.gif){kind=small}
Добавить в избранное Библиотеку Nexter
Archive: /www/home/nexter/lib/public_html/book/r/remiza02.zip
inflating: 150.TXT
Алексей Михайлович Ремизов
Зайка
1
В некотором царстве, в некотором государстве, в высокой белой башенке на
самом на верху жила-была Зайка.
В башенке горели огни, и было в ней светло, и тепло, и уютно.
Лишь только солнце подымалось до купола и в саду Петушок-золотой гребешок
появлялся, приходил к Зайке старый кот Котофей Котофеич. Впрыгивал Котофей в
кроватку и бережно бархатной лапкой будил спящую Зайку.
Просыпались у Зайки синие глазки, заплетала Зайка свою светлую коску.
Котофей Котофеич пел песни. Так день начинался.
Зайка скакала, беленькая плясала. С ней скакала Лягушка-квакушка с отбитою
лапкой2, плясали две Белки-мохнатки. А гадкий Зародыш3 садился на корточки в
угол, хлопал в ладошки да звонил в серебряный колокольчик.
То-то веселье, то-то потеха!
И обедать готово, а Зайку за стол не усадишь.
Завязывал Котофей Котофеич Зайке салфетку, и принималась Зайка кушать
зайца жареного да козу паленую, а на загладку "пупки Кощея"4, такие сладкие,
такие вкусные, малиновые и янтарные, - весь ротик облипнет.
Тут Лягушка-квакушка себе мух ловила, а Белки-мохнатки орешки грызли.
Но вот заходило за домик Барабаньей Шкурки красное солнце, проходила мимо
башенки старуха Буроба, проносила Буроба огромный мешок за плечами.
Не дай бог повернет Буроба в башенку! Подымется Буроба наверх по лестнице,
возьмет Зайку в мешок, унесет с собою да и съест.
Которые дети спать не ложатся, Буроба в мешок собирает.
Котофей Котофеич уж охаживал кроватку, усатой мордочкой грел пуховую
Зайкину думку, сон нагонял.
Зайка зевать начинала, просилась в кроватку.
Выползал из ямки Червячок. Рос Червячок, распухал, надувался, превращался
в огромного страшного червя, потом опадал, становился маленьким и червячком
уползал к себе в ямку.
В окне показывался Кучерище5, подпирал Кучерище скулы кулаками, ел Зайкины
игрушки.
А Зайка расплетала свою светлую коску, скидывала с себя платьице и чулочки
да в кроватку бай-бай ложилась.
И подымался из-за угла гадкий Зародыш, залезал Зародыш в фонарик, дул в
огонек. И огонек становился огонечком с ноготок Зайкин.
Васютка, сынишка Кучерищев6, затягивал в трубе тонко песенку, - сонную
песенку.
Так вечер кончался, ночь начиналась.
Ночью нередко Зайка ловила рыбку.
И чихал же наутро старый кот Котофей Котофеич, не пел песен.
А бедная Зайка замирала от страха: по лестнице шлепала-топала старуха
Буроба с огромным мешком за плечами, пробиралась Буроба наверх к Зайке.
Которые дети по ночам ловят рыбку, Буроба в мешок собирает.
2
По праздникам, когда Петушок-золотой гребешок пел голосистей, а
Курочка-кудахточка несла золотое яичко и солнышко ярче и светлее светило в
башенку, вылезал из отдушника кум Котофея Котофеича - Чучело-чумичело.
Чучело-чумичело до самого обеда ходил на голове перед Зайкой, - все
животики надрывала себе Зайка от хохота, а после обеда Чучело усаживался на
шесток вместе с Котофеем Котофеичем, и у них разговор начинался.
Прислушивалась Зайка, но понять ничего не могла.
Чучело-чумичело все рассказывал о крысах, да о мышах, да о мышатах
маленьких. А Котофей Котофеич себе под нос мурлыкал.
Раз Котофей Котофеич говорит куму:
- Чучело-чумичело-гороховая-куличина, беда мне с Зайкой, да и только! Сам
видишь, обносилась вся, локотки продраны, чулочки все в дырках, а какие были
кружевца на штанишках, давно от них и помину нет, все обшаркались.
- Эх, кум, кум, - отвечал укоризненно Чучело, - чего ж ты загодя не
сказал: приходил вчера ко мне Волчий Хвост, предлагал Хвост кубышку с золотом,
да на что мне золото, я и без золота Чучело.
- Может, опять придет?.. - замурлыкал Кот. - Ни зайца у нас жареного, ни
козы паленой, ничего нынче на обед не было, а одними "пупками Кощея" сыт не
будешь, да и "пупков" всего ничего осталось.
