IV. РАБОЧЕЕ ДВИЖЕНИЕ

РАБОЧИЙ КОНТРОЛЬ НА ЗАВОДАХ ПЕТРОГРАДА,

или Почему на самом деле в 1917 году  было две  революции  и можно ли из этого опыта извлечь уроки для сегодняшнего дня?

Давид Мандель

I. ВВЕДЕНИЕ

Одной из наиболее характерных черт рабочего движения 1917 года в Петрограде было отсутствие у рабочих чёткого представления о социально-экономическом содержании разворачи­вающейся революции.

Это было характерно не только для рядовых рабочих, но и для лидеров рабочего движения. По этому поводу на Первой Все­российской конференции фабзавкомов, всего лишь за неделю до восстания, меньшевик Линьков, делегат из Твери, жаловался: "Для того, чтобы правильно разрешить вопрос о рабочем контро­ле над производством, нужно раз и навсегда уяснить себе, яв­ляется ли русская революция социальной или нет. Этот основной вопрос мы всегда ставим перед большевиками, но они обоснован­ного ответа не дают".

Для него, умеренного социалиста, ответ был ясен: "Мы го­ворим, что наша революция не социальная, а политическая с со­циальной закваской, если можно так выразиться, в ней постав­лены социальные вопросы огромной важности". И для анархиста Жука, делегата от Шлиссельбургского порохового завода, вопрос был так же ясен: "Мы переживаем социальную революцию". Зато большевик Н. Скрыпник, член Центрального Совета фабзавкомов, был менее однозначен: "Рабочий контроль еще не социализм. Это лишь одна из переходных мер, приближающих нас к социализму". ¹

"Что именно хотели сделать большевики с государством? Какую программу осуществить? Я повторяю, что у большевиков не было ни таких планов, ни идей... Только материалы для прог­раммы были налицо." Так писал левый меньшевик, публицист и летописец революции Н. Суханов. "Социализм есть, как извест­но, проблема экономическая по преимуществу. Но именно здесь ни Ленин, ни Троцкий не разработали экономической программы". И то, что у них было, продолжал Суханов, "не выходило за пре­делы знакомой нам экономической программы [умеренного, мень­шевистко-СР-овского] Исполнительного комитета [Петроградского Совета] от 16 мая... Для [текстильного магната, Министра про­мышленности во Временном правительстве] Коновалова это было равно социализму. Но по существу до социализма тут было еще далеко". Правда, признался Суханов, контроль "был центральным пунктом на всех рабочих собраниях. Но этот "социализм" был очень застенчивым и скромным. Он шел в другом направлении, но все-таки не дальше, чем правый меньшевик Громан со своим "ре­гулированием" и "организацией народного хозяйства и труда". ²

Чрезвычайный съезд Партии большевиков был намечен на 17-18 октября именно для того, чтобы, наконец, принять такую программу. Но планируемый съезд так и не состоялся.

Но если идеи о социальном характере революции были ещё туманными, сами действия рабочих были, наоборот, как нельзя более однозначными. На многих предприятиях фабзавкомы уже давно выступали с самостоятельными инициативами, вторгаясь в сферу управления вопреки сопротивлению администрации. Требо­вание контроля было выдвинуто "снизу" после Февральской рево­люции тогда, когда оно еще не фигурировало в программе ни од­ной из социалистических партий, в том числе и большевиков, хотя рабочие-активисты этой партии с самого начала играли видную роль в фабзавкомах. После Октябрьского восстания фаб­завкомы, опять под сильным давлением снизу, настаивали уже на самой широкой свободе своих действий по отношению к завод­ской администрации. А в конце января 1918 года на Шестой Пет­роградской конференции фабзавкомов делегаты от заводов уже требовали от Советского правительства подготовить национали­зацию их предприятий. К июню этого года вышел Декрет о Нацио­нализации.

Уже в первые месяцы после Февраля рабочие стали ощущать опасность экономического краха, и вслед за ним - поражения революции. Осознание необходимости сильного государственного регулирования, чтобы предотвратить этот крах, сыграло решаю­щую роль в поддержке, которую рабочие оказали большевикам во второй, Октябрьской революции. Именно благодаря требованию экономического регулирования революция 1917 года вышла из своих первоначально буржуазно-демократических рамок и все больше и больше устремлялась к тем "социалистическим экспери­ментам", которых так боялись меньшевики и социал-революционе­ры (СР-ы).