ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА -- Военная история -- 2-я воздушная армия в боях за Родину

Военная литература

Военно-воздушная Краснознаменная академия
2-я воздушная армия в боях за Родину

«Военная литература»: militera.lib.ru
Издание: Военно-воздушная Краснознаменная академия. 2-я воздушная армия в боях за Родину — Монино, 1965.
Книга на сайте: militera.lib.ru/h/2va_monino/index.html
OCR и правка: Андриянов Петр (assaur1@rambler.ru)
Дополнительная обработка: Hoaxer (hoaxer@mail.ru)

[1] Так помечены страницы. Номер предшествует странице.
{1} Так помечены примечания.

Военно-воздушная Краснознаменная академия. 2-я воздушная армия в боях за Родину — Монино, 1965.

Из предисловия: Настоящая книга — сборник материалов о ратных подвигах авиаторов 2-й воздушной армии, которая участвовала в крупнейших битвах и операциях Великой Отечественной войны, прошла с боями и сражениями многотысячный боевой путь от берегов Дона и Волги до Берлина и Праги, одержала немало выдающихся побед над врагами нашей социалистической Родины. Коммунистическая партия и Советское правительство высоко оценили боевое мастерство, отвагу и мужество воинов 2-й воздушной армии. Верховный Главнокомандующий 51 раз объявлял благодарность 2-й воздушной армии за успешные боевые действия. Более 75% ее соединений и частей получили гвардейские звания, почетные наименования и ордена СССР. 228 авиаторов удостоены звания Героя Советскою Союза, 17 храбрейших из храбрых летчиков удостоились этой чести дважды, а прославленный ас воздушных сражений А. И. Покрышкин увенчан тремя золотыми звездами Героя Советского Союза. Тысячи воинов отмечены высокими правительственными наградами. Идея написания книги возникла во время первого слета ветеранов армии в мае 1963 г. Тогда многие офицеры и генералы выразили желание поделиться своими воспоминаниями о том, как в грозные годы войны сражались и громили врага наши летчики, как самоотверженно трудились и ковали победу все авиаторы Для сбора материалов была организована группа товарищей под руководством маршала авиации С. А. Красовского в составе генерал-лейтенанта авиации П. П. Перцова, полковников Г. С. Василькова, Е. Р. Игнатова, В. А. Кошелева, И. В. Тимоховича, В. К. Тихоненко, полковника запаса А В. Смирнова и подполковника запаса Н. И Амплеева. В сборнике опубликованы воспоминания ветеранов — непосредственных участников боевых действий, помещены песни, очерки и рассказы о героических подвигах и другие материалы о славных делах авиаторов 2-й воздушной армии.

Содержание

Предисловие

От Ельца до Берлина и Праги в боях и сражениях.

Листая страницы героической истории

Вторая семья
Мастерство Николая Шутта
Один бой Михаила Токаренко
Боевое крещение
Летчики-штурмовики в боях под Курском
Верность воинскому долгу
Петр Базанов
В паре с Покрышкиным
Два разведчика
У западных границ
Клятва воина
На боевом курсе
Фронтовая биография
Гвардеец Александр Горовец в одном бою сбил девять «юнкерсов»
Они всегда с нами
В боях мужали и росли
Первый воздушный бой за Одер
Кавалер орденов Отечественной войны I и II степени
Удар по врагу
Их имена должны быть известны

Где же вы теперь, друзья-однополчане?

Ветераны 2-й воздушной армии сегодня
Первая эскадрилья (песня). Музыка лауреата Государственной премии бывшего командира эскадрильи 948 шап майора запаса Л. Афанасьева. Слова бывшего воздушного стрелка 948 шап сержанта запаса А. Комаровского

В авангарде боев и сражений

Орденоносные соединения и части 2-й воздушной армии
Гвардейские соединения и части 2-й воздушной армии
Герои 2-й воздушной армии
Примечание
Список иллюстраций

Предисловие

Летчикам и штурманам, техникам и мотористам, стрелкам-радистам и механикам, командирам и политработникам — всем генералам, офицерам, сержантам, солдатам и служащим 2-й воздушной армии, участвовавшим в Великой Отечественной войне, посвящается этот сборник

Прошло двадцать лет, как отгремели последние залпы Великой Отечественной войны в Европе. Давно уже распа ханы на полях сражений траншеи и окопы, засыпаны землей воронки от бомб и снарядов. Отстроены города и села, разрушенные войной. Высохли слезы у вдов и матерей, стали взрослыми дети-сироты, потерявшие своих отцов.

Большинство воинов Красной Армии вернулось к своим мирным профессиям. Многие летчики, штурманы, стрелки радисты, механики и мотористы ныне работают на фабриках и заводах, стали за штурвалы тракторов и комбайнов, окончили институты и техникумы и трудятся педагогами, врачами.

Советский народ,руководимый Коммунистической партией, давно залечил тяжелые раны войны, восстановил народное хозяйство и быстрыми шагами идет по пути к коммунизму. Там, где когда-то сражались пехотинцы, летчики и танкисты, морем колосятся колхозные и совхозные нивы, бесперебойно работают фабрики, заводы, электростанции. В небе стремительно проносятся реактивные самолеты, спутники и космические корабли.

Но советские люди, строя свою счастливую жизнь, никогда не забудут грозных дней Великой Отечественной войны, когда многомиллионная фашистская армия, до зубов оснащенная боевой техникой, вторглась в пределы нашей Родины. В поход против советской страны выступили также страны — сателлиты гитлеровской Германии. День и ночь военные предприятия стран Центральной и Западной Европы ковали для вооруженных сил противника танки, самолеты, орудия.

В трудной четырехлетней борьбе советский народ выстоял и победил. Наши Вооруженные Силы повергли врага, разгромили фашистскую Германию и ее союзников, отстояли честь и независимость нашей социалистической Родины, помогли народам Европы избавиться от коричневой чумы — фашизма. [6] И в этом заслуга всего советского народа и воинов всех видов Вооруженных Сил, в том числе и Военно-воздушных сил.

Настоящая книга — сборник материалов о ратных подвигах авиаторов 2-й воздушной армии, которая участвовала в крупнейших битвах и операциях Великой Отечественной войны, прошла с боями и сражениями многотысячный боевой путь от берегов Дона и Волги до Берлина и Праги, одержала немало выдающихся побед над врагами нашей социалистической Родины.

Коммунистическая партия и Советское правительство высоко оценили боевое мастерство, отвагу и мужество воинов 2-й воздушной армии. Верховный Главнокомандующий 51 раз объявлял благодарность 2-й воздушной армии за успешные боевые действия. Более 75% ее соединений и частей получили гвардейские звания, почетные наименования и ордена СССР. 228 авиаторов удостоены звания Героя Советскою Союза, 17 храбрейших из храбрых летчиков удостоились этой чести дважды, а прославленный ас воздушных сражений А. И. Покрышкин увенчан тремя золотыми звездами Героя Советского Союза. Тысячи воинов отмечены высокими правительственными наградами

Идея написания книги возникла во время первого слета ветеранов армии в мае 1963 г. Тогда многие офицеры и генералы выразили желание поделиться своими воспоминаниями о том, как в грозные годы войны сражались и громили врага наши летчики, как самоотверженно трудились и ковали победу все авиаторы Для сбора материалов была организована группа товарищей под руководством маршала авиации С. А. Красовского в составе генерал-лейтенанта авиации П. П. Перцова, полковников Г. С. Василькова, Е. Р. Игнатова, В. А. Кошелева, И. В. Тимоховича, В. К. Тихоненко, полковника запаса А В. Смирнова и подполковника запаса Н. И Амплеева.

В сборнике опубликованы воспоминания ветеранов — непосредственных участников боевых действий, помещены песни, очерки и рассказы о героических подвигах и другие материалы о славных делах авиаторов 2-й воздушной армии.

Книга рассчитана на широкий круг читателей. Она может использоваться при изучении боевого опыта советской авиации в Великой Отечественной войне и будет пособием при организации воспитательной работы с молодым поколением авиаторов

В редактировании сборника и подготовке к печати участвовали полковники И В. Тимохович, Н. П. Усков, П. М. Шопин, полковник запаса А. В. Смирнов, подполковник запаса Н. И. Амплеев. [7] В сборе материалов и их оформлении активно участвовали полковники запаса В. П. Зайцев, И. Я. Прянишников и майор запаса М. Г. Грачев.

Составители сборника выражают искреннюю благодарность всем лицам, предоставившим в их распоряжение свои воспоминания, фотографии и другие материалы.

Все пожелания и замечания просим направлять по адресу: Московская область, п. Монино, Военно-воздушная Краснознаменная академия.

От Ельца до Берлина и Праги в боях и сражениях

Боевой путь 2-й воздушной армии

Герой Советского Союза маршал авиации С. А. Красовский, бывший командующий 2 ВА

Великая Отечественная война явилась серьезным испытанием для нашей страны Опираясь на экономику оккупированной Европы, собрав многочисленные полчища, гитлеровская клика бросила их против нашей Родины, стремясь поработить советский народ. В ходе небывалых по своему размаху и ожесточению сражений наши доблестные Вооруженные Силы разгромили немецко-фашистскую армию, отстояли честь и независимость социалистического Отечества, принесли освобождение народам Европы.

На фронтах Великой Отечествейтой войны до конца выполнили свой долг все виды Вооруженных Сил и рода войск. Народ не забудет подвигов своих пехотинцев, артиллеристов, танкистов и других воинов Красной Армии. Вместе с ними отстаивали завоевания советского народа славные летчики, подвиги которых останутся в веках примером беззаветной храбрости и отваги.

Советская авиация в ходе войны выросла в грозную силу, обеспечившую победоносный исход крупнейших операций. В ее рядах достойное место занимала 2-я воздушная армия. Овеянные боевой славой соединения 2-й воздушной армии прошли героический путь от Ельца и берегов Дона до Берлина, Праги и реки Эльбы. Они сражались на важнейших стратегических направлениях участвовали во многих выдающихся операциях Великой Отечественной войны, ковали в них победу над врагом

Контрнаступление на Волге, битвы под Курском и на Днепре, наступательные операции под Житомиром и Львовом, Краковом и Ченстоховом, освободительный поход в Польше и Чехословакии, наконец, Берлинская операция, где карающий меч Красной Армии окончательно сломил гитлеровскую военную машину, — таковы важнейшие вехи боевого пути 2-й воздушной армии, этапы ее борьбы и побед. [12] Своими мощными ударами наши летчики помогали сухопутным войскам прорывать оборону, окружать и уничтожать крупные группировки противника.

В боях с врагами социалистической Родины соединения 2-й воздушной армии воевали под знаменами Брянского, Воронежского и 1-го Украинского фронтов, которыми командовали известные советские полководцы А. И. Еременко, Ф. И. Голиков, Н. Ф. Ватутин, Г. К. Жуков и И. С. Конев. Членами Военных советов этих фронтов были генералы Н. Т. Кальченко, К. В. Крайнюков, Ф. Ф. Кузнецов, П. К.Пономаренко, И. С. Сусайков и Н. С. Хрущев.

Военный совет Военно-воздушных сил и Военные советы фронтов чутко относились к летчикам и по заслугам оценивали их действия. Они своевременно нацеливали ВВС на решение главных задач, умело организовывали взаимодействие с соседними воздушными армиями, дальней авиацией и сухопутными войсками, помогали обобщать боевой опыт, оперативно и конкретно ставили боевые задачи, всегда прислушивались к нашим просьбам и запросам.

Летчики 2-й воздушной армии решали боевые задачи в тесном взаимодействии с пехотинцами, танкистами, кавалеристами, артиллеристами С глубоким уважением вспоминаю начальника штаба фронта генерала С. П. Иванова и заместителя командующего фронтом генерала И. Р. Апанасенко, которые четко согласовывали усилия авиации и сухопутных войск. В Белгородско-Харьковской, Корсунь-Шевченковской, Проскурово-Черновицкой и Львовско-Сандомирской наступательных операциях, в великом наступательном походе от берегов Волги и Дона до Эльбы особенно плодотворным было взаимодействие с общевойсковыми и танковыми армиями, во главе которых стояли такие прославленные генералы, как П. И. Батов, А. А Гречко, А. С. Жадов, Ф. Ф. Жмаченко, М.Е. Катуков, П. А. Курочкии, Д. Д. Лелюшенко, К. С. Москаленко, Н. П. Пухов, П. А. Ротмистров, П. С. Рыбалко, С. Г. Трофименко, М. С. Шумилов, И. Д. Черняховский, И.М. Чистяков.

Как оперативное объединение 2-я воздушная армия в разное время имела в своем составе истребительные корпуса, которыми командовали генералы А. С. Благовещенский, Д. П. Галунов, М. М. Головня, М. Г. Мачин, И. Д. Подгорный, А. В. Утин; штурмовые корпуса, во главе которых были генералы М. И. Горлаченко, П. П. Каманин, В. В. Нанейшвили, С. В Слюсарев, В. Г. Рязанов и др.; бомбардировочные корпуса генералов П. П. Архангельского, Д. Т. Никишина, И. С. Полбина и др., [13] а также дивизии под командованием В. И. Александровича, П. Н. Анисимова, А. Н. Витрука, Л. И. Горегляда, В. И. Давидкова, Ф. И. Добыша, В. М. Забалуева, Ф. П. Котляра, И. А. Лакеева, Г. А. Лобова, П. И. Мироненко, П. В. Недосекина, С. И. Нечипоренко, А. П. Осадчего, А. И. Покрышкина, Е. Я. Савицкого, И. Г. Чук, Л. К. Чумаченко и др. Кроме того, в составе воздушной армии была смешанная авиационная Чехословацкая дивизия под командованием подполковника Людвига Будина. Командирами полков были майоры Франтишек Файтл, Иван Галузицкий и Микулаш Гулянин.

Армия формировалась в начале 1942 г. — в трудные для советской Родины дни. Это было суровое время. Враг располагал тогда очень большими силами, несмотря на удары, которые нанесла ему Красная Армия в битве под Москвой и в контрнаступлении под Тихвином и Ростовом.

2 ВА была создана 5 мая 1942 г. в районе Ельца на базе ВВС Брянского фронта. Первоначально она имела только несколько авиационных дивизий. Ветераны 2-й воздушной армии помнят, что уже в период формирования нам пришлось вести активные боевые действия.

Первые напряженные бои разгорелись во время весенне-летнего наступления гитлеровцев в 1942 г. на воронежском направлении. Несмотря на численное превосходство авиации противника, армия успешно выполнила свои задачи. Уже в первых схватках с врагом наши летчики показали образцы героизма и отваги. Особенно отличились соединения, которыми командовали генерал Г. П. Кравченко и полковники Е. Я. Савицкий, М. Г. Мачин. А. А. Ложечников, Ф. П. Котляр.

Зимой 1942-1943 гг. части воздушной армии принимали участие в великой битве на Волге, действуя на правом крыле Юго-Западного фронта. Здесь фашистские войска в полную меру испытали силу сокрушительных ударов Красной Армии. Героические защитники волжской твердыни, выдержав натиск противника на земле и в воздухе, перешли в контрнаступление, окружили и уничтожили 300-тысячную группировку немцев. Мы справедливо можем гордиться тем, что и 2-я воздушная армия внесла свою скромную лепту в дело победы над врагом во время этого величайшего сражения.

Одной из крупнейших битв, в которой принимали участие соединения нашей армии, была битва на Курской дуге летом 1943 г. Гитлеровцы сосредоточили здесь две трети всех пехотных и танковых дивизий, действовавших на советско-германском фронте. Авиационное обеспечение операции было возложено на 4-й и 6-й воздушные флоты Германии. Семнадцать авиационных эскадр, насчитывавших 2050 самолетов, скрытно заняли 70-80 близлежащих аэродромов. [14]

С нашей стороны в обороне на орловско-курском и белгородско-курском направлениях участвовали 16, 2 и 17-я воздушные армии, а также часть сил авиации дальнего действия. Кроме того, в Резерве Ставки находилась 5-я воздушная армия Степного фронта.

К лету 1943 г. положение в воздухе изменилось в нашу пользу. Немецкая авиация уже не имела численного превосходства, как это было в первые два года войны. Советские ВВС количественно и качественно выросли. К началу битвы под Курском 2-я воздушная армия получила много новых истребителей, бомбардировщиков и штурмовиков, а ее летчики и командиры обладали уже большим опытом борьбы с авиацией противника. Но враг был еще очень сильным, и все понимали, что предстоят упорные сражения.

Накануне битвы была проделана большая работа по подготовке авиационных соединений и частей к боевым действиям. Учеба велась днем и ночью. Обобщался опыт, вводилось в строй молодое пополнение.

Чтобы обмануть противника и скрыть от него базирование частей армии, было организовано демонстративное сосредоточение авиации на ложных аэродромах. В этой связи следует отметить, что маскировочные средства, а также остроумно задуманная и хорошо подготовленная сеть ложных аэродромов сыграли исключительно важную роль. Если над таким «аэродромом» появлялся воздушный разведчик, то специально дежурившие на нем самолеты взлетали и садились, имитируя боевую работу По некоторым из них гитлеровцы совершили по 3-4 налета за операцию. Всего же на ложные аэродромы за два месяца они произвели 49 налетов, т. е. намного больше, чем на действующие аэродромы. Это в значительной степени способствовало сохранению наших сил.

Приближалось решающее сражение. Гитлеровцы наметили свое наступление на утро 5 июля. Однако на рассвете этого дня 2-я воздушная армия, участвуя в артиллерийско-авиационной контрподготовке, нанесла упреждающий удар по аэродромам противника. В воздух было поднято около 320 самолетов. Именно в те минуты, когда вражеские экипажи готовились к вылету, а некоторые самолеты уже выруливали на старт, над аэродромами появились наши штурмовики и бомбардировщики и с пикирования нанесли удары.

Благодаря умелым штурмовым и бомбардировочным действиям противнику был нанесен значительный урон. Особенно эффективными были налеты авиационных групп 1-го штурмового авиационного корпуса под командованием генерал-лейтенанта авиации В. Г. Рязанова. На аэродромах Сокольники и Померки они уничтожили 43 самолета. [15] Большие потери в личном составе и самолетах противник понес также на аэродромах Рогань, Микояновка, Томаровка и др.

В результате внезапных массированных ударов были выведены из строя многие аэродромы. План гитлеровцев по использованию авиации в первый день наступления был нарушен. Однако немало самолетов врага все же поднялось в воздух. В небе появились «юнкерсы», «мессершмитты» и «хейнкели», прилетевшие с аэродромов Полтавы и Харькова. Разгорелись воздушные бои огромного масштаба. В некоторых сражениях с обеих сторон участвовало по сто и более самолетов.

Наши летчики проявляли небывалую стойкость и выносливость. Вернувшись на свой аэродром после выполнения задачи, они просили быстрее готовить самолет к следующему боевому вылету. За день многие из них по пять-шесть раз вылетали на боевые задания.

Под Белгородом, Томаровкой и Обоянью наши летчики вписали славные страницы в историю советской авиации. Герой Советского Союза майор М. С. Токарев сбил в одном бою четыре самолета противника. Боевое крещение здесь получил молодой летчик И. Н. Кожедуб, который за боевые подвиги в последующих боях был удостоен звания трижды Героя Советского Союза. Навеки обессмертил себя летчик А. К. Горовец. Презрев опасность, он в неравном бою сбил девять фашистских самолетов и сам погиб смертью храбрых. Советское правительство высоко оценило подвиг гвардии лейтенанта А. К. Горовца, присвоив ему почетное звание Героя Советского Союза. Отлично действовали истребительные корпуса под командованием генералов И. Д. Подгорного и Д. П. Галунова. Метко разили танки, орудия и живую силу врага летчики-штурмовики генерала В. Г. Рязанова и полковника А. Н. Витрука. Один за другим следовали массированные налеты бомбардировщиков, которыми командовал полковник И. С. Полбин. Хорошо воевали ночные бомбардировщики полковника Л. Н. Юзеева.

В кровопролитных сражениях гитлеровские авиационные эскадры несли большой урон. Только 6 июля советские летчики уничтожили 217 немецких самолетов. Советским наземным войскам было обеспечено надежное прикрытие с воздуха. И когда затем к фронту стали подтягиваться наши оперативные резервы, авиация противника уже была не в состоянии подвергать их бомбардировкам.

Правда, активность ВВС противника заметно усилилась во время крупнейшего танкового сражения, которое состоялось 12 июля в районе Прохоровки. Но советские истребители быстро остудили пыл гитлеровцев, сбив более 150 фашистских самолетов. [16] Господство в воздухе безраздельно принадлежало нашей авиации. Экипажи пикирующих бомбардировщиков и особенно летчики-штурмовики умело взаимодействовали с танкистами и сумели вместе с ними вывести из строя до четырехсот немецких танков. Наступление фашистской бронированной армады было остановлено.

В результате огромного урона, понесенного гитлеровцами, их наступление на белгородско-курском направлении окончательно захлебнулось. Первая часть битвы была нами выиграна. Предстояла вторая часть — контрнаступление.

Воздушная армия в те дни пополнилась новыми частями, техникой и летным составом. Ранним утром 3 августа после артиллерийской и авиационной подготовки, в которой участвовало более двухсот самолетов, войска фронта перешли п решительное наступление. Советские штурмовики мелкими группами поддерживали сухопутные войска, уничтожая танки, орудия и пехоту врага. Одновременно 250 наших бомбардировщиков подвергли налетам немецкие резервы в районах Томаровки, Борисовки, Грайворона.

Контрнаступление советских войск успешно развивалось. Противник был отброшен на 200-250 км. В ходе контрнаступления соединения 2-й воздушной армии совершили 15 тыс. самолето-вылетов и нанесли врагу большой урон в живой силе и боевой технике. Только в воздушных боях было сбито около 400 немецких самолетов.

5 августа 1943 г. в столице нашей Родины — Москве прогремел первый артиллерийский салют в честь воинов, освободивших города Белгород и Орел. И приятно сознавать, что этой чести удостоены также летчики, штурманы, техники — все воины 2-й воздушной армии.

После сражения на Курской дуге началась подготовка к операциям по освобождению Украины. Войска Воронежского фронта, переименованного в октябре 1943 г. в 1-й Украинский фронт, наступали на киевском направлении. В составе фронта действовав 2-я воздушная армия. Стрелковые соединения фронта сумели переправиться через Днепр севернее и южнее Киева, где им удалось захватить Лютежский и Букринский плацдармы. Завязались упорные бои. Противник пытался отбросить наши войска на левый берег Днепра, а советские части упорно стремились расширить плацдармы.

В эти дни особенно усилилась активность вражеской авиации. Немецко-фашистское командование намеревалось ударами бомбардировщиков разрушить переправы наших войск через Днепр, нанести потери советским частям, оборонявшим плацдармы. [17]

Воздушная обстановка была очень сложной. В районе Киева базировалось до семи эскадр 4-го воздушного флота фашистской Германии, насчитывавших в общей сложности 665 самолетов. Кроме того, противник периодически использовал авиационные соединения, которые базировались в полосе соседних фронтов.

2-я воздушная армия имела до 700 самолетов. По числу истребителей она превосходила вражеские военно-воздушные силы, но значительно уступала им по количеству дневных бомбардировщиков. К тому же после напряженных летних боев все наши авиационные полки нуждались в отдыхе и пополнении. Необходимо было вводить в строй молодых летчиков. В связи с многократным и частым перебазированием авиационных частей армия столкнулась с серьезными трудностями в организации аэродромного й материально-технического обеспечения боевых действий.

В таких тяжелых условиях наши летчики были вынуждены вступить в борьбу с авиацией противника над седым Днепром.

Первоочередной задачей истребительной авиации являлось прикрытие переправ. Оно осуществлялось путем непрерывного дежурства истребителей в воздухе. Летчики-истребители патрулировали строго по намеченному графику, сменяя друг друга в воздухе. Для наращивания сил в воздушных боях применялся вызов с аэродромов дежурных подразделений.

Над Днепром за октябрь и ноябрь 1943 г. было проведено 379 воздушных боев и уничтожено 305 фашистских самолетов.

Особенно памятны воздушные бои, проведенные группой истребителей, возглавляемых старшим лейтенантом С. Д. Гореловым. Так, 14 октября восьмерка истребителей, во главе которых был старший лейтенант Горелов, несла боевое дежурство над переправами. В это время немецко-фашистское командование направило крупные силы бомбардировщиков для разрушения переправ. К Лютежскому плацдарму последовательно подошло девять групп «юнкерсов» общим составом до 100 самолетов. Отважная восьмерка смело вступила в бой с многочисленным противником. В горячей схватке с врагом наши летчики сбили 10 фашистских самолетов. Группы вражеских бомбардировщиков были рассеяны. Беспорядочно сбросив бомбовый груз, противник был вынужден отступить, не решив поставленной задачи.

Через несколько дней группа Горелова вновь вступила в бой с крупными силами немецких бомбардировщиков. [18] На этот раз советские летчики одержали еще более убедительную победу, уничтожив 15 из 90 самолетов противника. Налет вражеской авиации на переправы был снова сорван.

В 5-м истребительном корпусе особенно отважно сражались с врагом летчики авиационного полка, которым командовал майор В. С. Василяка. Сам командир полка неоднократно водил группы истребителей на прикрытие переправ. Он умело руководил воздушными боями, учил подчиненных личным примером. В полку выросла целая плеяда мастеров воздушного боя. Напористо и тактически грамотно вели воздушные бои ведущие групп А. В. Ворожейкин, Н. В. Худяков, А. А. Вахлаев и др.

12 октября 1943 г. советские войска нанесли удар по противнику с Букринского плацдарма. Всю ночь перед атакой по оборонительным сооружениям врага, его войскам и боевой технике действовали ночные бомбардировщики — самолеты По-2, совершившие около 300 самолето-вылетов. А когда пехота и танки двинулись в наступление, над полем боя появились наши «петляковы» и «ильюшины», которые нанесли меткие удары по огневым средствам и узлам сопротивления противника. Группы самолетов менялись непрерывно в воздухе. За день советские летчики произвели более 1300 вылетов, уничтожив много фашистской боевой техники.

24 октября войскам 1-го Украинского фронта была поставлена новая задача: подготовить в сжатые сроки и про вести операцию по овладению Киевом. Главный удар намечался с Лютежского плацдарма. 2-я воздушная армия должна была основными силами поддержать войска при прорыве обороны противника, обеспечить ввод в прорыв и действия в оперативной глубине танковых и кавалерийских соединений, вести борьбу с подходящими резервами.

По получении директивы Ставки немедленно в войсках и штабах закипела напряженная работа. Осуществлялась скрытная перегруппировка войск фронта с Букринского на Лютежский плацдарм, сопровождавшаяся переброской крупных сил танков, артиллерии и пехоты на расстояние 150-200 км. Оба истребительных авиакорпуса воздушной армии имели задачу прикрыть войска на марше и в районах сосредоточения. Чтобы немецко-фашистское командование заблаговременно не вскрыло подготовку советских войск к наступлению с Лютежского плацдарма, велась активная борьба с воздушными разведчиками. Заместитель командующего генерал В. В. Нанейшвили и штаб 2-й воздушной армии во главе с генералом Ф. И. Качевым оказывали практическую помощь командирам авиационных частей и соединений в организации и проведении всех подготовительных мероприятии. [19] Офицеры штаба выезжали в расположение сухопутных войск для согласования вопросов взаимодействия, налаживали систему управления, занимались вопросами обеспечения боевых действий.

Политорганы и партийные организации под руководством заместителя командующего армией генерала С. Н. Ромазанова и начальника политотдела полковника А. И. Асауленко усилили работу по мобилизации личного состава авиационных частей и соединений на лучшее выполнение боевых задач. Многие воины-авиаторы подавали заявления о вступлении в члены КПСС, желая сражаться за Киев коммунистами.

Поздно вечером 2 ноября у командующего войсками фронта в селе Ново-Петровцы состоялось совещание, на котором были даны последние указания, установлен час начала атаки.

В ночь перед наступлением на оборонительные позиции врага сбросили бомбовый груз самолеты 208-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии. Экипажи маленьких тихоходных самолетов По-2 старательно выполнили свою задачу. Они всю ночь не давали фашистам отдыха. Бомбы, сброшенные ночными бомбардировщиками, причинили немалый ущерб противнику.

Рано утром 3 ноября, едва забрезжил рассвет, все было приведено в готовность к атаке. На многих аэродромах состоялись короткие митинги. На старт были вынесены овеянные славой Знамена авиационных частей, сражавшихся с врагом на Дону и Волге, на Курской дуге и под Харьковом. Перед строем летчиков и техников был зачитан приказ Военного совета фронта. В нем подчеркивалось громадное значение Киева для нашей страны, говорилось о славных боевых традициях русского и украинского народов. Приказ требовал, чтобы каждый солдат и офицер проникся чувством ответственности за выполнение почетной боевой задачи — освобождения столицы Советской Украины.

В 8 час. 40 мин. после артиллерийской подготовки пехота и танки атаковали противника.

К сожалению, аэродромы, где базировались наши части, и цели, по которым должна была действовать авиация, окутал плотный туман. Первый вылет бомбардировщиков и штурмовиков пришлось несколько задержать. Но как только рассеялся туман, по основным узлам сопротивления на участке прорыва 64 бомбардировщика Пе-2 и 103 штурмовика Ил-2 нанесли сосредоточенный удар. Налет авиации серьезно нарушил систему огня противника. Наши войска ускорили продвижение в глубину вражеской обороны. В последующем штурмовики, действуя мелкими группами, непрерывно подавляли огневые точки врага, обеспечивая тем самым успех пехоты и танков. К исходу дня советские войска вклинились в оборону на глубину 7 км. [20] Поддерживая наступающие войска, авиационные части воздушной армии совершили 545 самолето-вылетов.

На протяжении первого дня операции над районом сражения велись упорные воздушные бои. Советские летчики провели 36 воздушных боев и сбили 31 немецкий самолет. Особенно отличились летчики-истребители В. И. Бородачев, В. К. Кулешов, А. С. Куманичкин, И. И. Мусатов. Нанося тяжелые потери фашистской авиации, наши летчики прочна удерживали инициативу в своих руках. Они не давали авиации противника осуществлять удары с воздуха по войскам наступавшей 38-й армии и переправам через Днепр.

На второй день операции погода еще более ухудшилась. Район сражения, переправы, аэродромы затянул густой туман. Ни наша авиация, ни самолеты противника летать не могли. Сухопутные войска продолжали вести напряженные бои на подступах к Киеву без нашей поддержки и вышли к третьей полосе вражеской обороны. Поздно вечером 4 ноября начался ввод в сражение 3-й гвардейской танковой армии.

5 ноября авиация, наконец, получила возможность оказывать поддержку наступавшим танкам и пехоте. Несмотря на сложные метеорологические условия, летчики-штурмовики метко поражали врага на окраинах Киева. Они первыми обнаружили отступление противника из города и подвергли сильному воздействию отходившие на запад колонны немецко-фашистских войск. В 90-м гвардейском штурмовом авиационном полку, который успешно бомбил отходящие на запад колонны гитлеровцев, отличился молодой летчик В. А. Кумсков.

В ночь на 6 ноября советская авиация наносила удары по отступавшим немецко-фашистским войскам. Бомбардировщики По-2 и СБ надежно контролировали шоссе Киев — Житомир. Своими непрерывными действиями они дезорганизовывали отступление вражеских войск.

Утром 6 ноября город Киев был освобожден от немецко-фашистских захватчиков. Вместе с передовыми частями в город возвращались его жители, прятавшиеся от фашистов. Они радостно встречали воинов-освободителей. Во многих районах города состоялись митинги, на которых киевляне благодарили воинов Красной Армии, нашу славную Коммунистическую партию за освобождение от фашистского ига.

Немецко-фашистское командование принимало все меры, чтобы снова вернуть себе Киев. В район Белой Церкви спешно стягивались дивизии, прибывшие с запада и снятые с других участков советско-германского фронта. Противник предпринял ряд контрударов. [21] Одновременно повысилась активность немецко-фашистской авцации. Над Фастовом и Белой Церковью разгорелись упорные воздушные бои. Но наши летчики, проявляя героизм и высокое мастерство, удерживали господство в воздухе.

Показателен в этом отношении воздушный бой, проведенный группой наших истребителей 6 ноября в районе Белой Церкви. Семерка «яков» во главе с капитаном А. В. Ворожейкиным, прикрывая передовые части 3-й гвардейской танковой армии, обнаружила в воздухе приближавшиеся с юга три группы самолетов Ю-87. Бомбардировщиков противника сопровождало 20 истребителей. В результате смелой, дерзкой атаки наши летчики сбили несколько немецких истребителей. Остальные заметались в панике, по существу прекратив прикрытие бомбардировщиков. Советские асы незамедлительно воспользовались этим. Они атаковали основную ударную группу врага и нанесли ей тяжелый урон. Противник в этом бою потерял 11 самолетов. Все наши самолеты возвратились на свой аэродром.

С 7 ноября погода резко ухудшилась. Низкая облачность, туманы, дожди сильно ограничивали деятельность авиации. Но и в этих сложных условиях наиболее подготовленные экипажи продолжали выполнять ответственные боевые задачи. Наши штурмовики действовали по контратакующим танкам противника в районах Житомира и Фастова. Воздушные разведчики доставляли командованию ценные сведения о составе и перегруппировке немецко-фашистских войск.

К. 12 ноября советские войска вышли на рубеж Чернобыль, Малин, Житомир, Фастов, Триполье. На этом рубеже наши части перешли к обороне и в дальнейшем почти полтора месяца вели напряженные оборонительные бои в районе Житомира. Отразив контрудары врага, войска 1-го Украинского фронта продолжали вести наступательные бои по освобождению Правобережной Украины.

В результате Киевской наступательной операции наши войска разгромили крупную группировку противника, освободили важный административно-политический, культурный и промышленный центр, столицу УССР — Киев и ряд других украинских городов. Советская авиация только с 1 по 12 ноября уничтожила 89 немецких самолетов. Прочно удерживая господство в воздухе, летчики воздушной армии надежно прикрывали сухопутные всйска от налетов вражеской авиации.

Несмотря на сложные метеорологические условия, советская авиация действовала с высоким напряжением. Части и соединения 2-й воздушной армии совершили около 3500 самолето-вылетов и вывели из строя до 60 танков, более 250 автомашин и много другой военной техники. [22]

В Киевской операции советские летчики проявили массовый героизм. Сотни летчиков, штурманов, стрелков-радистов были награждены орденами и медалями. Лучшим из них было присвоено звание Героя Советского Союза. За участие в освобождении Киева были удостоены почетного наименования «Киевских» шесть авиационных дивизий, пять авиационных полков и отдельная авиационная эскадрилья.

Под ударами войск фронта, поддержанных авиацией с воздуха, противник отступал на запад, цепляясь за каждый пункт. Удары наших бомбардировщиков и штурмовиков по войскам и военной технике следовали один за другим. Особенно памятен случай, когда группа Ил-2, ведомая старшим лейтенантом И. М. Долговым, нанесла сокрушительный удар по железнодорожному узлу Шепетовка. Было уничтожено тогда 460 вагонов, в том числе несколько из них с боеприпасами, разрушены железнодорожные пути. Все это вызвало большую панику среди немецких частей, находившихся на станции.

Знаменательным этапом на боевом пути 2-й воздушной армии была Львовско-Сандомирская операция, проведенная летом 1944 г. Эта операция отличалась невиданным ранее размахом использования авиации. Армия в тот период имела в своем составе восемь авиационных корпусов и три отдельные авиационные дивизии. В боевых действиях участвовало свыше 3000 советских самолетов.

Противник построил сильные инженерные оборонительные сооружения. Он имел в полосе наступления войск 1-го Украинского фронта 600-тысячную армию, 900 танков, 700 самолетов, 6300 орудий и минометов.

Действия нашей авиации уже в подготовительный период приняли большой размах. Только на разведку было совершено 1876 самолето-вылетов. Истребители надежно прикрывали наземные войска, готовившиеся к наступлению. На левом фланге, в районе города Коломыя, было организовано ложное сосредоточение авиации и танков, что в значительной степени дезориентировало разведку и командование противника.

Авиационная подготовка наступления началась массированными ударами воздушной армии по сосредоточению войск и резервам противника. Только бомбардировщики генерала И. С. Полбина уничтожили в районе Золочев до 100 танков немецкой дивизии, направлявшейся на фронт. К этому времени наше господство в воздухе было полным и безраздельным.

15 июля гитлеровское командование организовало сильный контрудар, в котором участвовало шесть дивизий. Для борьбы с противником были брошены почть все силы 2-й воздушной армии. [23] Наши летчики и прежде всего бомбардировщики генералов П. П. Архангельского, И. С. Полбина и штурмовики генералов В. И. Аладинского, Н. П. Каманина, В. В. Нанейшвили, В. Г. Рязанова нанесли несколько мощных ударов по врагу. Контрудар был сорван. «Авиация спасла положение 38-й армии», — писал тогда командующий фронтом Маршал Советского Союза И. С. Конев.

Нельзя забыть мужественный подвиг летчика М. П. Девятаева. Под Львовом он был сбит в бою и попал в плен. С группой советских воинов, томившихся в концлагере, он захватил на немецком аэродроме Свинемюнде самолет Хе-111 и прилетел на наш аэродром, избавив себя и группу советских воинов от мучительной смерти в фашистском плену. За этот подвиг летчику М. П. Девятаеву присвоено звание Героя Советского Союза.

После освобождения Львова военные действия были перенесены на территорию Польши. 28 июля 1944 г. наши войска вышли к реке Висла и начали переправу на ее западный берег. Перед летчиками 2-й воздушной армии стояла задача надежно прикрывать с воздуха переправы.

В результате совместных действий наземных войск и авиации был достигнут крупный успех: разгромлена группа немецких войск «Северная Украина», которая потеряла 350 тыс. солдат и офицеров. Советские войска форсировали Вислу, продвинулись на 300 км вперед, освободив Западную Украину и значительную часть Польши.

В конце августа 1944 г. вспыхнуло Словацкое национальное восстание. Стотысячная армия словацкого народа с оружием в руках поднялась на борьбу за освобождение своей страны от фашизма. Для оказания помощи восставшим из состава 2-й воздушной армии был выделен и перебазировав на аэродром Три Дуба в Словакии 1-й Чехословацкий истребительный авиационный полк. Находясь в распоряжении руководства восстанием, которое возглавлял Ян Шверма, полк выполнял сложные боевые задачи. В этих боях особенно отличились командир авиационного полка майор Франтишек Файтл, летчики Иржи Сенгал, Иосиф Стеглик, Франтишек Хабера, Людвиг Коза, Антонин Матушек, Ян Скопаль и др. За успешные боевые действия полк получил наименование «Зволинский».

В январе 1945 г. начался завершающий этап войны. Летчики 2-й воздушной армии содействовали успешному наступлению советских войск по территории Германии, нанося удары по немецким войскам, громя гитлеровскую авиацию в воздухе и на земле. Освободив Силезию, советские части форсировали Одер и вышли на линию Губен — Герлиц — река Нейсе — Ратибор. [24]

После выхода советских войск на реку Нейсе противник сосредоточил мощную группировку в районе восточнее Герлиц, Дрезден и нанес контрудар в северном и северо-восточном направлениях. Гитлеровцы использовали крупные силы авиации, располагавшие широкой сетью аэродромов с бетонированными взлетно-посадочными полосами.

В условиях весенней распутицы действия нашей авиации по прикрытию и поддержке войск серьезно затруднялись из-за отсутствия аэродромов с твердым покрытием. В создавшейся обстановке было решено для взлета и посадки самолетов использовать участки автострады Бреслау — Берлин. После некоторых работ получилась взлетно-посадочная полоса шириной в 23 м. Конечно, взлетать с такой полосы и садиться на нее было очень трудно. Но опытные летчики 9-й и 22-й гвардейских истребительных авиационных дивизий, которыми командовали А. И. Покрышкин и Л. И. Горегляд, быстро преодолели эти трудности.

В авиационной практике не было случая, чтобы истребители пользовались шоссейной дорогой для взлета и посадки. Первое испытание необычного аэродрома А. И. Покрышкин произвел лично. Вскоре на автостраде уже базировалось все соединение, а через несколько дней по соседству разместилось в полном составе и соединение Л. И. Горегляда. С этого аэродрома истребители успешно действовали до начала Берлинской операции. Дивизии А. И. Покрышкина и Л. И. Горегляда произвели с него несколько тысяч боевых: вылетов.

Воздушная разведка противника обнаружила взлеты истребителей с автострады. Немцы предприняли ряд попыток уничтожить наши самолеты на автостраде, но безуспешно. Тогда враг решил использовать еще одно средство. На этот раз гитлеровцы применили так называемые спаренные самолеты. «Спарка» представляла собой начиненный взрывчаткой Ю-88, который управлялся летчиком с истребителя ФВ-190, закрепленного сверху «юнкерса». В точке сбрасывания «спарка» переводилась в пикирование. После прицеливания «фокке-вульф» отцеплялся и действовал как истребитель. Начиненный взрывчаткой «юнкерс», управляемый автопилотом, пикировал и, ударившись о землю, взрывался. Создавалась огромная воронка, взрывная же волна действовала в радиусе до 100 м. Но это ухищрение не принесло пользы фашистам. «Спарки» легко уничтожались нашими истребителями, так же как и остальные самолеты.

В ходе Висло-Одерской операции войска фронта окружили два крупных гарнизона противника в Бреслау и Глогау. Бреслау являлся важным промышленным центром Германии и мощным опорным пунктом на реке Одер, прикрывавшим пути к Лейпцигу, Дрездену и Праге. [25] Боеспособность окруженных войск, а их насчитывалось до 40 тыс., обеспечивалась транспортной авиацией, которая ночью доставляла в город боеприпасы и другое имущество.

Для блокирования и уничтожения окруженных гарнизонов потребовались большие силы наших войск и авиации. В боях при ликвидации окруженных немецких частей погибли талантливый командир корпуса, внесший большой вклад в развитие тактики бомбардировочной авиации, генерал И. С. Полбин и командир истребительного авиационного полка полковник В. С. Василяка.

Задача по срыву обеспечения немецкого гарнизона с воздуха остроумно была решена небольшой группой личного состава во главе с майором В. И. Лукьяновым, которая имитировала на нашей территории немецкий аэродром. Обман удался, и на небольшую посадочную площадку приземлились пять Ю-52 и четыре планера с 149 тоннами военных грузов. Кроме того, зенитные батареи ПВО сбили 20 самолетов, снижавшихся по сигналам с ложного аэродрома.

В апреле 1945 г. войска фронта начали подготовку к решающему удару: штурму логова фашистского зверя — Берлина. Сроки подготовки к операции были чрезвычайно сжатыми.

По всем дорогам шли подкрепления, доставлялась новая боевая техника. 2-я воздушная армия получила большое количество новых самолетов, отличавшихся высокими тактико-техническими данными. Так, 2-й гвардейский штурмовой авиационный корпус получил самолеты Ил-10, многие истребительные части вооружались машинами Як-3, превосходившими по своим боевым качествам Ме-109. Як-3 в то время был одним из лучших облегченных маневренных истребителей с большим радиусом действия.

По непрерывно увеличивающемуся количеству боевой техники, по ее качеству можно было судить о всевозраставшей в ходе войны экономической мощи Советского государства, о крепости нашего тыла, о героических усилиях рабочего класса, сумевшего под руководством Коммунистической партии в труднейших условиях разрушительной войны развернуть в огромных масштабах производство военной техники.

К началу операции противник на нашем участке фронта имел более тысячи самолетов. Авиачасти 2-й воздушной армии, базировавшиеся на 82 аэродромах, превосходили противника по численности самолетов в 2,1 раза. [26]

В ходе боев нам предстояло совершить более 35 тыс. самолето-вылетов. Главными задачами, которые возлагались на армию, были: обеспечить господство в воздухе, прикрыть перегруппировку и сосредоточение войск в исходном положении, автостраду на участке Бриг — Форст, содействовать войскам в форсировании реки Нейсе и прорыве оборонительных рубежей, обеспечить ввод в сражение танковых соединений и действия их в глубине обороны.

Для решения этих задач мы располагали достаточными силами. Только для действий на главном направлении выделялись шесть авиационных корпусов и ночная бомбардировочная авиационная дивизия. В первый день наступления планировалось нанести четыре массированных налета. В первом из них должны были участвовать 240 бомбардировщиков, 260 штурмовиков и 300 истребителей.

В ходе подготовки к последнему удару были подтянуты к фронту базы снабжения. Дивизии А. И. Покрышкиня и Л. И. Горегляда оставили автостраду и в апреле перебазировались на аэродромный узел в районе Нейсе. Штабы детально разработали планы взаимодействия авиационных частей с наземными войсками. Перед началом операции во всех танковых и пехотных соединениях побывали авиационные командиры, которые на месте согласовали вопросы взаимодействия. Для более удобного руководства авиационными частями командиры соединений выехали на командные пункты танковых армий. На КП командующего 4-й гвардейской танковой армией генерала Д. Д. Лелюшенко был командир авиационного корпуса генерал П. П. Архангельский, на КП 3-й гвардейской танковой армии генерала П. С. Рыбалко — командир авиационного корпуса полковник Д. Т. Никишин.

В частях царило всеобщее воодушевление. Каждый знал, что внимание всего мира приковано к советским войскам, находившимся на подступах к Берлину.

В ночь на 16 апреля было зачитано Обращение Военного совета фронта. В нем говорилось, что войска 1-го Украинского фронта во взаимодействии с 1-м Белорусским фронтом должны окружить и уничтожить берлинскую группировку противника, овладеть столицей фашистской Германии — Берлином и водрузить Знамя Победы.

«...Пришло время, — говорилось в Обращении, — подвести итог страшных злодеяний, совершенных гитлеровскими людоедами на нашей земле, и покарать преступников.
За нашу Советскую Родину!... Вперед, на Берлин!...».

В полках, дивизиях состоялись митинги. В памятный день 16 апреля еще до рассвета экипажи самолетов на аэродромах с нетерпением ждали вылета. Залп нескольких десятков тысяч орудий и минометов возвестил начало битвы за Берлин. [27]

После мощной артиллерийской и авиационной подготовки войска 1-го Украинского фронта перешли в наступление. С -плацдармов западнее Губен и Форст двинулись танковые и механизированные соединения. В это время с прифронтовых аэродромов поднялись первые группы штурмовиков. Одну из них вел Герой Советского Союза гвардии майор И. Л. Степанов. В 6 час. 50 мин. они появились над передним краем противника и поставили дымовую завесу. Вслед за штурмовиками показались советские истребители. Они «прочесывали» небо перед прохождением наших самолетов.

В момент, когда войска начали форсировать реку Нейсе, в воздухе показались стройные колонны «петляковых» и «илов». Впереди шли полбинцы — их вел теперь молодой командир корпуса полковник Д. Т. Никишин. Волна за волной в посветлевшем небе проносились группы Ф. И. Добыша, Г. В. Грибакина, П. А. Плотникова, Н. С, Гуляева, А. И. Новикова из корпусов В. Г. Рязанова, С. В. Слюсарева, П. П. Архангельского, А. В. Утина. Самолеты шли четкими рядами. За штурвалами первоклассных советских машин сидели ветераны воздушных боев, летчики, прошедшие суровую школу войны, отмеченные многими боевыми орденами.

Бомбардировщики и штурмовики били по целям в непосредственной близости от наступающих войск. К 10 час. утра Нейсе была форсирована на всем фронте.

Огненный вал катился к Берлину. Две недели продолжалась битва. Тысячи подвигов в ней совершили советские воины на земле и в воздухе.

1 мая 1945 г. в 12 час. дня с аэродрома Альтено поднялись 22 наших истребителя и взяли курс на Берлин. На борту самолета, который вел командир 1-го гвардейского авиационного истребительного полка гвардии майор И. А. Малиновский, находилось Красное Знамя, которое было опущено на рейхстаг. Флагмана эскортировали Герои Советского Союза К. В. Новоселов, А. В. Ворожейкин, В. Н. Буянов, прославленные летчики И. П. Лавейкин, П. И. Песков и др.

После разгрома берлинской группировки войска фронта получили новый приказ: в кратчайший срок перейти в наступление в общем направлении Дрезден — Прага, разгромить противостоящие войска противника и освободить город Прагу. Для перегруппировки войск и занятия исходного положения для наступления требовалось не менее 3-5 суток.

Командующий фронтом Маршал Советского Союза И. С. Конев приказал воздушной армии полным составом содействовать уничтожению окруженной группировки противника в Бреслау. [28] После двух массированных авиационных ударов гарнизон Бреслау капитулировал, и воздушная армия переключилась на выполнение новой задачи по уничтожению дрезденско-пражской группировки противника.

Войска фронта наступали успешно. Авиация действовала только по узлам сопротивления и важнейшим объектам противника. 9 мая Прага была освобождена.

На аэродроме в Праге состоялась радостная встреча с летчиками 1-й смешанной Чехословацкой авиационной дивизии, которая снова вошла в состав 2-й воздушной армии.

9 мая 1945 года фашистская Германия капитулировала. Великая Отечественная война советского народа против гитлеровских захватчиков увенчалась блестящей победой.

Так закончила свой боевой путь 2-я воздушная армия в Великой Отечественной войне.

За время боевых действий в армии выросло много выдающихся летчиков, героев с мировым именем, таких, как: трижды Герой Советского Союза А. И. Покрышкин, дважды Герои Советского Союза В. И. Андрианов, А. В. Ворожейкин, М. В. Кузнецов, М. П. Одинцов, В. И. Попков. В рядах армии сражались 17 дважды Героев Советского Союза, среди них — авиационные командиры генералы В. Г. Рязанов и И. С. Полбин. Высокого звания Героев Советского Союза во 2-й воздушной армии были удостоены 228 человек.

Рука об руку с советскими авиаторами сражались летчики Чехословакии. В Словакии, на Дукельском перевале и под Остравой, закалялась боевая дружба советских и чехословацких воинов.

В ходе многочисленных операций требовались четкая организация и планирование боевых действий авиации. Нуж но было управлять огромной массой самолетов с учетом погоды, местных условий и изменения обстановки. Вся эта работа ложилась в основном на штаб армии и штабы соединений. Много бессонных ночей провели офицеры штабов, обеспечивая правильное использование авиационных сил армии, непрерывно руководя частями и соединениями ВВС.

Боевая деятельность воздушной армии неразрывно связана с именами генералов Ф. П. Полынина, являвшегося с мая по октябрь 1942 г. заместителем командующего армией, Н. Л. Степанова, Ф. И. Качева, К. И. Тельнова и А. С. Пронина, которые в разное время работали начальниками штаба армии, а также офицеров штаба полковников Г. М. Василькова, А. Гнатюка, Д. Г. Денисенко, А. А. Исаева, А. А. Катца, Ф. С. Ларина, Р. С. Терского, И. Ю. Хайме. Большая работа проделана штурманской службой, которую возглавляли В. А. Лекпович, М. X. Гордиенко, К. Ф. Олехнович, В. П. Боришполь. [29]

Решающая роль в организации победы принадлежала партийным организациям армии. Коммунисты и комсомольцы были в первых рядах бойцов. Своей смелостью и отвагой они увлекали за собой весь личный состав. Политической работой во 2-й воздушной армии руководил генерал-лейтенант авиации С. Н. Ромазанов. В летных и авиатехнических частях хорошо знали и любили наших политработников — А. И. Асауленко, Ф. И. Брагина, В. Н. Буянова, А. С. Калашникова, Ф. С. Кутузова, М. А. Маченкова, Н. И. Носкова, А. Г. Рытова, В. Г. Точилова, редактора армейской газеты И. Ф. Шипилова и его заместителя Г. В. Коновалова. Они с честью выполняли свой благородный долг. Не раз политработники наших частей личным примером увлекали авиаторов на схватку с врагом. Всем памятен подвиг летчика-истребителя Н. А. Зуб. Возглавляемая им шестерка Ла-5, сопровождавшая штурмовиков, храбро вступила в бой с большой группой истребителей противника. В этом бою было сбито 6 немецких «фокке-вульфов», а наши самолеты возвратились на свой аэродром без потерь.

Много труда в обеспечение победы вложили инженеры и техники во главе с генералами А. В. Винокуровым и Н. Д. Гребенниковым.

Самоотверженно трудились работники тыла: генерал В. И. Рябцев, начальник штаба тыла генерал Г. В. Мусиенко, офицеры А. З. Злобин, А. Г. Качекан, М. Г. Ржевский, И. Г. Мишин, М. И. Проценко, В. М. Зайцев, Н. К. Линников, М. В. Глухов, П. Байшев и другие, обеспечившие бесперебойную боевую деятельность армии.

Боевой путь 2-й воздушной армии проходил по территории Российской Федерации, Украины, Польши, Германии и Чехословакии. Ее летчиками было совершено 336 тыс. боевых вылетов и проведено более 6000 воздушных боев, во время которых уничтожено более 7 тыс. самолетов противника. 65 авиационных частей и соединений армии получили гвардейские звания, 125 — почетные наименования, 227 частей и соединений, входивших в разное время в состав 2-й воздушной армии, награждены орденами СССР. 51 раз Верховный Главнокомандующий объявлял благодарность личному составу частей и соединений армии за отличные боевые действия.

2-я воздушная армия, пройдя славный боевой путь, внесла свой вклад в дело разгрома ненавистного .врага. Своими успехами соединения и части армии обязаны замечательному личному составу, беспредельно преданному Коммунистической партии и Советскому правительству и готовому к самопожертвованию в интересах защиты своей матери-Родины. [30] В боях Великой Отечественной войны у личного состава армии сложились хорошие боевые традиции: дружба, товарищество, взаимная выручка и благородное чувство гордости за свою часть, соединение и воздушную армию. Эти традиции мы будем бережно хранить, умножать во имя укрепления оборон ной мощи нашей Родины и как эстафету передавать молодому поколению авиаторов.

Конечно, современная авиационная техника не похожа на ту, которая была во время Великой Отечественной войны. Советская авиация стала реактивной, сверхзвуковой и ракетоносной. Исторические полеты советских летчиков-космонавтов свидетельствуют о новом этапе в овладении человеком воздушного и космического пространства. Однако советская военная доктрина исходит из того, что решающая роль в достижении окончательной победы принадлежит человеку, хорошо владеющему новой боевой техникой, беспредельно преданному своей Родине.

Коммунистическая партия и наше правительство проявляют неустанную заботу об укреплении боевой мощи советской авиации.

Наследники ее боевой славы, в том числе воины 2-й воздушной армии, ныне имеют в своих руках самое совершен ное оружие, позволяющее нанести сокрушительный удар любому врагу, который посягнет на священные рубежи нашего Отечества.

Поучительные уроки боевых действий 2-й воздушной армии должны быть использованы в интересах воспитания молодых кадров, которые решают сложные задачи боевого применения современной авиация.

Коммунисты в боях за Родину

Генерал-лейтенант авиации запаса С. Н. Ромазанов, бывший заместитель командующего 2 ВА по политчасти

Путь к победе в Великой Отечественной войне не был усеян розами. Каждая фронтовая операция требовала максимального напряжения моральных и материальных сил войск, определенных жертв во имя разгрома злейшего врага человечества — германского фашизма. Вся партийно-политическая работа была направлена на мобилизацию личного состава частей и соединений ВВС в интересах лучшего выполнения боевых задач и оказания наиболее эффективной поддержки сухопутным войскам в наступлении и обороне.

О том, как работали политорганы и партийные организации 2-й воздушной армии в боевой обстановке, лучше всего показать на конкретном примере.

Вспоминается июнь 1944 года. 2-я воздушная армия, входившая в состав 1-го Украинского фронта, тщательно готовилась к Львовско-Сандомирской операции. Все — от рядового летчика до командарма — понимали, что предстоят весьма упорные бои против серьезно раненного, но еще сильного противника.

Партийная организация армии насчитывала в то время 20286 коммунистов, а комсомольская — 12220 членов ВЛКСМ. Наши политорганы, имея 32-тысячную армию коммунистов и комсомольцев, являлись крепкой опорой командования при решении боевых задач.

В основу политической работы было положено воспитание у летчиков, техников, младших специалистов, а также у бойцов и офицеров обслуживающих подразделений высокого наступательного порыва и готовности, не жалея сил и самой жизни, выполнить задачи, поставленные Верховным Главнокомандующим. [32]

Незадолго до начала операции в нашу армию влилось много новых соединений и частей. Это обстоятельство потребовало от политорганов и партийных организаций много потрудиться с новым пополнением по повышению боеспособности авиаэскадрилий и полков.

Деятельность политаппарата управления армии и особенно его руководящего состава была направлена прежде всего на оказание помощи вновь прибывшим частям и соединениям. Офицеры политотдела армии во главе с его начальником генералом А. И. Асауленко выехали к месту дислокации корпусов и дивизий, где находились неделями, изучая людей, знакомясь с боеготовностью частей и соединений. На месте помогали устранять выявленные недочеты, проводили занятия, инструктировали политработников, парторгов и комсоргов. На инструктажах и семинарах разбирались вопросы партийно-политической работы в период наступления. В связи с предстоящим переходом государственной границы читались лекции и доклады о поведении советского воина на территории иностранного государства.

Приказ Верховного Главнокомандования № 70, требовавший освободить советскую землю и добить фашистского зверя в его берлоге, был руководящим документом в нашей работе. Ему были посвящены собрания в первичных партийных и комсомольских организациях.

По инициативе политорганов проводились семинары руководящего состава полков и дивизий на тему: «Воспитание у личного состава наступательного порыва». С докладами выступали командиры. Одни из них говорили о личном примере командира в бою, другие — о традициях своей части, третьи — о характерных боевых эпизодах. Работники политотделов помогали командирам частей готовиться к докладам. Семинары проходили с большой пользой. Доклады иллюстрировались схемами, таблицами, фотографиями, многочисленными примерами и фактами из боевой деятельности летчиков армии. В заключение выступили командиры дивизий и корпусов, которые поставили конкретные задачи перед руководящим составом.

Сравнительно небольшой период подготовки к операции был максимально использован для учебы. Проводились тренировки летного состава на полигонах и штабные учения руководящего состава, читались лекции и доклады по различным вопросам боевой практики, организовывались тактические и технические конференции. Например, в 160-м гвардейском бомбардировочном полку на тактической конференции разбирались такие вопросы: тактика истребителей противника в воздушном бою; система огня в группе бомбардировщиков; эффективность вооружения самолета Пе-2; действия экипажа-»охотника»; противозенитный маневр над полем боя. [33]

Тактические конференции по наиболее актуальным вопросам применения бомбардировщиков, истребителей и штурмовиков проводились во всех полках. Они являлись действенным фактором передачи боевого опыта молодым авиаторам. Повышению боеготовности авиачастей и боевого мастерства летного состава были посвящены специальные конференции, на которых прославленные воздушные мастера делились опытом со своими товарищами.

Большое значение для успеха операции приобретало укрепление партийных и комсомольских организаций в авиаэскадрильях, полках и батальонах аэродромного обслуживания. Решение этой задачи осуществлялось двумя путями. Во-первых, принимались в партию и комсомол воины, наиболее отличившиеся в последних боях, благодаря чему партийные и комсомольские организации становились более полнокровными. Во-вторых, производилась правильная расстановка сил. На руководящую работу выдвигались наиболее подготовленные товарищи, проявившие себя в боях и напряженном труде.

С парторгами и комсоргами проводились семинары, на которых обсуждались вопросы о партийной работе в наступательной операции, о практике руководства коммунистами и комсомольцами, о личном примере парторга и комсорга в бою. Были проведены партийные собрания с повесткой дня: «Коммунист-фронтовик — образец в выполнении боевых приказов командования». На собраниях комсомольских организаций изучались директива № 06 Главного политического управления Красной Армии и речь М. И. Калинина «Несколько замечаний о воспитании воина-комсомольца и наши задачи».

Важную роль в подготовке к операции сыграли армейская газета «Крылья Победы» (редактор И. Ф. Шипилов) и наши листовки, воспитывавшие священную ненависть к врагу, призывавшие воздушных воинов к героизму и мужеству, пропагандировавшие возросшую мощь Коасной Армии. Газета выступила с полосой под названием: «Мы слышим голос из неволи. Месть и кара фашистским поработителям!» В ней были помещены письма советских девушек — Веры Паленко из Аахена и Маруси Власько из лагеря Мангейма. Трогательные письма из неволи, а также сообщения Чрезвычайной государственной комиссии, расследовавшей злодеяния немецко-фашистских захватчиков, использовались в беседах и докладах, на многочисленных митингах личного состава. [34]

Эти документы будили у летчиков, штурманов, воздушных стрелков жгучую ненависть к немецким захватчикам, звали в бой. В большинстве частей были проведены собрания личного состава о зверствах фашистов в районах, которые освобождали советские сухопутные войска при активной поддержке наших летчиков.

В период подготовки к наступлению политаппарат армии особое внимание уделял батальонам аэродромного обслуживания и ремонтным органам. В далекие рейсы за горючим и боеприпасами выезжали политработники, которые помогали тылу армии организованно и в срок производить погрузку и разгрузку транспорта, доставлять горючее и боеприпасы на склады.

Политаппарат управления армии не стоял в стороне и ог такого важного дела, как подготовка аэродромной сети. В районы восстановления старых и строительства новых аэродромов выезжали работники политотдела армии. Непосредственно на месте мобилизовывался личный состав инженерных батальонов на быструю и качественную подготовку аэродромов и посадочных площадок. Приходилось проводить большую разъяснительную работу среди местного населения, крестьян-единоличников, а в Польше — с землевладельцами, земли которых отводились под аэродромы.

Вручение полкам и дивизиям Гвардейских Знамен и орденов, а также боевых наград личному составу поднимало моральный дух авиаторов. Это были торжественные дни. Летчики и техники клялись бережно хранить святыню части, со славой и честью пронести Гвардейское Знамя через бури сражений.

Отцовская забота и внимание уделялись раненым воинам. Политработники выезжали в госпитали, где вручали раненым ордена, писали письма родным.

Благодаря большой работе, проведенной командованием и политорганами в период подготовки к операции, нам удалось мобилизовать личный состав, сплотить и всесторонне подготовить его к решению ответственных задач.

Но наиболее напряженная работа развернулась в ходе боевых действий. Как только стал известен приказ командующего фронтом о переходе в наступление, во всех дивизиях были проведены совещания работников политотделов, заместителей командиров по политчасти, парторгов и комсоргов. На этих совещаниях конкретно решались вопросы политического обеспечения выполнения приказов командующего фронтом и командующего воздушной армией: давались указания об организации непрерывной партийно-политической работы в период наступательных боев, рассматривались характер и содержание планов партполитработы, расстанавливались партийные кадры. [35]

Накануне наступления работники политотделов армии, корпусов и дивизий выехали в части. Там они довели до личного состава приказ командующего фронтом и обращение Военного совета фронта.

Перед вылетом на задание во всех частях непосредственно на аэродромах перед развернутыми боевыми Знаменами проводились митинги. Выступавшие на них летчики, техники, механики выражали единые мысли и стремления, которыми жил в то время весь личный состав: быстрее очистить советскую землю от немецких захватчиков.

Вот что заявил на митинге командир эскадрильи гвардии капитан Кратинов: «Личный состав нашей эскадрильи приложит все свои силы, не пощадит самой жизни для выполнения приказа Верховного Главнокомандующего. В этой наступательной операции мы, как и прежде, будем надежно прикрывать наступающие советские войска, с честью выполним любое боевое задание». Слово большевика было твердым. Оно не разошлось с делом. Летчики эскадрильи дрались с врагом мужественно, геройски. Уже в первые дни наступления о геройских подвигах летчиков Лешихина, Ванчугова, Мурашкина сообщало Совинформбюро.

О наступательном порыве летчиков и их высокой организованности в воздухе и на земле свидетельствовали многочисленные факты. Так, в штурмовую часть поступил боевой приказ. Люди, с нетерпением ожидавшие эту минуту, тщательно подготовились к первому удару. Точно в назначенное время тяжело груженные «илы» выстроились на старте. На полевом аэродроме взвилось Гвардейское Знамя. И каждый, кто уходил в бой, перед взлетом бросал взгляд на эгот стяг, напоминающий о славном прошлом и зовущий к новым подвигам.

Штурмовики парами и поодиночке оторвались от земли и скрылись в голубом небе. Вскоре над аэродромом прошла колонна в 48 машин, ведомая гвардейцем Г. У. Чернецовым. Ее сопровождали две шестерки истребителей под командованием дважды Героя Советского Союза С. Д. Луганского и Героя Советского Союза И. М. Корниенко. Вслед за первой прошла вторая группа самолетов.

Первый свой массированный удар штурмовики-гвардейцы нанесли по переднему краю немцев, по артиллерийским батареям, минометным позициям. Этим налетом гвардейцы облегчили действия наступающей пехоты, передовые части которой ударили по ослабленной обороне немцев и вышибли их из двух населенных пунктов. [36]

Возбужденные и радостные возвращались летчики с задания. Наперебой они рассказывали о множестве наших самолетов, действовавших над полем боя.

Наступление 1-го Украинского фронта было стремительным. Взламывая оборону противника и развивая успех, советские войска уже к 17 июля продвинулись на 50 км, расширив прорыв до 200 км по фронту. При этом были освобождены сотни сел и деревень, а также города Броды, Родзехув, Злочев, Каменка и др.

Стремительным маневром наши танковые соединения окружили большую группировку немецких войск в составе восьми дивизий в районе Броды. А 22 июля над страной прозвучали волнующие слова приказа Верховного Главнокомандующего и раскаты артиллерийских залпов в честь героев Львовского наступления, уничтоживших гитлеровцев в бродском «котле».

Такая стремительность боевых действий потребовала очень высокой оперативности от партийно-политического аппарата Какими формами и методами достигалась эти оперативность?

С первых дней наступления политорганы и партийные организации помогали командирам обобщать опыт боев, повседневно популяризировали подвиги летчиков, штурманов м воздушных стрелков, наиболее отличившихся при выполнении боевых задач. [37] По возвращении воздушных воинов с задания на командном пункте, на старте появлялись лозунги, плакаты, боевые листки, освещавшие высокое мастерство «отдельных летчиков и групп. О характерных воздушных боях и метких ударах рассказывали и сами участники.

Политотделы (всего в армии было 47 политотделов дивизий, корпусов и тыловых соединений) в эти дни выпускали молнии-листовки, посвященные храбрым и мужественным летчикам. Листовки печатались на пишущих машинках и доставлялись в каждую часть. Вот заглавия нескольких листовок: «Гвардейцы! Бомбите так, как бомбит группа Королева»; «Учитесь поражать врага, как штурмовик гвардии капитан Сеньков»; «Стрелки-радисты, берите пример со своих боевых друзей — Драгунова и Слупко». Большим тиражом выпускались листовки о героях-летчиках редакцией армейской газеты «Крылья Победы».

Листовки зачитывались всему личному составу, использовались при проведении митингов. Например, одна из листовок была посвящена пяти летчикам, которые во главе с членом партийного бюро полка гвардии лейтенантом Власовым совершили героический подвиг. 16 июля, прикрывая наземные части, они в одном бою с истребителями противника сбили пять самолетов, не потеряв ни одного своего. Вечером в этом полку состоялся митинг. Командир полка рассказал личному составу о мастерстве летчиков группы Власова. На следующий день истребители полка дрались с противником еще лучше

Образцы успешного выполнения заданий делали достоянием всего личного состава наши агитаторы, преимущественно опытные летчики, имевшие на своем счету по нескольку побед. Они беседовали с молодыми пилотами, учили их воевать. Например, агитаторы гвардии лейтенанты Трифонов и Лешихин, поставив своей целью ввести в строй молодых летчиков младших лейтенантов Олейника и Мурашкина, настойчиво взялись за дело. Они рассказывали им о своем опыте, о том, как нужно пилотировать самолет, вести бой, летали вместе на задания и непосредственно в воздухе учили их воевать. Результат кропотливой работы вскоре сказался: Олейник и Мурашкин отлично стали выполнять задания и были удостоены правительственных наград.

Опыт индивидуальной работы с людьми мы всячески распространяли во всех частях.

Очень важен личный пример политработника в бою. [38] Заместители командиров по политчасти, парторги и комсорги всегда были среди личного состава. Словом и делом они воодушевляли воздушных воинов на подвиги, на отличное выполнение боевых заданий. Нередко были случаи, когда политработники летали в бой в качестве летчиков, штурманов и воздушных стрелков. Только за период с 13 по 20 июля 1944 г. на львовском направлении летали на задания 52 политработника, которые совершили 196 успешных боевых вылетов.

Эскадрилья гвардии майора Малюты получила ответственную задачу: бомбить скопление войск и техники противника в глубоком тылу. Парторг гвардии старший лейтенант Стаханов, как только узнал об этом, сразу же начал готовить к бою коммунистов. Он напомнил им об ответственности и бдительности, рассказал, как нужно отражать атаки немецких истребителей.

К вылету все было готово. Точно в срок эскадрилья поднялась в воздух. Бомбардировщики подошли к аэродрому истребителей, но прикрывать было некому. Командир принял решение — идти без прикрытия.

Погода ухудшалась Гвардейцы насторожились. Парторг Стаханов очередью из пулемета предупредил о появлении восьми ФВ-190, которые барражировали над облаками. Девятка «петляковых» вышла на цель. Посыпались бомбы В это время появились еще восемь «фокке-вульфов», о которых также предупредил старший лейтенант Стаханов. Истребители противника ринулись в бой. Но все атаки были отбиты дружным огнем штурманов и стрелков-радистов. При этом было сбито два вражеских самолета.

Группа взяла курс на восток. Погода все время ухудшалась и прижимала к земле. Бомбардировщики попали в зону зенитного обстрела неприятеля. Командир принял решение пробить облачность. Снова экипажи были обстреляны сильным огнем зенитной артиллерии. Самолет командира был подбит и резко пошел на снижение. Коммунист Шехнов пошел сопровождать командира до ближайшего аэродрома. Стаханов вместе со старшим лейтенантом Терентьевым заняли место командира в строю, собрали группу и привели ее на свой аэродром.

Таких фактов, когда политработники показывали примеры в бою, было не мало. Выполнение ими сложных боевых, заданий являлось важным фактором в деле мобилизации личного состава на успешное решение ответственных задач.

Наступательный порыв советских войск нарастал с каждым днем. Этому во многом способствовали партийно-политические мероприятия, проводимые в ходе операции. Митинги посвящались награждению частей и личного состава боевыми орденами. [39] За период с 13 по 27 июля наша воздушная армия и ее части и соединения трижды отмечались в приказах Верховного Главнокомандующего, 29 соединений по два-три раза получали от него благодарности за умелые боевые действия. Приказы Верховного Главнокомандующего вызывали в войсках новый прилив энергии. На коротких митингах летчики, техники, механики клялись работать еще лучше, ответить на приказ Родины более решительными действиями в бою.

На митингах обсуждались документы, изобличавшие гитлеровцев в зверствах над мирным населением и военнопленными. Часто такие митинги проводились совместно с населением освобожденных от оккупантов сел и городов. Советские граждане рассказывали воинам о страданиях и горе, о массовом уничтожении наших людей. Эти яркие рассказы будили у летчиков жгучую ненависть к немецким поработителям.

Достоянием всего личного состава были письма, получаемые авиаторами из родных сел и городов. У младшего техника-лейтенанта Бортик немцы расстреляли жену и ребенка, у гвардии капитана Новикова был повешен отец. Этим и многим другим подобным письмам посвящались беседы, о них говорили на митингах. Летчики жестоко мстили немецким извергам за свое горе и горе товарищей-однополчан.

Боевая работа наших частей и соединений на всем протяжении Львовско-Сандомирской операции была напряженной. До самого вечера не умолкал гул самолетов. Последние машины возвращались с задания уже в сумерки. Несмотря на интенсивность боевых действий, политработники находили время для партийных и комсомольских собраний. Они проводились обычно перед боем или в перерывах между вылетами. Собрания помогали мобилизовывать коммунистов на устранение недостатков, выявленных в ходе боевой работы, на успешное выполнение приказов командования. Они являлись важнейшим средством воспитания масс, мобилизации коммунистов на решение боевых задач, стоящих перед частями на определенных этапах наступательной операции.

Партийные и комсомольские организации всеми мерами оказывали влияние на тех коммунистов и комсомольцев, которые не занимали авангардной роли. Виновники нарушений летной дисциплины привлекались к строжайшей ответственности.

Уже на второй-третий день наступления во многих частях проводились партийные собрания, где были подведены первые итоги боевой работы коммунистов, обсуждались вопросы повышения эффективности боевых действий, намечались мероприятия по предупреждению небоевых потерь людей и материальной части. [40] Коммунисты и комсомольцы словом и делом помогали командирам.

В дни напряженной боевой работы, наряду с партийными собраниями, практиковались совещания коммунистов. На этих совещаниях обсуждались многие вопросы о внутрипартийной жизни, об авангардной роли коммунистов в боях, о помощи командованию в мобилизации личного состава на выполнение боевых задач.

Как только началась операция, в эскадрильях и полках собрались коммунисты: летчики, техники, механики, воздушные стрелки. Они накоротке обменивались мнениями о ходе боевых действий, анализировали недочеты в подготовке к боевым вылетам, отмечали образцовую работу отдельных коммунистов, говорили о помощи, которую нужно оказать молодым не опытным летчикам и механикам.

На второй день наступления после полетов парторг капитан Юзвенко собрал летчиков-коммунистов. Совещанию предшествовал тактический разбор боевых вылетов, сделанный командиром полка. Коммунисты обменялись мнениями, как помочь отдельным летчикам изжить недостатки, отмеченные на разборе. Участники совещания поручили опытным воздушным воинам-коммунистам Усову, Бабкину и другим рассказать молодым летчикам о характерных воздушных боях, проведенных в те дни, помочь им исправить ошибки, допущенные в первых вылетах. Это поручение Усов и Бабкин охотно выполнили, научили молодых летчиков умело вести воздушный бой, лучше прикрывать наступающие части.

В одной бомбардировочной дивизии не ладилось дело с фотоконтролем бомбометания. По этой причине командир корпуса генерал И. С. Полбин не засчитал боевой вылет группе командира эскадрильи гвардии капитана Цеценко. Политотдел дивизии решил во всех полках провести совещания коммунистов и комсомольцев-штурманов по вопросу об улучшении фотоконтроля. На этих совещаниях были выявлены причины неумелого фотографирования и намечены пути изжития недостатков. Правда, среди участников совещания нашлись такие, как штурман звена лейтенант Ибряшкин, который заявил: «Хорошо говорить вам о фотоконтроле, полетели бы и посмотрели, можно ли фотографировать, когда зенитки стреляют да и истребители мешают...».

На второй день заместитель командира полка по политчасти гвардии капитан Печенев сказал Ибряшкину: «Сегодня на Вашем самолете полечу я и посмотрю, можно ли фотографировать или нет». [41] Печенев слетал на задание и очень удачно сфотографировал результаты бомбового удара. В полку было собрано вторично совещание коммунистов-штурманов, где Печенев рассказал, как нужно фотографировать. Генерал Полбин на совещании руководящего состава приводил в пример Печенева, показывал его снимок.

Боевые совещания — проверенная форма тесного общения с людьми. Они повышали ответственность у коммунистов за успехи своего подразделения, за свою работу.

В период наступательной операции большую работу провели наши агитколлективы, созданные в полках и авиаэскадрильях. Центр агитационной работы был перенесен в эскадрилью. Агитаторами были назначены самые передовые люди подразделений — опытные воины, грамотные и культурные офицеры. Ежедневно командиры эскадрилий знакомили агитаторов с задачей дня, намечали, какие мероприятия нужно провести среди личного состава.

Агитаторы своевременно доводили до личного состава сводки Совинформбюро, популяризировали опыт лучших летчиков и техников. Вся эта работа проводилась организованно, в строгой связи с боевой деятельностью личного состава.

Можно привести много примеров, которые говорят о действенности агитационной работы, о ее целенаправленности. Командир корпуса генерал И. С. Полбин применил новый способ бомбардировочного удара по окруженной немецкой группировке в районе Броды. Назывался этот способ «вертушка» — удар с замкнутого круга, с пикирования. Агитаторы много и оперативно поработали по распространению этого метода. За ночь были оформлены фоторезультаты бомбометания. На рассвете в полки ушли лучшие агитаторы — летчики, штурманы, которые рассказывали летному составу о преимуществах «вертушки». Опыт бомбового удара с «замкнутого круга», с пикирования был быстро распространен, и вскоре весь личный состав бомбардировочного соединения действовал этим методом, нанося врагу большие потери. За высокую эффективность ударов летчики от командующего фронтом полечили благодарность.

Одновременно агитаторы создавали общественное мнение вокруг тех, кто с холодком работал в дни напряженных боевых действий, помогали им исправиться.

Опыт работы агитаторов мы обобщали на специальных совещаниях и через печать.

Политорганы непрерывно вели большую работу по отбору лучших людей — героев наступления — в ряды большевистской партии и по воспитанию молодых коммунистов. Политический подъем в дни боев был исключительно высок. Приток в партию летчиков, техников, механиков изо дня в день повышался. [42]

Всего за период Львовско-Сандомирской операции в ряды ВКП(б) было принято 1527 человек (из них в члены партии — 856 и кандидатами — 671 человек), а в комсомол — 254 человека.

Разбор заявлений о приеме в партию производился непосредственно на аэродроме, часто перед боевыми вылетами, и торжественно вручались документы. Это имело большое значение для воспитания молодых коммунистов и комсомольцев. Для них на всю жизнь запоминался день получения партийного или комсомольского билета. Этот день, по их заявлениям, был самым радостным и памятным.

Во время Львовско-Сандомирской наступательной операции культурное обслуживание личного состава было значительно улучшено по сравнению с предыдущими операциями. На всех аэродромах, где базировались наши полки, были оборудованы комнаты отдыха для летного состава, в них имелись настольные игры, радиолы, свежие газеты. Здесь вывешивались лозунги, боевые листки, бюллетени, рассказывающие о боевых делах личного состава, об успехах наступления. [43] В вечерние часы организовывался просмотр кинофильмов, выступали с концертами коллективы художественной самодеятельности. В период операции работало 18 хорошо оборудованных агитмашин. Летчики имели возможность, находясь на аэродроме, хорошо отдохнуть в перерывах между боями.

В период операции проводилась исключительно большая работа по распространению советских листовок среди войск противника. Немецкие солдаты, прочитав наши листовки, узнавали правду о ходе войны. Идя на боевое задание, летные экипажи брали с собой и бомбы и листовки. Листовки играли большую роль в деле морального разложения войск противника. Солдаты и офицеры немецкой окруженной группировки в районе Броды, узнав из листовок о безнадежности своего положения, большими группами сдавались в плен.

Листовки сбрасывались и для советских граждан, находившихся на территории, оккупированной противником. Благодаря листовкам жители Львова, готовясь встретить советские войска, своевременно создали дружины, которые охраняли от разрушения гитлеровцами наиболее важные городские объекты — склады и предприятия.

За время Львовской операции нашими политорганами было распространено 12,2 млн. листовок и газет.

В ходе боевых действий армейская газета была постоянным агитатором и советчиком воздушных воинов. Она ежедневно звала летчиков в бой, рассказывала о наиболее ярких эпизодах, о результатах действий бомбардировщиков, штурмовиков, истребителей. В первый же день наступления газета выступила с передовой статьей: «Родина зовет» и лозунгом «Час настал! В бой, соколы! Страна ждет от Вас новых подвигов!» Наряду с яркой оперативной информацией на страницах газеты помещались материалы из опыта боев. Командир эскадрильи Герой Советского Союза гвардии майор В. И. Бородачев в своих статьях рассказывал, как нужно уничтожать немецкие самолеты. Командир звена капитан Гугнин делился опытом о действиях пары в бою.

В первые дни наступления были опубликованы и такие статьи: «Время и удар» гвардии полковника Артемьева; «Сокрушительные удары штурмовиков по аэродромам противника» подполковника Корякова и многие другие.

Бои шли на подступах к Львову. В эти дни газета выступила с лозунгами: «Львов перед нами. В бой за Львов!», «Крылатый воин! Святое имя Львова зовет тебя на подвиг!»

Большое место в газете занимали материалы партийно-политической работы в наступательной операции. Были опубликованы статьи: «В бою и труде воспитывать молодых коммунистов», «Работа с вновь вступающими в партию», «Боевые совещания коммунистов», «Коммунисты батальона аэродромного обслуживания в наступлении», «Комсомольская организация и молодые летчики». [44] В этих статьях партийные и комсомольские работники делились опытом воспитания коммунистов и комсомольцев.

В завершающие дни наступательной операции газета рассказывала, как личный состав армии выполнял приказы Верховного Главнокомандующего и командующего фронтом. Были опубликованы статьи: «Они сражались за Львов», «Во Львове» и др.

В бюллетенях отражалась жизнь эскадрилий и полков. Личный состав в хорошо оформленных боевых листках, выходивших каждый день, мог прочитать о подвигах летчиков, о напряженной работе инженерно-технического состава.

Как в подготовительный период, так и во время наступательной операции политорганы уделяли большое внимание Еопросам тесного взаимодействия авиации с наземными войсками. В этом был ключ к победе.

Политорганы организовали встречи летчиков с танкистами, пехотинцами, артиллеристами, на которых летчикам рассказывали о том, как лучше опознать свои войска, когда бой идет в непосредственной близости от врага в глубине обороны противника. Такое общение летчиков с представителями наземных войск приносило хорошие плоды. Взаимодействие авиации с наземными войсками день ото дня улучшалось. Их совместные удары решали успех боя.

Пехотинцы, танкисты присылали на имя летчиков множество телеграмм, в которых горячо благодарили за помощь, за поддержку с воздуха.

Вот одно из многих писем пехотинцев летчикам:

«Севернее Белый Камень против нашего небольшого отряда, преследовавшего противника, немцы перешли в контратаку. Силы их во много раз превышали наши. Это было 21 июля 1944 г. примерно в 9.00-9.30. В это время, как раз к началу контратаки противника, над нашим районом появились группы «горбатых». Их было очень много, не меньше 30. Шли они небольшими группами по шесть — восемь самолетов и на малой высоте. Три группы сразу же отделились и сбросили бомбы по скоплению автомашин и повозок противника. В воздух полетели машины, люди и повозки с лошадьми. После этого «горбатьте» начали стрелять из пулеметов, спускаясь почти до земли по нескольку раз. Мы воюем уже два года, но подобных ударов «горбатых» не видели. Ведь буквально за 10 мин. вся группа немецких войск, обозы и машины были смешаны с землей, все горело и рвалось. В общем, били немчуру сверх отлично. Контратака противника была полностью отбита авиацией почти без нашего участия, а все наши бойцы смотрели и восхищались отличной работой «илов». Мы все просим передать благодарность вашим летчикам-штурмовикам, оказавшим нам большую помощь в разгроме окруженных войск противника».

А вот что писал командующий 3-й гвардейской танковой армией гвардии генерал-полковник П. С. Рыбалко: [45]

«Штурмовики-гвардейцы 1-го гвардейского штурмового корпуса (командир корпуса генерал-лейтенант В. Г. Рязанов) за период взаимодействия с войсками 3-й гвардейской танковой армии на поле боя работали отлично. Личный состав частей и соединений, входящих в состав 3-й гвардейской танковой армии, восхищался работой штурмовиков, когда последние находились над полем боя и уничтожали технику и живую силу противника, помогая частям 3-й гвардейской танковой армии овладевать крупными узлами сопротивления. При активном содействии штурмовой авиации танковая армия овладела такими городами, как Злочев, Сасов, Красное, Буек, Немиров, Яворов, Янув, Городок, Садовая Вишня, Перемышль».

Подобные телеграммы были получены нашими соединениями от командующих 38-й и 60-й общевойсковыми и 4-й танковой армиями.

В тесном взаимодействии с наземными войсками наши летчики успешно решали ответственные задачи в Львовско-Сандомирской наступательной операции.

Борьба за освобождение Западной Украины закончилась блестящей победой наших войск. Только за 16 боевых дней была очищена территория в 50 000 кв. км, освобождены тысячи сел, более 90 городов, в том числе такие города, как Львов, Станислав, Ярослав, Перемышль и др.

145-й салют Родины был посвящен доблестным войскам 1-го Украинского фронта.

Имя города Львова одинаково вдохновляло украинца Ивана Корниенко и белоруса Николая Шутта, грузина Гарии Мерквиладзе и русского Степана Пошивальникова. Они — сыны своей Родины — сражались рука об руку, яростно, дерзко и умело. Трудно перечислить имена всех героев, отличившихся в боях за Львов. Их десятки и сотни отважных гвардейцев-летчиков, принесших на улицы города свободу и радость.

Советское правительство и Верховный Главнокомандующий высоко оценили ратный труд генералов, офицеров, сержантов и рядовых 2-й воздушной армии. За период Львовско-Сандомирской операции присвоено звание Героя Советского Союза 44 авиаторам. Награждены орденами и медалями Советского Союза 1943 человека. Собственные наименования получили 26 частей и соединений армии. [46]

Трижды Герой Советского Союза А. И. Покрышкин, дважды Герои Советского Союза В. И. Андрианов, Т. Я. Бегельдинов, Д. Б. Глинка, С. Д. Луганский, И. X. Михайличенко, М. П. Одинцов, И. С. Полбин, Г. А. Речкалов и другие воины вписали немало блестящих страниц в героическую историю Советских Военно-воздушных сил. На беспримерных подвигах этих героев воспитывались десятки и сотни мужественных и умелых воздушных бойцов Красной Армии — целая плеяда крылатых богатырей. Советские люди никогда не забудут имена славных сынов нашего народа и великой партии Ленина, отдавших свою жизнь за свободу и счастье социалистической Родины, таких, как Герои Советского Союза К. Вишневский, В. Шаренко и летчики В. Новиков, А. Свиридов, Ф. Шильцин и др.

Так сражались и работали коммунисты 2-й воздушной армии в одной из крупнейших операций Великой Отечественной войны.

Незабываемые подвиги летчиков-ночников

Герой Советского Союза гвардии генерал-лейтенант авиации запаса Ф. П. Котляр, бывший командир 208 нбад

В мае 1942 г. в составе 2-й воздушной армии для ведения боевых действий ночью была создана 208 нбад, которой мне пришлось командовать до весны 1943 г. Сначала дивизия имела 620, 646 и 719-й авиационные полки на самолетах Р-5 и Р-зет и 331-ю отдельную авиационную эскадрилью на самолетах СБ. В конце июня 1942 г. в дивизию прибыли еще 715-й и 731-й полки на самолетах По-2.

С первого дня после формирования дивизия уничтожала войска и технику противника на поле боя, вела воздушную разведку, срывала железнодорожные перевозки, действовала по вражеским аэродромам, выполняла специальные задания.

Уже к 1 сентября 1942 г. части дивизии произвели более 9,2 тыс. самолето-вылетов и сбросили на противника около 113 тыс. бомб различных калибров с общим весом более 2,5 тыс. т.

Летный и технический состав дивизии наиболее интенсивно вел боевые действия в сентябре — октябре 1942 г. В это время одной из важнейших задач дивизии являлось нарушение железнодорожных перевозок противника в полосе Воронежского фронта на участках Семилуки — Касторное, Острогожск — Валуйки. При выполнении этой задачи командиры частей и подразделений вместе с руководством дивизии проявили много находчивости и изобретательности, так как летный и командный состав не имел еще боевого опыта.

Мне вспоминается один случай, когда мы получили лично от командующего Воронежским фронтом генерал-лейтенанта Ф. И. Голикова задачу: разрушить железнодорожный мосг через реку Дон у города Семилуки. И сразу же столкнулись с рядом трудностей. Во-первых, для разрушения моста необходимо было применять бомбы весом 500 кг и более. [48] А из имеющихся у нас самолетов бомбы такого калибра могли брать только бомбардировщики СБ, но их было мало. Остальные же самолеты имели устройства, обеспечивавшие подвеску груза не более 100 кг. Во-вторых, летный и командный состав не имел опыта в разрушении таких крупных мостов в ночное время. В-третьих, железнодорожный мост был прикрыт большим количеством зенитных пушек и пулеметов.

Исходя из возможностей дивизии, мы решили выполнять задачу комбинированным способом. 1-й эшелон самолетов Р-5 с высот 1300-1800 м уничтожал противника в радиусе 3-4 км от моста, 2-й эшелон на самолетах По-2 с высот 400-600 м подавлял прожекторы и зенитную артиллерию противника в радиусе 1-2 км от моста и 3-й эшелон — главная ударная сила — состоял из четырех самолетов СБ с бомбовой зарядкой по 2 ФАБ-250 и пяти самолетов Р-5 по 4 ФАБ-100. Последний эшелон шел двумя потоками. Первый поток — экипажи на самолетах СБ — с бреющего полета со стороны Касторное с интервалом 40 сек, наносил удар непосредственно по мосту и главным образом по опорным быкам. Второй поток — экипажи на самолетах Р-5 — разрушал западную и восточную насыпь непосредственно у мостов, действуя также с низких высот под углом 25 градусов к полотну железной дороги.

В результате удара мост не был полностью разрушен. Тем не менее двумя 250-килограммовыми бомбами, взорвавшимися непосредственно в опоре быка, восточный конец фермы был сдвинут на 5 см. Были разрушены полотно железной дороги и насыпь. Противник в течение пяти суток ремонтировал мост, и движение было приостановлено.

Благодаря умелому маневру и правильному построению боевого порядка наши летчики выполнили задачу без боевых потерь, хотя противовоздушная оборона моста была исключительно сильная. При выполнении этой задачи особенно отличился экипаж заместителя командира эскадрильи капитана В. И. Морозова.

Опыт показал, что ночные действия по железнодорожным станциям и перегонам, по эшелонам в движении дают достаточно высокую эффективность. Командир 331-й эскадрильи майор Ехвалов доносил:

«В ночь с 21 на 22.9.42 г. в 22 часа 30 мин. экипаж в составе летчика лейтенанта Гладилина, стрелка-бомбардира лейтенанта Пучина, стрелка-радиста сержанта Мусиенко при бомбометании станции Курбатово взорвали вагон со снарядами, от которого загорелся весь эшелон. Результат их удара лично наблюдал я с помощником старшего штурмана дивизии капитаном В. А. Кошелевым. Мы видели, как горело до 50 вагонов».

Второй пример. [49] В ночь на 25 сентября экипаж лейтенанта Кондратовича нанес удар по железнодорожной станции Чернянка, где стоял эшелон с цистернами горючего. Точным попаданием в цистерну был вызван мощный взрыв, пламя которого наблюдалось на расстоянии до 100 км.

В ночь на 26 сентября экипаж капитана Морозова (штурман эскадрильи капитан Вербицкий, стрелок-радист старшина Жмаев) обнаружил эшелон с двумя паровозами на перегене Касторное — Кшень. С первого захода экипаж нанес штурмовой удар по паровозам. Эшелон остановился и загорелся. Таких примеров можно привести очень много.

Каждая часть имела своих передовиков, по которым равнялся весь летный состав. К числу таких товарищей в 646-м полку относились младший лейтенант Токарев и старшина Овчинников, в 719-м полку — лейтенанты Старицын и Атаманов, в 620-м полку — старшие лейтенанты Стихненко и Жилков, в 331-й эскадрилье — капитаны Морозов, Вербицкий и др.