Призадумался Чучело-чумичело, да и говорит Котофею:
- Так ты, кум, вот что, как пойдешь ужотко за мышами, загляни ко мне в
отдушник, там я тебе пошепчу на ушко что-то.
Рано легла баиньки Зайка, а глазки все не спали - глядели, а ушки все не
спали - слушали.
То червячок из ямки покажется.
То Васютка в трубе запищит.
- Велите дать говядинки, говядинки! - пищал из трубы Васютка.
Так Зайку все и разгуливало.
Уж Котофей Алексей Михайлович Ремизов (1877 - 1957), русский советский
писатель, экспериментировал в области формы, использовал архаические синтаксис
и лексику
Шкурки труба закурилась, Зайка засопела носиком и завела далеко-далеко
свои синие глазки: прямо на пруд... ловить рыбку.
А Котофей Котофеич прыг с кроватки да тихонько к отдушнику.
Покликал Кот Чучела-чумичела. Высунул Чучело мурло из отдушника. И
шептались они долгое время.
3
Наутро Котофей Котофеич не чихал, не пел песен, снаряжал Котофей свою
Зайку в путь-дорожку.
Говорил Кот Зайке:
- Зайка беленькая, отправляйся, моя курнопяточка, в темный лес, иди все
прямо-прямо, и будет тебе избушка Бабы-Яги. Заглянуть к Яге в окошко можно, а
входить не входи в избушку. Яга тебя без шапки-невидимки заметит и съесть
захочет. Ты иди лучше мимо избушки наискосок по тропинке, пролезай через
шиповник, не бойся, пальчиков не оцарапаешь. Так-то, Зайка, так-то, беленькая!
Встретит тебя птица Гагана7, поздоровайся с птицей: Гагана тебе птичьего
молочка даст. Покушаешь молочка и снова в путь трогайся. К полночи придешь к
подземелью, не туркайся в дверь, а залезай прямо на дерево и жди, что будет.
Пройдет мимо дерева слепышка Листин8, прошуршит листьями, не бойся: Листин не
страшный, Листин только пугать любит. Пролетит мимо дерева Сорока-белобока,
проскачет Коза рогатая, ты не бойся: больно Коза не забодает, - жди, что
дальше будет. Выйдут из подземелья двенадцать черных разбойников, ты слушай,
что станут говорить разбойники, заруби их слова себе на носике, а когда
пропадут разбойники, спускайся в подземелье и скажи то, что они говорили.
Простилась Зайка с Котофеем Котофеичем, простилась с Лягушкой-квакушкой,
простилась с Белками-мохнатками, простилась с гадким Зародышем и с Червячком
из ямки.
Все дружно проводили Зайку до самой последней ступеньки, назад в башенку
вернулись, и занялся всякий своим делом.
Лягушка-квакушка мух ловила; Белки-мохнатки орешки грызли; Зародыш в
ладошки хлопал да звонил в серебряный колокольчик; Червячок выползал из ямки,
рос, надувался, превращался в огромного страшного червя, потом опадал,
становился маленьким и червячком уползал в ямку.
А Котофей Котофеич по башенке с топориком похаживал, приводил все в
порядок, подшивал и подглаживал, а то заберется в Зайкину кроватку и там
лапкою гостей замывает.
Каждый вечер все в кружок садились, пили чай - дули на блюдечко,
вспоминали свою беленькую Зайку.
Васютка, сынишка Кучерищев, в трубе скучал-насвистывал.
- Зайка-Зайка, вернись-перевернись! - насвистывал из трубы Васютка.
Кучерище в окне игрушки ел.
4
Как сказал Котофей Котофеич, так все и вышло. Не успела Зайка оглянуться в
лесу, попался ей Медведь с Мужиком: Медведь с Мужиком9 стояли на палочке,
ковали железо, пели песни. Поздоровалась Зайка с Медведюшкой и дальше пошла.
Шла Зайка, шла и видит: стоит избушка на курьих ножках, на собачьих пятках.
Заглянула Зайка в окошко, а в избушке Баба-яга спит, распустила длинные уши:
одно ухо вместо подушки, а другим, будто одеялом, с головкою покрыта. Показала
Зайка пальчиками нос Бабе-Яге да скорее наискосок по тропинке. Выпорхнула из
шиповника птица Гагана, ударила оземь красным крылом. Поздоровалась Зайка с
Гаганой, взяла у птицы кувшинчик с птичьим молочком, выпила молочко и дальше
тронулась в путь.
