Историография, источниковедение, 

методы исторического исследования

 

©1998г.   С.В. ТЮТЮКИН*

 

СОВРЕМЕННАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ 

ИСТОРИОГРАФИЯ  РСДРП

 

Столетие российской социал-демократии (если брать за точку отсчета прошедший в марте 

1898 г. в Минске I съезд РСДРП) дает историкам весомый повод не только вернуться к такой 

большой историософской проблеме, как судьбы социалистической идеи в России, но и 

заняться сугубо профессиональным анализом современной постсоветской историографии 

РСДРП, во многом отразившей те перемены, которые произошли у нас за последние годы. 

То, что случилось во второй половине 1991 г. в СССР, часто сравнивают с горным 

обвалом или землетрясением. Вместе с поверженной Системой рухнула и идеологическая 

монополия марксизма-ленинизма, сменившаяся плюрализмом мнений и оценок, спектр 

которых простирался от анархизма до монархизма. Наступило время вседозволенности и 

безответственности, подмены фактов эмоциями, тотальной "смены вех", время авантюр и 

авантюристов. Зеркалом этих перемен стала и отечественная историография, в том. числе и 

наша так называемая историко-партийная "наука", еще недавно напоминавшая хорошо 

поставленное на поток производство диссертаций, книг, популярных лекций, теле- и радио-

передач. История теперь уже бывшей правящей партии перестала быть вузовской учебной 

дисциплиной, а ее "жрецам" срочно пришлось подыскивать себе другие занятия. Во многом 

сходная ситуация сложилась и в академической науке, где, впрочем, история РСДРП-КПСС 

всегда напоминала дальнего и довольно неприятного родственника, которого тем не менее 

нужно было приглашать на каждое семейное торжество и притом обязательно сажать в 

почетный красный угол. 

После 1991 г. публикации на историко-партийные темы резко поменяли своих героев и их 

оценки: вместо большевиков историки и особенно публицисты стали посвящать свои труды 

кадетам и черносотенцам, былые плюсы в одночасье превратились в минусы, триумфы - в 

трагедии, борцы за счастье народа - в его врагов, а "буржуазные фальсификаторы истории" - 

в самых объективных и проницательных ее толкователей. Особенно наглядно эту смену 

историографических декораций можно было проследить на примере отношения к Ленину и 

коммунистам, в оценках которых быстро утвердились давно знакомые нам "фигуры 

умолчания", осуждение и даже прямые издевки. 

Для того, чтобы лучше осмыслить этот процесс, нам придется вернуться, однако, в годы 

перестройки, когда, собственно говоря, и началось давно назревшее, но долгое время 

старательно сдерживаемое "сверху" движение за переосмысление отечественной истории и 

особенно истории XIX и XX вв. Нельзя отрицать, что на рубеже 1980-1990-х гг. было немало 

сделано для того, чтобы ликвидировать "белые пятна" в истории России и приблизиться к ее 

более объективной и многомерной интерпретации. Мы узнали в то время немало горькой 

правды о наших лидерах, во многом разуверились, на многое стали смотреть другими 

глазами. Разумеется, критика большевизма и КПСС носила в то время еще строго 

дозированный характер, а фигура Ленина оставалась практически неприкосновенной. Тем не 

менее усилиями публицистов и части историков, число которых непрерывно росло, были 

пробиты первые бреши в казавшихся прежде незыблемыми историко-партийных концепциях. 

Быстро набирал темпы процесс "размягчения" марксистско-ленинской идеологии, на глазах 

менялось отношение к зарубежной историографии, пошел поток докумен- 

*Тютюкин Станислав Васильевич, доктор исторических наук, главный научный сотрудник 

Института российской истории РАН.

 

54 

тальных публикаций по истории РСДРП - РКП(б) - ВКП(б) - КПСС. Читатели с нетерпением 

ждали очередные "исторические странички", публиковавшиеся по пятницам в "Правде", 

свежие номера "Известий ЦК КПСС", "Аргументов и фактов", "Родины" и других 

общественно-политических изданий. Заметно активизировалась историческая периодика. 

Началась так и оставшаяся незаконченной работа по подготовке "Очерков истории КПСС", 

которые должны были открыть хотя бы часть так долго скрывавшейся от народа правды о 

правящей партии (отдельные главы будущей книги печатались в 1991 г. в журнале "Вопросы 

истории КПСС"). Налицо было определенное оживление исторической науки, во многом 

напоминавшее знаменитую "оттепель" второй половины 1950 - начала 1960-х гг., но 

проходившее неизмеримо более бурно и драматически. 

В постсоветский период этот процесс принял уже лавинообразный, неконтролируемый 

характер. По существу это была настоящая идеологическая революция с ее безоглядным 

радикализмом, несомненными достижениями и не менее очевидными издержками и 

провалами. Как и во времена любой революции, в исторической науке и особенно около нее 

появилось немало грязной пены и конъюнктурных поделок. Одни историки находились в 

состоянии шока и оцепенения, другие бежали "впереди прогресса". Возникла определенная 

напряженность во взаимоотношениях представителей старшего и молодого поколений 

ученых, Москвы и российской "периферии", не говоря уже о бывших республиках СССР. 

Сейчас еще рано подводить окончательные истоги произошедшего на наших глазах 

переворота. Переходный период с его острейшими противоречиями и нестабильностью 

продолжается. Тем не менее уже можно сделать определенные наблюдения и выводы, 

которые, вероятно, будут небесполезными в нашей дальнейшей работе. 

Прежде всего несколько слов о современных подходах к истории революционного дви-

жения и революционных партий вообще. 

Полярным противовесом марксистским взглядам о прогрессивном значении борьбы за 

гражданские права и свободы против царского самодержаваия стало ныне мнение о том, что 

"освобождать" Россию и ее народы было не от кого и не от чего, поскольку царизм стал для 

нашей страны оптимальным вариантом государственного устройства, а капитализм к 1917 г. 

только-только начал приносить свои благие плоды. К этому обычно добавляют, что после 

ужасов тоталитарного режима и сталинских лагерей, которые объявляются прямым 

следствием Октябрьской революции, о каких бы то ни было заслугах революционеров и 

либералов перед Отечеством вообще лучше помолчать, ибо и тем, и другим - место на скамье 

подсудимых. Само собой разумеется, что социализм - не только советский "реальный", но и 

любой другой - для этих историков и их аудитории - пустая, вредная и чреватая кровью 

утопия. 

