ФЕДОРОВА ТАТЬЯНА НИКОЛАЕВНА

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МИР ПИЛЬНЯКА 1920-Х ГОДОВ ("ИВАН МОСКВА" И "КРАСНОЕ ДЕРЕВО")

10.01.01 - русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Самара - 2000

Работа выполнена в Ульяновском государственном педагогическом университете имени И.Н.Ульянова

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Самарского государственного университета.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ.

Интерес к художественному наследию Б.А.Пильняка постоянно возрастает. Процесс осмысления его творчества идет по трем основным направлениям: изучение творчества писателя в контексте литературной традиции и определение его литературной родословной (А.Воронский, Вяч. Полонский; А.Ауэр, С.Горшюва, И.Карпенко, В.Новиков}, анализ генетической природы творчества художника - связь с импрессионизмом и орнаментальной прозой, взаимодействие стилей {А.Воронский, Вяч.Полонский; А.Ауэр, М.Голубков, И.Карпенко, И.Шайтанов); исследование жанрового своеобразия и поэтики (А.Воронский, Д.Горбов, Вяч.Полонский, В.Шкловский; Ю.Андреев, А.Ауэр, Г.Бахматова, М.Голубков, С.Горинова, И.Карпенко, Д.Кассек, Н.Тамарченко, И.Шайтанов и др.).

В реферируемой диссертации сделана попытка раскрыть художественный феномен пильняковской прозы 1920-х гг. в аспекте взаимодействия двух стилеобразующих тенденций - мифопоэтической и условно-бытовой. Выбранный аспект исследования и определил актуальность представленной работы.

Научная новизна диссертации объясняется, гфежде всего, стремлением исследовать художественный мир писателя в его уникальной целостности, рождающейся из, казалось бы, взаимоисключающих содержательных и стилевых пластов. Анализ итоговых произведений Б.Пильняка 20-х гг. ("Иван Москва" и "Красное дерево") позволяет прояснить и конкретизировать характерные особенности художественного мира писателя: стремление к созданию универсальной картины человеческого бытия, к мифотворчеству, к выделению сущностных, категориальных начал в постижении мира; синтез модернистской и реалистической поэтики.

Целью исследования является обозначение нового подхода к пониманию своеобразия поэтического наследия художника через взаимодействие мифопоэтической и условно-бытовой стилевых тенденций.

Для этого было необходимо решить следующие задачи:

- осмыслить понятийный аппарат мифопоэтики и "теории быта" применительно к творчеству писателя;

- выявить наиболее активно "работающие" в художественных текстах Пильняка мифоноэтические и бытовые категории для исследования гфоблемно-тематической, сюжетно-ком позиционной, пространственно-временной организации произведения как завершенного целого;

- не стремясь представить полный обзор творчества художника 10-20-х гг., проследить эволюцию мифопоэтической и условно-бытовой тенденций в произведениях этих лет;

- рассмотреть повести "Иван Москва" (1927) и "Красное дерево" (1929) как итоговые явления стилевой двойственности Б.Пильняка;

- выйти на обобщение художественных поисков писателя в контексте общелитературного процесса взаимодействия эстетических систем реализма и модернизма.

Предмет исследования - рассказы и повести 1915-1929 гг., объект пристального анализа - "Иван Москва" и "Красное дерево".

Методологической основой исследования являются труды по теории литературы (М.Бахтин, В.Виноградов, В.Жирмунский, Ю.Тынянов, В.Шкловский, Б.Эйхенбаум; МТиршман, Д.Лихачев, Ю.Лотман, Б.Успенский; М.Голубков и др.); по мифопоэтике - как общетеоретические, так и направленные на осмысление славянской мифологии - (А.Афанасьев, А.Лосев, Е.Меяетинский, А.Потебня, В.Топоров, М.Элиаде и др.), по изображению быта в литературе (В.Белинский, В.Кулешов, А.Чудаков и др.).

Исследование выполнено в рамках сравнительно-сопоставительного метода, литературоведческий анализ дополнен элементами лингвостшшстического характера.

