Вступление

«Манипуляция сознанием» - «программное» произведение Сергея Георгиевича Кара-Мурзы. Для тех, кто не ознакомился с этой книгой, мы бы рекомендовали ее к прочтению: она будет крайне полезна для изучения взглядов значительной «оппозиционной» части современного российского общества.

Стоит заранее отметить, что автором дается материал, полезный для изучения современных методов агитации и пропаганды. Да и сама книга написана весьма живо, с довольно сильным публицистическим запалом.

Но в то же время многие факты, приводимые Сергеем Георгиевичем, и выводы, которые он из них делает, являются довольно спорными и совсем неоднозначными. Его «особенная» («цивилизационная») позиция в рассмотрении исторических процессов заслуживает внимания, но она должна для начала выдержать «испытание критикой». К сожалению, те критические материалы, относящиеся к «Манипуляции сознанием», которые нам удалось добыть, или сами не выдерживают никакой критики (Ушаков, Калугин), или относятся, как правило, к одному-двум сомнительным фактам (Bekker, GhostGuest). На этом фоне выгодно выделяются по своему качеству и объективности работы Дмитрия Ниткина, но они далеки от полноты рассмотрения вопроса и посвящены, в основном, «Советской цивилизации».

Думаю, на этом вступление можно завершить, отметив еще один важный момент: мы не будем заострять внимание на каждой неточности автора, логической ошибке или неверной фактологии. Достаточно, думаю, рассмотреть один-два примера для того, чтобы уловить порочность принципа в трактовке того или иного события, ошибки самого подхода к проблеме.

Манипуляция?

Для начала определимся с самим понятием «манипуляция». Как мне кажется, под магическое воздействие этого слова попал как сам Сергей Георгиевич, так и его критики. Обвинения в манипуляции летят во все стороны. Поклонники и критики спорят: манипулирует ли С. Г. Кара-Мурза нами? Вольно или невольно? Со злым умыслом или добрым?

Тогда как вопрос рассматривается совершенно не в той плоскости. Что такое манипуляция? Это НАМЕРЕННОЕ введение кого-то в заблуждение с какой-то вполне определенной целью. То есть манипулятор вполне представляет истинное положение вещей и лжет, водит за нос народные массы или конкретного человека. Проблема в том, что определить, НАМЕРЕННО совершает человек обман или нет, довольно сложно. Мысли мы читать пока что не научились. Ясно, что мошенник, выманивший у вас на улице энную сумму, имел вполне определенную, корыстную цель. Но когда мы из области бытовых примеров переносимся на поле битвы идей, то часто не находим четких критериев, по которым мы можем обвинить кого-то в НАМЕРЕННОЙ лжи.

Ну вот, например, исследует человек то или иное явление. Попадаются ему данные, которые, как ему кажется, подтверждают его точку зрения. Он поддается естественному желанию воспользоваться ими БЕЗ ПРОВЕРКИ. Впоследствии выясняется, что эти данные ложные или неверно истолкованы незадачливым исследователем. Можно ли назвать его манипулятором? Ни в коем случае. Обычная научная недобросовестность.

Проблема самого термина «манипуляция» заключается в том, что она представляется нам, как некая ЗЛОНАМЕРЕННАЯ, ОСОЗНАННАЯ сила, тогда как на самом деле она таковой является крайне редко. Манипуляция путается с вполне обыкновенным свойством человека ОШИБАТЬСЯ, делать неверные выводы, пользоваться непроверенными фактами. Любая работа, написанная человеком, содержит в себе те или иные ошибки, большая часть которых сделана не НАМЕРЕННО, и вызваны они объективными обстоятельствами (это может быть и пристрастность, и нехватка данных, и общая неразвитость научной мысли на тот исторический период). Кому придет в голову обвинить Ньютона в манипуляции? Скрыл, понимаешь, от общественности теорию относительности. Ввел в обиход механистичное представление о реальности. Кто будет обвинять в «манипуляции» Платона? А ведь в его «идеальном» государстве были рабы.

В ошибках и противоречиях можно уличить любых авторов, другое дело, что у кого-то их больше, у кого-то меньше. Кто-то более тщательно отбирает информацию, вкладывая в этот процесс больше ТРУДА, а кто-то пробегается по верхам, ухватывая только то, что ему необходимо для утверждения своих, заранее выработанных взглядов. Кто-то бездумно повторяет чужие выводы (неважно, правильные или нет), а кто-то подвергает их проверке (опять же в зависимости от своих умений и способностей).

Манипуляция предполагает сообщение заведомо «ложной» информации, которая отличается от «истинной». Но ведь люди не боги. В чем заключается истина и как какие-то действия сегодня отразятся на той действительности, которая будет завтра – это очень сложный вопрос, и часто его не под силу одолеть отдельному человеку. Очень легко сегодня, зная последствия распада СССР, обвинять в «манипуляции» тех, кто в свое время находился в оппозиции к советской власти. Но чем обвинители отличаются от обвиняемых, если они и сегодня продолжают игнорировать тот факт, что советская власть, увы, не была совершенна и среди множества обвинений, брошенных в нее, было значительное число вполне справедливых.

Мы не сможем разобраться в проблеме, если не будем учитывать, что распространители информации: журналисты, церковники, политики, общественные деятели - в основной своей массе не руководствуются какой-то «зловредной идеей», не выполняют волю какого-то тайного общества, а выражают свое КЛАССОВОЕ СОЗНАНИЕ. Вольно или невольно они руководствуются им в передаче информации, особенно, если эта информация имеет прямое отношение к политической жизни общества.

Тележурналист, например, прекрасно осознает (а не сознает, так чувствует, а не чувствует, так ему разъяснят), что он живет за счет рекламы, что его благосостояние зависит от благосостояния класса капиталистов. Естественно, что в своих материалах основная масса таких журналистов будет выразителем классового сознания буржуазии. От кого получает пожертвования и налоговые льготы церковь? Какой общественный строй ей особенно выгоден? Естественно, что церковники не станут проповедовать марксизм, какое бы сходство с ранним христианством он не обнаруживал. И когда мы видим губернатора-«коммуниста» из КПРФ на мерседесе, нам не должно казаться странным, что «Россия исчерпала лимит на революции» (высказывание Зюганова, генерального секретаря КПРФ).

Проводником так называемых «манипуляций» (а на деле, классовых интересов буржуазии) во многом является худшая часть творческой интеллигенции. Это удивительно? Ничуть! Она всегда была служанкой правящих классов, и ее труды щедро оплачиваются. Осуществляет она эти «манипуляции» неосознанно, часто вполне искренне. И со своей классовой позиции, со стороны защиты интересов своей узкой прослойки, она права на 100 процентов. Кричать про ее предательство нелепо – или, пуская козу в огород, вы надеялись сохранить в целости капусту? Она, конечно, увлекает за собой значительную часть общества, навязывая ей позиции буржуазии, но в этом и состоит ее задача, за это ей и платят.

Возможно, сейчас всколыхнутся противники марксизма и воскликнут: «Какое к черту классовое сознание?! Как можно все богатство мира запихать в классовую оболочку?!». Согласен. Незачем запихивать «все богатство». Нас интересуют взаимоотношения между классами, а не между влюбленными. Нас интересует исторический анализ произошедших событий, а не образ матери в книге автора N. Штанга общества состоит не только из грифа. Но, чтобы ПОДНЯТЬ ее, нужно уцепиться именно за гриф. Поэтому рассматривать работу Сергея Георгиевича мы будем именно с позиций марксизма и, соответственно, деления общества на классы, стараясь по возможности обосновать свою позицию.

Почему я так «прицепился» к термину «манипуляция». Да потому, что, применяя его в таком расширенном контексте, мы получаем значительное искажение сути происходящих процессов. Манипуляция как чисто технический термин – ради бога! Раскрытие журналистских методов – увлекательнейшая и интереснейшая задача, которая, несомненно, и сегодня является очень важной. Но слишком широкое использование термина «манипуляция» приводит нас к нескольким неверным выводам. Первый – манипуляция всеобъемлюща и ею пронизано все вокруг нас. Единственный способ спастись – залить уши воском. Еще один вывод за номером два – нами управляет какая-то единая злая воля. Автор честно предостерегает нас от «теории заговоров», но, тем не менее, после прочтения его труда ощущение «вселенского заговора» возникает, и это в значительной степени парализует волю: ведь если все вокруг схвачено – что же можно с этим сделать? И, наконец, третий вывод: манипуляция – детище 20-го века, а до этого все мыслили более или менее здраво.

Попробуем разобраться. Как я уже упоминал, большая часть «манипуляций» - это результат невольных ошибок и выражения классового сознания или авторской точки зрения, а не «злая воля». Подавляющее большинство СМИ в руках буржуазии, естественно, они будут стоять на более или менее общих позициях. Нужно сознавать это, когда мы воспринимаем информацию из СМИ, и никакого «воска для ушей» не понадобится.

По поводу сравнительной «молодости манипуляции». Как можно понять, автор считает ее сравнительно новым явлением:

Сама невидимая деятельность по манипуляции общественным сознанием множества народов земли изменила облик мира и затронула практически каждого жителя планеты. И особенно культурный слой человечества, читателя и телезрителя.

Но это неверный подход. «Манипуляция» была всегда. Еще в пещерные времена шаман племени использовал методы «информационной войны» для своих целей. Церковь всегда, во все времена использовала трактовку священных текстов, применяя их к необходимым моментам современности. Короли, цари, вожди и другие правители использовали в своих целях прямую ложь, умолчание, преувеличение, искажение. Во время войны враги очень часто выставлялись выродками рода человеческого, не людьми, «неверными», «варварами».

Угнетенное большинство всегда, во все времена было ОДУРАЧЕНО, кроме тех немногих моментов, когда какая-то его достаточно крупная часть осознавала свои КЛАССОВЫЕ интересы.

Почему нам кажется, что манипуляция молода? Что она именно сегодня приобрела решающее значение? Что, люди УТРАТИЛИ «способность к рациональному мышлению»? Дело в том, что мы судим о прошлом, как правило, по воспоминаниям и работам лучших его представителей. Мы восхищаемся Джордано Бруно, забывая, что массам были неинтересны его идеи, и они весело подбрасывали дровишки в его костер. Мы восхищаемся историческим анализом Маркса, забывая, что в то время его понимал тонкий слой населения, очень маленькая аудитория. Даже в советское время, в эпоху насильственной «долбежки» марксизма, его идеи были извращены, догматизированы и массами поняты не были. Когда нам кажется, что раньше «было иначе», мы просто забываем, что сегодняшняя «неспособность мыслить» - есть постоянное свойство человечества, его громадного большинства.

Другое дело – изменение методов «манипуляции». Пока масса была безграмотна, основным методом воздействия была изустная речь и проводником «манипуляции» служили, в основном, религиозные институты (и свою роль выполняли успешно). С ликвидацией неграмотности на первое место выходит печатное слово. В наши дни ключевую роль играет телевидение. Но не надо забывать, что чем выше в своем развитии поднимаются массы, тем больше ослабевают проводники «манипуляции». Например, первая реклама по радио имела огромное воздействие, но чем больше утрачивался эффект новизны, тем меньше была ее эффективность. Тот же эффект произвела и первая телевизионная реклама, и точно также ее воздействие ослабевало со временем.

Кара-Мурза трактует манипуляцию как явно ОТРИЦАТЕЛЬНОЕ явление.

Поэтому предпочитаю предупредить, что книга написана с позиций неприятия манипуляции и общественным, и личным сознанием. Я уверен, что на этом пути, который, конечно же, обеспечивает удобства и комфорт, человека ждет беда.

Такой подход не совсем правилен. Пример. Мать объясняет ребенку: «Не пей из лужицы – козленочком станешь». Она им манипулирует? Она вводит его в заблуждение, «выключает его рациональное мышление» для того, чтобы добиться нужного ей результата? Нет, конечно! Она могла бы прочесть ему лекцию о микроорганизмах, о холере и сыпном тифе, но не добилась бы нужного результата, потому что ГОВОРИЛА БЫ С НИМ НА НЕПОНЯТНОМ ЕМУ ЯЗЫКЕ.

Были ли манипуляторами революционеры, когда выдвигали лозунг «Мир – хижинам, война – дворцам!» и др.? Ведь по сути своей он не отражает всей сложности экономических, классовых, культурных взаимоотношений между людьми? Нет, конечно. Им ПРИХОДИЛОСЬ упрощать идеи (а при упрощении часто искажается суть), чтобы подвигнуть МАССЫ на необходимое действие. Любая агитация и пропаганда часто сводит все сложности общественных отношений к кратким и емким лозунгам, метафорам, призывам. Не все ораторы являются достаточно талантливыми для того, чтобы без огрехов «переводить» идеи со сложного языка на простой, не теряя при этом сути. Далеко не все агитаторы САМИ способны воспринять те или иные идеи во всей их сложности. Обвинять их в «манипуляции» - совершенно бессмысленное дело.

Опять же вспомним об авторской позиции, о его мировоззрении. Любой автор старается «подбирать факты», так, чтобы они уложились в его схему. Любой автор с легкостью принимает сведения, которые «считает правильными» и «отталкивает» те, которые кажутся ему разрушающими его мировоззрение. У любого автора можно найти противоречия. Все они манипуляторы (вольные или невольные)? Да нет, конечно. Важна степень его «авторской честности». Как часто он это делает? Способен ли он корректировать свое мировоззрение, догматичен ли он? Сильно ли у него авторское самолюбие или вопросы истины ему дороже?

Те, кто обвиняют Кара-Мурзу в «манипуляции», ошибаются, и причина этого в том, что они с такой легкостью восприняли авторскую позицию. Сергей Георгиевич в чем-то ошибается, как свойственно всем людям-человекам (и автору этого критического труда в том числе). И необходимо эти ключевые ошибки выявить и зафиксировать, чем мы незамедлительно и займемся.

Как распознать «идейных наследников» и пересказать языком жестов «Войну и мир»?

Перейдем непосредственно к анализу авторского текста (придется использовать довольно обширное цитирование, для того чтобы не исказить авторскую мысль), отмечая как правильные, так и ошибочные, на наш взгляд, ключевые моменты.

Наконец, в каждом обществе людей (и даже в каждом стаде) есть сколько-то прирожденных строптивцев, природных диссидентов. Они всегда ворчат и противоречат. Возьмите хоть Солженицына. Мало кто сумел столько сделать для уничтожения советского строя. Наконец, уничтожили, сделали все, как он просил - опять недоволен. Нет, вы убейте, но так, чтобы было красиво. Чтобы покойничек был розовеньким и улыбался. Думаю, таких, вечно недовольных, считать свидетельством устойчивости нашего национального разума нельзя.

Должен отметить, что это-то и прекрасно. Хотя я, например, резко отрицательно отношусь к личности Солженицына, но речь не о нем, вернее не только о нем. Процент ворчащих и недовольных должен быть, ибо не было еще на земле совершенного общества, и недовольные – залог прогресса, дальнейшего развития человечества. Так что в самом явлении «природных диссидентов» нет ничего отрицательного.

Так что примем как факт: некая влиятельная и организованная часть человечества (в которую приняты и кое-кто из наших земляков) каким-то образом добилась, чтобы наше общество в целом, почти 300 миллионов человек, не считая «союзников», активно действовало по программе, приносящей огромные выгоды этой группе и огромный урон нам самим. Сегодня, когда важный этап этой программы завершен и результат налицо, это можно принять действительно как факт и больше на нем не останавливаться. Потери и приобретения известны и очевидны, они подсчитаны и обнародованы в мировых бухгалтерских книгах, буквально написаны на роже счастливых политиков.

Начинается невольная авторская игра с мозгами читателя. Сергей Георгиевич изображает все население СССР, как нечто единое, имеющее ОБЩИЕ интересы, которое было ОДУРАЧЕНО ВРАГАМИ. Внешними, конечно, которые заставили их подчиниться своей злой воле и вредить самим себе. То есть секретарь райкома на «Волге», пересевший позже на «Мерседес», и рабочий, оставшийся без штанов, – вредили сами себе как «общности». Опасное и вредное заблуждение. Несомненно, определенное давление на СССР со стороны капиталистических стран и, в частности США, было, но не оно сыграло решающую роль. Советское общество было разорвано, в первую очередь, своими СОБСТВЕННЫМИ противоречиями. И если большая часть от этого пострадала, то довольно значительная часть ВЫИГРАЛА, сформировав новый класс, класс БУРЖУАЗИИ.

Подробнее об этом поговорим позже, а пока сделаем заметку, что свое сугубо личное мнение автор пытается подать нам как ФАКТ.

Далее Сергей Георгиевич приводит примеры «манипуляции» из жизни животных, растений и даже вирусов. И предупреждает нас об опасности экспериментирования с человеческой природой, ставя на одну доску Троцкого и Амосова:

Конечно, надо держать ухо востро. Энтузиастов с тоталитарным мышлением хватает под любым знаменем, даже самым что ни на есть демократическим. В своей уверенности, будто им дано право искоренять пороки «отсталых» народов, они легко скатываются до планов биологической переделки «человеческого материала». Сравните эти две декларации.

Л.Троцкий (1923 г.): «Человеческий род, застывший хомо сапиенс, снова поступит в радикальную переработку и станет под собственными пальцами объектом сложнейших методов искусственного отбора и психофизической тренировки». Но Троцкий все же не шел дальше отбора и тренировки. Его идейные наследники оказались покруче.

Н.Амосов (1992 г.): «Исправление генов зародышевых клеток в соединении с искусственным оплодотворением даст новое направление старой науке - евгенике - улучшению человеческого рода. Изменится настороженное отношение общественности к радикальным воздействиям на природу человека, включая и принудительное (по суду) лечение электродами злостных преступников... Но здесь мы уже попадаем в сферу утопий: какой человек и какое общество имеют право жить на земле».

Это – речи и помыслы откровенных экстремистов. Но они отражают общее и тайное желание элиты (хотя бы и «просвещенной») – иметь народ или население, которые вели бы себя во всех сферах жизни именно так, как выгодно, удобно и приятно именно ей, элите. Выбранная мной пара «откровенных» духовных лидеров примечательна тем, что это – кумиры влиятельной части культурного слоя России, каждый в свой исторический период. Сегодня репутация Троцкого подмочена (хотя во время перестройки была попытка поднять его на пьедестал). Но Н.Амосов, согласно опросам, совсем недавно занимал в среде интеллигенции третье место в списке живых духовных лидеров (после Солженицына и Лихачева).

Во-первых, стоит отметить один из приемов так называемой «манипуляции», о которой Сергей Георгиевич пространно будет говорить после: найти похожие высказывания двух людей и провести между ними параллель, объявив одного – «идейным наследником» другого. Ну вот, пример:

«Наше государство должно взять на себя заботу о физическом воспитании не только на официальный школьный период молодежи, но и на период послешкольный. Государство не должно оставлять своих забот о молодежи, пока продолжается период ее физического роста... Нет, государство не только имеет право, но и обязано систематически и неуклонно заботиться о всем физическом воспитании населения».

Ну, кто под этим не подпишется? Думаю и Сергей Георгиевич с удовольствием. Такими рассуждениями полна патриотическая (да и официальная пресса). Давайте теперь всех подписавшихся объявим «идейными наследниками»… Гитлера, перу которого и принадлежит процитированный отрывок (Адольф Гитлер, «Моя борьба», ИТФ «Т-Око», 1992 г., часть 2, глава 1, стр. 346).

Во-вторых, нелепо вкладывать всю мировоззренческую систему человека в одну цитату и говорить: «Вот он весь! Как на ладони!». А тем более проводить такие исторические параллели. Тогда включайте в линию «Троцкий-Амосов» и К. Циолковского, который писал:

«Ничего подобного. О несовершенном, больном, уродливом, безумном еще больше нежных забот, чем о разумном, добром и красивом. Им не дают только возможности иметь детей, что не исключает брака. Чувства же материнства и отцовства они могут удовлетворить и на чужих детях.

Высший эгоизм, т.е. истинная выгода каждого «я», или атома, требует величайшего милосердия ко всему живому, но в то же время строгого искусственного подбора. Размножается только наиболее в данный момент, совершенное... При настоящем устройстве общества искусственный подбор может быть применен очень ограниченно, в зачаточном виде, каково и теперешнее устройство общества. Но по мере приближения его к идеалу (он будет указан гениями и будет непрерывно развиваться), как милосердие, так и искусственный подбор будут усиливаться...» (К. Циолковский, «Причина Космоса», Алма-Ата, 1992 г., стр. 10).

Это ведь тоже «речь и помыслы откровенного экстремиста». При желании можно набросать еще большую груду таких высказываний самых различных исторических личностей. И валить их всех в одну кучу – совсем не дело.

Если уж говорить об улучшении человеческой породы, так ведь оно идет уже давно. Может быть, Сергей Георгиевич отказывается от прививки оспы? Или отрицает правильность искусственного отбора космонавтов на том основании, что у всех есть право лететь в космос? Или хочет, чтобы его оперировал нетренированный хирург? А если завтра найдут способ «выключать» у планируемого ребенка гены, отвечающие за возникновение шизофрении, болезни Дауна, детского церебрального паралича, неужели Сергей Георгиевич будет против такого вмешательства в человеческую природу? Сомневаюсь. Зачем тогда такие необоснованные нападки на «экстремистов»? Если критиковать, то критиковать по делу, а не проводить сомнительные параллели.

Кара-Мурза с большим уважением говорит в последующих главах об Антонио Грамши и его работах. Тогда почему бы не упомянуть о письме Центральному Комитету ВКП (б), направленном Грамши от имени Политбюро компартии Италии в октябре 1926 года, в котором, в частности, говорится: «…товарищи Зиновьев, Троцкий, Каменев в большой мере способствовали нашему формированию в революционном духе, порою весьма энергично и сурово поправляли нас, были нашими учителями». (Вопросы истории КПСС. 1991. № 1. С. 143, 144). Скорее это признание можно назвать «идейным наследованием», а не сходство каких-то отдельных высказываний.

Далее автор пытается все-таки определить, что такое «манипуляция», расшифровать этот термин. О сделанных им ошибках мы уже толковали во вступлении, поэтому не будем заострять на этом внимание. Единственный момент: автор отделяет обман от манипуляции, пользуясь одним-единственным анекдотом о Минске и Пинске, что, на мой взгляд, явно недостаточно. Тем более в дальнейшем автор будет причислять к «манипуляции» и обычный обман:

При этом наглая ложь оказывается предпочтительной, потому что она разрушает всякую возможность диалога.

Интересней дальнейшие рассуждения:

Считается, что в области политической философии Макиавелли предвосхитил деятельность якобинцев в Великой французской революции, которые, как известно, осуществили грандиозную по своим масштабам манипуляцию массовым сознанием.

Это свое утверждение Кара-Мурза ну ничем не доказывает. Просто мимоходом вскользь бросил замечание о Великой Французской Революции, о якобинцах, которые во многом были примером для русских революционеров и пошел дальше. Несерьезно раскидываться такими обвинениями и не предъявлять никаких доказательств. Это ведь по Сергею Георгиевичу один из признаков «манипуляции»: заявить о чем-то, как об общеизвестном факте, и не дать никаких пояснений. Впрочем, позже мы подробнее поговорим о Великой Французской и «идейной близости» Сергея Георгиевича и Робеспьера.

А вот явно бредовый момент:

По оценкам американских психологов (Дж.Руш), язык жестов насчитывает 700 тысяч четко различимых сигналов, в то время как самые полные словари английского языка содержат не более 600 тысяч слов.

Не знаю, кто такой Руш, но если он действительно такое написал, то ему надо срочно обратиться к профессиональному врачу-психиатру. Не может быть никаких 700 тысяч «ЧЕТКО различимых сигналов». Жесты пришли к нам как принадлежность мира животных и были, в основном, вытеснены речью. Это же отсутствие логики: такая сложная, многофункциональная система, как речь, обладает 600 тысячами слов (хотя если верить данным американской лингвистической компании Global Language Monitor их количество приближается к миллиону) и проигрывает примитивной жестикуляции! Лучшее доказательство – мы можем общаться без жестов. А вот без речи? Хотелось бы посмотреть, каким жестом Сергей Георгиевич обозначил бы слово «некогерентно» или «манипуляция»…

О проститутке Демократии и честной девушке Тирании.

Как мы установили, манипуляция - способ господства путем духовного воздействия на людей через программирование их поведения. Это воздействие направлено на психические структуры человека, осуществляется скрытно и ставит своей задачей изменение мнений, побуждений и целей людей в нужном власти направлении.

 

Уже из этого очень краткого определения становится ясно, что манипуляция сознанием как средство власти возникает только в гражданском обществе, с установлением политического порядка, основанного на представительной демократии. Это - «демократия западного типа», которая сегодня, благодаря промыванию мозгов, воспринимается просто как демократия - антипод множеству видов тоталитаризма.

Во-первых, необходимо отметить тот факт, что, несмотря на то, что автор придает большое значение словам, точному, «правильному» употреблению тех или иных терминов, он сам часто путается в их употреблении. Ну, например, что за «духовное воздействие на людей через программирование их поведения»? То есть, манипулятор «программирует поведение» и тем самым оказывает «духовное воздействие»! Поменялись местами причина и следствие! Может, все-таки наоборот? Он оказывает «духовное воздействие» (тоже сомнительный термин, ну да ладно) и тем самым «программирует поведение»? Впрочем, неважно, автор дает на протяжении книги много разных определений манипуляции, порой противоречащих друг другу. Не в этом суть. Дальше – интереснее:

Это воздействие направлено на психические структуры человека, осуществляется скрытно и ставит своей задачей изменение мнений, побуждений и целей людей в нужном власти направлении.

Сразу вопрос, а если не скрытно? Современные СМИ открыто навязывают нам идеологию правящего класса. Открыто защищают частную собственность на общественные средства производства. Таким образом, в категорию «манипуляций» попадает довольно узкий круг целенаправленного пиара, информации, искажающейся с ОПРЕДЕЛЕННОЙ ЦЕЛЬЮ. Но большая часть искажений - это неосознанное выполнение негласного социального заказа. На каждую новость не найдешь заказчика. Широкие, ОРГАНИЗОВАННЫЕ кампании, типа «мочи Лужкова» или «мочи коммунистов», - не такой уж большой процент от общего потока информации.

Редко, когда дядя с чемоданом долларов говорит: «Ну, вот, ребята, вам лавэ, давайте-ка сделаем красиво». Просто работники СМИ улавливают потребности правящего класса и выражают их. Кстати, многие – вполне искренне. Еще бы, ведь это и их идеология, это игра по их правилам. Буржуазия правит СМИ, не тратя на это никаких усилий. При капиталистическом строе существуют все условия для того, чтобы СМИ было ВЫГОДНО защищать интересы капиталистов, а не ограбленного большинства.

Нет никакого четкого «генерального плана» и злодеев-организаторов. Следовательно, в грядущем обострении классовой борьбы не надо опасаться сообщества «гениальных злодеев», которые будут жестко и ЦЕНТРАЛИЗОВАННО пресекать любые попытки изменения текущего положения дел. Буржуазия, в основном, импотентна, в массе своей состоит из людей, ищущих ЛИЧНУЮ ВЫГОДУ, и сильна лишь своей опорой на низменные чувства. Впрочем, мы отвлеклись. Продолжим:

Уже из этого очень краткого определения становится ясно, что манипуляция сознанием как средство власти возникает только в гражданском обществе, с установлением политического порядка, основанного на представительной демократии. Это - «демократия западного типа», которая сегодня, благодаря промыванию мозгов, воспринимается просто как демократия - антипод множеству видов тоталитаризма.

Ничего такого неясно из этого определения. Почему его нельзя применить к другим типам правления? Автор объясняет. Оказывается потому, что:

Речь здесь идет именно о гражданском правительстве, то есть о правительстве в условиях гражданского общества. До этого, при «старом режиме», власть не распределялась частицами между гражданами, а концентрировалась у монарха, обладавшего не подвергаемым сомнению правом на господство (и на его главный инструмент - насилие). Как и в любом государстве, власть монарха (или, скажем, генсека) нуждалась в легитимации - приобретении авторитета в массовом сознании. Но она не нуждалась в манипуляции сознанием. Отношения господства при такой власти были основаны на «открытом, без маскировки, императивном воздействии - от насилия, подавления, господства до навязывания, внушения, приказа - с использованием грубого простого принуждения». Иными словами, тиран повелевает, а не манипулирует.

Вот и противоречие, причем настолько явное, что пропустить его ОЧЕНЬ трудно. По мнению автора, монарх нуждается в приобретении авторитета в массовом сознании. Но не нуждается в «манипуляции». Да как же так, ведь для приобретения авторитета и его поддержания, как раз таки и требуется «манипуляция», разве нет? Да, она не так тонка, как сегодня, но народные массы в прошлом не были так развиты, как сейчас. В роли «манипулятора» выступала церковь, которая вполне популярно разъясняла, что царь – от Бога, или что император – сын неба. Сегодня нам также долдонят СМИ, что президент – народный избранник и его решения – воля народа, даже если он этот самый народ систематично вымаривает. И прежние утверждения и нынешние – чем они отличаются друг от друга? Тиран не нуждается в манипуляции и может использовать грубое принуждение? Ну что ж, если потребуется и современные «западные демократы» используют грубое принуждение, хотя, конечно, далеко не так часто и не так открыто (но это ведь плюс, разве нет?).

Большая ошибка – считать «вечные» болезни человечества язвой только нашего времени. Если взять недавнее советское прошлое, особенно сталинский период, то примеров так называемой «манипуляции», причем очень грубой, будет такое количество, что померкнут все сегодняшние выкрутасы современных СМИ. Причем опять-таки, почему она была грубее? Потому что «манипуляция» рассчитывается по «целевой аудитории». Если она в большинстве своем состоит из полуграмотных крестьян, то особенно напрягаться в обосновании своей позиции не нужно. Можно делать довольно простые связки. Например, есть оппоненты: Сталин и Троцкий. Идут дебаты по какому-то конкретному вопросу. Можно, для подрыва авторитет противника использовать следующий нехитрый прием. Из речи Сталина:

"Да что Сталин, Сталин человек маленький. Возьмите Ленина. Кому не известно, что оппозиция во главе с Троцким, во время Августовского блока, вела ещё более хулиганскую травлю против Ленина. Послушайте, например, Троцкого:

"Каким-то бессмысленным наваждением кажется дрянная склока, которую систематически разжигает сих дел мастер Ленин, этот профессиональный эксплуататор всякой отсталости в русском рабочем движении" (см. "Письмо Троцкого Чхеидзе" в апреле 1913 г.).

Язычок-то, язычок какой, обратите внимание, товарищи. Это пишет Троцкий. И пишет он о Ленине.

Можно ли удивляться тому, что Троцкий, так бесцеремонно третирующий великого Ленина, сапога которого он не стоит, ругает теперь почём зря одного из многих учеников Ленина - тов. Сталина". (Из речи Сталина на заседании объединенного пленума ЦК и ЦИК ВКП(б) 23 октября 1927 г.)

Что это, как не явная манипуляция? Примешать к дискуссии старые, дореволюционные разногласия с Лениным, которые не имеют ни малейшего отношения к обсуждаемой проблеме. Впрочем, и Троцкий в своих «Уроках Октября» использовал похожую методику по отношению к Каменеву и Зиновьеву, но в более мягкой и тонкой форме.

Критика личностных качеств вместо критики позиции, которую защищает эта личность, – распространенный дискуссионный прием, известный с древнейших времен. Причем, чем дальше в глубины истории мы будем спускаться, тем чаще будем натыкаться на его употребление. Как правило, чем ниже культурный уровень оппонентов, тем больше они к нему прибегают. К примеру, в достаточно популярном музыкальном жанре, в так называемых «рэп-дуэлях», он является чуть ли не единственным приемом ведения «дискуссии».

Впрочем, совершенно отрицать значение этого технического метода также не стоит, иногда важно отметить тот факт, что чиновник, выступающий против коррупции, сам недавно построил себе дачу на Рублевском шоссе...

Вернемся к тексту. Далее автор приписывает США «изобретение» «концепции и технологии манипуляции массовым сознанием». С некоторыми оговорками можно признать, что Соединенные Штаты достигли значительных успехов в области технологии преподнесения информации в нужном для правящих классов виде. Но встает вопрос: почему именно они совершили этот прорыв? А на это можно ответить только, если учитывать то, что Соединенные Штаты являются ПЕРЕДОВЫМ капиталистическим государством, государством, в котором пышным цветом расцвели самые высокотехнологичные СМИ, в котором СМИ принадлежат преимущественно частным лицам, в котором возник колоссальный коммерческий заказ на новейшие рекламные технологии.

Естественно, что СМИ, находясь в руках буржуазии, в первую очередь защищают ее классовые интересы. Естественно, что рекламные технологии, которые помогают продавать тот или иной продукт, приходят в политику и помогают навязывать тот или иной образ мысли классу эксплуатируемых. США в этом плане выделяются именно размахом, именно передовой технологией, именно многочисленными исследованиями, посвященными этому вопросу. Но никак не следует считать их изобретателями того, что сопровождает человечество на протяжении всей его истории.

Если мы откроем французские газеты середины 19-го века (1849-1851 гг., а это период ожесточенной политической борьбы), то увидим в них такие же «манипуляции», как и в современных российских газетах, особенно предвыборного периода. Другое дело, что в середине 19-го века большая часть населения Франции не читала газет, потому что просто-напросто было неграмотным. Ими «манипулировали» сельские кюре, местные представители власти, заезжие агитаторы, сплетники, грамотные соседи и т.д.

Если вы откроете советские газеты, то во многих из них наметанный взгляд выловит умолчания, ложь, акцентирование внимание на неважном и прочие приемы «манипуляторов». Мы переняли это у американцев? Да ничего подобного! Единообразный советский газетный стиль полностью сформировался в эпоху Сталина (но глупо перекладывать на него одного всю вину). В данном случае журналисты выражали не классовое сознание пролетариата, как можно было бы подумать, а сознание «партийной элиты», или, если проще, «генеральную линию» партии.

Так что сваливать всю вину на США и приписывать им «открытие» «технологии господства», было бы, по меньшей мере, не совсем верно.

Далее идут более серьезные высказывания автора, которые необходимо разобрать подробно.

Итак, Россия никогда не была «гражданским обществом» свободных индивидуумов. Говоря суконным языком, это было корпоративное, сословное общество (крестьяне, дворяне, купцы да духовенство - не классы, не пролетарии и собственники).

Вот это да! Да как же так? Хорошо, хотя понятие «гражданское общество» довольно расплывчатое, но, видимо, при любой трактовке в России его никогда не было. С этим еще можно согласиться.

Но почему это в России не было классов? Здесь автор допускает большую ошибку, когда заменяет сословиями классы, не допуская их параллельного существования. Это все равно, что сказать: «В новом автомобиле нет педали газа, а ВМЕСТО нее есть педаль сцепления».

Определение классовой принадлежности – это определение формы отношения к собственности и того места в системе общественного производства и распределения, которое занимает та или иная группа людей. Отбрасывая классовое деление как «устаревший метод» и переходя к любому другому, в частности сословному, мы теряем важнейший инструмент для понимания тех или иных политических процессов. Например, есть сословие – крестьяне. Очень удобно, сплошная единая масса. Но ведь это не так. Крестьяне были разные: зажиточные (кулаки), середняки, бедные, вообще безземельные. Как можно ставить на одну доску крестьянина, у которого во владении сто десятин земли, и того, у которого три? У них будет совершенно разная классовая позиция: первый против распределения помещичьей земли безземельным (кто к нему наймется тогда? а сам он не справится с обработкой 100 десятин), он против обобществления средств производства (у него 15 лошадей, а соседи – однолошадники). У второго будет другая позиция по этому вопросу. А у разорившегося крестьянина, босяка, будет третья позиция.

Если перенестись в современную Россию, то можно привести более яркие примеры. Будет ли владелец малого или среднего бизнеса усиленно бороться против национализации олигархической собственности (в частности, нефтедобывающих предприятий)? Нет, (мы говорим, конечно, об общей тенденции, а не об отдельных представителях того или иного класса). А «нефтяной король» или крупные капиталисты, которые боятся, что потом возьмутся за них? Конечно, будут, да еще как!

Так что авторское деление на сословия и заявление о том, что в России «не было классов», совершенно ни на чем не основано. Там, где есть частная собственность на средства производства, там, где распределение общественного продукта сосредоточено в руках отдельной группы, – там есть и классы, которые определяют отношение человека к этой собственности. Кто он? Владелец или работник? Эксплуататор или эксплуатируемый?

Отступив от позиций классового анализа, автор начинает топтаться на месте и давать довольно невнятные объяснения отношений «власти и народа», вводя при этом совершенно неясные, расплывчатые термины, вроде «теплое общество», и делая вот такие вот, мягко говоря, странные выводы:

А когда большевики выродились и их власть стала «жить и давать жить другим», из нее и дух вон. И сегодня добрую КПРФ не очень-то к власти зовут, слишком она домашняя.

Что такое «жить и давать жить другим» - совершенно непонятно. Что такое «домашняя», почему ее «должны звать», также неясно. К сожалению, автор достаточно часто скатывается вот в такие путаные объяснения, из которых почти ничего невозможно понять.

А вот дальше Сергей Георгиевич достаточно четко обозначает свою позицию:

Воздействие на человека религии (не говорим пока о сектах) или «пропаганды» в так называемых идеократических обществах, какими были, например, царская Россия и СССР, отличаются от манипуляции своими главными родовыми признаками. Весь их набор мы осветим, когда будем говорить о способах манипуляции. А здесь укажем на один признак - скрытность воздействия и внушение человеку желаний, заведомо противоречащих его главным ценностям и интересам.

Ни религия, ни официальная идеология идеократического общества не только не соответствуют этому признаку - они действуют принципиально иначе. Их обращение к людям не просто не скрывается, оно громогласно. Ориентиры и нормы поведения, к которым побуждали эти воздействия, декларировались совершенно открыто, и они были жестко и явно связаны с декларированными ценностями общества.

И отцы церкви, и «отцы коммунизма» считали, что то поведение, к которому они громогласно призывали - в интересах спасения души и благоденствия их паствы. Поэтому и не могло стоять задачи внушить ложные цели и желания и скрывать акцию духовного воздействия. Конечно, представления о благе и потребностях людей у элиты и большей или меньшей части населения могли расходиться, вожди могли жестоко заблуждаться. Но они не «лезли под кожу», а дополняли власть Слова прямым подавлением. В казармах Красной Армии висел плакат: «Не можешь - поможем. Не умеешь - научим. Не хочешь - заставим».

Особенно радует вот этот отрывок: «их обращение к людям не просто не скрывается, оно громогласно». А разве не громогласны современные СМИ, реклама, телевидение? Или они во сне нам нашептывают на ухо свои гадости?

И отцы церкви, и «отцы коммунизма» считали, что то поведение, к которому они громогласно призывали - в интересах спасения души и благоденствия их паствы.

Здесь опять идет объединение всех в одну большую категорию. Автор, видимо, совершенно искренне полагает, что ВСЕ церковники и коммунисты искренне верили в то, что они проповедуют. Во-первых, далеко не все. Во-вторых, можно верить вначале, а потом, под влиянием обстоятельств, изменить свое мнение, но продолжать «декларировать». В-третьих, - чем дальше, тем меньше оставалось искренних и убежденных, особенно среди «отцов». Первые христиане, умиравшие на аренах цирков, и современные церковники – они все вроде бы христиане, а на деле разница очевидна.

Политрук, подымающий роту в атаку в 41-ом, – это одно. Замполит 80-ых, который «пешком не ходит, а берет с собой ГАЗ или зампотеха» и вдалбливает Маркса (которого сам не понимает) в головы новобранцев – это совсем другое.

Поэтому и не могло стоять задачи внушить ложные цели и желания и скрывать акцию духовного воздействия.

Почему это не могло? Для примера можно взять сталинские учебники, в которых жесточайшим образом перевиралась история Октябрьской революции и последующие события. Почитайте материалы «бухаринского процесса», многочисленных процессов вредителей, газеты того времени (http://www.oldgazette.ru/). Многие, особенно те, кто сам был причастен к фальсификациям, прекрасно знали истинное положение вещей. Но внушали массам совершенно противоположное. Это Кара-Мурза называет так:

Но они не «лезли под кожу», а дополняли власть Слова прямым подавлением.

Вот именно, что и «лезли под кожу», и использовали прямое подавление. Так это еще хуже. Если мне будут «потихоньку внушать» гадость про какого-нибудь человека, я могу сопротивляться, могу не поверить. А вот если заставят публично отречься, то тут остается два выхода: погибнуть физически или погибнуть как личность.

Так что сожаления автора о том славном «честном» времени совершенно неуместны. И совершенно наивными выглядят представления о «вождях», как о людях, которые могли «заблуждаться», но не нарочно, а потому, что сами «ошиблись». Политика, вообще, довольно грязная вещь и даже многие принципиальные и честные люди порой вынуждены идти на сделку с совестью (хотя этого надо избегать в ЛЮБОМ СЛУЧАЕ). Что уж говорить о тех, кто этими качествами не обладает.

Та же сталинская «манипуляция» выглядит сегодня более «открытой», более «явной» потому, что более тонкой и не требовалось. Рассчитана она была в своей массе на полуграмотных людей. Насчет «влезания под кожу». Возьмем советские агитационные плакаты. Беляк – так обязательно страшный и отвратительный. Это что, не «влезание под кожу»? Ведь формируется неверный образ, информация подается не взвешенно и объективно, не приведены исторические предпосылки борьбы красных и белых...

Но это ведь ПЛАКАТ, а не «Капитал». Автор принимает самые обычные АГИТАЦИОННЫЕ приемы (правда, в современной, более изощренной форме) за зловещее изобретение США – «незаметную манипуляцию». Так ведь и эти наивные плакаты когда-то оказывали свое воздействие, это сегодня на большинство из них смешно смотреть! Как будет смешно смотреть нашим потомкам на современную предвыборную агитацию. Как смешно смотреть нам сегодня на агитацию начала 90-ых.

Когда Кара-Мурза говорит о двух типах «деспотизма» («западном» и «восточном»), он явно отдает предпочтение последнему. Его логика проста: восточный деспотизм «честнее», потому что опирается на ПРЯМОЕ принуждение, а западная «манипуляция» подла, потому что действует незаметно, принуждение не прямое. Сергей Георгиевич пишет:

«Представление же, будто наличие «демократических механизмов» само по себе обеспечивает свободу человека, а их отсутствие ее подавляет - плод наивности, почти неприличной[1].»

Естественно, что наличие демократических механизмов не обеспечивает полной «свободы» (хотя опять же смотря, что под ней понимать). Но что их наличие более прогрессивно по сравнению с их отсутствием – очевидно. Автор ссылается на цитату из Лассуэлла: «Мы не должны уступать демократической догме, согласно которой люди сами могут судить о своих собственных интересах».

Ну, хорошо, не уступайте. А кто тогда должен судить об их интересах? «Продвинутое меньшинство»? А по какому принципу оно должно отбираться? Почему именно это меньшинство, а не другое?

Да, масса далеко не всегда способна здраво судить о своих интересах (хотя, быть может, дело именно в несовершенстве механизмов для реализации защиты своих интересов?). Это верно. Но, пользуясь этим утверждением, свою «легитимность» способна обосновать любая группа подонков, пробравшихся к власти. «Реформы» демократов в современной России также были не очень-то оценены массой. Ну и они могут выдвинуть (и выдвигают) подобные тезисы. Поэтому пользоваться им, оправдывая «восточный деспотизм», по меньшей мере, не совсем корректно.

Но мы немного отвлеклись. Демократические механизмы, хотя бы их видимость, уже лучше прямой диктатуры тем, что они не подавляют личность напрямую, угрозой непосредственного физического насилия. Власть уже вынуждена ОБМАНЫВАТЬ избирателя, а не ПОДАВЛЯТЬ ЕГО. Это огромный шаг вперед. Обманывать – значит признавать силу обманутого, значит, боятся делать свое дело ОТКРЫТО. Феодал, который, апеллируя к своему праву природного господина, отнимает у крестьянина часть его урожая, намного хуже, чем буржуа, который вынужден скрывать отъем прибавочной стоимости у рабочего. Капиталист не может уже в открытую грабить его, НОМИНАЛЬНО и крупный буржуа и рабочий равны перед лицом государства, и это уже намного лучше того положения, когда феодал мог утащить в постель невесту крестьянина, пользуясь правом «первой ночи». В свою очередь крепостной крестьянин уже НОМИНАЛЬНО имел какие-то права (в зависимости, конечно, от эпохи и страны), во всяком случае, большие, чем РАБ, который сам был собственностью своего господина, фактически ВЕЩЬЮ.

Так что отрицать демократические институты только потому, что они далеки от ИДЕАЛА, совершенно неверно. Сам принцип равенства каждого, отсутствие ПРИРОДНЫХ привилегий уже заставляет не нарушать этот принцип чересчур открыто и нагло, искать обходные пути.

Можно привести следующий бытовой пример. Например, на пляже не запрещено разбрасывать мусор. Естественно, разбрасывать его будут практически все (кроме отдельных особо культурных личностей). Теперь представим, что там это делать ЗАПРЕЩЕНО и назначен за это штраф. Уже часть людей перестанет это делать: кто-то из уважения к запретам, кто-то из страха наказания. Теперь поставим человека, который следит за этим, пусть и взяточника. Мусорить будут значительно реже, ведь расход на взятки хоть и меньше штрафа, но все-таки расход. В итоге, при довольно частых случаях нарушения правил, при общем несовершенстве системы, мы уже будем иметь более чистый пляж, чем при отсутствии правил вообще.

Кара-Мурза с уважением относится к Ленину, но он плохо знаком с его работами, иначе бы обязательно упомянул о том, что большевики смыкались с другими оппозиционными течениями именно в борьбе против самодержавия, против цензуры, за свободу слова, за введение демократических институтов. Другой вопрос, чем это обернулось впоследствии, под влиянием чрезвычайных обстоятельств Гражданской войны. Но никто не декларировал смещение царя и замену его, например, на Ленина с сохранением «восточного типа деспотизма». Никто и не предполагал такой дикости, в среде марксистов одним из страшнейших упреков было обвинение в «бонапартизме» (узурпации власти одним из революционеров и превращении революционной республики в империю). Например, Троцкий отказался возглавить военный переворот и сместить Сталина, Каменева и Зиновьева, считая «бонапартистские методы» абсолютно неприемлемыми.

Автор пытается дискутировать с позицией тех, кто считает переход от открытого насилия к обману прогрессивным:

Аргументы тех, кто приветствует переход от принуждения к манипуляции, просты и понятны. Кнут - это больно, а духовный наркотик - приятно. Если уж все равно сильный заставит слабого подчиниться своей воле, то пусть он это сделает с помощью наркотика, а не кнута. Что ж, о вкусах не спорят.

Во-первых, автор в полемическом пылу упрощает и извращает аргументы оппонентов, занимается подменой терминов. Никто не называет обман «духовным наркотиком». Никто не говорит, что это «приятно». Но, что это прогрессивнее кнута – очевидно. И лучшее тому доказательство – само появление «Манипуляции сознанием» в печати. Или Сергей Георгиевич предпочел бы, чтобы нынешняя власть, несогласная с его позицией, посадила его на пяток-другой лет, а книгу запретила? Думаю, что нет. Все-таки автору, наверное, нравится то положение, при котором он может не подчиняться «манипуляции», а открыто высказывать свои мысли. Де-факто, он пользуется благами отсутствия «кнута». И думаю, ему это по вкусу. Хотя о них, конечно, и не спорят.

Изложив «аргументы оппонентов» в таком скомканном виде (не назвав ни одного имени и не приведя ни одной цитаты), автор выдвигает контраргументы. Гоббса, Локка… Очень актуально, особенно для конца 20-го века. Вроде бы во времена Гоббса и Локка, по признанию самого автора, «манипуляцию» еще не изобрели…

Гоголь, Бердяев, Достоевский. «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет». Где анализ? Где факты, где что-нибудь, кроме общих рассуждений да цитат столетней давности? Сергей Георгиевич переходит на аргументацию, которая была бы к месту в художественном произведении, а не в научной работе:

В свете христианства видел трагедию Запада и Достоевский. Применение духовного наркотика в целях управления не просто несовместимо со свободой воли, а значит с христианством - оно противоположно ему, оно есть прямое служение дьяволу.

А не сам ли Сергей Георгиевич позже будет писать:

Когда мы представляем наши общественные противоречия как борьбу с дьяволом (а мы, конечно, на стороне божественной силы) - это и называется фундаментализм.

Мы, конечно, не будем обвинять ни Достоевского, ни Сергея Георгиевича в фундаментализме, просто посоветуем ему все-таки более ответственно относится к своей аргументации.

Кара-Мурза по умолчанию считает царскую Россию свободной от «духовного наркотика». Ой ли? А безграмотность, темнота и забитость народа? А власть над умами поповщины, торжество самых диких суеверий? Что, русский народ разве не находился под воздействием «духовного наркотика»? А почему тогда столько лет терпел то ужасное состояние нищеты, которое так красочно описывает Сергей Георгиевич в своей работе «Гражданская война 1918-1921 гг. – урок для XXI века»? Не потому ли, что подвергался самому неприятному виду угнетения: сочетанию прямого принуждения и воздействия «духовного наркотика»?

Идем дальше:

Таким образом, соглашаясь на построение в России политического порядка, основанного на манипуляции сознанием, каждый должен отдавать себе отчет в том, что с очень большой вероятностью его статус будет понижен. А значит, все обещаемые блага вроде гражданских свобод, ощущения себя хозяином и пр., превратятся в лишенные всякого содержания побрякушки. А тот, кому повезет попасть в манипулирующее меньшинство, станет одним из таких угнетателей своих соплеменников, которые вынуждены будут это угнетение наращивать и изощрять. Тиран может подобреть и помягчеть - и ему будут благодарны. Но манипулятор этой возможности лишен - прозревающий человек приходит в ярость.

О гражданских свободах мы уже говорили выше, напомню, что мы прочитали книгу Сергея Георгиевича благодаря именно этим «побрякушкам». Благодарность тирану, который «помягчел», - это собачья благодарность, что в этом видит хорошего автор – непонятно. Это до какой степени должно быть забито общество, чтобы радоваться хорошему настроению тирана? Что за детская вера в «доброго царя»? А если царь – садист и маразматик и не «смягчится»? Дальше автор противоречит сам себе. Выше он пишет, что манипулятор «сильный» и обманывает «слабого». Но, видимо, не такой уж он и сильный, если боится ярости масс. Значит, скрытность «манипуляции» вызвана именно его слабостью, неуверенностью в том, что он сможет безнаказанно применить физическое насилие. Он ВЫНУЖДЕН обманывать, и это уже доказывает его слабость.

Опять автор ударяется в художественность:

Для русского народа характерно особое сочетание свободы духа и свободы быта. Напротив, довольно равнодушно относились русские к столь ценимым на Западе политическим и экономическим свободам. Надо же вспомнить Пушкина…

Говорить сразу за весь русский народ – довольно смело и несколько наивно. А уж тем более наивно считать, что Пушкин говорил от имени ВСЕГО русского народа. Думаю, что большая часть (процентов, эдак, с 90) современников Пушкина не смогла бы даже прочитать этих строк, и еще меньше – понять. Вообще, в серьезных работах, претендующих на научность, следует все-таки избегать такого рода цитат в качестве основных доказательств..

Понимание счастья по Пушкину (и Кара-Мурзе) сводится к :

Никому
Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать; для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;
По прихоти своей скитаться здесь и там,
Дивясь божественным природы красотам,
И пред созданьями искусств и вдохновенья
Трепеща радостно в восторгах умиленья.
Вот счастье! вот права..< ...>
 

Этого счастья и этих прав не могли нас лишить ни Николай I, ни Сталин, ни тем более Брежнев. Но, укрепись режим манипуляции сознанием, их незаметно и приятно лишит нас телевидение, купленное Березовским. Оно согнет нам и совесть, и помыслы. Даже скитаться мы уже будем не по прихоти своей, а по указке рекламы туристических агентств, как с удовольствием скитается западный средний класс.

Во-первых, кого нас? Для абсолютного большинства все эти перечисленные Пушкиным составляющие счастья не существовали. Не существовали они во многом и для него самого, или вы думаете, что назначение его камер-юнкером не было для него унизительным? Или вы думаете, что он радовался тому, что не мог открыто высказаться о своих друзьях-декабристах? Пушкин, писал о, во многом НЕДОСТИЖИМОМ для него, счастье.

Никому Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать; для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи< ...>
 

Как раз таки, в советское или царское время сгибать шею приходилось много сильнее, чем сейчас, и открыто выражать свою точку зрения нельзя было безнаказанно (если она противоречила официальной). Получается, что лишить этих прав могли и Николай, и Сталин, и Брежнев. Так что автор ошибается.

Ошибается он и в своем преувеличении силы «манипуляции». Вот он, например, считает, что вышел из-под ее «влияния», почему же другие не могут? Телевидение сегодня не обладает такой силой, как 10-15 лет назад. Все больше и больше людей (конечно же, далеко не большинство) предпочитают Интернет как альтернативу газетам и телевидению. Предпочитают его за возможность самому выбирать необходимую информацию, избегая потока ненужной и навязываемой. В Интернете есть выбор: хочешь читай новости с сайта kremlin.ru, хочешь - скачивай бесплатно «Манипуляцию сознанием».

Почему «укрепится режим манипуляции сознанием» и «согнет нашу совесть и помыслы» - совершенно непонятно. И непонятно, что такого ужасного в том, что кто-то «скитается» «не по своей прихоти», а по «указке рекламы туристических агентств». Значит, у человека не было своего мнения, он воспринял рекламное. Если кто-то хочет именно в Париж и знает, что он там хочет увидеть, то вряд ли его кто-то переубедит. А богатому бездельнику все равно где развлекаться, он же едет за развлечениями, так зачем беспокоиться о том, что он пляшет под дудку рекламы? Возмущение автора в данном случае совершенно непонятно. Мне кажется, что трудности с выездом из страны в советское время более ограничивали свободу «по прихоти своей скитаться здесь и там», нежели реклама туристических агентств. Точно так же, как в царское время, не могли по «прихоти своей» скитаться Герцен, Плеханов и многие другие люди близкие к революционным кругам.

Далее автор опять вдается в метафизические рассуждения о свободе духа, причем духа русского. Очень было бы кстати покопаться в «Моей борьбе» Гитлера и отыскать соответствующую цитату о «свободном германском духе», но не хочется. Все эти рассуждения находятся ниже всякого порога критики, потому мы их пропустим. Как и абсурдные утверждения:

И глупо думать, что сегодня русские, бросившись в бизнес, захотят лишиться этого типа свободы. Наоборот, для большинства «новых русских» этот бизнес - новое приключение, скитание по неведомым далям. Это - во многом духовные, хотя и дорогостоящие и даже разрушительные искания. Но русский буржуа из них не вырастает.

Посмотрите хотя бы, с каким равнодушием бросают наши новые богачи свои недостроенные виллы - они уже разрушаются по всему Подмосковью. Разве они поглощены «жаждой земного благоустройства»? Да и что за виллы они понастроили? 90 процентов их - это огромные избы, и все их поселки - это продолжение деревни. Если кто и приезжает в эти свои «загородные дома», то, надев телогрейку, сажает не нужную ему картошку. А жена его, кверху задом, целый день собирает в баночку колорадских жуков. Все это - новый вариант русского бунта, поистине бессмысленного и беспощадного.

Вот уж поистине: «Человек видит то, что хочет видеть». Не вижу, если честно, изб на Рублевке, как и новорусских, копающих колорадских жуков. И веселых приключений в русском бизнесе тоже не видать. Жесткая конкуренция – да. Эксплуатация рабочих – да. Поголовное распространение коррупции практически во всех государственных структурах – да. Сближение русской и западной буржуазии – да. Замазывает Сергей Георгиевич классовые противоречия, хочет по-доброму всех в одну кучу подсобрать, против Запада поставить. Да только ничего их этой милой попытки не выйдет.

Ну не люб мне чиновник, даже если он построил на Рублевке домишко с русской баней, пьет русскую водку и играет на русской гармошке русские песни. Потому, что благодаря его деятельности русский же (да и неважна национальность) учитель и рабочий получают зарплату, на которую можно только существовать. А благодаря деятельности других чиновников (которые тоже могут при случае умилить своей «русскостью») из этой зарплаты половину нужно отдать в качестве квартплаты.

Какая милая сердцу общность может быть между хозяевами фанерного комбината в Костромской области, которые баллотируются от «Родины», и рабочими этого же комбината, которые получают 3 тыс. рублей в месяц?

Не видно в деятельности наших буржуа никаких «духовных исканий», а только старая добрая жажда наживы. И чем они лучше буржуазии Запада – абсолютно непонятно. Неужели так трудно понять, что делить людей по национальной, культурной принадлежности – это подло и преступно. Разделение (да и то не абсолютное) можно вести ТОЛЬКО по КЛАССОВОЙ линии. Интересы филиппинского рабочего, вкалывающего по 14 часов на какого-нибудь местного буржуа, совпадают с интересами русского рабочего, пашущего где-нибудь в Воронежской области за несколько тысяч в месяц. Точно также совпадают интересы русского бизнесмена и филиппинского предпринимателя. Они оба относятся к категории эксплуататоров, и они будут враждовать только в условиях КОНКУРЕНЦИИ. В отношении же к правам эксплуатируемых они будут солидарны на 100 процентов. И недаром буржуазия (и ее приближенные) всего мира с легкостью находят общий язык.

Никогда не удастся улучшить положение большинства населения России (являющегося эксплуатируемым), не задев интересы буржуазии, не преодолев ее сопротивление. И добрые сказки Сергея Георгиевича могут только приятно ласкать «патриотическое» воображение, но к реальности никакого отношения не имеют.

Откуда есть пошла «манипуляция» по земле Русской.

Чересчур подробно рассматривать главу под названием «Основные доктрины манипуляции сознанием» мы не будем, свое мнение об «опасности» и «всеобъемлющей» силе «манипуляции» мы уже выразили, так что незачем повторяться. Отмечу, что это глава интересна именно с точки зрения рассмотрения технических МЕТОДОВ. Для начала преподнесем ложечку меда и отметим во многом справедливую мысль автора:

Пришлось денежному мешку, как говорится, «отстегнуть» часть прибыли, чтобы «обуржуазить» своих рабочих, перенести жесткую эксплуатацию за пределы своего мира.

Действительно, положение рабочих в «развитых» странах значительно улучшилось по сравнению с тем, что было, например 100 лет назад. Но связано это не только и не столько с «напуганностью» капиталистов ростом рабочего движения и рядом социалистических революций в разных странах (хотя это, конечно, тоже сыграло свою роль), но и с тем, что перенос производства в страны третьего мира был ВЫГОДЕН с точки зрения удешевления производства, а значит, увеличения извлекаемой прибыли. Стоимость рабочей силы в отсталых странах значительно ниже. Общая неразвитость рабочего движения и коррумпированность местной власти позволяют не тратиться на обеспечение дорогостоящих социальных гарантий. Ведь не стоит забывать и того, что в родных странах глупая «побрякушка» демократии, которая, конечно, есть токмо видимость, заставляет переживать за голоса избирателей и обеспечивать какую-то защиту интересов эксплуатируемых. Явная и грубая эксплуатация не прокатит.

Не стоит забывать и то, что развивающиеся страны предлагают значительные налоговые льготы, стремясь привлечь в страну иностранный капитал, что в сочетании с довольно сильным налоговым давлением «развитых стран», не может не способствовать переносу производственных мощностей туда, где все проще и выгоднее.

Ну и, наконец, все вопросы бизнеса легче решать с коррумпированными чиновниками. В развитых странах, как ни крути, а уровень коррупции, в общем-то, значительно ниже, чем в странах «третьего мира». Следовательно, больше издержек для бизнеса, меньше возможностей «порешать проблемку» полюбовно.

Так что процесс переноса эксплуатации в большей степени вызван все-таки стремлением извлечь максимальную прибыль, а не боязнью учения Карла Маркса (этот вопрос подробнее мы рассмотрим позже)…

Итак, доктрины и развитые теории манипуляции сознанием сложились недавно, уже в нашем веке, но главные камни в их основание были заложены уже теми, кто готовил буржуазные революции в Европе. Ведь фокус был в том, чтобы сделать эти революции чужими руками («пролетариат борется, буржуазия крадется к власти»). Надо было буквально натравить простого человека на «старый порядок», соблазнить его миражом той благодати, которая возникнет, как только у короля отрубят голову.

Опять автор увлекается «заговорами», искренне полагая, что злодеи-революционеры владели истинным положением вещей и нарочно вводили в заблуждение массы. Да большая часть из них сами были уверены, что они устанавливают новый, более правильный мировой порядок, что они создают действительно новое общество. Как были в этом уверены русские революционеры начала 20-го века. И так оно и было: капитализм является более прогрессивной экономической системой, нежели феодализм, а демократическая форма правления более прогрессивной, чем монархическая. Но, конечно же, за один день и одну революцию идеального общества не построишь. И разочарование после свершившейся революции во многом вызвано именно несовпадением утопических представлений о ней с реальностью.

Многие революционеры заблуждались, связывая ВСЕ недостатки определенного общества с несовершенством формы правления (или экономической системы), забывая о несовершенстве людей, составляющих это общество. Но потом оказывается, что многие недостатки старого строя остались и были они связаны с низким экономическим, культурным, техническим уровнем, а не со «злой волей» прежних правителей.

Почему об этом очевидном факте стоит говорить так подробно? Да именно потому, что Сергей Георгиевич совершает именно такую же ошибку, когда говорит о «манипуляции» и о «маленькой, хорошо обученной армии манипуляторов». Случись завтра (чисто гипотетически), «патриотическая» революция, которая сметет «манипуляторов», автор увидит, что положение с «манипуляцией» нисколько не изменится и массами, не менее успешно, будут вертеть уже другие люди. Проблема не столько в «манипуляторах», в обманщиках и средствах обмана, а именно в политико-экономической структуре общества, которая позволяет правящим классам навязывать свои классовые интересы угнетенным.

Далее автор, рассуждая о Великой Французской Революции, говорит о деятельности горстки «манипуляторов», литераторов, философов, которые поставили себе задачу влиять на власть предержащих, а через них и на политику страны.

К вопросу о том, как вырабатываются идеологии, мы еще вернемся. Здесь отметим только, что уже первые специалисты, которые назвали себя идеологами, совершенно правильно определили две главные сферы духовной деятельности человека, которые надо взять под контроль, чтобы программировать его мысли, - познание и общение.

Сергей Георгиевич видит злую волю, какое-то маниакальное стремление ПРОГРАММИРОВАТЬ. Ну неужели он не хочет, чтобы его книга изменила чье-либо мнение, кому-то открыла глаза? Он что, тоже хочет нас ПРОГРАММИРОВАТЬ? Естественно, что люди хотят донести свои идеи до масс. Они делают это чаще всего потому, что считают свои идеи правильными, справедливыми. Что в этом «манипуляторского», совершенно непонятно. Обычное рядовое явление, сопровождающее всю историю человечества. Стоит ли искать черную кошку в темной комнате?

Далее автор переходит к рассказу об Антонио Грамши и его труде «Тюремные тетради». И опять впадает в ошибку, утверждая:

Я думаю, сегодня можно говорить о трагедии Грамши. Почти все из его гениальных мыслей и предупреждений, с которыми он обращался к товарищам ради того, чтобы научиться мобилизовать здравый смысл людей, поднять массы трудящихся до уровня интеллигенции, мобилизовать их способности к завоеванию «освободительной гегемонии» - почти все было изучено и использовано противником в совершенно противоположных целях. Для подавления здравого смысла, для принижения человека, для эффективной манипуляции его сознанием, для усиления гегемонии господствующего меньшинства.

Не будем трогать саму суть трудов Грамши, попробуем проанализировать понимание проблемы Сергеем Георгиевичем. А оно оказывается весьма и весьма поверхностным. Жил-был философ, создал метод, которым воспользовались враги и обратили его против дела, за которое он боролся всю свою жизнь. Неверно. Грамши просто-напросто ДАВАЛ ОБЪЯСНЕНИЕ тому, что УЖЕ существовало. И до Ньютона люди пользовались силой земного притяжения, хотя и не могли ее объяснить. Ньютон дал НАЗВАНИЕ, вывел ЗАКОНОМЕРНОСТИ, объяснил практическое знание теорией. Однако неверным будет утверждение, что до Ньютона силы притяжения не существовало.

«Манипуляция», как мы уже убедились, - непременный атрибут человеческого общества. В том, что Грамши исследовал ее закономерности, нет ничего страшного или рокового. И уж говорить, что СССР «развалили» «манипуляторы», пользуясь методом Грамши, – наивно. Это очень и очень поверхностная трактовка проблемы. Причины следует искать в первую очередь в ЭКОНОМИЧЕСКИХ корнях проблемы, в соотношении и расстановке классовых сил, в анализе политической системы, сложившейся в СССР, а не в деятельности группы гениальных манипуляторов. Впрочем, гибель СССР – отдельный разговор, и мы к нему еще вернемся немного позже.

Те примеры, которые приводит Кара-Мурза, когда говорит об эффективности рекламных технологий, весьма интересны и ярки, но почему бы не сказать и о том, что их сила со временем утрачивается. Вспомните о влиянии рекламы на массового потребителя в начале 90-х годов, когда она была в новинку, и сравните это с сегодняшним уровнем. Ее эффективность все время снижается, иначе продавцы не искали бы новых и новых методов рекламирования своего товара.

Об одержимцах, киллерах и амебах

Вернемся к авторскому тексту. Кара-Мурза утверждает:

В Новое время, в новом обществе Запада естественный язык стал заменяться искусственным, специально создаваемым. Тепеpь слова стали pациональными, они были очищены от множества уходящих в глубь веков смыслов. Они потеpяли святость и ценность (пpиобpетя взамен цену). Это был разрыв во всей истории человечества. Ведь раньше язык, как выразился Хайдеггер, «был самой священной из всех ценностей». Когда вместо силы главным средством власти стала манипуляция сознанием, власть имущим понадобилась полная свобода слова - превращение слова в безличный, неодухотворенный инструмент.

«Какие ваши доказательства?» - хочется воскликнуть вместе с отрицательным персонажем из фильма «Красная Жара». Что такое естественный язык? В чем заключается его естественность? Почему специально создавался искусственный, кем, с какой злой волей? Может быть, расширение наших знаний об окружающем мире потребовало введения новых слов? Нет, оказывается нарочно, на голом месте, кто-то создавал «антиязык», лишал старые слова их святости и ценности…

Что тут можно сказать. Десакрализация слова, лишение его так называемой «святости» - глубоко естественный процесс, который сопутствует всей истории человечества, и не является признаком исключительно нашего времени. Слово перестает заслонять то содержание, которое за ним скрывается, оно начинает СЛУЖИТЬ, исполнять чисто техническую роль, а не быть «самовитым», «самоценным».

Для нас свято слово «Родина», нам, что теперь надо бежать записываться в партию «Родина»? Что плохого в том, что мы воспринимаем слово как всего лишь единицу, служащую для переноса информации? Как раз таки «святость» слова удобна «манипуляторам», которых так не любит Сергей Георгиевич. За «святостью» легко прозевать истинный смысл, легко проглотить пилюлю лжи в знакомой обертке знакомого слова.

У автора очень странное понимание свободы слова, как превращение слова в безличный и неодухотворенный инструмент. А если эту свободу похерить, и писать только то, что считают нужным представители власти, то оно сразу станет «одухотворенным и личным»? Очень сомнительно.

Превращение языка в орудие господства положило начало и процессу разрушения языка в современном обществе.

А в Средние века или во времена Римской империи, наверное, слово не было орудием господства. Ко всему принуждали исключительно насилием и не давали рабам или крепостным крестьянам никакого объяснения их положения (что оно от Бога и т.д.). Как можно так несерьезно относиться к своим словам? Как можно искать и находить «Золотой Век» в прошлом, и строить там свои утопии? Там и «манипуляции» ужасной не было, и язык был свят, и «тиран мог подобреть и смягчиться». А тут у нас такой кошмар: вокруг манипуляторы, проклятая свобода слова на голову свалилась, и язык разрушился. На каком же языке написана «Манипуляция сознанием»? Почему ее сегодня напечатали?

Что же мы видим в обществе современном, гражданском? Вот формула, которую дал Андре Жид (вслед за Эрнестом Ренаном): «Чтобы иметь возможность свободно мыслить, надо иметь гарантию, что написанное не будет иметь последствий». Таким образом, вслед за знанием слово становится абсолютно автономным по отношению к морали[2].

Не будем спорить о сути высказывания Андре Жида, попробуем поговорить о его интерпретации Кара-Мурзой. Автор, видимо, считает, что мораль вытекает из боязни наказания, а это очень спорное утверждения. Таким образом, человек, который не говорит то, что он думает (так как его могут за это наказать), является не лицемером и трусом, а человеком высокоморальным, сознающим, что он несет ответственность за свои слова. Все не так просто. Моральные установки дают человеку возможность САМОСТОЯТЕЛЬНО осознавать последствия, которые могут повлечь за собой его слова. В идеале содержание произносимых им слов не должно зависеть от угрозы наказания. Это, конечно же, только в идеале, а в реальности общество и государство в той или иной степени регулирует «свободу слова» и должны ее регулировать. Но… смотря в каких областях и какими способами.

Что же предлагает Кара-Мурза? Ограничить свободу слова? А почему для других, а не для него? Почему сегодня современная капиталистическая Россия не ограничивает свободу слова автора рассматриваемой нами книги? Почему это плохо?

Кара-Мурза:

Как создавался «правильный» язык Запада? Из науки в идеологию, а затем и в обыденный язык пеpешли в огpомном количестве слова-«амебы», пpозpачные, не связанные с контекстом pеальной жизни. Они настолько не связаны с конкретной реальностью, что могут быть вставлены практически в любой контекст, сфера их применимости исключительно широка (возьмите, например, слово прогресс). Это слова, как бы не имеющие корней, не связанные с вещами (миром). Они делятся и pазмножаются, не пpивлекая к себе внимания, - и пожирают старые слова. Они кажутся никак не связанными между собой, но это обманчивое впечатление. Они связаны, как поплавки рыболовной сети - связи и сети не видно, но она ловит, запутывает наше представление о мире.

Против чего обращает свой гнев автор? Против обогащения языка? Естественно, что с развитием науки, с обогащением нашего представления о мире в язык приходят новые слова. И если они не обозначают конкретную вещь, это еще не значит, что без них можно обойтись. Автор зовет нас «назад в пещеры»? Трудно, конечно, в это поверить, но получается, что так. Вот, например, он обрушивается на слово «прогресс», называет его «словом-амёбой». А сам его употребляет здесь:

Все производные светлые мифы Запада (о присущей ему свободе и демократии, о быстром прогрессе и равновесии его рыночной экономики, об «экологичности» западной культуры и т.д.)

И здесь:

Таким образом, несмотря на существенный технический прогресс, который имел место в отрасли за десять лет, превращение большого государственного концерна в конгломерат частных предприятий привело к падению главного показателя эффективности более чем в 4 раза!

И здесь:

Речь идет о вытекающем из закона стоимости утверждении, будто та формация прогрессивнее, которая обеспечивает более высокую производительность труда.

И еще во многих, многих местах. Зачем же пользоваться словом, которое представляет из себя «ячейки сети», зачем «запутывать наше представление о мире»?

Ну, конечно же, автор делает это не специально, просто в публицистическом пылу он обрушивается на ни в чем не повинные слова, забывая, что это всего лишь инструменты. И топор не виноват в том, что им раскалывают черепа, вместо того чтобы валить деревья.

Неправильное, неуместное толкование такого рода слов вызвано, в первую очередь, индивидуальностью восприятия их каждым человеком. Для одного – словосочетание «восстановление духовных ценностей» будет означать восстановление церквей, а для другого – переоборудование их под музеи. И каждый будет считать другого лжецом или глупцом, неверно трактующим элементарные понятия.

Можно понять Сергея Георгиевича, когда он говорит о размывании смысловой оболочки слова, об утрате первоначального смысла, но опять же стоит спросить: а когда было не так? Когда такого рода слова и понятия трактовались всеми однозначно, одинаково? И не говорит ли такая однозначность в толковании какого-то нового понятия только о том, что слово еще не «обкатали» на практике, что оно не успело приобрести необходимый шлейф положительного и отрицательного опыта?

Что такое слово «большевик» сразу после распада РСДРП? Да просто неуклюжее обозначение члена Российской социал-демократической рабочей партии, примкнувшего к большинству. Каким было отношение к этому слову? Да, в общем-то, более или менее нейтральное. Но посмотрите, как это слово наливалось смыслом, получало яркую эмоциональное окраску, когда прошло через революции, когда стало массовым. И сегодня, для кого-то «большевик» - идеал человека, для кого-то – кровавый убийца и святотатец. Но опять же, отношение к этому слову сегодня намного менее яркое, чем в 20-ых годах прошлого века.

Слова развиваются, растут, «затираются» от частого употребления, заменяются на другие, полностью меняют свой изначальный смысл. Это настолько всеобщий и естественный процесс, что придавать ему такое трагическое значение и объявлять его принадлежностью только новейшей истории – есть глубокое заблуждение. Достаточно взглянуть на диспуты античных философов, споривших о сути того или иного понятия (или взять, например, христианских теологов), чтобы это понять.

Массу примеров того, как слово меняет тот смысл, который в нем был заложен изначально, на другой, может привести любой филолог. Вот, например, слово «обязателен». В 19-ом веке оно употреблялось исключительно в смысле «любезен». «Граф был так обязателен» означало «Граф был так любезен». Потом же это слово стало употребляться в смысле «непременно». «Он обязательно набьет тебе морду». Уж явно любезностью тут и не пахнет. (К. Чуковский, «Современники», «Молодая Гвардия», М., 1963, глава «А. Кони», стр. 195.)

Ясно, что рабовладельцы-афиняне вкладывали в понятие «демократия» несколько другой смысл, чем мы. Точно так же, как и древние римляне в слово «республика». Так что же теперь, рвать на себе волосы из-за того, что произошла «десакрализация слова», что оно превратилось в «амёбу»?

Понятно, что автора ужасно раздражает штампованный, бюрократический язык большинства современных газет. Ну, так что ж, не всем дано на высоком уровне владеть литературным языком. Да и потом сам газетный, информационный формат предполагает «высушивание» языка, лишение его каких-либо личностных особенностей. И в этом есть своя «соль». Попробуйте создать информационное сообщение и постарайтесь при этом не высказать своего отношения. Волей-неволей у вас получится достаточно сухой текст, схожий со стандартной газетной заметкой. Другое дело, что большая часть буржуазных СМИ, даже когда старается внешне не обозначать своего мнения, все-таки проявляет свое классовое сознание, влияет на общественное мнение. Но это уже совсем другой вопрос, не имеющий к вопросу «гибели языка» никакого отношения.

Ну, еще немного поговорим о языке, чтобы окончательно прояснить некоторые моменты:

Что же мы видим в ходе нынешней антисоветской революции в России? По каким признакам можем судить о ее пафосе? Уже вызрело и отложилось в общественной мысли явление, целый культурный проект наших демократов - насильно, через социальную инженерию задушить наш туземный язык и заполнить сознание, особенно молодежи, словами-амебами, словами без корней, разрушающими смысл речи. Эта программа настолько мощно и тупо проводится в жизнь, что даже нет необходимости ее иллюстрировать - все мы свидетели. Когда русский человек слышит слова «биржевой делец» или «наемный убийца», они поднимают в его сознании целые пласты смыслов, он опирается на эти слова в своем отношении к обозначаемым ими явлениям. Но если ему сказать «брокер» или «киллер», он воспримет лишь очень скудный, лишенный чувства и не пробуждающий ассоциаций смысл. И этот смысл он воспримет пассивно, апатично[3]. Методичная и тщательная замена слов русского языка такими чуждыми нам словами-амебами - никакое не «засорение» или признак бескультурья. Это - необходимая часть манипуляции сознанием.

Опять в деле «теория заговора»: кучка гениев, осознающих силу языка и нарочно душащих нашу молодежь новыми словами. Причем словами «без корней». То есть иностранными словами, верно? Сергею Георгиевичу следовало бы хорошенько изучить происхождение многих «истиннорусских» слов, чтобы осознать тот факт, что они когда-то точно также были перенесены на русскую почву и вполне успешно прижились, образовав много других слов. Заимствование иностранных слов – древнейший, естественнейший процесс, что в нем страшного? Ну, пришло к нам слово «киллер». Так оно же короче и удобнее «наемного убийцы». Думаю, Сергей Георгиевич ничего не имеет против слова «снайпер». А оно ведь заменило когда-то словосочетание «меткий стрелок». И что? Что тут ужасного? Наоборот, появилось новое прилагательное «снайперский» и жаргонный глагол «снайперИть». Тут впору говорить только об обогащении языка, а не о его «разложении» или тем более гибели. Слово неудобное, ненужное в обиход не войдет. Как его не «пиарь», как специально не впихивай, а ничего не получится. Напротив, если слово действительно нужно, оно распространится с космической скоростью, даже никакого телевидения не понадобится.

Честно говоря, позиция Кара-Мурзы напоминает позицию Сологдина из романа Солженицина «В круге первом», который вместо «фанатик», говорил «одержимец», вместо «сфера» - «ошарие» и хоть и притворно, но ратовал за «очищение» русского языка от любых иностранных слов, за «Язык Предельной Ясности».

Или вот пример уже из области компьютерного жаргона. Можно сказать: «закрепить за клавишей определенное действие». Трудно? Неуклюже? Зато почти по-русски. А можно сказать забайндить (забиндить) (от английского глагола «to bind»). Коротко, ёмко и по существу. Или нужно было придумать новое слово, взяв за пример какое-нибудь «исконнорусское»?

Давайте тогда говорить вместо «турне» – «путешествие по круговому маршруту», а вместо «спринт» - «бег на короткую дистанцию». Язык не намозолим?

