Жан де Лафонтен


           Jean de La Fontaine
           1621 - 1695

Поэзия

Клистир

Мельник, его сын и осел

Неразрешимая задача

к началу страницы
Мельник, его сын и осел

Послание г-ну де Мокруа

Эллада - мать искусств, за это ей хвала.
Из греческих земель и басня к нам пришла.
От басни многие кормились, но едва ли
Они до колоска всю ниву обобрали.
Доныне вымысел - свободная страна.
Не вся захвачена поэтами она.
Их бредни разные я вспоминать не стану.
Но слушай, что Малерб рассказывал Ракану.
Они, кого венчал Горациев венец,
Кого сам Феб учил и дал нам в образец,
Гуляли как-то раз одни в безлюдной роще
(Друзьям наедине высказываться проще).
И говорил Ракан: "Мой друг, скажите мне,
Вы знаете людей, я верю вам вполне.
Вы испытали все, видали тронов смену,
И в вашем возрасте уж знают жизни цену.
Какой мне путь избрать? Подумайте о том.
Вы знаете мои способности, наш дом,
Родню, ну, словом, все, что нужно для сужденья.
В провинции ль засесть, где наши все владенья,
Идти ли в армию, держаться ли двора?
Добра без худа нет, как худа без добра.
В войне услады есть, а в браке - огорченья.
Когда б мой личный вкус мне диктовал решенья,
Мне цель была б ясна. Но двор, семья, друзья -
Всем надо угодить, в долгу пред всеми я".

И так сказал Малерб: "Вы просите совета?
Я баснею, мой друг, отвечу вам на это.

Мне довелось прочесть, что где-то на реке
Какой-то мельник жил в каком-то городке.
У мельника был сын - на возрасте детина!
И был у них осел - рабочая скотина.
Но вот случилось так, что продавать осла
Нужда на ярмарку обоих погнала.
Чтоб лучше выглядел и не устал с дороги,
Осла подвесили, жгутом опутав ноги,
Как люстру, подняли и дружно понесли,
Но люди со смеху сгибались до земли.
"Вот это зрелище! Вот это смех! Видали?
Осел совсем не тот, кого ослом считали!"
И понял мельник мой, что впрямь смешон их вид.
Осел развязан, снят и на земле стоит.
Войдя во вкус езды на человечьих спинах,
Он плачется на всех наречиях ослиных.
Напрасно: малый сел, старик идет пешком.
Навстречу три купца с откормленным брюшком.
Один кричит: "Эй, ты! Не стыд ли пред народом?
Сопляк! Обзавелся слугой седобородым,
Так пусть и едет он, шагать ты сам не хвор!"
Наш мельник не привык вступать с купцами в спор.
Он сыну слезть велит и на осла садится.
Как вдруг навстречу им смазливая девица.
Подружку тычет в бок с язвительным смешком:
"Такому молодцу да чтоб идти пешком!
А тот болван сидит, как на престоле папа!
Теленок на осле, а на теленке - шляпа!
И мнит себя орлом!" А мельник хмуро вслед:
"Ишь телка! Кто ж видал телка, который сед?"
Но дальше - пуще! Все хохочут, и в досаде
Старик, чтоб их унять, сажает сына сзади.
Едва отъехали шагов на тридцать - глядь,
Идет компания, как видно погулять.
Один опять кричит: "Вы оба, видно, пьяны!
Не бейте вы его, он свалится, чурбаны!
Он отслужил свое, не так силен, как встарь.
Торопятся, скоты, чтоб эту божью тварь
Продать на ярмарке, спустить ее на шкуру!"
Мой мельник думает: "Нет, можно только сдуру
Стараться на земле со всеми быть в ладу.
А все ж на этот раз я способ уж найду.
Сойдем-ка оба мы, авось удастся проба!"
И, придержав осла, с него слезают оба.
Осел, освободясь, пустился чуть не в бег.
Идет навстречу им какой-то человек.
"Вот новость, - молвит он, - я не видал доселе,
Чтобы осел гулял, а мельники потели!
Кто должен груз тащить - хозяин иль осел?
Ты в раму вставил бы скотину, мукомол:
И польза в башмаках и твой осел сохранней.
Николь - наоборот: недаром пел он Жанне,
Что сядет на осла. Да ты ведь сам осел!"
И молвил мельник мой: "Какой народ пошел!
Я, спору нет, осел, безмозглая скотина,
Но пусть меня хулят иль хвалят - все едино:
Я впредь решаю сам, что делать, - вот мой сказ!"
Он сделал, как решил, и вышло в самый раз.
А вы - молитесь вы хоть Марсу, хоть Приапу,
Женитесь, ратуйте за короля иль папу,
Служите, странствуйте, постройте храм иль дом, -
За что вас порицать - найдут, ручаюсь в том.

