¹ Впрочем, и до сих пор огромное большинство убеждено в том, что нет дела важнее того, чтобы несколько раз в год сходить на митинги и хором поскандировать на них: “Банду Путина под суд!”, а все остальное время вполне достаточно ограничиваться пересудами верхушечных политиканских интриг. Властей совершенно устраивает такая ситуация, благодаря чему они имеют иллюзию соблюдения демократии, прекрасно понимая, что без серьезной теории дело дальше митингов не пойдет. Поэтому власть имущие, буржуазия, даже исподтишка “подкармливают” движение, представленное в такой форме, давая деньги, в том числе, и на издание агитационно-пропагандистской литературы, не имеющей решительно никакой теоретической ценности, но приносящей движению скорее вред. А поскольку спонсирующие “хозяева жизни” не досконально вникают в расходы отпущенных ими денег и почти совсем не разбираются в теории, то крайне изредка в сравнительно крупнотиражных газетах печатаются более или менее сносные статьи и издаются ничтожными тиражами сравнительно приличные теоретические журналы, причем это происходит не при содействии, а наоборот, вопреки ожесточенному сопротивлению руководителей так называемого действующего коммунистического движения (безосновательно считающих состоятельными только собственные взгляды, а также почти полностью совпадающие с ними воззрения других людей), играющих, как видно, объективно фактически провокаторскую роль. Перефразируя известный афоризм К. С. Станиславского, можно сказать, что они любят теорию в себе, а не себя в теории.

2 СС. Изд. 2-е. Т. 28. С. 427.

3 Здесь и далее везде все цитаты Ленина приводятся по пятому изданию его Полного собрания сочинений: Т. 42. С. 207-208 и 239.

4 В. И. Ленин неоднократно высказывался примерно следующим образом: “Если всемирной буржуазии не удалось в течение трех лет при ее громадном военном перевесе сломить слабую и отсталую страну, то только потому, что эта страна перешла к диктатуре пролетариата, только потому, что этой стране было обеспечено сочувствие трудящихся во всем мире, можно сказать, во всякой стране без исключения”. – Там же. С. 312.

5 Т. 45. С. 176-177.

6 Т. 44. С. 149-150.

7 Т. 43. С. 216.

8 Т. 44. С. 224.

9 Т. 38. С. 353-354.

10 Т. 43. С. 57-58.

11 Т. 45. С. 375-376.

¹² Там же. С. 374-375 и 373.

13 Там же. С. 370.

14 Т. 44. С. 428.

¹⁵ Там же. С. 399-400.

¹⁶ Там же. С. 429-430.

17 Там же. С. 369-370.

¹⁸ В 1985 году в целом по промышленности из 100 рабочих 51 работал при помощи машин и механизмов, а также по наблюдению за работой автоматов, а, соответственно, в растениеводстве - 25,5 (колхозы) и 28,5 (совхозы) и в животноводстве – 28,3 (колхозы) и 23,6 (совхозы). Т. е., если в промышленности уже начал преобладать сложный (механизированный) труд, то, в частности, совхозному животноводству до этого было еще далеко, если учесть, что в этой отрасли в 1975 году из 100 рабочих 17,7 были заняты механизированным трудом.  Если в 1986 году по сравнению с 1913 годом почасовая производительность труда в промышленности выросла примерно в 50 раз, то в сельском хозяйстве - более чем в 8 раз. Другими словами, если в довоенный период рост производительности труда в промышленности и в сельском хозяйстве шел одинаковыми темпами, то к 1986 году этот показатель по сельскому хозяйству стал ниже, чем в промышленности, примерно в 3,5 раза. При сохранении таких темпов достижение уровня преобладания механизированного труда в животноводстве ожидалось через 25-30 лет, а в целом по сельскому хозяйству – не раньше, чем через 20 лет, или вскоре после 2005 года.

