сержанта Рудько Павла Михайловича
помощника командира 2-го стрелкового взвода 8-й стрелковой роты 3-го батальона 213-го стрелкового полка 56-й стрелковой дивизии
(записаны и предоставлены Василием Бардовым)
Рудько: “Я был младший командир и на выходные (дни) расположения части (летнего лагеря) не покидал. Тогда было у нас строго. Это не то, что теперь, когда они как хотят, так и ходят. Командиров роты у меня было много, а в каком взводе я был – я забыл уже. У меня были …, Степанов, а Иванов уже третьим был. Сперва я был …, а потом - во втором взводе был. Я жил с солдатами всегда. Как раз у нас были снайперские сборы и я был на них, но палатки эти были тут же расположены - в расположении нашего батальона. Кто их вел - не помню, а у нас - командовал Степанов, он был очень хороший стрелок. Бывало мы пойдем в лес заниматься – у нас обыкновенные наши винтовки-трехлинейки, только оптический прицел еще сверху прикреплялся. Я помню, турнир как организовывали по стрельбе: в лесу поставят 2 солдата, ну давай… Патронов он мне дал 2 или 3. Я попал, но слишком не так как надо.
Он говорит: “За молоко, не годится”. Я говорю:“Дай-ка еще 3”.
“Нет, - говорит, - нечего мне тратить патроны”.
Бардов (читает воспоминания зама комбата Рудько ст.л-та П.С.Вещунова):
“Недалеко от нас, так же располагался 38-й разведбатальон...” (10 броневиков “БА-10” и танкетка), “…которым командовал геройский капитан Захаренко”.
Рудько: “Там были они и даже в нашем расположении стояли, правее нас (если стоять лицом на север - в сторону канала). Был у них танк маленький. Этот батальон только пришел туда: может быть за недельку-две перед войной. Вот правее нас он и располагался – машины стояли. Это в лесу было: я имею в виду, как линейка в лесу протянута была – палатки по над линейкой идут, и они правей нас. Я туда - в их расположение не ходил - мне некогда было, но знал, что их техника там стояла. Может и броневики были, но они были не полковые в полку никаких ни броневиков, ни танков у нас не было – ничего не было. Были только противотанковые “сорокопятки” и 76 мм-вые полевые пушки”.
"Вещунов": “Ровно в 3.45 утра раздались сразу 3 артиллерийских выстрела со стороны границы, снаряды которых разорвались впереди наших лагерей. Мы конечно вскочили все по тревоге. Сперва не могли разобраться, в чем тут дело, но тут загремели раскаты артиллерии и пулеметов по всей границе, справа и слева. Полк сразу принял боевой порядок и в это время над нашим расположением появился немецкий самолет-разведчик (“Фоккевульф-189”), который был похож на раму. Его тут сразу же так и прозвали – “рамой”.
Бардов: “Было такое?”
Рудько: “Да”.
"Вещунов": “Наши зенитки сразу же открыли по нему сильный огонь, но, не смотря на то, что летел он очень низко, сбить его не могли”.
Рудько: “Ни разу не сбили. И вот он летит над лесом, как будто и не высоко (а тогда зенитки были только установленные на машинах – по 4 спаренных пулемета “Максим” на грузовиках “ЗИС” - на трехтонках).
В общем, стали бить по нему, а он летает себе и нас “поливает” даже.
Но этот разведчик еще не так нас беспокоил: он пройдет, разузнает, сообщит своим, а оттуда нам уже подбрасывают снаряды”.
Бардов: “А эти зенитки, говорят - недалеко от штаба где-то стояли? Не помните, где их видели?”
Рудько: “Да где-то там, я не помню уже, но когда впоследствии мы уже отходили из лагерей, я видел как одна стояла там машина. Вести огонь тогда там было уже не по кому и она просто стояла…”
Немцы на нас пошли не сразу: после того как нас обстреляли: мы вышли, разобрали патроны, до того, как пошли на канал – у нас же не было ничего. Боеприпасы ротные все лежат в палатках, их же не раздают - стоит часовой и отвечает за это хозяйство. И когда нас обстреляли, мы выскочили – патроны надо было брать. Мы к старшине: “Давай патроны нам!”. Тот их начал считать... Я как помощник командира взвода говорю: “Не считай, потом посчитаешь! Давай, греби хлопцы! Нагребай в карманы, куда есть, чем побольше!”.
Бардов: “Уже знали, что это не провокация?!”
Рудько: “Конечно! Вот мы оттуда набрали их, вышли туда, в сторону канала, остановились, немножко подзарядились патронами, диски понаталкивали (у меня был автомат “ППД” - у нас автоматов много было в роте, перевооружение было хорошим - уже нас перевооружали. У нас с десяток в роте только обычных винтовок было, а остальные были: автоматы; СВТ были – эти, плохо стреляющие, но их не так было много, больше автоматов было).
