ЛИ ЦИНЧЖАО

 

На переломные годы в истории династии Сун, связанные с военными бедствиями, пришлась жизнь Ли Цинчжао (1084-1151), создававшей прекрасные цы. Она выросла в семье крупного государственного деятеля и известного в свое время литератора, много и успешно училась. В двадцать лет вышла замуж за юношу, увлеченного искусством, и была с ним счастлива. Тонкое понимание красоты природы, радостное упоение жизнью, восприимчивость к прелести художественных и поэтических творений определяли лирическое содержание и эмоциональную окраску ранних стихов. Ее произведениям присущи задушевность и искренность, разнообразие поэтических интонаций.

 

«Вижу снова простор голубой...»

«Ночь сегодня ненастной была...»

«Всюду в доме моем тишина...»

«Весна заметней, ярче с каждым днем...»

«Весна тревожней стала и грустней...»

«Куда ни обращу я с башни взор...»

«Бескрайняя весенняя тоска...»

«Слабый луч. Ветерок несмелый...»

«Крик залетного гуся слышу...»

«С веток осыпав цветы...»

«Падал снег. А в саду мэйхуа...»

Утуны

Хризантема

«Болезнь ушла. И на моих висках...»

Банановая пальма

«Стих ветер наконец-то, и вокруг...»

«Прозрачной дымкой, тучею кудлатой...»

«Млечный Путь направленье меняет...»

«Гладь озерную расколов...»

Гуйхуа

«В оконной раме цепенеет солнце...»

«Весна по Чанмэню идет...»

«Не радует лотос увядший...»

«До чего же глубок этот двор!..»

«Бесконечная тихая ночь...»

«Ветер ласковый, теплый дождь...»

«На нефритовом столике в спальне моей...»

«Там, где слились воедино...»

«В пору, когда еще тихо...»

«Где-то в траве, на меже...»

«Осени краски легли...»

«На ложе из тэна за пологом тонким...»

«Пасть золотого льва совсем остыла...»

«Грусть в сердце. И смятенье дум...»

«Ни единой души на дворе...»

«Расплавленное золото заката...»

«В маленький терем проникла...»

Источник: Печали и радости. Двенадцать поэтов эпохи Сун: Пер. с кит. Сост. Е. А. Серебряков и Г. Б. Ярославцев — М.: ООО Издательский дом Летопись-М, 2000.

 

                   Перевод М. Басманова

 

* * *

Вижу снова простор голубой,
Над беседкою тихий закат.
Мы совсем захмелели с тобой,
Мы забыли дорогу назад.

Было счастье — и кончилось вдруг!..
В путь обратный пора нам грести,
Только лотос разросся вокруг,
Всюду лотос на нашем пути.

Мы на весла
Дружней налегли,
Мы гребем,
Выбиваясь из сил...

И в смятении чайки вдали
Улетают с песчаной косы.

(Мелодия «Жумэнлин»)

* * *

Ночь сегодня ненастной была,
Дождь и ветер стучали в окно.
И под шум их я крепко спала,
Только хмель не прошел все равно.

Шум шагов. Шорох шелковых штор.
И разлился по комнате свет...
Я спросила: «С бегонией что?
Или за ночь осыпался цвет?

Неужели она —
Как была,
Неужели
Не отцвела?»

«Нет. Но красного меньше на ней,
Оттого она зеленей.»

(Мелодия «Жумэнлин»)

* * *

Всюду в доме моем тишина,
И душа паутиною грусти
Крепко-крепко оплетена.

Вот и снова уходит весна:
Лепестки под дождем облетают,
И опять я на башне одна.

Где же тот, кто лишил меня сна?..
Поросло все высокой травой,
И дорога ему домой
В гуще зелени не видна.

(Мелодия «Дяньцзянчунь»)

* * *

Весна заметней, ярче с каждым днем.
Уютный дворик. Тихое окно.
Еще не поднят занавес на нем,
Но пали тени синие давно.

В молчанье с башни устремляю взгляд,
И струны цитры яшмовой молчат.

Над горною вершиной облака —
Они ускорят сумерек приход.
Зыбь по траве прошла от ветерка,
Кропит дождем померкший небосвод.

Цветущей груше холода страшны,
Боюсь, цветам не пережить весны.