Период 70-х – 80-х годов часто называют эпохой застоя. Неверно считать, что в эти годы в СССР не было вообще никакого прироста. Он имел место и по отдельным позициям был весьма впечатляющим (например, за 15 лет добыча газа увеличилась в 3,25 раза), но если в предыдущие десятилетия происходило сокращение разрыва между уровнями производительности труда в СССР и США, то в эпоху застоя разрыв перестал сокращаться, застыв на отметках 55% по промышленности и 20% - по сельскому хозяйству от уровня Америки. Иначе говоря, с 70-х годов по этому важнейшему показателю Советский Союз перестал обгонять Соединенные Штаты, хотя и не отстал по темпам развития от них. Для промышленности это было более или менее приемлемо, было даже, в сущности, выше уровня средней западноевропейской страны, но для сельского хозяйства - явно угрожающе, чревато катастрофой, на что наглядно указывал происходивший в те годы ускорявшийся рост продовольственного дефицита.

Однако, рассуждая абстрактно, ситуация не была безнадежной. Достаточно было, принципиально ничего не меняя в производстве, продержаться еще максимум лет 25, чтобы произошел тот качественный скачок в технологии аграрного сектора, который совершился в технологии промышленности в 1985 году, где затем весь производственный прирост стал достигаться за счет повышения производительности труда (можно сказать, машины начали делать машины). Большую положительную роль тут могли сыграть внешнеполитические обстоятельства - положение наших конкурентов на мировом рынке было тогда далеко не блестящим.

Я думаю, что Горбачев сдал СССР на съедение ее конкурентам, предприняв перестройку, потому что не нашел лучшего способа страну накормить. Система карточного распределения не выручала. Особенно тяжелым, в плане дефицита, положение было в провинции. В сущности, тогда в скрытой форме повторились те же самые "ножницы цен", что и в 20-е годы. С этой точки зрения легализация теневой буржуазии под вывеской возрождения кооперации (1986 год) была принципиально верным шагом. Но, сделав его, Михаил Сергеевич тут же сделал минимум три длинных прыжка назад, демонополизировав в 1986 г. внешнюю торговлю и предприняв  политическую реформу (1988 год), что быстро добило агонизировавшую партию и позволило объединиться легализованной буржуазии, чтобы вскоре затем она сумела стремительно и легко захватить власть. Нужны были экономическая и политическая реформы полярно противоположного содержания, которые исключили бы организационное политическое объединение буржуазии и поставили бы последнюю под наистрожайший народный контроль. Недаром одним из самых первых политических демаршей Ельцина после запрета деятельности КПСС явилось упразднение Комитета народного контроля.

Согласен, эти рассуждения праздные, потому что М. С. Горбачев не мог поступить никак иначе. Его реформы были предопределены долгой предшествовавшей деградацией, во всех отношениях, руководства партии. Но я речь не об упущенных возможностях веду, а пробую разъяснять в такой форме сущность происходившего.

19 Это обеспечивало политическую стабильность в стране, но с продолжением достаточно высокого роста производительности труда в 50-60 годы (более чем в полтора раза за каждое десятилетие) появилась возможность капиталистической эксплуатации приусадебных участков, с которой было попытался различными ограничительными мерами побороться Н. С. Хрущев, вместо того чтобы поощрять и подчинять ее еще лучшему общественному и государственному контролю. Л. И.Брежнев в первые же месяцы своего правления отменил предпринятые его предшественником меры, но также ничего не сделал для совершенствования контроля. В итоге были созданы условия наибольшего благоприятствования для развития теневого капитализма в деревне.

²⁰ В этой связи В. И. Ленин писал:

“Наиболее ярые защитники и даже единственные искренние защитники старого капиталистического мира – это эсеры и меньшевики. В остальных лагерях из сотен, тысяч и даже сотен тысяч искренних защитников капиталистического мира вы не найдете. Но в среде так называемой чистой демократии, которую представляют собой эсеры и меньшевики, там еще остались этакие редкостные экземпляры, искренне защищающие капитализм. И чем они упорнее отстаивают свою точку зрения, тем опаснее их влияние на рабочий класс. Они тем более опасны в тот момент, когда рабочему классу приходится переживать периоды перерыва производства. Главной материальной базой для развития классового пролетарского самосознания является крупная промышленность, когда рабочий видит работающие фабрики, когда он ежедневно ощущает ту силу, которая действительно сможет уничтожить классы.