Другие связывают возможную модернизацию России по западному образцу с намечав-

шимся в XIX в. союзом между либеральной демократией и властью, обвиняя при этом 

революционеров, особенно террористов, в его срыве и явно преувеличивая готовность 

царского правительства идти на переговоры и компромиссы с общественностью. Однако 

тщательный анализ либеральной альтернативы революции в России показывает, что 

"попытки либералов встать между двумя враждебными лагерями, приоритетным для которых 

было насильственное решение всех проблем, окончилось для них трагично", ибо они 

оказались "перемолотыми" между этими двумя жерновами - не понимающим их прави-

тельством и ультрарадикалами

1

. 

Есть и сторонники такого взгляда, согласно которому будущее России было связано с 

умеренным меньшевистско-неонародническим социализмом. Ориентирами для них являются 

идеи демократического социализма, заветы Э. Бернштейна, теория и практика Социнтерна. 

Отсюда повышенный интерес к истории меньшевизма, хотя и он сегодня, прямо скажем, 

невелик, особенно если учесть нынешнее плачевное состояние социал-демократического 

движения в постсоветской России. 

Существует и еще одна группа историков, которые объявляют себя политически неанга-

жированными сторонниками "здравого смысла" и честно стараются разобраться в докумен-

тальных первоисточниках, уходя при этом - по крайней мере на данном этапе - от широких 

обобщений и четких оценок. Последнее обстоятельство отнюдь не является их достоинством, 

но имеет хотя бы ряд объяснений, среди которых можно назвать не только по-человечески 

понятную осторожность, но и необходимость нового прочтения огромного количества 

старых и привлечения не менее значительного числа новых источников, их сопоставления и 

проверки. Думается, что будущее именно за этим направлением, число сторонников которого 

с каждым годом растет. 

Что касается историков, сохраняющих верность марксистско-ленинской теории общест- 

55

 

венного развития, то они находятся ныне на распутье, стараясь найти некий третий путь 

между старыми догмами и новыми реалиями. Некоторые из них еще надеются на реванш и 

выжидают, другие - смирились с поражением и постепенно сходят со сцены. 

Обращаясь к собственно историографическим сюжетам, следует подчеркнуть, что в 90-е 

гг. главными направлениями в изучении истории РСДРП стали критика большевизма и 

ленинизма, с одной стороны, и запоздалая реабилитация меньшевизма - с другой. Последняя 

и превалирует, пожалуй, сегодня в историографии РСДРП, причем сплошь и рядом дело 

доходит до весьма далеких от науки апологий меньшевизма и огульного очернения всей 

деятельности большевиков, хотя до февраля 1917 г. они по существу делали одно общее 

дело - боролись с самодержавием и буржуазией, причем меньшевики еще не были тогда в 

полной мере теми "демократическими социалистами", какими стали после Октябрьской 

революции. 

Несмотря на значительные материальные трудности, часть историков все же сумела 

воспользоваться плодами политической и идеологической свободы, более широкими 

возможностями для работы в отечественных и зарубежных архивах, проведения научных 

дискуссий и т.д., хотя эти позитивные процессы проходят в разных регионах крайне нерав-

номерно и сопровождаются часто совершенно не оправданными издержками. Напомним 

прежде всего, что за последние годы издано и переиздано немало документальных материа-

лов и воспоминаний по истории РСДРП. Среди них не публиковавшиеся прежде работы 

Ленина

2

, протоколы V Всероссийской конференции РСДРП 1908 г.

3

, новое издание материа-

лов И Всероссийского съезда Советов

4

, сборник документов по истории меньшевизма за 

1903 - февраль 1917 г.

5

, уникальный трехтомник (в четырех книгах) "Меньшевики в 1917 го-

ду"

6

, "Записки о революции" Н.Н. Суханова

7

. Впервые были полностью опубликованы 

материалы следственного дела провокатора Романа Малиновского, с именем которого 

связана одна из самых темных историй в летописи большевизма, причем "проглядел" 

Малиновского сам Ленин

8

. 

Большой интерес для специалистов представляют письма Ю.О. Мартова к Н.С. Кристи за 

1917 г.

9

, записные книжки одного из старейших российских марксистов, члена группы 

"Освобождение труда" Льва Дейча

10

, мемуары видного меньшевика В.К. Икова "Листопад"

11

, 

а также воспоминания Н.Б. Богдановой - дочери известного меньшевистского лидера Б.О. 

Богданова, - относящиеся в основном уже к послеоктябрьскому периоду

12

. Трудно 

переоценить также научное и человеческое значение обширных воспоминаний P.M. Боград-

Плехановой "Год на родине", воссоздающих духовную драму "отца русского марксизма" 

после его возвращения из 37-летней эмиграции в Петроград весной 1917 г. Полностью они 

были опубликованы впервые

13

. 

Переизданы и долгие годы находившиеся в спецхране мемуары Л.Д. Троцкого "Моя 

жизнь", его работы по истории русской революции и мастерские портретные зарисовки 

многих видных деятелей РСДРП

14

. Из забвения вернулись к нам документы и материалы 

А.А. Богданова

15

, книги Н.В. Валентинова (в первую очередь его воспоминания и иссле-

дования о В.И. Ленине, показывающие вождя большевиков порой с совершенно неожидан-

ной стороны

16

), исследования известного меньшевика, одного из самых эрудированных 

историков РСДРП и собирателя ее документов Б.И. Николаевского

17

. 

Более полными и объективными стали хроники рабочего движения, отражающие, помимо 

всего прочего, и воздействие революционных партий, прежде всего РСДРП, на про-

летариат

18

. Наверняка этот список неполон, но и он дает представление о том, насколько 

обогатилась источниковая база современных историков, изучающих российскую социал-

демократию и ее лидеров. 

Нельзя не отметить повышенного интереса, который проявляет сегодня читательская 

аудитория к историческим работам биографического жанра. В хорошем исполнении они 

многое могут рассказать о том, как история отражается в человеческих судьбах и какое 

влияние оказывают выдающиеся личности на ход исторического процесса. В биографиях 

таких деятелей всегда есть общезначимые нравственные, общественно-политические и 

культурологические моменты, знакомство с которыми способствует формированию нашего 

исторического сознания. Сейчас, когда многие органически не приемлют революционные 

методы борьбы за социальную справедливость, особенно интересно выяснить, в частности, 

почему, как и во имя чего тысячи далеко не худших молодых людей шли на рубеже XIX-XX 

вв. в революцию и каким образом совмещали они свой политический радикализм и даже 

терроризм с нормами человеческой нравственности. С другой стороны, нужно хорошо 

представлять себе и то, как в дальнейшем революция "пожирала" своих детей и как 

перерождались многие революционеры, пришедшие к власти. При этом совершенно оче- 

56 

видно, что биографии видных российских социал-демократов дают для подобного анализа 

поистине уникальный материал. 

