Порфирий. Против христиан

ПОРФИРИЙ.

ПРОТИВ ХРИСТИАН. CONTRA CHRISTIANOS.

Иероним, Epist. LVII ad Pammachium 9=PL, v. 22, p. 575

(Я на этом останавливаюсь не для того, чтобы обличить евангелистов во лжи,— это дело нечестивцев, Цельса, Порфирия, Юлиана,— но чтоб уличить моих противников в невежестве.)

I. Иероним, С от m. in Is., 1.XIV (кИс.LIII 12) = PL, v. 24, р. 513

(Те, кто утверждают, что организационные разногласия между Петром и Павлом были действительно ссорой и дракой, угождая таким образом богохульствующему Порфирию...)

I. Иероним, Comm. in en ad Gal., Prologus = PL, v. 26, p. 310—311

(He поняв этого, (Гал., 2) известный батанеот преступный Порфирий в первой книге своего произведения, направленного против нас, указывает, что Павел порицал Петра за то, что он неправильным путем распространял евангелие; этим он хочет заклеймить заблуждение последнего и нахальство первого, а обоих обвинить в измышлении ложных догматов, поскольку князья церкви не согласны между собою.) По-видимому, по имени города Батанея в Сирии, но вместе с тем означает по созвучию также “бодливый”.

I. Иероним, Comm. in Matth., 1. I, с. IX = PL, v. 26, р. 56

(В этом месте Порфирий и Юлиан Август обличают либо невежество лживого рассказчика, либо глупость тех, которые сейчас же последовали за спасителем, потому что они якобы без размышления пошли за первым показавшимся человеком, который позвал их.)

III. Евсевий, Hist. е с с 1. VI 19, 4—8 Dindorf

Некоторые, желая, вместо того чтобы отвергнуть жалкие иудейские писания, найти решение их, обратились к нескладным и несоответствующим (тексту) толкованиям, которые не столько служат оправданию чужих писаний, сколько приносят одобрение и похвалу их собственным. Хвастливо заявив, что ясно сказанное у Моисея представляет собою иносказания, и окружая их благоговением, как оракулы, полные скрытых тайн, они навязывают свои толкования, заглушив в своей ереси способность суждения.

Основоположником этого вида нелепости был весьма прославившийся человек, с которым и я встречался еще в молодости, пользующийся еще и теперь известностью за оставленные им сочинения,— Ориген; он в большой чести у учителей этого направления. Он был слушателем Аммония, который больше всех сделал для успеха философии в наше время. Аммонии (умер приблизительно в 242 г.) — основоположник школы неоплатоников, учитель Плотина; никаких сочинений, по-видимому, не оставил, так как пропагандировал свое учение, как Сократ, устно. От этого учителя он получил большую пользу в смысле научной подготовки, но в отношении правильности выбора жизненного пути он пошел по направлению, противоположному от него. Аммоний, будучи христианином и воспитанный в христианской семье, когда стал мыслителем и философом, вернулся к законному образу жизни; то есть к государственной религии, Ориген же, будучи эллином и получив эллинское образование, сбился на дерзостное учение варваров. Отдав ему всего себя и продав ему свои способности ученого, он в личной жизни жил, как христианин и в беззаконии, а в своих воззрениях на общественные дела и богословие остался эллинствующим, приспособляя к эллинским взглядам чуждые им мифы. Он никогда не расставался с Платоном и хорошо был знаком с сочинениями Нумения, Крония, Аполлофана, Лонгина, Модерата, Никомаха и прославленных пифагорейцев. Он пользовался также книгами стоика Херемона и Корнута. Нумений из Апамеи — философ конца II в.; его философия — смесь пифагореизма и платонизма с явно выраженным дуализмом. Сохранились отрывки из его сочинений. Его друг Кроний — комментатор Гомера, которого толковал аллегорически. Аполлофан — софист I в. Кассий Лонгин (213—273 гг.) — крупный филолог и литературовед, неоплатоники называли его “ходячим музеем” и “живой библиотекой”. Модерат — неопифагореец, вероятно I в., о его жизни и сочинениях мало известно. Никомах (середина II в.) — неопифагореец, писал по вопросам музыки и математики. Его “Введение в арифметику” (метафизическая теория чисел) еще в XII—XIII вв. служило школьным пособием. Херемон, учитель Нерона, писал по грамматике и истории. Его “История Египта” — попытка сочетать египетское богословие со стоической философией. Корнут — стоик I в.; сохранилось его сочинение, содержащее аллегорическое толкование эллинского учения о богах. Ознакомившись с их методом объяснения греческих мистерий, он применил его к иудейским писаниям.