Когда рабочие эту материальную производственную базу из-под ног теряют, тогда состояние неуравновешенности, неопределенности, отчаяния, безверия овладевает известными слоями рабочих, и в соединении с прямой провокацией нашей буржуазной демократии – эсеров и меньшевиков – это оказывает определенное действие. И тут является такая психология, когда и в рядах коммунистической партии находятся люди, которые рассуждают таким образом: крестьянам подачку дали, нужно на этой же почве такими же приемами дать и рабочим. Нам пришлось известную дань этому отдать. Конечно, декрет о премировании рабочих частью фабричных продуктов есть уступка тем настроениям, которые коренятся в прошлом, которые связаны с состоянием безверия и отчаяния. До той или иной небольшой грани эта уступка была необходима. Она сделана, но ни на секунду не надо забывать, что тут мы делали и делаем уступку, необходимую не с точки зрения какой-либо иной, кроме как с точки зрения экономической, с точки зрения интересов пролетариата. Основной и существеннейший интерес пролетариата – воссоздание крупной промышленности и прочной экономической базы в ней, тогда он диктатуру свою упрочит, тогда он свою диктатуру наверняка, вопреки всем политическим и военным трудностям, доведет до конца. Почему же мы должны были сделать уступку, и почему крайне опасно, чтобы не стали ее рассматривать шире, чем нужно? Именно потому, что мы только временными условиями и затруднениями в продовольственном и топливном отношениях были вынуждены вступить на этот путь.

Когда мы говорим: нужно отношение к крестьянству поставить не на почву разверстки, в на почву налога, - что же является главным экономическим определителем этой политики? То, что при разверстке крестьянские мелкие хозяйства не имеют правильной экономической базы и на многие годы осуждены оставаться мертвыми, мелкое хозяйство существовать и развиваться не может, ибо у мелкого хозяина пропадает интерес к упрочению и развитию своей деятельности и к увеличению количества продуктов, вследствие чего мы оказываемся без экономической базы. Другой базы у нас нет, другого источника у нас нет, а без сосредоточения в руках государства крупных запасов продовольствия ни о каком воссоздании крупной промышленности не может быть и речи. Поэтому в первую очередь мы эту политику, изменяющую наши продовольственные отношения, и проводим.

Мы проводим ее для того, чтобы наш фонд воссоздания крупной промышленности иметь, для того, чтобы рабочий класс избавить от всех перерывов, которые крупная промышленность – даже крупная промышленность нашего жалкого вида, если сравнивать ее с передовыми странами – не должна испытывать, для того, чтобы избавить пролетария от необходимости при изыскании средств прибегать к приемам не пролетарским, а спекулянтским, мелкобуржуазным, которые являются самой большой экономической опасностью для нас. В силу печальных условий нашей действительности, пролетарии вынуждены прибегать к способам заработка не пролетарским, не связанным с крупной промышленностью, а мелкобуржуазным, спекулятивным и путем ли хищений, путем ли частного производства на общественной фабрике добывать продукты себе и эти продукты обменивать на земледельческие, - в этом наша главная экономическая опасность, главная опасность всего существования советского строя. А сейчас пролетариату осуществить свою диктатуру нужно так, чтобы он себя, как класс, чувствовал прочно, чтобы чувствовал почву под ногами. Но эта почва исчезает. Вместо работающей непрерывно крупной машинной фабрики пролетарий видит другое и принужден выступить в сфере экономической, как спекулянт или мелкий производитель.

