А. В. Луначарский
К юбилею 9 января
----------------------------------------------------------------------------
Революционная поэзия 1890-1917
Библиотека поэта. Малая серия. Второе издание
Л., "Советский писатель", 1950
Подготовка текста и примечания В. Куриленкова
OCR Бычков М. Н. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------
Отец был набожный старик:
"Нам бог одно спасенье! -
Бывало, скажет. - Без него
Снести ли все мученья?..
Эх, паря, царь забыл про нас.
Царю живется сладко...
А перед богом - вот горит
В углу моя лампадка...
Без хлеба я готов сидеть -
В лампадке было б масло,
Пойду и в рваных сапогах -
Лампадка б не погасла.
Затем, что, паря, за народ,
За все его страданья
Горит пред господом в углу
Лампада упованья.
И верю я: придет тот день,
Господь царя пробудит
И скажет: "Глянь-ка на народ!
Его-то кто ж рассудит?!"
И царь придет на помощь нам,
По правде все устроит:
Заводчиков посократит,
Рабочих успокоит".
И смотрит в угол мой старик,
Где образа сияют...
"Да, будет день... Да вот когда?
Про то на небе знают"...
По воскресеньям он ходил
В рабочее собранье;
Хвалил попа, который там
Им делал увещанья.
"Хороший поп - отец Гапон,
И нам добра он хочет...
За нас теперь перед царем
О чем-то там хлопочет".
Однажды он пришел домой
Серьезный, величавый:
"Ну, парень, - говорит, - теперь
Восстал на кривду правый!..
Выходит так: невмоготу!
Народ-то измотался...
И вот итти к царю с попом
И с просьбой догадался.
Царю хотим мы бить челом,
Чтоб больше дал свободы,
Чтоб дал рабочему вздохнуть:
Загрызли нас невзгоды.
Сверх сил работаешь, как вол,
Пока силен да молод, -
А вот измыкался, ослаб -
И в дверь стучится голод.
Кругом обсчет, кругом обман,
Еще тебя ж ругают.
А стачкой станут - казаки
Рабочих избивают..."
Задумался седой старик:
"Тебе-то тоже надо,
Хоть ты парнишка молодой,
Итти со всей громадой.
Иные, правда, говорят,
Что в виде обороны
Прикажут в нас палить войсках!,
Да как палить в иконы?
Отец Георгий впереди
Пойдет с крестом, при этом
Хоругви тоже понесем
С царевым со портретом.
Уж если б стали в нас стрелять,
Сам бог бы грянул с неба!
За что? Что батюшку-царя
Мы просим дать нам хлеба?.."
И вот настал тот страшный день.
Коль был бы бог на деле,
То тучи, кровью налиты,
Все небо бы одели.
Но день был ясен, в куполах
Сияло солнце, чистый
Сребристо-белый снег лежал
Постелею пушистой.
И стройно пел рабочий хор,
Хоругви колебались:
Был важен вид у всех мужчин,
А бабы улыбались.
На сердце гордо и легко:
К царю пошли честь-честью,
И с правдой-маткою пошли,
А не с придворной лестью.
Старик-отец идет с сынком:
"Народа глас - глас божий!
Царю напомним о себе,
И бог напомнит тоже...
Эх, парень! Сила ведь народ!..
На сердце даже сладко...
Терпел-терпел, да и пошел
К царю он с правдой-маткой!
Теперь мы лучше заживем,
Как скажем государю,
Что приходилось нам терпеть...
Уж легче будет, паря!.."
Вдруг крики: "Стой, честной народ!
Ведь впереди застава,
Стоит готовая на все
Казацкая орава".
Вперед выходит из толпы:
"К царю хотим с поклоном..." -
"Пускать не велено к царю:
Смиритесь пред законом!
Приказано вам разойтись
Немедленно и смирно...
С царем, как барам, говорить
Вам будет слишком жирно!"
И засмеялся генерал,
Нагайкою махая.
И ропот слышится в толпе
И ненависть глухая.
"Постой, парнишка, погоди,
Неладно вижу что-то...
Прислали кучу казаков...
Вот с ружьями пехота...
Нет, надо им растолковать:
Не зря идем, не спьяну".
И вот вперед идет старик
К расшитому кафтану.
"Послушай, милый человек,
К отцу идем, как дети,
Затем, что больше невтерпеж
И жить нельзя на свете..." -
"Поговори, поговори! -
Кричит тот, негодуя. -
Вот прикажу в тюрьму сволочь
За бороду седую!
Назад скорей, не сметь чинить
Своим властям помехи,
А то узнаете - вкусны ль
Свинцовые орехи!"
Старик в слезах пред наглецом
Склонил свои колени:
"Пусти народ к царю-отцу,
Услышь мои моленья!..
Я стар и скоро уж помру,
Мне бунтовать не к летам:
Но жить нельзя - к царю пусти
За хлебом и советом!"
Рожок в ответ ему сыграл
Зловещие сигналы:
За ружья взялись казаки,
Смеются генералы.
"Вперед-ка, братцы, не робей! -
Кричит старик. - Все шутка!
А ну-ка, выстрели в портрет?
В икону бацни? Ну-тко?!
Чтоб православная рука
Поднялась на святыню?!
Тогда сам бог испепелит
Безбожную гордыню!"
И светел, весел, он идет,
И с ним сынишка рядом,
За ним толпа... Вдруг грянул залп!
Сыпнулись пули градом...
И белый снег, пушистый снег
Залился кровью красной,
И крики боли, злобы вопль
Раздался жгучий, страстный...
Упал старик, сраженный в грудь, -
Убит царем кровавым,
И бог не мстит с своих небес
Своим рабам лукавым!..
Повсюду кровь, смятенье, смерть,
Звучат угрозы, стоны,
А на краснеющем снегу...
Разбитые иконы.
А небо ясно и глядит
С веселостью бездушной...
И понял в этот миг отец,
Что ложь твердил послушно.
А сын склонился над отцом,
Весь трепетом объятый :
"Послушай, сын, не други нам
Ни бог, ни царь проклятый!
До правды ты-таки дойдешь!
Не удержать народа...
Иди вперед, - там ждет тебя
Рабочая свобода!.."
Прошло полгода - и смотри,
Как вырос мальчик скоро, -
Серьезно, смело он глядит
И ждет конца позора.
"Не ныне - завтра: все равно
Придет пора восстанья,
Час мести, мой веселый час, -
Исполнятся желанья!
Мы не иконы понесем,
Пойдем мы не с портретом,
А бомбы, ружья, динамит
Вам загремят ответом!
И не хоругвь над головой
Завеет златотканный -
Мы знамя красное взовьем,
Великий стяг наш бранный...
И не псалмы мы будем петь,
А Марсельезу грянем:
Социализм - наш идеал,
И мы его достанем!..
Оставим небо воробьям,
Но землю завоюем
И на развалинах темниц
Толпами заликуем.
И падших братьев помянем,
Отцов, в бою сраженных,
И им колонну отольем
Из пушек побежденных!"
1905
А. В. Луначарский
(1875-1933)
Видный деятель партии и советского государства, А. В. Луначарский был
ярким публицистом-большевиком, литературным критиком, искусствоведом,
драматургом, историком литературы. Как поэт Луначарский выступал
сравнительно редко. Одним из первых он перевел избранные стихи великого
венгерского поэта-революционера Шандора Петефи.
К юбилею 9 января. Напечатано в ЦО партии газете "Пролетарий" 9 августа
1905 г.