В советский период отбор деятелей, достойных того, чтобы войти в портретную галерею 

деятелей революции, был крайне строгим, хотя уже в конце 1980-х гг. в этой жесткой системе 

была пробита первая серьезная брешь за счет бывших участников различных оппозиционных 

группировок в РСДРП - РКП(б) - ВКП(б). В дальнейшем этот процесс пошел дальше: 

меньшевиков не только признали наконец марксистами и революционерами, - но нередко даже 

стали отдавать им предпочтение перед большевиками, а в рядах последних повышенным 

вниманием пользуются ныне те, кто в разное время выступал против Ленина, а потом против 

Сталина. 

Этапными для отечественной историографии являются в этом плане такие фундамен-

тальные справочные издания, как "Политические деятели России. 1917. Биографический 

словарь" (1993), подготовленный в Научном совете РАН "История революций в России" под 

руководством акад. П.В. Волобуева, а также энциклопедия "Политические партии России. 

Конец XIX - первая треть XX века" (1996) под редакцией В.В. Шелохаева ("Росспэн"). Оба 

издания получили высокую оценку научной общественности, хотя и в них не удалось 

избежать досадных пробелов и неточностей, отмеченных рецензентами

19

. Однако особую 

ценность представляют полнометражные биографические очерки о видных деятелях РСДРП, 

тем более что в советский период издавались лишь до предела "отлакированные" биографии 

правоверных ленинцев и сталинцев, тогда как многие другие выдающиеся революционеры 

оставались в тени. 

Несомненное влияние на авторов работ биографического жанра оказала широко известная 

ныне трилогия Д.А. Волкогонова "Вожди", посвященная трем главным российским 

большевикам - Ленину, Троцкому и Сталину (книги о них выходили в 1989-1994 гг., причем 

автор начал с разоблачения Сталина, продолжил работу биографией Троцкого, а закончил 

вызвавшим наиболее неоднозначную реакцию читателей двухтомником о Ленине

20

). Издан-

ные массовым тиражом издательством "Новости", эти книги сделали достоянием широкой 

общественности многие совершенно секретные ранее документы и стали примером 

"нелимитированной" критики большевизма и его руководителей. Вместе с тем работы 

Волкогонова, особенно его "Ленин", обнаруживают недостаточный профессионализм автора 

как историка и его явную тенденциозность в подходе к истории большевизма. Подбор фактов 

у Волкогонова отличается крайней предвзятостью, а их интерпретация весьма далека от 

объективности, что неоднократно отмечалось в научной печати

21

, хотя у этих книг есть и 

свои поклонники. 

Если коммунист Троцкий в трактовке Д.А. Волкогонова отчасти искупает свою вину перед 

Россией борьбой с Лениным и особенно со Сталиным и самой своей трагической судьбой, то 

для главного "погубителя России" Ленина у него никаких оправданий нет. Появление такого 

человека, как Ленин, по Волкогонову, - это национальное и даже мировое несчастье, за 

которое и сейчас еще расплачиваются сотни миллионов людей. Ленин-мыслитель для 

Волкогонова вообще не существует, а в его политической деятельности он видит одни 

ошибки, если не преступления. В итоге создается впечатление, что главная задача покойного 

генерала состояла в том, чтобы не просто развенчать Ленина как исторического деятеля, но и 

унизить его как человека. Обращает на себя внимание и то, что дооктябрьский период в 

деятельности вождя большевиков освещен Волкогоновым крайне поверхностно, а серьезный 

анализ ленинских теоретических работ практически отсутствует, поскольку автор книги 

теоретиком Ленина, видимо, вообще не считает. 

Историкам еще предстоит написать объективную биографию Ленина, в которой найдут 

отражение его нелегкая политическая судьба, триумф 1917 г. и драма человека, убедившегося 

к концу жизни, что действительность не хочет укладываться в его теоретические схемы. В его 

деятельности были взлеты и падения, озарения и ошибки, кровь и жестокость, которые 

далеко не всегда можно списать на объективные обстоятельства. Не столь бесспорным, как 

прежде, представляется сегодня и вклад Ленина в теорию социализма. И тем не менее он и 

сегодня остается одним из самых крупных политиков мира XX в. Уходя из жизни, Ленин 

оставил Россию единым и достаточно сильным государством, а созданная им мощная партия 

большевиков-коммунистов не имела аналогов в мировой истории. Личное бескорыстие 

Ленина и искренность неосуществленных ленинских намерений по социалистическому 

переустройству России давно признаны даже его врагами. И хотя сегодня не может быть и 

речи о возврате к старому, идеализированному портрету Ленина, его нельзя подменить и 

современными полупамфлетами, полукарикатурами, имеющими мало общего с 

57

 

настоящей наукой и изображающими Ленина фанатичным властолюбцем, антипатриотом и 

тираном. 

В 1990-х гг. появилось немало работ и о другом лидере коммунистов - Л.Д. Троцком. Как 

известно, в советский период этот революционный деятель с богатым антиленинским 

прошлым, ставший в 1917-1924 гг. соратником Ленина и большевиком № 2, а затем возгла-

вивший антисталинскую оппозицию, так и не был полностью реабилитирован ни по партий-

ной, ни по государственной линии. Западные биографы Троцкого - Б. Вулф, И. Дейчер, П. 

Бруэ и др. - сумели создать яркий образ этого выдающегося профессионального револю-

ционера и политика, тогда как советские авторы упорно клеймили его как "Иудушку", 

"пустозвона", главного врага ленинизма и т.д. Лишь в постсоветский период Троцкий занял 

принадлежащее ему по праву место в коммунистической иконографии, став объектом самого 

пристального внимания многих российских историков (В.П. Данилов, Ю.И. Кораблев, В.И. 

Старцев, Д.А. Волкогонов, В.З. Роговин, А.В. Панцов, Н.А. Васецкий и др.)

22

. При этом сразу 

же выявились различные подходы к фигуре Троцкого: если Волкогонов вплотную 

подтягивает его по масштабам деятельности и степени влияния на ход мировых событий к 

Ленину, то Васецкий, например, постоянно дистанцирует Троцкого от основателя 

большевистской партии, ставит троцкизм в один ряд со сталинизмом и отказывает и тому, и 

другому в праве на будущее. 

Привлекла внимание исследователей и яркая, трагическая и до сих пор не оцененная по 

достоинству фигура А.А. Богданова, являвшегося в 1904-1907 гг. одним из ближайших 

соратников Ленина, а затем поднявшего настоящее восстание против его философских 

взглядов и методов руководства большевистской фракцией РСДРП

23

. Появились также книги 

об "инженере революции", "главном финансисте" большевиков Л.Б. Красине, который после 

революции 1905-1907 гг. тоже почти на десять лет порывал с Лениным и только в конце 1917 

г. вернулся в РСДРП(б)

24

. Ряд интересных и глубоких работ о трагической судьбе бывшего 

меньшевика, а потом коммуниста, видного советского марксоведа академика Д.Б. Рязанова 

опубликовал Я,Г. Рокитянский

25

. 

