Мой предшественник П. Е. Щеголев кончает свой труд о дуэли и смерти Пушкина
рядом соображений, почему высший свет, его представители ненавидели поэта и
извергли его, как инородное тело, из своей среды. Теперь настало время вывернуть эту
проблему наизнанку и громко сказать не о том, что они сделали с ним, а о том, что он
сделал с ними.
После этого океана грязи, измен, лжи, равнодушия друзей и просто глупости полетик и не-полетик, родственничков Строгановых, идиотов-кавалергардов, сделавших из дантесовской истории une affaire de regiment (вопрос чести полка), ханжеских салонов
Нессельроде и пр., высочайшего двора, заглядывавшего во все замочные скважины,
величавых тайных советников - членов Государственного совета, не постеснявшихся
установить тайный полицейский надзор над гениальным поэтом,- после всего этого
как торжественно и прекрасно увидеть, как этот чопорный, бессердечный ("свинский",
как говаривал сам Александр Сергеевич) и уж, конечно, безграмотный Петербург стал
свидетелем того, что, услышав роковую весть, тысячи людей бросились к дому поэта и
навсегда вместе со всей Россией там остались.
"II faut que j'arrange ma maison (Мне надо привести в порядок мой дом)", - сказал
умирающий Пушкин.
Через два дня его дом стал святыней для его Родины, и более полной, более лучезарной победы свет не видел.
Вся эпоха (не без скрипа, конечно) мало-помалу стала называться пушкинской. Все
красавицы, фрейлины, хозяйки салонов, кавалерственные дамы, члены высочайшего
двора, министры, аншефы и не-аншефы постепенно начали именоваться пушкинскими
современниками, а затем просто опочили в картотеках и именных указателях (с
перевранными датами рождения и смерти) пушкинских изданий.
Он победил и время и пространство.
Говорят: пушкинская эпоха, пушкинский Петербург. И это уже к литературе прямого
отношения не имеет, это что-то совсем другое. В дворцовых залах, где они танцевали и
сплетничали о поэте, висят его портреты и хранятся его книги, а их бедные тени
изгнаны оттуда навсегда. Про их великолепные дворцы и особняки говорят: здесь
бывал Пушкин, или: здесь не бывал Пушкин. Все остальное никому не интересно.
Государь император Николай Павлович в белых лосинах очень величественно
красуется на стене Пушкинского музея; рукописи, дневники и письма начинают
цениться, если там появляется магическое слово "Пушкин", и, что самое для них
страшное,- они могли бы услышать от поэта:
За меня не будете в ответе,
Можете пока спокойно спать.
Сила - право, только ваши дети
За меня вас будут проклинать.
И напрасно люди думают, что десятки рукотворных памятников могут заменить тот
один нерукотворный aere perennius*.
26 мая 1961 Комарово
Примечания