* Данная статья представляет собой переработанную версию первой из двух моих статей, опубликованных в интернет–еженедельнике Лефт.ру в рамках моей полемики с организаторами российского «антиглобализма» Карин Клеман и Олегом Шеиным по случаю организации нового движения «Мир – не товар!» в ноябре 2001 г. См. Лефт.ру № 4 –5 (февраль 2002).
** Главный редактор Лефт.ру
Начну с того, что я разделяю мнение Карин Клеман и Олега Шеина (от которых мы получили письма протеста), высказанное в их совместной статье «Антиглобалистское движение и его перспективы в России» [Лефт.ру 31 (44)], о том, что «антиглобалистическое» движение в России может стать школой политического просвещения и мобилизации, что оно могло бы стать одним из емких направлений общедемократической борьбы и вовлечь в нее самые разнородные социальные слои и группы. На мой взгляд, только общедемократическая стратегия антикапиталистической борьбы может иметь шансы на успех в России. По крайней мере, в обозримый период. Поэтому я с большим интересом ждал организационных выводов, следующих из их статьи, пусть и не разделяя ряд высказанных в ней мнений о природе того, что они называют «глобализмом», и считая, что это модное словцо скорее затушевывает, чем проясняет суть дела. Но когда эти выводы были сделаны, и мы получили информацию об организационных мероприятиях 9–10 ноября и текст «Декларации» новообразованного движения «Мир – не товар!» (повсюду в тексте – МНТ), – первое, что мне бросилось в глаза, это кричащее противоречие между заявленными целями и характером этого общедемократического, т.е. массового движения, с одной стороны, и составом его организаторов – с другой. Сразу отмечу, что этот состав был более узким даже по сравнению с не слишком представительным составом российской группы, чья поездка в Геную была обязана инициативе и финансированию французской «антиглобалистской» организации АТТАК.
И, действительно, прочитав короткий список действующих лиц, круг людей и организаций, собранных или собравшихся учредить и возглавить российский «антиглобализм», нельзя не задать вопроса, представляют ли они те социальные слои и группы, которые предстоит мобилизовать в рамках такого движения, ради которых и стоило заваривать кашу? Более того, отражает ли этот состав демократический характер движения и его задач, провозглашаемый организаторами? Очевидно, что нет. И это должно быть ясно даже человеку, не знакомому с нашей левой политической кухней. Сектантская и в то же время межеумочная природа новой организации проявляется как в составе ее организаторов, так и в содержании ее декларации. Почему среди них не оказалось представителей боевой московской организации КПРФ, которая прошлой весной на Манежной выставила две тысячи членов для протестов против принятия антирабочего КЗоТа, в то время как даже никому не известные «новые левые», которые не представляют никого, кроме лишь «не того» Абрамовича, – и те оказались «на трибуне»! Почему мы не находим среди организаторов российского антиглобализма активистов объединенной РКРП-РПК? А ведь их представители составляли значительную и активнейшую часть российской группы в Генуе. И совсем недавно молодежь этой партии организовала, по сути дела, первую в России акцию по образцу западного «антиглобализма», в которой, кстати, на равных с ними участвовали и представители левых групп, далеко не дружелюбно настроенных к РКРП-РПК. Так кто же и почему отстранил их сейчас от этого, казалось бы, общедемократического по замыслу движения?
Сделаю предположение, что сектантский, а значит и мертворожденный, характер нашего «антиглобализма» был обусловлен соображениями политической корректности, т.е., попросту говоря, оглядкой на западных марь алексевн. Не секрет, что незадолго до рождения МНТ руководство АТТАК, его родительской организации, подверглось истеричным нападкам печально известной лондонской организации «Международная солидарность с рабочими России» (ISWoR), которая в 2000 году организовала европейскую поездку Олега Шеина. Троцкистское руководство ISWoR, тесно связанное с левым крылом британского империализма и сионизмом, грозило развязать международную кампанию протеста (весьма реальная угроза, учитывая их связи с империализмом) против АТТАК за допущение в число российской делегации членов «фашистской РКРП» (такой ярлык навешивают на партию «левые» антисталинисты). Само собой разумеется, что организаторы российского «антиглобализма», все как один принадлежащие к «антисталинской» левой и не имеющие серьезной социальной базы в стране, не могли остаться равнодушны к таким угрозам и приняли их во внимание. Но какое отношение все это имеет к нуждам трудящихся нашей страны? Неужели мнение имперских марь алексевн для нас важнее фундаментальных интересов нашего народа? И ведь речь идет не о том, чтобы урвать кусок пожирнее у других народов мира. Речь идет о защите от империалистических вампиров. Речь идет о физическом выживании десятков миллионов наших соотечественников, о том, быть или не быть будущим поколениям россиян, которых ведь не спасут ни лондонские марьи алексевны, ни все АТТАКи мира, ни даже «международный рабочий класс», а только их собственная мобилизация.
Ошибусь ли, сказав, что из всех объявленных организаторов этого движения только депутат Олег Шеин имеет реальную политическую силу и массовую поддержку, пусть только локального, областного масштаба? Впрочем теперь и новорожденной общероссийской Партии труда, но на что она способна – покажет только время.
Разумен ли, лоялен ли к интересам трудящихся такой выбор? В каком политическом учебнике он обосновывается? Какая логика может оправдать такую организацию движения общедемократического типа, во главе которой стоят политические нули и исключаются все те, кто представляет хоть какие–то реальные социальные и политические силы? И это при том, что рядом с нулями «на трибуне» стояли совсем не ангелы небесные, а типажи вроде ельциниста Храмова, известного своим хамским поведением в Генуе. Кто решает, кому стоять на трибуне, а кому нет? Какой демократический процесс стоит за этим решением? В России ли вынесли его? Или Мировому банку и МВФ есть соответствующие параллели и в левом мире? Могут ли отношения между АТТАК (и западным «антиглобализмом» в целом) и российским «антиглобализмом» быть равноправными, демократическими, т.е. такими, которых они требуют от правящих классов, или эти отношения изначально неравноправны? Это неудобные, но критически важные вопросы.
Однако организационная мертворожденность российского «антиглобализма» – это только часть проблемы. В конце концов, первый блин комом. Можно перегруппироваться, пригласить на трибуну одних, спустить с нее других и попробовать запустить движение на действительно массовой основе, ну пусть потенциально массовой. Были бы верны идеи этого движения, точен анализ причин и действующих сил глобального зла, с которым оно собирается бороться, его стратегическое видение. Только на основе такого понимания и возможны привлечение необходимого числа активистов, политическое просвещение и мобилизация широкой общественности. К сожалению, первые идеологические документы этого движения не дают никакого основания для его положительной оценки.
Самое поразительное в программных документах российского «антиглобализма» – это отсутствие в них слова империализм. (Мимоходом отмечу, что особую пикантность этому отсутствию придает тот факт, что, по всей видимости, МНТ – это дочерняя организация движения АТТАК, национальной базой которого является Франция – одна из старейших империалистических стран, играющая значительную роль буквально во всех преступлениях западного империализма со времени гибели СССР). Сделав это небольшое открытие, я вспомнил известную когда-то книгу Горбачева под названием «Перестройка». В ней этот, тогда еще генеральный секретарь КПСС, туманно распространяясь о «глобальных» вопросах, «судьбе человечества» и прочих высоких материях, умудрился ни разу не произнести этого слова на «и», что, несомненно, было замечено и отмечено теми, для кого эта книга и писалась. В результате она была немедленно переведена на все живые языки мира и потом годами пылилась на книжных складах Европы и США. Неужели, подумал я тогда, наконец-то закончилась эта «высшая стадия» капитализма, поразившая человечество двумя мировыми войнами, не считая сотен других? Действительно, начиная с конца 1980-х гг., империализм как-то вдруг перестает существовать. И если бы только в головах журналистской шпаны! Нет, нет – он вдруг исчез и на Западе. Вот, что пишет о внезапном исчезновении «высшей стадии» марксист из Индии Прабхат Патнаик.
«Парадокс состоит в том, что, хотя система отношений, называемая империализмом, фактически не изменилась за последние полтора десятка лет, это понятие перестало употребляться при обсуждении фундаментальных проблем современности даже среди марксистов».
