Философские
науки, 2002, № 1, стр. 150-156;
№ 5, стр. 158-159.
В.Б.ГУБИН
По широкой, с размытыми, нечеткими обочинами,
дороге развития науки и знаний, по
многочисленным ее ответвлениям проходят огромные толпы людей. Кто-то занимается непосредственно
наукой, другие своим созидательным
трудом подтверждают ее выводы.
Кто-то ею забавляется, играет в
науку, кто-то толкает ее вбок. Часть просто кормится, часть ожидает от нее помощи. Часть думает, что занимается ею,
часть рядовых масс понимает ее важность и поддерживает в обществе уважение к
ней и сознание ее необходимости,
часть обвиняет ее в новых бедах человечества. Какие-то группы заинтересованы в знании истины, а какие-то - лишь в некоторых, в основном технических ее областях. Кто скрупулезно честен, а кто истину путает с выгодой. Истина ведь и непроста, и имеет к интересам людей самое живое
отношение, так что на пути к ней
встречаются самые разнообразные препятствия,
а новые плодотворные идеи приходят довольно редко и часто встречают непонимание
и утверждаются с большим сопротивлением,
а то и враждебностью. Сама трудность
постижения истины зачастую усугубляется социальными и историческими
обстоятельствами.
Поэтому бывает, что то, что считают или выдают за знания, таковыми отнюдь не являются.
Самый известный, впечатляющий и
важный пример ложной ветви на древе познания - это, конечно, религия. На нем дружно сошлись все трудности
познания: сложность мира, ограниченность и заскорузлость ума, невысокое производственное развитие
человечества, слабое знание массами
и даже профессиональными учеными научной теории познания и способствование
этому мощных сил, желающих ловить
рыбку в мутной воде, а также надежда
масс получить в религии опору и защиту со стороны как «высших сил», так и единомышленников - от жизненных
напастей, что у нас сейчас стало
одним из основных побуждений к суевериям:
спрятать бы голову в песок! Следование истине требует, помимо прочего, еще и
известного упорства и твердости,
чего у многих нет. Суеверие имеет
опору в безотчетных страхах и других плохо контролируемых впечатлениях
подсознания, с которыми трудно
бороться. Например, картина движущихся дхарм (нечто вроде
элементов чувств), формирующих
субъекта согласно представлениям буддизма,
может показаться чрезвычайно естественной и притягательной для не слишком
критического человека, так что ему
будет трудно спокойно пройти мимо этой соблазнительной пропасти и не впасть в
эту квазинаучную систему представлений.
Сон разума порождает чудовищ.
И в действительно
научных областях познания бывают ложные ветви, иногда отрубаемые или сами подсыхающие, а иногда и вновь расцветающие.
Массовый их расцвет и благосклонное внимание к ним происходят, когда научное, теоретическое
мышление оказывается невостребованным или вообще в загоне - как у нас в
последние годы. В настоящее время
для лженаук - все благоприятные условия,
включая еще не исчезнувший в обществе с недавних времен интерес, уважение и доверие к науке, в обличьи которой выступают ложные
теории.
Но все же обычно
довольно ясно видны стандартные отличия этих прожектов или попросту обмана от
настоящей науки. Когда знакомишься с
очередными трудами, предложениями и
мыслями новейших и в то же время обычно очень традиционных ниспровергателей
нормальной физики или экономической науки и открывателей естественнонаучных и
обществоведческих чудес, то вновь и
вновь видишь стандартные методологические просчеты и натяжки авторов (которых
будем считать чистосердечно заблуждающимися).
Во-первых, они не страдают излишней
самокритичностью, без которой нет
достаточных побуждений как можно полнее проверять свою теорию на
согласованность со всем другим знанием.
Во-вторых, они обычно плохо ориентируются в
критериях правильности теории, в
частности и особенно - как раз в той самой необходимости согласовывать все
знания, которые ведь говорят об
одном и том же мире и, следовательно, не должны противоречить друг другу.
