ЕВГЕНИЙ ГРЕБЁНКА. УКРАИНЕЦ, НАПИСАВШИЙ РУССКИЕ НАРОДНЫЕ ПЕСНИ
    
Евгений ЕВТУШЕНКО
       
       * * *
       Когда вражда народов — вроде рынка,
       где рвутся и продаться, и продать,
       как вы нужны сейчас, Євген Гребінка,
       чтоб двуязычно отповедь им дать.
       
       Распевный призвук украинской мовы
       и русский говор слышу вдалеке,
       когда в тайге кандальников оковы
       звенели на едином языке.
       
       И, может, прадед мой — поляк Байковский,
       дойдя в цепях до станции Зима,
       пел ваши песни где-то на покосе,
       пока не приняла сыра земля.
       
       Как страсти измельчали и обрюзгли!
       Мы всё кабацкой пошлостью срамим,
       но зараз вас, Гребiнка, по-французски
       спивает гарный хлопец — армянин.
       
       И песня бесшабашно и могуче
       тоскует над вселенной всё звончей
       о возвращенье черных, страстных, жгучих,
       куда-то вдруг исчезнувших очей…
       
       19 декабря 2004 г.
       
       
       
Писатель органичного, сбалансированного двуязычия: украинский лирик и баснописец, одновременно русский прозаик и поэт, автор стихов, ставших знаменитой на весь мир, больше того — эмблематичной русской народной песней: «Очи черные, очи страстные…».
       Его отец, штаб-ротмистр Малороссийского казачьего полка, участвовал в Отечественной войне 1812 года, вместе с полком дошел до Парижа. Выйдя в отставку, осел на родовом хуторе, переименовал его в Убежище и, располагая двумя десятками крепостных, занялся хозяйством.
       Учился Евгений Гребёнка в Нежинской гимназии высших наук, на четыре года отставая от Гоголя. Впоследствии как прозаик в передаче украинского национального колорита, в выборе сюжетов, в обрисовке характеров так прилежно следовал за Гоголем времен «Вечеров на хуторе близ Диканьки», что даже вызвал его нешуточную озабоченность. В гимназии Гребёнка сочинял украинские и русские стихи, написал пьесу «В чужие сани не садись». В год окончания учебы (1831) впервые выступил в печати, поместив в «Украинском альманахе» (Харьков) стихотворение «Рогдаев пир» на русском языке, а в «Московском телеграфе» — перевод на украинский язык отрывка из первой песни пушкинской «Полтавы». За год до смерти Пушкина издал полный перевод поэмы с посвящением автору. Эта книга была в библиотеке Пушкина, который, как утверждает биограф Гребёнки, познакомился с переводчиком и «по свойственной ему доброте принял живое участие в начинающем писателе. Есть даже сведения… что малороссийские басни молодого писателя так понравились Пушкину, что одну из них он перевел на русский язык, именно «Волк и огонь». Правда, перевод этот неизвестен.
       После гимназии по примеру отца Евгений Гребёнка записался в Малороссийский казачий полк. В конце 1833 года отправился в Петербург, служил в Комиссии духовных училищ при Синоде, с 1838-го преподавал словесность в военных учебных заведениях. Посещал салоны князя В.Ф. Одоевского и П.А. Плетнева, радушно и хлебосольно принимал гостей у себя. Делил застолье с И.А. Крыловым, Владимиром Бенедиктовым, Алексеем Кольцовым, И.С. Тургеневым…
       От украинского художника Ивана Сошенко узнал о молодом крепостном художнике Тарасе Шевченко, вместе с Карлом Брюлловым, В.А. Жуковским, Аполлоном Мокрицким и другими деятелями русской и украинской культуры участвовал в выкупе Шевченко на волю, затем помог ему в издании «Кобзаря».
       Для сближения русских и украинских писателей Гребёнка задумал украинское приложение к петербургскому журналу «Отечественные записки». Когда это не удалось, выпустил в Петербурге украинский альманах «Ластівка» (1841), собрав стихи и прозу своих земляков начиная с Тараса Шевченко. Летом 1843 года навестил Убежище вместе с ним, а год спустя отправился из Петербурга на Полтавщину в обществе Владимира Ивановича Даля, будущего автора Толкового словаря живого великорусского языка.
       В то лето около двух недель Гребёнка гостил в соседнем с Убежищем селе Рудка у помещика Ростенберга, его внучке, Марии Васильевне, посвятил стихотворение «Черные очи». В июне следующего, 1844 года опять наведался в Рудку, обвенчался с дожидавшейся его девушкой и вернулся в Петербург.
       Романс «Очи черные…» на стихи Гребёнки с успехом исполнял Федор Шаляпин, ради этого успеха обезобразив текст подлинника клишированными фразами:
       Не встречал бы вас,
       не страдал бы так,
       Я бы прожил жизнь улыбаючись.
       Вы сгубили меня, очи черные,
       Унесли навек мое счастие.
       «Песня» Гребёнки, в исполнении начинающаяся обычно строкой «Помню, я еще молодушкой была…», вызвала целую вереницу поэтических перекличек — от «Тройки» Некрасова («Что ты жадно глядишь на дорогу…») до «Железной дороги» Блока («Под насыпью, во рву некошенном…») и «Старой солдатской» Симонова («Как служил солдат Службу ратную…»).
       Две строки «И опять я целу ночку не спала, Целу ночку молодой опять была» гениальны по своей фольклорной чистоте. А судьба песни «Очи черные…» уникальна. Она одинаково завораживает и по-русски, и по-японски.
       Умер Гребёнка в Петербурге, но прах его был перевезен на родину и похоронен на родовом кладбище в Убежище, где писатель родился. Ажурный крест на могиле был уничтожен в годы Гражданской войны. А вот народные песни неуничтожимы. Они переживают все режимы, с которыми связаны только кратким совпадением во времени. Потому что настоящее местонахождение настоящих песен — вечность.
       
