В. Сачков. Современный кризис идеологий и... 3

III

Основоположники научного коммунизма почти не рассматривали проблематику перехода от крупного машинного производства к автоматизированному. Видя его в весьма отдаленном будущем, Энгельс полагал, что смена технологической базы произойдет уже после победы мировой революции, когда на Земле установится социализм. Основоположники даже не рассматривали случая массового перехода к автоматике в условиях капиталистического общества, - настолько несовместимой представлялась им эта технологическая база с эксплуататорским строем. В их времена высококвалифицированные пролетарии отличались друг от друга только странами проживания. Промышленная продукция вполне сопоставимого качества могла выпускаться в США, Германии, Чехословакии, Англии, России. И разница в ее качестве, потребительских свойствах была, как правило, нереволюционной.

Однако непредвиденное классиками произошло. Эра автоматизации началась в самом конце Второй мировой войны, когда проводились заключительные работы по созданию атомной бомбы. Многие операции этого процесса было невозможно осуществлять при непосредственном присутствии человека. Со всеми ранее использовавшимися видами энергии такого не было. Уголь можно кидать лопатой в топку, провода с током высокого напряжения можно соединять, надев резиновые сапоги и резиновые перчатки, а с ядерной энергией обращаться подобным образом непосредственно, без автоматики, нельзя. Особенно в этом убедили взрывы в Хиросиме и Нагасаки, а также испытательные взрывы в более позднее время. Отсюда уже в первой половине 50-х годов в мире появились первые заводы-автоматы, а позднее - заводы-автоматы, выпускающие заводы-автоматы. И с того же времени доля рабочих, занятых в промышленности ведущих капиталистических стран, стала все более сокращаться. Началась полоса массовых увольнений в крупном машинном производстве. Это не означало, что спрос на рабочих этой отрасли сократился. Наоборот, в капстранах "второго эшелона" стали расти стремительно, как грибы, производственные гиганты. Но даже и это не удовлетворило капиталистов метрополии, которые оказались вынужденными пойти в 1960 году на деколонизацию, открывавшую новый огромный рынок эксплуатации наемного труда, находившийся до того времени в резерве. Вскоре затем поэтому на мировой рынок выступил исторически новый участник - капиталист освободившихся от колониального ига стран, поставлявший в метрополию топливное сырье и промышленные полуфабрикаты. В 1971-1972 годах, вследствие поднятия им экспортных цен на нефть и газ, в мире произошел тяжелый экономический кризис, давший мощный импульс развитию энергоэкономных технологий. Революционное развитие приобрели химико-физический синтез новых материалов, микроэлектроника, создание и внедрение в массовое производство новых средств связи и транспорта, освоение космического пространства, биотехнологии.

Нельзя сказать, что по пионерным разработкам страны СЭВ тут отставали от капиталистической метрополии. В чем-то они шли значительно впереди, в чем-то имели гораздо меньшие успехи, но в целом находились на сопоставимом уровне. Отставание выступало с очевидностью в сфере внедрения, особенно, в массовое производство. Если на создание опытного образца пионерной продукции уходило максимум несколько лет, то переход к его массовому выпуску занимал, минимум, почти десятилетие. Едва ли не в каждом своем выступлении, где заходила речь о недостатках, Л. И. Брежнев глубоко сокрушался по поводу ужасающего долгостроя, который, несмотря на все прилагавшиеся усилия, постоянно только увеличивался. Здесь обнаруживалось, пожалуй, самое уязвимое место системы, заложенной еще И. В. Сталиным. В годы войны, на военном положении, используя бесправную и энтузиастски настроенную рабочую силу, можно было за считанные месяцы воздвигать в открытом поле промышленные гиганты, выпускавшие высокотехнологичную продукцию. В мирное время, при значительно либерализовавшемся режиме, делать это стало уже нельзя. Рабочие и специалисты, естественным образом, стремились зарабатывать побольше и, поскольку расценки и ставки были нередко крайне низкими, пускались на воровство, приписки и т. д., а чтобы начальство закрывало на это глаза, все соучастники расхищения - с низу до самого верха - делились с ним неправедным доходом. Ясно, что значительно больше всех остальных получали в итоге самые высокопоставленные воры, имевшие ранг министров и т. п. Так строились гигантские "пирамиды" теневой экономики. В конечном счете это и приводило к долгостроям.

