Бетя Речистер /Львов/

Галиция — это исторически сложившаяся территория (ныне Львовская, Ивано-Франковская и Тернопольская области). Границы ее несколько раз изменялись. Во времена австрийского владычества туда вошел еще ряд южно-польских земель в качестве провинции Австрии.
Евреи начали играть заметную роль уже в XI– XIII вв. В XIV в. тут уже существовали большие общины: во Львове — две общины — одна в Краковском предместье, другая — в центре. Была община уже и в Галиче, а к концу XV в. — еще в 14 городах.
Еврейское население неуклонно росло и к описываемому периоду составляло значительную часть населения в больших и малых городах и местечках края. За время существования евреев в Галиции они внесли огромный вклад в различные сферы жизни: финансы, торговлю, ремесла, науку, культуру. Здесь жили и творили известные еврейские мудрецы, внесшие огромный вклад в сокровищницу еврейской философии, здесь появились (уже в 1875 г.) первое в Галиции (Перемышль) палестинофильское общество или движение Ховевей Цион, а к концу XIX в. во Львове и окрестных городах появились сионистские организации. За период с 1887– 1910 гг. из Галиции эмигрировало 236 тыс. евреев. В конце XIX– начале XX вв. начало пробуждаться и рабочее движение — сионистско-рабочее движение (I-й съезд в 1903 г. в Кракове), а также социалистическое движение в рамках Польской социалистической партии. В 1904 г. — партия Поалей Цион, Бунд. Все это свидетельствовало о тяжелом положении евреев в то время, и как следствие — зарождение национального движения еврейского народа, искавшего выход из создавшегося положения. Многие евреи приняли активное участие в польском социалистическом движении, как в ПСП, так и более левой социал-демократической партии Королевства Польского и Литвы.
I-я Мировая война принесла евреям Галиции и всей Польше неописуемые бедствия. Сотни тысяч из них были мобилизованы и воевали, и многие погибли на поле боя. В армии над ними издевались. Русское командование под руководством начальника генштаба генерала Н. Янушкевича систематически распространяло клеветническую информацию о «еврейском шпионаже и измене». Это дало ему возможность осуществить насильственное изгнание сотен тысяч евреев из прифронтовой полосы. Особенно жестоко эта политика осуществлялась в 1914– 15 гг. в оккупированных русскими войсками районах Галиции. Еврейские общины на Украине создавали благотворительные учреждения для помощи беженцам и обездоленным. Таковы сухие факты исторической действительности того времени.
Но посмотрим на эти события глазами очевидцев, так называемых уполномоченных, которые непосредственно на местах помогали, чем могли, и оставили записи об этих ужасающих страницах еврейской истории.
Такими уполномоченными Киевского комитета были доктор Ф.Е. Ландер, С. Гомельский, И. Гитерман, благодаря которым Комитет был постоянно информирован о том, что происходит на местах, и принимал срочные меры для улучшения положения. В Киеве шла лихорадочная работа по изготовлению зимней одежды и обуви, большие транспорты отправлялись в Галицию. Большую помощь оказал ДЖОЙНТ совместно с Еврейским колонизационным обществом (основано в 1891 г. в Лондоне бароном М. Гиршем).
Уполномоченные сообщили местным евреям о помощи, и как пишет д-р Ландер, сердца их переполнились чувством признательности к не забывающим их единоверцам. А тяжелая зима тянулась без конца — свирепые ветры соперничали с жестокими морозами, а для борьбы со снежной стихией беспощадно сгонялось «гражданское население — те самые евреи».
На улицах неожиданно появились отряды казаков с нагайками и стали ловить исключительно евреев — стариков и молодых, мужчин и женщин, больных и слабых, — всех гнали в холодную казарму и никого к ним не подпускали. Продержав сутки, их погнали пешком на 30 верст, заставляя чистить дороги без надлежащих приспособлений. Положение этих несчастных было поистине ужасным: несколько дней в снегу, на жестоком холоде, без теплой одежды, полуобутые (у многих на ногах были тряпки вместо обуви), без еды. Комитет прислал для них пищу, но надсмотрщики ее не приняли. Только на третий день раздали по куску черствого хлеба. На ночлег их сгоняли в ближайшее село, где помещали в пустой холодный сарай. Член комитета прислал для окоченевших евреев несколько возов соломы для подстилки. Но бездушные палачи забрали и солому. Из 3000 человек, так варварски захваченных и загнанных в этот ад, через 18 дней вернулись в Тарнополь только 1600. Умерло 62 человека, некоторые умерли вскоре, остальные — остались калеками.
