Сон? Жизнь?
Русская душа любит чудеса и все, граничащее с ними: предчувствия, приметы, сны. Особенно сны.
Я никогда не слыхала, чтобы француженка или немка стали рассказывать кому-нибудь виденный ими сон, какой бы он ни был удивительный.
Русские же души чрезвычайно к этому склонны.
Удивительные сны рассказывали у нас и деревенские старухи, и городские мещанки, и простецкие купчихи, и утонченные дамы. Сновидения всегда играли роль в русской жизни, с ними считались, иногда на них основывали свои поступки и решения.
Мне часто приходилось слышать о пророческих снах и даже проверять их правдивость. Среди них было много удивительных, интересных и прямо чудесных. Но из всех этих историй я выделяю одну, очень странную, единственную, с которой пришлось встретиться только один раз в жизни.
Я могу рассказать ее точно и подробно, потому что особа, открывшая мне свою тайну, никогда моих строк не прочтет. Там, где она теперь, ни газет, ни книг уже не читают.
Мы были знакомы довольно долго, но я никогда не сближалась и не дружила с ней. Не потому, что не хотела, а просто как-то не пришлось.
Это была женщина лет сорока, одинокая, кажется, чья-то разведенная жена, довольно культурная, хорошая музыкантша, ни дурна, ни красива, выделялась какой-то жемчужной бледностью, которую никакими румянами не проймешь.
Очень запомнилось выражение ее лица страшно напряженное в глазах и бровях и с совершенно безвольным большим ртом. Истерическое лицо. Женщины с такими лицами либо влюбляются до зарезу, либо трагически не любят того, кто любит их.
Мы часто встречались, но нас не тянуло друг к другу, и, встречаясь, мы друг с другом не разговаривали.
И вот как-то в довольно большом обществе оказалась я с ней рядом на диване.
Я была усталая и нервная, сидела, полузакрыв глаза. Сидела и рада была, что не нужно ни с кем разговаривать. И вдруг чувствую тихое прикосновение к моему плечу.
Отчего вы такая? спрашивает меня моя соседка.
Не знаю. Какое-то странное состояние. Точно все это мне снится.
Моя бледная соседка странно оживилась, будто услышала невесть какую интересную новость. Она быстро повернулась ко мне:
Как вы сказали? Вы серьезно думаете, что вам это снится? Дело в том, что я сейчас как раз об этом думала. Думала, что мне это снится.
Ну, так нам нужно скорее решать, засмеялась я, кому из нас двоих этот сон снится.
Подождите, не смейтесь. Если бы вы только знали, как меня измучили сны, вы бы не смеялись.
Она сказала это с такой страстной тоской, как будто даже немножко театрально. Но, вглядевшись в ее напряженные глаза, я ей поверила.
У вас этого никогда не бывало, спросила она, чтобы все один и тот же сон... то есть не один и тот же по форме, а по главному содержанию? Это трудно объяснить в двух словах.
Если это какой-нибудь кошмар и все на ту же тему, то ведь теперь от этого очень удачно лечат. Вы слышали? По Фрейду.
Ну, конечно. Только это не то. Вся беда в том, что я не уверена, что это сон. Может быть, сон-то вовсе не то, а именно это. То есть что вот вы рядом со мной, и я вам обо всем рассказываю.
Не понимаю, ответила я.
Подождите, остановила она. Вы вообще интересуетесь снами? Вернее, хотите ли, чтобы я вам рассказала? Посмотрите направо. Кто это стоит в дверях? Вот тот высокий, черный...
Как кто? Это профессор Д. Ведь вы же его отлично знаете!
Конечно, знаю. А на диване сидит его жена, вон та, в желтом платье, правда?
Да, это его жена. Но что же из этого?
Вот они мне всегда так и снятся в этом сне, в том, в котором мы с вами сейчас находимся. А в жизни, то есть в другом сне, я ведь не знаю, где сон, а где жизнь, там он другой. Сейчас он для меня абсолютно чужой человек, даже малоинтересный. Впрочем, нет, он интересный, но я к нему равнодушна, да и он ко мне тоже. А в другой жизни мы любим друг друга до исступления. Там он свободен, там он мой.
И вы часто видите этот сон?
Не знаю, видения того сна, как и этого, сливаются в одну непрерывную линию.
А люди, которые окружают вас и вообще, которых вы здесь знаете, вот, например, я или хозяева этого дома, они все и «там» тоже с вами?
Она напряженно сдвинула брови:
Не могу вам ответить. Я ведь не все помню. Точно так же если бы «там» меня спросили об этом сне, где вот мы сейчас с вами разговариваем, я, пожалуй, не все бы помнила. Так, кое-что, очень туманно. А может быть, и помнила бы, но сейчас об этом не знаю.
Но мне кажется, сказала я, что во сне все всегда как-то точно подернуто пленкой. Не так ясно, не так рельефно, как в жизни. И потом, во сне многое происходит вне логической последовательности. «Там» у вас, наверное, бывают всякие чудеса.
Не помню.
А скажите, вы там всегда в том же помещении?
Нет, так же, как и здесь, окружающее меняется.
Но после «той» жизни вы ведь всегда просыпаетесь у себя на постели?
Так же и после этой.
Вы, кажется, даете уроки музыки?
Она сдвинула брови, точно силясь вспомнить:
Да, конечно.
А там?
Не помню. Нет, я, кажется, там уроков не даю.
А он там чем занимается?
Он?.. Тем же, что и здесь, потому что я вижу, как он готовится к лекциям. Знаете, недавно я ему сказала «там». Я сказала: «Мне иногда снится, что у тебя есть жена и что ты меня совсем не замечаешь». А он так грустно-грустно ответил: «И мне часто снится, что ты для меня чужая, и я всегда очень тоскую в этих снах, и сам не понимаю, откуда эта печаль».