(Мелодия «Хуаньсиша»)

* * *

Весна тревожней стала и грустней,
И День поминовенья недалек...
Курильница из яшмы. А на ней,
Редея, извивается дымок.

Не в силах встать — лежу во власти грез,
И не нужны заколки для волос.

Прошла пора цветенья нежных слив,
Речные склоны поросли травой.
И пух летит с ветвей плакучих ив,
А ласточка все не летит домой.

И сумерки. И дождик без конца
И мокрые качели у крыльца.

(Мелодия «Хуаньсиша»)

* * *

Куда ни обращу я с башни взор —
Лазурь небес и дали синева,
До горизонта выткала ковер
Душистая зеленая трава.

Мне лучше бы на башню не всходить,
Чтоб старых ран в душе не бередить.

Давно ль пробились первые ростки?
Теперь бамбук у храма — в полный рост.
Сошли цветы, опали лепестки,
Смешались с глиной ласточкиных гнезд.

Гляжу на лес, и всей душой скорблю,
И крик кукушки из лесу ловлю.

(Мелодия «Хуаньсиша»)

* * *

Бескрайняя весенняя тоска,
И волосы убрать желанья нет.
Вдруг ветер налетел издалека,
На землю слива уронила цвет.

Бледны в холодном небе облака,
Плывущие за месяцем вослед.

И я опять наедине с собой
Вдыхаю ароматных трав дымок.
За пологом с жемчужной бахромой,
Как вишня, красный светит огонек.

А вдруг наступит холод, как зимой?
Поможет ли тогда волшебный рог[1]?..

(Мелодия «Хуаньсиша»)

* * *

Слабый луч. Ветерок несмелый,
То вступает весна на порог.
Я весеннее платье надела,
На душе ни забот, ни тревог.

Я с постели только что встала,
Охватил меня холодок.
В волосах запутался алый
Мэйхуа опавший цветок.

Где же край мой, навеки милый?..
Нам в разлуке жить суждено.
Нет, забыть я его не в силах,
Не поможет мне и вино!

Свет курильницы тускло мерцает,
Словно омут, манит постель...
Догорает свеча и тает,
Но еще не проходит хмель.

(Мелодия «Пусамань»)

* * *

Крик залетного гуся слышу,
Вижу яшмовой тучи следы.
Снова снег осыпает крыши,
Из курильницы тянется дым.

Птица-феникс — заколка резная,
И на ней отраженье свечи.
Отчего — я сама не знаю —
Радость в сердце мое стучит.

Где-то звуки рожка на рассвете
Ускоряют утра приход.
Ковш с Тельцом — два созвездия встретить
На востоке заря встает.

Ни цветочка нигде не видно,
Только знаю: весна в пути.
Ветер западный — так обидно! —
Холодам не дает уйти.

(Мелодия «Пусамань»)

* * *

С веток осыпав цветы,
Ветер пронесся и стих.
Из лепестков за окном
Алый сугроб намело.
Знаю, как только начнут
Бегонии дружно цвести,
Значит, расстаться с весной
Грустное время пришло.

Чаши из яшмы пусты,
Песни умолкли давно.
Свет фонаря то горит,
То исчезает на миг.
Даже во сне совладать
С грустью не суждено!..
Где-то далеко в ночи
Птицы пронзительный крик.

(Мелодия «Хаошицзинь»)

* * *

Падал снег. А в саду мэйхуа,
Как всегда, в эту пору цвела.
Помню, веточку алых цветов,
Захмелев, я в прическу вплела.
Но осыпались эти цветы
И моих не украсят волос.
Неуемные слезы бегут,
Стала мокрой одежда от слез.

И теперь в чужедальнем краю
Новый год я встречаю одна.
Непонятно, когда же могла
Побелить мне виски седина!..
Вечереет. И ветер подул.
И за окнами стало темно.
Нет, не стоит искать мэйхуа —
Не увидишь ее все равно.

(Мелодия «Цинпинлэ»)

УТУНЫ

Гор молчаливые толпы
Вижу я с башни высокой.
И на безлюдной равнине
Стелется дымка седая,
Стелется дымка седая...
Угомонились вороны —
Спят, прилетев издалека.
Ярким закатом любуюсь,
Голосу рога внимая.

