На Красной Горке
Вот начинается у нас Красная Горка, послепасхальная свадебная пора.
Для многих эта пора отмечена осталась на всю жизнь как радостное или кислое воспоминание.
А вот интересно было бы знать, как вспоминает эту самую Красную Горку Таня Бермятова. Красную Горку петербургскую, довоенную, замечательную, незабываемую, когда венчалась ее старшая сестра. Что-то она теперь об этой удивительной поре думает?
Что она думает, мы, конечно, ни знать, ни угадать не можем, а что именно тогда произошло и почему эта свадьба оказалась такой достойной воспоминаний в жизни Тани это рассказать стоит.
Было Тане в ту пору ровно тринадцать лет и два месяца. Старшей сестре ее Лиде, которая выходила замуж, целых двадцать. Была еще младшая, толстая Варя, десяти лет. Ту называли чаще Бубочкой...
Ввиду разницы лет все три сестры немножко друг друга презирали. Презрение шло, как ему и полагается, сверху вниз. Лида презирала Таню, Таня презирала Бубу. И чем горше терпела Таня от презрения Лиды, тем беспощаднее напирала она на бедную Бубу, которой уже податься было некуда. Она только сопела да вздыхала.
И вот Лида заневестилась.
Время для Тани было невеселое. Из гостиной ее выгоняли там нежничали молодые. Из будуара выгоняли там шептались мама с тетками. Сидеть в классной с презренной Бубой, когда в доме переживались такие крупные события, было очень обидно.
Одно еще было туда-сюда, довольно удобно: жених привозил Лиде конфеты. Она, ведьма, никогда как следует ими сестер не угощала. Даст, «как собакам», по две шоколадинки и даже выбрать не позволяет. Но прятала их ведьма всегда в одно место в свой зеркальный шкап. И каждый раз, когда Таню выгоняли из будуара или из гостиной, она шла прямым трактом к зеркальному шкапу и вознаграждала себя за обиды.
К свадьбе сшили им с Бубой одинаковые голубые платья. Это было очень бестактно.
В одинаковом! Точно две старухи из богадельни. И потом, нельзя же напяливать на взрослую девушку тот же фасон, что на десятилетнего ребенка!
Примеряя платье, она с находчивостью отчаяния высоко поднимала плечи, чтобы подол отпустили подлиннее. Но, как всегда водится, совершенно не вовремя вошла мама и сунула нос куда не следует.
Зачем ты плечи поднимаешь? Смотри, платье у тебя до пят выходит, как у карлицы. Какая глупая девочка!
После этого Таня вытащила из зеркального шкапа сразу четыре шоколадины. Три для себя, одну для Бубы.
Сколько мне на этой проклятой свадьбе дела будет ужас! говорила она Бубе, облагодетельствованной и благодарной. Ужас! Ужас! Тебе-то хорошо, ты младшая дочь, ребенок. А я после Лиды остаюсь старшая. На мне все заботы. Я и гостей принимай, я и угощенье приготовляй, я и за всеми порядками следи. Нужно еще шаферов выбрать и дружек и все я, все я. И когда я все успею сама не знаю. Тебе-то хорошо.
Толстая Буба жевала шоколадину и смотрела на Таню с интересом, но и с некоторым недоверием.
А представь себе, продолжала Таня, заваливаясь на диван и задирая ноги на спинку. Представь себе, что получится, если у мамы как раз в этот день будет мигрень? Она как раз сегодня говорила няне: «Я так замоталась, что, наверное, к свадьбе голова заболит». Подумай только, какой ужас! Ведь тогда уж буквально все ляжет на меня, как на старшую в семье. Наедут все эти наши дядюшки-сенаторы и тетушки-генеральши, и я должна буду их занимать и угощать, а тут все эти лакеи, фрукты, родня жениха, изволь им разливать шампанское, а потом провожать молодых на вокзал и следить за всем порядком, чтобы не перепутать, когда их везти в церковь, а когда на поезд. Тебе-то хорошо на готовеньком. В церковь-то мама вообще не поедет, даже если будет здорова, это не в обычае. Значит, опять я за старшую, должна следить за службой и за хором. И потом, если у мамы будет мигрень, на меня свалят давать наставления новобрачной. Ужас! Прямо хоть разорвись.
Какие наставления? удивленно, но все еще с недоверием спросила Буба.