Кстати, вот любопытный пример. Люди, занимающиеся увеличением рабочих частот компьютерных компонентов, называют это занятие разгоном или «оверклокингом». Забавно то, что чаще употребляется именно слово «разгон», а не его иностранный аналог. Почему так происходит, догадаться совсем несложно: главная причина это, разумеется, совсем не пламенная любовь к родному языку. Точно также нетрудно понять, почему те же люди говорят «стоковый кулер». Попробуйте-ка подобрать аналог этому словосочетанию на русском языке…

Сергею Георгиевичу, наверное, очень понравился бы язык индейцев из племени понка. Вместо того чтобы сказать «Человек убил зайца», они говорят буквально следующее (дословный перевод): «Человек, он, один, живой, стоящий, убил намеренно, выпустив стрелу, зайца, его, одного, живого, сидящего». Таковы грамматические требования языка понка. Зато все «естественно», никакого «чужеродного влияния». (Ян Парандовский, «Алхимия слова, М., 1990, стр. 134).

Хотелось бы обратить внимание читателя на вот этот отрывок:

Эта программа настолько мощно и тупо проводится в жизнь, что даже нет необходимости ее иллюстрировать - все мы свидетели.

Ну, разве не так называемая «манипуляция»? Дается ссылка на какой-то «факт», и к этому привязывается авторское толкование, причем очень и очень крепко. Тем самым автор избавляется от необходимости доказывать свое объяснение. Ну да, есть такие-то и такие-то признаки. Но почему вы их объясняете именно так? Почему «кем-то» проводится? С чего вы взяли, что за все этим стоит чья-то «злая воля»? Почему вы упорно не хотите видеть очевидную естественность этого процесса? Проблема распространения так называемой «голливудской культуры» беспокоит многих людей во многих странах мира, так что, везде там действуют американские «агенты влияния»? Может быть, мы сталкиваемся с закономерностью, вытекающей из экономической структуры общества, из ее общественно-политического устройства, в данном случае капитализма? Но, нет, нет, это нарочно, это заговор…

«Ищите женщину», - говорит старая пословица. В данном случае стоит ее перефразировать так: «Ищите выгоду». И тогда поймете, что снимать глупое, но насыщенное спецэффектами кино ЭКОНОМИЧЕСКИ ВЫГОДНЕЕ. Что сочинять глупые песни, «раскручивая» безголосых, но смазливых исполнителей ВЫГОДНО. И именно поэтому этим и занимаются, а не потому, что хотят НАРОЧНО разложить и угробить.

А выгодно это потому, что тот строй, при котором мы живем, основан на стремлении к извлечению максимальной ВЫГОДЫ буквально из всего и называется КАПИТАЛИЗМОМ. Отсюда надо копать, от базиса к надстройке, а не искать несуществующих черных кошек. А «Охи» и «Ахи» по поводу «нарочного» внедрения буржуазной массовой культуры абсолютно неуместны. Это все равно, что жить в болоте и поражаться обилию комаров. И подозревать, что их сюда запускает какой-то ненавидящий вас злодей.

Далее Сергей Георгиевич приводит пример с политкорректной сказкой, критику этого момента, за авторством GhostGuest .

Краткое пособие по анализу мистической мглы

Глава «Мышление: его типы и оснащение» во многом интересна, на ней стоит остановиться подробнее. Автор утверждает в ней довольно спорные вещи:

Напротив, логическое мышление прозрачно, и его структура прекрасно изучена.

Если речь идет о формальной логике, то – да, с автором можно согласиться. Но трудно согласиться с тем, что конструкции формальной логики ( вроде «А не равно Б, Б равно С, следовательно, А не равно С») исчерпывают все возможности логического мышления. А уж тем более там, где речь идет о спорных фактах, о человеческих чувствах и сложнейших общественных связях. Не так уж легко понять равно ли «А» «Б», или, может быть, их вообще нельзя сравнивать, и если равны, есть еще 10-20 важных факторов, каждый из которых может сыграть решающую роль. Логическое мышление в применении не к абстрактным конструкциям, а к реальной жизни, довольно-таки сложная штука. И неуместно говорить, что:

На деле же болезнь опаснее: люди стали неспособны именно анализировать.

Впору задать вопрос: а когда они ВСЕ были способны к анализу? Если что-то утрачено, это вначале необходимо иметь, верно? И непонятен один момент: впоследствии Кара-Мурза будет утверждать, что неспособность к анализу - это «защитный механизм» от манипуляции:

Легче всего манипулировать сознанием человека, мышление которого отвечает четкому и строгому алгоритму. Если же оно петляет, следует необычной логике и приводит к парадоксальным выводам, подобрать к нему ключ трудно.

Так нужна способность к анализу или нет? Или нужно следовать «необычной логике» и делать «парадоксальные выводы»?

Далее Сергей Георгиевич приводит пример с судом над бывшим президентом ГДР Хоннекером, которого обвинили в гибели людей, застреленных при попытке пересечь берлинскую стену:

В чем pазница между делом Хоннекеpа и делом Буша? На берлинской стене за сорок лет погибло 49 человек, а на Рио Гранде только за 80-е годы застрелены две тысячи мексиканцев а за сорок лет, наверное, все 10 тысяч). Структурно - разницы никакой, хотя жестокость президентов США просто несопоставима с суровостью руководства ГДР.

И вот, Кара-Мурза видит злостное нарушение «логических способностей» в том, что общественность восприняла как должное суд над Хоннекером, хотя он «виноват» менее, чем тот же Буш. Абстрагируясь от деталей дела, скажем: почему же нарушение логики? Перед общественностью разве так ставили вопрос: «Вот, глядите, Хоннекер, а вот Буш. Вот эти цифры, а вот эти». Нет, конечно. Речь шла об одном Хоннекере, поэтому никаких претензий к логике здесь нет. Если сделаны неправильные выводы, то они вызваны недостатком информации, а не нарушениями аналитических способностей.

И еще один момент. Сергей Георгиевич не заметил своей ошибки, которую он допустил в постановке вопроса. Абстрагируемся от самого Хоннекера и его правоты или неправоты. Просто по существу: убитые в ГДР пытались пересечь стену, разделившую ОДИН город ранее ЕДИНОЙ страны, искусственно и сравнительно НЕДАВНО разделенной (опять же мы не говорим плохо это или хорошо, воздержимся от оценок). Здесь разница между границей Мексика-США. И разница в восприятии этого факта общественностью.

Чтобы было понятнее, представьте, что Москва разделена на две половины, и вы не можете свободно попасть из одной половины в другую. И если на этой границе кого-то застрелят, думаю, это намного сильнее вас возмутит, чем факт убийства человека, пытавшегося пересечь границу с Турцией.

Эта попытка сравнения довольно грубая, но, во всяком случае, более приближенная к реальности, чем схема, предложенная Кара-Мурзой, предполагающая «злую волю» «манипуляторов». Если попытаться встать на точку зрения оппонентов, то всегда есть возможность для более глубокого понимания их позиции и, самое главное, – выявления настоящих мотивов их высказываний, а не приписывания им поголовной глупости и «марионеточности». Впрочем, мысль эта не нова, Сергей Георгиевич, наверняка, сталкивался с ней, читая те же «Тюремные тетради» Грамши:

Постигнуть и реалистично оценить позицию и доводы противника (а иногда им оказывается вся предшествующая мысль) как раз и означает освободиться от оков идеологии (в низменном смысле слепого идеологического фанатизма), то есть стать на «критическую» точку зрения, единственно плодотворную в научном исследовании.

Далее Сергей Георгиевич делает следующий вывод:

Это можно считать опытным фактом: во время перестройки именно интеллигенция оказалась более всего подвержена искусственной шизофренизации, причем с большим отрывом от других социальных групп. Наиболее устойчивым было мышление крестьян.

И в качестве единственного доказательства приводится эпизод с МММ:

С помощью сделанной по классическим западным канонам рекламы большую выборку граждан - 7% москвичей - убедили снести свои деньги группе дельцов без всякой разумной надежды получить их обратно… В основном это представители научно-технической интеллигенции в возрасте до 40 лет. Из них 67% служащие, 9% коммерсанты (тоже в основном бывшие интеллектуалы) и 6% - рабочие. Остальные - пенсионеры и безработные, которые в отношении к типу мышления распределяются в той же пропорции. Таким образом, соотношение интеллигентов и рабочих составляет 13:1

Ну, во-первых, чтобы что-то потерять, нужно было что-то иметь. А значит, низкий процент рабочих объясняется в первую очередь отсутствием необходимых средств (не забывайте, что советские вклады уже сгорели, производство сворачивалось, зарплаты не выплачивались). И потом непонятно, каким образом служащие, коммерсанты и рабочие попали в состав «научно-технической интеллигенции» (причем именно до 40 лет). Видимо, это просто стилистическая ошибка.

Не стоит забывать еще и тот факт, что это данные только по Москве: в ней концентрация промышленных производств не так велика по сравнению с концентраций административных, научных и коммерческих структур. Для сравнения было бы неплохо предоставить данные по регионам, и не только по МММ, но и по другим аналогичным «пирамидам». Только тогда можно достаточно осторожно делать какие-то выводы и выдвигать гипотезы. Кстати, свое утверждение об устойчивости мышления крестьян автор вообще никак не доказывает (что, разве колхозники отстояли колхозы? подняли восстание?).

Главная мысль автора заключается вот в чем: чем развитее человек, чем более он полагается на логическое, рациональное мышление, тем менее он устойчив к «манипуляциям» (хотя в других местах, Кара-Мурза, напротив, апеллирует к логике и анализу). А защита заключается в том, чтобы полагаться на традиции и руководствоваться свойствами «русского ума». То бишь иметь в сознании «блоки», составленные из ветхозаветных изречений и старых русских пословиц-поговорок:

Если вернуться к примеру с соблазном «МММ», то видно: включенные в поток рационального мышления блоки религиозного сознания при таком соблазне породили бы диалог с ветхозаветной заповедью: «есть хлеб свой в поте лица своего».

А какую роль сыграл бы в 1941-ом году «блок религиозного сознания» с изречением Христа «…не противься человеку злому, но кто ударит тебя по правой щеке, поверни к нему и другую» (Матфея 5:39)?

Или во времена крепостного права крестьянин должен был руководствоваться древнерусской пословицей «Чья земля – того и хлеб» и на основании принадлежности земли помещику ВЕСЬ хлеб отдавать ему? Пословиц, поговорок да цитат из Библии так много, что ими можно обосновать практически ЛЮБУЮ позицию.

Кстати, примеры того (за авторством Bekker’а), как разные русские пословицы и поговорки противоречат друг другу, можно найти здесь .

Прямо удивительно, до чего в некоторых случаях доходит наивность автора. Ясно, что в НЕКОТОРЫХ случаях приверженность старым традициям и стереотипам поведения может сыграть положительную роль. Но во множестве случаев она же может проявить себя и НЕГАТИВНО. Зачем возводить в общий принцип то, что СЛУЧАЙНО может оказаться полезным и так же СЛУЧАЙНО – плохим? Как можно призывать читателя к СЛЕПОЙ вере только потому, что разум порой подводит? Это все равно, что говорить близорукому человеку: «Закрой глаза и надейся ТОЛЬКО на слух: все равно ты плохо видишь».

Никак нельзя приветствовать скатывание автора в некий антирационализм, когда он в подтверждение своей позиции цитирует Ницше:

Ницше, сравнивая типы ученых, говорит о влиянии на них «предыстории» - семьи, семейных занятий и профессиональных уклонов. Ученые, вышедшие из семьи протестантских священников и учителей, в своем мышлении не доходили до полного рационализма: «они основательно привыкли к тому, что им верят, - у их отцов это было «ремеслом»! Еврей, напротив, сообразно кругу занятий и прошлому своего народа как раз меньше всего привык к тому, чтобы ему верили: взгляните с этой точки зрения на еврейских ученых - они все возлагают большие надежды на логику, стало быть, на принуждение к согласию посредством доводов; они знают, что с нею они должны победить даже там, где против них налицо расовая и классовая ненависть, где им неохотно верят. Ведь нет ничего демократичнее логики: для нее все на одно лицо, и даже кривые носы она принимает за прямые».

Логика – это, оказывается, принуждение посредством доводов. Может быть, все-таки УБЕЖДЕНИЕ? Видимо, лучше говорить: «ВЕРЬТЕ МНЕ и все тут»! А несогласных ПРИНУЖДАТЬ «открыто декларируемым насилием»? Так это же фашизм в натуральном виде. Там тоже взывали не к разуму, а к «чувству», «здравому смыслу», «национальному сознанию» и «немецкому духу».

Вот и Кара-Мурза не удержался от соблазна окунуться в метафизический туман:

Сегодня, наблюдая печальные плоды перестройки и реформы, мы обязаны с горечью признать, что интеллигенция России шаг за шагом пришла к тому, что отошла от «русского стиля мышления», во всяком случае в том, что касается политических и социальных проблем. Этот русский стиль был особым и заметным явлением в истории мировой культуры, и он как раз был всегда очень устойчив к манипуляции. Его особенностью было сочетание рационализма с включениями традиций и мистики. На это в разных вариациях указывали многие мыслители. А русский поэт Вяч. Иванов сказал в начале века:

Своеначальный жадный ум -
Как пламень, русский ум опасен;
Так он неудержим, так ясен,
Так весел он и так угрюм.
........................
Он здраво мыслит о земле
В мистической купаясь мгле.< ...>
 

Опять никаких доказательств… И ведь пишет-то не литературовед, не литературный критик, не поэт, а ученый… Говорит о «русском стиле мышления» и в качестве доказательства приводит стихотворение. В чем заключается этот самый стиль? Где примеры его успешного использования, чем он отличается от, например, «западного»? Ничего. «Он здраво мыслит о земле, в мистической купаясь мгле». Понимай, как хочешь (вернее, как поэтическую строку, как образ понять это вполне можно, но нельзя выдвигать это в качестве единственного аргумента и, основываясь на этом, выдвигать какие-то теории). Напомним другие слова Кара-Мурзы:

Поэтическая метафора, создающая в воображении красочный образ, оказывает на сознание чудодейственный эффект, надолго отшибая здравый смысл.

Тонкости европейской души

Далее Кара-Мурза разбирает метафоры и их роль в «манипуляции». Делает он это довольно сумбурно и не всегда доказательно:

Похоже, что Запад в его социальных учениях усвоил традицию метафорического мышления больше, чем Россия. А от Запада - и питавшаяся его разработками наша либеральная интеллигенция. Это проявлялось во все критические моменты. Возможно, это произошло в силу дуализма западного мышления, его склонности во всем видеть столкновение противоположностей, что придает метафоре мощность и четкость: «Мир хижинам, война дворцам!» или «Движение - все, цель - ничто!». Душой европейцы, наши троцкисты явно побивали своими метафорами Сталина, который больше напирал на русские пословицы. «Из ста лодок не построить одного парохода!» - вот поэтическое отрицание индустриализации нашей крестьянской страны. На интеллигенцию действовало.

Может быть, стоит привести несколько русских народных пословиц, построенных на том же принципе? Например, «Тише едешь – дальше будешь». Противоречие и парадоксальность разве не налицо? Или «Спишь, спишь и отдохнуть некогда»? Или «Не было бы счастья, да несчастье помогло»? Кстати, а «душой европейцы» - это что за перл?

Как мы видим, автор против использования таких доводов как «поэтическое отрицание». Но сам, в предыдущей главе, вполне себе успешно использовал точно такие же ивановские метафоры:

Он здраво мыслит о земле
В мистической купаясь мгле.< ...>
 

Ну что за двойные стандарты и «умение» не замечать бревна в своем собственном глазу? Можно привести еще массу примеров, когда автор активно использует поэтические метафоры, часто в качестве ЕДИНСТВЕННОГО довода. И в этом его принципиальное отличие от деятельности внутрипартийной оппозиции 20-ых (и не надо всех их записывать в «троцкисты», там было много разных течений), которые выдвигали и экономическое обоснование своих доводов. Самое смешное, но Кара-Мурза, видимо, не знает, что за индустриализацию и коллективизацию в 20-ые годы выступала именно внутрипартийная оппозиция.

И что метафора «Из ста лодок не построить одного парохода!» как раз таки является призывом к КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ, она отрицает возможность построить социализм в стране, разбитой на несколько миллионов отдельных крестьянских хозяйств. Этот лозунг призывал к ОБЪЕДИНЕНИЮ, к индустриализации, в противовес политике ориентации на «крепкого хозяина», которой в тот момент придерживались Сталин и Бухарин. Как мы видим, дело не только в самой метафоре, но и в человеке, который ее неправильно воспринимает, вырывает из исторического контекста и в таком виде преподносит читателям.

А наш автор опять драматизирует ситуацию. Да, метафора часто упрощает суть вопроса, но на то она и метафора. Проблема и в том человеке, который воспринимает ее за окончательную и бесповоротную истину. Ну, кто виноват, что дикарь микроскопом забивает гвозди? Создатель микроскопа?

Не стоит забывать, что метафоры бывают разные, более или менее точные, искренние или созданные с чисто прагматической целью (например, рекламные), сильные и слабые. И сгребать все в одну кучу, по меньшей мере, несерьезно.

Да и сам автор любит прибегать к тем или иным образным сравнениям, в чем мы позже убедимся (чего стоит один сифилитик с флагом USA на майке и ножом в зубах, который мне снился три ночи подряд, после чтения «Манипуляции»).

Глава «Стереотипы» – пример того, что автор намного лучше справляется со своей задачей, когда не пытается «делать открытия» на пустом месте. Приведены, действительно, яркие и интересные примеры «манипуляции» именно как технологии.

Разве что можно прокомментировать некоторые чересчур категоричные утверждения автора:

В «демократическом» западном обществе политики создаются и действуют независимо от интересов и даже настроений основной массы избирателей.

Совсем не учитывать интересы избирателей западный политик не может. А уж тем более действовать НЕЗАВИСИМО от настроений. В своей деятельности западные политики очень тщательно следят за общественным мнением, результатами социологических опросов и порой, скомпрометировав себя, вынуждены подать в отставку. Не надо уж совсем демонизировать западную демократию. Эта политическая система, конечно, несовершенна, но достаточно устойчива и сильна, несмотря на все ее недостатки.

Холодильники против фашизма

Что особенно интересно, так это то, с какой легкостью автор «выявляет» причины того или иного масштабного исторического явления:

В конечном счете, фашизм - результат параноидального, невыносимого страха западного человека.

Почему именно немецкого или итальянского западного человека? Почему не американца или англичанина? Зачем так смело подменять экономическое и классовое обоснование громкими фразами? Параграф, посвященный страху, весьма интересен, но слишком уж небрежно автор относится к своим словам, слишком поспешен в своих выводах и суждениях, слишком многое принимает на веру.

Общий вывод, к которому ведет Сергей Георгиевич: «западное общество» пропитано «страхом», вызванным «атомизацией» общества, разделению его на отдельных индивидуумов. В то время как общество «традиционное», например феодальное, – к этому вполне устойчиво:

Утрата страха перед внешней природой породила исторически новую форму страха перед природой внутренней (Просвещение - эпоха, которая «страдала от омрачения души»). Никакой социальный слой в истории так не жаловался на неблагополучие своего душевного состояния, как буржуазия эпохи Просвещения. Буржуазное общество стало первым обществом, перенесшим принуждение во внутреннюю сферу - посредством создания внутреннего страха. Будучи оборотной стороной «буржуазной добродетели», этот страх стал одним из главных элементов консолидации гражданского общества. Выражением его стали чувство вины, угрызения совести, подавленная сексуальность (перенесенная в мир подсознания, фантазий и извращений).

На этом моменте остановимся подробнее. Да, человек, отбросивший костыли религии, чувствует себя весьма и весьма неуютно (на первых порах). Естественно, что, взобравшись на головокружительную высоту, вы вначале будете испытывать страх. Но со временем это чувство ПРИТУПИТСЯ, станет менее острым. Человек, бездумно верящий, превращается в человека хоть еще и слабо, но ЗНАЮЩЕГО. Да, такой процесс не будет проходить гладко и спокойно. Если следовать авторской логике до конца, то всех счастливее веселый дурачок, который скачет под шатающейся скалой. Он не замечает опасности и очень от этого счастлив. До своей скорой смерти. Зачем демонизировать страх, забывая о том, что это ПОЛЕЗНЕЙШЕЕ свойство человека, выработанное в процессе эволюции, без которого невозможно существование самого человека как вида. Например, страх педофила перед наказанием очень даже полезен для общества, как бы он не мучился от своих подавленных нереализованных желаний. Проблема страха слишком сложна и объемна, чтобы рассматривать ее в одном-двух параграфах и делать поспешные выводы.

Непонятно, разве «чувство вины, угрызения совести, подавленная сексуальность» не свойственны так называемому «традиционному обществу»? Разве они не являются принадлежностью практически любого человеческого общества? Разве в подавлении человеческой сексуальности и внедрении «чувства вины» не сыграла свою громадную роль церковь, в том числе и средневековая? Зачем все это вменять в вину исключительно капитализму?

Кара-Мурза приводит в пример радиопостановку по роману Уэллса «Война миров», вызвавшую панику среди слушателей (кстати, исследования Дэвида Миллера (1985), Виллема Симса Бэйнбриджа (1987) и других социологов показали, что масштабы паники сильно преувеличены, скорее превалировали беспокойные настроения, но без попыток предпринять какие-то активные действия). Ну, сегодня же она ее не вызовет. Значит, уже притупилась сила воздействия радио, разве нет? Да, капиталистическое общество и теперь подвержено массовым страхам, взять, например, проблему терроризма. Но разве это не говорит и о том, что возросло и понимание ценности (хотя бы и номинальной) отдельно взятой человеческой жизни? И за этим явлением, конечно, достаточно смешным с рациональной точки зрения, надо уметь увидеть и важный шаг, сделанный человечеством.

Кстати, а разве в эпоху господства церкви не возникали массовые истерии именно на религиозной почве? Все эти стигматы, кошачье мяуканье монашек, ожидание конца света (из-за «круглой даты» или кометы) и т.д. Да и в России немало было наломано дров на этой почве, вспомните массовые самосожжения староверов, «предсказания» появления Антихриста и пр.

А вот еще интересное, но спорное замечание автора:

Для нас интересен вывод книги: вся история систем массовой коммуникации в СССР и социалистических странах не имеет ни одного прецедента, хоть отдаленно напоминающего эти случаи. И дело не только в том, что политика радио не была манипуляционной - не было манипулируемым само массовое сознание. Паники не удалось бы создать, даже если бы радио этого захотело. Сфера чувств советского человека не была для этого подготовлена всеми историческими культурными условиями.

Не совсем верно. Да, возможно, что в области возникновения массовых истерий СССР и вправду «отставал» от Запада (хотя перед тем, как это утверждать, необходимо провести хоть какой-нибудь сравнительный анализ). Но, опять же, смотря какой период мы рассматриваем. Все-таки ошибкой будет все валить в одну кучу и делать неверные обобщения. Например, сталинский период как раз таки характерен случаями массовых страхов и истерий («процессы вредителей», шпиономания, страх перед арестом и пр.). И в создании этого страха немалую роль играли именно СМИ.

Особенно интересным является следующий отрывок:

«Паники не удалось бы создать, даже если бы радио этого захотело».

Но ведь сам Кара-Мурза утверждает, что именно с помощью СМИ удалось «раскачать» СССР, «расщепить сознание» и провести свои «манипуляции». И как можно забывать о повышенном доверии жителей СССР к СМИ, которое сыграло свою роль в конце 80-ых? Вспомните хотя бы массовые сеансы истерии, которые закатывал на всю страну Кашпировский. Так что Кара-Мурза в этом не прав: когда «захотели», добились нужного результата еще быстрее, чем на Западе. Во многом это вызвано было «непуганностью», неопытностью, доверчивостью советского зрителя, отсутствием необходимого иммунитета к информационному воздействию.

Дальнейший текст, кстати, представляет особый интерес:

Сегодня, когда рассекречены многие документы холодной войны, мы с изумлением обнаруживаем, что за многими действиями наших противников, которые выглядели как фанфаронство или цинизм, стоял самый настоящий, искренний, нам совершенно непонятный страх.

А вот этот пример не убеждает самого Сергея Георгиевича в том, что опасно и неправильно зачислять всех оппонентов в разряд «манипуляторов»? Ведь основная масса не ЛИЦЕМЕРИТ, а действует ИСКРЕННЕ. В этом суть, а значит термин «манипуляция» уже теряет часть своего зловещего смысла.

Хотелось бы привести два отрывка, которые хотя находятся рядом, довольно сильно противоречат друг другу. Вот это:

При том, что, как показывают опубликованные в последние годы документы, командование вооруженных сил США конфиденциально признавало, что никакой военной угрозы от СССР не исходило.

И вот это:

Два года назад, например, официальные лица США признались, что в 50-е годы на территории нейтральной Австрии без согласования с ее правительством было создано более полусотни тайных складов оружия и боеприпасов. Командование армии США решило, что Советы вот-вот оккупируют Европу, и романтически подготовило базу для партизанской войны (начитались мемуаров батьки Ковпака).

Автора подводит его желание непременно сделать какой-нибудь вывод, пусть поспешный, пусть неверный, но сделать, обозначить свою позицию. И при этом приводить какой-то «факт» не как что-то отдельное от авторской позиции и требующее проверки, а как устоявшуюся деталь своего мировоззрения. Поэтому довольно часто автор начинает вот так вот противоречить самому себе и не замечает этого.

Ведь факты тоже надо тщательно анализировать и проверять. Пример:

История массового спроса на холодильники в США тем более красноречива, что экономическими расчетами и здравым смыслом этот спрос не подкреплялся. В США не было перебоев с продуктами питания.

Согласно анализу специалистов, стоимость холодильника, потребляемой энергии и тех продуктов, которые залеживались в холодильниках и выбрасывались на помойку, была такова, что с прагматической точки зрения покупка холодильника была абсолютно бессмысленной.

Здесь стоит отметить то, что продукты гораздо быстрее залеживаются и выбрасываются именно при отсутствии холодильника. И к тому же главным плюсом холодильника является именно возможность запастись скоропортящимися продуктами и не ходить каждый день в магазин. А еще можно готовить «впрок», сразу много (храня избыток в холодильнике), тратя меньше времени на приготовление пищи. И к тому же не обременять себя расчетами при готовке – как сделать ровно столько, сколько съешь, чтобы потом не выбрасывать несъеденное. А холодное пиво или лед для шампанского?

При чем тут страх перед холодной войной – непонятно. И в СССР покупали холодильники, ну и что? Вместо того, чтобы воспользоваться им же рекламируемым «здравым смыслом» и проверить «анализ специалистов», автор хватается за парадоксальный и яркий «факт» и преподносит его читателю. Что, конечно же, не есть хорошо.

А дальше начинается та же самая авторская песня об «особой роли» России, об особом мышлении, об отсутствии у русских страха перед смертью. Доказательства уже вполне знакомые: пара пословиц-поговорок и мнения Бердяева, Федорова и Розанова. Все, «истина» установлена. То, что страх перед смертью является составной частью психики практически любой человеческой личности, вне зависимости от типа культуры, не играет роли. Танки грязи не боятся. А о Западе вообще одна цитата:

Й.Хейзинга в главе о европейском восприятии смерти в позднее Средневековье подчеркивает, что в нем совершенно отсутствуют лирические мотивы и теплые нотки - лишь высокий и чистый ужас.

Это совершенно несерьезно. Проблема огромная, одному только изучению этого вопроса надо посвятить массу времени и сил. Необходимо быть превосходным знатоком и русской, и, так называемой, «западной» культуры, привести множество фактов, проанализировать народное творчество и т.д. И только тогда можно делать ОСТОРОЖНЫЙ вывод о преимущественности чего-то в какой-то культуре (хотя и в таком случае делать какие-то ПОЛИТИЧЕСКИЕ выводы из этого ПРЕСТУПНО). Нельзя так несерьезно, походя, выступать с такими заявлениями. Объять необъятное. Вот сейчас, сходу, никуда не заглядывая, можно привести еще большее количество пословиц-поговорок, сказок, отрывков из художественных произведений, которые будут говорить совершенно об обратном. И это тоже ничего не будет доказывать. Чтобы не быть голословным, ну вспомните хотя бы рассуждения о смерти героев Достоевского (Свидригайлов о «бане с пауками»), вспомните Леонида Андреева с его «умением» бояться смерти, Гоголя, страх перед возможностью заражения у Маяковского и т.д. «Не до жиру – быть бы живу», «Утопающий и за соломинку хватается».

И при этом вспомните западное средневековое же рыцарство, трубадуров с их романтизацией смерти, подвига. А уж если фашизм являлся «крайним выражением параноидального страха», откуда же культ смерти эсэсовцев, о которых сам автор говорит ранее, как о «нечеловечески храброй армии» (что, кстати, опять-таки ничем не доказывает)?

Если Сергей Георгиевич хотел польстить русским, приписав им отсутствие страха смерти – то это весьма сомнительный комплимент. Доблесть заключает не в отсутствии страха как факта (так храбр может быть умалишенный), а именно в его ПРЕОДОЛЕНИИ. И нет ничего постыдного для человека в том, что он боится смерти, это как раз таки нормально. Важно, чтобы этот страх не подавил человека КАК ЛИЧНОСТЬ, не заставил его отказаться от своих принципов, чтобы в нужный момент он СМОГ пожертвовать жизнью, НЕСМОТРЯ на страх.

 

---

Какими бывают террористы?

Этот параграф, несомненно, является довольно интересным. Только все-таки, рассматривая проблему терроризма, следовало бы подчеркнуть для читателя отличие современного терроризма от индивидуального террора. Абсолютно неправильным является, когда в одну кучу смешиваются фанатики, взрывающие массу ни в чем не повинных людей, и деятели из, например, почти современной РАФ, устраняющие конкретные политические фигуры (часто бывших фашистов, занявших высокие посты в ФРГ), которым они выдвигали соответствующие обвинения (хотя иногда они убивали случайных американских солдат и полицейских). Можно было бы сделать краткий экскурс в историю русского терроризма, в частности «Народной воли».

Пользуясь теорией вероятности, Кара-Мурза убедительно доказывает, что риск погибнуть от рук террористов намного ниже, нежели риск погибнуть при автокатастрофе. Но потом делает не совсем верный вывод:

Почему же мы не боимся ездить на машине, но боимся террористов? Прежде всего потому, что сильные мира сего не заинтересованы в том, чтобы мы боялись автомобиля. Поэтому их телевидение не показывает нам с утра до ночи изуродованные трупы жертв автокатастроф.

Да, есть такой момент переключения социального напряжения на страх перед терроризмом. Но не только он имеет значение, дело глубже. В автокатастрофе человек часто погибает по СВОЕЙ вине. Или он неаккуратно водит машину, или перешел дорогу в неположенном месте, или еще как-то нарушил правила. В любом случае он ПОГИБАЕТ. Его не УБИВАЮТ НАРОЧНО. А ведь это очень важно. Представьте, что вас высадили в тайге, до ближайшего жилья – сотни километров. Думаю, вы не так уж сильно испугаетесь перспективы погибнуть от голода, холода или от жажды. Но представьте, что где-то по этому лесу бродит голодный зверь или кровожадный маньяк и вы об этом узнали. Пусть даже шансы встретить его будут невелики, меньше, чем вероятность погибнуть от неумения выживать в тайге, но страх-то будет намного больше. Человек меньше боится смерти от собственной неосторожности, неловкости, голода, холода и пр., чем угрозы гибели от прямого, направленного на него насилия.

Терроризм создает ужас именно возможностью НАСИЛЬСТВЕННОЙ смерти, НЕЗАВИСИМОЙ от ваших действий. Вас могут взорвать в доме, в метро, на рынке, на работе. Риск автомобильной катастрофы вы можете, в принципе, свести к минимуму. А риск теракта? Практически – нет.

То же самое со страхом авиаперелетов. Хотя самолёт безопаснее автомобиля, но люди его боятся намного больше. И в этом виноваты не только СМИ. Опять же налицо НЕВОЗМОЖНОСТЬ предотвратить опасность, невозможность «в случае чего» что-то сделать, чтобы спастись. И сознание почти стопроцентной вероятности гибели при катастрофе на большой высоте.

Кстати, автокатастрофы довольно часто показывают вместе с жертвами по телевидению, чаще, чем, например, авиакатастрофы и теракты. Но меньше масштаб, меньше интерес, событие рядовое, из разряда «со мной такое не случится». А теракты часто становятся «темой недели» просто потому, что это крупное, «жареное» событие, это вызов и обращение сразу ко ВСЕМУ обществу. СМИ, например, не меньше времени посвящают крупным авиакатастрофам, ну и что? Это сделано, потому что «сильные мира сего заинтересованы» в том, чтобы мы боялись самолетов?

Думаю, стоит прокомментировать еще один отрывок:

Уже газеты в прошлом веке были абсолютно необходимы для терроризма, но крови приходилось лить много - газеты не передают вида крови. По данным некоторых историков, до 1917 г. террористы в России убили около 17 тыс. человек (наверное, преувеличивают, но в любом случае счет шел на тысячи). Эффект был, но намного меньше, чем сегодня от сотен жертв.

Опять автор не отделяет современных «массовых» террористов от тех же «народовольцев» или эсеров, а разница на деле огромна. Если первые атакуют само общество, то вторые атаковали ненавидимых представителей власти. Если первые выступают против народа (чаще всего, руководствуясь мотивами национальной или религиозной нетерпимости), то вторые выступают в роли «народных мстителей». И тот и другой виды терроризма одинаково тупиковы, но адепты «индивидуального террора» вызывают восхищение своим героизмом (хотя часто и бессмысленным), тогда как современные «массовые» террористы могут вызвать только отвращение своей подлостью и фанатизмом.

Тем более дело не в том, что «газеты не передают вида крови». Какие к черту газеты, если в эпоху действия народовольцев свыше 80 процентов населения страны было просто безграмотно. И индивидуальный террор был призван вызвать страх у представителей власти и заставить их пойти на какие-то уступки (причем, как правило, не достигал своей цели, ибо часто реакция была обратной – ужесточение режима, уменьшение политических свобод). Он не ставил своей целью запугать народные массы, наоборот, он призывал к борьбе. Хотя массы часто и знать не знали о героях-одиночках, они существовали как бы в параллельных мирах.

Но стоит отметить, что телевидение, охватившее своей деятельностью массы населения, несомненно, сыграло свою роль в распространении страха перед терроризмом. Но с другой стороны, если происходит такое экстраординарное событие, нельзя же о нем совсем молчать, верно? Любовь к «жареному» - это проблема практически всех буржуазных СМИ, так что не все тут объясняется исключительно «специальным заказом». Это их деньги, их доход, репортажи о терактах повышают рейтинги и приносят ВЫГОДУ.

Автор пишет:

Страны Запада культивируют у себя терроризм в контролируемых масштабах.

Это недоказанное утверждение. Буржуазные власти могут подогревать страх перед терроризмом, использовать его в роли средства для укрепления своей политической власти. Но СПЕЦИАЛЬНОЕ проведение терактов в своей стране – это весьма сомнительная версия, которая сильно попахивает «теорией заговора». Чаще всего теракт подрывает доверие избирателей к правительству, в стране поднимается волна возмущения, на власти и спецслужбы сыпется поток обвинений в бездействии и неумелости. Так что «поддержка терроризма» в своей стране – мероприятие с весьма сомнительными перспективами. Существует вероятность того, что спецслужбы могут, пользуясь методами провокации, создать террористическую группу для того, чтобы немедленно ее «раскрыть» и заработать на этом очки. Но такие случаи не имеют отношения к теме нашего разговора, тем более что они относятся более к области догадок, нежели фактов.

Структура современной западной власти достаточно сложна, и непонятно, как автор представляет себе «культивирование терроризма»? Сколько людей должно быть задействовано в этом? Как соблюсти строжайшую конспирацию? Откуда такие организованные и сплоченные группы, действующие в масштабах целой страны? Какие-то экстремистские действия, которые предпринимаются властями, как правило, шиты белыми нитками и выполнены крайне бездарно, как, например, «самоубийство» руководителей РАФ в тюремной камере (даже церковь отказалась признать их самоубийцами). Или возьмем фашистскую провокацию с поджогом рейхстага: разве за этим видна гениальная организация? Нет, только бездарность и глупость, которую можно использовать в сиюминутных целях, но историю ими не обманешь. Так же, как не обманешь ее кустарными фальшивками, вроде «Влесовой книги» или сталинскими «процессами вредителей». Крупных ученых или гениев организаторов, эдаких профессоров Мориарти, которые могли бы принять участие в обмане, в провокации, в создании фальшивки и сделать это «профессионально», как правило, не находится.

А вот еще интересное противоречие: автор утверждает, что западное общество является АТОМИЗИРОВАННЫМ. Обществом, где индивиды отделены друг от друга, где они ощущают себя не частью целого, а одинокими «перед миром и Богом». Тогда вот какой вопрос: как в таком обществе могут возникать спаянные, крепкие группы заговорщиков-манипуляторов, которые втайне от всего мира, целенаправленно управляют политикой государств, общественным мнением, с легкостью устраивают теракты в своей стране, да так, что никто об этом не ведает. Ну, как? Или именно ОНИ не атомизированы, не разобщены? Но почему? Вот видите, сколько вопросов возникает, если немного подумать…

Далее автор достаточно справедливо, хотя и не совсем последовательно, разбирает причины возникновения чеченского терроризма. Порадовал отрывок:

Говорили, что Боровой перезванивался с Дудаевым, а Березовский перезванивался с Удуговым. Может, так, может, не так. Главное, что сама эта возможность никому не кажется странной. У этих людей - не как личностей, а как социальной группы - есть общие интересы. Но вызвало бы всеобщее удивление сообщение, будто Удугов тайком перезванивается с В.А.Купцовым или голодающими учителями. Ибо Купцов и учителя не занимаются продажей нефти и не имеют банки, через которые можно пропускать сомнительные деньги.

Жаль, что автор часто в других местах этой книги противоречит себе и начинает говорить совсем другое. И слишком боится термина «класс». Вводит ненужные обозначения вроде «социальной группы». Зачем? Непонятно…

Физики против лириков

В главе «Воображение, внимание, память» автор говорит об эмоциональных образах, как о средствах для «манипуляции». С Сергеем Георгиевичем можно согласиться, но не стоит забывать о том, что влияние на чувства является инструментом, которым он и сам пользуется довольно часто. Инструментом, который является излюбленным оружием писателей, поэтов, публицистов. Часто важно донести до читателя, зрителя эмоциональное содержание того или иного события. В зависимости от целей и искренности так называемого «манипулятора», может быть одинаково безнравственным как коснуться только сухой, фактической стороны события, так и ограничиться исключительно эмоциональной стороной вопроса. Проблема заключается в балансе того и другого в том потоке информации, которая поступает к «конечному потребителю».

Вот, например, сам автор пишет ранее:

Помню, задолго до реформы начались разговоры о желательности безработицы, но в этих разговорах считалось просто дурным тоном рассмотреть вопрос в этической плоскости, поразмышлять о страданиях людей, которых безработица коснется. Нет, дебаты были исключительно «рациональными»[4]. Акцию по манипуляции сознанием в связи с безработицей мы отдельно рассмотрим ниже.

А в этой главе, он указывает:

Сам этот комментарий преступен, но важнее признание: идеологи знают силу воздействия телевизионной стряпни и даже пытаются с ее помощью разжигать эмоции членов Совета Федерации. Ведь о преступлениях бандитов депутатам и так хорошо известно, но после показа ленты они, как предполагалось, могли бы принять какое-то фатальное решение не на основе зрелого рассуждения, а под влиянием нахлынувших чувств. Вот как действуют провокаторы.

Здесь у автора наблюдается «раздвоение». Когда он критикует исключительно «рациональный подход», он обрушивается на него со всей силой его убеждения, не рассматривая вопрос диалектически, с разных сторон. Когда он пишет, напротив, о подходе «эмоциональном», он также громит и его, забывая рассмотреть проблему в целом, выделить ключевые моменты, абстрагироваться от своего неприятия современных СМИ.

Любой человек, желающий оказать воздействие на других людей, будет апеллировать и к разуму, и к чувствам (а может, или к тому или к другому). Проблема заключается в балансе, в правомочности применения того или иного подхода по отношению именно к данной проблеме. Если мы пишем экономический, исторический или любой другой научный труд, и эмоции у нас не дополняют рациональные рассуждения, а ПОДМЕНЯЮТ их («кровавый палач Сталин!») – то это, конечно же, должно вызывать определенные подозрения в компетентности автора. Точно также рациональные рассуждения в публицистическом памфлете, ЗАМЕНЯЮЩИЕ апелляцию к чувствам, снизят силу его воздействия на читателя или могут быть откровенно людоедскими по сути.

В такой тонкой области, как принятие решения исходя из морально-этических норм, использование исключительно рационального подхода может вызвать катастрофические последствия. Чаще всего это вызвано узостью самой трактовки этого подхода, примитивностью его использования, рассмотрения только двух-трех аспектов проблемы, там, где речь идет о сложнейшей системе взаимодействия десятков и даже сотен факторов, многие из которых до поры до времени остаются неизвестными.

Так, например, стоит ли выносить с поля боя единственного раненого солдата, если ради этой сомнительной операции придется рискнуть жизнью десятков солдат? Если подходить к проблеме строго математически, узкорационально, то ответ будет «нет». Но если учесть то влияние, какое окажет этот случай на моральное состояние бойцов, понявших, что и их также могут бросить умирать, если учесть распространение этого влияния и среди гражданского населения и еще многие-многие другие факторы, то решение, скорее всего, будет положительным (впрочем, слишком многое зависит от обстоятельств конкретной ситуации).

И «очевидные» недостатки рационального подхода, таким образом, оказываются часто вызваны неумелым (или преступным) его использованием. Точно также неумело или преступно может использоваться апелляция к чувствам.

Сама тема соотношения «рационального» и «эмоционального» в мышлении человека весьма интересна, обширна и в рамки данной критической статьи совсем не помещается. К сожалению, не удалось рассмотреть ее под «правильным углом» и Кара-Мурзе.

Подводя итоги, нужно отметить, что «прописать» механизмы восприятия той или иной информации, рассказать, как отделить «зерна он плевел» - полностью невозможно. Можно лишь попытаться наметить пути, помочь человеку овладеть терминологией, провести классификацию, рассмотреть на нескольких примерах суть проблемы, а уже делать шаги и принимать решения он должен самостоятельно.

Важным моментом является то, что не стоит видеть негатив в самом факте рациональной или эмоциональной аргументации. Надо помнить, что это всего лишь инструмент, и все зависит от того, КАК им пользуются и с КАКИМИ целями. Тогда не будет возникать ощущения всеобщей «манипуляции» и засилья «манипуляторов».

Последующие рассуждения автора посвящены маскам, которые надевают на себя политические деятели. Опять же он связывает это явление, которое свойственно, впрочем, каждому человеку, исключительно с «манипуляцией». И, видимо, считает это принадлежностью только новейшей истории (во всяком случае, возникает такое ощущение). Но не стоит забывать, что хотя маски современных политических деятелей – отвратительное, на первый взгляд, явление, но они несут на себе и положительный заряд.

Здесь ситуация точно такая же, как с «честной» тиранией и «лживой» демократией». Властитель уже вынужден носить «маску», он уже не может в открытую демонстрировать свою натуру (как какой-нибудь Нерон). Как человек формирует «маску», которую он носит, так и «маска» в чем-то оказывает влияние на фигуру, которая ее выбрала. «Маска» начинает ограничивать возможность тех или иных действий, иначе общественная фигура утрачивает часть своего политического капитала. Например, политик, всегда позиционирующий себя как противника насилия, сам прибегший к насилию, уже отталкивает от себя часть общества. Естественно, что этому будет найдено «оправдание», что подконтрольные и симпатизирующие ему СМИ постараются преподнести все в «лучшем виде», но та часть общества, которая обладает лучшими аналитическими способностями, лучшей «памятью» и настроена непримиримо по отношению к такой двуличности, уже отшатнется от этого политика и начнет распространять свое отношение к нему на другие слои общества.

А та смена масок, которую мы наблюдаем, всегда чревата утратой политического доверия. Лучше всего это проявляется в современном, практически всеобщем недоверии к власти в среде части интеллигенции, которая является «запалом» для разжигания недовольства в обществе. Более того, нет никакого доверия к «маскам» и в среде самих носителей власти, практически на всех ее уровнях. А это уже значит довольно много. Хуже, когда в «маску» верят искренне, несмотря на то, что за ней скрывается явное ничтожество (а так часто бывает именно при «честной тирании»).

И слова автора:

Наше сознание не может освободиться, пока мы не сбросим наваждение этого театра. Пока наш рассудок не поставит под контроль воображение, которое рисует нам скрывающийся за маской образ могучей и вездесущей власти. За масками - алчные, но испуганные посредственности.

Относятся к практически всем историческим эпохам (за небольшим исключением), а не только к современности.

Весь мир театр?

Особенностью политической жизни конца ХХ века стало освоение политиками и даже учеными уголовного мышления в его крайнем выражении «беспредела» - мышления с полным нарушением и смешением всех норм. Всего за несколько последних лет мы видели заговоры и интриги немыслимой конфигурации, многослойные и «отрицающие» друг друга.

А когда, по мнению автора, было иначе? Если поглубже вникнуть в политическую жизнь античных государств, например Афин, противостояния этого полиса со Спартой, то перед нами предстанет точно такой же клубок «заговоров и интриг немыслимой конфигурации, многослойных и «отрицающих» друг друга». Попробуйте разобраться в биографии одного Алкивиада, который умудрялся со всей своей энергией, талантом и честолюбием, участвовать в войне (на первых ролях!), как на стороне Афин, так и на стороне Спарты, успевая при этом еще и снискать расположение персов.

Все это вместе означало переход в новую эру - постмодерн, с совершенно новыми, непривычными нам этическими и эстетическими нормами. Что это означает в политической тактике? Прежде всего, постоянные разрывы непрерывности. Действия с огромным «перебором», которых никак не ожидаешь. Человек не может воспринимать их как реальность и потому не может на них действенно реагировать - он парализован. Так, отброшен принцип со-измеримости «наказания и преступления». Пример - чудовищные бомбардировки Ирака, вовсе не нужные для освобождения Кувейта (не говоря уж о ракетном ударе по Багдаду в 1993 г.). Аналогичным актом был танковый расстрел Дома Советов. Ведь никто тогда и подумать не мог, что устроят такую бойню в Москве. Следом - разрушение в 1995 г. Грозного, с военной точки зрения бессмысленное. Затем - бомбежки Югославии.

Интересно, а «Варфоломеевская ночь» не была действием «с огромным перебором»? А массовое уничтожение китайцами джунгар, когда за какие-то недели были уничтожены миллионы людей, фактически целый народ? А как насчет костров инквизиции? А публичные казни, которые еще сравнительно недавно (200-300 лет назад) проводились в центре Москвы? А жесточайшие подавления крестьянских бунтов практически всеми правительствами, во все эпохи? Если верить автору, то приходится признать что «эпоха постмодерна» началась эдак, за 10 тыс. лет до нашей эры, а может и того ранее.

Другое дело, что современный человек часто воспринимает все это значительно болезненнее, у него сформировалось преимущественное представление о безопасности окружающей среды, о невозможности ТАКОЙ жестокости в ЕГО мире. В какой-нибудь африканской стране, в которой уже десятки лет идет гражданская война, жестокость прочно входит в обиход и мало кого шокирует. Человек же «цивилизованных стран» бывает потрясен, когда на его глазах полицейские избивают дубинками студента. Он называет это нечеловеческой жестокостью (и это совсем неплохо. Только не надо забывать про то, что в других местах земного шара происходят вещи намного более страшные).

Бомбардировки Югославии произвели большое впечатление на нас именно потому, что мы подвластны ложному чувству безопасности («наш общий уютный европейский дом»). Ну, конечно, сыграл свою роль сам факт агрессии США. А вот если обратить внимание на такую «незаметную вещь», как африканские гражданские войны, то выяснятся по-настоящему страшные вещи. Согласно докладу ООН The Millennium Development Goals Report 2005, в африканских войнах только в 1994-2003 годах погибли 9 млн. 210 тыс. человек.

Конечно, меньше, чем потери СССР в Великой Отечественной, но ведь это все происходит не полвека назад, не при Гитлере, а сейчас, в наши дни.

Физическое насилие, войны и разрушение вступают в конфликт с теми принципами, которые постулируются «цивилизованными» странами. И их несоблюдение вызывает крайне болезненную реакцию. Но фишка заключается совсем не в «спектакле», который нарочно «разыгрывается» искусными «манипуляторами» (хотя и этот элемент возможен), а именно в ВОСПРИЯТИИ современным человеком насилия.

Случаи массового, из ряда вон выходящего насилия характерны тем, что они поражают и возмущают МАССЫ. Но стоит вспомнить, что такое же, если не большее воздействие на отдельного человека оказывают случаи индивидуального насилия, направленные лично на него или на его близких. У человека переворачивается его представление о мире, сформированное уютной защитной оболочкой «цивилизации».

Конечно, такие особенности восприятия учитываются при формировании общественного мнения. Особенно факт гибели кого-то, который раздувается до невероятных масштабов (часто, впрочем, вполне искренне). И это автором подмечено совершенно верно. Только суть заключается совсем не в «постмодернистском разрыве», между «деянием» и «наказанием». Кстати, схожие особенности восприятия были присущи не только современному человеку, но и другим обществам в самые разные исторические периоды. Недаром, одними из страшнейших психологических потрясений для целых народов были гражданские (да и обычные) войны, убийства близких, насилия над ними самими и т.д.

Не стоит приписывать это ощущение всеобщего «спектакля» исключительно современному обществу. Это свойство человеческой психики и проявляется сегодня оно так остро из-за довольно высокого уровня жизни в «цивилизованных» странах, сравнительно низкого уровня преступности, развитой культуры, постулирования «священной ценности» отдельно взятой человеческой жизни. Разрыв между иллюзией «обыденной, спокойной» жизни и реальностью «экстраординарного» насилия и вызывает этот эффект, который автор воспринимает как «спектакль». Особенно тяжело воспринимать этот факт после жизни в более безопасном в плане преступности (по сравнению, например, с США) СССР.

Что-то с памятью моей стало… Исторической…

В параграфе «Манипуляция и воздействие на память» в очередной раз автор приписывает бедному 20-му веку то, что было свойственно ВСЕЙ истории человечества. Основная его мысль заключается в том, что именно «манипуляция», как «открытие» буржуазного общества, стала включать в себя искажение исторических фактов в политических целях. Вот, например:

Йохан Хейзинга (1872-1945) говорил, что в ХХ веке история стала «орудием лжи на уровне государственной политики», и никакая восточная деспотия древности в своих фантастических «свидетельствах» не доходила до такой манипуляции историей. В 1995 г. по Европе с триумфом прошел фильм английского режиссера Кена Лоуча (Ken Loach) «Земля и воля», прославляющий дела троцкистов в годы гражданской войны в Испании. На презентации этого чисто идеологического фильма в Мадриде К. Лоуч выразился удивительно откровенно: «Важно, чтобы история писалась нами, потому что тот, кто пишет историю, контролирует настоящее».

Известно ли Сергею Георгиевичу, какую головную боль современным историкам доставляет искажение фактов античными источниками? Действительно ли он считает, что необходимо верить божественному происхождению многочисленных древних правителей?

Например, достаточно распространена манера победителей преувеличивать силы побежденных. По оценкам Геродота численность персидского войска, вторгшегося в Грецию, составляла 5 283 220 человек, что, конечно же, совершенно нереально. Нам нужно считать, что он был прав или сразу зачислить в «манипуляторы»?

Кроме того, не стоит забывать и того, что, трактуя те или иные исторические события, человек поддается соблазну внесения в них художественного вымысла. Часто мы не можем даже уверенно сказать, существовал ли какой-то исторический персонаж или нет. Жил на самом деле слепец Гомер? Действительно ли законы Спарты были установлены Ликургом или это мифический, легендарный образ, сведение в одно лицо нескольких правителей?

Когда это история не была «оружием лжи»? Когда это массы «правильно» трактовали те или иные исторические события и были знатоками истории своей страны? Зачем, нападая на современные «мифы», создавать новый миф, не замечая совершенно очевидных явлений, которые сопровождали человечество на протяжении всей его истории. Практически любой древний источник, даже вполне искренний, «писал» историю исходя из интересов определенной страны, нации, правителя, своих собственных предпочтений или же просто не в полной мере владел необходимыми данными/методами. Конечно, сегодня эти факторы достаточно очевидны для компетентного историка, но и они чрезвычайно затрудняют выяснение действительных обстоятельств того или иного события.

Да зачем далеко ходить? Посмотрите на современные дебаты о сравнительно недавних событиях, таких как ВОВ, гражданская война или совсем уж близких вроде ГКЧП, перестройки и т.д. Все мнения, которые не совпадают с вашими, являются «манипуляциями», орудием политической игры?

Если взять 93-ий можно раскопать свидетельства сотен очевидцев, и они будут довольно сильно отличаться друг от друга. Многие из них, совершенно искренне, будут утверждать абсолютно противоположные вещи, хотя и находились по одну сторону баррикад. Они «манипуляторы»?

Конечно, в политике активно используется «удобное» толкование истории. Тогда почему бы не упомянуть сталинский период, например? Или Сергей Георгиевич готов подписаться под каждой страницей учебника по новейшей истории, изданного в то время? По-моему, излишне упоминать, каким образом преподносились материалы о революции, о Гражданской войне, как перепечатывались учебники и из них исчезали деятели, ставшие «врагами народа» (впрочем, в целом, советская историческая наука стояла на довольно высоком уровне, особенно в тех областях, где на нее не давила «генеральная линия партии»).

Только не надо сразу вешать ярлык «демшизы» и «либеральной пропаганды». После периода активного поливания грязью сталинского (да и вообще советского) периода в начале 90-х (конце 80-х) «маятник» начинает отшатываться в другую сторону, но опять уклоняется от объективного толкования истории. Теперь многие «прозревают» и впадают в очередное заблуждение, идеализируя «сталинский период» и видя в нем потерянный «золотой век». Как бы вы плохо не относились к представителям так называемого «либерального лагеря» и их критики сталинского периода, не надо забывать, что в части их слов содержится и горькая правда, которую надо уметь воспринять, для того чтобы в будущем не наступить на те же грабли.

Надо уметь видеть преимущества нашего времени, открытость информационных источников, возможность выработать свою позицию, а не писать никому ненужные диссертации по указке преподавателя марксизма-ленинизма, ничего толком не понимающего в своем предмете. И понимать, что ЭТО является ТЕМ, ЧТО нельзя ни в коем случае потерять в ходе грядущих политических преобразований. Что «золотой век» только впереди, только в будущем, но никак не в прошлом. На ошибках прошлого стоит учиться, впрочем, как и на его достижениях, но ни в коем случае не идеализировать его.

И Сергею Георгиевичу, вместо того, чтобы приводить в качестве примера фильм «Земля и воля», который мы вряд ли когда-нибудь увидим и который далек от наших реалий, лучше обратить внимание читателя на фильмы сталинского периода об Октябрьской революции и Гражданской, отлично подходящие для иллюстрации того, как история стала «орудием лжи на уровне государственной политики» (несмотря на художественные достоинства некоторых из этих фильмов).

Разрушение исторической памяти происходит во всяком обществе, где господство основано на манипуляции[5]. Эффективность западной идеологической машины просто невероятна. Например, всеобщее незнание элементарных исторических сведений о Второй мировой войне на Западе - вовсе не шутка. Такие вещи у нас пока еще не укладываются в сознании. Помню, как первое время меня поражали молодые испанцы. Всего полвека назад в Испании произошла жестокая гражданская война, но ее как будто и не было. У нас до сих пор имена Колчака и Деникина, Чапаева и Фрунзе у всех на слуху, но в Испании это невозможно себе представить.

Опять же, когда, в какой исторический период, Сергей Георгиевич мог подъехать к крестьянину на поле (или к обывателю, необразованному буржуа) и получить от него объективные исторические сведения, например, о «Ледовом побоище» или о русских бунтах? Разве что какую-нибудь песню услышал о Стеньке Разине, но этого-то уж явно недостаточно. Благодаря ликвидации неграмотности сегодня процент людей более или менее осведомленных о каких-либо исторических событиях и на Западе и у нас, значительно выше, чем, например, 100 лет назад.

Еще совсем недавно масса людей была убеждена в том, что человечеству около 10 тыс. лет – как написано в Библии и доверчиво верила евангельским сказаниям. Да и сегодня, между прочим, порядка 65 процентов населения Земли неграмотны (впрочем, включая детей, которые еще не учились грамоте). Они что, лучше знают историю, нежели жители «прогнившего Запада»? При Пол Поте, если мы будем пользоваться классификацией Сергея Георгиевича, общество не было основано на «манипуляции», там просто тупо забивали несогласных мотыгами (а в особенности интеллигенцию и городских жителей). Помогло это процессу «возрождения исторической памяти» народа?

Кара-Мурзу поражают своим незнанием молодые испанцы. А почему его не поражает основная масса молодых россиян? Может быть, стоит просто сходить в московский ночной клуб (или во двор провинциального городка) и поспрашивать у подростков о Врангеле, Деникине, Чапаеве и Фрунзе (разве что пару анекдотов услышите)? С другой стороны, есть исторические форумы, где можно найти молодых людей такого же возраста, которым знакомы эти имена, которые интересуются историей. Точно таких же молодых людей можно найти и на испанских исторических форумах. Не стоит спешить делать скороспелые (и очень важные) выводы на основании «личного опыта» - можно сильно ошибиться.

Тем более, что и у Сергея Георгиевича не все так уж хорошо с «исторической памятью», и мы попозже еще о том поговорим.

Маленькая прелестная деспотия

В главе «Мифы общественного сознания: большие проекты манипуляции» автор цитирует Э.Кассирера, видимо соглашаясь с его мнением. Мы тоже выберем интересующую нас цитату:

Методы подавления и принуждения всегда использовались в политической жизни. Но в большинстве случаев эти методы ориентировались на «материальные» результаты. Даже наиболее суровые деспотические режимы удовлетворялись лишь навязыванием человеку определенных правил действия. Они не интересовались чувствами и мыслями людей...

Ну, здравствуйте, приехали. Да как же так? А навязывание определенных правил действий, которые ПРОТИВОРЕЧАТ чувствам и мыслям людей не воздействуют на них? Например, я считаю, что уничтожать людей по принципу расовой нетерпимости – это плохо. А меня к этому принуждают насильно, угрожая смертью. Это всего лишь «суровый деспотический режим», подумаешь какая мелочь. А вот страшное современное телевидение «незаметно» внедряет в мое сознание какие-то определенные установки, и это настоящий кошмар.

Но даже и тут ошибка. Почему это «суровые, деспотические режимы» «удовлетворялись» лишь навязыванием «правил поведения»? Совсем нет. Всегда, у любого «режима» было обоснование его действия, он нуждался в «легитимности» своих действий. Феодал не просто тащил невесту крестьянина в постель, он пользовался своим ПРАВОМ (Jus primae noctis). После официальной отмены этого права сохранялись факты насилия господ над крепостными, но их было уже гораздо меньше, ибо это было НЕЗАКОННО. А, например, в 19-ом веке такие случаи все чаще и чаще стали оканчиваться печально для господ.

Авторитету древнего властителя особый шик придавало происхождение от почитаемого божества, и горе было тому подданному, который осмеливался усомниться в справедливости сего утверждения.

Еще один момент, который особенно стоит подчеркнуть. Автор (в данном случае Кассирер), грубо разделяет сферу мыслей и действий. Мысль, не вылившаяся в действие – это ничто, о ней неизвестно НИЧЕГО. Как за это можно наказать? Да никак. Но если она передана другому человеку – это уже действие, если она записана и кем-то прочтена – это действие.

За что сожгла «суровая и деспотическая» (но зато «честная») инквизиция Джордано Бруно? За действие? За его мысль, которая естественно выражается в «действии». Что ж ему «про себя» думать и никак не выражать те мысли, которые у него есть? Так в чем преимущество «сурового и деспотического режима»? Как это не смешно, но получается, что в заслугу деспотии ставится ее неумение читать мысли.

Можно ли было безнаказанно заявить о своем атеизме в пушкинской России? А ведь вроде бы царский режим, по определению, «не интересовался чувствами и мыслями людей»? А если не интересовался, почему опасался влияния на мысли и чувства агитаторов-революционеров? Почему преследовал их, даже тогда, когда они не призывали к перевороту, а несли в народ просвещение?

Вот так вот, невольно, у читателя создается впечатление преимущества «честной и открытой» деспотии перед «лицемерной и подлой» «манипуляцией».

Современные политические мифы действуют совсем по-другому. Они не начинают с того, что санкционируют или запрещают какие-то действия. Они сначала изменяют людей, чтобы потом иметь возможность регулировать и контролировать их деяния. Политические мифы действуют так же, как змея, парализующая кролика перед тем, как атаковать его. Люди становятся жертвами мифов без серьезного сопротивления. Они побеждены и покорены еще до того, как оказываются способными осознать, что же на самом деле произошло.

Опять складывается апокалипсическая картина. Вот пример: уже 15 лет на наше сознание действует телевизионная пропаганда (передовые методы «манипуляции»). Ну и? ВСЕХ она смогла убедить? ВСЕ ей поддались? ВСЕ мыслят «по заказу»?

А если до воздействия «пропаганды» граждане были такими «правильными» и «свободными», то что толку от этих их качеств, от этого «правильного советского мышления», если оно так легко рухнуло? Не надо восхищаться дворцом, возведенным из песка. Лучше неуклюжая, неизящная, но прочная каменная хижина, которая способна выдержать самую сильную непогоду.

И люди, которые сегодня приходят к каким-то убеждениям (пусть и к тем же, «советским»), приходят к ним крепче, надежнее, для них это уже не пустые слова, а выстраданное, пережитое. Поэтому не надо так пренебрежительно относиться к «свободе слова», «демократии» и прочим «побрякушкам». Их отсутствие уже пережито человечеством и переживается во многих странах и в наши дни. Нужно просто взглянуть трезво на этот бесценный опыт и попробовать примерить его на себя, только не мечтательно, видя себя в роли «просвещенного тирана», а в роли угнетенного, в роли затыкаемого, в роли преследуемого. И тогда уже решать, за что нужно бороться, что должно быть в новом, посткапиталистическом обществе, а что туда тащить из прошлого ну никак нельзя.

Обычные методы политического насилия не способны дать подобный эффект. Даже под самым мощным политическим прессом люди не перестают жить частной жизнью. Всегда остается сфера личной свободы, противостоящей такому давлению. Современные политические мифы разрушают подобные ценности.

Опять иллюзия. Существует достаточно обширный слой людей из самых разных классов общества, не поддающихся влиянию «современных политических мифов» или поддающихся ему в меньшей степени. И задача интеллигенции – оказывать влияние на угнетенные классы общества, разъяснять им истинное положения дел, сущность и механизмы их эксплуатации в капиталистическом обществе. ТАКОЕ влияние способно изменить положение дел, несмотря на засилье буржуазных СМИ и навязывание ими точки зрения класса угнетателей. Конечно, многое зависит от того, какое теоретическое оружие находится в руках интеллигенции, от ее убежденности, способностей, от общего положения дел в стране и в мире. Важно не поддаваться иллюзии всеобщей «манипуляции», не верить в «непреодолимую» силу СМИ и не кидаться с головой в поиск ушедшего «золотого века».

Под «мощным политическим прессом» людям значительно труднее «жить частной жизнью». И сфера «личной свободы, противостоящей такому давлению», часто сужается до размеров супружеского ложа или даже черепной коробки.

Бледные лохмотья евроцентризма

Параграф ««Светлые» мифы Запада: евроцентризм» весьма интересен тем термином, который вводит Кара-Мурза, а именно «люмпен-буржуазия»:

Уникальность нашего положения в том, что если в Афpике пpопагандистом «бледных штампов» евpоцентpизма была компpадоpская буpжуазия, отказавшаяся от национальных культуpных коpней («люмпен-буpжуазия»), то в России - цвет нации, ее интеллигенция.

Зачем в данном случае использовать термин «люмпен-буржуазия», совершенно непонятно. Тем более, что термин «люмпен-пролетариат» был введен Карлом Марксом для обозначения НИЗШИХ слоев пролетариата. Впоследствии так стали обозначать ДЕКЛАССИРОВАННЫЕ слои населения. А само слово «Lumpen» в переводе с немецкого обозначает «лохмотья».

Понятно, что автор хотел подчеркнуть вненациональный характер такой буржуазии, ее оторванность от «национальных» корней, но материал для создания термина выбран явно неудачный. Вообще, у автора есть склонность к созданию или цитированию «новых» терминов. Но далеко не всегда это бывает оправданно, как, например, в этом случае. Получилась «буржуазия в лохмотьях», да еще и деклассированная.

По сути: вот интересно, а «левая» интеллигенция Запада, поддерживавшая СССР, она тоже «отказалась от своих национальных культурных корней»? Те люди на Западе, которые сегодня интересуются Россией, ее литературой, культурой, политическими течениями, являются «компрадорами» по отношению к своим странам?

Сергей Георгиевич не удерживается от искушения видеть за всем «западным» зловещую единую волю. Например:

Для создания такого образа идеологам пришлось немало потрудиться. Да и не только идеологам, а и европейским художникам, приручающим публику к мысли, что в Святом семействе все были сплошь блондинами (посмотрите хотя бы на библейские картины Рубенса).

А Христос негритянских племен, принявших христианство, частенько был черным. Это что, значит, «негритянским идеологам пришлось немало потрудиться»? Ну, это же естественные вещи, зачем за каждым углом видеть идеолога? Вот Кара-Мурза также подчеркивает «особую» роль России, особенности «русского стиля мышления», «отсутствие у русских страха перед смертью». Ну и что, он это делает специально, по чьему-то заказу? А такие же «сергеи георгиевичи», только европейские, подчеркивают «особую» роль Европы и также находят для этого «доказательные» доводы.

Любая попытка приписать своему народу «особую роль», «особую историческую миссию» и «особую ценность» питается из одних и тех же националистических истоков, которые надо пресекать, а не лелеять. Знать и любить свою культуру это – одно. А вот подчеркивать ее преимущество в сравнении с ДРУГИМИ – это совсем другое. Так поступает неразумная мать, которая отдает предпочтение одному ребенку, вместо того чтобы ценить достоинства каждого из сыновей, которая забывает о том, что они братья.

И неважно, делит ли автор людей на «высших» и «низших» по крови (что уж совсем подло), культуре или языку. Это гибельный путь, путь замыкания, отторжения всего колоссального богатства мировой культуры, мирового исторического опыта, в конечном итоге, - путь фашизма, реакции и мракобесия.

И когда, возражая «евроцентристам», мы начинаем опускаться до их уровня и доказывать, что нет, напротив, это вы, проклятые конкистадоры, замарали себя в крови индейцев и негров, а мы - «белые и пушистые», то это напоминает детский хвастливый спор («мне папа велосипед купил» - «а мой брат каратэ занимается»). Мы опускаемся до уровня оппонентов, вместо того чтобы повести дискуссию в совершенно ином ключе. Что значит «русская национальная культура»? Как она поможет пониманию глубинных экономических процессов? Как она поможет делу освобождения эксплуатируемых во всем мире, за исключением, конечно же, своего нравственного влияния. Но чем она в этом отношении лучше английской? Мы должны ставить ее выше только потому, что мы ее лучше знаем? Почему Толстой для нас должен «по умолчанию» стоять выше Шекспира?

Если уж автор любит и цитирует Бердяева, пусть он вспомнит, что тот писал в своей работе «Истоки и смысл русского коммунизма» (хоть он рассматривает развитие коммунистических идей стоя на позициях идеализма, но делает это достаточно объективно и замечательно интересно):

И Толстой и Достоевский проповедуют всечеловечность, и это русская идея. Интернационализм есть лишь искажение русской идеи всечеловечности, христианской универсальности. Русский народ по Достоевскому есть народ богоносец именно потому, что он носитель всечеловеческой идеи, идеи всечеловеческого братства. (Н. А. Бердяев, «Истоки и смысл русского коммунизма», М, 1997, стр. 320).

Если бы наши «патриоты» рассматривали «исключительность» русского народа с точки зрения Достоевского, их еще можно было бы понять и принять. Но вопить об «исключительности», о том, что «мне нет дела до других стран» (Паршев), об «ужасном Западе», как о чем-то враждебном и ЦЕЛОМ – это верх слепоты, причем слепоты опасной.

«Мы против Запада». Кто мы? Слесарь дядя Ваня и Борис Иванович, директор ЗАО, который платит этому Ване копейки и дает взятки продажным чиновникам? Против какого Запада? Против нищего из нью-йорских трущоб? Против американца Данкена Терри Майкла, который погиб в 93-ем у Останкино, вынося из-под огня раненых (спас 12 человек)?

Против КАКОЙ мы «западной» культуры? Против Марка Твена, Джона Рида, О. Генри, Хемингуэя, Артура Хейли, Гёте, Шекспира, Данте, Цвейга, Шиллера, Бальзака, Вольтера?

За какую русскую культуру? За Донцову, Корецкого, Маринину, Улицкую, Робски, Стогова, Сорокина, Проханова с его полубезумными-полупродажными «либеральными империями» и проч.?

Тому, кому «нет дела до других стран», нет дела и до своей страны. Тот, кто делит культуру на «нашу» и «западную», не знает толком ни той, ни другой. Тот, кто «спасает Россию и только Россию», никогда и никого не спасет.

Вспомните, что и 17-ый год и Гражданская война во многом проходили под знаком «мировой революции», освобождения ВСЕХ эксплуатируемых, во ВСЕМ мире. Красноармеец, штурмовавший Перекоп, штурмовал его во имя ВСЕХ угнетенных, а не ради восстановления «Российской Империи».

Какая слепота – говорить о достоинствах советского строя и не видеть, что в нем были заложены принципы ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМА. Что сравнительно мирное сосуществование наций в СССР, на которое сегодня многие ссылаются как на одно из важнейших преимуществ советского строя, было достигнуто благодаря (хотя бы официальному) декларированию равенства народов.

Пора понять, что выдвигать в качестве аргумента-противовеса «западным» националистам свою «национальную исключительность» бессмысленно и даже преступно.

Впрочем, это отдельная, большая тема, которую развить здесь не получится, аргументация будет неполной, а бросаться тезисами, не подтверждая их, не имеет смысла.

Кое-что о мифах и ракетных ударах по Стамбулу

В параграфе «Миф развития через имитацию Запада» автор, ссылаясь на Леви-Стросса и Самир-Амина, доказывает невозможность построения «развитого капитализма» во всем мире. Проблема состоит в слабости доказательной базы, которая все-таки должна быть больше построена на политико-экономическом анализе. Структура современной «глобализированной» экономики и поныне остается для многих тайной за семью печатями. Раскрыть ее, показать противоречия, плюсы и минусы, развитие и т.д. – вот весьма важная и нужная задача. Грубо говоря, сегодня сильно не хватает нового «Капитала», который бы достаточно доступно смог вскрыть сущность современных экономических отношений.

А ссылка на то, что без колоний страны «третьего мира» не смогут произвести «экономический рывок» и догнать передовые страны, не совсем убедительна. Так, например, послевоенная Япония смогла осуществить такой рывок и без колоний. Очень высокий и стабильный экономический рост стал демонстрировать Китай, причем именно после того, как пошел по пути «рыночного развития». Конечно же, один экономический рост не может служить единственным показателем благополучия страны, ибо возросшая прибыль может концентрироваться в руках буржуазии. Более того, экономический рост страны может сопровождаться общим ухудшением благосостояния основной массы населения.

Но ведь получается, что Сергей Георгиевич просто рассказал нам о выводах группы ученых. А о том, на основании ЧЕГО, каких данных они пришли к этому выводу, не говорится. Что является несомненным упущением. Или же в книге, посвященной «манипуляции», вообще не стоило затрагивать эту тему, не пытаясь «объять необъятное», или, уж если тема затронута, надо отнестись тщательнее к созданию доказательной базы.

Кажется, что это мелочь, что это «придирки», но это далеко не так. Как идет «война в головах»? Вот, например, «уловил» Кара-Мурза кого-то, поверил ему человек, что развитие ВСЕХ стран до уровня передовых при капитализме невозможно. Поверил-то, может быть, и правильно, может, и верно (хотя надо не верить, а знать), но встретился он с другим человеком, а тот ему и рассказал про послевоенную Японию, Тайвань и современный Китай, которые развились и развиваются БЕЗ КОЛОНИЙ. И все, человек уже потерян, уже поменял (может, и неправильно) свою точку зрения. Поэтому надо очень тщательно относиться к своей аргументации, стараясь выдвигать меньше тезисов, но зато убедительно их доказывать.

Далее автор вместе с Леви-Строссом громит «технологический миф» Запада. Причем касается этой обширной темы весьма поверхностно, толком не приводя аргументы защитников этого «мифа», даже не изложив внятно его содержание. Вот Кара-Мурза цитирует Леви-Стросса:

Одним из «завоеваний» евpоцентpизма является подавление исторического чувства в людях. Время стало манипулиpуемо. К.Леви-Стpосс пишет: «Вся научная и промышленная революция Запада умещается в период, равный половине одной тысячной доли жизни, прожитой человечеством. Это надо помнить, прежде чем утверждать, что эта революция полностью пеpевеpнула эту жизнь».

Ну, хорошо, ну помним мы это, и что? Почему же теперь мы не должны утверждать то, что научная и промышленная революция Запада перевернула эту жизнь? Кроманьонец появился порядка 50 тыс. лет назад (оценки разных исследователей отличаются друг от друга, но сходятся, что не позднее 40 тыс. лет до н.э. и вряд ли раньше 55 тыс. лет до н.э.). Кстати, утверждение Леви-Стросса тогда становится несколько непонятным. Половина одной тысячной доли прожитой человечеством – это 25 лет, если историю человечества отсчитывать от момента появления «кроманьонца». Если же нет, тогда от кого? От неандертальца? Австралопитека? Видимо, все-таки считать надо от кроманьонца, который по своему генотипу и фенотипу ничем, в сущности, не отличается от современного человека.

Тогда получается, что Леви-Стросс укладывает всю научную и промышленную революцию Запада в 25-20 лет, что явно недостаточно.

Но это, в принципе, не так уж важно. Более интересным моментом является то, что он склонен оценивать важность того или иного периода по его протяженности, что принципиально неверно. Можно ли назвать хоть какой-нибудь другой период в истории человечества, который так мощно повлиял на жизнь практически каждого человека (особенно в развитых странах)? Возьмите большой отрезок времени, например с 30 тыс. лет до н.э. до 20 тыс. лет до н.э. Какие изобретения, перевернувшие жизнь человека, вы можете в него уложить? Возможно, изобретение лука? Или приручение собаки? Или использование огня? Подумайте сами, от появления кроманьонца до возникновения первых государства, прошло около 40 тыс. лет!

Теперь возьмите один только 20-й век, период в 100 раз меньший. И посмотрите на достижения человечества в этот маленький отрезок времени. Это и массовое распространение автомобиля, радио, открытие телевидения, компьютер, Интернет, антибиотики, космические полеты, покорение ядерной энергии и множество других больших и малых изобретений, научных открытий, сделанных в столь короткий промежуток времени. Если мы перенесемся на 200 лет назад, то увидим, что быт крестьянина той эпохи не сильно отличался от быта крестьянина какой-нибудь Персидской империи времен Дария. Проходит каких-то 200 лет, и все меняется кардинальнейшим образом (во всяком случае, в «развитых странах»). Нужно быть слепцом, чтобы не оценить этого рывка, чтобы принижать и нивелировать его значение, указывая при этом только на его сравнительно небольшую протяженность.

Колоссальные достижения были сделаны не только в области естественных наук, но и в области философии, культуры, искусства. Конечно, мы преклоняемся перед античными авторами, перед Возрождением, но согласитесь, что если составлять список величайших поэтов, писателей, художников, то в ТОП-100 будут преобладать имена, прогремевшие именно в 19-20-ых веках (а в русской культуре тем более). А некоторые новые виды искусства, такие как, например, кинематограф, вообще появились только в этом историческом отрезке.

А что было предтечей этого рывка? С чего начиналось это развитие? Конечно с научной и промышленной революции Запада, с развития капитализма. Причем здесь «подавление исторического чувства в людях»? Зачем за каждым вполне оправданным суждением искать «злодея», который «подавляет»? Не лучше ли внимательнее проверять свои собственные рассуждения?

Зачем приписывать «подавление исторического чувства» неведомым и анонимным «евроцентристам». Давайте прямо называть имена этих «манипуляторов». Открываем Энгельса:

История рабочего класса в Англии начинается со второй половины XVIII века, с изобретения паровой машины и машин для обработки хлопка. Эти изобретения послужили, как известно, толчком к промышленной революции – революции, которая одновременно произвела полный переворот в гражданском обществе и всемирно-историческое значение которой начинают уяснять себе лишь в настоящее время… Мы не будем касаться ни истории этой революции, ни ее огромного значения для настоящего и будущего. Это будет предметом дальнейшего, более обширного труда. (Ф. Энгельс, «Положение рабочего класса в Англии», К. Маркс, Ф. Энгельс, Избранные сочинения, М., 1984, т.1, стр. 230)

Далее следует довольно интересный параграф «Миф о гуманизме и правовом сознании Запада», и со многими рассуждениями автора можно согласиться. Но не совсем понятна трактовка автором тех или иных явлений. Говоря о расизме, Сергей Георгиевич не вскрывает его причин. Он говорит о нем, как явлении, присущем Западу, и возникает ощущение того, что это не связано ни с какими экономическими причинами, не связано с базисом. В противоположность автор указывает на совершенно другое отношение «советского человека». И возникает ощущение того, что национализм свойственен Западу и не свойственен русскому народу. Просто как факт. А следовало бы привести примеры с всплесками националистических настроений в современной России, с черными сотнями в России царской (впрочем, подробнее мы о них поговорим позже), чтобы осознать глубокую взаимосвязь национализма с ОБЩЕСТВЕННЫМ СТРОЕМ.

Вот что важно отметить, вот на что должен указать автор. Чтобы у читателя не возникало в голове путаницы, чтобы он не думал, что Запад такой только потому, что он Запад. А мы в этом отношении лучше, потому что мы русские. В осуждении национализма можно незаметно опуститься до уровня противников, если указывать на явление, не объясняя его причины.

И не стоит делать такие вот обобщения:

Но вот недавно в Европе с успехом прошли циклы фильмов Хитчкока. Эти фильмы - интеллектуально выpаженное мироощущение современного общества Запада. Возьмем один из шедевров («Разорванный занавес»).