Свечи давно не курятся,
И опустели бокалы.
Грустно мне так и тревожно,
А отчего — я не знаю.
А отчего — я не знаю...
Не оттого ль, что с утунов
Листьев так много опало?..
Осень, глубокая осень,
Тихая и глухая.

(Мелодия «Ицинъэ»)

ХРИЗАНТЕМА[2]

Твоя листва — из яшмы бахрома —
Свисает над землей за слоем слой,
Десятки тысяч лепестков твоих,
Как золото чеканное, горят...
О хризантема, осени цветок!
Твой гордый дух, вид необычный твой
О совершенстве доблестных мужей
Мне говорят.

Пусть утопает мэйхуа в цветах,
И все же слишком прост ее наряд.
Цветами пусть усыпана сирень —
И ей с тобою спорить не легко...
Нисколько не жалеешь ты меня!
Так щедро разливаешь аромат,
Рождая мысли грустные о том,
Кто далеко.

(Мелодия «Таньпо хуаньсиша»

* * *

Болезнь ушла. И на моих висках
Печальная осталась седина.
Лежу в постели. На луну гляжу
Сквозь шелковую сетку на окне.
Мускатные орехи в кожуре
(Особая заварка не нужна)
Бросаю в кипяток — и этот чай
Как раз по мне.

Я к изголовью руку протяну,
Нащупаю стихов любимых том
И на досуге, чтобы не скучать,
Возьму его, раскрою наугад...
За дверью словно заново возник
На горы вид, омытые дождем,
И щедро льют цветы мусихуа[3]
Свой аромат.

(Мелодия «Таньпо хуаньсиша»)

БАНАНОВАЯ ПАЛЬМА

Не знаю, кем посажена та пальма,
Что разрослась с годами под окном.
Она весь двор
Закрыла черной тенью.
Она весь двор
Закрыла черной тенью.
Листы ее
При каждом дуновенье
Все шепчутся
О чем-то о своем.

Печальная, лежу в своей постели,
До третьей стражи — дождик за стеной,
За каплей капля
Проникает в душу,
За каплей капля
Проникает в душу.
Мне больше не по силам
Шум их слушать
И ночь в разлуке
Коротать одной.

(Мелодия «Тяньцзы цайсанцзы»)

* * *

Стих ветер наконец-то, и вокруг
В пыли цветы душистые лежат.
Мне не поднять к прическе слабых рук,
Гляжу с тоской на гаснущий закат.

Мир неизменен. Но тебя в нем нет.
Лишь на судьбу осталось мне пенять.
Мешают говорить и видеть свет
Потоки слез, а их нельзя унять.

Как хорошо на Шуанси[4] весной —
О том уже я слышала не раз.
Так, может быть, с попутною волной
По Шуанси отправиться сейчас?..

Но лодке утлой не под силу груз
Меня не покидающей тоски.
От берега отчалю — и, боюсь,
Тотчас же окажусь на дне реки.

(Мелодия «Улинчунь»)

* * *

Прозрачной дымкой, тучею кудлатой
Уходит долгий
Непогожий день.
Девятый день грядет луны девятой[5],
Свеча курится пряным ароматом,
Пугливую отбрасывая тень.

К полуночи
Повеяло прохладой,
Под полог проникает ветерок.
И будет одиночеству наградой
Лишь яшмовой[6] подушки холодок.

Припомнилось мне: в тихий час заката
Мы за плетнем восточным
Пьем вино[7]...
Еще поныне в рукавах халата
Таится запах сорванных когда-то
Цветов, которых нет уже давно.

Какой измерить мерою страданье!
А ветер западный
Рвет шторы полотно...
Ты желтой хризантемы увяданье
Увидеть мог бы, заглянув в окно.

(Мелодия «Цзуйхуаинь»)

* * *

Млечный Путь направленье меняет.
Всюду тихо. Завешены окна.
Веет холодом от циновки,
Изголовье от слез намокло.

Я одежды дневные снимаю,
Ночь пришла иль прошла — не знаю.

Будто лотоса плод изумрудный —
Для волос украшенье простое.
И на платье разбросаны листья —
По атласу шитье золотое.

Небо, вещи вокруг меня — те же,
Только радость приходит все реже.

