В.Ж. Келле Институт всеобщей истории РАН
Соотношение культуры и цивилизации является классической темой в рамках цивилизационного подхода к истории. Но как все классические темы, она не стареет, ибо в ней выявляются новые аспекты, нюансы, появляются ее новые интерпретации, что не удивительно, ибо и сами понятия культуры и цивилизации полисемантичны, отсутствует их "единственное" определение. Если за соотношением категорий кроется реальная проблема, то очередное возвращение к этой теме оправдано и не является простой игрой в понятия. Мне представляется, что обозначенная в заголовке тема фиксирует реальную и нуждающуюся в разработке теоретико-методологическую проблему. Но сначала остановимся на общей характеристике исходных понятий.
Из множества существующих трактовок цивилизации я хотел бы выделить идею шотландского просветителя А. Фергюсона, развитую им в "Очерке истории гражданского общества" (1767) Для него история есть эволюционный процесс. Происходящие изменения определяются обстоятельствами, от которых зависит направленность человеческих действий. Он считал, что общественное развитие есть изменение "способа существования" людей. Это изменение, по Фергюсону, состояло в переходе от дикости и варварства (времен "грубости") к цивилизации. Переход этот был необходим, поскольку общинная собственность периода дикости отступает в период варварства перед возникающей частной собственностью, которая порождает конфликты между собственниками и теми, кто ее не имеет, грозящие обществу распадом и гибелью. Чтобы этого избежать, люди создают государство с его законами, институтами, переходят вгражданское состояние1.
Таким образом, цивилизация возникает как новый этап истории человечества, в силу необходимости обуздать опасные для целостности общества противоречия, чтобы оно могло жить и развиваться дальше. Из этого видно, что проблема цивилизации у Фергюсона поставлена на реальную историческую почву, что цивилизация у него выполняет интегративную функцию, благодаря которой она оказывается способной создать жизнеспособный "способ существования". Я полагаю, что это определение цивилизации можно принять в качестве исходного. Показательно, что 100 лет спустя этой же схеме (дикость, варварство, цивилизация) последовал Л. Г. Морган в своей знаменитой книге "Древнее общество". Для Ф. Энгельса, использовавшего работу Л. Моргана, переход от варварства к цивилизации также означал выход человечества из первобытного состояния. Возникновение цивилизации он связывает с общественным разделением труда, появлением обмена, товарного производства, городских поселений, классов и государства, акцентируя внимание на ее противоречиях, вызванных появлением частной собственности, экономического неравенства, эксплуатации. Социализм как идейное течение развивался как критика цивилизации, претендуя на то, что именно он открывает перед человечеством перспективу преодоления ее пороков. Энгельс сам ссылался на ту острую критику цивилизации, которой она подвергалась предшествующими социалистами, например, Ш. Фурье2. Однако, в марксистской литературе термин "цивилизация" постепенно терял свое концептуальное значение, как бы растворяясь в формационном подходе к истории.
Новый взлет интереса к анализу цивилизации был связан с появлением глобальных проблем, обнаживших нависшие над человечеством угрозы его существованию. В этих условиях по-новому как весьма актуальная и теоретически значимая зазвучала давно забытая идея А.Фергюсона, что цивилизация есть "способ существования" человечества. В этой идее схвачено существо проблемы цивилизации. Определить конкретную цивилизацию — значит дать характеристику присущего ей способа существования.
Могут упрекнуть, что это определение слишком абстрактно и неопределенно, ибо можно найти различия в "способах существования" классов, наций и даже малых групп. Все это так. Специфика цивилизации в том, что это способ существования человеческих обществ в условиях общественного разделения труда. Границы же каждого из них определяются культурой, с которой они себя идентифицируют.