В 1920– 25 гг. вышло посмертно в Варшаве на идиш 15 томов сочинений известного еврейского писателя, фольклориста, основавшего в 1919 г. еврейское этнографическое общество, Семена Акимовича Ан-ского (Шломо Раппопорт). Три тома его полностью посвящены бедствиям, которые I Мировая война принесла еврейским общинам Галиции, Буковины и Польши. Во время I Мировой войны Ан-ский занимался по организацией комитетов помощи еврейским беженцам.
Один из свидетелей этого ада Аба-Лев пишет, что побывав в Петрограде, он ознакомил еврейские общественные организации с положением евреев в Галиции. В Петрограде он представил письменный доклад д-ру Фрумкину об опасности, грозящей галицийским евреям. Здесь он застал С. Ан-ского, с которым раньше работал на польском фронте. Аба-Лев в Петрограде встретился и с С.М. Дубновым, от которого получил инструкцию тщательно собирать все материалы, отмечать все факты, имеющие историческую ценность.
Аба-Лев вел все это время дневник на идиш, в котором писал: «В 1915 г. мне, находившемуся вблизи галицийских фронтов, пришлось ознакомиться с разгромом евреев в Галиции. Среди направлявшихся с фронтов эшелонов постоянно встречались вагоны, переполненные гражданскими пленными: целые еврейские поселения — мужчины, женщины, дети, старики — сгонялись с насиженных мест; их гнали куда попало, сами преследователи не знали куда. Часто их гнали до железных дорог пешком сотни верст. Некоторые в пути сходили с ума от голода, холода, горя и побоев. Чаще всего их направляли в Киев, где сгоняли в тюрьмы и полицейские участки, откуда затем ссылали в глубь России и даже в Сибирь. Бедствия и мучения этих людей не поддаются описанию; многие не знали русского языка и не имели представления, за что их преследуют. Вскоре киевские тюрьмы переполнились галицийскими евреями. Местные еврейские общественные деятели испросили разрешение об устройстве специальных тюрем для евреев, которые содержались на средства еврейской общины. В них были особые прикомандированные полицейские надзиратели. Нужно напомнить, что евреев бездоказательно обвиняли в измене и шпионаже. Распространялись, в частности, нелепые слухи о том, что евреи прячут в бородах телефоны для связи с немцами). Это приводило к издевательствам над евреями, к их избиениям. Многие евреи были убиты солдатами или казнены по приговорам военно-полевых судов. Многие солдаты просто грабили еврейское имущество». И дальше: «В конце 1914 г., когда русские войска заняли Галицию, для евреев открылся ад со всеми его ужасами. Наши солдаты, руководимые неспособными генералами, не будучи в состоянии отразить сильные атаки врага на поле боя, открыли кровавый еврейский фронт, который тянулся от отдаленнейших мест в Карпатах до маленьких местечек Литвы и Польши. На этом фронте они постоянно оставались победителями… Люди-звери с ожесточением разрушали еврейскую жизнь: тысячи трупов убитых, умерших от голода и холода, от горя и страданий, валялись в лесах и долинах… Для кровавых героев, — от Янушкевича до Радко Дмитриева и до разнузданных казаков, — эти картинки смерти и ужаса были ежедневной потребностью…»
Тех, кого отправляли вглубь страны, тоже мучили. Известен случай, когда поезд прибыл в Липовец (Киевская губерния) и тут же прибыл приказ о возврате эшелона в Галицию. Однако, вернулись не все. Из 3 тыс. человек более 200 были тяжело больны, 18 человек помешались, 24 — умерло, а на обратном пути умерло еще 52 человека.
Аба-Лев, служивший тогда в русской армии, пишет: «Осенью 1915 г., когда наш корпус перешел на галицийский фронт, положение галицийских евреев стало вырисовываться во всем своем ужасе. Первое местечко, в которое вступил наш корпус, было Гусятин… Евреев не видно было, ибо их оттуда изгнали…
Всякого задержанного еврея обвиняли в шпионаже и тут же вешали или расстреливали… Я стал обходить развалины, от которых несся еще сильный запах гари… На дверях домов я находил «Мезузы», которые злые руки еще не успели сорвать… В синагогах и молитвенных домах я собрал куски свитков Торы — обгорелые. Большая синагога гусятинского цадика была опустошена — голые стены, окна разбиты… Дворец ребе полностью уничтожен».
