Антонов Владимир
Семенович
Путь к Берлину
«Военная литература»: militera.lib.ru
Издание: Антонов В. С. Путь к Берлину. — М.: Наука, 1975.
Книга на сайте: militera.lib.ru/memo/russian/antonov_vs/index.html
Иллюстрации: militera.lib.ru/memo/russian/antonov_vs/ill.html
OCR, правка: Андрей Мятишкин
(amyatishkin@mail.ru)
Дополнительная обработка: Hoaxer
(hoaxer@mail.ru)
[1] Так обозначены страницы. Номер страницы предшествует
странице.
{1}Так помечены ссылки на примечания. Примечания в конце текста
Антонов В. С. Путь к Берлину. — М.: Наука, 1975. — 378 с. Тираж 50000 экз.
Автор: На западной границе СССР утром 22 июня 1941 года я стал
участником великой битвы Советской Армии с фашистскими агрессорами. Затем
познал горечь отступления. Последний день войны — 8 мая 1945 года —
встретил в центре Берлина, склонившего белые флаги капитуляции перед
победителями. Но до этого надо было пройти большой путь сражений — от
предгорий Северного Кавказа до Берлина. Я пережил вместе с другими советскими
воинами самое тяжелое чувство утраты боевых товарищей на поле боя. Познал вкус
и сладкого слова «Победа!» В грозную годину войны на моих глазах совершался
исторический подвиг советского народа, сокрушившего самого сильного врага. На
основе увиденного и пережитого я и попытался в этой книге рассказать, как
ковалась наша победа и почему мы победили.
Содержание
Глава первая. В Донбасской операции
От полка к дивизии [3]
На «Миус-фронте» [11]
В атаках [18]
Отражение контратак [25]
На острие удара [32]
Штурм Макеевки [37]
«Тигры» горят [43]
Шахтерская столица [50]
Мастерство, помноженное на героизм [55]
Война учит [62]
Глава вторая. Наступление на юге Украины
Вперед к Днепру [68]
Нелегко даются километры [73]
«Линия бога войны» [79]
Решение Военного совета [83]
4-й Украинский фронт [90]
Решение командира [94]
Никопольский плацдарм [96]
Оперативная пауза [101]
Штурмом берутся высоты [104]
Форсирование Днепра [110]
Удар с плацдарма [115]
От Южного Буга до Днестра [120]
Глава третья. Освобождение Молдавии
Завоевание плацдарма [126]
На днестровском плацдарме [132]
В Ясско-Кишиневской операции [138]
Подготовка к наступлению [143]
Прорыв [147]
Крепости сдаются [151]
Кишиневский «котел» [156]
Ночью 26 августа [161]
Устами участников сражений [168]
Искусство побеждать [172]
Глава
четвертая. С освободительной миссией
В резерве Ставки [175]
1-й Белорусский фронт [180]
На магнушевском плацдарме [190]
Рекогносцировка Маршала Советского Союза Г. К. Жукова [194]
В бой идти коммунистом [198]
14 января 1945 года [201]
На реке Пилице [211]
Удерживать командные высоты [217]
Действия передовых отрядов [224]
Движение к Одеру [230]
Борьба за плацдарм [234]
Исключительная стойкость и доблесть [242]
Классическая операция [252]
Глава пятая. В Берлинском сражении
Весна на Одере [257]
Цель: Берлин! [262]
Перед битвой [267]
16 апреля 1945 года [272]
Зееловский рубеж преодолен [281]
Разгром 18-й моторизованной дивизии СС [287]
Взятие Букова и Штраусберга [293]
Дивизия меняет направление [301]
Начало штурма [307]
К центру Берлина! [314]
Бой за каждый квартал [323]
Штурм здания гестапо [327]
Штурм здания министерства авиации [332]
Штурм имперской канцелярии [339]
Последние дни войны [345]
Говорят участники последнего боя [357]
Приложение. Герои Советского Союза 301-й
стрелковой Донецкой ордена Суворова 2-й степени дивизии 9-го Краснознаменного
стрелкового корпуса 5-й Ударной армии [362]
Именной
указатель [365]
Примечания
Список
иллюстраций
Все
тексты, находящиеся на сайте, предназначены для бесплатного прочтения всеми,
кто того пожелает. Используйте в учёбе и в работе, цитируйте, заучивайте... в
общем, наслаждайтесь. Захотите, размещайте эти тексты на своих страницах,
только выполните в этом случае одну просьбу: сопроводите текст служебной
информацией - откуда взят, кто обрабатывал. Не преумножайте хаоса в
многострадальном интернете. Информацию по архивам см. в разделе Militera:
архивы и другия полезныя диски (militera.lib.ru/cd).
От автора
На западной границе СССР утром 22 июня 1941 года я стал
участником великой битвы Советской Армии с фашистскими агрессорами. Затем
познал горечь отступления.
Последний день войны — 8 мая 1945 года —
встретил в центре Берлина, склонившего белые флаги капитуляции перед
победителями. Но до этого надо было пройти большой путь сражений — от
предгорий Северного Кавказа до Берлина.
В горниле войны увидено и пережито было немало. У меня
появились тысячи новых друзей — солдат, сержантов и офицеров. На огневой
полосе посчастливилось встретиться и воевать под руководством таких выдающихся
советских полководцев, как С. С. Бирюзов, А. А. Гречко, А. М. Василевский, Г.
К. Жуков, И. С. Конев, Р. Я. Малиновский, С. К. Тимошенко, Ф. И. Толбухин, Н.
Э. Берзарин, В. Д. Цветаев и многие другие.
Я пережил вместе с другими советскими воинами самое
тяжелое чувство утраты боевых товарищей на поле боя. Познал вкус и сладкого
слова «Победа!»
В грозную годину войны на моих глазах совершался
исторический подвиг советского народа, сокрушившего самого сильного врага.
На основе увиденного и пережитого я и попытался в этой
книге рассказать, как ковалась наша победа и почему мы победили.
Разумеется, одних личных впечатлений, как бы ярки они ни
были, недостаточно. Мне помогли встречи с ветеранами войны, которые оживили
многие события, рассказали о многих героях. Бесценной оказалась помощь
замечательных юных следопытов — пионеров и комсомольцев.
Использовал я и краткие записки в блокнотах, которые
делались по горячим следам боев, изучил многочисленные документы, хранящиеся в
архивах и музеях страны.
Тогда в пылу сражений некогда было думать о будущих
книгах. Мы, советские воины, сами творили историю. Лишь много лет спустя
появилась потребность обобщить пережитое. Сильным импульсом [2]
явились походы, которые были совершены с юными гражданами социалистической
Родины по дорогам былых боев. Именно там с необычайной отчетливостью вновь в
полном объеме вспомнились боевые детали, встали перед глазами картины атак и
контратак, пылающих городов и сел, израненной земли и поверженной техники,
героизм наших воинов, обеспечивших победу.
Ничего этого не видело и не испытало новое поколение
людей. Рассказать им о войне — благодарная и почетная задача ветерана, и я
решил взяться за перо.
Это книга о Великой Отечественной войне Советского
Союза, а точнее о событиях, участником которых мне довелось быть. Это повесть о
боевой деятельности главным образом прославленной 301-й стрелковой дивизии. Но,
рассказывая о дивизии, я должен был выполнить и данное мне поручение Совета
ветеранов 5-й Ударной армии, в составе которой сражалась эта дивизия. Маршал
Советского Союза Г. К. Жуков в книге «Воспоминания и размышления» отметил, что
боевой путь 5-й Ударной армии почти не освещен. Я стремился нарисовать общий
фон действий этой армии, сыгравшей видную роль во многих стратегических
операциях Советских Вооруженных Сил.
Выражаю глубокое чувство признательности
члену-корреспонденту Академии наук СССР Александру Михайловичу Самсонову,
генерал-майору Ивану Васильевичу Паротькину, организатору «Никитинских
субботников» писательнице Евдоксии Федоровне Никитиной, бывшему члену Военного
совета 5-й Ударной армии генерал-лейтенанту Федору Ефимовичу Бокову, кандидату
военных наук П. Г. Рак, кандидату исторических наук Г. И. Короткову, всем
сотрудникам Архива Министерства обороны СССР и Центрального музея Вооруженных
Сил, которые оказали мне помощь при работе над книгой. [3]
Глава первая.
В Донбасской операции
От полка к дивизии
В один из июньских дней 1943 года в разгар подготовки
советских войск к прорыву обороны гитлеровцев на Таманском полуострове я
получил новое назначение.
— Товарищ Антонов, — позвонил командир 9-го
стрелкового корпуса генерал-майор И. П. Рослый, — мы тут посоветовались и
пришли к единому мнению: вам доверить командование создаваемой новой стрелковой
дивизией. Подумайте, о согласии сообщите.
«Командовать дивизией? Готов ли к этому?» —
размышлял я и мысленно охватил основные этапы жизни и военной службы, критически
анализируя свой командирский опыт. Он складывался из двух основных составных
частей — довоенной командирской практики и практики командования полком и
бригадой в первые два года Великой Отечественной войны.
Военную службу начал рядовым красноармейцем в 1928 году.
Затем командовал подразделениями. Опыт практической работы в войсках был
дополнен теоретическими знаниями, полученными в Военной академии имени М. В.
Фрунзе. Там были замечательные преподаватели и воспитатели. Особенно слушатели
любили комбригов В. Н. Символокова и А. А. Неборак за их глубокие знания и
мастерство в преподавании.
1940 год, выпускной экзамен. Дипломную работу выполнял
по теме «Наступление стрелковой дивизии». Кажется, было это совсем недавно. В
память прочно врезались главные данные решения командира: на карте нарезаны
полосы наступления полков, указаны ближайшая и последующая задачи, задачи родам
войск и приданным средствам усиления. И все оформлено письменным приказом. Но
это было в классе, за партой, а теперь война, и дивизию надо будет вести в
настоящий бой.
После окончания академии имени М. В. Фрунзе я получил
диплом с отличием и был назначен начальником штаба отдельного мотострелкового
полка войск НКВД. По своему составу это была скорее стрелковая бригада военного
времени. В полк входили четыре отдельных мотострелковых батальона, танковая [4]
рота, артиллерийский дивизион и другие подразделения. Здесь впервые и были на
практике применены все знания, накопленные ранее. В марте 1941 года мне
доверили командование этим полком.
Это была пора напряженной боевой подготовки. Мы все
явственнее ощущали приближение военной грозы. Знали и врага своего —
германский фашизм. 15 июня большая часть сил полка была выведена на усиление
границы западнее Каунаса. Там для меня началась Великая Отечественная война. 22
июня в предрассветной мгле над нами прошли фашистские бомбардировщики, а вскоре
грянул огневой налет вражеской артиллерии, поползли зеленые танки, пошли густые
цепи пехоты. Начались оборонительные бои. Бои, бои... Память восстанавливает их
огненные вехи в первые пять месяцев подвижной обороны от рубежа к рубежу.
Из всех боев в первые дни войны на территории Литвы мне
особенно запомнился бой под Укмерге. Полк занял очередной рубеж обороны на
высотах. Местность и боевые порядки полка хорошо просматривались с командного
пункта. 24 июня на рассвете сначала мотоциклисты, а затем пехота с танками
пытались прорваться вдоль шоссе Укмерге — Двинск (Даугава). Закипел бой,
продолжавшийся целый день. В этом бою отличились 2-й стрелковый батальон и
полковая артиллерийская батарея под командованием капитана Семена Галдина. Я
видел, как артиллеристы прямой наводкой били по танкам. Капитан Галдин
переходил от орудия к орудию и, воодушевляя орудийные расчеты, заменял выбывших
командиров орудий, сам вел огонь. К вечеру на поле догорало более 20 машин.
С наступлением темноты артиллерийские разведчики
пробрались к подбитым фашистским танкам, забрали мундиры и документы с целью
опознания действующих частей противника. Они принесли большую карту-схему, на
ней боевой путь танковой дивизии был обозначен широкой чертой через всю Европу
с последним походом в Грецию. Еще недавно в Афинах кутили эти разбойники, а на
нашей земле уже на третий день войны сгорели вместе с танками.
Примечательную запись в своем дневнике сделал в тот день
начальник штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Ф. Гальдер: «...
24.VI. 1941 года. Войска группы армий «Север» почти на всем фронте... отражали
сильные танковые контратаки противника... Несмотря на это, усиленному правому
крылу группы армий «Север» удалось продвинуться до Вилькомира (Укмерге). На
этом участке фронта русские также сражаются упорно и ожесточенно»{1}. [5]
Результаты боя под Укмерге в тот же день стали известны
ЦК КП Литвы и правительству. А. Ю. Снечкус и Ю. Палецкис тут же на командном
пункте объявили полку благодарность. В последующем мы провели десятки
оборонительных боев. Но обороняясь, мы одновременно изучали тактику наступления
немецких фашистов.
Ноябрь 1941 года. Наш полк воюет под Калинином в составе
29-й армии. Здесь его переименовали в отдельную мотострелковую бригаду, а затем
присвоили номер 247-й стрелковой дивизии. Мне поручили командование 916-м
стрелковым полком.
К этому времени в тяжелых оборонительных боях советские
войска остановили врага северо-западнее Калинина и на подступах к Москве.
Ставка Верховного Главнокомандования готовила контрнаступление. К Москве спешно
подтягивались новые армии и дивизии. 247-я стрелковая дивизия сдала свой
оборонительный участок и после нескольких ночных маршей сосредоточилась в
районе Калошино (к востоку от Калинина), войдя в состав 31-й армии. Всюду можно
было видеть признаки подготовки войск к наступлению.
И час пробил! 5 декабря 1941 года войска Калининского
фронта перешли в наступление. Пошла в бой и 247-я стрелковая дивизия.
«Наконец-то», — радостно говорили воины. В лютый мороз, утопая в сугробах
снега, через поля и леса, сокрушая врага, они смело шли вперед. 15 декабря в районе
села Гришкино (западнее Калинина) 247-я стрелковая дивизия получила задачу
ударом в северном направлении соединиться с частями 29-й армии, замкнуть кольцо
окружения крупной группировки гитлеровцев.
С наступлением темноты стрелковые полки 247-й стрелковой
дивизии, усиленные 143-м и 159-м отдельными танковыми батальонами, поднялись в
атаку. Начался тяжелый бой по завершению окружения калининской группировки
врага. Противник понял, что означает частая ружейно-пулеметная и артиллерийская
стрельба в тылу, за 50 километров от Калинина, и сосредоточил по боевым
порядкам дивизии сильный артиллерийско-минометный огонь. [6]
Во время одного из артиллерийских налетов осколком
снаряда тяжело ранило командира 909-го стрелкового полка 247-й стрелковой
дивизии майора Георгия Ермолаевича Коберидзе. Танкисты пришли на помощь.
Механик-водитель танка Николай Гнусов по глубокому снегу под сильным огнем
противника пробился к раненому командиру полка и вместе с адъютантом положил
майора Г. Е. Коберидзе на танк, вывез с поля боя в полковой медицинский пункт.
Находившийся рядом начальник артиллерии полка капитан
Галдин принял командование 909-м стрелковым полком, и бой продолжался. 916-й
стрелковый полк 247-й стрелковой дивизии, наступавший на заходящем фланге, был
под двойным огневым ударом противника: со стороны Бурашево (к западу от
Калинина) и окруженного противника.
В боевой цепи со мной шли комиссар нашего полка Е. П.
Оленский, капитаны В. Н. Романюк и М. В. Зимин. Утопая в сугробе, перебежками и
по-пластунски, ведя огонь и уничтожая противостоящего противника, всю ночь мы
шли вперед. На рассвете уничтожили опорный пункт фашистских захватчиков,
освободили село Курово и вышли в назначенный район встречи, однако части 29-й
армии не прибыли. Врагу удалось частью сил прорваться к Волге.
Тем временем контрнаступление советских войск ширилось.
Шли непрерывные бои. В ночь на 1 января 1942 года 916-й стрелковый полк во
взаимодействии с 909-м стрелковым полком майора С. Галдина полностью очистил от
врага Старицу{2}.
Утром 2 января политотдел 31-й армии в листовках и
армейской газете опубликовал воззвание, в котором говорилось: «1 января после
горячего и напряженного боя героические части товарища Тарасова (247 сд. —
В. А.) заняли старинный русский
город — Старицу... Слава бойцам, командирам и политработникам, борющимся
за честь, свободу и независимость нашей Великой Отчизны. Вперед на запад к
новым победам!!!{3}» В последующем части нашей
дивизии с боями вышли к реке Держа, притоку Волги, и здесь в одной из атак так
называемой «Ледяной горы» у села Рождество я был ранен и тяжело контужен.
Из этого первого наступления в памяти сохранились
подвиги воинов, движимых неукротимой волей к победе: картины зимнего поля боя,
атакующие колонны пехоты. За умелое управление полком в наступательном бою, за
четкую организацию взаимодействия пехоты с артиллерией и танками я был
награжден орденом Красного Знамени. После выздоровления принял командование
256-й стрелковой бригадой, которая в июле 1942 года была переброшена из района
Ясной Поляны (усадьбы Л. Н. Толстого) на Северный Кавказ. [7]
Вновь продолжительные оборонительные бои в районе Малгобека
и Эльхотово. На этом участке противнику удалось благодаря численному
превосходству добиться частично тактического успеха, но прорваться в долину
Алхан-Чурт через боевые порядки 256-й стрелковой бригады и через Эльхотовские
ворота, где оборонялась 84-я морская стрелковая бригада, он был не в силах.
Враг был остановлен и под Орджоникидзе.
Обстановка на южном направлении складывалась к тому
времени весьма благоприятно. На Волге, под Сталинградом, 6-я немецкая армия
Паулюса была окружена, и гитлеровское командование тщетно пыталось спасти ее,
бросая туда свежие дивизии, ослабляя другие участки своего Восточного фронта.
На Северном Кавказе советские войска также перешли в наступление. На этот раз
мне пришлось командовать 84-й морской стрелковой бригадой.
Четыре месяца наступления в предгорьях Северного Кавказа
и Кубани... Вспомнились атаки за освобождение Ардона, Эльхотово и Змиевской,
Прохладной, Георгиевской, Минеральных Вод, Невинномысской, Кропоткино,
Кореновской. Под станцией Красноармейская меня назначили командиром 19-й
стрелковой бригады, которая участвовала в освобождении станиц Славянской и
Анастасиевской. В апреле на реке Курка, — притоке Кубани, я принял
командование 34-й морской стрелковой бригадой.
Да, в боях был накоплен большой опыт. И он, я надеялся,
очень пригодится мне для командования дивизией. Последний год командовал
бригадами. Учитывая потери, их можно было сравнить с обыкновенным стрелковым
полком. Значит, в этом зимнем наступлении я по существу обогатил навыки в
командовании лишь полком. А как командовать дивизией?
«Очевидно, — размышлял я, — следует учиться у
других». И вспомнил хороший, в моем понимании, пример командования
подполковником Сергеем Павловичем Тарасовым 247-й стрелковой дивизией{4}.
Перед выполнением дивизией очередной боевой задачи он
приходил на командный пункт одного из полков или собирал нас в нужном ему
пункте, брал у каждого карту и быстро, в считанные минуты, наносил на карту
полосу наступления дивизии и задачи стрелковым полкам. Затем все выходили на
местность в укрытый пункт и ориентировались. После ориентировки каждый командир
докладывал задачу полка на местности и свое решение на бой. Затем комдив вносил
уточнения в отдельные вопросы, давал указания по организации взаимодействия с
артиллерией и танками. В бою этот волевой и решительный комдив управлял
дивизией уверенно. Он требовал, чтобы атакующие цепи стрелковых батальонов были
как можно ближе к разрывам артиллерийских [8] снарядов. Танки и
пехота одновременно с ними переходили в атаку.
В этой связи вспомнились и свои выходы в боевые порядки
батальонов 84-й морской стрелковой бригады, в ходе зимнего наступления с
командирами стрелковых батальонов, особенно с майором Н. И. Анисимовым и
капитаном Георгием Гуном. Они обычно встречали меня словами: «Полковник пришел,
значит, будет атака». Так было при освобождении населенных пунктов Ардон,
Эльхотово, Прохладный, Минеральные Воды, Невинномысская, Кропоткино. В
стремительных атаках батальоны уничтожали противника, на железнодорожных
станциях захватывали эшелоны с боеприпасами, горючим, продовольствием,
подготовленные к отправке фашистскими захватчиками.
Находясь в батальонах, я стремился глубже понять
психологию солдата и офицера в момент атаки, изучить факторы, обеспечивающие
успех наступления, улучшить методы управления.
От командира дивизии прежде всего в бою зависит четкость
управления войсками. Но велика также роль его помощников и командиров частей.
Все они решают задачи боя. И тут необходимо установить деловой и дружеский
контакт со своими подчиненными, особенно если тебе 30 лет и ты моложе своих
заместителей и командиров полков.
Вот подполковник Александр Семенович Кошкин, будущий мой
заместитель по политической части и начальник политического отдела дивизии. Это
боевой комиссар. В прошлом — комсомольский и партийный работник, в поселке
Царицыно (ныне поселок Ленино-Дачное, входит в Красногвардейский район города
Москвы) был первым организатором комсомольской ячейки, затем работал в горкоме
комсомола Москвы, был одним из секретарей комитета комсомола Московской
губернии, избирался делегатом всех съездов комсомола, встречался и разговаривал
с Владимиром Ильичем Лениным, окончил Коммунистический университет имени Я.
Свердлова, перед войной возглавлял политотдел совхоза на Ставропольщине. У него
огромный жизненный опыт. Он обладает высоким искусством воспитания, умеет чутко
прислушиваться к запросам и нуждам подчиненных. Его сердце всегда открыто
людям, его авторитет среди личного состава непререкаем.
Вскоре после нашей первой встречи, когда я прибыл в 34-ю
морскую стрелковую бригаду, у нас произошел откровенный и душевный разговор.
Александр Семенович подробно рассказывал о своей жизни. Я слушал его и с
восхищением думал: «Он же из тех, кто был первым». Глядя на него, я вспоминал
первых и в моем родном приволжском городке Аткарске: Алексея Ягубова, братьев
Петра и Николая Олениных и других, кто с красной повязкой на рукаве был в глазах
у нас — детей железнодорожных рабочих, героем и олицетворением революции.
В свою очередь я рассказал ему о себе, о том, как стал пионером, затем был
вожатым пионерского отряда, секретарем школьной ячейки, [9]
позже работал в отделе пропаганды уездного комитета комсомола, а в 1928 году по
комсомольской путевке ушел добровольцем в армию. При этих словах Александр
Семенович и воскликнул:
— Да мы же комсомольской породы, а вы даже и
пионерскую закалку прошли!
Долго еще в темноте мы бродили по степи. Короткая
майская ночь быстро таяла. Было совсем светло, а нашим рассказам о
комсомольской юности не было конца. Солнце уже поднялось над горизонтом, когда
мы вернулись на КП. Мой адъютант лейтенант Владимир Пономаренко сказал, что все
уже на КП знают (дежурные и часовые рассказали), как всю ночь командир и
комиссар ходили по степи и громко смеялись.
— Это хорошо, — добавил он, — мы все
любим Александра Семеновича. Он очень хороший человек.
С этой ночи у нас началась прочная товарищеская дружба.
Я все более привязывался к своему замполиту. Он отвечал мне таким же искренним
чувством.
Начальника штаба бригады подполковника Михаила Ивановича
Сафонова я знал и ранее. Это опытный боевой офицер. В боях за освобождение
Северного Кавказа и Кубани он умело руководил штабом 157-й стрелковой бригады.
А теперь в нашей дивизии он уже проявил хорошие организаторские способности при
подготовке и проведении учений. На учениях я имел возможность убедиться, что
начальник и все офицеры штаба понимают характер современного боя, умеют
своевременно и четко разрабатывать боевую документацию.
Что я мог сказать о других офицерах? Начальник
артиллерии майор С. Г. Веробьян работает пока неорганизованно, ему следует
помочь найти свое место в общей системе управления дивизией. Майор Федор Исаевич
Мицул, родом из Молдавии, командовал стрелковым батальоном, некоторое время мы
служили вместе (он был начальником штаба морской стрелковой бригады). Я считал,
что он вполне мог командовать полком. Подполковник Александр Прокофьевич
Епанешников был заместителем командира 157-й стрелковой бригады, прошел с боями
от предгорий Кавказа до Таманского полуострова, образованный, волевой офицер, [10]
в обращении с подчиненными требовательный, спокойный, уравновешенный. Вполне
подготовлен к командованию полком. Подполковник Николай Павлович Мурзин —
человек, как зеркало, посмотришь на него и все видно, уже несколько месяцев
исполняет обязанности заместителя командира бригады; боевой, энергичный офицер
обладает необходимыми качествами командира стрелкового полка.
За время командования 34-й морской стрелковой бригадой я
достаточно хорошо изучил всех командиров батальонов и рот. Все они боевые и
опытные офицеры, своими подразделениями управляли уверенно и в боях, и на
учебном поле.
«Основной командный состав бригады, — продолжал
рассуждать я, — проверен в бою, имеет опыт управления частями и
подразделениями. Штаб работает слаженно. Это и будет костяком управления
дивизией».
301-я стрелковая дивизия была сформирована на базе двух
стрелковых бригад — 34-й и 157-й, прошедших через горнило оборонительных и
наступательных боев на Северном Кавказе и Кубани. В соединении насчитывалось до
12 тыс. солдат и офицеров. Личный состав был укомплектован боевыми матросами,
кавалеристами, прославившими себя в боях под Моздоком и Орджоникидзе, и новым
пополнением кубанских казаков. Организационную боевую основу дивизии составили
1050-й, 1052-й, 1054-й [11] стрелковые полки, 823-й артиллерийский полк, 337-й
отдельный истребительно-противотанковый дивизион.
В ходе формирования дивизии в течение двух месяцев мы
поочередно вывели полки с занимаемых позиций в тыл, где провели полковые
учения, отрабатывая задачи по прорыву сильно укрепленной обороны и по высадке
морского десанта. Войска готовились к штурму гитлеровского «таманского плацдарма»
и к форсированию Керченского пролива. Однако решать эти задачи дивизии не
пришлось. В ночь на 20 августа я получил приказ немедленно сдать боевой участок
дивизии и погрузить личный состав и технику в железнодорожные эшелоны на
станциях Славянская и Анастасиевская. И вот уже стучат на стыках стальных
рельсов колеса, эшелоны мчатся на север.
На «Миус-фронте»
Летом 1943 года Советская Армия одну за другой
одерживала победы, изумившие весь мир. Эти победы радовали всех друзей
советского народа, а в стан врага внесли ужас и смятение. После разгрома
крупных стратегических группировок агрессора в битвах под Сталинградом и за
Кавказ Советская Армия нанесла гитлеровскому вермахту новое крупное
поражение — на этот раз в битве под Курском. Она прочно закрепила за собой
стратегическую инициативу, поставив немецко-фашистскую армию перед лицом
неминуемой катастрофы. Она теперь диктовала свою волю, навязывала противнику
свой способ борьбы. Используя достигнутые успехи, Ставка Верховного
Главнокомандования приняла решение о переходе советских войск к общему
наступлению на огромном фронте с целью разгрома вражеских групп армий «Центр» и
«Юг», освобождения Левобережной Украины и выхода на Днепр {5}.
В решении этих задач важная роль отводилась и Южному
фронту. Об этом пишет в своих воспоминаниях бывший начальник штаба этого фронта
С. С. Бирюзов. В середине августа Ставка Верховного Главнокомандования
утвердила план наступательной операции, разработанный командованием Южного
фронта. Цель ее заключалась в том, чтобы во взаимодействии с войсками
Юго-Западного фронта разгромить донбасскую группировку противника и освободить
Донбасс{6}.
Таким образом, в ближайшее время в Донбассе должны были
произойти важные события. Мчащиеся на север эшелоны быстро приближали 301-ю
стрелковую дивизию к району предстоящих действий. [13]
Советский Донбасс — край шахтерский... При его
упоминании в памяти воскрешались горячие трудовые будни предвоенных лет, о
которых ярко говорилось в популярной песне, начинавшейся словами:
«Спят курганы темные,
Солнцем опаленные...»
Теперь курганам было не до сна. В захватнических планах
фашистского руководства видное место занимал Советский Донбасс — этот
«Восточный Рур», как его называли в документах третьего рейха. Оккупировав эту
территорию, гитлеровцы намеревались прочно и надежно удерживать ее за собой,
учитывая ее стратегическую значимость, значительные людские ресурсы и большие
природные богатства. Именно поэтому, как отмечает бывший командующий группой
армий «Юг» фельдмаршал Манштейн, Донбасс играл существенную роль в оперативных
планах Гитлера. «Не отступать из Донбасса!» — такое требование выдвигал
германский монополистический капитал устами начальника ОКВ{7}.
Немецкое верховное главнокомандование, выполняя
требования любой ценой удержать Донбасс, заблаговременно готовило по правому
берегу реки Миус сильный рубеж обороны под названием «Миус-фронт». Здесь были
подготовлены три оборонительные полосы: первая главная — полоса глубиной
свыше 10 километров проходила по реке Миус; вторая полоса проходила по реке
Крынка, а третья — по реке Кальмиус и севернее. Между полосами создавались
отсечные и промежуточные позиции. На всех оборонительных полосах были вырыты
траншеи полного профиля, ходы сообщений, расставлены проволочные заграждения,
минные поля, оборудованы доты и дзоты. Перед Южным фронтом оборонялась заново
сформированная 6-я немецкая армия в составе трех армейских корпусов (4-го,
17-го и 28-го). В состав донбасской группировки также входила 1-я танковая
армия.
Войска Южного фронта готовились нанести главный удар
силами 5-й Ударной, 2-й гвардейской и 28-й армиями с целью прорыва обороны
противника на участке Дмитриевка, Ясиновская. 5-я Ударная армия под
командованием генерал-лейтенанта В. Д. Цветаева основные усилия сосредоточивала
на своем левом фланге в направлении Калиновка, Артемовка. Ей предстояло
прорвать вражескую оборону на фронте в 13,5 километрах севернее Куйбышево и,
уничтожив засевшего там противника, выйти на рубеж Степановка, Амвросиевка,
Кутейниково; в дальнейшем, развивая наступление в обход города Сталино (Донецк)
с юга, выйти навстречу войскам Юго-Западного фронта.
2-я гвардейская армия (командующий генерал-лейтенант Г.
Ф. Захаров) должна была прорвать вражескую оборону на 9-километровом [14]
фронте южнее Куйбышево и развивать удар в западном направлении с целью выхода
на рубеж реки Кальмиус в районе Каракубстроя. Этим создавалось охватывающее
положение по отношению к группировке войск в центре Донбасса.
28-я армия (командующий генерал-лейтенант В. Ф.
Герасименко), прорывавшая оборону противника на узком участке севернее
Ясиновской, получила задачу наносить удар в направлении Анастасиевки,
Федоровки, а затем во взаимодействии с 44-й армией, механизированными и
кавалерийскими соединениями завершить окружение и уничтожение немецких войск в
районе Таганрога.
Правофланговой 51-й армии и левофланговой 44-й армии
ставилась задача с ограниченной целью — сковать противостоящего им
противника. Для развития успеха в глубине была создана конно-механизированная
группа в составе 4-го механизированного и 4-го гвардейского Кубанского
кавалерийского корпусов{8}.
Наступление на юге началось 16 августа ударом
Юго-Западного фронта. А 18 августа перешли в наступление войска Южного фронта.
Началась битва за освобождение Донбасса.
В полосе 5-й Ударной армии наступление началось успешно.
Оборона противника на фронте Дмитриевка — Куйбышево была прорвана, и
стрелковые корпуса вклинились на глубину до 10 километров. Особенно успешно
наступали 50-я и 54-я гвардейские [15] стрелковые дивизии 3-го гвардейского стрелкового
корпуса в направлении населенных пунктов: Калиновка, Артемовка, Бол. Мешково.
Командующий фронтом Ф. И. Толбухин приказал в ночь на 19 августа в полосу
прорыва 5-й Ударной армии ввести в бой 4-й гвардейский механизированный корпус.
В напряженном бою 5-я Ударная армия прорвала к 20 августа главную
оборонительную полосу «Миус-фронта» и вела бой на рубеже: Степановка,
Саур-Могила, Артемовка. 2-я гвардейская армия неудачно провела первую атаку, но
с вводом в бой 4-го механизированного корпуса, хотя и в замедленном темпе,
продвигалась вперед.
Назревала угроза прорыва «Миус-фронта». Командующий
группой армий «Юг» фельдмаршал Манштейн к месту прорыва советских войск срочно
перебросил дивизии с других участков фронта. 13-я танковая дивизия прибыла из
Крыма, 9-я танковая и боевая группа 258-й пехотной дивизии — с
центрального участка фронта, боевая группа 17-й танковой дивизии — с
изюм-барвенковского направления{9}. Уже 20 августа противник
бросил свои резервы в бой, особенно сильный удар пришелся по 96-й гвардейской
стрелковой дивизии, которая овладела Калиновкой и наступала на Саур-Могилу.
После войны мне очень часто приходилось слушать на
встречах с шахтерами Донбасса рассказы о тяжелых боях тех дней бывшего
командира 295-го стрелкового полка 96-й гвардейской стрелковой дивизии,
полковника в отставке, Героя Советского Союза Андрея Максимовича Волошина. Он
говорил, что контратаки каждый день следовали одна за другой. Обстановка была
очень тяжелой, иной раз даже трудно было разобраться, где наши, а где
противник. Но личный состав 295-го стрелкового полка стойко оборонялся, отражая
удары пехотных частей 111-й и 150-й пехотных дивизий противника.
Утром 22 августа противник нанес мощный контрудар с двух
направлений под основание вклинившихся стрелковых корпусов 5-й Ударной армии.
Немецкое командование стремилось уничтожить прорвавшуюся группировку и
восстановить свою оборону в районе Калиновки. И контратакующим немецким войскам
удалось создать полукольцо окружения вокруг 5-и Ударной армии.
Командование армии и фронта принимало все меры по срыву
контрударов противника. Ставка Верховного Главнокомандования на маневр
Манштейна резервами ответила своим маневром и также сняла с участков других
фронтов боевые дивизии. Среди них оказалась и наша 301-я стрелковая. 29 августа
ее части выгрузились на станциях Первозванка и Должанская.
Летним зноем и пылью встретили нас донецкая степь и
опаленные курганы Донецкого кряжа. Дни стояли жаркие, безветренные. Воздух был
сухой. Огненный шар солнца медленно катился над холмистой равниной Донбасса.
Лишь ночь приносила [16] некоторое облегчение. По полевым дорогам и бездорожью,
окутанные густым облаком пыли, шли полки к фронту, к Саур-Могиле, где
обстановка в это время была очень напряженной. Миновали каменные перевалы у
Дьяково, и вот населенный пункт Куйбышево на реке Миус. Воздух наполнен запахом
гари, дыма и пороха. Тучи мух висят над израненной землей, над руинами этого
разрушенного прифронтового городка.
В ночь на 1 сентября, совершив за двое суток
100-километровый марш, дивизия сосредоточилась в районе Большое Мешково,
Благодатное (Амвросиевка), высота 170,9. Еще утром 31 августа офицер связи
привез приказ, из которого я узнал, что 9-й стрелковый корпус под командованием
Героя Советского Союза генерал-майора Ивана Павловича Рослого вошел в состав
5-й Ударной армии и что ранее прибывшие с других фронтов 230-я и 320-я
стрелковые дивизии и 99-я стрелковая дивизия 5-й Ударной армии вошли в состав
корпуса, развернув свои боевые порядки в первом эшелоне. 301-я стрелковая
дивизия сосредоточилась во втором эшелоне корпуса, имея задачу с началом
наступления быть в готовности вступить в бой и выйти на рубеж
Алексеево-Орловка, Сердитое, чтобы не допустить контратак противника во фланг
корпуса. Этим же приказом дивизии придавались средства усиления: 140-я танковая
бригада и 485-й минометный полк, которые должны прибыть 31 августа в район
сосредоточения дивизии.
Сто сороковая... сто сороковая... Знакомый номер
танковой бригады. И мне вспомнились бои на Северном Кавказе в начале января,
когда мне с командиром 140-й танковой бригады пришлось организовывать
взаимодействие при освобождении станиц Ардон, Прохладной, Георгиевской. Неужели
это та самая сто сороковая?
Сомнения рассеялись, когда в балке у населенного пункта
Благодатное ко мне подошел и представился широкоплечий, среднего роста
полковник Николай Трофимович Петренко. Мы оба обрадовались встрече. Затем
представился командир 485-го минометного полка 19-й Отдельной минометной
бригады подполковник П. И. Булак.
— Николай Трофимович, вы давно здесь воюете? —
спросил я комбрига.
Он, улыбаясь, ответил:
— Почти с начала наступления. Вот так же, как вы,
вошел в бой с ходу.
Он доложил: 18 августа 5-я Ударная армия прорвала первую
полосу обороны противника на реке Миус и развивала наступление западнее
населенного пункта Куйбышево. В прорыв был введен 4-й гвардейский
механизированный корпус. Немецкое командование срочно перебросило свои резервы
к месту прорыва. Противнику удалось частично отбросить наши передовые части,
захватить Семеновскую, Алексеевку, закрыть прорыв на этом [17]
участке и отрезать 4-й механизированный корпус. В ночь на 21 августа 140-я
танковая бригада совершила 60-километровый переход, выйдя в район
Елизаветинской; в 7 часов с ходу вступила в бой. Взаимодействуя с 387-й
стрелковой дивизией, бригада вновь освободила Семеновскую и Алексеевку.
Развивая наступление, бригада овладела поселком Криничный.
С нашего пункта обзор был отличный. Вдали над высотой
Саур-Могила, как из вулкана, поднималось черное облако пыли и дыма. Там шел
бой, полки 96-й гвардейской стрелковой дивизии 5-й Ударной армии отражали
контратаки противника.
В ходе рекогносцировки мной было принято и объявлено
решение на ввод дивизии в бой. Боевой порядок дивизии строился в один эшелон,
учитывая широкую (до 8 километров) полосу ввода и полнокровный состав дивизии;
стрелковые полки строились в два эшелона, каждый усиливался танковым
батальоном. В резерве оставил мотострелковый батальон и танковую роту 140-й
танковой бригады. Дивизионная артиллерийская группа была создана из 823-го
артполка и 485-го минометного полка. Ее огонь усиливали по штату
укомплектованные полковые минометные и артиллерийские батареи, а в стрелковых
батальонах — минометные роты. Мы на местности уточнили направление
наступления стрелковых полков и боевые задачи, рубежи развертывания и график
выхода стрелковых и танковых батальонов к рубежу атаки, начало и
продолжительность огневого налета дивизионной артиллерийской группы.
Стемнело. Мы пошли в стрелковые полки, которые только
что заканчивали сосредоточение. Начальник штаба дивизии подполковник М. И. Сафонов
приступил к развертыванию и оборудованию командного пункта дивизии на высотке
восточнее Благодатного.
Было далеко заполночь, когда я вернулся из полков на
командный пункт. Подполковник М. И. Сафонов не спал, кратко доложил о
разработке боевой документации. В нее пришлось внести некоторые коррективы. Я
указал Михаилу Ивановичу на необходимость четко отрабатывать все штабные
документы, сказав, что нас в академии имени М. В. Фрунзе учили этому по полевой
службе штабов.
— У меня от тренировки над картой до сих пор еще не
сошли мозоли с пальцев. Знайте, что наш командир корпуса генерал Рослый тоже
учился со мной на одном курсе и у него такие же мозоли. Не следует нам
забывать, что и командующий 5-й Ударной армией генерал-лейтенант В. Д.
Цветаев — большой мастер штабной культуры — преподавал в академии
курс полевой службы штабов.
— Вот это здорово, — проговорил Михаил
Иванович. — Я буду стараться со своими офицерами лучше освоить
академический стиль в разработке боевой документации. [18]
В атаках
Ко времени входа 9-го стрелкового корпуса в первый
эшелон 5-й Ударной армии обстановка на Южном фронте сложилась следующим
образом. 30 августа на левом крыле фронта ударом войск 44-й армии и 4-го
Кубанского гвардейского кавалерийского корпуса была разгромлена вражеская
группировка в районе Таганрога. В полосах 5-й Ударной и 2-й гвардейской армий
шли тяжелые бои в тактической зоне «Миус-фронта». Проведя перегруппировку части
сил, командующий Южным фронтом генерал Ф. И. Толбухин усилил войска этого
направления, в частности, за счет нашего 9-го Краснознаменного стрелкового
корпуса.
Утром 1 сентября дивизии первого эшелона 9-го
стрелкового корпуса перешли в атаку. С нашего командного пункта хорошо
просматривалось все поле боя. Мы обратили внимание на то, что стрелковые полки
230-й дивизии неодновременно поднимаются в атаку после окончания огневого
налета артиллерии, в результате ворваться на передний край обороны противника
не могут. В разговоре по телефону со своими командирами полков я указал на этот
недостаток. Командиры ответили мне, что видят поле боя и понимают промах
атакующих полков.
В 13 часов получен приказ о вводе дивизии в бой. Подаю
условный сигнал, и 12-тысячная дивизия двинулась вперед по лощинам и балкам
могучей лавиной батальонных и ротных колонн, выходя на участок севернее
Благодатного. Из ротных колонн короткими гусеницами разошлись взводные колонны.
Я подал команду на открытие огня артиллерии. Вот уже взводные колонны
развернулись в цепь. Одновременно, поднимая тучи пыли, мчались танковые ротные
колонны и, развернувшись в боевую линию, вошли в атакующие цепи стрелковых
полков.
Прогремело могучее «Ура!» Это первые эшелоны ворвались в
траншеи противника. Около часа там продолжалась огневая и рукопашная схватка.
Не выдержали фашисты натиска наших стрелковых и танковых батальонов, дрогнули и
начали отступать. По докладам командиров полков и путем личного наблюдения за
ходом боя я убедился, что оборона противника севернее Благодатного прорвана.
Как волны, катились цепи стрелковых и танковых рот одна за другой по опаленным
холмистым полям, тесня врага.
Полковник Н. Т. Петренко все время находился рядом со
мной и руководил боем танковой бригады.
Доложив о ходе боя генералу И. П. Рослому, который
находился на Горе Синей, я попросил разрешения выехать ближе к боевым порядкам
полков. Командир корпуса ответил:
— Атаку дивизии видел. С успехом пока не
поздравляю, но [19] желаю такого же продолжения боя. Выход с НП к боевым
порядкам разрешаю.
НП, т. е. наблюдательный пункт, — название, которое
применялось к группе офицеров во главе с командиром, выдвигавшейся для
руководства боем ближе к боевым порядкам полков, и выражало какое-то состояние
пассивного наблюдения, созерцания, в то время как командир руководил боем,
принимал новые решения и ставил задачи. Мне часто приходилось слышать от
командиров бригад и дивизий, что они НП называли ПКП. И я под свою
ответственность дал указание подчиненным называть его передовым командным
пунктом. Это наименование у нас в дивизии скоро прижилось.
В состав ПКП обычно входили, кроме комдива, командующий
артиллерией, некоторые офицеры оперативного и разведывательного отделений,
радиосвязи, а также командиры приданных средств усиления.
Отдав приказ на смену огневых позиций 485-му минометному
полку и необходимые распоряжения начальнику штаба, я с группой офицеров к 15
часам выдвинулся на высоту, находящуюся в 2 километрах южнее Прохорово
(Шишково). Отсюда открывался хороший обзор впереди лежащей местности. Вот из
тыла на машинах появился 485-й минометный полк и, развертываясь на ходу, занял
огневые позиции.
Между тем накал боя возрастал. Появились в небе пузатые
«юнкерсы». По земле поползли черные цепочки вражеской [20]
пехоты, поддержанные танками и самоходными орудиями. Я вошел в связь с командирами
полков. Командир 1052-го подполковник А. П. Епанешников доложил, что противник
оказывает упорное сопротивление в поселке Шишково, поэтому он ввел в бой второй
эшелон полка. В заключение доклада он попросил сделать огневой налет
артиллерией по поселку. Я ответил ему, что бой полка вижу, с решением на ввод в
бой второго эшелона согласен, через 15 минут будет дан всем минометным полком
залп по Шишково.
В микрофоне звучит неторопливый голос командира 1050-го
полка майора Ф. И. Мицула: «Левый фланг Епанешникова повернул на поселок
Шишково, образовывается разрыв, да к тому же фашистская пехота с танками
атакует, ввожу в бой второй эшелон полка. Прошу артиллерийского огня».
Согласившись с его оценкой обстановки и решением, я обещал, что огнем
дивизионной артиллерийской группы смогу поддержать полк через 30 минут.
Командир 1054-го стрелкового полка подполковник Н. П.
Мурзин быстро и уверенно доложил: «Идем вперед. Сейчас введу в бой второй
эшелон, навалюсь на контратакующую пехоту и танки, разгромлю, и опять пойдем
вперед». Мне хорошо видно, что полк наступает успешно, но ввод второго эшелона
в бой не разрешаю, так как у полка открытый левый фланг, а это одновременно и
открытый фланг дивизии. Сказал Мурзину, что поддержу его артиллерийским огнем
минут через пятнадцать, когда артполк закончит смену огневых позиций.
В этот момент на высоту, где разместился мой передовой
командный пункт, спикировала группа фашистских бомбардировщиков. Один за другим
последовали сильные взрывы, задрожала земля. Когда бомбежка закончилась, мы
стали подниматься из траншей и окопов, осматривая друг друга. Ничего, все
оказались целыми, только были оглушены и обсыпаны землей{10}. [21]
Три часа на этом рубеже продолжался ожесточенный бой.
Четыре раза противник предпринимал контратаки крупными силами пехоты и танков,
но стрелки батальонов капитана Ивана Голосного и майора Василия Тушева
совместно с танкистами держались стойко, нанося врагу большой урон. Оставив на
поле боя сотни трупов и несколько танков, фашисты вынуждены были отступить.
Преследуя отступающих, 301-я дивизия освободила Шишково, а также поселки
Ревети, Кривоченко, рудник «Обушек», совхоз «Парижская Коммуна».
К исходу дня полки подошли к рубежу железной дороги и
поселков Катык и Сердитое. Здесь проходила отсечная позиция гитлеровцев. Насыпь
железной дороги и населенные пункты были заранее подготовлены к обороне и
заняты противником. Пришлось уточнить боевые задачи полкам. И мной был отдан
приказ: 1052-му стрелковому полку основное усилие сосредоточить в направлении
поселка Катык, 1050-му стрелковому полку — в направлении поселка
Алексеево-Орловка, 1054-му стрелковому полку — в направлении
железнодорожной станции и поселка Сердитое. Потребовалось время, чтобы
восстановить боевые порядки, сменить огневые позиции дивизионной артиллерийской
группы и подготовиться к новой атаке.
Место для своего командного пункта я выбрал на высоте, в
2 километрах южнее поселка Катык, откуда рубеж по железной дороге, поселкам
Катык и Сердитое хорошо просматривался. Основной командный пункт с разрешения
штаба корпуса переместился в Шишково.
Вечером сплошная облачность низко нависла над землей,
пошел дождь. О помощи со стороны авиации и думать было нечего. Образовавшаяся
грязь затрудняла передвижение танков, артиллерии и минометов. Но время не
терпело, этот рубеж необходимо было преодолеть еще до наступления темноты.
Решаю возобновить атаку. Первая попытка отбита гитлеровцами, готовим следующую.
Офицеры штаба и политотдела направляются в боевые порядки стрелковых полков,
чтобы на месте оказать помощь. Проводится огневой налет артиллерии, пехота и
танки вновь идут в атаку. Майор Тушев и капитан Голосной в боевой цепи лично
ведут в атаку свои батальоны, и вот цепи стрелковых рот и танкисты уже
врываются в траншеи противника и поселок Катык. Темнеет, но 1052-й стрелковый
полк уже полностью овладел поселком Катык, шахтами № 14, 31. 1050-й стрелковый
полк занял [22] поселок Алексеево-Орловку, а 1054-й стрелковый
полк — железнодорожную станцию и поселок Сердитое{11}.
Бой затихал. Мы с подполковником А. С. Кошкиным
направились на командные пункты полков. Вместе с группой офицеров штаба дивизии
внимательно изучили инженерное оборудование гитлеровской обороны. Траншеи
полного профиля были обшиты досками, блиндажи имели перекрытия в 5–6 накатов.
Орудийные площадки с погребками для снарядов блестели свежесрезанными полосками
земли. В это время наши саперы уже обозначили проходы в минных полях и
растаскивали проволочные заграждения. Везде валялись трупы немецких солдат и
офицеров, искореженные орудия, чернели остовы сожженных танков. Над полем боя
еще не рассеялся тяжелый запах пороха.
Когда мы въехали в Катык, на улицах догорали брошенные
немецкие машины и повозки, дымились сожженные дома. Жители шахтерского
поселка — дети и взрослые — выходили из подвалов и землянок, с
радостью бежали к нам навстречу. Нам понятны были их чувства, но во избежание
ненужных жертв им необходимо было оставаться в укрытиях: совсем близко
продолжался бой.
На командном пункте батальона майора Тушева находился и
командир 1052-го стрелкового полка подполковник Епанешников. Этот широкоплечий,
почти двухметрового роста, с веснушками на носу и на розовых щеках, богатырь
всегда казался мне чудо-богатырем из какой-то детской сказки. Сейчас его лицо
было осунувшимся, строгим. Тяжелый бой утомил даже его. Я обнял его и поздравил
с первой победой на донецкой земле. Подошел с докладом командир первого
стрелкового батальона.
— Откуда родом, майор? — спросил я.
— Саратовский, — ответил он.
— Слушайте, комдив, — радостно заговорил
начальник политического отдела дивизии, — вы же на донецкой земле своего
земляка встретили!
Мы молча улыбнулись друг другу. Что-то теплое разлилось
в груди. Я пожал руку майору Тушеву, поблагодарил за бой и пожелал ему успеха.
— С командного пункта дивизии мы хорошо видели
геройскую атаку вашей правофланговой роты. Кто командир этой роты? —
спросил я.
— Это третья стрелковая рота. Командир роты —
коммунист старший лейтенант Андрей Васильевич Ростопшин. Эту роту уже назвали
«ротой бесстрашных». Вот и «Боевой листок» готов. Скоро о ней будет знать весь
полк, — ответил заместитель командира полка по политической части майор
Иван Яковлевич Гужов. И после небольшой паузы продолжал: [23]
— А вот посмотрите, как отличились наши
комсомольцы, — и он протянул руку в сторону трех горящих танков. —
Эти танки подбил огневой взвод полковой артиллерийской батареи комсомольца из Донбасса
лейтенанта Павла Алексеевича Харченко. Видите, там десятки сраженных фашистов.
Это работа комсомольца пулеметчика Сагадата Нурмагомбетова. Танк, который стоит
перед нами, на 30 метров к себе подпустил коммунист старший сержант Дементьев и
расстрелял его в упор из противотанкового ружья. Во время атаки поселка Катык
на перекрестке улиц коммунист стрелок Моголашвили с тыла атаковал и уничтожил
вражеский пулеметный расчет.
Это был не доклад, а радостный и взволнованный рассказ
замполита о бесстрашии и героизме солдат и офицеров своего полка.
Привели пленных. Переводчик доложил, кивнув головой в
сторону пленных: «Удивляются, откуда, мол, появилась у русских такая сила. Они
считали свою оборону несокрушимой», — проговорил сержант Иван Любивый,
приведший пленных. — Они плохо нас знают. Под Моздоком и Орджоникидзе вон
как трудно было, но и там мы фашистов разбили. Били потом и на Кубани. Побьем и
в Донбассе.
— Как кубанцы? — спросил я командира полка.
— Да, кубанские казаки — смелый народ. В бой
идут смело, как и все бойцы дивизии. Лихо дерутся, по-гвардейски, —
ответил Александр Прокофьевич.
Затем мы побывали у майора Федора Исаевича Мицула на его
командном пункте. О прошедшем бое он доложил кратко и спокойно. С радостью
рассказывал о героизме 7-й стрелковой роты лейтенанта Валентина Ивановича
Огрязкина и 3-й стрелковой роты капитана Александра Петровича Кадильникова.
Когда эти роты стена на стену сошлись с контратакующей немецкой пехотой у
рудника «Обушек», бойцы смело вступили в рукопашный бой. Они же первыми шли на
штурм полотна железной дороги и поселка Алексеево-Орловки. Но особенно
отличился взвод сержанта Петра Петровича Костина. Он первым со взводом ворвался
в поселок Алексеево-Орловку и истребил 50 фашистов.
Я слушал майора, и мне становилась понятнее его недавняя
просьба о назначении командиром полка. Еще раньше, будучи начальником штаба
34-й морской стрелковой бригады, он не раз удивлял всех смелостью мысли,
быстротой решения сложных военных вопросов. Сейчас это качество проявилось
особенно наглядно. Мы обменялись мнениями об обстановке и пришли к выводу, что
главная опасность в предстоящих боях — это немецкие танки. Здесь и созрело
решение пушечные артиллерийские дивизионы 823-го артиллерийского полка
подчинить стрелковым полкам и передать побатарейно батальонам как орудия
сопровождения пехоты.
В поселке Сердитое на командном пункте 1054-го
стрелкового полка находился начальник штаба капитан Александр Георгиевич [24]
Шурупов. Молодой офицер уверенно и грамотно доложил об обстановке. По телефону
я связался с командиром полка подполковником Николаем Павловичем Мурзиным,
который с парторгом 1-го стрелкового батальона лейтенантом Павлом Матвеевичем
Костриковым в это время был во 2-й стрелковой роте старшего лейтенанта Антона
Ильича Прихожего. Эта рота первой ворвалась на железнодорожную станцию, а затем
и в поселок Сердитое. Я объявил благодарность старшему лейтенанту Прихожему и
всему личному составу роты. С Николаем Павловичем обменялись мнениями по ходу
боя. Он доложил, что настроение у всех радостное, боевое, и согласился с тем,
что пушечные артиллерийские дивизионы целесообразно придать стрелковым полкам.
Вернувшись на новый командный пункт дивизии,
оборудованный недалеко от Алексеево-Орловки, я заслушал доклад начальника
штаба. Полковник Сафонов по карте обрисовал обстановку. На ней были четко
обозначены положение стрелковых полков в ходе боя и действия противника. В
короткой беседе мы обсудили все вопросы предстоящего боя, и я объявил свое
решение о переходе к обороне на занятом рубеже. Михаил Иванович своим первым
докладом о действиях дивизии произвел на меня очень хорошее впечатление. Мне
нравился этот боевой офицер, коренастый, спокойный. Он держался уверенно,
руководил офицерами штаба исключительно оперативно. Забегая вперед, хочется
отметить, что в последующем у нас развилась большая боевая дружба.
Мы вышли из блиндажа и проверили размещение командного
пункта. Все элементы командного пункта расположились правильно, сделан боевой
расчет. Блиндажы и ходы сообщения оборудованы вполне прилично.
К нам подошел полковник Н. Т. Петренко, одетый, как
всегда, в комбинезон, и сказал:
— «Боевая группа», оборонявшая станцию Постникове,
присоединилась к бригаде, но майор Голубев и несколько танкистов погибли.
Это была печальная весть. Мы молча посмотрели друг на
друга и опустили головы. Танкистов этой бригады и ее командира я считал своими
боевыми друзьями. Вскоре я получил приказ передать танковую бригаду на усиление
стрелковым корпусам, но один танковый батальон мне разрешили оставить в
дивизии. С этим батальоном, по моей просьбе, остался и комбриг. Это нас обоих
обрадовало. Я попросил полковника Н. Т. Петренко объявить от имени командования
301-й стрелковой дивизии благодарность всему личному составу 140-й танковой
бригады за решительные и смелые действия в бою.
В журнале боевых действий 301-й стрелковой дивизии
появилась первая запись о боях на донецкой земле: «Части дивизии... [25]
в 14.00 1 сентября 1943 года стремительной атакой прорвали
оборону противника и овладели населенными пунктами Катык, Алексеево-Орловка,
Сердитое» {12}.
Отражение контратак
Поздно вечером я доложил генералу И. П. Рослому о том,
что дивизия вышла на рубеж поселков Алексеево-Орловка, Сердитое и мной принято
решение о переходе к обороне на этом рубеже. Он сказал:
— Ну, вот теперь поздравляю с первым успешным боем
на земле донецкой. Ваше решение утверждаю. Основная задача на завтра: не
допустить прорыва противника во фланг и тыл корпуса. Ориентирую вас в общей
обстановке на нашем направлении: 320-я стрелковая дивизия совместно со 127-й
стрелковой дивизией соседнего 31-го стрелкового корпуса штурмует Чистякове
(Торез). У 230-й стрелковой дивизии большая неудача, комдив потерял управление
полками; 96-я стрелковая дивизия овладела вершиной высоты Саур-Могила, отражает
сильные контратаки противника. Левее вас 50-я гвардейская стрелковая дивизия
3-го гвардейского стрелкового корпуса ведет наступление в направлении Зугрес.
Так что фланги у вас открытые, поскольку дивизия вырвалась далеко вперед. Ваше
продвижение создало благоприятные условия для окружения саур-могильской
группировки немцев. Враг дрогнул и сегодня в спешном порядке оставил город
Красный Луч. Будьте готовы к отражению возможных контратак.
День 1 сентября имел особое значение не только для
соединений 5-й Ударной армии. Он явился также переломным моментом в наступлении
всего Южного фронта. Его войска преодолели упорное сопротивление гитлеровцев и
добились важных оперативно-тактических результатов. Важную роль сыграла 5-я
Ударная армия. Она овладела отсечным оборонительным рубежом с сильными опорными
пунктами: Саур-Могила, Чистяково (Торез), Катык (Шахтерск), Сердитое. А выход нашей
дивизии на рубеж Алексеево-Орловка, Сердитое создал участок внешнего фронта
окружения саур-могильской группировки противника. В ночном бою 1052-й
стрелковый полк, отразив контратаки врага на поселок Катык, на рассвете занял
Давыдовку и Первомайку.
... Раннее утро. Вновь в памяти встают яркие картины
вчерашнего боя. Настойчиво сверлит вопрос: правильно ли я, как командир
дивизии, командую в бою? Нет, не забыты четкие положения, изученные в академии
по оценке обстановки, выработке и принятию решения, по отдаче приказа,
распоряжений и организации [26] взаимодействия. Это стройная теоретическая схема,
научно обоснованная. А это реальный бой, объективная реальность. Необходимо в
готовую схему вложить конкретного противника, вот эту местность...
— Отражаешь? — раздался голос Александра
Семеновича, появившегося около моего окопа для наблюдения.
— Знаешь, Александр Семенович, — ответил
я, — сейчас ты попал в самую «десятку», или, как артиллеристы говорят, «в
борт» танка.
Он, как всегда, улыбнулся.
— Разъясни, как это у меня получился такой меткий
удар?
— Да вот так. Ты угадал, я как раз и занимался
«отражением» объективной реальности, данной мне в ощущениях.
Начальник политотдела не случайно произнес слово
«отражаешь». После того как однажды я рассказал, что окончил в 1933–1936 годах
трехлетний курс вечернего комвуза при политотделе пограничных войск Украины, мы
часто беседовали, сверяя свои знания по многим вопросам марксистской теории.
— Это очень хорошо, — продолжал Александр
Семенович. — Раньше мы говорили о материалистическом понимании явлений
природы и развитии общества, а сегодня ощущаем многообразные явления войны,
боя. Правильная оценка обстановки командиром — это и есть отражение
объективной реальности. И в нашем положении применимы все категории
диалектического метода.
— Ты совершенно прав. Если бы я не знал этого
метода, не взялся бы командовать дивизией. Во время учебы в академии имени М.
В. Фрунзе по марксистско-ленинской подготовке имел только отличные оценки.
— Ну, а организаторской живинкой тебя
матушка-природа наградила?
— Давно знакомы, но сейчас узнал, Александр
Семенович, что матушка-природа тебя одарила способностями на комплименты.
До нас долетел нарастающий гул со стороны противника, и
на горизонте обозначились силуэты «юнкерсов». Вскоре показалась первая волна
немецкой пехоты, поддержанная танками. Танков много. Как хорошо, что еще ночью
мы вывели пушечные и отдельный истребительный противотанковый дивизионы в
боевые порядки стрелковых батальонов. Черные фигурки гитлеровцев и танки
приблизились к боевым порядкам 1052-го стрелкового полка. Начался ожесточенный
бой.
Информация потоком идет со всех участков. По докладам
командиров полков, офицеров штаба и политического отдела, первая атака фашистов
успешно отбита. Да я и сам вижу с наблюдательного пункта, как развивается бой.
На рубеже Первомайка, Давыдовка подразделения 1052-го
стрелкового полка действуют при отражении контратак так же смело, как геройски
сражались в ходе атаки вчера. Стрелковый [28] взвод лейтенанта
Александра Анисимовича Сухого, взаимодействуя с огневым взводом полковой
артиллерийской батареи лейтенанта Афанасия Сергеевича Чечнева, уничтожил свыше
сотни фашистов и подбил два танка. Когда в боевой порядок 2-го стрелкового
батальона вклинилась вражеская группа пехоты и танков, бойцы не дрогнули.
Заместитель командира батальона вместе с командиром 4-й стрелковой роты старшим
лейтенантом Павлом Ивановичем Быковым подняли роту в атаку и в рукопашном смяли
фашистов. Командир батальона капитан Григорий Дмитриевич Гагаринский, будучи
раненым, не покинул поле боя. Пулеметчик ефрейтор Григорий Иванович Слепуха не
растерялся, увидев перед огневой позицией движущуюся серо-зеленую массу. Метким
огнем он уничтожил больше двух десятков гитлеровцев.
Высокого накала достиг бой на участке 1050-го
стрелкового полка. И здесь артиллеристы и станковые пулеметчики были героями
боя. Первая батарея старшего лейтенанта Алексея Степановича Ожеренкова прямыми
выстрелами сжигала атакующие танки. Под ураганным огнем пулеметчиков пулеметной
роты 3-го стрелкового батальона старшего лейтенанта Александра Ивановича
Запорожца падали на землю или обращались в бегство гитлеровские пехотинцы.
Особенно сильный удар пришелся по 3-му стрелковому
батальону майора Леонида Яковлевича Мотовичева. Здесь противнику удалось
вклиниться в позицию 7-й стрелковой роты. Завязалась рукопашная схватка.
Фашисты были отброшены. Огромную выдержку и мастерство проявили бойцы
стрелкового отделения старшего сержанта Николая Кошелева. Через свою позицию
они не пропустили танки, огнем стрелкового оружия уничтожили 50 фашистов, а
гранатами подбили два танка. В этом бою пал смертью храбрых капитан Валентин
Иванович Огрязкин, лично возглавивший контратаку своей роты.
Тяжелейший бой с самого утра вел и 1054-й стрелковый
полк. Фашистские бомбардировщики группой в 25–30 самолетов нанесли удар по его
боевым порядкам, а также по железнодорожной станции и поселку Сердитое {13}. По-видимому, здесь, вдоль
железной дороги, гитлеровцы решили нанести главный удар. В такой сложной
обстановке командир полка чаще других просил дать огоньку всей дивизионной
артиллерийской группой.
При отражении контратак 2 сентября в полной мере
проявили свои возможности батальонные минометчики. Минометная рота старшего
лейтенанта Сергея Филипповича Терещенко 1-го стрелкового батальона уничтожила
несколько десятков гитлеровцев. Умело и храбро действовали стрелки. Например,
стрелковое отделение сержанта Петра Мячникова уничтожило до полусотни
гитлеровцев и подбило три танка. Пулеметный взвод 1-го стрелкового батальона
под руководством лейтенанта Гусейна Мироджагировича [29]
Гусейнова наносил большой урон врагу. Но, пожалуй, наиболее впечатляющий подвиг
совершил в этот день командир орудия противотанкового дивизиона сержант
Александр Собко. Этот воин, черный от грязи и пороховой копоти, в разорванной
гимнастерке, из-под которой виднелась морская тельняшка, стал грозой для танков
противника, которые шли на его огневую позицию.
— Видели мы таких под Орджоникидзе! —
рассуждал он вслух и, оборачиваясь к боевым друзьям своего расчета, спросил:
— Братишки, горели они там?
— Горели, — дружно ответил расчет.
— Огонь! — скомандовал Александр Собко.
Выстрел, черный столб дыма и огня поднялся над вражеским
танком.
— Горит! — закричали все.
— Огонь! — И еще одна громадина, объятая
черным дымом, остановилась. Пять фашистских танков уничтожил в этом бою расчет
сержанта Александра Собко. Расчет сержанта Ивана Шкокова подбил три танка.
«Огневой крепостью» прозвали наши солдаты истребительный
противотанковый дивизион, укомплектованный курсантами Севастопольского и
Бакинского морских училищ, которым командовал майор Максим Архипович
Престинский. Героизму артиллеристов был целиком посвящен специальный выпуск
дивизионной газеты.
Четыре раза в течение дня шла в атаку крупными массами
вражеская пехота, поддержанная танками. Волна за волной появлялись в небе
«юнкерсы» и обрушивали тонны смертоносного груза на позиции нашей дивизии. Но
не дрогнули советские воины. Их стойкость оказалась крепче брони фашистских
танков.
Поздно вечером позвонил генерал И. П. Рослый. Усталым,
но радостным голосом сказал:
— Вот и мы отличились. 320-я стрелковая дивизия,
взаимодействуя с дивизиями 31-го стрелкового корпуса, овладела городом
Чистяково (Торез) и развивает наступление на Енакиево.
Я доложил об обстановке, рассказал, каким тяжелым для
нас был этот день. Командир корпуса сообщил, что он уже докладывал командующему
армии генералу В. Д. Цветаеву об этом бое дивизии. Командарм остался доволен
действиями 301-й дивизии.
— Так, говоришь, упорствует фашист? Это он хочет
смять тебя и ударить по флангу, а затем и в тыл корпуса. Этого допустить
нельзя.
— Я так и понимаю обстановку. Но у дивизии по-прежнему
открытые фланги. Это принуждает меня иметь сильный резерв. В районе поселка
Катык держу в готовности отдельный мотострелковый и танковый батальоны, две
артиллерийские батареи из 507-го армейского истребительного противотанкового
полка. [30]
— Правильно, — согласился Иван
Павлович. — Держитесь. Желаю успеха. А мы ускорим разгром саур-могильской
группы. Этим облегчим и ваше положение.
Мне было ясно, что у командира корпуса много забот на
других участках и что главные усилия корпуса все еще сосредоточены там, в
районе Саур-Могилы. Здесь же следует рассчитывать целиком на силы своей
дивизии, самому выбирать способы дальнейших действий. Анализируя характер
сегодняшнего боя и зная повадки фашистов, я решил, что самое лучшее
теперь — это атаковать противника, внезапно навалиться на него ночью,
когда фашисты, ошеломленные нашими ударами днем, не успели прийти в себя,
подтянуть резервы. Еще днем в ходе боя в штабе накопились многочисленные данные
о противостоящем противнике, его обороне. Ночной атакой можно сбить его с
занимаемого рубежа, захватить выгодные в тактическом отношении пункты. По
докладам командиров полков, начальника штаба и начальника политотдела за день
боев потери в дивизии были незначительными, настроение у личного состава
боевое, приподнятое. Успешное отражение контратак противника воодушевило людей.
«Этот успех можно и должно развить», — таким было единодушное мнение всех
моих заместителей и помощников.
В полночь без артподготовки полки стремительно
обрушились на врага. К утру 3 сентября они вышли на рубеж: Черновский, высота
211,8, Бессарабский. 1050-й и 1052-й полки развивали наступление в направлении
Осино-Ольховка, поселок Нижняя Крынка, а 1054-й — быстро продвигался в
направлена поселков Морозове, Зуевки, обходя водохранилища и Зугрес с севера.
В ходе наступления было отбито несколько контратак. На
рубеже поселков Осино-Ольховки, Морозово гитлеровское командование бросило в
контратаку свежие резервы. Мы предусмотрели подобный случай и заранее выдвинули
пушечные и противотанковые дивизионы в боевые порядки стрелковых батальонов. На
их плотный огонь и напоролась пехота с танками. Вражеская атака захлебнулась, В
этот момент над полем боя появилась большая группа «юнкерсов». Бомбовые взрывы
потрясли землю. Над боевыми порядками дивизий взметнулись в синее небо серые
столбы песка и пыли. До двух пехотных батальонов гитлеровцев, поддержанных 20
танками, ударили по 1050-му стрелковому полку, а со стороны Осино-Ольховки
другая контратакующая группа ударила во фланг 1052-го стрелкового полка.
И снова закипел ближний бой. Наши стрелки уничтожают
живую силу, а артиллеристы бьют по танкам. Первая пушечная батарея старшего
лейтенанта Алексея Ожеренкова в упор расстреливает одну группу танков, а
огневой взвод лейтенанта Сергея Яковлевича Черниченко — другую. Один,
другой, третий огненно-дымных факела вспыхивают на месте остановившихся
коричневых, с крестами на бортах стальных коробок. Пехота противника в
замешательстве. И тут пулеметная рота старшего лейтенанта [31]
Александра Ивановича Запорожца открывает ураганный огонь по фашистским цепям.
Ранен командир пулеметного взвода лейтенант Леонид Михайлович Малый, и командир
роты появляется на позиции этого взвода. Ранен и он. Но оба офицера-коммуниста
не покидают поле боя, продолжают руководить пулеметчиками.
На отдельных участках завязываются рукопашные схватки.
Вот с гитлеровцами схватились бойцы стрелкового взвода старшего сержанта Петра
Петровича Костина. Герой-сержант впереди, косит фашистов налево и направо,
обращая остальных в бегство. Будучи раненым, храбрый командир не покинул поле
боя, продолжал уверенно командовать взводом. Рядовой Михаил Макаров из роты
автоматчиков капитана Абдусалина Джумбаева один в ближнем бою уничтожил 15
гитлеровцев.
В 1054-м стрелковом полку основной удар контратакующих
пришелся по правофланговому 1-му стрелковому батальону, которым командовал
капитан Иван Тимофеевич Шиблев. Советские воины смело встретили врага. Когда
вражеская густая цепь появилась перед окопом рядового Сергея Вернарского,
комсомолец не растерялся, дал длинную очередь из автомата и уложил 15 фашистов.
Но вот перед ним фашистский танк, и в этот момент не дрогнуло сердце молодого
солдата. Он подпустил танк на близкое расстояние, забросал гранатами.
Быстро на всю дивизию разнеслась весть о подвиге
автоматчиков Евдарова и Степанова. Увидев приближающийся бронетранспортер, они
скрытно выдвинулись к дороге, заняли удобную позицию, подпустили врага поближе
и меткой очередью сразили шофера и офицера. Воспользовавшись замешательством
остальных, они обезоружили и пленили 15 гитлеровцев {14}.
При отражении контратаки пал смертью храбрых командир
1-й стрелковой роты старший лейтенант Антон Ильич Прихожий. Немедленно
заместитель командира 1-го стрелкового батальона капитан Василий Афанасьевич
Гончарук выдвинулся вперед и принял командование ротой на себя. Под градом
артиллерийских снарядов и мин бьется с фашистами рота. Тяжело ранен капитан
Гончарук, ранены многие солдаты и сержанты, но никто не покидает поле боя. Эта
геройская рота отбила контратаку противника и отстояла свои позиции.
Подлинное мастерство в борьбе с танками показали
артиллеристы истребительно-противотанкового дивизиона. Четко действовали
орудийные расчеты, но особенно отличились командиры орудий старшие сержанты
Георгий Абакумов и Дмитрий Чернозуб. Всего в ходе боя дивизион подбил 9 танков.
Упорные и ожесточенные контратаки противника были отбиты
с большими для него потерями. Но и нам успех дался нелегко. [32]
Мы потеряли несколько своих боевых товарищей. При
отражении одной из контратак погиб командир пулеметного взвода, героический сын
азербайджанского народа Г. М. Гусейнов.
На острие удара
Позвонил начальник штаба корпуса полковник Емельян Иванович
Шикин. Из разговора с ним я узнал следующее.
В результате прорыва 5-й Ударной армией первой линии
«Миус-фронта» и последовавших затем ударов в южном направлении — на
Таганрог и в северном направлении — западнее Саур-Могилы, Чистяково войска
Южного фронта нанесли серьезное поражение главным силам 6-й немецкой армии и
сейчас производят перегруппировку с целью развития успеха {15}. В создавшейся обстановке
изменяется направление дальнейшего наступления 5-й Ударной армии: вместо обхода
города Сталино с юга, как это ранее предусматривалось общим замыслом операции,
армия будет наступать на Сталино центром своего оперативного построения {16}.
— Ваша 301-я, — сказал полковник Е. И.
Шикин, — оказалась на главном направлении и будет наступать на Макеевку и
Сталино. Приказ по корпусу уже разработан и подписан генералом Рослым. С чем
вас и поздравляю.
Дивизия на острие главного удара армии... Разумеется,
это была почетная задача. У нас были основания рассчитывать на такое доверие.
Дивизия далеко вырвалась вперед, успешно справилась с поставленными задачами,
была полнокровной и поддерживалась мощными средствами усиления. Я срочно созвал
совещание и объявил об этой новой ответственной задаче моим заместителям и
начальнику штаба. Было решено всеми формами партийно-политической работы
передать эту весть всему личному составу дивизии.
В эту ночь произошел у нас такой случай. Со стороны
противника к нам в расположение 1054-го стрелкового полка пришел высокий и
очень худой юноша. Мне об этом по телефону доложил командир полка. «Перебежчик»
назвал себя Иваном Тихоновичем Ивановым и сообщил интересные сведения о гитлеровских
войсках на нашем участке. Сказал, что в Осино-Ольховке очень много [33]
офицеров, днем они находятся в блиндажах, а на ночь уходят спать в хаты. Тоже и
в поселке Морозово, но там офицеров меньше.
— Вы верите этому Ване?
— Да. Он говорит, что сам видел и докладывает
честно, комсомольское слово дал.
— Тогда это серьезно.
Паренек был прав. Именно в Осино-Ольховке была главная
группировка гитлеровцев. А раз ночью офицеров в блиндажах на первой позиции
нет, то ночью и следует ударить по ним. Я отдал приказ 1052-му стрелковому
полку нанести удар по Осино-Ольховке и развивать наступление в направлении
северной окраины поселка Нижняя Крынка, 1050-му полку прорвать оборону
противника и наступить в направлении Нижняя Крынка, 1054-му полку овладеть поселком
Морозово, далее развивать наступление на Зуевку.
После недолгой подготовки, без артогня, в кромешной
темноте и полной тишине все три полка по условному сигналу двинулись вперед и
стремительно ворвались в поселки. И началось... В этом ночном бою отличилась
4-я стрелковая рота старшего лейтенанта Павла Ивановича Быкова. Его стрелковое
отделение под командой Ивана Любивого первым ворвалось в траншеи противника, а
затем и в поселок. В боевой цепи рядом с командиром идет в атаку парторг роты
Петр Коваленко. Рота смело атаковала штаб 306-й пехотной дивизии, расположенный
в поселке. Петр Коваленко лично в рукопашной схватке уничтожил 5 фашистских
офицеров. Рядовой Н. Васильченко ворвался в один из домов, где спали офицеры
штаба: сначала воин бросил в комнату гранату, а затем дал очередь из автомата,
уничтожив 7 солдат и офицеров. К рассвету батальон 1052-го стрелкового полка
полностью разгромил командный пункт 306-й пехотной дивизии и овладел поселком
Осино-Ольховкой {17}.
Поселок Морозово первой атаковала 2-я стрелковая рота
старшего лейтенанта Антона Ильича Прихожего. После гибели командира роту вел в
атаку раненый заместитель командира стрелкового батальона капитан Василий
Афанасьевич Гончарук. В Морозове находился штаб 189-го пехотного полка. Впереди
всех бежали бойцы взвода лейтенанта Михаила Тимченко. Когда в момент рукопашной
схватки их командир был тяжело ранен, советские воины не дрогнули, гранатами и
огнем автоматов уничтожили офицеров полкового штаба. Затем 1054-й стрелковый
полк, как и было задумано, стремительным броском овладел Зуевкой.
Взятые нами в плен офицеры 306-й пехотной дивизии
признались, что они никак не ожидали такой атаки этой ночью, что у них были
сведения, будто перед дивизией действуют только [34] отдельные
разведывательные группы русских. Им приказано было прочно сидеть в обороне.
4 сентября гитлеровцы упорное сопротивление оказывали в
районе города Зугрэс. Вследствие этого продвижение 50-й стрелковой дивизии было
замедлено. Наш 1054-й стрелковый полк своими решительными действиями в
овладении поселками Сердитое и Зуевка и стремительным продвижением вперед
содействовал полкам этой дивизии в освобождении города от немецко-фашистских
захватчиков. Боясь флангового удара со стороны нашей дивизии по гарнизону
Зугрэса, противник начал поспешно отступать. Так у нас установились боевое
взаимодействие и дружба с гвардейцами этой дивизии 3-го гвардейского
стрелкового корпуса — нашего соседа слева в период боев за освобождение
Донбасса.
Потеряв первую линию обороны своего «Миус-фронта»,
немецко-фашистское командование пыталось остановить наступление советских войск
на его второй полосе — на рубеже Никитовка, Горловка, Нижняя Крынка, река
Крынка, Харцызск, Моспино и далее на юг. Эта оборонительная полоса проходила по
холмистой местности с шахтными терриконами и заболоченной реке Крынка. Здесь
гитлеровцы заблаговременно подготовили сильную оборону, занятую подошедшими из
тыла резервами. Сюда стекались и остатки разбитых дивизий. Войскам Южного
фронта предстояло штурмовать вторую линию «Миус-фронта».
Полки 301-й стрелковой дивизии готовились к прорыву.
Свой командный пункт я разместил у террикона в 2 километрах восточнее поселка
Нижняя Крынка. Поселок лежит по ту сторону речки, на высотах, круто сбегая
рядами домов к берегу. Он был превращен в важный опорный пункт в обороне
противника. Всю ночь при строгой маскировке, соблюдая тишину, дивизия
готовилась к атаке с форсированием речки. Речка небольшая, но местами заболочена.
К тому же на нашей стороне низина, открытая местность; у противника
господствующие высотки.
Было еще совсем темно, когда 2-й стрелковый батальон
1050-го стрелкового полка под командованием капитана Федора Максимовича Ревина,
героя боев под Орджоникидзе и на Кубани, вплавь и вброд скрыто для врага
преодолел заболоченную пойму реки. С началом рассвета его роты дружно атаковали
врага в поселке Нижняя Крынка. Смело и бесстрашно вел в атаку свою 5-ю
стрелковую роту лейтенант Василий Алексеевич Смирнов; его рота первой ворвалась
на улицу поселка. В жарком рукопашном бою он лично уничтожил 15 фашистов. В
атаке здесь пал смертью храбрых боевой командир {18}.
Пять часов длился бой. При поддержке сильных огневых
налетов артиллерии стрелковые цепи полков брали траншею за траншеей [35]
севернее и южнее поселка. Несмотря на отчаянное сопротивление, гитлеровцы были
разгромлены и отошли на вторую позицию.
Захват поселка Нижняя Крынка был важным, но всего лишь
первым успехом направляющей дивизии. Его следовало закрепить. Я решил
переместить свой передовой командный пункт на высоту севернее поселка Нижняя
Крынка, а дивизионный резерв в составе стрелкового и танкового батальона вывел
к южной окраине поселка. Отсюда было удобнее руководить боем, да и резерв надо
иметь под рукой на случай контратаки противника.
Батальоны первых эшелонов стрелковых полков продолжали
продвигаться. В 17 часов у поселка Скелеватый противник перешел в контратаку
большими силами пехоты — только в первой линии мы насчитали около 20
танков. С командного пункта было хорошо видно, как развертывалась в боевой
порядок вражеская пехота с танками. Вероятно, размышлял я, это брошен в бой
дивизионный резерв, чтобы восстановить утраченное гитлеровцами положение. А
если так, то сейчас разыграется жестокий бой.
Контратака превосходящих сил противника пришлась на
1050-й стрелковый полк. В этом бою полностью проявились отличные боевые
качества командира полка. Майор Федор Исаевич Мицул при отражении контратаки
противника проявил выдержку и искусство командира. Увидев, что фашисты собрали
советских детей и женщин и гонят их впереди идущей лавиной пехоты, он приказал
не открывать огня без его сигнала. Бойцы подпустили гитлеровцев вплотную,
бросились в рукопашную, смяли и рассеяли врага. Обреченные на верную смерть,
сотни советских людей были спасены.
Гитлеровцы продолжали контратаку. Особенно они
упорствовали на участке 1-го стрелкового батальона капитана Андрея Федоровича
Чугунова. На позицию стрелкового взвода лейтенанта Александра Никифоровича
Ломакина ворвалась группа фашистов, но солдаты не дрогнули, перешли в
рукопашную и удержали свои позиции. На участке взвода лейтенанта К. Аванесова
фашисты несколько раз поднимались в атаку, но каждый раз несли большие потери и
снова прижимались к земле. Раненый лейтенант Аванесов не оставил своих боевых
друзей и продолжал командовать. Когда фашисты все же ворвались в расположение
его взвода, командир поднял людей в рукопашную и лично уничтожил более десяти
гитлеровцев. Бойцу Аджанову гитлеровец крикнул: «Рус, сдавайся!» Он в ответ
уничтожил семерых и взял в плен троих вояк.
Положение значительно осложнилось, когда большой группе
автоматчиков с танками удалось прорваться на стыке двух батальонов, пробиться в
глубину боевого порядка полка и выйти к западной окраине поселка Нижняя Крынка.
Здесь только что разместился медицинский пункт полка. По команде старшего врача
полка капитана Якова Исаевича Киселева врачи и медицинские [36]
сестры с автоматами заняли огневую позицию и приняли бой. К ним присоединились
некоторые раненые, находившиеся в медпункте. Среди них пулеметчик сержант
Николай Колесников. Превозмогая боль, он из станкового пулемета уничтожал
фашистов стальным ураганом очередей. Потеряв около 50 человек убитыми, враг
отступил {19}. Отличилась в этом бою и
комсомолка из станицы Славянской, санинструктор медсанроты Надежда Григорьевна
Казакова. Огнем из своего автомата она положила нескольких гитлеровцев. Вместе
с Надеждой с автоматом в руках, защищая раненых, сражалась и комсомолка
медсестра Вера Селицкая.
Мужественно действовали артиллеристы. Командир
артиллерийской батареи лейтенант Леонид Степанович Фоменко быстро выдвинул
огневые взводы к участку прорыва фашистских танков, развернул их на выгодном
рубеже и вступил в бой. Грянул батарейный залп. Три танка, объятые дымом,
остановились. Другие продолжали движение, ведя с ходу огонь по батарее. Вышел
из строя тяжелораненый командир одного орудия. Ранен и командир батареи, но он
подбежал к орудию и стал командовать огневым расчетом. «Огонь!» «Огонь!» —
из двух танков взметнулось вверх пламя.
На другом участке рота противотанковых ружей капитана
Александра Николаевича Колосова бьет в упор по бронированным громадинам.
Раненый командир не покидает поле боя. Танки останавливаются перед позицией
отважной роты.
Обстановка обостряется. Докладываю об этом командиру
корпуса, прошу авиационную поддержку. Вскоре от него узнал, что командарм
генерал В. Д. Цветаев считает такую просьбу обоснованной. А затем на командный
пункт дивизии прибыл представитель штаба воздушной армии, майор. Оказалось, что
Н. В. Сергеев тот самый, с которым мы в одно время учились в академии имени М.
В. Фрунзе: я — в общевойсковой группе, он — в авиационной. Сразу же
нашли общий язык. Затем он сообщил, что на дивизию выделен один полк
штурмовиков. Быстро спланировали вылеты эскадрилий, и Сергеев отправил вызов.
Спустя полчаса над нами появились самолеты, поражая указанные цели. Их удары
приостановили контратаку противника.
Но ненадолго. Несмотря на сильный огонь всей нашей
дивизионной артиллерийской группы и удары авиации, гитлеровцы вновь начали
продвигаться. С моего командного пункта видно, как вытянулся клином их боевой
порядок, а подхода колонн из глубины не видно. Созревает решение ввести в бой
дивизионный резерв, чтобы с одновременной атакой 1052-го и 1054-го стрелковых
полков из разных направлений окружить и уничтожить противника, завязшего в
ближнем бою с 1050-м стрелковым полком. [37]
Отдаю соответствующие распоряжения, и замысел
приобретает форму реальных действий дивизии.
В то время, когда главные силы контратакующего
противника прочно ввязались в бой с 1050-м стрелковым полком, 2-й стрелковый
батальон 1052-го стрелкового полка (он был у меня в резерве), усиленный двумя
танковыми ротами из состава танкового батальона майора Садыкова, начал движение
севернее поселка Нижняя Крынка в направлении расположения этого полка. Высотки
скрывали от противника этот маневр. С десантниками на борту танки, увлекая за
собой остальные подразделения полка, быстро вышли во фланг и тыл контратакующей
группе противника. Командир десанта капитан Иван Голосной лично повел в атаку
свой батальон. В этом бою вражеская пуля оборвала жизнь славного сына
шахтерского Донбасса, но бойцы отомстили за смерть своего командира, уничтожив
сотни гитлеровцев.
Одновременно танковый десант 1054-го стрелкового полка,
возглавляемый капитаном Владимиром Емельяновичем Зуб, внезапно обрушился на
другой фланг контратакующего противника. Капитан Зуб ранен, но продолжает
командовать батальоном. Обнаружив у себя на флангах и в своем тылу наши танки с
пехотой, солдаты немецкой 3-й горнострелковой дивизии стали бросать оружие,
пытаясь спастись бегством. Но было уже поздно, бежать было некуда — всюду
советские бойцы и танки. Никто не ушел. Сотни гитлеровцев и вся техника
остались на поле боя западнее поселка Нижняя Крынка.
Штурм Макеевки
Отразив все контратаки, дивизия продолжила наступление,
по-прежнему оставаясь на острие главного удара армии. И на других участках не
выдержала натиска наших войск вторая линия хваленого гитлеровского
«Миус-фронта». 320-я стрелковая дивизия совместно с 34-й и 40-й гвардейскими
стрелковыми дивизиями соседнего 31-го стрелкового корпуса освободили Енакиево.
Южнее нас 3-й гвардейский стрелковый корпус освободил Иловайск. Так же успешно
наступала и правофланговая 51-я армия: освободила крупные населенные пункты:
Дебальцево, Горловку, Никитовку. А южное крыло фронта — 2-я гвардейская,
28-я армия, 44-я армия — с упорными боями продвигались к реке Кальмиус.
301-я стрелковая дивизия продвигается в направлении
Макеевки. Однажды в разговоре начальник политотдела А. С. Кошкин говорит мне:
— Комдив, а ведь Мурзин с танковым десантом
промчался в том бою. И это не первый раз. Я раньше молчал, а теперь не могу.
Бросать командный пункт полка и мчаться в атаку верхом на танке! В каком уставе
об этом записано? Пробери ты его. [38]
— Я тоже знал, но терпел. «Проберу» я его,
обязательно «проберу». У меня с ним еще на Кубани был разговор на эту тему.
Обмен мнениями был кстати. Он подготовил меня к случаю,
который вскоре произошел. До Макеевки оставались считанные километры, и я решил
сильным передовым отрядом дивизии пробиться сквозь оборону противника и
ворваться в город. Предыдущий опыт подсказывал, что такой внезапный и дерзкий
бросок, если его хорошо организовать и умело провести, дает блестящие
результаты. Поделился своими мыслями с командиром 140-й танковой бригады
полковником Н. Т. Петренко.
— Николай Трофимович, а что если попытаться
передовым отрядом в составе танкового батальона с автоматчиками на борту
прорваться в Макеевку. Комбат майор Садыков прорвется?
— Прорвемся, — твердо ответил он, — но
только я сам поведу передовой отряд.
— Нет уж, — говорю ему. — Мне понятен
твой молодой задор, но твое место на командном пункте дивизии. Мы с тобой и так
часто бываем в батальонах. Вызывай майора Садыкова.
Я дал указание о подготовке роты разведки дивизии и роты
автоматчиков 1050-го стрелкового полка, батареи 507-го истребительного
противотанкового артиллерийского полка в десант с танковым батальоном. Пришел
майор Садыков. На рабочей его карте начертил направление, обозначил задачу и
сделал расчет по времени. Комбат внимательно следил за моей работой.
— Ну, а теперь объясню задачу устно.
— Не надо, товарищ полковник. Благодарю за доверие.
Сегодня ночью или завтра на рассвете буду в Макеевке.
— Желаю успеха. Остальные вопросы решите со своим
комбригом и начальником штаба дивизии.
А много лет спустя, в дни празднования 30-летия
освобождения Донбасса, у нас состоялась радостная встреча с бывшим командиром
140-й танковой бригады полковником Н. Т. Петренко. Прочитав мою статью «Шла
дивизия вперед», опубликованную в газете «Социалистический Донбасс», он
удивился:
— Ты, оказывается, пишешь. Вот не знал. Вернемся в
Москву, обязательно дам интересные документы, которые хранятся у меня на память
о танковой бригаде.
И действительно, позже он показал пожелтевшую от времени
тетрадь: «Боевой путь 1-го танкового батальона». С величайшим волнением
прочитал страницу за страницей, где все близкое, знакомое...
«... Вечером 4 сентября багрово-красное солнце медленно
уползало за горизонт, подступали сумерки. Гул артиллерийской канонады потрясал
воздух. Наши машины, выйдя на возвышенность, остановились. Впереди раскинулся
промышленный центр — Макеевка. Старший лейтенант Стоян (командир 1-й
танковой роты) созвал всех командиров и отдал короткий приказ. Перед нами
ставилась задача немедленно ворваться в город... Танкам [39]
придавались артиллерия и пехота. Мы не хотели распылять свои силы и решили
действовать одной группой». Так записал неизвестный солдат-летописец о начале
боевых действий передового отряда дивизии.
Один за другим по высотам и балкам раскинулись
шахтерские поселки восточнее г. Макеевки. Немецкое командование сосредоточило
здесь крупные силы из свежих резервных частей, решив задержать наступление
наших войск на рубеже шахтерских поселков, превращенных в опорные пункты. На
рассвете 5 сентября оно бросило в бой до полка пехоты с танками. Нашей дивизии
пришлось остановиться, чтобы с места отразить атаку противника. Но передовой
отряд дивизии прорвался через цепи контратакующего противника и вышел к
противотанковому рву на подступах к восточной окраине Макеевки. Здесь
разведывательная рота дивизии и рота автоматчиков 1050-го стрелкового полка
сошли с танков и под прикрытием артиллерийского огня ворвались на восточную окраину
города.
В журнале боевых действий 301-й стрелковой дивизии
записано: «На рассвете 5 сентября... центр города горел, огромные черные клубы
дыма медленно поднимались в небо. После боя с танками противника за несколько
секунд автоматчики уже разместились на броне наших машин..., и мы в
стремительном броске подошли к окраине города... Задержать стремительное
наступление наших полков немецким захватчикам не удалось. Части дивизии в
ночном бою разгромили немцев в опорных пунктах, утром отразили контратаку и к
10 часам освободили шахтерские поселки Кирово, Ханженково, Калиновое, Орехово,
Марьевку» {20}.
«Боевой листок» дивизии уже утром рассказал о
героическом ночном бое. Особенно отличился коммунист красноармеец Петр Котиков.
В темноте он неожиданно встретился с группой фашистов. Солдат не растерялся,
храбро вступил в бой и уничтожил семерых из них.
Рота автоматчиков капитана Абдусалина Джумбаева
пробилась вплотную к восточной окраине Макеевки, взвод лейтенанта Андроника
Аваковича Сафарова выбил гитлеровцев из трех домов на окраине города. Старший
сержант Михаил Исаков со своим отделением разведывательного взвода ворвался в
крайние дома, уничтожил до 50 гитлеровцев; он ранен, но не уходит с поля боя,
передает ценные сведения о противнике{21}.
К Макеевке дивизия подходила широким фронтом. Мой
передовой командный пункт передвигался в боевых порядках 1050-го стрелкового
полка. Для штурма города я решил сузить полосу наступления и приказал 1052-му
стрелковому полку овладеть северной частью, 1050-му полку — центральной
частью, 1054-му полку — южной частью города. [40]
Перед нами лежал опоясанный немецкими траншеями и
противотанковым рвом изуродованный город. Каждый, кто в это утро видел дым
пожарищ, взорванные трубы заводов и фабрик города шахтеров и металлургов,
закипал священной ненавистью к фашистам, давал себе клятву отомстить
захватчикам.
В частях и подразделениях шла подготовка к штурму. По
боевой цепи передавались короткие, как приказ, слова: «Вернем Родине Макеевку!
Смерть немецким захватчикам!» Александр Семенович Кошкин собрал на командном
пункте политработников, проинструктировал их, а затем направил в части и
подразделения для проведения работы на местах.
Следует сказать, что политотдел дивизии на уже
освобожденной земле помогал восстанавливать органы Советской власти, партийные
организации и вместе с жителями поселков проводил митинги по случаю
освобождения от немецких захватчиков. Такие встречи были радостными и
волнующими событиями. О проведении одного из них в освобожденном поселке
Ханженково доложил мне сотрудник редакции дивизионной газеты капитан Павел
Караван, сообщивший, что шахтеры этого поселка полны решимости вернуть в строй
разрушенные немцами шахты, чтобы в ближайшее время тысячи, десятки тысяч тонн
угля пошли на-гора, на заводы, фабрики, транспорт, чтобы ускорить час
окончательного разгрома врага.
В первой половине дня 3-й гвардейский стрелковый корпус
в ожесточенном бою разгромил противника и освободил Харцызск и Моспино, а его
50-я гвардейская стрелковая дивизия подошла к южной окраине Макеевки,
сомкнувшись с левым флангом нашего 1054-го стрелкового полка. Это создавало
благоприятные условия для штурма южной части города.
Хочется как можно быстрее закончить подготовку, не дать
противнику опомниться. Времени мало, веду короткие переговоры по радио с
командирами полков о перегруппировке в ходе боя. Из их докладов видно, что они
быстро выходят на свои направления, по одному стрелковому батальону выводят во
вторые эшелоны полков. Да мне и самому хорошо видны перестроения 1052-го и
1050-го стрелковых полков с командного пункта, который мы разместили в 1
километре от северо-восточной окраины Макеевки. А южнее дороги слышны частые
разрывы артиллерийских снарядов, значит, и там полк Николая Павловича Мурзина
готовится к атаке.
Командиру 1052-го стрелкового полка передал, что
дивизионный резерв будет за его боевым порядком на открытом правом фланге
дивизии. Он сообщил, что второй эшелон полка также располагается на правом
фланге. Танковые роты 1-го танкового батальона 140-й танковой бригады мы с
полковником Н. Т. Петренко распределили по стрелковым полкам. Начальник штаба
дивизии передал командирам полков, чтобы они вошли в связь с командирами
танковых рот. К 12 часам начальник артиллерии [41] доложил, что
дивизионная артиллерийская группа завершила смену огневых позиций.
Подготовка дивизии к атаке закончилась. Подаю сигнал, и
дивизия пошла на штурм Макеевки. Напряженно работают артиллеристы. Танкисты с
места, от противотанкового рва, огнем своих орудий поддерживают атаку пехоты. В
1050-м стрелковом полку дружно подняли своих бойцов офицеры-коммунисты,
прославившиеся в боях на Северном Кавказе, под Орджоникидзе, в районе Гизеля и
на Кубани: командир 1-го стрелкового батальона Андрей Федорович Чугунов и
командир 2-го стрелкового батальона капитан Федор Максимович Ревин. В
движущихся боевых цепях бойцы падали, поднимались и под разрывами артиллерийских
снарядов бежали вперед. Прогремело могучее «Ура!», и волны стрелковых рот
накатились на вражескую линию траншей на восточной окраине Макеевки.
Первыми в город ворвались 1-я стрелковая рота старшего
лейтенанта Федора Афанасьевича Оверченко и 6-я стрелковая рота лейтенанта
Алексея Ивановича Бочарова. Закипел жаркий уличный бой, специфичный во многих
отношениях, когда борьба ведется за дом, за квартал, за улицу, даже за комнату
в доме. Вот из ближайшего переулка на стрелковый взвод лейтенанта Николая
Леонтьевича Шварца налетела группа фашистов. Перестрелка, короткая рукопашная
схватка, и враг уничтожен. В этом бою смертью храбрых пал лейтенант Николай
Шварц. [42]
В 1052-м стрелковом полку первым в северную часть города
ворвался батальон майора Василия Никифоровича Тушева. Здесь впереди 1-я
стрелковая рота старшего лейтенанта Петра Ивановича Савчука, а в ней —
стрелковый взвод младшего лейтенанта Владимира Николаевича Агеева, который
первым завязал бой в каменных домах на окраине города{22}.
1054-й стрелковый полк метр за метром продвигался
вперед, ведя упорные уличные бои в южной части Макеевки{23}. Здесь рота автоматчиков
лейтенанта Ивана Акатьевича Коломейца после огневого налета артиллерии первой
заняла одну из улиц. Командир 2-го стрелкового батальона капитан Михаил
Дмитриевич Старостин уверенно ведет бойцов на штурм. 4-я стрелковая рота
старшего лейтенанта Павла Михайловича Колесникова уже рассыпалась по улицам со
стрелковым взводом лейтенанта Евстафия Григорьевича Яковлева впереди. Рослый и
сильный, пулеметчик Владимир Головин в боевой цепи взвода свинцом поливает
огневые точки фашистов, непрерывно поддерживает атаку стрелков. Вражеская пуля
пробила ему грудь. Истекая кровью, комсомолец продолжает вести огонь, пока
боевые товарищи не выносят его с поля боя в бессознательном состоянии.
На моем командном пункте появился летчик майор Сергеев.
Мы, конечно, все были ему очень рады. Провели короткие расчеты, и вновь пошли
команды на вызов штурмовиков и истребителей для прикрытия района боевых
действий над Макеевкой.
В ходе штурма произошло следующее событие. Вдруг радист
сержант Владимир Курин подает мне наушники и я услышал: «Антонов, Антонов! Я
Макеевка. Ставьте задачу!» На этой же волне вызов услышал начальник штаба.
Немало удивившись, мы стали обсуждать, кто мог быть автором этого неожиданного
вызова и почему радист называет фамилию «Антонов»?
— А чего тут удивляться, — сказал Михаил
Иванович Сафонов. — Нам разрешено, и мы ведем разговоры открытым текстом.
Вы же говорите: «Мицул, Мицул, я Антонов» и отдаете приказ... Ну, «Макеевка» и
поняла, что вы командир.
Вызов вновь повторился: «Я Макеевка. Мы из подпольной
партизанской группы. Мы находимся в центре города. Немцы взрывают и уничтожают
дома. Гитлеровцы хватают оставшихся в городе людей, сгоняют к станции, сажают в
вагоны для отправки в Германию. На площади, в центре города до тридцати танков.
Ускорьте наступление!»
Стало понятно, что передающая станция действительно
партизанская. Майор Сергеев дал подошедшим истребителям задание проверить и
доложить обстановку в центре города. «Ястребки» дали круг над городом, и мы
услышали доклад летчиков о скоплении танков в центре города. Да, медлить было
нельзя. [43]
Подготовили и открыли огонь дивизионной артиллерийской
группы. Появились наши штурмовики над Макеевкой.
В наушниках раздался взволнованный голос «Макеевки»:
«Прекрасно! Прекрасно! Снаряды и бомбы ложатся по немецким колоннам. Немцы
мечутся как угорелые».
Штурм города продолжался. На участке 1050-го полка
немецкая пехота и танки перешли в контратаку. К этому времени танкисты майора
Садыкова, проделав вместе с саперами проходы в противотанковом рву и преодолев
заболоченную речушку, устремились вперед. С появлением наших танков майор Мицул
ввел в бой второй эшелон полка и вместе с офицерами штаба поднял в атаку
передовой батальон. Две волны столкнулись во встречной атаке. Сержант Грант
Авакян подбил гранатами два вражеских танка, запылало еще несколько танков.
Фашисты дрогнули и побежали. 1050-й стрелковый полк ворвался в центр города{24}.
Пожелтевшие листки журнала боевых действий 1-го
танкового батальона свидетельствуют об этом: «Как только преодолели
противотанковый ров через проходы, которые подготовили наши саперы, танки
увеличили скорость, открыв ураганный огонь с ходу. Через несколько минут стальная
лавина мчалась по улицам к центру города».
«Тигры» горят
К 19 часам полки вышли на западную окраину Макеевки.
Когда мы перемещали свой передовой командный пункт, жители сплошной лавиной
бежали навстречу нам из города в овраг с небольшой речушкой... Тут же позвонил
Епанешников и тревожным голосом доложил, что гитлеровцы перешли в контратаку.
Такая же весть из других полков. Так вот почему жители с ужасом бежали из
родного города! Они не хотели снова попасть в лапы фашистов. Эта картина
бегущих женщин и детей глубоко взволновала всех нас.
По докладам командиров полков выясняется, что отдельные
группы пехоты, поддержанные 30 танками, среди которых несколько «тигров»,
пытаются пробиться в город. «Тигры»... Еще будучи на Кубани, в ходе боевой
подготовки мы обучали личный состав способам борьбы с танками противника и
изучали слабые места «тигра». Но вот в бою встретились с ним впервые.
В наступивших сумерках яркими всплесками орудийных
выстрелов обозначились позиции наших батарей, открывших огонь по танкам. Бьет
орудие старшины Сергея Хачатуряна: подбиты два танка. Рядом от метких выстрелов
орудия сержанта Дмитрия Строганова вспыхнули еще два факела. «Тигры»
горят! — прошелся радостный возглас по боевым порядкам стрелковых полков.
Одному «тигру» все же удалось прорваться на северную окраину [44]
города на тылы 1052-го стрелкового полка. Другой «тигр» проскочил по тылам
полка, нарушив все линии телефонной связи. В этой критической обстановке
исключительное мужество проявила телефонистка Мария Лихоглядова —
кубанская казачка из станицы Славянской. Под огнем противника, переползая от
одного места разрыва провода к другому, она восстанавливала связь.
Для ликвидации вклинившегося противника я направил на
этот участок дивизионный резерв. В общей атаке с 1052-м стрелковым полком он
отбросил фашистов. Командир огневого взвода 823-го артиллерийского полка
лейтенант Сергей Яковлевич Черниченко выкатил на руках свои пушки и с близкого
расстояния расстрелял «тигра». Серо-зеленая груда стали, окутанная черным
дымом, осталась лежать на северо-западной окраине Макеевки.
Наступила ночь, первая ночь освобожденной Макеевки. На
долю этого города выпали тяжкие испытания. Много месяцев здесь хозяйничали
оккупанты. Они вывезли из Макеевки все захваченное ими ценное имущество,
полностью разрушили промышленные предприятия, электростанции, заводские
сооружения.
В инструкции командования говорилось: «Все, что не может
быть эвакуировано, подлежит разрушению, в особенности водонапорные и электрические
станции, шахты, заводские сооружения, урожай, который не может быть вывезен».
Передвигаясь на рассвете 6 сентября с офицерами
передового командного пункта на западную окраину Макеевки — к терриконам
шахты «София», мы видели развалины металлургического завода имени С. М. Кирова,
с болью в сердце смотрели на дымящиеся руины. Гитлеровцы взорвали и сожгли на
этом заводе доменный цех с четырьмя доменными печами, машинный цех со всем
энергетическим хозяйством, шесть подстанций, два мартеновских цеха с 14 сталелитейными
печами и все остальные цехи; гитлеровцы взрывали и сожгли заводскую школу, три
здания детских яслей, гостиницу, театр... Точно так же «похозяйничали» они на
Старомакеевском коксово-химическом заводе: сожгли на костре 35 тыс. книг
центральной библиотеки имени А. М. Горького; разрушили в городе трамвай,
осветительную сеть, водопровод...
В журнале боевых действий 9-го Краснознаменного
стрелкового корпуса, ныне хранящемся в архиве, записано: «301-й стрелковой
дивизией к 24.00 5.9 1943 года Макеевка была освобождена» {25}.
А вот запись в журнале боевых действий нашей дивизии:
«Завершив к исходу дня бой за город Макеевку, части дивизии к 24.00 5 сентября
главными силами вышли к западной окраине города» {26}. [45]
Тяжелым был этот бой за освобождение Макеевки. Тем более
велика заслуга всего личного состава дивизии. Полковнику Н. Т. Петренко и
танкистам 1-го танкового батальона командование дивизии объявило благодарность:
«Командиру 140-й танковой бригады.
Командование 301-й стрелковой дивизии, в составе которой
действовала группа танков 1-го танкового батальона вверенной Вам бригады,
отмечает активное действие танков при овладении г. Макеевка 5.9 1943 года.
Танки действовали в передовом отряде дивизии и обеспечили быстрое продвижение
частей к выполнению задачи.
Личный состав смел и дисциплинирован.
Командир 301-й стрелковой дивизии полковник Антонов
Начальник штаба дивизии подполковник Сафонов»{27}.
Однако многострадальному шахтерскому городу, только что
освобожденному от фашистов, предстояли новые испытания. Утром 6 сентября над
боевыми порядками дивизии и городом нависли бомбардировщики противника. С
высотки, что у терриконов шахты «София», где мы разместили свой командный
пункт, хорошо было видно, да и командиры полков доложили, что около 40 танков и
среди них 10 «тигров» двигаются в направлении северо-западной окраины
города — на позиции 1052-го стрелкового полка. Еще два десятка танков идут
на центральную часть города — против 1050-го стрелкового полка. На
юго-западную часть города — на боевые порядки 1054-го стрелкового полка и
соседней 50-й гвардейской стрелковой дивизии — также направляется большая
группа вражеских танков. В лесопосадках вдоль дорог и в лощинах разместились
штурмовые орудия, огнем с места поддерживая танковую атаку. Пехота шла за
танками цепями в два-три эшелона.
И снова грянул бой! Воины 301-й стрелковой дивизии
грудью прикрыли освобожденный город от удара озлобленного поражением врага.
Здесь много зависело от стойкости и мастерства артиллеристов. Я приказал
дивизионной артиллерийской группе открыть заградительный огонь. Раненный во
время авиационной бомбежки командир взвода управления лейтенант Анатолий
Дмитриевич Лелека с перевязанными головой и рукой начал корректировать огонь
гаубичных батарей. Он как бы слился со своей стереотрубой на наблюдательном
пункте в боевом порядке стрелкового батальона, подводя разрывы тяжелых снарядов
к месту, где должны пройти танки противника. [46]
О начале контратаки гитлеровцев я доложил генералу
Рослому и попросил поддержки корпусной артиллерийской группой. Командир корпуса
сообщил, что он готовит свой второй эшелон для ввода в бой — 230-ю
стрелковую дивизию — и корпусная артиллерийская группа нацелена на его
поддержку. Выслушав внимательно данные о количестве атакующих «тигров» в полосе
нашей дивизии, он сказал:
— Да, положение у вас действительно тяжелое. Отдаю
указание командующему артиллерией. Поддержка будет.
Со своей стороны принимаю срочные меры.
Со мной всегда рядом начальник артиллерии дивизии и
командиры средств усиления. Дал указание начальнику артиллерии бить по танкам
всей дивизионной артиллерийской группой, поддерживать связь со штабом корпусной
артиллерии. Полковник Н. Т. Петренко уже передавал команды 1-му танковому
батальону, выдвинутому под покровом ночи нами на северо-западную окраину Макеевки,
ближе к боевым порядкам 1052-го стрелкового полка — правого фланга
дивизии, который был открытым. Только что вступивший в командование 485-м
минометным полком майор Ф. А. Зинин отдал распоряжение привести минометные
расчеты в боевую готовность.
Все чаще телефонные звонки, раздаются голоса командиров
полков с докладами об обстановке и с просьбой поддержать артиллерийским огнем.