Положения, выносимые на защиту ;

1. Особый аспект исследования творческого наследия Б.Пильняка, связанный со взаимодействием мифопоэтической и условно-бытовой стилевых тенденций.

2. Проза Пильняка периода 20-х гг. как художественно целостный организм, рождающийся из антиномичности стилевых пластов.

3. Повести "Иван Москва" и "Красное дерево" - закономерный итог творческой эволюции писателя, обнаруживший логику развития ведущих тенденций творчества и типологическую сущность происходящих в нем процессов.

Научно-практическая значимость работы состоит в том, что ее теоретические выводы и исследовательский материал можно использовать в преподавании курса русской литературы XX века, спецсеминарах по творчеству Б.Пильняка и спецкурсах по мифопоэтике, по теории орнаментальной прозы и взаимодействию эстетических систем реализма и модернизма на филологическом факультете вузов, в гуманитарных классах общеобразовательных школ, в лицеях и гимназиях.

Апробация г)аботы: основные положения исследования были сообщены автором на аспирантском теоретическом семинаре, на итоговых научных конференциях Ульяновского педагогического университета (Ульяновск - 1997, 1998, 1999), на Вторых и Третьих Веселовских чтениях (Ульяновск - 1997, 1999), на Пятых Пилъняковских чтениях (Коломна -1999).

Структура работы ; в соответствии с целями и задачами исследования диссертация состоит из Введения, 3 глав, Заключения и Примечаний. Не объем -321 страница. Указатель литературы включает 264 наименования.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ.

So Введении раскрывается актуальность темы, характеризуются аспекты и степень изученности творческого наследия писателя в отечественном пильняковедении, определяются цели и задачи диссертации, ее структура, научная новизна и практическая значимость работы, обосновываются

теоретические и методологаческие принципы исследования, формулируются положения, выносимые на защиту.

Первая глава диссертации "Взаимодействие мифопоэтической и условно-бытовой тенденций в художественном мире Б.Пильняка" состоит из двух разделов. Первый - "Стилевое своеобразиеггрозы Б.Пильняка как проблема" -носит теоретический характер. В нем введены рабочие понятия мифопоэтики и быта как предмета литературного изображения.

Понимая миф как феномен сознания, мы анализируем те внутренние процессы, которые способствовали формированию в сознании художника особого мифопозтического взгляда на мир, проявившегося в реализации характерных для мифа функций (гармонизация человека, социума и природы, моделирование и др.), в прямом переносе логики природной жизни на человеческую (антропоморфизм, олицетворение), в циклической модели художественного времени, в особом мифопозтическом наполнении пространства (дискретность, единый центр, субъект странствия), в опоре на архетип, акт творения и т.д.

Одновременно с мифопоэтической тенденцией в ранних произведениях Б.Пильняка зарождается условно-бытовая, также формирующая характерную для художника картину мира. Сложность изучения этой тенденции связана прежде всего с терминологической непроясненностью самого понятия быт. Следуя за логикой работ Ю.Лотмана, С.Шешуновой, А.Чудакова, мы определяем быт как совокупность трех родов элементов: вещественного, социального и нравственного.

Внимание художника к быту было отмечено исследователями практически сразу же после выхода его первых произведений (А.Воронскнй, Вяч.Полонский). Тогда же был отмечен и условный характер пильняковского бытонисательства: писателю важен быт не как предмет изображения, а как время, социальные процессы - "картина сдвига и катастрофы" (А.Воронский). Поэтому быт - это не только среда, изменяющаяся под влиянием нового времени (революция сделала быт бытием, творимым заново, по иной, мифопоэтической логике), но и та сфера, которая способна вызвать ответные изменения в окружающем ее внешнем мире. Быт у Пильняка наделен пограничной природой - быт как грань Бытия, что подтверждается универсальными законами жизни, один из которых связан с "сохранением энергии", то есть с уникальной способностью явлений трансформироваться, перетекать друг в друга. На поэтическом уровне это проявляется в сложном взаимодействии двух ведущих тенденций в художественном мире Б.Пильняка: мифопоэтической и условно-бытовой. Синтез обозначенных тенденций способствует более полному раскрытию творческого кредо писателя, выраженного в поэтической формуле - "целая жизнь", объясняет характер отмечаемой практически всеми исследователями пильняковскоЙ двойственности, придает цельность художественному миру писателя и, наконец, обнаруживает включенность творческого наследия писателя в одну из

важнейших проблем литературоведения XX века - в проблему стилевого взаимодействия эстетических систем реализма и модернизма.

