Индекс ~ Биография ~ Тексты ~ Фотогалерея ~ Библиография ~ Ссылки ~ Проект

К вопросу о товарном производстве

1. Дискуссии, подобные возникшей, оправданы лишь в одном случае. В том случае, если они в качестве своего продукта дают несколько более точное и конкретное понимание тех вещей, вокруг которых затеялся спор. Поэтому мне не кажется плодотворной установка тех товарищей, которые в позициях В.П. Шкредова увидели просто вредную попытку запутать нас в отношении вещей, совершенно, якобы, ясных и бесспорных. Если бы это было так, то и в самом деле задача выступающих – в том числе и моя – свелась бы к одному: заставить Шкредова стать на колени, покаяться и признать свои ошибки, отказаться от всех своих новаций. Но если бы дискуссия имела такой финал, то от нее выиграл бы один Шкредов, хотя при этом пострадало бы его самолюбие.

А мы все – и товарищ Дзарасов, и Хессин, и Новиков разошлись бы с приятным самочувствием – вот, де, мы безоговорочно победили, и нам в собственных позициях ничего не пришлось исправлять и уточнять. Не думаю, чтобы это был наилучший исход наших споров. Наше общее понимание метода Маркса при этом ничуть не сдвинулось бы с места, осталось бы на том же уровне, как и до дискуссии...

Я поэтому не хочу присоединяться к тону выступлений тт. Дзарасова и Новикова, не хочу выступать в тоне обвинительной речи, хотя заранее скажу, что с рядом утверждений Шкредова я тоже никак согласиться не могу, считаю их категорически неверными. Но об этом чуть позже.

Думаю, что глубоко не прав тов. Дзарасов не только в отношении тона своей речи, но и в исходном утверждении, гласившем, что вся эта дискуссия – это, к сожалению, всего-навсего недопустимая трата времени, навязанная нам выдумками Шкредова и лишь отвлекающая нас от решения актуальных проблем политэкономии социализма, от теоретического аспекта социалистического строительства. Неправда это.

Думаю, что со мной согласится большинство присутствующих, если я скажу, что подспудной сутью наших споров является одна из труднейших и актуальнейших проблем политэкономии именно социализма – проблема удельного веса, роли и функции товарно-денежных категорий в организме социалистического народного хозяйства, в системе социалистически организованной экономики. Проблема, по которой десятки лет идут споры как в теоретическом, так и в практически-политическом плане.

Этим, видимо, и объясняется тот накал, который то и дело прорывается в его выступлениях.

В самом деле, если бы речь шла только о тех или иных оттенках понимания товара и товарного производства, изложенного в «Капитале», то дискуссия скорее всего и протекала бы в виде академически вежливого пререкания. Тогда бы это и в самом деле был по преимуществу схоластически-профессорский спор.

Но ведь дело-то как раз в том, что разница в толковании «Капитала» здесь неизбежно приводит к серьезнейшим разногласиям в отношении роли товара при социализме и в отношении исходных категорий политэкономии социализма.

Обернем вопрос так: сохраняет ли все своё значение Марксов анализ товарной формы продукта труда как таковой и для социализма? Или он относится только к товару как элементу капиталистической организации производства? Только к капиталистически произведенному товару?

Мне кажется, что гвоздь разногласий торчит как раз тут.

Когда я изучал в студенческие годы политэкономию социализма, – это было в 1948‑1949 годах, я изучал ее в интерпретации Я.А. Кронрода. Исходным пунктом этой интерпретации была «социалистически-модифицированная стоимость», а все остальные категории рассматривались как особенные спецификации этой исходной всеобщей категории. Иными словами, социализм рассматривался как одна из исторических разновидностей товарного хозяйства. Этот взгляд, как всем присутствующим хорошо известно, имел и имеет еще достаточно широкое распространение.

Это было связано также со своеобразной интерпретацией первых глав «Капитала». Я.А. Кронрод тоже был вынужден толковать эти главы как теоретическое изображение специфически капиталистического товара – чтобы иметь возможность заявить далее, что товар при социализме – это совсем другой товар, не имеющий ничего общего с тем товаром, который анализируется в первых главах «Капитала». Разумеется, социалистически-модифицированный товар у него оказывался очищенным от всех противоречий, имманентно свойственных товару и всем другим рыночным категориям, включая деньги, прибыль, ренту и т.д. и т.п.

Идеальный «товар», как внешняя форма выражения планового производства... Как послушный инструмент реализации планового начала...

Помню, как потом Я.А. Кронрод сердито обрушился на мою книжку, где утверждалось, что в начале «Капитала» анализируется форма стоимости вообще, в ее общем виде, независимо от всех ее позднейших модификаций, связанных с капитализмом, феодализмом, или социализмом. Он квалифицировал эту позицию как «гегельянщину».

