Телевизионный марафон "Болдино-97"

"Моя мечта - фильм о Пушкине" (Интервью с кинорежиссером Марленом Хуциевым.) 10 февраля 1997 года ННТВ

Автор сценария - Сергей Чуянов Режиссер - Евгений Глушков

Заставка.

Имя Марлена ХУЦИЕВА известно так же, как и его фильмы :"Весна на Заречной улице", "Два Федора". Картины Хуциева "Мне двадцать лет" и "Июльский дождь" во многом определяли духовную жизнь так называемых шестидесятников, к которым относится Марлен Хуциев.
Я знал, что Хуциев если не бредит Пушкиным, то интересуется всем, что связано с жизнью и творчеством поэта.
Мы встретились с Марленом Мартыновичем в квартиремузее Пушкина на набережной Мойки, 12.

Заставка.

ХУЦИЕВ: - Для общества нашего сегодня Пушкин - на первом месте. Он является мерилом всего; нравственности высокой, искусства, мерилом отношения к великому языку русскому.
Сегодня разрушений много в культуре. И важно, когда происходит много и в общественном смысле, и в политическом безнравственных акций, то важно понимать, что мы являемся его соотечественниками. Что совершая подобное .сами себя дискредитируем и выводим за рамки людей, которые являются соотечественниками Пушкина.

ТИТР: "Марлен Хуциев, кинорежиссер"

Для меня он всегда был, то есть с определенного момента, сознательно, я не беру сейчас детство, юность, то есть когда я соприкасался в детстве с культурой... Сказки - это все понятно. С этого все начиналось, но с какого-то момента я стал ловить себя на том, что я испытываю состояние счастья, когда я читаю Пушкина, и от сознания того, что я на этой земле, я родился в России.
Тем не менее, для меня вот это вот осознание того, что вот я здесь, но могло бы быть по-другому и не принадлежал бы я этой культуре. Чего бы я лишился.
С одной стороны, меня какой-то ужас охватывает, а с другой стороны, повторяю - это физическое ощущение счастья.
И никто, как волшебник, неумел обращаться так поразительно с русским языком. И » что меня поражает в Пушкине. У него ведь нет каких-то эффектных поэтических построений» Он-тот волшебник, который этот язык сделал поразительным.
"Зима, что делать мне в деревне..." Или "Свеча темно горит". Ну как сказать! Удивительно! Видишь живую свечу, потому что пламя видно и вообще такой полумрак вокруг пламени свечи. Вот сколько слов употребил, а он сказал: "Свеча темно горит".

Музыка. Портрет Пушкина.

Марлен Мартынович, мы сейчас находимся с вами в гостиной музея-квартиры Пушкина на Мойке. Сегодня встает вопрос (он и всегда стоял) о сохранении памятных пушкинских мест. Сюда 10 февраля, когда выйдет наша программа, когда пройдет наш марафон, придут люди со свечами, будут стоять здесь, на набережной Мойки.

ХУЦИЕВ: - Я здесь стоял 15 лет подряд каждый год. 10 февраля я приезжал сюда. Сейчас они пытаются вернуться, убрать излишнюю экспозиционность и сохранить это святое место.

ЧУЯНОВ: - А почему Пушкина, как живого воспринимают сегодня? Ведь нет ни одного писателя, художника, которого бы воспринимали, как живого, - как Пушкина. Люди вспоминают его - плачут леди радуются в день его рождения. Они ощущают его, как своего родного, очень близкого человека.

ХУЦИЕВ: - Естественно, прежде всего через то, что он написал. Потому уже идет дорога к живому человек. В двух словах мне сказать трудно. Но ничто не стареет в искусстве так быстро, как некое желание блеснуть изощренной формой.
Форма у него безукоризненна, но она. Она как бы из стихии русского языка. Здесь нет никакой попытки ни бренцать. Хотя, я повторяю, Пушкин и не мог по-другому. Возьмите просто кусок из вступления к "Медному всаднику": "И блеск, и шум..."

Читает фрагмент поэмы.

***************************
Шипенье пенистых бокалов
И пунша пламень голубой."

Появляется такая аллитерация:

"Люблю военную столицу..."

Или вот в последнее время я без конца перечитываю Евгения Онегина" и удивляюсь, как написан финал.
Вот после огромного, поразительного монолога Татьяны идет фраза страшная:

"Стоит Евгений,
Как будто громом поражен".
Ухода Татьяны ведь нет:
"Как будто громом поражен".
Это состояние таково, что он не видел, как она ушла. Не уходит, а она ушла.
"Но шпор внезапный звон раздался..." Мы даже ощущаем мерность походки. Мужа, который приближается, мы еще не видим, который едет совершенно вразрез с этим состоянием Онегина потрясенным.
Так, через такие, казалось бы, простые и точные вещи. Пушкин поразительно точен. Ничего другого нельзя, казалось бы, написать. Вот только так. Никаких вариантов.
Вот вспомните, как начинается "Пиковая дама". Он не пишет что вот да, там собрались и т.д. "Однажды играли в карты у конногвардейца Нараумова". Раз. Вот такая яркая, четкая фраза и все.

Заставка.

Музыка.