ИС: Клуб "Шерлокъ Холмсъ"

Cтраничка "Чукоккалы"


Когда мы приехали в Лондон, нас встретили радушно и шумно и поместили в великолепном отеле "Савой". Так как меня тянуло главным образом к людям искусства, я, чтобы не тратить времени на встречи с официальными лицами, старался при всякой возможности оторваться от других делегатов, дабы познакомиться с теми английскими авторами, книги которых я полюбил еще в России.

И раньше всего с Эдмундом Госсом, неутомимым историком английской литературы, из книг которого я так много узнал о Мильтоне, о Шекспире, о Джоне Донне, о Филдинге, о докторе Джонсоне. У меня до сих пор сохраняется с давнего времени его четырехтомная, роскошно иллюстрированная "История английской литературы". Импонировало мне также и то, что он был другом Суинберна, Роберта Браунинга, Данте Габриэля Россетти и других чтимых мною (в то время) поэтов. Он принял меня в огромном своем кабинете и, не присев ни на минуту, стал суетливо показывать портреты и автографы своих знаменитых друзей, показал карикатуры Макса Бирбома (тогда я впервые услыхал это имя) и подарил мне свою знаменитую книгу "Отец и сын" с самой приветливой надписью. В книге этой он изобразил своего отца узколобым ханжой и педантом, неудачно пытавшимся примирить дарвинизм с религией. Я перечитал недавно эту книгу и увидел, что она вся устарела: покрылась архивной пылью и ее тема - борьба с пуританством, и ее стиль, слишком нарядный, громоздкий, напыщенный. А всего лишь пятьдесят лет назад эта книга по-настоящему взволновала меня.

Познакомился я также с Джоном Бьюкеном (Buchan), ярым шотландцем, автором исторических романов в манере Вальтера Скотта и Стивенсона. Впрочем, я не могу судить о нем, так как прочитал только две его книги: "Тридцать девять ступеней" - детективные повести, отлично написанные, - и биографию Монтроза, жившего и казненного в XVII веке.

Как и все люди невысокого роста, Бьюкен возмещал свою малость солидностью. В нем чувствовалась птица большого полета. Он устроил нам свидание с фельдмаршалом Китченером и вообще был на короткой ноге со всеми крупными людьми той эпохи. Хотел познакомить нас с Киплингом, но Киплинг уклонился от встречи, о чем и известил его очень милой запиской.

Впоследствии Бьюкен пошел далеко: стал генерал-губернатором Канады, лордом Туйдзнуром. Я выпросил у Бьюкена записку, полученную им от Киплинга. К сожалению, эту записку похитил у меня один молодой человек, которого я по наивности пригласил разбирать мой архив. Надеюсь, что после моей смерти этот предприимчивый архивный работник опубликует все позаимствованные у меня материалы (иначе зачем бы он стал похищать их), так что читатели не понесут ущерба.

21 февраля 1916 года ассоциация английских журналистов устроила в нашу честь банкет в помещении Реформ-клуба. Банкет был как две капли воды похож на другие такие банкеты. Нас приветствовали герцог Девонширский, очень верно изображенный на карикатурах Макса Бирбома, лорд Сесил и другие. Всего было около четырехсот человек. Присутствовали на банкете Эдмунд Госс, Герберт Уэллс, Артур Конан Доил, нобелевский лауреат физиолог Рональд Росс, несколько лордов, газетных магнатов и другие.

У меня с детства была безумная привычка предпочитать писателей людям всяких других профессий. Как раз в тот день, когда нам предстояло посетить какого-то немаловажного министра, мне позвонили в мой номер, что в холле ждет меня сэр Артур Конан Доил. Я спустился вниз и узнал, что автор Шерлока Холмса хочет побродить со всей компанией по Лондону и показать нам достопримечательности этого города. Но, кроме меня и Алексея Толстого, эта перспектива не увлекла никого. Все предпочли свидание с министром. Наружность Конан Доила поразила меня тем, что в ней не было ничего поразительного. Это был плечистый мужчина огромного роста, с очень узкими глазками и обвислыми моржовыми усами, которые придавали ему добродушно-свирепый вид. Было в нем что-то захолустное, наивное, заурядное и очень уютное.

Я стал рассказывать ему, как русские дети любят его Шерлока Холмса.

- Сэр Артур написал не только Шерлока Холмса, - с упреком заметил кто-то.

- Да, - сказал я, - мы знаем и бригадира Жерара, и Майка Кларка, и профессора Челенджера, но Шерлок Холмс нам почему-то милее...

Профессор Челенджер был героем двух его последних романов: "Затерянный мир" и "Отравленный пояс". Эти романы казались мне гораздо более художественными, чем иные рассказы о Шерлоке Холмсе. Я сказал об этом Конан Дойлу, и он кивнул своей большой головой.

- Я тоже так думаю, - сказал он. - Если бы вы знали, до чего надоело мне считаться автором одного только Шерлока.

Мы вышли на улицу.

- Что хотели бы вы видеть, друзья мои? - спросил он.

- Конечно, Бейкер-стрит! - сказали мы. - Ту улицу, где живет Шерлок Холмс.

Пробираясь к Бейкер-стрит, мы могли убедиться в колоссальной популярности Конан Доила. Извозчики, прохожие, уличные торговцы, мальчишки-газетчики, школьники то и дело узнавали его и приветствовали фамильярным кивком головы.

- Алло, Шерлок Холмс! - сказал ему какой-то подросток.

Конан Доил объяснил нам, что это с ним случается часто: его смешивают с Шерлоком Холмсом.

-Нет, видно, от Шерлока мне никуда не уйти. Ничего не поделаешь! - сказал он с улыбкой.

На Бейкер-стрит, куда мы пришли вместе с ним, в том доме, где, по его словам, жил Шерлок Холмс, оказалось фотоателье некого Фрея. По предложению Конан Доила мы сфотографировались там. Впоследствии он прислал мне фотоснимок, который был похищен у меня уже упомянутым любителем чужих архивных документов. В "Чукоккале" сохранился только автограф писателя.





Корней Чуковский







ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