В-третьих, они зачастую плохо знают реальное
состояние науки в области, где
пытаются высказать новые мысли (в действительности чаще уже неоднократно
выдвигавшиеся и давно отвергнутые),
что, естественно, затрудняет для них самих критический анализ, если бы они попытались его сделать. И заодно - не знают истории науки в широком плане, а это важно в том отношении, что позволяет уже предварительно
знать, какое решение было бы
желательным, какие нерешенные
проблемы оно могло бы закрыть или просто касалось и в других областях. Хотелось бы в качестве примера
специально отметить одну область,
почти всеми признанную за очень туманную - проблему с энтропией и необратимостью. В ней у подавляющего большинства
многочисленных авторов самые обрывочные представления, и рекомендации по ее разрешению соответственно весьма
разнообразны по форме, но
однообразны по сути: чаще всего
предлагают решения, ошибочность
которых доказана еще сто лет назад.
Это касается и весьма известных ученых.
В-четвертых, многие авторы плохо понимают, что логики, логических построений - еще мало для заключения, что такая-то теория удачно описывает
реальный мир. Об этой
недостаточности формальной логики говорили все диалектики. А Эйнштейн писал [1]:
«Чисто логическое мышление само по себе не может дать никаких знаний о мире
фактов; все познание реального мира
исходит из опыта и завершается им.
Полученные чисто логическим путем положения ничего не говорят о
действительности. Галилей стал отцом
современной физики и вообще современного естествознания именно потому, что понял эту истину и внушил ее
научному миру». Доказательство
адекватности миру теории о нем должно пропорционально включать как логику, так и реальное сопоставление с
действительными явлениями мира. А
иногда бывает и наоборот: совершенно
формальную математическую теорему Пифагора намереваются проверять по реальному
миру, который математике вовсе не
обязательно знать.
В-пятых, и это близко к предыдущему, весьма широко распространено мнение, что все науки своим идеалом в вопросе
строгости и доказательств правильности должны иметь математику: вот, мол, образец для
подражания! Однако при этом не учитывается,
что математика - наука не естественная,
не о природе, а о формальных
построениях (типа формальной логики) с достаточно произвольным модельным
материалом, и правильность
математического утверждения проверяется не сравнением с природным образцом, а проверкой правильности формального
построения, т.е. фактически по
наличию точки в конце доказательства.
В науках же о природе и обществе приходится решать обратные задачи, не имеющие однозначного решения, которые требуется проверять на
адекватность бесконечно сложной реальности,
чего формально нельзя сделать - нужны неформальные шаги, - чего в математике не требуется и невозможно делать.
И вот с такими
«математикоподобными» представлениями многочисленные советчики в естествознании
или в обществоведении выдергивают из бесконечно сложной реальности, а то и откровенно приписывают ей как
самые существенные отдельные простенькие наборы свойств и с легкостью
комбинируют из них выводы и рекомендации,
которые впору печатать в газетных рубриках «Полезные советы» или «Нарочно не
придумаешь». Фейнман специально
предостерегал [2]: «Математики имеют
дело только со структурой рассуждений,
и им в сущности безразлично, о чем
они говорят. ¼
Другими словами, математик готовит
абстрактные доказательства, которыми
вы можете воспользоваться, приписав
реальному миру некоторый набор аксиом.
Физик же не должен забывать о значении своих фраз. Это очень важная обязанность,
которой склонны пренебрегать люди,
пришедшие в физику из математики.
Физика - не математика, а математика
- не физика. ¼в
физике вы должны понимать связь слов с реальным миром». Но таких благодетелей вроде лучших математиков среди физиков
развелось также особенно много среди экономистов, начиная с 60-х годов и по сию пору. Не важно, с какой-то
целью это делается или чистосердечно - методологическая подоплека одна и та же.