IV. Евсевий, Ргаер. ev. 19, 20—21 Dindorf = X. 9, 12 Dindorf = Феодорит, Graec. aff. cur. II 27 (PG, v. 83, p. 839). В X, 9 приведенная цитата из Порфирия кончается словами “ассирийской царицы Семирамиды”. Текст в обоих местах у Евсевия полностью совпадает с одним только исключением: в 1, 9 царь Бейрута назван Абибал, в X, 9 — Абелбал. По новейшим археологическим данным, правильным надо считать чтение “Аибаал”. У Феодорита тоже “Абелбал”.

(Упоминает об этом автор направленного против нас произведения в четвертой книге сочинения о нас, свидетельствуя об этом человеке (то есть о Санхуниатоне) в следующих словах):

Весьма достоверную историю иудеев, вполне согласующуюся с местами и именами их, дает Санхуниатон из Берита, получивший записки Гиеромбала, жреца бога Иево; последний передал свою историю беритскому царю Абибалу, а тот и его приближенные исследователи истины одобрили ее. Иево - имя бога Яхве греческие авторы пишут разно: Иаве, Иао и др. У Феодорита здесь — “Иао”. Санхуниатон - Финикийский автор, собравший и истолковавший древнейшее предание, космогонию и теогонию. Известен он только по тем отрывкам, которые приводит из него историк Филон из Библоса (родился в 64 году); исследователи полагают, без достаточного, впрочем, основания, что Филон выдумал Санхуниатона и издал под его именем свои измышления. Время их падает на эпоху, предшествующую троянской войне, и приблизительно подходит к эпохе Моисея, как об этом говорят списки финикийских рыцарей. Санхуниатон, собравший добросовестно и записавший на финикийском языке всю древнюю историю на основании официальных памятников и жреческих записей, жил во времена ассирийской царицы Семирамиды, которая, как пишут, жила или до троянской войны, или в одно время с ней. Сочинение Санхуниатона перевел на греческий язык Филон из Библоса. Семирамида — мифическая царица Ниневии, про которую всякого рода легенды (о ее богатстве и роскоши) сообщает древний историк Ктесий. Упоминает о ней и Геродот (I, 184).

XII. Иероним, Apol. adv. libr. Rufini, 33= PL, v. 23, р. 455

(Впрочем на основании моего утверждения, что Порфирий много высказал против этого пророка, (речь идет о библейском пророке Данииле) причем я сослался на Мефодия, Евсевия и Аполлинария, которые возразили его безумию во многих тысячах строк,— меня можно обвинить за то, что я в своем небольшом предисловии не выступил против книг Порфирия.)

XII. Иероним, Cornm. in Dan. II 46= PL, v. 25, р. 504

(“Тогда царь Навуходоносор пал на лицо и поклонился Даниилу и велел принести ему дары и благовонные курения”. На это место клевещет Порфирий): Весьма гордый царь не стал бы поклоняться пленнику, ведь и ликаонцы не захотели принести жертвы ради великих знамений Павла и Варнавы. Порфирий имеет в виду текст Деяний апостолов.

XII. Иероним, Comm. in Dan. VII 7= PL, v. 25, р. 530

(Порфирий помещает обоих зверей — Македонского и Римского — в одном царстве — Македонском и различает в них двоих: под барсом ему угодно понимать самого Александра, а зверь, отличный от прочих зверей,— четыре преемника Александра; затем, до Антиоха, по прозванию Епифан, он насчитывает десять царей, которые были весьма свирепы; а самих царей он помещает не в одном царстве, напр.: Македонии, Сирии, Азии, Египте, а помещает в один ряд царей различных царств — для того, очевидно, чтобы сказанное в писании: “уста, говорящие высокомерно”, можно было отнести не к Антихристу, а к Антиоху.) (Дан., 7:8). Порфирий, по-видимому, опровергал — и вполне правильно — христианское толкование апокалиптических видений в книге Даниила как пророчеств об Антихристе. Порфирий правильно полагает, что автор книги Даниила, живший во второй половине II в. до новой эры, мог иметь в виду только македонских и сирийских властителей, а отнюдь не римских императоров.

