Многие национал-социалисты пытались создать картины желаемого полного развития "третьего рейха". Иногда казалось, что этил представлении о будущей национал-социалистической социальной политике столь же много, как и самих нацистов. Социальную политику режима формулировал Германский трудовой фронт (ГТФ), развивший, пожалуй, самую далеко идущую и всеохватывающую, если не самую радикальную, концепцию будущей народной общности. Лей использовал каждую возможность - публичные выступления, газетные статьи и собственные работы - с целью изложить свои планы, чтобы они были знакомы всем1. Помимо этого его нередко противоречивые высказывания конкретизировались в многочисленных публикациях Научно-исследовательского института труда ГТФ. Война серьезно повлияла на активность и социальное планирование ГТФ, отчасти ускорив их во время первой победной фазы, частично драматически ослабив их после того, как обстоятельства сменились не в пользу "третьего рейха".
Гитлер назвал однажды Лея своим самым большим идеалистом, и это был очень подходящий для него эпитет. Можно по праву утверждать, что из всего нацистского руководства Лей был самым прозорливым и фанатичным одновременно2. Когда он был еще ребенком, его отец был осужден за обман с целью получить большую страховку, следствием чего явились нищета и социальный упадок семьи, оставившие глубокую травму в душе юного Лея. На это наслоились тяжелые душевные переживания, которые пришлось испытать затем молодому Лею на войне. Прослужив несколько лет в артиллерии и приняв участие в сражениях под Верденом и на Сомме, в 1917 г. Лей стал летчиком-наблюдателем. Вскоре, однако, его самолет был сбит, а сам он получил тяжелое ранение. Здесь он попал в плен к французам, где его раны были вылечены после многих операций. В 1920 г. он окончательно возвратился в Германию. Эти душевные невзгоды вызвали в дальнейшем у Лея сильное чувство неуверенности в себе, которое в годы крайней нестабильности обстановки в Веймарской республике еще более обострилось. В 1924 г. он попытался преодолеть свою неуверенность вступлением в нацистскую партию. Коричневая форма придала ему ощущение безопасности и сделала его жизнь общественно значимой. Лей привнес в движение некое квазирелигиозное воодушевление и видел в Гитлере подобие германского мессии. С победой национал-социалистов и их вождя Лей надеялся на установление бесконфликтной дружной народной общности. В годы борьбы он был одним из главных носителей этой мечты, что позволило ему дать выход своему фрустрированному идеализму. Главными компонентами его представлений были развитое государство всеобщего благосостояния, улучшение возможностей социального подъема для каждого человека, а также достижение социального согласия путем укрепления единства народа. За то, что он в течение многих лет до захвата власти преданно защищал интересы Гитлера и в особенности когда он стал гауляйтером Рейнской области, он был в мае 1933 г. вознагражден: Гитлер поручил ему после роспуска старых профсоюзов создать новую национал-социалистическую организацию, которая должна была защищать интересы немецких рабочих и способствовать их интеграции в "третий рейх". Германский трудовой фронт дал Лею возможность удовлетворить собственное честолюбие и приступить к осуществлению его социальной мечты. Как руководитель ГТФ он быстро стал одним из могущественнейших людей в "третьем рейхе". В многообразном политическом созвездии режима он успешно конкурировал в своем стремлении расположить немецких рабочих к своим со-циальным идеям с правительственными инстанциями, а также с промышленными синдикатами и партийными организациями. За счет быстрого роста своей организации Лей овладевал все новыми сферами ответственности, благодаря чему ГТФ угрожал стать одним из важнейших "суперведомств" бюрократического господства, превосходящим партию и государство и способным сделаться для Гитлера главным инструментом насаждения "коричневого коллективизма".