Я вижу бой, понимаю их. Одного героизма стрелковых батальонов и огня приданных
им пушечных дивизионов мало. Перехожу в окоп со стереотрубами начальника
артиллерии дивизии майора Веробьяна. Он понимает мои короткие фразы: «Огонь
перед Мицулой!» «Огонь перед Епанешниковым!» Это приказ на постановку
заградительного огня перед фронтом того или иного полка. Затем он подает четкие
и громкие команды артиллерийским офицерам. Над нами с шипением и свистом
пролетают снаряды, врезаясь в ряды пехоты и танков, но они не останавливаются.
На участке полка подполковника Епанешникова сильный удар
противника пришелся по 2-му стрелковому батальону. Молодой комбат капитан
Алексей Тимофеевич Боровко, назначенный после гибели капитана Ивана Голосного,
не растерялся, правильно и быстро организовал оборону. Пушечные батареи 2-го
артиллерийского дивизиона 823-го артиллерийского полка капитана Серафима Кондратьевича
Федорова заняли выгодные позиции и встретили фашистские танки плотным огнем.
Огневой взвод лейтенанта Андрея Ильича Чалого сосредоточивает огонь по одному
из танков и подбивает его. Несколько машин приближается к позиции полковой
артиллерийской батареи старшего лейтенанта Михаила Дмитриевича Пожарского.
Здесь по ним в упор бьют орудия огневого взвода лейтенанта Афанасия Сергеевича
Чечнева. Батарея 120-мм минометов старшего лейтенанта Виктора Павловича
Павленко [47] накрывает массированным огнем движущиеся за «тиграми»
группы пехоты.
Некоторым танкам в сопровождении пехоты все же удается
ворваться в боевые порядки полка. Вот накатилась волна гитлеровцев на позицию
стрелкового взвода младшего лейтенанта Владимира Николаевича Агеева. Командир
поднимает бойцов навстречу врагу. В рукопашном бою взвод уничтожил немало
фашистов. Сам Агеев огнем из автомата успел скосить более десятка врагов,
прежде чем был сражен вражеской пулей. Его взвод отстоял свой рубеж.
И вся 4-я стрелковая рота под командованием старшего
лейтенанта Павла Ивановича Быкова успешно отражает атаку противника.
В боевые порядки 3-го стрелкового батальона через
позицию отделения сержанта Василия Быкова прорвался один «тигр». Солдаты
Ковалев, Белов, Волков и Сущеев открыли ураганный огонь из автоматов, отсекли
пехоту, а затем гранатами был подорван и прорвавшийся танк.
Точно так же действовало и стрелковое отделение старшего
сержанта Николая Дементьева. Огнем из автоматов оно уничтожило до 30 гитлеровцев,
а ворвавшиеся на позиции отделения два танка забросали гранатами и подорвали.
Один из танков подбил лично старший сержант Дементьев.
Важную роль в отражении атаки гитлеровцев сыграла, как
всегда, пулеметная рота старшего лейтенанта Федора Афанасьевича Трунова. При
этом особенно смело и организованно действовал взвод, которым командовал
лейтенант Сагадат Кожехметович Мурмагомбетов. Массированным огнем из своих
пулеметов его бойцы уничтожали фашистские цепи.
На участке 1050-го стрелкового полка первыми по танкам
ударили артиллеристы приданного 1-го артдивизиона. Первая батарея старшего
лейтенанта Алексея Степановича Ожеренкова подбила три танка. Геройский бой с
«тиграми» вел огневой взвод лейтенанта Сергея Яковлевича Черниченко. Осколком
разорвавшегося вражеского снаряда он был ранен. Боевые товарищи перевязали ему
тяжелую рану, и командир продолжал руководить своим огневым взводом, который
подбил еще два «тигра».
В боях с танками участвовал саперный взвод лейтенанта
Николая Дмитриевича Семенова, действовавший как подвижный отряд заграждения.
Саперы смело выдвигались на направление атаки танков и разбрасывали
противотанковые мины. Лейтенант Николай Семенов лично поставил несколько
десятков мин, но будучи ранен, с поля боя не ушел. От поставленных саперами
противотанковых мин взорвалось несколько фашистских танков.
Борьбу с танками вели все бойцы. Использовали все
имевшиеся в дивизии средства. Весьма эффективным был, например, огонь взвода
противотанковых ружей лейтенанта Ивана Степановича Китаева. Оставив перед
позицией этого взвода два подбитых [48] танка, гитлеровцы уже больше не пытались наступать на
этом направлении.
Мужественно сражаются бойцы 2-го стрелкового батальона,
прикрываемые огнем пульроты капитана Петра Андреевича Карибского. Одну за
другой отбивают они атаки гитлеровцев.
3-й стрелковый батальон. В наиболее трудный момент боя
командир стрелкового взвода лейтенант К. Аванесов поднимает своих бойцов в
рукопашную схватку. А до этого он сам из автомата уничтожил 12 гитлеровцев. Его
подчиненный автоматчик Петр Макаров не отстает от командира, валит наземь уже
двадцатого фашиста. Стрелковый взвод лейтенанта Николая Дмитриевича Костылева
из 7-й стрелковой роты уже дважды отбрасывал ворвавшихся немецких автоматчиков,
но все новые и новые цепи атакующих приближаются к позиции.
Это был поистине невиданный бой с танками! Для дивизии
он тяжелейший из всех предыдущих боев на донецкой земле. Только в первый день
войны на границе западнее Каунаса и под городом Белый в октябре 1941 года я
видел также много немецких танков на узком участке. Тогда фашисты нередко
прорывались через наши боевые порядки. Теперь допустить этого было нельзя. У
нас было что противопоставить танковому удару противника. Пушечные дивизионы и
вся полковая артиллерия в бою. Решаю использовать и свой артиллерийский
противотанковый резерв — две батареи 507-го ИПТАП. Другую часть
артиллерийского противотанкового резерва я еще ранее отдал 1054-му стрелковому
полку. Он уже в бою — наш «морской бастион», как назвали солдаты истребительный
противотанковый артиллерийский дивизион. Весь его личный состав —
воспитанники Севастопольского военно-морского артиллерийского училища имени
ЛКСМУ, отличные мастера своего дела. Ими руководит опытный артиллерист капитан
Максим Престинский. Где «морской бастион», там, мы верили, танки не пройдут.
Так и есть. Как только первая волна фашистских танков
приблизилась, грянули орудийные выстрелы. Орудие сержанта Виктора Воронова
подбило два танка. Но и само было разбито выстрелом «фердинанда». Упал на землю
тяжело раненный в голову наводчик Иван Павлович Лепехов. На выручку пришли
товарищи, и когда «тигр» появился на позиции, ему в борт одновременно ударили
орудия Сергея Денисова и Евгения Лебедева. Танк загорелся. Уже три средних
танка и один «тигр», окутанные черными столбами дыма, стоят перед огневой
позицией взвода лейтенанта Алексея Денисюка. Вся батарея старшего лейтенанта
Николая Черкасова действует мужественно и слаженно. В этом бою блеснули своим
мастерством орудийные расчеты старшего сержанта Николая Найденова, сержанта
Зозулина, старшего сержанта Юрия Моносова.
Образец героизма показали бойцы артиллерийской батареи
1054-го стрелкового полка, руководимые старшим лейтенантом [49]
Василием Семеновичем Гладких. К батарее приближались 10 немецких танков, ведя
огонь с ходу. Батарейцы не дрогнули, открыли прицельный огонь. С первых же
выстрелов они подбили два танка. Остальные стремительно приближались к батарее.
Смертельно раненный лейтенант Василий Гладких, теряя сознание, подал команду:
«Огонь!» Еще шесть танков остановились, объятые пламенем; оставшиеся два
поспешно скрылись за гребнем холма.
Наиболее угрожающее положение складывалось на участке
3-го стрелкового батальона этого полка. Сюда немедленно прибыли капитан Николай
Николаевич Радаев и парторг полка лейтенант Степан Федорович Лавринович. Они на
месте оказали молодому комбату помощь в организации неприступной обороны. Здесь
и прозвучали впервые те слова призыва, которые стали приказом для всей дивизии.
Бойцы 7-й стрелковой роты под командованием капитана Порфирия Александровича
Самсонова отражали атаку гитлеровцев. Один из фашистских танков подошел
вплотную к окопу, где находился капитан. Самсонов бросил связку гранат под
танк. Взрыв — и танк загорелся, но в этот миг пулеметная очередь сразила
бесстрашного командира. Умирая, он отдал приказ: «Ни шагу назад! Макеевка за
нами!»
Такой же тяжелый бой ведет 9-я стрелковая рота. Уже
несколько раз отбили солдаты и офицеры роты контратаки немецких захватчиков.
Ложатся цепи фашистов под ураганным пулеметным огнем пулеметчика сержанта
Ашхарбека Казарьяна, славного сына армянского народа. Приблизилась новая волна
немецкой пехоты, фашисты уже на позиции роты. Но еще рано им торжествовать
победу. Командир взвода комсомолец младший лейтенант Александр Андреевич Найденышев
поднимает своих бойцов в рукопашный бой. Фашисты отступают, оставляя десятки
убитых и раненых. В этом бою намного увеличили свой список уничтоженных
фашистов наши замечательные снайперы Нина Артамонова, Галина Туркина, Елена
Гришина-Федотова.
Пять раз в течение дня предпринимали гитлеровцы атаки
крупными силами пехоты и танков при поддержке авиации. И всякий раз безуспешно.
301-я стрелковая дивизия с честью справилась и с этой боевой задачей:
фашистские танки в Макеевку не прошли{28}. Среди 16 уничтоженных танков
мы насчитали 6 «тигров». «Тигры» горели, и вместе с дымом исчезала навсегда
хвастливая легенда, которая приписывала им непобедимость.
Успешно были отражены массированные атаки гитлеровцев и
на участке соседней 50-й гвардейской стрелковой дивизии. Как позже выяснилось
из показаний пленных и захваченных документов, гитлеровское командование
бросило в бой остатки 306-й пехотной, 3-й горнострелковой дивизий и дополнительно
302-ю [50] пехотную дивизию, срочно снятую с другого участка
фронта. Оно, видимо, хотело во что бы то ни стало вернуть Макеевку, отбросить
советские войска. Этот замысел разбился о непоколебимую стойкость солдат и
офицеров 301-й стрелковой дивизии{29}.
Шахтерская столица
5-я Ударная армия развивала наступление в направлении
Сталино. 301-я стрелковая дивизия получила задачу атаковать город с востока.
— Владимир Семенович, — говорит мне полковник
Петренко, — по собственной инициативе я вызвал 2-й танковый батальон к
себе. Как-нибудь отчитаюсь перед начальством. Куда мы его направим?
Я удивился и одновременно обрадовался его решению. Танки
очень нужны были для успешного решения задачи дивизии. Посоветовавшись, мы
решили ввести батальон в боевые порядки дивизии вдоль шоссе Макеевка —
Сталино.
Подготовка дивизии к предстоящему бою велась на ходу.
Для решения вопросов на месте офицеры штаба дивизии и политического отдела были
посланы в стрелковые полки. Наши соседи слева и справа также находились в
движении. Наступление советских войск развивалось на всем южном крыле фронта.
Пришло сообщение, что войска Юго-Западного фронта освободили Славянск,
Краматорск, Константиновку.
Шахтерская столица вставала перед нами вечером 6
сентября заревом пожарищ и тучами дыма. Там еще орудовали команды гитлеровских
минеров и факельщиков, разрушая и сжигая здания. Пылали общежития студенческого
городка и учебные корпуса Индустриального, Медицинского и Педагогического
институтов. Горели Дом Советов и АТС. Чувствовали фашисты, им не удержаться в
Сталино, как до этого в Макеевке, и торопились уничтожить в городе все.
Быстро темное покрывало ночи спустилось на холмы и
степь. Темень — верная наша союзница. Опыт подсказывал, что ночными
действиями следует завершать начатое днем. Теперь, когда разбитый враг еще не
пришел в себя после дневных контратак, самое время ударить по нему. Я отдал
приказ полкам продвигаться вперед. В ночи прогремело «Ура!» Внезапной атакой
они выбили немцев из траншей, и батальоны первого эшелона бросились туда, где
только что встали столбы взрывов артиллерийского налета. Они выбили немцев из
траншей, а затем овладели Новобутовкой [51] и Новочайкино. На
рассвете взвод старшего сержанта Давричева из 1052-го полка овладел
гитлеровским опорным пунктом в шахте «Щегловка», в рукопашном бою уничтожил до
50 гитлеровцев и 10 взял в плен. Рота автоматчиков капитана Абдусулина
Джумбаева из 1050-го полка овладела опорным пунктом на высоте около шахты
«Мария», затем этой шахтой и продвинулась вперед до восточной окраины Сталино
вдоль дороги, идущей из Макеевки.
В результате ночной атаки с 6-го на 7 сентября дивизия
не только нанесла противнику значительные потери, но и обеспечила условия для
броска непосредственно в город. К 10 часам утра полки заняли исходное положение
на рубеже речки Кальмиус.
С одного из терриконов близ шахты «Мария», где я выбрал
место для наблюдательного пункта, были видны в первых лучах восходящего солнца
траншеи, заполненные гитлеровцами, огневые позиции их артиллерии. Хорошо
просматривался и боевой порядок дивизии: все стрелковые полки вышли к восточной
окраине Сталино, 1052-й — к северной части, 1050-й — к центральной
части и 1054-й — к южной части города. 2-й танковый батальон майора
Уманцева расположился за 1054-м стрелковым полком, южнее шоссе Макеевка —
Сталино. Дивизионная артиллерийская группа меняла свои огневые позиции,
выдвигаясь ближе к восточной окраине города. Справа, чуть назад, шла 230-я
стрелковая дивизия нашего корпуса; наши фланги еще не были сомкнуты. Слева 50-я
гвардейская дивизия 3-го гвардейского стрелкового корпуса выдвигалась к
юго-восточной окраине Сталино.
Поскольку все три полка были в первом эшелоне дивизии, а
времени для перестроения не было, я решил не менять боевого порядка. Однако от
командиров полков потребовал, чтобы они имели сильный резерв или вывели по
одному батальону во второй эшелон; 2-й танковый батальон счел целесообразным
поротно придать стрелковым полкам. Учитывая открытый правый фланг дивизии,
создал сильный дивизионный резерв в составе отдельного мотострелкового
батальона, 1-го танкового батальона 140-й танковой бригады, двух артиллерийских
батарей 507-го ИПТАП и вывел его за правый фланг дивизии в район западнее
поселка Щегловки. Здесь в доме № 52 на улице Энгельса развернул свой командный
пункт. Так были сосредоточены основные усилия дивизии для удара по
северо-восточной окраине города.
В прозрачном бирюзовом небе все выше поднималось солнце,
согревая уставших бойцов. Многие из них, едва остановившись, падали от
усталости, как говорится, «валились с ног». И это понятно, ведь уже больше
недели дивизия в беспрерывных маршах и атаках, днем и ночью! Приказ Верховного
Главнокомандующего, приказ Родины гласил: «неустанно и упорно преследовать
врага, не давать ему закрепляться на оборонительных рубежах, не давать ему
отдыха ни днем, ни ночью». [52]
Наступательный порыв заставлял советских воинов
превозмогать усталость и сметать оборонительные заслоны врага. Велико было
чувство долга перед жителями Донбасса, ждавшими своего вызволения из фашистской
неволи. В стрелковых ротах и батальонах, по оврагам и балкам, в исходном
положении для наступления прошли короткие митинги, на которых солдаты и офицеры
с гневом клеймили фашистских палачей и клялись быстрее освободить шахтерскую
столицу. «Здесь, в Донбассе, — заявил боец 2-го батальона 1052-го
стрелкового полка И. Соломахин, — мы собственными глазами увидели звериный
почерк захватчиков и еще раз убедились, что фашистов можно образумить только
пулей. На моем счету 14 убитых «фрицев». Клянусь эту цифру умножить». Командир
взвода роты автоматчиков лейтенант Андроник Сафаров заявил: «Мы первые
ворвались в Макеевку. Сделаем все возможное, чтобы первыми войти в город
Сталино». Многие воины заявили о своем желании идти в бой коммунистом. Только в
1052-м стрелковом полку было подано 26 заявлений о приеме в члены партии и 100
заявлений — в комсомол{30}. К 10 часам 7 сентября
командный пункт дивизии мы полностью разместили в 2 километрах северо-западнее
шахты «Мария», в лощине, прикрытой небольшим холмом.
Во всех полках шла напряженная работа, велась пристрелка
артиллеристами, проводилась перегруппировка в боевых порядках, подвозились
боеприпасы. Я давно верил в боевую зрелость командиров полков, но перед боем
решил еще раз встретиться с ними. Со мной пошел в полки и Александр Семенович
Кошкин.
Командир 1052-го стрелкового полка со своим командным
пунктом разместился у террикона, недалеко от студенческого городка, в небольшой
лощине с воронками и ямами, превращенными саперами в окопы и щели. Получилось
укрытие для работы штаба полка и узла связи. В нескольких метрах от основания
террикона находился замаскированный окоп командира полка. При виде его я
вспомнил и свое командование полком и подумал: «А другого в бою не придумаешь.
Было бы укрытие, да обзор поля боя. Да и мой командный пункт ненамного лучше:
только людей и окопов больше. В наступлении нам, полковым и дивизионным
командирам, не до землянок и блиндажей».
Хорошее впечатление осталось от доклада начальника штаба
полка майора П. И. Кучерявенко. По карте и на местности он подробно доложил о
противнике и решении командира полка. Очень грамотный и боевой офицер. Комбаты
понимают, что от них требуется многое, чтобы освободить столицу Донбасса. С
Александром Прокофьевичем Епанешниковым пошли в его окоп для наблюдения. Он
посмотрел на местность и сказал:
— Фронт у полка широкий, но студенческий
городок — сильный [53] опорный пункт, фланг у нас по-прежнему открытый.
Поэтому я и построил боевой порядок полка в два эшелона: майор Цаюк пойдет со
своим батальоном уступом вправо.
Я согласился с ним и сказал, что усиленный дивизионный
резерв пойдет на правом фланге дивизии, т. е. за его полком.
Командный пункт майора Ф. И. Мицулы разместился на
западном скате высоты, недалеко от дороги шахта «Мария» — Сталино. Здесь
также саперами улучшены естественные укрытия, а на небольшом холме вырыты и
замаскированы окопы для наблюдения. Командир полка Ф. И. Мицул охарактеризовал
противника и местность.
— Второй эшелон, — сказал он, — я
вплотную подвел к первому эшелону. С началом атаки саперы проделают проходы в
противотанковом рву и по ним батальоны быстро проникнут на позиции гитлеровцев.
Затем он рассказал о порядке использования артиллерии и
минометов. Пожаловался, что у него, кроме батальонов да одной полковой
минометной батареи, ничего нет.
— Понимаю, Федор Исаевич. У меня есть сильная
дивизионная артиллерийская группа. Может, раздать ее по полкам?
Он согласился, что в интересах дивизии всегда следует
создавать сильную артиллерийскую группу, но хорошо бы иметь также
артиллерийские группы в каждом стрелковом полку.
— Подождите, — заверил я, — придет время,
и в вашем полку будет артиллерийская группа. А пока используйте минометную
батарею.
На командном пункте 1054-го стрелкового полка ко мне с
докладом подошел начальник штаба капитан Александр Георгиевич Шурупов. Командир
опять «ползал» где-то в батальонах. Приказал его вызвать. В душе у меня
«накипело». Но в дивизии любили этого офицера за личный героизм, и мне он был
дорог, что не мешало, однако, время от времени делать ему «внушение» и объяснять,
что без моего разрешения он не должен оставлять командный пункт.
Долго сердиться на него нельзя, да и решение на бой им
было принято продуманно. Капитан А. Г. Шурупов четко доложил мне о нем, и во
мне окрепла уверенность, что полк со своей задачей справится так же успешно,
как это всегда было в предыдущих боях.
Когда в полдень мы с полковником А. С. Кошкиным
вернулись к себе на командный пункт, там находились генерал С. С. Броневский,
полковник А. В. Писарев из Генштаба, подполковник П. В. Федотов из штаба Южного
фронта.
Я понял, что надо доложить обстановку, нанес на карту С.
С. Броневского положение дивизии и свое решение. Он потребовал, чтобы я
расписался на карте, и дружелюбно сказал:
— Это необходимо мне для доклада. Верховный
Главнокомандующий [54] лично следит за ходом операций по освобождению
Донбасса. Как прикажете доложить о взятии города Сталино?
— Будем очень стараться, — заверил я. —
Надеюсь, сегодня город будет нашим.
— Прекрасно. Желаю успеха. Не стану больше
отвлекать вас. Знаю по себе, что в такое время гости тем приятнее, чем быстрее
они уезжают, — закончил он шутливо.
После отъезда генерала С. С. Броневского я собрал своих
заместителей, чтобы уточнить ход подготовки дивизии к бою. Начальник штаба
подполковник М. И. Сафонов докладывал первым, представляя мне на подпись боевую
документацию. Каждый документ я брал с добрым чувством благодарности. Боевая
обстановка быстро проверяет и сближает людей. Там, где в мирное время уходят
месяцы и годы, чтобы командир и начальник штаба «сработались», в бою иногда
достаточно несколько дней. В минувшие семь дней напряженных боев Сафонов
руководил штабом уверенно. При его непосредственном участии боевая документация
разрабатывалась быстро и правильно, донесения в штаб корпуса поступали
своевременно, связь с частями все время поддерживалась устойчивая. Он был
требователен к штабам стрелковых полков, строго следил за выполнением
распоряжений дивизии. Вот и сейчас офицеры штаба на командном пункте работают
организованно. В короткий срок документация разработана и пойдет в полки, в
штаб корпуса.
Начальник связи майор Н. Г. Григорьев, высокий, чуть
сутуловатый, окающим баском изложил систему связи. У недавно назначенного
командира 485-го минометного полка я спросил о положении дел в полку. Из
доклада видно, что майор Ф. А. Зинин быстро вошел в обстановку. В этом ему
очень помог вездесущий комсорг полка лейтенант Александр Георгиевич
Тульцев — ветеран, хотя и совсем юный. Он отлично знал свой полк, все
время проводил среди комсомольцев, то у артиллерийских разведчиков, то на
огневых позициях минометных батарей.
Времени на подготовку оставалось мало. Конечно,
желательно было бы больше дать времени стрелковым полкам. Однако на войне
действует жестокий, неписаный закон: чем дольше ты готовишься к атаке, тем больше
времени даешь противнику для совершенствования его обороны. Тут должна быть
найдена правильная позиция, объясняемая мудрой поговоркой: «торопись не спеша».
Позвонил командир 1052-го стрелкового полка и попросил
разрешения с началом атаки перемещаться сразу за первым эшелоном.
— За первым батальоном пойду. Он штурмует
студенческий городок. Надо быть ближе к главному. Я все обдумал и подготовил.
— Ну, раз все обдумал, разрешаю. Оставь на
командном пункте майора Кучерявенко. [55]
Мастерство, помноженное на героизм
В 14 часов 7 сентября командиры полков доложили о
готовности к атаке{31}. Началась артиллерийская
подготовка. Танки пошли в боевые порядки пехоты. Штурмовики нависли над
городом. Красные ракеты прочертили небо. Атака!
Стрелковые батальоны и танки НПП пошли вперед. Первый
эшелон 1052-го стрелкового полка врывается в студенческий городок. В его
развалинах скрылась из виду группа офицеров и автоматчиков, возглавляемая
подполковником А. П. Епанешниковым и замполитом полка майором И. Я. Гужовым. На
одном из зданий студенческого городка, где разместился командный пункт
командира 1-го стрелкового батальона, командир батальона майор В. Тушев
водрузил Красное знамя. Здесь атака развивается успешно. Вскоре выясняется, что
на правом фланге дивизии, где сосед справа — 230-я стрелковая дивизия
увязла в бою за Александро-Григорьевку и приотстала, образовался разрыв. Этим
воспользовался противник и нанес удар.
Со своего командного пункта я видел, как из долины, что
севернее Сталино, шли густые цепи пехоты с танками.
— Куда бьет! — проговорил Михаил Иванович
Сафонов, — смотрите, заходит в тыл 52-го.
— Что ж, Михаил Иванович, неплохой маневр, верно? А
что если батальон Цаюка не устоит? Тогда готовь командный пункт к круговой
обороне.
Я вызвал к аппарату полковника Н. И. Мамчура и приказал
подготовиться к атаке на северо-восточную окраину Сталино.
3-й стрелковый батальон майора Павла Спиридоновича Цаюка
оказался почти в окружении. Командир 1052-го полка доложил с нового командного
пункта из студенческого городка, что для усиления правого фланга послал роту
автоматчиков старшего лейтенанта Николая Шабанова, один огневой взвод полковой
батареи, а также заместителя командира полка майора Щербакова. В этот момент
немецкая пехота с танками уже вклинилась в боевые порядки этого стрелкового
батальона. Разгорелся ближний бой. Артиллеристы сосредоточили огонь по танкам.
Орудие сержанта Александра Петрова подбило два танка. Это несколько охладило
пыл гитлеровцев. Подоспела рота автоматчиков Николая Шабанова и с ходу
атаковала. Гитлеровцы пришли в замешательство, но все еще не отступали. Вот по
врагу с ходу ударил огневой взвод комсомольца из Донбасса Павла Харченко.
Меткими выстрелами артиллеристы подбили еще три танка. Тем не менее фашисты
продолжали атаку. На отдельных участках шел рукопашный бой. Группа вражеских
танков устремилась на роту [56] автоматчиков. Один из них мчался прямо на командира
роты старшего лейтенанта Шабанова. Отважный офицер-коммунист подпустил его на
короткую дистанцию и уничтожил связкой гранат. При этом он пал, сраженный
фашистской пулей. Исключительное мужество и самообладание в этой обстановке
проявил заместитель командира полка Николай Александрович Щербаков. Он собрал в
один кулак роту автоматчиков и стрелковый батальон и под прикрытием огня
артиллерийской батареи капитана Вялушкина провел контратаку. С большим
мастерством действовали орудийные расчеты сержантов Дмитрия Строганова, Дмитрия
Чернозуба, Евгения Лебедева.
Момент созрел, и я подал сигнал дивизионному резерву.
Ударом в направлении северо-восточной окраины Сталино во взаимодействии с 3-м
стрелковым батальоном 1052-го стрелкового полка он должен был уничтожить
противника. Прошло 30 минут. Дивизионный резерв скрытно, по балке, вышел во
фланг и тыл противника и, развернувшись в боевой порядок, нанес удар. Это был
удачный маневр, поставивший противника в положение окруженного. Гитлеровцы
пытались спастись бегством, оставив на поле боя свыше 500 убитых; восемь их
подбитых танков остались догорать на северо-восточной окраине Сталино{32}. В этом бою смертельную рану
получил майор Н. Щербаков.
Отбивает контратаку противника и 1050-й стрелковый полк.
Командир полка докладывает:
— Отражение проходит успешно. Но ранен командир
2-го батальона капитан Ревин. Прошу замену.
Я обещал ему срочно прислать замену. Посоветовался с
начальником политотдела. Замена нашлась быстро. Это офицер штаба дивизии,
бывший командир батальона автоматчиков 84-й отдельной стрелковой бригады
капитан Николай Федорович Чесноков. Он давно просился на командную работу, имел
большой боевой опыт.
На юго-восточную окраину города из состава 1054-го
стрелкового полка первыми ворвались рота автоматчиков лейтенанта Ивана
Акатьевича Коломейца и 3-я стрелковая рота капитана Федора Федоровича Бочкова.
И здесь гитлеровцы оказали упорное сопротивление. На 2-й стрелковый батальон
они обрушили сильную контратаку. Командир батальона капитан Михаил Дмитриевич
Старостин с парторгом батальона Михаилом Николаевичем Казаковым умело
организовали ее отражение. Особенно мужественно действовали бойцы стрелкового
взвода лейтенанта Евстафия Григорьевича Яковлева.
Три часа шел упорный бой на окраинах Сталино. За это
время танкисты с саперами восстановили два небольших моста, взорванных
фашистами, переправились на западный берег и вошли [57]
в боевые порядки стрелковых полков. Основные усилия дивизии по-прежнему
сосредоточивались на правом фланге. Я приказал дивизионной артиллерийской
группе в 16.50 начать огневой налет. Полки снова поднялись в атаку и ворвались
в город. Начались уличные бои.
«Рота бесстрашных», как назвали за бой в поселке Катык
3-ю стрелковую роту старшего лейтенанта Андрея Растопшина из 1052-го
стрелкового полка, и здесь, в бою за город Сталино, отличилась своим
мастерством и героизмом. Вместе с 1-й стрелковой ротой она ворвалась в
студенческий городок. С моего наблюдательного пункта было видно, как она дружно
поднялась в атаку, не останавливаясь, приняла удар контратакующих фашистов,
расчистила огнем себе путь и скрылась в кварталах города. Раненый командир
стрелкового взвода лейтенант Филипп Андреевич Бавкун не оставил поле боя.
Решительно ломая сопротивление врага, бойцы стрелковой
роты Андрея Ростопшина и стрелковой роты старшего лейтенанта Павла Ивановича
Быкова, находясь на острие удара этого полка, первыми вышли в район Смолянки в
западной части города{33}. За мужество и героизм,
проявленные в этом бою, многие солдаты и сержанты этих рот и их командиры были
представлены к правительственным наградам.
В этот день героически действовали многие воины. В 1050-м
стрелковом полку взвод разведчиков под командованием капитана Н. В. Солопченко
и лейтенанта Маринова первым ворвался на восточную окраину города. Фашисты били
с чердаков и из окон верхних этажей домов, превращенных в опорные пункты. Под
градом пуль настойчиво продвигались смельчаки к центру города, перебегая от
дома к дому. В боевых документах 301-й дивизии их подвиг изложен подробно.
— Товарищ лейтенант, на площади пушка и пулемет
ведут огонь! — крикнул кто-то из бойцов. — Разрешите подорвать
гранатой!
В тот же миг сзади ухнул снаряд. Взрывной волной
Маринова отбросило к стене полуразрушенного дома. Приподнявшись, он взглянул на
часы. Светлого времени оставалось мало, солнце уже садилось. До театра
оставалось два переулка, упорно удерживаемых немцами. «Нужно вызвать огонь
артиллерии», — решил Марипов, продвигаясь короткими перебежками к радисту.
Вскоре заговорили орудия. В течение короткого артналета вражеские заграждения и
препятствия были разгромлены. Пронзительный свист пуль не смолкал. Одна из них,
будто камнем, ударила по левой руке Маринова. Перевязав ее, Владимир поднял
взвод в атаку. Смяв фашистов, разведчики водрузили Красное знамя над театром. [58]
В этом полку 3-я стрелковая рота тоже оказалась «ротой
бесстрашных». Она стойко встретила контратакующего противника и разгромила его.
В рукопашном бою пал командир роты старший лейтенант Николай Максимович
Терехов. Его бойцы отважно шли вперед, очищая от противника дом за домом,
пробиваясь к центральной части города{34}.
Смело и умело действовали в бою бойцы взвода
автоматчиков, руководимые лейтенантом Андроником Сафаровым. Он вместе с
разведчиками первым ворвался в город, первым атаковал врага в развалинах
металлургического завода. Вместе со стрелковыми ротами старшего лейтенанта
Федора Павловича Шереметьева и старшего лейтенанта Николая Васильевича
Оберемченко взвод Сафарова вышел на западную окраину города, овладели шахтой
№11, стадионом «Шахтер» {35}.
Решительно вел в атаку роту лейтенант Иван Акатьевич
Коломеец. Он в числе первых вместе с автоматчиками Чиппури, Ферзенковым,
Буренко, Червоным, Мельниковым вышел на западную окраину города, уничтожив 25
гитлеровцев и 3 танка.
Майор Николай Николаевич Радаев в боях за Сталино
проявил личный героизм и был назначен первым его военным комендантом.
301-я стрелковая дивизия с боем брала дом за домом,
квартал за кварталом. Советские бойцы гранатой, автоматной очередью, штыком и
прикладом в шестичасовом кровавом бою разгромили фашистов в городе. Здесь были
сыны нашей многонациональной Родины. Например, в стрелковом отделении сержанта
Ивана Любивого были русские, украинцы, армянин, грузин и татарин. И так во всей
дивизии. Единой боевой семьей они шли в бой с кличем: «За Родину!»
С чувством огромной радости встречали своих
освободителей жители города. Все вышли из подвалов на улицы. И когда мы вечером
проезжали по улице «1-я линия» в центре города на новый командный пункт, то
видели на уцелевших жилых домах, административных зданиях массу красных знамен,
укрепленных жителями и бойцами нашей дивизии.
Командный пункт дивизии разместили на стадионе «Шахтер».
Здесь полковнику Н. Т. Петренко был отдан приказ броском всей танковой бригады
захватить аэродром Сталино.
Наш батальон, как записано в журнале боевых действий
1-го танкового батальона, получил задачу совершить марш в глубокий тыл врага.
Темная южная ночь повисла над полями истерзанной Украины. Зарево пожаров
освещало ночное небо. Гитлеровцы жгли деревни, хлеб, еще не убранный с полей.
На северо-запад быстро продвигался наш отряд. С рассветом 8 сентября [59]
с боем всей танковой бригадой овладели аэродромом города Сталино и пошли на
Старо-Михайловку.
В журнале боевых действий дивизии было записано:
«...В 19.15 7.9 43 г. — 1052 сп 301 сд овладел
северо-восточной окраиной города; в 19.00–1050 и 1054 сп овладели восточной и
юго-восточной окраинами города и приступили к очищению городских кварталов.
Город горел... В 23.00 7 сентября 1943 г. в результате напряженных боев город
Сталино — сердце Донбасса — был освобожден полностью, навсегда»{36}.
«Первой, — говорится в отчете 5-й Ударной армии, — в
гор. Сталино ворвалась 301-я стрелковая дивизия под командованием командира
дивизии полковника Антонова В. С.»{37}
С севера в город ворвалась 230-я стрелковая дивизия, с
юго-востока — 50-я гвардейская стрелковая дивизия.
Утром 8 сентября Александр Семенович Кошкин и офицеры
политотдела провели митинг в освобожденном Сталино в районе бывшего дома культуры
имени В. И. Ленина, превращенного фашистами в тюрьму. Рабочие заводов г.
Сталино рассказали, что фашистские изверги подорвали и сожгли в Сталино
металлургический завод, заводы металлоконструкций и «Кокс», разрушили
трамвайный парк, электрохозяйство города, 200 школ, Дворец пионеров, зимний и
летний театры, Музей Революции, картинную галерею и все лучшие здания города.
На высоте, где размещалась центральная поликлиника, фашисты устроили концлагерь
и согнали в него тысячи советских граждан. В нескольких километрах от Сталино в
ствол Калиновской шахты 4–4 бис гитлеровцы побросали десятки тысяч трупов
замученных ими патриотов. При виде разрушенного города и содеянных фашистами
злодеяний над его жителями сердца солдат и офицеров нашей дивизии наполнялись яростью
к врагам.
С рассветом 8 сентября я намеревался перенести свой
командный пункт на высоту, недалеко от центральной поликлиники. Начальник штаба
доложил, что сделать этого нельзя. И рассказал о случившейся трагедии. Мы пошли
на высоту, где увидели чудовищные результаты злодеяний фашистов. Тысячи
изможденных людей лежали и полулежали за проволочными заграждениями. Они
приветствовали нас. Перед нами была страшная картина. Я приказал все медсанроты
полков и медсанбат дивизии включить в работу по оказанию помощи несчастным.
В полдень подполковник Н. П. Мурзин доложил, что со
стороны Рутченково немцы предприняли контратаку силою до полка пехоты с 25
танками. Враг явно целился в левый фланг дивизии. Я сообщил ему, что всей
дивизионной артиллерийской группой будет поставлен заградительный огонь перед
фронтом полка и что в его распоряжение высылаю дивизионный противотанковый [60]
резерв — две батареи 507-го истребительного противотанкового
артиллерийского полка.
Основной удар фашистов пришелся по 1-му стрелковому
батальону 1054-го стрелкового полка. Командир батальона капитан Иван Тимофеевич
Шиблев с парторгом лейтенантом Павлом Матвеевичем Костриковым организовали
оборону, о которую разбилась контратака врага. Не давая гитлеровцам времени для
размышлений, 1054-й стрелковый полк, взаимодействуя с соседом слева, разгромил
немецкий гарнизон в поселке Рутченково. Два других полка освободили поселок
Красный и поселок № 4.
Этим закончилась борьба за шахтерскую столицу. 8
сентября вся наша Родина и мы в том числе слушали торжественные слова приказа
Верховного Главнокомандующего.
Привожу этот документ с сокращениями.
«Приказ Верховного Главнокомандующего генерал-полковнику
Толбухину генералу армии Малиновскому
Войска Южного и Юго-Западного фронтов в результате умелого
маневра и стремительного наступления одержали крупную победу в Донецком
бассейне над немецкими захватчиками. Сломив сопротивление врага, наши войска в
течение шести дней с боями овладели городами Дебальцево, Иловайск, Лисичанск,
Енакиево, Горловка, Чистяково, Славянск, Артемовск, Краматорская,
Константиновка, Макеевка, Красноармейское, Ясиноватая и областным центром
Донбасса — городом Сталино.
Таким образом, войска Южного и Юго-Западного фронтов отбили у
немцев и вернули нашей Родине Донецкий бассейн — важнейший угольный и
промышленный район страны...
В знак торжества по случаю крупной победы в Донбассе сегодня, 8
сентября, в 20 часов столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует нашим
доблестным войскам, освободившим Донбасс от немецких захватчиков, двадцатью
артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.
За отличные боевые действия объявляю благодарность всем
руководимым вами войскам, участвовавшим в освобождении Донбасса.
Вечная слава героям, павшим в борьбе за свободу и независимость
нашей Родины!
Смерть немецким захватчикам!»{38}
В ознаменование одержанной победы многим дивизиям были
присвоены почетные наименования городов Донбасса, в том числе и особенно
отличившейся 301-й стрелковой дивизии.
Чувство заслуженной гордости переполнило сердца солдат и
офицеров дивизии. На проведенных по этому случаю полевых [61]
собраниях и митингах воины давали клятву Родине без устали гнать
немецко-фашистских захватчиков с нашей земли, не давать им покоя и передышки,
бить их днем и ночью. С митингов они шли прямо в бой.
9 сентября дивизия, развивая наступление, вышла на рубеж
шахтерских поселков Трудовской, Петровки. Противник спешно создал здесь оборону
и оказал упорное сопротивление, переходя в контратаки. Когда фашисты были
разгромлены и мы перенесли командный пункт дивизии в район рудника Трудовской,
там никакого поселка не оказалось. На карте он был обозначен, а на местности —
одни руины. Фашистские злодеи и здесь оставили «память» о себе. Ныне на этом
месте красуются Дворец труда, шахта «Трудовская» — первая шахта
коммунистического труда на Украине. Ею руководит Герой Социалистического Труда [62]
Владислав Андреевич Антипов. Эта шахта за героический труд шахтеров награждена
орденом Октябрьской революции. Бригада Героя Социалистического Труда Ивана
Стрельченко является рекордсменом мира по производительности черного золота.
В ночь на 10 сентября передовой отряд дивизии во
взаимодействии с частями 320-й дивизии освободил село Марьинку, а утром —
село Александровку {39}.
В процессе наступления в Донбассе сотни шахтеров
добровольно встали под боевые знамена полков дивизии и пошли в бой за
освобождение родной земли от фашистского рабства. Получая винтовку снайпера
Строевского, павшего в бою, красноармеец Максименко заверил командование, что
будет с честью продолжать боевые традиции, метко поражать фашистов. Пошли в бой
комсомольцы Иван Сидорович Сименда из города Сталино, Константин Лукьянович
Четвериков и Иван Тихонович Иванов — из Макеевки, Иван Пантелеевич Кушнир
из Селидово и многие другие. Пополнение поступало и целыми группами. Утром 10
сентября командир 1054-го стрелкового полка доложил, что в поселок Петровку на
его командный пункт пришли партизаны и просят принять их в полк. Я
посоветовался с А. С. Кошкиным и М. И. Сафоновым, затем доложил генералу И. П.
Рослому. Он сказал:
— Если они боевые ребята, принимайте их в дивизию.
Нам солдаты нужны.
Это была партизанская группа, активно действовавшая в
тылу врага. Руководили партизанами командир отряда Виктор Яковлевич Гриценко,
его помощник Андрей Петрович Заволокин и начальник штаба Анатолий Петрович
Красников. Отряд насчитывал 43 бойца, имел при себе четыре грузовые машины с
медикаментами и оружием.
Политотдел дивизии организовал митинг с участием жителей
поселка Петровки, партизан и воинов. Командир партизанского отряда заверил
командование, что партизаны будут хорошо сражаться в рядах 301-й стрелковой
дивизии{40}.
Война учит
Развивая наступление, войска Южного фронта завершили
освобождение Донбасса. 15 сентября в шахтерской столице состоялся большой
митинг жителей города и воинов 9-го Краснознаменного стрелкового корпуса,
организованный политотделом корпуса. [63] На нем присутствовали члены Военного совета Южного
фронта. В подготовке и проведении митинга, который прошел в торжественной
обстановке, активное участие приняла и наша дивизия, в том числе начальник
политического отдела подполковник Александр Семенович Кошкин. По приказу
генерала И. П. Рослого из боя был выведен и отправлен на митинг 1-й стрелковый
батальон майора Василия Никифоровича Тушева, который первым ворвался на
северо-восточную окраину и в студенческий городок г. Сталино. Делегацию на
митинге возглавлял командир 1052-го стрелкового полка подполковник Александр
Прокофьевич Епанешников.
Донбасская операция явилась одним из важнейших событий
общего наступления советских войск на Левобережной Украине. Войсками Южного и
Юго-Западного фронтов летом и осенью 1943 года был сокрушен «Миус-фронт» —
сильный рубеж немецкой стратегической обороны — и освобожден Донбасс.
Непосредственную и главную задачу в освобождении Донбасса и в разгроме 6-й
немецкой армии решил Южный фронт. На главном направлении его удара в первом
эшелоне находилась 5-я Ударная армия, а в ней — наш 9-й стрелковый корпус.
301-й стрелковой дивизии выпала честь быть на острие этого удара.
В подготовке и проведении Донбасской операции вновь
проявилось стратегическое и оперативно-тактическое искусство Советской Армии.
Ставка Верховного Главнокомандования смогла в кратчайший срок на заключительном
этапе Курской битвы накопить резервы и произвести маневр ими на большое
расстояние. Резервы Ставки, переданные Южному фронту и введенные с ходу в
сражение под Саур-Могилой и в районе Старая Ласпа, обеспечили наращивание
усилий фронта при прорыве гитлеровской обороны и повышение темпов последующего
решительного наступления. Составной частью этого резерва явился 9-й стрелковый
корпус, в котором ведущим соединением была 301-я стрелковая дивизия, поднятая
20 августа по тревоге. Погрузившись в эшелоны на станции Анастасиевская, она
быстро преодолела тысячекилометровое расстояние. За ее маршем лично следил
представитель Ставки Верховного Главнокомандования Маршал Советского Союза С.
К. Тимошенко.
Все стрелковые дивизии 5-й Ударной армии как ведущей армии
в Донецкой операции успешно справились с поставленными задачами. Не случайно в
приказе Верховного Главнокомандующего они отмечены как особо отличившиеся, им
присвоено почетное наименование тех городов, которые они освобождали.
Тактическое искусство советских войск обогатилось новыми, более совершенными
формами и методами марша и маневра в наступлении.
Наша дивизия принимала участие в маневре резервов Ставки
Верховного Главнокомандования. Она получила практику в быстром подъеме и
погрузке в железнодорожные эшелоны, в совершении железнодорожной перевозки на
дальнее расстояние, в проведении [64] форсированного марша в тяжелых условиях донецкой степи,
сохраняя при этом постоянную полную боевую способность.
Отличался особенностями ввод дивизии в бой: выход из
района сосредоточения в расчлененных строях, или, как теперь называется, в
предбоевых порядках, в батальонных колоннах, с постепенным развертыванием на
пятикилометровом расстоянии в ротные, взводные колонны, а затем на рубеже
атаки — в боевые цепи, переход без остановки в атаку на противника,
занимавшего сильно укрепленные оборонительные позиции; ввод в бой проходил под
прикрытием огня артиллерии, которая заранее была выдвинута вперед и поставлена
на огневые позиции. Благодаря хорошо налаженному взаимодействию артиллерии,
минометных подразделений и стрелковых полков ввод в бой произошел организованно
и быстро, удар по врагу получился сильный и глубокий.
Особенно всех нас волновали вопросы управления в бою
подразделениями и частями дивизии. В войсках тогда еще бытовало мнение, что
хорош тот командир полка или батальона, который сам ведет людей в атаку.
Конечно, на каком-то определенном этапе первого периода войны это было
оправдано и даже необходимо. Но теперь — в начале третьего года
войны — управление полнокровными и многочисленными подразделениями и
частями с большим количеством боевой техники требовало от командиров и штабов
организации общевойскового боя, непрерывного поддержания взаимодействия частей,
подразделений и всех родов войск в бою, чтобы объединенными усилиями
подразделений и частей решать задачи общевойскового боя. Боевой практики в
командовании дивизией и полками в таком наступлении ни я, ни мои командиры
полков еще не имели. Но у нас за спиной были хорошая военно-теоретическая
подготовка и уже большой боевой опыт. На вопросы управления современным
общевойсковым боем мы также обращали серьезное внимание при проведении занятий
на Кубани.
Конечно, непосредственная связь командира с подчиненными
и встреча накоротке перед боем и в бою оставалась одной из форм управления.
Особенно хорошо управляли полками с командного пункта в сочетании с выходом в
боевой порядок командиры полков подполковник А. П. Епанешников и майор Ф. И.
Мицул. Но вот с подполковником Н. П. Мурзиным пришлось поработать. Только
складывается где-нибудь серьезная обстановка, он срывается с командного пункта
полка и уже бежит в боевые цепи рот и батальонов, теряя управление полком. Не
было никакой необходимости подменять способных и опытных командиров рот и
батальонов. Но этот «срыв» мы ему все прощали за его личный героизм, а молодой
и грамотный начальник штаба полка А. Г. Шурупов восполнял этот недостаток
командира полка. Он всегда вел командный пункт полка за первым эшелоном, видел
поле боя и решительно управлял полком. Мастерство и героизм командиров
стрелковых батальонов и рот во многом помогали командованию [65]
дивизии и полков в совершенствовании методов управления боем.
Необходимо было проверить на практике некоторые вопросы
использования артиллерии. Отдельный истребительный противотанковый дивизион
(ОИПТД), вооруженный 45-мм орудиями, являлся единственным подразделением в
дивизии для борьбы с танками. Средств усиления мы в то время не получили, а в
первый же день боя противник наносил мощные контратаки пехотой с танками, причем
средними и даже тяжелыми танками «тигр». Сразу же пришлось мне принять решение
на усиление стрелковых батальонов пушечными дивизионами артиллерийского полка
дивизии. Оказалось, что 45-мм орудия батальонной артиллерии и ОИПТД с трудом
справлялись с мощной броней и орудиями большого калибра танков противника.
Начальник артиллерии дивизии даже жаловался на меня своему начальству, но
генерал И. П. Рослый утвердил мое решение. Я понимал, что ослаблять свою
дивизионную артиллерийскую группу нецелесообразно, но мощные пушки, действуя в
боевых порядках стрелковых батальонов как орудия сопровождения, сыграли
решающую роль в борьбе с немецкими танками. Солдаты и офицеры батарей и
орудийных расчетов скоро убедились, что именно они гроза для «тигров», и
сражались беззаветно, геройски. В боях за Макеевку и Сталино, можно без
преувеличения сказать, пушечные дивизионы спасли дивизию от танкового тарана
врага. [66]
При отсутствии должного артиллерийского усиления нам
необходимо было обратить особое внимание на правильное использование минометных
рот батальонов и минометных батарей полков. Минометчики быстро освоились с
обстановкой и с каждым боем совершенствовали свое боевое мастерство в
сопровождении стрелковых рот и батальонов своими мощными массированными
огневыми налетами.
Весьма мощным огневым средством в руках командира
оказалась артиллерийская группа дивизии. Она состояла из нескольких гаубичных
дивизионов. Артиллеристы быстро овладели искусством, научились точному
маневрированию огнем по направлениям. Нередко даже очень мощные контратаки
пехоты противника с танками останавливались перед ее мощным заградительным
огнем.
Одним из самых больших достижений дивизии в этих боях
было тесное взаимодействие с танкистами 140-й гвардейской танковой бригады. Ее
танковые батальоны органически влились в наши боевые порядки, действуя смело на
решающих участках боя. Был получен опыт использования танков НПП в наступлении
дивизии, а также опыт организации танковых десантов. Такие удары во фланг и тыл
контратакующего противника помогали дивизии громить сильные группы врага или же
стремительно проникать в глубину его обороны и захватывать важные пункты.
Впервые мне как командиру дивизии пришлось на практике
решать вопросы взаимодействия с нашей фронтовой авиацией. Присутствие на командном
пункте офицера — представителя авиационного командования —
обеспечивало оперативную связь и быстрое целенаведение самолетов. Появление
авиации над боевыми порядками дивизии вызывало особый боевой подъем у солдат и
офицеров. Стрелковые полки еще решительнее шли вперед после бомбовых и
штурмовых ударов нашей авиации.
Наступление в Донбассе характеризовалось еще и тем, что
здесь ночные бои шли непрерывно, так же как дневные. И несмотря на то что
полоса наступления дивизии иногда увеличивалась до 10–15 километров, смену
частей, действовавших в ночном бою, физически невозможно было произвести,
наступление не приостанавливалось ни днем, ни ночью. В этом непрерывном
движении по огневой полосе закалялась воля бойцов, совершенствовалось их боевое
мастерство.
Солдаты и офицеры 301-й стрелковой дивизии получили
первый опыт штурма городов, уличных боев. В этом особенно ценными явились
действия дивизии при штурме таких крупных населенных пунктов, как Макеевка и
Сталино. Готовясь к бою, мы не создавали отдельных штурмовых групп —
готовили все роты и батальоны со средствами усиления к штурмовым действиям. Их
первоначальный сильный удар быстро подавлял оборону на окраине города, что
создавало благоприятные условия для последующего уничтожения гитлеровцев в домах
и кварталах. [67]
Боевые действия дивизии в Донбасской операции стали
боевым «крещением» для всего личного состава — и тех, кто уже ранее бывал
в боях, и тех, кто впервые попал в огневое горнило. Бои в Донбассе отличались
напряженностью и ожесточенностью. Люди испытывали колоссальную физическую и
морально-психологическую нагрузку. Это было величайшее испытание на крепость
воли, на мужество и мастерство. И бойцы нашей дивизии выдержали его с честью.
Они были твоими освободителями, Донбасс. На своих боевых
знаменах с изображением силуэта великого Ленина они несли освобождение своим
братьям и сестрам — гражданам Советской Родины. Они уничтожили лютого
врага. Они совершили великий подвиг. [68]
Глава вторая.
Наступление на юге Украины
Вперед к Днепру
Наступление Советской Армии, начатое в середине июля
1943 года на центральном стратегическом направлении, ширилось и набирало силу.
В середине сентября оно велось на огромном пространстве от Белоруссии до
Азовского моря. Мощным всесокрушающим потоком давило оно на всю стратегическую
оборону немецко-фашистских войск, неумолимо отодвигая ее все далее на запад, к
Днепру.
Еще в первой половине августа Гитлер отдал приказ о
подготовке основного рубежа, который он назвал «Восточным валом», — по
рекам Десне, Сожу, Днепру, Молочной. И теперь после своего приказа от 15
сентября об отводе войск на «Восточный вал», он кричал на весь мир, обманывая
свой народ и армию: «Скорее Днепр потечет обратно, нежели русские преодолеют
его — эту мощную водную преграду 700–900 метров ширины, правый берег
которой представляет цепь непрерывных дотов, природную неприступную крепость» {41}.
По берегам рек Днепр и Молочная срочно возводились
инженерные укрепления, создавалась многополосная траншейная оборона. Сюда
подводились резервы — восстановленные ранее разгромленные дивизии.
Гитлеровское руководство возлагало большие надежды на оборону «Восточного
вала». Оно надеялось удержать плодородные земли Правобережной Украины,
Криворожско-Никопольский бассейн, Крым и порты Черного моря. С этой целью в
ряде районов на левом берегу Днепра были построены сильные предмостные
укрепления, особенно крупные в районах Кременчуга, Запорожья и Никополя.
В полосе наступления войск Южного фронта готовилась
южная часть «Восточного вала» в запорожской степи на кратчайшем рубеже между
излучиной Днепра и Азовским морем, от плавней в районе Васильевки по рекам
Карачекрак, Чингул, Молочной и озеру Молочное. Здесь на подступах к основному
рубежу гитлеровцы [69] подготовили промежуточные рубежи по рекам Гайчур и
Конка. Основной, «мелитопольский рубеж обороны» гитлеровцы назвали громким
именем — «линией Вотана», т. е. линией бога войны.
Мощный рубеж обороны мелитопольско-каховского плацдарма,
рассекая запорожскую равнину с севера на юг, готовился еще с марта. Долины рек
в западных отрогах Приазовской возвышенности и непрерывная цепь высот с крутыми
обрывами на всем протяжении с севера на юг сами по себе обеспечивали противнику
благоприятные условия для организации обороны. К середине сентября была
построена траншейная и многополосная оборона. Многие населенные пункты были
превращены в опорные пункты. Передний край был прикрыт проволочными заграждениями
и минными полями. Еще в ходе боев за Донбасс немецкое командование из Крыма
начало переброску 5-й авиаполевой и 101-й горнострелковой дивизий. Остатки 6-й
и 17-й немецких армий пополнялись и занимали подготовленный рубеж. На подступах
к «линии Вотана» по рекам Гайчур и Конка противник оставил мощные прикрытия из
пехотных дивизий, усиленных танками. Крупные воздушные силы привлекались к
сражению за новый оборонительный рубеж. Войска получили приказ Гитлера:
«Восточный вал», включая «линию Вотана», удерживать до последнего солдата{42}.
За высотами Донецкого кряжа с извилистой рекой Кальмиус,
где еще дымился от пожарищ город Сталино, была бескрайняя донецкая, а за ней —
запорожская степь. Окружающая природа радовала бойцов, но мы не забывали, что
нам предстоит еще немало боев. В сердцах кипела лютая ненависть к фашистам,
которые причинили нам так много горя.
Войска Южного фронта, завершив освобождение Донбасса,
продолжали развивать стремительное наступление к Днепру. Представитель Ставки
Верховного Главнокомандования на Южном фронте Маршал Советского Союза А. М.
Василевский, вспоминая те боевые дни, рассказывает: «Важно было не дать
фашистам оторваться. Дело было теперь за нашими подвижными соединениями» {43}.
Решением командующего фронтом генерал-полковника Ф. И.
Толбухина конно-механизированная группа генерала Н. Я. Кириченко в составе 4-го
гвардейского кавалерийского корпуса и 4-го гвардейского механизированного
корпуса выводилась на мелитопольское направление. С юга на север после
освобождения города Жданова на направление главного удара Южного фронта в
полосу 5-й Ударной армии выходили 5-й Донской гвардейский кавалерийский корпус
и 11-й гвардейский танковый корпус.
12 сентября стрелковые дивизии первого эшелона 5-й
Ударной армии на широком фронте с ходу форсировали севернее и южнее [70]
Старкерменчик (Старомалиновка) реку Мокрые Ялы и, обходя опорные пункты
противника, развивали наступление к реке Гайчур.
После перегруппировки наша дивизия перемещалась во
втором эшелоне корпуса. На ходу приводим себя в порядок после тяжелых боев.
Получаем пополнение, оружие и технику. Среди новых бойцов очень много
комсомольцев-добровольцев. Нахождение во втором эшелоне явилось для нас
своеобразным отдыхом после непрерывных боев в предыдущие десять суток.
Вот колонна батальона связи. В ней немало девушек. В
середине колонны в окружении своих боевых подруг шагает Мария Лихоглядова. В
батальоне ее прозвали «львицей» за схватку с фашистским «тигром» в бою под
Макеевкой. Ей сегодня исполнилось восемнадцать лет. Все поздравляют нашу
героиню.
Вечером 12 сентября я был вызван в штаб корпуса.
Полковник Е. И. Шикин ориентировал меня в обстановке и передал маршрут движения
на следующий день. На рабочей карте начальника штаба я увидел: 34-я гвардейская
дивизия 31-го стрелкового корпуса овладела селами Полтавкой и Малиновкой и
другими населенными пунктами, а 320-я стрелковая дивизия ведет бой за
Новозлатополь. Маршрут движения 301-й стрелковой дивизии на 13 сентября: совхоз
Октябрьский, Старкерменчик, Орлинская, Ворошиловка (Любимовка).
Недолгим оказался наш «отдых». Утром 13 сентября в штаб
поступило донесение от разведроты дивизии: «В Ворошиловке противник». Решил
ударом передового отряда выбить гитлеровцев. Но гарнизон противника оказал
упорное сопротивление. Пришлось развернуть дивизию в боевой порядок. В это
время над нами появилась группа вражеских бомбардировщиков в 15–20 самолетов.
Их бомбовый удар лишь замедлил, но не помешал выходу стрелковых полков на
намеченный рубеж атаки. Стремительным маневром одного полка с фронта, а двумя
другими во фланги и тыл гитлеровцы были окружены и уничтожены в Ворошиловке {44}. Здесь разместился командный
пункт дивизии.
Пленные, взятые в этом бою, рассказали, что им было
приказано под угрозой расстрела обороняться до последнего солдата. По их
словам, где-то недалеко на западе имеется подготовленная линия обороны, там
сосредоточиваются большие силы, чтобы остановить советские войска. Показания
пленных мы изложили в боевом донесении штабу корпуса.
Поздно вечером позвонил генерал И. П. Рослый и сообщил,
что подвижная группа фронта — 5-й кавалерийский корпус и 11-й танковый
корпус — прошла рубеж реки Мокрые Ялы и развернулась [71]
для движения в западном направлении. Долина реки Гайчур намечена рубежом ввода
подвижной группы с целью прорыва в оперативную глубину. Справа от нашей дивизии
34-я гвардейская дивизия 31-го стрелкового корпуса вышла на восточный берег
реки Гайчур у северо-восточной окраины города Гуляйполе. 320-я стрелковая дивизия
овладела селом Заречье. Нашей дивизии приказывалось в течение ночи передовым
отрядом выйти на восточный берег реки Гайчур южнее Гуляйполя и обеспечить на
этом участке ввод подвижной группы; главными силами дивизии в походных колоннах
выйти к рассвету на восточный берег реки Гайчур; быть в готовности к движению
за «большим хозяйством». Действовать мы должны были по тревоге.
Я немедленно вызвал к телефону командира 1050-го
стрелкового полка, объявил тревогу полку. Начальнику штаба дивизии приказал
поднять дивизию, подготовить к выходу. Майору Ф. И. Мицулу начертил на карте
рубеж выхода полка: Гарбузивка, Разливка, южнее Гуляйполя.
С офицерами своего передового командного пункта начал
движение за 1050-м стрелковым полком. Короткими ударами полк выбил противника
из опорных пунктов Южный, Чкалово, Червоне, а к рассвету освободил Гарбузивку и
Разливку. Вскоре к восточному берегу реки Гайчур на участке Гуляйполе,
Степановка вышли и главные силы дивизии.
Меня вызвали к телефону. У аппарата был генерал И. П. Рослый.
Он сказал, что подвижная группа готовится к броску. С началом атаки конницы
должны начать движение и стрелковые дивизии корпуса.
Тревожное, но приподнятое настроение ожидания. Рассвело.
И в тот самый момент, когда лавина эскадронных колонн 12-й кавалерийской
дивизии 5-го Донского кавалерийского корпуса скатилась в долину реки Гайчур, из
туманной высоты на нее обрушились фашистские пикирующие бомбардировщики. От
взрывов бомб и пулеметного огня кавалерийские колонны стали рассыпаться по
долине. У нас были только свои штатные средства, несколько зенитных пулеметов.
Зенитная артиллерия кавалерийского корпуса почему-то молчала. Конная атака
захлебнулась. Бомбовой удар пришелся и по нашей дивизии.
Позвонил генерал Рослый и приказал начать атаку,
прорвать оборону на участке южная окраина Гуляйполе, Степановка, сосредоточить
основные усилия в направлении села Дорожный, а частью сил выйти на юго-западную
окраину Гуляйполя и соединиться с соседней 34-й гвардейской стрелковой
дивизией.
Началась ускоренная подготовка. С высоты мне хорошо была
видна южная окраина Гуляйполя — кирпичный завод. Там вырисовывались
позиции, просматривались пулеметы. В окопах стояли танки. С холма, что на южной
окраине Гуляйполя, противник мог держать под огнем всю пойму реки в направлении
Дачное и Марфа-поле. [72]
12 часов 14 сентября. Стрелковые полки поднялись в
атаку. Особенно сильное огневое сопротивление противник оказывал с юго-западной
окраины города и населенных пунктов Дачное, Марфа-поле. Пушечные батареи 823-го
артиллерийского полка майора В. С. Косова открыли огонь прямой наводкой по
дотам противника. Бревна, доски и фонтаны черной земли полетели в воздух.
Огневое сопротивление гитлеровцев заметно уменьшилось. 1052-й и 1054-й
стрелковые полки прорвали оборону противника, форсировали реку Гайчур на
участке Дачное, Марфа-поле, Степановка, и овладели этими населенными пунктами.
Одновременно 1050-й стрелковый полк атаковал юго-западную окраину Гуляйполя.
Первым на холм, где располагался кирпичный завод, ворвался 2-й стрелковый батальон
под командованием майора Николая Чеснокова.
Наши соседи — 320-я стрелковая дивизия 9-го
стрелкового корпуса и 34-я гвардейская стрелковая дивизия 31-го стрелкового
корпуса — атаковали восточную и северную окраины Гуляйполя. Вместе с ними
шли цепи донских казаков спешившейся 12-й кавалерийской дивизии. Фашистский
гарнизон был уничтожен.
Неудачная атака 5-го кавалерийского корпуса промелькнула
как эпизод, но вызвала много раздумий. В академию имени М. В. Фрунзе я пришел
кавалеристом. На первом курсе мы слушали лекции теоретика кавалерийской «науки»
комбрига Н. С. Елисеева. Теория гласила, когда фронт противника прорван,
созданы наилучшие условия для ввода в сражение подвижных соединений. Точно по
«науке» комбрига Н. С. Елисеева утром 14 сентября 1943 года вводилась в бой
конница и... была отброшена. Почему? Штаб Южного фронта, командование воздушной
армии и кавалерийского корпуса не организовали авиационного и зенитного
прикрытия ввода в сражение подвижной группы. В моем понимании, конную атаку
можно было повторить, особенно во второй половине дня, когда завершался бой за
Гуляйполе. Можно было бы восстановить боевой порядок первого эшелона и ввести в
бой второй эшелон 12-й кавалерийской дивизии с целью прорыва в оперативную
глубину южнее Гуляйполя. Вместо этого она при наличии трех стрелковых дивизий
5-й Ударной армии в пешем строю втянулась в бой за город. Это была явная
ошибка, приведшая к срыву выполнения сроков оперативной задачи{45}.
В ночь на 15 сентября дивизия овладела высотами, которые
резко возвышаются над долиной реки Гайчур южнее Гуляйполя, а на рассвете —
селом Дорожное. Сюда я перевел свой командный [73] пункт{46}. Авиация противника
действовала весьма активно, несмотря на облачность над долиной реки Гайчур.
Темно-серые с желтыми крестами на фюзеляжах пикирующие бомбардировщики то и
дело выныривали из облаков и обрушивали на боевые порядки дивизии бомбовый
груз.
У всех нас еще свежо стоял перед глазами вчерашний
неудачный рывок конницы. Я настоятельно просил командира корпуса усилить
дивизию зенитными средствами. Он выделил зенитно-артиллерийский дивизион.
Командир дивизиона, боевой и инициативный офицер, к большому сожалению, я забыл
его фамилию, быстро поставил батареи на огневые позиции по обе стороны
реки — прямо в боевых порядках дивизии. Мы первый раз получили такое
внушительное зенитное прикрытие, но очень беспокоились: не близко ли к
противнику поставлены зенитные батареи?
— Ну, если ваша пехота не бегает назад, —
лукаво отвечал он, — то в самый раз.
Зенитчики были уверены в своих силах. И были для того
основания. Случай проявить мастерство им скоро представился. Когда вскоре вновь
появилась группа пикирующих бомбардировщиков, дивизион не стал ждать, пока они
отбомбятся. Мгновенная, внезапная канонада зенитных орудий огласила
окрестности. Красные трассы снарядов и пуль пересекли им путь, и одна машина
рухнула на землю. Воздушные пираты не ожидали такого удара и заметались в
панике. Вот еще один хищник выпустил черный шлейф и грохнулся в поле. Могучий
взрыв потряс землю и воздух. «Чертово колесо» бомбардировщиков начало
распадаться, воздушные разбойники повернули на запад и скрылись за облаками.
Наступление продолжалось. Справа от нас шли полки 320-й,
слева — 230-й стрелковых дивизий. Советские воины уже чувствовали дыхание
могучего Днепра. Достичь его берегов — это желание вело их вперед.
Нелегко даются километры
Утро 16 сентября. 301-я стрелковая дивизия в движении.
Справа — южная окраина Гуляйполя, где уже разместились наши тылы, 4-е
отделение совхоза «Гуляйпольский», Мал. Токмачка; слева — Степановка,
хуторок Петровский, Вишневой, Чаривный, Белогорье. Впереди полотно железной
дороги, проходящее в глубокой выемке через большую пологую и открытую высоту.
Здесь гитлеровцы оборудовали опорный пункт.
«Не тот ли это рубеж, о котором говорили
пленные?» — задавали мы себе вопрос. Нет, это не основной рубеж обороны,
на котором [74] они хотят задержать наше стремительное наступление.
Изучая оборону на местности, мы видели две траншеи по западному берегу реки
Гайчур. В глубине же обороняются только населенные пункты и высоты,
подготовленные в качестве опорных пунктов. Опираясь на них, немцы из глубины
проводят сильные контратаки пехотой с танками. Вывод ясен: отбить контратакуг
обойти и блокировать опорные пункты, не сбавлять темпов наступления. Наш вывод
подтвердился и сегодня. Только полки поднялись в атаку, как со стороны хутора
Петровское появилась группа пехоты и танков, нацеливаясь на правый фланг
1050-го стрелкового полка. Правофланговый стрелковый батальон этого полка залег
и начал с места отражать контратаку фашистов. Серую туманную мглу рассекли
красные и белые трассы пулеметных и автоматных очередей. Ударили орудия батареи
Василия Вялушкина: загорелся танк, а за ним и штурмовое орудие «фердинанд».
Подполковник А. П. Епанешников принял решение на ввод в бой второго эшелона
своего полка. Батальон майора В. Тушева быстро вышел во фланг контратакующего
противника и с криком «Ура!» пошел в атаку. Оказавшись между двух огней, враг
сделал попытку спастись бегством. 150 фашистских солдат и офицеров сдались в
плен.
Полк овладел селом Покровское. Однако противник
предпринял новую контратаку силой до двух батальонов пехоты с 15 танками. Ему
удалось остановить наступление полка. Пришлось ввести в бой полк подполковника
Н. П. Мурзина — второй эшелон дивизии. Всем дано указание — к 12
часам подготовить полки к атаке. После огневого налета артиллерии пехота дружно
поднялась в бой. Скрытно вышел 1054-й стрелковый полк к северному скату
Безымянной высоты и во фланг ударил по контратакующему противнику.
Истребительный противотанковый дивизион капитана Максима Престинского ударил
всеми орудиями. Сразу загорелось два фашистских танка. Сильный огневой налет
артиллерии, дружные залпы орудий прямой наводки и одновременная атака всех
полков решили исход боя: фашисты были разгромлены, высота, а вместе с ней и
участок железной дороги были взяты.
Передовой командный пункт я сразу же переместил в
железнодорожную выемку на высоте. С двумя офицерами поднялся из выемки на
западный скат высоты. Перед нами простиралась широкая долина с ровными и
открытыми водоразделами по обе стороны. Цепи двух полков опускались в долину, а
1052-й стрелковый полк вновь был остановлен во втором эшелоне. В этот момент
раздались свист летящих снарядов и оглушительные взрывы. По высоте била
гитлеровская дальнобойная артиллерия. Осколки со свистом и шипением летели
вокруг нас. Я почувствовал удар в спину и боль в правой ноге. Стал ползком
медленно под разрывами снарядов спускаться в выемку, не подавая виду, что я
ранен. Скатившись в выемку, попытался встать на ноги, но не смог. [75]
Меня быстро доставили в один из батальонных медицинских
пунктов. Я позвонил Михаилу Ивановичу Сафонову, попросил взять управление
дивизией на себя, пока мне сделают перевязку. Рана, к счастью, оказалась
легкой, и благодаря вниманию и заботам врача П. Дубченко я смог снова взять
командование дивизией на себя.
Запорожские просторы к западу от Гуляйполя представляют
собой отличную местность для маневра. Дивизия наступала на широком фронте, а
противник оборонялся в отдельных опорных пунктах и его можно было окружить.
Сковывая противника двумя батальонами с фронта, дивизия частью сил обходила его
с флангов, брала в клещи и, не давая времени на отдых, замыкала кольцо
окружения. Затем шел бой на уничтожение. Многие гитлеровцы сдавались в плен.
Вторая половина дня прошла в ожесточенном бою. Так мы действовали 17 сентября
при разгроме гитлеровского гарнизона в 4-м отделении совхоза «Гуляйполе» (село
Комсомольское), а затем и поселка Чаривный, выйдя к вечеру на рубеж реки Конка
с населенными пунктами по берегам реки Мал. Токмачка и Белогорье{47}.
Ночь для нас — самое благоприятное время для
подготовки нового удара по врагу. Еще в светлое время наши разведчики получили
ценные сведения о системе обороны противника. На восточном и западном берегах
реки Конка у противника были отдельные окопы: через населенные пункты и по
высотам западного берега протянулись прерывчатые траншеи. Они заняты войсками.
Оттуда то и дело доносится дробь пулеметных выстрелов, белые линии пулевых
трасс режут темноту. Видимо, полотно железной дороги Запорожье — Пологи
также оборудовано для обороны.
Оценка обстановки диктовала решение: поскольку оборона
сильная, полкам следует осуществлять прорыв и форсирование реки на узком
участке. Всю ночь шла подготовка, а утром 18 сентября знакомые голоса
командиров полков по телефону сообщили: «Все на месте, все готово к бою». Атаке
предшествовал огневой налет артиллерии по основным целям. Вслед за этим
поднялись и ринулись вперед батальонные цепи. Прогремело затяжное и громкое
«Ура!», в долине реки закипела огневая схватка. 1050-й стрелковый полк ворвался
в село Белогорье. Разгромлены фашисты на восточном берегу, и боевые цепи уже
докатываются до реки.
Это был несомненный, но лишь первый успех. Развитие
атаки было остановлено ударами бомбардировщиков. Сначала одна волна «юнкерсов»
появилась над полем боя. Под фюзеляжем зловеще блеснули и со свистом полетели
вниз бомбы. Содрогнулась земля. Черные столбы взметнулись в высоту. Затем еще
две волны «юнкерсов» одна за другой отбомбились и повернули на запад. Спустя
десять минут вновь появилась группа бомбардировщиков [76]
и еще одна группа. 200 самолетов сбросили свой смертоносный груз на боевые
порядки дивизии. Пять раз все вокруг принималось, как говорят в народе, «ходить
ходуном». Поселок Чаривный весь в пыли и дыму. Все траншеи и окопы, наспех
подготовленные за ночь, осыпались. Были прямые попадания в блиндажи.
Что можно было противопоставить врагу? Зенитных
артиллерийских средств усиления нет, а крупнокалиберные пулеметы малоэффективны
против самолетов на большой высоте. Остается лишь пассивная оборона —
отсиживание в укрытиях, оврагах и наспех вырытых окопах. Тут как раз кстати
траншеи гитлеровцев, которые они готовили для себя. В них укрылись теперь наши
боевые цепи. Нашей авиации не видно, она, видимо, в это время действовала на
другом участке Южного фронта.
После такой бомбежки тяжело браться за телефонную
трубку, чтобы спросить командиров полков: «Как у вас?» И самому хорошо понятно
то настроение, которое царит в эти минуты там, куда сыпались бомбы. Да, это
было действительно самое трудное для дивизии испытание на зрелость в
противовоздушном отношении. За все время боев в Донбассе такой силы бомбовый
удар на дивизию еще не обрушивался.
Воодушевленная налетами своей авиации, фашистская пехота
поднялась в траншеях. В бинокль мне было видно, как гитлеровцы танцевали на
брустверах от радости, бросали вверх свои пилотки и каски. Что ж, танцуйте, а
мы подыграем «артиллерийским джазом». Пока стрелковые батальоны приходили в себя,
дивизионная артиллерийская группа подготовила данные для стрельбы. Грянул гром,
и полетели сотни снарядов за реку Конка. Тут у гитлеровцев началась «пляска»
иного рода. Тогда-то стрелковые цепи вновь поднялись и двинулись вперед,
сначала спокойным, уверенным шагом, а затем бегом, с боевым кличем «Ура!» Бегут
бойцы, падают, встают и вновь бегут. Вперед вырываются первые цепи 1052-го
полка. Они уже на реке, с ходу вброд и вплавь форсируют реку, поднимаются по
крутому обрыву и бросаются на окопы и траншеи противника. Н. П. Мурзин доложил,
что его первый эшелон ворвался в Мал. Токмачку. Полк Ф. И. Мицула также
форсировал реку Конка западнее села Белогорье.
Солнце уходило за горизонт. Дивизия полностью овладела
участком железной дороги, освободила населенные пункты: Мал. Токмачку,
Осиповку, Белогорье. Нет больше фашистской обороны на рубеже реки Конка. Нет
ликующих «танцоров» — одни навечно остались лежать в поруганной ими земле,
другие сдались в плен.
19 сентября, преодолев вражеский рубеж обороны на реке Конка,
дивизия стремительно преследовала врага, который то и дело переходил в
контратаки группами пехоты и танков или же совершал авиационные налеты. [77]
Так, в районе Оргиевки 1054-му полку пришлось отбивать
сильную контратаку гитлеровцев. В полдень прозвучал сигнал: «Воздух!» С запада,
скрываясь в лучах солнца, шел отряд бомбардировщиков. 20 «юнкерсов»
одновременно открыли свои бомболюки. Черное облако из земли и дыма повисло над
южной окраиной поселка Юрьенталь. Не успело смолкнуть эхо в запорожской степи,
как вновь раздался звук сирен. Еще отряд «юнкерсов». Теперь окуталась черным
облаком северная окраина Юрьенталя.
Я еще заслушивал доклады командиров, как вновь раздался
сигнал сирены. Третий отряд «юнкерсов», преодолевая огонь наших зенитчиков, шел
прямо на высоту в центр населенного пункта — на наш командный пункт. Вот
они уже над нами. Могучий воздушный ураган прогудел, словно разорвалось небо,
затряслась земля.
Что-то сильное сбило меня на дно траншеи. Стены щели
сошлись, сдавив тело, в голове шум. На этот раз обошлось благополучно.
Подошел начальник штаба и доложил, что осколком пробило
кузов автомашины с радиостанцией, но жертв нет. После небольшой паузы он
добавил:
— Полковник Наумов расположил тылы дивизии в
населенном пункте Юрьенталь.
— Вы распорядились?
— Да нет же. Я не отдавал никаких распоряжений по
размещению тыла дивизии. Он опять сам... — и Михаил Иванович сделал
ударение на слове «опять».
Да, действия начальника тыла опять — уже в который
раз! — были в тактическом отношении неразумными. Я приказал вывести тылы
дивизии из населенного пункта в овраги, а полковника Наумова отстранил от
занимаемой должности{48}. Генерал И. П. Рослый утвердил
мое решение.
Наступление продолжается, но каждый километр дается с
боем. 20 сентября утром дивизия была контратакована. Удар немцев пришелся по
1050-му стрелковому полку. Полк и на этот раз стоял не дрогнув. Вот и сейчас
одна за другой ложатся фашистские цепи под огневым ураганом стрелковых
батальонов, и уже горят два фашистских танка. Мы помогали полку заградительным
огнем своей дивизионной артиллерийской группы, и контратака была отбита. Только
дивизия возобновила движение, как над ее боевыми порядками появились «юнкерсы».
На командном пункте 1052-го стрелкового полка погиб начальник штаба майор П. И.
Кучерявенко. Тяжело ранен заместитель командира полка подполковник Н. К.
Литягин, боевой друг и отличный помощник [79] Александра
Прокофьевича Епанешникова. Осколком бомбы перебило ногу прокурору дивизии
майору юстиции Ивану Прокофьевичу Рыжикову.
Вечером войска 5-й Ударной армии подошли к переднему
краю сильно укрепленной обороны противника {49}.
До самой линии горизонта, сливаясь с золотой полоской
заката, простиралась степь. Где-то там за горизонтом был Днепр, а здесь прямо
перед нами — «линия Вотана» — южная часть «Восточного вала».
«Линия бога войны»
Еще 18 сентября Ставка Верховного Главнокомандования
приняла решение, согласно которому войска Южного фронта должны были прорвать
вражескую оборону на рубеже реки Молочной, прочно запереть фашистов в Крыму,
выйти на нижнее течение Днепра и форсировать его. Учитывая благоприятную
обстановку, командующий войсками Южного фронта генерал-полковник Ф. И. Толбухин
отдал приказ прорвать оборонительный рубеж противника по реке Молочной с ходу{50}.
В дивизии шла напряженная подготовка к ночному бою.
Орудия, приготовленные для стрельбы прямой наводкой, встали в первый эшелон
стрелковых батальонов. Все понимали, что каждая минута на счету.
Темно-синее южное небо усеяно тысячами звезд. В темноте
двигаются тысячи людей, занятых своим ратным трудом. В полночь на
наблюдательный пункт дивизии прибыл командир корпуса с группой офицеров.
Приказал провести разведку боем. Такой вид боевой деятельности у нас широко
практиковался. Разведка боем обычно велась в полосе армии на отдельных участках
за несколько дней до начала операции войск фронта. Цель ее — уточнить
оборону противника и улучшить свои исходные рубежи для последующего перехода в
общее наступление.
Сигнальная ракета вспорола темноту. Усиленный полк и
разведывательная рота дивизии поднялись в атаку. Свыше 5 километров фронта
дивизии озарилось сначала всплеском сигнальных ракет, затем воздух наполнился
гулом выстрелов и разрывов артиллерийских снарядов. Море красных и белых трасс
пулеметных и автоматных очередей разлилось над широким суходолом. Противник,
видимо, приняв разведку боем за общее наступление, не скрывая своей огневой
системы, вел огонь по всему фронту и из глубины. А на отдельных участках —
со стороны Грозова, Балки Широкой — переходил в контратаку.
Наш наблюдательный пункт все время был в разрывах
артиллерийских снарядов. Его пересекали белые пулеметные трассы. [80]
И. П. Рослый неподвижно стоял в окопе и внимательно
следил за полем боя, изучая систему огня противника. Лишь когда серая туманная
и дымная мгла рассвета покрыла суходол, он приказал прекратить атаку.
— Задача выполнена, Владимир Семенович. Теперь
будем изучать инженерное оборудование противника с восходом солнца.
Постепенно серело небо. Огненный диск солнца вынырнул
из-за горизонта и осветил запорожскую степь. В утренних лучах блестело железо
проволочных заграждений, построенных гитлеровцами в несколько рядов перед
траншеями на всем нашем участке — высота 96,5, Грозов, балка Широкая. Нам
со стороны солнца, с высотки, хорошо была видна рассеченная траншеями и окопами
степная равнина.
В ночном бою были взяты пленные. Они рассказали, что для
обороны по реке Молочной и суходолу (немцы называли этот рубеж «линией Вотана»)
по приказу Гитлера переброшены свежие пехотные и танковые дивизии. Обороняться
приказано до последнего солдата. Жалованье всем выплачивают в тройном размере и
скоро пришлют для награждения медали «За оборону линии Вотана». Траншеи и ходы
сообщений полного профиля, перед ними колючая проволока и минные поля.
Местные жители рассказывали, что оборона строилась в
течение нескольких месяцев. Немцы согнали все население для рытья траншей и
противотанковых рвов. Следует сказать, что здесь уже давно поселились лица
немецкого происхождения. С приходом советских войск они оказывали нам всяческую
помощь.
Так вот она какая, эта «линия бога войны»! Гитлеровская
пропаганда в те дни на весь мир трубила о неприступности «Восточного
вала» — стратегического рубежа обороны по Днепру. Тысячами пулеметов и
орудий встретила нас южная оконечность «Восточного вала» — «линия Вотана».
Здесь немецкое командование надеялось остановить победное наступление войск
Южного фронта. Оно лелеяло надежду остановить наступление Советской Армии на
всем протяжении — от Смоленска до плавней Днепра.
Неудержимым девятым валом накатились советские войска на
гитлеровский «Восточный вал». Армии Западного фронта штурмуют Смоленск,
форсируют Днепр в верхнем течении. Войска Брянского фронта 21 сентября
освободили Чернигов и уже сражаются на берегах Днепра. Войска Воронежского
фронта 19 сентября освободили Прилуки и подошли к Киеву. Войска Степного фронта
приближались к Кременчугу, войска Юго-Западного фронта — к
Днепропетровску, а войска Южного фронта — к «линии Вотана».
Маршал Советского Союза С. С. Бирюзов рассказывает:
Ставка требовала от нас прорвать вражескую оборону на реке Молочной с ходу,
нанося главный удар севернее Мелитополя. Это требование целиком совпадало с
нашими намерениями. Однако осуществить его не удалось. Не прорвав вражескую
оборону с ходу, мы [81] приступили к более тщательной доразведке противника,
стали подтягивать тылы, накапливать боеприпасы, производить перегруппировку
войск для нанесения повторного удара. Удар этот намечалось осуществить во
взаимодействии с Юго-Западным фронтом со стороны Запорожья. Замысел был такой:
протаранить вражеские оборонительные позиции на реке Молочной, севернее
Мелитополя, стремительным охватывающим маневром окружить и уничтожить главные
силы мелитопольской группировки врага, а в дальнейшем развивать наступление в
сторону Крыма и на плечах отступающего противника вырваться к Перекопу и в
низовья Днепра{51}.
Главный удар в этой операции должны были наносить 5-я
Ударная, 44-я, 2-я гвардейская армии вместе с танковыми и кавалерийскими
корпусами через Бол. Токмак, Михайловку, Веселое, Агайман. Для развития успеха
на этом направлении в резерве фронта находилась 51-я армия. Вспомогательный
удар наносился южнее Мелитополя силами 28-й армии. Ей ставилась ограниченная
задача сковать противника.
5-я Ударная армия прорывала оборону противника на
направлении главного удара Южного фронта на участке Гендельберг —
Альт-Мунталь в верхнем течении реки Молочной. В ее первом эшелоне находилась
наша дивизия.
Началась подготовка к прорыву. Штаб и политический отдел
дивизии все время проводят в стрелковых полках. На командном пункте собираемся
только глубокой ночью: решаем основные вопросы укомплектования,
партийно-политической работы, боевой подготовки. Днем и ночью проводятся
взводные и ротные тактические учения. Балки и высоты в тылу превратились в
тактические учебные поля. В ходе учений проводились политические занятия и
беседы о боевых традициях стрелковых полков и дивизии. Молодому пополнению
оружие вручалось перед строем стрелковых рот. Уроженец и шахтер города Сталино
Струков, получая пулемет, заявил: «Дивизия, в которую я пришел, освободила меня
и мою семью. Заверяю, что в грядущих боях не уроню своего высокого
звания — звания бойца отважной дивизии, буду сражаться только в первых
рядах».
Пять суток пролетели в заботах и тревоге, пролетели
незаметно. За это время мы провели детальную рекогносцировку местности, изучили
оборону противника, пополнили подразделения людьми и оружием. Наступил рассвет
26 сентября. С высоты нашего командного пункта в 2 километрах восточнее
Гендельберга хорошо просматривалась полоса наступления дивизии. Красные
кирпичные здания Гендельберга, покрытые черепицей, горели в утренних лучах
солнца красным огненным пламенем. Западнее Гендельберга, как бы осторожно
выглядывая, показывал свои крыши Андребург. Обветренная земля брустверов
траншей, [82] блестящая колючая проволока... Между Гендельбергом и
Андребургом черной змеей легла дорога с высокими деревьями. Задача дивизии —
прорвать оборону фашистов, во взаимодействии с 50-й гвардейской стрелковой
дивизией 3-го гвардейского стрелкового корпуса уничтожить противника в опорном
пункте Гендельберг, в дальнейшем развивать наступление в направлении Андребург,
Зеленый Гай.
26 сентября после часовой артиллерийской подготовки
Южный фронт перешел в наступление. Началась Мелитопольская, чрезвычайно трудная
операция{52}. Дивизии 9-го Краснознаменного
стрелкового корпуса и соседи поднялись в атаку. Завязался тяжелый огневой и
рукопашный, траншейный бой. Немецкие бомбардировщики группами в 25–30 самолетов
один за другим наносили удары по боевым порядкам атакующих. Бомбы зловеще
блестели под самолетами и через несколько секунд содрогали землю, вздымая
черные вулканы пыли и дыма над степью. В воздухе тоже шел бой. Краснозвездные
истребители стремительно врезались в строй «юнкерсов», выбивая из него одного
стервятника за другим. За день упорного боя полки дивизии смогли прорвать
только первую позицию обороны противника, подойти вплотную к юго-восточной
окраине Гендельберга. Следующий день также не принес успеха. Контратаками
крупных масс пехоты с танками противник останавливал наше продвижение. Прорвать
«линию Вотана» не удалось и в последующие дни.
Не удалось сделать прорыва не только нашей дивизии, но и
всей 5-й Ударной армии, войскам всего Южного фронта. Не хотелось бы
загромождать свои воспоминания выдержками из книги Маршала Советского Союза С.
С. Бирюзова, но ничего не поделаешь. У него как начальника штаба Южного фронта
дается наиболее полная характеристика причин неудачи и обоснованная критика
своих ошибок. Он пишет, что в такой сложной обстановке от нас требовалось
спокойно разобраться в случившемся, правильно оценить соотношение сил и внести
изменения в ранее принятые решения. Однако командующий войсками фронта
по-прежнему не терял надежды сломить сопротивление противника в том оперативном
построении войск, какое было определено перед началом операции. Главную причину
наших неудач он видел в недостаточно энергичных действиях 5-й Ударной и 44-й
армий, хотя и 2-я гвардейская армия в то время особыми успехами не выделялась.
Исходя из такой оценки положения, генерал Ф. И. Толбухин посчитал необходимым
лично выехать в 5-ю Ударную армию, которая наносила главный удар и где
действовал танковый и механизированный корпуса {53}.
На месте командующий фронтом убедился, что выбор
направления главного удара фронта был сделан неудачно. Прав был [83]
командующий 5-й Ударной армией, еще раньше не разделявший выбора направления
главного удара на очень тяжелой местности. В связи с этим была произведена
некоторая перегруппировка войск. Однако и после этого прорвать «линию Вотана»
не удалось. Дивизии несли большие потери. 10 октября погиб в бою командир
1050-го стрелкового полка майор Федор Исаевич Мицул — всеобщий любимец
дивизии, волевой и смелый офицер. Мы тяжело переживали утрату.
Решение Военного совета
В эти напряженные дни Военный совет 5-й Ударной армии
провел совещание командиров дивизий и корпусов. Все были очень озабочены ходом
боевых действий. Выступили на совещании все командиры соединений, и мне было
предоставлено слово. Мы откровенно говорили о том, что сильные опорные пункты,
оборудованные в населенных пунктах с кирпичными зданиями на переднем крае
обороны противника, сковывают действия дивизий, совершенно не просматривается глубина
обороны противника. Артиллеристы говорили о необходимости двойного огневого
вала и пополнения боеприпасами. На стене недалеко от стола командарма висела
рельефная карта рубежа обороны противника. К этому времени данные всех видов
разведки уже были нанесены на карте: отчетливо было видно, что система
оборонительных сооружений на нашем участке простиралась в глубину до 40
километров, а в южной части рубежа — до 10 километров. Несколько
оборонительных полос с севера на юг рассекали мелитопольско-каховский плацдарм.
Наиболее сильно были укреплены первые две оборонительные полосы. Траншеи, ходы
сообщений, окопы на всем протяжении перед передним краем, а на отдельных
участках и в глубине были прикрыты искусственными препятствиями —
противотанковыми рвами, минными полями и проволочными заграждениями. Здесь
фашисты широко применили противотанковые рвы в качестве противотанковых и
противопехотных препятствий. На первой позиции главной полосы обороны были
оборудованы мощные опорные узлы в населенных пунктах Эристовка, Гендельберг,
Ново-Мунталь, Ворошиловка.
В ходе совещания командующий армией генерал В. Д.
Цветаев несколько раз вставал из-за стола, ходил взад и вперед и приговаривал:
«Вот тебе и удар смежными флангами» (имелось в виду взаимодействие с 44-й
армией). В конце совещания он, повернувшись к члену Военного совета генералу Н.
Булатову, сказал:
— Военный совет армии согласен с оценкой обстановки
и выводами командиров соединений. Все имеющиеся данные о противнике говорят о
том, что система инженерных сооружений и плотность огневых средств на
мелитопольском рубеже обороны значительно [84] большая, чем на
миусском рубеже в Донбассе. Я понимаю вашу тревогу и от вашего имени буду
просить командующего фронтом или изменить направление главного удара армии, или
дать артиллерии и боеприпасов на двойной огневой вал.
Впервые за все время войны мне довелось услышать столь
глубокий разбор конкретной оперативной обстановки. Генерал Цветаев был,
несомненно, крупный военный мыслитель и практик.
Все командиры, естественно, просили на совещании усилить
их соединения танками.
— Усилить все стрелковые дивизии танками я пока не
могу, — говорил генерал В. Д. Цветаев. — А вы сделайте хотя бы
небольшой прорыв, я введу в бой подвижную группу армии на вашем участке. И
добавил: — Военный совет решил 301-ю стрелковую дивизию усилить 140-й
танковой бригадой. Мы все знаем, что в боях за освобождение Донбасса они хорошо
взаимодействовали. И сейчас мы ждем от них решительных действий.
На следующий день мне позвонил генерал И. П. Рослый и
предупредил о возможности приезда на наш командный пункт генерала Ф. И.
Толбухина и о необходимости все точно подготовить к докладу. Командующий
фронтом побывал на командном пункте 5-й Ударной армии, к нам не приехал.
Однако, как нам стало известно, он внимательно изучил материалы заседания
Военного совета армии и утвердил решение командарма об изменении направления
главного удара.
Оперативное построение 5-й Ударной армии оставалось
прежним — в один эшелон. Она прорывала оборону противника на участке
Эристовка, Гендельберг. Главный удар наносился в направлении Владимировки,
Украинки, Днепровки. Войска армии поддерживались основными силами воздушной
армии генерала Т. Т. Хрюкина. Свой боевой порядок 9-й стрелковый корпус строил
в два эшелона: в первом — 301-я и 320-я стрелковые дивизии, во
втором — 230-я стрелковая дивизия. Главный удар корпус наносил в
направлении Владимировки, Днепровки.
Участок прорыва 9-го стрелкового корпуса и всей 5-й
Ударной армии теперь находился значительно севернее Гендельберга. Местность в
направлении наступления нашей дивизии — Владимировка, Украинка и
Днепровка — была открытой. На ровной, слегка поднятой возвышенности хорошо
просматривалась вся оборона противника.
Дивизия заняла новый участок. Началась подготовка.
Артиллеристы приступили к «привязке» на местности и подготовке всех огней.
Расчеты орудий прямой наводки изучали свои цели и готовили огонь для их
уничтожения. Готовилось все старательно и напряженно. Офицеры штаба и политического
отдела отправились в полки, чтобы оказать помощь командирам стрелковых рот в
организации взаимодействия с танкистами и артиллеристами. Нас беспокоило также
и преодоление проволочных заграждений, противотанковых рвов и широких траншей.
В то время небольшой [85] соломенный коврик, который назывался «мат», являлся для
пехотинца важным подспорьем: набрасывая его на колючую проволоку, бойцы быстро
перепрыгивали через проволочные заборы, не раня тело железными колючками.
Обыкновенные доски и веревочные «лямки» для орудийных расчетов тоже являлись
боевым снаряжением: набрасывая доски в противотанковые рвы и траншеи, расчеты
быстро тащили свои орудия вперед. Проверка наличия этого самодельного
снаряжения входила в обязанность офицеров штаба.
Настроение у всех было приподнятое от того, что
избавились от «злосчастного» Гендельберга. Солдаты говорили: «Здесь-то мы этого
злодея прикончим». На командном пункте дивизии появился наш «донбасский
друг» — представитель штаба воздушной армии майор Н. В. Сергеев: двумя полквылетами
штурмовиков готовились поддержать нас авиаторы. Прибыли командиры
артиллерийских частей усиления. Рядом с блиндажами нашего командного пункта
появились блиндажи командира 140-й танковой бригады полковника Н. Т. Петренко.
Бригадный инженер майор Евгений Павлович Постников умело организовал инженерную
работу танкистов и приданных саперов на исходном рубеже для атаки.
Шла напряженная работа по изучению противника. Перед
нами оборонялись части 3-й горнострелковой дивизии. Все траншеи мы пронумеровали
и обозначили каждый дот и дзот. Следует отметить, что прорыв долговременной
обороны противника при наличии в дивизии столь мощных средств усиления мы
организовали впервые. Здесь нам существенную помощь оказали штабы корпуса и
армии. К нам в дивизию приехал командующий артиллерией фронта генерал С. А.
Краснопевцев. До войны он был одним из ведущих преподавателей академии имени М.
В. Фрунзе. Я очень волновался перед встречей с ним. Видеть преподавателя на
кафедре во время лекции или сдавать ему зачет — это одно дело, а когда он
принимает экзамен в бою — совсем другое дело. Генерал сразу же понял мое
состояние и спросил:
— Учились у меня?
— Так точно, товарищ генерал.
— Как окончили академию?
— С отличием, товарищ генерал.
— Значит, и по артиллерии отметка была отличной.
Докладывайте, как это делали в академии.
После такого вступления атмосфера скованности исчезла. Я
спокойно доложил свой план использования артиллерии: дивизионная артиллерийская
группа создана из двух артиллерийских полков, составлена схема огней, на каждый
дот выделены орудия полковых батарей и пушечных дивизионов артиллерийского
полка. Генерал долго изучал на карте схему огней и ставил карандашом точки в
каждом квадратике.
— Огонь корпусной артиллерийской группы обозначайте
вместо пунктира сплошными линиями. Армия в полосе вашей дивизии [86]
дает залп гвардейских минометных частей; нанесите его на схему. Сверх того,
армейская артиллерийская группа даст сосредоточенный огонь по Владимировке.
Генерал встал, посмотрел на меня и сказал:
— Ну вот, комдив, а вы волновались. Академия-то нам
с вами пригодилась. Понимание у вас артиллерийское. Надо уметь управлять огнем
артиллерии, крепко держать ее в руках.
Серьезное внимание было уделено вопросу организации
взаимодействия в атаке пехоты и танков.
С командиром 140-й танковой бригады у нас давно
взаимопонимание. Определили исходный рубеж и рубеж атаки. Рассчитали время и
распределили танковые батальоны на усиление стрелковых полков.
Постепенно созрело решение командира дивизии на бой.
Боевой порядок дивизии строился в два эшелона: первый эшелон — 1052-й и
1054-й стрелковые полки, второй эшелон — 1050-й стрелковый полк. 140-я
танковая бригада побатальонно придается на усиление стрелковых полков.
Дивизионную артиллерийскую группу составляли два артиллерийских полка.
Артиллерийский противотанковый резерв — две батареи 507-го армейского
истребительного противотанкового полка. Участок прорыва — около 4
километров. В интересах дивизии будет дано два полковых вылета штурмовой
авиации, залп «ГМЧ» и массированный удар армейской артиллерии по Владимировке.
Подготовка идет полным ходом. Уже вырыты траншеи и ходы
сообщения, блиндажи и окопы для наблюдения. В блиндажах продолжается работа.
Траншеи и блиндажи накрыты маскировочной сетью и сеном. Бесперебойно работает
штаб — бьющееся сердце огромного организма войскового соединения.
У меня было свое отношение к штабу, сложившееся из лично
пережитых и взаимных отношений с командирами. После окончания академии имени М.
В. Фрунзе, как я уже писал, начал практику в должности начальника штаба
отдельного мотострелкового полка. У командира было свое понятие о работе штаба.
Утром прихожу в штаб, а офицеров штаба нет. Дежурный докладывает, что поздно
вечером звонил командир и приказал офицерам штаба быть после подъема в
батальонах. Сначала я подумал, что у командира имеются для этого какие-то
особые причины, но оказалось, что это его система руководства. Сработанности с
командиром в то время у меня не получилось. Я это остро переживал.
Теперь в бою к штабу дивизии я относился внимательно и
бережно. И меня радовало, что офицеры штаба и особенно начальник штаба меня
понимают. Подполковник Сафонов имел большой боевой опыт, трудился беззаветно.
Он обладал исключительной способностью быстро воспринимать решение командира и организовывать
работу штаба по претворению этого решения в жизнь с большой творческой
инициативой. А эта способность штабного [87] офицера трудиться
над выполнением решения командира — самый настоящий, большой талант. Все у
Михаила Ивановича получалось как-то ладно. Я ценил и уважал его. Ни одному
офицеру штаба мной не ставилась задача, минуя начальника штаба дивизии. Это
вселяло уверенность в действия Сафонова, он чувствовал себя подлинным хозяином
штаба и моим оперативным помощником.
Вот и сейчас. Еще вчера вечером здесь, на этой высоте и
в балке, было пустое место, а сейчас работает боевой организм. Я пошел
проверить работу командного пункта. В блиндаже оперативного отделения на
самодельных столах лежат карты. Над ними склонились офицеры во главе с начальником
оперативного отделения майором Н. В. Васильевым. Он поднял голову и смотрел на
меня покрасневшими от бессоницы глазами. На вид флегматичный, но очень
организованный штабной офицер. Он доложил, что все распоряжения устно и
письменно переданы в штабы стрелковых полков. Рядом стоял помощник начальника
оперативного отделения, или, как эту должность называли, ПНО-1, майор Федор
Лаврентьевич Яровой. Он только что положил трубку телефонного аппарата. Бывший
командир стрелкового батальона оказался очень хорошим штабным офицером. Майор
Яровой был крепышом и, видимо, поэтому выглядел сейчас бодрее всех. Я вспомнил,
как он смело вел свой батальон при штурме Сталино, и спросил, нравится ли ему
штабная работа. Вместо прямого ответа он сказал, опустив голову, что начальник
штаба дивизии не отпускает его на строевую работу.
— И не отпущу, — проговорил Михаил Иванович.
— Ну, тогда, майор, поздравляю. Начальник штаба дал
вам отличную аттестацию.
— Война есть война, Михаил Иванович, — сказал
я Сафонову, когда мы вышли из блиндажа, люди везде нужны, но все-таки в
оперативном отделении для такой огромной работы три офицера очень мало.
— Конечно, мало, — быстро согласился
он. — Чтобы не было перебоев, привлекаем офицеров связи от полков для
выполнения отдельных поручений.
К нам подошел дивизионный инженер майор Григорий
Лукьянович Саломатин и доложил о ходе оборудования командного пункта. Я
похвалил саперов за глубокие траншеи и ходы сообщения, просторные блиндажи.
— Вот бревен на блиндажи так и не достали, —
сокрушался майор. — Одни доски и камыш. Жители сел предлагали разобрать
сараи и хаты и привезти лес, но я отказался.
— Хорошо сделали, что отказались. И этого вполне
достаточно для укрытия. Не это главное. Пока мы знакомимся с работой офицеров
командного пункта, прошу подготовить подробный доклад со схемой о проделывании
проходов в минных долях и проволочных заграждениях. [88]
Я знал, что начальник штаба дивизии в давней дружбе с
дивизионным инженером и спросил его об этом.
— Давно дружим. Григорий Лукьянович со времен боев
на Северном Кавказе со мной в стрелковой бригаде был, а теперь вот в дивизии.
Дружба у нас боевая... Он знающий и старательный офицер. Со своими
саперами-разведчиками уже весь передний край облазил.
Командный пункт дивизии — большое хозяйство. В нем
на видном месте разведчики. Начальник разведывательного отделения майор А. П.
Четвертной в землянке трудился один. Он сидел за столом и работал над картой.
При нашем появлении он встал и доложил последние данные о противнике. На карте
были обозначены части 3-й горнострелковой дивизии.
— Старая знакомка с Донбасса, — проговорил я.
— Да, но она получила большое пополнение резервных
пехотных рот и укомплектована заново. Такие показания дали пленные.
— Что ж, скрестим мечи еще раз, — ответил я, и
мы пошли дальше.
На ходу Михаил Иванович доложил, что помощник начальника
разведки дивизии капитан В. Гришко находится на моем наблюдательном пункте.
Прошлой ночью была организована вылазка, взяли «языка». Он дал ценные сведения
об обороне 3-й горнострелковой.
Командный пункт без надежной связи в бою утрачивает свое
оперативное предназначение. Я всегда держал под контролем работу связистов. У
блиндажа узла связи нас встретил высокий бравый офицер, мой старый знакомый,
начальник связи дивизии майор Николай Григорьевич Григорьев. Мы с ним воевали в
одной бригаде на Северном Кавказе. Не припомню случая, чтобы были перебои со
связью даже в тех случаях, когда я выдвигал свой передовой командный пункт в
боевые порядки стрелковых полков. Ученый, в прошлом преподаватель из Таганрога,
он в совершенстве освоил войсковую связь. Под стать ему был и его помощник по
радиосвязи майор Николай Алексеевич Богомолов, тоже преподаватель из одного
московского института. Сработались они отлично и понимали друг друга с
полуслова. И сейчас у Николая Григорьевича все вопросы связи в предстоящем бою
оказались четко отработанными.
Командующего артиллерией дивизии майора Сергея
Георгиевича Веробьяна на своем месте мы не нашли — пропадал где-то на
огневых позициях 823-го артиллерийского полка. Я приказал вызвать его. Прибежал
запыхавшийся майор.
— Ну, что, проверили? — спросил я. — Все
окопались?
— Да, все окопались.
— До вашего прихода?
— Так точно, до моего прихода. [89]
— Значит, обошлись без вас. Когда же, товарищ
майор, мы научимся сначала решать главные вопросы. На огневые позиции можно
было для проверки послать офицера штаба, а вы еще не доложили мне свои
соображения об артиллерийском наступлении. Времени у нас на подготовку только
сутки.
— Товарищ полковник, доложу через час.
— Вот ведь грамотный, с академической подготовкой и
исполнительный офицер, а организованности в работе нет, определить главные
задачи для себя и своего штаба не может, — рассуждал я вслух после ухода
Веробьяна.
— Будем ему помогать, — отозвался подполковник
Сафонов. И мы разошлись по своим блиндажам.
На самодельном столике передо мной карта с решением на
бой. После встречи с офицерами штаба, а в бою не так уже часто приходится с
ними встречаться, во мне укрепилась убежденность в правильности решения,
возникло чувство гордости за коллектив офицеров командного пункта, который и
днем, и бессонными ночами трудится над организацией и подготовкой боя. Забегая
вперед, хочется отметить, что со многими из них довелось пройти весь остальной
боевой путь, вплоть до последнего дня войны.
Решение Военного совета армии претворялось в жизнь.
Первая его часть была уже по существу выполнена. После перегруппировки дивизий
и занятия исходного рубежа для наступления были проведены все необходимые
мероприятия, которые называются подготовкой к бою.
У нас в дивизии с командирами стрелковых, артиллерийских
полков, танковых батальонов и поддерживающей штурмовой авиацией было проведено
полевое занятие. Уточнили оборону противника, полосы наступления стрелковых
полков. Мной были разработаны «тактические летучки» по возможному ходу боевых
действий. В решении тактической задачи по сложившейся обстановке детально
отрабатывались все вопросы организации взаимодействия с танкистами, артиллеристами
и штурмовой авиацией. Занятия проходили у меня на хорошо замаскированном
командном пункте. И тактическая обстановка создавалась на реальной местности.
Здесь мне невольно вспомнилась зачетная военная игра в
академии по теме: «Стрелковый полк при прорыве позиционной обороны противника»,
которую с нами — слушателями 2-го курса — проводил комбриг В. Н.
Символоков. «Управляйте боем стрелковых батальонов, давайте большую плотность
артиллерийского огня», — говорил он при разборе. А сейчас перед нами реальный
противник, засевший в обороне с множеством пулеметов, орудий и танков. И я
говорю командирам: «Одновременно ведите в атаку стрелковые и танковые
батальоны, быстрее и точнее давайте заявки на удары штурмовой авиацией».
Командиры стрелковых полков первого эшелона дивизии
подполковник Александр Прокофьевич Епанешников и подполковник [90]
Николай Павлович Мурзин в решении «тактических летучек» показали боевую
зрелость; они свободно управляли «боем» полка при значительном усилении его
танками и артиллерией. Командиром 1050-го стрелкового полка штаб армии прислал
подполковника В. Л. Лысова. Я не знал этого офицера, и 1050-й стрелковый полк
поставил во второй эшелон. А для оказания помощи командиру поручил своему
заместителю полковнику Н. И. Мамчур быть в этом полку.
Командиры стрелковых полков поочередно в моем
присутствии провели рекогносцировку с командирами стрелковых батальонов и
командирами средств усиления. Офицеры докладывали на местности направление
своего наступления и боевые задачи. Таким образом, были четко отработаны все
детали взаимодействия в предстоящем бою.
4-й Украинский фронт
20 октября 1943 года Южный фронт был переименовав в 4-й
Украинский, а на следующее утро его войска всей своей мощью обрушились на
врага. Наступление началось под гром артиллерийских залпов и бомбовые удары
штурмовиков.
На участке нашей дивизии артиллерия накрыла огнем все
траншеи противника. Появились штурмовики, один за другим пикируя на цели.
Сбросили маскировку танкисты, заревели моторы, и танки пошли на рубеж атаки.
Взвились красные ракеты сигнала «атака». И в едином порыве поднялись из траншей
тысячи бойцов. Боевые цепи стрелковых батальонов покатились волнами на оборону
противника. Танкисты стремительным броском догнали стрелковые цепи. Первая боевая
волна лавиной накатилась на заграждения из колючей проволоки. Бойцы набрасывают
«маты», перекатываются через препятствие и вновь неудержимо бегут вперед. Танки
стремительно продвигаются вперед.
Ожившая после артиллерийско-авиационного удара вражеская
оборона бьет из пулеметов и автоматов, но первая боевая волна уже переметнулась
через первую траншею и катится дальше, не ввязываясь в траншейный бой:
оставшихся фашистов добьют стрелковые роты вторых эшелонов. Вот уже вторая и
третья траншеи позади первой волны атакующих. Прекрасно!
Все, кто находился со мной на командном пункте,
взволнованно и радостно переживали успешное начало наступления дивизии. Я уже
точно не помню, какие команды подавались мной в этот момент. Все
внимание — на поле боя. В первой боевой цепи мелькает знакомая фигура в
кубанке, размахивающая рукой с пистолетом. Это командир 1054-го стрелкового
полка ведет своих бойцов в атаку. Предупреждал же я всех командиров полков: без
моего разрешения в атаку не ходить; опять Мурзин не удержался. [91]
Я связался с начальником штаба этого полка капитаном А. Г. Шуруповым. Он
доложил, что атака развивается по плану. Первые цепи подошли к опорному пункту
Владимировка.
Командир корпуса требовал не снижать темпа наступления,
С командного пункта дивизии хорошо было видно, как лавина боевых цепей
стрелковых батальонов уже преодолела балку Пугачева. Похоже, что враг теперь не
сможет сдержать нашего напора. Пока темп выдерживается. Правее нас боевые цепи
50-й гвардейской дивизии тоже продвигаются вперед. Только под Гендельбергом не
было видно движения.
