4.  Исторические формы религиозного сознания

С. 410 – 411:

«Самый очевидный смысл определенной религии за­ключается в  том,  что  религия  как  таковая  берется как род, а определенные религии – как виды. Это отношение рода  к  видам,  с  одной  стороны, совершенно  правильно, именно так в других науках переходят от общего к осо­бенному, однако в этих науках особенное восприни­мается лишь эмпирически – обнаруживается, что сущест­вуют те или иные животные, то или иное право.

В фило­софии такой метод неприемлем, особенное  не  должно присоединяться  ко  всеобщему,  само  всеобщее  решается на определение, на обособление, понятие разделяется, оно производит из себя изначальное определение. Вместе с определенностью вообще сразу же полагается наличное бытие и связь с другим. То, что определено, есть для дру­гого,  а  неопределенного  нет  вообще.  То, для  чего  есть религия, ее наличное бытие,  есть сознание. Религия об­ретает свою реальность в качестве сознания.

Под реали­зацией  понятия  надо  понимать  следующее: содержание определяется тем, что оно есть и как оно есть для созна­ния. Ход нашего изложения таков: мы начали с рассмот­рения понятия религии, религии в себе; это религия так, как она есть для нас, какой мы ее видели; далее, рели­гия, как  она сама себя осознает. Или, иными словами, когда мы рассматривали  понятие  религии,  оно  было  на­шей мыслью,  оно  существовало  в  стихии  нашей  мысли, мы мыслили понятие, и оно имело свою реальность в на­шем мышлении. 

Однако религия есть не только это субъективное, она объективна в себе и для себя, обладает способом существования для себя, и первая его форма есть форма непосредственности, где религия в самой себе еще не достигла мысли, рефлексии. Однако эта непосред­ственность сама себя гонит к опосредствованию, ибо она есть в себе мысль, и лишь в истинной религии по­знается, что она есть в себе и для себя, что есть ее поня­тие; действительная религия соответствует понятию.

Те­перь нам следует рассмотреть, как возникает истинная религия.

Религия в своем понятии также еще не есть религия,

ибо она существенно наличествует как таковая лишь в сознании.

В этом смысл того, что мы здесь рас­сматриваем,

смысл реализации понятия.

Процесс реали­зации в целом уже был установлен выше: понятие зало­жено в духе, оно являет собой глубочайшую истину духа,

однако

дух должен достигнуть знания этой истины,

лишь тогда

истинная религия действительна.

Обо всех рели­гиях можно сказать, что они суть религии и соответст­вуют понятию религии; однако вместе с тем они, будучи еще ограниченными, не соответствуют понятию. Тем не менее они должны его содержать, в противном случае они не были бы религиями, но понятие наличествует в них различным образом, вначале они содержат его только как понятие в себе.

Эти определенные религии суть лишь особенные моменты понятия, и именно потому они ему не соответствуют, так как оно не есть действи­тельно в них. Так, человек в себе свободен, но афри­канцы, азиаты не свободны, потому что у них нет созна­ния того, что составляет понятие человека. Религию сле­дует рассматривать в ее определенности; высшее, что достигается и что может быть достигнуто, заключается в том, что определенность есть само понятие.

Следова­тельно, там, где предел снят и религиозное сознание не различено от понятия, там есть идея, полностью реализо­ванное понятие. Однако об этом речь пойдет лишь в по­следней части».

История религиозного сознания начинается, по словам Гегеля, с тождества естественного и сверхъестественного, природного и духовного в сознании первобытного человека. Такая «естественная непосредственность не есть ... истинное существование религии; она есть – ее самая низкая и наименее ступень» (с. 428). На этой первой ступени развития религиозное сознание олицетворяет непосредственную религию, «в этой непосредственности, человек еще не знает более высокой силы, чем он сам» (с. 431). Эта ступень так далека от нас во времени, что «для понимания ее нам надо отказаться от всех форм нашего образования» (с. 432).

Страх первобытного человека перед силами природы не есть религиозный страх в более позднем понимании и потому в процессе развития первобытного человека он превращается в свою противоположность и становится колдовством» (с. 433). Колдовство – вот самая первобытная форма религии, в которой единичное эмпирическое самосознание колдуна осознает себя выше природы. «Эта власть, подчеркивает Гегель, – есть прямая власть над природой вообще, и она не может быть уподоблена той опосредственной власти, которую мы с помощью орудий осуществляем над природными предметами в их единичности» (с. 434).