В предвоенные годы ГТФ предпринимал в многочисленных сферах попытки, которые Лей считал важными для формирования в будущем "народного сообщества". Многие из них были связаны с понятием "обслуживание", в том числе и в таких важных сферах, как политика в области жилищного строительства и социального страхования. Обе эти сферы имели особое значение, так как нормальные просторные квартиры играли решающую роль в вопросах защиты семьи и создания больших и здоровых семей, а достаточное социальное обеспечение по болезни и по старости должно было дать немецкому народу уверенность в своем благополучии и тем самым поддержать его верность режиму. С началом войны оба эти аспекта деятельности стали еще более важными. ГТФ старался активно влиять на политику в области заработной платы, и ему удалось вопреки тому, что после 1933 г. зарплата была практически заморожена, самыми различными путями добиться ее косвенного выравнивания. Сверх того ГТФ распространил свое "обслуживание" и на те предприятия, где некоторая часть администрации сама пыталась улучшить условия труда. Управление ГТФ, носившее название "Красота труда", например, проводило агитационные кампании, целью которых было улучшить на предприятиях освещение, санитарные условия и питание. Наибольших успехов в этом обслуживании ГТФ добился в кампании "Сила через радость", посвященной организации досуга немецких рабочих. Самыми популярными мероприятиями в этом движении были туристские походы во время отпусков, спортивные состязания, обучение взрослых, занятия по интересам и культурные мероприятия3.
В самой тесной связи с "обслуживанием" находилась пропаганда, которая позволяла ГТФ в преувеличенном виде рекламировать свои довольно существенные достижения в интересах рабочих. Такую же важную роль играл ГТФ и в деле изменения словарного состава языка, которым пользовались немцы для характеристики самих себя, так как с изменением языка у людей менялся также и образ мыслей. Введением целого ряда новых выражений в разговорный язык Лей пытался повысить авторитет рабочих в обществе, поскольку считал необходимым воспитывать у рабочих гордость за свой класс, а у остального немецкого населения вызвать и утвердить чувство социального равноправия.
Хотя ГТФ играл значительную роль в надзоре за рабочими и в повышении их дисциплины (частично в тесном взаимодействии с СС и гестапо), его основная деятельность в предвоенное время скорее сосредоточивалась на таких популярных мероприятиях, как материальное вспомоществование и пропаганда, с помощью которых он пытался повысить чувство достоинства рабочих и создать для них лучшие жизненные условия.
Наиболее сложным и мало приятным занятием для ГТФ как адвоката немецких рабочих было стимулирование производительности их труда. С этой обязанностью, приобретавшей в предвидении войны все большее значение, было связано повышение требований к рабочим. Однако то кислое яблоко, которое пришлось жевать рабочим, немного подслащивалось тем, что повышение производительности было увязано Леем с другой составной частью его общественных грез - социальным подъемом рабочего. В этой сфере национал-социалисты могли опереться на достижения социальной политики Веймарской республики. Как раз в тот момент, когда рабочий обретал новое самосознание, он получал и шанс на продвижение в средний слой общества. Этот переход был сделан составной частью социальной политики. Существенным вспомогательным средством этого у ГТФ было профессиональное обучение, ставшее одной из важнейших задач движения; для осуществления этого Лей в 1934 г. выпросил у Гитлера соответствующие компетенции, из-за которых между Леем и министерством экономики возникло основное противоречие. Организация профобучения и контроль за ним означали, что ГТФ получил в свои руки важное средство влияния на социальное возвышение рабочих. И ГТФ весьма искусно использовал это средство, особенно при развертывании общенациональных соревнований, таких, как "имперское соревнование по профессиям" и "борьба за производительность немецких предприятий". Победители в том и другом соревновании (как отдельные лица, так и фирмы) получали награды, которые способствовали их социальному продвижению4.