________________________________________________

к началу страницы
Неразрешимая задача

Добившись благосклонности одной дамы,
герцог Филипп Добрый так пленился ее
золотыми волосами, что основал в их
честь Орден Золотого Руна.

Из старинной хроники

Один не столько злой, сколь черномазый бес,
Большой шутник, охотник до чудес,
Помог влюбленному советом.
Назавтра тот владел любви своей предметом.
По договору с бесом наш герой
Любви пленительной игрой
Мог до отказа насладиться.
Бес говорил: "Строптивая девица
Не устоит, ты можешь верить мне.
Но знай: в уплату сатане
Не ты служить мне станешь, как обычно,
А я тебе. Ты мне даешь наказ,
Я выполняю самолично
Все порученья и тотчас
Являюсь за другими. Но у нас
Условие с тобой - одно на каждый раз:
Ты должен быстро говорить и прямо,
Не то прощай твоя красотка дама.
Промедлишь - и не видеть ей
Ни тела, ни души твоей.
Тогда берет их сатана по праву,
А сатана уж их отделает на славу".
Прикинув так и сяк, вздыхатель мой
Дает согласие. Приказывать - не штука,
Повиноваться - вот где мука!
Их договор подписан. Наш герой
К своей возлюбленной спешит и без помехи
С ней погружается в любовные утехи,
Возносится в блаженстве до небес,
Но вот беда: проклятый бес
Торчит всегда над их постелью.
Ему дают одну задачу за другой:
Сменить июльский зной метелью,
Дворец построить, мост воздвигнуть над рекой.
Бес только шаркнет, уходя, ногой
И тотчас возвращается с поклоном.
Наш кавалер счет потерял дублонам,
Стекавшимся в его карман.
Он беса стал гонять с котомкой в Ватикан
За отпущеньями грехов, больших и малых.
И сколько бес перетаскал их!
Как ни был труден или долог путь,
Он беса не смущал ничуть.
И вот мой кавалер уже в смятенье,
Он истощил воображенье,
Он чувствует, что мозг его
Не выдумает больше ничего.
Чу!.. что-то скрипнуло... Не черт ли? И в испуге
Он обращается к подруге,
Выкладывает ей, что было, все сполна.
"Как, только-то? - ему в ответ она. -
Ну, мы предотвратим угрозу,
Из сердца вытащим занозу.
Велите вы ему, когда он вновь придет,
Пусть распрямит вот это вот.
Посмотрим, как пойдет у дьявола работа".
И дама извлекает что-то,
Едва заметное, из лабиринта фей,
Из тайного святилища Киприды, -
То, чем был так пленен властитель прошлых дней,
Как говорят, видавший виды,
Что в рыцарство возвел предмет забавный сей
И Орден учредил, чьи правила так строги,
Что быть в его рядах достойны только боги.
Любовник дьяволу и молвит: "На, возьми,
Ты видишь, вьется эта штука.
Расправь ее и распрями,
Да только поживее, ну-ка!"
Захохотал, вскочил и скрылся бес.
Он сунул штучку под давильный пресс.
Не тут-то было! Взял кузнечный молот,
Мочил в рассоле целый день,
Распаривал, сушил и в щелочь клал и в солод,
На солнце положил, а после - в тень:
Испробовал и жар и холод.
Ни с места! Проклятую нить
Не разогнешь ни так, ни эдак.
Бес чуть не плачет напоследок -
Не может волос распрямить!
Напротив: чем он дольше бьется,
Тем круче завитушка вьется.
"Да что же это может быть? -
Хрипит рогач, на пень садясь устало. -
Я в жизни не видал такого матерьяла,
Тут всей латынью не помочь!"
И он к любовнику приходит в ту же ночь.
"Готов оставить вас в покое,
Я побежден и это признаю.
Бери-ка штучку ты свою,
Скажи мне только: что это такое?"
И тот в ответ: "Сдаешься, сатана!
Ты что-то быстро потерял охоту!
А я бы мог всем бесам дать работу,
У нас ведь эта штучка не одна!"

________________________________________________

к началу страницы
Клистир

Мы правду любим даже в отраженье,
Каков же правды настоящий лик!
Я силу правды смолоду постиг
И отдал ей стихи мои в служенье.
Все лучшие умы влечет она.
Но правда задевает имена!
Во всем другом поэт ничем не связан
И скромным быть, конечно, не обязан.
Но имена и личности - о нет!
Их у меня не выведает свет!