Поэтому дальнейшим шагом в определении понятия цивилизации является ее трактовка как социокулътурной системы, включающей в себя и материальную и духовную стороны общественной жизни. Действительно, "способ существования" человеческого общества невозможно представить себе без какой-либо из этих сторон. В понятии цивилизации субъективная сторона исторического процесса представлена как элемент способа существования, а не как эпифеномен чего-то другого. Я согласен с тем, что по этому вопросу писал С. Хантингтон: "Мы можем определить цивилизацию как культурную общность наивысшего ранга, как самый широкий уровень культурной идентичности людей. Следующую ступень составляет уже то, что отличает род человеческий от других видов живых существ."3
Итак, характерной особенностью цивилизации является соединение в органическое единство социального и культурного начал общественной жизни. Цивилизация — социокулътурное образование. Здесь проходит разграничительная линия методологии формационного и цивилизационного подходов. Если первый ориентирует на анализ развития формаций как процесса естественноисторического т.е. объективного и закономерного, то второй вводит в методологию его анализа человеческое измерение, связанное в первую очередь с культурой, обязывает исследовать специфику культуры данной цивилизации, т.е. ее субъективно-личностную сторону. Если системообразующим началом формации являются производственные отношения, то формирующим началом цивилизации выступает культура (конечно, чтобы сыграть эту роль, она сама должна быть достаточно мощной). Для первого характерно выделение в обществе первичных и вторичных явлений и установление зависимости между ними, второй акцентирует внимание на том, что экономическая, социальная и политическая сферы выполняют интегративную функцию социальных механизмов, стягивающих общество в единое целое, обеспечивая тем самым устойчивость способа существования, присущего данной цивилизации.
Необходимость введения самого понятия цивилизационных механизмов вытекает из принятого нами определения цивилизации. Действительно, чтобы масса людей составила некоторую общность, способную длительно существовать во времени, должны функционировать скрепляющие их механизмы, позволяющие им совместно жить и действовать.
Все цивилизационные механизмы порождены общественным разделением труда. Э. Дюркгейм считал, что у разделения труда несколько функций, но как "необходимое условие материального и интеллектуального развития общества" оно представляет собой "источник цивилизации"4. Я полностью разделяю точку зрения, что "цивилизация является социально-интегративным феноменом, порожденным общественным разделением труда и выполняющим функции подавления центробежных процессов в сообществах разделенного труда"5.
В качестве исходного цивилизационного механизма, покоящегося на общественном разделении труда, следует признать рынок — экономическую форму обмена. Он возник еще до появления цивилизации. Но цивилизация сделала его из случайного и спорадического явления постоянным элементом жизнедеятельности общества. На протяжении тысячелетия рынок служил людям как динамичный фактор, воздействующий на производство и весь строй жизни. В ходе истории механизм рынка не оставался неизменным. С помощью рынка произведенный продукт превратился в товар и появилось товарное производство. Рынок породил деньги и денежную форму обмена. Он стимулировал процессы разделения труда, развитие торговли, социальную дифференциацию.
Рынок — важнейший экономический инструмент цивилизации на всем протяжении ее развития. Превращение в товар рабочей силы человека привело к возникновению капитализма как высшей из всех доныне существовавших форм товарного производства и обмена. Рынок стал той осью, на которой с самого начала держатся и вокруг которого вращаются все сферы жизни капиталистического общества. Кроме рынка продуктов материального производства, капитализм создает рынок капитала, рынок идей. Стихия рынка явилась благоприятной почвой для развития конкуренции, а жесткие законы рынка в условиях конкурентной борьбы сделали императивами выживания постоянное совершенствование производства, технический прогресс, ориентацию на инновационную деятельность. Все это определило динамичный характер индустриального производства. Поскольку социальные структуры и институты капиталистического общества так или иначе приспособлены к требованиям рынка, можно сказать, что последний прямо или косвенно влияет на все стороны жизни этого общества — его особенности во многом определяются рынком.
Опыт Советского Союза свидетельствует, что строить современную экономику, игнорируя или ограничивая до предела действие рыночных механизмов, непродуктивно.
