Сачков В. Диалог В. И. Ленина и А. А. Богданова. 2

В классификациях наук, представленных Гегелем и Сен-Симоном, вообще отсутствовала психология. Тогда еще только рождалась сама идея выделения психологии в самостоятельную науку, благодаря тому что тогда только что утвердилась идея психической причинности, согласно которой сознание оказывалось причиной самого себя. Было установлено, что душевная деятельность имеет собственные закономерности, которые не идентичны физиологическим.

Если пафос ассоцианизма (протопсихологии) XVII-XVIII вв. состоял в том, чтобы объяснить связь и смену психических явлений объективной динамикой телесных процессов, понимавшейся сперва по типу механики (собственно, идея ассоциации Сен-Симона представляет собой перенесение в социологию принципа закона всемирного тяготения Ньютона), затем - акустики (учения о вибрациях), то пафос психологии, начавшей зарождаться в качестве самостоятельной науки, стал выражаться в берклианско-юмовско-кантианской трактовке ассоциации как имманентного свойства ума, а не тела. При этом действительный прогресс в познании своеобразвия душевных явлений сравнительно с физиологическими происходил там, где психологические проблемы решались на естественнонаучной почве с использованием физиологических методов и с опорой на биологические модели.

По Сен-Симону человечество представляло собой единый организм, работавший плохо, надостаточно скоординированно в силу недостаточной зрелости. Улучшение координации действия этого организма обеспечивалось благодаря ассоциации, общечеловеческой солидарности. Центральным "органом" человечества признавался т.наз. "производительный класс", в который Сен-Симон включал пролетариев и фабрикантов, и, соответственно, решающую роль в прогрессе человечества, по представлению французского утописта, должна была сыграть солидарность этого класса. Противоречивым образом утопический социалист исключал из "производительного класса" собственников, поскольку был противником частной собственности. "Производительный класс" объединял, таким образом, по его представлению, промышленный пролетариат и административно-техническую интеллигенцию, и речь велась, следовательно, о классовой солидарности в конечном счете внутри объединения этих двух социальных групп.

Огюста Конта вопрос о солидарности человечества, кажется, не интересовал вовсе. В отличие от своего учителя он не стремился определить и применить к природе и обществу некие общие законы развития. Он более был увлечен задачей логически непротиворечивой группировки, "раскладывания по полочкам" массы разнообразнейших явлений, исходя из всеобщей статичной схемы, в которой наряду с прочим присутствовал и классовый антагонизм, рассматривавшийся, однако, сугубо метафизически, как нечто неподвергающееся изменению во времени.

Марксизм, в свою очередь, с самого своего возникновения унаследовал у сен-симонизма в рациональной форме идею классовой солидарности мирового пролетариата. Уже в самых ранних своих работах, написанных с позиций научного мировоззрения, основоположники писали: "...буржуазия каждой страны имеет свои особые интересы, а так как эти интересы для нее превыше всего, она не способна подняться выше национальности... А пролетарии во всех странах имеют одни и те же интересы, одного и того же врага, им предстоит одна и та же борьба; пролетарии в массе уже в силу своей природы свободны от национальных предрассудков, и все их духовное развитие и движение по существу гуманистично и антинационалистично. Только пролетарии способны уничтожить национальную обособленность, только пробуждающийся пролетариат может установить братство между различными нациями." (М-Э, 2-590). "...даже меньшинство рабочих, если оно объединяется для прекращения работы, очень скоро оказывается вынужденным к революционным выступлениям... Современное государство, господство буржуазии, основано на свободе труда... Труд уже стал свободным во всех цивилизованных странах; дело теперь не в том, чтобы освободить труд, а в том, чтобы этот свободный труд уничтожить." (М-Э, 3-192).

Вместе с тем раздел о рабочей солидарности оказался разработанным в целой системе воззрений марксизма едва ли не абстрактнее всего. В самом деле, во всем огромном наследии Маркса и Энгельса отыщется едва ли десяток фраз, в которых непосредственно рассматривается эта тема. Причина заключается в том, что основоположникам научного коммунизма приходилось быть не только на уровне современной им науки, но и забегать вперед, формулировать положения, которые еще не были вовсе освоены современными им специальными науками, в частности, общей психологией. Не случайно поэтому, что наиболее изощренно марксизм извращался теми теоретиками, которые пытались его психологизировать с позиций современной им буржуазной науки, выводя и прогнозируя динамику изменения сознания рабочего класса из самого этого сознания, каким оно представлялось, а не из изменения объективных условий существования рабочего класса и производства.

С тех пор до настоящего времени в мире произошли достаточно серьезные изменения. По сравнению с периодом озникновения марксизма, когда капитализм в его классической форме существовал едва ли не в одной только Англии, ныне сформировался достаточно прочный конгломерат развитых капстран, которых стали представлять экономически на мировом рынке мощные транснациональные корпорации. Вместе с прогрессом космополитизации буржуазии развитых капстран усилился раскол внутри мирового рабочего класса в силу конкуренции по поводу продажи рабочей силы на две противостоящие друг другу группы, каждая из которых склонна поддерживать национальную буржуазию соответственно развитых и развивающихся стран.

Это явление нашло отражение еще в книге Карла Каутского "Аграрный вопрос" (1899), автор которой пытался разобраться в позиции рабочих капиталистической метрополии, представляющих самый передовой отряд коммунистического движения. По Каутскому было бы реакционным поддерживать национально-освободительные движения, поскольку они препятствовали политическому развитию пролетариата метрополии. А Ленин придерживался диаметрально противоположного мнения на этот счет.