Правильная теория
познания{, а в общем это теория
познания диалектического материализма,}
требует исторического рассмотрения проблем.
Никакой вопрос не может быть рассмотрен совершенно изолированно от других и
статически во времени. Познание
нельзя начинать с нуля, с
установления принципов. Необходимо
использовать наработанные всем человечеством знания. Поэтому вызывают умиление встречающиеся иногда предложения, скажем, сломать всю физику,
которая сейчас, якобы, находится в тупике, или, к примеру,
политэкономию и построить что-нибудь правильное и несомненно эффективное.
И уж совершенно
удивительны и показательны для «нового времени» публичные выступления против
этой самой научной теории познания,
поддерживаемые авторитетными учеными именно в самой образцовой и диалектичной
естественной науке - в физике. В
последние годы довольно-таки нашумела книга А.С.Сонина
"«Физический идеализм»: История
одной идеологической кампании». [3]
Это жалоба на то, как некоторые наши
физики и методологи до середины 50-х годов пытались, как они утверждали, с
диалектических позиций критиковать метафизические подходы к интерпретации
физических теорий. Книга производит
странное впечатление.
Для введения Сонин
«изложил» «Материализм и эмпириокритицизм».
При этом (и нигде дальше) он не упомянул ни об абсолютной истине как
существующей реальности и объекте познания,
ни о ее приблизительном, конечном
отражении в теориях, ни о наличии в
них объективного содержания, ни о
неисчерпаемости объектов и познания,
ни о критерии общественно-исторической практики (замечу - важного момента, не вполне понимаемого прагматиками, позитивистами и формалистами; этот момент важен не только в физике, но и в других науках, в частности - в доказательствах
человеческого происхождения религии),
ни о несводимости высших форм движения к низшим.
Он вообще нигде не
сказал о том, что такое
диалектический материализм, ни даже
о том, что означает «диалектический». А ведь все-таки для разбора споров
диалектиков с метафизиками надо было бы хотя бы поставить задачу. Соответственно и дальше Сонин не
привел никаких претензий диалектики,
которые могли быть действительно высказаны по отношению к ряду представлений и
подходов определенных физиков и групп.
Он также не отличает и не отделяет претензий диамата от претензий людей, которые якобы выступали с позиций
диамата. А это вещи не обязательно
равноценные, что немаловажно при
оценке самой теории. Ведь мало ли
кто неправильно выступает с позиций науки,
что ж - из-за этого науку выбрасывать? Кроме того, в книге никак не рассматриваются споры о понимании квантовой
механики, нет и изложения каких-либо
ее интерпретаций, в том числе и
копенгагенской.
Другими словами, оказывается, что в этой весьма полемической и безапелляционной по форме книге
отсутствует какой-либо научный предмет для обсуждения. И это поразительно некомпетентное и антинаучное сочинение
сопровождается указанием: «Издание
осуществлено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных
исследований согласно проекту 94-06(философия. - В.Г.)-19791... Рецензенты: академик
РАН В.Л.Гинзбург, профессор Д.Н.Зубарев, член-корреспондент РАН С.М.Рытов».
А ведь поговорить
было о чем. Например о том, почему в «Теории поля» [4], и не только в ней, Ландау и Лифшиц настаивали на точечности элементарных частиц, тогда как японец Саката, во второй половине 50-х создавший
свою модель составных «элементарных» частиц,
заявил, как будто издеваясь: «Нужно помнить, что, по-видимому, нейтрино так же неисчерпаем, как и атом». [5] По поводу похожего казуса в прошлом Ж.Ульмо сказал «Нет ничего более неверного, чем полагать, что
можно заниматься наукой, оставляя в
стороне вопросы философии,
эпистемологии и методологии. Так
отстают на целое поколение; мы
видели и сейчас видим подобные весьма поучительные примеры». [6]
Да и в «Статистической
физике» [7] тех же авторов отвергается решение проблемы необратимости
Смолуховским [8] в начале 20-го века как эффекта, лишь возникающего при наблюдении, а не самостоятельно существующего в природе как закон самой
природы. Еще раньше такое же решение
высказал Пуанкаре [9], и оно в
1910-е годы стало общепризнанным. Но
Ландау и Лифшиц посчитали недопустимым вклад наблюдателя в возникновение
второго закона термодинамики - конечно,
явно защищая материализм от субъективизма! - но впадая при этом в грех
объективизма. Хорошо еще, что они признали, что не знают, как
согласовать в этом пункте термодинамику и механику. Известно, что при
объективизме этого сделать нельзя.
