БОЖИЙ ПРОМЫСЕЛ. РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ КАК ХОЗЯЙСТВУЮЩИЙ СУБЪЕКТ
Опубликовав
в прошлом номере «Новой» статью Андрея Черкизова
«Был ли Иуда сотрудником спецслужб?», мы
пригласили читателей к дискуссии о Русской
православной церкви как хозяйствующем субъекте.
Собственно, дискуссия уже идет. Множество
откликов на интервью религиоведа Николая
Шабурова, опубликованное в «Новой» № 1 за
нынешний год. Многие из них — как тревожный
звонок, предупреждающий общество об опасности,
исходящей от руководства РПЦ.
Читатели считают, что
Церковь ведет себя все более агрессивно по
отношению к населению, которое откровенно
рассматривается церковными деятелями как
«стадо», пасти которое властью поручено именно
РПЦ «по праву рождения». Кроме того, по их мнению,
Русская православная церковь:
— льнет к власти, на всех
своих уровнях открыто занимается ее
обслуживанием;
— при попустительстве
власти нарушает государственные законы,
вторгаясь в школу, армию и другие
государственные институты, в которых можно
использовать административный ресурс для
навязывания «православной» идеологии;
— используя невиданные
государственные льготы, ведет масштабную
экономическую деятельность, исчисляющуюся
миллиардами долларов, на фоне обнищания народа,
которому проповедует нестяжательность и
христову нищету;
— под предлогом
«реституции» захватывает движимое и недвижимое
имущество в масштабах всей страны, быстро
превращаясь в крупнейшего собственника, при том
что объявленное «правопреемство» и наследование
дореволюционной Российской церкви является
спорным с точки зрения церковной истории и
сомнительным с точки зрения юридической;
— «протаскивает»
законодательные инициативы, закрепляющие ее
исключительные права носителя «единственно
верного учения».
Все это и многое другое
никак не красит утративших чувство меры
церковных деятелей в глазах людей, которые по
мере увеличения церковного преуспеяния в
качестве придатка власти все более
отворачиваются от РПЦ, в которой они не находят
прибежища веры и утешения.
Так что нынешние
недальновидные церковные руководители своей
политической и экономической активностью
оказывают медвежью услугу самой РПЦ. Впрочем,
возможно, им безразлично, что будет «после них».
Вместо того чтобы заботиться о верующих и
проповедовать христианство, как это делали нищий
Христос и его апостолы, пешком «обходя города и
веси», РПЦ использует смычку с властью для
осуществления религиозной экспансии в обществе,
а также решения меркантильных вопросов, весьма
далеких от служения Богу.
ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ БОГ
ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ
Церковная собственность
для монаха дороже Создателя
 Скандал: Церковь отнимает у детей школу.
Борьба за здание французской спецшколы № 1216,
соседствующей со Сретенским монастырем в Москве,
подходит к концу, и выигрывают ее, к сожалению, не
дети. Только, видать, и остается школьникам
последовать примеру сирот из Ивановского
интердома, пристыдивших завоевателей из
Минобороны прогремевшей на всю страну стихийной
детской голодовкой. Однако святых-то отцов,
монахов-постников, пожалуй, голодовкой не
разжалобишь: одно слово — аскеты.
Захват чужого имущества
для РПЦ не новость. Примеров тому множество и в
Москве, и особенно на периферии. Да и сам
Сретенский монастырь был взят штурмом и силой
отбит у общины опального
священника-«неообновленца» Георгия Кочеткова,
которого нынешний сретенский наместник Тихон
Шевкунов продолжал гнать и преследовать, пока не
добился его изгнания из церкви и запрещения в
священнослужении.
Что же касается школы, то
умиляет истинно монашеская нестяжательность, с
которой господин Шевкунов (язык как-то не
поворачивается назвать «отцом» того, кто
выгоняет детей из их дома) объяснил, что лично ему
и его монастырю здание школы не нужно: это-де
патриарх настаивает на возвращении РПЦ бывшей
церковной собственности, а он лишь исполняет
веление начальства. Не нужно, но пусть стоит,
потому как наша собственность, церковная. И вот
здесь, я полагаю, стоит кое-что прояснить. Так
сказать, договориться о понятиях. Итак.