Причину этого Патнаик, однако, видит не в исчезновении империализма, а в самом факте его «усиления и консолидации» со времен поражения во Вьетнаме. Система империалистического господства стала вездесущей, всеобъемлющей и поэтому незаметной как воздух. Более того, это господство стало казаться настолько непоколебимым, а эмансипация «третьего мира» и присоединившегося теперь к нему «второго» настолько утопичной, что мы, подобно грешникам дантовского ада, уверовали в слова: «Оставь надежду, всяк сюда входящий». «Оглушающее молчание об империализме в марксистской среде, особенно в этой стране (США – А.Б.), таким образом, отражает его исключительную мощь и силу в настоящее время», – заключает Патнаик. И предупреждает, что такие теоретические понятия, как империализм, нельзя выбрасывать, как «пару старых башмаков», потому что они могут вернуться и преследовать нас с утроенной яростью. Иначе говоря, если западные марксисты будут продолжать замалчивать существование империализма, ослабление антиимпериалистической борьбы на Западе будет способствовать распространению «расистских, фундаменталистских и ксенофобских движений в «третьем мире»1.
1 Prabhat Patnaik, Whatever Happened to Imperialism and Other Essays. (New Deli: Tolika, 1995), 102–104.
Конечно, дипломатичные объяснения и намеки Пантаика, который, как и большинство его коллег с Индийского субконтинента, вынужден ориентироваться в основном на англо-американскую аудиторию, нуждаются в серьезном дополнении. Отмечу также, что и в документах наших «антиглобалистов» тоже заметна тревога относительно возможности роста таких движений в России. Но в отличие от Пантаика, они не замечают слона, т.е. империализма – этого главного расиста, фундаменталиста и ксенофоба. Иначе говоря, называя современную военно-политическую и экономическую экспансию западного империализма «глобализацией», они тем самым подменяют научное понятие империализма псевдотеоретическим суррогатом, сфабрикованным имперской политологией со всеми вытекающими из этого последствиями для практической политики. Моя радость была преждевременна: «высшая стадия» не исчезла в бездне истории, просто отвратительный лик империализма прикрыли косметическим словечком «глобализм». Но антиглобализм не является косметическим эквивалентом антиимпериализма. Я бы назвал его ублюдочной формой последнего, эрзацем антиимпериализма, тем, чем он стал в руках жителей империалистических стран, когда они почувствовали себя жертвой собственного империализма, оставаясь связанными с ним тысячами нитей.
Беспрестанные перевороты в производстве, непрерывное потрясение всех общественных отношений, вечная неуверенность и движение . . . Все застывшие, покрывшиеся ржавчиной отношения, вместе с сопутствующими им, веками освященными представлениями и воззрениями, разрушаются, все возникающие вновь оказываются устарелыми, прежде чем успевают окостенеть. Все сословное и застойное исчезает . . . (Мировой банк. Из «Отчета о мировом развитии за 1996 год») |
Даже поверхностное знакомство с идеологическими документами либеральных и близких к ним марксистских направлений в «антиглобализме» дает основание говорить о сильной утопической струе в этом движении. Но прежде чем сказать несколько слов на эту тему, надо отметить какую–то путаницу даже в самом названии этого движения. «Антиглобалисты» этих направлений вовсе не против «глобализации». Напротив, в ней они видят долгожданные знамения второго пришествия, залог объединения человечества и его спасения. Они только против неправильной «глобализации». В отличие от настоящих, «реакционных» антиглобалистов, которые хотели бы вернуть человечество в прошлое национальной ограниченности, они – прогрессивные, хорошие глобалисты. Этот момент крайне важно понять, потому что это деление внутри «антиглобализма» точь-в-точь соответствует делению внутри радикальной левой на «сталинистов» и «антисталинистов», «интернационалистов» и «патриотов», рыцарей «мировой революции» и защитников «социализма в одной стране». Об этом мне уже приходилось писать, это лежит в основе смычки одной части левой с буржуазным национализмом, вплоть до флирта с крипто-фашистскими группами, а другой – с неолиберализмом, западным империализмом и его агентами. Очевидно и то, что за этими идеологическими разломами лежат какие-то фундаментальные противоречия нашего исторического момента. Но вернусь к утопизму хороших глобалистов. Вот как я представляю себе логику их исторического оптимизма.
1. Конец (пусть каждый назовет это, как ему угодно) СССР и союзных ему режимов в Европе убрал с дороги истории окаменевшие останки потерпевшей поражение революции и «социализма в одной стране», который не имел потенциала внутреннего развития и обновления и только «мешался». С падением СССР капитализм получил возможность быстрой глобальной экспансии вширь и вглубь неосвоенных еще территорий и сфер общественной жизни. В странах бывшего «социалистического лагеря» он разрушает и перелопачивает старые формы социальных отношений и создает из них «нормальные», т.е. буржуазные, о которых написано во всех старых учебниках марксизма. Вместо тупикового «баланса сил» времен холодной войны мы теперь присоединились к остальному человечеству для совместной борьбы за лучшее будущее.
2. В то же время процесс монополизации капитала, как и было сказано в учебнике, достигает все новых вершин, взаимная зависимость национальных экономик углубляется и переходит в интернационализацию производства товаров и услуг. Рабочие разных стран, пытаясь защитить себя от перманентной «рационализации» производства своими ТНК, вынуждены налаживать связи друг с другом, создавая для этого свои международные организации. Таким образом, капитал неосознанно готовит все необходимое для своего отрицания «мировой революцией». И если это так, то крот истории начал рыть, наконец, снова в нужном направлении, и не дело марксистов мешать ему. Все, что нам остается, – это плыть с попутным ветром, объясняя команде, что курс корабля верен, и готовя ее к тому, чтобы в нужный момент сместить капитана и офицеров и взять управление в свои руки. При этом особую опасность представляют те, кто пропагандирует реакционную утопию спасательной шлюпки, кто хочет покинуть корабль «глобализации» для призрачного спасения в национальной обособленности, кто зовет к любой революции, кроме как «мировой».
Такой мне представляется логика наших и не только наших «антиглобалистов» марксистского толка. В том или ином виде она присутствует и в статье Шеина и Клеман. Я убежден, что это порочная логика, и что, если коммунистическое и рабочее движение будет формировать свою политику в соответствии с ней, у нас будут все основания для самого черного пессимизма в отношении конечных результатов. Потому что исторический оптимизм, который основан на забвении одного слова, начинающегося на «и», способен прокладывать курс лишь для Корабля дураков. Исторический материализм не имеет с таким оптимизмом ничего общего. В момент, когда банкиры с Уолл-стрита и пропагандисты Мирового банка цитируют строки Коммунистического манифеста об исторически революционной миссии капитализма, нам следует проявлять предельную настороженность и подозрительность к любым попыткам соединить капитализм с прогрессом.
Диалектическое понимание прогресса, каким мы его находим у Маркса, кажется парадоксальным с точки зрения обыденного смысла. Как метко заметил один американский марксист, для Маркса «капитализм – это самое лучшее и самое худшее, что могло случиться и случилось с человечеством»2. Лучшее, потому что он позволяет стремительно развить производительные силы общества, привести к огромному росту его материального и культурного богатства и тем самым создать необходимые условия для «прыжка в царство свободы». Худшее, потому что это развитие происходит ценой огромных человеческих жертв, уничтожения целых социальных классов, народов и древних культур, ценою бесчисленных страданий и истребительных войн. Но в целом, для Маркса первой половины его научной жизни, капитализм равнозначен цивилизации и культурному прогрессу, какие бы пороки буржуазного общества ни омрачали их. Такое историческое воззрение нашло заостренное выражение в его статьях 1853 года о британском господстве в Индии. Но даже в этой, весьма оптимистичной оценке исторического значения колониализма диалектика Маркса остается тоньше и глубже диалектики его современных эпигонов от «антиглобализма».