Ленин представлял решение таких проблем принципиально иным образом. Капиталистический предприниматель берет подряд, нанимает работников, приобретает технику и материалы и оставляет себе все, что приобретет в виде чистой прибыли. Главное, чтобы он исправно выполнял свою работу, отчитывался честно, не воровал, а размер честно заработанной им на таких условиях прибыли не должен был никого волновать. Строго проследить за ним должны были рабочий контроль и государственная инспекция. От капиталиста советские специалисты должны были научиться совершенствовать нормирование, методы ведения хозяйства, учиться обходиться самостоятельно без буржуев. Сталин на корню пресек этот процесс, переведя его со "света" в "тень".

А так как реальную экономику все равно не обманешь, то, особенно после смерти генералиссимуса, совпавшей по времени с технологической революцией, капиталистические предприниматели в строительстве, сельском хозяйстве и в остальных народнохозяйственных отраслях стали появляться и вырастать "в тени", чему особенно благоприятствовали революционная механизация производства по послевоенной конверсии, и вызванный ею соответствующий рост производительности труда. Исправить положение принципиально мог новый "ленинский призыв" рабочих в партию, реанимация нэпа с адекватным возрождением рабочего контроля и, в самую первую очередь, коренное реформирование КПСС (отмена устава 1952 года). Особенно своевременно было бы реализовать эти меры сразу после смерти Иосифа Виссарионовича. Но даже таким его дельным преемникам, как Н. Маленков, это и в голову не пришло. Их хватило лишь на противодействие некомпетентным мерам Н. С. Хрущева, которые были, тем не менее, осуществлены в 1956 году.

А научно-техническая революция шла своим чередом. На смену пролетарию, выступающему более или менее легко заменимым придатком к машине, выдвигается высококвалифицифрованный полурабочий-полуинженер, от которого требуются главным образом уже не моторные навыки работы с конкретными станками, а глубокие разносторонние знания. Он занимается производством не непосредственно готовой к употреблению продукции, а заводов, делающих агрегаты, выпускающие машины, которые (последние) только и изготавливают готовую к употреблению продукцию. Перечисленные дальнейшие, по отношению к нему, звенья технологической цепи, в своей значительной части, все более перемещаются из империалистической метрополии в страны остального мира.

Это нисколько не не опровергло классическую теорию марксизма, так как не затрагивало самого механизма извлечения прибавочной стоимости. Изменились только следующие моменты.

Прежде всего - содержание интернационализма авангарда рабочего класса. В отношении капиталистических стран так называемого второго эшелона определенное классиками в этой связи осталось в силе, причем в настоящее время доля этих стран даже несопоставимо увеличилась по сравнению с временами Маркса и Ленина, но ключевую, ведущую роль в революционном процессе пролетарии этой группы даже не приобрели, образовав в целом мировом пролетариате прослойку, революционную постольку, поскольку ее интересы совпадают с интересами классового авангарда метрополии.

А сохранил ли и этот авангард свою былую историческую прогрессивность? Изначально он, как известно, сосуществовал бок о бок с группой рабочей аристократии, принципиально отличаясь от нее, по большому счету, только представлениями о допустимых способах социального преобразования, а именно, в отличие от рабочей аристократии, считал применимым революционное решение социальных проблем и реализовывал его на практике. В настоящее время сознание этой социальной группы может оставаться революционным, но практическая реализация ее революционного потенциала представляется в высшей степени проблематичной.

Попробую выразиться понятнее. Во времена основоположников подавляющее большинство деятельного населения было занято в материальном производстве, следующую достаточно крупную долю составляли работавшие в нематериальной сфере, а доля рантье и прочих эксплуататорских социальных групп была небольшой. Квалифицированный рабочий имел среднее образование, собственную халупу, был в состоянии содержать неработающую жену, прислугу, оплачивать учение в гимназии детей. Для массы малоквалифицированных рабочих, живших в заводских казармах или даже ночевавших непосредственно в цехах, такой уровень благосостояния был недостижимой мечтой. Но те и другие в те времена работали в одних и тех же странах и городах на одних и тех же предприятих, в одних и тех же цехах, физически рядом. Благодаря этому они образовывали буквально готовые к действию "армии пролетариата".

Сейчас в ведущих капиталистических странах только для одного рабочего места из 10 требуются знания, и только одно место из 20 расположено в сфере высоких технологий. Порядка 20% деятельного населения занято обслуживанием машин, примерно 15% - обслуга обслуги (сторожа, официанты и т. п.). Доля официально безработных тоже приближается к 15%, а остальную часть составляют скрытые безработные, явные эксплуататоры, интеллигенция, а также государственные служащие и клерки частных фирм.