XII Иероним, Comm. in Dan., Praefatio = PL, v. 25, р. 491

(Даниил не только пишет, что Христос придет,— это у него общее с прочими пророками,— но и указывает время, когда он придет, он называет по порядку царей, перечисляет годы и предвещает вполне явные знамения. Порфирий, видя, что все это исполнилось, и не будучи в состоянии отрицать факты, под давлением исторической истины ударился в клевету и утверждает на том основании, что деяния кое в чем сходны, будто) то, что говорится об Антихристе и должно совершиться при конце света, уже совершилось при Антиохе. (Слова Даниила внушают такое доверие, что даже неверующие считают, что пророк не говорил зря, а рассказал то, что уже было.) В этом отношении Порфирий вполне прав: как и вся апокалиптика и “пророческие” книги, автор книг Даниила дает vaticinium post eventum, то есть, приписав авторство книги мифическому лицу, жившему якобы при царе Навуходоносоре, он сообщает об истекших событиях вплоть до своего времени (приблизительно 165 г. до новой эры) как о событиях будущих, которые пророк “предвидел” и “предсказал”.

XII. Иероним, Comm. in Dan. XI 44—45= PL, v. 25, р. 573

(И в этом месте Порфирий несет какой-то невероятный вздор об Антиохе): Сражаясь против египтян и проникши в Ливию и Эфиопию, он услышит, что против него затеваются бои с севера и востока; он поэтому возвратится, сломит сопротивление арадийцев и произведет опустошения на морском берегу в финикийской провинции. Немедленно он выступит против армянского царя Артаксия, который двинется с востока и, перебив значительную часть его войска, раскинет свою палатку в местности Апедно, которая расположена между двумя широчайшими реками — Тигром и Евфратом... “И дойдет до вершины той горы” в провинции Элимаиде, составляющей крайнюю восточную область Персии. Там, желая разграбить храм Дианы, владевший неисчислимыми богатствами приношений, он был обращен в бегство варварами, относившимися к этому святилищу с редким благоговением, и умер с горя в персидском городе Табес. Этот отрывок, который Иероним передает, по-видимому, буквально, показывает, что Порфирий, основательно комментируя книгу Даниила, старается перевести сумбурные “видения” автора на язык исторических фактов.

XII Иероним, Comm. inIs., 1. IX (к И с. XXX 2) = PL, v. 24, р. 339

(Сила фараона здесь выражена словом maoz, так же как в конце видения Даниила, (Дан., 11:38) mauzim мы должны понимать не, как болтает Порфирий), “бог селения Модин”, (а — “могучий”, “сильный” бог).

XIII. Иероним, Comm. in Mallh., 1. IV = PL, v. 26, р. 178

(К XXIV, 16. По поводу этого места, то есть “о мерзости запустения”, о которой говорит пророк Даниил как о находящейся в святом месте, много богохульствовал Порфирий в тринадцатой книге своего сочинения против нас; ему ответил Евсевий, епископ Кесарейский, в трех томах -восемнадцатом, девятнадцатом и двадцатом. Аполлинарий тоже написал обширный труд.)

Иероним, Hebr. Quaest. in Genesim (к I 10) = PL, v. 23, р. 939

(Напрасно Порфирий клевещет на евангелистов, что они, желая создать у неосведомленных людей представление о чуде, когда господь ходил по морю, назвали Генисаретское озеро морем.)

Иероним, adv. Pelag. II 17 = PL, v. 23, р. 553

(Ев. Иоанна 7: 10 гласит: “Но когда пришли братья Его, тогда и Он пришел на праздник, не явно, а как бы тайно”, а раньше он сказал, что не пойдет (VII, 8). Сказал, что не пойдет, и сделал то, что раньше отрицал. Порфирий ругает его за непостоянство и обвиняет в изменчивости.)

Иероним, Comm. in Dan. 11= PL, v. 25, p. 495

(Порфирий, не зная этого, (Порфирий полагает, что в Евангелии от Матфея (1:11—12) пропущено после Иоакима одно звено в родословной Иисуса) сочиняет клевету против церкви, обнаруживая свое невежество в своих попытках доказать лживость евангелиста Матфея.)

Евсевий, Praep. ev. V1, 10 Dindorf = Феодорит, Graec. aff. cur. XII 179 (PG, v. 83, p. 1151)

Ныне удивляются, почему, когда в течение стольких лет постигла город болезнь, не видно еще пришествия Асклепия и других богов. Потому что, когда почитают Иисуса, никто не чувствует никакой общественной пользы от богов.

Августин, Civ. Dei X28

(Невежество и многие вытекающие из него пороки никакими таинствами очистить нельзя, а только посредством разума отца (patrikos nous), который знает отцовскую волю. Но Христос не есть этот разум. Разум божий не стал бы рождаться из чрева женщины, не снес бы позорной казни.)