2 Fredric Jameson. Postmodernism or, The Cultural Logic of Late Capitalism. (Duke UP, 1991) 47.
Его анализ последствий британского владычества на Индийском субконтиненте отмечен большой осторожностью, подчеркиванием его предварительного характера и не претендует на окончательный приговор. Подорвав основу индийского общества, замечает Маркс, Англия «не обнаружила до сих пор никаких попыток его преобразовать». Таким образом, «единственная социальная революция», которую пережила Азия благодаря британскому империализму, пока сводится только к разрушению. Это не мешает Марксу закончить эту статью от 25 июня («Британское владычество в Индии») «с точки зрения истории», «бессознательным орудием» прогресса которой служит Англия. Но крупинка сомнения уже посеяна. Что толку в этой «революции», если в ней отсутствует созидательная часть? И через месяц Маркс возвращается к этой теме в статье, само название которой («Будущие результаты британского владычества в Индии», 22 июля) свидетельствует о его растущей осторожности в вопросе о прогрессивной роли капиталистического империализма. Он снова признает практически исключительно разрушительный характер британского колониализма в Индии, но отмечает и первые признаки его созидательной работы: политическое единство, свободная пресса, телеграфная связь, планы строительства сети железных дорог и ирригационных сооружений. Маркс постоянно напоминает читателю, что эти элементы более высокой цивилизации колонизаторы привносят в Индию с целью эксплуатировать ее более эффективно и беспощадно. Но он верит, что, раз в Индии появились паровозы, «вы не сможете помешать этой стране самой производить такие машины». Теперь мы знаем, что это не так, даже если Индия в конце концов и стала производить свои паровозы. В эпоху империализма как высшей стадии капитализма стало возможным формировать национальные экономики зависимых стран в интересах экономик империалистических, «развивать отсталость», как назвал это Гундер Франк.
Чего не удается Марксу показать в этой работе, так это того, что колониализм способен заложить основы для независимого экономического развития подчиненных стран. В конце концов, окончательный приговор об историческом значении колониализма будет вынесен в зависимости от того, смогут ли жители Индии «пожать плодов созревания тех новых элементов общества, которые посеяла среди них британская буржуазия». При каких же условиях они смогут это сделать? Ответ Маркса: при условии либо прихода пролетариата к власти в Британии, либо победы национально-освободительной борьбы народа Индии. (Прошло уже более полувека с тех пор, как эта борьба достигла своей цели, в немалой степени благодаря существованию СССР и его победе над фашистской Германией. Но и сейчас Индия, с ее огромными природными и человеческими ресурсами, остается отсталой, зависимой от западного империализма страной.)
К концу 1860-х годов, особенно в результате его изучения британского господства в Ирландии, осторожный оптимизм Маркса начинает быстро тускнеть. Он все с большей тревогой отмечает, что разрушительная функция европейского капитализма в колониях не уравновешивается созидательной. «Каждый раз, когда Ирландия приготовляла себя к индустриальному развитию, ее «прибивали» и заставляли вернуться в положение аграрной страны». Англия позволила Ирландии иметь лишь одну относительно процветающую отрасль промышленности – «изготовление гробов»3.
3 Как замечает Кензо Мори, на статью которого я опираюсь в этом разделе, это «развитие отсталости» соответствует многослойной структуре мирового рынка, описанной в «Капитале» I в главе «Машины и современная индустрия» (главка 7), в соответствии с которой главные центры мировой индустрии диктуют такое разделение международного труда, при котором одна часть земного шара превращается в сельскохозяйственный придаток его индустриальной части. Kenzo Mohri, «Progressive and Negative Perspectives of Capitalism and Imperialism.» В книге: Imperialism. Theoretical Direction. New York: Humanity Books, 2000.
В чем же видит Маркс спасение для вымирающей ирландской нации, где еще в конце 18-го века процветали все отрасли промышленности? Он перечисляет их в письме к Энгельсу. Это 1) самоуправление и независимость от Англии; 2) аграрная революция и 3) защитные пошлины против английских товаров. Маркс, таким образом, делает поворот на 180 градусов по сравнению со своими статьями об Индии. Политическая независимость – вот первое условие для выживания нации в условиях капиталистического империализма. Без этого не может быть и речи о создании жизнеспособной экономики. В свою очередь, обретя политическую независимость, Ирландия «должна будет неизбежно прибегнуть к протекционизму». Заметим, что в 1853 году Маркс категорически осуждал протекционизм (в письме Энгельсу) на том основании, что разрушение коренной экономики Индии Англией он считал «революционным». Но с 1867 года он начинает понимать, что разрушение старых экономических отношений в колониальных странах приводит не к созданию в них основ развития новых производительных сил, а к разрушению условий, необходимых для такого развития.
Особенно наглядно эта радикальная переоценка проявилась по отношению к Индии. Если в 1853 году Маркс рассматривал разрушение ее общинного землевладения колонизаторами как трагический, но необходимый шаг на пути к историческому прогрессу, то в 1881-м он пишет о «невежестве» тех, кто не понимает, что «уничтожение общинного владения землей было лишь актом английского вандализма, который толкнул коренное население не вперед, а назад». Иначе говоря, разрушительная работа империализма в Индии имела не революционный, а контрреволюционный характер. Так, накануне «высшей стадии» Маркс близко подходит к выводу о том, что империалистические страны несут остальному человечеству двойное разрушение, уничтожая не только традиционные формы национальной экономики, но и те условия, которые необходимы для ее независимого, полноценного развития на капиталистической основе.
Марксисты двадцатого века подробно описали этот процесс и дали ему ряд концептуальных обоснований. Но нам нет нужды обращаться к этому наследию, чтобы найти подтверждение утопического характера исторического оптимизма, вдохновляющего значительную часть «антиглобализма». Судьба экономики Советского Союза подтверждает это самым наглядным и трагическим образом. Ее огромные производительные силы были частью уничтожены, частью разграблены, частью приспособлены к функции придатка экономики империалистического центра. Достаточно сравнить характер и динамику национальных экономик России и той же Франции, чтобы понять, что имел Маркс в виду сравнивая Ирландию с Англией.
Одна – все более приобретает ублюдочный, служебный по отношению к имперской экономике характер. Другая – развивается как сбалансированное полнокровное народное хозяйство, служит основой независимой национальной политики. И если бы французские трудящиеся решили покинуть корабль «глобализма», экономика Франции стала бы для них надежной шлюпкой, способной добраться до берега. Обратная картина в России. Как писал несколько лет назад Олег Шеин, в ней практически уничтожена современная промышленность. Ее сельское хозяйство задушено наплывом дешевых субсидируемых продуктов питания из империалистической Европы и поселенческих стран типа Новой Зеландии. Основой национальной экономики все больше становится раздутый уродливый придаток сырьевого экспорта. Приди к власти в стране рабочее правительство, империалисты в два месяца удушат его блокадой. Когда вы читаете декларации российского «антиглобализма», оценивайте их в этой перспективе.
Но если исторический оптимизм российского «антиглобализма» и несостоятелен, если его вера в то, что ТНК, т.е. монополистический капитал и, как я покажу ниже, правящие классы империалистических стран являются бессознательными орудиями истории, готовящими необходимые условия для «мировой революции», – противоречит нашему опыту и научному анализу, то, быть может, верен его выбор противника, того зла, устранив которое, корабль истории выпрямится, капитан полетит за борт, и человечество возьмет курс на коммунизм? Давайте повнимательней присмотримся к этой стороне идеологических воззрений «антиглобализма».
Сегодня глобальная экономика позволяет корпорациям стравливать рабочих и население разных регионов в соревновании за то, кто согласится на более низкую зарплату и налоги, имеет более покорных рабочих, даст большие субсидии корпорациям и разрешит им наносить экологии наибольший ущерб.
Глобальные корпорации сейчас имеют деньги, организационные и технические возможности, которые позволяют им управлять миром как одной глобальной экономикой в своих, а не наших интересах.
В течение более чем пятисот лет монархи, авантюристы, генералы, филантрописты и финансисты сооружали все более глобальную по размерам экономику. Сегодня беспрецедентные перемены в средствах связи, транспорта и компьютерной технологии дали новый толчок этим глобализаторам. Во всем мире глобализующий (так у автора – ред.) капитал реорганизует фирмы, устраняя регулирующие его законы и подрывая местную и национальную власть. Глобализация создает как огромные новые рынки и гигантские состояния, так и страдания широких масс, беспорядок и протесты. Она ведет к глобальным репрессиям и пропаганде, но также и к глобальным движениям за социальную справедливость и эмансипацию.