Конспектируя книгу Каутского в шушенской ссылке, Владимир Ильич писал:

"c) Klassenkampf und soziale Entwicklung [Классовая борьба и общественное развитие]

Социал-демократия - партия "des seinen Klassenkampf kaempfenden Proletariats" [ведущего свою борьбу пролетариата].

"Социальное развитие стоит выше, чем интересы пролетариата, и социал-демократия не может защищать те интересы пролетариата, которые препятствуют социальному развитию".

"Сливки" (Elite) пролетариата часто чувствуют себя в антагонизме с остальными слоями его. Социал-демократия должна развивать солидарность всего пролетариата.

"Цеховой" метод - исключать отсталых рабочих, борьба против машин, против женского труда и пр. Социал-демократический метод - организация женщин, подъем отсталых рабочих.

Социал-демократия может лишь ослаблять вредные стороны процесса, поскольку это возможно без задержки развития."

В выписанной из книги фразе Каутского: "Социал-демократия не может задерживать..." текст в скобках ("а иного развития не может быть в капиталистическом обществе") принадлежит Ленину.

В чем смысл этого замечания и на какие разногласия оно указывает? Вскоре после конспектирования книги Каутского, осенью 1900 г., Владимир Ильич написал статью "Китайская война", где в развернутом виде изложил свое отношение к данному вопросу.

"Пресмыкающиеся перед правительством и перед денежным мешком журналисты из кожи лезут вон, - отмечал он в статье, - чтобы разжечь ненависть в народе к Китаю. Но китайский народ ничем и никогда не притеснял русского народа: китайский народ сам страдает от тех же зол, от которых изнемогает и русский, - от азиатского правительства, выколачивающего подати с голодающих крестьян и подавляющего военной силой всякое стремление к свободе, - от гнета капитала, пробравшегося и в Срединное царство.

Рабочий класс начинает выбиваться из той политической забитости и темноты, в которой находится масса народа. На всех рабочих лежит поэтому долг - всеми силами восстать против тех, кто разжигает национальную ненависть и отвращает внимание русского народа от его истинных врагов." (4-383).

Т.е., если по мысли Каутского выходило, что русский рабочий класс не должен был протестовать против завоевательной войны нашего царизма в Китае, поскольку завоевание колоний "по теории" способствует развитию капитализма, то Ленин, высказывая резкий протест против этой войны, призывал отечественный пролетариат восстать против царизма, погнавшего рабочих на бойню. Мы видим здесь, следовательно, доктринерство немецкого социал-демократа, уже переходившего в то время на позиции ренегатства, и творческую, последовательно революционную позицию нашего соотечественника.

В социально-психологическом аспекте подход Ленина, в отличие от подхода Каутского, вытекает не как формально-логическое следствие из основополагающих идей марксизма (не от "ума"), но выступает как актуальное требование революционной практики России рубежа XIX-XX вв (от "тела"). Да, в то время у нас на повестке дня стояла первая буржуазная революция, чьей задачей было завоевание общедемократических свобод и более или менее удовлетворявшее крестьян решение зашедшего в тупик аграрного вопроса. По первому впечатлению, в той конкретной ситуации колониальная война России с Японии была как бы просто некстати.

При рассмотрении проблемы под таким углом зрения она виделась еще и в том, что участвовавший в национально-освободительном движении, рабочий класс развивающихся стран первоначально служил пушечным мясом у национальной буржуазии и проникался националистической идеологией. С того момента должно пройти достаточно большое время, прежде чем он должен был осознать то, что представляет собой лишь один из многочисленных национальных отрядов мирового пролетариата и что его коренные интересы тождественны коренным интересам рабочих метрополии. Кроме того, и после завоевания национальной независимости сознание рабочих не должно было стать сразу последовательно интернационалистическим. Требовалось также дополнительное время на изживание националистических пережитков.

По логике Каутского выходило, что на эти издержки следовало сознательно пойти, отдавая предпочтение сиюминутным интересам рабочих метрополии: чем скорее будет развиваться капитализм в их стране, тем скорее мировая революция, а пролетариат стран, ведущих борьбу за национальное освобождение, должен был самостоятельно решать свои проблемы. Демонстрируя такой ход рассуждений, немецкий социал-демократ выступал как объективист, руководствующийся всеобщей однажды заданной "железной" исторической схемой, в конце которой отчетливо виделась мировая революция с гегемоном в лице рабочего класса наиболее развитых капиталистических стран. По этой схеме выходило, что благом для этой революции является все, что объективно приближает момент ее совершения. По "уму" выходило так.

Ленин, со своей стороны, представлял все человечество вместе с входящим в него пролетариатом развитых стран как единый организм, тело и ум которого призваны действовать не в отрыве друг от друга, а в гармонии, для чего нужно руководствоваться не формальной, а диалектической логикой. Аналогично подходит к человеку и современная наука психология. С такой точки зрения вопрос об отношении русского пролетариата к войне в Китае в 1900 г. представлялся диаметрально иначе тому, как он виделся по мысли Каутского.

Во главу угла ставилась задача оптимизации конструктивного взаимодействия всех национальных отрядов мирового пролетариата. Выполнение этой задачи, вероятно, отдаляло по времени мировую революцию, делало движение к ней сложным, непрямолинейным, но зато более широким, основательным, стабильным и надежным, а главное - поддающимся научному управлению.