В любой культуре можно найти художественное произведение, которое может служить «доказательством» практически чего угодно. Выбирай любое на вкус и приписывай не понравившейся культуре все, что хочешь. Можно ли судить о мироощущении современного общества России по «Дому-2»? О какой-то части этого общества, видимо, – да.

Но есть и такой замечательный (хотя и не очень популярный) фильм, как «Точка» . По нему тоже можно сделать выводы о мироощущении ЧАСТИ общества.

Можно судить о США по фильму «Американский пирог». А можно по таким лентам, как «Красота по-американски» или «Общество мёртвых поэтов» . Впечатления наверняка будут совершенно разными.

Почему бы судить о «национализме Запада» не по фильму Хичкока, а по куда более популярным лентам: «Американская история X» или «Ромпер-Стомпер»?

Нельзя делать далеко идущие выводы, стоя на такой зыбкой почве, как разбор отдельных произведений культуры. И уж тем более приписывать ВСЕМУ обществу то или иное мироощущение.

Кара-Мурза пишет о ненормальности восприятия американцами фильма «Ночной экспресс»:

И пpиходится сделать большое усилие (какого не делает 99% зpителей), чтобы упоpядочить факты так, как они есть, подставив на место амеpиканца в туpецкой тюpьме - туpка в амеpиканской. Пpедставляете: туpок, схваченный с контpабандой наpкотиков, убивает амеpиканского офицеpа и убегает. Да вся Амеpика встанет на дыбы и потpебует pакетного удаpа по Стамбулу.

А в современной России снят такой фильм, как «Война». Поменяйте, как советует Кара-Мурза, русского солдата на чеченца. И чем будет отличаться реакция массового российского зрителя от реакции массового же американского? Хотя и в США, и в России найдутся люди, и немало людей, которые отрицательно отнесутся к обоим «шедеврам».

Надо уметь заметить бревно в своем глазу, прежде чем указывать на соломинку в глазу так называемого «Запада».

Чудесные приключения некоторых терминов в России

Глава «Массовая культура и ее институты» сразу же поражает тем определением, которое автор дает понятию «класс»:

Класс - часть общества, структурированное социальное образование, соединенное устойчивой системой идеалов и интересов, занимающее определенное место в историческом процессе и обладающее развитой культурой и идеологией.

Это настолько дикое и совершенно неуместное определение, что даже не знаешь, с чего начинать его критику. Пожалуй, с того, что автор не упомянул главного: принадлежность к тому или иному классу определяет в первую очередь ОТНОШЕНИЕ данной группы людей к средствам производства, а во вторую – какое место они занимают в системе производства и распределения общественного продукта. Вопрос: «К какому классу относится данный человек или данная группа людей?» - следует понимать так: владеют ли они этими средствами производства или только трудятся на них? Участвуют они в управлении производством и распределении общественного продукта и каким образом?

Можно взять ленинское определение класса:

«Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а, следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства». ( Ленин, Полное собрание соч., т. 29, с. 388).

Если оно кажется Сергею Георгиевичу устаревшим, можно обратиться, например, к «Большому словарю иностранных слов» под редакцией А.Н. Булыко, 2006 года издания (да и это определение несильно отличается от ленинского):

Класс – большая группа людей с определенным положением в исторически сложившейся системе общественного производства и с определенной ролью в общественной организации труда, объединенная одинаковым, обычно законодательно закрепленным отношением к средствам производства, к распределению общественного богатства и общностью интересов.

Очевидно, что отношение к средствам производства и участие в производстве и распределении общественного продукта являются ОСНОВНЫМИ свойствами класса. И как можно это пропускать в своем определении – совершенно непонятно. По Кара-Мурзе, панки и рэперы – это разные классы общества. А что, разве не так? Культура разная, идеология разная. Новый класс «панки». «Часть общества, соединенная устойчивой системой идеалов и интересов». «Определенную роль в историческом процессе» играет: представители этого «класса» все время попадают в какие-то истории.

По Кара-Мурзе, рабы отличались от рабовладельцев в первую очередь тем, что имели особую культуру и идеологию, а не тем, что рабы сами были средствами производства, отчужденными не только от продуктов своего труда, но и от возможности распоряжаться своей жизнью. Оказывается, ГЛАВНОЕ различие лежит не в области ЭКОНОМИЧЕСКОГО положения той или иной группы, которое потом опосредованно влияет на культуру и идеологию (лучше сказать, «на классовое сознание»), а именно в разнице МИРОПОНИМАНИЯ.

Сергей Георгиевич в своем желании вырваться из узости «догматов марксизма» (что само по себе весьма похвально) вместе с водой выплеснул и ребенка: свел понятие «класс» до понятия «кружок по интересам».

Не стоит телегу ставить перед лошадью: идеологические и культурные различия между классами (которые, кстати, часто неочевидны) обусловлены их отношением к средствам производства и, соответственно, принципом распределения общественных благ. У пролетария чаще всего более низкий культурный уровень, чем у представителя крупной буржуазии не потому, что это «природное свойство» его класса, а потому, что его условия жизни не позволяют ему приобщиться к ценностям культуры, потому что буржуазия присваивает его долю дохода, отчуждает его от результатов его труда, у него меньше свободного времени, чем у богатого богемного бездельника.

Почему марксистская агитация имела успех именно среди угнетенных классов, а не среди крупной буржуазии? Кара-Мурза считает потому, что у пролетариата и у буржуазии «разная идеология». Хорошо. Но почему она разная? Потому что за ними закреплено разное отношение к средствам производства. Пролетарий трудится, но не владеет. Буржуазия владеет и часто управляет (или нанимает управляющих), но непосредственно не трудится. И при этом пользуется большей долей прибыли, нежели пролетарий.

Именно поэтому возникли сложности с определением интеллигенции. Вроде бы не класс, потому что не работает так, как пролетарий, и не владеет, как буржуа. Именно поэтому ее занесли в прослойку (дело вовсе не в пренебрежительном отношении). Правильно это или нет – отдельный разговор, но надо понимать, какой метод использовался в своем анализе первыми марксистами.

Вот до какой глубины копает ленинское определение классов. Несогласны с ним? Думаете, что устарело? Ради бога, обновляйте, но с умом, чтобы расширить и обогатить, убрать ненужное, вставить необходимое. Но не так, чтобы выдирать саму суть и вместо нее подсовывать поверхностное суждение о разнице «культур и идеологий».

Казалось бы, чего цепляться к такой «мелочи». А это не мелочь, это одно из ключевых понятий, и если мы нивелируем его суть, то оно становится никуда не годным, сломанным инструментом, который мы не сможем использовать для анализа произошедших и происходящих событий. Неудивительно, что ранее Кара-Мурза говорит, что «в России не было классов», а «были сословия». Пользуясь ТАКИМ определением, еще и не до таких выводов можно дойти.

И как раз таки в современном мире разница между «классовыми культурами» во многом стирается, благодаря всеобщему распространению телевидения и ликвидации неграмотности в развитых странах. Еще хотелось бы отметить, что по отношению к классам термин «идеология» не совсем применим. Общей является не идеология (весьма смутное понятие, кстати, можно тогда выделить в отдельный класс всех христиан или буддистов), а классовые интересы.

Причем большая часть угнетенных классов часто НЕ ОСОЗНАЕТ своих классовых интересов или осознает их не полностью. Ей часто НАВЯЗЫВАЕТ свои интересы буржуазия. Впрочем, часто действуя так же бессознательно. Ошибкой было бы считать, что буржуазия ВЛАДЕЕТ истинным положением вещей и четко осознает то, что она УГНЕТАТЕЛЬ. Ее устраивает ее положение, и она считает его единственно возможным и вполне справедливым, не замечая того, что ей НЕПРИЯТНО замечать (естественно, речь не идет о ВСЕХ представителях буржуазии и буржуазной интеллигенции, среди них были и есть люди, страдающие от существующего положения вещей и даже пытающиеся его исправить).

Создание методов современного классового анализа – актуальная, важная проблема. Мир в значительной степени изменился, усилилась роль финансовой буржуазии, высокооплачиваемых наемных управляющих (менеджеров), значительно увеличилась доля служащих, в разы сократилось крестьянство (во всяком случае, в развитых странах). Далеко не всегда стало возможным использовать в качестве ГЛАВНОГО инструмента отношение к собственности, так, например, топ-менеджер не является владельцем, однако при распределении получает значительную долю прибыли. По отношению к собственности его можно записать в один класс с мелким клерком, но разница, конечно же, будет огромной.

Ушла в прошлое абсолютизация классового положения, как главного мерила всего (хотя догматиков, конечно, хватает и сегодня). Ушли в прошлое призраки особой «пролетарской культуры», «пролетарского военного дела» и пр. Точно таким же неоднозначным является предвзято-негативное отношение ко ВСЕЙ «буржуазной культуре», приходит понимание того, что из классовой теории не стоит делать универсальную отмычку.

Переосмысление классовой теории, обогащение ее, ЗАТОЧКА инструмента классового анализа в применении к современности, разработка психологии классов – важная и очень серьезная задача. И нельзя так походя бросать читателю свое определение и идти дальше, это большой труд и подходить к нему надо соответственно.

А теперь перейдем к авторскому определению «массы», которую Кара-Мурза противопоставляет «классу».

Масса (и ее крайняя, временная и неустойчивая форма - толпа) не есть часть общества, хотя и образует коллективы. В ней отсутствует структура и устойчивые культурные системы, у нее другой разум и образ поведения, нежели у класса.

Здесь автор в очередной раз помещает в одну категорию совершенно разные понятия. Человек в буржуазном обществе (да и в «социалистическом», но об этом позже) в ЛЮБОМ случае принадлежит к тому или иному классу. Даже деклассированные элементы, не участвующие в производстве или распределении, не владеющие средствами производства, выделяются в ОТДЕЛЬНЫЙ класс, например, такой как люмпен-пролетариат.

Таким образом, НЕЛЬЗЯ понятием МАССА заменять понятие КЛАСС. Мы можем использовать понятие МАССА, когда мы говорим о БОЛЬШЕЙ части общества, объединенной какими-то общими признаками, причем, когда эти признаки практически НЕ ЗАВИСЯТ от классовой или сословной принадлежности. Например, в наши дни мы можем говорить о массовой культуре. Благодаря демократизации культуры, удешевлению средств ее распространения, массовой ликвидации неграмотности (все это, конечно, относится в основном к развитым странам), культура стала одинаково доступной для ВСЕХ классов общества. Мелкий буржуа, рабочий, часто крупный буржуа, фермер смотрят практически одни и те же фильмы, читают одних и тех же авторов и т.д. Различия есть, но они значительно меньше, чем, например, в начале 20-го века, когда грамотой (а следовательно, и доступом к большей части культурных ценностей) владели в основном дворяне, буржуа и интеллигенция.

Вот в применении к КУЛЬТУРЕ, к каким-то общественным стереотипам, мы можем говорить о массе, о массовом сознании. Но это не значит, что КЛАССЫ исчезают. Они не могут исчезнуть до тех пор, пока есть ЧАСТНАЯ собственность на средства производства, а также до тех пор, пока распределением общественных благ и управлением занимается какая-то отдельная часть общества (как в «социалистических» странах).

Здесь Кара-Мурза допускает неверное определение «массы» именно потому, что до этого неверно определил понятие «класс». И пошло-поехало, у «массы» оказывается есть свой собственный «разум» (Надмозг возвращается) и образ поведения. Ранее автор говорил о «национальном разуме». Эдак можно запутаться в этих самых разумах… Национальный – думает одно, массовый – другое, классовый – третье. Какая-то шизофрения в масштабах страны…

У массы, оказывается, отсутствует «структура и устойчивые культурные системы». А что в ней есть? По какому признаку вы выделяете определенную часть общества в «массу»? Что является ее определяющим свойством? Непонятно. Но явно не культура, это автор отметает сразу. Может быть, политические убеждения? Например, буржуазия навязывает пролетариату СВОИ классовые интересы, и они вместе идут голосовать за Васю Пупкина. И всех проголосовавших мы можем считать массой (хотя введение этого определения в таком случае нам ничуть не поможет, а наоборот, затемнит смысл, объединяя в одну кучу тех, кому выгоден Пупкин и кому не выгоден)? Да нет, автор об этом не говорит.

Вообще, введение такого термина должно быть обосновано, это должен быть ПОЛЕЗНЫЙ инструмент, который мы можем ПРИМЕНИТЬ. А понятие «масса» в интерпретации автора нам ничуть не помогает. Может быть, массой можно назвать класс/классы, не осознающие своих классовых интересов и действующие себе в ущерб? И этого нет… А есть такие вот рассуждения:

Можно также предположить, что феномен массы и толпы не вызывал в русской и советской культуре большого интереса потому, что эта проблематика еще не была актуальной. Жесткая сословная система старой России не давала возникать толпам - инерция культурных стереотипов и авторитетов была столь велика, что даже выдавленные из общества разночинные люди (бродяги, босяки и т.п.) восстанавливали своеобразные общественные структуры с определенными правами и обязанностями. Обитатели ночлежки в пьесе Горького «На дне» - не толпа и не люди массы. В советском обществе также довольно быстро возродилась сословность, да и другими связями общество было сильно структурировано, так что не было пространства для «толпообразования».

Посмотрите, всего один абзац, а сколько в нем утверждений, причем весьма и весьма масштабных. Какая «сословная система»? Разве она не разрушалась при становлении капитализма? Чем она не давала возникнуть «толпе», массе? Очень трудно подвергнуть эти утверждения автора конструктивной критике, ибо автор не дал ОПРЕДЕЛЕНИЯ «массе», не указал на наличие хотя бы одного ее признака.

Опять в качестве единственного аргумента фигурирует художественное произведение, на этот раз пьеса Горького. В Советском Союзе, оказывается, ВОЗРОДИЛАСЬ сословность. Видимо, у автора свое понимание термина сословие. Ибо общепринятым является следующее определение (если говорить кратко и по существу):

Сосло́вие — социальная группа, члены которой отличаются по своему правовому положению от остального населения. Сословные привилегии передаются по наследству.

ПО ПРАВОВОМУ ПОЛОЖЕНИЮ И ПЕРЕДАЮТСЯ ПО НАСЛЕДСТВУ. Вот ключевые признаки. Что, должность секретаря горкома передавалась по наследству? Что, он отличался по своему правовому положению (речь идет именно о правах, закрепленных законодательно, а не о фактическом положении вещей)? Сын рабочего обязательно становился рабочим? Он не мог поступить в институт и стать ученым? Инженер, по своему правовому положению (официальному), отличался от работника торговли? Впрочем, подробнее о сословиях поговорим попозже.

«Спартак – чемпион!», или «Песнь о толпе»

Эта проблема стала возникать уже в ходе быстрой урбанизации в 60-е годы, что и повлекло возникновение массового человека и массовой культуры и стало одной из предпосылок крушения советского строя, сметенного искусственно возбужденной толпой.

Вот теперь Кара-Мурза заговорил о массовой культуре. Как же так, ведь выше он писал, что:

В ней отсутствует структура и устойчивые культурные системы.

Что такое «культурные системы»? Чем отличаются устойчивые от неустойчивых? А у класса устойчивые? Значит, правы были либединские, плетневы, третьяки со своей «пролетарской литературой»?

А советская литература в сталинский период, значит, не была «массовой». А после стала… Очень интересное утверждение. И когда тов. Сталин получал на выборах по 98+ процентов, это ничего не говорило о «массовом человеке». Зато об этом говорили плебисциты Гитлера. Как-то странно получается…

Когда ВЕСЬ коллектив какого-нибудь завода единогласно голосовал за подписание обращения к суду с требованием смертной казни для «вредителей» – это, видимо, проявление «общинного духа» или, например, «национального разума»:

СМЕТЕМ С ПУТИ ВСЕХ, КТО ПЫТАЕТСЯ ЗАДЕРЖАТЬ ПОБЕДОНОСНОЕ ДВИЖЕНИЕ ПРОЛЕТАРИАТА.

ЗАПОРОЖЬЕ. 12 рабочих гвоздильного цеха, завода "Интернационал" в ответ на вредительство "Промпартии" подали заявления о вступлении в партию. 40 чел. рабочей молодежи вступают в комсомол. Рабочие и служащие ст. Александровск-Южная в резолюции заявили:

"Мы сметем с пути всех, кто попытается задержать победоносное движение стальных батальонов пролетариата к социализму. Мы требуем расстрелять вредителей и отвечаем врагам пролетарской диктатуры массовым вступлением в ряды ВКП(б) для осуществления пятилетки в 4 года".

В ряде сел на общих собраниях незаможники и беднота выносят требования расстрела вредителей. В селе Купияновке, Запорожского района, соз "Надежда" в ответ вредителям организовал красный обоз хлеба им. "декады обороны" и вызвал соз "Червоный ковал". («Правда», 30 ноября 1930-го года, N 329(4774) ,)

Когда что-то подобное вытворяет чуждый «западный человек» - он «масса», «толпа» и пр. и пр.

Да и вообще, Сергей Георгиевич удивительно непоследователен. То он говорит об «атомизированном» гражданском обществе Запада, то о массе. Так все-таки «сообщество индивидуумов» или «масса»? Как правильно понимать?

Автор обильно цитирует Ле Бона, забывая, что он, в основном, говорит о ТОЛПЕ, о моментальном скоплении людей, которое длится несколько часов. Да, Сергей Георгиевич приводит отрывок из Ле Бона:

«Тысячи индивидов, отделенных друг от друга, могут в известные моменты подпадать одновременно под влияние некоторых сильных эмоций или какого-нибудь великого национального события и приобретать, таким образом, все черты одухотворенной толпы... Целый народ под действием известных влияний иногда становится толпой, не представляя при этом собрания в собственном смысле этого слова».

С этим можно согласиться. Но ведь такое объединение на чем-то основывается, верно? Значит, совпадают в какой-то момент культурные или идеологические ценности, кто-то осознает свои классовые интересы или ему навязывают чужие. Но все это не подпадает под определение «массы» или «толпы», которое дает Сергей Георгиевич. И уж ни в коем случае нельзя говорить о том, что это свойственно только Западу. Разве для нашего недавнего, сталинского, периода, это не верно? И не всегда в негативном смысле: общий подъем, объединение мыслей и действий, которое наблюдалось после начала ВОВ, сыграло весьма положительную роль в разгроме фашизма.

Вообще, одной из главных ошибок автора в трактовке понятия «толпа» является ее универсализация, превращение ее во что-то самодовлеющее, в то время как это всего лишь ПРИЗНАК. Толпа может образоваться благодаря религиозной общности, общности классовый интересов, общности спортивных интересов и практически любой другой общности. И заранее четко прописать, на основании каких конкретных общих интересов она образуется, практически невозможно, да и не нужно.

Кстати, у самого Ле Бона (цитирую по Кара-Мурзе) встречаются весьма сомнительные моменты:

В толпе всякое чувство, всякое действие заразительно, и притом в такой степени, что индивид очень легко приносит в жертву свои личные интересы интересу коллективному. Подобное поведение, однако, противоречит человеческой природе, и потому человек способен на него лишь тогда, когда он составляет частицу толпы...

Оказывается, принесение в жертву личных интересов коллективному интересу противоречит человеческой природе. Видимо, когда животное приносит себя в жертву стае, отвлекая внимание врага на себя, это противоречит его природе. Но почему животное делает то, что противоречит его природе, ведь оно вроде как на это не способно? Да именно потому, что инстинктивно ставит КОЛЛЕКТИВНЫЕ интересы выше личных. По Ле Бону – сущность человека в узком соблюдении своих собственных интересов. Он забывает, что человек – животное социальное, и жертва во имя общества хотя встречается реже, также является свойством его природы и свойством замечательным.

Совершенно диким и абсолютно необоснованным является следующее утверждение:

человек способен на него лишь тогда, когда он составляет частицу толпы...

Это явная, грубейшая ошибка. Так, одним предложением зачеркивается жизнь тех людей, которые в ОДИНОЧКУ, ГОДАМИ жертвовали своими личными интересами в интересах общества. Думаю, примеры приводить не надо, их каждый сможет вспомнить более чем достаточно. Ясно, что «на миру и смерть красна», но не надо возводить это в абсолютное правило.

Кара-Мурза пытается окрасить в негативные тона понятия «масса» и «толпа» и привязать их исключительно к западному миру, что является жестокой ошибкой. Склонность к образованию толпы в определенные моменты – свойство ЛЮБОГО человеческого общества. Оказывается:

Индивид, склонный стать человеком массы и влиться в толпу - это человек, выращенный в школе определенного типа, обладающий определенным складом мышления и живущий именно в атомизированном гражданском обществе массовой культуры.

Вот как. Восставшие крестьяне Пугачева и Разина, или «матросы Октября», или куча фанатиков, сжигавших ведьм, - толпы не образовывали (мы воздерживаемся от оценок, а только перечисляем случаи действий «толпы»). Они, видимо, судили обо всем разумно, без эмоций и индивидуально. Или же придется признать, что они были выращены в школе определенного типа, обладали определенным складом мышления и жили именно в атомизированном гражданском обществе массовой культуры.

Далее автор противопоставляет западной «толпе» русскую «общину»:

Вот, пишет английский историк русского крестьянства Т.Шанин о насилии 1907 г.: «Поджоги часто следовали теперь особому сценарию. Решение о них принималось на общинном сходе и затем, при помощи жребия, выбирались исполнители из числа участников схода, в то время как остальные присутствующие давали клятву не выдавать поджигателей... Крестьянские действия были в заметной степени упорядочены, что совсем не похоже на безумный разгул ненависти и вандализма, который ожидали увидеть враги крестьян, как и те, кто превозносил крестьянскую жакерию... Крестьянские выступления России оказались непохожими на образ европейской жакерии, оставленный нам ее палачами и хроникерами».

Интересно, а не кажется ли Сергею Георгиевичу не вполне достаточным приводить одно мнение, да еще только об ОДНОМ историческом периоде крестьянских возмущений (1905-1907). Ведь можно привести кучу свидетельств против этого (да и в 1905, кстати, Софья Андреевна Толстая нанимала охранников для защиты имения от крестьян, что вызвало некоторое возмущение среди тех, кто «идеализировал» крестьянский бунт). Достаточно обратиться к истории Гражданской войны, внимательно изучить сотни свидетельств, воспоминаний, художественных произведений, чтобы понять, какие пласты жестокости вскрылись с ОБЕИХ сторон. Не надо свое понимание справедливости распространять на ВСЮ историю революции и гражданской войны.

Можно вспомнить монархические шествия с хоругвями и иконами, которые в октябрьские дни 1905-го года превращались в дикие погромные толпы.

Война с белыми, уничтожение помещиков, буржуазии было жестоким и не могло быть другим, точно также как было предельно жестоким подавление этих волнений. Как и жестоким было крепостное право и последовавшее после освобождения от него угнетение беднейшей части крестьянства.

Можно обратиться к истории крестьянских восстаний Разина и Пугачева. Вроде ведь тоже община, и по Кара-Мурзе восставшие крестьяне не должны образовывать «толпу», а должны действовать «планомерно, методично» и не должно быть «разгула ненависти и вандализма». Но ведь – был. Глупо приписывать народу какие-то особенные черты только потому, что он «русский, общинный». Почти при всяком восстании, тем более, когда оно начинается и руководится «снизу» (особенно, «крестьянском»), бывает «разгул вандализма и ненависти». Это совершенно естественное явление, зачем его искусственно затирать?

Что же до западных восстаний, то почему же Сергей Георгиевич не обратил внимания на Парижскую Коммуну? При которой, как раз таки, не было слишком большого «разгула вандализма и ненависти». Например, коммунары допустили беспрепятственный вывод из города войск, верных правительству Тьера. Они робко испрашивали у французского банка необходимые суммы, не решаясь его национализировать, и пр. Из всего этого можно сделать вывод об особом характере французской толпы? О ее особенной мягкости и гуманности? И найти соответствующее историческое обоснование. Но это было бы такой же ошибкой, которую совершает Кара-Мурза, обвиняя Запад в склонности к «толпообразованию» и приписывая «русскому бунту» несвойственную ему мягкость.

Да и, вообще, не стоит так негативно оценивать «толпу». Вспомните того же Ле Бона:

Толпе знакомы только простые и крайние чувства; всякое мнение, идею или верование, внушенные ей, толпа принимает или отвергает целиком и относится к ним или как к абсолютным истинам, или же как к столь же абсолютным заблуждениям. Так всегда бывает с верованиями, которые установились путем внушения, а не путем рассуждения... Каковы бы ни были чувства толпы, хорошие или дурные, характерными их чертами являются односторонность и преувеличение...

Хорошие или дурные. Массу солдат, идущих в атаку, защищающих свою страну, при некоторых обстоятельствах тоже ведь можно назвать толпой. При революциях тоже часто образуются «толпы». Зачем же так негативизировать это явление? Толпы бывают разные. Толпа футбольных фанатов – это одно. Толпа, прорвавшаяся в октябре 93-го к зданию Верховного Совета, – это другое. И смешивать все в одну большую негативную кучу – совершенно неуместно.

Р.Мертон отмечает очень важное качество массовой культуры США, о котором нам как-то мало известно: «Нелюбовь к ручному труду почти в равной степени присуща всем социальным классам американского общества». Здесь надо вспомнить мысль, которую настойчиво повторял К.Лоренц - именно ручной труд служит важным условием сохранения в сознании и культуре традиций и способности к уважению.

Опять двадцать пять. Докажите вначале, что в России «любовь к ручному труду» пронизывает все классы общества. И докажите, что в США все иначе. А мысль, «которую настойчиво повторял Лоренц», выражена весьма невнятно. Каких традиций? Может быть, старой доброй традиции забивать камнями за измену? Или традиции отдавать свою невесту феодалу? Способности к уважению ЧЕГО или КОГО? Монарха? Фашистской власти? Или соседа?

Нет, все-таки ужасно, когда автор пытается охватить слишком многое, перескакивает с одной мысли на другую и постоянно выдвигает очень важные тезисы, плохо их формулируя и плохо доказывая.

Наконец, буржуазное общество создало целую промышленность масс-культуры. Обладая высокими техническими возможностями, она выносит на рынок очень соблазнительный продукт, идеологическое содержание которого целенаправленно принижает человека, делает его мышление инфантильным и сильно повышает восприимчивость к внушению. Трудно найти более примитивные фильмы, чем серия Стивена Спилберга «Индиана Джонс». Когда этот герой действует в Китае или Индии, эти фильмы кроме того становятся предельно расистскими - даже удивительно, как могут их демонстрировать в современном обществе. Я их видел за границей в междугородных автобусах и, еще не зная, что Спилберг знаменитый режиссер, про себя ругался: скупые автобусные компании, закупают для показа самую дешевую дрянь. Поэтому я был поражен, узнав, что в США два фильма из этой серии держат рекорд выручки за первые шесть дней проката: «Индиана Джонс и храм Страшного суда» 42,3 млн. долл. и «Индиана Джонс и последний крестовый поход» 46,9 млн. долл. Хоть и слыхали мы о непритязательности американцев, но только руками развести.

Что значит «целенаправленно принижает человека»? Что за мания искать мирового злодея там, где сидит обыкновенный торгаш? Сам же Сергей Георгиевич написал, какие суммы выручены за эти фильмы, это само за себя говорит. И дело не в непритязательности американцев: довольно большие суммы американские блокбастеры снимают и в мировом прокате. Почему бы Кара-Мурзе в таком случае не написать о «непритязательности русских», ведь у нас с успехом проходят всякие ночные дозоры, прекрасно продаются донцовы и улицкие, и очень популярны МТВ и ТНТ. Глупо и преступно на основании таких вот доводов делать выводы о «непритязательности» всей нации. Или приписывать это особенностям западной или любой другой культуры.

В последние десять лет мы в России видим целенаправленные действия по превращению народа в толпу - через изменение типа школы, ослабление традиций и осмеяние авторитетов, воздействие рекламы, телевидения и массовой культуры, разжигание несбыточных притязаний и пропаганду безответственности. Все признаки тех методов и технологий «толпообразования», на которые обращали внимание изучавшие это явление философы. Дело пока что идет медленно, но если люди не осознают опасность, то стихийные механизмы защиты не справятся с таким нажимом.

Опять про «целенаправленность». Разберем по пунктам: «изменение типа школы». А как вы думали: общественный строй изменится, а школа останется прежней? В ней будут по-прежнему учить жить по заветам Ленина и сохранят пионерские организации? А чиновники из Минобразования не будут воровать? И бюджет будет выделять на образование больше денег? Добро пожаловать в капитализм.

Ослабление традиций? Каких? У некоторых народов было принято (да и сегодня бывают отдельные случаи) убивать девушку, если она до свадьбы потеряла девственность. ТАКИЕ традиции не надо ослаблять? Да и потом, ослабление традиций – естественный процесс. Национальные традиции связаны, в первую очередь, с влиянием семьи, с влиянием окружающей среды, условий жизни, языка и т.д. Современный город уравнивает условия жизни разных народов, идет процесс универсализации языка, ослабляются устои традиционной семьи (а уж тут причин много, и об этом надо говорить отдельно). Огромное влияние оказывает ОБЩНОСТЬ и доступность массовых источников информации. Как тут не ослабляться традициям?

Осмеяние авторитетов. Тут вообще говорить нечего. У каждого свои авторитеты. И Сергей Георгиевич осмеивает в этой книге каких-то людей, которые для кого-то являются авторитетами. Может быть, ему запретить это делать в законодательном порядке? За возможность свободно осмеивать надо платить тем, что кто-то может осмеять и твои авторитеты и тебя самого.

«Воздействие рекламы, разжигание несбыточных притязаний, пропаганда безответственности» – ну так товар-то надо продавать. Реклама - двигатель торговли, на этом стоит капитализм. Никто не говорит, что это хорошо, но зачем же списывать это на злую волю? На волю к выгоде – да, но это же естественно при том общественном строе, при котором мы живем. Это выгода правящего класса – вот куда надо обращать свое оружие, а не указывать на неведомых и невидимых «манипуляторов».

Цель правящего класса – навязать угнетенным свои классовые интересы, получить выгоду. Вот что нужно видеть за «манипуляцией», а не козни прозападных скрытых злодеев. Вот на что нужно открывать глаза, а не замазывать классовую борьбу, подменяя ее иррациональным «социальным расизмом». Враг – не за океанами, не мифическая общность под названием «Запад», враг здесь, на наших улицах, тот, кто владеет фабрикой, тот, кто строит себе дом на Рублевке, чиновник-взяточник, бесстыжий рекламщик, меняющий свой талант на золото, продажный журналист, наемный управляющий, усиливающий эксплуатацию рабочих ради повышенных премиальных. Надо указывать на ОБЪЕКТИВНЫЕ противоречия в интересах УГНЕТЕННЫХ и УГНЕТАТЕЛЕЙ, а не пытаться объединить их вместе под лозунгами вроде: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись».

Мораль и законы

В параграфе «Разрешение аморальности» автор заговорил об аморальности современного общества, при этом опираясь на Хейзинга:

Внеморальность политики! Замена всеобщей («тоталитарной») этики контролем принятых в парламенте законов - кредо демократии западного типа. Эта демократия устраняет из политики понятие греха, а по сути и совести («свобода совести») и заменяет его исключительно понятием права. «Разрешено все, что не запрещено законом!». Хейзинг подчеркивает, что принцип внеморальности при этом перестает быть монополией государства, он осваивается и негосударственными организациями, и широкими массами. Тяга к аморальному насилию не убывает по мере демократизации общества.

Это довольно сложная тема. Стоит отметить, что так однозначно подходить к этому вопросу не стоит. Ведь так называемая «тоталитарная этика», она ведь тоже может быть разной, например фашистской. При этом она все равно будет лучше, чем «контроль принятых в парламенте законов»? А еще стоит напомнить, что даже положения ВСЕОБЩЕЙ этики каждый человек трактует по-своему. И что она может быть общей для данной страны (особенно, если она навязана «сверху») и резко отличаться от норм, принятых в других странах. Этические нормы тем и отличаются от правовых, что они, как правило, не жестко прописаны, не структурированы, и за их нарушение не установлена определенная мера ответственности. Обычно, в обществе сочетается власть обычных законов и набора определенных морально-этических норм (впрочем, порой довольно разных, для разных групп населения). Часто обычные и этические законы совпадают. Например, заповедь «Не убий» находит свое отражение в законодательстве практически любой страны. При этом государство не абсолютизирует эту норму, оно допускает убийство людей в случае войны, суды при рассмотрении такого рода преступлений учитывают смягчающие и отягощающие обстоятельства.

Не стоит забывать, что парламент – это законодательный орган и занимается он принятием закона, а не составлением кодекса чести. Непонятно, а что предлагает автор? Выкинуть законы и лицемерку-демократию на помойку и установить всеобщие этические нормы? Но ведь, если исчезнет наказание и контролирующие органы, то найдутся люди, которые начнут эти нормы нарушать, верно? А что с ними делать? Наказывать? Тогда, чем ваши «этические нормы» будут отличаться от обычных законов?

Мораль – понятие растяжимое. Кто-то считает, что введение смертной казни за добрачную половую жизнь является лучшим средством «спасения общества», таковы устои его морали. Вы хотите, чтобы он нес в политику такую мораль?

А современные массовые террористы? Они то как раз, если мы воспримем логику Кара-Мурзы, делают политику моральной (исходя из своих нравственно-этических установок). Не признают законов, установленных прогнившей западной демократией, взрывают «неверных» (погрязших в разврате, с их точки зрения). Вот вам яркий пример столь милой сердцу автора «тоталитарной этики».

Когда мы говорим о морали в политике, не надо забывать, что наши собственные моральные нормы не являются всеобщими, что есть и другие, согласно которым можно натворить таких дел, перед которыми померкнут деяния буржуазных демократов.

Внесудебная расправа над инакомыслящими, полное отрицание норм буржуазного правосудия, буржуазного судопроизводства (которые не только «буржуазные») сбрасывали великие революции в водоворот террора, в конечном счете приканчивая тех, кто их делал (впрочем, причина этого во многом кроется в объективных предпосылках, в революционных условиях). Соблазн легкого решения наболевших вопросов в обход законов и длительного судебного процесса, несмотря на всю свою эффективность сегодня, дает страшные всходы завтра. И не стоит огульно отрицать то полезное, что выработано человечеством на основании многовекового опыта. Не надо бездумно тащить из прошлого заржавленные «тоталитарные» рыцарские доспехи только потому, что они вам симпатичны и вызывают имперскую рефлексию. Против современной пули все равно не поможет.

Лишний нолик и детская проституция

Кара-Мурза пишет:

Через устранение понятия греха современное общество «раскрыло» ниши порока, превратив его в морально приемлемый бизнес. Так, кстати, возникла преступность как нормальное социальное явление (в традиционном обществе преступление - всегда мятеж, всегда покушение на монарха и, таким образом, на Бога; эту важную разницу рассматривает М.Фуко в книге «Надзирать и наказывать», а С.Кубрик - в фильме «Механический апельсин»). Массовой и узаконенной стала в буржуазном обществе проституция, вплоть до того, что возникают профсоюзы проституток, они получают время на телевидении. В городах США «работают» 300 тысяч малолетних проституток в возрасте от 9 до 12 лет.

Опять начинается обвинение капитализма во всех грехах. Что значит «преступность стала нормальным социальным явлением»? Это значит, что к преступному миру принадлежит большая часть общества? Или что она не осуждает преступность? Но это ведь не так.

Вообще, чтобы доказывать что-то, неплохо бы привести статистические данные, например, по тому обществу, которое Сергей Георгиевич считает традиционным и по развращенному, «постмодернистскому». Ну, пусть традиционным обществом будет Россия 19-го века. Что, взяточничество (преступление, между прочим) в ней рассматривалось как «мятеж», «покушение на монарха»? Да нет, процветало вполне себе замечательно, если нет соответствующих статистических данных, можно внимательно перечитать воспоминания современников, произведения писателей того времени.

Не стоит забывать и о том, что в так называемых «традиционных обществах» мера наказания часто самым диким образом не соответствовала мере вины. Повесить десятилетнего ребенка за украденный хлеб (Англия, отдельные случаи были еще и в 19 веке) – это правильно? А когда вводились законы об огораживании и преступлением стали считать бродяжничество (при Генрихе VIII, правившем с 1509 по 1547, за это повесили по разным данным от 2 до 2.5 % населения Англии)? Это такая замечательная «старая, добрая» монархия.

А отрубание носов, ушей, четвертование, преследование раскольников в монархической России? Удивительно, как взрослые люди могут петь дифирамбы монархии и видеть альтернативу капитализму в «пещерах». Все равно, что говорить: «Медленно замерзать – это ужасно, давайте-ка шагнем в костерок, там будет теплее». Верно, будет теплее, только через пяток секунд снова захочется в холодок, и намного сильнее, чем раньше в огонь.

Проституция стала массовой и узаконенной - это верно, кроме, наверное глагола «стала» (опять же узаконена она далеко не везде). Разве раньше массовой и часто узаконенной она не была? Не стоит забывать, что традиционная семья часто представляет из себя одну из форм скрытой проституции, более мягкую, но от этого не менее гадкую. Когда в «традиционном» обществе, пусть в той же царской России, девушку, почти ребенка, против ее воли выдают замуж за старика (да и просто за нелюбимого человека) – это не было проституцией? А разве не была узаконена проституция в «традиционной» России, вспомните публичные дома, желтые билеты. Почему Сергей Георгиевич не говорит об этом? По данным А. Дубровского, в конце 19-го века в России существовало 1216 только официально зарегистрированных домов терпимости (впрочем, во многих из них «работало» по 2-3 девушки). А сколько занималось проституцией в одиночку, по «билетам»? А сколько не было зарегистрировано?

Разве положение с проституцией в Австро-Венгрии, при монархии, было лучшим, чем сегодня в Австрии? Лучше были условия жизни проституток, меньше зараженность ЗППП, гуманнее отношение к ним сутенеров, ниже смертность и пр.?

Может быть, нам взять за пример исламских фундаменталистов и восхититься тем, что при их правлении почти исчезла проституция? Да, восхититься можно, но если забыть о парандже, ограничениях на обучение, принудительных браках, многоженстве и прочих прелестях. Согласны избавиться от проституции на таких условиях? Вернее, не избавиться от нее, а придать ей другую, более скрытую форму? Строгие религиозно-нравственные нормы, которые навязываются обществу НАСИЛЬНО, несут за собой вместе с ложками меда целые бочки дегтя, не надо об этом забывать.

Сергей Георгиевич замазывает суть проблемы. Он пытается привести читателя к мысли, что проституция присуща капиталистическому обществу и не присуща выдуманному «традиционному», в разряд которых он относит и СССР. А это совершенно неверная постановка вопроса. В Советском Союзе проституция была распространена намного меньше, чем на Западе именно потому, что была уничтожена частная собственность на общественные средства производства. В обществе значительно уменьшилось социальное расслоение населения. Стало меньше возможности обратить свою энергию на поиск выгоды и больше возможностей реализовать свой творческий потенциал в науке, работе, спорте, искусстве и т.д. Огромное влияние на проституцию оказывает безработица. В СССР, с его практически поголовной занятостью населения, эта проблема не стояла так остро, как в капиталистических странах.

Исчезли экономические предпосылки для рекламы, для культивирования потребления. И в этом отношении СССР сделал громадный шаг вперед. Но анализ советского строя – это отдельная, большая тема, которую невозможно охватить целиком в рамках данной критической работы, поэтому пойдем дальше, отметив только, что автору не стоит приписывать успехи СССР в борьбе с проституцией его «традиционности», а уж тем более «тоталитарности». Дело именно в особенностях экономических и классовых отношений. Но даже в СССР полностью эта проблема не была решена.

Кстати, утверждение автора о 300 тыс. американских девочек-проституток в возрасте от 9 до 12 лет довольно сомнительно. Вообще, проблема подсчета числа проституток всегда стояла довольно остро. Так, например, российский исследователь А. Вислоуха в 1904 году писал:

«В Одессе имеется около 10000 женщин, промышляющих развратом, а по полицейским данным всех зарегистрированных проституток там только 400. То же и в других городах».

Но все-таки цифры, приведенные Сергей Георгиевичем, вызывают подозрения в том, а не ошибся ли он на порядок? Дети с 9 до 12 лет составляют примерно 6 процентов от общего населения США. Половина из них – девочки, а именно они нас интересуют, значит остается 3 процента. Согласно последним данным, население США составляет около 300 млн. человек. Следовательно, девочек с 9 до 12 лет в стране проживает около 9 млн. Легко посчитать, что если принимать на веру число, приведенное Сергеем Георгиевичем, то окажется, что КАЖДАЯ 30-ая американская девочка в возрасте с 9 до 12 лет работает проституткой! Это совершенно дикое утверждение, и мы сейчас попробуем это доказать.

Статистические данные по разным странам не могут предоставить точные данные по количеству людей, вовлеченных в занятие проституцией. Так, например, согласно полицейским сводкам, в 1995 г. в США были арестованы за занятие проституцией 74297 человек. Из них мужская проституция составила 38,9%, женская — 61,9%. А по оценкам такой организации, как ЕСРАТ (Ending Child Prostitution, Pornography and Trafficking), общая численность проституток в США составляет около 2 млн. человек. Из них, по разным оценкам, от 300 тыс. до 600 тыс. – несовершеннолетних. Но это оценки по обоим полам и до 18 лет (или даже, по американским меркам, – до 21 года)! Откуда взялись 300 тыс. 9-12 девочек-проституток, совершенно непонятно.

Напомню, что США – это не Таиланд и не Шри-Ланка, и к педофилии там отношение не особенно трепетное. Так, например, в ходе операции «Потерянная невинность», которая проводилась в течение 1,5 лет, ФБР за вовлечение детей в проституцию задержало 19 человек и нашло около 30 детей, которые стали их жертвами. Данные по несовершеннолетним: власти установили личности более чем 200 несовершеннолетних, которых заставляли заниматься проституцией. Были задержаны около 500 подозреваемых.

Масштаб операций ну никак не вяжется с каждой тридцатой американской девочкой-проституткой. Впрочем, это все косвенные доказательства, перейдем к основным.

Хотя статистика не может учесть ВСЕХ вовлеченных в проституцию, но она дает довольно точные данные по процентному соотношению проституток разных возрастных групп. Так, самой многочисленной является возрастная группа 21-25 лет – около 50 процентов. А дети до 14 лет, вовлеченные в проституцию, составляют (в зависимости от страны) от 1 до 3 процентов от общего числа проституток. Например, в России, в Приморском Крае, на ноябрь 2001 года из общего числа проституток дети до 14 лет составили порядка 1,13% («Торговля женщинами и детьми в социальной и криминологической перспективе», Ерохина Л.Д., Буряк М. Ю. ).

Даже если предположить, что девочки не до 14 лет (пусть не до 14), а с 9 до 12 составляют целых 3 процента (что характерно как раз таки больше для Тайваня или Шри-Ланки) от общего числа проституток в США, все равно их количество будет колебаться около 60-70 тыс. (а на самом деле, от силы - 30 тыс. Видимо, дело в «лишнем нолике»).

Не сам ли Сергей Георгиевич, иронизировал:

Э-э, миллион туда, миллион сюда...

когда рассказывал об ошибках горе-статистиков. Но надо быть внимательнее самому, не поддаваться обаянию цифр, не спешить поражать читателя парадоксальными фактами о «прогнившем Западе», а придерживаться точного и объективного изложения. В конце 80-ых нам вешали на уши «светлую лапшу» о США, не надо теперь вешать «темную».

Кто напустил в болото комаров?

Но мы отвлеклись от основной темы. Далее автор начинает пугать нас какими-то маргинальными конгрессами, которые призваны легализовать наркотики, «обновить христианство» и т.д. Автор сам пишет:

Конечно, можно посчитать такие конгрессы экстравагантными маргинальными событиями, но таких событий происходит множество, и они широко представлены в прессе.

Естественно, что внимание прессы приковывают к себе экстравагантные события. Если такие новости вызывают интерес – это лучшее доказательство того, что они не соответствуют настроению большей части общества. Если бы такое отношение к наркотикам было нормальным – об этом бы и не стоило писать как о ярком и экстравагантном событии.

Резкое расширение ниши аморальности и, в пределе, распространение ее на все общество служило тому размягчению культурного ядра, что было необходимо для подрыва гегемонии «тирана» и установления гегемонии «манипулятора» (согласно теории А.Грамши). Человек с подорванной моралью легко манипулируем! Разрушение традиционной морали и перманентная «сексуальная революция» - важнейшее условие устранения психологических защит против манипуляции сознанием.

Автор почему-то замечает только такого рода события, которые служат «доказательством» аморальности Запада. Но почему-то не хочет видеть многочисленные движения, которые часто свидетельствуют об обратном. Например, движения, направленные ПРОТИВ наркотиков. Или движения тех же американских подростков ПРОТИВ ранней половой жизни. Сергей Георгиевич надевает и на себя и на своих читателей розовые очки, когда он рассматривает милые его сердцу «традиционные общества». Но не жалеет чёрной краски, когда обрушивается на ненавистный Запад.

Сексуальная революция – тоже палка о двух концах, как и всякая революция. Если смотреть на нее исключительно с ханжеской точки зрения – это, конечно, абсолютное зло, но, с другой стороны, она довольно сильно поспособствовала расшатыванию укладов традиционной семьи, что не так уж и плохо (хотя скорее она сама была вызвана расшатыванием этих устоев экономическими причинами). Через «революционные» перегибы человечество освобождается от многих устаревших норм, по-новому смотрит на отношения между людьми. Сексуальные революции заканчиваются, а отношения между людьми, общественные нормы меняются, и не стоит трактовать эти изменения как однозначно отрицательные. Многие из них имеют прогрессивное значение, но об этом мы поговорим в других работах.

Не стоит также и забывать, что то, что при капиталистическом строе кажется нам ужасным (как, например, казалась ужасной концентрация производственных мощностей при раннем капитализме), в грядущем, посткапиталистическом обществе будет иметь положительное, прогрессивное значение.

И рассуждения автора о всеобщей аморальности все-таки больше напоминают консервативное брюзжание, призыв к «традиционности», а не аналитическую работу. Опять он объясняет все злой волей, не вскрывая объективную природу тех или иных явлений.

Автор с негодованием пишет о «перфомансах» некоторых современных художников. Ну и что? Разве эта «пародия на искусство» становится массовой? Да, такого рода «инсталляции» находят своих поклонников в среде буржуазии и части интеллигенции, но даже они, в основном, относятся к этому, как к забавному аттракциону. Массовым такое «искусство» не становится. Массовая культура скорее страдает не от постмодернистских изысков, а от примитивной коммерческой стряпни.

Далее Сергей Георгиевич опять обрушивается на буржуазные СМИ, виня их в фальсификациях. Это правильно. Но опять молчит о причине, о ВЫГОДНОСТИ этих фальсификаций, о росте рейтингов, и, соответственно, больших доходов от рекламы.

Самиздат и свобода слова

Интересный параграф «Захват и присоединение аудитории». А чем? Читайте:

Первое правило для успешного контакта - заявить о том, что отправитель сообщения входит с аудиторией в какую-то общность (по социальному, национальному, культурному признаку и т.д.). Для этого выработан целый язык и манера обращения: коллеги, мужики, православные и т.д. Так что первые же шаги по установлению контакта служат кличем «Мы с вами одной крови - ты и я!». Поэтому первый признак манипуляции - уклончивость в изложении собственной позиции, использование туманных слов и метафор. Ясное обнаружение идеалов и интересов, которые отстаивает «отправитель сообщения», сразу включает психологическую защиту тех, кто не разделяет этой позиции, а главное, побуждает к мысленному диалогу, а он резко затрудняет манипуляцию.

Это автор случайно написал не о себе? Нет, нет, его никто не обвиняет. Но отсутствие умения внятно и чётко изложить свою позицию, отсутствие четкого понимания своей позиции, и, следовательно, «использование туманных слов и метафор», это еще не признак зловещей «манипуляции».

Старый, испытанный еще в Великой французской революции прием захвата аудитории - представление идеологических сообщений в виде «запретного плода». Именно тогда возник «самиздат» - изготовление и распространение нелегальной и полулегальной литературы. Расцвела эта индустрия уже в 60-е годы 20 века как средство психологической войны (к 1975 г. ЦРУ разными способами участвовало в издании на русском языке более чем 1500 книг русских и советских авторов). Тогда в СССР даже ходил анекдот: старушка перепечатывает на машинке «Войну и мир» Толстого. Ее спрашивают: вы что, с ума сошли? - «Нет, я хочу, чтобы внучка роман прочитала, а она читает только то, что напечатано на машинке». Правда, говорят, что некоторые люди не читают даже запрещенных книг.

Опять автор пишет о Великой Французской революции, ничего не доказывая, просто утверждая. Ладно бы, если это были бы общеизвестные факты или спорные, но озвученные. Но ведь он выдвигает СВОЮ точку зрения, НОВУЮ, и никак ее не обосновывает. Нелегальная и полулегальная литература ходила еще во времена Римской Империи (христианские рукописи, например) и даже ранее. Как появилась письменность, так возник и запрет на какие-то книги, и точно так же возникло нелегальное их распространение. Когда Омар сжигал Александрийскую библиотеку, он сказал примерно следующее: «Если в книгах этих писано то же, что в Коране, то они лишние; если же писано иное, то они лгут». Автору напомнить, как инквизиция точно так же запрещала и жгла книги?

Самиздат в СССР – тема обширная. Кара-Мурза говорит, что сила была в его нелегальности и сетует на глупость интеллигенции, которая на него «купилась». А сетовать надо на глупость власти, которая его запрещала. Большая часть самиздатчиков, и вправду, оказалась бездарной: когда СССР рухнул и их творчество лишилось ореола запретности, выяснилось, что оно не стоит и той бумаги, которая на него тратилась. Впрочем, некоторые из «нелегалов» были достаточно талантливы и их произведения и сегодня имеют достаточно большой круг поклонников.

Автор подходит не с той стороны. Не вражеские агенты «использовали» Самиздат в своих целях (хотя полностью исключать такое влияние нельзя), а дурацкий запрет придавал излишнюю ценность этим книгам и не позволял рассматривать их объективно.

«Архипелаг Гулаг» Солженицина – «Библия» советских диссидентов – сегодня воспринимается совсем не так. Да, это во многом несправедливая, необъективная книга, но запрет на нее говорил об обратном. Сам факт преследования кричал: «Если запрещают, значит, это все правда!». Он подогревал необъективность с другой стороны. Необъективность диссидентов во многом была вызвана необъективностью власти.

Почему бы не издать «Гулаг» в советское время? С выписками из архивных данных, с комментариями специалистов, с обширной критикой тех моментов, которые ее достойны (а таких пруд пруди)? Но и с признанием того, что было, ведь, что ни говори, а весь «Архип» ложью не назовешь. Другое дело, что Солженицын исключительно пристрастно трактует те или иные факты, очень часто пользуется непроверенной информацией, восторженно кромсает цитаты и просто подгоняет это все под свои совершенно неверные выводы. Ну, так напишите об этом, откройте окна для свежего воздуха.

Впрочем, сейчас, видимо, кто-то начнет брюзжать о том, что «открыли окна» в конце 80-ых и вот к чему пришли. Ну что ж, тот, кто путает местами причину и следствие, кто считает, что человека для его собственного блага надо делать дураком и уберегать от «вредной информации», пусть сидит и тоскливо вздыхает о славном прошлом. А информационная свобода, свобода слова является одним из ВАЖНЕЙШИХ достижений человеческого общества, и, несмотря на все ее недостатки, ни в коем случае нельзя ее заменять насильственным навязыванием позиции СВЕРХУ, какой бы правильной она не была.

Дело в самом ПОДХОДЕ, в МЕТОДЕ. Человек, приобретая власть, каким бы мудрым и порядочным он не был, не должен брать в руки топор для того, чтобы рубить свободу слова. Он должен понять, что завтра этот топор может оказаться в руках глупца или подлеца. И он обратится против того, за что шла борьба.

Свобода слова – намного более сложный инструмент для власти, чем топор с надписью «Единогласно», но надо учиться им пользоваться, если мы хотим создать прекрасную статую, а не коряво обрубленного идола со слепыми глазницами.

Какие же установки внедряли в сознание авторы-диссиденты? М. Петрусек характеризует их так: «Самиздат справедливо разрушал мифы о национальном величии и доблести, например, мифы о масштабах антифашистского сопротивления или мифы о чешском национальном характере. Самиздат касался и весьма болезненных тем (высылка немцев) и остродискуссионных вопросов (законность и историческая обоснованность возникновения самостоятельного чехословацкого государства)». В общем, подрывал опоры национального самосознания.

Автор цитирует Петрусека, который пишет «справедливо разрушал». А Кара-Мурза подводит итоги: «подрывал опоры национального самосознания». Вопрос: нужно ли утверждать «национальное самосознание» за счет создания несправедливых мифов?

Вот интересно, когда в какой-нибудь соседней стране занимаются созданием «национальных мифов», нас это безумно раздражает, мы разражаемся потоками ругани в адрес «этих латышей», «проклятых евроцентристов» и т.д. Когда кто-то у нас осмеливается усомниться в справедливости утверждения превосходства русской нации над другими, начинаются крики о разрушении «национального самосознания», о проплаченных «манипуляторах» и пр. Старая добрая поговорка о бревне и соломинке совсем не впрок…

Какова была культурная ценность изданий? Петрусек пишет: «В первые месяцы после ноября 1989 г. предполагалось, что в государственных издательствах выйдет практически весь обществоведческий самиздат... Существуют договоры с издательствами, но книги не издаются, так как возник отчасти действительный, отчасти условный эффект негативной реакции на самиздат: вышла на поверхность тривиальная истина, что не все изданное в самиздате имеет долговременную ценность, не говоря уже о привлекательности для читателя». И в беллетристике также «действуют приведенные выше закономерности - издание части самиздатовских книг показало отсутствие к ним читательского интереса».

Иными словами, захват и присоединение аудитории в программе «Самиздат» достигался не высокой ценностью самого материала, а искусственно созданной приманкой - запретностью текста, так что авторы, издатели и распространители обращались к нон-конформистским, диссидентским стереотипам в сознании.

Думаю, это нагляднейший пример того, как автор вольно трактует те или иные цитаты согласно своему мировоззрению. Петрусек пишет, что «не все изданное в самиздате имеет долговременную ценность». А Кара-Мурза, вставив «иными словами», пишет уже о «не высокой ценности самого материала». Да еще прибавляет при этом, что запрет создавался «искусственно». Трактовать это надо так, что, видимо, в партийное руководство Чехословакии и всех других социалистических стран проникли ЦРУ-ушники, которые нарочно запрещали Самиздат. Везде враги, везде манипуляторы. Никуда от них не скроешься.

Ценность Самиздата Советская власть создала сама, подавив свободу слова. Возможно, что в тех исторических условиях, в которых действовали большевики, трудно было поступить иначе, но ТРУДНО – еще не значит НЕВОЗМОЖНО. И уж явно, в постсталинский период те ограничения свободы слова, которые имели место быть, не соответствовали культурному уровню развития общества.

 

---

Розга – наш путь к целостному мировоззрению!

В параграфе «Школа - производство человека массы» автор анализирует принципы, согласно которым действует современная «буржуазная школа», и, в очередной раз, пытается свести все это к вселенскому заговору. Оказывается, что:

Добуржуазная школа, основанная на христианской традиции, вышедшая из монастыря и унивеpситета, ставила задачей «воспитание личности» - личности, обращенной к Богу (шиpе - к идеалам). Для нового общества требовался манипулируемый человек массы, сформированный в мозаичной культуре. Чем отличается выросшая из богословия «университетская» школа от школы «мозаичной культуры»? Тем, что она на каждом своем уровне стремится дать целостный свод принципов бытия. Здесь видна связь университета с античной школой, которая особенно сильно выразилась в типе классической гимназии. Спор об этом типе школы, которая ориентировалась на фундаментальные дисциплины, гуманитарное знание и языки, идет давно. Нам много приходилось слышать попреков в адрес советской школы, которая была построена по типу гимназии - за то, что она дает «бесполезное в реальной жизни знание». Эти попреки - часть общемировой кампании, направленной на сокращение числа детей, воспитываемых в лоне «университетской культуры».

Автору следовало бы все-таки сначала внимательнее изучить то, что он идеализирует. Гуманисты, просветители, мыслители 18-19-х веков извели галлоны чернил на обличение школы, «основанной на христианской традиции». Но Сергей Георгиевич ничего этого не видит, он упорно стремится назад в пещеры и волочет за собой немало читателей.

Почему бы Кара-Мурзе не открыть Помяловского, «Очерки бурсы», и не почитать немного о милой «добуржуазной» школе. Ведь Сергей Георгиевич опять утверждает, но не доказывает. Надо взять программы нескольких «добуржуазных» школ и современных «буржуазных», сравнить их. Сравнить относительную эффективность обучения, методы, применяемые учителями (да и уровень подготовки учителей), то, КЕМ становились ученики после церковной школы и после «буржуазной».

Добрая «христианская» школа с помощью розог, тупой долбежки и прочих прелестей давала, видите ли, «целостный свод принципов бытия». А можно сказать по-другому: вдалбливала в головы учеников набор закосневших догм. Человек выходит из школы с «целостной картиной бытия» в голове, которая имеет весьма далекое отношение к реальности. Школа вбивает в его голову абстрактного бога (или не менее абстрактные «идеалы»), и с ними он идет в реальную жизнь, абсолютно к ней не подготовленным (если он, конечно, серьезно воспринял «бога и идеалы», что, кстати, бывает редко, чаще ученик просто становится лицемером).

Получается, что школа формирует не личность, а ходульное существо, самодовольное и ограниченное своим «целостным миропониманием». Лучшее доказательство преимущества так называемой «буржуазной школы» перед «добуржуазной» заключается в том количестве (и качестве) ученых, которых ей удалось подготовить. Думаю, бессмысленно это отрицать, достаточно сравнить количество открытий, совершенных в 19-20-х веках, с Средневековьем с его старыми, добрыми школами, «основанными на христианских традициях». Не стоит и забывать, что впервые в истории «буржуазная школа» стала массовой, и в этом ее громадная заслуга.

В действительности эти попреки - чистая демагогия. Задача школы, конечно, не в том, чтобы дать человеку навыки и информацию для решения частных практических задач, а в том, чтобы «наставить на путь». Те ученые и философы, которые заботились о жизнеспособности Запада, не уставали об этом предупреждать.

На какой путь? Может быть, на путь фашизма, верно? Почему автор упорно говорит или о достоинствах инструмента или о возможных последствиях его использования, но никогда обо всем этом в целом, одновременно? Видимо, ему мила эдакая, «тоталитарная», школа, воспитывающая «единообразных» граждан. Но единообразие ведет к гибели, единообразие – это рубка талантливых, тех, кто выделяется из общей массы. Понимание «пути» у всех разное, и школа может наставлять на него также по-разному.

Давайте тогда введем в современной школе уроки «закона Божия» и будем стричь всех под одну гребенку. А если ребенок не поддается влиянию – введем розги, ведь, главное, «наставить на путь», внушить детям свои, пропахшие нафталином, ценности.

Автор подметил верно: одна из главных задач школы – воспитать из ребенка личность. Но не путем навязывания ему «единственно верной» точки зрения, не методом наставления на «путь истинный». «Буржуазная школа» далека от идеала, очень далека. Говорить о ее недостатках можно очень долго, и многие из них верно подмечены Сергеем Георгиевичем. Но! Ни в коем случае нельзя видеть альтернативу ей в прошлом, среди тотального подавления личности в школах церковного типа, среди розог, тупых невежественных учителей, насильственной загрузки головы кучей ненужной, устаревшей информации.

Капиталистическая школа сделала громадный рывок вперед: она впервые стала массовой, она, в основном, отделила светское воспитание от религиозного, она, практически, отказалась от телесных наказаний, она большее внимания стала уделять гармоничному воспитанию личности (физическое + интеллектуальное), самоуправлению учеников, она допустила большую свободу в трактовке предлагаемого материала.

Это большие достижения по сравнению с «добуржуазной» школой, и глупо обращать свой взгляд в прошлое, надеясь в нем узреть альтернативу. Если бичуете недостатки современной школы – отлично, но не надо уподобляться луддитам и звать «разрушать машины».

И что значит:

Задача школы, конечно, не в том, чтобы дать человеку навыки и информацию для решения частных практических задач.

Может быть, автор хотел сказать: «не ТОЛЬКО в том»? Или он считает, что из школы должны выходить дебилы с просветленными лицами, которые не умеют ни считать, ни писать, ни читать, зато «наставлены на путь»?

Новое, буpжуазное общество нуждалось в школе для «фабpикации субъектов», котоpые должны были заполнить, как обезличенная pабочая сила, фабpики и контоpы. В этой школе Бог был заменен наукой, а в ум и даже в оpганизм ученика внедpялось новое, нужное для фабpики пpедставление о вpемени и пpостpанстве - pазделенных на маленькие, точные и контpолиpуемые кусочки.

Какой ужас, что «Бог был заменен наукой». Это, да, это необходимое условие для «фабрикации субъектов». Вот толпа религиозных фанатиков – это одухотворенные субъекты, не «обезличенные». А человек, который получает в школе научное представление о мире – это «масса», «плебс». Интересно, а как «в организм ученика внедрялось… представление о времени и пространстве»? Киберимплантанты? Очередной злодейский выпад «манипуляторов»? Чипы в голове?

Если на уроке астрономии во французской школе ученику говорят о Большом Взрыве, образовании галактик, происхождении планет и т.д. - это «маленькие, точные и контролируемые кусочки». Целостной картины нет, ведь ученик можем спросить: «А что было до этого?». И всю жизнь вот так вот мучиться от «незавершенной картины мироздания».

А в старой школе, «основанной на христианской традиции», на все вопросы есть ответ: «Бог создал». И не надо думать, в голове «целостная картина». А если усомнишься, то розги быстро наставят тебя на путь. Об этом мечтает Кара-Мурза?

В том-то и большая заслуга «буржуазной школы», что она ставит перед учениками вопросы и не всегда спешит на них отвечать. И из школы выходит человек не с «целостной картиной» в голове, к которой нечего ни прибавить ни убавить, а с сомнениями, с загадками и, если он талантлив и силен, с желанием их решить. Не все, конечно, так гладко, и буржуазная школа несет на себе сильный отпечаток общественного неравенства, и у нее огромное количество недостатков (в том числе сохранилось много пережитков «христианской» школы), но, что касается принципиального подхода, – он изменился в лучшую сторону.

На такие же контpолиpуемые частицы pазделялась масса самих учеников - всем укладом школы, системой оценок и пpемий, поощpяемой конкуpенцией. Школа, «фабpикующая субъектов», не давала человеку целостной системы знания, котоpая учит человека свободно и независимо мыслить.

Интересно, а что предлагает автор ВМЕСТО «системы оценок»? Или такой системы не было в других типах школ? В той же советской? Или системы оценок нет в университетах?

Автор противопоставляет «западной школе» - советскую. Да, во многом она была лучше, ну и говорите о ее конкретных достоинствах. Зачем пытаться искусственно связать советскую школу с «христианской»? Для подтверждения взятой с потолка теории о традиционных типах государств?

Если смотреть беспристрастно, получается, что советская школа точно также не учила «свободно и независимо мыслить», иначе как была осуществлена над жителями СССР такая «манипуляция», о которой столько пишет Кара-Мурза?

Сергей Георгиевич цитирует Ортегу-и-Гассета:

«Специалист служит нам как яpкий, конкpетный пpимеp «нового человека» и позволяет нам pазглядеть весь pадикализм его новизны... Его нельзя назвать обpазованным, так как он полный невежда во всем, что не входит в его специальность; он и не невежда, так как он все таки «человек науки» и знает в совеpшенстве свой кpохотный уголок вселенной. Мы должны были бы назвать его «ученым невеждой», и это очень сеpьезно, это значит, что во всех вопpосах, ему неизвестных, он поведет себя не как человек, незнакомый с делом, но с автоpитетом и амбицией, пpисущими знатоку и специалисту...»

Да, проблема «узких специалистов» в буржуазном обществе является довольно серьезной. Но далеко не такой однозначно-негативной, какой ее пытаются представить. Начнем с того, что «узкий специалист» овладевает главным – методикой, умением мыслить, решать поставленные перед ним вопросы. В данном случае не так уж важен бывает набор знаний, который можно пополнить в зависимости от поставленной задачи. Естественно, что человек, добившийся успеха в одной области, поняв «систему», приобретает самоуверенность и часто оправданную. Ведь, применяя «метод» в другой области деятельности, он часто быстро достигает успеха и в ней. Конечно, не всегда все так просто, проблема «узкой специализации» существует, и, на мой взгляд, совершенно справедливым является утверждения о том, что ребенка необходимо воспитывать гармоничной личностью и давать ему больший объем знаний, а не только то, что понадобится в будущей «узкой деятельности».

В этом отношении подход «буржуазной школы» довольно практичен: не тратятся лишнее время и ресурсы на то, чтобы «обременять» ученика «ненужной» информацией. Расчет идет на то, что тот, кому нужно, самостоятельно приобретет необходимые знания, а кому не нужно – то и не надо загружать. Думаю, что этот подход, несмотря на свою эффективность, себя не совсем оправдывает, и упреки автора во многом справедливы. Но не надо демонизировать «узкую специализацию», а объективно объяснить ее причину, ее достоинства и недостатки, а не огульно отрицать ее, считать ее зловредным изобретением «манипуляторов».

Далее автор говорит о «двух типах школ», о том, что «манипуляторы» выращивают себе смену, давая «избранным» детям университетское образование, и воспитывают «сильные, уважающие себя личности, спаянные коpпоpативным духом». Конечно, никаких конкретных примеров автор не приводит. Что за школы? Какие тайные знания в них дают? Можно ли ознакомиться с их школьными программами и сравнить с программами «обычной» школы? Дать статистику по трудоустройству выпускников таких школ?

Зачем опять искать следы деятельности злодеев там, где сидит обычный буржуа, который ЕСТЕСТВЕННО хочет дать своим детям лучшее образование? Разница в уровне преподавания в первую очередь заключается в ИМУЩЕСТВЕННОМ неравенстве. Частная школа с хорошо оплачиваемыми, квалифицированными учителями (а часто университетскими преподавателями), с хорошей материальной базой, естественно, даст лучшее образование, нежели стандартная госшкола. Уничтожьте эту разницу посредством выведения частного капитала из системы образования, и вам не понадобится искать «заговорщиков» там, где их нет и в помине.

Далее Кара-Мурза пишет о книге фpанцузских социологов обpазования К.Бодло и Р.Эстабль, отмечая при этом, что ее выводы актуальны и сегодня. Посмотрим, что из этого получилось:

О правоте Достоевского, или в чем виноват Лависс?

Кара-Мурза пишет:

Будучи продуктом Великой фpанцузской pеволюции, школа создавалась под лозунгами Свободы, Равенства и Бpатства. Якобинцы быстро разъяснили, что речь шла о pавенстве юpидических пpав, а не pеальных возможностей.

Ну, равенство юридических прав – это уже большой шаг вперед, мы об этом уже говорили. Предвзятой кажется однозначно-негативная оценка автором Великой французской революции, порушившей милую его сердцу монархию, сословность и школу с розгами и «законом божьим».

Интереснее дальше. Давайте проследим за совокупной работой мысли авторов учебника (в изложении Сергея Георгиевича) и Кара-Мурзы. Они утверждают, что «общая масса» учеников разделяется на 2 «коридора». И вот по каким принципам идет это разделение:

Далее автоpы показывают, какими способами пpоизводится pазделение массы школьников [1]. Первый механизм социального разделения - возраст. 63% детей рабочих и 73% детей сельскохозяйственных рабочих (против 23% детей из «хороших семей») на год или больше отстают от «нормального» возраста для перехода в школу второй ступени. Это усугубляется тем, что среди детей рабочих лишь треть успевает на «отлично» и «хорошо», против 62% у детей буржуа. Казалось бы, какое значение имеет в детстве разница в один-два года, потом наверстают. В СССР огромная масса людей пошла через вечерние школы и рабфаки, составила важную часть лучших кадров. Но нет, в западной школе возраст используется как критерий для дискриминации: ребенка отправляют во второй коридор школы, потому что он «слишком стаp, чтобы продолжать школу в своем классе»[2].

То, что дети рабочих на год или два отстают от «нормального возраста» для перехода в школу второй ступени, не УСУГУБЛЯЕТСЯ, а ОБУСЛАВЛИВАЕТСЯ их более низкой успеваемостью. Или Кара-Мурза думает, что возраст детям рабочих считают иначе, чем детям буржуа? Конечно, нет. Они отсеиваются из-за низких учебных показателей. Автор застревает здесь, видит за этим «уши манипуляторов» вместо того, чтобы задать вполне логичный следующий вопрос: «А почему они отстают?».

Отвечая на него, мы и приходим к необходимому объяснению: у детей рабочих ниже уровень жизни, у их родителей ниже уровень образования и ниже уровень культуры (который опять-таки объясняется худшими материальными возможностями, недостатком свободного времени). Дети буржуа имеют возможность заниматься с платными репетиторами. Их амбициозные родители воспитывают их как преемников, будущих руководителей своего бизнеса, или же как ученых, специалистов и т.д. Вне школы они живут в благополучной среде городского центра, их друзья, знакомые принадлежат к привилегированному слою. Их внешкольная среда закладывает в них стремление к успеху (это все не абсолютные правила, конечно же, а основные признаки).

В то время как дети рабочих, в общем-то, более склонны повторить путь своих родителей (как всякие дети), их окружает совершенно другая среда, они воспитываются чаще всего в условиях более низкой культуры, в их среде больше распространена преступность, наркомания, алкоголизм и т.д. Все это во многом обуславливается БОЛЕЕ НИЗКИМ МАТЕРИАЛЬНЫМ ПОЛОЖЕНИЕМ, той частью прибавочной стоимости, которая УКРАДЕНА буржуазией. Вот до чего надо доходить в своем анализе, а не скакать по верхам в поисках зловещих планов.

И достоинства советской системы образования во многом объясняются именно значительно меньшим социальным неравенством (хотя и тогда были школы, в которые ученики попадали в основном «по блату» и т.д.), отсутствием частного капитала в системе образования, его доступностью и бесплатностью.

Но и в советской системе существовали свои значительные недостатки, не надо и ее идеализировать, хотя отметить ее преимущества, конечно, необходимо. Не стоит забывать и о том, что многие дети рабочих САМИ не хотели получать среднего образования и шли в техникумы или на завод. И, кстати, с материальной точки зрения их выбор бывал обоснован: рабочий часто зарабатывал больше, нежели человек с высшим образованием, тот же медик или учитель. Это можно назвать перегибом в другую сторону.

Не надо забывать и о партийной бюрократии, которая, сосредоточив в своих руках РАСПРЕДЕЛЕНИЕ, сформировала новый класс, который также стремился к тому, чтобы дать свои детям лучшее по качеству образование. Все не совсем так просто, как хочется представить Кара-Мурзе.

И большая часть тех ужасов, о которых повествует автор, пересказывая французских социологов, обуславливается именно принципом распределения прибыли, на котором основано капиталистическое общество. Естественно, что неуспевающих не будут обучать по общей программе. Естественно, что программу для них упростят, раз они не справились со стандартной. Это, конечно, не есть хорошо, было бы правильнее стараться их подтянуть, но это наше мнение, а чиновникам в буржуазной стране это надо?

Автоpы показывают, что с самого возникновения «двойной» школы буpжуазного общества школа «втоpого коpидоpа» стpоилась как особый пpодукт культуpы. Это делалось сознательно и целенапpавленно специализиpованным пеpсоналом высочайшего класса, и сpедств на это не жалели: после pеволюции «Республика бесплатно pаздавала миллионы книг нескольким поколениям учителей и учеников. Эти книги стали скелетом новой системы обучения».

Ну вот, значит, то, что Республика уделила внимание образованию населения, да еще сделала это бесплатно, свидетельствует не об их искреннем намерении способствовать их развитию, а о злодейском плане. Доказательства вот такого уровня:

Насколько глубока pазница между двумя типами школы, видно из сpавнения текстов одного и того же автоpа, написанных на одну и ту же тему, но для двух pазных контингентов учеников. В книге пpиведены отpывки из истоpии Фpанции Лависса о пpавлении Людовика ХIV, в двух ваpиантах. Это пpосто потpясает. Один ваpиант - содеpжательное и диалектическое описание, заставляющее pазмышлять. Дpугой - пpимитивный штамп с дешевой моpалью, во многих утвеpждениях пpотивоpечащий пеpвому ваpианту. Пpосто не веpится, что это писал один и тот же автоp.

Вообще-то, было бы правильнее сказать о том, что Эрнест Лависс родился в 1842 году. А то у читателя возникает ощущение, что именно он писал учебники, после революции бесплатно розданные Республикой. Стоит также упомянуть о том, что он выступал против тяжести экзаменов в высшие учебные заведения Франции и был автором неплохих педагогических трудов. Было бы здорово, если бы автор привел нам примеры этих текстов или хотя бы дал на них ссылки, чтобы читатель сам мог сделать вывод. Ну, ладно, перейдем к сути.

Интересно, а Сергей Георгиевич считает, что один и тот же материал в учебнике для третьеклассника и для студента должен преподноситься одинаково? То есть и на природоведении, и на биологии должны говорить то же самое, не изменяя учебный материал в соответствии с уровнем подготовки обучаемого? Очень трудно человеку, читающему по слогам, полуграмотному крестьянину воспринять «содеpжательное и диалектическое описание, заставляющее pазмышлять». Что же, вообще не будем образовывать? Или попробуем постепенно поднять его на ступеньку выше? Подход Лависса, быть может, не совсем оправдан, но зачем сразу записывать его в манипуляторы? А по поводу противоречий, думаю, Сергей Георгиевич в этом отношении даст французскому историку большую фору:

Советский строй сделал огpомный шаг - поpвал с капиталистической школой как «фабpикой субъектов» и веpнулся к доиндустpиальной школе как «воспитанию личности», но уже не с религией как основой обучения, а с наукой. Он пpовозгласил пpинцип единой общеобpазовательной школы. Конечно, от пpовозглашения пpинципа до его полного воплощения далеко. Но важно, куда идти.

Теперь вспоминаем, что он писал до этого:

Будучи продуктом Великой фpанцузской pеволюции, школа создавалась под лозунгами Свободы, Равенства и Бpатства. Якобинцы быстро разъяснили, что речь шла о pавенстве юpидических пpав, а не pеальных возможностей.

То есть, когда мы говорим о ненавистных якобинцах, то

речь шла о pавенстве юpидических пpав, а не pеальных возможностей.

А когда о Советском Союзе, то:

Конечно, от пpовозглашения пpинципа до его полного воплощения далеко. Но важно, куда идти.

Когда о СССР, то положительно:

но уже не с религией как основой обучения, а с наукой

Когда о ненавистной буржуазии:

В этой школе Бог был заменен наукой,

Ну и стоит ли ругать за противоречия историка 19-го века? Или лучше обратить внимание на свое собственное творчество?

Повесть о том, как Ньютон Смиту взаймы давал, и что из этого вышло

В параграфе «Наука как инструмент манипуляции сознанием» автор подвергает критике науку, проникновение ее в сферу идеологии, политики, общественной жизни. С некоторыми замечаниями автора можно согласиться. Но возникает вопрос, а где же другая сторона? Сергей Георгиевич нападет на идеологии, на их стремление опереться на плечо науки. Но разве это негативное явление? Это даже хорошо, когда какая-то идеология стремится встать на почву законов материального мира, а не витать в идеалистических облаках. Так есть почва для дискуссии, для борьбы идей. Так можно бить врага стоя на твердой земле материализма, фактов, научных выводов, зная, что он тоже стоит на этой почве, а не прячется за всякими туманными словесами, вроде «великорусского духа» и «божественной воли».

Стремление буржуазных идеологов к научному оправданию существующего положения вещей также не надо сразу записывать в разряд действий «манипуляторов». Это значит, что они разумно исходят из реалий окружающей действительности, когда подыскивают ей объяснение. Другое дело, что многое зависит от их субъективного миропонимания: если их вполне устраивает буржуазный общественный уклад, естественно, они будут его защищать (и часто вполне искренне).

Марксизм точно также объяснял современное ему положение вещей, опираясь на капиталистические реалии, он точно также стоял на современной ему научной почве. Но он делал совершенно другие выводы: он призывал не к ПРИМИРЕНИЮ с окружающей действительностью, а к ИЗМЕНЕНИЮ ее. Вот в чем состоит принципиальная разница. И Сергею Георгиевичу надо критиковать не само стремление какой-либо идеологии «опереться на науку» или объяснить окружающий мир исходя из его реалий, а именно выводы, которые делает та или иная идеология и действия, к которым она призывает.

Проблема современного марксизма во многом заключается в том, что он оторвался от изменившихся реалий окружающего мира, в том, что он сильно догматизирован, в том, что он не хочет признавать ошибки, которые были сделаны. Это отталкивает от него сторонников, которые вместе с водой выплескивают и ребенка, забывая о том, что марксизм является не суммой застывших догм и твердокаменных цитат из «отцов-основателей», а МЕТОДОМ. И необходимо применить этот метод к современности, модернизировав его, отказавшись от неверных выводов, но, не нивелируя его сути. Иначе можно скатиться в глубокую идеалистическую яму и нести оттуда чушь о «народном духе» и «национальном разуме».

Кара-Мурза обрушивается на ученых-экспертов. Да, да, они часто врут, они могут быть куплены, некомпетентны и т.д. Но на чьи выводы вы предлагаете ориентироваться? Шамана пригласить? Или монетку бросать? Откуда такая предвзятость в отношении экспертов, они ведь тоже люди, тоже могут ошибаться, вот, например, как Сергей Георгиевич:

Казалось бы, политики могли финансиpовать дополнительные эксперименты и потpебовать от ученых надежного выбоpа из столь pазных моделей. Но оказывается, что это в пpинципе невозможно. Задача по такой пpовеpке была сфоpмулиpована максимально пpостым обpазом: действительно ли увеличение pадиации на 150 миллиpентген увеличивает число мутаций у мышей на 0,5%? (Такое увеличение числа мутаций уже можно считать заметным воздействием на оpганизм). Математическое исследование этой задачи показало, что для надежной экспеpиментальной пpовеpки тpебуется 8 миллиаpдов мышей. Дpугими словами, экспеpиментальный выбоp моделей не возможен, и ни одно из основных пpедположений не может быть отвеpгнуто. Таким обpазом, в силу пpисущих самому научному методу огpаничений, наука не может заменить политическое pешение. И власть (или оппозиция) получает возможность мистификации проблемы под пpикpытием автоpитета науки. Это красноречиво выявилось в связи с катастрофой на Чернобыльской АЭС.