Для воссоздания целостной картины художественного мира Б.Пильняка 20-х гг. необходимо рассмотрение обеих тенденций, чему и посвящен второй раздел первой главы "формы бытования и логика развития^мифопоэтической и

в творчестве Б.Пильняка 1915-1920-х гг."

На протяжении всего периода идет процесс взаимодействия двух обозначенных тенденций. Приобретаемые им формы многовариантны: от противопоставления - через сопоставление - порой до абсолютного тождества,

Большинство рассказов Пильняка этого периода связано с осмыслением базовых законов человеческой жизни: продолжение рода, естественный отбор, циклическая повторяемость и т.д. Их нарушение часто грозит человеку, сделавшему свой выбор не в пользу природного, одиночеством, утратой покоя. Авторское понимание приоритетности природных начал в жизни человека реализуется через противопоставленность мифопозтической и условно-бытовой тенденций. В отличие от мифопоэтического, бытовое начало привносит в атмосферу рассказов настроение тоски, скуки ("О Севке"). Причем бытовая струя связана не только с функцией создания настроения, ей присуща и оценочная роль, что отражается в особой структуре бытового пространства. Позитивная оценка, как ггравило, связана с типом пространства, имеющим центр (дом Невлянинова из "Земского дела"). Негативная проявляется в разрушении единого пространства, в заполнении его мелкими предметами (пространство дома Варонца-Званского из упомянутого рассказа). В силу того, что ведущим принципом этого этапа творчества являегся опора на абсолютный закон любви и деторождения, бытовое пространство часто уступает место мифологическому. Поэтому бытовое граничит с бытийным, обнаруживая родовое единство двух начал в контексте присущего Пильняку понимания жизни.

Период первых лет революции, с одной стороны, - продолжение взаимодействия заявленных в раннем творчестве тенденций, с другой -качественно новый этап в художественном поиске. Мифопоэтическое мышление Б.Пильняка этих лет по-прежнему характеризуегся пристальным вниманием к природной жизни. В его контексте автором осмысляются такие понятия, как любовь, зов пола, убийство, смерть, революция. Архетипное отношение к природе объясняет отсутствие в рассказах Пильняка дифференциации природного и социального бытия ("Ветер перед мартом", "Тысяча лет", "При дверях". "Метель", "Смертельное манит" и др.). В этом контексте восприятие революции как стихии органично и закономерно ("Чертополох", "Третья столица", "Голый год", "Повесть о черном хлебе" и др.).

Усиливается метафорическая насыщенность произведений первых лет революции. Метафорические образы (метель, ветер, волк, раскопки, каменные бабы, луна и т.д.) не просто кочуют из произведения в произведение, но придают символическое звучание лейтмотивам.

Особую роль в художественном мире произведений этих лет выполняет метафора метели. В том, как она организует художественное пространство прозы Б.Пильняка, обнаруживаются черты, характерные для архаических мифов творения. Объект, ради которого предпринимается действие, - новая жизнь, новый мир; субъектом становится метель и многочисленные ее производные (ветер, пурга, вьюга и т.д.); а источник - это скрытая в субъекте стихийная сила, которая не бывает ни плохой, ни хорошей. Таким образом снимается вопрос о нравственной цене революции.

Изменился и характер проявления условно-бытовой тенденции. С одной стороны, быт испытывает на себе влияние революционной стихии, а с другой -противостоит ей. Появляется мотив "вращивания" человека в быт как своеобразная форма противостояния происходящим изменениям, что нередко делает жизнь бессмысленной, превращает ее в суррогат ("Вещи", "Наследники", "Лесная дача"). Бытовое пространство (замкнутое, тесное) четко противопоставляется мифологическому (открытое ветрам, разомкнутое). Не случайно, пространства человеческих домов превращаются в гробы, пустоту. ("Ветер перед мартом", "Тысяча лет" и др.)