(Мелодия «Наньгэцзы»)

* * *

Гладь озерную расколов,
Ветер волны нагнал без числа.
И едва уловим
Запах редких цветов, —
Это поздняя осень пришла.

Блеск воды и горы синева
По душе мне в осенние дни.
Чтобы их описать,
Не найти мне слова.
Так отрадны для взора они!

Листья желтые и плоды —
Лотос там, за песчаной косой.
И на ряске
Прозрачные капли воды,
И трава под жемчужной росой.

А на отмели цапля стоит,
С нею день провели мы вдвоем.
Отвернулась,
Наверно, обиду таит,
Что я вдруг покидаю ее.

(Мелодия «Юаньвансунь»)

ГУЙХУА

В своем неярком палевом уборе
Ты — кроткое и нежное созданье.
Пускай в тени ты держишься, но всюду
Разносится твое благоуханье.

Зачем тебе цвет голубого неба
И в час цветенья роскошь ярких красок!
Среди цветов, растущих в Поднебесной,
Считаешься ты первой не напрасно.

Ревнует мэйхуа
И хризантема
Вздыхает, недовольная судьбою,
Когда в беседке
В Праздник полнолунья[8]
Все восхищаются одной тобою.

Наверное, не очень понимали
И чувствовали красоту поэты,
Раз незамеченною ты осталась
И не была до сей поры воспета.

(Мелодия «Чжэгутянь»)

* * *

В оконной раме цепенеет солнце
И стынет небо бледно-голубое.
Утун насупился — на ночь в обиде
За то, что иней принесла с собою.

Проснулась я и воскурила травы —
Дымок их сладкий с жадностью вдыхаю.
Такая жажда от вина хмельного
И так хочу я выпить чашку чая!

Немного пусть,
Но все же дни короче.
По всем приметам
Осень на исходе.
Как Чжуисюань[9], тем больше я страдаю,
Чем дальше мысли горестные бродят.

В вине, пожалуй, я забудусь снова,
И упрекнуть за то меня не смеют:
Я не пила еще за хризантемы,
Что у плетня восточного желтеют.

(Мелодия «Чжэгутянь»)

* * *

Весна по Чанмэню[10] идет:
Нежна молодая трава,
И почки набухли давно
На сливе цзяннаньской в саду.
Одни развернулись в цветы,
Другие раскрылись едва.

Проснулась я за полночь вдруг,
Лежу ни жива ни мертва —
Из вазы напротив меня
В глаза мои смотрит весна.
А в небе, роняя лазурь,
Вращаются туч жернова.

Вот брошена на пол луной
Оконной завесы канва,
Вот с улицы тень от цветов
Проникла ко мне через дверь.
О, миг, когда близок рассвет
И утро вступает в права!

Два года! И третий пошел
Как я лишь надеждой жива...
О ветер весенний, молю,
Вернись поскорее ко мне!
Мы сделаем эту весну
Весной моего торжества.

(Мелодия «Сяочжуншань»)

* * *

Не радует лотос увядший —
В нем осени знак примечаю
В раздумье
Одежды снимаю,
Ночь в лодке
Одна я встречаю.

Свет лунный над западной башней
И туч поредевшая стая.
Письмо мне
Не гусь ли доставит?
Кричит он,
В ночи пролетая...

Цветы, облетевшие с веток,
Уносит куда-то волною.
И пусть развело нас
Судьбою,
Но в мыслях —
Я вместе с тобою.

Тоска на мгновение даже
Оставить меня не желает.
С бровей прогоню ее —
Злая,
Шипы свои
В сердце вонзает.

(Мелодия «Ицзяньмэй»)

* * *

До чего же глубок этот двор!
Не измерить его глубины,
И завеса из туч на окне,
И беседка в тумане всегда.

Ива желтым покрылась пушком,
Всюду почки на сливе видны
Возвращается снова весна
И в Молине[11] идет по садам.

Как и прежде в Цзянкане одна,
Счет веду я ушедшим годам.

Сколько мной пережито!.. О том
С ветром я поделюсь и с луной.
Вот и старость! А в жизни моей
Ни успехов, ни ярких примет.
Кто теперь посочувствует мне
И печаль кто разделит со мной?
Фонарей не зажгу в эту ночь —
Ни к чему мне их радужный свет.