Видимо, Кара-Мурза просто переписал эти данные откуда-то, поверил цифрам без всякой проверки. А зря. Какое же это «заметное воздействие на организм», если для его выявления требуется 8 млрд. мышей? Получается, что оно практически незаметно, что можно не принимать его во внимание. Интересно, а для выявления естественной частоты мутаций у данной популяции, видимо, потребовалось в 200 раз меньшее кол-во мышей – «всего» 40 млн.? Посочувствуем бедным ученым. Видимо, всем им приходилось вместе со студентами дневать и ночевать в вивариях, в окружении десятков миллионов маленьких грызунов…

Можно пояснить подробнее. 0,5 процента – это 1/200 от 100 процентов, каковые являются ЕСТЕСТВЕННОЙ частотой мутации. Если для выявления 0,5 процентного изменения понадобится 8 млрд. мышей, то для выявления естественной частоты (от которой мы отталкиваемся, и которая составляет 100 процентов) понадобится в 200 раз меньшее кол-во мышей, то есть 40 млн.

На самом деле автор, видимо, опять просто перепутал цифры в своем стремлении показать, как ничтожная наука не в состоянии решить проблемы, которые ставит перед ними политика. А может быть, цифры были перепутаны каким-нибудь журналистом, яркие выдумки которого Сергей Георгиевич доверчиво принял за правду.

Кстати, стоит учитывать, что наука не является чем-то целостным, каким-то застывшим общим монументом. Это живая ткань, которую ткут живые люди, в ней существует множество разных школ, в ней существует борьба мнений, авторитетов (в том числе и ложных), она ошибается, падает, встает и идет дальше. И однозначно отвергать ее в целом так же неверно, как и однозначно принимать полностью все ее выводы.

Посмотрим, как дальше Сергей Георгиевич четвертует науку:

Из модели мироздания Ньютона, представившей мир как находящуюся в равновесии машину со всеми ее «сдержками и противовесами», прямо выводились либеральные концепции свобод, прав, разделения властей. «Переводом» этой модели на язык государственного и хозяйственного строительства были, например, Конституция США и политэкономическая теория Адама Смита (вплоть до того, что выражение «невидимая рука рынка» взято Смитом из ньютонианских текстов, только там это «невидимая рука» гравитации). Таким образом, и политический, и экономический порядок буржуазного общества прямо оправдывался законами Ньютона. Против науки не попрешь!

Абсолютно непонятно, почему самому Адаму Смиту, крупнейшему экономисту своего времени, Кара-Мурза отказывает в звании ученого (что понятно из контекста), а политэкономии – в научности? Непонятно, почему это экономический порядок буржуазного общества ОПРАВДЫВАЛСЯ, а не ОБЪЯСНЯЛСЯ. Что, и Адам Смит – манипулятор? Сергею Георгиевичу следовало бы знать, что Адам Смит является не только одним из основателей экономического либерализма (на тот момент передовой экономической теории). Ему принадлежит обоснование важнейшего положения (впрочем, не им первым выдвинутого) о том, что сущностью и природой всех богатств является ТРУД. Это сегодня для нас очевидно, а до Адама Смита большое влияние имела теория меркантилистов, которые были убеждены в том, что только деньги олицетворяют богатство государства, и в качестве одного из основных его источников видели торговлю c другими государствами. Они также поддерживали протекционистские идеи, в частности поддержание низкого уровня заработной платы за счет роста населения.

Необходимо отметить, что большое значение работам Адама Смита придавал Маркс. Можно сказать, что открытие прибавочной стоимости было возможным во многом благодаря трудам буржуазных политэкономистов, которые ИЗУЧАЛИ законы капиталистической экономики, и в которых Сергей Георгиевич видит «идеологов».

Стоит, кстати, вспомнить предупреждение Адама Смита, сделанное им в «Богатстве народов»:

«...хозяева всегда и повсеместно находятся в своего рода молчаливой, но постоянной и единообразной стачке с целью не повышать заработной платы рабочих выше ее существующего размера». (Антология экономической классики. Т. 1, стр. 135, 148)

Но этого Сергей Георгиевич, видимо, не читал или же пропускал, выдирая только то, что ему нужно… Вернемся к истории возникновения «буржуазной идеологии» в изложении Кара-Мурзы. Итак, пришел Ньютон и мир изменился:

Механицизм ньютоновской картины мира дал новую жизнь атомизму - учению о построении материи из механических неизменяемых и неделимых частиц. Но даже раньше, чем в естественные науки, атомизм вошел в идеологию, оправдав от имени науки то разделение человеческой общины, которое в религиозном плане произвела протестантская Реформация

То есть, прямиком из науки, пришел «атомизм» да взял и расколол единую человеческую средневековую общину. Феодалов, крестьян, священников, зажиточных горожан, нищих. Были они ЕДИНЫ, не было между ними никаких классовых противоречий, жили себе поживали, пока Ньютону на голову яблоко не упало… И:

Недавние рыцари, землепашцы и бродячие монахи Европы стали клерками, депутатами и рабочими у конвейера. Мир, бывший для человека Средневековья Храмом, стал Фабрикой - системой машин.

Какой ужас. Был такой замечательный Храм, крестьянин отдавал десятину церкви, феодал насиловал его невесту и забирал чуть не половину урожая, чума (наука в загоне) выкашивала города, инквизиция тысячами жгла ведьм, Европу сотрясали религиозные и обычные войны… Зато Храм, зато романтика. А посмотрите на Европу сейчас да сравните! Фабрики, оболваненная масса под управлением кучки манипуляторов. Тихий ужас.

Вместо того, чтобы, указывая на РЕАЛЬНЫЕ проблемы и противоречия капитализма, вести в БУДУЩЕЕ, автор упорно апеллирует к прошлому. Глубокую, аналитическую критику буржуазного общества автор заменяет вот этими грустными констатациями:

Школа и СМИ оказывались сильнее, нежели традиции, проповеди в церкви и сказки бабушки.

Впрочем, дальше, как всегда, интереснее:

Перенос биологических понятий в общество людей не в качестве метафор, а в качестве рабочих концепций, незаконен. Это - типичный процесс выведения идеологии из науки.

Видимо, идеологию надо высасывать из пальца или выводить из религиозных представлений о мире. Но ни в коем случае не опираться на науку! Перенос биологических концепций, оказывается, незаконен. То есть, если мы утверждаем право каждого на еду, апеллируя к биологической потребности человека в пище, – это незаконно. Инцест запрещается на государственном уровне, видимо, потому, что «это аморально», а не потому, что человечество на основе своего опыта вывело, что дети от таких браков чаще всего оказываются нежизнеспособны (отсюда и взялось, собственно, представление об «аморальности» инцеста). Но это «биология», «наука», вон из дома! Устройство общества видимо должно основываться исключительно на паре стишков о «мистическом русском разуме», пословицах и старых добрых традициях.

Автор набрасывается на Спенсера и «социал-дарвинизм», забывая, что эволюционная этика (наука, объясняющая свод морально-этических правил биологическими законами) с тех пор сделала большой шаг вперед. Что современная социобиология пытается дать (и небезуспешно) биологические обоснования не только эгоизму человека, не только правилу «человек человеку – волк», но и его альтруизму. Таким образом, и самопожертвование, и помощь слабым, и забота о старых трактуются как естественные биологические механизмы. Если один из ученых делает вывод о том, что в основе социального поведения человека лежат исключительно эгоистические мотивы и тем самым оправдывает (или объясняет) капиталистический строй, это еще не значит, что нужно зачеркивать ВСЕ данное научное направление или подвергать критике сам метод. Есть и другие крупные ученые, работающие в этом же направлении и приходящие к другим выводам. Для начала неплохо бы ознакомиться с их трудами.

Еще одно противоречие заключается в том, что сам автор забывает, как на протяжении всего своего труда он постоянно цитирует «выводы социологов», «выводы научного конгресса», пишет: «…как показали исследования ученых» и т.д. Сергей Георгиевич опять близоруко обрушивается на все явление В ЦЕЛОМ (в данном случае, это наука) вместо того, чтобы рассмотреть плюсы и минусы, подойти к проблеме диалектически, НАУЧНО.

И на всех этапах развития буржуазной идеологии, pазными способами создавался и укpеплялся миф о человеке экономическом - homo economicus, - котоpый создал pыночную экономику и счастлив в ней жить. Эта антpопологическая модель легитимиpовала pазpушение старого общества и установление нового очень специфического социального поpядка, пpи котоpом становится товаpом pабочая сила, и каждый человек пpевpащается в собственника и тоpговца.

Не на каждом этапе, сегодня практически невозможно найти ни одного крупного экономиста (кроме совсем уж озверевших «неолибералов»), который бы серьезно воспринимал «экономического человека» и полностью ассоциировал его с реальным потребителем, точно также, как никакой современный физик (ну, за исключением двоечника-старшеклассника), не будет искать в природе «идеальный газ». Так что стоит перенестись из времен Адама Смита в 21-ый век. И, кстати, превращение «рабочей силы в товар» было прогрессивными явлением по сравнению с тем временем, когда крестьянин сам являлся в чем-то товаром (напомню, что еще в 19-ом веке существовала работорговля и что не прошло и 150-и лет, как в России, было отменено крепостное право).

И опять Кара-Мурза пишет, что СОЗДАВАЛСЯ МИФ. Видимо, тот же Адам Смит СОЗДАВАЛ миф. Прекрасно знал о несостоятельности экономического либерализма, «невидимой руки», «экономического человека», все понимал и НАРОЧНО вводил в заблуждение.

Полезно вспомнить, что большое влияние на Дарвина оказали труды Мальтуса - идеологическое учение, объясняющее социальные бедствия, порожденные экономикой свободного предпринимательства. В начале XIX В. Мальтус в Англии был наиболее обсуждаемым автором и выражал «стиль мышления» того времени. Представив как необходимый закон общества борьбу за существование, в которой уничтожаются «бедные и неспособные» и выживают наиболее приспособленные, Мальтус дал Дарвину центральную метафору его теории эволюции - борьбу за существование. Научное понятие, приложенное к дикой природе, пришло из идеологии, оправдывающей поведение людей в обществе. А уже из биологии вернулось в идеологию, снабженное ярлыком научности. Вот это взаимопомощь!

Видимо, Сергей Георгиевич решил плотно пройтись по экономистам, впрочем, не изучив толком их трудов и имея самые смутные представления о выдвинутых ими теориях. Во-первых, не совсем правильно передано то, благодаря чему Мальтус и сегодня считается одним из крупнейших экономистов своего времени наряду с Рикардо (кстати, его другом). Видимо, однозначно отрицательное отношение к Мальтусу у Сергея Георгиевича сформировано благодаря марксизму, из которого он почему-то берет самое худшее и выбрасывает по-настоящему ценное.

Во-вторых, несмотря на то, что основные выводы Мальтуса оказались ошибочными, заслуживает внимания то, что он выдвинул в качестве одной из причин бедности (по Мальтусу это главная причина), а именно: непропорциональность темпа прироста населения по соотношению с темпом прироста жизненных благ. Во многом эта теория стала частью методической базы и Чарльза Дарвина, и Давида Риккардо, и что в этом плохого – абсолютно непонятно. Настоящий ученый должен уметь отделять зерна от плевел, можно совершенно не соглашаться с выводами, которые сделал тот или иной исследователь, но почему не вычленять в его деятельности действительно нужное и правильное?

Интересными и заслуживающими внимания представляются положения Мальтуса о роли «непроизводительных» классов в создании и реализации общественного продукта, о том, что кризисы перепроизводства могут быть не только частными, но и общими. Как признавался один из крупнейших ученых-экономистов 20-го века Дж. М. Кейнс, именно Мальтус вооружил его антикризисными идеями о факторах «эффективного спроса», роли промежуточных слоев общества в потреблении произведенного продукта и др.

Заимствование той или иной методической базы из одной области науки в другую – обычное дело, зачем эти возмущенные крики о «взаимопомощи»? И не надо упорно продолжать называть политэкономию – идеологией, да еще и придавая этому слову такую негативную окраску (хотя, конечно, экономическая наука, как и историческая, довольно тесно связана с политикой и, несомненно, испытывает значительное давление с ее стороны).

Далее автор упоминает, наконец-то, о других представителях «эволюционной этики», в частности о П. А. Кропоткине.

Главный тезис этой «немальтузианской» ветви дарвинизма, связанной прежде всего с именем П.А.Кропоткина, сводится к тому, что возможность выживания живых существ возрастает в той степени, в которой они адаптируются в гармоничной форме друг к другу и к окружающей среде. Не война всех против всех, а взаимопомощь!

Получается, что Кропоткину переносить биологические концепции можно, «законно», а вот всем другим нельзя, ибо их выводы не соответствуют субъективному восприятию автора, а значит – манипуляция!:

Манипуляция заключается в самом переносе механических или биологических понятий на человека как социальное существо.

Хуже того, автор невольно проводит мысль, что «очищение» «дарвинизма» произошло именно на лоне «русской культуры». Прежде, чем делать такие поспешные выводы, следовало бы подробнее ознакомиться с работами Р.Л. Триверса, Э. Уилсона, Ч. Ламсдена, М. Рьюза и некоторых других представителей современной социобилогии. Кстати, если уж говорить о «русской школе», почему бы не упомянуть о генетике В. П. Эфроимсоне, в частности его статье «Родословная альтруизма», в которой он пытается дать (впрочем, не очень успешно) генетическое обоснование альтруизму.

Автор доверчиво внимает Сахлинсу, который пишет (а может, и не пишет – Сергей Георгиевич порой очень неточен в цитатах), что, мол, то, что заложено в социобиологии, есть «занявшая глухую оборону идеология западного общества: гарантия его естественного порядка и утверждение ее неизбежности».

Что ж, посмотрим. Р. Л. Триверс, например, выдвинул концепцию, которая получила название «взаимного альтруизма». Причем здесь «человек человеку – волк»? А Ч. Ламсден, Э. Уилсон, М. Рьюз выдвинули концепцию «эпигенетических правил», попытавшись вырваться из узких рамок генетического детерминизма своих предшественников (Р. Докинза, У.Д. Гамильтона). Согласно этой концепции, и альтруизм, и кооперация обусловлены этими «эпигенетическими правилами», которые в свою очередь зависят от среды, в том числе и социальной. Где здесь Сахлинс (а за ним и Кара-Мурза) увидел оскал идеологии «западного индивидуализма», совершенно непонятно!

Далее автор пишет об интереснейшем эксперименте, поставленном западными учеными. Но! Заранее настраивает читателя на свой, «антизападный» лад:

Впечатляющим свидетельством того, до какой степени западный человек беззащитен перед авторитетом научного титула, стали социально-психологические экспеpименты, пpоведенные в 60-е годы в Йельском унивеpситете (США) - так называемые «экспеpименты Мильгpама».

Почему именно «западный человек»? Автору следовало бы внимательнее проверять приводимую им информацию. Степанов С.С., «Популярная психологическая энциклопедия», М., ”Эксмо”, 2005 г., с. 463.:

Аналогичные эксперименты, проведенные как в США, так и в других странах (Австралия, Иордания, Испания, Германия), позволили утверждать, что выявленная Милгрэмом закономерность носит универсальный характер.

Впрочем, сами результаты эксперимента довольно интересны и впечатляющи. Да, действительно, авторитет ученых сильно возрос за последние столетия (причем небезосновательно). С другой стороны, лучше все-таки подчинение авторитету ученого, нежели священника-инквизитора. Ученые обоснованнее вмешиваются в общественную жизнь, нежели это раньше делали церковники. Участники диалога ведут дискуссию не на уровне цитат из Библии, а пытаются подвести под свои утверждения какую-то доказательную базу, опираясь на данные материального мира. И далеко не всегда это вмешательство является негативным: например этот эксперимент провели именно ученые, так ведь? Так что, отметив негативность этого явления, нужно указать и на его прогрессивные стороны.

Цензура как движущая сила культуры

В параграфе «Цели, образ действия и место в культуре средств массовой информации» Сергей Георгиевич опять обрушивается на «свободу слова». И опять не рассматривает явления в целом, диалектически, с разных сторон, в их развитии, а погуще зачерпывает «белой» краски для изображения старой доброй «тоталитарной этики» и черной - для современной, «либеральной».

Интересно, как он трактует сам термин «свобода слова». В понимании Кара-Мурзы, свобода слова есть освобождение слова от «духовного содержания». В общепринятом понимании, вообще-то, под свободой слова понимается свобода высказывать свои мысли, в частности политические убеждения, не опасаясь преследований со стороны государства, власти, церкви и т.д.

Оказывается, что принятие «идеи гласности», было

культурной и духовной мутацией колоссального значения

Автор, видимо, не очень хорошо знаком с биологией, и вкладывает в понятие «мутации» однозначно негативный смысл. А напрасно, ведь мутация – это одна из основных движущих сил эволюции.

Вопрос свободы слова является одним из сложнейших и важнейших общественных вопросов. Ясно, что ПОЛНАЯ, абсолютная свобода слова пока невозможна. Ясно, что пропаганда взглядов, которые абсолютно не приемлемы для данного общества, будет пресекаться, и не всегда даже для этого понадобится поддержка государства. Причем проповедуемые взгляды могут нести положительный или негативный потенциал.

Ясно, что вывести ЕДИНЫЙ рецепт, создать эдакого общественного демона Максвелла, который будет пропускать «хорошее» и отсекать «плохое», невозможно. Трактовка «хорошего» и «плохого» у многих разная. Точно также, не всегда может работать метод решения большинством голосов.

Видимо, решение этой проблемы (хотя бы частичное) в каком-то разумном балансе между двумя крайностями – абсолютной свободой слова (каковой на практике нигде нет) и абсолютной НЕСВОБОДОЙ. Как попытаться приблизиться к такому балансу – это тема для большой работы, явно некорректным будет коснуться этой темы слегка. Но надо отметить, что позиция автора, с его бросанием в другую крайность, с его идеализацией «тоталитарной этики», также совершенно не приемлема.

Почему бы ему не попробовать приложить принцип подавления свободы слова (только уже буржуазным тоталитарным режимом) на себя и свою деятельность? Почему бы ему не вспомнить старого, доброго Аугусто Пиночета и его «тоталитарную этику» или милашку Пол Пота с его представлениями о том, что правильно, а что нет?

Автор уже доходит до того, что начинает считать цензуру тем, что «позволяет» писателям и художникам «творить», а, мол, без нее они ничего путного и создать не могут. Надо отметить, что в области культуры часто бывает неприемлемым выдавать какие-то готовые рецепты: сделай так и так и выдающихся художников народится груда. Мы с точностью НЕ ЗНАЕМ, КАКИЕ ФАКТОРЫ определяют рождение талантов, и печь гениев, как пирожки, еще, увы, не научились. Можно установить какую-то приблизительную зависимость между экономическим и культурным развитием общества и количеством талантов, но скорее в области науки, а не искусства.

И делать такие беспечные замечания о положительном влиянии цензуры на талантливость не стоит, есть масса обратных примеров, когда талантливейшие произведения создавались в отсутствии цензуры. Стоит вспомнить то, как цензурные запреты калечили стихи и прозу, и многие поколения читателей были лишены возможности ознакомиться с теми или иными замечательными произведениями или получали их исковерканными. Примеров тому, а тем более в области русской литературы, воз и маленькая тележка.

Ну вот, например, всем нам известное стихотворение Некрасова:

Вчерашний день, часу в шестом,
Зашел я на Сенную;
Там били женщину кнутом,
Крестьянку молодую.
Ни звука из ее груди,
Лишь бич свистал, играя…
И Музе я сказал: «Гляди!
Сестра твоя родная!»< ...>
 

Но, наверное, не все знают, что стихотворение это Некрасов напечатать не мог именно из-за цензуры, что оно 25 лет пролежало среди его бумаг, пока он не вписал его в альбом одной своей знакомой, а увидело оно свет 10 лет спустя, уже после смерти поэта. А сколько замечательных произведений из-за цензуры были искажены, да так, что мы до сих пор не можем их восстановить! По свидетельству Чернышевского, в некрасовском стихотворении «Размышление у парадного подъезда» строчка «Иль судеб повинуясь закону» была вставлена только по цензурным соображениям. Что на самом деле хотел сказать поэт? Неизвестно…

А ода Муравьеву-вешателю, которую вымучил из себя Некрасов, о которой он сожалел, как о самом позорном поступке в своей жизни? Ведь он пошел на это, только пытаясь спасти от закрытия журнал «Современник». Впрочем, это не помогло.

Это ОДИН поэт и это ТРИ случая. На самом деле только о взаимоотношениях Некрасова и цензуры можно было бы написать обширную монографию. А другие писатели, поэты, общественные деятели? А сталинская и постсталинская цензура? А прямые репрессии и физическое уничтожение неугодных? Да трудно найти хоть одного крупного общественного деятеля, писателя или поэта оппозиционного направления (хоть в царское, хоть в советское время), который не испытал бы не себе цензуру, арест или изгнание. Помогло это сохранению царской России или СССР?

Почему в сталинское время было запрещено замечательное произведение Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир»? Надо вам мнение об этой книге Ленина? Ради бога:

Прочитав с громаднейшим интересом и неослабевающим вниманием книгу Джона Рида: «Десять дней, которые потрясли весь мир», я от всей души рекомендую это сочинение рабочим всех стран. Эту книгу я желал бы видеть распространённой в миллионах экземпляров и перевёденной на все языки, так как она даёт правдивое и необыкновенно живо написанное изложение событий, столь важных для понимания того, что такое пролетарская революция, что такое диктатура пролетариата. Эти вопросы подвергаются в настоящее время широкому обсуждению, но прежде чем принять или отвергнуть эти идеи, необходимо понять всё значение принимаемого решения. Книга Джона Рида, без сомнения, поможет выяснить этот вопрос, который является основной проблемой мирового рабочего движения.

Н.Ленин

1920 г.

А было запрещено именно потому, что книга достаточно ПРАВДИВО рассказывала о революции и в ней не было ни слова о «руководящей роли» Сталина и т.д. Две основные фигуры: Ленин и Троцкий. В мифологию сталинского времени Джон Рид не укладывался. Вывод – запретить. Почему Кара-Мурза не пишет об этом? Не знает? Так надо узнать, а потом писать! Все люди, все ошибаются, но когда автор начинает подбирать только те «факты», которые укладываются в его мировоззрение…

Всем любителям ограничить свободу слова надо вначале немного ознакомиться с историей этого вопроса. Не ставить себя и свое мнение в центр вселенной, как единственно правильное, понимать, что развитие возможно только в условиях ДИКУССИИ, РАЗНООБРАЗИЯ ПОЗИЦИЙ.

Призрак манипуляции, или СМИ в разрезе

Теперь посмотрим, как автор подходит к интерпретации статистической информации:

С середины 80-х годов в США телевидение стало основным источником новостей для 62% американцев, газеты - для 56, радио для 13, журналы для 9, а прямое межличностное общение - только для 1% (сумма больше 100%, потому что можно было называть более одного источника, что еще больше снижает значение личного общения).

Впечатление производит? Да, и еще какое! Будем считать, что автор привел верные данные. Теперь попробуем понять, что в этом страшного? Во-первых, тут указан ОСНОВНОЙ ИСТОЧНИК. Теперь себе представим тех людей, для которых межличностное общение является ОСНОВНЫМ ИСТОЧНИКОМ НОВОСТЕЙ. Значит, этот человек ничего не смотрит, не читает, а слушает пересказы всего того же самого в изложении соседей, родственников или знакомых. Сидит эдакий старичок со слуховой трубкой в кресле-качалке… Или греется беспризорник у теплотрассы и слушает рассказы бывалого бомжа. Ну, было бы их больше, ну и что? Это было бы хорошо? Непонятно, к чему автор приводит все эти данные и чему тут удивляться.

А как еще человек может получить, например, информацию о войне в Ираке? Найти того, кто там побывал, расспросить и сделать выводы? Чем раньше-то было лучше, ДО распространения телевидения и газет, например, в Средневековье, когда основным источником информации служили слухи и сплетни «заезжих людей»? Сегодня человек, во всяком случае, может выбирать СМИ, получать какие-то основные факты и их по-своему интерпретировать (не все же бездумно проглатывают мнение телеведущего).

Автор, походя, высказывает интересную мысль:

Таким образом, из процесса получения информации исключается диалог, который создает важнейшую защиту против манипуляции сознанием. Получатели сообщений превращаются в толпу в том смысле, что они могут лишь пассивно воспринимать сигналы от «коммуникатора-суггестора».

Мысль эта интересна не «суггесторами», «толпами» и пр., а именно понятием «диалог». Почему автор не видит, что тот же самый Интернет построен именно на диалоге, на интерактивности? Почему он с тоской смотрит в прошлое, но не замечает, как под носом растет альтернатива стандартным СМИ? Ты прочитал новость – ты можешь тут же ее обсудить, выслушать разные мнения, поделиться своими. Вот тебе и «диалог», вот тебе и «межличностное общение». А если учесть, что в Интернете каждый «сам себе СМИ», то перспективы этой новой платформы распространения информации внушают большие надежды.

И такая демонизация силы «стандартных» СМИ совершенно неуместна:

А.Моль пишет о СМИ: «Они фактически контролируют всю нашу культуру, пропуская ее через свои фильтры, выделяют отдельные элементы из общей массы культурных явлений и придают им особый вес, повышают ценность одной идеи, обесценивают другую, поляризуют таким образом все поле культуры. То, что не попало в каналы массовой коммуникации, в наше время почти не оказывает влияния на развитие общества». Таким образом, современный человек не может уклониться от воздействия СМИ (под культурой А.Моль понимает все стороны организации общественной жизни, которые не даны природой в первозданном виде).

Можно месяцами «раскручивать» определенный бездарный роман или бездарного автора по ТВ, добиться повышения продаж его книг (собственно, так и создается «массовая культура») и т. д., но если автор того не стоит, его произведения скоро будут забыты. Из бездарной поделки можно выжать коммерческую выгоду (да и то не из всякой, сила рекламы не безгранична), но дать ей «пропуск в бессмертие» - невозможно. Так что «все поле» культуры СМИ не контролируется. И абсолютно безответственным является заявление о том, что «…то, что не попало в каналы массовой коммуникации, в наше время почти не оказывает влияния на развитие общества».

Так, например, кому из современников были известны труды Ленина? Очень УЗКОМУ кругу людей. В процентном соотношении просто катастрофически малому. В царские средства массовой коммуникации эти работы не попадали. Но кто сегодня будет отрицать их влияние?

Сам же Сергей Георгиевич заявлял о том, что Солженицын сделал много для разрушения СССР. Можно согласиться с этим, можно не согласиться, но, по логике автора, получается, что и без средств «массовой коммуникации» возможно «влиять на развитие общества».

Призма авторского восприятия (везде манипуляторы!) сильно искажает и его взгляд на какие-то исторические события:

Одно из важнейших правил манипуляции сознанием гласит, что успех зависит от того, насколько полно удалось изолировать адресата от постороннего влияния. Идеальной ситуацией для этого была бы тотальность воздействия - полное отсутствие альтернативных, неконтролируемых источников информации и мнения. Манипуляция несовместима с диалогом и общественными дебатами. Поэтому перестройка в СССР стала беспрецедентной по эффективности программой манипуляции - все средства массовой информации были в руках одного центра и подчинялись единой программе (тоталитарность контроля за прессой в годы перестройки была несравненно полнее, нежели в «годы застоя»).

Вообще ничего непонятно. Как раз таки во время перестройки стали популярны всяческие общественные дебаты и диалоги. И мнение высказывались самые разные. Просто какие-то хотели слушать, какие-то нет. Чаще всего говорилось то, что люди ХОТЕЛИ услышать. И кстати, много говорилось справедливого и верного, другое дело, что из этого часто делали неверные выводы. И почему «тоталитарность» контроля за прессой была полнее в годы перестройки, чем в «застой»?

Автор не объясняет единство позиций СМИ в годы перестройки единством ЭКОНОМИЧЕСКИХ интересов зарождающейся буржуазии и зарождающейся буржуазной интеллигенции, увлекающей за собой значительную часть общества. Он объясняет это ЗАГОВОРОМ. Это то же самое, что объяснять появление пара заговором воды и огня (как, первобытные шаманы) вместо того, чтобы обратить внимание на уже открытые ЕСТЕСТВЕННЫЕ физические законы. Общество развивается по своим законам, которые, конечно, не так очевидны, как физические или химические, но эта неочевидность еще не отменяет их действия.

Позиция поиска ЗАГОВОРА и позиция изучения законов, по которым живет и развивается общество, противоположны и по методу, и по выводам. Искатели «черных кошек» не способны призвать к каким-то действиям (даже если они пишут обратное), потому что в их изощренном, полупараноидальном мире дьяволами-манипуляторами схвачено абсолютно ВСЕ. И все действия, направленные на противодействие им, будут просчитаны, нивелированы, пресечены. Логика такая (даже если не внешняя, так на уровне внутренних ощущений): если уж злодеи западные манипуляторы смогли развалить СССР с его мощной идеологией, КГБ, закрытыми границами, государственным контролем над СМИ и т.д., то что уж делать нам, бедным маленьким «патриотам»? Только «залить уши воском» и «думать», что же еще остается. Или самим организовать «тайное общество» и пытаться освоить «технологию манипуляции» для благих целей.

Но если учесть, что «СМИ решают все», а СМИ в «руках врагов», тогда и сделать ничего не получится. Все, конец света, апокалипсис. Тупик. Ну что вот можно сделать, если перед вами выстраивается такая мрачная картина мира:

Ясно, что в классовом обществе господствующий класс включает в себя прямых владельцев большей части СМИ и осуществляет экономический контроль над остатком. Для правдоподобия наличия свободы слова оставляется небольшой сектор рынка для оппозиционной печати, которую обычно удается зажать в узкие рамки. Как уже было сказано, ей разрешается ругаться последними словами, но не выстраивать целостное, когерентное представление о реальности. Авторы, которые занимаются такой работой, почему-то быстро перестают публиковаться.

Кстати, Сергей Георгиевич, кажется, не перестал публиковаться, напротив, его тиражи растут. Значит, либо у нас в России построена мечта коммунистов – бесклассовое общество, либо он не выстраивает «целостное, когерентное представление о реальности». Одно из двух, если следовать логике Кара-Мурзы.

Зачем так односторонне воспринимать действительность, пусть и буржуазную? В США выходят фильмы, книги, статьи с довольно резкой критикой позиций властей, американской политики, тех же американских СМИ. Все они, видимо, не «целостные и не когерентные». А манипуляторы (все сплошь гении!) имеют ЦЕЛОСТНОЕ, КОГЕРЕНТНОЕ представление, ВСЕ ПОНИМАЮТ, и, эдакие демоны, ВСЕ контролируют. Как увидят талантливого и «когерентного», так сразу его перестают публиковать. И некуда податься, и некуда бежать. Обычная человеческая глупость, корыстные интересы, некомпетентность и пр. выдаются за тонкую и умную игру «манипуляторов». При таком представлении о реальности, действительно, только в Средневековье осталось сбежать.

Причем во многом автор прав, он приводит много интереснейших фактов, но поражает их интерпретация! Когда он возмущается тем, что буржуазная пресса уделяет непропорционально мало внимания убийствам священников, сотрудничавших с латиноамериканскими партизанами, он видит в этом исключительно МАНИПУЛЯЦИЮ. Как будто буржуазные СМИ, которые живут за счет рекламы, ДОЛЖНЫ шибко сочувствовать священникам, поддерживающим промарксистскую РВСКА-АН (колумбийские партизаны). Сам факт, что об этом пишут, да еще с симпатией к убитым священникам, говорит о том, что в тех же капиталистических СМИ есть люди, менее (или вообще не) склонные к защите классовой позиции буржуазии (во всяком случае колумбийской).

Когда осенью перелётные птицы тянутся на юг, это не значит, что ими управляет «манипулятор». Это значит, что действуют естественные биологические законы. Точно также, когда большая часть СМИ вдруг начинают петь «одну песню», это еще не значит, что ими всеми кто-то управляет. Это значит, что их интересы по ключевым позициям СОВПАДАЮТ и во многом ОПРЕДЕЛЯЮТ их отношение к какой-то теме, к какому-то событию.

После 11 сентября американские СМИ не пели хвалебную песнь «храбрым воинам ислама» не потому, что им по факсу пришел приказ от Буша или невидимого «серого кардинала». А потому, что они или искренне не хотели этого делать (да и только не вполне вменяемый человек может такого захотеть, надо сказать), или понимали – разорвут на части. И не невидимые манипуляторы, а соседи по подъезду. В той же Европе, несмотря на провозглашение свободы слова, митинги нацистов все-таки порой приходится охранять цепью полицейских – могут побить. Причем не прохожих, а самих нацистов.

Конечно, «целенаправленный пиар» полностью исключать нельзя. Но как это делается? Известно, что такая-то, такая-то газета «продажная» (а таких громадное большинство). Приходит туда представитель той или иной политической партии, проплачивает определенную сумму, и газета «честно» «пиарит» нужного человечка. Что, кстати, не исключает появления в ней статей честных журналистов, если они не задевают проплаченную тему. Яркий пример (хотя и устаревший) - газета «Завтра» и ее пиар «Родины».

Но что, на каждую тему найдется заказчик? Конечно, нет. Газета живет за счет рекламы, идущей от КАПИТАЛИСТОВ, и будет, В ОСНОВНОМ, защищать их интересы. Ничего странного в более-менее ЕДИНОЙ их позиции по вопросам общественного строя нет.

А что касается массового пиара, например, во время президентских кампаний: во-первых, «покупается» больше СМИ, во-вторых, сами хозяева газет смотрят, кто их больше устраивает, а в-третьих, так ведь сам Сергей Георгиевич приводил пример:

Пригласили меня перед выборами в Думу 1995 г. на круглый стол «Культура, образование, наука» Общественной палаты при Президенте РФ. Видно, плюрализмом решили тряхнуть. Собрался цвет «демократов от культуры», послушать было интересно. Начальница Палаты, драматург, поставила вопрос по-шекспировски: «Если на выборах победят коммунисты, Зюганов, то всех нас поставят к стенке. Хоть это вы все понимаете?». Все закивали головами. Да, это они понимают.

Эту их позицию автор объяснял иррациональным страхом. А следовало бы объяснить ее классовыми интересами. Буржуазная интеллигенция живет за счет оплаты ее услуг БУРЖУАЗИЕЙ. Её это устраивает (мы, опять же, говорим о большинстве, исключения есть и их немало). Несмотря на то, что страх перед Зюгановым, действительно, выглядит смешно, но понять их можно. В их тогдашнем представлении КПРФ – это экспроприация личного имущества, лишение доходов, да еще и «месть за предательство». Почему сам автор этого не видит, а придумывает «иррациональные» объяснения? Обычное, естественное осознание (или «прочувствование») классовых интересов (которые часто принимаются их носителями за ВСЕОБЩИЕ интересы).

Или вот еще один пример от автора, за которым он видит иррациональный страх:

Помимо либеральной интеллигенции на время такой страх овладевал и частью наших «предпринимателей» (впрочем, сильно связанных с интеллигенцией). Когда ГКЧП устроил свой страшный «военный переворот», то уже утром 19 августа жителям Москвы стало ясно, что ни стрелять, ни давить танками военные никого не будут. А после пресс-конференции «хунты» с полной очевидностью выяснилось, что мы - зрители большого спектакля. Тогда назавтра к «Белому дому» было созвано «ополчение» из демократов. Какие же чувства испытывали «ополченцы»?

«Известия» писали: «Многие обратили внимание на то, что в рядах ополченцев немало предпринимателей. Тех самых, чьему бизнесу обещал не мешать Геннадий Янаев во время фарсовой пресс-конференции 19 августа. Из коротких интервью с биржевиками, менеджерами совместных и малых предприятий, акционерных обществ, коммерческих банков становилось понятно, что привело их сюда, что заставило взять в руки стальные пруться, палки, кирпичи. В «программе» самозванного ГКЧП они увидели не только конец демократическим свободам, но и собственный конец».

Что тут иррационального? Буржуазия испугалась за свой кошелек, обычное дело. Какой собственник не будет бояться за свою собственность (исключения редки)? А Сергей Георгиевич усматривает в этом какую-то ИРРАЦИОНАЛЬНОСТЬ, да еще ЗАПАДНУЮ, да еще и МАНИПУЛЯЦИЮ СВЕРХУ. Чем угодно объясняет автор очевидные явления, лишь бы ни слова о «классах», ни слова о «классовой борьбе». Сила, мол, в единстве против Запада, долой капитализм, даешь пещеры. Ответить на это можно, процитировав Ленина, а вернее то, как он перефразировал известную английскую поговорку: «Прежде чем объединиться, надо полностью и окончательно размежеваться». Надо понять, что основой для объединения могут быть только КЛАССОВЫЕ интересы, а не НАЦИОНАЛЬНЫЕ. Вот что необходимо осознать, не абсолютизируя классовую теорию, не допуская перегибов большевиков, но и не нивелируя ее сущность.

Интересно в работе Кара-Мурзы то, что он порой сам дает вполне здравые объяснения чему-то, но очень быстро об этом забывает и продолжает «работать» в рамках своей «основной теории». Хорошо показав, как самостоятельно распространяется по газетам какая-то сенсационная информация, он снова об этом забывает и опять твердит о «манипуляции». Упомянув где-нибудь коротенько о классовых интересах, об экономической зависимости буржуазных СМИ от капиталистов, опять впадает в ошибку и начинает поражать читателя масштабами «манипуляций». Показывая, как люди склонны ошибочно трактовать ту или иную информацию, он почему-то считает это склонностью «конечных потребителей», но никак не тех, кто сам распространяет информацию (впрочем, временами он одумывается, вводя термин «вторичных манипуляторов», но потом снова впадает в поиск «заговорщиков»).

Какие газеты лучше не читать до обеда?

Отдел «Манипулятивная семантика: изменение смысла слов и понятий» параграфа «Средства массовой информации: манипулятивная семантика и риторика» (ух, как сложно!) порадовал. Автору идет, когда он спокойно приводит факты, не пытается абсолютизировать то или иное явление, не выдвигает необоснованных теоретических построений, не пытается поразить сознание читателя яркими, парадоксальными случаями, запихивая их в прокрустово ложе «манипуляции».

Конечно же, на пользу делу пошло бы, если бы автор анализировал СМИ не только «прогнившего Запада», но да ладно, такого рода технические методы читатель сможет обнаружить и самостоятельно, если обратит внимание на СМИ так называемого «традиционного общества».

А вот как Сергей Георгиевич доказывает свои взгляды:

Многократное и настойчивое повторение в СМИ одних и тех же слов, фраз и образов сразу бросалось в глаза, когда из СССР человек попадал на Запад.

Будто бы в СССР не использовались набившие оскомину обороты, фразы и образы. Даже примеров приводить не буду, кому надо – пусть сам открывает газеты и читает новости об урожаях посевных, перевыполнении плана и пр. и пр. Бездарность и «газетный формат» - это болезнь практически любых массовых СМИ (с образцами советских газет вы можете ознакомиться здесь ). С другой стороны, и в советских и в западных СМИ можно было встретить достаточно умные и яркие статьи.

Вообще же, этот параграф, посвященный именно технологиям, довольно интересен. Даже в одном моменте у автора прорывается намек на классовое сознание:

СМИ «конструируют» внешне хаотический поток сообщений таким образом, чтобы создать у читателя или зрителя нужный их владельцам (шире - господствующему классу) ложный образ реальности. Критерии отбора сообщений опираются на достаточно развитые теории и математический аппарат. Для каждого сообщения оценивается уровень трудности и дистанция до индивидуума (при этих расчетах в СМИ различают 4-5 слоев глубины психики человека, на которые должны воздействовать сообщения). Из этих данных сообщению присваивается ранг значимости, исходя из которого формируется газета или программа новостей. Опытные редакторы, конечно, расчетов не ведут, они владеют этими методами интуитивно (но главное, они точно улавливают сигналы, идущие от «хозяев»).

Вот-вот, улавливают. И не ведут расчетов. Вот ЭТО важно понять. Буржуазная интеллигенция чаще всего именно УЛАВЛИВАЕТ классовые интересы буржуазии, часто бессознательно, и делает это потому, что эти интересы у них, в основном, СОВПАДАЮТ.

Телевидение создает мощный и очень символичный образ этого времени: вчера сенсационной темой была Сомали, сегодня о Сомали вообще не упоминают; если взорвется Россия, к чему, похоже, идет дело, то поговорят два дня о России, а потом забудут о ней. Сегодня ничему не придается действительно высокого смысла, это вечное настоящее представляет собой суп-пюре, в котором все растерто и доведено до одного и того же уровня важности и смысла».

Почему это происходит? Потому что публике НАДОЕДАЕТ эта тема. Падают рейтинги, публика хочет НОВОГО, это новое ей и подается, на тарелочке. Прямая экономическая выгода, а не заговор. Вот это надо БИЧЕВАТЬ, вот куда ЦЕЛИТЬ. Ситуация похожа на вот что: какой-то чиновник – вор, и его надо сместить. А мы говорим, что он не вор, а гомосексуалист, и тоже предлагаем его сместить. Вроде бы, какая разница? А очень большая. То, что он гомосексуалист – прямого отношения к его государственной деятельности не имеет. Пусть в глазах общественности это отвратительно, но это не повод смещать его, если он честный человек. А вот то, что он – вор, это принципиально важно, и необходимо акцентировать внимание именно на этом факте.

Обвинять буржуазию можно во всех грехах. Но если не говорить о главном – о ее роли в изъятии прибавочной стоимости, о ее роли в распределении общественного продукта – мы никуда далеко не уйдем.

Рассуждения типа: «Пусть буржуазия такая-сякая, но наша, русская, мы вместе против Запада», – являются глубоко ошибочными. Мы не вместе. Угнетенным плохо, в основном, не из-за Запада, который не является чем-то единым. А именно потому, что НАШ олигарх уворовывает ОБЩУЮ нефть, содержа при этом массу наемных управляющих, прессу и пр. Плохо именно потому, что НАШ фабрикант ВОРУЕТ прибавочную стоимость у рабочих. Именно потому, что НАШ чиновничий аппарат помогает и потворствует этому, получая свою долю прибыли и крадя бюджетные, ОБЩИЕ деньги. Интересы рабочих, бедных наемных служащих, им сочувствующих интеллигентов любых национальностей, любых стран – общие. Точно так же, как общими являются интересы буржуазии разных стран (когда дело касается противоборству интересам угнетенных). И надо это чётко и ясно осознавать, выстраивая линию противостояния, неся идеи в массы.

Остановим заэкранных наркобаронов!

В главе «Телевидение» автор приравнивает телевидение к наркотикам и приводит множество ярких примеров того, как в капиталистическом обществе эфирное время, телевизионная информация становятся товаром. Надо сказать, что проводить аналогии с наркотическими средствами и на основании этого требовать всестороннего контроля за телевидением со стороны государства, не совсем верно. Проблема намного шире и глубже, чем это представляется автору. Так, например, многие недостатки телевидения объясняются природой его отношений с обществом, его коммерческим характером.

Но на примере советского телевидения мы можем видеть, что и всесторонний контроль государства не является панацеей. Задуматься стоит не над тем, что лучше – контроль над телевидением государства или коммерческих структур. Задуматься стоит над тем, каким образом осуществить народный контроль над ним, контроль демократический. Как осуществить свободу ВЫБОРА? Предоставить конечному потребителю право выбирать между чисто государственным телевидением, телевидением, программа вещания которого определяется, например, интернет-голосованием, и чисто коммерческим ТВ? Впрочем, пока это все утопические предположения. Ясно одно, что ни политика тотального контроля со стороны государства, ни политика полной буржуазной свободы не подходят для регулирования деятельности такой важнейшей области СМИ, как телевидение.

Кстати, сам автор приводит данные, на основании которых можно сделать вывод (он, впрочем, его не делает) о том, что влияние телевидение снижается:

К концу 90-х годов привязанность американцев, особенно детей, несколько снизилась, но остается очень высокой (дети США проводят у телевизора в среднем 21 час 38 мин в неделю).

А вот такого рода умственные построения неточно отражают суть происходящих явлений:

Государство обязано, защищая свободу потребителя, накладывать на этот рынок ограничения, попросту говоря, цензуру. Если оно этого не делает, то оно по какой-то причине становится соучастником одной стороны, что, по определению, является коррупцией. Обычно суть этой коррупции в том, что ТВ «платит» государству своей поддержкой с помощью доступной ему манипуляции общественным сознанием.

Это хорошо, когда в идеале эдакое мудрое, замечательное государство использует цензуру, вырезая из телеэфира рекламу и порнографию, глупые сериалы и идиотов-ведущих, а взамен дает населению перлы культуры и научно-познавательные телепередачи. Но на самом деле-то происходит не совсем так. Да, советское телевидение по многим параметрам превосходило буржуазное, в частности по интеллектуальности, культурному уровню, уровню научно-технических передач (то есть в области более-менее «нейтральных тем»).

Но там, где дело касалось именно политических, некоторых исторических тем, когда речь шла о многочисленных общественных проблемах, телевидение многое замалчивало, и пространство для дискуссий и свободы мнений оставалось крайне узким. Контроль со стороны государства совсем не исключал ни управляемости тележурналистов, ни их бездарности (скорее наоборот). Прошу заметить, что современное российское телевидение, особенно в самой его отвратительной форме начала 90-х, прямиком вышло из телевидения советского, в котором, в общем-то, разрешалось иметь собственное мнение только, если оно укладывалось в определенные идеологические рамки. Таким образом, независимый, свободно мыслящий журналист должен был «прогнуться», «принять условия игры». А приняв единожды правило «применительно к подлости», уже совсем не трудно и в дальнейшем при смене линии менять направление своих передач. Наблюдателями чего мы и были.

Кстати, на продажном российском ТВ тому же Сергею Георгиевичу все-таки нет-нет да и предоставляют эфирное время. А попробовал бы он вылезти на советское телевидение со своими «традиционными типами общества» и «критикой» марксизма.

Надо помнить то, что даже, когда совершенно правильные вещи НАВЯЗЫВАЮТСЯ сверху в отсутствии альтернативы, они часто вызывают отторжение. Если вы предлагаете людям рай, надо непременно дать реальный альтернативный ад. Тогда появятся какие-то критерии, по которым можно понять, что рай – это рай.

И стоит учесть, что и государственное телевидение в присутствии альтернативных каналов вещания будет вынуждено существовать в условиях конкуренции, критики, дискуссии и, волей-неволей, повышать качество своих передач, допускать большую свободу мнений.

Ошибка Сергея Георгиевича заключается в том, что он видит альтернативу в прошлом, забывая о том, что оно было полно ДРУГИХ недостатков. А выбирать из двух зол меньшее можно до бесконечности. Нужно ориентироваться не на «меньшее зло», а искать новые ЛУЧШИЕ варианты. Которые, несомненно, возможны.

Рассуждения Кара-Мурзы о «коррупции» во многом спекулятивны. Коррупция, как и плата за нее, возникает там, где нарушается ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО, а не внутренние понятия автора о том, «как должно быть». «Государство должно контролировать телевидение», а раз оно этого не делает, то, значит, «куплено». Но закона соответствующего, касающегося именно телевидения, нет? Нет. Значит в рамках буржуазного права нет и правонарушения, а следовательно, нет и «коррупции». Несомненно, в капиталистическом обществе телевидение часто оказывает поддержку государству как защитнику их общих буржуазных интересов, но значительно меньшую, чем, например, советское. Не стоит забывать и о том, что нередко оно подвергает довольно жесткой критике и отдельные аспекты жизни в этом государстве, а порой сами его устои. И, напротив, государственный контроль тоже может быть разным, его может осуществлять какой-нибудь Пиночет.

Сергей Георгиевич вполне справедливо говорит об «общественном контроле» за ТВ. Но забывает о том, что «государственный контроль» и «общественный контроль» это совсем не одно и то же. Государство, как правило, в большей степени (но не полностью) контролируется представителями «правящего класса»: либо того, который владеет средствами производства (буржуазное общество), либо сосредоточившего в своих руках основные функции распределения («социалистические страны»).

Общество же осуществляет пассивный «общественный контроль», пользуясь правом НЕ смотреть телевизор или смотреть определенные каналы. Дело в том, каким образом сделать этот контроль АКТИВНЫМ, привлечь общество к прямому участию в формировании программы, хотя бы части каналов. Кстати, одним из примеров «общественного контроля» является такой замечательный Интернет-проект, как «Википедия» (http://ru.wikipedia.org/wiki/).

Вот в каком направлении надо двигаться, а не призывать опять сделать все телевидение государственным и «скучным»:

«Скучное» ТВ (каким и было оно в советское время) тем и хоpошо, что человек потpебляет его не больше, чем ему действительно надо для получения инфоpмации, знаний или pазвлечения.

А кто знает, сколько ему действительно надо? Не информационным ли голодом было вызвано такое чрезмерное доверие населения к средствам ТВ в конце 80-х начале 90-х? Не тоской ли по правде и накопившейся ненавистью к «слушали-постановили»? И что, Сергей Георгиевич опять предлагает повторить то же самое?

Еще одна проблема заключается в том, что автор пытается изобразить дело так: люди сами страдают от ТВ, сознают его вредоносность и надо их силой «избавить» от наркотика. Если бы все было так просто. Человеку-то часто НРАВЯТСЯ боевики. Домохозяйки обожают сериалы (да и не всегда это бывает так плохо). Попробуйте их НАСИЛЬНО переключить на «скучное», но «правильное» советское ТВ. Важно дать АЛЬТЕРНАТИВУ. Чтобы на каком-то канале человек (ну, пока он такой несовершенный, что сделаешь?) мог удовлетворить свою потребность к «низкому жанру», на каком-то приобщиться к «высоким ценностям», где-то получить «официальную точку зрения», где-то выслушать «альтернативную».

Хотя, повторюсь, многими этими чертами (включая контроль общественности) обладает Интернет, который чем дальше, тем больше будет вытеснять (во всяком случае в «развитых» странах) стандартное телевидение.

Насилие на экране и в жизни

В параграфе «Телевидение как технология разрушения сознания» автор трактует современное телевидение и его работников следующим образом:

Так небольшая профессиональная группа - творческие работники телевидения превращаются в организацию, в особую спецслужбу, ведущую войну против сознания и мышления всей массы своих соотечественников.

Здесь автор уже привычно подпадает под влияние своих же теорий. Что значит «всей массы своих соотечественников»? Какая «масса»? Рабочий и учитель в этой «массе» получаются плотно спрессоваными в одно целое и с капиталистами, и с чиновниками, и с буржуазной интеллигенцией, и вообще со всеми теми, кто живет эксплуатацией или доходами с нее. Это ошибка, но мы о ней уже достаточно много говорили.

И «войну» они ведут, в первую очередь, за свой собственный карман. Говорят чаще всего то, что им прикажет руководство канала, которое озабочено не тем, как бы им побыстрее «угробить Россию» по заказу «американцев», а своей собственной прибылью, своими рейтингам. В том-то и дело, что стремление к извлечению ПРИБЫЛИ сегодня вступает в непримиримое противоречие с развитием производительных, культурных и других сил общества. Вот в чем причина отвратительных реалити-шоу ТНТ. Они рассчитаны на извлечение прибыли, и достигают этого удовлетворением низменных инстинктов потребителя (в данном случае «подглядывание»). Смешно, что сам автор это «понимает»:

Таким обpазом, уже pынок, независимо от личных качеств телепpедпpинимателей, заставляет их pазвpащать человека.

но только «время от времени», потом снова забывает и продолжает повествовать о «манипуляциях».

 

Пресеките возможность ТВ к извлечению прибыли, и вы получите «скучное», но более «правильное» советское ТВ. Установите активный общественный контроль и принцип альтернативы (разные каналы с разным подходом к управлению и финансированию) – и получите ТВ будущего, которое, несмотря на свою удаленность от идеала, будет более гармонично содействовать культурному и интеллектуальному развитию общества и при этом не давить на него отсутствием выбора.

Что же касается политики «западного телевидения», то, в изложении автора, она кажется довольно странной. То оно отгораживает обывателя от страданий и ужасов «третьего мира», убаюкивает его «National Geographic» - и это «манипуляция», то, напротив, показывает слишком много ужасов о бедствиях сомалийцев - и это тоже «манипуляция»! Было бы неплохо, если бы автор дал какие-то свои критерии отбора видеоматериалов. Потому что вот такие эмоциональные спекуляции автора (сделанные, впрочем, из самых лучших побуждений) особо не убеждают:

Но пpедставим, что умиpает pебенок у евpопейца. И врываются, отталкивая отца, деловые юноши с телевидения, со своими камерами и лампами, жуя pезинку. Записывают зрелище агонии. А назавтра где-нибудь в баpе, какой-то толстяк будет комментиpовать пеpед телевизоpом, пpихлебывая пиво: «Гляди, гляди, как откидывает копыта, постpеленок. Как у него тpясутся pучонки».

 

Как будто бы, если «какой-то толстяк» вот так вот скажет о сомалийском ребенке, то большинством людей «западного» общества это будет воспринято нормально! Зачем эти яркие образные передергивания! Напомню, что в далеко «не западных» странах (мусульманских например), наблюдались празднования по поводу успешного теракта 11 сентября (да и в России находились люди, вопившие: «Так им и надо!»). Ну и что, объявлять теперь такую реакцию признаком ВСЕГО мусульманского мира? Конечно, нет! В каждом обществе можно найти людей, не вполне адекватно воспринимающих реальность, но нельзя делать выводы, ориентируясь только на них.

Так, например, американец, зашедший на российский форум после событий 11 сентября и увидевший запись вроде: «Получили, пиндосы, чего хотели!», - должен теперь возненавидеть всю страну и всех ее жителей?

Изображение сцен насилия - точно такая же неоднозначная проблема. Иногда не удается добиться художественной выразительности фильма, если тупо вырезать из него сцены насилия. Например, что останется от того же «Механического апельсина» Стэнли Кубрика, который несколько раз приводил в пример Сергей Георгиевич? Что будет, если вырезать страшные и реалистичные сцены насилия из романа «Тихий Дон» (здесь мы переходим к литературе)? Насилие существует в огромных масштабах в ЖИЗНИ, и если произведение реалистичное, то оно не может совсем его обойти. Другое дело, какую задачу ставит перед собой художник: изображение насилия ради него самого, ради того, чтобы «пощекотать нервы» зрителя, или насилие служит ему в качестве необходимого элемента, который может в зависимости от целей и способностей художника ОТВРАТИТЬ от неоправданного насилия, сделать прививку от него.

Говоря о «потреблении образов», Сергей Георгиевич проводит смелые параллели между свингерами и любителями видеопыток. Люди, которые покупают садистские кассеты, если следовать его логике, - следующий этап «развития» пресытившихся свингеров. Стоит отметить, что довольно опасно делать такие выводы, не заручившись надежными статистическими данными. Ведь можно сказать, что раз сигарета – легкий наркотик, то следующая ступень «развития» курильщика – употребление героина. Не стоит вот так вот драматизировать и записывать большую часть членов «общества потребления» в любителей такого рода «образов». Стоит отметить, что многие люди очень четко ощущают грань между обычным порно и детским.

У нас в России, например, борьба с детским порно на государственном уровне практически не ведется. И все же увлечение им не стало массовым. Слишком много людей относятся к этому РЕЗКО отрицательно и пользуются всеми возможностями, чтобы пресекать распространение информации о нем (в виде объявлений на форумах, ссылок и т.д.). И это свидетельство существования мощного инструмента общественного саморегулирования. К сожалению, эта деятельность ограничена возможностями виртуального пространства (многие сайты, «засевшие» в доменах com и пр., трудно закрыть), не распространяется на реальный мир, и проблема съемок детского порно остается довольно острой.

А вот такая критика:

Запад втягивается в то, что философы уже окpестили как «молекуляpная гражданская война» - множественное и внешне бессмысленное насилие на всех уровнях, от семьи и школы до веpхушки государства.

неконструктивна по своей сути. Ибо автор просто-напросто забывает масштабы насилия, царившего «на всех уровнях, от семьи и школы до верхушки государства» (кстати, на какой-такой «верхушке»)? в так называемых «традиционных» обществах, даже в том же самом СССР (хотя и в меньших масштабах). Вспомните школьные разборки, насилие в тюрьмах, проблемы с дедовщиной в армии и т.д.

В чем виноваты «Черепашки-ниндзя» и зачем нам показывают верблюдов?

В параграфе «Телевидение и создание реальности» автор говорит о том, что современное ТВ создает новую реальность, в частности реальность насилия. Причем делает однозначный, не допускающий иных толкований вывод:

Если телевидение не отражает, а создает реальность, значит, его никак нельзя сравнивать с безобидным зеркалом, на которое неча пенять.

Это не совсем так. Можно сказать, что телевидение искажает реальность, часто выражает классовые интересы хозяев, часто лжет, но, заявлять, что оно только СОЗДАЕТ реальность, и ничуть ее не отображает – это неверно. Во-первых, ТВ – это только технический инструмент. Если дикарь безжалостно терзает струны скрипки работы Страдивари, и оттого она издает совершенно дикий визг, то виновата не скрипка, а «музыкант». Автор забывает об огромной просветительской роли ТВ, которое распахнуло «окна в мир» перед миллионами. Мы же не демонизируем книгопечатание только потому, что теперь издаются маринины и прочие корецкие. Всякое явление, в том числе и современное, необходимо рассматривать в его историческом контексте, в контексте того общественно-политического строя, в котором оно существует.

Автор приводит различные случаи вредного влияния телевидения:

Осло. Группа 5-6-летних детей на лужайке недалеко от дома забила насмерть одну из подружек. Она в игре представляла ту черепашку-ниндзя, которую в последней передаче все били.

Валенсия. 20-летний юноша, переодевшись черепашкой-ниндзя, ворвался в соседний дом и зарезал супружескую пару и их дочь.

Нью-Йорк. Малолетние приятели, посмотрев вместе средний боевик, наказали такого же малолетнего сына хозяев квартиры за то, что он отказался стащить для них конфеты из шкафа. Они подержали его за руки за окном 12-го этажа, требуя уступить. Поскольку он не отвечал (наверное, был уже в шоке), они разжали руки

Таких сообщений поступает все больше и больше. И во всех случаях идет речь о совершенно нормальных детях из среднего класса. Они просто уже живут в «обществе спектакля» и не могут отличить жизни от того, что видят на телеэкране.

Можно взять практически любое общественное явление и привести какие-то подобные случаи. Например, вспомнить роман «Страдания юного Вертера», после которого Гёте обвинили в том, что он «спровоцировал эпидемию самоубийств». Можно вспомнить христианство и миллионы людей, которые отрешились от земного и занимались «истязанием плоти» (кстати, вполне взрослые люди). Да и сегодня вполне хватает самых разных тоталитарных сект, основанных именно на вере в Христа. Вспомните, как извратили того же Ницше нацисты. Можно привести намного большее количество примеров того, как дети, практически никогда не смотревшие телевизор, дети-беспризорники, совершали страшнейшие зверские убийства (они-то ведь живут не в «обществе спектакля», а в самой настоящей реальности).

Вряд ли такое поведение можно назвать «стандартом», назвать таких детей «совершенно нормальными» (особенно юношу, который переоделся «черепашкой»). Такие случаи скорее исключение, нежели правило. Повторюсь, почти за любым крупным культурно-общественным явлением можно найти жертв. Подростки иногда совершают убийства под влиянием книг, фильмов, компьютерных игр, музыки и т.д. Но эта причина, лежащая на поверхности, вряд ли является единственной (если вообще является причиной, а не внешним толчком, в качестве которого мог выступить и какой-то другой фактор). И обрушиваться в таких случаях именно на нее, не совсем разумно, как мне кажется.

С автором можно согласиться в том, что ТВ не должно быть полностью общим для детей и взрослых (также, впрочем, как и Интернет-зоны), что должна осуществляться какая-то фильтрация информации по возрастному принципу. Причем инструменты этой фильтрации есть, но использование их зависит, в основном, от самих родителей. А равнять все ТВ под «одну гребенку» - это значит ориентироваться на самый медленный корабль в эскадре, заставлять взрослых смотреть только то, что можно без опасения показать ребенку. Правильно ли это? Сомнительно.

Далее автор упоминает об одном моменте, принципиально неважном, но довольно интересном. Речь идет о видеоряде, который не соответствует или мало соответствует тексту. Автор объясняет это «проверкой нас» со стороны работников телевидения:

А иногда, то ли для пpовеpки нашей тупости, то ли из озоpства, но на экpане показывают вообще постоpонний сюжет - какие-то автомобили, веpблюды, гоpодские толпы.

Автор глубоко ошибается. Иногда, возможно, несоответствие видеоряда призвано сформировать у зрителя ту или иную точку зрения. Но чаще всего ТВ-компания просто не смогла получить актуальные кадры: корреспондентов во все страны и города не разошлешь, а покупать видео у информагентств тоже довольно-таки дорого, да и не всегда оно есть. Практически всегда в запасе у телевизионщиков есть какие-то «нейтральные кадры», эдакие «затычки», которые время от времени используются в случаях, когда показывать нечего, а надо. Например, в выпуске новостей говорится об очередном открытии в области компьютерных технологий, сделанных учеными американского университета. Ну что, ТВ-компания будет ради 40-секудного ролика посылать операторов и журналистов колесить по США и делать эксклюзивный репортаж? Нет, просто берется «затычка», в которой ходят серьезные ребята в белых халатах, паяют микросхемы, на мониторах горят какие-то непонятные графики и т.д. Если тщательно и часто смотреть выпуски теленовостей, то вы легко вспомните, что вот, полгода или год назад, ту же самую «затычку» вам показывали в связи с другой новостью. Чем беднее телеканал, тем чаще на нем мелькают одни и те же видеосюжеты с разными текстами.

Автор пишет о «сатанинском начале» ТВ, о том что:

Беззащитным оказался человек перед экраном телевизора. Уже сегодня, на памяти последних лет с его помощью множество людей и целых народов заставили совершить чудовищные по своим последствиям действия.

Хотелось бы отметить, что и без ТВ были способы «заставить» целые народы совершать чудовищные по своим последствиям действия. Вроде бы Гитлер прекрасно обходился без телевидения. Да и другие ужасы в мировой истории свершались не в «обществе спектакля». И вот такие выводы автора кажутся, по меньшей мере, скоротечными и необоснованными:

«Странные» войны 90-х годов приводят к еще более тяжелому выводу: многие кровавые спектакли изначально ставятся как телевизионные. Ни «Буря в пустыне», ни убийство африканеров в ЮАР, ни полет ракеты «Томагавк» к сербскому мосту через Дунай были бы не нужны, если бы они не могли быть показаны по телевидению.

Вопрос, почему не была нужна «Буря в пустыне»? Или в отсутствии телевидения вдруг стала неинтересна кувейтская нефть? Сомнительно, если честно…

Политика и ТВ

Параграф «Телевидение и манипуляция сознанием в политике»:

Почему телевидение в политике оказалось средством внушения гораздо более эффективным, нежели печать и радио? Потому что была обнаружена, хотя и не вполне еще объяснена удивительная способность телеэкрана «стирать» различие между правдой и ложью. Даже явная ложь, представленная через телеэкран, не вызывает у телезрителя автоматического сигнала тревоги - его психологическая защита отключена.

Мы об этом уже говорили. Дело в том, что ТВ является более технологичным и, следовательно, более сильным информационным источником. К тому же ТВ – сравнительно «новый формат» передачи информации, по мере «привыкания» и вступления на сцену более технологичных источников (к тому же интерактивных) сила его воздействия заметно снижается (вспомните, «силу воздействия» радио во времена его появления и сравните с его современной нишей). Еще один плюс в пользу ТВ – его аудитория, те способности, которые необходимы, чтобы «использовать» этот источник. Если для чтения, необходимо, как минимум, быть грамотным, иметь склонность к чтению и прилагать какие-то усилия, то ТВ от конечного потребителя практически ничего не требует, кроме наличия зрения и слуха. Следует иметь в виду, что при чтении мы обрабатываем только визуальную информацию, когда слушаем радио – только аудио. А при просмотре ТВ – и видео, и аудио, что не может не оказывать воздействия на способность к аналитическому восприятию информации.

Вызывает сомнение доверие автора к выводам западных исследователей о том, что Интернет «разобщает людей» и что в Интернете преобладает «демократия шума с малой дозой рефлексии и диалога». Выводы эти фактически ни на чем не основываются, во всяком случае в изложении Сергея Георгиевича. Любой пользователь Интернета может из своего личного опыта сделать вывод о том, какое место занимает во всемирной сети «диалог», начиная от форумов, чатов, комментариев под статьями и заканчивая специальными программами, вроде ICQ, MIRC и т.д. Это общение сокращает личные контакты? Возможно. Но с другой стороны исключение из общения личных контактов здорово расширяет его круг. Вы можете общаться с сотнями самых различных людей, ориентируясь на настоящую близость мыслей, чувств, миропонимания, а не на общее географическое местоположение.

Общение через Интернет не учитывает внешность и общественное положение человека, и они не служат препятствием для выражения мыслей. Конечно, все не так однозначно положительно, у Интернета существует и масса недостатков, но нужно быть слепым, чтобы не видеть его громадного прогрессивного значения, чтобы не оценить его громадных потенциальных возможностей. Впрочем, разговор об Интернете - это, повторюсь, отдельная и очень большая тема. Идем дальше:

Глубина изменений и общества, и типа власти видна из того, что из общественной жизни была устранена сама проблема политического выбора через столкновение идей. Если раньше политика предполагала наличие программы, постановку проблем, изложение альтернатив их решения и обращение к интересам и разуму граждан, то теперь все это заменено конкуренцией образов, имиджей политиков, причем эти имиджи создаются по законам рекламного бизнеса

Вопрос к автору: когда РАНЬШЕ? При царе Горохе? Видимо, раздача хлеба и гладиаторские игры, которые проводились политиками Древнего Рима, следует трактовать как «политический выбор через борьбу идей». Но ведь была и настоящая борьба идей, были, например, братья Гракхи, погибшие за права плебса. Так же, как и в совсем недавние времена в Чили вряд ли можно было наблюдать конкуренцию «имиджей» Пиночета и Альенде. Не стоит путать вещи, относящиеся к разным категориям. Так называемая «конкуренция образов» может вполне себе замечательно совмещаться с борьбой идей. Думаю, что многие известные исторические личности не могли бы реализовать свои идеи, не обладай они определенными личностными качествами, например обаянием, ораторским талантом, умением привлечь к себе людей. Нужно отделять зерна от плевел, иначе нам только и останется вздыхать: «Ах, что за времена, а вот раньше…». И раньше полным полно хватало людей, которые занимались политикой и создавали себе определенный образ ради собственного кошелька.

Другое дело, что Сергей Георгиевич справедливо подметил, что современная публичная политика в массе своей является бизнесом, но причина этого не в таинственных манипуляторах, а в самой природе капиталистического общества. Естественно, что демократия – это замечательное (хотя пока и несовершенное) достижение человечества используется часто в целях получения выгоды, как, впрочем и многие другие достижения, такие, как искусство, наука и т.д. Но не надо теперь обрушиваться только на них, надо выявлять объективные причины, задавать вопросы, ПОЧЕМУ происходит так-то и так-то. И не придумывать «злую волю», а раскрывать сущность общественных законов, отталкиваться от экономического базиса на котором стоит общество. Если главной целью данного общества является извлечение прибыли, если оно делится на эксплуататоров и эксплуатируемых, разве может это не повлиять на публичную политику этого общества? Разве не будут какие-то классы отстаивать свои интересы посредством политической деятельности? Разве не будут с помощью денег «создаваться» политики, часто ничтожные фигуры, которые будут защищать интересы определенного класса, но при этом делать вид, что радеют об общем благе?

Нужно идти до конца в своем анализе, а не ограничиваться поверхностными заявлениями и заявлениями вроде «А вот раньше-то…». А раньше часто было еще хуже. Просто тогда политик-дворянин был откровеннее, чем сегодня, потому что у него были ОСОБЫЕ права. И то, что сегодня политика ВЫНУЖДЕНА чаще всего позиционировать себя как «народных радетелей», говорит не о силе господствующих классов, а о их слабости. Раньше, когда дворянство было вынуждено потесниться и пустить в свои ряды «торгашей», оно сделало это потому, что ОСЛАБЛО. Потому что реальная власть, реальная сила, сила экономическая оказалась в других руках. В современном мире буржуазные политики, защищающие, в основном, интересы господствующего класса, уже не могут действовать так откровенно, как раньше, они, загнанные в «рамки демократии», вынуждены изворачиваться, «манипулировать», и это сильнее всего свидетельствует об их слабости.

Те права человека, все эти «Свобода, Равенство, Братство», на волне которых выплывали буржуазные революции, чтобы потом эти самые слова и права втоптать в землю, поднимались из пыли, утверждались в обществе, набирали силу, обрастали реальным содержанием и теперь вступают в непримиримое противоречие с самим капиталистическим производством, часто регулируя его во благо общества. Переоценивать влияние класса буржуазии не стоит, сегодня мы становимся свидетелями того, как в эпоху его, казалось бы, расцвета, он все больше и больше начинает выпускать из рук рычаги управления. Так, например, как ни борются медиакомпании с файлообменными сетями, по которым совершенно бесплатно (социализм!) распространяются музыкальные и видео файлы, но и они, со всем их влиянием, со всеми их капиталами, не могут добиться от того же буржуазного американского суда решения, по которому бы Интернет-провайдер раскрыл имя пользователя (по предоставленному IP-адресу), нарушившего закон (по нормам буржуазного права – вора).

Впрочем, не стоит и самообольщаться насчет слабости буржуазии, потому что там, где речь начинает идти об основе ее существования, например об обобществлении средств производства, она довольно быстро готова забыть о правах человека, конституции и воле народа, перейдя к решительным действиям, и к этому нужно быть готовым.

А репризы автора, вроде:

Таким образом, телевидение на Западе устранило демократию как таковую, ибо демократия означает осмысление проблемы и разумный выбор в виде политических идей

можно отнести скорее к разделу «поэтических преувеличений». Кстати, демократия, в общепринятом понимании, это – власть народа, а не «осмысление проблемы и разумный выбор». И осуществляться она тоже может совершенно по-разному. Такой демократии, какой представляет ее себе автор, пожалуй, никогда еще и не было, а значит, и ТВ не могло ее «устранить». Автор опять видит ужасы в самом обычном публичном лицемерии, когда политика подлаживается к аудитории, вместо того чтобы уничтожать несогласных:

Телевидение превратило политический язык (дискурс) из конфликтного в соглашательский - политик, создавая свой имидж, всегда обещает «сотрудничать со всеми здоровыми силами».

Нет, видимо, политику надо пообещать перестрелять всех недовольных. Ясно, что он будет лгать, но что вы предлагаете с ним сделать в рамках данного буржуазного общества? Кстати, можно найти и политиков-клоунов, вроде Жириновского, которые не обещают «сотрудничать со всеми здоровыми силами», ну и что? Обидно, что автор превращает свою критику, часто довольно острую и интересную, в какое-то брюзжащее недовольство буквально всем, что он видит в современном обществе. И вместо инструмента борьбы она превращается в страшилку-почиталку какого-нибудь «патриота», который потом сидит в болоте и ищет «манипуляторов», которые запускают к нему комаров. И вместо осушения этого болота, мечтает о налаживании массового производства кремов типа «Тайга».

Поражает, с какой легкостью Кара-Мурза строит подобные логические цепочки, «все объясняющие» (причем каждый раз – разные!): ТВ принесло «особый язык», который привел к «глубокому кризису самой категории ценностей в политике». И в качестве доказательства:

Сегодня на Западе для среднего университетского профессора совершенно недоступен тот политический язык, которым владел грамотный рабочий начала ХХ века.

Комментарии, мне кажется, излишни. Стоит просто напомнить автору, что как раз таки в его рассуждениях нет ни грамма диалектики. Раз для среднего университетского профессора на Западе не доступен тот «простой» язык, которым владел «грамотный рабочий начала 20 века», может быть, в этом виновно не одно только ТВ? Может быть, профессор сегодня не использует в своей речи сочетания вроде «диктатура пролетариата», потому что исторический опыт показал, что в реальности, в общем-то, это словосочетание оказалось фикцией, превратившись в диктатуру партии и ее руководителя?

Может быть, «университетский профессор» не говорит о скорой пролетарской революции в Англии или США (как «грамотный рабочий начала 20-го века»), потому что таковой революции в «развитых странах» не случилось, а произошла она, в основном, в «крестьянских странах» с сильными пережитками феодализма? Может быть, все-таки как-то изменились политические реалии, и конец 20-го века довольно сильно отличается от начала? А может ли при этом остаться неизменным политический язык, политические понятия?

Да и много ли было их, «грамотных рабочих»? И почему у людей, принадлежащих к разным классам и разным эпохам, должен быть одинаковый «политический язык»? Наоборот, если бы они мыслили в одних категориях, на одном языке – вот это было бы странно!

Автор приводит примеры из своего собственного опыта:

Затем в течение десяти лет я наблюдаю деградацию политического языка и содержания. Самым популярным политиком в середине 90-х годов был секретарь компартии Хулио Ангита, бывший учитель. Меня поразил тип его речи, который очень ценился в Испании. Ангита говорил, как заботливый педагог объясняет урок детям-олигофренам. Как-то я имел об этом разговор с видным интеллектуалом и социал-демократом. Он сказал мне: «Ангита вынужден в своем языке откатиться на уровень анархо-синдикалистов конца XIX века, говорить о «богатых и бедных», «добрых и злых». Если бы он стал говорить хотя бы на уровне 30-х годов, его бы никто в Испании не понял».

Значит, когда комиссары-большевики шли в народ и были вынуждены упрощать свою речь, то это потому, что русский крестьянин был «испорчен» ТВ? В 30-х годах, в Испании, грамотных людей было тоже не так уже много. «Видный интеллектуал» судит, наверное, по газетам (и, видимо, по лучшим статьям, дошедшим до нас), забывая о том, что значительная часть населения их не читала. ТВ рассчитано на всех, оно не дифференцирует зрителя (как газеты начала 20-го века), и естественно, что эскадра (выступающий) часто ориентируется на самый медленный корабль.

Нужен колоссальный ораторский талант, чтобы в своей речи не ориентироваться на определенную аудиторию, чтобы покорить людей, относящихся к разным культурным группам. Когда средний оратор пытается на одном и том же языке говорить и перед интеллигенцией и перед рабочими - его неизбежно ждет крах. И чтобы избежать этого, опытный оратор неизбежно будет подлаживаться к аудитории, говорить с ней на ее языке. Если мы выступаем на ТВ, то перед нами оказывается разношерстная публика. И в условиях отсутствия большого ораторского дарования приходится выбирать ту аудиторию, которую мы хотим «зацепить» больше всего. Агнита, видимо, ориентировался на самый «медленный корабль». Но это не значит еще, что все корабли таковы. И это еще не значит, что нужно ТАК строить свою ораторскую политику.

Низкий уровень ТВ во многом объясняется и не слишком высоким уровнем самой аудитории. Ведь если смотрят – значит, нравится? А зачем ТВ повышать свой уровень, если и так нравится (главное-то в капиталистическом обществе – рейтинги, от них зависит цена рекламы)? Не надо забывать, что система ТВ-народ двухсторонняя и человек, смотря ТВ, ПАССИВНО его поддерживает, а ТВ (мы говорим о коммерческом), в основном, ориентируется на массовые вкусы публики, одновременно и формируя их. Но не надо забывать, что сформировать оно может их, идя в том направлении, в каком это возможно, по пути меньшего сопротивления (чтобы идти по другому пути - нужны большой талант и самоотверженность, а не желание получить выгоду).

Заявлять, как Сергей Георгиевич, что, мол, приходит демоническое ТВ и подчиняет, оглупляет и прочее – по меньшей мере, безответственно. Явление надо рассматривать в его полноте, с разных сторон, в развитии, в историческом и экономическом контексте, а не как некие сатанинские силы, как случайности. Не бывает случайностей, которые способны перевернуть жизнь человечества. Если же все дело так и выглядит – значит, была основа для того, чтобы эти случайности подействовали, и эту основу нужно «раскапывать» в своем анализе. Виновата в лавине не только и не столько птичка, случайно севшая на снежный наст, а те условия, которые сложились. Не птичка - так камушек, не камушек - так беспечный турист. Важно, что созрели условия для лавины, и поэтому она мчится вниз. А брать какое-то отдельное явление и объявлять его ПЕРВОПРИЧИНОЙ, как минимум, несерьезно. Также, впрочем, как и путать причину со следствием и заявлять, что ветер дует, потому что деревья качаются.

Вот опять автор мельком упоминает о международной «информационной войне» и о продаже телепродукции США в другие страны:

Пользуясь этим, США добиваются заключения соглашений, по которым экспортируемая из США телепродукция идет «в пакете» - без права отбора. Таким образом, страны-импортеры лишаются возможности отсеивать сообщения с сильным манипулятивным воздействием.

И здесь мерещится «манипуляция». Во-первых, «в пакете» телепередачи продаются с целью извлечения максимальной коммерческой выгоды, когда к одному очень успешному проекту «прицепляют» пару поплоше, хуже продаваемых (на первом месте – выгода!). Во-вторых, никто не заставляет транслировать «сообщения с сильным манипулятивным воздействием». Можешь показывать только одну передачу из купленных (если денег не жалко), если хочешь, можешь при желании сокращать. Другое дело, что авторские права часто запрещают сокращать то или иное произведение (в том числе и телепередачи) без согласования с автором, но это нормальное явление, и относится оно скорее к юриспруденции, а не «манипуляции».

А вот параграф «Сопротивление общества» является довольно интересным. Жаль только, что автор так фрагментарно мыслит. Сначала он рисует апокалипсическую, совершенно безнадежную картину, потом спохватывается, вспоминает, что не учел каких-то других факторов и начинает упоминать о них. В результате получается, что автор не ДИАЛЕКТИЧЕСКИ рассматривает вопрос, а ПРОТИВОРЕЧИТ сам себе (в эту крайность очень легко свалиться, если хвататься за внешние признаки, давая им поверхностное, неглубокое объяснение).