Мне хочется остановиться на героическом подвиге летчика Ш. В. Козаева и стрелка-бомбардира Е. В. Овчинникова (646 нбап).

Шел 1943 год. Над Сталинградом реяли знамена победы. Никогда еще среди летчиков-ночников не было такого политического и морального подъема, как в дни, когда Юго-Западный и Южный фронты успешно развивали наступление на Запад.

14 января 1943 г. начала наступление 3-я танковая армия под командованием генерал-лейтенанта П. С. Рыбалко из района северо-западнее Кантемировки. Важную роль при прорыве сухопутными войсками неприятельской обороны и развитии дальнейшего наступления должна была сыграть авиационная группа ночных бомбардировщиков, составленная из авиационных полков нашей дивизии.

Немало ярких подвигов свершили славные соколы легкобомбардировочных полков. Самолеты По-2, или, как их называли сами летчики, «удвашки», день и ночь летали иа боевые задания. Они подавляли артиллерию и живую силу противника на переднем крае, уничтожали многочисленные огневые точки в глубине обороны, нарушали управление войсками, вели разведку, держали связь с передовыми наступающими частями своих войск, разбрасывали листовки в тылу противника. Полеты совершались в сложных метеоусловиях. Но летчики всегда точно выходили на цель и метко поражали врага. Недаром так панически разбегались и прижимались к земле фашисты, едва заслышав в небе стрекотанье «рус фанер». [50]

Наиболее успешно действовали летчики 646-го полка, которым командовал Герой Советского Союза подполковник И. Я. Летучий. Среди воинов этого полка и даже дивизии славился экипаж в составе коммунистов Шалико Козаева и Евгения Овчинникова. Любое задание они выполняли на отлично. Где бы ни появлялся краснозвездный По-2, он своим дерзким налетом наносил большой урон врагу. Но не только бомбами разили гитлеровцев эти воздушные воины. «15 боевых вылетов за последние два дня, — писала фронтовая газета «За честь Родины» от 2 января 1943 г, — совершили летчики Козаев и Овчинников. Они отлично выполнили боевые задания, сбросив к тому же в расположение врага 200 тыс. листовок, которые сыграли большую роль. Около 500 солдат противника в тот день сдались в плен». За проявленные героизм и отвагу эти летчики одними из первых в дивизии были награждены орденом Отечественной войны I степени.

Фронтовые письма, боевые донесения полка и другие документы яркими штрихами рисуют мужественные образы этих замечательных воинов-авиаторов. В полку особенно отличался меткостью удара штурман экипажа Овчинников.

В письме к его родителям командир эскадрильи капитан В. Г. Салов 6 января 1943 г. писал:

«На торжественном собрании ставили вашего сына в пример. Командир дивизии в новогоднем приказе указывал на него, как на образец мужества и геройства. Он первым в дивизии удостоен ордена Отечественной войны».

Это была уже вторая боевая награда у Евгения Овчинникова. Орденом Красного Знамени он был награжден в сентябре 1942 г. за успешные бомбовые удары по вражеским войскам на железнодорожном перегоне Мохово — Ворошилово и станции Думчино, где был подожжен железнодорожный эшелон в составе 52 вагонов. Евгений метко бомбил немецкие подвижные части, переправлявшиеся через Дон у Воронежа. А за участие в налете на аэродром противника под Орлом он получил благодарность от командира полка.

Чем дальше вчитываешься в страницы писем, тем больше раскрываются духовные качества этого воина. Еще 22 июля 1941 г., когда Евгений Овчинников был включен в группу офицеров, ггаправлявшихся из Оренбургского училища на фронт, он писал родителям —

«За меня особенно не беспокоитесь Мама! Ты не плачь. Теперь ведь война Если я сам себя и Вас не пойду защищать, то на моем месте другого не будет: все находятся на своих местах. Моя незначительная доля силы теперь нужна государству. Папа! Твои приказания и советы, как отца, я постараюсь выполнить с честью. Я не осрамлю наш народ!» [51]

Сын челябинского железнодорожника Евгений Васильевич Овчинников после окончания средней школы в 1939 г. поступил в Оренбургское авиационное училище. Когда ему предложили в числе лучших выпускников остаться в училище инструктором, он наотрез отказался. Шла война, и его место было на фронте. Когда в Челябинск приходили письма с фронта, сердца родителей наполнялись гоодостью за такого сына. В канун 1942 г. командование полка писало:

«Дорогие, Василий Николаевич и Полина Даниловна! Поздравляем Вас с Новым годом! Ваш сын Евгений выполняет боевые задания отлично. Только в ночь на 17 декабря он сделал семь вылетов, а 18 декабря — восемь, налетал 8 час. 15 мин. Это рекорд по полку. Он произвел уже 200 ночных вылетов».

Вскоре пришло письмо от Евгения Он писал родителям:

«Безмерно рад сообщить Вам, что меня приняли в члены Коммунистической партии Теперь я буду защищать нашу Родину коммунистом».

Биография сына горной Осетии Шалико Васильевича Козаева также достойна глубокого уважения. У него было еще два брата Федор и Вячеслав. Все трое с детства мечтали об авиации, отлично учились в Цхинвальском аэроклубе, а когда началась война, ушли защищать с воздуха родную землю С первых же боевых дней Шалико стал любимцем всей части. Мне вспоминается, как зимой 1942 г., будучи рядовым, он ночью в сложных условиях доставил приказ командующего войсками фронта командиру танкового соединения, которое было отрезано от главных сил противником Посадку можно было произвести только на озеро в конце населенного пункта. Самолет обстреливался огнем противника. Только мужество и отвага обеспечили точную посадку. Танкисты, встречавшие летчика-ночника Козаева, восхищались его умением и героизмом. При вручении приказа командир танкового корпуса обратил внимание, что летчик выполнил очень сложное задание, будучи рядовым, и тут же принял решение присвоить ему звание «старшина».

Через 1 час 30 мин. отважный летчик докладывал командующему войсками фронта о выполнении приказа. Генерал-лейтенант Ф. И. Голиков по-отечески обнял летчика и приказал за безупречное выполнение особо важного задания старшине Козаеву присвоить воинское звание «младший лейтенант». Это решение с быстротой молнии облетело части дивизии. Когда Козаев возвращался в полк, его с восторгом встречали боевые друзья, обнимали любимого друга и радовались его успеху.

В дальнейшем, когда предстояло выполнять особо сложное задание, выбор падал на экипаж Козаева. [52] Однажды командир 646-го полка приказал командиру эскадрильи капитану Салову подготовить экипаж Козаева для выполнения ответственного задания Военного совета Воронежского фронта по установлению связи с передовыми частями 15-го танкового корпуса. Командир полка предупредил, что задачу экипажу он будет ставить лично со своим заместителем по политической части Н. В. Бегиным.

Летчики эскадрильи, еще не зная, на кого пал выбор, каждый про себя думал, что полетит он. Когда же объявили, что требуется остаться только Козаеву и Овчинникову, то каждый из летчиков позавидовал им.

Первым к столу командира подошел Евгений Овчинников, рядом стал Шалико Козаев. «Садитесь, — сказал командир полка, — и слушайте внимательно задачу. Вам предстоит выполнить особое поручение Военного совета фронта, срочно восстановить связь с передовыми частями 15-го танкового корпуса 3-й танковой армии». Далее была уточнена обстановка в районе боевых действий корпуса.

После быстро произведенных штурманских расчетов и определения маршрута полета штурман Овчинников доложил, что задача ясна, готов к выполнению. Летчик Козаев с уверенностью сказал, что задача будет выполнена.

Ночь на 17 января выдалась на редкость ясная, погода была безветренная. Послушный самолет По-2 взял заданный курс. Пересекли Дон в районе Новая Калитва, слева — Митрофановка. Через 20 мин. штурман Овчинников определил по автомашинам и выложенному световому знаку «свои», что это штаб корпуса. Самолет благополучно приземлился. Экипаж передал приказание командующего фронтом и через 15-20 мин. вылетел обратно Задание было выполнено точно в назначенный срок.

Когда самолет возвращался на свой аэродром, начался рассвет. Под крылом расстилалась белоснежная полоса Черной Калитвы, слева виднелись отступающие колонны вражеской пехоты и техники. Евгений Овчинников и Шалико Козаев испытывали особое удовлетворение, доставив войскам боевой приказ. Евгений Овчинников, уточняя маршрут полета, сообщил Шалико Козаеву, что справа по борту самолета — Россошь, Морозовка, а впереди по курсу — вражеский аэродром. Шалико сделал поворот вправо к лесу, в пойму Черной Калитвы. Однако в этот момент самолет вздрогнул, застонал двигатель. Винт сделал несколько оборотов и остановился. Шалико чувствовал, что у него ранены ноги, но он смотрел вперед и стремился дотянуть до леса. Высота неумолимо таяла, было тяжело дышать. «Как сажать?» — думал Шалико. Острая боль мешает сосредоточиться, ноги не чувствуют управления. [53] «Посажу! — превозмогая боль, решил он. — Глаза еще видят землю, а руль управления действует». Пламя приближалось к лицу, горели перчатки. С большим усилием удалось посадить самолет. Лыжи, касаясь снега, затормозили. Самолет развернулся влево и издал последний скрип. Пламя накрывало Овчинникова и Козаева. Быстро выскочив из кабины, Овчинников помог выбраться ослабевшему другу.

Увидев, что со стороны Евстратовского аэродрома к самолету бегут фашисты с овчарками, Козаев сбросил горящую одежду, взял пистолет и скомандовал своему другу: «Приказываю оставить меня и выполнить задание, доставить донесение!» — «Есть, Шалико!» Евгений взял у него планшет, крепко обнял друга, поцеловал в пересохшие губы и бросился выполнять приказ. Проваливаясь в глубоком снегу, он бежал к камышам и слышал, как его командир ведет бой. Первых двух подбежавших немцев Козаев в упор расстрелял из пистолета. Силы покидали его, остался последний патрон... Прощаясь с жизнью, он видел гаснувшее пламя догоравшего самолета.

Евгений успел скрыться в камышах. Глубокий снег мешал идти, валила на землю острая боль в вывихнутой ноге. Впереди виднелась река. На том берегу наши. Казалось, вот-вот он скажет первому советскому солдату: «Задание выполнено!»

По следам бегущего Овчинникова немцы пустили стаю овчарок: «Хальт!» — кричали фашисты и на бегу стреляли из автоматов. Все это происходило на глазах колхозницы хутора Заречье Анны Васильевны Даниловой и ее семилетнего сына Ванюши, ныне летчика Ивана Васильевича Данилова.

«Прошло более двадцати лет, — рассказывает Анна Васильевна, — а я все помню, как будто было вчера. Видела я, как фашисты с автоматами наперевес вели к хутору истерзанного собаками летчика. Он был невысокого роста, широкоплечий, красивый. На лице ни капельки испуга. Кровь заливала ему глаза и тут же замерзала. Он осторожно поддерживал перебитую левую руку. Немец бил его прикладом в спину и кричал: «Иди, Рус!»

Овчинников, превозмогая боль, шел с гордо поднятой головой. Идущий за ним немец взмахнул автоматом в сторону дымящегося самолета По-2 и сказал: «Рус, капут!»

Но советский летчик еще выше поднял голову и крикнул: «Врешь, фашист! Русь никогда не умрет!» Фашист ударил в затылок Овчинникова. Слетел шлем с головы, русые волосы закрыли ему глаза. Он спокойно нагнулся, поднял здоровой рукой шлем и, поправив вьющиеся волосы, надел его. Враги повели летчика в направлении своего аэродрома. [54]

В это время наши войска успешно продвигались вперед, немцы отходили к хутору Карачун. Колхозница Дарья Сергеевна Кулиничева вышла из землянки и направилась к своему дому, оставленному удиравшими фашистами. Она подошла к дому и увидела идущую со стороны хутора Заречье группу людей. Они остановились возле ее дома. Двое были в немецкой форме. Ее сердце сжалось от боли, когда она заметила среди пришедших истерзанного советского летчика. Весь в крови, правой рукой он поддерживал перебитую левую

«Убери быстро хату и убирайся!» — приказал Кулиничевой на ломаном русском языке худощавый немец. Другой фашист вошел в избу и сел за стол. Затем ввели пленного летчика. Советский патриот гордо встал посреди комнаты, его карие глаза в упор смотрели в звериные лица ненавистных врагов. «Я встретилась тогда с настоящим героем: он даже перед лицом смерти держался смело, дерзко, пощады у врагов не просил. Он не назвал своей фамилии», — вспоминает Кулиничева. «На вопрос: где ваши?» — отвечал: «Не беспокойтесь, скоро узнаете, придут сюда».

— Где ваша часть, кто командир? — спросил немец.

— Я коммунист и принял присягу на верность Родине до последнего дыхания уничтожать вас на нашей земле.

— Переходи к нам, будешь питаться шоколадом, как они. Фашист указал на стоявших у стены конвоиров.

— И кровью наших людей запивать, — сразу ответил Овчинников

— Ну, смотри! — пригрозил немецкий офицер. — Убьем как собаку!

— А я иного от вас и не жду.

«Стояла я у печки, а сама слушала, что делается в горнице», — говорит Дарья Сергеевна.

— Ты еще заговоришь! — закричал немец.

Тогда я бросилась в горницу: «Пощадите, отдайте его мне».

Евгений повернулся и, превозмогая боль, сказал: «Перед кем ты, мать, унижаешься, кого просишь? Это же звери».

Совсем близко загремевшая артиллерийская канонада испугала немцев. Они вытолкнули Овчинникова из комнаты и повели в колхозную кузницу. Выйдя во двор, колхозница увидела, как из-под навеса выскочил здоровенный верзила. «Капут твоему летчику», — бросил он на ходу и спрятал в карман пистолет.

Фашисты убили отважного советского патриота в тот момент, когда наша реактивная артиллерия открыла огонь по бегущим немцам.

Через полчаса в хутор вошла наша пехота. [55]

Когда колхозники Митрофан Филиппович Кулиничев и Тимофей Матвеевич Евтушенко вошли в кузницу, летчик лежал у горна лицом вниз... Они взяли на руки безжизненное тело советского офицера и внесли его в хату Кулиничева. Вскоре в избу вошел один советский офицер-танкист. Колхозники отдали ему документы, личный знак и дневник Евгения.

«Овчинников Евгений Васильевич из Челябинска...», — прочел он. Эти слова и запомнили колхозники, стоявшие рядом с офицером.

Все село хоронило летчиков, бесстрашно сражавшихся на фронтах и мужественно, до последней минуты сохранивших честь, славу и любовь к Родине.

Об истории гибели летчика Козаева и штурмана Овчинникова написал в редакцию газеты «Челябинский рабочий» участник Отечественной войны, руководитель кружка красных следопытов Ново-Калитвенской средней школы И. Ткаченко. «Мы собираем сведения, — пишет т. Ткаченко, — о всех героях, которые сражались за освобождение нашего края. Судьба Евгения Овчинникова и Шалико Козаева заслуживает того, чтобы о ней узнал весь наш народ и особенно молодежь, чтобы о ней узнали воины Красной Армии и земляки-уральцы и осетины».

Верные сыны советской Родины Овчинников и Козаев своей скромностью, мужеством и отвагой подавали пример всему личному составу 2-й воздушной армии. Евгений Овчинников руководил комсомольской организацией эскадрильи, пользовался большим авторитетом. Личным примером и на примерах других летчиков воспитывал он воинов-комсомольцев, учил их умению ночью опознавать точно цель и без промаха поражать ее, внимательно разведывать противника.

В городе Челябинске на Красноармейской улице в доме № 140 живет мать Евгения — Полина Даниловна. В доме многие предметы напоминают о сыне. На стене висит померкшая от времени картина, подаренная ему железнодорожным клубом имени Ленина за активное участие в художественной самодеятельности. Бережно хранится мандолина, на которой он играл, ящик, сделанный его руками, грамоты за отличную учебу в школе № 4 (ныне железнодорожная школа № 2).

«У Жени не было праздного времени, — говорит директор школы Федор Аркадьевич Стрижов. — Он был всегда занят. Любил участвовать в спектаклях. Особенно хорошо танцевал. Как только объявляли его номер, сразу все начинали аплодировать. О его успешных выступлениях в 1937 г. писала газета «Ленинская искра».

Среди нас нет Жени и Шалико. Но они и теперь живут в нашей памяти. «Хотим быть такими, как Евгений и Шалико!» — написали ребята на своих плакатах, организовавшие 12 декабря 1963 г. в школе № 4 «День героя». [56] Ученик 8 класса Александр Нераш попросил у Полины Даниловны мандолину Жени, чтобы сыграть «Севастопольский вальс». Весь зал встал. Исполнили затем любимую песню Жени: «Легко на сердце от песни веселой».

Вечно будут помнить сына горной Осетии Шалико Васильевича Козаева. В Цхинвальском аэроклубе его имя будет символом успешной учебы и победы в труде его друзей.

Воины ВВС, летчики и штурманы выражают особую признательность матерям Евгения Овчинникова и Шалико Козаева, родившим и воспитавшим таких замечательных сынов, преданных до конца нашей Родине. Народ вечно будет помнить об их героических подвигах в годы Великой Отечественной войны, а молодое поколение будет трудом воспевать их героизм.

«... нет героев от рожденья, —
Они рождаются в боях». (А. Т. Твардовский).

Хочется, чтобы память героев была увековечена на родине Евгения Овчинникова и Шалико Козаева.

Над Курской дугой

Полковник запаса В. И. Бобров, бывший командир 129 гв. иап

В июне 1963 г. вместе с группой участников исторического сражения за Белгород я побывал в Прохоровском районе. По пути к месту танкового сражения мы завернули на небольшой хуток Грушки, особенно памятный для меня. Здесь двадцать лет тому назад базировался наш 27-й авиационный истребительный полк.

Выехав из Александровского, машины свернули на проселочную дорогу. Шел теплый летний дождь, щедро орошая земли совхоза «Прохоровский». Из окна машины виднелись вновь отстроенные дома. До боли знакомые места. Вот сохранившееся белое здание, в котором размещалась столовая летчиков, а чуть поодаль — ночной санаторий.

Вспомнилось мне лето 1943 г., дни горячей подготовки к сражению на Курской дуге. 27-й истребительный полк приземлился на полевом аэродроме. Он вошел в состав 205-й авиационной дивизии 5-го авиакорпуса 2-й воздушной армии.

Наш полк был укомплектован преимущественно молодыми летчиками, обученными летать на новых машинах по ускоренной программе. Время было военное, приходилось торопиться.

Вспоминаю своих боевых товарищей. Вот летчик Михаил Лусто. По-особому любил он свой самолет, даже называл его на «Вы». Бывало в течение дня не отходит от машины. Первой его наградой была медаль «За боевые заслуги». Он стал Героем Советского Союза, после войны окончил Военно-воздушную академию и продолжает служить в армии.

Валентин Карлов — Герой Советского Союза, неутомимый воздушный боец. Помню, на аэродроме в Грушках дадим ракету на взлет другому звену, а Валентин запускает мотор своего самолета. Спрашиваю у него: «Зачем?», — а он отвечает — «Может быть, я понадоблюсь в воздухе». Валентин Карлов также продолжает службу в армии. [58]

Иван Шпак — любимец полка, беспредельно смелый человек. Был, однако, у него вначале один изъян: не любил изучать район боевых действий по карте. «Я и так собью фашиста, — заявлял он, — пусть только попадется — пойду на таран». Много работал с ним командир эскадрильи старший лейтенант Чепинога. Даст ему по карте курс, а сам спрашивает, какие пункты слева или справа. Частенько молодой летчик оказывался в затруднительном положении.

«Берите ракетницу, — приказывал командир эскадрильи, — идите дежурить на аэродром». Летчик чуть не плачет, рвется в бой, но приказ есть приказ.

Такой метод воспитания постепенно излечивал беспечность Шпака.

Период относительного затишья мы использовали для воспитания у молодых летчиков необходимых боевых и волевых качеств. После двух лет войны им было у кого учиться, с кого брать пример. В распоряжении молодых летчиков был бога тый опыт старших товарищей, прошедших суровую школу воздушных сражений под Москвой и Ленинградом, на Волге и Кавказе.

Вскоре в полк прибыл командующий воздушной армией генерал С. А. Красовский. Помню, стоял знойный полдень. Осмотрев аэродром, генерал приказал доложить о состоянии и готовности части. Он вникал во все подробности. Не ускользнула от его внимания и повышенная готовность полка. Все самолеты несли боевое дежурство: одна эскадрилья находилась в готовности номер один, вторая — в готовности номер два.

— Почему держите повышенную готовность? — спросил он.

— Часто появляются вражеские разведчики, — доложил я.

— Правильно делаете, — одобрил командующий. — Обстановка следующая, — продолжал он. — Немцы проиграли сражение у Волги, теперь они попытаются взять реванш здесь, на Курской дуге. Надо сорвать попытку гитлеровцев вернуть себе стратегическую инициативу. Вы на своем участке не должны пропустить в тыл ни одного разведчика врага. Это позволит командованию Красной Армии скрытно произвести сосредоточение войск.

Командующий армией побывал в эскадрильях, побеседовал с летчиками, авиатехниками, девушками-оружейницами. Он рассказал, что наши войска, в том числе и авиация, пополняются новой техникой. Мы уже заметили это: появились истребители Ла-5 и бомбардировщики Ту-2, значительно превосходившие однотипные самолеты противника. На вооружение поступали новые противотанковые бомбы. [59]

— Ваша боевая задача, — сказал в заключение генерал, — борьба с разведчиками противника.

Эту ответственную задачу летчики полка решили успешно. С 10 мая по 5 июля 1943 г., т. е. до начала гитлеровского наступления на Курской дуге, полк сбил 23 немецких самолета-разведчика. Им не удалось проникнуть в тыл советских войск.

Так проходили дни, о которых в сводках Советского Информбюро говорилось, что на фронтах Великой Отечественной войны шли бои местного значения. Для нас это были дни ре шающей подготовки к предстоящему сражению. В этот период в войсках много внимания уделялось использованию маскировочных средств и созданию ложных аэродромов.

Широко применяли мы и такую военную хитрость. У самой линии фронта создавали аэродромы-засады. На них садились дежурные звенья. Самолеты хорошо маскировались. Когда в районе такого аэродрома проходил в воздухе вражеский разведчик, из засады поднимались наши истребители и шли навстречу самолетам, взлетевшим с основного аэродрома. Всякий раз фашисты попадали в своеобразные «клещи», вырваться из которых было невозможно.

Немцы несли очень большие потери и вскоре перестали посылать своих разведчиков без истребителей прикрытия. Но и это им не помогло. То там, то здесь на полях и склонах холмов под Белгородом дымились догорающие останки сбитых фашистских самолетов.

Помимо вражеских разведчиков, бывали у нас встречи и с «птицами» поважнее. Но и в этих случаях наши молодые летчики проявляли свою боевую выучку, летное мастерство и бесстрашие.

Надолго останется в памяти один воздушный бой. 14 мая 1943 г. вечером на подходе к аэродрому показалось девять бомбардировщиков Ю-87. Не окажись наши летчики в это время в повышенной боевой готовности, аэродром в Грушках был бы перепахан бомбами и надолго вышел бы из строя. Но одно звено наших истребителей барражировало в воздухе и получило приказание перехватить вражеских бомбардировщиков. Оно обрушило на врага внезапный удар. Боевой порядок гитлеровских машин дрогнул, все Ю-87 сбросили бомбы в беспорядке за пределами аэродрома.

Воспользовавшись замешательством врага, в воздух взлетело еще одно звено нашего полка. В это время с земли мы заметили группу вражеских истребителей Ме-109, спешивших на помощь своим бомбардировщикам. Я приказал начальнику штаба наводить с земли летчиков на цель, а сам поднялся в воздух. Завязался ожесточенный воздушный бой, перешедший затем в беспощадное преследование фашистских самолетов. [60] Огневые удары наших истребителей были весьма точными. Ни одному из девяти Ю-87 не удалось уйти или хотя бы дотянуть до линии фронта, все они нашли гибель на советской земле. Отличились в бою летчики Задирака, Карлов, Бекашонок, Чепинога, Кармин. Каждый из них сбил по самолету противника. Еще один вражеский самолет прибавился и к моему боевому счету.

В бою 14 мая наши потери составили только два самолета, что свидетельствовало о боевой зрелости молодых летчиков. Особенно же велик был моральный выигрыш. Воздушный бой показал наше решающее превосходство не только в технике, но и в мастерстве, умении, силе духа. Потеряв все девять бомбардировщиков, фашисты не рисковали больше летать на наш аэродром, предпочитая обходить его стороной.

Вспоминая этот замечательный бой, особо следует сказать о таком признанном мастере атак, как летчик Н. Д. Гулаев. Метким огнем он сбил двух фашистских бомбардировщиков, а когда иссякли боеприпасы, таранил третий самолет. Свою израненную машину он посадил в расположении 52-й стрелковой дивизии и сам остался невредим. Высокое летное мастерство помогло ему сохранить жизнь для будущих боев.

Гулаева на грузовой автомашине привезли в авиационный полк пехотинцы. Он был в хорошем настроении и доложил, что готов к выполнению очередного боевого задания. О своем воздушном таране он не обмолвился ни словом. Узнали мы об этом из письма командования одного из полков 52-й дивизии, в расположении которого сел Гулаев. Наблюдавшие воздушный бой из окопов солдаты и офицеры-пехотинцы описали его во всех подробностях и, дали самую высокую оценку замечательному подвигу советского летчика.

Утром перед полетами собрались на митинг наши летчики. В своих коротких взволнованных выступлениях они поклялись Родине сражаться так же самоотверженно, как их боевой товарищ.

«На моем месте каждый из вас поступил бы точно так же», — сказал Гулаев.

После этого митинга он сразу же поднялся в воздух на другом самолете и участвовал в бою. За все время пребывания на Курской дуге Николай Гулаев сбил в воздушных боях больше десяти самолетов противника. Прославился он и на других фронтах Великой Отечественной войны. Достойным венцом его заслуг перед Родиной явилось присвоение звания дважды Героя Советского Союза.

В ходе кровопролитной войны на фронтовых дорогах мы иногда теряли боевых друзей. Мне хочется рассказать о последнем бое Ивана Шпака. В составе группы истребителей он вылетел на боевое задание и вскоре заметил в воздухе вражеский бомбардировщик Ю-88. Шпак, отвалил от группы, атаковал врага и поджег его. Фашистский самолет резко потянул к земле, перевернулся в воздухе и врезался в ветряную мельницу близ деревни Свинопогореловка. Сбив вражеский самолет, Иван Шпак направил машину к своему аэродрому и на подходе к нему начал делать «горку», чтобы сообщить на землю о своей победе (у него по каким-то причинам отказала рация). В это время неожиданно напал немецкий истребитель ФВ-190... Иван Шпак был похоронен со всеми почестями в центре села.

...Хорошо запомнилась мне ночь 5 июля 1943 г., ясная и тихая. Черное небо усеяли яркие звезды. Ничто, казалось, не напоминало о войне. Но вот на востоке небо слегка порозовело, и воздух сотрясла артиллерийская канонада, которая слилась с гулом сотен моторов. Упреждающий удар со страшной силой обрушился на гитлеровцев. Особенно чувствительными были наши удары по вражеским аэродромам, где штурмовики и бомбардировщики сожгли и повредили 60 немецких самолетов.

Наша авиация в целом прочно удерживала господство в воздухе. Мы, истребители, прикрывали бомбардировщиков и штурмовиков. Полк, которым я командовал, 5 июля 1943 г. произвел 88 боевых вылетов, сбил 19 самолетов противника.

Отвага и геройство наших летчиков сливались с массовым героизмом советских воинов на земле. Этот героизм помог нам выстоять на Курской дуге, а затем перейти в наступление. За месяц ожесточенных боев, с 5 июля по 5 августа, наш полк сбил 88 самолетов врага и был переименован в 129-й гвардейский. Многие летчики получили правительственные награды.

...С тех пор прошло двадцать лет. С волнением шел я по священной Белгородской земле, где кипели жаркие бои, встречался и беседовал с людьми, которые помогали нам в трудное время завоевать победу над врагом. Я благодарил их и призывал новое поколение молодежи идти дорогой отцов и матерей, своим самоотверженным трудом прославлять Родину.

Не забыть нам годы боевые!

Герой Советского Союза полковник В. А. Кумсков, бывший заместитель командира эскадрильи 90 гв. шап

Прошло уже 20 лет после окончания Великой Отечественной войны. Но советские люди всегда с теплотой и благодарностью вспоминают о ратных подвигах наших воинов, грудью вставших на защиту Родины и отстоявших завоева кия Великого Октября.

В своей статье мне хочется рассказать о боевых делал летчиков, воздушных стрелков и техников нашего полка, который вместе с доугими авиационными частями прошел в составе 2-й воздушной армии большой и славный путь от Курской дуги до Сандомирского плацдарма и внес свою лепту в общую победу над врагом.

Стояло знойное августовское лето 1943 г. От жары изнывало все живое на земле. Особенно жарко было 3-5 августа, когда началась Белгородско-Харьковская наступательная операция Воронежского фронта.

90-му гвардейскому полку была поставлена задача: осуществлять непрерывную авиационную поддержку наземных войск при прорыве обороны и развитии успеха на Богодухов и Ахтырку. В ходе выполнения этой задачи каждому летчику приходилось совершать по пять-шесть боевых вылетов в день, хотя наставлением предусматривалось не более двух-трех. При этом каждый полет проходил в условиях ожесточенного противодействия средств противовоздушной обороны противника. Полк нес тяжелые потери. Однако ни один летчик, ни один воздушный стрелок не дрогнул в бою — задание командования было успешно выполнено.

В эти дни особенно отличились командиры эскадрилий (ныне все Герои Советского Союза) А. Кузин, Г. Береговой, Т. Лядский; летчики И. Сашнин, А. Пряженников, П. Корсаков (три последних товарища не дожили до славного Дня Победы, пали смертью храбрых в последующих операциях). [63]

А. Кузин был одним из лучших снайперов не только в полку, но и в дивизии. Он своим примером увлекал в бой молодых летчиков, умело передавал свой богатый боевой опыт. Стойко и мужественно сражались и наши замечательные воздушные стрелки. В одном из вылетов серьезное повреждение от огня зенитной артиллерии получил самолет, который пилотировал автор этих строк. На самолете было перебито управление рулями высоты и поворота. Штурмовик не мог больше держаться в общем боевом порядке группы и вышел из строя. Пара вражеских «фоккеров» тут же атаковала нашу машину. Огнем своих пушек они повредили мотор самолета и тяжело ранили воздушного стрелка А. Выговского, у которого была оторвана нога. Истекая кровью, Выговский мужественно отражал атаки вражеских истребителей, сбив одного из них. После вынужденного приземления самолета в расположении своих войск Выговский был отправлен в госпиталь. Храбро сражались также воздушные стрелки М. Герасимов, А. Молчанов и др.

Большую помощь молодому летному составу оказывало командование полка и дивизии. Командир 4-й гвардейской штурмовой авиационной дивизии генерал Г. Ф. Байдуков своим личным примером помогал летчикам переносить все тяготы борьбы. В наиболее трудные минуты он сам садился в самолет и вместе с летчиками смело шел на штурмовку вражеских войск.

Помнится такой эпизод. В разгар операции (6 или 7 августа) у молодых летчиков стала заметной и моральная и физическая усталость. Требовалась какая-то искорка, какой-то импульс, чтобы отогнать прочь усталость, поддержать морально молодежь. И вот в это время на аэродроме появился генерал Г. Ф. Байдуков. Подойдя к группе летчиков, которые отдыхали в тени на опушке леса в ожидании очередного вылета, он спросил:

— Ну, как дела, соколы, что носы повесили?

— Туговато приходится, товарищ генерал, здорово огрызается фашист. Ребят хороших жалко, не вернулись.

— Да, конечно, человека всегда жалко, особенно хорошего. Ну, ничего не поделаешь, война есть война со всеми ее тяжелыми последствиями.

После этого он поинтересовался, какая задача поставлена полку на очередной вылет. Узнав, что надо штурмовать танки противника в опорном пункте Томаровка, он приказал своему механику приготовить самолет-штурмовик. Полет выполнялся шестеркой под прикрытием четырех истребителей. Ведущим группы был А. Кузин, слева от него летел командир дивизии, справа довелось лететь мне. [64] В районе цели нас встретил ураганный огонь зенитной артиллерии, но задача все же была успешно выполнена Два штурмовика из второго звена не вернулись на аэродром: были сбиты над целью.

После посадки генерал Байдуков подошел к нам и сказал: «Да, хлопцы, немец пока крепко дерется. Но это будет недолго. Потерпите немного, еще одно усилие и будет легче: выйдем на оперативный простор». Дальнейшие события полностью подтвердили эти слова.

Нельзя не вспомнить теплыми словами благородный, мужественный, можно сказать, героический труд наших техников, механиков и всех младших специалистов В каких только условиях не приходилось им обслуживать самолеты, держать в постоянной боевой готовности материальную часть. И в 30-градусную жару, обливаясь потом, и в лютый мороз, отогревая пальцы рук за пазухой, они днем и ночью готовили самолеты к выполнению боевой задачи: меняли и грели моторы, латали пробоины, чистили пушки и пулеметы, заправляли самолеты бензином, маслом, водой, снаряжали их боеприпасами, проверяли спецоборудование. Разве перечислишь все то, что приходилось делать техникам и механикам?

Особенно трудно доставалось техническому составу в периоды весенней и осенней распутицы, когда приходилось буквально круглосуточно дежурить на аэродроме и следить, чтобы не увязли в размокшем грунте самолеты. Такое положение складывалось, например, при базировании полка, на аэродроме Нехворощь (40 км восточнее Бердичева), а затем на аэродроме Белая Церковь в феврале-апреле 1944 г.

В первую очередь хочется вспомнить добрым словом старшего инженера полка Адамовича, который умело руководил всей инженерно-технической службой, а также механиков самолетов Хвесько, Прохорова, Кореня, Тупицына, Миронова, Рожнова и др Многие из механиков настойчиво просились в боевой полет за воздшного стрелка, и некоторым из них удалось совершить по нескольку вылетов.

Хочется верить, что наш народ, особенно молодое поколение, сделает все, чтобы свято хранить в памяти ратные подвиги советских летчиков, отдавших свои молодые жизни за Родину, за счастье всех народов на земле.

Никогда не забудем годы боевые!

Штурмовики над полем боя{1}

Дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации В. Г. Рязанов, бывший командир 1 гв. шак

Опыт Великой Отечественной войны показал, что на поле боя штурмовая авиация являлась мощной ударной силой, главным средством поражения противника с воздуха. Не случайно самолеты Ил-2 пользовались огромной популярностью у наземных войск.

Война многому научила наших штурмовиков, обогатила их тактику, вскрыла большие возможности «илов». Тактико-технические свойства этих самолетов богаты и разносторонни.

Успех работы штурмовиков зависел в первую очередь от правильного, четко налаженного взаимодействия с наземными войсками. Особенно важно это было в период наступления. Мы на опыте убедились, что обеспечить такое взаимодействие можно лишь при помощи системы управления штурмовиками непосредственно на поле боя, своевременным наведением, нацеливанием и перенацеливанием их на те объекты противника, которые в данный момент мешают продвижению наземных войск. Короче говоря, быстро меняющаяся обстановка на поле боя требовала чрезвычайно гибкого руководства действиями штурмовиков с земли при помощи радио.

Как известно, управление истребителями над полем боя с земли прочно вошло в боевую практику истребительных частей еще с 1942 г. В штурмовых же частях этот метод раньше не практиковался.

Командный пункт нашего соединения с самого начала Белгородско-Харьковской операции был вынесен на наблюдательный пункт наземных войск. В результате командир авиационного соединения получил возможность постоянно видеть перед собой поле боя, в деталях знать наземную обстановку. [66]

Это в значительной степени определило характер использования и эффективность действий штурмовой авиации. Ее усилия, как правило, сосредоточивались именно в том месте и в то время, когда это было наиболее необходимо.

Место для командного пункта выбиралось с таким расчетом чтобы с него хорошо просматривались поле боя, линия боевого соприкосновения наземных войск, а также подходы нашей авиации с бреющих и малых высот. [67] Этим требованиям обычно отвечала господствующая над местностью высота, удаленная на 1,5-2 км от линии фронта. На такой высоте чаще всего располагался наблюдательный пункт командования поддерживаемых штурмовиками наземных войск. Это давало возможность лучше осуществлять взаимодействие авиации с наземными войсками, совместно с их командованием выбирать наиболее важные цели и определять момент ударов по врагу.

Группа наведения во главе с ответственным авиационные командиром, которая практически осуществляла управление штурмовиками на поле боя, располагалась в 400-800 м от командного пункта. Она имела выносной микрофон, два телефона и две пары радионаушников. Выносной микрофон и радионаушники были связаны с находившейся неподалеку (200-300 м) рацией РСБ. Один из телефонов связывал группу наведения с командным пунктом, а второй через рацию 11 АК — со штабом соединения.

Каковы были функции группы наведения? Через нее командир соединения передавал по радио необходимые приказания штурмовикам, находящимся в воздухе, наводил самолеты на цель с наиболее выгодных высот и направлений; информировал штурмовиков и сопровождающих их истребителей о воздушной обстановке: управлял ими с земли в случае боя с самолетами противника; оказывал помощь экипажам в восстановлении детальной ориентировки в районе цели; поддерживал связь с танковыми и стрелковыми частями, в интересах которых штурмовики наносили удары и, наконец, получал от ведущих групп донесения о результатах их действий и разведданные. Управление штурмовиками по радио на поле боя целиком себя оправдало.

Для повышения качества управления штурмовиками на поле боя и лучшей подготовки их к вылету большое значение имел заблаговременно составляемый как штабом соединения, так и непосредственно частями график вылетов, который сообщался летному составу накануне. Ведущие групп заранее знали очередность вылета, кто идет ведомым, кто прикрывает, позывные и т. п. Подобное планирование давало возможность в нужный момент поднять в воздух новую группу штурмовиков для усиления той, которая уже находилась над целью, а также позволяло наносить сосредоточенные удары или производить эшелонированные действия в зависимости от быстро меняющейся обстановки на земле. График полетов, имеющийся на командном пункте у командира соединения, служил контрольным документом, в соответствии с которым протекала боевая деятельность в течение дня. [68] Благодаря этому графику командир всегда знал ведущего группы, находившейся в воздухе.

Непосредственно перед вылетом штурмовиков штаб сообщал на пункт наведения о количестве самолетов и времени их вылета. С середины маршрута устанавливалась двухсторонняя радиосвязь с пунктом наведения, который ориентировал экипажи о воздушной обстановке, насыщенности зенитного огня над целью, а если положение на поле боя этого требовало, то и перенацеливал штурмовиков.

Хорошо налаженное управление с земли позволяло быстро перенацеливать летчиков на более важные объекты, которые часто обнаруживались непосредственно перед приходом штурмовиков или даже в момент их появления над полем боя. Вот несколько примеров.

В контрнаступлении под Курском группа Ил-2 была вызвана для удара по войскам противника западнее Коротич. В это время разведка установила, что в роще, южнее этого пункта, расположен штаб танковой дивизии немцев. Подходившей к полю боя группе штурмовиков по радио была поставлена новая задача — штурмовать штаб немецкой дивизии. Через некоторое время, когда наши войска овладели рощей, стало ясно, насколько блестяще штурмовики выполнили свою задачу. На месте удара были обнаружены разбитые штабные автомашины и большое количество убитых гитлеровских солдат и офицеров.

Части стрелковой дивизии, перешедшие в атаку, встретили сильное сопротивление со стороны противника. На помощь вовремя пришли штурмовики. Три группы «илов», находившиеся в воздухе, с нашего КП были перенацелены. Через короткий промежуток времени 54 штурмовика нанесли удар по указанному району. Командир стрелковой дивизии тут же передал по телеграфу:

«Ваши летчики произвели сейчас мощный и большой эффективности удар по боевым порядкам войск противника, подавили его артминометный огонь, дали возможность нашим частям преодолеть вражеские препятствия и выбить противника. Задача выполнена. Прошу от моего имени отблагодарить ваших летчиков».

Следует привести яркий пример отражения штурмовиками танковой контратаки немцев. Группу Ил-2 вел старший лейтенант Степанов. При подходе к месту скопления немецких танков он доложил на пункт наведения, что район цели прикрыт дымкой и пеленой пыли, и просил помочь отыскать цель. С пункта наведения ему сообщили: «Сейчас будете пересекать шоссейную дорогу и развилку железных дорог. Впереди вас — пожар. Следующий пункт в направлении полета — район вашей цели. Перед ним — лес. Там танки, бейте их». [69] Степанов ответил: «Понял вас хорошо. Цель вижу, сейчас перехожу в атаку. Большое спасибо».

Уже через 5 мин. после выполнения штурмовиками задачи было известно, что танковая контратака противника захлебнулась. Семь немецких танков загорелись, остальные откатились на запад.

Работой пункта наведения должен руководить хорошо подготовленный в тактическом отношении командир, отлично знающий боевые и летно-тактические возможности штурмовиков и истребителей, — обладающий широкой инициативой, сообразительностью, находчивостью. Как показал опыт, от его оперативности и искусства управления во многом зависит результат действий штурмовиков на поле боя.

В опасные минуты нападения истребителей противника или при сильном зенитном противодействии голос волевого командира придает экипажам бодрость духа, уверенность.

Постоянное наблюдение за действиями «илов» с переднего края давало нам возможность разнообразить тактику ударов с воздуха, вовремя подмечать новые приемы, применяемые противником, и тем самым уменьшать свои потери.

Управление авиацией нужно непрерывно совершенствовать. Шаблону, раз и навсегда установившимся приемам необходимо противопоставить инициативу, дерзание. Только при этих условиях можно достигнуть четкого взаимодействия авиации с наземными войсками и высокой эффективности ее ударов.

Верные боевые друзья не оставят в беде

Герой Советского Союза подполковник в отставке Л. В. Лобанов, бывший командир эскадрильи 41 гв. шап

Сначала мне хочется рассказать о командире авиационной эскадрильи 41-го гвардейского истребительного авиационного полка 8-й гвардейской дивизии Герое Советского Саюза Семенцове Михаиле Ивановиче, который геройски погиб 12 февраля 1945 г.

Семенцов Михаил Иванович родился в 1917 г. в Киеве. С 1925 г. проживал в поселке Ильича г. Гомеля. Закончил школу ФЗУ и работал помощником машиниста в Гомельском депо. Без отрыва от производства закончил аэроклуб и в 1937 г. был зачислен в Одесскую военную школу летчиков, которою закончил в 1938 г. До войны он служил на Дальнем Востоке младшим летчиком 40-го истребительного авиационного полка.

Впервые я с ним встретился 5 июля 1941 г. во время погрузки в эшелоны, отправлявшиеся на фронт. После этой встречи мы с ним почти не расставались, делили все горести и радости военной жизни, часто вылетали вместе на боевые задания.

Михаил был восемь раз ранен в бою, но после выздоровления возвращался в строй, продолжал летать и разить врага. За годы войны произвел около 500 боевых вылетов, сбил лично 18 самолетов противника и 12 в группе, уничтожил много другой вражеской техники. За проявленную храбрость и мужество ему 28 сентября 1943 г. было присвоено звание Героя Советского Союза. М. И. Семенцов был награжден орденом Ленина,. двумя орденами Красного Знамени, орденами Красной Звезды, Александра Невского и многими медалями.

Помню, 3 марта 1942 г. шесть самолетов И-16 под моим командованием вылетели на боевое задание. Когда пересекали линию фронта в районе Александровки (аколо г. Изюма), мы попали под сильный зенитный огонь. [71] В самолет Михаила попал вражеский снаряд. Мы считали, что Семенцов погиб, но к концу следующего дня его привезли раненого. Оказывается, взрывом снаряда его выбросило из самолета, и он приземлился на парашюте. Семенцова подобрали санитары в бессознательном состоянии, с перебитыми ногами и тяжелым ранением в голову. Однако через полтора месяца Михаил Иванович снова был в строю.

20 октября 1942 г. при штурмовке наземных войск противника в районе Ачикулак (Северный Кавказ) Семенцов был снова тяжело ранен осколками снарядов. Тем не менее у него хватило выдержки, сил и энергии довести самолет до аэродрома, до которого было 80 км. Прошло два месяца, и отважный воин опять вернулся в полк.

5 июля 1943 г., в первый день исторической битвы на Курской дуге, мы в паре с Михаилом сопровождали Ил-2, который корректировал огонь нашей артиллерии. На высоте 3000 м нас атаковали восемь «мессершмиттов» и восемь «фокке-вульфов». Мы ринулись наперерез, чтобы прикрыть штурмовик. Это был тяжелый бой, его трудно описать: бой пары против 16 немецких истребителей. Но благодаря взаимной выручке мы с Михаилом вышли победителями: сбили два самолета, не получив ни одной пробоины.

В конце 1943 г. во время боев за Киев Михаил Иванович вылетел в составе восьми самолетов Ла-5 на прикрытие войск. Вступив в бой с немецкими истребителями, которые сопровождали своих бомбардировщиков, он лобовой атакой таранил фашистского «фоккера». Но и самолет Семенцова взорвался, а Михаил Иванович раненый опустился на парашюте. В то время я находился в госпитале, куда привезли и отважного героя. Он был забинтован, как мумия. Я у него спросил, как дела. Михаил немного скривился от боли и сказал: «Не повезло, сошелся с «фоккером». Но ничего! Меня не так-то легко сразить. Я еще буду их бить». И действительно, он скоро стал в строй.

12 февраля 1945 г. Семенцов в составе группы из 6 самолетов Ла-5 сопровождал эскадрилью бомбардировщиков Героя Советского Союза Е. С. Белявина, которая наносила удар по аэродрому Нейсе. Наш полк тогда стоял на аэродроме Бриг, и я как раз выпускал его группу на задание. Перед взлетом Михаил помахал мне рукой.

Во время выполнения боевой задачи бомбардировщиков атаковала большая группа истребителей противника. Наши истребители смело вступили в бой, прикрывая отход «петля-ковых». Один «фоккер» пошел в атаку на самолет ведущего Белявина. Михаил Семенцов ринулся на помощь товарищу и меткой очередью сбил врага. [72] В это время Ме-109 незаметно подкрался сзади и атаковал Михаила. Самолет отважного летчика развалился в воздухе.

Так погиб командир эскадрильи 41-го гвардейского истребительного полка, верный сын Коммунистической партии Герой Советского Союза гвардии капитан Михаил Семенцов. Он отдал всего себя, свою молодую жизнь на благо нашей дорогой Родины.

Несколько примеров из своей боевой биографии.

В августе 1943 г. мне было приказано разведать движение вражеской техники в районе Лебедянь. В составе пары Ла-5 мы с ведомым Георгием Ажнакиным вылетели на выполнение задания и примерно через 30 мин. полета обнаружили скопление боевой техники противника. Чтобы точнее определить характер цели, я снизился до высоты 600 м и стал подсчитывать танки. Вдруг слышу: по самолету прошла пулеметная очередь. Я оглянулся назад и увидел двух «мессершмиттов», которые атаковали нас. Немного выше еще барражировала одна пара немецких истребителей. Один из Ме-109 стал заходить на повторную атаку и открыл огонь по моему самолету.

Я находился очень в невыгодном положении: на малой высоте делал вираж, имел небольшую скорость. К тому же мой самолет был подбит. Уйти из-под атаки я, конечно, не мог. Ажнакин это понял и прикрыл своим самолетом мою машину. Так был совершен героический подвиг молодым летчиком Ажнакиным. Он погиб, спасая жизнь своего боевого товарища. Он выполнил девиз советских летчиков: «Сам погибай, а товарища выручай». И благодарная память о нем вечно будет жить в моем сердце.

В марте 1944 г. наш полк базировался на аэродроме Бердичев. 6 самолетов Ла-5 под моим командованием сопровождали девятку Пе-2, которая шла на бомбардировку аэродрома Проскуров. Когда мы находились над целью, зенитным огнем был подбит один из наших бомбардировщиков. За ним сразу же погнались четыре «мессера». Не раздумывая ни секунды, я развернулся и пошел им навстречу, чтобы прикрыть подбитого товарища. Командование всей группой передал своему заместителю Ванину.

Я и мой ведомый Кузнецов завязали тяжелый воздушный бой. Фашистские летчики яростно наседали, но мы мужественно защищали подбитый бомбардировщик. Улучив удачный момент, я сбил один Ме-109. Обрадовался, теперь будет легче: двое против трех. Но, оказалось, что силы врага удвоились. Подошла еще четверка. Стало еще трудней отбиваться и прикрывать подбитую машину, у которой работал только один мотор. [73]

После того как мой ведомый был подбит, положение еще более ухудшилось. Мне пришлось отбиваться от семи вражеских истребителей, прикрывать бомбардировщика и своего ведомого. На 30 минуте воздушного боя Кузнецов был сбит и выпрыгнул с парашютом. «Мессершмитты» стали наседать еще яростней, но сбить меня им так и не удалось, хотя я был один, а их семеро. После 40-минутного боя они ушли, а я благополучно сел на Шепетовском аэродроме, где заправился, и вечером перелетел на свой аэродром.

Я получил благодарность от командования полка бомбардировщиков и очень теплое письмо от экипажа Пе-2, которого защитил от фашистских истребителей.

Немного позже выяснилось, что мой ведомый Кузнецов в этом бою был тяжело ранен. После излечения он снова прибыл в полк и продолжал службу в нашей эскадрилье адъютантом.

Утром 5 июля 1943 г.

Герой Советского Союза полковник Л. И. Мирович, бывший заместитель командира эскадрильи 98 гв. драп

Притихла Курская дуга,
Над нами — небо голубое,
Как будто нет уже врага,
Конец войне, не будет боя.

Под Курском соловьи поют.
Над степью жаворонки вьются...
Из Сейма немцы воду пьют,
Но час придет — свинца напьются.

Затишье, как перед грозой.
Не просвистит шальная пуля.
Нам был приятен летний зной
В тот день четвертого июля.

Прекрасен мир, добра Земля.
Приятно соловья послушать.
Вот ночь спустилась на поля.
Ничто покоя не нарушит.

Вокруг нигде ни огонька.
Тоскливо, как на полустанке,
Прижалась к берегам река.
В лощинах притаились танки.

Мы спали чутко в дни войны,
А в ночь на пятое июля
Нам не пришлось увидеть сны:
Мы лишь часок-другой вздремнули.

Еще не наступил рассвет,
И петухи еще не пели,
Нам легкий завтрак был согрет,
Но съесть его мы не успели.

Еще за Курскою дугой,
Тревожно гитлеровцы спали,
А мы уже в тиши ночной
Свою задачу выполняли.

Разведчики — лихой народ!
Им нипочем и страхи ада.
Разведчик сквозь огонь пройдет,
И все разведает, как надо.

У нас всех зоркие глаза,
Мы все увидим, все запомним.
Мы можем точно указать,
Куда стрелять, где сбросить бомбы.

За нами полбинцы идут,
Не сдобровать сегодня фрицам:
По ним сегодня на «зер гут»
Должны гвардейцы отбомбиться.

А вот и тот аэродром,
Куда стремятся наши «пешки»...
Снаряды рвутся под крылом.
Смотри, разведчик, тут не мешкай.

А самолетов на стоянках
Штук девяносто — вот так цель?
Спешите, братцы, спозаранку
Точнее взять их на прицел.

В разрывах самолет качает,
Зенитки «салютуют» нам, [75]
Но вот с востока величаво
Идет крылатый караван.

С неподражаемой манерой
И грациозно и легко
С противзенитного маневра
За командирами полков
На цели ринулись гвардейцы
В своем классическом пике.
Невольно можно заглядеться:
Как будто бы одной руке
Послушна грозная армада
Несущихся к земле машин.
В прицелах — цели, бомбы градом
Пошли свои дела вершить.
Придется Гитлеру гробами
Немецких асов наградить…

А наши «пешки», будто стрелы,
Все вновь пикируют на цель.
Ну до чего ребята смелы,
А кто смелее — тот и цел.

Война, конечно, не пирушка:
И смелым жару задают.
Ведь даже в полбинской «вертушке»,
Глядишь, смелейшего собьют.

Гвардейцы славно потрудились,
Запомнят фрицы этот день.
Наверно, им победы снились,
А наяву — разгром и тлен.

Но вот сам Полбин подает
Сигнал для выхода из боя.
С востока солнце вверх плывет,
Над нами — небо голубое.
Внизу — разрывы, дым и чад,
Как зримый результат налета.
Зенитки сникли и молчат,
А полбинские самолеты
Собрались в группы и пошли
Навстречу солнцу четким строем.

Побед свидетели живые
Друзей погибших память чтут,
А их заслуги боевые
В народной памяти живут.

165-й гвардейский в боях за Родину

Герой Советского Союза полковник Л. М. Шишов, бывший командир аэ 165 гв. шап

В период Великой Отечественной войны мне пришлось воевать и служить в 165-м гвардейском штурмовом авиационном Станиславском Краснознаменном полку. В этой славной части было воспитано пятнадцать Героев Советского Союза. Все летчики и воздушные стрелки, инженеры и механики, офицеры штаба были награждены орденами и медалями. Этот полк во время войны входил в состав 10-й гвардейской штурмовой авиационной Воронежско-Киевской Краснознаменной дивизии.

...В один из майских дней 1943 г. группу молодых летчиков, прибывших из 4-го отдельного смешанного учебно-тренировочного полка 2-й воздушной армии, тепло встретило командование 61-го штурмового авиационного Краснознаменного полка. Это было на аэродроме в Старом Осколе.

«Полк, в который вы прибыли, имеет примечательную историю», — сказал нам при первой встрече майор А. М. Мирошкин. И действительно, у этой авиационной части большая история. Она начинается с двадцатых годов, когда только занималась заря советской авиации. Осенью 1923 г. министр иностранных дел Англии лорд Керзон направил ультиматум Советскому правительству. [79] Но этой угрозой нельзя было запугать наше молодое государство, которое победоносно завершило гражданскую войну и борьбу с иностранной интервенцией.

В ответ на английский ультиматум советский народ стал крепить свою Армию и Красный Воздушный Флот, отдавал последние сбережения на строительство танков, самолетов и другой боевой техники. На собранные деньги были куплены самолеты, которые поступили на вооружение вновь созданного авиационного отряда, переформированного затем в эскадрилью «Ультиматум», размещавшуюся в Гомеле. Это было одно из первых подразделений штурмовой авиации.

В 1932 г. эскадрилья получила на вооружение самолеты Р-5, а спустя два года — их дальнейшую модификацию «ССС». В сентябре 1936 г. летчики эскадрильи добровольцами участ вовали в боях в Испании против фашистских мятежников Франко. В апреле 1938 г. авиационная эскадрилья была преобразована в штурмовой авиационный полк. По боевой и политической подготовке полк занимал ведущее место в наших Военно-воздушных силах.

«Уже в первый день войны летчики нашего 61-го штурмового авиационного полка на «чайках», — говорил на встрече Мирошкин, — вместе с сухопутными войсками сражались с фашистскими танками в Прибалтике».

С глубоким вниманием и гордостью слушали мы историю боевого пути полка. В июле 1941 г. летчики переучились на грозные самолеты Ил-2. Шли бои на Западном фронте, полк участвовал в защите родной столицы — Москвы. Весной и летом 1942 г. полк вел боевые действия на Калининском и Брянском, а затем и Воронежском фронтах. За два года боевых действий наши штурмовики вывели из строя десятки танков, уничтожили более двух тысяч автомашин, сбили в воздушных боях и подожгли на земле 60 вражеских самолетов.

«Почему полк называют Краснознаменным?» — почти одновременно спросили мы у майора. «За отличное выполнение заданий командования при защите Москвы Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 ноября 1941 г. наш полк был награжден орденом Красного Знамени», — ответил майор Мирошкин.

Вот уже несколько дней, как мы в боевой семье фронтовиков. Присматриваемся к летчикам, механикам, офицерам штаба. Прислушиваемся к каждому слову бывалых воинов-летчиков: Петра Баранова, Ивана Домбровского, Алексея Иванова, Василия Ращепкина, Николая Кривова, Эдика Бунатяна, инженеров и техников: Георгия Курочкина, Ивана Долгих, Михаила Жеребцова. Полк реорганизовывался- вместо двух эскадрилий было создано три. [80]

Каждый день проходил в напряженной боевой учебе: полеты по кругу, в зону, бомбометание на учебном полигоне. Иногда казалось, что так и не будет «горячей» боевой работы. Мы еще не понимали, что находимся во втором эшелоне, что скоро предстоят тяжелые и кровопролитные бои.

В ночь на 6 мая 1943 г. командир дивизии Герой Советского Союза полковник А. Н. Витрук и начальник штаба подполковник А. И. Артемьев, низко склонив головы над оперативной картой, изучали боевое распоряжение штаба воздушной армии.

А ранним утром 6 мая на командном пункте командира полка, расположенном на аэродроме Старый Оскол, раздался телефонный звонок. Трубку взял начальник штаба. «Карта? Есть карта!» — сказал майор Б. Белоусов, положив недокуренную папиросу на край стола. «Будет выполнено», — ответил он дивизионному начальству.

Вскоре за столом командира полка сидели командиры эскадрилий.

Вот с командного пункта взвилась ракета. Через минуту одновременно взревели два двигателя. Пара штурмовиков начинает медленно выруливать. Небольшая остановка на линии старта. Прожег свечей. Вот и взлет. Самолеты дрожат, набирают скорость и отрываются от взлетной полосы. Летчики Алексей Иванов и Леонид Лизунов, совершившие уже несколько вылетов в боях за Дон и Воронеж, взяли курс на запад, на аэродром подскока у самой линии фронта — у города Обояни Курской области.

На следующий день на рассвете они были уже в заданном районе. Под крыльями самолетов проходит дорога, по которой движутся отдельные автомашины, повозки, артиллерийские орудия. Штурмовики-»охотники» не спешат. Они выслеживают наиболее важные цели.

«Сирена-12», внимание — впереди, у моста, легковые машины, атакуем», — подает команду командир звена Алексей Иванов. Небольшой доворот с набором высоты. Автомашины взяты в прицел. Бомбы сброшены. Пять машин сразу же превратились в яркие факелы. Как выяснилось позже, в легковых машинах находились ответственные генералы и офицеры из инспекции гитлеровского генерального штаба.

За первыми вылетами на «свободную охоту» следовали новые и новые. Пары штурмовиков вылетали на рассвете, в полдень и вечерние сумерки, каждый раз меняя район действий, маршрут полета, участки перелета линии фронта.

Так, с мая 1943 г. новый способ боевых действий прочно вошел в практику полка. И хотя позднее летчики полка наносили мощные удары группами по 20-30 самолетов, действия «охотников» почти всегда находили место. [81]

В июне 1943 г. уже было видно, что большие события на нашем Воронежском фронте не заставят себя долго ждать. Полк, получив новые двухместные самолеты, перебазировался в Шумаково — в шестидесяти километрах от линии фронта, почти в центре Курского выступа. Несколько раз над аэродромом пролетали вражеские разведчики. Ночью к линии фронта подходили все новые и новые полки, бригады, дивизии, подтягивались танки, артиллерия.

В полдень 16 июня летный состав полка был собран на командный пункт.

— Получено важное задание, — начал командир. — На белгородском направлении в тылу противника отмечаются большая активность в передвижении войск и сосредоточение авиации на аэродромах. Необходимо разведать район Соломино, Томаровка.

— Разрешите эту задачу выполнить мне, — -обратился к командиру старший лейтенант Александр Добкевич.

Немного подумав и посмотрев на летчика, командир ответил: «Хорошо, вы полетите, но в паре с младшим лейтенантом Николаем Кривовым. Он имеет немало боевых вылетов на штурмовиках. Вы же на Ил-2 за линию фронта летите впервые. Изучите задание с начальником штаба. Вместе со штурманом полка Барановым продумайте маршрут полета. Вылет — по готовности»

В 15 час. 42 мин. летчики Добкевич и Кривов — в воздухе. В кабинах стрелков — комсомолец Федоряк и любимец полка комсорг Николай Левцов.

Линию фронта разведчики перелетели над лесным участком в стороне от крупных населенных пунктов. Через пять минут — дороги, которые надо внимательно просмотреть, запомнить, что на них происходит.

«Вижу большое скопление машин в пункте Соломино», — доложил ведущему Николай Кривов. На полетной карте сделана первая пометка.

Внимательно следят разведчики за всем, что делается на земле. От их взора ничто не ускользает. Воздушные стрелки, разделив между собой зоны обзора, просматривают воздушную полусферу.

У опушки леса какие-то пожелтевшие пятна. Ведущий принимает решение: еще раз пройти над лесным участком. И не зря: обнаруживается несколько радиостанций, смонтированных на автомашинах, и большие зеленоватые штабные автобусы. Условными знаками это также переносится на карту. [82]

Штурмовики уже легли на обратный курс. По расчету времени через три минуты должны были подойти к линии фронта. Неожиданно под крылом самолета появилась посадочная площадка, наличие которой не было известно. «Как жаль, что с попутной разведкой использован весь боезапас, — думал Добкевич. — Хорошая цель для штурмовки». В этот момент в воздухе появилась пара «фоккеров». Добкевич и Кривов делают разворот на 90 градусов, чтобы сбить с курса истребителей противника. Сначала маневр удался. Но взлетевшая еще четверка «мессершмиттов» сумела настигнуть отважных штурмовиков. Вскоре к району воздушной схватки подошла и первая пара истребителей противника. Завязался тяжелый неравный воздушный бой. Особенно серьезный экзамен держал Добкевич, летавший до этого только на По-2.

Армейская газета «Крылья Победы» в статье «Мужество соколов» писала:

«...Добкевич и Кривов приняли неравный бой. При первой же атаке воздушный стрелок Николай Левцов был ранен в руку и ногу. Но, истекая кровью, он продолжал отражать натиск фашистов. Вот и своя территория. Однако гитлеровцы продолжали атаковать. Умело используя балки и овраги, летчики затрудняли противнику ведение прицельного огня. Во время третьей атаки стрелки Левцов и Федоряк массированным пулеметным огнем зажгли два «фокке-вульфа». Один фашист тут же рухнул на землю, а второй, дымя, пошел на снижение, стараясь перетянуть линию фронта. Но это ему не удалось. Не прошло и минуты, как он упал. Остальные фашистские самолеты поспешно вышли из боя и скрылись».

На самолете старшего лейтенанта Добкевича были перебиты рули управления. Дальше продолжать полет не было никакой возможности, и Добкевич, используя свой многолетний опыт летчика, сумел посадить израненную машину на лес, недалеко от места боя.

Младший лейтенант Кривов благополучно привел машину на свой аэродром

Данные воздушной разведки были очень ценными. Командующий воздушной армией наградил Добкевича орденом Красного Знамени, а остальных участников полета — медалями.

На опыте своего товарища мы начали понимать, что боевой вылет требует от летчика и личной храбрости, и мужества, и высокого мастерства. [83] Поняли, почему командование не спешило вводить нас в бой, используя каждую минуту для учебы.

Вскоре полк принял самое активное участие в одном из грандиозных сражений Великой Отечественной войны — в Курской битве.

Еще вечером 2 июля в полку состоялся митинг.

«По имеющимся данным, — начал свое выступление командир полка, — противник сосредоточил значительные силы танков, мотопехоты, авиации. Он готовится в ближайшие дни перейти в наступление. От личного состава требуются большая организованность, выдержка, беззаветная преданность нашей родной Коммунистической партии и великой Родине».

...Из штаба дивизии получена информация об обстановке. Полку была поставлена задача: ударами штурмовиков под прикрытием истребителей оказать содействие наземным войскам в отражении вражеского наступления.

Группа за группой поднялись в воздух воздушные броненосцы. Их ведут Александр Добкевич, Иван Домбровский, Александр Рассмотрев, Василий Ращепкин, Сергей Голубев, Петр Баранов. Они обрушивают смертоносный груз на танковые и механизированные войска противника.

Многие из нас, молодых летчиков, в первых полетах волновались, хотя изо всех сил старались скрыть эти чувства. Наша шестерка штурмовиков — в воздухе. Внизу — море серого дыма. Трудно понять, где свои войска, где противник. Внимательно слежу за ведущим, стараясь выдержать свое место в боевом порядке.

Справа и слева стали появляться темно-серые шапки от взрывов вражеских снарядов. Значит, цель близка. По команде ведущего перевожу самолет в пикирование, бросаю бомбы.

Штурмовики обрушивают удар на танковые и механизированные войска противника. Сквозь разрывы зенитных снарядов вновь заходим в атаку.

Когда мы отходили от цели, на нас напала восьмерка «мессершмиттов». Свой первый огонь они направили на мой самолет. Я летел крайним ведомым нашей шестерки и на развороте несколько отстал от группы. Не имея еще опыта воздушных боев, пытаюсь маневрировать. Сначала мне это удается. Но фашисты теперь уже атакуют последовательно с различных направлений. Пулеметные очереди прошивают плоскость штурмовика, подбираясь к кабине. Воздушный стрелок И. Корнейчев посылает ответный огонь из пулемета, не подпуская врага на близкие дистанции. [84] Но вот фашисты тяжело ранили воздушного стрелка, повредили винт и масло-радиатор двигателя. Иду на вынужденную посадку у линии фронта. Устроив в госпиталь раненого стрелка, к вечеру добираюсь в родной полк.

На следующий день — снова в бой, но уже на другом самолете. Теперь, наученный горьким опытом, действую осмотрительнее.

В те дни почти каждый вылет сопровождался напряженным воздушным боем с истребителями противника и борьбой с вражескими зенитчиками. Но ничто не могло остановить наших летчиков, производивших по три-четыре вылета в день.

Буквально на наших глазах совершил героический подвиг летчик нашего полка младший лейтенант Николай Савик. Вот как об этом рассказывается в политдонесении начальника политотдела дивизии от 15 июля 1943 г.:

«До боевых вылетов заместитель командира полка по политической части майор Мирошкин собрал коммунистов — летчиков полка на совещание, где были подведены итоги боевых действий за прошедший день. Кандидат в члены ВКП(б) младший лейтенант Савик Николай Филиппович попросил слово и сказал. «Немецкие банды хотели зажать нас в клещи, для этого предприняли наступление со стороны Белгорода и Орла нд Курск. Не вышло их дело, наступление провалилось. В предстоящих боях мы, коммунисты, еще сильнее будем уничтожать врага, для чего не пожалеем своих сил и самой жизни».
После этой беседы в числе 12 «илов» он вылетел на задание. Во время атаки автоколонны и живой силы противника самолет Савика был подбит снарядом зенитной артиллерии и загорелся в воздухе. Савик, будучи беззаветно преданным, нашей Родине, на горящем самолете продолжал вести огонь из пушек и пулеметов, а когда расстрелял все снаряды и патроны, направил свой самолет в колонну немецких танков, автомашин и живой силы.»

Так погибли смертью героев младший лейтенант Николай Савик и его воздушный стрелок ефрейтор Алексей Кондратюк.

Савик произвел всего 14 боевых вылетов, и всегда проявлял мужество и героизм.

Парторганизация выпустила боевой листок, посвященный героической смерти Савика и Кондратюка, в котором их товарищи поклялись отомстить немецко-фашистским захватчикам за их преждевременную смерть.

5 августа был освобожден Белгород. Войска Воронежского фронта, поддерживаемые с воздуха частями 2-й воздушной армии, перешли в решительное наступление по освобождению Левобережной Украины. Сотнгг боевых вылетов совершили штурмовики нашего полка на поддержку наступающих войск. В этих боях отличились многие летчики и воздушные стрелки: Виктор Артамонов, Григорий Васев, Александр Добкевич, Николай Должанский, Василий Карамушко, Николай Кривов, Леонид Лизунов, Михаил Мустафин, Николай Папета, Петр Сосков, Сергей Фаткин и др.

В сентябре 1943 г. советские войска вышли к Днепру. На земле и в воздухе обстановка была напряженной. Началась незабываемая эпопея битвы за Днепр.

Трудно было захватить плацдармы на правом берегу могучей реки, но и не менее трудно удержать их и расширить. Гитлеровцы стремились во что бы то ни стало сбросить наши войска с плацдармов, сорвать переправы через Днепр. С этой целью в отдельные дни они предпринимали до 40-45 контратак. Фашистские летчики совершали в день по 2000 самолетовылетов.

Смело провел воздушный бой с бомбардировщиками противника командир эскадрильи капитан И. А. Домбровский, которому впоследствии было присвоено звание Героя Совет ского Союза. Вылетев утром 12 октября 1943 г. во главе восьми самолетов на подавление вражеской артиллерии на правом берегу Днепра, он заметил 20 фашистских «юнкерсов». Противник намеревался сорвать переправу наших войск в излучине Днепра.

Капитан Домбровский по радио скомандовал: «Сомкнуть боевой порядок, атакуем бомбардировщиков!» И вот он сам первым бросился в атаку на вражеские самолеты. Первой длинной очередью из пушек сбит самолет ведущего группы. Боевой порядок бомбардировщиков расстроен. Штурмовики, умело выбирая положение для атаки, посылали очередь за очередью. Враг потерял еще три самолета и, беспорядочно сбросив бомбы, поспешил уйти на запад. После этого боя советские штурмовики успешно выполнили свою основную задачу.

В первых рядах во время тяжелых боев были, как всегда, коммунисты и комсомольцы. Так, в боях за Днепр были удостоены звания Героя Советского Союза коммунисты нашего полка А. А. Добкевич, Н. И. Должанский, Н. А. Кривов, М. А. Мустафин, В. Д. Ращепкин, С. С. Фаткин и др.

...Наши войска перешагнули на Правобережную Украину. Уже освобожден Киев. Полк поддерживает боевые действия сухопутных войск в районах Белая Церковь, Васильков, Фастов, Житомир, уничтожая артиллерийские и минометные батареи врага, танки и автомашины, разрушая мосты, переправы, железнодорожные составы. [86]

В новогоднюю ночь офицеры штаба сообщили нам несколько итоговых цифр боевой работы полка В 1941-1943 гг полк произвел несколько тысяч боевых вылетов и имел на своем счету большое количество уничтоженной техники и живой силы врага

За большие успехи в боях за Родину, отвагу, мужество и героизм личного состава полк был преобразован в гвардей ский Приказом Народного Комиссара Обороны № 018 от 5 февраля 1944 г наш штурмовой авиационный Краснознаменный полк переименовывался в 165-й гвардейский штурмовой авиационный Краснознаменный полк

В середине марта в торжественной обстановке полку вручалось Гвардейское Знамя, а всему личному составу — знаки «Гвардия» На аэродром прибыли член Военного совета 2-й воздушной армии генерал-майор авиации С. Н Ромазанов, командир дивизии генетэал-майор авиации А Н Витрук, представители партийных организаций Воронежа и Киева. Генерал Ромазанов поздравил личный состав с вручением Гвардейского Знамени и сказал «Велика честь быть гвардейцем. Эту честь вы завоевали в огне боев с ненавистными врагами. Так будьте же всегда ее достойны!»

Гвардейское Знамя было вручено командиру полка майору А. И. Рассмотрову.

Вскоре после этого знаменательного события войска фронта перешли в наступление на львовском направлении. В этой операции гвардейцы полка приняли самое активное участие, нанося по укреплениям врага мощные удары группами по 20-30 самолетов.

16 июля отличилась эскадрилья капитана А. Т. Артюхина. Она нанесла удар по контратакующим танкам врага в районе Золочев и сразу вывела из строя 14 танков и 8 автомашин.

Не менее удачными были налеты групп, ведомых А. И. Рассмотровым, А. А. Добкевичем и П. Т. Барановым. При этом воздушные стрелки В. Карамушко, А. Рудаков, А. Савосько, П. Сосков и другие во взаимодействии с нашими истребителями уничтожили в воздушных боях 12 вражеских самолетов.

Только за первую неделю операции полк произвел 504 самолето-вылета, нанеся огромный ущерб противнику.

Напряженно трудился в эти дни и инженерно-технический состав, возглавляемый инженером полка Г. Н. Курочкиным. [87] Так, группе технического состава необходимо было срочно ввести в строй три поврежденных в бою самолета с заменой на одном из них двигателя. Согласно существовавшим нормам на это требовалось четыре дня, но техники М. Н. Жеребцов, А. А. Пакчулидзе, А. Н. Рыбаков и другие трудились днем и ночью без отдыха и сумели за двое суток выполнить все работы.

За успешные боевые действия во Львовской операции полку было присвоено собственное наименование «Станиславский».

От Белгорода до Сандомира

Подполковник запаса А. В. Безденежных, бывший командир 235 шап

По дорогам Великой Отечественной войны мне пришлось идти вместе с дружным боевым коллективом 235-го штурмового авиационного полка. Полк был сформирован в 1941 г. и отважно воевал, защищая город Ленина — колыбель пролетарской революции. За четыре года войны полк прошел с боями от Ленинграда до Вены и Праги. В составе 2-й воздушной армии наши летчики участвовали во многих операциях 1943-1944 гт

С особым чувством благодарности вспоминаю имена воинов-героев, не щадивших сил, здоровья и самой жизни во имя того, чтобы на земле восторжествовали мир и счастье.

В январе 1943 г. в полк прибыл Анатолий Казаков, двадцатилетний жизнерадостный юноша, невысокого роста, коренастый, с ямочками на щеках. Авиацию он полюбил еще семилетним мальчишкой, когда в первый раз увидел самолет «Амфибия», приземлившийся недалеко от ст. Урмуры Чувашской АССР, где Анатолий учился в школе.

Мечта юноши осуществилась. Он закончил Чебоксарский аэроклуб, затем Энгельское военно-авиационное училище. И вот он в боевом полку. Анатолий сразу показал высокое мастерство в технике пилотирования. В личном блокноте я так и записал: «В воздухе рисует».

Скоро настала пора боевых полетов. 18 августа 1943 г. Казаков с группой штурмовиков вылетел в район Ахтырки. Внизу зеленым ковром тянулись ровные, будто причесанные, поля. Но вскоре показались подозрительные точки, похожие на шахматные фигуры. Это двигались немецкие «тигры» и «фердинанды». Грозной лавиной обрушились штурмовики на врага. Внизу запылали дымные костры. Надо было довершить начатое дело, и бронированные «илы» после заправки вновь вылетели на эту же цель. Однако обстановка изменилась.

Едва летчики сбросили бомбы, создав несколько очагов пожара, как в воздухе появилось до 20 фашистских истребителей. Они яростно набросились на штурмовиков. Вот уже сбита одна наша машина. Самолет упал на фашистские танки и взорвался. На самолет Анатолия Казакова ринулся фашистский истребитель. Еще мгновение — и экипаж может погибнуть. Но воздушный стрелок Иван Белов, отбивавший атаки истребителей справа, быстро перевел огонь на левый борт и сбил противника. Фашистский самолет горящим факелом врезался в землю.

С победой возвращались на свой аэродром советские авиаторы. За два вылета они уничтожили 10 танков и самоходных орудий, десятки фашистов. У экипажа летчика-комсомольца Анатолия Казакова был открыт боевой счет сбитых самолетов врага.

Громкой славой покрыл себя летчик Казаков в период Киевской операции... 20 октября 1943 г. погода не радовала. Самолеты летали почти в облаках, низко нависших над землей. Немногие верили, что задание будет выполнено: уж очень яростно сопротивлялся враг. Маскируясь облачностью, группа штурмовиков, ведомая Казаковым, подлетела к Букринскому плацдарму. Снизившись до бреющего полета, она внезапно и точно сбросила противотанковые бомбы на цель. Горели автомашины, танки, валялись трупы ненавистных врагов. При последующих атаках немцы открыли бешеный огонь. Казалось, все кусты стреляют. Самолет Анатолия фашисты подбили. Ценой огромных усилий летчик сумел дотянуть до аэродрома на израненном, плохо управляемом штурмовике и благополучно произвел посадку. За образцовое выполнение боевого задания командование полка объявило Казакову благодарность.

5 ноября 1943 г. В самый разгар борьбы за Киев группа штурмовиков, в которую входил и летчик Казаков, нанесла удар по опушке рощи вблизи железнодорожной станции Свя-тошино. Огромной силы взрыв взметнулся в небо: был уничтожен вражеский склад боеприпасов. [90] А через несколько часов этот район заняли наши танкисты. На следующий день был очищен от фашистских захватчиков и Киев

Особо ответственное задание выполнил Казаков 10 марта 1944 г. Под его командованием группа штурмовиков произвела налет на аэродром Проскуров. Бомбы попали в «юнкерсы», производившие посадку. Три из них загорелись. Вскоре над аэродромом появились 15 фашистских истребителей. Завязался неравный воздушный бой. Умело отражая агакл превосходящих сил врага, наши самолеты без потерь вернулись на свой аэродром.

Или вот еще один пример. 30 августа 1944 г. в районе населенного пункта Бордо (Польша) немцы сосредоточили до восьми артиллерийских батарей. Их обслуживал один наблюдательный пункт, находившийся на крыше костела. Наши наземные войска были остановлены артиллерийским огнем фашистских батарей. Ведущий группы краснозвездных самолетов старший лейтенант Казаков получил приказ: уничтожить наблюдательный пункт противника. Группу над целью немцы встретили ураганным зенитным огнем. Искусно маневрируя среди разрывов, ведущий нанес удар по цели. Однако первая и вторая атаки оказались безрезультатными, и только последующими меткими бомбовыми ударами был уничтожен наблюдательный пункт. Управление артиллерией противника было нарушено. Наши войска получили возможность успешно развивать наступление. Командование наземных войск вынесло благодарность авиаторам за оказанную помощь.

За время войны Казаков совершил 151 боевой вылет. За доблестный ратный труд, мужество й высокое боевое мастерство, проявленные в боях за Родину, Анатолий Семенович Казаков удостоен звания Героя Советского Союза.

* * *

Январь 1943 г. Калининский фронт. Передо мной стоит высокий широкоплечий юноша. Мы поздоровались, и я почувствовал силу его руки. «Настоящий геркулес», — подумал я про себя. Он рассказал мне кратко свою биографию. Родился в 1919 г. в Мелитополе, член КПСС с 1940 г. До войны работал мастером, обучал «фабзайчат». Без отрыва от производства окончил аэроклуб. Затем поступил в Качинское военное авиаучилище. Это был пилот Сергей Бесчастный. Через несколько дней я вылетел с ним на «спарке» для проверки воздушной стрельбы по конусу и техники пилотирования в зоне. [91] Задание Сергей выполнил на отлично. Во всех его действиях чувствовались большая воля и мужество.

В боях за Родину Бесчастный самоотверженно, как подобает члену великой партии коммунистов, дрался с врагом.

..На белгородском направлении бои продолжались с неослабевающей силой. 6 августа 1943 г. группа штурмовиков, в которую входил Бесчастный, взяла курс на Грайворон, где по разведывательным данным, находилось большое скопление живой силы и техники врага. За линией фронта штурмовики встретились с немецкими «юнкерсами». Ведущий принял смелое и дерзкое решение: всей группой атаковать бомбардировщиков. Немецкие летчики в панике сбросили бомбы на свои войска.

После проведенного боя наши самолеты полетели выполнять основное задание. В районе цели немцы открыли сильный огонь из всех видов оружия. Несмотря на огневое сопротивление противника, летчики штурмовали врага до тех пор, пока не кончились боеприпасы. В районе цели остались десятки сожженных машин, автоцистерн, радиостанций и другой техники, более сотни убитых гитлеровцев. В этом бою храбро и умело действовал Сергей Бесчастный. Он уничтожил радиостанцию и три автомашины.

...Незабываемый день 3 ноября 1943 г. Мощный гул артиллерийской канонады потряс воздух и подобно грому, докатился до нашего аэродрома. Но летной погоды с утра не было. Летчики рвались в бой, а их не выпускали. Наконец, поднялась в воздух группа штурмовиков, ведомая лейтенантом Сергеем Бесчастным. Севернее Киева, несмотря на сильный огонь противника, штурмовики атаковали цель с нескольких заходов. Советские соколы уничтожили много живой силы противника, большое количество артиллерийских орудий, автомашин и другой вражеской техники. Командованию были переданы важные сведения о противнике. Командир авиационного корпуса Герой Советского Союза генерал Н. П. Каманин объявил благодарность штурмовикам за отличное выполнение боевого задания.

Немцев не покидала надежда вернуть Киев. Из района южнее Житомира они крупными силами нанесли контрудар. Многие группы штурмовиков вылетали громить врага.

17 ноября 1943 г. группу бронированных машин вел мастер штурмовых ударов Сергей Бесчастный. Пролетели болота. Вот и район Кочерово. Здесь много танков, бронетранспортеров, автомашин. Фашисты встретили наши самолеты шквалом зенитного огня. Несмотря на это, летчики, умело маневрируя, произвели по пять заходов на цель. [92] В результате штурме вого налета было уничтожено более 20 танков и бронетранспортеров, взрывы боеприпасов и горючего продолжались в течение нескольких часов. В завязавшемся воздушном бою лейтенант Бесчастный сбил фашистский самолет и сам с поврежденным мотором, едва перетянув линию фронта, приземлился в расположении советских войск. На следующий день Бесчастный вновь полетел в бой.

И так изо дня в день, из недели в неделю непрерывная борьба, требующая напряжения всех физических и духовных сил. Сколько было случаев, когда смерть была рядом, смотрела в глаза! Не она отступала перед мужеством и высоким мастерством летчика.

Наступило 1 сентября 1944 г. На борьбу с советскими войсками на Сандомирском плацдарме немцы бросили танковые и пехотные дивизии. Наше командование решило разгромить противника. Вот группу ведет Бесчастный. С командного пункта он получает по радио указание ударить по опушке леса западнее Сандомира. Как всегда, несмотря на шквальный огонь вражеских зениток, группа Бесчастного нанесла удар точно по скоплению вражеской техники. А затем, перестроившись в «круг», каждый летчик метко, по-снайперски бьет по избранной цели. Горят автомашины, бронетранспортеры и танки, валяются фашистские трупы. А Бесчастный командует: «Еще заход — за Родину! Еще один — за поруганную землю!» Шесть атак произвели отважные летчики и в полном составе вернулись на свой аэродром

Сергей Бесчастный мастерски пилотировал самолет, который послушно повиновался его умелым рукам. Бомбил он снайперски, стрелял без промаха. В боях с коварным врагом проявлял храбрость, находчивость и хладнокровие.

К концу войны Бесчастный совершил 126 успешных боевых вылетов. За мужество и отвагу Сергею Арсентьевичу Бесчастному присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

* * *

...В октябре 1943 г. черноглазый юноша высокого роста в форме летчика прибыл в штурмовой авиационный полк. Это был Григорий Денисенко. Первые боевые вылеты он совершил при освобождении Киева. Не всегда гладко получалось. В одном из полетов чуть не погиб. Его самолет подбили, но летчик, не теряя присутствия духа и рискуя жизнью, все же привел поврежденный штурмовик в расположение своего аэродрома.

4 февраля 1944 г. в сумерки комсомолец Григорий Денисенко повел в бой четверку штурмовиков. [93] Курс — на вражеский аэродром, где базировалось 40 самолетов. Пробившись к цели сквозь стену заградительного огня, «илы» обрушили на аэродром весь бомбовый груз и стрелково-пушечный огонь. В результате смелого, дерзкого налета было уничтожено 12 фашистских самолетов. Четыре из них сжег лейтенант Денисенко. На его самолете было написано: «Отомстим за Дылько!» Петр Григорьевич Дылько несколькими днями раньше погиб смертью героя. Он был первым наставником и боевым командиром летчика Денисенко. Григорий поклялся отомстить за своего погибшего боевого товарища. И эту клятву выполнил.

Немцы подтягивали резервы в район Проскурова. 12 марта 1944 г. в воздух поднялась четверка штурмовиков во главе с Григорием Денисенко. Когда они подлетели к цели в районе Ермолинцы, противник открыл сильный огонь зенитной артиллерии. Искусно маневрируя, группа провела несколько атак. Уничтожив до семи орудий и много фашистских солдат, лейтенант Денисенко стал разворачивать группу для следующей атаки. Но в этот момент его самолет подбросило от сильного удара.

Прямым попаданием зенитного снаряда пробило левую плоскость, машина стала плохо управляемой. Не хватало силы, чтобы вывести самолет из крена. Смекалка, решительность и физическая закалка спасли экипаж от неминуемой гибели. Поясным ремнем штурвал был подтянут к сидению, и это помогло летчику вывести самолет из крена и удержать его в горизонтальном полете. Группа без потерь вернулась на аэродром.

С неукротимой страстью мести вылетал Денисенко на выполнение любого задания и каждый раз возвращался с победой. В нем удачно сочетались горячий темперамент озорного воздушного бойца и холодная рассудительность командира.

Противник, окруженный под Бродами, продолжал ожесточенно сопротивляться. 21 июля в район Белый Камень вылетела группа штурмовиков под командованием Денисенко. При подлете к цели она была встречена яростным огнем зенитной артиллерии противника. Выделенные экипажи молниеносно устремились на подавление зенитных точек. Денисенко, умело маневрируя, смело повел группу в атаку. На врага полетели бомбы, реактивные снаряды, полился поток раскаленного металла из пушек и пулеметов. Запылали автомашины и танки. Отважные летчики продолжали атаковать. После четырех заходов были уничтожены пять танков, сорок автомашин, десятки солдат и офицеров противника. [94] Группа без потерь вернулась на свой аэродром. Командир авиадивизии полковник Е. В. Клобуков дал высокую оценку действиям группы и ведущему штурмовиков лейтенанту Денисенко.

Григорий выделялся среди летчиков полка своей безукоризненной техникой пилотирования. Он был известен как мастер-виртуоз, обладающий необходимой выдержкой и большим искусством разить врага.

По времени пребывания на фронте лейтенант Денисенко был молодым летчиком. Но на войне счет иной. Опыт и зрелость бойца измеряются здесь количеством схваток с врагом, числом сражений. Сколько раз Денисенко попадал в сложные переделки! Не ни разу не дрогнула рука летчика, не бросила штурвал самолета. Были случаи, когда казалось, что уже ничто не может спасти его от близкой и неизбежной гибели. В эти тяжелые минуты не страх пробуждался в душе летчика, а сожаление и обида. Горько становилось при мысли, что он, юноша, обученный летному делу и воспитанный партией Ленина, должен погибнуть, когда еще впереди столько дел до окончательной победы над врагом И он напрягал все свои усилия, постоянно проявлял выдержку, мужество, мастерство и побеждал.

К концу войны Григорий Денисенко стал летчиком высокого класса. Совершив 197 боевых вылетов, он уничтожил много гитлеровских солдат и офицеров, десятки автомашин и танков, три самолета в воздухе и шесть на земле. За доблесть и боевое мастерство, проявленные в боях, Григорий Кириллович Денисенко удостоен звания Героя Советского Союза.

Показывали высокое боевое мастерство, мужество и отвагу в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками и многие другие однополчане. Все они просто и буднично выполняли свое героическое дело и одинаково сильно любили свою Родину и Коммунистическую партию.

В дружном боевом коллективе 235-го штурмового авиационного полка было воспитано одиннадцать Героев Советского Союза. Вот их имена: Сергей Бесчастный, Иван Виноградов, Василий Гамаюн, Григорий Денисенко, Федор Жулов, Анатолий Казаков, Алексей Киреев, Алексей Красилов, Иван Могильчак, Григорий Прощаев, Сергей Рябов.

Все однополчане, от рядового до командира, награждены орденами и медалями Советского Союза.

С большой теплотой вспоминаю своих ближайших соратников: начальника штаба полка Николая Николаевича Виноградова, заместителя командира полка по политчасти Якова Александровича Садова, старшего инженера полка Николая Ивановича Чуйкова. [95] Каждый из них, не жалея сил и энергии, добивался, чтобы коллектив полка достиг высоких боевых успехов во славу советского оружия. Они честно служили любимой Родине и Коммунистической партии Советского Союза.

...Много лет прошло с той поры, как мы распрощались с родным полком, в котором служили. Но сохранились не только воспоминания о днях борьбы с врагом, а и прежняя, не остывшая с годами, фронтовая дружба. И нет на свете крепче и беззаветней дружбы, чем дружба людей, вместе смотревших в лицо смертельной опасности. И когда почта приносит письмо, написанное знакомым почерком однополчанина, радостно и молодо становится на душе.

А как трогательны, теплы наши редкие встречи!

Наш боевой командир

Полковник запаса Б. И. Крассий, бывший старший офицер оперативного отдела штаба 1 гв. шак

В боевых действиях 1-го гвардейского штормового авиационного корпуса в должности старшего офицера оперативного отдела штаба я участвовал с первого дня его сформирования (1942 г.) и до окончания Великой Отечественной войны.

Под непосредственным руководством командира корпуса дважды Героя Советского Союза генерал-лейтенанта авиации В. Г. Рязанова мне довелось работать на наблюдательных пунктах в опергруппе по наведению штурмовиков на цели в Корсунь-Шевченковской, Львовско-Сандомирской, Ясско-Кишиневской, Берлинской операциях и в операции по освобождению Праги.

В этих операциях больше всего осуществлялось взаимодействие с танковыми армиями генералов П. А. Ротмистрова, П. С. Рыбалко, Д. Д. Лелюшенко, боевые действия которых поддерживал наш корпус. В состав опергруппы входили, помимо меня, офицер шифровального отдела, офицер-связист и радисты.

Штурмовики корпуса с рассвета и до темноты наносили эшелонированные и сосредоточенные удары по противнику Неутомимый и бесстрашный генерал Рязанов наводил штурмовиков на цечи, командуя по радио отдельными экипажами или группой, ставшей в «круг». Бинокль и стереотруба давали ему возможность видеть цель, поэтому наведение было очень точным и эффективным.

Работа оперативной группы офицеров корпуса нередко проходила под артиллерийским обстрелом и бомбежкой противника; наши радиостанции часто имели пробоины, однако наведение не прекращалось. Так, в Львовско-Сандомирской операции при смене наблюдательного пункта самолеты противника сожгли обе наши радиостанции, но управление продолжалось с помощью запасных радиосредств. В Корсунь-Шевченковской операции сильные снежные метели и заносы не давали возможности нашим радиостанциям перемещаться. Танкисты предоставили нам специально оборудованный танк, с помощью которого и поддерживалось управление.

В один из завершающих дней Великой Отечественной войны, работая на наблюдательном пункте, мы услышали из Праги но радио просьбу наших чешских друзей о помощи. С разрешения командующего воздушной армией была произведена разведка, которая определила, что аэродром Прага противником не занят. Генерал Рязанов перелетел на пражский аэродром и оттуда управлял боевыми вылетами штурмовиков, которые поддерживали рейд танкистов генерала Лелюшенко.

Бои по уничтожению противника продолжались и после подписания договора о капитуляции. Отдельные группировки немецко-фашистских войск еще несколько дней вели боевые действия, отходя на запад. Наши танкисты и штурмовики уничтожали их.

Генерал Рязанов лично знал не только всех ведущих групп (а ими были, как правило, командиры эскадрилий), но и их возможности по выполнению задач. Исходя из обстановки, он вызывал иногда на цель не очередные группы, запланированные по графику боевых вылетов, а подразделения, ведущие которых лучше выполнят данную задачу.