Как же определяют идеологи нового движения своего противника? Что они понимают под «глобализацией»? Ответ на этот вопрос мы находим в двух документах: короткой декларации движения и большой програмной статье Карин Клеман и Олега Шеина «Антиглобалистское движение и его перспективы в России». Я буду опираться в основном на последнюю, в которой авторы дают теоретическое обоснование идеологии этого движения.
Что же такое глобализация?
«Глобализация как процесс стирания препятствий к перемещению капитала во всем мире означает унификацию не только таможенных тарифов, но и уровней заработной платы, социальной обеспеченности, национального пенсионного законодательства etc, разумеется, по нижней планке. Главными инструментами выступают международные финансовые институты, ведущими из которых являются ВТО и МВФ, а также транснациональные корпорации».
Прежде всего, надо подчеркнуть, что теоретическая основа статьи Шеина и Клеман, а также Декларации МНТ во всех основных моментах и даже в риторике повторяет массовую литературу западного «антиглобализма». Для сравнения в начале этой главки приведены цитаты из заявлений крупнейших антиглобалистских организаций и информационно-пропагандистских центров Запада. То, что авторы называют «глобализацией», описывается как некий имманентный «процесс», «инструментами» которого выступают своего рода надзвездные, не имеющие под ногами национальной почвы институты и корпорации. «Наднациональный капитал», как дух небесный, реет повсюду, и перед ним склоняются выи доселе могущественных правительств и, видимо, национальных классов. Я сказал «видимо», потому что вопрос о классах наши авторы обходят стороной. Но с другой стороны, чью же волю тогда призваны выражать национальные правительства, скажем, США или Франции, как не своих правящих классов. И если эти правительства уже не в состоянии выражать эту волю, если они теперь повинуются некоему «наднациональному капиталу», то это значит, что для американской и французской буржуазии настали черные дни. А уж о рабочем классе этих стран и говорить не приходится. Но не будем торопиться отпевать имперскую буржуазию и рабочую аристократию. В другом месте своей длинной статьи авторы, видимо, забыв, что они сказали в начале, дают куда более реалистичную оценку этому «наднациональному» процессу. Вот что они пишут:
«Было бы ошибочно думать, что приход ТНК в бедные страны способствует развитию этих стран. Скорее наоборот, поскольку ТНК в первую очередь заинтересованы в дешевой рабочей силе и в прямой эксплуатации сырьевых богатств стран, редко вкладывая деньги в производство или в технологическое оборудование. Если рабочая сила станет слишком дорогой, транснациональные компании могут быстро переместить свою деятельность в другую страну, где легче эксплуатировать рабочую силу».
Но если так, то ни о какой «унификации уровней заработной платы» и речи быть не может. Если бы такая тенденция действительно существовала, то мы должны были бы наблюдать и тенденцию к сокращению разрыва в доходах населения между империалистическими и зависимыми странами. Однако, как отмечают сами наши авторы, видимо не замечая противоречия, налицо факты чудовищного увеличения этого разрыва. Ведь в результате того, что они называют «глобализацией», неравенство в доходах более чем удвоилось во всем мире с 1960 г., в то время как разрыв между богатыми и бедными странами увеличился в 3 раза (соотношение между доходами 20% наиболее богатых слоев населения и 20% наиболее бедных, составлявшее 1:30 в 1960 году, возросло до 1:74 в 1997. Разрыв между средним доходом на душу населения в богатых и бедных странах увеличился с 5700 американских долларов в 1960 г. до 15400 в 1993 г.
Для оценки влияния ТНК на этот показатель не менее важен и тот факт, что 200 крупнейших ТНК, которые сейчас контролируют около 25% всей экономической активности в мире и продолжают расти, имеют всего 18,8 миллионов рабочих и служащих, лишь около 0, 6 % глобального наемного труда (около 3 миллиардов человек в 1995, по оценке МОТ). Причем тенденция к сокращению рабочих мест в этих ТНК продолжается. Красноречива и такая статистика: более двух третей рабочих и служащих этих ТНК живут в империалистических странах, между которыми и осуществляется львиная доля экономического обмена, контролируемого ТНК. Мимоходом отметим, что эти факты явно не согласуются с вульгарным представлением о логике капитала, который, казалось бы, должен был давно покинуть берега Европы и Северной Америки в погоне за фантастически дешевым трудом Африки и Азии. Итак, глобальная экспансия империалистического капитала, как и следует из марксистской теории империализма, ведет к укреплению мировой системы империалистического господства кучки стран старого капиталистического развития над остальным миром. А вот по теории «глобализации» Клеман и Шеина, не говоря уже о буржуазных идеологах, это укрепление объяснить невозможно! По их теории, вместо увеличения неравенства мировой системы стран должна происходить их «унификация».
А как же быть с «наднациональностью» этих корпораций? Достаточно взглянуть на общедоступную статистику, чтобы спуститься на землю. Из 200 крупнейших ТНК – 82 американские (41%), и только 41 японские. 186 из 200 базируются в 7 странах: США, Японии, Германии, Франции, Британии, Нидерландах и Швейцарии. Из развивающихся стран только Южная Корея и Бразилия представлены в этой группе ТНК. Eще более наглядным становится главенствующее положение американского капитала, если мы посмотрим на двадцать пять самых крупных ТНК, каждая с капитализацией более 86 миллиардов долларов США. Более 70 % из них американские, 26% европейские и 4% японские 4 . «Глобализация, – заключает Джеймс Петрас, – может быть понята как кодовое слово, означающее восхождение империализма США на вершину власти»5.
4 James Petras, Heny Veltmeyer. Globalization Unmasked: Imperialism in the 21st Century. ( Zed Books, 2001), 62.
5 Там же.
Как и следовало ожидать, крупнейшие монополии планеты имеют за своей спиной военно-политическую мощь ведущих империалистических стран во главе с США. За «Макдональдсом» стоит «Макдуглас», за «Уолмартом» – авианосная группа американских ВМС. Ключевая роль американского государства в организации и поддержке современной экспансии империалистического капитала ни для кого не является секретом (кроме разве что наших «антиглобалистов»). Так, в статье «Мировая экономика на грани развала» («Лос Анжелес Таймс», 6 ноября, 2001) Роберт Рейх, бывший министр труда при Клинтоне и один из идеологов «глобализма», откровенно заявляет: «Кто будет координировать все это (мероприятия необходимые для выхода из рецессии – А.Б.)? Кто способен ласково принудить главных банкиров (Европы – А.Б.) снизить учетные ставки больше, чем они того хотели бы? Где та сила, которая заставит МВФ ослабить свои требования к странам третьего мира для получения займов? Единственное такое место – это Белый дом».
«Транснациональные компании», «транснациональный капитал», «международные организации» – эти привычные и как бы само собой разумеющиеся понятия мистифицируют центры и движущие силы современного империализма, за интернационализмом этого языка скрывается национально-государственная основа «глобализма», а именно – блок традиционных империалистических государств Запада во главе с США.
