«Это все потому, что мы принадлежим к мировому рынку»

Алан Фриман – профессор Гринвичского университета (Великобритания), советник мэрии Лондона по экономическим вопросам. Летом 2003 г. он выступал на международной конференции «Будущее левых сил» с докладом о негативных результатах неолиберальных реформ, а впоследствии в интервью «Скепсису» подробнее остановился на том, как эти реформы вообще и коммерциализация высшей школы в частности отражаются на высшем образовании в Великобритании.

Скепсис: Расскажите, пожалуйста, что сейчас происходит с высшим образованием в Великобритании в свете неолиберальных реформ?

Алан Фриман: В сфере высшего образования основная проблема заключается в изменении финансовой политики государства. Если вы, например, обратитесь в Национальный союз студентов, то согласно тем данным, которыми они располагают, были упразднены стипендии, гранты, что привело к очень резкому снижению количества учащихся из бедных семей и семей среднего достатка. Им же не хочется влезать в долги.

Все стипендии отменили? Или какие-то остались?

Осталось очень мало. Все дело в том, что на смену системе грантов должна была прийти система займов, а это означает, что вы занимаете деньги, если вам надо платить за собственное образование, и эти деньги потом придется возвращать. Это как раз один из тех случаев, когда экономическая теория вступает в конфликт в практикой, т.к. в теории получается, что если у вас есть диплом, то вы можете претендовать на более высокое жалованье, поэтому возможность брать деньги в долг, чтобы повысить свой образовательный уровень, должна вас устраивать, потому что вы уверены в том, что сможете этот долг потом отдать. На самом же деле в бедных семьях действует тенденция т.н. «избегания долгов». Люди не хотят занимать деньги, чтобы не влезать в долги. Поэтому и снижается количество учащихся. Скажите, вы слышали о новом законе, который сейчас обсуждается? Знаете, что происходит в Шотландии? Одним из шагов политической программы, т.н. «де-эволюции», было образование в Шотландии и в Уэльсе собственных независимых парламентов с определенной степенью финансовой свободы, и шотландский парламент ввел стипендии для студентов своей страны. И это очень кстати, потому что так мы можем сравнить, что получается, если гранты не отменять. Естественно, в Шотландии показатели гораздо лучше, и студентов больше вовлекается из разных слоев. Так что теперь у нас есть доказательства того, что проблемы возникли именно из-за перехода на систему займов. Ведь отличительной особенностью высшего образования была его распространенность.

Что же произошло?

Все прекратилось еще в 1997 г., когда вступила в действие система займов. И пошло и поехало. До этого было быстрое распространение, а потом все застопорилось и покатилось вниз.

Понятно. Предпринимается ли что-либо по этому поводу в настоящий момент?

Есть ведь еще финансовый кризис в сфере высшего образования, потому что за весь период нахождения у власти правительство так и не увеличило финансирование университетов. Но ожидало от них расширения. А в результате и материальная база остается на невысоком уровне, и зарплату платят низкую. Поэтому становится все тяжелее привлекать и удерживать хороших преподавателей. Бороться с этим предлагается двумя способами. Во-первых, сосредоточить финансирование исследовательской работы на престижных университетах. Но это только усугубит финансовые проблемы непрестижных учебных заведений. А во-вторых, вводится повышенная плата за обучение. Это позволяет брать больше денег со студентов. Может быть, это как-то и поможет справиться с недофинансированием, но студентам ведь приходится где-то добывать дополнительные средства.

И тогда малообеспеченные студенты отсеиваются?

Меры эти еще не внедрили, и к тому же они, разумеется, весьма непопулярны – это один из самых непопулярных шагов нашего правительства. И я полагаю, это свидетельствует о том, что народ не хочет внедрения рыночной системы образования по американскому образцу. Она вызывает очень резкий протест. И я тоже не могу сказать, что это вынужденная мера. Как мы видим, гражданам Британии эта система не подходит.

А есть ли открытые выражения протеста?

Да, протест очень сильный. Прежде всего, со стороны профсоюзов, они очень сильно настроены против этих мер. Во-вторых, большой процент членов парламента заявляет, что будет голосовать против. На улицы люди тоже выходят, студенческие союзы уже созывали демонстрации – не знаю, насколько они были многочисленными, но думаю, что достаточно большие. Но в основном это происходит потому, что изначально Национальный союз студентов не выражал какого бы то ни было решительного протеста, они начали высказываться только в последнее время.

Тогда каковы ваши прогнозы? Что может произойти дальше?