Вот видит Зайка подземелье, подходит она к двери, а дверь из человечьих
костей и скрипит, и светится. Забоялась Зайка да на дерево. Вскарабкалась,
ждет - навострила ушко.
Прошел слепышка Листин, прошуршал листьями, пролетела Сорока-белобока,
проскакала Коза рогатая, упала с неба сестричка-звездочка, и растворилась
дверь из человечьих костей, - задрожали у Зайки поджилки, - и двенадцать
черных разбойников вышли из подземелья, и сказали разбойники в один голос:
- Чучело-чумичело-гороховая-куличина, подай челнок, заметай шесток!
И тотчас дверь подземелья закрылась.
Постояли разбойники, позевали на месяц. Сказали разбойники в одно слово:
- Чучело-чумичело-гороховая-куличина, подай челнок, заметай шесток!
И тотчас дверь подземелья раскрылась.
А как пропали разбойники, спрыгнула Зайка с дерева да все слова
разбойничьи и повторила.
И дверь снова раскрылась, и Зайка вошла в подземелье.
Видит Зайка огромный хрустальный зал, по углам банки, в банках золотые
рыбки плавают. Хотела Зайка хоть одну рыбку поймать, да одумалась. Подошла к
семивинтовому столу. На семивинтовом столе - черная шкатулка, на черной
шкатулке - шитое разноцветными шелками полотенце, а по полотенцу беленькая
Мышка-хвостатка бегает. Поздоровалась Зайка с Мышкой-хвостаткой, подала ей
Мышка золотой ключик. Приняла Зайка от Мышки золотой ключик, отперла шкатулку.
А как открыла крышку, глазенки так и забегали: вся шкатулка до самого верху
была полна бисерными кошельками. Взяла Зайка один кошелек с голубенькими
цветочками, - больно уж кошелек ей понравился, хотела Зайка его в сумочку
положить, а из кошелька вдруг золото орешками и посыпалось. Схватилась Зайка
подбирать золото, а двенадцать черных разбойников встали с своего места да всю
шкатулку Зайке и отдали.
- Чучело-чумичело-гороховая-куличина, подай челнок, заметай шесток! -
сказала Зайка по-разбойничьи.
Дверь раскрылась.
И Зайка была такова.
5
Вся башенка поднялась на ноги, когда Петушок-золотой гребешок прокричал о
беленькой Зайке:
- Беленькая Зайка домой бежит!
Все спустились по лестнице вниз и на пороге встретили Зайку.
Зацеловали беленькую, задушили курнопяточку: так были все рады-радехоньки.
А Зайка едва дух переводит, закраснелась, запыхалась вся, все штанишки
спустились, по земле волокутся, а волоски взбились хохликом.
Подала Зайка шкатулку Котофею Котофеичу, говорит Коту:
- Вот тебе, Кот, находка, разбирайся!
А сама села присесть да как убитая тут же на месте и заснула.
И спала Зайка целых три дня и три ночи без просыпу.
Вышел из отдушника Чучело-чумичело, стал ходить на голове перед Зайкой.
Видит Чучело, не обращает Зайка на него внимания, пошушукался с Котофеем
Котофеичем и опять в отдушник забрался.
Котофей Котофеич загреб золото, стал считать. И день считал, и другой
считал, все со счета сбивается, - ничего не выходит.
Побежал Кот к Барабаньей Шкурке за мерой.
- Дай, - говорит, - мерку мне на минутку.
- А зачем вам мера? - спрашивает Барабанья Шкурка.
- "Кощеевы пупки" считать.
- Хорошо, - ухмыльнулась Барабанья Шкурка, - дам я вам меру, только
смотрите, не затеряйте.
А сама думает:
"Тут дело не чисто, кто же это "пупки Кощеевы" мерой считает - "пупки" в
коробках на фунты продаются!"
А чтобы вернее дознаться, что будет Кот мерить, намазала Шкурка дно у
своей меры липким медом.
Взял Котофей Котофеич Шкуркину меру и домой в башенку.
А уж мерил Кот, мерил, мерил-мерил - конца-краю не видно.
А как вымерил до последнего золотого, отнес меру Барабаньей Шкурке,
накупил платьицев и игрушек, нарядил Зайку и сел себе тихомолком гостей
замывать.
Тут пошел такой в башенке пляс, хоть образа выноси из дому.
Не плясали, а бесновались. Больше всех отличалась Лягушка-квакушка, до
того дошла Квакушка, что под вечер еще одну лапку себе отбила и осталась всего
о двух лапках задних.
Ну и Чучело-чумичело, нечего сказать, постарался - Чучело-чумичело лицом в
грязь не ударил: ходивши на голове, мозоль натер себе Чучело на самом носу.