Ну, а как же орудия труда, дающие первобытному человеку приспособляемость к природе? Они конечно есть, но сила их воздействия на последнюю столь примитивна и слаба, что человек вынужден поправлять и укреплять ее первым «интеллектуальным» деянием – колдовством. Последним, как ни парадоксально занимаются не те, кто лучше «думает», а кто лучше чувствует природу, вызывая бурю, дождь или косяк рыбы, лечит травами или наводит порчу. Это первое в истории «интеллектуальное» разделение труда в общественном сознании.

Вторая ступень в развитии религиозного сознания – второе колдовство «есть отношение к предметам, которые скорее могут быть рассмотрены как самостоятельные... не находящиеся больше в его власти» (с. 444). Такими природными вещами являются солнце, луна, небо, море и т.д. как нечто независимое. Землятресение, наводнение, затмение Солнца или Луны вызывают страх. Это уже не страх «первого» колдовства. Теперь мольбы в виде заклинания перед ними отражают уже нечто другое «признание того, что человек находится во власти другого» (с. 445). На этой стадии развития «народы приносят жертву реке, когда они собираются переправиться через нее, Солнцу, когда оно уходит за облака» (с. 446). Такое поклонение двойственно, ибо природа должна осуществить то, чего хочет данный субъект.

Третья ступень, означает поклонение животным, как богам, затем это дополняется фетишом (идолом) в виде куска камня, дерева, фигурки. Так возникает фетишизм (с. 448).

Пройдя три ступени первого периода развития, сознание раздваивается в себе на «сознание субстанциональной мощи и бессилия непосредственной воли» (с. 454). Это – пантеизм. Складывается новый ряд форм сознания, которые являются попытками постигнуть субстанцию как определяющую самое себя:

С. 455 – 456:

«1. Сначала (в китайской религии) субстанция познается как простая основа и в качестве таковой она непосредственно присутствует в конечном случайном...

2. В индуистской религии субстанция осознается как абстрактное единство, а не как простая основа...

3. В последней форме, принадлежащей к этой ступени раздвоения сознания, конкретизация и присутствие субстанции есть и живет в одном индивидууме... – это ламаизм или буддизм».

Всем вышесказанным заканчивается второй период естественной религии, но за ним не следует сразу религия истины и свободы, т.е. абсолютная религия. Религиозное сознание в своем дальнейшем развитии вступает в третий период, ступенями которого являются персидская, сирийская и египетская религия.

Три вышеперечисленных периода означают для религиозного сознания только первую стадию. 

На второй стадии развитие религиозного сознания идет уже быстрей, оно проходит только один период, состоящий из трех ступеней: иудейской, греческой и римской религий. Это мир религии духовной индивидуальности, который переходит на последнюю развития религиозного сознания – третью. Эта последняя стадия состоит из одного периода, который имеет всего одну, но самую высшую ступень религиозного сознания – христианство. Это абсолютная религия, поэтому христианством развитие религии и исчерпывается. Таким образом, возникает стройная «триадичная» структура формирования религиозного сознания, которую можно увидеть на  Рис. 1.

Итак, «бог есть в мышлении. Предположение, что бог есть посредством мышления, только в мышлении, должно быть возникнуть уже по одному тому, – подчеркивает Гегель, – что религия есть только у человека, не у животного» (С.306). Он начинает переосмысливать не устроившее его богословие заново, закладывая в его основание следующую диалектическую триаду: «Царство отца» – сфера логических категорий, «Царство сына» – сотворенный мир природы и конечного духа, «Царство духа» – синтез двух «царств» - духовная община верующих 46, верующих не слепо, а разумно и потому истинно.

В заключении можно сказать, Гегель, став философом и решив поставленную перед собой задачу, снова стал богословом, дух которого успокоился при виде созданной им же метафизической системы достижения абсолютной истины. Но человечество только на миг затаило свой дух перед творением гения и пошло дальше, открывая новые вершины и новые имена.

46 Гулыга А.В. Философия религии Гегеля. В кн: Гегель. Философия религии. М., 1975. Т.1. С. 24.

© (составление) libelli.ru 2003-2020