Мне кажется, В.П. Шкредов упустил из виду возможность таких вот интерпретаций, когда стал защищать тезис о том, что Маркс изобразил в первом разделе «Капитала» не форму товара или стоимости вообще, а только и исключительно абстрактную форму исторически-особенной, а именно капиталистической, организации производства.

Видите, какими серьезными последствиями чреваты малейшие неточности в толковании товарно-денежных, рыночных форм организации производства.

Конечно же, В.П. Шкредов прав в том отношении, что только при капитализме товарная форма продукта, становясь всеобщей формой продукта вообще, полностью разворачивает всё то, что в ней заключено потенциально. Верно, что непосредственным предметом анализа Маркса и в 1-й главе, как и в 5-й, как и в 24-й, являлись формы развитого буржуазного производства. Это факт, и об этом не раз говорил сам Маркс. Товар для него действительно выступал, как наиболее абстрактная форма буржуазного богатства.

Однако, В.П. Шкредов так увлекся доказательством этой совершенно верной мысли, что в увлечении своем перестал смотреть под ноги; вот и не заметил ям и камней под ногами. Вот и споткнулся.

Не заметил он следующего: Маркс в первой главе рассматривает такое конкретно-историческое целое (конкретность) как капитализм. Да. Шкредов тут на сто процентов прав.

Однако, это конкретно-историческое целое – и именно в этом особенность первого раздела – рассматривается тут со стороны исторически необходимых предпосылок его рождения, его возникновения.

Именно предпосылок, а не со стороны внутренне необходимых условий капиталистического развития.

Маркс-то очень четко различает предпосылки возникновения известного явления от реальных условий бытия этого самого явления. Да, в ходе развития капитализма все действительно необходимые предпосылки этого развития действительно воспроизводятся его собственным движением, – предпосылки превращаются в следствия, и развитие зацикливается, обретает форму спирали. Но Маркса вначале интересует вопрос, от которого В.П. Шкредов неосторожно отмахнулся: а именно – если капиталистическое развитие экономики становится возможным только при наличии всей совокупности исторически необходимых предпосылок, то и надо выяснить – какие же именно предпосылки (или условия рождения) должны быть налицо, а какие – не обязательно, хотя исторически и имели место повсюду.

Здесь-то и оказывается, что достаточно развитое (и интенсивно, и экстенсивно) товарное производство – и, стало быть, достаточно развитое товарное, то бишь товарно-денежное, обращение, – составляет абсолютно необходимую предпосылку, без наличия коей никакой капитализм вообще не мог бы возникнуть, не мог бы родиться.

К числу таких же, абсолютно необходимых условий рождения капитала (т.е. к числу его абсолютно необходимых предпосылок, условий «sine qua non», капиталистического производства относится и наличие достаточно большого количества людей, у которых за душой нет ничего, кроме собственных рабочих рук. Нет таких людей, готовых наняться и работать с помощью не принадлежащих им инструментов и сырья, – капитализм тоже не возникнет, хотя бы все другие предпосылки и были налицо...

Вот и получается, что хотя непосредственным предметом анализа в первых главах «Капитала» и является капитал, но выясняется-то при этом еще не его внутреннее строение, а нечто совсем иное, и именно вся совокупность абсолютно необходимых для его возникновения предпосылок, условий рождения, «conditio sine qua non».

Именно предпосылок – т.е. дьявольски реальных фактов, которые должны иметься налицо до, вне и совершенно независимо от факта специфически капиталистического развития, от его наличия, от его «наличного бытия», если выражаться в терминах гегелевской логики...

Все эти предпосылки своего возникновения капиталистическое производство затем воспроизводит уже собственным движением, превращая их тем самым в элементарные формы своего собственного конкретно-исторического бытия. Но прежде чем он это сможет сделать, он их должен застать уже готовыми, уже до и независимо от него сложившимися.

Иначе они не были бы предпосылками.

Тут точно такая же картина, как и с процессом возникновения жизни на земле. Биологию очень интересует вопрос – как возникла эта жизнь, – т.е. при наличии каких именно физико-химических условий она вообще возникает с необходимостью.

(«Если все действительно необходимые условия рождения вещи налицо, то эта вещь и осуществляется» – Гегель).

В первом разделе Маркс решает аналогичную задачу: его интересует, какие исторически наличные предпосылки были абсолютно необходимы для рождения капитала, а какие столь же реальные исторические предпосылки его не были абсолютно необходимыми, хотя и повсеместно имевшими место.

Ну, к числу последних принадлежит, скажем, торговый или купеческий капитал. Эта форма экономических отношений могла быть, но могла бы и не быть, а капитал всё же возник бы.

А вот без наличия развитого товарного производства (т.е. без производства, с самого начала совершающегося на рынок, или ради потребления опосредствованного рынком, куплей-продажей) – нет.

 

Ильенков Э.В.
Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении.
Москва, 1997, с. 442-446