Идеологические и практические связи между трудовым фронтом и войной просматривались еще задолго до начала второй мировой войны. Так, многие свои социальные идеи Лей развил из своих переживаний во время первой мировой войны. Когда он думал о рабочей массе, он представлял ее себе преимущественно как рабочую армию, и одна из его книг так и называлась - "Солдаты труда". Эта терминология стала еще более отточенной, когда Лей в 20-е годы воспринял идеи Карла Арнхольда об интеграции рабочих в общество. Наиболее подходящим способом отвлечь рабочих от марксизма путем повышения их образования и укрепления дисциплины Арнхольд посчитал привнесение на заводы и фабрики модели прусской армии. Когда рабочий ощущал себя членом дисциплинированной военной общности, он, по всей вероятности, мог оторвать себя от своей пролетарской субкультуры. Это было явно производным от "социализма в окопах" военного времени5. Позднее Лей начал формировать на предприятиях учрежденную им идеологическую милицию, которая даже носила форму, - рабочие дружины. Более того, воспоминания о людских массах в тотальном сражении на жизнь или смерть вызывали у Лея почти религиозное убеждение, что война - это апокалипсический религиозный конфликт добра и зла, белого и черного. Он так или иначе склонялся к тому, чтобы именно так воспринимать борьбу национал-социалистов. После того как отгремела вторая мировая война, такое восприятие этого стало глобальным. Лей представлял себе войну как борьбу немецких рабочих за лучшую долю против темных сил международного иудаизма, которые на полях сражений принимали конкретные формы врагов Германии6.
Лей и Гитлер склонялись к тому, чтобы перенести опыт, почерпнутый ими в первой мировой войне, на будущие вооруженные конфликты. Лей верил - вероятно, отчасти из-за отсутствия у него собственного ощущения социальной безопасности - в легенду об "ударе кинжалом". Он придерживался мнения, что "удар кинжалом в спину" можно было бы объяснить тем, что в Германии во время войны мало кто беспокоился о положении на родине. Если бы рабочие действительно получили те возможности и преимущества, которые им обещал национал-социализм, и если бы они были точнее информированы о борьбе за нацию и о ее значении для будущего, тогда, вероятно, дело никогда бы не дошло до "удара кинжалом в спину". В ноябре 1936 г. такая постановка вопроса явно просматривалась в одном из разговоров между Леем и полковником Томасом из военно-экономического штаба вермахта. Томас подчеркивал тогда необходимость абсолютной честности по отношению к немецкому народу в случае борьбы; ведь если Германия должна была стать великой державой, то пришлось бы пережить многие лишения, о которых народ нужно было поставить в известность. В качестве ответа Лей привел ошибки германского руководства во время первой мировой войны. У каждой нации, как он полагал, есть свои пределы нагрузки.
"И такой предел наступил для нас в 1918 г., 9 ноября. Мы можем печалиться об этом, сокрушаться, можем ругаться и буянить. Но налицо тот факт, что правители забыли придать народу в награду за его чудовищные лишения в эти четыре с половиной года новые силы и постоянно их наращивать"7.
Эта дискуссия отчетливо указывает на ту дилемму, которая стояла перед режимом и особенно перед ГТФ в ходе подготовки, а потом и продолжения войны. Эта дилемма объясняет и частично противоречивые задачи, которые ставил перед собой ГТФ. С одной стороны, он хотел создать прочное общество, которое могло бы поддержать и выиграть тотальную войну, с другой - он намеревался добиться такого благосостояния, при котором политика режима встретила бы поддержку у населения. Наконец, в ходе самой войны режим должен был попытаться преодолеть эту пропасть, связав цели войны с задачами социальной перегруппировки, которая превратила бы послевоенный мир в социальную утопию для всех немцев.
ГТФ довоенного периода имел в организационном плане двойную связь с военными. Связь с вермахтом осуществлялась, с одной стороны, через два учреждения, созданных ГТФ, - "Отдел вермахта" и управление "Санатории вермахта" в ведомстве "Сила через радость", основанные соответственно в 1935 и в 1936 гг., а с другой - через органы ГТФ, занимавшиеся размещением, питанием и развлечением настоящей "армии рабочих" при строительстве "Западного вала" в 1938 г. И ГТФ сумел извлечь из этого полезный опыт8.