Феодорит, Graec. aff. cur. 16=PG, v. 83, р. 793

(...варвары узнали об истинном боге не только в Египте от египтян, но и от евреев. Об этом говорит и беотиец Плутарх, об этом учил и Порфирий, бесновавшийся против истины.)

Виламовиц-Меллендорф думает, что отрывок из антихристианского произведения мы имеем, кроме того, у Евсевия Praep. ev. 4. Правильно отмечая, что корявая конструкция фразы у Евсевия в этом месте свидетельствует о включении им в свое изложение чужой речи, Виламовиц пытается сконструировать примерно такую цитату: “В качестве кого христиане пришли к своему учению — в качестве эллинов или варваров (третьего ведь нет)? Что у них за программа и образ жизни (об их проповеди я не говорю — она для всех ясна)? Ведь мы видим, что они и по-эллински не мыслят, и варварского учения не придерживаются...

Они — нечестивые безбожники, отвергнувшие отечественных богов, благодаря которым держится всякий народ и всякое государство... Какое оправдание возможно для тех, кто отвернулся от богов, которых почитают от века эллины и варвары по городам и весям, цари, законодатели, философы, совершающие в их честь жертвоприношения, процессии и таинства, а для себя отобрали то нечестивое и безбожное, что есть в людях?” и так далее

Аргументация Виламовица, доказывающего, что здесь не просто изложение обычного довода против христианства, а буквальная цитата, звучит убедительно. Но что касается Порфирия как автора приведенной цитаты, то здесь знаменитый филолог руководствуется исключительно своей интуицией и никаких конкретных положительных доводов не приводит. Поэтому нет основания включить эту цитату (даже если это действительно цитата) в число отрывков из книги Порфирия: См. U. von WiIamowitz-Mollendorf — Ein Bruchstueck aus des Schrift des Porphyrius gegen die Christen. “Zeitschr. fur Neutest. Wiss.” I, 1900, с. 101 ff.

В 408 г. Августин написал в виде письма к пресвитеру Деограциасу ответ на 6 “вопросов”, задаваемых язычниками (Sex questlones contra paganos expositae). Послание построено таким образом, что сначала излагается “вопрос” или возражение язычника, а затем дается опровержение, 5-й и 6-й вопросы не принадлежат Порфирию, об этом прямо говорит Августин (с. 28, 30), но в вопросах 2-м и 4-м Августин прямо ссылается на Порфирия, от которого исходят, по-видимому, и вопросы 1-й и 3-й (qui eas ex Porphyrio proposuit с. 28). Однако вряд ли все вопросы представляют собою буквальные цитаты из книги Порфирия.

Августин, е р. 102 (49), с. 2. Вопрос первый

Некоторых беспокоит и они допытываются, какое из двух воскресений соответствует обещанному верующим — воскресение Христа или Лазаря. Если, говорят они,— Христа, то как может воскресение того, кто родился без всякого семени, походить на воскресение рожденных от семени? Если же утверждать, что воскресение Лазаря соответствует, то и это, по-видимому, нескладно получается. Ведь воскресение Лазаря произошло при еще не разложившемся теле (Ин., 11: 43), тогда как наше воскресение произойдет через много веков, когда тело распадется. Далее, если после воскресения будет блаженное состояние, когда тело не будет знать повреждений, не будет нужды в голоде, то что означает, что Христос ел и показал своираны? После воскресения. Если он сделал это (притворно) ради неверующего, (апостола Фомы, прозванного “неверующим”) то он совершил обман. Если же он показал то, что есть на самом деле, то, значит, после воскресения возможны еще раны?

Августин, I.c., с. 28. Вопрос второй

Если Христос называет себя путем ко спасению, благодатью и истиной, если только в себе одном полагает возможность возврата для душ, в него верующих,— то что же делали люди столько веков до Христа? Уж не стану говорить о временах, предшествующих основанию царства в Лациуме; допустим, что человечество существует только со времен Лациума. Согласно римской традиции, основанием римской державы послужило образование царства в Лациуме, где главным городом была Альба-Лонга. Так ведь в самом этом Лациуме богов почитали еще до основания Альбы. В Альбе также была религия и храмовые обряды. Немалое число столетий сам Рим просуществовал в течение долгих веков без христианского закона. Что же сталось со столь неисчислимыми душами, которые все были безгрешны,— ведь тот, в кого можно было уверовать, не удостоил еще людей своим пришествием? Весь мир и сам Рим блистали обрядами и храмами. Почему же так называемый спаситель в течение стольких веков скрывался? Пусть не говорят, что о роде человеческом имел попечение Ветхий завет иудеев; ведь иудейский закон появился гораздо позже и действовал в небольшой области Сирии; лишь впоследствии он проник в пределы Италии, но это было уже после цезаря Гая (Калигулы) или, во всяком случае, в его правление. Что же, в таком случае, сталось с римскими или латинскими душами, которые лишены были милости еще не явившегося Христа до эпохи цезарей?