К концу первой половины 20-х гг. наметится еще один виток во взаимодействии условно-бытовой и мифоноэтической тенденций. В результате чего мечта об обыденной человеческой жизни, выстроенной по законам природной целесообразности, станет очевидной реальностью ("Старый сыр", "Расплеснутое время", "Поокский рассказ"). Доказательство тому - увиденная писателем особая функция быта, содержащаяся в циклической повторяемости жизненных ритмов, помогающая человеку держаться на плаву во все трудные времена. Возникает синтетический образ универсального человеческого микромира, включающего в себя принципы первичных родовых отнощений, институт семьи, духовную высоту и нравственность. Но наряду с подобным восприятием быта в произведениях Пильняка по-прежнему сильно начало, отразившееся в "Тысяче лет", "При дверях", "Метели", - удушающая обыденность, дикие нравы, которые никакая революция, как оказалось, не способна разрушить ("Сторона ненашенская", "Ледоход", "Мать сыра - земля").

Проведенный в реферируемой главе анализ произведений Б.Пильняка 10-х - первой половины 20-х гг. убеждает в особо организованном сплаве мифопоэтического и бытового. Основополагающая художественная идея "целой жизни", состоящая в единстве двух способов художественного освоения мира, придает творчеству Б.Пильняка особую целостность. Ко второй половине 20-х гг. формирование художественной картины мира писателя практически завершилось. Смоделировавшая на основе мифопоэтического восприятия окружающей действительности, она обнаруживает в себе связь с природными циклами, с мифологическими архетипами, с характерным для мифопоэтического мышления комплексом мотивов (любовь и деторождение, абсолютная ценность природных основ бытия, преддверие). Игра смыслами, логика "бриколажа", оксюморонное сочетание слов, качеств - не что иное, как

стремление подвести читателя к началу, за которым творение мифа о творении мира, о культурных героях, о мировом древе.

Одновременно развивается и условно-бытовая тенденция, в которой раскрывается другая сторона создаваемой писателем картины мира. Связанная со средой непосредственного обитания, она включает человека в быт, в исторический процесс и реализуется в сквозных темах уходящего дворянства, нравственного наследия прошлого, социальных преобразований, выбора и т.д.

В контексте обеих тенденций Пильняк членит пространственную картину мира, выделяя в ней топосы природы (вечное, непреложное, разомкнутое) и топосы дома (преходящее, замкнутое, изолированное). Бытовое пространство становится средством характеристики героев, их духовной сущности. Соотнесенность его с мифологическим типом пространства образует особую оппозицию вечного (Земля, Небо, Весна, Любовь...) и преходящего, гармоничного и дисгармоничного (согласие в мире с природой - сумятица в душе человека), духовного и бездуховного. Взаимосвязь мифопоэтического и бытового обнаруживает двойственность самой жизни человека в ее взаимоотношениях со Временем.

Таким образом, синтез мифопоэтического и условно-бытового начал в творчестве Б.Пильняка обретает онтологический смысл и рождает уникальную художественную целостность поэтической картины мира.

Во второй главе "Повесть "Иван Москва" в контексте мифопоэтического мышления Б.Пильняка" предпринята попытка рассмотреть это произведение в качестве итогового творения, а также "вернуть" его в контекст особой историко-литературной эпохи 20-х гг.

Глава состоит из двух разделов: "Композиционное своеобразие повести Б.Пильняка "Иван Москва"" и "Тип героя и пути его художественного изображения".

Первый посвящен рассмотрению композиции повести и организации ее лейтмотивной структуры.

Практически с первых страниц обнаруживает себя одна из характерных черт писательской манеры Б.Пильняка - непривычный для читательского восприятия способ расположения и называния глав. Он вызван тем, что глава в повести не просто композиционная единила. Будучи самоценной, самодостаточной, функциональной по отношению к художественному целому, она вполне может быть названа отдельным и при этом обязательным фрагментом единой ткани повествования.