Для того, чтобы от этого его избавить, мы в период переходного времени никаких жертв жалеть не должны. Для того, чтобы обеспечить непрерывное, хотя бы и медленное, восстановление крупной промышленности, мы не должны отказываться идти на подачки жадным до этих подачек заграничным капиталистам, потому что сейчас, с точки зрения построения социализма, выгодно переплатить сотни миллионов заграничным капиталистам, но зато получить те машины и материалы для восстановления крупной промышленности, которые восстановят нам экономическую базу пролетариата, превратят его в прочный пролетариат, а не тот пролетариат, который остается спекулятивным” (Т. 43. С. 308-310).

21 Т. 44. С. 351.

²² Там же. С. 342-343. Тут надо еще рассматривать противоположность интересов руководителей и рядовых участников кооперативного движения внутри этого движения, а также пролетариев и руководителей промышленных госпредприятий - извне по отношению к руководителям и рядовым участникам кооперативного движения.  Особенно далеки друг от друга, как видится здесь, интересы пролетариев и председателей кооперативов.

23 Там же. С. 463.

²⁴ Именующие себя троцкистами обычным образом оценивают политическую деятельность Сталина исключительно негативно, не находя в ней ничего положительного. А между тем сам Троцкий, резко критикуя сталинизм, призывал мировой пролетариат поддерживать Советский Союз, существовавшую там Советскую власть. Лев Давыдович, по оценке Ленина, был, однако, никудышным диалектиком. Саму идею, в данном случае, он "схватывал" правильно, но выражал коряво. Логичным было бы, в частности, и политический режим в СССР того времени признавать в целом сталинистским. А отсюда, в свою очередь, логически вытекает, что у сталинизма имелись отрицательная и положительная сторона. Что-то в характеристике отрицательной стороны этого явления, представленной Троцким, было правильно, что-то неверно. Я не хочу останавливаться здесь на этом подробнее. Существенным мне представляется то, что положительную сторону сталинизма он вовсе никак не охарактеризовал, а значит, рассмотрел феномен односторонне, или заведомо неверно. Поэтому я в данном случае отнюдь не "реабилитирую" сталинизм, а, во-первых, пытаюсь представить его объективно и постольку, во-вторых, останавливаюсь обстоятельнее на тех моментах, которые односторонняя критика этого явления или замалчивает, или затрагивает совсем мало. Другими словами, она, по-моему, осуждает сталинизм не за то и не так, за что и как его следует осуждать по ходу  вынесения ему объективной оценки.

25 Т. 36. С. 550.

²⁶ В своем первом программном выступлении 6 ноября 1964 года Л. И. Брежнев сказал:

"Вся наша плановая и хозяйственная деятельность должна строиться на прочном фундаменте объективных оценок, точной информации, на правильном использовании экономических законов социализма и достижений науки. Жизнь уже не раз показывала, что там, где научный подход к делу подменяется субъективизмом, произвольными решениями, там неминуемы неудачи, неизбежны ошибки.

В свое время В. И. Ленин указывал: "У нас ужасно много охотников перестраивать на всяческий лад, и от этих перестроек получается такое бедствие, что я большего бедствия в своей жизни и не знал". В. И. Ленин учил, что не в учреждениях, не в переорганизациях, не в новых декретах гвоздь, а в людях и в проверке исполнения. Центральный Комитет КПСС и Советское правительство видят свой долг в том, чтобы осуществлять необходимые мероприятия по совершенствованию руководства народным хозяйством, делая это осмотрительно, без суеты и поспешности" (Брежнев Л. И. Ленинским курсом. Т. 1. С. 19).