Вот и здесь автор пишет:

Когда разрушительное воздействие на сознание превысило некоторый предел, западное общество стало его ограничивать (способность довольно быстро вырабатывать механизмы самозащиты - важное свойство гражданского общества). Возник явный конфликт общества с его собственной идеологией.

Это объяснение, ухватывающее только внешнюю суть явления. Надо делать шаг дальше и спрашивать, а ПОЧЕМУ так произошло? Из-за таинственного свойства «гражданского общества» «вырабатывать» не менее «таинственные механизмы самозащиты»? Нет, неверно. Дело в том, что культурные (в данном случае) запросы общества переросли возможности капиталистической системы к их удовлетворению, вступили с ними в противоречие. Буржуазные СМИ построены на принципах извлечения ВЫГОДЫ, естественно, что именно этим будет В ОСНОВНОМ определятся их содержание (к слову сказать, в извращенной форме с тем же мы сталкивались и в СССР – журналист боялся потерять место (выгоду) и поэтому вынужден был оглядываться на власть). А содержание этих СМИ уже НЕ УДОВЛЕТВОРЯЕТ то же американское общество, если верить данным, приведенным Сергеем Георгиевичем. Вот где конфликт, вот на что необходимо указывать.

Если ТВ постоянно крутит эротические фильмы, а то и порно, то это делается не потому, что оно СПЕЦИАЛЬНО развращает зрителей, а потому, что ему нужны рейтинги, потому что иначе оно может проиграть в конкурентной борьбе (вспомните о борьбе «Пентхауз» и «Плэйбой», которые в битве за читателя все больше и больше оголяли своих «звезд»). Если это не нравится значительной части общества – значит, их ИНТЕРЕСЫ в ДАННОЙ области конфликтуют с самой ЭКОНОМИЧЕСКОЙ основой – с капитализмом. Вот в чем соль и суть, и не надо выдумывать каких-то замудреных концепций для объяснения очевидных вещей.

Далее, когда автор говорит о тех нормах, которые действуют в «западном» обществе, о тех законодательных шагах, которые были предприняты для ограничения ТВ-лжи, он невольно ставит крест почти на всем том, о чем говорилось в этой его главе, посвященной телевидению и «манипуляции» (да и во многих предыдущих главах).

Но не стоит слишком переоценивать силы «сопротивления гражданского общества». Разумеется, они способны на многое, но они всегда будут ограничены рамками экономической структуры буржуазного общества. И состояние КОНФЛИКТА между развитием сил общества (как экономических, так и культурных) и капиталистическим способом производства будет неизбежно нарастать. Как в свое время нарастали противоречия при феодализме, который так же сдерживал развитие общества. Несмотря на те многочисленные уступки, которые были сделаны феодалами, уступки, свидетельствовавшие об их слабости, оставался окончательный, ПРАВОВОЙ шаг, и сделать его можно было только революционным путем, через обострение КЛАССОВОЙ борьбы.

Точно также буржуазия сегодня пятится перед потребностями ОБЩЕСТВА, перед потребностями БОЛЬШИНСТВА, делая реверансы, уступая, проигрывая (экономически!) на территории своей страны и разворачивая производство в странах «третьего мира». Действуя в рамках буржуазного общества, можно добиться значительных успехов в вытеснении капитала с занимаемых им позиций, в его ограничении и т.д. Но изменить экономическую основу общества может только революция. Буржуазия добровольно не откажется от своих прав на общественные средства производства, даже если эти права вступают в непримиримый конфликт с развитием производительных и культурных сил общества. К этому надо быть готовым.

Здравый смысл или метафизика?

Обширный раздел «Манипуляция сознанием в ходе разрушения советского строя» посвящен рассмотрению причин гибели СССР, каковая представлена в виде успешной «вражеской» операции по «манипуляции сознанием». Несмотря на неверность трактовки автором тех или иных событий и явлений, некоторые детали он подмечает верно, и с некоторыми его частными выводами можно согласиться. Беда в том, что часто эти выводы противоречат его основной «концепции». Ну вот, например:

Важным условием успеха был также тот факт, что в СССР не было гражданского общества и соответствующих ему демократических механизмов, так что противники перестройки и не могли организовать общественный диалог и хотя бы минимальное сопротивление манипуляции сознанием масс. Тоталитаризм государственной власти в советской системе в большой степени способствовал ее гибели.

Верно? Верно. А почему об это не говорилось раньше? Почему раньше автор безусловно атаковал демократию, не говоря о ее преимуществах? Почему раньше он писал о том, что все западное общество построено на «манипуляции сознанием», чему только содействовали демократические механизмы?

Далее автор пишет:

Другим важнейшим условием успеха манипуляции были культурные особенности советского человека, предопределенные и типом общества, и историческим развитием. Достаточно сказать о той непонятной для Запада доверчивости советского человека, которая вытекала из подспудной веры в святость Слова. В предыдущей истории русский человек не сталкивался с Макиавелли. И церковь, и царь, и КПСС, конечно, говорили неправду, но это была неправда ритуала, своего рода этикет. Она сознание людей не деформировала и здравого смысла не лишала. В годы перестройки люди столкнулись с незнакомой им ложью - такой, что не распознавалась и в то же время разрушала ориентиры.

О доверчивости советского человека мы уже писали. И ничего непонятного в этом нет. Доверчивость возникла не из веры «в святость Слова», а из довольно простой связки: полное доверие к официальным советским СМИ у одной части населения, которое воспитывалось советской властью, действовавшей более или менее репрессивно, и такое же тотальное недоверие к ней у другой части, вызванное многочисленными замалчиваниями и ложью. И та и другая позиции были одинаково неверны и неполноценны. Когда «занавес рухнул», одна часть аудитории некритически стала воспринимать хлынувшую на них информации («по ТВ не могут врать») и другая часть (в основном интеллигенция) – так же некритично и бурно приветствовать «борцов за правду» (впрочем, часто эти позиции совпадали). Причем, действительно, довольно много правдивой информации всплыло в это время, стали печататься ценные книги, возникло пространство для дискуссии.

Сейчас задним числом винить тех людей довольно легко, многие из них в наши дни осуждают сами себя – «ах, какой я был дурак!». От таких признаний толку немного, тем более, если совершаешь другую глупость, впав в другую, «тоталитарную» крайность, загораживаясь от реальности ярлыками, вроде – «все было хорошо», «нами сманипулировали», «Сталина на вас нет», «либеральная пропаганда» и пр.

Требуется мужество, для того чтобы отделить зерна от плевел и признать те прогрессивные черты, которые принесла с собой перестройка, в итоге оказавшаяся «сносом». Впрочем, сам же автор позже об этом упоминает («не придется ломать старое»). Свобода слова – ценнейшее достижение, и небрежно отбрасывать его в сторону - признак кратковременной памяти. Многие быстро забыли о том, как они действительно страдали в СССР от того, что приходились лицемерить, от «казенщины», от несоответствия проповедуемых ценностей и реальности.

Но вернемся к Сергею Георгиевичу.

И церковь, и царь, и КПСС, конечно, говорили неправду, но это была неправда ритуала, своего рода этикет. Она сознание людей не деформировала и здравого смысла не лишала.

Вот это абсолютно непонятные рассуждения. То есть, как не деформировала? Когда умный, аналитически мыслящий человек читает, например, «Государство и революция» Ленина, в котором изложены явно утопические (на тот исторический момент) взгляды на постреволюционное устройство общества, и когда он видит, что постулат «все должны быть бюрократами, и поэтому никто не будет бюрократом», совершенно не выполняется – это не деформировало сознание?

Когда секретарь горкома, коммунист, который должен бороться за всеобщее равенство, который должен быть аскетом, идеалом человека, ездит на «Волге» и занят, в основном, благоустройством своего садового участка – это не деформировало сознание?

Да что там говорить, можно вспомнить детство, прием в пионеры, когда говорятся официальные речи, даются клятвы и т.д., а потом только что принятый пионер погружается в уличный мир с совсем другими ценностями и понятиями. У него не деформируется сознание?

Видите ли, КПСС лгала, но это был этикет, эдакое милое, невинное вранье, не лишающее «здравого смысла». А тех, кто не соглашался с этим враньем всего лишь мило сажали (при Сталине) или зажимали рот. А при царизме? Почитали в кружке Петрашевского письмо Белинского к Гоголю, и «традиционная» царская власть приговорила всех к смертной казни (и Достоевского в том числе) с заменой на каторгу. Подумаешь, какая ерунда. Зато здравый смысл на месте, и сознание не деформировано.

В годы перестройки люди столкнулись с незнакомой им ложью - такой, что не распознавалась и в то же время разрушала ориентиры.

Так не распознавалась-то почему? Потому что при СССР, увы, было мало информации, не было простора для критики. Теплица разбита, растения мерзнут. А как иначе?

Были разрушены ориентиры? А что вы хотели, если ориентиры не соответствовали действительности. Вместо социалистической демократии – власть партии, которая, чем дальше, тем больше занималась построением своего собственного благополучия. В осуществление коммунизма уже мало кто верил. К марксизму особо серьезно не относились и сами официальные марксисты. Философия борьбы была выхолощена и превращена в пособие по оправданию партии (задним числом). Тут сделали так – и были правы, тут эдак – и снова правы. Условия уже сто раз успели измениться – ан, нет, догматы не трогай. Наша сила – в том, что мы не ошибаемся.

Современное общество, из которого устранена критика, устранены механизмы общественного воздействия, неминуемо останавливается в своем развитии. Система, при котором лицемерие становится обязательной частью, как выразился Сергей Георгиевич, ЭТИКЕТА, обречена на застой и разрушение. Не надо принципы бытового этикета полностью накладывать на историческую, политическую, общественную дискуссию. Можно промолчать, когда уличишь своего знакомого в невинной лжи, но нельзя молчать, когда ложь эта касается принципиальных вещей, когда она распространяется на всю страну, утверждается путем насилия, принуждения.

Автор говорит о распаде «целостного сознания». Эта целостность – часто всего лишь признак недиалектичности ума, его косности, эмоциональности, признак «черно-белого» мышления, для которого на все заготовлены определения, типа плохой-хороший. Такую «целостность» не просто надо, а НЕОБХОДИМО разрушать. Говорят человеку о зверствах сталинских «органов» (причем правду)... и готово: он кричит, что все надо ломать! Все большевики – гады! СССР – империя зла!

Потом очухался, посмотрел на результаты, почитал про 93-ий, наслушался «патриотов» и так же истово начинает орать: все, что про Сталина сказали, – вранье! Лаврентий Павлович – святой человек! Долой «демшизу», это все манипуляция!

Еще какой-нибудь доброхот «откроет ему глаза», подсунув номерок «Дуэли», и начинается известное нытье про то, отчего в кранах русских нет воды. И снова – все возражения отметаются, явление рассматривается исключительно метафизически, механистически, по-детски. Не может человек понять, что категорически, эмоционально отвергать или принимать то или иное явление, рассматривать его в застывшем виде, без анализа причин, без анализа условий, без анализа противоположностей, в нем заложенных, – просто-напросто глупо.

Целостная картина, о которой твердит Кара-Мурза, чаще всего и есть такая застывшая, метафизичная модель мира. Автор часто апеллирует к здравому смыслу:

Говоря в одной фразе, перестройка сумела оторвать сознание граждан СССР от здравого смысла и житейской мудрости, заставила их поверить в химеры, зачастую противоречащие очевидным фактам и элементарному знанию.

Здравый смысл – это тоже понятие растяжимое и неоднозначное. Думаю, уместно будет привести обширную цитату из Энгельса:

Для метафизика вещи и их мысленные отражения, понятия - суть отдельные, неизменные, застывшие раз и навсегда данные предметы, подлежащие исследованию один после другого и один независимо от другого. Он мыслит сплошными неопосредствованными противоположностями; речь его состоит из: «да – да, нет – нет; что сверх того, то от лукавого». Для него вещь или существует или не существует, и точно так же вещь не может быть собой и в то же время иной. Положительное и отрицательное абсолютно исключают друг друга; причина и следствие по отношению друг к другу тоже находятся в застывшей противоположности. Этот способ мышления кажется нам на первый взгляд совершенно очевидным потому, что он присущ так называемому здравому человеческому рассудку. Но здравый человеческий рассудок, весьма почтенный спутник в четырех стенах своего домашнего обихода, переживает самые удивительные приключения, лишь только он отважится выйти на широкий простор исследования. Метафизический способ понимания, хотя и является правомерным и даже необходимым в известных областях, более или менее обширных, смотря по характеру предмета, рано или поздно достигает каждый раз того предела, за которым он становится односторонним, ограниченным, абстрактным и запутывается в неразрешимых противоречиях, потому что за отдельными вещами он не видит их взаимной связи, за их бытием – их возникновения и исчезновения, из-за их покоя забывает их движение, за деревьями не видит леса. (Ф. Энгельс, «Развитие социализма от утопии к науке», К. Маркс, Ф. Энгельс, Избранные сочинения, М., 1986, т.5, стр. 316).

Трудно сказать лучше. Человек, окрашивающий какое-то явление в одни цвета – метафизик, вне зависимости от того, как он себя назовет – коммунистом, марксистом или диалектиком. Любой, кто однозначно (и неважно, положительно или отрицательно) оценивает, например, сталинский период, будь он «демократом» или «патриотом-державником» по своему типу мышления, является метафизиком. Который не способен верно оценить то или иное историческое явление, проанализировать его и, соответственно, выработать верную стратегию действий на будущее. При своем анализе тех или иных работ надо всегда обращать внимание на подход, на что больше опирается автор: на диалектику или на метафизику (собственно, элементы метафизического мышления есть у всех авторов, даже у тех, кто его критикует; нужно обращать внимание именно на соотношение).

Отчего погиб СССР?

Но вернемся к «теориям», которые выдвигает Сергей Георгиевич. Он пишет:

Советское жизнеустройство сложилось под воздействием конкретных природных и исторических обстоятельств. Исходя из этих обстоятельств поколения, создавшие советский строй, определили главный критерий выбора - сокращение страданий. На этом пути советский строй добился признанных всем миром успехов, в СССР были устранены главные источники массовых страданий и страхов - бедность, безработица, бездомность, голод, преступное, политическое и межнациональное насилие, а также массовая гибель в войне с более сильным противником. Ради этого были понесены большие жертвы, но уже с 60-х годов возникло стабильное и нарастающее благополучие.

Трактовка в корне неверная. Поколения ничего не «выбирали», и никакой противоположности типа «сокращения страданий» и «увеличение наслаждений» не существует (это то же самое, что «стакан наполовину полон или наполовину пуст?» - спорить можно до бесконечности). Основа советского строя - это реализация марксисткой концепции: отмены частной собственности на средства производства. Основа же капиталистического строя – это наличие частной собственности на средства производства. Отсюда надо копать и выводить устранение (в СССР) и причину (в капиталистических странах) «источников массовых страданий и страхов». Непонятно, почему это автор решил, что в СССР было устранено «политическое насилие», особенно в сталинский период? Наоборот, как раз таки оно и усилилось в значительной степени. Почему это было устранено «преступное насилие»? Разве в СССР не было преступности? Непонятно также предложение «массовая гибель в войне с более сильным противником». Разве потери СССР в войне с гитлеровской Германией не были массовыми? Видимо, автор имел в виду тотальную гибель всего населения, впрочем, насколько помню, ничего такого не произошло ни с США, ни с Англией, несмотря на то, что они «выбрали» «увеличение наслаждений».

Автор опять смотрит только на внешние факторы и совсем не берет в расчет факторы ЭКОНОМИЧЕСКИЕ. Когда прибавочная стоимость поступает непосредственно в руки государства, провозглашающего принципы социальной справедливости, то, каким бы несовершенным оно не было, избавление (впрочем, не всегда полное) от многих «капиталистических язв» (обусловленных именно формой собственности на средства производства), гарантировано. Возникнут свои проблемы, уже «социалистические», но это совсем другая история.

Альтернативным критерием выбора жизнеустройства было увеличение наслаждений. Советское жизнеустройство создавали поколения, перенесшие тяжелые испытания: ускоренную индустриализацию, войну и восстановление. Их опытом и определялся выбор. В ходе перестройки ее идеологи убедили политически активную часть общества изменить выбор - пойти по пути увеличения наслаждений и пренебречь опасностью массовых страданий. Речь идет о фундаментальном изменении, которое не сводится к смене политического, государственного и социального устройства (хотя неизбежно выражается и в них).

Опять в воображении автора возникает группа «идеологов», которая ловкими манипуляциями «убедила» активную часть населения «пойти по пути увеличения наслаждений». И это называется анализом! Это сказка, а не анализ. По какой причине верхушка «предала»? Почему смогли «убедить»? Если идти в авторском анализе глубже, то получается интересная вещь: необходимы «испытания», чтобы «поколения» могли делать «правильный выбор». Желательно перманентные индустриализации, войны и т.д. Классический пример «здравого смысла», выраженного во фразе: «Зажрались!». Это, конечно, несерьезно.

Основная (классово-экономическая) причина гибели СССР уже давным-давно известна и названа (еще в 30-ых гг.) революционером-марксистом, в работе «Преданная революция» . Как вы, наверное, уже догадались, это Лев Давыдович Троцкий.

Несмотря на его догматизм в понимании некоторых положений марксизма, выражавшийся в том, что в своем анализе он часто не учитывал объективных исторических условий, этот, по определению Кара-Мурзы, «откровенный экстремист», совершенно верно определил причины будущей гибели СССР, основываясь на экономическом и классовом анализе. Приведу несколько цитат из «Преданной революции» (при чтении Троцкого необходимо учитывать время, в которое писалась эта работа, острый недостаток информации о СССР и многие другие факторы. Но, несмотря на это, верный марксистский МЕТОД позволил ему сделать правильный прогноз, впрочем, альтернативный):

Изнутри советского режима вырастают две противоположные тенденции. Поскольку он, в противоположность загнивающему капитализму, развивает производительные силы, он подготовляет экономический фундамент социализма. Поскольку, в угоду высшим слоям, он доводит до все более крайнего выражения буржуазные нормы распределения, он подготовляет капиталистическую реставрацию. Противоречие между формами собственности и нормами распределения не может нарастать без конца. Либо буржуазные нормы должны будут, в том или ином виде, распространиться и на средства производства, либо, наоборот, нормы распределения должны будут прийти в соответствие с социалистической собственностью.

Все предельно понятно (исключая ошибочное утверждение о том, что «загнивающий капитализм» перестал развивать производительные силы – на тот момент это было неверно). Что определяет принадлежность к тому или иному классу (вспомните ленинское определение)? Два основных фактора: форма собственности на средства производства и участие в общественном распределении продукта. Частная собственность на средства производства в СССР была отменена. Сделан ОДИН шаг. Но не было ни культурной, ни экономической, ни технологической основы для того, чтобы сделать ВТОРОЙ. Чтобы ВСЕ участвовали в распределении общественного продукта, чтобы ВСЕ участвовали в управлении (на что вполне искренне надеялись и Маркс, и Ленин, и Троцкий). Распределение общественного продукта, а следовательно, и политическую власть (можно читать и наоборот, процесс взаимообусловлен) сосредоточила в своих руках верхушка партии. Сложилась ситуация, когда практически невозможно было участвовать в управлении на достаточно высоком уровне и не состоять в партии. Таким образом, верхушка партии, независимо от желаний своих основателей, превратилась в отдельный КЛАСС, обладавший только одним основным классовым признаком.

И все это официально называлось мифическим, искусственным, противоречивым обозначением ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА. В чем кроется противоречие? Откроем Маркса, «Святое семейство»:

Частная собственность как частная собственность, как богатство вынуждена сохранять свое собственное существование, а тем самым и существование своей противоположности – пролетариата…

Напротив, пролетариат как пролетариат вынужден упразднить самого себя, а тем самым и обуславливающую его противоположность – частную собственность, - делающую его пролетариатом…

Одержав победу, пролетариат никоим образом не становится абсолютной стороной общества, ибо он одерживает победу, только упраздняя самого себя и свою противоположность. С победой пролетариата исчезает как сам пролетариат, так и обуславливающая его противоположность – частная собственность. (К. Маркс, Ф. Энгельс «Святое семейство или критика критической критики», К. Маркс, Ф. Энгельс, Избранные сочинения, М., 1986, т.1, стр. 46-47)

Пролетариат берет государственную власть в свои руки и превращает средства производства прежде всего в государственную собственность. Но тем самым он уничтожает самого себя как пролетариат, тем самым он уничтожает все классовые различия и классовые противоположности, а вместе с тем и государство как государство. (Ф. Энгельс «Развитие социализма от утопии к науке», К. Маркс, Ф. Энгельс, Избранные сочинения, М., 1986, т.5, стр. 334)

Абсолютно верно (ну, кроме утопических на тот момент представлений о том, что государство будет отмирать, и о том, что классы исчезнут). Пролетариат есть пролетариат только в условиях частной собственности на средства производства. Как только частная собственность на средства производства уничтожается (а это, если учитывать быструю национализацию крупных предприятий в условиях социалистической революции – процесс практически одномоментный), пролетариат исчезает (именно как класс, у которого имелись классовые противоречия с буржуазией). Откуда в таком случае взяться ДИКТАТУРЕ ПРОЛЕТАРИАТА, каковая по идее должна привести к коммунизму?

Термин «диктатура пролетариата» - искусственная, утопическая «затычка», не отражающая реальной сути классовых взаимоотношений в «социалистической» стране. Это очевидно сегодня, но не было очевидно в начале 20-го века. Только сегодня, после накопления гигантского опыта «социалистических революций» в разных странах мира, мы можем прийти к такому выводу.

Новый пролетариат, социалистический (да и крестьянство, и часть интеллигенции), постепенно начинает вступать в конфликт с партией, с ее чиновниками, которые теперь взяли на себя функции РАСПРЕДЕЛЕНИЯ. Процесс это затяжной, СКРЫТЫЙ, но чем дальше, тем больше нарастают противоречия между формой собственности на средства производства (социалистической) и КЛАССОВОЙ системой распределения. Да, представители пролетариата участвовали в управлении, вступив в партию. Но! Тем самым они прекращали быть социалистическим пролетариатом (принадлежность к классу определяется не ПРОИСХОЖДЕНИЕМ, а тем местом, какое занимает член общества в системе производства и распределения). Невозможно оказалось работать и управлять одновременно. Тот же из членов партии, кто продолжал работать рядовым рабочим на заводе, как правило, уже не мог участвовать в управлении, был рядовым коммунистом, и, благодаря жесткой партийной дисциплине, ПОДЧИНЯЛСЯ решению верхов (а не определял их).

Проблема усугублялась тем, что противоречия были СКРЫТЫ. На словах партия, безусловно, «защищала интересы трудящихся». Во многом так было и на деле, уничтожение частной собственности на средства производства, социальные гарантии сыграли весьма прогрессивную роль. Но время шло, и партия, ставшая фактически ПРАВЯЩИМ КЛАССОМ, все больше и неизбежно перерождалась. Процесс был двухсторонним: с одной стороны «сталинские чистки» выбили всех инакомыслящих, задушили всякие попытки критики, с другой – управление распределением, доступ к материальным благам оказывали неизбежное разлагающее влияние на новый класс. Снова Троцкий:

Допустим, однако, что ни революционная, ни контр-революционная партии не овладевают властью. Бюрократия по-прежнему остается во главе государства. Социальные отношения и при этом условии не застынут. Никак нельзя рассчитывать и на то, что бюрократия мирно и добровольно откажется от самой себя в пользу социалистического равенства. Если сейчас, несмотря на слишком очевидные неудобства подобной операции, она сочла возможным ввести чины и ордена, то на дальнейшей стадии она должна будет неминуемо искать для себя опоры в имущественных отношениях. Можно возразить, что крупному бюрократу безразлично, каковы господствующие формы собственности, лишь бы они обеспечивали ему необходимый доход. Рассуждение это игнорирует не только неустойчивость прав бюрократа, но и вопрос о судьбе потомства. Новейший культ семьи не свалился с неба. Привилегии имеют лишь половину цены, если нельзя оставить их в наследство детям. Но право завещания неотделимо от права собственности. Недостаточно быть директором треста, нужно быть пайщиком. Победа бюрократии в этой решающей области означала бы превращение ее в новый имущий класс. Наоборот, победа пролетариата над бюрократией обеспечила бы возрождение социалистической революции. Третий вариант возвращает нас, следовательно, к двум первым, с которых мы начали в интересах простоты и ясности.

Совершенно верно. Партийная верхушка, как бы ни были честны и принципиальны отдельные из них (а чем дальше, тем меньше оставалось «честных и принципиальных»), сосредоточив распределение в своих руках, в отсутствии механизмов общественного контроля, неизбежно будет пользоваться «от благ». Но место секретаря горкома не наследуется, как не наследуется и место директора магазина или завода, как не наследуется служебная Волга, служебная квартира, служебная дача. С помощью «блата» можно «пристроить» детей, но это еще не решение проблемы.

Неизбежно части бюрократии, захватившей ключевые позиции, захочется передать по наследству материальные блага. Играет роль и еще один фактор. Положение, которое занимает бюрократ – неустойчиво. Он – фактически – наемный управленец, и завтра, по тем или иным причинам, его могут сместить, лишить его привилегий.

Надо учитывать и ДЕМОНСТРАЦИЮ своего материального положения. При отсутствии возможности публичной демонстрации владение материальными благами не доставляет полного удовлетворения. В СССР бюрократ позволить себе этого не мог в том масштабе, в каком бы ему этого хотелось. Плюс играло свою роль и лицемерие его положения, когда он был вынужден провозглашать те ценности, которым не соответствовало его реальное положение в системе распределения общественного продукта.

Естественно, что в «социалистической» стране, в которой власть сосредоточена в руках одной партии, верхушка, которая в массе переродилась, осознала свои КЛАССОВЫЕ ИНТЕРЕСЫ, в той или иной форме свершится реставрация капитализма, причем преобразованиями будут руководить в основном сверху сами представители бюрократии (это может происходить вместе со сломом партийной системы, как в СССР, так и при сохранении ее, как в Китае и Вьетнаме).

Если учесть еще и контроль над СМИ, многолетнюю привычку самих СМИ подлаживаться под «генеральную линию», то все дальнейшее, что произошло с СССР, не должно вызывать большого удивления. Стоит учесть совпадение интересов партийных бюрократов, высокооплачиваемой советской интеллигенции, теневых дельцов, «хозяйственников», которые смогли навязать свои интересы трудящимся классам.

Конечно, это совсем краткий и, в основном, классовый анализ, мы почти не коснулись ни экономической, ни культурной, ни социологической составляющей, но это и не входит в задачи настоящей работы. К более полному освещению этой темы можно будет вернуться позднее. А пока, думаю, стоит привести несколько интересных цитат из «Преданной революции» Троцкого, в которых он рассказывает о возможных вариантах осуществления капиталистической реставрации в СССР (как вы сами можете судить, его прогнозы осуществились с потрясающей точностью):

Крушение советского режима неминуемо привело бы к крушению планового хозяйства и, тем самым, к упразднению государственной собственности. Принудительная связь между трестами и заводами внутри трестов распалась бы. Наиболее преуспевающие предприятия поспешили бы выйти на самостоятельную дорогу. Они могли бы превратиться в акционерные компании или найти другую переходную форму собственности, например с участием рабочих в прибылях.

Одновременно и еще легче распались бы колхозы. Падение нынешней бюрократической диктатуры, без замены ее новой социалистической властью, означало бы, таким образом, возврат к капиталистическим отношениям, при катастрофическом упадке хозяйства и культуры…

Если, наоборот, правящую советскую касту низвергла бы буржуазная партия, она нашла бы немало готовых слуг среди нынешних бюрократов, администраторов, техников, директоров, партийных секретарей, вообще привилегированных верхов. Чистка государственного аппарата понадобилась бы, конечно, и в этом случае; но буржуазной реставрации пришлось бы, пожалуй, вычистить меньше народу, чем революционной партии. Главной задачей новой власти было бы, однако, восстановление частной собственности на средства производства. Прежде всего потребовалось бы создание условий для выделения из слабых колхозов крепких фермеров и для превращения сильных колхозов в производственные кооперативы буржуазного типа, в сельскохозяйственные акционерные компании. В области промышленности денационализация началась бы с предприятий легкой и пищевой промышленности.

Плановое начало превратилось бы на переходный период в серию компромиссов между государственной властью и отдельными "корпорациями", т.е. потенциальными собственниками из советских капитанов промышленности, их бывших собственников-эмигрантов и иностранных капиталистов. Несмотря на то, что советская бюрократия многое подготовила для буржуазной реставрации, в области форм собственности и методов хозяйства новый режим должен был бы произвести не реформу, а социальный переворот…

Чем дольше СССР остается в капиталистическом окружении, тем глубже заходит процесс перерождения общественных тканей. Дальнейшая изолированность должна была бы неминуемо завершиться не национальным коммунизмом, а реставрацией капитализма…

Но вернемся к Сергею Георгиевичу, которого мы так надолго покинули. Автор опять говорит о «здравом смысле», которого так не хватало народу. Но понятие «здравый смысл» можно трактовать по-разному, за ним может скрываться самое неожиданное содержание. Можно ведь сказать, что в эпоху перестройки как раз таки «здравый смысл» часто определял отношение к тем или иным вещам. Например, молодой человек спрашивает: «Почему я должен «доставать» джинсы, почему я не могу пойти и купить их?» Это здравое рассуждение? Вполне. Почему социалистическая промышленность, при ее декларируемом превосходстве над «западной», не в состоянии обеспечить юношу джинсами? Кара-Мурза в таком случае начнет говорить об «отсутствии страданий»? Но вот данный человек, потребитель, страдает от отсутствия джинсов, а сын партийной шишки в них щеголяет. Конечно, можно ему ответить: ты же не голодаешь, верно? Но проблема в том, что у каждого времени свои понятия о «мере страданий». Для египетских рабов положение бедных русских крестьян в начале 20-го века тоже могло бы казаться «вполне приличным», «почти раем» и т.д.

Сергей Георгиевич впадает в другую крайность, он ведет дело к отречению от «избытка», к эдакому аскетизму. Но аскетизм как осознанный выбор отдельного человека, при наличии альтернативы благополучия, – это одно. А вынужденный аскетизм, навязанный сверху, – это совсем другое. Никакие «разумные» увещания не подействуют на обывателя, который звереет от многочасового стояния в очередях и отсутствия, например, туалетной бумаги. Разве он будет учитывать, прикидывать «на пальцах», что вот, мол, тут такие-то недостатки, а зато я бесплатно получил квартиру, бесплатно лечусь, и у нас нет безработицы? Нет, не будет. Он вполне резонно способен заявить: почему нельзя и социальные гарантии предоставить и устранить дефицит? Почему у меня нет механизмов для влияния на существующее положение вещей? Почему вы решаете, что я должен быть аскетом, и при этом сами не являетесь таковыми?

Если говорить о «смысле жизни», то вообще получается бред: по идее строили коммунизм, а, оказывается, «отрыли уютный окопчик», в котором отсиживаемся от мировых бед, создаем себе эдакое чистилище с «отсутствием страданий».

А какой тогда смысл нашего существования, Сергей Георгиевич? Коммунизм не построили, верхушка партии сидит у кормушки, в области СМИ – перманентное лицемерие и ложь, хозяйственники воруют и строят собственный социализм на шести сотках садового участка. Если уж не строите коммунизм, давайте потреблять. А те достоинства, которые были, - их не видели, они были САМИ СОБОЙ РАЗУМЕЮЩИЕСЯ. Как вот, Кара-Мурза сегодня вовсю пользуется свободой слова и даже не замечает ее, даже критикует и недоволен ею, говорит, что при тиранах было «честнее». Так что же вы хотели от советского обывателя?

И идеализация общества Запада вполне понятна. Когда задыхаешься от недостатка кислорода, сидя в теплом тесном помещении, то мечтаешь попасть в открытое поле, в котором свищет холодный ветер. Думаешь, что попадешь к костру, но с изумлением замечаешь, что места-то уже заняты. Тогда также, надышавшись кислородом, но замерзнув, мечтаешь попасть назад, в тепло, забывая о том, что там душно. Это и называется метафизичное мышление, для которого важен только один фактор, резкое разграничение явлений на абсолютно положительные и абсолютно отрицательные, ДЕТСКОЕ восприятие действительности.

Для перехода к жизнеустройству, направленному на увеличение наслаждений, требовалось глубокое изменение в культуре. Поскольку стремление к наслаждениям, связанным с потреблением, не имеет предела, то с новым критерием жизнеустройства оказывались несовместимы два главных устоя русской культуры - нестяжательство и солидарность. Ведь ресурсы всегда ограничены, и за них приходится конкурировать. Следовательно, сильные в таком обществе должны со спокойной совестью топтать ближних. Поэтому с самого начала перестройки была развернута идеологическая кампания по изменению антропологической модели, по внедрению в массовое сознание нового представления о человеке и его правах. Нового не только для СССР, но и для дореволюционной России, культура которой отвергла социал-дарвинизм.

Ну, тут и говорить особенно нечего, старая песня. Рассказал бы Сергей Георгиевич кулаку и его наемному работнику в царской России про «нестяжательство и солидарность». Или какому-нибудь завскладу советского магазина. Все-таки удивительно-наивные представления. Странно, что Кара-Мурза говорит о распаде СССР и не говорит о крушении большинства «социалистических государств» во всем мире. Их «антропологическую модель» тоже разрушили «манипуляторы»? А частная собственность на средства производства в Китае – тоже следствие работы «западных идеологов»?

Все, что говорит далее Кара-Мурза о расщеплении «культурного ядра» и прочее, – все это вторично. СМИ находились под партийным контролем. Государственная власть находилась в руках партии. При сломе СССР партия не оказала никакого значительного сопротивления. Множество высокопоставленных бюрократов и высокопоставленной советской интеллигенции впоследствии сформировали ПОЛНОЦЕННЫЙ новый класс собственников и заняли важные посты в постсоветской России. Какие напрашиваются выводы? Ах, да, «западные спецслужбы», несмотря на КГБ, в массовом порядке навербовали предателей (каковых тоже появилась куча) и ловко сманипулировали. Если это возможно – тогда остается только пойти и повеситься. Таких «манипуляторов» не одолеть при всем желании, все предскажут, все упредят, всех кого надо купят. К счастью, такие выводы может сделать только человек с метафизическим мышлением, хватающийся только за внешнюю суть.

А на деле: налицо совпадение классовых интересов бюрократии, высокопоставленной интеллигенции и полутеневой, полукриминальной советской буржуазии (кооперативщики, фарца, «работники торговли» и прочее). Они, имея в распоряжении все необходимые средства, смогли с легкостью повернуть корабль, никуда уже, собственно, не плывший, назад и совершить капиталистическую реставрацию.

Кстати, когда мы говорим о реставрации, то ясно, что осуществляется реставрация именно КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ отношений, а не царской России. Кара-Мурза потом будет писать:

Если утверждается, что происходящее в России есть реставрация, то надо сначала показать, что это - не новая революция. Надо выявить движущие силы изменений, их генетическую связь с обществом царской России, социальный, культурный и национальный тип новых собственников и властителей. Думаю, самый грубый структурный анализ покажет, что ничего похожего на главные признаки общества и государства России до революции 1905-1917 гг. сегодня нет.

Это поверхностная пародия на анализ. Причем здесь «культурный, социальный и национальный тип новых собственников»? Это разве признаки капиталистических отношений? Так можно заявить и о том, что в США и Японии различаются «типы собственников и властителей», и сделать вывод, что в США есть капитализм, а в Японии нет. Совершенно пустые рассуждения, ничем не подкрепленные. Произошла реставрация именно КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ. Новые русские капиталисты поглотили социалистическую производственную базу, в совершенно другую эпоху и, естественно, не будут в точности походить на буржуа времен Российской Империи.

Очень холодная война, или еще раз о причинах предательства

В главе «Холодная война и идейное разоружение советского человека» автор с прискорбием сообщает нам о том, что:

Сам по себе тот факт, что множество людей «не замечали» войны, есть результат эффективного психологического воздействия и признак ненормального состояния общества

В сноске автор пишет, что руководство СССР нарочно «занижало» опасность, дабы не нагнетать такой же страх, как на Западе и не «спровоцировать неприятеля». Вот странно, а ранее автор писал об аномальном страхе перед холодной войной на Западе (так, видите ли, «манипуляторам» легче управлять) и противопоставлял ему СССР, в котором нет такого страха благодаря особенностям «русской культуры» и «традиционного общества» (параграф «Страхи холодной войны»). Впрочем, мы уже привыкли к такого рода противоречиям, не будем сильно акцентировать на них внимание.

Далее Сергей Георгиевич опять упоминает об «антирусских» настроениях Запада, игнорируя все, что не укладывается в его крайне расплывчатые и смутные «концепции»:

Вот как трактуется, например, в одном важном документе 1948 г. противник Запада: «Россия - азиатская деспотия, пpимитивная, меpзкая и хищная, воздвигнутая на пиpамиде из человеческих костей, умелая лишь в своей наглости, пpедательстве и теppоpизме». Никакой связи с марксизмом, коммунизмом или другими идеологическими моментами здесь нет.

В каком «важном документе»? А почему во многих других документах антикоммунистические настроения присутствуют? Почему во время «охоты на ведьм», устроенной в США в разгар «холодной войны», преследовались лица, заподозренные в коммунистических настроениях, а не русские, не по национальному признаку? Почему США вели борьбу именно с так называемыми «коммунистическими режимами» в разных странах мира, почему не преследовали русских эмигрантов? Почему в США запрещалась и преследовалась коммунистическая литература (впрочем, не вся), а не русская классика? Сергей Георгиевич в очередной раз слепо и неубедительно пытается прочертить линию противостояния «Россия – Запад», а не «капиталистическая система – социалистическая система».

Пропустим привычные рассуждения автора о евроцентризме, практически ничем, кроме отдельных высказываний отдельных личностей, не подкрепленные. Непонятно, каким образом они доказывают слова автора о том, что, мол, «левые» стали «евроцентристами». Ну вот, например:

Замечательно выступил в Москве в конце 1999 г. ультралевый в 1968 г. французский философ Андре Глюксманн. Он признал, что сейчас не смог бы подписаться под лозунгами протеста против войны США во Вьетнаме.

Ну и что? Обычный ренегат, впитавший в себя «пошлый опыт – ум глупцов», каковых во все времена было с избытком. Можно посоветовать Сергею Георгиевичу внимательнее изучить историю российской политической борьбы 19-го века: в глазах запестрит от пометок комментаторов: «перешел в реакционный лагерь», «отказался от прежних убеждений», «перешел на службу правительства». Это теперь значит, что ВСЕ так поступили? Что Чернышевский, Белинский, Добролюбов, Бакунин, Некрасов и многие другие изменили своим убеждениям? Выдавать частное за общее – это не самый лучший способ доказательства своих «теорий».

Вьетнам, как и Китай, будучи защищенными от идей евроцентризма своей культурой, устояли.

То-то и в Китае, и во Вьетнаме развиваются рыночные отношения (часто с участием иностранных компаний), строятся казино, отели, возникает все большее и большее социальное расслоение. Это называется – устояли? А в чем заключаются особенности вьетнамской культуры, раз она так здорово противостоит евроцентризму? А почему русская не смогла? Конечно, внятных ответов на эти вопросы мы не дождемся. Сплошные утверждения и никакой доказательной базы.

Далее автор твердит все о том же: мол, избаловались мы все, вот и поддались на манипуляцию. Надо было, видимо, искусственно создавать «трудности». Но не об этом речь. Кара-Мурза опять останавливается и не задает следующего, важнейшего вопроса: а ПОЧЕМУ «избаловались»? Может быть, потому что массы РЕАЛЬНО не участвовали в управлении? Может, потому, что скрывались многие важнейшие факты, потому что в обществе была задавлена дискуссия, альтернатива? Если детей выращивать, как детей, из них и вырастут дети. Только утопист может предполагать, что отдельно стоящая ПАРТИЯ, занимающаяся распределением, будет состоять сплошь из идеальных людей, мудрых и бескорыстных правителей, которые приведут страну к коммунизму.

Для анализа нашего массового сознания не годится методология упрощенного истмата с его понятиями «объективных предпосылок» и «социальных интересов». Мы уже девять лет видим, как массы людей действуют против своих интересов, и нередко идут на смерть, ссылаясь на абсурдные причины.

Так не пользуйтесь методологией «упрощенного истмата», кто вас просит «упрощать»? Если не умеете владеть инструментом, методикой, не спешите их обвинять. И потом, что такое «социальные интересы», почему не «классовые»?

Сергей Георгиевич видит, что массы «девять лет» действуют против своих интересов. Если обратить внимание на историю, то можно отметить, что угнетенные массы очень часто действовали против своих интересов. Кара-Мурза говорит «массы», опять сливая в одну общую кучу разные классы. Почему это нынешний бизнесмен действует «против» своих интересов? В чем это выражается?

Автор поражается тому, что люди спокойно смотрели, как «убивают СССР». А как они должны смотреть? Есть же партия, есть КГБ, есть наверху «мудрые и дальновидные» правители. Разве не к этому привыкли советские граждане? Разве не это лежало в основе выстроенной административно-командной системы, когда всякая борьба мнений, всякая серьезная дискуссия рассматривалась, как «фракционность», «антисоветские настроения» и т.д.? Чему удивляться? Из общества вытравлена инициатива, трудящиеся классы потеряли представления о своих классовых интересах. Разве удивительно, что им легко смогли навязать свои интересы правящие классы?

Автор прыгает по верхушкам, схватывая только внешние признаки, меняя местами причину и следствие:

Крах государственности СССР при подрыве его легитимности произошел столь же непостижимо быстро, что и падение самодержавного государства России в феврале 1917 г. Это показывает, насколько хрупко и беззащитно идеократическое государство перед атаками именно в духовной сфере - если найдены уязвимые точки.

Не было болезненного развития российского капитализма на протяжении 50 лет, предшествовавших октябрьской революции. Не было военного поражения в войне с Японией. Не было революции 1905 года. Не было кровавой Первой мировой войны, в которую ввязалась царская Россия. Оказывается «манипуляторы» (видимо, в этот раз «проклятые либералы» во главе с Керенским) нашли «ахиллесову пяту» империи и точечно ее поразили. В духовной сфере, само собой. А большевики потом взяли и все спасли, потому что «державники».

Оказывается:

Обычные объяснения краха СССР экономическими причинами несостоятельны - это попытка найти простое и привычное толкование необъяснимому. До начала радикальной реформы в 1988-1989 гг. экономического кризиса в СССР не было. Поддерживался ежегодный рост ВВП 3,5%, а главное, делались не только очень большие капиталовложения в производство, но наблюдался и рост капиталовложений. Эти данные были подтверждены в докладе ЦРУ США 1990 г. о состоянии советской экономики (этот доклад потом часто цитировался американскими экономистами). Свидетельством отсутствия кризиса был и тот надежно установленный факт, что даже в 1989 г. более 90% граждан не предвидели в ближайшем будущем никаких экономических затруднений.

Вот видите, как все просто. ВВП рос, значит, все хорошо. Так и сегодня ВВП растет практически такими же темпами, ну и что? Интересно, а Сергей Георгиевич знает что-нибудь о падении цен на нефть, каковое предшествовали падению СССР? О нехватке бюджетных средств, вызванной этим падением? А ведомо ли Кара-Мурзе, что денежная масса, так скажем, не полностью обеспечивалась теми или иными товарами, что возник дефицит, когда при наличии денег возникали проблемы с обменом их на соответствующий товар? Известно ли ему о том, каких размахов достигла «теневая экономика»?

А что касается «мнения граждан», так ведь Сергей Георгиевич сам говорит, что ими в то время активно манипулировали (как он пишет, с 1985-го года). Так зачем же ссылаться на их мнение?

Вообще-то, мнение граждан об экономике (порой и необъективное) складывается не из графиков и выкладок, а из обычного опыта стояния в очередях, «доставания» чего-то через кого-то, наглядным, «житейским» представлением о социальной несправедливости, о привилегированном положении правящей бюрократии при декларируемом равенстве.

Да и экономический анализ не стоит проводить в отрыве от классового. Важен не только рост сам по себе, а то, КАК распределяется общественный продукт. В каких областях наблюдается рост? Может быть, страна вкладывает огромные деньги в массовое производство практически бесполезных танков, каковым вряд ли найдется применение в мире, в котором существует ядерное оружие (оружие сдерживания). Это эффективная экономика? Может быть, экономика растет бешеными темпами, но это («чилийское экономическое чудо» при Пиночете) только ВОССТАНОВЛЕНИЕ старого уровня, это только подъем после катастрофического падения при сохранении прежних потенциальных производительных мощностей. Те люди, которые сетуют на «бедность» экономического и классового анализа, как правило, просто не понимают их сути и поэтому хватаются за вторичные причины и следствия, объявляя их чем-то основным.

Интересно замечание Сергея Георгиевича:

Обычные объяснения краха СССР экономическими причинами несостоятельны - это попытка найти простое и привычное толкование необъяснимому.

Оказывается, крах СССР – явление «необъяснимое», иррациональное. Так о чем мы тогда вообще говорим? А «простое и привычное» толкование как раз таки пытается дать сам Сергей Георгиевич. Это в «патриотически-оппозиционной» среде модны подобные рассуждения о манипуляциях, акциях ЦРУ, Запад vs Матушка-Русь и пр. и пр. Вольно или невольно, но автор играет на их дудке, давая им пусть и ненадежную, но какую-никакую «теоретическую базу».

Кстати, экономический анализ – это как раз таки сложно. Для того чтобы его провести, нужно ТРУДИТЬСЯ. Намного легче, конечно, набросать в кучу цитаток, «фактов» из записной книжки и дать поверхностное объяснение, которые на деле ничего не объясняет.

Если, как пишет Кара-Мурза, война перешла в сферу «психологической войны», то, если учитывать существовавшее положение дел, все шансы были на стороне СССР. Так, например, на Западе можно было худо-бедно быть сторонником коммунизма, «другом СССР», там существовали «левые» партии и т.д. В СССР нельзя было объявить себя сторонником капиталистической системы или вступить в прокапиталистическую партию. На Западе (в зависимости от страны и от конкретного исторического периода) худо-бедно можно было вести коммунистическую агитацию, в СССР – диссидентов изолировали от общества.

Границы СССР были закрыты, западные источники информации глушились, официальная пропаганда вырабатывала «единую линию», СССР оказывал помощь развивающимся странам, помогал в отражении агрессии США. Оккупировав тот же Афганистан, участвовал в строительстве дорог, больниц, электростанций и т.д. Почему же проиграли? Потому что американские агенты и шпионы оказались хитрее, проворнее и умнее советских? Вряд ли, у разведывательных служб СССР было преимущество: шпиону легче действовать именно на Западе, а не в Советском Союзе.

Так почему же СССР «проиграл» в этой «психологической войне»? Может, потому что все-таки имелись ВНУТРЕННИЕ противоречия, разрывавшие советское общество? Или в сходе тысячетонной лавины ВИНОВАТА именно маленькая птичка?

Мы должны принять как исходный пункт для рассуждений и тот факт, что вслед за верхушкой «переворот в установках» совершили и широкие массы трудящихся. Этот факт тяжело признать старшему поколению советских людей, которые предпочли бы свести дело к предательству верхушки и проискам противника в холодной войне. Однако предательство и происки не разрешают проблемы - ведь они не вызвали активного сопротивления. Трудящиеся пассивно приняли главные изменения, и для этого не потребовалось никакого насилия со стороны «предателей» - только воздействие на их сознание.

А как они должны были их принять после многолетней советской школы беспрекословного подчинения решениям партии? Если для удобства управления делать людей управляемыми, подавлять бунтарей, то к чему удивляться тому, что они послушно следуют за «пастырем» в пропасть? Лицемерие верхов уже стало привычным, отказ от правды, даже из самых лучших побуждений («не буди лихо!», «не раскачивай лодку!»), в конце концов, даст свои плоды. Тот же комсомол разве выражал в себе инициативу масс? Во времена «ребячьих комиссаров 60-ых», которые пытались отрывать «трудных подростков» от влияния улицы, комсомольские бонзы больше мешали, нежели помогали. Это было искусственное образование, НАВЯЗЫВАЕМОЕ сверху. Советы 80-ых – не были Советами 1917-го. Последние возникали по инициативе СНИЗУ, по инициативе МАСС и были демократичны. И к чему теперь удивляться, что почти все коммунисты, комсомольцы, военные, связанные клятвами, присягами, за которыми уже не стояло реальное содержание, вдруг «предали», вдруг «изменили»?

Мы же сегодня не называем «предателями» царских офицеров, которые присягали царю, а потом служили в Красной Армии. Самодержавие изжило себя, оно не соответствовало запросам общества ни в экономическом, ни в культурном плане и рухнуло не под «точечными ударами в духовной сфере», а было раздавлено своей собственной несостоятельностью. Точно так же СССР, в котором правящий класс бюрократии вытравил инициативу из масс, не смог ПЕРЕСТРОИТЬСЯ. Не было современной теоретической базы, не было исторического опыта капитализма, пережитого массами, не было активного участия этих масс в общественной жизни.

Чему теперь удивляется Сергей Георгиевич? Сегодня задним числом хорошо быть умным, рассудительным и проповедовать здравый смысл, говорить, что ВСЕМ ЖЕ ИЗВЕСТНО, как живет рабочий на Западе. А почему советский интеллигент, например, должен верить официальной советской пропаганде (которая во многом была права, кстати), если он наглядно видит, что она во многом врет, что она преследует кого-то «ЗА ПРАВДУ». Разве сознание не «расщепляется» от талантливой песни «Beatles» и подобной статьи? Впрочем, автор ее, Никита Богословский, в 90-ых также бездарно и глупо обрушивался на советскую власть (что характерно).

Почему, если на Западе так плохо, информация о нем скрывается? Почему глушатся западные источники информации, почему так трудно выехать за границу? Волей-неволей возникает ощущение, что если от вас что-то скрывают, так это потому, что это ПРАВДА. Когда тот же интеллигент видит ложь и лицемерие, возведенное в официальный принцип, он почувствует свою внутреннюю правоту и возненавидит «режим». Он часто будет максимально необъективен (и будет мыслить по принципу «или-или»), но только ли его эта вина или эта вина закрытого, несвободного в области информации общества?

Если же говорить о творческой интеллигенции, то она, обладавшая в СССР значительным влиянием, вообще по характеру своей деятельности склонна к абсолютизации тех или иных понятий, явлений и т.д. Почитайте хотя бы того же сатирика Задорнова (достаточно талантливого), его тотальное восхваление жизни в США в период падения СССР и его не менее тотальную критику тех же США в наши дни. Официальная творческая интеллигенция в отсутствии альтернативы сделалась кумиром советского народа. А кто мог им еще стать, если в массах была задавлена инициатива, вытравлена способность к критическому мышлению? Дискуссия в областях политики, экономики, развитие марксизма не могли полноценно осуществляться в советское время. Старое не обновлялось, не впитывало в себя опыт быстроменяющегося мира. Как могла сложиться и распространиться в рамках советской системы теоретическая база для ОБНОВЛЕНИЯ советского строя?

В манипуляции сознанием советских людей не было использовано никаких принципиально новых технологий. Все они были освоены идеологическим персоналом по учебникам, загодя переведенным с английского языка (обычно под видом «критики буржуазной пропаганды»), а также с помощью консультантов. Высокая эффективность программы связана с двумя ее особенностями. Первая в том, что население СССР, а потом России, не было готово к такому воздействию, у него не было иммунитета против него. Вторая особенность в том, что программа манипуляции была проведена как тотальная война против населения, с такой мощностью и безжалостностью, какой не приходится видеть в других странах. Расстрел людей у здания телевидения - символ этой психологической войны.

Ну да, ну да. Может быть, Сергей Георгиевич расскажет, каким образом западные «идеологи» смогли наладить такую эффективную систему, завербовать в условиях СССР, при наличии КГБ «персонал», как это все сохранилось втайне? Даже профессиональные американские шпионы попадались и довольно часто, а откуда взялись таинственные западные «идеологи», которые взяли и навербовали чуть не всю партию? Ладно, автор может таинственно отмолчаться и сказать, что мы об этом не знаем и знать не можем. Ладно, пусть есть такие неуловимые шпионы, которые смогли втереться в доверие к советским верхам и направить их в «нужную сторону», обучить передовым «методам манипуляции» «под видом критики буржуазной пропаганды». Пусть. Вопрос, а почему верхи предали? И в таком случае на этот вопрос можно ответить, только прибегнув к классовому анализу, только тщательно рассмотрев тот вопрос, какое место занимала партийная бюрократия в системе распределения. И осознание этого места ОПРЕДЕЛЯЛО, в ОСНОВНОМ, ее отношение к реальности. И если партийный бюрократ поддался на эту мифическую пропаганду, значит, он был готов к ней, значит, это совпадало с его внутренними потребностями, с его КЛАССОВЫМИ интересами.

Здесь, конечно, могут возникнуть возражения еще одного рода, прошу извинить за то отступление, которое мы сделаем. Дело в том, что есть довольно распространенное в среде так называемых «патриотов» убеждение: они ставят знак равенства между репрессированными революционерами-большевиками (да и не только большевиками) и «перестроечниками». Понять их можно. Это довольно нехитрая мыслительная операция: схватить поверхностную связь между шитыми белыми нитками «шпионскими» процессами, устроенными Сталиным и «предательством» партийной верхушкой интересов трудящихся СССР. Вывод из этого всего делается крайне категоричный: нужен «новый Сталин», который будет перманентно «мочить» верхушку и интеллигенцию, каковые все время пытаются «предать».

Надо отметить несколько деталей. Первое: в сталинских процессах такое количество несуразностей, грубых нарушений, чисто логических и фактических ошибок, столько написано работ по опровержению этих обвинений, что делать это в очередной раз бессмысленно. Разобраться в этом можно самостоятельно – большая часть материалов присутствует в инете. Мне кажется, что вменяемому человеку достаточно почитать стенограмму хотя бы того же «бухаринского процесса», чтобы осознать всю надуманность и глупость обвинений.

Второе: о проведении исторических параллелей. С этим надо быть очень осторожным, потому что иногда два события, которые ХОЧЕТСЯ поставить рядом и объединить, относятся к совершенно разным категориям. Это происходит потому, что мы начинаем относиться к анализу этих событий МЕТАФИЗИЧЕСКИ, не рассматривая их в историческом контексте, в развитии, не учитывая множества важных факторов. Если говорить о революционерах, обвиненных Сталиным в шпионаже, то, принимая это утверждение на веру, мы не учитываем того, что много лет при царе, в тяжелых условиях они боролись ЗА революцию. Если они такие продажные, почему они не направили свои силы на обогащение, почему вступили в революционную партию?

Почему они не изменили при Ленине, в тяжелейших условиях Гражданской, во времена голода (а ведь они прекрасно знали, что если война будет проиграна – их перевешают)? Почему они не изменили, когда Юденич наступал на Питер и даже рассматривалась возможность сдачи города, возможного ухода в подполье? Почему при Сталине многие из них снова шли в тюрьмы (речь не идет только о «верхушке», которая, в основном, сломалась под давлением), под расстрелы, под пытки в то время, когда у них была альтернатива присоединения к большинству?

Многие из них занимали достаточно высокие посты при Советской власти, на что они надеялись, «сотрудничая с фашистами» и подсыпая в молоко рабочим «битое стекло», травя их «генераторным газом»? Обвинения были настолько облыжны и глупы, что того же Троцкого, еврея и коммуниста, обвинили в том, что он является… «агентом гестапо». (Кстати, наивная вера в «правдивость» сталинских процессов у многих наших «патриотов» соседствует с диким неприятием вывода суда, обвинившего Лаврентия Павловича в шпионаже в пользу Англии. Хочется воскликнуть: «Будьте последовательны в своих заблуждениях! Если вы верите в неподкупность и правоту сталинского правосудия, почему вы не верите в то, что те же самые прокуроры и судьи не могли верно изобличить Берия?». Хотя, конечно, все эти обвинения в шпионаже невыносимо глупы и бездоказательны, как в случае с Берия, так и в случае с революционерами «первой волны»).

И теперь сравните большевиков, делавших революцию, с которыми почему-то в самые трудные годы мог сотрудничать Ленин, с аппаратчиками времен распада СССР, которые революции не делали, по тюрьмам не сидели и для того, чтобы продвинуться по партийной лестнице, лицемерили, и подличали, и не смели иметь свое мнение.

Можно понять тех людей (в основном, молодых), которые верят в такого рода спекулятивные «исторические аналогии» по НЕЗНАНИЮ, из-за того, что они просто пока еще не ознакомились с материалами той эпохи, не охватили обширный пласт воспоминаний современников, но на пути к этому пытаются найти не то, что им ХОЧЕТСЯ видеть, а то, что является объективной истиной.

Но вера многих «патриотов» во все эти глупости, особенно если она подкреплена солидной порцией антисемитизма, сродни религиозной. Она фанатична, она не приемлет полутонов, она мыслит категориями «да – да», «нет – нет». Свои суждения они черпают из официальных учебников истории сталинского времени (Мухин, например). Они не способны ни к борьбе, ни к выдвижению или принятию каких-то новых действенных концепций и идей, ни к обновлению старого. И, если приходится вступать с ними в полемику, то только для того, чтобы «отделять зерна от плевел», отбивать от их реакционной и застывшей в своем консерватизме массы, здоровые силы.

В наши дни, когда человек приходит к выводу, что он хочет что-то изменить в окружающем мире, что так дальше жить нельзя, он, интересуясь оппозицией, неизбежно попадает в объятия «патриотических сил», с их неизбежной продажностью, реакционностью, консерватизмом, национализмом и прочими признаками разложения. Капитализм для них – абсолютное зло, никаких прогрессивных черт они в нем не видят, все хорошее – в прошлом (у каждого по-разному: или при Сталине, или при Романовых, или до Петра Первого и т.д. вплоть до Владимира Красно Солнышко).

Но… в этом самом капитализме, при «кровавом режиме» их руководители часто устраиваются вполне себе неплохо, издают книжки, тусуются, гремят на ЛЕГАЛЬНЫХ митингах, рассказывают о своих геройствах (часто выдуманных) в 93-ем и т.д. Сегодняшняя актуальная задача – вырывать из этой гнилой атмосферы тех, кто способен мыслить, а не тоскливо икать о прошедших временах, мечтая о «массовых расстрелах», «ежовых рукавицах» и Великом Вожде.

Прошу простить за столь обширное отступление, вернемся к нашему, порядком заскучавшему автору, который за это время успел попасть в еще одно противоречие. Ранее автор пишет о гибели СССР:

Эта революция была совершена без насилия и даже без явного столкновения крупных социальных сил.

А здесь:

Вторая особенность в том, что программа манипуляции была проведена как тотальная война против населения, с такой мощностью и безжалостностью, какой не приходится видеть в других странах. Расстрел людей у здания телевидения - символ этой психологической войны.

Ну и чему верить? Было насилие или все-таки нет? Кстати, на счет беспрецедентной «мощности и безжалостности»: может быть, стоит пошире посмотреть на окружающий мир и его историю? Вспомнить середину 60-ых в Парагвае и массовые пытки, примененные к гражданскому населению, Пиночета, милашку Сомоса, «крепости» нефтяных компаний Royal Dutch Shell и Chevron Texaco в Нигерии, нагло выкачивающие нефть из страны, когда вокруг прозябает совершенно нищее население. Примеров можно привести массу, не надо изображать только население СССР в роли какой-то беспрецедентной жертвы. В «мирном», «спокойном» 1987-ом, объявленном ООН «годом мира», австрийские исследователи насчитали 37 войн! (Frankfurter Rundschau).

Страшнейшее угнетение капиталом труда осуществляется ВО ВСЕМ мире, и в большинстве стран в намного более жестоких условиях, чем в России. И надо думать не над спасением отдельно взятой страны, а об интересах ВСЕХ угнетенных, во ВСЕМ мире. Только при развертывании борьбы на ВСЕЙ мировой арене, возможно нанести капитализму решающий удар.

Отчего «сдвинулись» советские рабочие и должны ли меняться законы?

Этот параграф «Опытный факт: сдвиг в настроении рабочих» интересен в первую очередь некоторыми данными статистических опросов, которые были проведены в период, предшествовавший распаду СССР. Впрочем, автор как всегда жутко удивляется, как рабочие могли поддаться на такой очевидный обман, забывая о том, что им НАВЯЗАЛИ свои интересы правящие классы, и о том, что рабочий еще не становится сознательным от самого факта принадлежности к классу пролетариата. Осознанное понимание рабочим своего положения в системе общественного производства приходит с агитацией и пропагандой, которую несет ему революционная интеллигенция. Сам по себе рабочий класс четко не осознает свои классовые интересы, и нечего удивляться тому, что в период развала СССР он в массе своей оказался беспомощен и не оказал никакого сопротивления. Думаю, будет уместно привести довольно обширную цитату из Ленина:

Мы сказали, что социал-демократического сознания у рабочих не могло быть. Оно могло быть принесено только извне. История всех стран свидетельствует, что исключительно своими собственными силами рабочий класс в состоянии выработать лишь сознание тред-юнионистское, т. е. убеждение в необходимости объединяться в союзы, вести борьбу с хозяевами, добиваться от правительства издания тех или иных необходимых для рабочих законов и т. п. Учение же социализма выросло из тех философских, исторических, экономических теорий, которые разрабатывались образованными представителями имущих классов, интеллигенцией. Основатели современного научного социализма, Маркс и Энгельс, принадлежали и сами, по своему социальному положению, к буржуазной интеллигенции. Точно так же и в России теоретическое учение социал-демократии возникло совершенно независимо от стихийного роста рабочего движения, возникло как естественный и неизбежный результат развития мысли у революционно-социалистической интеллигенции. К тому времени, о котором у нас идет речь, т. е. к половине 90-х годов, это учение не только было уже вполне сложившейся программой группы "Освобождение труда", но и завоевало на свою сторону большинство революционной молодежи в России. (В.И. Ленин, «Что делать?», Избранные сочинения, М., 1984, т. 3, стр. 36)

Была ли на момент слома СССР группа организованной революционной интеллигенции, вооруженной передовой теоретической базой, способная возглавить рабочее движение? Нет, не было и не могло возникнуть в условиях советской системы. Точно также не могли советские рабочие, не прошедшие через механизм капиталистической эксплуатации, помешать реставрации капитализма.

Далее автор обращает внимание читателя на «манипуляции» с законами:

Свидетельством того, что существовала не только программа со строгой последовательностью шагов, но и целая система мер по прикрытию и маскировке важных действий, служат потрясающие случаи полной утраты гражданами чувства социальной опасности. В 1988-1991 гг. целые классы и группы нашего общества и представляющие их организации вдруг потеряли способность замечать действия политиков, которые вели к важнейшим долговременным изменениям в положении этих классов и групп. И дело не только в том, что были блокированы «сигнальные системы», которые могли бы привлечь внимание людей, предупредить об опасности, потребовать диалога и т.д. Представители трудящихся, которых вряд ли можно заподозрить в предательстве и которые имели доступ к информации и даже были обязаны ее изучать (например, депутаты), читали тексты - и почему-то не понимали их смысла. Их сознание было отвлечено, как отвлекают ребенка погремушкой.

Опять неправильно. Не ВДРУГ потеряли, а не имели. Демократия советского образца была фикцией, граждане не имели реальной политической власти, общественная инициатива была подавлена, власть сосредоточена в руках верхушки партии (в буржуазных демократиях политической власти у народа больше, но она ограничена господствующей позицией буржуазии). Максимум, в чем могла при СССР проявляться воля граждан – это ПАССИВНАЯ поддержка или пассивное сопротивление (но опять же неорганизованное). Когда же понадобились активные действия по спасению и модернизации системы, которая реально предоставляла большие социальные гарантии, чем капиталистическая, массы оказались на это абсолютно неспособны. Ведь существует боевая КПСС, со славными революционными традициями, которая должна возглавить народ и не допустить реставрации капитализма!

Участвовал ли на деле советский народ в создании и оценке тех или иных законов? Обладал ли он каким-то опытом в этой части? Нет. Он был отстранен от этого процесса. Так что же вы хотите, чтобы он взял да и разобрался во всем?

Сергей Георгиевич сообщает очень интересные сведения о том, как осуществлялась ликвидация советской власти, как ограничивались права рабочих, но его привычка списывать все на силу «манипуляции» и удивления по поводу «доверчивости» рабочих - совершенно лишни. Нужно в своем анализе ВСКРЫВАТЬ причины этой доверчивости, а не останавливаться в удивлении перед «необъяснимым».

А вот такая авторская трактовка абсолютно неуместна:

Традиционное право малоподвижно и находится под постоянным контролем общей («тоталитарной») этики. Законы в такой системе права коротки и просты, они долгое время не меняются - они «незыблемы». И у людей возникает уверенность, что никакой крючкотвор не может незаметно внести в закон неблагоприятных изменений. А если кто-то и посмеет это сделать, некая высшая сила, хранительница общей совести, обязательно поправит дело.

Оно находится не под контролем мифической «тоталитарной этики», а под контролем правящего класса (в свою очередь руководимого монархом или «генсеком») и отражает, в основном, его интересы. Плюс: нет никакой гарантии, что самые замечательные законы «традиционного общества» будут соблюдаться, потому что механизмов общественного контроля нет (даже таких несовершенных, как буржуазная представительская демократия.)

И уверенность в том, что законы «незыблемы», возникает оттого, что народ просто не допущен к участию в законотворчестве. Как можно таким образом трактовать косную, застывшую в своем развитии реакционную систему?

Неизменность законов – не есть панацея от всех бед. Меняется жизнь, меняются условия и экономические, и культурные, меняются технологии. Так что же, законодательство разве не должно отражать этих изменений? Оно должно быть застывшей навечно массой? Если, например, появляется возможность дачи взятки государственному чиновнику при помощи новых технических средств, таких, как Интернет, законодательство должно оставлять эти лазейки, главное – не меняться?

Литургическое значение крестьянства

И опять начинаются противоречия. Одна из глав называется «Объективные предпосылки для успешной манипуляции сознанием советского человека». А что недавно писал автор? Правильно:

Для анализа нашего массового сознания не годится методология упрощенного истмата с его понятиями «объективных предпосылок» и «социальных интересов».

То объективные предпосылки годятся, то не годятся. То ли дождик, то ли снег, то ли будет, то ли нет. Ну, это, впрочем, мелочи. Рассмотрим те «объективные предпосылки», которые предлагает нам автор. Сергей Георгиевич пишет:

Откуда вырос советский проект, и какие потребности он считал фундаментальными? Он вырос прежде всего из мироощущения крестьянской России. Отсюда исходили представления о том, что необходимо человеку, что желательно, а что - лишнее, суета сует. В ходе революции и разрухи этот проект стал суровым и зауженным. Носители «ненужных» потребностей были перебиты, уехали за рубеж или перевоспитались самой реальностью. На какое-то время в обществе возникло «единство в потребностях».

Вот видите, как все просто. Видимо «кубинский проект» возник из мироощущения крестьянской Кубы, «китайский» - из мироощущения «крестьянского Китая» и т.д. Марксизм – это так, сбоку припека, досадное «евроцентристское» учение, каковое вообще ни при чем.

Сергей Георгиевич даже не вспоминает о гражданской войне в деревне, о сопротивлении крестьянства продразверстке, о последующем сопротивлении крестьянства коллективизации и т.д. О том, что само крестьянство было дифференцированно и делилось на зажиточных, средних, бедных и вообще безземельных, причем последние две категории составляли немногим менее половины от общей массы крестьян. ( В. И. Ленин «Развитие капитализма в России» ).

Почему-то Сергей Георгиевич совсем не учитывает того, что крестьянское население тех областей России, в которых преобладало зажиточное население, в основном, воевало на стороне «белых». Оказывается, это объяснялось не экономическими причинами (зачем богатому крестьянину земля для всех, ему нужны батраки для обработки собственных угодий), а тем, что они были «носителями ненужных ценностей».

Что нужно крестьянину по Кара-Мурзе? Не так уж много:

Чем же отличается крестьянская жизнь от «городской»? Тем, что она религиозна. А значит, земные потребности просты и естественны, зато они дополнены интенсивным «потреблением» духовных образов. Речь идет не столько о церкви, сколько о космическом чувстве, способности видеть высший смысл во всех проявлениях Природы и человеческих отношений. Пахота, сев, уборка урожая, строительство дома и принятие пищи, рождение и смерть - все имеет у крестьянина литургическое значение. Его жизнь полна этим смыслом. Его потребности велики, но они удовлетворяются внешне малыми средствами.

Вот так вот все просто. Сергей Георгиевич наступает на те же грабли, что и «народники», с которыми полемизировали социал-демократы в конце 19-го - начале 20-го веков. Вместо конкретных научных понятий, вводится метафизический бред, который нельзя проверить. Какое к черту «интенсивное потребление духовных образов»? Какое «космическое чувство»? Подменять реальные категории идеалистической чепухой – не самый лучший способ строительства «альтернативных теорий».

В наличии у нас имеется деревня, неграмотная, забитая, обездоленная. Имеется крестьянство, не однородная «духовная масса», а дифференцированное, разделенное на крупных, средних, мелких собственников и сельскохозяйственный пролетариат. Также есть огромные помещичьи угодья, обрабатывающиеся безземельными и малоземельными крестьянами. Видите ли, помещиков перебили, потому что они были «носителями ненужных потребностей». Да потому, что они владели большей частью земли, получали с нее доход и не хотели ее отдавать, вот в чем причина! При чем тут «литургическое значение» и пр.?

Почему в авангарде революции шли рабочие, а не крестьяне? Почему социалистические революции совершались марксистами, а не народниками? Знает ли автор, что ни Англия, ни Франция не решились на масштабную интервенцию против молодого и обескровленного войной и разрухой Советского государства во многом благодаря громадному росту МЕЖДУНАРОДНОГО рабочего движения. Из-за боязни вызвать стачки, волнения, восстания в своих собственных странах. Давление зарубежного рабочего движения способствовало международному признанию Советской Республики, давало молодому государству рычаги воздействия на руководство капиталистических стран.

Когда Германия продолжала угрожать Советской России, даже после подписания Брестского мира, и фактически не было реальной возможности для того, чтобы ей противостоять, что спасло положение? «Способности видеть высший смысл во всех проявлениях Природы»? Нет! Германская революция, совершенная немецкими рабочими и крестьянами! Почему Франция увела свои экспедиционные силы из Одессы? Потому что рядовые французские солдаты не хотели воевать с большевиками.

При рассмотрении истории социалистических революций ни в коем случае нельзя не учитывать влияния международных сил. Сведение всего к какому-то крестьянскому сознанию, крестьянскому «проекту» - это попытка выдать желаемое за действительное.

С другой стороны, никак нельзя игнорировать тот факт, что «социалистические» революции, в основном, происходили (и побеждали) не в промышленно развитых странах («передовых капиталистических»), а в странах аграрных, с еще не отжившими феодальными порядками. К анализу причин этого мы еще вернемся в других работах.

Пока же посмотрим, что предлагает нам автор:

Жизнь в большом городе лишает человека множества естественных средств удовлетворения его потребностей. И в то же время создает постоянный стресс из-за того, что городская организация пространства и времени противоречит его природным ритмам. Думаю, стратегической ошибкой была принятая в период индустриализации ориентация на промышленное развитие в крупных городах (мегаполисах). Опора советского строя - село и малые города, их и надо было укреплять и развивать. Видимо, на это не хватало средств, да и расщеплено было сознание наших марксистов, увлеченных идеей прогресса.

Вот как. Ближе к природе! Назад в пещеры! А прием антибиотиков, между прочим, противоречит природе человека, это искусственно, надо положиться на «естественные силы» организма. Пусть миллионами вымирают слабейшие, какие проблемы, главное – естественность, «природность». Кстати, и проблемы с болями в позвоночнике у человека вызваны, в основном, его «неестественным» положением при ходьбе. Надо, значит, вставать на четвереньки, ведь у животных таких проблем нет.

Автору не нравится «отрыв от корней», который происходит у жителя крупного города. Но он опять рассматривает явление только с одной стороны, забывая о прогрессивном значении крупных городов и о том, что возникновение мегаполисов обусловлено далеко не волевым решением сверху, а является закономерным, объективным процессом. Рассмотрим это подробнее на примере возникновения большого города практически «с нуля» (мы будем рассматривать возникновение промышленного центра, торговые и политические центры проходят сходные этапы развития). Кстати, о возникновении промышленных центров можно прочитать в работе Ф. Энгельса «Положение рабочего класса в Англии».

Здесь будет город-сад!

Вначале происходит концентрация связанных между собой производственных мощностей. Например, недалеко от месторождений богатых природных ресурсов возникают структуры добывающей промышленности. Часто экономически ВЫГОДНЕЕ расположить здесь же обрабатывающие предприятия. Итак, мы уже имеем, как минимум, 2 комплекса крупных предприятий, в каждом из которых задействованы тысячи рабочих (это не считая множества мелких, вроде ремонтных и т.д., не считая того, что часто выгоднее построить рядом еще станкостроительный завод и пр.). Рабочим и специалистам необходимо где-то жить, и, следовательно, создаются жилые комплексы, в строительстве и обслуживании которых задействованы много людей. Появляется потребность в городских службах, предприятиях пищевой и легкой промышленности, развивается сектор услуг, также впитывающий в себя тысячи рабочих рук. Удовлетворяется возникшая потребность в культурном досуге, возникают многочисленные образовательные учреждения.

Естественно, что масса сельского населения, привлеченная более комфортными условиями жизни, большими возможностями, более высокооплачиваемым и «чистым» трудом, хлынет в города (и главное – потребность растущего города в рабочих руках). Это совершенно нормальное и прогрессивное явление, приобщающее массы крестьянского населения к науке, культуре, ПЕРЕРАБАТЫВАЮЩЕЕ крестьян в рабочих, служащих, ученых и т.д. При современных способах обработки земель, при современной сельскохозяйственной технике для «прокорма» страны не требуется такое обширное крестьянство, как раньше. Зато обществу для развития культурных, промышленных сил требуются квалифицированные рабочие, ученые, служащие и т.д.

Процесс этот протекал приблизительно сходно, как в капиталистических, так и в «социалистических» странах, и был обусловлен одним и тем же принципом «необходимости». Отрицать его прогрессивность и говорить, что произошел «поворот не туда», так же бессмысленно, как сожалеть об античном расцвете культуры, призывая при этом, для его «повторения», восстановить рабство.

Как Кара-Мурза видел осуществление «развития малых городов и сел» - совсем непонятно. Хватать что ли за шкирку и засовывать человека в село под дулом пистолета или отнимать у колхозников паспорта? То, что предлагает Сергей Георгиевич, глубоко утопично и экономически просто бессмысленно.

Поясню на одном ярком примере. Возьмем университеты. Возможно ли в каждом селе или малом городе разместить несколько высших образовательных учреждений разных профилей, обеспечить их необходимыми человеческими и материальными ресурсами? Нет, это абсолютно исключено. Значит, мы приходим опять к ситуации, когда такой комплекс учреждений будет существовать в каком-то крупном городском центре. А это значит, что молодежь из «малых городов и сел» неизбежно будет пополнять студенческое население «мегаполисов», и многие после конца обучения останутся в нем работать и жить. В советское время эта проблема с грехом пополам решалась распределением. В капиталистических странах так же половинчато решается теми более привлекательными компенсациями и перспективами карьерного роста, которые часто предлагают столичным выпускникам периферийные предприятия, озабоченные нехваткой специалистов.

А медицинское обслуживание? Возможно ли создать в каждом малом городе или селе современный кардиоцентр и т.д.?

Огромное значение имеет развитая инфраструктура мегаполиса, более высокий культурный уровень, меньший произвол местных властей, большие возможности «найти себя» и т.д. Рост столиц во многом обусловлен появлением большого количества хозяйственных, политических структур, соответствующих СМИ, при капитализме - ростом финансовых институтов, громадным расширением сферы услуг, которая удовлетворяет возросшие запросы населения и т.д.

Кстати, во многом прогрессивное значение крупного города состоит в том, что он размывает и уничтожает остатки родовых отношений, характерных для крестьянства, и таким образом он нивелирует НАЦИОНАЛЬНЫЕ различия. Вместо специфической национальной культуры возникает ОБЩЕГОРОДСКАЯ культура (хотя бы в области быта, а часто и языка), вызванная ОБЩИМИ условиями жизни. Люди в разных концах земного шара, попадая в мегаполис, подвергаются воздействию одних и тех же особенностей человеческого общежития, и таким образом стираются те грани, которые РАЗДЕЛЯЮТ людей, мешают ПОНИМАНИЮ, ОБЪЕДИНЕНИЮ. Сегодня, при капитализме, можно видеть в этом нечто ужасное, демоническое, «противоестественное». Точно так же когда-то народники видели нечто ужасное в концентрации производства и необходимой для этого концентрации пролетариата.

Но концентрация рабочих при социалистической системе, при всем ее несовершенстве, сыграла совсем другую роль. Представьте себе отражение фашистской угрозы без концентрации производственных мощностей. Что, врага бы остановили «литургические крестьяне», расселенные по малым городам? Да и вообще, невозможно было бы достичь нынешнего мирового роста промышленности БЕЗ концентрации производства.

Мегаполис расширяет во много раз человеческие контакты, позволяет человеку обмениваться мыслями с другими людьми в темпах, в сотни раз превосходящих «деревенские». Разрываются родовые связи, и человек уже не видит своей опоры только в РОДСТВЕННИКАХ, а видит в единомышленниках, что является громадным шагом вперед.

Конечно, процесс это затяжной, все происходит не так быстро, как кажется. Так, например, небольшие национальные конгломераты в большом городе чужой страны (как и крестьянско-родовые образования в мегаполисе родной страны) имеют свойство создавать свои микрообщины, но и они с течением времени, со сменой поколений размываются под напором городской культуры. Это глубоко прогрессивное явление, уничтожающее такие отвратительные пережитки первобытно-общинного строя, как «землячество», помощь в трудоустройстве родственникам (невзирая на их реальные способности), пережитки некоторых реакционных национальных традиций (принуждение к браку, кровная месть и т.д.). Стеная о «разрушении национальной культуры», не стоит забывать о всем разнообразии некоторых негативных черт различных национальных культур (которые проявляются, в основном, на бытовом уровне).

