Тэффи

Петроградский монолог

— Нет, кончено! Я дала себе клятву, что ни слова не скажу больше о продовольственном вопросе. Довольно! Ведь это стало прямо невыносимо! О чем ни заговори, непременно съедешь на продовольствие. Точно нет больше на свете других интересов.

Где красоты? Где искусство? Где, наконец, любовь?

Встретила недавно Мишеля. Всегда кричали, что он эстет, что у него душа — засахаренная фиалка. Хороша фиалка! Я ему про Парсифаля, а он мне про конину! Так ни до чего не договорились. Ужас! А я обожаю Парсифаля! Вы видели в Музыкальной драме? Чудесно! Вот забыла сейчас фамилию едока, который самого Парсифаля пел. Но чудесно пел. Ах, я так люблю искусство. Была я недавно на выставке «Мира искусства». Видели вы Бориса Григорьева? Ах, что это за художник! Тонкий, острый, пряный. Эстетическая эротика и эротическая эстетика! Знаете, когда я смотрю на его картины, мне всегда кажется, что он кистью водит не по полотну, а прямо по мне. Ей-богу. Вот я тогда на выставке стою перед его картиной, глаза закрыла и любуюсь. Вдруг кто-то меня за руку хватает. Мадам Булкина! Идемте, говорит, скорее, в другую комнату, там какой-то художник нарисовал вот этакие яблочища. Нужно узнать его адрес и выписать, в каком он кооперативе? Не мог же он из головы этакую прелесть выдумать.

И знаете? Действительно, яблоки замечательные. Я таких давно не видала. Крупные, красные, интересно, сколько они могут стоить. Я видела у Елисеева одно яблоко в этом роде, но куда там — гораздо мельче. И то с ним возятся точно с Кавальери, моют его, подкрашивают и потом приказчики ему каждое утро маникюр делают. Но знаете, это яблоко, кажется, даже не продается, хозяева решили выждать, когда курс нашего рубля поднимется.

А у Болонкиных вчера в кооперативе выдавали рис... Ах, что это я опять сбилась на продовольствие. Ну, не буду, не буду. Я поклялась, что не буду. Надо отдохнуть душой на красоте, на искусстве.

Впрочем, насчет красоты теперь так трудно, ужас.

Представьте себе, даже хорошей пудры нигде не достанешь. Ужас! А мадам Болонкина уверяет, будто из пудры можно печь лепешки на польде-креме или на губной помаде. И очень вкусно, только потом долго тошнит. Теперь, положим, из всего делают лепешки. Брат мадам Булкиной говорит, что сам пек из оконной замазки и рецепт такой простой: выковырять из окошка и съесть... Ах, Боже мой, я опять о продовольствии!.. Простите, это у меня просто чисто нервное — сейчас пройдет. Я ведь дала слово, что не буду, не буду. Нужно же отдохнуть душой. Время такое тяжелое. Встретила вчера одного композитора — талант, красота! И представьте себе, тоже без денег. Я, говорит, распродаю теперь свою коллекцию персидских ковров — этим и кормлюсь. Питаюсь, как моль, коврами. Ну, что же, по-моему, лучше коврами, чем кониной. До того надоела эта конина, что прямо разговора о ней слышать не могу. А мадам Болонкина ест, хотя и скрывает, но ест. Недавно позвала нас всех на ростбиф. У меня, говорит, чудесный ростбиф. А горничная подает на стол, да вместо того, чтобы сказать: «Кушать подано», как ляпнет: «Лошади поданы!» Вот вам и ростбиф. Ох, что это я опять. Ради Бога, простите, я же дала слово. Будем говорить о любви, об искусстве.

Что это я хотела сказать? Ах, да: дантист Меркин печет лепешки из зубной пломбы с кардамоном. Очень хвалит. Говорит, что даже выгодно. Потому что если застрянет в зубах, так только полезно. Впрочем, что же это я! Опять! Ах, Боже мой! Ведь я так люблю искусство!



«Киевская мысль», 1918, № 212, 29 октября (11 ноября). С. 3.










На главную
О Тэффи
Карта сайта
Форум
Ссылки

Петроградское житие
Отдельные произведения
Как началось


Форум

На главную О Тэффи Отдельные произведения Как началось



QLE 88x31

QLE 88x31

  Каталог ресурсов Сибири   Allbest.ru   Fair.ru Ярмарка сайтов  




Дизайн © Helen, e-mail: webmaster@teffi.ru, 2000 г.
Hosted by EServer.