Знак
Они готовились вместе к башо 1: Ира, Лена, Варя и Женя Мурыгина. Так почему-то называли всех просто, а к Жене непременно прибавляли фамилию. Женя Мурыгина.
Собирались то у Иры, то у Вари. Лена и Женя Мурыгина жили далеко одна в Нейи, другая на Репюблик. Удобнее всего было у Вари, потому что там никогда никого не было дома. Барина маменька бегала по портнихам и по чаям, в шкафу всегда стояла коробка с шоколадом, и был отличный граммофон, так что можно было со всеми удобствами заниматься науками.
Приходили с книжками и всегда с твердым намерением «на этот раз серьезно приналечь». Но Варя встречала гостей веселым визгом и радостной вестью:
Старуха укатила танцевать!
В буйном восторге вся ученая компания принималась откалывать негритянские танцы, после которых можно было только повалиться всем на ковер и пищать от изнеможения.
А как же башо? вдруг вспоминала бестактная Лена.
Башо? Башо! Башо...
Ну что ж, мы ведь делаем все, что можем, разумно успокаивала подруг деловитая Женя Мурыгина. Мы учимся. Не наша вина, если мы провалимся.
Ах, только бы всем вместе! мечтала Лена-компанейская душа.
Чего нам проваливаться. Костя Рюхин выдержал, уж такой кретин.
Пустяки.
Варя бежала за конфетами.
Откуда столько? радостно визжали подруги.
Старухе вздыхатели привозят. Она не ест, чтобы не потолстеть.
А вот уж я не боюсь потолстеть, заявляла пухлая Ира. Я такая нервная, что достаточно мне один вечер кое о чем подумать, чтобы я сразу пять кило потеряла. Честное слово!
Знаю, знаю, о чем подумать, запела Лена.
И я знаю, закричала Варя. О Борисе! Ведь правда, о Борисе?
Ничего подобного, ничего подобного, краснея и смеясь, защищалась Ира.
Они все были дружно влюблены в Бориса, «адски» интересного молодого человека, будущего великого артиста. Он уже два раза выступал в пьесе «Орленок». Роль была довольно ответственная он рычал за сценой, изображая стоны умирающих. Оклад был не очень большой около семи франков за вечер. Но ведь никто и не начинает с шаляпинских гонораров. Все-таки это шикарно играть на французской сцене. Сколько завистников!
Неужели он так хорошо знает французский язык?
И неужели дирекция не замечает его акцента?
Пусть злятся. Перед Борисом открыта дорога к славе.
Он даже раз изображал в фильме какую-то толпу студентов. Все друзья побежали в синема смотреть. Но проклятый режиссер почему-то вырезал весь кусок, где был снят Борис. Ужасно глупо. Никогда они не поймут, что именно притягивает публику. Идиоты.
Сегодня у нас обедает какой-то новый тип, сказала как-то Варя подругам. Должно быть, интересный, потому что старуха волнуется с утра. Звонила к Прюнье, чтобы прислали буйябез, и сама покатила выбирать закуски.
А кто же он такой артист? спросила Женя Мурыгина.
Нет, какой-то очень умный господин. Какой-то Рыбаков.
Рыбаков? воскликнула Лена. Если Рыбаков, то я как будто о нем слышала, папа говорил. Очень умный, начитанный, страшный оратор. Он, кажется, масон и все такое.
Масон? заинтересовалась Женя Мурыгина. А что же они делают, масоны?
Ну, это трудно тебе так сразу объяснить. Масоны это такая духовная организация, вольные каменщики. Страшно интересно. Только они не имеют права никому ничего рассказать.
Да разве ты не помнишь, у Льва Толстого, Пьер стал масоном, вставила Варя. Он еще из-за этого подарил Наташе Ростовой перчатки. Помнишь? У них такой закон, что, когда постригся в масоны, то сейчас же обязан купить перчатки той даме, в которую он влюблен.
Неужели перчатки? вдруг заинтересовалась пухлая Ира. И хорошие перчатки?
Наверное дрянь, решила Варя. Разве мужчины понимают что-нибудь в перчатках.
А больше ничего не дарят? допытывалась Ира. Чулки не дарят?
Ха-ха-ха, покатилась Лена. Нет ли такого сообщества, которое дарит лифчики. У меня всегда лифчики лопаются.
Господи! ахала Ира. До чего мне хочется повидать настоящего масона!
Ну, еще бы, согласилась Варя. Это всем интересно. Знаешь, у них есть особый знак, по которому они друг друга узнают: вот он с кем-нибудь знакомится, сейчас и сделает знак, и ждет, чтобы тот ответил.
А какой же это знак?
Этого никто не знает. Это известно только посвященным.
Ну, а если ему ответят, тогда что?
Ну, тогда он сейчас же без стеснения начнет говорить обо всяких тайнах.
Господи! вопила пухлая Ира. Если бы только как-нибудь узнать этот знак. А ведь можно будет его обмануть: следить за всем, что он сделает, и сейчас же делать то же самое. Напрмер, вдруг он тряхнет как-нибудь особенно головой. Понимаешь? И я ему в ответ сейчас же тряхну. Он как-нибудь притопнет и я притопну. Он присвистнет и я присвистну. Очень просто.
Ну, это трудно, сказала Женя Мурыгина. Он еще подумает, что ты его передразниваешь.
Какая ты смешная! Ведь масонский знак должен быть какой-нибудь особенный, чтобы его посвященный человек мог заметить.
Говорят, они как-то особенно жмут руку, сказала Лена.
Мне бы только познакомиться, томилась Ира, я бы уж все разузнала. А что, он интересный на вид?