В обоих этих случаях
основанием для ошибки в выборе пути было пренебрежение самыми основными
диалектическими положениями и ограничение рамками упрощенного, метафизического материализма. Так что пафос книги Сонина совершенно
неоснователен. И В.Л.Гинзбургу
при уважительном отмежевании от религии не следовало бы так уж решительно
презирать надоедавших ему в прошлом в физике «профессоров-марксистов» [10]. Может быть, в чем-то они и были неправы,
но не в том, что «презрение к
диалектике не остается безнаказанным».
[11] Отбрасывать диалектику - значит отбрасывать развитую науку и пробавляться
упрощенной.
Можно было бы
привести множество разнообразных любопытных и поучительных примеров нынешнего
разгула околонаучных теорий, начиная
с кредеровского объяснения в школьном учебнике причины первой мировой войны
выстрелами Гаврилы Принципа и глупостью трех главных императоров и, через цивилизационный подход к
рассмотрению истории человечества в тех же учебниках - но, конечно, с молчаливым
обращением в решающих пунктах к первичности производства, - вплоть до «метода» полного плюрализма в выяснении причин событий
и даже вообще до отказа от поиска истины,
то есть до финиша науки. Но
обратимся к одному относительно новому и весьма наукообразно и прогрессивно
выглядящему подходу - к представлению о том,
что информация есть вещь самостоятельная и заполняет собой космос. Это также пример недиалектической
абсолютизации относительно самостоятельной в своем месте сущности. Специфика этого представления в том, что оно возникло и процветает на базе
весьма современных отраслей науки и техники типа кибернетики и связи - однако
имеющих отношение в основном к модельным объектам и в результате не связанных
тесно с общей наукой о познании. И
как продукт неконтролируемого вживания в мир узкоспециализированных объектов и
образов их идеальная среда («материя») начинает представляться, переводится в разряд реальной, первичной и всеобщей.
Вот и «Философские
науки» напечатали статью В.Г.Ажажи и Г.С.Белимова «К вопросу
об информационной первооснове микро- и макромиров Вселенной». [12] Как мне показалось, название рубрики для этой статьи -
«Философия непознанного» - выдает с головой метания редакции в поисках названия
темы, в приличности и научности
которой она не уверена. И оно удачно
понимается и как «философия неизвестно чего», и как «философия непосвященных», что и сквозит во всех пунктах статьи.
Типична для таких
трудов попытка опереться на авторитеты.
Слова Я.Б.Зельдовича о «драме идей в познании Природы» выданы как
свидетельство тупика «материалистической науки». Затем перечисляется набор «аномальных явлений» и предлагается
панацея: «к основным структурным
элементам мироздания - энергии,
массе и движению - следует добавить равноценную субстанцию - ИНФОРМАЦИЮ». В следующем абзаце принимается, что «информационное поле при этом
вездесуще». Все просто. А затем «информация объявляется ... ПЕРВООСНОВОЙ Вселенной, поскольку в основе всего сущего лежат, прежде всего, информационные процессы».
Вот так походя отбрасываются все достижения цивилизации, обосновавшие нормальную науку.