Действительно важные достижения национальных культур фиксируются в городах в виде книг, аудио и видео записей, музеев и т.д. Унифицируются «бытовые национальные черты» и то, в основном, те, которые не укладываются в контекст «общегородской культуры», то есть мешают вживаться в общий уклад, являются консервативными, устаревшими. Конечно же, это достаточно примитивная схема, не учитывающая ни классовую дифференциацию городской среды, ни многие другие факторы, но, надеюсь, к подробному ее разбору мы вернемся позже.

Во всяком случае, очевидно, что спихивать все на ошибки «марксистов с расщепленным сознанием» и мечтать в разрезе «если б я был король», как минимум, несерьезно.

Если же говорить о будущей судьбе мегаполисов, возможно, то усовершенствование средств коммуникаций, которое мы наблюдаем сегодня (онлайн-обучение, удаленная работа через Интернет и т.д.), усовершенствование и удешевление средств транспорта, увеличение роли «нефизического» труда в развитии производительных сил общества будет вести к милому сердцу автора РАЗУКРУПНЕНИЮ больших городов. И это опять-таки будет происходить не по «велению сверху», а из-за изменения ОБЪЕКТИВНЫХ предпосылок.

Как правильно потреблять образы?

Далее автор выдвигает теорию «потребления образов» (хотя, если честно, лучше обозначить это как «товарное разнообразие», но «хозяин – барин»). Интересно, каким путем он это делает:

Суть рекламы - вовсе не в информации о реальных товарах, которые человек должен купить. Главное - создание изобилия образов, они и есть «бутерброды». Только кажется, что это - отражение изобилия вещей и возможностей. Реклама - иллюзия, часть той вымышленной («виртуальной») реальности, в которой живет человек Запада.

Некоторые мысли автора о «потреблении образов» можно назвать удачными. Но он почему-то никак не связывает этот «голод на образы» с экономической системой. Видимо, его сдерживает то заявление, которое он сделал ранее:

Обычные объяснения краха СССР экономическими причинами несостоятельны - это попытка найти простое и привычное толкование необъяснимому.

А «голод на образы», который он выдвигает в качестве объяснения, растет не из особенностей экономической системы? Вот он сам пишет, что на Западе этот голод удовлетворялся за счет рекламы. Но хотелось бы напомнить автору, что «суть рекламы» - это не «создание образов», которое является только «методом», служащим для того, чтобы РЕАЛИЗОВАТЬ продукт, для того, чтобы СОЗДАТЬ на него спрос. У Кара-Мурзы получается следующее: «западный человек» почувствовал «голод образов» и его удовлетворила добрая, отдельно от всего стоящая, реклама. Причина и следствие витают в области вторичных, внешних явлений, тогда как ГЛАВНАЯ причина возникновения массовой рекламы – ЧИСТО экономическая.

В советской системе рекламы (и бешеного разнообразия товаров) быть не могло из-за особенностей экономической плановой системы, из-за отсутствия частной собственности на средства производства, фактически из-за отсутствия конкуренции, а не из-за недомыслия «марксистов с расщепленным сознанием».

То, что предлагает автор, вообще утопизм и идеализм чистой воды. Нужно было, оказывается, сознательно удовлетворять «голод на образы» в рамках советской системы. В капиталистическом мире это «удовлетворение» достигается путем экономической целесообразности: реклама способствует продажам продукта и приносит прибыль правящему классу. Разнообразие товаров достигается за счет конкуренции.

Каким искусственным путем можно было бы удовлетворить такой «голод» при советской плановой экономике? Ведь пытались, работали дизайнеры, которые при предприятиях той же легкой промышленности придумывали одежду и т.д. Но сколько ни ставь у них за спинами «церберов», ничего не получится: какой бы ты отвратительный дизайн не придумал, это в отсутствии выбора ВСЕ РАВНО КУПЯТ (а значит, нет стимула делать лучше).

Если у потребителя нет выбора, если существует государственная монополия, то качество товара (хотя бы в плане его разнообразия) ВСЕ РАВНО будет хуже по сравнению с «западным». Из этого положения есть несколько выходов: или разрешить частную собственность на некоторые предприятия легкой и пищевой промышленности, или, в виде альтернативы, ввести хозрасчет, как это и сделали при Хрущеве. Но, как показала практика, при тогдашней политической структуре общества и в условиях плановой экономики такая «гибридная система» оказалась не очень-то жизнеспособна (а наблюдать «гибрид» административно-командной системы и частной собственности на средства производства мы можем в наши дни на примере Вьетнама, Китая).

Есть и чисто теоретическая возможность осуществить общественный контроль за качеством продукции, за ее разнообразием и т.д., дав в руки народу РЕАЛЬНЫЕ (в частности интерактивные) средства влияния на плановую экономику (но не посредством неуклюжей буржуазной представительской демократии). Другое дело, что в советское время не было ни политических, ни технологических возможностей для этого.

Вот Кара-Мурза вполне справедливо пишет (хоть и поверхностно):

Беда советского строя была не в том, что проблему плохо решали - ее игнорировали, а страдающих людей считали симулянтами и подвергали презрению. Так возникла и двойная мораль (сама-то номенклатура образы потребляла), и озлобление.

Почему все это ему не вспомнилось ранее, когда он объяснял «голод на образы» (правда, тогда он говорил об «увеличении наслаждения») «ловкой манипуляцией» и потерей «здравого смысла»? Неужели нельзя рассматривать явление в комплексе, зачем разбивать свой анализ на отдельные главы, параграфы и постоянно самому себе противоречить?

Вообще, большой ошибкой автора является его сугубо механистический подход к СССР, который отражается даже в термине «советский проект». Автор рассматривает СССР как какое-то здание, созданное по архитектурному «проекту». Он не подходит к рассмотрению вопроса диалектически, не видит явлений в их развитии, в переходе противоположностей друг в друга, не видит связи многих важнейших, фундаментальных событий между собой, их взаимной обусловленности.

У него получается: «советский проект» строили большевики (да еще и с крестьянским мышлением!). Как будто собралась команда: архитектор, прораб, строители - распределили обязанности и «построили». На деле, конечно, все совсем не так просто. Была борьба идей, борьба мнений, борьба личностей и личных интересов, КЛАССОВАЯ борьба. Русское коммунистическое движение, вообще, бессмысленно рассматривать отдельно, вне связи с западным. Как и бессмысленно рассматривать только коммунистическое движение как исключительно марксистское, вне связи с утопистами, анархистами, народниками и т.д. Так называемый «советский проект» строился то так, то эдак, совершались резкие повороты и маневры, и невозможно было заранее, без опыта такого рода преобразований, с точностью предсказать, что из всего этого получится.

Такой замечательный мыслитель и революционер, как Ленин, вынужден был в своей книге «Государство и революция» грубыми мазками набрасывать совершенно утопическую картину будущего устройства (это мы сейчас можем легко понять, а тогда не было достаточно данных для этого), которая не имела под собой реальной почвы для ее осуществления. Не стоит забывать о той катастрофической нехватке опыта социальных революций, которую испытывали большевики: в качестве примера имелась вековой давности Великая Французская, разгромленная Парижская Коммуна, революция 1905-го, плюс далекие китайские тайпины.

«Советский проект» постоянно изменялся, тот же «сталинский период» не является чем-то единым и неизменным, его можно разделить на множество «подпериодов». Не оставалась абсолютно неизменной советская экономика, цензурные правила, законодательство, структура власти, полномочия тех или иных ее органов. И в своих рассуждениях мы должны все это учитывать. Восприятие автором «советского проекта», как чего-то завершенного и цельного, продуманного и предусмотренного, приводит его к вот таким вот утопическим предложениям по «косметическому ремонту» (наладить «производство образов» и т.д.), в то время как проблемы лежали в куда более глубоких сферах. Отбросив от себя, как «ненужные и устаревшие», инструменты классового и экономического анализа, автор сам себя обрек на поверхностные суждения.

Проблема-то во многом заключалась в невозможности сделать вот так вот и так вот по объективным причинам, потому что система не предусматривала инициативы СНИЗУ, не обеспечивала демократических механизмов для развития (вернее, обеспечивала их в совершенно недостаточной степени). Сегодня любой «продвинутый» капиталистический управленец понимает, как важно для развития производства наладить «обратную связь», как важно не закрывать глаза на проблемы, а получать о них самую свежую информацию. Но эта-то «обратная связь» в советское время практически не функционировала.

Автор пишет, что не удовлетворялась страсть молодежи «к риску». Да нет, не просто к риску (бессмысленный риск – негативное явление). Молодежи некуда было приложить свою страсть к ИЗМЕНЕНИЮ мира в лучшую сторону (во имя чего она готова рисковать). Правящая бюрократия СССР в основном отказалась от активного переустройства мира, отказалась от всемирной борьбы против капитала, что опять–таки естественно обуславливается тем местом, которое она занимала в системе распределения. Конечно, СССР поддерживал в какой-то мере мировые социалистические движения, но, с другой стороны, он поддерживал, в основном, их самую консервативную, реакционную часть (чего стоит история отношения к Че Геваре партийной советской бюрократии).

Реальная борьба перешла в рамки мирного сосуществования двух систем. Никакие новые идеи, никакие новые технологии наступления на капитал не предпринимались. Правящий класс бюрократии, в основном, СБЛИЗИЛСЯ по своим объективным интересам с классом буржуазии, о какой борьбе может идти речь?

Но, даже в таком уродливом виде, СССР, государство с ликвидированной частной собственностью на средства производства, долгое время продолжало выполнять прогрессивную функцию всемирного защитника интересов трудящихся, оказывая помощь бедным странам, вступая в военные конфликты на стороне стран, атакованных империализмом. СССР нес во многие отсталые угнетенные страны технический и культурный прогресс (к сожалению, часто непродуманно и грубо, как, например, в Афганистане).

Сергей Георгиевич ошибочно видит оппозиционность молодежи в том, что ей надобен был «риск», а его можно было получить только в столкновении с государством. Не совсем так. Не стоит забывать о желании лучшей части молодежи УЛУЧШАТЬ мир, в их умении видеть социальную несправедливость, в их неприятии лжи и лицемерия.

А большая часть советской молодежи, с вырождением комсомола, с невозможностью активно заявить о себе, с невозможностью полноценного участия в общественной жизни, конечно, встала в неформальную оппозицию к государству. В отсутствии новой прогрессивной идеологии (обновленного марксизма), в отсутствии почвы для ее возникновения и распространения, вся энергия молодежи ушла в недовольство «материальным содержанием» социализма, в отсутствие «потребления».

С некоторыми выводами автора можно согласиться, например:

Парадоксально, но скоро мы будем наблюдать духовный рост и вспышку творческой активности молодежи, направленную на восстановление социализма, то есть, порожденную опять-таки крушением советского режима.

Только не на «восстановление социализма» в том виде, в каком он был в СССР (большевики, кстати, хотя и использовали опыт якобинцев, не ставили целью «восстановления» якобинской Республики), а на переход к новому общественному строю. И ничего «парадоксального в этом нет. Свобода слова, свобода идей и мнений дает питательную среду для «духовного роста» и «вспышки творческой активности». Точно также как обновить и распространить марксизм, это орудие борьбы против угнетения, можно только непосредственно наблюдая это угнетение, а не прячась от мировых бед в «отрытом окопчике» «уменьшения страданий».

Еще раз о сословиях

В параграфе «Возрождение сословности в позднем советском обществе» «авторский маятник» в очередной раз откачивается в другую сторону:

Углублению культурного кризиса в России способствовал тот факт, что в ходе перестройки и реформы были опорочены важнейшие принципы общественного устройства - демократия, гражданство, свободное волеизъявление.

Да какие же это «важнейшие принципы»? Сам же автор до этого писал, что это все суть «слова-паразиты» «проводники манипуляций» и т.д. Что это основа западного «атомизированного общества». И потом, почему «опорочены»? Сам же автор пишет:

И масса рабочих - не против этого строя! Новосибирск - город с полутора миллионами самых квалифицированных рабочих и инженеров - дважды проголосовал за Ельцина.

А еще кое-где он упоминает о том, что фальсификации со стороны власти незначительны и большого значения не имеют. Значит, работают демократические механизмы? В чем проблема-то? Проблема с буржуазной представительской демократией (и не только с российской) на деле гораздо глубже, но автор не касается ее основ, не анализирует ее достоинства и недостатки, не говорит о степени ее соответствия развитию производительных и культурных сил общества. Впрочем, мы тоже не будем этого делать: это слишком объемная и серьезная тема, чтобы упоминать о ней мельком. Вернемся к ней в других работах.

В этой главе автор поворачивает на 180 градусов против той позиции, которую он защищал ранее:

Суть ее в том, что России не нужна демократия, всякие там выборы и парламенты, а нужна «спасительная и созидательная диктатура». Русскому народу приписывается мечта о сословном обществе, живущем под рукой доброго царя (генсека, патриарха, президента и т.п.). Псевдосословные атрибуты стали важной частью политического спектакля.

Но ведь всю первую половину книги автор твердил о «традиционном обществе», «сословности», «честности диктатуры» и прочее! Почему внезапно он становится приверженцем лживой и лицемерной «западной демократии»? Или он просто в своем обычном стиле сначала необъективно набрасывается на «черное», противопоставляя ему «белое и пушистое», а потом скальпирует «белое», приводя в пример «черное и полезное»?

Впрочем, это не вызывает у нас прежнего удивления. Лучше посмотрим, как автор рассуждает о «советской сословности»:

Известно, что тот «культурный слой» (правильнее сказать, модернизированная часть общества), который был необходим для государственного строительства, восстановления и развития хозяйства после гражданской войны 1918-1921 гг., имел не классовую, а сословную природу. Чиновничество, офицерство, интеллигенция и даже торговцы в царской России были сословиями, сохранявшими свою довольно закрытую культуру. Именно их реставрации как замкнутых сословий (особенно бюрократии) чрезвычайно боялся Ленин в последние годы своей деятельности. Он искал, но не нашел противоядия против этого процесса, хотя верно угадывал его опасность для советского строя.

Во-первых, «известно», видимо, одному только Кара-Мурзе. Во-вторых, что такое «культурный слой», что за «модернизированная часть общества», «которая необходима для государственного строительства» и т.д. – решительно непонятно. Автор берет чисто ВНЕШНИЕ признаки сословий и переносит их, для удобства картины, туда, где никакими сословиями (как экономически-правовыми категориями) и не пахнет.

Как мы уже говорили ранее, существует ДВА основных признака СОСЛОВИЙ, определяющих их природу. Первый – ОСОБЫЕ правовые привилегии, закрепленные законодательно. Второй (и это очень важно) – наследование этих привилегий. Таким образом, сословная система оказывается плотнейшим образом привязана к ФЕОДАЛИЗМУ, РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОМУ СТРОЮ и различным их вариантам и гибридам. Капиталистическое производство действует с максимальной экономической эффективностью именно в условиях формального провозглашения РАВЕНСТВА в правах (и, соответственно, отмены наследований правовых привилегий). Это обусловлено его природой (для того, чтобы управление капиталом и производством в основном зависело от природных способностей человека, а не от того, в какой семье он родился) и является глубоко прогрессивным явлением.

По сложившейся традиции понятие СОСЛОВИЕ, как правило, употребляется по отношению к феодальному строю, НО НАРЯДУ с понятием КЛАСС. Почему? Дело в том, что если будем опираться ТОЛЬКО на сословные определения, наш анализ не будет полным. Всякое сословие неоднородно, те же дворяне могут занимать совершенно разное общественное положение, быть землевладельцами, по своему богатству не уступающими монарху, или же разорившимися нищими бродягами. Важно то, что в ПРАВОВОМ отношении дворянин отличается от того же разбогатевшего крестьянина. То, что доступно для него, недоступно для парвеню, выскочки. Недаром, молодая буржуазия придавала большое значение бракам с представителями менее богатых аристократических семей, покупке дворянских званий и т.д.

Яркий пример сословности, доведенной до крайности, – индийская кастовая система. В сословной системе, как правило, затруднен переход из одного сословия в другое, она чрезвычайно сильно сдерживает развитие общества. С наступлением эпохи расцвета капитализма, с эрой победивших буржуазных революций даже сегодня остаются дворяне, монархи и «особые права», но уже в виде гротеска, шутки, старой доброй традиции. Влияние этих прав на жизнь общества ничтожно.

Совсем не учитывать сословности в своем анализе (а тем более, царской России, с ее сильными пережитками феодализма) нельзя, но тем более нельзя отказываться от классового анализа и ставить их во взаимоисключающие положения. Это все равно, что считать, что если объект обладает такой характеристикой, как вес, то, значит, он не обладает температурой.

Автор должен был упомянуть о том, что он говорит о так называемой «профессиональной сословности», которая является намного более узким понятием, чем просто «сословность». Она, как правило, не имеет под собой соответствующего правового обеспечения. Строго говоря, она называется «сословностью» только из-за одного внешнего сходства – высокая вероятность наследования детьми профессии родителей, но это наследование не оформлено ЗАКОНОДАТЕЛЬНО. Оно обусловлено влиянием семьи, общественного положения и т.д. Естественно, «профессиональная сословность» часто сочетается с обычной, являясь одним из ее признаков. Так дворяне в царской России, в начале 19-го века, традиционно были военными. В принципе, законодательно они к этому уже не принуждались (закон «О вольности дворянства» опубликован в 1762 г.), но «общественное мнение» неодобрительно относилось к тому, что дворянский отпрыск выбирал «гражданскую» стезю. Но после отмены устаревшего закона общественные стереотипы, связанные с ним, понемногу разрушаются (плюс усиливаются объективные обстоятельства, приведшие к отмене закона), и, в конце концов, это перестало быть чем-то предосудительным.

Теперь выбор военной стези определялся не законодательно, не под давлением общественного мнения, а под влиянием семьи, семейных традиций и т.д. Сословность перешла в «профессиональную» сферу.

При определении типа сословности мы должны смотреть на правовое обеспечение (и на значение этих прав в общественной жизни), на наличие наследования. Это главные признаки. Ну и на остатки влияния общественных стереотипов и объективных препосылок, которые продолжают действовать даже после того, как какие-то права и обязанности, оформленные законодательно, отменяются.

Если мы говорим о современной «профессиональной сословности», то вполне естественно, что у сына рабочего больше шансов стать рабочим, нежели ученым (но не потому, что закон запрещает ему это, а потому что таково влияние среды, скудость материальных средств и т.д.). Что касается советского времени, то такой «профессиональной сословности» в нем было скорее МЕНЬШЕ, чем при капитализме, особенно в послесталинский период, когда у сельской молодежи появилось больше возможностей реализовать себя в городе.

Профессиональная сословность является, как правило, весьма узким понятием именно потому, что какие-то «особые права», связанные с ней, связаны именно с профессией. Сын милиционера не наследует должность отца, но благодаря его примеру, семейному воспитанию, «связям» и т.д. может также стать милиционером и получить право ношения оружия.

Но не благодаря своему «природному праву», как средневековый феодал, а за счет влияния среды. Точно также у сына буржуа больше возможностей пойти по стезе отца, но это совсем не обязательно. Впрочем, в наши дни мы можем наблюдать (в развитых странах) процесс постепенного отмирания профессиональной сословности, в частности, связанный с отмиранием традиционной семьи.

Так что Кара-Мурза не совсем прав, когда называет чиновников, офицеров, интеллигенцию царской России и т.д. – замкнутыми сословиями. Мы могли скорее наблюдать процесс постепенного РАЗРУШЕНИЯ старой сословной системы, медленного угасания остатков феодального строя под напором развивающегося капитализма. Революция ускорила в значительной степени этот процесс. Но в эпоху сталинской реакции, отката к ужесточению действительно произошло полуформальное (не отраженное в Конституции, но отраженное в спец. распоряжениях) ущемление в правах, например, крестьян. Если мы обратим внимание, например, на систему РАСПРЕДЕЛЕНИЯ продуктов, то мы увидим, что официальные нормы снабжения, делили граждан на разные категории (в основном по роду занятий, по месту в промышленном производстве). Впрочем, об этом более подробно писал Ниткин (http://antisgkm.by.ru/jump/jump3.htm).

Ленин боялся не «реставрации сословий», а буржуазного перерождения партии, засилья «аппаратчиков». Именно с этим связаны его попытки искусственным путем преодолеть наступавшую реакцию («Как нам обустроить РабКрин»). Опыт Великой Французской революции показывал, что возможна реакция, «бонапартистский» переворот, когда молодая Республика превращается в Империю. И многие черты этого Ленин наблюдал в последние годы жизни. Впрочем, и Ленин, и Троцкий, и многие другие большевики в свое время, вольно или невольно, способствовали централизации власти, боролись с «фракционностью», в которой их обвинял позднее Сталин (ясно, что не Ленина).

Но, по сравнению с Великой Французской, Октябрьская революция проходила в более благоприятных условиях и была основана на передовой для того времени теоретической базе. Именно с этим связано то, что она смогла удержать намного более высокую «планку».

Несмотря на перерождение партии, на концентрацию власти в руках партийной верхушки, было сохранено важнейшее ЭКОНОМИЧЕСКОЕ достижение революции: отмена частной собственности на средства производства. Во многом благодаря этому были достигнуты невиданные ранее успехи в области науки, социального обеспечения граждан, в развитии промышленности, сельского хозяйства, в распространении «социализма», пусть и в такой далекой от идеала форме, на множество стран.

Самодержавная анархия

Вернемся к дальнейшим выводам Сергея Георгиевича:

Необходимость форсировать восстановление страны вынудило большевиков пойти даже на искусственное «строительство сословий» (вплоть до метафоры военно-монашеского сословия рыцарства). Крестьянская анархическая утопия всеобщей коммуны под лозунгом «Вся власть Советам!», очевидно, была несовместима ни с какой государственностью. Отсутствие гражданского общества не позволяло построить государство и «снизу».

Вот забавно. А потом автор будет писать, что лозунг «Вся власть Советам!» являлся «самодержавным»:

Лозунг «Вся власть Советам!» есть идея самодержавия, пусть и воплощенного не в царе.

Так анархия или самодержавие? Или Кара-Мурза не видит никакой разницы между ними?

Какая «крестьянско-анархическая утопия»? Может быть, одно из основных положений марксизма, которое на тот исторический момент, к сожалению, оказалось неприменимо на практике?

Откроем книгу Ленина «Государство и революция»:

Ибо когда все научатся управлять и будут на самом деле управлять самостоятельно общественным производством, самостоятельно осуществлять учет и контроль тунеядцев, баричей, мошенников и тому подобных "хранителей традиций капитализма", - тогда уклонение от этого всенародного учета и контроля неизбежно сделается таким неимоверно трудным, таким редчайшим исключением, будет сопровождаться, вероятно, таким быстрым и серьезным наказанием (ибо вооруженные рабочие - люди практической жизни, а не сентиментальные интеллигентики, и шутить они с собой едва ли позволят), что необходимость соблюдать несложные, основные правила всякого человеческого общежития очень скоро станет привычкой. (В. И. Ленин, Избранные сочинения, М., 1986, т. 7. стр. 336)

Или еще, оттуда же:

Эксплуататоры, естественное дело, не в состоянии подавить народа без сложнейшей машины для выполнения такой задачи, но народ подавить эксплуататоров может и при очень простой "машине", почти что без "машины", без особого аппарата, простой организацией вооруженных масс (вроде Советов рабочих и солдатских депутатов - заметим, забегая вперед). (В. И. Ленин, Избранные сочинения, М., 1986, т. 7. стр. 326)

Где здесь вы увидели «крестьянско-анархическую утопию»? Это идеал теоретического марксизма того времени, это выводы Маркса, основанные (а больше не на чем было, к сожалению) в основном на микроскопическом опыте Парижской Коммуны, которая не успела развиться и была раздавлена.

На практике УПРАВЛЯТЬ ВСЕ не смогли. На практике, в тех исторических условиях, в окружении враждебных капиталистических государств ни о каком ОТМИРАНИИ государства и речи быть не могло. Теоретические предсказания Маркса и Ленина были ошибочны не потому, что они чего-то НЕДОДУМАЛИ. А потому, что не было ПРАКТИЧЕСКОГО ОПЫТА, не было примера УСПЕШНОГО социалистического восстания и последующего развития СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО государства. А без такого опыта чрезвычайно трудно сделать правильные теоретические выводы. Тем более что современные Марксу и Ленину исторические условия НЕ позволяли осуществить НА ПРАКТИКЕ многие их совершенно ПРАВИЛЬНЫЕ теоретические выводы.

В чем-то Сергей Георгиевич прав. Советы – и в самом деле возникли по «инициативе масс». Но, в основном, не крестьян, а рабочих. Впрочем, в другой своей работе Кара-Мурза утверждает, что «общинные традиции» «принесли» на заводы крестьяне, которые сменили на заводах «коренных рабочих», ушедших на фронты Первой мировой войны.

Во-первых, надо напомнить автору о том, что первые Советы появились не в 1917-ом, а в 1905-ом. Во-вторых, на заводы пришли не «крестьяне-середняки», как утверждает автор, а безземельные или бедные крестьяне, «сельский пролетариат». В-третьих, говорить, что «общинные принципы» принесли на заводы крестьяне – значит выдавать желаемое за действительное. Это значит отрицать самоорганизацию рабочих, давно оторванных от «сельских корней». Английский тред-юнионизм вырос из «общины»? Современные нам рабочие движения, в том числе и российские стачки, забастовки (например шахтеров), выросли из «крестьянского мироощущения»? Почему основами Советов стали именно заводы, а не села? Ведь по идее, влияние «крестьян, пришедших на заводы», слабее, чем в деревне, а раньше всего и сильнее Советы должны были проявить себя на селе? Но ведь этого не произошло.

Автор трактует общину, как нечто эзотерическое, в чем-то иррациональное, не объясняя ее происхождения, в то время как крестьянская община строится, в первую очередь, на РОДОВЫХ отношениях между ее членами и является пережитком первобытно-общинного строя, который ослабляется при феодализме и практически полностью исчезает при развитии капитализма. И сама община, и ее уклад, и ее исчезновение обуславливаются, в первую очередь, ЭКОНОМИЧЕСКИМИ причинами (помните, что мы говорили о возникновении крупных городов?). Крестьяне, которые становятся рабочими, ТЕРЯЮТ общинные связи, а на деревне эти связи рвет развитие капитализма и неизбежная при этом дифференциация крестьян.

Тов. Ленин – основатель рыцарского ордена «Серпа и Молота»

Но… мы отвлеклись от автора, который утверждает, что «большевики воссоздали сословия». Думаю, читателю теперь не составит труда разобраться, почему это утверждение неверно. Как и совершенно дикая авторская трактовка «преодоления стихии Советов»:

Стихия Советов была приведена в дееспособную систему благодаря двум гениальным открытиям. Первое из них - «партия нового типа», которая представляла собой постоянно действующий поместный собор и рыцарский орден одновременно. Второе - «номенклатура», учрежденная в 1923 г., которая соединяла в масштабе страны кадры управления в единую подчиненную центральной власти систему. Это были сословия нового типа, но сословия. В героический период они заполнялись новыми, свежими кадрами, так что поддерживалась высокая социальная мобильность и замкнутость этих сословий не ощущалась. Но затем произошло то, что М.Вебер называет «институционализацией харизмы» - героические «рыцарские» сословия устоялись и обустроились. Таким мы и помним советское общество 80-х годов.

Какой «поместный собор»?! Какой «рыцарский орден»?! Этот абзац критиковать невозможно, потому что его первая половина является вольной авторской фантазией, ничем не подкрепленной. Причем фантазией вторичной. В декабре 1919 года на 7-ом Всероссийском съезде Советов Л. Троцкий говорил:

В лице наших комиссаров… мы получили новый коммунистический орден самураев, который – без кастовых привилегий – умеет умирать и учит других умирать за дело рабочего класса.

Но такие яркие ораторские отступления никогда не претендовали на то, чтобы войти в теоретический базис, объясняющий природу Советской власти. Это только красивая метафора, посвященная подвигам большевиков на полях Гражданской, а для анализа многолетней и устойчивой системы власти СССР необходимо копать много глубже, не увлекаясь поверхностным сходством.

О сословиях и об их основных признаках мы уже писали ранее. Пусть произошла «институционализация харизмы», хорошо. Но произошла она только потому, что «прошли героические времена»? Только потому, что исчезла высокая социальная мобильность? Нет, не совсем так. Сменяемость партийных кадров существовала и в 70-ых и в 80-ых годах: члены партии имеют свойство умирать и от естественных причин, не только во время войны. Но та роль, которую играла партия в системе общественного распределения, НЕИЗБЕЖНО привлекала в нее (а чем дальше, тем больше) карьеристов, стяжателей, хапуг и т.д.

Эта роль и жесткая недемократическая ее структура с ее обязательным лицемерием неизбежно ПРЕВРАЩАЛА часть ее членов в карьеристов, стяжателей и хапуг. Но не стоит это связывать исключительно с «концом героических времен» (как любят делать некоторые любители «сталинского периода»). Конечно, политрук, поднимающий солдат в атаку во время ВОВ – это не замполит 80-ых. Но надо учитывать, что на момент начала ВОВ прошло еще не так уж много времени с установления советской власти, что освободительная война вызвала громадный подъем энтузиазма, что в условиях опасности жесткое политическое руководство партии играло и ПОЛОЖИТЕЛЬНУЮ роль, что в условиях ограниченных ресурсов урвать при распределении что-нибудь существенное довольно сложно, что само это распределение лучше контролировалось.

Но также глупо полагать, что в «героический» период не существовало воров, хапуг, карьеристов, «тыловых вшей» и т.д. Хотя приток их был меньше, нежели в «негероическое время» из-за той ответственности и опасности, которую налагало членство в партии. Сходный период был во время Гражданской войны, в эпоху строжайшего «военного коммунизма».

Опасность проходит (и хорошо, что проходит!), и начинается мирное строительство, при котором уже неизбежно даёт сбой КЛАССОВАЯ система распределения, существовавшая в СССР. «Героическое время» искусственно не создашь, и задача будущей революции - реализовать новую систему, которая будет опираться на опыт прошлого, а не восстанавливать старое со всеми его недостатками и ошибками.

Дальнейшее «сословное объяснение» автором причин крушения СССР не выдерживает никакой критики. Можно только отметить, что он мимоходом записал в отдельное сословие «революционеров». Видимо, они тоже имели «особые права», которые передавались по наследству…

Наследуемый характер прав и привилегий развращает высшие сословия, происходит дегенерация элиты. Войны и потрясения замедляют этот процесс, взбадривают элиту, а в благополучное время вырождение ускоряется. Выродившееся «дворянство» вызывает у народа уже не просто вражду, а омерзение. «Дворянство» же платит народу ненавистью и склоняется к национальной измене. В начале века дворянство, составлявшее 1% населения, владело половиной пахотной земли, отнимало за аренду у крестьян половину урожая и прожирало эти деньги в Париже или проигрывало в Монако. Кончилось тем, что аристократы по уговору с Западом свергли царя, а офицеры-дворяне кинулись служить Западу в «белой армии» (полезно перечитать «Белую гвардию» М.Булгакова и вдуматься, кому служили нежнейшие Турбины).

Ну вот, сам автор пишет про НАСЛЕДУЕМЫЕ ПРАВА И ПРИВИЛЕГИИ. И при этом продолжает утверждать, что в СССР была возрождена сословность. Странно очень. Вроде человек знает, что 2+2=4. Знает что 4+2=6. Зато утверждает, что 6+2=18,5. Почему? Непонятно…

Сергей Георгиевич пишет, что офицеры-дворяне кинулись служить в белой армии. Ну, хорошо, кинулись, причина-то ясна, кому поместьев не жалко (явная защита классовых интересов, экономические причины). Почему тогда в другой своей работе о Гражданской войне в России Кара-Мурза утверждает, что офицерство разделилось между белыми и красными примерно поровну, и что выбор был «цивилизационный» (ни в коем случае не классовый или сословный!)?

Дальнейшие изыскания автора также запутаны и противоречивы. Автор пытается опровергнуть «вульгарных марксистов», пользуясь неверными, вторичными определениями сословий и классов. Обо всем этом мы уже говорили ранее. Отметим только несколько моментов: оказывается «разумная критика» душилась не при Сталине, а после него, оказывается народ может «не принять классового деления» (что-то вроде, человек протестует против того, что у него есть вес, «не принимает его»).

О будущем автор призывает рассуждать «спокойно и рассудительно». И тут же демонстрирует один из примеров этой рассудительности:

Сложность в том, что мы не знаем, как выйти из этого заколдованного круга: реформа провалилась, и наше общество не раскололось на классы.

Не раскололось! Олигарх и рабочий принадлежат к одному и тому же классу! Никакой противоположности интересов нет и быть не может, мы едины. И сословий нет, и классов нет, и ничего нет. Не общество – а тесто, отличный материал для фантазий «патриотов-державников».

Особенно радует тот факт, что в следующем параграфе, в сноске, автор сожалеет по тому поводу, что советские люди не имели (и до сих пор не имеют) классового сознания и не могут сплотиться для борьбы под классовыми лозунгами. Умиляет это просто до слез. Классов же, по мнению Кара-Мурзы, нынче в России нет, как нам бедным выработать классовое сознание?

Как выиграть в шахматы у вампира?

Честно говоря, ничего нового (кроме интересных воспоминаний автора) в параграфе «Контролируемое бедствие как условие успешной манипуляции» не содержится. Все то же самое. Опять перепутаны местами причина и следствие. Оказывается, меньшинство быстро обогатилось за счет других, чтобы парализовать их волю и осуществить манипуляцию. Видимо, из чистой злобы и желания угробить русский народ, а не из стремления к обогащению.

Вот и фашистов, которые пришли к власти на волне массовой бедности, автор приводит в пример. Видимо, они специально разорили немецкий народ, чтобы удобнее было им манипулировать. Версальский мир, контрибуции, Первая мировая, провал германских коммунистов – это все не при чем. Манипуляция и точка.

Как все-таки это безумно скучно и тоскливо: сидеть за шахматной доской и думать, что соперник – гений, приписывать ему просчет партии на 6 ходов вперед, тогда как там сидит кучка обычных серых бездарностей, третьеразрядников, все преимущество которых заключается в большом количестве фигур. И которые не играют против тебя (часто и не замечают тебя), а думают, как бы оградить побольше клеток трехметровым забором и сидеть пить в тени коньячок. Да при этом еще и враждуют с «союзниками» за фигуры и клетки.

Вырви эти фигуры из-под их влияния, и очарование исчезнет, вся сила рассыплется, как карточный домик. Впрочем, проблема еще и в верном ОПРЕДЕЛЕНИИ противника: если верить, что все проблемы от вампиров, то остается только выращивать чеснок в промышленных масштабах и не ходить ночью на улицу.

Метод «напролом» v.s. Istmat

В главе «Общественное сознание в СССР и его уязвимые стороны» Сергей Георгиевич ведет наступление на исторический материализм, впрочем, как всегда в своем, неповторимом стиле. Выдаются подобные удивительно циничные перлы (не с точки зрения содержания, оно-то верно), а с той точки зрения, что автора это ничуть не возмущает, а скорее наоборот:

Если Политбюро не находило другого выхода, кроме коллективизации, то ни на какой истмат Сталин не смотрел, а шел напролом - потом академик Ойзерман докажет, что именно это решение и вытекало из объективных законов общественного развития.

Это не манипуляция, это «здравый смысл», это всего лишь невинный обман. То есть, делаем одно, а народу говорим другое. А если какой-нибудь вшивый интеллигент-ученый возмутится, не захочет повторять чушь или, чего доброго, начнет спорить – то его на лесоповал. Милая, добрая, честная тоталитарность. А ведь в начале своего труда автор гордо говорил:

Поэтому предпочитаю предупредить, что книга написана с позиций неприятия манипуляции и общественным, и личным сознанием. Я уверен, что на этом пути, который, конечно же, обеспечивает удобства и комфорт, человека ждет беда.

И при этом делаются такие циничные заявления. Заметьте, что на протяжении всей книги Сергей Георгиевич НИ РАЗУ не говорил о тех «манипуляциях», которые осуществлялись властью в сталинское, царское время: это все «ложь во спасение», «ритуальная».

Впрочем, пусть в этом споре решает сам Сталин, ему виднее:

Может ли партия обманывать свой класс, в данном случае, рабочий класс? Нет, не может. Такую партию следовало бы четвертовать. ( Из доклада И. В. Сталина на расширенном пленуме ИККИ: «Еще раз о социал-демократическом уклоне в нашей партии», 7 декабря 1926 года)

Как в воду глядел. Вот и четвертовали. Но это все лирические отступления, идем дальше. Проблема заключается в том, что Кара-Мурза не знает ничего о дискуссии оппозиции («вульгарные марксисты», само собой) и сталинско-бухаринской группы («здравый смысл») по поводу коллективизации и индустриализации. Данная дискуссия разворачивалась аккурат в 1923-28 гг. А от незнания (или нежелания знать) автор выдает такие простые и гладкие объяснения.

Сергей Георгиевич шарахается от слов «троцкисты» и «внутрипартийная оппозиция», как волк от красных флажков. Туда – нельзя, а то сознание расщепится! Меньше знаешь – крепче спишь! А жаль. Изучи он побольше соответствующих материалов, возможно, его мнение по этому вопросу не было бы столь категоричным. Причем не надо читать «троцкистов», подлых врагов и манипуляторов, которым веры нет. Берете собрание сочинений тов. Сталина, открываете и читаете:

Есть ли у нас возможность строить социалистическое хозяйство теперь, в условиях нэпа, при частичной стабилизации капитализма, — в этом теперь один из важнейших вопросов нашей партийной и советской работы.

Ленин ответил на этот вопрос положительно (см. хотя бы брошюру “О кооперации”). Партия ответила на этот вопрос положительно (см. резолюцию XIV конференции РКП(б)). Ну, а оппозиция? Я уже говорил, что оппозиция отвечает на этот вопрос отрицательно. ( Из доклада И. В. Сталина на расширенном пленуме ИККИ: «Еще раз о социал-демократическом уклоне в нашей партии», 7 декабря 1926 года)

Вот так вот. Тов. Сталин и партия считают, что в условиях НЭПа можно строить социалистическое хозяйство. Сталин, Бухарин, Рыков (и, конечно, партия) считают, что надо держать курс на смычку города и деревни, «лицом к деревне», курс на «крепкого крестьянина». Глупая оппозиция (жалкие поклонники «исторического материализма») твердит в "Платформе большевиков-ленинцев" (сентябрь 1927 года):

Растущему фермерству деревни должен быть противопоставлен более быстрый рост коллективов. Необходимо систематически, из года в год, производить значительные ассигнования на помощь бедноте, организованной в коллективы... Должны быть вложены гораздо более значительные средства в совхозное и колхозное строительство. Необходимо предоставление максимальных льгот вновь организующимся колхозам и другим формам коллективизации.

Но это вражеские рассуждения. Левацкий, мелкобуржуазный уклон. А вот когда приперло, когда «крепкий крестьянин» не согласился отпускать хлеб по «твердым государственным ценам» (что ясно, если мыслить не в рамках пресловутого «здравого смысла», а учитывать громадное влияние экономических факторов на классовое сознание), тогда и началась кампания по авральной, «сплошной коллективизации», более похожая на месть «саботажникам». Разгромив политических противников, Сталин был вынужден заимствовать их идеи, только извратив их суть, осуществляя их грубо, в сжатые сроки, с жестоким и непродуманным административным нажимом. Вместо того чтобы браться за коллективизацию РАНЬШЕ, путем ПРИВЛЕЧЕНИЯ крестьян (льготы, кредиты и т.д.), правящие круги спохватились только под угрозой голода.

Справедливости ради надо отметить, дело не выглядит так просто, у оппозиции были разные мнения, далеко не всегда она убедительно доказывала свою позицию (да и убедительность в отсутствии реальной власти немногого стоит), но по основным вопросам она в итоге оказалась права, что, впрочем, не спасло ее от разгрома.

Лихое изложение Кара-Мурзы: «Ай да, Сталин, когда надо так повернул, когда надо – эдак, а это дурачье со своим истматом пусть себе по лагерям сидит», - может соблазнить незнающего человека, но и только. Большинство материалов по деятельности «внутрипартийной оппозиции» сегодня доступно, проверить и сделать выводы может каждый.

Там где истмат видит ВПЕРЕД и ПРЕДСКАЗЫВАЕТ, основываясь на знании законов общественного развития, на фактах материального мира, эмпирик движется на ощупь, поворачивая только ПОСЛЕ столкновения со стеной, набивая шишки на всех поворотах. Зачем Кара-Мурзе петь гимны слепоте? Не лучше ли попробовать самому научится видеть?

Впрочем, на грубейшие ошибки в этой области, Сергею Георгиевичу указывал Дмитрий Ниткин в своей критике «Советской Цивилизации», так что не будем углубляться в эту тему.

А вот в этих рассуждениях автора есть рациональное зерно:

Она в том, что в головы нескольких поколений внедряли искажающий реальность способ понимать общество в его развитии - так называемый вульгарный исторический материализм. С классиками марксизма, а тем более с Лениным, этот истмат имеет мало общего. Истмат - доктрина, ставшая частью официальной советской идеологии. Доктрина быстро оторвалась от ее творцов и стала жить своей жизнью (потому-то Маркс и заявил, что он - не марксист). Реально истмат был слеплен в партийных «лабораториях» в советское время и вовсе не исходя из идей классиков, а на потребу дня - не для предвидения, а для оправдания практики.

Только напрасно автор так категорично относится к историческому материализму. Представьте (хотя это очень грубая метафора), что превосходный для своего времени телескоп-рефрактор (конструкции, например, Галилея) попал в руки к шаману и стал служить не для исследований, а для укрепления его положения в племени. Телескоп и его создатели не виноваты. Прошло время, наука шагнула вперед, и для актуальных исследований понадобился уже современный телескоп-рефлектор (или радиотелескоп). Опять же, не вина устаревшего инструмента в том, что шаман его не модернизировал или не создал новый. И сегодня нужно заниматься именно этим, а не пытаться «открыть» «новые» способы наблюдения за звездами, с помощью сложенных в трубочку ладоней.

Виноват в «искажениях реальности» не метод, а то, КАК и ДЛЯ ЧЕГО его использовали. Абсолютом стало то, что ни Маркс, ни Энгельс, ни Ленин никогда НЕ ОШИБАЛИСЬ. Проще говоря, людей, великих мыслителей записали в разряд коммунистических богов (так удобнее, опираясь на их авторитет, подменять науку своей административной волей). А как можно оспорить или поправить слова бога? Да никак.

Даже сегодня можно наблюдать, как нынешние «коммунисты», никогда в руках не державшие Маркса или осилившие только пару брошюрок Ленина, утверждают пропахшие нафталином догмы, причем только те, которые не противоречат их собственному миропониманию. И часто в устах некоторых «оппозиционеров» сочетаются такие слова, как «русский дух», «державность» и «передовое марксистско-ленинское учение». Видеть за такими людьми коммунистов - это все равно, что видеть революционера в каждом тинэйджере, нацепившем майку с портретом Че или буквами СССР.

Но мы опять отвлеклись: вернемся к критике Сергеем Георгиевичем основ исторического материализма.

Как правильно смешивать зерна и плевелы? Рассказывает Кара-Мурза!

Начинает автор с того, что… запутывается. Он смешивает «советский истмат», изыскания так называемой «красной профессуры», прошедшей неплохую «сталинскую школу» (в чем автор сам признается) со сравнительно независимым марксизмом, например, «оппозиции», наиболее крупным представителем которой является Троцкий. Смешать в одно два смертельно враждовавших направления – это надо суметь.

Впрочем, тут явно просвечивает желание уложить историю в прокрустово ложе своей «цивилизационной теории». По ней большевики «с крестьянским мышлением» построили «советский проект». А марксизм – это так, для прикрытия, они его использовали только для «ритуальной лжи».

Далее автор нападает на «объективные законы общественного развития». В сноске он говорит, что нет НИКАКИХ доказательств существования таких законов. В качестве аналогии автор приводит рассуждения неких «ученых-реалистов» о законе Ньютона и о том, что камень падает по этому закону вертикально вниз, а сухой лист при наличии ветра может полететь вбок или даже вверх. Значит, продолжают «реалисты» в (изложении Кара-Мурзы), для листа закон Ньютона – это не закон, это – ТЕНДЕНЦИЯ. Если честно, такие рассуждения способны уложить под стол не одного физика. Автор, веря такой чуши, искренне полагает, что влияние одного физического закона превращает другой в ТЕНДЕНЦИЮ? Что, ветер отменяет силу земного притяжения? М-да-а, как сказал бы Остап, до физики Краевича «ученые-реалисты» явно не дошли. И, видимо, ничего не знают о том, что физические силы могут быть РАЗНОНАПРАВЛЕННЫМИ. Ну да, ладно, просто автора опять подвела доверчивость к чужим словам и любовь к высосанным из пальца парадоксальным «открытиям» и «фактам».

А вот здесь Сергей Георгиевич совершенно верно говорит:

Но что же это за закон, если все пролетарские революции происходят не в странах с развитым пролетариатом, а в крестьянских (Россия, Китай, Вьетнам, Куба)?

Но это не значит, что законы общественного развития теперь НЕ ДЕЙСТВУЮТ. Это значит, что МАРКС ОШИБСЯ, потому что ему элементарно не хватило эмпирических данных. Если выясняется, что «теплорода» нет, мы должны сделать вывод, что не существует никаких доказательств физических законов? Что, теперь надо вырезать себе деревянного идола и ему молиться?

Надо попробовать ПОПРАВИТЬ, проанализировать, ПОЧЕМУ так произошло, выявить ЗАКОНОМЕРНОСТЬ, а не огульно отрицать теперь ВСЕ законы общественного развития, каковые не ограничиваются выводами Маркса о победе пролетариата в промышленно развитых странах. Самое интересное: Кара-Мурза говорит, что революции произошли именно в «крестьянских странах», но не видит в этом ЗАКОНОМЕРНОСТИ. Пишет, что нет НИКАКИХ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ, и тут же приводит одно из них.

Впрочем, с дальнейшими рассуждениями автора в критике некоторых приведенных цитат Б.П.Курашвили вполне можно согласиться. Абсолютизация законов общественного развития – также неправильна, как и их огульное отрицание.

А вот потом Сергей Георгиевич в очередной раз попадает под обаяние «цивилизационной» теории и начинает так трактовать историю, что у человека мало-мальски с ней знакомого, волосы на голове становятся дыбом. Ну вот, например:

Вот Кромвель: из-за какого классового антагонизма его «железнобокие» пуритане пускали кровь в Англии и Ирландии? Вот террор якобинцев. Разве он вызван антагонизмом между буржуазией и аристократией, буржуазией и крестьянством? Ведь классы-антагонисты - буржуазия и пролетариат, но их-то конфликт никогда не приводил к большой крови. А Китай? Кровь в основном пускали друг другу два крыла революции - Гоминдан и коммунисты. Оба, разойдясь, обеспечили, по-разному, очень быстрое социальное и экономическое развитие (на материке и на Тайване). Какая здесь «очередная ступень»? Вся концепция гражданской войны, которую дает истмат, на мой взгляд, неверна в принципе и никогда не была подтверждена.

Сергей Георгиевеич выплескивает из тазика истории вместе с водой и ребенка (истмат) и сажает в него свое «цивилизационное» уродливое чадо. Опровергая всю ту дикую трактовку истории, данную Кара-Мурзой, можно написать основательную монографию. Но мы постараемся быть лаконичными. Придется ограничиться лишь кратким перечислением и общеизвестным классовым толкованием общеизвестных фактов (классовый подход не является ЕДИНСТВЕННЫМ инструментом, но именно на него нападает автор).

Во-первых, неверна сама постановка вопроса. Автор упрощает и искажает истмат: так легче «опровергать». Во-вторых, отсутствует всякая доказательная база: точно так же можно утверждать обратное с нулевым результатом. Мы не будем следовать дурному примеру, который подает автор.

Вспомним, в чем нашло идеологическую опору восстание Кромвеля? В кальвинизме. Для какого класса кальвинизм с его демократизмом, с его учением предопределения был на то время наиболее удобен? Удивительно, но именно для буржуазии! Благодаря чему появились в Англии и Шотландии республиканские партии, через которые буржуазия приобрела политический вес и влияние? Какое совпадение, именно благодаря кальвинизму! Не стоит забывать, что римско-католическая церковь, альтернативой которой явился кальвинизм, полностью поддерживала ФЕОДАЛИЗМ, и ей самой принадлежала почти треть всех земельных владений в католических странах.

Впрочем, для успешной буржуазной революции на тот момент еще не созрели исторические (экономические) условия (все-таки 17-ый век на дворе), и ее завоевания были скромны.

О Великой Французской. «Доказательства» Сергея Георгиевича заставят покраснеть от стыда за его университетского преподавателя истмата. Разве можно ставить зачет такому студенту? Вчитайтесь:

Разве он вызван антагонизмом между буржуазией и аристократией, буржуазией и крестьянством? Ведь классы-антагонисты - буржуазия и пролетариат, но их-то конфликт никогда не приводил к большой крови.

Ну, с какого такого потолка Сергей Георгиевич взял, что «классовый антагонизм» возникает ТОЛЬКО между буржуазией и пролетариатом? В каком учебнике марксизма, пусть даже самом плохом, он это вычитал? Неужели трудно вместо «ученых-реалистов» открыть Маркса и потратить пару дней для того, чтобы овладеть хотя бы АЗБУКОЙ марксизма. Складывается такая неприглядная ситуация: человек выступает с критикой теории относительности, но при этом в изложении механики Ньютона делает школьные ошибки. Как к такому докладу отнесутся в любой серьезной научной среде? Как воспринимать «специалиста» по русскому языку, который пишет ЖЫ-ШЫ?

Как трактует марксизм рабов и рабовладельцев? Как классы-союзники? А феодалов и крепостных крестьян? Как милых прихожан единого Храма?

Объясняю Сергею Георгиевичу (хотя намного лучше это сделает любой учебник): в период буржуазных революций БУРЖУАЗИЯ выступает ПРОТИВ ФЕОДАЛОВ, против ДВОРЯНСТВА часто в союзе с пролетариатом и/или с крестьянством. Остановившись на завоевании политических свобод для всех (формально, но это важно), а на тот исторический момент – для себя, любимой, она тормозит дальнейшее развитие революции, на котором настаивает пролетариат и/или крестьянство. Прогрессивная роль буржуазных революций заключается в том, что они, побеждая, дают ПРАВА, формальное РАВЕНСТВО, в этом залог успешного развития капитализма (впрочем, бывают реставрации, откаты назад и т.д., но в итоге все заканчивается исторически обусловленной победой буржуазии). Это краткое и схематичное изложение, осуществляются буржуазные революции ПО-РАЗНОМУ, но примерно так. А теперь вопрос на засыпку: откуда взялась Декларация прав человека и гражданина?

Но, видимо, Сергей Георгиевич не знает ответа на этот вопрос, иначе бы он понял одну из причин того, почему эта революция называется Великой. И не видел бы за ней только «террор якобинцев», эдаких «ловкачей-манипуляторов» (подробнее уровень исторических познаний Сергея Георгиевича в этой области мы разберем попозже).

А сказать, что конфликт буржуазии и пролетариата не приводил к большой крови – это значит обнажить свое глубочайшее незнание предмета. Может быть, стоит вспомнить основную причину пиночетовского переворота в Чили? Это, случаем, не национализация принадлежащих буржуазии медных рудников и некоторых других предприятий, которую осуществил Сальвадор Альенде? Нет, наверное, причина лежит в области «цивилизационных» разногласий. Сколько людей было убито и «пропало без вести» во время и после пиночетовского переворота? Сергей Георгиевич не хочет об этом почитать? Это «малая кровь»? Около 30 тыс. убитых и 110 тыс. посаженных в лагеря по политическим мотивам. С населением в 10,2 млн.! Сколько было рабочих, крестьян и интеллигенции среди репрессированных, а сколько представителей буржуазии (они тоже были, конечно, среди них нашлось немало смелых и хороших людей)? Чья жизнь улучшилась после переворота, а чья ухудшилась?

Это один пример и пример недавний (1973 г.). Но, если брать Гражданскую войну в России, может быть, Кара-Мурзе угодно подсчитать, сколько РАБОЧИХ воевало в Красной Армии, а сколько в Белой? И, соответственно, подсчитать представителей буржуазии, поддержавших ту или иную сторону. Это не натолкнет его ни на какие выводы? (Правда, автор при подсчетах пользуется любопытным принципом: если выяснится, что у белых служили рабочие, пусть их будет в 20 раз меньше, чем у большевиков, то это ИСКЛЮЧЕНИЕ, оказывается, с легкостью отменяет правило).

Но нет, автор считает, что классов-то в России не было, были сословия, а значит, конфликт буржуазии и пролетариата не приводил к пролитию «большой крови». Очень удобный подход. Видимо, автор считает, что рабочих Ленских приисков, шахтеров в Лудло (штат Колорадо) и пр. капиталисты расстреливали исключительно из соображений иррационального «социального расизма», а не потому, что те своей забастовкой били по самому чувствительному месту – по карману. Видимо, автор считает, что сегодня международный капитал поддерживает тление гражданской войны в Африке не потому, что он извлекает из этого громадные прибыли, а потому, что там имеет место «цивилизационный» конфликт. Рассказывать автору о Парижской коммуне, Гоминьдане и китайских коммунистах и т.д. и т.д., видимо, вообще бессмысленно.

Остается только посоветовать ему изучать источники и не спешить высказывать свое мнение о том, чего он не знает. Тогда будет меньше почвы для фантазий о «цивилизационных» конфликтах.

Заметим и еще об одной ловкой «манипуляции» со стороны автора. В абзаце, приведенном выше, он говорит о неверности «вульгарного истмата», при этом в сноске предлагая свой, «цивилизационный подход». Все это ДИЧАЙШИМ образом противоречит именно КЛАССИКАМИ марксизма. Но автор не хочет прямо об этом говорить. Где надо, он поддерживает свои выводы кромсанием цитат из Маркса, Ленина. Он ФАКТИЧЕСКИ пытается ОПРОВЕРГНУТЬ Маркса, Энгельса и т.д. Но делает вид, что нападает не на них:

Она в том, что в головы нескольких поколений внедряли искажающий реальность способ понимать общество в его развитии - так называемый вульгарный исторический материализм. С классиками марксизма, а тем более с Лениным, этот истмат имеет мало общего.

Было бы намного честнее, если бы Сергей Георгиевич не морочил голову читателям, а сказал: «Да, я считаю, что Маркс, Энгельс и Ленин ОШИБАЛИСЬ в том-то и в том-том. В развитии общества нет никаких закономерностей. Попытаюсь доказать это, как умею» (Впрочем, иногда он так и делает, но крайне редко). Но нет. Сергей Георгиевич, фактически опошляет и искажает именно идеи КЛАССИКОВ, но при этом пытается использовать их авторитет, пользуясь незнанием читателя (видимо, невольно, из-за пробелов в своих знаниях по этим вопросам). Чтобы не быть голословным, советую перечитать то, что говорит о восстании Кромвеля Кара-Мурза, и открыть Энгельса «Введение к английскому изданию «Развитие социализма от утопии к науке» (К. Маркс. Ф. Энгельс, Избранные сочинения, М., 1986, т.5, стр. 358-359). Кстати, о том, как кальвинизм повлиял на развитие предпринимательства, Кара-Мурза мог бы прочитать и у Грамши в «Тюремных тетрадях», на которые он ссылался ранее (и которые, наверное, читал, раз излагал их содержание):

Позиция же кальвинизма с его железной концепцией благодати и предопределения, которая обусловливает широкое распространение духа предпринимательства (или становится формой этого движения), еще более выразительна и характерна.

Или Сергей Георгиевич выбирал только то, что соответствует его мировоззрению, а остальное пропускал?

Почти по всем другим пунктам ниспровержения «исторического материализма» примерно такая же история. Читатель, посвятив немного времени изучению «классиков», сам может в этом убедиться. Это не значит, что критика марксизма не нужна. Она жизненно НЕОБХОДИМА для его обновления и развития. Не нужны такие убогие попытки поставить все с ног на голову, полностью отринуть марксизм, прикрываясь при этом авторитетом его основателей.

Истмат как орудие мирового заговора

Дальнейшая «критика» автора полна все теми же «опровержениями», которые по уровню обоснованности и доказательности стоят где-то между шаманскими заклинаниями и средневековыми схоластическим спорами:

Как мог примитивный проект породить Стаханова, Королева и Жукова?

Во-первых, при чем здесь «примитивность», что это вообще за историческая категория, зачем так упрощать доводы оппонентов? Во-вторых, можно воскликнуть: «Как могло античное рабство породить Аристотеля, Платона, Софокла, Эврипида и пр.? Рабства – не было, это измышления манипуляторов, античность – совершенна!». Типичный пример метафизического мышления, которое строит «целостную картину» исходя из принципа «Да-да, нет-нет».

«Двойка по истмату» поставлена советскому строю фактически по всем вопросам: «Вторая половина истории советского социализма была процессом нарастающего маразма». Иными словами, смерть его была закономерна: маpазм - состояние, вывести из котоpого медицина бессильна.

Сам же автор до этого доказывал (правда, по-своему), что смерть СССР была закономерна («объективные предпосылки для массовой манипуляции сознания»). Сам же утверждал, что «героические времена» кончились, а «сословие номенклатуры выродились» (это не маразм?). Предрекал:

В будущем, если мы выживем, задача резко облегчается тем, что старый советский проект - мобилизационный социализм - сломан. Не придется решать сложную проблему мягкого выхода из него - нас вырвали из него с кровью.

Если автор говорит о «мягком выходе» из «мобилизационного социализма», значит, «проект» - неправилен, значит, «выродился», значит, – надо менять? Сергею Георгиевичу пора бы определиться со своей позицией, а не вилять в разные стороны при каждом приступе забывчивости.

А метафора Кара-Мурзы с «двойкой» вообще непонятна. Какой истмат? Официальный советский? Нет, он не ставил, а наоборот утверждал превосходство и прочность СССР. А что касается Троцкого и других «классических марксистов», то уж, извините, они оказались правы, в отличие от Сергея Георгиевича, который, как он сам признается, не видел никаких признаков слабости советской системы. Это свидетельствует только о его политической слепоте в данном вопросе и ни о чем более.

Интересно то, что, по словам самого Кара-Мурзы, «истмат» предрекал гибель СССР и поэтому является его врагом, и частью именно поэтому «советский проект» и погиб. Это все равно, что Вергилий обвинил бы Лаокоона в гибели Трои. Друг, предостерегающий от гибели, превращается во врага, который ее хотел:

Истмат, выставив «неправильному» советскому строю плохую оценку, идейно подготовил перестройку, оправдал уничтожение «приблудного дитяти». Сегодня мы пожинаем первые плоды.

Автор считает, что официальный советский истмат подспудно подготавливал гибель СССР? Но ведь сам же автор писал, что ложь КПСС (а значит, и истмат) были ритуальными и этому никто не верил (но это автору было нужно, чтобы не обвинить партию в «манипуляциях). А теперь получается, что верили, что он «подготавливал». Ну да ладно, в этих авторских противоречиях сам черт ногу сломит.

Выслушаем и другую сторону, например Троцкого:

В своей книге "Преданная революция" я теоретически обосновываю ту мысль, что война поставит под удар не только советскую бюрократию, но и новые социальные основы СССР, представляющие грандиозный шаг вперед в развитии человечества. Отсюда для каждого революционера вытекает безусловный долг защиты СССР против империализма, несмотря на советскую бюрократию.

Или он же:

Я в сотнях статей и тысячах писем разъяснял, что военное поражение СССР означало бы неизбежно реставрацию капитализма в полуколониальной форме при фашистском политическом режиме, расчленении страны и крушении Октябрьской революции.

Но, продолжим. Автор приводит красочную и яркую, но, к сожалению, неверную метафору (а помните, как когда-то он нападал на сам принцип метафорирования политических явлений?):

Ко многим левым идеологам я обращался с вопросом: по каким критериям вы обнаружили кризис, а тем более крах советского социализма? Мне отвечали даже с возмущением: да ты что, слепой, сам не видишь? Я честно признавал, что не вижу и прошу объяснить внятно, простым и нормальным языком. Мне говорили: «но ведь крах налицо, Запад нас победил». Да, но это разные вещи. Бывает, что красавцу-парню, здоровяку, какой-то хилый сифилитик воткнет под лопатку нож, и парень падает замертво. Можно ли сказать: его организм потерпел крах, видимо, был в маразме? Сказать-то можно, но это будет глупость. Из этого еще не следует, что наш строй был здоровяком, но следует, что факт убийства ничего не говорит о здоровье убитого.

Нисколько не защищая абстрактных «левых идеологов» (непонятно, о какой именно группе идет речь), хочется отметить, что автор в публицистическом запале опять впал в противоречия и невольно стал «проводником» столь им нелюбимых «манипуляций». Во-первых, говорить о «факте убийства», как о чем-то очевидном и не требующем доказательств, совершенно неверно. Пусть читатель, впрочем, сам судит: об этом мы уже много говорили ранее.

Примем авторскую метафору, и спросим: а что эта за сифилитик, который перерезал на глазах друг у друга целое отделение «здоровяков», которые ничуть этому не сопротивлялись (почти все соцстраны, плюс смена плановой экономики на рыночную в Китае и Вьетнама)? Что это за уголовник такой, у которого под носом прыгает малыш (Куба), грозит ему кулаком, показывает «нос», а он ничего не может сделать, только позорит свои спецслужбы (ну-ка, сколько было покушений на Кастро?). Почему США не может «зарезать» крохотную, безъядерную Кубу при наличии огромного количества эмигрантов-антикоммунистов? Может быть, потому, что кубинская партия не успела ПЕРЕРОДИТЬСЯ? Может, потому, что ВНУТРИ Кубы не получили развитие те предпосылки, которые развалили СССР? Может быть, потому что кубинская партия чему-то научилась на опыте русской революции, на опыте гибели СССР и динамичнее, грамотнее выстраивает свою политику (отношение к религии, например)? Впрочем, посмотрим, что будет дальше, после смерти Кастро (долгих лет ему, конечно), все-таки личность вождя революции сильно сдерживает разложение партии, но вожди не вечны. Будем надеяться, что Кубе удастся избежать подводных камней «социализма».

И напоследок ответим на «парня-сифилитика» цитатой из самого Сергея Георгиевича: «Думаю, что эта соблазнительная метафора в целом ошибочна».

Скульптурная группа: Кара-Мурза разрывает пасть мировой экономической науке

Теперь автор плотнейшим образом взялся за мировую экономическую мысль и взял под прицел существование рыночных законов. Надо отметить, что данные критические замечания Кара-Мурзы (которые «перекочевали» и в «Советскую цивилизацию») детально разобрал Дмитрий Ниткин (особенно в области фактов и статистики), поэтому мы постараемся только отметить те моменты, которые не охватил он.

С чего начинает Сергей Георгиевич? А с того, что пользуются своим любимым «манипулятивным» приемом: АБСОЛЮТИЗИРУЕТ силу того или иного закона (чего уже давно не делает современная экономическая наука), а потом такой раздутый мыльный пузырь торжественно протыкает пальцем, «доказывая» самому себе и чересчур доверчивым читателям, какими дураками и манипуляторами являются экономисты, которые данный закон признают. Метод не особо изящный и уже изрядно поднадоевший. Ну вот, например:

Взять хотя бы такую мелочь, что даже в идеальной (воображаемой) рыночной экономике для выполнения эквивалентного обмена, через который только и выражается стоимость, необходим свободный рынок. Но его же не существует! Протекционизм только рынка труда индустриально развитых стран обходился в 80-е годы «третьему миру», по данным ООН, в 500 млрд долл. в год, то есть масштабы искажений колоссальны и они увеличиваются.

Так вы же сами пишете, что в ИДЕАЛЬНОЙ, Сергей Георгиевич. А потом делаете «открытие»: что ее, мол, на самом деле не существует. Где логика? Слово ИДЕАЛЬНАЯ вам ничего не говорит? У нас есть упрощенная модель Земли – глобус. Сергей Георгиевич берет его в руки, с торжеством заявляет, что там, где должны быть горы – ровная поверхность, вода нарисована на бумаге и т.д., и делает вывод, что земного шара теперь вообще не существует, а есть черепаха с тремя слонами-атлантами. Возможно, это грубое сравнение, но получается что-то похожее. А теперь по существу.

Сам же автор пишет, что протекционизм рынка труда обходится «третьему миру» в кругленькую сумму. А ПРОТИВ чего направлен протекционизм, автор не задумывался? Зачем он нужен, если рыночные законы не существуют? Как можно так слепо не видеть под носом очевидных вещей? Автор абсолютизирует закон стоимости в своей голове и потом начинает его отрицать, поминутно себе противореча!

Как сказано в Докладе Всемирного экономического форума в Давосе, в развитых капиталистических странах занято 350 млн человек со средней зарплатой 18 долл. в час. В то же время Китай, бывший СССР, Индия и Мексика имеют рабочей силы сходной квалификации 1200 млн человек при средней цене ниже 2 долл. (а во многих отраслях ниже 1 долл.) в час. Открыть рынок труда для этой рабочей силы в соответствии с «законом стоимости» означало бы экономию почти 6 млрд долл. в час! Мы видим, что разница в цене одного и того же компонента стоимости (рабочей силы) огромна. Пренебречь ею никак нельзя. «Закон», исходящий из презумпции эквивалентного обмена, просто не отвечает реальности. Иными словами, экономика «первого мира» при действии закона стоимости являлась бы абсолютно неконкурентоспособной. И «закон» просто выключен действием вполне реальных, осязаемых механизмов - от масс-культуры до авианосца «Индепенденс». Выключен этот закон уже четыре века, и в обозримом будущем уповать на него не приходится.

Ну, во-первых, если мы примем на веру первую часть книги Кара-Мурзы, то в Давосе собирается кучка «манипуляторов», каковые хотят расщепить нам сознание. Но раз их выводы помогают Кара-Мурзе (как он думает), то это – настоящие ученые. Ладно, это мелкие придирки, ближе к делу.

Автор опять-таки представляет себе ИДЕАЛЬНУЮ экономику. В ней люди моментально и с идеальной точностью рассчитывают свою выгоду, в ней не существует государств и политических границ, в ней не существует громадного сплетения и борьбы интересов классов, общественных объединений, отдельных лиц, путаницы законов, нравственных норм, идеологий, лени, глупости, коррупции и т.д. В ней существуют идеальные производители и идеальные потребители.

Алгебра и геометрия тоже не отражают всего разнообразия окружающего мира. Но мы же пользуемся ими для решения своих, конкретных задач, прекрасно сознавая их ограниченность. Мы не подходим с логарифмической линейкой к измерению любовных отношений, чтобы потом разочароваться и ВООБЩЕ отринуть математику.

Реальность, конечно же, намного сложнее идеальной экономической модели. Вместо общих слов (хотя и для них найдется место), перейдем к рассмотрению конкретной ситуации. Есть у нас обувная фабрика в славном штате Аризона. Мы – бедные капиталисты, которые вынуждены платить рабочим (в среднем) 18 долларов в час. Почему бы нам не перевести производство в Россию, где мы будем платить своим работникам всего 2 доллара в час?

Во-первых, такое часто происходит – и мы об этом попозже скажем. Во-вторых: «фабрика не мусор, не вывезешь на тачке», перефразируем мы Маяковского. Надо продавать старую фабрику и покупать новую (чтобы получить такую экономию, на которую указывает Кара-Мурза, мы должны ВООБЩЕ отказаться от услуг западных рабочих, и не открывать филиал в России, а, именно, ПЕРЕЕЗЖАТЬ).

Надо ехать в чужую страну, с чужим языком, подбирать местный менеджмент (или соблазнять более высокими окладами американских спецов), регистрировать предприятие, продираться сквозь дебри бюрократической волокиты, нужно вкладывать средства в обучение персонала, надо заново приучать его к СВОИМ правилам производства. А если основная продукции нашей фабрики распространяется в штате Мичиган? Во сколько обойдется транспортировка готовой продукции? А отдел сбыта (маркетинговый отдел) должен будет остаться в США, получается, структуры предприятия разорваны, это минус.

А если мичиганцы узнают, что их любимые сапоги теперь делаются в России (а они узнают, конкуренты не преминут воспользоваться этим рекламным ходом), продажи разве не снизятся, разве не придется продавать продукцию дешевле? Чтобы не быть голословным, приведу конкретный пример: производство линии бытовой техники AEG, компании Electrolux, будет переведено из Германии в более дешевые, в плане рабочей силы, Италию и Польшу. Теперь дистрибьюторы Electrolux в других странах обеспокоены. Коммерческий директор сети магазинов «М-видео» Михаил Кучмент говорит:

«Для немцев и потребителей из других стран очень важна надпись «Сделано в Германии» - это гарантия высокого качества. Чем дороже брэнд, тем дороже должно быть производство. Хотя, конечно, Польша и Италия воспринимаются лучше, чем Китай». (Журнал «РБК», № 10, 2006 г., 67 стр.)

Сергей Георгиевич приводит шокирующие выкладки «давосских экономистов». Но это все игра цифрами, способными поразить воображение обывателя, а не человека, который поставит задачу хоть немного разобраться в этом. Ведь невозможно перевести все производство в развивающиеся страны, точно так же, как невозможно перевести все рабочие руки из стран «третьего мира» в развитые (хотя оба этих процесса идут, что и доказывает действенность рыночных законов).

Куда переедет сектор услуг? В Индию? Где за его услуги он будет получать жалкие копейки (по сравнению с США). Куда переедут СМИ? Куда переедут частные школы? Выгодно ли переезжать тем секторам экономики, которые ориентируются именно на внутреннего потребителя?

В Китае, конечно, услуги специалистов стоят намного дешевле, но кто подсчитал, сколько будет стоить их переобучение для того, чтобы они соответствовали требованиям компании? Во что обойдется потеря опытных специалистов, которые не захотят переезжать? Сейчас на капиталистическом рынке труда свирепствуют хед-хантеры, которые ПЕРЕМАНИВАЮТ опытных спецов из одной компании в другую. Разве легко так просто взять и отказаться от своих сотрудников и поехать за тридевять земель киселя хлебать (тут дело еще в доверии, даже если вы уверены, что китайские специалисты ЛУЧШЕ, надо еще убедить в этом акционеров, которые после новости о переезде могут впасть в панику и начать избавляться от акций, надо убедить партнеров и потребителей, что качество продукции не снизится).

Здесь перечислена едва ли одна десятая всех тех сложностей, которые встают перед хозяином предприятия, решившегося на переезд. Но не это главное. Важно, что автор отрицает ЭЛЕМЕНТАРНЫЕ принципы функционирования рынка, ЕГО ЗАКОНЫ. Как они действуют, нам поможет понять один маленький эксперимент в стиле «давосских экспертов».

Если завтра чудесным образом половина западных предприятий окажется в «третьем мире», что произойдет? А получится, что примерно половина западных работников окажется без работы. Конкуренция на рынке труда резко повысится, а в результате упадут ставки ОПЛАТЫ. Грубо говоря, хозяин будет из двух примерно одинаковых по квалификации специалистов выбирать того, кто согласится работать за меньшую сумму (а куда они денутся, если предприятий стало мало, работы нет).

В результате ВЫГОДА переезда в «третий мир» будет уменьшена резко понизившейся оплатой труда на Западе. А в «третьем мире», из-за обилия переехавших предприятий, ставки оплаты ПОВЫСЯТСЯ. Все, исход предприятий на Запад стал менее выгоден, сократился, законы рынка действуют.

Почему автор не овладел хотя бы такими школьными прописными истинами прежде чем приступать к своей критике? Непонятно.

На самом деле процесс перетекания производства в страны «третьего мира» идет, и идет довольно давно. Только Сергей Георгиевич объясняет это сознательной «злой волей» капиталистов:

Пришлось денежному мешку, как говорится, «отстегнуть» часть прибыли, чтобы «обуржуа-зить» своих рабочих, перенести жесткую эксплуатацию за пределы своего мира.

В то время как это ЕСТЕСТВЕННЫЙ процесс, связанный, в первую очередь, с поиском ВЫГОДЫ. Как решается капиталистами проблема высокой ставки оплаты труда? Есть два основных пути: использования труда мигрантов из стран третьего мира (но это чаще для неквалифицированного труда и ограничивается законодательством, сопротивлением коренных жителей и т.д.) и расширение бизнеса в странах «третьего мира»: иностранные компании приходят, скупая местный бизнес, открывая свои филиалы и т.д.

Процесс это сложный, неоднозначный и очень плотно привязанный к ПОЛИТИКЕ. Следует помнить, что законы рынка НЕ АБСОЛЮТНЫ, их выполнение зависит от массы факторов, но, В ОСНОВНОМ, они действуют. И глупо отрицать очевидное.

Новые технологии, например такие, как Интернет, часто ОБЛЕГЧАЮТ реализацию этих законов. Довольно много IT-компаний (в частности производители программного обеспечения) открывают свои подразделения в «третьих странах» и благодаря всемирной сети могут работать в едином «виртуальном офисе».

Но вопрос стоит намного шире и проблема не только во взглядах Кара-Мурзы. Речь идет о чрезвычайно низком теоретическом уровне большей части «оппозиционного» движения, которые видят зло именно в современном развитии капитализма, видят за этим МИРОВОЙ ЗАГОВОР, ищут альтернативу в ПРОШЛОМ.

Что такое глобализация – устрашающая «манипуляции» кучки злодеев? Нет, это естественный ЭКОНОМИЧЕСКИЙ процесс, связанный, прежде всего, с поиском ВЫГОДЫ миллионами капиталистов. Это действия РЫНОЧНЫХ законов, это концентрация и транснационализация капитала и производства в МИРОВОМ масштабе. Не видеть этого РАЗВИТИЯ капитализма, не видеть в этом глубоко ПРОГРЕССИВНОГО явления, почвы для НОВОГО общественного строя – это значит быть консервативным, глубоко погрязшем в предрассудках слепцом. Не с глобализацией надо бороться, которая есть только подготовка почвы для будущего. Бороться нужно с КЛАССОМ капиталистов, которые ведут процесс глобализации НЕСОЗНАТЕЛЬНО, РАСТОЧИТЕЛЬНО, БЕЗДАРНО, СТИХИЙНО, которые СДЕРЖИВАЮТ развитие производительных и культурных сил человечества. Которые уже стали РЕАКЦИОННОЙ силой, вставшей на пути истории.

Глобализация, функционирование МИРОВОГО экономического рынка протекают НЕОДНОЗНАЧНО. Наблюдается тенденции то к УСИЛЕНИЮ, то к ОСЛАБЛЕНИЮ протекционистских настроений. Государства довольно активно вмешиваются в процесс проникновения иностранного капитала. Недавно компания Dubai Ports Worlds, принадлежащая правительству ОАЭ, пыталась купить британского портового оператора P&O, который обслуживает шесть ключевых портов США. И хотя стоимость американских активов составляла всего 10 %, Конгресс США наложил на нее запрет (угроза национальной безопасности).

Китай, руководствуясь партийным решением, готовит создание специального органа, который будет запрещать доступ тем или иным иностранным инвесторам. По прогнозу экспертов Организации экономического сотрудничества и развития, в этом году (2006) объем трансграничных сделок слияния и поглощения, с участием компаний из стран-членов OECD, сократится – впервые за последние 3 года.

Стоит ли говорить, что в основе протекционизма лежат и интересы национальных капиталистов (активно влияющих на политику), не заинтересованных в иностранной конкуренции, и интересы самих политиков, которые создают на этом свою популярность, пользуясь недовольством избирателей. Так, например, по результатам исследования Pew Research Center for the People & The Press, около 53 процентов граждан США считают покупку иностранцами американских компаний – вредным явлением, а к инвестициям из-за границы относятся отрицательно 36 % американцев.

Идеализация свободного рынка неолибералами лежит в той же плоскости, что и абсолютное отрицание рыночных законов и идеализация плановой экономики. В плоскости метафизичного сознания, отрицающего диалектику, в плоскости незнания элементарных фактов, неумения использовать передовые методы познания.

Кара-Мурза пишет, что уже четыре века, как «закон свободного рынка ВЫКЛЮЧЕН». Это доказывает только его нулевое знание истории и ничего более. Какое значение имел рынок рабочей силы при феодализме, 4 века назад? Может ли он сравниться с нынешним? Как можно сравнивать натуральное хозяйство феодализма, с преобладанием натурального обмена, и современный мир, пронизанный миллионами экономических связей, да еще и говорить, что вот ТОГДА рыночные законы работали?

Дальнейшие рассуждения Кара-Мурзы достаточно хорошо проработаны Дмитрием Ниткиным, отметим только несколько моментов. Автор пишет:

Сегодня «закон стоимости» рушится и как абстракция. Кризис ресурсов, показал, что этот закон неверно описывает отношения экономики с природой. 2/3 стоимости товара - это сырье и энергия, но они же не производятся, а извлекаются. Их стоимость - это лишь труд на извлечение (да затраты на под-куп элиты, хоть арабской, хоть российской). Теория стоимости, не учитывающая реальную ценность ресурсов (например, нефти) для человечества, кое как могла приниматься, пока казалось, что кла--довые земли неисчерпаемы.

Какого товара? Что, весь товар мира создается из «невозобновляемого» сырья? Например, пшеница или иные сельскохозяйственные культуры? Когда-то Мальтус и Рикардо наступали на те же грабли, говоря об «истощении» земель, но наука решила эту проблему. Или Кара-Мурзе это неизвестно? Сначала обвинять Мальтуса в «манипуляции», а потом повторять его ошибки… это надо суметь.

А ведомо ли Сергею Георгиевичу, какую громадную роль в мировой экономике играет сегодня ВТОРИЧНАЯ переработка той же бумаги, пластиков, металлов и т.д., особенно в странах, не особенно богатых природными ресурсами?

Какие «невозобновляемые» ресурсы тратят, например, производители программного обеспечения? А сектор услуг?