То-то веселье, то-то потеха!
А Барабанья Шкурка не моргала. Как принес ей Котофей Котофеич меру, Шкурка
всю меру во все глаза оглядела и на самом донышке нашла золотой, - прилип
золотой к меду.
И порешила Шкурка разведать, откуда такое богатство попало в руки Зайки.
Много годов живет на белом свете Барабанья Шкурка, сундуки Шкурки доверху
золотом завалены, а такого золота она глазом отродясь не видала, ни слухом не
слыхала: не простое золото, а серебряное!
И стала Барабанья Шкурка подсылать к беленькой Зайке двух своих жогов
подручных: Артамошку-гнусного да Епифашку-скусного.
6
Нос крючком, голова сучком, брюшко ящичком, а все само жилиное и
толкачиком, - такие эти были Артамошка с Епифашкой.
В первый раз пришли они чуть свет в башенку. В другой раз - в сумерки, в
третий раз - поздно вечером, и повадились. И днюют и ночуют пакостники, отбоя
нет.
Придут они в башенку, рассядутся на кухне и клянчают. Немытые, нечесаные,
- страсть взглянуть.
Разжалобили жоги Зайку.
Пробовала Зайка посылать им грибков да щавелику, - не помогает, все свое
тянут, все еще клянчают. Еще больше разжалобили Зайку.
И стала Зайка их в комнаты пускать.
А как влезли они в комнаты, - тут уж ничем их не выживешь.
Зайка скачет, беленькая пляшет, а они мороками10 по башенке бродят, все
трогают, все нюхают, а то в игры свои играть примутся: либо угощают друг
дружку мордой об стол, либо в окно выбрасываются,-такие эти были Артамошка с
Епифашкой.
Остерегал Зайку старый кот Котофей Котофеич:
- Ой, Зайка, ой, беленькая, не водись ты с этими полосатыми: шатия эта
шатается, не будет прока, помяни ты мое котово верное слово... С Буробою они
знаются, тетенькою Буробу величают, сам слышал, тоже и башмачок твой намедни
сожрали, да то ли еще натворят, ой, Зайка, ой, беленькая!
А Зайка хохочет.
- Старый ты, ворчун, все б тебе ворчать, иди-ка ты лучше да мышек топчи.
- Не могу я больше мышек топтать, - грустно вздыхал Котофей Котофеич и
снова принимался журить Зайку.
Раз села Зайка в ванночку мыться. Котофей Котофеич головку ей мылил,
банные песни пел. И случись такой грех: попало едкое мыло Коту в глаз.
Пошел Котофей Котофеич в кухню глаз промывать, а Артамошка с Епифашкой
стук к Зайке в ванночку.
- Расскажи да расскажи, Заинька, откуда бисерные такие кошельки у тебя
разноцветные да откуда золото такое не простое, а серебряное?
Зайка все язычком и выболтала.
Вернулся из кухни Котофей Котофеич, а уж Артамошки с Епифашкой и след
простыл.
И с той поры сгинули они из глаз, полосатые, словно никогда их и земля не
носила.
Призналась Зайка Котофею Котофеичу.
Встревожился Котофей Котофеич.
- Пропали мы, пропали все пропадом! - одно твердил старый Кот.
Проснется Зайка ночью попить, покличет Котофея Котофеича, а Кота нет у
кроватки: Котофей Котофеич целыми ночами напролет перешептывался с
Чучелом-чумичелом, куму свое горе поверял.
Всякий праздник, как всегда, вылезал из отдушника Чучело-чумичело, ходил
до обеда на голове перед Зайкой, а после обеда, сидя на шестке с Котофеем
Котофеичем, оба об одном рассуждали и на разные лады умом раскидывали, как из
беды Зайку выпутать: неспроста приходили полосатые, наделают они дел, не
оберешься.
- Пропали мы, пропали все пропадом! - твердил старый Кот.
7
Артамошка с Епифашкой потирали себе руки от удовольствия: так ловко
провели они Зайку и носик ей натянули курносенький.
Получили жоги в награду от Барабаньей Шкурки старую собачью конурку на
съедение. Засели в конурку, лакомились да облизывались.
А Барабанья Шкурка намотала себе на ус разговор полосатых и не долго думая
снарядилась в поход за шкатулкой: добывать себе черную шкатулку с не простым,
а с серебряным золотом.
И случилось с Барабаньей Шкуркой то же, что и с беленькой Зайкой.
Пришла Шкурка в полночь к подземелью, влезла на дерево.