Как бывало, не выбегу в сад
Проложить на снегу первый след.

(Мелодия «Линьцзянсянь»)

* * *

Бесконечная тихая ночь
Не прибавила радости мне,
И напрасно спешила в Чанъань
Я знакомой дорогой во сне.

Чтобы лучше я видеть могла,
Сколько прелести в этой весне,
Под луной загорались цветы
И сгущался рисунок теней...

Блюд и чарок хаос на столе.
И, как суть мною прожитых дней,
Ароматные вина и к ним —
До оскомины кислая мэй.

Захмелев, говорю и цветам:
«Что дивиться моей седине?
Дни весны, как ни жаль, сочтены,
Увядать ей с людьми наравне».

(Мелодия «Деляньхуа»)

* * *

Ветер ласковый, теплый дождь
Растопили последний лед.
Только взглянешь на иву и мэй,
Как весны ощутишь приход.

Страсть к поэзии с кем разделю,
С кем утеху найду в вине?
Слезы смыли румяна с лица,
Украшения в тягость мне.

Я надела расшитый халат,
Что носила прошлой весной...
Головою к подушке прильнув,
Я сломала феникс резной.

Все мне снились тревожные сны,
Оттого так тоскливо в ночи.
Чтоб себя чем-нибудь да развлечь,
Я снимаю нагар со свечи.

(Мелодия «Деляньхуа»)

* * *

На нефритовом столике в спальне моей
Сколько лет все лежит на виду
Эта шапочка с веткой засохших цветов,
Пробуждая в душе моей грусть.
Как давно ты, любимый, оставил меня!
Не вернулся и в этом году...
На письмо из Цзяннани с тревогой гляжу,
Распечатать никак не решусь.

Вкус вина, что, прощаясь с тобою, пила,
Мне припомнить теперь нелегко.
Безутешно скорблю, горько плачу без слез —
Их в иссякшем источнике нет.

В область Чу устремляются мысли мои,
За сплошную гряду облаков.
Где-то в той стороне, далеко-далеко,
Затерялся любимого след.

(Мелодия «Шэнчацзы»)

* * *

Там, где слились воедино[12]
Тучи с озерным простором,
Где предрассветная дымка
Тает над сонной волной, —
Тысячи парусных лодок
В танце закружатся скоро.
Небо бледнеет, и гаснут
Звезды одна за другой.

Сон необычный мне снился,
Будто бы в небо я взмыла,
Голос из бездны небесной
Вдруг обратился ко мне.
Ласково и с участьем
Небо меня спросило,
Путь свой куда направляю
В этой земной стороне.

Горькое небу признанье
Было моим ответом:
«Солнце клонится к закату,
Путь же, как прежде, далек.
Вся моя жизнь — постиженье
Трудного дела поэта,
Но совершенных так мало
Мною написано строк!..»
Ветер поднялся в округе,
Ветер от края до края.
Гордо парит надо мною
В выси заоблачной гриф[13]...
Мчи на Саньшань[14] меня, ветер,
Лодку волной подгоняя,
Пусть ни на миг не ослабнет
Твой дерзновенный порыв!

(Мелодия «Юйцзяао»)

* * *

В пору, когда еще тихо
Дремлет природа под снегом,
Вести приходят из сада,
Первые вести весны.
Там мэйхуа пробудилась,
И по воскресшим побегам —
Россыпи розовой яшмы
С солнечной стороны.

Полураскрыты, воздушны,
Нежно цветы засияли,
Тонкий, едва уловимый
Льется вокруг аромат.
Словно красавица вышла,
Нет ни забот, ни печали,
Тут же, в саду, примеряет
Новый весенний наряд.

Нет, не напрасно природой
Создано это творенье,
Смысл и глубокий и тайный
В нем, несомненно сокрыт.
Не потому ли сегодня,
В радостном возбужденье
Свет разливая над садом,
Месяц так ярко горит?
Чаши янтарные дружно
Сдвинем, любуясь цветами.
И до капли последней
Выпьем хмельное вино
За мэйхуа, что, красуясь,
Благоухает над нами!
С ней совершенством сравниться
Прочим цветам не дано.

(Мелодия «Юйцзяао»)

* * *

Где-то в траве, на меже
Громко сверчки залились.
Вздрогнув, утун обронил
С ветки желтеющий лист...