Обратились историки и к такой личности, как провокатор Р. Малиновский, во многом 

дискредитировавший большевизм как революционную партию. В 1994 и 1996 гг. двумя 

изданиями вышла богатая по исторической фактуре, остроразоблачительная книга И.С. 

Розенталя "Провокатор", в которой авантюрист Малиновский предстает, в частности, и как 

своеобразный продукт невысокой требовательности большевиков к нравственным качествам 

своих выдвиженцев на руководящие партийные посты. 

После многих лет искусственно созданной монополии зарубежных историков на био-

графии таких видных деятелей РСДРП, как Г.В. Плеханов, Ю.О. Мартов, П.Б. Аксельрод, 

И.Г. Церетели (о них со знанием дела и с большой симпатией и уважением писали С. Бэрон, 

И. Гетцлер, А. Эшер, 3. Галили, В. Рубол и др.), появились, наконец, и солидные био-

графические очерки о лидерах меньшевизма, написанные российскими авторами, более 

полно использовавшими отечественные архивы. Так, в 1995 г. в Иваново увидела света книга 

местного историка А.А. Корникова о Н.Н. Суханове, прошедшем путь от неонародничества к 

левому меньшевизму, а затем к "беспартийному большевизму" и поплатившемуся за свой ум 

и талант расстрелом в годы сталинщины

26

. При этом автор монографии уделил большое 

место тщательному источниковедческому анализу "Записок о революции", которые по праву 

стали источником об исторических событиях 1917 г. на все времена. В 1997 г. была издана 

монография С.В. Тютюкина о Г.В. Плеханове, явившаяся итогом более чем 30-летней работы 

автора над плехановской темой

27

. 

Но особенно повезло в современной историографии близкому товарищу, а затем главному 

оппоненту Ленина Юлию Мартову, жизнь и творчество которого привлекли к себе 

заинтересованное внимание известного журналиста Вяч. Костикова, историков Г.З. Иоффе, 

Г.И. Ильящук, В.В. Крылова, И.С. Мамаева, П.Ю. Савельева, С.В. Тютюкина, И.Х. Урилова 

и других

28

. Лидером этой группы может считаться И.Х. Урилов - автор первой большой 

отечественной монографии о Мартове и ряда других работ, энтузиазму которого, кстати 

говоря, обязан своим возрождением разрушенный в 1942 г. фашистами памятник Ю.О. Мар-

тову, П.Б. Аксельроду и ряду других меньшевиков на одном из берлинских кладбищ

29

. 

На страницах современных российских изданий Мартов предстает не только как "совесть 

меньшевизма", принципиальный и честный человек, борец со всякой несправедливостью, но 

и как тонкий аналитик, оригинальный мыслитель, проницательный политик и вдумчивый 

историк революционного движения. Особый интерес представляет малоизученный период 

жизни и деятельности Мартова в советской России, а затем, с 1920 по 1923 г. в эмиграции, 

где он и умер, не дожив до 50 лет. О Мартове еще долго будут спорить: некоторые готовы 

58 

оправдать каждый его шаг, другие настроены к лидеру меньшевиков более критически. Не 

всем нравится сегодня и тактика Мартова по отношению к советской власти: кое-кому она 

кажется слишком мягкой и примиренческой. Так или иначе, интерес к Мартову как знаковой 

фигуре в истории меньшевизма очень велик, тем более что остаются еще недостаточно 

использованными материалы о нем в зарубежных архивах и в архиве ФСБ. 

Очевидно, не за горами время, когда появятся специальные диссертации и монографии о 

П.Б. Аксельроде, В.И. Засулич, Ф.И. Дане, А.Н. Потресове, П.П. Маслове, Н.Н. Жордания, 

В.О. Левицком, Б.О. Богданове и других видных социал-демократах меньшевистского на-

правления. Обнадеживающим симптомом перемен являются интересные статьи о П.Б. Ак-

сельроде, А.Н. Потресове, П.П. Маслове, В.К. Икове, появившиеся в последнее время

30

. 

Нужна и "Библиотека русского социализма", в которой были бы представлены наиболее 

интересные произведения видных российских социал-демократов - их теоретические 

работы, публицистика, письма, мемуары. 

Что касается истории большевизма и меньшевизма как политических течений, фракций 

РСДРП, а с 1917 г. и самостоятельных марксистских партий, то она, увы, привлекает сегодня 

лишь единичных исследователей. 

На это есть немало причин: полная компрометация идей социализма прежним руко-

водством КПСС, беспомощность современных коммунистов перед лицом их противников, 

слабость нынешнего рабочего и профсоюзного движения, крайняя малочисленность 

сторонников социал-демократических течений в России. Временный запрет деятельности 

компартии в 1991 г., страх перед возможными запретами на профессию, общественные 

слушания по делу компартии в 1992 г., воспринятые многими как преддверие суда над 

коммунистами и коммунизмом, и т.д. создавали атмосферу неуверенности в завтрашнем дне 

и ощущение ненужности научных исследований по данной проблематике. Неблагоприятная 

экономическая ситуация также не способствовала долгосрочным исследованиям, связанным 

с систематической работой в архивах. 

В итоге на сегодняшний день у нас нет ни новой отечественной истории большевизма, ни 

аналогичной истории меньшевизма, написанных с позиций объективности и подлинного 

историзма. Вероятно, даже в первом приближении эта задача будет решена еще не скоро. 

Пока же мы вынуждены довольствоваться своего рода "временными постройками", вполне 

отдавая себе отчет в несовершенстве многих их несущих конструкций. 

В более или менее целостном виде, да и то лишь эскизно, история РСДРП представлена в 

обобщающих статьях, опубликованных в уже упоминавшейся энциклопедии "Политические 

партии России", учебнике "История политических партий России" под ред. профессора А.И. 

Зевелева (1994), в двух книгах "Политическая история России в партиях и лицах" (1993, 

1994), в "Политической истории России-СССР-Российской Федерации" (кн. 1-2. 1996), книге 

"Власть и оппозиция" (1995) и некоторых других изданиях, включая многочисленные ву-

зовские учебные пособия. 