       
ЕВГЕНИЙ ГРЕБЁНКА (ЄВГЕН ГРЕБIНКА)
1812 (хутор Гребёнкин Яр Полтавской губернии) — 1848 (Петербург)
       
       Песня
       Молода еще девица я была,
       Наша армия в поход куда-то шла.
       Вечерело. Я стояла у ворот –
       А по улице всё конница идет.
       К ворота€м подъехал барин молодой,
       Мне сказал: «Напой, красавица, водой!».
       Он напился, крепко руку мне пожал,
       Наклонился и меня поцеловал…
       Он уехал… долго я смотрела вслед –
       Жарко стало мне, в очах мутился свет,
       Целу ноченьку мне спать было невмочь:
       Раскрасавец барин снился мне всю ночь.
       
       Вот недавно — я вдовой уже была,
       Четырех уж дочек замуж отдала –
       К нам заехал на квартиру генерал,
       Весь простреленный, так жалобно стонал.
       Я взглянула — встрепенулася душой:
       Это он, красавец барин молодой;
       Тот же голос, тот огонь в его глазах,
       Только много седины в его кудрях.
       И опять я целу ночку не спала,
       Целу ночку молодой опять была.
       
<1841>
       
       Черные очи
       Очи черные, очи страстные,
       Очи жгучие и прекрасные!
       Как люблю я вас! Как боюсь я вас!
       Знать, увидел вас я в недобрый час!
       
       Ох, недаром вы глубины темней!
       Вижу траур в вас по душе моей,
       Вижу пламя в вас я победное:
       Сожжено на нем сердце бедное.
       
       Но не грустен я, не печален я,
       Утешительна мне судьба моя:
       Всё, что лучшего в жизни Бог дал нам,
       В жертву отдал я огневым глазам.
       
<1843>
       
       "Новая газета" № 06
       
27.01.2005
       


2005 © АНО РИД «НОВАЯ ГАЗЕТА»
Перепечатка материалов возможна только с разрешения редакции
и с обязательной ссылкой на "Новою газету" и автора публикации.
При использовании материалов в интернете обязателен линк на NovayaGazeta.Ru