Проведенное исследование "Вступительной главы" продиктовано ее особой значимостью. Перед нами "ключ" к прочтению повести, к пониманию ее лейтмотивной сгруктуры. "Вступительная глава" состоит из 7 обстоятельств, которые последовательно расположены, пронумерованы и в большинстве случаев прокомментированы. "Кусковая", "разорванная" композиция этой главы приобретает особый смысл: перечисленные обстоятельства выступают в роли внутренних "скреп", благодаря которым и рождается единое целое. "Фрагментарность" композиции "Вступительной главы" является средством,

позволяющим выйти на лейтмотивный уровень освоения художественной действительности. Не случайно "Вступительная глава" и входящие в ее состав обстоятельства носят структорообразующий характер, в ней зарождается целый комплекс сквозных мотивов, выступающих не только как элементы мотшшой структуры (сюжетно-композиционный уровень), но и как своего рода образы-спутники, дополняющие и помогающие понять образ главного героя повести Ивана Москвы (идейно-смысловой уровень).

Анализ обнаруженных между компонентами "Вступительной главы" связей (взаимоотражение, тождество) свидетельствует о главенствующей роли автора и характерной повествовательной форме гено - текста. Соответственно кольцевая композиция "Вступительной главы" не просто подтверждение тождественности входящих в нее обстоятельств, но и доказательство особого мировидения художника. Поэтому явления разного порядка всегда предстают у Пильняка в универсальной взаимосвязи, в стройной системе, отразившей взгляды автора на закон повторяемости в смене эпох, на извечные законы природы и т.д.

Анализ художественной структуры повести убеждает, что для "Ивана Москвы" характерно своеобразное разделение содержательного материала между лейтмотивным и сюжетным повествованием: на фабульном уровне -видимость мира, его хаос, ошибки, потери, приобретения, на лейтмотивном -глубинная сущность и гармония, поиск идеальных начал в мире.

В повести "Иван Москва" нами выделяется и исследуется несколько основных мотивов: египетской мумии, бреда, восхода солнца и радия. Каждый из них тяготеет к превращению в сквозной. Взаимодействуя друг с другом, мотивы образуют единое семантическое поле, в котором читатель выходит на уровень размышления над метафизическими проблемами бытия. Его образованию способствует примерно одинаковое сочетание компонентов, организующих структуру каждого мотива. К их числу мы можем отнести порожденные особой мифической логикой антиномии (живое - неживое, бред -явь, темное - светлое, близкое - далекое, свое - чужое), а также соотношение категорий пространства и времени в контексте мифопоэтической картины мира.

Итак, анализ лейгмотивной структуры "Ивана Москвы" обнаруживает, что принципы взаимодействия мотивов между собой разнообразны, начиная с ассоциативных связей и заканчивая элементами прямого отражения смыслов. Их основная композиционная роль состоит в "скреплении" разных пластов произведения (семаиггический, стилистический и др.). Взаимодействие лейтмотивов определило своеобразие авторского видения пространства и времени, что в свою очередь позволило выйти на разговор об индивидуальном типе мифотворчества Б.Пильняка. Лейтмотивная структура повести стала отражением не только авторского замысла, но и новой формы повествования, лишенной традиционно привычных сюжета, композиции, образов и обогащенной вариативностью смыслов, универсальным стремлением рассматривать выбранные явления в контексте вечных законов бытия.

10

Второй раздел второй главы посвящен исследованию типа героя и путей его художественного воссоздания. Иван Москва, введенный автором в роли "героя повести", "рождается" из обстоятельств, мифологических ассоциаций и реминисценций. Посредством ввода ключевых слов, образов-спутников, соответствующих лейтмотивов художник готовит своего читателя к восприятию образа героя, формируя своеобразное "информативное" поле. Прием, соответствующий особой логике "бриколажа" (К. Леви-Стросс): Пильняк не просто "собирает" о герое всю информацию, но и вовлекает читателя в работу над образом. Он строится писателем как классический мифологический образ культурного героя. Сюжетная канва повести, связанная с историей добычи Иваном Москвою радия, способствует воспроизведению атмосферы одного из архаичных мифов творения: добывание мифологическим культурным героем природных или культурных объектов в некоем далеком месте, ином мире, В этом смысле фигура Ивана Москвы архетипически восходит к "прометеевскому типу" культурного героя.