Поздно вечером генерал Рязанов на своем самолете перелетал с наблюдательного пункта в штаб корпуса для контроля подготовки авиадивизий к очередному боевому дню. Он часто вызывал к телефону отдельных ведущих и указывал им недостатки, учил, как их устранять.

Если командир корпуса ночевал на наблюдательном пункте, то ему приходилось спать не более двух часов, так как все остальное время шла работа по организации взаимодействия с наземными войсками. В часы ненастной погоды он рассказывал нам о своей жизни, о работе в Академии командного и штурманского состава (ныне Военно-воздушная Краснознаменная академия), делился своими мечтами о послевоенной жизни. Хорошо зная художественную, в особенности классическую литературу, он умело приводил интересные примеры из нее.

Нам очень нравились его разборы боевых действий. Он серьезно готовился к ним. Разборы иллюстрировались многочисленными схемами, изобиловали примерами удачных и неудачных боевых действий. Его выступления все слушали с большим интересом и вниманием. [98]

Мы все уважали и любили своего командира, гордились им, старались быть такими, как он. Его исключительное чувство ответственности за порученное дело, организаторские способности и талант военачальника способствовали тому, что наш корпус стал гвардейским, получил наименование Кировоградско-Берлинского, награжден орденами Красного Знамени, Суворова и Кутузова.

Взаимодействие истребителей и штурмовиков в борьбе с танками {2}

Герой Советского Союза генерал-майор авиации А. Н. Витрук, бывший командир 291 шад

Наша штурмовая авиационная дивизия, участвовавшая в Курской битве на белгородском направлении, начиная с 5 июля 1943 г. ежедневно наносила удары по танкам врага. Эффективность этих ударов во многом зависела от правильно организованного взаимодействия истребителей и штурмовиков. Не было такого вылета, чтобы наши летчики не встретили яростных атак истребителей и плотной завесы огня зенитной артиллерии.

Не выделяя специально истребительных групп для прикрытия танков, немцы защищали их с воздуха методом «свободной охоты». Усиленные патрули истребителей группами до 20 самолетов барражировали над полем боя. Как только показывались наши «илы» вражеские истребители по соответствующему сигналу немедленно появлялись в угрожаемом районе. Часто этот сигнал передавал по радио специальный офицер, находившийся над полем боя на «фоккере» или «хейнкеле».

Отмечалось и такое новшество: над передним краем барражировала пара «мессершмиттов». Заметив приближение «илов», она выпускала цветные ракеты, предупреждая этим танкистов об опасности и в то же время вызывая новые группы истребителей. [100] Ввиду того, что бои развертывались на узком участке фронта, противник, применяя такой метод, имел возможность экономить силы, высылая на вероятные курсы выхода «илов» всего лишь две-три пары истребителей, которые затем по радио быстро вызывали подкрепление в любой пункт.

Для борьбы со штурмовиками и прикрывающими их истребителями немцы высылали, как правило, комбинированные группы, которые состояли на 25% из самолетов типа ФВ-190 и на 75% — из Ме-109. Это была не случайная комбинация. ФВ-190, как известно, не обладает особой маневренностью, но располагает большой скоростью и мощным вооружением. Эти качества и использовали немцы для нападения на «илы». Скрытно заняв позиции со стороны солнца, «фокке-вульфы» на малой высоте выжидали момент выхода «илов» из атаки, когда рассыпался их строй. Вот тогда-то и появлялся «фоккер». Проскочив на большой скорости, он открывал огонь из пушек, стремясь с первой же атаки поразить штурмовика снизу. В то же время «мессершмитты», пользуясь своей маневренностью, старались связать боем наших истребителей, прикрывавших штурмовиков.

Эти особенности тактики противника, а также характер воздушной и наземной обстановки мы учитывали при организации взаимодействия штурмовиков и истребителей.

Как известно, танки — цель подвижная, тщательно маскируемая. Поэтому боевой день штурмовой авиации мы начинали с разведки, которая затем продолжалась и велась до наступления темноты.

В первые дни наступления немцев мы действовали по танкам мелкими группами. Но вскоре убедились, что это ведет к распылению сил. Мы пришли к выводу, что удары но крупным танковым группам должны быть сосредоточенными. Одновременный налет большого числа самолетов был выгоден еще и потому, что при этом легче подавить систему ПВО противника.

Учитывая, что над полем боя противник прикрывал танки общим авиационным патрулем, действовавшим по принципу «свободной охоты», мы стали очищать небо от барражирующих истребителей врага еще до появления штурмовиков над танками. Поскольку «илы» атаковали танки волнами, истребители оставались в районе цели на разных высотах до тех пор, пока штурмовики не закончат «работу». Кроме того, вместе со штурмовиками шла небольшая группа истребителей непосредственного прикрытия. На случай преследования немцами возвращавшихся «илов» назначался специальный рубеж отсечения. [101]

Однако такой метод прикрытия в наших конкретных условиях не давал ожидаемых результатов. Истребители, высылавшиеся для «охоты», не чувствовали ответственности перед штурмовиками в той мере, в какой чувствуют летчики-истребители непосредственного сопровождения. Бывали случаи, когда истребители «выметали» фашистов не там, где концентрировались главные их патрули. В результате штурмовики, появившись над танками, несмотря на предварительное очищение неба, все же встречали большие группы вражеских истребителей.

Вот почему мы целиком перешли на метод усиленного непосредственного прикрытия. Более того, если в первые дни операции мы, посылая эшелон штурмовиков, к примеру, из пяти групп, идуших на дистанции зрительной связи, давали им одно общее прикрытие, надеясь, что первую группу «илов» будет защищать вторая, вторую — третья и т д., то впоследствии мы и от этого отказались. Чем это было вызвало? Дело в том, что любая из этих групп, заметив новое скопление танков или уклоняясь от неожиданно возникшей перед ней завесы зенитного огня, могла отвернуть в сторону и оказаться беззащитной. Поэтому мы решили ввести, кроме общего прикрытия «илов», непосредственное сопровождение каждой группы.

Исходя из особенностей немецкой защиты танков с воздуха (комбинированные действия «фоккеров» внизу и «мессершмиттов» сверху), мы разработали свой контрманевр. Одна-две пары истребителей, невзирая на огонь зенитной артиллерии, вместе со штурмовиками спускались до бреющего полета, чтобы отсечь «фоккеров». Некоторые наиболее опытные летчики спускались даже ниже «илов». На фоне неба им лучше были видны «фокке-вульфы». Это опасный маневр. Но его пришлось применить, так как «фоккера» активно атаковали «илов» снизу, особенно при низкой облачности.

Известно, что немецкие истребители, защищая танки от советских штурмовиков, в первую очередь стремятся сковать боем прикрытие. Заранее предусматривая это, мы выделяли пару «илов», которая шла с превышением над основной группой и в случае сковывания наших истребителей брала прикрытие всей группы на себя, ведя активный бой. Естественно, что такую задачу мы поручали лишь отличным штурмовикам.

В связи с чрезвычайно сильной защитен немецких танков зенитками мы для их подавления выделяли специальные группы «илов». Как правило, это были сзади летящие машины, которым удобнее наблюдать за огнем зенитной артиллерии. Если над целью не было вражеской авиации, то «илам» помогали истребители. [102] В отдельных случаях для подавления зенитных батарей высылалась вперед пара-четверка истребителей.

Советским штурмовикам, действовавшим в период обороны под Курском по танкам, довелось выдержать десятки воздушных боев, успех которых во многом зависел от правильного взаимодействия истребителей и штурмовиков, от умения истребителей искусным маневром пар сковать наибольшие силы противника, от компактности строя самих «илов».

Отлично» показали себя воздушные стрелки, сбившие за две недели до 15 вражеских самолетов. Много новых приемов борьбы в воздухе выработали летчики. Вот один из них: если «фокке-вульф» нападает спереди, то «ил» обстреливает его пушками с небольшими доворотами; если же нападение производится сзади, то штурмовик уклоняется от трассы огня на 10-15°, а когда немец проскакивает вперед, открывает огонь из пушек и пулеметов. Именно этим приемом советский летчик Лебедкин сбил немецкого аса, взятого нами в плен.

Совершенствуя методы взаимодействия истребительной и штормовой авиации, мы добились того, что удары по танкам врага были эффективными, а наши потери — минимальными.

В боях за Правобережную Украину

Герой Советского Союза полковник В. Д. Артамонов, бывший помощник командира 61 шап

Одним из авиационных соединений, принимавших участие в Великой Отечественной войне в составе 2-й воздушной армии, была 291-я штурмовая авиационная дивизия под ко мандованием Героя Советского Союза полковника Андрея Никифоровича Витрука (с 1944 г. генерал-майора авиации).

Осенью 1943 г. после разгрома немецко-фашистских войск под Курском наши войска широким фронтом подошли к Днепру. Приближались дни освобождения Киева и проведения операций на правобережье Днепра, в которых активно действовала наша дивизия.

В первых числах ноября мы перебазировались из района Пирятин на аэродромный узел Борисполь и сразу же включились в подготовку к предстоящим боям. К этому времени летный состав полков уже обладал большим опытом боевых действий в самых различных условиях. Однако участие в штурме крупного города было для нас новым делом, требовавшим особо тщательной подготовки. Тем более, что с началом штурма авиационные полки должны были нанести сосредоточенный удар по группировке дальнобойной артиллерии в районе Пуща Водица, а затем эшелонированными действиями поддерживать войска, форсировавшие Днепр и ведшие бои на окраине Киева, подавляя и уничтожая огневые средства, танки и живую силу врага. [104]

Дни и ночи кипела напряженная работа. Штабы дивизии и полков уточняли время и места нанесения ударов, согласовывали с пехотинцами сигналы целеуказания и взаимного опознавания, организовывали взаимодействие между эскадрильями, а также между штурмовиками и прикрывающими их истребителями. Со всем летным составом был отработан замысел нанесения сосредоточенного удара и последующих действий.

Утром 4 ноября наступил день штурма. Перед вылетом на задание у боевых Знамен были проведены торжественные митинги. В 61-м Краснознаменном штурмовом полку в первой группе самолетов следовал заместитель командира полка по политчасти майор А. М. Мирошкин, который, как всегда, в наиболее трудные периоды боевых действий показывал примеры мужества и образцового выполнения задач.

Благодаря тщательной подготовке удар штурмовиков на окраине Киева оказался весьма эффективным. Растерявшиеся гитлеровские зенитчики не смогли оказать организованного сопротивления. Истребители прикрытия были начеку и надежно обеспечили штурмовиков от воздействия истребителей противника. Первую атаку штурмовики выполнили с ходу. После этого, замкнув круг из звеньев и пар, они сделали по нескольку заходов на цель, подавив артиллерию и уничтожив более 10 танков. За первым вылетом последовали второй и третий.

Решительными действиями сухопутных войск и авиации сопротивление войск противника, оборонявших город, было сломлено. В канун праздника Великого Октября страна получила от воинов 1-го Украинского .фронта замечательный подарок — освобожденный Киев. Торжественным праздничным салютом отметил советский народ эту победу.

После освобождения Киева начались бои по преследованию отходившего противника. Затем развернулась Корсунь-Шевченковская операция. В боях за Правобережную Украину немало побед одержали летчики нашей дивизии. Но были и горечи тяжелых утрат. Погиб в неравном воздушном бою лейтенант Николай Кривов, один из заслуженных летчиков, который посмертно был представлен к высокому званию Героя Советского Союза. Не стало заместителя командира эскадрильи лейтенанта Бориса Савельева, помощника командира полка старшего лейтенанта Степана Виноградова, его боевой подруги — воздушного стрелка Любы Кондратенко и многих других.

Однако боевой порыв не увядал. На смену погибшим то варищам вставали новьте мастера штурмовых ударов. [105]

Выдающихся успехов достиг капитан Александр Добкевич, который сменил кабину санитарного самолета По-2 на штурмовик и вскоре стал командиром эскадрильи, опытнейшим мастером штурмовых ударов и воздушной разведки, бессменным ведущим групп любого состава, даже в самых сложных условиях погоды.

Не отставал от своего командира эскадрильи и его заместитель, неизменный напарник по дерзким полетам — лейтенант Леонид Шишов. Совершив первый свой боевой вылет под Курском летом 1943 г., он к моменту боев за Киев обогнал всех ветеранов дивизии по количеству полетов. За четыре месяца Леонид произвел свыше 120 боевых вылетов. Ни ранения, ни вынужденные посадки на поврежденных самолетах, ни схватки с вражескими истребителями не пугали молодого летчика, снискавшего себе славу отличного товарища. За несколько месяцев Шишов вырос в опытного воздушного бойца и замечательного командира.

Не случайно оба эти летчика — командир эскадрильи и его заместитель — одними из первых в дивизии были увенчаны золотыми звездами Героев Советского Союза.

В ногу с опытными шагал и молодой летчик Борис Пестров. Начав так же, как и Шишов, с боев под Курском, Пестров быстро стал одним из лучших штурмовиков и разведчиков дивизии. Уже через несколько месяцев он был выдвинут на должность заместителя командира эскадрильи. В сложнейших условиях сплошного снегопада Пестров первым обнаружил каши передовые части, вышедшие в глубокий тыл противника в Корсунь-Шевченковской операции, установил с ними связь, которую долго не удавалось наладить, и сбросил с самолета необходимый груз. За этот вылет отважный разведчик был награжден орденом Красного Знамени, а несколько позднее за свои подвиги удостоен звания Героя Советского Союза. К войскам, которые были обнаружены Пестровым, был переброшен «воздушный мост». Штурмовикам дивизии в это время пришлось изменить своим традициям и заниматься доставкой войскам горючего, боеприпасов, продовольствия и медикаментов.

Прогремела слава и о других штурмовиках: Григории Васеве, Анатолии Войтекайтесе, Борисе Гарине, Сергее Голубеве, Георгии Дворникове, Евгении Дементьеве, Иване Домбровском, Александре Карушине, Леониде Лизунове, Михаиле Мустафине, Александре Ракове, Василии Ращепкине, Вадиме Скрябине и многих других, ставших Героями Советского Союза.

Успехи в боях, в которых принимала участие дивизия, были высоко оценены командованием и правительством. [106] В феврале 1944 г. в разгар боев за освобождение Правобережной Украины дивизия и все ее три штурмовых и один истребительный полк стали гвардейскими. К почетному наименованию дивизии «Воронежская» прибавилось «Киевская», а боевое Знамя дивизии украсилось новой наградой — орденом Суворова

Дивизия и все ее четыре гвардейских полка продолжали свой боевой путь. Впереди предстояли бои под Житомиром, а затем — в Львовско-Сандомирской операции.

Над Днепром {3}

Дважды Герой Советского Союза генерал-майор авиации запаса А. В. Ворожейкин, бывший командир эскадрильи 728 иап

Мы только что возвратились на землю. Около наших истребителей хлопочут техники, оружейники, готовя их к новому вылету. Осеннее солнце припекает, словно летом. Безветрие. От сидения в тесных кабинах самолетов мышцы просят разминки. Колю Тимонова, которого в шутку друзья называли Тимохой, скособочило после тяжелого ранения в поясницу. И он для разминки подхватывает Надю Скребову, принесшую ему парашют после перекладки, вертится с ней, как бы танцуя, и напевает.

Цветок душистых прерий,
Твой взгляд нежней свирели

— Что вы, товарищ Тимоха, мешаете мне работать, — смеется девушка — Разве можно в служебное время заниматься пустяками?

— В нашем распоряжении есть одно время, один закон — война, — с серьезным видом отвечает Тимонов, — и она приказала мне с тобой, Надюша, исполнить один тур фокстрота.

Николай выпрямился и снова стал стройным парнем.

— Знаете что, братцы! — обращается он к нам — Пойдемте на озеро ловить рыбу. Теплынь. Можно и искупаться. Не замерзнем. [108]

— Это идея! — подхватывают летчики.

Вскоре мы оказались у озерка, прилегающего к аэродрому, и начали месить илистое дно. Солнце, брызги, смех... Бывают такие моменты, когда веселье, забвение от всех забот захватывают человека целиком, подобно боям и сражениям. В этом увлечении мы не заметили, как подъехал командир дивизии полковник Герасимов с командиром полка майором Василякой.

— Так вот вы чем занимаетесь! Вместо того чтобы подробно разобрать свои ошибки в бою, танцуете в воде, словно русалки.

Герасимов был явно не в духе. Таким хмурым и раздраженным мы его еще ни разу не видели. Я, не одеваясь, попытался было объяснить, что мы только прилетели и наши машины еше не готовы к вылету, но где там — комдив не хотел и слушать.

Шла битва за Днепр. Войска 1-го Украинского фронта, которым была поставлена задача освободить Киев, вели упорные бои за расширение плацдармов на правом берегу. Гитлеровская авиация особенно усиленно действовала по наведенным мостам, стараясь сорвать переправу наших войск через Днепр.

«Наверно, немцы отбомбились по наведенному мосту, который мы прикрывали», — подумал я.

Переправ в районе Киева несколько. Мы охраняли только одну. В это время в двух местах, недалеко от нас, шел воздушный бой. Мы на свой страх и риск попытались было помочь одной нашей группе истребителей, но строго были предупреждены с наземного КП: «Назад! И ни на один шаг из своего района патрулирования!» А самолетов, и наших и фашистских, было кругом полно. В такой толкучке какой-нибудь гитлеровец и проскочил к нашей переправе, а мы и не заметили.

— Значит, все же немцы прорвались? — с тревогой спросил я комдива.

— А вы что, не видели?

— Нет. Как раз в это время мы атаковали противника.

В разговоре выяснилось, что фашистским самолетам удалось отбомбиться по соседней переправе. Но в этом нашей вины не было.

Комдив почесал затылок.

— Значит, в этой катавасии кто-то в чем-то не разобрался, — уже спокойно было начал он, но откуда-то взявшаяся полковая собака, нарушая все правила субординации, непочтительно подала свой голос. [109] Варвар рявкнул у самых ног Герасимова. От неожиданности он вздрогнул и гневно повернулся к командиру полка:

— А — а! Вы на аэродроме псов развели? Может, думаете охотой заняться?...

Пока полковник отчитывал майора, мы, улучив момент, оделись. Когда он повернулся к нам, то удивился, какую-то секунду стоял даже молча. Потом вдруг хмурое лицо прояснилось, и Николай Семенович примирительно рассмеялся.

— Вот это по-истребительски. Быстро сработали..., — Герасимов оценивающе осмотрел нас и показал рукой на машину. — Садитесь, довезу до самолетов. Сейчас полетите.

— Тут напрямик две минуты пешечком, а машиной в объезд дольше, — заметил командир полка.

— Уговорил, — согласился комдив и приказал:

— Пускай и Сачков с Выборновым идут в эскадрилью Ворожейкина.

Мы поняли, что предстояло ответственное задание и кто полетит, уже решено, поэтому все внутренне собрались и, навострив уши, приготовились слушать. Герасимов на ходу коротко объяснил нам наземную обстановку.

За Днепром, на одном из участков фронта, фашисты атакуют и теснят наши войска. Чтобы остановить врага, сейчас срочно переправляются туда подкрепления. Противник мешает, действия авиацией по переправам. Нашему 728-му истребительному полку поставлена задача: прикрыть понтонный мост через Днепр у деревни Сухолучье. Напоследок Николай Семенович предупредил:

— Смотрите, не прозевайте... — и после небольшой паузы, то ли шутя, то ли просто хотел подчеркнуть важность задачи, добавил: — Если, не дай бог, немцы разбомбят переправу — можете делать переворот у самой земли.

Такой переворот — значит вместе с самолетом врезаться в землю. Мы знали, что Герасимов умел образно говорить и наверняка при других обстоятельствах приняли бы эти слова спокойно. Сейчас же, когда все наши мысли и чувства были направлены на выполнение задачи, мы восприняли их как угрозу. Это задело наши лучшие чувства. Для нас победа в войне стала давно такой же необходимостью, как и сама жизнь. Ради этого мы каждодневно идем на смерть. Для нас жить и умереть — не праздные слова, а постоянная реальность, и в бой мы летим не по принуждению, а по требованию долга и собственной совести. Нам перед ответственным вылетом нужна не угроза, а теплое слово и добрый совет. Герасимов такой же летчик, как и мы. Он сам часто летает в бой, всегда хорошо понимал нас и был любимым командиром и товарищем. Он никогда не подавлял подчиненных своей властью, не оскорблял — и на тебе! Мы не могли утаить от него своего недовольства. [110]

— Эх, товарищ полковник, зачем же так-то..., — растягивая слова, с сожалением и укором проговорил Тимонов.

Комдив порывисто остановился. Большой, солидный, в черном реглане, он напряженно, внимательно обвел нас взглядом. На открытом лице Николая Семеновича не было ни извинения, ни начальственной строгости. Оно выражало досаду и недоумение. Мы прямо в глаза смотрели на комдива. Ему стало ясно, что Тимонов высказал нашу общую горечь.

— Вы поняли важность задачи или нет?

Дело — сильнее любых неосторожно сказанных слов. Наша обида перед таким вопросом сразу как-то повяла. После дружного ответа полковник, глядя на Тимонова, упрекнул:

— Гордость — хорошая вещь. Но лезть сейчас в амбицию из-за сказанной мной глупости еще глупее, чем говорить глупость. В такое время на язык не всегда попадается нужное слово.

Задушевная откровенность нас успокоила. Коля покраснел:

— Виноват, товарищ полковник.

— То-то! Соображать надо! Истребители должны все ловить с лету.

Люди, живущие одними мыслями и чувствами, не терпят между собой никакой неясности. И в этом их сила.

Герасимов по опыту знал, что какие бы ценные указания летчики ни получили от командиров, не летящих в бой, как бы они хорошо ни изучили свое задание, но перед вылетом им необходимо остаться только одним и, словно близким родственникам, посовещаться с глазу на глаз. Николай Семенович взглянул на свои ручные часы — подарок республиканской Испании.

— Сейчас тринадцать двадцать восемь. Через пятнадцать минут взлет, — и он обвел рукой небо. — Ни облачка. При такой погоде противник внезапно не может нагрянуть. Только в воздухе нужно быть не просто летчиком, а настоящим истребителем — хозяином положения. Да что вам говорить! Вы уже в том боевом возрасте, когда прежде чем залезть в бутылку, хорошо сами обдумаете, как из нее выбраться. Желаю успеха! — и Герасимов с Василякой ушли.

Для уточнения задания нам не требовалось много времени. Мы провели вместе несколько десятков воздушных боев, сбили около сотни вражеских самолетов и с полуслова прекрасно понимали друг друга.

— Ну как, Миша? — я гляжу на Сачкова.

— Давайте я пойду с Выборновым в сковывающей группе, выше всех вас. [111]

— Хорошо, — одобряю я. — Вы будете драться с истребителями противника, а мы четверкой полетим в ударной группе. Наша задача — бить бомбардировщиков.

Больше нам и не о чем было договариваться. Все ясно.

Севернее Киева, в междуречье Днепра и Десны, темными пятнами расплылись леса. Здесь, на правом крыле фронта, действует несколько общевойсковых армий. Мы летим над Десной, и пока трудно заметить присутствие войск: лесные массивы их надежно укрыли. Ближе к Днепру леса редеют, сменяясь мелким кустарником и болотами. Теперь хорошо видно, как всюду земля исчерчена нитями дорог и тропинок. По ним колоннами тянутся люди, машины, артиллерия.

Впереди блеснул Днепр. Его искрящуюся гладь перерезает темная линия. Это мост, и к нему веером тянутся войска. Перед переправой они сливаются в общий поток, который растекается вширь, грудится на берегу и, словно собравшись с силами, тонкой струйкой на большой скорости устремляется на мост.

По заданию выше нас должна патрулировать другая группа «яков» для перехвата противника на больших высотах, а наша — на малых. Ее нет. Странно.

У нас высота три тысячи метров, как и было приказано. А что если противник придет выше? Тогда мы его наверняка не сумеем достать. Тревожусь. И с согласия «земли» набираем высоту.

Южнее нас, в сторону Киева, еле-еле видно, как в небе, словно купаясь в лучах солнца, резвятся самолеты. Там идет бой между истребителями. Вдали на севере тоже нет-нет да и блеснут вражеские «птички», а у нас в воздухе спокойно. И это еще больше настораживает. К тому же на земле, западнее Днепра, всюду клубятся дымки и сверкает огонь. Здесь противник атакует наши войска. Нужно его ждать и в небе.

Запрашиваю воздушную обстановку у наземного командного пункта. Узнаю: только что до нашего прихода над переправой был бой с «мессершмиттами». Это не к добру. Противник часто, прежде чем посылать бомбардировщиков, сначала очищает им путь истребителями. К тому же и сейчас от нас по Днепру на север и юг шныряют вражеские самолеты. Нужно смотреть да смотреть.

Удаляемся на запад. Это увеличивает зоркость в сторону противника. А зоркость — первое условие победы. Но нам нельзя далеко удаляться от Днепра. Вражеские бомбардировщики могут прийти на малой высоте, и тогда их сверху трудно заметить. Я хочу подать команду на разворот, но... стоп! В синеве неба глаз поймал стаю самолетов, за ней еще и еще. [112]

Фашистские бомбардировщики летят растянутой колонной из трех групп. Над ними парят «фоккера». То, чего я больше всего опасался, случилось: противник оказался выше нас. Мы не успели набрать высоту. С надеждой гляжу на восток, откуда должны прибыть другие наши истребители. Там никого. Случилось что-то непредвиденное. Значит, мы одни, не имея тактического и численного преимущества, должны суметь отразить налет «юнкерсов».

Невольно в голове промелькнула фраза Герасимова, на которую мы обиделись: «Если немцы разбомбят переправу можете делать переворот у самой земли». Теперь мне эти слова Николая Семеновича уже не кажутся странными, угрозой. При виде, что делается на Днепре, я понимаю, как сейчас важно не дать туда упасть ни одной фашистской бомбе. И если действительно врагу удастся уничтожить мост, то с какими глазами после этого мы прилетим на аэродром. Нам, живым, перед мертвыми не будет никаких оправдании.

В бою бывают моменты, когда поставленную задачу нужно выполнить любой ценой. Но от Герасимова таких слов мы никогда не слышали. Он прекрасно понимал, что такое воздушный бой: в нем погибнуть легче, чем победить, — и призывал всегда к победе. А это — жизнь, придающая в борьбе уверенность и силу.

Приходилось и до этого выполнять немало ответственных задач, но сейчас, как никогда, мы оказались в очень плохих условиях. Спокойствие! Но разве в такие секунды можно быть спокойным? Ясность мысли — вот что нужно. И, очевидно, потому, что в минуты опасности жизнь не терпит ни слабости, ни лишней чувствительности, я весь сосредоточиваюсь только на одном — отразить налет фашистов. Я прекрасно отдаю себе отчет, что главное сейчас — набрать высоту, без нее нельзя достичь «юнкерсов». И я старательно жму на рычаг мощности мотора, хотя он уже и без того работает на полную силу.

Тишина. Стоит жуткая тишина. Я чувствую, как бурно колотится сердце. Кажется, от его ударов трясется самолет. Гляжу на товарищей. Сачков с Выборновым уже сумели забраться намного выше нашей четверки. Это неплохо. Им высота необходима, они ведь будут прикрывать действия нашей ударной группы. Николай Тимонов идет со мной, в стороне — Игорь Кустов и Сергей Лазарев. Никто — ни слова. Все, как бы экономя силы, молча приготовились к жестокой неравной схватке. [113]

На встречных курсах сближаемся быстро. «Фоккера» неторопливо отходят от «юнкерсов» в сторону солнца, маскируясь в его лучах и как бы специально подставляя своих бомбардировщиков под удар. Тактика фашистских истребителей понятна. Они думают: мы будем атаковать «юнкерсов» в лоб. Этого делать нельзя. Спереди у бомбардировщиков мощное вооружение, и огонь их группы будет сильнее нашего.

Ю-87 уже близко — вот они! Нужно немедленно решать, как их разбить. И тут только я окончательно определяю, что при встрече мы окажемся ниже их, нужно будет набрать высоту, но тогда вряд ли сумеем атаковать раньше, чем они достигнут переправы. От такой возможности пробирает озноб и рождается нетерпение, хочется приподнять нос своего «яка» и атаковать прямо в лоб. А потом? Потом проскочим их и уже не в силах будем помешать им сбросить бомбы на переправу. Опасно! Мы должны действовать только наверняка.

Отказавшись от атаки при встречном курсе, разворачиваемся назад и летим параллельным курсом с врагом и чуть ниже. Нужное решение для атаки пока не созрело. А может, его и нет? Бывают же безвыходные положения, когда победы достичь невозможно. Понимаю, что эта мысль подвернулась от того, что приходится выжидать. Говорят, что в воздушном бою нужно нападать первым. Сейчас я чувствую, что это правило для нас вредно. Нужно подождать, а ждать страшно: с каждой секундой враг все ближе и ближе от переправы.

Кто-то запрашивает:

— Почему не атакуете?

— Так нужно, — бросаю в ответ.

Бомбардировщики, как на параде, летят самоуверенно и грозно, даже красиво. От их спокойствия вкрадывается какая-то предательская неуверенность. Но нет! Я вижу, как пулеметы стрелков метнулись в нашу сторону, и наиболее нетерпеливые начали «пулять» по нашим самолетам. Белые нити их трасс тают, не достигнув цели. Нервничают. Но нам нельзя нервничать. Нам нужно разгромить врага и только разгромить. Другого выхода нет! Сдерживаю себя от какого-нибудь неосторожного движения. Мне пока ясны действия «юнкерсов»: они летят на переправу А вот «фоккера», как и мы, не спешат с нападением: им выгодно подловить нас, когда мы пойдем в атаку на бомбардировщиков. Тогда они с высоты моментально «проглотят» нас, а уклоняться от атаки — это значит дать бомбардировщикам отбомбиться. Но нам ждать больше нельзя: переправа уже не так далеко. Остается один выход: спровоцировать фашистских истребителей. Передаю Кустову:

— Чуть подойдем к «юнкерсам». Только пока не атаковать. [114] Жди команды! Тебе — вторая группа, мне с Тимоновым — первая.

— Понятно! — отрывисто отвечает Игорь. — А кому третья?

— Это потом!

И как только мы подвернули к «юнкерсам», фашистские истребители бросились на нас. Сачков с Выборновым, понимая свою задачу, пытаются их задержать, но им это явно не под силу. «Фоккера» — опытные пираты и хорошо разбираются, что к чему. Только пара остается с Сачковым, а четверка устремляется на нас. Вражеских истребителей было восемь. А где же еще пара? Она наверху, готовая в любую секунду прийти на помощь своим. Противник хорошо продумал маневр: на каждый наш «як» послал одного своего, держа двух в резерве.

«Фоккера» явно хотят драться только на вертикальном маневре. Им, имеющим и скорость и высоту, это очень выгодно. Ну и пусть. Нам нужно вести бой только на виражах, и будет не страшна никакая вражеская вертикаль. Самое большое преимущество «яка» в бою — это вираж.

Четверка фашистских истребителей сближается с нами, намереваясь каждого из нас атаковать одновременно. Разумно. И эту «разумность» противника используем для себя. Наступает решительный момент. Только бы не поспешить. Выход из-под удара «фоккеров» должен быть для нас одновременно и атакой по «юнкерсам». Успех — в расчете маневра: опоздаем — сами попадем под огонь вражеских истребителей, поторопимся — они успеют довернуться и атаковать нас при сближении с бомбардировщиками. При любой нашей ошибке мы не прорвемся к «юнкерсам».

Напряженно гляжу вверх. Там Сачков на виражах дерется с парой «фоккеров». Двое вражеских истребителей, прячась в лучах солнца, как коршуны, парят высоко-высоко, выслеживая себе жертву. И они могут кого-то из нас подловить. Ох, какая сейчас нужна осмотрительность! Четверка «фоккеров», разогнав сверху большую скорость, уже берет нашу четверку в прицел. Пора!

— Атакуем! — передаю Кустову, — и, круто выворачиваясь из-под удара «фоккера», ныряю под головную группу «юнкерсов», а Кустов&NBSP;— под вторую.

Словно под крышей, очутился я под плотным строем бомбардировщиков. Кресты, черные большие кресты уставились на меня. Пропало солнце. Стало как-то темно и холодно. Неубирающиеся ноги фашистских бомбардировщиков, подобно щупальцам, зловеще шевелятся над головой, точно собираясь схватить меня в свои клещи. Я очень близко от них. [115] Скорость моего «яка» одинакова с ними, и кажется, что я здесь застыл в неподвижности. Теперь-то нужно торопиться. Чуть поднимаю нос истребителя и упираю прямо в мотор «юнкерса». Посылаю очередь. Огонь хлестнул по гитлеровскому флагману — от него летят ошметки. Он шарахается влево и бьет крылом соседа... Но что такое? На меня сыплется что-то черное хвостатое... Бомбы. Накроют!? Скорей отсюда! И я, не успев испугаться, без промедления толкаю «як» вниз, в сторону. Черное облако смерти проходит у крыла моей машины. Вздох облегчения. Пронесло.

Секунда на осмотрительность.

Ведущая девятка бомбардировщиков, освободившись от груза и потеряв строй, легко и быстро разворачивается назад. Хорошо! Вторую группу «юнкерсов» разгоняют Кустов с Лазаревым. И только третья летит в прежнем порядке. Теперь ее мы уже наверняка разобьем, как и первые две. На душе стало легче. Тимонов, прикрывая меня, схватился с двумя «фоккерами». Николай, умело маневрируя, не отпускает от себя вражеских истребителей. Такая игра долго продолжаться не может. Тимонову очень трудно вести бой против двоих. Нужно помочь. А как с третьей группой «юнкерсов»? Можно повременить: она еще далековато.

Как только «фоккера» заметили меня, они оставили Николая в покое, уйдя в небо на солнце. Мы с Тимоновым снова вместе. Надолго ли? Я вижу, как ушедшие вверх гитлеровские истребители, словно бы отряхиваясь после неудачного боя, перекладывают машины с крыла на крыло, выбирая момент, чтобы свалиться на нас. Пока они очухаются, не медля ни мгновения, устремляемся на третью группу «юнкерсов». И только было мы повернулись к ней, как я заметил на подходе четвертую стаю бомбардировщиков. Она летела намного ниже первых трех, очевидно, рассчитывая под шум боя проскочить незамеченной к переправе. Ничего не скажешь — ловко придумано! В это же время пара «фоккеров», до сих пор находившаяся в резерве, устремилась на Кустова с Лазаревым. Оба, занятые боем, могут не заметито новой угрозы, а «фоккера», видать по всему, — мастера своего дела: не промахнутся. Первая мысль — идти им на помощь. Но как быть с четвертой и третьей группами «юнкерсов»? Это главный противник.

На меня дохнуло какое-то бессилие и усталость. Но только на миг. Ведь человеку после передышки тяжелая ноша всегда кажется еще тяжелее. Я вспомнил про Сачкова с Выборновым. Может, их послать на бомбардировщиков? Но они оба уже обволоклись целым роем «фоккеров». [116] Очевидно, к противнику подоспели еще истребители, и Сачков с Выборновым приняли их на себя. Эта пара твердо знает службу.

Изменившаяся обстановка требовала нового мгновенного решения. И оно пришло. В бою, когда человек увлечен боем, и не просто боем, а только победой, у него мысль работает до того направленно, что один взгляд — и сразу готовы оценка обстановки и новый замысел боя.

В моменты наивысшего напряжения руки, ноги опережают мысли. Здесь вступает в силу интуиция, выработанная в сражениях и становящаяся как бы рефлексом. В воздуйшных сражениях голова, мышцы работают по особым законам. Не успев еще передать Тимонову, чтобы он один отразил удар четвертой группы «юнкерсов», и предупредить Кустова об опасности, я уже мчался на выручку товарищей.

Мне хорошо видно, как Игорь сблизился с оставшейся из девятки тройкой бомбардировщиков, которая все еще пытается прорваться к Днепру, и в упор стреляет по ней. В это же время желтый нос вражеского истребителя подворачивается к Кустову. — Неужели опоздаю? Нужно упредить! От громадной перегрузки на развороте потемнело в глазах, но с полным усилием продолжаю вращать самолет, чутьем рассчитывая оказаться сзади фашиста. Наконец в глазах светлеет. Передо мной «фоккер», а перед ним Игорь. Дальше горящий «юнкерс». Стрелять! Скорее стрелять!... Огонь и дым окутывают вражеского истребителя. Из машины Кустова тоже выскочили искры и черные языки. Игорь, как бы прыжком, отскакивает в сторону и, дымя, круто снижается. Ясно: «фоккер» успел-таки подбить его! Где Лазарев? Он должен сейчас прикрывать своего ведущего, а то Игоря добьют вражеские истребители. Но Сергей связан боем, не может. И Кустов, поняв обстановку, передает:

— Меня охранять не надо: я один выйду из боя, а вы деритесь.

В это время третья группа «юнкерсов» оказалась так близко от переправы, что я без оглядки бросился на нее. Все девять самолетов точно слились между собой в одну глыбу металла, грозно приближаясь к Днепру. А вдруг меня сзади уже атакуют? Кто тогда помешает «юнкерсам» отбомбиться? Лихорадочно озираюсь. Близко никого. Только в стороне вихрятся клубки истребителей. Это, наверно, все еще продолжают держать боем противника Сачков с Выборновым. Вижу, как Тимонов удачно подбирается к четвертой группе бомбардировщиков, плывущей у самой земли.

Мне сейчас тоже никто не помешает расправиться с третьей стаей «юнкерсов». А она, пока я оглядывался, оказалась прямо над моей головой, и я, притормаживая истребитель, сбавил мощность мотора и направил нос «яка» прямо в правое крыло противника. [117] Секунда — и в прицеле задний самолет. Так удачно его прошили снаряды и пули, что он сразу безжизненно клюнул и, пылая, закувыркался вниз.

Не теряя времени, бью по второму, третьему, четвертому. Я вижу, как остальные рассыпаются в стороны. Вот только один почему-то замешкался. Небольшой доворот — и «юнкерс», пытаясь выскользнуть из прицела, резко сыплется вниз. Но разве может уйти от истребителя такая неуклюжая махина? Оружие бьет безотказно, хочется по нему полоснуть. Чувствую: меня охватил азарт боя. Это опасно! Сдерживаю себя от новой атаки и, защищаясь от возможного нападения, швыряю «як», точно мячик, кверху.

Близко никакой опасности. Все «юнкерсы» со снижением поодиночке уходят домой. Переправа спокойно работает. Значит, Тимонов разбил четвертую стаю «юнкерсов», попытавшуюся было прорваться к Днепру на низкой высоте. На земле пылает множество костров. По ярко-красному огню с траурной окантовкой легко догадаться, что это горят сбитые самолеты. Задача выполнена. Мы дрались сначала парами, а потом одиночно и все рассыпались по небу. Теперь пора собираться — и домой.

— Спасибо, герасимовцы, за работу! — благодарит нас «земля».

Высшей оценки и ожидать нельзя.

На земле все летчики веселы, говорливы, на лицах торжество победителей. Каждый гордится не только успехом, но и трудностями, какими досталась победа.

Девять вражеских самолетов уничтожено и три подбито — таков итог боя. Такой хороший результат все объяснили правильными тактическими приемами борьбы, особенно умелым использованием виражей. И никто ни словом не обмолвился о главном — боевой спайке и дружбе. Дружба для нас стала такой же потребностью, как и воздух, которым мы постоянно дышим, но не замечаем.

И вот наша четверка снова в воздухе. Взлетели по тревоге.

— Идите в район Лютежа прикрывать переправу! — слышу по радио команду.

— Вас понял! Понял вас!! — повторяю приказание командира полка. При таких обстоятельствах нет места неясностям.

— Только скорей! — торопит Владимир Степанович.

В небе ни облачка, видимость прекрасная. И солнце светит ярко, слепя глаза. Спешим. Вдали извилистой полосой засеребрился Днепр. [118] За ним высоко-высоко в лучах солнца, точно греясь, кружатся четыре «фоккера». Они замечают нас и идут навстречу.

На подходе вражеских бомбардировщиков не видно, но «фоккера» — их предвестники.

Истребители противника, используя свое преимущество в высоте, сразу же бросились в атаку. Мы разворачиваемся навстречу нападающим. Они непрерывно и настойчиво клюют нас сверху. Это неспроста. Гляжу на запад. Там на большой высоте появилась группа «юнкерсов». «Фоккера» хотят сковать нас боем, чтобы мы не помешали бомбардировщикам нанести удар по переправе. Нужно сорвать удар. Но как? Нас крепко держат вражеские истребители. Они, как коршуны, летают над нами, не давая нисколько продвинуться на запад. Стоит кому-нибудь повернуть нос машины навстречу «юнкерсам», как сразу приходится отскакивать ст опасных «клевков» вражеских истребителей. По их манере видно, что имеем дело с отважным, расчетливым противником.

А бомбардировщики беспрепятственно подходят к переправе. Пытаясь вырваться из вражеских объятий, все делаем резкий рывок к Днепру, но «фоккера» так ловко прилипают к нашим хвостам, что от близости их широких лоснящихся лбов становится жутко. Доля секунды промедления — и огонь врага срежет. Такие не промахнутся. И мы круто бросаем свои «яки» снова назад.

Допустить «юнкерсов» до Днепра нельзя. Стало ясно, что хитрых и хладнокровных врагов можно обмануть, только рискуя собой. Надо троим подставить себя под огонь противника, а одному прорваться к бомбардировщикам. Кого послать? Кто без всяких колебаний выполнит задачу? Кому легче всего вырваться из объятий «фоккеров»? И вдруг удачно от нас отскакивает Тимонов.

Мы втроем на несколько секунд привлекли на себя всех вражеских истребителей. И Коля рванулся на «юнкерсов». Один гитлеровец пытается ему помешать. Кустов тут же отбросил его.

Все шло хорошо, как и задумано. Но вот один «фоккера, точно подбитый, нырнул вниз, скользнул под нас и со снижением как бы начал выходить из боя. Это была приманка. Он оказался перед носом Лазарева, и тот, не теряя ни секунды, погнался за фашистом, на выручку которого мгновенно кинулись два «фоккера». Они так опасно сблизились с Лазаревым, что Кустов и я как-то инстинктивно метнулись на защиту товарища

Сергей был спасен, но мы упустили из внимания четвертого «фоккера». Он уже сидел в хвосте у Тимонова, разгоняющего «юнкерсов». [119] В этот момент стало до боли ясно — никто сейчас не успеет защитить Николая. От этой ясности я почувствовал, как весь покрылся испариной. Одновременно мы с Кустовым закричали Тимонову об угрозе и тут же послали предупредительные очереди, но было уже поздно. На наших глазах струя снарядов из четырех пушек фашиста, точно кинжалом, пронзила самолет Тимонова. Из правого крыла вырвались красные и черные языки. Летчик несколькими размашистыми бочками сорвал огонь, плавно, почему-то очень плавно, остановил самолет от вращения и подозрительно спокойно полетел по прямой. «Что это значит?» — подумал я, оглядывая небо. Разбитые Тимоновым «юнкерсы» уже скрывались вдали. «Фоккера» тоже заспешили домой. Но куда летит Тимоха? И словно в ответ его «як» споткнулся, клюнул носом и вошел в крутую спираль. Из крыла снова взвилось пламя.

— Прыгай, Тимоха! Прыгай на парашюте! — завопил я, видя, что его самолет вот-вот взорвется. «Як» горел вовсю, а Тимонов, видно, и не собирался прыгать. «Убит?» — забилась тревожная мысль. И я снова во всю мочь кричу, чтобы летчик покидал самолет.

— Да что же это такое? — с надсадом простонал Кустов. — Прыгай же скорей, прыгай!...

Я увидел, что вокруг горящего «яка» кружится вся наша четверка, оставив прикрытие переправы. Как ни трагично было положение Тимонова, но нельзя забывать о боевой задаче. К тому же мы сейчас бессильны чем-либо помочь товарищу. Летчики, приняв мою команду, ушли вверх, а я остался прикрывать Николая, нетерпеливо ожидая, когда же он, наконец, покинет горящую машину. Но вот от самолета оторвался черный клубок и тут же из него потянулся белый хвост, постепенно надуваясь. В эту же секунду «як», как будто поняв, что больше он никому не нужен, весь вспыхнул и отвесно пошел к земле.

Купол парашюта, сверкая белизной, повис в воздухе. Под зонтом шелка медленно раскачивался летчик. Значит, Тимоха жив. От вспыхнувшей радости я подошел к нему, желая чем нибудь ободрить товарища. Но радость сразу же исчезла. Я до одеревенения испугался. Николай качался на лямках парашюта без всяких движений. Голова склонилась на бок, руки и ноги безжизненно повисли. До того близко я проходил от Тимонова, что разглядел окровавленное лицо. Парашютист спускался на зеленую ложбину, похожую на высохшее болото. Кругом никого. Кто же здесь окажет немедленную помощь летчику? Без признаков жизни, точно труп, он упал, как мне показалось, на это безлюдное местечко невдалеке от восточной окраины села Лютеж. К моему удивлению, лощина ожила. [120] Словно из-под земли отовсюду выползали люди и бежали к неподвижно лежащему человеку. Я видел, что они только осматривали его, но ничего не предпринимали. «Уж не к фашистам ли попал? — подумал я, удивляясь, что Тимонову не оказывают никакой помощи. — Не должно: ведь Лютеж уже наш. А может, уже Тимоха мертв? Нет! Мертвые не прыгают с парашютом».

В душе кипела тревога. Желая поторопить людей, я еще ниже снизился и призывно помахал крыльями. И люди, словно, поняли меня, откуда-то достали носилки и, завернув Николая в шелк парашюта, понесли. В это время почти рядом с носилками землю начали пятнать вспышки разрывов, оставляя после себя круглые метки. Била артиллерия противника. Ее внимание привлекло скопление людей. Это ведь передовая.

После начала артиллерийского обстрела едва ли прошло и полминуты, как исчезли и люди и носилки. Все укрылось в земле. Фронт жил своими законами.

Небо, нет, не только небо, — весь мир мне сейчас казался осиротевшим и каким-то блеклым, пустым.

Приземлившись и выключив мотор, я посмотрел туда, где час назад стоял самолет Тимонова. Механик ожидал возвращения своего командира.

— Как работала машина, приборы, вооружение? — услышал я от Дмитрия Мушкина привычные слова, которые слышит летчик от механика всегда после полета.

Сейчас этот вопрос явно некстати, но я машинально по привычке ответил:

— Все в порядке.

— Почему-то Тимохи все еще нет.

— Не будет его: сбит Тимоха, — тихо проговорил я, но с такой неотразимой ясностью, которая в таких случаях всегда пугает.

Механик растерянно уставился на меня.

— Как сбит?

Я понимал, что Дмитрий спросил это не для выяснения обстоятельств и причины, а просто у него вырвалось непроизвольное удивление и испуг, поэтому ответил, успокаивая и себя и его:

— Может, еще и вернется.

Подошли Кустов и Лазарев. Я рассказал, как Тимонов приземлился на парашюте. Нам было тяжело. Здесь все слова слабы, чувства скорби неизмеримы, чтобы выразить их. Не знаю, зачем я вынул из грудного левого кармана гимнастерки свой партийный билет, взял из него партийную рекоменданию, написанную сегодня на командном пункте, и начал читать вслух: [121]

— Тимонова Николая Архиповича, 1922 г. рождения, уроженца Орловской области, Камаринского района, села Казинское, знаю по совместным боям с фашистскими захватчиками с сентября 1942 г. по 13 октября 1943...

— На этом я оборвал чтение.

Война сроднила нас с Тимоновым и она же... Не хотелось этому верить. У Игоря повлажнели глаза, да и у меня они судорожно заморгали, и я ничего с ними не мог поделать. Чувства сердца не всегда подвластны тебе. Но слезы? Они ни у кого не покатились по щекам. Мужское горе, горе войны, их сразу высушивает. И, пожалуй, хорошо. Слезы — утечка сил.

— Почему у нас не заведено, как в других частях, — нарушил траурное молчание Лазарев, — писать заявления в партию: «В случае моей гибели, считайте меня коммунистом»?

Кустов решительно рассек воздух рукой:

— И правильно у нас делается! От такого заявления пахнет обреченностью, а мы идем в бой с надеждой, с уверенностью победить. И победим! Я против таких бумажных красований преданностью партии. Считаешь себя достойным — подавай заявление безо всяких ультимативных «если» и «в случае».

— Наверно, погиб... — подавленно проговорил Сергей, потупив голову. Его высокая, угловатая фигура еще больше ссутулилась. На осунувшемся лице и страдание и виновность. По всему видно, что он разобрался, что неправильно сделал, поспешив с атакой на «фоккера». Сергей явно чувствовал свою вину. Мне хотелось сейчас на него обрушить весь свой гнев, но, вспомнив слова Тимонова: «Это дело нехитрое... Для нас сознание собственной вины — самое действенное наказание», — сдержался. Да и в чем виноват Лазарев? Ему еще только 20 лет. Задор молодости и ненависть к фашистам у него плещутся через край. И понятно, он, как только увидел перед собой хвост гитлеровского истребителя, сразу же кинулся на него. А то, что этого как раз и ждал противник, Лазарев не мог понять. В бою с этим очень тонким тактическим приемом фашистов ему еще не доводилось встречаться. И он клюнул. Мы с Кустовым, хотя и знакомы были с этой приманкой, тоже не сумели в ней быстро разобраться. Поэтому, не раздумывая, бросились на защиту Лазарева, позабыв о Тимонове. У нас взаимовыручка стала как бы инстинктом. На это-то фашистские летчики и рассчитывали, пуская приманку, заранее предугадав наши действия. И у них получилось неплохо. Враг в своих целях сумел даже использовать против нас нашу же силу — взаимовыручку. Сложна психология боя, и не так просто в ней разобраться. А нужно. [122]

Я спросил Лазарева:

— Понимаешь ли ты свою ошибку?

— Теперь дошло, — из глубины души выдавил Сергей. — Лучше бы мне самому погибнуть, чем...

Он от тяжелого горя шарахнулся уже в крайность. Кустов оборвал его:

— Выбрось глупости из головы! Состраданием Тимоху не воротишь. Воевать нужно! А погибнуть в бою легче всего!

Лазарев молчал. Никогда он не был таким понурым и сговорчивым. Он прекрасно сознавал, что несчастье причину найдет. Разбирая любую гибель на войне, ты всегда подумаешь: «Если бы...». И это «если бы» относится и к убитому пехотинцу при атаке — если бы он не поднялся из окопа, и к танкисту — если бы он не наскочил на мину, и к бомбардировщику — если бы он не повстречался с истребителем. Везде одна причина — война. Она убивает людей. И живым при сострадании всегда сопутствует это «если бы». Человек с детства начинает познавать чувства прекрасного, и самые сильные из них — любовь к друзьям, к близким. Равнодушных в дружбе не бывает.

Нас окружили техники, летчики. Весь аэродром хотел знать, почему не возвратился с задания Тимонов.

Смерть на фронте витает везде. Очевидно, поэтому и говорят, что к ней можно привыкнуть. Но это только говорят. В жизни к смерти не привыкают, по крайней мере, пока человек здраво мыслит. Вот почему любая гибель всегда тре вожит душу. А несчастье с Тимоновым, любимцем полка, особенно больно коснулось нас. Его пытливый ум и острые, но доброжелательные шуточки, задушевность и чистота в жизни передавались всем, кто только с ним встречался. И главное, он был надежным товарищем в любых условиях. Каждый воспринимал случившееся несчастье как свое большое горе. Мало прожил, а сколько сделал! Ни один раз этот рядовой авиации решал успех целого воздушного сражения И сегодня он тоже один сумел разбить фашистских бомбардировщиков. Где появлялся Тимонов — там всегда была победа. А ведь щупленький и по сути дела больной, но смелый и твердой души человек. И в этом была сила его.

— Надо бы сейчас слетать на У-2 и узнать, что с Тимохой, — предложил Кустов. — Может, чем-нибудь поможем.

Все поддержали идею Игоря.

Посланный самолет возвратился из района приземления Тимонова. Мы узнали, что Николай в состоянии тяжелого шока, с перебитыми ногами и раздробленной левой рукой, со множеством глубоких осколочных ранений в грудь, живот и голову доставлен в полевой госпиталь. [123]

Летчики полка, выслушав это сообщение, в суровом безмолвии глядели на запад. Большое багровое солнце опустилось на мутный горизонт. От печальных известий красный пылающий закат казался кровавым, гнетущим. Все непроизвольно молчанием чтили память боевого друга, в раздумьи плотно сжав губы.

Погибшие в боях по-разному оставляют след в жизни. Одни, словно сон, забываются, другие помнятся тускло, третьи вызывают сострадание. А вот такие, как Тимонов, вечно ярко светятся в сердцах товарищей. Они не только всей своей жизнью, делами, но и своей смертью будут всегда служить живым и звать на великие дела. Память о таких людях не растворяется временем. Стоит в трудный момент вспомнить Тимоху — и у тебя сразу возрастут силы. Таково «колдовство» мужества человека. Вспомнилось, как Николай начинал свой боевой путь.

...Калининский фронт. Январь 1943 г. Впервые Тимонов в воздухе встретился с противником и, забыв все на свете, без оглядки, со всем пылом молодости ринулся на фашиста. Опомнился только тогда, когда противник скрылся с глаз и в баке бензин уже был на исходе. Сел вынужденно в лесу. Побился. Особенно здорово повредил поясницу. Несколько суток выбирался из леса. Обмороженный, в бреду пришел в городок Старая Торопа. Отлежался в госпитале и, когда прибыл с эскадрилью, перво-наперво заявил: «Эх, скоростенка маловата на «ишачке», а то бы не ушел от меня «мессершмитт».

А о том, что больше месяца он не мог согнуться, — ни слова. Потом снова стал летать, но перегрузки сказывались. Часто Коля ходил с креном, как он называл свою болезненную скованность. Ему однажды посоветовали уйти с фронта в летную школу инструктором. Там легче, перегрузок таких не будет. Тимонов спокойно ответил:

— Потом как объясню своим детишкам этот «благородный подвиг»? Им будет одно понятно: отец во время войны искал работу, где полегче.

У Николая не было еще детей, но он всегда думал о будущем.

— Почему думал? Почему я раньше времени хороню Тимоху? — поймал я себя на мысли. — Он выживет.

Рядом со мной стоял Кустов. Игорь имел свойство с поразительной быстротой уходить в себя и сосредоточиваться на чем-нибудь одном. Сейчас он, задумавшись, смотрел ни багровый закат. Я легонько толкнул друга.

— Что застыл? Тимоха опять придет в полк и будет еще воевать! [124]

Кустов очнулся и, чуть подумав, убежденно ответил — Должен!

Все наперебой заговорили «Тимоха выживет!» Начальник штаба полка пригласил нас в машину. И, как только тронулись, кто-то запел:

— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью.

Все охотно подхватили:

— Преодолеть пространство и простор…

Ни ухабы, ни выбоины неровной фронтовой дороги не могли оборвать дружный хор летчиков. Жизнь всегда торжествует над смертью.

И действительно, Тимонов через семь с половиной месяцев снова возвратился в строй

Летчики-ночники в боях за Киев

Подполковник запаса М. Е. Сидоров, бывший штурман эскадрильи 715 нбап

В конце сентября 1943 г в результате стремительного наступления советских войск наш 715-и авиаполк ночных бомбардировщиков перебазировался на новый аэродром, располагавшийся в 200 км западнее прежнего А через два дня был получен новый приказ перелететь еще на 60 км вперед. 1 октября 1943 г экипажи легких ночных бомбардировщиков приземлились на полевом аэродроме почти в 30 км от Киева.

Мы были в самом центре Украины. Линия фронта проходила по Днепру, и площадка, с которой мы летали, находилась от него всего в 15 км. Так близко от линии фронта мы еще никогда не стояли

Летали на боевые задания через Днепр, любовались этой могучей рекой с воздуха ночью. Часто в боевом полете на память приходили гоголевские строки «Чуден Днепр при тихой погоде». И действительно, незабываемое зрелищо предстает перед глазами, когда подлетаешь к освещенному луной Днепру. На миг забываешь, что на земле идут жестокие бои и что красавец Днепр отделяет нас от врагов, вторгшихся на русскую землю. Но об этом сразу же напоминают следы трассирующих снарядов, которые летят с одного берега на другой. Местами ярко вспыхивают ракеты, освещая воду реки, и быстро гаснут.

В октябре 1943 г мы летали бомбить эшелоны противника на железнодорожных станциях Фастов, Белая Церковь, действовали по колоннам на шоссейных дорогах, по которым гитлеровцы перебрасывали войска к Киеву. Во второй половине октября экипажи 715-го полка и других полков 208-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии оказывали помощь нашим войскам, захватившим плацдарм на правом берегу Днепра у населенного пункта Великий Букрин, что южнее Киева. [126] Этот плацдарм сыграл очень важную роль в освобождении столицы Украины, отвлекая большие силы врага. В то время основная группировка войск 1-го Украинского фронта форсировала Днепр севернее Киева и повела наступление на город.

В одну из осенних ночей нашему полку была поставлена задача: бомбить противника, пытавшегося яростными контрударами уничтожить советские войска, укрепившиеся на Букринском плацдарме. С каждым днем атаки противника становились все более настойчивыми и опасными. Наши войска, естественно, очень нуждались в поддержке с воздуха.

После постановки боевой задачи экипажи провели необходимую подготовку. Я, тогда еще молодой штурман эскадрильи, как можно тщательнее проверил готовность всех экипажей, их расчеты, прокладку маршрута. Скорость ветра, которую нам сообщили перед полетом метеорологи, была очень большой. Кроме того, при полете к цели ветер был встречным. Это требовало повышенного внимания при самолетовождении и особенно при бомбометании, так как предстояло бомбить живую силу и танки противника в непосредственной близости от наших передовых частей. Нужно было как можно точнее рассчитать угол прицеливания, чтобы не сбросить бомбы на свои войска. Я еще раз предупредил всех штурманов, чтобы они уточнили ветер при полете к цели и внесли соответствующие поправки при прицеливании и сбрасывании бомб.

Полевой аэродром располагался у деревни Рагозово. Взлетно-посадочная площадка находилась совсем недалеко от крайних белых домиков с их традиционными вишневыми садами, покрытыми ярко-желтыми листьями.

К нашему приезду на стоянку техники и оружейники уже подготовили самолеты к полету, подвесили бомбы, зарядили пулеметы. Я проверил подвеску бомб, контровку ветрянок взрывателей, опробовал пулемет. Командир эскадрильи старший лейтенант Семенушенков еще раз уточнил боевую задачу.

Полного наступления темноты мы не ждали. Как только солнце начало скрываться за горизонтом, мы вырулили на старт и быстро взлетели.

После взлета, развернувшись, взяли курс на юго-запад — на цель. Расстояние от аэродрома до цели было сравнительно небольшим — менее 40 км, но сильный встречный ветер намного увеличивал время полета. На высоте 800 м скорость ветра была около 60 км/час, а скорость нашего легкого ночного бомбардировщика По-2 не превышала 120 км/час. [127] Таким образом, ветер «съедал» половину нашей и без того малой скорости. Конечно, сейчас летчики и штурманы, летающие на современных скоростных самолетах, могут улыбнуться, читая эти строки. Настолько необычными покажутся им эти цифры. Но надо ли лишний раз повторять о том, какую большую любовь снискали у наших наземных войск легкие, незаметные тихоходы По-2, наносившие непрерывные и точные бомбовые удары по самым малоразмерным целям в любую погоду.

Медленно продвигались мы к цели. Временами казалось что самолет висит на одном месте. Справа пылали пожары в районе Киева, слева виднелась светлая полоса Днепра.

Наконец, мы подлетели к Днепру. На западном берегу, на плацдарме, отчетливо была видна перестрелка. В гуще разноцветных трасс снарядов и пуль мы старались разглядеть ракеты. Их, как было условлено, давали наши войска в сторону противника, обозначая цель, которую надо было бомбить.

Вот видна белая ракета, направленная в сторону отдельных домиков, рядом с ними — наша цель. Ночь сравнительно светлая. Даже без светящих бомб около домиков видно несколько танков. Разворачиваемся на боевой курс. Стараюсь как можно лучше прицелиться и сбрасываю бомбы. Сигнал летчику — «Бомбы сброшены», и сразу же разворачиваемся на обратный курс. Еще во время разворота вижу, как рвутся бомбы, накрывая цель.

От Днепра идем со снижением. Теперь ветер уже помогает нам, значительно увеличивая скорость. На малой высоте подходим к аэродрому, разворачиваемся и приземляемся у огней, обозначающих посадочную полосу.

Быстро докладываем на командном пункте о результатах удара, где и что бомбили, что видели на плацдарме. Тут же получаем задание: снова вылетать и действовать в том же районе.

Когда мы вышли с командного пункта и подошли к самолету, он был уже готов к следующему вылету. После второго рейса я уточнил на командном пункте, как летали другие экипажи эскадрильи. Проверкой остался доволен: все летчики укладывались в положенное время. В этом заключалась особенность наших ночных действий, так как все экипажи летали самостоятельно и основным параметром проверки было время полета.

Вернувшись после пятого вылета и доложив о результатах, мы наскоро подкрепились бутербродами с горячим чаем, что было очень кстати, ибо осенние ночи стали уже довольно холодными. [128] Снова подготовлены машины, подвешены бомбы — и снова самолеты уходят в ночь. Было бы интересным на какое-то мгновение осветить тот участок неба, где летали наши самолеты. Наблюдателю представилась бы такая картина. На всем расстоянии от аэродрома до цели потоком шли самолеты. Они как бы образовали замкнутый круг. В момент, когда один из самолетов выходил на цель, другие совершали посадку и готовились к следующему вылету, третьи — были на маршруте. На цели почти непрерывно падали бомбы. Попытки противника помешать нам успеха не имели. Сразу же после сбрасывания бомб летчики резко разворачивались на обратный курс, и сильный попутный ветер помогал им быстро уйти от зениток и прожекторов.

Наш экипаж вернулся уже из восьмого рейса, когда начало светать. Но принято решение: сделать еще один полет. Быстро подготовлен самолет, мы выруливаем и взлетаем. На высоте стало почти совеем светло, а землю еще окутывал сумрак. Теперь уже приходится внимательно смотреть за воздухом — не появились ли истребители противника.

Вот и цель. Заходим на боевой курс, и я сбрасываю бомбы, последние в ту длинную ночь, за которую экипажи полка совершили около трехсот вылетов.

Наш экипаж был в числе тех. кго сделал девять боевых вылетов.

Предпраздничные дни Великого Октября были наполнены ожиданием значительного: все мы ждали освобождения Киева.

Как назло, погода в начале ноября резко ухудшилась, низкая облачность с дождем, а иногда и с мокрым снегом, сильное обледенение в воздухе очень усложнили полеты. Дневная авиация почти не летала в такую погоду. Нам же было приказано помочь нашим наступающим наземным войскам, поддерживать их действия ночными бомбовыми ударами.

Несколько ночей почряд бомбим войска противника, пытающиеся задержать наступление наших войск на Киев. Вспоминаю одну из таких ночей. Летим с лейтенантом Е. Р. Игнатовым. Цель — артиллерийские позиции на опушке леса севернее Киева. Ночь темная, низкие облака еще больше усиливали темноту. Самолет ныряет из облака в облако, скользим под самой нижней кромкой. Наш бомбардировщик, летящий на малой высоте, хорошо виден с земли на фоне облаков. Сильно демаскируют нас и выхлопы из патрубков мотора. Этим пользуются немцы. Трассы пулеметных очередей пролетают все ближе и ближе к самолету. Выходим на лес, доворачиваем на его северную опушку. [129] Еще несколько минут — и впереди цель. Хорошо видны вспышки: немецкая батарея ведет огонь. Заходим на цель и забрасываем батарею мелкими осколочными бомбами. Разворачиваемся влево и ныряем в облака. Вслед несутся огненные трассы малокалиберных зенитных пушек, но мы уже в облаках. Выходим на Днепр и берем курс на аэродром.

В эту ночь один экипаж из нашей эскадрильи не вернулся с боевого задания. Как мы узнали позже, самолет был подбит, произвел вынужденную посадку в районе боевых действий передовых частей наших войск, летчик вскоре умер, штурман был тяжело ранен. Несколько вылетов сделали мы в эту ночь. Перед каждым последующим вылетом получали новую задачу — бомбить противника, отходившего все ближе и ближе к Киеву. Было ясно, что наши войска стремительно продвигаются к городу.

Вечером 5 ноября получили задачу: уничтожать войска противника, отходящие от Киева по дорогам на запад и юго-запад. Приехали на аэродром, быстро проверили готовность самолетов и стали выруливать. Ночь темная. Низкая облачность закрывает небо плотным слоем. Сразу после взлета самолет как бы погрузился в плотную темную массу. Кругом темнота. Только видны светящиеся стрелки и надписи на приборах, да на земле чуть заметно маячат костры на взлетной полосе. Подлетая к Днепру, мы увидели страшную картину — горел Киев.

Поспешно оставляя город, фашисты пытались его уничтожить. Огромные пожары освещали небо, блики огня отражались в водах Днепра.

Сердце наполнилось жгучей ненавистью к тем, кто творил это варварское дело. Всю свою ненависть к захватчикам вложили летчики в точные бомбовые удары по бегущему противнику. Колонны вражеских войск шли по дорогам открыто, с зажженными фарами: им было уже не до маскировки. До самого рассвета бомбили экипажи нашего и других полков 208-й авиадивизии отступавшего в беспорядке из Киева противника, нанося ему немалый урон.

В эту ночь наш экипаж совершил десятитысячный боевой вылет полка за все время его пребывания на фронте.

Усталые, но довольные результатами полетов, собрались летчики и штурманы утром после боевой ночи в столовой. Только расположились за столами, как вбежавший штурман младший лейтенант Шрубов громко крикнул: «Ура! Наши войска освободили Киев!» Все вскочили со своих мест, поздравляя друг друга с этой радостной вестью. Долго не расходились на отдых летчики, обсуждая замечательную победу. [130]

В какой-то степени и мы считали себя «виновниками» этого выдающегося события.

В приказе Верховного Главнокомандующего была отмечена как особо отличившаяся наша авиационная дивизия, которая стала именоваться 208-й ночной ближнебомбардировочной авиационной Киевской Краснознаменной дивизией. Столица нашей Родины — Москва салютовала воинам, участникам битвы за Киев, двадцатью четырьмя артиллерийскими залпами из трехсот двадцати четырех орудий. Это был еще небыватыи салют. 7 ноября 1943 г. для нас, летчиков 2-й воздушной армии, и всех воинов 1-го Украинского фронта праздник был двойной. Мы его запомнили на всю жизнь.

Бомбардировщики в Корсунь-Шевченковской операции

Полковник В. Я. Ермаков, бывший заместитель командира эскадрильи 6 бап

Осень 1943 г. ознаменовалась радостным событием: войска 1-го Украинского фронта, поддержанные авиацией 2-й воздушной армии, освободили столицу Украины — Киев.

Настроение у летчиков-бомбардировщиков было боевое: все стремились бить врага на правом берегу Днепра и безостановочно гнать фашистских захватчиков с советской земли.

Начало 1944 г. войска фронта отметили крупными победами в боях за Правобережную Украину. [132] Противник продолжал удерживать выступ в районе Корсунь-Шевченковский, глубоко вдававшийся в расположение наших войск. Враг прилагал все усилия, чтобы создать в районе выступа устойчивую оборону. Но этому не было суждено осуществиться. 25-28 января, преодолевая упорное сопротивление врага, умело совершая обходные маневры, войска 1-го и 2-го Украинских фронтов соединились в районе Звенигородки, замкнув в «котел» десять дивизий, одну бригаду и несколько артиллерийских, танковых н инженерных частей и подразделений. После окружения армии Паулюса на Волге это было второе крупное окружение немецко-фашистских войск в годы Великой Отечественной войны

Корсунь-Шевченковская операция — яркая страница в книге героических подвигов нашей славной Красной Армии. Немалая рель в этой операции принадлежала летчикам бомбардировщикам 2-й воздушной армии, которые вместе с истребителями и штурмовиками надежно поддерживали наступательные действия сухопутных войск.

Серьезную угрозу для наших славных танкистов представляла авиационная группировка фашистов, которая базировалась на Уманском аэроузле. Командующий воздушной армией приказал авиаполкам 202 бад полковника С. И. Нечипоренко ликвидировать эту угрозу. Летчики-бомбардировщики отлично справились с задачей Массированный удар по Уманскому аэроузлу был осуществлен 25 января 1944 г., т. е в день начала Корсунь-Шевченковской операции. Каждую группу Пе-2 прикрывала шестерка истребителей.

Первой над аэродромом Умань появилась восьмерка Пе-2, которую вели старший лейтенант Важинский и лейтенант Воробьев. Этой группе была поставлена задача — блокировать аэродром, не дать взлететь дежурным истребителям для отражения удара главных сил. Выйдя со стороны территории противника с потерей высоты на задросселированных двигателях, группа Важинского бомбовым ударом и пулеметным огнем заблокировала аэродром Умань до подхода основных сил.

Вторая группа блокирования, ведомая капитаном Ермаком (штурман — лейтенант Гелета), ударила фугасными бомбами по аэродрому гитлеровцев Христиновка. В результате умелых и отважных действий летчиков групп Важинского и Ермака истребители противника, находившиеся на этих аэродромах в готовности номер один, не смогли противодействовать нашим ударным силам.

Через несколько минут на аэродромы противника с разных направлений и на разных высотах вышли ударные группы пикирующих бомбардировщиков подполковников Быстрова и Мозгового. [133] Вел ударную группу один из лучших штурманов дивизии капитан Л. Н. Гордеев.

Внезапность, заходы с разных направлений и на различных высотах, а также удачное сочетание действий групп блокирования с ударными группами по времени обеспечили высокую эффективность налета. В результате ударов аэродромы Умань и Христиновка были выведены из строя, на них было уничтожено 16 самолетов и много другой техники. В течение трех дней, когда решалась судьба операции (25-28 января), фашисты с Уманского аэроузла действовать не могли.

Всего в Корсунь-Шевченковской операции, в которой участвовали летчики 2-й и 5-й воздушных армий, было произведено около 12000 самолетовылетов, уничтожено на земле и в воздухе 450 самолетов противника. Летчики 2-й воздушной армии, кроме того, повредили и вывели из строя более 200 танков и 800 автомашин. Они помогли нашим войскам быстро захлопнуть «котел», а затем к 18 февраля и ликвидировать его.

Более 20 лет прошло с того времени, но свежи в памяти дела славных экипажей бомбардировщиков 202-й дивизии. Многие из них не дожили до светлого Дня Победы, другие ушли на заслуженный отдых, а некоторые и теперь служат в рядах Вооруженных Сил

Памятны встречи однополчан. Какая радость увидеть боевого друга, вместе вспомнить те события, которые никогда не будут стерты временем, как не будут и забыты боевые товарищи, не дожившие до наших дней. Ветераны вспоминают и летчика Пепельницкого, погибшего за несколько дней до Победы, и штурмана Юлиана Кудрявцева, жизнь которого трагически оборвалась на боевом посту совсем недавно, и многих других славных авиаторов, составлявших гордость и славу 2-й воздушной армии.

Удары по окруженному врагу

Герой Советского Союза старший лейтенант запаса А. В. Раков, бывший летчик 165 гв. шап

Вспоминается характерный эпизод, в котором отличились не только летчики, но и весь личный состав 61-го штурмового Краснознаменного авиаполка. Потом он стал 165-м гвардейским.

Было это на Украине в феврале 1944 г. Войска 1-го Украинского фронта в районе Корсунь-Шевченковский окружили более 10 немецко-фашистских дивизий. Гитлеровское командование, узнав о том, что им устроен очередной русский «котел», бросило на выручку своих войск большое количество мотопехоты, танков и артиллерии, которые вклинились в расположение наших войск. Немцы пытались разорвать кольцо и вывести свои войска из окружения. Советским воинам было очень трудно сдерживать яростные атаки фашистов, так как не хватало патронов и снарядов.

Снегопад, пурга и бездорожье задерживали доставку не только горючего и боеприпасов, но и продовольствия. Наши воины нуждались в немедленной помощи с воздуха.

В это время нелегко приходилось и нам. На аэродроме Жульяны (под Киевом) в течение трех суток была пурга. Аэродромная команда круглые сутки укатывала взлетную полосу. Техники и механики не отходили от самолетов, все время держали машины в боевой готовности к вылету. [135] А вылететь на задание не удавалось. Метель и снегопад заслоняли все взлетные ориентиры. На расстоянии 20-30 м не было видно ни зги.

На помощь летчикам пришли техники, оружейники, мотористы и устроили живой взлетный ориентир. На протяжении всей взлетной полосы, с левой ее стороны, через каждые 20 м встал человек. С помощью этой живой цепочки летчики нашей дивизии один за другим стали подниматься в воздух. Но долететь до цели никому не удалось. Низкая облачность (100-150 м), метель, плохая видимость затрудняли ориентировку. А еще хуже то, что самолеты, не пройдя полпути, обледеневали, делались плохо управляемыми. Моторы трясло, и летчики возвращались, еле-еле дотягивая до своего аэродрома.

Первый боевой день кончился бесславно. Настроение было очень скверное. Все ходили хмурыми и неразговорчивыми.

На второй день погода ничуть не улучшилась, а временами была даже хуже вчерашней. Наш командир дивизии генерал-майор авиации А. Н. Витрук отдал приказ: загружать машины бомбами наполовину, рассчитывая, что облегченным самолетам удастся пробиться к цели.

Первой получает задачу пара во главе со старшим лейтенантом Павловым, затем я со своим ведомым лейтенантом Басинским. Мы решили в любых условиях пробиться к цели и выполнить боевое задание.

Дают последние напутствия командир полка А. И. Рассмотров и командир дивизии А. Н. Витрук, которые лично руководили взлетом.

Мы вырулили на старт. Наши техники, как и вчера, устроили живую цепочку взлетного ориентира, и все четыре самолета взлетели и легли на курс. Низкая облачность прижимала нас к земле, а внизу метель заметала дороги. Фонари самолетов покрывались льдом, что ухудшало видимость и затрудняло ориентировку. Из-за обледенения винтов возникла сильная тряска, вследствие которой у моего ведомого Владимира Басинского вышел из строя мотор. Он едва сумел посадить самолет на «живот» в районе Василькова. И все же три «ила» упорно шли к цели. Взятая наполовину меньше бомбовая нагрузка давала некоторый запас мощности.

В этот трудный момент в наушниках наших шлемофонов раздался голос: «Орлы, вперед! Вас Родина не забудет!» Я спросил Павлова: «Чей это голос?» Он мне ответил: «Это голос командующего нашей воздушной армией генерала Красовского». Сознание того, что за нашим полетом следит командующий армией, прибавило нам бодрости, уверенности. [136]

Наконец, показалась цель. Я заметил бензозаправочную машину, около которой стояли три фашистских танка, заправлявшихся горючим. Немедленно сбрасываю на них бомбы. В это время впереди меня отбомбился Павлов и тоже что-то взорвал; что именно, рассмотреть не удалось. Я едва успел отвернуть самолет от столба огня и дыма. В последующих заходах огнем из пушек и пулеметов летчики старались как можно больше расстроить боевой порядок мотопехоты противника.

Освободившись от груза, наше звено благополучно возвратилось на свой аэродром. Коротко рассказали летчикам части, как нам удалось выполнить боевую задачу и по какому маршруту лучше лететь до цели. Это помогло и им выполнить задание.

В течение двух дней штурмовики дивизии ударами с воздуха расстраивали боевые порядки противника, уничтожая его живую силу и боевую технику. Советские наземные части, полечив пополнение, боеприпасы, продовольствие, с новыми силами ринулись в бой, после которого окруженный враг сдался в плен. Вскоре после этих боев 291 шад стала гвардейской.

Неуклонно продвигаясь на запад, мы одержали много блистательных побед. В боях мы упорно учились, накапливали опыт и повседневно совершенствовали свое боевое мастерство.

Припоминается такой эпизод. В штаб пришло сообщение о том, что в районе города Броды из окружения выскальзывает крупная группировка немцев. Требовалась немедленная помощь наземным войскам. Сделать это могла только авиация, но погода стояла абсолютно нелетная. На всем участке нашего фронта шли дожди. И все-таки Михаил Мустафин, Николай Подсадник, Владимир Басинский и я решили лететь. Мы верили, что на таких машинах, как Ил-2, можно летать в любую погоду.

Когда двумя парами мы приблизились к цели, фашисты поставили сплошную завесу зенитного огня. В ответ на это я с ведомым лейтенантом Басинским решили поиграть на нервах немцев: стали обходить зенитную завесу стороной, при этом наблюдая и отыскивая наибольшее скопление противника и его зенитной артиллерии. Одновременно с этим не выпускали из вида Мустафина и Подсадника, которые вошли в пикирование, обстреливая пушечно-пулеметным огнем фашистов. Заметив, что они выходят из атаки, мы немедленно развернулись на цель и с большой дистанции огнем из пушек стали защищать отход наших товарищей. Одновременно из пушек и пулеметов глушили зенитки и обстреливали мотопехоту. [137] В момент выхода из атаки на недобитые зенитки сбросили бомбы замедленного действия, заставив фашистов уползти в свои норы. Самолеты ушли от цели, успешно выполнив задачу. Стрелок Савва Лыхманюк в честь победы дал пулеметную очередь.

Вскоре после этого вылета мне и Михаилу Мустафину присвоили звание Героя Советского Союза. Услышав эту весть, я прежде всего подумал о наших командирах, политработниках, о нашей славной Коммунистической партии. Это они воспитали нас, помогли с достоинством и честью пройти трудную и суровую школу войны.

На правом берегу Днепра

Полковник запаса П. И. Пестряков, бывший старший помощник начальника оперативного отдела штаба 2 ВА

Операция по окружению и уничтожению крупной Корсунь-Шевченковской группировки немцев проводилась в сложных климатических и метеорологических условиях. Стояла мягкая зима: вместо крепких морозов — теплынь, вместо хорошего снежного наста — вода и грязь вперемежку с мокрым снегом.

Для того чтобы уничтожить или пленить окруженную группировку немцев, необходимы были усилия не только сухопутных войск, но и авиации.

Противник, учитывая горький опыт поражения в битве на Волге, всячески стремился вызволить из «котла» свои окруженные войска. Он всеми силами старался прорвать наш внешний фронт окружения на участке Рубленный Мост, Ризино. Немецкое командование было уверено, что оно деблокирует из «котла» свою группировку. Гитлер по радио обещал скорую помощь возглавлявшему окруженные войска генералу Штеммерану.

Обстановка была чрезвычайно тяжелой. Расстояние между внутренним и внешним фронтами окружения не превышало местами 10-12 км и простреливалось огнем вражеской артиллерии. Несмотря на это, наши наземные войска при поддержке авиации самоотверженно выдержали натиск противника и сорвали его замысел.

В условиях весенней распутицы боевые действия авиации были сопряжены с большими трудностями. Приходилось почти каждый самолет выводить на взлетно-посадочную полосу и убирать с нее с помощью трактора или тягача. Погода в большинстве случаев была пасмурная, с туманами, облачность 6-10 баллов, высота нижней кромки облаков 50-150 м. Однако все эти трудности преодолевались. [139] Штурмовики 5-го штурмсвого авиационного корпуса (командир генерал Н. П. Каманин) с утра до вечера «висели» над противником, наносили бомбардировочные удары, поражали его пулеметно-пушечным огнем и реактивными снарядами.

В ходе развернувшихся напряженных боев наши танки и артиллерия испытывали острую нужду в горючем и боеприпасах. Выручила авиация. Подвезти войскам боеприпасы, бензин и смазочные материалы командующий воздушной армией поручил 326-й и 208-й ночным бомбардировочным авиационным дивизиям. Командирам этих соединений было приказано передислоцировать по 20-30 экипажей По-2 на аэродром Фурсы, что южнее г. Белая Церковь. С утра 6 февраля и до конца операции по разгрому окруженной группировки немцев незаменимые труженики войны — самолеты По-2 — обеспечивали наши войска горючим и боеприпасами.

В расположении наших войск, в районе сел Дашуковка и Журженцы, были подготовлены площадки для посадки самолетов По-2, доставлявших боеприпасы. А вблизи сел Разумница и Беседка сбрасывались на парашютах бочки с горючим для танков и тягачей, патроны, сигнальные ракеты.

Особого внимания заслуживает боевая деятельность ночников По-2. Задачу по доставке горючего и боеприпасов они выполняли преимущественно днем. Полеты совершали одиночные экипажи, а иногда группы по два-три самолета с небольшими временными интервалами. Полезная нагрузка на самолет составляла 200-225 кг. Летели под облаками на высоте от 50 до 150 м, а в ясную погоду — на бреющем. В целях маскировки использовали складки местности, леса, реки, овраги и населенные пункты. После приземления грузы моментально снимались и рассредоточивались, а самолет через 1-2 мин. взлетал и следовал на аэродром.

Выброска горючего на парашютах производилась с критических высот 100-200 м. Хотя у парашютов иногда и не полностью раскрывались купола, все же они смягчали удар о землю и груз оставался, как правило, невредимым.

Необычная деятельность самолетов По-2 в дневное время была сопряжена с большими трудностями и риском. Наши экипажи несли потери, в первую очередь, от истребителей противника. Тем не менее летчики По-2 выполняли свою задачу днем успешнее, чем ночью, так как в ночное время сухопутные войска не могли хорошо обозначить площадки для посадки самолетов. На то место, где появлялся световой сигнал, противник обрушивал шквал артиллерийского и минометного огня. Без светового же обозначения невозможно было найти ночью и в сложных метеорологических условиях нужные площадки для сбрасывания грузов и посадки. [140]

Правда, некоторые, хорошо подготовленные экипажи выполняли свою задачу и ночью, но это было редко. Иногда даже днем грузы сбрасывались не там, где нужно.

Благодаря успешной работе экипажей По-2 ожили наши танки и тягачи, громче заговорили орудия и минометы, непрерывно получая по воздуху горючее и боеприпасы.

17 февраля в результате общих усилий всех родов войск окруженная группировка немцев была разгромлена и перестала существовать. Остатки ее капитулировали и сдались в плен. Ночные бомбардировщики свою необычную задачу выполнили блестяще.

Только 326-я ночная бомбардировочная авиационная дивизия под командованием полковника С. И. Федульева за десять дней произвела 822 самолето-вылета, доставив нашим войскам около 50 т горючего и смазочных материатов, 65 т боеприпасов (снарядов, патронов, мин, взрывателей) и 620 снарядов РС для гвардейских минометов.

Таков боевой итог напряженной деятельности лишь одной дивизии ночных бомбардировщиков По-2. Аналогичную задачу выполняли 208-я и 312-я ночные бомбардировочные авиационные дивизии (последняя входила в состав 5-й воздушной армии) и десять специально отобранных экипажей самолетов Ли-2 дальней авиации.

Экипажи По-2, успешно выполнив специальную задачу в Корсунь-Шевченковской операции, оказали неоценимую помощь сухопутным войскам в трудный для них момент.

Над Украиной{4}

Герой Советского Союза генерал-майор авиации А. Л. Кожевников, бывший штурман 438 иап

Войска готовились к форсированию Днепра. Мы достаточно хорошо представляли, сколько дел в связи с этим ляжет на нас, и упорно тренировали молодых воинов. В эти дни я ближе узнал молодого летчика Мотузко не только на земле, но и в воздухе. Энергичный, подвижный, сметливый, точный, он мало в чем отставал от бывалых летчиков-истребителей. Его отличали исключительная скромность в отношениях с товарищами, привязанность к людям. Была уверенность, что друга в беде он никогда не бросит.

Однажды вечером на построение полка вынесли полковое Знамя. Командир сказал, что наступило время сражения за Днепр, и призвал к стойкости и упорству. Взволнованные стояли летчики. Они понимали, что эта торжественная минута полна большого смысла, от них потребуется огромное напряжение сил...

— Завтра будем драться? — спрашивает меня Мотузко.

— Обязательно.

Мотузко, не желая показать волнения, старался говорить как можно спокойнее, разговор о предстоящих боях заводил издалека. Но разве скроешь волнение, тем более от человека, который некогда сам ярко пережил подобное?

На рассвете получили боевую задачу: прикрыть от истребителей противника соединение пикирующих бомбардировщиков, участвующих в сосредоточенном ударе по правому берегу Днепра с целью захвата на нем плацдарма. Колонну пикировщиков Пе-2 вел командир соединения выдающийся летчик генерал Полбин.

На подходе к Днепру встретили облачность. [142] Слышу команду Полбина: «Бить всем, истребителям подавить зенитный огонь». Потянувшиеся было в небо частые огненные струи трассирующих пуль и снарядов начали быстро редеть и гаснуть от наших ударов. Над целью появилась ведущая девятка «петляковых». За ней — вторая, третья, четвертая… Нескончаемый поток бомбардировщиков закрыл небо между деревнями Мишурин Рог и Бородаевка. Падают десятки, сотни бомб, сотрясая окрестность, поднимая вверх огромные земляные фонтаны, уничтожая фашистскую нечисть. Через несколько минут на земле не видно ни артиллерии, ни танков, ни даже траншей противника. Все затянуло черным дымом, пылью да ослепительным пламенем горящих машин. А бомбардировщики идут и идут...

Наши наземные войска захватили на правом берегу хороший плацдарм и прочно закрепились на нем.

После вылета летчики делились своими впечатлениями, словоохотливые пересказывали одно и то же по нескольку раз. Я был доволен, что первое крещение произошло без воздушного боя — надо, чтобы люди привыкали к переднему краю постепенно.

Но вскоре пришлось испытать и бои. Они завязывались то в одном, то в другом месте, где авиация противника стре милась воспрепятствовать наступлению наших наземных войск. Молодые летчики обретали опыт, учились хладнокров яо отражать удары немцев и дерзко атаковать.

Как-то мы получили задание прикрыть переправу на Днепре. При подходе к переправе замечаю девятку бомбардировщиков Хе-111. Фашисты шли под сильным прикрытием «мессершмиттов». Принимаю решение атаковать «хейнкелей», пока они не встали на боевой курс. Четверка Семыкина должна связать «мессершмиттов», а моя — нанести главный удар по боевым порядкам бомбардировщиков. Молодым летчикам еще не приходилось участвовать в бою с бомбардировщиками, столь сильно прикрытыми истребителями. Хорошо бы провести его как показательный, конечно, в пределах возможного.

Выйдя на исходную позицию, подаю команду: «За мной, в атаку!» — и устремляюсь на флагманский самолет. 37-миллиметровый снаряд угодил по кабине «хейнкеля». Первая атака увенчалась успехом. Во второй атаке стараюсь показать, как подходить к плотному строю бомбардировщиков, прикрываясь одним из них. В результате повторной атаки падает на землю и второй вражеский самолет.

Отойдя в сторону, приказываю молодым летчикам атаковать отставшего бомбардировщика и корректирую их действия. Настойчиво и стремительно повел за собой Аскирко пару необстрелянных летчиков. [143] Атака! Еще атака! — и вспыхнувший «хейнкель» вошел в глубокое пикирование.

На земле мы разобрали проведенный бой. Урок был чрезвычайно поучителен.

К вечеру полечили приказ прикрыть эту же переправу от ночных бомбардировщиков. Ночной бой особенно сложен, поэтому в группу отбирали наиболее подготовленных. Над переправой мы появидись с наступлением сумерек. Первые десять минут были безрезультатными, казалось, немцы не прилетят и наша предупредительность напрасна.

И вдруг совсем рядом разорвалось несколько зенитных снарядов. Сомнений нет: артиллеристы бьют по бомбардировщикам, а я их не вижу. Снижаюсь и тут же над собой замечаю силуэты тяжелых машин. Маскируясь темнотой, атакую снизу почти в упор.

Как только я открыл огонь, к моему самолету потянулись трассы пуль с нескольких бомбардировщиков. [144] Почти одновременно ударили крупнокалиберные пушки наших истребителей. Одновременной атакой мы «приземлили» сразу трех стервятников.

Темнота мешала проводить согласованный удар, и в дальнейшем каждый из нас дрался самостоятельно.

Вскоре фашисты исчезли. На земле, освещая окрестность, горело семь «хейнкелей»...

Наземные войска продвигались вперед. На нашем участке линия фронта представляла собой, как тогда в шутку говорили, «штаны»: фланги узкими коридорами выдались вперед, в то время как центр значительно отстал. Противник решил воспользоваться выгодной для него конфигурацией переднего края и срезать выступы. Срочно он начал подтягивать танковые резервы.

Погода в ноябре установилась плохая, но, несмотря на это, мы непрестанно вели разведку. Перегруппировка вражеских сил не должна оставаться незамеченной, иначе это чревато большими неприятностями.

Танковая армада немцев нависла над левым крылом советских войск. Бронированные машины врага нацелили жерла своих пушек на наш передний край. При появлении советских истребителей гитлеровцы открывали сильный зенитный огонь.

Сомнений не было: фашисты решили наступать. Но почему они так долго выжидают на исходных позициях? Выжидают день, второй, третий. Ведь наши штурмовики их не щадят. Впоследствии выяснилось, что «тигры» и «пантеры» не имели горючего. Желанные для них эшелоны с цистернами бензина благодаря усилиям украинских партизан пошли под откос. Фашисты стали подвозить горючее на автомобилях. С утра и до полной темноты штурмуем автоколонны.

Возвращаясь однажды после штурмовки, я заметил большое скопление немецких танков. Это был не обнаруженный еще нами резерв противника. Нужно установить количество машин. Решаю выполнить задачу вместе со своим ведомым.

Летим на высоте 100-150 м. Под нами незамаскированные, вне укрытий, камуфлированные под осеннюю траву танки. Фашисты не замедлили открыть ураганный огонь. Маневрируя в разрывах, пытаюсь сосчитать и запомнить расположение машин. С первого раза это не удается. Идем на второй заход, но и он не приносит полных данных. Надо отважиться на третий... Вот теперь мы, кажется, рассмотрели все. Можно лететь на аэродром.

Но что это? Глухой удар — и самолет становится малопослушным. Из-за сильной тряски с большим усилием удерживаю ручку управления. [145] А пулеметы и зенитки врага осыпают градом пуль и снарядов. С невероятными усилиями вышел из зоны обстрела. Пересекаю линию фронта. Теперь уж не страшно: я над своими.

Механики обнаружили в стабилизаторе большую пробоину от зенитного снаряда. Она и создавала тряску рулей глубины.

— Опять прямое попадание, товарищ командир. Помните, как на Дону? — говорил Закиров.

Павлычев, со свойственной ему смекалкой, осмотрел пробоину, определил калибр снаряда.

— С этим играть нельзя. Вы, действительно, в сорочке родились. Но один раз счастье, другой — счастье, а на третий оно может и подвести, — заключил он.

— Ничего не поделаешь — война. Тут не только ранить, но и убить могут. Или увидел немца, так уходи?

— Уходить не надо, но и на рожон лезть не следует...

Приехала передвижная авиаремонтная мастерская, и к утру самолет был в полной готовности.

...После боев за захват и расширение плацдармов на правом берегу Днепра на фронте установилось затишье. Мы накапливали силы для нового удара, а немцы не могли наступать. У них не было горючего, а без горючего танки, естественно, не шли.