По опыту прежних боев я знал, что сейчас следует ожидать
контратаки. Так и есть. Немцы не изменили своему шаблону: черные глыбы
показались из-за высоты со стороны Андребурга, перевалили вершину высоты и на
широком фронте шли в контратаку. За ними пехота. Медлить нельзя.
Принято решение, и мной подан сигнал на ввод в бой с
контратакующим противником артиллерийского противотанкового резерва и второго
эшелона дивизии. Прошу представителя авиации Н. В. Сергеева навести полк
штурмовиков на танки противника.
Батальоны 1050-го стрелкового полка приняли сигнал «в
бой». Ротные колонны, врезаясь в дымную мглу, побежали вперед. Артиллерийский
противотанковый резерв выдвинулся на указанный рубеж, прикрыл левый фланг дивизии.
Левофланговый батальон майора Николая Чеснокова развернулся в цепь и бесстрашно
пошел на сближение с черными цепями немецкой пехоты. Развернулись и остальные
батальоны.
Наши артиллеристы уже знают, как бить фашистских
«тигров». Грянул залп дивизиона капитана С. К. Федорова, и сразу же загорелись
два «фердинанда» и один «тигр». Об огневую стену ударились бронированные
чудовища и остановились. Два раза поднималась немецкая пехота в атаку, но снова
залегала, прижимаемая к земле массированным огнем. В небе появились штурмовики.
Во взаимодействии с соседним полком 320-й дивизии,
овладевшей Гендельбергом, 1050-й полк разгромил контратакующую группу
противника.
По канонам немецкой тактики сейчас следовало ожидать
появления над полем боя «юнкерсов». Так и есть. «Юнкерсы» появились в
сопровождении «мессершмитов». Но им навстречу уже неслись наши истребители.
Бомбардировщики в беспорядке начали сбрасывать бомбы, не доходя до линии
фронта. В небе закружилась белая «карусель». Один из истребителей лег на левое крыло
и стремглав врезался в черную тучу «юнкерсов». Сразу же у двух бомбардировщиков
появились черные шлейфы.
— Это наш Глинка, — сказал майор Сергеев.
— Откуда известно, что это Глинка? — спросил я
своего академического товарища.
— У меня его позывной, — ответил он. [92]
— Ну, тогда передайте ему от нашей дивизии привет.
Майор Сергеев передал Глинке «От пехоты Антонова тебе
привет!», подозвал меня к наушникам, и я услышал слова благодарности Глинки.
— Нам везет сегодня на ассов.
И вновь поднес ко мне наушники: «Иду в атаку!
Атакую!» — услышал я. В тот же момент один из истребителей пошел на
«мессершмита».
— Это бьется Покрышкин, — сообщает мне
Сергеев. — А вот Речкалов.
О Д. Б. Глинке и А. И. Покрышкине мы уже знали, а
фамилию Г. А. Речкалова я услышал впервые. Это был отважный асс, боевой друг
Покрышкина и Глинки.
Над полем боя стоит пыльно-дымная мгла. Синее небо все
изрезано белыми лентами «инверсии». Весь день шел тяжелейший бой на земле и в
небе.
Приближался вечер, опорный пункт Владимировка еще
держался. Полки первого эшелона дивизии готовились к последнему штурму. Мы
подняли в воздух и направили на Владимировку нашу резервную штурмовую
эскадрилью. Развернутым строем вел в бой командир эскадрильи свои небесные
«танки». Едва миновав наш командный пункт, вся эскадрилья перешла в пике,
нацеливаясь на Владимировку. Огненные пулеметные и пушечные трассы рассекли
дымную мглу. Атака штурмовиков слилась с атакой пехоты и танков. Стрелковые
батальоны поднялись, и неудержимая людская лавина скрылась в черном зареве,
пылавшем над Владимировкой.
Вскоре над западной окраиной села взвились красные
ракеты. Это командиры полков подали сигнал с места нахождения и доложили по
радио, что опорный пункт — село Владимировка — освобожден от
фашистских захватчиков{54}.
От командования нашей дивизии майор Сергеев передал
благодарность летчикам и командиру эскадрильи. Все мы очень радовались успеху и
поддержке наших боевых друзей. Ведь с таким усилением авиацией дивизия провела
первый бой. Командарм генерал В. Д. Цветаев сдержал свое слово об усилении
дивизий, действующих на направлении главного удара армии.
21 октября дивизии 5-й Ударной армии прорвали севернее
Гендельберга оборону противника на всю тактическую глубину и с севера нависли
над флангом и тылом мелитопольской группировки противника. Успешное продвижение
войск 4-го Украинского фронта на направлении главного удара в значительной
степени содействовало боевым действиям войск и на вспомогательном —
мелитопольском направлении.
После доклада генералу Рослому я попросил разрешения
переместить командный пункт дивизии на западную окраину Владимировки. [93]
Ночь прошла в заботах по восстановлению боевых порядков дивизии, в смене
огневых позиций артиллерией. Все было хорошо, но радость успеха немного омрачил
доклад командира 1054-го стрелкового полка: проверяя ночью боевые порядки
стрелковых батальонов, он подорвался на противопехотной мине, получил тяжелое
ранение. Я приказал немедленно отправить его в медсанбат, а командиром полка
назначил его заместителя, героя боев на Северном Кавказе, Кубани и в Донбассе,
майора Николая Николаевича Радаева.
О тяжелейших боях при прорыве обороны противника в
журнале боевых действий дивизии записано: «Исключительное мужество, героизм и
высокий наступательный порыв части дивизии проявили в период прорыва
мелитопольской линии обороны противника в районах Владимировки и Днепровки...
21 октября частями дивизии была прорвана первая линия сильно укрепленной полосы
обороны противника, который отошел на вторую полосу в районе села Днепровка» {55}.
22 октября наша дивизия совместно с другими соединениями
5-й Ударной армии прорывала вторую полосу обороны врага. Воодушевленные успехом
первого дня, бойцы неудержимо рвались в бой. Когда красные ракеты взвились в
утреннее небо, могучей волной поднялись боевые цепи, ударили шквальным огнем и
с криком «Ура!» бросились в траншеи врага.
В 1054-м стрелковом полку вперед вырывается батальон
капитана Архипкина. Он, как и его боевой друг заместитель по политической части
капитан Пархоменко, в боевой цепи. Пример офицеров воодушевляет подчиненных.
Рядовой Гранков из автомата уложил трех фашистов, но и сам пал смертью героя.
Рядовой Васин уничтожил семерых фашистов. Автоматчики отец и сын Сысоевы идут в
атаку рядом. «Бей, сынок, бей!» — подбадривает отец сына и первым прыгает
в траншею.
И другие бойцы этого батальона бились как комсомольцы-герои
Гранков и Васин, как отец и сын Сысоевы. Весь личный состав дивизии сражался
мужественно и умело. Вторая полоса обороны гитлеровцев также была успешно
прорвана. Особенно ожесточенным был бой за Днепровку. И здесь впереди 2-й
стрелковый батальон 1054-го стрелкового полка. Комсомолец Зыкунов первым
врывается на восточную окраину Днепровки. По дотам на окраине этого опорного
пункта открыл огонь командир орудия истребительно-противотанкового дивизиона
сержант Козловский. Не отстают от него и его боевые товарищи. Дивизион Максима
Престинского все время в боевой цепи.
К 19 часам гитлеровцы были выбиты из Днепровки.
Когда мы вошли вечером в Днепровку, выяснилось, что
здесь размещался штаб 3-й горнострелковой дивизии. Везде валялись штабные
машины, немало было оставлено документов, побросали [94]
гитлеровцы даже раненых офицеров. Видимо, командир и штаб этой дивизии совсем
не ожидали такого стремительного развития событий. Они поспешно бежали, оставив
на поле боя сотни трупов и много техники.
Решение командира
Войска 5-й Ударной армии 4-го Украинского фронта за два
дня боев взломали сильную оборону гитлеровцев — хваленую «линию бога
войны» и продолжали развивать успех. В ночь на 23 октября они вышли к
промежуточной позиции по полотну железной дороги Запорожье — Мелитополь
восточнее села Михайловки. 23 октября и в нижнем течении реки Молочной войска
4-го Украинского фронта тоже в тяжелейших боях прорвали оборону и освободили
Мелитополь. Была разгромлена группировка врага на юге «Восточного вала». Ее остатки
покатились в Крым и к Днепру.
В приказе Верховного Главнокомандующего от 23 октября
1943 г. говорилось, что мощная оборонительная полоса немцев на рубеже реки
Молочной прорвана на решающем участке. Здесь оборона оказалась более сильной,
чем на реке Миус, как по своему инженерному оборудованию противотанковыми
препятствиями, так и по плотности насыщения пехотой, артиллерией и танками.
Всему личному составу 4-го Украинского фронта объявлялась благодарность, и был
произведен салют в столице нашей Родины — Москве.
Очень многие солдаты и офицеры нашей дивизии были
награждены орденами и медалями.
По оценке Маршала Советского Союза С. С. Бирюзова, в
ходе Мелитопольской операции были разгромлены 10 дивизий противника, а
остальным 13 нанесен значительный урон. Враг потерял почти 100 тыс. солдат и
офицеров, более 1 тыс. танков, 500 самолетов, много артиллерийских орудий,
автомашин и другого военного имущества {56}.
Прорыв «линии бога войны» обогатил наш боевой опыт.
Стрелковые подразделения еще более усовершенствовали технику броска в атаку
вместе с танками при огневой поддержке артиллерии, авиации. Развитие успеха в
глубине происходило в высоких темпах. Повысилось мастерство командиров частей и
подразделений в организации и ведении боя. Да, на «линии Вотана» мы прошли
хорошую боевую школу.
Один из главных уроков состоял, как мне кажется, в том,
что при подготовке прорыва сильной обороны врага необходимо строго подходить к
решению вопросов, связанных с выбором местности для нанесения главного удара
войсками фронта и армий.
... Наступление войск 4-го Украинского фронта
продолжалось. [95]
Продвигаясь в первом эшелоне 5-й Ударной армии, наша
дивизия 27 октября освободила населенные пункты Любимовку, Петровку, Трудовик,
Шевченко, Вишневский, Михайловку, Тимошевку, а в последние четыре дня
октября — еще более двух десятков населенных пунктов. Наступали мы уже без
140-й танковой бригады, которая еще 23 октября была передана другой армии. И
наш 9-й стрелковый корпус вошел в состав 28-й армии генерал-лейтенанта В. Ф.
Герасименко, наступавшей в направлении Каховки.
Движение к Днепру не было спокойным маршем. То и дело
над нашими боевыми порядками появлялись группы «юнкерсов» или подразделения
попадали под внезапный удар мелких отрядов арьергарда отступающего врага...
Порой создавались и неприятные ситуации.
31 октября передовой отряд дивизии овладел Ясной Поляной
(восточнее Каховки).
Я решил свой командный пункт перевести туда и доложил об
этом генералу Рослому. Он дал согласие. В походной колонне штабные
подразделения двинулись вперед, минули овраги и рощу. Перед нами открылась
ровная поляна с хорошей полевой дорогой. Ездовой кубанский казак Николай Зима,
лукаво улыбаясь и не поворачивая головы, сказал:
— Товарищ комдив, прокатить?
Он знал мою слабость к кавалерийским броскам. Конечно,
трудно было отказаться от такого соблазна. Я дал указание начальнику штаба
дивизии вести штабную колонну в Ясную Поляну, и мы помчались на своей «линейке»
по ровной днепровской степи. Почти у окраины села около нас разорвался снаряд,
с визгом разлетелись осколки, и комья земли осыпали нас. Зима поднял коней на
дыбы, повернул «линейку», и мы укрылись за стогом соломы. Опять выстрел, и
солома накрыла нас. Но Зима и здесь не растерялся. Твердо управляя конями, он
направил «линейку» в небольшую лощину. Выбравшись на бугорок, я увидел на
окраине села «фердинанда», который только что бил по нашей «линейке».
Десант немецких автоматчиков с танками и самоходными орудиями
из засады атаковал 1050-й стрелковый полк. На наше счастье, огневые позиции
1-го артиллерийского дивизиона 823-го артиллерийского полка находились на
поляне между селом и оврагом. Я передал приказ капитану С. Е. Перчуку открыть
огонь по танкам. Послал связного к начальнику штаба дивизии с приказом
развернуть штабную колонну в цепь и двинуться навстречу бегущим. По линии связи
артиллерийского дивизиона передал командирам батальонов и артиллерийских
батарей строгий приказ: «Организовать бой». Постепенно положение
стабилизировалось. Стрелковые батальоны на линии огневых позиций артиллеристов
остановились, залегли и открыли сильный огонь по атакующему противнику.
Развернулся артиллерийско-противотанковый резерв дивизии
и вошел в боевые порядки полка. Майор Николай Федорович Чесноков [96]
повел свой батальон в атаку, за ним поднялись остальные батальоны.
Широкоплечий, высокий, размахивая автоматом, он шел в боевой цепи, а за ним его
бойцы. Раздалось могучее «Ура!», и боевые цепи ворвались в Ясную Поляну. Треск
автоматных очередей постепенно удалялся, а затем и совсем утих. Контратака
гитлеровцев была отбита. В этом бою пал смертью героя майор Н. Ф. Чесноков.
В этом бою был тяжело контужен командир 1050-го
стрелкового полка В. Л. Лысов. В командование полком вступил капитан Александр
Георгиевич Шурупов. При назначении его на эту должность вспомнился один боевой
эпизод. Весной 1943 года я вступил в командование 34-й отдельной морской
стрелковой бригадой, которая вела тяжелый бой за один опорный пункт на Кубани.
Собрав командиров стрелковых батальонов, я изложил им свое решение: частью сил
бригады прорвать оборону противника севернее высоты с населенным пунктом, выйти
в тыл этого опорного пункта и с одновременной атакой другой частью сил с фронта
уничтожить противника. Нужны были офицеры, которые возглавили бы этот сложный и
рискованный маневр в тыл врага. Мой выбор остановился на старшем лейтенанте А.
Г. Шурупове.
Задача им была блестяще выполнена. Армейская газета в
статье «Удар с тыла» писала по этому поводу: «Враг упорно защищал один
населенный пункт. И поэтому батальону старшего лейтенанта А. Г. Шурупова была
поставлена задача ночью скрытно обойти противника с тыла и к рассвету нанести
ему неожиданный удар. Бойцы, преодолевая все препятствия, продвигались по руслу
реки. За ночь они прошли 20 километров и на заре с ходу пошли в атаку.
Противник, упорно защищавший станицу, вынужден был оставить хорошо укрепленные
позиции и в беспорядке отойти. Бойцы старшего лейтенанта А. Г. Шурупова,
преследуя врага, уничтожили несколько десятков немцев, захватили пленных, 2
орудия и 2 машины».
Бывший командир стрелкового батальона стал начальником
штаба полка, проявил недюжинные способности в искусстве управления штабом. Я
был твердо убежден, что этот 22-летний офицер подготовлен вполне к командованию
полком, и решил рекомендовать его на эту ответственную должность. Одновременно
А. Г. Шурупов был представлен к присвоению очередного звания майора. Он очень
скоро доказал своей практической боевой деятельностью, насколько правильным
было это решение.
Никопольский плацдарм
В полдень 1 ноября 301-я стрелковая дивизия освободила
населенный пункт Благодатное и подошла к большой высоте с названием «Могила
Высокая» {57}. Здесь противник оказал
сопротивление, [97] открыв массированный ружейно-пулеметный и минометный
огонь. В стереотрубу была отчетливо видна на скошенном поле выброшенная черная
земля брустверов траншей. Еще далее, вздымая степную пыль, по полевым дорогам
метались немецкие мотоциклисты. Мысленно все были у берегов Днепра, и вдруг
задержка.
К этому времени Советская Армия освободила всю
Левобережную Украину, сокрушила южную часть «Восточного вала», захватила
оперативные плацдармы на правом берегу Днепра севернее и южнее Киева, отразила
мощные контрудары по этим плацдармам и создала условия для последующих
наступательных операций зимней кампании 1943/44 года. А гитлеровское командование
все еще тешилось надеждами на некое чудо, которое коренным образом изменило бы
всю обстановку на Восточном фронте. Гитлер сосредоточивал на
советско-германском фронте все новые и новые силы. Он писал в приказе 29
октября: «Я перебросил дивизии с Юга и Запада на Восток, чтобы разбить силы
противника, прорвавшиеся через Днепр по обе стороны Кременчуга, массированным
контрнаступлением, которое по возможности должно начаться 10 ноября. Это
наступление приведет к решающему изменению обстановки на всем южном участке
фронта» {58}.
Но чуда не было, а была жестокая реальность. Крупная
группировка советских войск уже нацелилась на Киев. Наш 4-й Украинский фронт,
прорвав оборону противника на реке Молочной, наглухо запер одну группировку
немецко-фашистских войск в Крыму, другую прочно сковал в районе Никополя. Здесь
был последний плацдарм гитлеровцев на левом берегу Днепра. Он был довольно
крупным — по фронту 120 и в глубину 30 километров. Его значение выражалось
не только оперативными данными. Здесь марганец и криворожская руда, столь
необходимые фашистской Германии. Потеряв Донецкий бассейн, немецкое
командование хотело любой ценой удержать этот район с богатейшим стратегическим
сырьем. Кроме того, удобное географическое положение никопольского плацдарма
вселяло у Гитлера надежду на то, что ударом во фланг и тыл 4-го Украинского
фронта можно восстановить сухопутную связь с отрезанной группировкой в Крыму.
Холмы южнее Никополя рассечены были траншеями, покрыты
проволокой, а перед передним краем на всем плацдарме подготовлены минные поля.
С утра 2 ноября дивизия сделала попытку с ходу ворваться в оборону противника,
но нам не удалось даже вплотную подойти к ее переднему краю. Последовал сначала
устно, а затем письменно приказ из корпуса: срочно сняться с занимаемого рубежа
и к утру следующего дня выйти в район севернее Ново-Рубановки для дальнейших
действий в направлении Большой Лепетихи.
После перегруппировки мы провели разведку наблюдением и
ночным боем в полосе Екатериновки, высота 81,9. В 9 часов [98]
4 ноября после мощного огневого налета полки дивизии поднялись в атаку.
Ураганный заградительный огонь фашистской артиллерии остановил нашу атаку.
Вывод один — серьезно готовиться к прорыву.
Войска правого крыла 4-го Украинского фронта
остановились. Наступила оперативная пауза. Пришла осень. Чернозем Левобережного
Приднепровья превратился в сплошную топь. На помощь нам пришло, как уже было не
раз, местное население. Потянулись вереницы местных жителей со снарядами на
руках к огневым позициям артиллерии и боевым порядкам полков.
Готовясь к встрече 26-й годовщины Великой Октябрьской
социалистической революции, личный состав дивизии на торжественных собраниях
подразделений и частей, на партийных и комсомольских собраниях, посвященных
Великому Октябрю, подводил итоги предыдущих боев и говорил о предстоящих
задачах. А итоги были вдохновляющими. За три месяца непрерывных боев части
дивизии прошли путь до 600 километров и освободили от немецких оккупантов более
450 населенных пунктов Сталинской и Запорожской областей {59}.
Десятки героев, павших смертью храбрых и продолжавших
сражаться в рядах дивизии, прославили боевые ее знамена. Сотни награжденных
орденами и медалями стали гордостью дивизии. Все солдаты и офицеры сознавали,
что в достигнутых успехах есть доля каждого из них. В эти торжественные дни
обрадовали нас и шахтеры Донбасса. Город Сталино прислал нам в дивизию
делегацию шахтеров и металлургов. Делегация побывала в окопах и траншеях всех
стрелковых батальонов. Руководители делегации — рабочий металлургического
завода М. Ф. Гречкосеев и шахтер Шарторижский — рассказали о
самоотверженном, героическом труде по восстановлению города Сталино и его
промышленности. Всему личному составу дивизии было зачитано письмо рабочих и
шахтеров. В письме говорилось: «Мы рады сообщить вам. что в восстановлении и
возрождении города добились значительных успехов. Уже работают 80 школ,
начинают работать три института, открыты больницы, детские дома, ясли. Сейчас,
когда вы читаете это письмо, мы растапливаем коксовые батареи, пускаем в ход
цехи наших заводов.
Дорогие товарищи! Мы обещаем вам, что в недалеком
будущем пустим в ход все наши предприятия, неустанно день и ночь будем ковать
оружие нашей победы над ненавистным врагом, дадим вам и стране в возрастающих
размерах уголь, металл, боеприпасы.
Глубоко в сердце каждого воина запали эти слова, и слезы
радости выступили у многих опаленных боями солдат и офицеров. Они радовались за
героев — шахтеров и металлургов, радовались тому, что на освобожденной
земле вновь живут и трудятся свободные граждане любимой социалистической
Родины. Много пламенных [99] слов говорилось на встречах солдатами и офицерами.
Торжественно и клятвенно звучало их обещание: «Мы участвовали в боях с
немецкими захватчиками за освобождение Донбасса. Будем бить фашистских извергов
и в бассейне Никополя и Криворожья. В праздничные дни Великого Октября весь личный
состав дивизии слушал приказ Верховного Главнокомандующего об освобождении
войсками 1-го Украинского фронта столицы Украины Киева. Это радостное сообщение
еще больше вдохновило воинов дивизии на ратные подвиги.
А в гитлеровской армии все заметнее становилось
разложение. Начальник штаба оперативного руководства генерал Йодль, выступая 7
ноября 1943 г. в Мюнхене, заявил: «Из конца в конец по стране шествует призрак
разложения. Все малодушные ищут выхода, или, как они называют его,
политического решения» {60}.
Мысли, чувства и слова пленных немецких ефрейторов и
солдат были проявлением не «разложения» или «малодушия», как говорил Йодль, а
выражением горькой правды о моральном состоянии и пробуждения немецкого народа
и армии. Внутреннее положение Германии с каждым днем ухудшалось, ее
международный авторитет упал. Хребет у немецко-фашистской армии был сломан, но
хищник все еще был сильным и опасным. Приказ Гитлера войскам Восточного фронта
стоять на Днепре до последнего солдата еще находил своих исполнителей. Мы
хорошо понимали, что впереди жестокие бои.
Никопольский плацдарм имел особое значение для 4-го
Украинского фронта. Теперь-то яснее обстановка тех дней битвы за ликвидацию
никопольского плацдарма. Да и начальник штаба этого фронта С. С. Бирюзов в
своих мемуарах «Когда гремели пушки» откровенно об этом сказал: «Никопольский
плацдарм для нас являлся общим бедствием. Нависая над нашим правым флангом и
тылом, он как бы раздваивал силы 4-го Украинского фронта. Отсюда противник мог
в любой момент внезапным ударом [100] отрезать наши войска, находившиеся в Таврии и перед
Крымом. Это вынудило нас произвести значительную перегруппировку сил» {61}. 44-я армия и все
кавалерийские, танковые и механизированные корпуса остановлены и повернуты на
север к никопольскому плацдарму.
Вечером 25 ноября И. П. Рослый передал мне, что на
подходе 19-й танковый корпус, который утром с ходу будет введен в бой; дивизия
должна подготовить атаку совместно с танкистами. Наши боевые порядки стрелковых
полков уже были подготовлены к наступлению. В течение ночи мы уточнили огонь
артиллерии. По времени уже давно должен наступить рассвет, но густой серый
туман лежал на поле, и ничего не было видно. Но вот в туманной мгле заревели
танковые моторы, и мы подали команду на артиллерийскую подготовку.
Мысли и чувства в бою формируются быстро. Меня очень
беспокоила артиллерийская поддержка атаки стрелковых полков. Растянувшиеся
дивизионный и армейский тылы в распутицу смогли подвезти боеприпасов на два
коротких огневых налета. Один трехминутный налет планировался перед атакой и
двухминутный огневой налет — по глубине обороны противника при развитии
наступления. Единственной надеждой на огневое сопровождение пехоты были
подходившие танки. В сложившейся обстановке необходимо поднять стрелковые цепи
и хотя бы один батальон сделать ведущим. Эта мысль и повела меня в 1050-й
стрелковый полк.
Я приказал М. И. Сафонову управлять боем с командного
пункта дивизии, а сам пошел на командный пункт полка майора А. Г. Шурупова.
Александру Георгиевичу сказал, что с батальоном майора Тушева пойду в атаку.
Большие серые глаза майора Шурупова вопросительно уставились на меня: «Он очень
просил не ходить в батальон, лучше сам пойдет». Но мы уже были в боевой цепи
1-го стрелкового батальона. Кончился огневой налет, взвились красные ракеты,
стрелковые роты поднялись в атаку. Не успели мы пробежать несколько шагов, как
осколком разорвавшегося снаряда меня ударило в правое плечо. Споткнулся ли или
от удара осколка в руку я упал, но сознание не потерял и видел, как в
непосредственной близости от нас на немецком минном поле подорвалось несколько
наших танков. Под сильным артиллерийским заградительным огнем залегла наша
пехота. Меня вынесли с поля боя, посадили на «линейку», и мы поехали на
командный пункт дивизии, а затем в медсанбат в Рубановку.
Второй раз за время войны я оказался во власти врачей. В
крестьянской хате хирурги медсанбата нашей дивизии А. Г. Цирдава, Анна
Степановна Гундорина, Н. Г. Додоношвили и операционная сестра Наталья Каротич
извлекли артиллерийский осколок из плеча. Успешная операция и внимательный уход
[101] моих боевых друзей-врачей помогли быстрому заживлению
раны. Всегда с добрым и теплым чувством вспоминаются мне дорогие «герои
скальпеля».
Тысячи солдат и офицеров дивизии, которым за три года в
боях спасла жизнь Анна Степановна Гундорина, всегда вспоминают ее добрым
словом...
Но вернусь к боевым будням дивизии. Предпринятые попытки
нашего наступления не увенчались успехом. Причина одна и та же: для ликвидации
вражеского плацдарма у нас имелось явно недостаточно сил{62}.
Оперативная пауза
Наступил декабрь 1943 года. Советское Верховное
Главнокомандование полностью владело стратегической инициативой и готовило
зимнее наступление от Баренцева моря до Крыма включительно. При этом главные
наступательные операции имелось в виду провести на юго-западном направлении с
тем, чтобы прежде всего освободить Правобережную Украину и Крым{63}.
Немецкое главнокомандование и Гитлер рассчитывали, что в
результате летне-осенней кампании 1943 года уровень военной мощи Советской
Армии значительно понизился и что на Восточном фронте предстоит длительная
пауза, которая позволит временно снять оттуда часть войск, решительно отразить
с их помощью вторжение на континент англо-американцев, которое ожидалось, а
затем двинуть все имеющиеся силы опять против Советского Союза, не опасаясь
больше за европейские тылы{64}.
Но события развивались по иному графику. Кировоградской
операцией 2-го Украинского фронта завершилась битва за Днепр. На Правобережной
Украине были захвачены плацдармы стратегического значения. Были созданы все
условия для разгрома основной группировки «Восточного вала» и дальнейшего
наступления на Правобережной Украине. Замыслом Ставки Верховного
Главнокомандования, который сложился в декабре 1943 года, намечалось: войсками
3-го и 4-го Украинских фронтов ударами по сходящимся направлениям на Никополь,
Ново-Воронцовку разгромить никопольско-криворожскую группировку врага, развить
удар на Николаев, Одессу и освободить все Черноморское побережье. При этом 4-й
Украинский фронт лишь в начальной стадии привлекался для совместных действий с
3-м Украинским фронтом по разгрому противника в районе Никополя: в последующем
фронт переключался на разгром противника в Крыму{65}.
Фашистское верховное командование всеми силами
стремилось удержать Правобережную Украину. Обороне района Кривой Рог, [102]
Никополь и плацдарма южнее Никополя на левом берегу Днепра придавалось особое
значение. Внимательно изучив обстановку в этом районе, Ставка Верховного
Главнокомандования 3 января 1944 года направила директиву командующему 4-м
Украинским фронтом и представителю Ставки Маршалу Советского Союза А. М.
Василевскому:
«Намеченная Вами с 6.1 перегруппировка сил с никопольского
плацдарма предполагает ликвидацию к этому сроку названного плацдарма. Между тем
результаты наступательных действий 4-го Украинского фронта против Никополя не
дают оснований для такого предположения. Поэтому Ставка Верховного
Главнокомандования приказывает: 1. Все внимание, все силы и средства направить
сейчас на подготовку к выполнению первоочередной задачи — ликвидацию
никопольского плацдарма силами 4-го и 3-го Украинских фронтов.
2. Наступление войск 4-го Украинского фронта на Никополь,
намеченное Вами на 5 января, отложить и начать его после тщательной подготовки
и накопления необходимого количества боеприпасов...» {66}
Начались напряженные дни подготовки: расчеты, разведка.
Сплошным потоком шли автомашины к фронту, везли боеприпасы, людей, продовольствие.
Днем и ночью вереницы людей несли снаряды и ящики с патронами на руках по
топкой грязи к огневым позициям артиллерии и боевым порядкам батальонов. В то
же время ни на минуту не прекращались боевые действия, шла разведка боем, полки
улучшали свое положение, проводилась перегруппировка частей.
В сводках Советского Информбюро говорилось об отсутствии
существенных перемен на южном участке советско-германского фронта. В
стратегическом плане это действительно было так, но в тактическом звене —
у нас в дивизии, в полках, в батальонах и ротах, в дивизионах и батареях —
изменения происходили каждый день и даже каждый час.
Нелегко было совершать броски и атаки под ураганным
огнем противника, когда многопудовая грязь налипает на шинель и клещами
схватывает сапоги, забивает затворы винтовок и автоматов, а временами мороз
сковывает мокрую шинель так, что не согнуть и не разогнуть руки в замороженном
рукаве. Но советские воины не сгибаются под огнем врага. Родина ждет от них
подвига, и солдаты оправдают ее надежды. Ведь великая Победа складывается из
повседневных, частных побед.
В те дни дивизионная газета писала:
«21 января 1944 года. Красноармеец А. Фросенюк под сильным огнем
выполнил боевой приказ: ворвался в траншею противника и захватил немецкого
офицера. Командование представило храброго воина к правительственной награде.
Вперед, товарищи!» [103]
«25 января. Второй и третий батальоны успешно громят врага,
ворвались в его траншеи, взяли пленных. Сильнее нажим на врага. Опрокинем его в
Днепр!»
«26 января. Бойцы подразделения капитана Ревина решительными
действиями овладели тремя линиями траншей обороны противника. Захватили большие
трофеи, много пленных... Будем следовать их примеру. Быстрее очистим левый
берег Днепра! Вперед к победе!!!»
«27 января. Захвачен пулеметный расчет противника. За умелые
действия в бою представлены к правительственной награде Воробьев, Стрельников,
Невелько и Дорофеев. Товарищи бойцы, следуйте их примеру. Будьте отважны и
смелы в бою!»
В дни подготовки шла упорная и напряженная работа.
Стрелковые роты выводились из боевых порядков в тыл, проводились тактические
учения. Штаб армии проверил ход подготовки дивизии к предстоящему бою, признал
ее хорошей. Командарм объявил дивизии благодарность.
В окончательном виде замысел командующего войсками 4-го
Украинского фронта заключался в следующем: силами трех армий — 3-й
гвардейской ударом в направлении на Никрополь, 5-й Ударной на Малую Лепетиху,
28-й на Большую Лепетиху — взломать оборону противника, для развития
успеха ввести 2-й гвардейский механизированный корпус, рассечь противника на
части и ликвидировать никопольский плацдарм. 28-я армия (недавно дивизия вошла
в ее состав) прорывала оборону на фронте Екатериновка исключительно,
Горностаевка. Главный удар армия наносила в направлении Большой Лепетихи. В
полосе главного удара находился наш 9-й Краснознаменный стрелковый корпус.
Дивизии ставилась задача штурмовать высоту 81,9 и в дальнейшем наступать в
направлении Большой Лепетихи.
Никопольский плацдарм к этому времени занимала группа
генерала Шернера, состоящая из 10 пехотных дивизий и усиленная тремя
дивизионами штурмовых орудий. С воздуха плацдарм прикрывали крупные силы
авиации. С каждым днем противник совершенствовал свою оборону.
В последних числах января войска дивизии заняли исходное
положение для прорыва. Дивизия пополнилась людьми, вооружением, техникой.
Произошли некоторые изменения и среди командного состава. Командир 1052-го
стрелкового полка Александр Прокофьевич Епанешников стал заместителем командира
дивизии. Вернулся после выздоровления из госпиталя Мурзин, он принял полк от
своего боевого друга Епанешникова. Майор Шурупов быстро освоился с
обязанностями командира полка. Капитан Ревин также вернулся из госпиталя и
вновь стал командиром 2-го стрелкового батальона 1050-го стрелкового полка. У
нас в дивизии стало хорошей традицией, выписываясь из госпиталя после
выздоровления от ран, возвращаться в свою часть.
В один из последних дней января мне на передовой
командный [104] пункт позвонил И. П. Рослый и сообщил, что в дивизию скоро
должен прибыть начальник штаба 4-го Украинского фронта генерал С. С. Бирюзов.
Генерал Бирюзов действительно вскоре прибыл на передовой командный пункт
дивизии, расположенный около высоты с отметкой 81,9. Он внимательно заслушал
мой доклад об обстановке и о готовности дивизии к наступлению.
Генерал С. С. Бирюзов внимательно изучал местность и,
видимо, проводил какие-то расчеты. Лицо его было сосредоточенным и суровым.
Наконец, он сказал:
— Дивизию ведете хорошо, так и ведите. В обстановке
я разобрался. До свидания!
Последние часы перед наступлением. Орудия прямой
наводкой били по амбразурам дота на высоте 81,9 и дотам на трех курганах. Вели
огонь лучшие артиллерийские снайперы, такие, как орудийный расчет сержанта
Александра Собко, но доты жили. Откуда-то из глубины дота выдвигались и вели
губительный огонь пулеметы. По данным разведки, на западных скатах высоты и
курганов были вырыты и обшиты бревнами громадные убежища, где располагались
резервы. Для уничтожения этого опорного пункта мы подготовили огонь дивизиона
минометов М-31, или, как их называли наши солдаты, «ванюши». Для стрельбы
прямой наводкой по амбразурам поставили 152-мм пушки-гаубицы. На каждый дот по
одному-два орудия. 301-я стрелковая дивизия готовилась к броску. Впереди 1054-й
полк. За ним вплотную — 1052-й полк — второй эшелон дивизии; 1050-й
полк — на более широком фронте от Екатериновки до высоты 81,9.
Штурмом берутся высоты
30 января прогремела артиллерийская канонада, соединения
первого эшелона 3-го Украинского фронта пошли вперед. Началась
Никопольско-Криворожская операция. 31 января начали наступление 28-я, 5-я
Ударная и 3-я гвардейская армии 4-го Украинского фронта.
На участке 301-й стрелковой дивизии закипел бой. Ударили
орудия, выставленные для стрельбы прямой наводкой. 152-мм пушки-гаубицы
обрушили свои 45-килограммовые снаряды на доты. Там взлетели вверх бревна,
доски, камни, комья земли. Вся высота с отметкой 81,9 в пламени разрывов. Вот
уже на всем участке прорыва бушует над позициями врага огненное море. Воздух
наполняется дымом, гарью, пеплом. Трясется под ногами промерзшая земля.
Заключительный аккорд в этой боевой музыке принадлежит грозной реактивной
артиллерии, и вот уже боевые цепи стрелковых батальонов 1054-го стрелкового
полка врываются в первую и вторую траншеи. Через несколько минут красное знамя
взвивается над высотой. [105]
Стремительный бросок! Но это лишь самый первый шаг
вперед. Ошеломленный враг не согласится так просто с потерей господствующей
высоты. Наши предположения подтвердились. Откуда-то из глубины обороны
гитлеровцы открыли массированный артиллерийский огонь. Десять минут высота и
соседние курганы гудели под ударами снарядов. Вскоре к высоте подкатились одна
за другой две цепи немецкой пехоты и скрылись в траншеях. Раздались частые
разрывы гранат и треск автоматных очередей.
Шел жестокий огневой и рукопашный бой. В нем рождались
новые герои. Во 2-м батальоне тяжело ранило командира стрелковой роты, и
сержант Трубачев принимает командование ротой. С криком «Ура! За Родину!» рота
под его командованием врывается в третью траншею на высоте. Сержант Тищенко
один проник в блиндаж и уничтожил 15 фашистов. Рядовой Щеглов сразил из
автомата шесть фашистов, советские бойцы бьются храбро, а продвижения вперед
нет. Ожившие фланкирующие пулеметы белыми трассами пуль отрезали первый эшелон
полка от остальных сил.
В этот день наш сосед — 5-я Ударная армия — с
вводом в бой 2-го гвардейского механизированного корпуса вклинился в оборону
противника. Это создало благоприятные условия для развития атаки на правом
фланге дивизии. Я решил переместить свой второй эшелон к правому флангу, чтобы
во взаимодействии с соседней 50-й гвардейской стрелковой дивизией ускорить темп
наступления на Большую Лепетиху. Под покровом ночи была произведена
перегруппировка войск. Теперь мощный ударный кулак образовался на правом фланге
дивизии — два полка в затылок и еще один стрелковый батальон, присланный
из запасного армейского полка на усиление дивизии.
Противник в полосе дивизии уже был изучен. Впереди нас
на мокром поле, проросшем кустарником, с посадками вдоль полевых дорог, чернели
изогнутые линии траншей с приподнятыми буграми дотов, наблюдательных пунктов.
Над поймой Днепра стоял серый туман.
Как только видимость улучшилась, орудийные расчеты
сержанта Александра Собко, Алексея Денисюка, весь дивизион капитана Максима
Престинского выкатили пушки на подготовленные площадки для стрельбы. Загремели
выстрелы, и бугорки дотов стали быстро исчезать, пораженные снарядами.
Поднялись боевые цепи. Медленно, едва вытаскивая ноги из грязи, бесстрашно и
уверенно идут геройские батальоны в атаку. Прогремело «Ура!» Шквальный огонь
автоматов и пулеметов накрыл траншеи противника.
Первая живая цепь провалилась в траншее. Часть ее на
некоторое время задержалась там, но остальные упорно идут вперед. На острие
атаки батальоны майора Ревина и капитана Савицкого. Они ворвались во вторую
траншею, уничтожая фашистов. Храбро бьются воины-шахтеры Донбасса. Высокий,
широкоплечий [106] шатен, восемнадцатилетний комсомолец из города Сталино
Иван Сименда с ручным пулеметом идет в первой боевой цепи. Он ранен, но
вставляет новый диск и бьет по фашистам. Пехотная лавина преодолевает первую
позицию. Максим Престинский часть орудий повернул в сторону западной окраины
Екатериновки и восточных скатов высоты 81,9. Остальные расчеты на лямках тянут
орудия по вязкому чернозему, стараясь не отстать от боевых порядков стрелковых
батальонов. Дивизионная артиллерийская группа перенесла огонь на вторую
позицию.
Короток зимний день. В тяжелом бою прорвали стрелковые
полки вторую позицию и вышли к третьей. Позади на фланге осталась Екатериновка.
Наступил вечер. Он нам очень был нужен: отстали орудия сопровождения, валились
с ног подносчики боеприпасов, требовалось все пункты боепитания подвести ближе
к боевым порядкам стрелковых батальонов. Но нельзя было отдавать всю ночь
противнику, он ведь тоже восстанавливал силы, готовился к бою. В полночь я
приказал возобновить атаку. Дружная волна атаки захлестнула фашистов на третьей
позиции. При этом вновь отличилась стрелковая рота коммуниста сержанта
Трубачева: она первой ворвалась в траншеи противника.
Одновременно на левом фланге 1052-й стрелковый полк по
сигналу атаки истребил гитлеровцев, прорвавшихся в наши боевые порядки в первый
день наступления. Здесь на острие атаки находится 2-й стрелковый батальон.
Личный состав сражается героически. Когда на Дмитрия Пащенко бросились два
фашиста, воин не дрогнул, в рукопашном бою уничтожил их. Комсорг батальона с
группой бойцов настойчиво пробивается к вершине высоты. Рядовой Кичук из своего
ручного пулемета вступил в единоборство с вражеским пулеметом. Сшиблись трассы
пуль, и враг замолчал. В пулеметном поединке погиб коммунист Тяжаев.
Беспрестанно бьет еще один вражеский пулемет, прикрытый гребнем высоты.
По-пластунски через грязь с двумя комсомольцами ползет вперед комсорг батальона
лейтенант Кумов. Они забрасывают амбразуру дота гранатами, и этот фашист
замолкает.
В упорном ночном бою дивизия завершила прорыв главной
полосы обороны и утром 2 февраля сомкнула свой правый фланг с соседней 50-й
гвардейской стрелковой дивизией 5-й Ударной армии, которая обошла Екатериновку
с востока. К нашей большой радости в ее боевых порядках мы увидели танки; три
из них даже вошли в боевые порядки 1050-го стрелкового полка.
Я решил перенести свой передовой командный пункт на
высоту 81,9. В сопровождении офицера, которого нам прислал Н. П. Мурзин в
качестве проводника, мы пошли цепочкой по «козьей тропе». Саперы только что
начали делать проходы в минном поле противника. Теперь это была наша высота, и
на ее вершине гордо реяло красное знамя.
У входа в блиндаж нас встретил подполковник Мурзин.
Освещая фонариком дорогу, он повел в просторный блиндаж, обшитый [107]
бревнами. Центральная амбразура была разрушена ударами снарядов; внизу
опущенная деревянная площадка с закрепленными двумя пулеметами. У восточной
амбразуры площадка с пулеметами также была опущена. В западной амбразуре
площадка с пулеметом была поднята подъемником. Свет фонарика осветил вход с
лестницей, ведущей вниз. Мы спустились по лестнице и ахнули. Здесь оказалось
большое убежище с обшитыми тесом стенами и вдоль них в два этажа нары.
— Вот целую казарму соорудили! — с досадой
проговорил Николай Павлович. — Смотрите, электропровод и лампочки.
Мы насчитали 100 лежанок в двухрядных нарах.
— Так вот откуда выползали гитлеровцы и бросались в
контратаки!
Выяснилось, что были во всех курганах такие же блиндажи
с амбразурами, а внизу под ними убежища.
В 1969 г., через 25 лет после освобождения Большой
Лепетихи, ветераны 301-й стрелковой дивизии проехали по местам боев. Начали с
Ново-Рубановки, затем перешли на высоту, где размещался командный пункт
дивизии. Смотрим — на вершине зияет громаднейшая яма. По ее скатам растут
деревья. На месте бывших курганов такой же вид. «Куда делся холм и курганы?» —
спросили мы у председателя местного колхоза. «Провалились», — ответил тот.
И рассказал:
— Когда выбили немцев, мне было 12 лет. Ну вы
понимаете, что это за возраст! Весной, когда стало сухо, мы с ребятами обшарили
все траншеи и блиндажи. Были и здесь. На этом месте в холме было двухэтажное
убежище. После того как одному мальчику оторвало руки разорвавшейся гранатой, а
двух ребят придавило землей, в Рубановке повесили объявление, запрещающее
хождение по этим местам. Со временем бревна сгнили, земля обрушилась,
образовались ямы. А деревья сюда пересадили, вероятно, родственники погибших
воинов.
Вернусь к 1944 г.
— «Не такая ли оборона у гитлеровцев и там», —
думал я, рассматривая местность в полосе нашего наступления. Впереди
поднималась высота 77,6 с длинным и пологим южным скатом, а за ней еще высоты,
на скатах каждой из них виднеются змейки траншей, опутанных рядами проволочных
заграждений. Пленные в один голос утверждают, что им зачитывали приказ Гитлера,
требующий «обороняться до последнего солдата». Да, на такую оборону необходимо
идти с хорошей подготовкой.
Утро 3 февраля обрадовало нас голубым небом и ясным
солнцем, которое было скрыто тучами в течение нескольких предыдущих дней. Я
позвонил генералу И. П. Рослому, доложил обстановку и попросил помочь нам
авиацией. Он сказал, что корпус будет поддерживать полк штурмовой авиации, и
кое-что, возможно, удастся выкроить для 301-й стрелковой дивизии. [108]
— Передаю трубку представителю авиации, решайте
задачу вызова с ним.
Мы договорились о том, что в 11 часов одна эскадрилья
нанесет удар по высоте 77,6. До удара оставалось еще два часа. Времени вполне
хватило, чтобы провести инструктаж с командирами батальонов по поводу
обозначения ракетами своего исходного положения и целеуказаний.
Ровно в 11 часов над Ново-Рубановкой появились наши
самолеты. Взвились ввысь и разорвались над боевыми порядками стрелковых
батальонов ракеты с цветным дымком. Штурмовики из кильватера перешли в пике, и
сразу же стрелковые цепи покатились на траншеи противника. Огневой удар
пулеметных очередей и пушек обрушился на головы немецких захватчиков.
К 12 часам сопротивление противника было окончательно
сломлено. Дивизия полностью овладела высотой 77,6 и продвинулась к рубежу
высота 70,9 — МТС. В это время до батальона немецкой пехоты, поддержанной
штурмовыми орудиями «фердинанд», после огневого налета по нашим боевым порядкам
перешло в контратаку на 1054-й стрелковый полк. Распластались стрелки на мокрой
земле и встретили контратакующую пехоту массированным огнем. Орудия сопровождения
медленно подходили к боевым порядкам стрелковых батальонов. В этих условиях
решающую роль сыграл танковый взвод, скрыто подошедший к месту боя. Укрывшись
за деревьями, танкисты с места повели прицельный огонь. Два «фердинанда»
загорелись, остальные поспешили скрыться в лощине. В свою очередь пехота
помогла танкистам. Когда группа немецких автоматчиков с противотанковыми
гранатами перекатилась через бруствер и поползла к нашим танкам, пулеметчик
коммунист Диденко меткой очередью сразил пять фашистов.
Прошло еще трое суток тяжелых боев за высоты 70,9 и
84,0. Во второй половине дня 7 февраля полки дивизии подошли к восточной и
юго-восточной окраинам Большой Лепетихи. На холмах крутого берега Днепра лежал
дымящийся поселок. За ним мостовая переправа через широкую реку —
единственная на всем участке от Никополя до Каховки. Вот почему с таким
упорством оборонялись здесь немецкие захватчики.
На командный пункт дивизии прибыл генерал Рослый.
Мой доклад был коротким. На местности я показал
местонахождение полков: 1052-й полк подошел к северо-восточной окраине Большой
Лепетихи, 1050-й полк лежал перед нами в большом овраге и готовился к атаке
центральной части поселка, а 1054-й стрелковый полк был у его юго-восточной
окраины.
В этот момент до нас донесся звук залпа немецкой
артиллерии, послышался вой приближающихся снарядов. Мы с Иваном Павловичем
кубарем скатились в траншеи. Снаряд ударил в бруствер, земля посыпалась на нас.
К счастью, никто не был даже ранен. [109]
— Да, хороши были бы мы, — проговорил Иван
Павлович, рассматривая воронку от взрыва артиллерийского снаряда на том месте,
где за секунду до этого мы стояли.
Посмотрев вперед, мы увидели темные цепочки
контратакующей пехоты противника. Я приказал начальнику артиллерии дивизии
силами всей артиллерийской группы поставить заградительный огонь на пути
движения гитлеровцев. Вскоре над нами прошумели снаряды, перед цепью немецкой
пехоты возникла стена разрывов. Контратака была сорвана.
Отдав необходимые распоряжения и посоветовав, как и где
лучше нанести удар по гитлеровцам в опорном пункте Большая Лепетиха, генерал
Рослый уехал, пожелав нам быстрее отбросить врага за Днепр. Этот последний удар
по фашистам на левом берегу великой реки 301-я стрелковая дивизия нанесла ночью
8 февраля. Отбив несколько сильных контратак, полки полностью овладели поселком
Большая Лепетиха.
Уходила ночь. Солнце еще не взошло, но было уже совсем
светло. У одной из хат на крутом обрыве майор Шурупов докладывал об итогах
действия своего полка в этом бою. На прибрежных высотах лежал поселок Большая
Лепетиха. Далеко внизу виднелся Днепр с длинной песчаной косой посередине. На
острове валялись понтоны, брошенная техника. Оттуда то и дело доносились звуки
пулеметных очередей.
Освобождением крупного районного центра — поселка
Большая Лепетиха Херсонской области — завершилась операция по ликвидации
никопольского плацдарма противника{67}. Все три правофланговые армии
4-го Украинского фронта — 3-я гвардейская, 5-я Ударная, 28-я — вышли
к Днепру и приступили к его форсированию. В тот же день, 8 февраля, войска 3-го
Украинского фронта освободили важный пункт в излучине Днепра — город
Никополь. По случаю этого знаменательного события Верховный Главнокомандующий
объявил благодарность войскам 3-го и 4-го Украинских фронтов. Многим
соединениям и частям были присвоены наименования «Нижнеднепровских» и
«Никопольских». Этот приказ был зачитан у нас в ротах и батареях.
Военный историк Типпельскирх много лет спустя писал о
поражении немецких войск на никопольском плацдарме: «Тяжелым поражением,
ненамного уступавшим по своим масштабам катастрофе 8-й армии
(корсунь-шевченковский «котел». — В.
А.), ознаменовалось начало февраля.., когда удерживаемый немецкими
войсками выступ в районе Никополя подвергся ударам русских войск с севера и с
юга. Марганцевые рудники в районе города Марганец... и сам Никополь, включая
также атакованный с юга плацдарм на левом берегу Днепра, 8 февраля были
потеряны» {68}. [110]
Форсирование Днепра
Страшную память о себе оставили фашисты. Об этом нам
рассказали жители Большой Лепетихи. Фашистские оккупанты привезли из детских
домов многих городов детей и разместили их в поселке. Поставили госпитальный
пароход со своими ранеными офицерами. По ночам увозили детей на пароход,
выкачивали шприцем кровь, а трупики несчастных жертв бросали в реку. Отступая,
гитлеровцы хотели увезти оставшихся в живых детей, но не успели. После нашего
прихода многих ребят взяли к себе местные жители. А. С. Кошкин немедленно
организовал питание ребят.
Местная жительница Омельченко рассказала нам: «Дня три
тому назад вечером немцы принесли тяжелораненого красноармейца и положили к ней
во двор. Утром пришли, проверили, что он жив, и начали его допрашивать. Он все
молчал. Звери начали его бить. Красноармеец кричал: «Все равно ничего вам не
скажу, гады!» и плюнул одному фашисту в лицо. Они опять его начали терзать:
«Бейте, бейте, — кричал он, — а мы все равно вас, фашистов, всех
перебьем!» Тогда немцы о чем-то поговорили и ушли. Я на четвереньках из хаты
через порог подползла к нему дать напиться. Он был весь в крови. Я полила водой
на лицо и в рот. Красноармеец очнулся: «Тетушка, — сказал он слабым
голосом, — наши скоро придут. Не губи себя, иди. Я Полторакин Николай
Афанасьевич из Минеральных Вод. Слыхала про такой город?» Я кивнула ему.
«Разведчик я, — говорит, — 301-й дивизии». Немцы вскоре вернулись с
ведрами и банками. Утащили солдата в наш сарай, облили его бензином и сожгли
вместе с сараем». И женщина протянула клочок бумаги: «Вот, это я записала его
фамилию, чтобы не забыть!»
8 февраля первым должен был начать форсирование 1052-й
стрелковый полк. Зная об этих злодеяниях фашистов и стремясь как можно быстрее
освободить всю советскую землю от гитлеровцев, готовились мы к форсированию
Днепра. Маскируясь по улицам в глубине поселка, с лодками и плотиками выходили
бойцы на участок форсирования. В ночь с 8-го на 9 февраля разведывательная рота
спустила лодки и уплыла в темноту в сторону острова. Через 15 минут вспыхнули
белые и красные трассы, и опять черная тьма. А затем появился световой условный
сигнал: «Идем вперед!»
Поданы команды. Ни звука, ни шороха от сотен людей.
Только легкие всплески воды у берега говорили о начале форсирования Днепра.
Черное небо слилось с темной рекой. Минут через 30 появился сигнал: «Мы на
берегу». Через 10 минут еще сигнал: «Взяли лодки на руки, пошли по острову».
Два часа томительного ожидания. Наконец, заговорила
радиостанция Н. П. Мурзина: «Все на правом берегу. Готовлю атаку». И вновь
минуты ожидания. Казалось, вечно вот так лежала ночная [111]
мгла и царствовала тишина. Но вот трассы пулеметных и автоматных очередей
рассекли тьму. Полк пошел вперед. Мурзин вызвал огонь дивизионной
артиллерийской группы. Разгорелся первый бой нашей дивизии с врагом на правом
берегу Днепра. Утром позвонил начальник штаба корпуса полковник Е. И. Шикин:
— Как дела?
— Дела неплохие, — ответил я, — один полк
на правом берегу{69}.
— Я тебя, кажется, не обрадую. Подготовь свой
плацдарм и Большую Лепетиху к передаче 109-й стрелковой дивизии. Мы
возвращаемся в свою родную 5-ю Ударную.
Жаль было передавать завоеванный плацдарм, но приказ
есть приказ. Утром 11 февраля подписали акт с командованием 109-й гвардейской
стрелковой дивизии о передаче плацдарма на правом берегу Днепра, Большой
Лепетихи и спасенных детей{70}. Через двое суток дивизия
сосредоточилась в районе Леонтьевки и Верхний Рогичик к югу от Никополя, войдя
в состав 5-й Ударной армии.
Во второй половине февраля на юге Украины уже явственны
признаки приближающейся весны. Настроение у нас приподнятое. Готовимся к новому
наступлению. В плане операции, представленном Военным советом 3-го Украинского
фронта в Ставку, намечалось нанести удар в общем направлении на Кривой Рог с
двух направлений — 37-й армией с северо-востока и 46-й армией с юго-востока{71}. Наша 5-я Ударная армия
готовилась к форсированию Днепра южнее Никополя.
Немало водных преград форсировала 301-я стрелковая
дивизия за шесть месяцев наступления. Но преодолеть Днепр в этой части течения,
да еще под огнем противника — такую задачу предстояло решать впервые.
Много часов мы провели в штабе, занимаясь расчетами, обдумывая детали плана
действий. А потом тренировки стрелковых рот. Они проводились на небольших
озерах.
Всех бывших моряков мы назначили инструкторами. Многие
из воспитанников морских училищ Севастополя и Баку с радостью вытащили из своих
вещевых мешков бушлаты, тельняшки и бескозырки и принялись к подготовке личного
состава дивизии к форсированию.
Застучали топоры, зашипели пилы. Строились лодки, плоты.
Готовилось к форсированию все, что могло плыть. Вода в Днепре прибывала,
затопив пойму шириной до 2 километров. Учитывая, что течение Днепра быстрое, мы
стремились обзавестить крепкими и устойчивыми плавсредствами. Большую помощь в
этом нам оказало население окружающих сел, отдавая последние [112]
бревна, веревки, гвозди, молотки, топоры, помогая строить подручные
плавсредства.
Большая тяжесть забот легла на плечи начальника тыла
дивизии полковника Ивана Тимофеевича Нагорных. Он вездесущ: то на командном
пункте дивизии знакомится с задачей, то проверяет на месте свои тыловые
подразделения, то в полках изучает запросы. Благодаря ему доски, бревна,
боеприпасы, продовольствие на повозках и на машинах идут сплошным потоком.
Активную деятельность развернули молодые командиры
полков майоры А. Г. Шурупов и Н. Н. Радаев, с напряжением всех сил готовя свои
батальоны в бой. [113]
Готовится техника, готовятся люди. На собраниях и
митингах в частях и подразделениях бойцы обещают как можно быстрее преодолеть
Днепр. Их волнующие чувства, мысли и стремления хорошо передал коммунист
Малыгин из 1050-го стрелкового полка: «Мне 45 лет, но с каждым десятком
километров родной земли, которые мы освобождаем от гнета немецких фашистов,
молодые силы возвращаются ко мне. Несмотря на возраст, я даю обещание с честью
оправдать звание бойца нашей дивизии. За Днепром ждут нас советские люди,
пострадавшие в фашистской неволе».
Какой бы ни была по продолжительности подготовка к бою,
кажется, никогда нельзя все переделать, все завершить. Но сроки подходят,
наступает пора действовать. К исходу 14 февраля дивизия заняла исходное
положение для броска через Днепр. Мой командный пункт тут же на берегу около
населенного пункта Леонтьевка{72}.
Ночь темна. Только что выпавший снег лишь обелил
прибрежные высоты, но у самого берега ничего не видно. Подана команда. Тысячи
солдат и офицеров на руках вынесли лодки и плоты, спустили их на воду.
Лодочно-паромный десант отправляется в черную мглу, навстречу врагу. Два часа
тревожной темноты. Работают радиостанции. Принимают только короткие сигналы.
Гитлеровцы не бросают осветительных ракет, может, ужинают. Мы уже изучили их
нравы и порядок дня. Вот сейчас закончат ужин и вновь будут запускать свои
ракеты. Вдруг вспыхнуло одно белое пламя, за ним — второе, заговорили
скороговоркой немецкие пулеметы. И в это же время получаем долгожданный сигнал:
«На берегу, готовим атаку».
— Успели! — с облегчением проговорил начштаба
Сафонов.
Я молча кивнул головой. Да, главное достигнуто —
зацепились за берег. Теперь можно и огоньку подбросить. Красные ракеты взвились
в небо. Громовыми раскатами заухали артиллерийские залпы. Издалека из-за реки
донеслось призывное «Ура-а-а!»
Первый эшелон дивизии закрепился на правом берегу. Время
и нам в путь. Подана команда. Саперный батальон дивизии с лодками пошел к воде.
Гребцами командует командир саперного батальона. Оторвались от кромки земли.
Кто-то могучей рукой схватил нашу лодку и потянул вниз по течению. Раздалась
четкая команда комбата. С шумом рассекалась вода о носовую часть лодки. Саперы
шестами встречали и отводили в сторону льдины. И вот земля. Перед рассветом
весь состав передового командного пункта был на месте.
Вскоре привели первых на западном берегу Днепра пленных
гитлеровцев. Тяжело вздыхают, разводят руками, удивляются: «Откуда так много войск
на правом берегу?» Действительно, они были ошеломлены быстрым появлением
советских воинов. Правее [114] нас одновременно с нами форсировала реку 230-я
стрелковая дивизия нашего корпуса.
День 15 февраля был насыщен боевыми делами. Когда
рассвело, мы увидели прямо перед собой, почти против центра боевого порядка
дивизии, высоту, усеянную траншеями и огневыми точками. Сюда, видимо, совсем
недавно гитлеровское командование перебросило свой резерв: чистились площадки,
выбрасывалась земля из окопов без всякой маскировки, мелькали заостренные
немецкие пилотки. А на нашем плацдарме по всей лощине и по западным скатам
прибрежных широких высот чернели окопчики наших бойцов, виднелись огневые позиции
орудий полковых батарей и противотанкового истребительного дивизиона. Но сейчас
все замерло: и тысячи людей, и десятки орудий и минометов.
Это было затишье перед бурей. По ту сторону лощины на
высоте 84,9 немецкие офицеры, оглушенные нашим ударом, видимо, разбирались в
обстановке, подтягивали силы. Вдали за высотой 84,9 на всхолмленной заснеженной
равнине появились черные длинные змейки. На ходу разорвавшиеся длинные ленты
постепенно превращались в цепи бронетранспортеров с танками. На короткое время
все скрылось за западным скатом высоты 84,9 и в овраге, называемом Золотой
балкой. Еще до подхода к высоте наша дивизионная артиллерийская группа по моему
сигналу открыла заградительный огонь, но фашисты прошли сквозь разрывы
снарядов, не останавливаясь. И вот уже почернел гребень северного ската высоты
от немецкой пехоты и танков.
Сейчас следовало ожидать появления «юнкерсов», и тогда
начнется артналет по нашим позициям, полезет вперед эта черная масса. Все так и
произошло. Появились бомбардировщики. Открыла огонь артиллерия. Все ближе и
ближе черная волна немецкой пехоты и танков. Вот она наткнулась на огневой
шквал наших батальонов и батарей, залегла, затем вновь поднялась. Фашистские
танки на большой скорости мчатся к нашим боевым порядкам, а за ними и пехота.
Основной удар контратакующих пришелся по 1050-му стрелковому полку, особенно по
его 2-му батальону. Немецкой пехоте и танкам даже удалось ворваться в боевой
порядок батальона.
Закипел жестокий ближний бой. Пулеметная рота капитана
Петра Карибского шквалом огня отсекла немецкую пехоту, но отдельные танки лезут
вперед. Один из них вышел прямо на старшего лейтенанта Смирнова —
командира 6-й стрелковой роты. Летят связки гранат, и чудовище тут же замирает.
Появляется рядом второй танк. Храбрый офицер на месте, летят противотанковые
гранаты. Падает лейтенант Смирнов, сраженный пулеметной очередью фашиста.
Санинструктор Вера Селицкая видела бой лейтенанта и бросилась спасти жизнь
своего командира и тоже падает, смертельно раненная. Но и фашист получил по заслугам.
От прямого выстрела орудия сержанта Дмитрия Строгонова фашистский танк запылал.
[115]
На какой-то миг мне показалось, что контратака уже
отбита. Однако из оврага вынырнула еще одна группа пехоты и танков. Бой
разгорелся с новой силой.
2-й батальон оказывает упорное сопротивление. Ранен Петр
Карибский, убиты герой-автоматчик Геннадий Теплаков и пулеметчик Евгений
Рыжков, командир роты старший лейтенант Федор Назаренко. Подбит еще один
фашистский танк, но напор гитлеровцев не ослабевает. Настойчивые попытки
противника пробиться через наши боевые порядки к берегу реки свидетельствуют о
намерении рассечь дивизию и потом бить нас по частям на плацдарме.
Приказываю командиру полка ввести в бой второй
эшелон — резерв полка. Контратаку удается отбить. Противник оставил на
поле боя четыре танка, несколько десятков убитых. Есть и у нас потери: в ходе
атаки погиб капитан Скатаев. Командование батальоном принял замполит лейтенант
Николай Кузьменко.
На участке 1054-го стрелкового полка гитлеровцы также
несколько раз поднимались в атаку. Трем танкам удалось прорваться сквозь боевой
порядок стрелковых рот. Они вышли на командный пункт командира полка майора Н.
Н. Радаева. Николай Николаевич выбежал из своего окопа к стоящему рядом орудию.
Вот его высокая тонкая фигура с поднятой рукой замерла у орудия. Рука
стремительно опустилась. Выстрел. Пламя поднялось над первым танком. В одно
мгновение орудийный расчет перезарядил орудие, и вновь высокая фигура опустила
руку. Орудийный всплеск огня у ствола, и в это же время черный столб дыма
поднялся над вторым вражеским танком. Еще один танк, пятясь назад, хотел уйти.
Но орудие сержанта Дмитрия Чернозуба сразило и его. Танк несколько раз
повернулся вокруг оси, а затем взорвался. Потеряв сотни убитых и до десятка
танков, фашисты отказались от дальнейших попыток сбросить нас в ледяные воды
Днепра.
Удар с плацдарма
17 февраля войска нашего 3-го Украинского фронта
возобновили наступление на криворожском направлении. Плацдарм 5-й Ударной
армии — от Золотой балки до Малой Лепетихи (около 20 километров по фронту
и до 5 в глубину) — занимал выгодное оперативное положение по отношению к
криворожской группировке противника. А мы были отрезаны ледяной лавиной Днепра
от своих тылов. В эти дни только на отдельных лодках можно было пробиться на
левый берег Днепра и обратно. Снаряды и пулеметные ленты были на исходе.
«Небесные тихоходы» спасали нас. На Песчаную косу против моего командного
пункта, врытого в крутой берег, два-три раза в день садился У-2 с
продовольствием. [116]
Под разрывами вражеских артиллерийских снарядов машины
быстро разгружались и уходили в тыл.
26-ю годовщину Советской Армии мы встретили радостно и
торжественно. Накануне дошла весть о том, что войска правого крыла 3-го
Украинского фронта освободили Кривой Рог. Верховный Главнокомандующий объявил
им благодарность, и столица нашей Родины Москва салютовала героям. И у нас
событие: все полки получили боевые знамена. По случаю этого знаменательного
праздника прошли собрания и митинги. Многие солдаты и офицеры получили правительственные
награды.
На Днепре прошел ледоход, и теперь уже можно было
совершать массовые лодочные рейсы. Все более активно мы стали тревожить
фашистов. Разведчики провели удачную операцию в ночь на 24 февраля и взяли двух
пленных. Отличились сержанты Данилов и Скарга, разведчики Козлов и Неменко. Их
«языки» — офицер и ефрейтор — рассказали нам очень много ценного.
В последних числах февраля правофланговые армии 3-го
Украинского фронта с боями вышли к реке Ингулец. Готовилась к удару с
днепровского плацдарма наша 5-я Ударная армия. Мы решили в ночном бою прорвать
оборону противника и овладеть высотой 84,9. Эта высота имела большое
тактическое значение и являлась командной на несколько километров среди
прибрежных высот. Прорыв обороны противника и штурм высоты поручили молодым
командирам полков майорам А. Г. Шурупову и Н. Н. Радаеву.
Во время подготовки к наступлению со штабами полков и
командирами мы провели штабные тренировки и командно-штабные занятия на картах
и на местности. Старались передать молодым уже накопленный боевой опыт войны.
Все решения и действия на занятиях командиров и штабов полков нас очень
радовали. Подготовка закончена, а теперь в бой.
В 4 часа 26 февраля без огневого налета полки дивизии
поднялись в атаку. Гитлеровцы ударили по нашим боевым порядкам. Почти в то же
мгновение пулеметные и автоматные очереди, орудия прямой наводкой ударили по
фашистским траншеям. Открыла огонь и дивизионная артиллерийская группа.
Стрелковые роты ворвались в траншеи противника и в западную часть села Золотая
Балка.
В 1050-м стрелковом полку впереди стрелковая рота
старшего лейтенанта Кураксина, а в ней стрелковый взвод рядового Аннимидзе. За
героизм, проявленный в предыдущих боях, солдат был представлен к офицерскому
званию и правительственной награде. И сегодня храбро бьет Аннимизде со своими
боевыми друзьями гитлеровцев. Уверенно ведет свой полк майор А. Г. Шурупов. Не
отстает и полк Н. Н. Радаева: все его батальоны уже вышли на юго-западные скаты
высоты 84,9. Штурмуют западную часть села Золотая Балка батальоны 1054-го
стрелкового полка. Здесь героем дня стал автоматчик Головин. Он смело ворвался
в дом, где засели [117] семь немецких офицеров. Солдат вступил в рукопашный
бой, прикладом оглушил двоих офицеров, остальные подняли руки.
С командного пункта дивизии было видно, как все дальше и
дальше уходил огненный вулкан. Вдруг все стихло. Над высотой, где три часа шел
кровавый бой, рассеивался дым. Вставал рассвет. Где-то впереди полки, не
сбавляя темпа наступления, продвигались на запад.
Днем в районе высоты 86,2 большая группа немецкой
пехоты, поддержанная танками, нанесла удар в стык 1050-го и 1052-го стрелковых
полков. Совершила налет на боевые порядки дивизии бомбардировочная авиация. В
1054-м стрелковом полку первой в бой вступила артиллерийская батарея старшего
лейтенанта Башманова. Он с первого же выстрела подбил «фердинанда».
В 1050-м стрелковом полку артиллеристы лейтенанта
Сологубова плотным огнем встретили танки и пехоту противника. Отразив
контратаку, дивизия с ходу овладела важной высотой 86,2, освободила населенные
пункты Шевченково, Покровку, Дружелюбовку.
В этих боях враг потерял убитыми и пленными более 1 тыс.
человек{73}. Нами были захвачены большие
трофеи. Путь к реке Ингулец теперь был открыт. В последующие дни враг уже не
смог задержать нас на промежуточных рубежах. Мы освободили от немецких
захватчиков населенные пункты Ленинский, Белявку, Ново-Архангельское,
Красноармейское, Ново-Николаевка и отбросили гитлеровцев за реку Ингулец{74}.
Удар с днепровского плацдарма увенчался успехом. Войска
5-й Ударной армии нанесли серьезное поражение противнику и продвинулись на
несколько десятков километров. Но воины устали, боеприпасы кончались. На Днепре
работали только отдельные паромы. Жители освобожденных сел с огромным желанием
пришли к нам на помощь. От одного населенного пункта к другому тянулись
вереницы тружеников со снарядами и патронными ящиками на спине. Старики,
женщины и подростки беззаветно трудились и днем, и ночью. Но все это лишь
частично покрывало наши боевые потребности. Нужно было опять сделать небольшую
паузу, чтобы затем с новой силой ударить по врагу.
28 февраля Ставка Верховного Главнокомандования в своей
директиве указала:
«1. Считать первоочередной и важнейшей задачей 3-го Украинского
фронта форсировать реку Ингулец не позднее 2 марта на одном из участков между
Шестерня и Бол. Александровка и выдвинуть на западный берег реки Ингулец 6-ю
армию, большую часть 5-й Ударной армии с целью свернуть оборону противника на
нижнем течении реки Ингулец и обрушиться на войска противника, [118] обороняющие Николаев. Левым крылом 5-й Ударной армии наступать
между реками Ингулец и Днепр.
2. 28-ю армию в составе пяти стрелковых дивизий и 2-го
гвардейского механизированного корпуса постепенно переводить на правый берег
Днепра по мере очищения его от противника. В дальнейшем армию использовать для
овладения Херсоном и для действии на николаевском направлении»{75}.
Таким образом, для отдыха и пополнения времени не было.
Продолжая развивать наступление, наша дивизия освободила села Красноармейское,
Новониколаевку, Староселье, Новодмитриевку, Твердомедовку, Большую
Александровку. Мокрые, уставшие, утопая в грязи, бойцы 1054-го стрелкового
полка с ходу атаковали врага в Новодмитриевке и захватили мостовую переправу.
Артиллеристы капитана Вялушкина на руках с помощью стрелковых рот перенесли
свои орудия на плацдарм{76}. Полк майора Н. Н. Радаева
стремительно форсировал реку Ингулец и захватил плацдарм. В 1052-м стрелковом
полку стрелковая рота старшего лейтенанта Кустова первой ворвалась в населенный
пункт Твердомедовку, выбила фашистов и форсировала реку Ингулец. Местные жители
приносили свои лодки, спускали на воду и под огнем противника переправляли
наших солдат и орудия через реку. [119]
При овладении 11 марта Большой Александровной тяжелый
бой выпал на долю 1050-го стрелкового полка. Командный пункт дивизии был в
непосредственной близости к высоте 86,7, и нам хорошо были видны атакующие цепи
полка, командир полка майор Шурупов, шедший во главе одного из батальонов.
Солдаты и офицеры полка любили своего молодого командира и уверенно шли с ним в
бой. Полк штурмом взял высоту и ворвался в северную часть Большой
Александровки. Всю ночь он вел бой в селе. Утром 12 марта мы получили приказ
сдать свой плацдарм западнее Ново-Дмитриевки и Твердомедовки 118-й стрелковой
дивизии и сосредоточиться в Большой Александровке.
К этому времени войска 46-й и 8-й гвардейской армии
прорвали оборону противника на участке Кривой Рог — Широкое. Развивая
успех, введенная в сражение конно-механизированная группа под командованием
генерала И. А. Плиева 8 марта освободила Новый Буг. В этих условиях Ставка Верховного
Главнокомандования 11 марта поставила 3-му Украинскому фронту новую задачу:
«Преследовать отходящего противника, не допустить его отхода за реку Южный Буг
и захватить переправы через реку Южный Буг на участке Константинова —
Вознесенск — Новая Одесса, дабы не дать возможности противнику
организовать на реке Южный Буг оборону. Города Николаев и Херсон занять с ходу.
В дальнейшем занять Тирасполь, Одессу и продолжать наступление с целью выхода
на реку Прут и северный берег Дуная, т. е. на нашу государственную границу» {77}.
Фронту ставились большие задачи. Удары предполагалось
нанести на большую глубину. Основные усилия фронта сосредоточивались на правом
фланге. Для усиления войск правофланговой ударной группировки наш 9-й
стрелковый корпус выводился в резерв фронта с последующим вводом в сражение.
Вечером 13 марта 301-я стрелковая дивизия ускоренным
маршем двинулась к городу Новый Буг по маршруту: Бело-Криничный — Ново-Павловка —
Васильевка — Скобелево — Ново-Юрьевка. Переходы совершались в ночное
время в трудных погодных условиях. Дул сильный порывистый ветер, временами
падал снег или шел дождь. Поля покрылись водой, дороги превратились в месиво.
Но воины, закаленные в боях, шли вперед, ведь они шли по нашей родной земле,
которая питала их новыми силами, бодрила, звала вперед.
После кратковременного отдыха в Новом Буге дивизия вновь
пошла в поход, опять по грязи и под дождем. Вечером 22 марта все полки
сосредоточились в районе Новоселовка, Шкуратово, Зеленый Берег. Здесь наш 9-й
стрелковый корпус вошел в состав 57-й армии, действовавшей в составе главной,
правофланговой группировки войск 3-го Украинского фронта. К этому времени ее
дивизии занимали весь левый берег реки Южный Буг на [120]
участке Константиновка — Александровна и имели плацдармы на западном
берегу.
Армией командовал генерал-лейтенант Н. А. Гаген. Кроме
нашего корпуса, в ее состав входили 64-й стрелковый корпус (командир
генерал-майор М. Б. Анашкин) и 68-й стрелковый корпус (командир генерал-майор
Н. Н. Шкодунович). Всего девять дивизий по три дивизии в каждом корпусе.
По своему составу это было одно из самых крупных
общевойсковых соединений. Армия с боями прошла большой путь от Сталинграда до
Южного Буга.
От Южного Буга до Днестра
Выходом к реке Южный Буг и захватом плацдармов войска
3-го Украинского фронта выполнили ближайшую задачу, поставленную Ставкой
Верховного Главнокомандования 11 марта. Теперь предстояло выполнить дальнейшую
задачу — освободить Тирасполь, Одессу и продолжать наступление с целью
выхода на государственную границу. Вспоминая события тех дней, бывший член
Военного совета 3-го Украинского фронта генерал-полковник А. С. Желтов
рассказывает, что замысел операции состоял в том, чтобы стремительным движением
основных сил фронта в направлении Вознесенска — Раздельной —
Тирасполя расколоть южный фланг немецко-фашистской обороны, уничтожить главные
силы 6-й немецкой и 3-й румынской армий между Южным Бугом и Днестром{78}.
57-я армия находилась на правом фланге фронта, входила в
главную группировку, созданную для действий на направлении главного удара
фронта. Она должна была прорвать оборону противника на рубеже реки Южный Буг,
быстро выдвинуться на Днестр, форсировать Днестр и захватить плацдарм на его
правом берегу. Ее оперативное построение было в один эшелон.
С 23 марта, как и все войска 57-й армии, мы начали
подготовку к предстоящему наступлению. Работа шла напряженно днем и ночью. Опыт
форсирования Днепра и других рек очень пригодился. Вновь застучали
топоры — строились лодки, плоты. Подвозились боеприпасы. 24 марта в районе
Александровки была проведена рекогносцировка, в которой принимали участие
генералы И. П. Рослый, командир 68-го стрелкового корпуса Н. Н. Шкодунович,
командир 93-й стрелковой дивизии А. Я. Крузе, все командиры дивизий 9-го
стрелкового корпуса. На месте были уточнены участки и график форсирования,
вопросы взаимодействия, конкретные задачи дивизий.
Быстро пролетели пять дней подготовки к наступлению.
Дивизия к 27 марта разместила все переправочные средства, артиллерию [121]
и боеприпасы в укрытиях в районе Александровки. Был подготовлен к броску через
Южный Буг весь личный состав. Лишь стемнело, как все три полка вышли из района
сосредоточения по маршруту Зеленый Берег — Веселый Раздел —
Александровка и с ходу на широком фронте без огневой подготовки начали
форсирование. Орудия встали на огневые позиции в готовности для стрельбы.
Подана команда «На воду!»
Наш лодочный «флот» быстро пересек реку. Полки, не
задерживаясь, двинулись вперед в общем направлении на Коштов хутор. К утру весь
первый эшелон дивизии своим центром подошел к этому населенному пункту. На
правый берег была переправлена и заняла огневые позиции дивизионная
артиллерийская группа.
Утром 28 марта 301-я стрелковая дивизия нанесла по
противнику [122] удар с захваченного плацдарма. В этот же день перешли в
наступление все дивизии 57-й армии. Началась Одесско-Днестровская операция.
Сломив сопротивление врага на правом берегу Южного Буга, правофланговые
соединения и части 3-го Украинского фронта стремительно наступали на запад.
Командующий фронтом генерал армии Р. Я. Малиновский решил развить наметившийся
успех и перегруппировал конно-механизированную группу и 23-й танковый корпус в
полосу 57-й и 37-й армий{79}.
Гитлеровцы цеплялись за каждый выгодный рубеж местности,
чтобы сдержать и остановить наше наступление. Наши войска с ходу преодолевали
многие рубежи, обходя и окружая опорные пункты противника в селах и деревнях.
За двое суток наша дивизия освободила Коштов хутор, Майорскую, Романовку,
Доманевку, Владимировку, Новую Слободку, Кошары, хутор Широкий и в районе
Андреево-Ивановки вышла к реке Тилигул. Свыше 50 километров было пройдено за
два дня боев по топкой грязи. Под огнем пулеметов и артиллерии, под ударами
бомбардировщиков стрелковые роты и батальоны делали свое, ставшее обычным,
дело: били врага, атаковали его, шли, вытаскивали застрявшие повозки,
перетаскивали лодки, несли боеприпасы на руках.
Утром 29 марта я доложил генералу И. П. Рослому о
подходе дивизии к Андреево-Ивановке. Он сообщил, что для развития нашего успеха
введен в сражение 23-й танковый корпус.
— Ждите танкистов и на участке вашей дивизии.
«Развитие успеха, — радовался я, — нашего
успеха». Не зная полностью решений Ставки и командования фронта, мы стремились
понять ход военных событий на своих действиях. Если 9-й стрелковый корпус трехдивизионного
состава с левого фланга фронта перегруппировывается на его правый фланг, это
дает возможность уплотнить боевые порядки соседних корпусов и оперативного
построения 57-й армии, действующей на главном направлении. Если для развития
нашего успеха введены в сражение подвижные войска, действовавшие до этого на
другом направлении, значит, здесь следует ожидать развития главных событий.
Дивизия вела упорный бой на рубеже хутора Широкого и
высоты севернее его. Противник отчаянно сопротивлялся. Тучи «юнкерсов» нависали
над боевыми порядками дивизии. Всеми силами стремились немецкие фашисты сорвать
наше наступление.
Во время ожесточенного боя дивизии за хутор Широкий 30
марта прибыли танкисты 23-го танкового корпуса генерал-лейтенанта Е. Г.
Пушкина. С наступлением темноты по огневым порядкам противника ударили орудия,
выставленные для стрельбы прямой наводкой, и танковые орудия. Поднялись полки в
атаку, прорвали оборону гитлеровцев и освободили хутор Широкий. Взаимодействуя
с танкистами, дивизия нанесла сокрушительное поражение немецкой 384-й пехотной
дивизии, оборонявшей Андреево-Ивановку [123] и переправу через
реку Тилигул. Всю ночь шел жестокий бой за каждый дом и улицу. На рассвете
полки дивизии полностью освободили от фашистов Андреево-Ивановку и левый берег
реки.
Отступая, фашисты успели взорвать мост через реку. В
связи с дождями и весенним паводком уровень воды намного повысился. Река стала
серьезным препятствием. Весь день 31 марта ушел у нас на подготовку к
форсированию Тилигула. Подвозились лодки, определялись огневые позиции орудий и
танков для стрельбы прямой наводкой и участки форсирования для стрелковых
полков. Саперный батальон дивизии и местные жители занялись восстановлением
моста. Стремясь воспрепятствовать нашему форсированию, гитлеровцы наносили
бомбовые удары по боевым порядкам дивизии, с левого берега вели пулеметный и
артиллерийский огонь. Это не помогло. Ночью наши бойцы на лодках и по пояс
вброд форсировали реку и ворвались в траншеи противника. Враг был уничтожен.
Теперь у нас был хороший плацдарм за Тилигулом. Саперы и местные жители
приступили к восстановлению моста, а стрелковые полки, не прекращая ночного
боя, продолжали боевые действия по освобождению населенных пунктов от немецких
захватчиков.
К утру 1 апреля были освобождены Спасский, Визирцы,
Шабельник, Тарас Шевченко, Дубовое. Мост в Андреево-Ивановке был восстановлен,
и к боевым порядкам дивизии вновь стали постепенно подходить наши танкисты.
Вечером совместной атакой с танкистами дивизия прорвала оборону противника в районе
высот [124] хутора Петровский и утром 2 апреля вышла к реке Большой
Куяльник.
Вновь река, хотя и небольшая, да к тому еще и разлилась.
И здесь единственный мост враг взорвал. С чужого берега бьют пулеметы. Значит,
задержка. От непрерывных боев и движения люди устали. Я приказал по одному
стрелковому батальону в полку выводить во второй эшелон, чтобы личный состав
мог отдохнуть.
Наше движение складывалось из бросков от речки к речке.
Вечером 2 апреля преодолели Большой Куяльник, освободили Тарасовку и к утру 3
апреля подошли к Малому Куяльнику у населенного пункта Воробьево-Берлин. Здесь
мост также взорван. Танкисты ждут восстановления моста через Большой Куяльник.
Наши солдаты на лодках и вброд преодолевают эту водную преграду. Мы понимали
ситуацию и не были в обиде на танкистов за то, что они не могли вырваться
вперед. Зато в огневой подготовке атаки и поддержке форсирования они решали
основную огневую задачу. Наша артиллерия отставала, утопая в грязи, да и
пополнение боеприпасами было затруднено.
В большом наступлении много мелких событий. Некоторые
навсегда врезались в память.
При форсировании реки Малый Куяльник танковая бригада и
пушечные батареи ударили по обороне противника прямой наводкой. Стрелковые роты
поднялись, спустились к обрыву, вошли в воду по пояс, и даже по грудь, уверенно
перешли через реку и с криком «Ура!» бросились на врага. Ни один фашист не ушел
от возмездия.
При подходе 1050-го стрелкового полка к населенному
пункту Цибулевка разведчик-сержант Константин Лукьянович Четвериков первым
проник в крайний дом. Охраны нет. Посмотрел в окно, а там четверо немецких
офицеров сидят за столом. Сержант решил взять их в плен. Ворвался с
разведчиками в дом и скомандовал: «Хенде хох!» Один офицер бросился было за
своим автоматом, но Четвериков остановил его, остальные трое подняли руки
вверх. Отважный разведчик был награжден за смелые действия орденом Славы.
Освободив село Воробьево-Берлин, мы обнаружили, что там
размещался сборный пункт раненых немецких солдат и офицеров. Спасаясь бегством,
гитлеровцы, боясь, что раненые попадут в плен, уничтожили их: свои убили
своих...
Наступление на юге Украины продолжалось. С радостью мы
восприняли весть о том, что конно-механизированная группа генерала И. А. Плиева
овладела крупным железнодорожным узлом станцией Раздельная. Эта победа еще
больше вдохновила нас на решительные действия. Мы ускорили выход к полотну
железной дороги Котовск — Одесса в районе станции Веселый Кут.
В боях за эту станцию отличилась рота снайперов,
возглавляемая сержантом Марией Онищенко. Она только недавно заменила [125]
раненого командира роты. Храбрая казачка из станицы Славянской с возгласом «За
мной! За Родину! Вперед!» первой шла в боевой цепи роты, увлекая атакующие цепи
вперед. Удар шедшего в первом эшелоне дивизии 1050-го стрелкового полка майора
А. Г. Шурупова был столь стремительным, что гитлеровцы побросали на
железнодорожной станции подготовленные к отправке эшелоны с продовольствием,
вином, боеприпасами и различной техникой.
Позади остались сотни освобожденных сел и городов
Украины. Пройдены сотни километров. Впереди Молдавия, река Днестр. Вечером 6
апреля дивизия подошла к последнему водному рубежу — к реке Кучурган с ее
затопленной и заболоченной поймой. Гитлеровцы превратили село Тростьянец в
сильный опорный пункт. Форсировать здесь Кучурган не представлялось возможным.
Командир корпуса решил переместить нашу дивизию в район Великой Михайловки.
На рубеже реки Кучурган противник оказал упорное
сопротивление. Бои затянулись. Зато с других участков поступали радостные
вести. Войска 5-й Ударной армии сломили сопротивление противника в районе
Пересыпи и к 20 часам 9 апреля ворвались в северную часть Одессы. Первыми
начали штурм города 248-я стрелковая дивизия генерал-майора Н. З. Галая, 416-я
стрелковая дивизия генерал-майора Д. М. Сызыранова, 320-я стрелковая дивизия
генерал-майора И. Швыгина, 86-я стрелковая дивизия полковника М. И.
Соколовского, 295-я стрелковая дивизия генерал-майора А. П. Дорофеева. 10
апреля в результате умелого обходного маневра пехоты и конно-механизированных
соединений в сочетании с фронтальной атакой советские войска овладели областным
городом Украины и первоклассным портом на Черном море — Одессой —
мощным опорным пунктом обороны гитлеровцев на юге.
Стремительное наступление к Днестру войск 3-го
Украинского фронта (57-я и 37-я армии) на направлении главного удара создали
благоприятные условия для действий южного крыла фронта на Черноморском
побережье.
В ходе ожесточенных боев 10 и 11 апреля соединения 9-го
стрелкового корпуса сломили сопротивление гитлеровцев в районе Михайловки, а к
вечеру 12 апреля вышли к Днестру на участке Гура-Быкулуй — Парканы.
Соседняя 37-я армия освободила Тирасполь. Началась борьба за освобождение
Молдавии. В ней важную роль сыграл и наш 9-й стрелковый корпус. [126]
Глава третья.
Освобождение Молдавии
Завоевание плацдарма
Наши войска вступили на территорию Молдавской Советской
социалистической республики, которая стала жертвой агрессии немецко-фашистских
орд в июне 1941 года. Здесь, на днестровских рубежах нашей Родины, в первые дни
Великой Отечественной войны советские пограничники, пехотинцы, летчики,
танкисты и артиллеристы дали решительный отпор гитлеровцам. Они смело вступили
в бой с ненавистным врагом, и лишь под давлением превосходящих сил, сохраняя
величайшую стойкость и самоотверженность, советские воины по приказу высшего
командования отступили. Они уходили, чтобы набраться сил и как можно быстрее
разгромить ненавистного врага.
Почти три года хозяйничали здесь фашисты, превратив
Молдавию в свою колонию. Оккупанты установили в Молдавии террористический
режим, зверски истребляли население. В городах были созданы концентрационные
лагеря, в которых томились и уничтожались десятки тысяч узников. Только в один
концентрационный лагерь под Кишиневом фашисты заточили 25 тыс. советских
граждан. Чувствуя приближение конца своим злодеяниям, фашисты перед
отступлением варварски разрушали промышленные предприятия, культурные и жилые
сооружения.
Тяжелые испытания не сломили волю народа к
сопротивлению. Его героической борьбой руководила Коммунистическая партия. Она
подняла трудящихся на борьбу с иноземными захватчиками. На оккупированной
территории была создана широкая сеть подпольных партийных комитетов и
молодежно-комсомольских групп, развернулось партизанское движение. И вот час
пробил. Советские войска пришли к Днестру, чтобы нанести врагу последний
сокрушительный удар.
В составе войск Южного, 4-го и 3-го Украинских фронтов
восемь месяцев в непрерывных боях шла вперед 301-я стрелковая дивизия,
освободив сотни населенных пунктов в Донбассе и на юге Украины. Какого накала
должен был быть наступательный порыв, чтобы ежедневно в любую погоду, днем и
ночью, без отдыха идти с боями по грязи, преследовать врага, когда он бежит, [127]
ломать его оборону, когда он сопротивляется, и гнать его, гнать прочь с нашей
земли. Для такого наступательного порыва надо было иметь поистине силу
богатырскую.
Перед нами на правом берегу Днестра от Гура-Быкулуй до
Варницы громадой с крутым обрывистым восточным скатом лежала высота 65,1.
Огибая здесь выступ с населенным пунктом Гура-Быкулуй, Днестр выносил свои
быстрые воды на широкий прямой простор и стремительно катился к Черному морю.
Далее к западу от Варницы чернела еще одна высота с курганом. Левый берег к югу
от села Бычек представлял собой долину, покрытую садовыми рощами. Таков был
участок местности, где дивизии предстояло форсировать Днестр.
Рекогносцировка закончена, в полках завершена
подготовка, можно было бы начинать форсирование. Однако по установившейся
традиции мы решили сделать бросок через реку с наступлением темноты. Наш
сосед — 93-я стрелковая дивизия 68-го стрелкового корпуса —
форсировал Днестр 12 апреля на участке Буторы — Ширяны. К вечеру этого же
дня здесь же переправилась на правый берег 113-я стрелковая дивизия. Тогда же
37-я армия захватила плацдарм юго-западнее Тирасполя.
Вечером 12 апреля я доложил генералу И. П. Рослому о
готовности дивизии к переправе. «Сейчас приеду», — сказал он и через
полчаса был уже у нас. Мы обошли стрелковые полки, готовые к форсированию,
проверили готовность плавсредств. Оттуда с места впадения реки Бык в Днестр
ударил вражеский пулемет. Его, конечно, можно было заставить замолчать с
первого же орудийного выстрела, да нельзя преждевременно раскрывать себя. И все
воины замерли, увидев, как солдат Анатолий Щербак, комсомолец из 2-й стрелковой
роты, бросился в быстрые воды Днестра. Вот он взмахнул энергично одной, другой
рукой. На берегу радостный вздох и голоса: «Плывет, плывет!» Видимо, хорошим пловцом
был этот юноша из Геническа, что на берегу Азовского моря. А вражеский пулемет
все бил и бил. Прошла минута, другая. Фашист смолк. Это Анатолий выбрался на
левый берег, быстро подобрался к врагу и заставил его замолчать.
«Лодки на воду!» 1050-й стрелковый полк переправляется
первым. Уже первый стрелковый батальон майора А. Тихомирова приближался к
крутому берегу, когда сначала одна ракета, затем другая рассекли туманное небо
и повисли над рекой. И в то же мгновение с высоты ударили пулеметы и орудия
врага. Им ответили пулеметы и орудия с нашего берега. С лодок и паромов ударили
пулеметы и автоматы десантников. Огненный ураган забушевал над водами и долиной
Днестра.
Вражеские снаряды стали разрываться среди лодочного
десанта. Разбита лодка командира взвода лейтенанта Данилидзе, погиб пулеметный
расчет сержанта Николая Рыжкова. Но уже батальон майора Тихомирова достиг
правого берега. С ними и командир полка майор А. Г. Шурупов. Роты с ходу
вступают [128] в бой. Фашисты смяты в первой прибрежной траншее,
потушено пламя пулеметов и автоматов на крутом скате высоты. Полк продвигается
вперед.
В полку майора Радаева первая попытка форсирования не
удалась. Пришлось переправить полк на участке 1050-го стрелкового полка. Еще не
рассвело, когда и 1054-й стрелковый полк закрепился на южном скате высоты.
Переправилась полковая артиллерия, передовой командный пункт дивизии. Всю ночь
под сильным вражеским огнем совершали свой геройский подвиг саперы. После
высадки каждого десанта лодочники, гребцы-саперы возвращались на левый берег и
вновь шли вплавь. Особенно отличились саперы Смирнов и Власов. Они сделали за
ночь по 14 рейсов.
Когда рассвело, с передового командного пункта стала
хорошо просматриваться оборона противника. У северо-западного ската высоты от
озера Бык начинался громадный ров с крутыми обрывами. Ров проходил почти по
всему западному скату и выходил пологой лощиной к железнодорожному разъезду
Калфа. От прибрежных высот Днестра тянулась цепь холмов бессарабского нагорья.
Крутые скаты холмов повсюду рассечены траншеями и ходами сообщения. В траншеях
мелькали головы фашистов. Многие пулеметные и орудийные расчеты расчищали свои
площадки. В лучах восходящего солнца блестели пулеметы и орудия.
— Зашевелились, — проговорил полковник Николай
Федорович Казанцев, накануне вступивший в должность начальника артиллерии
дивизии. — Надо ждать атаки.
Захватив плацдарм глубиной до 4 километров по фронту и
до 5 километров в глубину, дивизия начала окапываться. Лишь 1052-й стрелковый
полк — второй эшелон дивизии — оставался пока что на левом берегу
Днестра. Надо было закрепиться и подготовиться к отражению атак противника.
Гитлеровцы не заставили себя долго ждать. Сначала мы услышали нарастающий гул в
небе — это приближались немецкие бомбардировщики. И тут же вдоль узкой
полоски озера у речки Бык густыми цепями появилась пехота с танками.
Батальон майора Тихомирова принял на себя атакующие цепи
противника. Рота автоматчиков полка прикрывала узкий проход между небольшой
речкой и северным скатом высоты. Первая батарея капитана Черкасова, укрывшись в
складках местности, ждала появления в этом проходе вражеских танков. Раздался
залп — орудия сержантов Александра Собко и Дмитрия Строганова ударили по
врагу. Остановился один вражеский танк, от него взметнулся в небо черный столб
дыма. Опять залп артиллеристов и замирает на месте еще один вражеский танк.
Бьет артиллерия, и уже пять дымящихся факелов пылают на узкой полосе между
озером Бык и высотой. Бьют автоматы и пулеметы по немецкой пехоте. Минометчики
капитана Тупикина перегородили дефиле заградительным огнем. А фашисты все лезут
и лезут. [129]
Обстановка на плацдарме еще более осложнилась после
того, как со стороны разъезда Калфа по левому флангу дивизии ударила большая
группа гитлеровцев.
Удар контратакующей пехоты и танков приходился по 3-му
стрелковому батальону капитана В. А. Ишина из 1054-го стрелкового полка и 2-му
батальону капитана А. С. Бородаева из 1050-го стрелкового полка. Пушечным
батареям 823-го артиллерийского полка не первый раз стоять в боевых порядках
стрелковых батальонов, не первый раз сражаться на плацдармах. И сейчас они на
решающем участке. Когда немецкие танки пересекли широкую лощину и стали
подниматься на пологий западный скат высоты, грянули орудийные выстрелы
командиров орудий Ткаченко, Румянцева, Дмитрия Чернозуба. Первые два танка
словно споткнулись и остановились, объятые пламенем, загорелся «фердинанд», но
немецкая пехота упорно надвигается на наши боевые порядки. По долине разносится
рокот длинных очередей станковых пулеметов. В воздухе десятки тысяч летящих
пуль. Это заработали пулеметы взводов старшего лейтенанта Владимира Шпакова,
старшего лейтенанта Ивана Королькова, лейтенанта Петра Белянина. На переднем
крае с передовыми ротами — комсорг батальона Иван Сеничкин. Рядом с
комсоргом — пулеметчики Николай Баздырев, М. И. Онищенко, Ф. К. Бондарев.
Наша дивизионная артиллерийская группа открывает огонь.
В ней, кроме трех гаубичных батарей 823-го артиллерийского полка, действует
пушечный дивизион трофейных 105-мм немецких пушек, захваченных нами на станции
Веселый Кут. Батарея под командованием лейтенанта Александра Олейникова
поддерживает прямую связь с артиллерийским разведчиком Шакуновым, который
находится в боевых порядках стрелковых батальонов, быстро проводит все расчеты,
и огневой заслон заградительного огня уже накрыл лощину у разъезда Калфа.
Разгром контратакующего противника довершили смелые
атаки наших стрелковых батальонов. Они продвинулись вперед и улучшили свое
положение на высоте. Командиры стрелковых полков доложили, что захвачены
пленные и раненые противника. [130]
Оставив на передовом командном пункте дивизии своего
заместителя полковника Епанешникова, я с группой офицеров направился в боевые
порядки, чтобы на месте изучить положение дел и поздравить героев этого дня.
Недалеко от моста через речку Бык при ее впадении в Днестр, на огневой позиции
находилось еще не остывшее от выстрелов орудие Александра Собко. Я с давних пор
знал этого храброго командира, высокого крепыша в своей любимой тельняшке. Лицо
у него слегка усталое, глаза воспалены, но светятся живым огнем радостного
возбуждения от только что пережитого напряжения в бою. Спросил у него, кто
подбил танки.
— Вот эти три — наши, а те два — Дмитрия
Строганова, — ответил он, указывая на поле.
— А это чьи? — Я показал ему на десятки трупов
фашистов, лежавших вокруг огневой позиции орудия.
— Это тоже «наши», — ответил Александр Собко.
Здесь же, на огневой позиции, я вручил ордена и медали
Советского Союза солдатам и офицерам, отличившимся в бою. [131]
Захотелось ближе познакомиться с героем дня Анатолием
Щербаком. Мы нашли его в траншее у трофейного немецкого пулемета, лично им
захваченного еще вчера. Это был совсем еще юноша. Его лицо покрывала пыль и
пороховая гарь, карие глаза светились радостью. Перед пулеметной позицией
Анатолия мы насчитали около 40 фашистских трупов.
По предложению командира полка майора А. Г. Шурупова
Анатолий Николаевич Щербак был представлен к званию Героя Советского Союза.
На левом фланге дивизии мы встретились с пулеметчиками
прославленной роты капитана Петра Карибского. Ему и многим бойцам я вручил
правительственные награды. Награды удостоился и комсорг батальона Иван
Сеничкин. Всюду, где мы проходили, можно было видеть проявления радости и
гордости от сознания исполненного долга. К большой радости примешивалось и
чувство боли. В тот день на берегу Днестра у высоты мы с воинскими почестями
похоронили лейтенанта Егорова, младшего лейтенанта Абросимова, сержантов
Виноградова и Петрова, младшего сержанта Рыжкина, рядового Дрозденко. В центре
села Варница в братской могиле похоронили воинов 301-й и 230-й стрелковых
дивизий.
Выходом на Днестр и захватом плацдармов завершилось
наступление 3-го Украинского фронта весной 1944 года. Войска 2-го Украинского
фронта 26 марта вышли на государственную границу Советского Союза. Таким
образом, эти два фронта заняли выгодное стратегическое положение для развития
дальнейшего наступления в Молдавии и Румынии. Стратегической группе армий «Юг»
было нанесено сокрушительное поражение, несмотря на то что она получила пять
танковых дивизий: свежую танковую дивизию — с Балкан, 14-ю и 25-ю
дивизии — с запада, 24-ю дивизию — из Италии, а также эсэсовскую
дивизию, кроме того три пехотные и одну парашютно-десантную. Группа армий
«Центр» получила одновременно более 1500 танков{80}.
И действительно, все эти резервы вместе с другими
гитлеровскими войсками и техникой сгорели в «котлах» под ударами войск
Украинских фронтов. Сгорели не само по себе, не случайно, а закономерно. Иного
и быть не могло, ибо советскими войсками руководили талантливые полководцы, а в
ротах, батареях шли героические солдаты Советского государства, бойцы
Коммунистической партии. [132]
На днестровском плацдарме
В середине апреля войска 2-го и 3-го Украинских фронтов
по решению Ставки Верховного Главнокомандования перешли к обороне. Нужна была
пауза, чтобы подтянуть войсковые тылы, пополнить дивизии людьми и техникой,
провести всестороннюю подготовку к новому наступлению. Войска остановились, но
быстро шла весна на север. На Приднестровье установилась теплая, сухая погода.
Расцвели сады. Покрылись зеленью холмы бессарабского плоскогорья. Промчались
мутные, желтые воды Днестра, и он уже блистает серебряной гладью с голубой
каймой у песчаных берегов.
На наших плацдармах севернее и южнее крепости и города
Бендеры на узкой прибрежной полосе потекла своя особая фронтовая жизнь.
Полоса шириной в 100–200 метров разделила советские и
немецкие войска. День за днем совершенствовалось войсковое «хозяйство» —
блиндажи, траншеи, наблюдательные пункты. Длинные нити все новых траншей
тянулись с севера на юг, перерезая участок железной дороги Калфа —
Варница. Траншеи глубокие, не видно в них людей, если смотреть с поверхности
земли издалека. Но в них — живой поток людей. На участке нашей дивизии в
каждом полку вырыто по одному широкому ходу сообщений, в которых от берега
Днестра до первой траншеи свободно передвигались батальонные орудия и кухни. Мы
готовились к предстоящим боям.
В войска вливались свежие силы. К нам шло пополнение из
Николаевской и Одесской областей, из освобожденных районов Молдавии. Из села
Бычек почти все мужчины ушли добровольцами и были зачислены в 1050-й стрелковый
полк. Пришли добровольцы из Доманевки, Андреево-Иванова и других сел. И среди
них будущие герои — Юрий Панкратьевич Дорош и Владимир Ефимович Шкапенко.
Комплектовались стрелковые роты. Поступали новые виды вооружения —
отдельный истребительный противотанковый дивизион получал новые 76-мм пушки
ЗИС-3.
В условиях стабильной обороны возникли широкие
возможности для партийно-политической, агитационно-массовой работы среди
личного состава. Победы Советской Армии дали дополнительный богатейший материал
для воспитания солдат и офицеров. На полную мощность действовал
партийно-политический аппарат дивизии. Александр Семенович Кошкин с начальником
политического отдела 57-й армии полковником Г. К. Циневым и офицерами
политического отдела постоянно бывал в стрелковых ротах и батареях — там
заново создавались партийные и комсомольские [133] организации. Там на
боевом посту 14 апреля от вражеской снайперской пули погиб замечательный
коммунист, полковник Александр Семенович Кошкин. Весь личный состав дивизии
очень переживал эту тяжелую утрату. Во всех частях прошли траурные митинги.
Бойцы поклялись отомстить заклятому врагу за его гибель. Похоронили полковника
А. С. Кошкина в Одессе. Война продолжалась. Бои местного значения не
прекращались. Иногда бои перерастали в сражения. В середине мая гитлеровцы
нанесли удар по плацдарму правее нас, в районе Шерпены, где находились
соединения 8-й гвардейской армии генерала В. И. Чуйкова. Армия оказалась в
трудном положении. Этот удар частично пришелся и по нашему правофланговому
1054-му стрелковому полку, оборонявшемуся западнее Гура-Быкулай на высотах с
курганами. В течение двух суток полк отражал сильные атаки противника и
выстоял. Большая заслуга в этом командира полка майора Николая Николаевича
Радаева, проявившего твердость и высокое искусство в управлении подчиненными
подразделениями.
Несмотря на то что я воевал с первого дня войны, такую
продолжительную и столь усовершенствованную оборону мне довелось видеть
впервые. Предстояло ее одолеть.
Мы решили развивать в дивизии снайперское дело. Отобрали
хороших методистов-офицеров, вызвали из частей снайперов. Провели сборы. На
этих сборах и я поделился своими навыками [134] в стрельбе из
снайперской винтовки. Сборы прошли успешно, принесли немало пользы.
Снайперское дело у нас в дивизии было поставлено широко.
Мне не раз приходилось наблюдать снайперов на «охоте». Однажды утром недалеко
от первой траншеи я услышал винтовочные выстрелы. Рядом с ходом сообщения, у
своего снайперского гнезда на земляном выступе находилась снайпер Нина
Артамонова. Она сняла пилотку и внимательно посмотрела на дырку около
звездочки. Затем провела рукой по голове и пучок волос остался в ладони.
— Что произошло? — спросил я.
Нина рассказала, что она со снайпером Дусей Болисовой
недавно обнаружила у отдельного камня кустики. Их там раньше не было. Оттуда
бьет немецкий снайпер. Они решили уничтожить фашиста. Появилась вспышка в
кустиках, снайпер Лысенко ударил по вспышке, а по Лысенко ударил немецкий
снайпер из-под камня.
— Я ударила в немецкого снайпера под камнем. Теперь
смотрите.
Я посмотрел в перископ. На безлюдном поле недалеко друг
от друга были «кустики» и «камень». Рядом с «камнем» на бруствере хода
сообщения был виден убитый фашист.
— Отличный выстрел, — похвалил я ее.
Она подняла на ладони прядь своих волос и сказала:
— А я теперь буду искать того злодея, который
отрезал мне столько волос.
У Нины Артамоновой на счету было уже несколько десятков
уничтоженных фашистов. Она была награждена Военным советом фронта именной
снайперской винтовкой.
Важную часть нашей повседневной боевой деятельности
составляла «охота на языков». Этим занимались разведывательные роты дивизии и
полков. Об одной такой «охоте» хотелось бы рассказать.
Мы долго изучали повадки врага. Ночью немцы вели себя
настороженно. Всю ночь над полем боя поднимались дежурные ракеты и били
пулеметы. К утру все стихало. В лучах восходящего солнца блестели оставленные
пулеметы на площадках. В некоторых местах небольшими фонтанчиками взлетала
земля: немцы подчищали траншеи. А потом, когда начинало сильно греть солнце,
все признаки жизни в траншеях противника прекращались. Но вот однажды наблюдаем
такую сцену: два фашиста стремглав вылетели из траншеи и перекатились за
тыльный траверс. И так повторялось несколько дней. «Загорают», — с досадой
говорили солдаты. Решено было изловить «курортников». Подготовили
добровольцев-разведчиков разведывательной роты дивизии, взвода разведки 1050-го
стрелкового полка и стрелковую роту капитана Александра Даниловича
Перепелицына. Назначили группу захвата, прикрытия и огневой поддержки. Утром,
когда [135] «курортники» выскочили для приема воздушной ванны, наши
разведчики схватили их. Сержант-разведчик Константин Лукьянович Четвериков
позже рассказывал: «В этом бою группой командовал я. Нами был схвачен
обер-лейтенант СС. Он назвал себя командиром роты. Видимо, поэтому так
рассвирепели фашисты. Они кинулись спасать своего командира. Завязалась
схватка, продолжавшаяся 20–25 минут. За это время немецкая рота была полностью
уничтожена. Мы захватили четыре станковых пулемета, много автоматов, винтовок,
гранат и патронов. Немцы неоднократно бросались на нас в атаку со второй
траншеи, но все их атаки были отбиты. Затем я и еще один разведчик из моей
группы потащили связанного пленного офицера к своему переднему краю обороны. Мы
были уже на полпути, когда немецкая артиллерия обрушила на нас массированный
огонь с целью уничтожения «языка» и тех, кто его захватил. Я получил осколочные
ранения в ногу и руку, но пленного мы не оставили. «Язык» был доставлен и
передан в руки командования полка. А когда стемнело, остальные разведчики и
стрелковая рота, захватив с собой трофейное оружие, вернулись к своим».
Как выяснилось на допросе, пленный оказался не
командиром роты, а офицером штаба армии и дал очень ценные сведения о
противнике. За отвагу и мужество, проявленные в бою, весь личный состав группы
был представлен к правительственным наградам. Сержант Четвериков был награжден
орденом Славы II степени. Приказом командира дивизии ему было присвоено звание
старшины.
Точно такую же разведку на другом участке провела 5-я
стрелковая рота старшего лейтенанта Колесова под руководством офицера разведки
1052-го стрелкового полка капитана Боровко. В этом бою отличился взвод
лейтенанта Абакумова. Бойцы Чебанюк, Малахин, Холакумов стремительно ворвались
в траншею. Холакумов в рукопашной схватке уничтожил четырех фашистов и захватил
ручной пулемет. Разведчики Коблов и Марчинковский схватили пленного, связали
его и притащили в наши траншеи. Отважные разведчики были награждены вскоре
высокими правительственными наградами.
В условиях стабильной обороны мы имели возможность по
одному полку выводить на левый берег и проводить боевую подготовку. В тылу был
специально построен штурмовой городок — батальонный опорный пункт. Сделали
в нем все, что было в немецкой обороне. Здесь бойцы учились атаковать, как в
настоящем бою. Обучение начали с рот, затем провели батальонные учения и,
наконец, полковые с боевой стрельбой.
В свою очередь Военный совет 57-й армии провел сбор всех
командиров стрелковых рот и батарей. Сборы вел заместитель командующего
генерал-лейтенант А. В. Благодатов. Эти сборы многое дали их участникам. Кроме
того, по нашему представлению, [136] после сборов многим их участникам были вручены высокие
правительственные награды.