Исследования по мифопоэтике показывают, что личность героя большей частью имеет драматический характер, ибо "в мифах укрепляется идея страдания ^^ероической личности и бесконечного преодоления испытаний и трудностей" (Е.Мелетинский), Иван - новый алхимик эпохи, пренебрегший предостережениями самой Матери Земли. Как классический мифический герой, он двойственен: несоответствие описания его внешности (сильный, широкоплечий, коренастый) и внутреннего мира (хрупкость сознания, необратимый распад, надвигающееся безумие). Зачастую мифологический герой испытывает мучительную смерть. Не исключение и Иван Москва. Но важнейшая для Пильняка идея о том, что все в этом мире подчинено единому закону взаимоотражения энергии, способствует снятию трагического пафоса с финала повести. Благодаря чему смерть Ивана Москвы мыслится как второе рождение, ибо "вместо Ивана - на место Ивана - сейчас ехало - за счет распадения энергии Ивана - ехало полтораста студентов, "оттесняемых" в знание..." В этом отразилось проявление древнего отношения к окружающему нас миру, продиктованного особой мифологической логикой первобытного человеческого сознания, логикой, подсказанной художнику самой природой вещей, природой "матери - сырой земли".

I 'лава третья "Картина мира и пути ее воссоздания в повести БМильняка "Красное дерево"" посвящена исследованию элементов поэтики писателя, отражающих логику развития условно-бытовой тенденции во второй половине 20-х гг. При сопоставлении повестей друг с другом обнаруживаются гфинципиальные изменения, приведшие к тому, что кропотливое изображение примет русской жизни ("Красное дерево") изнутри разрушает творимый в "Иване Москве" миф эпохи Великого Ожидания.

Третья глава состоит из трех разделов. Первый связан с анализом композиционной структуры повести (кольцевой тип построения, умение уже в первых строках обозначить примерный спектр основных тем и мотивов). Содержание состоящей из 5 глав повести определяется развитием двух линий. И

та, и другая связаны с темой странного человека, но различие между ними определяется спецификой авторского отношения к разным видам "чудачества". Первая линия ("нищие, провидоши ... дураки, юродивые...") строится в оппозиции к традиционному для русской культуры и литературы отношению к таковым. Вторая - заявлена автором как другая сторона русского бытия и связана с "иными чудаками" (русские мастера, творцы). В итоге рождается проблемно-тематическое единство, сложный метафорический контекст которого определятся взаимодействием двух линий. Необходимо отметить, что в целом композиционная структура "Красного дерева" превращается в способ глобального обобщения, отразившего историко-психологический срез русской жизни, символично изображенный в образе Города - русского Брюгге и российской Камакуры.

Второй раздел .J3 главы диссертации исследует различные формы бытования художественного времени в повести Б.Пильняка "Красное дерево". Концепция художественного времени в "Красном дереве" связана с особым отношением к миру прошлого, включенному в парадигму времен, связь в которой обусловлена категориями нравственного порядка ( память, духовное родство, гуманизм). В отличие от "Ивана Москвы", где время мыслится мифологически (привремя - эмпирическое - циклическое), в "Красном дереве" оно обладает иной направленностью: очевиден его эпический, линейный характер. Здесь, в повести, мы обнаруживаем описание событий в терминах нескольких "временных систем" (Е.Яковлева): бытовое (время частного человеческого существования) и надбытовое (события вне круга повседневности и соотносятся с духовной сферой). Их совокупность и определяет своеобразие сложной временной системы повести Б.Пильняка,

Наблюдая за формами бытования художественного времени в "Красном дереве", мы становимся свидетелями создания художником особой картины мира, пространство которого представляет собой сложную систему взаимодействия поэтических образов Города, Дома, Людей, их населяющих, Колокольного звона, Дороги, Созданная писателем концепция оборвавшегося в истории времени, повлекшая за собой ощущение полной остановки естественной человеческой жизни, привела к формированию апокалиптического видения мира. В его основу положена эсхатологическая ситуация, поэтому художник выходит на уровень надбытового (бытийного) понимания времени. И действительно, вопреки мифопоэтическому характеру трансформаций (эсхатология оборачивается космогонией) сколько бы раз ни творился мир жизни русского Брюгге и российской Камакуры, он неизменен, как и много веков подряд.