С началом войны в 1939 г. многочисленные виды деятельности ГТФ стали еще более широкими. Теперь наивысший приоритет получило обслуживание войск, особенно в системе "Силы через радость". По некоторым оценкам, на долю войск приходилось 80% всей деятельности организации "Сила через радость", в том числе и использование первоклассных пассажирских судов в качестве плавучих полевых госпиталей9. Это подтверждается тем фактом, что в тот период мобилизация стала высшим приоритетом. Все задачи, выполнение которых уже началось, но которые не были непосредственно с этим связаны, нужно было быстро завершить или полностью отбросить. Постепенно становилось ясно, что из всех популярных до войны мероприятий на центральное место медленно выходит надзор за производством, целью которого будет повышение производительности любой ценой. ГТФ получил новые задачи: теперь он должен был тесно сотрудничать с "офицерами службы обеспечения вермахта", добиваясь наибыстрейшего привлечения раненых солдат после выздоровления и гражданских лиц на производство, по возможности по их профессиональной квалификации. Это мероприятие называлось "общественное содействие инвалидам войны". В его задачу входило также подбирать опытных и пожилых немецких рабочих и ставить их на фабриках для надзора за иностранными рабочими, число которых постоянно возрастало. Далее на средние и крупные предприятия нужно было назначать "инженеров-специалистов по вопросам рационализации труда", которые должны были разрабатывать и реализовывать научные методы повышения производительности без увеличения численности рабочих. В общий план повышения квалификации были также включены сотни "учебных групп ведомства по рационализации труда"; это был крупный проект профподготовки, в ходе которой путем изучения методов производства и возможностей предприятия следовало добиваться роста рационализации труда и производства в промышленности. Еще одной, гораздо меньшей по объему задачей ГТФ было продолжение соревнований, начатых в довоенное время. Заводы могли теперь бороться за звание "образцового военного предприятия". Через "заводскую службу рационализации" ГТФ даже призывал рабочих вносить свои предложения по повышению производительности10. Кроме того, ГТФ вменялись в обязанность организация обучения, размещения и питания, а также оценка пригодности миллионов иностранных рабочих, численность которых после 1942 г. все больше возрастала. Вплоть до 1944 г. ГТФ поручалось управление 1000 лагерей, где содержались 1,1 млн. рабочих, и надзор еще за более чем 4600 таких лагерей11.
Прежние важные социальные мероприятия отменены не были, а во многих случаях даже расширены: вспомогательная жилищная служба помогала населению разбомбленных кварталов в поисках временного жилья, заводские столовые и пункты раздачи витаминов были на попечении службы защиты здоровья. Как и прежде, особым вниманием пользовались работающие женщины. На заводах и фабриках создавались детские сады; местные продовольственные магазины обязывались принимать заказы и доставлять продукты питания прямо на предприятие, что позволяло женщинам избегать стояния в очередях и тем экономить время. Для женщин был организован даже ремонт обуви и чулок на предприятиях, чтобы как-то поднять их настроение12.
Несмотря на всю эту деятельность, не подлежало сомнению, что основные усилия ГТФ направлялись не на обслуживание, а на контроль за производством. По мере того как военное счастье постепенно отворачивалось от Германии, ГТФ все более склонялся к тому, чтобы отказаться от многих довоенных мероприятий, поскольку он был настроен прежде всего именно на повышение производительности труда. В одном из отчетов военного времени это описано следующим образом:
"Прежние социальные мероприятия ГТФ, особенно связанные с помощью безработным и больным, с трудоустройством через биржи труда, юридическими консультациями и т.п., практически перестают осуществляться, в то время как его сегодняшняя социальная работа суживается до таких проблем, которые рассматриваются нацистами как важные для продолжения войны. Это совершенно открыто признают и сами нацисты"13.
Усилия ГТФ в плане обеспечения социального подъема рабочих были принесены в жертву нуждам войны. Профессиональная подготовка все больше и больше сворачивалась, чтобы как можно скорее направлять молодых рабочих на производство. Первоначальный четырехлетний период ученичества, гарантировавший дальнейшее повышение квалификации, был теперь сокращен до трех и даже до двух лет. Это сокращение срока профобучения частично объясняет удивительно широкий размах соревнований по профессиям в 1944 г., то есть уже почти в конце войны14.