Позже Военный совет 57-й армии провел сборы с
командирами полков, дивизий и корпусов. Основным содержанием программы сборов
было дивизионное тактическое учение с 19-й стрелковой дивизией 64-го
стрелкового корпуса. Тема учения: «Прорыв стрелковой дивизией сильно
укрепленной оборонительной полосы противника и организация преследования». У
меня сохранились некоторые заметки в блокноте о ходе этого учения.
Учебная цель: показать организацию и проведение прорыва
сильно укрепленной полосы противника. Руководитель учения командир 64-го
стрелкового корпуса генерал-майор И. К. Кравцов показал нам два варианта
действия стрелковых рот первого эшелона при прорыве глубоко эшелонированной
обороны противника.
Первый вариант: стрелковые роты последовательно атакуют
и овладевают траншеями противника. Первая боевая цепь стрелковых полков
стремительно подходит к траншее и опускается в нее. Пауза 5 минут. Это означало
полный разгром противника в траншее. Затем стрелковые роты поднимались и
броском приближались ко второй траншее. И так последовательно бралась каждая
траншея.
Второй вариант: первая боевая цепь стрелковых полков
броском приближается к первой траншее, перепрыгивает через нее, огнем
уничтожает цели, стремительно бежит вперед ко второй траншее, перепрыгивает
через нее. Оставшиеся огневые точки и опорные пункты уничтожают вторые эшелоны
стрелковых батальонов и полков.
При разборе выступили многие офицеры и генералы. И, как
говорится, мнения разделились. В конечном итоге руководитель сборов
генерал-лейтенант А. В. Благодатов объявил решение Военного совета армии о
стремительных действиях по второму варианту, когда стрелковые роты первого
эшелона не останавливаются на первой траншее, а оставшийся в ней противник
должен уничтожаться вторыми эшелонами стрелковых батальонов и полков. [137]
Нас, командиров полков и дивизий 9-го стрелкового
корпуса, такое решение обрадовало, потому что оно соответствовало нашему
пониманию характера боя по опыту, полученному в прошедших операциях.
Вторая учебная цель: научить рода войск взаимодействию
при прорыве укрепленной полосы. Здесь нам показали действие пехоты и танков при
поддержке атаки двойным огневым валом артиллерии. Для многих из нас это было
новым. Страна давала фронту все больше артиллерии, как и других видов
вооружения, и теперь стало вполне возможным таким способом массированно
применять боевую технику. На своем командном пункте командующий артиллерией
57-й армии генерал-майор А. Н. Брейде сначала по схеме, а затем на местности
показал создание артиллерийских групп для ведения огня по рубежам и метод
управления артиллерийским огнем способом двойного огневого вала.
В заключение был показан «бой». Появились
бомбардировщики и нанесли удар по переднему краю и глубине обороны
«противника». Связь с авиацией была хорошая. Пехота свое положение обозначила
полотнищами и ракетами. Началась артподготовка. Поднялись стрелковые цепи и
вместе с танками вплотную подошли к разрывам артиллерийских снарядов. По
команде артиллерия последовательно, по мере приближения пехоты и танков,
переносила огонь по рубежам — траншеям противника. Наступление [138]
стрелкового полка, усиленного танками, артиллерией и авиацией, выглядело очень
грозно и впечатляюще. Все мы были благодарны организаторам сборов и
разъезжались по дивизиям в приподнятом настроении.
Было совершенно очевидно, что скоро предстоит
наступление. Каждый день приносил нам новые вдохновляющие вести о победах
советских войск на других фронтах. На центральном стратегическом направлении
советские войска нанесли крупное поражение группе армий «Центр», вышли на р.
Вислу и захватили плацдармы на ее левом берегу. 1-й Украинский фронт, завершая
Львовско-Сандомирскую операцию, также вышел на Вислу и частью сил форсировал
ее. Очередь теперь была за 2-м и 3-м Украинскими фронтами, нацеленными на
Балканы.
В Ясско-Кишиневской операции
Еще в июле Ставка Верховного Главнокомандования приняла
решение о проведении крупной стратегической наступательной операции на юге. 2
августа командование 2-го и 3-го Украинских фронтов получило директиву Ставки
завершить подготовку и перейти в наступление с целью разгрома группы армий
«Южная Украина». Предусматривалось силами этих двух фронтов на первом этапе
операции окружить и уничтожить группировку противника в районе Яссы, Кишинев; в
дальнейшем развивать стремительное наступление в глубь Румынии, к границам
Болгарии и Венгрии.
Южному участку советско-германского фронта — рубежу
по низовью реки Днестра — немецко-фашистское командование придавало
большое значение. Выгодный с точки зрения естественной обороны, он должен был
быть, по их мнению, надежным рубежом, прикрывающим путь в заднестровскую
Молдавию, в Румынию, путь на Балканы. В этом районе была сосредоточена крупная
группировка фашистских войск: 6-я немецкая армия и 3-я румынская армия,
объединенные в армейскую группу «Думитреску», а также 8-я немецкая и 4-я
румынская армии, 17-й отдельный корпус немцев, составлявшие армейскую группу
«Велер». Все эти войска — 47 дивизий и 5 бригад — объединялись в
группу армий «Южная Украина».
Долгое время враг укреплял за Днестром свои рубежи. Сюда
сгонялось население близлежащих сел, здесь рылись окопы, противотанковые рвы,
укреплялись выгодные высоты. К середине августа им была создана глубоко
эшелонированная оборона. Ближайшие к Днестру населенные пункты были превращены
в узлы сопротивления с развитой сетью траншей. Немецко-фашистское командование
проводило всеми мерами усиленную подготовку своих солдат и в
морально-психологическом отношении. Солдатам вдалбливали в головы, что они не
имеют права отступать. Захваченные [139] нами в бою пленные показывали, что им зачитывали приказ
командования удерживать рубежи «до последнего человека».
Сокрушить противника на Днестре могла только сила, не
уступающая ему в численности людей и техники и превосходящая его в
морально-боевом отношении, в военном искусстве. Такая сила была создана Ставкой
Верховного Главнокомандования в виде двух фронтов — 2-го и 3-го
Украинских. Они имели более 900 тыс. солдат и офицеров, свыше 16 тыс. орудий и
минометов, 1900 танков и самоходно-артиллерийских установок, 2 воздушные армии{81}.
В соответствии с общим замыслом операции войска 2-го
Украинского фронта получили задачу нанести удар в общем направлении на Яссы,
Васлуй, Фэличиу, разгромить во взаимодействии с войсками 3-го Украинского
фронта группировку противника в районе Яссы, Кишинев и не допустить ее отхода
на Бырлад, Фокшаны. Ближайшая задача — выйти на рубеж Бакэу, Васлуй, Хуши.
В дальнейшем, обеспечивая правый фланг ударной группировки со стороны Карпат,
развивать наступление на Фокшаны.
3-му Украинскому фронту ставилась задача нанести главный
удар в направлении Опач, Селемет, Хуши и овладеть рубежом Леово, Тарутино,
Молдавка; в дальнейшем развивать наступление в направлениях на Рени и Измаил,
не допуская отхода противника за Прут и Дунай.
На Черноморский флот возлагалась задача содействовать
наступлению войск левого крыла 3-го Украинского фронта высадкой тактических
десантов на западном побережье Черного моря, а также входом Дунайской военной
флотилии в Дунай для оказания содействия сухопутным войскам в его форсировании.
Вместе с тем Черноморский флот должен был наносить массированные удары авиацией
по базам противника в портах Констанца и Сулин.
Таким образом, замысел Ставки предусматривал
использование выгодной конфигурации линии фронта для нанесения мощных ударов по
флангам противостоящей группировки противника, скорейший выход войск на ее тылы
с целью окружения и уничтожения.
В решении этих задач особая роль отводилась подвижным
войскам, которые в высоких темпах в кратчайшие сроки должны были завершить
окружение главных сил врага. Разгром главных сил противника обеспечивал
продвижение советских войск в глубь Румынии.
Различные задачи, особенности противостоящего
противника, местности и боевой состав войск требовали разных решений
командующих фронтами и армиями. Каждое решение являлось итогом напряженной
творческой работы большого коллектива офицеров [141] и генералов. При
этом главное внимание было уделено выбору направления главного удара.
Командующий 2-м Украинским фронтом генерал армии Р. Я. Малиновский решил
нанести главный удар из района северо-западнее Яссы в общем направлении на
Васлуй, Фэльчиу силами трех общевойсковых, одной танковой армий, одного
танкового корпуса при поддержке авиации 5-й воздушной армии. Удар наносился по
наиболее уязвимому месту в обороне противника. Он проходил между
Тыргу-Фрумосским к Ясским укрепленными районами. Избранное направление
позволяло расколоть оборону противника на важнейшем участке и обеспечивало
развитие наступления вдоль промежуточных рубежей обороны противника, между
реками Прут и Серет; успешное продвижение на этом направлении давало
возможность кратчайшим путем выходить на тылы главной группировки противника.
Генерал армии Ф. И. Толбухин решил главный удар нанести
с плацдарма южнее Бендеры в общем направлении на Селемет, Хуши силами трех
общевойсковых армий, одного механизированного корпуса при поддержке авиации
17-й воздушной армии. Удар наносился по стыку 6-й немецкой и 3-й румынской
армий, что облегчало их разобщение и разгром по частям. На этом направлении
ударная группировка фронта выходила по кратчайшему пути во фланг и тыл основной
группировки противника с целью ее окружения. Кроме того, наступление с
плацдарма избавляло ударную группировку фронта от необходимости форсировать
Днестр, что обеспечивало достижение высоких темпов наступления с самого начала
операции.
Развитие успеха на главных направлениях фронтов
предусматривалось осуществлять вводом в прорыв подвижных групп: на 2-м
Украинском фронте — вводом 6-й танковой армии и 18-го танкового корпуса в
первый день операции, после форсирования реки Бахлуи стрелковыми соединениями и
захвата ими второй полосы; на 3-м Украинском фронте — вводом 7-го и 4-го
механизированных корпусов на второй день операции после прорыва тактической
зоны обороны противника.
Исходя из богатейшего опыта ранее проведенных
многочисленных наступательных операций, на направлениях главных ударов были
созданы высокие плотности танков и артиллерии на участках прорыва, чем и было
обеспечено наше численное превосходство над противником.
Вспомогательные удары планировалось наносить только
после прорыва обороны на главном направлении с использованием уже
образовавшихся брешей для расширения фронта наступления. Вспомогательные удары
3-го Украинского фронта должны были частью сил нанести 57-я армия в северном
направлении и 46-я армия в южном направлении против 3-й румынской армии. Это не
только приводило к расширению прорыва и сковыванию сил противника, но и лишало
его возможности предпринять контрмеры [142] против главных сил
фронтов, совершающих маневр на окружение.
Итак, на направлении главного удара 3-го Украинского
фронта находились 57, 37 и 46-я армии. Участок прорыва южнее Бендеры — 18
километров из общей протяженности фронта 260 километров.
57-я армия (командующий генерал-лейтенант Н. А. Гаген)
прорывала оборону на участке Бендеры, озера Ботна с последующим наступлением в
направлении Котовска.
Подвижная группа фронта — 4-й гвардейский
механизированный корпус (командующий генерал В. И. Жданов) и 7-й
механизированный корпус (командующий генерал Ф. Г. Катков).
Для прорыва обороны противника 57-я армия имела
оперативное построение в два эшелона: первый эшелон — 68-й стрелковый
корпус генерала Н. Н. Шкодуновича и 9-й стрелковый корпус генерала И. П.
Рослого; второй эшелон — 64-й стрелковый корпус генерала Кравцова.
Боевой порядок стрелковых корпусов строился в три или
два эшелона. Так, в 68-м стрелковом корпусе стрелковые дивизии, полки и даже
стрелковые батальоны строили свои боевые порядки в три эшелона. В первом
эшелоне 9-го стрелкового корпуса на участке Хаджимус — озеро Ботна оборону
противника предстояло прорывать нашей 301-й стрелковой дивизии, второй эшелон
корпуса — 230-я стрелковая дивизия.
Поскольку участок прорыва 57-й армии, входившей в состав
главной группировки фронта, был определен южнее города Бендеры, нам необходимо
было сдать свой плацдарм одной из дивизий 5-й Ударной армии, предназначенной
действовать на кишиневском направлении с целью сковать противника с фронта. Мы
не без сожаления отдавали плацдарм, завоеванный в столь тяжелой борьбе. Этот
кусочек берега на правом берегу Днестра на участке Гура-Быкулуй, высоты
западнее Варница был нами хорошо обжит. На участке дивизии была сильно развитая
система обороны, установлены линии связи. Жаль было расставаться и с этим
угрюмым утесом — высотой 65,1 с прилегающими к нему холмами. Жаль было
потому, что сроднились мы с этой частью молдавской земли. Здесь столько было
пролито крови и затрачено труда! Утешением было то, что наши преемники отсюда
пойдут в бой, что сдаем наш плацдарм дивизиям родной 5-й Ударной армии.
Сдали свой плацдарм, переправились на левый берег
Днестра и к вечеру 13 августа сосредоточились в балках близ хуторов Ближний,
Новая Владимировка{82}. Утром следующего дня получили
задачу на выход в новый район сосредоточения. Собрали совещание всех командиров
полков, батальонов и дивизионов, чтобы еще раз уточнить задачу, решить все
необходимые вопросы. Через [143] три дня полки дивизии сосредоточились в садах и лесу
юго-западнее Тирасполя. Здесь я и получил приказ подготовить дивизию к
наступлению. Был указан и исходный рубеж.
В ограниченное время надо было сделать многое. Начинать
следовало с рекогносцировки местности. Вышли мы с группой офицеров на высоту
западнее села Кицканы и... ахнули. Перед нами расстилалась равнина, на которой
до высот у Хаджимуса спокойной гладью блестели многочисленные озера и болотца,
а пространства между ними поросли камышом. Офицер штаба 113-й стрелковой
дивизии 68-го стрелкового корпуса, сдававший нам участок, показал на земляной
вал из дерна, возведенный между селом Хаджимус и озером Ботна. Это была первая
линия обороны дивизии.
Отсюда нам предстояло начать наступление. Здесь
проходило направление главного удара 3-го Украинского фронта, который наносился
с плацдарма южнее Тирасполя. Данный плацдарм, казалось бы, вовсе не подходил
для этой цели вследствие крайне малых размеров, заболоченности и обилия лесов.
Но в этом и его преимущество, ибо командование группы армий «Южная Украина»
совершенно не ожидало отсюда нашего наступления.
Подготовка к наступлению
Мы приступили к подготовке. Наметили маршруты выхода на
исходное положение для наступления, участки прорыва для стрелковых полков. Наша
дивизия действовала в первом эшелоне корпуса и армии южнее Бендер на участке
Хаджимус — озеро Ботна. Дивизия получила на усиление 96-ю танковую бригаду
(командир бригады полковник Валентин Алексеевич Кулибабенко) и несколько артиллерийских
полков. Теперь мы получили много танков и артиллерии. В полках первого эшелона
и в дивизии были сформированы хорошие артиллерийские группы. Общая плотность
артиллерии на один километр фронта доходила до 200 орудий.
С позиционными районами артиллерии мы выходили из
положения, а вот маршруты для танков сделать было нелегко. Выход из
«трясинного» положения был только один — наложить на зыбкое болото настил
из деревьев. Лес в излучине Днестра нас выручил. Весь личный состав полков днем
заготавливал лес. Ночью строили настилы из целых деревьев. К утру их
маскировали, заваливали тростником и ветвями. Это был поистине титанический
труд, воинский подвиг. Маршруты были сделаны и на каждом поставлены свои
обозначения: «Лев», «Тигр» и другие названия. Технику по маршрутам должны были
вести специально подготовленные для этого проводники.
Военный совет 3-го Украинского фронта провел совещание с
командармами и командирами корпусов и дивизий в районе Кицкан. Работу мы начали
по корпусным группам. Генерал [144] И. П. Рослый на своем передовом командном пункте еще
раз детально разыграл с командирами дивизий возможные варианты боевых действий.
В работе участвовали командующий фронтом генерал армии Ф. И. Толбухин, член
Военного совета фронта генерал-лейтенант А. С. Желтов, начальник штаба фронта
генерал-лейтенант С. С. Бирюзов.
Командующему фронтом поочередно докладывали свои
соображения командармы: генерал Н. А. Гаген, генерал М. Шарохин, генерал
авиации В. А. Судец, генерал Н. Э. Берзарин и другие. С командирами соединений
проводил служебное совещание член Военного совета фронта генерал А. С. Желтов.
Он кратко охарактеризовал обстановку, указал на благоприятные условия
предстоящего наступления наших войск, изложил тезисы обращения Военного совета
фронта ко всему личному составу. Он обратил внимание командиров на
необходимость тщательной подготовки личного состава, подчеркнул специфику задач
политической работы. Эти задачи встали перед нами при проведении политической
работы. Они вытекали из того, что после освобождения Молдавии войскам
предстояло действовать на территории других государств, в том числе и тех,
антинародные правители которых ввергли свои страны в войну против СССР. Поэтому
политорганы и партийные организации должны были разъяснить личному составу задачи,
возникшие перед советскими воинами в новых условиях. Особое внимание должно
быть обращено на работу среди местного населения, в частности, на территории
Румынии, на обеспечение высокой бдительности и организованности солдат и
офицеров.
18 августа вечером на тенистой лесной поляне, совсем как
в летних лагерях, собрались на офицерское собрание все командиры подразделений
и частей дивизии, командиры частей усиления. В своем докладе я рассказал об
историческом подвиге, который совершает наша Советская Армия, громя
немецко-фашистских захватчиков, привел новейшие данные о событиях на фронте и в
тылу. К этому времени советские войска на широком фронте пересекли
государственную границу и наступали по земле других государств, выполняя свой
интернациональный долг, освобождая братские народы от фашизма. Я кратко
напомнил боевой путь нашей 301-й стрелковой дивизии, рассказал о героических
подвигах солдат, офицеров, подразделений и частей в минувших боях и выразил
уверенность, что и впредь дивизия будет беспощадно бить врага. На собрании
выступил начальник политического отдела 9-го стрелкового корпуса полковник
Александр Дмитриевич Дроздов. Он рассказал о героических усилиях нашей
Коммунистической партии по руководству борьбой советского народа, о героизме
тружеников тыла, о славном пути нашего корпуса, прошедшего с боями от Кавказа
до Днестра, призвал всех коммунистов, всех офицеров выполнить свой долг перед
партией и Родиной. [145]
На всю жизнь врезалась в память эта лесная поляна с
офицерами дивизии. В центре стол, на нем расставлены коробки с
правительственными наградами. Офицеры расположились вокруг своих командиров
полков.
Группа офицеров 1050-го стрелкового полка во главе с
майором А. Г. Шуруповым. Любят его в полку за личный героизм, уверенное
управление полком. Сейчас он сидел с вытянутой, забинтованной ногой. Проверяя
боевые порядки полка на только что занятой местности, он подорвался на
противопехотной мине. Я смотрел на него и укорял себя, что верю его
оптимистическим докладам о состоянии здоровья; надо будет обязательно
потребовать от начальника медслужбы специальное заключение по этому поводу и,
возможно, отправить командира полка на стационарное лечение.
У А. Г. Шурупова подобрались хорошие комбаты. Командир
1-го стрелкового батальона капитан С. Е. Колесов — ветеран дивизии, первым
форсировал Днестр. Командир 2-го стрелкового батальона капитан Александр
Данилович Перепелицын лишь недавно повышен в должности за умелое командование
стрелковой ротой. Командир 3-го стрелкового батальона капитан А. С. Бородаев —
ветеран дивизии, командует батальоном уверенно.
Офицеры 1052-го стрелкового полка. Рядом сидят недавно
назначенный командиром полка подполковник Александр Иванович Пешков и его
заместитель по политической части майор Иван Яковлевич Гужов. Гужов имеет большой
опыт партийно-политической работы, хорошо проявил себя в боях. С новым
командиром полка у них складывается боевая дружба.
В этом полку также боевые комбаты. Командир 1-го
стрелкового батальона майор Василий Никифорович Тушев, мой саратовский земляк,
ведет свой батальон с Донбасса, отлично знает тактику. Командир 2-го
стрелкового батальона — капитан Василий Емельянов, прибывший из госпиталя.
Командир 3-го стрелкового батальона — капитан Михаил Бойцов, выдвиженец из
ротных командиров. Все бои при форсировании Днестра и на плацдарме батальон под
его командованием провел успешно.
Вот группа офицеров 1054-го стрелкового полка. Командир
майор Николай Николаевич Радаев, несмотря на свою молодость, прозван солдатами
«батей» за большую выдержку, глубокие знания ратного дела. Мне не раз при
разговоре с солдатами приходилось слышать их гордое: «Мы же радаевцы».
В этом полку комбаты с разным опытом. Командир 1-го
стрелкового батальона капитан Федор Федорович Бочков из ротных командиров,
недавно представлен Н. Н. Радаевым на эту должность, и мы без колебаний
согласились с представлением. Командир 2-го стрелкового батальона майор Н. И.
Глушков — ветеран, много раз проверенный в боях. Командир 3-го стрелкового
батальона капитан В. А. Ишин пришел из авиации. Командир батальона из него лишь
формируется. По оценке Радаева, это перспективный [146] офицер, в
оборонительных боях на плацдарме произвел хорошее впечатление.
Отдельной группой сидят офицеры 823-го артиллерийского
полка и отдельного истребительного противотанкового дивизиона. Все они ветераны
дивизии, мастера своего дела, имеют на своем счету сотни боев, и нет сомнения,
что и в предстоящих боях они отлично справятся со своими задачами.
Вот мои постоянные помощники — заместители
командира дивизии, офицеры штаба и служб. Среди них недавно прибывший на
должность начальника артиллерии полковник Николай Федорович Казанцев —
офицер с большой эрудицией и глубокими знаниями в области артиллерийского
искусства. Вместо майора А. П. Четвертнова, убывшего в госпиталь по ранению,
начальником отделения разведки штаба дивизии назначен майор Ф. Л. Яровой,
бывший командир стрелкового батальона. Это инициативный, храбрый и опытный
командир. Начальником политического отдела дивизии — заместителем
командира по политической части недавно назначен подполковник П. С. Коломейцев.
У него огромный опыт партийно-политической работы, с людьми умеет работать,
энергичен. Искренне хочется, чтобы с ним установилась такая же боевая дружба,
какая была у меня с полковником Александром Семеновичем Кошкиным.
Я почти всех офицеров знал лично. Со многими прошел
через горнило сотен боев. «Это большая и дружная боевая семья, — думалось
мне, — с которой можно смело вести дивизию в наступление».
В заключение совещания большой группе офицеров были
вручены правительственные награды. Выступившие от имени награжденных офицеры
горячо поблагодарили Коммунистическую партию и Советское правительство за
награды и заверили командование, что все боевые задачи в предстоящем
наступлении будут, несомненно, выполнены.
Надо сказать, что все мероприятия по подготовке к
наступлению велись с соблюдением всех мер предосторожности и маскировки во всех
звеньях огромного фронтового хозяйства — от стрелковых полков до штаба
фронта. Подготовка операции велась в глубокой тайне от противника. Чтобы
дезинформировать его относительно наших истинных замыслов, на нашем фронте была
осуществлена имитация сосредоточения войск на вспомогательном —
кишиневском направлении, в полосе 5-й Ударной армии. Эти мероприятия были
настолько эффективными, что противник, ожидая главный удар на кишиневском
направлении, к началу операции сосредоточил против 5-й Ударной армии свои
основные силы, а в ходе операции наш главный удар принял за вспомогательный.
Высокое искусство подготовки операции дало свои результаты.
Вплоть до 16 августа в журнале боевых действий группы армий «Южная Украина»
отмечалось, что непосредственно на фронте [147] нельзя обнаружить
никаких признаков готовящегося наступлений русских. Только за несколько дней до
начала наших решительных действий, когда уже ничего нельзя было изменить,
гитлеровцы поняли, что стоят перед лицом смертельной угрозы{83}.
Прорыв
Наступила пора, отдан приказ командующего фронтом. Он
гласил: «Доблестные воины 3-го Украинского фронта! Выполняя наказ Родины, вы
неоднократно обращали в позорное бегство ненавистного врага. В прошлых боях за
освобождение Украины и Молдавии вы проявили чудеса храбрости и героизма... В
тяжелых условиях весенней распутицы нынешнего года вы героически прошли сотни
километров, очищая родную советскую землю от немецко-румынских захватчиков.
Далеко позади остались Днепр, Буг, Кривой Рог, Никополь, Николаев и Одесса. На
ряде участков вами форсирован Днестр. Но еще топчет враг землю Советской
Молдавии и Измаильской области. Еще томятся в рабстве сотни тысяч советских
людей, ручьями льется невинная кровь женщин, детей и стариков. Они ждут своего
освободителя... Приказываю: войскам фронта перейти в решительное наступление» {84}.
На рассвете 20 августа все командование дивизии,
командиры наших частей и средств усиления собрались на командном пункте, на
высотах западнее села Кицканы. На этой гряде высот западнее и южнее Кицкан
разместились все командные пункты командиров корпусов, командармов, почти рядом
с нами разместился командный пункт командующего 17-й воздушной армией, а
немного южнее — передовой командный пункт командующего 3-м Украинским
фронтом генерала армии Ф. И. Толбухина. С нашей высоты так же, как и с
остальных высот, отлично просматривался не только участок прорыва от Хаджимуса
до Киркаешкти, но и весь участок прорыва фронта на десятки километров в
глубину.
Ко мне подошел дивизионный инженер майор Георгий
Лукьянович Саломатин. С осунувшимся лицом и утомленными глазами, но спокойным
уверенным голосом доложил он об инженерном оборудовании исходного положения для
наступления. В памяти восстановился его первый доклад с сотнями цифр по расчету
сил и средств. Трое суток все полки готовили по болотистой зыби колонные пути с
настилом для танков. Теперь на схеме вместо условных знаков предстоящих работ
были начерчены маршруты. По местным предметам в исходном положении, сверяя
схему с местностью, Саломатин показывал маршруты, которые [148]
были закрыты травой. Ничего не было видно, только коричневые линии на схеме
прорезали болотистую топь от исходного положения наступления дивизии до обороны
врага. И на этот раз майор Саломатин показал свое высокое инженерное
мастерство.
— Вы, Георгий Лукьянович, — поблагодарил я
его, — как чародей, со своими саперами все болото за ночь иссушили.
— Да, — подтвердил начальник штаба
дивизии, — оборудование исходного положения, пожалуй, самый большой подвиг
наших инженеров за весь путь от Кавказа.
Командиры частей доложили о готовности. Начальник
политического отдела сообщил, что настроение у личного состава боевое,
наступательное. Все ждут сигнала о наступлении с нетерпением. Солдаты и офицеры
горели желанием скорее пойти в бой, освободить остальную территорию Советской
Молдавии и подать братскую руку помощи румынскому и болгарскому народам.
Этим августовским утром было начато большое сражение в
Молдавии. От грома артиллерийских залпов вздрогнули приднестровские высоты и
долины. Рассветное небо наполнилось гулом сотен летящих советских самолетов. На
полную мощь заработала артиллерия, нависли над вражеской обороной
бомбардировщики. К огненной лавине артиллерийских взрывов штурмующие «ИЛ»
добавили свои всепрожигающие ливни снарядов и пуль. Ясско-Кишиневская операция
началась! Стена пламени и дыма встала над зелеными холмами, лесами и старицей
Днестра.
Наша 301-я стрелковая дивизия сегодня в наступлении не
участвовала. По решению командующего 57-й армией на этом участке предварительно
должна была провести разведку боем 113-я стрелковая дивизия 68-го стрелкового
корпуса. Цель — заставить противника проявить себя, проверить маршруты и
рубежи атаки, улучшить исходное положение для наступления, уточнить цели. Это было
сделано в интересах нашего 9-го стрелкового корпуса.
Новые данные разведки боем были важны в первую очередь
для артиллерии. При большом артиллерийском усилении необходимо было найти
«общий язык» с артиллеристами. «Общим языком» стали наши знания, полученные в
высших учебных заведениях и проверенные боевым опытом. Мы разобрались во
всем — и в создании полковых артиллерийских групп, и особенно в
организации и проведении двойного огневого вала.
Кончилась артиллерийская подготовка. Артиллерийские
группы обозначили огневой вал, и цепи 113-й стрелковой дивизии поднялись в
атаку. Немцы приняли нашу разведку боем за наступление и открыли огонь всей
системой обороны. «Так, так, — говорили офицеры на командном
пункте. — Показывай себя, показывай». На командный пункт дивизии пришел
заместитель командующего 57-й армией генерал-лейтенант А. В. Благодатов.
Убедившись, что задача разведки боем выполнена, он дал указание стрелковые
батальоны 113-й стрелковой дивизии больше в атаку не поднимать. [149]
В это время части нашей дивизии под руководством
заместителей командиров полков и офицеров политического отдела завершали
последние приготовления. Был зачитан приказ Военного совета 3-го Украинского
фронта о переходе войск в наступление. Личный состав дивизии принял приказ с
большим воодушевлением. Общие мысли и чаяния выразил на митинге в 1050-м
стрелковом полку старший сержант Купин из 7-й стрелковой роты. Он говорил:
«Приказ о наступлении — большая радость для нас. Наконец, наступил тот
момент, когда мы начнем бой с проклятым врагом за Советскую Молдавию. Вперед,
боевые друзья! До полного разгрома фашистов!»
Ночью дивизия заняла исходное положение для атаки.
В первый день сражения войска 2-го Украинского фронта
прорвали первую полосу обороны противника, форсировали реку Бахлуй и захватили
мостовые переправы. Для развития успеха командующий фронтом в первый же день
ввел в сражение 6-ю танковую армию в полосе 27-й армии.
В 5-й Ударной армии на широком фронте от Оргиева до
Бендер стрелковые батальоны и полки поднялись в атаку.
26-й гвардейский стрелковый корпус прорвал оборону
противника южнее Оргиева и развивал наступление в направлении северной окраины
Кишинева. 32-й стрелковый корпус прорвал оборону на участке Пугачены —
Шерпены и перешел в наступление в направлении юго-восточной окраины Кишинева. В
нашей 57-й армии 68-й стрелковый корпус штурмовал крепость и город Бендеры.
37-я и 46-я армии прорвали оборону противника на фронте до 40 километров и
углубились до 12 километров.
Раннее утро 21 августа. На командный пункт дивизии
поступило сообщение условным сигналом: «Полки вышли на рубеж атаки». 113-я
стрелковая дивизия ушла на свой участок севернее населенного пункта Хаджимус.
Стало светать. Перед нами постепенно раскрывалась зеленая камышовая ширь с
проблесками озер и болот. Даже танковые колонны, стоящие на деревянных
настилах, были совершенно незаметными, так искусно их замаскировали. По
отношению к долине мы на такой высоте, что нам все видно как с «птичьего полета».
В 6 часов на всем фронте вновь ударила артиллерийская
канонада. И вновь с небес на врага обрушилась воздушная армия генерала В. А.
Судец. Грянула залпами и наша артиллерия. Ударили орудия прямой наводкой по
дотам, дзотам, «ежам» и кольям проволочных барьеров. Артиллеристы всех
артиллерийских групп провели точный расчет и пристрелку. Разрывы снарядов
буквально молотили линии траншей. Удар был могучим. Через две-три минуты мы
увидели, как из первой траншеи начали выскакивать гитлеровцы и бежать в нашу
сторону, размахивая руками и бросаясь прямо в болото. Мне сразу же вспомнилась
лекция в академии имени М. В. Фрунзе комдива Калиновского, участника
брусиловского прорыва в первой мировой войне. Он рассказывал, [150]
что плотность артиллерии на участке прорыва была столь высокой, что во время
артиллерийской подготовки австрийские и немецкие солдаты, обезумевшие от такой
канонады, выскакивали из траншей и разбегались в разные стороны, не обращая
внимания на разрывы артиллерийских снарядов. Нечто подобное происходило и
сейчас.
По телефону майор Радаев докладывал мне:
— Товарищ комдив, немцы бегут к нам. Уж не хитрость
ли какая?
Действительно, трудно было разобраться, что там у них
творилось. Но вскоре все прояснилось. Первые же пленные, выловленные нашими
разведчиками из болота, были невменяемы, с широко раскрытыми от страха глазами,
не могли произнести ни одного внятного слова. А артиллерия била еще 30 минут.
Вот и встал первый рубеж огневого вала. Все с нетерпением ожидали, как он у нас
получится. Ведь первый раз наступали в сопровождении двойного огневого вала.
Шли последние минуты перед переносом огня с первого
рубежа — первой траншеи. Подан сигнал: «Атака!» Поднявшиеся из трясины
стрелковые цепи одним броском вылетели на подошву твердого ската высоты и,
прижимаясь к разрывам снарядов, сближались с первой траншеей. В одно мгновение
слетали камыш и ветви с танков, завихрился сизый дымок под броней, и 96-я
танковая бригада пошла в бой. Танкисты медленно продвигались по настилу дороги,
а затем, выйдя на твердую землю, помчались в боевые порядки стрелковых
батальонов. Снят с первого рубежа огневой вал, а уже по центру Хаджимуса и
гребням высот южнее, до озера Ботна, рвутся снаряды второго огневого вала. Все
офицеры с изумлением и радостью смотрели на начальника артиллерии дивизии
полковника Николая Федоровича Казанцева.
Пехота и танки по крутым скатам высот стремительно
поднимались вперед. Уверенно идут на штурм стрелковые батальоны 1054-го полка,
возглавляемые капитаном Федором Бочковым и капитаном Владимиром Ишиным.
Стрелковая рота старшего лейтенанта Петренко решительно подбежала к траншее
противника, забросала гранатами и сразу двинулась дальше — в населенный
пункт Хаджимус. Командир стрелкового взвода лейтенант Жарехин уже бил фашистов
на западной окраине Хаджимуса. Тяжело раненный в спину, он не оставил своих
боевых друзей, пока его взвод не поднялся на высоту западнее населенного
пункта.
Несмотря на сильный огонь нашей артиллерии, многие
гитлеровцы, укрывшиеся в дотах, дзотах, блиндажах с 10 накатами, выжили. Теперь
они пытались оказывать упорное сопротивление. Но смело и решительно атакуют
наши солдаты. В этой атаке отличился пулеметчик-комсомолец Клочков. Во второй
траншее он взял в плен троих гитлеровцев. Когда группа фашистов попыталась
спастись бегством по ходу сообщения, Клочков рывком обогнал гитлеровцев,
забежал им навстречу и в упор расстрелял [151] из своего ручного
пулемета. Ворвавшись на улицу села Хаджимус, он внезапно столкнулся с тремя
немецкими солдатами. Те подняли руки вверх.
Высоту за высотой берут приступом батальоны 1052-го
стрелкового полка. 2-й стрелковый батальон ведет в бой капитан Василий
Емельянов. Рядом с ним заместитель по политической части капитан Петр Попков.
Они идут с 5-й стрелковой ротой лейтенанта Козловского. Геройский командир роты
первым поднялся в атаку и подал команду: «За мной!» Бойцы все, как один,
поднялись и пошли вперед за огневым валом артиллерии. Комсомолец Вендер уложил
из своего автомата 10 гитлеровцев. Но вот он увидел, что вражеская пушка бьет
из дота. Вендер подполз к доту, забросал амбразуру гранатами, и пушка
прекратила огонь.
Танкисты 96-й танковой бригады, словно много боев прошли
вместе с дивизией, слились с боевыми порядками стрелковых батальонов.
К исходу дня дивизия на своем участке прорвала главную
полосу немецкой обороны и продолжала движение вперед. 57-я армия развивала
наступление. Успех был повсюду. Генерал армии Р. Я. Малиновский для развития
успеха 52-й армии с утра ввел в сражение 18-й танковый корпус. В середине дня
52-я армия штурмом овладела городом Яссы, а 7-я гвардейская армия —
городом Тыргу-Фрумос. Генерал армии Ф. И. Толбухин с утра также ввел в сражение
свою подвижную группу — 4-й и 7-й механизированные корпуса. Темп прорыва
увеличился.
Крепости сдаются
В течение двух дней мощными ударами обоих фронтов была
сокрушена тактическая зона обороны противника. Войска 2-го Украинского фронта
прорвали оборону на участке до 65 километров по фронту и в глубину до 30
километров, а войска 3-го Украинского фронта — на участке 56 километров по
фронту и в глубину на 25–30 километров. Разгрому подверглись все дивизии
первого эшелона противника. В этих условиях 22 августа 57-я армия получила
задачу частью сил нанести удар в северном направлении с целью расширения фронта
прорыва. Решение этой задачи возлагалось на 301-ю стрелковую дивизию.
В последующие два дня подвижные войска 3-го Украинского
фронта продвинулись на глубину 75–115 километров; армейская группа
«Думитреску», противостоявшая нашим войскам, была разрезана на две части: 6-я
немецкая и 3-я румынская армии были полностью изолированы друг от друга.
Ударная группировка фронта выходила на коммуникации 6-й немецкой армии. Войска
46-й армии силами оперативной группы генерал-лейтенанта А. Н. Бахтина в ночь на
23 августа форсировали Днестровский лиман и овладели городом и крепостью
Аккерман. Действия [152] армии привели к полному окружению 3-й румынской армии.
Успешно развивалось также и наступление войск 2-го Украинского фронта —
они устремились на юг вдоль западного берега Прута. Под угрозой окружения
нашими войсками кишиневской группировки немецко-фашистское командование лишь в
ночь на 23 августа начало отвод ее в общем направлении на Котовское, Хуши и
южнее — за Прут. Но было уже поздно: смертельное кольцо окружения
неумолимо замыкалось.
В полосе нашей дивизии события развивались в следующем
порядке. Наш правый сосед наступал медленнее. Это говорится не в порядке упрека
героическим дивизиям 68-го стрелкового корпуса, а для того, чтобы понять,
почему нашей дивизии частью сил пришлось повести наступление на север. Крепость
и город Бендеры были самым настоящим бастионом. Тех, кто штурмовал Бендеры,
убеждать в этом не приходится. Это легко понять и тем, кто бывал в Бендерах и
видел один из оставшихся дотов севернее населенного пункта Хаджимус. Он и
сейчас стоит, этот угрюмый свидетель тех боев, возвышаясь громадной
железобетонной глыбой с амбразурами для пулеметов и орудий. Впереди этого дота
на удалении примерно 100 метров есть развалины железобетонной стены в полметра
толщиной и около полутора метров высотой. Эта замаскированная стена прикрывала
дот от наблюдения и прямых попаданий артиллерийских снарядов. В пространстве от
дота до стены все сметалось ураганным пулеметным огнем. И таких дотов от Бендер
до Хаджимуса стояли десятки. Трудность в уничтожении дотов заключалась в том,
что глубина обороны на этом участке не просматривалась. На нижнем участке от
Хаджимуса до озера Ботна тоже много было дотов и дзотов, но они в общей
траншейной системе хорошо просматривались, и наши орудия, выставленные для стрельбы
прямой наводкой, танки и такие герои-комсомольцы, как Вендер, легко
расправлялись с ними.
Наша дивизия далеко вырвалась вперед. С утра 22 августа
для развития успеха генерал И. П. Рослый ввел в бой 230-ю стрелковую
дивизию — второй эшелон корпуса левее нас — в направлении Киркошты и
лес западнее. Я тоже ввел в бой 1050-й стрелковый полк — второй эшелон
дивизии. К 9 часам полки дивизии овладели рубежом: 1054-й — высотами
севернее Танатыръ, 1050-й — населенным пунктом Танатырь, 1052-й —
селом Урсойя и вышел на высоту западнее и юго-западнее Урсойя{85}.
Немецкое командование поняло, что создается угроза
окружения крепости Бендеры, и бросило на наши полки свои резервы в контратаку.
Особенно ожесточенно контратаковали фашисты открытый
фланг дивизии на участке 1054-го стрелкового полка, вышедшего [153]
на высоты севернее Танатырь. На этих длинных высотах молдавского плоскогорья с
очень крутыми скатами, покрытыми виноградниками, с глубокими оврагами весь день
шел ожесточенный бой. Вместе со стрелковыми батальонами вступили в бой танкисты
и пушечные батареи. Батарея капитана Тишенко встретила атакующие немецкие танки
ураганным огнем. И с первых же выстрелов три фашистских танка и один
«фердинанд» загорелись. Молодой комсорг артиллерийского полка лейтенант Алексей
Бирюков недавно в полку, но своей личной отвагой уже завоевал уважение
артиллеристов. Вот и сейчас он на огневой позиции батареи и ведет бой с
атакующими танками противника. Храбро встретили противника и бронебойщики.
Солдат Постников подпустил «фердинанд» на близкое расстояние и двумя меткими
выстрелами поразил его.
Шел ожесточенный бой и на высотах западнее Урсойя.
1052-й стрелковый полк отразил четыре контратаки гитлеровцев. Первый раз этот
полк вел в наступление бывший политработник подполковник А. И. Пешков. Шефство
над ним мной было поручено полковнику Епанешникову. По итогам первого дня боя,
как он доложил, Пешков еще не «вошел в роль», но отрадно, что старается самостоятельно
управлять полком.
— Ну, и не опекайте его чрезмерно, —
посоветовал я.
Мне хотелось познать молодого командира в бою.
Приказал радисту сержанту Владимиру Курину настроиться
на полковую рацию. Одев наушники, я услышал разговор командира полка с
командиром стрелкового батальона капитаном В. Емельяновым.
Пешков: Я перешел на высоту западнее Урсойя. Как меня поняли? Прием.
Емельянов: Вас понял. Прием.
Пешков: Точно доложите, где боевой порядок батальона? Прием.
Емельянов: На высоте за оврагом, западнее вас, только танки
застряли в овраге. Командир танковой роты со мной. Прошу огневой налет
артиллерии по гребню высоты.
Пешков: Ну зачем же вы загнали танки в овраг? То, что хотели вести их
в боевом порядке батальона, это хорошо. Но необходимо учитывать и рельеф
местности. Посмотрите, остальные танкисты стоят на моей высоте и поддерживают
огнем атаку остальных батальонов. Сейчас дам огневой налет по высоте перед
вами. Вытаскивайте танкистов из оврага. Разговор окончен.
Через несколько минут сержант В. Курин на дивизионной
волне вызвал А. И. Пешкова для разговора со мной. Я ему сказал:
— Ваш разговор с комбатом слышал. Хорошо. Так и
ведите полк. Разговор окончен.
В этом полку при отражении контратак отличились
пулеметчики пулеметной роты капитана Сагадата Нурмагомбетова: Величко, [154]
Новиков, Михайленко, Пастухов, Яковенко, Саламатин, Беус. Они шквалом огня
клали на землю цепи вражеской пехоты, уничтожили около 200 немецких
захватчиков.
О тяжелой обстановке на правом фланге дивизии
свидетельствует тот факт, что после полудня немцы шесть раз переходили в
контратаку. Последняя контратака длилась с 19.00 до 20.30. Все атаки были
отбиты.
Боялись немецкие фашисты выхода нашей дивизии западнее
Бендер. Однако 301-я стрелковая дивизия, усиленная 96-й танковой бригадой,
двумя артиллерийскими полками, поддержанная авиационным полком штурмовиков и
корпусной артиллерийской группой, прорвала оборону противника, отразила все
контратаки на открытом правом фланге и в ходе отражения контратак готовилась к
решительному наступлению.
Подступы к рубежу высот, второй полосы обороны,
превращенных противником в опорные пункты, на которые он опирался при
проведении контратак, поросли высокой кукурузой и виноградником. Изучая
действия гитлеровцев, я увидел, что эти заросли затрудняют им обзор и можно
скрытно приблизиться к высотам. Быстро созрело решение: танковым десантом
стремительным броском через виноградники ворваться на вторую полосу обороны
противника. В боевой обстановке нередко приходится уходить от академической
схемы — заслушивания предложений своих помощников перед принятием
решения — командиру одному приходится немедленно принимать решение на бой.
у В данном случае создалась именно такая обстановка. Я вызвал находившегося
поблизости командира 96-й танковой бригады полковника В. Кулибабенко:
— Слушайте, комбриг, у меня родилась идея
скомандовать «По коням! В атаку, марш!»
— Я ведь смолоду тоже был кавалеристом, —
отозвался он, — удар будет очень кстати.
Заработали радиостанции и передали приказ танковым
батальонам и стрелковым полкам: «Танковым десантом удар в направлении
Григорень». Танки быстро приняли на борт стрелковые роты, и десант ринулся
вперед. За ним и полки поднялись в атаку.
Бросок увенчался успехом. Танковый десант ворвался в
населенные пункты Григорень и Ноу-Григорень. Бойцы, как снег на голову,
обрушились на ошеломленного врага. Оказавшись на улице, стрелковый взвод
лейтенанта Тимофеева застал врасплох группу немцев, которые пытались спастись
бегством под покровом темноты. Увидев, что немецкие артиллеристы пытаются
прицепить пушку к машине, храбрый офицер бросился вперед, огнем из автомата
уничтожил четырех гитлеровцев и захватил исправную машину и пушку. «Летучки»
(боевые листки) сообщили и о многих других героических подвигах воинов в этом
бою. Так, в стрелковой роте, где агитатором был лейтенант Чурилов, «Летучка» [155]
рассказала о боевом подвиге солдата Яшина, спасшего жизнь своему командиру.
Утром 23 августа бой переместился к западу от Григорень.
Дивизия завершила прорыв второй полосы обороны противника и пошла в оперативную
глубину. От внезапного удара нашего танкового десанта фашисты в панике бежали.
1052-й стрелковый полк освободил село Бочкалия. Полк Радаева овладел Плопеки.
В наушниках радиостанции звучат радостные голоса
командиров полков. Майор А. Г. Шурупов докладывает: «Товарищ сотый, полоса
наступления полка увеличивается. Все стрелковые батальоны идут в одном эшелоне.
Стрелки хорошо подружили с танкистами. И сейчас весь полк танковым десантом
стремительно идет вперед.
— Хорошо, майор. Следите за перемещением полковой
артиллерийской группы. Так держать морякам. Разговор окончен».
О моряках мной специально было сказано майору А. Г.
Шурупову потому, что весь личный состав 34-й отдельной морской стрелковой
бригады при формировании 301-й стрелковой дивизии получил наименование 1050-го
стрелкового полка. 2-й стрелковый батальон 1052-го стрелкового полка танковым
десантом вырвался вперед и атаковал северную часть Кашкалия. Развивая наступление,
дивизия уничтожила сотни гитлеровцев, 80 солдат и офицеров были взяты в плен.
Сотни немецких захватчиков уничтожены на молдавской земле под нашими ударами,
сотни пленных колоннами идут на сборный пункт дивизии. На заслон гитлеровцев на
высотах в районе населенного пункта Золотянка и западнее Кашкалия полки в
высоких темпах шли вперед. Участь фашистского гарнизона в крепости Бендеры была
предрешена. Его остатки капитулировали. Личный состав дивизии с воодушевлением
заслушал приказ Верховного Главнокомандующего, в котором объявлялась
благодарность войскам 3-го Украинского фронта.
К исходу дня 301-я дивизия вышла на рубеж
Золотянка — Кашкалия.
Четвертый день безостановочно наступают войска двух
фронтов. 2-й Украинский фронт частью сил развивал наступление к «Фокшанским
воротам», а 18-й танковый корпус, 52-я армия и 4-я гвардейская армия завершали
создание внутреннего фронта окружения кишиневской группировки противника.
Войска 3-го Украинского фронта окончательно сокрушили оборону немцев на всем
протяжении фронта — от Оргиева до Черного моря.
Ударная группировка 5-й Ударной армии в составе 32-го
стрелкового корпуса и часть сил 26-го гвардейского стрелкового корпуса
ворвались в Кишинев {86}.
Наша 57-я армия, овладев крепостью и городом Бендеры,
продвигалась в направлении Котовск, имея 64-й стрелковый корпус [156]
во втором эшелоне. 37-я армия развивала наступление в направлении Селемет. 46-я
армия генерал-лейтенанта И. Т. Шлемина завершила окружение 3-й румынской армии.
Подвижная группа нашего фронта достигла реки Прут: 7-й механизированный корпус
у Леушень захватил мостовую переправу через реку, а 4-й гвардейский
механизированный корпус вышел к переправам через Прут в районе Леово. Здесь они
заняли оборону фронтом на северо-восток. Пути отхода кишиневской группировки
противника в пределах полосы наступления нашего фронта были отрезаны, а 24
августа подвижные войска фронта в районе Хуши, Фэлчиу соединились с передовыми
частями 2-го Украинского фронта. Кольцо вокруг кишиневской группировки
противника сомкнулось. События развивались стремительно. Успех нам сопутствовал
повсюду. Войска 5-й Ударной армии, энергично преследуя отступающего противника,
24 августа штурмом овладели Кишиневом. Над столицей Советской Молдавии вновь
реял советский флаг, водруженный Героем Советского Союза А. И. Бельским. К
этому времени войска 46-й армии в районе северо-западнее Аккермана полностью
разгромили 3-ю румынскую армию в составе трех дивизий и одной бригады. Теперь
основные усилия войск фронта были направлены на то, чтобы совместно с войсками
соседнего фронта уничтожить окруженную группировку врага («Южная Украина»).
Кишиневский «котел»
Эти крупные оперативно-стратегические успехи оказали
быстрое и прямое влияние на внутриполитическое положение в Румынии. 23 августа
1944 г. вооруженные отряды, руководимые Коммунистической партией Румынии,
свергли фашистское правительство Антонеску, арестовали его главарей и
приступили к разоружению немецких войск. Румыния как союзник фашистской
Германии «выбыла из игры». В связи с этим резко изменилась вся обстановка на
Балканах в пользу Советской Армии. Гитлеровцы, однако, не сложили оружия,
оказывали упорное сопротивление.
Мы понимали, что еще требуется дальнейшее напряжение
всех сил, чтобы, не задерживаясь, идти вперед.
К утру 24 августа дивизия освободила населенные пункты
Пикус, Мишовка, форсировала реку Ботна и захватила на ней исправные мостовые переправы,
перерезала железную дорогу Кишинев — Бендеры и захватила станцию Ботна.
1050-й и 1054-й стрелковые полки свернулись в колонны и танковым десантом пошли
на Малешты. 1052-й же стрелковый полк развернул свои батальоны в сторону леса
севернее Гура-Галбен, тесня и загоняя немецкие колонны в лес. В середине дня
полк провел жестокий бой за населенный пункт Резены. В этом бою особенно
отличилась [157] 9-я стрелковая рота капитана Николая Васильевича
Оберемченко, которая первой ворвалась в Розены и уничтожила до 100 гитлеровцев.
Сержант Зажарило огнем из автомата уничтожил семь фашистов, а когда выбыл из
строя командир взвода, он заменил его и уверенно повел взвод в бой.
Одновременно в Резены ворвался танковый десант стрелковой роты капитана Василия
Антоновича Тышкевича. Тяжелораненый командир продолжал командовать своей ротой,
пока здесь полностью не были разгромлены фашисты.
В этот день, обгоняя колонну 1050-го стрелкового полка,
я увидел майора Шурупова на линейке. Опираясь на палку, он хотел приподняться и
встать, но не мог. Подошел врач и озабоченно посмотрел на меня. Я отозвал врача
в сторону.
— Товарищ полковник, — кивнул он головой в
сторону командира полка, — у него начинается гангрена.
Надо было действовать немедленно.
— Сейчас же отправляйтесь в госпиталь, товарищ
майор, — сказал я Шурупову. — Полк примет ваш заместитель майор С. И.
Кульчий.
После этих слов на глазах Александра Георгиевича
навернулись слезы. Ему очень не хотелось расставаться с полком.
Я заверил Александра Георгиевича, что после
выздоровления он вновь вернется в свой полк.
Мы распростились. Я с группой офицеров уехал вперед. На
высоте я невольно остановился и посмотрел назад; линейка майора А. Г. Шурупова
еще стояла на месте.
24 августа мы прошли более 30 километров, освободили 14
населенных пунктов{87}. В боях уничтожены сотни
немецких захватчиков и еще сотни сдались в плен. Колоннами тянулись они на
сборный пункт в тыл дивизии. Нами взяты большие трофеи, в том числе транспорт
всех видов и склады с продовольствием и боеприпасами. Каждый день приближает
нас к окончательной победе над врагом. В этот день голос диктора Левитана донес
до нас приказ Верховного Главнокомандующего: «Наши войска штурмом овладели
столицей Молдавии городом Кишиневом». И еще: освобождены города Ромэн, Бакэу,
Бырлад, Хуши.
Два раза салютовала 24 августа наша столица Москва
войскам 2-го и 3-го Украинских фронтов. Вечером дивизия освободила Малешты,
разгромила противника на высотах и в лесах западнее Малешты, а на рассвете 25
августа окружила и уничтожила вражеский гарнизон в населенном пункте Буцень {88}.
Командный пункт дивизии перемещался в Буцень вблизи
Котовска. В это время сержант В. Курин передал мне наушники, и я услышал
уставший, но уверенный голос командира передового отряда дивизии — 2-го
стрелкового батальона, усиленного танковым [158] батальоном, майора
Александра Даниловича Перепелицына: «В ночном бою наш танковый десант разгромил
немецкий гарнизон в Котовске. Пошел на Прут». Я поблагодарил его и пожелал ему
дальнейших успехов.
Таким образом, с выходом 301-й стрелковой дивизии в
район Буцень, Котовск 57-я армия рассекла кишиневский «котел» на две части:
кишиневскую и гура-галбенскую.
С передовым командным пунктом я сразу же вышел на высоту
западнее Буценя. Внизу лежал в сизой, утренней дымке Котовск.
К северу и северо-востоку от высоты раскинулись рощи,
сады и виноградники. Со стороны Кишинева доносился отдаленный грохот боя.
Где-то там, впереди, к реке Прут идет передовой отряд дивизии. «Молодец майор
Перепелицын. Быстро вошел в семью боевых офицеров дивизии. Отлично ведет свой
батальон по высотам Молдавии», — подумал я.
Я отдал приказ полки свернуть в колонны и главными
силами дивизии идти через Котовск к Пруту. В это время начальник штаба дивизии
получил приказ командира 9-го стрелкового корпуса: «Срочно повернуть дивизию в
юго-восточном направлении, выйти на высоты: 250,0 юго-западнее Базиены и 214,0
северо-западнее Албина. Замкнуть кольцо окружения гура-галбенской группировки
противника. 96-й танковой бригаде продолжить движение на Прут».
Мы тепло расстались с танкистами полковника В. А.
Кулибабенко. Стрелковые полки немедленно повернулись в юго-восточном
направлении. После короткого совещания в штабе дивизии мы разъехались по
полкам: я с группой офицеров — в 1054-й стрелковый полк к майору Н. Н.
Радаеву, полковник А. П. Епанешников — в 1050-й стрелковый полк к майору
Савве Ивановичу Кульчий, полковник М. И. Сафонов с офицерами штаба
дивизии — в 1052-й стрелковый полк.
Сложилась необычная обстановка. Главные силы дивизии
уходили на юго-восток, а передовой отряд выходил к Лапушне.
Майор А. Д. Перепелицын повел передовой отряд от населенного
пункта Котовск на запад. К полудню отряд вышел на левый берег Прута западнее
Леушеня и соединился здесь с другими частями.
Командование 1050-го стрелкового полка и штаб то ли в
спешке не связались с батальоном, то ли потеряли связь, но они установили
«пропажу» батальона только вечером. Александр Прокофьевич Епанешников,
находившийся в 1050-м стрелковом полку, узнал об этом, но приказал майору С. И.
Кульчему не докладывать мне, чтобы не расстраивать перед ночным боем.
На другой день на берегу Прута один из командиров полков
видит, что рядом с ним воюет неизвестный ему батальон, да еще с танками. Вызвал
к себе майора А. Д. Перепелицына и узнал из его доклада, как он попал к нему в
соседи. [159]
— Ваша дивизия, наверное, получила другую задачу, и
я ваш батальон присоединяю к своему полку.
Майор Перепелицын начал возражать. Тогда командир полка
сказал:
— Ладно, придет твоя дивизия, я тебя отпущу, а пока
воюй вместе со мной.
И до 28 августа батальон майора Перепелицына воевал на
левом берегу Прута в составе другого полка. Майора Перепелицына вызвали в штаб
и объявили ему:
— Наш полк получил задачу переправиться через Прут
и идти вперед. Пойдешь с нами.
Перепелицын молча выслушал доклад, вернулся в батальон,
приказал срочно получить продовольствие и с наступлением темноты увел батальон
в лес. На следующее утро приказал выставить охранение и с капитаном П. А.
Карибским поехал искать «начальство». Ему повезло — он приехал на
командный пункт командующего 3-м Украинским фронтом. Сообщил дежурному офицеру,
что он прибыл с докладом лично к генералу Ф. И. Толбухину. Через несколько
минут пришел дежурный и провел его к командующему фронтом. Генерал Ф. И.
Толбухин встретил незнакомого майора приветливо и подробно расспросил о дивизии
и батальоне. Во время рассказа Федор Иванович с трудом сдерживался от смеха.
Сняв телефонную трубку, он что-то сказал, и в комнату вошел генерал С. С.
Бирюзов.
— Сергей Семенович, вы послушайте только, что
рассказывает этот офицер. Из гвардейского механизированного корпуса удрал и
ищет свою 301-ю стрелковую дивизию.
— Товарищ майор, повторите, пожалуйста, генералу
Бирюзову свою историю с батальоном.
Теперь они оба смеялись до слез. Затем генерал Толбухин
встал, подошел к Перепелицыну, положил руку на плечо и добродушно сказал:
— Товарищ майор, мы ведь смеемся не над вами, а от
радости, что у нас такие замечательные патриоты своих частей, как вы. Да и над
вашим рассказом. Вы же откуда-нибудь с Дона? Ну, вот я и угадал, вы
замечательный рассказчик. За бой вашему батальону и вам большое спасибо. 9-й
стрелковый корпус и ваша 301-стрелковая дивизия воевали хорошо. Военный совет
объявил всему личному составу батальона благодарность. Только корпус теперь
вошел в состав 5-й Ударной армии, а она вышла из состава нашего фронта. Уже
грузится в эшелоны и отправляется на новое место.
— Я думаю, — сказал он, — что если вы
нашли командующего фронтом, — при этих словах они с генералом Бирюзовым
вновь рассмеялись, — то свою армию, конечно, найдете. Сергей Семенович,
напишите ему благодарственное письмо, дайте офицера, пусть он погрузит этот
батальон в эшелоны 5-й Ударной армии на станции Веселый Кут. [160]
Об этом мы узнали позже, а тогда, утром 25 августа, мы
знали лишь то, что передовой отряд нашей дивизии на реке Прут. Заботы,
связанные со срочным поворотом фронта всей дивизии и маршем полков на новый
рубеж, целиком заняли наше время и внимание. С подходом к населенному пункту
Фарладань и реке Кагальник полки развернулись в боевые порядки. Стрелковые
батальоны несколько раз поднимались в атаку, но гитлеровцы встречали наши атаки
мощным пулеметным огнем. Все пушечные дивизионы мы приготовили для стрельбы
прямой наводкой. Подготовили огневой налет гаубичных и минометных батарей.
Ударами орудий для прямой наводки, залпами гаубиц и могучим ураганом реактивных
снарядов дивизиона «катюш» накрыли Фарладань. Стрелковые цепи поднялись еще раз
в атаку. Не выдержал враг нашего напора. Батальоны Н. Н. Радаева ворвались в
Фарладань, цепи 1050-го стрелкового полка вошли в лес на высоте 243,6.
Бой за Фарладань отличался скоротечностью. 2-й
стрелковый батальон капитана Глушкова первым ворвался в село, затем на его
южную окраину проникло отделение младшего сержанта Топовенко, отрезало пути
отхода фашистам в этом направлении и помогло своей роте взять в плен 150
гитлеровцев, 120 повозок и 7 автомашин. Молодые командиры стрелковых взводов
лейтенанты Федоренко, Жерновой, Ливазо действовали решительно и продолжали
развивать наступление. Противник был смят в Фарладани и на высотах западнее его.
Не успели наши бойцы хотя бы немного передохнуть, как
завязался новый бой за село Базиень. После бомбового удара авиации и короткого
артиллерийского налета стрелковые батальоны с криком «Ура!» ринулись вперед.
Свой передовой командный пункт мы сразу же переместили на высоту 247,3,
западнее Фарладани. Вскоре к нам приехал заместитель командующего войсками 57-й
армии генерал Благодатов. Представился ему, а он, быстро поздоровавшись,
сказал:
— Видел атаку вашей дивизии. Вот так надо
торопиться, времени у нас мало.
— Стараемся, — ответил я ему.
Генерал рассказал, что в тылу бродят десятки фашистов,
собираются группами и выходят на дороги, сдаются в плен или пытаются
обстреливать наши войска. Оказалось, что и его группа была обстреляна и в
группе имеются раненые.
В это время полки дивизии ворвались в Базиень и заняли
оборону на высотах. Мы видели это со своего передового командного пункта. Скоро
на восточных скатах высоты стали появляться кучки черной земли.
— Окапываются, это хорошо. Обязательно надо всем окопаться, —
сказал генерал Благодатов. — Теперь кольцо окружения вокруг
гура-галбенской группировки прочно замкнуто. [161]
В тот же день соединения 32-го стрелкового корпуса
генерала Д. С. Жеребина, сломив огневое сопротивление противника в районе
Логанешта, форсировали реку Кагальник и, уничтожив мелкие группы противника в
лесах западнее, вышли в район Лапушны, где встретились с частями 2-го
Украинского фронта. Таким образом, образовалось два «котла»: один был создан
5-й Ударной армией 3-го Украинского фронта, 52-й армией и 4-й гвардейской
армией 2-го Украинского фронта, в него попали части 7-го и 44-го немецких
армейских корпусов; другой «котел» создали 57-я и 37-я армии, окружив части
30-го и 52-го немецких армейских корпусов.
Вечерело. Генерал Благодатов сказал, что ему пора
возвращаться.
— Ну куда же вы поедете на ночь глядя? Оставайтесь
на командном пункте нашей дивизии, — предложил я.
— Нет, не могу. Командарм просил лично проследить
за выходом вашей дивизии на этот рубеж. Надо поспешить с докладом.
Он пожелал нам успеха, предупредил о возможных попытках
гитлеровцев прорваться через боевые порядки дивизии.
Командный пункт дивизии разместился в Базиень. В
сумерках мы с начштаба М. И. Сафоновым поднялись по изрытой воронками дороге на
высоту западнее Базиень, чтобы детальнее изучить поле боя. Сил для организации
обороны на сплошном фронте явно не хватало. Чтобы не допустить разрывов в
боевых порядках, я выдвинул на передний край саперный батальон и
разведывательную роту дивизии. Поле перед нами было завалено разгромленной
вражеской техникой — автомашинами, орудиями, повозками. Это все, что
осталось от немецкой колонны, которая несколько часов назад пыталась уйти на
запад от Фарладани. Ее разгромили наши штурмовики. Гитлеровцы бросили машины,
орудия в конной упряжке, обоз и пытались убежать налегке. Но и это им не
удалось: они попали под удар наших полков.
Ночью 26 августа
Дивизия спешно окапывалась. Командир корпуса предупредил
меня, что этой ночью фашисты, возможно, попытаются вырваться из «котла» на
участке нашей дивизии. Я с начальником политотдела и некоторыми офицерами штаба
обошел боевой порядок дивизии. Всюду люди копали траншеи. Заместитель
начальника политотдела дивизии подполковник Патратиев на мой вопрос «Зачем
собрали жителей на работу?» ответил:
— Они сами пришли, принесли солдатам хлеб, молоко и
даже вино. Угостили их и принялись за работу своими лопатами.
Ко мне подходили радостные мужчины и женщины со словами
благодарности за избавление от проклятых фашистов. С трудом [162]
упросили их уйти в свои укрытия, потому что скоро будет бой.
Боевой порядок дивизии строился в один эшелон: 1054-й
стрелковый полк занял оборону по восточным скатам высоты 250,0, 1050-й полк
окопался на восточных скатах высоты 214,0, саперный батальон и разведывательная
рота дивизии — на южной окраине Базиены. Наш рубеж от Базиены по западным
высотам до Албина являлся западной частью кольца окружения. Оценивая
обстановку, я пришел к выводу, что именно на этом участке и только на запад
будет прорываться окруженная группировка противника. О силах противника ничего
не было известно. Ясно лишь было: в покрытом туманом и дымом огромном лесном
массиве восточнее Гура-Галбена соединениями 37-й и 57-й армий окружены два
немецких корпуса (30-й и 52-й). Они обречены на поражение и будут яростно
сопротивляться. Куда хлынет эта масса людей и техники? Ясно, что это должно
было произойти на участке нашей дивизии, между населенными пунктами Албина и
Базиены. Это самый короткий путь и пока самая тоненькая линия кольца — еще
несколько часов назад здесь не было советских войск. Это, несомненно, известно
командованию окруженных.
Дивизии предстоит принять на себя удар огромной силы.
Что же, нас учили врагов не считать, а бить. «Эту мысль передать командирам
полков, всем, всем», — думал я, еще и еще раз уточняя и улучшая боевой
порядок дивизии. Приказал Радаеву батальоны расположить в два эшелона, имея в
полку небольшой резерв; пулеметные роты батальонов, пушечные батареи расставить
по фронту и в глубину и лично проследить за размещением.
Полковник Епанешников доложил, что он понимает тяжелую
обстановку для 1050-го стрелкового полка и берет командование полком на себя. Я
поблагодарил его за это решение. Деталей о построении боевого порядка он не
требовал, ибо мне хорошо была известна его тактическая грамотность и его
огромный боевой опыт. Мы обменялись мнениями только по отдельным вопросам.
Начальнику штаба дивизии поручил лично проверить размещение саперного батальона
и разведывательной роты.
Надо было помочь личному составу уяснить сложившуюся
обстановку, рассказать о том, что мы окружили врага и теперь должны добить его,
не пропуская через наши боевые порядки ни одного гитлеровца. Боевые
листки-молнии полетели по боевым цепям стрелковых рот с призывом: «Фашисты не
пройдут!» Командиры и политработники, коммунисты и агитаторы в вечерних
сумерках ходили по боевым цепям, воодушевляя людей и мобилизуя их на подвиг.
Стемнело. Черные брустверы окопов на скошенном
золотистом поле восточных скатов высот между Базиеной и Албиной скрылись в туманной
мгле. Как-то мгновенно исчезли в ночной тьме молдавские горы и долина реки
Кагальник. Воцарилась тишина, [163] но никто не мог сказать — надолго ли. На командный
пункт привели двух перебежчиков, вышедших к батарее капитана Василия Вялушкина.
Они рассказали, что в лесу большое скопление немецких войск, колонны движутся
сюда и, вероятно, скоро их авангард будет здесь. Я приказал всем командирам
привести войска в боевую готовность.
Ждать пришлось недолго. Ночную мглу вспорола сигнальная
ракета — это наши наблюдатели обнаружили приближение врага. И в тот же миг
огненные пулеметные и автоматные трассы пронзили темноту. В отблеске выстрелов
и ракет стала видна движущаяся масса черных фигур людей и машин. Первой открыла
огонь саперная рота капитана Н. Т. Белова, оборонявшая дорогу при входе в
Базиень. Ударила и артиллерийская батарея капитана Н. Г. Черкасова. Залпы
орудий нарушили тишину. Вспыхнул фашистский танк. Теперь отчетливо стали видны
фигуры гитлеровцев. Два раза поднимались здесь фашистские цепи для атаки и тут
же ложились на землю под шквалом пулеметных и автоматных трасс.
По докладам командиров полков, на их участках противник
не появлялся. Я предупредил их, что противник будет искать выход, возможно,
изменит направление. Они отвечали, что готовы огнем встретить врага.
Переговорил по телефону с командирами батальонов. Начальник связи дивизии
полковник Григорьев обеспечил связь даже со всеми командирами стрелковых
батальонов. Все комбаты были в боевом настроении, их войска — в полной
боевой готовности.
Привели новую партию пленных. Они оказались из частей
30-го армейского корпуса и рассказали, что несколько больших колонн пехоты с
танками и артиллерией идут в этом направлении. В это время офицеры разведки
дивизии майор Ф. Л. Яровой и капитан В. К. Гришко с группой разведчиков
установили, что колонны противника повернули к высотам западнее Базиень. Стало
ясно, что через несколько минут головная вражеская колонна достигнет позиций
полка Радаева. Не прошло и часа, как ночная мгла снова запылала огненным
заревом, но теперь уже там, где мы предполагали, — над западными высотами.
Это между Базиеной и Албиной шла на прорыв многотысячная гура-галбенская
группировка противника, пытавшаяся вырваться из окружения. Забушевал огненный
смерч в долине реки Кагальник. Впервые в истории дивизии начался кровопролитный
бой с окруженной ордой противника.
Мы с начальником штаба дивизии стояли на скате высоты
западнее Базиень. Было видно, как огневой барьер наших стрелковых рот опоясал
почти у подножия скаты высот. Пулеметные роты и пушечные батареи беспрерывно
били из темной мглы. И на этот огневой барьер плотной сплошной массой шли
обезумевшие от страха гитлеровцы. Это была ужасная, незабываемая картина, каких
мне еще не доводилось ранее видеть. [164]
Бой продолжался с неослабеваемым напряжением. Начальник
артиллерии дивизии полковник Н. Ф. Казанцев доложил, что включил в бой свой
резерв в составе трех гаубичных батарей.
Майор Радаев доложил, что на участке его полка фашисты
идут густой массой, командиры стрелковых батальонов капитан Ф. Ф. Бочков, майор
Н. И. Глушков, капитан В. А. Ишин уверенно руководят действиями подразделений.
Пулеметная рота лейтенанта Ф. А. Маджуги ведет массированный огонь.
В боевые порядки первого стрелкового батальона все же
ворвалась одна группа гитлеровцев. Капитан Ф. Бочков со своим заместителем по
политической части поднимает в контратаку стрелковую роту старшего лейтенанта
Горбункова, и она в рукопашном бою уничтожает ворвавшихся фашистов. В центре
боевого порядка стрелковый батальон капитана В. Ишина. Он уверенно доложил мне,
что задача его батальона является центральной задачей полка в обороне высоты и
что личный состав успешно выполняет поставленную перед ним задачу. Когда
фашисты вклинились в боевой порядок батальона, бойцы не дрогнули: они видели
рядом командира батальона, который вместе с комсоргом батальона Иваном
Сеничкиным участвовал в рукопашном бою. С группой комсомольцев-автоматчиков
Сеничкин ворвался в лавину атакующих немцев: свыше 50 гитлеровцев было
уничтожено, остальные побросали оружие и сдались в плен.
Большую выдержку в бою проявили стрелковые роты старших
лейтенантов П. И. Самойленко и В. В. Петренко. Они приняли на себя основной
удар противника. Красноармейцы Ф. К. Бондарев, М. И. Онищенко уничтожили в
рукопашном бою по 5 гитлеровцев.
Все новые волны фашистов поднимаются на высоты из долины
реки Кагальник. По стене атакующих бьет залпами пушечный дивизион майора
Сотникова. Вражья стена под ударами наших артиллеристов становится все меньше
и, наконец, рассыпается совсем. Но вот из темноты выползают немецкие танки.
Пять вражеских бронированных машин мчатся прямо на взвод лейтенанта И. И.
Шкокова и третью батарею капитана В. Г. Макарова. Лейтенант подпускает танки
почти к самым орудиям. Гремит залп, второй, третий. Один за другим в громадные
огненные шары превращаются темные силуэты танков. Орудийные расчеты Батурина,
Дмитриева, Насонова, Пономарева победили.
Идет жаркий бой и на левом фланге полка. В балке
батальон майора Глушкова стоит насмерть. В балку по дороге спускается колонна
обезумевших фашистов. Путь им преграждают пулеметчики Маринбеков, Васиев,
Скирдоняк, Ролев. Основной удар врага здесь пришелся по стрелковым ротам
старшего лейтенанта М. И. Песоцкого и старшего лейтенанта И. Г. Деметришвили.
На этот тяжелый участок боя вышли командир батальона майор Глушков и парторг
батальона лейтенант Василий Карасев. Здесь, в балке, кипел самый напряженный
огневой и рукопашный бой. [165]
Майор Глушков вместе со старшиной Белоусовым, рядовыми
Титовым и Чернозубенко, сражаясь в самой гуще фашистов, уничтожили более
десятка врагов. И здесь фашисты не прошли.
Ожесточенный бой шел и на участке 1050-го стрелкового
полка. 1-й стрелковый батальон старшего лейтенанта С. Е. Колесова,
взаимодействуя с соседним батальоном майора Глушкова, отбивал яростные атаки
врага. Лавина гитлеровцев шла через седловину между высотами 214,0 и 250,0, а
также по дороге между высотой 250,0 и Базиень. На юго-восточных скатах высоты
250,0 стрелковые взводы лейтенантов Федоренко, Жернового, Ливазо шквальным огнем
встретили атакующие немецкие цепи. Но все сильнее напор гитлеровцев к
седловине — перевалу между высотами 214,0 и 250,0. По приказу командира
батальона Колесова, автоматчики лейтенанта Федоренко быстро перешли на
восточные скаты седловины. Автоматчики старший сержант Немчик, сержанты
Черненко, Спирин, Круглов, рядовые Сикаченко, Церковский, Ведынский, Кузнецов,
Болонюк и их боевые товарищи обрушили шквальный огонь по фашистским цепям.
На 3-й стрелковый батальон майора А. С. Бородаева также
обрушился удар немецкой пехоты с танками. 10 танков показались вдоль дороги
западнее Базиень. Их встретил пушечный дивизион майора П. С. Ковалевского.
Орудия сержантов В. А. Ткаченко, И. Д. Румянцева в упор ударили по подошедшим
машинам, и три огненных столба поднялись в небо. А рядом с 3-м батальоном
разведывательная рота дивизии со второй батареей отдельного истребительного
противотанкового дивизиона капитана В. И. Вялушкина под общим командованием
офицера разведки штаба дивизии майора Ф. Л. Ярового также огневым ударом
встретила атаку немецкой пехоты и танков. Смертельно раненный командир батареи
Василий Вялушкин продолжал командовать батареей. Севастопольский моряк,
командир огневого взвода лейтенант Алексей Денисюк в упор расстреливал немецкие
танки. Отличился в этом бою с танками Дмитрий Чернозуб: его орудие с первых же
выстрелов подбило два танка.
Всю ночь бушевало огненное море на высотах западнее
Базиены и Албины. Лишь ненадолго фашисты прекратили атаки, видимо,
перегруппировывая силы. Утром 26-го, когда лишь чуть посветлел восток, они
повели еще одну ожесточенную атаку. Большой группе фашистов удалось прорваться
сквозь боевой порядок 2-го батальона к командному пункту 1054-го стрелкового
полка. В полковой радиосети 1054-го стрелкового полка беспрерывно раздавался
голос командира полка Н. Н. Радаева. Голос с надрывом, это и понятно.
Запомнилась его фраза: «Бочков, на правом фланге у тебя идет сильная стрельба,
это, как и у нас, еще фашисты поднялись в атаку... Иду в контратаку...»
Мне стало ясно, что на командный пункт Радаева ворвался
противник. Связь прервалась. Единственная телефонная линия сохранялась с
командиром 3-го батальона капитаном Ишиным. [166]
Я приказал ему до восстановления связи с командным
пунктом полка вступить во временное командование полком, где воины во всей
глубине обороны вели бой.
В эти минуты на командном пункте Радаева шла рукопашная
схватка. Бились все: командование полка, штабные офицеры, связисты, саперы и
даже раненые. На пункте сбора раненых, у одного окопа на командном пункте, санинструктор
старшина медицинской службы Екатерина Скрипниченко перевязывала раненых. Вдруг
она увидела троих немцев, бегущих прямо на нее. Автоматная очередь Екатерины
сразила двух фашистов, но один набросился на нее. Ей удалось сразить врага. Но
вот еще двое вынырнули из темноты. И опять прогремела автоматная очередь, разя
фашистов.
Тяжелая обстановка сложилась на участке батальона
капитана Федора Бочкова. Немцы стремились прорваться к открытому правому
флангу, но на пути фашистских атак стояла 3-я стрелковая рота старшего
лейтенанта Горбункова. Тяжелораненый командир роты продолжал командовать. На
взвод младшего лейтенанта Рамиля Юсупова шли густые немецкие цепи. Взвод ведет
огонь. Погиб пулеметный расчет, и геройский сын татарского народа младший лейтенант
Юсупов сам ложится к пулемету. Огненная струя продолжала косить фашистов до
последней минуты жизни героя. Юсупов, ведя огонь из ручного пулемета, уничтожил
75 гитлеровцев. В рядах противника паника и замешательство, [167]
наши стрелковые подразделения получили возможность успешно отразить контратаку.
В 1050-м стрелковом полку шел тоже тяжелейший бой.
Большая группа противника прорвалась к командному пункту полка. Полковник
Епанешников и майор Кульчий поднимают роту автоматчиков, взвод разведки и ведут
в атаку на прорвавшегося противника. На высоте 250,0 забушевал огневой и
рукопашный бой. Гремят залпы огневого взвода полковой батареи лейтенанта Н. Ф.
Баркова. Редеет стена немецкой пехоты. Комсомолец-автоматчик И. П. Кушнир и его
боевые товарищи прикрывают командира полка, бьют фашистов. Никому не удалось
прорваться через боевые порядки полка. В бою был ранен Александр Прокофьевич
Епанешников. Автоматчики вынесли его из боя и доставили на командный пункт
полка. Ранен и майор Кульчий. Епанешников запретил сообщать мне о своем
ранении. «Когда я схватил телефонную трубку, — рассказывал майор
Кульчий, — он подозвал меня к себе. — Не надо, говорит, я понимаю,
что ты хочешь сделать. Не передавай — Антонов или Сафонов сейчас же
прибегут к нам. Тяжелый идет бой — не будем им мешать управлять боем».
Полковой врач на месте обработал рану. Удалось немного остановить кровь.
Полковник, лежа на плащ-палатке, продолжал руководить полком.
Причина столь яростного напора гитлеровских войск была
одна: страх. Он гнал их прямо на наши пулеметы и орудия. Под покровом темноты
они хотели вырваться из смертельного «котла». Наступило утро, но они все еще
толпились перед обороной дивизии. Я решил атаковать эту группировку с тыла, на
участке между Албиной и Базиеной. Подана команда 1052-му стрелковому полку.
Дружно подняли свои батальоны капитаны В. А. Емельянов и М. П. Бойцов.
Стремительно побежали вперед стрелковые роты. Совсем рассвело, когда в тылу у
немцев раздались стрельба и громовое «Ура!» Я предупредил Радаева и Епанешникова
о том, что это с тыла атакуют стрелковые батальоны 1052-го стрелкового полка.
Левофланговый батальон капитана Василия Емельянова ворвался в село Албина. Туда
же подоспели части 82-го стрелкового корпуса 37-й армии.
Утром 26-го словно по команде начали один за другим
появляться белые флаги. Наступила тишина. Утренний туман и пороховой дым
рассеивались. На полевых дорогах стояли длинные колонны автомашин, артиллерии,
повозок. На скате высот перед фронтом дивизии лежали тысячи трупов немецких солдат
и офицеров. Из кустарников и оврагов выходили группы людей в зеленых френчах с
белыми флагами и строились в колонны. Это — военнопленные.
В журнале боевых действий 301-й стрелковой дивизии
записано:
«... Сколько бы противник ни старался выйти из окружения, нигде
успеха не имел, всюду встречал упорное сопротивление наших [168]
войск. Долго запомнится этот бой бойцам и офицерам дивизии. Это был момент
окончательного уничтожения окруженной группировки противника. Сотни разбитых и
исправных машин, десятки вражеских пушек, сотни его пулеметов, тысячи винтовок
и автоматов, тысячи убитых солдат и офицеров валялись на поле боя, в балках
юго-западнее Базиены и северо-западнее Албины. Нельзя было найти места, где бы
не валялись десятки убитых вражеских солдат. Ни один солдат или офицер 30-го
немецкого корпуса не смог выйти из окружения. Захвачен штаб 30-го армейского
корпуса» {89}.
Устами участников сражений
В повозке на плащ-накидке лежал полковник Епанешников.
«Линейка» остановилась на южной окраине Базиены. Бледный, с уставшими глазами
Александр Прокофьевич повернулся в нашу сторону. Мы провожали своего боевого
друга в тыл, в госпиталь, провожали с надеждой, что он выздоровеет и скоро
вернется в дивизию.
На своем командном пункте майор Радаев строил колонну
пленных офицеров штаба 30-го армейского корпуса. Подошел ко мне с докладом.
— Кто это? — спросил я Николая Николаевича,
показывая на военнопленных.
— Офицеры штаба 30-го армейского корпуса, —
ответил он.
— Весь штаб корпуса собрали?
— Весь, товарищ полковник. Только вот командира
корпуса генерал-лейтенанта Постеля пока не нашли. Вот тот немецкий
офицер, — Радаев указал на коренастого рыжего немца, — говорит, что
генерал почти до самого конца боя со штабом был. Затем с генералом Дроббе сели
в танк и поехали к атакующим колоннам.
— А начальник штаба корпуса где? — спросил
Михаил Иванович.
— Полковник Клаус был убит еще в самом начале боя.
Обошли колонну пленных и поднялись на высоту 214,0, где
оборонялся батальон капитана Ишина. Капитан уверенно доложил о прошедшем бое.
Этот бывший авиатор стал опытным пехотным командиром. Я похвалил его за
руководство батальоном в бою и приказал майору Радаеву представить капитана
Ишина к очередному званию и правительственной награде.
Из молдавской эпопеи наиболее тяжелым для нашей дивизии
был ночной бой 26 августа. Привожу свидетельства участников.
Бывший командир огневого взвода отдельного
истребительного противотанкового дивизиона лейтенант Алексей Денисюк
вспоминает: Наши полки замкнули кольцо и продвинулись вперед. Вторая батарея
337-го отдельного истребительного противотанкового [169]
дивизиона с разведывательной ротой дивизии заняла оборону на скатах высоты юго-западнее
Базиены, недалеко от штаба дивизии. К вечеру мы после довольно длительного
марша вошли в селение. Нам указали место, где мы должны были занять оборону на
окраине этого села. Мы поставили пушки, скинули по паре ящиков со снарядами.
Где-то часов в 22–23 наши бойцы привели двух военнопленных, которые сказали,
что в другом селении находится почти полностью 300-я пехотная дивизия немцев
(как раз та, которая стояла против нас на днестровском плацдарме). К утру будет
выходить из окружения через наше селение, выходя в тыл нашим полкам. Мы этих
пленных отправили в штаб дивизии, а сами приняли срочные меры к усилению нашей
обороны. Сразу же подвезли снаряды, окопали как следует пушки, выкопали траншеи
и укрытия. В общем работали, как черти. Наше боевое охранение, выставленное
вперед, дало сигнал о приближении немцев. Мы изо всех четырех пушек открыли
стрельбу вдоль оврага, по которому шли немцы. Стреляли из пулеметов и
автоматов. Кажется, нам была прислана из штаба дивизии рота автоматчиков. В
суматохе не заметили, как рассвело и рассеялся туман, и перед нашими глазами
открылась страшная картина. Солдаты, машины, пушки, лошади противника —
все перемешалось. Отдельные подразделения немцев выходили из оврага и бежали в
сторону леса, где стоял наш первый полк (1050-й стрелковый полк). Мы уничтожали
бегущих фашистов. Вскоре все было кончено. Масса пленных, техники и особенно
машин была взята после этого боя.
А вот воспоминание старшего сержанта Николая
Константиновича Тимощенко: «Начал я свой боевой путь на Днестре. Первым номером
в роте ПТР младшим сержантом в 1-м стрелковом батальоне 1050-го стрелкового
полка.
Однажды ночью на КП 1050-го стрелкового полка со всех
сторон налетели немцы (они хотели из окружения прорваться). Их было много,
больше полка, с танками и артиллерией. 1-й и 3-й батальоны были расположены в
боевых порядках впереди. Я в то время с ПТР и мой второй номер были приданы к
штабу полка. Фашисты налетели ночью на КП. Еще были на КП одна пушка 45 мм и
взвод автоматчиков. Досталось же нам! Жарко было. Немец ночью лез на нас, как
саранча. Мы их били в упор. В то время находился на КП 1050-го стрелкового
полка полковник Епанешников. Он был тяжело ранен. Был убит мой второй
номер — Павел Кара. Если бы не было в то время на КП полка 45-мм пушки, они
нас смяли бы. Но там был такой храбрый расчет, что у них ствол нагревался до
красна, и они в упор уничтожили много фашистов, подбили танк. Конечно, и я им с
ПТР помог. Не помню их фамилий, но это был очень храбрый расчет. Утром, когда
рассвело, мы, кто остался жив, увидели впереди нас в 20–30 метрах и ближе
множество трупов и разбитой техники, а оставшиеся в живых фашисты спрятались в
балке, в кустах. [171]
И вот — не помню фамилию старшего лейтенанта,
офицера разведки полка — он подошел к немцам и по-немецки стал им
говорить, чтобы они сдавались в плен. Один фашистский офицер-немец выстрелил в
старшего лейтенанта, но только ранил его. А немцы сами в упор расстреляли этого
немца-офицера и сдались нам в плен, человек до трехсот.
Бывший начальник штаба дивизии пишет: «Несмотря на то,
что в ночном бою части противника, прорывавшиеся на участке 301-й стрелковой
дивизии, имели численное превосходство, они были полностью разгромлены»{90}.
Участник боев за освобождение Молдавии, ветеран 301-й
стрелковой дивизии М. Удовенко рассказывает: «Несколько дней шли сражения
жестокие и кровопролитные в «котле». В юго-восточной части кишиневского «котла»
у сел Гура-Голбена, Базиень, Сарта-Галбена, Албина наступала 301-я стрелковая
дивизия.
К вечеру 25 августа штаб дивизии расположился в Базиень.
Полки на захваченном рубеже быстро закрепились. В полночь немцы двумя плотными
колоннами устремились между селами Базиень и Албина.
Сильный ночной бой разгорелся в Базиени, где находился
командный пункт дивизии. На юго-восточную окраину села, где держала оборону
одна лишь наша саперная рота, обрушилось до батальона немцев с двумя танками.
Весь личный состав штаба был брошен на отражение ночной атаки гитлеровцев. Враг
был отброшен... Так закончился этот напряженный ночной бой дивизии. Утром
началась сдача немцев в плен. А кругом — в садах и виноградниках, на
улицах сел, в кукурузных полях, на скатах высот и на опушках леса — лежали
брошенные танки, орудия, минометы, машины, валялось оружие и множество
вражеских трупов» {91}.
К исходу 27 августа сопротивление окруженного противника
восточнее Прута было окончательно сломлено. Однако большая группа противника
сумела прорваться на юго-запад через боевые порядки войск 52-й армии, пытаясь
пробиться через Карпаты в Венгрию. Но и она к 29 августа была полностью
уничтожена.
Наступление двух фронтов завершилось. Немецко-фашистская
группировка «Южная Украина» была разгромлена. Из войны на стороне фашистской
Германии была выведена Румыния. Гитлеровская клика лишилась своего сателлита.
Разгром группы армий «Южная Украина» привел к коренному изменению
стратегической обстановки на Балканах в пользу Советской Армии. Завершив
освобождение Советской Молдавии и Измаильской области, войска нашего фронта
очистили от гитлеровских захватчиков восточные районы Румынии и вышли к 5
сентября на румыно-болгарскую [172] границу. Соединения 2-го Украинского фронта устремились
через центральные и западные районы Румынии к границам Венгрии и Югославии.
Искусство побеждать
Успех рождался из отдельных мастерски проведенных боев и
сражений. Каждый бой отличался оригинальностью, глубиной тактической мысли,
смелостью замысла. Бендеры были взяты ночным штурмом, Аккерман — с помощью
морских десантов, Васлуй — стремительным ударом танковых соединений и
пехоты, Яссы — обходным маневром танковых и других соединений,
Кишинев — сочетанием обходного маневра и удара с фронта.
Повсюду и во всех звеньях сложного войскового механизма
проявлялась творческая инициатива, господствовал высокий наступательный порыв.
Весь советский народ помогал своим родным Вооруженным Силам в их великом
наступлении. В успешных действиях танкистов, летчиков, пехотинцев, моряков
большая доля трудовых усилий всего героического советского народа.
Разгромом кишиневской группировки противника были
сорваны коварные планы американо-английских империалистов, стремившихся
оккупировать балканские страны и установить в них реакционные антинародные
режимы. Наша победа резко изменила военно-политическую обстановку на южном
крыле советско-германского фронта.
Победа в Молдавии явилась крупным военно-политическим
событием Великой Отечественной войны. В истории советского военного искусства
она занимает важное место как образец операции на окружение и уничтожение
стратегической группировки противника в высоких темпах.
Многое было оригинальным в ее подготовке и
осуществлении. Одновременно с созданием внутреннего фронта окружения на Прут
наши войска развивали наступление, создавая динамичный внешний фронт окружения.
Это лишало противника возможности организовать взаимодействие его окруженных
войск с действующими за нашим внешним фронтом и создавало благоприятные условия
для успешной ликвидации окруженного врага.
Операция характерна своим большим размахом. Ширина
фронта наступления составляла 450–500 километров. Особенно большой была глубина
продвижения советских войск — 700–800 километров. На наиболее важных направлениях
эта глубина была достигнута менее чем за 20 суток. В ходе операции в результате
четко организованного взаимодействия сухопутных войск 3-го Украинского фронта и
Черноморского флота был искусно проведен маневр на окружение приморской
группировки противника путем охвата одного из флангов, когда на другом
фланге — море. [173]
Это свидетельствовало о высоком полководческом искусстве
и непревзойденных морально-боевых качествах личного состава Советской Армии.
Победили беззаветная храбрость и стойкость, зрелое боевое мастерство солдат,
сержантов и офицеров, их несокрушимый боевой порыв и непоколебимая вера в
победу, воспитанные у них Коммунистической партией.
В этом сражении проявилось еще раз превосходство
советской тактики над тактикой противника. Как командир дивизии я это хорошо
почувствовал в боях под Кишиневом.
С большим мастерством действовала наша пехота, решавшая
все основные задачи в бою. В определенной мере новым для нас было то, что
дивизия получила значительное усиление артиллерией, что позволило создать
мощные артиллерийские группы в полках первого эшелона дивизии и сильную
артиллерийскую дивизионную группу. Плотность артиллерии на один километр
прорыва фронта составляла 220 стволов.
Артиллерийская поддержка атаки пехоты и танков
осуществлялась методом двойного огневого вала. Такое на нашу долю выпало
впервые. Но наши артиллеристы справились с этой задачей отлично. Были созданы
две артиллерийские группы, которые последовательно ставили и переносили в
глубину обороны противника «огневой вал», т. е. «вал» разрывов артиллерийских
снарядов. Особенно отличился в управлении огнем артиллерии начальник артиллерии
дивизии полковник Николай Федорович Казанцев.
Артиллерийские снаряды рвались прямо в траншеях
противника. Солдаты и офицеры видели картину огневой мощи артиллерии, и это еще
больше воодушевляло их. Артиллерийское сопровождение наступления было таким
мощным на всю глубину операции.
Столь существенное усиление танками наша дивизия тоже
получила впервые. У нас уже был небольшой опыт по организации взаимодействия с
танковыми подразделениями, и он нам очень пригодился. Каждый стрелковый
батальон полков первого эшелона получил на усиление по танковой роте. Танкисты
при прорыве тактической зоны обороны противника действовали как танки
непосредственной поддержки пехоты, действовали мастерски, геройски. В
оперативной глубине танки несли на своей броне десанты стрелковых рот.
Благодаря этому уже со второго дня наступления мы перемещались за сутки до 30
километров.
Добрую память о себе оставили у всего личного состава
дивизии танкисты 96-й отдельной танковой бригады под командованием полковника
Валентина Алексеевича Кулибабенко.
Дивизия поддерживалась на период атаки двумя полками
штурмовой авиации из воздушной армии генерала В. А. Судец, а при развитии боя в
глубине — по вызову. Наши штурмовые эскадрильи «висели» над обороной
немецких дивизий, пушечным огнем и бомбами громили немецких захватчиков.
Стрелковые роты, батальоны и полки в этих боях окончили
свою «полевую академию» успешно — «с отличием» сдали экзамен [174]
на зрелость боевого мастерства в общевойсковом бою. Тактическое маневрирование
нашло широкое применение в этой операции. Прорыв тактической зоны обороны
стрелковые подразделения и части совершали в тесном взаимодействии с танками.
Мощный вал стрелковых цепей с танками шел за огневым валом артиллерии и не
давал опомниться противнику, сокрушая его в траншеях и дотах. При бое в
оперативной глубине охваты и обходы с целью окружения противника в опорных
пунктах были основными формами тактического маневра.
Поворот направления наступления соединения в полном
составе на 180 градусов был по силам только дивизии с большим боевым опытом. И
этот поворот дивизии с выходом на рубеж 25 августа прошел очень организованно.
Кольцо окружения вокруг большой группировки противника было замкнуто. Ночной
бой с превосходящими силами противника явился образцом массового героизма
солдат и офицеров 301-й стрелковой дивизии.
В управлении боем командный состав обогатился опытом
организации маневренного общевойскового боя. Все это имело громадное значение
для последующей боевой деятельности нашего соединения, но уже на другом
стратегическом направлении, в несколько иных оперативных условиях.
В конце августа Ставка Верховного Главнокомандования
вывела 5-ю Ударную армию в полном составе из района Кишинева с целью переброски
ее под Варшаву на центральное — берлинское направление. Наша дивизия была
вновь введена в состав этой армии и должна была опять, как и в августе 1943
года, совершить тысячекилометровый марш.
Дивизия была выведена в тыл 3-го Украинского фронта и
готовилась к отправке. Мы приводили себя в порядок. Второй раз 1050-й полк
остался без командира. Предложили подполковнику Исхаку Идрисовичу Гумерову, еще
в марте пришедшему к нам в дивизию на должность начальника штаба 1054-го
стрелкового полка, возглавить этот полк. В должности начальника штаба 1054-го
стрелкового полка Гумеров зарекомендовал себя очень храбрым, подготовленным и
инициативным офицером. Прекрасно проявил себя в ночном бою под Албиной, в
тяжелой обстановке непрерывно управлял полком. А когда противник прорвался на
командный пункт, подполковник Гумеров с ротой автоматчиков бросился в атаку и
уничтожил прорвавшегося противника. Хорошую характеристику своему начальнику
штаба полка дал Н. Н. Радаев. Моим заместителем вместо полковника А. П.
Епанешникова прислали полковника Василия Емельяновича Шевцова. [175]
Глава четвертая.
С освободительной миссией
В резерве Ставки
После освобождения Кишинева 5-я Ударная армия была
выведена из состава 3-го Украинского фронта в резерв Ставки Верховного
Главнокомандования. Пять дней полки 301-й стрелковой дивизии в мирной
обстановке, под теплым солнечным небом, в лесах и оврагах Молдавии приводили
себя в порядок. Боевые товарищи смотрели друг на друга и радовались за себя, за
всех, кто геройски сражался на молдавской земле и победил. Проходили партийные
и комсомольские собрания. Вспоминали героев, с особенной теплотой говорили о
подвиге полковника Епанешникова. Во всех частях и подразделениях проходили
разборы боевых действий.
29 августа я провел смотр частей, а на следующий день
поднятая по тревоге дивизия начала марш на станцию Веселый Кут, где должна была
погрузиться в железнодорожные эшелоны.
В дорожные часы многое передумаешь, вспомнишь. Пройдут
перед глазами картины прошедших боев. Что ждет нас впереди? Вот и знакомая нам
станция Веселый Кут. В первых числах апреля дивизия вела здесь ожесточенный бой
с немецкими захватчиками. Сегодня это уже глубокий тыл. Спокойно начинали
погрузку в железнодорожные эшелоны. Здесь и произошла моя встреча с командующим
5-й Ударной армией генерал-лейтенантом Николаем Эрастовичем Берзариным. Мы уже
завершали погрузку в вагон штаба дивизии, когда адъютант лейтенант Пономаренко
доложил мне, что приехал командарм.
— Где? — спросил я его.
— Вон там, — и он указал рукой на группу
мотоциклистов, стоявших на платформе.
— Где командующий? — спросил я у первого
мотоциклиста в комбинезоне.
Тот повернулся ко мне, снял шлем и улыбнулся широкой,
приветливой улыбкой. «Да это же сам генерал Берзарин», — догадался я,
вспомнив совещание у командующего фронтом генерала Ф. И. Толбухина.
— Вот мы и познакомились, — сказал Николай
Эрастович. [176]
Я представился, доложил о ходе погрузки дивизии, а сам
все время с удивлением посматривал на мотоцикл.
— Не удивляйтесь. Это отличный вид спорта. Вы ведь
тоже спортсмен? — проговорил командарм.
— Это верно. Почти все виды спорта мне знакомы, а
вот этим не занимался.
— Ну что ж, попробуйте под моим
командованием, — и генерал рассмеялся.
Командующий обошел эшелон, побеседовал с солдатами и
офицерами. Он подробно осведомился о настроениях и запросах воинов, дал ряд
советов по организации и безопасности движения, пожелал успеха нам и уехал.
7 сентября эшелоны с войсками и техникой двинулись в
путь. Быстро проскочили степи Причерноморья, оставили позади холмистую
Волыно-Подольскую возвышенность, покрытую дубравами и сосновыми борами,
миновали Киев, а затем повернули на северо-запад к Полесью, к Пинским болотам.
Днем и ночью мчались эшелоны с юга на север, все более поворачивая на запад,
мимо развалин и пустырей со знакомыми названиями городов: Тульчин, Шпола,
Фастов, Житомир, Коростень, Сарны, Ковель. С болью в сердце рассматривали бойцы
следы огненного смерча войны, пронесшегося по земле Украины. Мы давали друг
другу клятву отомстить врагу за все злодеяния. 20 сентября первые эшелоны
начали выгружаться на станции Голобы восточнее города Ковель{92}. Дивизия сосредоточилась в
лесах вокруг населенного пункта Гоньчи-Бруд и приступила к боевой подготовке.
На совещании командиров соединений, созванном Военным советом 5-й Ударной
армии, генерал Берзарин объявил, что время пребывания в резерве Ставки
Верховного Главнокомандования должно быть максимально использовано для
подготовки к выполнению большой и ответственной задачи. Он проинформировал нас
о положении на советско-германском фронте и на Западном фронте, где союзные
войска США и Англии вышли на «линию Зигфрида». Генерал сказал, что Ставка
готовит нашу Ударную армию для действий на центральном стратегическом
направлении [177] и что впереди нас ждут жестокие бои. К этому следует
готовить людей и технику.
С этого момента у нас началась плановая боевая
подготовка. Мы провели короткие методические сборы с командирами взводов, рот и
батальонов. С офицерским составом в последующем проводились повседневные
регулярные занятия и инструктажи.
Одной из главных задач было укомплектование
подразделений и частей личным составом, вооружением и техникой. В центре
внимания были стрелковые роты. Требовалось довести численность стрелковых рот
до 120 человек. Новое пополнение непрерывно прибывало, и эту ответственную
задачу мы быстро решили. Офицеры политотдела дивизии и политработники частей и
подразделений укрепляли подразделения комсомольцами и коммунистами.
Среди личного состава была развернута большая
разъяснительная работа в соответствии с указаниями ЦК партии и Советского
правительства относительно поведения наших войск за рубежом. Каждый боец
понимал, что он вступил на территорию другого государства как освободитель
народа от фашизма. Партия и правительство требовали воспитывать личный состав в
духе гуманного отношения к народам освобождаемых стран, сохранять культурные ценности,
не допускать вмешательства во внутренние дела этих стран.
Большим праздником явился для нас день 22 сентября. В
этот день командование корпуса проверяло размещение дивизии и организацию
боевой подготовки. Затем генерал И. П. Рослый в торжественной обстановке вручил
от имени Верховного Совета СССР высокие правительственные награды солдатам и
офицерам, отличившимся в боях за освобождение Молдавии. Командир 1054-го
стрелкового полка майор Н. Н. Радаев был награжден орденом Ленина, начальник
разведывательного отделения штаба дивизии майор Ф. Л. Яровой — орденом
Красного Знамени. По случаю получения наград в подразделениях и частях
состоялись митинги.
В один из сентябрьских дней прибыли и наши
«путешественники» — 2-й стрелковый батальон 1050-го стрелкового полка под [178]
командованием майора А. Д. Перепелицына. Прибывших мы влили во вновь
сформированный батальон майора Бурдоля. Перепелицын был назначен на вакантную
должность командира 2-го стрелкового батальона 1054-го стрелкового полка.
Важным событием в жизни соединения явилось собрание
партийного актива, проведенное 25 сентября. Партийный актив обсудил итоги
боевых действий дивизии в Ясско-Кишиневской операции, задачи размещения и
боевой подготовки. Все выступавшие призывали хорошо готовиться к выполнению
предстоящих сложных и ответственных задач. На собрании партийного актива
выступили член Военного совета 5-й Ударной армии генерал-лейтенант Федор
Ефимович Боков, командир корпуса генерал-майор Иван Павлович Рослый, начальник
политотдела армии генерал-майор Е. Е. Кощеев. Они призывали коммунистов дивизии
с честью выполнить задачи по окончательному разгрому немецких фашистов.
Осень 1944 года была порой успешных действий советских
войск, знаменательных достижений. Советская Армия уже громила фашистов в Польше,
Чехословакии, Венгрии. Весь советский народ радовался нашим фронтовым победам,
а мы радовались их трудовым успехам. В освобожденных районах страны
восстанавливались заводы и фабрики, и на фронт все больше поступало самолетов,
артиллерии и танков. И наша дивизия получила новые самоходно-артиллерийские
установки САУ-76. Мы приступили к формированию отдельного
самоходно-артиллерийского дивизиона (ОСАД): сдали старые полевые пушки, расчеты
перевели на самоходные орудия. Командирами батарей стали боевые танкисты,
только что окончившие школу командиров самоходных орудий: командир 1-й батареи
старший лейтенант Григорий Лазарев, командир 2-й батареи старший лейтенант
Василий Аксенов, командир 3-й батареи старший лейтенант Петр Лушников. Все
прибывшие механики-водители самоходных орудий остались на своих машинах. Бывшие
моряки-артиллеристы севастопольцы Алексей Денисюк, Иван Шкоков и многие другие
стали командирами самоходных орудийных установок.
Много забот у командира дивизии, находящейся в резерве,
но главная одна — боевая подготовка. Ею мы и занимались каждый день.
Генерал И. П. Рослый провел с командирами батальонов всего корпуса пятидневные
методические сборы. В полках проводились ротные тактические учения. Но мы не
только занимались боевой подготовкой. По просьбе местных жителей помогали в
уборке и молотьбе хлебов. На работу выделялось подразделение в полном составе.
Работу офицеры проводили организованно, питание подвозилось свое в походных
кухнях. Население горячо благодарило нас за помощь. Добрая молва пошла по всему
району, и к нам за помощью приезжали даже из отдаленных хозяйств.
На строевых занятиях взводные и ротные колонны
передвигались [179] уверенно, стройно. Население с нескрываемой симпатией смотрело
на наших стройных и красиво одетых солдат. Даже те, кто был запуган враждебной
пропагандой, теперь все более «теплели», стали добрее, доверчивее. Заметно
изменился и хозяин дома, где я разместился. Он теперь, появляясь во дворе,
говорил по-польски: «Доброе утро, пан полковник». Однажды я ему сказал, что не
надо называть меня паном, так как в вашем понимании — это «господин», я не
«господин», а товарищ. Хозяин улыбнулся и повторил «товарищ», растягивая звуки.
Время быстро летело в заботах и занятиях. Дивизия
набирала силу. 4 октября она с самого утра в полном составе выстроилась
колоннами на специально оборудованном плацу западнее Гоньчи-Бруд. Представители
Военного совета армии во главе с генерал-лейтенантом Н. Э. Берзариным проводили
смотр. Полки представляли сами командиры полков. Генерал Ф. Е. Боков и я
проверяли 1054-й стрелковый полк, генерал Н. Э. Берзарин — 1050-й
стрелковый полк, генерал А. М. Кущев — штаб дивизии, генерал И. И.
Варфоломеев — 1052-й стрелковый полк, генерал П. И. Косенко — артиллеристов.
Все проверялось очень тщательно. После проверки командующий приказал вызвать
всех командиров частей. На совещании были подведены итоги смотра. Дивизия
получила хорошую оценку и благодарность от Военного совета.
На этом был завершен первый этап боевой подготовки.
После этого мы приступили к сколачиванию стрелковых батальонов со средствами
усиления. Начались тактические учения по теме: «Атака и наступление усиленного
стрелкового батальона в глубине обороны противника». Две недели днем и ночью на
учебных полях проходили боевые стрельбы артиллерийских дивизионов. На корпусном
полигоне генерал И. П. Рослый провел батальонные тактические учения с боевой
стрельбой под руководством командиров дивизий. Начальник штаба корпуса
полковник Е. И. Шикин с каждым штабом дивизии провел штабные игры. «Обкатку»
личного состава танками отлично выполнил наш отдельный самоходно-артиллерийский
дивизион. По весу и форме САУ-76 мало чем отличалась от среднего танка: солдат
укрывался в траншее, через нее проходила САУ-76, боец в траншее поднимался и
метал под гусеницы вслед уходящему «танку» противотанковые гранаты —
«болванки» или «бил» из противотанкового ружья.
В середине октября дивизия переоделась в зимнее
обмундирование и передислоцировалась в новый район сосредоточения. Темными
осенними дождливыми ночами по лесным песчаным дорогам с соблюдением строжайших
мер маскировки дивизии 5-й Ударной армии шли к Висле. Преодолев походным маршем
350 километров бездорожья и болот, дивизия 29 октября сосредоточилась в районе населенных
пунктов: Крупынске, Зеленец, Шинкашизна, что в 50 километрах северо-восточнее
польской столицы Варшавы{93}. [180]
1-й Белорусский фронт
Теперь 5-я Ударная армия была передана в состав 1-го
Белорусского фронта, которым тогда командовал Маршал Советского Союза К. К.
Рокоссовский. К этому времени дивизии первого эшелона фронта находились на
рубеже город Ломжа, изгиб Вислы, Варшава, река Висла, плацдармы у городов Магнушев
и Пулава. Генеральный штаб вывел 5-ю Ударную армию — резерв Ставки —
для предстоящих действий на главном направлении — на правое крыло 1-го
Белорусского фронта. Это был период, когда в Ставке решался вопрос о
направлении главного удара в предстоящих боевых действиях. Маршал Советского
Союза Г. К. Жуков в книге «Воспоминания и размышления» указывал, что «с
оперативной точки зрения нам не особенно нужен район северо-западнее Варшавы.
Варшаву надо брать обходом с юго-запада, одновременно нанося мощный рассекающий
удар в общем направлении на Лодзь — Познань» {94}. Другая точка зрения сводилась
к тому, чтобы нанести удар между Модлином и Варшавой.
На новом месте полками дивизии было оборудовано все
необходимое для жилья и боевой подготовки. Здесь в самый разгар боевой
подготовки личный состав встретил праздник — 27-ю годовщину Великой
Октябрьской социалистической революции. 6 ноября во всех частях и
подразделениях дивизии слушали доклад Председателя Государственного Комитета
Обороны И. В. Сталина. Бойцы и офицеры слушали доклад, затаив дыхание. В нем
была дана вдохновляющая картина величайших событий прошедшего года.
Коммунистическая партия и Советское правительство подводили итоги сражений
Великой Отечественной войны, оценивали победы Советской Армии, положение в
стане врага. В докладе отмечалось, что Советская Армия достойно выполнила свой
патриотический долг и освободила нашу Отчизну от врага. Отныне и навсегда наша
земля свободна от гитлеровской нечисти. Теперь остается последняя,
заключительная миссия: довершить дело разгрома немецко-фашистской армии, добить
фашистского зверя в его собственном логове и водрузить над Берлином знамя
победы.