Автор критикует воззрения Рикардо и Сэя, забывая, что с тех пор минуло уже почти два века. Это все равно, что современный физик вдруг начнет упрекать Ломоносова или Лавуазье за их незнание атомной физики, вместо того чтобы сосредоточиться на взглядах современных физиков. А ведь, между прочим, Д. Рикардо считал невоспроизводимым ресурсом ЗЕМЛЮ и делал верные выводы, которые относились к неверному объекту:

Труд природы оплачивается не потому, что она делает много, потому, что она делает мало. Чем скупее становится она на свои дары, тем большую цену требует она за свою работу. (Антология экономической классики. Т. 1. стр. 438)

Поменяйте местами ЗЕМЛЮ, которую он имел в виду, на, например, НЕФТЬ, и вы поймете его правоту и простите ЧАСТНУЮ ошибку, вызванную уровнем научного знания того времени. Надо просто учитывать, в каких исторических условиях работал тот или иной мыслитель, и только потом делать выводы о характере его ошибок. Так что рассуждения Сергея Георгиевича о теории стоимости основаны исключительно на незнании им предмета. Так, например, совершенно немыслимо говорить, что 2/3 стоимости товара – это сырье и энергия. Неужели не очевидно, что товары бывают РАЗНЫЕ. И в 2/3 попадает только их часть. При создании автомобиля затратами являются только сырье, труд на извлечение и энергия? А труд на ОБРАБОТКУ сырья? А транспортировка до конечного потребителя? А труд технических специалистов? А труд общего управления процессом, который также нельзя исключать?

Ясно, что проблема истощения природных ресурсов является достаточно серьезной и важной, и не учитывать это в современной политэкономии нельзя. Но нельзя легкомысленно отрицать достижения мировой экономической мысли, не овладев даже ее азами.

Что вот это за вывод:

Если сложить искажения, вносимые трудовой теорией стоимости при оценке труда, сырья и энергии в совокупности, отклонения от модели будут столь велики, что надо говорить о ее полной неадекватности. Ее можно использовать только как абстракцию для целей анализа, но никак нельзя называть законом и тем более делать из нее практические политические выводы.

Ну, если она ПОЛНОСТЬЮ НЕАДЕКВАТНА, то уж, извините, ее нельзя использовать с целью анализа, даже как абстракцию. Мы же не интеллектуальными играми занимаемся, а говорим о реальном мире. На самом деле полностью неадекватными можно назвать только рассуждения автора на эту тему.

Они неприкрыто обнажают подсознательное стремление автора нивелировать марксизм, признать его совершенно негодным, заменить «цивилизациоными» подходом. Вместо того чтобы починить автоматическое оружие, Сергей Георгиевич предлагает выломать в лесу дубинку, да и ту использовать не для борьбы, а для изгнания злых духов. Вот, казалось бы, в этом замечании сверкают крупицы истины:

Да и рыночный обмен с современниками политэкономия марксизма искажает се-годня в неприемлемой степени. Он идеализирует акт обмена, учи-ты-вая лишь движение потребительных стоимостей (товаров). А что происходит с анти-стоимостями («антитоварами») - с теми отрицательными стоимостями, которые всегда, как тень товара, об-разуются в ходе производства? Если бы действовал закон эк-ви-ва-лентного обмена стоимостями, то продавец «антитовара» должен был бы выплачивать «покупателю» эквивалент его «антистоимости». Вот тогда категории прибыли и цены отражали бы реальность. Но на деле-то этого нет! Антитовар или навязывается, без всякого возме-щения ущерба, всему человечеству (например, «парниковый эф--фект»), или навязывается слабым - вроде захоронения отходов в Лесото или России. Но политэкономия этого не учи-тывает - и совершенно чудовищным образом завышает эффективность экономики капитализма.

Какая политэкономия не учитывает? Современная или Адама Смита? Не будем обращать внимание на вопиющую экономическую безграмотность этого абзаца, иначе мы никогда не закончим критику. В целом мысль автора понятна. И даже его критика во многом верна (марксизм в экономическом анализе и, вправду, отстал от жизни). Но не с той стороны и не так она ведется. Сергей Георгиевич даже не упоминает про то, что существует экологический контроль, что существуют специальные налоги на вредное производство, что капиталистическая страна ОБЛАДАЕТ способностью регулировать уровень загрязнения, хотя эта способность весьма и весьма далека от идеальной.

Да и сама логическая цепочка автора неверна. Он требует от модели, чтобы она учитывала пожелания Кара-Мурзы:

(Если бы действовал закон эк-ви-ва-лентного обмена стоимостями, то продавец «антитовара» должен был бы выплачивать «покупателю» эквивалент его «антистоимости».):

Кто сказал Сергею Георгиевичу, что рыночное общество является ИДЕАЛЬНЫМ? Зачем обстреливать из своей игрушечной пушки геометрические фигуры? Вот если бы автор взял такого «столпа» неолиберализма, как Милтон Фридман, и подверг критике его взгляды, пользуясь своим публицистическим талантом и проверенными данными – вот это было бы дело.

Если бы он взял теорему нобелевского лауреата Рональда Коуза, в которой утверждается, что рынок способен самостоятельно решать внешние проблемы (в частности экологические) и вдумчиво, доказательно ее опроверг или поправил – это можно было бы назвать критикой.

А нападать на политэкономию двухвековой давности, критиковать «глобус» идеальных моделей, при этом имея самые смутные понятия об экономической структуре современного мира – это дилетантство и невольный обман доверчивых читателей.

Проследуем дальше за автором в его «анализе»:

Закон стоимости неадекватен и социальной реальности. А именно взывая к этому закону как догме и ув-лекли интеллигенцию рыночной утопией, а она уже внедрила ее в массы. Ведь как рассуждал советский человек? Рынок - это закон эквивалентного об-мена, по стоимости, без обмана. Ну, пусть приватизируют мой завод, наймусь я к капиталисту, хоть бы и иностранному - так он честно отдаст мне заработанное. А сейчас у меня отбирает го-су-дарство, номенклатура ненасытная. Но эквивалентный обмен был мифом уже во времена Маркса! Так, отно-ше-ния на рынке между метрополией и колонией уже тогда были резко неэквивалентными, и с тех пор неэк-вивалентность бы-с-тро растет. «Третий мир» выдает на гора все больше сырья, сель-хоз-продуктов, а теперь и удоб-ре-ний, химикатов, машин - а нища-ет. Соотношение доходов 20% самой богатой части населения Земли к 20% самой бед-ной бы-ло 30:1 в 1960 г., 45:1 в 1980 и 59:1 в 1989. Чехи работают получше ис-пан-цев, а цену рабочей силы, ко-гда они «открылись» Западу, им ус-тановили почти в 5 раз меньше. Полякам в среднем положили 0,85 долл. в час, а в Тунисе, ко-то-ро-му до Польши еще разви-вать-ся и развиваться, 2,54 доллара. Где здесь закон стоимости?

Какой социальной реальности? Может быть, социальной справедливости? Так никто и не говорит, что рынок справедлив. То, что марксист и буржуазный экономист мыслят в одних категориях, признают одни и те же законы, еще не говорит о том, что они делают одни и те же выводы. Маркс РАЗВИЛ политэкономию своего времени, ДОКАЗАЛ, что прибавочная стоимость крадется капиталистом. И на этой научной платформе возник марксизм и, благодаря его глубокому соответствию реалиям окружающего мира, он добился успехов в борьбе.

«Третий мир» выдает «на-гора» все больше сырья. Цифры, в студию! ОЭА – третий мир? А Кувейт? А почему СССР увеличивал экспорт нефти и золота? Его «колонизировали»?

«Чехи работают лучше испанцев» - это личное впечатление или есть какие-то доказательства? А потом автор возмущается тем, что кто-то говорит, что «русские – воруют». Сам же рассуждает примерно на таком же уровне. Но это не суть.

Почему чехи мало получают? А почему капиталисты должны им платить много? Работают законы рынка, существование которых «опровергает» Кара-Мурза: в Чехию поступают более дешевые товары с Запада, местные капиталисты, не обладающие таким эффективным производством, экономят на оплате труда. Почему в Кувейте живут богаче, чем в Чехии? Потому что они торгуют нефтью, чего не могут себе позволить чехи (это очень грубая картина, но на более подробную нет времени). Кто сказал, что капитализм развивается равномерно, и бедные страны, приняв рынок, разбогатеют? При чем здесь «неправильность» рыночных законов? Из них что следует, что страна, не имеющая развитой экономики, не являющаяся международным финансовым или технологическим центром, не обладающая ценными ресурсами, разовьется?

Из них следует, что международный финансовый капитал не будет использовать страны «третьего мира» с целью выгоды, если они не могут с ним конкурировать и их политические системы не способны ему противостоять?

И обратите внимание на логическую структуру авторской мысли. Сначала Кара-Мурза приводит пример того, как, по его разумению, думал советский рабочий. Ну, хорошо, пусть так. Значит, рассматриваются отношения КАПИТАЛА и ТРУДА. А дальше говорит, что уже во времена Маркса эквивалентный обмен был «мифом». В огороде бузина, а в Киеве дядька. Причем тут эквивалентный обмен-то? Понятие эквивалентный обмен относится к стоимости товара и связано с учетом издержек производства. Конкуренция худо-бедно регулирует «эквивалентность», монополия – нет. Но никто не говорит, что и в условиях конкуренции «эквивалентность» обмена подразумевает справедливость. Нужно углубляться в корни проблемы, а не отделываться недовольным ворчанием.

Разве рабочему не отдают сегодня «заработанное»? Надо говорить не только и не столько об этом, сколько о том, какую часть «зарабатывает» рабочий, а какую присваивает себе капиталист (чей вклад в организацию труда тоже нельзя совсем отрицать). И не надо впутывать в это свои произвольные толкования рыночных законов и делать на этом основании далеко идущие выводы.

Автор может говорить самые правильные вещи, но его доказательная база настолько слаба, настолько невнятны логические связи, что толку от этого говорения, к сожалению, немного:

Часто поминают и другой «объективный закон», которому противоречил советский строй, и вот - законно уничтожен. Речь идет о вытекающем из закона стоимости утверждении, будто та формация прогрессивнее, которая обеспечивает более высокую производительность труда. Казалось бы, ошибочность этого ленинского положения давно всем очевидна. Ленин высказал свой «закон», когда мир казался неисчерпаемой кладовой ресурсов. И «выжимать» больше продукта из живого труда было выгодно. Но увеличение производительности труда после некоторого предела требовало непропорционально больших расходов энергии. И когда поняли реальную стоимость этого невозобновляемого ресурса, разумно стало искать не наивысшую, а оптимальную производительность. Например, по производительности фермеры США вроде бы эффективны, а по затратам энергии (10 калорий на получение одной пищевой калории) недопустимо, абсурдно расточительны. Следовать их примеру не только глупо, но и в принципе невозможно.

Уф, как здесь автор невыносимо запутался!

Это, во-первых, положение не столько Ленина, сколько Маркса (Ленин его развил), а во-вторых, не стоит так грубо его излагать. Согласно марксизму, та формация ПРОГРЕССИВНЕЕ, которая больше способствует РАЗВИТИЮ производительных сил общества. А вот развитие производительных сил достигается за счет повышения производительности труда. В свою очередь, увеличение производительности труда предполагает не «выжимание соков» из человека (что достигается тупым повышением норм выработки и рабочего времени), а ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЕ совершенствование орудий производства и ПОВЫШЕНИЕ квалификации персонала. Рабочий с отбойным молотком наработает больше, чем рабочий с киркой, а устанет меньше. Вот какая подразумевалась «более высокая производительность».

Непонятно, что автор подразумевает под «невозобновляемым ресурсом»: энергию или человека? И в том и другом случае автор ошибается: о человеке и говорить нечего, и так ясно, а энергетических ресурсов, в обозримом будущем неисчерпаемых – масса, например, та же самая солнечная энергия.

Не знаю, откуда взял Кара-Мурза данные о калориях, но, скорее всего, он что-то перепутал. Наверное, речь идет об абсолютных затратах энергии, связанных с сельскохозяйственной деятельностью (бензин, ремонт, производство удобрений и т.д.), но ведь из контекста кажется, что автор говорит о затрате ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЭНЕРГИИ. И если считать, что на выращивание одной ПИЩЕВОЙ калории ФЕРМЕР тратит 10, то тогда он и самого себя прокормить не сможет. Так и будет, сидя в тракторе, пухнуть от голода и помрет прямо на рабочем месте. Если же автор все-таки имеет в виду энергетические затраты (давайте думать о человеке хорошо!), то уж, извините, отбойный молоток по сравнению с киркой тоже «недопустимо» расточителен. Зато все делает быстрее, качественнее, и рабочий меньше устает. Если путем увеличения энергетических затрат можно повысить производительность труда, меньше утомлять человека, то это НЕОБХОДИМО сделать, а не возмущаться «абсурдным» расточительством.

Возникает смутное подозрение, что автор опять начинает звать нас в «пещеры» и феодализм, к безмятежной и «литургической» крестьянской жизни. Вольно или невольно, но напрашивается такой вывод: ведь энергетические ресурсы «невозобновляемы», поэтому недопустимо так «расточительно» к ним относится. Надо, видимо, снова брать в руки соху и кирку и пасти овечек под присмотром доброго и заботливого монарха.

Самое смешное, что в этом параграфе автор ОПРОВЕРГАЛ рыночные законы, отрицал их действие, говорил, что они «выключены» уже четыре века. Но потом он к ним вернется и обвинит в нарушении этих законов современную российскую власть! И даже вспомнит про эквивалентность обмена, которая, напомню, «была мифом уже во время Карла Маркса»! Читайте:

То, что сделало правительство (и даже то, что оно подумало), находится в вопиющем противоречии с самыми священными принципами рыночной экономики и гражданского общества.

Назовем эти принципы. Это представление о частной собственности как естественном праве (то есть, государство не имеет права на изъятие этой собственности). Это - «свобода контракта», сделки (то есть, государство не имеет права вмешиваться в законную сделку на рынке, а имеет лишь право взыскать после завершения сделки установленный законом налог). Это - эквивалентность обмена, которая обеспечивает равновесие всей системы рынка.

Каков главный тип сделки, на котором держится рынок и все общество? Это купля-продажа рабочей силы. В этой сделке обе стороны выступают равными партнерами. Рабочий есть собственник особого товара, и обладает он им в силу естественного права частной собственности. Он по контракту на время продает свое тело. Это - центральный акт рыночной экономики, та ось, на которой крутится вся машина.

Именно эту ось надламывает правительство. После завершения первой части сделки, когда продавец только-только передал свой товар, государство врывается и запрещает покупателю расплатиться за покупку. Сначала, мол, рассчитаемся между собой. Сразу насмарку летят все принципы - и неотчуждаемости частной собственности (рабочего), и свободы контракта, и эквивалентности обмена. Я уж не говорю о праве и диком нарушении азов любой экономики.

То законы есть, то их нет, то они «выключены» во всем мире, то только в России. Типичный пример мышления «или-или».

Философия «халявы», или бабочка как причина урагана

Теперь автор принялся за философию. Честно говоря, после ознакомления с его критикой основ политэкономии, уже становится страшно: что же будет дальше?

А дальше автор будет все больше и больше запутываться в противоречиях, скользить по поверхности, не касаясь сути, и утверждать, утверждать, утверждать. Истмат опять выдается чуть ли не за главного виновника гибели СССР и «расщепления сознания». Детерминизм оказывается неверен, потому что «лишает воли». Ну, кого-то, быть может, и лишает, а кого-то нет. (Напомню читателям, что детерминизм – это причинно-следственная обусловленность тех или иных явлений нашего мира. Грубо говоря, если что-то существует, значит, у этого есть причины вне зависимости от того, можем мы их установить на данный момент или нет.)

Автор не может понять, что если человек не может принять КАКИХ-ТО законов нашего мира, по особенностям своей психики, своего миропонимания, то это еще не значит, что этих законов не существует. Подавляющее большинство людей не могут понять и принять некоторые выводы из теории относительности. Мы живем в мире механики Ньютона, эффекты, возникающие при скоростях, близких к световым, нам непривычны. Но это не значит, что их не существует.

Человек часто не может принять причинно-следственную обусловленность своего сознания, своего «Я». Это нормально, это даже правильно. Абсолютное приложение детерминизма по отношению к себе, как эдакого руководства к действию (или, лучше сказать, к бездействию), является фаталистической патологией, извращением.

Но неприятие детерминизма человеком не повод для его ОТРИЦАНИЯ как основополагающего принципа нашего мира. Если восприятие абсолютной обусловленности самого себя фактически невозможно и НЕ НУЖНО, то перенос причинно-следственной обусловленности на окружающий мир – необходимейший инструмент его познания, инструмент действия, инструмент выживания, в конце концов.

Автор опять начинает со старой песни о вине «истмата». Как будто все население его изучало, все восприняло, все поняло и приняло как руководство к действию, а вернее к нынешнему бездействию. Спорный вопрос. С одной стороны Сергей Георгиевич отметил верно: уповать на законы общественного развития и самому лежать в стороне – это свинство и глупость.

А с другой, знание законов общественного развития дает силы для того, чтобы бороться за это развитие. Тут проблема не в самих законах, которые Сергею Георгиевичу никак не удается опровергнуть, тут дело в их восприятии. Можно повернуть и так и эдак. Кстати, скорее склоняет к бездействию «цивилизационный» подход. Прогресса нет, развития нет, все вокруг плохо, а хорошо было только в прошлом. Надо, чтобы настали «героические времена», правда, потом «сословия» все равно выродятся и все по новой… Это у нас, видите ли, не фатализм, это философия борьбы…

Придется напомнить «борцу с детерминизмом» слова Ленина:

«Идея детерминизма, устанавливая необходимость человеческих поступков, отвергая вздорную побасенку о свободе воли, нимало не уничтожает ни разума, ни совести человека, ни оценки его действий. Совсем напротив, только при детерминистическом взгляде и возможна строгая и правильная оценка, а не сваливание чего угодно на свободную волю» (В.И. Ленин, «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?», «Избранные сочинения», т.1, стр. 29, М., 1984 г.).

А Кара-Мурза, к сожалению, в противоположность Ленину, впадает в метафорические, симпатичные, но бессмысленные размышления:

И люди, даже здравомыслящие, всему этому верят, хотя на каждом шагу в реальной жизни видят отрицание этой веры. Вот здоровяка-парня кусает тифозная вошь, и он умирает. Какие были для этого объективные предпосылки в его организме? Только его смертная природа. Вот деревянный дом сгорел от окурка. Ищут «предпосылки» - свойство дерева гореть. Но это ошибка. Здесь виноваты именно не законы, а «флуктуации» - вошь, окурок. Их легко можно было не допустить, если занять мало-мальски активную позицию.

Не там ищите объективные предпосылки, уважаемый Сергей Георгиевич. Даже в этой искусственной метафоре можно углядеть противоречия. В данном случае объективными предпосылками послужит, наверное, то, что у «здоровяка-парня» все-таки меньше шансов умереть от тифа, чем у туберкулезника. Предпосылками послужит то, что тифозные вши обычно появляются в тяжелых условиях, таких, как война, разруха, голод, антисанитария и т.д. Ваша флуктуация (вошь) в нормальных условиях не заведется и тифом никого не заразит, и, даже если такое случится, современная медицина с большей вероятностью спасет больного, чем медицина начала 20-го века.

Насчет окурка: идите дальше в своем анализе, Сергей Георгиевич, вы так часто останавливаетесь на полпути! Почему это свойство дерева гореть не является объективной предпосылкой? Если окурок бросить на бетонный пол – пожара не будет. «Флуктуация» (окурок) налицо, а все в порядке. Метод предотвращения флуктуаций по Кара-Мурзе – это, видимо, поставить сторожа, который будет отслеживать окурки. Хотя разумнее будет построить современный дом, оснащенный «объективными предпосылками» для предотвращения пожара.

А вообще, спекулятивность рассуждений автора очевидна. Когда мы говорим о гибели государства, речь идет о БОЛЬШОМ количестве разновероятностных событий, в их связи и развитии, а не о единичном, случайном явлении. Если в государстве оказывается изменником ОДИН человек – то это можно назвать случайностью. Но если система власти построена таким образом, что ОДИН человек может погрузить его в пучину гибели («проклятый Горбачев! Он один во всем виноват!») – это объективная предпосылка.

Если присягу принимали 30 млн. человек, и из них изменил миллион, а остальные продолжали сражаться – это объективная предпосылка для победы. А если остальные ТОЖЕ изменили присяге – это точно такая же объективная предпосылка для поражения. И нужно выяснять, ПОЧЕМУ они «изменили», а не спихивать все на таинственный «взмах крылом».

Выявлять объективные предпосылки, руководствуясь передовыми научными знаниями об окружающем мире, – задача марксизма. Анализировать прошлое, для того чтобы строить будущее, бороться за него. А не затемнять сознание читателями красивыми, но спекулятивными метафорами.

Еще немного о «случайностях». Сергею Георгиевичу стоит уяснить, что, когда мы говорим «случайность», это не значит, что у этого события нет причины (что это из ниоткуда вылезшая «флуктуация»). Это значит, что у нас нет никакой возможности его предвидеть, рассчитать. Если мы играем в орлянку, то выпадение решки, строго говоря, «неслучайно». Просто это зависит от тех факторов, которые мы НЕ МОЖЕМ рассчитать (сила броска, его направленность, первоначальное положение монеты, сопротивление воздуха, масса монеты, ускорение, сила удара об землю и т.д.), а значит, для нас это событие «СЛУЧАЙНО». Теория вероятностей дает нам возможность рассчитать вероятность «случайностей». Всего этого автор не учитывает, когда отрицает детерминизм, причем не предлагая ничего взамен, кроме весьма сомнительных (во всяком случае, в его изложении) «бифуркаций» и «флуктуаций».

Дальше Сергей Георгиевич опять будет вертеться в разные стороны, под углами 180 градусов, 90, 360, и т.д. Это, видимо, такая авторская диалектика. Полкниги рассказывал про силу страшной «манипуляции», а потом раз… и посмеялся над любителями заговоров. Снова напугает ярко да образно, расскажет о том, как «западный» парень-сифилитик зарезал краснощекого добра-молодца СССР. Потом опять – это пустяк, не верьте в заговоры, надо бороться и все такое. Это не диалектика, это как раз таки «расщепление сознания» и потрясающая забывчивость.

А вот и очередные потрясающие новости. Оказывается, передовая наука открыла «флуктуации». Ничего не надо. Ни борьбы идей, ни пробуждения сознания масс, ни труда, ни самопожертвования, ничего. Надо просто оказаться в нужном месте в нужное время. И повернуть историю куда надо. Революционеры, оказывается, «чуяли», как найти нужное место и что надо сделать (все тома ленинских сочинений – это пустое, вся огромная работа мысли – ничто, главное – «нюх»). Автор обещает, что сегодня наука помогает увидеть, в какое место надо легонько надавить, чтобы получился потрясающе нужный эффект. Только примеров не приводит. Кроме одного. Но тоже… метафоричного:

Бабочка, взмахнув крылышком в нужный момент в нужном месте, может вызвать ураган.

Не уверен насчет урагана, но в случае с лавиной такое действительно возможно. Но если ничтожное явление ВЫЗЫВАЕТ огромные последствия, значит, имелись так вами ненавидимые ОБЪЕКТИВНЫЕ ПРЕДОСЫЛКИ для этого. И ничего вы с этим не поделаете. Если бы бабочка не взмахнула крылом, налетел бы легкий ветерок, или туча заслонила солнце, или снег сорвался с ветки, и… через достаточное количество времени лавина все равно бы скатилась вниз.

Если вы построили карточный домик и бросили на него спичечный коробок, то он развалится. Вы можете, конечно, твердить, как ловко вы нашли точку бифуркации и как гениально осуществили «флуктуацию». Но любой ребенок вам скажет, что если бы домик был построен из кирпичей, то, СКОЛЬКО бы вы не кидали коробок, толку бы не было.

В данном случае это очевидно. Когда речь идет об исторических событиях больших масштабов, в которых переплетены между собой миллионы различных факторов, интересов, действий общественных законов и т.д., все не так очевидно. Но это не значит, что объективных предпосылок нет и мы должны теперь сидеть и выдумывать, как бы нам «бифуркацию» углядеть да «флуктуацию» организовать? Увы, но это, Сергей Георгиевич, уводит читателей от реального мира и его законов, уводит от борьбы в мир иллюзий и ночных страхов.

Ведь закон имеет ценность лишь когда позволяет предвидеть, когда он сильнее частностей, когда он действительно «пробивает себе дорогу» через массу конкретных обстоятельств. Мы же в истории на каждом шагу видим сплошь отрицание этого закона - комбинации частностей весомее. Пришел Чубайс и уничтожил производительные силы - вот и весь закон.

Тут пришел лесник и разогнал и нас, и немцев. Пришел Горбачев и развалил СССР. Ах, если бы Гитлер погиб в колыбели! Ах, если бы Троцкий сверг Сталина! Старая и не очень умная песня. Интересно, а если бы не Чубайс, то, что тогда? Если бы это был Вася Пупкин, то вопреки всему он бы их сохранил и приумножил? А как же «манипуляторы», они бы ему позволили? Будьте последовательны хотя бы в своих заблуждениях!

Ранее Сергей Георгиевич упрекал истмат в том, что он предвидел! То есть, простите, осуществлял манипуляцию по изменению сознания. Чем дальше, тем хуже у автора становится и с аргументацией, и с памятью, и, главное, – с логической связностью его высказываний. Уже становится невозможной никакая критика, ибо вязнешь в авторских противоречиях, как болоте, и голова начинает кружиться от поворотов его мысли:

Но и «теория заговора» делает людей беспомощными. Какой заговор, это нормальная работа сереньких, усталых, не обладающих никакой тайной силой людей. Они просто включены в организацию и владеют технологией.

И тут же:

Поэтому манипуляторы (а они по необходимости владеют системным мышлением) очень большое значение придают моменту и тщательно конструируют «пусковые механизмы», которые надо быстро ввести в действие в критические моменты.

Ну и что это такое? Владеют системным мышлением и при этом «серые». Вот средний читатель Кара-Мурзы не владеет «системным мышлением». Даже толком не знает, что это такое (я вот не знаю, если честно, хотя звучит красиво). А манипуляторы, у них вроде нет «тайной силы», а с другой стороны «очень большое значение придают моменту и тщательно конструируют «пусковые механизмы». С одной стороны у них вроде нет организации, а с другой – есть. Ну, и что делать бедному читателю? Если учесть, что Кара-Мурза системному мышлению не учит. А если и учит чему-то своими рассуждениями, так только тому, как суметь непрестанно впадать в противоречия и называть это диалектикой!

Автор пишет о «программировании поведения», приводя в пример, как ученые расправились с червями- нематодами и каким-то растением со страшным латинским названием (ну и типа, нас «манипуляторы» так же околдовали). Интересно. Познавательно. Но пример обретет хоть какую-то доказательность, когда он расскажет про то, как нематоды и сорняки сами научились программировать друг друга с таким эффектом. А пока таких прецедентов нет, это лишь может красочно иллюстрировать то, как нас в будущем покоряют злобные инопланетяне. То, бишь, относится к области научной фантастики.

Искатели черных кошек своими безответственными, бездоказательными рассуждениями (впрочем, часто вполне искренними) отбивают у части людей всякое желание бороться, не дают им встать на твердую почву научного знания. У «них» - корпорации, у «них» - разработанные теории», «они» - невидимы», «они» - всесильны. Что можно сделать в таких условиях, если высокопрофессиональные специалисты живо вычленят бифуркацию и такую флуктуацию устроят, что мало не покажется? Правильно – только объединяться в сектантские группы, шептаться по углам и занавесить телевизор. Можно, впрочем, находить удовольствие в своем тайном знании и со значительным видом рассказывать на Интернет-форумах байки об очередной «манипуляции» «кровавого режима» и вычислять, откуда торчат «ослиные уши», не замечая их на своей голове. С сочувствием глядеть на других – эх, вы, несчастные и обманутые. Все что угодно. Но НЕ БОРОТЬСЯ. Ибо можно победить в любых условиях, любого противника. Только не такого, которого ты САМ СЕБЕ ВЫДУМАЛ.

Приложение номер 1

Цивилизационное чудо-чадо

Итак, с истматом автор расправился лихим кавалерийским ударом. К счастью для читателя и его критиков, он охватил лишь ничтожную его часть и не затронул диалектических законов. Иначе нам пришлось бы истратить на распутывание хода его мыслей значительно больше времени и труда.

Таз истории вымыт и отчищен до блеска: пришло время торжественно усадить в него и представить публике, «цивилизационный подход»:

Поведение России оказывается совсем не аномальным и даже нисколько не странным, а вполне правильным, если глядеть на нее не через очки евроцентризма, а применить хорошо уже разработанное в науке представление о двух разных типах общества: современном и традиционном.

Автор сразу ставит нас перед выбором: «евроцентризм» (ну истмат, марксизмы, дитя «манипуляторов» и пр.) или «цивилизационный подход», достижение передовой научной мысли (к тому же хорошо разработанное). Ну, посмотрим, что дает нам эта наука в лице его крупного теоретика.

Читаем. И что-то никак до дела не доходит. Вот К. Поппер говорит, что нельзя сравнивать «закрытое общество» с организмом, а «открытое» - можно. Хорошо, поняли, значит, парень-сифилитик – неправомерная абстракция, уже кое-что.

Вот автор упоминает работу М.М. Бахтина о «культуре смеха Возрождения». Наверное, жутко интересно. Огромный опыт, оказывается, накопили этнографы, антропологи и психологи. Перечисляются имена: К.Леви-Стросс, К.Лоренц, М.Сахлинс, Э.Фромм.

Отлично. Ну и что? Где изложение сути этого учения? Как оно помогает нам в анализе истории? Что оно делает понятным, какие выводы из него следуют?

Кого записал в основатели этого «учения» Кара-Мурза? Ни одного экономиста. Ни одного революционера. Ни за одним именем не стоит революционно-проявившее себя общественное движение. Если воспользоваться терминологией автора, к строительству «советского проекта» ни один руки не приложил.

Зато:

Это знание материалистическое, оно не включает в себя мистических понятий, не нуждается в обращении к мифам и тайнам загадочной души - русской, китайской и т.д. Все выводы можно проверить наблюдением и логикой, что и является признаком научного знания.

Помните, как манипуляторы прикрываются наукой? Помните, как идеологи неолиберализма, Адам Смит с Мальтусом, менялись с Дарвином терминологией с целью ввести в заблуждение массы?! Ну ладно, думаю, читатели менее злопамятны, чем критика, простим эту маленькую слабость. А насчет «мистических понятий» - это неправда. В изложении Кара-Мурзы, все сводится к «крестьянскому мироощущению», «литургическому значению» и т.д. Материалистического в этом «учении» не наскребешь на хорошую понюшку.

Автор упоминает, что над «цивилизационным» подходом трудилось еще и искусство, например Лев Толстой. И:

В целом, два массива знания - научное и художественное - не противоречат друг другу, а дополняют. Это подтверждает верность научной концепции традиционного общества.

А сколько писателей, да поэтов, да других деятелей культуры были марксистами или им сочувствующими? Автор, думаю, сам при желании сможет посчитать. Одних крупных наберется на хорошую роту. Так что аргументы автора, увы, действуют именно против него. Тем более о том, в каком месте Лев Толстой «цивилизационщик», автор скромно умалчивает.

Но приступим к детальному изучению «цивилизационного» подхода, может, он и вправду откроет нам глаза?

Картина мироздания служит той базой, на которой строятся представления об устройстве общества. «Естественный порядок вещей» - важнейший довод идеологии. В фундаменте современного общества лежит идея свободы. Для ее становления было важно новое представление о пространстве, данное Ньютоном. Хотя мысль о бесконечности Вселенной была уже у Джордано Бруно, лишь ньютоновская механика убедила человека в этой идее.

Эх, бедняга Ньютон. Он ДАЛ миру знание. Не открыл законы, а ДАЛ ЗНАНИЕ О НИХ. Видимо, когда на голову «цивилизационнику» падает кирпич, он объясняет это таинственными силами природы, сразу приходя от этого объяснения в литургическое настроение.

Как видит мироздание человек традиционного общества, в частности Циолковский? Да очень просто:

Человек же традиционного общества видит мироздание как Космос - упорядоченное целое, с каждой частицей которого человек связан мириадами невидимых нитей, струн.

Надо бы отметить, что люди видят мир все-таки по-разному. Не надо свое субъективное ощущение переносить на всех, а тем более с уверенностью вещать о том, что древний ацтек, египетский крестьянин, Циолковский и крестьяне в царской России видели мир одинаково. Это уже претензия на создание новой фантастической науки – «вневременной телепатии».

К.Э.Циолковский говорил, что Земля - колыбель человека, Космос - его дом. Вот штрих: более полувека в мире ведется две технически сходные программы, в которых главный объект называется совершенно разными терминами. В СССР (теперь России) - космос, в США - space (пространство). У нас космонавты, там - астронавты.

Думаю, нужно срочно позвать Фоменко и Носовского. Можно будет вместе сделать очередную научную работу. Материала много. У нас - «собака», у них – «dog». У нас «медведь», а у украинцев – «ведмедь». У нас «здравствуйте» (то есть «доброго вам здоровья»), а у них «How do u do?» («как дела?»). Материала можно одолжить у Задорнова, он это дело любит. Хотя бы будет, как минимум, смешно. А то так скучно читать такую нелепицу:

Столь же различны и представления о времени. У человека традиционного общества ощущение вpемени задавалось Солнцем, Луной, сменами вpемен года, полевыми pаботами - вpемя было циклическим и не разделенным на маленькие одинаковые отрезки. У всех наpодов и племен был миф о вечном возвpащении. Научная pеволюция pазpушила этот обpаз: вpемя стало линейным и необpатимым. Идея устремленного вперед вpемени (и идея пpогpесса) не заложены в нашем мышлении естественным обpазом, это - недавние пpиобpетения культуpы.

У человека «современного общества» «ощущение времени» не задается Солнцем, Луной и т.д. Европейцы не понимают день или ночь на дворе, не замечают смены времен года. Где им, евроцентристам, до тонкостей «ощущения Космоса». Какой был у всех народов «миф о вечном возвращении» - непонятно. Хоть бы написал, кто куда возвращается. Mиф о потопе, действительно, встречается у многих народов, а вот про возвращение… Кого? Гильгамеша, Одиссея или блудного сына? И какое это имеет отношение к вопросу гибели СССР?

Идея прогресса не заложена в нашем мышлении естественным образом, она, видимо, порочна и неверна. А каким ЕСТЕСТВЕННЫМ? Давайте детей отдавать на воспитание животным (такие примеры были), и посмотрим, какие идеи в них заложит естественный порядок. Но к чему ведет автор?

Конечно, русские, включившись в промышленное развитие, восприняли научные представления о пространстве и времени, но так, что прежнее мироощущение при этом не было сломано. Научные представления, как инструменты, сосуществуют с космическим чувством.

Напомню, что ранее автор писал:

Это знание материалистическое, оно не включает в себя мистических понятий, не нуждается в обращении к мифам и тайнам загадочной души - русской, китайской

Просто феноменальная забывчивость. А китайцы? У них как с мироощущением? И вообще, автор собирается хоть как-то ПОДВТЕРЖДАТЬ свои слова? Он же торжественно представлял нам науку, а она оказалась набором бессвязных утверждений.

В изложении автора «цивилизационный подход» оказывается чем-то неопределенным, несвязным, и совершенно неясно, каким образом он способен объяснить причины гибели СССР и другие интересующие нас явления истории.

У автора все просто: вылезает из бифуркации Чубайс и бьет флуктуацией по голове. Приходит Ньютон и внедряет механицизм, манипулятор такой. Приходят Кальвин с Лютером и начинают, подлецы, разрушительную работу. Выводы, которые напрашиваются: сделать ничего нельзя надо ждать прихода Сталина. От нас, маленьких и бедных, ничего не зависит. Что бы мы ни делали, кто-нибудь придет и все порушит. Поэтому делать ничего не надо. Сидим сложа руки и оглядываем горизонт в поисках «манипуляторов». Ну и само собой ждем рождения революционеров с «крестьянским мышлением», способных углядеть «бифуркацию».

А вот этика манипуляции. В США в одном штате полиция установила на главных магистралях знак «Притормози! Впереди проверка на наркотики». Часть водителей после этого знака на первом же перекрестке сворачивала на местную дорогу. Там их и поджидала полиция. Как объяснил деятель полиции, «всякий, кто сворачивает на эту дорогу, имеет на то единственную причину, если только не живет здесь». Водители «сами» разделились на безупречных и подозрительных, а подозрительные «сами» направились к месту, где их поджидала полиция[3].

Замечательный пример! Просто отличная работа полиции США, можно только позавидовать. Рассуждения автора об этике, в данном случае, абсолютно неуместны. Этично – это, видимо, когда несогласного ссылают на лесоповал, при этом оболгав его в центральной прессе. А это – провокация подлых демократов. Ну-ну.

Насколько было широким это непонимание, показывает тот факт, что общий смех вызывало зрелище единогласно принимаемых решений в Верховных Советах. Это - типичный ритуал голосования в традиционном обществе (в то время как в парламенах Запада голосование есть ритуал, символизирующий «рынок» - конкуренцию). Антрополог Леви-Стросс специально подчеркивал: «Почти во всех абсолютно обществах, называемых «пpимитивными», немыслима сама идея пpинятия pешения большинством голосов, поскольку социальное единство и добpое взаимопонимание считаются более важными, чем любая новация. Поэтому пpинимаются лишь едино-душ-ные pешения».

Напомню, что ранее автор возмущался тем, что Верховный Совет «единодушно» (окромя 6 человек) проголосовал за распад СССР. Это были «манипуляции» и «распад сознания». Теперь (когда ему надо оправдать свою мысль) он через Леви-Стросса называет это «социальным единством и добрым взаимопониманием».

То есть, с точки зрения «связности» общества советский человек второй половины века находился в переходном состоянии - не было компактных сословий и классов, но и не было ассоциаций гражданского общества. Новое сословное самосознание возникло раньше всего как раз в тех социальных группах, которые заняли антисоветскую позицию (либеральная интеллигенция, номенклатура и преступный мир).

Были сословия – не были сословий – были сословия – не было сословий… Автор по ромашке гадает или как? Партия же вроде была «сословием», а теперь в сословия записаны «преступный мир» и «либеральная интеллигенции».

В общем, сколько не вычитывай про «цивилизационный подход», ничего внятного не получается (во всяком случае, в изложении Кара-Мурзы). Каким образом он хоть как-то нам поможет – неизвестно. Распада СССР он не предвидел. Как бороться – не говорит. Структуру современного мира толком не объясняет, в основном, «летает» в области вторичных культурных явлений да «литургических значений».

Приложение номер 2

Кара-Мурза в роли Верховного Цензора

Далее автор атакует «русское художественное» чувство, каковое «скрутило голову русскому Ивану». У европейца оно, оказывается, служит «защитой от манипуляций», а у нас вона как вышло. Крупинки действительно верных рассуждений автора о недопустимости абсолютизации художественных образов и грубом переносе их на действительность (хотя в этом есть и глубоко ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ эффект) тонут в той грубой интеллектуальной неряшливости, с которой автор обрушивается на литературу, обвиняя ее в пособничестве «манипуляторам».

Вопрос об ответственности писателя – вечный вопрос, над которым мучительно размышляли многие великие. Естественно, что окончательного решения этого вопроса нет и быть не может: каждый писатель должен решить его для себя самостоятельно. Жизнь – не застывшая глыба, а живой, сложный процесс. Но есть всеобщее решение у Кара-Мурзы. Прилагать к художественному произведению… короткую социологическую справку:

Как искажено литературой уже наше восприятие истории России! Прочитав в школе «Муму», мы создаем в нашем воображении страшный образ крепостного права. Ну что стоило дать в том же учебнике маленькую справку! Ведь мало кто знает, что число крепостных среди крестьян в России лишь на короткий срок достигло половины, а уже в 1830 г. составляло лишь 37%. Право продавать крестьян без земли было дано помещикам лишь в 1767 г. и отменено уже в 1802 г. (были лазейки, но уже и Чичикову пришлось непросто). Мы же в массе своей думаем, что помещики направо и налево распродавали крестьян, да еще старались разделить мужа и жену. Это же были случаи исключительные!

Ай да Кара-Мурза! Нашел выход из положения. Восстановил справедливость. Съел Тургенева, прямо-таки убил и в землю закопал, необъективного очернителя «традиционного общества». Крепостное право НЕ БЫЛО страшным, ну что вы. Чичикову приходилось нелегко в ПОКУПКЕ И ПРОДАЖЕ людей. Кстати, и тут автор передергивает (видно, давно не читал Гоголя), трудности Чичикова были связаны с тем, что он покупал умерших крестьян, трудности были связаны с фиктивностью сделки, а не с тем, что он покупал крестьян без земли. Он покупал их НА ВЫВОД, и именно БЕЗ ЗЕМЛИ, на земли, даваемые помещикам, уже имеющим крестьян в Херсонской губернии. Что могло помешать другому помещику скупить крестьян НА ВЫВОД и разделить при этом семью, вывезя их в Херсонскую губернию? Например, покупает он мужиков для обработки купленных им земель: зачем ему скупать их престарелых родителей? Малых детей? Зачем ему тратить деньги на такую благотворительность в то время, как ему нужны именно рабочие руки?

Да разве дело только в продаже? А телесные наказания? А забривание в солдаты? А насильственные браки? А барщина? Милое, доброе крепостное право: сунул нам автор под нос пару цифирей и успокоился («лишь 37 %»! Не лишь, а ЦЕЛЫХ! Впрочем, ссылок на то, откуда данные, как всегда нет). Сергею Георгиевичу работать бы в царской цензуре – цены бы ему не было. Зато автора возмущают полицейские в США, грубые «провокаторы», которые обманывают несчастных наркоторговцев и наркоманов. «Социологическую справку» надо прилагать не к Тургеневу, а ко всяким неряшливым трудам современных «исследователей», которые пристрастно собирают «факты», кромсают цитаты и не владеют элементарными правилами добросовестного научного исследования.

Путаница в авторской голове приводит его к диким и нелепым выводам, к неправильной оценке тех или иных общественных явлений. В этом он НИЧЕМ не отличается от так называемой «либеральной интеллигенции», которую он так любит громить.

Понятно, что для писателя, который обращался к русскому читателю, свобода слова должна была быть исключена.

Ну, конечно, не для Кара-Мурзы. Сам он пользуется свободой слова вовсю (и как это «манипуляторы» позволяют ему это, он же их разоблачает?). Ограничивать надо других. Например, Булгакова:

Сатанизм М.Булгакова вошел в наш духовный рацион, его не выплюнуть. Но к беде ведет не само художественное возвеличение дьявола, а мягкое подталкивание читателя к мысли, что в этом - истина. Не яд, выработанный больной душой изверившегося писателя, который дается нам как соблазн и лекарство, а именно истина… С большой художественной силой писатель узаконил вожделения, которых раньше стыдились. Женщина теперь может мечтать: встретиться бы с дьяволом, слетать на метле на шабаш, поработать там для него вечерок - и получить желаемое. А интеллектуал, считающий себя, конечно же, Мастером, мечтает получить вечный и вполне материальный комфорт: хороший каменный дом подальше от «этой страны», бесплатного слугу (который, судя по всему, не ворует) и любящую женщину под боком…

Стыдно читать эти строки. Стыдно, в первую очередь, за Сергея Георгиевича, который таким образом воспринимает «Мастера и Маргариту». Больная душа не у Булгакова, а у кое-кого другого. Такой дикарский примитивизм, такую варварскую трактовку этого произведения трудно представить. Посоветовать Кара-Мурзе можно только одно: если вы чего-то НЕ ПОНИМАЕТЕ (из-за неразвитости вашего художественного чувства) - это еще не повод для того, чтобы обвинять кого-то в «сатанизме».

Воинствующее невежество – частый гость в «патриотическом лагере». Вот один из подобных «патриотов», в своей, в целом неплохой статье, приводит строчку Лермонтова: «Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ», - и возмущается, кричит, что Лермонтов не мог такого написать! Что это «манипуляторы» 19-го века приписали ему этот стих. До «патриотического» сознания не доходит, что можно глубоко любить свою страну, отдавать ей и жизнь, и талант, и труд и при этом бичевать ее недостатки, в том числе и в таких строках. Метафизичное сознание не может вместить это в свою черепную коробку, также как не может понять, что НИКТО, кроме Лермонтова, не мог написать такого ГЕНИАЛЬНОГО стихотворения.

«Исследователи» из лагеря аморфных «патриотов» визжат об убийстве Есенина и о том, что предсмертное стихотворение написано не им, а «чекистами». Этим «любителям поэзии» и невдомек, что это признание в своем полном, абсолютном отсутствии чувства поэтического слова, отсутствии умения ЦЕНИТЬ и распознавать настоящую поэзию.

Самое смешное, что далее автор, призывая НЕ ВЕРИТЬ художественным произведениям, относиться к ним со здоровым скептицизмом, непрестанно их цитирует и основывает на них огромное количество своих выводов. Вот говорит он о Гражданской войне. Что, он пользуется исключительно статистикой, свидетельствами и т.д., чтобы вселить в читателя ЗДРАВОЕ ОТНОШЕНИЕ? Да нет, ничего подобного, очень часто в качестве основного доказательства фигурируют цитаты из «Белой Гвардии» того же Булгакова, «Окаянных дней» Бунина и т.д.

Сергей Георгиевич «доказывает» значение Ленина строчками из Есенина:

Сергей Есенин, поэт не купленный, со свободной совестью, не Демьян Бедный, о Ленине написал: «Слегка суров и нежно мил». А в другом месте:

Застенчивый, простой и милый,
Он вроде сфинкса предо мной.
Я не пойму, какою силой
Сумел потрясть он шар земной?
 

На какое-то время, при перестроечном помрачении, русские люди вдруг стали верить жуликам вроде Льва Разгона или Волкогонова больше, чем Сергею Есенину. Но разве это время не прошло?

Это, конечно же, неправильно. Если бы мы исследовали отношение Есенина к Ленину, то могли бы использовать эти поэтические строчки. А в общем оценивать личность Ленина, апеллируя к Есенину – бессмысленно. Можно набрать кучку высказываний талантливых поэтов и писателей, относившихся к Ленину плохо. Можно набрать кучу бездарных стихов разной дряни, превозносившей Ленина. Ну и что?

Если уж автор хочет таким образом доказывать что-то, пусть повнимательнее перечитает Есенина. Он поэт «не купленный, со свободной совестью», посмотрим, что он писал о Троцком, Зиновьеве, Бухарине, которых Кара-Мурза время от времени поливает грязью своего невежества.

«Русь бесприютная»
...В них Пушкин.
Лермонтов,
Кольцов,
И наш Некрасов в них,
В них я,
В них даже Троцкий,
Ленин и Бухарин...
 

«Песнь о великом походе»
А Зиновьев всем
Вел такую речь:
«Братья, лучше нам
Здесь костьми полечь,
Чем отдать врагу
Вольный Питер-град
И идти опять
В кабалу назад»…
..Ой, ты, атамане!
Не вожак, а соцкий.
А на что у коммунаров
Есть товарищ Троцкий!
Он без слезной речи
И лихого звона
Обещал коней нам наших
Напоить из Дона.
 

Поражает авторская расшифровка Достоевского:

Точно таким же соблазном был вытащенный из речи Ивана Карамазова образ «слезинки ребенка», которую ни в коем случае нельзя пролить даже ради вселенского счастья. Эту фразу тоже замусолили, как будто Иван Карамазов - не психопат с расщепленным сознанием, а как минимум святой мудрец всех религий мира. Да разве образ карамазовской «слезинки» приложим к реальной земной жизни? В жизни-то перед нами выбор стоит всегда намного труднее. Что делать, если ради спасения жизни одного ребенка приходится пролить слезинку другого? Тоже нельзя? Стреляя в немца, наш солдат разве не знал, что заставляет пролить слезинку его невинного ребенка?

Не знаю, кто тут «психопат с расщепленным сознанием», но уж явно не Иван Карамазов. Если коротко, специально для Кара-Мурзы, расшифровываю.

Во-первых, речь шла не о мифической абстрактной «слезинке», классиков надо все-таки перечитывать:

…Скажи мне сам, прямо, я зову тебя – отвечай: представь, что это ты сам возводишь здание судьбы человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им наконец мир и покой, но для этого необходимо и неминуемо предстояло бы замучить всего лишь одно только крохотное созданьице, вот того самого ребеночка, бившего себя кулачонком в грудь, и на неотомщенных слезках его основать это здание, согласился ли бы ты быть архитектором на этих условиях, скажи и не лги!

- Нет, не согласился бы, - тихо проговорил Алеша.

- И можешь ли ты допустить идею, что люди, для которых ты строишь, согласились бы сами принять свое счастие на неоправданной крови маленького замученного, а приняв, остаться навеки счастливыми?

-Нет, не могу допустить.

(Ф.М. Достоевский, Полное собрание сочинений в 30-ти томах, Л., 1976, т. 14, стр. 223-224, глава «Бунт»)

Рассматривать разговор Ивана и Алеши Карамазовых можно с разных сторон, это разговор и о боге, и о вере в него, и об оправданности страданий человечества во имя грядущего царства божьего, и о беззащитности, и слабости и великой силе души человека, отказавшегося от бога (Иван Карамазов) и т.д.

Но нас интересует именно проблема ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННОГО злодейства, осознанного, НЕСПРАВЕДЛИВОГО насилия над невинным человеком во имя благих целей. Происходящего, в частности, и во время революционного преобразования общества.

Здесь очень тонкий момент. Революционер должен сознавать, что никакое кардинальное изменение общественного порядка невозможно без пролития крови, а вероятно, и невинной (впрочем, и бездействие тоже способствует пролитию этой крови). Но он должен понимать, что НИКОГДА нельзя идти на ОСОЗНАННОЕ, РАЦИОНАЛЬНОЕ злодейство. Никогда, даже во имя самых благих целей, нельзя добиваться всеобщего счастья, ОСОЗНАННО уничтожая невиновных, пусть это и требует «революционная целесообразность» (расстрел ВСЕЙ царской семьи, например, массовые расстрелы заложников в ответ на выстрелы Каплан и т.д.).

Достоевский говорил о соотношении цели и средства. О том, что средства могут уничтожить самую прекрасную цель. Классический пример революционера, действующего по принципу «цель оправдывает средства», - Нечаев. Думаю, найти информацию о нем может любой заинтересованный читатель. Такого рода революционера (Ставрогина) изображал Достоевский в «Бесах». Ясно, что в чистом виде такие типы встречают редко, но те или иные признаки «нечаевщины» можно найти в деятельности многих революционеров (к сожалению, и у большевиков). Можно привести сравнительно свежий пример: убийство членами германской РАФ американского солдата Эдварда Пименталя только с целью завладения его документами. Здесь (http://scepsis.ru/library/id_718.html#a s6) вы можете прочитать о том, как расценивает этот случай одна из участниц РАФ, в данный момент находящаяся в тюремном заключении, Биргит Хогефельд.

Брать революционную целесообразность как аксиому – это значит делать из «буржуев» дешевые пельмени для голодных рабочих, чтоб «мясо не пропадало» (это, конечно же, метафора). Это скатывание в глубины дичайшего террора, который, в конечном итоге, уничтожит и революцию и ее цели.

Другая сторона этой проблемы – «интеллигентское» бездействие из опасения пролить невинную кровь. Обе крайности – являются КРАЙНОСТЯМИ, надо понимать, что существует БАЛАНС между ними. Нужно искать ЗОЛОТУЮ СЕРЕДИНУ между революционной «целесообразностью» и бездействием «ненасилия». Вот как глубоко ставил вопросы Достоевский (а это только одна грань из многих этого вопроса). А Кара-Мурза замазывает глубочайшую суть его высказываний болтовней о «психопатах с расщепленным сознанием». Он высказывает «аксиому»:

Можно даже высказать как аксиому: наверняка становится палачом тот правитель, который не выполняет своего тяжелого долга из опасения ненароком вызвать чью-то невинную слезинку.

В том и дело, что Достоевский не ставил вопрос о НЕНАРОКОМ. Он ставил вопрос о НАМЕРЕННОМ, и не о пролитии абстрактной «слезинки», а самом натуральном злодействе. Перед тем, как высказывать «умные» мысли о цензурном ограничении русской литературы, надо бы ее немного знать и понимать.

Что касается цензуры, то обозначу немного и свою позицию (очень кратко). Я, например, не понимаю и не люблю ни Довлатова, ни Сашу Соколова, ни Венедикта (не Виктора) Ерофеева, хотя последний, на мой взгляд, все-таки очень талантлив. Ну и что, я теперь должен ратовать за «накладывание на их творчество ограничений»? Я могу высказать свое мнение, написать критическую статью, но зачем болтать о цензуре, о запрещении? Существуют люди, которые их понимают, ценят, любят, почему надо свое личное художественное восприятие распространять на всех остальных людей? Время – лучший цензор, оно в итоге покажет, кто чего стоит.

Я не люблю Солженицина как писателя и с неуважением отношусь к нему как к личности, а «Архипелаг ГУЛАГ» считаю ОЧЕНЬ необъективным произведением, в котором нашла свое ярчайшее выражение пристрастность автора (как и в не менее дилетантской и полуфашистской его работе «200 лет вместе). Но запрещать его – еще большая пристрастность и глупость. Напишите критику, опровергните, вложите ТРУД. А не абсолютизируйте свое мнение, делая его мерилом всего и вся.

В свое время многие великие ошибались в своих оценках других великих. А что уж говорить о безграмотных и серых посредственностях, которые мечтают о всеобщей цензуре. Представляю, чего бы наворочали наши любезные «патриоты» и кого бы они запретили!

Хотя, повторюсь, вопрос о цензуре – это отдельная, очень большая тема и толком осветить ее в этой критической работе, конечно, невозможно.

Приложение номер 3

Евроцентристское рыло троцкизма

Реформаторы гордо называют себя «западники», но и эта кличка - ложная. Никакой духовной связи с Тургеневым и Салтыковым-Щедриным или Вл.Соловьевым у них нет. Генетически, как культурное явление, они прямо связаны с троцкизмом как стержнем оппозиции «почвенному большевизму». Главный их общий признак - евроцентризм, отрицание самой российской цивилизации. Троцкий выступал под знаменем мировой пролетарской революции, для которой крестьянская Россия была бы лишь дровами глобального костра. Сегодня его внучата выступают под знаменем неолиберализма - крайней, фанатичной буржуазной идеологии.

Увы, увы, пальцем в небо, Сергей Георгиевич. Внучат Троцкого осталась на грешной земле немного, да и то в Мексике, и уж неолибералов среди них и подавно нет. В основном по той причине, что «почвенник» Сталин перебил большую часть родственников Троцкого.

Как мне нравится выражение Кара-Мурзы: «генетически, как культурное явление». Хотите связать два явления, но не хватает фактов, ума, компетенции? Просто пишете «генетически как культурное явление» и все. Читатель, который ХОЧЕТ поверить, поверит. А доказательства пусть дурачье ищет, которым времени не жалко.

Кто там говорил о «манипулятивном» заимствовании научных терминов? Кто нам пел песни о том, что слово должно соответствовать смыслу? Не будет ли так любезен Сергей Георгиевич разъяснить, что значит «генетически, как культурное явление»?

По существу, не давая оценок: неолибералы выступают ЗА частную собственность на общественные средства производства? Да. Троцкисты? Нет. Неолибералы выступают за мировую революцию? Нет. Троцкисты? Да. На чем основан неолиберализм? На вере в абсолютную регулирующую силу рыночных законов. На чем основан так называемый троцкизм? На вере в руководящую роль пролетариата в распределении общественного продукта, в политическом управлении, фактически – на догматичном толковании марксизма. Современные неолибералы выступают за революцию в России, поддерживают ее? Нет. Троцкисты? Да. Умирали неолибералы за свои идеи, сидели в тюрьмах, совершали революции, жертвуя собой? Да, в общем-то, нет, что-то я об этом не слышал. А троцкисты? Несомненно.

Рассказал нам об этом Кара-Мурза? Нет. Можем мы ответить ему его же словами и обвинить его в манипуляции?

К такому сознательному умолчанию всегда прибегают в операциях по созданию мифов.

Конечно, можем. Но мы этого делать не будет, потому что, в первую очередь, все эти фальшивые связки, такие как «генетически, как культурное явление» вызваны не нарочной ложью автора, а его незнанием или нежеланием знать, что, впрочем, его совсем не оправдывает. Все знать нельзя. Но нельзя же ничего не знать!

А приписывание идеи мировой пролетарской революции Троцкому - невежественное передергивание. Сам же Кара-Мурза говорил:

Стоило бы читателю задуматься: как же назвать поведение множества респектабельных демократических политиков и журналистов, которые продолжали вбивать людям в голову миф о «ленинской кухарке» - несмотря на то, что им неоднократно пытались указать на их ошибку? И лично, и через печать. Тогда, в 1988-1990 гг., мы еще понять не могли: как же так можно? Ты ему тычешь под нос книгу с точным текстом, а он моргает и через полчаса снова про Ленина и кухарку[4].

Придется «ткнуть в нос» Сергею Георгиевичу соответствующий текст из Ленина:

Этот бой вспыхнет лишь тогда, когда разразится социалистическая революция в передовых империалистических странах. Такая революция, несомненно, зреет и крепнет с каждым месяцем, с каждой неделей. Этой зреющей силе надо помогать. Ей надо уметь помогать. Ей не поможешь, а повредишь, отдав на разгром соседнюю Советскую социалистическую республику в такой момент, когда в ней заведомо нет армии. (В.И. Ленин, «Тяжелый, но необходимый урок», Избранные сочинения, М. 1986, т. 8, стр. 71-72)

А вот еще цитатка:

Итак, в этой стадии либеральная буржуазия и зажиточное (+ отчасти среднее) крестьянство организуют контрреволюцию. Российский пролетариат плюс европейский пролетариат организует революцию.

При таких условиях российский пролетариат может одержать вторую победу. Дело уже не безнадежно. Вторая победа будет социалистическим переворотом в Европе.

Европейские рабочие покажут нам, «как это делается», и тогда мы вместе с ними делаем социалистический переворот. (В. И. Ленин, «Этапы, направление и перспективы революции», Избранные сочинения, М. 1986, т. 4, стр. 315).

Ну и чем Сергей Георгиевич отличается от «респектабельных демократических политиков и журналистов», которые продолжали вбивать людям в голову миф о «ленинской кухарке»»? Как назвать его поведение?

Не стоит приписывать Троцкому авторство идеи мировой революции, другое дело, что он эту идею наиболее последовательно (а часто и догматично) отстаивал. В победе мировой революции не сомневался и Ленин. И оба они опирались на Маркса. При Сталине суть дела исказили, выставили Ленина сторонником «построения социализма в одной стране» (а соответствующие отдельные цитаты есть) для того, чтобы теоретически оправдать существующее положение дел.

Читаешь «труд» какого-нибудь «коричневого марксиста», и там обвинения: «Смотрите, Троцкий нехороший, трудармии создавал!». А открываешь Маркса – там про трудармии-то и написано. «Ах, какой негодяй, хотел армию в народную милицию превратить!» Открываешь Маркса или Ленина – и они пишут про необходимость народной милиции в противовес профессиональной армии.

Или вот еще пример, со стороны уже националистов. Троцкий – сионист, жидомасон эдакий! Бронштейн, и этим все сказано. Да еще при этом еще и сотрудник фашистской разведки (впрочем, неудивительно, особо «продвинутые» исследователи в фашизме тоже видят заговор сионистов). Правда, логика при этом очень странная. Сначала обвиняют в сионизме, а потом в том, что отказался от своего народа: «Я не еврей, я – интернационалист!». В общем, куда не кинь, везде клин. «Ты виноват уж в том, что не хочется мне думать!», - перефразируем мы Крылова. Добавим – не только думать, но и хоть что-нибудь читать, кроме «Дуэли», «Завтра», «Убийства святых новопредставленных великомучеников Лаврентия Павловича и Иосифа Виссарионовича» и прочей антисемитской бредятины.

И вот такие попытки «защитить Ленина» выглядят, по меньшей мере, жалкими, и уж кто-кто, а Ленин в них не нуждается, особенно, если при этом злостно извращаются его идеи:

На политической философии Ленина особо задерживаться не будем - она совершенно не содержит компонентов «мышления палача» (которые можно найти, например, у Робеспьера, Марата или Троцкого). Ленин не был сентиментален, но он был близок к Марксу в двух важных здесь установках: он был гуманист и не верил, что можно «толкать историю» усилием политической воли, через насилие. Поэтому, в частности, ему были так чужды и народовольцы, и анархисты, и эсеры с их верой в силу террора.

Ну, конечно, задерживаться не будем. Вы же Ленина или не читали или не поняли, чего ж на этом задерживаться. Радуют «компоненты мышления палача». Ясно, что ни Троцкого, ни Марата, ни Робеспьера Кара-Мурза также не читал. Но шо це такэ эти самые «компоненты»? Попробуем, для начала, выяснить, кто же такой, по мнению Кара-Мурзы, «палач». А вот и нашли:

Палач сам не погибает, а красный террор был отражением белого террора, это было взаимоистребление, действие войны.

Сергею Георгиевичу следовало бы знать, что Робеспьер был казнен, а Марат и Троцкий убиты (причем по политическим мотивам). Некогерентность?

На какие еще признаки палачества указывает Кара-Мурзой? Да, вот они:

Мы логично подошли к выводу, что «палаческим» политическим проектом надо считать тот, который при воплощении его в жизнь вызывает самое упорное сопротивление народа.

Ну, значит, намного более «палаческими» проектом были Гражданская война и коллективизация, а не перестройка и реформы. Автору с его уровнем аргументации надо срочно идти работать на Первый Канал. Все разговоры о «палачестве» - суть переливание из пустого в порожнее. Крупинки верных рассуждений погрязают в путанице фактов и «фактов», их произвольной трактовке, невнятности логической структуры.

Ленина Кара-Мурза превратил в какого-то державника с «крестьянским мышлением». Все «расстрельные» распоряжения Ленина, оказывается, такие потому, что у него «не было времени облечь свои мысли в дипломатические выражения». Да при чем тут это? Кара-Мурза, вообще, как себе представляет Гражданскую войну? Голод, разруха, интервенция, жесточайшее наступление по всем фронтам, постоянные восстания, почти самостоятельные действия разрозненных партизанских красных отрядов, органов ЧК, Советов и т.д. Суды присяжных заводить в такой обстановке? Неужели нельзя отрешиться от черно-белого мышления и понять, что человек может быть великим мыслителем, гуманистом и т.д., но при этом проводить бессудные расстрелы, при этом жестоко ошибаться и втягиваться в соблазн решения всех проблем с помощью террора? Он же не БОГ, а ЧЕЛОВЕК.

Важно НАУЧИТЬСЯ на этом опыте, опыте революционного террора, на его ОШИБКАХ, на его РЕЗУЛЬТАТАХ, а не бездумно их зачеркивать, приписывая все «ошибкам на местах» и «компонентам» Троцкого. Если, конечно, мы собираемся идти дальше, а не тешить приятными побасенками свое устоявшееся, замшелое представление о мире.

Приложение номер 4

Кара-Мурза как «идейный наследник» Робеспьера, или Кое-что о воинствующем невежестве

Для затравки поговорим о претензии автора на «научность»:

Мы пока что не имеем хорошей теории зарождения жизни на Земле, и было бы очень важно увидеть этот процесс сегодня. Ведь он же идет! Но увидеть его мы не можем - те комочки органической слизи, которые появляются в водоемах и могли бы дать начало первым формам живой материи, сразу же пожираются уже живущими бактериями, грибками и т.д. Развившись, жизнь не может сосуществовать со своими первичными формами.

Если бы это и в самом деле было так, автору за его «открытие» нужно было в срочном порядке выдать Нобелевскую премию. Ибо на самом деле ученые в ЛАБОРАТОРНЫХ условиях никак не могут создать из органических веществ живую клетку. В лабораторных условиях «комочки слизи» никто не «сожрет», их СПЕЦИАЛЬНО пытаются создать, но пока выходят только достаточно сложные органические молекулы, но, увы, не живая клетка и даже не вирус.

Биологи, действительно, пишут: «…если бы жизнь зародилась в настоящее время, то она была бы уничтожена уже существующими формами жизни». Но «если бы» это не «зарождается».

Автор нас сознательно обманул? Да нет, просто мелькнула «умная» мысль, дай, думает, запишу. Проверять свои догадки не надо, в учебниках рыться смысла нет, зачем? Зато якобинцев, например, непременно надо обвинить в НАРОЧНОЙ ЛЖИ:

Первыми признанными мастерами такой пропаганды были якобинцы во время Великой французской революции. Большое историческое исследование ее проделал в год ее столетнего юбилея П.Кропоткин. Он взглянул на нее по-новому, и она потрясла цинизмом нового типа пропаганды. Из всей совокупности речей и текстов, возбуждающих ненависть к старому режиму, абсолютно невозможно было «вычислить» тот проект будущего жизнеустройства, который стоял за отрицанием. И дело было не в том, что революция всегда заводит не совсем туда, куда обещали революционеры. Якобинцы сознательно умалчивали о своих намерениях.

Кара-Мурза в голову к ним заглядывал? Интимные дневники читал? Где ваши доказательства? Разве из вашего Copy-Paste-креатива вырисовывается какой-то проект? Зачем сознательно умалчиваете о своих намерениях?

Из того, что тут сказано Кара-Мурзой, можно сделать только один вывод – об элементарной исторической безграмотности автора. Какие якобинцы? Монтаньяры? Жирондисты? А кордельеры, в том числе Дантон и Марат, их вы тоже в якобинцы записали? Что, разве Гора заранее «планировала» казнить Жиронду, а Жиронда «планировала» пойти под нож гильотины? Что, Робеспьер заранее «планировал» 9 термидора, но «умалчивал» о своем «намерении» взойти на эшафот? Какой к черту проект?

Автор – мыслит, как утопист и метафизик чистейшей воды. Вместо того чтобы видеть в революции БОРЬБУ самых различных политических сил, учитывать внешние и внутренние экономические, классовые и прочие факторы, он представляет себе идиллическую картинку: пришли якобинцы, «взяли» власть, «умалчивая» о своих намерениях, а потом, такие-сякие, все по-другому сделали. И все они при этом были ЕДИНЫ (хотя казнили друг друга за милую душу). Какой замечательный лубок. Такого же рода понимание истории в голове у оголтелых критиков большевиков. Пришли, мол, в 17-ом, взяли власть и начали крушить да расстреливать, потому что кровожадные и манипуляторы. Примитивная и пристрастная точка зрения вызвана вопиющей исторической безграмотностью и «черно-белым» мышлением.

Ясно, что никакого законченного «проекта» не было и не могло быть. Во-первых, была крайне слаба теоретическая база, под революционной борьбой не была надежной научной основы. Во-вторых, проведение заранее заготовленных планов в жизнь в ходе революции натыкается на трудность их осуществления. Практика всегда корректирует, а то и отвергает теорию. Можно взять более близкие нам события Октября. Маркс писал о трудармиях, но на практике они себя не очень-то оправдали, и (по мнению, например, Виктора Сержа) только послужили облегчению демобилизации Красной Армии. Милиция не смогла заменить профессиональную, регулярную армию. Из Маркса, а вернее из опыта Парижской Коммуны растет введенный большевиками «партмаксимум», но удержаться он не смог (почему, это отдельная тема, но вкратце – «кот не может сторожить сметану»).

Ленин писал о том, чтобы «все были бюрократами», но практика опровергла эту теоретическую установку. Думать, что «якобинцы нарочно обманывали» - это невероятно безответственное и невежественное утверждение, лежащее в области обывательских догадок, а не исторических исследований. Кстати, Робеспьер пытался заменить религию «культом Верховного Существа». А что толку?

А прикрываться при этом именем П. Кропоткина, не давая никаких ссылок и цитат – просто нечестно. Вот цитаты из его работы «Великая Французская Революция» (http://novsvet.narod.ru/krop02-00index.htm):

Гора пользовалась, кроме того, поддержкой еще одной силы, выросшей за время революции — парижского Клуба якобинцев с многочисленными, примыкавшими к нему в провинции народными обществами. Правда, этот клуб вовсе не обладал тем революционным значением и тем революционным почином, какой ему так часто приписывают современные политические писатели. Клуб якобинцев не только не руководил революцией, но всегда шел за ней. Самый состав главного парижского общества, члены которого вербовались в особенности из зажиточной буржуазии, делал такое руководительство невозможным. Якобинцы, совершенно правильно говорил уже Мишле, все время старались быть мудрыми политиками революции, держать в своих руках равновесие. Они не управляли революцией — они следовали за ней. Дух клуба изменялся с каждым новым кризисом. Но клуб тотчас же становился выразителем того течения, которое господствовало в данный момент среди интеллигентной, умеренно демократической буржуазии; он поддерживал это течение, влияя в желательном направлении на общественное мнение в Париже и в провинции, и из него новый, водворявшийся порядок набирал главных своих чиновников. Робеспьер, представлявший, по справедливому выражению Мишле, «золотую середину Горы», хотел, чтобы якобинцы «могли служить посредниками между Собранием и улицей, поочередно пугая и успокаивая Конвент»*. Но он понимал, что почин будет исходить от улицы, от народа.

Где тут «сознательно умалчивали»? Наоборот, Петр Алексеевич пишет, что якобинцы ШЛИ ЗА РЕВОЛЮЦИЕЙ. Автор, видимо, опирается на вот этот момент. П. Кропоткин писал о речи Робеспьера 8 термидора 1794 г. в Конвенте (за день до переворота 9 термидора):

Все ждали заключений его речи, и когда он дошел до них, то всем стало ясно, что в сущности он требовал только усиления власти для себя и своей группы. Никаких новых взглядов, никакой новой программы! Перед Конвентом стоял просто человек правительства, требовавший усиления власти, чтобы карать врагов его власти.

Здесь пишется обо всех якобинцах? Здесь говорится обо всех их речах? Обо всей революции? Здесь говорится об ОДНОЙ РЕЧИ и пишется «никакой НОВОЙ программы». Опять раздувание из мухи слона?

Может, возьмем произвольное, полемическое выступление Ленина и сделаем вывод о «сознательном умолчании»? Если уж говорить о «сознательном умолчании», так почему Сергей Георгиевич, знаток творчества П. А. Кропоткина, не пишет, что для России тот считал желательным:

"союз с великой демократией Франции, более 100 лет назад провозгласившей Свободу, Равенство и Братство, с английской демократией, сумевшей даже при королевской власти создать такие учреждения, которых Германии не видать еще 40-50 лет... и, наверно, с американской демократией, которая впервые провозгласила права человека"

Почему он не говорит о том, что Кропоткин писал о Робеспьере:

Чем же объяснить себе могущество этой группы? Прежде всего, Робеспьер оставался неподкупным посреди всех тех, а их было очень много, кого прельстили власть и богатство:

обстоятельство, в высшей степени важное во время революции. В то время как большинство стоявших вокруг него прекрасно пользовались распродажей национальных имуществ, биржевыми спекуляциями и т. п., а тысячи якобинцев нарасхват разбирали места в правительстве, он стоял перед ними как строгий судья, напоминая им о нравственных началах революции и грозя гильотиной тем из них, кто слишком предавался наживе.

Затем, во всем том, что он говорил и делал за все пять лет революционной бури, мы чувствуем до сих пор, а современники должны были это чувствовать еще сильнее, что он был один из немногих политических деятелей того времени, в которых ничто не ослабляло веры в революцию и привязанности к демократической республике. В этом отношении Робеспьер представлял настоящую силу, и, если бы коммунисты могли выдвинуть равную ему силу ума и воли, они, несомненно, придали бы революции гораздо более сильный отпечаток своих стремлений.

Кстати, очень любопытный и забавный момент, Кара-Мурза, обрушиваясь на Робеспьера и обвиняя его в «манипуляции», не знает, что у них обоих есть кое-что общее. Вот отрывок из речи Робеспьера перед Конвентом 8 термидора.

Я считаю, что повсюду, где мы встречаем честного человека, на каком бы месте он ни сидел, ему надо протянуть руку и прижать его к своему сердцу. Я думаю о роковых обстоятельствах революции, ничего общего не имеющих с преступными замыслами; я думаю о гнусном влиянии интриги и главным образом о зловещей власти клеветы. Я вижу, что мир населен одураченными людьми и мошенниками; но число мошенников самое малое, их-то и надо наказать за преступления и несчастья мира. Я вовсе не вменяю преступления Бриссо и Жиронды людям искренним, которых они когда-то обманули; я вовсе не вменяю тем, кто верил в Дантона, преступления этого заговорщика; я вовсе не вменяю преступления Эбера гражданам, искренний патриотизм которых иногда увлекал их за пределы разума. Заговорщики не были бы заговорщиками, если бы они не обладали искусством достаточно умело скрывать себя для того, чтоб на некоторое время захватить доверие порядочных людей; но существуют явные признаки, по которым можно различить обманутых людей от сообщников заговора и ошибку от преступления. Кто же сделает это различие? Здравый смысл и справедливость.

Только у Робеспьера не «манипуляторы», а «мошенники», не «манипуляция», а «интрига и клевета». И так же, как Кара-Мурза, призывает «объединиться честным» и опираться на «здравый смысл». Просто разительное сходство. Но взгляды, свойственные революционеру конца 18 века, как-то не очень к лицу «политологу» начала века 21-го. Загляните, хотя бы сюда перед тем, как что-то писать о Великой Французской революции.

И вообще, как можно обвинять якобинцев в «манипуляции», если монтаньяры (да и не только они) вовсю использовали именно ТЕРРОР, а манипуляция ведь, если верить тому же Кара-Мурзе, это ненасильственное, незаметное принуждение? Или открыт новый метод «манипуляции» - гильотинирование несогласных! Оригинально.

Приложение номер 5

Как Кара-Мурза и Кожинов «миф о черносотенцах» разоблачали

Решил как-то Кара-Мурза развенчать «миф о черносотенцах». Самому читать источники было неохота и потому занялся он рерайтингом Вадима Кожинова. Совместный результат работы двух «исследователей» убивает наповал. Где Кожинов недосмотрел, там Кара-Мурза огоньку подбавил. Где Кара-Мурза не смог, там, Кожинов зажег. Начнем обзорное путешествие в Страну Чудес, которую выдумали себе наши «исследователи»:

Известно, что в черносотенстве, в том числе в его высшем руководстве, приняли участие виднейшие деятели культуры России: филологи академики К.Я.Грот и А.И.Соболевский, историк академик Н.П.Лихачев, виднейший византист академик Н.П.Кондаков, ботаник академик В.Л.Комаров (позднее президент Академии наук), врач профессор С.С.Боткин, актриса М.Г.Савина, создатель оркестра народных инструментов В.В.Андреев, живописцы К.Маковский и Н.Рерих, книгоиздатель И.Д.Сытин. К черносотенцам были близки художники В.М.Васнецов и М.В.Нестеров. Как считал Лев Шестов, к черносотенству примкнул бы, будь он жив, Ф.М.Достоевский.

Попробуем немножко скопировать методику автора:

В поддержке демократического движения конца 80-ых, начала 90-ых годов 20-го века, приняли участие виднейшие деятели культуры и науки России: «отец водородной бомбы» академик Сахаров, поэты Б. Ахмадуллина, Б. Окуджава, Р. Рождественский, Т. Бек, А. Кушнер, писатели В. Быков, А. Приставкин, Ю. Нагибин, Б. Васильев, В. Астафьев, актеры и режиссеры Л. Ахеждакова, Э. Рязанов, А. Макаревич. Как считает Вася Пупкин, если бы были живы Шукшин и Высоцкий, они бы обязательно примкнули к этому демократическому движению.

Вот такая у нас доказательная база. «К черносотенцам были близки Васнецов и Нестеров». К нацистам были близки Махатма Ганди и мать Тереза. Поди, докажи, что не так. Да и даже, если и были близки, ну и что (видимо, Васнецов «был близок» тем, что по его эскизу делали черносотенную символику)? Может быть, привести пример с Кнутом Гамсуном, Лени Рифеншталь и другими деятелями культуры, которые сотрудничали с фашистами? Да и потом, «руководители и вдохновители» сами на погромы не идут, они за спинами «вдохновляют» и оправдывают невежественных и темных людей. И сегодня можно найти «патриотов», потакающих скинам, оправдывающих их в своих материалах. Что, разве «вдохновитель» сам пойдет убивать таджикских детей или громить рынки? Нет, он будет оправдывать погромщиков в своих статьях или на своем сайте. А через сотню лет какой-нибудь умник начнет нам доказывать, что скинов не было, а были милые, талантливые люди, деятели культуры: поэты, писатели, переводчики и т.д.

Продолжаем:

В черносотенстве принимали участие виднейшие представители аристократии, а также иерархи Церкви, в том числе причисленный к лику святых будущий патриарх Тихон и митрополит Антоний (прототип Алеши Карамазова). Наконец, членами Союза русского народа были 1500 рабочих Путиловского завода. Кто здесь «богатеи и громилы»? А если уж поминать Ленина, как это не раз делает А.Фролов, то следует вспомнить и замечание Ленина о «мужицком демократизме черносотенства, самом грубом, но и самом глубоком»[5].

О, как! Посмотрим, что говорил в своих проповедях «прототип Алеши Карамазова». Источник – С. Степанов:

Видный деятель “черной сотни” архиепископ Волынский Антоний в своих проповедях призывал не ограничиться получением Черноморских проливов: “Этого мало. Невозможно могущественной России сносить, чтобы величайшая наша святыня – Господень Гроб, и Голгофа, и Вифлеем оставались в руках неверных магометан”.

Да это крестоносец какой-то, а не Алеша! Почему Кара-Мурза не привел для полноты картины это высказывание «прототипа»?

Насчет 1500 рабочих Путиловского завода. Так почему бы не сказать читателю, СКОЛЬКО ВСЕГО рабочих было на Путиловском? Например, 3 января 1905 года забастовали 12,6 тыс. путиловских рабочих. Да, на заводе было довольно мощное отделение «Союза русского народа», но в итоге социал-демократическое влияние оказалось сильнее и к Октябрю, от черносотенных рабочих остались рожки да ножки. Не стоит забывать, что многие челны «Союза русского народа» числились в нем НОМИНАЛЬНО, «для массы».

И даже не в этом дело. В фашистских партиях не было рабочих? Были. Что это доказывает? Раз часть рабочих вступила в НСДАП, фашисты сразу стали милашками, а не погромщиками? Сам же Кара-Мурза пишет в своей работе «Гражданская война 1918-1921 гг. – урок для XXI века», что у белых служили рабочие (там ему это надо для дискредитации классового подхода). Значит, теперь белые не отстаивали интересы «богатеев»?