Если говорить о большевизме, то он предстает в них как достаточно сильное идейно-

политическое течение, соединившее марксизм, русскую революционную традицию XIX в. и 

рабочее движение. Это был своеобразный "орден Меченосцев" (Сталин) - ультрацент-

ралистская, строго дисциплинированная и полувоенизированная организация, призванная 

решить прежде всего задачу захвата власти. Ядром большевистской фракции, а затем партии 

"нового типа", которая действительно принципиально отличалась от партий II Ин-

тернационала, были профессиональные революционеры из числа радикально настроенной 

интеллигенции и рабочих, а массовой опорой - в основном русские рабочие средней, а 

зачастую и низшей квалификации, привыкшие безоговорочно подчиняться партийным 

функционерам. При подборе руководящих кадров большевиков большую роль играл фактор 

личной преданности Ленину как единоличному лидеру партии. Современные историки 

осуждают экспроприации, проводившиеся большевиками в 1906-1907 гг., их "пораженчест-

во" в 1904-1905 и 1914-1917 гг., предполагаемые связи с германской разведкой в годы Первой 

мировой войны, единоличный захват власти в октябре 1917 г. и отказ от формирования 

однородного социалистического правительства, роспуск Учредительного собрания, 

"красный" террор и т.д. Однако очевидно и другое: сила большевиков заключалась в их 

умении слиться с массами, говорить с ними на одном языке, выполнять их волю, чтобы затем 

подмять под себя и сделать своим послушным орудием, силой подавив любые проявления 

инакомыслия и непокорности. 

Меньшевиков же, напротив, характеризуют сегодня как настоящих социалистов-де-

мократов, истинных последователей Маркса, противников всякого политического авантю-

ризма, защитников интересов рабочих, сторонников развития классового сознания и поли- 

59 

тической инициативы пролетарских масс. При этом подчеркивается их подлинный интер-

национализм, принципиальность, политическая честность, хотя и отмечается, что в плане 

организованности и дисциплины меньшевики значительно уступали сторонникам Ленина. 

Массовой опорой меньшевизма считается ныне демократическая интеллигенция и кадровые 

квалифицированные рабочие различных национальностей, прежде всего так называемая 

рабочая интеллигенция. Причины поражения меньшевизма в его противоборстве с 

большевизмом современные отечественные историки видят в ориентации меньшевиков на 

западную модель развития рабочего движения, их "излишнем" в условиях России демок-

ратизме и в принципиальном отказе идти на поводу у той части народных масс, которая 

поддерживала в 1917-1918 гг. лозунг "Грабь награбленное!" и готова была принять 

диктатуру пролетариата в обмен на привилегии для сторонников коммунизма. Остальное 

доделали репрессии советской власти, коснувшиеся как лидеров, так и рядовых меньше-

виков. 

Если в период господства в историографии классово-формационного подхода большевизм 

считался истинно пролетарским, а меньшевизм - мелкобуржуазным течением, то теперь 

многие исследователи в поисках различий между ними переносят центр тяжести в 

социокультурную и социопсихологическую плоскости. Большевиков и меньшевиков, осо-

бенно после 1917 г., рассматривают как представителей двух различных типов политической 

культуры - конфронтационно-гегемонистского, с одной стороны, и ориентированного на 

более цивилизованные, демократические методы разрешения социальных противоречий и 

защиты интересов трудящихся - с другой. Вместе с тем отмечается, что в дооктябрьском 

меньшевизме еще явно преобладали не социал-реформизм и соглашательство, а 

революционные (пусть более умеренные по сравнению с большевизмом) тенденции. Мень-

шевики, как и большевики, участвовали в вооруженных восстаниях, руководили стачечным 

движением, вели агитационно-пропагандистскую работу в вооруженных силах, что, впрочем, 

не мешало им активно и умело использовать трибуну Государственной Думы, профсоюзы, 

кооперативы и другие легальные организации. При этом эволюции меньшевиков в социал-

демократическую партию западноевропейского типа во многом мешали царское 

правительство и российская буржуазия, не желавшие строить свои отношения с рабочими на 

принципах социального партнерства и политического компромисса. 

Из обзорных обобщающих работ по истории РСДРП с широкими хронологическими рам-

ками можно выделить вышедшую в свет в 1996 г. монографию С.В. Тютюкина и В.В. Ше-

лохаева "Марксисты и русская революция", посвященную деятельности большевиков и 

меньшевиков в 1905 - феврале 1917 г. На примере этой книги хорошо видно, какие сущест-

венные подвижки происходили в советской историографии РСДРП на рубеже 80-90-х гг. 

(авторы готовили рукопись книги в 1989-1991 гг.). Вместе с тем здесь уже нашли отражение 

многие тенденции, получившие развитие в постсоветской историографии (критика ряда 

коренных положений теории большевизма и его практики, новый подход к меньшевизму как 

одному из вариантов марксизма, более объективный анализ исторического фона, на котором 

развертывалась деятельность РСДРП, портретные зарисовки видных деятелей социал-

демократии). 

Авторы показали, что 1903 год может рассматриваться лишь как начальная дата 

оформления большевизма в партию нового типа, которое завершилось не ранее 1917 г., 

причем и тогда многие периферийные организации РСДРП оставались объединенными. 

Вместе с тем уже в начале 900-х гг. у Ленина сложилось четкое представление о том, какую 

революционную партию он хочет строить в России (ядро профессиональных революцио-

неров, строгий отбор членов, железная дисциплина, жесткая централизация, огромные права 

ЦК, допустимость многочисленных отступлений от норм внутрипартийной демократии, 

создание специального партаппарата). В 1905-1907 гг. в большевистских парторганизациях 

прошла волна демократизации, однако после поражения Первой российской революции 

ситуация во многом вернулась к исходной точке. 

В книге дан также нетрадиционный анализ ряда ленинских произведений, работ Сталина 

по национальному вопросу, подробно изложена теория "перманентной" революции, сделаны 

интересные портретные зарисовки Красина, Богданова, Бухарина, Каменева и других 

деятелей РСДРП, что привлекло внимание научной общественности. 

В рассматриваемый период отечественная историография РСДРП пополнилась также 

рядом других исследований об отдельных сторонах и периодах в деятельности РСДРП

31

. В 

некоторых из них были поставлены и важные концептуальные вопросы. Так, А.П. Логунов в 

книге "Революция 1905-1907 годов и российская социал-демократия", вышедшей в свет в 

1992 г. под редакцией Ю.Н. Афанасьева, рассмотрел историю развития социал-демокра- 

60 

тических идей в России на рубеже XIX и XX вв., во время самой революции и в 1907-1912 

гг. Он показал, что большевики уже в 1905 г. стремились к полному или частичному захвату 

власти в центре и на местах и ставили прямые массовые действия и внепарламентские 

формы демократии (Советы) выше профсоюзно-парламентских успехов партий II Интерна-

ционала, тогда как меньшевики больше ориентировались на западноевропейские образцы, 

хотя до 1917 г. все эти процессы остались незавершенными. Определнная сдержанность и 

недоговоренность авторской позиции объяснялась тем, что книга Логунова готовилась к 

печати в последние месяцы существования советской системы. Тем не менее автор уже не 

скрывал своего "нетрадиционного" отношения к Бернштейну, широко использовал сочине-

ния Каутского, Богданова, Троцкого, критически подошел к Плеханову как эталону 

догматической интерпретации марксизма, глубоко проанализировал процесс развития 

взглядов Ленина от социал-демократизма к коммунизму. Недооцененная в момент выхода в 

свет, книга Логунова в ряде отношений стала предвестником перелома в самом подходе к 

истории РСДРП дооктябрьского периода. 