Советские войска, воодушевленные высокой оценкой боевых
действий нашей партией и народом, начали готовиться к завершению разгрома
немецко-фашистской армии. Продолжала подготовку и наша дивизия. Мы повторно
провели ротные и батальонные тактические учения. Затем 19 ноября снова поднятые
по тревоге полки форсированным маршем двинулись на юг и 21 ноября вышли в район
Круки, восточнее Минск-Мозовецкой. Было получено указание провести
рекогносцировку маршрутов на направлении пригорода Варшавы — Праги{95}. Генерал И. П. Рослый [181]
предупредил меня, чтобы дивизия была в постоянной готовности для броска.
Был ясный и морозный день. Дорога, идущая на запад по
равнине с перелесками, привела нас к пригороду Варшавы Праге. Перед нами была
груда развалин. С высоты остова здания видна местность — южнее Праги
открытая, ровная, восточнее и севернее — темные леса в долине Вислы. В
бинокль можно было рассмотреть дымящиеся руины Варшавы. По западному берегу
Вислы и на льду реки валялись трупы в гражданской и военной одежде. Остовы
громадных зданий уныло вырисовывались на фоне неба.
Эта страшная картина потрясла нас.
Войска приучены быстро обживать новое место дислокации.
Прошло лишь несколько дней, а дивизия уже прочно обосновалась в районе Праги.
Однако нам еще раз пришлось переместиться южнее, на этот раз в район города
Жаковец. Позже мы узнали, почему происходили эти маневры 5-й Ударной армии,
предназначенной для действий на направлении главного удара фронта. В Ставке шло
обсуждение вопроса о главном направлении наступления войск 1-го Белорусского
фронта. Назначенный командующим 1-м Белорусским фронтом Г. К. Жуков не был
согласен с фронтальным ударом на Варшаву. С его мнением согласилась Ставка.
После всестороннего анализа обстановки и возможностей
сторон Ставка Верховного Главнокомандования решила подготовить и провести в
начале 1945 года на всех стратегических направлениях мощные наступательные
операции со следующими основными задачами:
— разгромить противника в Польше, Чехословакии,
Венгрии, Австрии;
— выйти на рубеж устья Вислы — Бромберг
(Быдгощь) — Познань — Бреслау (Вроцлав) —
Моравска-Острава — Вена. Было решено основные усилия завершающей кампании
сосредоточить на варшавско-берлинском направлении {96}.
Освобождение Польши и уничтожение группы армий «А» между
Вислой и Одером возлагалось на войска 1-го Белорусского фронта под
командованием Маршала Советского Союза Г. К. Жукова и 1-го Украинского фронта
под командованием Маршала Советского Союза И. С. Конева. Привлекалась также
часть сил войск 2-го Белорусского и 4-го Украинского фронтов. В конце ноября
план наступательной операции был окончательно утвержден. Планом
предусматривался выход войск 1-го Белорусского фронта на рубеж Бромберг
(Быдгощь) — Познань{97}. Главный удар на этом
стратегическом — варшавско-берлинском направлении [182] —
наносился с магнушевского плацдарма войсками 61-й, 5-й Ударной, 8-й гвардейской
армиями, 1-й и 2-й гвардейскими танковыми армиями. После форсирования Пилицы
предполагалось из-за правого фланга 61-й армии ввести в сражение 1-ю армию
Войска Польского с целью окружения и уничтожения немецкого гарнизона в Варшаве.
Вспомогательный удар наносился с пулавского плацдарма войсками 69-й и 33-й
армий, усиленных 11-м и 9-м танковыми корпусами. Главные силы 16-й воздушной
армии поддерживали группировку войск 1-го Белорусского фронта на главном
направлении.
В начале декабря под непосредственным руководством
командующего войсками 1-го Белорусского фронта Маршала Советского Союза Г. К.
Жукова была проведена штабная фронтовая военная игра в масштабе армий. Во время
военной игры были изучены и решены все вопросы планирования, организации
взаимодействия и управления войсками с учетом обстановки предстоящей операции.
После проведенной военной игры в штабе фронта командующие и штабы армий провели
военные игры в штабах корпусов и дивизий. С этого времени для войск 1-го
Белорусского фронта началась непосредственная подготовка к операции.
У меня уже был немалый опыт подготовки к наступлению во
многих стратегических операциях на различных фронтах, но заблаговременную подготовку
с учетом конкретных условий предстоящих боевых действий наша дивизия проводила
впервые. Поэтому мне хотелось бы привести ряд документов, на основе которых
войска начали тщательную подготовку к предстоящим боям. Пусть читателя не
смущает время (начало января 1945 г.), указанное в этих документах: это время
их письменного оформления для рассылки адресатам, а вся подготовительная работа
войск началась с первых чисел декабря 1944 г.
«Командующему 5-й Ударной армией
Копия: начальнику Генерального штаба Красной Армии
1. Части 251-й и 6-й пд противника, усиленные шестью арт.
дивизионами РГК, двумя противотанковыми дивизионами РГК, одной бригадой
штурмовых орудий РГК и одним минометным полком РГК, обороняют сильно
укрепленные позиции на рубеже: Варка, Грабув Залесьны, Выборув, Грабув Пилица,
Бжозувка, Стжижина, Геленувек, Геленув, Липа, Леженице. Эти позиции противник
укреплял более четырех месяцев и развил их в глубину от 10 до 15 километров.
Наиболее развитая система обороны и наиболее плотные боевые порядки противника
на участке Цецылювка — Леженице.
Основная группировка артиллерии в районах:
а) до четырех дивизионов — Збышкув (5 километров южнее
Варка), Буды Босковольске, Боска Воля;
б) до трех дивизионов — Станиславув, Дуцка, Воля, Мале
Боже.
Резервы противника в районах: предположительно 383-я пд — [183] м.
Блоне; танковая дивизия неустановленной нумерации — Бялобжеги, Чарноцин
(22 километра западнее м. Едлинск) (17 километров юго-западнее Варка); пехотная
дивизия неустановленной нумерации — Нове Място, Томашув; предположительно
25-я тд — Станиславице (4 километра юго-западнее Козенице), Стар. Макосы
(19 километров юго-западнее Козенице), Пионки; гренадерская дивизия
неустановленной нумерации и предположительно 174-я резервная дивизия —
Радом.
2. Справа 61-я армия наступает с задачей прорвать оборону
противника на участке: иск. Пшилет, Пилице и, развивая удар в общем направлении
Тарчин, м. Гродзиск, Кутно, на двенадцатый день операции выйти на фронт: (иск.)
Люшин (22 километра северо-западнее Лович), Жихлин, г. дв.{98}
Орлув (17 километров юго-восточнее Кутно).
Разграничительная линия с ней: Гарволин, Скурча, Грабув
Залесьны, фл.{99}
Марынки, Госьневице, Мщонув, Лович, Собота, Орлув, все пункты, кроме Гарволин и
Лович, исключительно для 5-й Ударной армии.
Слева 8-я гвардейская армия наступает с задачей прорвать оборону
противника на участке: Галенувек, Шмаельник и, развивая удар в общем
направлении Липа, Вежховины, Гузд-малы, Нове Място, Рава Мазовецка, Стрыкув, на
двенадцатый день операции овладеть рубежом: (иск.) Боровец (18 километров
юго-восточнее Ленчица), Дзерзоижна, Згеж.
Разграничительная линия с ней: Леокадия, Магнушев, Тшебень,
Цецылювка, Ксаверув-Стар., Стромец, Бялобжеги, Пшибышев, Курзешин, Глувно,
Ленчица, все пункты, кроме Цецылювка, для 5-й Ударной армии включительно.
3. 5-й Ударной армии в составе: 9 ск (230, 248, 301 сд), 26 гв.
ск (89, 94 гв., 266 сд), 32 ск (60 гв., 295, 416 сд) и с частями усиления...
перейти в решительное наступление с задачей прорвать оборону противника на
участке: Выборув, (иск.) Стшижина и, развивая удар в общем направлении на Боже,
Бранкув, Гощин, Блендув, овладеть рубежами:
а) в первый день операции — (иск.) Оподжев,
Бискупице-Старе, фл. Паулин, Бранкув, Покшивна, Стромец, а силами ПО захватить
переправы в районе Бялобжеги;
б) на второй день операции — Гнеевице, Заборув, Гощин,
Пшибышев;
в) на третий день операции — (иск.) Злота Гура, Дашевицс,
Глудна, Блендув, Вильгельмув, Забоже (16 километров северо-западнее Пшибышев);
г) на четвертый день операции — Брониславув (13 километров
юго-восточнее Мщонув), Выгнанка, фл. Юлянув, Данькув, Бяла Равска. [184]
В дальнейшем, развивая удар в общем направлении на Скерневице,
Лышковице, Пионтек, на двенадцатый день операции выйти на фронт: (иск.) Орлув
(18 километров юго-восточнее Кутно), Влостовице, Пионтек, Боровец.
4. На период прорыва главной полосы обороны противника для
усиления 5-й Ударной армии привлечь артиллерию 2-й гв. ТА в составе: одна ЛАБр,
два ЛАП, один МАП и один ГМП.
5. Наступление войск армии обеспечивают: 6-й ШАК и прикрывающие
его истребители 6-го ИАК {100}.
Эта авиация в первые три часа боя выполняет задачи по плану
фронта, а через три часа после начала атаки пехоты — по плану командующего
5-й Ударной армией.
6. С выходом пехоты и танков 5-й Ударной армии на рубеж
Гнеевице, Заборув, Гощин, Пшибышев будет введена в прорыв 2-я гв. ТА на
участке: Гнеевице, Заборув, Гощин для развития успеха в общем направлении на
Мщонув, Сохачев. Артиллерийское и инженерное обеспечение ввода в прорыв 2-й гв.
ТА возлагаю на командующего 5-й Ударной армией. С вводом в прорыв армии 6-й ШАК
и прикрывающие его истребители 6-го ИАК мною будут переподчинены командующему
2-й гв. ТА.
7. Подготовку наступательной операции, а также выход войск в
исходное для наступления положение производить скрытно от противника с
соблюдением всех мер маскировки, стремясь при этом обязательно достигнуть
внезапности действий армии.
8. С директивой разрешаю ознакомить начальника штаба, начальника
оперативного отдела штаба армии и командующего артиллерией армии.
Остальным исполнителям ставить задачи в пределах выполняемых ими
обязанностей.
Задачи на наступление в письменном виде ставить: корпусам —
за пять дней, дивизиям первого эшелона — за три дня, дивизиям второго
эшелона — за два дня до начала наступления. До постановки задач в
письменном виде распоряжения по подготовке войск к наступательным действиям
отдать устно.
Командирам полков письменных распоряжений не давать, задачи
поставить устно за три дня.
По службе тыла общих директив не давать, ограничиться отдельными
распоряжениями.
Всему личному составу войск армии продолжать разъяснять, что
нашей задачей является упорная оборона на длительное время.
9. Время начала наступления — согласно данных мною лично
указаний. Порядок проведения артиллерийской подготовки — согласно
прилагаемого графика. [185]
10. План наступательной операции армии представить мне на
утверждение 5.I 45 года.
Получение подтвердить.
Приложение: График артиллерийского наступления на 1 листе.
Командующий войсками 1-го БФ Маршал Советского Союза Г. Жуков
Член Военного совета генерал-лейтенант Телегин
Начальник штаба 1-го Белорусского фронта генерал-полковник
Малинин» {101}.
Военный совет 5-й Ударной армии в соответствии с данной
оперативной директивой представил Военному совету 1-го Белорусского фронта план
наступательной операции.
«План
наступательной операции 5-й Ударной армии
1. 5-я Ударная армия, являясь центром общего боевого порядка
фронта на магнушевском плацдарме, имеет задачей прорвать сильную позиционную
оборону противника на участке Выборув, (иск.) Стшижина, обеспечить на рубеже
Гнеевице, Заборув, Гощин ввод в прорыв 2-й гв. ТА и во взаимодействии с ней, с
61-й и 8-й гв. армиями решить ближайшую задачу фронта по окружению и
уничтожению варшавской группировки противника.
Ближайшая задача армии — решительный разгром и уничтожение
противника в его тактической глубине и овладение плацдармом на северном берегу
реки Пилица для ввода в прорыв 2-й гв. ТА.
Дальнейшая задача: уничтожая оперативные резервы противника и не
давая им оседать на промежуточных рубежах, на 12 день операции выйти на реку
Бзура.
Общая глубина операции армии 155 километров. Среднесуточный темп
13–15 километров. Имеющиеся в армии средства и силы позволяют успешно решить
поставленную задачу армии.
Этапы операции:
1-й этап (с 10 по 11.I 45) — прорыв сильно укрепленной
позиционной обороны противника и выход армии на рубеж: Гнеевице, Заборув,
Гощин, Пшибышев. Глубина 28 километров.
Основная задача: прорвать тактическую глубину обороны противника
на участке Выборув, (иск.) Стшижина и уничтожить его живую силу и технику, не
давая возможности противнику отойти на северный берег реки Пилица.
К исходу первого дня операции захватить переправы через реку
Пилица и овладеть рубежом: Оподжев, Бискупице-Старе, фл. Паулин, Бранкув,
Покшивна, Стромец.
Сильным ПО 32-го ск захватить Фаленцице и переправу через реку
Пилица в 1 километре севернее Бялобжеги. [186]
К исходу 11.I 45 овладеть рубежом: Гнеевице, Заборув, Гощин,
Пшибышев.
Построение боевого порядка: все три корпуса в линию, имея четыре
дивизии и один стрелковый полк в первом эшелоне.
Во втором эшелоне корпусов: 11 стрелковых полков и в резерве
армии одна стрелковая дивизия.
Главный удар наносится центром.
2-й этап (с 12 по 16.I 45) — обеспечение ввода в прорыв 2-й
гв. ТА и уничтожение оперативных резервов противника.
Основная задача: обеспечивая ввод в прорыв 2-й гв. ТА,
разгромить совместно с 8-й гв. армией оперативные резервы противника (383 пд,
лодзинско-ласкую и томашевскую группировки противника), не дав ему возможности
оседать на промежуточных рубежах:
а) Наталин (6 километров западнее Груйец, Бодзев, Гощин,
Пшибышев);
б) Могилы (10 километров северо-восточнее Скерневице),
Грабске-Буды, Камион, Новы Двур, Курзешин.
К исходу шестого дня операции выйти на фронт: Земяры, Грабина,
Стшибога, Желязна.
Главную группировку иметь на левом фланге.
Боевой порядок армии — все три корпуса в линию.
Резерв армии — одна-две дивизии за левым флангом.
Задачи по дням:
На третий день операции выйти на рубеж: (иск.) Злота Гура,
Дашевице, Глудна, Блендув, Вильгельмув, Забоже.
На четвертый день выйти на рубеж: Брониславув (13 километров
юго-восточнее Мщонув), Вытнанка, фл. Юлянув, Данькув, Бяла Равска.
На пятый день выйти на рубеж: Грабце (5 километров западнее
Мщонув), Ерузаль, Псары, Курзешин.
На шестой день выйти на рубеж: Земяры, Грабина, Стшибога,
Желязна.
3-й этап (с 17 по 22.I 45) — преследование, завершение
уничтожения варшавской группировки противника.
Основная задача армии — преследуя отходящего противника, на
12 день операции выйти на фронт (иск.) Орлув, Властовице, Пионтек, Боровец.
Переходными отрядами занять переправы через реку Бзура у
Млогошин, Кухары и Ленчица.
Приложение: план наступления войск 5-й Ударной армии на 1-й
этап. Карта наступательной операции армии.
Командующий 5-й Ударной армией генерал-лейтенант Берзарин
Член Военного совета генерал-лейтенант Боков
Начальник штаба 5-й Ударной армии генерал-майор Кущев»{102}.
[187]
Данный план наступательной операции армии был утвержден,
и командующий войсками армии отдал следующий приказ:
«1. 5-я Ударная армия прорывает сильную позиционную оборону
противника на участке Выборув, (иск.) Стшпжина и, нанося главный удар центром,
наступает в общем направлении на Боже, Бранкув, Гощин, Блендув.
К исходу первого дня овладевает рубежом: (иск.) Оподжев,
Бискупице-Старе, фл. Паулин, Бранкув, Покшивна, Стромец.
Сильным ПО 32-й ск захватывает переправы в районе Бялобжеги.
На рубеже Гнеевице, Заборув, Гощин обеспечивает ввод в прорыв
2-й гв. ТА.
2. Справа наступает 61-я А. Разгранлиния с ней: Гарволин,
Скурча, Грабув, Залесьны, фл. Марынки, Госьневице (все пункты, кроме Гарволин,
для 5-й УА включительно).
Слева наступает 8-я гв. А, разгранлиния с ней: Леокадия, м.
Магнушев, Тшебень, Цецылювка, Ксаверув-Стар, Стромец, Бялобжеги, Пшибышев (все
пункты, кроме Цецылювка, для 5-й УА включительно).
3. 9-й ск (248, 301 сд) с 489 АМП, 507 ИПТАП и 82/17 ШИСБр {103}
прорвать оборону противника на участке (иск.) Грабув Залесьны, Еленюв и, нанося
главный удар левым флангом, к исходу первого дня овладеть рубежом: (иск.)
Оподжев, Бискупице-Старе, фл. Паулин, фл. Рудавица.
В дальнейшем наступать на Козегловы, Заборув.
Не допустить контратак пехоты и танков противника с северного
берега реки Пилица и из леса 5 километров юго-западнее Варка, на рубеже
Гнеевице, Заборув обеспечить ввод в прорыв частей 2-й гв. ТА. Штакор с 6.I
45 — Вильчковице — Дольне. НП в районе Бронтин.
Ось перемещения штаба корпуса: Маленчин, Бяла Гура, Козегловы,
Заборув.
Разгранлиния слева: Ольшинка, Вулька Тарновска, Луцьянув,
Еленюв, лесн. (1,5 километра юго-вост. Бяла Гура), Боньча, Юзефув, для 9-го ск
включительно).
Поддерживают: 10-й ПАБр и 316-й ГМП.
4. 26-й гв. ск (89, 94 гв. и 266 сд) с 13 ЛАБр, 32 МБр, 21 ЛАБр,
2 МБр, 18 ГАБр (6 АД), 234, 294 МП 2 ТА, 198 ЛАБр 2 ТА, 3 ИПТАБр, 220 ОТБр, 89
ОТТП, 396 ОТСАП, 92 ОТП (трал.) {104},
83/17 ШИСБр, 130/61 инжсапбр, 1/1 мото инжбр. прорвать оборону противника на
участке (иск.) Еленюв, (иск.) Стшижина [188] и к исходу первого дня
овладеть рубежом: (иск.) фл. Рудавица, Бранкув, Бейкув.
В дальнейшем наступать на Длуговоля. По выходе на рубеж Затор,
Кшемень нанести отсечный удар на Бяла Гура.
На рубеже (иск.) Заборув, Гощин обеспечить ввод в прорыв частей
2-й гв. ТА.
Штакор с 6.I 45 — Воля Магнушевска. НП — 500 м
севернее Утники.
Ось перемещения штаба корпуса: Звежинец, Михалув, Гощин.
Разгранлиния слева: Дамиров, м. Магнушев, Вильчоволя,
Ленкавица-Стара, Мейски, Стшижина, Боже, Бейкув, Гощин, Коветулы.
Поддерживает: 22, 23 гв. МБр, 97 ТГАБр, 124 бригада БМ, 6 ТМБр,
118 ГАБр, 34 д-н ОМ, 59 ПАБр, 94 ГМП, 63 ГАБр.
5. 32-й ск (60 гв., 295, 416 сд) с 226 МП 2 ТА, 283, 1643 ЛАП 2
ТА, 117/61 инжсапбр, 84/17 ШИСБр, 7/1 МИБ — прорвать оборону противника на
участке Стшижина, (иск.) Цецылювка и, нанося главный удар правым флангом,
частью сил нанести отсечный удар в направлении Стромец.
К исходу первого дня овладеть рубежом: (иск.) Бейкув, Покшивна,
Стромец.
ПО 32 ск в составе (стр. б-н, ОСАД, артдивизион, зенпульрота и
дивизион РС) захватить Фаленцице и переправу (1 километр севернее Бялобжеги).
В дальнейшем наступать на Рыкалы.
Штакор с 6.I 45 — Вильчоволя. НП — в районе отм. 148,1
(1 километр южнее Нова Воля). Ось перемещения штаба корпуса: Папортня, Промна,
Вышоты.
Поддерживает: 44 ПАБр, 86 ГМП, 41 гв. МБр.
6. 230-я сд — мой резерв. К утру 10.I 45 сосредоточиться в
районе Вильчковице-Дольне, Войцехув-Осемборовски, Александрув, Гжибув (вост.) и
быть в готовности наступать в направлении Домбрувки, Дуцка Воля, Бранкув.
7. Артиллерия:
а) подавить артиллерию противника в районах: Кемпа, Немойевска,
фл. Марынки; Буде Босковольске, Боска Воля; Боже, Мале Боже, Рогатки;
б) подготовить СО (сосредоточенный огонь. — В. А.) по опорным пунктам: отм. 107,5,
отм. 108,8 Червонна, Грабув Залесьны; Выборув, высота 124,0, Грабув Пилица;
Подосе, Подогродзе; Домбрувки, Стшижина, зап. скаты отм. 144,9; Буды
Аугустувске;
в) подготовить отсечные огни: по восточной и южной опушке леса,
что в 5 километрах юго-западнее Варка; по северной опушке леса Стахув;
г) не допустить контратак противника с направлений: полустанок
Грабув; Мале Боже;
д) не допустить занятия противником рубежа плст. Грабув, выс.
124,2 Мале Боже; [189]
е) с овладением рубежа Гнеевице, Заборув, Гощин обеспечить ввод
в прорыв 2-й ТА.
ж) обеспечить сопровождение пехоты и танков огневым валом на
фронте: Еленюв, Домброва-Стахув до рубежа: Законце, Домбрувки, Аугустув;
з) готовность к 16.00 9.I 45 года.
Длительность артподготовки — 95 минут.
Расход боеприпасов:
На артподготовку и сопровождение огневым валом — 2,75 бк.
На бой в глубине обороны (1-й день) — 0,5 бк.
8. Авиация (6 ШАК и 6 ИАК):
а) подавить и уничтожить артиллерию противника в районах: Кемпа,
Немойевска, фл. Марынки; Буды Босковольске, Боска Воля; Боже, Мале Боже,
Рогатки;
б) подавить резервы и противотанковую оборону противника по
восточной и южной опушке леса, что 5 километров юго-западнее Варка;
в) не допустить подхода резервов противника с направлений:
Леханице, Дуцка Воля, Стромец;
г) не допустить занятия противником рубежей: Затор, Дуцка Воля,
Захмель, Леханице, Боньча, Бейкув, Промна.
9. Готовность — 5.00 10.I.45 года.
Время атаки — особым распоряжением.
10. Штаб 5-й Ударной с 14.00 6.I 45 — Жабенец-Стар.
Оперативная группа с 19.00 5.I 45 — Тшебень.
НП командарма — район высоты 126,3.
11. Задачи на наступление в письменном виде ставить дивизиям
первого эшелона за три дня, дивизиям второго эшелона за два дня до начала
наступления. Командирам полков письменных распоряжений не давать, задачи
поставить за три дня.
12. Решение на прорыв представить к 18.00 7.I.45 года.
Приложение: плановая таблица боя.
Командующий 5-й Ударной армией генерал-лейтенант Берзарин
Член Военного совета генерал-лейтенант Боков
Начальник штаба 5-й Ударной армии генерал-майор Кущев»{105}.
К этому времени была разработана следующая документация:
1. Плановая таблица боя 5-й Ударной армии.
2. План взаимодействия 5-й Ударной армии со 2-й
гвардейской танковой армией.
3. План взаимодействия 5-й Ударной армии с частями и
соединениями 16-й воздушной армии.
4. План инженерного обеспечения.
5. План политического обеспечения.
6. План разведки. [190]
Еще раз считаю необходимым напомнить, что до появления
данной документации, мы руководствовались предварительными решениями и планами,
которые по содержанию задач полностью соответствуют приведенной мной
документации.
Непосредственная подготовка нашего 9-го Краснознаменного
стрелкового корпуса к предстоящим боям с магнушевского плацдарма началась в
следующей последовательности.
Командир корпуса генерал И. П. Рослый получил
предварительное боевое распоряжение командующего 5-й Ударной армией генерала Н.
Э. Берзарина 15 декабря, и с этого дня штаб корпуса приступил к планированию.
18 декабря генерал И. П. Рослый собрал в своем штабе
командование корпуса, командиров и начальников штабов дивизий. Начальник штаба
корпуса полковник Е. И. Шикин подробно доложил плановую таблицу боя, а затем
комкор провел с нами военную игру.
В ходе военной игры многое в действиях корпуса и дивизий
уточнялось, а затем было внесено в плановую таблицу боя. Мое решение на бой
дивизии командир корпуса утвердил.
Через два дня генерал И. П. Рослый собрал командиров
дивизий и частей, и мы еще раз провели военную игру с участием командиров
полков.
Все вопросы организации, взаимодействия и управления
были отработаны с полной ясностью{106}. Мы разъехались по своим
войскам с полным пониманием предстоящих задач и приступили к тактическим
занятиям с батальонами и полками на специально подобранной местности, по
специальным темам для каждой части.
Развернулась полным ходом подготовка к предстоящей
Висло-Одерской операции.
На магнушевском плацдарме
Главный удар на варшавско-берлинском направлении
определился. 5-я Ударная армия вышла к магнушевскому плацдарму. История
создания магнушевского плацдарма героическая и тяжелая.
Утром 1 августа войска 8-й гвардейской армии на
завершающем этапе своего стремительного наступления форсировали Вислу в районе
Магнушева и захватили большой плацдарм. Через несколько дней были наведены
мосты. Немецкое командование с большим опозданием поняло значение и важность
магнушевского плацдарма. Подошедшие резервы и снятые с других направлений
пехотные и авиационные дивизии были брошены в бой, чтобы отбросить наших
гвардейцев за Вислу. Контрудар немецких войск возглавила дивизия СС «Герман
Геринг». [191]
Герои битвы на Волге мужественно сражались на берегах
Вислы, под Варшавой. На помощь гвардейцам пришли: танковый корпус 2-й
гвардейской танковой армии и польская бронетанковая бригада имени «Героев
Вестерплятте». Особенно ожесточенные бои шли 10 августа в районе деревни
Студзянки. На земле и в небе шло кровавое сражение. Деревня Студзянки несколько
раз переходила из рук в руки. Польские танкисты бригады имени «Героев
Вестерплятте» в боях за Студзянку сражались как герои Вестерплятте. Шесть дней
продолжалось сражение на магнушевском плацдарме. Плацдарм был удержан и хорошо
подготовлен для размещения главной группировки 1-го Белорусского фронта. Теперь
5-я Ударная армия вошла в состав главной группировки и стала центром
оперативного построения 1-го Белорусского фронта на магнушевском плацдарме.
Подготовка к наступлению шла полным ходом. Для
проведения тактических учений мы выбрали местность, наиболее соответствующую
району предстоящих боевых действий. Роты и батальоны отрабатывали следующие
темы: атака и бой в глубине обороны противника, движение за огневым валом,
преодоление заграждений, бой в лесу, форсирование реки, бой ночью. На нашем
участке долина реки Сидер, притока Вислы, превратилась в огромный полигон.
Каждый полк имел свой «учебный класс». Повсюду стучали топоры.
В эти последние дни уходящего 1944 года немецкие
танковые армии нанесли сильный удар по англо-американским войскам в Арденнах.
Союзники не смогли остановить танковые колонны врага; противник прорвался на
глубину до 110 километров. Над англо-американскими войсками нависла угроза
крупного поражения. В этих условиях английский премьер-министр У. Черчилль обратился
к Советскому Верховному Главнокомандованию с просьбой предпринять наступление с
рубежа Вислы {107}. Выполняя свой союзнический
долг, Советское правительство приняло решение о переходе советских войск в
наступление ранее намечавшегося срока на варшавско-берлинском направлении.
21 декабря на командный пункт дивизии приехал генерал И.
П. Рослый. Он поставил задачу срочно провести полковые тактические учения. 23,
24 и 25 декабря мы подготовили и провели такие учения. 27 декабря прошло
дивизионное тактическое учение под руководством командира корпуса. Подводя
итоги подготовки, генерал И. П. Рослый отметил, что бойцы и подразделения
действовали на учениях хорошо и научились вести бой в сложных условиях.
Наступил 1945 год. На новогодние праздники к нам
приехали дорогие гости — делегация шахтеров Донбасса. Среди делегатов была
знатная героиня украинских полей П. Н. Ангелина. Как родные братья встречались
шахтеры города Сталино с солдатами [192] и офицерами в батальонах и полках. Посланцы Донбасса и
воины вместе встретили Новый год. А на следующий день походным маршем дивизия
отправилась на магнушевский плацдарм. Всему личному составу было разъяснено,
что дивизия сменит 8-ю гвардейскую армию, которая идет на отдых и будет
находиться в обороне. 9 января стрелковые батальоны дивизии заняли позиции на
песчаных высотах, покрытых кустарником, западнее населенного пункта Осембрув.
От некогда красивого города в долине Вислы остались теперь лишь груды щебня и
камня.
Принимая участок от 39-й стрелковой дивизии, я узнал в
начальнике штаба этой дивизии, исполняющего обязанности командира дивизии,
своего друга, с которым учился в одной группе в академии имени М. В. Фрунзе,
полковника Владимира Александровича Лебедя.
После первых минут восклицаний, отрывочных воспоминаний
и взаимных вопросов приступили к делу. Целый день, как говорится, лазали по
траншеям. Он детально знакомил меня с обороной, где наша дивизия должна была
занять исходное положение для предстоящего наступления. Задача дивизии, которая
ставилась раньше устными распоряжениями и в ходе военных игр, нам была хорошо
известна, а 10 января я получил письменный приказ командира 9-го стрелкового
корпуса, в котором указывалось, что дивизия входит в состав первого эшелона
армии и прорывает оборону противника на участке исключительно Габув —
Залесны — Еленюв. Боевой порядок дивизии — в два эшелона. Для полков
первого эшелона дивизии (1052-й и 1054-й стрелковые полки) были созданы сильные
полковые артиллерийские группы. Им придавались армейские саперные батальоны. В
дивизионную артиллерийскую группу были включены 507-й армейский
истребительно-противотанковый артиллерийский полк (командир полка Василий
Антонович Дмитриев) и 489-й минометный полк (командир подполковник Борис
Владимирович Котов) {108}.
Сразу же после занятия исходного положения для
наступления в дивизии развернулась подготовка к наступлению. Все офицеры рот,
батальонов, полков и дивизии по составленному расчету времени приступили к
рекогносцировке своих участков. Наши исходные позиции для наступления
значительно возвышались над обороной противника. Ее передний край проходил от
нас на удалении 500–1000 метров. В ясную погоду не только в перископ или
бинокль, но и невооруженным глазом были отчетливо видны сплошные траншеи, ходы
сообщений, бугорки замаскированных дотов и дзотов, проволочные заграждения.
На картах, которые нам прислал штаб армии с обозначением
инженерного оборудования обороны противника, было видно, что вторая позиция
проходит по линии железной дороги на удалении 3–4 километров. Третья позиция на
нашем направлении наступления [193] проходила от фольварка Марынки и южнее на Бяла Гура. На
каждой позиции главной полосы обороны имелось несколько линий траншей с ходами
сообщений. Отсеченная позиция проходила по левому берегу Пилицы с несколькими
линиями траншей полного профиля. Перед нами находились части 251-й пехотной
дивизии врага.
Для изучения противника и наблюдения мы развернули сеть
наблюдательных пунктов. В полосе наступления дивизии были расположены армейские
наблюдательные пункты, в том числе подвижный наблюдательный пункт командарма в
составе 3–5 разведчиков во главе со старшим лейтенантом Насрияном Гайнулиным.
Он быстро установил контакт с офицерами дивизии и по своей линии давал в штаб
армии необходимую разведывательную информацию{109}.
Важным элементом подготовки к наступлению явилась
военная игра, проведенная в штабе 5-й Ударной армии 11 января. Военная игра
проводилась на ящике с песком, где в миниатюре была воспроизведена реальная
обстановка. На рельефном плане мы наглядно увидели оперативную задачу 5-й
Ударной армии, полосы наступления каждой дивизии. Командиры корпусов, дивизий,
начальники родов войск и служб по вызову подходили к рельефному плану,
докладывали свои боевые задачи и готовность к наступлению. Здесь уточнялись все
вопросы взаимодействия между пехотой, танками, артиллерией, авиацией и между
соединениями армии и подвижными войсками — 2-й гвардейской танковой армией
и 2-м гвардейским кавалерийским корпусом {110}.
Командующий был спокоен. Его замечания и вопросы были
краткими, по существу. Если доклад был четким и логичным, Н. Э. Берзарин
поднимал голову и говорил: «Хорошо, так и ведите бой». Если же командир путался,
то следовали необходимые указания.
Мне первый раз пришлось докладывать генералу Н. Э.
Берзарину. Обстановка была волнительной: ведь тебя одновременно слушали еще
около сотни генералов и офицеров. Я доложил, что 301-я стрелковая дивизия
выполняет важную боевую задачу, находясь в первом эшелоне 9-го стрелкового
корпуса. Прорыв обороны противника с последующим форсированием Пилицы и выходом
на рубеж Опаджев, Бискупице-Старе, фл. Паулин, фл. Рудавицы — это ее
главная задача. Но дивизия должна выполнить и вторую задачу — не допустить
контратак пехоты и танков противника с северного берега Пилицы и из-за леса,
что в 5 километрах юго-западнее города Варка. Для отражения контратак танков и
пехоты противника дивизия прикроется одним полком на северной опушке леса
восточнее Марынки. С выходом дивизии на левый берег Пилицы, когда правый сосед,
как это видно из плана [194] операции, будет отставать, высоты севернее населенных
пунктов Леханце, Бискупиц-Старе будут основным рубежом для отражения контратак
танков и пехоты противника из указанного района юго-западнее города Варка. Я
отметил, что считаю основной задачей дивизии после форсирования Пилицы и
овладения населенными пунктами Леханице и Пальчев выход на рубеж высот севернее
Леханице и Бискупице-Старе с поворотом фронта всей дивизии на север для
прикрытия фланга армии и выхода 2-й гвардейской танковой армии на плацдарм.
Генерал Н. Э. Берзарин внимательно посмотрел на меня,
затем на генерала И. П. Рослого, наконец, повернулся к генералу А. М. Кущеву,
как бы спрашивая их мнение, и уверенно сказал:
— Да, с выходом это будет вашей главной задачей.
Особенность наступления дивизий на правом фланге армии прошу понять всем
офицерам и генералам. Наш правый сосед — 61-я армия — главный удар
наносит своим правым флангом, обходя Варшаву с юга. Левый ее фланг будет
наступать ограниченными силами. Поэтому возможно замедленное продвижение ее
левого фланга. На военной игре у маршала Г. К. Жукова создавалась именно такая
обстановка. Вот почему было принято решение глубоко эшелонировать корпус с
целью обеспечения правого фланга армии. В предстоящей операции мы не только
будем прорывать глубоко эшелонированную оборону противника. Нам придется
действовать с открытым правым флангом, отражая многочисленные контратаки
противника. Танки я Антонову не даю лишь по одной причине, — и он протянул
указку в полосу наступления дивизии: на рельефном плане в полосе наступления
дивизии хорошо был обозначен сплошной лес западнее полотна железной дороги.
Ответив на несколько вопросов начальников родов войск и
служб, я закончил свой доклад и отошел в сторону, где стояли, как говорили
тогда, «сдавшие экзамен».
Долго и внимательно изучал я рельефный план с высотами
севернее Леханице и Бискупице-Старе. На топографической карте эти высоты не
казались столь внушительными, а здесь было видно, что это очень важный и
сильный рубеж. С выходом на него, думалось мне, можно было упорно и уверенно
вести оборонительный бой. После всех докладов командарм сделал разбор и пожелал
всем успеха.
Рекогносцировка Маршала Советского Союза
Г. К. Жукова
На следующий день экзамен был еще ответственнее. На
рассвете генерал И. П. Рослый срочно вызвал всех командиров дивизий к себе на
командный пункт, откуда мы поехали на командный пункт командарма. На высоте
126,3 — командном пункте командующего [195] генерала Н. Э.
Берзарина — было уже много командиров соединений. Вышел командарм и
объявил нам, что сейчас приедет Маршал Советского Союза Г. К. Жуков {111}. Ну, конечно, все начали
волноваться и забеспокоились. Генерал Н. Э. Берзарин обратил на это внимание и
сказал:
— Я понимаю ваше настроение, но для волнений нет
оснований. Маршал строгий и необычайно грамотный полководец. Кто знает свое
дело и умеет выполнять задачи, тому нечего беспокоиться. Вчера я слышал ваши
доклады и за вас уверен. Докладывайте ему так, как вчера докладывали мне.
Вскоре мы увидели, что по полевой дороге в нашу сторону
быстро приближаются два автомобиля. Они подошли к высоте и остановились.
Открылась дверь первой машины, и из нее вышел коренастый военный в бекеше цвета
хаки. Уверенной походкой он направился к нам.
— Маршал Жуков идет. Прошу внимания, — сказал
нам генерал Н. Э. Берзарин.
Он пошел навстречу командующему фронтом, остановился и
громко доложил, что все командиры соединений 5-й Ударной армии собраны.
— Николай Эрастович, — обратился маршал к
генералу Н. Э. Берзарину. — Вы, как служивый старшина, наверное, подняли
всех за два часа до подъема?
Все улыбнулись этой старинной армейской шутке. Маршал
отвел генерала Н. Э. Берзарина в сторону, и они о чем-то заговорили. Берзарин
временами становился по стойке «смирно», но было видно, что на волевом лице
маршала играла добродушная улыбка.
— Ну что же, времени терять не будем. Начнем нашу
работу, — сказал Жуков громко.
Командарм подал команду: «Становись!» Все встали по
соединениям лицом к противнику. Серый, туманный день прикрывал нас от
наблюдения противником с неба и земли. Маршал вышел перед строем и, обращаясь к
нам, сказал уверенным командирским голосом:
— Начнем по порядку. Командир правофланговой
дивизии ко мне.
Меня как бы выстрелило. Я строевым шагом подошел к
маршалу. Он стоял полуоборотом ко мне.
— Слушаю, полковник. — И его лицо с поднятыми
густыми бровями повернулось в сторону противника.
Я ориентировался на местности. У меня в конце фразы
получился невольный глубокий выдох. Не поворачивая ко мне головы, всматриваясь
в серую даль, маршал совсем добродушным тоном спросил:
— Отдышались? — и, не дожидаясь ответа,
сказал: [196]
— Продолжайте доклад спокойно.
Я докладывал уже спокойным голосом. Иногда маршал меня
останавливал и просил повторить ту или иную мысль. Когда я доложил о построении
боевого порядка дивизии, он резко повернулся ко мне:
— Почему нарушаете мою инструкцию о действиях
вторых эшелонов?
От строгого взгляда и металлических ноток в голосе мне
стало как-то не по себе. Собравшись с духом, я разъяснил, что полк второго
эшелона дивизии действительно расположен на значительном удалении —
большем, чем требует инструкция, но меня заставила это сделать местность:
пологие скаты этой возвышенности протяженностью около 2 километров обращены к
противнику. Для размещения второго эшелона дивизии здесь пришлось бы рыть
дополнительные траншеи, что явилось бы явной демаскировкой. Поэтому-то я и
решил расположить второй эшелон дивизии за обратным скатом, а с началом атаки
приблизить его к первому эшелону.
Выслушав, маршал сказал:
— Доклад осмысленный. Все логично. Только не
потеряйте второй эшелон дивизии, полковник, — совсем спокойным голосом
сказал он.
За мной поочередно доложили все командиры дивизий.
Первым из командиров стрелковых корпусов докладывал генерал И. П. Рослый.
После докладов маршал разъяснил нам боевое применение
танков и артиллерии в предстоящем бою. Танки непосредственной поддержки пехоты
передавались в подчинение командиров стрелковых полков и дивизий. Противник
имеет подготовленную глубоко эшелонированную оборону, и наши стрелковые полки
должны иметь могучую ударную, пробивную силу и мощную огневую поддержку. Только
с таким усилением соединения способны прорвать оборону противника.
— Стрелковым полкам придать танки и создать сильные
полковые артиллерийские группы, — таким выводом закончилось выступление
Маршала Советского Союза Г. К. Жукова. [197]
Мы, командиры стрелковых дивизий, конечно, ликовали.
Нечего греха таить, зачастую было так: прорвем две, три позиции, а потом у нас
все отберут.
Заслушав доклад командующего бронетанковыми и
механизированными войсками о распределении и применении танков, маршал еще раз
подчеркнул необходимость сохранения танков у стрелковых дивизий до полного
прорыва всей тактической глубины обороны противника.
— В оперативной глубине танками тоже надо
распоряжаться по обстановке, — заключил маршал. — В будущем танковые
части и подразделения будут организационно вводиться в состав стрелковых
дивизий. А пока мы можем усиливать их приданными танковыми частями. Этого
требует характер современного боя.
Личная рекогносцировка командующего 1-м Белорусским
фронтом Маршала Советского Союза Г. К. Жукова на магнушевском плацдарме,
проведенная с командирами корпусов и дивизий непосредственно на местности, была
весьма ценным элементом подготовки операции. На этой рекогносцировке были
уточнены ориентиры, задачи соединений, построение боевых порядков,
переподчиненность артиллерии и порядок использования танков НГШ. Танковые полки
и бригады по указанию командующего фронтом передавались непосредственно
командирам стрелковых полков. Маршал Г. К. Жуков обратил особое внимание всех
участников рекогносцировки на необходимость достижения высоких темпов
наступления и форсирования Пилицы с ходу. Командующий подчеркнул, что в этом
состоит ближайшая и главная задача армии и она должна быть решена в первый же
день{112}.
— С этого плацдарма мы должны разорвать фронт врага
на варшавско-берлинском направлении, уничтожить противника по частям и развить
стремительное наступление в направлении Познань, Вроцлав. — Короткий, но
энергичный жест вытянутой, а затем опущенной руки маршала напомнил мощный
сабельный удар кавалериста. Он стоял на этой высоте так, как будто все время
здесь стоял. — Я доволен вашими докладами. Вы твердо понимаете свои
задачи. Ставка ждет от вас решительных действий.
Все облегченно и радостно вздохнули от заслуженного
поощрения командующего фронтом. Затем Жуков с генералом Берзариным поднялись на
гребень высоты. И вдруг раздалась команда: «Командиров дивизий первого эшелона
к маршалу!» В числе названных имен я услышал и свое. Мы выстроились в одну
шеренгу.
— Я еще раз пригласил вас, — сказал
маршал, — чтобы напомнить об огромной ответственности за выполнение
задачи, порученной нам партией и правительством. Все данные для этого есть. Мне
известны ваши боевые характеристики. Вы все молодые, но уже имеете
академическую подготовку. Вы, товарищ Соколов (командир 60-й гвардейской
стрелковой дивизии), когда окончили академию? [198]
— В 1940 году, — ответил генерал В. Соколов.
— А вы, товарищ Антонов?
— В 1940 году, — ответил я.
— Вы одного выпуска?
— Так точно! — в один голос ответили мы.
— Знаете друг друга хорошо?
— Знаем.
— Здесь есть еще один их однокурсник, — сказал
генерал Берзарин.
— Вызовите и его, — попросил маршал.
По вызову явился командир 266-й стрелковой дивизии
полковник С. М. Фомиченко.
— А у нас есть еще «однокашник», — сказал я.
Генерал Берзарин удивленно спросил:
— Кто же?
— Полковник Пашков, командир 220-й танковой
бригады.
— Зовите и его, — улыбаясь, сказал маршал.
Подошел танкист в шлемофоне и представился.
— Вы знаете эту молодежь? — спросил маршал.
— Да, — ответил тот. — Учились в академии
вместе, а вот в бою встречаемся в первый раз.
— Вы что, Николай Эрастович, нарочно собрали их
одним «выводком»? — обратился маршал к Берзарину.
— Нет, счастливый случай, — ответил командарм.
— Очень даже счастливый случай. Это прекрасно в
молодые годы получить такую хорошую подготовку. Это большое дело, что в мирное
время мы уделяли столько внимания подготовке нашего офицерского корпуса.
Командующий фронтом подошел к каждому из нас, пожал руку
и пожелал успеха. Затем он разрешил нам идти по корпусам. Мы одновременно
повернулись и по-юношески разбежались по своим местам. Глядя нам вслед, маршал
что-то оживленно с улыбкой рассказывал генералу Берзарину. Видимо, при встрече
с нами ему вспомнилась своя боевая молодость.
В бой идти коммунистом
В ходе подготовки операций придавалось исключительно
большое значение политической работе. Политуправление фронта под руководством
члена Военного совета генерал-лейтенанта К. Ф. Телегина провело специальное
совещание начальников политорганов и заместителей командиров по политической
части стрелковых, танковых, артиллерийских и других частей. Участники совещания
обменялись опытом партийно-политической работы и обсудили конкретные меры
работы в частях всех родов войск. После этого совещания и у нас в дивизии и
полках были проведены совещания и встречи в стрелковых ротах с танкистами, [199]
артиллеристами и другими специалистами. Все эти встречи проходили с огромным
подъемом.
Перед началом наступления в подразделения было
направлено большое число листовок и памяток по всем вопросам боевой
деятельности солдата и офицера. Непосредственно в ротах и батареях офицеры
политического отдела дивизии проводили политическую работу, увязывая вопросы
подготовки с конкретными боевыми задачами. Особенно выделялись своим
кропотливым, неустанным трудом заместитель начальника политотдела полковник П.
И. Патратиев, старшие инструкторы политотдела майор Н. В. Федоров и капитан Ф.
М. Виленский.
В 1050-м стрелковом полку эту работу возглавляли
заместитель командира по политической части майор В. Д. Леонтьевский и комсорг
полка старший лейтенант Г. Цыганков, во 2-м стрелковом батальоне — старший
лейтенант К. Л. Гвоздев и комсорг лейтенант Солиджан Алимов, в 1-м стрелковом
батальоне — заместитель командира по политической части капитан М. В. Давыдов,
в 3-м стрелковом батальоне — заместитель командира старший лейтенант И. Л.
Коваленко и парторг лейтенант Пеньков.
В 1052-м стрелковом полку активная работа велась под
руководством заместителя командира по политической части ветерана дивизии
майора Ивана Яковлевича Гужова и парторга полка Петра Николаевича Попкова. В
батальонах этого полка заместители командиров капитаны В. С. Головин и Л. Я.
Подгорбунский все время находились среди личного состава в ротах.
В 1054-м стрелковом полку заместитель командира по политической
части майор М. В. Мадатов лично помогал в организации работы комсорга 1-го
батальона лейтенанта Г. А. Авакяна, заместителя командира 2-го стрелкового
батальона капитана Николая Антоновича Козлитина, заместителя командира 3-го
батальона капитана Н. М. Полюсука и комсорга лейтенанта И. Ф. Сеничкина.
В 823-м артиллерийском полку заместитель командира по
политической части майор Константин Захарович Цуцкеридзе и заместители
командиров артиллерийских дивизионов капитаны Н. В. Поламарчук, К. И. Акатышев,
П. С. Чудненко, парторг полка майор В. Г. Молодший и комсорг Алексей Никитович
Бирюков основное внимание сосредоточили на вопросах подготовки личного состава
батарей.
В период подготовки прорыва глубоко эшелонированной
обороны противника командиры и политработники повседневно готовили партийные,
комсомольские организации, весь личный состав к предстоящим боям на польской
земле. Основные направления партийно-политической работы можно кратко изложить
так: перед бойцами и командирами ставилась цель быстро и четко выполнить свою
боевую задачу, нанести фашистам решающее поражение, помочь польскому народу
освободиться от гитлеризма, хранить честь и достоинство советского воина, быть
бдительным. [200]
В ночь на 13 января первые эшелоны стрелковых полков
заняли исходное положение для наступления. На рассвете я еще раз на местности,
находясь в первой траншее, уточнил с командирами стрелковых полков и приданных
частей все вопросы предстоящего боя. Днем штабы усиленно занимались оформлением
боевой документации и проверкой организации тыла. С наступлением темноты
командиры и штабы вышли на свои наблюдательные и командные пункты и полностью
сменили части 39-й стрелковой дивизии 8-й гвардейской армии. Все
офицеры-политработники отправились в подразделения с листовками, в которых было
напечатано обращение Военного совета фронта. В обращении содержалась краткая
характеристика военно-политической обстановки на начало 1945 года,
подчеркивалось, что враг пытается удержать свою оборону на Висле, затянуть
войну. Советские воины пришли в Польшу, чтобы освободить ее народ. Военный
совет призывал всех солдат и офицеров беспощадно уничтожать фашистов.
Это обращение произвело глубокое впечатление. Сотни
солдат и офицеров тут же подали заявления с просьбой принять их в партию. Они
хотели в бой идти коммунистами. Офицеры штабов в каждом полку пронесли боевые
знамена по траншеям перед личным составом. Все воины клялись храбро сражаться и
с честью выполнить боевую задачу. Всюду в подразделениях царило возбужденное
приподнятое настроение. Я много раз видел своих бойцов перед наступлением, но
такого высокого накала наступательного порыва, кажется, еще не было.
К утру все было подготовлено. Наш 9-й стрелковый корпус
в составе 248-й и 301-й стрелковых дивизий, 10-й ПАБр, 370, 771 и 823-го АП,
489-го АМП, 507-го ИПТАП, 316-го ГМП, 82-го батальона 17-й ИСБр занял исходное
положение в полосе: исключительно Грабув Залесьны, Еленюв, имея в первом
эшелоне 301-ю, во втором — 248-ю дивизии.
Наша дивизия, находясь в первом эшелоне, имела 1052-й и
1054-й полки в первом эшелоне, 1050-й полк — во втором. Стрелковые полки
имели по два стрелковых батальона в первом и по одному стрелковому батальону во
втором эшелонах на удалении 500 метров от переднего края. Участок
прорыва — 1 километр. На этом участке должно было действовать свыше 270
артиллерийских стволов и до 30 бронеединиц. Это был мощный, ударный, таранящий
«кулак».
Советские воины видели вокруг себя эту многочисленную
грозную технику, и их сердца наполнялись радостью и гордостью за Советскую
Родину, которая так щедро снабжала фронт техникой. Солдаты и офицеры знали, что
теперь на нашей стороне превосходство над противником в артиллерии, танках,
авиации. Они прошли большую школу войны, длительное время готовились в тылу,
были хорошо вооружены. Все прекрасно понимали, что скоро конец фашистам, конец
войне. Но они также знали и то, что коварный враг не складывает оружие и его
необходимо бить. [201]
Ни у кого не возникало и тени сомнения, что мы раздавим
противника в предстоящем наступлении. Все с нетерпением ждали приказа:
«Вперед!»
У нас, находившихся на командном пункте дивизии, имелись
сведения, что сзади 9-го стрелкового корпуса находится 2-я гвардейская танковая
армия, чьи успешные действия уже были широко известны. Это была полнокровная,
хорошо сколоченная, отлично подготовленная армия. Один ее танковый корпус
находился уже на западном берегу Вислы, два других корпуса — на восточном
берегу в готовности войти в прорыв и устремиться в оперативную глубину обороны.
Нас вдохновляло и то, что в составе 1-го Белорусского
фронта была 1-я армия Войска Польского. Она заняла исходное положение для
штурма Варшавы. Перед самым началом операции ночью ее соединения — 1-я
пехотная дивизия и танковая бригада, 3-я и 4-я пехотные дивизии — в
строжайшей тайне стали перемещаться на юг ближе к магтушевскому плацдарму у
устья реки Пилицы. В старых окопах напротив Варшавы она оставила только
заслоны. Варшаву надо было обойти с юга и окружить{113}. 2-я пехотная дивизия заняла
исходное положение для удара по Варшаве с севера во взаимодействии с 47-й
армией.
14 января 1945 года
6 часов 30 минут по местному времени. Темно. И вдруг
могучее зарево, внезапно вспыхнув на востоке, осветило долину Вислы. Гром
артиллерийских выстрелов на востоке и разрывы снарядов на мерзлой земле обороны
противника слились в сплошной гул. Вся оборона гитлеровцев скрылась в разрывах
артиллерийских и минометных снарядов. Началось артиллерийское наступление. И в
тяжелые годы войны у солдата вспыхивают минуты радости: радость от правоты
своего дела, радость от своего подвига, радость от ощущения силы оружия,
радость за своих друзей.
Надо было быть в гуще воинов, чтобы увидеть их ликующие
лица. 25 минут длилась артиллерийская подготовка. Подан сигнал «Атака!», и
передовой батальон — 1-й стрелковый батальон 1052-го полка — пошел в
атаку.
Сержант Юрий Дорош первым поднял свое отделение.
Вплотную прижимаясь к разрывам снарядов огневого вала, отделение ворвалось в
траншею противника. Сын Украины из села Доманевка, что лежит в степях Южного
Буга, с глубоким чувством ненависти рассказывал он ранее о зверствах фашистов в
его родном селе. Село было освобождено от немецких захватчиков, и он первым
ушел добровольно в боевые ряды Советской Армии. Сначала ходил в атаки солдатом,
а сейчас — он командир стрелкового [202] отделения.
Воодушевляя бойцов примером личной храбрости, идет комсомолец Ю. П. Дорош в
атаку. Уцелевшие фашисты из блиндажей и укрытий открыли огонь. Вихрем налетели
на фашистов советские солдаты. Мгновение рукопашного боя — и десятки
вражеских солдат лежат на дне траншеи. А герои отделения сержанта Дорош уже
стремительно идут дальше.
Комсомолец сержант Г. Н. Ворошилов из своего пулемета
бьет без промаха по фашистам, надежно поддерживает пехоту и вместе с ней идет
вперед. Весь 1-й стрелковый батальон во главе с заместителем командира 1052-го
стрелкового полка майором В. Н. Тушевым ворвался в опорный пункт на переднем
крае обороны противника — село Выборув. Так была проведена разведка боем.
В 9 часов 35 минут весь первый эшелон дивизии перешел в
наступление. Подняли свои стрелковые батальоны в решительный бой майоры
Перепелицын, Ишин, Емельянов. Батальоны поддержаны огнем 2-й батареи самоходных
орудий старшего лейтенанта В. А. Аксенова в 1054-м стрелковом полку и 3-й
батареей самоходных орудий старшего лейтенанта П. И. Лушникова в 1052-м
стрелковом полку. Одним из первых ведет свой стрелковый взвод лейтенант Г. Г. Королев.
Вот его бойцы уже у траншеи противника. Летят гранаты на головы фашистов.
Попытка противника оказать сопротивление была мгновенно сломлена. Короткий
огневой и штыковой бой, и фашисты уничтожены. Тяжело ранен командир стрелковой
роты, и лейтенант подает команду: «Рота, за мной! Вперед!» Коммунист Герасим
Королев принял командование ротой и повел ее в бой.
В первой цепи смело и решительно ведет свою роту капитан
Василий Антонович Тышкевич. Рота первой атаковала фашистские траншеи и прорвала
оборону противника. Развивая успех, она штурмом овладела высотой 125,7
северо-западнее Выборув и водрузила над ней Красное знамя. Не отстает от
ветерана боев капитана Тышкевича и двадцатилетний капитан Иван Ильич Кустов.
Воодушевляя бойцов своей личной храбростью и отвагой, он первым ворвался в
траншею противника и завязал рукопашный бой. Фашисты не выдержали
стремительного удара этой стрелковой роты, поспешно стали отходить. С
овладением высоты 125,7 первая позиция обороны противника на всем фронте
дивизии была прорвана.
В этом штурме первой позиции все пулеметчики пулеметной
роты капитана Сагадата Кожехметовича Нурмагомбетова сражались в боевых порядках
стрелковых рот. В бою за высоту 125,7 был ранен расчет одного станкового
пулемета. Капитан, как всегда, отважно и смело заменил наводчика и открыл
ураганный огонь по вражеской обороне. Прикрытые пулеметным огнем, стрелковые
цепи волнами перекатывались через немецкие траншеи и стремительно продвигались
вперед. С призывным криком «За Родину!», «Вперед, товарищи!», «Ура!» шли
солдаты в бой. [203]
А кругом рвались вражеские мины и снаряды, свистели пули
над головой.
Стрелковые роты, поддержанные артиллерией, вели огонь из
всех видов оружия, быстро преодолевали минные поля и проволочные заграждения и
в этом стремительном наступлении сметали врага. Комсомолец сержант Белоусов
забросал противника в траншеях гранатами и в короткой рукопашной схватке
уничтожил пятерых фашистов. На рядового Слепнева шли в контратаку четыре
фашиста, но он не растерялся: огнем из автомата и в рукопашном бою перебил
гитлеровцев. Красноармейцы Джилмагомбетов и Коробейников атаковали и уничтожили
пулеметные расчеты двух вражеских пулеметов.
При подходе ко второй позиции по опушке леса и насыпи
полотна железной дороги немцы встретили нас сильным ружейно-пулеметным огнем, а
в некоторых местах они даже переходили [205] в контратаку.
Первая попытка с ходу ворваться на вторую позицию не удалась. Движение
приостановилось. Огневая система на опушке леса и в насыпи железной дороги была
сильной и организованной. Мы остановили свой огневой вал и дали распоряжение
всей артиллерии подготовить сосредоточенный огонь по опушке леса и полотну
железной дороги.
Я попросил генерала И. П. Рослого частью сил корпусной
артиллерийской группы нанести огневой удар по полустанку Грабово —
сильному опорному пункту на опушке леса. Командир корпуса охотно согласился.
Мной было дано указание командирам стрелковых полков о вводе в бой своих вторых
эшелонов. Тем временем со своим передовым командным пунктом я переместился на высоту
125,7. По пути к высоте мы успели рассмотреть инженерное оборудование первой
позиции. Здесь траншеи полного профиля были обшиты досками и бревнами. Блиндажи
глубокие, с большим числом накатов. Все траншеи были с перекрытиями и соединены
ходами сообщений.
— Н-да, это работка! — восклицал дивизионный
инженер майор Саломатин.
— Вторая позиция будет еще лучше, ведь она проходит
по опушке леса, — в тон отвечал я инженеру.
— Что же, придется поработать еще крепче и
нам, — дополнил начальник артиллерии дивизии полковник Николай Федорович
Казанцев. [206]
Прошло несколько минут. Командиры полков и артиллеристы
доложили о готовности к атаке. Подан сигнал. И тотчас же стальной ураган
снарядов вонзился в опушку леса и полотно железной дороги. Поднялись стрелковые
цепи и начали ближе под прикрытием артиллерии подходить к позиции противника.
Кончился пятиминутный огневой налет. Пауза в две минуты. Наша пехота лежит. Мы
дали повторный десятиминутный огневой налет. Сигнал «Атака!», и стрелковые
батальоны в сопровождении огневого вала пошли на штурм второй позиции.
Атака была дружной. Первым в 1054-м стрелковом полку
поднял в атаку свой батальон майор Грач Минасович Айрапетян и стремительно
ворвался на опушку леса. Одновременно с ним и остальные батальоны сломили
сопротивление противника на опушке леса и скрылись в лесу. Вскоре подполковник
Н. Н. Радаев донес по радио, что батальоны овладели шоссейной и железной
дорогами, а соседа справа не видно. Задачу на прикрытие фланга получил старшина
Ашхарбек Казарян. Казарян с отделением повел наступление вдоль полевой дороги в
глубь леса, прикрывая правый фланг своей роты. Выйдя на опушку леса, отделение
встретилось с численно превосходящим противником. Подняв своих бойцов с криком
«Ура!», «За Родину!», старшина с ручным пулеметом ринулся вперед. Огнем из
автоматов и пулемета, забрасывая противника гранатами, а затем перейдя в
рукопашную схватку, бойцы отделения уничтожили 45 фашистов. Смелыми и
решительными действиями отделение обеспечило стремительное и успешное
наступление своей стрелковой роте.
В 1052-м стрелковом полку первым идет батальон майора В.
Емельянова. Роты капитана В. А. Тышкевича и лейтенанта Г. Королева штурмуют
немцев на полотне железной дороги и на полустанке Грабово. Атаку героических
рот поддерживает артиллерийский дивизион капитана П. Ковалевского. Гитлеровцы
уничтожены здесь, и полустанок Грабов взят.
В 3-м стрелковом батальоне неудержимо идет в атаку 9-я
стрелковая рота капитана Н. Оберемченко. Он сам в первой цепи лично ведет свою
роту на штурм обороны противника на полотне [207] железной дороги.
Рядом с командиром отважно и уверенно ведет в бой свое отделение комсомолец
сержант В. П. Кузнецов. Он первым во главе отделения ворвался в траншеи
противника. Вместе с ротой в боевой цепи ведет расчет своего орудия старшина И.
П. Приходько. С коротких дистанций он в упор расстреливает пулеметные точки
противника, подбил два штурмовых орудия.
Стремительными действиями всех стрелковых батальонов к
полудню вторая позиция обороны противника была прорвана. Дивизия вошла в темную
полосу сплошного леса. Особенность лесного боя пережили мы сразу же, с
продвижением в глубь леса. Появились лесные завалы с пулеметным и орудийным
прикрытием. Опушки леса, поляны и просеки были окутаны проволокой и засыпаны
минами. Противник перед нашими боевыми порядками появлялся внезапно, как будто
вырастал из земли. То он выходил на нас прикрытый лесом, то предпринимал
контратаки прямо из-за засад. И наши боевые порядки сходились с противником,
как говорится, «стена со стеной».
После прорыва второй позиции я уточнил задачи полкам:
1054-й стрелковый полк выходит на северную опушку леса восточнее Марынки,
1052-й полк наступает в направлении села Леханице, 1050-й стрелковый
полк — в направлении Бяла-Гура, Пальчев. Сводный штурмовой отряд в составе
337-го отдельного самоходного дивизиона и 82-го штурмового инженерно-саперного
батальона получил задачу захватить переправу на Пилице.
Немецкое командование явно не хотело смириться с потерей
второй позиции по полотну железной дороги и на широком фронте бросило в
контратаку свои резервы. Загудел темный лес. В полосе полка полковника Радаева
контратакующие немцы встретились с батальоном майора Айрапетяна. Батальон смело
вступил в огневой и рукопашный бой. Целый час здесь длился он. Поддержанный
полковой артиллерийской группой, батальон разгромил контратакующую пехоту
противника и повел стремительное наступление вперед. Сержант Николай Баздырев в
этом бою проявил героизм. Оставшись у пулемета один, он успешно отразил
контратаку и один из первых, обойдя противника с тыла, открыл пулеметный [208]
огонь по отходящему противнику. В 1052-м стрелковом полку батальоны майоров
Емельянова и Бойцова встретили контратаку массированным огнем. Артиллерийский
дивизион майора Ковалевского в упор бил по фашистам.
В этом бою отличилась батарея под командованием старшего
лейтенанта П. И. Лушникова из 337-го самоходно-артиллерийского дивизиона. Она
все время шла с атакующими цепями стрелковых рот. При появлении контратакующего
противника батарея открыла ураганный огонь по немецкой пехоте и танкам. Два
танка загорелись, немецкая пехота залегла. Майор Емельянов первым поднял в
атаку свой батальон, а за ним поднялись остальные батальоны. В смелой атаке
гитлеровцы были разгромлены, а батальоны полка, преодолевая завалы, проволочные
заграждения, стремительно пошли к Пилице. Усиление стрелковых полков саперными
батальонами очень пригодилось. Саперы действовали исключительно смело. Они шли
в цепях батальонов, резали проволоку, делали проходы, блокировали и взрывали
завалы. Сводный штурмовой отряд под командованием дивизионного инженера майора
Саломатина с ходу разгромил немцев и уверенно пошел на переправы к Пилице.
Стрелковые батальоны второго эшелона дивизии —
1050-го стрелкового полка уверенно вошли в лес, но перед боевыми порядками
полка внезапно в лесной чаще появилась немецкая пехота с танками. Завязался
огневой бой. Стрелковые роты остановили немецкую пехоту. Отважно действовал
автоматчик 6-й стрелковой роты Владимир Шкопенко. Выбрав хорошую позицию, он
огнем из автомата уничтожил десятки фашистов.
Тренировки на тактических учениях, посвященных борьбе с
танками, очень пригодились в этом бою. Вместе с артиллеристами в бой с танками
вступили стрелки и бронебойщики. Командир взвода ПТР 2-го стрелкового батальона
лейтенант Жариков и бронебойщик Николай Маркелов подпустили самоходное орудие
на 50 метров, открыли огонь из противотанковых ружей и подбили стальную
громадину. Гранатометчик 5-й стрелковой роты Андрей Малинин, перебегая от
дерева к дереву, сблизился с «фердинандом» и забросал его гранатами. Одному
танку все-таки [209] удалось прорваться сквозь стрелковые цепи и он шел
прямо на группу солдат и офицеров, находящихся на командном пункте 2-го
стрелкового батальона. Командир батальона капитан Бурдоль не только на учениях
отлично показывал бой с танками. Он и сейчас смело пошел в атаку на
бронированного противника. Две противотанковые гранаты летят под танк. Тот
будто споткнулся и замер на месте, из него повалили клубы дыма.
В этом бою был тяжело ранен капитан Бурдоль.
Командование батальоном принял его заместитель капитан Федор Кузьмич Шаповалов.
Два часа шел ожесточенный лесной бой. Немцы были
разбиты. Полк майора Исхака Гумерова пошел вперед к Пилице. Полк Радаева
повернул фронтом на север и вышел на опушку леса восточнее Марынки.
На боевые порядки полка со стороны Буды-Гжегожевске
пошли в контратаку густые цепи немецкой пехоты с танками. Начала бить тяжелая
артиллерия противника из района северо-западнее города Варка. Я доложил обстановку
генералу И. П. Рослому и попросил подавить артиллерию в районе Варки. Эту
просьбу командир корпуса доложил командарму. Командующий принял решение открыть
огонь всей армейской артиллерийской группой.
Командующий артиллерией армии генерал-лейтенант Петр
Иванович Косенко лично взял на себя управление огнем 10-й армейской пушечной
артиллерийской бригады. Минут через десять с гулким шипением пролетели над нами
снаряды на позиции тяжелой артиллерии в сторону Варки{114}. Началась артиллерийская
дуэль. Артиллерийские снаряды противника все реже достигали боевые порядки
1054-го полка.
Во второй половине дня противник продолжал непрерывно и
ожесточенно контратаковать, привлекая большое число танков. В бой с танками
вступил 1-й артиллерийский дивизион майора Сотникова. Особенно успешно вела
огонь батарея капитана П. Н. Арсентьева. Всего было подбито 12 танков и
штурмовых орудий. [210] Когда у одного орудия весь расчет вышел из строя,
капитан Арсентьев сам встал к орудию и ударил по фашистским танкам. 2-я батарея
отдельного самоходно-артиллерийского дивизиона под командованием старшего
лейтенанта Василия Аксенова проходит боевой экзамен. Командиры взводов
лейтенанты Алексей Денисюк и Владимир Аксенов, герои боев за Кавказ, из
самоходных орудий бьют по фашистским танкам. Пять горящих танков стоят от
ударов наводчиков сержантов И. И. Носова, И. И. Жука, Владимира Пономарева.
Через каждые полчаса накатываются все новые и новые цепи
немецкой пехоты и танков. Н. Д. Баздырев уже несколько раз сменил раскаленные
стволы своего пулемета. Он без устали бьет по фашистским цепям. Бойцы
стрелковых рот огнем и в рукопашном бою уничтожают гитлеровцев. Стрелки Ф. К.
Бондарев, М. И. Онищенко, Остовцев и Авдошин уничтожили до взвода пехоты. Целый
день бьются стрелковые батальоны майоров Г. М. Айрапетяна, А. Д. Перепелицына,
В. А. Игаина.
Бой идет на всем участке наступления полков. Одну за
другой отбивает контратаки пехоты и танков 1052-й стрелковый полк южнее
Марынки. Всей своей массой противник навалился на стрелковую роту капитана И.
И. Кустова. Здесь фашисты ворвались в наши боевые порядки. Командир 1052-го
стрелкового полка подполковник А. И. Пешков и командир полковой артиллерийской
группы командир 823-го артиллерийского полка подполковник Г. Г. Похлебаев,
находясь в боевом порядке 2-го стрелкового батальона, вызвали огонь на себя.
Подана команда, и ударил огневой ураган снарядов всего артиллерийского полка.
Опытный боевой артиллерист Г. Г. Похлебаев сделал точный расчет: взрывы накрыли
пехоту противника. Заметались по лесу фашисты.
В это время с криком «Ура!», «За мной!» ринулся в
рукопашный бой майор Емельянов. Командиры стрелковых рот Иван Кустов, Василий
Тышкевич и Герасим Королев подняли свои роты в атаку в на плечах бегущего
противника достигли реки Пилицы. [211]
На реке Пилице
Пулеметчики Андреев и Иван Коляда; стреляя на ходу,
мощным огневым потоком пулеметных очередей прокладывали путь стрелкам. Первыми
к берегу прорвались старшие сержанты Смирнов и Буреев, сержант Иванов. За ними
и все боевые цепи.
Река в это время была покрыта тонким льдом, на участках
быстрого течения вода совсем не замерзла. Во многих местах, лед был разбит
артиллерийскими снарядами. Тут-то и пригодилось все то, что заранее было
приготовлено для форсирования: лодки и шесты везли в батальонах специальные
команды, следуя за боевыми порядками. Бойцы майора Емельянова быстро сняли
лодки с подвод, вынесли их на берег реки. Под сильным артиллерийско-минометным
огнем противника батальон с ходу первым форсировал Пилицу в районе села
Марынки. Отбив контратаку противника на левом берегу реки, он прочно закрепился
на важном рубеже и к исходу дня занял село Леханице. В решении этой задачи
батальону решающую поддержку оказал 2-й артиллерийский дивизион, который вместе
со стрелковым батальоном первым форсировал Пилицу, вместе с батальоном
удерживал плацдарм до подхода наших главных сил.
Одновременно начал форсирование Пилицы 3-й стрелковый
батальон майора Бойцова. Свою 9-ю стрелковую роту бесстрашно ведет в бой
капитан Оберемченко, а в роте первым преодолело реку отделение сержанта Виктора
Кузнецова. Он лично атаковал две пулеметные точки, забросал их гранатами,
уничтожил расчеты, тем самым обеспечил своей роте форсирование без потерь. Рота
совместно со 2-м стрелковым батальоном атаковала село Леханице и захватила
выгодный рубеж. 3-й стрелковый батальон поддерживала полковая артиллерийская
батарея. Особенно мастерски действовал расчет старшины Ивана Приходько. В
боевой цепи 9-й стрелковой роты он форсировал Пилицу и прямой наводкой
уничтожил четыре огневые точки противника.
1-й стрелковый батальон ведет в бой заместитель
командира полка майор Тушев. Здесь первым на форсирование Пилицы ведет свое
отделение сержант Юрий Дорош. Рискуя жизнью, он подполз к пулеметной точке
противника и меткими выстрелами из своего автомата уничтожил его расчет.
Так 1052-й стрелковый полк форсировал Пилицу и захватил
плацдарм на ее левом берегу. В это время наш штурмовой отряд, уничтожив
прикрытия на лесных завалах, подошел к Пилице. Уже стемнело, и мы волновались,
сможет ли он форсировать реку. Для самоходно-артиллерийского дивизиона этот бой
был боевым крещением. Конечно, переживали и за 82-й штурмовой
инженерно-саперный батальон. Наша тревога оказалась напрасной.
С выходом к Пилице самоходный артдивизион развернулся в
линию. Развернулись в боевой порядок и роты штурмового батальона. [212]
Почти одновременно самоходным установкам лейтенантов Ивана Шкакова и Алексея
Денисюка удалось прорваться на переправы. Первым свою машину вывел на мост
механик-водитель Геннадий Самылов. Две машины промчались через мост.
Саперы-штурмовики соскочили с машин, уничтожили врага у моста, перерезали
провода, подведенные для взрыва.
Пленный немецкий сапер жестами показал лейтенанту А.
Денисюку на дом с подвалом. Оттуда немецкий офицер должен был управлять взрывом
моста. Прогремели выстрелы самоходки, и от дома остались одни развалины.
Штурмовики-саперы частью сил заняли оборону вокруг захваченного плацдарма, а
остальные приступили к разминированию моста.
Боем по захвату переправы энергично руководил
дивизионный инженер майор Саломатин, до тех пор, пока осколком разорвавшегося
снаряда он не был смертельно ранен в спину. Острой болью в сердцах бойцов
отозвалась гибель командира. Никто не отступил. Командование отрядом приняли
командир саперного батальона дивизии майор И. К. Сапленков и его заместитель С.
В. Скачков.
Совместно с подошедшим на помощь отрядом саперов 2-й
гвардейской танковой армии переправы вскоре были усилены для прохода по ним
танков.
С подходом к Пилице 1050-й стрелковый полк встретил
сильное сопротивление. Обстановка здесь сложилась исключительно тяжелая. Со
стороны опорного пункта Бяла-Гура противник вел массированный пулеметный и
минометный огонь и предпринял одну за другой две контратаки.
Совсем стемнело. Я связался по радио с командиром
соседней 94-й гвардейской стрелковой дивизии полковником Григорием Николаевичем
Шостацким. Мы и до этого через каждый час обменивались информацией об
обстановке в полосе своих дивизий. С полковником Шостацким я первый раз
встретился здесь на плацдарме. Он сразу же расположил к себе. Это был волевой
боевой командир.
Полковник Шостацкий сообщил, что правофланговый полк его
дивизии в районе населенного пункта Затор при поддержке танков еще засветло
форсировал Пилицу, но танки не могут перейти по тонкому льду и полк залег перед
Михалув-Дольны. На левом фланге полк захватил мост в районе Буды-Михаловске.
Придется потерять несколько часов, чтобы перебросить 220-ю танковую бригаду в
район переправы, а затем по одному танку пропускать под огнем противника через
этот мост. Но ничего, как говорится, зацепка есть.
— Не обижайся, один из командиров полка доложил,
что по его боевым порядкам «фриц» ведет сильный фланкирующий огонь со стороны
населенного пункта Пальчев. Нельзя ли его заставить замолчать?
— Никакой обиды в этом не вижу, — ответил
я, — все идет, [213] как в бою. Пока ты будешь перебрасывать свои танки,
Бяла-Гура и Пальчев будут взяты.
Обстановка оставалась сложной. Предвидение командарма о
ходе боя на правом открытом фланге сбывается с неумолимой жестокостью. В
действиях командира 1054-го стрелкового полка подполковника Н. Н. Радаева и
личного состава полка я был уверен. Не раз полк выдерживал сильные удары
противника. Хорошо бьется и сегодня. Радовало и управление 1052-м стрелковым
полком подполковником А. И. Пешковым, особенно его мужественный вызов огня на
себя вместе с командиром 823-го артиллерийского полка подполковником Г. Г. Похлебаевым.
Уже не было тревоги за командование 1050-м стрелковым полком. Полк под
командованием И. И. Гумерова уверенно идет вперед. Но в полосе его наступления
впереди было два сильных опорных пункта противника: Бяла-Гура — на
восточном берегу и село Пальчев — на западном. Если сделать маневр полком
в полосу 1052-го стрелкового полка и нанести удар с севера вдоль Пилицы, то
придется штурмовать одновременно два опорных пункта, и фронт атаки полка
значительно увеличится. Да и времени на перегруппировку терять нельзя. Я принял
решение фронтальной атакой последовательно штурмовать один за другим опорные
пункты Бяла-Тура и Пальчев. Чтобы лучше видеть ход лесного боя и оперативнее
влиять на него, я переместил свой передовой командный пункт в полосу 1050-го
стрелкового полка, где решалась основная задача дивизии. [214]
Начальник артиллерии дивизии полковник Казанцев доложил,
что армейские полки полковников Дмитриева и Котова (дивизионная артиллерийская
группа) подготовили огневой налет по Бяла-Гура. Я приказал сделать два
пятиминутных огневых налета по Бяла-Гура, а затем всей группой сразу дать
сосредоточенный огонь по Пальчеву.
Командир батареи управления начальника артиллерии
дивизии старший лейтенант Александр Автономович Олейников сегодня целый день
трудился над установлением и поддержанием связи с частями дивизии. И вот сейчас
понеслись в эфир и по проводам команды на открытие огня артиллерией дивизии.
Начались мощные огневые налеты дивизионной артиллерийской группы.
Начальнику разведки дивизии майору Яровому с разведротой
удалось с началом огневого налета обойти с севера Бяла-Гура, форсировать Пилицу
и подойти к селу Пальчев. Немцы обнаружили наших разведчиков и хотели их
уничтожить. Майор Яровой занял выгодный рубеж и вступил в бой с противником.
Обстановка создалась очень тяжелая, ранен майор Яровой и разведчик Буяров.
Смертью храбрых пали радисты Лохматин и Задорожный. Но бой продолжался.
Мощные залпы дивизионной артиллерийской группы подавили
опорный пункт Бяла-Гура. Полк поднялся в атаку. Капитан Александр Богомолов,
москвич, молодой коммунист и бесстрашный офицер, первым поднял свой батальон.
Уверенно ведет Первый раз в бой свой батальон Федор Кузьмич Шаповалов.
Батальоны ворвались в опорный пункт Бяла-Гура, перебили оставшихся фашистов,
приступили к форсированию Пилицы с ходу и, не снижая темпа, устремились к
берегу.
В этой атаке смело действовала 6-я стрелковая рота.
Ведущим роты был солдат Владимир Ефимович Шкопенко. Несмотря на сильный
артиллерийский и пулеметный огонь противника, он первым пробежал по тонкому
льду реки. Решительным броском Шкопенко ворвался в траншею, в рукопашном бою
уничтожил двух вражеских пулеметчиков и захватил пулемет. Огнем из трофейного
немецкого пулемета герой прикрыл форсирование реки ротой и обеспечил ей захват
плацдарма на левом берегу реки. Вместе с ним храбро шел в бой волжанин Николай
Маркелов. Метким огнем из своего противотанкового ружья он уничтожил два дзота.
Комсомолец командир орудия Иван Плохих со своим 45-мм орудием все время
находился в боевой цепи стрелковых рот. Вместе с пехотой он форсировал реку,
развернул орудие и метким огнем уничтожил три дота.
Река Пилица форсирована, и на этом участке, продвигаясь
вперед, стрелковые батальоны соединились с отважными разведчиками майора
Ярового. А дивизионная артиллерийская группа уже вела мощный сосредоточенный
огонь по селу Пальчев. 1050-й стрелковый полк с ходу атаковал Пальчев и овладел
им. За отличные боевые действия 3-го стрелкового батальона его [215]
командир капитан Александр Богомолов был удостоен звания Героя Советского
Союза.
Дневной бой закончился. Ведя артиллерийский огонь по
правому флангу 9-го стрелкового корпуса, противник в течение дня из района
Буды-Гжегожевске предпринял 11 контратак силой до батальона пехоты, с 15–20
танками каждая.
Все эти атаки были отражены 1054-м стрелковым полком при
поддержке 10-й пушечно-артиллерийской бригады{115}.
Многие солдаты и офицеры нашей дивизии прославили себя в
этом бою. Офицеры-политработники немедленно доводили до всего личного состава
материалы о каждом подвиге. «Листовки-молнии» сообщали об этом. Особенно удачно
эту работу организовал И. Я. Гужов — заместитель командира 1052-го
стрелкового полка, подполковник, ветеран дивизии, опытный политработник.
Вот один из множества таких листков:
«Снайпер Логунов открыл боевой счет. Сегодня он убил двух
фашистов. Боец! Стреляй метко! Пусть каждая твоя пуля уничтожит врага!»
Итак, река Пилица в полосе наступления дивизии была
форсирована. Но этого еще мало. Надо во что бы то ни стало выйти на высоты
севернее населенных пунктов Леханице, Бискупице-Старе. Поэтому стрелковые полки
продолжали и ночью продвигаться вперед. Шел ночной бой. [216]
В течение первого дня наступления 5-я Ударная армия прорвала
главную полосу обороны противника и отсечную позицию на Пилице.
9-й стрелковый корпус, имея в первом эшелоне 301-ю
стрелковую дивизию, в тяжелейших лесных боях разгромил противостоящего
противника, отразил контратаки пехоты и танков на открытом фланге со стороны
Буды-Гжегожевске, форсировал Пилицу, захватил плацдарм с населенными пунктами
Леханице, Застуже, Пальчев и две исправные переправы в районе села Леханице.
Второй эшелон корпуса — 248-я стрелковая дивизия — сосредоточился в
районе села Бяла-Гура. 26-й гвардейский стрелковый корпус, преодолевая сплошные
минные поля, 94-й стрелковой дивизией форсировал Пилицу, захватил плацдарм с
населенным пунктом Михалув-Дольны и переправу у Буды-Михайловске. 32-й
стрелковый корпус с тяжелыми лесными боями вышел на рубеж Дуцка Воля,
Ксаверув-Стар{116}.
Плацдарм, захваченный на западном берегу Пилицы, был еще
мал для ввода 2-й гвардейской танковой армии. 301-я стрелковая дивизия, действуя
в первом эшелоне своего корпуса, продолжала борьбу за расширение плацдарма.
Ночью я приказал подполковнику Бадаеву срочно вывести полк из боя и выйти в
район мостовых переправ на Пилице, быть в готовности к развитию наступления [217]
в направлении Воля Пальчевска. Свое решение доложил генералу И. П. Рослому. Он
согласился со мной и сообщил, что к утру пойдет в бой второй эшелон корпуса.
Удерживать командные высоты
После того, как была взята Бяла-Гура, сюда в одну из
траншей переместился мой передовой командный пункт.
— Товарищ комдив, видите вон тот бугорок? —
указал мой адъютант капитан Василий Конозобко. — Я вам кое-что покажу.
Мы переглянулись с Николаем Федоровичем Казанцевым,
улыбнулись и пошли за адъютантом по небольшому ходу сообщения к «бугорку».
Адъютант открыл дверь «бугорка», мы вошли и остолбенели:
оказывается это была четырехкомнатная квартира в земле.
— Вот и командный пункт! — торжественно
воскликнул Конозобко.
Мы прошлись по комнатам. Стены, потолок и пол были из
теса. Первая комната служила приемной и кабинетом, вторая — столовой,
третья — спальней, четвертая — детской, в которой стояла кроватка для
ребенка. В столовой висели портреты, на одном из них был изображен генерал. По
рассказам пленных, здесь размещался командир 251-й пехотной дивизии.
— Так говоришь, можно здесь размещаться? —
спросил я своего адъютанта.
— Конечно! — опять с восторгом повторил
Конозобко.
Командный пункт решили временно расположить в траншее с
перекрытием, а затем перевести его на плацдарм — в господский дом
восточнее Леханице.
Противник продолжал вести сильный
артиллерийско-минометный огонь по Пилице. Мы, развернувшись цепью, пошли по
льду. Когда почти уже приблизились к противоположному берегу, около нас
разорвался снаряд. Лед треснул, меня большим куском льдины ударило в голову, и
я опустился в воду. Холодная вода привела меня в сознание. Подбежал капитан
Конозобко, помог выбраться из воды и дойти до берега. Голова кружилась, ноги не
слушались. Я опустился на снег. Адъютант вдвоем с врачом, старшим лейтенантом [218]
медицинской службы Павлом Евстафьевичем Дубченко подняли меня и повели к
командному пункту.
Вскоре сюда прибыл М. И. Сафонов с офицерами штаба
дивизии. Михаил Иванович почти силой уложил меня на походную кровать, а
управление боем взял на себя.
Лежа в полузабытьи, я слышал гул боя. Вдруг сильные
разрывы артиллерийских снарядов сотрясли дом. Звенели разбитые стекла окон. Я
вскочил. Было почти светло. Михаил Иванович доложил обстановку и сообщил, что
окопы нового НП готовы на высоте. Мы с Николаем Федоровичем Казанцевым и
группой офицеров отправились на новый передовой командный пункт. Попросил
поочередно вызвать к телефону командиров полков.
Подполковник Пешков доложил, что батальон майора
Емельянова ворвался на высоту 121,4. Стрелковая рота лейтенанта Королева первой
прорвалась через опутанные проволокой траншеи противника, перебила фашистов на
высоте. Рота капитана Тышкевича атаковала соседнюю высоту и овладела ею. Все
батальоны 1052-го стрелкового полка овладели высотами севернее населенного
пункта Леханице.
Боевой порядок полка построен в один эшелон, участок
получился очень широким, до 5 километров, а стрелковые батальоны свой боевой
порядок построили в два эшелона. Пушечные батареи дивизиона майора Ковалевского
в боевых порядках стрелковых батальонов. Командир полковой артиллерийской
группы подполковник Г. Г. Похлебаев на командном пункте полка.
— С вашим решением на построение боевого порядка
полка согласен, — ответил я, — за тылы не беспокойтесь. Мой
дивизионный резерв сосредоточен в Леханице — за центром боевого порядка
вашего полка. Готовьтесь к бою.
Командир 1050-го стрелкового полка подполковник И. И.
Гумеров доложил, что в ночном бою ведущим был батальон капитана Богомолова:
почти 10 километров прошел он с боями, атаковал Бискупице-Старе и занял высоты
севернее Бискупице. Батальон капитана Шаповалова продвинулся на этот же рубеж.
Весь полк находится на высотах севернее Бискупице-Старе. [219]
Боевой порядок полка в один эшелон. Резерв — стрелковая
рота за левым открытым флангом. Артиллерия в боевых порядках полка.
— Благодарю за командование полком. С вашим
решением согласен. Только ваш левый фланг неоткрытый. Туда — в район Воля
Пальчевска — вышел Радаев. Так что свой резерв выведите к центру, в районе
Бискупице-Старе.
1054-й стрелковый полк после дневного боя совершил еще и
ночной переход. Он организованно и быстро вышел в район мостовых переправ,
переправился на плацдарм, а к утру с боем овладел Воля Пальчевска и высотами
северо-западнее.
Доклады командиров полков порадовали меня. Подполковники
А. И. Пешков и И. И. Гумеров оказались хорошими преемниками геройских
командиров Ф. И. Мицулы, А. П. Епанешникова, Н. П. Мурзина и А. Г. Шурупова.
Пешков хорошо управлял боем днем и ночью. Гумеров еще раз доказал, что он
опытнейший командир полка. В самом деле, в течение ночи вести прорыв глубоко
эшелонированной отсечной позиции, пройти с боями 15 километров и повернуть
фронт полка в другом направлении — это действительно большое мастерство. Подполковник
Г. Г. Похлебаев также проявил большое искусство в управлении 823-м
артиллерийским полком.
В прошедшем бою стрелковые полки своим успехом обязаны
батареям отдельного самоходно-артиллерийского дивизиона. Это его геройские
батареи своим могучим огнем вели стрелковые батальоны в ночном бою, а теперь
стоят на огневых позициях в боевых порядках стрелковых полков.
Командир корпуса сообщил, что на рубеже фольварков
Паулин и Рудавице развернулись в готовности к наступлению полки 248-й
стрелковой дивизии. У своего соседа — 94-й гвардейской стрелковой
дивизии — я узнал, что ее первый эшелон занял рубеж, который обеспечивал
необходимую глубину плацдарма.
Следовательно, 5-я Ударная армия за сутки непрерывных
боев прорвала почти на всю глубину тактическую оборону противника{117}.
С целью развития успеха генерал Берзарин в 9 часов 30
минут 15 января ввел в сражение подвижную группу армии в направлении на Гощин.
Утро было серым, туманным. Широкая белоснежная долина
простиралась от высот, на которых находились мы, к высотам юго-западнее городов
Варка и Оподжев. Почти у подошв высот стрелковые роты рыли окопы,
приспосабливали ямы и воронки для своих позиций. Артиллеристы и самоходчики расставляли
орудия. Все готовились к бою.
Полковник Казанцев подвел меня к стереотрубе. Сквозь
линзы было отчетливо видно, как из рощ, разбросанных по высотам и лощинам,
выходили колонны противника, развертывались в цепи, [220]
танки на полном ходу обгоняли пехоту. Невольно вспомнился приказ командарма:
«... Не допустить контратак пехоты и танков противника из леса в 5 километрах
юго-западнее Варка», и его слова на военной игре, что удержание этих высот
будет основной задачей дивизии.
Это тот самый лес в 5 километрах юго-западнее Варки, а
из него выходят густые, черные немецкие цепи пехоты, мчатся танки. Ну что ж,
надо их встретить.
Я приказал по радио и телефону передать в полки о
появлении противника. Оттуда отвечали, что они видят. На некоторое время все
вокруг замерло.
Первый гром в утреннем небе прогремел от залпа
дивизионной артиллерийской группы. Почти одновременно тяжелая артиллерия немцев
из района Варки открыла огонь по нашим боевым порядкам. Задрожала земля от
взрывов артиллерийских снарядов и грохота гусениц приближающихся танков. Воздух
наполнился беспрерывным звенящим гулом. Невзирая на потери от нашего
заградительного огня артиллерии, мчатся немецкие танки и бронетранспортеры с
пехотой. Через несколько минут танки и пехота противника бросились в атаку. И в
этот миг грохнули залпы орудий артиллерийского дивизиона Ковалевского,
самоходного дивизиона и всех орудий, выставленных для стрельбы прямой наводкой.
Стрелковые батальоны открыли огонь из всех видов оружия. Черные столбы дыма
поднялись над подбитыми немецкими танками. Пехота залегла в разрывах снарядов и
мин.
Телефонист подозвал меня к аппарату. Я услышал голос
генерала И. П. Рослого и начал ему докладывать обстановку. Он перебил меня и
сказал, что сейчас будет говорить командарм.
Я доложил обстановку.
— Это те высоты, которые вы показали на плане во
время доклада на военной игре?
— Точно так, — ответил я.
— У меня Маршал Советского Союза Жуков. Он ваши
действия одобряет и рекомендует, чтобы в Пилице больше не купались. Подана
команда о выходе гвардейцев 2-й танковой армии на плацдарм. Рубеж высот держать
упорно. Желаю успеха. До свидания.
У меня телефонная трубка была еще в руках. Показывая на
нее глазами, с досадой спросил Сафонова и Казанцева:
— Все-таки про Пилицу доложили?
— А как же! Доложили о вашем состоянии. Вот вы же
ничего не помните, а все время стонали, не приходя в сознание.
О разговоре с командармом я сразу доложил генералу
Рослому. Командир корпуса сказал, что в бой введена 248-я стрелковая дивизия и
на нее работает корпусная артиллерийская группа и что по заявкам она будет
работать и на нашу дивизию.
Полковник Казанцев доложил о тяжелой артиллерии
противника командующему артиллерии корпуса генералу И. Г. Игнатову, [221]
а тот — генералу П. И. Косенко. Через несколько минут 10-й ПАБР, как и
вчера, начала свою дуэль с тяжелой артиллерией противника.
На поле боя между тем обстановка осложнялась. Со стороны
Гжегожевице появилась новая лавина немецких танков и пехоты, надвигаясь на
1052-й стрелковый полк. Со стороны Опожджаев, Юзефув черные цепи катились на
1050-й стрелковый полк. Подошедший эшелон противника соединился с первым
эшелоном и могучей лавиной устремился на наши боевые порядки. Эта контратака
была особенно сильной. Немцы прорвались сквозь заградительный огонь нашей
артиллерии, ворвались в боевые порядки дивизии. Начался рукопашный и огневой
бой.
Организованно встретил врага батальон Емельянова.
Геройски приняла на себя удар 9-я стрелковая рота Оберемченко. Так же геройски
бьется рота капитана Тышкевича. В этом бою Василий Тышкевич лично уничтожил 15
фашистов. Когда группа немцев прорвалась на командный пункт батальона, храбрый
комбат возглавил рукопашную схватку бойцов. Рядом с ним поднялся его
заместитель по политической части капитан Головин. Вместе бьются два русских
богатыря. Уничтожено уже несколько фашистов. Сраженный автоматной очередью
гитлеровца, падает коммунист Василий Степанович Головин. Василий Емельянов и
автоматчики его батальона бьются с прорвавшимися фашистами. [222]
Рота Нурмагомбетова из пулеметов косит фашистские цепи.
Капитан сам у пулемета, вместе со своим лучшим пулеметчиком сержантом Геннадием
Ворошиловым «крестом» и «веером» бьет по немецким цепям. Бьет по немецким
танкам пушечный дивизион Ковалевского. Батареи Пескова и Мартьянова снаряд за
снарядом посылают врагу. Слаженно действуют расчеты старшин И. Румянцева и В.
Ткаченко. Когда вышел из строя весь орудийный расчет, капитан Ковалевский сам
встал к орудию. После каждого выстрела капитана горят немецкие танки. Будучи
тяжелораненым, храбрый офицер продолжал командовать дивизионом.
Так же самоотверженно бьется с танками врага и наш
самоходно-артиллерийский дивизион. Самоходное орудие лейтенанта Шкокова,
маневрируя от укрытия к укрытию, метко посылает снаряды в фашистские танки.
Бьются с танками все: и артиллеристы, и стрелки, и
саперы. Бронебойщик Николай Маркелов меткими выстрелами бьет по танку из своего
противотанкового ружья; остановился и загорелся танк противника.
Полковая артиллерийская батарея в бою. Командир орудия
комсомолец из Макеевки Иван Иванов в упор бьет по серым бронированным чудовищам
с желтыми крестами на бортах. Бьет прямо в желтые кресты, и горят перед ним три
фашистских танка. Наводчик орудия комсомолец Иван Плохих двумя выстрелами
поджег танк.
Автоматчики и пулеметчики бьют по пехоте. Пулеметчик
Владимир Шкопенко из 6-й стрелковой роты ведет шквальный огонь из захваченного
им немецкого пулемета по немецким цепям. Он косит и косит, уже около двух
десятков гитлеровцев лежат на белом снегу перед окопом героя.
Очень сильный удар пришелся по 3-му стрелковому
батальону. Танки и пехота противника ворвались в боевой порядок 7-й стрелковой
роты. Быстро на помощь роте приходит капитан Богомолов со своими автоматчиками.
За комбатом бросается в атаку на прорвавшихся немцев вся рота и решительным
броском в огневом и рукопашном бою уничтожает их. Капитан лично сразил трех
фашистов.
Огневой бой с танками ведет пушечный артиллерийский
дивизион Владимира Сотникова. Огневые взводы Василия Берестового и Андрея
Кирилюка почти в упор расстреливают танки. Командиры орудий старшина А.
Деревянко и сержант М. Шакунов подбили 10 танков.
Еще одна фашистская цепь прорвалась сквозь
заградительный огонь артиллерии и поднимается по крутому скату высоты. И мной
была подана команда на ввод в бой дивизионного резерва. Полковник М. И. Сафонов
подал сигнал. Серия красных ракет взвилась над Леханицей. Мой заместитель
полковник Василий Емельянович Шевцов поднял дивизионный резерв в атаку.
Полковник [223] Н. Ф. Казанцев передал приказ самоходно-артиллерийскому
дивизиону совместно с дивизионным резервом уничтожить атакующего противника.
Густые цепи стрелков и автоматчиков дивизионного резерва
на фронте около 2 километров перекатились через гребень высоты около нашего
командного пункта. В общей канонаде раздался рев моторов самоходных орудий.
Удар дивизионного резерва был настолько сильным, что контратакующие фашисты не
просто бежали, а на наших глазах кубарем катились в лощину.
Врага, однако, это не остановило. Вскоре из леса
появились новые колонны, и развернулись цепи. С одной атакующей фашистской
волны на другую переносят огонь своей полковой артиллерийской группы А. И.
Пешков и Г. Г. Похлебаев. Ударили и мы своей дивизионной артиллерийской
группой.
12 часов дня. Отбито 5 контратак. Не смолкая, гремит
канонада. Еще утром лощины, высоты и поляны были покрыты чистым белым снегом, а
сейчас все стало черным. Изранена земля разрывами артиллерийских снарядов.
Повсюду трупы солдат и офицеров. Догорают танки. Со мной рядом на командном
пункте дивизии боевые друзья и помощники: начальник штаба дивизии полковник М.
И. Сафонов, начальник артиллерии дивизии Н. Ф. Казанцев. Их лица осунулись. Они
все время в напряжении управляют боем. Поле боя перед 1052-м стрелковым полком
хорошо просматривалось на широком фронте, и мы сами определяли, [224]
когда ставить подвижный заградительный огонь. Поле боя перед. 1050-м стрелковым
полком совсем не просматривалось. Огонь дивизионной артиллерийской группой мы
открывали по заявкам командира полка.
Шестая контратака. Среди «пантер» появилось несколько
«тигров». И идут они по дороге от Гжегожевице на 1052-й стрелковый полк без
пехоты. Вот подошли к лежащей пехоте. Поднялись немецкие цепи и вновь кинулись
в атаку. «Тигры» идут прямо на батарею самоходных орудий старшего лейтенанта П.
И. Лушникова. Орудие командира батареи выдвинуто из-за укрытия на линию
остальных самоходных орудий. Все видят орудие командира и понимают, что будет
смертный бой, и готовы принять бой.
«Тигры», стреляя на ходу, подходят все ближе. Прогремел
выстрел орудия лейтенанта Лушникова, и вся батарея ураганом стали ударила по
огромным бронированным машинам. Остановился и задымился первый «тигр», над
машиной взметнулось пламя. Под шквальным огнем батареи загорелось еще несколько
средних танков.
Вдруг могучий удар потряс самоходное орудие капитана
Лушникова, и над машиной поднялось пламя огня. Стрелки и автоматчики стрелковой
роты бросились к самоходному орудию и вытащили орудийный расчет. Батарея не
дрогнула. На большой скорости из-за высоты вышло самоходное орудие. Это
командир дивизиона майор Престинский с парторгом дивизиона старшим лейтенантом
Поламарчуком вступили в бой. Еще одна отбита контратака. Мы прочно удерживаем
рубеж командных высот.
Действия передовых отрядов
Во второй половине дня 15 января танкисты 2-й
гвардейской армии колоннами преодолели Пилицу по нашим мостовым переправам и
вступили на плацдарм 5-й Ударной армии. От леса и высот юго-западнее Варки
больше не видно подходящих резервов. К 19 часам с рубежа Воля Пальчевска,
Оржехово, Юзефув, Бронишев, Станиславув, Владиславув, Промна, Покшивна была
введена в сражение подвижная группа фронта — 2-я гвардейская танковая
армия и 2-й кавалерийский корпус{118}. Дивизион первого эшелона 5-й
Ударной армии поднялся в атаку и окончательно уничтожил противостоящего
противника. 2-я гвардейская танковая армия с нашего плацдарма стальными
колоннами пошла на город Сохачев, на окружение варшавской группировки
противника. Утром 16 января со своего командного пункта на высоте в районе близ
Нове-Бискупице мы с радостью смотрели, как 2-я [225] гвардейская
танковая армия по дорогам и лощинам уходила на запад.
301-я стрелковая дивизия в тяжелых боях выполнила
основную задачу корпуса по отражению контратак противника со стороны своего
открытого правого фланга. 15 января соседние соединения 61-й армии все еще вели
бой на подступах к городу Варка, обходя своей главной группировкой Варшаву с юга{119}.
На других участках 1-го Белорусского фронта также
происходили значительные события: 47-я армия под командованием генерала Ф. И.
Перхоровича форсировала Вислу в 30 километрах севернее Варшавы, овладела
Кампиновской пущей и нависла над Варшавой с севера. На пулавском плацдарме
войска 69-й и 33-й армий разгромили противостоящего противника и перешли в
решительное наступление.
Утром 16 января полки свернулись в колонны. В
направлении города Лович я послал передовой отряд 337-й ОСАД под командованием
майора Ярового, усиленный стрелковым батальоном. Стрелковые батальоны выходили
на дорогу, где мы назначили сбор.
Обращаясь к солдатам и офицерам, я сердечно благодарил
их за героизм в бою.
После этого всем командирам полков и батальонов я дал
указание оформить наградной материал на отличившихся в бою.
Колонны двинулись вперед. По пути польские крестьяне
освобожденных сел с радостью встречали наших воинов и угощали всем, чем только
могли. Они говорили, что с нетерпением ждали своих освободителей, и
рассказывали страшные истории о зверствах фашистов, в бессильной злобе
сжигавших и уничтожавших все на своем пути отступления. Мы видели, что оставил
на польской земле фашизм.
В этот исторический день 1-я армия Войска Польского
завязала бои за освобождение родной Варшавы. На рассвете польские пехотинцы
вышли на тонкий лед Вислы немного севернее Варшавы. Гитлеровцы оказывали
ожесточенное сопротивление. Артиллерийские снаряды падали в реку, слабый лед
разламывался под тяжестью следующих за пехотой орудий. Недалеко отсюда солдаты
советской 47-й армии уже форсировали Вислу. Используя успех соседа, части 2-й
польской пехотной дивизии направили свой удар с севера прямо на Варшаву{120}.
Войска 5-й Ударной армии перешли к преследованию
противника, продвинувшись на запад в течение дня на 30 километров. Освободив
около 200 населенных пунктов, соединения армии к исходу дня вышли на рубеж
Чекай, Ходнув{121}. 16 января для войск армии
начался второй этап в наступательных действиях — [226]
преследование и уничтожение противника в оперативной глубине.
В своих воспоминаниях немецкий генерал Курт Типпельскирх
писал: «К вечеру 16 января на участке от реки Нодвы до реки Пилицы уже не было
сплошного, органически связанного немецкого фронта. Грозная опасность нависла
над частями 9-й армии, все еще оборонявшимися на Висле у Варшавы и южнее.
Резервов больше не было» {122}.
Вечером 16 января по радио был передан приказ Верховного
Главнокомандующего, в котором говорилось, что войска 1-го Белорусского фронта
прорвали сильную, глубоко эшелонированную оборону противника и развивают
наступление на запад. В приказе были отмечены особо отличившиеся соединения 5-й
Ударной армии, в том числе и командира 9-го стрелкового корпуса генерала И. П.
Рослого. Все мы понимали, что слова приказа непосредственно относятся и к нам.
Поздно вечером 16 января мною был получен приказ: одним
полком сделать бросок на реку Равка восточнее города Скерневице; за действиями
полка проследить лично. Я дал задание своему заместителю полковнику Шевцову
вывести 1054-й стрелковый полк в назначенный район, поставить задачу и выслать
передовой отряд. Передовой отряд было приказано возглавить майору А. Т.
Боровко. Как мы уже писали, майор Ф. Л. Яровой, начальник разведывательного
отделения штаба дивизии, в боях на реке Пилице у населенного пункта Пальчев,
был тяжело ранен и эвакуирован в госпиталь. На эту должность был назначен
бывший командир стрелкового батальона, помощник начальника штаба по разведке
1052-го стрелкового полка капитан Алексей Трофимович Боровко. И тогда сразу же
мы представили его к званию майора.
С начальником штаба полковником М. И. Сафоновым уточнили
задачу дивизии и все организационные вопросы, затем поручил ему вести дивизию.
К моему приезду в 1054-й стрелковый полк уже все было готово к выходу в
назначенный район. На коротком сборе офицеров полка я еще раз повторил приказ и
разъяснил, что это не просто марш, а ночной марш-бросок с целью упредить выход
противника на заранее подготовленный рубеж. Майор Айрапетян уже вел свой
батальон, входивший в передовой отряд. По тревоге выступил и остальной состав
полка.
После форсированного марша передовой отряд майора Г. М.
Айрапетяна очень удачно вышел к мосту с мельницей на реке Равка. Сержант
Казарян с отделением бесшумно и скрытно переправился по льду на противоположный
берег, прошел незаметно через кустарник, напал на пулеметный расчет врага и
уничтожил его. После того как он быстро доложил об этом майору Г. М.
Айрапетяну, весь батальон переправился по мосту, захватил [227]
плацдарм и мельницу, превращенную в опорный пункт. Пленные немцы показали, что
оборону занимает специальный крепостной батальон, кроме того, примерно в 1,5
километрах отсюда, в лесу, остановился подошедший резерв.
Подошли и остальные батальоны. Командный пункт дивизии
мы разместили у мельницы. Не теряя времени, развернули полк в боевой порядок и
провели атаку на резервы противника. Внезапным ударом враг был уничтожен, и
полк занял глубокий плацдарм на западном берегу реки Равка, в 2 километрах
севернее города Скерневице.
Светало. Над Скерневице поднялось зарево, послышались
частые пушечные выстрелы. Гул боя нарастал все мощнее. Радист сержант Владимир
Курин подошел ко мне с наушниками и предложил послушать. Работала на нашей
волне другая радиостанция. Голос у передающего был властный и требовательный.
Оказалось, что это полковник Пашков.
Я доложил, что захватил плацдарм на реке Равка, севернее
Скерневице:
— Да вы мне с неба свалились! Мне не придали
пехоты. Одной танковой бригадой атакую город. Видите столбы дыма? Это горят мои
танки. Помогите, пожалуйста.
— Хорошо. Через час стрелковым полком атакую
северо-восточную окраину Скерневице и поведу бой в городе. Сверяйте часы и
готовьтесь сами.
Свой командный пункт мы уже перенесли на западный берег
реки Равка на высоту у домика в километре западнее Мельницы. Радаев сделал
перегруппировку, полковую батарею мы поставили на закрытые позиции — тогда
она одна и была у нас. Батальоны майоров Г. Айрапетяна и А. Перепелицына
подготовились к атаке. Тем временем мы еще несколько раз переговорили по радио
с командиром 220-й танковой бригады полковником Пашковым.
Мы атаковали Скерневице. Атаки пехоты с севера немецкий
гарнизон никак не ожидал. Гитлеровцы несколько пришли в себя, когда батальон
майора Айрапетяна прорвался уже к центру города. Они пытались убежать через
западную окраину в лес, но там уже были танкисты Пашкова. Весь немецкий
гарнизон в Скерневице был полностью уничтожен.
Опять мы встретились в эфире с Пашковым.
— Ты где? — спрашивал он меня.
Я ему сказал, что выеду на шоссейную дорогу к северной
окраине Скерневице.
— И я сейчас буду там, — ответил он.
Через несколько минут из города по шоссе показался танк
с открытым люком и стоящим танкистом. Мой адъютант дал ракету. Танк развернулся
и подошел к нашей группе.
— Никогда вашей помощи не забудут танкисты! [228]
На его черном от гари лице светились только голубые
глаза да белели зубы.
— Фашист все-таки прошелся пулеметной очередью по
броне моего танка. Ну вот нас и «запылило», — сказал он.
Мы обнялись по-братски. Он рассказал, что бригада только
что прибыла с Ленинградского фронта. Это ее первый бой в составе 5-й Ударной
армии.
Он рассказал мне, что получил приказ остановить бригаду
в городе Скерневице. Я пожелал ему успеха, мы обнялись и расстались.
В последующие два дня в Скерневице был заново
сформирован передовой отряд армии. В его состав, кроме 220-й танковой бригады,
вошли 1006-й стрелковый полк, 890-й ТТП, 360-й отдельный
самоходно-артиллерийский дивизион, 507-й истребительный противотанковый
артиллерийский полк, 489-й минометный полк и дивизион ГМЧ. Это был мощный и
маневренный боевой «кулак», шедший впереди главных сил армии.
Так на практике осуществлялась идея, которую еще при
подготовке операции выразил Военный совет 5-й Ударной армии, — идея
создания подвижных передовых отрядов. По этому поводу в специальном приказе
говорилось следующее:
«Опыт последних боев, проведенных в междуречье Западного Буга и
Вислы, показал, что немцы с целью изматывания наших сил широко применяют
маневренную оборону. Кроме того, было отмечено глубокое построение немецкой
обороны с большим количеством подготовленных полос обороны. Имея в глубине
тактические и оперативные резервы, немцы оказывают особенно сильное сопротивление
на промежуточных рубежах в глубине обороны, занимая их резервами и отходящими
частями. В этих условиях особое значение приобретают действия подвижных
передовых отрядов по захвату с ходу наиболее важных узлов обороны противника на
второй полосе и удержанию их до подхода главных сил.
Приказываю:
1. В каждом корпусе иметь по одному подвижному передовому
отряду, отобрав в них лучший офицерский, сержантский и рядовой состав.