Достойно упоминания то, КАКИМ образом черносотенцы часто привлекали рабочих в свои ряды:

В черную сотню гнал не только страх потерять работу, но и надежда найти ее. Членов Союза русского народа принимали на заводы в первую очередь. В декабре 1905 г. был закрыт Семянниковский завод в Петербурге. Официально завод открылся только 18 января 1906 г., но благонадежных черносотенцев начали принимать за несколько дней до открытия. (С. Степанов, «Черная сотня», М., 2006, стр. 271)

А вообще, социальный состав черных сотен был самым разным. Как пишет С. Степанов:

Социальный состав черносотенных союзов отличался исключительной пестротой. Если первые ультраправые организации имели аристократический характер, то в дальнейшем они пополнились представителями неимущих классов. Подавляющее большинство черносотенцев было крестьянами. Массовый характер приобрело вступление в Союз русского народа в Волынской и Подольской губерниях, где действовала Почаевская лавра, руководимая черносотенным духовенством. По указанию священника в Союз вступали целыми селами и деревнями. Вместе с тем сельские подотделы черносотенных партий были самыми неустойчивыми. Погоня за численностью, стремление отрапортовать о поголовном присоединении к Союзу приводили к тому, что многие отделы существовали фиктивно.

Примечательно, что Путиловский завод, считавшийся бастионом социал-демократов, одновременно являлся [c.88] цитаделью черносотенного движения. Влияние этих партий разделилось: черносотенцы обосновались в так называемых “горячих” цехах – мартеновском, прокатном, труболитейном; социал-демократы – в “холодных” мастерских. В Одессе под эгидой местного отдела Союза русского народа были созданы артели портовых грузчиков, членами которых могли быть только черносотенцы. Эти артели просуществовали несколько лет, монополизировав погрузку в порту.

Но в целом черносотенцы не могли составить конкуренцию социал-демократам в рабочей среде. Столь же незначительным влиянием пользовались черносотенные студенческие союзы и академические корпорации, созданные для противодействия забастовкам и волнениям в высших учебных заведениях.

О Ленине. Этой цитатой трясут современные «патриоты», стремясь прикрыться его авторитетом. Но, почему эта, с корнем выдранная из контекста, цитатка перекрывает все остальное, что говорил о черносотенцах Ленин? В сноске Кара-Мурза говорит, что, мол:

Миф о черносотенцах, созданный силами либеральной интеллигенции и революционеров был столь тоталитарный, что и речи не могло идти о том, чтобы сказать тогда об этом течение верное слово. Так что ссылки на Ленина с его проклятиями в адрес черносотенства некорректны.

Пробуем еще раз применить авторскую методику. Представьте, что через 50 лет новый «исследователь» пишет:

Миф, созданный либеральной интеллигенцией и прогнившей западной демократией о Гитлере и фашизме, был столь тоталитарен, что речи не могло быть о том, чтобы С.Г. Кара-Мурза мог сказать об этом течении верное слово. Единственное, что он мог себе позволить, так это упомянуть о том, что СС была «нечеловечески храброй армией». Так что все остальные ссылки на его проклятия в адрес фашизма некорректны.

Отлично работает авторский метод, верно? Мы же все-таки приведем цитаты из Ленина, в них он, кстати, не «разражается проклятиями», а оценивает движение черносотенцев, в первую очередь, как марксист, абсолютно нетерпимый к любым проявлениям фашизма и антисемитизма, за какими бы «культурными деятелями» он не прятался:

«Черносотенцы образуют последний тип наших политических партий. Они хотят не «конституции 17-го октября», как Гучковы, а сохранения и формального восстановления самодержавия. В их интересах – вся та грязь, темнота и продажность, которые процветают при всевластии обожаемого монарха. Их сплачивает бешеная борьба за привилегии камарильи, за возможность по-прежнему грабить, насильничать и затыкать рот всей России. Защита во что бы то ни стало теперешнего царского правительства сплачивает их сплошь да рядом с октябристами, и поэтому, относительно каких-нибудь правопорядцев, так трудно сказать, где кончается черносотенец и где начинается октябрист». (В. И. Ленин, «Опыт классификации русских политических партий», Избранные сочинения, М., 1986, т. 4, стр. 463).

Может, еще? Пожалуйста! Кстати, очень актуально и для наших дней:

Реакционная буржуазия везде заботилась и у нас начинает теперь заботиться о том, чтобы разжечь религиозную вражду, чтобы отвлечь в эту сторону внимание масс от действительно важных и коренных экономических и политических вопросов, которые решает теперь практически объединяющийся в своей революционной борьбе всероссийский пролетариат. Эта реакционная политика раздробления пролетарских сил, сегодня проявляющаяся, главным образом, в черносотенных погромах, завтра, может быть, додумается и до каких-нибудь более тонких форм. Мы, во всяком случае, противопоставим ей спокойную, выдержанную и терпеливую, чуждую всякого разжигания второстепенных разногласий проповедь пролетарской солидарности и научного мировоззрения. (В. И. Ленин, «Социализм и религия», Избранные сочинения, М., 1986, т. 4, стр. 313).

О какой близости Ленина к черносотенцам может быть речь, если 18 октября (по ст. стилю) 1905 года черносотенцами был убит председатель Московского комитета РСДРП Н.Бауман? (Вечером после его похорон возле Манежа была перестрелка между студентами и черносотенцами, и, в этот же вечер, в Киеве завершился трехдневный еврейский погром).

Ну ладно, это Бауман, крупная фигура. А рядовые большевики и революционеры?:

16 ноября 1905 г. по указанию одного из черносотенцев была задержана девушка с багажом и спутницей. Жандармы заперли арестованных, но черносотенцы начали ломиться в двери. По сообщению прокурора, девушка успела только написать на клочке бумаги свое имя и просила «дать ей револьвер, чтобы застрелиться. Нанеся обеим побои, толпа, на глазах жандармов, понесла их через залу III класса на подъезд и около него на мостовой начала их избивать» (ГАРФ. Ф. 124. 1906. Оп. 44. Д. 963. Ч. 1. Л. 2.). Убитая оказалась большевичкой О. М. Генкиной, доставлявшей в Иваново транспорт с оружием. (С. Степанов, «Черная сотня», М., 2006, стр. 192-193)

А убийство черносотенцами большевика Ф. А. Афанасьева? А ранение большевика Подвойского?

Вы что об этом-то молчите? Если не знаете, то хоть что-нибудь вначале узнайте, прежде чем «развенчивать мифы», компилируя таких же «исследователей», как вы. Кстати, если Ленин так уж хорошо относился к черносотенцам, почему бы ему просто не промолчать? Зачем «разражаться проклятиями», его что, в бок толкала «либеральная интеллигенция»?

Посмотрим, что там дальше:

Он делает ясный вывод: «преобладающая часть наиболее глубоких и творческих по своему духу и - это уж совсем бесспорно - наиболее дальновидных в своем понимании хода истории деятелей начала ХХ века так или иначе оказывалась, по сути дела, в русле «черносотенства». Так что портрет черносотенства, нарисованный и правыми, и левыми мифотворцами - вымысел, причем самый примитивный.

Какая к черту «преобладающая часть наиболее глубоких и творческих по духу»? Маяковский? Есенин? Блок? Горький? Лев Толстой? Велимир Хлебников? Марина Цветаева? Ленин? Бердяев? А. Кони? Саша Черный? Луначарский? Чехов? Короленко? Пастернак? Успенский? Чуковский? Плеханов? Кропоткин?

Могу продолжать еще долго-долго. Перечислили 12 имен, из которых я, например, знаю только четверых (простите уж за невежество), и они оказываются ПРЕОБЛАДАЮЩЕЙ частью. И мертвого Достоевского не постеснялись записать в черносотенцы и заслоняются при этом авторитетом Ленина. Да еще и какие панегирики при этом поются друг другу:

Эти книги - замечательные образцы нового обществознания, свободного, честного и умного, и их следовало бы прочитать всякому культурному человеку, независимо от его политических установок.

Если Сергей Георгиевич верно компилирует Кожинова (а он и компилирует крайне пристрастно, как мы и убедимся далее), то книгам этим цена невелика. Тем более в этом убеждаешься, когда открываешь самого Кожинова. Он относит Блока к «черносотенному руслу» на том основании, что он заступался за Розанова, и что так однажды отозвалась о поэте Зинаида Гиппиус. 10 баллов! Приз – в студию! Автор «Двенадцати», автор статьи «Интеллигенция и революции» - черносотенец! Цитирую самого Блока:

"Мир и братство народов" - вот знак, под которым проходит русская революция. Вот о чем ревет ее поток. Вот музыка, которую имеющий уши должен слышать…

Почему дырявят древний собор? - Потому, что сто лет здесь ожиревший поп, икая, брал взятки и торговал водкой.

Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах? - Потому, что там насиловали и пороли девок: не у того барина, так у соседа.

Почему валят столетние парки? - Потому, что сто лет под их развесистыми липами и кленами господа показывали свою власть: тыкали в нос нищему - мошной, а дураку - образованностью.

Всё - так.

Я знаю, что говорю. Конем этого не объедешь. Замалчивать этого нет возможности; а все, однако, замалчивают.

Я не сомневаюсь ни в чьем личном благородстве, ни в чьей личной скорби; но ведь за прошлое - отвечаем мы? Мы - звенья единой цепи. Или на нас не лежат грехи отцов? - Если этого не чувствуют все, то эти должны чувствовать "лучшие".

Не беспокойтесь. Неужели может пропасть хоть крупинка истинно ценного? Мало мы любили, если трусим за любимое. "Совершенная любовь изгоняет страх". Не бойтесь разрушения кремлей, дворцов, картин, книг. Беречь их для народа надо; но, потеряв их, народ не все потеряет. Дворец разрушаемый - не дворец. Кремль, стираемый с лица земли, - не кремль. Царь, сам свалившийся с престола, - не царь. Кремли у нас в сердце, цари - в голове. Вечные формы, нам открывшиеся, отнимаются только вместе с сердцем и с головой.

Что же вы думали? Что революция - идиллия? Что творчество ничего не разрушает на своем пути? Что народ - паинька? Что сотни жуликов, провокаторов, черносотенцев, людей, любящих погреть руки, не постараются ухватить то, что плохо лежит? И, наконец, что так "бескровно" и так "безболезненно" и разрешится вековая распря между "черной" и "белой" костью, между "образованными" и "необразованными", между интеллигенцией и народом?

Все этислова Блока , конечно, не имеют никакого значения. Гиппиус виднее. Если Кожинова сегодня кто-то назовет «идеологом педофилии», нам его, видимо, надо таковым и считать.

Впрочем, кожиновский «отбор» деятелей культуры, вообще, очень интересен. Все рассматривается через призму «антипрогресса». Время хорошее, если Платоны нарождаются, причем Платоны-консерваторы. То, что быдло-народ живет в нищете, нашему «аристократу» неинтересно. Ему плевать на продолжительность жизни, на смерти от болезней, на чудовищные несправедливости крепостного права и т.д. Мясо же, животные, чего их жалеть. Главное, чтобы «православие, самодержавие и народность». Соответственно также отбираются и деятели культуры. Изменил прежним революционным убеждениям? Перешел на службу правительству, соблазнился «длинным рублем»? Пожалуйте в гении, добрый Кожинов вас за «реакционность» похвалит и в «почетный список»» внесет. Да не просто в список гениев, а в страдальцев-мучеников:

Впрочем, это была уже давно, еще в XIX веке сложившаяся и безусловно господствующая тенденция, о которой резко, но совершенно точно писал, например, веховец С. Л. Франк в книге "Крушение кумиров": "... сколько жертв вообще было принесено на алтарь революционного или "прогрессивного" общественного мнения!... Едва ли можно найти хоть одного подлинно даровитого, самобытного, вдохновенного русского писателя или мыслителя, который не подвергался бы этому моральному бойкоту, не претерпел бы от него гонений, презрения и глумлений.

Вот как вышло-то. Травили-то не Некрасова. Сидел не Чернышевский. В солдаты забривали не Шевченко. За чтение письма Белинского Гоголю не шли на каторгу Достоевский и другие «петрашевцы». Цензура не зверствовала. Самые массовые царские газеты не обливали их всех помоями, не распространяли злостную клевету. Да здравствует Фаддей Булгарин!

Оказывается, это несчастные «реакционеры» страдали от общественного бойкота. Это бедных черносотенцев давила проклятая «либеральщина». Для Кожинова гений, это, конечно, не Чернышевский. Это, конечно, «пострадавший от общественного мнения» Розанов, написавший в 1914 году антисемитский «труд» «Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови».

Кожинов пишет:

Ныне просто невозможно всерьез изучать сочинения Добролюбова, Чернышевского, Писарева и т.п., чего никак не скажешь о Леонтьеве, Данилевском, Ап. Григорьеве.

Если это для ВАС невозможно, так и не «изучайте», зачем переносить свое сугубо личное мнение на всех окружающих? Я люблю читать и Добролюбова, и Чернышевского, и Писарева, и я знаю немало людей, которые их ЧИТАЛИ, ЧИТАЮТ И БУДУТ ЧИТАТЬ. Почему вы свои личные литературные (и мировоззренческие) вкусы переносите на всех остальных (причем совершенно бездоказательно)? Зачем, для того чтобы «восстановить значение» Ап. Григорьева, надо теперь втаптывать в грязь Добролюбова? А «всерьез изучать» нельзя именно кожиновские жалкие и псевдообъективные потуги на историческое исследование.

Продолжим осматривать изыскания современных историков-патриотов:

Спрашивается, каким образом Союз русского народа, созданный в ноябре 1905 г. и до 1906 г. проводивший только закрытые собрания, не участвуя даже в устной агитации, может быть причастен к погрому в Кишиневе в апреле 1903 г.? Почему кишиневский погром должен вспоминать «со стыдом и ужасом» именно русский народ, если в погроме участвовали исключительно молдаване, а предводителем был представитель знатного молдавского рода Паволаки Крушеван?

Конечно, Кара-Мурза, как всегда, не удосужился немного ознакомиться с вопросом. В его сознании существует только ОДНА черносотенная организация – «Союз Русского Народа». А таких названий, как «Союз Михаила Архангела», «Русская Монархическая партия», «Союз Русских Людей», «Союз борьбы с крамолой», «Совет объединенного дворянства», «Русское Собрание», «Союз законности и порядка», «Партия народного порядка», «Царско-народное общество», «Самодержавно-монархическая партия», «Белое знамя», «Двуглавый орел», «Союз русских православных людей», «Астраханская народно-демократическая партия», «Петербургское общество активной борьбы с революцией» и многих других наш автор, конечно, и не слышал. До отвращения знакомая картина.

Деятели черной сотни не взялись из воздуха вместе с образованием «Союза Русского Народа». Что за механистическое понимание истории? Тот же Паволаки Крушеван в 1903 г. организовывал погром, а потом был одним из основателей «Союза русского народа» и возглавлял его Бессарабское отделение. Почему бы не рассказать о том, что именно Крушеван впервые опубликовал в своей газете такую омерзительную фальшивку, как «Протоколы сионских мудрецов», ставшую «библией» для многих поколений нацистов. Почему об этом молчат наши авторы? Или не удосужились изучить вопрос? Те реакционные силы, которые проявили себя в организации погромов, в распространении антисемитизма и защите неограниченного самодержавия, потом ОРГАНИЗОВАЛИСЬ. Как можно этого не понимать?

Почему русский народ должен вспоминать «со стыдом и ужасом», если погромщики были бы русские, а не молдаване (что это, вообще, за категория - «народной вины»)? Русские же (и не только) рабочие, революционеры и студенты дрались с черносотенцами (и не только с русскими) в 1905 году, за что должен стыдиться русский народ? Зачем передергивать? А остальные утверждения автора гроша ломаного не стоят (тем более Кожинов перевран, он не пишет об ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО молдаванах). К чему «опровергать» данные об отдельном погроме, если за две октябрьские недели 1905 года, по самым приблизительным подсчетам, погромы состоялись в 350 населенных пунктах Российской Империи?

Кстати, насчет Паволаки Крушевана, который называл себя все-таки Павлом Алексеевичем и считал себя русским националистом. Лучше бы рассказали, как его «наказало» после погрома царское правительство. А наказало оно его со страшной, нечеловеческой жестокостью. Он был избран в Государственную Думу.

Откуда известно, что во время погрома 1903 г. убито до 500 человек? Согласно официальному отчету прокурора А.И.Поллана (который, кстати, сочувствовал евреям), всего было убито 43 человека, из них 39 евреев. Ожесточенное побоище началось после того, как евреи применили огнестрельное оружие и убили трех погромщиков, в том числе одного ребенка. У погромщиков огнестрельного оружия не было.

Ах, как хороша авторская интерпретация! Тяжело вооруженные агрессивные евреи напали на мирных погромщиков, и те были вынуждены защищаться. Да еще и ребенка убили. Да они святые, эти черносотенцы, защитники детей.

Оружия у них, видите ли, не было. Хорошо, пусть в этом погроме не было. Но это только ОДИН погром из сотен. А у читателя создается впечатление, что черносотенцы были невооруженными агнцами. Рассмотрим этот вопрос подробнее.

Руководители черной сотни постарались наладить бесперебойное снабжение отделов. Н. М. Юскевич-Красковский курсировал между Гельсингфорсом и Петербургом, закупая в Финляндии револьверы…

Тульского председателя В. П. Рознатовского по пути в родные места перехватило московское охранное отделение и изъяло багаж. После возмущенного письма В. П. Рознатовского тульским черносотенцам вернули корзину с 50 револьверами и цилиндрический снаряд с фитилем…

Хотя большая часть территории страны находилась на чрезвычайном положении, черносотенцы не имели хлопот с разрешением на ношение оружия. В январе 1906 г. по жалобе Союза русского народа «установленный общий порядок собирания сведений заменен был представлением просителям удостоверений от совета союза, по предъявлению таковых канцелярией Градоначальника разрешения выдавались без замедления». За один месяц в столице было выдано 120 таких разрешений, в Одессе за 2 года выдали 686 разрешений, из которых около 300 получили члены Союза русского народа.

Львиную долю оружия черносотенцы добывали из государственных арсеналов. В Петербурге полиция уделила Союзу русского народа 100 револьверов из своего запаса. По распоряжению тульского вице-губернатора А. Н. Хвостова черносотенцы получили 600 наганов. (С. Степанов, «Черная сотня», М., 2006, стр. 198-199)

Кстати, приведем характерный пример того, как Кара-Мурза толкует нужные ему данные на свой лад. Кожинов пишет:

Проведя расследование, прокурор А. И. Поллан (отнюдь не враждебный евреям человек)

В пересказе Кара-Мурзы:

Согласно официальному отчету прокурора А.И.Поллана (который, кстати, сочувствовал евреям)

Зачем писать, что:

Ю.И.Мухин приводит случай «цитатной» лжи прямо геббельсовского типа.

Вот, у нас перед глазами эти «случаи».

Кожинов пишет:

В позднейшей записке А.И.Поллан сообщал о выяснившемся к тому времени факте, который вызвал наибольшее ожесточение погромщиков: "Следствием установлено, что убит был один христианский мальчик" (там же, с. 203). В дальнейшем было убито и несколько еврейских детей...

Кара-Мурза:

Ожесточенное побоище началось после того, как евреи применили огнестрельное оружие и убили трех погромщиков, в том числе одного ребенка.

Про убитых еврейских детей ни слова. Что это такое? Вспомним-ка, как Сергей Георгиевич писал:

К такому сознательному умолчанию всегда прибегают в операциях по созданию мифов.

Кстати, зачем умалчивать о том, что большинство кишиневских погромщиков было оправдано или получило самое минимальное наказание, что в ходе следствия выяснилась участие местных властей в организации погрома?

Кстати, во втором погроме 1903 г., в Гомеле, «отличились» как раз не черносотенцы, а еврейская самооборона: как только из железнодорожных мастерских вышла толпа погромщиков, туда прибыла еврейская дружина и «выстрелами разогнала толпу». Д.Е.Галковский с иронией замечает: это было ничто иное, как «расстрел безоружных рабочих».

Нет, надо было ждать, когда придут громить. Видимо, Сергей Георгиевич как–то смутно представляет себе погром. Вроде, пошли фулиганы, стекла побили, да и делов-то. Погромы, часто (но не всегда) – это убийства, поджоги, кровь, изнасилования, пытки, зверства и часто (но не всегда) при полном бездействии и даже СОДЕЙСТВИИ полиции. О белостокском погроме писатель Ан-ский:

Вот старик-отец с переломанной рукой рассказывает, как на его глазах солдаты убили трех его сыновей. Вот мать стоит над трупиком десятилетней девочки, покачивает головой и запекшимися губами шепчет с мольбой: «Доченька, пташечка». А девочка лежит с полуоткрытыми глазами, в которых застыл ужас, штыковой раной в груди и разрубленной топором ногой. Возле нее лежит 7-8-летний мальчик с пулевой раной во лбу. Дальше, двое рабочих с перерезанным горлом… (Цит. по Марк Дейч «Клио в багровых тонах», стр. 81)

Николай Лесков:

Но, может быть, если нельзя защищать себя от побоев, а свое имущество от разграбления, то можно защищать мать, жену или дочь, если их насилуют на глазах их отцов и мужей? Но оказывается, что тоже – нет! И в этом еврей не должен сметь воспротивиться силой произволу христиан, бесчестящих еврейскую женщину… (Цит. по Марк Дейч «Клио в багровых тонах», стр. 85)

С. Степанов:

Беспристрастный язык обвинительного заключения запротоколировал подвиги симферопольского городового С. Н. Ермоленко, который «ударил шашкой Исаака Левчика, оказавшегося затем убитым, ударил два раза обнаженной шашкой по рукам Якова Кравца, схватил за косу одну девушку и топтал ее ногами; в участке бегал от одного раненого к другому и наносил им удары, меду прочим раскровянил нос Хаиму Борлину и с криком «вот, жид, тебе свобода!», а также по животу бил Марию Рохлин». (Дело об октябрьском погроме в Симферополе: Судебный отчет. Симферополь, 1907, с. 18. Цит. по С. Степанов, «Черная сотня», стр. 97-98)

А по поводу Д. Галковского, может быть, все-таки не надо выдавать его за исследователя? Вы что, воспринимаете его «Бесконечный тупик» как исторический труд? Это чисто постмодернистская вещь, позицию автора вычленить невозможно, иронию не отличишь от серьезного отношения. Он что, серьезно анализирует исторические источники? Он берет да и комментирует цитаты из воспоминаний и художественных произведений, никакой единой линии у него не прослеживается, выводы берутся с потолка, сплошной «поток сознания», «примечания к примечаниям». К чему его процитировали, зачем? А если уж цитировать, то давайте вот и это, чего стесняться:

Да и не нужно никаких цитат тут приводить. Просто вдуматься: "Русские громилы учинили еврейский погром в Одессе". Это всё равно что сказать: "Англо-американская община Чикаго учинила погром Коза-Ностры". Какой уж тут погром. Тут по стеночке, по стеночке прошмыгнуть. Ведь пырнёт носатый подонок и "мама" крикнуть не успеешь.

В процессе следствия выяснилось, что погром был специально спровоцирован евреями, которые готовились к нему давно, устраивали стрельбища за городом. Начался же погром с того, что еврейские "дружинники" ворвались на городской базар и перебили всех палками. Когда же христианское население попыталось оказать сопротивление, в него стали стрелять.

Это в Гомеле. Что же было в Одессе?

И тут же, тот же Д. Е. Галковский:

Примечание к №353

Глубины и вершины ленинской "диалектики".

Ленин никогда не мог ничего создать. Все его интеллектуальные конструкции украдены. Только чистый поток ненависти, а идеологию он на ходу подбирал, обирая "товарищей". По его произведениям нельзя составить цельную логическую картину. (367) Но психология - идеальна. Поэтому он и встал в центре мифа. Троцкий умнее на порядок - это законченная мысль революции. У Ленина, перешедшего в 17-ом на позиции троцкизма, - какие-то обрывки. И Троцкий благороднее. Вл.Соловьёв сказал:

"В русской интеллигенции самый честный элемент есть всё-таки еврейский".

Революцию делали не выродки, а действительно, наиболее умные и талантливые представители еврейской нации. Кто хочет понять революцию, должен читать Троцкого. У Ленина - бессодержательная каша - ничего не разберёшь. (377)

Но кто хочет почувствовать революцию, тот должен читать Ленина. Это "сердце" революции, её суть. Собственно говоря, Ленинградом следовало назвать Москву. Ленинград же по логике вещей должен быть назван Троцкбургом или уж, как компромисс, Левоградом. ( «Бесконечный тупик» ).

Как можно на полном серьезе пользоваться такими «источниками»? Это можно объяснить только безответственным желанием создать «историю», укладывающуюся в собственное о ней представление. Откуда угодно цитата, все равно, лишь бы подтверждала «развенчание мифа». Давайте теперь писать о Сталине, ориентируясь на цитаты из «Голубого сала» Владимира Сорокина, в чем проблема-то?

А о расстреле «безоружных рабочих», давайте-ка, вспомним Одессу, и об усилиях черносотенцев по срыву забастовки портовых рабочих, и о поддержке ими штрейкбрехеров:

Действительно, протесты против черносотенцев заканчивались печально. В апреле 1907 г. на Таможенной площади произошло столкновение между портовыми рабочими и дружинниками Союза русского народа. Рабочие начали бросать в черносотенцев камнями. Те ответили револьверными залпами, убив одного и ранив 4 человек. Как и в других случаях, дружинники остались безнаказанными. 9 боевиков сначала привлекли к следствию, но уже через несколько месяцев признали действовавшими в порядке самообороны. (С. Степанов, «Черная сотня», М., 2006, стр. 275-276)

Кара-Мурза:

Возникает вопрос: откуда следует, что пьяных дебоширов вела «черная сотня»? Согласно левому кадету В.П.Обнинскому, опубликовавшему в 1909 г. большой труд о тех событиях, в октябре 1905 г. «не существовало партий правее конституционно-демократической, и будущие кадры так называемых «монархических» организаций находились еще в распыленном состоянии». Как уже говорилось, «Союз русского народа» возник в ноябре, то есть после октябрьских побоищ, и после его образования в России было всего 3 погрома (в 1906 г.) - два в польских городах и один в латышском, где черносотенцы не имели никакого влияния.

Неверно, что во время октябрьских погромов 1905 г. убито 4 тысячи человек, как неверно и то, что это были еврейские погромы. Наиболее точные данные собрал историк черносотенства С.А.Степанов. Из них следует, что погибло 1622 человека, из них евреев 711 (43%); ранено 3544 человека, из них евреев 1207 (34%). В Киеве во время погрома убито 47 человек, из них евреев 12 (25%). С.А.Степанов делает вывод: «Погромы не были направлены против представителей какой-нибудь конкретной нации».

Кромсать цитаты нехорошо. В своей работе «Черная Сотня» Степанов пишет:

Погромы не были направлены против представителей какой-либо конкретной нации. Тем не менее антисемитские настроения были весьма ощутимы. (С. Степанов, «Черная сотня», М., 2006, стр. 80)

Ну и кто тут создает миф? Выдрать цитату из контекста – очень соблазнительно, но правда-то все равно выплывет наружу.

Повторюсь, надо лучше знать историю черносотенного движения. Организаций была масса. С. Степанов:

Ряды черносотенцев быстро росли, и к концу 1907 – началу 1908 гг. в 2229 местных организациях числилось, согласно данным Министерства внутренних дел, более 400 тыс. человек. Таким образом, крайне правые опередили по численности все политические партии России вместе взятые.

Те силы, которые способствовали проведению и организации погромов, в создании погромных настроений, впоследствии образовали костяк всех этих многочисленных черносотенных организаций. А то, что они были распылены в 1905-ом году, не мешало им проводить погромы. Для этого, при поддержке со стороны власти и, соответственно, почти полной безнаказанности, много ума и большой организованности не надо.

Из числа убитых при погромах 43 процента были евреями. Сам же Кожинов пишет, что евреи составляли «четыре с небольшим процента» населения Российской Империи (по данным переписи 1897-го - 4,1 процента). Значит, ВСЕ-ТАКИ этническая окраска была? Трудности с математикой? Вот если бы среди убитых было 4,1 процента евреев или около того, то можно было бы говорить о том, что этнической окраски не было. А тут цифры говорят сами за себя, ничего и объяснять-то не надо, во всяком случае, человеку, который овладел азами арифметики.

Да, далеко не все убитые были евреями. Убивали рабочих, революционеров, студентов, интеллигенцию – всех, кто поднимался над уровнем опьяневшей и озверевшей толпы, причем толпы БЕЗНАКАЗАННОЙ. «Прототип Алеши Карамазова» сидел в уютной квартирке вместе с академиками и ботаниками и мечтал о новых крестовых походах на «неверных», а черносотенцы убивали, грабили, насиловали.

Но были те, кто им сопротивлялся: рабочие создавали вооруженные отряды, революционеры кидали бомбы и стреляли в черносотенцев. Те, в своей массе, были трусливы, как и всякие фашисты, и, при оказанном им решительном отпоре, разбегались. (А возьмите современных российских фашистов – нападают ТОЛПОЙ НА ОДНОГО. С НОЖАМИ. На женщин. На 9-летних детей. Данные по убийствам и нападениям, которые совершили фашисты за 2006-ой год .)

Черносотенцы с помощью наших «исследователей» превратились в милых, добрых, домашних националистов, культурных и гуманных. Передергиваете, уважаемые, это уже не ваши шуточки с вольным толкованием Маркса. Ошибки и недобросовестность в этих вопросах ведут к далеко идущим последствиям, и следует это понимать.

Но продолжим. Сейчас вас ждет настоящий шедевр:

Погромы не могли быть «организованы сверху» просто в силу самой природы Российской монархии как идеократического государства, для которого в принципе неприемлемо использование «неформальных» организаций для насилия против политических противников. Такое насилие - продукт именно демократического государства, которое «стесняется» применять открытое официальное насилие. Именно в «правовом» государстве возникают «суды Линча» и «эскадроны смерти».

Видимо, Сергей Георгиевич Кара-Мурза не ошибается в «силу самой своей природы». Вот такие у нас доказательства. Высосанное из пальца «идеократическое государство» обретает «природу», в силу которой просто НЕ МОЖЕТ создавать «неформальные организации». Великолепно. А «эскадроны смерти» возникают именно в «правовом государстве» (видимо, современная Бразилия более «правовое» государство, чем США). А Китай при Мао – идеократическое государство? Откуда же взялись хунвейбины? Видимо, это миф, который создала «китайская либеральная интеллигенция».

А разве сам Кара-Мурза не писал ранее:

Да, страшная картина. Но она может быть несравненно страшнее - как в той же Бразилии. Да, расстреляли Дом Советов из танков, погибли люди, забывать нельзя. Но когда в Колумбии лет шесть назад радикальное левое движение пошло на соглашение, приняло участие в парламентских выборах и выдвинуло своих кандидатов во всех округах, то «эскадроны смерти» убили всех до одного кандидатов. Всех до одного! Так что есть места менее правовые, чем в России. Значит, не беспредел, нечего словами кидаться.

Правильно, словами кидаться не стоит. Особенно про эскадроны смерти, которые возникают только в «правовом государстве». Надо вначале разобраться в путанице в своей голове, а потом уже «разоблачать мифы».

Поддержка государства заключается не в том, что оно массово организовывает черные сотни. А в том, что предельно мягко судит погромщиков, выделяет суммы на издание черносотенных газет, многие представители власти состоят в черных сотнях, обеспечивается мощная поддержка черносотенцев на выборах в Государственную Думу (в виде «удобных» избирательных законов) и т.д.

Как пишет С. Степанов:

Погромы явились своеобразной пробой сил, дебютом черной сотни на политической арене. Они показали, что сторонники неограниченного самодержавия имеют поддержку в достаточно широких слоях населения. Черносотенная стихия проявила себя. Дело было за ее организационным оформлением. (С. Степанов, «Черная сотня», М., 2006, стр. 110)

Кара-Мурза пишет:

На деле и правительство, и церковь, и Союз русского народа, какими бы «подонками-антисемитами» они ни были, категорически осуждали еврейские погромы, а власти жестоко расправлялись с погромщиками. В 1906 г. председатель Союза русского народа в специальном заявлении определил погромы как «преступление».

Ну, насчет «громких заявлений» это мы и сегодня постоянно слышим. Давайте-ка лучше прочитаем избранные места из черносотенных газет да из высказываний их лидеров и посмотрим, способствовали они разжиганию межнациональной розни или нет. «Русское знамя» 11 июля 1911 года писало:

Милые, болезные вы наши деточки, бойтесь и страшитесь вашего исконного врага, мучителя и детоубийцы, проклятого от бога и людей – жида! Как только где завидите его демонскую рожу или услышите издаваемый им жидовский запах, так и мечитесь сейчас же в сторону от него, как бы от чумной заразы. (Цит. по С. Степанов, «Черная сотня», М., 2006, стр. 368)

Во время похорон Андрея Ющинского на Лукьяновском кладбище разбрасывались листовки: «Русские люди! Если вам дороги ваши дети, бейте жидов! Бейте до тех пор, пока хоть один жид будет в России! Пожалейте ваших детей! Отомстите за невинных страдальцев! Пора! Пора!». Человек, разбрасывавший листовки, был задержан. Им оказался Н. А. Павлович, о котором киевская охранка сообщала: «Известен отделению, как состоявший в минувшем году членом алексеевского отдела Союза русского народа, постоянно вращающийся среди членов киевских патриотических союзов». (С. Степанов, «Черная сотня», М., 2006, стр. 361)

Марк Дейч:

Что касается провокационной листовки, выпущенной «Союзом русского народа» и «вброшенной» в войска накануне белостокских событий, то текст ее прочел с думской трибуны один из депутатов:

«Уже они, братцы, и знамя свое выбросили у нас на Руси, знамя красное, и собирают под ним разный темный люд, и прут против нашего Батюшки-Царя, чтобы сломить в нем силу русскую, а затем объявить на Руси своего царя жидовского или сионского. А потом, братцы, они и веру христианскую порушат, как порушили и убили Христа…» Заканчивалась прокламация яростным призывом: «Прочь, долой всю вражью жидовску новизну! Русский солдат! На врага! Вперед! Вперед!» (Марк Дейч «Клио в багровых тонах», стр. 80)

Почему Кара-Мурза нам не расскажет о таком замечательном «подвижнике», как иероманах Илиодор, который вступил в Союз русского народа в 1905 году?

По своим убеждениям Илиодор был ярым националистом. Впоследствии, бросая обвинения свои учителям, он писал «Меня научили, что только один русский народ имеет право в России питаться хлебом, говорить и веровать по-своему, а всем инородцам можно и должно вместо всего этого совать в зубы кукиш»…

Илиодор настраивал темных слушателей против мусульман и иудеев. Губернские власти вынуждены были сделать ему замечание, поскольку местные татары пожаловались, что иеромонах публично называл грязным лжецом пророка Мухаммеда. Когда его спросили, как он относится к евреям-выкрестам, Илиодор ответил, что, по его убеждению, еврея надо крестить так: вырубить во льду прорубь, трижды окунуть и дважды вытащить…

Илиодор объяснял, что не призывает к погромам, но иезуитски добавлял: «…если погромы будут, то в них виноват будет не Илиодор, а сами жиды и русские безбожники». (С. Степанов, «Черная сотня», М., 2006, стр. 342, 352)

Впрочем, впоследствии Илиодор отрекся от православной церкви и просил прощения у евреев:

«Народ израильский! Светоч мира! Ты особенно прости меня. Прах убитых во время погромов младенцев мучит мою совесть. Прости меня, самый даровитый, самый блистательный народ из всех народов». (Цит. по С. Степанову, «Черная сотня», М., 2006, стр. 356)

А потом он перешел на службу большевикам (как и другой черносотенец Соболевский, как и на склоне лет - Шульгин), которых, в свою очередь, тоже бросил, сбежав за границу. Несомненно, это весьма одиозная фигура, но он ведь играл значительную роль в черносотенном движении. Как и «русский фашист» Марков, например. Если его цитировать, то волосы встанут дыбом. Впрочем, читатель может сам поискать его «перлы» и ознакомиться с ними. Можно рассмотреть такую фигуру, как адвокат Булацель, выражавший позицию черносотенцев в «деле Бейлиса», которого многие черносотенцы сами прозвали «блажным Павликом».

Отмечу только то, что ОТКРЫТО призывать к погромам на страницах черносотенных газет было далеко не всегда возможным. Они занимались тем, что РАЗЖИГАЛИ соответствующие настроения, выпускали листовки, оправдывали погромщиков и т.д. Впрочем, часто и откровенно писали:

Жидов надо поставить в такие условия, чтобы они постоянно вымирали. (Русское знамя, 9 августа, 1913 года)

А наш любезный автор после этого берет «подонков-антисемитов» в кавычки. Ай-яй-яй, Сергей Георгиевич, нехорошо так пристрастно-дилетантски подходить к делу. Так же как и говорить о том, о чем вы не имеете ни малейшего представления. Например, Кара-Мурза пишет:

а власти жестоко расправлялись с погромщиками.

Давайте-ка разберемся с тем, КАК жестоко:

По нашим подсчетам, к судебной ответственности были привлечены и осуждены 1860 человек…

Состоялось, как минимум, 205 процессов по погромным делам. Некоторые участники отделались тремя неделями или несколькими месяцами содержания при полиции. Более половины осужденных получили 8 месяцев арестантских отделений. Максимальное наказание за убийство во время погромов – 10 лет каторжных работ. Черносотенцы возлагали надежды отнюдь не на гласный и состязательный суд. Приговоры они по погромным делам рассматривали лишь как промежуточный этап.

Крайне правые постарались наладить безостановочный конвейер помилований. В игру включились недавно возникшие черносотенные союзы, в том числе Союз русского народа и Русский народный союз имени Михаила Архангела. Черносотенцы заручились поддержкой министра юстиции И. Г. Щегловитова, стараниями которого был предельно облегчен путь прошений о помиловании. Отправляясь с ежемесячным докладом в царскую резиденцию, министр юстиции захватывал кипу всеподданнейших записок. Вкратце излагалась суть дело, причем упор делался на смягчающие обстоятельства. Формулировки тщательно взвешивались и оттачивались в канцелярии министерства. При подготовке окончательного варианта частенько вмешивался сам министр.

По нашим подсчетам, в помиловании было отказано только 78 погромщикам, судьба 147 прошений неизвестна. 1713 человек были сочтены достойными царской милости. Однако для некоторых царская милость запоздала – они уже полностью или частично отбыли наказание. Точнее говоря, полностью отбыли определенный судом срок 446 человек, две трети срока – 348, половину срока – 210, одну треть срока – 436. Только 195 погромщиков не отбывали наказания вовсе. (С. Степанов, «Черная сотня», М., 2006, стр.109-110)

Напомню, что было убито 1622 человека, а ранено 3544 (по изнасилованиям точных данных найти не удалось). Теперь пусть читатель сам сопоставляет масштабы преступления и наказания.

Кара-Мурза пишет, что наиболее точные данные собрал С. Степанов. Хорошо, послушаем Степанова:

Переломным моментом стали события, связанные с объявлением Манифеста 17 октября 1905 г. Обещание даровать населению политические свободы было воспринято леворадикальными партиями как сигнал к усилению натиска на самодержавие. Однако вслед за демонстрациями под революционными лозунгами улицы российских городов заполнили манифестации с иконами и хоругвями, быстро переросшие в погромы. За две октябрьские недели, по самым приблизительным подсчетам, погромная волна накрыла более 350 населенных пунктов. Грандиозные побоища пережили Одесса, Киев, Вильно, Екатеринославль, Кишинев, Минск, Орша, Симферополь…

…Была ли идеология черносотенства близка фашистской? Здесь уместно будет упомянуть о том, что Марков, эмигрировавший в Германию после крушения самодержавия, с гордостью называл Союз русского народа прообразом фашистской партии и сокрушался, что царское правительство оказалось недостаточно дальновидным, чтобы воспринять фашистские идеи. Тем не менее вряд ли можно ставить знак равенства между черносотенством и фашизмом, принадлежавшим к разным историческим эпохам. У них было определенное сходство, а в некоторых случаях справедливо говорить о прямом заимствовании нацистской пропагандой антисемитских аргументов из черносотенных арсеналов. Однако были и серьезные отличия. Так, российские черносотенцы не использовали элементы социалистической доктрины, как это делали германские нацисты. Они были ярыми националистами, но у них не было расовой теории и они не помышляли о тоталитарном государстве, которое бы контролировало хозяйственную деятельность, политическую жизнь и даже мысли своих подданных…

…Черносотенцы использовали как легальные, так и нелегальные методы борьбы. При Главном совете Союза русского народа была образована боевая дружина и районные группы. Боевые дружины были созданы в десяти городах, самой многочисленной была одесская Белая гвардия, состоявшая из 300 боевиков. Петербургское Общество активной борьбы с революцией располагало агентурной сетью в революционном подполье. Оружие для черносотенных дружин поступало из армейских и полицейских арсеналов, а также закупалось за границей. В июне 1906 г. дружинники убили одного из лидеров кадетской партии М.Я.Герценштейна, в марте 1907 г. – кадета Г.Б.Иоллоса, Черносотенцы также организовали покушение на жизнь бывшего премьер-министра графа С.Ю.Витте, которого считали главным виновником революционной смуты. Оценивая черносотенный [c.92] террор в целом, можно сказать, что боевые дружины Союза русского народа не могли – ни по выучке, ни по дисциплине – сравниться с дружинами эсеров и других революционных партий. В большинстве случаев черносотенцы могли лишь оказать содействие полиции и войскам.

Впрочем, читатель сам может ознакомиться со статьей С.А. Степанова. (Поадресу , или по книге «Политические партии России: история и современность» – М.: “Российская политическая энциклопедия” (РОССПЭН), 2000). А лучше почитать его книгу «Черная Сотня», в которой он довольно объективно и беспристрастно излагает историю черносотенного движения.

Да, со Степановым можно согласиться в том, что знак равенства между черносотенцами и германскими национал-социалистами ставить нельзя. Черносотенство – это протофашизм, фашизм, не победивший, как в Германии, а слабоорганизованный, фашизм аграрный, монархический. Но главные отвратительные черты фашизма налицо (в отличие от режима Пиночета, например, который, несмотря на его жестокость, нельзя назвать полностью фашистским, потому что была слабо выражена или вообще не выражена важная националистическая составляющая) – утверждение превосходства своей нации над другими, стремление к уничтожению «неправильных» национальностей, защита интересов капиталистов и помещиков, стремление к усилению антидемократических, репрессивных функций государства.

Посмотрим, что дальше будет нам вещать наш «исследователь», незаметно подводя «оправдательную базу» под погромы:

В Российской империи торговцы составляли 38,6% еврейского населения, а торговцы - богатая социальная группа. Согласно переписи 1897 г. почти 3/4 всех торговцев в городах империи были евреи. Значительное число евреев влилось в интеллигенцию, в финансовую деятельность, в ряды владельцев ремесленных и промышленных предприятий. Можно ли в этих условиях говорить о «нарастающем хозяйственном обнищании» и «тяжелой экономической участи» евреев - в сравнении с экономической участью других народов? Все «архивные данные» такому утверждению противоречат.

По правде сказать, «архивных данных» авторы и в глаза никогда не видали. Ни Кара-Мурза, ни Кожинов. Одно пение с чужого голоса, а именно с голоса «Еврейской Энциклопедии». Во-первых, 38,6 % - это в 80-ых годах 19-го века. Во-вторых, «самодеятельного» населения, то есть не от общего числа еврейского населения, как пишет Кара-Мурза, а от трудоспособного населения. И давайте же выслушаем С. Степанова (он имеет в виду десятикратное преобладание еврейской торговли в черте оседлости):

Десятикратное преобладание евреев в значительной мере объяснялось мелким характером торговли. Вот отзыв современника о типичной лавке «черты оседлости»: «Торгуют на 6-8 рублей в неделю, прибыли 1 руб. в неделю, т.е., ровно столько, чтобы не умереть с голоду; торгуют женщины. Более доходна – кожевенная лавка, которая продает кожи многочисленным сапожникам на 40-50 руб. в неделю, выручая по 4-5 рублей прибыли; это уже местный торговый крез». Бывший бессарабский губернатор С.Д. Урусов недоумевал: «В маленьких городах, жители которых в большинстве не имеют часов, можно насчитать десятки мастеров часового дела, и, вообще, трудно понять, на каких покупателей и заказчиков рассчитывают все эти ремесленники, нередко составляющие 75% всего населения города или местечка». (С. Степанов, «Черная сотня», М., 2006, стр. 39-40)

Степанов отмечает, что значительно развился и укрепился крупный еврейский капитал, но в том-то и дело, что погромы, как правило, затрагивали нищие слои еврейского населения:

Богатство и связи часто помогали избежать общей участи. В Гадяче «целый квартал, населенный самыми бедными евреями-нищими, «разлетелся» часа за два. Работали чисто – в домах оставались одни голые стены. Остался нетронутым лишь дом самого богатого гадячского еврея Зороховича, который дал «выкуп» в довольно крупных размерах».

Во время киевского погрома единственными евреями, о ком власти проявили заботу, были обитатели фешенебельного района Липки…

Иначе выглядела окраина города. В. В. Шульгин увидел следующее: «Страшная улица… Обезображенные жалкие еврейские халупы… Все окна выбиты… Местами выбиты и рамы… Точно ослепшие, все эти грязные лачуги… Между ними, безглазыми, в пуху и грязи – вся жалкая рухлядь этих домов, перекалеченная, переломанная…» (С. Степанов, «Черная сотня», М., 2006, стр. 83)

Впрочем, громили и богатые магазины. Какой-то элемент социальной напряженности использовался черносотенцами для того, чтобы перевести классовую ненависть на националистические рельсы. Подобное мы можем наблюдать и в наши дни, именно этим, в основном, занимается большая часть всей этой «патриотической» шелухи, которая только по недоразумению называется «оппозицией».

Торговцев Кара-Мурза называет «богатой социальной группой». Автору, конечно, невдомек, что торговцы бывают крупные, средние, мелкие, для него они все на одно лицо. Автор не в курсе, что вышеприведенные данные касаются ВСЕХ занятых в торговле, не только хозяев, но и приказчиков, продавцов, помощников и т.д. Представьте, что сегодня старушку, торгующую у метро сигаретами, кто-то запишет в «богатую социальную группу». Или продавщицу из магазина? Глупость? Конечно.

Кстати, к слову сказать, в Российской Империи существовало около 650 законов, ограничивающих евреев в правах (впрочем, законодательство не было неизменным, оно то смягчалось, то ужесточалось). Почему об этом стыдливо умалчивается?

А вот еще данные , опирающиеся на ту же перепись:

43,6% евреев составляли мелкие ремесленники, 14,4% - портные и швеи, 6,6% - плотники, 3,1% - слесари, остальные занимались торговлей и другими формами обслуживания или не имели определённых занятий.

А Степанов пишет (тоже ориентируясь на данные «ЕЭ»):

Менее одного процента (0,7 %) самодеятельного еврейского населения существовало сельским хозяйством, 42,6 % занимались ремеслом и извозом, 3,2 % трудились на фабриках и заводах, 7,3 % были чернорабочими. Таким образом, более половины евреев добывали пропитание своим трудом. Их жизнь мало чем отличалась от жизни пролетарской массы. Тем не менее социальное напряжение существовало. Привычным делом была конкуренция на предприятиях «черты оседлости». Еще острее было соперничество среди ремесленников. Почти даровые рабочие руки в еврейских местечках отбивали хлеб у русских и украинских мастеровых. (С. Степанов, «Черная сотня», М., 2006, стр. 39)

А почему возникала такая острая конкуренция? Да именно потому, что евреям было запрещено селиться за чертой оседлости, именно потому, что существовало огромное количество законов, ограничивающих их в правах. Царская власть СОЗДАВАЛА социальную напряженность в черте оседлости своими бессмысленными и бесчеловечными законами.

Сергей Георгиевич мешает всех евреев в одну кучу и ставит вопрос так: было ли экономическое положение ВСЕХ евреев тяжелым? Ежели нет, значит, оно у ВСЕХ было НЕТЯЖЕЛЫМ. Глупо так ставить вопрос? Конечно. Евреи были дифференцированы, были среди них и представители крупной, средней и мелкой буржуазии, были кустари-одиночки, рабочие, крестьяне (впрочем, крестьян немного), среди дворянства евреев практически не было. Что касается политики, так евреи были широко представлены в самых различных партиях. Начиная от еврейских националистов (сионистов, например, которые также сыграли неблаговидную роль в провоцировании антисемитских настроений) и заканчивая РСДРП. Были и отдельные еврейские партии, такие, например, как Бунд.

Впрочем, по поводу еврейского вопроса, трудно сказать лучше Ленина:

О погромной травле евреев

Антисемитизмом называется распространение вражды к евреям. Когда проклятая царская монархия доживала свое последнее время, она старалась натравить темных рабочих и крестьян на евреев. Царская полиция в союзе с помещиками и капиталистами устраивала еврейские погромы. Ненависть измученных нуждой рабочих и крестьян помещики и капиталисты старались направить на евреев. И в других странах приходится видеть нередко, что капиталисты разжигают вражду к евреям, чтобы засорить глаза рабочего, чтобы отвлечь их взоры от настоящего врага трудящихся - от капитала. Вражда к евреям держится прочно только там, где кабала помещиков и капиталистов создала беспросветную темноту рабочих и крестьян. Только совсем темные, совсем забитые люди могут верить лжи и клевете, распространяемой против евреев. Это - остатки старого крепостного времени, когда попы заставляли сжигать еретиков на кострах, когда существовало рабство крестьян, когда народ был задавлен и безгласен. Эта старая крепостническая темнота проходит. Народ становится зрячим.

Не евреи враги трудящихся. Враги рабочих - капиталисты всех стран. Среди евреев есть рабочие, труженики, - их большинство. Они наши братья по угнетению капиталом, наши товарищи по борьбе за социализм. Среди евреев есть кулаки, эксплуататоры, капиталисты, как и среди русских, как и среди всех наций. Капиталисты стараются посеять и разжечь вражду между рабочими разной веры, разной нации, разной расы. Народ нерабочий держится силой и властью капитала. Богатые евреи, как и богатые русские, как и богачи всех стран, в союзе друг с другом, давят, гнетут, грабят, разъединяют рабочих.

Позор проклятому царизму, мучившему и преследовавшему евреев. Позор тем, кто сеет вражду к евреям, кто сеет ненависть к другим нациям.

Да здравствует братское доверие и боевой союз рабочих всех наций в борьбе за свержение капитала. (послушать эту речь Ленина в формате mp3, вы можете здесь ).

А вот такие рассуждения нашего автора абсолютно, как он любит говорить, некогерентны:

Б.С.Хорев - известный демограф, и можно было бы ожидать, что он подтвердит тезис о «тяжелой экономической участи евреев» надежным демографическим показателем - ожидаемой продолжительно-стью жизни. Это - именно обобщенный показатель, отражающий социальное положение той или иной общности людей (условия труда, питания, быта, здравоохранения). Такие данные для конца XIX века имеются (они рассчитаны разными способами по материалам переписи 1897 г.).

Согласно этим данным, в европейской части России ожидаемая при рождении продолжительность жизни была у мужчин иудеев 45,3 года, а у православных 30,5 лет (у женщин, соответственно, 50,2 года и 31,2 года). Если из православных выделить именно русских, то у них (мужчин) жизнь была короче еще на 3 года[6]. У кого же «экономическая участь» тяжелее?

Пусть евреи жили дольше. Но как можно не учитывать того, что подавляющее большинство их относилось к мещанам. А большинство русских (кстати, к русским в переписи 1897 года часто относили белорусов и украинцев) были крестьянами. Ясно, что продолжительность жизни у них будет меньше (в частности, и из-за крайне высокой детской смертности). Ну и что? Это оправдывает погромы? Или говорит о том, что погромов не было? Мы же тут вроде «миф о черносотенстве» «разоблачаем», а не анализируем экономическое положение евреев в царской России. Но, повторюсь, анализировать положение ВСЕХ евреев глупо, точно так же, как мешать в кучу всех крестьян или ВСЕХ русских.

К сожалению, книги Б.С. Хорева я не нашел, так что не могу проверить, в каком месте и как его искромсал наш «исследователь». Но зато нашел письмо С.Г. Кара-Мурзы к вышеупомянутому Б.С. Хореву, призывающее его прекратить утверждать «миф о черносотенцах». Процитирую кусочек:

Я считаю также, что и старые, и новые мифы, которые внедрили и продолжают внедрять в общественное сознание недобросовестные идеологи, нам очень затрудняют выход из нынешней смуты. Мы, приверженцы коммунистической идеи, живем со спокойной совестью именно потому, что правда - за нас. А мы должны быть за правду. Хотя иногда хочется ее упростить или подправить.

Поэтому я прошу Вас не сердиться, а ответить на мои вопросы - или гласно отказаться от указанных мною Ваших утверждений.

Здорово. Пожалуй, единственное, что может помочь «приверженцу коммунистической идеи» – это внедрение в организм в качестве «религиозного блока» изречения о бревне в своем собственном глазу.

Б.С. Хорев пишет, что «В Черте оседлости евреев, существовавшей в царской России, на протяжении многих десятилетий, с конца 18 века до Октябрьской революции, нарастало не только хозяйственное обнищание, но и демографическое давление». Как это понимать? Молдаван в Кишиневе жило столько же, сколько евреев - почему же они «демографического давления» не испытывали? Территория, входившая в «черту оседлости», превышала территорию Германии и Франции, вместе взятых. В каком же смысле эта территория была «тесна» для 3-4 миллионов евреев? Очевидно, Б.С.Хорев применил здесь понятие «демографическое давление» в каком-то ином, необычном смысле.

Может быть, «известному демографу» виднее, вы так не думаете? Молдаване, говорите, не испытывали «демографического давления». Умно. Если забыть о том, что им не запрещали селиться за чертой оседлости, в отличие от евреев. Да вы ведь сами ранее писали, что погром в Кишиневе устроен «исключительно молдаванами», значит, – испытывали? Территория черты оседлости, видите ли, превышала территорию Франции и Германии. Тонко подмечено. Непонятно, как в Сибири могут быть у кого-то проблемы с жильем? Там ведь такая большая территория!

Автор, конечно же, не в курсе, что в черте оседлости евреям запрещали жить в деревнях (и даже иногда переименовывали местечки в села, чтобы проживание евреев там стало незаконным). Значит, их было в Кишиневе много благодаря именно указам царского правительства. Значит, в Кишиневе не хватало на всех работы, жилья и т.д., это не демографическое давление? Запрещено было жить им и в некоторых крупных городах, например в Киеве, Севастополе, Ялте (впрочем, черта оседлости меняла свою конфигурацию со временем). Ясно, что они там все-таки жили (как и в селах), но на нелегальном положении. И, когда устраивались погромы, на стороне погромщиков был ЗАКОН, потому что евреям запрещалось тут жить! А они, негодяи, смели! Ну, просто ДПНИ начала 20-го века.

Далее автор «доказывает» «непогромность» черносотенства, тем, что в нем было несколько евреев. Если покопаться, можно и в НСДАП найти некоторое количество евреев, ну и что? Во-первых, черносотенство не было чем-то абсолютно единым, во-вторых, не были едиными и евреи. Если это понимать, то ясно, что довод автора представляет из себя надутый мыльный пузырь.

Впрочем, авторские доказательства «еврейского происхождения» некоторых черносотенцев весьма сомнительны. Кара-Мурза пишет:

Известно, что основоположником черносотенства и редактором главной его газеты «Московские ведомости» был еврей В.А. Грингмут.

Очередной приступ патринойи? Веселая считалочка из серии: «Ельцин-Эльцин, Солженицкер»? С. Степанов называет Грингмута «обрусевшим немцем». Может, пора все-таки прекратить видеть за каждой нерусской фамилией еврея?

В своем обличении «черносотенной, фашистской и тому подобной идеологической заразы» и в подтверждение антисемитизма консервативных движений в России А.Фpолов приводит неуместную цитату Энгельса: «Если он [антисемитизм] оказывается возможным в какой-нибудь стране, то это лишь доказывает, что капитал там еще недостаточно развит». Конечно, Энгельс не виноват в том, что через сто лет А.Фролов в совсем новом контексте приведет его ошибочную мысль. Посудите сами: имел ли место антисемитизм в Германии в начале 30-х годов? Да, имел. Можно ли сказать, что капитализм в Германии был неразвит? Нет, нельзя. Как же тогда понимать А.Фролова[7]?

А понимать Фролова надо в том смысле, что Германия была разорена Первой мировой войной и последовавшим за ней грабительским Версальским миром. Сергей Георгиевич, как всегда, не в курсе? Не читали, слышали краем уха, да? Ну, почитайте, почитайте, иногда бывает полезно хоть что-нибудь почитать перед тем, как «опровергать» Энгельса.

Итак, «зеркальное отражение»... Конечно, черносотенцы, в том числе евреи, выступали против революционеров, в том числе против евреев. Но посмотрите, насколько искажено наше историческое сознание. На деле революционные организации, самой активной из которых была террористическая структура эсеров под руководством еврея Азефа, убили до 1917 г., по подсчетам американского историка А.Гейфман, 17 тысяч человек. Черносотенцам же вменены в вину три убийства: кадета М.Я.Герценштейна в 1906 г. (авторство убийства точно не установлено), кадета Г.Б.Иоллоса (в 1907 г.) и трудовика А.Л.Караваева (в 1908 г.). Это - зеркальное отражение революционного террора? А ведь нам внушили, что черносотенцы - «кровавые погромщики». Говорится даже, что они «залили страну морем крови». Бесполезно нам идти дальше по теме манипуляции сознанием, пока мы не покопаемся в себе и не поймем, как же мы в это могли верить.

Как все мило. Не упоминается почему-то о том, что Азеф был провокатором, «двойным агентом», и работал на царское правительство (вернее, упоминается, но совсем по другой теме). Если ранее автор сумлевался в цифрах А. Гейфман и писал о ВСЕХ террористах:

По данным некоторых историков, до 1917 г. террористы в России убили около 17 тыс. человек (наверное преувеличивают, но в любом случае счет шел на тысячи).

То теперь оказывается, что именно 17 тысяч убили именно эсеры. Ну, самого себя зачем же кромсать? Если вы не можете отличить Народной Воли от эсеров, а эсеров от анархистов, то это проблемы вашей исторической образованности. Например, только в 1881-83 гг. около 8 тыс. человек было репрессировано за участие в Народной Воле (ГАРФ. Ф. 102. Оп. 201. «Обзоры» и «ведомости» важнейших жандармских дознаний за 1881 г. (С. З), 1882 г. (Л. 140, 158, 175), 1883 г. (Л. 126).). Это по поводу «зеркального отражения» со стороны «идеократического государства».Подробнее .

Кстати, об уровне «историка» А. Гейфман, пусть читатели судят сами. Вот интервью с ней , а вот отзыв на это интервью Александра Тарасова.

То, что вменены были только три убийства, так это работает именно против Кара-Мурзы и говорит о поддержке черносотенцев царским правительством. Кто за две октябрьские недели убил 1600 человек? Неведомые, непонятные «погромщики». Которых черносотенцы «осуждали», а царское правительство «жестоко расправлялось». А почему они убивали, кто эти погромщики? А это безоружные рабочие. Убивали они вооруженных до зубов представителей «богатой социальной группы», каковые стреляли в «христианских детей». Sieg Heil.

С. Степанов тоже пишет, что террор черносотенцев несопоставим с террором революционеров (хотя раньше, если верить Кара-Мурзе, он имел другое мнение на этот счет). Проблема в том, что он сводит понятие террор исключительно к политическим убийствам, забывая о том, что террор (лат. terror страх) — это практика массовых казней, убийств и похищений с целью устрашения. Таким образом, погромы – это террор. Ленский расстрел, подавление революции 1905 года, Кровавое воскресение, столыпинские казни – это террор. Черносотенцы поддерживали царское правительство, имели прямое отношение к погромам, их боевики устраняли рабочих лидеров, дружинники срывали забастовки и т.д., значит, и на них лежит ответственность за террор царского правительства.

Широко применять практику индивидуального террора для них не было смысла, когда в их распоряжении находился репрессивный аппарат самодержавия. С другой стороны, террор революционеров совсем не был направлен исключительно на черносотенцев. Для сохранения баланса мы должны рассматривать вопрос таким образом: террор черносотенцев против революционеров и террор революционеров против черносотенцев. Или же террор революционеров против самодержавия и террор самодержавия (поддерживаемого черной сотней) против революционеров.

А ведь нам внушили, что черносотенцы - «кровавые погромщики». Говорится даже, что они «залили страну морем крови». Бесполезно нам идти дальше по теме манипуляции сознанием, пока мы не покопаемся в себе и не поймем, как же мы в это могли верить.

В том то и дело, что копаться желательно не в себе, а в источниках, и надо не верить, а ЗНАТЬ. Тогда меньше будет поводов для «разоблачения мифов».

Необходимо отметить, что мы имеем дело с тенденцией. Болезненно отреагировав на вранье «либеральное», наши «патриоты»-дилетанты в ответ нагромоздили груду вранья «патриотического». Разоблачили, так сказать, «мифы». Кожинов и Кара-Мурза - «миф о черносотенцах», другие «исследователи» - «миф о Холокосте», третьи – «миф о репрессиях» и т.д. Над всеми этими дилетантскими попытками выдать желаемое за действительное и сделать себе имя, ничего при этом не зная и не умея, можно было бы только посмеяться, если бы эти попытки не овладевали умами значительной части общества. Над всем этим можно было бы посмеяться, если бы все это не становилось идеологической опорой различного рода националистических движений, вплоть до откровенно фашистских.

Милые и добрые «патриотики»-интеллигенты безответственно треплются и «разоблачают»; их поклонники, которым лень самим хоть немного разобраться в истории, бездумно повторяют бредовые «открытия» доморощенных «исследователей», а наши «патриоты»-политики, которые называют себя «коммунистами», начинают бороться с мировым «сионизмом» и устанавливать лимиты на революции, вместо того чтобы показывать истинные причины бедственного положения народа и вести его на борьбу. Вот что говорит первый «коммунист» России Зюганов в своем интервью газете «Русь православная» (сентябрь 2003 года):

Ведь проблема эта не надуманная. Наш народ не слепой. Он не может не видеть того, что сионизация государственной власти стала одной из причин нынешнего катастрофического состояния страны, массового обнищания и вымирания ее населения. Он не может закрывать глаза на агрессивную роль сионистского капитала в развале экономики России и расхищении ее общенародного достояния. Он справедливо задается вопросом, как могло произойти такое, что ключевые позиции в ряде отраслей захвачены в ходе приватизации преимущественно представителями одной национальности. Он видит, что в руках тех же лиц сосредоточен контроль над средствами массовой информации, ведущими разрушительную борьбу против нашего Отечества, нравственности, языка, культуры и веры.

Сравните с Лениным. И вы поймете, почему кончились «лимиты на революции». И вы поймете, откуда дорогие автомобили под седалищами «народных вождей». Вы поймете, что с настоящим учением коммунизма, с настоящим марксизмом КПРФ не имеет НИЧЕГО ОБЩЕГО. И надеяться на то, что эти полуфашистские «деятели» способны хоть что-то изменить – совершенно бессмысленно (разве что в худшую сторону). Конечно, речь не идет о рядовых членах этой партии среди которых довольно много порядочных и мыслящих людей. Но которые в отсутствии альтернативы вынуждены пребывать под руководством тех, в ком они давно уже разочаровались.

Глупости и националистические бредни «вождей» были бы смешны, если бы в итоге не вели к трагедии того народа, о котором «радеют» все эти невежественные «патриоты». Настоящий патриот любит свой народ, свою страну, свою культуру НЕ В УЩЕРБ другим странам, другим народам, и другим культурам.

А такие «патриоты», как Кара-Мурза и Кожинов, «защищают от искажений» историю, которой сами не знают, «радеют» о культуре, которую не понимают, прикрываются наукой, о которой имеют самые смутные представления. Они пристрастно искажают, перевирают идеи выдающихся мыслителей, при этом пользуясь их авторитетом. Они обвиняют других в «манипуляции» и сами «манипулируют», обвиняют других в незнании и сами ничего не знают.

Есть и другие. Есть люди, которые в своей реконструкции истории дают СПЕКТР исторических материалов. Они могут называть себя «националистами», «марксистами», «либералами», да хоть «горшками», но в своем изложении истории они будут на порядок более объективны, чем трепачи-либералы или трепачи-патриоты.

Дмитрий Ниткин называет себя «русским националистом» и откровенно не любит коммунистов. Но в своей критике он не будет бессовестно кромсать цитаты в угоду своим политическим взглядам. Он будет подходить к процессу исторического исследования на порядок более объективно, чем Сергей Георгиевич и, если честно, никакого национализма в его критике я и близко не увидел (впрочем, может, я не все читал). Что это значит? Это значит, что надо меньше смотреть на то, кем называет себя человек, а больше на то, как он подходит к процессу исследования, к процессу интерпретации фактов. Смотреть на то, КАКИЕ выводы он делает, зависит ли он от своего отношения к той или иной исторической личности или он может абстрагироваться от ее влияния и рассматривать ее объективно.

Есть различные политические течения, различные взгляды. Человек может быть монархистом (у каждого свои тараканы в голове), но при этом прекрасным, честным и объективным ученым. Если он не кромсает историю в угоду своим личным политическим взглядам – он достоин уважения.

Если человек обожает Сталина – то это его личное дело. Если он при этом понимает, что сталинские репрессии и концентрацию власти в одних руках повторять в будущем нельзя – он достоин уважения.

Если же он в своих работах начинает отрицать факты репрессий, искажать историю в угоду своему представлению о ней, подчеркивать НУЖНОСТЬ репрессий (так им и надо и пр.) – значит, мы имеем дело с ограниченным «черно-белым» «историком», вроде Мухина, и наша задача – бить его фактами, правдой, объективностью.

Можно с громадным уважением относится к личности Троцкого. Но отрицать использование им «института заложников» для офицеров царской армии, или расстрелы, или статью в «Правде», отрицающую факт существования биографии Ленина, или некоторые другие нелицеприятные факты из его биографии не стоит. Это просто слепота, которая не имеет никакого отношения к марксизму, которая сродни религии.

Объяснять «расстрельные» указания Ленина «нехваткой времени» - глупая, детская попытка спрятаться от реальности, вместо того чтобы смело смотреть ей в глаза. Для того чтобы история чему-то научила – надо УМЕТЬ у нее учиться. Учиться, а не кромсать ее ради своего душевного равновесия.

Трудно проплыть между Сциллой ТВ-вранья и Харибдой вранья «патриотов». Трудно, но можно. Трудно, но нужно. Если мы действительно хотим сделать шаг вперед, а не назад.

Логика познания, логика борьбы подтолкнет лучших из тех, кто называет себя «националистами» или «патриотами» к марксизму. История вышвырнет на свои задворки всю ту «коммунистическую» и «марксистскую» дрянь, которая завязла в путанице своих нелепых взглядов, своей трусости, своего глубокого невежества.

Приложение номер 6

«Плюрализм в одной голове» или Kara-Murza v.s. Kara-Murza

 

Более того, были ясные предупреждения, что никаких надежд русские питать не должны: Рим предателям не платит! В 1990 г. я не раз слышал эту фразу со всяких круглых столов высокого ранга на Западе.

Хотя, конечно, кто-то на этом нагрел руки. А еще говорят, что «Рим предателям не платит». Платит, но всегда хочется больше.

---

Так что примем как факт: некая влиятельная и организованная часть человечества (в которую приняты и кое-кто из наших земляков) каким-то образом добилась, чтобы наше общество в целом, почти 300 миллионов человек, не считая «союзников», активно действовало по программе, приносящей огромные выгоды этой группе и огромный урон нам самим. Сегодня, когда важный этап этой программы завершен и результат налицо, это можно принять действительно как факт и больше на нем не останавливаться.

---

Смешение информации и мнения. Это – настолько грубый прием манипуляции, что в европейских законах против него введены даже ограничительные нормы.

---

Сегодня мы болтаемся между двумя типами жизнеустройства, и нас усиленно тянут и толкают к тому берегу, где манипуляция сознанием станет главным и почти тотальным средством господства, так что некоторое время спустя перед нами вообще исчезнет проблема и выбора, и борьбы.

Еще более наглядным и связанным с предыдущим признаком является тоталитаризм самой формулы решения, которое внушается аудитории.

---

Возникли перебои в снабжении хлебом Петрограда и ряда крупных городов. Подвоз продуктов в Петроград в январе составил половину от минимальной потребности. На заводах были случаи самоубийств на почве голода. На этой волне и было свергнуто самодержавие.

Крах государственности СССР при подрыве его легитимности произошел столь же непостижимо быстро, что и падение самодержавного государства России в феврале 1917 г. Это показывает, насколько хрупко и беззащитно идеократическое государство перед атаками именно в духовной сфере – если найдены уязвимые точки.

---

Большинство стереотипов, которые используют манипуляторы, сильно окрашены эмоционально. Раскачать чувства – для манипулятора половина успеха.

Вот как трактуется, например, в одном важном документе 1948 г. противник Запада: «Россия – азиатская деспотия, пpимитивная, меpзкая и хищная, воздвигнутая на пиpамиде из человеческих костей, умелая лишь в своей наглости, пpедательстве и теppоpизме». Никакой связи с марксизмом, коммунизмом или другими идеологическими моментами здесь нет.

---

Если выписать те определения, которые дают авторитетные зарубежные исследователи явления манипуляции (наши-то пока что ходят в подмастерьях, хотя на практике молодцы), то можно выделить главные, родовые признаки манипуляции. Во-первых, это – вид духовного, психологического воздействия (а не физическое насилие или угроза насилия).

Манипуляция – это не насилие, а соблазн

Поэтому общей принципиальной установкой в манипуляции массовым сознанием является предварительное «раскачивание» эмоциональной сферы. Главным средством для этого служит создание или использование кризиса, аномальной ситуации, оказывающей сильное воздействие на чувства. Это может быть крупная технологическая катастрофа, кровавое насилие (акция террористов, преступника-маньяка, религиозный или национальный конфликт), резкое обеднение больших групп населения, крупный политический скандал и т.д.

---

Политическая передача делает упор на маргинальных, частных явлениях, нюансах проблемы. Тем самым маскируются реальные причины страшной беды народа.

Валенсия. 20-летний юноша, переодевшись черепашкой-нинзя, ворвался в соседний дом и зарезал супружескую пару и их дочь.

---

Не можем же мы предположить, что члены КПРФ продали свои голоса – они обычно все делают бесплатно, даже себе во вред.

Манипулятор, пресекая диалог, представляет выгодное ему решение как не имеющее альтернативы – иначе начинаются размышления, рассуждения. В общем, пиши пропало. Такое условие надо сразу отметать. Как это иного не дано? Быть такого не может! Стоит только разрешить самому себе прикинуть в уме разные варианты решения, как вся постройка манипуляции рушится – и сразу видны корыстные намерения.

---

Когда как довод в поддержку какого-то чисто идеологического или политического утверждения привлекается авторитет и уважение, завоеванные в совершенно иной, не связанной с этим утверждением сфере, то это – типичная манипуляция[8]. Причем манипуляция грубая и примитивная.

Гоголь видел в цивилизации, развращающей человека «оружием сластей», антихристианскую силу. Он страдал не только от страха за судьбу России, но и при виде угрозы душе европейца. А поскольку уже было ясно, что США стали наиболее полным выразителем нового духа Запада, о них он и сказал, перефразируя Пушкина: «Что такое Соединенные Штаты? Мертвечина; человек в них выветрился до того, что и выеденного яйца не стоит»[9].

---

Изымая проблему из реального контекста, не говоря о важных внешних факторах, манипулятор загоняет нашу мысль, нашу работу по толкованию его сообщения в нужный ему узкий коридор. Поэтому как только возникают подозрения, что политик или его пропагандист умалчивает о внешнем обрамлении проблемы, внутренний голос должен нас предупредить – манипуляция!

Пришел Чубайс и уничтожил производительные силы – вот и весь закон.

---

Если в одной фразе проклинают советский строй за то, что пересохло озеро Арал, а в следующей его же проклинают за то, что пытался перебросить часть воды из сибирских рек в озеро Арал, -то, простите, ваши рассуждения некогерентны, и вы нас просто дурите.

При том, что, как показывают опубликованные в последние годы документы, командование вооруженных сил США конфиденциально признавало, что никакой военной угрозы от СССР не исходило.

Два года назад, например, официальные лица США признались, что в 50-е годы на территории нейтральной Австрии без согласования с ее правительством было создано более полусотни тайных складов оружия и боеприпасов. Командование армии США решило, что Советы вот-вот оккупируют Европу, и романтически подготовило базу для партизанской войны (начитались мемуаров батьки Ковпака).

---

Я даже не настаиваю на своем мнении, только прошу выбрать что-то одно, не приводить людей в замешательство.

Это все равно что спросить ребенка: «Что ты больше любишь, шоколадку или маму?». Вежливый ребенок про себя подумает: «Что за дурак этот дядька», - а иной и прямо это скажет.

---

Ленин не был сентиментален, но он был близок к Марксу в двух важных здесь установках: он был гуманист и не верил, что можно «толкать историю» усилием политической воли, через насилие.

Возьмите слово «гуманизм». Каков его подспудный смысл? Давайте pаскопаем хоть немного. Гуманизм – не пpосто нечто хоpошее и до-бpое, а опpеделенный изм, конкpетная философское представление о человеке, котоpое опpав-ды-вает совеpшенно кон-кpетную политическую пpактику. Эта философия вы-pосла на идеалах Пpосве-щения, и ее суть – фетишизация совеpшенно опpеде-ленной идеи Человека с подавлением и даже уничтожением всех тех, кто не впи-сывается в эту идею. Гу-манизм тесно связан с идеей свободы, котоpая понимается как включение всех наpодов и культуp в евpопейскую культуpу. Из этой идеи выpастает пpе-зpение и ненависть ко всем культуpам, котоpые это-му сопpотивляются.

---

Как только политик или диктор начинает говорить на птичьем языке, вворачивая малопонятные словечки вроде ваучера или секвестра – значит, идет манипуляция (возможно, «вторичная», когда и сам говорящий является марионеткой манипуляторов).

Здесь должна была бы броситься в глаза острая некогерентность мышления – первый признак того, что все умозаключение есть плод внешней манипуляция.

---

Ясперс, развивая идею демонизма техники, имел в виду идеологический смысл механистического мироощущения.

---

Одно ясно – созданный в России строй несовместим с нормальной жизнью. И в то же время всем, думаю, уже понятно, что демократическим путем сменить его будет невозможно. Значит, пока он не стабилизировался, возможна именно реставрация какого-то приемлемого образа жизни. Для этого и насилия не требуется, поскольку нового государства еще нет, оно не обрело легитимности, уверенности народа в его праве на власть.

Она еще не свершилась, ей можно противостоять. Это, мо-жно сказать, шкурное дело каждого. То, что грядет, не будет про-дол-же-нием нынешнего со-стояния. Это будет ад, выходить из которого придется по колено в крови, так что Сталина мы будем вспоминать как доброго дедушку. Не верьте тем, кто успокаивает, что все, мол, уже свер-ши-лось и трепыхаться поздно. Это – неправда.

---

Вспомните слова, которые замусолили демократы: «Если улица не ведет к Храму, то зачем она!». Вдумайтесь, ведь это кредо фанатика.

Мир, бывший для человека Средневековья Храмом, стал Фабрикой – системой машин.

---

Идея устремленного вперед вpемени (и идея пpогpесса) не заложены в нашем мышлении естественным обpазом, это – недавние пpиобpетения культуpы.

«Естественный порядок вещей» - важнейший довод идеологии.

Приложение номер 7

No comments, или В чем причина безнравственности обезьян?

Легче все манипулировать сознанием человека, мышление которого отвечает четкому и строгому алгоритму. Если же оно петляет, следует необычной логике и приводит к парадоксальным выводам, подобрать к нему ключ трудно. Манипуляторы Запада с большим трудом находили подход к дикарям, китайцам, африканцам. Негры уже два столетия живут в США, но до сих пор «одомашнены» в малой степени.

Конечно, в молодом чекисте Багрицком непросто было прозреть Бориса Абрамовича Березовского. Непросто, но можно.

Ровно половина усилий и затрат в производстве потребительских товаров на Западе уходит на упаковку.

В Германии государство на каждый пассажиро-километр на автомобиле расходует вдвое больше средств, чем стоил бы авиабилет – расходует за счет всех налогоплательщиков.

Недаром он постоянно поминает «Философические письма» Чаадаева, которого за эти письма вполне разумно поместили в сумасшедший дом.

Нравственность – фундаментальное основание бытия человека (обезьяна стала человеком именно обретя нравственность).

Обpазно говоpя, Чубайс – более непpимиpимый вpаг Российской импеpии, чем Ленин.

Такой юмор был направлен и на символы семьи. Это была такая циничная акция, что сегодня некоторые пытаются ее представить как стихийное явление, фольклор, поминают М.М.Бахтина. Ах, «черный юмор как явление народной смеховой культуры». В академическом журнале печатают стишки:

Мне мама в детстве выколола глазки,
Чтоб я в шкафу варенье не нашел.
Теперь я не смотрю мультфильмы, не читаю сказки,
Зато я нюхаю и слышу хорошо
 

Комментируют: «Некоторые исследователи в таком отношении к семье усматривают крушение связей, являющееся неизбежным и, возможно, отрицательным последствием развития цивилизации – от племени и родовых отношений к индивидуализму и эгоцентризму. Отметим, не вдаваясь в подробное обсуждение этого тезиса, что он в любом случае оказывается прямой, непосредственной трактовкой неприглядной роли семьи в освещении подросткового фольклора». Некоторые исследователи… Тут и следа нет «народной смеховой культуры» и «подросткового фольклора». Это – типичная лабораторная продукция посредственного поэта, выполняющего идеологическое задание. Когда начали выходить эти «антологии черного юмора» (например: Белянин В.П., Бутенко И.А. Антология черного юмора. Мадрид. 1992), сразу стало видно, что это – профессиональная работа очень малой группы людей. Это не так замечалось, когда стишки передавались устно.