Все сказанное о рынке не является его апологией. Речь идет лишь о том, что его функционирование необходимо для поддержания цивилизации как определенного способа существования сообщества людей. Надо учитывать также, что накоплен опыт государственного регулирования рыночной стихии, смягчения наиболее отрицательных последствий функционирования рыночной экономики с использованием в том числе и механизмов планирования. В развитых странах уже давно нет "дикого рынка", которым управляет "невидимая рука". Люди научились воздействовать на рыночные механизмы и не отказываясь от них, адаптировать их к новым условиям, потребностям, ситуациям.
К числу цивилизационных механизмов относится также политико-правовая система общества. Она возникла вместе с цивилизацией и ни одно цивилизованное общество не существую без государства и права в той или иной форме.
При цивилизационном подходе на первый план выступают интегративные функции политико-правовой сферы, а именно то, что ее институты являются важнейшими средствами организации общественной жизни и регуляции отношений больших человеческих сообществ. Политико-правовые механизмы необходимы для стабильного существования цивилизации именно благодаря своей способности обеспечивать целостность социальной системы в форме ли классового господства или опираясь на классовую солидарность и партнерство Без этих механизмов и выполняемых ими интегративных, регулятивных, организационных и др. функций общество пока и в обозримом будущем обойтись не может.
Из многообразных форм государственного устройства, которые породила история, наиболее ценным является замечательный продукт европейской цивилизации — демократия с ее идеалами и ценностями: свобода личности, обладающая рядом неотъемлемых прав, обязательный для всех закон, защищающий государство от произвола личности, а личность от произвола государства и любых покушений на ее права и свободы; выборность представительных органов, правовое государство, гражданское общество и разделение властей исполнительной, законодательной и судебной с тем, чтобы каждая из этих ветвей власти исполняла свои функции, чтобы они взаимно контролировали друг друга и не допускали сосредоточения у одной из них всей полноты власти; приоритет воли большинства и защита прав меньшинства и т.д. Демократия легализует интересы людей и различных социальных групп, дает возможность открыто их выражать и отстаивать в рамках закона.
По сравнению с другими формами политического устройства, где высшая власть практически бесконтрольна, единолично принимает обязательные для всех государственные решения, демократия, казалось бы, менее мобильна, ибо требует учета мнений и согласования интересов. Она предполагает наличие политической культуры, владение искусством компромисса. Все это достаточно сложно. Но, как говорится, лучшего в этой области человечество пока не изобрело.
В ходе истории демократия развивалась, ее институты совершенствовались, детали отшлифовывались. Демократические режимы утверждались после второй мировой войны постепенно во все большем количестве государств. Но распространение институтов демократии за ареал европейской цивилизации было бы неверно отождествлять с простой вестернизациеи инокультурнои среды6.
Демократия как форма политической организации может наполняться различным социальным содержанием. Не везде, где провозглашается демократия, реально существуют демократические режимы. Кроме того, формальный характер носят сами принципы и нормы демократии. Равенство граждан перед законом - формальное равенство. То же самое можно сказать о провозглашаемых в конституциях правах и свободах личности. Это обстоятельство послужило основанием марксистской критики демократии. Признавая ее историческую прогрессивность по сравнению с откровенно диктаторскими и деспотическими режимами, марксизм критиковал демократию за ее формальный характер, затушевывающий реальную власть класса, господствующего в экономике и потому имеющего средства для того, чтобы поставить себе на службу, т. е. подчинить (хотя и косвенно) своим интересам функционирование институтов демократии. Поэтому нет чистой демократии, она носит классовый характер. Отсюда и возникло понятие "буржуазной демократии", которой противостоит тип более высокой "социалистической демократия", якобы обеспечивающей реальную власть народа.