Риторика и идеологические штампы антиглобализма создают впечатление, что капиталистические монополии являются силами, независимыми от национальных государств, их правительств и правящих классов; что они ведут как бы вненациональное, внетерриториальное существование. Это опасное заблуждение. Кстати, давно пора демистифицировать это «богатое» слово в дискурсе российской левой, если мы не хотим уподобиться людоедке Эллочке. Тем более что в известных марксистских кругах ТНК становятся чуть ли не символом прогресса и залогом прекрасного будущего для человечества (см. ниже). Между тем транснациональная корпорация – это всего лишь капиталистическая компания, ведущая свои операции более чем в одной стране. Первые ТНК появляются в начале 16-го века для эксплуатации «Нового мира». Именно ТНК преобладали в ранний, т.е. меркантилистский период капитализма до середины 18-го века. Например, в сравнительно-историческом измерении, Ост-Индийская компания остается и сегодня непревзойденной по размерам и диапазону операций ТНК в истории мирового капитализма. ТНК сохраняли свои доминирующие позиции и в эпоху фритрейдерства, т.е. промышленной фазы Капитала (до 1880х гг.), во время второй волны мировой экспансии европейского капитала. Последующая эпоха протекционизма и монополизации характеризовалась относительным снижением удельного веса ТНК. Эта эпоха кончилась только с неолиберальной «революцией» Рейгана и Тэтчер в 1980-х и реставрацией капитализма в бывшем СССР. Таким образом, принципиальное отличие (в политэкономическом плане) нашей, третьей волны глобальной экспансии капитализма состоит не в наличии ТНК, а в том, что это экспансия монополистического капитала, т.е. такого капитала, чье господство и воспроизводство совершенно немыслимо (кроме как в головах буржуазных экономистов) без его сращивания с государством. Если капитализм вообще нельзя представить без национального государства, то финансовый капитал невозможен без него втройне.
То, что «Эксон», «Микрософт», «Тойота» или «Баерс» производят, продают и инвестируют по всему миру, не делает их независимыми от их национального дома, порта их «приписки», т.е. страны, в которой находится их штаб-квартира, законам которой они подчиняются, страны, чей дипломатический, полицейский и военный аппарат защищает их собственность и интересы внутри страны и за ее пределами, и в которой живут владельцы основной части их капитала и головка менеджмента. В качестве примера центральной роли государства в капиталистической экономике можно указать на историю ТНК в сфере энергоресурсов, где их конкуренция между собой в конечном счете решалась войной, т.е. исключительно функцией государства. Только благодаря победе англосаксонского империализма в двух мировых войнах все знают такие имена, как «Эксон», «Мобил», «Бритиш Петролиум» и «Шелл», в то время как «Веба» и «Ниппон Петролиум Рефайнинг», ведущие нефтяные концерны Германии и Японии, теперь известны только специалистам. Власть государства над своими гражданами распространяется и на руководителей и собственников концернов, и оно использует эту власть в своих интересах. Возьмем недавний пример, когда правительство США запретило крупнейшей нефтяной компании этой страны, Континентал Ойл, принять участие в разработке нефтяных полей в Иране. А вот европейские и японские кампании оказались способны противостоять давлению США, потому что имели другую национальную «приписку». Как указывает, нью-йоркский экономист Майкл Танцер, на чьей статье основана эта часть моей аргументации, зависимость концернов от своих правительств особенно усиливается в периоды экономического спада, когда конкуренция резко обостряется. Именно в такой период входит сейчас мировая экономика, и еще поэтому так важно сейчас понять эту проблему 6.
6 Michael Tanzer. «Globalizing the Economy: The Influence of the International Monetary Fund and the World Bank.» Monthly Review. Vol. 47, no. 4 (September 1995).
Все основные инструменты «глобализации» находятся в руках главных империалистических стран, являются их инструментами, а не мифической «глобализации». Поэтому, скажем, принципы, которые диктует МВФ, имеют власть только над зависимыми странами. Но естественно, что эта организация никогда не обладала решающим словом в делах своих хозяев, в вопросах их валютных курсов или торговых отношений между ними. Еще в большей степени это относится к Мировому Банку, в котором США принадлежит 35% акций, а развитым индустриальным странам – их подавляющее большинство. Если МВФ был создан как инструмент долгового закабаления стран «третьего мира», то МБ должен был обеспечить проникновение западного капитала в их экономику.
Как я уже заметил, мистификацией является и широко распространенное мнение, что «глобализация» якобы нивелирует национальные уровни заработной платы, что благодаря ей стоимость рабочей силы в империалистических странах и в «развивающихся» имеет тенденцию к уравниванию. А также утверждение, что доход основной массы населения в них понижается как в абсолютном измерении, так и относительно доли верхушки. На самом деле, есть немало фактов, противоречащих этому взгляду. Особенно надо подчеркнуть критически важное различие между разницей в доходах внутри страны и между странами. Тем более, что на смешении этих двух показателей нередко основывается демагогия «антиглобализма». Какой бы ни была динамика в распределении доходов внутри империалистической страны, это не имеет прямого отношения к динамике между уровнем доходов трудящихся империалистических и угнетенных стран. Немного статистики.
Империализм – это одна пятая населения Земли, потребляющая 85% всех товаров и услуг, произведенных человечеством. Три самых богатых человека мира обладают капиталом, превышающим суммарную стоимость ВНП 48 стран. Военный бюджет США на следующий год (380 миллиардов долларов) составит более одиннадцати (!) годовых расходных бюджетов (2001 г.) Российской Федерации, страны с населением в 145 миллионов. Жители Западной Европы тратят 11 миллиардов долларов в год на мороженое. Это на два миллиарда больше, чем нужно для того, чтобы обеспечить чистой водой и канализацией все население Земли. Американцы тратят 8 миллиардов долларов в год на косметику, на два миллиарда больше, чем требуется для того, чтобы обеспечить начальное образование всем жителям планеты. Самые бедные 10% американцев имеют средний доход выше, чем две трети населения мира. 10% самых богатых американцев, около 25 миллионов, имеют суммарный доход, равный доходу беднейших 43% населения Земли, около двух миллиардов людей.
Приведу только один сравнительно малоизвестный аспект этой проблемы – пенсионные фонды, которые позволяют значительному большинству работников быть владельцами акций посредством вложения пенсионных отчислений (как своих, так и со стороны работодателя) в инвестиционные фонды. Достаточно сказать, что средний служащий скандально известной корпорации Энрон обладал пакетом акций в несколько сот тысяч долларов (до обвала курса). Пенсионный фонд кадрового рабочего США в автостроительной, металлообрабатывающей и подобных отраслях к его выходу на пенсию может достигать полумиллиона долларов. Вкладывая свои пенсионные отчисления в акции (а иного выхода у них и нет) миллионы трудящихся империалистических стран накрепко связывают свои «ближние» интересы с интересами своих правящих классов. Ведь если революция в Мексике или победа Ирака означает потерю прибылей и инвестиций для капиталистов, это означает и обесценивание вашего пенсионного фонда, который был частью этих инвестиций, означает угрозу нищеты на старости лет. И перед лицом этой угрозы отступают любые соображения. В такой ситуации миллионы рядовых людей поддержат любые меры своего правительства для защиты этих инвестиций. Ни о каком антиимпериализме здесь и речи быть не может.
Таковы некоторые из аргументов против попыток, к сожалению весьма успешных, теоретически денационализировать современный монополистический капитал и его глобальную экспансию и затушевать их неразрывную связь с военно-политическим империализмом в сознании широких кругов международной левой. Интернационализация всех форм капитала невозможна без его опоры на империалистическое государство или союз таких государств. «Идея, что транснациональные фирмы каким-то образом стоят выше мелких конфликтов национальных государств, является идеологической фикцией, призванной обезоружить националистическую оппозицию иностранному капиталу», – заметил еще двадцать лет назад Энтони Брюер в своем классическом обзоре марксистских теорий империализма.7
«Чем больше меняются вещи, тем вернее они остаются прежними», – говорит старая французская пословица. За постмодерновым, «сексапильно»-молодежным, престижно-западным образом радикального «антиглобализма» нетрудно различить родовые признаки скучноватых, сереньких, давно известных нам из потускневших книжек идейно-политических явлений – экономизма и меньшевизма. От меньшевизма он берет стадийный детерминизм, веру в «мировую революцию» по сигналу Запада, и особенно «плюрализм» и организационную аморфность. (Как пишут О. Шеин и К. Клеман, «оригинальность антиглобалистского движения состоит в том, что ему присуще терпимое отношение ко всем составляющим течениям». Правда, сообщения очевидцев с последнего Форума в Порто-Алегре рисуют менее радужную картину «плюрализма» и «терпимости». См. ниже отчет Джима Петраса). От экономизма – отрицание борьбы за государственную власть. Мы имеем дело с типичным для империалистической эпохи идейно-политическим течением, родовые признаки которого были уже замечены и проанализированы В. И. Лениным. Этот малоизвестный эпизод теоретической борьбы сегодня заслуживает особого внимания.