По всей вероятности, как перенос внимания с популярных социальных мероприятий на требования повышать производительность производства, так и эйфория, начавшаяся летом и осенью 1940 г. относительно казавшейся близкой победы, привели к тому, что Лей по требованию Гитлера выступил с грандиозным и утопическим обещанием на послевоенное время - программой социальных благ для немецкого народа. Это был план социальных мероприятий, охватывавший все периоды жизни человека - от колыбели до могилы (в некотором роде нацистский "план Бевериджа"). Если бы он был осуществлен, то было бы создано общество социального подъема и многообразных возможностей развития человека с системой почти полного социального страхования. В плане были и довоенные ориентиры ГТФ, как, например, профессиональная подготовка, строительство жилья с низкой квартирной платой, страхование по болезни, прогрессивная структура зарплаты и широкая система пенсионного обеспечения по старости. В этих предложениях просматривались многие удивительно прогрессивные идеи, которые после войны были действительно осуществлены15.
Но в этой бочке меда была и своя ложка дегтя. Вслед за военной победой национал-социалистов в 1940 г. на Западе летом и осенью 1941 г. подоспели и успехи на Востоке, и стало ясно, что революционное создание общества равных возможностей с помощью национал-социализма становится не только вопросом социальном перегруппировки немецкого народа. Коренным элементом этой революции явилось скорее реальное угнетение якобы "нижестоящих" рас на Востоке, которое бьшо связано с осуществлением честолюбивого плана колонизации этих территорий. Уполномоченные плановики ГТФ были настолько воодушевлены драматическим и почти опустошительным характером первых германских успехов в войне с Советским Союзом, что они вывели себе из них некие всемирно-исторические возможности и стали поэтому готовить далеко идущие планы, в которых обнаружилась действенная связь между проникнутой расизмом захватнической войной и планами ГТФ, намеревавшегося создать в будущем некую германскую утопию.
Не было сомнений в том, что решение восточной проблемы даст большие преимущества немецкому народу, как об этом говорилось в одном из меморандумов ГТФ.
"Целью подобного решения является хозяйственное, но прежде всего политическое использование восточных областей ради колонизации. Эти области, завоеванные для государственной нации ценою кровавых жертв ее вооруженных сил, должны немедленно дать ощутимую выгоду, которая выразится в улучшении экономического положения государственной нации"16.
Однако материальное благосостояние должно бь1ло совмещаться с богатством выбора. "Поход на Восток должен связываться с непосредственно ощутимым социальным подъемом"17.
Планы национал-социалистов на Востоке в принципе означали, что в пределах "старого рейха" решение социальных проблем Германии было невозможно. Идея Лея о национал-социалистической революции могла осуществиться только в результате установления господства над огромной территорией, населенной значительным по численности колониальным народом и управляемой все возрастающим числом немецких поселенцев и руководящих лиц. Интеллектуалам из ГТФ бьшо вполне ясно, как прийти к этой цели. Оба элемента социальной политики ГТФ - социальный подъем и социальное страхование - могли быть реализованы только за счет целенаправленной эксплуатации Востока. Социальному подъему могли бы способствовать сами собой напрашивающиеся бесчисленные возможности, так как "на Востоке можно одним приемом сразу поставить сотни тысяч наших народных товарищей на привилегированные рабочие места, которые они в старом рейхе при существующих условиях, вероятно, никогда бы не могли получить"18.
Итак, "тот, кто в качестве ли политического, хозяйственного, технического или научного первопроходца-пионера захочет или должен будет двинуться на Восток, получит тем самым величайший в своей жизни шанс в моральном и материальном плане"19.