Сейчас, однако, можно с полным основанием сказать, что это противопоставление не является черно-белым, ибо социалистическая демократия властью народа отнюдь не стала. Позиция марксизма в этом вопросе требует существенных поправок. Справедливо отметив значение "мешка с деньгами" в системе европейской демократии, марксизм свел к нулю роль ее формальных моментов: верховенство закона, политический и идейный плюрализм, многопартийность, формальное требование соблюдать провозглашенные в конституции права и свободы личности и т. д. Наша история продемонстрировала, к чему ведет нарушение формальных принципов: оно открывает дорогу принципу политической целесообразности, стоящей якобы выше закона, т. е. открывает путь политическому произволу. Ведь советские конституции, начиная со "сталинской" 1936 г., формально провозглашали законность, права и свободы личности. Но разве власти с этим считались! Сталинский террор был развязан после принятия конституции, в которой провозглашалась свобода слова, печати и т. д. Диссиденты 70-х гг. выступали как правозащитники, т. к. требовали от властей простого соблюдения советской конституции, провозглашенных в ней принципов. Так что нарушение "формальной законности" приводило к крови и ломке человеческих судеб. Поэтому "форма" — существенный момент демократии как цивилизационного механизма, создающего политические условия и предпосылки свободного развития личности.
Демократический строй в наибольшей степени приспособлен к тому, чтобы вступающий в жизнь человек формировался как самостоятельная инициативная раскованная личность, чтобы развивались различные формы культурного общения, чтобы ориентация на инновационную деятельность, столь важная в наше время, получала общественную поддержку.
Демократия требует определенной материальной базы - соответствующего уровня народного благосостояния. Принципы демократии не могут утвердиться в нищей стране или в государстве с нищим большинством. В экономически развитых странах массовой социальной опорой демократических институтов являются многочисленные достаточно обеспеченные слои населения.
Демократическое устройство нельзя навязать какому-либо народу извне. До демократии надо созреть и ей нужно учиться. Каждый народ лишь сам может, создав необходимые материальные, социальные и культурные предпосылки, утвердить у себя демократию. Среди разнообразных форм политического устройства, возникших в ходе развития цивилизации, демократия, при всех своих недостатках, является наиболее перспективной и адекватной условиям современной индустриальной цивилизации. Видимо, не случайно демократизация политических режимов произошла в последние десятилетия во многих странах. Но этот процесс вовсе не является показателем "конца истории" как утверждает Ф. Фукуяма. Финализм, в какой бы области он ни проявлялся — в познании, в экономике, в политике, как правило, не оправдывается. Его вывод основан на неверной (в духе гегельянства) интерпретации тенденций многостороннего и многомерного исторического процесса.
Сама проблема отношения культуры и цивилизации выкристаллизовывалась постепенно в развитии философско-исторической мысли. В концепциях Н.Я. Данилевского и О. Шпенглера основополагающим является понятие культуры. Именно культура как духовное начало формирует ту замкнутую историческую целостность, которая способна переживать и действительно переживает самостоятельный жизненный цикл, определяющий судьбу народа (или народов) — носителя этой культуры. Нет единой истории человечества. Она складывается из совокупности культурно-исторических типов (Данилевский) или локальных культур (Шпенглер). Цивилизация не вне культуры, а одно из ее временных состояний, не существующих как самостоятельное образование. У Данилевского цивилизация — это период расцвета культуры, взлета творческой активности, выявления духовных возможностей народа в деятельности в области науки, искусства, практического осуществления идеалов. Период цивилизации данного культурно-исторического типа завершается, когда иссякает творческая энергия народа и наступает застой. Напротив, Шпенглер называет цивилизацией период упадка культуры, когда ее жизнь угасает и она превращается в "мумию". Цивилизация — это смерть культуры, ее фактическое отрицание. В результате у Шпенглера культура относится к цивилизации как к чему-то негативному, противостоит ей. Противопоставление цивилизации и культуры — одна из характерных тенденций в трактовке их соотношения.
