ПОСОБИЕ НЕИМУЩИМ ЛИТЕРАТОРАМ

     Карел Яролимек был неплохой и довольно популярный писатель. Поэтому издатели систематически эксплуатировали и обирали его. Когда выходил очередной сборник его рассказов и Яролимек являлся за гонораром, издатель ругал его на чем свет стоит и божился, что сам не знает, кой черт дернул его напечатать такую чепуху.
     В рассказах Яролимека благоухали луга, синее небо расстилалось над умолкнувшими рощами, солнце закатывалось в вечерней тишине (в разливе невероятно ярких красок) и затихало пение птиц. Все эти чудесные вещи совершались единственно для того, чтобы Карел Яролимек мог купить себе к ужину копченых сосисок. В процессе творчества Яролимек не забывал подсчитывать строчки и поэтому писал поэтически и пространно. Он перечислял все цветы в поле, долго занимался воробьем, пролетевшим над головой героя, и особенно налегал на диалоги в тех случаях, когда оплата была построчная. С безмятежностью праведника он писал:
     "...Оскар заранее знал, что скажет:
     - Да. А разве вы не такого мнения?
     - Нет.
     - А почему?
     - Потому!
     - Почему же, Эмилия?"
     И Яролимек подсчитывал: "Пять строк по 5 геллеров (больше ему никто не платил), это как раз пара сосисок. Или, если, прибавить геллер, бутылка пльзенского".
     Жизнь Карела Яролимека протекала в борьбе с издателями и редакторами, у которых он с невероятной настойчивостью выклянчивал авансы.
     В один прекрасный день он сидел с газетой в кафе, задумчиво потирая лысину. Он прочитал в газете, что министерство просвещения учредило фонд государственных пособий для писателей. Эта мысль возникла в голове добряка министра просвещения. Посоветовавшись с министром финансов, он сказал:
     - Бросим им этот куш, пускай жрут.
     "Им"- значило писателям, этим бумагомаракам, иродову племени.
     Недолго думая, Яролимек подал ходатайство о пособии, подкрепив его соответствующими бумагами о том, что он действительно писатель. В ходатайстве он написал, что постарается высоконравственным поведением оправдать доверие властей, коль скоро оно будет ему оказано.
     В тот вечер он даже не пошел в кафе, да и потом целых две недели все обдумывал, как распорядиться привалившим ему богатством. В смутных мечтах о будущей безоблачной жизни он уже представлял себе, что отдает в починку башмаки. Австрийское правительство снабжает чешского писателя средствами на починку сапог! Какая трогательная картина!
     Шли недели и месяцы. К концу пятого месяца писатель стал немного нервничать. Миновал год, и Карел Яролимек лишь горько усмехался при упоминании о ходатайстве. Он уже свыкся с мыслью, что зря потратил 25 геллеров на заказное письмо. На это ушел гонорар с 5 строчек по 5 геллеров:
     " - Оскар!
     - Что?
     - Ты ничего не знаешь?
     - Нет, Ольга.
     - Скоро узнаешь, Оскар"
     Прошел еще год, и Карел Яролимек неожиданно получил вызов в полицейский участок. "Никогда ни в чем не был замешан", - решил он и бросил повестку в огонь. Немного погодя пришла повторная повестка. Ее принес полицейский в штатском платье и, как потом узнал Яролимек, сказал швейцару:
     - Не знаю, в чем тут дело, но приглядывайте за этим типом.
     -Будьте покойны,-отозвался швейцар. Эта повестка тоже отправилась в печку. И тут наступили неприятные события. Яролимек вернулся домой в третьем часу ночи и улегся спать. В пять утра в дверь забарабанили, и сонный писатель услышал:
     - Именем закона, отворите!
     Испуганный, он в кальсонах зашлепал к дверям. В квартиру порвались двое полицейских.
     - Велено забрать вас. Ведь вы Карел Яролимек?
     - К сожалению, это я.
     - Бросьте глупые шуточки. Ведено доставить вас к господину советнику, он вас давно хочет видеть. Ну-ка, прихорашивайтесь поживее, не то мы сами всунем вас в брюки.