Вы думаете, что ему снится тот же сон?
Теперь я почти в этом уверена.
А если спросить? Спросите у него!
Ах, отвечала она. Я часто об этом думала. Но я не могу решиться. Во всяком случае, там, где он такой близкий, я бы скорее решилась. Здесь я совершенно не представляю себе, как бы я вдруг сказала, что постоянно вижу его во сне моим мужем. И глупо как-то, и неловко.
Тогда расскажите ему все «там» и расспросите его подробно. Расспросите, снится ли ему так же «эта» жизнь, и такая ли она, как у вас?
Да, мне ужасно хочется дать какой-нибудь знак из той моей жизни в эту, из этой в ту.
Отчего вы не познакомитесь с ним поближе здесь? Вы могли бы подружиться и дружески все рассказать.
Не могу. Здесь я не люблю его. Он очень холодный, сухой. И потом, когда я говорю с ним, у меня всегда такое дикое сердцебиение, что я совсем не владею собой. А «там» мне ужасно не хочется говорить об «этой» жизни. Мною овладевает совершенно невыносимая, прямо какая-то предсмертная тоска, точно, если я договорю до конца, мы сейчас же погибнем, потеряем друг друга, расстанемся навеки, умрем. Но все-таки надо будет решиться, или здесь или там.
А где вам лучше живется?
Не знаю. От той жизни у меня остается в сердце как бы след большой печали. От этой жизни пустота и отчаяние. Все-таки сохранить бы я хотела ту.
Двойная жизнь, подумала я вслух.
Нет, воскликнула она. Больные двойной жизнью ничего не помнят о той, из которой ушли. Они, эти жизни, резко разграничены. А я помню почти все. И главное: я-то ведь в обеих жизнях та же самая. Личность моя неизменна. Значит, это не двойная жизнь. Это сновидение.
Она как-то позвонила мне по телефону и просила повидаться.
Увиделись.
Знаете, что я сделала? взволнованно сказала она. Я рассказала ему почти все. И мы решили дать друг другу знак в другой жизни. Ему кажется, что он тоже видит тот же сон, о том, что мы чужие, но он ни разу не мог его запомнить. И вот мы условились. В следующий раз, когда мы увидимся во сне, то есть вот в этой жизни, где я сейчас, он должен сказать определенную фразу. И тогда я пойму, что ему снится тот же сон.
Отчего же вы не условились просто сказать друг другу в жизни то, что вы говорите во сне?
Не знаю; может быть, оттого, что очень трудно таким, друг другу чужим, заговорить об этом. Теперь слушайте. Он сегодня позвонил мне по телефону, он раньше никогда не звонил, и очень взволнованно просил прийти к ним. У них кто-то будет. Почему позвонил он, а не его жена? Если мы завтра увидимся, то это и будет первая встреча после нашего условия. Значит, завтра он скажет ту фразу. Я ужасно волнуюсь. Мне кажется, что я заболею и не смогу к ним пойти.
А что это за фраза, которую он должен сказать?
«В небе слышится шорох крыльев».
Странная фраза.
Мы нарочно такую придумали. Ее нельзя не заметить, и, кроме того, нужно было бы завести разговор на какую-нибудь специальную тему, чтобы можно было свободно вставить эти слова.
Через два дня она позвонила снова:
Он сказал! с каким-то восторженным отчаянием кричала она. Он сказал! Приходите ко мне скорее! Я лежу. У меня страшный грипп. Я уже вчера была совсем больная и все-таки пошла к ним. Меня весь вечер трясло, и я все ждала, как он скажет. А потом он там о чем-то разговаривал, а меня задержала у стола его жена с какой-то ерундой. И вдруг слышу его голос. Так отчетливо, прямо проскандировал слог за слогом... Это не могло показаться... «В небе слышится шорох крыльев»... Когда я обернулась, он еще договаривал эту фразу. Это мне не показалось. Слово «крыльев» он договорил, когда я уже смотрела на его губы. Но он не смотрел в мою сторону. Он полузакрыл глаза. Я подбежала, крикнула: «О чем вы говорите?». Он молчал и смотрел мимо меня. Кто-то ответил за него: «О перелете птиц». Как мне быть? Приходите, ради Бога, скорее. Я одна совсем замучаюсь. Что мне делать? Я больше не видела его во сне. Неужели он ушел оттуда навсегда? Я так и знала, что не надо делать этого опыта. Приходите скорее!
На ее зов я могла прийти только через два дня. Но меня к ней не пустили. У нее оказался не грипп, а сильнейшее воспаление легких. Через три недели увидела в газете объявление о ее смерти.
Потом слышала, что умирала она без сознания. Значит, умерла хорошо, в той жизни, которую любила и в которой была любима.
Героя ее снов иногда встречаю. Что-то мешает рассказать ему то, что я знаю. Но мне бы хотелось, чтобы эти строки попались ему на глаза. И если он жил в тех снах, и, может быть, и сейчас живет и любит (во сне любимые не умирают), он узнает то, чего не знал, и круг замкнется.
Текст печатается по книге: *Тэффи Н. А. Собрание сочинений: Том 4: «О нежности». Составление и подготовка текстов Д. Д. Николаева, Е. М. Трубиловой. М.: Лаком, 2000. 384 с.* В комментариях в HTML-документа указаны страницы.
На главную
О Тэффи
Карта сайта
Форум
Ссылки
Мы, злые
Сборник «О нежности»
Часы
|