По-иному эта проблема решается у А. Тойнби. Как англичанин, он на первый план выдвигает понятие цивилизации. В истории существовало множество различных цивилизаций. Часть из них являются уже мертвыми. Они либо завершили свой жизненный цикл и сошли со сцены, либо были уничтожены, разрушены внешними силами. Но существуют и живые цивилизации, одухотворяемые своей культурой, которая представляет собой "душу, кровь, лимфу, сущность цивилизации"8. Из этих слов видно, что взяв в качестве основополагающего понятия цивилизацию, Тойнби именно культуру считает ее конституирующим, формообразующим началом, что, по нашему мнению, больше соответствует истине, чем позиция Данилевского и Шпенглера в этом вопросе.
Специфику цивилизации, ее образ определяет культура — такова ее цивилизационная функция. Она формирует человека данной цивилизации, ибо он обретает свои человеческие черты, усваивая язык и культуру. Цивилизация, как уже отмечалось, представляет собой социокультурное образование, социокультурную целостность. Поэтому, мне кажутся несостоятельными любые попытки отделить культуру от цивилизации, противопоставить их друг другу. Хотя есть основания полагать, что культура в отношении цивилизации выполняет и иные функции.
В этой связи представляет интерес концепция В.М. Межуева9 . Он считает, что цивилизация, поскольку ее становление происходит на базе общественного разделения труда, имеет дело с частичным человеком, а культура — с целостной личностью. Поэтому по отношению к цивилизации культура выступает как ее гуманизирующее начало. Эту концепцию можно оценить как выявление одного из аспектов взаимоотношения культуры и цивилизации. Идея целостной личности — идеал европейской культуры и если именно его сопоставлять с реальностью современного общества, то гуманизирующая роль этого идеала становится очевидной.
Но ведь и "частичный человек" существует в культуре, ибо вне культуры человек как субъект никогда не существовал и существовать не может. Социализация и персонализация индивида происходит в ходе освоения им существующей культуры, ее норм и ценностей. Человек способен развиваться, творить и вносить в историю нечто новое, поскольку ему переданы с помощью механизмов "социальной памяти" опыт и знания предшествующих поколений. Идеалы и ценности, нормы, традиции, знания человека сами являются интерсубъективными, т.е. объективными по отношению к индивидуальному сознанию. Вместе с тем они закрепляются в субъективном мире человека, упорядочивают поведение людей и делают возможным совместный способ их существования. И в этом качестве они включаются в функционирование цивилизационных механизмов, которые носят деятельностный характер и потому воплощают единство объективного и субъективного начал общественной жизни.
Здесь требуется пояснение. Цивилизационные механизмы — это не экономические и иные социальные структуры сами по себе, а способы их функционирования, т.е. человеческая деятельность в задаваемых этими структурами рамках. Так, рассматривая рынок или государство как цивилизационные механизмы, мы сосредоточиваем внимание на совокупной экономической, политической, управленческой деятельности, культуре этой деятельности, ее интенсивности, т.е. выдвигаем на первый план активную деятельную сторону бытия данного общества.
Цивилизованный способ существования — это определенная культурная "высота" и чтобы удержаться на, необходимы постоянные непрерывные усилия или, другими словами, функционирование цивилизационных механизмов. Если это условие нарушается, возникает опасность распада социальных связей, ослабления интегрирующего цивилизованного начала. Если движение вперед означает развитие цивилизации, то движение назад — варваризацию общества. Это слово не мной придумано: "Я вообще считаю, что разговоры о противостоянии цивилизаций...— во многом надуманны. Цивилизации в истории никогда не противостоят друг другу. Правильнее сказать, что любая из них в каждый момент в первую очередь противостоит перспективе собственной варваризации, собственного разрушения и небытия"10.
Это слова, к которым стоит прислушаться. Россия ныне стоит у опасной черты. Кризисная ситуация во всех сферах жизни. Ослабление социальных связей, а иногда и их распад. Рост преступности. Резкое сокращение государственных ассигнований на науку, образование, культуру, т.е. сокращение вложений в человека. А ведь именно культура, образование, наука формируют цивилизованного человека. Но снижение уровня цивилизованности таит реальную угрозу "варваризации" страны.