Речь идет о полемике В.И.Ленина с группой большевистских теоретиков вокруг журнала «Коммунист» во второй половине 1916 года. Помимо Бухарина, Пятакова и Бош, имевших непосредственное отношение к изданию журнала, к этой группе надо причислить Троцкого и Радека с рядом польских марксистов, разделявших взгляды Розы Люксембург по важнейшему в то время вопросу о «праве наций на самоопределение».8 Все они занимали интернационалистскую позицию в первой мировой войне, но в отличие от Ленина отрицали лозунг «защиты отечества» для любой нации и значение борьбы за национальную независимость на том основании, что в империалистической фазе капитализма национальное государство теряет свое былое значение. Так, Троцкий заявлял, что «война знаменует распад национального государства». Радек упирал на то, что «империализм представляет собой тенденцию финансового капитала к перерастанию национальных границ». А Пятаков настаивал, что «в эпоху империализма формы национального государства стали оковами развития производительных сил». Ленин быстро оценил как политическую, так и научно–методологическую опасность этой тенденции и назвал ее «империалистическим экономизмом», т.е. экономизмом эпохи империализма по аналогии с экономизмом начала века, к тому времени уже давно теоретически разгромленным. В своем ответе Бухарину Ленин так определил сущность родства этих двух экономизмов: «Та же основная ошибка того же ‘экономизма’: неуменье ставить политические вопросы» (т. 30, 64). Многообразие и сложность проблем, поднятых в полемике Ленина с «империалистическими экономистами», требует, конечно, отдельного анализа. Здесь имеет смысл остановиться только на тех ее моментах, которые проясняют идейную природу «антиглобализма».
7 Anthony Brewer. Marxist Theories of Imperialism. A Critical Survey. (London: Routledge, 1980), 279.
8 У Ленина этой полемике посвящены статьи в т. 30 Полн. собр. соч. (5 изд.): «Итоги дискуссии о самоопределении» (17–58), «О рождающемся направлении ‘империалистического экономизма’ » (стр. 59–67), «Ответ П. Киевскому (Ю. Пятакову» (стр. 68–74) и «О карикатуре на марксизм и об ‘империалистическом экономизме’ » (стр. 77–130).
Пятаков, замечает Ленин, «спутывает экономическую сущность империализма с его политическими тенденциями» (т.30, 92). Это приводит в частности к тому, что то угнетенное состояние большинства народов нашей планеты, которое сложилось в результате военно-политического и экономического давления империализма на зависимые страны в целях не допустить их независимости или, как в наше время, де-факто реколонизировать их, – объясняется экономической «неосуществимостью» самостоятельного национального развития. Причем в наше время, как мы видели на примере российского «антиглобализма», само стремление к такому развитию объявляется «реакционным». В противовес новым экономистам, Ленин настаивал на том, что об «экономической неосуществимости» не может быть и речи, и связывал вопрос экономической независимости с вопросом демократической антиимпериалистической борьбы. Он также указывал, что тенденция к концентрации и централизации была экономической тенденцией, а не политической, и что интернационализация капитализма полностью совместима с национальным государством. Сегодня, когда этих государств стало уже 192, мы можем оценить по достоинству теоретическую правоту Ленина. Более того, как отмечал замечательный географ-марксист и борец за независимость Пуэрто-Рико Джим Блаут, уже в полемике 1916 года содержится зерно ленинского понимания, что национальные движения не обязательно буржуазны по своему содержанию (это относится и к работам Маркса и Энгельса по Ирландии), хотя в своей развернутой форме этот аргумент излагается в более поздних трудах Ленина 9.
Трудно переоценить актуальность полемики 1916 года для идейной борьбы нашего времени. Критическое богатство концепции «империалистического экономизма» позволяет понять единую природу казалось бы внешне разнородных, даже противоположных идейных течений в «антиглобализме». В качестве примера приведу влиятельную статью современного троцкиста Н. Бимса «Марксистский интернационализм против перспективы радикального протеста. Ответ на критику глобализации профессора Чоссудовского»10. Критический разбор этой статьи заслуживает отдельной работы. Здесь я коснусь ее только в целях иллюстрации широчайшего распространения неоэкономизма в современном марксизме.
9 James M. Blaut. The National Question: Decolonizing and the Theory of Nationalism. (London: Zed Books, 1987),133. Именно эта книга покойного Джима заставила меня обратить внимание на полемику 1916 года. Мое изложение этого важнейшего эпизода во многом (иногда дословно) основано на его книге.
10 Nick Beams. «Marxist internationalism vs. the perspective of radical protest. A reply to Professor Chossudovsky’s critique of globalization.» (21 February, 2002). Сайт WSWS: http://www.wsws.org/articles/2000/feb2000/chos–f25_prn.shtml
Основной аргумент Бимса сводится к обоснованию прогрессивности ТНК как наиболее «рациональной» на сегодняшний день организации производства. Поэтому борьба с ними, как и с международными организациями типа ВТО, обеспечивающими оперативный простор для ТНК, является «реакционной» борьбой против ни больше ни меньше как «развития глобальных производительных сил», т.е. анафемой для марксизма. Казалось бы, Бимс выступает с позиций прямо противоположных позициям идеологов АТТАК и их московских последователей, которые именно в ТНК и видят основного, если не единственного, виновника всех бед. Но кто же тогда он, по Бимсу? – Наверно, правящие классы империалистических стран? – предположит наивный читатель. И ошибется. Первопричиной ТНК, Мирового Банка и «глобализации», учит Бимс, является все то же неодолимое «развитие глобальных производительных сил», все тот же «капитализм», который стирает национальные границы, углубляет международное разделение труда и пр. и пр. Например, создание МТО Бимс объясняет «попыткой главных капиталистических держав создать организацию, отвечающую требованиям глобализации производства и финансов, порожденную революционными изменениями в транспорте и средствах коммуникации и огромными переменами в производительных силах, которые стали возможны благодаря внедрению научных достижений в технологию производства». «Производительные силы» у Бимса становятся теоретической аналогией саморазвивающегося гегелевского «Духа», который, пройдя череду превращений, поднялся с национальной на универсальную стадию своего развития, называемую «глобализацией». Неудивительно, что против такой «высшей стадии» могут бороться только реакционеры чистейшей воды. «Интернационалисты» же должны бороться только против «капитализма». Правда, Бимс умалчивает, как отделить капитализм от «рациональных» ТНК и как бороться против империализма, не борясь против империалистических стран. Словом, откровенная статья этого новейшего «империалистического экономиста» прекрасно иллюстрирует то «упорное свойство ‘сбиваться’ с признания империализма на апологию империализма» (т. 30, 62), которое Ленин отмечал у первых представителей этого течения в 1916 году.
Итак, метафизика «производительных сил» и фетишизм «научно–технического прогресса» у Бимса и ряда других западных марксистов фактически оправдывает апологию ТНК и военно-политического империализма как исторических форм и орудий «развития» этих сил. Так в новых исторических условиях «империалистический экономизм» грозит теоретически обезоружить антикапиталистические силы, призывая их отказаться от борьбы за государственную власть, борьбы, которая, в конечном счете, может вестись только национальными классами на национальной арене. В научном плане неоэкономизм третьей волны капиталистической глобализации обнаруживает свою неспособность понять ее движущие силы. Современные «империалистические экономисты» ищут объяснений, по сути дела, в абстрактной, вневременной экономической логике капитала, игнорируя социальные и политические, т.е. классовые, факторы, без которых эта новая экспансия так и осталась бы голой абстракцией. Между тем современный империализм («глобализацию») невозможно понять без рассмотрения таких факторов его воспроизводства, как евро-американский союз империалистических стран под экономической и военно-политической гегемонией США, без разного рода альянсов между империалистами и господствующими классами зависимых стран и компрадоризации этих классов, без многообразных форм экономического и военно-политического давления и, наконец, прямой, военной интервенции империализма.
Вообще, читая Бимса, Клеман и легион других западных борцов за «мировую революцию» и против «реакционной национальной замкнутости», вспоминаешь, как Ленин настаивал на том, что центральным местом в программе с.-д. «должно быть именно то разделение наций на угнетающие и угнетенные, которое составляет суть империализма и которое лживо обходят социал-шовинисты и Каутский».