Ясно, что этим заявлением Леонид Ильич давал понять, что он открещивается от авантюрного левачества своего предшественника Н. С. Хрущева, и пытался представить себя, с самого начала своей генсековской карьеры, серьезным политиком. Ясно также, что оба они никакими марксистами не были. Но дело не в том. Продолжу ленинскую цитату, начало которой привел в своей речи Брежнев:

"О том, что у нас существуют недостатки в аппарате по организации масс, это я знаю превосходным образом и на всякие десять недостатков, которые любой мне из вас укажет, я сейчас же вам назову сотню добавочных. Но не в том дело, чтобы быстрой реорганизацией его улучшить, а дело в том, что нужно это политическое преобразование переварить, чтобы получить другой культурный экономический уровень. Вот в чем штука. Не перестраивать, а, наоборот, помочь надо исправить те многочисленные недостатки, которые имеются в советском строе и во всей системе управления, чтобы помочь десяткам и миллионам людей. Нужно, чтобы вся крестьянская масса помогла нам переварить то величайшее политическое завоевание, которое мы сделали. Тут надо быть трезвым и отдавать себе отчет, что это завоевание сделано, но в плоть и кровь экономики обыденной жизни и в условия существования масс еще не вошло. Тут работа целых десятилетий, и на нее нужно потратить огромные усилия. Ее нельзя вести тем темпом, с той быстротой и в тех условиях, в которых мы вели военную работу" (Т. 44. С. 326-327).

Важно хорошо эту мысль усвоить. Легко разоблачать действительные и мнимые "кошмары сталинизма", глумиться над политикой Хрущева и Брежнева, но это занятие в принципе не позволит выработать конструктив и может вообще завести в лагерь антикоммунизма, если мы не осознаем того, что руководители далеко не все определяли, что вожди - одно, а народ - совершенно другое, их интересы во многом существенно не совпадают и объективно не могут совпадать. Поэтому-то так легко произошла, в субъективном аспекте, в конечном счете, смена строя в странах СЭВ на рубеже 80-90-х годов. Трудящиеся вовсе не хотели возврата к капитализму, но понимали, что политика их вождей завела дело строительства социализма в тупик. Произошла долгожданная экономическая и культурная революция в городе, но на селе экономическая революция не свершилась. Она и не могла произойти из-за принципиального отступления от ленинизма, перехода не немарксистский курс еще на рубеже 20-30-х годов. В итоге трудящимся представилась более предпочтительной открытая классовая борьба.

Легко было ломать, теперь же приходится приступать к строительству заново, что несоизмеримо труднее, - а другого выхода нет. Понятно, что в условиях сохранения вновь установившегося капиталистического строя ни о каком строительстве социализма не может быть вообще никакой речи. Революции будут происходить своим чередом, это объективный процесс . Но важно понять, что без серьезной теории будет лишь бестолковая суета, которая может приводить к каким-то мелким успехам, но далее дело опять неизбежно зайдет в тупик, а наша задача состоит в том, чтобы двинуться дальше положительно достигнутого уже однажды , причем, главное, - в принципиально правильном направлении. Без теории, адекватно отражающей действительность и позволяющей грамотно изменять ее, достигнуть этого категорически не удастся.

²⁷ Тут имеет место знаменательное хронологическое совпадение. Американский исследователь Джесон ("Айдахо") Смит в своей работе "Современный сталинизм. Часть 2. Диалектика истории" ("Stalinism Today: Part II. The Dialectics of History") разбивает выделяемый нами период 1917-1950 гг. на подпериоды 1917-1920 (стратегическое наступление), 1921-1942 (стратегическое отступление) и 1943-1950 (стратегическое наступление) гг. В течение второго подпериода происходило развитие сталинизма до исторически переломного столкновения с международным империализмом (Сталинградская битва). Во второй подпериод происходило зарождение и развитие мировой социалистической системы.

²⁸ Подробнее эти понятия рассмотрены в моей статье "Несколько слов о "кирпичменте"". – Ж. "Просвещение". 2000 г. № 1 (11). С. 32-33.

²⁹ См. Платформу МБРП.

³⁰ См.: Stalinism Today: Part II. The Dialectics of History; Historical Materialism Today: The Periodization of History; Characteristics of Economic Globalisation; New Perspectives in Physics и другие работы Джейсона Смита, ссылки на которые предcтавлены на его личной страничке. Кроме того, см. его страничку здесь.

³¹ Сейчас выполнением этой задачи занимается группа "Материалистическая диалектика".

© (составление) libelli.ru 2003-2020