Дальше - больше. Всякая необоснованная аналогия должна
быть использована, вместе пойман -
вместе и повешен! Авторы возрождают «на современном уровне» мир платоновских
идей. Не важно, что линия Демокрита исторически победила формообразующие идеи
Платона не по случайной глупости, а
всем развитием науки и производства.
Да и больно уж легко авторы отождествляют платоновские идеи с информацией, которую мы по сути понимаем как
сообщение. Как это сообщения, и кого к кому, формируют, а то и
создают материальный мир? Кроме того,
оказывается, что и библия может
помочь науке: «"В начале было
слово..». - говорится в ней, и лишь сейчас мы можем расшифровать
подлинный и сокровенный смысл этой фразы:
"В начале была ИНФОРМАЦИЯ - основа мироздания"«. Начали вроде бы с предположения об информационной первооснове
Вселенной, а теперь уже опираемся на
него как на несомненный факт. Можно
было и продолжить, например, так: «...и слово было - бог, то есть информация». В общем, бог - это информация,
информационные технологии - это божественные технологии, СМИ - это средства массового обожествления.
В статье Ажажи и
Белимова есть еще много интересного,
в каждом абзаце, например, о надежде получить информационный код
«Вселенной в целом», о влиянии
молитвы на гены. Богатства статьи
необозримы. Обратимся к причинам
этого прожектерства.
Непосредственной
причиной его является обычное научное невежество. Практически только физиков учат методологии познания. Ни математики, ни кибернетики, ни
компьютерщики, приложившие в
основном руку к распространению вздорной идеи о летающей в космосе информации, не обучены методологии исследования
реальности. Познание реальность - не
их тематика. Поэтому они так неумелы
и неосторожны.
С другой стороны, есть и общетеоретические трудности, чему свидетельство - разнообразие
определений и пониманий информации.
Многие пытаются использовать информацию фактически в качестве второго термина
для физического взаимодействия,
которое только и есть в мире без субъекта,
то есть просто удваивают понятие.
Получается, что камни сами не могут
катиться под гору, а их должна
побуждать к этому информация.
Но статья Ажажи и
Белимова в дополнение к перечисленным и проиллюстрированным выше ошибкам в
познании, все же более или менее
научным, вызванным лишь конкретно
неполным знанием или временным отставанием в методологии от передового уровня, добавляет еще и почти вненаучные, напоминающие рассказы приснопамятной
Феклуши из «Грозы» о салтанах Махнуте турецком и Махнуте персидском и людях с
песьими головами.
В отличие от
гениальных догадок, которые изредка
встречались в истории науки,
многочисленные выдумки и предположения цитируемых Ажажей и Белимовым авторов, включая академиков пресловутой
Международной академии информатизации,
а также их собственные рассуждения абсолютно легковесны и никчемны. Все они сводятся к необоснованным
предположениям, противоречащим
нормальным знаниям, или к фантазиям
в духе «а почему бы нет?» По простоте своей они похожи на обычные предложения
провинциальных прожектеров типа того,
что в элементарных частицах что-то крутится.
Например: «Гипотеза об
информационной первооснове ...
разумеется, нуждается в
подтверждении и теоретическом обосновании...Здесь, по-видимому, действуют иные, пока
не изученные законы - законы информации.
Видимо, необходимо наличие какого-то..».
В паре мест, где говорится, что кто-то что-то доказал относительно первичности информации, демонстрируется только непонимание
того, что такое доказать в науке
реализацию того или иного механизма явления или процесса. Ведь для этого требуется не только его предположить, но и конкретно и подробно показать и
проанализировать его действие, а
кроме того - еще и доказательно отвергнуть все другие возможные объяснения
(механизмы), особенно самые простые, обычные и естественные. Это общее и первичное требование
науки, иначе можно напридумывать
объяснений с три короба. Но ни о чем
подобном наши авторы как будто и не слышали.