Фигурам левых активистов вроде Б. Кагарлицкого и И. Будрайтскиса на «трибуне» МНТ в декларации точно соответствовали выражения типа следующего:
«В то же время мы не приемлем борьбу за национально-государственную замкнутость, национализм и великодержавный шовинизм как тупиковые и реакционные формы противодействия капиталистической глобализации».
Непонятно, что имеется в виду под «борьбой за национально–государственную замкнутость», почему национализм есть тупиковая и реакционная форма противодействия империализму? Означает ли это «не приемлем», что организаторы российского «антиглобализма» будут считать протекционизм, скажем, в области сельского хозяйства России «реакционным»? Или другой пример. В то же время, в число предвыборных обещаний одного из авторов статьи и учредителей нового движения Олега Шеина избирателям Астраханской области входит такой пункт, как защита местного рынка труда от иностранных рабочих–мигрантов. Разве это не типичный пример национализма в экономической политике? Причем куда более спорного, так как напрямую затрагивает отношения между рабочими разных национальностей.
Сходный вопрос можно было бы задать и второму автору этой статьи, представителю французского АТТАК в России Карин Клеман. Ведь хорошо известно, что Европейский союз, крупнейшее империалистическое объединение стран Западной Европы, основан, в частности, на политике огромных сельскохозяйственных субсидий своим фермерам. Эти субсидии искусственно повышают конкурентоспособность западноевропейского сельского хозяйства. Настолько повышают, что в настоящее время фермеры этих стран, в частности французские фермеры, фактически уничтожают восточно-европейское крестьянство как экономический класс. Один из наиболее высоких в мире показателей самоубийств сейчас среди польских фермеров. Иначе говоря, это субсидирование является одним из инструментов западноевропейского империализма в его экономическом порабощении народов Восточной Европы, создание в ней экономик ублюдочного типа, придатков полнокровных экономик империалистических стран. Но выступает ли французская АТТАК за прекращение этих субсидий, протестует ли она против «тупикового и реакционного» национализма французских фермеров и французских правящих кругов (добавлю: и французской интеллигенции с французским рабочим классом), который так ярко и с такими зверскими последствиями для народов Восточной Европы выражается в частности и в государственном субсидировании сельскохозяйственного производства во Франции? Готов ли депутат Шеин, соавтор этой статьи, присоединиться к борьбе против этих проявлений «реакционного национализма» во Франции? Рассматривается ли вопрос о посылке во Францию постоянного представителя российского «антиглобализма» для участия в такой борьбе?
Но не будет ли равно реакционным экономический национализм в виде субсидий и прямого протекционизма для сельского хозяйства РФ? Нет, не будет, если целью этих субсидий и протекционизма будет восстановление сельского хозяйства страны, как необходимое условие ее самостоятельного развития, без которого она будет так же уязвима для диктата империалистов, как если бы у нее не было ядерного оружия.
Что касается «национально-государственной замкнутости», то непонятно, что же идеологи российского «антиглобализма» могут посоветовать взамен тем странам, которые еще пытаются сопротивляться своей реколонизации империализмом? Кого они имеют в виду конкретно? Северную Корею? Кубу? Ирак? Или, быть может, те левые силы РФ и бывшего СССР, которые ставят своей задачей новую социалистическую революцию и объединение своих народов в новое советское государство? А так как это будет означать и отрыв от мировой империалистической системы, то по крайней мере на какой–то срок новый СССР будет так же «национально-государственно замкнут», как и его предшественник. Опять спрашиваю, что же предлагают Шеин, Клеман и их соратники взамен этой замкнутости? Ждать «мировой революции»? А если она задержится лет этак на 50, пока не вымрет две трети населения России? Конечно, в перспективе «мировой революции» это, может быть, и допустимо, особенно если смотреть из Парижа или Лондона. Но согласятся ли с таким подходом на Урале и Волге? Надеюсь, что нет.
И все это пишется в те дни, когда открытый всему миру великодержавный американский шовинизм только что отбомбил очередное независимое государство и готовится бомбить ряд других «национально-государственных замкнутостей», чтобы они, наконец, «открылись» для империализма. Такое отношение к национализму не имеет ничего общего не только с марксизмом, но и с общедемократическими чаяниями народов угнетенных империализмом стран, в том числе – народов РФ. Это сам метод имперской левой и ее российских адептов. То, что они называют «глобализмом», тем самым обезличивая стоящие за ним силы, есть не что иное, как великодержавная экспансия западных наций во главе с США. Только политические евнухи могут не замечать этого и сваливать в одну кучу национализм сербов и шовинизм бритов, расизм янки и китайский национализм, протекционизм российских производителей и «фритрейдерство» западных ТНК с авианосными группами за их спиной.
Интернационализм – одно из самых любимых слов «антиглобализма». И в известном смысле ему нельзя отказать в этом качестве. Группы из разных стран, правда, в основном империалистических, находят друг друга, планируют свои действия, обмениваются информацией, наконец, дерутся с полицией на улицах Сиэтла, Праги, Рима и других городов. Многие из западных групп, особенно интеллигентские, говорят об ответственности своих стран за бедственное положение стран «третьего мира». Немало из них организует и посильную практическую помощь. Взять хотя бы АТТАК, помогший организовать и финансировать поездку российской делегации в Геную. И все-таки, охотно признавая и отдавая должное этим формам интернационализма, его необходимо отличать от пролетарского, в ленинском понимании этого слова. Не скрою, что у меня нередко создается впечатление, что интернационализм антиглобализма призван помочь в первую очередь населению Запада бороться против негативных последствий влияния неолиберализма на свой уровень жизни. Вот характерный пример, приводимый нашими авторами.
«Французская продуктовая фирма «Данон» объявила в начале 2001 года о массовых увольнениях и закрытии нескольких предприятий, несмотря на рекордные прибыли этих предприятий (4,7 млрд. франков или 0,7 млрд. долларов). План закрытия касается не только предприятий Франции, но и одного нового приобретенного предприятия Венгрии, работникам которого платят в 5 раз меньше, чем французским коллегам. Во Франции образуется единый коллектив борьбы работников и профсоюзов всех увольняющих предприятий («Данон», сеть магазинов «Маркс & Спенсер», воздушные компании АОМ и «Эр Либерте», производитель товаров хозяйственного пользования «Мулинекс» и т.п.), куда примыкают организации антиглобалистского движения типа АТТАК.»
Это хорошо. Но объединялись ли все эти работники раньше, чтобы повысить зарплату своим венгерским коллегам? Объединились бы они, если бы закрытие и увольнения коснулись бы только этой фабрики в Венгрии? И почему «единый коллектив» образуется только во Франции? Или вот, казалось бы, находим в статье Шеина и Клеман попытку откровенного признания изначального неравноправия и противоречий между антиглобалистами Запада и антиимпериалистами Востока и Юга:
«Все движение построено на диалектическом принципе признания специфичности, с одной стороны, и стремления к общности – с другой. А на самом деле противоречий очень много: между особыми требованиями каждого и общими человеческими принципами всех, между теми, кто стремится просто реформировать систему, и теми, кто нацелен на построение совершенно другого общества, между интернационалистическим подходом и слабым присутствием бедных слоев общества или бедных стран на международных мероприятиях, между сторонниками мирного сопротивления и более радикально настроенными участниками. Оригинальность антиглобалистского движения состоит в том, что ему присуще терпимое отношение ко всем составляющим течениям. Проблемы решены диалектическим способом – не отрицая противоречий, но при этом пытаясь их совместить и двигаться вперед.»
Но, к сожалению, это признание приводит не к серьезному разговору, а к очередной пошлости. Ведь для того, чтобы решать проблемы «диалектическим способом», надо сначала признать их существование. Признать, что причиной «глобализации» является империализм, что это изначально ставит граждан империалистических стран и граждан зависимых от них стран в неравное положение, что их лозунги и цели борьбы не могут быть одинаковыми вернее, как говорил Ленин, к единой цели они должны двигаться разными дорогами, и что поэтому задачей антиимпериалистического движения должно стать подчинение «антиглобализма» целям антиимпериалистической борьбы. Говоря попросту, не французский АТТАК должен составлять декларации для российского «антиглобализма», а российскому антиимпериализму следует активно формировать лозунги и цели АТТАК и сходных организаций в империалистических странах. В противном случае зачем нам АТТАК? Чтобы ездить в Геную?