А эти диски… Вот сейчас хорошо, рожок – раз, раз, раз сюда… А там эти диски - отвинтить надо было, пружину накрутить, а потом поставить в 2 ряда. 61 или 62 патрона. Сейчас 30 патронов в автомат – их же легко зарядить: раз, два, нажал, нажал… А тогда – очень плохо было заряжать. Я имею в виду, когда есть время – то ничего, а когда в спешке…
Богачева и Вещунова (комбата и его зама) я не видел – в Ивье они были, может были и на канале, может я их и видел – я уже позабыл. Там было некогда ходить – когда мы на передовую выдвинулись, я не разу до штаба полка не ходил.
У меня был командиром взвода л-т Василий Русских, родом с Вятки.
Бардов: “А Русских был с вами, когда вы получили патроны и побежали?
Рудько: “Да, он был и был на передовой, а Чудинова небыло – он был командиром роты. Его небыло – он поехал где-то к жене. Не знаю, где она была на хуторе или в Гродно. И он появился попозже – я видел его когда мы уже отступали, а потом обратно исчез. А над каналом мне кажется я его не видел – мне некогда было его замечать, ходить – когда война идет.
Когда мы заняли оборону, я (сначала) еще ходил (по передовой) - был и командиром отделения, и пом. ком. взвода и… (При этом) я (даже) не одевал каску: хожу так - подразделения заняли оборону, а немцы начали (нас) обстреливать (грохоту было много, но пока не было прямых попаданий) все выглядело как будто занятия идут ( у нас же на занятиях стреляли холостыми). А тут – лесу у нас еще немного было впереди…
А потом - они как начали бить минами… А тут передок стоял – пара лошадей запряженных противотанковые пушки “45-ки” возили.
Немцы как чакнули, и одну лошадь убили, а другая развернулась – ее бросило… У убитой кровь потекла (у лошадей же много крови) и я аж тогда понял, что это война. А до этого обстановка вполне походила на учения – вот почему я без каски ходил. А потом уже, когда я кровь увидел – это война.
Так вот прибежали мы на канал: я одному отделению дал команду “Ближе к каналу…” (занять оборону). Берег у нас был пологий.
Справа и немножко выше, сзади нас был ДОТ, а мы - чуть-чуть ниже него занимали оборону и даже правей его к каналу отделение хлопцев было. Дорога на Кадыш и мост через канал были правей от нас мне кажется с километр, а может быть и меньше – я не ходил туда ни разу, а в пределах прямой видимости моста видно не было. С этой стороны правей нас сзади – лес, и по над каналом – лес. А канал ведь не ровно идет – извилисто. Этот дот работал. Там, по-моему пушка была и пулемет, но я не лазил в этот дот. Но этот дот бил по немцам и мешал наверное им продвигаться, потому, что обзор очень хороший был из него – километра 2 поляна.Так вот хлопцы говорили, что когда немцы в атаку шли, а наши отбивали их – то “наложили” полно. Они ведь шли и подвыпившие, а может кто и изрядно “тяпнул”: пилотки были заткнуты за ремень, рукава закатаны, некоторые в касках, а некоторые даже и без касок… А их там ложили и ложили: они пойдут, а их положат там и обратно. И вот по этому доту немцы били, били, с минометов и когда мы ушли с канала, целым он уже не был.
Слева может и был дот – я не помню. Может туда – дальше был, а тут – мы занимали оборону: распределились мы, отделение заняло оборону и я решил сделать то же самое - надо выкопать было окоп – там не было окопов – ничего не было, мы копали сами. Саперными лопаточками маленкими - они нас выручали всегда. В армии есть окопы “лежа” и “стоя”. Так вот я сперва выкопал “лежа”. Полежал я там, полежал. Бой немножко так утих. Немцы постреливали из минометов, но нас особо не тревожили здесь. Потом мне стало там неудобно: как-то низковато тут и я не вижу туда, повыше. И я взял тогда – метров 5-6, или может с десяток – продвинулся вперед и там выкопал себе окоп “стоя”. Стою, немножко его подмаскировал. Здорово его не маскировал – его там некогда было его маскировать. Немцев тут пока было не видать – они где-то дальше там. И вот они как начали артподготовку из минометов сюда: били, били… И вот как чахнуло возле меня может метр-полтора, возле окопа ударил… А тут сосна росла… Так вот на метр ее срезало, упала она и меня как бросило волной, земля посыпалась сверху, я упал туда – ниже, приглушило… Потом я уже немножко очухался – думаю: “Ранен я, или что?” Огонь немцы еще не закончили, а били наверное из минометов, потому что в этом случае если бьют сюда, а потом дают немножко выше, метра 3 и дальше перекидывают.