Как какие! Неужто ты никогда не слыхала, что мать всегда дает наставления новобрачной? Это каждый дурак знает. Я еще не придумала какие, но, если мама захворает, придется взять на себя. Ничего, милая моя, не попишешь!
Накануне свадьбы пришлось-таки гордой Лиде смириться перед сестрами. Пришла в классную со своей приятельницей Женей Алтыновой (злющая старая дева лет под тридцать, и нарочно с Лидой на «ты», чтобы молодиться), пришла и говорит:
Слушайте, дети. («Дети»! Как вам это нравится!) На свадьбу приедет из-за границы мать моего жениха. Пожалуйста, ведите себя прилично и отвечайте ей вежливо: «Oui, madame» 1. А то у вас манера рубить басом «вуй» и кончено. Она очень важная дама и может обидеться.
Лида, между прочим, отлично знала, что у детей считалось страшным унижением именно это «oui, madame». «Точно подлизы какие-нибудь». Поэтому она тут же прибавила:
Все равно она после свадьбы опять уедет, и вы ее, может быть, никогда и не увидите, так что никто и не узнает, что вы вежливо отвечали.
Словом, намекнула на то, что позор будет не вечен.
Но уже от одного разговора об этой унизительной сделке со своей совестью Тане стало стыдно.
Ну, это там видно будет, сказала она особенно развязным тоном, чтобы покрыть неловкость.
Таня! Как ты отвечаешь сестре! подкатила глаза Женя Алтынова.
А вам-то что? отбрила Таня. Ведь не вы женитесь.
И, подхватив Бубу за руку, с достоинством вышла.
Вечером, конечно, скандал. Лида наябедничала, мама сердилась. Пришлось вытянуть из зеркального шкапа пять шо-коладин. Но и с этим не повезло. Лида утром заметила. Жених-то пред свадьбой заскулился, конфет привозил меньше, вот брешь в коробке и бросилась в глаза. Пошли разные бестактные догадки и расспросы. Хорошо, что у мамы сделалась мигрень, и это отвлекло ведьму Лиду.
Наступил день свадьбы. Таня с утра волновалась больше всех.
Мама, а как же насчет дружек? Кого я должна пригласить?
Да ты-то тут при чем? оскорбительно удивилась мать. Давно все сделано, и Лида позвала, кого хотела.
Ну, если так, я умываю руки, с достоинством отвечала Таня.
Но мама достоинства не поняла и совсем некстати заметила:
Да, да, непременно хорошенько умой. У тебя вечно пальцы в чернилах.
Причесывал парикмахер. Причесал, как идиот, в локоны.
Так мамаша приказала.
Таня сейчас же свои локоны подколола шиньоном.
Венчаться будут в церкви Уделов, озабоченно говорила она Бубе. Потом поздравления в Северной гостинице и сразу на Николаевский вокзал. И всюду должна я сама, и всюду я сама, как старшая в доме.
Лида одевалась у себя в комнате. Она сидела перед зеркалом, а тетя Вера, надув от усердия губы, прикалывала ей вуаль.
Погодите, влетела Таня. Я сама приколю.
Она подскочила, оттиснула негодующую тетку в сторону, запуталась ногами в вуали и не упала только потому, что ухватила невесту за голову.
Пошла вон, дура! завопила та. Господи, что за наказанье! Кто ее сюда пустил?
Ну, если ты не хочешь, с достоинством отвечала Таня, так мне-то ведь, в сущности, все равно. Тебе же хуже.
Посмотрите, она мне ножищами вуаль разорвала! в отчаянии вопила Лида.
Тетка кинулась растягивать фату, а Таня, пожав плечами, вышла.
Я же еще и виновата!
Где ты была? спросила ее стоявшая в коридоре Буба.
Учила тетю Веру фату прикалывать, не совсем уверенно отвечала Таня.
Так это они на тебя так кричали?
Что за вздор! буркнула Таня. Бегу сейчас распоряжаться насчет автомобилей.
Буба поплелась за ней.
В гостиной они застали нарядных барышень и кавалеров, и у всех на плече были букетики флердоранжа.
Распоряжалась всеми старая дева Алтынова.
А! радостно закричала она. Вот и мартышки пришли. Дайте же и мартышкам по цветочку.
Таня чуть не заплакала. Так унизить ее при Бубе!
В церкви все сошло благополучно. Таня старалась пролезть поближе к невесте, но ее оттянула за платье какая-то ведьма и зашипела:
Стойте смирно, девочка, об вас чуть батюшка не споткнулся.