Категория трудящихся, сопоставимая с высококвалифицированными пролетариями прежних времен, оказалась по огромному преимуществу сосредоточенной в империалистической метрополии, а основная масса рабочих крупной машинной промышленности рассредоточилась по остальному миру. У первых имеются одни социальные проблемы и культурно-потребительские притязания, а у вторых, соответственно, - существенно другие. Мировоззрение первых ближе к мировоззрению интеллигенции, мелкой городской буржуазии, занятой в сфере нематериального производства, а вторых - к мировоззрению крестьян и ремесленников, совпадающему в определенной степени с мировоззрением и вовсе реакционного класса феодалов - в тех странах, где этот класс еще сохраняется и активно участвует в руководстве борьбой за национальное освобождение от неоколониализма.

Если в эпоху классического колониализма трудящимся метрополий перепадали разве крохи от ограбления колониальных стран, то в настоящее время и без того весьма весомая доля от неоколониальной эксплуатации, достающаяся работникам, становится все более впечатляющей и все более "обуржуазивающе" влияющей на их мировоззрение. Дело поэтому все более идет к сокрушительному нашествию новых "варваров" на разлагающуюся от собственных, вызванных излишествами, пороков Империю.

Нет оснований полагать, что выведенный Лениным закон "слабого звена" перестал действовать. А из этого следует, что, во всяком случае, ближайшие революции будут происходить в странах среднеслаборазвитого капитализма. Для их совершения необходимы далее, что понятно, революционные ситуации. В ряде государств Латинской Америки и Азии они есть. Положение там настолько тяжелое и безвыходное, что революции в том регионе имеют высокий шанс пойти по цепной реакции. К краху целой эксплуататорской системы они могут не привести, так как ее позиции в метрополии достаточно крепкие, но к коренному социальному изменению остального мира они привести способны.

Что же касается так называемых бывших социалистических стран, то я не нахожу оснований надеяться на то, что они станут пионерами и лидерами нового витка революций. Они, конечно, выступят в аръергарде, но это тоже не скоро произойдет. Поэтому сегодня нужно действовать со всей основательностью, размеренно, без расточающей энергию суеты. Надо закладывать фундамент движения, которое появится через сравнительно долгие годы, когда нынешнее поколение молодежи подрастет и выйдет сменяющее его поколение. За прошедшее 15-летие, если вести отсчет от начала перестройки, импотентные "коммунистические дурачки" не охватили своим влиянием хоть сколько-нибудь заметную долю современных 20-летних. Актуальная задача состоит, таким образом, в том, чтобы не "прохлопать" и нынешнее новое поколение.

Итак:

Развитие мировой диктатуры пролетариата шло по восходящей по 1950 год, явившийся одновременно и переломным моментом мировой научно-технической революции, начавшейся в конце Второй мировой войны. После этого в структуре и "географии" социальных классов Земли начали происходить обширные и глубокие перемены. Революционные выступления в мире "по инерции" продолжилось по первую половину 70-х годов (Куба, Южный Вьетнам, массовые выступления рабочих на Западе в 1968 году), после чего разразился всеобщий глубокий экономический кризис, который вызвал, наряду с прочими явлениями, очередной откат мировой революции (=распространения и укрепления позиций строящегося социализма в мире) вспять. Фактически выходит, что с того времени, а не с рубежа 80-х - 90-х годов и не с начала 50-х или даже более раннего времени, началась глобальная реставрация капитализма.
Определяясь с тем, как действовать дальше, современные марксисты-ленинцы должны поэтому произвести основательный критический анализ положительных достижений и упущений в деле распространения строительства социализма в мире на 1950 год. Некоторые определенные положительные приобретения из этого анализа уже извлекли и начали использовать на практике китайские коммунисты. Но эти приобретения относятся, к сожалению, лишь к сфере внутренней политики, тогда как Ленину внешнеполитические аспекты строительства социализма представлялись более важными.
У нас, пожалуй, не найдется ни одной левой группировки, которая отказывалась бы от принципов интернационализма. Даже фактически правая КПРФ декларирует в своих программных документах эти принципы. Но поминать это понятие на словах и реализовывать его в практической политике - совершенно разные вещи. При этом дело существенно осложняется вышеописанным глобальным качественным изменением классовой структуры всего мирового сообщества.
Следовательно, дальнейшей важнейшей задачей коммунистов-теоретиков является изучение революционных изменений в производстве, происшедших в период после Второй мировой войны, и вызванных ими изменений структуры общественных классов.
В результате выполнения этого анализа мы должны получить действенную революционную теорию, способную послужить практическим руководством для коммунистов всех стран.