И они дальше стали перебрасывать. Я не дождался, пока кончится артналет, как поднялся, обратно высунулся, а меня уже сзади как ударит… Меня бросило обратно, я сижу и думаю: “Не, лучше не высовываться пока не кончится”. Затем они стали дальше, дальше и дальше туда подбрасывать… И когда уже еще там дальше кинули – я уже тогда поднялся встал, когда немцы налет прикратили, я вылез оттуда, посмотрел и смотрю, а в тот окоп, который я первый выкопал – там точно туда мина угодила… В первый же день… Если бы мне там видно было вперед, я бы наверно и не перелез бы отуда. Окопал бы наверно его еще – чтобы стоя было… Метр или полтора они так угодили…”
Бардов: А немцы когда после этого вышли с опушки леса и на вас двинулись, их сразу же “косить начинали”, или давали дойти им до канала, а затем уже открывали огонь? В канал кому-нибудь из них удалось зайти или нет?”
Рудько: “Нет. Где мы вот здесь, с правой стороны, был канал – здесь не было. Потом они как стали: били, били, били… И это уже на второй день они это отделение нашего взвода (правее нас), прижали так, что оно уже не могло держаться, а тут метров 50-100. То я уже кричу: “Давай сюда, перебегайте!” Тут уже копать-то некогда, а немцы бьют и бьют…
Я говорю: “Давай, разбегайтесь, прыгайте в окопы!” Они оттуда ушли и когда перебегали – до меня один солдат вскочил, до другого, до третьего… И вот я не знаю, откуда - тут шальная пуля этому, что ко мне вскочил – в руку ранило. Я тут левей стоял, а его ранило. А хлопец – крепкий был, сибиряк, и то ему сразу плохо стало. У меня была вода в фляжке. Я ему: “Нака воды потяни, может лучше будет”.
Он потянул… Потом, немножко притих бой. Окоп – высокий и он сам уже не может из окопа вылезти, так я еще одному крикнул: “Давай-ка, вытянем хлопца”. Вытянули мы его и я ему говорю: “Ну, иди в медсанбат. Ты дойдешь?” Он уже немножко отошел и говорит:
“Я дойду”. Ушел и я его после того не видел: как он, где он?”
Бардов: “А к каналу немцев не подпустили на вашем участке?”
Рудько: “Тогда – нет, тогда не было тут на нашем участке”.
Бардов: “А “не было” как: один раз сунулись и потом только из минометов били уже, или тоже были атаки?”
Рудько: “Нет, они на прямую, оттуда шли, а вот правей сюда канала я их тут не видел…”
Бардов: “На прямую, это как, левее вас?”
Рудько: “Да, немножко левее, но оно – так туда выступ такой туда лес, этот выступ выше. Вот оттуда они и лезли сюда, а вот чтоб до канала сюда, я не…
На третий день мы начали уходить – по-моему, на третий. Но там (у моста) я дот не видел. Я знаю, что там строили его, а работавший дот ближе сюда до моста был, как на мост ехать - то с левой стороны.
"Вещунов": “На первый день войны наш полк не пропустил ни одного немца через канал. К полку стали присоединяться бойцы других частей, пограничники, которые первыми приняли удар на себя”.
Рудько: “Да”.
"Вещунов": “В этот же день немцы обошли нас и ворвались в местечко Сопоцкино, но скоро отступили – были выбиты. В том бою участвовали: 7-я, 9-я роты и несколько бронемашин разведбата. Вам об этом ничего не известно?
Рудько: “Бронемашин-то я не помню, а вот насчет рот-то… Мы там же не были наша - 8-я была. Я слышал только, когда выбили их оттуда и вернулись, то слышал, рассказывали: “Мы пошли и выбили оттуда немцев”.
"Наконечников": “Примерно 20-22 октября 1940 г. нас – призывников из Ростовской обл. привезли в г. Лида, где мы разгрузились и направились в г. Ивье, где тогда стоял наш 213-й стр. полк”.
Рудько: “Да, мы стояли там”.
"Наконечников": “Нас быстро распределили:
- часть ростовчан попала в разведвзвод,
- часть - в роту связи,
- а остальные (человек 20) – в полковую школу (в том числе и я)…
Размещалась школа в доме рядом с костелом”.
Рудько: “Да, где-то там”.
"Наконечников": “18-19 декабря наш полк пошел в Гродно. Шли дней 5 и полковая школа вместе со 2-м батальоном разместилась на окраине г. Гродно, а остальные подразделения полка были в Фолюше.
Я участвовал в первомайском параде, где наша полковая школа во главе полка прошла лучше всех и нас (т.е. школу) водили на концерт в Фолюш 2-го мая (где мы были 1 раз). Парад принимал ген.-лейт. Кузнецов, а готовили нас по 4 часа ежедневно, начиная с 15-го апреля, так что потели хорошо”.