Ну да это все ерунда. Главные заботы начались в Северной гостинице.
Сиди смирно, сказала она Бубе. И не лезь под ноги. Я должна принимать гостей. Теперь Лида уже обвенчана, и с этой минуты я старшая в семье... Пойду скажу несколько слов Евгении Петровне, то есть Жене. Я ведь теперь буду с ней, конечно, на «ты».
Женя Алтынова беседовала с каким-то господином. Таня быстро подбежала к ней.
Женя! сказала она тоном Лиды. Женя! Не хочешь ли чего-нибудь? Грушу или винограду? Пожалуйста, не стесняйся. Я ужасно занята.
Женя выпучила глаза и долго смотрела ей вслед.
Таня подлетела к двум сановитым старикам, серьезно беседовавшим с бокалами в руках.
Не хотите ли чего-нибудь? самым светским шепотом спросила она. Пожалуйста, не стесняйтесь. Я ужасно занята.
Старики испугались и заморгали глазами, а Таня ринулась дальше.
Увидела какую-то старую длинную даму с чашечкой мороженого в руке и вдруг схватила ее как раз за ту руку, в которой была чашечка, и дружески ее потрясла. Мороженое шлепнулось старухе прямо на колено, как лягушка.
Я ужасно занята, кинула Таня на ходу.
Встретилась Буба, уныло жевавшая грушу.
Тебе-то хорошо, сказала Таня, а мне нужно обежать еще всю ту сторону. Нужно со всеми быть любезной.
Ты ужасно красная! сказала Буба и поглядела на нее с уважением.
То ли еще будет! Вон стоит дядя Поль. Нужно будет сказать ему несколько любезных слов.
Она подбежала к высокому господину с седыми височками, который, грациозно склонив голову перед хорошенькой дамой, что-то говорил ей вполголоса.
Дядя Поль! крикнула Таня, подбежав к нему вплотную. Не хотите ли вина? Пожалуйста, не стесняйтесь. Я сама очень занята.
Дядя Поль посмотрел на нее совсем строго и даже недовольно.
Что ты все мечешься, девица? сердито сказал он. Пойди к своей нянюшке и скажи, чтобы она тебя причесала. Ты растрепана, как чучело.
Таня улыбнулась дрожащими губами и поспешила отойти.
«Старый нахал! подумала она. Что сейчас на очереди? Пора отправлять молодых».
В центре зала стояла Лида, окруженная поздравителями. Тут же была и мама.
Посоветуюсь со старухой, решила Таня.
Мама! Мама! позвала она. Не пора ли нам отправлять наших молодых на вокзал? И потом еще, прибавила она вполголоса, подойдя поближе и очень деловито, может быть, вы хотите поручить мне сделать наставление новобрачной? Так, пожалуйста, не стесняйтесь...
Мать посмотрела на нее с искренним испугом.
Что с тобой делается? Ты красная как рак, мокрая, лохматая...
Вот-вот, это та самая девочка! закрякала оказавшаяся рядом та самая длинная дама, которой Таня потрясла на ходу руку так дружески и ловко, как настоящая старшая в доме и притом светская девушка.
Вот эта самая! продолжала крякать дама и смотрела на Таню тухлыми желтыми глазами.
Мама покраснела и, крепко нажимая на Танино плечо, двинула ее к двери.
Вы совершенно не умеете себя вести, сударыня, шипела она. Все на вас жалуются. Вы вывернули мороженое на платье Варвары Петровны, матери Лидочкиного мужа. Ли-дочкиной belle mère 2. Лидочка чуть не плачет. Вы носитесь, как пьяная. Я сейчас разыщу няню, и она отвезет вас домой, а завтра мы поговорим как следует. Буба маленькая, а ведет себя прилично. Няня! Одевайте ее и увозите. Спасибо, утешила мать для праздника. Бесстыдница!
Няня в ужасе всплеснула руками.
А около няни стояла Буба и громко сопела от стыда и жалости.
1 Да, мадам (фр.).
2 свекрови (фр.)
Текст печатается по книге: *Тэффи Н. А. Собрание сочинений: Том 4: «О нежности». Составление и подготовка текстов Д. Д. Николаева, Е. М. Трубиловой. М.: Лаком, 2000. 384 с.* В комментариях в HTML-документа указаны страницы.
На главную
О Тэффи
Карта сайта
Форум
Ссылки
Воспитание
Сборник «О нежности»
Знак
|