Миры — неземной и земной —
Подвластны печали одной.

Тысячи облаков,
Посеребренных луной,
Небо затянут, боюсь,
Плотною пеленой...

К ней ему плыть[15],
Ей к нему плыть —
Как же теперь
Им быть?

Мост через звездный поток
Стая сорок наведет...
Но повидаться им вновь
Можно лишь через год!

Что может быть трудней
Разлуки на столько дней!

Я утешаю себя
Тем, что Ткачиха давно
Ждет своего Пастуха —
Вечно ей ждать суждено.

Солнечно вдруг,
Пасмурно вдруг,
Ветрено вдруг —
Жизни
Извечный круг.

(Мелодия «Синсянцзы»)

* * *

Осени краски легли
На небо и облака,
Гостьей незваной ко мне
Чаще приходит тоска.

Лист золотист и багрян —
Близится праздник Чунъян.

Новый, на вате халат
Меряю перед сном
И открываю сосуд
С чуть забродившим вином.

Ветер порой,
Дождик порой,
Холод порой,
Дум бесконечный рой.

А на притихшем дворе
Сумерек серая мгла,
И опьяненье прошло,
Только тоска не прошла.

Все пережитое мной
Мечено скорбью одной.
Долгая ночь впереди —
Как мне ее скоротать!
Месяц свой призрачный свет
Льет на пустую кровать.

Стрекот сверчков,
Постук вальков,
Капель
Водяных часов.

(Мелодия «Синсянцзы»)

* * *

                  Все, кто слагает стихи о мэйхуа,
                  не могут избежать банальности, едва
                  лишь возьмутся за кисть. Я тоже попробовала
                  о ней писать и убедилась, что сказанное
                  не лишено оснований.

На ложе из тэна[16] за пологом тонким,
Проснувшись, встречаю рождение дня.
Да разве возможно поведать словами
О том, что терзает и мучит меня!

Из яшмы курильница за ночь остыла,
Дымок ароматный исчез без следа.
Так чувства мои, что бурлили когда-то,
Теперь словно в заводи тихой вода.

Вдруг флейты раздался призыв троекратный,
И вздрогнула мэй, все бутоны раскрыв.
Во всем этом много сокрытого смысла
И смутных предчувствий весенней поры.

Подул ветерок. Первый дождик закрапал.
И вскоре все в гуле над садом слилось.
И то, что на сердце давно наболело,
В мгновенье пролилось потоками слез.

Ушел он, кто только что пробовал флейту,
Зияет покинутой башни пролет.
И страшно подумать, что вместе со мною
На верх этой башни никто не взойдет.

Душистую веточку мэй сорвала я —
Хотела послать ее милому в дар.
Но нет никого на земле и на небе,
Увы, никого, кто б ему передал.

(Мелодия «Гуяньэр»)

* * *

Пасть золотого льва[17] совсем остыла,
Дым ароматный больше не курится.
И пробегают пурпурный волны
По шелковому полю одеяла.
На кольцах шторы утреннее солнце,
Заглядывая в комнаты, искрится.
И я встаю. Но только нет желанья
Прическою заняться, как бывало.

Ларец с заколками покрылся пылью -
Давно-давно его не открывала!

Всегда я так страшилась расставаний
И о разлуке слышать не хотела.
Мне много-много рассказать бы надо,
Но только я не пророню ни слова.
Не от вина, не от осенней грусти
Я в эти дни изрядно похудела.
Что делать, если он опять уехал
И здесь меня одну оставил снова!

Чтоб удержать, я «Песню о разлуке»
Ему сто раз пропеть была готова.
Я думаю о том, что там, в Улине[18].
Далеко от меня теперь любимый...
Двухъярусную башню закрывая,
По небу облака плывут куда-то.
А перед башнею — река в разливе.
Вода стремится вдаль неудержимо.
Пусть знает он, что на поток зеленый
Смотрю с утра до самого заката.

Что с каждым днем все больше я страдаю,
Печалью бесконечною объята.

(Мелодия «Фэнхуантайшан ичуйсяо»)

* * *

Грусть в сердце. И смятенье дум,
Тревожит каждый звук.
Холодный мир вокруг угрюм,
И пусто все вокруг.