Рудько: “Да, тогда на парады муштравали хорошо”.
"Наконечников": “А 3-го мая в ночь, полк вышел из Гродно в летние лагеря”.
Рудько: “Вот, правильно он пишет – 3-го мая. А вот где-то Вещунов говорил – 8-го… Вот именно, что я…”
Бардов: “Так что подтверждает Наконечников Ваши слова!”
Рудько: “Да, я помню, что мы сходили на 1 мая на парад. Я помню, еще вышли, командовал тогда л-т Чудинов, а Вещунов был уже замом (комбата). Не помню, Чудинов пришел или не пришел – не успел прийти туда к роте во время… А рано шли – вышли-то с Фолюша рано, и помню, командир взвода мой – Русских тоже не пришел (а он жил в д. Лососно. У него жена была, детей небыло – ну да молодые еще были).
Подошел Вещунов. Ходит… (а Вещунов был служака… А матом как он крыл… Помню мы в эстонии, идем как-то, а он еще был командиром роты тогда. А мы тогда часто куда-то ходили…) Как кто-то в колонне на марше матюгнется, Вещунов к нему подскакивает и как загнет “в три креста”, мол у тебя что, портянка к языку прилипла!.. В общем в чувство приводил быстро”.
"Наконечников": “В июне 1941 г. нас – курсантов полковой школы, распределили по ротам. Я попал в 8-ю роту, в 1-й взвод, командиром 2-го отделения”.
Бардов: "Это получается, к вам, что-ли?"
Рудько: “К нам, но я не помню. Может быть он только пришел, я не запомнил. Но если он попал в первый (взвод) – то это не к нам - это к Степанову наверно. По-моему Степанов там командовал. Когда Степанов начинал войну, он не командиром взвода был, а был пом. ком. роты по строевой (подготовке) – как Вещунов в батальоне, куда он перешел. Он у нас был командиром роты, а потом его забрали в батальон. Вот так был Степанов у нас. А был такой белобрысый командир взвода (забыл его фамилию), которого ранили свои – пулеметчик”.
"Наконечников": “Наша 8-я рота занимала оборону на опушке леса, на возвышености, недоходя 100-150 м до канала. Слева близко возле нас никого не было, а справа – к дороге я не знаю, кто был. Это первые часы. К вечеру мы отошли к лагерю и там были 2 дня”.
Рудько: “Не отходили мы никуда: мы как заняли оборону, так там и были. Канал с правой стороны у нас был, не перед нами, а мне кажется немножко правей, туда еще надо было спуститься ниже. Может он тут огибал нас и тек в сторону моста. Это было давно, и я там не слишком-то лазил – мне некогда было…”
"Наконечников": “Слева близко возле нас никого не было…”
Рудько: “Как это “слева небыло”? Слева батальон 1-й, соседний был. Как это “не было” - были, слева у нас! Вот мы примерно туда – на запад стояли, заняли оборону. То справа у нас – до Августовского канала – никого не было, но там и осталось-то метров 150-200 до канала до самого. Тут правей нас было наше отделение. Потом немцы вытурили их оттуда минометами и они перебежали сюда. И уже на следующий день мы их туда не посылали…”
Бардов: “Но тот район, который они прикрывали, вы уже держали под обстрелом”.
Рудько: “Да”
Бардов: “Без ущерба для…”
Рудько: “Да, а с левой стороны – здесь батальон был. Тут наша рота занимала. Не помню, как взвода-то были, где занимали… А дальше, еще там пушка стояла 45-мм-вая наша полковая. И когда я пошел туда, шел и шел, где заняли оборону, начался артобстрел…”
Бардов: “А не помните, возле вас наших минометчиков не было?”
Рудько: “Ну, у нас свои были минометчики – ротные. Тогда были…”
Бардов: “Самоварники их называли?!”
Рудько: “Да, маленькие, на плечах таскали. Мины там были маленькие. Мы еще в партизанах когда были, где-то такой нашли и с десяток мин. Мы бывало как немцам ахнем из него – те кричат, что артиллерия уже пошла в ход (а у нас ее совсем не было) и драпать начинали”.
Бардов: “А батальонных не видели – минометной роты”?
Рудько: “Нет, у нас-то были по-моему батальонные минометы, или полковые были – что-то было, но я не видел, не помню уже.
Бардов: показывает схему Наконечникова
Рудько: “Может быть. Я человек был дисциплинированный, а у нас не разрешалось где-то ходить, болтаться – было очень строго с этим.
Я с Вещуновым встретился, он говорит: “Ты вот этого знаешь?”. А я говорю: “А как я мог знать, когда ты меня за ворота не выпускал?!”
Материал предоставлен Василием Бардовым
Эта страница принадлежит сайту "РККА"