Во все века будучи единым
организмом, Церковь постепенно все более
превращалась в организацию по мере развития
юридической стороны в отношениях между
отдельными своими «субъектами»: епархиями,
монастырями и приходами. Но, став постепенно
юридически и дисциплинарно единой, Церковь —
осознанно или нет — избегала единства
экономического. Что, будучи парадоксом, именно
помогало ей, уже закоснев до организации,
все-таки оставаться живым организмом — телом
Христа, — так как возможность корысти в
отношениях между начальствующими и подчиненными
все-таки не могла стать самодовлеющей.
Поэтому, говоря о
«собственности РПЦ», говорим о несуществующем. У
Церкви никогда не было единой, общей
собственности, да и не могло быть, ибо Церковь —
это сам Христос, нищий проповедник, с которого
нечего было взять. На самом деле церковная
«собственность» всегда была достоянием народа.
Причем не «вообще народа», а именно общей
собственностью людей, составлявших конкретную
приходскую или монастырскую общину.
Именно эту норму
церковных отношений закрепил в самом начале
демократических реформ Закон о свободе совести,
объявивший любую зарегистрированную
религиозную организацию — приход, монастырь,
общину, братство — самостоятельным юридическим
лицом и собственником своего имущества,
действующим на основании собственного
гражданского устава.
Предполагалось, что
церковное единство достигается не юридическими
и экономическими нормами, а христианскими
отношениями внутри самой Церкви, между ее
членами. Именно так думали создатели закона. И
ошибались.
Церковная администрация,
особо не полагаясь на такие зыбкие понятия, как
вера и совесть, и озабоченная более всего
возможной утратой административного контроля
над своими «подразделениями», потратила годы на
борьбу за протащенные ею всеми правдами и
неправдами через Думу новые «религиозные»
законы, закрепившие в первую очередь ее права как
единого собственника церковного имущества. Что
бы ни случилось в монастырях, приходах, церковных
общинах, братствах и даже в епархиях, с правом на
собственность при любых коллизиях происходит
«возгонка вверх». Как во времена Уленшпигеля,
когда всегда и за всех наследство получал король.
В уставе РПЦ, с большим
скрипом зарегистрированном Минюстом из-за
множества (более 50) грубых нарушений Конституции
и прав граждан, это объяснялось тем, «что все это
принадлежит Богу». На что Минюст резонно
возражал, что «Бог не является юридическим
лицом». Пришлось из церковного устава это
единственное упоминание о Боге убрать.
Многие, наверное, помнят
телевизионную «картиночку, достойную пера»: из
автобуса выгружаются вооруженные тяжелыми
напрестольными крестами воронежские священники
в рясах, строятся когортой и начинают с пением
молитвы «Царю Небесный» — прямо как в фильме
«Крестоносцы» — лупить, отгоняя от храмовых
дверей, этими самыми крестами бабок, удумавших
из-за конфликта батюшки с архиереем отделиться
от РПЦ всем приходом и никого из церковного
начальства в свой храм не пускать. Ну что ж,
отделяйтесь, а храм и имущество, построенное и
приобретенное на деньги ваши и ваших предков, мы
у вас отнимем силой, потому что оно — наше.
Так или иначе выходит, что
ленинский закон «Об отделении церкви от
государства и школы от церкви» наконец-то
опровергнут полностью. Отделенная от
государства РПЦ давно уже обратно
присоединилась и даже, можно сказать,
присосалась к новой русской власти.
А вот вторая часть закона
— «об отделении церкви от школы» —
опровергается прямо на наших с вами глазах.
Присоединив к себе школьное здание, святые отцы,
видимо, не задумываются о том, что этим они
навсегда «отделят» от Церкви детей, которые в нем
учатся.
Олег ЧЕКРЫГИН, в
прошлом — священнослужитель
ОБЗОР ПОЛИТИЧЕСКОЙ
БОРЬБЫ ВНУТРИЦЕРКОВНЫХ ГРУППИРОВОК
Краткий путеводитель по
коридорам российского православия
Русская
православная церковь стала частью политической
системы нашей страны, ситуация внутри РПЦ влияет
на общую ситуацию в России, между тем это самый
закрытый из существующих в стране институтов.
Понять, что происходит внутри Русской
православной церкви, значит понять, как и на
каких условиях взаимодействует Церковь с
государством и обществом.
Когда мы говорим
«Церковь», то подразумеваем хотя бы один из двух
возможных ее обликов.