И что за знатоки
умудрились написать: «информация
может передаваться за счет частотного,
волнового, резонансного, вибрационного колебаний»? Что они
могли подразумевать под частотными колебаниями? Что-то я о таких не слышал. Знают ли они, что «вибрационный» и означает «колебательный»? Вот новость: колебательное колебание! 1) Если уж и в этом не уметь выразиться
по-человечески, то доверять им
пропагандировать что-либо научное - это только его дискредитировать. Что они и делают изо всей мочи и с
большим успехом с идеей информации как основе мира. Спасибо им за это.
Кстати, зная Ажажу как одного из наших
ведущих уфологов, я после прочтения
статьи об информационной первооснове Вселенной стал с гораздо большим
скептицизмом ожидать скорого контакта с инопланетянами: похоже, шум вокруг НЛО
сильно преувеличен увлекающимися людьми.
У них есть вера в силу науки без понимания,
что такое наука.
Возвращаясь к общей
проблеме, подчеркну принципиальное
ухудшение дела с преподаванием научной методологии. Какие семена сейчас сеются? Чуть ли не сплошь сорняки. Вместо теории познания, требующей всесторонней проверки, согласования новой теории со всем
остальным знанием, исторического
рассмотрения развития науки - в «плюралистических» курсах культурологии
проводится отказ от намерения искать истину и ставятся в качестве объектов
серьезного изучения эзотерика В.Шмакова
и «Роза мира» Д.Андреева. Основания такой смены курса - чисто
политические, и научное сообщество
должно требовать возврата преподавания научной теории познания.
[1] Эйнштейн А. О
методе теоретической физики / В сб.
Эйнштейн А. Физика и реальность. - М.: Наука. 1965. С.
61-66.
[2] Фейнман Р.
Характер физических законов. - М.: Мир. 1968. С. 55-56.
[3] Сонин А.С. «Физический идеализм»: История одной идеологической кампании. - М.: Изд. фирма
«Физико-математическая литература" РАН.
1994.
[4] Ландау Л.Д., Лифшиц Е.М. Теория поля. - М.: Физматгиз. 1962.
[5] Саката С.
Новые представления об элементарных частицах / Вопросы философии. 1962. № 6. С. 129-140.
[6] Ульмо Ж.
Дискуссия «От многообразия к единству» / Эйнштейновский сборник, 1969-1970. - М.: Наука. 1970. С. 242.
[7] Ландау Л.Д., Лифшиц Е.М. Статистическая
физика. - М.: Наука. 1976.
[8] Смолуховский М.
Доступные наблюдению молекулярные явления,
противоречащие обычной термодинамике // Эйнштейн А., Смолуховский М.
Брауновское движение. - Л.: ОНТИ. 1936. С. 197; Молекулярно-кинетические исследования по вопросу об обращении
термодинамически необратимых процессов и о возврате аномальных состояний // Там
же. С. 303.
[9] Пуанкаре А.
Ценность науки / О науке. - М.: Наука. 1983. С. 238-239.
[10] Гинзбург В.Л. Разум и вера / Вестник РАН. 1999. Т. 69. № 6. С. 546-552.
[11] Энгельс Ф. Диалектика природы.
Естествознание в мире духов // Маркс К.,
Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 20.
[12] Ажажа В.Г., Белимов Г.С. К вопросу об
информационной первооснове микро- и макромиров Вселенной / Философские науки. 2001. № 1. С. 125-130.
1) Р.Фейнман с сарказмом вспоминал («Какое тебе дело до того, что думают другие». - Ижевск: «Регулярная и хаотическая динамика», 2001, с.27-28), как он, украсив свое школьное сочинение глубокомысленным словосочетенанием «неламинарное, турбулентное и вихревое движение», добился первого места и по английскому языку, неожиданно для всех обставив признанных фаворитов. «Я знал, что неламинарное, турбулентное и вихревое движение - это одно и то же, но когда упоминаешь о нем тремя разными способами, это лучше звучит!» Но ведь он не сказал бессмыслицы, как наши авторы!