Мы провели подсчеты. Может быть, мне удастся вспомнить точные данные. Получается, что полная стоимость трехлетнего курса обучения в университете обходится студенту где-то в 24000 фунтов (т.е. около 40000 долларов). Есть некая отдушина для студента – первые 3000 фунтов можно получить в виде стипендии, если вы из малообеспеченной семьи. Во-вторых, финансирование идет за счет налогов. Тогда, как они говорят, можно избавиться от страха перед долгами, потому что налоги вы платите из собственных денег, не нужно беспокоиться о том, чтобы что-то выплачивать за счет средств, которых у вас нет. Но на практике это тоже не выходит, так как есть риск, что при новой системе этот номер не пройдет. И тогда возникает еще одна проблема. Посмотрите, что происходит: у более бедных университетов отбирают гранты на исследования, отдавая эти средства элите. Это все потому, что мы принадлежим к мировому рынку. Так что если взять университеты вроде Лондонской школы экономики, т.е. учебные заведения с мировым именем, то они привлекают много студентов из-за границы, получают от них огромные средства и завоевывают популярность. Деньги вертятся в богатых университетах, но это означает, что те 60% вузов, которые к элите не принадлежат, достаточным количеством средств не обладают, так как не получают денег на научную работу. А если еще и поток студентов сокращается, потому что у них нет денег на обучение, то университет окончательно беднеет. Поэтому существует опасность того, что вместо поиска путей выхода из кризиса, проблему просто загонят в тупик, несмотря на то что плата за образование должна была бы спасти положение. Так что многие вузы, особенно лондонские, могут просто разориться. И тут возникает третья проблема, касающаяся социальной структуры Лондона. Понимаете, дело в том, что большинство студентов-лондонцев обучается в лондонских вузах. Это довольно неожиданно, мы сами впервые столкнулись с этим фактом, лишь когда сопоставили цифры, но это действительно так: 70% лондонских учащихся хотят получать образование в этом городе, а не где-то еще. Если Лондон будет постепенно лишаться университетов, то, как мы полагаем, студенты просто останутся без образования. Они не станут поступать куда-то еще, они просто перестанут учиться. Но обстоятельства таковы, что для того, чтобы в Лондоне получить работу, надо быть квалифицированным специалистом. 50% работников в столице имеют диплом о высшем образовании, потому что современное производство требует высокого уровня подготовки. А это означает, что лондонцы не смогут получить работу в Лондоне.

Наверное, в Москве, по большому счету, то же самое. Московская молодежь поступает в московские университеты, и если, к примеру, эти вузы начнут закрываться, то вряд ли они решатся ехать учиться куда-то еще.

Тогда вы должны понимать, что в социальном отношении это представляет большую опасность, потому что в таком случае на новые должности, возникающие в Москве или Лондоне, нельзя будет нанимать местных работников, и, следовательно, создаются вакансии для приезжих. Число жителей растет, нужно больше жилья, больше транспорта, возникает перенаселение. При этом существует многочисленная группа людей, которые не могут найти работу. В итоге сразу и обнищание, и рост города, и проблема перенаселения, да еще и уровень преступности поднимается, – и все это социальные угрозы. Поэтому, я полагаю, очень недальновидно было бы идти на такие реформы, которые приводят к сокращению числа вузов.

Как вы считаете, эта проблема скорее экономического характера, или она связана с политикой и идеологией?

Да, это проблема политическая и идеологическая. Потому что альтернатива повышению платы за обучение – заложить в бюджет дополнительно 2 миллиарда фунтов. Может быть, и больше: эти цифры – необходимый минимум. Полагаю, что на самом деле понадобится около 10 миллиардов фунтов. В данный момент расходы на образование составляют около 4 миллиардов, а нужно, по меньшей мере, в два раза больше. И если не прибегать к студенческим займам или повышению платы за обучение, то нужно вводить новые налоги, а это значит – идти на крайне непопулярные меры, причем повышение налогов в данный момент уж никак не способствует завоеванию доверия избирателей. Кстати, я думаю, что до этого все же дойдет, потому что налоги, в частности те, которыми облагаются высокие доходы, сейчас гораздо ниже, чем раньше, так что, по нашим подсчетам, расходы на образование можно покрыть, если на 2% увеличить налог на тех, кто получает более 50000 фунтов в год. Это очень высокий доход, но тем не менее повышению этого налога сопротивляются как могут, поэтому до этого еще очень далеко.

Интервью и перевод Марии Десятовой.