Вышли из подземелья двенадцать черных разбойников, постояли разбойники,
позевали на месяц, сказали заклинание и пропали.
- Чучело-чумичело-гороховая-куличина, подай челнок, заметай шесток! -
повторила Барабанья Шкурка разбойничьи слова.
Дверь раскрылась, и Шкурка вошла в подземелье.
Обошла Шкурка весь хрустальный зал, все переглядела и все перетрогала,
забрала с семивинтового стола черную шкатулку да к двери.
А дверь не раскрывается.
И барабанила Шкурка, колотила дверь из всей мочи.
А дверь не раскрывается.
Забыла Шкурка впопыхах разбойничье заклинание.
А разбойники встали с своего места, окружили Шкурку да всю ее и измяли.
И превратилась Барабанья Шкурка в кожу, а из кожи сапогов да башмаков
понаделали, и пошла Шкурка по мостовым шмыгать да ноги натирать, - пропала
Шкурка пропадом.
8
Именины Зайки совпали с известием - мухи рассказывали, что Барабанья
Шкурка в кожу превратилась.
Бегал Котофей Котофеич в домик к Шкурке, но ни единой души не нашел в
домике: Артамошка с Епифашкой в лес улизнули и там свили гнездо себе,
живут-поживают, творят пакости да народ смущают.
Три дня праздновали в башенке именины, и пир горой шел.
На третий день, когда Кучерище объелся игрушками, а Чучело-чумичело голову
потерял, прокралась незаметно в башенку старуха Буроба да за суматохой все
добро и поклала себе в мешок.
И лишилась Зайка серебряного золота, и черной шкатулки, и бисерных
кошельков.
Только наутро хватились, - туда-сюда, да, видно, уж чему быть, того не
миновать.
Ну хоть бы тебе что, словно в воду кануло!
Мрачный ходил Котофей Котофеич, завязывал ножку у стола11 и снова и снова
принимался пропажу искать.
- Не завалилось ли куда! - мурлыкал Кот.
И с отчаяния Кот обмирал на минуту и опять ходил мрачный.
Ночью покликал Котофей Котофеич Чучела-чумичела. Чучело долго не
отзывался.
- Трудно тебе, кум, без головы-то? - соболезновал Кот.
- Страсть трудно, не приведи бог.
- А я тебе, кум, мышиной мази принес, ты себе помажь шею, оно и пройдет.
- Мажусь, не помогает.
- А у нас, кум, несчастье.
- Слышал.
- Подумай, кум, выручи.
- Ладно.
Отошел Кот от теплого отдушника, обошел вдоль и поперек всю башенку,
потрогал засовы - крепко ли держатся, - успокоился и замурлыкал.
В окне сидел Кучерище, давился, - больше не ел игрушек.
Покатывался со смеху гадкий Зародыш, катался в фонарике.
И шалил огонек: то вспыхнет, то не видать.
А по лестнице шлепала-топала старуха Буроба с огромным мешком за плечами,
шарила в потемках Буроба, метила в башенку, подымалась на пальчики, подступала
тихонько к двери, отмыкала волшебным ключом тяжелый засов, приотворяла
дверь...
- Кис-кис! - плакала Зайка от страха.
Которые дети любят поплакать, Буроба в мешок собирает.
9
Много ломал голову Котофей Котофеич с Чучелом-чумичелом: жалко им было
беленькую Зайку, не было у Зайки ни кошельков бисерных, ни зайца жареного, ни
козы паленой, ни "пупков Кощея", и личико у Зайки стало такое грустненькое,
глазки заплаканы.
И порешили Котофей с Чучелом: опять идти Зайке к подземелью и проделать
все, что в первый раз делала, и тогда все пойдет как по маслу, - будет и
черная шкатулка, будут бисерные кошельки, будет и золото не простое, а
серебряное.
- Только смотри, Зайка, будь осмотрительна! - напутствовал Кот свою Зайку.
Не тут-то было.
Шагу не сделала Зайка, попала в беду.
Ну, заглянула Зайка в окошко к Яге, ну и хорошо, идти бы ей себе дальше,
нет, не утерпела. Захотелось ей поближе посмотреть. Отворила Зайка дверку да
шасть в избушку. И это бы ничего, с полбеды, а то возьми да и ущипни Ягу за
ушко. Яга проснулась, Яга осерчала, села Яга в ступу да за беленькой Зайкой
мигом в погоню.