Командирами отрядов назначить наиболее подготовленных заместителей командиров
стрелковых полков. С получением боевой задачи в командование отрядом вступить
заместителю командира стрелковой дивизии по назначению командира стрелкового
корпуса.
2. В состав каждого отряда включить лучший стрелковый батальон,
дивизион артиллерии артполка дивизии, отдельный самоходно-артиллерийский
дивизион, зенитно-пулеметную роту полного состава, роту саперов, химотделение.
3. Командирам корпусов произвести точный расчет количества
автомашин, потребного для поднятия личного состава отряда, [229] двух
боекомплектов боеприпасов, пяти сутодач продовольствия (сухим пайком) и трех
заправок ГСМ.
4... начальнику штаба армии — на время боя ... каждому
отряду для связи с армией выделить по два самолета ПО-2 и по одной автомашине
(ДОДЖ 3/4).
Командующий 5-й Ударной армией генерал-лейтенант Берзарин
Член Военного совета генерал-лейтенант Боков
Начальник штаба 5-й Ударной армии генерал-майор Кущев» {123}.
С утра 17 января передовые отряды армии, стрелковых
корпусов и дивизий в составе отдельных самоходно-артиллерийских дивизионов со
стрелковыми батальонами начали свой стремительный рейд по центральной Польше.
Эти передовые отряды силой в механизированный корпус одновременно с 1-й
гвардейской танковой армией, которая шла на Познань, рассекли вражескую оборону
на территории Польши и устремились к Одеру. А за ней на всех видах транспорта
двигались в высоких темпах полковые колонны стрелковых дивизий.
2-я гвардейская танковая армия вышла в район Сохачева и
завершила окружение варшавской группировки противника. 1-я армия Войска
Польского ворвалась на улицы Варшавы.
Одновременно с дивизиями 1-й армии Войска Польского в
Варшаву вступили и советские дивизии. С освобождением Варшавы войска 1-го
Белорусского фронта окончательно разгромили оборону противника на висленском
рубеже и перешли в стремительное наступление на центральном
варшавско-берлинском направлении.
Утром 18 января мы догнали главные силы дивизии. В это
время передовой отряд дивизии атаковал город Лович. Атака с ходу вдоль шоссе
успеха не имела. Пришлось развернуть полки, нанести удар с севера и юга. Полки
дивизии прорвали оборону противника и стали окружать город. Немцы в панике
бросали оружие и спасались бегством. Вот здесь-то и отличился самоходный
дивизион майора Престинского. Он преследовал бегущих и уничтожал их.
Город Лович на реке Бзура был подготовлен как сильный
опорный пункт с двумя позициями траншей полного профиля. Но и эта инженерная
подготовка не спасла немецкий гарнизон от разгрома. В этом бою вновь отличился
1-й стрелковый батальон 1054-го стрелкового полка{124}.
Заместитель редактора газеты 301-й стрелковой дивизии М.
Шерстобитов, который находился в передовом отряде, в своих записках того
периода отмечал: «Командир дивизии полковник [230] Антонов создал
группу преследования. Она двигалась впереди наших частей, не отрываясь от
бегущего противника и не давая ему возможности закрепиться на промежуточных
рубежах, расчищая путь для продвижения основным частям дивизии. Так наша
дивизия освободила город Лович. За освобождение города Лович приказом от 18
января 1945 года Верховный Главнокомандующий объявил благодарность всему
личному составу 301-й стрелковой дивизии. А впереди ждали новые бои. Впереди
был Одер»{125}.
С рубежа реки Бзура дивизия пошла уступом вправо за
первым (230-я и 248-я стрелковые дивизии) эшелоном корпуса.
События развивались с головокружительной быстротой. К
исходу 19 января 5-я Ударная армия, стремительно продвигаясь вперед со
среднесуточным темпом до 35 километров, вышла на рубеж: фольварк Лозинск,
Борув, Борувск, Оренице-Стары, Белице, Монколице и вышла на реку Бзура. С
выходом на Бзуру войска армии на шесть дней раньше срока выполнили свою задачу.
Войска соседней 8-й гвардейской армии овладели городом Лодзь.
Особенно стремительно продвигались передовые отряды. 20
января передовой отряд 5-й Ударной армии достиг крупного узла железных и
шоссейных дорог города Коло. Семь часов длился ожесточенный бой, в результате
которого передовой отряд армии разгромил немецкий гарнизон и овладел городом
Коло. 21 января передовой отряд овладел городом Стшельно в 70 километрах от
главных сил армии. 23 января главные силы 5-й Ударной армии вышли на рубеж
Стшельно, а передовой отряд овладел городом Вонгровец — тоже на удалении
70 километров. Утром 25 января войска 1-й гвардейской танковой армии завязали
бой за Познань. Вскоре к Познани подошли войска 69-й армии, а затем 8-й
гвардейской армии{126}.
С утра 26 января передовой отряд 5-й Ударной армии начал
свой последний героический рейд. К 16 часам он овладел городом Чарникау,
форсировал реку Нетце, первым пересек польско-германскую границу и начал боевые
действия на территории фашистской Германии. К исходу 26 января войска 5-й
Ударной армии вышли на рубеж Кампниц, Ной Бризен, Рогозен, Бушдарф{127}.
Движение к Одеру
В эти дни Верховный Главнокомандующий утвердил решение
Маршала Советского Союза Г. К. Жукова: не останавливать наступление войск
фронта, а ускорить движение к Одеру с целью [231] захвата плацдармов
на его западном берегу. Продолжали движение вперед и войска 5-й Ударной армии.
Противник с ходу бросал в бой подходящие резервы и пытался задержать наше
продвижение на реке Драге и в районе города Ландсберг. Уничтожая подходящие
резервы, войска армии продолжали развивать стремительное наступление вдоль реки
Нетце к Одеру.
При форсировании реки Нетце бой был короткий. К
развернувшимся в боевой порядок полкам дивизии подошли танкисты 2-й гвардейской
танковой армии. Я пригласил командира танкового полка к себе, и мы договорились
с ним о совместной атаке. Стрелковые батальоны, увидев танки в своих боевых
порядках, с радостью бросились в атаку, прорвали оборону противника и пошли
вперед. 29 января утром мы форсировали реку Нетце и овладели городом
Зельхов-Хаммер севернее Чарникау.
Граница Германии пройдена. В полдень того же дня на
немецкой земле, выполняя приказ командира о движении вперед, мы стояли на
дороге и поджидали колонну штаба дивизии. На большой скорости к нам подъехал
командующий 2-й танковой армией генерал А. И. Радзиевский. Узнав меня, он
остановился и, не вылезая из машины, сказал:
— Ну и жмете вы! Едва вас догнали.
Действительно, 2-я гвардейская танковая армия, нагоняя
нашу армию первого эшелона фронта, шла на запад.
— А теперь с вашей 2-й гвардейской мы пойдем еще
быстрее, — ответил я.
— Да нет, не удастся. Поставлена новая боевая
задача. До свидания.
Развивая стремительное наступление к реке Одер, 5-я
Ударная армия рассекла всю немецкую оборону в широкой полосе. Остатки
разгромленных частей сходились в группы и колоннами и двигались ночью тоже на
запад вслед за нашими частями. В этих условиях трагически погиб полковник Г. Н.
Шостацкий — командир 94-й гвардейской стрелковой дивизии. Находясь с
офицерами передового командного пункта в конце колонны своей дивизии, он принял
одну из немецких колонн за свою и подъехал к ней. Завязался внезапный бой.
Полковник Г. Шостацкий и несколько офицеров в этой схватке погибли.
Война продолжалась. Мы шли по дорогам мимо населенных
пунктов, где стояли массы оборванных, измученных людей, согнанных фашистами со
всех частей света. Освобождение им принесла Советская Армия.
Утром 30 января меня вызвал к аппарату генерал Берзарин.
Он приказал усилить темп марша дивизии, точнее сделать бросок, чтобы выйти на
рубеж севернее Бервальде и прикрыть правый фланг корпуса и армии.
Это решение возникло, видимо, под влиянием следующих
событий. 26-й гвардейский и 32-й стрелковый корпуса овладели [232]
городом Ландсберг{128}. На левом фланге армии в
районе Ландсберга сложилась тяжелая обстановка — он оказался совершенно
открытым. 8-я гвардейская армия, продолжая осаду крепости и города Познани,
частью сил вышла в район города Шверина, попала под удар контратакующей
немецкой пехоты с танками и вновь остановила движение. Разрыв между 5-й Ударной
и 8-й гвардейской армиями достигал 50 километров.
В этой сложной обстановке наш армейский передовой отряд
из района Ландсберга в ночь на 31 января начал свой бросок к Одеру по маршруту
Хохенвальде, Нойдами, Фюрстенвальде, Кинитц. Утром 31 января он форсировал
Одер, захватил город Кинитц и вышел на рубеж: Гросс-Нойндорф, Кинитц, Рефельд{129}.
Это был первый плацдарм на Одере. Выход советских войск
на западный берег Одера и появление их в городе Кинитц было полной
неожиданностью для гитлеровского командования. Ведь город находится в 70
километрах от Берлина. То утро 31 января, казалось, не предвещало ничего
нового. Вдруг ошеломляющая новость — советские войска на улицах города!!!
Начался переполох.
К этому времени расстояние от передовых частей 5-й
Ударной армии до города Шверина, где вела бои 8-я гвардейская армия, достигло
100 километров. Командующий 5-й Ударной армией решил нанести удар во фланг и
тыл контратакующего противника в южном направлении на город Вальдовштренк. Эту
задачу было поручено выполнить 32-му стрелковому корпусу{130}.
Передовой отряд нашей дивизии под командованием майора
Боровко вечером 31 января подошел к Ной-Блессин, выбил оттуда немцев,
форсировал Одер и захватил небольшой плацдарм на западном берегу. В ночь на 1
февраля 1050-й стрелковый полк с боем овладел лесом западнее Бервальде; 1054-й
стрелковый полк разгромил немецкий гарнизон в Бервальде и овладел этим
населенным пунктом. Таким образом, утром 1 февраля дивизия заняла рубеж:
Фолькенвальде, Беллин, северная опушка леса северо-восточнее Целлина. Командный
пункт дивизии разместился в Клоссове.
На левом открытом фланге армии 32-й стрелковый корпус
приступил к выполнению решения командарма. В ночь на 1 февраля его 416-я
стрелковая дивизия была переправлена через реку Варта у Ландсберга и к утру
завязала бой с противником в районе Хаммера, перекресток шоссе Вальдовштренк.
Противник начал быстрый отход. 416-я стрелковая дивизия, пленя и уничтожая
отходящего противника, стремительно развивала наступление на Зоненбург к
Кюстрину по южному берегу Варты{131}. [233]
В ночь на 2 февраля главные силы 5-й Ударной армии
первыми из состава 1-го Белорусского фронта начали форсирование Одера на фронте
от Целлина до Кюстрина. 9-й стрелковый корпус первым эшелоном форсировал Одер в
районе Гросс-Нойендорфа и к утру 2 февраля вышел на рубеж Ной-Левин,
Ной-Барним, Ортовиг. 26-й гвардейский стрелковый корпус и одна дивизия 32-го
стрелкового корпуса форсировали Одер на участке Каленциг, Альт-Шаумбург.
Таким образом, 2 февраля 5-я Ударная армия уже имела
плацдарм от Ной-Блессина до Кюстрина — 30 километров по фронту до 5
километров в глубину.
Начались тяжелейшие бои 5-й Ударной армии за плацдарм на
западном берегу Одера.
В полдень 2 февраля командир корпуса по телефону
приказал мне срочно прибыть на его наблюдательный пункт в Целлин, а полки
дивизии по тревоге подготовить к форсированию Одера на участке западнее
Целлина. Срочно собрались все мои заместители. Я передал им приказ. Сам на
«виллисе» с адъютантом Василием Конозобко помчался из Клоссова в Целлин.
По пути произошел с нами неприятный казус. Не успели мы
выехать на открытое место, как «мессершмидт» развернулся на круг и пошел на нас
в атаку. Машина мгновенно остановлена, и мы скатились в кювет, но вскоре
пулеметная очередь прошила дорогу. Мы вскочили в машину и опять помчались.
Гитлеровский пилот не хотел оставить нас без внимания. Он опять зашел к нам в
тыл и опять обстрелял из пулемета. Пять раз атаковал нас фашист, пять раз мы
«купались» в кюветной грязи.
Вот и окраина Целлина. Раздались резкий свист и могучий
взрыв... Больше я ничего не помнил. Позже офицеры, находившиеся во дворе
командного пункта корпуса, рассказывали, как «мессершмидт» вынырнул со стороны
Одера и сбросил бомбу. Бомба разорвалась около машины. Осколками были убиты мой
адъютант капитан Василий Конозобко и шофер Федор Панов. Меня выбросило из
машины на мостовую. Машина загорелась.
Очнулся я в блиндаже генерала И. П. Рослого. Врач
лейтенант В. Устименко склонилась надо мной. Вошли генералы И. П. Рослый и А.
М. Кущев. Попытался было встать, но генерал А. М. Кущев знаком руки приказал
лежать.
— Перепугали же вы нас. Пока не вставайте.
— Как у него с головой? — спросил он врача.
— Глубокий шрам, но кость, кажется, не
задета, — ответила она.
— Вы лежите, а попозже, как станет лучше, поговорим
о деле.
Так я пролежал, может быть, полчаса. А затем встал и
направился в блиндаж генерала И. П. Рослого. Голова еще кружилась, ноги плохо
слушались.
— Ну что же, коль пришли, получайте задачу, —
сказал начальник штаба армии, рассказывая о положении 248-й стрелковой [234]
дивизии, которая была сброшена с плацдарма на западном берегу Одера.
— Ваша дивизия — ветеран армии. Вам поручается
восстановить плацдарм.
Задача была предельно ясна. Мы вышли из блиндажа и
направились в окопы для наблюдения. В это время опять внезапно появился из-за
леса «мессершмидт» и сбросил бомбу. Она попала в дом с блиндажом. Крыша дома и
стены развалились, но блиндаж выдержал этот бомбовый удар. Во дворе все машины
были изуродованы осколками.
Борьба за плацдарм
Правый берег Одера высокий. Внизу белая ледяная равнина
Одера. В километре от нас вилась узкая черная полоска — это расстаявший
снег обнажил черную дамбу на западном берегу. Вдали были видны населенные
пункты Ной-Борним и Ортвиг. В дамбе копались немцы: устанавливали свои
пулеметы. Возле Гросс-Нойендорфа стояли бронетранспортеры и вели огонь по
восточному берегу реки. Немецкие истребители с визгом гонялись на нашей стороне
за каждой повозкой, машиной и даже за одним человеком. Главная тяжесть по
восстановлению утраченного плацдарма ложилась на 301-ю стрелковую дивизию.
Одновременно в бой вводилось по стрелковому полку 230-й и 248-й стрелковых
дивизий. Я попросил разрешения у генерала И. П. Рослого разместить свой
командный пункт на его наблюдательном пункте. Сразу же связался с начальником
штаба дивизии полковником М. И. Сафоновым и приказал выводить полки с
наступлением темноты. Для форсирования Одера выделил в первый эшелон 1050-й и
1052-й стрелковые полки. Все пушечные артиллерийские дивизионы вводились в
боевые порядки стрелковых полков как орудия сопровождения. Дивизионную группу создал
из гаубичных батарей и отдельного самоходно-артиллерийского дивизиона. Генералы
И. П. Рослый и А. М. Кущев внимательно следили за моей работой. Решение на бой
было ими одобрено.
Мы вернулись в блиндаж командира корпуса. На полу
валялись разбитые стекла от амбразур, и все было покрыто густой пылью.
— Подлец, что наделал, — имея в виду немецкий
самолет, сказал генерал А. М. Кущев и подошел к телефонному аппарату. Он
доложил командарму о том, что произошло с моей машиной, а также о моем решении
на бой. Затем последовали указания командарма.
Генерал Кущев сообщил мне, что командарм передает мне
свою машину, крытый «виллис». [235]
Я поблагодарил за внимание и ушел в свой окоп. Генерал
И. П. Рослый приказал своему адъютанту и еще одному офицеру помогать мне до
прибытия штаба дивизии. Эти офицеры очень старательно выполняли все мои
указания. Прибыл начальник штаба полковник М. И. Сафонов со своими офицерами и
начальник артиллерии дивизии полковник Н. Ф. Казанцев. Они доложили, что для
контроля и вывода полков и артиллерии в исходное положение для форсирования
Одера посланы офицеры.
Гитлеровцы уже хорошо освоили нашу тактику форсирования
рек. Чтобы ошеломить их, мы решили провести форсирование Одера и атаку на
западном берегу без артподготовки, без шума и даже без боевого клича «Ура!» {132}.
Подготовка шла полным ходом. Полки выступили из своих
районов сосредоточения и под прикрытием леса западнее и северо-западнее
Бервальда еще в дневное время почти полностью провели перегруппировку. Они
сосредоточились примерно километрах в десяти от берега Одера.
Стемнело. Все пушечные батареи стрелковых полков и
батареи 823-го артиллерийского полка выкатили свои орудия к берегу для стрельбы
прямой наводкой и для стрельбы по огневым точкам в дамбе. Стрелковые батальоны
в полнейшей тишине подошли к берегу. Подан сигнал, и началось форсирование.
Стрелки, автоматчики, пулеметчики тихо, без единого выстрела, спустились с
крутого берега и сошли на лед реки. Батареи 45-мм орудий шли вместе с пехотой.
Мы с напряжением прислушивались к тишине. Вдруг с того
берега в небо взвилась ракета, взорвалась, и над рекой повисла серия
осветительных «лампочек». Белое полотно льда стало отчетливо видно, а на нем
движущиеся темные линии цепей наших полков.
В то же мгновение с дамбы грянули пулеметы противника, и
огненное море белых трасс пронзило ночную тьму. Ударили и наши орудия по
пулеметам противника. Огневой взвод полковой батареи Н. Баркова залпом уничтожил
два пулемета и одно орудие противника. Стрелы трасс орудий вонзились в дамбу
противника и задавили всю его огневую систему.
Стрелковые роты стремительным броском мчались по льду.
Вот и дамба! Здесь уже не сдержишься от призывного крика «Ура!». Могучая волна
перекатилась через дамбу, и начался ночной бой на западном берегу Одера. Все
пушечные батареи, сразу же преодолев реку, по традиции боевого содружества
вошли в боевые порядки стрелковых батальонов.
В боевых порядках 1050-го стрелкового полка пошли артиллерийские
разведчики самоходно-артиллерийского дивизиона под руководством сержанта
Анатолия Пугина и радиста сержанта Владимира Битунова. [236]
Перешли и мы Одер по льду со своим командным пунктом
дивизии. Перед рассветом полкам был отдан приказ остановиться на достигнутом
рубеже и подготовиться к отражению контратак. В ночном бою мы разгромили
противостоящие части противника и овладели рубежом: Гизхов — Мерин —
Грабен с шоссейной дорогой восточнее Ортвига. Одновременно мои соседи ввели в
бой стрелковые полки — вторые эшелоны дивизий. 230-я стрелковая дивизия
улучшила свое положение, и мы соединили фланги. 248-я стрелковая дивизия своим
905-м стрелковым полком и остатками 902-го стрелкового полка овладела
Гросс-Нойендорфом.
Захваченный плацдарм был «водяной», так называли его
солдаты. Вода талого снега соединилась с подпочвенной водой, и долина Одера
оказалась тяжелейшим полем боя. Как оборудовались огневые позиции? Это известно
лишь тем, кто стоял в ту ночь на плацдарме.
Едва стал редеть серо-желтый туман рассветного утра, как
на широком фронте от Ной-Барнима до Ортвига лавиной двинулись в контратаку
танки и пехота на бронетранспортерах. Особая плотность атакующих цепей
противника была сосредоточена вдоль дорог на Гизхов — Мерин — Грабен
и Ортвиг, Гросс-Нойендорф. Наша дивизионная артиллерийская группа открыла огонь
по отдельным участкам с переносом огня с одного направления на другое. Надо
было экономить боеприпасы — тылы увязли в размокших дорогах.
Атакой гитлеровцы стремились сбросить нашу дивизию с плацдарма.
Бронированная лавина подходила все ближе к нашим боевым порядкам. 25 танков и
бронетранспортеров мчатся по дороге на Гизхов — Мерин — Грабен.
Грянул одновременный залп орудий 1-го артиллерийского дивизиона майора В.
Сотникова и огневого взвода полковой артиллерийской батареи лейтенанта Н. Ф.
Баркова.
Началась борьба с танками. Сержант Иван Иванов первым
выстрелом подбил танк. Пять танков идут прямо на огневой взвод лейтенанта
Василия Берестового. Геройский сын Донбасса не дрогнул, вступил в ожесточенный
бой. Ударило орудие коммуниста-старшины Анатолия Дробаха, и черный столб дыма
поднялся от головного танка. Но остальные танки, переваливаясь через ухабины,
приближаются к орудию. Еще выстрел, и еще пламя огня поднялось над немецким
танком. Бьют командиры орудий старшин Николая Страшко, И. Д. Румянцева,
Быкодорова. Горят немецкие танки.
Огневой стеной стоял артиллерийский дивизион майора В.
Сотникова. Действительно, как будто об огневую стену ударилась волна фашистских
танков, остановилась, попятилась и расползлась по укрытиям. С
бронетранспортеров скатилась пехота, и черные цепи побежали в атаку. Лавиной
огня встретил атакующие цепи 3-й батальон капитана А. Ф. Богомолова. Рядом 2-й
стрелковый батальон капитана Ф. К. Шаповалова ударил огнем [237]
по фашистам. Пулеметчики роты капитана Карибского косят черные цепи противника.
Братья Мусич, два сына запорожских степей из села
Большая Александровка, что лежит на берегах Ингульца, после освобождения
родного села нашей дивизией вступили добровольно в строй 1050-го стрелкового
полка и стали пулеметчиками. И вот уже пройден долгий боевой путь, они
сражаются на берегу Одера. Старший брат — Иван — наводчик пулемета,
младший — помощник. Мощной огневой струей поливают они фашистов.
А гитлеровцам словно нет счета. Цепь за цепью идут и
идут в яростную атаку. Старшему Мусичу оторвало руку. Младший Мусич лег за
пулемет. Нет, не отдаст он тело брата-героя фашистам. Ударил пулемет, и снова
стальной косой срезает фашистские цепи младший брат. Захлебнулись в своей крови
фашистские цепи и залегли.
В это же время начался жестокий бой на участке 1052-го
стрелкового полка. 2-й артиллерийский дивизион, которым теперь [238]
командовал майор Турбин, с командирами батарей капитаном Мартьяновым и старшим
лейтенантом Песковым могучим огневым ударом встретил атакующие танки. Командир
орудия старшина Петр Чиянев подпустил на близкое расстояние танк: прогремел
выстрел, и загорелась бронированная махина. Старшины Аверченко, Беляев, Телькин
из своих орудий также бьют по фашистским танкам.
Черная пехота густыми цепями идет в атаку вдоль дороги
на 2-й стрелковый батальон. Стрелковый батальон майора Б. Емельянова, его
героические стрелковые роты капитана В. Тышкевича, капитана И. И. Кустова и
лейтенанта Г. Г. Королева, командира пулеметной роты капитана С. К.
Нурмагомбетова знают, как встречать атакующие цепи противника: морем огня и
рукопашным боем. Трупы гитлеровцев усеивают поле.
Первая контратака отбита. Но вот немецкая артиллерия
сделала новый огневой налет на наши боевые порядки, появилась новая волна
танков и пехоты на участке Ной-Борним, Ортвиг. Они соединились с остатками
первого эшелона.
Гремит канонада на участке 1050-го полка. Ожесточенно и
яростно лезут вперед черные цепи противника. Бьют по немецким танкам огневые
взводы лейтенантов В. Берестового и А. Кирилюка. Геройский подвиг совершает
командир орудия старшина Анатолий Дробаха: уже два танка горят перед огневой
позицией его орудия.
Пьяные фашисты ворвались в боевой порядок 6-й стрелковой
роты старшего лейтенанта Робенко. И мгновенно в роте появился парторг батальона
старший лейтенант Гвоздев. «За мной!» «За Родину!» призвал он бойцов роты и
бросился в атаку. Все, как один, поднялись бойцы, в огневом и рукопашном бою
перебили немцев и восстановили свой боевой порядок.
Бились насмерть и наши артиллерийские разведчики
самоходно-артиллерийского дивизиона Анатолий Пугин, Владимир Битунов и
Александр Жгенти. Корректируя огонь самоходно-артиллерийского дивизиона, они
вместе со стрелками пулеметным огнем и в рукопашном бою уничтожали немецких
фашистов.
И эта контратака немцев была отбита 1050-м стрелковым
полком. Бой шел одновременно на всем участке дивизии. Гремел бой и в 1052-м
стрелковом полку. На командном пункте майора В. А. Емельянова все время в бою
заместитель командира полка майор И. Я. Гужов. В 3-й стрелковый батальон пришел
парторг полка капитан П. Попков. Бой тяжелый, и все коммунисты в первых рядах.
Все видят надвигающуюся волну танков и пехоты
противника. Вновь в бою батальон капитана А. Ф. Богомолова. Его пулеметная рота
старшего лейтенанта Владимира Шпакова не дает подойти немецким цепям к
стрелковым ротам. Во 2-м батальоне легли в цепь с автоматами командир батальона
капитан Ф. К. Шаповалов и его боевой заместитель по политической части капитан [239]
Кузьменко. Командиры пулеметных взводов лейтенант Гаргуля и лейтенант Еганов
массированным огнем поражают атакующие цепи противника. В артиллерийском
дивизионе майора Сотникова опять отличился старшина Анатолий Дробаха: еще два
танка подбил герой-артиллерист. Огневой взвод полковой артиллерийской батареи
Николая Баркова подбил три танка. Еще два танка поджег сержант И. Т. Иванов.
В 1052-м стрелковом полку особенно тяжелый удар немцы
наносят по 3-му стрелковому батальону. 7-я стрелковая рота капитана Безносова
вся в море огня. Волна за волной катятся немецкие цепи. Сотни трупов
гитлеровцев уже лежат перед ротой. Вот «пантера» мчится на позицию отделения
солдата Александра Опалева. Спокойно встретил парторг роты атаку бронированной
громадины. Он встал во весь рост, забросал врага противотанковыми гранатами.
«Пантера» продолжала движение. Тогда Опалев со связкой гранат бросился под
бронированного зверя. От взрыва танк вздрогнул и, объятый дымом, пылал.
Командование отделением сразу же принял солдат Алексей Дворядкин.
В 8-й стрелковой роте капитана Благинина был убит
командир взвода лейтенант Калинков. Раздалась команда старшины Федора Угначева:
«Взвод, слушай мою команду!» Умело командуя взводом, воодушевляя бойцов
примером личной храбрости и отваги, он успешно отразил все атаки противника на
участке своего взвода. Его герои-стрелки противотанковыми гранатами [240]
подбили и сожгли три танка и один бронетранспортер, уничтожили десятки
фашистов. Сам старшина Федор Угначев уничтожил 20 фашистов. И даже будучи
раненым, не покинул своих боевых товарищей, продолжая сражаться весь день.
Артиллеристы майора В. Турбина без устали бьют по
танкам. Все сражаются, как старшина Петр Чиянев. Орудие старшины Чиянева
отличилось в этом бою; расчет уничтожил еще три немецких танка.
Всего за день отбито было восемь контратак.
Оперативная группа политического отдела дивизии под
руководством ветерана дивизии, заместителя начальника политического отдела
полковника П. И. Патратиева бессменно на командном пункте дивизии. Майор
Виленский сдружился с комсоргом 1050-го полка Цыганковым. Даже трудно
пересказать, у кого они были в трудную минуту боя. Каждый день личным примером
героизма они выполняли заветный призыв: «Коммунисты, вперед!». Заместитель
командира полка по политической части И. Я. Гужов и политработник майор Николай
Васильевич Федоров были в 1052-м стрелковом полку. Они давнишние боевые друзья.
Им не надо говорить, что необходимо делать. Они сами видят поле боя. Где
жестокий бой, там и они. Вот и сейчас они с парторгом полка П. Попковым в
тяжелом бою 2-го стрелкового батальона, который отбивает уже третью контратаку.
Полковник Патратиев очень часто подходит ко мне. Мы
беседуем по всем вопросам обстановки, а затем вновь продолжается руководство
боем. Он поддерживает непрерывную связь с основной группой политического отдела
дивизии.
Телефонист подозвал к аппарату и передал мне трубку. В
микрофоне раздался, как всегда, спокойный голос генерала И. П. Рослого:
— Тяжело?
— Даже очень, — ответил я.
— Как выполняет ваши заявки корпусная артиллерийская
группа?
— Очень удачно и точно ставит заградительные огни
по шоссейным дорогам.
— Сражайтесь, как сражаетесь. У меня на КП
командарм Берзарин и маршал Жуков. Маршал награждает всех командиров частей,
которые сейчас ведут бой на шоссейной дороге, орденами Красного Знамени.
Наиболее отличившихся солдат и офицеров представьте к награждению. Желают вам
успеха. До свидания.
Этот разговор я передал подполковнику А. И. Пешкову и
просил сообщить по цепи всему личному составу полка.
Наступил вечер. Началась девятая контратака на всем
участке дивизии. Под огнем полков противник опять залег. Но вот в стык полков
прорвалась сильная контратакующая группа пехоты с танками: частью сил атаковала
1-й стрелковый батальон 1050-го [241] стрелкового полка, а остальные шли прямо на командный
пункт дивизии. Раненый командир 1-го стрелкового батальона капитан Ленский
потерял управление батальоном. Рота старшего лейтенанта Большакова дрогнула и
стала отходить к зданиям. Но не растерялся командир огневого взвода лейтенант
Николай Барков. Уже раненый, он мгновенно выкатил орудия в боевой порядок
батальона на левый фланг и, проявляя личный героизм, подбил два танка и рассеял
пехоту. Комсорг полка лейтенант Григорий Цыганков увидел тяжелую обстановку боя
батальона, принял командование батальоном на себя и организовал бой.
В это время большая часть немецкой группы продолжала
движение на командный пункт дивизии. Мы с майором Боровко подняли свой
последний резерв — разведывательную роту. Разведчики знали, что я им
всегда ставил задачу, когда это нужно было выполнять только им. Рота
развернулась за дамбой. Все мы поднялись и пошли в атаку. Герои-разведчики не
шли, а летели. Вот они ворвались в пехотный клин фашистов, морем автоматного
огня и рукопашным боем уложили их.
Впереди была насыпь. Я приказал им занять эту насыпь и
держать. Как держать, майору Боровко не надо было объяснять, он сам это понимал
отлично. Он знал, что с наступлением темноты будет введен в бой именно в стык
полков 1054-й стрелковый полк — второй эшелон дивизии. [242]
Я ему сказал, что с выходом Радаева рота должна
вернуться на КП, а сам с двумя автоматчиками пошел на командный пункт 1050-го
стрелкового полка к подполковнику Гумерову.
Состоялся тяжелый разговор. Пришлось мне отправлять
подполковника Гумерова в 1-й батальон. Сам же я остался командовать 1050-м
стрелковым полком. С капитанами Ф. К. Шаповаловым, А. Ф. Богомоловым мне не
нужно было разговаривать на «тяжелую» тему. Я поблагодарил их за геройский бой,
сказал, что нахожусь на командном пункте полка и что сейчас подаю команду на
ввод в бой полка Радаева. Затем вызвал командный пункт дивизии и отдал приказ
Сафонову на выход полка Радаева.
Полк Радаева мы решили вывести без огневой поддержки,
как говорится, «в тихую». Это нам удалось. В течение ночи 1054-й стрелковый
полк уничтожил вклинившегося противника, значительно продвинулся вперед, а
вместе с ним и остальные полки улучшили свое положение, захватив впереди
лежащие насыпи каналов. Перед рассветом я вернулся на командный пункт дивизии,
а на командном пункте 1050-го стрелкового полка оставил начальника штаба полка
майора Широкого и заместителя командира полка майора С. И. Кульчего —
боевого и грамотного офицера, ветерана боев дивизии.
В районе Кюстрина 32-й стрелковый корпус 5-й Ударной
армии и 47-я стрелковая дивизия 8-й гвардейской армии начали штурм немецкой
обороны с целью соединения плацдармов западнее Кюстрина и окружения кюстринской
группировки противника. Немецкий гарнизон силой в 10 тыс. чел., усиленный
танками и полевыми орудиями крепости и города Кюстрин, встретил наши атакующие
цепи стрелковых дивизий мощной системой огня. Начался кровопролитный бой.
Исключительная стойкость и доблесть
Наступило утро 4 февраля. К сожалению, ясное, солнечное
утро. Появилась авиация противника и жестоко отбомбила боевые порядки дивизии.
Сразу же артиллерия противника начала [243] мощный огневой
налет. Все гудело на земле. Казалось, что немецкое командование решило своей
мощной бомбежкой оторвать часть плацдарма и вместе с нами опрокинуть его в
Одер. Перед всем фронтом дивизии от Ной-Барнима и Ортвига вновь появились волны
немецких танков и пехоты. Видно было, что брошены в бой новые резервы.
У артиллеристов нет боеприпасов, чтобы бить танки с
дальних дистанций. Танки и пехота уже вплотную подошли к боевым порядкам
полков. Грянул опять гром сражения в одерской долине.
Об утренней атаке противника я доложил генералу И. П.
Рослому и просил его оставить корпусную артиллерийскую группу для поддержки
дивизии.
— Конечно, — ответил командир корпуса. —
На вас направлен главный удар противника, вы выполняете основную задачу
корпуса, и на вас будет работать корпусная артиллерия. Указания генералу
Игнатову я уже дал.
В полосе плацдарма дивизии проходили две шоссейные
дороги, по которым противник наносил танковые удары. Полковник Н. Ф. Казанцев
уже подавал команды на открытие заградительного огня дивизионной и корпусной
артиллерийским группам.
Утром подполковник И. И. Гумеров доложил по телефону,
что он навел порядок в 1-м стрелковом батальоне, раненого капитана Ленского
отправил в госпиталь, а в командование временно вступил заместитель командира
батальона по политической части капитан Давыдов. Он доложил также, что в
течение ночи проверил боевые порядки батальонов; потери в личном составе
большие, но все полны решимости сражаться до последнего. Я разрешил
подполковнику И. И. Гумерову вернуться на командный пункт полка.
Подполковник Н. Н. Радаев разместил свой командный пункт
в дамбе канала, немного впереди командного пункта дивизии. Он доложил, что
только с рассветом разобрался в положении стрелковых батальонов. Все насыпи и
дамбы каналов заняты нами. Стрелки и артиллеристы оборудуют окопы и огневые
позиции в дамбе и насыпи. С пожеланием мной успеха закончился наш [244]
разговор. Когда я начал разговор с подполковником А. И. Пешковым, перед 1052-м
стрелковым полком уже разрывались артиллерийские снаряды заградительного огня
дивизионной артиллерийской группы по атакующим танкам и пехоте противника.
— Ну что ж, Александр Иванович, будем стоять
насмерть, — сказал я командиру полка.
— На смерть только фашистским атакующим цепям, вот
это верно, — ответил командир полка.
Танки и пехота ворвались в боевой порядок 2-го батальона
1050-го полка. Все смешалось в огневом вихре. В упор бьют наши артиллеристы по
танкам противника. Снаряды орудия сержанта И. Т. Иванова один за другим жгут
немецкие танки. Огневые взводы лейтенанта Берестового и Андрея Кирилюка в
облаках дыма, выбрасывают огненное пламя, снаряды ударяются в атакующие танки
противника. Старшина Анатолий Дробаха тяжело ранен, но не отходит от орудия,
меткими выстрелами останавливает танки врага. Идет жесточайшая схватка
артиллеристов с фашистскими танками. Во 2-й батарее у трех пушек вышли из строя
орудийные расчеты. Один раненый Анатолий Дробаха у орудия на огневой позиции
батареи. Двадцатилетний коммунист один бьется на огневой позиции. Он подбил еще
три танка.
Стрелковые роты ведут огневой и рукопашный бой. Все
офицеры в боевой цепи — и командир капитан Ф. К. Шаповалов, и начальник
штаба раненый капитан Азарьян. Тяжелая обстановка в 5-й стрелковой роте,
которой командует молодой командир лейтенант Алексей Храмов. Но вот вместе с
комсоргом батальона лейтенантом Солиджаном Алимовым поднимается лейтенант
Федоров — воспитанник Бакинского морского училища, ветеран дивизии. Он
ведет всю роту в рукопашный бой. За ними 4-я стрелковая рота старшего
лейтенанта Яковлева с парторгом батальона старшим лейтенантом Гвоздевым тоже
поднялись в рукопашный бой. Гитлеровцы не выдержали могучего удара стрелковых
рот, и батальон вновь восстановил свой боевой порядок. Сотни трупов лежат перед
фронтом 2-го батальона.
Капитан Богомолов также отразил несколько атак. Геройски
сражалась 8-я стрелковая рота капитана Кудагельдинова. Густой цепью при
поддержке 10 танков шли фашисты на позицию взвода лейтенанта Щеглова. Несколько
танков прорвалось через позицию взвода. Когда вражеская пехота подошла на
близкое расстояние, бойцы взвода встретили фашистов ружейно-пулеметным огнем.
Все фашисты были уничтожены. Сам командир лейтенант Щеглов лег за пулемет
вместо погибшего пулеметного расчета и ураганным огнем косил немецкие цепи.
Будучи тяжелораненым, Щеглов остался на поле боя, командуя взводом; только
вечером, теряя сознание, он разрешил унести себя и был отправлен в госпиталь. [245]
1-й стрелковый батальон «искупает» сегодня свою
«вчерашнюю вину». Под командованием Гумерова он успешно отбил атаку противника.
Впервые вступил в бой на плацдарме и 1054-й стрелковый
полк. Его батальоны под командованием Г. Айрапетяна, А. Перепелицына, В. Ишина,
которых называли «мастерами» в отражении контратак, прочно удерживали позиции.
Но и здесь немцам удалось вклиниться в боевые порядки батальона Перепелицына.
Комбат и его заместитель по политической части со взводом автоматчиков ринулись
на ворвавшегося противника. Замполит капитан Николай Козлитин с пистолетом в
руке первым бросился в рукопашный бой. Он в упор застрелил трех фашистов. За
ними поднялись и роты; в короткой схватке ворвавшиеся фашисты были перебиты.
Об этом и последующих боях 1054-го стрелкового полка
армейская газета «Советский боец» писала 12 февраля 1945 года: «Наша воля к
победе крепче стала. Нас не сломят ни танки, ни самолеты врага. Сталинградская
стойкость! Батальон майора Перепелицына обескровил врага и улучшил свои
позиции».
Упорно бьется 3-й стрелковый батальон. Здесь в первой
солдатской цепи лежит раненный в ногу комсорг батальона Иван Сеничкин. Он бьет
из своего автомата по атакующим цепям. Тяжелораненый пулеметчик Николай
Баздырев не оставляет своего пулемета, рядом с ним его боевой товарищ —
пулеметчик Николай Григорьевич Гусаров.
В 1052-м стрелковом полку главный удар противника
направлен на роту капитана Тышкевича. В ее боевых порядках стоит орудие
старшины Ивана Приходько. Когда волна танков и пехоты подкатилась к позиции
стрелковой роты, забушевал огненный смерч. Орудие Ивана Приходько почти
раскалилось докрасна, но он бьет и бьет по фашистским танкам.
В огненном бою вся полковая артиллерийская батарея. От
метких выстрелов старшего сержанта Кашмина горит подбитый танк. У соседнего
орудия погиб весь расчет. Сержант Кашмин начал вести огонь из двух орудий и
подбил еще три танка. Ранен капитан Тышкевич. Он отказался уйти с поля боя, от
своих боевых товарищей и продолжает командовать ротой.
Артиллеристы майора Турбина и на этот раз проявили
героизм. Командиры орудий, полные кавалеры ордена Славы старшины Владимир
Ткаченко, Василий Носич, Андрей Деревянко, подбили более 10 немецких танков.
Старшина Петр Чиянев вступил в неравный бой с тремя танками: он подбил головной
танк, остальные мгновенно дали задний ход и ушли в укрытие.
Первая мощная двухчасовая атака немцев была отбита.
Потом было еще шесть. Так прошел тяжелый, но полный боевой славы день 4
февраля.
Ночью оказывали помощь раненым. Бессонные ночи проводили
командиры санитарных взводов лейтенант Козин, санинструкторы [246]
Надежда Казакова, Валентина Козина, старший лейтенант В. Смирнова, лейтенант Г.
Федоренко. Тяжелораненые отправлялись в медсанбат. Легкораненые и получившие
ранения средней тяжести не хотели эвакуироваться, рвались в бой. Так за ночь
были сформированы почти заново огневые взводы 2-й батареи из дивизиона майора
Сотникова.
С боеприпасами было совсем тяжело. Все доставлялось
вручную через Одер по ночам. К тому же началось сильное потепление. Снег быстро
таял, заполняя водой каналы и рвы.
О тяжелейших боях стрелковых полков 301-й стрелковой
дивизии рассказывает в своей книге Маршал Советского Союза Г. К. Жуков:
«Массовый героизм при отражении танковых атак противника проявили воины 2-го
батальона 1050-го стрелкового полка (командир батальона Ф. К. Шаповалов,
заместитель по политической части И. Ф. Осипов). Личный состав этого батальона
в труднейших условиях отразил многочисленные атаки танков и пехоты. Здесь
особенно отличились солдаты и офицеры под командованием командира 3-го
батальона капитана А. Ф. Богомолова, который, будучи тяжелораненым, не ушел с
поля битвы, а продолжал руководить батальоном. А. Ф. Богомолову за героизм и
мужество было ... присвоено звание Героя Советского Союза» {133}.
Без авиации, но после короткой огневой подготовки утром
5 февраля фашисты опять поднялись в атаку. Поднялись только те, которые лежали
на поле боя. Густых волн танков и пехоты со стороны Ортвига и Ной-Борнима уже
не было. Николай Федорович Казанцев отошел от стереотрубы и с радостной улыбкой
подошел ко мне со словами:
— А от Ортвига-то ничего не идет!
— Давай, будем добивать то, что идет, —
ответил я ему.
По шоссе на Гизхов — Мерин — Грабен танки со
штурмовыми орудиями шли в безумную психическую атаку. Горят пять танков, а они
все идут. Артиллеристы майора Сотникова стоят грозной огневой стеной. Огневые
взводы 2-й батареи, почти вновь укомплектованные ранеными артиллеристами, ведут
ураганный огонь. Совсем на близком расстоянии перед орудиями взвода лейтенанта
Берестового появилось шесть танков с пехотой. Взвод сражается геройски.
Разрывом снаряда тяжело ранены командир и наводчик одного орудия. Лейтенант
Берестовой встал к орудию и ударил по танкам. Но вот и сам лейтенант Берестовой
упал на землю без сознания. Через несколько минут он пришел в себя и увидел
совсем рядом вражеский танк. Бросок к орудию, выстрел, и горит броневая
громадина.
Психическая танковая атака отбита, а пехота залегла.
Одновременно гремит бой и на шоссе от Ортвига у 1052-го стрелкового [247]
полка. Особенно тяжелый бой на шоссе сегодня ведут стрелковая рота капитана
Благинина, 4-я артиллерийская батарея капитана Мартьянова и 5-я батарея
лейтенанта Пескова. Немецкое командование, сосредоточив все танки в «кулак»,
бросило их и здесь в психическую атаку. Взметнулись всплески огненного пламени
у орудий — снаряды дивизиона майора Турбина ударили в бронированные
танковые волны.
Четырем танкам удалось прорваться на огневые позиции 4-й
батареи. Все орудия батареи в бою, в бою и старшина Петр Чиянев. Его орудие уже
подбило один танк, в это время он видит, что на орудие его боевого друга
коммуниста сержанта Андрея Деревянко мчится фашистский танк. Вот осталось уже
несколько метров. Петр Чиянев в одно мгновение развернул орудие, выстрелил, и
громадина споткнулась, замерла, а потом загорелась.
Орудийный расчет сержанта быстро привел себя в порядок,
и орудие опять вступило в бой. Сколько слов благодарности и [248]
объятий получит Петр Чиянев после боев от своего друга Андрея! Но это будет
потом. Позже он узнает, что удостоен звания Героя Советского Союза.
Идет бой жестокий, смертный.
Батарея старшего лейтенанта Пескова ведет бой с 11
танками врага. Черными столбами дыма обозначились подбитые перед огневой
позицией танки. Разрывом снаряда выведен из строя весь расчет одного орудия. И
как стало традицией у артиллеристов, в такой тяжелый момент боя встают к
орудиям командиры. Лейтенант Песков с первого же выстрела подбил немецкий танк.
Разорвался снаряд у орудия, осколком тяжело ранен лейтенант Песков, но он
продолжал командовать батареей. Противник вновь сделал мощный огневой налет по
5-й батарее. Осколком разорвавшегося снаряда опять был поражен лейтенант
Песков. Так на боевом посту погиб герой.
Батальон майора В. А. Емельянова со стрелковыми ротами
командиров капитанов Тышкевича, Кустова, Королева на огневой запор закрыл
ворота атакующей пехоте на шоссе от Ортвига. Первая утренняя атака противника
была отбита. Всего за этот день дивизия отразила пять атак гитлеровцев —
их стало меньше, чем в предыдущие дни.
Во второй половине дня было получено обращение Военного
совета 1-го Белорусского фронта: [249]
«Военному совету 5-й Ударной армии, командирам корпусов и
командирам дивизий 5-й Ударной армии.
На 5-ю Ударную армию возложена особо ответственная задача —
удержать захваченный плацдарм на западном берегу Одера и расширить его хотя бы
до 20 километров по фронту и 10–12 километров в глубину. Я всех вас прошу
понять историческую ответственность за выполнение порученной вам задачи и
рассказать своим людям об этом, потребовать от войск исключительной стойкости и
доблести. К сожалению, мы вам не можем пока помочь авиацией, так как все
аэродромы раскисли и взлететь самолеты в воздух не могут. Противник летает с
берлинских аэродромов, имеющих бетонные полосы.
Рекомендую: 1. Зарываться глубже в землю.
2. Организовать массовый зенитный огонь.
3. Перейти к ночным действиям, каждый раз атакуя с ограниченной
целью.
4. Днем отбивать атаки врага.
Пройдет два-три дня — противник выдохнется. Желаю вам и
руководимым вами войскам исторически важного успеха, который вы не только
можете, но обязаны обеспечить» {134}.
С этим обращением мы все пошли в боевые порядки, и через
час весь личный состав дивизии уже знал его содержание. Этот призыв еще больше
воодушевил солдат и офицеров.
Вечером мы стали свидетелями пропагандистского трюка
фашистов. С восточной окраины Ортвига заговорила мощная громковещательная
установка. Передача велась на русском языке. Обращаясь к нам, диктор говорил,
что они тоже были под Москвой, но Москву не взяли. Русские тоже не возьмут
Берлин. Фюрер собрал огромные силы. У него есть новое оружие. Русские войска на
Одере будут скоро уничтожены. Адресуясь лично ко мне, он говорил: «Отдавайте
приказ дивизии о прекращении сопротивления. Только вас могут послушать ваши полки.
В 17 часов ждем ответа. Хайль Гитлер».
Громкоговорящая установка была, видимо, очень мощной.
Слышали передачу все батальоны дивизии. Телефонист попросил меня к аппаратуре в
блиндаж. В микрофоне голос генерала И. П. Рослого:
— Ну и что же вы думаете отвечать?
— А мы дадим свой ответ в свое время, —
ответил я.
— Со мной рядом генерал И. И. Варфоломеев,
заместитель командующего армией. Подождите у телефона, мы сейчас посоветуемся.
Через несколько минут Иван Павлович сообщил, что
доложено командарму Н. Э. Берзарину.
— К вашему ответу мы решили присоединить и свой
ответ. [250]
На огневых позициях полностью развернулось хозяйство
генерала Косенко — 10 ПАБР, и оно примет участие в ответе.
— Ну, этот ответ совсем будет отличный, —
ответил я.
В 17 часов взметнулось зарево залпа орудий, и лавина
снарядов обрушилась на немцев. Стрелковые роты палили, как потом рассказывали
солдаты, салют из всех видов оружия. Кто-то очень удачно выстрелом из орудия
прямой наводкой попал в немецкую машину с громкоговорителем, от нее полетели
обломки, и она загорелась.
После такого нашего ответа немцы в тот день больше в
контратаку не поднимались, пропагандой на русском языке не занимались.
В вечерних сумерках по льду Одера, уже покрытого
значительным слоем воды, к дамбе рядом с моим блиндажом подошла группа офицеров
и солдат с большим грузом на спине. Адъютант доложил, что это офицер
политотдела с какой-то установкой. И сразу же подошел ко мне и представился
старший лейтенант И. Малышев. Этот офицер был моим частым гостем. Саратовский
волгарь бесстрашно появлялся на передовой со своей мощноговорящей установкой в
Донбассе, на реке Молочной и на днепровском плацдарме. А теперь перешел Одер.
Все дружно принялись за работу. Освободили от чехлов МГУ
(мощноговорящую установку) и начали укреплять ее прямо на дамбе, подведя
провода к моей землянке, и началась передача. После недельной канонады орудий
по долине Одера понеслись победные звуки советских маршей и песен. Могучим
басом с волжским говорком вел передачу коммунист Игорь Малышев на немецком
языке. На этом куске мокрой земли, поймы Одера, особенно сильно прозвучали
слова из «Тараса Бульбы» Н. В. Гоголя: «Да разве найдутся на свете такие огни,
муки и такая сила, которая бы пересилила русскую силу». И в заключение раздался
уже в ночном небе могучий голос Шаляпина: «Есть на Волге утес...»
Мы вышли из землянки, и нас радостью поразила тишина
ночного поля боя. Только могучие раскаты голоса Шаляпина неслись по одерской
долине. В эту ночь нам не нужно было вести разведку боем. Два офицера и пять
немецких солдат перешли на нашу сторону.
Утром 6 февраля даже утренняя атака немцев была вялой и
нерешительной. Встреченные огнем из всех видов оружия, танки ушли в укрытие, а
пехота залегла.
Занятый руководством боя, я совершенно не обращал
внимания на Одер, который все еще был покрыт льдом. Вечером все стихло, лишь
раздавались отдельные оружейные выстрелы. Я сидел в блиндаже у стола над картой
на самодельной табуретке. Вдруг явственно услышал треск. Не понимая, что
происходит, я вышел на улицу, снаряды не рвались, а под ногами колебалась
земля. На посту стоял мой боевой друг автоматчик, кубанский [251]
казак Сергей Курков. В шутливой форме я обратился к нему с вопросом:
— И что это у вас, товарищ часовой, на посту
происходит?
— Происходит, — улыбаясь, ответил он. —
Трескается, товарищ полковник. — И он повернулся к Одеру.
— Что трескается, товарищ часовой?
— Лед на Одере трескается.
Стоял звенящий легкий гул, и ледяные бугры поднимались
на поверхности ледяной равнины.
— Ничего не поделаешь с природой, придется, как на
Днепре, сидеть на берегу разлившегося моря, — озабоченно и со вздохом
высказался Сергей Курков.
В ночь на 7 февраля на нашу сторону перешло несколько солдат
и офицеров. Солдаты говорили, что «Гитлер капут» и «Берлин капут». Они,
немецкие рабочие, больше не хотят воевать против советских рабочих, говорили,
что немецкие войска получили приказ о переходе к обороне.
Солнечное утро 7 февраля осветило все поле боя дивизии.
Перед боевыми порядками полков и восточнее Ной-Борнима и Ортвига на всем фронте
лежали тысячи трупов, стояли десятки подбитых и сожженных танков. Немцы по
ночам стали уносить трупы к себе в тыл. Мы не мешали им в этой «работе».
С 3 по 7 февраля полки 301-й стрелковой дивизии
разгромили пехотную дивизию «Деберитц», 25-ю мотогренадерскую пехотную [252]
дивизию и 5-й отдельный танковый дивизион противника. Около 40 раз поднимались
фашистские цепи в атаку и столько же раз откатывались назад.
Вечером 8 февраля на плацдарм через Одер переправился и
пришел на командный пункт дивизии заместитель командующего 5-й Ударной армией
генерал-майор Иван Иванович Варфоломеев. Всю ночь мы провели в дружеской
беседе, вспоминая детали боев последних дней и рассуждая о предстоящих
событиях.
Он передал мне пистолет с дарственной надписью
командующего 5-й Ударной армией. На следующий день мы обошли с ним боевые
порядки полков и к вечеру расстались.
Природа как будто специально сберегла нам лед на Одере в
самые тяжелые дни боев. Ночами легким морозцем сковывался лед и по нему можно
было пройти, особенно в полночь и к утру. В последующие дни вода заметно начала
подниматься, лед с особенным звоном трескался, ломался, и быстрая стремнина
воды понесла льдины к морю. Начался ледоход. К 20 числам февраля Одер очистился
ото льда. Только узенькая тропинка по берегу у дамбы оставалась незатопленной и
приводила к ступенькам моего блиндажа в дамбе. Михаил Иванович Сафонов все
время уговаривал меня перейти на общий командный пункт, оборудованный под
домиком западнее дамбы. Но я не соглашался и никому не объяснял причины моего
упорства. А причиной были воспоминания о весенних разливах рек в родном
саратовском крае — реки Медведицы с ее притоком Аткарой и, конечно,
могучей родной реки, нашей красавицы Волги.
Ночами с 25-го по 28 февраля мы сдали участок своего
плацдарма дивизиям 3-й Ударной армии и переправились на восточный берег Одера.
Простились с клочками земли, политой кровью воинов дивизии. Как и все дивизии
5-й Ударной армии, мы выполнили задачу «исторического значения», которую
поставил перед нами Военный совет 1-го Белорусского фронта 4 февраля 1945 года.
Классическая операция
Мне представляется, что Висло-Одерская операция по
своему размаху и оперативному маневру заслуживает самого пристального внимания.
Она — сгусток достижений советского военного искусства в Великой
Отечественной войне. Не случайно видный западногерманский военный историк Ф.
Меллентин впоследствии писал: «Русское наступление развивалось с невиданной силой
и стремительностью... Невозможно описать всего, что произошло между Вислой и
Одером в первые месяцы 1945 года. Европа не знала ничего подобного со времени
гибели Римской империи» {135}. [253]
Цель операции заключалась в том, чтобы разгромить
противостоящего противника, завершить освобождение Польши и создать условия для
наступления на Берлин. Замыслом предусматривалось нанесение глубоких
фронтальных ударов, чтобы рассечь группировку противника и уничтожить ее по
частям. Частью сил предполагалось окружать и уничтожать отдельные группировки в
районе Варшавы, Радома, Шидловица. В этой операции нашли свое яркое выражение
все основные вопросы организации и осуществления оперативного и тактического
маневра. Особенностью операции было достижение высоких темпов прорыва
тактической зоны обороны противника общевойсковыми соединениями. Это было
обусловлено непрерывностью мощного артиллерийского огня, сильными ударами
пехоты и танков, непрерывным взаимодействием всех родов войск.
В прорыв 5-й Ударной армии, которая являлась центром
оперативного построения на направлении главного удара войск 1-го Белорусского
фронта на магнушевском плацдарме, была введена в сражение подвижная группа фронта —
2-я гвардейская танковая армия. Эта армия в полном составе на широком фронте
вошла в прорыв и сделала стремительный бросок в 80 километров, вышла в район
Сохачева и перерезала пути отхода варшавской группировки противника.
В моей памяти четко сохранилась картина, которую я
наблюдал со своего командного пункта утром 15 января: бой дивизии на открытом
правом фланге армии севернее Леханице, бой дивизий первого эшелона 5-й Ударной
армии в западном направлении, выход колонн 2-й гвардейской танковой армии на
плацдарм и ее могучее, таранное движение на запад в туманную даль на
оперативный простор.
Поучительным являлось преследование. С утра 16 января
главные силы 5-й Ударной армии перешли в стремительное преследование, бросив
вперед механизированные передовые отряды стрелковых корпусов, дивизий и
особенно мощный передовой отряд армии. Оставляя у себя в тылу отдельные
гарнизоны врага, советские войска быстро шли на запад.
Все происшедшее в течение пяти дней было торжеством
полководческого искусства советских военачальников и беспримерного массового
героизма наших войск. Стремительное наступление войск 1-го Белорусского фронта
вперед с одновременным уничтожением варшавской, познанской и
восточно-померанской группировок заслуживает пристального изучения как опыт, не
утративший своего значения и в современных действиях войск.
Большое искусство было проявлено при выборе направлений
главных ударов фронтов и в сосредоточении сил и средств на этих направлениях с
соблюдением мер оперативно-тактической маскировки. На участках прорыва было
создано превосходство в силах и средствах над противостоящим противником. Это
наглядно иллюстрирует таблица. [254]
Таблица. Соотношения
сил на участке прорыва 5-й Ударной армии 14 января 1945 года (участок прорыва 7
километров){136}
|
Противник |
Войска 5-й Ударной армии |
Соотношение сил и средств |
||
|
наименование |
плотность на 1 км |
наименование |
плотность на 1 км |
|
|
Батальон |
1 |
40 батальонов |
5,7 |
1 : 5,7 |
|
3600 штыков |
510 |
12150 штыков |
1735 |
1 : 3,3 |
|
650 пулеметов |
94 |
1380 пулеметов |
197 |
1 : 2,1 |
|
75 орудий ПТО |
10,7 |
108 орудий ПТО |
15 |
1 : 1,4 |
|
70 минометов |
10 |
927 минометов |
132 |
1 : 14 |
|
180 полевых орудий |
26 |
980 полевых орудий |
140 |
1 : 5,4 |
|
70 самоходных орудий |
10 |
105 самоходных орудий |
15 |
1 : 0,8 |
|
20 танков |
3 |
108 танков |
15 |
1 : 5,4 |
|
25 6-ствольных минометов |
3,4 |
132 6-ствольных миномета |
18,8 |
1 : 5,2 |
Чтобы создать такое превосходство в силах на участке
прорыва, необходима была смелость решения командарма Н. Э. Берзарина: за счет
ослабления других участков фронта армии собрать силы и средства для единого,
мощного удара на главном направлении.
Для правильного понимания значения такого превосходства
необходимо учитывать подготовку и состояние обороны противника на этом этапе
борьбы. Немецкие войска к началу 1945 года накопили громадный опыт в
организации и ведении обороны. На всех оборонительных рубежах создавалась
траншейная, многополосная, глубоко эшелонированная оборона с созданием крупных
опорных пунктов и крепостей. К тому же наличие лесных массивов и водных преград
создало благоприятные условия для ведения обороны.
Прорыв сильной обороны потребовал от нас создания мощных
ударных сил. Мы все это на собственном опыте пережили в бою в рукопашных
схватках в глубоких траншеях. Мы познали, что такое лютое сопротивление
фашистов. И все же под ударом наших войск немецкая оборона рухнула.
Тактические действия батальонов, полков, дивизий
проводились с большим мастерством. Я постоянно видел большую часть поля боя.
Стрелковые части с танками НПП при мощном огневом ударе артиллерии быстро
преодолевали оборонительные позиции. В этом смысле действия 301-й стрелковой
дивизии дали очень много хороших примеров. [255]
Особенно заслушивает внимания ведение наступления 14
января. Прорыв главной полосы обороны первым эшелоном дивизии и разворот
правофлангового полка в сторону Буды-Гжегожевске, отражение беспрестанных
контратак противника, форсирование Пилице, ввод в бой второго эшелона
дивизии — все это протекало как единая логическая цепь продуманных
действий.
В каждом бою есть своя особенность. На долю дивизии
выпал тяжелый лесной бой. Как в пустыне или на море, в лесу также даже днем
необходимо постоянное ориентирование, чтобы не сбиться со своего направления. И
еще: внезапность появления противника в системе траншей или в опорных пунктах с
завалами, его внезапные и сильные удары в упор.
В этих условиях боевые порядки подразделений и частей
даже в ходе стремительного наступления должны быть всегда готовы к отражению
контратак противника способом «в упор».
В январе 1945 года для нас стали обычными действия
ночью. 15 и 16 января на высотах севернее Леханице и Бискупице вся дивизия на
широком фронте билась смертным боем, отражая контратакующую пехоту и танки
противника.
Массовый героизм — эти величественные и
торжественные слова полностью относятся ко всему личному составу дивизии.
Тактическое мастерство было присуще боевым действиям
всего 9-го стрелкового корпуса. Особенно следует отметить отличное исполнение
ввода в бой второго эшелона корпуса после поворота фронта 301-й стрелковой
дивизии в сторону фланга. Второй эшелон корпуса не вводился в бой для
дополнительного прорыва тактической обороны, как это всегда было в предыдущих
операциях, а вводился для развития наступления.
Высокое тактическое искусство проявила наша артиллерия.
Плотность и группировка артиллерии при прорыве глубоко эшелонированной
позиционной обороны противника были обоснованы. На участке прорыва 5-й Ударной
армии — 7 километров — было 1907 стволов, что составляло 272,5 ствола
на километр фронта. Высокая плотность артиллерии в данной операции позволяла
создавать полковые артиллерийские группы достаточного состава, в среднем 60
стволов на один стрелковый полк, и дивизионные группы, способные проводить
мощную поддержку пехоты. Были также созданы сильные корпусные и армейские
группы. Высокая плотность артиллерии позволяла сопровождать атаку стрелковых
частей методом двойного огневого вала.
При прорыве обороны и преследовании противника важную
роль играли танки. Танкодоступная местность в полосе наступления 5-й Ударной
армии была только перед 26-м гвардейским стрелковым корпусом. Поэтому все
танковые части пошли на усиление дивизий этого корпуса.
Это позволило создать плотность в 30 танков на километр
фронта. Танки НПП себя оправдали и стали насущной необходимостью в боевых
действиях стрелковых войск. [256]
При действиях в лесу нам очень помогло усиление
штурмовыми инженерно-саперными подразделениями. Действуя в боевых порядках
подразделений и частей, они штурмовали лесные завалы, заграждения, проводили
разминирование и участвовали вместе со стрелковыми частями в штурме мостовых
переправ в районе Леханице. Они сыграли решающую роль в усилении мостов для пропуска
через Пилицу танков 2-й гвардейской танковой армии.
Огромную роль в обеспечении высокого наступательного
порыва войск сыграла глубоко продуманная и широко развернутая
партийно-политическая работа во всех частях и подразделениях. Политорганы,
партийные и комсомольские организации воспитали личный состав армии в духе
героизма, стойкости, беззаветной преданности идеалам социализма, любви к своей
Советской Родине. Все эти морально-боевые качества в полной мере раскрылись в
бою. [257]
Глава пятая.
В Берлинском сражении
Весна на Одере
После февральских кровопролитных боев на западном берегу
Одера 301-я стрелковая дивизия была выведена на восточный берег и
сосредоточилась в лесах западнее и севернее Бервальде. На окраине города
расположился командный пункт дивизии. Рубеж севернее Бервальде вновь был
поручен нашей дивизии. Части туда не выходили, мы провели лишь рекогносцировку
с командирами.
Забота о прикрытии правого фланга армии по-прежнему
занимала Военный совет, командование 9-го стрелкового корпуса. И действительно,
было, о чем беспокоиться. На правом берегу Одера с севера еще нависала
восточно-померанская группировка. Никто не мог гарантировать, что она не
обрушится в один прекрасный день на наши дивизии, нанося удар вдоль всего
восточного берега Одера.
Первые дни марта. Снег почти полностью растаял, только в
тени густого леса и в глубоких оврагах лежали островки почерневшего льда. Весна
пришла на немецкую землю. Зазеленели поля. Леса наполнялись свежим запахом
сосны. «Весна победы», — говорили между собой наши бойцы, видя близкий
финал войны.
Еще гремели бои на севере, в Померании, а мы начали
подготовку к наступлению на Берлин. Теперь всем было ясно, что готовится
последний удар по логову фашистского зверя. Военный совет 5-й Ударной армии
сориентировал командиров дивизий относительно ускоренной подготовки для боевых
действий на направлении главного удара на Берлин. Оценив опыт участия дивизии в
прошедших боях, особенно в Ясско-Кишиневской и Висло-Одерской операциях, мы
взяли на вооружение самое лучшее и, учитывая недостатки, приступили к работе.
День 6 марта был для дивизии особенно торжественным. За
успехи в боях на Висле при прорыве с магнушевского плацдарма, в развитии
наступления к Одеру и завоевании плацдарма под Кюстрином 301-я стрелковая
дивизия была награждена орденом Суворова 2-й степени. 21 солдату и офицеру,
совершившим [258] героические подвиги, было присвоено высокое звание
Героя Советского Союза. Вот их имена: сержант Николай Дмитриевич Баздырев,
капитан Александр Федорович Богомолов, майор Василий Александрович Емельянов,
младший сержант Геннадий Николаевич Ворошилов, капитан Василий Степанович
Головин, сержант Юрий Панкратьевич Дорош, сержант Иван Тихонович Иванов,
сержант Ашхарбек Саркисович Казарян, капитан Павел Самуилович Ковалевский,
лейтенант Герасим Григорьевич Королев, сержант Виктор Петрович Кузнецов,
капитан Иван Ильич Кустов, рядовой Николай Степанович Маркелов, капитан Сагадат
Кожехметович Нурмагомбетов, капитан Николай Васильевич Оберемченко,
подполковник Александр Иванович Пешков, сержант Иван Прокофьевич Приходько,
сержант Иван Николаевич Плохих, капитан Василий Антонович Тышкевич, рядовой
Владимир Ефимович Шкопенко. Этого звания удостоился и я.
На митингах и торжественных собраниях солдаты и офицеры
выражали сердечную благодарность командованию, правительству и партии за
высокую оценку нашего боевого подвига. Мы давали клятву и в дальнейшем
беспощадно громить фашистских агрессоров.
В часы радости мы не забывали о солдатах и офицерах,
павших на поле боя, отдавших свою жизнь за счастье нашей Родины. Весь личный
состав дивизии глубоко переживал гибель Героев Советского Союза капитана
Александра Федоровича Богомолова, капитана Павла Самуиловича Ковалевского,
рядового Николая Степановича Маркелова. Мы вспомнили и о наших товарищах, кто,
будучи раненым, с одерского плацдарма был увезен в госпиталь. Это Герои
Советского Союза капитан Василий Антонович Тышкевич, сержант Николай Дмитриевич
Баздырев.
В этот торжественный день командование и политотдел
дивизии оформили и направили в штаб корпуса наградные листы на присвоение за
героизм в битве на одерском плацдарме звания Героев Советского Союза: Николаю
Федоровичу Баркову, Александру Алексеевичу Опалеву (посмертно), Федору
Антоновичу Угначеву, Анатолию Ивановичу Дробахе, Василию Степановичу
Берестовому, Петру Александровичу Чияневу. Все эти воины были вскоре удостоены
звания Героя Советского Союза.
Началась боевая подготовка. Со всех районов страны
мчались к нам эшелоны с оружием и техникой. Весну мы уже не успевали замечать.
Начались ротные и батальонные тактические учения. И здесь, на немецкой земле,
все поля, леса и город Бервальде превратились в учебные поля и полигон. Днем и
ночью проводилась боевая подготовка. Отрабатывались основные темы учения: «Бой
в крупном населенном пункте», «Бой в лесу», «Форсирование рек и каналов».
В период подготовки большое внимание обращалось на
политическое воспитание личного состава. На громадном опыте войны мы знали, что
партийное слово — это могучая сила. Знали об этом [259]
все закаленные в боях командиры и политработники. Офицеры политотдела дивизии,
политработники частей и подразделений находились постоянно в гуще масс.
Проводились совещания с политработниками, собрания партийных и комсомольских
организаций с обсуждением задач коммунистов и комсомольцев в предстоящей битве,
задач по воспитанию личного состава в духе честного выполнения своего долга
перед народом, партией, нашей Родиной. Ветераны дивизии
коммунисты-политработники Гужов, Цуцкеридзе, Подгорбунский, Давыдов, Алимов,
Авакян и другие делились своим опытом с молодыми политработниками, вели работу
в ротах и батальонах.
Военный совет 5-й Ударной армии провел слет Героев
Советского Союза армии. Это было событием в жизни армии и осталось в памяти у
каждого из нас на всю жизнь. Герои прославленной армии дали клятву и впредь
быть в первых рядах наступающих на Берлин советских войск.
Большую организаторскую, информационную и воспитательную
работу вела редакция дивизионной газеты. Ее редактором первоначально был майор
Н. П. Железняк, а затем майор А. В. Кизилов. Капитан М. В. Шерстобитов,
сотрудник газеты, недавно прислал мне письмо, в котором рассказал многие
подробности работы редакции. В нем, в частности, говорилось, что передовая
группа П. Каравана, автоматчика Николая Зимы и его находилась в боевых порядках
стрелковых батальонов и полков. Редактор, секретарь редакции и все работники
типографии находились с тылами дивизии. Материал для газеты доставляли через
полевую почту, медицинских работников, транспортирующих раненых, с транспортом
боеприпасов. Почти в каждой роте и батальоне были подготовлены военкоры,
которые передавали свои заметки через почтальонов, политработников.
Это помогало оперативно снабжать редакцию боевой
корреспонденцией. Газета выходила регулярно и знакомила бойцов со всеми
событиями боевой жизни. Мы рассказывали о ведущей роли коммунистов и
комсомольцев в боях, о героизме бойцов, подразделений и частей. Не только пулей
и снарядом, но и огненной строкой в газете мы разили злейшего врага
человечества — фашизм.
Одним из примеров участия редакции в боях дивизии
является ее работа в период Висло-Одерской операции. В ночь перед прорывом
обороны противника на магнушевском плацдарме редакция переправилась через Вислу
и расположилась в большой землянке, недалеко от артиллерийских позиций. Как
только была прорвана оборона противника, сотрудники газеты сразу же пошли в
боевые порядки 1054-го полка, который наступал в первом эшелоне, чтобы
чувствовать пульс боя. Сразу была передана в редакцию корреспонденция о
героическом подвиге 2-го стрелкового батальона майора А. Д. Перепелицына. Потом
подробно был освещен ход боев при форсировании Пилицы (приток Вислы).
Рассказали [260] в газете о смелости сержанта Ашхарбека Казаряна,
старшего сержанта Ивана Иванова, капитана Сагадата Нурмагомбетова, командира
3-го стрелкового батальона майора Владимира Ишина и многих других. В газете был
рассказ о форсировании реки Равка, о взятии нашей дивизией города Лович, о
стойкости воинов по удержанию Одерского плацдарма.
М. В. Шерстобитов прав. Весь личный состав дивизии любил
свою газету и ждал с нетерпением появление ее свежих номеров.
В марте 1945 года войска 5-й Ударной армии решали
сложные задачи подготовки к Берлинскому сражению и одновременно удерживали и
расширяли одерский плацдарм. После перегруппировки и пополнения боеприпасами
32-й стрелковый корпус под командованием генерала Д. С. Жеребина 6 марта начал
штурм крепости и города Кюстрин{137}. 12 марта в завершающей штурмовой
атаке корпус овладел крепостью и городом Кюстрин.
На следующий день Военный совет 1-го Белорусского фронта
отдал директиву, поставив задачу двум армиям на расширение плацдарма
непосредственно западнее Кюстрина.
«5-й Ударной армии двумя стрелковыми дивизиями с частями
усиления с утра 20.3.45 года перейти в наступление с задачей прорвать оборону
противника на участке: Геншмар, иск. Альт-Блейен и, нанося главный удар на
Гольцов и вспомогательный удар из района Альт-Блейен на Горгаст, овладеть
районом Геншмар, иск. Гольцов, Кубрюккен-Форштадт, после чего перейти к обороне
на рубеж выс. 16,3, выс. 10,3 иск. Гольцов.
8-й армии силами двух стрелковых дивизий с частями усиления с
утра 20.3.45 года перейти в наступление с задачей прорвать оборону противника на
участке: иск. ст. Горгаст, отдельные дома (1 километр севернее Ратшток) и,
нанося главный удар на Гольцов, а вспомогательный из района пригорода Китц в
северозападном направлении, овладеть районом: юго-западная часть Кюстрина
(между реками Варта и Одер), Горгаст, Гольцов, Альт-Тухенбанд и перейти к
обороне на рубеже Гольцов, Альт-Тухенбанд, Хатенов.
9. Донести:
а) О принятом решении на наступление к 12.00 17.3.45 года.
б) О готовности войск к наступлению к 16.00 19.3.45 года.
Командующий фронтом Маршал Советского Союза Жуков
Член Военного совета генерал-лейтенант Телегин
Начальник штаба генерал-полковник Малинин» {138}.
[261]
До конца марта войска 5-й Ударной и 8-й гвардейской
армий вели напряженные бои по расширению плацдарма.
22 марта части 32-го стрелкового корпуса нашей армии и
4-го гвардейского стрелкового корпуса 8-й гвардейской армии соединились в
районе моста через Штром, окружив противника в районе Кубрюккен-Форштадта и в
юго-западном пригороде с фортом между реками Варта и Одер.
Эти бои носили ожесточенный характер. Противник крупными
силами нанес удар из района Гольцова, стремясь деблокировать окруженную
группировку своих войск. В связи с создавшейся угрозой генерал Берзарин
вынужден был ввести на плацдарм одну резервную дивизию. Все контратаки
противника были отбиты. 30 марта окруженная группировка врага в районе
Кубрюккен-Форштадт и в междуречье была ликвидирована.
В результате был создан один общий плацдарм до 45
километров по фронту и до 10 километров в глубину. С него-то и нацеливались на
Берлин войска ударной группировки 1-го Белорусского фронта {139}.
Подготовка Берлинской наступательной операции проходила
в условиях, когда тайная дипломатия западных держав вела закулисные переговоры
о возможности сепаратного мира. Маршал Советского Союза Г. К. Жуков
рассказывает: «И. В. Сталин знал, что гитлеровское руководство за последнее время
развило активную деятельность в поисках сепаратных соглашений с английским и
американским правительствами. Учитывая безнадежное положение германских войск,
можно было ожидать, что гитлеровцы прекратят сопротивление на западе и откроют
американским и английским войскам дорогу на Берлин, чтобы не сдать его Красной
Армии» {140}.
Берлин являлся заветной мечтой целого ряда политических
и военных деятелей Вашингтона и Лондона. Генерал Д. Эйзенхауэр и английский
премьер-министр У. Черчилль не скрывали этого. Генерал Дуайт Эйзенхауэр,
например, в то время говорил, что, если создадутся условия для продвижения на
Берлин, он воспользуется ими. Черчилль заявлял о стремлении продвинуться на
восток как можно дальше{141}.
Здесь придется сделать мне небольшое отступление и
рассказать о встрече с американским генералом Гэйвином. Откровенное признание
Гэйвина проливает дополнительный свет на эту «проблему Берлина».
Вскоре после окончания военных действий в Германии
произошла торжественная встреча офицеров и генералов — командиров дивизий,
корпусов и армий — во главе с Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым с офицерами
и генералами союзных [262] войск и их главнокомандующими. Американцы подготовили и
показали учение: «Высадка воздушного десанта». С воздуха десантировалась
воздушно-десантная дивизия генерала Гэйвина. Появилась большая масса самолетов,
замелькали разноцветные купола парашютов, и воздушный десант приземлился.
После учения был прием. Во время торжественного обеда
генерал Дуайт Эйзенхауэр очень хорошо отозвался о генерале Гэйвине и сказал,
что вот такие молодые, талантливые и преданные своему классу офицеры и генералы
одержали победу над немцами.
В ответной речи Маршал Советского Союза Г. К. Жуков
отметил, что воспитанники советского трудового народа, молодые и талантливые
генералы, такие, как Герои Советского Союза генералы Василий Соколов и Владимир
Антонов, командуя дивизиями и корпусами, сокрушили гитлеровский вермахт.
На приеме мне сообщили, что американский генерал Гэйвин
хочет ближе познакомиться со мной. Ко мне подошел молодой, высокий, красивый
шатен с приятной улыбкой, по-дружески протянул мне руку. Я ему ответил такой же
любезностью. Гэйвин сказал, что он знает русское гостеприимство, но на сей раз
убедительно просит быть его гостем. Мы согласились и поехали к нему в штаб,
расположенный в замке какого-то прусского барона.
За столом после официальных тостов разговорились. Он
сказал, что у него на родине, в Америке, есть собственный большой особняк.
Затем попросил меня рассказать о себе. Я ему ответил, что рассказать можно
очень многое, в том числе и о том, что «незаконно живу». Лицо генерала стало
серьезным, и он попросил разъяснить выражение: «незаконно живу». Я ответил:
«Провоевал всю войну, потерял много друзей, судьба меня сберегла». Взволнованно
он проговорил: «Мне это чувство тоже знакомо. Я также «живу незаконно».
Вот тут он и рассказал: «Дивизию в Арденнах выбросили на
немецкую танковую армию. Все погибли. Лишь я с группой товарищей чудом спасся.
Такая ситуация, как в Арденнах, могла повториться, но вы нас выручили». Я его
спросил: «Как это выручили?» «Моя дивизия, — продолжал генерал, —
была подготовлена для высадки десантом на Берлин. Неизвестно, чем бы это
закончилось, если бы вы не взяли Берлина».
Весна 1945 года была успешной. Мы шли на штурм последних
бастионов гитлеровского фашизма.
Цель: Берлин!
Наступил апрель. Советские войска готовились завершить
разгром берлинской группировки и водрузить над Берлином Знамя Победы. Выполняя
волю Коммунистической партии и народов нашей Родины, Ставка Верховного
Главнокомандования разработала план Берлинской операции. [263]
Замысел Берлинской операции состоял в том, чтобы ударами
на широком фронте 2-го и 1-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов при
участии Днепровской военной флотилии и авиации дальнего действия окружить и
расчленить берлинскую группировку противника, уничтожить ее по частям и тем
самым принудить фашистскую Германию к безоговорочной капитуляции{142}.
29 марта в Ставке решался вопрос о сроках операции.
Г. К. Жуков доложил, что 1-й Белорусский фронт может
начать наступление не позже, чем через две недели.
Наступление на Берлин было решено начать 16 апреля{143}. Вечером 1 апреля в Ставке
была подписана директива 1-му Белорусскому фронту о подготовке и проведении
операции с целью овладения Берлином, в течение 12–15 дней выйти на Эльбу.
Главный удар решено было нанести с кюстринского
плацдарма силами четырех общевойсковых и двух танковых армий. Последние
предполагалось ввести в сражение после прорыва обороны противника в обход
Берлина с севера и северо-востока. Второй эшелон фронта (3-ю армию
генерал-полковника А. В. Горбатова) намечалось ввести также на главном
направлении.
61-я и 1-я армии Войска Польского действовали на правом
крыле фронта, обеспечивая ударную группировку фронта с севера и северо-запада.
69-я и 33-я армии — левое крыло фронта — наносили вспомогательный удар
из района Франкфурт-на-Одере в направлении на Бонсдорф {144}.
Директивой Военного совета 1-го Белорусского фронта на
проведение Берлинской операции армиям ударной группировки ставились следующие
задачи:
5-я Ударная армия, являясь центром оперативного
построения фронта, имела задачу прорвать оборону противника на участке:
сахарный завод (два километра юго-восточнее Лечин), господский двор Аннахов.
Обеспечить на рубеже Лечин, Гузов ввод в прорыв 2-й гвардейской танковой армии
и во взаимодействии с 1-й и 2-й гвардейскими танковыми армиями и 8-й
гвардейской армией овладеть северо-восточной и северной частями Берлина.
Разграничительная линия слева: Ландсберг, река Варта, Кюстрин, Гаргаст,
Оберсдорф, Штраусберг, Альт-Ландсберг, Хоэншонхаузен, Шпандау. Все пункты,
кроме Оберсдорфа включительно, для 5-й Ударной армии.
Справа — 3-я Ударная армия. Ей ставилась задача
наступать в общем направлении на северную окраину Берлина.
Слева — 8-я гвардейская армия. Она получила задачу
наступать в направлении центральной части Берлина {145}.
Громадное значение в подготовке войск к предстоящей
операции имели военные игры, проведенные Военным советом фронта [264]
и военными советами армий. Маршал Советского Союза Г. К. Жуков с 5 по 7 апреля
провел военную игру в штабе фронта с командованием армий и корпусов. После
этого генерал Н. Э. Берзарин провел военную игру в штабе армии с нами —
командирами дивизий. Мы в полном объеме изучили свои задачи.
В оставшиеся до начала операции дни были проведены
полковые и дивизионные учения, а также смотр дивизии Военным советом армии.
Смотр дивизии проводили заместитель командующего армией генерал-лейтенант И. И.
Варфоломеев и офицеры штаба армии. Для осмотра мы подобрали поляну и построили
всю дивизию. Не буду рассказывать о процедуре смотра. Смотр закончился
торжественным маршем ротных колонн. Офицеры штаба армии и генерал И. И. Варфоломеев
дали хорошую оценку подготовке дивизии.
Как говорится, в темпе прошли полковые учения, и 9
апреля дивизионные тактические учения смотрел новый заместитель командующего
армией генерал А. Б. Баринов. Они проходили в районе Троссин, Шенефельд, Риггенвальде
на тему: «Прорыв стрелковой дивизией сильно укрепленной обороны противника, бой
в глубине, закрепление захваченного рубежа и отражение контратак противника».
Дивизия была усилена 220-й армейской отдельной танковой бригадой и 92-м тяжелым
танковым полком из состава 11-й отдельной тяжелой танковой бригады РГК. 220-й
танковой бригадой командовал Герой Советского Союза полковник Д. С. Наруцкий,
92-м тяжелым танковым полком — полковник И. А. Мясников.
На учениях танкисты действовали уверенно и тактически
грамотно. Это нас очень радовало. «Если так будет в бою, — говорили наши
офицеры, — тогда Берлин долго не удержится».
Военный совет 5-й Ударной армии провел военную игру в
Ной-Дамме. Был подготовлен макет местности. С командирами корпусов и дивизий отрабатывались
решения и планы действия войск, разыгрывалась всевозможная обстановка при
развитии наступления.
В своем выступлении генерал Н. Э. Берзарин рассказал о
политической и стратегической цели Берлинского сражения и решении Ставки
Верховного Главнокомандования разгромить берлинскую группировку
немецко-фашистских войск, овладеть Берлином и закончить войну. Немецкое
командование, говорил он, хорошо понимая свое катастрофическое положение,
стремится ни в коем случае не допустить русских в Берлин, в худшем случае сдать
Берлин нашим союзникам. Командующий 9-й армией генерал пехоты Буссе отдал
приказ, чтобы армия при любых обстоятельствах, ценой любых жертв удерживала
фронт на Одере, так как здесь будет решаться судьба Берлина.
Командарм попросил внимательно посмотреть на макете
инженерное оборудование и построение обороны противника. На рельефном плане
очень хорошо была показана вся глубина обороны [265] противника, включая
Берлин. Полосы обороны на направлении армии проходили по рубежам: первая
полоса — Цехин, Гольцов, Военный городок, вторая полоса — Врицен,
Альт-Одер, Гузов, Вербиг, северная часть Зееловских высот, третья полоса —
Фрейенвальде, Буков и южнее.
Внешний обвод: Хиршфельда, Гильсдраф, Штраусберг.
Внутренний обвод: Аренсфельде, Хенов, Мальсдарф.
Городской обвод: по кольцевой железной дороге.
Весь Берлин был разделен на восемь секторов, а центр
являлся девятым сектором и назывался «Цитадель».
Многочисленные реки, каналы, озера, лесные массивы,
возвышенности были подготовлены как оборонительные рубежи. В населенных пунктах
создавались опорные пункты; кварталы внутри городов, особенно в Берлине, были
подготовлены к круговой обороне. На макете Берлин выглядел как ощетинившийся
еж.
Далее командарм раскрыл сущность задачи 5-й Ударной
армии. Как и в Висло-Одерской операции, она вновь является центром оперативного
построения ударной группировки 1-го Белорусского фронта на берлинском
направлении, прорывает оборону противника с кюстринского плацдарма.
— Боевые задачи корпусов и дивизий вам
известны, — сказал в заключение командарм. Они нанесены на макете {146}. Теперь будем слушать вас.
На этот раз мне пришлось долго ждать своей очереди для доклада.
Я внимательно слушал доклады командиров соединений и смотрел на рельефный макет
местности, на котором яркими условными знаками было нанесено оперативное
построение 5-й Ударной армии. В первом эшелоне стояли все три корпуса —
26-й гвардейский, 32-й и 9-й. На 8-километровом участке главный удар наносили
пять стрелковых дивизий — 94-я гвардейская, 266-я, 60-я гвардейская, 295-я
и 301-я.
У каждого стрелкового корпуса во втором эшелоне
находилось по одной стрелковой дивизии. Резерв командарма — 230-я стрелковая
дивизия — был сосредоточен в лесу западнее Альт-Древитц. 2-я гвардейская
танковая армия сосредоточилась в полосе 5-й Ударной армии, 12-й гвардейский
танковый корпус — на западном берегу Одера в районе Блейн, Китц, 1-й
механизированный и 9-й гвардейский танковый корпуса — в лесах восточнее
Одера в районе Каленциг, Альт-Древитц и восточнее.
Боевая дружба 5-й Ударной и 2-й гвардейской танковой
армий родилась уже давно. Мы, командиры соединений, знали о личной дружбе
командармов генерала Н. Э. Берзарина и генерала С. И. Богданова, начальников
штабов армий генерала А. М. Кущева и генерала А. И. Радзиевского. Появление на
поле боя танкистов 2-й гвардейской приносило всегда значительный успех. [266]
Пришла и моя очередь. Я показал участок прорыва обороны
противника — город Гольцов и военный городок — ближайшую и
последующую задачи дивизии с выходом на Зееловские высоты западнее населенного
пункта Вербиг. Боевой порядок дивизии строился в два эшелона: первый
эшелон — 1052-й и 1054-й стрелковые полки, второй — 1050-й стрелковый
полк. В каждом полку первого эшелона создана полковая артиллерийская группа.
Дивизионную артиллерийскую группу составили 823-й артиллерийский полк (командир
Г. Г. Похлебаев) и 489-й минометный полк (командир Б. В. Котов). Приданные 220-я
танковая бригада и 92-й тяжелый танковый полк распределены по стрелковым
батальонам, как танки непосредственной поддержки пехоты. Плотности на километр
фронта прорыва в дивизии составляют 270 орудий и 30 танков. Подготовлены
стрелковые батальоны в каждом полку первого эшелона для ведения разведки боем.
Много вопросов ко мне не было. Затем выступило еще
несколько генералов и офицеров. В заключение командарм сказал, что Маршал
Советского Союза Г. К. Жуков желает нам победного разгрома немецко-фашистской
армии в Берлинском сражении.
Командир 9-го Краснознаменного Бранденбургского
стрелкового корпуса генерал И. П. Рослый провел с командирами дивизий военную
игру. Боевой порядок корпуса строился в два эшелона. [267]
В первый эшелон опять ставились 301-я стрелковая дивизия, во второй —
248-я стрелковая дивизия (командир дивизии генерал Н. З. Галай). 230-я
стрелковая дивизия являлась резервом командарма.
Перед битвой
В заботах и тревогах мы были целиком поглощены идеей
штурма Берлина. Подготовительный период Берлинской операции подходил к концу.
Скоро в бой.
В ночь на 11 апреля командование дивизии с командирами
полков и приданных частей усиления провело рекогносцировку исходного положения
для наступления на кюстринском плацдарме. Саперный батальон дивизии и саперные
взводы полков сразу же приступили к оборудованию командных и наблюдательных
пунктов. Артиллерия вышла на новые огневые позиции. В ночь на 12 апреля
командование и штаб дивизии вышли на новый командный пункт на кюстринском
плацдарме. Дивизия сосредоточилась в лесу северо-западнее Кюстрина.
Командиры стрелковых батальонов и рот провели
рекогносцировку исходного района и направления для наступления. В ночь на 13
апреля вышли на плацдарм приданные дивизии 220-я танковая бригада и 92-й
тяжелый танковый полк. В ночь на 14 апреля вся дивизия перешла на кюстринский
плацдарм.
Молча, при постоянном освещении местности противником,
ползком, среди вражеских мин и под пулеметным огнем, саперы первыми, совершая
свой подвиг, приступили к прокладке проходов в минных полях противника.
Вечером мы с начштаба полковником Михаилом Ивановичем
Сафоновым у переправы на Одере проверили выход частей. Головные стрелковые
батальоны полков Героя Советского Союза майора Емельянова и майора Айрапетяна
подходили организованно и вовремя.
Вернулись на командный пункт. Вот уже почти три года мы
воюем вместе с Михаилом Ивановичем Сафоновым, пережили бои на Северном Кавказе,
Кубани, Донбассе, Южной Украине, Молдавии, Польше. И сейчас вместе. Кругом
тишина. Только изредка на немецкой стороне вспыхивали белые ракеты. Мы постояли
немного, обменялись еще раз мнениями по всем вопросам предстоящего боя и
разошлись. Дежурный офицер штаба доложил, что стрелковые полки выходят в
исходное положение для наступления.
Утром 14 апреля началась разведка боем. Несколько
попыток разведывательного батальона 47-й стрелковой дивизии 8-й гвардейской
армии ворваться в военный городок не увенчались успехом. Время шло, а что-то у
соседа с разведкой не получалось.
15 апреля в 12 часов по указанию генерал-полковника [268]
В. Д. Соколовского я получил задачу от генерала Рослого провести разведку боем
и овладеть опорным пунктом военный городок и железнодорожной станцией Гольцов.
На высоте южнее Горгаста был оборудован наблюдательный пункт командующего
фронтом, и с него генерал-полковник Соколовский вместе с командирами стрелковых
корпусов и командующими армиями следили за ходом разведки боем. Дело в том, что
небольшой участок прорыва на левом фланге наша дивизия приняла от 47-й
стрелковой дивизии, в том числе и военный городок. Как всегда делалось, в целях
сохранения военной тайны этой стрелковой дивизии поручено было провести
разведку на этом участке. Присутствовавшие на наблюдательном пункте потом
рассказывали, как генерал Соколовский взволнованно поднимался от стереотрубы,
ходил по траншеям и молча глядел на генерала В. И. Чуйкова.
Батальон для разведки боем у нас был подготовлен со
всеми средствами усиления и расчетами на бой. Оказалось, не напрасно трудились.
Мы с полковниками М. И. Сафоновым и Н. Ф. Казанцевым быстро уточнили ранее
принятое решение на разведку боем и все организационные вопросы. Все
распоряжения и приказы отданы командиру 1054-го стрелкового полка подполковнику
Н. Н. Радаеву. Атака назначена на 15 часов.
В 14 часов 50 минут огневой ураган «катюш» пронесся над
головами и достиг кирпичных казарм военного городка и станции Гольцов. Повели в
бой батальон боевые друзья командир батальона А. Д. Перепелицын и его
заместитель по политической части майор Н. А. Козлитин. Поднялись в атаку
стрелковые роты. Поднимая клубы пыли, броневым валом пронеслись танкисты 220-й
ТБР, и все скрылось в облаке пыли и дыма.
Оглушенные мощью и внезапностью удара, фашисты были
смяты и уничтожены, а командир батальона майор А. Д. Перепелицын через час
подал красную ракету о взятии военного городка. Для развития успеха был отдан
приказ 1054-му стрелковому полку перейти в наступление. После огневого налета
артиллерии майоры Г. Айрапетян и В. Ишин дружно повели свои батальоны в бой.
За ведущими стрелковыми ротами 2-го стрелкового
батальона капитана И. Г. Деметришвили и капитана Е. Г. Яковлева стремительно
повели свои роты капитаны П. Гнида и П. Д. Коваль. Вместе со стрелковыми ротами
идет 7-я батарея капитана Курдюкова.
Придя в себя после потери военного городка, противник перешел
в контратаку со стороны железной дороги. Старшина Г. А. Бочарников развернул
свое орудие и вступил в бой с танками. Выстрел за выстрелом снаряды бьют в
танк, и, объятый пламенем, он останавливается. Вот из-за насыпи железной дороги
появились горбатые силуэты «фердинандов». Бьет и по ним герой-коммунист. Уже
близко подходят наши батальоны к полотну железной дороги, но пулеметы из дзотов
ведут сильный огонь. [269]
От метких выстрелов старшины Бочарникова одно за другим
потухает пулеметное пламя фашистов.
Наступление 1054-го стрелкового полка развивалось
успешно, и командарм принял решение штурмовать дивизией город Гольцов. В
телефонной трубке раздается знакомый голос генерала Н. Э. Берзарина:
— С военным городком получилось хорошо, прямо-таки
здорово. Вашей дивизии продолжать наступление и взять город Гольцов. Атаку
дивизии поддержит вся армейская артиллерийская группа. Огнем группы будет
управлять генерал Косенко. Держите с ним связь.
По телефонным проводам понеслись команды подготовленному
к бою 1052-му стрелковому полку и танковым батальонам 220-й танковой бригады.
Еще до боя, во время проведения рекогносцировок, рассматривая Гольцов и военный
городок, офицеры говорили: «Везет же нам: то лес, то город, то широкая река». И
вот опять штурмовать город.
Начался огневой налет. Вся армейская артиллерийская
группа ударила по городу. Город покрылся стальным ливнем. Пошли в атаку
батальоны 1052-го стрелкового полка, мощной волной помчались танковые батальоны
220-й танковой бригады. Все скрылось в разрывах артиллерийских снарядов. [270]
В боевой цепи батальона идет ветеран боев дивизии майор
П. А. Костюченко. Разорвался снаряд, ранен командир взвода и его помощник,
старший сержант Д. К. Федорин принял командование взводом. Увлекая за собой
бойцов личной храбростью и отвагой, он первым врывается в траншеи противника; в
короткой рукопашной схватке уничтожено 35 гитлеровцев.
За ведущим взводом старшего сержанта Д. К. Федорина все
стрелковые роты батальона майора П. А. Костюченко ворвались в Гольцов. Начались
уличные бои. Батарея капитана Башманова сопровождает батальон. Вот уже разбит
дзот, орудия бьют по пулеметам противника.
В центре боевого порядка полка идет на штурм города
батальон Героя Советского Союза майора В. А. Емельянова. Героическую роту
капитана Тышкевича сейчас ведет в бой старший лейтенант Александр Цицаркин.
Стремительно одну за другой рота захватывает четыре траншеи противника,
уничтожает фашистов, первой врывается в Гольцов. 5-я батарея 823-го
артиллерийского полка в боевом порядке батальона. От выстрелов орудий взвода
лейтенанта А. Н. Кирилюка уже замолчали шесть пулеметов и два орудия
гитлеровцев. И в городе артиллеристы не отстают от стрелковых рот.
3-й стрелковый батальон ведут в бой два
коммуниста — командир капитан Н. Л. Кузнецов и парторг батальона лейтенант
Леонид Подгорбунский. Оба героя в первых цепях батальона, который стремительно
прорывает пять траншей обороны противника и врывается в город.
Артиллеристы 4-й батареи тоже в бою. Орудие старшего
сержанта Н. И. Аверченко продвигается вместе с пехотой, прикрывая своих друзей.
Метким выстрелом оно разбило дзот, уничтожило четыре пулемета и двух
«фаустников».
1052-й стрелковый полк в ожесточенном бою овладел
городом и продолжает развивать наступление. В это время второй эшелон
дивизии — 1050-й стрелковый полк с 92-м тяжелым танковым полком в
батальонных колоннах подходил к Гольцову. Вдруг в небе появились фашистские
самолеты. Полк спокойно и быстро расчленился на ротные и взводные колонны.
Бойцы залегли в траншеях и воронках на поле боя. Несколько секунд ожидания, и
могучие взрывы потрясли кюстринский плацдарм. Еще не успели упасть на землю
комья земли, поднятой вверх столбами, а стрелковые роты уже поднялись и
продолжают движение вперед.
— Это тебе не 41 год, — проговорил
Сафонов. — Тогда от одного самолета бегали. Теперь хоть бы что:
встряхнулись, как курочка пыль, и пошли вперед. Молодцы!
Уже три часа идет тяжелый бой. Город Гольцов был взят.
Разведка батальоном для дивизии превратилась в мощное и бурное наступление всей
дивизией. Тысячи орудий посылали снаряды в траншеи и опорные пункты. Танкисты и
пехота шли бесстрашно [271] за огневым валом артиллерии в разрывах снарядов и мин.
Противник отчаянно сопротивлялся, била его артиллерия, захлебываясь строчили
пулеметы из дотов и дзотов. Бушевала огненная буря. Наши солдаты и офицеры шли
навстречу ей бесстрашно и уверенно. Так для 301-й стрелковой дивизии начался
первый день Берлинского сражения.
Со своим передовым командным пунктом к вечеру мы
разместились в военном городке у станции Гольцов. Со мной рядом наш новый
боевой товарищ Герой Советского Союза полковник Д. С. Наруцкий. Он отлично себя
чувствует в этом нашем совместном бою. Танкисты, продвигаясь вперед, ведут
огневой бой с пулеметными точками противника. Во всем видны боевой опыт и
мастерство танковой бригады. Командиры танковых батальонов, как и сам полковник
Наруцкий, оказались мастерами своего дела.
С нового командного пункта, как на ладони,
просматривались боевые порядки полков дивизии, вся долина Одера до Зееловских
высот. Слушая доклады командиров полков и наблюдая за боевым порядком танков на
местности, положением стрелковых батальонов, по которым противник вел
ожесточенный артиллерийский огонь, мы убедились, что прорвали вторую позицию
обороны противника, а разведывательная рота дивизии ворвалась в третью позицию
у господского двора Аннахов. В первой полосе одерского рубежа врага зазияла
большая пробоина. [272]
В ходе разведки боем на фронте 5-й Ударной армии также прорвала
первую позицию противника и местами вклинилась в его вторую позицию 60-я
гвардейская стрелковая дивизия генерала В. П. Соколова. При этом отличился
стрелковый батальон моего земляка-волжанина из Аткарского района капитана В. С.
Белопахова. Его батальон первым ворвался во вторую позицию противника.
Белопахов был тяжело ранен, но с поля боя не ушел, продолжая командовать своим
батальоном{147}.
Пленные, размахивая руками и хватаясь за голову,
сокрушенно повторяли: «Капут, капут». В последующие дни мы узнали, что в полосе
наступления дивизии были части 20-й моторизованной дивизии врага. Немецкое
командование приняло 15 апреля срочные меры: остатки 20-й дивизии заменило свежей
дивизией «Мюнхенберг». Сюда выдвинулось управление 56-го танкового корпуса под
командованием генерала Вейдлинга. В полосе 5-й Ударной армии были сосредоточены
в основном дивизии СС.
Сроки последней битвы неумолимо приближались. Во второй
половине дня 15 апреля стрелковые полки и вся дивизия восстановили свои боевые
порядки. Артиллерия провела пристрелку. Начало общему наступлению положено. Все
проверено. Теперь на Берлин!
В ночь на 16 апреля в частях были зачитаны обращения
Военного совета, боевые приказы. На митингах во взводах, проведенных в
траншеях, бойцы дали клятву добить фашистского зверя в его собственной берлоге
и водрузить Знамя Победы над Берлином. Час последней битвы настал.
16 апреля 1945 года
Наступило 16 апреля 1945 года — дата, которая
войдет в историю как начало Берлинской операции. Было еще совсем темно на
кюстринском плацдарме, но мы знали: остаются минуты до начала большой битвы.
В 5 часов 20 минут (время московское) после мощной
артиллерийской подготовки дивизии 5-й Ударной армии при свете сотен прожекторов
пошли вперед — на Берлин. Неотступно за огневым валом артиллерии катится
вал танков и пехоты. Взят господский двор Аннахов. Окончательно прорвана первая
полоса одерского рубежа обороны. Полки дивизии продолжают развивать наступление
к Зееловским высотам.
7 часов. Солнце уже поднимается над горизонтом, но
туман, пыль и дым плотно укрыли кюстринский плацдарм. Только Зееловские высоты
возвышаются над серой, туманной долиной Одера. Полки вышли к железной дороге
восточнее Ной-Лангзова и [273] к стыку железных дорог со станцией Вербиг. Два этих
населенных пункта с треугольником железных дорог на подступах к Зееловским
высотам немцы оборудовали как сильный опорный пункт.
Командный пункт дивизии переместился в господский двор
Аннахов.
С рубежа железной дороги восточнее населенного пункта
Ной-Лангзов и стыка железных дорог со станцией Вербиг противник встретил нас
сильным и организованным огнем. Весь опорный пункт входил в полосу наступления
дивизии. Условий для обхода не было, и мы приступили к подготовке его штурма.
Передовой командный пункт мы переместили на южную
окраину Альт-Лангзов. Разобрались в обстановке и уточнили положение боевых
порядков дивизии. 1052-й стрелковый полк вышел к железной дороге восточнее
Ной-Лангзова, 1054-й стрелковый полк остановился перед стыком железных дорог со
станцией Вербиг.
Нашей авиации над нами не было видно. Вся тяжесть
огневой поддержки ложилась на артиллерию и танки. Вдоль полотна железной дороги
противник подготовил пулеметные и артиллерийские доты и дзоты. Пулеметные
трассы от полотна железной дороги неслись на наши боевые порядки.
Наши полковые артиллерийские и дивизионная
артиллерийская группы готовят огневые налеты. Танки 220-й танковой бригады и
орудия сопровождения все ближе подходят к насыпи железной дороги. Обстановка и
решение доложены командиру корпуса. Генерал И. П. Рослый на мой доклад ответил,
что корпусная артиллерийская группа готова к открытию огня по железнодорожной
станции Вербиг.
Проведена необходимая подготовка. Поданы команды и
сигналы. Все артиллерийские группы, в том числе и корпусная, ударили по
вражескому опорному пункту. Танки и пушечные батареи открыли огонь по огневым
точкам в насыпи железнодорожного полотна. 10 минут длился огневой налет.
Поднялись в атаку стрелковые роты. И опять насыпь железной дороги превратилась
в огненный вал пулеметных вспышек. Артиллерия противника поставила
заградительный огонь. Наши батальоны залегли, первая атака не удалась.
Началась новая подготовка. Мы с полковником Наруцким приняли
решение: танкисты во время налета артиллерии должны броском вплотную подойти к
насыпи и в упор расстреливать доты и дзоты противника.
Вторая подготовка закончена. Начался второй огневой
налет. В черном тумане танки помчались к насыпи, и начался огневой бой. За
танками еще ближе выкатили свои орудия и пушечные батареи. Ближе стали
пулеметные вспышки противника, точнее наш орудийный огонь. [274]
Под прикрытием нашего огня, несмотря на сильный огонь
противника, стрелковые цепи подошли к насыпи железной дороги и бросились в
атаку. В 1052-м стрелковом полку первым подвел свой батальон и ворвался на
насыпь железной дороги майор П. Костюченко. Почти одновременно с ним насыпи
достиг батальон Героя Советского Союза майора Емельянова. В 1054-м стрелковом полку
накатились волной на насыпь железной дороги батальоны майоров А. Перепелицына и
Г. Айрапетяна.
На насыпи начался рукопашный бой. Цепи вторых эшелонов
полков перекатились через насыпь и продолжали бой в Ной-Лангзове и на станции
Вербиг. Южнее станции Вербиг вдоль берлинской железной дороги за мост на насыпи
железной дороги ведет ожесточенный бой 3-й стрелковый батальон 1054-го
стрелкового полка. Ранен командир батальона майор Ишин. Командование в бою
принял его боевой друг и заместитель по политической части капитан Полюсук.
Напряженный бой ведут все батальоны полков. В
Ной-Лангзов первой ворвалась рота старшего лейтенанта Цицаркина и начала
уличный бой за каждый дом и перекресток. На железнодорожную станцию Вербиг
одновременно врываются стрелковая рота капитана Деметришвили и стрелковая рота
старшего лейтенанта Гниды.
Мне видно, что 1054-му стрелковому полку тяжело. Но я
берегу второй эшелон дивизии — 1050-й стрелковый и 92-й тяжелый танковый
полки — для удара по Зееловским высотам.
Начальник связи дивизии майор Николай Григорьевич
Григорьев выделил в группу передового командного пункта радиостанцию для работы
в полковой сети. В это время на волне радиостанции 1054-го стрелкового полка я
услышал разговор подполковника Н. Н. Радаева с комбатом А. Д. Перепелицыным:
— Данилыч, ты что хрипишь? Где ты?
В ответ раздался действительно хриплый голос командира
батальона:
— Рота Деметришвили ворвалась на железнодорожную
станцию Вербиг, но командир роты погиб. Иду туда сам.
В эту же минуту на дивизионной волне радиостанции
появился вызов командира полка Н. Н. Радаева. Он доложил, что взял
железнодорожный узел Вербиг.
— Хорошо, слышал ваш разговор с Перепелицыным.
Спасибо. Ввожу в бой второй эшелон.
Три раза из рук в руки переходил Ной-Лангзов — этот
опорный пункт противника. Враг был уничтожен, и к 10 часам в жестоком бою
батальоны 1052-го стрелкового полка овладели этим опорным пунктом. Стрелковые
батальоны 1054-го полка полностью овладели важным опорным пунктом, стыком
железных дорог и станцией Вербиг{148}. [276]
Комсорг 1-го стрелкового батальона лейтенант Грант
Авакян с группой автоматчиков первым атаковал опорный пункт в группе зданий
западнее станции Вербиг. В огневом и рукопашном бою батальон разгромил немцев,
некоторых взял в плен и овладел опорным пунктом. Вскоре танкисты преодолели
полотно железной дороги по переездам и мостам и вошли в боевые порядки полков.
Гитлеровское командование бросило в контратаку крупные
силы пехоты и танков. Я подал команду второму эшелону дивизии на выход к насыпи
полотна железной дороги. Мы видели поле боя и верили докладу подполковника
Радаева о взятии станции Вербиг. Но чтобы быть совсем уверенным перед вводом
второго эшелона дивизии в бой, я приказал разыскать майора Перепелицына и
соединить меня с ним. Вскоре телефонист передал мне телефонную трубку; в ней
раздался радостный голос комбата. Он докладывал, что его командный пункт на
станции Вербиг.
— Вы не торопитесь. Если вам тяжело, я прикажу дать
залп «катюш» и дивизионной артиллерии по станции Вербиг.
Испуганно майор Перепелицын заговорил:
— Что вы, товарищ комдив, вы же по нас ударите.
— Вот теперь вижу, что вы в Вербиге. Благодарю за
хороший бой, — ответил я ему.
В ответ Перепелицын говорит:
— Товарищ комдив, только я здесь один, а справа
никого не вижу.
Он был прав. 1052-й стрелковый полк полностью
сосредоточился на западной окраине Ной-Лангзова. Получился небольшой разрыв
между полками.
— Держите станцию. Сейчас пойдет к вам Гумеров с
тяжелыми танками. Готовьтесь к продолжению наступления.
Чтобы лучше разобраться в обстановке и руководить боем,
мы переместили свой передовой командный пункт в будку на железной дороге у
южной окраины Ной-Лангзова. Только мы с полковником Наруцким вошли в будку, как
рядом разорвался снаряд, и большой осколок влетел в окно.
Пришлось перейти в траншею, оставленную гитлеровцами.
Отсюда мы увидели жестокий бой наших полков. Особенно трудно было 1054-му
стрелковому полку. Наши танкисты никак не могли пробиться через вторую насыпь
железной дороги западнее станции Вербиг. Немцы здесь у будки и стыка шоссейной
и железной дорог создали «гнездо фаустников» и несколько наших танков подбили.
Майор Перепелицын видел неудавшуюся попытку танков
поддержать его батальон и приказал командиру стрелковой роты уничтожить
фаустников. Старший лейтенант Евстафий Яковлев смело и решительно повел свою
роту в бой. Зайдя ротой во фланг этой группе, поднял роту на решительную атаку
и в первых рядах стрелков сам обрушился на «фаустников». Забросав противника [277]
гранатами и расстреливая их огнем из винтовок и автоматов, рота уничтожила 30
«фаустников», из которых четыре уничтожил лично старший лейтенант Яковлев. В
этот момент отважный командир роты был сражен насмерть.