Луч обласкал — и вновь темно,
И холодно опять.
С ненастным ветром и вино
Не может совладать.

Печальный голос слышен мне:
«Наш старый друг, прощай!»
То гуси где-то в вышине
Летят в далекий край.

Здесь было много хризантем,
Цвели — и отцвели.
О них кто вспомнит и зачем?
Валяются в пыли.

Я у окна чего-то жду,
И скорбь меня гнетет,
А тут еще, как на беду,
Дождь льет, и льет, и льет.

Утун, промокший до корней,
И сумеречный свет,
И в небе, как в душе моей,
Просвета нет и нет.

(Мелодия «Шэншэнмань»)

* * *

Ни единой души на дворе,
Дует ветер, и дождь моросит,
Дверь циновкой закрою плотней.
Слышу, шепчутся с ивой цветы:
«Приближается праздник Цинмин,
А за ним — непогожие дни,
Много, много мучительных дней!»

Трудный стих завершен наконец,
Опьянение за ночь прошло,
И теперь я могу отдохнуть.
Где-то гусь пролетел в вышине —
Догоняет он стаю свою.
Мне бы весточку с ним передать,
Но далек и тяжел его путь.

А на башне последние дни
С холодами не сладит весна.
Я давно не касаюсь перил
И на сад из окна не смотрю.
Свет погас. Остывает постель,
Но никак не могу я заснуть;
Если в сердце закралась печаль,
Лучше выйти и встретить зарю.

Поправляю прическу, а взгляд
Ловит чистые капли росы —
Я любуюсь на тунг молодой
И тянусь всей душою к нему.
В небе солнце стоит высоко,
И туман исчезает в лучах...
Ясный выдастся день или нет -
Я еще и сама не пойму.

(Мелодия «Няньнуцзяо»)

* * *

Расплавленное золото заката[19]
И яшма лучезарных облаков...
Не вместе ты со мною, как когда-то, —
Ты в этот вечер где-то далеко.

Дымятся ветки опушенной ивы,
И звуки флейты грустные слышны,
Поет она про увяданье сливы —
О, таинства извечные весны!

Удался Юаньсяо[20], тих и светел, —
Принес он радость первого тепла.
Но разве не подует снова ветер
И не нависнет дождевая мгла?..

Друзья по песням и вину гурьбою
Пришли за мной. Коляска ждет давно.
Хочу я быть
Наедине с собою,
Мне не нужны
Ни песни, ни вино.

А в мыслях — процветающий Чжунчжоу[21],
Чреда ничем не омраченных дней.
Мне праздники весны под отчим кровом
С годами все дороже, все родней.

Усыпанные жемчугом уборы,
И камни изумрудные в косе,
И золотые на шелках узоры,
И состязанье в блеске и красе.

Но все прошло. И вот краса увяла.
От бури жизни — иней на висках.
И я теперь не жажду, как бывало,
В ночных прогулках радости искать.

Мне лучше в стороне,
Вдали от всех,
За занавеской слышать
Чей-то смех.

(Мелодия «Юнюйлэ»)

* * *

В маленький терем проникла
И притаилась Весна.
В окна сквозь занавески
Заглядывают лучи.
А в отдаленных покоях
Мертвая тишина.

Струйка душистого дыма
Над догоревшей свечой.
Солнце уходит. И следом —
Луч ускользает с окна.

Мэй, что посажена мною,
Выросла над рекой.
Но любоваться с башни
Ею не буду одна.

В этом уединенье
Я никого не дождусь.
Словно Хэ Сунь[22] из Янчжоу
В давние времена...

Тайнами рифм и созвучий
Я овладела давно.
Но и теперь не постигну
Лепет невнятный дождя.
И примириться мне с ветром,
Видно, не суждено!

Где-то, но где — я не знаю,
Горько рыдает свирель.
Голос ее то затихнет,
То донесется в окно.

Дым от курений растает,
Не вечен из яшмы сосуд.
Что горевать об этом —
Мне уже все равно!

Жизнь в бесконечном движенье,
Все исчезает в веках.
Лишь вдохновенье не будет
Временем сметено!

Ночь несказанно прекрасна:
Свет неяркий луны...
Ткут без устали тени
Воздушное полотно.

(Мелодия «Маньтинфан»)