стр. 115

     ИЛЬЯ СЕЛЬВИНСКИЙ

     "ПУШТОРГ"

     Глава вводная без номера.

     1

     Каррамба! Мы кажется сбиты с пути-с...
     Поэма моя растеряла исканья:
     Она уже слышала рукоплесканья,
     Подобные шумным овациям птиц,
     И горечь обиды, которой полита
     Из ослепительных ножниц Главлита.
     А между тем - ведь эдак нельзя ж:
     Я совершенно забыл про пейзаж.

     2

     Пейзаж - это тот граненый рубин,
     Который вправляется в сердце короны.
     В поэзии мгла философических глубин,
     Молнии политики, ухищренно скроенные,
     Только тогда вонзятся в цель,
     Когда поэтизм поэзии цел,
     И даже в агитке, даже в пародии,
     Как же тут можно забыть о природе?

     3

     Но возвращаться, конечно, не стоит.
     Лучше всего из различных настоев,
     Если только состав не закис,

стр. 116

     В два мазка набросать эскиз.
     Что ж описать? Весну или осень?
     Не по сезону? Ладно, отбросим.
     Воспою зори, "Полночь" и "День" -
     И пусть их монтируют, кому не лень.

     4

     "Вечер"

     "Рыжая тучка с оранжевым гребнем"...
     Так. Хорошо. И ни звука больше.
     Синяя? Плохо. Сизая? Пошло.
     Рыжая!! Пусть отдает непотребным!
     Пусть этот вечер не пахнет молебном;
     Хоть один вечер без синьки и сажи.
     Читатель, давайте не портить пейзажа:
     "Рыжая тучка с оранжевым гребнем".

     5

     "Утро"

     Алое облачко с пурпурным гребнем,
     В огненных шпорах, с каскадом плюмажей,
     Орет кукареку, бодрится и крепнет,
     Эмблемой Свободы - крыльями машет.
     За ним полыхают: заря новой жизни,
     И радуга, ждущая буквенный натиск.
     О, где же ты, Жаров? Явись и оттисни:
         "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!"

     6

     (Вниманию непонимак: автор
     Здесь издевается. Это правда.
     Но не над лозунгом, а над тем,
     Как преподносятся тысячи тем.
     Ниже автор с явным цинизмом
     Будет куражиться над оптимизмом,
     Но не над всяким. Не потухай!
     Над оптимищиной петуха.)

стр. 117

     7

     Теперь подсчитаем: оранжевый, рыжий,
     Огненный, пурпурный, алый, а ниже
     Даже "заря" и "Жаров" - восторг!
     Все оттенки красного цвета.
     Правда, не все нужны для рассвета,
     Но все-таки целых 16 строк.
     Ну можно ли эдак потеть и при этом
     Считаться непролетарским поэтом?

     8

     Ведь современный поэт, как петух,
     Обязан быть бодр, хлопать крылами,
     Все, что парит, обзывать "орлами"
     (Конечно, двуглавыми); без потуг
     Прудить свою плодоносную реку,
     Учить соловьев кричать кукареку,
     Жемчугом пренебрегая, - словом,
     Быть идеалом, воспетым Крыловым.

     9

     Главное - не сомневаться ни в чем!
     (Хоть Маркс в наследье рабочей массе
     Завещал лозунг: "Во всем сомневайся".)
     Но если поэт раздвигает плечом
     Толпу предрассудков, хотя бы и красных,
     Хотя бы и официальных, как праздник,
     Но все же мешающих жить и дышать, -
     Ого! Тут выльется целый ушат

     10

     Цитат изумленных и тезисной брани
     С хищных трибун простодушных собраний:
     "Мещанство", "ревизионизм", "уклон",
     "Меща.." и пошло улюлюкать и ухать!
     Здесь муху раздуют - где уж там слон,

стр. 118

     Слона-то как раз не приметят, а муху -
     А муха в почете. В общем и целом
     Служит она статистическим целям.

     11

     Но гм... В борьбе с мухизацией песни
     Я разменялся на мелочь. Итак,
     О чем бишь мы говорили, читатель?
     Да, о пейзажах. С какой же стати
     Я волновался? Экой чудак.
     Пейзаж, эта кружка добрейшей поэзии,
     В ней никакой ведь политики нет?
     С чего ж это мне бушевать наконец?

     12

     Итак, друзья, мы зарей обладаем.
     Теперь остаются "Полдень" и "Ночь".
     Но золото с тушью только придай им
     И красная краска станет иной.
     Что ж? Значит снова уклоны и примесь?
     Пресса опять зажужжала б, как примус,
     Опять бы критик рвал и метал
     За то, что ввожу презренный металл?

     13

     Нет, уж знаете. Я тово. Сыт.
     Выкачали достаточно крови.
     Кроме того, из каких же сокровищ
     Хоть каплю солнца отлить на весы?
     Чем обладаю, не бурш и не герцог?
     Серебряным смехом? Золотым сердцем?
     Но в смехе моем уже нет серебра,
     А сердце поэта - хрустальный брак.

     14

     Что же касается "Ночи", то здесь
     Хватило бы вволю ваксы и сажи,
     Которыми мажут моих персонажей

стр. 119

     В особенности положительных. Десть,
     Кипы, рулоны, тресты бумаги,
     Поля, кормящие черные маки,
     Ущелья ада, космоса нощь
     Заполнила б эта проклятая "Ночь".

     15

     Но тембр поэмы и без того мрачен,
     И без того нет электрических солнц;
     И автор, траурный, точно ксендз,
     Восходит по строфам и проблески прячет.
     Быть может, - как знать? - через год, через два
     Засеребрится его голова,
     И, обладая челюстью в золоте,
     Он воспоет ослепительный "Полдень".

     16

     А может быть, автор просто хитрит,
     Играет на нервах и хочет добиться
     Без командирского счета - "Три!",
     Чтобы у вас напружинился бицепс
     Против туманов на горном пути,
     Против вершин, окуренных тучкой.
     Очень возможно. Главное - бди!
     Поэзия, знаете, тонкая штучка.

(Удар за ударом. Удар второй Литературный альманах / Под редакцией А. Безыменского. М.; Л. Госиздат. 1930. )

home