Боже ты мой, чего только не натерпелась бедняжка! И с дороги-то Зайка
сбилась, и сумочку Зайка потеряла, и наголодалась и продрогла вся. Спасибо,
Коза рогатая на пути попалась, а то хоть ложись да помирай, вот как! Шла Коза
бодать, приметила под кустиком Зайку, накормила Зайку молочком, взяла к себе
на закорки да на дорогу и вынесла.
Вот она какая - Коза рогатая!
Шла Зайка, шла, пришла к подземелью, влезла на дерево. Вышли двенадцать
черных разбойников сердитые-пресердитые, сказали заклинание и скрылись.
- Чучело-чумичело-гороховая-куличина, подай челнок, заметай шесток! -
сказала Зайка по-разбойничьи.
И когда растворилась дверь и Зайка попала в подземелье, захлопала Зайка в
ладошки от радости: все как стояло на своем месте, так и осталось стоять, - и
семивинтовый стол, и черная шкатулка, и банки с золотыми рыбками.
Узнала Зайку Мышка-хвостатка, бросилась к Зайке с золотым ключиком. Взяла
Зайка у Мышки ключик, и захотелось ей наперед рыбку поймать, только одну,
самую маленькую. А как поймала Зайка рыбку, - Буроба тут как тут.
- А, - говорит, - попалась!
Тут Зайка сложила ручки крестиком да бултых в банку прямо к рыбкам.
И рыбкой, не Зайкой, поплыла.
10
Двенадцать родилось молодых месяцев, и один за другим двенадцать ясных они
рождались слева. С левой стороны показывались месяцы рогатые старому коту
Котофею Котофеичу. И Кот вздыхал тяжко.
Недоброе предвещали месяцы: не было Зайки, не возвращалась Зайка беленькая
к себе в башенку.
И бросили Белки каленые орешки грызть, помчались в лес разыскивать Зайку,
но и Белок не было, не возвращались Мохнатки в башенку.
И сидела в Зайкиной кроватке Лягушка-квакушка под Зайкиной думкой,
квакала.
- Кис-кис! - кто-то кликал, как Зайка, в долгие ночи.
- Чучело-чумичело-гороховая-куличина, выручи! - мяукал жалобно Котофей
Котофеич, не отставал от Чучела.
Но Чучело, измазанный мышиной мазью, без головы ничего не мог выдумать.
- У меня, кум, что-то вроде мышиной головы пробивается, и я боюсь, ты меня
поймаешь и съешь.
- Да не съем, - клялся Кот, - провалиться мне на месте, не съем тебя,
только выручи!
- Ладно.
Неладно было в башенке, пусто: ни стрекотни, ни говора, ни смеха.
Только Васютка, сынишка Кучерищев, свистел в трубе, пересвистывал
визгливо.
И ночь приходила, приникала к окну темными лохмами, застила свет, а
Котофей Котофеич все сидел у окна пригорюнившись, не спускал глаз, глядел на
дорогу.
В окне сидел Кучерище.
Привязался Кот к Кучерищу, а Кучерище к Коту.
Оба в оба глядели.
- Надоумь меня, Демьяныч! - мяукал Кот.
Кучерище ощеривался:
- Дай сроку, Котофеич, все устроится.
И молча выползал Червячок из ямки. Рос Червячок, распухал, надувался,
превращался в огромного страшного червя, потом опадал, становился маленьким и
червячком уползал к себе в ямку.
- Кис-кис! - кто-то кликал, как Зайка, из ночи и грустно и жалостно.
Огонечек в фонарике таял.
11
Ранним рано, еще Петушок-золотой гребешок не примаслил головки, вышел
Котофей Котофеич из башенки выручать свою Зайку.
Всю дорогу по наущению Кучерища Демьяныча и Чучела-чумичела шел Кот
степенно, заводил умные речи. Никого не обошел он, со всяким хлеб-соль кушал.
Встретились Коту по дороге два Козла-барана12, ударялись Козлы-бараны друг о
друга стычными лбами. Кот и Козлов не забыл, помяукал бодатым. Переночевал он
ночь у Бабы-Яги, с Ягой крысьи хвостики ели. Посидел часок-другой у Артамошки
с Епифашкой, осмотрел их гнездо, похитрил чуточку.
- Зайка теперь рыбкой плавает, доловилась! - ехидничали полосатые.
- А я ее съем! - подзадорил Кот.
- Ан не съешь!
- Ан съем, и очень просто съем!
- Да как же ты ее съешь? Разбойники ее караулят!
- Ну и пускай себе караулят.
- Разве что Коза... - почесался Артамошка.
- Конечно, Коза! - подхватил уверенно Кот, будто зная, в чем дело.
- А даст ли Коза холодненькую водицу? - усумнился Епифашка.