Социальный подъем, который замышлял Лей в своей социальной революции, зависел от открывающихся широких возможностей на Востоке, где с помощью огромных инвестиций немецкого капитала можно было бесконечно черпать дешевую рабочую силу и использовать колоссальные запасы сырья. Эти благоприятные возможности социального подъема должны были обеспечить переселяющимся на Восток немцам не только небывалый для них жизненный уровень. Необходимость ощущать себя "государственной нацией" перед покоренными народами также играла важную роль. Имея перед глазами колониальный опыт британцев и французов, национал-социалистическое руководство не намерено было принижать облик "нации господ", утверждая, что не допустит, чтобы уровень жизни самых бедных ее представителей был ниже уровня жизни наиболее благоденствующих людей из покоренных народов. Во всяком случае, следовало избегать того, чтобы немец "попадал в такое бедственное положение, при котором ему приходилось бы зависеть от отношения общественности чужестранного населения рейха"20.
Крупные социальные программы ГТФ, в частности "программы оздоровления людей, пенсионного обеспечения пожилых, производственного обучения" и особенно "жилищного строительства", являлись "не только проблемами достаточного участия малообеспеченных народных товарищей в прибылях, получаемых народным хозяйством, но и прежде всего вопросами повышения национального престижа немцев среди руководимых ими народов"21.
Для тех немцев, кто хотел последовать призыву Гитлера ехать на Восток, все выглядело прекрасно, и самому фюреру плоды революции благодаря богатству возможностей и утверждение немцев в образе господ представлялись гарантированными. Но что сказать о миллионах немцев, живших в "старом рейхе"? Там не было таких шансов, как в восточных землях. И по крайней мере поначалу заработки в "старом рейхе" должны были оставаться более низкими, чем на Востоке, до тех пор, пока стимулы к переселению не возымеют полную силу. А по прошествии известного времени новый мир огромных возможностей на Востоке начал бы буквально отсасывать людей из "старого рейха". На этот случай у мыслителей из ГТФ была наготове метеорологическая аналогия с областями "высокого" и "низкого" давления для описания тех регионов, которые будут либо притягивать, либо отталкивать людей. Тем самым притяжение, вызываемое улучшенными возможностями и эксплуатацией восточных земель, должно было оказать революционизирующее влияние на "старый рейх".
"С какой бы стороны на это ни посмотреть, верно одно. Колонизация и освоение новых земель на Востоке окажет революционное влияние на условия жизни в старых имперских областях"22.
Если для немцев на Востоке ключевым моментом был социальный подъем и престиж, то призывным лозунгом для тех, кто останется на родине, могло быть социальное обеспечение. Именно плоды победы должны были так повлиять на "старый рейх", что это позволило бы основать государство такого небывалого благосостояния, при котором ушли бы в небытие остатки классового общества и системы социального неравенства и расслоения, которые вызывали фрустрацию у национал-социалистов в первые годы после их прихода к власти.
При планировании взаимосвязей между новыми колониальными областями и процессом намеченной национал-социалистами социальной перегруппировки в самой Германии Научно-исследовательский институт труда ГТФ пользовался даже марксистской терминологией, в частности понятием прибавочной стоимости, но, разумеется, в новом, собственном контексте. Покоренным народам оставлялась лишь часть произведенного ими продукта, остальное - прибавочная стоимость - должно было передаваться немцам в качестве вознаграждения за политическое руководство. Это по сути означало перенос традиционной эксплуатации капиталистами отечественных рабочих на покоренные области.
"В государственном народном хозяйстве, упорядоченном и управляемом в соответствии с достойными принципами, не может и не должно быть настоящей прибавочной стоимости, которую капиталисты получают за счет рабочих. Во всяком случае, национал-социализм преследует цель всеми средствами не допускать образования такой прибавочной стоимости в собственной среде немецких народных товарищей. Несколько по-иному, однако, выглядит дело, когда национал-социализм требует такой прибавочной стоимости от тех народов, которые в силу своей культурной отсталости оказались ниже германской нации по своему уровню развития, тем более что эта экономическая "прибавочная стоимость" является вознаграждением за политическую защиту всего рейха"23.