Папа говорил, что пожилой, бородатый.
Бородатый? разочарованно протянула Ира и тут же прибавила решительно: Все равно, пусть. Лишь бы масон.
Слушай, надумала Варя, оставайся обедать. Вот и познакомишься.
А как же дома, будут беспокоиться.
Мы позвоним по телефону. Понимаешь? Экзамен, мол, на носу, некогда дома сидеть.
Ангел! Бог! взревела от восторга пухлая Ира.
Все оставайтесь, разошлась хозяйка.
Визг, писк, восторг, негритянские танцы.
К самому обеду приехала «старуха». Старуха была молодая, очень красивая и элегантная дама, до того занятая своими сложными делами, что, кажется, даже не вполне понимала, что ей толкует дочь о своих подругах.
Да, да! ответила она. Пусти меня скорей переодеваться.
Звонок. Приехал масон.
Девчонки сбились в кучу, как стадо овец в буран.
Хи-хи! слышалось сдавленное, испуганное и нервное.
Шепот:
Наблюдай за знаком.
Иру посадить рядом.
Хи-хи! Ну, идемте.
Масон оказался плотный, красный, пожилой, но без бороды.
Значит, побрился! шепнула Лена. Это он, только побрился.
Иру вперед.
Масон между тем очень галантно целовал ручку хозяйке и рассыпался в комплиментах.
Повернувшись к столу, он вдруг увидел четыре пылающих лица и восемь испуганно-счастливых глаз, вперившихся в него, увидел и всплеснул руками:
Какой цветник юности! воскликнул он. Какая прелесть! Это все ваши? спросил он хозяйку.
Что за вздор, обиделась та под веселый визг девчонок.
Пухлая Ира, подталкиваемая подругами, села рядом с гостем.
Это моя подруга. Она хочет непременно сидеть рядом с вами, рекомендовала ее Варя и прибавила: Она очень серьезная и мистическая.
После этих слов Лена не удержалась и совсем некстати взвизгнула.
Прелесть, прелесть! повторял масон, разглядывая Иру самым бесцеремонным образом.
Подруги напряженно наблюдали, ожидая знаков. Но масон отвернулся и стал усиленно ухаживать за хозяйкой, только изредка бросая вполголоса несколько слов своей пухлой соседке. Но с той делалось прямо что-то неладное. Она тоже отвечала ему вполголоса и была, казалось, ужасно чем-то смущена: краснела пятнами, виновато улыбалась дрожащими губами, изредка нервно смеялась, проливала вино на скатерть, тыкала вилкой мимо тарелки и один раз даже как-то испуганно пискнула.
Ну что? спросила шепотом Лена.
Ира лукаво скосила глаз и кивнула утвердительно головой. Масон был расшифрован и пойман.
Девчонки зашептались, смотря на героиню горящими глазами.
Ира! вдруг особенно громко крикнула через стол Варя. Ты какой номер перчаток носишь?
Шесть с половиной, подчеркнуто отвечала Ира. И я люблю длинные, без пуговиц, цвета крем. Шесть с половиной.
Она носит шесть с половиной! Шесть с половиной! затараторили девчонки. Нетрудно запомнить, хи-хи.
«Старуха» пожимала плечами. Масон глядел с недоумением.
Едва обед кончился, подруги схватки Иру под ручки и потащили в спальню.
Ну что? Ну что? Да говори же скорее! Узнала знак?
Ира сидела на постели, растерянная, и пухлые ее щеки дрожали от волнения.
Я... Я заметила много знаков. Но я не знаю, какой настоящий. Но что он принял меня за масонку, в этом я уверена, потому что он обещал со мной обо всем говорить.
Расскажи скорей! визжали подруги и давили пухлую Иру, стараясь прижаться к ней поближе. Говори все по порядку.
Ну, вот. Мы сели за стол. А он тихонько сказал «душечка». А потом еще сказал, но это глупо...
Нет, ты должна все, все говорить. Говори все.
Сказал «пышечка». Глупо, точно я толстая.
Ну, а потом?
А потом тихонько под столом погладил мне руку.
Вот-вот! обрадовалась Варя. Вот это, верно, и есть.
Я тогда тоже погладила ему руку, чтобы показать, что я поняла. Тогда он немножко подождал и погладил мне коленку. Я нечаянно пискнула, а он испугался. Может быть, я должна была его тоже погладить, но мне стало страшно. Тогда я его тихонько спросила: «Теперь у вас от меня уже не может быть тайны?». Он сразу понял, кто я, и сказал: «Завтра в восемь у метро Клебер».
Ура! Ура! Ура!
Визг, поцелуи, негритянские танцы.
На визг явилась «старуха».
Чего вы так кричите? сердито сказала она.
Мама! крикнула Варя, Мы тебе что-то расскажем, когда масон уйдет.
Какой масон? удивилась мать.
Да этот, Рыбаков. Разве ты не знала, что он масон?
Рыбаков? Да он вовсе не Рыбаков, а Трабуков. Вечно у вас какая-то ерунда.
Девчонки долго смотрели друг на друга, выпучив глаза и приоткрыв рты.
1 экзамену за курс средней школы (от фр. «bachot», разг.)
Текст печатается по книге: *Тэффи Н. А. Собрание сочинений: Том 4: «О нежности». Составление и подготовка текстов Д. Д. Николаева, Е. М. Трубиловой. М.: Лаком, 2000. 384 с.* В комментариях в HTML-документа указаны страницы.
На главную
О Тэффи
Карта сайта
Форум
Ссылки
На Красной Горке
Сборник «О нежности»
Азимут
|