Созданная в повести концепция художественного времени способствует появлению особой мифологемы конца, за которой - единая картина мира, пронизанная чувством финальной катастрофы, творимого на глазах Абсурда, Хаоса, сожравшего логику, смысл, настоящих героев - демиургов времен кожаных курток и Ивана Москвы.

12

Третий раздел 3главы ^ссертщдии посвящен образу юродивого, создаваемому Пильняком в диалоге с русской классической традицией.

В содержащейся в повести галерее "чудаков" и "юродивых" особое место занимает Иван Ожогов - "юродивый советской Руси С1граведливости ради, молец за мир и коммунизм". Создавая этот образ, Пильняк выступает в оппозиции к литературной традиции благоговейного отношения к блаженным, но при этом создает фигуру, приближенную к каноническому тину юродивых (физическая и нравственная аскеза, дар предвидения, особый кодифицированный язык ). Можно говорить о двух сторонах юродства Ожегова: активной и пассивной. Активная проявляется в "обязанности ругаться миру", обличать пороки и грехи, не взирая на общественные приличия. Пассивная - в оскорблении и умерщвлении плоти, в служении идее строительства новой жизни, полной любви и доверия. Суть этой идеи - в его красноречивых тирадах, ключом к которым становятся слова, отражающие поэзию настоящего коммунизма как "...любви, уважения к человеку..." Слова "коммунизм", "братья Райты", "любовь", "со-работа" были понятны слушателям, которые поддавались патетике речей Охломона и плакали.

Пильняк пародирует историко-литературную традицию, но при этом отражает специфику отношений юродивого и власти: последняя опирается на существующее в народной культуре восприятие юродивых как пророков, олицетворение совести. Протест Ожегова против церкви, власти, обыденности -это не бунт и не призыв к реформам, это обвинение людей в неумении возродить в этом мире любовь. И в этом смысле Охломон ведет себя как подлинный юродивый.

Образ юродивого несет в повести особый смысл. Он объединяет эпохи, века и, главное, отражает удивительное постоянство русского быта, горького бытия, не подчиняющегося никаким революциям. Не случайно в облике России времен НЭПа проглядывает лик неизменной и вечной Руси.

Традиционно юродство создает мир "н а в ы в о р о т", в котором абсурд становится нормой. Соответственно жизнь Города, жизнь России - это жизнь наизнанку, по законам абсурда. И в "Красном дереве" этот абсурд торжествует.

В Заключе1щи представлены выводы, выработанные в ходе исследования.

Характерное для творчества Б.Пильняка совмещение мифопоэтического и бытового, природного и исторического - закономерное явление развития эстетической реальности 20-х гг., ставшее следствием взаимодействия двух типов художественного мировосприятия (реализм, модернизм), вызванных логикой развития литературного процесса нач. XX века.

Взаимодействие обозначенных начал проявляется в художественной практике писателя на разных уровнях, в первую очередь, на онтологическом. На стилевом - это определяется всем ходом художественной эволюции писателя: интерес к мифопоэтическому и бытовому был изначально присущ системе пильняковских представлений о мире.

Безусловно, Пильняк обладает мифопоэтическим взглядом на мир (мифопоэтическая логика, воспроизведение характерных для большинства

мифов функций, использование характерных архетипов, мифологем "начала" и "конца", "бриколажность" мышления). Признание данного факта не просто способствует вычленению сакрального родства между мифом и бытом, а также обнаружению быто-бытийного подтекста произведений писателя. В итоге сфера Вечности, природожизни оказалась спаяна со сферой предметной кагегориальности. Таков феномен нового синтеза, особого антиномичного сплава. Отсюда и уникальное свойство пильняковского дара видеть в сиюминутном - вечное, бытийное - а бытовом.