Пауза продолжалась около месяца. Наконец, она закончилась, и наши войска снова перешли в наступление, которое застало немцев врасплох. Почти не встречая серьезного сопротивления с их стороны, мы удерживаем полное господство в воздухе. Но фашистское командование подбросило сюда части бомбардировочной и истребительной авиации. Однажды к вечеру появились пятнадцать «хейнкелей» под прикрытием четырех «фокке-вульфов». Я решил атаковать бомбардировщиков шестеркой, а парой связать истребителей. В первой стремительной атаке нам удалось сбить три тяжелые машины, а во второй — «фокке-вульфа». Прочерченная им в темном вечернем небе огненная полоса явилась как бы сигналом к паническому отступлению фашистов. Беспорядочно разгрузившись от бомб, бомбардировщики стали уходить восвояси.

Нет, так мы вас не отпустим! Аскирко вырывается вперед и, приблизившись вплотную к «хейнкелю», выпускает две очереди. Бомбардировщик, потеряв хвостовое оперение, начал беспорядочно падать. Одновременно с ним пошел к земле и второй «хейнкель», подожженный меткой очередью Мотузко.

— Молодец, Мотузко, — подбадриваю его по радио. Фашистская группа потерпела полный разгром. [146] Остатки ее обращаются в бегство. Наступившая темнота осложняет преследование врага: молодые летчики с трудом выдерживают боевой порядок. Включив аэронавигационные бортовые огни, увожу эскадрилью на свой аэродром.

Бой этот явился для нас поучительным. Он еще раз подтвердил, что оружие ведомого нужно использовать наравне с оружием ведущего. До этого задача ведомого сводилась обычно только к охране хвоста ведущего от возможных атак истребителей противника. Сам же ведомый почти не стрелял, вследствие чего боевые возможности группы истребителей снижались наполовину.

Больше и больше стал я задумываться над вопросами тактики уничтожения бомбардировщиков неприятеля. Накопленный опыт, желание воевать лучше энергично толкали на это. Да, в группе истребителей можно и нужно усилить огонь за счет использования оружия ведомых. С этой целью боевой порядок во время атаки следует перестраивать из «фронта» в сильно вытянутый «пеленг». Тогда ведущий будет находиться под постоянным огневым прикрытием ведомого, а ведомого в свою очередь прикроет позади идущий самолет второй пары. Командир звена и эскадрильи должен строить свой маневр с таким расчетом, чтобы ведомый мог свободно маневрировать при занятии исходного положения для прицельной стрельбы.

Ведущий обязан хорошо знать и всегда помнить, что сохранение боевого порядка истребителей в воздушном бою зависит не только от его тактической грамотности, но и от умения хладнокровно, спокойно командовать боем. Некоторые летчики над своей территорией хорошо пилотируют, отлично водят группы по маршруту, но стоит лишь перейти линию фронта, как они теряют самообладание, подают нечеткие, нервозные команды, а ведь это незамедлительно сообщается летчикам всей группы. От такого командира может оторваться даже самый отличный ведомый, а летчики группы будут вынуждены вести бой самостоятельно, теряя между собой огневое взаимодействие. Ведущий в этом случае превращается в отдельного воздушного бойца.

Когда немцы успешно наступали, они мало внимания обращали на то, как воюет их противник. Но, терпя неудачи, испытывая поражение, они вынуждены были изучать наши тактические приемы И надо сказать, немцы делали это не без пользы для себя. Все чаще уходили теперь они от нас безнаказанными или с незначительными потерями

Нужно было подняться на новую ступень, заняться разработкой новых боевых порядков. Стали тщательно продумывать каждый маневр, предварительно вычертив его на бумаге. [147] Так мы пришли к выводу, что прикрывающая группа должна занять иное место по отношению к ударной. Раньше группа прикрытия находилась на одной линии с ударной в направлении на солнце, поэтому противник, маскируясь в солнечных лучах, мог подходить незамеченным. Перенеся прикрывающую группу в противоположную сторону по отношению к ударной, можно было ликвидировать возможность скрытого подхода вражеских истребителей.

Вскоре нам удалось проверить это на практике. Эскадрилья получила задание охранять наземные войска. Группу прикрытия, состоящую из четырех истребителей, возглавлял Семыкин, ударную — я.

Противник так же, как и раньше, маскируясь в ослепительных лучах солнца, сначала послал истребителей, а затем бомбардировщиков. Но «фокке-вульфы» были вовремя замечены четверкой Семыкина и, попав под ее стремительную атаку, потеряли два самолета.

Ударная четверка атаковала «юнкерсов» на встречных курсах. Бью по флагманской машине. От удачного попадания крупнокалиберных снарядов она начала разрушаться. Второго «юнкерса» сбивает Мотузко.

Проскочив через боевой порядок бомбардировщиков, атакую с нижней полусферы. С предельно короткой дистанции открываю огонь по «юнкерсу». Длинная пулеметная очередь закончила его существование.

Потеряв ведущего, бомбардировщики стали спасаться бегством. Этим воспользовался Аскирко и своей парой сбил еще два самолета.

Бой показал, что малейшее изменение наших боевых порядков вводит противника в заблуждение, а нам приносит успех.

...В конце декабря 1943 г. снегопады и метели сковывали действия нашей авиации, но, несмотря на это, мы всеми силами помогали пехотинцам, танкистам, артиллеристам

В это время я испытал еще одно большое горе: потерял Орловского. На краснозвездных крыльях истребителя ему хотелось дойти до Берлина, чтобы свести с врагом последние счеты. Но путь его оборвался на Украине...

Звено Орловского вступило в бой с восемнадцатью истребителями противника. Оно дралось геройски и умело — сбило пять самолетов, но и само потеряло три. Одной из сбитых машин была машина Орловского. Тяжело раненный, он нашел силы выброситься с парашютом, но приземлился в расположении врага.

На изрешеченном истребителе на свой аэродром прилетел один лишь Аскирко. Он спасся чудом. [148]

Зима в 1944 г. на Украине была удивительно не похожей на зиму: то дождь, то снег, то снег с дождем вместе. Дороги размокли, раскисли. Наземные войска ограничивали свои действия артиллерийской перестрелкой и поисками разведчиков. Активнее работала авиация.

Однажды утром Семыкин и Будаев обнаружили у деревни Яковлево новый аэродром противника с большим числом «фокке-вульфов». Командование приняло решение штурмовым ударом истребителей уничтожить немецкие самолеты прямо на аэродроме. Вести полк истребителей поручили мне.

Выслав вперед пару разведчиков, я повел главные силы. Когда мы подходили к линии фронта, разведчики донесли, что аэродром пуст, «фокке-вульфы», видимо, улетели на штурмовку. Наши войска не подвергались налету вражеской авиации, значит, противник был где-то в воздухе, возможно, поблизости.

Перестраиваю боевой порядок для боя с истребителями. На пути снеговая туча. Пройдя ее, мы лицом к лицу встречаемся с «фоккерами».

Подаю команду: «Атаковать звеньями всем одновременно!»

Двадцать четыре наших истребителя устремляются на крага. Немцы не ожидали встречи и на какое-то мгновение замешкались. И воистину, в бою промедление смерти подобно. С первой же атаки мы сбили два «фокке-вульфа».

Однако наш стремительный удар не обратил гитлеровцев в бегство. Ко второй атаке они успели приготовиться. Завязалась воздушная схватка. Как всегда, молча дерется Рыбаков. Его звено сбивает двух фашистов. Спокойно и выдержанно командует эскадрильей Медведев. С мальчишеским задором атакует Ерофеев. Он кричит по радио своему противнику: «Тебе надоело жить! Молись, если в бога веруешь!» И решительно наседает на «фоккера». Фашистский летчик, пытается уйти, но Ерофеев вдогонку посылает две пулеметные очереди. Они решают исход поединка. Справа, слева от меня проходят пулеметные трассы, в эфир несутся команды, приказания, угрозы.

Наконец, немцы не выдерживают. Потеряв семь самолетов, они бегут, стараясь укрыться за снеговой завесой.

Мы еще не успели собраться, как из-за облаков неожиданно появился «фоккер» и стремительно зашел в хвост несколько отставшего самолета Ерофеева. Помогать поздно. Кто-то кричит: «Ерофеич, на хвосте «фоккер»!..»

Ерофеев хотел уйти переворотом, но, когда его самолет лег на спину, длинная пулеметная очередь фашиста прошила машину.

Еще одна потеря... [149]

...Идут дни. Мы летаем довольно часто — разведка, штурмовка, воздушные бои. На земле распутица, грязь.

На дорогах ни с нашей стороны, ни со стороны противника почти никакого движения. Машины просто не могут преодолеть такого бездорожья, ну а лошади... Да и лошади оно не под силу. Кажется, сама природа сказала воюющим сторонам: «Стойте и ждите». И они стоят и ждут.

Так ли? Стоят и ждут немцы, а наши ждать не намерены. Именно в распутицу и бездорожье готовятся нанести советские войска новый удар по врагу.

Два фронта — 1-й и 2-й Украинские — вскоре перешли в наступление и стали замыкать в кольцо корсунь-шевченковскую группировку немцев. Тогда еще никто не знал, что начатое в исключительно трудных условиях весенней распутицы наступление выльется для нас в замечательную победу, а для немцев — в трагическое поражение. «Второй Сталинград» — так назовут впоследствии эту блестящую операцию и наши и немцы: наши — за размах успеха, немцы — за тяжесть поражения.

Назовут... А пока идут упорные бои. Наши войска с большим трудом продвигаются вперед. Мы, летчики, выполняем самые разнообразные задачи: сопровождаем транспортные самолеты, подвозящие передовым частям боеприпасы, горючее, продукты питания, прикрываем танки, ведем разведку, штурмуем живую силу противника...

Снегопады, дожди, туманы осложняют наши действия. В неменьшей мере мешают они и противнику. Но, несмотря ни на что, летаем и мы, летают и немцы. Однако погода берет свое. Особо приметных боев, ярко запечатлевшихся в памяти в период Ксрсунь-Шевченковского сражения, мне проводить не пришлось, а о рядовых, обычных рассказывать не представляет интереса.

Разгромив фашистов под Корсунь-Шевченковским, наши войска устремились дальше на запад. Это был поистине небывалый поход. Пехота двигалась по колено в грязи. Танки погружались в месиво из грязи и снега по самые днища. Грязь захлестывала лафеты орудий. Но люди шли и шли, не давая возможности врагу закрепиться на промежуточных рубежах. Топливо для танков и самолетов доставлялось транспортной авиацией. Артиллерия снабжалась методом эстафеты. Пехотинцы несли на своих плечах снаряды. Воинам помогали мирные жители, освобожденные от фашистов.

Помню такую картину. По тропинке, протоптанной рядом с разбитой дорогой, гуськом идет большая группа крестьян — старики, пожилые женщины, девушки. Под тяжестью груза ступают медленно. [150] У одних он в мешках наподобие рюкзаков, у других в мешках, перекинутых через плечо так, что одна часть груза оказывается спереди, а другая за спиной, третья несут поклажу просто в руках, как носят грудных детей...

Рядом с нами остановился старик в пиджаке и, шапке, сдвинутой на затылок. Лицо, сильно загоревшее на весеннем ветру, покрыто потом. Старик осторожно опустил на землю мешок.

— Нет ли махорочки, сынки? Соскучился по нашей махорке.

И, взяв из рук одного из нас протянутый кисет, принялся вертеть козью ножку, которой доброму курильщику хватило бы на полчаса.

— Устал, дедушка Никифор? — окликнула старика шедшая недалеко от него девушка.

— Догоню. Дай покурить со своими, — ответил старик Сделав несколько затяжек, он погасил папиросу, спрятал ее за отворот шапки.

— Помогите, сынки, — попросил дед, берясь за мешок. — Надо отнести Гитлеру закуску.

И пошел, теряясь в людском потоке.

Снаряды деда и других крестьян, переходя из рук в руки, дойдут до фронта...

Так шло наше наступление весной 1944 г.

От Львова до Берлина

Генерал-лейтенант авиации запаса А. А. Семенов, бывший начальник штаба 6 гв. иак

В июне 1944 г. командир 7 иак генерал А. В. Утин получил директиву о выводе корпуса из состава 5-й воздушной армии и подчинении его командующему 2-й воздушной армией. Предстояло в самые короткие сроки перебазироваться из Молдавии и Румынии на аэроузел в район Козина (львовское направление).

Вместе с нашим корпусом передавались во 2-ю воздушную армию наши ближайшие соседи и боевые соратники, с которыми мы неоднократно взаимодействовали и которых прикрывали на поле боя: штурмовики генерала В. Г. Рязанова и бомбардировщики генерала И. С. Полбина.

Многие командиры, летчики и даже целые части нашего корпуса за время войны не раз участвовали в боях в составе 2-й воздушной армии, знали характер и требования ее командования, были связаны с ней славными боевыми традициями. Поэтому включение корпуса во 2-ю воздушную армию личный состав встретил с большой радостью. Всем было ясно, что переброска на 1-й Украинский фронт сразу трех авиационных корпусов (7 иак, 1 гв. шак и 2 гв. бак) — дело не случайное. Мы понимали: придется воевать на одном из главных направлений, где должны решаться конечные цели Великой Отечественной войны. А это создавало не только общий подъем, но и настоящий энтузиазм всех летчиков, техников, командиров и политработников корпуса.

К 1 июля 1944 г. в состав 7-го истребительного авиационного корпуса входили три истребительные дивизии, во главе которых стояли бесстрашные летчики и испытанные командиры Л. И. Горегляд, А. И. Покрышкин, Н. С. Хотелев.

8 июля корпус перебазировался на новый аэроузел, имея около 200 исправных самолетов. [152] Уже через пять дней в связи с неожиданным отходом противника части корпуса, не успев изучить новый район, полностью включились в боевую работу. Началась Львовско-Сандомирская операция — одна из славнейших в боевой истории 1-го Украинского фронта и 2-й воздушной армии. Она характеризовалась большими массами задействованных войск и особенно авиации (в составе 2-й воздушной армии было восемь корпусов. Рекордное количество!), высокими темпами наступления.

После трехдневных упорных боев оборона противника была прорвана. В прорыв вошли наши танковые части, и уже на шестой день (после окружения бродской группировки) наступление велось максимально быстрыми темпами. За войсками трудно было угнаться даже авиации.

20 июля были освобождены Владимир-Волынский, Рава-Русская, а через семь дней наши войска штурмом овладели городами Львов, Станислав, Перемышль, Ярослав и вышли на государственную границу СССР.

На правом крыле была форсирована Висла. Началось освобождение Польши от гитлеровских захватчиков. За 18 дней наступления сухопутные войска с боями прошли 300 км и закончили операцию захватом Сандомирского плацдарма на западном берегу Вислы.

В период Львовской операции воздушная обстановка нам благоприятствовала. К началу наступления было создано четырехкратное превосходство советской авиации (против 730 немецких самолетов 2-я воздушная армия имела 3000). Это, конечно, во многом способствовало успеху боевых действий как всей воздушной армии в целом, так и 7-го истребительного авиационного корпуса в частности.

Но это вовсе не значит, что не было жарких и кровопролитных воздушных боев, что фашистская авиация бездействовала и не проявляла активности. Отнюдь нет. Были и жаркие бои, и массированные налеты бомбардировщиков противника, и сбитые самолеты, и жертвы с обеих сторон. Но умелые действия советских летчиков и командиров обеспечили с самого начала операции господство в воздухе нашей авиации. А это, в свою очередь, предопределило успех боевых наступательных действий сухопутных войск фронта.

За время операции корпус провел 129 воздушных групповых боев, сбил более 100 самолетов противника, из них 75% бомбардировщиков. В это число не входят подбитые, поврежденные и выведенные временно из строя машины, которые, по существу, тоже не могли принимать участия в дальнейшем ходе операции. — Мы потеряли в этих боях 19 экипажей. Летчики корпуса совершили около 5000 боевых вылетов. [153]

Путем надежного прикрытия мы обеспечили сухопутные войска от ударов противника с воздуха.

Само собой разумеется, бои были удачные и неудачные, проведенные с большим или меньшим эффектом. Но все они велись настойчиво и смело.

Вечером 16 июля 12 наших самолетов тремя группами (ударная во главе с Г. А. Речкаловым, прикрытия, возглавляемая А. И. Покрышкиным, и группа поддержки — командир А. И. Труд) прикрывали войска конно-механизированной группы генерала В. К. Баранова. В конце срока, отведенного на патрулирование, была обнаружена большая группа самолетов противника (до 35 Ю-87, 4 ХШ-129 и 8 ФВ-190). Она построилась в «круг» для нанесения удара по нашим сухопутным войскам. Не испугавшись численного превосходства противника, четверка Речкалова смело атаковала врага снизу сзади и сбила 3 Ю-87 и ФВ-190. Группа Покрышкина, врезавшись в боевые порядки и атаковав сверху в лоб, уничтожила Ю-87, ХШ-129 и ФВ-190, а группа, которую возглавлял Труд, — ФВ-190. Таким образом, сбив 8 самолетов противника и не потеряв ни одного своего, наши летчики сорвали организованный фашистами удар бомбардировщиков и не дали им прицельно бомбить. [154]

15 июля на высоте 3000-4000 м группа в 12 истребителей под командованием подполковника Л. И. Горегляда (во главе четверок были В. И. Бобров и А. А. Вильямсон) встретила в районе патрулирования 40 Ю-87 в сопровождении 14 ФВ-190, намеревавшихся бомбить наши войска. Разгадав замысел противника и смело атаковав немецкие самолеты, группа Горегляда сбила 6 Ю-87 и 2 ФВ-190, расстроила боевые порядки врага и заставила его, не выполнив задания, убраться на свою территорию.

За отличные боевые действия во Львовско-Сандомирской операции 7 иак был награжден орденом Красного Знамени, преобразован в 6-й гвардейский истребительный корпус и получил собственное наименование — «Львовский». Многие летчики и командиры были удостоены высоких правительственных наград. Особенно хочется отметить командира корпуса Героя Советского Союза Александра Васильевича Утина, который своей энергией, отвагой, умелым подходом к людям сумел сплотить личный состав и повести его по славным дорогам побед.

После окончания этой операции 6 гв. иак расположился на польских аэродромах по берегу Вислы и до середины января 1945 г. прикрывал войска и переправы в районе Сандомирского плацдарма от ударов авиации противника. Одновременно летчики корпуса вели интенсивную борьбу с воздушными разведчиками и тяжелой артиллерией врага, обстреливавшей наши аэродромы и коммуникации. В частях корпуса велась большая работа по изучению боевого опыта, по доукомплектованию полков личным составом и самолетами, а также по ремонту материальной части и приведению ее в полную боевую готовность.

В январе — марте 1945 г. корпус участвовал в операциях 1-го Украинского фронта по освобождению Польши, прикрывал на главных направлениях сухопутные войска и обеспечивал боевые действия бомбардировочного корпуса генерала И. С. Полбина.

Вместе с другими соединениями 2-й воздушной армии 6 гв. иак успешно воевал в Германии и закончил войну у ворот Берлина. Несмотря на большой и трудный путь, который прошел корпус с боями от Вислы до Берлина, в завершающей операции он имел 285 исправных самолетов, отлично натренированный и обученный летный состав и хорошо слаженные органы управления. Чтобы обеспечить такую высокую боевую готовность корпуса, много сил приложило командование и штаб 2-й воздушной армии. Генералы С. А. Красовский и С. Н. Ромазанов часто прилетали в наше соединение, живо интересовались всеми делами, помогали нацелить личный, состав на выполнение сложных боевых задач. [155]

Замысел и ход Берлинской операции, которая началась во второй половине апреля, достаточно хорошо известны и неоднократно освещались в печати. 18 апреля была форсирована река Шпрее, 19-го наши войска прорвались к городу Зокенвальде, а 22-го вышли к южным окрестностям Берлина. 25 апреля войска 1-го Украинского фронта соединились с 1-м Белорусским фронтом и северо-западнее Потсдама завершили окружение Берлина. Одновременно на юге части фронта вышли на берег Эльбы и в районе города Торгау вошли в соприкосновение с войсками союзников.

В 15.00 2 мая 1945 г. гарнизон Берлина полностью капитулировал, и фактически Великая Отечественная война советского народа в Европе была победоносно закончена.

Во время Берлинской операции 6 гв. иак все время был в движении, не отставая от наземных войск. Его самолеты всегда вовремя появлялись над передовыми частями для отражения последних «уколов» уже деморализованной фашистской авиации. В воздушных боях было сбито 30 самолетов врага. Одержаны первые победы в схватках с новыми самолетами-снарядами и реактивными самолетами Ме-262 и Хе-280, введенными в бой немецким командованием прямо с заводов.

Летчики-истребители участвовали в штурмовых действиях по окруженным группировкам противника, вели разведку в интересах пехоты и танков, блокировали аэродромы противника, выполняли целый ряд подчас совершенно неожиданных задач, которые в те незабываемые дни сама жизнь ставила перед нами.

Усилия всего народа, в том числе и воинов корпуса, не пропали даром. Враг был разбит. Хваленые фашистские асы лежали в могилах. В День Победы только наши летчики бороздили воздушные просторы, заявляя свое право на бессмертие и вечную славу. [156]

Боевые действия пикировщиков

Герой Советского Союза гвардии полковник Н. И. Гапеенок, бывший летчик 81 гв. бап

Летом 1944 г. немецко-фашистское командование, предвидя наступление войск 1-го Украинского фронта, готовилось ответить ударом на удар. В ночь на 13 июля противник начал отвод своих войск на вторую полосу обороны. 2-й гвардейский бомбардировочный авиационный корпус принял активное участие в уничтожении противника на львовском направлении. В течение первого дня операции бомбардировщики корпуса произвели два вылета, приняв участие в массированных ударах по уничтожению мотопехоты и техники противника.

На второй день наступления противник силами, двух танковых и одной пехотной дивизий предпринял контрудар из района Плугув, Зборов по войскам 38-й армии. Для отражения контрудара были привлечены соединения 2-й воздушной армии. Командующий армией со своим штабом в сжатые сроки организовал массированный удар по плугувской группировке. В нем участвовало около 2000 самолетов. Плотность бомбового удара составила 102 т на квадратный километр площади целей.

От многочисленных пожаров и взрывов видимость ухудшилась. Летчики с большим напряжением сил уничтожали противника, делая по нескольку заходов на цель. Уже к исходу 15 июля противник понес значительные потери. С наступлением темноты удары по врагу не прекращались. Дневных бомбардировщиков сменили самолеты По-2 208 нбад. [157]

В результате успешных и непрерывных авиационных налетов плугувская группировка была настолько обескровлена и деморализована, что уже не могла оказывать серьезного препятствия нашим наступающим войскам. Противник потерял не менее 120 танков, 300 автомашин и много живой силы.

Одним из условий успешного выполнения корпусом задач являлось разнообразие тактических приемов. Получив 15 июля задачу действовать по танкам противника в районе Пустогловы, командир корпуса решил вначале нанести удар с пикирования, а затем с горизонтального полета. Для удара с пикирования привлекались 15 экипажей 8-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии под прикрытием 18 истребителей. Боевой порядок на маршруте состоял из трех пятерок с дистанциями 200-300 м. Первую пятерку вел командир корпуса генерал И. С. Полбин, вторую — командир дивизии полковник Г. В. Грибакин и третью — командир 162-го гвардейского бомбардировочного авиационного полка подполковник А. А. Новиков.

Ко времени удара в районе цели на высоте 1500-1600 м была десятибалльная облачность, видимость 3-4 км. Пикирование производилось под углом 60° из боевого порядка «замкнутый круг». Каждый экипаж произвел четыре захода на цель. Контрольным фотографированием установлено, что все бомбы точно попали в цель, противник понес большие гютери.

Вскоре после этого удара на танки противника сбросили свой смертоносный груз еще 117 бомбардировщиков нашего корпуса.

16 июля 80, 81 и 82-й гвардейские бомбардировочные авиационные полки 1-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии группами по 10-20 самолетов Пе-2 с интервалами до 10-15 мин. нанесли удары с пикирования по танкам противника в районе Плугув. Бомбометание осуществлялось с «замкнутого круга» с углами пикирования 60з Каждый экипаж в группе выполнял два-три захода. Обычно все заходы на цель производились с одного направления, которое выбиралось еще на земле перед полетом.

Такой шаблонный порядок действий, естественно, не мог нас удовлетворять в будущем, так как противник мог быстро разгадать наш маневр и направить огонь зенитных средсш в наиболее у язвимые места. Поэтому командир корпуса потребовал от всех командиров групп проявлять максимум инициативы и изобретательности при выборе наиболее целесообразного маневра и боевого порядка пикировщиков. [158]

С первых дней операции все экипажи показывали большое мастерство, мужество и отвагу. 16 июля при выполнении боевого задания самолет лейтенанта М. С. Райкова подбила зенитная артиллерия. Штурман младший лейтенант В. И. Алифанов был тяжело ранен. Но, несмотря на это, летчик выполнил задание и привел подбитый самолет на свой аэродром.

В полете он оказал первую медицинскую помощь штурману.

В ходе боевых действий широкое применение нашло бомбометание с пикирования, которое составило 68% общего количества вылетов. Для бомбометания с пикирования был принят боевой порядок «замкнутый круг» с выполнением нескольких заходов на цель с разных направлений. Такой порядок бомбометания получил название «полбинская вертушка» по имени выдающегося героя-летчика, командира 2-го гвардейского бомбардировочного корпуса гвардии генерал-майора авиации Ивана Семеновича Полбина, первым выполнившего бомбометание таким методом.

Бомбометание из «замкнутого круга» позволило увеличить время пребывания над целями и повысить точность их поражения. Наряду с этим обеспечивалось непрерывное воздействие на противника и повышалась эффективность использования бортового оружия пулеметных установок летчика и стрелка-радиста.

Все части и подразделения корпуса с большой ответственностью изучали опыт бомбометания из «замкнутого круга», глубоко анализировали его результаты и все шире внедряли в практику такой боевой порядок.

Так, 18 июля 81-й гвардейский бомбардировочный авиационный полк, считавшийся одним из лучших в корпусе, нанес удар с двух заходов по скоплению танков в районе Поморжаны. Первую пятерку вел командир полка Герой Советского Союза В. Я. Гаврилов, вторую и третью пятерки — командиры эскадрилий Н. С. Зайцев и П. Я. Гусенко. Все три пятерки следовали к цели в едином боевом порядке под прикрытием 16 истребителей. Значительная облачность на маршруте (8–9 баллов на высоте 900-1000 м) вынудила летчиков пересечь линию фронта на высоте около 900 м. При подходе к цели высота облаков несколько увеличилась, что позволило осуществить бомбометание с углами пикирования до 50з

Хотя эффективность бомбометания из «замкнутого круга» была довольно высокая, в корпусе велись поиски еще более надежных боевых порядков, рационального состава групп, высот боевых действий и способов маневра в районе цели.

20 июля 2 гв. бак была поставлена задача: уничтожить скопление танков в районе Белый камень. Первую группу самолетов в составе трех пятерок повел командир корпуса генерал И. С. Полбин, а вторую группу — две пятерки — командир 1-й гвардейской бомбардировочной дивизии гвардии полковник Ф. И. Добыш. [159] Боевой порядок групп в полете все время менялся. Сначала они следовали в «колонне пятерок», затем (от пункта расхождения до начала боевого пути) в «правом пеленге», а у цели — в «колонне самолетов» с дистанциями до 400 м.

Подошли к цели на высоте 1200 м. Первым перешел в пикирование командир корпуса, за ним — другие летчики. В момент выхода из пикирования одного самолета переходил в пикирование последующий. При этом строго выдерживались дистанции между бомбардировщиками.

Вот как об этом рассказывал после полета командир корпуса: «Выйдя из пике с разворотом влево, я уловил хвост последнего самолета замыкающей пятерки, занял дистанцию и тем самым замкнул круг. В результате первого захода на цель наша группа образовала вытянутый круг, строго сохраняя заданные дистанции».

Первый удар был нанесен по танкам и автомашинам, подходившим с севера к Белому Камню. На втором заходе «пикировщики» по примеру командира атаковали скопление боевой техники на окраине этого города. Всего было произведено пять заходов на цель с углами пикирования 60з Начиная с третьего захода, каждый экипаж выбирал себе цель самостоятельно и расстреливал ее из пулеметов, а если требовалось, — подавлял огонь зенитной артиллерии. Например, экипаж гвардии старшего лейтенанта Плотникова подавил пулеметным огнем батарею зенитной артиллерии, которая после первого захода открыла интенсивный огонь. Мне, следовавшему за командиром в первой пятерке, трижды пришлось атаковать зенитные батареи, которые открывали огонь по ведущему и другим самолетам боевого порядка.

Как подтвердили фотоснимки, бомбометанием и огнем бортового оружия было уничтожено 9 танков, до 180 автомашин, несколько десятков полевых орудий, одна батарея зенитной артиллерии, около 40 повозок и большое количество солдат и офицеров. Таковы итоги этого удара.

О его моральном воздействии на противника можно судить ло показаниям пленного офицера штаба 13-го армейского корпуса:

«Я бессилен выразить то состояние, в котором мы находились во время налета. Солдаты были окончательно деморализованы, и даже спустя три часа после налета их нельзя было выгнать из щелей и воронок. Батальон, в котором я находился в это время, потерял убитыми и ранеными 190 человек».

Особенно смело и решительно действовали экипажи Бе-лявина, Гаврилова, Гуляева, Гусенко, Добыта, Лискина, Плотникова, Титова. [160] Каждый из них своими бомбовыми ударами и огнем из пулеметов не только поражал основные цели, но и умело подавлял зенитные точки.

При нанесении удара большую помощь оказывали нам истребители, которые прикрывали «петляковых» во время пикирования.

Еще более удачными оказались удары из «замкнутого круга» групп в составе 10-15 самолетов с изменением каждый раз направления захода на цель.

Так, 17 июля 1944 г. 15 лучших экипажей 81-го гвардейского бомбардировочного авиационного полка во главе с командиром корпуса нанесли удар этим способом по окруженной группировке противника в районе Колтув, оказавшей упорное сопротивление нашим войскам. Заходы выполнялись с нескольких направлений, выбираемых ведущими групп. В данных условиях каждому экипажу обеспечивались более свободный маневр, индивидуальное прицеливание и возможность вести обстрел из пулеметов. Кроме того, облегчались противозенитный маневр и огневое взаимодействие между экипажами при отражении атак истребителей.

За образцовое выполнение заданий в боях при прорыве обороны немецко-фашистских войск на львовском направлении 2-му гвардейскому бомбардировочному корпусу было присвоено наименование «Львовский». Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 9 августа 1944 г. 1-я гвардейская бомбардировочная авиационная дивизия, входившая в состав корпуса, была награждена орденом Богдана Хмельницкого II степени, а 8-я гвардейская бомбардировочная авиационная дивизия — орденом Красного Знамени. [161]

Удар по окруженному противнику

Герой Советского Союза полковник С. Г. Чепелюк, бывший командир эскадрильи 144 гв. шап

21 июля 1944 г., примерно в середине дня, командир нашего 144-го гвардейского штурмового полка гвардии подполковник П. М. Шишкин поставил мне задачу: группой в составе шести Ил-2 нанести штурмовой удар по войскам окруженной группировки противника в районе Белый Камень, Ушно.

Обстановка в районе цели была неясной: точное местонахождение и расположение противника было не установлено. Это требовало от ведущего и от всех летчиков большого внимания при отыскании цели, чтобы избежать удара по своим войскам.

Летчики хорошо знали район действий по предыдущим вылетам. Тем не менее они еще раз тщательно изучили по карте характерные ориентиры.

Штурмовой удар я решил нанести звеньями, сбрасывать бомбы — по ведущему. Самолеты были снаряжены осколочными бомбами АО-25 и противотанковыми бомбами. Подавление зенитной артиллерии немцев было возложено на второе звено и истребителей прикрытия (в случае отсутствия воздушного противника).

Перед взлетом летчики настроили свои радиостанции на одну волну.

В 14 час. 50 мин. группа, собравшись в боевой порядок «левый пеленг звеньев» («звенья в клину самолетов»), под прикрытием четверки «яков» легла на курс. В первом звене со мной летели гвардии младшие лейтенанты Арчашников и Поляков, второе звено вел гвардии лейтенант Куприянов, с ним следовали гвардейцы лейтенант Бодня и младший лейтенант Матасов. [165]

На маршруте облачность была 7-8 баллов, высота 800–1500 м, горизонтальная видимость хорошая, но в районе удара она резко ухудшилась из-за дыма от пожаров.

Над целью виднелись отдельные облака. Пройдя в разрывах между ними, группа неожиданно появилась над позициями фашистов. Теперь необходимо было отыскать районы сосредоточения войск и огневых средств противника. Я решил сделать холостой заход. Безотказная радиосвязь и хорошая слетанность экипажей дали возможность ведущему свободно маневрировать при поиске цели.

При появлении наших самолетов гитлеровцы притаились, замерли, прекратили огонь. Фашистские зенитки не стреляли. Замысел врага был прост: мол, пройдут, не заметят. Но мы зорко всматривались в расположение противника и сразу же обнаружили орудия и минометы, замаскированные в кустах, автомашины и танки, стоявшие на опушке леса, траншеи немецких солдат. Когда мы находились над позициями гитлеровцев, наши сухопутные войска ракетами четко обозначили передний край.

Я по радио подал команду: «Приготовиться, прицеливаться точнее!»

В воздухе фашистских самолетов не было, поэтому истребители прикрытия получили задачу уничтожать средства противовоздушной обороны.

Сделав разворот, мы пошли в атаку. Первое звено нанесло удар по орудиям и минометам, а второе — по танкам и автомашинам. Штурмовики пикировали на цели с высоты 300 м, бомбы сбрасывали по ведущему.

Фашисты заметались, забегали, открыли беспорядочную стрельбу. После первой атаки последовали вторая, третья, четвертая, пятая. Когда все бомбы были израсходованы, стали расстреливать живую силу и боевую технику врага из пушек и реактивными снарядами. Действовали не спеша, методично, наверняка.

30 мин. мы находились над целью, сделали шесть заходов. Приятно было обозревать поле, где «поработали» наши штурмовики. Горели автомашины, валялись искореженные орудия, черный столб дыма валил из танка, который стоял у кустарников. В районе артиллерийской батареи экипажи наблюдали сильный взрыв. Очевидно, взорвался склад боеприпасов. Зенитные орудия молчали.

Возвращаясь на свой аэродром, мы обнаружили скопление автомашин и пехоты противника на участке дороги Белый Камень — Ушно. [163] И летчики второго звена лейтенанты Куприянов и Бодня и младший лейтенант Матасов сумели пушечным огнем уничтожить еще две автомашины гитлеровцев.

Весь день 21 июля наш полк бомбил противника в бродском «котле». Благодаря активным действиям сухопутных войск и авиации окруженная группировка немцев была быстро уничтожена. Красная Армия победоносно наступала на запад. [164]

Воздушная разведка во Львовской операции{5}

Полковник Ф. С. Ларин, бывший начальник разведотдела штаба 2 ВА

Весной 1944 г. на фронте наступило относительное затишье. Но для воздушных разведчиков началась самая напряженная работа.

Как и следовало ожидать, немцы тщательно маскировали свои группировки танков. Мы решили использовать буквально все рода авиации, чтобы на широком фронте днем и ночыо непрерывно следить за противником Решающую роль должна была сыграть аэрофоторазведка. Для большей точности решили вести фотографирование с разных высот.

Прошли май и первая половина июня, зазеленели леса. Противник маскировал свои танки в лесных массивах. На дорогах танков не стало. Работа воздушных следопытов значительно усложнилась. Они начали просматривать леса с малых высот. Штурмовики на бреющей высоте проходили над лесными массивами, сочетая разведку с огнем. Наиболее опытные мастера разведки просматривали на опушках леса наезженные дороги, искали следы танковых гусениц.

Широко применялось перспективное фотографирование лесных опушек. На таком аэрофотоснимке, выполненном с малой высоты, после тщательного дешифрирования мы находили еле заметные следы от гусениц танков и колес автомашин. Это были едва уловимые, но бесспорные приметы наличия танков в лесу. [165]

Накопленный нами материал вскоре позволил сделать вывод, что противник рассредоточил свои танковые силы в виде отдельных разрозненных групп на всем протяжении большого фронта — от Броды до Станислава. Стало ясно: гитлеровцы готовятся к очень упорной обороне.

Непрерывное наблюдение за танковыми группами, скрытыми в лесу, продолжалось до начала нашего наступления. Оно позволило установить, что танковые группировки противника никуда из лесов не ушли и находятся в выжидательных позициях.

За несколько дней до начала операции наше командование из ряда источников получило сведения, что две немецкие танковые дивизии движутся с юга на север. Чтобы нацелить на них авиацию, надо было срочно разыскать колонны этих танков, установить, в каком районе они будут сосредоточиваться. На поиски были направлены самолеты Пе-2. Разведчики, просмотревшие все магистрали с юга на север, установили, что танковыр колонны перемещаются в район восточнее Сокаль. Ход наступательных боев впоследствии подтвердил данные разведки.

Так разведчики разыскивали танковые группировки противника, решая одну из своих основных задач в период подготовки наступательной операции. [166]

Как же решалась вторая важная задача воздушной разведки по вскрытию оборонительных сооружений немцев перед фронтом наших войск? Здесь основную роль сыграла аэрофоторазведка. Первые же снимки показали, что оборина немцев на некоторых участках фронта имеет глубину 30 км, причем противник продолжает развивать и совершенствовать свои оборонительные позиции.

Воздушные разведчики проделали исключительно большую работу. Представленные ими снимки позволили установить наиболее сильный оборонительный рубеж на направлении Езерна, Броды (это же подтвердили и пленные, показавшие, что русские обошли наиболее укрепленный рубеж Езерна, Броды). Здесь же воздушные разведчики нащупали и зафиксировали фотографированием наиболее сильную группировку вражеской артиллерии.

Воздушная разведка не ограничилась вскрытием первой оборонительной полосы немцев. Залетая глубоко на территорию противника, экипажи Пе-2 и «илов» обнаружили и сфотографировали второй и третий оборонительные рубежи немцев. Особенно быстро строилась оборона на подступах ко Львову. В наиболее крупных населенных пунктах были зафиксированы насыщенные огневыми средствами узлы сопротивления. Разведчики засняли всю систему укреплений в таких городах, как Львов, Владимир-Волынский, Сокаль, Станислав, Золочев и др. Аэрофоторазведка облегчила составление планов городов в интересах предстоящих уличных боев. Кроме того, специально были сфотографированы железнодорожные узлы и станции, по которым летчики наносили удары.

При подготовке к операции мы впервые применили метод перспективного фотографирования не только района прорыва, но и маршрута движения танковых и мотомеханизированных: войск. Из аэрофотоснимков, выполненных в перспективе, были составлены альбомы. Такие альбомы облегчали движение мотомеханизированных групп, как бы освещая им дорогу. Они во многом помогали и артиллеристам.

Во время перспективного аэрофотографирования, осуществлявшегося для составления карты целей, подлинное мастерство и отвагу показали разведчики-штурмовики эскадрильи майора Казакова. Они фотографировали объекты с высоты бреющего полета. Причем летали без прикрытия истребителей далеко в глубь вражеской территории. Немцы обстреливали их из всех видов оружия. Разведчики возвращались на машинах, изрешеченных пулями, и все же снова шли на задание.

Перед началом наступательной операции воздушная разведка вскрыла всю группировку авиации противника. [167] Нашему командованию было известно, что одномоторная авиация немцев базировалась на аэродромах Львовского и Стрыйского узлов, двухмоторная — на аэроузле Замостье и аэродромах Жешув, Мелец; ночная бомбардировочная авиация — на аэродромах Люблин, Брест, Демблин, Радом. Всего визуальным наблюдением и фотографированием было вскрыто 650-700 самолетов.

Так воздушная разведка помогла командованию в подготовке Львовско-Сандсмирской наступательной операции. [168]

Пикирующие бомбардировщики

Генерал-майор авиации в отставке Ф И. Качев, бывший начальник штаба 6 гв. бак

Славный боевой путь в составе 2-й воздушной армии прошли части 6-го гвардейского бомбардировочного авиационного Краснознаменного ордена Суворова Львовского корпуса. Мне довелось в 1944-1945 гг. работать в должности начальника штаба этого соединения.

Корпус был сформирован на подмосковных аэродромах в сентябре 1942 г.{6}. В дальнейшем он участвовал в боях на Калининском, Северо-Западном, Ленинградском, Волховском и Юго-Западном фронтах. Первым командиром корпуса был генерал-майор авиации В. А. Судец. В апреле 1943 г. его сменил достойный преемник — Иван Семенович Полбин. Организаторский талант, высокие морально-боевые и летные качества Полбина особенно ярко проявились в годы Великой Отечественной войны.

Он доказал и защитил перед командованием ВВС полезность и необходимость для бомбардировщиков боевого порядка «круг», или «вертушка», как называли в корпусе; организовал и подготовил в полках эскадрильи для бомбометания с пикирования.

Показывая личную храбрость и мужество, генерал Полбин учил своих подчиненных отваге и смелости, высокому летному мастерству. Учил бить врага не только силой оружия, но и силой разума и летного искусства. И он многое успел сделать для победы над врагом.

20 октября 1943 г. Полбин повел на бомбометание в район восточнее Кировограда две группы 82-го гвардейского бомбардировочного авиаполка. [169] Одной из групп командовал командир эскадрильи Герой Советского Союза гвардии майор Е. С. Белявин. Сбросив бомбы на железнодорожные эшелоны, которыми были забиты станции, Полбин увидел идущие одну за другой группы бомбардировщиков врага. Их сопровождали истребители. Противник превосходил наши силы вдвое. Решив помешать фашистам бомбить наши наземные войска, Полбин дал команду атаковать их и бомбардировщиками и истребителями. Он навязал противнику редкий в истории воздушный бой — бой бомбардировщиков с бомбардировщиками.

В результате этого боя противник сбросил бомбы в расположение своих войск и потерял 13 самолетов. Шесть «юнкерсов» были сбиты бомбардировщиками (из них два сбил экипаж Полбина), а семь самолетов сразили истребители прикрытия. Наши потери — три самолета Пе-2.

Полбин показал, как надо поступать в неравном бою, в тяжелой обстановке, чтобы добиться победы над численно превосходящим противником. Он действовал инициативно, смело, уверенно, помня, что у советского летчика в резерве есть всегда непобедимая сила — высокий моральный дух. [170]

Подобный бой очень успешно, без потерь, провел 29 апреля 1944 г. командир эскадрильи 162 гв. бап гвардии майор Решидов в районе города Вультур на ясском направлении.

Небезынтересен и пример разрушения крупных мостов. На реке Прут есть город Унгены. Здесь у противника были два моста: один — железнодорожный, другой — для автомобильного транспорта. Мосты были расположены близко друг ст друга и прикрывались многослойным огнем зенитных средств.

Наш корпус получил задачу разрушить оба моста. Эту задачу 12 апреля 1944 г. выполнило звено, которым командовал гвардии лейтенант Аксенов. В экипаж Аксенова входили штурман гвардии старший лейтенант Мамай и стрелок-радист гвардии старшина Демиденко. Ведомые экипажи: летчик гвардии младший лейтенант Абросимов, штурман гвардии капитан Петраков, стрелок-радист гвардии старшина Смирнов; летчик гвардии лейтенант Полосухин штурман гвардии младший лейтенант Беликов и стрелок-радист гвардии младший сержант Панченко.

Звено пришло к цели без истребительного прикрытия, на бреющем полете. Перед мостами сделало «горку» и с горизонтального положения из боевого порядка «правый пеленг» сбросило бомбы. Оба моста были разрушены.

Что способствовало такому успеху? Внезапность, достигнутая правильными тактическими приемами, точность штурманских расчетов и мужество экипажей.

Полбин очень любил и ценил летчиков, умеющих технически грамотно эксплуатировать самолет. Сам он мастерски, четко и красиво выполнял одну из сложных фигур высшего пилотажа истребителей — «бочку».

Как-то под вечер командир и я стояли возле командного пункта и слушали доклад начальника метеослужбы гвардии инженер-майора Попеля о погоде на следующий день. Послышался знакомый рокот моторов Пе-2. Полбин поднял голову, отыскал глазами самолет и замер... Летчик, как бы демонстрируя перед ним свою высокую технику пилотирования, выполнил одну за другой две «бочки»... Выровнял самолет... И пошел на свой аэродром.

— За это надо строго наказать! — сердито сказал Полбин, обращаясь ко мне. И, чуть помолчав, спросил более мягким тоном:

— А кто бы это мог быть?

— Гвардии старший лейтенант Салмин возвращается с разведки, — ответил я.

Полбин хорошо знал Салмина и как летчика, и как разведчика. Мы немного помолчали. Вижу — Полбин улыбается. Затем как-то виновато, но с восхищением сказал: [171]

— А ведь чисто сделал фигуру. Пока не будем наказывать. Я с ним поговорю.

Я опять подумал об утвердившемся в корпусе неписанном законе: делать все так, как делает Полбин.

Одной из крупнейших наступательных операций Красной Армии в 1944 г. была Львовско-Сандомирская, проведенная войсками 1-го Украинского фронта. Всю авиацию фронта возглавлял опытный командующий воздушной армией Герои Советского Союза генерал С. А. Красовский. Корпусами командовали заслуженные боевые командиры. Из них назову только тех, с которыми длительное время приходилось воевать плечом к плечу. 1-м гвардейским штурмовым авиакорпусом командовал дважды Герой Советского Союза гвардии генерал-лейтенант авиации В. Г. Рязанов, а го главе 6-го гвардейского корпуса истребителей был Герой Советского Союза гвардии генерал-майор авиации А. В. Утин.

Накануне Львовско-Сандомирской операции в частях нашего корпуса развернулась напряженная работа по подготовке к активным боевым действиям. Молодые экипажи на полигонах учились сложному искусству меткого поражения целей с пикирования. На летно-тактических конференциях обобщался опыт боев, вырабатывались наиболее рациональные приемы и способы нанесения ударов по врагу.

Большую работу среди личного состава вели офицеры политотдела и парторганизация штаба корпуса, секретарем которой был гвардии капитан Пукин.

Заместитель командира корпуса по политической части гвардии генерал-майор авиации Ф. И. Брагин работал в корпусе со дня его сформирования и до последнего боевого вылета. Он знал всех людей, кто чем живет. Спокойный, ровный, он, невзирая ни на какие внутренние переживания, был приветлив со всеми. Брагин любил находиться среди летчиков и техников. В беседах он умел найти самые сильные и нужные слова, которые доходили до сердец людей, поднимали настроение, вселяли уверенность в успех, мобилизовывали на подвиги.

С огоньком вели работу среди личного состава корпуса и местного населения заместитель начальника политотдела полковник Салазкин и заместители командиров дивизий но политчасти полковник Мешалкин и подполковник Басенко.

В корпусе установился очень хороший обычай: экипажу или звену, отлично выполнившему бомбометание, вручалась фотокарточка с надписью командира корпуса. На фотокарточке — портреты членов экипажа или звена с результатами удара. [172]

Такие фотодокументы были выданы командиру 1 гв. бад полковнику Ф. И. Добышу за меткий удар по железнодорожным эшелонам на станции Городок, командиру авиаэскадрильи 81 гв. бап капитану Гуменко, успешно поразившему цель — станцию Прешов, и многим другим.

Хотя в составе 1-го Украинского фронта было очень много авиации, напряжение вылетов на самолет было высоким. К. примеру, 15 июля 1944 г. в боях в районе Зборов за пять часов бомбардировщики и штурмовики сделали около 2000 самолето-вылетов, а истребители — 1500.

Остановимся немного на очень важном виде боевой деятельности авиации — воздушной разведке. По сравнению с бомбардировкой, штурмовкой или воздушным боем разведка выглядит скромно. Однако ее значение очень велико. Работа разведчика нужна для каждой командной инстанции. Она хитроумна и рискованна. В смысле же наград работу разведчиков не всегда оценивали соответствующим образом... А жаль.

Во Львовско-Сандомирской операции каждый командир стрелкового батальона и артиллерийского дивизиона накануне наступления получил планшет перспективной съемки обороны противника на 15-километровую глубину. К разведке привлекались все авиакорпуса, в том числе и 2 гв. бак. Хочется отметить имена некоторых отличных разведчиков: майора Костенко, старших лейтенантов Макаренко, Салмина, Тагильцева, лейтенанта Бобылева и младшего лейтенанта Райкова.

Бомбардировщикам в боях за Львов приходилось не только пробивать путь пехоте, но и задерживать и громить резервы противника на марше. Враг перебрасывал танковые дивизии к местам прорыва. Упорно цепляясь за местность, он часто переходил в контратаки и наносил контрудары.

За двое суток боев войска 60-й армии прорвали оборону на узком участке фронта. Образовался «коридор» шириной 4-6 км и длиной 16 км, который получил название «Колтувский». Этот «коридор» на всем протяжении простреливался огнем артиллерии и пулеметов противника. Наши войска несли потери.

Для подавления вражеского огня была привлечена авиация. Бомбардировочные корпуса И. С. Полбина и П. П. Архангельского, штурмовики В. Г. Рязанова и А. Н. Витрука успешно выполнили свою задачу. Утром 16 июля в «коридор» была введена 3-я гвардейская танковая армия. 18 июля противник был окружен у Колтува. Командующий фронтом Маршал И. С. Конев приказал Полбину бомбометанием с пикирования ускорить уничтожение противника. Командир 162 гв. бап подполковник А. А. Новиков повел группу снайперов в район Колтува и из боевого порядка «круг» помог наземным войскам сломить сопротивление фашистских войск. [173]

Если в предшествующих операциях корпус действовал по целям на поле боя преимущественно группами по 18-36 самолетов, то под Львовом от начала и до конца действия корпуса проводились группами по 120-165 самолетов.

В первый день операции бомбардировочные удары корпуса были направлены на содействие успешному наступлению на сокальском направлении, на второй день корпус перенес свои усилия на львовское направление.

К началу Львовско-Сандомирской операции все экипажи корпуса имели большой опыт бомбометания с пикирования. Кроме того, в каждой дивизии имелись снайперские эскадрильи. Лучшими командирами снайперских эскадрилий были Герой Советского Союза майор Белявин, майор Решидов и капитан Гусенко.

Действия снайперских эскадрилий методом «вертушки» еще на одну степень подняли мощь и значение наших бомбардировочных ударов. Зная о большом огневом и моральном эффекте снайперских эскадрилий, Маршал Конев часто ставил задачу лично Полбину.

15 июля за действия корпуса при отражении контрудара противника в районе Зборов, Плугув еще до посадки самолетов на аэродром командующий фронтом передал по радио: «Полбин действовал отлично! Благодарю». И действительно, было за что благодарить. Немцы стягивали резервы к месту прорыва, чтобы сорвать наступление Красной Армии. Из района Зборов, Плугув наносился сильный контрудар. 38-я армия приостановила наступление и даже попятилась назад. Большую оперативность проявил Маршал Конев. На танки врага сразу же была брошена авиация. Пять часов непрерывно бомбардировщики и штурмовики громили противника. Контрудар был отбит. Танковые дивизии врага понесли большие потери.

Вот что сказал пленный офицер 1-й танковой дивизии:

«15 июля между 14 и 15 часами после второго массированного удара бомбардировщиков. 1-я танковая дивизия потеряла приблизительно 75% техники. До 60 танков сгорело в лесу, еще не сделав ни одного выстрела с того момента, как они вышли с завода. 113-й мотополк, приданный дивизии, разбит. От него осталось 60 человек, которые были сведены в одну роту, тридцать человек из них в первом же бою сдались в плен».

С 18 июля для противника наступили черные дни тяжелых поражений. Войска 13-й и 3-й гвардейской танковой армий форсировали реку Западный Буг; конно-механизированная группа генерала В. К. Баранова и соединения танковых войск завершили окружение бродской группировки противника, отрезав ей пути отхода на запад.

19 июля 1944 г. со старта, где развевались Гвардейские Знамена, одна за другой взмывали в воздух группы бомбардировщиков, ведущими которых были заместители командиров полков по политчасти: майор Гармаш (80 гв. бап), майор Ерминов (81 гв. бап), майор Клоков (82 гв. бап), майор Вохлаков (160 гв. бап), капитан Пегнев (161 гв. бап), майор Майоров (162 гв. бап). Все они направлялись в район Броды.

Генерал Полбин повел группу снайперов 81-го гвардейского бомбардировочного авиационного полка. Штурманом его экипажа был главный штурман корпуса подполковник Зарукин. В группе шли командир полка Герой Советского Союза подполковник Гаврилов, инспектор по технике пилотирования подполковник Игнатьев, командир звена Герой Советского Союза капитан Плотников. Вторую группу снайперов возглавил командир 1-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии полковник Добыш. Штурманом ведущего был старший штурман дивизии майор Помазунов. Третью группу пикировщиков повел командир 8-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии полковник Грибакин. Штурманом флагмана группы был Герой Советского Союза старший штурман дивизии майор Фак. В ее состав вошли лучшие снайперы — подполковник Новиков и майор Решидов.

В показаниях пленных и заключениях специальных комиссий отмечены замечательные результаты действий и бомбардировщиков и штурмовиков. Войска гитлеровцев были морально потрясены, вся их техника — разбита. Пленный 13-го армейского корпуса показал:

«Русская авиация действовала в районе Белый Камень, Ожидув, Олеско и по шоссе Белый Камень — Ожидув. 20 июля с 13.00 до 19.30 было сделано около тридцати налетов группами по 10-20 штурмовиков и бомбардировщиков. Авиация бомбила беспрерывно, волнами. Самые большие потери окруженные войска несли в пункте Белый Камень и на переправах в этом районе. Шоссейная дорога, идущая с севера на Белый Камень, с 19 по 21 июля находилась под непрерывным воздействием русской авиации».

Было бы неправильно думать, что нашей авиации все давалось легко. Противник в воздухе дрался организованно и жестоко. Как в районе Горохов, Радзехов, так и восточнее Львова немецкие бомбардировщики появлялись большими группами под сильным прикрытием «мессершмиттов» и «фоккеров». Однако противник успеха не имел. Слишком сильное сопротивление встречал он со стороны наших истребителей. [175]

Удары крупных групп бомбардировщиков и действия снайперских эскадрилий хорошо обеспечивались истребителями. Истребители генерала Утина прикрывали снайперские группы с трех высот. На высоте 1300-1500 м они охраняли ввод бомбардировщиков в пикирование с внешней стороны «круга». Вторая группа истребителей на высоте 300-500 м обеспечивала вывод их из пикирования. И третья группа на высоте 2000 м предохраняла бомбардировщиков от удара противника сверху.

Вся деятельность командира корпуса характеризовалась непрерывным творческим поиском наиболее эффективных способов борьбы с врагом. Этому творческому подходу, широкой инициативе в бою учил Полбин и своих подчиненных. В первую очередь он учил их своим личным примером.

Вспоминается такой эпизод. При подготовке к Висло-Одерской операции генерал С. А. Красовский проводил учение, на котором показывали свое мастерство штурмовики генерала В. Г. Рязанова, бомбардировщики генерала И. С. Полбина и истребители генерала А. В Утина. В качестве зрителей было много летного состава. Присутствовал и Маршал И. С. Конев.

Показать силу оружия своих самолетов и личное мастерство вылетели Полбин и Покрышкин. Первый на бомбардировщике, второй — на истребителе. Целями для них были: для Полбина — огневая точка, а для Покрышкина — бочка смолы. После первого пикирования у Полбина — прямое попадание бомб в цель, а у Покрышкина — от снарядов горела бочка. Все наблюдавшие увидели силу оружия в руках высоких мастеров, прославленных авиационных командиров.

Примером постоянных исканий Полбина может служить такой случай. Шел август 1944 г. Корпус базировался на польской территории в районе города Замостье.

Бомбардировщик Б-3 («Бостон»), которым была вооружена одна наша дивизия, имел ограниченный боковой обзор. По указанию Полбина главный инженер корпуса инженер-полковник Семоненко улучшил обзор. В одну из ночей, когда корпус не выполнял боевых задач, Полбин с главным штурманом Зарукиным поднялся в воздух. Перед вылетом он сказал мне: «Если будут спрашивать меня из штаба армии, доложите, что я летаю в районе аэродрома». Прошло минут двадцать после взлета. Дежурный по штабу воздушной армии спрашивает: «С каким заданием ваш самолет идет курсом 270°?» Я доложил, что все наши самолеты находятся на своих аэродромах, в воздухе — генерал Полбин, он летает в районе аэродрома.... А сам думаю, неужели Полбин полетел на Сандомирский плацдарм?... Через пять минут опять звонок. [176]

В трубке слышу голос генерала С. А. Красовского: «Немедленно дайте команду Полбину вернуться на аэродром. О посадке доложить мне лично». Я тут же связался с командиром корпуса по радио и передал ему: «Вам приказана посадка». Командир, получив эту команду, немедленно развернулся на свой аэродром, хотя и был уже у Вислы.

В штаб командир корпуса прибыл несколько взволнованным и выразил недовольство тем, что его вернули. «Осталось перелететь Вислу, и мы бы проверили обзор кабины у переднего края. В районе аэродрома проверять невозможно». Сначала он думал, что я по своей инициативе развернул его на 180°, но когда узнал, что его вернули по приказу командующего, тут же взял трубку и позвонил в штаб 2-й воздушной армии. Командующему он доложил: «Виноват! Очень хотелось испытать «Бостон» у линии фронта. Ведь мы его немного переоборудовали».

Тяжелым горем для всего личного состава корпуса была утрата любимого командира. 11 февраля 1945 г. он совершил свой 158-й боевой вылет. Твердой рукой Полбин последний раз ввел самолет в пикирование. Вывести машину в положение горизонтального полета ему уже не удалось: прямое попадание вражеского зенитного снаряда оборвало жизнь экипажа. Ивану Семеновичу Полбину посмертно было присвоено звание дважды Героя Советского Союза. Его имя навечно занесено в списки одного из полков, который он так часто водил в бой. На родине героя в селе Ртищево-Каменка Куйбышевской области установлен его бронзовый бюст.

Не зря летчики нашего корпуса называли себя «полбинцами». Они хорошо усвоили уроки мужества и мастерства, преподанные отважным командиром. В боях на Одере и Нейсе, под Берлином и Прагой полки корпуса умножили счет побед над врагом.

В ходе войны ветераны корпуса и молодые летчики были сплочены в монолитный боевой коллектив, успешно решавший важнейшие задачи, которые ставились командованием 1-го Украинского фронта и 2-й воздушной армии. [177]

Штурмовики над Вислой и Одером

Генерал-майор авиации запаса М. И. Горлаченко, бывший командир 3 шак

Мне довелось дважды командовать авиационными соединениями, входившими в состав 2-й воздушной армии.

Впервые я встретился с командующим 2-й воздушной армией генералом С. А. Красовским в Ельце, где в мае 1942 г. находился его штаб. Сюда я прилетел на По-2 из Москвы, итобы принять командование 226-й штурмовой авиационной дивизией, которая входила тогда в состав воздушной армии. Нужно было принимать срочные меры по укомплектованию частей личным составом и самолетами, ведь в ближайшие дни дивизия должка была выполнять боевые задачи.

Благодаря настойчивости командиров, офицеров штабов, летчиков, инженеров и техников авиационные полки в короткие сроки были подготовлены к боевым действиям. Особенно большое внимание мы уделили обучению летчиков, командиров звеньев и эскадрилий, так как большинство из них не имело еще боевого опыта. В ходе подготовки они осваивали новые тактические приемы, учились действовать по целям с высот 800-1000 м, выполняя по нескольку заходов на бомбометание с пикирования. Большинство ведущих групп смогло отработать бомбометание и стрельбу на полигоне. [178]

Серьезное внимание мы уделяли изучению опыта летчиков, уже выполнявших боевые задания в сложной воздушной обстановке и различных условиях погоды и местности.

Со всеми командирами и летным составом я беседовал, рассказывая о лучших летчиках полка, которым командовал на Западном фронте, приводил примеры эффективных ударов по врагу Героев Советского Союза Бондаренко, Туровцева и других замечательных воздушных бойцов.

В начале мая 1942 г. дивизия получила задачу: нанести удар по аэродромам противника в районе Курска. Полки тщательно готовились к боевому вылету. У нас имелись фото-планшеты аэродромов, поэтому мы точно знали места стоянок самолетов и расположение средств ПВО противника.

Ранним утром штурмовики ударили по двум аэродромам. Воздушная разведка подтвердила высокую эффективность налета. На земле было сожжено и повреждено несколько десятков самолетов. Части дивизии потерь почти не имели, лишь несколько самолетов получили повреждения от огня зенитной артиллерии.

В дальнейшем летчики дивизии не раз наносили бомбово-штурмовые удары по вражеским аэродромам и другим объектам.

Но вскоре была получена директива Ставки о переходе дивизии в состав ВВС Юго-Западного фронта.

Снова мне довелось сражаться в составе 2-й воздушной армии в октябре 1944 г., когда 3-й штурмовой авиационный Минский корпус, которым я командовал, был перебазирован в район Перемышля. Вместе с другими соединениями и частями армии мы участвовали в операциях по освобождению Польши и окончательному разгрому немецко-фашистских захватчиков на территории Германии.

Как только части авиакорпуса сосредоточились на новых аэродромных узлах, началась напряженная подготовка к предстоящим боям. Летчики на полигонах осваивали способы поражения танков и орудий. В качестве целей использовались подбитые немецкие танки. Выбирались наиболее выгодные тактические приемы поиска различных целей и способы выхода на них. В полках и дивизиях уточнялись вопросы взаимо-деистгия штурмовиков с истребителями. Особенно это было важно для летчиков 180-й истребительной авиационной дивизии, еще не имевших боевого опыта. Для отработки вопросов взаимодействия эскадрильи истребителей были закреплены за полками и эскадрильями штурмовиков.

С летным составом тщательно изучался по картам район боевых действий. [179] Поскольку предстояло летать над местностью, изобилующей густой сетью населенных пунктов, шоссейных и железных дорог, мелких речек и озер, нужно было уметь очень хорошо ориентироваться, чтобы точно выходить на заданные цели.

Надо сказать, что к тому времени летчики имели уже достаточный опыт использования средств радионавигации (РПК-10) и успешно применяли их для выхода на проводные радиостанции. Если в 1943 г. радионавигация у штурмовиков и истребителей еще не пользовалась признанием, то уже в 1944 г. летчики полюбили радиосредства. Часто даже жаловались, когда по каким-либо причинам приводные радиостанции не работали.

Несмотря на очень сложные метеорологические условия, нам удалось провести в полках корпуса по одному, а в некоторых и по два летно-тактических учения. В них принимали участие почти все летчики. С офицерами штабов дивизий и полков были проведены групповые упражнения и односторонние военные игры на каотах. Командующий воздушной армией организован занятия с командирами корпусов и дивизий.

Чтобы обеспечить скрытность подготовки к операции, части корпуса находились на тыловых аэродромах. Только непосредственно перед наступлением войск, 11 января 1945 г., штурмовые и истребительные полки перелетели на передовые аэродромы.

За несколько дней до начала операции командующий воздушной армией поставил корпусу задачу, организовать взаимодействие с соединениями 5-й гвардейской армии, которая должна была наступать с Сандомирского плацдарма на главном направлении С командирами авиадивизий и полков, главным штурманом, начальником связи и начальником оперативного отдела штаба корпуса мы сразу же прибыли на командный пункт командующего 5-й гвардейской армией генерал-полковника А. С. Жадова.

Генерал Жадов ознакомил нас с замыслом операции и поставил корпусу основные задачи. Штабами корпуса и 5-й гвардейской армии была разработана плановая таблица взаимодействия на первый день операции. Предусматривались действия авиации по двум вариантам. При хороших метеорологических условиях штурмовики должны были полковыми группами подавлять артиллерийско-минометные батареи на всю глубину главной полосы обороны противника и действовать по его ближайшим тактическим и оперативным резервам. [180] В случае плохой погоды с низкой облачностью предусматривались действия мелких групп штурмовиков (два — четыре самолета) по целям на удалении 2-4 км от переднего края.

Командиры дивизий и полков ознакомились с расположением передовых частей стрелковых корпусов, уточнили районы боевых действий, осмотрели ориентиры, по которым летчики должны были выходить на цель.

Способы взаимодействия, отработанные со штабом 5-й гвардейской армии и ее соединениями, были изучены со всем летным составом. За два дня до начала операции авиационные представители и авианаводчики от авиационных дивизий выехали в стрелковые корпуса первого эшелона и в 4-й гвардейский танковый корпус генерала П. П. Полубоярова. Я с оперативной группой накануне операции прибыл на наблюдательный пункт командующего 5-й гвардейской армией.

В течение всей ночи тщательно изучалась метеорологическая обстановка. К рассвету 12 января стало ясно, что погода не позволит применить авиацию.

Облачность была ниже 100 м, видимость не превышала 1-1,5 км. Летчики-штурмовики вылетали одиночными экипажами и парами, вели разведку, доставляя командованию сведения о противнике на направлениях наступления наших ударных группировок.

В те дни Совинформбюро сообщало, что наши войска прорвали оборону противника без поддержки авиации. По сути дела, так оно и было. Заслуга авиаторов состояла в том, что они в сложных условиях вели разведку и обеспечивали командование фронта и армии ценными данными о противнике.

В ходе операции 3-й штурмовой авиационный корпус поддерживал войска 5-й гвардейской и 59-й армий. С командующими и штабами этих армий, а также со всеми стрелковыми корпусами была установлена тесная связь. Многие командиры соединений сухопутных войск знали фамилии ведущих групп самолетов.

Нередко действия летчиков проходили на глазах у солдат и командиров общевойсковых подразделений и частей. Как правило, они давали высокую оценку ударам штурмовиков по артиллерийским и минометным батареям, танковым группам, мешавшим продвижению наших войск. Успешными были также действия «илов» по отходящему противнику.

Мы часто имели возможность убеждаться в эффективности ударов штурмовиков, так как противник не успевал убирать поврежденную или уничтоженную технику. [181] Летчики проявляли большое мастерство, отыскивая и поражая цели в районах, где было очень много населенных пунктов и крупных промышленных предприятий. В этих условиях большую роль сыграли авианаводчики, которые помогали отыскивать цели в лабиринте населенных пунктов. Особенно благодарили летчики авианаводчиков майора Григорьева и капитана Зорина, всегда успешно наводивших штурмовиков на заданные цели.

Нельзя не отметить солдат, сержантов и офицеров тыловых частей, которые в трудных условиях, связанных с высокими темпами наступления войск, своевременно готовили аэродромы и обеспечивали авиационные полки и дивизии всем необходимым для напряженной боевой работы.

К началу февраля 1945 г. войска 59-й и 5-й гвардейской армий подошли к реке Одер и захватили несколько плацдармов на ее западном берегу. В районе Бреслау была окружена крупная группировка гитлеровцев. 5-я гвардейская армия вышла на плацдармы южнее Бреслау, овладела городом Бриг и начала наступать в юго-западном направлении, отодвигая внешний фронт окружения.

3-й штурмовой авиационный корпус был нацелен на поддержку 5-й гвардейской армии. Полки корпуса базировались на грунтовых аэродромах аэроузла Стрелитц, что 35 км юго-восточнее Оппельна. Пока были заморозки, боевая работа частей проходила нормально, авиадивизии и полки выполняли задачи по поддержке наступающих войск. Но к середине февраля наступило резкое потепление и все аэродромы вышли из строя.

Находясь на КП командующего 5-й армией, я получил донесение от начальника штаба корпуса о том, что аэродромы вышли из строя и части не могут выполнять задачи по поддержке войск. Доложив об этом командарму генералу Жадову и в штаб 2-й воздушной армии, я выехал на аэродромный узел: нужно было на месте оценить обстановку и принять решение.

На следующее утро я вызвал с ближайших аэродромов командиров полков и дивизий, чтобы указать, как перебазировать самолеты на аэродромы с твердым покрытием. В районе города Штайн был аэродром с небольшой полосой, на нем велись работы по разминированию. На аэродроме Тарнау с грунто-щебеночной полосой базировались части 5-го истребительного авиационного корпуса. Оба аэродрома обстреливались немцами с западного берега Одера.

Совместно с командиром 5 иак генералом М. Г. Мачиным мы решили, что на аэродром Тарнау будут перебазированы один штурмовой полк, а на аэродром Штайн — два штурмовых и один истребительный полки. [182] Спланировали, как разместить стоянки самолетов и как наиболее безопасно вести боевую работу в условиях артиллерийского обстрела противника. На новые аэродромы самолеты перевозились на автомашинах.

Вся работа по перебазированию самолетов первых трех эскадрилий с их разборкой, сборкой и облетом заняла два дня На третий день можно было небольшими группами выполнять боевые задачи.

Так, благодаря самоотверженной работе инженеров, техников, всего личного состава авиационных полков и обеспечивающих подразделений самолеты были переброшены на новые аэродромы. Через несколько дней наши наступающие войска получили поддержку со стороны штурмовиков.

С конца февраля части корпуса в основном действовали по уничтожению окруженных войск противника в Бреслау. Каждый день мы получали задачу от армейских командиров: уничтожить противника в таком-то квартале. Наши аэродромы были расположены на удалении всего 20-30 км от Бреслау, поэтому летчики и техники осуществили некоторою рационализацию за счет неполной заправки горючим на самолеты Ил-2 подвешивались бомбы крупного калибра ФАБ-250 и даже ФАБ-500. Применение таких бомб было очень эффективным при действиях по объектам в городе. Часто после удара нескольких штурмовых полков по какому-либо кварталу наши войска занимали его без серьезного сопротивления врага.

Корпус принимал активное участие в Берлинской операции, поддерживая наступление 5-й гвардейской и 52-й армий, мощными штурмовыми налетами помогал 2-й польской армии отражать контрудар немецких танков в районе Герлиц.

Последние вылеты летчики совершили во время исторического броска наших танковых соединений при освобождении Праги

Боевые действия частей и соединений 3-го штурмового авиационного кортса были высоко оценены командованием 1-го Украинского фронта и 2-й воздушной армии. За отличные успехи корпус не раз упоминался в приказах Верховного Главнокомандующего.

Штабы корпуса и дивизий часто получали письма и телеграммы от наземных войск, которые давали высокую оценку результатам ударов штурмовиков.

В частях корпуса выросли мастера бомбово-штурмовых ударов. Это — командиры эскадрилий Герои Советского Союза Путин, Стрельченко, Святощенко, заместитель командира полка Кухарев, командиры полков Корзинников, Поварков, Пстыго. [183] Их имена хорошо знали не только в воздушной армии, но и в сухопутных войсках.

Боевые заслуги летчиков, штурманов, техников, механиков, стрелков-радистов отмечены высокими правительственными наградами. Многие из них удостоены высокого звания Героя Советского Союза. Полки и дивизии корпуса получили собственные почетные наименования, награждены орденами СССР.

Летчики 8-го штурмового авиационного корпуса под Львовом и Сандомиром

Полковник X. Н. Хамидулов, бывший помощник начальника оперативного отдела штаба 8 шак

Июль 1944 г. 1-й Украинский фронт. 8-й штурмовой авиационный корпус. Сколько воспоминаний связано с этими словами! Особенно свежи в памяти жаркие схватки летчиков корпуса с врагом во Львовско-Сандомирской операции.

8-й штурмовой авиационный корпус, части которого к началу операции базировались на аэроузле Летава, получил задачу: поддержать наступление южной группировки войск 1-го Украинского фронта, действуя основными силами в полосе наступления 38-й армии генерал-полковника К — С. Москаленко и частью сил в полосе 60-й армии генерал-полковника П. А. Курочкина.

По решению командира корпуса генерал-лейтенанта авиации В. В. Нанейшвили летчики 224-й и 227-й штурмовых авиационных дивизий полковника М. В. Котельникова и подполковника А. С. Левадного в сопровождении истребителей 236-й истребительной авиационной дивизии полковника В. Я. Кудряшова с 14 июля начали наносить уничтожающие удары по узлам сопротивления, живой силе и боевой технике немецко-фашистских захватчиков. Очень напряженные бои были 15 июля, когда противник, сосредоточив в районе Плугув, Золочев большие массы танков, начал наносить контрудар по нашим наступавшим войскам. В результате этого в особо тяжелом положении оказались соединения 38-й армии. [185]

По распоряжению командующего 2-й воздушной армией корпус вместе с другими авиационными соединениями был нацелен на борьбу с плугувской танковой группировкой врага. Для непосредственного управления боевыми действиями штурмовиков командир корпуса вместе с оперативной группой штаба выехал в боевые порядки сухопутных войск и организовал свой передовой командный пункт (ПКП) вблизи командных пунктов поддерживаемых соединений 38-й армии.

Командиры подразделений штурмовиков (ведущие групп), подлетая к линии фронта, устанавливали по радио связь с ПКП командира корпуса, получали задачу, уточняли районы нанесения ударов по танкам. Генерал Нанейшвили лично наблюдал за действиями штурмовиков и давал им конкретные указания по наиболее эффективному поражению целей. Четкие и ясные распоряжения, постоянная информация об успешных действиях на земле и в воздухе поднимали моральный дух летного состава.

В течение 15 июля части корпуса произвели сотни вылетов на разгром танков врага. В этот день большинство экипажей совершило по три-четыре и даже по пять вылетов. Результаты удара были весьма эффективными. Только штурмовики нашего корпуса уничтожили и повредили десятки вражеских танков. В целом же соединения 2-й воздушной армии, участвовавшие в этом крупном сражении, обезвредили сотни танков, много орудий и минометов. Тысячи фашистских оккупантов нашли себе могилу на небольшом, охваченном огнем, «пятачке» украинской земли.

Эти результаты оказали самое благоприятное влияние на дальнейшие действия войск 38-й и 60-й армий, которые сломили сопротивление врага и стали успешно продвигаться на запад, освобождая от непрошенных «гостей» многострадальные города и села советской Западной Украины.

Боевые действия авиации 2-й воздушной армии по разгрому танковой группировки противника были высоко оценены командованием и сухопутными войсками 1-го Украинского фронта.

В боях за освобождение Западной Украины, во Львовско-Сандомирской операции, летчики 8-го штурмового авиационного корпуса, действуя в сложных условиях воздушной, наземной и метеорологической обстановки, показали образцы героизма, храбрости, мужества и отваги. Меткие бомбово-штурмовые удары наносили по врагу подразделения, возглавляемые такими прославленными командирами, как майор Безух, капитаны Гуляев, Старченко, Шумидуб, старшие лейтенанты Батеньков, Макаров, Никифоров, Панченко, лейтенанты Амелин, Капустников, Куличенко, Новиков. [186]

Успеху действий наших штурмовиков во многом способствовали истребители дивизии полковника В. Я. Кудряшова. К началу операции они имели большой опыт по выполнению различных боевых задач. Сообразуясь с конкретной боевой обстановкой, они тактически грамотно строили боевые порядки вокруг сопровождаемых подразделений штурмовиков. При появлении воздушного противника наши истребители, искусно маневрируя, смело вступали в воздушные бои, хотя нередко враг имел численное превосходство. Своими активными действиями они связывали боем вражеских истребителей и обеспечивали свободу нашим штурмовикам. Благодаря смелым действиям истребителей части 8-го штурмового авиационного корпуса не понесли серьезных потерь.

Из летчиков корпуса особенно отличились капитаны Гуляев и Шумидуб. Имена этих отважных командиров подразделений с любовью и гордостью произносились во всех соединениях воздушной армии и фронта. Они обладали высоким летным мастерством, отлично знали тактику штурмовиков, творчески решали самые сложные боевые задачи. Эти храбрые командиры в любой обстановке умело выводили подразделения на цели и смело наносили мощные удары по врагу. Не было такого случая, чтобы подразделения, ведомые капитанами Гуляевым и Шумидубом, не выполнили боевой задачи

Хочется коротко рассказать о некоторых эпизодах из боевой биографии этих командиров.

Однажды подразделение капитана Шумидуба получило задачу, подавить узел сопротивления противника, мешавший продвижению наших войск. Цель была прикрыта большим количеством зенитной артиллерии и патрулирующими истребителями — пробиться к ней было очень трудно. Группы штурмовиков, участвовавшие до этого в нанесении удара по указанному узлу сопротивления, не смогли добиться успеха и возвращались на аэродромы, имея потери от огня средств противовоздушной обороны противника.

Капитан Шумидуб, тщательно оценив обстановку, решил лететь над своей территорией при полном радиомолчании и пересечь линию фронта на минимально допустимой малой высоте, при полете над территорией противника выполнять противозенитный маневр, а при атаках истребителей — противоистребительный. Маневр против зенитной артиллерии должен был выполняться с учетом расположения разрывов зенитных снарядов, а против истребителей — с учетом направления атак, высоты и скорости полета противника. Этот план оказался вполне разумным. Группа капитана Шумидуба скрытно подошла к цели и первую атаку произвела внезапно. При выполнении последующих двух атак она искусно маневрировала и вела эффективный огонь по цели. [187] В результате смелых и решительных действий штурмовики подавили узел сопротивления противника. Нашим войскам был расчищен путь для движения вперед.

На обратном маршруте группу капитана Шумидуба атаковала шестерка вражеских истребителей. Командир группы принял смелое решение: встать в «круг» и вести воздушный бой. Прикрывая друг друга, экипажи штурмовиков вели наступательный бой. Экономно расходуя боеприпасы, они расстреливали вражеские самолеты в упор. Капитан Шумидуб, грамотно оценивая воздушною обстановку, отдавал экипажам четкие команды. 20 мин. длился воздушный бой. Наши штурмовики вышли победителями из этого поединка. Они сбили два и обратили в бегство остальные самолеты врага. Сами не потеряли ни одного самолета

Капитан Шумидуб много раз водил группы на штурмовку врага и всегда с большим желанием и высокой эффективностью выполнял поставленные боевые задачи. В конце операции он пал смертью героя в неравном бою с превосхо дящими силами неприятельских истребителей.

В один из июльских дней моросил дождь, видимость была ограниченной. Капитан Гуляев возглавил шестерку штурмовиков, которая должна была подавлять войска противника, прикрывавшие отход своих главных сил.

Из-за ограниченной видимости лететь к цели на средней высоте было невозможно. Тогда капитан Гуляев, имея большой опыт действий в разнообразных метеорологических условиях, решил выполнить полет на высоте 50-100 м. Преодолевая огромные трудности, связанные с полетом на малой высоте и в сложных условиях погоды, группа точно вышла на цель и атаковала ее. При этом была достигнута полная внезапность удара. Благодаря экономному расходу боеприпасов и умелому применению их, на цель было сделано шесть заходов. Противник понес большие потери. Наши наступавшие войска, не встречая сопротивления, с ходу заняли не приятельский оборонительный рубеж и начали параллельное преследование врага.

В тот же день группа капитана Гуляева нанесла еще один удар по противнику. На этот раз она, умело используя сложную погоду, внезапно атаковала головную часть отходившей колонны. Противник был настолько ошеломлен, что не смог оказывать серьезного сопротивления нашим войскам, действовавшим с флангов и тыла. Колонна была окружена и уничтожена наступавшими частями 38-й армии. [188]

Говоря о славных делах летчиков, нельзя не вспомнить и тех, кто своим самоотверженным трудом способствовал выполнению задач, стоявших перед корпусом.

Партийно-политической работой л спешно руководил начальник политотдела корпуса полковник Суслов. Умело организовывал и обеспечивал управление подчиненными соединениями и частями начальник штаба корпуса полковник Костин совместно с начальниками штабов 224-й и 227-й штурмовых авиационных дивизий полковниками Корякиным и Жидковым.

Большую кропотливую работу по составлению различных документов, доведению до частей и соединений корпуса боевых задач, обобщению опыта боевых действий выполняли начальник оперативного отдела штаба корпуса подполковник Котляр, начальники оперативных отделений штабов дивизий подполковник Мазур и майор Соколов, офицеры оперативного отдела штаба корпуса подполковник Бичай, капитаны Адамов, Ардынцев, Каплун, Медведев, лейтенанты Винниченко, Морозов, Симаков.

Хорошо руководил подготовкой и ремонтом самолетов, вооружения, электроспецоборудования главный инженер корпуса подполковник технической службы Любомудров. В обеспечении бесперебойной связи штаба корпуса со штабами дивизий и полков немалая заслуга принадлежала начальнику связи корпуса майору Сарак.

Много и плодотворно работали и другие офицеры. Мы с гордостью и большой сердечной теплотой вспоминаем имена боевых друзей и товарищей, которые, не жалея сил и жизни, ковали победу над хитрым и коварным врагом.

Истребители над Львовом

Полковник В Я. Кудряшов, бывший командир 236 иад

Верховное Главное Командование придавало большое значение Львовско-Сандомирской операции, которая проводилась войсками 1-го Украинского фронта в 1944 г. Здесь сосредоточивались значительные силы сухопутных войск и авиации. 2-я воздушная армия, входившая в состав фронта, была усилена соединениями и частями всех родов авиации. В их числе находилась и 236-я истребительная авиационная дивизия Резерва Главного Командования

Мне хочется рассказать о боевых действиях и людях этой дивизии.

Боевые качества личного состава дивизии к лету 1944 г. были очень высокие. За успехи в предшествующих боях дивизия была награждена орденом Красного Знамени, а два ее полка преобразованы в гвардейские. Получив указания Ставки ВГК (2 июля 1944 г.), она в полном составе менее чем за сутки перебазировалась с аэродромов Черноморского побережья на аэродромы юго-воеочнее Тернополя.

Дивизии была поставлена сложная и ответственная задача: наряду с обеспечением действий 8-го штурмового авиационного корпуса на стрый-самборском направлении самостоятельно действовать по наземным целям, особенно по аэродромам противника, вести воздушную разведку и частью сил быть в готовности прикрывать сухопутные войска, наращивая усилия других истребительных соединений.

Многообразие боевых задач требовало от командиров полков, эскадрилий и звеньев, а также от всего летного состава проявления инициативы и находчивости, применения разнообразных тактических приемов и способов действий, а также большого морального и физического напряжения. [190] Летчики выполняли в день от трех до пяти боевых вылетов, которые часто сопровождались воздушными боями. Во время Львовско-Сандомирской операции дивизия уничтожила десятки самолетов и много живой силы и боевой техники противника.

Хочется рассказать о некоторых боевых эпизодах. Замечательные летчики П. Коваленко, И. Манцизов и В. Смирнов были не только истребителями, но и опытными разведчиками, не раз летавшими в тыл противника и доставлявшими ценные разведывательные данные. Особенно выделялся капитан Иван Никитович Манцизов — образцовый офицер, командир и летчик. Его разведывательные данные были всегда весьма ценными.

Воздушные разведчики установили сосредоточение большого количества самолетов, в том числе транспортных, на аэродромах Стрый, Станислав и Коломыя. Командующий 2-й воздушной армией приказал силами 8-го штурмового корпуса и 236-й истребительной дивизии нанести удар по указанной авиационной группировке противника. С начальником штаба подполковником Хомец я срочно вылетел в штаб корпуса, где детально согласовал порядок совместных действий истребителей и штурмовиков по аэродромам противника.

План был выполнен точно и с хорошими результатами. Для истребителей это был жаркий день. Вначале нам пришлось провести ряд воздушных боев. Надо было обеспечить свободу действий штурмовикам. Помимо того, истребители уничтожали фашистские самолеты на земле.

В этом налете образцы мужества, отваги и высокого боевого мастерства показали многие летчики. Среди них командиры эскадрилий и звеньев Антипов, Бровченко, Дикий, Морозов, Платонов, Попов, Смирнов, Тормахов и Шадрин. Майоры Дикий и Шадрин впоследствии были удостоены звания Героя Советского Союза.

Трудно описать всю картину боя. Группы, пары и одиночные самолеты заполнили воздушное пространство над аэродромом противника. Наши истребители ведут воздушные бои, захватывают инициативу. Энергичные развороты и перевороты, резкие «горки» и «пике», направленные на то, чтобы зайти гротивнику в хвост. Вот трасса снарядов прошила воздух. Взрыв! И тут же вижу беспорядочное падение серо-грязного со свастикой и желто-черным крестом фашистского самолета. Так заканчивается жизнь того, кто вероломно посягнул на Советскую Родину. В это время восьмерки и шестерки штурмовиков, образовав «замкнутый круг», атакуют самолеты противника, поджигают другие объекты, уничтожают фашистов на аэродроме. [191] Горят самолеты; спецмашины. Вижу взрывы складов боеприпасов.

Эффективными были действия нашей авиации и в первый день операции. Дивизии предстояло вылететь в полном составе для прикрытия двух авиационных дивизий и штурмового корпуса. К выполнению задачи готовились очень детально. Командиры 117-го и 168-го гвардейских полков подполковники Г. Гроховецкий и И. Калинин (ныне оба генерал-майоры авиации) и их заместители по политической части майоры В. Замятин и Е. Сесюк организовали вылет полков с аэродромов при развернутых Гвардейских Знаменах. Это еще больше воодушевило личный состав на образцовое выполнение поставленной задачи.

Группы возглавляли командиры полков, их заместители, а также командиры эскадрилий. Это были опытные летчики И. Модяев, В. Корнев, И. Шешеня, А. Шишков, И. Черкашин. В боевых порядках находились заместитель командира дивизии полковник И. Аритов, инспектор по технике пилотирования подполковник Т. Омельченко, начальник воздушно-стрелковой подготовки майор Дикий и штурман майор П. Коваленко.

Штурмовики наносили удар после бомбардировщиков, поэтому район целей был в огне, дыму и пыли. Даже на высоте 1000-1200 м чувствовался запах гари. Горизонтальная и вертикальная видимость ухудшилась. Лететь в боевых порядках было трудно. Все внимание экипажей штурмовиков было направлено на то, чтобы точно отбомбиться, а истребителей — отразить противника в воздухе.

Обеспечение штурмовиков осуществлялось истребителями путем непосредственного сопровождения до цели и обратно. Кроме того, выделялось несколько ударных групп, которые первыми перехватывали истребителей противника и вступали с ними в бой. Боевая задача была успешно выполнена. Противник понес большие потери.

За боевые подвиги во Львовско-Сандомирской операции многие летчики получили боевые награды, а дивизии было присвоено наименование «Львовская».

В ходе боевых действий мы понесли незначительные потери. Вскоре, перебазировавшись на юг страны, дивизия приняла участие в Ясско-Кишиневской операции 3-го Украинского фронта.

Нельзя не вспомнить добрым словом не только летный, но и весь личный состав дивизии: политработников, штабных офицеров, инженеров и техников, сержантов и солдат. Не жалея сил и жизни, они отдавали все для достижения боевых успехов, для победы. [192]

Хочется отметить отдельных товарищей, которые после Великой Отечественной войны успешно продолжают службу в Военно-воздушных силах, занимая ответственные посты. Это полковник И. Аритов (командир соединения, потом начальник кафедры тактики ВВС одной из военных академий), полковник Г. Шадрин (командир авиационного соединения), генерал-майоры авиации Г. Гроховецкий (начальник высшего авиационного училиша), И. Модяев (командир авиационного соединения), И. Калинин (командир авиационного соединения), И. Манцизов (командир авиационного соединения) и многие другие.

Над Сандомирским плацдармом

Герой Советского Союза полковник Н. Н. Кирток, бывший штурман эскадрильи 140 гв. шап

Август 1944 г. Войска 1-го Украинского фронта с упорными боями, стремительно наступая на запад, вышли к Висле и с ходу заняли на ее левом берегу плацдарм в районе Сандомира.

Противник упорно оборонялся, цепляясь за каждый населенный пупкг и опорную высоту. Особенно сильное сопротивление он оказывал в северной части Сандомирского плацдарма, вводя в сражение свежие резервы танковые и моторизованные части, поддерживаемые с воздуха авиацией. Немцы стремились остановить наши наступавшие войска, сбросить их в Вислу и тем самым ликвидировать плацдарм.

С воздуха действия наших наземных войск поддерживали штурмовые части и соединения 2-й воздушной армии. В их числе находился и наш штурмовой полк, на вооружении которого были замечательные для того времени самолеты-штурмовики Ил-2 — «летающие танки», как называли их наши воины сухопутных войск.

Было чудесное августовское утро, когда полку поставили сложную задачу: нанести бомбово-штурмовой удар по танкам противника, контратаковавшим наши сухопутные войска в районе Кобеляны. Для выполнения этой задачи полк выделил несколько групп самолетов Ил-2. [194]

Моя группа в составе девяти штурмовиков действовала третьей и располагала достаточным временем для подготовки к вылету. В нее входили замечательные летчики-штурмовики, мастера бомбово-штурмовых ударов: лейтенант Евгений Алехнович, которому посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза, Юрий Маркушин, Николай Пушкин и др.

Наши наземные труженики — техники и вооруженны — готовили самолеты к боевому вылету. Как и всегда, они делали это исключительно добросовестно, чем вселяли в летчиков уверенность в безотказности действия материальной части. Для поражения танков и живой силы был подвешен смешанный вариант бомб: АО-25 и ФАБ-50, а также подготовлены к пуску реактивные снаряды, которые все называли «воздушными катюшами».

В середине дня по вызову командира корпуса, командный пункт которого был расположен в районе плацдарма, группа взлетела и, собравшись в общий боевой порядок, взяла курс на северо-запад, туда, где шли жестокие бои и стояла сплошная завеса дыма и огня. Истребительное прикрытие группы осуществлялось четырьмя истребителями Як-1 под командой Героя Советского Союза капитана Н. Буряка. Истребители шли выше основной группы и сзади нее, зорко охраняя штурмовиков от возможных атак истребителей противника.

С истребителями сопровождения мы базировались на одном аэродроме и имели большой опыт совместных действий.

Полет к цели протекал спокойно. Внизу виднелись поля и населенные пункты израненной Польши, недавно освобожденной нашими войсками от немецко-фашистских захватчиков. Под равномерный гул работы двигателя мне думалось о том, какой трудный и славный путь прошел наш советский солдат от широкой русской реки Волги до берегов Вислы. Через 15-20 мин. полета вдали на солнце голубой лентой блеснула река, а на ее западном берегу показался столб сплошного дыма, поднимавшегося до высоты 400-500 м. Это и был Сандомирский плацдарм. Где-то там, за облаками дыма и огня, находилась цель, которую нужно было поразить. Она была расположена в 2-3 км от переднего края.

При подходе к линии фронта я по радио доложил на КП командира корпуса о поставленной группе боевой задаче. Однако с момента вылета обстановка на земле несколько изменилась, поэтому задача была уточнена. Группу перенацелили для поражения контратакующих танков. Потребовалось некоторое время на отыскание нового района и оценку обстановки. С этой целью я решил сделать круг у линии фронта и точно определить местоположение цели. Плавно ввожу группу в левый круг, наблюдая стройный боевой порядок «горбатых» штурмовиков. [195] Справа от меня, четко выполняя маневр ведущего, идет мой хороший друг и надежный товарищ младший лейтенант Иван Драченко. На борту его самолета изображен орел в полете, держащий в клюве небольшую бомбу. Сверху крупными буквами написано: «За Родину!», внизу — «Смерть немецким оккупантам!»

Да, этот летчик чем-то напоминает орла, изображенного на борту его самолета. Он совершил более 100 боевых вылетов на штурмовку живой силы и боевой техники противника, был много раз ранен в бою, не однажды смотрел смерти в лицо. Его грудь украсили золотая звезда Героя Советского Союза и три боевых ордена Славы — отличия солдатской доблести.