В.Х. Тумаринсон в монографии "Меньшевики и большевики: несостоявшийся консенсус" 

(1994) был уже гораздо откровеннее многих своих предшественников. Он прямо заявил, что 

в споре с большевиками правы в конечном счете оказались именно меньшевики, а не Ленин 

(с. 269). Возлагая ответственность за несостоявшийся консенсус на обе конфликтующие 

стороны, автор акцентировал внимание на том, что стремление сторонников Ленина к 

монопольному обладанию властью, их идеологический фанатизм и сектантские тенденции 

практически сводили к нулю шансы на примирение большевистской и меньшевистской 

фракций РСДРП. Большой интерес представляют заключительные разделы книги Тумарин-

сона, посвященные послеоктябрьскому меньшевизму, в частности анализ статей концеп-

туального характера из центрального органа меньшевиков журнала "Социалистический 

вестник", издававшегося в 1920-1950-е гг. за рубежом. 

Ну, а главный вопрос, затронутый в книге В.Х. Тумаринсона, вопрос о том, кто же 

оказался в конце концов прав в 1917 г. - большевики или меньшевики, видимо, решается 

совсем не так просто, как это видится автору "Несостоявшегося консенсуса". Меньше-

вистская альтернатива большевизму - демократический социализм - не имела в России 

реальных шансов на успех. Победа меньшевиков в 1917 г. была невозможна, а если бы такое 

чудо и случилось, то их власть была бы быстро опрокинута (большевиками или генералами, - 

не так уж важно). Трудно представить себе меньшевиков и в роли демократической 

оппозиции большевистской диктатуре, и в роли участников "однородного" социалистичес-

кого правительства. Поэтому историк, пытающийся сравнить деятельность сторонников 

Ленина и Мартова, оказывается в довольно затруднительном положении: на большевистской 

чаше весов - доктрина, практические действия, их результаты и наши негативные (а у кого-то 

и позитивные) эмоции, а на меньшевистской - лишь теория, гипотезы, рефлексия, 

сравнительно небольшой практический опыт работы в советах, профсоюзах, кооперативах и 

т.п. организациях, критика большевизма и снова поток наших эмоций, которые тоже 

достаточно неоднозначны. В итоге сравнение оказывается неполным, односторонним, так что 

любая категоричность оценок здесь явно неуместна: ведь тот, кто находится в оппозиции, 

никогда до конца не понимает того, кто стоит у власти, и наоборот, причем, получив 

возможность самим "делать" историю, бывшие оппозиционеры способны совершить не 

меньше ошибок, чем их предшественники. 

Хотелось бы в этой связи обратить внимание на одну мысль, высказанную не так давно 

крупнейшим западным знатоком биографии и теоретического наследия Плеханова профес-

сором С. Бэроном. Он пишет: "...Не существует простого ответа на вопрос: была ли альтер-

натива Плеханова лучше, чем путь Ленина. На этот вопрос нельзя ответить абстрактно, а 

только ссылаясь на конкретные исторические обстоятельства. В конечном итоге, т.е. с точки 

зрения нынешнего дня, альтернатива Плеханова может показаться предпочтительнее. Но 

путь, предложенный им, не был по-настоящему возможен, не был жизненным в бурной 

революционной ситуации 1917 г. ...Каждая из сторон восприняла лишь часть правды, и никто 

- всю правду. Это еще раз указывает на необходимость, которую не всегда должным образом 

понимают, различать как отдельные процессы совершение революции и построение нового 

желаемого общества. Как неоднократно показывала история, успех в первом случае ни в коей 

мере не гарантирует успеха во втором. Похоже, что в России, по иронии судьбы, успешная 

революция создала непреодолимые препятствия для успешного построения нового общества. 

Трудно найти другое великое историческое событие, которое несло бы в себе больше 

противоречий, чем российская революция 1917 г."

32

 

С интересом была встречена книга О.В. Щелокова "РСДРП: проблемы лидерства и 

61 

обсновления руководства (1906-1911 гг.)", изданная в 1995 г. Автор использовал многочис-

ленные архивные и опубликованные источники, показал причины и ход борьбы Богданова и 

его сторонников против Ленина и факторы, обусловившие победу последнего. Подробно 

проанализирована в работе деятельность Каприйской и Болонской партийных школ, где 

предполагалось готовить новые пролетарские кадры социал-демократических руководи-

телей. Однако в целом предпринятая Богдановым попытка обновить состав руководства 

РСДРП и. изменить стиль его взаимоотношений с партийными организациями оказалась 

неудачной. Богданов безусловно проиграл такому сильному и изощренному политику, как 

Ленин, который к исходу первого десятилетия XX в. приобрел поистине уникальный опыт 

межфракционной и внутрифракционной борьбы. Богданову явно не хватало железной 

ленинской хватки в отношениях с идейными противниками, кропотливой методичности в 

ведении рутинной организационной работы, доходчивости и убедительности в изложении 

своих теоретических взглядов. Победа Ленина над Богдановым имела для РСДРП далеко 

идущие последствия, что доказали события 1917 г. и особенно последующий период. 

В богато документированной монографии Г.И. Злоказова "Меньшевистско-эсеровский 

ВЦИК Советов в 1917 году" (1997) поставлен ряд острейших вопросов: "немецкое золото" и 

его мнимая роль в победе большевиков, раскол революционной советской демократии и 

последствия превращения меньшевиков и эсеров в правительственные партии (май -октябрь 

1917 г.), позиция умеренных социалистов в период июльского политического кризиса и др. 

Злоказов не отказывает ВЦИК Советов в проведении определенной конструктивной работы 

по стабилизации ситуации в стране, но считает ее недостаточно эффективной. По его 

мнению, ВЦИК связал себе руки сотрудничеством с Временным правительством и не 

обеспечил своевременного созыва Учредительного собрания. Обвинение в адрес 

большевиков (сотрудничество с германской разведкой, демагогия, популизм и т.д.) автор 

монографии категорически отвергает. 

Своеобразным продолжением предыдущей работы стала мастерски выполненная моно-

графия Л.Г. Протасова "Всероссийское Учредительное собрание. История рождения и 

гибели" (1997), где большое внимание уделено теме "РСДРП и Учредительное собрание". 