Художественная картина мира в произведениях второй половины 20-х гг. рождается в русле взаимодействия двух начал и обнаруживает связь, с одной стороны, с природными циклами, с мифологическим хронотопом, ситуацией творения; с другой - с обыденным течением человеческой жизни, с историко-социальными процессами, с бытовой окрашенностью категорий пространства и времени.

Повесть "Иван Москва" способствует завершению мифопоэтического контекста всего пильняковского творчества. Здесь вырисовывается совершенно особая картина мира. Ее центр представляет собой вертикаль, образовавшуюся в результате проекции друг на Друга двух важных мифопоэтических категорий горы и ущелья. В сравнении с традиционной мифопоэтической моделью мира, обладающей одним пространственным центром ("мировая гора", "мировое древо"), можно говорить о создании Пильняком своего, авторского мифа. На материале русской жизни середины 20-х гг. в повести развернута своеобразная ситуация мифического творения, реализуемая через Ивана Москву, изображенного в контексте мифологического архетипа "культурного героя", нового Прометея.

Повесть "Иван Москва" - своеобразный "мировоззренческий манифест" художника, базовым понятием которого становится "энергия" во всеобъемлющей полноте включенных в нее смыслов. Формирование в повести единого семантического ноля энергии - иллюстрация цикшческой организации Мира, Вселенной, Человеческого Бытия, которая "канонизирована" мифом и преисполнена особого смысла. Цикличность времени, повторяемость образов, семантика круга, зеркальное отражение - таков неполный перечень компонентов мифоноэтической картины мира, рожденной авторским мифотворчеством.

Логическим завершением оформления условно-бытовой тенденции стала повесть "Красное дерево". В отличие от "Ивана Москвы", быт здесь - это уже не мифическое детище нового сознания, а вместилище истории, развернутая метафора человеческого существования, организатор пространстненно-временного континуума. "Красное дерево" обнаруживает поразительную способность Б.Пильняка "передавать материальную поверхность вещей" (Вяч.Полонский), концентрированно и экономично излагать материал в соответствии с авторским отношением к действительности. Вновь мы наблюдаем за созданием особой картины мира, в основу которой положена эсхатологическая ситуация. Способом обнажения Хаоса и Абсурда в "Красном дереве" становится образ юродивого, созданный в противоречивом диалоге с

14

русской культурной традицией. Он не просто выступает в роли сюжетообразующего мотива, "медиатора" времен, но и способствуег созданию особой картины мира "навыворот", тем самым становясь гротескным олицетворением парадоксов горькой российской жизни.

Повести "Иван Москва" и "Красное дерево" завершают наиболее плодотворный и художественно значимый период творческою пути Б.Пильняка. В 30-е годы перед нами уже совершенно иной художник. Соответственно исследование художествен нога мира Пильняка необходимо проводить в других координатах, с учетом историко-литературной ситуации обозначенною периода.

По теме диссертации опубликованы следующие^работы:

1."О структуре художественного времени в повестях Б.Пильняка ''Ивам Москва'¹ и "Красное дерево"". - Проблемы взаимодействия эстетических систем реализма и модернизма. П Веселовские чтения. - Ульяновск, 1998.

2. "Мифотворчество в российской литературе: трансформация архетипа героя (На материале повести Б.Пильняка "Иван Москва")." - Человек в культуре России. -Ульяновск, 1998.

3. "Лейтмотив как принцип организации художественного целого в повести Б.Пильняка "Иван Москва"". - IV Ручьевские чтения. - Магнитогорск, 1998.

4. "Образ юродивого в повести Б.Пильняка "Красное дерево". Диалог с 1радицией." - Человек в культуре России. - Ульяновск, 1999.

5. "Художественное пространство в повести Б.Пильняка "Красное дерево"". -Проблемы взаимодействия эстетических систем реализма и модернизма. Ш Веселовские чтения. - Ульяновск, 1999.