Здесь как раз и становится очевидным центральный принцип социальной перегруппировки: плоды победы должны были в достаточных размерах предоставляться всем немцам, а эксплуатация на родине должна была за счет этого прекратиться, поскольку теперь ее переносили за границу. Принимая во внимание такие общие установки, нельзя удивляться тому, о чем Лей заявлял в своих публичных выступлениях:
"Через десять лет Германию нельзя будет узнать. Из пролетарского народа немецкий народ превратится тогда в нацию господ. Через десять лет немецкий рабочий будет выглядеть лучше, чем нынешний английский лорд"24.
Эти грезы удерживались в народе еще и на пятом году войны, когда почти всем стало ясно, что Германии не удастся выиграть войну. Несмотря на это Отто Марренбах, шеф-адъютант Лея, заявил в своей речи 23 февраля 1944 г., что, "когда оружие наших солдат принесет победное окончание этой войны, тогда перед нами окажутся и плоды этой производственной общности"25.
Но все пошло другим путем. Все грезы национал-социализма основывались на тотальной победе, а вместо этого нацисты оказались перед лицом тотального поражения. Уже в ходе этой самой разрушительной из всех войн в истории стали очевидными шизофренические мечтания Лея. Чтобы реализовать грезы ГТФ, была необходима война, но ее ведение потребовало удлинения рабочего дня, непрестанных требований повышения производительности, снижения уровня профессиональной подготовки, отказа от некоторых социальных достижений. Все это ослабило притягательную силу и динамику ГТФ, похоронив в то же время и некоторые ранние его достижения. К этому добавился и призыв в армию сотен тысяч молодых людей, которые в предвоенные годы придавали в качестве функционеров ГТФ значительную энергию этой организации. Последний удар по социальным грезам ГТФ нанес сам Гитлер, приказавший Лею в конце 1942 г., в предвидении близкого поражения под Сталинградом, отложить свои социальные планы в сторону и никогда больше не обсуждать их публично, поскольку они лишь отвлекают народ от тотальной войны26. Что же касается самого Лея, то его довольно бесславная карьера на посту рейхскомиссара по жилищным вопросам, на который он был назначен во время войны и наделен при этом огромными полномочиями, дает представление о том, как в случае победы Германии осуществились бы идеи ГТФ27.
Таким образом, социальная революция в духе ГТФ представляла собой попытку соединить некий новый мир неограниченных возможностей социального подъема с неким миром надежной социальной безопасности. Но поскольку в обществе первое не обязательно дополняется вторым, а усиление одного, как правило, означает ослабление другого, постольку национал-социалисты силились добиться невозможного, ведя расистскую, империалистическую войну, позволявшую двигаться в ту и в другую сторону. Но такой подход устарел, и другие колониальные страны Европы уже отказывались от него, тогда как национал-социалисты выдвигали вперед свои империалистические идеи. С этой точки зрения национал-социалистическая "революция" представляется собранием часто прогрессивно-модернистских, хотя и противоречивых идей в крайне консервативно-традиционном оформлении.