Интересны результаты подсчетов автора: в городах большевики получили на выборах 34,3% 

голосов, в деревнях - 18,6%, в целом - 21%; меньшевики соответственно 6,4; 2,5; 3,1% (с. 

228). В армии большевики собрали 42,1% голосов, тогда как меньшевики - всего 3,4% (с. 

249). В целом же за меньшевиков проголосовали 3,2% избирателей, а за большевиков -22,5% 

(с. 164). Так выглядел итог многолетней борьбы большевизма и меньшевизма, закончившейся 

политической (но не нравственной) победой Ленина. 

Сложные коллизии, постоянно возникавшие в связи с участием РСДРП в работе конг-

рессов II Интернационала и Международного социалистического бюро, проанализировал 

А.Н. Свалов в работах "Социал-демократы России во II Интернационале" (1991) и "Из 

истории Второго Интернационала" (1996). Он считает, что попытки большевиков повлиять на 

руководство партий II Интернационала, в большинстве своем прочно вставших на путь 

социал-реформизма, была обречена на неудачу. Лидеры западных социалистов, в том числе и 

левые радикалы, не принимали большевистскую концепцию партии нового типа и гегемонии 

пролетариата, не разделяли скептического отношения Ленина к парламентаризму и 

буржуазной демократии. Меньшевики же были гораздо ближе к партиям II Интернационала и 

их лидерам, хотя в силу специфики российских условий выглядели на их фоне намного 

радикальнее западных центристов. 

Деятельность меньшевиков в советский период изучена пока еще очень мало

33

. Это и 

понятно, если учесть, что объективный научный анализ ситуации, в которой оказались 

меньшевики после 1917 г., до недавнего времени был практически под запретом, а доку-

ментальные материалы надежно упрятаны в спецхраны. Поэтому в этой области основная 

работа еще впереди. Совершенно очевидно, однако, что история меньшевизма в России была 

насильственно прервана карательной политикой советской власти, так как в условиях 

демократии и многопартийности он мог бы существовать и после 1917 г.

34

 

Отрадным явлением стало появление в 1990-х гг. группы сравнительно молодых 

историков, защитивших диссертации по истории РСДРП (А.Ю. Морозова, А.Ю. Гаврилов, 

Е.С. Козлова, В.И. Ярыгина, И.Л. Ларионова, Д.В. Асадуллина, Н.Л. Авилова, Э.В. Костяев, 

В.А. Клоков, В.В. Никитин и др.). 

Подводя итоги, можно сказать, что, несмотря на все трудности и издержки переходного 

периода, изучение истории РСДРП продолжается. Оно идет несколько хаотично, без 

продуманного плана, но радует то, что серьезные научные исследования с привлечением 

62 

новых архивных материалов постепенно начинают брать верх над конъюнктурной полупуб-

лицистикой, которой была так богата первая половина 90-х гг. Эта тенденция должна быть 

закреплена и продолжена. 

Со временем нужно будет заново "переписать" те, ставшие ныне одиозными, очерки 

истории местных и региональных организаций КПСС, где всегда присутствовали небольшие 

разделы по истории РСДРП дооктябрьского периода. Приведенный в них значительный 

фактический материал нуждается в тщательной перепроверке по первоисточникам, 

дополнении и новом концептуальном осмыслении. Без этого невозможно подготовить и 

новые обобщающие труды по истории РСДРП, охватывающие весь период с начала XX в. до 

рубежа 1920-1930-х гг., когда в СССР были практически ликвидированы последние 

подпольные организации меньшевиков, ставшие правопреемниками старой дооктябрьской 

РСДРП. Ждут своих исследователей история Бунда, украинской "Спилки", других нацио-

нальных социал-демократических партий и организаций. Огромные резервы существуют и 

для развития проблемной историографии, работ биографического жанра и т.д. 

Уйти от истории РСДРП, какой бы одиозной ныне она ни казалась многим, невозможно: 

слишком глубокий след оставила она в нашем прошлом. Но изучать ее нужно по-новому -

шире, глубже и, главное, - честно. 

Примечания

 

1

 См.: Шелохаев    В.В. Либеральная модель переустройства России. М., 1997. С. 263.

 

2

 В.И. Ленин. Неизвестные документы. М., 1998. Ранее часть этих ленинских работ публиковалась 

в периодической печати и в кн.: Латышев А.Г. Рассекреченный Ленин. М., 1996.

 

3

 См.: Кентавр. 1995. № 1, 2, 4, 5.

 

4

 См.: Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов (25-26 октября 1917 

г.). Сборник документов и материалов / Сост. А.С. Покровский и Е.Ю. Тихонова. М., 1997.

 

5

 Меньшевики. Документы и материалы. 1903 - февраль 1917 г. /Сост. С.В. Тютюкин. М., 1996.

 

6

 Меньшевики в 1917 году. В 3 т. (4 кн.) / Под общей ред. 3. Галили, А. Ненарокова, Л. Хеймсона. 

М., 1994-1997. Большое научное значение имеют обширные предисловия к томам, написанные его 

редакторами и В.И. Миллером. Они могли бы составить интереснейшую монографию о деятельности 

меньшевиков в

 

1917 г. В настоящее время этим же коллективом исследователей и архивистов ведется работа над 

документами меньшевизма 1918 г.

 

7

Суханов Н.Н. Записки о революции. В 3 т. М., 1991-1992. Предисловие и прим. А.А. Корникова.

 

8

 Дело провокатора Малиновского. М., 1992. В сборник вошли материалы Чрезвычайной 

следственной комиссии Временного правительства 1917 г., революционного трибунала, судившего 

Малиновского в

 

1918 г., и ряд воспоминаний.

 

9

 Свободная мысль. 1991. № 16 (вводная статья Г.З. Иоффе).

 

10

 См.: Вопросы истории. 1996. № 3.

 

11

 См.: Там же. 1995. № 8-12.

 

12

 Богданова    Н.Б. Мой отец - меньшевик. Спб., 1994.

 

13

 См.: Диалог. 1991. № 8-15. Большой массив документов, проливающих свет на некоторые 

малоизвестные страницы истории РСДРП, опубликован недавно в специальном номере "Исторического 

архива" (1998, № 2), который целиком посвящен 70-летию Дома Плеханова в Петербурге. Особый 

интерес среди них представляют письма Ю.О. Мартова, А.И. Балабановой, А.И. Любимова Г.В. 

Плеханову, письма Ф.И. Дана В.И. Засулич, воспоминания В.О. Левицкого и др. материалы.

 

14

 См.: Троцкий Л.Д. Моя жизнь. Опыт автобиографии. М., 1991; его же. Уроки Октября. Л., 1991; 

его же. Портреты революционеров. М., 1991; его же. Дневники и письма. М., 1994 и др.