Августин, I.c., с. 16. Вопрос третий

Они осуждают богослужебные обряды, жертвы, курения и прочее, применяющееся в храмовом культе, а ведь этот самый культ создан ими или богом, которого они почитают, в самые древние времена; бог, по их представлениям, нуждался даже в первинках!

Августин, 1. с., с. 22. Вопрос четвертый

Христос угрожает тем, кто в него не верует, вечными муками, а в другом месте он говорит: “Какой мерой мерите, и вам будут мерить” (Мф., 7: 2). Довольно смешно и противоречиво. Ибо, если он намерен наказать в меру, а всякая мера ограничена пределом времени, то какой смысл имеют угрозы вечными муками?

С 1876 г. к сохранившимся отрывкам из книги Порфирия прибавился значительный по объему и содержанию материал, заключенный в апологетическом труде Макария Магнета “Apokritikos”. Интересна судьба этой книги. В XVI в. иезуит Франциск Турриснус цитировал рукопись Макария, находившуюся в венецианской библиотеке; но впоследствии рукопись пропала. В 1867 г. француз Блондель обнаружил другую рукопись книги Макария у хранителя афинской библиотеки Апостолидеса. Блондель тщательно скопировал рукопись и стал подготовлять книгу Макария для печати, но умер, не успев довести дело до конца. Издана была книга лишь в 1876 г. другом Блонделя Фукаром. Когда после смерти Апостолидеса вдова захотела продать рукопись, ее в бумагах покойного не оказалось; не нашли ее также ни в делах Блонделя, ни в афинской библиотеке, и где она сейчас находится,— неизвестно. Но печатное издание сделано Блонделем и Фукаром настолько тщательно и добросовестно (Блондель сохранил даже имевшиеся в рукописи явные описки и орфографические ошибки), что пропажа рукописи существенного значения не имеет.

От труда Макария, состоявшего из 5 книг, сохранились только кн. II (без первых 6 глав), III и IV. Автор построил свою книгу в виде диспута, который в течение 5 дней ведут между собою язычник и христианин в присутствии многочисленной аудитории, причем язычник ставит ряд вопросов, вернее — выдвигает ряд возражений, на которые потом Макарий отвечает (пример этого мы видели в послании Августина к Деограциасу). Совершенно очевидно, что quaestiones язычника Макарий заимствовал из книги, направленной против христиан, так как сам он не мог их выдумать в столь развитом виде и в столь резком тоне. Там, где Макарий пишет сам, то есть в своих ответах, он значительно слабее во всех отношениях, чем его мнимый противник. Что автором антихристианского сочинения, которым воспользовался Макарий, был — прямо или посредственно — Порфирий, сомнений нет. К тем весьма веским аргументам в пользу этого мнения, которые приводит Гарнак, мы считаем необходимым присоединить еще и тот довод, что, как это совершенно очевидно при чтении Макария, книга, которой он пользовался, была значительна по объему, содержала подробную критику христианского учения и автор ее, несомненно, хорошо знал Библию, греческую литературу и эллинскую философию; между тем, если бы существовала когда-либо другая книга против христиан, столь же солидная, как и труд Порфирия, то совершенно невозможно, чтоб даже имя ее автора не сохранилось.

Другое дело, пользовался ли Макарий трудом Порфирия непосредственно или из вторых рук. Последнее более правдоподобно, так как сам Макарий, по-видимому, не знал, что имеет дело именно с Порфирием. Из многочисленных высказываний Евсевия, Иеронима и Августина мы знаем, что Порфирий имел много последователей, что наиболее меткие его аргументы ходили по рукам и, без сомнения, в обращении находились более или менее обширные выдержки из его книг против христиан. Такой сокращенный Порфирий был, надо полагать, в распоряжении Макария.

Книга Макария была написана в конце IV в.; автор ее, вероятно, тождествен с епископом Макарием из Магнезии, участником Эфесского собора 403 г.

Приводимые отрывки переведены с греческого текста, опубликованного Ад. Гарнаком: Harnack Ad. Die im Apocriticus des Macarius Magnes enthaltene Streitschrift. Texte u. Untersuchungen В XXXVII, H. 4, Leipzig, 1911.