- За водицей дело не станет, Гагана обещала! - сказал Артамошка.
Слово за слово, всю подноготную Кот и выведал.
Насулили Коту Артамошка с Епифашкой золотые горы, пошли Кота проводить, да
на другую дорогу и вывели: не к подземелью, а нарочно опять к Зайкиной
башенке.
Вот они какие, полосатые!
Уж и плутал Кот, плутал, только на осьмую ночь пришел Кот к подземелью.
Все, как водится, вышли двенадцать черных разбойников, сказали разбойники
заклинание и скрылись.
- Чучело-чумичело-гороховая-куличина, подай челнок, заметай шесток! -
сказал Кот по-разбойничьи и вошел в подземелье.
Вошел Кот в подземелье да хвост поджал.
Неласково встретили Кота двенадцать черных разбойников.
- Иди, Котофей, - сказали разбойники, - отправляйся, Котофеич,
подобру-поздорову домой, пока цел, нет у нас тут для тебя никакой корысти.
- А Зайка? - замяукал Кот.
- Зайка! - заартачились13 разбойники: - Не отдадим мы тебе Зайку никогда!
Зайка у нас рыбкой плавает, и мы на ней все женимся: такая она беленькая,
беляночка.
- Ну, вы меня хоть чаем угостите, а я вам сказку скажу, - будто сдался
Кот.
Согласились разбойники, велели самовар подать, а сами расселись вкруг
Кота, рты разинули.
Кот пил вприкуску, передыхал, сказывал.
Рассказывал Кот длинную-длинную сказку о каких-то китайских яблочках и о
купце китайском, запутанную сказку без конца, без начала.
Разбойники слушали, слушали Кота и заснули. А как заснули разбойники,
опрокинул Кот чашку на блюдечко, да и пошел по банкам ходить, искать Зайку.
- Кис-кис! - тихонько покликала Зайка.
Котофей Котофеич и догадался, выловил Зайку лапкой, обернул в платочек да
себе в карман и сунул.
А разбойники дрыхнут, ничего не видят, ничего не слышат.
Тут загреб Котофей Котофеич в охапку черную шкатулку, сказал заклинание да
поминай как звали.
- Э-эх! - укорял дорогой Котофей свою Зайку-рыбку.
- Да я, Котофей Котофеич, только одну хотела рыбку поймать, самую
маленькую.
- Ну и стала рыбкой, прости господи! - чихал Кот, не унимался.
Зайка едва дух переводила, так прытко стремился Кот в башенку.
И только когда сестричка-звездочка с елки на Кота глянула, сел Кот
посидеть немножечко.
Вынул Котофей Котофеич платочек из кармашка, развернул платочек, покликал
Козу рогатую.
Прибежала Коза рогатая, дала Зайке-рыбке холодненькой водицы. И
превратилась Зайка-рыбка в настоящую беленькую Зайку.
- Опасность, друзья мои, миновала: разбойники ошалели от гнева, пустили
погоню... да не в ту сторону.
- Ну, спасибо тебе, Коза рогатая, - благодарил Кот, - заходи когда к нам
Зайку пободать.
- Хорошо, зайду когда-нибудь, - отвечала Коза, - да лучше вот что, я вас
сейчас до дому провожу.
Так втроем и отправились: кот Котофей, Зайка да Коза рогатая.
Много было страху и опаски: и с дороги сбивались, и погоня чуялась, и
топали шаги Буробы.
Артамошка с Епифашкой попали впросак и в отместку Коту свои козни строили.
12
Радость необычайная, радость невыразимая! Достигли путники башенки!
Пошел в башенке дым коромыслом.
Снова пляс, снова смех, снова песни.
Прибежали Белки-мохнатки, притащили кулек каленых орехов, вылез из
отдушника Чучело-чумичело, прискакала Лягушка-квакушка о двух задних лапках,
выполз Червячок из ямки, явился и сам Волчий Хвост, улыбался Хвост поджаро,
болтался.
А гадкий Зародыш сел на корточки в угол, ударил в ладошки, - и начались
хороводы.
Водили хоровод за хороводом, из сил выбились.
А Коза всех перебодала, да и опять в лес за кленовым листочком, только
Козу и видели. А Чучела-чумичела чуть было Котофей Котофеич не съел: такая у
Чучела соблазнительная мышиная мордочка выросла!
- Э-эх, кум, - пенял Коту Чучело, - не говорил ли я тебе, что ты меня
съесть захочешь?!
Кот извинялся.
Кучерище сидел в окне, ел игрушки, головой поматывал.
То-то веселье, то-то потеха!