1 См Die Deutsche Arbeitsfront Ihr Werden und ihre Aufgaben, Munchen 1934, Deutschland ist glucklicher geworden, Berlin 1935, Durchbruch der sozialen Ehre, Berlin 1935, Deutschland ist schoner geworden, Berlin 1936, Soldaten derArbeit, Munchen 1938 Большая часть этих источников является компиляциями выдержек из основных речей Лея
2 Более подробно о жизни и карьере Лея см Ronald Smelser, Robert Ley, Еще Biographic, Paderbom 1989
3 Детальное описание организации "Сила через радость" см Laurence Van Zandt Moyer, "The Kraft durch Freude Movement in Nazi Germany 1933-1939", не опубл диссертация, Northwestern University 1967
4 О методах, применявшихся ГТФ для повышения производительности в процессе соревновании см Smelser (прим 2), S 191-197
6 См выступления Лея в начальный период воины "Unser Sozlalismus Der HaB der Welt" Bundesarchiv Koblenz (BA), NS D 50/13
7 Tim Mason, Arbeiterklasse und Volksgememschaft Dokumente und Matenalien zur deutschen Arbeiterpolitik 1936-1939, Opiaden 1975 ( = Schnften des Zentralmstituts fur sozialwissenschaftliche Forschung der Freien LJniversitat Berlin, Bd 22), S 190
8 Руководство ГТФ было убеждено, что собрало ценный опыт во время строительства "Западного вала" (см DAF-Anordnung 58/39 vom 23 12 1939 в United States National Archives (NA), Mikrokopie T-580/Ordner 694, см также Hans-Gerd Schumann, Nationalsozialismus und Gewerkschaftsbewegung, Hannover 1958, S 158-159
10 Приведенные выше данные показывают один из многих случаев выполнения ГТФ различных заданий. Они заимствованы из архивов главного управления ГТФ (см "Entwurfuber Organisation und Aufgaben der nachgeordneten Dienststellen der DA P im Knege (SNA T-81, Spule 70, Bilder 80 540-550), см Otto Marrenbach, Fundamente des Sieges Die Gesamtarbeit der Deutschen Arbeitsfront 1933-1940, Berlin 1940, S 390 ff) Прекрасное исследование вопроса о социальной политике национал-социалистов во время воины с показом выполненных тогда заданий содержится в работе Mane-Luise Recker, Nationalsozialistische Sozialpolltik im Zweiten Weltkneg, Munchen 1985
11 См. Edward L Homze, Foreign Labor in Nazi Germany, Pnnceton 1967, p 167, Ulnch Herbert, Premdarbeiter Politik und Praxis des "Auslander-Emsatzes" in der Kriegswirtschaft des Dntten Reiches, Berlin, Bonn 1985 12
12 См "Entwurfuber Organisation -(прим 10), Bilder 79 396 ff
13 Критический анализ деятельности ГТФ (вероятно, составлен в эмигрантских кругах социал-демократии) см в "Die deutsche Arbeitsfont im 5 Knegsjahr", NA, T-81, 79 424
15 О социальных планах Лея см Recker (прим 10), S 89-94, 98-106, 121-125, Smelser (прим 2),S 305 f
16 Секретный меморандум НИИТруда ГТФ "Соображения об использовании покоренных областей немецким народом" был одним из многих меморандумов, написанных в состоянии эйфории в первые полгода военной кампании против России, составлен в декабре 1941 г (См BA, NS 25/1679,S 55)
17 Секретный меморандум НИИТруда ГТФ от декабря 1941 г "Социальную политику формирует пространство" (См там же, S 33)
19 Третий меморандум НИИТруда ГТФ "О проникновении в сырьевое и сельское хозяйство Востока" (дек 1941 г) (См там же, S 95) Несмотря на его социальные грезы, Лей был хорошо информирован о положении с сырьем в России (см его разговор с Колином Кроссом, о котором писал Яльмар Шахт 27 июля 1942 г в "Weltpolltischer Rundblick", BA, NS 22/2040)
20 "Меморандум НИИТруда", (прим 17), S 47
23 "Секретный меморандум НИИ Труда" (прим 16), S 55 f
24 Речь Лея перед иностранными журналистами 15 9 1940 цит Recker (см прим 10), S 98
25 Rede "Knegsarbeit der DAF", BA, NS 8/194, S 8
26 См. Aktenvermerk von Bormann vom 25 12 1942, Histonsche Kommission bei der Bayenschen Akademie der Wissenschaften und dem Bundesarchiv, Akten der Reichskanzlel Regierung Hitler 1933-1938, Boppard, 1983, Mikrofiche 103 22040
27 См Smelser (прим 2), S 278-283
Цитируется по: Вторая мировая война. Дискуссии. Основные тенденции. Результаты исследований: Пер. с нем. - М.; "Весь Мир", 1997
Сканирование, подготовка html - Андрей Раковский