Наблюдая воздушную сферу слева, обнаруживаю, что в боевом порядке группы идет 10-й штурмовик, у которого в отличие от самолетов моей группы кок винта выкрашен в красный цвет. Спрашиваю: «Горбатый» с красным носом, ты чей?» Он молчит. Думаю: оторвался от своей группы и не знает, как идти домой. Так частенько случается, особенно с молодыми летчиками. Однако, как потом выяснилось, я ошибся.

Определив местоположение цели, даю команду летчикам о подготовке к атаке и о подходе группы к линии фронта. Высота 1200-1300 м. Пересекаю линию фронта с потерей высоты, увеличением скорости и небольшим доворотом (10-15°), т. е. маневрирую скоростью, высотой и курсом.

Слева и справа по курсу самолетов черными шапками рвутся зенитные снаряды, а еще через минуту трассы мелкокалиберной артиллерии скрещиваются вокруг боевого порядка штурмовиков, стараясь сбить их с правильного боевого курса. По моей команде группа дружно открывает огонь реактивными снарядами и короткими очередями из пушек и пулеметов, деморализуя противника и делая его огонь ме нее прицельным и эффективным.

Справа внизу в сплошном дыму и пыли танки противника в боевых порядках, словно черепахи, грозно движутся к переднему краю. Даю команду «Внимание! «Горбатые», работать будем в боевом порядке «круг», приготовиться к перестроению!» Каждый летчик самостоятельно выбирает себе цель, т. е. самолет разворотом под 90° с высоты 800 м вводится в планирование и пулеметно-пушечным огнем, бомбами и реактивными снарядами поражает мотопехоту и танки противника. Бомбометание производилось на выводе из планирования с высот 200-250 м. После нескольких заходов на цель в воздухе появились три прямых столба дыма. Это загорелись три танка. Пехота противника залегла и оторвалась от танков, не выдержав пулеметно-пушечного огня. [196]

Штурмовики выполнили семь заходов. Я внимательно наблюдал за действиями каждого из них и обстановкой в воздухе. И вот на седьмом заходе левым боевым разворотом выхожу в очередную атаку и вижу, как эффективно и смело обстреливает пулеметно-пушечным огнем пехоту и танки один из «горбатых». Не обращая внимания на зенитный огонь, он смело пикирует на танки и мотопехоту. «Очень низко снижается», — подумал я и хотел дать команду по радио о немедленном выводе самолета из пикирования, но было поздно: красноносый штурмовик врезался в скопившиеся танки и бронетранспортеры. На земле образовался огромный столб пламени.

Так героически пориб, защищая свою Родину, 10-й штурмовик — командир 8-й штурмовой авиационной дивизии подполковник А. С. Фетисов. Как после выяснилось, он хотел лично уточнить обстановку на поле боя и незаметно проконтролировать действия нашей группы штурмовиков.

Передав цель для дальнейшей «обработки» очередной группе штурмовиков, мы вернулись на свой аэродром. В результате бомбово-штурмового удара на некоторое время была задержана атака противника на этом участке фронта.

Над Вислой

Генерал-лейтенант авиации С. Я. Жуковский, бывший командир эскадрильи 41 гв. иап

Листая летную книжку военного времени, вспоминаешь задания, которые приходилось выполнять, и боевых товарищей, с которыми так много пройдено фронтовых дорог, столько пережито Скромными, короткими записями порой отмечены весьма значительные события. Вот запись, датированная августом сорок четвертого года — «Разведка переправ через Вислу...» Книжка закрыта, а перед глазами встает живая картина, все задание — от взлета до посадки.

Летчики нашей эскадрильи в тот день дежурили в готовности номер один на аэродроме Сидели около своих «лавочкиных», беседовали, посматривая в сторону командного пункта: не взлетит ли оттуда зеленая ракета? Вдруг подбегает офицер и сразу ко мне:

Товарищ майор, вас вызывает командир дивизии.

— Есть. Иду.

Несколько раньше к нам на аэродром прилетел командующий воздушной армией генерал С. А. Красовский. Значит, думаю, и он там, на КП.

Вхожу, докладываю.

— Здравствуйте, товарищ Жуковский, — сказал генерал, пожимая мне руку.

Командующий лично знал многих наших летчиков, в том числе и меня, тогда командира эскадрильи.

— Есть важное задание, — продолжал командующий, склоняясь над картой. — Надо разведать переправы через Вислу, хорошенько их посмотреть с воздуха, изучить обстановку. По нашим данным, противник замыслил большую перегруппировку сил. [198]

Командир дивизии полковник В. И. Давидков, понимая, что задание не из легких, заверил командующего, чго летчики нашей эскадрильи с ним справятся.

Наверное, такого же мнения был и командующий. Он сказал:

— Я отсюда пока не улетаю. Буду ждать вашего возвращения.

Мне было предоставлено самому выбрать профиль полета, маршрут, направление заходов на переправы. Посоветовавшись с летчиками, я вскоре уже докладывал наш план. Решили вылететь небольшой группой — четверкой.

— Одобряю, — сказал генерал, выслушав меня.

Около шестнадцати часов мы поднялись в воздух. Со мной в паре — старший лейтенант Григорчук, вторую пару повел Герой Советского Союза капитан Никоноров, ведомым у него — старший лейтенант Писарев.

Под крыльями наших истребителей простиралась земля Польши, истоптанная фашистскими сапогами, проутюженная гусеницами танков, израненная бомбами и снарядами. Эту землю в сорок четвертом году освобождали войска Красной Армии. Мы, летчики, должны были помочь быстрейшему продвижению вперед наземных войск.

Месяц спустя после знаменитой Львовско-Сандомирской операции на нашем участке фронта установилось некоторое затишье. Но не для авиации. Боевая работа летчиков, как всегда, была интенсивной.

Фашисты навели на Висле семь переправ, важнейшая из них — вблизи Кракова. Переправы охранялись зенитной артиллерией, на ближних аэродромах противника дежурили значительные силы истребителей, готовые в любую минуту подняться в воздух. Словом, обстановка была довольно сложной, от нас при выполнении задания требовались не только мужество, но и хороший тактический прием, который бы обманул бдительность противника.

На малой высоте мы пересекли линию фронта, потом набрали тысячу метров и пошли южнее железной дороги, над предгорьями Карпат. Углубились в тыл противника на 200 км, развернулись и взяли курс на объекты разведки. Конечно же, немцы с этой стороны нас не ждали. Все средства их противовоздушной обороны были направлены на восток, а четверка истребителей появилась с запада.

Склонявшееся к горизонту солнце светило нам в спину. Наши «лавочкины», напоминавшие по внешнему виду немецких «фокке-вульфов», не сразу вызвали тревогу у противника. Мы прошли невдалеке от вражеского аэродрома. [199] Если немцы и поднимут своих истребителей, то им придется перехватывать нас на догоне, что малоэффективно.

Следуя ломаным маршрутом, прикрываясь слепящими солнечными лучами, используя для маскировки горный рельеф местности, мы пролетели над всеми переправами. Некоторые из них оказались ложными. Например, понтонный мост через реку наведен, а подъездных дорог к нему нет. Значит, не было и никакого движения машин.

Каждую деталь обстановки фиксировал наметанный глаз. Разведку вели все летчики нашей четверки. Никоноров оттянулся со своей парой назад и в сторону, наблюдая за воздушной обстановкой. Каждую минуту могли появиться вражеские истребители.

Но истребителей противника не было. А вот зенитки били, не жалея снарядов. Над переправой у Кракова зенитный огонь был особенно интенсивным. Разрывы вспыхивали впереди, сзади, по сторонам, казалось, все небо испещрено черными дымками. Приходилось энергично маневрировать по высоте и курсу.

Один из снарядов разорвался очень близко от самолета Никонорова. Осколки перебили управление рулем высоты, а сам он был ранен в ногу. Мы прикрывали товарища. Вся надежда была на его силу и мужество. Даже будучи раненым, летчик пилотировал мастерски. Руль высоты не действовал. Когда самолет задирал нос, Никоноров сбавлял газ, а когда опускал — увеличивал обороты. Так он поддерживал машину в горизонтальном полете.

Задание по разведке уже было выполнено. Мы возвращались назад и все думали об одном: хватило бы у Никонорова сил дотянуть до аэродрома.

Никоноров дотянул.

Какой-то час мы были в воздухе, выполняя ответственное задание по разведке, а сколько сил и энергии было потрачено! В воздушных боях, которых тоже проведено немало, как-то проще: пилотируй, лови самолет противника в прицел и бей наверняка. А тут — важная разведка в интересах старшего командования, У каждого из нас в памяти зафиксировались ценные сведения, которые непременно надо сообщить. Мы должны были вернуться на аэродром во что бы то ни стало.

Командующий ожидал нас. Я доложил ему довольно подробно обстановку, сложившуюся в районе переправ. Генерал Красовский поблагодарил летчиков за службу (на фронте это делалось просто, без особой торжественности) и вскоре улетел. [200]

Наша бомбардировочная и штурмовая авиация нанесла по вражеским переправам через Вислу сокрушающие удары. Во многих полетах мы, истребители, сопровождали бомбардировщиков, по братски радуясь их боевым успехам.

И вот теперь, много лет спустя, читая краткую запись о боевом вылете в августе 1944 г., я с большой душевной теплотой думаю о фронтовых товарищах, о тех славных делах, которые совершила в годы войны наша родная вторая воздушная.

2-й гвардейский штурмовой авиационный корпус в Берлинской операции

Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации запаса С. В. Слюсарев, бывший командир 2 гв. шак

Славный боевой путь в составе 2-й воздушной армии прошли части 2-го гвардейского штурмового авиационного корпуса, которым посчастливилось мне командовать с 1944 г. В это время начальником штаба корпуса был полковник М. М. Назаров, а начальником политотдела и заместителем командира корпуса по политчасти — полковник И. М. Карачун.

Корпус был сформирован в памятные дни октября 1942 г. и до января 1945 г. прошел славный боевой путь от среднего течения Дона до Вислы. В жестоких боях с коварным врагом все части корпуса непрерывно обогащались боевым опытом, успешно овладевали искусством побеждать врага.

В боях за Родину личный состав показал образцы мужества, отваги, героизма, высокой боевой выучки, дисциплины и организованности, за что в августе 1943 г. приказом НКО СССР корпус быд преобразован в гвардейский, в феврале 1945 г. награжден орденом Красного Знамени, а под Берлином — орденами Суворова и Кутузова. Все три дивизии и шесть полков корпуса награждены орденами Союза ССР, а 11-я гвардейская истребительная авиационная дивизия удостоена орденов Красного Знамени и Богдана Хмельницкого II степени. Корпус, дивизии и все полки получили собственные почетные наименования. За героизм, отвагу и образцовое выполнение боевых заданий 2657 человек награждены орденами и медалями СССР.

Авиаторы корпуса вписали немало страниц в героическую историю советских ВВС. Вот одна из них.

Два летчика-истребителя 5-го гвардейского истребительного авиационного полка старший лейтенант Баевский с ведомым лейтенантом Калкиным на Ла-5 вылетели за линию фронта на «свободную охоту». [202] Погода была исключительно сложная: низкая облачность, дождь, плохая видимость. Едва пересекли линию фронта, летчики увидели фашистский самолет ФВ-189 («раму» или «костыль», как его называли тогда). Старший лейтенант Баевский немедленно атаковал самолет противника, а Калкин прикрывал своего ведущего. С первой же атаки «рама» была подожжена и рухнула на землю. Но и самолет Баевского был подбит. Не теряя самообладания, летчик произвел посадку на горящем самолете на фюзеляж. Ведомый Калкин не оставил своего командира в беде. Сделав круг, он на пересеченной местности мастерски посадил свой самолет рядом с самолетом Баевского, вытащил раненого, с обгоревшими руками и лицом товарища из кабины и помог ему влезть в люк боковой части фюзеляжа. А фашисты уже со всех сторон бежали к месту посадки наших истребителей. Буквально на глазах у немцев Калкин вскочил в кабину своего самолета, дал полный газ и в весьма сложных условиях взлетел.

Трудно представить, какая была радость в полку, когда после приземления на своем аэродроме из кабины самолета вышел герой лейтенант Калкин, а из люка самолета с помощью подбежавших товарищей был извлечен почти потерявший сознание его командир — старший лейтенант Баевский.

Особенно мне запомнились боевые действия в Берлинской операции, в ходе которой корпус совершил 3929 боевых вылетов. Наши летчики помогли сухопутным войскам форсировать реку Нейсе, прорвать оборону противника, овладеть его узлами сопротивления Форст и Коттбус. Дивизии корпуса содействовали танковым соединениям в развитии успеха и овладении юго-западным районом Берлина.

Важную роль корпус сыграл также в разгроме окруженной коттбусской группировки противника юго-восточнее Берлина. В ходе операции частями корпуса было уничтожено много танков, орудий, автомашин и живой силы врага. Истребители корпуса провели 26 воздушных боев, в которых сбили 28 самолетов противника, в том числе реактивный истребитель Ме-262. На земле уничтожено три немецких самолета.

За отличные боевые действия в Берлинской операции личному составу корпуса трижды объявлялась благодарность в приказах Верховного Главнокомандующего. Высоко оценили действия паших летчиков командующие войсками 1-го Украинского фронта, 3-й гвардейской, 13-й и 61-й общевойсковых и 3-й гвардейской танковой армий.

Соединения и части 2-го гвардейского штурмового авиационного корпуса к началу Берлинской операции уже имели богатейший боевой опыт. Личный состав корпуса горел желанием быстрее разгромить врага в его собственной берлоге. [203]

В отличие от предыдущих операций на этот раз части корпуса на подготовку к боевым действиям имели сравнительно мало времени — всего 15 дней. Летчики и штурманы изучали район предстоящих боевых действий, наземную и.воздушную обстановку, характер обороны противника. Были составлены планы взаимодействия корпуса с общевойсковыми и танковыми армиями.

Успешной подготовке в крайне сжатые сроки способствовал большой опыт командования и летного состава корпуса. Это ощущалось в умелом и быстром выполнении всех подготовительных мероприятий.

В ходе боевой подготовки уделялось серьезное внимание сколачиванию экипажей, подразделений и частей, дальнейшему совершенствованию тактических приемов по уничтожению танков, отдельных орудий и колонн противника. Особенно тщательно отрабатывалось взаимодействие авиации с танковыми армиями при стремительном развитии ими наступления, а также управление самолетами в различных условиях обстановки.

Важное значение имел выезд командира корпуса с офицерами штаба в 3-ю гвардейскую танковую армию и командиров авиационных дивизий — в общевойсковые армии. [204] Это позволило нам детально согласовать все вопросы совместных боевых действий и разработать необходимые документы (схемы целей, таблицы радиосигналов, кодированные карты и др.), без которых был бы немыслим успех. Взаимодействие в силу этого было достаточно тесным и целеустремленным.

Заслуживает внимания оперативная игра, которая проводилась под руководством командующего фронтом на фоне конкретной обстановки предстоящей операции. На этой игре, помимо других важных вопросов, тщательно отрабатывалось авиационное обеспечение танковых армий при вводе в прорыв, действиях в глубине обороны противника и в боях за Берлин. Причем боевые действия согласовывались не только по картам, но и на макетах местности по рубежам, времени и целям. Командование и офицеры штаба корпуса принимали также участие в командно-штабных учениях, которые проводились в 3-й гвардейской общевойсковой — и 3-й гвардейской танковой армиях. Ценную роль сыграл выезд руководящего состава штабов танковых, общевойсковых и воздушной армий, а также авиационных корпусов на передний край обороны.

Особенно хочется отметить большую работу, которая была проделана в подготовительный период политаппаратом, партийными и комсомольскими организациями. Популяризировался опыт героев-летчиков, воспитывались чувства товарищества и взаимной выручки в бою. Коммунисты Артеменко, Баевский, Глинкин, Железняков, Жигарин, Зиновьев, Конин, Пономарев, Попков, Соколов и многие другие бесстрашные летчики изо дня в день учили своих молодых товарищей овладевать искусством побеждать врага, повседневно несли вдохновляющее большевистское слово в массы.

Без преувеличения можно сказать, что политаппарат и парторганизации являлись самыми ближайшими помощниками командиров при подготовке и выполнении боевых задач. Коммунисты и комсомольцы были верной опорой командиров. В частях корпуса царил небывалый боевой подъем. Наступательный порыв был настолько высок, что героизм и отвага стали характерными качествами каждого летчика, стрелка, механика и всего офицерского, сержантского и рядового состава.

При подготовке и особенно в ходе операции лучшие воины корпуса вступили в ряды нашей партии: было принято в члены ВКП(б) — 29 и в кандидаты — 31 человек.

Большое значение имела хорошо организованная работа штабов корпуса, дивизий и полков, которые помогали своим командирам в управлении боевыми действиями. [205] Замечательные боевые успехи корпуса в Берлинской операции были бы немыслимы без умелого руководства подчиненными частями со стороны командиров дивизий генерал-майоров авиации А. Ф. Курочкина и А. П. Осадчего и полковника Л. В. Коломийцева.

При выполнении боевых задач было много поучительных эпизодов, особенно при действиях по коммуникациям, живой силе и технике противника.

Так, поддерживая наземные войска при прорыве обороны противника, эскадрилья штурмовиков 109-го гвардейского штурмового авиационного полка под командованием капитана Пилипец в сопровождении четырех Ла-5 получила задачу: 18 апреля 1945 г. уничтожать автомашины и танки противника по дороге Коттбус — Щпремберг и у пункта Гросс-Оснинг.

Связавшись со станцией наведения, капитан Пилипец уточнил цели, и наши летчики приступили к выполнению боевой задачи. Замкнув круг, группа сделала пять заходов на цель и нанесла большой ущерб противнику, уничтожив шесть автомашин с солдатами, орудие и танк. Восемь машин, которые пытались свернуть с дороги в сторону леса, получили повреждения. Было рассеяно и уничтожено много немецких солдат и офицеров.

20 апреля группа в составе семи самолетов Ил-10 под командованием Героя Советского Союза майора Жигарина вылетела на уничтожение войск и боевой техники противника на дорогах Гросскерис — Тройнитц, Эродорф — Топхин. Жигарин сразу же обнаружил колонну автомашин и танков врага. В результате стремительной атаки группа подавила огонь зенитной артиллерии противника, после чего летчики произвели 12 заходов на цель. Было подожжено свыше 15 автомашин, один танк и уничтожено несколько десятков немецких солдат и офицеров. После выполнения задачи майор Жигарин собрал группу и компактным строем привел всю семерку на свой аэродром без потерь.

26 апреля девятка самолетов Ил-10, возглавляемая Железняковым, действовала по войскам противника в пункте Шлейтинг. Несмотря на сильный заслон зенитного огня, группа пробилась к цели и атаковала ее. Было произведено четыре захода на автоколонну гужевого транспорта немцев. В результате умелых атак летчики-штурмовики уничтожили 30 повозок, до 60 солдат и офицеров противника. Командир дивизии и командир корпуса, находившиеся на станции наведения, дали отличную оценку работе группы.

В корпусе было немало мастеров штурмовых ударов, о которых шла слава не только в нашем соединении, но и в наземных войсках. Такими известными снайперами являлись капитаны Артеменко и Суворов. [206]

Капитана Суворова знал весь личный состав корпуса.

Командование ему поручало самые ответственные боевые задания, и Суворов с честью всегда их выполнял.

В Берлинской операции капитан Суворов еще раз показал свое мастерство, мужество и героизм при выполнении боевых заданий. Так, например, 18 апреля группа в 10 самолетов Ил-2 под командованием капитана Суворова вылетела на выполнение боевого задания в район Коттбус. Наводчик указал: действовать по отходящим частям противника. Но тут же Суворов обнаружил воинский поезд в 25 вагонов, который следовал в направлении Люббен. Была подана команда: атаковать поезд, при этом бомбить и стрелять только прицельно, бомбы сбрасывать с пикирования. Группа стала в боевой порядок «круг». Суворов произвел четыре захода, из которых два — на бомбометание и два — на штурмовку. Первой атакой было разрушено железнодорожное полотно. Поезд остановился. После этого группа в упор расстреливала вагоны из пушек и пулеметов. Точным, мастерски выполненным ударом наши летчики разбили 15 вагонов, повредили паровоз и уничтожили около 100 солдат и офицеров, выбежавших из вагонов. Суворов вернулся на аэродром без потерь.

20 апреля капитану Суворову было вновь поручено выполнить ответственное боевое задание по уничтожению живой силы и техники противника в пункте Диссенхен. Возглавляя группу в 16 самолетов Ил-2 под прикрытием 6 Ла-5, он подошел к объекту удара, связался с радиостанцией наведения и, получив подтверждение, стал в «круг» и приступил к бомбометанию. Сильно били зенитки противника. Но после двух заходов Суворова они «замолчали». В результате умелого распределения сил, а также меткого удара группа штурмовиков взорвала два склада с боеприпасами, подожгла 12 автомашин, рассеяла и уничтожила много солдат и офицеров противника, подавила зенитную батарею.

Гремела слава и о штурмовых ударах капитана Артеменко. Так, окруженная в районе Беесков немецкая группировка, сосредоточив живую силу и технику в поселке Вендиш-Бухгольц, пыталась прорваться в западном направлении. Противник, кроме пехоты, имел танки, автомашины, полевую и зенитную артиллерию. Задача состояла в том, чтобы не дать возможности гитлеровцам сосредоточиться и осуществить свой замысел, т. е. вырваться из «мешка». Для уничтожения этой фашистской группировки была выделена группа в количестве 18 самолетов, которую возглавил капитан Артеменко.

Три шестерки поднялись в воздух. Вот и линия фронта, ее прошли-на высоте 900 м. Вскоре появилась цель. Раздалась команда ведущего — «Атакуем танки и автомашины». [207] И первым с высоты 600 м Артеменко пошел в атаку. Сброшенные с пикирования бомбы ложились точно в цель. Вспыхнул первый, а затем и следующий танки противника. Летчики поочередно из «замкнутого круга» пикировали на цель, повторяя маневр своего командира. Там, где бомбили летчики Артеменко, горели разбитые танки, автомашины, лежали убитые немецкие солдаты и офицеры.

Наши пехотинцы, танкисты и артиллеристы в лицо Артеменко не знали. Но когда он появлялся над целью, то по «почерку» узнавали и говорили: «Это прилетел Артеменко. Когда он над целью — противник молчит. Где побывал Артеменко со своими соколами, там нам легче продвигаться».

В частях корпуса хорошо была развита взаимная выручка в бою.

В дни победоносного наступления войск 1-го Украинского фронта противник яростно сопротивлялся. Сосредоточив живую силу и технику в опорном пункте Нойхаузен, он пытался контрударом задержать наступление наших войск перед рекой Шпрее. Гитлеровские войска прикрывались 20 ФВ-190. На помощь советским пехотинцам при форсировании Шпрее были привлечены летчики под командованием старшего лейтенанта Потапова. Возглавляемая им шестерка краснозвездных штурмовиков не испугалась немецких истребителей. Оценив обстановку, старший лейтенант Потапов передал истребителям сопровождения приказание прикрывать штурмовиков сверху, а сам с высоты 600 м сбросил бомбы на выбранную цель. За ним последовали остальные летчики группы. Всего было сделано пять заходов на цель из «замкнутого круга». Немцы были прижаты к земле, и наши войска, воспользовавшись этим, переправились через реку Шпрее.

После выполнения боевой задачи штурмовики возвращались на свой аэродром. По пути они были обстреляны зенитной артиллерией. Самолет, пилотируемый лейтенантом Морозовым, был подбит. Продолжать полет было невозможно, и летчик сел на территории врага. Как только самолет приземлился, со всех сторон бросились к нему немцы, они уже находились на расстоянии 20-30 м.

Потапов по радио передал приказание группе: «Атаковать! Отрезать противника!» Хотя боеприпасы были на исходе и сильно били зенитки, летчики, рискуя собой, стали в «круг» и начали обстреливать врага, снижаясь до 25 м. Фашисты залегли. Экипаж — летчик Морозов и воздушный стрелок Фридрих, — воспользовавшись этим, убежали в лес. Потапов сделал еще четыре захода, и, убедившись, что летчик и стрелок скрылись, зажег подбитый самолет и вместе со всей группой благополучно возвратился на свой аэродром. [208] Благодаря взаимной выручке и помощи товарищей лейтенант Морозов и сержант Фридрих были спасены. На следующий день они возвратились в свою часть и снова включились в боевую работу.

Хочется отметить тесное боевое содружество, установившееся между летчиками-штурмовиками и истребителями корпуса. Это были настоящие боевые друзья. Ведущие групп штурмовиков и истребителей знали доуг друга не только по фамилии и имени, но и поддерживали личную дружбу.

Помимо действий по наземным объектам, летчики корпуса активно вели воздушные бои, в которых показали себя настоящими героями. 16 апреля летчики 106-го гвардейского истребительного авиационного полка Лихачев и Старовойтов сбили по одному самолету противника. В тот же день капитан Попков во время сопровождения «илов» заметил над северным аэродромом Коттбус до 12 «фоккеров», из которых 4 шли на взлет. Атаковав их сверху сзади, Попков под прикрытием лейтенанта Сорокина сбил на взлете ФВ-190. Самолет противника упал на южной окраине аэродрома

17 апреля четыре летчика этого же полка (ведущий Забырин) завязали воздушный бой с 40 ФВ-190. Несмотря на десятикратное превосходство врага, наши воздушные воины одержали победу, сбив четыре самолета противника. Особо отличился младший лейтенант Пенязь, который сбил два немецких самолета. Лейтенант Забырин и младший лейтенант Звонарев уничтожили по одному самолету.

18 апреля лейтенант Лихачев и его ведомый младший лейтенант Бирюков, ведя разведку, встретили четыре ФВ-190. Смело атаковав врага, они сбили два фашистских самолета. В тот же день летчики 107 гв. иап во время сопровождения Ил-2 вели воздушный бой с самолетами противника. В результате боя старший лейтенант Кузнецов и лейтенант Трофимов сбили по одному самолету противника.

Капитану В. И. Попкову была поставлена задача — возглавить шестерку Ла-5 и прикрыть сопровождением Ил-2, которые должны нанести удар по технике и живой силе врага в районе Хозав. Для выполнения этой задачи в состав группы истребителей были включены летчики: капитан Попков (ведущий), младший лейтенант Сорокин, старший лейтенант Глинкин, лейтенант Беляков, младший лейтенант Артамонов и младший лейтенант Марченко.

Во время выполнения боевого задания славная шестерка завязала бой против вдвое превосходящих сил противника и сбила четыре самолета, не потеряв ни одного своего экипажа. [209]

17 апреля в 16.30 группа из шести истребителей в составе: капитана Путько (ведущий), лейтенантов Бабичева, Симакина и Гуза и младших лейтенантов Беспалова и Ларичева вылетела на сопровождение шести штурмовиков в район Мюнхаузен. На маршруте к цели, в районе 3-4 км западнее Клинге, четыре «фоккера» пытались внезапно атаковать «илов», но были своевременно замечены. Ведущий группы по радио передал команду лейтенанту Гуз «Парой сковать «фоккеров», а сам четверкой продолжал прикрывать штурмовиков. Лейтенант Гуз, приняв команду, в паре с Ларичевым вступил в бой с четырьмя ФВ-190. Бой велся на виражах. Вскоре к месту боя подошло еще два «фокке-вульфа», которые сверху сзади атаковали Гуза и Ларичева. Наши истребители внезапно и резко отвернули, и «фоккера» проскочили вниз. Тогда Ларичев полупереворотом устремился за ведомым пары «фокке-вульфов» и, зайдя в хвост, сбил его. ФВ-190 упал в районе Карен

Во время действии штурмовиков в районе цели появились четыре немецких истребителя на высоте 1500 м и четыре — на бреющем полете. Последние пытались атаковать штурмовиков снизу сзади. Капитан Путько переворотом сверху спереди дал по «фоккеру» короткую очередь, в результате которой «фоккер» резко развернулся влево и упал на аэродром Нойхаузен. Наши истребители, ведя бой с численно превосходящим противником, сбили два самолета противника, не понеся потерь.

30 апреля старший лейтенант коммунист Кузнецов и лейтенант Трофимов сбили реактивный самолет Ме-262, который упал юго-восточнее Коттбуса. Это был первый самолет противника с реактивными двигателями, сбитый нашими летчиками.

Особенно хочется отметить боевые дела славного 5-го гвардейского истребительного авиаполка, одним из первых командиров которого был ныне покойный дважды Герой Советского Союза полковник В. А. Зайцев. В полку за годы войны выросло 23 Героя Советского Союза, в том числе два из них дважды Героя Советского Союза.

Когда немцы капитулировали, большая группа офицеров — представителей всех частей корпуса — 2 мая 1945 г. направилась в поверженный Берлин. Нашему торжеству, радости и гордости за великую Победу, за славу нашей могучей Родины не было предела. Над горящим рейхстагом гордо реяло Красное Знамя.

Мощным «ура» и торжественным салютом чествовали мы всех славных воинов, разгромивших гитлеровских захватчиков в их собственном логове. [210]

На обратном пути мы заехали в лес между Берлином и Коттбусом, где громили отходившую группировку фашистов. Жуткое зрелище представилось нам. На большом пространстве почти на каждом шагу лежали трупы немецких солдат, лошадей, стояли сожженные машины, танки, перевернутые орудия. Видно было, что окруженные в лесу немцы метались в предсмертной агонии. Не помню, кто-то из нас тогда сказал: «Поднявший на нас меч от меча и погибнег».

Правильные слова!

95-й гвардейский штурмовой атакует!

Герой Советского Союза полковник запаса П. Ф. Федотов, бывший командир 95 гв. шап

Мне хочется рассказать о славных боевых делах личною состава 95-го гвардейского штурмового полка, который вместе с другими авиационными частями и соединениями 2-й воздушной армии громил гитлеровские полчища на завершающем этапе войны.

История создания полка относится к суровому периоду Великой Отечественной войны — лету 1942 г. С ноября 1942 г. он начал боевые дейстьия и вел их до Дня Победы, участвуя во многих операциях Красной Армии. Личный состав полка покрыл себя неувядаемой славой, вписал не одну яркую страницу в героическую летопись нашей штурмовой авиации. Полк получил гвардейское звание. Многие летчики стали под линными воздушными бойцами, умело выполняли боевые задачи в самых сложных условиях обстановки.

И вот в июле 1944 г. 95-й гвардейский штурмовой авиационный полк, входивший в состав 5-й гвардейской штурмовой авиационной дивизии 2-го гвардейского штурмового авиационного корпуса, влился в единую боевую семью 2-й воздушной армии и приступил к боевым действиям во Львовско-Сандомирской наступательной операции. По продолжительности полк прошел небольшой боевой путь в составе 2-й воздушной армии. Однако этот период был насыщен замечательными героическими подвигами летчиков-гвардейцев. Вот некоторые из них.

15 июля 1944 г. группа в составе 10 штурмовиков под прикрытием 8 «лавочкиных» нанесла удар по отходившей вражеской колонне автомашин и артиллерии, которая следовала из Печихвосты на Мелятин. На цель мы зашли внезапно со стороны солнца. [212] В стане противника началась паника, движение затормозилось. Зенитные батареи, прикрывавшие колонну войск, были подавлены огнем штурмовиков. В течение 10 мин. мы непрерывно атаковали колонну, произведя пять заходов. Противнику был причинен большой ущерб, а штурмовики, умело воспользовавшись внезапностью выхода на цель, без потерь вернулись на свой аэродром.

16 июля 1944 г. восемь «илов» в сопровождении четырех истребителей под командованием старшего лейтенанта Чипкова произвели бомбово-штурмовой удар по железнодорож ному составу на станции в 3 км юго-западнее Порыцк, где происходила выгрузка танков к автомашин. Атака выполнялась с пикирования с высоты 600 м и до бреющего полета из боевого порядка «колонна пар». В результате удачного применения бомб и пулеметно-пушечного огня было выведено из строя три танка и три автомашины. Экипажи наблюдали два больших взрыва складов с горючим. Район выгрузки прикрывался тремя батареями зенитной артиллерии, но умелыми действиями наши летчики подавили противовоздушную оборону и без потерь вернулись на свой аэродром.

Полк на маршруте выполнял полет обычно в «колонне шестерок», а шестерки — в «клину пар» с дистанциями и интервалами между ними до 100 м. (Между шестерками в «колонне» дистанции выдерживались в пределах 300-400 м. Прикрытие штурмовиков осуществлялось небольшими группами истребителей — от пары до шести самолетов. На маршруте к цели и обратно истребители следовали, как правило, в рассредоточенном боевом порядке при огневом взаимодействии между собой и с прикрываемыми штурмовиками.

В период атаки целей боевой порядок штурмовиков чаще всего строился в форме «круга самолетов», а большие группы замыкали «круг из пар». В начале цель обстреливалась пулеметно-пушечным огнем, затем реактивными снарядами, и перед выводом из пикирования сбрасывались бомбы. В последующих заходах цель снова подвергалась обстрелу. Истребители прикрытия в это время находились над боевым порядком штурмовиков, выполняя полет с обратным кругом.

При уходе от цели истребители особое внимание уделяли прикрытию поврежденных и отставших штурмовиков.

Благодаря четкой организации боевых действий личный состав полка сумел в кратчайший срок освоиться с новым районом и условиями боевых действий и успешно выполнить все поставленные боевые задачи. [213]

Когда гитлеровские войска начали отступать, полку была поставлена задача парами «охотников» и боевыми действиями мелких групп самолетов срывать автомобильные и железнодорожные перевозки противника, нарушать перегруппировку его войск в районе Вежбник, Скаржиско-Каменна, Кельце, Мешкув.

Вспоминается один из многочисленных боевых вылетов 25 августа 1944 г., в котором мне довелось возглавить группу в составе 12 штурмовиков и 8 истребителей. Задача заключалась в том, чтобы в период 14.50-14.55 нанести штурмовой удар по скоплению техники и живой силы противника в районе Тудорув, Гайцув, Волостув. Цель прикрывалась зенитной артиллерией и небольшими группами истребителей.

Было принято решение: атаку цели выполнить с пикирования двумя заходами. Боевой порядок группы штурмовиков состоял из «колонны» двух шестерок с дистанцией 500 м, шестерки шли в боевом порядке «змейка пар». При подходе к цели мы перестроились в «правый пеленг» и начали атаку. Зенитная артиллерия открыла огонь по самолетам, но немедленно была подавлена специально выделенной парой штурмовиков.

Первая атака была произведена с пикирования. Летчики поражали войска немцев бомбами, реактивными снарядами и пулеметно-пушечным огнем. Вторая атака выполнялась с применением только пулеметно-пушечного огня. В результат действий было выведено из строя четыре орудия, два миномета, пять автомашин, один танк, взорван склад ГСМ.

Примечательным был удар пары штурмовиков-«охотников» по железнодорожному эшелону на станции Ясенец, нанесенный 23 октября 1944 г. Ведущим пары был капитан Чипков, ведомым — лейтенант Моисеев. Метеоусловия в этот день были довольно сложные: облачность 8-10 баллов, видимость 1,5-2 км. Данные о цели мы получили от истребителей доразведки, которые сообщили о нахождении на станции Ясенец железнодорожного эшелона. Пара штурмовиков после получения команды немедленно вылетела на боевое задание. Линию фронта они пересекли на бреющем полете. Обходя станцию Ясенец с юго-запада, ведущий заметил цель. В это время зенитная артиллерия открыла огонь по самолетам. Капитан Чипков приказал ведомому подавить огонь зенитной артиллерии, а сам атаковал эшелон противотанковыми бомбами. Лейтенант Моисеев реактивными снарядами и пушечно-пулеметным огнем заставил замолчать зенитную артиллерию и вслед за ведущим сбросил бомбы на эшелон противника. Как стало известно потом, железнодорожный эшелон, груженный артснарядами и артиллерийскими орудиями, был взорван.

«Охота» как способ боевых действий применялась и в других операциях. Она часто сочеталась с выполнением задач разведки. [214] В условиях подвижного фронта «охотники» действовали по наиболее важным маневренным целям на грунтовых, шоссейных и железных дорогах.

В январе 1945 г. войска 1-го Украинского фронта возобновили наступательные действия с Сандомирского плацдарма. 95-й гвардейский штурмовой авиационный полк вместе с другими полками 5-й гвардейской штурмовой авиационной дивизии в этот период поддерживал наступление 12-й общевойсковой и 4-й гвардейской танковой армий. Пестрота местности, сложные метеорологические условия в зимнее время создавали серьезные трудности в организации боевых действий. Особенно сложно было отыскивать замаскированные цели в непосредственней близости от своих передовых частей. Поэтому в подготовительный период была проведена большая работа по изучению летчиками района боевых действий, характерных ориентиров, демаскирующих признаков объектов и т. д.

Много внимания уделялось организации взаимодействия с сухопутными войсками. Все ведущие групп штурмовиков выезжали на передний край наших войск, где прямо на местности изучали свои цели, отрабатывали сигналы взаимного опознавания и целеуказания. Была разработана единая кодированная карта, на которой нумеровались все цели штурмовиков, тщательно продумана и подготовлена система пунктов управления самолетами, согласованы вопросы взаимодействия с истребителями прикрытия.

Все эти мероприятия обеспечили успешное выполнение боевых задач в сложных условиях обстановки, исключили полностью случаи ударов по своим войскам.

Летчики, чувствуя приближение победоносного окончания войны, своей отвагой, мужеством, героизмом стремились как можно быстрее приблизить этот долгожданный час.

Группа в составе семи Ил-2 под командованием старшего лейтенанта Пономарева получила задачу: 16 января 1915 г. нанести бомбово-штурмовой удар по отходящим войскам противника в районе Вежбник, Скоржиско-Каменна, Сухелнов. В 16.20 группа произвела взлет и взяла курс на заданную цель. Станция наведения уточнила ей задачу: нанести бомбово-штурмовой удар по танкам, автомашинам и живой силе противника на южной опушке леса, что 500 м западнее населенного пункта Выстемп. Ведущий старший лейтенант Пономарев вывел группу на цель, и точно в заданное время был атакован враг. В результате дерзкой атаки штурмовики вывели из строя 4 танка, 10 автомашин и до взвода живой силы.

Несмотря ра ожесточенный огонь зенитной артиллерии, группа успешно выполнила поставленную задачу. [215]

В тот же день от наземного командования была получена телеграмма, в которой объявлялась благодарность летчикам группы за отличное выполнение боевой задачи и подтверждался результат удара. В телеграмме подчеркивалось, что успешные действия штурмовиков помогли нашим войскам взять населенный пункт Выстемп.

На заключительном этапе Великой Отечественной войны полк продолжал активно поддерживать победоносное наступление сухопутных войск. Летчики действовали, как и прежде, смело, находчиво, умело, проявляя чудеса героизма.

Так, 18 апреля 1945 г. полку была поставлена задача: двумя эскадрильями нанести удар по танкам и артиллерии в районе Гросс-Оснинг. Задачу выполняли 1-я и 3-я эскадрильи под командованием майора Дегтярь и Героя Советского Союза майора Кочмарева. Для подавления огня зенитной артиллерии они выделили пару штурмовиков.

После меткого штурмового удара горели немецкие танки, автомашины. Успешные действия наших летчиков подтвердил командующий 3-й гвардейской танковой армией генерал-полковник П. С. Рыбалко. В телеграмме он указывал:

«За отличные боевые действия, в результате которых было сожжено 8 танков противника в районе переправы Гросс-Оснинг, летчикам 95 гв. шап объявляю благодарность».

Или вот второй пример. 25 апреля 1945 г. полку была поставлена задача: нанести штурмовой удар по колонне войск противника в районе населенного пункта Хольбе. Задача выполнялась семеркой штурмовиков под моим командованием. При полете к цели мы установили связь со станцией наведения. Вскоре была обнаружена колонна в 200 автомашин, которая двигалась под прикрытием 5 танков.

Перестроив группу в боевой порядок «круг самолетов», мы атаковали колонну пятью заходами. Каждый экипаж самостоятельно выбирал и поражал свою цель. В результате 30-минутного удара было выведено из строя 4 танка, 18 автомашин с грузами и живей силой, 10 мотоциклов. Зенитная артиллерия была своевременно подавлена. Внезапность выхода на цель и мастерство летного состава и на этот раз обеспечили успех выполнения задачи.

Всего за время войны летчики полка произвели 4124 боевых вылета и уничтожили большое количество техники и живой силы противника. За отличные боевые действия Президиум Верховного Совета СССР 1 мая 1943 г. присвоил полку звание «Гвардейский». В ознаменование победы, одержанной в боях при овладении городом Рава-Русская, 95 гв. шап 20 июля 1944 г получил собственное наименование «Рава-Русский», а 19 февраля 1945 г. был награжден орденом Красного Знамени. [216]

Наш полк девять раз отмечался благодарностями Верховного Главнокомандования; 1080 офицеров, сержантов и солдат удостоены правительственных наград. Десять летчиков увенчаны золотой звездой Героя Советского Союза.

Боевые чехословацкие друзья

Генерал-лейтенант авиации П. П. Перцов, бывший начальник штаба 8 гв. иад

Наступил 1943 г. С тревогой и надеждой все честные люди мира следили за ходом самоотверженной борьбы советского народа со злейшим врагом человечества — германским фашизмом.

Советский народ вел священною Отечественную войну, преградив дорогу фашизму. Победы советских войск, одержанные под Москвой в 1941 г и на Волге в 1942 г., показывали нарастающую силу наших ударов. Казавшаяся несокрушимой гитлеровская армия терпела поражение.

Порабощенные народы Европы уже познали, что собой представлял фашистский «новый порядок». На борьбу за свободу против фашизма поднимались демократические силы во всех порабощенных странах. В тылу гитлеровской армии нарастало движение сопротивления, оно одухотворялось победами советских войск

Яркую страницу в историю борьбы с немецким фашизмом вписал чехословацкий народ, ставший жертвой Мюнхенской сделки, позволивший Гитлеру полностью оккупировать Чехословакию и присоединить ее к Германской империи в качестве протектората.

Тяжелое это было время для чехословацкого народа. Преисполненный справедливым гневом против оккупантов, свободолюбивый народ не принял гитлеровского «нового порядка», не смирился с фашистским гнетом. Коммунистическая партия Чехословакии, действуя в условиях жестокого режима оккупации, поднимала народ на борьбу. В стране развертывалось партизанское движение.

Оккупанты зверствовали. Они хотели истребить чехословацкий народ. По всей стране шли массовые расстрелы. Тюрьмы и концлагери были переполнены борцами за свободу. [218]

Лучшая, наиболее активная часть сил сопротивления понимала, что для борьбы с германским фашизмом необходимо объединить усилия чехословацких патриотов с действиями Красной Армии.

Уже в 1943 г. на территории Советского Союза началось формирование чехословацкой армии. В штаб формирования прибывали чехословацкие молодые патриоты, не желавшие подчиняться разбойничьему фашистскому «новому порядку» и ушедшие разными путями от кровавых лап гестапо. Это были разные люди, с различными настроениями и сомнениями, но всех их объединяло одно — стремление быстрее освободить свой народ от фашистского ига.

Вот как рассказывает об этом один из рядовых участников формирования первого чехословацкого батальона, ныне полковник ВВС Чехословакии К. Борский:

«Мы ненавидели фашизм, готовы были с ним бороться, не щадя себя, но как и где бороться, чтобы быстрее освободить свою Родину, не всем было ясно. Кто рвался на фронт, чтобы немедля бить врага в открытом бою. Некоторые считали, что следует возвратиться на Родину, включиться в партизанскую борьбу, погибнуть, но отомстить фашистам за их зверства. Среди нас были и такие, которые считали, что следует пробираться в Англию, где находилось эмигрировавшее чехословацкое правительство, и по слухам, там предполагалось формирование чехословацких частей. Но никому не было ясно, каким образом, когда и где эти части вступят в борьбу с немецко-фашистской армией и как они смогут изгнать фашистов из Чехословакии.

С таким настроением мы и прибыли в штаб формирования, не будучи твердо убеждены, что здесь мы найдем то, что ищем

Однако положение скоро изменилось. Мы высказали свои настроения и сомнения командиру батальона подполковнику Л. Свобода и заместителю командира батальона капитану Б. Ломскому и потучили от них не многословное, но убедительное разъяснение. Они нам говорили, что фашистская армия сильна, она поработила не только Чехословакию, а и всю Европу, напала на Советский Союз и вторглась на его территорию, но здесь она терпит поражение. Борьба будет еще длительной и тяжелой, но в мире существует только одна армия, которая способна одолеть фашизм, — это Красная Армия. Поэтому у нас, чехов и словаков, только один путь к освобождению нашей Родины — вместе с Красной Армией громить врага до полного его уничтожения. Только этим путем мы принесем свободу своему народу, и, как бы ни был труден этот путь, по нему надо идти. [219] Сражаясь вместе с Красной Армией, мы будем иметь братскую моральную поддержку и всестороннюю бескорыстную помощь, которые теперь так необходимы нашей новой, только еще нарождающейся армии. Действуя вместе с Красной Армией, мы будем участвовать в гигантской борьбе с германским фашизмом на главном фронте.

Эта беседа произвела сильное впечатление на прибывшую молодежь Как-то сразу отпали сомнения, всем стало ясно, что нужно делать.

Мы видели перед собой командиров вновь создаваемой армии, очень хорошо понимавших обстановку, смотревших далеко вперед и уверенных в успехе. Это и было как раз то, чею недоставало изверившимся, одолеваемым сомнениями молодым людям. Они воспрянули духом, обрели веру в победу».

Этот краткий правдивый рассказ ветерана братской чехословацкой армии полковника К. Борского не нуждается в дополнении.

Сформированный 1-й чехословацкий батальон получил боевое крещение в марте 1943 г. на Воронежском фронте под Харьковом, в районе Соколово, откуда и начала свой славный боевой путь зарождавшаяся новая чехословацкая армия. В боях в районе Соколово чехословацкие воины проявили высокую стойкость, нанесли противнику большие потери и с честью выполнили свою первую боевую задачу.

К осени 1943 г. 1-й чехословацкий батальон был преобразован в 1-ю чехословацкую бригаду, которая под командованием полковника Л. Свободы активно действовала в составе войск 1-го Украинского фронта в боях за освобождение столицы Украины — Киева.

В ожесточенных боях с врагом росла и мужала чехословацкая армия Весной 1944 г. была создана авиационная эскадрилья, на базе которой вскоре был сформирован 1-й истребительный авиационный полк, положивший начало национальным Военно-воздушным силам Чехословакии.

В июле 1944 г. полк, вооруженный самолетами Ла-5, вошел в состав 2-й воздушной армии. Для его базирования был предоставлен аэродром Проскуров. Началась напряженная боевая учеба. В помощь братьям по оружию командующий 2-й воздушной армией выделил летчиков-инструкторов, имевших большой боевой опыт, инженеров, техников и других специалистов.

Благодаря высокому энтузиазму личного состава, энергичной деятельности командования полка и оказанной помощи со стороны советских летчиков и специалистов чехословацкий истребительный авиационный полк к августу 1944 г. был подготовлен к боевым действиям. [220]

События не заставили себя долго ждать. В последних числах августа на территории Словакии вспыхнуло всенародное восстание против гитлеровских захватчиков. В разных районах страны одновременно разгорелись жаркие бои патриотов с немецкими оккупантами.

На помощь повстанцам были мобилизованы все силы и средства. В район города Баньска-Быстрица, являвшегося центром восстания, советские транспортные самолеты доставляли оружие и боеприпасы. В тыл противника по воздуху была переброшена 2-я — чехословацкая парашютнодесантная бригада.

Пришло время принять боевое крещение и летчикам 1-го истребительного чехословацкого авиационного полка. 10 наиболее подготовленных экипажей во главе с командиром полка майором Франтишеком Файтлом 17 сентября вылетели с аэродрома Перемышль и взяли курс на запад.

Осталась далеко позади линия фронта. Летчики видели под собой родные места — горные хребты и долины Словакии. Они приземлились на аэродроме Три Дуба. Сюда же транспортной авиацией были доставлены авиационные техники и мотористы, подразделения 436-го батальона аэродромного обслуживания во главе с командиром батальона инженер-подполковником Рубцовым.

Окруженный со всех сторон горными хребтами, ограниченный по размерам и мало кому ранее известный аэродром Три Дуба стал в те дни одним из самых оживленных. Ежеминутно здесь садились и взлетали транспортные самолеты. Отсюда вылетали чехословацкие летчики для нанесения ударов по врагу.

Отважными и умелыми воздушными бойцами зарекомендовали себя летчики Иосиф Стеглик, Леопольд Шром, Франтишек Хабера, Франтишек Штычка, Людвиг Коза. Они не только уничтожали самолеты противника в воздухе, но и наносили большой ущерб карателям на земле. Более месяца чехословацкие летчики вели героическую борьбу в тылу врага, совершив за эго время около 500 самолето-вылетов.

В летописи побед 1-го чехословацкого авиационного полка были заполнены первые страницы. Отважные истребители уничтожили в воздухе и на аэродромах более 20 фашистских самолетов. Много машин было повреждено.

За героизм и отвагу летчиков, за боевые успехи при поддержке словацкого восстания 1-му чехословацкому истребительному авиаполку было присвоено наименование «Зволенский». [221]

Первые боевые успехи полка были достигнуты в тесном боевом содружестве с советскими воинами. Наши сержанты и офицеры помогали готовить самолеты к боевым вылетам, организовывали связь и снабжение полка всем необходимым. Самоотверженно работали авиационные техники И. А. Антонов, Б. Н. Балинер, С. Т. Виноградов, И. П. Каплун, С. Д. Кривопальков, В. А. Кулаков, В. В. Мелешин, Т. А. Шевченко и др.

Гитлеровское командование, напуганное нарастающими размерами словацкого восстания, бросило крупные силы на его подавление. В это время войска 38-й армии 1-го Украинского фронта вместе с частями 1-го чехословацкого корпуса развернули решительное наступление на кросненско-дукельском направлении. Преодолевая сопротивление противника в предгорьях Карпат, они 6 октября овладели Дукельским перевалом и вступили на территорию Чехословакии. Этот день ежегодно отмечается теперь как национальный праздник — День Чехословацкой Народной Армии.

Героическая борьба словацких повстанцев существенно ослабила силы гитлеровцев. Только ценою больших потерь фашистам удалось подавить восстание. Его участники отошли в горы. Часть их была переброшена на территорию СССР.

1-й чехословацкий истребительный авиационный полк в конце октября был вынужден вновь перебазироваться на советскую землю в район Перемышля. Отлет последних самолетов с аэродрома Три Дуба обеспечивали советские офицеры В. Н. Быков, А. М. Емельянов, В. И. Клецов, А. М. Кукушкин, Н. А. Шумилов. Они с честью выполнили свой воинский долг и вместе с чешскими товарищами ушли в горы. В тылу врага появился новый партизанский отряд, командиром которого стал советский офицер, начальник строевого отделения штаба 1-го чехословацкого истребительного авиаполка лейтенант В. Н. Быков.

Пребывание на родной земле, героические боевые действия в период поддержки словацкого восстания закалили волю летчиков чешского полка, обогатили их боевым опытом. Временный отход с родной земли не поколебал боевой дух воинов. Все они понимали, что наступил завершающий период войны. Красная Армия неудержимо гнала фашистскую нечисть из пределов своей Родины и грозной силой подступала к границам гитлеровского рейха.

Части 1-го чехословацкого корпуса вместе с войсками 1-го Украинского фронта вышли к Карпатам, захватили Дукельский перевал. Впереди простиралась чехословацкая земля.

1-й чешский Зволинский истребительный авиаполк готовился к новым боям, пополнялся летным и техническим составом. К ноябрю 1944 г. в его составе насчитывалось до 80 летчиков. [222]

В декабре 1944 г была создана 1-я чехословацкая смешанная авиадивизия в составе трех полков: 1-го и 2-го истребительных и 3-го штурмового, вооруженных лучшими советскими самолетами-истребителями Ла-5 и штурмовиками Ил-2. Такой состав позволял авиационной дивизии обеспечивать поддержку чехословацкого корпуса своими силами.

Развертывались национальные вооруженные силы Чехословацкой Республики, которым предстояло вместе с Красной Армией освободить многострадальную Родину от фашистского порабощения. Основу этих сил составляли 1-й чехословацкий стрелковый корпус и 1-я смешанная авиационная дивизия.

В этот период у наших друзей не хватало своих национальных кадров. Советское командование оказывало им братскую помощь. Так, например, наш 41-й отдельный учебно-тренировочный авиаполк 2 й воздушной армии был полностью переключен на обучение и тренировку летного состава чехословацкой дивизии. Части дивизии получили новые боевые самолеты. Много штабных офицеров, инженеров и техников 2-й воздушной армии было направлено во вновь формируемую дивизию в помощь чехословацким друзьям.

Вновь созданная авиационная дивизия являла собой пример интернациональной дружбы и братства боровшихся с фашизмом народов. В ее рядах сражались около 600 чехов и словаков, около 300 русских, более 100 украинцев и представителей других национальностей.

Дивизией командовал подполковник Людвиг Будин, комиссаром дивизии был капитан Людвиг Когут, начальником штаба дивизии в начале — штабс-капитан Я. Клан, а позднее — подполковник М Мелах. Это были энергичные, способные офицеры, горячие патриоты своей Родины.

Удачно подбирались и командиры полков. Истребительными полками командовали Ф. Файтл и И. Галузицкий, штурмовым полком — М Гулянин. В суровых фронтовых условиях они сумели в течение двух месянев сформировать части, укомплектовать их людьми и боевой техникой, сколотить их в боевые организмы, обучить и подготовить личный состав к предстоящим ожесточенным воздушным сражениям над родной землей. В феврале 1945 г. авиационные части были готовы к боевым действиям.

Вскоре развернулись жаркие бои. Войска 4-го Украинского фронта начали Моравско-Остравскую наступательную операцию. 1-я чехословацкая авиадивизия перешла в состав 8-й воздушной армии и сразу вступила в боевые действия. [223]

Части дивизии имели задачу поддержать наступление войск 38-й армии и чехословацкого стрелкового корпуса. Штурмовики группами по шесть — восемь самолетов Ил-2 под прикрытием истребителей уничтожали артиллерию, минометы и танки противника, обеспечивая продвижение войск. Чехословацкие летчики громили ненавистного врага, проявляя героизм и мужество. Они горели желанием как можно быстрее очистить родную землю от фашистов. Только за первые 12 дней операции летчики авиадивизии совершили около 600 боевых вылетов.

В боях отличились командиры эскадрильи Иосиф Нижнянский, Бело Кубица, Людвиг Коза, Франтишек Хабера.

Особенно успешно действовали штурмовики, которых водил в бои капитан Иосиф Нижнянский. 16 апреля его группа в составе 10 самолетов нанесла удар по переправе через реку Одра в районе Ольза. Разрушив переправу, штурмовики уничтожили много живой силы и техники, скопившихся у разрушенной переправы.

Во время второго вылета группа капитана Нижнянского была встречена немецкими истребителями. Штурмовиков прикрывали истребители Ла-5, ведомые надпоручником Франтишеком Хаберой. Они атаковали вражеских истребителей и сбили два «мессершмитта».

Навсегда остались в памяти солдат и офицеров героические подвиги летчиков и воздушных стрелков ротмистра П. Слабинского и десятника Билька, ротмистра Я. Божика и сержанта В. А. Дорофеева, ротмистров А. Нуцмана и Я. Валка, ротмистра Ф. Майхара и сержанта С. М. Пономарева. Они погибли, как герои, отдав жизнь за свободу чехословацкого народа. Кровь, пролитая ими при освобождении чехословацкой земли, навеки скрепила дружбу советского и чехословацкого народов.

Пророчески сбылись слова товарищей Л. Свободы и Б. Ломского, сказанные ими своим молодым соотечественникам в 1943 г. Путь борьбы чешских патриотов за свободу своей Родины, выбранный ими вместе с Красной Армией, привел их к победе. Чешские воины увидели свою Родину свободной. Немецкий фашизм, принесший столько страданий, был сокрушен.

Победоносное окончание Великой Отечественной войны завершилось последними ударами по врагу с воздуха и на земле в районе чехословацкой столицы Праги. Многострадальный чехословацкий народ был полностью освобожден от фашистского порабощения.

1-я чехословацкая смешанная авиадивизия вновь вошла в состав 2-й воздушной армии и заняла аэродромный узел Прага. [224] Вскоре она была передана в состав вооруженных сил Чехословацкой Республики.

В ее рядах начали боевой путь многие товарищи, ставшие впоследствии известными авиационными командирами. Бывший авиационный техник 2-го истребительного полка Франтишек Початок стал инженер-полковником, руководителем инженерной службы авиационного училища. Стал полковником, начальником политотдела авиационного училища и бывший сержант Белас. Видные офицеры чехословацких ВВС товарищи Кукель, Хабера, Скопал, Борский и многие другие прошли большую школу и получили боевую закалку в составе 1-й чехословацкой смешанной авиадивизии в суровые годы войны. Многие ветераны уже ушли на заслуженный отдых или трудятся в народном хозяйстве.

Совместные действия советских и чехословацких летчиков в годы Великой Отечественной войны — яркий пример братской дружбы армий социалистического лагеря. Эта дружба еще более окрепла в послевоенные годы. Она служит надежней гарантией нермпимой прочности и единства союза между советским и чехословацким народами.

Последний боевой вылет в Великой Отечественной войне

Полковник запаса Д. С. Уртаев, бывший начальник штаба 142 гв. шап

Все хорошо помнят, с каким волнением и радостью встретили советские люди на фронте и в тылу весть об окончании войны с немецким фашизмом.

142-й гвардейский штурмовой авиаполк, в котором тогда я был начальпчком штаба, стоял на полевом аэродроме Зейфтемберг (северо-западнее г. Дрезден). Около 3 час. утра 9 мая 1945 г. я проснулся от грохота зенитных пушек и выстрелов стрелкового оружия. Зазвенел телефон, и оперативный дежурный доложил радостным голосом: «Товарищ гвардии подполковник! Войне конец, немцы капитулировали!» [226]

Время от времени он потом мне докладывал, где находится личный состав и чем занимается. После салютов летчики организовали в столовой банкет в честь Победы, там же находился и командир полка подполковник А. П. Матиков.

Примерно в 5 час. утра снова зазвонил телефон, и телефонистка сказала: «Сейчас будете говорить с Маршалом И. С. Коневым». Я вскочил на ноги и от неожиданности растерялся. За несколько секунд передумал все, но не мог предугадать, о чем будет разговор.

Вдруг в трубке слышу голос Маршала И. С. Конева. Он поздоровался к спросил, чем занимается полк. Я доложил ему, что личный состав дал салют из всех видов оружия в честь окончания войны и сейчас летчики в столовой, а технический состав на аэродроме.

После моего доклада Маршал Конев сказал: «Товарищ Уртаев, пока вы даете салюты, устраиваете банкеты, остатки войск предателя Власова продвигаются на запад с целью соединения с армией союзников. Немедленно подготовьте группу штурмовиков и направьте ее в район Праги (назвал пункты севернее Праги). Нужно нанести поражение войскам противника, задержать их продвижение на запад и содействовать нашим наземным частям в окружении власовцев. Вылет — по готовности с докладом в штаб фронта».

Получив такой приказ лично от командующего фронтом, я был сильно обеспокоен, как выполнить его. Я хорошо понимал, что значит сорвать выполнение такого приказа. В обычный день боевых действий такое задание — дело несложное. Но в День Победы, когда летчики находятся на банкете?...

Через оперативного дежурного по телефону была объявлена «боевая тревога». Я быстро побежал на командный пункт и отдал соответствующие распоряжения о подготовке самолетов к боевому вылету.

Через некоторое время на командный пункт прибыл летный состав вместе с командиром полка. В присутствии всех я доложил о полученном боевом задании и сложившейся обстановке. Командир полка быстро подобрал группу летчиков под командованием Героя Советского Союза капитана Б. А. Рогожина и поставил ей боевую задачу. Через 10 мин. группа вылетела на задание, о чем доложили по инстанции. [227]

Задание было выполнено отлично. Егце до посадки самолетов мы полечили телеграмму от Маршала Конева: «Всему личному составу полка объявляю благодарность».

После полетов мы построили полк и зачитали телеграмму командующего фронтом.

Я часто задумывался над тем, почему командующий фронтом лично ставил боевую задачу полку, минуя все штабы. За всю войну не было таких случаев. Очевидно, большое значение имело время. Надо было в минимальный срок выслать группу на боевое задание.

О друзьях-товарищах

Генерал-лейтенант авиации запаса П. П. Архангельский, бывший командир 4 бак

Минуло почти два десятилетия после того, как в конце 1945 г. был получен приказ о расформировании 4-го бомбардировочного авиационного Краснознаменного орденов Суворова и Рогдана Хмельницкого Львовского корпуса. Но многие операции, организация бомбардировочных ударов, даже отдельные разведывательные полеты до сих пор живы в памяти. При встрече с бывшими фронтовиками мы вспоминаем всю кашу совместную боевую работу, восстанавливаем многие детали и имена.

Мне хочется кратко рассказать об отдельных товарищах, которые высокой требовательностью к себе, смелостью, оперативностью в работе обеспечивали успех боевых действий корпуса.

Большая заслуга в организации боевых действий, установлении четкого взаимодействия с истребительной авиацией принадлежит начальнику штаба корпуса полковнику Константину Никитовичу Кириченко. Во время операций, когда командир корпуса, как правило, находился на КП командующего воздушной армией, Константин Никитович, оставаясь на своем командном пункте, четко и грамотно обеспечивал выполнение боевых задач.

В периоды затишья на фронте он организовывал разборы боевых действий, летные и технические конференции, на которых обобщался боевой опыт и изыскивались новые методы и способы выполнения боевых задач. Творческий подход к каждому вылету и отсутствие шаблона обеспечивали точность бомбардировочных ударов, наносимых, как правило, без потерь с нашей стороны. Летный состав корпуса всегда относился с глубоким уважением к Константину Никитовичу и во многом обязан ему своими успехами. [230]

Нельзя не быгь благодарным главному инженеру корпуса инженер-полковнику Владимиру Федоровичу Таранущенко за его мудрость, творческую и разумную инициативу, смелую изобретательность Вся его большая рационализаторская работа была направлена на повышение живучести материальной части и увеличение бомбовой загрузки самолетов.

При ударах по живой силе наиболее эффективными былиг как известно, осколочные бомбы. За счет изготовления и установки дополнительных держателей мы увеличили бомбовый залп дивизий в четыре раза. [231] И все это делал личный состав в полевых условиях, не прекращая боевой работы. В этом, несомненно, большая заслуга нашего «Кулибина», как его называли в корпусе. Владимиром Федоровичем была также разработана очень эффективная организация восстановления самолетов, поврежденных огнем зенитной артиллерии и истребительной авиацией противника.

Хорошая организация вылетов и большая бомбовая загрузка были только предпосылкой для успешного бомбового удара. Главное — это доставить смертоносный груз к целям и точно сбросить на них. И в том, что корпус отличался точным бомбометанием, большая заслуга принадлежит главному штурману полковнику Юрию Павловичу Муравьеву. Сам он был снайпером бомбардировочных ударов и свой боевой опыт умело передавал штурманам дивизий и полков.

Командующие общевойсковыми и танковыми армиями, как правило, высоко оценивали точность и своевременность бомбардировочных ударов корпуса.

Надо отметить очень кропотливую работу начальника оперативного отдела штаба корпуса полковника Вальтера Григорьевича Фуксова. Его обязанностью было разрабатывать планы отдельных вылетов дивизий, организовывать разведку войск противника, своевременно и точно доносить о результатах боевой работы в штаб воздушной армии.

Вальтер Григорьевич уделял много внимания взаимодействию бомбардировочного корпуса с истребительной авиацией. Перед Львовско-Сандомирской операцией он организовал встречу и тренировку групп истребителей по прикрытию бомбардировщиков. Задача в данном случае сводилась к тому, чтобы меньшими силами истребителей надежно обеспечить боевые действия бомбардировщиков. Для этого на каждую группу бомбардировщиков (девятку) выделялось не более пары истребителей.

С подобной задачей неплохо справился истребительный полк, который на операцию был подчинен корпусу. Им командовал майор В. С. Василяка. Летчики-истребители отличались смелостью в боях, высоким мастерством и пользовались большим авторитетом у бомбардировщиков. В ходу были даже немудреные стишки, вроде

Девять «пешек» и два «яка»
– Прикрывает Василяка...

Командир 219 бад полковник Петр Николаевич Анисимов был инициатором использования отдельных, наиболее храбрых и подготовленных экипажей для подавления зенитной артиллерии противника. Для этого в группе из девяти самолетов назначались один-два экипажа, которые находились в общем строю. [232] Когда зенитная артиллерия открывала огонь, они переходили в пикирование и огнем пулеметов подавляли ее. В результате применения такого метода потери нашей бомбардировочной авиации от зенитного огня значительно снизились.Эту тактику Петр Николаевич не только применял в своей дивизии, но и передавал другим в интересах общего дела.

Командир бомбардировочной дивизии полковник Иван Григорьевич Чук подготовил летный состав дивизии для ночных боевых действии в самых сложных условиях с полевых аэродромов, совершенно не оборудованных светотехническими средствами. Его дивизия обычно действовала в течение всей ночи, изматывала и уничтожала живую силу противника, не имея, как правило, боевых потерь. Сам командир был корректным, вежливым и требовательным. Он пользовался всеобщим уважением. Его всегда можно было видеть среди личного состава.

Хорошо была поставлена в корпусе и партийно-политическая работа. Политотдел возглавлял полковник Коротец. Внешне суховатый, мало разговорчивый, он много и плодотворно трудился.

Большие группы бомбардировщиков корпуса успешно водили бесстрашные летчики Бандровский, Важинский, Громов, Ермак, Ерошенко, Качалей, Козлов, Котнов, Лебедев, Осипенко, Плаксин, Псурцев, Швайгер, штурманы Воробьев, Гелета, Дядечко, Кожемякин, Кудрявцев, Паспортников, Тихоненко. Многие из них стали Героями Советского Союза. Дядечко, Качалей, Лебедев отдали свои светлые жизни за дело Победы.

Корпусу присвоено собственное наименование «Львовский», он был награжден орденами. Почетные наименования имели все дивизии и полки, они также были награждены орденами СССР. Во всем этом видна заслуга всего личного состава, который прилагал максимум усилий для завоевания победы над фашистскими захватчиками.

Со страниц этой книги мне хочется передать свой дружеский привет всем кто сражался под Знаменами 4-го корпуса, кто сейчас на заслуженном отдыхе, кто трудится в народном хозяйстве, кто еще несет боевую вахту в рядах наших славных Вооруженных Сил.

Неутомимые труженики авиационного тыла

Генерал-майор авиации запаса Г. В. Мусиенко, бывший начальник штаба тыла 2 ВА

Прошло много лет с того памятного дня, когда в Москве прозвучал победный салют. Сквозь пелену прожитых лет и событий вспоминаются боевые дела не только летных частей и соединений, но и личного состава авиационного тыла, чей скромный, порой незаметный труд был необходимым условием для достижения победы над фашистской Германией и ее союзниками.

В мае — июне 1942 г формировалось управление 2-й воздушной армии. Одновременно создавалась и служба тыла армии на базе службы тыла ВВС Брянского фронта. Начальником тыла армии был назначен бригадный интендант (впоследствии генерал-майор авиации) Ступин. Он имел большой опыт руководства тыловыми частями, свое дело знал отлично и работал с перспективой. Среди командиров авиационных соединений Ступин пользовался заслуженным авторитетом.

С момента формирования и до конца Великой Отечественной войны мне пришлось руководить штабом тыла 2-й воздушной армии.

Вначале армия имела два района авиационного базирования{7} и несколько отдельных тыловых частей и учреждении, которые обеспечивали боевые действия четырех авиационных дивизий. Части тыла в предыдущих боях и сражениях понесли большие потери и ощущали недостаток в личном составе, бортовом и специальном автомобильном транспорте. Все это затрудняло нашу работу. [234] Солдатам, сержантам и офицерам батальонов аэродромного обслуживания{8} приходилось трудиться с огромным физическим напряжением. Сложные задачи пришлось решать и штабу тыла армии. В короткие сроки необходимо было сформировать все отделы и службы, наладить четкое управление частями, сколотить, сплотить в единый организм личный состав, прибывший на пополнение. Ведь на укомплектование штаба и отделов было принято много вольнонаемных, в основном девушек. Их надо было научить военному делу, привить навыки работы в условиях боевой обстановки. Кроме того, офицеры штаба тыла оказывали практическую помощь командирам авиационно-технических частей в организации обеспечения боевых действий летных полков.

В сентябре — октябре 1942 г. после тяжелых летних боев наступил период некоторого затишья. Части тыла приступили к ремонту аэродромов Елецкого аэродромного узла, сильно пострадавших от бомбардировочных ударов вражеской авиации, приводили в порядок и ремонтировали автотранспорт. [235] На аэродромах создавались запасы боеприпасов, горючего и других материально-технических средств.

В период зимнего наступление Красной Армии тылу 2 ВА пришлось обеспечивать боевые действия авиации в условиях частого перебазирования летных полков, что было сопряжено с подготовкой большого количества аэродромов. Кроме того, в тяжелых зимних условиях, когда железные дороги еще не были восстановлены, перемещение авиационных частей и перевозка материальных средств из района Таловая, Бутурлиновка, Калач в районы Новый Оскол, Валуйки и Обоянь производились только автомобильным транспортом.

Лютая стужа, метель и заносы на дорогах значительно усложняли работу шоферов. Но благодаря упорству, настойчивости и поистине русской выносливости автомобильные колонны, хотя и медленно, все же продвигались вперед, выполняя приказ командования армии.

На аэродромах, помогая техническому составу готовить самолеты к очередным боевым вылетам, водители специальных машин боролись за экономию каждой минуты. Они старались как можно быстрее и лучше обслужить самолеты. Даже раненые не покидали своего поста.

Шофер бензозаправщика ефрейтор Иванов при налете авиации противника был ранен в правую руку, но не ушел с аэродрома и не покинул своего бензозаправщика. Наскоро перевязав рану, он продолжал заправлять самолеты, действуя только левой рукой.

Во время налета авиации противника на аэродром осколком бомбы был серьезно поврежден бензозаправщик ефрейтора Горлова. Машина подлежала списанию. Однако Горлов ее не бросил. Он энергично принялся за ремонт, и через несколько дней бензозаправщик был снова в строю. На восстановленной машине ефрейтор Горлов проработал до конца войны.

Так приобретался боевой опыт и закалялась воля личного состава частей авиационного тыла.

Благодаря четкой и слаженной работе автотранспорта, высокой дисциплине и организованности личного состава тыл 2-й воздушной армии успешно справился с задачами обеспечения боевых действий авиационных частей и перебазирования их на новые аэродромы на расстояние до 300-400 км.

В марте 1943 г. в армию прибыл новый заместитель командующего по тылу — генерал-майор авиации В. И. Рябцев, который и оставался на этой должности до окончания Великой Отечественной войны. Он хорошо разбирался не только в вопросах снабжения, но и в общей оперативной обстановке. Волевой, энергичный, обладающий хорошими организаторскими способностями, генерал Рябцев сразу же включился в работу. [236] Оказывая большую помощь штабу и отделам тыла армии, он за короткое время сумел сколотить крепкий, работоспособный аппарат управления и установил хорошие деловые взаимоотношения с начальником тыла Воронежского фронта, который много помогал авиации.

В весьма трудных условиях проходила работа тыла армии в битве на Курской дуге. К началу боевых действий части и учреждения тыла были укомплектованы автотранспортом всего на 40-50% от штатной численности. Автомобильный парк был сильно изношен. Основные базы снабжения армии находились на удалении до 150 км от аэродромов, что также затрудняло своевременный подвоз материальных средств на аэродромы.

Несмотря на пополнение тыла армии одним районом авиационного базирования, все же ощущался недостаток в батальонах аэромромного обслуживания. 27 бао обслуживали 39 авиаполков на 48 аэродромах. Однако и в таких условиях необходимо было создавать резерв бао для обеспечения маневра авиационных частей в ходе наступательной операции. Поэтому отдельные батальоны вынуждены были обслуживать два и даже три полка на двух-трех аэродромах.

Накануне битвы большое внимание уделялось маскировке базирования авиационных частей. Еще задолго до операции командующий армией генерал С. А. Красовский поставил задачу: создать широкую сеть ложных аэродромов и тщательно замаскировать действующие аэродромы. Выполняя эту задачу, части тыла своими силами и средствами построили до 40 ложных аэродромов, организовав на них демонстративное (ложное) сосредоточение авиации.

Работами по проведению маскировочных мероприятий руководил начальник маскировочной службы воздушной армии инженер-майор В. И. Лукьянов. В прошлом гражданский инженер-строитель, он проявил незаурядные способности в столь новом для него и чрезвычайно важном деле, показав себя настоящим специалистом по обману противника.

Мужественно и храбро действовали команды солдат и сержантов, которые обслуживали ложные аэродромы. Не зная страха перед врагом, они различными средствами привлекали внимание противника, заставляли его сбрасывать смертоносный груз на ложные объекты.

Одна из таких команд геройски погибла на ложном аэродроме в районе Кшень. Гитлеровцы, приняв его за действующий, нанесли массированный удар. После разрыва первых бомб загорелись макеты самолетов и специальных машин. Команда наших воинов, имитировавшая жизнедеятельность ложного аэродрома, открыла по самолетам противника огонь из нескольких зенитных пулеметов. [237] Это еще больше убедило немецких летчиков в том, что они нанесли удар по действующему аэродрому. Налеты авиации противника следовали один, за другим. Появилось много очагов пожара, искусно имитируемых нашими маскировщиками. На ложном аэродроме создалась невыносимая обстановка. Группа смельчаков геройски погибла, но не оставила своего боевого поста.

В подготовительный период к Курской битве тыл воздушной армии сумел создать аэродромную сеть, позволявшую авиационным частям свободно маневрировать в ходе боевых действии. Запасов материальных средств, сосредоточенных на складах, хватило на оборонительное сражение и контрнаступление. В этот период особенно отличился личный состав 171-го автотранспортного батальона 26 РАБ. Шоферы с честью справились со своими задачами. Они доставили на аэродромы около 10 тыс. т грузов, в том числе свыше 8,3 тыс. т боеприпасов и около 40 тыс. т горючего.

Наступила осень с непрерывными дождями, туманами и непролазной грязью на дорогах. Грунтовые аэродромы настолько размокли, что исключали возможность базировать на них авиацию. Летные полки с трудом перебазировались на немногочисленные аэродромы, имевшие искусственные покрытия. Особенно большие трудности испытывали батальоны аэродромного обслуживания, перевозившие автомобильным транспортом наземные эшелоны авиационных частей и доставлявшие на аэродромы материальные средства.

К 1 октября войска 1-го Украинского фронта вышли к Днепру, вплотную подойдя к Киеву. Им удалось переправиться через Днепр и захватить два плацдарма, на которых завязались упорные беи. Авиация вела напряженные боевые действия по прикрытию и поддержке войск фронта. На аэродромах Бровари, Борисполь, Переяслав-Хмельницкий части 26 РАБ ежедневно обеспечивали по четыре-пять вылетов всех исправных самолетов.

Интенсивность боевых вылетов снижалась из-за больших затруднений, возникавших при подготовке самолетов к повторным вылетам. Остро ощущался недостаток бензозаправщиков, которых в бао имелось 60-65% к штату. Однако и в этих условиях части тыла в боях за Киев смогли обеспечить около 3,5 тыс. боевых вылетов.

Накануне праздника 6 ноября 1943 г. наши воины с чувством великой радости узнали о том, что столица Советской Украины освобождена. Под натиском Красной Армии враг отступал, бросая на дорогах много разбитой военной техники. Войска 1-го Украинского фронта успешно продвигались на запад, освобождая тысячи населенных пунктов. [238]

К весне 1944 г. в боевых действиях наступило относительное затишье. Заметно снизилась активность немецкой авиации. Тыл армии развернул большую работу по приведению в порядок своих частей и учреждений. Армия пополнялась новыми авиационными соединениями. В начале июля в ее состав входило восемь авиационных корпусов, три отдельные авиационные дивизии и несколько отдельных авиационных полков. Самолетный парк армии насчитывал 3200 машин. На пополнение тыла армии прибыли также новые соединения, части и учреждения. Теперь боевые действия авиационных частей обеспечивали уже 65 батальонов аэродромного обслуживания. Девять автотранспортных батальонов занимались различными перевозками, и десять инженерно-аэродромных батальонов готовили аэродромную сеть.

Работа тыла воздушной армии все больше усложнялась: значительно увеличивались потребности в аэродромах и материальных средствах, возрастали требования к обеспечению перебазирования авиационных частей вслед за наступающими войсками фронта.

С наступлением лета 1944 г. началась активная подготовка к новой наступательной операции. Командующий армией поставил перед тылом весьма ответственные задачи: в сжатые сроки подготовить такое количество аэродромов, которое обеспечивало бы скрытое и рассредоточенное базирование авиационных частей; организовать бесперебойное снабжение авиационных соединений, прибывающих в состав армии; принять из центра и разместить на аэродромах боеприпасы и горючее.

Наш штаб составил планы организации тыла, материального обеспечения авиационных соединений и подвоза боевых средств.

Подолгу приходилось засиживаться офицерам штаба тыла для того, чтобы организовать работу бао и РАБ в соответствии с замыслом и решением командующего. Начальник отделения устройства тыла подполковник Пилипенко, начальник отделения перевозок подполковник Доидо, начальники отделов снабжения боеприпасами, горючим и смазочными материалами инженер-капитаны Трофименко и Тельнов иногда по целым ночам работали над картами, расчетами и планами.

Большая и сложная работа проводилась офицерами отдела аэродромного строительства под руководством опытного, добросовестного и неутомимого инженер-полковника Круглова. Много и кропотливо трудился начальник отделения планирования штаба тыла майор Злобин, который вел оперативный учет наличия и расхода горючего и боеприпасов. [239] Точные данные о расходе и наличии материальных средств на каждые сутки можно было найти только у «Зосимыча», так любовно называли майора Злобина офицеры штаба. В ходе операции в его обязанности входило докладывать на командный плнкт армии о наличии запасов материальных средств по каждому аэродрому. При любых погодных условиях майор Злобин на самолете По-2 являлся на командный пункт с необходимыми данными о наличии бомб, горючего, патронов, снарядов.

К началу операции на аэродромах и складах были созданы большие запасы боевых, материальных и технических средств. Только авиационного горючего армия имела около 14 тыс. т, которого хватало на 10 вылетов всех самолетов армии.

Для приема и размещения такого количества горючего от начальника отдела снабжения ГСМ инженер-капитана Тельнова потребовалась большая изобретательность. Надо было подыскать и подготовить резервуары для слива горючего из железнодорожных транспортов и организовать завоз его на новые аэродромы.

Немалая заслуга в решении всех проблем по подготовке к обеспечению боевых действий авиационных соединений в ходе операции принадлежала начальнику тыла армии генералу В. И. Рябцеву и начальникам районов авиационного базирования полковникам Аксенову, Байшеву, Глухову, Зайцеву, Линникову, Лисянскому, Проценко, Ржевскому. Все они были отлично подготовленными командирами, имевшими за плечами большой опыт боевой работы и воспитания людей. В тяжелых условиях они сумели мобилизовать и воодушевить подчиненный им личный состав на длительный героический труд во славу нашей Родины.

Беззаветно трудились и вольнонаемные девушки, которых немало было в службе тыла армии. Чувство великого, невиданного в истории патриотизма наполняло их молодые сердца в грозные дни, когда враг рвался к столице нашей Родины. Было забыто все личное. Покидая родные семьи, девушки вместе со всеми шли на фронт. Их предупреждали, что на фронте будет очень тяжело, возможно, придется жить в землянках, а кое-кто может и не вернуться. Но их это не пугало. Девушки боялись только одного: что их не возьмут, не поверят в их силы. Но страна им поверила, поверил народ, поверила партия.

Вспоминается яркий солнечный августовский день 1942 г., когда они, смешные и застенчивые, принимали присягу. После принятия присяги девушки еще больше прониклись чувством ответственности за судьбу нашей Родины и на протяжении всего периода Великой Отечественной войны самоотверженным трудом вносили свою лепту в дело победы над врагом. [240]

Трудно переоценить их вклад в эту победу. Вот Лида Игумнова — заведующая делопроизводством штаба тыла. Хрупкая худенькая на вид, она таила в себе неисчерпаемый запас энергии и настойчивости. Работала Лида с исключительной ответственностью за порученное дело. Ее рабочее время определялось работой офицеров, длившейся иногда целыми ночами. А в 7 час. утра Лида уже снова на своем рабочем месте. И так каждый день на протяжении четырех лет. За самоотверженный труд командование армии наградило Лидию Игумнову орденом Квасной Звезды. Сейчас Лидия Андреевна Шихова (фамилия по мужу) член КПСС, живет в городе Омске, воспитывает двух дочерей и ведет большую общественною работу.

В первые дни войны 17-летняя комсомолка Алла Кошкина с большой настойчивостью просила послать ее на фронт. Ей неоднократно отказывали, но она все же добилась своего. Выполняя обязанности кодировщицы в штабе тыла армии, она работала и днем и ночью. Никто не слышал от Аллы недовольства, а видели только одно стремление, как можно скорее и лучше выполнить свою работу.

В отделе снабжения работала скромная и тихая девушка Лена Паневина. Во время наступления наших войск на Перемышль Лена попала в руки бандитов-бендеровцев. Однако усилиями наших воинов жизнь Лены была спасена. Ее нашли еле живой, замученной и истерзанной. Фашистские изверги вырезали на ее теле звезды. После лечения Лена Паневина снова вернулась в отдел и до конца войны честно трудилась на своем посту.

Таких девушек в службе тыла было много: Надя Ржаных, Люся Румянцева, Мария Коротенко, Лидия Мирошниченко, Галя Гроссул и многие, многие другие. Сколько сил и энергии вкладывали они в свою работу. В суровых фронтовых условиях они безропотно трудились, добросовестно выполняли свои обязанности. Их труд достойно отмечен командованием армии — все они награждены орденами и медалями.

В начале июля 1944 г. на усиление тыла армии из других фронтов прибыло четыре района авиационного базирования, имевшие 31 батальон аэродромного обслуживания. За двое-трое суток начальники и штабы прибывших РАБ сумели детально разобраться в обстановке в полосе фронта и в воздушной армии и организовать бесперебойное обеспечение перегруппировки и боевых действий авиационных соединений и частей.

Говоря о деятельности районов авиационного базирования, нельзя не отметить работу частей 23 РАБ, вошедшего в состав 2-й воздушной армии в начале июля 1944 г. [241] В период с 1 по 4 июля он организованно и без потерь совершил 800-километровый марш, сосредоточился на аэродромах в районе Тернополь, Кременец и сразу приступил к обеспечению боевых действий авиационных частей.

Хочется хотя бы в нескольких словах рассказать о начальнике этого района инженер-полковнике М. И. Проценко. Волевой и энергичный офицер, принципиальный коммунист, имеющий хорошею теоретическую подготовку и практический опыт работы в авиации, инженер-полковник Проценко после окончания Военно-воздушной академич им. Жуковского находился на руководящей работе в инженерно-авиационной службе. В 1941 г. с началом формирования районов авиационного базирования он был назначен на должность начальника 23 РАБ. За короткий промежуток времени в условиях начавшейся войны он сумел организовать сильный сколоченный аппарат управления РАБ и на высокий уровень поднять боеспособность подчиненных ему частей. Батальоны аэродромного обслуживания, входившие в состав района, за время войны прошли большой боевой путь от Волги до Берлина и обеспечили десятки тысяч боевых самолето-вылетов.

Правительство высоко оценило заслуги инженер-полковника Проценко. Девять боевых орденов и восемь медалей украсили его грудь. В конце войны ему было присвоено воинское звание генерал-майора авиации.

После окончания Великой Отечественной войны генерал М. И. Проценко много труда и здоровья отдал делу подготовки командных кадров в Военно-воздушной Краснознаменной академии. Занимая должность вначале начальника кафедры, а затем начальника факультета, он настойчиво и умело передавал молодому поколению офицеров свои знания и свой богатый практический опыт работы, приобретенный в суровых условиях Великой Отечественной воины.

С началом Львовско-Сандомирской операции части тыла обеспечивали напряженную боевую деятельность авиационных соединений, особенно в первые три дня, когда войска фронта прорывали оборону противника. В этот период авиационные полки ежедневно расходовали около 1600 т горючего и более 1000 т боеприпасов.

Стремительное продвижение войск фронта значительно осложнило работу тыла армии. 30 июля 1944 г. создалось тревожное положение на аэродромах 7-го истребительного авиационного корпуса. Запасы горючего израсходованы, нового подвоза нет, боевые действия были под угрозой срыва. Командование корпуса и начальник 23 РАБ подавали тревожные сигналы в штаб армии. Чтобы не сорвать боевые действия частей, необходимо было принимать срочные меры. [242]

И генерал Рябцев поставил задачу командиру 133 оатб: срочно доставить горючее на аэродромы истребителей. Командир батальона майор С. А. Матейкин сам возглавил работу по выполнению этого весьма ответственного задания.

Немало трудностей пришлось преодолеть водительскому составу. Часто по разбитым дорогам вели они машины, заполненные авиационным бензином. Настоящими героями были сержанты Г. Боржак, В. Борисов, Г. Грабчин, К. Дементьев и др. Горючее на аэродромы было доставлено даже раньше намеченною срока. Самоотверженная работа шоферов была отмечена медалями «За боевые заслуги», а командир батальона майор С. А. Матейкин получил орден Красной Звезды. Трудности с подвозом горючего на передовые аэродромы объяснялись в основном отсутствием достаточного количества наливного автомобильного транспорта и резервуаров для слива горючего. Кроме того, не работали железные дороги, а расстояние от складов армии до передовых аэродромов с каждым днем увеличивалось.

Начальнику тыла армии пришлось организовать тщательные поиски резервуаров, их ремонт на местных предприятиях, увеличить количество автобензоцистерн за счет переоборудования бортовых машин и приблизить к аэродромам, на сколько это было возможно, армейские склады.

Изыскать на освобожденной территории большое количество резервуаров — дело нелегкое. Для слива и хранения горючего использовались неисправные железнодорожные цистерны, резервуары спиртоводочных и пивных заводов, а также различные емкости из-под других продуктов. Офицерам отдела снабжения горючим приходилось проявлять много инициативы и находчивости для того, чтобы мобилизовать эти резервуары у местных предприятий.

На железнодорожных станциях, в городах и поселках часто с риском для своей жизни они настойчиво разыскивали все то, что могло быть использовано для хранения горючего. При выполнении этой задачи от злодейского выстрела украинских националистов-бендеровцев погиб офицер отдела снабжения горючим инженер-капитан Григорьев.

В бесперебойном снабжении авиационных частей горючим большую роль сыгран личный состав армейского склада горючего и смазочных материалов (ГСМ), начальником которого был старший лейтенант И. М. Филькенштейн. Этот склад был организован весной 1944 г. в районе Тернополя. За короткий период старший лейтенант Филькенштейн сумел организовать работоспособный коллектив, собрать достаточное количество резервуаров, отремонтировать, зачистить и подготовить их для хранения бензина. Благодаря этому уже к началу операции на складе был создан запас горючего, обеспечивающий пять заправок всего самолетного парка армии. [243]

Когда склад ГСМ дислоцировался на станции Красне (40 км восточнее Львова), он подвергся обстрелу со стороны вражеской авиации. Один из резервуаров с горючим загорелся, создалась угроза гибели всех запасов горючего. Личный состав склада принял энергичные меры по ликвидации пожара. После напряженной борьбы с огнем пожар был ликвидирован и горючее спасено.

С продвижением наших войск склад был перемещен на ст. Розводув (20 км юго-восточнее Сандомира). Начальник тыла воздушной армии потребовал от работников склада как можно быстрее перебросить горючее через Вислу. Чтобы решить эту задачу, через реку проложили трубопровод и начали перекачивать горючее с правого берега на левый. Слив горючего из железнодорожных цистерн производился круглосуточно без задержек. Особенно отличились при выполнении этой задачи старшие лейтенанты Коротков, Любаня, Фисенко, лейтенант Друзаков, старшина Осайченко, сержанты Молков и Носков. Командующим армией многие офицеры и солдаты склада были награждены орденами и медалями. Начальник склада получил орден Отечественной войны II степени.

В Львовско-Сандомирской операции части тыла обеспечили более 19,5 тыс. самолето-вылетов, из них около 10 тыс. самолето-вылетов штурмовой и бомбардировочной авиации. На обеспечение боевых действий было израсходовано до 17 тыс. горючего и 6,5 тыс. т боеприпасов.

Работа частей тыла была сопряжена с большими трудностями и потребовала максимального напряжения усилий личного состава. Она осложнялась еще и тем, что на территории западных областей Украины и Польши оставалось много банд бендеровцев и мелких групп противника, которые действовали на коммуникациях. Они нападали на аэродромы и даже на отдельных военнослужащих Красной Армии.

От рук бендеоовцев погибло несколько офицеров тыла воздушной армии, среди которых были начальник штаба 16 РАБ полковник Добрынин и офицер штаба тыла майор Ковалев Частям тыла приходилось участвовать в ликвидации этих банд и вести с ними настоящие бои, обороняя свои аэродромы и другие военные объекты.

Войска фронта все больше продвигались к границам фашистской Германии. Уже была Форсирована Висла, и на ее западном берегу занят плацдарм. Чувствовалось приближение нового наступления. К нему с большой тщательностью готовились и летчики и воины частей авиационного тыла. [244]

В штабах и войсках была организована боевая учеба.

Несмотря на напряженную работу всех тыловых частей, штаб тыла армии планировал и систематически проводил учебу с офицерским составом. Организацией учебы занималось отделение боевой подготовки штаба тыла, начальником которого был майор В. А. Жизица. Благодаря его исключительной энергии и высокоразвитому чувству ответственности, сборы с командирами и начальниками штабов батальонов, с начальниками отделов и служб по различным специальностям всегда проходили организованно, а офицеры получали на них полезные знания.

Тылу воздушной армии предстояло решать задачи в новых условиях. Красная Армия вступила на территорию врага. Командование 2-й воздушной армии требовало разъяснить всему личному составу, что мы воюем теперь на чужой территории, где от каждого солдата и офицера требуются высокая бдительность, подтянутость, организованность и дружелюбное отношение к местному населению.

Общая обстановка перед Висло-Одерской операцией благоприятствовала организации тыла и материального обеспечения войск. Развитая сеть дорог в полосе фронта позволила к началу наступления создать необходимые запасы материальных средств. Личный состав частей тыла, готовясь к новым боям, немало потрудился, чтобы авиационные полки всегда находились в боевой готовности, а летно-технический состав был вовремя накормлен, одет, обут и хорошо размещен.

Накануне операции инженерно-аэродромные батальоны были сосредоточены в непосредственной близости от линии фронта. Размещаясь в лесах, они находились в полной готовности к продвижению вслед за наступающими войсками фронта. Для обеспечения маневра авиации, взаимодействующей с подвижными группами фронта, 299 и 421 бао заблаговременно готовились к продвижению в составе 3-й и 4-й гв. танковых армий.