Успех боя был уже решен: танки вырвались на простор. За
ними, преследуя противника, неудержимо двинулась пехота. Это пошел в бой второй
эшелон дивизии.
Установлена телефонная связь с корпусом. Я доложил
генералу И. П. Рослому обстановку, рассказал, что мы подошли к Зееловским
высотам и попросил огня корпусной артиллерийской группы.
— Давайте точное время, генерал Игнатов готов к
открытию огня. Дивизии обязательно прорвать первую позицию обороны немцев на
Зееловских высотах, а затем для развития успеха будет введена в бой дивизия
Галая. С вводом в бой 248-й стрелковой дивизии ваша полоса будет севернее
Зееловских высот, включительно населенный пункт Гузов.
В заключение Рослый сообщил, что будет введена в
сражение 2-я гвардейская танковая армия в полосе 3-й Ударной армии и на участке
26-го гвардейского и 32-го стрелкового корпусов нашей армии.
12 часов. 1052-й стрелковый полк с танковым батальоном
220-й танковой бригады развивал наступление на Гузов. 1050-й стрелковый полк с
танками 92-го тяжелого танкового полка подходил к населенному пункту Вербиг.
1054-й стрелковый полк с танками 220-й танковой бригады подходил к Ной-Вербиг.
Мощным артиллерийским заградительным огнем на участке Вербиг и Ной-Вербиг
встретил противник наши боевые порядки. Одновременно черной стеной танки и
пехота пошли на нас в контратаку.
Из тревожного доклада подполковника Н. Н. Радаева было
понятно, что на его полк перешли в контратаку до пехотного полка с танками.
Грянул гром орудийных залпов танкистов и пушечных батарей. Огневые залпы обрушили
на противника полковые артиллерийские группы, дивизионная и корпусная группа.
Все смешалось. Громадная завеса пыли и дыма поднялась и закрыла Зееловские
высоты. Шел танковый бой, а черные цепи [278] немецкой пехоты,
невзирая на огромные потери, все шли и шли в атаку и разбивались о героизм
солдат и офицеров наших стрелковых рот и батальонов.
У меня в памяти хорошо сохранились картины огневого боя
за Зееловские высоты. Но поделюсь впечатлениями я оценкой других командиров,
которые пережили этот бой.
«... После артиллерийской подготовки советские войска
устремились на штурм вражеских укреплений. Сплошная лавина огня и множество
вражеских танков при поддержке авиации пытались любой ценой остановить натиск
наших войск, замедлить наше продвижение вперед. На подразделение старшего
лейтенанта Коваля (8-я стрелковая рота) устремилось 9 танков и 4 штурмовых
орудия немцев. Под сильным артиллерийско-минометным огнем противника старшина
Абакаров (командир стрелкового отделения) уничтожил 7 немецких танков, орудия и
до 60 гитлеровцев. Лично сам Абакаров гранатами в течение 15 минут уничтожил 5
танков... и самоходную пушку. Наши подразделения получили возможность без
потерь выбить противника из его траншеи и продвинуться вперед до 6 километров» {149}.
Подвиг за подвигом совершался в этом тяжелом бою. Вот
как рассказывается о подвиге Героя Советского Союза младшего сержанта Василия
Александровича Скрябина.
«... Немцы пытались остановить наше продвижение вперед крупными
силами пехоты и танков, контратаковали наши боевые порядки. На огневую позицию
Скрябина устремилось 7 немецких танков «тигр» и 2 бронетранспортера.
Присутствие духа, стойкости и спокойствия у Скрябина помогли ему выйти
победителем из неравного поединка. Подпустив танки на 100–200 метров, Скрябин
сделал один за другим 10 выстрелов. От метких выстрелов отважного бронебойщика
4 вражеских танка и бронетранспортер навсегда остались недвижимыми. Экипажи
подбитых танков пытались спастись бегством. Скрябин из своей ячейки с криком [279] «За
Родину!» с гранатами в руках устремился за немцами.
13 немецких солдат и 2 офицера нашли себе могилу на своей
собственной земле. Осколком разорвавшегося снаряда Скрябину оторвало правую
руку. Немцы, не имея успеха, контратаки прекратили»{150}.
Да, тяжелый и кровопролитный бой дивизии шел у
Зееловских высот. Солнце уже уходило за высоты. Пехота немцев стала подниматься
все реже и реже.
По совместному расчету возможностей артиллерии
начальника штаба дивизии М. И. Сафонова и начальника артиллерии дивизии Н. Ф.
Казанцева получилось, что на фронте в 2 километра мы можем дать хорошей
плотности огневой налет и сопровождение атаки пехоты ординарным огневым валом.
Огневой налет по населенному пункту Вербиг брала на себя корпусная
артиллерийская группа. С учетом большой плотности орудий танков и пушечных
батарей для прямой наводки, несмотря на многоярусную, траншейную оборону по
крутым скатам Зееловских высот, на этом участке с огневым ударом получилось
неплохо. Подготовка закончена. Начался огневой налет. Танки и стрелковые цепи
пошли в атаку, смяли немецкую пехоту, сожгли их танки и пошли на штурм Вербига
и Зееловских высот. Раздались пулеметные очереди и орудийные выстрелы из
многоярусных траншей и дотов. Жестокая битва продолжалась.
Гудят выстрелы тяжелых «ИСов» 92-го танкового полка.
Уверенно идут стрелковые батальоны 1050-го стрелкового полка, впереди батальон
Героя Советского Союза капитана Н. В. Оберемченко. 1054-й стрелковый полк с
двумя батальонами 220-й танковой бригады штурмуют скаты Зееловских высот.
Особенно уверенно и стремительно ведет в бой свой батальон коммунист,
офицер-политработник капитан Полюсук.
В упорном и яростном бою полки дивизии овладели
населенными пунктами Вербиг и Ной-Вербиг и вышли на дорогу Вербиг —
Зеелов. Первая позиция зееловского рубежа была прорвана. [280]
О героических подвигах в боях на Зееловских высотах пусть
нам еще расскажут наградные листы Героев Советского Союза. Когда 1050-й
стрелковый полк штурмовал Вербиг, 1-й и 2-й стрелковые батальоны залегли под
сильным пулеметным огнем. 3-й стрелковый батальон майора Михайлова ворвался в
траншеи высот южнее Вербига. В тот момент, когда вылетало широкое пламя из
дота, его и обнаружил командир стрелкового отделения сержант Иван Степанович
Зайцев. Он по своей личной инициативе, действуя умело и решительно, со связками
гранат пополз к доту. Противник, обнаружив приближающегося к доту храбреца,
сосредоточил по нему пулеметный огонь. Будучи раненым, Зайцев не покинул поле
боя, а упорно продвигался вперед. Когда до дота оставалось несколько метров,
Зайцев с возгласом «За Родину!» бросился вперед и своим телом закрыл амбразуру.
Сержант Иван Степанович Зайцев пал смертью храбрых.
Подразделение, воодушевленное его храбростью, решительными действиями
опрокинуло противника и овладело важным узлом сопротивления врага. Так на
Зееловских высотах в последние дни войны накануне общей победы, повторив подвиг
Героя Советского Союза Александра Матросова, совершил свой подвиг герой
белорусского народа, девятнадцатилетний Иван Зайцев {151}.
3-му стрелковому батальону 1054-го стрелкового полка в
наступлении было особенно тяжело, когда с соседом слева образовался небольшой
разрыв, а нужно было брать безымянную высоту в районе южнее Вербига. Капитан
Полюсук, возглавляя [281] батальон, смело и решительно повел его на штурм высоты.
Немцы пытались удержать за собой этот важный рубеж обороны, контратаковали
батальон Полюсука. Советские воины, следуя примеру отважного командира, вступив
в единоборство с численно превосходящими силами немцев, в ожесточенной схватке уничтожили
6 немецких танков, 2 самоходные установки и 90 гитлеровцев. Капитан Полюсук с
криком «За родину!», «Ура!» первым достиг высоты и водрузил над ней Красное
знамя {152}.
Зееловский рубеж преодолен
Тяжелый день 16 апреля клонился к концу. Быстро темнело.
Через боевые порядки нашей дивизии шли и развертывались на Зееловских высотах в
боевой порядок полки 248-й стрелковой дивизии — второй эшелон 9-го
стрелкового корпуса. Левее нашей 5-й Ударной армии шли на штурм Зееловских
высот дивизии 8-й гвардейской армии. Справа от нас на рубеже Кинвердер и
Алте-Одер гремел бой 26-го гвардейского и 32-го стрелкового корпусов и
танкистов 2-й гвардейской армии.
В связи с изменением полосы наступления пришлось
уточнить задачи стрелковым полкам. Я приказал 1052-му стрелковому полку
продолжать штурм города Гузов, 1050-му стрелковому полку наступать по северным
скатам Зееловских высот в направлении южной окраины Гузова. 1054-й стрелковый полк
выводился во второй эшелон дивизии, в район железнодорожной станции Вербиг.
Наступила ночь, а бой не прекращался. 1052-й стрелковый
полк развивал стремительное наступление на Гузов. При подходе полк отразил три
сильные контратаки противника. 1-й батальон майора Костюченко и стрелковая рота
старшего лейтенанта Цицаркина первыми ворвались на восточную окраину Гузова.
1050-й стрелковый полк с 92-м тяжелым танковым полком перешли в наступление на
южную окраину города.
В первый день наступления нам оказали неоценимую помощь
танковые батальоны 220-й танковой бригады. Командиры [282]
танковых батальонов Герои Советского Союза майор Михаил Дмитриевич Коновалов,
майор Виктор Александрович Гнедин, капитан Василий Григорьевич Кобанов с
большим мастерством и отвагой вели свои батальоны вместе со стрелковыми
полками. Хорошо провел штурм Зееловских высоток 92-й тяжелый танковый полк под
командованием полковника И. А. Мясникова. Первый день боевого содружества
танкистов со стрелковыми частями прошел успешно.
Всю ночь продолжался ожесточенный бой за город Гузов.
Вокруг города и в городе были подготовлены сплошные траншеи, на перекрестках
стояли баррикады. Бой шел за каждый дом, за каждую улицу. Особенно ожесточенное
сопротивление фашисты оказывали в районе церкви и замка. Несмотря на отчаянное
сопротивление противника, капитан Благинин со своей ротой при поддержке танков
атаковал немцев в церкви и уничтожил гитлеровцев. Батальон капитана Николая
Леонтьевича Кузнецова ворвался в замок, обнесенный кирпичной стеной и превращенный
в настоящую крепость. Но и здесь фашисты были перебиты и над замком герои
батальона Кузнецова водрузили Красное знамя. К утру 1052-й стрелковый полк и
подошедший 1050-й стрелковый полк окружили и уничтожили немецкий гарнизон в
Гузове {153}.
Немецкое командование, озабоченное прорывом зееловского
рубежа, бросило в контратаку сильный резерв на Гузов. В 12 часов в лесу
западнее Гузова раздалась сильная артиллерийская канонада, появились густые
цепи немецкой пехоты с танками и штурмовыми орудиями. В это время из замка по
дороге в лес двигались на самоходной установке наши разведчики-десантники из
337-го отдельного самоходного дивизиона. Внезапно встретившись с противником,
командир орудия сержант Бабин не растерялся, вступил в бой и первыми выстрелами
подбил танк и штурмовое орудие, а разведчики пулеметным и автоматным огнем
уничтожили 30 фашистов. Наши стрелковые батальоны, танки [283]
и артиллерия быстро заняли свои позиции и встретили мощным огнем контратакующих
немцев.
Командный пункт дивизии разместился у железнодорожной
будки на северных скатах Зееловских высот. Мы видели, как для развития успеха в
северной части Зееловских высот и завершения прорыва обороны противника в
полосу 248-й стрелковой дивизии нашего корпуса после перегруппировки вводился в
бой 11-й танковый корпус генерала И. И. Ющука. Танковые колонны передовых
отрядов уже прошли село Вербиг и развертывались в боевые порядки.
Нам пришлось с передовым командным пунктом по тревоге
выехать к южной окраине Гузова. Через несколько минут, двигаясь под сильным
артиллерийским огнем, мы были уже на командном пункте командира полка
подполковника Гумерова. Вместе с ним работали офицеры штаба армии майоры М. Ф.
Бугаев и И. С. Гончарук. Присутствие офицеров штаба армии в боевых порядках
дивизии меня не удивило. Это были боевые опытные офицеры, и мы часто видели их
в полках во время боя.
Подполковник Гумеров управлял боем спокойно и уверенно.
Мой заместитель полковник Василий Емельянович Шевцов с командного пункта
подполковника А. И. Пешкова доложил, что 1052-й стрелковый полк отбивает
сильную контратаку противника. Было ясно, что полки отобьют контратаки немцев,
но нужно было быстрее разгромить врага и продолжать наступление. Для выполнения
этого плана мы приняли решение: атакой 1054-го стрелкового полка совместно с
другими полками уничтожить контратакующего противника между лесом и Гузовом.
Мгновенно передали приказ полкам. Полковник Н. Ф. Казанцев
готовит огонь дивизионной артиллерийской группы. Полковник Д. С. Наруцкий у
своего боевого танка отдает приказы и распоряжения. Полковник М. И. Сафонов с
командного пункта следит за развертыванием 1054-го стрелкового полка за насыпью
берлинской железной дороги.
А противник непрестанно и ожесточенно атакует. Все ближе
подходят танки к нашим боевым порядкам. Большая группа танков [284]
вырвалась вперед и мчится на артиллерийскую батарею капитана Сухомлинова. Огнем
в упор встретила батарея танки фашистов. Снаряд за снарядом посылает орудие
старшего сержанта Мартынова, и горят немецкие танки.
Командир огневого взвода младший лейтенант Г. И. Клычков
заменил погибшего командира орудия и раненый бьется с немецкими танками. Ранен
и командир батареи капитан Сухомлинов. В эти тяжелые минуты он не оставляет
поля боя, продолжая командовать своими героями-артиллеристами. Танковая атака
немецких фашистов разбилась об огневой вал батареи капитана Сухомлинова. Третью
яростную атаку отбивают наши полки на западной окраине Гузова. Десятки подбитых
танков стоят и сотни трупов валяются на поляне между Гузовом и лесом. А в это
время полк Радаева уже развертывает свои ротные колонны в цепь перед рощей. На
большой скорости мчатся наши танкисты и входят в боевой порядок полка. Из-за
рощи внезапно для немцев у них на фланге появились наши танкисты и стрелковые
роты. Забегали, бросая оружие, по поляне фашисты. Но было уже поздно. Поднялись
остальные полки с западной окраины Гузова в атаку. Ни фашистские танки, ни
черная пехота, никто не ушел в лес Вульковер.
Привели пленных, которые рассказали, что в контратаке
участвовали 27-й авиадесантный полк и 3-й дивизион 408-го парадно-гренадерского
корпуса и что они получили приказ любой ценой взять Гузов, оборонять его или
умереть в развалинах города. Я доложил генералу И. П. Рослому о разгроме
контратаки немцев и получил от него приказ наступать в направлении населенных
пунктов Вульков, Хермерсдорф.
Прибыл начштаба М. И. Сафонов. Как всегда, мы быстро
решили с ним все принципиальные вопросы продолжения наступления. Со словами
«плохая им досталась доля» подошли майор Михаил Федорович Бугаев и подполковник
Иван Сергеевич Гончарук. Они попросили разрешения доложить командарму, что
Гузов взят и контратаки отбиты.
Мы расстались с офицерами штаба армии: наш передовой
командный пункт перемещался в замок. [285]
В северной части Гузова недалеко от церкви мы увидели
группу оборванных женщин и среди них заместителя командира 1052-го стрелкового
полка майора Гужова. Он рассказал:
— Это наши советские женщины, угнанные немцами из
Одесской и Николаевской областей. Одна девушка из группы освобожденных узнала
своего друга детства — солдата, который открыл амбар, подготовленный
фашистами к поджогу.
Полки перешли в наступление, форсировали реку Флисс и вошли
в лес. Диверсионные фашистские команды взрывами начали валить деревья, делать
завалы, подожгли лес. Чего только не довелось испытать за годы войны:
сорокаградусные морозы, ледяную воду глубоких рек, грязь по колено, палящую
жару. А вот в горящем лесу оказались в первый раз. Да, горящий лес — это
обстановка сложная. Даже противогазы не защищали от дыма. А дым густой, едкий
сдавливал горло и буквально душил.
Собрав всю волю и силы, бойцы броском достигли западной
опушки леса Вульковер. А танкистам я приказал обойти лес по северной и южной
опушкам. Отдышавшись, разобрались в обстановке. Перед нами село Вульков, а за
ним высота. С ходу атаковали, овладели селом, скатами высоты западнее Вулькова
и приступили к восстановлению боевого порядка дивизии. [286]
Севернее дивизии все высоты в разрывах снарядов. Над
рощами висят сизые облака от порохового дыма. Гудит канонада артиллерийских
залпов. Это 26-й гвардейский и 32-й стрелковый корпуса совместно с корпусами
2-й гвардейской танковой армии ведут наступление. Несмотря на упорное
сопротивление обреченных эсэсовских дивизий, наши 5-я Ударная армия во
взаимодействии с танкистами 2-й гвардейской танковой армии прорвала вторую
полосу обороны противника. Зееловский рубеж остался позади.
Во время вечернего доклада генералу И. П. Рослому я
спросил его о положении 248-й стрелковой дивизии. Он ответил, что вместе с
соседом слева, 8-й гвардейской армией, она ведет тяжелый бой на Зееловских
высотах. Следовательно, на левом фланге нашей дивизии начал образовываться
разрыв. Придется вести бой с открытым левым флангом. [287]
Чтобы остановить наступление 8-й гвардейской армии на
Зееловских высотах, гитлеровское командование бросило в контратаку вдоль шоссе
на Зеелов дивизию «Курмарк». Завязались ожесточенные бои вдоль Берлинского
шоссе. Весь день и всю ночь шел кровавый бой. Гвардейцы разгромили дивизию
противника и к утру 18 апреля полностью овладели Зееловскими высотами.
Разгром 18-й моторизованной дивизии СС
18 апреля героическое Берлинское сражение продолжалось.
О нем, в частности, два его участника выскажут свое мнение впоследствии, каждый
по-своему.
Один из них, писатель Всеволод Вишневский, находившийся
на командном пункте командарма-5, сделает запись, что на Зееловских высотах
идет тяжелейший бой, а севернее Зееловских высот армия генерала Н. Э. Берзарина
уже сокрушила оборону противника на одерском рубеже и вырвалась на 20
километров вперед {154}.
Командир 56-го танкового корпуса генерал Г. Вейдлинг,
озабоченный прорывом большой массы советских войск севернее Зееловских высот,
ввел в бой свой корпусной резерв. Об этом решении, уже пленный, в своих
показаниях он скажет: «17 апреля я ввел в бой 18-ю моторизованную дивизию в
районе Хермерсдорф, Вульков (6–8 километров северо-восточнее Мюнхенберга) с
задачей контратаковать русские части и восстановить связь со 101-м армейским
корпусом» {155}.
Командир 18-й моторизованной дивизии генерал-майор Раух,
выполняя приказ генерала Вейдлинга, утром 18 апреля выводил свою дивизию для
контратаки восточнее Хермерсдорфа.
— Кажется, мы сегодня прилично отдохнули, — ни
к кому не обращаясь, проговорил Н. Ф. Казанцев, продолжая шагать с нами на
наблюдательный пункт.
Действительно, три или четыре часа непрерывного сна за
последние дни были для нас роскошью.
Утро 18 апреля было ясное, солнечное, но легкий сизый
дымок покрывал землю. Он густел в долинах и оврагах. Прозрачная дымка не мешала
наблюдению. Мы забрались на чердак самого высокого, двухэтажного кирпичного
здания в селе Вульков. Полковники М. И. Сафонов, Д. С. Наруцкий, Н. Ф. Казанцев
стояли со мной рядом и рассматривали холмистое поле впереди.
Почти одновременно мы опустили бинокли от глаз,
посмотрели друг на друга, и сразу же опять бинокли к глазам. Не было сомнения, [288]
что мы видели одну и ту же картину. Из леса восточнее Хермерсдорфа и южнее леса
на большой скорости выходили машины. С них соскакивали черные фигурки и
развертывались в цепь. Появились танки. 2-я батарея отдельного
самоходно-артиллерийского дивизиона старшего лейтенанта В. Аксенова с ротой
автоматчиков 1054-го стрелкового полка, находившаяся в боевом охранении,
залпами открыла огонь по появившемуся противнику. Открыла огонь артиллерия. В
течение получаса все поле западнее Вулькова покрылось черной пехотой, танками.
Мы мгновенно слетели в окоп наблюдательного пункта, и
началось управление боем. 1052-й стрелковый полк занял высоты западнее
Вулькова, 1054-й стрелковый полк — дорогу южнее Вулькова, батальоны 220-й
танковой бригады — в боевых порядках стрелковых полков, 1050-й стрелковый
полк и 92-й тяжелый танковый полк сосредоточились в северо-западной части леса
Вульковер.
Полковник Н. Ф. Казанцев и командир минометного полка
полковник Б. В. Котов уже командуют огнем дивизионной артиллерийской группы.
Рвутся снаряды нашего заградительного огня в черной массе фашистов. Но они идут
и идут.
Немецкие танки вырвались вперед и мчатся на Вульков.
Пушечные дивизионы М. А. Вишневского и В. И. Турбина пока молчат. Но вот по
команде раздался орудийный залп, и вспыхнули, сразу 10 немецких танков. Залп, и
горят еще 12 танков. Остальные остановились. Перепуганная черная пехота легла
на линии горящих танков. Сколько фашистских танковых атак приняли на себя
богатырские пушечные дивизионы 823-го артиллерийского полка? Этого немецкие
танкисты, конечно, не знали. Но знали наши герои-артиллеристы, как разбивать бронированные
волны немецких танков своими мощными огневыми ударами.
Нашим танкистам мы огонь открывать пока не разрешали. Из
леса на широком фронте появились новая волна танков, бронетранспортеры с
пехотой и новые цепи пехоты.
— Сейчас дело будет посерьезнее, — сказал Д.
С. Наруцкий.
— Ну что ж, раз комбриг сделал такую оценку, тогда
подавайте команду: «Заряжай!»
Я отдал распоряжение командиру 1050-го стрелкового полка
полковнику Гумерову и командиру 92-го тяжелого танкового полка полковнику
Мясникову о выходе в рощу севернее Вулькова в готовности к атаке на поляну
западнее Вулькова. Полковник Казанцев подал команду на открытие заградительного
огня дивизионной артиллерийской группы. К новой немецкой волне танков
присоединились ушедшие в укрытие танки первой волны. Поднялись черные бугорки
лежащих фашистов и присоединились к бегущей цепи пехоты.
Грянул залп орудий танковой бригады и пушечных батарей.
Понеслись пулеметные и автоматные очереди стрелковых батальонов. Между
Вульковом и Хермерсдорфом загудел бой. [289]
На орудие комсомольца старшины Ивана Дмитриевича
Румянцева мчится немецкий танк. Герой-комсомолец не растерялся, подпустил
бронированного фашиста на близкое расстояние и двумя выстрелами остановил
длинноствольную «пантеру». Командир орудия старший сержант Трифонов вступил в
бой с «фердинандом». Загорелась и эта бронированная полосатая с крестом
громадина.
Фашисты ворвались на позиции стрелковой роты капитана
Акопяна. Офицер поднялся в рукопашный бой, а вместе с ним сержант Косов со
своими бойцами Александровым, Ивановым, Левченко и другими. Они перебили
ворвавшихся фашистов. 80 солдат и офицеров уничтожила геройская рота в этой
схватке.
Из лощины стремительно вынырнул бронетранспортер. С него
соскочили немецкие пулеметчики и побежали к перекрестку на огневую позицию.
Коммунист Трифонов несколькими выстрелами уничтожил вражеский пулемет вместе с
расчетом. Не успел уйти и бронетранспортер. Все больше черных столбов дыма
поднимаются от подбитых танков. Все чернее становится поле от эсэсовских
трупов.
Идет пятая атака. Отважно сражаются воспитанники
Севастопольского военно-морского училища в дивизионе майора Престинского. На
самоходное орудие Ивана Шкокова идет в атаку несколько танков. Короткая
остановка. Два прицельных [291] выстрела по головной машине, и один танк загорелся. Но
вокруг самоходного орудия одновременно поднялась земля от нескольких взрывов.
Вражеские танкисты вели огонь по орудию. Лейтенант Иван Шкоков, умело
маневрируя, вывел свою машину из-под огня противника на новую огневую позицию.
Несколько выстрелов, и еще один немецкий танк окутался дымом. Самоходное орудие
непрерывно меняло огневые позиции и подбило третий танк.
Земля и небо стонут от разрыва снарядов и мин. Неистово
воют пули. В микрофоне слышны голоса на русском и немецком языках. Команды,
приказы, команды. Тяжело разбирать голоса своих командиров, но сержант Владимир
Курин каким-то чудом все же отличает голоса командиров полков и передает
распоряжения.
Лес не выбрасывает больше волны танков и черной пехоты.
Теперь настало время для наших атак. Подана команда. Наши танки с грохотом
вышли из укрытий и пошли вперед. Дружно поднялись полки. С особенно могучим
грохотом из рощи вышел тяжелый танковый полк. «ИСы», переваливаясь в рытвинах и
ухабах, идут в бой вместе с батальонами 1050-го полка. Вот из-за южной окраины
Вулькова вырвалась танковая рота, вихрем помчалась к южной опушке леса,
развернулась и открыла ураганный огонь во фланг и тыл противника.
— Кто этот орел? — спросил я у комбрига
Наруцкого.
— Это танковая рота Героя Советского Союза
лейтенанта Василия Зверева.
— Передайте ему благодарность и оформите материал
на «капитана».
Наруцкий посмотрел на меня с удивлением. Я понял его
взгляд и повторил:
— Да, да, на «капитана», и мы вместе подпишем представление.
Закончился роковой для 18-й моторизованной дивизии СС
бой.
Командир 18-й моторизованной дивизии СС в ходе боя,
видимо, понял, что ему не добиться успеха контратакой, и одним полком занял
подготовленный рубеж с населенным пунктом Хермерсдорф.
Наши полки научились быстро производить перегруппировки.
Вот и сейчас, после поданной нами команды «Продолжать наступление на
Хермерсдорф и овладеть им», десант стрелковых рот на танках двинулся на запад.
Осталось стоять на месте только орудие бесстрашного лейтенанта Ивана Шкокова.
Тяжело раненному в этом бою командиру его боевые друзья оказывали первую
помощь.
51-й пехотный полк 18-й моторизованной дивизии СС и
остатки 9-й воздушнодесантной дивизии встретили нас сильным огневым заслоном.
Шесть часов шел жестокий бой на этом рубеже. Но вот 3-й стрелковый батальон
капитана Николая Леонтьевича [292] Кузнецова первым врывается в населенный пункт
Хермерсдорф. Не отстает от него и 1-й стрелковый батальон Героя Советского
Союза майора С. К. Нурмагомбетова. В этом бою он впервые командует батальоном,
командует так же уверенно, как ранее командовал пулеметной ротой. В его
батальоне геройски сражаются все солдаты и офицеры. В бою за Гольцов командир
отделения сержант Дмитрий Федорин принял командование взводом, а вот сейчас
только что тяжело ранило командира роты, и сержант подал команду: «Ротой
командую я!», «За мной, вперед!» Бойцы ринулись в атаку за
героем-сержантом — командиром роты. Умело командуя ротой, он геройски
провел бой по захвату населенного пункта Хермерсдорф.
В тесном взаимодействии с танкистами стрелковые полки
добили в этом населенном пункте остатки 18-й моторизованной дивизии СС.
О результатах боя своего корпусного резерва генерал Г.
Вейдлинг позже рассказывал на допросе: «18-я моторизованная дивизия сумела
ценой больших потерь задержать дальнейшее наступление русских, но ликвидировать
разрыв между 56-м танковым и 101-м армейским корпусами она была не в состоянии»{156}.
Признание своеобразное. В нем есть истина, но не вся.
Заявление, что 18-я моторизованная дивизия сумела «задержать дальнейшее
наступление русских», как показано выше, не соответствует действительности.
301-я стрелковая дивизия в дневном бою разгромила 18-ю моторизованную дивизию.
Во второй половине дня фашисты были не в состоянии удержать сильный опорный
пункт Хермерсдорф — сотни фашистских трупов и большое количество техники
остались на поле боя между Вульковом и Хермерсдорфом. Недаром битый генерал вынужден
говорить о цене больших потерь.
Решительно сокрушая оборонительные рубежи и отбивая
контратаки гитлеровцев, советские войска неумолимо подходили к Берлину. В этих
боях отлично взаимодействовали пехота и танки. Когда невозможно было танкам
идти вперед, как это было при форсировании реки Альте-Одер или при подъеме на
Зееловские высоты, которые южнее села Вербиг поднимались почти отвесно, танки с
места поддерживали своим орудийным огнем атаки стрелковых батальонов. Когда на
танкодоступной местности танкисты вырывались вперед, они вели за собой
стрелковые батальоны. При рывке к Хермерсдорфу десант стрелковых рот на танках
в кратчайшее время вышел к этому населенному пункту. Мы говорили, что наша
стрелковая дивизия превратилась в механизированную дивизию, имеющую к тому же
сильную артиллерийскую поддержку.
На командный пункт дивизии большими группами вели
пленных. Вид у них был далеко не воинственный. Нередко у них возникали [293]
споры. И было о чем. Ведь Гитлер их обманул: «обещал новое оружие», а его нет и
нет. Обещал «неприступную оборону», а ее уже нет; обещал удержать Берлин, а
русские уже там. Молодые эсэсовцы в отчаянии срывали с рукавов фашистские
нашивки и бросали в костер.
Мы смотрели на эту озлобленную, подавленную,
зелено-серую массу эсэсовцев и отворачивались, думая про себя: «Логический
финал завоевателей».
Взятие Букова и Штраусберга
С утра 19 апреля по всхолмлепной и лесисто-озерной
местности мы продолжали развивать наступление в направлении Букова. Полки,
уничтожая отдельные опорные пункты, форсировали Штобберов и к 15 часам подошли
к городу.
Буков как крупный опорный пункт входил в систему обороны
третьей полосы одерского рубежа. Он был опоясан траншеями и проволочными
заграждениями; подступы к городу были заминированы. В городе —
противотанковые надолбы и баррикады. Это был действительно значительный опорный
пункт с большим озером, высотами севернее и южнее его, покрытыми лесом.
Командный пункт дивизии развернулся в Прицхагене. За
долгие боевые годы я крепко подружился с начальником штаба дивизии полковником
Сафоновым и начальником артиллерии дивизии полковником Казанцевым. Вот и
сейчас, с подходом к третьей полосе обороны противника, мы обменялись мнениями,
оценили обстановку и наметили решение на прорыв. Зрело два варианта: главный
удар наносить прямо на город Буков или севернее. Для уточнения обстановки
необходимо было выехать в боевые порядки первого эшелона дивизии. Средства
передвижения передового командного пункта обновились. Теперь у нас был
трофейный бронетранспортер, а также два «доджа», присланных начальником тыла
дивизии полковником И. Т. Нагорных.
Из этой группы машин плюс командирский танк полковника
Наруцкого получился удачный подвижной передовой командный пункт. Я доложил о
готовности выезда в боевые порядки генералу И. П. Рослому и получил разрешение.
Мы все разошлись по машинам и поехали на опушку леса к Букову. Радист сержант
Курин дернул меня за рукав и громко проговорил: «Командующий!» Я надел наушники,
взял трубку и представился. Генерал Н. Э. Берзарин спокойно спросил об
обстановке. Я доложил ему по данным дивизионной разведки о состоянии Букова и о
двух вариантах решения.
— Первый вариант: главными силами штурмовать Буков.
Второй вариант — главный удар дивизии нанести севернее Букова и озера
Шермютцель-зее с выходом западнее Букова, а одним полком непосредственно
штурмовать Буков. [294]
— Утверждаю северный вариант, — ответил
командующий. — Какую помощь просите у меня?
— У нас все средства усиления есть, только
необходимо время на перегруппировку по северному варианту.
— Хорошо. При необходимости имейте в виду огонь
армейской артиллерийской группы. Военный совет армии желает вам успеха.
Я связался с генералом И. П. Рослым. Он сказал, что доклада
не требуется, так как слышал весь разговор.
— Давайте заявку на авиацию. Вас поддержат
штурмовики.
— Не вижу никого слева, — сказал я.
— Ничего, командир 248-й стрелковой дивизии Галай
на подходе. Он будет действовать южнее вас.
На командном пункте дивизии я решил оставить своего
заместителя полковника В. Е. Шевцова, а начальника штаба дивизии полковника М.
И. Сафонова попросил выехать к командиру 1052-го стрелкового полка. Я знал, что
следовало бы сделать как раз наоборот. Однако решил так не потому, что Василий
Емельянович не мог справиться с этой задачей, а потому что он недавно прибыл в
дивизию и я его, как говорится, «не вобрал в себя». Полковника Сафонова мы
редко отрывали от руководства штабом дивизии, но в исключительном случае там,
где создавалась сложная обстановка, он всегда был моим лучшим помощником. В
эфир понеслись приказы и команды...
Мы разместились на опушке леса, восточнее озера
Шермютцель-зее. Отсюда хорошо были видны Буков и гряда высот севернее озера.
Лесной массив скрыл перегруппировку частей. В очень короткий срок части дивизии
заняли исходное положение для наступления.
Появилась авиация. Начался огневой налет артиллерии.
Стрелковые батальоны с танкистами вошли в лес. Орудийные залпы в лесу
превратились в сплошной звенящий гул. В лесном бою, как и в ночном, ничего не
видно. Да к тому же дым окутал весь лес.
Шел упорный лесной бой. Связь с командирами полков и
летчиками была хорошая. Мы все время знали положение полков, с началом
наступления все время продвигаясь за боевыми порядками 1050-го стрелкового
полка.
Через два часа 1050-й и 1054-й стрелковые полки вышли на
западную опушку леса севернее озера. Стремительной атакой полк И. И. Гумерова
овладел Боллерсдорфом и пересек дорогу западнее озера Шермютцель-зее. Мы на
«своем» бронетранспортере переехали на командный пункт полковника Гумерова.
Исхак Идрисович в это время был очень болен, но полком управлял уверенно. С
небольшой высоты был виден весь боевой порядок полка. После уточнения
обстановки и боевой задачи мы поехали на командный пункт Н. Н. Бадаева. Сержант
Владимир Курин, бессменный радист с Донбасса, сейчас, как и всегда, непрерывно [296]
держал связь с командными пунктами частей. Михаил Иванович Сафонов доложил, что
полк А. И. Пешкова ворвался на северную окраину Букова и ведет уличные бои.
Стрелковые батальоны Героев Советского Союза майоров Емельянова и
Нурмагомбетова атаковали северо-восточную окраину города. Стрелковая рота
старшины Дмитрия Федорина первой ворвалась в город. Солдаты этой роты Тулин и
Русов в огневом и рукопашном бою уничтожили уже 10 фашистов и продолжают
атаковать дом за домом.
Стрелковый батальон капитана Н. Л. Кузнецова первым в
полку ворвался в Буков и повел стремительное наступление к центру города.
Огневой взвод лейтенанта Турсункулова все время идет в боевых порядках
батальона и метким огнем уничтожает пулеметные доты противника. При выходе
батальона на западную окраину Букова отважный командир батальона капитан
Кузнецов был тяжело ранен. Рядом с героем-комбатом все время в бою шел парторг
батальона лейтенант Леонид Подгорбунский. Он смело принял на себя командование
батальоном и решительно повел его в бой.
У домика на западном берегу озера Шермютцель-зее мы
увидели группу офицеров и впереди с биноклем высокую фигуру. Ну, конечно, это
был командир 1054-го стрелкового полка Николай Николаевич Радаев. Между нами и
этой группой было не больше километра, когда мы обратили внимание, что пушка,
стоявшая недалеко от Радаева, развернулась в нашу сторону. В одно мгновение мы
соскочили с бронетранспортера и замахали руками и фуражками. Наши сигналы
поняли. Все мы вновь забрались в бронетранспортер, и он медленно подошел к
домику. Командир орудия с опущенной головой сидел на станине лафета, а Николай
Николаевич с бледным лицом подошел ко мне и проговорил:
— Товарищ комдив, ну разве так можно? Кто же знает,
кого везет этот фашист?
Невольно все обернулись, посмотрели на бронетранспортер,
и только сейчас дошло до сознания, что с него не была снята камуфлированная
немецкая краска, да и свастика тоже. Да, действительно, недалеко было и до
беды.
Я доложил генералу И. П. Рослому положение дивизии. Наш
разговор был прерван. Генерал Берзарин просил доложить обстановку.
— Чем порадуете нас, товарищ Антонов?
— Оборона противника севернее Букова прорвана и
Буков взят, — доложил я командарму. — Наши славные танкисты в боевых
порядках стрелковых полков и здесь провели свой бой.
— Вот за это спасибо. Объявите благодарность всему
личному составу дивизии. Желаю успеха.
В это время вдоль дороги на Боллерсдорф пехота
противника с танками перешла в контратаку. Стрелковые батальоны полка
подполковника И. И. Гумерова и артиллеристы майоров [297]
М. А. Вишневского и И. Г. Полежаева вступили в бой. Уже горят два подбитых
фашистских танка от метких выстрелов орудия сержанта Жарикова. Но вот
разорвался вражеский снаряд у орудия, и ранило героя-командира. В это время на
батарее был заместитель командира 823-го артиллерийского полка по политчасти
майор Константин Захарович Цуцкеридзе. Он стал командовать орудийным расчетом.
Три танка подбил майор Константин Цуцкеридзе, но и сам погиб в этом тяжелом
бою.
Подполковник Гумеров доложил, что отбивает контратаку
фашистской пехоты, поддержанной танками 11-й моторизованной дивизии «Нордланд».
О ходе боя в этот день 56-го танкового корпуса генерал
Г. Вейдлинг рассказал на допросе: «19 апреля утром она (дивизия
«Нордланд». — В. А.) была
введена в бой, но не на правом (южном) фланге моего корпуса, то есть против
частей 8-й гвардейской армии, как предполагалось, а на северном. Между Претцель
(15 километров северо-восточнее Штраусберга) и западнее Шермютцель-зее
(восточнее Штраусберга), так как разрыв между 56-м и 101-м корпусами достиг
катастрофических размеров» {157}.
Дивизия «Нордланд» вводилась в бой из района восточнее
Мюнхенберга. Чтобы произвести перегруппировку в район Штраусберга на удалении
20 километров в северо-западном направлении, ей, конечно, необходимо было
время, и она начала свою контратаку во второй половине дня.
Чтобы помочь 1050-му стрелковому полку в отражении
контратаки, мы с полковником Н. Ф. Казанцевым приказали дивизионной
артиллерийской группе ударить по противнику. Основной удар дивизии «Нордланд»
пришелся по нашему соседу справа — 32-му стрелковому корпусу. Все высоты
перед 1050-м стрелковым полком и в полосе наступления 32-го стрелкового корпуса
покрылись разрывами артиллерийских снарядов. Но и эта контратака была отбита.
Образовался «разрыв... катастрофических размеров»,
вспоминает генерал Г. Вейдлинг. А в нашем понимании — это героический
прорыв нашими воинами обороны 101-го армейского и 56-го танкового корпусов.
Стрелковые корпуса 5-й Ударной армии совместно со 2-й
гвардейской танковой армией севернее нас в упорном бою также прорвали третью
полосу одерского оборонительного рубежа и уверенно вели наступление к внешнему
обводу Берлина. Южнее нас создавалась сложная обстановка: 8-я гвардейская армия
вела тяжелые бои в районе Мюнхенберга, и у 5-й Ударной армии на левом фланге
образовался разрыв до 10 километров. 248-я стрелковая дивизия шла уступом левее
нашей дивизии, [298] прикрывая открытый фланг армии, но такая обстановка
настораживала нас, и мы больше уделяли внимание нашему левому флангу.
После ночной перегруппировки с утра 20 апреля 301-я
стрелковая дивизия во взаимодействии с 220-й танковой бригадой и 92-м тяжелым
танковым полком перешли в стремительное наступление, и в дневном бою овладели
населенными пунктами Рульсдорф, Хоэнштейн, колонией Гладовсхез. Вечером полки
дивизии подошли к юго-восточной окраине Штраусберга.
Город Штраусберг — это вытянутый с севера на юг
населенный пункт. Западнее города — озеро Штраус и густой лес. Гитлеровцы
превратили город в сильный опорный пункт в системе внешнего обвода Берлина. С
выходом к внешнему обводу командующий 5-й Ударной армией решил провести
перегруппировку, нанести главный удар севернее Штраусберга, сделать прорыв для
ввода 2-й гвардейской танковой армии. Одновременно 266, 416 и 301-й стрелковым
дивизиям приказал прорвать оборону укрепленного района и овладеть Штраусбергом.
Командир корпуса генерал И. П. Рослый ориентировал меня
в обстановке и поставил задачу: «Прорвать оборону противника на участке южная
окраина Штраусберга, озеро Бетцов и развивать наступление на пригород
Альт-Ландсберг, частью сил во взаимодействии с 416-й и 266-й стрелковыми
дивизиями окружить и уничтожить фашистский гарнизон в Штраусберге».
День 20 апреля был очень тяжелым. Части 11-й
моторизованной дивизии «Нордланд» и дивизии «Берлин» оказывали упорное
сопротивление. Перешедшие на нашу сторону солдаты и офицеры рассказывали, что
восточнее Штраусберга создан укрепленный район, южнее к озеру Бетцов вырыты
глубокие траншеи. Много траншей вырыто и юго-западнее Штраусберга, имеются доты
и дзоты.
Задача получена. Сведения о противнике есть. Необходимо
принимать решение на новый бой.
Предполагалось, что огнем орудий и пулеметов с южной
окраины города противник скует боевые действия дивизии. В такой обстановке
определилось решение: одним стрелковым полком, усиленным танковым батальоном
тяжелых танков и батальоном самоходных установок 92-го тяжелого танкового
полка, штурмовать южную часть Штраусберга с одновременным обходом вдоль
западного берега озера Штраус. Основными силами прорывать оборону противника и
с ходу овладеть Альт-Ландсбергом. В первом эшелоне дивизии будут действовать
1052-й и 1050-й стрелковые полки, усиленные тяжелыми танками ТТП. Второй эшелон
дивизии — 1054-й стрелковый полк и 220-я танковая бригада. Дивизионная
артиллерийская группа — 489-й минометный и 823-й артиллерийский полки.
Решение начертил на карте. Карту передал Михаилу
Ивановичу Сафонову. Начальник штаба дивизии с офицерами штаба [299]
начали трудиться. Николай Федорович Казанцев за столом рядом со мной, он
одновременно со мной наносит решение на свою карту.
Командир 220-й танковой бригады полковник Наруцкий
внимательно посмотрел на карту, а затем радостно сказал:
— Вот здесь бригаду поведу в бой я сам.
— Хорошо, хорошо, Деонисий Сильверстович, поведете.
Это решение специально для вас.
Все мы очень полюбили Деонисия Сильверстовича Наруцкого.
Всю ночь шла перегруппировка в боевых порядках дивизии
для выполнения полученной задачи. Утром 21 апреля 5-я Ударная армия начала
штурм внешнего обвода Берлина. Члены Военного совета армии, начальники родов
войск и большая часть офицеров штаба и политотдела армии выехали в боевые
порядки дивизий для руководства и оказания помощи войскам при выполнении этой
важной задачи.
Дивизии 26-го гвардейского стрелкового корпуса и 32-го
стрелкового корпуса совместно со 2-й танковой армией нанесли мощный удар
севернее Штраусберга, а 266-я стрелковая дивизия 26-го гвардейского корпуса,
416-я стрелковая дивизия 32-го корпуса [300] и наша стрелковая
дивизия в 6 часов поднялись на штурм Штраусберга и южнее его.
Начался огневой налет дивизионной артиллерийской группы.
И одновременно раздался мощный залп тяжелых танков и самоходных установок.
Поднялись в бой стрелковые полки. Семь часов шел тяжелый и напряженный бой.
Только в 14 часов удалось прорвать оборону между южной окраиной Штраусберга и
озером Бетцов.
Командир 1052-го стрелкового полка подполковник А. И.
Пешков доложил, что центр и левый фланг полка нацелены на южную окраину города.
Образовывался разрыв между 1052-м и 1050-м стрелковыми полками.
— Ну вот теперь, Деонисий Сильверстович, вам в бой.
Сажайте Радаева с радистом на танк, завершайте прорыв и стремглав на
Альт-Ландсберг.
— Так и будет, — ответил полковник Д. С.
Наруцкий.
Полковник Сафонов подал сигнал на ввод в бой второго
эшелона дивизии. Сброшены кусты с танков. Стрелковые батальоны разместились на
танках, и вся десантная лавина двинулась в бой.
Я доложил генералу И. П. Рослому о ходе боя и попросил
разрешения с передовым командным пунктом идти за вторым эшелоном дивизии.
Получив разрешение, офицеры быстро разместились в бронетранспортерах, и мы
пошли вперед. Когда проходили около озера Бетцов, то слышно было, как на южной
окраине Штраусберга шел сильный бой. Частые выстрелы тяжелых танков и
самоходных установок разносились эхом по лесу. Я вызвал по радио командира
1052-го стрелкового полка. Подполковник А. И. Пешков доложил, что ворвался в
южную окраину Штраусберга и с соседом справа ведет бой в городе. Стрелковый
батальон майора Емельянова с батальоном тяжелых танков направился в обход озера
Штраус.
К 16 часам три позиции обороны противника были прорваны.
220-я танковая бригада и 1054-й стрелковый полк устремились к Альт-Ландсбергу.
Еще раз докладывает А. И. Пешков:
— Веду бой в городе. Емельянов соединился с
батальоном 266-й стрелковой дивизии.
— Ну вот, и еще одно кольцо. Это хорошо, —
ответил я. И дал указание А. И. Пешкову:
— С окончанием боя за Штраусберг вы выходите во
второй эшелон дивизии и без промедления идите к Альт-Ландсбергу. Переключаю вас
на начальника штаба дивизии. А мы пошли вперед!
Севернее нас шел лесной бой, и я решил связаться с
командиром 266-й стрелковой дивизии С. М. Фомиченко. Я рассказал ему, что одним
полком ударил по южной окраине Штраусберга, а основными силами дивизии иду на
Альт-Ландсберг. Савва Максимович ответил: [301]
— Академию-то одну оканчивали. Я тоже одним полком
ударил по северной окраине, а главными силами иду на Альт-Ландсберг. Теперь
416-я стрелковая дивизия генерала Д. М. Сызыранова с нашими полками будет
добивать фашистов в Штраусберге.
— Ну что же, соединимся, разберемся, — ответил
я ему.
Сдержал свое слово комбриг полковник Наруцкий. Обходя
озера и опорные пункты противника в лесном массиве, он стремительно ведет танковый
десант. Наш передовой пункт все время в движении. Сержант Владимир Курин все
чаще подает мне наушники с микрофоном радиостанции. Вот в наушниках слышится
радостный голос полковника Д. С. Наруцкого:
— Вырвался из леса и вышел на рубеж фольварк
Вольфсхаген, северная окраина Альт-Ландсберг-Зюд.
Через несколько минут слышу медленный, протяжный голос
командира 1050-го стрелкового полка подполковника И. И. Гумерова:
— Вышел из леса, завершаю бой за
Альт-Ландсберг-Зюд. Выслал передовой отряд — танковый батальон тяжелых
танков с батальоном майора Ф. К. Шаповалова на Альт-Ландсберг. Переношу
командный пункт на северную окраину Альт-Ландсберг-Зюд.
— Вот это совсем хорошо, Исхак Идрисович. Особенно
с решением о передовом отряде. Обходите опорные пункты и не беспокойтесь за
тылы. За вами скоро появится полк А. И. Пешкова. Я перехожу в фольварк
Вольфсхаген.
Передал я обстановку начальнику штаба дивизии для
доклада генералу И. П. Рослому, и мы поехали на новый КП. Вот мы уже в
фольварке Вольфсхаген. От него до Альт-Ландсберга около 2 километров. Слышатся
частые орудийные выстрелы. На приеме Д. С. Наруцкий. Он докладывает:
— Полк Радаева спешился и атакует восточную окраину
Альт-Ландсберга. Танки бьют по пулеметным точкам в зданиях. Слева появились
тяжелые танки. Чьи они, не знаю.
— Сопровождайте Радаева огнем танковых орудий. Со
мной пока дивизионной артиллерийской группы нет, она в движении. Слева танки И.
А. Мясникова с десантом И. И. Гумерова.
Дивизия меняет направление
Танковый десант полковника Д. С. Наруцкого уже в
Альт-Ландсберге. С севера подошли полки 266-й стрелковой дивизии. Два часа
длился ожесточенный бой с остатками дивизии «Берлин». Полки 301-й стрелковой
дивизии и 220-й танковой бригады во взаимодействии с 266-й стрелковой дивизией
полковника С. М. Фомиченко разгромили противника и вышли западнее
Альт-Ландсберга {158}. [302]
Во второй половине дня 21 апреля 301-я стрелковая
дивизия прорвала внутренний обвод на своем направлении и ворвалась в Берлин. В
этот же день 89-я и 94-я гвардейские стрелковые дивизии, которыми командовали
генерал-майоры М. П. Серегин и И. Г. Гаспарян, а также гвардейская дивизия
генерал-майора В. П. Соколова севернее Штраусберга разгромили противника на
внешнем обводе и ворвались в пригород Вайсензее и Ной-Хоэншенхаузен, восточная
часть Марцана. В прорыв была введена 2-я гвардейская танковая армия, которая
продолжила свой героический путь на Бернау, пошла в обход севернее Берлина.
Развивая успех 2-й гвардейской танковой армии, пошли 3-я
Ударная и 47-я армии. Дивизии 56-го танкового корпуса генерала Вейдлинга были
полностью разгромлены.
Об огромном значении начала штурма Берлина трудно
сказать лучше этих слов: «Почти четыре года ждали этого исторического момента
наши героические воины, перешедшие в контрнаступление от Москвы, Сталинграда,
Ленинграда, Северного Кавказа, с Курской дуги, Украины, Белоруссии, Прибалтики
и других районов страны. И вот этот час — час окончательной
расплаты — наступил» {159}.
Гитлер, видя такое катастрофическое положение на
Восточном фронте, принял решение, а штаб ОКВ приказал повернуть войска
Западного фронта на восток и бросить их в сражение за Берлин, не обращая
внимания на продвижение англо-американских войск по германской территории с
запада{160}.
Вечером полковник Сафонов доложил поступивший из корпуса
приказ. Уточнили на карте общую обстановку и новое направление наступления
дивизии. Неожиданности в бою — нормальное явление. На этот раз мы получили
приказ об изменении направления наступления. Это было вызвано следующими
событиями.
На массиве Зееловских высот продолжались затяжные бои.
5-я же Ударная армия уже ворвалась в Берлин. Между 5-й Ударной и 8-й
гвардейской армиями значительно увеличился разрыв. В создавшейся обстановке
командующий войсками 1-го Белорусского фронта Маршал Советского Союза Г. К. Жуков
принял решение об изменении полосы наступления армий и издал директиву:
5-й Ударной армии ставилась задача наступать в границах:
справа — Меров, (иск.) ж/д ст. Лихтенберг, Лертерский вокзал; слева —
Мальсдорф, ж/д ст. Баумшулленвег, восточный берег Ландверканал на всем его
протяжении до парка Тиргартен.
3-й Ударной армии назначалась для штурма северная часть
Берлина. [303]
8-й гвардейской армии — южная часть Берлина{161}.
Теперь нас как левофланговую дивизию повернули почти в
южном направлении, чтобы выйти к новой разграничительной линии корпуса и армии.
Мы должны были приступить к выполнению директивы командующего войсками 1-го
Белорусского фронта от 21 апреля, по которой войскам 5-й армии приказывалось
штурмовать большую часть центра Берлина.
Об этом дне боевых действий войск фронта Маршал
Советского Союза Г. К. Жуков пишет:
«21 апреля части 3-й Ударной, 2-й гвардейской танковой, 47-й и
5-й Ударной армий ворвались на окраины Берлина и завязали бои в самом городе.
61-я армия, 1-я армия Войска Польского и другие соединения фронта быстро
двигались на Эльбу, где предполагалось встретить союзные нам войска» {162}.
У меня на столе карта и приказ.
— Михаил Иванович, пока мы с вами занимаемся
решением, [304] пусть соберутся все командиры частей. Давно все вместе
не собирались.
— Это будет здорово, — ответил начальник штаба
дивизии и передал указание дежурному по штабу дивизии.
Мы уселись за стол. Потребовались циркули, линейки,
карандаши. Учитывая положение полков, мы старались с наименьшей затратой
времени повернуть их в новом, южном направлении. Получилось, что в первый
эшелон дивизии вошел 1050-й стрелковый полк с направлением наступления на
Дальвиц и 1052-й стрелковый полк с направлением наступления на Хоппенгартен.
220-ю танковую бригаду распределили по стрелковым полкам. Во второй эшелон
дивизии — 1054-й стрелковый полк и 92-й тяжелый танковый полк.
Командный пункт дивизии размещался в большом особняке
господского двора на восточной окраине Альт-Ландсберга. Дороги к нему подходили
хорошие, и командиры частей быстро съехались. Мы собрались в просторном зале. Я
объявил новые задачи дивизии, поставил задачи стрелковым полкам.
У всех собравшихся приподнятое настроение. Радовались
успехам советских войск. Радовались тому, что мы были в Берлине. Уставшие от
боев последних дней, но воодушевленные новой задачей расходились командиры по
своим частям. В эту же ночь в ходе перегруппировки приказ Верховного
Главнокомандующего был зачитан в стрелковых ротах и артиллерийских батареях. В
частях прошли митинги. Нашей радости не было предела. Так прошла еще одна
бессонная, но радостная ночь.
В эту темную ночь дивизия перегруппировалась с западного
направления на южное, а утром перешла в наступление на новом направлении. За
день боя полки дивизии овладели населенными пунктами Нойесхаген, Хоппенгартен,
Дальвиц, Мальсдорф, Каульсдорф, Бисдорф, овладели парком, спортгородком,
аэропортом и вышли к восточной окраине Карлсхорста. Наша попытка с ходу
ворваться в Карлсхорт не удалась. Противник встретил нас организованным огнем с
насыпи полотна железной дороги. В атакующей цепи стрелковой роты старшего
лейтенанта Николая Яковлевича Зайцева шел заместитель командира 1050-го
стрелкового полка майор Савва Иванович Кульчий. В этот день он был тяжело ранен
в ногу и эвакуирован с поля боя.
После тревожной ночной перегруппировки, напряженного
дневного боя 22 апреля к вечеру мы вышли к новой, левой границе армии, корпуса
и дивизии: Мальсдорф, железнодорожная станция Баумшулленвег, восточный берег
Ландверканал на всем его протяжении до парка Тиргартен.
Пригород Карлсхорст входил в систему опорных пунктов
внутреннего оборонительного рубежа; в нем было много крупных служебных и жилых
зданий, кирпичных дачных коттеджей, расположенных по окраинам и почти вплотную
подходивших к восточному [305] берегу Шпрее. Населенный пункт пересекало несколько
железных дорог, идущих параллельно фронту, с железнодорожным узлом Карлсхорст.
Город был заранее подготовлен к обороне, а крупные комплексы кирпичных зданий,
такие, как городок военно-инженерного училища, превращены в сильные опорные
пункты. Насыпи железных дорог изрыты траншеями, подготовлены площадки для
пулеметов и орудий.
За пригородом Карлсхорст река Шпрее шириной 200–300
метров. На западном берегу реки парково-лесной массив — парки Трептов и
Плентервальд. Все это вошло в полосу наступления дивизии.
В приказе командира корпуса требовалось «прорвать
оборону противника». Значит, делать прорыв. Затяжного боя вести нельзя,
необходимо сделать быстрый прорыв тараном и форсировать Шпрее с ходу.
В памяти стали восстанавливаться все бои, которые прошли
с хорошим таранным ударом: южнее Бендер в Ясско-Кишиневской операции танковый
десант дивизии быстро вырвался на большую глубину. Но там холмистая местность,
поросшая кукурузой и виноградом. А здесь сплошное красно-серое море черепичных
крыш. И все же и здесь нужно сделать удар танковым десантом. Все мы хорошо
обсудили и пришли к единому мнению: прорывать танковым десантом с быстрым
выходом к Шпрее и форсированием ее с ходу. Доложил предварительное решение
генералу И. П. Рослому.
— Хорошо, — ответил он, — только
обдумайте все и готовьтесь. Завтра утром я буду у вас с командармом.
В двухлетних боях дивизия накопила большой опыт в
форсировании крупных речных преград. Днепр, Ингул, Южный Буг, Телигул, Днестр,
р. Пилица, Одер — все пройдено с боями, а от пройденного остался опыт
подготовки и форсирования крупных рек.
Одним из важнейших мероприятий в предвидении
форсирования реки в подготовительный период являлась заблаговременная
подготовка переправочных средств.
Штатный переправочный парк дивизии военного времени не
обеспечивал форсирование в большом масштабе. Мы сами всегда готовили лодки для
всех полков и батальонов и везли их в полковом и батальонном обозе. Сделано это
и сейчас. К тому же набрали очень много трофейных и брошенных убежавшими
хозяевами лодок.
Предварительное решение объявлено командирам частей,
дано указание о выводе всего переправочного парка — нашего «лодочного
флота» — в боевые порядки батальонов и полков.
И вновь команды. Распоряжения... Все в движении.
Командный пункт дивизии разместился на северо-западной окраине населенного
пункта Бисдорф-Зюд в подвальном этаже большого особняка, а наблюдательный пункт
оборудовали в мезонине. [306]
Всю ночь, конечно, никто не спал, но настроение было
приподнятое. На рассвете поднялись на наблюдательный пункт. Изредка раздавались
отдельные выстрелы. Вспоминались слова: «Перед бурей всегда затишье».
— Посмотрите на дорогу, — сказал Михаил
Иванович Сафонов.
Мы подошли к широкому северному окну мезонина. Раннее
солнце освещало Берлинское шоссе, а по сторонам и в кюветах — массу людей
в полосатых куртках и рваной одежде. Этих людей фашисты перегоняли в другой
концлагерь, но не успели. Страшная картина людского бедствия. С тяжелым
чувством мы разошлись по своим местам и приступили каждый к своей работе.
В 10 часов во двор, обнесенный кирпичным забором,
въехала группа автомашин. Из машин вышли командующий, командир корпуса и член
Военного совета армии{163}. Командарму только на днях
было присвоено звание «генерал-полковник». Я подошел с рапортом и, не прерывая
доклада, поздравил командарма с присвоением нового звания.
Командующий улыбнулся и, обратившись к генералу И. П.
Рослому, сказал:
— По-моему, у вас в корпусе мы тоже скоро будем
поздравлять генералов.
Все одновременно улыбнулись. Небольшая пауза, и лицо
командарма стало строгим и озабоченным. Я понял, что настало время докладывать
о решении на бой. Мы поднялись на наблюдательный пункт.
Генерал Н. Э, Берзарин подошел к пролому в стене и
внимательно посмотрел в направлении наступления. Сверяя местность с планом
Берлина и приглашая к себе своих помощников, он спокойно вел с ними разговор.
— Хотя и в дымке, а «он» уже рядом, — показывая
в сторону Берлина, сказал командарм.
Никто, конечно, в это время не знал, что пройдет немного
времени и генералу Берзарину придется налаживать здесь новую жизнь, что он
заслужит любовь и уважение немцев и что это место станет местом его трагической
гибели.
Генерал Н. Э. Берзарин закончил ориентироваться на
местности и, повернувшись ко всем, громко сказал:
— А теперь слушаем доклад полковника Антонова. Я
доложил свое решение.
— Нам Иван Павлович Рослый рассказал о вашем
танковом десанте под Кишиневом. Вот и здесь мы считаем необходимым удар
танковым десантом. Противника нужно здесь сокрушить и перелететь, не просто
форсировать, а перелететь через Шпрее. [307]
Только до последнего используйте танки полковников
Наруцкого и Мясникова для перемещения всех батальонов. А мы сразу же введем в
Карлсхорст генерала Галая — второй эшелон корпуса. Не идите на узел
железных дорог Руммельсбург. Он для вас исключительно. Его будет брать 230-я
стрелковая дивизия полковника Шишкова. Корпусная артиллерия и армейская группа
уже подготовлены для удара по Карлсхорсту. В вашем распоряжении штурмовики. С
выходом к Шпрее вам будет придана 1-я бригада Днепровской Краснознаменной
военной флотилии. Генерал Фурса выведет весь армейский понтонный парк.
— Так, Иван Павлович? — обратился командарм к
командиру корпуса.
— С вашим решением полностью согласен, —
ответил генерал И. П. Рослый и, посмотрев на часы, добавил:
— А время-то уже одиннадцать.
Я попросил два часа, чтобы уточнить действия со своими
командирами в соответствии с приказом командарма.
— Одиннадцать плюс два, — получается
тринадцать. Ну, не будем суеверны, пусть для эсэсовских дивизий это число будет
роковым, — и командарм махнул рукой в знак согласия.
— Я думаю, командир дивизии не попросит нас
отсюда, — обратился он ко мне, — если мы тоже здесь временно
развернем пункт управления.
Я развел руками, и мы все сошли вниз и вышли во двор. У
стены особняка стояли два бронетранспортера, выкрашенные в зеленый цвет, и танк
Т-34 полковника Д. С. Наруцкого. Командарм остановился и, показывая рукой на
бронетранспортеры, спросил меня:
— Ваши?
— Мой подвижный командный пункт, — ответил я.
— Хорошо используете трофейную технику. К
сожалению, в штатах стрелковых дивизий пока нет бронетранспортеров. Но это дело
будущего. А теперь по местам и в бой.
Начало штурма
В 12 часов 50 минут могучий ураган снарядов пронесся над
головами и огневым ливнем обрушился на город. Раздался залп орудий по насыпи
железной дороги, заревели танковые моторы и, громыхая и гудя гусеницами,
понесли стальную броню с десантом в дым и пыль берлинских улиц. Появились
штурмовики. Звеньями и по одному бросились стремглав вниз, поражая огненными
струями намеченные цели. Появилось несколько «мессершмиттов», и в далекой
синеве закружился воздушный бой. За час боя мы взяли только восточную часть
Карлсхорста.
Подполковник И. И. Гумеров доложил, что 2-й стрелковый
батальон [308] капитана Ф. К. Шаповалова штурмом овладел военным
городком военно-инженерного училища.
Перед железной дорогой стрелковые батальоны уже сошли с
танков и в атаке людской волной захлестнули полотно железной дороги. Батальон
майора А. Д. Перепелицына ворвался на станцию Карлсхорст. В южной части города
Герои Советского Союза майоры С. К. Нурмагомбетов и В. А. Емельянов
стремительно ведут свои батальоны вперед. Вот и танки перевалились через
полотно железной дороги и опять со стрелковым десантом мчатся вперед.
Мы подъехали к станции Карлсхорст и поднялись на верхний
этаж здания вокзала. Перед нами лежала западная часть города. Мимо нас
проходили повозки и машины с лодками. Через несколько минут командиры полков
доложили, что вышли на западную окраину Карлсхорста. Доложил и я генералам Н.
Э. Берзарину и И. П. Рослому, что Карлсхорст взят {164}.
— Вижу и жду доклада из Трептов-парка, —
ответил командарм.
На канале Хоэлль-Воол-Грабен и на насыпи заводской
железной дороги противник оказал упорное сопротивление, но и этот рубеж был
прорван {165}.
Боевые порядки дивизии преодолели заводскую железную
дорогу. Два бронетранспортера, два танка, две автомашины «додж» создали хорошие
условия для размещения и передвижения передового командного пункта. Мы все
время шли перекатами за боевыми порядками первого эшелона дивизии. Видели бой и
поддерживали постоянную радиосвязь с командирами полков. Вот и в этот момент
боя мы уже выехали к развилке железных дорог в километре севернее
Обершеневейде.
Необходимо было еще раз проверить обстановку на поле
боя. С правым соседом, полковником Данилой Кузьмичем Шишковым, поддерживается
все время радиосвязь. Сейчас 230-я стрелковая дивизия, наш боевой друг с Донбасса,
ведет бой за железнодорожную станцию Руммельсбург. За правый фланг дивизии я не
беспокоился. А вот на левом фланге обстановка сложнее. Левый сосед еще не
сомкнул с нами своего правого фланга. Пулеметные и орудийные огневые точки с
крыш и окон группы заводов на северной окраине Обершеневейде били по боевому
порядку дивизии.
А в голове все время звучали слова приказа командарма:
«Не форсировать, а перелететь через Шпрее».
Но левый фланг находится под угрозой контратак
противника и сковывается сильным огнем. Ведь может же противник, так же как в
районе Хермерсдорфа и Штраусберга, ударить нас в открытый фланг. Да.
Предварительное решение на форсирование [309] Шпрее всеми
стрелковыми полками одновременно придется уточнить.
Учитывая сложившуюся обстановку, следует прикрыть левый
фланг дивизии хотя бы до наступления темноты. Если не подойдет левый сосед, то
второй эшелон 9-го стрелкового корпуса обязательно подойдет через 2–3 часа.
Итак, форсирование дивизией теперь необходимо провести
двумя эшелонами.
Первый эшелон — 1050-й и 1054-й стрелковые полки;
второй эшелон после прикрытия левого фланга — 1052-й стрелковый полк.
Мной были поставлены следующие задачи полкам:
1050-му стрелковому полку форсировать Шпрее на участке:
«Верфь» — остров Булен-брух, овладеть восточной частью Трептов-парка и
выйти на рубеж: остров Абтейль-Инзель, пруд Корпфне-тайхль, северная окраина
Трептов;
1054-му стрелковому полку форсировать Шпрее на участке
исключительно остров Булен-брух — речные купальни, овладеть парком
Плентервальд и выйти на западную окраину Трептова;
1052-му стрелковому полку повернуть фронт в южном
направлении и выйти на рубеж: канал Вейг (Тельтов) — завод севернее
Обершеневейде. Не допустить контратак противника со стороны Обершеневейде, в
готовности к форсированию Шпрее на участке: речные купальни — канал Вейг
(Тельтов);
92-му тяжелому танковому полку совместно с 1052-м
стрелковым полком выйти на рубеж: канал Вейг (Тельтов) — завод.
Командир 92-го полка был рядом со мной, и я показал ему
рукой:
— Вон там. И не только подавить, а задавить всю
огневую систему на северной окраине Обершеневейде, чтобы не только пулеметные
очереди и снаряды, а и мухи не летели оттуда.
Илья Архипович улыбнулся и сказал:
— Я буду бить фашистов танковыми батальонными
залпами.
— Хоть полковыми, — ответил я ему.
В эфир понеслись приказы: команды начальника артиллерии
дивизии полковника Казанцева, командира 220-й танковой бригады Героя Советского
Союза полковника Наруцкого, командира 92-го тяжелого танкового полка полковника
Мясникова.
Не прошло и десяти минут, как начальник разведки дивизии
майор А. Т. Боровко доложил, что разведывательная рота дивизии вышла на берег
Шпрее против острова Булен-брух. На часах было около 17.
— Подавайте команду, майор, свернуть радиостанции и
по машинам.
По шоссе вдоль железной дороги мы быстро приехали к
берегу. Разведывательная рота уже была на плаву по реке Шпрее. Подошел весь
первый эшелон дивизии. На восточном берегу [310] собралось много
наших воинов. У нас не было штатных транспортных средств для перевозки большого
количества лодок, но, как и прежде, для этого использовались все виды
транспорта: повозки, автомашины и даже танки. Так сделала разведывательная рота
дивизии, и вот она уже приближается к западному берегу Шпрее.
Стрелковые роты, которые шли танковым десантом, тоже
снимают лодки, несут на воду — в путь. Пригодился нам опыт форсирования
многочисленных рек. Полковые инженеры и командиры саперных взводов знали, что
их боевой задачей является вести лодочный транспорт за первым эшелоном полков,
а с выходом к реке спустить все на воду.
Ветеран дивизии, не раз форсировавший реки, полковой
инженер 1054-го стрелкового полка капитан Николай Петрович Котов с саперным
взводом первым вывел на берег Шпрее колонну полкового «лодочного флота». «Лодочный
флот» — к этому названию мы уже привыкли с форсирования Днепра.
Вот и сейчас стрелки помогают сгружать лодки, тащат их
на берег, бросают в воду и сами бросаются в лодки, и гребцы уже дружно работают
веслами.
Форсирование главными силами дивизии началось. А слева
уже гремят выстрелы 92-го тяжелого танкового полка. Вдоль всего берега стояли
танки, готовые к открытию огня по западному берегу. Выкатили вперед и орудия
сопровождения стрелковых рот. [311]
Нас очень радовал этот ствольный, орудийный барьер. С
западного берега вспыхнуло несколько пулеметных очередей, и они сразу же
потухли от орудийных выстрелов танкистов. На наших глазах немецкая пехота
ползком и перебежками уходила с западного берега в глубь парка.
Наш восточный берег заполнился и закипел стрелковыми
ротами. Прямо перед нами командовал своей ротой старший лейтенант Петр Гнида.
Сгрузили лодки с подошедших повозок и машин, спустили на воду и поплыли. Петр
Гнида и Грант Авакян пошли первыми в бой через Шпрее. Майор Г. Айрапетян тут же
грузится в лодки, и они догоняют первые лодки. Почти одновременно ушли лодки с
ротами майора А. Перепелицына, со взводом бронебойщиков бронетранспортера.
В 1050-м стрелковом полку первой пошла в рейс 1-я
стрелковая рота старшего лейтенанта Зотова. Вместе с ней переправлялся командир
батальона Герой Советского Союза капитан Оберемченко. Не отстает и 2-я
стрелковая рота старшего лейтенанта В. М. Сосновского. С нею комсорг полка
Григорий Цыганков.
Стрелковые роты оставляли свои лодки на берегу, с
возгласом «Ура!» уходили в глубь парка, и только тогда раздалась
ружейно-пулеметная стрельба. Взвод лейтенанта Пескова атаковал врага в
прибрежных зданиях. В атакующей цепи взвода идет парторг [312]
2-го стрелкового батальона лейтенант Никита Егоренков. Пулеметчики старшие
сержанты Герасимов и Матвеенко вступили в огневой бой с пулеметчиками
противника. Майор А. Перепелицын со взводом лейтенанта Самойленко и своими
боевыми товарищами солдатами Василием Бураковым, Константином Горбачевым,
Григорием Старчиковым атаковали немцев в траншее, разгромили их и вышли на
дорогу.
Неотступно идет вперед и бронебойщик старший сержант
Макар Шкурко со своим отделением. Майор Айрапетян с отделением сержанта Пащенко
из 1-й стрелковой роты стремительно продвинулся к шоссейной дороге. Со мной
рядом стоял штабной фотограф и все приседал в разных позах, фотографируя
лодочный десант.
Соседа слева не было. 1052-й стрелковый полк и 92-й
тяжелый танковый полк повернули фронтом в сторону северной окраины
Обершеневейде. Громадные заводские корпуса стояли на северной окраине
Обершеневейде. Оттуда с крыш и из окон и даже с заводских труб немецкие
пулеметчики и зенитчики простреливали из счетверенных малокалиберных пушек
фланг и тыл дивизии. 92-й тяжелый танковый полк огнем орудий, выставленных для
стрельбы прямой наводкой, уничтожал пулеметчиков противника.
Вечерело. Сержант Владимир Курин непрерывно вызывал
речную флотилию моряков. 15 минут томительного ожидания, но вот он подбежал с
радостным возгласом: «Моряки!».
Мне не приходилось встречаться с капитаном Михаилом
Михайловичем Калининым — командиром 1-го отдельного отряда полуглиссеров
1-й бригады речных кораблей Краснознаменной Днепровской флотилии. И на этот раз
«встреча» произошла в эфире. Я передал:
— Первый рейс дивизии захватил западный берег Шпрее
на фронте остров Абтейль-Инзель — канал Вейг (Тельтов). С ходу разверните
отряд и прямо на берег. Как поняли? Прием.
— Вас понял, действую, — ответил командир
отряда.
У аппарата генерал И. П. Рослый. Докладываю:
— Первый лодочный рейс дивизии форсировал Шпрее на
участке парк Трептов, парк Плентёрвальд. Захватили западный берег реки,
продвигаются в глубь парков Трептов и Плентёрвальд. Подошла бригада речных
кораблей. Форсирование продолжается. Левый фланг открыт, развернул Пешкова.
— Одну минутку будьте на приеме, — ответил
генерал И. П. Рослый.
Через минуту в эфире появился вновь голос командира
корпуса:
— Командарм объявляет благодарность вам и всему
личному составу дивизии. Первых, форсировавших Шпрее, представляйте к
присвоению звания Героя Советского Союза. Пешкова снимайте и пусть тоже
форсирует. На прикрытие пойдет один полк от Галая. [313]
Я попросил разрешения перенести командный пункт дивизии
на западный берег в район лесопильного завода.
Быстро и организованно моряки сгрузили с автомашин суда
и, спустив их на воду, приступили к переправе стрелковых подразделений и
орудий. Первый рейс через Шпрее сделал полуглиссер № 117 под командованием
старшины Григория Казакова. Все старались как можно лучше выполнить приказ
командарма, старались и армейские понтонеры генерала А. Т. Фурса. Подошли
понтонные парки. Раздаются четкие команды офицеров-понтонеров, и все больше и
больше понтон спускается на воду Шпрее, а на них грузятся артиллерийские орудия
и танки. Катера Днепровской флотилии ведут их по водам чужой реки на берег в
бой.
Снял с прикрытия левого фланга и 1052-й стрелковый полк,
и он на участке севернее канала Вейг приступил к форсированию. Первым в полку
форсировал Шпрее батальон лейтенанта Леонида Подгорбунского. Под
ружейно-пулеметным огнем батальон уверенно форсировал реку и захватил большой
плацдарм. Остальные батальоны полка стремительно развивали успех батальона
Подгорбунского. Старшина Дмитрий Федорин продолжал умело и уверенно командовать
стрелковой ротой в батальоне Героя Советского Союза майора С. К.
Нурмагомбетова. Получив приказ на форсирование Шпрее, он действовал
исключительно смело и отважно, первым на своем участке форсировав реку и
захватив плацдарм.
Оценивая ход боевых действий этого дня, Маршал
Советского Союза Г. К. Жуков отмечал, что «наибольшего успеха в штурме Берлина
добился 9-й стрелковый корпус под командованием Героя Советского Союза
генерал-майора И. П. Рослого. Воины этого корпуса решительным штурмом овладели
Карлсхорстом, частью Копеника и, выйдя к Шпрее, с ходу форсировали ее» {166}.
Правофланговые корпуса 5-й Ударной армии мощным штурмом
прорвали городской обвод — сильный оборонительный рубеж по кольцевой
железной дороге, овладели районами Лихтенберг и Фридрихсберг и приступили к
осаде Силезского вокзала. Силезский вокзал являлся одним из сильнейших и
крупных опорных пунктов. Комплекс каменных вокзальных строений, многочисленных
депо, мастерских, железнодорожных путей и других построек превратили вокзал как
бы в железобетонную массу, подготовленную к обороне.
Силезский вокзал штурмовали две дивизии: 266-я
стрелковая дивизия (командир генерал-майор Савва Максимович Фомиченко) и 60-я
гвардейская стрелковая дивизия (командир генерал-майор Василий Павлович
Соколов). Бой был жестокий и кровавый. [314] Но несмотря на
отчаянное сопротивление, фашисты были перебиты, и над Силезский вокзалом
взвилось победное Красное Знамя. Его водружали от 266-й стрелковой дивизии
штурмовая группа 1006-го стрелкового полка под командованием младшего сержанта
Т. Бабаева и от 60-й гвардейской стрелковой дивизии штурмовая группа под
командованием сержанта В. Бовта из 180-го стрелкового полка. За героизм,
проявленный в этих боях, Василию Афанасьевичу Бовте и Таджи-али-Бабаеву было
присвоено звание Героя Советского Союза{167}.
К центру Берлина!
В этот теплый, весенний вечер мы были свидетелями
загадочного события. Только что наши бронетранспортеры и танк полковника
Наруцкого остановились у небольшого каменного домика на берегу Шпрее и мы сошли
на берег, как внезапно до нашего слуха донесся гром раскатов орудийных залпов
со стороны Берлина. Мы переглянулись, решив, что сейчас на нашем берегу будут
бушевать разрывы артиллерийских снарядов. Ждем с напряжением 10–20–30 секунд,
минуту-две-три. Никаких разрывов артиллерийских снарядов нет. А канонады все
продолжаются. Или эта громовая канонада была и раньше, но мы ее не слышали? Для
нас это было загадкой. Я дал задание полковнику Сафонову выяснить в штабе
корпуса, что у нас происходит слева и впереди?
Поздно вечером Михаил Иванович доложил, что 3-я танковая
армия 1-го Украинского фронта ворвалась в пригород Тельтов и ведет ожесточенный
бой. Наш сосед слева основной группировкой на подходе к населенному пункту
Венденшлосс на Шпрее.
Танкисты 1-й гвардейской армии вышли к Шпрее и
приступили к форсированию. Правее нас 230-я стрелковая дивизия после
ожесточенного боя за Руммельсбург вышла на восточный берег залива
Руммельсбург-Зее.
Вот теперь наша загадка разгадана. Привели пленных с
западного берега. Я задавал один и тот же вопрос: «Почему они не только ушли, а
уползли с берега в глубь парка?» Все брались за голову, и говорили: «Танки,
танки. Много танков».
И эта загадка разгадана. Фашисты испугались выхода наших
танкистов и артиллерии на восточный берег и сбежали. Немецкая «помощь»
способствовала нашему быстрейшему форсированию реки.
Всю ночь шло форсирование, строились мосты, проводилась
перегруппировка 230-й стрелковой дивизии в полосу 301-й стрелковой [315]
дивизии с последующим выходом к нашему берегу для форсирования р. Шпрее, южнее
Абтейль-Инзель.
Командир корпуса всегда в напряженные моменты боя
размещал свой передовой командный пункт в боевых порядках дивизий. Вот и сейчас
уже ночью генерал Рослый с офицерами штаба развернул свой ПКП у небольшого
канала-затона на Шпрее напротив острова Абтейль-Инзель. Мой утренний доклад 24
апреля генерал выслушал внимательно. Поздравил с захватом плацдарма.
К 7 часам 24 апреля все полки и большая часть танков
были на западном берегу и заняли здание обсерватории в парке Трептов, западную
опушку парка Плентервальд, стык железных дорог севернее Баумшулленвег. Свой
передовой командный пункт мы разместили на западном берегу Шпрее, против
острова Буллен-Брух в немецких траншеях и окопах. 230-я стрелковая дивизия
решением командира корпуса перегруппировалась с озера Руммельсбург в нашу
полосу и приступила к форсированию Шпрее на участке 1050-го стрелкового полка в
районе небольшого затона.
Во время перегруппировки воины 230-й дивизии обнаружили
засаду фашистов на Клингенбергской электростанции, которые готовились взорвать
ее. В дальнейшем их уничтожением руководил лично командир 230-й стрелковой
дивизии Герой Советского Союза полковник Данила Кузьмич Шишков. [317]
Мы с полковником Д. С. Наруцким стоим на берегу
Шпрее. — Владимир Семенович, а ведь совсем весна. Теплынь-то какая и
зелень. Нет, вы посмотрите какая зелень, — радовался Деонисий
Сильверстович. Если бы у нас были кавалеристы, я бы предложил им напоить своих
коней водой Шпрее. Но их сейчас у нас нет, так идемте умоемся сами.
Прохладная вода сняла с нас усталость. В хорошем
настроении мы вышли на берег. В одно мгновение небо будто раскололось, а земля
загудела. Ломались деревья и взрывали землю артиллерийские снаряды, визжали
пули. Мы все одновременно побежали в траншеи к телефонным аппаратам и радиостанциям.
Командиры полков доложили, что сплошные черные цепи с
танками перевалились через насыпь железной дороги и идут на парк. Открыл
заградительный огонь минометный полк полковника Котова. К орудиям подбежали
орудийные расчеты пушечных батарей 823-го артиллерийского полка. Загремели
выстрелы, и полетели снаряды в фашистские танки.
Плацдармы, плацдармы, плацдармы!!! Сколько их было от
Кавказа до Берлина? Но это был последний плацдарм в последнем бою с фашистами.
Эсэсовские полки с паучьей свастикой на рукаве были брошены в бой на Шпрее.
Танки и пехота все шли и шли на боевые порядки дивизии. Советские герои на
немецкой земле ураганным огнем встретили фашистские атаки.
На позицию взвода Героя Советского Союза старшины Петра
Чиянева, развернувшись веером, шли пять танков. Два уже подбиты меткими
выстрелами командира орудия комсомольца старшего сержанта Николая Аверченко, а
три продолжали двигаться. Разрыв снаряда, и тяжело раненный осколком падает на
землю Петр Чиянев. Собрав последние силы, он подполз к орудию и подал команду
«Огонь!». Бьет орудие Николая Аверченко, и горят фашистские танки.
В дивизионе майора Турбина геройски сражается взвод
лейтенанта Андрея Кирилюка. Его орудия подбили два танка и остановили атаку
гитлеровцев. [318]
Волну за волной атакующей пехоты и танков бросают в бой
фашисты. В боевые порядки 1050-го стрелкового полка к зданию обсерватории в
парке Трептов прорвалась большая группа пехоты и танков. Загудел ближний бой.
Орудие Героя Советского Союза сержанта Ивана Иванова меткими выстрелами уже
сожгло три немецких танка. На стрелковое отделение сержанта Пилипенко идет
фашистская «пантера». Герой-сержант со связкой противотанковых гранат бросается
на бронированного врага. Танк остановился и горит. Но погиб и отважный сержант.
Отделение вступило в рукопашный бой с фашистской пехотой.
«Ни шагу назад!» — раздается голос комбата Героя
Советского Союза капитана Николая Оберемченко, первым вступившего в рукопашную
схватку. Уже пять фашистов лежат у его ног. Но упал комбат, пронзенный пулеметной
очередью врага. Батальон не дрогнул. Командование батальоном в бою принял
заместитель командира по политической части капитан М. Давыдов. Батальон отбил
все атаки и удержал свои позиции.
Гудел бой в парках Трептов и Плентервальде. Особенно
тяжелая обстановка сложилась на левом открытом фланге в 1052-м стрелковом
полку. Со стороны поселка Баумшулленвег группа танков противника прорвалась
вдоль канала Тельтов на западный берег Шпрее и орудийным огнем стала
простреливать весь район переправы. Закипела река Шпрее от разрыва
артиллерийских снарядов и пулеметных очередей. Один немецкий танк вырвался по
дамбе вперед и открыл огонь по нашему танку, переправлявшемуся на пароме. Наш
танкист не растерялся: открыл ответный огонь с парома и поджег фашистский танк.
В это время на паромах и по только что наведенному мосту
полным ходом шло форсирование Шпрее 230-й стрелковой дивизией нашего корпуса,
которая выходила на плацдарм в направлении парка Трептов. Создалась угроза
срыва переправы. 7-я пушечная артиллерийская батарея дружным огнем встретила
атакующие немецкие танки. Тяжело ранен командир батареи капитан Курдюков.
Старшина, коммунист, командир орудия Бочарников [319] вступил в
командование батареей. И атаку за атакой отбивает батарея под командованием
старшины Георгия Бочарникова.
К месту прорыва немецких танков пришлось срочно вывести
92-й тяжелый танковый полк и 337-й отдельный самоходно-артиллерийский дивизион.
Геройскими подвигами уже прославила себя 2-я батарея ОСАД капитана Василия
Алексеевича Аксенова, она и сейчас первой вступила в бой с фашистскими танками.
Загремел танковый бой. Тяжелые «ИСы» пошли на таран немецких танков. Не
отставали от них в бою и герои-самоходчики. Наводчик Георгий Абакумов меткими
выстрелами бьет по фашистским танкам, и после каждого выстрела столб черного
дыма поднимается над бронированной машиной с паучьей свастикой. Наводчик
сержант Иван Иванович Жук, ветеран боев дивизиона, уверенно и хладнокровно
посылает свои снаряды в противника. И после его выстрелов бронированные
фашистские машины горят.
Два часа гремел танковый бой. Большая часть немецких
танков осталась на берегу Шпрее подбитыми и сожженными, только немногим удалось
скрыться в Баумшулленвег. В это время подвиг совершили моряки 1-й бригады
Краснознаменной Днепровской военной флотилии. На середине реки паром был
поврежден, от прямого попадания загорелся танк. Потерявший управление паром
увидел старшина Григорий Казаков. Он на полном ходу устремился на выручку
танкистов. От огня в танке начали рваться патроны, с минуты на минуту могли
взорваться снаряды. Рискуя жизнью, волжанин Григорий Казаков подошел на
полуглиссере к парому. Он снял с парома экипаж танкистов и группу автоматчиков
и перебросил их на западный берег. Вдвоем с лейтенантом коммунистом Суворовым
они ликвидировали пожар и подтянули паром с танком к берегу.
Другой паром с танком и десантниками спас земляк
Григория Казакова комсомолец Владимир Черинов. Он увидел, как подбитый паром
понесло к противнику, и бросился со своим катером к нему на помощь. Град пуль
не испугал его. Приблизившись к парому, катер подцепил паром и причалил к
берегу. Танк и десант пошли в бой. Переправа продолжалась.
Во второй половине дня 24 апреля полки дивизии совместно
с танкистами уничтожили остатки фашистских частей и вышли к кольцевой железной
дороге — городскому оборонительному обводу {168}.
В тот день 8-я гвардейская армия приступила к
форсированию Шпрее. Одной из первых реку форсировала 74-я гвардейская
стрелковая дивизия. Вспоминая дни форсирования Шпрее, командир дивизии генерал
А. Д. Баканов пишет: «Взламывая оборону противника, один за другим сокрушая его
опорные пункты, мы [320] 24 апреля вышли к Шпрее, внезапно блеснувшей перед нами
среди огня и дыма. Последний водный рубеж на пути к победе..., солдаты на
автомобилях-амфибиях устремились через Шпрее»{169}.
Прошел еще один тяжелый, но победный день на пути к
центру Берлина. Поздно вечером нам передали радостное сообщение. Командующий
5-й Ударной армией генерал Н. Э. Берзарин приказом Маршала Советского Союза Г.
К. Жукова назначен первым советским военным комендантом Берлина.
Маршал Советского Союза Г. К. Жуков дал высокую оценку
боевым действиям 5-й Ударной армии и ее командарма. Он писал: «24 апреля 5-я
Ударная армия, ведя ожесточенные бои, продолжала успешно продвигаться к центру
Берлина, к площади Александерплац, к дворцу кайзера Вильгельма, берлинской
ратуше и имперской канцелярии. Учитывая наиболее успешное продвижение 5-й
Ударной армии, а также особо выдающиеся личные качества ее командарма Героя
Советского Союза генерал-полковника Н. Э. Берзарина, 24 апреля командование назначило
его первым советским комендантом и начальником советского гарнизона Берлина»{170}.
Дивизия от Шпрее уходила вперед к центру Берлина. [321]
Ко мне подошел с докладом командир отряда полуглиссеров
1-й Бобруйской бригады Днепровской военной флотилии лейтенант М. М. Калинин.
Речь шла о представлении к званию Героя Советского Союза наиболее отличившихся
моряков и среди них старшины Г. П. Казакова и матроса В. В. Черинова (посмертно).
В полдень 25 апреля наша дивизия совместно с 230-й
стрелковой дивизией после ожесточенного боя прорвала оборону немцев на
городском обводе и повела наступление в центральной части Берлина вдоль и
севернее канала Ландвер.
Передовой командный пункт мы сразу же переместили на
насыпь железной дороги. Поднялись на городской обвод и смотрели удивленно
вперед и друг на друга. Ищем глазами, где наши батальоны? Где дивизия? Никого
нет и ничего не видно, кроме многоэтажных каменных зданий. Все скрылось в
городских кварталах. Прямо перед нами вырвался вперед и помчался вдоль улицы
танк Т-34. Вот он мгновенно остановился.
Нам стало понятно, что стрелковым ротам и батальонам
надо переходить к действиям штурмовыми группами. Вспомнилась подготовка
стрелковых рот на тактических учениях в Бервальде. Как будет теперь в бою?
Переговорили с командирами полков и дали им указание о переходе к штурмовым
действиям.
Полки подошли к соединительному каналу между Шпрее и
каналом Ландвер. Единственный мост в полосе наступления дивизии, который
соединял Грецштрассе и Винерштрассе, фашисты взорвали. Согнулось пополам и
опустилось в канал бетонное полотно моста. Перед нами лежало широкое
препятствие с крутыми каменными откосами, залитое водой.
Оставалось единственное — штурмовать остов
взорванного моста. Заместитель командира 1052-го стрелкового полка майор
Ипакаев с лейтенантом Бариновым и группой добровольцев атаковали и захватили
остов моста. В этой атаке был тяжело ранен майор Ипакаев, но не ушел с поля
боя. За штурмовой группой перешел в атаку стрелковый батальон Героя Советского
Союза С. К. Нурмагомбетова. В этом бою первой на остов моста пошла стрелковая
рота старшины Дмитрия Федорина. [323]
Батальон за батальоном перекатывались через остов,
расширяя плацдарм от Винерштрассе до канала Ландвер. Совсем стемнело, и
саперный батальон дивизии приступил к усилению моста и сооружению настила.
Затем появились корпусные и армейские саперы.
Бой за каждый квартал
В тяжелых боях прошел день 25 апреля. Но он для нас был
и торжественным, победным днем штурма центра Берлина. Шли дни исторических
событий Берлинского сражения, о которых впоследствии Вадим Кожевников написал:
«... Армия Кузнецова нависла над Берлином с севера, армия Берзарина пробивалась
к центру с востока, армия Чуйкова рвалась к Темпельгофу...» {171}
Командуя своими соединениями, мы, конечно,
интересовались общей обстановкой на фронте армии и тем, как шло Берлинское
сражение. Во время моего очередного доклада вечером о ходе боевых действий
генерал И. П. Рослый мне сказал, что наши войска глубоко прорвали фронт
немецкой армии и окружили берлинскую группировку юго-восточнее Берлина. Он
поставил задачу дивизии на штурм правительственных зданий центра Берлина.
В этот же день войска 47-й армии и 1-й армии Войска
Польского, наступая на правом крыле 1-го Белорусского фронта, глубоко обходили
Берлин с севера и северо-запада и 25 апреля в районе Кетцена соединились с
подвижными соединениями 1-го Украинского фронта {172}.
Вспоминая общий ход Берлинского сражения, Маршал
Советского Союза Г. К. Жуков пишет об окружении франкфуртско-губенской
группировки: «Введена в дело из резерва фронта 3-я армия генерала А. В.
Горбатова, развивая наступление..., 25 апреля соединилась с частями правого
крыла войск 1-го Украинского фронта, наступавшими в северо-западном направлении.
Плотно сомкнулось кольцо окружения вражеской группировки юго-восточнее Берлина
в районе Вендиш — Бухгольц» {173}.
Войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов уже
10 дней вели непрерывное мощное наступление. Включился в завершающую битву и
2-й Белорусский фронт, перейдя в наступление в низовьях Одера.
К рассвету 26 апреля артиллерия и танки нашей дивизии
были в боевых порядках стрелковых батальонов. На стыке дивизий (301-й и 230-й)
лежал огромный опорный пункт противника [324] — Герлицкий
вокзал. Решение на этот бой разрабатывали мы совместно с командиром 230-й
стрелковой дивизии Героем Советского Союза полковником Данилой Кузьмичем
Шишковым.
Мы пришли к обоюдному согласию, что Герлицкий вокзал
будем брать вторыми эшелонами дивизий, а первыми эшелонами продолжать
наступление. Так и сделали. 1050-й стрелковый полк совместно с полком 230-й
стрелковой дивизии утром 26 апреля окружил и уничтожил противника в Герлицком
вокзале, а тем временем наши полки первого эшелона шли вперед.
Во второй половине дня дивизия овладела бульваром
Куртдамм, Хафманндамм и Вассерторплац. А мы свой командный пункт разместили на
стыке Коттбуссерштрассе, Адмиралштрассе, Дрезденштрассе. Вместо блестящих,
мраморных московских станций метро мы увидели совсем скромное, не уютное
подземное сооружение, но вполне пригодное для размещения командного пункта
дивизии.
Не теряя времени, командование дивизии, офицеры штаба и
политотдела пошли в части и подразделения, чтобы помочь офицерам рот и
батальонов в организации ведения боя в городе штурмовыми ротами. Я пошел в
1052-й стрелковый полк. С командиром полка Героем Советского Союза
подполковником А. И. Пешковым мы следили за боем 3-го стрелкового батальона. А.
И. Пешков очень хорошо отозвался о бывшем парторге батальона, а теперь
командире батальона лейтенанте Леониде Подгорбунском.
Мы видели, как стрелковые взводы под прикрытием всех
видов огня атакуют подвалы, окна и двери зданий. Шел бой за каждый подвал и
этаж, за каждый дом и квартал. Все с нетерпением ждали появления красного флага
из окна верхнего этажа или на крыше, что значило, здание взято.
Орудия взвода лейтенанта Андрея Кирилюка своим огнем
поддерживали бой стрелковых рот и уже выбили гитлеровцев из трех зданий.
Совместный штурм стрелковых рот, усиленных артиллерией и танками, ведется
успешно.
После очередного разговора по телефону ко мне подошел А.
И. Пешков и доложил, что на командном пункте дивизии идет бой.
— Что? Что? — переспросил я.
Александр Иванович опять повторил, что идет бой на
командном пункте дивизии: оказалось, что телефонная связь прервана, и радистка
приняла это сообщение от радиста Владимира Курина.
— Каких только чудес на войне не бывает!
Продолжайте вести бой здесь, а я пойду в бой за свой командный пункт, —
ответил я Пешкову.
От Вассерторплац до метро я и автоматчики быстро
добежали. Никакой стрельбы не было. При входе в метро у стены стояли [325]
немцы с поднятыми руками. Да, действительно, здесь был бой. Я вошел во
внутреннее помещение метро и увидел, что телефонистки Мария Бережная, Рая
Годун, Дуся Посевина разряжали автоматы, а солдаты выносили убитых фашистов.
— Откуда они взялись? — спросил я.
— Вот из той дыры, — показывая на тоннель с
уходящим железнодорожным полотном во мрак, сказала Мария Бережная.
Подошел лейтенант Владимир Маринов и рассказал:
— Слышу, Мария кричит: «Немцы»! Я вначале подумал,
что она как всегда шутит. Потом смотрю, Маша хватает автомат и бьет в тоннель.
Девчата за автоматы, и мы тоже. На нас вывалилась из подземного проема вот эта
куча. Ну и пошла драка.
— Ай да девчата, молодцы! И чего они телефонистками
сидят, шли бы автоматчиками, — шутили мужчины.
Тяжелыми уличными боями отличался штурм Берлина. В тылу
оставались эсэсовцы и продолжали сопротивляться. На каждой улице в тылу
раздавались винтовочные выстрелы, автоматные очереди и удары фаустпатронов. Мы
назначили отдельные подразделения для очистки тыловых районов.
На улицах Берлина в эти дни происходило небывалое в
истории войн событие. Фашистские дивизии с яростью обреченных оказывали
сопротивление нашим войскам, а у наших солдатских кухонь выстраивались очереди
берлинских жителей. И наш солдат делился с ними своим куском хлеба.
Близился вечер. Полки продвигались вперед. Полоса
наступления увеличивалась. После боя за Герлицкий вокзал пришлось ввести в
первый эшелон дивизии и 1050-й стрелковый полк. Подполковник И. И. Гумеров
организованно ввел полк в бой. 3-й стрелковый батальон майора Михайлова первым
атаковал корпуса газового завода. Орудия огневого взвода Героя Советского Союза
лейтенанта Берестового уничтожили три пулеметные точки. В 9-й стрелковой роте
первым поднялся в атаку солдат Кораблев и с криком «Ура!» бросился вперед.
Солдаты 7-й стрелковой роты Злобин, Кравец, Каськов,
подобравшись вплотную к «фердинанду», забросали его гранатами. Экипаж
«фердинанда» стал спасаться бегством, но был расстрелян из автоматов. Пошли в
ход гранаты. Солдат Петр Евстигнеев ворвался в подвал и автоматным огнем уложил
10 фашистов. К нему на помощь подошло несколько солдат, и они быстро очистили
большой подвальный этаж.
7-я стрелковая рота продолжала штурмовать этажи корпуса.
Петр Евстигнеев подбежал к полуоткрытой комнате, бросил две гранаты и из-за
выступа стены открыл огонь из автомата и вместе со своими добил гитлеровцев.
В бою за газовый завод 1050-й стрелковый полк разгромил
штаб полка «Борке» и захватил его полковое знамя. На древке было прикреплено
много эмблем с благодарностями от различных военных и гражданских организаций. [326]
Сегодня разведчики 230-й стрелковой дивизии полковника
Данилы Кузьмича Шишкова овладели первой на Лейпцигерштрассе станцией
метро — «Лейпцигерштрассе», которая соединяется со станцией на Унтер ден
Линден.
О захвате станции метро «Лейпцигерштрассе» советскими
частями узнал Гитлер. Он принял одно из самых преступных решений: приказал
открыть шлюзы на Шпрее и затопить тоннель, чтобы преградить путь советским
частям.
27 апреля бои были особенно тяжелыми. В многоэтажных
жилых и государственных зданиях бои шли за каждый этаж, за каждую комнату. К
вечеру 1054-й стрелковый полк пересек Линденштрассе южнее Кохштрассе. 1052-й
стрелковый полк овладел громаднейшими зданиями севернее Белле Аллиансеплац и
перекрестком улиц Фридрихштрассе, Хейдеманштрассе. И в этот день в сложных
уличных боях с крупными группами «фаустников» и автоматчиков вновь отличился
3-й стрелковый батальон лейтенанта Леонида Подгорбунского. Комбат проявил
исключительную стойкость и героизм, все время находясь в боевых порядках
стрелковых рот, воодушевляя бойцов на подвиги. 27 апреля 1945 года, во время
ликвидации опорного пункта на улице Фридрихштрассе, Леонид Подгорбунский пал
смертью храбрых.
С этим батальоном взаимодействуют славные артиллеристы.
Орудие старшего сержанта Николая Аверченко все время в боевых порядках
стрелкового батальона. Но вот автоматчики противника, засевшие в доме,
пропустили первую цепь нашей пехоты и пытались выйти в тыл нашему стрелковому
подразделению. Орудие Аверченко следовало за пехотой, на перекрестке улиц оно
было встречено автоматчиками противника. Аверченко, отрезанный от своих, решил
принять бой с большой группой противника. Он приказал одному из автоматчиков
вести огонь по дому, где засели автоматчики противника, а сам с остальным
расчетом перекатил орудие через перекресток и развернул его в начале улицы,
отрезав путь отхода немцам. Оставив наводчика у орудия, с остальным расчетом
ворвался в дом и в рукопашной схватке внутри дома уничтожил 10 и пленил 20
немецких солдат и офицеров. В этой схватке Аверченко был тяжело ранен, но не
оставлял свой боевой расчет до конца дневного боя.
1050-й стрелковый полк провел тяжелый бой в здании
патентного управления, в котором размещался командный пункт командира участка
сектора «Цитадель» подполковника Зейферда, и овладел Белле Аллиансеплац со
станцией метро {174}.
В середине дня командир 1050-го стрелкового полка
подполковник И. И. Гумеров доложил, что по захваченному полком мосту через
канал Ландвер переправились на Белле Аллиансеплац танкисты 1-й гвардейской
танковой армии, которые в боевых [327] порядках полка наступают вместе с ним в направлении
Авхальтского вокзала.
Со стрелковыми ротами 1050-го стрелкового полка шли
артиллерийские разведчики сержанты Анатолий Пугин и Владимир Битунов. Сержант
Владимир Битунов по своей радиостанции доложил майору Престинскому, что
находятся в здании патентного управления. А еще через несколько минут майор
Престинский доложил мне, что здание патентного управления удобно для размещения
командного пункта дивизии. Полковник М. И. Сафонов послал рекогносцировочную
группу, а вечером и мы переместились туда.
Напряженно и уверенно идет штурм центра Берлина, а
вокруг него сегодня замкнулось еще одно огненное кольцо: 2-я танковая армия
1-го Белорусского фронта соединилась с танкистами танковой армии 1-го
Украинского фронта в столице прусских королей — Потсдаме. Мы приступили к
штурму правительственных зданий сектора «Цитадель».
Река Шпрее у острова музеев делает резкий поворот на
север. Полоса наступления 9-го стрелкового корпуса с приближением к центру
Берлина все больше и больше увеличивалась. Впереди группа правительственных
зданий с рейхстагом и имперской канцелярией. Все это являлось центром сектора
«Цитадель».
С целью наращивания удара по гнездам фашистского
руководства, которые оборонялись с отчаянием обреченных, командарм Н. Э.
Берзарин решил направить удар 32-го стрелкового корпуса вдоль Унтер ден Линден
на Бранденбургские ворота и рейхстаг.
Всю ночь на 28 апреля войска армии, выполняя приказ
командарма, производили перегруппировку. 26-й гвардейский стрелковый корпус
принял полосу 32-го стрелкового корпуса и продолжал штурм вдоль северного
берега Шпрее. У Александерплац разгорелся жестокий бой за здание полицейпрезидиума.
32-й стрелковый корпус переправился через Шпрее, большей частью вошел в полосу
9-го стрелкового корпуса и приступил к штурму острова музеев.
Штурм здания гестапо
Утром 28 апреля 1054-й стрелковый полк подошел к
Фридрихштрассе южнее Циммерштрассе. 1052-й стрелковый полк овладел
Хейдеманштрассе и наступал на квартал и здание гестапо. 1050-й стрелковый полк
совместно с танкистами 1-й гвардейской танковой армии полностью овладел
Анхальтским вокзалом.
Военный совет 5-й Ударной армии в донесении Военному
совету 1-го Белорусского фронта написал: «... В результате упорных боев войска
армии продвинулись на отдельных участках [328] вперед и заняли 27
кварталов, в том числе очищены от противника здания Гостипографии и Анхальтский
вокзал» {175}.
Вечером позвонил генерал И. П. Рослый и пожелал успеха в
штурме правительственных зданий: гестапо, министерства авиации и имперской
канцелярии. От имени личного состава дивизии я поблагодарил командира корпуса и
командарма за высокое доверие и заверил, что 301-я справится с выполнением
почетной боевой задачи.
Через некоторое время состоялся телефонный разговор с
генералом Н. Э. Берзариным:
— Я понимаю, — сказал он, — ваша дивизия,
действуя в первом эшелоне армии, значительно «разбилась». И мы планировали
вывести ее во второй эшелон армии на пару дней, дать вам пополнение. Но я вижу,
из данных мне сведений, у вас силы вполне достаточно. Есть дивизии и
«потревожнее». Пополнение получите в ходе боя. Желаю успеха в штурме
правительственных зданий.
Под словом «разбилась» командарм имел в виду
действительно значительные потери в этом тяжелом наступательном бою. В ночь на
29 апреля мы провели перегруппировку и готовились к дневному бою. 1050-й
стрелковый полк передал Анхальтский вокзал частям 8-й гвардейской армии и вышел
к юго-западной части квартала гестапо.
Несмотря на тяжелую обстановку у нас в тылу, полки
дивизии утром 29 апреля повели наступление в секторе «Цитадель». 1054-й
стрелковый полк, усиленный прибывшим пополнением солдат и офицеров, развернулся
фронтом на север и перешел в наступление вдоль Вильгельмштрассе; 1052-й
стрелковый полк совместно с 1050-м стрелковым полком начал штурм квартала
гестапо{176}.
Крепко, значит, били минометный полк полковника Котова и
все артиллеристы под командованием полковника Н. Ф. Казанцева.
По Саарландштрассе вдоль нашей левой границы,
взаимодействуя с 1050-м стрелковым полком, шли в атаку танкисты 11-го
гвардейского танкового корпуса 1-й гвардейской танковой армии.
Перед нами квартал гестапо. Я впервые вижу это поистине
самое страшное гнездо фашизма. Высокий каменный забор, служебные здания,
тюрьма, школа гестапо. Сейчас это не только леденящие душу слова и понятия, но
и сильный опорный пункт. Но ничто не могло спасти гестаповцев. Могучий порыв
стрелковых батальонов сметал все на своем пути. Для усиления штурма
толстостенных правительственных зданий нашей дивизии придали [329]
артиллерийскую батарею 331-го артиллерийского дивизиона Резерва Главного
Командования под командованием майора Константина Ивановича Бадаева. 203-мм
гаубицы выставлены для стрельбы прямой наводкой на Вильгельмштрассе и, ударив
снарядами в толстые стены забора гестапо, сделали пролом.
После неоднократных атак 1-й стрелковый батальон
капитана Давыдова ворвался во двор гестапо. За ним — батальоны Емельянова
и Нурмагомбетова. Начался жесточайший бой.
В это же время с противоположной стороны здания гестапо
вдоль Вильгельмштрассе 1054-й стрелковый полк вел упорный бой за громаднейшие
здания, расположенные южнее Кохштрассе. Подступы к одному из зданий фашисты
простреливали с трех сторон, с нижнего этажа бил пулемет. Командир отделения
Герой Советского Союза сержант М. И. Шкурко решил уничтожить эту огневую точку.
Со своим отделением по-пластунски он подполз к зданию. Первым поднялся в атаку
сержант Иван Гоп. В окно полетели противотанковые гранаты. Бойцы отделения, а
затем [331] и весь батальон майора Перепелицына ворвались в здание
и разгромили фашистов.
Сержант Шкурко со знаменем поднялся в проем окна, но
вражеская пуля его ранила в голову. Шкурко стоял на подоконнике, пока к нему не
подбежали товарищи. Знамя взял коммунист сержант Константин Макарович Горбачев
и понес его.
Всем было очень тяжело в этих уличных боях. Самоходные
орудия 337-го ОСАД в центре Берлина действовали как штурмовые орудия вместе со
стрелковыми ротами. Очень трудно было самоходным установкам. У них открытая
тыльная часть кузова. «Фаустники» и пулеметчики, оставшиеся в тылу, из подвалов
и окон верхних этажей внезапными выстрелами выводили из строя орудийные
расчеты. В 3-й самоходной батарее погибли лейтенант В. Баранов, старший
лейтенант И. Курбатов. Тяжело ранен командир батареи Петр Иванович Лушников. Но
и в этих условиях под прикрытием пулеметов стрелковых рот самоходчики сражались
героически. Прямо на улицах восстанавливали подбитые машины для боя. Ремонтными
бригадами дивизиона руководили бывшие командиры орудий, ветераны боев сержанты
Дмитрий Строганов и Дмитрий Чернозуб. Смертью храбрых во время ремонта орудия
погиб сержант Василий Матрашило, а сержанты Дмитрий Строганов и Дмитрий
Чернозуб были тяжело ранены, но до конца дня не ушли с поля боя.
В труднейших условиях работали связисты. В Берлине
совершил свой подвиг сержант Иосиф Степанович Антипенко. 1052-й стрелковый полк
освобождал дом за домом. Противник два раза повреждал связь, но бесстрашный
сержант Антипенко честно и добросовестно выполнял боевую задачу, рискуя жизнью,
устранил под огнем противника пять прорывов линии и обеспечил бесперебойную
связь командира полка с командирами батальонов. В этом бою сержант Антипенко
был ранен в живот. Превозмогая боль, связист-герой добрался до командира роты и
доложил о выполнении боевой задачи по восстановлению линии связи. Спустя две
минуты он скончался.
Не жалея крови и самой жизни, решительно бились с
фашистской сворой воины дивизии. Вечером коммунист сержант Шумкин с
комсомольцами Некрасовым и Ефимовым водрузили Красное Знамя над зданием
гестапо. В ходе этого тяжелейшего боя полки дивизии продвинулись вперед; 1054-й
пересек Циммерштрассе.
