Классический подход к проблеме референции предполагает
использование «треугольника значения» Огдена и Ричардса из книги 20-х гг.
«Значение значения» (1923):
Согласно Огдену и Ричардсу, в каждом референциальном процессе
имеются три компонента: знак, мысль и референт. Существуют связи
между знаком и мыслью, а также между мыслью и референтом. Но связь между знаком
и референтом никогда не бывает непосредственной: эта связь существует лишь в
сознании человека.
«Мысль» в этой схеме — это некий психологический процесс,
происходящий при соотнесении человеком знака и референта. (Огден и Ричарде
называют этот процесс «интерпретацией».) Связь между знаками и референтами (или
словами и вещами) является случайной. Это значит, что нет никаких необходимых
связей между знаками и неязыковой действительностью. Вот почему основание
треугольника обозначено пунктирной линией. (Очевидно, возникает естественное и
общее ощущение, что на самом деле это не так. Словесная магия и реализм
наименования (nominal realism) — широко распространенные явления, столь
нелюбимые философами и наблюдаемые повсюду и во все времена, в том числе и в
наше время.) Впрочем, нас больше интересует сейчас другая сторона треугольника.
Мне кажется, что можно рассматривать историю психологических взглядов на
процессы, лежащие в основе значения, как поиски заполнения вершины этого
треугольника: что положить в этот «черный ящик» в качестве промежуточного
звена между знаком и референтом. В истории философии и психологии можно найти
несколько вариантов того, что Огден и Ричарде назвали «мыслью» в своей схеме:
«образ» (Локк, Титченер) «предрасположение» («disposition»)
(Чарльз Моррис)
«реакция» (Джон Б. Уотсон)
«частичная реакция» («fractional response») (Чарльз Осгуд).
Американские психологи обычно стремились поставить между знаком
и референтом какое-то действие или реакцию. Единственное исключение, которое
тут же приходит на ум, — это Титченер с его образной (imagi-stic) теорией мысли
и значения, но Титченер всегда стоял особняком в американской психологии. Он
был единственным крупным американским психологом, который стремился сохранить
традиции европейской психологии в Америке в начале нашего века — и, как оказалось,
без особого успеха. В отличие от концепции Титченера в американской психологии
человека существует прочная традиция считать деятельность основой бытия.
Имеется много интересных попыток объяснить это с социокультурой точки зрения
(например, границы продвижения американских поселенцев, протестантская мораль,
развивающийся капитализм и индустриализм), но, во всяком случае, корни этой
традиции следует искать в американской философии конца прошлого века. Что
касается процессов референции, то характерной для этой тенденции является
попытка рассматривать референцию как способность знака побуждать человека к
какому-то действию. Истоки этого подхода мы видим в прагматизме Пирса, а также
Джемса и Дьюи. Пирс, например, считал, что предложение «Эта вещь твердая»
означает нечто вроде «Если ты попробуешь поцарапать ее, у тебя ничего не
выйдет». В основе лежит предположение, что значение связано с выполнением
определенных операций, что знаки оказывают влияние на человеческую
деятельность.