12 января 1945 г. с Сандомирского плацдарма началась новая, еще не виданная по своему размаху, наступательная операция. Закончилась она в феврале 1945 г. выходом войск 1-го Украинского фронта на рубеж реки Нейсе. За время наступления войска фронта прошли на запад до 500 км. Ввиду высоких темпов наступления, особенно танковых армий, авиационные части вынуждены были через каждые один-два дня перебазироваться на новые аэродромы.

Значительные осложнения в строительстве новых аэродромов возникали из-за наличия на местности большого количества лесных массивов и населенных пунктов. Мешали и теплая зима и особенно рано наступившая весенняя распутица. Было решено базировать авиацию на захваченных у противника аэродромах, имевших искусственные взлетно-посадочные полосы. [245]

При отступлении противник, как правило, не только разрушал аэродромы и подъездные пути к ним, но и минировал их. Восстанавливать и разминировать захваченные аэродромы нередко приходилось в зоне ружейно-пулеметного огня противника. Аэродромов было мало, и это приводило к большому скоплению на них самолетов

Так, на аэродромах Дешно, Щекоцин, Ченстохов одновременно базировались по три авиационных полка, на аэродроме Рудник с частично разрушенной взлетно-посадочной полосой — полки двух истребительных дивизий, а на аэродроме Бриг собралось до 400 самолетов.

Любой налет авиации противника в таких условиях мог привести к серьезным потерям самолетов на земле.

Все мосты через Вислу были взорваны, а восстановить их в ходе операции не представлялось возможным. Поступавшие из глубокого тыла железнодорожные транспорты доходили только до Вислы. Дальнейшее продвижение материальных средств осуществлялось через перевалочные базы автомобильным транспортом. К концу операции расстояние от перевалочных баз до мест базирования авиации составляло более 400 км.

Одним из важнейших условий для своевременного подвоза материальных средств явилось решение командования армии о более рациональном использовании войскового транспорта. Большая часть автомобильного транспорта бао временно передавалась в распоряжение начальников РАБ. Из этого автотранспорта были сформированы колонны, которые по решению начальников РАБ подвозили горючее и боеприпасы.

От перевалочных баз грузы транспортировались по двум маршрутам на которых были организованы пункты технической помощи. Здесь производились осмотр и заправка автомобилей, а водители могли обогреться и получить горячую пищу. По этим же маршрутам курсировали авторемонтные летучки.

Четкая работа автомобильного транспорта армии дала возможность обеспечить более 30 тыс. самолето-вылетов, на что было израсходовано свыше 15 тыс. т горючего и около 6 тыс. т боеприпасов.

Шоферы автомобильных подразделений армии днем и ночью под огнем противника подвозили боеприпасы и горючее. Беззаветно и самоотверженно трудились водители Гусаченко, Диденко, Дронов, Киреев, Кузнецов, Ривенко, Светлых и многие другие. Все они награждены орденами и медалями. [246]

Нельзя забыть о поистине героическом трудовом подвиге шофера Якова Шипилова, призванного в армию в начале войны Октябрьским райвоенкоматом Оренбургской области. Сослуживцы проводили его на фронт на старенькой машине ЗИС-5, которая к тому времени прошла уже 40 тыс. км. Пройдя по фронтовым дорогам еще сотни тысяч километров, эта машина перевезла десятки тысяч тонн военных грузов. Не раз, конечно, Яков Шипилов находился в различных переделках, попадая под обстрел авиации противника. Однако он сумел сберечь и себя и машину. По нему равнялись многие другие водители.

Командование армии наградило ефрейтора Шипилова орденом Красной Звезды и после демобилизации разрешило ему вернуться домой на своей машине. Никто из его земляков в Оренбургской области не смел даже подумать о том, что им доведется когда-либо увидеть старенькую машину ЗИС-5, которой управлял Яков Шипилов. От Оренбурга до Берлина и Вены и снова до Оренбурга — таков путь ефрейтора Шипилова и его автомашины.

В организации четкой работы автомобильного транспорта армии немалая заслуга принадлежит начальнику автоотдела инженер-подполковнику А. С. Ковалеву. Хорошо подготовленный специалист, энергичный и требовательный, он руководил работой автоотдела с начала его формирования и до конца войны. Тремя боевыми орденами и многими медалями отметило работу Ковалева командование воздушной армии.

Очень много и добросовестно трудились офицеры автоотдела армии инженер-капитаны Власов, Крайз, Пальчук и старший лейтенант Пушкарев. Все они были награждены орденами.

Ранней весной 1945 г. после выхода войск фронта на реку Пейсе противник сосредоточил мощную группировку в районе восточнее Герлиц и отсюда нанес контрудар, используя крупные силы авиации.

Перед 9-й гвардейской истребительной авиационной дивизией, которой командовал А. И. Покрышкин, была поставлена задача прикрывать от налетов с воздуха наши войска, отражающие контрудар. Дивизия в это время базировалась западнее Ченстохова на грунтовых аэродромах, которые позволяли взлетать самолетам только во время утренних заморозков. Было решено использовать под аэродром автостраду Бреслау — Берлин.

В конструктивном отношении автострада представляла собой две параллельные полосы из бетонных плит шириной 9 м каждая. [247] Разрыв между ними шириной в 4,4 м зарос травой и кустарником.

Использовать под ВПП было возможно только обе полосы и разрыв между ними, что давало общую ширину 22,4 м. Чтобы придать грунтовому участку соответствующую прочность, дерновый покров и кустарник срезали и удалили за пределы автострады. Полученное таким образом «корыто» засыпали сначала слоем щебня, затем сверху слоем суглинистого грунта и произвели тщательную укатку.

Строительство ВПП длиной 1500 м заняло два дня. Как только ВПП была готова, на нее произвели посадку два истребительных авиационных полка. С этого аэродрома истребители вели боевые действия до начала Берлинской операции.

В начале апреля 1945 г. войска 1-го Украинского фронта стали интенсивно готовиться к Берлинской операции. Сроки были предельно сжатыми. Готовясь к последнему удару, мы подтягивали ближе к линии фронта армейские склады и другие тыловые части и учреждения.

И вот настал день операции. 16 апреля 1945 г. огненный ураган артиллерийской и авиационной подготовки, а затем стремительное продвижение танковых и общевойсковых соединений ошеломили врага. Части авиационного тыла, к этому времени значительно окрепшие, получившие большой практический опыт боевой работы, бесперебойно обеспечивали вылеты авиационных полков. Чувствовалась скорая и окончательная победа. Весь личный состав работал с большим подъемом и энтузиазмом.

Всего за время Великой Отечественной войны батальоны аэродромного обслуживания 2-й воздушной армии обеспечили около 336 тыс. боевых самолето-вылетов. Советское правительство высоко оценило их заслуги перед Родиной: 14 батальонов аэродромного обслуживания 2-й воздушной армии были награждены орденами Красной Звезды, а 491-й батальон — орденом Красного Знамени. Командиры этих батальонов Г. Вертецкий, С. М. Шведов, И. К. Свириденко, Г. А. Корниенко, В. Г. Гайдай, А. Г. Галеев, А. Ф. Таран. И. Терещенко, Ф. Богослов, П. Лысенко и другие приложили немало усилий к тому, чтобы мобилизовать своих подчиненных на бесперебойное обеспечение боевых действий авиационных частей и со славой провести свои батальоны по дорогам войны. Надо возродить славу этих частей, чтобы на их примере и боевых традициях учить молодое поколение тружеников авиационного тыла. [248]

С 1942 по 1945 г. личным составом инженерно-аэродромных частей было построено 775 аэродромов и более 25 тыс. различных аэродромных сооружений. С начала формирования армии и до конца войны в ее состав входили 33-й и 83-й инженерно-аэродромные батальоны, которые за высокие темпы строительства и восстановления аэродромов были награждены орденами Красной Звезды. Этими батальонами командовали подполковник В. Г. Елизаров и майор В. И Пилипенко, сумевшие воспитать в батальонах крепкий, работоспособный коллектив, успешно выполнявший задания командования в боевых условиях.

За годы войны автомобильный транспорт армии сделал пробег около 7 млн. км и перевез около 190 млн. т грузов. Автомобильные части и подразделения обеспечили подвоз на аэродромы более 30 тыс. т боеприпасов и около 80 тыс. т горючего и смазочных материалов. Осуществляя своими силами ремонт и восстановление автомобильного парка в полевых условиях, автомобилисты дали государству свыше 60 млн. руб. экономии.

Среди автомобильных частей особенно хочется отметить колоссальную работу, которую проделал 250-й отдельный автотранспортный батальон, которым командовал майор А. И. Сивякин. Этот батальон был награжден орденом Красной Звезды.

Части тыла 2-й воздушной армии за время войны прошли славный боевой путь от Ельца до Берлина. Если в операциях 1943-1944 гг. части авиационного тыла еще отставали от передовых частей фронта, то в заключительных операциях 1945 г. они вводились в прорыв вместе с танковыми армиями, продвигались вперед в боевых порядках войск и обеспечивали своевременное перебазирование авиационных полков.

Вопросам организации и работы тыла большое внимание уделял командующий воздушной армией генерал С. А. Красовский. Он вникал во все стороны жизни и деятельности частей и учреждений тыла. Хорошо зная все затруднения, которые испытывает тыл армии, командующий принимал энергичные меры по наведению порядка и организованности в работе частей тыла.

Много заботы и внимания уделял воздушной армии и Военный совет фронта. Он интересовался работой авиационного тыла, его состоянием и обеспеченностью авиационных частей аэродромами, материальными и техническими средствами.

За три года боевых действий немало офицеров, сержантов и солдат частей тыла 2-й воздушной армии за самоотверженный труд и боевые заслуги перед Родиной было отмечено правительством высокими наградами. [249]

Личный состав частей авиационного тыла в боях за Родину выдержал сложный экзамен на боевою зрелость. Впрочем, иначе и быть не могло, ибо в тыловых частях и учреждениях трутились люди высоких нравственных качеств, беззаветно преданные своему народу, закаленные в битвах и труде.

Связисты 2-й воздушной армии

Генерал-майор ИТС Р. С. Терский, бывший помощник начальника связи по радио 2 ВА

В середине октября 1943 г. я был назначен помощником начальника войск связи по радио 2-й воздушной армии 1-го Украинского фронта. На душе было очень радостно, так как служить в составе 1-го Украинского фронта, который успешно воевал на важнейшем стратегическом направлении, было для каждого большой честью.

Ночью добрался до штаба армии, размещавшегося в д. Сулимовка под Киевом. Утром пошел представляться начальнику шгаба, но его не оказалось. И я решил доложить прямо командующему.

Постучав в дверь кабинета и получив разрешение войти, я увидел невысокого генерала. Нагнувшись над большим столом, он что-то наносил на карту. Выслушав доклад, генерал сказал «Ну, вот и хорошо! Товарища Красовского сейчас нет. Вы представитесь ему позже когда вернется. А пока имейте в виду: ваша главная задача — организовать и наладить со всеми авиационными корпусами не просто радиосвязь (такая радиосвязь у нас есть и действует), а микрофонную. Без микрофонной радиосвязи управлять ВВС в современных условиях нельзя».

Как потом выяснилось, это был начальник штаба ВВС Красной Армии генерал С. А. Худяков, который являлся представителем Ставки по авиации при 2-й воздушной армии.

Поставленная задача меня крайне озаботила. Ведь в армейском полку связи была только одна радиостанция РАТ, использовавшаяся исключительно для слуховой и буквопечатающей радиосвязи с Москвой. Другие радиостанции (РАФ и РСБ), как известно из-за малой глубины модуляции в микрофонном режиме работали плохо и не обеспечивали нужных дальностей и качества радиосвязи. [251] Короче говоря, для выполнения поставленной задачи не было необходимых радиосредств.

Первые два дня я провел на радиоузле и радиостанциях. Знакомился с личным составом радиобатальона: командирами рот, взводов, начальниками радиостанций, радистами, электромеханиками и шоферами. Это были отличные ребята и девушки, в большинстве своем хорошо подготовленные, любившие свою специальность, работавшие не за страх, а за совесть. Я пришет к выводу, что если правильно организовать их работу, то можно будет обеспечить и поддерживать вполне надежную и устойчивую телеграфную радиосвязь.

Помню, на третий день штаб армии свернулся и перебазировался на окраину Киева (Соломинку). Здесь условия для организации проводной связи были гораздо хуже. Киев часто подвергайся налетам авиации противника, и проводные воздушные линии выходили из строя.

Вот тут-то и должна была сыграть свою роль радиосвязь — в то время младшая сестра проводной связи. Однако из-за недостаточной оснащенности радиосредствами, нехватки квалифицированных радистов и довольно сильных радиопомех (радиоузел был развернут прямо в городе) она работала недостаточно устойчиво и надежно. Причем, как назло, радиосвязь прекращалась именно в тот момент, когда отказывали проводные средства. Само собой разумеется, нам это доставляло много неприятностей.

Из Киева по вызову командующего я полетел на его НП, представился, доложил о состоянии радиосвязи, причинах плохой работы радиосредств и принимаемых мерах по устранению недочетов. Генерал С. А. Красовский внимательно выслушал, помянул недобрым словом моего предшественника и меня тоже за плохую радиосвязь, дал ряд советов и указаний и разрешил вернуться в штаб.

Время шло. Постепенно дела стали налаживаться. Мы пересмотрели радиосети. Для связи с авиакорпусами создали радионаправления, оборудовали радиобюро, подняли антенны. При решении этих задач немало потрудились инженер Волгин и капитан Мытарев. С улучшением условий радиоприема улучшилось и качество радиосвязи.

Затем по распоряжению командующего ВВС Красной Армии маршала авиации А. А. Новикова мы получили несколько новых стационарных радиостанций РАФ, группу хороших радистов во главе с офицерами связи — старшим техником-лейтенантом В. А. Вагиным и старшим лейтенантом Н. М. Бирюковым. Дела пошли еще лучше.

Обстаьовка на фронте в это время продолжала оставаться сложной Противник рвался к Киеву. [22] Командующий воздушной армией улетел на НП фронта. В одну из общевойсковых армий убыл его заместитель генерал В В. Нанейшвили. И тому и другому для связи со штабом воздушной армии и самолетами в воздухе послали по одной радиостанции РАФ с лучшими начальниками станций и экипажами.

Мы были спокойны за эти экипажи. Они уже не раз выезжали на НП воздушной армии в наземные войска, были обстрелянными и смелыми воинами, отлично знали и выполняли свои обязанности, умело держали радиосвязь с самолетами ключом и микрофоном в условиях воздействия артиллерии и авиации противника.

Но, увы! Вскоре посыпались неприятности. По «ВЧ» позвонил командующий воздушной армией и приказал объявить мне выговор за то что к установленному сроку не прибыла радиостанция. В это же время генерал Нанейшвили прислал шифровку, в которой сообщал, что до сих пор нет радиостанции, и просил срочно направить ему другую.

Что же произошло с радиостанциями? Та, которая следовала к командующему, сломалась. Пока ее ремонтировали, все сроки прошли. Вторая РАФ, предназначенная для заместителя командующего, сползла в кювет и застряла по самый дифер в грязи. Конечно, ни командующий, ни заместитель не остались без радиосредств. Того и другого, как это не раз бывало и потом, выручили связисты наземных войск, предоставив в их распоряжение свои радиостанции.

В то время вновь назначенный начальник связи армии подполковник Д. Г. Денисенко еще не прибыл. Его обязанности исполнял помощник по проводной связи подполковник А. С. Чернышев — хороший и простой товарищ, шутник и балагур. За горячий, шумливый и веселый характер, громкий, властный голос с хрипотцой связисты называли его за глаза «маршалом связи». Являясь хорошим специалистом проводной связи, в работу радиосредств он не вникал, ими не интересовался. К радиосвязи относился весьма скептически, требуя только «давай, давай». Когда ему особенно хотелось задеть кого-нибудь из радистов, он шутя говорил: «Шляпа-1», я «Шляпа-2». Как меня слышишь? Я тебя не слышу». После этого долго и заразительно смеялся.

Но вот вскоре приехал подполковник Д. Г. Денисенко, сам отличный радист. И сразу отношение к радиосвязи резко изменилось. Она стала играть все более важную роль в управлении войсками армии.

У нас с Денисенко установились отличные отношения. Мы с ним слаженно работали до конца войны, а затем в 1948-1950 гг. — на Дальнем Востоке. [253] Сейчас Даниил Гаврилович в отставке. Живет в Ленинграде. Работает в местном радиоклубе.

В работе радиоузла одним из самых слабых мест были линии манипуляции от радиоузла к передатчикам радиостанций. Из-за обрыва кабеля они постоянно и именно в нужный момент отказывали. Мы ежедневно мучались, так как радисты не были достаточно подготовлены к прокладке кабеля, да и сам кабель был низкого качества. Начальник связи, хорошо во всем разобравшись, приказал прокладку кабеля от радиоузла воздушной армии к радиостанциям производить силами и средствами линейно-кабельной роты. После этого все пошло хорошо

В начале 1944 г. армию усилили радиостанциями СЦР-399 (499), благодаря чему удалось установить надежную круглосуточную микрофонную радиосвязь со всеми авиационными корпусами. Она была удобна, проста и оперативна. Ею до самого конца воины охотно и часто пользовались как командующий воздушной армией, так и командиры авиационных корпусов

Связисты воздушной армии работали в сложных условиях, с огромным физическим напряжением. Оки трудились днем и ночью, в любую погоду, часто под ударами вражеской авиации. Даже в самых неблагоприятных условиях оперативной обстановки связь все-таки была. Если не было телефонной, работала телеграфная, не было телеграфной — действовала радиосвязь. Если не работала ни первая, ни вторая, ни третья, то уж обязательно действовала связь подвижными средствами и боевыми самолетами.

Это достигалось правильным расчетом сил и средств связи, тесным взаимодействием, взаимной выручкой и взаимопомощью связистов разных специальностей, комплексным использованием различных видов и средств связи, при котором один вид или одно средство связи дублировало, дополняло или заменяло другой вид и другие средства связи

Это, отнюдь, не означает, что связь была всегда на высоте положения. Бывали случаи и нередко, когда командующий или начальник штаба основательно поругивали связистов.

Штаб воздушной армии обеспечивался связью 2-м отдельным полком связи (командир С. П Давыдов, заместитель по политчасти В. И. Герус, начальник штаба Г. М. Добровольский).

Телефонно-телеграфную связь штаба армии организовывали офицеры Авдеев, Бирюков, Васильев, Горбачев, Маркушин, Неповитов, Сенин, Шостак, Чернышов.

Самая тяжелая, изнурительная работа была в кроссе узла связи, в котором на протяжении всей войны трудились техники Баранник, Ева Козорез, Ксендзов, механики старшины Пронин, Тенищев, Холудеев. [254] Проводную и радиобуквопечатающую связь с Москвой по бодо вели техники Митина, Поскотина, Прищепа, механик старший сержант Кравцов, бодистки Алябьева, Глинская и Мельниченко. Работу радиостанции РАТ обеспечивали офицеры Брынский, Колесов и Немцов, а непосредственную радиосвязь держали наши замечательные радисты сержанты Бурцев, Маркьянов и Фурносов.

Хорошо, дружно, слаженно работали телеграфисты-телетайписты П. Авсиевич, Е. Бугреева, сестры Л. и Н. Ефимовы, А. Жолнина, Л. Жуйкова, В. Запрудина, Г. Лебедева, В. Масленникова, Н. Мозалова, З. Станкевич. Е. Степанова, А. Татаренкова, Д. Шевкопляс, телефонисты Горшкова, Данилов, Загинай, Парамонов, Сорокина, Черпаков и др.

Скромную, но важную работу на узле связи выполняли политконтролеры Булгакова, Бушуева и Кауфман, задачей которых являлось недопущение нарушения правил, установленных для телеграфной переписки.

Большое и важное значение имели строительство и восстановление постоянных воздушных, а впоследствии и кабельных линий связи, за которые отвечали офицеры Антоненко, Глинский, Седунов. [255] Мне хочется особо подчеркнуть, что связисты нашей воздушной армии первыми на 1-м Украинском фронте стали использовать подземные кабельные линии связи противника, начиная от г. Ярослава (Польша). Пришлось не только отыскивать эти линии, колодцы, шкафы, ящики, муфты, но и научиться их восстанавливать, обращаться с ними, разделывать, паять, сращивать и выдавать на связь. С этим новым делом успешно справлялись офицеры Беляев, Бутенко, Кривцов, Маркушин, Ншовитов, сержант Столярчук, рядовые Воропаев, Сычев и др.

Организовывали радиосвязь и разрабатывали радиоданные в штабе армии офицеры В. А. Вагин, И. С. Егоров и автор этих строк. Новые средства радиосвязи, которых с каждым годом войны поступало в войска все больше и больше, офицеры Брынский, Вагин, Карачинец, Мытарев, Онучин, Савицкий, Сучков сначала осваивали сами, а потом обучали пользованию ими подчиненных.

Отлично изучили свои радиостанции старшины Аладин, Белов, Белинский, Борисов, Гладцин, Дзержинский, Забашта, Иванов, Ильин, Клюкер, Левченко, Никофоров, Орлов.

Первыми девушками — начальниками радиостанций стали Соловьева и Хотина, удостоенные впоследствии правительственных наград.

В самых неблагоприятных условиях радиопомех умело держали радиосвязь старшина Загороднюк, Тесленко (погибла при бомбежке в г. Славута), Ахметов, Барбашин, Иванова, Лапин, Ливерко, Набока, Николаевская. Хорошо работали экспедиторы Евсина и Ширман.

Не уступали им в труде электромеханики и шоферы ефрейторы Белый, Будко, сержанты Самопал, Усачев, рядовой Поляница и др. Интересно отметить, что многие электромеханики и шоферы, наблюдая во время дежурства у радиостанций за работой радистов, постепенно освоили телеграфную азбуку и овладели специальностью радиста. Сейчас этим никого не удивишь. А тогда взаимозаменяемость в экипаже было новым и чрезвычайно ценным начинанием.

Много находчивости и изобретательности проявляли дежурные по радиосвязи офицеры Лобода, Поздняков, Попов, старшины Александров, Гладцин и Загороднюк. Работой военно-полевой почты воздушной армии в течение всей войны руководили офицеры А. П. Зайцев, Н. Д. Кузнецов и В. М. Черезов.

Первые радиолокационные станции типа РУС-2, «Редут», поступившие в воздушную армию, осваивали и вводили в эксплуатацию офицеры Гальперин, Гладилин, Горохов, Губренюк, Кричевский, Смогилев, Ямбых. [256]

В полевых условиях при недостатке запасных частей, нехватке инструмента и измерительной аппаратуры необходимо было научиться быстро и надежно ремонтировать сложную технику связи и радиолокации. И эту задачу вполне успешно решали офицеры Брынский, Маркин, Плутахин, Савицкий, Шевель, старшины Александров и Талантов.

За успешное обеспечение связью 2-й отдельный полк связи неоднократно отмечался в приказах Верховного Главнокомандования, был награжден орденами Богдана Хмельницкого, Красной Звезды и получил собственное наименование «Висленский».

В одну из темных сырых осенних ночей 1944 г. с аэродрома Жешув в район Банска-Быстрица в Чехословакию вылетела на транспортных самолетах группа связистов 2-го отдельного полка связи во главе с капитаном Батраком, старшиной Александровым, старшим сержантом Кузиным, электромеханиками Родионовым и Трюханом.

Они везли с собой радиостанции РАФ и РСБ для установления непосредственной радиосвязи штаба партизанского движения Чехословакии со штабами 1-го Украинского фронта и 2-й воздушной армии. Эти товарищи задание выполнили с честью, отважно сражались вместе с чехословацкими партизанами. Некоторые из них были в боях ранены.

По возвращении в воздушную армию их наградили орденами и партизанскими медалями, а Трюхан за героизм, проявленный в схватке с гитлеровцами, был удостоен ордена Красного Знамени.

В минувшей войне важную роль играло взаимодействие авиации с наземными войсками. В каждой фронтовой или армейской операции в стрелковые и танковые войска выезжали ответственные авиационные представители для координации боевых действий и управления авиацией на поле боя. В армейском полку связи и корпусных батальонах связи имелись высокопроходимые и мобильные радиостанции РАФ и РСБ, смонтированные своими силами на броневиках и автомашинах и предназначенные специально для представителей авиации, которые выезжали во время операции в наземные войска. Начальниками этих радиостанций являлись старшины Ильин, Клюнер, старшие сержанты Белов, Орлов и др.

Все эти воины-связисты были хорошо известны в наземных войсках. В течение многих операций 1-го Украинского фронта они поддерживали связь с аэродромами и самолетами в воздухе, обеспечивая управление воздушными боями и прием донесений от разведывательных самолетов.

На НП воздушной армии, расположенном, как правило, вблизи НП командующего фронтом, находилась небольшая группа проводных и радиосредств. [257] С ее помощью со штабом воздушной армии поддерживалась телеграфная и иногда телефонная связь, а со штабом армии, с КП и НП командиров авиакорпусов, аэродромами базирования и самолётами в воздухе — радиосвязь. Группу связистов возглавляли офицеры Вагин, Стражиц и др.

Все распоряжения командующего воздушной армией и боевые задачи передавались по СТ-35 в штаб армии, а оттуда — командирам корпусов и отдельных дивизий. Со штабом воздушной армии имелась связь и по «ВЧ».

Кроме НП, мы обеспечивали связью оперативные группы, выделявшиеся для организации взаимодействия авиации с наземными войсками. О работе одной такой оперативной группы я хочу рассказать.

В полосе наступления нашего фронта был крупный промышленный и политический центр — Бреслау, который упорно оборонялся гитлеоовцами. Войска фронта частью сил окружили город, заняли его окраины, перерезали все коммуникации, а главными силами продолжали наступление. Кстати, уже после взятия города нам стало известно, что один из подземных кабелей на Берлин все время действовал и обеспечивал фашистам прямую связь со ставкой Гитлера.

Прошло некоторое время. Кольцо понемногу сжималось, но город не сдавался. Тогда командование фронта приняло решение силами 6-й армии сломить сопротивление оборонявшихся и взять город штурмом. На поддержку сухопутным войскам выделялась часть сил 2-й воздушной армии. Для управления действиями авиации была назначена оперативная группа во главе с начальником штаба воздушной армии генералом А. С. Прониным. Я должен был ехать с ним.

Сначала мы с радиостанциями приехали на КП 6-й армии, а оттуда уже ночью (днем дороги обстреливались артиллерией и минометами противника) выехали на НП. Офицеры НП 6-й армии размещались в подвале одного из разрушенных зданий на окраине города, а наблюдательный пункт находился на самом верху какой-то высокой старой башни со стенами метровой толщины. Сюда, на эту башню, мы и подали выносы от радиостанции РАФ для связи с командующим и штабом воздушной армии и авиакорпусами, а выносы от РСБ — для связи с самолетами. Армейские связисты подали туда даже связь «ВЧ».

Все время, пока противник удерживал город, мы находились на НП. С него очень удобно было управлять действиями нашей авиации. Однако противник установил место НП и начал энергично нас обстреливать из минометов. К счастью, все обошлось благополучно. Никто из людей не пострадал.

В Берлинской операции НП воздушной армии размещался на окраине немецкой деревушки, недалеко от НП командующего фронтом. [258] На этот раз на армейский НП было направлено большее количество различных средств связи, что обусловливалось следующим:

— во-первых, все командиры авиакорпусов создали свои наблюдательные пункты в поддерживаемых и прикрываемых общевойсковых и танковых армиях;

— во-вторых, увеличились наши возможности. Связисты фронта и воздушной армии сумели отыскать и частично восстановить некоторые кабельные линии связи Германии, которые были использованы для организации телефонно-телеграфной связи

Впервые за всю войну между НП командующего воздушной армией и штабами большинства авиационных корпусов удалось установить прямую телеграфную связь по СТ-35, а с истребительными корпусами — даже телефонную связь. Это резко облегчало управление, так как давало командующему армией возможность лично ставить боевые задачи командирам корпусов и их штабам, минуя штаб воздушной армии, что намного сокращало время постановки задачи и повышало оперативность управления.

Для организации управления в столь сложной обстановке уже не хватало тех ограниченных средств, которыми обходились на НП раньше. Требовалась значительная группа средств связи. Мы были вынуждены рядом с НП оборудовать телеграфно-телефонный узел связи, который должен был держать круглосуточно телефонную и телеграфную связь со штабами воздушной армии, авиационных корпусов, наблюдательными пунктами командующего фронтом и командиров авиационных корпусов, а также со взаимодействующими наземными объединениями фронта.

В двух-трех километрах от НП был развернут сравнительно мощный радиоузел, поддерживавший непрерывную слуховую радиосвязь со штабами воздушной армии и авиационных корпусов. Кроме того, личная радиостанция командующего, вынос с которой был подан прямо в его рабочую комнату на НП, держала микрофонную радиосвязь с радиостанциями командиров авиационных корпусов.

В Берлинской операции средствами связи на НП руководили Брынский, Вагин, Глазырин, Пасенко, Стражиц и автор этих строк.

Группа же офицеров-проводников в составе Антоненко, Зельцер, Кривцова, Маркушина, Неповитова действовала на кабельных и воздушных линиях связи, обеспечивая на НП воздушной армии безотказную работу проводных средств связи. [259]

Все виды связи в Берлинской операции, а главное люди работали слаженно и четко. Настроение у связистов было приподнятым, торжественным. Во всем, даже в весеннем воздухе, щебетании птиц чувствовалась долгожданная и близкая победа.

Считаю приятным долгом вспомнить хорошую работу, высокую личную подготовку и усердие начальников связи авиационных корпусов, входивших в разное время в состав 2-й воздушной армии: офицеров Матова (10 иак), Татевосова; Егорова и Слухаева (1 гв. шак), Демидова (2 гв. шак), Журина (2 гв. бак), Цыганова (6 гв. иак), Компанца (2 иак), Ходуна (3 шак); связистов авиационных дивизий офицеров Ворошилова, Зуева, Красченко, Лобанкова, Рудника, Савченко, Случевского, начальников связи районов авиационного базирования офицеров Войтенко, Матусова, Прудкова, Сокольского и многих других связистов. Они делали все от них зависящее, чтобы обеспечить командованию безотказно действующую связь в самых тяжелых условиях военной обстановки.

Обман авиации противника

Майор запаса В. И. Лукьянов, бывший начальник маскировочной службы 2 ВА

20 мая 1942 г. я прибыл в город Елец и был назначен начальником маскировочной службы.

Побывав на аэродромах, я убедился, что требуются самые неотложные меры по маскировке самолетов и созданию широкой сети ложных аэродромов. Мы разработали план мероприятий по обману авиации врага и принялись энергично проводить его в жизнь.

К началу наступления противника все работы в основном были завершены. На действующих аэродромах самолеты рассредоточили и замаскировали, создали широкую сеть ложных аэродромов, изготовили большое количество макетов самолетов, автомашин и другой техники. И результаты нашей работы не замедлили сказаться. Воздушная разведка врага не смогла полностью вскрыть аэродромное базирование советской авиации.

28 июня немецкие войска после мощной артиллерийской и авиационной подготовки перешли в наступление. Противник обрушил ряд сокрушительных ударов с воздуха по нашим аэродромам. Гитлеровское командование стремилось парализовать действия советской авиации, лишить ее возможности оказывать сопротивление перешедшим в наступление немецким войскам. Однако действующие аэродромы, на которых материальная часть была тщательно скрыта, а жизнедеятельность сокращена до минимума; почти не подверглись нападению с воздуха. [261] Это позволило нашей авиации сразу же включиться в боевую работу по отражению наступления врага.

Интенсивным налетам подверглись ложные аэродромы, расположенные на направлении главного удара немецких войск. Например, по ложному аэродрому Казацкая Степь действовало 120 фашистских бомбардировщиков.

Всего за время операции фашистская авиация совершила 53 удара по аэродромам 2-й воздушной армии, из них 35 — по ложным. До 80% сброшенных врагом бомб упало на ложные объекты.

Еще больший масштаб приняли маскировочные работы весной 1943 г. перед Курской битвой.

Перед маскировочной службой 2-й воздушной армии была поставлена задача — скрыть перебазирование авиационных частей в район предполагаемых боевых действий, ввести противника в заблуждение относительно численного состава нашей авиационной группировки В плане мероприятий по оперативной маскировке, утвержденном Военным советом Воронежского фронта, были предусмотрены: скрытное сосредоточение авиации на Курском выступе, тщательная маскировка самолетов и другой материальной части, а также жизнедеятельности авиации. Вновь построенные аэродромы намечалось скрыть полностью. На всей территории фронта создавалась широкая есть ложных аэродромов.

Большой объем работ и сжатые сроки выполнения требовали значительных усилий как со стороны авиационных соединений, так и частей авиационного тыла. Надо было, не раскрывая общего замысла, поставить лично задачу каждому соединению и части, связаться с инженерным управлением фронта и обеспечить получение необходимых материалов и средств. Я немедленно вылетел в ближайшие районы авиационного базирования, чтобы на месте определить объем маскировочных работ.

Летать приходилось с утра до вечера. Мои помощники еле успевали справляться со всеми делами. Было подготовлено и установлено несколько сотен макетов. Полки выделяли самолеты, которые имитировали деятельность на ложных аэродромах. Особенно умело увязывала свою работу с работой ложных аэродромов ночная авиация.

В мае 1943 г. в район Прохоровка, Обоянь начали перебазироваться авиационные части с левого фланга Воронежского фронта Для скрытия этого маневра было решено на освобождаемых аэродромах организовать группу ложных аэродромов с имитацией на них боевой деятельности. Те аэродромы, на которые перелетела авиация, тщательно маскировались. [262]

Обман удался. Немцы незамедлительно подвергли ударам все те аэродоомы, с которых только что перелетели наши авиационные полки.

Для того периода характерным являлся следующий пример. Самолеты 208 нбад вели активную боевую работу со своего аэродромного узла. Почти каждую ночь они наносили удары по коммуникациям противника. Немецкие разведчики стремились обнаружить аэродромы, с которых летали ночные бомбардировщики. Чтобы ввести противника в заблуждение, пришлось подготовить несколько ложных аэродромов.

Каждую ночь бомбардировщики вылетали с разных аэродромов. Возвращаясь с задания, «небесные тихоходы», как правило, приводили за собой немецких разведчиков. В период с 5 по 18 июня было зафиксировано 29 случаев, когда немецкие самолеты-разведчики приходили вслед за возвращавшимися с задания бомбардировщиками. Наши самолеты имитировали посадку на ложных аэродромах, а затем, погасив огни, взлетали и уходили на аэродром вылета. Иногда немецкие разведчики сбрасывали бомбы на обнаруженные ими ложные аэродромы.

Ложный аэродром Стариково одиннадцать раз подвергался нападению. После каждого налета имитация жизнедеятельности на нем прекращалась и начиналась на аэродроме Ивица. Однажды произошел такой случай. Два немецких самолета стали летать на низкой высоте над аэродромом Стариково, зажигая бортовые огни и давая ракеты. Команда, прекратившая к этому времени имитацию посадки самолетов, стала выжидать, что будет дальше. Видя настойчивость немецких самолетов, она дала ракеты на посадку. В ответ немедленно посыпались бомбы.

Жизнедеятельность некоторых ложных аэродромов имитировалась круглосуточно. Противник не оставлял их в покое. Так, например, аэродром Щелково уже на второй день после его оборудования подвергся налету. С 15 по 19 июня он бомбардировался ежедневно. Летное поле было перепахано бомбами. Только после одного налета пришлось заравнивать 61 воронку от бомб.

Противник вел интенсивную разведку с воздуха. Несколько его разведчиков было сбито. Захваченные полетные карты показали, что большинство действующих аэродромов не было обнаружено. Во всяком случае на картах они отсутствовали, в то время как большая часть ложных аэродромов была обозначена, и трассы полетов проходили вблизи них. Перехваченные радиодонесения немецких разведчиков говорили о том, что количество самолетов на обнаруженных аэродромах указывалось значительно заниженным. [263] Так, например, на одном из аэродромов, где базировалось около 60 самолетов, разведчик указывал только 7. Видимо, такие аэродромы не представляли интереса для противника. Это подтверждалось тем, что на указанные аэродромы, имевшие для нас большое значение немецкая авиация не совершила ни одного нападения.

Насколько искусной была маскировка, свидетельствует хотя бы следующий пример. Аэродром, на котором базировался 129-и истребительный авиационный полк под командованием подполковника В. И. Боброва, находился в десяти километрах от линии фронта и имел важное значение для перехвата фашистских самолетов. Местность вокруг аэродрома была холмистая, общий фон — пятнистый. Для скрытия аэродрома занимаемая им площадь имитировалась под овраги, вписывающиеся в общий рисунок местности. Для этого клевер, росший на поле, был скошен по форме намеченных оврагов. Скошенные участки засыпали соломой и сожгли ее. На обожженных местах имитировали овраги. По летномх полю сделали ложную дорогу.

На аэродроме установили очень жесткую маскировочною дисциплину. Не допускалось никаких лишних движений автомашин и людей. Выруливание самолетов на старт и взлет по времени были доведены до минимума, а садившиеся самолеты немедленно укрывались различными маскировочными средствами. На этот аэродром не только не было нападений с воздуха, но даже свои самолеты не всегда могли его обнаружить.

Иная картина создавалась на ложных аэродромах. Например, аэродром Грязное начал подвергаться систематическим налетам. На нем находились макеты истребителей, на старте дежурили два самолета-истребителя, которые немедленно взлетали при пролете самолетов-разведчиков. Однажды гитлеровцы произвели налет, сбросив на аэродром до 3400 кг бомб. После спешной засыпки воронок он вновь подвергся нападению

26 июня на рассвете группа немецких «юнкерсов» в сопровождении четырех «мессершмиттов» бомбардировала летное поле. Пока самолеты с двух заходов сбрасывали бомбы, появились наши истребители. Над ложным аэродромом завязатся воздушный бой, во время которого были сбиты два немецких бомбардировщика. Экипаж одного из сбитых самолетов, выбросившийся на парашютах, попал в плен и показал, что перед ними была поставлена задача вывести из строя летное поле аэродрома Грязное, с которого якобы истребители мешали работе немецких самолетов. После вывода летного поля намечалось уничтожить блокированные на стоянках самолеты. Лишь за июнь гитлеровцы совершили на наши аэродромы 21 налет, из которых только 3 было произведено на действующие. [264]

Приближался решающий момент. Ранним утром 5 июля, когда восточная половина неба начала светлеть, немецкие войска перешли в наступление. Самолеты противника, стремясь лишить авиацию 2-й воздушной армии возможности оказывать сопротивление немецким войскам, начали ожесточенное нападение на аэродромы. Один за другим подвергались ударам с воздуха наши аэродромы. Однако из действующих аэродромов пострадало только 4, остальные 29 ударов пришлись по ложным. На них было сброшено в 10 раз больше бомб, чем на действующие аэродромы

Команды ложных аэродромом вели работу днем и ночью с крайним напряжением, имитируя отражение вражеских самолетов. Надо было непрерывно следить за воздухом. При появлении самолетов они вели по ним огонь из счетверенных зенитных установок, под огнем врага бросались к макетам самолетов и скпадам ГСМ, чтобы зажечь горючее и имитировать пожары. Весь комплекс работ по обману авиации противника требовал непрерывного действия. Надо было проверять все объекты, следить за их бесперебойной работой.

Мне приходилось вылетать на рассвете и возвращаться почти в темноте. Однажды я был свидетелем, как поле ложного аэродрома Грязное при нападении самолетов противника вздыбилось черными столбами земли, а аэродромная команда, спрятавшись в небольших укрытиях, вела ожесточенный огонь по самолетам.

В период подготовки и проведения операции под Курском противник нанес по ложным аэродромам 64 удара. Сколько же он затратил времени на эти удары и какое количество боеприпасов израсходовал напрасно! Итоги подтверждали, что своевременно принятые меры по обману противника сорвали замысел врага уничтожить авиацию 2-й воздушной армии на земле.

Продолжая развивать наступление, войска 1-го Украинского фронта к 1 октября 1943 г. вышли на левый берег Днепра.

К тому времени 2-я воздушная армия располагала 735 самолетами. Готовясь к боям за освобождение Киева, истребительные и штурмовые авиационные части сосредоточивались на передовых аэродромах Бровари, Борисполь, Переяслав-Хмельницкий. Бомбардировочная авиация базировалась на аэроузлах Прилуки, Малая Девица, расположенных в глубине территории фронта. Авиация противника была сосредоточена на аэроузлах Киев, Белая Церковь, Васильков и Житомир. Осенняя распутица резко ограничила пригодность аэродромов, заставляла базировать авиацию скученно. [265] Аэродром Гоголев в первый же день после перелета на него самолетов подвергся налету крупной группы немецких самолетов.

Командование поставило перед маскировочной службой задачу: максимально скрыть от противника истинное базирование авиации фронта и помешать проникновению его самолетов за зону базирования истребительной авиации. Так как немецкие самолеты-разведчики и отдельные группы совершали полеты на левый берег Днепра с запада и юга, было принято решение создать на этих направлениях несколько ложных аэродромов. Одновременно намечалось максимально скрыть материальную часть на действующих аэродромах.

Авиационные полки 2-й воздушной армии занимали аэродромы, ранее эксплуатируемые противником. Поэтому требовалось много труда и настойчивости, чтобы осуществить мероприятия по маскировке. Несмотря на плохую погоду, дожди, слякоть, удалось сделать почти все, за исключением оборудования двух ложных аэродромов, работы на которых не были завершены по чисто техническим причинам.

Как только улучшилась погода, авиация противника начала действовать по нашим аэродромам. Противник стремился ударами с воздуха помешать подготовке наступления на Киев. При этом он уделял особое внимание Букринскому плацдарму, полагая, что с него начнется наступление. Некоторые ложные аэродромы подверглись неоднократным ударам. Один из аэродромов авиация противника бомбила шесть раз.

Насколько было важно умело оборудовать и имитировать жизнедеятельность ложных аэродромов, показывает пример с аэродромом Криничное. Он был подготовлен на опушке леса. Работа на нем велась ночью с использованием примитивного оборудования. Для посадочных знаков вместо электрооборудования, которое не удалось получить, использовали простые железные банки с горючим. Как и следовало ожидать, работа этого ложного объекта положительных результатов не дала. Аэродром был принят противником за действующий лишь тогда, когда на нем установили современное электрифицированное оборудование, сделали макеты землянок с электрическим освещением, стали ездить автомашины. В первую же ночь противник обнаружил этот «аэродром».

На рассвете, когда на поле была расставлена тара от бомб и разложены ящики для имитации жизнедеятельности, один «хейнкель» прилетел и сбросил на летное поле серию бомб. По нему немедленно был открыт огонь из всех имевшихся огневых средств. Самолет круто ушел вверх и направился на запад. В 17.30 над аэродромом появилась группа бомбардировщиков во главе с Хе-111. Самолеты подвергли аэродром и особенно опушку леса сильной бомбардировке. [266]

В результате проведенных мероприятий по обману авиации противника в период подготовки и в ходе Киевской операции противник совершил на аэродромы 2-й воздушной армии 25 налетов, из них 19, т. е. 76% — на ложные. За полтора месяца боев потери на земле составили три самолета и несколько десятков макетов самолетов. Небольшое количество нападений на действующие аэродромы в значительной степени объяснялось также и возросшим количеством истребительной авиации, которая удерживала господство в воздухе.

Войска 1-го Украинского фронта успешно продвигались на запад... В апреле 1944 г. вражеская авиация нанесла ряд ударов по аэродромам 2-й воздушной армии. Эти налеты в значительной степени объяснялись снижением маскировочной дисциплины, а также тем, что большинство наших аэродромов располагалось на открытых местах к имело заметные ориентиры. Почти вся аэродромная сеть была ранее известна противнику. Нам предстояло срочно разработать план мероприятий по скрытию авиации на главном направлении и организовать ложное сосредоточение авиации в районе Коломыи, используя для демонстративных действий силы 10-го истребительного и 8-го штурмового авиационных корпусов. Через два дня план был готов и утвержден командованием.

Для выполнения стоящей задачи требовалось огромное количество средств и сил. С помощью инженерного управления фронта было сделано 150 макетов истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков. 50 макетов мы изготовили сами. Но этого было мало. Пришлось применять различные подсобные средства. Требовались еше не менее 100 макетов самолетов, десятки различных машин, зенитных средств и т. д. Самым трудным оказалась доставка этих средств на аэродромы.

К намеченному сроку расставили 300 макетов, привезли рации, наладили работу команд. На одном только аэродроме Черновицы было до 50 макетов. Для демонстративных действий на ложном направлении базировались некоторые авиационные полки. На этом направлении имитировалось сосредоточение нескольких сотен самолетов. На главном же, львовском направлении, проводились большие работы по скрытию материальной части: максимально сокращалась летная работа, подлет и отлет самолетов осуществлялись только на бреющем полете, уменьшили до минимума работу радиостанций. Как и предполагалось, деятельность авиации противника в мае резко возросла. Если в апреле немецкая авиация совершила по объектам 2-й воздушной армии 67 налетов, то в мае число налетов возросло до 218. Большинство ударов противник нанес по ложным объектам. [267]

Аэродром Зидув подвергался систематическим налетам, но оставлять его по ряду причин было нельзя. Следовательно, нужно было отвлечь внимание противника на ложные стоянки и объекты, подготовленные на этом же аэродроме. Боевые самолеты мы тщательно замаскировали и выставили большое количество макетов истребителей и штурмовиков.

28 мая самолет противника несколько раз пролетал над аэродромом. В тот же день в 19.00 внезапно появилась группа из 12 «фоккеров», которая стремительно атаковала его. Среди макетов на старте стояли два истребителя, готовые к вылету. При появлении немецких самолетов они успели взлететь. Стоявшая на аэродроме батарея зенитной артиллерии вела сильный огонь, но это не помешало врагу сделать несколько заходов и сбросить бомбы на ВПП. Один за другим, ярким пламенем вспыхивали макеты.

Закончив атаку, самолеты ушли на запад, но через час появилась новая группа в составе 16 ФВ-190. Не обращая внимания на огонь зенитных пушек, «фоккера» сбрасывали бомбы на оставшиеся макеты. Во время налетов ни один из самолетов не пострадал, в то время как все макеты были повреждены или разбиты, а 12 совсем уничтожены. На макеты было сброшено до 70 бомб разных калибров. Более 40 мин. двадцать восемь самолетов противника изощрялись в своем искусстве на деревянных макетах.

Ложный аэродром Коломыя находился в нескольких километрах от линии фронта. Как только на нем были выставлены макеты самолетов, а над аэродромом, как бы прикрывая его, стали летать истребители, немедленно появились немецкие самолеты-разведчики. По радио они известили свою артиллерию.

Через короткий промежуток времени начался обстрел аэродрома из тяжелых орудий. Стрельба корректировалась самолетами-разведчиками. Снарядами был нанесен значительный ущерб аэродрому, несколько макетов пылали огнем. Всего за время подготовки к Львовско-Сандомирскои операции авиация противника произвела 37 ударов по аэродромам, из них 29 — по ложным. Когда началось наступление, стало очевидно, что задуманный и осуществленный план по обману противника вполне себя оправдал.

Базирование советской авиации на территории Германии и обеспечение ее безопасности на земле было делом сложным. Большую часть местности занимали лесные массивы, и площадок, пригодных для летных полей, было мало. Кроме того, подготовка аэродромов осложнялась весенней распутицей. Поэтому командование приняло решение занимать захваченные у противника стационарные аэродромы и сосредоточивать на них авиационные части. [268] Так, на аэродроме Бриг находилось до 400 самолетов. Все это создавало опасность больших потерь при налете гитлеровской авиации.

Скопление большого количества самолетов на хорошо известных противнику аэродромах было связано с огромным риском. Требовалось максимально рассредоточить их и применить все средства маскировки, использовав для организации ложных скоплений больших групп самолетов макеты и оставленные немцами машины.

Так как немецкая авиация в основном действовала ночью, была создана широкая сеть ночных ложных аэродромов в непосредственной близости от действующих. На ложные объекты аэродрома Бриг, который располагался в 18 км от линии фронта, немецкая авиация совершила 8 налетов.

Эффективность создания ложных авиационных объектов с учетом местных условий и времени года можно подтвердить следующим примером. На бывшем немецком аэродроме Альт-Розенберг было сосредоточено до 150 самолетов, а недалеко от него подготовлено два ложных аэродрома. 28 февраля три немецких самолета, заметив издали огни на одном из ложных аэродромов, развернулись и с нескольких заходов бомбардировали его. 5 марта в 23 часа большая группа немецких самолетов снова атаковала тот же аэродром, сбрасывая бомбы и ведя пулеметно-пушечный огонь. Другая группа в ту же ночь атаковала второй ложный аэродром.

Самоотверженно действовали аэродромные команды. После опасной и напряженной ночной работы на ложных объектах утром надо было на действующих аэродромах имитировать воронки от бомб, а на ложных — их заравнять, чтобы создать у противника впечатление, что налеты его авиации были эффективными.

В конце февраля 1945 г. земля на территории Германии освободилась от снега. Непрерывным потоком по дорогам двигались войска. Немцы, отступая на запад, сдавали город за городом. 26 февраля войска 1-го Украинского фронта заняли немецкий аэродром Нойкирх, расположенный 3,5 км западнее основного аэродрома — Бреслау Западный.

Аэродром Нойкирх был превращен нами в ложный. Я немедленно выехал туда для осмотра. Ночью на аэродроме мы долго наблюдали, как немецкие самолеты с гулом летали вдоль железной дороги под голубыми щупальцами прожекторов. Проверив маршруты полета по карте, я заметил, что у аэродромов Нойкирх и Бреслау было много общих ориентиров. Возникла мысль перехватывать транспортные самолеты врага. Командующий армией одобрил этот план.

Была подготовлена команда из 14 человек во главе со старшим лейтенантом Голышевым, которая на следующий день прибыла на аэродром. [269] Погода стояла сырая. Облачность была низкой. Наши самолеты сделали разведывательный полет и установили световой знак, который выкладывали немцы на аэродроме Бреслау Западный. Такой же знак команда подготовила на аэродроме Нойкирх.

Вскоре немецкие самолеты начали сбрасывать на аэродром грузы на парашютах. Один «юнкерс» даже сел в конце аэродрома. Экипаж был взят в плен. К утру весь аэродром покрылся различными грузами, сброшенными на парашютах. Оставалось их только подобрать. В то же утро мы с начальником разведки 2-й воздушной армии полковником Ф. С. Лариным допрашивали немецкого летчика, взятого в плен. Это был опытный пилот, имевший более 250 боевых вылетов. Пленный рассказал, что транспортные самолеты базируются на аэродромах Дрезден и Риза.

Работа на аэродроме перехвата шла полным ходом. Самолеты продолжали сбрасывать грузы. Несколько планеров и самолетов совершили посадку, но неудачно. Экипажи погибли. Немецкие самолеты сбрасывали также грузы в восточной части Бреслау. Для перехвата транспортных самолетов срочно подготовили два аэродрома. Один из них севернее города, другой — восточнее.

Окруженная группировка немцев не получила десятки тонн ценных грузов, среди которых было много фауст-патронов. Эти боеприпасы немедленно передавались нашим наземным частям и использовались против засевших в городе немцев. Противник сам доставлял средства для уничтожения своих войск. Кроме того, враг потерял несколько самолетов и планеров, севших к нам или сбитых зенитными пушками.

Среди сброшенных грузов был обнаружен большой кожаный мешок с железными крестами всех степеней и медалями за оборону Бреслау. Сколько немецких солдат и офицеров по нашей вине не получили своих наград?

Всего было перехвачено и собрано 149 т различных грузов с боеприпасами и вооружением. Мы захватили пять немецких транспортных самолетов Ю-52 и четыре планера. Наша зенитная артиллерия только над аэродромом Нойкирх сбила более 20 самолетов.

Успешная борьба с транспортной авиацией противника в районе Бреслау явилась немаловажной причиной капитуляции этого гарнизона. Четко организованное взаимодействие экипажей По-2 с маскировочными командами на ложных аэродромах фактически полностью парализовало работу транспортной авиации противника.

Большое количестве перехваченных грузов, сбрасываемых с самолетов, а также захват на ложных аэродромах транспортных самолетов и планеров с боеприпасами способствовали подрыву боеспособности окруженного гарнизона. [270]

Бывший командующий окруженной группировкой на допросе 7 мая 1945 г. заявил:

«Вместо необходимых 40-50 т боеприпасов на сутки боя транспортные самолеты доставляли 5-8 т, что в конечном итоге делало немецкие войска в Бреслау мало способными к обороне».

В годы Великой Отечественной войны гитлеровская авиация совершила около 500 налетов на аэродромы 2-й воздушной армии, из них 350 (70%) — на ложные. При этом на ложные аэродромы немцы сбросили более 80% всех бомб. Таков далеко не полный итог работы маскировочной службы.

Части авиационного тыла в Берлинской операции

Подполковник запаса А. В. Носков, бывший заместитель начальника 30 РАБ по политчасти

В Берлинской наступательной операции 30 РАБ участвовал в составе 2-й воздушной армии. Начальником района был полковник В М. Зайцев, а начальником штаба — подполковник В. Г. Бурлаков.

В подготовительный период наши части провели большую работу. К началу апреля 1945 г. они построили 27 аэродромов, из них 11 — пригодных для полетов в весеннюю распутицу. На склады батальонов аэродромного обслуживания специально созданные колонны автомашин днем и ночью подвозили боеприпасы и горючее.

Для политобеспечения и руководства этой работой мы выделили ответственных офицеров из политотдела района и частей — майора Галькевича, капитанов Бритшева, Вайнштейна и др.

К началу операции на аэродромы было доставлено — боеприпасов — 13 боекомплектов, бензина и смазочных материалов — на 10 самолето-заправок для всех частей 2-го гвардейского штурмового авиакорпуса.

Но вот началась операция. Наши сержанты, солдаты и офицеры трудились без отдыха. Большую работу провели части района авиационного базирования по обеспечению боевых действий штурмовиков, участвовавших в ликвидации группировки противника, окруженной в Глогау. Только с 25 по 30 апреля они обслужили 1498 самолето-вылетов. На головы врага советские летчики сбросили 810 т авиабомб. Гитлеровцы капитулировали.

Вся политико-воспитательная работа политотдела района и партполитаппарата батальонов была направлена на отличное обеспечение боевых вылетов. На всех аэродромах мы организовали буфеты и хозяйственные уголки. [272] В полки выезжали агитмашины и кинопередвижки. Выступал с концертами ансамбль красноармейской художественной самодеятельности.

Особенно хочется отметить работу 356 бао. Командовал им подполковник И. Г. Терещенко, который хорошо руководил своими подчиненными по обеспечению боевых вылетов и отлично организовал питание летного состава. Его заместитель по политчасти майор Строкаш правильно и своевременно нацеливал коммунистов и комсомольцев на выполнение приказов командира, умело проводил с ними совещания, беседы, политинформации. За оперативное и бесперебойное обслуживание авиаполков 356 бао был награжден орденом Красной Звезды.

Хорошо справился с задачей обеспечения боевых действий штурмовиков и 355 бао (командир — подполковник Чернышев, заместитель командира по политчасти — - майор Рябенко).

Отзывы летных частей о работе батальонов аэродромного обслуживания были отличные.

В частях 30 РАБ во время операции наблюдался большой политический подъем, все горели одним желанием: скорее разгромить врага и покончить с войной. Лучшие солдаты, сержанты и офицеры вступали в ряды нашей партии и комсомол.

Политотдел 30 РАБ и все политорганы бао повседневно чувствовали конкретное руководство всей нашей работой со стороны политотдела 2 й воздушной армии и его начальника генерал-майора авиации А. И. Асауленко. Он часто бывал у нас, много помогал, давал ценные советы.

О медиках и медицинском обеспечении

Полковник медицинской службы запаса П. К. Быков, бывший флагманский врач 2 ВА

...Пожелтевший, протершийся на сгибах лист армейской газеты «Крылья Победы» № 233 от 27 сентября 1945 г. В этом номере газеты была опубликована заметка гвардии подполковника медицинской службы А. Лаптева и майора медицинской службы М Кульминского «Неустанно заботиться о здоровье воздушных воинов», в которой сообщалось о сборе медицинских работников, проходившем в армейском госпитале в курортном городке Баден под Веной. Сюда на свой первый послевоенный учебный сбор приехали старшие врачи частей, начальники медицинской службы соединений, врачи госпиталя, руководители и специалисты отдела медицинской службы армии. Они собрались, чтобы обменяться опытом, научиться еще лучше и успешнее применять достижения военно-медицинской науки, наметить очередные задачи в новых мирных условиях.

Женщины и мужчины, совсем юные и пожилые, кадровые и призванные из запаса, люди самых мирных врачебных специальностей (акушеры, педиаторы, курортологи), вчерашние выпускники институтов и врачи с многолетним опытом. Это на их плечи легла вся тяжесть забот и труда по медицинскому обеспечению личного состава армии, нередко в тяжелых условиях, в грозной боевой обстановке.

Хорошо помнят участники сбора слова командующего воздушной армией генерала С. А. Красовского о больших заслугах врачей, фельдшеров и медицинских сестер, которые заботливо лечили раненых и больных, принимали все меры по укреплению здоровья воздушных бойцов.

Многие медицинские работники армии были награждены высокими правительственными наградами за успехи в медицинском обеспечении, в выполнении своего врачебного и патриотического долга, а в некоторых случаях — и за ратные подвиги, когда приходилось менять свой скальпель на автомат. [274] Так, весной 1944 г. в районе Кременца личный состав 80 гв. бап и управления 1 гв. бад вступил в бой с бендеровской бандой. Старший врач полка майор Иорданиди за мужество, проявленное в этом бою, где он участвовал как боец-автоматчик, получил орден Красной Звезды Наградили орденом и фельдшера старшего лейтенанта Семесько, который в августе 1944 г. был контужен в бою с бендеровцами, но продолжал разить врага из автомата.

Нельзя забыть заботливых друзей авиаторов капитанов медицинской службы Борисенко, Бачкало, Кудрявцева (в последующем начальника медицинской службы одной из воздушных армий), Логунова, Раевского, Склярова, Волкова, Быстровой, Некрасовой, Батракова, Кокочалашвили и многих других.

Старший врач бао капитан Н. И. Андриашкин в самой сложной обстановке быстро развертывал медицинский пункт и лазарет, которые были в постоянной готовности к оказанию хирургической помощи раненым, умело руководил подчиненным медицинским составом и пользовался заслуженным уважением у личного состава.

Капитан И. И. Воякин был старшим врачом 102 иап, он умел найти путь к сердцу каждого летчика, хорошо знал их боевые и психологические качества и был постоянным помощником командования при постановке боевых задач.

Истинной дружбы с летным составом добивался старший врач 213 гв. иап капитан Гегелия. Летчики ласково называли его родным братом. Образцово несли службу и были верными помощниками врачей фельдшера старшие лейтенанты Качанов, Лазарев, Попова, Пономарева, Симановская, лейтенанты Воскобойников, Петренко, служащая Плетюхина. Фельдшер эскадрильи связи И. А. Делия своей отзывчивостью, теплотой приобрел любовь всего личного состава части.

Кропотливо, старательно и мужественно ухаживали за ранеными и больными медицинские сестры. Врачи госпиталя помнят, как самоотверженно работала медицинская сестра армейского госпиталя Ольховская.

Медицинскую службу соединений возглавляли такие опытные способные организаторы, как — подполковники медицинской службы Власкин, Александрович, Александров, Тодосин, Мефедов, Митрофанов, Панич, Помазанов, Козлов, Лаптев, Смольников, Рубанков, Синиченко, Гальперин, Силин, майоры Железнов, Кульминский, Сухановская, Вульф и многие другие. Они оперативно выполняли все указания старших начальников, инициативно решали задачи медицинского обеспечения. [275] Пользовались авторитетом у командования, подчиненных и личного состава обслуживаемых частей.

Многие врачи привлекались к руководству занятиями в системе марксистско-ленинской подготовки, избирались в состав руководящих партийных органов частей. Старший врач 4 бак подполковник Мефедов был избран секретарем партийной организации управления корпуса.

Хорошо помнят бывшие раненые и больные, врачи частей и армейского госпиталя хирургов полковника Носкова и майора Счастного, рентгенолога майора Кочергина, невропатолога майора Лозоватского, окулиста капитана Сазонову, отоларинголога майора Паращенко, зубных врачей и протезистов Александрова и капитана Грицаенко Госпиталь возглавлял подполковник Чванов, а его заместителем по политчасти был майор Фомин.

Немало напряженного труда в организацию медицинского обеспечения частей вложили специалисты отдела медицинской службы армии майоры Слисенко, Ковыршин, Балаханов, Лакида.

Склоняя головы перед вечно живой памятью погибших в боях за Советскую Родину отважных героев-летчиков, мы всегда будем помнить также погибших на фронтах медицинских работников. В марте 1943 г. от вражеской бомбы погиб старший врач бао майор Кметь, а вместе с ним и шесть медицинских сотрудников.

Большая роль в становлении медицинской службы армии, в ее организации и воспитании медицинского состава принадлежит первому флагманскому врачу воздушной армии ныне покойному полковнику Т. В. Долбнину.

Какие же главные задачи приходилось решать медицинской службе армии? Какие трудности преодолевали авиационные медики на фронтах Великой Отечественной войны? Какие выводы следует сделать из опыта медицинского обеспечения воздушной армии?

Еще в самом начале войны опыт показал, что среди личного состава ВВС наибольшие боевые потери несут летчики. Характер их боевых поражений требовал лечения большей части раненых в госпитальных условиях. Однако воздушные армии не имели тогда своих госпиталей. Эвакуация же раненых в общевойсковые госпитали вела к тому, что летный состав по выздоровлении часто не возвращался в свои полки, а то и вовсе в Военно-воздушные силы. Врачебно-летная экспертиза по определению возможности продолжать летную службу после ранений и заболеваний не могла быть правильно организована в общевойсковых госпиталях. [276] Оказание квалифицированной помощи и предоставление специализированного лечения летному составу, совершившему вынужденную посадку вдали от лечебно-эвакуационных учреждений, нередко запаздывали.

Назрела настоятельная необходимость в организации в воздушных армиях своих хотя бы нештатных лечебных учреждении типа госпиталя. Хорошие результаты лечения были достигнуты в нештатном, так называемом «Объединенном лазарете 33-го района авиационного базирования» (начальник РАБ полковник Линник, начальник медицинской службы подполковник Александрович). Здесь применялись современные методы лечения, раненым и больным были созданы хорошие условия, они получали заботливый уход.

В 1943 г. воздушная армия получила свой штатный госпиталь, который был развернут в селе Березовая Рудка. С его организацией оказание раненым и больным квалифицированной помощи улучшилось, а сроки их лечения значительно сократились. Командование армии создало госпиталю все необходимые условия для скорейшего излечения и возвращения в строй раненых и больных.

В 1944 г. медицинская служба армии и командование госпиталя научились быстро и организованно передислоцироваться, развертываясь близко от передовых аэродромов в ходе наступательных операций. А чем ближе к передовым аэродромам работает госпиталь, тем успешнее оказание медицинской помощи раненым и больным, особенно эвакуированным с передовых аэродромов.

Уместно отметить, что работа медицинской службы воздушной армии не могла быть успешной без постоянного руководства и помощи со стороны медицинской службы фронта, без взаимодействия с медицинской службой сухопутных войск.

Они оказывали нам помощь и поддержку при решении задач противоэпидемического обеспечения, снабжения медицинским имуществом, обучения медицинского состава, укомплектования кадрами медицинской службы.

С чувством глубокого уважения и большой признательности вспоминаю генерал-майора медицинской службы профессора В. X. Василенко, являвшегося главным терапевтом фронта, главного хирурга генерал-майора медицинской службы профессора М II. Ахутина и других специалистов Военно-медицинского управления фронта.

Большую помощь оказывали нам и такие специалисты, как профессор Военно-медицинской академии полковник М. П. Бресткин, врачи Центрального авиационного госпиталя полковник А. Г. Кузнецов (ныне профессор), подполковник Федоров, подполковник Н. В Самухин, главный хирург Военно-воздушных сил полковник П. Л. Сельцовский, флагманский врач ВВС генерал-майор Л. Г. Ратгауз, которые непосредственно на месте, на действующих аэродромах армии, научили многому врачей и руководителей медицинской службы частей и соединений. [277]

В ходе боевых действий выявилась серьезная необходимость в организации полноценного отдыха летного состава с целью предупреждения переутомления. Сохранение и восстановление сил летного состава являлось важной задачей, предметом особой заботы командования армии, командиров частей и соединений.

В решении этой задачи главная роль отводилась медицинской службе. Так, по указанию командира 2 гв. бак генерала И. С. Полбина при одном из батальонов аэродромного обслуживания был организован нештатный дом отдыха на 20 человек летного состава. Размещался он обычно в красивых уголках сельской местности недалеко от частей корпуса. Школа или клуб быстро приобретали уют и превращались в здравницу.

Вкусная пища, удобное размещение, покой, уход, размеренный правильный режим, возможность почитать хорошую книгу, здоровый сон, игры, внимание и уход обслуживающего персонала, некоторые простые лечебные процедуры — все это позволяло в течение 5-7 — 10 дней хорошо «ремонтировать» здоровье отдыхающих, восстанавливать их силы, пополнять запас бодрости и энергии.

Нештатные дома отдыха организовывались и в других соединениях

Несколько позже при госпитале армии был развернут штатный дом отдыха для летного состава. Все отдыхавшие в нем воины тепло вспоминали дни, проведенные здесь, благодарили сотрудников и их начальника, энтузиаста своего дела майора медицинской службы И. М. Никитина. Окрепшие, с хорошей зарядкой возвращались они в свои части после заслуженною отдыха, особенно необходимого выздоравливающим после ранений и заболеваний.

В селении Красилов на Украине, в городе Пшеворск в Польше, а после войны — в Бадене в Австрии развертывался этот дом отдыха (в последующем санаторий), передислоцируясь вслед за частями армии. За 1944 г. он обслужил несколько сот отдыхающих. Лечебно-профилактическое обеспечение летного состава проводилось во всех воздушных армиях.

Хорошо известно, какое важное значение для своевременною оказания медицинской помощи раненым членам экипажей, совершившим вынужденную посадку на подбитых самолетах или оставившим самолет с парашютом, имел правильно организованный поиск их. [278] Нередко такая посадка совершалась в лесах, в болотах, вдали от своих аэродромов, от лечебных учреждений, на безлюдной местности, не имеющей дорог. В поиске экипажей, извлечении раненых из самолета, оказании им на месте первой помощи участвовал медицинский персонал.

По-разному организовывалась эта работа в различных частях. Наиболее эффективной оказывалась дислокация поисковых групп вблизи пункта наведения авиационного командира. В боях под Ратибором (Германия) поисковая группа 4 бак, возглавляемая фельдшером старшим лейтенантом Семесько, находилась вблизи НП, как этого требовал командир корпуса генерал П. П. Архангельский. Трех летчиков, перетянувших на подбитых самолетах линию фронта, нашла поисковая группа. Она действовала под артиллерийским обстрелом, передвигаясь на некоторых участках пути на танке. Раненым фельдшер оказал медицинскую помощь и быстро доставил их в армейский госпиталь.

Эффективно действовали поисковые группы 26-го района авиационного базирования (начальник РАБ полковник Глухов, начальник медицинской службы майор Железнов).

В 6 гв. иак (командир корпуса генерал А. В. Утин, корпусной врач гвардии подполковник Г. П. Власкин) с хорошими результатами проводился поиск экипажей на самолетах По-2. На самолете вылетал врач полка или дивизионный врач майор И. И. Смольников.

К сожалению, поисковые группы до конца войны оформлены не были в штатно-организационном отношении. А ведь еще в сражениях на Курской дуге один из врачей авиационного полка, направленный командиром на поиск не вернувшеюся на свой аэродром экипажа, обнаружил и оказал помощь нескольким экипажам других частей.

Немало трудных задач ставилось перед медицинской службой по предупреждению распространения среди личного состава эпидемических заболеваний. В период гитлеровской оккупации во многих районах вспыхнули эпидемии. Сыпной и брюшной тиф, дизентерия косили население. Гитлеровцы после своего ухода оставляли разорение, нужду, голод. Не было ни одного аэродрома, ни одного населенного пункта, в котором санитарная разведка медицинской службы не установила бы инфекционных заболеваний среди местного населения.

Потребовалось немало усилий, чтобы оградить личный состав от эпидемических заболеваний. Авиационным медикам часто приходилось брать на себя всю работу по ликвидации эпидемических очагов среди населения в освобожденных селах Украины и Польши. [279] Заходить в каждый двор, выявлять, изолировать, лечить больных, проводить нередко массовую санитарную обработку населения, дезинфицировать тысячи комплектов одежды, оказывать помощь восстанавливаемым органам гражданского здравоохранения — все это требовало не только умения, знаний, но и высокого сознания своего долга, а также немалого мужества.

Тяжелая эпидемическая обстановка возникла в селе Харьковцы перед Львовской операцией, где были отмечены массовые заболевания сыпным тифом. Наивным теперь кажется доклад начальника медицинской службы армии начальнику тыла с предложением отказаться от использования этого аэродрома, на который было завезено все необходимое для обеспечения вылетов. Оперативно и четко проведенные меры по защите личного состава и ликвидации очага сыпного тифа обеспечили эпидемиологическое благополучие личного состава базирующихся частей.

В населенном пункте Камень (на территории Польши) осенью 1944 г санитарной разведкой 6 гв. иак и 23-го района авиационного базирования (начальник РАБ инженер-полковник М. И. Проценко, начальник медицинской службы майор М. Ф. Кульминский) были установлены очаги заболевания брюшным тифом. В результате детальной санитарно-эпидемиологической разведки и энергичных противоэпидемических мер личный состав базирующихся вблизи частей был огражден от заболеваний.

Борясь с эпидемиями в населенных пунктах, врачи приобретали себе друзей и помощников из местных жителей. Дивизионный врач майор М. С. Сухановская рассказывает, какое глубокое уважение и любовь снискали наши медики у жителей одной польской деревни после ликвидации эпидемического очага и успешного лечения заболевших.

Медицинские работники приходили в части воздушной армии с разной подготовкой и квалификацией. Кадровых медицинских работников было немного. Да и они были еще очень молоды, не нюхали пороху, не имели никакого опыта. Большая часть врачей и фельдшеров не имела достаточной военно-медицинской подготовки, не говоря уже о подготовке по вопросам авиационной медицины и врачебно-летной экспертизы.

Вот и приходилось систематически организовывать и проводить специальную подготовку медицинского состава по всем вопросам медицинского обеспечения.

С каждым месяцем войны углублялся опыт медицинской службы. [280] Его изучение в ходе войны помогло командованию воспитать в воздушной армии врачей, хорошо подготовленных к выполнению своих задач, знающих специфику летного труда, способных правильно организовать и осуществлять медицинское обеспечение личного состава. Допускаемые иногда ошибки заставляли по-новому переосмысливать и организовывать лечебное дело и профилактическую работу.

Память военных лет драгоценна. Уроки и опыт прошлого должны быть изучены, чтобы молодые авиационные врачи не повторяли ошибок своих предшественников и обогащали практику медицинского обеспечения современных советских Военно-воздушных сил.

Песня о летчиках 2-й воздушной армии

Музыка ветерана 2 ВА подполковника запаса Леонида Брынского, слова Владимира Кизоглова

Лети вперед, герой-пилот,
С тобою чкаловская слава
Тебе построен самолет
Родной советскою державой.

Припев:

Будь смел, как сокол,
Летчик, в сраженьях
На страже великих побед.
Как Кожедуб, Покрышкин,
Не знай пораженья!
Отважней советских
Пилотов нет!

Герой наш Полбин-генерал,
Бомбил фашистов он на славу.
В бою он смертью храбрых пал,
Сраженный в небе над Бреслау.

Припев.

И от Воронежа в Берлин
Огнем из пушек и тараном
Воздушный флот стальных машин
Летел победным ураганом. [282]

Припев

Пехоте в Прагу путь открыл,
Неся победу ты на крыльях.
И Одинцова грозный «ил»
Водил стальные эскадрильи.

Припев

И тем, кто вздумает попрать
Наш исполин — народ славянский,
Своих костей им не собрать,
Как не собрал фашизм германский

Припев

Листая страницы героической истории

Вторая семья{9}

Мы сидели с гвардии старшим лейтенантом Михаилом Семенцовым на опушке леса. Где-то рядом, в гуще кудрявых многолетних деревьев, техники опробовали мотор. Семенцов прислушивался то к вспыхивающему звенящему, то потухающему звуку и рассказывал. Говорил он медленно, изредка поглядывая на покоившуюся на колене правую руку с тремя несгибающимися пальцами.

Авиационная юность Семенцова прошла на Дальнем Востоке. Там Семенцов встретил кряжистых, сильных духом людей. Там поверил в простую, неподдельно искреннюю человеческую дружбу. Любовь к человеку, готовность помочь ему, пожертвовать собой ради его спасения — на всю жизнь впитал в себя двадцатитрехлетний парень из Киева Дружба эта облегчала трудности военной жизни, в ней Михаил нашел утешение, когда немцы пленили его родной город и семью.

Часть, с которой он выехал на фронт, заменила ему родителей, стала его второй семьей. Он полюбил ее, как отчий дом.

Крепко привязался летчик к боевым друзьям своим. И когда в жаркой схватке вражеский осколок повредил ему бедро, он отказался ехать в госпиталь. Он лечился на месте. Постоянное общение с товарищами, вести об удачах его части дали ему силу легче преодолеть недуг и снова стать в строй. [286]

После ранения злее стал Семенцов, яростнее начал бить немцев

Однажды уже под конец штурмовки, когда Семенцов выводил самолет из атаки, а на дороге пылали подожженные им машины и повозки, он почувствовал острую боль в ноге. Кровь заливала кабину. Михаил терял силы. Но летчик знал самолет цел и должен быть приведен на аэродром.

Семьдесят километров Семенцов вел самолет непослушными руками. Он помнил только, как потухающий взор ею опознал аэродром. Что было дальше — он не знал. Он очнулся на госпитальной койке, и врач, склонившийся над ним, поздравил его. У Семенцова было извлечено тридцать два осколка. И опять тяга в родную семью летчиков подняла Михаила на ноги. Врачебная комиссия предоставила ему шесть месяцев отпуска, но он не отдыхал и шести дней. На третьи сутки Семенцов, сияющий от счастья, предстал перед командиром части.

Точно так же он пришел в часть и в третий раз, когда комиссия совсем освободила его от полетов.

Он не ушел из части и кровью своей, мужеством и упорством вместе с товарищами завоевал ей гвардейское имя.

Он неутомим в своей жажде боя, в стремлении победить. И когда однажды он встретился с шестью «мессершмиттами», на которых сидели опытные и хитрые пираты, Семенцов смело принял вызов. Он только приказал ведомому Кочеткову внимательно следить за его хвостом.

Немцы норовили зажать Семенцова в клещи, поймать на «горке», клюнуть сбоку. Семенцов все это видел и на каждый маневр фашистов отвечал своим контрманевром. В разгар схватки к немцам подошло подкрепление. Два «мессера» караулили старшего лейтенанта на высоте и в тот миг, когда он ринулся навстречу атаковавшей его паре, бросились на него сзади. Путь им преградил Кочетков. Очередь, направленная в командира, угодила в самолет ведомого. Кочетков вывел из боя подбитую машину.

Семенцов остался один против восьми «мессершмиттов». Он выстоял. Он заставил врага уйти. Но сделать это удалось только шести немцам — один самолет догорал на зеленеющем поле у переднего края, другой, дымя, с трудом перевалил линию фронта и там упал.

Семенцов не считал врагов. Он бил их без счета, заботясь об одном — подойти к ним ближе, чтобы не тратить зря снаряды. И каждый сбитый им самолет врага отмечался маленькой звездочкой на фюзеляже его машины. [287] Пятнадцать звездочек сияли на «лавочкине» Семенцова. Это — личные победы гвардейца-коммуниста. Шесть групповых побед также зафиксированы в документах части.

Каждый день, когда на востоке загорается заря, юркий истребитель Семенцова сверлит голубой простор неба. Воин воздушной гвардии берет курс на запад, туда, где сквозь предутреннюю дымку все отчетливее мерещатся ему знакомые очертания рсдного Киева.

М. Е. Резников

Мастерство Николая Шутта{10}

Часто, когда штурмовики возвращаются с боевого задания, через наушники доносится голос ведущего:

— Спасибо, старший лейтенант Шутт! Благодарю за прикрытие. Действовали отлично!

Имя истребителя Николая Шутта упоминается у штурмовиков ежедневно. Многие ни разу не видели его в лицо, но точно знают, что, хотя Шутт и носит бородку, ему всего 25 лет, что он родом из Белоруссии и, защищая Черноморское побережье, лично сбил три «хейнкеля», одного «юнкерса» и два «меесершмитта»

Люди, работающие сейчас с Шуттом, судят о нем не по этим скупым биографическим данным и не по прошлым его делам.

Штурмовики поверили в Николая Шутта с первого же вылета, когда они увидели, как он со своей группой отгонял от них стаю вражеских истребителей. Вера эта крепла с каждым днем. А потом штурмовики увидели, как Шутт умеет бить немцев.

Первый бой он провел накоротке с «мессершмиттом», разведывавшим передний край нашей обороны. Фашист загорелся после третьей атаки. А хитрил стервятник здорово: бросал машину в разные стороны, прижимал к земле, взмывал вверх, делал головокружительные виражи. [289] Шутт не тратил зря снаряды. Он бил наверняка. А спустя пару дней старший лейтенант свалил в одном бою двух «юнкерсов».

Он увидел их, когда сопровождаемая группа штурмовиков возвращалась с задания. Немцы шли в направлении наших позиций тремя группами. Штурмовики уже перевалили линию фронта, и Шутт решил оставить им небольшое прикрытие, а остальными силами помешать немцам бомбить наши войска.

— Я Шутт, я Шутт, — пронеслось в эфире, — справа бомбардировщики противника, атакую, атакую...

Шутт с ведомым младшим лейтенантом Гурко насел на ведущее звено «юнкерсов». Одновременно по центру строя ударили капитан Луганский и младший лейтенант Усов. Немцы сразу рассыпались в разные стороны. Они беспорядочно сбрасывали бомбы, не обращая внимания, чго те валятся на немецких танкистов.

Пара Шутта насела на левого ведомого головного звена. Николай ударил его сверху сбоку с небольшим углом. После второй очереди «юнкерс» запылал. Оставшаяся пара фашистов сомкнулась. Шутт нацелился на ведущего, открыл огонь из пулемета и шел за немцем, пока тот не задымил и не плюхнулся на землю. В это время он услышал:

— Шутт, Шутт, у вас в хвосте «мессершмитт».

Николай резко дернул ручку и увидел уже падающего «мессершмитта», сбитого ведомым Гурко.

Так закончился этот короткий и напряженный бой.

Однажды Шутт не вернулся с задания. Летчики, сопровождавшие вместе с ним штурмовиков, видели, как старший лейтенант атаковал звено «юнкерсов», шедших к нашим позициям. Потом он исчез.

Весь день о Шутте не было никаких вестей. С тяжелым чувством летчики легли спать. Никто не смог примириться с этой потерей. И вдруг в полночь на командный пункт пришел Шутт. Уставший, весь в пыли, он опустился на стул рядом с дежурным. Но о возвращении Шутта знали уже все. Помещение быстро наполнялось людьми.

Шутт неохотно отвечал на вопросы. Он торопился, отказался от отдыха и требовал срочно выделить ему механика и автомашину. Пока механик готовился к выезду, старший лейтенант ужинал. За столом он рассказал:

— Когда я врезался в строй «юнкерсов», стрелки открыли огонь. Какая-то шальная пуля угодила в водосистему. Тут запарило вовсю. Вижу, дело плохо, надо возвращаться. Перетянул линию фронта. Чувствую, не дойду до аэродрома, перегрею мотор. [290] Надо садиться. Выбрал площадку и сел. Правда, площадка маленькая, кругом минные поля. Но взлететь можно

Через час Шутт отправился с механиком выручать самолет. А утром над аэродромом пронеслась машина со знакомым номером на хвосте. Шутт салютовал товарищам в честь своего благополучного возвращения.

М. Е. Резников

Один бой Михаила Токаренко{11}

Идя в авиацию, Михаил Токаренко мечтал быть истребителем. У него было горячее сердце, меткий глаз и страсть к риску. Он был силен и ловок, и ему казалось, что лучшее место для него — это кабина стремительного «яка». Но случилось так, что Токаренко стал бомбардировщиком.

Воевал младший лейтенант Токаренко смело, дерзко, яростно. И хоть видел он плоды своего труда и радовался им, но где-то в глубине души его все же гнездилось чувство недовольства своей судьбой. Он не мог без зависти смотреть на истребителей, видеть, как они ведут бой, как после их коротких очередей небо исчерчивают дымные полосы, тянущиеся за сбитыми немецкими самолетами.

Просьба младшего лейтенанта была удовлетворена, и он был переведен в истребительную часть. Две недели потребовалось ему, чтобы овладеть самолетом.

Уже в первых боях Токаренко списал со счета немцев «юнкерса», «хейнкеля» и «мессершмитта». А когда начались бои на белгородском направлении, Токаренко добавил к этому количеству еще пять вражеских машин.

Много трудных и напряженных схваток провел на фронте Михаил Токаренко, и каждая из них чем-либо примечательна. [292]

Об одной из них следует рассказать подробно, потому что в ней ярко проявилось величие духа советского летчика, сила воли воздушного богатыря.

Токаренко с группой истребителей сопровождал штурмовиков, вылетевших на задание. На подходе к цели к штурмовикам подкрались восемь «фокке-вульфов». Через минуту слева подошла еще десятка. Токаренко, летевший в паре с Высоцким выше «илов» в прикрывающей их группе истребителей, бросился на выручку штурмовиков. «Фокке-вульфы» отвалили, но тут же, собравшись вместе, окружили Токаренко и Высоцкого, стараясь взять их в клещи.

Прикрывая друг друга, Токаренко и Высоцкий отражали атаки, оттягивая немцев на себя подальше от «илов», начавших штурмовать немецкие танки.

Вскоре при лобовой атаке был подбит Высоцкий. Токаренко передал по радио: «Выходите из атаки, прикрою».

Ведомый ушел. Токаренко остался один против восемнадцати «фокке-вульфов». Он не думал об опасности. Единственная мысль овладела им оттянуть немцев подальше, дать штурмовикам отбомбиться и вернуться домой.

Младший лейтенант делал сложные фигуры, «кружился так, что аж в глазах темнело», и немцы не могли его взять. Один «фокке-вульф» ухитрился зайти ему в хвост. Токаренко резко убрал газ, дал левую ногу и начал скользить влево. Фашист проскочил в стороне вслед за трассами своих снарядов. Токаренко устремился за ним. Но тут он увидел двух немцев над собой. Рассчитав удар, он сделал «горку» и всадил очередь в живот ведущему. Тот воспламенился и, как обрубок, свалился вниз.

Через несколько мгновений Токаренко подловил второго «фокке-вулъфа». Немец сделал «горку», чтобы выиграть высоту. Токаренко бросился за ним, резко взмыв вверх. Подходя к фашисту, он дал заградительную очередь впереди самолета. Немец прошел через трассу снарядов, неловко перекувырнулся и, оставляя дымный след, врезался в немецкий танк, стоявший на дороге. [293]

Бой длился уже 40 мин. У Токаренко не осталось боеприпасов. К концу подходил запас горючего. А немцы все наседали. Младший лейтенант бросался навстречу врагам, пугая и разгоняя их.

На сорок пятой минуте напряженного боя в гущу «фокке-вульфов» врезались четыре наших «яка».

Изможденный, обессиленный Токаренко вывел из боя машину. В эфир понеслись его слова благодарности незнакомым, бесконечно близким друзьям, выручившим его в тяжелую минуту.

М. Е. Резников

Боевое крещение

В марте 1943 г. я прибыл на Воронежский фронт рядовым летчиком в полк, которым командовал майор Солдатенко. Полк был вооружен самолетами Ла-5. С первого дня я стал присматриваться к боевой работе моих новых товарищей. Внимательно слушал разборы боевых вылетов за день, изучал тактику врага и старался соединить теорию, приобретенную в школе, с фронтовым опытом. Так, изо дня в день, я готовился к схватке с врагом. Прошло всего несколько дней, а мне казалось, что моя подготовка бесконечно затягивается. Хотелось как можно скорее вылететь вместе с товарищами навстречу врагу.

Встреча с противником произошла неожиданно. 26 марта 1943 г. в паре с ведущим младшим лейтенантом Габуния я вырулил на старт для дежурства. Неожиданно был подан сигнал для взлета. Младший лейтенант Габуния быстро взлетел. Я несколько задержался на взлете и после первого разворота потерял ведущего. Связаться по радио ни с ведущим, ни с землей мне не удалось. Тогда я решил произвести пилотаж над аэродромом. Набрав 1500 м высоты, приступил к пилотированию. Вдруг ниже меня метров на 800 я заметил шесть самолетов, которые подходили к аэродрому со снижением. С первого взгляда я принял их за Пе-2, но через несколько секунд увидел разрывы бомб и огонь зениток на нашем аэродроме. Тогда я понял, что это немецкие «мессершмитты». Помню, как сильно забилось сердце. [295] Передо мной были вражеские самолеты. Я решил атаковать противника и, быстро развернувшись, на максимальной скорости пошел на сближение. Оставалось 500 м, когда в сознании мелькнуло слышанное мною от командира правило воздушного боя: «Перед атакой посмотри назад». Оглянувшись, я заметил, как с большой скоростью приближается ко мне сзади самолет с белым коком. Не успел я распознать, чей это самолет, как он уже открыл по мне огонь. Резким разворотом влево со скольжением выхожу из-под удара. Два «мессера» с большой скоростью прошли справа от меня. Теперь я понял, что они, заметив мою атаку, спикировали и атаковали меня. Однако моя неудавшаяся атака заставила Ме-110 отказаться от повторного захода на бомбометание.

В этой встрече я на практике убедился, как важна роль ведомого для прикрытия ведущего при атаке цели.

В дальнейшем, летая в слетанной группе, я одержал 62 победы, не зная поражения.

Трижды Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации И. Н. Кожедуб

Летчики-штурмовики в боях под Курском

Это было в один из теплых июньских дней 1943 г. Солнце в тот день грело как-то особенно по-летнему и золотистыми пятнами скользило по камуфляжу наших самолетов Ил-2.

Мы — я и мои боевые товарищи: Калачов, Короленко, Кулешов, Синицын и другие — на бреющем полете шли на выполнение боевого задания. В районе Белгорода противник сосредоточивал крупные мотомеханизированные части, и нам стремительным ударом предстояло нарушить коварные планы врага.

Скоро нас заметили. Все чаще и чаще около самолетов стали появляться кругообразные клубочки от разрывов снарядов вражеских зениток. Применяя противозенитный маневр, надо было продвигаться вперед. Искусно маневрируя, используя складки местности, то исчезая, то неожиданно снова выскакивая, мы упорно шли на цель. Вот и оно — это огромное уродливое тело распластавшееся на несколько километров, громыхающее, несущее с собой смерть, вот они вражеские танки и мотопехота. «Эрликоны» и пулеметы захлебываются внизу, без перерыва ведут огонь, им вторят свистящие сухие звуки автоматов.

Встав в боевой порядок «круг самолетов», мы атакуем танки, не обращая внимания на ураганный огонь противника, жар и дым, застилающий порой глаза, сбрасываем сначала бомбы, затем пускаем реактивные снаряды. [297]

Огонь противника все усиливается, но мы, заходя с различных направлений, расстреливаем с высоты 50-100 м его живую силу.

С самолетов ясно видно, как после нашего удара вздымаются густые столбы земли и дыма, а когда они немного рассеиваются, мы видим изуродованные фашистские танки, бронемашины и трупы фашистов.

Штурмовики справились с боевой задачей. Задание было выполнено. Теперь пора было возвращаться на свой аэродром. Но в этот момент я заметил, что мой самолет атакуют шесть «мессершмиттов» (два справа, два слева и два сзади). Они порядочно исклевали самолет: были перебиты шасси, через центроплан виднелась земля. Маневрируя по горизонту и высоте, используя рельеф местности, я продолжал полет. У самой линии фронта «мессершмитты» стали отставать, а затем повернули назад и скрылись, как жалкие трусы. Им не удалось помешать нам выполнить боевую задачу: мотомеханизированные части врага понесли большой урон.

Все наши самолеты вернулись с боевого задания. С большим трудом посадил я израненную машину.

Полковник запаса Д. П. Боровихин бывший командир авиаэскадрильи 190-го штурмового авиаполка

Верность воинскому долгу{12}

С первых дней Великой Отечественной войны летчик Михаил Петрович Девятаев был на фронте. Он учился у своих старших товарищей мужеству и боевому мастерству и вместе с тем, будучи командиром звена, сам много сил отдавал обучению и воспитанию подчиненных, показывая пример отваги и мужества.

За годы Великой Отечественной войны Михаил Петрович воевал на многих фронтах, совершил 180 боевых вылетов, 35 раз участвовал в воздушных боях и лично сбил 9 вражеских самолетов. За свою боевую деятельность он награжден двумя орденами Красного Знамени и орденом Отечественной войны II степени

Однажды (это было 13 июля 1944 г.) Девятаев вылетел на боевое задание в паре со своим новым командиром эскадрильи В. И. Бобровым. Вскоре завязался воздушный бой. Один из фашистских летчиков устремился к машине командира. У Девятаева быстро созрело решение: отбить атаку и спасти командира. Однако в тот момент, когда он бросился на выручку своему ведущему, другой немецкий летчик зашел в хвост его самолета. Вспыхнули огненные трассы. Пламя охватило самолет. Почти в бессознательном состоянии, с тяжелыми ожогами летчик покинул горящую машину. [299] Пришел в себя он лишь ночью в яме гитлеровского застенка

И начались дни, полные ужаса. Сначала фашистское командование всячески пыталось склонить советского летчика на свою сторону. Но это им не удалось. Тогда допросы сменились избиениями и пытками. И все равно Девятаев до конца остался верен своей Родине, своему воинскому долгу: не выдал врагу военную тайну.

За все время пребывания в фашистском концлагере Девятаева не покидала мысль о побеге. Вместе со своими товарищами он перебрал массу различных планов. Наконец было решено вырваться из плена на немецком самолете.

Заключенные работали на аэродроме по расчистке взлетно-посадочной полосы. Воспользовавшись удачным моментом, один из товарищей убил конвоира. Девятаев сел за штурвал бомбардировщика Хе-111. Со всех сторон к самолету бежали фашистские солдаты. И когда они уже почти приблизились к машине, самолет, медленно набирая скорость, оторвался от земли. В погоню поднялись истребители. Но Девятаев уверенно вел самолет на восток и посадил его в расположении наших войск. Так благодаря отваге советского летчика группа военнопленных совершила побег из вражеской неволи.