1052-й и 1050-й полки вышли на Альбрехтштрассе, к южной
части квартала министерства авиации. Для охраны здания гестапо мной был
оставлен 3-й стрелковый батальон майора Михайлова. [332]
Штурм здания министерства авиации
Поздно вечером с полковником Д. С. Наруцким мы пошли на
командный пункт 1050-го стрелкового полка, который размещался на углу
Саарландштрассе и Анхальтерштрассе. Необходимо было встретиться с командованием
11-го гвардейского танкового корпуса. В дивизии продолжала оставаться сложная
обстановка для действий приданных 220-й танковой бригады и 92-го тяжелого
танкового полка. Они могли действовать только вдоль Вильгельмштрассе, что привело
к большой плотности. Саарландштрассе тоже входила в полосу 301-й стрелковой
дивизии, на которую вошли соседи танкисты.
По разбитым улицам добрались до 1050-го стрелкового
полка, Я остался у И. И. Гумерова, а Д. С. Наруцкий пошел искать танкистов. Вернувшись,
он рассказал, что командующий бронетанковыми войсками фронта генерал Г. Н. Орел
предложил ему экранировать танки от фаустников.
— Что значит экранировать танки? Я что-то такое не
слыхивал. Может быть, и нам экранирование танков сделать?
— Это, товарищ комдив, когда на борт танка
навешивается дополнительный броневой лист для защиты от комулятивных снарядов
фаустпатрона.
— Что же, пойдем на командный пункт дивизии и будем
готовиться к бою на завтра. [333]
Затем с полковником Д. С. Наруцким и подполковником И.
И. Гумеровым я поднялся на верхний этаж здания, чтобы лучше просмотреть
направление наступления вдоль Саарландштрассе и внутренний двор гестапо.
Мы с болью увидели подбитые и горящие танки на площади
перед Потсдамским вокзалом.
— Да, теперь мне понятна тревога генерала Орла и
других танкистов, — со вздохом проговорил полковник Д. С. Наруцкий.
С болью за тех, кто на последней ступени к победе отдал
свои жизни во имя победы, мы приступили к решению задач предстоящего боя.
Вспоминая бой 29 апреля, бывший командир 11-го танкового
корпуса, ныне маршал бронетанковых войск А. X. Бабаджанян, пишет: «... В 12
часов войска перешли в наступление. 44-я и 45-я гвардейские танковые бригады и
1454-й самоходно-артиллерийский полк 11-го гвардейского танкового корпуса
совместно со стрелковыми дивизиями 5-й Ударной армии пробились к имперской
канцелярии и открыли по ней огонь» {177}.
29 апреля 26-й гвардейский стрелковый корпус завершил
разгром эсэсовцев в опорных пунктах в районе Александерплац. 94-я гвардейская
стрелковая дивизия генерал-майора Гаспаряна в северной части Александерплац
овладела станцией метро, вокзалом и развивала наступление севернее Шпрее. 266-я
стрелковая дивизия генерал-майора С. М. Фомиченко завершила разгром гитлеровцев
в опорном пункте — здании полицейпрезидиума в середине дня, затем с ходу
пошла на штурм еще одного опорного пункта фашистов — городской ратуши. Огнем
пулеметов, автоматов и фаустпатронами встретили фашисты атакующих советских
воинов. В шестичасовом кровавом бою гвардейцы генерала С. М. Фомиченко огнем и
в рукопашном бою разгромили гитлеровцев в подвалах и в каждой комнате. Комсорг
2-го стрелкового батальона 1008-го стрелкового полка младший лейтенант
Константин Громов сбросил фашистский флаг со здания берлинской ратуши и
водрузил победное Красное Знамя. [334]
32-й стрелковый корпус полностью закончил
перегруппировку на западный берег Шпрее и с юга атаковал остров музеев. Остров
образован рекой Шпрее и обводным каналом. 416-я стрелковая дивизия генерала Д.
М. Сызыранова совместно с 295-й стрелковой дивизией генерала А. П. Дорофеева
форсировали обводной канал и приступили к штурму берлинского «бастиона», как
фашисты называли остров музеев.
В упорном тяжелом бою гитлеровцы были разбиты, и
штурмовая группа под командованием старшего лейтенанта Вагаба Османова
водрузила Красное Знамя над дворцом кайзера Вильгельма на острове. 32-й
стрелковый корпус полностью овладел островом музеев, повернул фронт в западном
направлении вдоль Унтер ден Линден и в тяжелых боях занял ряд крупных зданий:
министерство финансов, монетный двор, военный музей.
Часа в два 30 апреля генерал И. П. Рослый передал, что
его решение на боевые действия корпуса утверждено командованием армии и что
получен документ от маршала Г. К. Жукова. «Продолжайте наступать в той полосе,
которую я вам дал. Письменное распоряжение будет».
Штабом армии было получено следующее боевое распоряжение
штаба фронта.
«Командующий фронтом приказал:
С 1.00 30.4.45 года установить новую разгранлинию в Берлине
между 5-й армией и 8-й гвардейской армией: Аллиансеплац, Саарландштрассе,
Беллевюштрассе, Зигесаллее (все для 8-й гвардейской армии исключительно). С
этого же времени 1-ю гвардейскую танковую армию передать во временное
оперативное подчинение командующему 8-й гвардейской армией. Пехоту и танки
армии вывести в свою полосу и в дальнейшем не допускать перемешивания частей» {178}.
На этом боевом распоряжении генерал Берзарин наложил
резолюцию: «Начштаба. — Дать новую границу 9ск». [335]
О выполнении этого приказа командующего фронтом маршал
бронетанковых войск А. X. Бабаджанян в своих воспоминаниях пишет: «В ночь на 30
апреля 11-й гвардейский танковый корпус получил приказ произвести
перегруппировку на юг, в район парка «Генрих V», с задачей нанести удар на
станцию Савиньи. Утром 30 апреля 8-й гвардейский механизированный корпус во
взаимодействии с 39-й и 88-й гвардейскими стрелковыми дивизиями 8-й гвардейской
армии после 30-минутной подготовки перешел в наступление и, преодолевая
исключительно упорное сопротивление противника, к исходу дня ворвался в южную
часть Зоологического сада. 11-му гвардейскому танковому корпусу, который к 9
часам 30 апреля сосредоточился в районе парка «Генрих V», задачу изменили: его
соединения должны были наступать не на станцию Савиньи, а вдоль южного берега
канала Ландвер по Люцовштрассе и совместно с механизированным корпусом овладеть
Зоологическим садом» {179}.
Всю ночь мы активно готовились к предстоящему бою, и
одновременно продолжали уничтожение отдельных групп фашистов, которые
появлялись из подвалов и подземных переходов здания гестапо, пытаясь прорваться
на север.
Наступило 30 апреля. Теперь граница армии стала левой
границей корпуса и нашей дивизии. Утром дивизия вновь поднялась на штурм.
1054-й стрелковый полк во взаимодействии с полком 248-й стрелковой дивизии
атаковал квартал со зданием Госпочтамта, и опять начались бои за каждый дом и
этаж. Разведывательная рота дивизии под командованием старшего лейтенанта В. В.
Бобина первой ворвалась в здание Госпочтамта. Ветеран дивизии, коммунист,
командир отделения старшина Николай Шаров со своим отделением уже бьет
эсэсовцев на первом этаже. Разведчики Н. Даргиян, В. Кулиев, Ф. Бондаренко, Е.
Русов с командиром отделения огнем и штыком пробились на крышу [336]
и водрузили Красное Знамя. И в это время фашистская пуля пробила сердце Николая
Шарова. Командир взвода лейтенант В. Феоктистов с разведчиками бросились на
выстрел, атаковали группу эсэсовцев с директором почтамта и уничтожили их.
1052-й и 1050-й стрелковые полки начали штурм зданий
министерства авиации и дома летчиков. Фашистским летчикам Геринга, принесшим
столько горя во многие страны Европы, пришлось теперь в своем министерстве, на
своей земле расплачиваться за содеянные злодеяния.
В 12 часов на КП дивизии прибыли заместитель
командующего войсками 1-го Белорусского фронта генерал В. Д. Соколовский и
генерал И. П. Рослый. Генерал Соколовский приказал проводить [337]
его на Белле Аллиансеплац. Мы пришли на площадь, где скопилась масса
автотранспорта и другой техники. На Саарландштрассе Соколовский проверил ход
выполнения частями 8-й гвардейской армии приказа командующего фронтом о выходе
в свою полосу. Затем мы вернулись на КП дивизии. Я уточнил с командирами полков
обстановку и доложил генералу Соколовскому.
Бой полки вели тяжелый, особенно в квартале министерства
авиации. Еще четыре часа продолжался штурм стрелковых батальонов на этажах и в
кабинетах Геринга. 1052-й и 1050-й стрелковые полки уже овладели большей частью
квартала и зданием министерства авиации. В схватке при выходе на крышу и на
крыше комсорг 2-го стрелкового батальона 1050-го стрелкового полка лейтенант
Солиджан Алимов и рядовой комсомолец Иван Илларионович Иванов уничтожили более
десятка фашистов и водрузили Красное Знамя.
В 15 часов из штаба корпуса передали, что над рейхстагом
реет Красное Знамя. Эту радостную весть мы сразу же передали в боевые порядки.
Великое радостное сообщение еще больше воодушевило личный состав на героические
подвиги в штурме последних бастионов фашистского логова.
У нас впереди был самый главный объект — имперская
канцелярия.
Хотя фашисты все еще сопротивлялись, на отдельных
участках все чаще немецкие солдаты стали размахивать белым флагом. Выяснилось,
что и к нам просятся вражеские парламентеры. Командир полка подполковник И. И.
Гумеров приказал прекратить огонь и выслал офицера, чтобы привести
парламентеров к нему. Начальник штаба 3-го стрелкового батальона капитан
Япринцев привел парламентеров на КП. Доложили мне. Я с полковником Сафоновым
прошел к И. И. Гумерову, где размещался и мой наблюдательный пункт.
Парламентеры представились:
— Референт Геббельса Вольф Хейнерсдарф.
— Подполковник Зейферд.
С ними были еще два офицера. В короткой беседе
выяснилось, что никаких письменных полномочий парламентеры не имеют. Да и к
тому же Геббельс не склонен идти на безоговорочную капитуляцию, он ведет речь
лишь о перемирии.
О прибытии парламентеров и о характере беседы с ними я
доложил командиру корпуса. Тот приказал мне никуда не уходить и ждать указаний.
Видимо, он сообщил об этом генералу Н. Э. Берзарину. Через полчаса генерал И.
П. Рослый позвонил мне и передал указание генерала Н. Э. Берзарина отправить
парламентеров и возобновить боевые действия. Генерал И. П. Рослый добавил, что
командарм расценивает появление этих парламентеров как провокацию, рассчитанную
на затяжку наших боевых действий.
Я передал парламентерам указание командования: если не
будет [338] отдан приказ войскам о прекращении сопротивления и о
сдаче в плен, то мы возобновим наступление на правительственные кварталы. Перед
уходом полковник Зейферд торжественно передал мне серебряный портсигар, на
котором были изображены «Георгиевский крест» III степени, золотые вензеля,
надписи и даты{180}.
Поскольку командир корпуса приказал отправиться мне на
основной командный пункт и руководить боевыми действиями дивизии, я оставил на
командном пункте 1050-го стрелкового полка своего заместителя полковника В. Е.
Шевцова, начальника политотдела дивизии подполковника П. С. Коломейцева и
офицера штаба дивизии майора Джабиева.
Вечером боевые действия дивизии возобновились. Полки
полностью овладели кварталом со зданием почтамта и министерства авиации. Но в
подвалах и на чердаках появлялись эсэсовцы. Они мешали продвижению стрелковых
батальонов. Я приказал 1052-му стрелковому полку и 337-му ОСАД очистить от них
квартал и здание министерства.
Всю вторую половину дня самоходные орудия вели огонь по
подвальным окнам, превращенным эсэсовцами в доты; стрелковые батальоны в
коридорах и комнатах обезвреживали фашистов. Как мы обнаружили, некоторые из
них были прикованы цепями к стене и пулеметам.
С наступлением темноты большая часть самоходных
установок 337-го отдельного самоходно-артиллерийского дивизиона встала в
проломы северной ограды квартала министерства ВВС и открыла огонь. Вывел к
пролому ограды свое орудие и командир установки лейтенант Алексей Денисюк. За
Лейпцигерштрассе начинался новый квартал. В восточной и западной частях его
стояли многоэтажные здания, а между ними находился дворовый парк. Сквозь едва
зеленевшие ветви, словно через зеленую дымку, просматривалось беловатое здание
с большим хищным орлиным гербом на фасаде. Здание было совсем близко — в
150–200 метрах.
Лейтенант Денисюк подал команды: «Заряжай!». «По зданию
с гербом» огонь! Эхо выстрела слилось с эхом удара снаряда в стальную птицу. Но
в это же время пулеметная очередь эсэсовца застучала по броне орудийной
установки. Лейтенант был тяжело ранен.
Левее нас 35-я гвардейская стрелковая дивизия 8-й
гвардейской армии вела тяжелый бой за Потсдамский вокзал.
Севернее и южнее Шпрее сегодня тоже гремел бой.
Стрелковые корпуса нашей 5-й Ударной армии продолжали штурм центра Берлина. [339]
26-й гвардейский стрелковый корпус вел жестокий бой в
районе главного телеграфа, музея кайзера Фридриха, поликлиники, которые
гитлеровцы превратили в опорные пункты. Северный берег Шпрее весь в дыму и
пожарищах. Штурмовой вал атакующих дивизий устремился в направлении Лертского и
Штетинского вокзалов.
32-й стрелковый корпус победно шел вдоль Унтер ден
Линден. Он завязал бой за здания университета и английского посольства. Впереди
лежал Паризенплац, стояли Бранденбургские ворота, виден был рейхстаг, в
подвалах и на этажах которого гвардейцы генерала В. М. Шатилова вели
ожесточенный бой.
В Берлине гремел последний бой. Шли последние часы
агонии руководителей третьего рейха.
Штурм имперской канцелярии
Ночное затишье. Полки дивизии проводили перегруппировку,
подвозили боеприпасы. Орудия и танки выходили на новые огневые позиции.
Сменялись огневые позиции и орудий большой мощности — тяжелых танков 92-го
тяжелого танкового полка. Теперь они продвинулись по Вильгельмштрассе
настолько, что могут бить прямой наводкой по дворцу канцлера империи.
Уточнили и мы свое решение на боевые действия нашей
дивизии. 1054-му и 1050-му стрелковым полкам было поручено штурмовать имперскую
канцелярию, а 1052-му стрелковому полку полностью очистить от фашистов подвалы
и крыши зданий квартала министерства ВВС. Мы удивлялись, откуда появляется
фашистская нечисть. Тогда никто не знал, что в многоэтажных подземных
помещениях, особенно в гестапо, укрылись тысячи эсэсовцев.
Ночью и утром 1 мая мы готовились к последнему штурму. В
10 часов позвонил генерал И. П. Рослый, поздравил нас с праздником и приказал к
11 часам подготовить последнюю атаку.
Команда поступила. Артиллеристы провели огневой налет.
Батальоны поднялись в атаку. 1054-й стрелковый полк ворвался в квартал со
зданием министерства финансов, а 1050-й стрелковый полк вышел к Фоссштрассе и
на Герман-Герингштрассе к саду имперской канцелярии.
Утренняя атака продолжалась недолго; мы вновь получили
команду на прекращение огня.
Советский комендант Берлина и командующий войсками 5-й
Ударной армии генерал-полковник Н. Э. Берзарин на вопрос корреспондента газеты
«Красная звезда», как войска в бою встречают Первомай, рассказал, что дивизия
генерала С. М. Фомиченко овладела зданием берлинской ратуши; 1050-й стрелковый
полк подполковника И. И. Гумерова и 1054-й стрелковый полк полковника [340]
Н. Н. Радаева подошли вплотную к саду и зданию имперской канцелярии {181}.
В торжественный Первомай Военный совет 5-й Ударной армии
подписал наградной лист на присвоение звания Героя Советского Союза полковнику
Николаю Николаевичу Радаеву.
В дни боев в центре Берлина немало побывало у нас
журналистов. В 1050-й стрелковый полк прибыл корреспондент газеты «Советский
боец» майор А. Бабенко. О пережитом и виденном он рассказал в номере газеты 4
мая 1945 года: «Бойцы офицера Гумерова пробились вплотную к зданию новой
имперской канцелярии...»
Надо отметить, что в те дни имперская канцелярия
именовалась по-разному. Официальное название, которое имелось на плане Берлина,
объект 153 — дворец канцлера империи, но чаще встречалось другое:
рейхсканцелярия или имперская канцелярия, малый рейхстаг.
Но и это еще не все. Оказалось, что часть дворца с
балконом, с которого Гитлер выступал перед немецким народом с объявлением о
начале войны с СССР, называлась старой имперской канцелярией, часть же дворца,
выходившая в сторону Фоссштрассе, называлась новой имперской канцелярией. А.
Бабенко пишет о том, что 1050-й стрелковый полк пробился вплотную к зданию
новой имперской канцелярии Гитлера, т. е. подошел к Фоссштрассе.
В саду у северной части имперской канцелярии находилось
громаднейшее, толстостенное, подземное бетонное сооружение — бункер
фюрера. О бункере никто из нас ничего не знал. Увидели мы его только во время
штурма ночью и при осмотре утром 2 мая.
Есть еще «новый рейхстаг» — это здание Кролль
оперы, находится оно западнее рейхстага в западной части Кенигсплац. После
поджога фашистами здания рейхстага, они разместили свой парламент в здании Кролль
оперы и назвали его «новым рейхстагом».
Это отступление нам необходимо для рассказа о последнем
штурме.
Вечером перед последним штурмом на основном командном
пункте оставался полковник М. И. Сафонов, а я с полковниками Н. Ф. Казанцевым,
Д. С. Наруцким и офицерами передового командного пункта разместились в здании
почтамта на Вильгельмштрассе.
В 17 часов на передовом командном пункте появился офицер
политотдела армии майор И. В. Малышев. Улыбаясь, подошел он ко мне и спросил:
— Владимир Семенович, поговорим?
Я знал, что он имеет в виду под словом «поговорим», и
ответил:
— В имперской канцелярии одни эсэсовцы. И не просто
эсэсовцы, а эсэсовцы охраны Гитлера и дворца имперской канцелярии. [341]
— Давайте, попробуем!
— Тогда идите к заместителю командира 1050-го полка
по политической части майору Леонтьевскому и с ним организуйте выступление.
Над садом и имперской канцелярией поднимался черный
столб дыма.
В 18 часов мощноговорящая установка майора Малышева
заговорила. Обращение к гарнизону имперской канцелярии было слышно и на нашем
передовом командном пункте. Майор предлагал эсэсовцам сложить оружие. Однако со
стороны противника в ответ раздавались лишь отдельные выстрелы. Выстрелом из
фаустпатрона была повреждена мощноговорящая установка. Тогда я приказал
начальнику артиллерии дивизии и командирам полков начать штурм по плану.
1 мая гвардейцы генерала В. М. Шатилова вели жестокий
бой с гитлеровцами в рейхстаге. К вечеру гитлеровцы были разгромлены, и
рейхстаг полностью очищен от фашистской нечисти.
В 18.30 начался последний штурм имперской канцелярии. В
нем участвовали стрелковые полки дивизии при поддержке танкистов,
артиллеристов, особенно большую помощь оказали орудия большой мощности, которые
били в упор по каменным громадам здания.
1054-й стрелковый полк продолжал вести ожесточенный бой
вдоль Вильгельмштрассе, внутри здания министерства финансов и здания на углу
Вильгельмштрассе и Фоссштрассе. Хотя гитлеровцы пытались закрыть выход на
Вильгельмплац и к имперской канцелярии, стрелковые батальоны Г. М. Айрапетяна и
А. Д. Перепелицына, артиллерийская батарея большой мощности рушили все
препятствия на своем ходу. Стрелковая рота Героя Советского Союза П. Ф. Гниды
уже на верхнем этаже здания министерства финансов добивает фашистов.
1050-му стрелковому полку эсэсовцы также пытаются
оказать яростное сопротивление, но и здесь стрелковые батальоны капитанов
Давыдова и Шаповалова уничтожили эсэсовцев, ворвались в сад имперской
канцелярии. Фашисты черной волной бросились в контратаку. Начался последний огневой
и рукопашный бой.
Пулеметная рота 2-го стрелкового батальона, которой
геройски длительное время командовал капитан Петр Андреевич Карибский, огневой
завесой встретила атакующих фашистов. Пулеметной ротой еще с Одера командует
боевой воспитанник роты лейтенант Семен Иванович Важдаев.
Капитан Карибский — он теперь начальник штаба 2-го
стрелкового батальона — видит, как замолк станковый пулемет. А фашистские
цепи подходят все ближе. Бросок, и он у пулемета. С перебитыми ногами, истекая
кровью, у пулемета лежал наводчик сержант Решетников. С большим трудом удалось
разжать пальцы сержанта на рукоятках пулемета. И вот капитан Петр [342]
Карибский уже жмет на спусковой рычаг. Пулемет ударил огненной струей в
атакующих эсэсовцев. Атака была сорвана. Сад имперской канцелярии, казалось,
кипел. Никто не считал, сколько часов идет бой, но все знали, что этот бой в
логове Гитлера — последний бой. Танкам и орудиям не пройти во двор и в сад
имперской канцелярии. Стрелковые роты одни ведут ожесточенный бой с эсэсовцами.
Офицеры и солдаты, понимая обстановку, стремительно идут
на штурм имперской канцелярии. В атакующих цепях стрелковых рот находится и
армейский разведчик Н. А. Гайнулин.
Я доложил генералу И. П. Рослому, что подполковник И. И.
Гумеров ворвался в сад имперской канцелярии и штурмует здание. Иван Павлович
ответил: «Чем скорее овладеете этой чертовой «канцелярией», тем лучше».
Мы слышали, как в районе рейхстага и на Унтер ден Линден
раздавались частые пулеметные и орудийные выстрелы. Там тоже еще шел бой.
В полночь командир полка И. И. Гумеров доложил, что в
саду имперской канцелярии «творится что-то невообразимое». Наши автоматчики
бьют в упор и забрасывают фашистов гранатами, а те лезут напролом. Там все
смешалось. Командиры стрелковых рот капитаны В. Сосновский и А. Зотов из
батальона капитана Давыдова со своими героями уничтожают фашистов. В боевой
цепи штурмующих рот геройски сражается с эсэсовцами молодой заместитель
командира 1-го батальона старший лейтенант Николай Яковлевич Зайцев.
Капитан Шаповалов со своим батальоном сражается у
бассейна. 4-я стрелковая рота под командованием старшего лейтенанта Петра
Косенко и 5-я стрелковая рота капитана Алексея Храмова вплотную подошли к
стенам имперской канцелярии. Разбиваются стены. В проемы окон и дверей летят
противотанковые гранаты.
Первыми врываются в двери канцелярии бойцы взвода
лейтенанта Федорова. Вслед за ними в здание имперской канцелярии ворвались
разведчики 1050-го стрелкового полка под командованием [343]
командира взвода разведки старшины В. М. Цибулевского и помощника командира
взвода разведки старшины К. Л. Четверикова.
В здание вбегают командир роты старший лейтенант П.
Косенко, комсорг батальона, лейтенант Солиджан Алимов и инструктор политотдела
9-го стрелкового корпуса майор Анна Владимировна Никулина. За ними ворвались
взводы 4-й и 5-й стрелковых рот. Уничтожая гитлеровцев, роты П. Косенко и А.
Храмова очищают комнату за комнатой. Слепит глаза едкий дым, но сержант
разведчик Иван Кушнир, лейтенант Федоров, майор Никулина по разбитым лестницам
поднимаются на чердак, а затем на крышу. Майор Никулина укрепляет красное
полотнище на крыше.
У нас на командном пункте тоже событие. Радист сержант
В. Нурин подозвал меня к радиостанции и дал наушники. Было ясно слышно:
«Высылаем своих парламентеров на мост Бисмаркштрассс. Прекращаем военные
действия». Я передал наушники полковнику Сафонову.
Мы посмотрели на часы: было около двух часов 2 мая.
Но бой еще не окончился. Батальон капитана Шаповалова
приближался к громаднейшему доту. Это был бункер фюрера. Никто из нас не знал
тогда, что эта бетонная громадина с пулеметными амбразурами и есть последнее
убежище фашистской своры. Пулеметы С. Важдаева били по амбразурам. Оттуда
отвечали огнем.
В этот момент точно с неба свалилось
орудие-»сорокопятка» сержанта Н. К. Тимощенко. Расчет на руках перетащил орудие
через пролом. Сержант увидел белые вспышки пулеметов врага, развернул орудие и
в упор ударил по амбразурам. Одна за одной потухли белые вспышки. Взвод
лейтенанта Пескова ворвался в черную пасть бетонной громады.
Продолжали бой и батальоны 1054-го стрелкового полка.
Они могучими ударами в рукопашном бою ликвидировали последние очаги
сопротивления. Их поддерживали артиллеристы батареи майора Константина
Ивановича Бадаева. В этом последнем бою отличился командир орудия старшина
Григорий Бочарников, Он первым выкатил орудие по Вильгельмштрассе на
Вильгельмплац и ударил по парадным дверям имперской канцелярии.
Разбили каменный забор на Вильгельмштрассе. Батальон
майора Александра Даниловича Перепелицына ворвался на Фоссштрассе со 2-й
самоходно-артиллерийской батареей капитана Василия Алексеевича Аксенова.
Раненые командиры самоходных орудий И. Шустов, И. Носов, А. Иванов и сам
командир батареи капитан В. А. Аксенов, обливаясь кровью, до последней минуты:
штурма имперской канцелярии поддерживали атакующих воинов 1054-го стрелкового
полка. Их атака соединилась с атакой батальона Шаповалова. Батальон майора Г.
Айрапетяна со 2-м танковым батальоном под командованием майора Виктора Гнедина [344]
(парторг капитан Павел Коновалов) так же вырвались на Вильгельмплац.
Стрелковые роты проникли в старое здание имперской
канцелярии. В коридорах, на лестнице, в комнатах произошли короткие
ожесточенные схватки. Фашисты разбиты. Прикреплен еще один победный красный
флаг — на стене у парадного входа на Вильгельмплац; это сделали сержант
Константин Горбачев и рядовой Федор Константинович Бондарев.
В этом тяжелейшем последнем бою нашим правым соседом
была 248-я стрелковая дивизия генерал-майора Николая Захаровича Галая.
Введенная в бой для развития успеха нашего корпуса, она уже трое суток
беспрерывно штурмовала квартал за кварталом, продвигаясь вперед к
Вильгельмплацу.
С глубокой благодарностью за внимание и добрую память о
боевых действиях дивизии привожу слова Маршала Советского Союза Г. К. Жукова:
«Вечером 1 мая 301-я и 248-я стрелковые дивизии 5-й Ударной армии вели
последний бой за имперскую канцелярию. Схватка на подступах и внутри этого
здания носила особо ожесточенный характер. В составе одной из штурмовых групп
1050-го стрелкового полка предельно смело действовала инструктор политотдела
9-го стрелкового корпуса майор Анна Владимировна Никулина. Вместе с офицерами
М. Давыдовым [345] и Ф. Шаповаловым она водрузила Красное знамя над
имперской канцелярией. После захвата имперской канцелярии ее комендантом был
назначен заместитель командира 301-й стрелковой дивизии полковник В. Е. Шевцов»
{182}.
Пройдут многие годы, и маршал Г. К. Жуков напишет: «5-я
Ударная армия, успешно наступавшая в центре Берлина, хорошо взаимодействовала с
3-й Ударной и 2-й гвардейской танковой армиями, 16-й воздушной армией и другими
частями. Быстрый успех, который был достигнут в сражениях за центр города,
явился следствием умелой организации взаимодействия между всеми наступавшими
армиями» {183}.
Последние дни войны
Рассветное утро 2 мая. Небо над Берлином заволокло
низкими тучами. Пошел мелкий, моросящий дождь.
В 5 часов мы с офицером связи 1050-го стрелкового полка
направились в имперскую канцелярию. Во время этого короткого перехода еще было
слышно, как раздавались отдельные выстрелы в районе зданий гестапо и
министерства авиации, где, как потом выяснилось, все еще огрызались эсэсовцы,
прикованные цепями к стене и пулеметам.
Над садом имперской канцелярии висело облако порохового
дыма. Дышать было трудно. Некоторые деревья горели. На земле валялись трупы
фашистов. Подошел командир 1050-го стрелкового полка подполковник Гумеров и
отрапортовал: «Взята имперская канцелярия — ставка Гитлера».
В восточной части парка Тиргартен в полосе дивизии до
Зигесаллее разведывательная рота уже принимала военнопленных; они складывали
оружие, организованно строились в колонны, их отправляли в тыл дивизии.
При обходе кабинетов и коридоров имперской канцелярии мы
чувствовали едкий пороховой дым и гарь. В парадном зале, или, как его называли,
зале приемов послов и высших воинских чинов, на стене висел громадный герб
Германии — бронзовый орел с фашистской свастикой в когтях.
Я дал указание моему заместителю полковнику В. Е.
Шевцову и командиру 2-го стрелкового батальона капитану Ф. К. Шаповалову снять
герб фашистской Германии в парадном зале и все гербы в имперской канцелярии.
После обхода мы вышли в сад и подошли к бункеру фюрера.
Капитан Шаповалов показал нам штандарт «Адольф Гитлер»,
жезл фельдмаршала Роммеля и карту Берлина, лежавшую на [346] столе
в кабинете фюрера. Я приказал взять все имущество под охрану. В бункер мы не
пошли из-за сильного зловония, чувствовавшегося даже на расстоянии. Недалеко от
бункера, у западного входа, полковник В. Е. Шевцов показал мне трупы Геббельса
и его жены.
2-й стрелковый батальон капитана Ф. К. Шаповалова я
назначил батальоном охраны имперской канцелярии. Комендантом имперской
канцелярии был назначен мой заместитель полковник В. Е. Шевцов.
Утром 2 мая все мы были в приподнятом настроении: над
рейхстагом, имперской канцелярией, Бранденбургскими воротами, берлинской
ратушей развевались красные знамена.
Доложил обстановку генералу И. П. Рослому. Иван Павлович
сказал, что из штаба армии ему передали о том, что командующий зоной обороны
Берлина генерал Вейдлинг со своим штабом сдался в плен. Действительно, что же
оставалось делать генералу Вейдлингу, зажатому с остатками гарнизона со всех
сторон в парке Тиргартен?
Существует несколько версий о времени сдачи в плен
остатков берлинского гарнизона под командованием Вейдлинга. Прав, по-моему,
Маршал Советского Союза В. Д. Соколовский. В статье [347]
«Завершающее сражение» он пишет: «В 6 часов утра 2 мая под угрозой полного
уничтожения остатки гарнизона города сдались в плен» {184}. В числе первых оказались
гестаповцы и летчики Геринга.
Генерал И. П. Рослый пришел к нам часов в 8 утра.
Командир корпуса осмотрел имперскую канцелярию, спустился в бункер. Показал я
Ивану Павловичу и наши трофеи. В это время он еще, конечно, не знал, что будет
командовать сводным полком 1-го Белорусского фронта на Параде Победы в Москве и
что штандарт «Адольф Гитлер» будет брошен к подножию мавзолея В. И. Ленина.
Сейчас он валялся на опаленной земле у ног советского генерала.
Мы вошли в вестибюль старой имперской канцелярии по
бывшему парадному входу со двора. Много раненых лежало на походных койках,
носилках и просто на полу. Проемы окон забаррикадированы. Слабый свет проникал
через верхние окна, освещая черно-зеленую массу раненых.
К нам подошел переводчик и сообщил:
— Офицеры спрашивают, что с ними будет?
— Передайте, что сжигать их, как это делали
фашисты, мы не собираемся. Они будут жить и работать для новой Германии. [348]
В воздух над койками полетели костыли, головные уборы,
раздался крик радости. После окончания осмотра имперской канцелярии генерал И.
П. Рослый уехал.
В это время мне доложили, что из подвалов зданий гестапо
и министерства авиации выходят с белыми флагами эсэсовцы. Я с группой офицеров
штаба направился в квартал министерства авиации. Командир полка А. И. Пешков
доложил, что комендантом здания министерства авиации он назначил Героя
Советского Союза майора В. А. Емельянова. Во дворе министерства строились
военнопленные. Штаб полка принимал пленных. Уже была организована охрана
квартала.
Затем мы направились в квартал гестапо. Здесь
командовали майор Дмитрий Курчевский и командир батальона майор Михайлов. Уже
около 2 тыс. гитлеровцев были построены в колонны, а из дверей подземных этажей
появлялись все новые и новые с поднятыми руками.
Вместе с майором Курчевским мы спустились в подземелье.
— Что ты нам покажешь?
— Идемте, увидите, — улыбаясь, отвечал он.
И увидели: три этажа с большим числом благоустроенных
помещений.
«Ну и ну! — раздавались восклицания. — Да,
здесь не только две, а все пять тысяч спрятать можно». [349]
Подошел с докладом начальник штаба батальона капитан
Петр Япринцев:
— Позвонили из штаба дивизии и просили передать
вам, что командарм скоро приедет в имперскую канцелярию.
Вышли на Вильгельмштрассе. Темные громадины разбитых
зданий смотрели на нас черными оконными проемами. На улице у баррикад и
заграждений стояли наши танки и орудия. По мостовой, усыпанной битым кирпичом,
камнями и фашистскими трупами, спокойным уверенным шагом двигались советские
воины. Севернее Вильгельмплац, по Вильгельмштрассе до Унтер ден Линден стояли
наши танки и автотранспорт.
В районе рейхстага и Бранденбургских ворот не слышно
было не только артиллерийских, но и ружейных выстрелов. В эту же победную ночь
416-я стрелковая дивизия под командованием генерала Д. М. Сызыранова разгромила
здесь противостоящего противника, и к утру 2 мая 2-й стрелковый батальон под
командованием капитана X. Гюльнамедова из 1373-го стрелкового полка первым вырвался
на Паризенплац. Старший сержант И. Андреев и сержант Н. Бережной водрузили
Красное Знамя над Бранденбургскими воротами{185}. Сержант Волик из 1040-го
стрелкового полка (командир полковник И. С. Козлов) 295-й стрелковой дивизии
одновременно с группой воинов 416-й стрелковой дивизии также поднял Красное
Знамя над Бранденбургскими воротами.
Фашисты, окруженные в парке Тиргартен со всех сторон,
начали выбрасывать белые флаги и сдаваться в плен. Из подземелий рейхстага, так
же как из подземелья гестапо, выходили и сдавались в плен сотни гитлеровцев.
В имперскую канцелярию прибыли члены Военного совета 5-й
Ударной армии во главе с генералом Н. Э. Берзариным. Я доложил командарму о
проведенном бое и организации охраны.
Капитан Ф. К. Шаповалов принес и показал членам Военного
совета трофеи из имперской канцелярии: штандарт «Адольф Гитлер», жезл Роммеля и
карту Гитлера. Командарм подтвердил наше решение: жезл и штандарт сдать как
трофейное имущество по описи. Карту Гитлера передали члену Военного совета
армии генералу Федору Ефимовичу Бокову.
Мы пошли в здание новой имперской канцелярии. При входе
в парадный зал увидели, что заместитель командира батальона по политической
части капитан Осипов, парторг полка майор Телегин с группой бойцов снимают
фашистский герб Германии. Генерал Берзарин дал указание полковнику Шевцову
снять всех этих «хищников». [351]
Утром 3 мая мы были в имперской канцелярии и встречали
Маршала Советского Союза Г. К. Жукова. Члены Военного совета 5-й Ударной армии
показывали имперскую канцелярию Г. К. Жукову, члену Военного совета фронта
генералу К. Ф. Телегину и сопровождающим их лицам. Через парадный вход Жуков
прошел в летний сад имперской канцелярии. В летнем пальто и фуражке он выглядел
очень молодо, радостью искрились его голубые глаза.
Второй раз мне приходилось докладывать ему. Рапорт мой
маршал слушал внимательно. А затем протянул мне руку и с улыбкой спросил:
— Где же Гитлер?
— Труп Геббельса нашли, а Гитлер еще не обнаружен.
— Постарайтесь найти, товарищ командир
дивизии, — проговорил маршал и начал осматривать сад, бункер фюрера и
здания имперской канцелярии.
Член Военного совета генерал Боков был уже «полным
знатоком» ставки Гитлера и в деталях рассказывал о штурме имперской канцелярии,
показал штандарт Гитлера и его карту.
Впоследствии Маршал Советского Союза Г. К. Жуков
написал: «Каждый шаг, каждый кусок земли, каждый камень здесь яснее всяких слов
говорили, что на подступах к имперской канцелярии и к рейхстагу, в самих этих
зданиях борьба шла не на жизнь, а на смерть» {186}. [352]
На рассвете 4 мая я еще раз проверил стрелковые
батальоны перед уходом их на Парад Победы советских войск берлинского
гарнизона.
— Все хорошо, — доложил полковник Н. Н.
Радаев, — только одна забота: бойцы-то всю ночь не спали. Говорят, не
могут спать, на сердце тревожнее, чем перед боем. Ведь на какой парад идем!!!
И вот мы на Паризенплац у Бранденбургских ворот. На
площади стройные ротные колонны. Команда «Смирно!», и на площадь выехал
принимающий парад начальник гарнизона советских войск в Берлине комендант
Берлина Герой Советского Союза командующий 5-й Ударной армией генерал-полковник
Николай Эрастович Берзарин.
Все стихло. И в тишине поверженной фашистской столицы
раздался громкий голос командарма, голос приветствия и здравицы в честь
победоносных Вооруженных Сил нашей Родины, [354] в честь великого
советского народа, в честь Коммунистической партии великого Ленина.
Мгновение тишины... и вновь раскатистое «Ура!!!» На
небольшой трибуне и около нее на мостовой стояли командиры дивизий, корпусов,
журналисты, писатели, поэты. Парад начался.
Под боевыми знаменами, чеканя шаг на площади у
рейхстага, затаив дыхание, с радостью и гордостью проходят победные батальоны.
Молодым офицером до войны мне пришлось участвовать в
парадах на широкой площади у парка в Харькове, на широком Крещатике под
каштанами в Киеве, на Красной площади в родной Москве. То было на родной земле.
А здесь, на чужой земле, среди развалин Берлина у дымящегося рейхстага участие
в параде было событием особого значения.
6 мая мы передали имперскую канцелярию под
непосредственную охрану штаба армии и всей дивизией вышли в парк Трептов. Здесь
приводили себя в порядок, проводили боевые смотры частей, вручали
правительственные награды. 7 мая генерал-лейтенант И. П. Рослый провел смотр и
парад частей дивизии на стадионе в парке Трептов. Стрелковые роты уже не боевыми
атакующими цепями, а стройными победными колоннами проходили по зеленому полю
спортивной площадки. [355]
После строевого смотра мы провели траурный митинг на
дивизионном кладбище, здесь же в парке Трептов простились с боевыми друзьями,
которые погибли при штурме Берлина.
Опустел стадион в парке Трептов. В группе зданий в
западной части парка размещался теперь командный пункт дивизии недалеко от того
командного пункта, с которого мы 24 апреля руководили боем при штурме кольцевой
железной дороги — городского обвода Берлина.
За героизм, проявленный в Берлинском сражении, по
представлению командования полков и дивизии 21 воин был удостоен звания Героя
Советского Союза, пяти воинам были вручены Ордена Славы трех степеней.
Говорят участники последнего боя
С целью полноты освещения штурма Берлина мне хочется
привести воспоминания его участников.
Командир 2-го стрелкового батальона 1050-го стрелкового
полка, командир батальона охраны имперской канцелярии капитан Ф. К. Шаповалов
пишет: «Штурмовые группы, преодолевая сопротивление гитлеровцев, метр за метром
продвигались к зданию имперской канцелярии. Стремительно перебегая от одного [356]
укрытия к другому, бросая гранаты и стреляя на ходу, вели своих бойцов на
решающий штурм командиры взводов: младший лейтенант Антонов, лейтенанты
Федоров, Трубачев, старшие лейтенанты Песков и Косенко...
Особенно жаркий бой разгорелся у круглого бетонного
бассейна, расположенного против одной из дверей в здание имперской канцелярии
со стороны сада. Наш натиск усиливался. В проблесках разрывов мин, снарядов и
гранат, то вырисовываясь в пламени огня, то утопая в темени ночи, бросалась на
врага горстка храбрецов 4-й роты. Среди них мелькала кожанка, традиционная
боевая форма нашего комиссара, старшего инструктора политотдела 9-го Краснознаменного
корпуса майора Анны Владимировны Никулиной. Она с группой бойцов пошла на штурм
логова Гитлера. Рядом с ней, прикрывая ее огнем, бежал во весь свой богатырский
рост комсорг батальона Алимов.
Началось трудное сражение за каждую комнату рейхсканцелярии.
Во главе штурмовой группы одной из первых ворвалась в здание дворца Гитлера
майор Никулина. Поднявшись с боевыми соратниками по разбитым маршам лестничной
клетки на третий этаж, а затем на чердак, Анна Владимировна прикрепила куском
телефонного провода алое знамя к зданию канцелярии Гитлера. Наземная часть
резиденции была уже в наших руках. Теперь [357] предстояла более
сложная задача — ворваться в подземные апартаменты фюрера» {187}.
Командир 9-го стрелкового корпуса генерал И. П. Рослый
рассказывает: «1 мая Красные знамена вспыхнули над государственным почтамтом и
министерством финансов. Затем комсомолец рядовой Николай Некрасов водрузил алое
знамя над зданием гестапо, а Солиджан Алимов — над министерством авиации.
И все это — после ожесточенных схваток в подвалах, на этажах и чердаках.
К утру 2 мая части корпуса заняли имперскую канцелярию,
здания министерства пропаганды и министерства иностранных дел...
Трудно представить все чувства, с которыми мы спускались
в так называемый фюрер-бункер — последнюю ставку Гитлера. Залы
рейхсканцелярии завалены бумагами, коробками с фашистскими орденами, которые
никому больше не нужны. Вместе с членом Военного совета армии генералом Ф.
Боковым и командиром дивизии В. Антоновым нас осторожно проводят по скользким
лестницам вниз, в колодезную темень, мимо бесчисленных дверей, [358]
похожих на плиты могильных склепов. Гарь, отвратительная духота, стекло битых
бутылок...
А я. прислушиваюсь к шагам майора Ф. Шаповалова и
проникаюсь еще большей гордостью за наших солдат, сержантов и офицеров. Еще час
назад Шаповалов руководил последним штурмом, а теперь — начальник охраны
фюрер-бункер... В лучах яркого полуденного солнца было особенно радостно видеть
Красное знамя, развевавшееся над имперской канцелярией... Но, наверное, и
сейчас немногие знают, что Красное знамя над главной резиденцией Гитлера
водрузила отважная женщина, инструктор политотдела корпуса майор Анна
Владимировна Никулина» {188}.
Член Военного совета 5-й Ударной армии генерал-лейтенант
Ф. Е. Боков рассказывает: «Вечером 1 мая полки 301-й дивизии в огневом
взаимодействии с 248-й дивизией начали штурм имперской канцелярии. Ее гарнизон
состоял из отборных фашистов, фанатично преданных фюреру. Гитлеровцы
оборонялись яростно. Условия боя были крайне сложными и требовали от советских
воинов не только мужества, но и быстрой ориентировки в незнакомом помещении,
мгновенной реакции и меткого огня. Все эти качества показали бойцы 1050-го
стрелкового полка, возглавлявшегося подполковником И. И. Гумеровым, и 1054-го
полка во главе с командиром полковником Н. Н. Радаевым.
В ночь на 2 мая алое знамя на крыше имперской канцелярии
водрузила отважный инструктор политотдела 9-го стрелкового корпуса майор Анна
Владимировна Никулина, действовавшая в составе штурмовой группы офицеров Ф.
Шаповалова и М. Давыдова{189}. Военный совет армии наградил
ее орденом Красного Знамени. По приказанию командира 301-й дивизии В. С.
Антонова воины этой же штурмовой группы под руководством парторга батальона
капитана Н. Е. Егоренкова сняли над главным входом рейхсканцелярии громадного
металлического орла — символ гитлеровской Германии. Этот орел ныне лежит
среди поверженных фашистских знамен в зале Победы Центрального музея
Вооруженных Сил» {190}.
Бывший помощник командира взвода разведки 1050-го
стрелкового полка, а ныне заслуженный шахтер Донбасса старшина Константин
Лукьянович Четвериков прислал мне недавно письмо, где вспоминает: «Вечером 1
мая мы полностью подготовились к атаке здания имперской канцелярии. Недалеко от
угла каменного забора на Фоссштрассе артиллерией был проделан проход. Подали
команду «Вперед!!!», и мы рванули... Влетели в пролом. Впереди не то сад, не то
парк, а фашисты на наш взвод разведки идут в атаку. Ну и началось..., бились
разведчики отчаянно. [359]
Фашисты были здоровенные, в черных мундирах. Но мы с
ними расправились... Подошли к какому-то бетонному чану (бассейну) и здесь
провели бой. Тут уже подошли стрелки. Из угла слева из дота фюрер-бункер бил
пулемет. Он многих у нас положил. Но, не то 45-мм орудие, не то противотанковое
ружье уничтожило фашистский пулемет. Мы тогда рванулись к зданию имперской
канцелярии. Все бились. Все хотели первыми ворваться в кабинет Гитлера. Разбили
завалы в окнах и дверях. Бросились внутрь здания. И тут начался бой с
эсэсовцами. Я со своими товарищами-разведчиками пробрался по лестницам на крышу
здания имперской канцелярии. Здесь пришлось схватиться с фашистами..., многих
уложили, а некоторые сами бросались с крыши вниз на мостовую. На одном из
выступов со штырем офицеры с солдатами прикрепляли Красное знамя. Тут и я со
своими разведчиками к другому выступу на крыше имперской канцелярии прикрепил
свой взводный флаг».
Дважды и трижды орденоносными стали полки дивизии,
получившие почетное наименование «Берлинских». Орденоносной закончила свой
боевой путь 301-я ордена Суворова 2-й степени стрелковая дивизия.
В горниле войны советские воины совершили свой
беспримерный боевой подвиг. О массовом героизме солдат и офицеров 301-й
стрелковой дивизии я рассказал в своей книге. [360]
Послесловие
Есть древнее воинское изречение: «Истина обнажена на
поле боя». Для моего поколения участников Великой Отечественной войны эта
истина складывалась из множества больших и малых событий, объединяемых широким
понятием «бой».
Пограничная застава и два стрелковых батальона
отдельного мотострелкового полка, которым я командовал, утром 22 июня 1941 года
вступили в первый бой с фашистскими захватчиками на государственной границе
западнее Каунаса. 2 мая 1945 года 301-я стрелковая дивизия, победоносно
прошедшая с боями от предгорий Северного Кавказа до Берлина, завершила свой
боевой путь взятием имперской канцелярии — ставки Гитлера.
Когда над социалистической Родиной нависла смертельная
опасность и весь народ поднялся под знаменем Ленина, под водительством
Коммунистической партии на священную войну, у нас не было более почетной и
благородной миссии, чем быть воином Красной Армии. Мы эту миссию с честью
выполнили.
Каждый бой 301-й стрелковой дивизии имел свои
особенности. Ее действия были самыми разнообразными.
В боях за освобождение Донбасса, например, действуя на
направлении главного удара 5-й Ударной армии, дивизия получила значительное
усиление танками и артиллерией, и нам надо было решать задачи организации
взаимодействия всех родов войск при выполнении боевой задачи дивизии.
Постоянное взаимодействие всех родов войск было для нас законом поля боя.
Прорыв, стремительность наступления с охватами и
обходами отдельных групп противника были хорошо освоены стрелковыми батальонами
и полками. Поэтому они всегда добивались глубокого проникновения в оборону
врага.
Бои шли непрерывно и днем, и ночью.
В боях за освобождение Макеевки и Сталино (Донецк) мы
увидели, что штурмовые действия в крупных населенных пунктах могут успешно
вести не только специально созданные отряды, но и все стрелковые роты и
батальоны. В последующих боях за освобождение городов и сел мы так и наступали.
Таранным ударом совместно с другими дивизиями 5-й
Ударной армии мы прорвали «Восточный вал» гитлеровцев. На никопольском [361]
плацдарме были очень тяжелые бои. И мы действовали методом прорыва укрепленных
полос и районов, последовательным уничтожением противника на каждом рубеже с
последующим продвижением в глубь обороны противника.
Форсирование крупных водных преград было без
преувеличения сложнейшей задачей. Наличные штатные переправочные средства не
обеспечивали форсирование. Выручал нас не раз построенный с помощью местного населения
«лодочный флот». Наступление дивизии с форсированием водных преград стало
основным содержанием боевых действий в наступлении. Захват и удержание
плацдармов научили нас организации и ведению жесткой обороны.
Высокие темпы наступления были особенностью боевых
действий дивизии. 20–25 километров в сутки! Перемещались в основном ночью.
Пехота была поистине «царицей полей», а
артиллерия — «богом войны». Плотность артиллерии на километр фронта
прорыва в ходе Берлинского сражения достигала 200 орудий. Двойной огневой вал
при поддержке авиацией сделали нас могучей, всесокрушающей силой.
Возросшее мастерство командного состава позволяло
осуществить прорыв долговременной обороны противника, а удачное взаимодействие
с танкистами обеспечивало стремительное движение вперед.
В ходе наступления 301-й стрелковой дивизии пришлось
отражать многочисленные контратаки противника. В этих боях побеждали стойкость,
мужество, мастерство. Только при обороне захваченного плацдарма на Одере в
дивизии родилось 6 Героев Советского Союза.
В Берлинском сражении что ни день, то новый бой.
Многодневный прорыв глубоко эшелонированных полос и обводов противника,
отражение мощных контратак, особенно 18-й моторизованной дивизии СС и полный ее
разгром, форсирование Шпрее и бой на плацдарме в парках Трептов и Плентервальд,
штурм центра Берлина, в том числе правительственных зданий, — все это
составляло основное содержание боевых действий дивизии.
Я преклоняюсь перед героическим подвигом советского
солдата — солдата, который отстоял свободу и независимость Страны Советов,
избавил человечество от гитлеровского фашизма. [362]
Приложение. Герои
Советского Союза 301-й стрелковой Донецкой ордена Суворова 2-й степени дивизии
9-го Краснознаменного стрелкового корпуса 5-й Ударной армии
За героизм при форсировании Днестра
севернее города Бендеры
ЩЕРБАК Анатолий Николаевич, солдат, стрелок 2-й
стрелковой роты 1050-го стрелкового полка
За героизм при прорыве магнушевского
плацдарма южнее Варшавы
АНТОНОВ Владимир Семенович, полковник, командир 301-й
стрелковой дивизии
БАЗДЫРЕВ Николай Дмитриевич, сержант, пулеметчик 1-го
стрелкового батальона 1054-го стрелкового полка
БОГОМОЛОВ Александр Федорович, капитан, командир 3-го
стрелкового батальона 1050-го стрелкового полка
ВОРОШИЛОВ Геннадий Николаевич, сержант, командир
пулеметного расчета 1052-го стрелкового полка
ГОЛОВИН Василий Степанович, капитан, заместитель по
политической части командира 2-го стрелкового батальона 1052-го стрелкового
полка (посмертно)
ДОРОШ Юрий Панкратович, сержант, командир стрелкового
отделения 1052-го стрелкового полка
ЕМЕЛЬЯНОВ Василий Александрович, капитан, командир 2-го
стрелкового батальона 1052-го стрелкового полка
ИВАНОВ Иван Тихонович, сержант, наводчик орудия 1050-го
стрелкового полка
КАЗАРЯН Ашхарбек Саркисович, сержант, помощник командира
стрелкового взвода 1-й стрелковой роты 1054-го стрелкового полка
КУЗНЕЦОВ Виктор Петрович, старший сержант, командир
стрелкового отделения 1052-го стрелкового полка
КОВАЛЕВСКИЙ Павел Самуилович, капитан, командир
артиллерийского дивизиона 823-го артиллерийского полка (посмертно) [363]
КУСТОВ Иван Ильич, капитан, командир стрелковой роты
1052-го стрелкового полка
КОРОЛЕВ Герасим Григорьевич, лейтенант, командир
стрелкового взвода 1052-го стрелкового полка
МАРКЕЛОВ Николай Степанович, солдат, наводчик
противотанкового ружья 2-го стрелкового батальона 1050-го стрелкового полка
НУРМАГОМБЕТОВ Сагадат Кожехметович, капитан, командир
пулеметной роты 1052-го стрелкового полка
ОБЕРЕМЧЕНКО Николай Васильевич, капитан, командир
стрелковой роты 1052-го стрелкового полка
ПЛОХИХ Иван Николаевич, сержант, наводчик орудия 1050-го
стрелкового полка
ПЕШКОВ Александр Иванович, подполковник, командир
1052-го стрелкового полка
ПРИХОДЬКО Иван Прокофьевич, старшина, командир орудия
1052-го стрелкового полка
ТЫШКЕВИЧ Василий Антонович, капитан, командир стрелковой
роты 1052-го стрелкового полка
ШКОПЕНКО Владимир Ефимович, солдат, стрелок 6-й
стрелковой роты 1052-го стрелкового полка
За героизм в боях на одерском плацдарме
БЕРЕСТОВОЙ Василий Степанович, лейтенант, командир
огневого взвода 823-го артиллерийского полка
БАРКОВ Николай Федорович, старший лейтенант, командир
огневого взвода 1050-го стрелкового полка
ДРОБАХА Анатолий Иванович, старшина, командир орудия
823-го артиллерийского полка
ОПАЛЕВ Александр Алексеевич, солдат, стрелок 7-й
стрелковой роты 1052-го стрелкового полка
УГНАЧЕВ Федор Антонович, старшина, командир стрелкового
отделения 1052-го стрелкового полка
ЧИЯНЕВ Петр Александрович, старшина, командир орудия
823-го артиллерийского полка
За героизм в боях в Берлинском сражении
АБАКАРОВ Кади Абакарович, старшина, командир стрелкового
отделения 1054-го стрелкового полка
АВАКЯН Грант Арсентьевич, лейтенант, комсорг 1-го
стрелкового батальона 1054-го стрелкового полка
АВЕРЧЕНКО Николай Иванович, старший сержант, командир
орудия 823-го артиллерийского полка
АНТИПЕНКО Иосиф Степанович, сержант, телефонист 1052-го
стрелкового полка (посмертно)
БАШМАНОВ Иван Андреевич, капитан, командир
артиллерийской батареи 1052-го стрелкового полка [364]
БОЧАРНИКОВ Георгий Алексеевич, старшина, командир орудия
823-го артиллерийского полка
ГНИДА Петр Федорович, старший лейтенант, командир
стрелковой роты 1054-го стрелкового полка
ДЕМЕТРИШВИЛИ Иван Гаврилович, капитан, командир
стрелковой роты 1054-го стрелкового полка (посмертно)
ЗАЙЦЕВ Иван Степанович, сержант, командир стрелкового
отделения 1050-го стрелкового полка (посмертно)
КИРИЛЮК Андрей Никитович, лейтенант, командир огневого
взвода 823-го артиллерийского полка
КОСТЮЧЕНКО Петр Андреевич, майор, командир 1-го
стрелкового батальона 1052-го стрелкового полка (посмертно)
КУЗНЕЦОВ Николай Леонтьевич, капитан, командир
стрелкового батальона 1052-го стрелкового полка (посмертно)
ПОЛЮСУК Натан Михайлович, капитан, заместитель по
политической части командира 3-го стрелкового батальона 1054-го стрелкового
полка (посмертно)
ПОДГОРБУНСКИЙ Леонид Яковлевич, лейтенант, парторг 3-го
стрелкового батальона 1052-го стрелкового полка (посмертно)
РАДАЕВ Николай Николаевич, подполковник, командир
1054-го стрелкового полка
СКРЯБИН Василий Александрович, сержант, командир
отделения противотанковых ружей 1054-го стрелкового полка
ФЕДОРИН Дмитрий Корнеевич, старший сержант, помощник
командира стрелкового взвода 1052-го стрелкового полка
ЦИЦАРКИН Александр Николаевич, старший лейтенант,
командир 4-й стрелковой роты 1052-го стрелкового полка (посмертно)
ЦУЦКЕРИДЗЕ Константин Захарович, майор, заместитель
командира по политической части 823-го артиллерийского полка (посмертно)
ШКУРКО Макар Иванович, сержант, наводчик
противотанкового ружья 2-го стрелкового батальона 1054-го стрелкового полка
(посмертно)
ЯКОВЛЕВ Евстрафий Григорьевич, старший лейтенант,
командир стрелковой роты 1054-го стрелкового полка (посмертно)
Кавалеры орденов Славы трех степеней
ДЕРЕВЯНКО Андрей Леонтьевич, старший сержант, командир
орудия 823-го артиллерийского полка
НОСИЧ Василий Николаевич, старшина, командир орудия
823-го артиллерийского полка
РУМЯНЦЕВ Иван Дмитриевич, старшина, командир орудия
823-го артиллерийского полка
ТКАЧЕНКО Владимир Андреевич, старшина, командир орудия
823-го артиллерийского полка
ШАКУНОВ Михаил Ильич, старшина, командир отделения
разведки 823-го артиллерийского полка [365]
Именной указатель
Абакаров К. А. 278, 281, 363
Абакумов Г. 31, 319
Абакумов 135
Абросимов 131
Авашга Г. А. 43, 199, 259, 276, 311, 363
Аванесов К. 35, 48
Аверченко Н. И. 238, 270, 317, 320, 326, 363
Авдошин 210
Агеев В. Н. 42, 47
Аджанов 35
Азарьян 244
Айрапетян Г. М. 206, 207, 210, 226, 227, 245, 267, 268,
274, 311, 341, 344
Акопян 289
Акатышев К. И. 199
Аксенов В. А. 178, 202, 210, 213, 288, 319, 343
Александров 289
Алимов С. 199, 244, 259, 337, 343, 346, 357
Анашкин М. Б. 120
Ангелина П. Н. 191
Андреев И. 349
Андреев 211
Анисимов Н. И. 8
Аннимидзе 116
Антипенко И. С. 331, 335, 363
Антипов В. А. 62
Антонеску 156
Антонов 356
Арсентьев П. Н. 209, 210
Артамонова Н. 49, 134, 137
Архипкин 93
Бабаджанян А. X. 333, 335
Бабаев Т. 314
Бабенко А. 340
Бабин 282
Бавкун Ф. А. 57
Бадаев К. И. 329, 343
Баздырев Н. Д. 129, 207, 210, 239, 245, 258, 362
Баканов А. Д. 320
Баранов В. 331
Баринов А. Б. 264
Баринов 321
Барков Н. Ф. 167, 235, 236, 239, 241, 251, 258, 363
Батурин 164
Бахтин А. Н. 151
Башманов И. А. 117, 289, 363
Белов Н. Т. 163
Белов 47
Белопахов В. С. 272
Белоусов 165, 203
Бельский А. И. 156
Беляев 238
Белянин П. 129
Бережная М. 325
Бережной Н. 349
Берестовой В. С. 222, 236, 238, 241, 244, 246, 258, 325,
363
Берзарин Н. Э. 1, 144, 175, 176, 177, 179, 186, 189,
190, 193– 195, 197, 198, 219, 229, 240, 249, 254, 261, 264, 265, 266, 269, 287,
293, 296, 306, 306, 308, 320, 323, 327, 328, 335, 337, 339, 349, 352, 354
Беус 154
Бирюзов С. С. 1, 11, 14, 80–82, 94, 99–101, 104, 144,
159
Бирюков А. Н. 153, 199, 247
Битунов В. 235, 238, 327
Благинин 247, 282
Благодатов А. В. 121, 135, 136, 148, 160, 161
Бобин В. В. 335
Бовта В. А. 314
Богданов С. И. 265
Богомолов А. Ф. 214, 215, 217, 218, 222, 236, 242, 244,
246, 258, 362
Богомолов Н. А. 88
Бойцов М. П. 145, 167, 208, 211
Боков Ф. Е. 2, 178, 179, 186, 189, 229, 327, 349, 351,
357, 358
Болисова Д. 134
Болонюк 165 [366]
Большаков 241
Бондарев Ф. К. 129, 164, 210, 344
Боровко А. Т. 46, 135, 226, 241, 309
Бородаев А. С. 129, 145, 165
Бочарников Г. А. 268, 319, 321, 343, 364
Бочаров А. И. 41
Бочков Ф. Ф. 56, 145, 150, 164, 166
Брейде А. Н. 121, 137
Броневский С. С. 53
Бугаев М. Ф. 284
Булак Н. И. 16
Булатов Н. 83
Бураков В. 312
Бурдоль 178, 209
Буреев 211
Буренко 58
Буяров 214
Быков В. 47
Быков П. И. 28, 33, 47, 57
Быкодоров 236
Важдаев С. И. 341, 343
Васиев 164
Василевский А. М. 1, 32, 69, 79, 82, 102
Васильев Н. В. 87
Васильченко Н. 33
Васин 93
Варфоломеев И. И. 179, 249, 252, 264
Ведынский 165
Вейдлинг Г. 272, 287, 292, 297, 302, 346
Величко 154
Вендер 151, 152
Вернарский С. 31
Веробьян С. Г. 9, 46, 88, 89
Верхолович П. М. 121
Виленский Ф. М. 199, 240
Виноградов 131
Вишневский Вс. 287
Вишневский М. А. 288, 297
Власов 128
Волков 47
Волик 349
Волошин А. М. 15
Воробьев 103
Ворошилов Г. Н. 202, 205, 222, 258, 362
Воронов В. 48
Вялушкин В. И. 56, 74, 118, 163, 165
Гагаринский Г. Д. 28
Гаген Н. А. 120, 142, 144
Гайнулин Н. А. 193, 342
Галай Н. З. 125, 267, 277, 294, 307, 312, 344
Галдин С. 4, 6
Гальдер Ф. 4
Гаргуля 239
Гаспарян И. Г. 302, 333
Гвоздев К. Л. 199, 238, 244
Геббельс 337, 338, 346
Герасименко В. Ф. 14, 95
Герасимов 312
Геринг 336, 337
Гитлер А. 13, 68, 69, 80, 97, 99, 101, 107, 293, 302,
304, 326, 327, 334, 337, 340, 341, 345–347, 349, 351, 354–359
Гладких В. С. 49
Глинка Д. Б. 91, 92
Глушков Н. И. 145, 160, 164, 165
Гнедин В. А. 282, 344
Гнида П. Ф. 268, 274, 311, 317, 341, 364
Гнусов Н. 6
Головин 116
Годун Р. 325
Головин В. Н. 41, 42
Головин В. С. 199, 221, 223, 258, 362
Голосной И. 21, 37, 46
Голубев 24
Гончарук В. А. 31, 33
Гончарук И. С. 283, 284
Гоп И. А. 329, 334
Горбатов А. В. 263, 323
Горбачев К. М. 312, 331, 344
Горбунков 164, 166
Горький А. М. 44
Григорьев Н. Г. 54, 88, 163, 274
Гришко В. К. 88, 163
Гранков 93
Гречко А. А. 1
Гречкосеев М. Ф. 98
Гриценко В. Я. 62
Гришина-Федотова Е. 49
Громов К. 333
Грылев А. Н. 101, 111, 122
Гужов И. Я. 22, 55, 145, 199, 215, 238, 240, 259, 285
Гумеров И. И. 174, 176, 209, 213, 218, 219, 242, 243,
245, 276, 283, 288, 294, 296, 297, 301, 307, 325, 326, 332, 333, 337, 339, 342,
345, 358
Гун Г. 8
Гундорина А. С. 100, 101
Гусаров Н. Г. 245
Гусейнов Г. М. 29, 32
Гэйвин 261, 262
Гюльнамедов X. 349
Давыдов М. В. 199, 259, 318, 329, 341, 344, 358
Данилидзе 127
Данилов 116
Дворядкин А. 239
Дементьев Н. 23, 47 [367]
Деметришвили И. Г. 164, 268, 274, 277, 364
Денисов С. 48
Денисюк А. Л. 48, 105, 165, 166, 168, 178, 210, 212, 338
Деревянко А. Л. 222, 245, 247, 364
Джабиев 338
Джилмагомбетов 203
Джумбаев А. 31, 39, 51
Диденко 108
Дмитриев В. А. 164, 192, 214
Додоношвили Н. Г. 100
Дорофеев А. П. 125, 334
Дорофеев 103
Дорош Ю. П. 132, 201, 202, 203, 205, 211, 258, 362
Дробаха А. И. 236, 238, 239, 241, 244, 258, 363
Дроббо 168
Дробышев Н. В. 10
Дрозденко 131
Дроздов А. Д. 144
Дубченко П. Е. 75, 218
Евдаров 31
Евстигнеев П. 325
Еганов 239
Егоренков Н. Е. 312, 358
Егоров 131
Елисеев Н. С. 72
Емельянов В. А. 145, 151, 153, 167, 202, 206, 208, 210,
211, 215, 218, 221, 238, 248, 258, 267, 270, 274, 296, 300, 308, 329, 348, 362
Епанешников А. П. 9, 20, 22, 23, 43, 46, 52, 55, 63, 64,
74, 79, 89, 103, 130, 153, 158, 162, 167–169, 174, 175 219
Ефимов Б. 331, 336
Жарехин 150
Жариков 208
Жарков 297
Жгенти А. 238
Жданов В. И. 142
Железняк Н. П. 259
Желтов А. С. 120, 144
Жеребин Д. С. 161, 260
Жерновой 160, 165
Жук И. И. 210, 319
Жуков Г. К. 1, 2, 101, 180–182, 185, 194– 197, 220, 230,
240, 246, 249, 261–264, 266, 302, 303, 313, 320, 323, 334, 344, 351
Заволокин А. П. 62
Задорожный 214
Зажарило 157
Зайцев И. С. 280, 283, 364
Зайцев Н. Я. 304, 342
Залусский 36, 201
Запорожец А. И. 28, 31
Захаров Г. Ф. 13
Зверев В. 291
Зейферд 326, 337, 338
Зима Н. 95, 259
Зимин М. В. 6
Зинин Ф. А. 46, 54
Злобин 325
Зозулин 48
Зотов А. 311, 342
Зуб В. Е. 37
Зыкунов 93
Иванов И. И. 337
Иванов И. Т. 32, 33, 62, 211, 222, 236, 239, 244, 258,
260, 318, 362
Иванов 289
Игнатов И. Г. 220, 221, 243, 277
Ипакаев 321
Исаков М. 39
Ишин В. А. 126, 145, 150, 164–166, 168, 202, 210, 245,
260, 268, 274
Йодль 99
Кадильников А. П. 23
Казаков Г. П. 313, 319, 321
Казаков М. Н. 56
Казакова Н. Г. 36, 246
Казанцев Н. Ф. 128, 146, 150, 164, 173, 205, 214,
217–220, 223, 235, 243, 246, 268, 279, 283, 287, 288, 293, 297, 309, 328, 340
Казарян А. С. 49, 206, 208, 226, 258, 260, 362
Калинин М. М. 304, 313, 321
Калинков 239
Калиновский 149
Кара П. 169
Караван П. 40, 259
Карасев В. 164
Кардашов В. 191
Карибский П. А. 48, 114, 115, 131, 133, 159, 237, 341
Каротич Н. 100
Каськов 325
Катков Ф. Г. 142
Кашмин 245
Кизилов А. В. 259
Кирилюк А. Н. 222, 238, 244, 270, 317, 320, 324, 364
Кириченко Н. Я. 69
Киров С. М. 44
Киселев Я. И. 35
Китаев И. С. 47
Кичук 106
Клаус 168
Клочков 150 [368]
Клычков Г. И. 284
Кобанов В. Г. 282
Коберидзе Г. Б. 6
Коблов 135
Ковалевский П. С. 165, 206, 208, 218, 222, 258, 362
Коваленко И. Л. 199
Коваленко П. 33
Ковалев 47
Коваль П. Д. 268, 278
Кожевников В. 323
Козин Н. 245, 248
Козина В. 246, 248
Козлитин Н. А. 199, 245, 268
Козлов 116
Козлов И. С. 349
Козловский 93
Козловский 151
Колесников Н. 36
Колесников П. М. 42
Колесов С. Е. 135, 145, 165
Коломеец И. А. 42, 56, 58
Коломейцев П. С. 146, 338
Колосов А. Н. 36
Коляда И. 211
Конев И. С. 1, 7, 11, 181, 252
Коновалов М. Д. 282
Коновалов П. 344
Конозобко В. 217, 233
Коробейников 203
Королев Г. Г. 202, 206, 210, 218, 238, 248, 258, 363
Корольков И. 129
Коротков Г. И. 2
Косенко П. И. 179, 209, 221, 250, 266, 269
Косенко П. 342, 356
Косов В. С. 72
Косов 289
Костин П. П. 23, 31
Костриков П. М. 24, 60
Костылев Н. Д. 48
Костюченко П. А. 270, 271, 274, 281, 364
Котиков П. 39
Котляр В. И. 72
Котов Б. В. 192, 214, 266, 288, 317, 328
Котов Н. П. 310
Кошелев Н. 28
Кошкин А. С. 8–10, 22, 26, 37, 40, 52, 53, 59, 62, 63,
110, 132, 133, 146
Кощеев Е. Е. 178
Кравец 325
Кравцов И. К. 136, 142
Красников А. П. 62
Краснопевцев С. А. 85
Круглов 165
Крузе А. Я. 120
Кудагельдииов 244
Кузнецов В. И. 323
Кузнецов В. П. 207, 211, 216, 258, 362
Кузнецов Н. Л. 270, 282, 291, 292, 296, 364
Кузнецов 165
Кузменко Н. 115, 239
Кулибабенко В. А. 143, 154, 158, 173
Кульчий С. И. 157, 158, 167, 242, 304
Кумов 106
Купин 149
Кураксин 116
Курбатов И. 331
Курдюков 268, 318
Курин В. 42, 153, 157, 227, 291, 293, 294, 301, 312,
324, 345
Курков С. 251
Курчевский Д. 348
Кустов И. И. 118, 202, 210, 213, 238, 248, 258, 363
Кучерявенко П. И. 52, 54, 77
Кушнир И. П. 62, 167, 343
Кущев А. М. 179, 186, 189, 194, 229, 233, 234, 265
Лавринович С. Ф. 49
Лавричев 51
Лазарев Г. 178
Лебедев Е. 48, 56
Лебедь В. А. 192
Левитан 157
Левченко 289
Лелека А. Д. 45
Ленин В. И. 8, 59, 347, 356, 361
Ленский 241, 243
Леонтьевский В. Д. 199, 280, 341
Лепехов И. П. 48
Ливазо 160, 165
Литягин Н. К. 77
Лихоглядова М. 44, 70
Логунов 215
Ломакин А. Н. 35
Лохматин 214
Лушников П. И. 178, 202, 208, 224, 331
Лысенко 134
Лысов В. Л. 90, 96
Любивый И. 23, 33, 58
Мадатов М. В. 199
Маджуга Ф. А. 164
Макаров В. Г. 164
Макаров М. 31
Макаров П. 48
Максименко 62
Малахин 135
Малинин А. 208
Малинин М. С. 185, 260
Малиновский Р. Я. 1, 60, 122, 141, 151
Малыгин ИЗ [369]
Малый Л. М. 31
Малышев И. В. 250, 340, 342
Мамчур Н. И. 55, 90
Манштейн Э. 13, 15
Маринбеков 164
Маринов В. 57, 325
Маркелов Н. С. 208, 214, 222, 258, 363
Мартынов 284
Марчинковский 135
Мартьянов 222, 238, 247
Матвеенко 312
Матрашило В. 331
Матросов А. 280
Меллентин Ф. 252
Мельников 58
Михайленко 154
Михайлов 280, 325, 331, 348
Мицул Ф. И. 9, 10, 14, 20, 23, 35, 43, 46, 50, 53, 64,
71, 76, 83, 219
Моголашвили 23
Молодший В. Г. 199
Моносов Ю. 48
Мотовичев Л. Я. 28
Мурзин Н. П. 10, 19, 20, 24, 37, 40, 59, 64, 74, 76, 90,
103, 106, 107, 110, 111, 219
Мусич И. 237
Мусич (младший) 237
Мясников И. А. 264, 282, 288, 301, 309
Мячников П. 28
Нагорных И. Т. 77, 112, 293
Назаренко Ф. 115
Найденов Н. 48
Найденышев А. А. 49
Наруцкий Д. С. 264, 271, 273, 276, 278, 283, 287, 288,
291, 299, 300, 301, 307, 314, 317, 332, 333, 340
Насонов И. И. 164
Наумов 77
Неборак А. А. 3
Невелько 103
Некрасов Н. 331, 336, 357
Неменко 116
Немчик 165
Никитина Е. Ф. 2
Никулина А. В. 343, 344, 356, 358
Новиков 154
Носич В. Н. 245, 364
Носов И. И. 210, 343
Нурмагомбетов С. К. 23, 47, 153, 202, 222, 223, 238,
258, 260, 292, 296, 308, 313, 321, 329, 363
Оберемченко Н. В. 58, 157, 206, 211, 216, 221, 258, 279,
311, 318, 363
Оверченко Ф. А. 41
Огрязкин В. И. 23, 28
Ожеренков А. С. 28, 30, 47
Олейников А. А. 129, 133, 214
Оленин Н. 8
Оленин П. 8
Омельченко 110
Онищенко М. И. 124, 129, 164, 210
Опалев А. А. 239, 242, 258, 363
Орел Г. Н. 332, 333
Осипов И. Ф. 246, 346, 349
Османов В. 334
Остовцев 210
Павленко В. П. 46
Палецкис Ю. 5
Панов Ф. 233
Паротькин И. В. 2
Пархоменко 93
Пастухов 154
Патратиев П. И. 161, 199, 240
Паулюс 7
Пашков А. Н. 198, 227
Пащенко Д. 106, 312
Пеньков 199
Перепелицын А. Д. 134, 145, 158, 159, 178, 202, 210,
227, 245, 259, 268, 274, 276, 308, 312, 331, 341, 343
Перхорович Ф. И. 225
Перчук С. Е. 95
Песков 222, 238, 247, 248
Песков 311, 343, 356
Песоцкий М. И. 164
Петренко В. В. 150, 164
Петренко Н. Т. 16, 18, 19, 24, 38, 40, 45, 46, 50, 58,
85
Петров А. 55, 131
Пешков А. И. 145, 153, 213, 218, 219, 223, 240, 244,
258, 283, 296, 300, 301, 312, 324, 348, 363
Пилипенко 318
Писарев А. В. 53
Плиев И. А. 119, 124
Плохих И. Н. 214, 218, 222, 363
Погью Ф. С. 261
Подгорбунский Л. Я. 199, 259, 270, 296, 312, 324, 326,
364
Пожарский М. Д. 46
Покрышкин А. И. 92
Поламарчук Н. В. 199, 224
Полежаев И. Г. 297
Полторакин Н. А. 110
Полюсук Н. М. 199, 274, 279, 280, 281, 284, 364
Пономаренко В. 9, 175
Пономарев В. 164, 210
Попков П. Н. 151, 199, 238, 240
Посевина Е. 325
Постель 168
Постников Е. П. 85
Постников 153
Похлебаев Г. Г. 210, 213, 215, 218, [370]
Престинский М. А. 29, 41, 48, 74, 93, 105, 106, 224,
289, 327
Приходько И. П. 207, 209, 211, 245, 258, 363
Прихожий А. И. 24, 31, 33
Проэктор Д. М. 13, 97, 101, 304
Пугин А. 235, 238, 327
Пушкин Е. Г. 122
Радаев Н. Н. 49, 58, 93, 112, 115, 116, 118, 128, 133,
145, 150, 155, 158, 160, 162–168, 174, 177, 206, 207, 209, 213, 216, 219, 227,
242, 243, 268, 274, 276, 277, 279, 284, 294, 296, 301, 340, 354, 358, 364
Радзиевский А. И. 231, 265
Рак П. Г. 2
Раух 287
Ревин Ф. М. 34, 41, 56, 103, 105
Речкалов Г. А. 92
Решетников 341
Робенко 238
Рокоссовский К. К. 150
Ролев 164
Романюк В. Н. 6
Роммель 345, 349
Рослый И. П. 3, 5, 16, 18, 25, 29, 30, 32, 46, 62, 63,
65, 70, 71, 77, 80, 84, 92, 95, 100, 104, 107– 109, 120, 122, 126, 127, 142,
144, 152, 177, 178, 179, 181, 190, 191, 194, 196, 205, 209, 217, 220, 233, 234,
235, 240, 243, 249, 266, 268, 273, 277, 284, 286, 293, 294, 296, 298, 300, 301,
305, 306, 307, 308, 313, 323, 328, 334, 336, 337–339, 342, 346, 348, 355, 357
Ростопшин А. В. 22, 57
Румянцев И. Д. 129, 165, 222, 236, 289, 364
Русов 296
Рыжиков И. П. 79
Рыжкин 131
Рыжков Е. 115
Рыжков Н. 127
Савицкий 105
Савчук П. И. 42
Садыков 37, 38, 42
Саламатин 154
Саломатин Г. Л. 87, 88, 147, 148, 205, 212
Самойленко П. И. 164, 312
Самсонов А. М. 2
Самсонов П. А. 49
Самылов Г. 212
Сапленков И. К. 212
Сафаров А. А. 39, 52, 58
Сафонов М. И. 9, 14, 17, 24, 42, 45, 54, 55, 62, 75, 77,
86–89, 100, ИЗ, 158, 161, 171, 220, 222, 223, 226, 234, 235, 242, 267, 268,
279, 283, 284, 287, 293, 294, 296, 298, 300, 302, 306, 314, 327, 337, 340, 343
Свердлов Я. 8
Селицкая В. 36, 114
Семенов Н. Д. 47
Сеничкин И. Ф. 129, 131, 164, 199, 245, 247
Сергеев Н. В. 36, 42, 85, 91, 92
Серегин М. П. 302
Сикаченко 165
Символоков В. Н. 3, 89
Сименда И. С. 62, 106
Скарга 116
Скатаев 115
Скачков С. В. 212
Скоморохов И. Г. 72
Скрипниченко Е. 166
Скирдоняк 164
Скрябин В. А. 278, 279, 282, 364
Слепнев 203
Слепуха Г. И. 28
Смирнов В. А. 34
Смирнов 128
Смирнов 114
Смирнов 211
Смирнова В. 246
Снечкус А. Ю. 5
Собко А. 29, 104, 105, 128, 130
Соколов В. П. 197, 198, 262, 272, 302, 313
Соколовский В. Д. 263, 268, 323, 336, 346
Соколовский М. И. 125
Сологубов 117
Соломахин И. 52
Солопченко Н. В. 57
Сосновский В. 311, 342
Сотников В. 164, 209, 222, 236, 239, 246
Спирин 165
Сталин И. В. 180, 261
Старостин М. Д. 42, 56
Старчиков Г. 312
Степанов 31
Стоян 38
Страшко Н. 236
Стрельников 103
Стрельченко И. 62
Строганов Д. 43, 56, 114, 128, 130, 331
Строевский 62
Струков 81
Суворов 319
Судец В. А. 144, 149, 173
Сухой А. А. 28
Сухомлинов 284
Сущеев 47
Сызыранов Д. М. 125, 301, 334, 349
Сысоевы 93 [371]
Тарасов С. П. 6, 7
Телегин К. Ф. 185, 198, 260, 327, 351
Телегин 349
Телькин 238
Теплаков Г. 115
Терехов Н. М. 58
Терещенко С. Ф. 28
Тимофеев 154
Тимошенко С. К. 1, 63
Тимощенко Н. К. 169, 343
Тимченко М. 33
Типпельскирх К. 109, 226
Титов 165
Тихомиров А. 127, 128
Тишенко 153
Тищенко 105
Ткаченко В. А. 129, 165, 222, 245, 364
Толбухин Ф. И. 1, 15, 18, 60, 65, 69, 79, 82, 84, 141,
144, 147, 151, 159, 175
Топовенко 160
Трифонов 289
Трубачев 105, 106
Трубачев 356
Трунов Ф. А. 47
Тулин 296
Тульцев А. Г. 54
Тупикин 128
Турбин 238, 240, 245, 247, 288, 317
Турсункулов 296
Туркина Г. 49
Тушев В. Н. 21, 22, 42, 63, 74, 100, 145, 202
Тышкевич В. А. 157, 202, 206, 207, 210, 218, 221, 238,
245, 248, 258, 270, 363
Тяжаев 106
Угначев Ф. А. 239, 240, 243, 258, 363
Удовенко М. 171
Уманцев 51
Федоренко Г. 160, 165, 246, 248
Федорин Д. К. 270, 271, 292, 296, 312, 321, 364
Федоров Н. В. 199, 240
Федоров С. К. 46, 91
Федоров 244, 342, 356
Федотов П. В. 53
Феоктистов В. 336
Ферзенков 58
Фоменко Л. С. 36
Фомиченко С. М. 198, 300, 301, 313, 314, 333, 339
Фридрих 339
Фросенюк А. 102
Фрунзе М. В. 3, 17, 26, 36, 72, 85, 36, 149
Фурса А. Т. 307, 312
Харченко П. А. 23, 55
Хачатурян С. 43
Хейнерсдарф В. 337
Холакумов 135
Храмов А. 244, 342, 347
Хрюкин Т. Т. 84
Цаюк П. С. 53, 55
Цветаев В. Д. 1, 13, 17, 20, 29, 36, 83, 84, 92
Церковский 165
Цибулевский В. М. 343
Цинев Г. К. 132
Цирдава А. Г. 100
Цицаркин А. Н. 270, 274, 281, 289, 364
Цуцкеридзе К. З. 199, 259, 297, 364
Цыганков Г. 199, 240, 241, 311
Чалый А. И. 46
Чебанюк 135
Червоный 58
Черинов В. В. 318, 319, 321
Черкасов Н. Г. 48, 128, 163
Черненко 165
Черниченко С. Я. 30, 44, 47
Чернозуб Д. 31, 56, 115, 129, 165, 331
Чернозубенко 165
Черчилль У. 191, 261
Чесноков Н. Ф. 56, 72, 91, 95, 96
Четвериков К. Л. 62, 124, 135, 343, 358
Четвертной А. П. 88, 146
Чечнев А. С. 28, 46
Чиппури 58
Чиянев П. А. 238, 240, 245, 247, 248, 251, 258, 317, 363
Чугунов А. Ф. 35, 41
Чудненко П. С. 199
Чуйков В. И. 133, 268, 323
Чурилов 154
Шабанов Н. 55, 56
Шакунов М. И. 129, 222, 364
Шаповалов Ф. К. 209, 214, 218, 236, 238, 242, 244, 246,
301, 308, 341. 342, 344, 345, 349, 355, 357, 358
Шаров Н. 336
Шарохин М. 144
Шарторижский 98
Шатилов В. М. 339, 341
Шварц Н. Л. 41
Швыгин И. 125
Шевцов В. Е. 174, 222, 226, 283, 294, 338, 345
Шереметьев Ф. П. 58
Шернер 103
Шерстобитов М. В. 229, 259, 260 [372]
Шиблев И. Т. 31, 60
Шикин Е. И. 32, 70, 111, 179, 190
Широкий 242
Шишков Д. К. 307, 308, 315, 324, 326
Шкодунович Н. Н. 120, 142
Шкоков И. И. 29, 164, 178, 212, 222. 289, 291
Шкопенко В. Е. 132, 208, 210, 214, 222, 258, 363
Шкурко М. И. 312, 331, 364
Шлемин И. Т. 156
Шостацкий Г. Н. 215, 231
Шпаков В. Ф. 129, 238, 248
Штофф В. 357
Шумкин 331, 336
Шурупов А. Г. 24, 53, 64, 91, 96, 100, 103, 109, 112,
116, 119, 125, 127, 131, 145, 155, 157, 219
Шустов И. 343
Щеглов 105, 244
Щербак А. Н. 127, 129, 131, 362
Щербаков Н. А. 55, 56
Эйзенхауэр Д. 261, 262
Энгельс Ф. 51
Юсупов Р. 166
Юшук И. И. 283
Ягубов А. 8
Яковенко 154
Яковлев Е. Г. 42, 56, 244, 268, 276, 277, 280, 364
Япринцев П. 337, 349
Яровой Ф. Л. 87, 146, 163, 165, 177, 214, 225, 226
Яшин 155
Примечания
{1} «Военно-исторический
журнал», 1959, № 7; см. также Ф. Гальдер.
Военный дневник, т. 3, кн. 1-я. М., 1971, стр. 38.
{2} «Правда», 1
января 1942 г.
{3} Архив МО СССР, ф.
386, оп. 8599, д. 93, лл. 5–7.
{4} В своем докладе о
25-летии освобождения Калинина и области Маршал Советского Союза И. С. Конев
назвал эту дивизию и ее командира в числе особо отличившихся. —
«Калининская правда», 9 декабря 1966 г.
{5} И. С. Конев. Записки командующего фронтом.
М., 1972, стр. 147.
{6} С. С. Бирюков. Когда гремели пушки. М.,
1962, стр. 168.
{7} Д. М. Проэктор. Агрессия и катастрофа. М.,
1972, стр. 547.
{8} См. С. С. Бирюзов. Когда гремели пушки, стр.
169.
{9} Там же, стр. 179.
{10} В 1968 году по
случаю 25-летия освобождения Донбасса от фашистских захватчиков комсомольцы
870-й школы Москвы и городской комитет комсомола Донецка попросили меня
провести поход по боевому пути 301-й стрелковой дивизии в Донбассе. Я, конечно,
охотно согласился. Когда мы прибыли на эту высоту, то увидели, что там все еще
зияют воронки от разрывов авиационных бомб. Пионеры собрали на месте ПКП
осколки для своих музеев.
{11} Архив МО СССР, ф.
1052сп, оп. 496440, д. 1, лл. 1–5; ф. 1050сп, оп. 496439, д. 1, лл. 1–10; ф.
1054сп, оп. 496442, д. 1, лл. 1–5.
{12} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 484195, д. 1, лл. 1–10.
{13} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 492514, д. 1, л. 1.
{14} Архив МО СССР, ф.
1054сп, оп. 496442, д. 1, л. 5.
{15} Разгром 6-й
немецкой армии на реке Миус Верховный Главнокомандующий 2 сентября в разговоре
по телефону с представителем Ставки на Южном фронте Маршалом Советского Союза
А. М. Василевским назвал «крупным успехом войск Южного фронта» (А. М. Василевский. Дело всей жизни. М.,
1974, стр. 342).
{16} В дни
празднования 30-летия освобождения Донбасса «Рабочая газета» (орган ЦК КПУ) 8
сентября 1973 г. в статье «Седьмой салют Родины» писала: «На оперативных картах
сорок третьего года боевые действия Южного фронта изображались стрелой от
Миус-фронта через Макеевку, Донецк и дальше на запад. Наконечник этой стрелы и
представляла тогда 301-я стрелковая дивизия».
{17} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 484195, д. 2, лл. 1–3.
{18} Архив МО СССР, ф.
1050сп, оп. 496439, д. 1, лл. 1–10.
{19} Архив МО СССР, ф.
1054сп, рп. 496442, д. 1, лл. 1–10.
{20} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 484195, д. 1, лл. 1–10.
{21} Там же, л. 2.
{22} Архив МО СССР, ф.
1052сп, оп. 496441, д. 1, лл. 5–10.
{23} Там же, ф.
1054сп. оп. 490442, д. 1, лл. 1–10.
{24} Архив МО СССР, ф.
1050сп, оп. 496439, д. 1, лл. 5–15.
{25} Архив МО СССР, ф.
445, оп. 685968, д. 1, лл. 136–140.
{26} Там же, ф. 301сд,
оп. 484195, д. 1, лл. 1–10.
{27} По представлению
Военного совета 5-й Ударной армии этой бригаде за заслуги в освобождении
Макеевки было присвоено звание гвардейской.
{28} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 484195, д. 1, лл. 1–10.
{29} При штурме
Макеевки немало советских воинов пали смертью храбрых. Благодарные жители
города соорудили памятник и на нем высекли имена павших героев. Одна из улиц
Макеевки носит имя участника штурма майора Мицулы Федора Исаевича.
{30} Архив МО СССР, ф.
1052сп, оп. 496440, д. 1, лл. 1–10.
{31} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 492514, д. 1, л. 3.
{32} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 484195, д. 1, лл. 8–10.
{33} Там же, ф.
1052сп, оп. 496441, д. 1, лл. 10–15.
{34} Архив МО СССР, ф.
1050сп, оп. 496439, д. 1, лл. 1–3.
{35} Там же, лл. 3–5.
{36} Там же, ф. 445,
оп. 685968, д. 1, лл. 136–140.
{37} Там же, ф. 333,
оп. 4885, д. 124. л. 23.
{38} «Твои
освободители, Донбасс». Донецк, 1973, стр. 355.
{39} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 484195, д. 1, лл. 1–10; оп. 214859, д. 6, лл. 8–10.
{40} Личный состав
партизанского отряда целиком был зачислен в 1054-й полк. Это уже второй
партизанский отряд, с которым мне пришлось встретиться. Позже я узнал, что на
территории Донбасса существовало немало отрядов народных мстителей.
{41} Архив МО СССР, ф.
236, оп. 315337, д. 1, л. 149.
{42} А. М. Василевский. Дело всей жизни. М.,
1974, стр. 348.
{43} Там же, стр. 344.
{44} После войны
жители соорудили памятник на братской могиле воинов нашей дивизии, павших в бою
за освобождение Любимовки (Архив МО СССР, ф. 301сд, оп. 492514, д. 1, л. 7).
{45} С донскими
казаками — ветеранами 12-й дивизии я в давней дружбе. С бывшими сержантами
Иваном Георгиевичем Скомороховым и Владимиром Ивановичем Котляром мы после
войны приезжали в Гуляйполе и рассказывали жителям о боях за город. Бывшие
сержанты теперь доктора наук.
{46} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 492514, д. 1, л. 8.
{47} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 492514, д. 1, л. 10.
{48} Вскоре из штаба
тыла армии прибыл полковник Иван Тимофеевич Нагорных. Он был большим знатоком
своего дела и до конца войны успешно руководил тылом дивизии.
{49} Архив МО СССР, ф.
301 сд, оп. 492514, д. 1, л. 10.
{50} А. М. Василевский. Дело всей жизни, стр.
346.
{51} С. С. Бирюзов. Когда гремели пушки. М.,
1962, стр. 204–205.
{52} А. М. Василевский. Дело всей жизни, стр.
350.
{53} С. С, Бирюзов. Когда гремели пушки, стр.
208.
{54} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 492514, д. 1, л. 25.
{55} Там же, оп,
484195, д. 1, лл. 8–10.
{56} С. С. Бирюзов. Когда гремели пушки, стр.
225.
{57} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 492514, д. 1, л. 30.
{58} Д. М. Проэктор. Агрессия и катастрофа. М.,
1972, стр. 550.
{59} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 484195, д. 1, лл. 8–10.
{60} «Совершенно
секретно! Только для командования! Документы и материалы», стр. 530.
{61} С. С. Бирюзов. Когда гремели пушки, стр.
237.
{62} С. С. Бирюзов. Когда гремели пушки, стр.
238.
{63} Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления.
М., 1969, стр. 518–523.
{64} Д. М. Проэктор. Агрессия и катастрофа,
стр. 576.
{65} А. Н. Грылев. Днепр — Карпаты —
Крым. М., 1970, стр. 21.
{66} Архив МО СССР, ф.
132А, оп. 2642, д. 36, л. 3.
{67} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 492514, д. 1, л. 57.
{68} К. Типпельскирх. История второй мировой
войны. М., 1956, стр. 355.
{69} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 492514, д. 1, л. 58.
{70} Там же.
{71} А. Н. Грылев. Днепр — Карпаты —
Крым, стр. 177.
{72} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 492514, д. 1, л. 58.
{73} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 492514, д. 1, лл. 59–60.
{74} Там же, л. 61.
{75} Архив МО СССР, ф.
132А, оп. 2642, д. 36, лл. 52–53.
{76} Там же, ф. 301сд,
оп. 492514, д. 1, л. 60.
{77} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 492514, д. 1, л. 5.
{78} «Красная звезда»,
10 апреля 1969 г.
{79} А. Н. Грылев. Днепр — Карпаты —
Крым, стр. 191.
{80} Д. М. Проэктор. Агрессия и катастрофа. М., 1972, стр. 587–588; W. Warlimont. Im
Hauptquartier der deutschen Wehrmacht 1930–1945. Frankfurt a/M., 1962, S. 424.
{81} «Военно-исторический
журнал», 1964, № 8, стр. 4.
{82} Архив МО СССР, ф.
301 сд, оп. 492514, д. 1, л. 92.
{83} «Военно-исторический
журнал», 1964, № 8, стр. 4.
{84} Архив МО СССР, ф.
243, оп. 20371, д. 2, лл. 15–16.
{85} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 492514, д. 1, л. 96.
{86} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 139082, д. 1, лл. 184–185; оп. 208241, д. 1, л. 72.
{87} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 492514, д. 1, л. 97.
{88} Там же.
{89} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 492514, д. 1, л. 99.
{90} М. Сафонов. Ночной бой 301-й стрелковой
дивизии под Кишиневом. — «Военно-исторический журнал», 1964, № 8.
{91} М. Удовенко. Бой в «котле». —
«Вечерний Кишинев», 21 августа 1969 г.
{92} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, л. 5.
{93} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, л. 5.
{94} Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления.
М., 1969, стр. 585.
{95} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, л. 5.
{96} Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления, стр.
588–589.
{97} Операция получила
наименование Варшавско-Познаньской, позднее ее переименовали в Висло-Одерскую.
{98} Господский двор.
{99} Фольварк.
{100} ЛАБР —
легкая артиллерийская бригада, ЛАП — легкий артиллерийский полк,
МАП — минометный артиллерийский полк, ГМП — гвардейский минометный
полк, ШАК — штурмовой авиационный корпус, ИАК — истребительный
авиационный корпус.
{101} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, лл. 169–170.
{102} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, л. 171.
{103} АМП —
армейский минометный полк, ИПТАП — истребительный противотанковый
артиллерийский полк, ШИСБр — штурмовая инженерно-саперная бригада.
{104} МБр —
минометная бригада, ГАБр — гаубичная артиллерийская бригада, ОТБр —
отдельная танковая бригада, ОТТП — отдельный тяжелый танковый полк,
ОТСАП — отдельный тяжелый самоходно-артиллерийский полк, ОТП —
отдельный танковый полк (тральщиков).
{105} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, л. 174.
{106} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, л., 143.
{107} В. Кардашов. Рокоссовский. М., 1972, стр.
406.
{108} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, лл. 15, 17, 181.
{109} Там же, л. 6.
{110} Там же, л. 10.
{111} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, л. 10.
{112} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, л. 10.
{113} Збигнев
Залусский. Январский финал. — «Красная звезда», 17 января 1970 г.
{114} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, л. 49.
{115} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, л. 49.
{116} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, лл. 48–49.
{117} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, л. 55.
{118} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, л. 156.
{119} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, л. 56.
{120} «Красная звезда»,
17 января 1970 г.
{121} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, л. 57.
{122} Архив МО СССР, ф.
233, оп. 2356, д. 570, л. 4.
{123} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, л. 163.
{124} Там же, л. 154.
{125} «Молот» (орган
Ростовского обкома КПСС), 29 января 1971 г.
{126} Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления,
стр. 600,
{127} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, л. 58.
{128} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, л. 130.
{129} Там же.
{130} Там же.
{131} Там же.
{132} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 492514, д. 1, л. 141.
{133} Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления,
стр. 603–604.
{134} Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления,
стр. 612.
{135} И. С. Конев. Висла — Одер —
-Нейсе. — «Красная звезда», 14 января 1970 г.
{136} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, л. 45.
{137} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 369, л. 131.
{138} Там же, д. 337,
лл. 15–17.
{139} Там же, оп. 2356,
д. 696, лл. 204, 205, 248, 263.
{140} Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления,
стр. 621.
{141} Ф. С. Погъю. Верховное командование. М.,
1959, стр. 458.
{142} В. Соколовский. Завершающее
сражение. — «Правда», 16 апреля 1965 г.
{143} Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления,
стр. 622–623.
{144} Там же, стр. 625.
{145} Архив МО СССР, ф.
233, оп. 2356, д. 721, лл. 485–501.
{146} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 20877, д. 37, л. 5.
{147} Ныне В. С.
Белопахов живет в родном городе Аткарске, он секретарь районного комитета КПСС.
{148} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 492514, д. 1, л. 149.
{149} Центральный музей
Вооруженных Сил СССР, отдел фондов, картотека, коробка № 1.
{150} Центральный музей
Вооруженных Сил СССР, отдел фондов, картотека, коробка № 40.
{151} В наградном листе
сержанта Ивана Зайцева в графе «партийность» написано: «беспартийный». Однако я
хорошо помню, что в списке политического отдела дивизии, а затем в докладе
заместителя командира 1050-го стрелкового полка майора Леонтьевского Иван
Зайцев числился в большой группе молодых воинов, подавших заявление о
вступлении в члены Ленинского комсомола перед началом Берлинского сражения. Мне
думается, что Ленинский комсомол исправит досадную неточность
«делопроизводства» и будет считать его комсомольцем, повторившим подвиг Героя
Советского Союза комсомольца Александра Матросова. (Центральный музей
Вооруженных Сил, отдел фондов, картотека, коробка № 35.)
{152} Центральный музей
Вооруженных Сил СССР, отдел фондов, картотека, коробка № 16.
{153} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 492514, д. 1, лл. 146, 150.
{154} В. Вишневский. Всегда на марше. М., 1973,
стр. 151.
{155} «Поражение
германского империализма во второй мировой войне». М., 1960, стр. 274.
{156} Архив МО СССР, ф.
233, оп. 2374, д. 154, лл. 122–131.
{157} «Поражение
германского империализма во второй мировой войне», стр. 274.
{158} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 492514, д. 1, лл. 153–301.
{159} Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления,
стр. 649–650.
{160} Там же.
{161} Архив МО СССР, ф.
233, оп. 20899, д. 2, лл. 23, 112, 117.
{162} Г. К. Жуков. Указ, соч., стр. 645.
{163} Архив МО СССР, ф.
301сд. оп. 492514, д. 1, л. 154.
{164} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 492514, д. 1, л. 154.
{165} Там же, л. 154.
{166} Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления,
стр. 650–651.
{167} «Военно-исторический
журнал», 1970, № 6, стр. 59.
{168} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 20827, д. 45, лл. 137–138.
{169} Д. Баканов. Дорогами войны. Саратов, 1970,
стр. 240.
{170} Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления, стр.
652.
{171} «Правда», 27 июня
1945 г.
{172} В. Соколовский. Завершающее
сражение. — «Правда», 16 апреля 1965 г.
{173} Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления,
стр. 645–646.
{174} Архив МО СССР, ф.
301сд, оп. 492514, д. 1, л. 158.
{175} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 373, л. 182.
{176} Там же, ф. 301сд,
оп. 492514, д. 1, л. 159.
{177} А. X. Бабаджанян. Люки открыли в Берлине.
М., 1973, стр. 324.
{178} Архив МО СССР, ф.
233, оп. 2356, д. 721, л. 346; ф. 333, оп. 4894, д. 48, лл. 71, 87.
{179} А. X. Бабаджанян. Люки открыли в Берлине,
стр. 325.
{180} Этот портсигар
находится теперь в Центральном музее Вооруженных Сил СССР.
{181} «Красная звезда»,
1 мая 1945 г.
{182} Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления,
стр. 661.
{183} Там же, стр. 662.
{184} «Правда», 16
апреля 1965 г.
{185} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 394, л. 176.
{186} Архив МО СССР, ф.
333, оп. 4885, д. 394, стр. 653.
{187} Ф. Шаповалов. Перед фашистским
логовом. — «Молодой коммунист», 1973, № 6, стр. 63.
{188} «Красная звезда»,
14 февраля 1969 г.
{189} «Военно-исторический
журнал», 1970, № 6, стр. 60.
{190} «Советские
профсоюзы», 1973, № 9, стр. 31.
Список
иллюстраций
Список схем
Боевой
путь 301-й стрелковой дивизии (стр. 12)
Штурм
и освобождение г. Сталино (Донецк) 7. IX 1943 г. (стр. 61)
Бой на
реках Гайчур и Конка 14—18.IX 1943 г. (стр.
78)
Бой
301-й стрелковой дивизии на никопольском плацдарме (стр. 112)
Форсирование
р. Днепр и наступление к р. Ингулец (стр.
118)
Форсирование
р. Южный Буг и наступление 301-й стрелковой дивизии к р. Днестр (стр. 123)
Форсирование
р. Одер и бой на плацдарме (стр. 237)
Разведка
боем 15 апреля 1945 г. в Берлинском сражении (стр.
275)
Бой
301-й стрелковой дивизии в районе Хермерсдорф — Вульков (стр. 295)
Прорыв
третьей полосы обороны противника и штурм г. Буков (стр. 299)
Прорыв
внутреннего обвода Берлина на участке Альт-Ландсберг (стр. 303)
Штурм
Карлсхорста и форсирование р. Шпрее (стр.
316)
Штурм
Берлина до 29.IV 1945 г. (стр. 330)
Штурм
сектора «Цитадель» в Берлине (стр. 350)
Положение
войск в Берлине на 2 мая 1945 г. (стр. 353)
Список фотографий
Герой
Советского Союза генерал-майор В. С. АНТОНОВ
Генерал-майор
И. П. РОСЛЫЙ (стр. 5)
Полковник
В. С. АНТОНОВ (Северный Кавказ, сентябрь 1942 г.) (стр. 9)
Полковник
М. И. САФОНОВ (стр. 14)
Подполковник
Н. П. МУРЗИН (стр. 19)
Полковник
Н. Т. ПЕТРЕНКО (стр. 19)
Генерал-полковник
В. Д. ЦВЕТАЕВ (стр. 20)
Подполковник В.
Н. ГОЛОВИН (1970 г.) (стр. 41)
Капитан
М. А. ПРЕСТИНСКИЙ (стр. 41)
Митинг
в городе Сталино (Донецк). Выступает генерал-полковник Ф. И. Толбухин (стр. 65)
Герой
Советского Союза А. Н. ЩЕРБАК (стр. 129)
А. А.
СОВКО. Сейчас заслуженный агроном Украины, делегат XXIV съезда КПСС (стр. 130)
Капитан
П. А. КАРИБСКИЙ (стр. 133)
Полковник
А. С. КОШКИН (стр. 136)
Снайперы
301-й стрелковой дивизии. Справа сержант Нина Артамонова (стр. 137)
Генералы
и офицеры 57-й армии на сборах перед Ясско-Кишиневской операцией (стр. 140)
Лейтенант
А. Л. ДЕНИСЮК (стр. 166)
Подполковник
И. И. ГУМЕРОВ (стр. 176)
Герой Советского
Союза генерал-лейтенант Н. Э. БЕРЗАРИН (стр.
177)
Маршал
Советского Союза Г. К. ЖУКОВ (январь 1944 г.) (стр.
196)
Листовка
«Будь бесстрашным, как Дорош» (стр. 203)
Герой
Советского Союза сержант Ю. П. ДОРОШ (стр.
205)
Герой
Советского Союза Г. Н. ВОРОШИЛОВ (стр. 205)
Герой
Советского Союза лейтенант Г. Г. КОРОЛЕВ (стр.
206)
Герой
Советского Союза В. А. ТЫШКЕВИЧ (стр. 207)
Герой
Советского Союза старшина А. С. КАЗАРЯН (стр.
208)
Герой
Советского Союза старшина И. П. ПРИХОДЬКО (стр.
209)
Герой
Советского Союза В. Е. ШКОПЕНКО (стр. 210)
Старший
лейтенант В. А. АКСЕНОВ (стр. 213)
Герой
Советского Союза майор И. И. КУСТОВ (стр.
213)
Подполковник
Г. Г. ПОХЛЕБАЕВ (стр. 215)
Герой
Советского Союза В. А. ЕМЕЛЬЯНОВ (стр. 215)
Герой
Советского Союза майор Н. В. ОБЕРЕМЧЕНКО (стр.
216)
Герой
Советского Союза В. П. КУЗНЕЦОВ (стр. 216)
Герой
Советского Союза капитан А. Ф. БОГОМОЛОВ (стр.
217)
Герой
Советского Союза сержант И. Н. ПЛОХИХ (стр.
218)
Герой
Советского Союза полковник А. И. ПЕШКОВ (стр.
221)
Герой
Советского Союза капитан П. С. КОВАЛЕВСКИЙ (стр.
221)
Герой
Советского Союза капитан В. С. ГОЛОВИН (стр.
223)
Герой
Советского Союза полковник С. К. НУРМАГОМБЕТОВ (стр.
223)
Герой
Советского Союза И. Т. ИВАНОВ (стр. 239)
Герой
Советского Союза сержант Н. Д. БАЗДЫРЕВ (стр.
239)
Герой
Советского Союза В. С. БЕРЕСТОВОЙ (стр. 241)
Герой
Советского Союза А. И. ДРОБАХА (стр. 241)
Герой
Советского Союза рядовой А. А. ОПАЛЕВ (стр.
242)
Герой
Советского Союзе старшина Ф. А. УГНАЧЕВ (стр.
243)
Герой
Советского Союза старшина П. А. ЧИЯНЕВ (стр.
251)
Герой
Советского Союза старший лейтенант Н. Ф. БАРКОВ (стр. 251)
Герой
Советского Союза майор П. А. КОСТЮЧЕНКО (стр.
271)
Герой
Советского Союза Д. К. ФЕДОРИН (стр. 271)
Герой
Советского Союза капитан И. Г. ДЕМЕТРИШВИЛИ (стр.
277)
Полковник
Д. С. НАРУЦКИЙ (стр. 278)
Герой
Советского Союза подполковник Н. Н. РАДАЕВ (стр.
279)
Герой
Советского Союза старший лейтенант Е. Г. ЯКОВЛЕВ (стр. 280)
Герой
Советского Союза К. А. АБАКАРОВ (стр. 281)
Герой
Советского Союза сержант В. А. СКРЯБИН (стр.
282)
Герой
Советского Союза И. С. ЗАЙЦЕВ (стр. 283)
Герой
Советского Союза капитан Н. М. ПОЛЮСУК (стр.
284)
Командный
пункт командира 301-й стрелковой дивизии на Зееловских высотах (стр. 286)
Герой
Советского Союза старший лейтенант А. Н. ЦИЦАРКИН (стр. 289)
Герой
Советского союза капитан И А. БАШМАНОВ (стр.
289)
Первый
эшелон 301-й стрелковой дивизии подошел к р. Шпрее (стр. 310)
Форсирование
р. Шпрее началось (стр. 311)
Герой
Советского Союза П. Ф. ГНИДА (стр. 317)
Герой
Советского Союза матрос В. В. ЧЕРИНОВ — моторист катера Днепровской
флотилии (стр. 318)
Герой
Советского Союза Н. И. АВЕРЧЕНКО (стр. 320)
Герой
Советского Союза А. Н. КИРИЛЮК (стр. 320)
Герой Советского
Союза Г. А. БОЧАРНИКОВ (стр. 321)
Штурм
квартала гестапо (29 апреля 1945 г.) (стр.
332)
Герой
Советского Союза старший сержант М. И. ШКУРКО (стр.
333)
Герой
Советского Союза И. С. АНТИПЕНКО (стр. 335)
Майор
И. В. МАЛЫШЕВ (стр. 342)
Капитан
Ф. К. Шаповалов, лейтенант С. Алимов, лейтенант И. Ф. Осипов (справа налево) (стр. 346)
Майор
А. В. НИКУЛИНА (стр. 347)
Маршал
Советского Союза Г. К. Жуков осматривает имперскую канцелярию (3 мая 1945 г.) (стр. 354)
Генерал-лейтенант
И. П. Рослый перед выездом на Парад Победы в Москву (стр. 355)
На
Параде Победы личный штандарт Гитлера будет первым брошен к Мавзолею В. И.
Ленина (стр. 356)