 

15

 Неизвестный Богданов. В 3 кн. / Под ред. Г.А. Бордюгова. М., 1995.

 

16

 См.: Валентинов Н.В. Наследники Ленина. М., 1991; его же. Недорисованный портрет... М., 1993 

и др.

 

17

 См.: Николаевский Б.И. Тайные страницы истории / Вступит. ст. Ю.Г. Фельштинского. М., 1995 

и др.

 

18

 См.: Рабочее движение в России. 1895 - февраль 1917 г. Хроника / Отв. ред. И.М. Пушкарева. 

Вып. 1-4. 1895-1898 гг. М., 1992-1998; Хроника рабочего движения в России. Апрель-декабрь 1912 г. В 2 

ч./ Сост. В.П. Желтова. М., 1991-1995; Касаров Г.Г. Московские рабочие в годы Первой мировой войны 

(июль 1914 - февраль 1917). М., 1996; Юдина Л.С. Стачечное движение на Урале в июне 1907 - октябре 

1917 г. Хроника. М., 1997 и др.

 

19

 См.: Отечественная история. 1997. № 3. С. 136-159.

 

63 

20

 См.: Волкогонов Д.А. Триумф и трагедия. Политический портрет И.В. Сталина. В 2 кн. М., 1989; 

его же. Троцкий. Политический портрет. В 2 кн. М., 1992; его же. Ленин. Политический портрет. В 2 кн. 

М., 1994.

 

21

 См.: Панцов А.В., Чечевишников    А.Л. Исследование и источник. О книге Д.А. Волкогонова 

"Троцкий" // Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М., 1996. С. 100-114; 

Дедков     Н.И. "Как я документально установил" или "смею утверждать". О книге Д.А. Волкогонова 

"Ленин"//Там же. С. 115-138 и др.

 

22

 См., напр.: Старцев     В.И. Л.Д. Троцкий: страницы политической биографии. М., 1990; Васецкий   

Н.А. Троцкий. Опыт политической биографии. М., 1992; Тютюкин     С.В. Лев Давидович Троцкий // 

Исторические силуэты. М., 1991; его же. Л.Д. Троцкий в годы Первой российской революции // История 

СССР. 1991. № 3 и др.

 

23

 См.: Морозова А.Ю. А.А. Богданов // Политическая история России в партиях и лицах. М., 1994; 

Антонов-Шарапов Ю.П. Ленин и Богданов: от сотрудничества к противостоянию // Отечественная 

история. 1997. № 5 и др.

 

24

 См.: О' Коннор Т. Инженер революции: Л.Б. Красин и большевики. 1870-1926. Пер. с англ. М., 

1992; Пияшев Н.Ф. Человек из легенды. М., 1995.

 

25

 См.: Рокитянcкий Я.Г., Мюллер Р. Красный диссидент. Академик Рязанов - оппонент Ленина, 

жертва Сталина. Биографический очерк. Документы. М., 1996 и др.

 

26

 См.: Корников А.А. Судьба российского революционера: Н.Н. Суханов - человек, политик, 

мемуарист. Иваново, 1995.

 

27

 См.: Тютюкин С.В. Г.В. Плеханов: Судьба русского марксиста. М., 1997; его же. Политическая 

драма Г.В. Плеханова // Новая и новейшая история. 1994. № 1 и др.

 

28

 См.: Костиков В. След от шляпы Ю.О. // Огонек. 1990. № 10; Иоффе Г.З. Ю.О. Мартов //Россия 

на рубеже веков. Исторические портреты. М., 1991; Ильящук Г.И. Переписка лидеров меньшевизма как 

исторический источник (на примере писем Мартова 1917 г.) // О подлинности и достоверности 

исторического источника. Казань, 1991; Ильящук Г.И., Миллер В.И. Мартов Ю.О. // Политические 

деятели России. 1917. Биографический словарь. М., 1993; Савельев П.Ю. Ю. Мартов в советской 

исторической литературе // Отечественная история. 1993. № 1; Савельев П.Ю., Тютюкин С.В. Юлий 

Осипович Мартов (1873-1923): человек и политик // Новая и новейшая история. 1995. № 4, 5; Мамаев 

И.С. Становление Мартова как политического деятеля // Вестник МГУ. Серия 8. История. 1995. № 2; его 

же. Л. Мартов как политик в оценке современников и историков // Там же. 1996. № 6 и др.

 

29

 См.: Урилов И.Х. Ю.О. Мартов. Историографический очерк. М., 1995; его же. Ю.О. Мартов. 

Политик и историк. М., 1997 и др.

 

30

 См.: Савельев П.Ю. П.Б. Аксельрод: человек и политик // Новая и новейшая история. 1998. №2, 3; 

Розенталь И.С. А.Н. Потресов // Политическая история России в партиях и лицах. М., 1993; Орлов И.Б. 

"Персонаж исчезнувшей меньшевистской Атлантиды" (Петр Павлович Маслов: экономист, публицист и 

политический деятель) // Меньшевики и меньшевизм. Сборник статей. М., 1998; Ширяева Н.В. В.К. 

Иков. Биографический очерк // Отечественные архивы. 1993. № 5.

 

31

 См., напр.: Социальная демократия в России: исторические аспекты. М., 1994; Миллер В.И. Ос-

торожно, история! М., 1997; Урилов И.Х. Судьбы российской социал-демократии. М., 1998; Орлов Б.С. 

Российская социал-демократия: история и современность (к 100-летию РСДРП). М., 1998; Меньшевики и 

меньшевизм. Сборник статей. М., 1998 и др. Отметим также перевод на русский язык работ: Галил и 3. 

Лидеры меньшевиков в русской революции. М., 1993; Пайпс Р. Русская революция. В 2 ч. М., 1994 и др. 

Большой интерес представляет обширная статья Л. Хеймсона "Меньшевизм и эволюция российской 

интеллигенции", опубликованная в 1995 г. в журнале "Россия. XXI" (№ 3-8).

 

32

 См.: Бэрон    С. Плеханов, утопизм и российская революция // Отечественная история. 1995. № 5.  

С. 127.

 

33

 См.: Волобуев О.В., Ильящук Г.И. Послеоктябрьский меньшевизм // История СССР. 1991. №2; 

Тищенко Е.В. Меньшевики в 1917-1921 годах. М., 1996; Клоков В.А. Меньшевики на выборах в 

городские Советы Центральной России весной 1918 г.// Меньшевики и меньшевизм. Сборник статей. М., 

1998 и др.

 

34

 См.: Павлов Д.Б. Репрессии в отношении членов социалистических партий и анархистских 

организаций в первое пятилетие "пролетарской диктатуры" // Меньшевики и меньшевизм. М., 1998.

 

64