     - Помилуйте, ведь только пять часов утра, советника на службе нет... и я ни в чем не виноват!
     - Ну, пошел хныкать! Заткнись, чертова кукла! Господин советник сказал вчера вахмистру, чтобы послали за вами. А уж мы знаем, как найти человека. Преступника надо брать в кровати. А придешь в восемь часов, так гнездышко уже опустело и птичка - фьюить!
     Они нахлобучили на него шляпу и вывели на улицу.
     - Пожалуйста, не хватайте меня за шиворот!
     - Попридержи-ка язык!
     -Я буду жаловаться!
     -Мы тебе пожалуемся...
     Яролимека привели в участок. Сонный вахмистр курил трубку. Он спросил коротко и ядовито:
     - Ага, это вы Карел Яролимек? Тот, который изволит уклоняться от вызовов?
     - Д-да.
     - А чем вы занимаетесь?
     - П-пи... писатель.
     -А что вы пишите? Составляете опись имущества?
     Вахмистр лег на койку, зевнул и распорядился:
     - Обыскать - и за решетку!
     Яролимека обшарили и ввергли в одиночку. Щелкнул ключ, и писатель остался один. Впрочем, одиночество длилось недолго, через несколько минут на него набросилась армия клопов. Карел Яролимек взбунтовался. Он соскочил с нар и отчаянно заколотил в двери камеры.
     - Пустите, я же Карел Яролимек!
     - Потому и сидишь тут, - отозвался голос,-а не утихомиришься, наденем смирительную рубашку.
     - "Приключения Карела Яролимека", "Похождения Карела Яролимека", "Гибель Карела Яролимека", - бормотал Карел Яролимек в полнейшем отчаянии, завалившись на нары. - "Злоключения Карела Яролимека", "Как Яролимек попал в беду"...
     Он обдумывал название нового рассказа.
     Между тем тучи клопов, облепив тело писателя, повели тщательную разведку местности, отчего его кожа покрылась волдырями. Это было ужасное утро.
     В половине девятого за ним пришли. Немытый, искусанный и растрепанный, он был отведен на второй этаж.
     - По вашему распоряжению, господин советник, доставлен Карел Яролимек.
     Писатель стоял совершенно ошалелый.
     - Прошу садиться, - произнес пожилой советник и указал на стул.
     - Прикажете посторожить? - заикнулся было один из полицейских, но увидев, что господин советник подает преступнику руку, оба отошли на цыпочках.
     - Я велел пригласить вас, господин Яролимек, для того, чтобы выяснить ваше материальное положение. Двадцать лет назад вы подавали ходатайство о государственном пособии, не правда ли?
     - Виноват, господин советник, не двадцать лет, а два года назад.
     - Ага, припоминаю. Двадцать лет назад ходатайствовал некто господин Часал. К сожалению, его не удалось найти. Впрочем, мы установили, справившись в энциклопедии, что он уже девять лет как скончался. Стало быть, это определенно не вы.
     Советник соболезнующе оглядел Яролимека, который стоял перед ним без воротничка и галстука, неумытый, измятый и истерзанный.
     - М-да, видимо, вы действительно нуждаетесь, - произнес он. - Дело вот в чем. В связи с вашим ходатайством министерство просвещения просило нас выяснить ваше материальное положение. Вижу, что вы не богач.
     - Вы вполне правы.
     - Так вы писатель? Значит, сочиняете?
     - Совершенно верно, господин советник.
     - Как же, знаю, читал даже ваши произведения. Этакие книжки, прекрасный шрифт, черные буквы. Отлично помню. Смотрел также ваши личные документы. Судимостей у вас нет, это - смягчающее обстоятельство... то есть я хотел сказать, что это очень хорошо. Вы хотя и бедный, но вполне приличный человек, несмотря на ваше занятие. Можете идти.
     Через восемь недель Карел Яролимек получил из Вены пособие - сто двадцать крон из фонда для неимущих литераторов. Он был страшно рад, что все так счастливо окончилось.