Культура является неотъемлемым элементом всех цивилизационных механизмов без нее они бы не имели субъекта действия и той цивилизованной среды, в которой они только и могут функционировать. Ценности, нормы, традиции, верования, обычаи играют в обществе именно интегрирующую роль. Говоря об этом я не имею в виду лишь солидарность, согласие, компромисс, хотя культура может способствовать достижению и этих целей. Интегрирующая роль культуры вообще и в системе цивилизационных механизмов — в том числе, означает, что при всех противоречиях, столкновениях, конфликтах она является преградой на пути распада общества, важнейшим фактором его сохранения.
Большое значение для существования и развития цивилизации имеют способы трансляции культуры, также представляющие собой особые цивилизационные механизмы. Существо дела здесь заключается в следующем. Накапливающиеся в процессах труда, в общении людей друг с другом опыт и знания закрепляются определенным образом в памяти людей и передаются из поколения в поколение. Но память эта может быть индивидуальной и тогда передача происходит лишь в процессах общения в виде устного предания, и социальной, объективированной в тех или иных носителях информации. Появление новых объективированных средств и способов трансляции культуры во времени и пространстве расширяет возможности человеческой деятельности. Это ярко видно на примере возникновения письменности. За малым исключением бесписьменных цивилизаций история не знает, что является свидетельством общецивилизационной значимости этого явления. Факторы, вызвавшие к жизни цивилизацию, обусловили и появление письменности, поскольку в новых условиях прежние формы фиксации и трансляции накопленных знаний стали недостаточны. Но не только новые возможности передачи необходимой информации от поколения к поколению, от одного народа к другому появились вместе с письменностью. Стал возможным отсчет исторического времени с его событиями, датами, лицами. Произошел переход от чисто мифологического освоения социальной реальности к ее рациональному осмыслению и историческому описанию. Письменность стала мощным средством развития и трансляции культуры. Без письменности было бы невозможно накопление научного знания, ибо устная традиция является слишком зыбким и ненадежным средством точной, без различных искажений передачи добываемых наукой сведений. Письменность как явление культуры стала одной из необходимых предпосылок отделения умственного труда от физического.
Общецивилизационное значение появления письменности и письменных текстов не подлежит сомнению.
Продолжением этой линии является создание на заре индустриального общества печатного станка, а в середине XX столетия — компьютера, открывшего качественно новые возможности для человеческой деятельности.
В заключение следует сказать, что идея многообразия цивилизаций в современном мире прочно утвердилась литературе. Но при этом признается наличие у них и общих моментов: производство, экономика, рынок, государство с его институтами и т.д. Цивилизационные механизмы имеются во всех цивилизациях. И это дает основания говорить о всемирной цивилизации, которая однако не противостоит локальным, а выступает как их совокупность. Культура же определяет специфику данной конкретной цивилизации и придает своеобразие действию ее механизмов.
1. Ренев В.Г. Концепция цивилизации в философии истории шотландского просвещения.//Цивилизации, вып. 2, М., 1993, с.224.
2 Энгельс Ф. Развитие социализма от утопии к науке /Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. 196-197.
3 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций?//Полис, 1994, № 1/
4 Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М., 1991, с. 52.
5 Клягин Н.В. От доистории к истории. М., 1992, с. 144.
6 Гаджиев К.Г. Эпоха демократии/Вопросы философии, 1996, № 9, с.3-22.
8 Тойнби А. Постижение истории. М, 1991, с. 356.
9 Межуев В.М. Между прошлым и будущим. М., 1996, с.5-6.
10 Кара-Мурза А.А. Между "империей" и "смутой". М.,
1996, с.58
Использована электронная публикация
Электронный журнал "Исследовано в России", 3, 10-14, 1998. http://zhurnal.ape.relarn.ru/articles/1998/003.pdf
Перевод из pdf в html Андрей Раковский