15 августа 1957 г. Михаилу Петровичу Девягаеву было присвоено звание Героя Советского Союза.

Петр Базанов{13}

Над городом стояло красное зарево пожара. Тяжело стонала земля. Глухие раскаты артиллерийской канонады, разрывы авиабомб сплошным гулом доносились сюда, на прифронтовой аэродром. Шли бои за волжскую твердыню.

Петр Базанов, высокий, стройный юноша, только что прибывший на фронт, внимательно прислушивался ко всему, что творилось на земле и в воздухе. Он еще не видел войны, не видел черной паучьей свастики на хвосте вражеской машины.

Базанов с увлечением слушал рассказы старых летчиков, возвратившихся с боевого задания. Они вспоминали о хитрых уловках врага о кровопролитных боях над Волгой. Бывали трудные дни, опасные минуты. Но «старики» мало говорили об этом. Вера в свою победу никогда, даже в самые критические моменты не оставляла их закаленных сердец.

— Побеждают, брат, сильные духом, волей, — сказал перед первым вылетом Базанову командир эскадрильи — Держись крепко и знай немец дрогнет, начнет крутиться, выискивая лазейку, чтобы увильнуть от опасности. А ты вот и бей его!

Скоро Петру Базанову пришлось убедиться в правдивости этих простых, ободряющих слов. Первого немца Базанов сбил как раз в момент, когда тот, стремясь увернуться от удара, завис на боевом развороте. [301]

Десятки раз прочертил Базанов небо от волжской твердыни до Ростова, уничтожая фашистов. Под Новочеркасском Базанов довел свой боевой счет до одиннадцати вражеских самолетов.

В этих боях он закалился. Закалка пригодилась истребителю и на Украине.

Гвардии старший лейтенант Петр Базанов во главе четверки истребителей ушел на сопровождение штурмовиков. У самой земли на группу советских самолетов набросилось восемь вражеских истребителей. Они стремились нанести удар «лавочкиным» снизу, в живот. Этот прием врага был не нов для Базанова.

И он перехитрил врага. Четверка «лавочкиных» ловким маневром заставила немцев проскочить мимо них, так что фашисты не успели даже открыть огонь. Этим воспользовался Базанов. Пара «лавочкиных» с редкого разворота насела на немцев сверху, а пара Базанова устремилась на «фокке-вульфов», бросившихся на штурмовиков.

Один вражеский истребитель погнался за «илом». Казалось он уже праздновал победу. Но немца опередил Базанов. Он приблизился к «фоккеру» на несколько десятков метров и с короткой очереди зажег его.

Другой вражеский истребитель попытавшийся приблизиться к штурмовикам также натолкнулся на яростный огонь Базанова. «Фокке-вульф» переворачиваясь с боку на бок стремитетьно понесся к земле.

«Ильюшины» сделав несколько заходов на цель взяли курс на восток. А немцы не уходили. На обратном маршруте снова разгорелся яростный бой. Базанов оберегал штурмовиков. Вот он заметил приближающийся к «илыошиным» тонкий фюзеляж вражеского истребителя. Базанов с переворота ударил по немцу. Фашистский самолет запарил и, прекратив атаку пошел на снижение. Он был подбит. Но немцу уйти не удалось, ведомый Базанова гвардии младший лейтенант Кудрявцев добил врага.

Петр Базанов — мастер своего дела. Вскоре он одержал очередную победу, сбив в воздушном бою двадцать первого фашиста. Он заставил немца удирать на бреющем, а потом, насев на него сверху прижал к земле. [302] Так и гнал его Базанов, пока гитлеровский разбойник не врезался на всей скорости в землю.

Путь гвардейца Базанова большой и трудный. Но солдатская память сохранила все — зимнее небо приволжских степей, заболоченный берег Северного Донца, днепровские кручи, позолоченные купола киевских церквей, развалины Житомира, обломки кирпичей Бердичева. Это все осталось позади. Теперь под самолетом Базанова — чужая земля. Отсюда пришла война. Сюда она сейчас вернулась как возмездие.

В стремительный полет идут истребители. Гвардейцев ведет в бой прославленный воин, воздушный витязь Петр Базанов.

П. М. Скитов

В паре с Покрышкиным{14}

Под Бродами, в период самых ожесточенных боев на львовском направлении, нам пришлось снова выдержать трудное испытание. Пытаясь приостановить наступление наших войск, немцы подняли в воздух большое количество своих бомбардировщиков и истребителей. Над полем боя непрерывно шли воздушные бои.

В один из дней наша группа из двенадцати самолетов по тревоге ушла к линии фронта. Погода была очень плохая. Вскоре появилось до шестидесяти вражеских бомбардировщиков под прикрытием восьми «фокке-вульфов» и четырех «мессершмиттов».

Покрышкин возглавлял вторую четверку. По команде ведущего наши истребители с ходу бросились в бой. Обстановка сложилась так, что нам некогда было занимать более выгодное положение. Каждая секунда имела огромное значение. Александр Покрышкин своей четверкой пошел на врага в лобовую атаку. Это был один из испытанных приемов наших истребителей, наводящий особый страх на немцев.

Лобовая атака, как и таран, требует от истребителя исключительных моральных качеств, огромного нервного напряжения, полной уверенности летчика в своих силах. Сближение на лобовых занимает буквально считанные секунды. Почти мгновенно образуется дистанция действительного огня. Одно неверное движение — и ты можешь врезаться своим самолетом во вражескую машину. Опоздаешь на мгновение нажать гашетку — и тебя сразит трасса врага. В лобовой атаке победит тот, кто обладает холодной расчетливой смелостью, основанной на уверенности в успехе и правоте своего дела, у кого крепче нервы. [304]

Нередко Покрышкину приходилось прибегать к такому методу атаки, продиктованному самой обстановкой. И он всегда побеждал своей расчетливостью, хладнокровием, смелым и настойчивым нажимом на противника.

Так было и на этот раз. Покрышкин сбил первого немецкого бомбардировщика и сразу же набросился на «фокке-вульфа», впутавшегося в строй «юнкерсов».

Огромная масса самолетов на малом участке зоны значительно усложнила действия наших истребителей. Особенно трудно пришлось ведомым. Только безукоризненная техника пилотирования, расчетливые, мгновенно выполняемые дерзкие маневры помогли нам, ведомым летчикам, прикрыть ведущих, самим отбиться от наседающего противника и избежать столкновения самолетов в воздухе. Малейшая оплошность грозила катастрофой.

Изворотливость истребителя, взаимовыручка и надежная радиосвязь в таких ожесточенных боях имеют первостепенное значение. В тот момент, когда Покрышкин добивал второй вражеский самолет, ко мне в хвост проскочил «фокке-вульф». Немец был от меня в метрах тридцати. Секунда, вторая — и мой самолет мог быть сбит. Предупредили товарищи: они по радио сообщили о нависшей опасности. Мгновенно я произвел резкий маневр, позволивший мне увернуться от огня противника и одновременно прикрыть выход Покрышкина из атаки.

На всем протяжении эта воздушная схватка носила яростный и ожесточенный характер. Наша группа сбила тогда около десяти вражеских самолетов, не потеряв ни одного своего. Потом на разборе боя Александр Покрышкин объяснил успех высокой дисциплиной наших летчиков, настойчивостью атак и умением бить противника в самое уязвимое место. Он отметил также грамотность действий ведомых. В чем она состояла? Мы придерживались одной цели: прикрыть ведущего, обеспечить ему свободу действий и выход из атаки. Я, в частности, все свое внимание уделял только окружающей обстановке и самолету Покрышкина. Больше для меня ничего не существовало. А как хотелось пустить очередь в проскакивающих мимо «юнкерсов». Но сделать это было нельзя. Увлекись я атакой — потерял бы из вида самолет Покрышкина, оставил бы его без прикрытия и сам оказался один. И кто знает, через минуту или две меня мог бы сбить противник.

В сложной воздушной обстановке, в затяжном неравном бою ведомый дотжен, строжайше выполнять свои обязанности. [305] Он ни в коем случае без разрешения или приказания ведущего не должен атаковать врага. Однако в иных условиях, как, например, при «свободной охоте», при благоприятной метеорологической обстановке, ведомый имеет возможность несколько увеличить свою инициативу.

В моей боевой практике было немало случаев, когда приходилось своим огнем помогать ведущему добивать противника, продолжая его атаку, а то и просто одному по разрешению ведущего атаковать вражеский самолет. Так было и над морем, когда по приказанию Покрышкина я первым атаковал фашистского «юнкерса». Так было и с немецкой «рамой», увернувшейся однажды от атаки Покрышкина. И всегда в таких случаях ведущий одобрял мою инициативу, умение добить врага, не отрываясь от пары.

Инициативу ведомого Александр Покрышкин всячески поддерживал, поощрял, если она не шла вразрез с теми требованиями, которые предъявлялись ведомому пары. Он всегда требовал от каждого летчика сообразительности, находчивости, разумных действий.

— У истребителя, более чем у другого летчика, быстро и ясно должна работать мысль, — сказал как-то нам Покрышкин. — Настоящий истребитель должен дерзать, творить, инстинктивно чувствовать, какой маневр он может предпринять в самой сложной воздушной обстановке. Шаблонный прием, примененный много раз — это конец истребителя. Противник разгадает его тактику и в очередном поединке поймает на хигром маневре.

В этих словах — та суровая правда, которая помогала одержать немало замечательных побед.

На расчете времени, на хитром маневре, на абсолютном доверии товарища к товарищу непрерывно учил и воспитывал нас Александр Покрышкин. От пары он требовал единства, сплоченности, дружбы.

Ведущий и ведомый — это больше, чем два друга. Это две руки, две воли, две силы, слитые в одну. Это братство, где в каждом вылете люди поровну делят опасность смерти, где один выручает другого.

Ведомый должен уметь правильно, совершенно точно оценить воздушную обстановку. Без этого нельзя не только применить свою инициативу, но и умело прикрыть командира пары. В этом я убеждался в каждой встрече с противником. Вот я заметил врага. Передаю по радио Покрышкину. Немцев двое. Покрышкин, используя все средства маскировки, занимает выгодное для атаки положение. [306] Быстро сближаемся, невидимые для врага. И когда уже совсем близко подошли к противнику, а тот все еще не замечает нас, Покрышкин бросает в эфир короткую фразу

— Бей ведомого, мой — ведущий!

И мы стремительно несемся на врага. А в воздухе только эта пара немцев да пара нас. Мгновенье — и наши трассы режут вражеских стервятников. Удалось мне с первой атаки сбить противника — хорошо. Не удалось — стремительно взмываю на высоту и теперь уже слежу только за воздухом и за самолетом ведущего. Он теперь расправляется с немцами. Мое дело — надежно прикрыть его. А выйдет он из атаки, займет удобное для прикрытия положение, я снова камнем падаю на врага. Мою атаку теперь обеспечивает Покрышкин.

Так провели мы немало успешных совместных боев, в которых я научился не толоко прикрывать хвост ведущего, но и сам наверняка поражать врага.

В последний период Отечественной воины мне часто приходилось вылетать в роли ведущего пары, четверки. Опыт, накопленный мной в совместных полетах с Александром Покрышкипым, помогал мне всегда быстро оценивать обстановку и, применяя все свое искусство истребителя, нападать первым и добиваться победы.

В последний день войны над Прагой я сбил последний вражеский самолет. Прикрывал тогда меня гвардии младший лейтенант Кудимов. И получилось так, что в начале войны первым открыл боевой счет в полку Александр Покрышкин. Закрыть его довелось мне — его бывшему ведомому.

Отечественная война многому научила нас, истребителей. Закрепить этот огромный боевой опыт, обобщить, усовершенствовать и развить дальше добытую в жестоких боях покрышкинскую формулу боя: высота, скорость, маневр и огонь — вот та центральная задача, над разрешением которой мы должны трудиться сейчас. Этому нужно отдать все — и свой опыт, и свою настойчивость, и свое мастерство в обучении молодежи. [307]

У меня сохранились подаренная Покрышкиным небольшая книжка по тактике. На первой странице Александр Иванович Покрышкин написал своим размашистым почерком:

«Мало уметь самому драться. Надо этому учить других, воспитывая подлинных искусных истребителей. Обучая и воспитывая других, сам непрерывно совершенствуй свою профессию, служи примером для подчиненных»

В этих словах прославленного воздушного аса трижды Героя Советского Союза А. И. Покрышкина — весь смысл жизни и деятельности советского летчик. Это — путь к еще более высокому мастерству, путь к совершенству. [308]

Герой Советского Союза А. Голубев

Два разведчика{15}

Мы приехали на аэродром, когда Иван Драченко отправлялся в разведку. Уверенной походкой шел он к стоящему самолетe. Во всех его движениях ощущалось то неподдельное спокойствие, которое люди обычно проявляют, когда делают привычное и хорошо знакомое дело. И мы поняли, почему этот совсем еще молодой годами летчик, преследуемый однажды двенадцатью «фокке-вульфами», сумел все же разведать порученный ему участок и почему в других вылетах он вышел победителем из поединков с «мессершмиттом» и «рамой».

Драченко забрался на плоскость «ильюшина», деловито заглянул в кабину, привычным движением приладил парашют, надел шлем и скрылся за горбатым колпаком кабины.

— Пошел в район, где «мессера» ползают, — заметил стоявший рядом офицер — сегодня он уже второй раз туда идет.

В голосе офицера, товарища Драченко по работе, прозвучала та же уверенность, которая слышалась в словах командира части, когда он приказал выслать разведчика на ответственное задание.

Младший лейтенант вернулся через час. Коротко доложил об обнаруженной им колонне танков и автомашин, о расположении артпозиций, о погоде и воздушной обстановке. Он не уходил из землянки до тех пор, пока командир не снарядил группу штурмовиков по следам разведчика. [309]

Вечером, когда мы разговорились с Драченко о его работе, он вдруг оживился и стал рассказывать о своем товарище разведчике Мельникове.

— А вы его видели?

— Нет еще, собираемся повидать.

— Обязательно встретьтесь с ним, — горячо заговорил летчик. — У yего девяносто вылетов только на разведку. А парню всего двадцать один год. Увидите его, передайте привет от меня. Ведь это друг...

...Гвардии лейтенанта Бориса Мельникова, как и Драченко, искренне удивила наша просьба рассказать о своей работе.

— Прямо, не знаю, о чем вам рассказывать. Летаю, как все, смотрю, запоминаю, а потом передаю по радио.

— А много раз вы летали за эти дни наступления?

— Раза два-три в день, — после раздумья ответил Мельников.

И нам с трудом удалось узнать от летчика, как в один из вылетов он нашел для своих товарищей подходящую цель.

Наши танки обтекали с севера и юга вражескую группировку. Проходя над этим районом на большой высоте, Мельников увидел на перекрестке дорог скопление автомашин и повозок, несколько групп пехоты. С разных направлений к перекрестку тянулись все новые повозки и машины. Разведчик подумал, что немцы неспроста собрались здесь. Он дал команду своему ведомому гвардии лейтенанту Ермолаеву. Два «ила» снизились до бреющего полета. Сделав круг над дорогами, ведущими к перекрестку, Мельников определил, откуда стекались все эти колонны. Вывод, который он сделал, несказанно обрадовал его.

Немцы, очевидно, метались в сужающемся кольце, всюду наталкивались на наши части И вот теперь они остановились здесь, не зная, как быть дальше.

— Сообщу своим, — решил он. — Пусть ребята придут, помогут фашистам подумать.

Он передал по радио точное местонахождение немецких колонн численностью до двухсот единиц и свои соображения относителыю возможности их дальнейшего движения.

Товарищи не заставили себя долго ждать. [310] Они помогли разобраться немцам, что к чему. Ребята рассказывали потом, что немного немцев ушло из-под сокрушительных ударов штурмовиков, — закончил свой рассказ Мельников.

Когда мы передали ему привет от Драченко, лейтенант радостно улыбнулся, поблагодарил и сказал задумчиво:

— Это летчик — что надо. Я за каждым его вылетом слежу.

И тогда мы поняли, что хотя оба разведчика работают в разных подразделениях, они внимательно наблюдают за работой друг друга и, может быть, даже негласно соревнуются между собой. Но главное было в том, что два разведчика связаны невидимыми нитями той глубокой дружбы, которая складывается у людей одинаково храбрых и верных своему долгу, одинаково самоотверженно делающих свое дело.

М. Е. Резников

У западных границ{16}

Много воздушных боев пришлось провести летчикам нашего подразделения в небе Правобережной Украины. Дрались мы яростно и ожесточенно, никогда не пасуя даже перед врагом, во много раз численно превосходящим нас.

В сентябре прошлого года боевые друзья поздравили меня с высокой правительственной наградой — присвоением звания Героя Советского Союза. В части состоялся митинг. Выступали летчики, техники, мотористы. И я не мог скрыть своего волнения, радости. Но что я мог сказать в ответ? Воевал я, как и все, как требовал долг воина. Ну, сбил двадцать семь немецких самолетов. Так это нормально. Все их били. Двадцать семь. Разве это так много?

В конце митинга выступил я. Волнуясь и путая слова, я благодарил своих друзей и заверил командование, что теперь буду драться еще яростнее, еще ожесточеннее. Всем товарищам дал обещание удвоить боевой счет

Шли напряженные боевые дни. Красная Армия в стремительных наступательных боях изгоняла немцев за пределы нашей Родины. Велик путь от Днепра до западных границ, но пройден он был быстро, победно, со славой.

Успехи наземных войск воодушевляли и нас, летчиков. Мы делали все, чтобы заслужить благодарность пехоты, выдерживающей на себе все трудности войны. [312]

Это было в небе пограничной полосы. Моя шестерка ушла на прикрытие наземных войск. Враг неистовствовал. Слишком большая угроза нависла над его змеиным логовом. Немцы пытались с воздуха преградить путь нашему наступлению.

Двадцать пять «фокке-вульфов» с подвешенными бомбами в сопровождении «мессершмиттов» заметил я в нескольких километрах от боевых порядков наших войск. Под самой облачностью повел свою группу наперерез врагу.

— Никифоров! Свяжешь «мессершмиттов», — передал я по радио ведущему третьей пары. Двумя остальными парами я решил ударить по «фоккерам».

Незаметно сближаемся с немцами. Пара старшего лейтенанта Никифорова с набором высоты ушла в сторону «мессершмиттов». Я был вполне уверен, что он со своим напарником не допустит их к нам. Никифоров — искусный истребитель. Его отвагу и мастерство я видел в десятках совместных боев.

В своих расчетах я не ошибся. Никифоров, как вьюн, носился между немецкими истребителями, и тем было уже не до прикрытия «фоккеров». Они были заняты собственной обороной.

Три ФВ-190, шедших во главе группы, вырвались вперед, готовясь перейти в пике.

— Не зевай, Бубчин! — крикнул я своему ведомому, идя в атаку.

Заметив нас, ведущая тройка растерялась и с быстрого разворота, не сбросив бомб, пыталась улизнуть от опасности. Преимущество в высоте позволило мне очень скоро нагнать немцев.

Все три «фоккера» шли фронтом. Я поймал в прицел правого. Нажал гашетку. Короткая очередь зажгла стервятника. Не теряя времени, перенес огонь на второго «фоккера», потом на третьего.

Разворачиваюсь, чтобы повторить атаку. Но зря, все три немца идут к земле. Два. объятые пламенем, камнем летят вниз. Третий падает штопором.

Внизу, в стороне от своей машины, заметил удирающую на всех газах пару других «фоккеров». Спикировал. Одного зажег. В этот момент пушка замолчала. Кричу ведомому:

— Бубчин, атакуй! — а сам набираю высоту и перезаряжаю пушку. Гвардии младший лейтенант Бубчин умело расправился со вторым «фокке-вульфом». Снял он его мгновенно. Но при выходе Бубчина из атаки пара «фоккеров» повисла над его машиной. Выручил старший лейтенант Карлов. Довернув свой самолет, Карлов сбил одного из наседавших на Бубчина немца. Другой бросился наутек. Жаль было упустить гада. [313] С переворота я догнал его и без особого труда пустил на тот свет. Это был пятый немецкий самолет, сбитый мной в этом бою.

Поработали мы тогда на славу. На глазах своих пехотинцев сбили девять «фокке-вульфов» и два «мессершмитта».

Успех этого боя был не случайным. Высокая дисциплина в воздухе, к которой привыкли наши летчики, давала возможность организованно вести бой. Каждый летчик делал так, как ему приказал командир. И если в трудном положении оказывался товарищ, ему на помощь спешил другой. В этом тяжелом бою мы не потеряли ни одной своей машины.

Дважды Герой Советского Союза генерал-майор авиации Н. Д. Гулаев

Клятва воина{17}

...Блестят, искрятся под солнечными лучами наезженные рельсы. Тихо и спокойно на линии. Поезд уже исчез за косогором. А он, русый, девятилетний парнишка, все еще смотрел туда, вдаль, где скрылся последний вагон. В его ушах все еще отдавался равномерный стук огромных железных колес, тяжелое пыхтение паровоза, но на рельсах ничего уже не было. Только узкая, медленно тающая лента паровозного дыма висела над магистралью.

— Ну, Миша, пошли!...

Увлекшись своими мыслями, мальчик забыл, что рядом с ним стоит отец, дома их ждут к завтраку и через час нужно идти в школу.

— Папа, я вырасту, тоже машинистом буду. Буду водить поезда большие, большие, по сто вагонов.

— Ох, и беда мне с тобой. Тоже мне — машинист! — шутил отец.

— Почему? — удивляется мальчик. — Я ведь буду сильный, здоровый, когда стану машинистом.

— Ладно, сынок, будешь! — примирительно уступил отец.

И они шли домой, один — большой коренастый, другой – еще совсем маленький семенил рядом частыми детскими шагами. Миша без умолку рассказывал отцу, как вертелись колеса паровоза, как ему улыбнулся усатый машинист и как красивы вагоны пассажирского поезда.

Быстро проходили годы. Миша рос, учился, познавал жизнь. Он уже успешно окончил фабрично-заводское училище, потом электротехникум, но все не расставался с мыслью стать настоящим машинистом. [315]

Но жизнь сулила Михаилу Бекашенку иную профессию, не менее интересную и почетную В мае 1935 г. Бекашенка вызвали в военкомат.

— Нашей авиации нужны здоровые, крепкие, грамотные люди, — сказал ему военком. — Надеюсь, ты не откажешься быть летчиком.

Лучшего Бекашенок и желать не мог. С нескрываемым радостным волнением он пошел на комиссию. Там строго подходили к отбору будущих курсантов. Все же Бекашенку повезло. Он услышал желанное заключение: «Годен!»

Так и стал Михаил Бекашенок, сын дорожного мастера, бывший электротехник, курсантом Качинского авиационного училища. Занятия, практические полеты легко давались Бекашенку. Он проявлял интерес ко всему, что изучалось в школе, стремился познать как можно больше, и это способствовало плодотворной учебе.

Когда началась Отечественная война, Михаил Бекашенок, окончивший уже школу, проходил службу на Дальнем Востоке, охраняя с воздуха восточные рубежи Советской Отчизны. Хоть и ответственной была эта работа, хоть и много сил требовала она, все же советский летчик не мог не волноваться за судьбу своей Родины на западе. Лютая ненависть к немецко-фашистским захватчикам, нарушившим спокойную, мирную жизнь советских людей, звала в бой.

...Весна 1943 г. Под Белгород и Орел немцы стянули огромное количество своей техники, живой силы, авиации. Здесь, на Курской дуге, они готовились взять реванш за волжскую крепость. Здесь же впервые встретился истребитель Михаил Бекашенок с матерыми фашистскими асами.

Пошли горячие дни. Горела и стонала земля. Небо чернело от «юнкерсов» и «мессершмиттов». На земле и в воздухе шли ожесточенные бои. Михаил Бекашенок ежедневно по нескольку раз с группой своих товарищей уходил то на прикрытие наших войск, то на штурмовку противника, то на разведку подходивших вражеских резервов, то на блокировку немецких аэродромов. Тяжелые неравные воздушные бои вспыхивали у линии фронта и над объектами тыла врага. После нескольких минут ожесточенной схватки то один, то другой немец, вспыхнув пламенем, летел к земле, оставляя за собой полосу черного дыма.

На восьмом вылете на разведку Бекашенку не повезло. Зенитный снаряд разорвался в машине, осколки пересекли вену на правой руке, тяжело поранили ногу, изуродовали самолет. Сколько надо было умения, мужества, настойчивости и силы воли, чтобы, превозмогая нечеловеческую боль, одной рукой привести самолет на свой аэродром и благополучно совершить посадку на живот! [316] А Бекашенок сделал именно так. Он спас машину, сохранил свою жизнь. И за этот подвиг смелый летчик был награжден первым орденом — Отечественной войны II степени.

Полтора месяца прошло, пока залечивались раны. Потом он снова сел в самолет. Снова пошел в бой. Теперь он дрался еще яростнее, еще ожесточеннее, гоня врага все дальше и дальше на запад. Быстро рос боевой счет Михаила Бекашенка. И было так, что на Днепре за один день он вогнал в землю двух «юнкерсов» и одного «мессершмитта».

...Воздушные бои перенеслись к Висле. Здесь гвардии капитан Михаил Бекашенок узнал горестную весть: немцы угнали в концентрационный лагерь его старика-отца, мать и сестру Веру — учительницу.

— Мстить и мстигь фашистскому зверю! — дал себе клятву Михаил Бекашенок. И он ее добросовестно выполнял до последнего дня войны.

...Бои шли на немецкой земле. Над полем боя появилась шестерка советских истребителей. Возглавлял их гвардеец Бекашенок.

Ведущий принял сообщение наземной радиостанции:

— В небе спокойно! Самолетов противника не видно.

Бекашенок поручил одной своей паре наблюдение за воздухом, а сам четверкой испытанных в боях друзей пошел на снижение. На земле шел бой. Немцы, пытаясь удержаться на занятых рубежах, спешно подбрасывали к линии фронта резервы. Бекашенок и Босенко, ведущий второй пары, заметили на дороге колонну немцев, повозки.

— Штурмуем! — передал Бекашенок Босенко. Тот качнул плоскостями: принял команду.

Истребители рассредоточились, вошли в крутое пике.

...Гул моторов, сухой треск пушечных очередей. Снаряды рвутся в самой гуще вражеских солдат.

После первой атаки гвардейцы на предельной скорости пронеслись над головами гитлеровцев, поливая их раскаленным свинцом. Пять заходов произвели гвардейцы на колонну немцев. Не один десягок гитлеровцев нашел себе могилу здесь, на этой дороге к фронту, от сокрушительною огня советских истребителей.

Так в каждом вылете выполнял свою клятву Михаил Бекашенок. Не было немцев в воздухе — он искал их на земле и бил всей мощью своего сокрушительного огня. А огонь его — поистине сокрушителен. Двадцать фашистских самолетов уничтожил он в воздушных боях. А сколько сотен гитлеровцев нашли себе смерть на земле от атак мужественного, бесстрашного истребителя! [317]

Отгремела военная канонада, затихли бои. Зеленой травой зарастают воронки от снарядов и бомб. Наши советские люди энергично взялись за восстановление своего хозяйства. И Родина славит отважных и смелых сынов и дочерей своих, отстоявших ее чгсть и независимость. В числе их и гвардии майор Михаил Васильевич Бекашенок. Его заслуги достойно оценила Родина. Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 27 июня 1945 г. ему присвоено звание Героя Советского Союза.

П. М. Скитов

На боевом курсе{18}

Капитан В И Давидков сбил первый фашистский самолет. А на другой день к нему пришел колхозник. Старик корявыми, несущимися пальцами держал какой-то предмет, завернутый в мешковину.

— Ты вчера немца колупнул, — проговорил колхозник и развернул мешковину. В ней был планшет.

Давидков увидел десятки листов карт, склеенных в одну пачку, с пометками фашистского летчика.

— Тут целая академия разрисована, — продолжал колхозник — Так ты изучи. Да снова колупни немцев, там, в гнезде их злодейском.

Карты многое рассказали летчику. Давидков увидел всю картину поведения в воздухе фашистских пиратов. Он определил, как фашисты ложатся на курс, как промеряют углы сноса и, наконец, метод выхода на боевой курс.

Карты в цифрах и паутине линий показали тактику врага. Летчик увидол аэродром фашистов, серую стрелку автострады, возле нее летное поле, лес в стороне и неподалеку завод. И Давидков ответил старику:

— Приказ выполним. В Берлине побываем.

Шел тяжелый 1941 г. Наши части были вынуждены отходить в глубь страны. Перебазировался на другие аэродромы со своими «птичками» и капитан Давидков. Но он не падал духом. Он воевал.

Над Днестром Давидков повел девятку своих истребителей против 27 вражеских. Это был уже не первый бой. Вместе с Давидковым шли летчики, уже не раз встречавшиеся с врагом. В паре с ним был Сигов — горячий и смелый пилот. [319]

Немцы шли в три этажа. У них расчет: завяжется бой — бить с разных высот.

Давидков первым увидел немцев. В голове созрел план боя: увести свою группу в облака и оттуда начать бой.

В воздухе началась жаркая схватка. На наши самолеты нападают сверху, сзади, снизу. Советские истребители идут в лоб, заходят сверху. В этом вихре огня и ревущих моторов трудно разобрать все происходящее. Но это только кажущийся хаос. Летчики Давидкова яростно нападают и вместе с тем не выпускают из поля зрения своего командира. Вот он поражает «мессершмитта». И самолет врага, нескладно кувыркаясь, падаег Давидков сделал несколько движений крыльями — и вся стая рокочущих машин стремительно поднимается в облака.

Фрицы пытаются восстановить свой боевой порядок. Но строй уже разбит, командир где-то посредине, несколько машин увильнуло от схватки, у других пробоины, и они едва могут лететь.

А в это время снова сокрушительный удар наших самолетов.

Давидков сбивает второй самолет врага, пулеметные очереди Сигова зажигают «мессер». Немцы уходят.

А потом на аэродроме, на разборе полета, командир вынул немецкую карту и сказал:

— Фашисты на боевом курсе держат себя в напряжении. А в остальное время у них внимание ослаблено. Вот и получилось: они ожидали нас встретить на подходе к цели и ошиблись... Жизнь истребителя и есть боевой курс везде, где бы он ни был. Летчик должен быть всегда готов к встрече с врагом.

Воюя, учились летчики. Жестокий урок получил Сигов. Он был очень горячим человеком. В азарте боя был неосмотрителен. Давидков не раз предупреждал:

— Не горячись, дружище. Не горячись. Подловят тебя немцы. Поймают одного.

Но это не помогло. Однажды Сигов ввязался в бой с большой группой немцев и отбился от товарищей. Ему повредили управление. Летчик был вынужден сесть в тылу у немцев.

Через несколько дней он пришел на аэродром оборванный, бородатый и похудевший. Подошел к Давидкову.

Они обнялись — эти два человека, никогда не говорившие друг другу нежных слов.

— Правильны твои слова! Нужно не только дерзким быть, но и расчетливым тоже.

Влюбленность в свою профессию, опасности, которые делились пополам, цементировали дружбу, а ненависть к врагу усиливала ее. [321]

Сигов видел карту Давидкова и говорил:

— Мы с тобой прилетим, Витя, к ним с обратным визитом. Пришлем привет от подбитого летчика. Скажем: «Пожалуйте, он вас ждет на том свете».

Друзья защищали небо Кавказа. По земле они всегда ходили в паре, обсуждая различные фигуры высшего пилотажа и рисуя схемы воздушных боев. В бою они тоже шли в паре. Нападали на шестерку «мессершмиттов» и уходили невредимыми. Ночью поднимали свои самолеты на «охоту». И стоило только мелькнуть силуэту фашистского самолета, летчики догоняли его и подбивали.

Друзьям присваивают почетное звание Героя Советского Союза. Теперь их называют «звездоносной парой».

Но не усмотрел Давидков, не уследил за своим другом. Слег он в госпиталь от простуды, а Сигов полетел один на «охоту». И, возвращаясь с успешного полета, уже у себя на аэродроме он был атакован несколькими «мессерами»…

Давидков пошел к могиле проводить друга. И, стоя с непокрытой головой, он сказал:

— Я помню желание друга. Он мне дал точный адрес: побывать над Берлином. И я там буду. Я проложу свой курс вот на этой карте. Летчикам пригодится еще эта карта...

Давидков не слышал речей друзей. На сердце была пустота. И только удары мерзлой земли по крышке гроба заставили его вздрогнуть. Давидков ушел в горы, чтобы остаться один на один со своими мыслями и горем.

Он летал, не зная усталости. Его машина носилась, сея смерть в стане врага, зажигая его самолеты.

— Отдохни, Давидков, — говорили товарищи. — Успокойся!

А он отвечал:

— Мне теперь некогда отдыхать. Я двойную норму выполняю: за себя и за Сигова.

Давидкова послали на учебу в Москву. И он снова вынимает карту врага.

Истребитель не может побеждать в бою, летая на малых высотах. На бреющем полете хорошо лишь уходить от врага. Для атаки же нужен большой потолок. И Виктор поднимал потолок своих знаний. Он изучал тактику врага. Здесь он понял, что такое бой. Здесь он осмыслил и углубил свой опыт. Четкая формула: высота, маневр, скорость и внезапность — стала для него особенно ясной и зримой.

Под Орел он вернулся зрелым командиром. Теперь он сам водил армады истребителей на врага. Были дни, когда его часть сбивала по 37 фашистских самолетов. [322] Наши летчики завоевали господство в воздухе. Самолеты противника теперь называли «штуками». На Курской дуге истребители Давидкова подбили 72 «штуки». Под Киевом они тоже сняли богатейший урожай. Немцы непрерывно держали в воздухе 50 — 80 самолетов. Надо было иметь большое мастерство не только в полетах, но и в тактике, организации боя. Наши войска переправились через Днепр, взяли Киев и пошли дальше. Здесь часть Давидкова получает наименование «Киевской». Давидков не знает покоя. Его видят на командном пункте пехоты, он по радио управляет своими «ястребками». В опасные моменты командир сам забирается в машину, и тогда истребители, окрыленные примером командира, воюют еще сильнее.

Он выполнил свою клятву и проложил свой боевой курс над станом врага. Его самолеты садились на аэродром под Берлином. Теперь уже в части В. И. Давидкова было 17 Героев Советского Союза. Сам командир имеет 434 боевых вылета, 20 самолетов, сбитых им лично, и два в группе.

В дни Великого Окгября Герой Советского Союза гвардии полковник Давидков ездил к себе на Родину, на Украину. Он встретился со своими земляками. Вспомнил он карту, принесенную ему в первые дни войны, и сказал:

— Задача Родины выполнена. Мы были в Берлине. И карта, принесенная колхозником, оставлена для памяти. Мы били врага по своим картам, мы перечеркнули врагу все пути.

А. Докучаев

Фронтовая биография{19}

Над Бобруйском яркими красками загорался солнечный июньский день. Летчики гарнизона, как и все советские люди, встречали воскресенье — день отдыха.

И вдруг — тревога!

Заголосила сирена, затянули гудки — паровозные, заводские...

— Ребята — настоящая! — изумленно сказал своим друзьям по общежитию лейтенант Леонтьев и бросил на койку нарядный галстук.

Вскоре летчики, техники, радисты бежали к аэродрому. А спустя некоторое время со взлетной дорожки один за другим поднялись 19 скоростных бомбардировщиков, собрались в строй и взяли курс на запад.

Это были первые самолеты, уходившие на первые бомбардировки авангардных частей гитлеровской армии, уже вторгшихся в пределы нашей Родины в районе Бреста.

В строю бомбардировщиков шел и экипаж лейтенанта Леонтьева.

— Справа снизу два вражеских истребителя! — докладывает командиру стрелок-радист сержант Иванов.

Леонтьев разворачивает свой самолет так, чтобы радист мог стрелять по врагу. И Ваня Иванов, веселый, двадцатилетний парень, воздушный снайпер, победитель многих воздушно-стрелковых соревнований, любимец экипажа, открыл стрельбу — первую стоельбу по настоящему вражескому самолету. Леонтьев сидит за штурвалом, он не знает результатов стрельбы радиста, но видит, что фашистских истребителей с черной свастикой на крыльях слишком много. [324] Когда они приближаются к передней полусфере, молодой, только что окончивший училище штурман лейтенант Алексей Назаров угощает их пулеметной очередью. Истребители отходят, чтобы зайти с более безопасной стороны. Чем наглее становятся «мессеры», тем плотнее сжимают свой строй бомбардировщики, идущие бео прикрытия.

Вдалеке, в серой дымке, показался большой город. Эта Брест. Именно в эти часы защитники Брестской крепости ведут неравный бой с многочисленным врагом. Вокруг Бреста горят села, черный дым стелется по несжатым полям. В воздухе становится все больше самолетов: одни проходят стороной и летят на запад, другие проплывают выше, на восток, на юго-восток. Где наши, где чужие — трудно разобрать А «мессеры» наседают.

Показалась цель. По большаку, протянувшемуся к Бресту, ползет колонна танков. Командир заходит в атаку, за ним — остальные. Сбрасывает бомбы и штурман Назаров. Летчики разворачивают свои машины на обратный курс.

Вражеских истребителей стало еще больше. Загорается бомбардировщик — сосед Леонтьева. И почти одновременна задымили моторы его самолета, сначала один, затем другой,

— Истребители сверху! — докладывает штурман.

Сверху шли в атаку три «мессершмитта». Над кабиной и под крылоями прочерчивали воздух пулеметные трассы. Ударил и тут же захлебнулся пулемет радиста.

— Иванов!.. Иванов!.. Ваня!! — окликнул его Леонтьев, но Ваня Иванов навеки замолчал вместе с пулеметом.

Леонтьев положил самолет на крыло и устремился вниз. Приземлился в расположении своих войск Леонтьев вылез из кабины, его сразу обступили красноармейцы.

— Браток, дай патронов, из окружения выбираемся, — послышалось сразу несколько голосов. Но, поняв, в чем дело, бойцы помогли вытащить раненого штурмана и убитого радиста. Кто-то предложил запряженную повозку. Леонтьев накрыл парашютом сержанта и повез к штабу.

Из штаба вышел лейтенант.

— Что надо — патронов, хлеба?.. — резко спросил он Леонтьева.

— Шапку сними! — проговорил летчик.

Лейтенант взглянул на убитого, снял фуражку. Затем сказал:

— Некогда, браток. Немцы кольцо смыкают. Пробиваться надо...

На повозку, рядом с раненым штурманом положили еще несколько солдат и тронулись в путь. [325]

Товарища хоронил один. Вырыл неглубокую могилу, вынул из его кармана документы, завернул сержанта в парашют. Среди них было недописанное письмо. Оно заканчивалось словами: «Дорогая мама! Жди меня на той неделе в отпуск!»

Леонтьев колебался: дописать письмо или отослать таким. Между тем у штаба разорвался снаряд. Ударили минометы.

— Танки! — крикнул кто-то над самым ухом.

И другой голос:

— Эй, летчик, торопись!..

Красноармейцы цепь за цепью устремлялись к оврагу.

Леонтьев вьнул карандаш и быстро дописал:

«Дорогая мать! Пишет вам командир и товарищ Вани. Погиб смертью героя в бою… Мужайтесь, мама! .»

Вынул пистолет и пошел пробиваться к своим.

Вернувшись в часть, обо всем доложил командиру. Письмо Иванова отправил его матери. И снова стал летать на задания. Летал по два-три раза в день на бомбардировку, разведку и снова на бомбардировку. Почти в каждом полете встречался с истребитетями противника, вступал с ними в бой, и если не выходил из боя победителем, то и себя в обиду не давал.

Через два месяца войны Василий Леонтьев (уже ставший старшим лейтенантом) летал на Пе-2.

Друзья, восхищаясь им, часто шутили: «Ростом ты у нас вроде самый маленький в полку, а поди как летаешь! Откуда только силы у тебя берутся!» Леонтьев не обижался. Он и сам иногда удивлялся своей способности выполнять задания, казавшиеся невероятно трудными.

Однажды его вызвал командир полка майор П. И. Мельников.

— Не имею права посылать вас на задание, а дело не терпит, — не сразу сказал он, разглядывая карту.

— В чем сложность задания, товарищ майор? — спросил Леонтьев.

— Облака почти по земле стелются, а в районе цели и того хуже! — проговорил майор, поворачиваясь к окну.

— Погода — не беда, товарищ майор, справимся.

— С погодой справитесь, а как с зенитками будете справляться?.. В Брянске зенитных орудий, как деревьев в лесу. А вам придется лететь на малой высоте, чтобы все разглядеть в городе и на железнодорожной станции.

— Зря беспокоитесь, — уверенно сказал Леонтьев.

— Как зря?

— А очень просто! Не станут они стрелять по нас, неудобно. Их много, а самолет один. Не по-рыцарски это.

— Все шутите, товарищ старший лейтенант! Готовьтесь к полету на разведку. [326]

Это было накануне нового, 1942 г. На разведку города и железнодорожного узла Брянск отправились три боевых товарища: штурман лейтенант Михаил Иванов, стрелок-радист сержант Михаил Артемьев и командир экипажа старший лейтенант Василий Леонтьев. Задание было исключительно важное. Результатами разведки интересовался командующий фронтом. Значит, крайняя нужда заставила командира полка посылать экипаж на такое рискованное дело.

К Брянску летели в облаках, а над городом — так низко, что чуть не задевали за фабричные трубы. Зенитчики били по самолету даже тогда, когда его не было видно, по гулу. Когда же Пе-2 вынырнул из облаков, огонь так усилился, что над батареями поднялись клубы светлого дыма.

Самолет с красными звездами на крыльях проносился над крышами домов, наводя панический ужас на фашистских зенитчиков. Штурман и стрелок-радист засекали места скопления войск, эшелоны на станции. Но чудес не бывает. Самолету не удалось миновать свинцового дождя осколков от рвущихся зенитных снарядов. Заклинило левый мотор, с перебоями стал работать правый, и Леонтьев, не дожидаясь, пока он окончательно выйдет из строя, повел машину над брянскими лесами на северо-восток. Мотор еле-еле тянул. Надо было искать место для посадки. Вот и большая, покрытая снегом поляна. Летчик сажает самолет на живот. Машина врезается в большой сугроб. «Умница!» — обращаясь к ней, как к живому существу, проговорил Леонтьев, выбираясь из кабины.

— Как рация? — сразу же кинулся он к стрелку-радисту.

— Не работает, пробита осколком, — упавшим голосом ответил Артемьев.

Как передать результаты разведки? Этот вопрос волновал всех троих. Послать кого-нибудь пробираться через линию фронта? Идти вместе всем троим? Порешили расспросить местных жителей о фашистах, о дорогах. Может, рядом действуют партизаны и у них есть средства связи или передвижения?

Хлещет по лицу колючий снег, валит с ног холодный ветер, поземка — ни зги не видно.

Подождали вечера и пошли в село, которое видели при посадке. Дойдя до огородов, легли и поползли по-пластунски.

— Пригодилась строевая выучка, — пошутил радист Артемьев.

Подползли к избе, заглянули в окно. На лавках лежали два здоровенных гитлеровца, у печки хлопотала старушка.

— Накроем, — сказал Леонтьев, и уже хотел войти к избу, как из-за угла появились три немца. [327] Летчики выхватили пистолеты. Немцы вскинули автоматы, но... поздно. Грянули три пистолетных выстрела, и три гитлеровца повалились в снег.

— Партизаны!!! — разнеслось по деревне. — Партизаны!.. Летчики, словно приведения, нырнули в метель... Ночевали в стоге сена.

Наутро снова пошли в село. На этот раз подошли к другой избе, постучались. Вышла пожилая женщина и нисколько не удивилась советским летчикам, только сказала:

— По селу дорога проходит, немцы греться заглядывают.

— А в селе они стоят?

— Нынче ночью ушли, партизан испугались. Вчера-то партизаны крепкую баню им устроили, говорят, половину перебили.

Здесь решили отогреться. Вскоре пришел хозяйкин кум, мужчина лет пятидесяти в дубленом полушубке. Расчесывая заиндевевшую бороду, сказал:

— Пойдемте в наш райцентр. Там партизаны.

В селе зашли в дом, где вчера только располагался, по словам кума, немецкий штаб. Стол был накрыт к встрече нового года: водка, шампанское, жареные гуси. Блюда не тронуты, компания разбежалась, не успев, видимо, собраться.

— Выпьем, ребята! — восторженно сказал кум, — сегодня ведь новый год!

Летчики переглянулись: только теперь они вспомнили, что наступил новый год.

— Обыщем комнаты! — сказал Леонтьев.

Через несколько минут летчики торжествовали: в бывшем штабе они нашли карту расположения частей двух немецких соединений и ведомств. В ней указывались наименования частей, действовавших против нашего Брянского фронта.

Теперь нельзя было терять ни минуты, скорее в свой полк! Но как выбраться из немецкого тыла? Выручает кум. На лошади, в санях, 18 км везет он летчиков к линии фронта по партизанской дороге.

Два дня спустя Леонтьев сидел в комнате военного комиссара ВВС фронта. Он улыбался, хорошо понимая, какой важности сведения добыты его экипажем. Понимали это и в Военном совете фронта. Недаром за эту операцию Леонтьев был награжден орденом Ленина, а Иванов и Артемьев — орденами Отечественной войны.

Две недели подряд Леонтьев и его боевые товарищи летали на разведку, и о каждом полете можно было бы рассказать немало интересного. Военный совет фронта представил Василия Леонтьева к званию Героя Советского Союза. В представлении говорилось: [328]

«За полгода войны летчик В. А. Леонтьев совершил 108 боевых вылетов. В воздушных боях и на земле им уничтожено 4 самолета противника, 12 танков, 123 автомашины, 116 повозок, 6 цистерн с горючим. 16 раз экипаж Леонтьева разрушал железнодорожное полотно. Не раз отважный разведчик добывал сведения исключительной важности».

Но о радостной вести Леонтьев узнал гораздо позже: 16 февраля 1942 г. он снова не вернулся с задания.

Разведчиков искали, но не нашли. Несколько недель ждали, затем исключили из списков части. И только 11 марта командующему доложили, что Леонтьев жив и находится в Ельце, в госпитале.

Командующий поехал в госпиталь. Его провели в палату. На койке лежал человек, перевязанный с ног до головы бинтами. Блестели одни глаза. Генералу показалось, что глаза улыбаются.

— Чем помочь вам? — первым заговорил командующий.

— Я хочу переучиться на истребителя, — еле слышно, но твердо проговорил Леонтьев.

Генерал не сразу понял летчика. Затем удивленно спросил:

— Зачем это вам?

— Буду мстить фашистам. Трижды они меня сбивали, но пусть не думают, что это им пройдет даром.

Генерал внимательно выслушал летчика и обещал помочь. По его просьбе Леонтьева перевели в Центральный авиационный госпиталь — в Москву.

В какую же беду в том полете попал Леонтьев со своим экипажем?

Как и всегда, задание он получил ответственное. Надо было разведать город и железнодорожный узел Орел и сделать площадные съемки. Над объектом на него напали истребители. Атака следовала за атакой, однако Леонтьев твердо держал штурвал самолета. Вот съемка закончена, и самолет ложится на обратный курс. Однако вражеские истребители продолжают атаки. Самолет загорелся, пламя сбить не удалось. Леонтьев приказывает штурману и стрелку прыгать на лес.

Первым оставил самолет стрелок-радист Василий Шмаренков, за ним — штурман Михаил Иванов, но он рано раскрыл парашют, и фашистские летчики расстреляли его в воздухе.

«Прыгать затяжным», — подумал Леонтьев и вылез из кабины. Хотел свалиться за борт, но чем-то зацепился за кабину и повис в воздухе. Падает самолет, падает с ним летчик. И нет у него сил оторваться. «А говорят, Леонтьев все может», — мелькает в его разгоряченном сознании. [329]

Земля приближается. Страшно умирать такой нелепой смертью! Еще рывок, еще одно усилие — и он, наконец, оторвался от самолета. Рванул кольцо... Хлопнул купол парашюта..., ноги погрузились в гущу кустарника.

Уже лежа на земле, Леонтьев увидел в стороне тянувшийся кверху черный клуб дыма. Это горел его самолет. Притронулся к щеке — лицо вспухло, как волдырь. «Но почему же не больно?» — спросил он себя и потерял сознание...

Леонтьева подобрали партизаны.

— Отвезем тебя в Дядьково, к старосте, — сказали они.

«Зачем же к старосте?» — недоумевал Леонтьев, но говорить не мог. Пришлось повиноваться. Но когда лежал на санях, думал: «Ведь старосты служат немцам. Или я перестал соображать и ничего теперь не понимаю?»

Староста действительно работал у оккупантов, но работал по заданию партизан. В его доме было безопасно, потому и оставили у него на один день Леонтьева. Но уже назавтра для большей безопасности его перевезли в землянку командира отряда Алексеева.

Лечили его марганцевыми компрессами. Жена Алексеева день и ночь сидела у изголовья летчика. Поначалу лечение не шло впрок, даже сделалось хуже: Леонтьев ослеп. Но потом стало немного лучше. И когда можно было его везти, Леонтьева переправили в госпиталь. Уже лежа в госпитале, разведчик думал: «Какие у нас люди! Из любой беды выручат».

27 апреля 1943 г. Василий Леонтьев вернулся к боевым друзьям. Пусть он изменился лицом, пусть осунулся и постарел, друзья узнали его сразу и приняли, как родного. Его поздравляли, им восхищались.

Но врачи все-таки отстранили его от полетов. Для Леонтьева не было тяжелее удара, но и это он воспринял мужественно, сказав себе: «Я еще буду летать!..»

Его назначили заместителем командира эскадрильи по политической части. И здесь он работал так же хорошо, как и летал. Встретив несколько месяцев спустя командующего армией, попросился вновь на Пе-2. И командующий не смог отказать в просьбе такому бойцу.

И снова Василий Леонтьев за штурвалом грозного бомбардировщика, который штурмует танковые колонны фашистов под Белгородом, громит их укрепления на Курской дуге, проносится над полями Правобережной Украины, бомбит фашистов в Берлине...

Тяготы войны сказались на здоровье летчика: в 1948 г. он ушел в запас. Но как нельзя повернуть вспять течение многоводной реки, так нельзя потушить огонь святого беспокойства в характере человека-борца. В том же году Василий Леонтьев поступает на работу: он становится помощником начальника Казанского железнодорожного вокзала в Москве. [330] Однако чем дольше он сидел в рабочем кабинете, тем чаще посматривал на свою летную книжку, где было написано: «Годен летать на По-2». Наконец, не выдержал и пришел в Быковский аэропорт.

Ему предложили летать на санитарном самолете По-2. Стал летать и очень скоро проявил себя, как и следовало ожидать, отличным мастером своего дела. А спустя некоторое время попросился вторым летчиком на пассажирский самолет Ли-2 Доверили и эту машину. И опять В. А. Леонтьев зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. Его посылают учиться на командира корабля.

Прошло около пяти лет. Леонтьев был таким же хорошим командиром пассажирского корабля, каким он был разведчиком. Но здоровье летчика ветерана резко ухудшилось, и врачи окончательно запретили ему летную работу.

Сейчас Василий Александрович Леонтьев — диспетчер Быковского аэропорта. Днем и ночью он внимательно наблюдает за полетами самолетов: одним разрешает посадку, других отправляет в рейс. Когда смотришь на этого простого человека и вспоминаешь его летную биографию, невольно думаешь: завидный характер, завидная судьба!

Люди, прошедшие по дорогам войны, могут сказать, что таких судеб они знали много. Да, фронтовая биография летчика Леонтьева обыкновенна и в то же время замечательна!

С. Н. Ромазанов, И. В. Дроздов

Гвардеец Александр Горовец в одном бою сбил девять «юнкерсов»

Группа истребителей-гвардейцев возвращалась с боевого задания. Строй замыкал гвардии лейтенант Александр Горовец. Неожиданно в стороне от маршрута он заметил девятку «юнкерсов», изготовившихся к бомбометанию по нашим боевым порядкам. Они уже перестроились в цепочку для захода на цель. Дорога была каждая секунда. На самолете Горовца не было радиопередатчика, поэтому он никого не мог вызвать себе на подмогу.

Горовец бросился в одиночку на «юнкерсов». Это была ошеломляющая молниеносная атака. В героическом поединке гвардеец Горовец на глазах восхищенных его мастерством и отвагой пехотинцев уничтожил все девять «юнкерсов» и взял курс на свой аэродром.

В это время из-за облаков вынырнули шесть «мессершмиттов». Они зажали одинокий советский самолет в клещи. Горовец мужественно защищался. Боекомплект был уже израсходован, горючее — на исходе. Летчик отражал атаки «мессеров» до последнего снаряда и до последней капли горючего.

Героический подвиг коммуниста гвардейца Александра Горовца, павшего смертью храбрых, Родина не забудет вовеки.

Его боевые товарищи дали гвардейскую клятву — бить врага еще злей и крепче, бить до полного его уничтожения. [332]

Александр Горовец дрался и умер, как и подобает коммунисту. Своим примером бесстрашный летчик вдохновлял тысячи и тысячи воинов, звал на подвиги во имя Отечества.

Командование представило Александра Горовца к высокой правительственной награде. На наградном листе синим карандашом написано:

«Достоин присвоения звания Героя Советского Союза.

Командующий войсками Воронежского фронта генерал армии Н. ВАТУТИН»

Вскоре в печати был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о том, что Александру Горовцу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

И вот несколько лет тому назад близ хутора Зоринские Дворы Ивнянского района, Белгородской области в грунте был обнаружен самолет, а в его кабине — останки летчика. На истлевшей гимнастерке виднелись потускневший от времени орден Красного Знамени и гвардейский знак. В планшете найдены карта, выцветшая фотография, бортжурнал, удостоверение личности, письма. Время сделало свое дело: многие документы уже нельзя было прочесть.

В нагрудном кармане — обагренная кровью пурпурная книжечка — партийный билет. Фотография на нем выцвела, но можно прочесть запись, сделанную черной тушью: «Горовец Александр Константинович, год рождения 1915. Партийный билет выдан в 1939 г. Ворошиловским райкомом партии города Шахты Ростовской области».

С. Я. Ромазанов

Они всегда с нами

Весна 1945 г. Идут тяжелые кровопролитные бои за освобождение Чехословакии от фашистских захватчиков.

24 марта большую группу «петляковых» повел для нанесения удара по скоплению гитлеровских войск в районе Моравская Острава командир 6-го бомбардировочного полка Григорий Качалей. Членами его экипажа и боевыми друзьями были штурман полка майор Дядечко и флагманский стрелок-радист А. Головин.

Вот девятка на боевом пути. Открыты бомболюки. До сброса смертоносного груза остались считанные секунды. Самолеты вздрагивают от разрывов снарядов зенитной артиллерии крупного калибра. Их все больше и больше. Кажется, что группа вошла в сплошное черное облако. Все ближе разрывы. Но ничто не сможет свернуть с боевого пути советского летчика-бомбардировщика.

Воодушевленные примером героя-командира летчики группы держат плотный строй. Они знают: чем яростнее огонь гитлеровцев, тем важнее цель. Одна за другой посыпались на врага бомбы.

В это время прямое попадание снаряда оборвало жизни членов экипажа ведущего самолета. Бомбардировщик, разрушаясь, перешел в отвесное пикирование и врезался в землю. Всего шести недель не дожил до светлого Дня Победы героический экипаж. [334]

Высокого роста, обаятельный, всегда жизнерадостный, скромный, смелый и волевой — таким мы помним подполковника Г. Г. Качалея. Его все в полку любили и звали «батя». Весьма опытным штурманом был майор Дядечко. Он всегда тщательно анализировал результаты боевых действий полка, спокойно и очень тактично указывал на недочеты товарищей. «Все бомбы должны точно лечь в цель» — вот основной девиз, которого придерживался штурман полка.

Любимцем полка был флагманский стрелок-радист Саша Головин — непременный участник вечеров полковой художественной самодеятельности и непревзойденный мастер своего дела.

Гибель командира тяжело переживали в полку. Намного повзрослевшими вернулись молодые летчики из этого боевого полета. Но вместе с болью нас охватило чувство ненависти к врагу. Все летчики поклялись отомстить за своего «батю».

До последних дней войны летчики полка подвешивали по 1300 кг бомб вместо положенных 800-1000. И это не был безрассудный риск. Мастер обучения Г. Г. Качалей научил летчиков брать от машин все, на что они способны. Его учеба не пропала даром.

За время войны полк вырастил замечательных мастеров бомбовых ударов. Среди них особенно выделялись летчики у А. Важинский, П. Громов, В Козлов, штурманы В. Блинов, М. Иванов, Е. Кудрявцев, В. Паспортников. Полк был награжден орденами Суворова и Кутузова и удостоен наименования «Краковский». В этом немалая заслуга его славного командира — подполковника Г. Г. Качалея.

Подполковник запаса С. Л. Майоров, бывший старший штурман 219 бад

В боях мужали и росли

В ходе Великой Отечественной войны я принимал участие во многих боях. Описывать их, вероятно, не следует, так как они, возможно, не выделяются из массы других воздушных боев, проведенных нашими авиаторами.

Каждому летчику совершенно ясно, что дрался он не один, а всегда был в роли или ведомого или ведущего группы. Как и многие другие летчики, в первых боях был ведомым у летчиков, уже имевших боевой опыт и познавших неудачи первого периода войны.

Не могу не вспомнить своего ведущего командира эскадрильи капитана Николая Арсеньевича Архипова, с которым мне приходилось много летать и участвовать в тяжелых боях на Курской дуге. Это он научил меня воевать.

Вот один из боев. 15 июля 1943 г. вылетели мы в составе 8 «яков» под командованием Архипова на прикрытие войек в районе юго-западнее станции Прохоровка. Вскоре встретили до 27 «хейнкелей» в сопровождении 8 «мессеров». В завязавшемся воздушном бою мы заставили бомбардировщиков противника сбросить свой смертоносный груз в расположении своих войск и сбили пять самолетов. Сами потерь не имели. Я сбил «хейнкеля». В боях на Курской дуге особо отличились летчики Архипов, Бухтаревич, Романенко и Шиаранда. [336]

Затем бои за Днепр и Киев, под Винницей и Шепетовкой, под Тернополем и Львовом. На этом этапе в подавляющем большинстве случаев приходилось вести бои с превосходящими силами противника. Однако после Курской бигвы немец уже был не тот.

Из сражений над территорией Польши и других государств Европы следует отметить бои над Сандомирским плацдармом, за Краков и при форсировании нашими войсками реки Одер. Бои носили ожесточенный характер, приходилось встречать большие группы самолетов противника. Так, 25 января 1945 г мне с ведомым Евтеевым была поставлена задача прикрыть наземные войска. При патрулировании мы встретили до 30 «юнкерсов» в сопровождении 8 «фоккеров» и вступили с ними в бой. Силы были крайне неравные. Однако, расстроив боевой порядок бомбардировщиков и заставив часть из них сбросить бомбы в расположении своих войск, мы сбили два самолета и возвратились на свой аэродром.

В боях на этом этапе особо отличились летчики Ворожейкин, Денисенко, Игнатьев и Котяев.

Нельзя забыть и тружеников-техников, без которых был бы немыслим никакой успех в бою. Дни и ночи они готовили самолеты к боевым вылетам. Особенно хочется отметить инженера по вооружению Аристова, инженера эскадрильи Серова, техников Артемерко, Пустовойтова и Хамко.

Добрым словом хочется также вспомнить командиров дивизии Н. С. Герасимова и М. П. Нога, начальника политотдела дивизии Н. А. Горбачева, командира полка Петрунина, его заместителя по политчасти Хатнюкова, начальника штаба Трошина. Несмотря на сложную обстановку, они умело организовывали боевые действия и личным примером поднимали боевой дух летчиков, всего личного состава, нацеливая их на разгром врага.

Герой Советского Союза старший лейтенант запаса П. Л. Грищенко

Первый воздушный бой за Одер

Наземные войска теснили врага и быстро продвигались вперед. Аэродромы наши приближались к границам Германии. Вот и последний аэродром на польской территории. Летчики готовились к полетам в Германию. В воздухе было относительно спокойно.

Танкисты генерал-полковника Рыбалко далеко отодвинули аэродромы немцев. Мы занимались штурмовкой дорог, переправ и вели разведку, но о воздушном противнике не забывали. Разбирали и подвергали самой серьезной критике все прошедшие бои. К тому же еще и погода закапризничала — целую неделю шел дождь. Летчики в землянке тренировались на тренажере, старались определить ракурс и дистанции до «противника». Проверяли пристрелку оружия на самолетах.

Аэродром раскис, грунт оттаял, и самолеты по самые полуоси ушли в землю. Взлетать с такого аэродрома невозможно, даже рулить нельзя.

Мы получили новый аэродром для базирования. Встал вопрос, как на него перелететь. Инженер полка Каплуновский предложил перебраться «на колесах». Решили попробовать на моей эскадрилье. [338] Отняли плоскости, хвосты самолетов укрепили на автомашинах. Вместе поместили и плоскости, положив между ними чехлы. Наступили сумерки. Эскадрилья была готова к перебазированию, летчики заняли места рядом с шоферами, и мы медленно двинулись.

Через четыре часа машины были уже в Германии. Границу переехали, а не перелетели. Странно было смотреть на такую колонну. Ночью же техники собрали десять машин, а на рассвете загудели моторы. Я повел шестерку на «охоту» уже с нового, бывшего немецкого, аэродрома.

Маршрут — на переправу. И вот здесь, южнее Глогау, произошел мой первый воздушный бой над Германией. Через переправу непрерывным потоком двигались наши войска. Идя по реке с юга, я заметил вдали двенадцать «фоккеров». Высота у нас была больше, чем у немецких истребителей. Мы сближались с противником с его стороны.

Я решил атаковать звеном, имея пару в прикрытии, и передал об этом Глинкину. Получилось так, что мы атаковали двух задних ФВ-190, как только они стали перестраиваться в цепочку. Внезапность подхода и атаки во многом способствовала нашему успеху. «Фоккера», заметив нашу атаку, неприцельно сбросили бомбы.

Атакуя ближний ко мне ФВ-190, я старался подойти к нему близко, зная, что сейчас за мной следят мои товарищи и верят в меня, а мой успех в атаке даст им особый «огонек», столь нужный в бою. Атака была безошибочной. Вслед за своими неприцельно сброшенными бомбами упал на землю сбитый мною «фокке-вульф», а остальные развернулись «веером», разделились на пары.

Выходя из атаки, я приказал ведущему другой пары атаковать ближние к нему самолеты противника. Различить ведущего немцев было невозможно. Все смешались. Как только пара «фоккеров», заканчивая боевой разворот, очутилась под парой Глинкина, он удачно атаковал ее и сбил ведущего пары, который выпрыгнул с парашютом.

Бой складывался хорошо. «Фоккера», разойдясь «веером», попали под огонь верхней пары и дальше в высоту не пошли. Наша же шестерка истребителей, все время атакуя немцев, не давала им возможности собраться вместе и тем более набрать высоту.

В этом бою не было ничего случайного, ненужного. Он проходил организованно с нашей стороны. Конечно, было трудновато драться шестерке против 12, но каждый из этих шести уже «видал виды».

За мною атаковал Глинкин. Они вдвоем с ведомым крепко зажали немца в «клещи» и сбили его. В воздухе заблестел купол парашюта. Но в это время над Глинкиным уже повисли два «фоккера». [339] Я изо всех сил старался выручить товарища, но даже форсаж мотора мне не помог. Спасти Глинкина могла только верхняя пара Пчелкина. Когда Глинкин рванул машину вверх, «фоккер» пошел за ним, но в хвосте у него уже был Пчелкин с напарником Сорокиным. Они перехватили ФВ-190 и прицельной очередью сбили его. Вражеский самолет вспыхнул. На сердце сразу стало весело, и мы навалились уже всей шестеркой на остальных «фоккеров». Пять немецких самолетов после этого боя нашли себе могилу за Одером.

Наша шестерка возвращалась домой невредимой. У меня впервые прилипла к спинке сиденья рубашка.

Наши самолеты шли в четком строю. Первый бой в логове врага! Первая победа на немецкой земле!

Было доказано еще раз суворовское правило, что «воюют не числом, а уменьем».

Дважды Герои Советского Союза генерал-майор авиации В. И. Попков

Кавалер орденов Отечественной войны I и II степени

В одном из залов краеведческого музея старого приволжскою города увидел я самолет По-2. Левая полукоробка крыльев была отнята, так как полностью он не вмещался в зал К борту фюзеляжа прикреплена небольшая табличка: «Самолет По-2. В годы Великой Отечественной войны применялся как самолет связи, разведчик и легкий бомбардировщик».

Долго молча стоял я и смотрел на этот, уже ставший достоянием истории, музейный экспонат и думал о прошлом. Перед моим взором, как в калейдоскопе, пронеслись боевые будни, связанные с этим самолетом.

Я подошел к нему, погладил винт, похлопал по капоту мотора, обошел крыло, посмотрел в кабины и ясно представил, как мы летали на таких самолетах, выполняя самые разнообразные боевые задания. Мне захотелось рассказать об этом самолете, о людях, которые делали на нем много нужных и полезных дел в трудные годы войны.

Яньарь 1943 г. Зимнее наступление войск Воронежского фронта. Боевая работа экипажей-ночников на самолетах По-2.

В документах архива Великой Отечественной войны есть такая запись:

«Приказом войскам 3 ТА от 23.1.43 г. по 715 ап награждены:

1. Пилот старшина Држимульский Генрих Болеславович — орденом Отечественной войны I степени. 2. Пилот старшина Држимульский Генрих Болеславович — орденом Отечественной войны II степени».

Что это, ошибка или совпадение? Ни то и ни другое. Это один и тот же человек, награжденный дважды одним и тем же приказом. Именно о нем мне и хочется поведать. [341]

...В один из зимних дней вызывает летчика старшину Држимульского командир полка майор Замятин и приказывает: «Држимульский, срочно летите в штаб армии, там получите задание».

Сборы были короткими — и Држимульский уже в воздухе. Дневной полет для него, ночника, не представлял трудности. Уверенно ориентируясь, он вышел к пункту, увидел еле заметные посадочные знаки на одной из окраин деревни и посадил машину. Отыскал дом, где размещался штаб, представился и тут же получил задание: отвезти офицера армии на передовой командный пункт, где находился командующий южной группой 2-й воздушной армии генерал-майор авиации В. И. Изотов.

Когда Држимульский с офицером штаба прилетел на КП, ею вызвал генерал Изотов и поставил задачу: разведать скопление танков в районе совхоза Старобельский. «От результантов этой разведки, — заметил генерал, — зависит принятие решения командующим фронтом. По имеющимся данным, в этом районе противник сосредоточивает мощный танковый кулак для удара по нашим войскам. Эти данные нужно срочно уточнить».

Быстро проложив маршрут и сделав нужные расчеты, Држимульский взлетел. Выполнял задание он один, без штурмана. На малой высоте пересек линию фронта и стал приближаться к району разведки.

Впереди появились постройки совхоза. В целях маскировки первый заход сделал с запада. Сразу же по дороге к совхозу Генрих увидел отдельные танки и автомашины, а подойдя к усадьбе, — скопление танков и автомашин.

Казалось дело сделано, можно уходить, но не таков был Држимульский. Он решил сосчитать технику врага и привезти точные данные. На бреющем полете много не насчитаешь: самолет летит быстро. Поэтому отважный летчик делает еше один заход и тут по нему открывают огонь из всех видов оружия. После третьего захода картина ясна: количество танков и автомашин точно подсчитано.

Но, пока Генрих делал три захода, наступила темнота. Отчетливо стали видны трассы пулеметов и красные шары снарядов малокалиберных зенитных пушек «Эрликон». Држимульский взял курс на затерявшуюся в бескрайней заснеженной равнине, не имевшую характерных ориентиров деревушку, где был командный пункт.

Лететь ночью без штурмана трудно. Нужно ориентироваться и одновременно пилотировать самолет. Држимульский старался точно выдерживать курс полета, сверял с картой те малочисленные ориентиры, над которыми пролетал. [342] Это сложная работа: управлять самолетом, смотреть на карту, освещенную бортовой лампой, и наблюдать за ориентирами на местности. Когда смотришь на освещенную карту, глаза привыкают к свету, а когда затем переносишь взгляд на местность, темнота мешает рассмотреть ориентиры. Пока освоишься с ней, нужный ориентир исчезает из поля зрения. Когда же снова переносишь взгляд на освещенную карту, глазам нужно какое-то время, чтобы привыкнуть к свету. И так в течение всего полета. Но с этой работой Држимульский справился успешно — помог опыт.

Его беспокоило другое: догадаются ли выложить посадочные знаки на той площадке, откуда он взлетел?

Вот и деревня, на северо-западной окраине которой находится нужная ему площадка. Однако никаких посадочных знаков не было.

После нескольких кругов Држимульский решил садиться. Закончив небольшой пробег, он развернул самолет и подрулил к домам.

Результаты разведки Држимульский доложил лично генералу, после чего пошел отдыхать.

«Ценные данные о группировке танковых войск противника в районе совхоза Старобельский добыл пилот 715-го авиационного полка старшина Држимульский, которому задание на разведку было поставлено лично генералом Изотовым. Разведка была произведена без штурмана, в сумерки, возвращение на аэродром не было обеспечено световыми ориентирами. Тем не менее задание в трудных метеорологических условиях Држимульским было выполнено на отлично»{20}.

Эти скупые строки взяты нами из архивного документа.

Через некоторое время Генриха разбудил адъютант генерала и поздравил с наградами. В этом полете Држимульский продемонстрировал высокое летное мастерство, уменье, выдержку и находчивость.

В январском наступлении 1943 г. Држимульский сделал немало полетов как на специальные задания, так и на бомбардировку войск и техники врага.

24 января 1943 г. в освобожденной Россоши был выстроен личный состав двух ночных полков: нашего 715-го и соседнего 646-го. Генерал В. И. Изотов вручал ордена и медали большой группе воинов, отличившихся в последних боях. Држимульский тогда получил сразу два ордена Отечественной войны I и II степени. Вручив ордена и медали, генерал тепло поздравил награжденных, особенно отметив Држимульского, и пожелал им дальнейших боевых успехов в борьбе с врагом. [343]

Так старшина Држимульский стал первым полным кавалером орденов Отечественной войны в нашем полку, а до этого он был удостоен ордена Красного Знамени.

Летчик Држимульский, или как: его друзья просто звали Джим, был веселый молодой паренек, всегда улыбающийся, никогда не унывающий. Своей бодростью и оптимизмом он заражал других. О любых трудных случаях, как и о том, что я описал, он рассказывал с улыбкой. Роста чуть выше среднего, стройный, подтянутый, он показывал пример храбрости и мужества многим летчикам. Непослушная прядь мягких волос часто спадала на лоб, взгляд серых глаз прямой и приветливый.

Несмотря на молодость, это был грамотный и опытный летчик, совершивший не одну сотню боевых вылетов.

В полете он был спокойным, выдержанным, штурмана понимал с полуслова. Летать с таким летчиком можно было, не задумываясь. На любое задание, каким бы трудным оно ни было, он шел с удовольствием, отвечая с застенчивой улыбкой — «Будет выполнено, товарищ командир!»

Држимульскому хотелось летать на скоростной машине. Впоследствии он ушел из полка и осуществил свою мечту — переучился на истребителя и на нем продолжал воевать.

Подполковник запаса М. Е. Сидоров

Удар по врагу

Это было в июне 1942 г. Наш экипаж в составе летчика старшего лейтенанта П. М. Долины, штурмана старшего лейтенанта П. И. Ломтева и меня — воздушного стрелка — выполнял разведывательный полет. Несмотря на низкую облачность и огонь вражеских зениток, мы обнаружили на одной из станций большое скопление немецких воинских эшелонов, разгрузку войск и техники, а на аэродроме, расположенном в 500-600 м от станции, — большое количество самолетов.

Результаты разведки незамедлительно были переданы по радио на КП полка, и командование решило нанести по станции и аэродрому внезапный удар с воздуха.

Погода не способствовала боевому вылету. Сплошной пеленой плыли низкие облака Экипажи находились в боевой готовности. Проложен маршрут, изучены район, подход к цели и отход от нее. К вечеру поступило боевое распоряжение: 138-му бомбардировочному полку уничтожить войска и технику на железнодорожной станции и скопление фашистских самолетов на аэродроме.

Закипела работа. Были отданы последние указания, окончательно уточнена задача. Прошло 15-20 мин. Самолеты звено за звеном взлетели в воздух, сделали круг над аэродромом и в строгом порядке легли на курс в сопровождении 12 истребителей

Четко осуществлялась радиосвязь наших самолетов с аэродромом вылета, командным пунктом воздушной армии и истребителями прикрытия. При подходе к линии фронта я получил по радио приказание: «01! Я «Фонтан», немедленно возвращайтесь на свой аэродром, задание выполнять запрещаю». И так несколько раз. [345]

Я запросил у «Фонтана» пароль, но ответа не последовало. А в это время вступил в связь со мной настоящий наш «Фонтан» и подтвердил свое приказание продолжать выполнение задания

Стало ясно, что это была провокация со стороны противника, о чем я и доложил командиру.

Погода затрудняла боевые действия экипажей. На высоте 600-1000 м облачность 9-10 баллов. По ни облачность, ни хитрость противника ни густая завеса зенитного огня не в состоянии были сбить воздушные корабли с боевого курса.

Вот и цель. По сигналу ведущего бомбовый груз самолетов сброшен. Эшелоны, станция и прилегающие к ней строения, дороги покрылись клубами черного дыма, виднелись красные языки огня. Как факелы, запылали вражеские самолеты на аэродроме. Зенитная артиллерия была подавлена и не смогла помешать выполнению боевого задания.

Боевым разворотом самолеты легли на обратный курс. Посадка на аэродром производилась уже в сумерки. Врагу был нанесен большой урон. Эффективность удара подтверждена фотоснимками и донесением нашей наземной разведки. Мы не потеряли ни одного самолета.

На следующий день Совинформбюро передало по радио: «Подразделение, где командиром тов. Соколов, смелым налетом на вражеский аэродром и станцию уничтожило 23 немецких самолета, 100 вагонов с военными грузами и один паровоз».

При выполнении задания особенно отличились летчики Голованов, Долина, Ермолаев, Иноземцев, Коротаев, Приловецкий, Сергиенко, Соколов; штурманы Гомозов, Иванов, Козаков, Ломтев, Федяев; воздушные стрелки-радисты Александров, Магомедов, Меликов, Насыров, Репин.

За успешное выполнение боевого задания все участники этого вылета были удостоены высоких правительственных наград.

Майор запаса В. И. Харченко, бывший стрелок-радист 138 бап

Их имена должны быть известны

19 января 1945 г. совершил героический подвиг и погиб при выполнении боевой задачи командир эскадрильи 18-го бомбардировочного авиаполка капитан П. И. Псурцев. В тот день его эскадрилья получила приказ нанести бомбовый удар по железнодорожному узлу Освенцим, где находилось до 16 эшелонов с боевой техникой и войсками врага.

Капитан Псурцев знал, что в случае неточного бомбометания бомбы могут попасть в фашистские концентрационные лагеря, которые располагались рядом. А в них находились сотни тысяч узников — граждан СССР, Польши, Франции, Дании, Голландии и других стран Европы. Бомбовый удар по лагерю давал возможность гитлеровским преступникам объяснить массовое уничтожение заключенных гибелью якобы от русских бомб.

Из-за сильной облачности группа капитана Псурцева несколько раз меняла высоту. Железнодорожный узел был закрыт дымкой. Пришлось снизиться до 1700 м и сделать холостой заход.

Однако холостой заход эскадрильи, а также ее выход под облака (нижняя кромка облачности всегда пристреливается зенитчиками) позволили противнику прицельно обстрелять группу капитана Псурцева всеми десятью батареями зенитной артиллерии. Самолет капитана Псурцева был подбит прямым попаданием снаряда. У него вырвало мотор, разрушило кабину. Сам Псурцев был ранен в лицо и левую руку.

Эскадрилья со второго захода отбомбилась точно по цели и, ведя бой с зенитными батареями врага, с правым разворотом взяла курс на базу.

А самолет командира в сопровождении двух истребителей развернулся и, теряя высоту, ушел от группы. [347] Капитан Псурцев сбил пламя и повел машину к линии фронта, пытаясь дотянуть до своей территории. Экипаж не покинул самолета. Штурман помогал раненому летчику пилотировать машину, а стрелок-радист прикрывал самолет огнем пулеметов.

Недалеко от Хжанува экипаж Псурцева и прикрывавшие его истребители отбили атаку двух «фоккеров». Дружный огонь штурмана, стрелка-радиста и истребителей испугал стервятников. Но самолет Псурцева, летевший на малой высоте, был сбит огнем зенитных пулеметов.

Летчик капитан П. И. Псурцев и штурман старший лейтенант А. Ф. Буханцев погибли. Начальник связи эскадрильи старшина И. И Ивушкин получил тяжелые повреждения позвоночника, был взят в плен и доставлен в немецкий госпиталь города Катовице. Ночью его выкрали работавшие в госпитале русские девушки, подменив трупом. Укрываемый соотечественницами, Ивушкин дождался прихода наших войск, вернулся в полк и был отправлен на излечение.

Своей героической смертью капитан Псурцев спас жизни многих сотен узников фашистского лагеря.

Похоронены товарищи Псурцев и Буханцев близ Хжанува.

Сержант запаса В. И. Колобынин

Где же вы теперь, друзья-однополчане?

Ветераны 2-й воздушной армии сегодня

В майские дни 1945 г. отгремела канонада Великой Отечественной войны в Европе. Умолкли орудийные залпы и пулеметная стрельба. В безоблачном небе утих рокот авиационных моторов. Остались позади кровопролитные бои и сражения. Наступил долгожданный мир

С песнями и плясками уезжали на Родину воины-освободители Возвращались домой к своим детям, женам, матерям и невестам уволенные в запас солдаты, сержанты и офицеры. В военные академии и училища направлялись на учебу умудренные боевым опытом летчики, пехотинцы, артиллеристы и танкисты. Советские люди приступили к восстановлению народного хозяйства.

С памятного Дня Победы прошло уже 20 лет. За это время Советская страна под руководством Коммунистической партии добилась гигантских успехов в развитии промышленности, сельского хозяйства, науки и техники и далеко шагнула вперед по пути к коммунизму Построены новые города и села. Распаханы целинные земли. Воздвигнуты крупнейшие заводы, шахты и электростанции. Советский человек первым шагнул в космос, успешно использует в мирных целях гигантскую силу атомной энергии.

Коренные изменения произошли и в развитии Вооруженных Сил. Оснащенные новым ракетно-ядерным оружием, сверхзвуковыми самолетами и другими мощными средствами борьбы, они бдительно охраняют мирный труд советского народа

Где же вы теперь, друзья-однополчане 2-й воздушной армии? Куда завели вас послевоенные дороги, что сделали вы на мирных стройках коммунизма, какие у вас успехи на военной службе? О чем вы мечтаете и как живете? [352]

Теплыми и трогательными бывают встречи старых боевых друзей, особенно после долгой разлуки.

...Воскресенье 19 мая 1963 г. Ослепительное солнце ярко освещает аллеи парка, светлые стены большого здания Дома офицеров, ставшую известной всему миру скульптуру «В космос». В воздухе весело щебечут весенние птицы. Кругом царит радостное возбуждение. Оркестр исполняет одну за другой песни военных лег. Мы присутствуем на первом слете ветеранов 2-й воздушной армии.

Из Хабаровска и Новосибирска, Минска и Киева, Баку и Тбилиси, Москвы и Воронежа, Алма-Аты и Кишинева, Ленинграда и Петрозаводска, Витебска и Калинина — со всех уголков советской страны приехали сюда убеленные сединой генералы, прославленные асы воздушных сражений, прошедшие сурового школу войны офицеры, сержанты, солдаты и служащие. Всем им 2-я воздушная была родным домом. Под знаменами ее частей и соединений они прошли трудными дорогами войны от Ельца до Берлина, росли, мужали, крепли, закалялись, встречались с невзгодами, познали радости побед.

На встречу прибыли многочисленные гости: маршалы, генералы и офицеры сухопутных войск и представители других авиационных соединений, которым в период Великой Отечественной войны довелось в тесном взаимодействии со 2-й воздушной армией решать сложные боевые задачи. Присутствует здесь и молодая крылатая поросль: слушатели академий, личный состав частей и подразделений гарнизона, пытливая комсомолия, пионеры и школьники.

Тепло, как родных сыновей и братьев, встречал своих воинов и боевых соратников бывший командующий воздушной армией, ныне начальник Военно-роздушной Краснознаменной академии Герой Советского Союза, член Ревизионной комиссии ЦК КПСС маршал авиации С. А. Красовский.

Мелькают военные мундиры и гражданская одежда. На груди блестят зототые звезды и планки многочисленных боевых наград. У некоторых ордена и медали, полученные уже после войны за героический труд на мирных стройках коммунизма и за крупные успеуи в боевой подготовке. На суровых лицах испытанных командиров светятся улыбки. Повсюду возгласы приятного удивления и радости, крепкие рукопожатия и поцелуи. Слышны неизбежные в таких случаях вопросы: где работаешь, какие успехи, как здоровье?

Но особенно часто в разговоре можно было услышать восклицание: «А помнишь!» И перед каждым из нас вставали картины грозных военных лет и жестоких схваток с коварным врагом. Друзья от души радовались взаимным успехам, с грустью вспоминали добрым словом павших и безвременно сошедших в могилу героев. [353]

Вот под звуки фанфар вносят в зал Боевые Знамена прославленных авиационных корпусов, дивизий и полков. Все встают. Воцаряется тишина и гордость и волнение охватывают всех присутствующих. Какой-то комок сдавливает дыхание в горле, на глаза набегают слезы радости. Сколько фронтовой доблести осеняли эти знамена! Сколько подвигов совершено под этими кумачевыми стягами, на которых запечатлен образ великого вождя Владимира Ильича Ленина!

Доклад маршала авиации С. А. Красовского воскресил перед участниками встречи долгий и трудный путь авиаторов. Приветственные выступления бывалых воинов и гостей еще раз напомнили о силе армейского товарищества и прочности боевых традиций.

Встреча помогла узнать послевоенные судьбы ветеранов воздушной армии, укрепить возникшую в боях и сражениях дружбу. На слете выяснилось, что сейчас почти нет такого участка коммунистического строительства, где бы ни работали наши боевые друзья. Бывшие пилоты, штурманы, техники, воздушные стрелки, механики, радисты пошли трудиться на разные должности и в различные отрасли народного хозяйства. Их можно встретить и в цехах фабрик и заводов, и за штурвалом комбайнов и тракторов, и в лабораториях научно-исследовательских институтов, и в аудиториях университетов.

Но многие ветераны по-прежнему продолжают нести боевую вахту, неустанно охраняя воздушные границы нашей Родины. Некоторые из них выросли в крупных военачальников, стали видными авиационными полководцами, опытными командирами частей и соединений ВВС.

На высокие ответственные посты выдвинуты после войны бывшие командиры авиационных соединений, прошедшие сурова ю школу боев в составе 2-й воздушной армии: дважды Герой Советского Союза маршал авиации Е. Я. Савицкий и маршал авиации Ф. А. Агальцов, Герой Советского Союза генерал-полковник авиации В. И. Давидков, генерал-полковники авиации И. Д Подгорный и Ф. И. Добыш. В своей практической деятельности по руководству войсками они умело используют богатый боевой опыт, накопленный в кровопролитных сражениях, много сил и энергии отдают дальнейшему укреплению оборонной мощи советской страны.

Высокую командную должность доверила партия прославленному рыцарю воздушных боев трижды Герою Советского Союза генерал-полковнику авиации А. И. Покрышкину, на боевом счету которого 59 сбитых фашистских самолетов. [354]
Трудящиеся Украинской ССР избрали его своим депутатом в Верховный Совет республики.

В послевоенный период раскрыли замечательные организаторские способности в руководстве войсками и стали видными авиационными начальниками трижды Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации И. Н. Кожедуб, генерал-лейтенанты авиации С. Я. Жуковский, И. И. Пстыго, дважды Герои Советского Союза генерал-майоры авиации Н. Д. Гулаев, С. Д. Луганский и М. П. Одинцов. Во время Великой Отечественной воины они командовали звеньями, эскадрильями, а ныне возглавляют крупные авиационные соединения.

На руководящих постах в Военно-воздушных силах находятся бывшие командиры авиационных корпусов генерал-лейтенант авиации Герой Советского Союза М. Г. Мачин и генерал-лейтенант авиации Д. Т. Никишин.

Люди старшего поколения хорошо помнят исторический подвиг первых Героев Советского Союза, которые в 1934 г. выполнили небывалое для того времени задание партии и пра-вительсттза: спасли членов полярной экспедиции, оказавшихся на льду после гибели в Северном Ледовитом океане парохода «Челюскин». Среди семи летчиков-героев, отличившихся в этом беспримерном деле, был и Николай Петрович Каманин. Вовремя Великой Отечественной войны генерал-лейтенант авиации И. П. Каманин бесстрашно водил в бой полки 5-го штурмового авиационного корпуса, а ныне он служит благородному делу развития науки.

Ответственные должности в войсках, крупных штабах, учреждениях и военно-учебных заведениях ВВС занимают генерал-лейтенанты авиации Ф. С. Гудков, Н. Н. Остроумов, Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Н. Г. Серебряков, генерал-лейтенанты авиации Н. М. Калашников, П. П. Перцов и А. Ф. Семенов, генерал-лейтенант итс Н. Д. Гребенников, дважды Герои Советского Союза генерал-майоры авиации М. В. Кузнецов и В. И. Попков, Герои Советского Союза генерал-майоры авиации В. И. Бородачев, Л. И. Горегляд, Г. А. Мерквиладзе, Д. П. Назаренко, А. И. Новиков и В. М. Шевчук, генерал-майоры авиации Н. Ф. Зайцев, Н. В. Исаев, генерал-майор итс Р. С. Терский.

Закончили военные академии и стали умелыми командирами и военачальниками Герои Советского Союза полковники Н. И. Глотов, Н. Н. Кирток, Л. И. Лизунов, А. И. Мирович, А. И. Петров, Н. Н. Родионов, К. В. Сухов, С. Г. Чепелюк, полковники В. А. Галактионов, Г. Г. Голубев, С. В. Голубев, Л. Н. Гордеев, Е. Р. Игнатов, Г. П. Ковалев, В. И. Кривов, М. И. Калашников, С. М. Лискин, В. М. Марченков, Б. Ф. Маршалкин, Н. А. Топорихин, В. М. Шпрынов; подполковники В А. Березкин, Ю. Б. Мальцев и многие другие. [355]

Продолжают службу в кадрах Советской Армии и по-прежнему заботятся о здоровье авиаторов военные врачи подполковники медицинской службы В. Г. Близиюк, И. И. Смольников, С. П. Крапивин и майор медицинской службы М. Г. Мешков.

Активно участвуют в организации учебного процесса в Военно-воздушной Краснознаменной академии полковник В. К. Тихоненко, Герой Советского Союза полковник В. Е. Шарапа, подполковники Е. В. Провоторов, Н. М. Сальниченко и майор И. О. Поливанов. Старшим редактором военного издательства стал полковник Д. С. Кириллов. В Министерстве Гражданского воздушного флота ответственный пост занимает Герой Советского Союза генерал-майор авиации Л. В. Желудев.

Многие воины 2-й воздушной армии выдвинуты после войны на партийно-полигическую работу. Генерал-майор авиации А. Д. Антипов является заместителем начальника Политуправления округа, был делегатом XXII съезда КПСС. Коммунисты Военно-воздушной Краснознаменной академии избрали бывшего командира эскадрильи 80 гв. бап полковника Г. В. Бережного заместителем секретаря партийного комитета. На партийно-политической работе нашли свое призвание полковник В. М. Гаврилов и подполковник Н. Ф. Белых.

Большой отряд ветеранов воздушной армии, продолжающих службу в Военно-воздушных силах, занимается научно-исследовательской работой и преподавательской деятельностью в высших военно-учебных заведениях и научных учреждениях. Некоторые из них стали известными военными учеными и внесли достойный вклад в развитие оперативного искусства ВВС и тактики родов авиации.

Заместителем начальника Военно-воздушной инженерной Краснознаменной академии им. проф. Н. Е. Жуковского плодотворно грудится генерал Н. М. Федяев. Коллективы кафедр в военных академиях возглавляют генерал-лейтенант авиации Г. А. Лобов и доцент кандидат военных паук генерал-майор авиации II. П. Георгиев. Заместителем начальника кафедры Военно-воздушной Краснознаменной академии работает Герой Советского Союза доцент кандидат военных наук полковник В. Д. Артамонов. Возглавляет кафедру в Ейском высшем училище летчиков полковник М. М. Мыкало.

Умело сочетают учебно-педагогическую практику с плодотворной научно-исследовательской работой в академиях и высших военных училищах генерал-майор авиации Г. И. Яроцкий, полковники Герои Советского Союза Н. И. Гапеенок, В. А. Кумсков и Л. М Шишов, полковники Н. Т. Гудзев, В. А. Кошелев, А. Г. Трегуб, И. В. Тимохович, подполковники Л. М. Воробьев, И. М. Чижевский, которые удостоены ученой степени «кандидат наук» и ученого звания «доцент». [356] Успешно защитили кандидатские диссертации генерал Н. Ф. Кузнецов, полковники В. Я. Ермаков и В. В. Лукошков. Зарекомендовали себя хорошими преподавателями высших военно-учебных заведений полковники Н. Г. Ручий, В. Г. Салов, подполковник Е. П. Титов и др.

Большой научный коллектив, творчески решающий многие важные вопросы, возглавляет доктор военных наук полковник Г. П. Лаврик. Над серьезными военно-научными проблемами трудятся доцент кандидат военных наук полковник В. Я. Кудряшов, Герой Советского Союза кандидат военных наук полковник В А. Гелета, кандидат военных наук полковник X. Н. Хамидулов и подполковник К. А. Будилов.

Бывший командир эскадрильи 90 гв. шап Г. Т. Береговой совершил во время войны более 160 боевых вылетов. Родина высоко оценила его ратные дела, присвоив ему звание Героя Советскою Союза и наградив многими орденами и медалями. В послевоенный период за большие успехи в испытании новых самолетов полковник Г. Т. Береговой удостоен звания «Заслуженный летчик-испытатель». Такое же звание получил и Герой Советского Союза полковник Ю. А. Антипов.

Успешно продолжают службу в кадрах Советских Вооруженных Сил и другие ветераны 2-й воздушной армии.

Родным братом военной авиации является аэрофлот. Здесь и романтика скоростных, высотных и дальних перелетов, и четкая, размеренная по часам жизнь, словно в боевом авиационном полку, и неумолкаемый гул авиационных двигателей. Поэтому не удивительно, что многие военные летчики, штурманы, инженеры и техники, уволившиеся в запас, но до глубины души полюбившие небо и штурвал самолета, сразу же, не задумываясь, пошли трудиться на трассы Гражданского воздушного флота. И приятно сознавать, что в развитие гражданской авиации, которая с каждым годом играет все более заметную роль в нашей стране, вложен труд и бывших воинов 2-й воздушной армии.