Первый облик Церкви —
миллионы православных христиан. Это люди,
различные по политическим взглядам и не
объединенные ничем, кроме того, что приходят в
храмы и молятся в соответствии с канонами и
обычаями.
В этой Церкви власти,
способной приказывать и контролировать
исполнение приказов, не существует. Но всегда
государство мечтало такую власть приобрести и
сделать православие не верой, но идеологией.
Второй облик Церкви —
Московская патриархия. Эта мощная в политическом
и финансовом отношении управленческая церковная
структура является фактически самостоятельным
субъектом в диалоге с государством и обществом.
Именно она зачастую и получает от светских СМИ
эпитет «Церковь».
Чтобы обладать властью в
Московской патриархии, необходимо
контролировать ее управленческие и финансовые
рычаги.
Итак, кто же ведет борьбу
за эту власть?
Главным претендентом на
лидерство является митрополит Смоленский и
Калининградский Кирилл. В патриархии его многие
боялись — слишком активный, мешает уютно
эволюционировать вместе с государством.
Все последние годы
существовал и иной курс в Московской патриархии.
Его сторонники — так называемая
антикирилловская оппозиция. Наиболее старые
представители этого пространства — директор
церковного комбината «Софрино» Евгений Пархаев
и бывший митрополит Воронежский Мефодий. Они —
выразители интересов того огромного слоя
церковных бюрократов, которые сделали карьеру
еще в СССР. Эта старая гвардия свыклась с тем, что
РПЦ является даже не младшим партнером
государства, а его маргинальным продолжением.
На смену им приходит новое
поколение церковных государственников. Эти уже
не готовы мириться с собственной
периферийностью, но именно они внедряют идеи:
православие и русскость — синонимы, православие
— неотъемлемая часть национальной идеи и,
наконец, православие — подлинное наполнение
государственной идеологии.
Наиболее яркий
представитель «новых государственников в рясах»
— архимандрит Тихон (Шевкунов), завязавший
контакты и с высшими чинами ФСБ, и с банкиром
Сергеем Пугачевым, и с
монашеско-фундаменталистскими кругами.
Взошла звезда отца Тихона
в начале 90-х, когда он выступил в «Литературной
газете» с программной статьей, призывающей
православных держаться за СССР (читай: «за
империю в любом ее облике») и негативно
относиться к термину «демократия».
Как и во времена СССР,
внутрицерковная политика продолжается и за
пределами патриархии. Естественно, главные
сторонники огосударствления Церкви сидят на
Старой площади. Они видят опасность усиления РПЦ
как не зависящей от администрации президента
общественной силы и понимают, что главный
противник тут — Кирилл.
Одно из основных
действующих лиц «от государства» — Владислав
Сурков — претворитель в жизнь принципа
устройства российского общества, который можно
назвать так: «все в одном стакане».
Конечно, Сурков — не
самостоятельная фигура, а всего лишь технолог
высокого уровня, исполняющий заказ власти. Суть
этого заказа (в том, что касается РПЦ) —
превратить православную церковь в
идеологическое подразделение авторитарного
государства, настоящий центр по торговле
«опиумом для народа».
Этот разномастный
конгломерат бюрократов, фундаменталистов,
политтехнологов-империалистов, с одной стороны,
и иерархов-автономистов, примыкающих к
митрополиту Кириллу, с другой, — и есть две
главные противоборствующие силы в РПЦ.
Борьба между ними велась в
последнее десятилетие с переменным успехом, но
последняя схватка все же осталась за
кирилловцами.
В высших эшелонах Церкви
во второй половине 2003 года произошел ряд
кадровых перестановок. Удален в Казахстан
митрополит Мефодий, из самой богатой
Воронежско-Липецкой епархии его отправили
фактически в ссылку. Митрополит Солнечногорский
Сергий перестал быть управделами РПЦ и отправлен
в Воронеж, на его место назначен епископ
Боровский и Калужский Климент, бывший первый
заместитель митрополита Кирилла.
Но, конечно,
идеологические разногласия, интриги,
столкновения интересов и группировок на этом в
Московской патриархии не закончились.
Андрей ШВЕЦ
БИЗНЕС ЦЕРКВИ
1994 г. РПЦ обратилась к
правительству РФ за разрешением ввозить
подакцизные товары (вино и сигареты) как
гуманитарную помощь — без налогов и таможенных
пошлин.
1995 г. РПЦ и Минобороны (П.