А ведь прежде Гусятин славился как богатая еврейская община, и был известен своим ребе, внуком реб-Израиля Ружинского. Дворец цадика выделялся богатством и роскошью. Славилась и большая гусятинская синагога, считавшаяся одной из старинных и интересных по своему архитектурному стилю. Кроме того, там были большая еврейская типография, книжный склад, где букинистами Швайгером и Френкелем было собрано очень много старинных еврейских книг.
Такая же судьба постигла г.Чертков (Ивано-Франковская область), центр хасидизма, с его тысячами легенд о цадиках, потомках реб-Израиля Ружинского, с прекрасным дворцом чертковского цадика. Теперь от этого великолепия остались одни развалины. «Из всех грандиозных зданий уцелела только одна молельня. В ней валялись поломанные стулья, кругом были разбросаны дорогие книги в роскошных переплетах… На улицах встречались евреи, оборванные, изможденные нуждой и тяжелой непосильной работой по чистке дорог. Тут же бегали детишки с желтыми безжизненными лицами, голые и босые, сироты, родители которых убиты или умерли от нужды и страданий».
С. Ан-ский посвятил предвоенному городу Черткову много прекрасных страниц.
Такая же участь постигла и другой город Галиции — Бучач, где родился Шмуэль Иосеф Агнон. А вот что пишет Аба-Лев: «Вернувшись в свою команду, я узнал от евреев этой команды о новых бедствиях, постигших галицийских евреев в связи с нашим «победоносным шествием». Я поспешил в Бучач. При приближении к городу меня охватил едкий запах гари. Первое, что я успел заметить — это большой деревянный дом, на котором на древне-еврейском языке было написано: «Этот дом содержится за счет пожертвований». Он был охвачен пламенем. Вокруг суетились евреи, пытавшиеся тушить пожар. Вдруг появился пьяный офицер, опрокинул на головы евреев ведро с водой и стал бить их по головам этим ведром. Горел еврейский детский приют, который солдаты подожгли в поисках водки».
Узнав в солдате еврея, они водили его из дома в дом. В одном лежал мальчик с переломанными руками, а возле него его мать с разбитым черепом и отрубленными ногами. В другом доме — сначала изнасилованная, а потом избитая до смерти. В третьем и четвертом домах еще изнасилованные трупы женщин, мужчины с разбитыми головами и вытекшими глазами. И еще много еврейских домов, где лежали мертвецы, удавленные, сожженные, тут же валялись больные, опухшие, избитые, изнасилованные.
Из дневника Аба-Лева вырисовывается еще один аспект происходящего. Положение солдат-евреев в этой войне.
Во-первых, их положение внутри самой армии было несладким, а, во-вторых, можно представить себе их моральное состояние, когда они входили с армией в эти галицийские города и местечки и видели, что сделали солдаты армии, в которой они служат, с их братьями и сестрами. Вот строки из дневника: «Подавленный всем виденным и слышанным, я побежал к себе в обоз посоветоваться со своими товарищами, что предпринять. Решили, что этой ночью необходимо доставить в Бучач воз продуктов для голодных… Бучачские евреи почувствовали, что в их темную жизнь проник луч света. Они выползли из погребов, чтобы оплакать своих покойников, которых вскоре (мы) увезли на кладбище».
Аба-Лев называет имена однополчан-евреев, которые все это время работали с ним вместе, помогая несчастным (все они служили в обозе 26 дивизии): Эфраим Френкель, Иосиф Липник, Захарий Яглам, Ной Палах, Зелиг Каменецкий, Лейба Иериде, Яков Гордон, Авраам Гродный, Альтер Сейфер. Двигаясь все дальше, они проходили через местечки и города: Монастыржиск, Галич, Коломея, Гродненск и др. И везде одно и то же. В Бучаче, например, в одной из синагог сделали отхожее место, свитки Торы валялись во дворах. В Монастыржиске, не найдя евреев, которые прятались, люди-звери выместили свою злобу на мертвых: на кладбище разрыли могилы, разбили памятники и даже осквернили братскую могилу еврейских солдат.
Аба-Лев и его вышеназванные товарищи собрали и доставили в Киев «4 пуда свитков Торы, которые были собраны в 15 разгромленных русскими войсками городах Галиции и Буковины».