В чем же могут состоять эти лозунги и задачи? Прежде всего в требовании остановить экспансию НАТО и распустить этот альянс. Западный «антиглобализм», если он не ставит этого лозунга во главу всего остального, де-факто является пособником своего империализма. И тот западный коммунист, который не ведет сегодня самой активной борьбы против НАТО и других международных союзов империалистических стран, является не интернационалистом, а социал-шовинистом!
В то же время необходимо подчеркнуть, что противоречия как внутри этих стран, так и между ними в целом успешно разрешаются за счет их совместной эксплуатации рабочих и природных ресурсов стран Азии, Африки, Латинской Америки и Восточной Европы. Воспользовавшись атакой исламских террористов 11 сентября, правящие круги Запада во главе с США резко усилили милитаризацию и подготовку своих стран к режиму перманентных военных акций по всему миру. Частью этой подготовки стало свертывание гражданских прав, усиление репрессивного аппарата и ужесточение правового режима, особенно, для иностранных рабочих, то есть налицо определенный рост фашистских тенденций, всегда присутствующих в государстве и обществе высшей стадии капитализма. Никогда прежде империалистические страны не достигали такого сплочения перед лицом остального мира, такого сознания общности своих интересов в сохранении и упрочении своего господства над ним. Никогда прежде их правящие классы не пользовались такой широкой поддержкой своего населения в осуществлении этого господства под расистским лозунгом «защиты западной цивилизации». Никогда прежде там не были так слабы голоса протеста даже против самых преступных международных акций своих правительств, таких, как геноцид против населения Ирака, бомбежки Югославии и Афганистана. Шовинизм и расизм поощряются и исподволь пропагандируются на Западе в политически корректных формах. Между тем империализм в открытую готовит новые войны, расторгаются последние договоры, сдерживавшие гонку вооружений, американская военщина только что получила неслыханный, гигантский бюджет и оборудует базу за базой в Средней Азии, создавая плацдарм для окружения как России, так и Китая в самой сердцевине Евразии. И перед лицом этого раскручивающегося маховика военных приготовлений народы мира не показывают никаких признаков пробуждения. Не разбудить их и «антиглобализмом». Здесь нужны куда более сильные средства. Нужен единый фронт антиимпериалистической борьбы от России до Аргентины, от Индонезии до Польши. Только оказывая нарастающее давление на империализм по его периферии, изматывая его в локальных боях на всех континентах, стимулируя рост антиимпериалистических сил внутри него и ведя борьбу против компрадорских слоев в наших странах, мы можем надеяться на обострение противоречий как внутри каждой из империалистических стран, так и между ними. И самый ценный вклад, который российские трудящиеся могут сделать в эту борьбу, это взять государственную власть в свои руки, тем самым резко изменив соотношение сил между империализмом и интернационалом угнетенных им.
Незадолго до начала первой мировой войны пролетарский художник Павел Филонов написал одну из своих самых известных картин – «Пир королей» (1913).
Вокруг стола с блюдами, символизирующими таинства христианской евхаристии, сгрудились восемь фигур на каменных тронах – семь мужских и одна женская, своего рода «7 + 1». Это не добрые волшебники Востока из евангелия от Матфея, пришедшие поклониться вифлеемскому Младенцу. Мрачные красно–коричневые тона, грубые, низколобые лица идолов, как бы вытесанные из камня и изможденные какой–то мрачной страстью. Оскал зубов короля в центре композиции – Председателя пира, поднимающего чашу с вином ли, с кровью ли, и произносящего формулу какого-то тайного обета. Скрещенные руки двух королей. И если это крест распятия, то они готовят его миллионам. В нижнем левом углу – фигура мужчины, в отчаянии хватающегося за голову. В форме его черепа и в чертах лица есть сходство с Филоновым. Но, быть может, это и евангелист, слишком поздно понявший, что он ошибся, что это были не добрые маги Востока, а злые императоры Запада, что не земная власть склонилась перед Младенцем, а Младенец стал орудием власти, что его кровь не соединила «эллина и иудея», а загадочной алхимией власти опьянила народы для взаимного истребления. Короли Филонова – это кесари империализма, собравшиеся на кровавую вечерю перед тем, как распять человечество на полях Европы. Там есть еще одна фигура, под столом, рядом с собакой, между евангелистом и Председателем. Скорчившись, на цыпочках, втянув в сутулую спину скошенный череп, с глазами, поднятыми горе, на Председателя, и молитвенно протянутыми к нему руками – там сидит то ли шут Босха, то ли дурак Брейгеля, то ли гегелевский Раб. Он просит подачки, брошенной кости, пока его не видит с достоинством отвернувшийся от всех пес. Таким представляется мне сейчас духовное состояние народов мира, скорчившихся под пиршественным столом империалистов. Они уже дерутся между собой за брошенные кости. Пока без крови или почти без крови. Но луна лишь взошла, и пир королей еще в самом начале, еще не сказаны последние слова обета, не выпито красное вино. И, быть может, у евангелиста еще есть время объяснить рабу, чьи вино и кости ждут его, если он не успеет разогнуться к концу этого пира.
Уже после написания этой статьи в марксистском ежемесячнике «Монсли ревью» (США) была опубликована корреспонденция Джеймса Петраса из Порто Алегре под красноречивым названием «Рассказ о двух форумах». Наблюдения Петраса полностью подтверждают основные моменты моей критики «антиглобализма». Поляризация сил на этом форуме прошла именно между «антиглобалистами», т.е. реформистским, экономистским крылом движения, – и антиимпериалистами, т.е. политическим радикализмом. Вот как пишет об этом Петрас:
«На одной стороне были реформаторы – НГО, профессора, большинство организаторов Форума, АТТАК и лидеры социал-демократического крыла Бразильской рабочей партии. На другой стороне – радикалы из Бразильского движения безземельных крестьян, активисты из интеллигенции, пикетчики из Аргентины, представители левых партий, профсоюзов, городских движений и групп солидарности... Реформисты, цитируя статьи конституции Форума, оправдывали свое решение исключить из него сапатистов (тех самых сапатистов, с которых, если верить К. Клеман и О. Шеину, и начался «антиглобализм» – А. Б.), Революционные вооруженные силы Колумбии и других представителей народного сопротивления на том основании, что это «политические течения»... Наиболее ярко противоречия между реформистским и радикальным крылом Форума проявилось в их определениях ключевых направлений борьбы и принятых по ним резолюций. Реформисты по-прежнему использовали язык антиглобализма, добавляя к этому оппозицию милитаризации США. Радикалы все больше связывали экспансию ТНК с империалистическими государствами и переходили на язык антиимпериализма». Петрас подчеркивает, что «дело было не просто в языке, а в глубоком различии в ориентации и стратегических перспективах этих двух сторон»11 .
Свидетельство Дж. Петраса и других марксистов, как и открытое письмо бразильских рабочих активистов, опубликованное Лефт.ру 12 , ясно показывают, что современный «антиглобализм» раскалывается на два лагеря; что в нем идет борьба между теми, кто пытается сдержать растущий ураган гнева, обессилить, превратить его в свежий ветерок спасительного реформизма, и теми, кто ищет, как удесятерить его убойную силу, сконцентрировать ее – и ударить по империализму так, чтобы вместе с ним похоронить и капитализм. Поэтому нам в России так важно сейчас соединиться именно с радикальной струей этого мирового движения и ни в коем случае не позволить западному реформизму и социал-шовинизму дезориентировать наше рождающееся антиимпериалистическое движение. Ради этого и была написана эта статья.
Февраль-май 2002 г.
11 James Petras. «Porto Alegre 2002: A Tale of Two Forums». Monthly Review. Vol. 53, no. 11 (April 2002), 59.
12 № 5 (55) от 18 февраля 2002.