Грачев) создали Федеральный фонд для
аккумулирования внебюджетных средств за счет
продаваемого на нужды патриархии военного
имущества…
1996 г. Церковное
художественно-производственное предприятие
«Софрино» реализовало гуманитарное вино через
коммерческие фирмы на 30 млн долларов. Церкви и
государству ничего не досталось.
2000 г. Гульназ Сотникова —
во главе патриаршего Фонда примирения и
согласия. Авиаперевозчикам рекомендовано
прислушаться к ее идее о создании единого агента
на рынке международных грузовых перевозок.
2002 г. Подписан «План
привлечения средств для расчетов за выполнение
работы по воссозданию храма Христа Спасителя в
Москве…». Некоторых бизнесменов заставляют
платить взносы. Расходы на храм «дрейфовали» от
заявленных 200 млн долларов до 500 млн.
Настоятель храма свв.
Косьмы и Дамиана о. Александр БОРИСОВ:
ХОЧУ СОХРАНИТЬ СВОЙ
ПРИХОД, А ДРУГИМ Я НЕ СУДЬЯ
 —
Сретенский монастырь отбирает школу у детей
только потому, что она стоит на бывшей
монастырской земле. Зачем?
— Многие
государственные школы в тридцатых годах в Москве
строились на монастырских и церковных землях в
противовес общественному влиянию Церкви. Так
что, если хотите, это некое восстановление
исторической справедливости. Конечно, здесь
каждый случай нужно рассматривать
индивидуально.
— А вам не кажется,
что для Церкви, может быть, вообще несвоевременно
в нашей разоренной стране, среди обнищавшего
народа, отстаивать права на собственность?
— У нас в стране
огромные средства тратятся впустую, а приходы
вынуждены влачить жалкое существование на
собранные среди прихожан пожертвования. А между
тем Церковь могла бы приносить государству и
обществу большую пользу в рамках своего
социального служения. Для этого нужно, чтобы при
каждом храме был дом прихода, где могла бы
вестись внебогослужебная работа церкви. Но денег
на это нет, и ни власть, ни бизнес не спешат
помогать нашей приходской жизни.
— Не знаю, намеренно
или нет, но вы переводите разговор на
внутриприходские темы.
— Конечно. Это как
раз то, что я знаю и что меня волнует, а что там у
отца Тихона или в других местах, я не знаю и
судить не берусь.
— Итак, получается,
что приходы сами по себе, а что делает от лица
Церкви и именем народа патриархия: например,
покупает на табачные и нефтяные деньги банк за
миллиард долларов или получает взятки от Хусейна
за лоббирование его интересов, вас не касается и
не волнует?
— А может, это все
неправда? Мало ли что в газетах напишут. Я,
например, 10 лет участвовал в работе Комиссии по
помилованию при президенте РФ. Когда комиссию
решили закрыть, то в разных газетах было
опубликовано с десяток статей, где была
возмутительная ложь. Так что когда про владыку
Кирилла писали, что он торгует водкой и табаком,
как я могу знать, правда это или нет? Понимаете,
это сфера, о которой я ничего не знаю и ничего не
могу сказать. Вот о приходской жизни —
пожалуйста.
— То есть очевидная
развращенность церковной верхушки, с вашей точки
зрения, не может явиться препятствием для
прихода людей в церковь?
— Во-первых, даже
если это и так, это скрыто от глаз, поэтому мало
кто на это обращает внимание. Во-вторых, подобные
настроения в Церкви были с первых ее шагов, это
видно из Посланий апостолов.
— Если верующих один
процент населения, значит, для власти нет смысла
использовать Церковь в качестве политического
инструмента? Зачем же она так активно этого
добивается?
— Есть еще примерно
сорок процентов «облегченных христиан». Они
положительно воспринимают «церковное стояние»
наших лидеров.
— Итак, священники
заняты приходскими делами, Князья Церкви —
дележкой власти и богатства. Значит,
невоцерковленные, составляющие девяносто девять
процентов населения, церкви безразличны?
— Каждый должен
заниматься своим делом. Я, например, для себя в
какой-то момент решил отказаться от публичности
ради того, чтобы сохранить свою общину и
возможность христианской проповеди в той мере, в
какой это удается. Это для меня является самым
главным делом моей жизни, а другим я не судья.
Беседовал Олег
ЧЕКРЫГИН
09.02.2004
|