Насилу Зайку спать в кроватку уложили, - так разрезвились, из рук вон.
И три дня пировали в Зайкиной башне.
На четвертый день утром приступил старый кот Котофей Котофеич к Зайке,
тронул Зайку лапкой, сказал Зайке:
- Отпусти меня, Зайка, отпусти, беленькая, из башенки по свету погулять,
выхолил я тебя, Зайку, вынянчил, пора и на волю мне.
Утерла Зайка слезки себе пальчиком, погладила по шерстке Котофея Котофеича
и говорит:
- Как же я без тебя жить буду, Котофей Котофеич, меня Буроба съест.
- Не съест, Зайка, не съест, беленькая, где ей, ну а придет старая, ты
только покличь, я и вернусь в башенку.
Поцеловала Зайка Кота в мордочку, вытащила из новой сумочки любимый свой
бисерный кошелечек с павлином, подарила его на память Котофею Котофеичу.
- Голубушка беленькая, Зайка моя! - прослезился растроганный Кот.
Так и покинул Котофей Котофеич Зайкину башенку, пошел с палочкой по свету
гулять.
И осталась Зайка одна в башенке, надела себе Зайка золото на пальчики,
взяла у Зародыша афту14 - такую краску, размазала афту на дощечку и стала свой
собственный портрет писать.
Придет старый Кот, вернется Котофей в башенку, Зайка ему портрет и отдаст.
- Афта-афта! - гавкал в трубе собачонкой Васютка, сынишка Кучерищев,
стерег башенку.
Петушок - золотой гребешок на заре по заре распевал петушиные голосистые
песни.
И играло солнце над башенкой так весело, весеннее.
----
1 Зайка. У детей глаза подслеповато-внимательные. Для них нет, кажется, ни
уголка в мире незаполненного, все вокруг кишит жизнями, которые позже, по мере
сознательности, или рассеятся, или уж сядут на свои твердо определенные места.
Не отделяя сна от бодрствования, дети мешают день с ночью, когда руководит ими
не мама и нянька, а Сон. Всякую ночь Сон приходит к кроватке и ведет их гулять
на свои поля к своим приятелям. Знакомые лица игр и игрушек ночью живут самой
полной жизнью, и это отражается на отношении детей к предметам в дневной
жизни, когда они кушают. Среди бела дня вдруг покажется Кострома, а станет
солнце закатываться, глядишь, и Буроба с своим мешком тащится, а уж когда
совсем смеркнется и где-нибудь в углу червячок зашевелится, станет расти - и
ко сну клонить начинает.
2 Лягушка-квакушка с отбитою лапкой - фарфоровая лягушка с отбитой лапкой.
3 Зародыш - такой из пузыря человек, когда его надуешь, распухнет, но
когда воздух выйдет, то, пискнув, он свернется в гадкую раскрашенную пленку.
4 "Пупки Кощея" - бульдегом. Коробка - 25 коп. Самое любимое кушанье детей
- вареный куриный пупочек, и на конфеты сладкие переносится название пупочков.
5 Кучерище - игрушка щелкун. Сидит такое чудище с разинутым ртом, а перед
ним коробочка с ручкой, если вертеть ручку, то вылезает из нее человечек и
прямо в пасть. И сколько бы ни вертеть, человечек все вылезает, а чудище знай
его проглатывает. Такая игрушка изображена в "Азбуке" Александра Н. Бенуа.
Изд. Экспедиции заготовления государств. бумаг. СПб., 1905.
6 Васютка, сынишка Кучерищев - ветер в трубе.
7 Птица Гагана - мифическая птица, которая дает птичье молочко, гага.
Гаганить - гоготать.
8 Слепышка Листин - в лесу живет, весь из листьев. Есть и Листина баба -
игрушка: туловище сделано из мха, а вместо рук еловые шишки, на ногах
настоящие лапотки.
9 Медведь с Мужиком - деревянная игрушка. На двух палочках укреплены
Медведь и Мужик, а между ними наковальня. Если двигать палочки в разные
стороны, то попеременно Мужик и Медведь ударяют молотком по наковальне.
Игрушка изображена в "Азбуке" Александра Н. Бенуа.
10 Мороками - мрачно, себе на уме.
11 Завязывал ножку у стола - такая есть примета: чтобы поскорей найти
потерянное, надо завязать ножку у стола, и потерянная вещь найдется.
12 Два Козла-барана - деревянная игрушка, сделанная по образцу Медведь и
Мужик.
13 Заартачились - заупрямились.
14 Афта - краска, которой пишутся автопортреты, по толкованию Зайки.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 22.05.2002 11:08