В отчизне многих мудрецов, близ Мана,
Жила когда-то девушка одна.
Встречала в церкви юношу она.
Ум, смелый взор, манеры, стройность стана,
Задорный пух вокруг румяных губ, -
Короче, всем он скоро стал ей люб.
Ее ж господь отметил родом знатным,
Богатством, красотой, - средь женихов
На что угодно каждый был готов,
Чтоб только показаться ей приятным.
Напрасно: был ей тот красавец мил.
Ему был отдан девы юный пыл.
Отец и мать - натура человечья! -
Питая в сердце дух противоречья,
Ей прочили другого. Но она
Их так просила, так была нежна,
Так убеждала их красноречиво,
Что убедила. Как такое диво
Могло случиться - я молчу о том,
Но наш герой стал посещать их дом.
Их доброта, его ли обхожденье,
Иль, может быть, его происхожденье
(Он родом был, подобно им, высок) -
Не знаю что имело тут значенье.
Но всем известно: что счастливцам впрок,
То несчастливцам - словно вилы в бок.
Родителей красавицы немало
Его усердье пылкое пленяло,
Но это было все. А что еще
Вам нужно там, где любят горячо?
Увы, для нас - как пыль, как в чаше пена,
Что было благом в веке золотом.
Счастливый век! Я мог бы лишь с трудом
Тебя вообразить под небом Мэна!
Ты, бескорыстный, в пользу жениха
Решил бы это дело без греха.
А тут не то! Тут вышла вдруг затяжка.
Родители задумались. Бедняжка,
Сказав себе, что добрый Гименей
Простит в любви нетерпеливость ей,
Пустилась на решительные меры,
Обычные на острове Цитеры.
У римлян принял некий доктор прав
Особый термин для таких забав,
И там ввели, не оскорбив приличий,
Полулюбовь и полубрак в обычай, -
Чистилище у входа в брачный рай,
Любви неузаконенной обитель.
В одном лице - нотариус, родитель
И поп, теперь Амур душемутитель
Все сделал между делом, невзначай.
Вот наш герой, довольный и счастливый,
Проводит ночи с милою своей.
Я не открою как - оно скромней,
И сами догадаться бы могли вы.
Пролом в ограде да запасный ключ
И дар служанке - вот дорога к счастью,
Вот способ нежной наслаждаться страстью,
Не ведая грозящих бурей туч.

Раз ввечеру красавица моя
Сказала экономке престарелой,
Не посвященной в тайну девы смелой:
"Меня весь день знобит. Чтв съела я?" -
"Поставьте клизму, - та ей отвечает, -
Я на заре словечко вам шепну".
Но полночь бьет. Все отошло ко сну,
И вот - супруг! Торопится, не чает,
Когда, обняв красавицу жену,
Он утолит огонь любовной жажды.
По-своему страдает в мире каждый!
Его не упреждают ни о чем.
Часы бегут. Еще он полон страсти,
Еще Морфей над ним не знает власти,
Как вдруг, едва лишь утренним лучом
Взошедший день прокрался робко в дом,
Не постучась и хлопнув дверью громко,
С большим клистиром входит экономка.
По счастью, нашей паре повезло.
Извлечена недавно из сарая,
Уж на петлях висела дверь вторая
(Стоял сентябрь, и было не тепло).
Как поступила тут моя девица?
Ей надо было только не смутиться
И скрыть под одеялом молодца, -
Что проще, если действовать умело?
Но, как на грех, бедняжка побледнела,
Шепнула другу на ухо, в чем дело,
И, словно увидала мертвеца,
Сама от страха шасть под одеяло.
Друг был умней. Он, не смутясь нимало,
К той обратил, уткнув лицо в постель,
То, что к Марфизе обратил Брюнель.
Она, очки надев, рукой привычной
Ему клистир поставила отличный.
И, поклонясь, ушла. Господь, прости
Ее и всех, кто вольно иль невольно
Желанью станет поперек пути.
Мне публика заметит недовольно:
"Ты чушь состряпал!" (Может быть, и так.)
Пускай рядят и судят, что и как
Тут изменить, где переставить слово, -
Ведь критики настроены сурово.
Они мне скажут: "Эта сказка - ложь.
Ума у героини - ни на грош.
В ее поступках многое неясно.
Вначале образ дали вы прекрасно,
Но после - что за странный поворот?
Вступленье вовсе к делу не идет!"

Я мог бы так ответить вам, зоилы,
Что вам бы вся латынь не помогла.
Но стоит ли на это тратить силы,
И разве можно убедить осла?
Мне важно знать, играя легким словом,
Что на слово мне верят все друзья.
Я поручился, так чего еще вам?
Кто сведущ в этом более, чем я?

Переводы В. Левика

к началу страницы
________________________________________________________________________________________

Подготовка текста - Лукьян Поворотов