Управление гражданской авиации Грузинской ССР возглавляет Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации запаса В. В. Нанейшвили — бывший заместитель командующего 2 ВА и командир 8-го штурмового авиакорпуса. У Владимира Варденовича много неотложных дел. Он должен заботиться и о развитии воздушного транспорта в республике и о повышении качественных показателей транспортной и сельскохозяйственной авиации. Многолетний опыт командования авиационными соединениями позволяет Владимиру Варденовичу успешно справляться со всеми поставленными задачами. [357] Аэрофлот Грузинской ССР занимает одно из первых мест в Союзе.

Пятый год плодотворно трудится начальником Управления гражданской авиации Белоруссии В. Н. Горб — бывший летчик, а затем командир звена 8-го транспортного авиационного полка. Во время Великой Отечественной войны он сделал около 400 вылетов, из них 70 — в глубокий тыл противника, доставляя партизанам оружие, боеприпасы, медикаменты и эвакуируя на Большую землю больных и раненых.

Уволившись в запас, Владимир Никитович Горб поступил в аэрофлот. Сначала он был рядовым летчиком, потом командиром отряда, затем начальником аэропорта и, наконец, стал начальником Управления гражданской авиации республики. Одновременно учился, учился и учился. «Приходилось очень много работать, часто недосыпал», — вспоминает Владимир Никитович. После учебы в вечерней средней школе он закончил два курса Ростовского государственного университета, а потом с отличием — высшую школу ГВФ. В настоящее время В. Н. Горб — аспирант, пишет кандидатскую диссертацию о применении сверхзвуковых транспортных самолетов в системе аэрофлота.

В 1964 г. гражданская авиация Белоруссии полностью выполнила план транспортных перевозок, не имея летных происшествий. Отряды ее сельскохозяйственной авиации обработали более миллиона гектаров колхозных и совхозных полей: внесли минеральные удобрения и уничтожили вредителей культурных растений. И в этом немалая заслуга Владимира Никитовича Горба — начальника Управления гражданской авиации БССР. За успехи в работе В. Н. Горб награжден орденом Трудового Красного Знамени и медалью «За трудовое отличие». Трудящиеся Минска послали его своим депутатом в городской совет.

От командира звена до заместителя командира 129-го истребительного авиаполка вырос за войну Ф. Ф. Архипенко. Он совершил 467 боевых вылетов, сбил 30 гитлеровских самолетов. За высокое мастерство, отвагу и храбрость он был удостоен высокого звания Героя Советского Союза. В настоящее время полковник запаса Ф. Ф. Архипенко — начальник планово-экономического отдела Министерства гражданской авиации СССР. Одновременно он учится на 4 курсе вечернего отделения Московского инженерно-экономического института им. Орджоникидзе.

Уже в первые дни Великой Отечественной войны гремела слава о летчиках 21-й смешанной авиационной дивизии, которые сражались на самом южном участке советско-германского фронта. [358] Под умелым руководством своего командира полковника Д. П. Галунова они утром на рассвете 22 июня 1941 г. самоотверженно вступили в борьбу с немецкой авиацией и сбили в воздушных боях 20 фашистских самолетов, потеряв своих только 6.

До светлого Дня Победы полковник, а затем генерал Д. П. Галунов шел трудными дорогами войны. Он был участником и организатором крупнейших воздушных сражений под Белгородом, Киевом и Львовом. Под его командованием 8-я гвардейская истребительная авиадивизия, а затем 5-й истребительный авиакорпус сдержали ряд выдающихся побед над гитлеровской агиацией. Летчики этих авиационных соединений неоднократно отмечались благодарностями в приказах Верховного Главнокомандующего Красной Армией.

Ныне генерал-лейтенант авиации запаса Д. П. Галунов — начальник Киевского аэропорта. В 1964 г. этот аэропорт занял первое место среди всех аэродромов Украины и отмечен министром гражданской авиации как один из лучших в Союзе. В прошлом боевой генерал Д. П. Галунов награжден в наши дни значком «Отличник ГВФ». Коммунисты аэропорта избрали его членом парткома.

В этом же аэропорту работает старшим диспетчером бывший заместитель командира 106 шап Герой Советского Союза полковник запаса Н. С. Киянченко. Смена, которую он возглавляет, занимает пеовое место в аэропорту и второй год подряд удерживает переходящее Красное Знамя. Отважный штурмовик Н. С. Киянченко является маяком аэрофлота УССР. Ему присвоено звание «Ударник коммунистического труда», его портрет вывешен на Доску почета.

Вместе с Н. С. Киянченко плодотворно трудится в должности диспетчера аэропорта Герой Советского Союза В. И. Мишустин — ударник коммунистического труда, автор нескольких статей о героических подвигах летчиков, опубликованных в газетах Украины.

Более 210 боевых вылетов совершил штурман 80-го гвардейского бомбардировочного авиаполка Герой Советского Союза Ф. П. Сербин. Он наносил меткие удары по войскам, аэродромам и железнодорожным узлам врага. За отвагу и высокое боевое мастерство был награжден золотой медалью Героя, орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны I степени, двумя орденами Красной Звезды и восемью медалями. Ныне полковник запаса Ф. П. Сербин является начальником Калужского аэропорта, который с каждым годом растет и занимает все более заметную роль в системе гражданской авиации РСФСР. [359]

К пяти боевым орденам майора запаса Героя Советского Союза А. И. Помазунова прибавился шестой — орден Трудового Красного Знамени, который он получил после войны в аэрофлоте за испытание новых транспортных самолетов. В настоящее время Александр Иванович работает в Москве дежурным по полетам на аэродроме им. Фрунзе.

Кто не слышал о славных героических делах летчиков 4-го бомбардировочного авиакорпуса, которым командовал генерал-лейтенант авиации П. П. Архангельский? Этот корпус прошел большой и славный боевой путь, участвовал во многих наступательных операциях Красной Армии, метко громил боевую технику и живую силу врага под Рава-Русской и Львовом, Сандомиром и Варшавой, Ксттбусом и Берлином. Лично генерал Архангельский часто летал на выполнение различных боевых задач.

После увольнения в запас Петр Петрович Архангельский сразу же пошел работать в Гражданский воздушный флот. Начальник смены службы движения Минского аэропорта — вот его нынешняя должность. Своим трудолюбием, простотой и скромностью, глубоким знанием дела генерал П. П. Архангельский снискал уважение и завоевал непререкаемый авторитет как среди подчиненных, так и среди своих начальников. Его смена признана лучшей в аэропорту и является бригадой коммунистического труда. Коммунисты избрали его заместителем секретаря парткома по идеологической работе, он же является председателем Федерации авиационного спорта БССР. Боевую эстафету Петр Петрович передал двум своим сыновьям, которые служат в Военно-воздушных силах.

Многие прославленные боевые летчики, накрепко связав свою судьбу с авиацией, сменили кабины грозных истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков на кабины вертолетов и самолетов пассажирской, санитарной и сельскохозяйственной авиации. У штурвала пассажирского лайнера находится один из прославленных асов Великой Отечественной войны дважды Герой Советского Союза Д. Б. Глинка, который одержал 50 побед в воздухе над гитлеровскими стервятниками и своими подвигами возвысил боевую славу советской военной авиации. «Я долго прослужил в частях ВВС. В июльское утро 1945 г. я был в рядах тех, кто бросал к подножию Мавзолея В. И. Ленина вражеские знамена. Я мог бы уйти на пенсию, собирать грибы, охотиться, слушать любимую музыку, отдаться чтению книг. Но жить без неба, жить без штурвала — не могу», — не спеша говорит Дмитрий Борисович Глинка. Эти слова прославленного воздушного рыцаря как нельзя лучше характеризуют его неугомонное сердце, его любовь к Родине, к авиации. [360]

В строй аэрофлотовцев после увольнения в запас встали также дважды Герой Советского Союза Т. Я. Бегельдинов, Герои Советского Союза А. А. Добкевич, В. А. Леонтьев, И. Д. Павлов и Л. С. Святощенко, Н. А. Монетов, В. А. Скрябин, Н. И. Сухов, М. А. Челышев и другие ветераны 2-й воздушной армии. И можно смело утверждать, что безопасность и жизнь многих тысяч воздушных пассажиров нашей страны находятся в надежных руках. Эти руки не дрогнут в любой обстановке, потому что сердце и воля бывалых воинов закалены в жестоких битвах с врагом.

Каждый, кому приходилось во время войны бывать на командном пункте командующего 2-й воздушной армией, не мог не заметить моложавого, очень подвижного, находчивого и инициативного офицера А. А. Исаева. Друзья и сослуживцы ею очень уважали за деловитость и дружелюбие. Много воды утекло с тех пор, но Алексей Алексеевич Исаев мало чем изменился, если не считать седины, появившейся в висках. Сейчас полковник запаса Исаев — начальник штаба гражданской обороны Минского аэропорта ГВФ. За успехи в работе он неоднократно отмечался благодарностями Коммунисты избрали его заместителем секретаря парткома аэропорта. Полковник запаса Исаев является внештатным инспектором Комитета партийно-государственного контроля Центрального Комитета партии и Совета Министров Белоруссии.

Один из штабов гражданской обороны объекта г. Москвы возглавляет бывший командир 3-го штурмового авиационного корпуса генерал-майор авиации запаса М. И. Горлаченко. Многолетний опыт руководства авиационными соединениями в боевой обстановке помогает ему с успехом решать важные и сложные задачи на новом посту.

Стал начальником штаба гражданской обороны в г. Коммунарске Луганской области подполковник запаса Д. А. Фомин, который был секретарем партбюро 172 бао. Его часто можно видеть на предприятиях города, где по поручению райкома партии он высыпает с лекциями и докладами.

Самоотверженно сражался Герой Советского Союза Е. П. Меншутин, бывший заместитель командира эскадрильи 152 гв. иап. На своем краснозвездном истребителе он наводил ужас на фашистских стервятников. Сейчас майор запаса Меншутин — заместитель начальника штаба МПВО одного из объектов Москвы, внештатный инструктор райкома КПСС, член общества «Знание».

Соколиным ударом отличался Герой Советского Союза летчик-истребитель 8 гв. иад И. И. Семенюк. Виртуозная техника пилотирования, зоркий глаз, знание слабых и сильных сторон воздушного противника, отличное владение материальной частью, высокие моральные и волевые качества — все это обеспечивало победу Ивану Ивановичу Семенюку в воздухе. [361]

Сейчас полковник запаса Семенюк умело применяет свои военные знания на должности оперативного дежурного штаба гражданской обороны Минска, руководит марксистско-ленинской подготовкой офицеров запаса, выступает с воспоминаниями по радио и телевидению.

В 1953 г. в свой родной город Минск вернулся бывший командир истребительного авиаполка Герой Советского Союза подполковник в отставке А. В. Лобанов. Здесь когда-то прошла ею юность, здесь на заводе им. Кирова он работал токарем и без отрыва от производства закончил в 1937 г. аэроклуб.

В период Великой Отечественной войны Александр Васильевич Лобанов смело и самоотверженно сражался. 850 боевых вылетов, 26 фашистских самолетов, лично сбитых и 14 — в групповых боях, — вот далеко не полная боевая характеристика этого храброго летчика-истребителя.

Ранения и трудности военных лет серьезно подорвали здоровье отважного воина, не не сломили его волю, не остудили пыл его жаркого сердца. Уже через несколько дней после увольнения в отставку Лобанов устраивается инструктором аэроклуба, где когда-то получил путевку в военное авиационное училище.

Более трех лет он обучал курсантов любимому летному делу, передавал свой опыт и навыки. Но болезнь прогрессировала, и врачи категорически запретили ему садиться в кабину самолета. Тогда пламенный патриот коммунист Лобанов идет в Белорусский институт механизации сельского хозяйства, где его назначают начальником экспериментальных мастерских. Дни и ночи он просиживал со своими сотрудниками и ведущими инженерами над созданием картофелекопалки. Первый опытный образец этой машины был изготовлен в мастерских под руководством Александра Васильевича и успешно прошел испытания. А через некоторое время Лидский завод сельскохозяйственных машин приступил к серийному их производству.

Ныне картофелекопалки можно видеть не только на полях Белоруссии, но и в других республиках нашей страны. Сейчас коллектив мастерских, руководимый Героем Советского Союза А. В. Лобановым, трудится над новой проблемой — над созданием картофелеуборочного комбайна. И нет никаких сомнений, что и эта проблема скоро воплотится в жизнь.

Начальником Киевского аэроклуба ДОСААФ работает ветеран 2-й воздушной армии Герой Советского Союза Г. Ф. Филиппов. Выпусники этого аэроклуба идут учиться и в училища Военно-воздушных сил, и в школы аэрофлота. Ь 1964 г. Киевский аэроклуб подготовил пять мастеров авиационного спорта и занял первое место среди аэроклубов СССР. [362] Он награжден переходящим Красным Знаменем. А всего за 10 лет, в течение которых руководит аэроклубом отважный летчик Г. Ф. Филиппов, здесь было подготовлено 58 мастеров авиационного спорта.

После ухода в запас долгое время возглавлял Саратовский аэроклуб бывший летчик 235 шап Герой Советского Союза Г. К. Денисенко. Григорий Кириллович дал путевку в летную жизнь сотням юношей и девушек нашей страны. Среди них и первый космонавт Герой Советского Союза полковник. Ю. А. Гагарин. С какой любовью, с каким уважением и благодарностью вспоминает о нем Гагарин в своей книге «Дорога в космос»! «Мы всегда слушали его как зачарованные», — пишет Юрий Алексеевич. В последнее время Г. К. Денисенко — начальник штаба Гомельского аэроклуба. И здесь он в строю: участвует в большом и важном деле по подготовке авиационных спортсменов.

Летчик 40 гв. иап М. X. Шаипов уволился из армии в 1946 г. и сразу же пошел в Минский аэроклуб, где возглавил учебный парашютный отряд. Здесь он получил звание мастера спорта и стал заслуженным тренером БССР по парашютному спорту. Здесь же он установил 12 мировых рекордов по различным видам парашютного спорта. В последнее время в связи с ухудшением здоровья М. X. Шаипов ушел из аэроклуба и работает техником-наладчиком в одной из лабораторий Академии наук БССР, а вечерами, возглавляя народную добровольческую дружину, следит за порядком на улицах родного города. В системе аэроклубов готовят авиационные кадры и другие наши ветераны. Среди них Герой Советского Союза И. А. Домбровский, Герой Советского Союза А. С. Казаков, А. Н. Студенов, С. И. Яковлев.

Пять раз был сбит над целью вражескими истребителями и зенитчиками командир эскадрильи 190 шап Д. П. Боровихин и каждый раз после выздоровления от полученных ран возвращался в строй. Демобилизовавшись в 1957 г. из армии, Боровихин пошел работать заместителем начальника Центрального Дома авиации и космонавтики им. Фрунзе, где успешно пропагандирует авиационные знания среди молодежи. После ухода в запас закончил мореходное училище и Высшую партийную школу бывший летчик-штурмовик 5 шак Герой Советского Союза С. А. Бесчастный. Он стал заместителем капитана танкера «Николаев» по политической части и живет в Одессе. Много морей и океанов избороздил он за последние годы, много повидал стран мира. В январе 1963 г. Сергей Бесчастный, первый из Героев Советского Союза, посетил со своими моряками Генуэзское кладбище в Италии, где похоронен Герой Советского Союза и народный герой Италии Ф. А Полетаев, и возложил венок на его могилу. [363] Итальянские партизаны передали тогда С. А. Бесчастному свое Боевое Знамя, под которым они вместе с Полетаевым сражались против фашистов. Это Знамя — дар Советскому правительству — сейчас бережно хранится в Центральном музее Вооруженных Сил СССР.

Во время Великой Отечественной войны отважно воевал снайпер бомбардировочных ударов командир эскадрильи Герой Советского Союза Е. С. Белявин. Это о нем сообщали газеты в апреле 1945 г., как блестяще, с ювелирной точностью он громил фашистов в Берлине, где из-за дыма, пыли, пожаров трудно было определить передний край вражеской обороны За время войны отважный летчик совершил 350 боевых вылетов. В настоящее время полковник запаса Белявин — начальник Минской станции технического обслуживания легковых автомобилей. За успехи в труде он неоднократно премировался и отмечался благодарностями. О фронтовых друзьях Герой Советского Союза Е. С. Белявин рассказывает своим рабочим и служащим. Он дважды выступал по радио и телевидению.

В систему автомобильного транспорта пошли трудиться и другие наши однополчане. Инженером автотреста г. Бендеры Молдавской ССР работает бывший инженер эскадрильи штурмового авиаполка 5 шак старший техник-лейтенант запаса П. И. Сибирко. Полковник запаса Ф. Ф. Звонцов, командовавший 98 гв. драп, руководит автогаражом в Риге. Начальником крупной автобазы в Москве стал бывший штурман истребительного полка полковник запаса Н. П. Дунаев. Пост заместителя начальника автобазы Мелитополя занимает старший сержант запаса В. П. Гарезин, бывший авиамеханик 236 иад.

Долгое время заместителем директора Киевского книготорга трудился бывший начальник политотдела 8 гв. иад полковник запаса Ф. С. Кутузов. Недавно он перешел на партийно-хозяйственную работу в Совет Министров УССР. Активно участвует в общественной жизни, по заданию горкома партии выступает с докладами и лекциями.

Скромные, но очень важные должности занимал в частях 2-й воздушной армии майор Л. С. Поперно. Сначала он был помощником начальника политотдела по комсомолу, затем начальником отдела кадров и, наконец, инженером аэродромного отдела 59-го района авиационного базирования. Сейчас этот офицер запаса — заместитель министра БССР по строительству. За большие успехи, достигнутые по восстановлению городов и сел, строительству фабрик, заводов, школ и больниц Белоруссии, Леонид Семенович Поперно награжден после войны орденами Трудового Красного Знамени и «Знак почета». [364] Он первым в республике удостоен звания «Заслуженный строитель».

В этом же Министерстве в должности старшего инженера и начальника штаба гражданской обороны Управления «Сельстрой» трудится бывший командир 235 шап полковник запаса А. В. Безденежных. «Работать приходится очень много, — говорит о себе Анатолий Васильевич. — Но для нас, военных людей, это дело привычное».

Кроме выполнения прямых служебных обязанностей, он активно участвует в общественной жизни, являясь заведующим нештатным отделением республиканского отдела ДОСААФ и судьей республиканской категории по авиационным видам спорта и автомотоспорта. В мае 1962 г. он был избран делегатом 5-го Всесоюзного съезда ДОСААФ. Его однополчане живут и работают в разных районах нашей необъятной Родины, но со всеми он держит связь, пишет письма, в праздничные дни посылает телеграммы, радуется успехам своих боевых товарищей, делится опытом, дает советы. Очень часто выступает со статьями и очерками в газетах и журналах, в которых описывает подвиги своих воинов.

С 1942 г. и до конца войны майор В И. Лукьянов возглавлял маскировочную службу воздушной армии. Создать сеть ложных аэродромов, обмануть противника, отвести налеты вражеских бомбардировщиков от действующих аэродромов — вот что было его главной задачей. После демобилизации из армии Владимир Иванович вернулся к мирной профессии.

В архитектурном научно-исследовательском институте он руководит отделом планирования и застройки промышленного района Москвы.

65 лег нелегкой жизни, из которых более 30 приходится на службу в рядах Советской Армии, за плечами у бывшего старшего офицера оперативного отдела штаба 1-го гвардейского штурмового авиакорпуса полковника запаса Б И. Крассий. Несмотря на преклонный возраст и недуги, он успешно справляется с обязанностями заместителя директора Минского кооперативного техникума, ведет занятия со студентами, является секретарем партийной организации.

Благородному делу воспитания подрастающего поколения посвягил свою послевоенную жизнь майор в отставке Н. В. Худяков, бывший заместитель командира 5 гв. иап. После увольнения из армии он несколько лет преподавал труд в средней школе, а ныне руководит пионерским лагерем Главного управления полярной авиации, который функционирует круглогодично. Является членом общества «Знание», часто выступает с лекциями и беседами перед рабочими, колхозниками, школьниками

Стал доктором философских наук профессором Киевского госуниверситета Е. Г. Федоренко, бывший инструктор политотдела воздушной армии. Его перу принадлежат многие научные труды.

По душе выбрал себе мирную профессию бывший начальник 40-го района авиационного базирования полковник в отставке И. Г. Мишин. Он — заместитель директора Щелковского химико-механического техникума. Своим трудолюбием, добросовестным отношением к делу завоевал большой авторитет среди студентов и преподавателей.

Стал педагогом полковник запаса И. Ю. Хайме, возглавлявший в период войны службу ЗОС 2 ВА. В средней школе поселка Чкаловская он преподает электротехнику и машиноведение

Директором одной из киевских средних школ рабочей молодежи работает выпускник Киевского университета Герой Советского Союза Иван Драченко. Он был сбит в сражении на Курской дуге и в тяжелом состоянии, с изуродованным лицом оказался в немецком плену. Несмотря на перенесенные нечеловеческие пытки в застенках гестапо, Иван Григорьевич вырвался на волю и продолжал громить ненавистного врага. Почти никто не знал тогда, даже многие близкие друзья, что талантливый истребитель, неустрашимый воздушный боец летал... с одним глазом (другой был искусственный)! Такова была неукротимая воля к победе коммуниста, летчика 2-й воздушной армии Ивана Григорьевича Драченко. [366]

Воспитывает школьную молодежь и Герой Советского Союза полковник запаса В. В. Зайцев, бывший командир эскадрильи 482 иап. В поселке Воронок Московской области он работает заместителем директора средней школы.

Радует трудовыми успехами полковник запаса Н. Е. Лихатский, бывший офицер оперативного отделения штаба 202 бад. Он назначен заместителем директора Минского завода металлобытремонта, возглавляет совет научно-технического общества завода и является автором более 20 рационализаторских предложений, внедренных в производство. В 1960 г. Николай Ефремович Лихатский поступил в политехнический институт, где заочно продолжает учебу.

В годы войны Герой Советского Союза полковник запаса II. Ф. Алексашкин командовал звеном в 93 гв. шап, участвовал во многих битвах и сражениях, совершил 190 боевых вылетов. Демобилизовавшись по болезни из армии, он пошел работать инженером на один из московских заводов. Часто выступает с воспоминаниями перед молодежью. Пионеры 88-й и 89-й средних школ Москвы горячо полюбили Николая Федоровича Алексашкина и приняли его в почетные пионеры.

Успех сопутствует начальнику цеха Киевского завода холодильных установок, бывшему командиру 321 бад полковнику запаса И. Г. Чук. Руководимый Иваном Григорьевичем цех борется за звание коллектива коммунистического труда. В 1964 г. И. Г. Чук избран членом партийного комитета завода, принимает активное участие в создании на общественных началах Киевского музея авиации.

Храбро сражался в операциях Великой Отечественной войны командир эскадрильи 140 гв. шап И. А. Филатов. Партия и правительство наградили его многими орденами и медалями и увенчали золотой звездой Героя Советского Союза. Уволившись в 1960 г. по состоянию здоровья в запас, Иван Андреевич Филатов пошел работать конструктором на московский завод «Знамя Труда».

Зарекомендовал себя хорошим организатором производства бывший инженер 41 иап полковник запаса Н. М. Воронин. Он более пяти лет руководит Гродненским кожевенным заводом, который досрочно и с высоким качеством выполняет все производственные планы.

На инженерно-технических и административных должностях в различных отраслях народного хозяйства страны трудятся Герой Советского Союза подполковник И. В. Копейкин, Герой Советского Союза подполковник запаса А. Г. Кузин, Герой Советского Союза старший лейтенант запаса П. Л. Грищенко, майор запаса Ю. Л. Жидков, подполковник запаса Н. А. Кулешов, капитан запаса Л. Я. Центер, майор запаса С. С. Завада, полковник запаса Н. П. Кривяков, подполковник запаса Е. Е. Лозовой, капитал запаса Н. В. Субботин, старшины запаса Ф. И. Халудеев, П. С. Моисеев и др. [367] Все они хорошо справляются со своими служебными обязанностями, активно участвуют в общественной жизни и пользуются большим авторитетом среди рабочих и служащих.

От штурвала самолета пришел к станку Второго московского приборостроительного завода бывший командир звена Е. К. Агапов. После увольнения в запас он стал слесарем-сборщиком. С этого завода он когда-то уходил в армию, здесь без отрыва от производства закончил техникум. За успехи в труде много раз отмечался премиями.

Бывший парторг 678 бао майор запаса К. Д. Надеев работает начальником Ногинской типографии, является лектором Всесоюзного общества «Знание».

Звание ударника коммунистического труда заслужил бывший помощник начальника войск связи 2 ВА подполковник запаса М. И Неповитов, работающий ныне старшим инженером в отделе связи военного штаба. В этом же отделе плодотворно трудится подполковник запаса Л. М. Брынский, который во время войны был инженером радиобатальона 2-го полка связи. Леонид Михайлович награжден грамотой и удостоен звания «Ударник коммунистического труда». Он активный участник художественной самодеятельности, написал песни «Марш связистов», «О летчиках 2-й воздушной армии», «Три богатыря», «Баллада о соколе» и другие, которые часто исполняются по Всесоюзному радио.

Стрелок-радист 138 бап В. И. Харченко совершил 135 боевых вылетов на самолете Пе-2. В воздушных боях он сразил четыре немецких истребителя и награжден двумя орденами Красного Знамени. Сейчас майор запаса В. И. Харченко — помощник начальника отдела связи одного из военных учреждений. Выступает в периодической печати с воспоминаниями.

Ежедневно перевыполняет производственные планы бывший радист узла связи 2 ВА сержант запаса И. С. Усачев. Он работает электриком в г. Липецке на труболитейном заводе «Свободный сокол».

До Великой Отечественной войны, окончив техникум, работал мастером на Первом московском шарикоподшипниковом заводе Е. И. Балашов. Одновременно в аэроклубе Пролетарского района он осваивал летное дело. В октябре 1942 г. молодой летчик-штурмовик Балашов прибыл на фронт. На самолете Ил-2 он сражался в битвах на Волге и под Курском, в операциях по освобождению Донбасса, Западной Украины и Польши, участвовал в боях под Берлином и Прагой и уничтожил много фашистских солдат и офицеров. [368] Партия и правитсльство по достоинству оценили подвиг храброго летчика, присвоив ему высокое звание Героя Советского Союза. В 1915 г. капитан запаса Е. И. Балашов вернулся на родной завод. Сначала он работал начальником цеха, а в 1958 г. назначен инженером-конструктором.

Различные боевые задачи пришлось выполнять во время войны заместителю командира эскадрильи 107 гв. иап старшему лейтенанту А. М. Уткину: и прикрывать войска, и сопровождать бомбардировщиков, и летать на «свободную охоту». Он произвел 86 боевых вылетов и сбил три немецких самолета, в том числе один реактивный. В настоящее время офицер запаса Анатолий Михайлович Уткин возглавляет одно из управлений в Комитете экономических связей СССР.

Старшина запаса В. И. Попов, бывший механик 107 гв. иап, окончил с отличием механический факультет Московского строительного института и стал конструктором Цветметпроекта, занимается изготовлением сложной аппаратуры для алмазной промышленности.

После демобилизации из армии уехал в родной Оренбург летчик Герой Советского Союза Г. С. Стародубцев. Сначала он был помощником машиниста тепловоза, загем без отрыва от производства сдал экзамены и стал машинистом тепловоза. Награжден значком «Отличный паровозник».

Директором одного из крупных магазинов в поселке Чкаловская назначен бывший начальник политотдела 30-го района авиационного базирования подполковник запаса А. В. Носков. За хорошие показатели в работе магазину вручен переходящий вымпел. Тов. Носков является внештатным инструктором Щелковского горкома КПСС и лектором Всесоюзного общества «Знание». В Брянске заведующим торговым отделом горисполкома работает бывший заместитель командира 678 бао по политчасти подполковник запаса С. С. Гершман.

Подполковник В. И. Изотов, бывший заместитель командира 167 гв. шап по политической части, уволился из армии в 1946 г. С этого времени он непрерывно находится на ответственных постах в партийно-хозяйственных органах Курской области. За большие успехи в работе Виктор Иванович Изотов награжден орденом Ленина. Трудящиеся области избрали его депутатом Верховного Совета РСФСР. Он был делегатом XXII съезда КПСС. С декабря 1964 г. В. И. Изотов — первый секретарь РК КПСС Льговского района Курской области.

Ответственную должность в одном из отделений Госбанка Москвы занимает подполковник запаса А. И. Рассмотров, который командовал 165 гв. шап.

В исполкоме городского Совета г. Лиски Воронежской области работает бывший заместитель командира 235 шап по политической части Я. А. Садов.

Полковник запаса В. К. Лукьянов, бывший начальник штаба 98 гв. драп, избран заместителем председателя Монинского поселкового совета Московской области.

Начальник оперативного отдела штаба 1 гв. шак полковник П. К. Василюк после войны продолжительный период времени был преподавателем, а затем заместителем начальника тыла Военно-воздушной Краснознаменной академии. В 1963 г. Николай Калинкович уволился в запас и работает старшим инженером-инспектором по охране труда и технике безопасности в тыле Академии.

Все воины 2-й воздушной армии хорошо помнят, с каким нетерпением они ждали свою боевую газету «Крылья Победы», оперативно, интересно и доходчиво рассказывавшую о подвигах наших авиаторов. На ее страницах делились опытом герои сражений и труда, печатались очерки, интересные фотодокументы.

После войны бывший главный редактор армейской газеты полковник И. Ф. Шипилов долгое время возглавлял журналы «Вестник Воздушного флота», а затем «Авиация и космонавтика». Заместитель редактора армейской газеты Г. В. Коновалов является ныне председателем Государственного комитета Совета Министров БССР по печати. В 1948 и 1962 гг. награжден двумя орденами «Знак почета», успешно закончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС.

Корреспондент армейской газеты А. М. Хорунжий — член Союза писателей СССР, опубликовал ряд книг о героях-летчиках, строителях киевского метро и тружениках целины. Фотокорреспондент В. И. Степаненко живет и трудится в Москве, написал несколько увлекательных книг для детей.

Бывший секретарь армейской газеты М. Е. Резников сотрудничает в редакции «Московская правда». Продолжающие службу в кадрах Советской Армии бывшие корреспонденты газеты полковник П. М. Скитов сейчас — начальник авиационного отдела окружной газеты, а полковник Д. С. Землянский — член редколлегии журнала «Авиация и космонавтика».

Мемуарно-литературной деятельности посвятил свою послевоенную жизнь дважды Герой Советского Союза генерал-майор авиации запаса А. В. Ворожейкин. И выбор сделан правильный, так как Арсению Васильевичу есть что рассказать и есть о чем написать. Он героически сражался с японскими самураями в районе р. Халхин-Гол в 1939 г., с первого до последнего дня участвовал в Великой Отечественной войне и лично сбил 52 немецких самолета. [370]

Книги А. В. Ворожейкина «Истребители», «Над Курской дугой» и «Тверже стали» не пылятся на полках библиотек. Их с захватывающим интересом читают и бывалые воины, и студенты, и школьники. Эти книги учат любить нашу прекрасную Родину и ненавидеть врага. Скоро выйдет в свет его новая повесть «Рассвет над Киевом», а у Арсения Васильевича уже новые планы. Сейчас он трудится над книгой «Под нами Берлин».

Герой Советского Союза майор запаса Е. П. Мариинский, бывший летчик 129 иап, закончил факультет журналистики Московского государственного университета им. Ломоносова и работает старшим редактором издательства «Молодая гвардия». В ближайшее время на прилавках магазинов появится его книга «Внизу передний край», которая посвящена подвигам однополчан.

Штурман эскадрильи 715-го ночного бомбардировочного авиационного полка подполковник М. Е. Сидоров после войны сложил штурманом-испытателем на одном из авиационных заводов. Окончил заочно исторический факультет Московского государственного университета. Когда ушел из кадров Советской Армии, занялся литературней деятельностью: пишет мемуары о летчиках своей 208-й ночной бомбардировочной авиадивизии

Членом Союза журналистов СССР стал бывший старший инженер 6 гв. шад инженер-полковник запаса Д. Я. Зильманович. Написанные им книги об известном инженер-конструкторе Ф А. Цандере и летчиках-прибалтийцах пользуются большой популярностью у читателей Сейчас он работает над книгой о дважды Герое Советского Союза Я. В. Смушкевиче.

Полковник запаса А. М. Шорин, бывший помощник командира 5 иак по воздушно-стрелковой подготовке, редактирует и готовит к выпуску книги о Военно-воздушных силах. Коммунисты военного издательства избрали его членом партийное комитета. Тов. А. М. Шорин выступает со статьями о боевых действиях советской авиации в Великой Отечественной войне. Старшим редактором авиационного отдела Воениздата трудится бывший штурман эскадрильи подполковник запаса И. М. Медведев. Во время войны он совершил около 300 боевых вылетов, из них 212 ночью, и награжден четырьмя боевыми орденами и семью медалями.

Известным в стране композитором стал бывший командир эскадрильи 948 шап майор запаса Л. В. Афанасьев. «В юности не мечтал и не думал быть музыкантом, тем более композитором. Хотел стать летчиком и, к радости, был им. Любил небо, самолеты, боевых друзей-однополчан. И сейчас по-прежнему горячо их люблю. Но судьба распорядилась по-своему, сложилась иначе», – говорит о себе Леонид Викторович. [371] И действительно, в жизни Л. В. Афанасьева было много непредвиденных поворотов. Окончив Чкаловское авиационное училище, молодой лейтенант Афанасьев более года работал летчиком-инструктором, обучал курсантов летному делу. А в ноябре 1943 г. после настоятельных просьб попал в Действующую армию. Летал много и успешно. На своем краснозвездном «иле» громил фашистов во многих сражениях и операциях, водил в бой свою первую эскадрилью. За семь месяцев совершил 97 боевых вылетов и был награжден двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны I степени, Александра Невского и многими медалями. Но в июле 1944 г. пришла беда. Капитан Афанасьев был тяжело ранен. Парализованный, потерявший дар речи, он в течение семи месяцев был прикован к госпитальной койке. И только в январе 1945 г вернулся в родной полк, где его считали уже погибшим.

«О полетах даже не думай, отдыхай, поправляйся, а там видно будет», — сказал ему командир полка. Но Леонид Викторович не хотел мириться с этим. Хотя нога еще плохо слушалась, он украдкой, при содействии товарищей несколько раз поднимался в воздух на штурмовике, летал по «коробочке», проверял «свои крылья». А 22 января 1945 г. снова повел в бой свою первую эскадрилью.

Закончилась война. Леонида Викторовича Афанасьева по состоянию здоровья «подчистую» списали с летной службы, и в 1946 г он уволился в запас. Нужно было выбирать новую дорогу в жизни. Сначала он хотел поступить в авиационный институт и стать инженером, но по совету друзей детства, которые хорошо знали его музыкальные способности, подал заявление о зачислении в консерваторию. И ошибки не произошло.

В 1951 г. майор запаса Л. В. Афанасьев с отличием закончил Алма-Атинскую консерваторию. За дипломную работу «Концерт для оркестра со скрипкой» был удостоен звания лауреата Государственной премии. После этого учился в аспирантуре в Московской консерватории по классу композиции у А. И. Хачатуряна.

Леонид Викторович Афанасьев сейчас много и плодотворно работает. Он написал две симфонии, музыку для двенадцати художественных кинофильмов, в том числе для фильмов «Призвание», «Стучись в любую дверь», «Память сердца», «Евдокия», «Прыжок на заре», «Когда деревья были большими», «Утренние поезда», «Хоккеисты», «Письма к живым», а также для спектаклей ЦТСА «Барабанщица», «Не померкнут никогда», «Любка-Любовь», несколько инструментальных пьес. Его песни «В переулке на Арбате», «Не грусти», «Наш командир звена», «Ты словечко», «Звездный городок» и многие другие пользуются большой популярностью у советского народа. [372] Сейчас композитор закончил новую симфонию «Друзьям-однополчанам», которая посвящена летчикам — участникам Великой Отечественной войны, и будет впервые исполняться 9 мая 1965 г в Колонном зале г. Москвы оркестром и артистами Всесоюзного радио. Леонид Викторович только что создал новую песню «Первая эскадрилья», которая посвящается встрече летчиков-ветеранов 2-й воздушной армии. Слова для этой песни написал бывший воздушный стрелок 948 шап Александр Комаровский, который неоднократно летал на боевые задания на одном штурмовике с Л. В. Афанасьевым. В настоящее время А. Комаровский — известный драматург, театральный критик и журналист. Живет он в Молдавской ССР.

Артистом Большого театра СССР стал бывший командир эскадрильи 948 шап капитан запаса Ф. В. Пархоменко. Однополчане его хорошо помнят как смелого, отважного летчика, веселого добродушного товарища, замечательного певца — постоянного участника художественной самодеятельности. Он с большим успехом исполнял и песни военных лет, и народные украинские песни, и арии из опер. «Родился ты, Филипп, артистом», — говорили ему друзья. И их слова сбылись. После войны на Всеармейском смотре художественной самодеятельности, который проходил в Москве, Филиппа Васильевича Пархоменко слушали знаменитые артисты, входившие в состав жюри. И все они единогласно признали в нем природный талант и незаурядные дарования вокалиста. Пархоменко был сразу же зачислен в труппу Большого театра. А дальше труд, учеба, гастроли во многие города и страны мира. Сейчас Филипп Васильевич как ведущий солист участвует во многих спектаклях Большого театра, среди них оперы «Кармен» Бизе, «Русалка» Даргомыжского, «Хованщина» Мусоргского, «Майская ночь» Римского-Корсакова.

Мужественный летчик Герой Советского Союза подполковник запаса И. Н. Виноградов, бывший заместитель командира 235 шап, избран председателем колхоза в Калининской области. Во время войны он водил в бой грозные «илы». Немецкие танковые и пехотные части не однажды изведали силу их удара. Многие гитлеровцы нашли себе могилу от метких штурмовых атак отважного героя. А сейчас главная забота подполковника запаса И. Н. Виноградова — повышение урожайности колхозных полей. И приятно отметить, что герой войны успешно руководит колхозным хозяйством, которое растет из года в год и является одним из лучших в области.

Герой Советского Союза полковник Ф. М. Косолапов, бывший командир 937 иап, после увольнения в запас окончил сельскохозяйственную академию и возглавляет сейчас крупный совхоз в Черниговской области. [373] В одном из совхозов Киевской области трудится полковник запаса Е. В. Боярский. Сержант запаса Т. Е. Титов, бывший секретарь комсомольского бюро 205 бао, руководит колхозом в Воронежской области.

В послевоенные годы многих бывалых авиаторов, участников боев и сражений, можно увидеть в аудиториях высших учебных заведений и лабораториях научно-исследовательских институтов.

Генерал-лейтенант итс И. И. Нагиба (заместитель главного инженера 2 ВА по вооружению) после демобилизации из армии работал сначала старшим научным редактором Большой Советской Энциклопедии, а в настоящее время он заместитель директора Московского энергетического института им. Г. М. Кржижановского. В 1955 г. И. И. Нагиба получил ученую степень доктора технических наук. Неоднократно избирался членом партийного бюро института.

Бывший начальник медицинской службы 2 ВА полковник запаса П. К. Быков преподавал в Московском областном педагогическом институте им. Н. К. Крупской и Первом медицинском институте. Его увлекательные лекции с большим интересом слушали студенты. В 1964 г. Павел Константинович Быков по болезни вынужден был оставить преподавательскую работу. Тем не менее он продолжает трудиться: пишет мемуары, собирает материалы для Ленинградского военно-медицинского музея.

Важному и благородному делу подготовки кадров в высших учебных заведениях посвятили свою послевоенную жизнь бывший инженер эскадрильи Г. Ф Соков и комсорг 165 гв. шап Ю. К. Мелюшев. Они являются преподавателями институтов.

Научным сотрудником Научно-исследовательского института судебной медицины Министерства здравоохранения работает бывший старший врач отдельного чехословацкого полка подполковник медицинской службы запаса И. С. Карандаев. В 1964 г. он защитил диссертацию и получил ученую степень кандидата медицинских наук. Опубликовал семь научных трудов. По поручению партийного комитета института руководит семинарами по марксистской философии.

В одном из московских научно-исследовательских институтов работает старшим научным сотрудником бывший начальник штаба 2-й воздушной армии генерал-лейтенант авиации запаса Н. Л. Степанов, успешно защитивший после войны кандидатскую диссертацию. Инженер-полковники запаса М. В. Колесов и М. И. Просвирнин нашли применение своим богатым знаниям и боевому опыту в Научно-исследовательском институте гражданской авиации в Риге. [374]

Над важными научными проблемами плодотворно трудятся в научно-исследовательских институтах страны Герой Советского Союза подполковник запаса П. Ф. Федотов, который командовал 95 гв. шап, полковник запаса П. Р. Цехмистренко, бывший помощник начальника оперативного отдела штаба 2 ВА, кандидат военных наук полковник запаса В. М. Усов,. бывший командир роты ЗОС воздушной армии Д. Ф. Немчинович. За успехи в работе они многократно поощрялись премиями и благодарностями. Выступают с докладами и лекциями перед служащими своих институтов.

Долгое время после войны возглавлял первый факультет Военно-воздушной Краснознаменной академии бывший командир 2 гв. шак Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации С. В. Слюсарев. Здесь он успешно защитил диссертацию и полечил ученую степень кандидата военных наук. В 1964 г. С. В. Слюсарев уволился в запас.

В Харьковском государственном университете учится бывший командир 129 гв. иап полковник запаса В. И. Бобров. Многим авиаторам старшего поколения знаком этот прославленный летчик интернациональных бригад, боровшихся за счастье народов против кровавых орд Франко. В небе Испании молодой летчик сбил 13 фашистских самолетов лично и 4 в групповом бою. А когда Отечество снова призвало к бою, Владимир Иванович уже в первый день войны 22 июня 1941 г. сбил немецкий самолет. Всего за время Великой Отечественной войны В. И. Бобров сразил 30 гитлеровских самолетов лично и 20 в групповом бою, в том числе один в последний день войны 9 мая 1945 г. Он воспитал много отважных героев и среди них своего ведомого Михаила Девятаева, совершившего поразительный по смелости подвиг: бегство из плена на захваченном у врага самолете.

Исторический факультет Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова закончил Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации запаса Ф. П. Котляр. Свою дипломную работу он посвятил боевым действиям ВВС в Белорусской операции. В настоящее время боевой генерал пишет кандидатскую диссертацию.

В Молдавском государственном университете (г. Кишинев) успешно осваивает курс наук бывший командир эскадрильи 235 шап Герой Советского Союза майор запаса А. П. Красилов.

Во время войны солдатом аэродромной роты, а затем начальником клуба 172 бао служил сержант П. Ф. Дуброва. В настоящее время он крупный ученый, доктор сельскохозяйственных наук, является заместителем директора Научно-исследовательского института Министерства сельского хозяйства в Мичуринске. [375] Опубликовал учебник и ряд научных трудов по организации садоводства в колхозах и совхозах нашей страны.

В Московском областном краеведческом музее работает научным сотрудником бывший стрелок-радист сержант запаса В. И. Колобынин. В Центральном архиве Министерства обороны старшим научным сотрудником работает полковник запаса В. К. Кореняк.

В пору грозных сражений мы подчас незаслуженно забывали о скромных боевых тружениках — служащих штабов и частей авиационного тыла. А ведь они, в основном девушки и женщины, несли на своих хрупких плечах тяжелую ношу, ковали вместе со всеми воинами победу, пережили наравне с другими все тяготы военного времени. За ратный героический труд многие служащие 2-й воздушной армии были удостоены правительственных наград.

После окончания войны все они вернулись к своим мирным профессиям, воспитывают детей и внуков, стали педагогами, врачами, инженерами, трудятся в лабораториях учебных заведений, на заводах, стройках, в колхозах и совхозах. Чертежница оперативного отдела штаба армии А. С. Чигарева является старшей лаборанткой одной из кафедр Военно-воздушной Краснознаменной академии. За успехи в обеспечении учебного процесса она многократно поощрялась благодарностями и денежными премиями. Долгое время работала старшим библиотекарем ВВКА бывшая заведующая делопроизводством — машинистка штаба воздушной армии Е. Н. Евдокимова, которая ныне находится на пенсии.

Секретарь политотдела 2-й воздушной армии М. Ф. Бруневская — сейчас старший редактор издательства «Беларусь». Подготовленные к выпуску ею книги о здоровой и вкусной лище, о моделях одежды пользуются большим спросом у женщин. Бывший зубной врач 419 бао Е. Д. Шеремет лечит больных в Гайсинской амбулатории Винницкой области. Секретарем приемной председателя Партийно-государственного контроля ЦК КП и Совета Министров БССР работает бывший секретарь прокуратуры 2 ВА В. А. Бортник.

Звания «Отличник здравоохранения» заслужила заведующая здравпунктом издательства «Звезда» Е. К. Красовская, в прошлом фельдшер одного из батальонов аэродромного обслуживания. На Минском заводе медицинских препаратов трудится бухгалтером В. А. Сухова, которая была сотрудником инженерно-авиационной службы воздушной армии. Диспетчер штурманской службы З. Н. Хайме ныне работает в аппарате горисполкома Щелкова Московской области. Сотрудниками жилищно-эксплуатационной конторы в Москве являются М. А. Субботина и В. Г. Федотова, которые были механиками по вооружению в 95 гв. шап. Воздушные стрелки-радисты 93 гв. шап К. Я. Алексашкина и Т. И. Потапова занимаются воспитанием своих детей, избраны членами родительского комитета школы.

Неимоверные трудности военных походов, ранения и контузии, тяжесть безвозвратно бегущих лет подорвали здоровье многих прославленных воинов 2-й воздушной армии, вынудили их уйти бессрочно на заслуженный отдых. Среди них генералы В. И. Александрович, А. И. Асауленко, Г. М. Васильков, А. В. Винокуров, М. М. Головня, М. X. Гордиенко, Д. Г. Денисенко, Герой Советского Союза В. М. Забалуев, И. Д. Климов, Ф. И. Качев, Герой Советского Союза С. А. Куманичкин, Герой Советского Союза А. И. Лакеев, В. Е. Молодцов, Г. В. Мусиенко, М. П. Нога, А. С. Пронин, С. Н. Ромазанов, А. И. Степанов, А. А. Семенов, К. Н. Смирнов, А. П. Сухановский, В. Г. Точилов, офицеры Герой Советского Союза Г. А. Алексеенко, Н. Н. Виноградов, Герой Советского Союза В. Р. Жигунов, Герой Советского Союза С. Л. Индык, В. В. Иванов, А. Е. Клещев, С. И. Костин, Е. С. Лапеха, Ф. С. Ларин, Герой Советского Союза А. А. Ложечников, П. И. Пестряков, М. Г. Ржевский, С. И. Тельнов, Герой Советского Союза И. К. Шутт, Г. А. Ульянов, А. В. Устинов и др. Но все они активно участвуют в общественной жизни, работают агитаторами, выступают перед трудящимися с лекциями и докладами.

Мы здесь упомянули лишь немногие имена из многотысячного коллектива ветеранов, достойных глубокого уважения и славы. Среди них, к сожалению, нет таких известных генералов и офицеров, как дважды Герои Советского Союза генерал В. Г. Рязанов и полковник В. А. Зайцев, Герой Советского Союза и народный герой Югославии генерал А. Н. Витрук, Герой Советского Союза генерал С. И. Миронов, генералы К. И. Тельнов, С. И. Нечипоренко, А. И. Скляр, С. У. Рубанов, М. И. Проценко, В. И. Рябцев, Герой Советского Союза подполковник Н. С. Путько, младший лейтенант Л. А. Егорцев и др. Неумолимая смерть вырвала этих воинов из наших рядов, но ничто не в силах заставить забыть их имена и подвиги.

Пусть любой ветеран, где бы он ни жил, кем бы ни трудился, знает, что ни в какой книге невозможно дать полную характеристику героических подвигов каждого воина в отдельности. Но есть память людская, которая сохранит навеки имена тех, кто защищал Родину в тяжелые годы войны и прославил ее на мирных стройках коммунизма. Эти имена — эталон мужества, пример для молодого поколения. У этих людей надо учиться, с них брать пример.

По-разному сложились судьбы у бывших воинов 2-й воздушной армии. Но где бы ни были и какую бы работу ни выполняли, они всегда готовы по первому зову народа и родной Коммунисгической партии снова встать на защиту Отечества и до конца выполнить свой патриотический долг по разгрому Брага, если он развяжет войну против СССР и стран социалистического лагеря.

Полковник И. В Тимохович, полковник запаса Л. В. Смирнов

Первая эскадрилья

(Песня)

Музыка лауреата Государственной премии бывшего командира эскадрильи 948 шап майора запаса Л. Афанасьева. Слова бывшего воздушного стрелка 948 шап сержанта запаса А. Комаровского

Нас было двенадцать верных друзей —
Надежные руки и крылья,
Нас было двенадцать веселых парней —
Первая эскадрилья!

Припев:
За счастье, за дружбу, за Родину-мать,
Чтоб вечно ее мы любили!
В багровое небо взлетала опять
Первая эскадрилья!

Хранили мы верно дружбу свою,
Мы кровью ее освятили.
Троих потеряла в жестоком бою
Первая эскадрилья...

Давно мы расстались с нашим полком,
И годы, как волны, проплыли,
И снова собралась за общим столом
Первая эскадрилья!

Припев:
За счастье, за дружбу, за Родину-мать!
Чтоб вечно ее мы любили!
Поднимем бокалы и выпьем опять
Первая эскадрилья!

В Чите и в Москве, в Кишиневе, в Орле
Мы верности клятв не забыли,
Единой дорогой идет по земле
Первая эскадрилья!

А грянет беда — подросли сыновья,
И тоже мечтают о крыльях!
Нас будет двенадцать, как прежде, друзья, —
Первая эскадрилья!

Припев:
За счастье, за дружбу, за Родину-мать!
Чтоб вечно ее мы любили!
В тревожное небо взлетает опять
Первая эскадрилья!

В авангарде боев и сражений

За образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом высокое боевое мастерство, доблесть и мужество указами Президиума Верховного Совета Союза ССР награждены следующие авиационные соединения и части.

Орденом Ленина:

9-я гвардейская истребительная авиационная дивизия.
22-я гвардейская истребительная авиационная дивизия.

Орденом Красного Знамени:

2-й истребительный авиационный корпус.
5-й истребительный авиационный корпус.
6-й гвардейский истребительный авиационный корпус.
2-й гвардейский бомбардировочный авиационный корпус.
4-й бомбардировочный авиационный корпус.
1-й гвардейский штурмовой авиационный корпус.
2-й гвардейский штурмовой авиационный корпус.
7-я гвардейская истребительная авиационная дивизия.
8-я гвардейская истребительная авиационная дивизия.
9-я гвардейская истребительная авиационная дивизия.
10-я гвардейская истребительная авиационная дивизия.
11-я гвардейская истребительная авиационная дивизия.
12-я гвардейская истребительная авиационная дивизия.
22-я гвардейская истребительная авиационная дивизия.
23-я гвардейская истребительная авиационная дивизия.
235-я истребительная авиационная дивизия.
304-я истребительная авиационная дивизия.
322-я истребительная авиационная дивизия.
1-я гвардейская бомбардировочная авиационная дивизия.
8-я гвардейская бомбардировочная авиационная дивизия.
202-я бомбардировочная авиационная дивизия.
208-я бомбардировочная авиационная дивизия.
4-я гвардейская штурмовая авиационная дивизия.
5-я гвардейская штурмовая авиационная дивизия.
6-я гвардейская штурмовая авиационная дивизия.
8-я гвардейская штурмовая авиационная дивизия.
9-я гвардейская штурмовая авиационная дивизия.
10-я гвардейская штурмовая авиационная дивизия.
224-я штурмовая авиационная дивизия.
227-я штурмовая авиационная дивизия.
264-я штурмовая авиационная дивизия.
5-й гвардейский истребительный авиационный полк.
19-й истребительный авиационный полк.
55-й гвардейский истребительный авиационный полк.
81-й гвардейский истребительный авиационный полк.
156-й гвардейский истребительный авиационный полк.
168-й гвардейский истребительный авиационный полк.
267-й истребительный авиационный полк.
728-й истребительный авиационный полк.
937-й истребительный авиационный полк.
18-й бомбардировочный авиационный полк.
80-й гвардейский бомбардировочный авиационный полк.
128~й бомбардировочный авиационный полк.
160-й гвардейский бомбардировочный авиационный полк.
646-й ночной ближнебомбардировочный авиационный полк.
95-й гвардейский штурмовой авиационный полк.
140-й гвардейский штурмовой авиационный полк.
141-й гвардейский штурмовой авиационный полк.
155-й гвардейский штурмовой авиационный полк.
165-й гвардейский штурмовой авиационный полк.
166-й гвардейский штурмовой авиационный полк.
893-й штурмовой авиационный полк.
98-й отдельный гвардейский авиационный полк дальних разведчиков.
50-й отдельный разведывательный авиационный полк.
118-й отдельный корректировочно-разведывательный авиационный полк.
1002-й отдельный авиационный полк связи.

Орденом Суворова 2-й степени:

2-й истребительный авиационный корпус.
6-й гвардейский истребительный авиационный корпус.
4-й бомбардировочный авиационный корпус.
6-й гвардейский бомбардировочный авиационный корпус.
1-й гвардейский штурмовой авиационный корпус.
2-й гвардейский штурмовой авиационный корпус.
5-й штурмовой авиационный корпус.
7-я гвардейская истребительная авиационная дивизия.
8-я гвардейская истребительная авиационная дивизия.
9-я гвардейская истребительная авиационная дивизия.
235-я истребительная авиационная дивизия
256-я истребительная авиационная дивизия
322-я истребительная авиационная дивизия
1-я гвардейская бомбардировочная авиационная дивизия.
8-я гвардейская бомбардировочная авиационная дивизия.
202-я бомбардировочная авиационная дивизия.
219-я бомбардировочная авиационная дивизия.
5-я гвардейская штурмовая авиационная дивизия.
6-я гвардейская штурмовая авиационная дивизия.
8-я гвардейская штурмовая авиационная дивизия.
9-я гвардейская штурмовая авиационная дивизия.
307-я штурмовая авиационная дивизия.
308-я штурмовая авиационная дивизия.

Суворова 3-й степени:

2-й гвардейский истребительный авиационный полк.
211-й гвардейский истребительный авиационный полк.
6-й бомбардировочный авиационный полк.
35-й бомбардировочный авиационный полк.
36-й гвардейский бомбардировочный авиационный полк.
81-й гвардейский бомбардировочный авиационный полк.
82-й гвардейский бомбардировочный авиационный полк.
162-й гвардейский бомбардировочный авиационный полк.
108-й гвардейский штурмовой авиационный полк.
621-й штурмовой авиационный полк.

Орденом Кутузова 2-й степени:

1-й гвардейский штурмовой авиационный корпус
2-й гвардейский штурмовой авиационный корпус
3-й штурмовой авиационный корпус.
7-я гвардейская истребительная авиационная дивизия.
22-я гвардейская истребительная авиационная дивизия
181-я истребительная авиационная дивизия
219-я бомбардировочная авиационная дивизия

Орденом Кутузова 3-й степени:

1-й гвардейский истребительный авиационный полк
21-й гвардейский истребительный авиационный полк
40-й гвардейский истребительный авиационный полк
41-й гвардейский истребительный авиационный полк
43-й истребитечьный авиационный полк
106-й гвардейский истребительный авиационный полк
115-й гвардейский истребительный авиационный полк
211-й гвардейский истребительный авиационный полк.
274-й истребительный авиационный полк.
355-й истребительный авиационный полк.
482-й истребительный авиационный полк.
6-й бомбардировочный авиационный полк.
36-й гвардейский бомбардировочный авиационный полк.
38-й бомбардировочный авиационный полк.
82-й гвардейский бомбардировочный авиационный полк.
797-й бомбардировочный авиационный полк.
597-й ночной ближнебомбардировочный авиационный полк.
690-й ночной ближнебомбардировочный авиационный полк.
141-й гвардейский штурмовой авиационный полк.
155-й гвардейский штурмовой авиационный полк.
624-й штурмовой авиационный полк.
98-й отдельный гвардейский разведывательный авиационный полк.
193-й отдельный гвардейский разведывательный авиационный полк.
118-й отдельный корректировочно-разведывательный авиационный полк.
225-й отдельный гвардейский авиационный полк связи.

Орденом Богдана Хмельницкого 1-й степени:

12-я гвардейская истребительная авиационная дивизия.
256-я истребительная авиационная дивизия.
1-я гвардейская бомбардировочная авиационная дивизия.
6-я гвардейская штурмовая авиационная дивизия.

Орденом Богдана Хмельницкого 2-й степени:

10-й истребительный авиационный корпус.
8-я гвардейская истребительная авиационная дивизия.
9-я гвардейская истребительная авиационная дивизия.
11-я гвардейская истребительная авиационная дивизия.
12-я гвардейская истребительная авиационная дивизия.
23-я гвардейская истребительная авиационная дивизия.
235-я истребительная авиационная дивизия.
5-й гвардейский истребительный авиационный полк.
33-й гвардейский истребительный авиационный полк.
88-й гвардейский истребительный авиационный полк.
89-й гвардейский истребительный авиационный полк
91-й истребительный авиационный полк.
100-й гвардейский истребительный авиационный полк.
129-й гвардейский истребительный авиационный полк.
152-й гвардейский истребительный авиационный полк.
153-й гвардейский истребительный авиационный полк
156-й гвардейский истребительный авиационный полк.
213-й гвардейский истребительный авиационный полк.
306-й истребительный авиационный полк.
18-й бомбардировочный авиационный полк.
35-и бомбардировочный авиационный полк.
38-й бомбардировочный авиационный полк.
80-й гвардейский бомбардировочный авиационный полк.
81-й гвардейский бомбардировочный авиационный полк.
161-й гвардейский бомбардировочный авиационный полк.
162-й гвардейский бомбардировочный авиационный полк.
797-й бомбардировочный авиационный полк.
8-я гвардейская штурмовая авиационная дивизия.
93-й гвардейский штурмовой авиационный полк.
94-й гвардейский штурмовой авиационный полк.
109-й гвардейский штурмовой авиационный полк.
140-й гвардейский штурмовой авиационный полк.
142-й гвардейский штурмовой авиационный полк.
143-й гвардейский штурмовой авиационный полк.
144-й гвардейский штурмовой авиационный полк.
154-й гвардейский штурмовой авиационный полк.
624-й штурмовой авиационный полк.
637-й штурмовой авиационный полк.
948-й штурмовой авиационный полк.
118-й отдельный корректировочно-разведывательный авиационный полк.
2-й отдельный авиационный полк связи.
225-й отдельный гвардейский авиационный полк связи.
23-й отдельный авиационный полк ГВФ.
556-я отдельная армейская авиационная эскадрилья связи.

Орденом Александра Невского:

16-й гвардейский истребительный авиационный полк.
32-й истребительный авиационный полк.
53-й истребительный авиационный полк.
69-й гвардейский истребительный авиационный полк.
100-й гвардейский истребительный авиационный полк
104-й гвардейский истребительный авиационный полк.
106-й гвардейский истребительный авиационный полк.
107-й гвардейский истребительный авиационный полк.
115-й истребительный авиационный полк.
129-й гвардейский истребительный авиационный полк.
152-й гвардейский истребительный авиационный полк.
153-й гвардейский истребительный авиационный полк,
212-й гвардейский истребительный авиационный полк.
213-й гвардейский истребительный авиационный полк.
355-й истребительный авиационный полк.
482-й истребительный авиационный полк.
797-й бомбардировочный авиационный полк.
597-й ночной ближнебомбардировочный ахзиационный полк.
646-й ночной ближнебомбардировочный авиационный полк.
690-и ночной ближнебомбардировочный авиационный полк.
887-й ночной ближнебомбардировочный авиационный полк.
110-й гвардейский штурмовой авиационный полк.
142-й гвардейский штурмовой авиационный полк.
143-й гвардейский штурмовой авиационный полк.
144-й гвардейский штурмовой авиационный полк.
118-й отдельный корректировочно-разведывательный авиационный полк.
203-й отдельный корректировочно-разведывательный авиационный полк.
189-й отдельный авиационный полк связи.
23-й отдельный авиационный полк ГВФ.
372-я отдельная авиационная эскадрилья связи.
438-я отдельная армейская авиационная эскадрилья связи.
576-я отдельная армейская авиационная эскадрилья связи.
595-я отдельная армейская авиационная эскадрилья связи.
12-й отдельный инженерно-аэродромный батальон.
419-й батальон аэродромного обеспечения.
441-й батальон аэродромного обеспечения.
450-й батальон аэродромного обеспечения.
823-й батальон аэродромного обеспечения.

Орденом Красной Звезды:

2-й отдельный авиационный полк связи.
372-й отдельный авиационный полк связи.
421-я авиационная эскадрилья.
31-й батальон аэродромного обслуживания.
271-й батальон аэродромного обслуживания.
279-й батальон аэродромного обслуживания.
332-й батальон аэродромного обслуживания.
356-й батальон аэродромного обслуживания.
357-й батальон аэродромного обслуживания.
462-й батальон аэродромного обслуживания.
588-й батальон аэродромного обслуживания
695-й батальон аэродромного обслуживания.
700-й батальон аэродромного обслуживания.
33-й отдельный инженерно-аэродромный батальон.
83-й отдельный инженерно-аэродромный батальон.
133-й отдельный автотранспортный батальон ВВС.
250-й отдельный автотранспортный батальон ВВС.
292-я отдельная рота связи.
19-я авиационно-ремонтная железнодорожная мастерская.

За образцовое выполнение боевых задании командования на фронте борьбы с фашистскими захватчиками и проявленные при этом высокое воинское мастерство, доблесть и мужество преобразованы в гвардейские:

6-й истребительный авиационный Львовский Краснознаменный ордена Суворова корпус (командир — генерал-лейтенант авиации А. В. Утин).
2-й бомбардировочный авиационный Львовский Краснознаменный ордена Суворова корпус (командир — генерал-майор авиации И. С. Полбин).
1-й штурмовой авиационный Кировоградско-Берлинский Краснознаменный орденов Суворова и Кутузова корпус (командир — генерал-лейтенант авиации В. Г. Рязанов).
1-я бомбардировочная авиационная Кировоградская Краснознаменная орденов Суворова и Богдана Хмельницкого дивизия (командир — полковник Ф. И. Добыш).
8-я бомбардировочная авиационная Черкасская Краснознаменная ордена Суворова дивизия (командир — полковник Г. В. Грибакин).
4-я штурмовая авиационная Киевская Краснознаменная ордена Кутузова дивизия (командир — - полковник А. С. Левадный).
5-я штурмовая авиационная Запорожская Краснознаменная ордена Суворова дивизия (командир — полковник Л В Коломийцев).
6-я штурмовая авиационная Запорожская; Краснознаменная орденов Суворова и Богдана Хмельницкого дивизия (командир — генерал-майор авиации П. И. Мироненко).
8-я штурмовая авиационная Полтавская Краснознаменная орденов Суворова и Богдана Хмельницкого дивизия (командир — полковник В. П. IIIундриков).
9-я штурмовая авиационная Красноградская Краснознаменная ордена Суворова дивизия (командир — полковник Ф. А. Агальцов).
10-я штурмовая авиационная Краснознаменная Воронежско-Киевская дивизия (командир — генерал-майор авиации А. Н. Витрук).
8-я истребительная авиационная Киевская Краснознаменная орденов Суворова и Богдана Хмельницкого дивизия (командир — полковник В. И. Давидков).
10-я истребительная авиационная Сталинградская Краснознаменная ордена Суворова дивизия (командир — генерал-майор авиации А. П. Жуков).
11-я истребительная авиационная Днепропетровская Краснознаменная ордена Богдана Хмельницкого дивизия (командир — полковник А. П. Осадчий).
12-я истребительная авиационная Знаменская Краснознаменная ордена Богдана Хмельницкого дивизия (командир генерал-майор авиации К. Г. Баранчук).
15-я истребительная авиационная Сталинградская Краснознаменная ордена Богдана Хмельницкого дивизия (командир — генерал-майор авиации И. А. Л акеев).
22-я истребительная авиационная Кировоградская Краснознаменная орденов Ленина и Кутузова дивизия (командир — подполковник Л. И. Горегляд).
23-я истребительная авиационная Черкасская Краснознаменная ордена Богдана Хмельницкого дивизия (командир — полковник П. П. Крюков).
80-й бомбардировочный авиационный Ченстоховский Краснознаменный ордена Богдана Хмельницкого полк (командир — подполковник Н. А. Рыбальченко).
81-й бомбардировочный авиационный Краковский Краснознаменный орденов Суворова и Богдана Хмельницкого полк (командир — подполковник В. Я. Гаврилов).
82-й бомбардировочный авиационный Берлинский орденов Суворова и Кутузова полк (командир — майор А. В. Галицын).
160-й бомбардировочный авиационный Висленский Краснознаменный полк (командир — майор Н. С. Зайцев).
161-й бомбардировочный авиационный Черкасский ордена Богдана Хмельницкого полк (командир — майор А. М. Семенов).
162-й бомбардировочный авиационный Висленский орденов Суворова и Богдана Хмельницкого полк (командир — подполковник А. А. Новиков).
90-й штурмовой авиационный Староконстантичовский полк (командир — майор М.А. Ишенко).
91-й штурмовой авиационный полк (командир — майор Н. Г. Михевичев).
92-й штурмовой авиационный Каменец-Подольский полк (командир — майор Б. И. Ковшиков),
93-й штурмовой авиационный Рава-Русский ордена Богдана Хмельницкого полк (командир — подполковник К. М. Шумский).
94-й штурмовой авиационный Владимир-Волынский ордена Богдана Хмельницкого полк (командир — подполковник Н. Ф.Хвоя).
95-й штурмовой авиационный Рава-Русский Краснознаменный полк (командир — подполковник П. Ф. Федотов).
108-й штурмовой авиационный Рава-Русский ордена Суворова полк (командир — подполковник О. В.Топилин).
109-й штурмовой авиационный Владимир-Волынский ордена Богдана Хмельницкого полк (командир — майор В. А. Ушаков).
110-й штурмовой авиационный Висленский ордена Александра Невского полк (командир — подполковник Н. И. Зубанев).
140-й штурмовой авиационный Киевский Краснознаменный ордена Богдана Хмельницкого полк (командир — майор Д. А. Нестеренко).
14т-й штурмовой авиационный Сандомирский Краснознаменный ордена Кутузова пслк (командир — подполковник А. П. Компаниец).
142-й штурмовой авиационный Сандомирский орденов Богдана Хмельницкого и Александра Невского полк (командир — подполковник А. П. Матиков).
143-й штурмовой авиационный Львовский орденов Богдана Хмельницкого и Александра Невского полк (командир — майор А. А. Яковицкий).
144-й штурмовой авиационный Львовский орденов Богдана Хмельницкого и Александра Невского полк (командир — подполковник П. М. Шишкин).
155-й штурмовой авиационный Киевский Краснознаменный ордена Кутузова полк (командир — подполковник Г. У. Чернецов).
165-й штурмовой авиационный Краснознаменный Станиславский полк (командир — майор А. М. Плескач).
166-й штурмовой авиационный Краснознаменный полк (командир — подполковник П. Ф. Сыченко).
167-й штурмовой авиационный Староконстантиновский полк (командир — подполковник Д. Л. Ломовцев).
21-й истребительный авиационный Черкасский Краснознаменный ордена Кутузова полк (командир — майор А. И. Сергов).
40-й истребительный авиационный Тернопольский ордена Кутузова полк (командир — майор М. В. Карташов).
41-й истребительный авиационный Черновицкий ордена Кутузова полк (командир — майор А. Г. Павлов).
69-й истребительный авиационный Краковский ордена Александра Невского полк (командир — подполковник Н. К. Кривяков).
88-й истребительный авиационный Краковский ордена Богдана Хмельницкого полк (командир — подполковник И. С. Злыгостев).
105-й истребительный авиационный Краснознаменный полк (командир — подполковник В. А. Зайцев).
106-й истребительный авиационный Висленский орденов Кутузова и Александра Невского полк (командир — подполковник М. В. Кузнецов).
107-й истребительный авиационный Одерский ордена Александра Невского полк (командир — подполковник С. Л. Индык).
111-й истребительный авиационный Сталинградский полк (командир — майор И. М. Холодов).
112-й истребительный авиационный Каменец-Подольский полк (командир — майор С.М. Петухов).
113-й истребительный авиационный полк (командир — майор Б. Никифоров).
129-й истребительный авиационный Сандомирский орденов Богдана Хмельницкого и Александра Невского полк (командир — майор В. А. Фигичев).
152-й истребительный авиационный Сандомирский орденов Богдана Хмельницкого и Александра Невского полк (командир — майор В. А. Меркушев).
153-й истребительный авиационный Сандомирский орденов Богдана Хмельницкого и Александра Невского полк (командир — майор Н. И. Лошак).
156-й истребительный авиационный Львовский Краснознаменный ордена Богдана Хмельницкого полк (командир — майор С. А. Карнач).
168-й истребительный авиационный Краснознаменный полк (командир — майор Ф. Ф. Мусатов).
211-й истребительный авиационный Ярославский орденов Суворова и Кутузова полк (командир — подполковник С. И. Тимофеев).
212-й истребительный авиационный ордена Александра Невского полк (командир — - майор А. И. Овчинников).
213-й истребительный авиационный Одерский орденов Богдана Хмельницкого и Александра Невского полк (командир — майор Н. К. Дилигей).
193-й отдельный разведывательный авиационный Львовский Краснознаменный ордена Кутузова полк (командир — подполковник Г. Г. Быстров).
4-я отдельная авиационная эскадрилья связи
6-я отдельная авиационная эскадрилья связи.
14-я отдельная авиационная эскадрилья связи.
31-я отдельная рота связи.
32-я отдельная рота связи.
33-я отдельная рота связи.
34-я отдельная рота связи.
35-я отдельная рота связи.
36-я отдельная рота связи.
37-я отдельная рота связи.
69-я отдельная рота связи.
70-я отдельная рота связи.
71-я отдельная рота связи.

За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство удостоены званий:

Трижды Героя Советского Союза:

Покрышкин Александр Иванович

Дважды Героя Советского Союза:

Андрианов Василий Иванович.
Бегельдинов Талгат Якубекович.
Ворожейкин Арсений Васильевич.
Глинка Дмитрий Борисович.
Гулаев Николай Дмитриевич.
Зайцев Василий Александрович.
Клубов Александр Федорович.
Кузнецов Михаил Васильевич.
Луганский Сергей Данилович.
Михайличенко Иван Харлампович.
Одинцов Михаил Петрович.
Плотников Павел Артемьевич.
Полбин Иван Семенович.
Попков Виталий Иванович.
Речкалов Григорий Андреевич.
Рязанов Василий Георгиевич.
Столяров Николай Георгиевич.

Героя Советского Союза:

Абухов Константин Васильевич.
Аксенов Константин Филиппович.
Алексашкии Николай Федорович.
Алексеев Павел Федорович.
Алексеенко Георгий Афанасьевич.
Алексухин Василий Тимофеевич.
Алехнович Евгений Антонович.
Алимкин Иван Николаевич.
Артеменко Анатолий Павлович.
Артемченков Григорий Федорович.
Архипенко Федор Федорович.
Архипов Николай Арсентьевич.
Афанасьев Василий Николаевич.
Ачкасов Сергей Васильевич.
Баванов Петр Васильевич.
Балабин Юрий Михайлович.
Балашов Евгений Иванович.
Балдин Анатолий Михайлович.
Барковский Виктор Антонович.
Безверхий Алексей Игнатьевич.
Бекашенок Михаил Васильевич.
Беликов Виктор Матвеевич.
Береговой Георгий Тимофеевич.
Бондаренко Василий Ефимович.
Бородачев Виктор Иванович.
Быкасов Николай Владимирович.
Важинский Александр Григорьевич.
Варчук Николай Изотович.
Вахлаев Александр Алексеевич.
Вильямсон Александр Александрович.
Володин Семен Егорович.
Выборнов Александр Иванович.
Гамаюн Василий Илларионович.
Гапеенок Николай Иванович.
Гарин Борис Иванович.
Гелета Василий Архипович.
Герасимов Иван Николаевич.
Глотов Николай Иванович.
Горегляд Леонид Иванович.
Горовец Александр Константинович.
Григорьев Иван Иванович.
Гришин Алексей Никонович.
Гришко Кирилл Емельянович.
Грищенко Петр Лукьянович.
Гуляев Николай Семенович.
Гучек Петр Иосифович.
Данилов Алексей Васильевич.
Дворников Георгий Тимофеевич.
Девятьяров Алексей Андреевич.
Дегтярь Николай Иванович.
Дема Леонид Васильевич.
Денисенко Владимир Гурьевич.
Диденко Гавриил Власович.
Добкевич Александр Антонович.
Драченко Иван Григорьевич.
Дудкин Александр Павлович.
Дудниченко Виктор Маркович.
Егоров Алексей Александрович.
Елисеев Николай Трофимович.
Еремин Алексей Устинович
Ермаков Василий Ермолаевич
Ермолаев Владимир Иванович.
Ерошенко Виктор Иванович.
Есипов Петр Васильевич.
Жигунов Владимир Романович.
Жмаев Николай Романович.
Жулов Федор Егорович.
Забалуев Вячеслав Михайлович.
Зайцев Василий Владимирович.
Зайцев Николай Сергеевич.
Зиновьев Иван Иванович
Зотов Матвей Иванович.
Иванов Василий Константинович.
Иванов Николай Максимович.
Игнатьев Николай Петрович.
Индык Семен Леонтьевич
Ищенко Василий Калинкович,
Карлов Валентин Андреевич.
Карушин Александр Федорович.
Кирток Николай Наумович
Киселев Василий Алексеевич.
Киянченко Николай Степанович
Клепиков Николай Федорович
Кожевников Анатолий Леонидович.
Кожемякин Михаил Степанович.
Козлов Валентин Георгиевич.
Козлов Григорий Филиппович.
Комельков Михаил Сергеевич.
Комоса Анатолий Савельевич.
Компаниец Алексей Петрович.
Коняев Аркадий Николаевич.
Коняев Петр Михайлович
Коптев Михаил Иванович.
Королев Виталий Иванович.
Королев Матвей Григорьевич.
Краев Николай Терентьевич.
Красновский Николай Владимирович.
Красовский Степан Акимович
Кривов Николай Александрович
Кривонос Алексей Леонтьевич.
Кудрявцев Виктор Васильевич
Кузьмичев Иван Федорович
Кузнецов Иван Александрович.
Кузнецов Николай Павлович
Кулешов Владимир Кузьмич.
Куманичкин Александр Сергеевич.
Куракин Владимир Васильевич
Кухарев Иван Миронович
Лавроненко Иван Васильевич.
Лазарев Сергей Иванович.
Ландик Иван Иванович.
Лебедев Федор Михайлович
Левитан Владимир Самойлович
Литвинов Федор Павлович
Лихачев Виктор Кириллович.
Лиховид Михаил Степанович.
Лобанов Александр Васильевич.
Ложечников Андрей Александрович
Лукьянец Андрей Никитович.
Лусто Михаил Васильевич.
Макаренко Алексей Иосифович.
Макаров Зосим Исаакович.
Максимов Александр Ефимович.
Максимов Николай Васильевич.
Малов Михаил Семенович.
Мариинский Евгений Пахомович.
Маркин Вячеслав Витальевич.
Мастерков Александр Борисович.
Матвеев Александр Васильевич.
Мачин Михаил Григорьевич.
Машковский Степан Филиппович.
Меншутин Евгений Петрович.
Милашенков Сергей Васильевич.
Миоков Николай Дмитриевич.
Михайлснко Евгений Ефимович.
Мишустин Василий Иванович.
Могильчак Иван Лазаревич.
Мустафин Михаил Андреевич.
Мушников Георгий Иустинович.
Непряхин Павел Маркович.
Никифоров Петр Павлович.
Пиколаснко Николай Мифодиевич.
Никоноров Петр Михайлович.
Новиков Александр Алексеевич.
Новиков Александр Кириллович.
Новиков Алексей Иванович.
Новиков Геннадий Иванович.
Новоселов Кузьма Васильевич.
Носков Николай Иванович.
Оборин Александр Васильевич.
Овчинников Александр Павлович.
Орлов Александр Иванович.
Осадчий Александр Петрович.
Павлов Алексей Николаевич.
Павлов Александр Георгиевич.
Павлюченко Иван Васильевич.
Пашков Иван Дмитриевич.
Петров Борис Алексеевич.
Петров Николай Степанович.
Поколодный Василий Дмитриевич.
Пологов Павел Андреевич.
Полукаров Николай Тихонович.
Помазунов Александр Иванович.
Пономарев Василий Михайлович.
Прошенков Николай Иванович.
Прощаев Григорий Макеевич.
Путин Александр Дмитриевич.
Путько Николай Савельевич.
Пчелкин Александр Иванович.
Раков Александр Васильевич.
Расницов Анатолий Михайлович.
Решидов Абураим Измаилович.
Рогожин Алексей Артемьевич
Романенко Александр Сергеевич.
Рощепкин Василий Дмитриевич.
Рябцев Михаил Евсеевич
Сачков Михаил Иванович.
Свистунов Анатолий Иванович.
Святощенко Леонид Степанович.
Селифанов Иван Иванович.
Семенцов Михаил Иванович
Семенюк Иван Иванович.
Сснченко Владимир Петрович.
Сербин Федор Петрович.
Сергов Алексей Иванович.
Сибиркин Петр Андреевич.
Соколов Леонид Михайлович.
Соловьев Михаил Григорьевич.
Солодилов Макар Алексеевич.
Сомов Петр Арсентьевич.
Стрелков Владимир Дмитриевич.
Стройков Николай Васильевич.
Суворов Александр Яковлевич.
Сухов Константин Васильевич.
Сыченко Петр Федорович.
Тагильцев Владимир Михайлович.
Тимошенко Афанасий Иванович.
Токаренко Михаил Кузьмич.
Трофимов Николай Леонтьевич
Утин Александр Васильевич.
Федотов Петр Федотович.
Филиппов Григорий Федорович.
Фищук Василий Максимович
Футкулин Анвар Асадульевич.
Харчистов Виктор Владимирович.
Хвоя Никита Федорович.
Хорохонов Николай Дмитриевич.
Худяков Николай Васильевич.
Чернецов Григорий Устинович.
Черныш Петр Прокофьевич.
Чудбин Леонид Сергеевич.
Чупиков Павел Федорович.
Шакурин Петр Степанович.
Шаманский Анатолий Федорович.
Шандула Владимир Никифорович.
Шаповалов Александр Тимофеевич.
Шевчук Василий Михайлович.
Шишкин Яков Васильевич.
Шишов Леонид Михайлович.
Шлепов Виктор Петрович.
Шмиголь Петр Лукич.
Шокуров Александр Алексеевич
Юдин Алексей Сергеевич.
Яковлев Николай Яковлевич
Якурнов Иван Федотович.
Яременко Евгений Михайлович.

Приложение 1.

Оперативная Директива Военного Совета 2-го Белорусского фронта от 4 июля 1944 г. на выполнение ближайшей задачи войск фронта в Белостокской операции

Командармам 49, 50, 3, 4 ВА.
Копия: тов. Жукову, начальнику ГШ КА тов. Антонову{170}.
Карта 200 000.

Оперативная директива 4 июля 1944 г. 18 ч. 15 мин. Штаб 2-го Белорусского фронта

Первое. Во исполнение директивы Ставки ВГК от 4 июля 1944 г. войска фронта продолжают развивать наступление, нанося главный удар в направлении Новогрудок, Волковыск, Белосток.

Ближайшая задача — не позже 12 июля 1944 г. овладеть районом Новогрудок и выйти на р. Неман и р. Молчадь.

Второе. Войскам ставлю задачи:

а) 49-я армия (состав — управления 69, 81 ск, 153, 42, 95, 369, 290, 157, 222 сд, средства усиления по особому плану).

Ближайшая задача — к исходу 5 июля 1944 г. выйти на линию Городище, Гричино; к исходу 8 июля 1944 г. главными силами выйти на рубеж Рудня Налибокская, Налибоки, Хмелище. В дальнейшем продолжать наступление в направлении Любча, Вселюб, Белица.

В армейском резерве иметь один ск в составе трех сд.

Разграничительные линии: с 3-м Белорусским фронтом — Смолевичи, Минск, Камень, Николаев, Докудово, Острына, все включительно для 3-го Белорусского фронта; слева, с 50-й армией — Моторово, Самохваловичи, Койданово{171}, Бойка, Рудня, Занемонь, Мокрец, Белица, все, кроме Моторово, Самохваловичи, включительно для 49-й армии.

КП армии с утра 6 июля 1944 г. в районе Мачулище.

б) 50-я армия (состав — управления 38, 121, 70 ск, 110, 385, 238, 330, 139, 64, 199 сд, средства усиления по особому плану). [208]

Ближайшая задача — к исходу 5 июля 1944 г. выйти на линию Койданово, Станьково, Троевка; к исходу 8 июля 1944 г. выйти на рубеж Бараний Бор, Клеймонты, Прилуки. В дальнейшем наступать в направлении Турец, Новогрудок, Погиры.

В армейском резерве иметь один ск в составе трех сд.

Разграничительная линия слева, с 3-й армией, — Корма (20 км южнее Самохваловичи), Любоженка, Плоская, Зубровщина, Колосово, Заямно, Песочное, Лубаничи, Котлово, Новоельня, Дятлово, все включительно для 50-й армии.

КП армии 6 июля 1944 г. в районе Озеро.

в) 3-я армия (в прибывшем составе).

Ближайшая задача — к исходу 6 июля 1944 г. выйти на восточный берег р. Неман на участке Столбцы, Песочное; передовыми отрядами форсировать р. Неман и захватить плацдармы на западном и южном берегах р. Неман; к исходу 8 июля 1944 г. выйти на рубеж Мир, Островки; в дальнейшем наступать в направлении Цирин, Дворец.

В армейском резерве иметь один ск в составе трех сд.

КП армии 6 июля 1944 г. в районе Узда.

Третье. Командующему 4-й воздушной армией:

а) прикрывать войска;

б) вести непрерывную разведку до рубежа Гродно, Белосток;

в) перебазирование на аэродромы юго-западнее Минск закончить не позднее 6 июля 1944 г.

Четвертое. Командармам 49, 50, 3 — организуя стремительное движение войск вперед, принять к руководству и точному исполнению следующие указания:

а) впереди каждой армии на удалении 30–50 км иметь сильные армейские подвижные отряды. Задача отрядов — вести дальнюю разведку, захватывать важные рубежи, переправы через реки и расчищать дороги от небольших групп противника. В бой с крупными силами врага не ввязываться, а обходить его;

б) от каждой дивизии на 15–20 км вперед высылать передовые отряды, усиленные артиллерией;

в) на марше соблюдать и требовать жесточайшей дисциплины. Ни в коем случае не допускать отставания одиночек и групп. Всемерно облегчить бойцов на марше (разрешать идти по обочинам дорог, расстегивать воротники, в обозе везти вещевые мешки и т. д.).

Особое внимание обратить на время совершения марша. Знойные дневные часы давать на отдых, марш совершать в прохладное время, то есть ночью, утром и вечером;

г) войска, в зависимости от обстановки, вести в колоннах, обязательно с мерами разведки и охранения. [209] В колоннах командиры частей и соединений находятся во главе своих войск. Командиры дивизий и их штабы переходят перекатами;

д) в связи с быстрым продвижением войск особое значение приобретают вопросы организации связи.

Требую:

— командирам частей и соединений всегда иметь при себе радиостанции и подвижные средства;

— командирам и наштармам связь со мной и начальником штаба фронта иметь по радио, самолетами, автомашинами. Проводная связь отстает, и на нее не рассчитывать;

— лично наштармам по радио кратко докладывать обстановку на радиостанцию наштафронта через каждые три часа и немедленно о всех изменениях в обстановке;

— нижестоящим штабам указывать ось перемещения командных пунктов и их места.

Пятое. Материальное обеспечение.

Непосредственно в боевых частях (полк, отдельная часть) иметь: не менее 0,5 боевого комплекта боеприпасов, две заправки горюче-смазочных материалов (не считая в машинах), пять суточных дач продфуража (в войсковых обозах иметь запас консервов, соли и сала-шпиг).

От военных советов армий требую непрерывного знания фактической обеспеченности каждой дивизии боеприпасами, горючесмазочными материалами и продфуражом.

Шестое. Политорганам выслать политработников в части и подразделения. Широко популяризировать наши успехи в разгроме немецкой армии и воодушевлять войска на быстрейшее выполнение боевых задач. Особое внимание проявить к сохранению здоровья бойцов (хорошее питание, отдых, борьба с потертостями ног).

Седьмое. Своевременно награждать и вручать на поле боя отличившимся в боях правительственные награды.

Восьмое. Во исполнение настоящей директивы командармам к 15 часам 5 июля 1944 г. представить в Червень свои решения и копии отданных приказов.

Девятое. Получение подтвердить.

Командующий войсками 2-го Белорусского фронта гвардии генерал-полковник ЗАХАРОВ (подпись)
Член Военного Совета 2-го Белорусского фронта генерал-лейтенант МЕХЛИС (подпись)
Начальник штаба 2-го Белорусского фронта генерал-лейтенант БОГОЛЮБОВ (подпись)

Приложение 2. Список руководящего состава 2-го Белорусского фронта и армий, принимавших участие в Белостокской операции

Командующие	Члены военных советов	Начальники штабов	Начальники политуправлений и политотделов
2-й Белорусский фронт
ЗАХАРОВ Георгий Федорович, генерал-полковник	МЕХЛИС Лев Захарович, генерал-лейтенант	БОГОЛЮБОВ Александр Николаевич, генерал-лейтенант	ОКОРОКОВ Андрей Дмитриевич, генерал-майор
3-я армия
ГОРБАТОВ Александр Васильевич, генерал-полковник	КОННОВ Иван Прокофьевич, генерал-майор	ИВАШЕЧКИН Макар Васильевич, генерал-майор	АМОСОВ Николай Николаевич, полковник
49-я армия
ГРИШИН Иван Тихонович, генерал-лейтенант	СЫЧЕВ Василий Андреевич, генерал-майор	КИНОСЯН Степан Ильич, генерал-майор	ГОЛОВКИН Василий Яковлевич, полковник
50-я армия
БОЛДИН Иван Васильевич, генерал-лейтенант	КАРАМЫШЕВ Арсений Иванович, полковник	БРИЛЕВ Никита Григорьевич, генерал-майор	АЛЕКСАНДРОВ Николай Михайлович, полковник
4-я воздушная армия
ВЕРШИНИН Константин Андреевич, генерал-полковник авиации	ВЕРОВ Филипп Федорович, генерал-майор авиации, (заместитель командующего по политчасти)	УСТИНОВ Александр Захарович, генерал-майор авиации, (до 11 июля 1944 г.) АЛЕКСЕЕВ Александр Николаевич, генерал-майор авиации	ЖМУЛЕВ Федор Иванович, полковник

Приложение 3.

Из письма жителей города Гродно бойцам, сержантам и офицерам 50-й армии

Бойцам, сержантам и офицерам армии, освободившей Гродно

Дорогие товарищи!

Вам, доблестные воины, освободившие нас из проклятой фашистской неволи, шлем свой горячий привет и сердечное спасибо.

Мы ждали вас. Мы хранили в своих сердцах память о тех радостных днях, когда, воссоединившись со своими братьями, мы вошли в дружную и нерушимую семью советских народов... Великий брат наш, русский народ, оказывал нам помощь в подъеме хозяйства, культуры, благосостояния.

Но разбойничьи гитлеровские орды, ворвавшись в наш светлый дом, растоптали наше счастье.

Три года томились мы в оковах немецкой неволи. Гитлеровские мерзавцы пытались отнять у нас все: землю — богатство наше, города — красу нашу, культуру — гордость и славу нашу. Они топтали и терзали не только тело, но и душу народа, стремясь вытравить все советское. Проклятый враг лишил нас родного языка. Он лишил детей наших школ. Он истреблял лучших сынов наших, а всех нас стремился превратить в безропотных рабов, для которых нет счастья и нет Родины, для которых нет ничего, кроме кабалы — каторжного труда на немца. С немцами, с их кровавым «новым порядком» сели на нашу землю помещики, овладели нашими богатствами фабриканты, сели на нашу шею коменданты и подкомен-данты, старосты и бургомистры.

Горько вспомнить те страшные дни, когда у форта № 2 старой гродненской крепости немцы истребляли тысячи невинных людей — женщин, детей, стариков. На наших глазах по шоссе Гродно — Сопоцкин проходило по шесть-семь и более крытых машин. И каждый раз после этого со стороны форта № 2 доносились вопли погибающих людей, стоны и крики которых заглушались автоматными очередями и ружейными залпами. Здесь замучены среди тысяч других представителей интеллигенции и рабочих Гродно: доктор городской больницы Лозовский, инженер-строитель Альбрехт, [212] директор городской школы Вивюрский, рабочий склада Дубовский, священник церкви назаретянов Скаковский.

В деревне Ясеново за немца, поранившего себя во время пьяной драки, согнали в один двор и расстреляли все польское население.

Такая же трагедия произошла в местечке Сопоцкин и десятках других сел Гродненщины.

Мщение проклятым извергам!

Смерть немецким душегубам — лютым врагам славянства!

За сестер, за братьев милых,
За сожженный хлеб и кров
Рвите из проклятых жилы,
В пущах ройте им могилы —
Смерть за смерть и кровь за кровь!

Доблестные воины Красной Армии!

Мы ждали вас! Мы знали, что Родина думает о нас, и мы не склонили головы перед немцами. Лучшие сыны наши шли в партизаны, и не давали они немцу дышать на нашей священной белорусской земле. Ежедневно летели под откос эшелоны на магистралях Гродно — Белосток, Варшава — Минск. На священную народную борьбу поднялись мы все — белорусы, русские, поляки, евреи. Не давали мы житья и тем выродкам, которые продавали народ за иудины сребреники. Немцы пытались разжечь у нас вражду между братскими народами. Но эта подлая затея провалилась. Мы не поддались на немецкую удочку.

Мы ждали вас! И не было границ нашей радости, когда мы услышали победоносный гром наступления Красной Армии.

Мы ждали вас — и этот светлый час пришел. Никогда не забудем ни мы, ни дети, внуки и правнуки наши того счастливого дня, когда мы встретили вас, родные.

Величественные подвиги Красной Армии, несущей освобождение народам, воодушевляют нас на трудовые подвиги во имя полного и окончательного разгрома немецко-фашистских захватчиков.

Желая усилить свою помощь вам, любимым нашим освободителям, мы клятвенно обещаем:

— Упорным трудом залечить тяжелые раны, нанесенные немцами нашему хозяйству, возродить к жизни города и села.

— Богатый урожай, отвоеванный вами, убрать быстро и без потерь. От мала до велика, от зари до зари будем трудиться мы, не покладая рук, на полях для того, чтобы дать скорее плоды урожая Красной Армии, нашей промышленности.

— Привести в образцовый порядок дороги, мосты, переправы. [213]

— Повысить бдительность. Зорко следить, чтобы к нам не проник враг, разоблачать и вылавливать агентов врага и их пособников.

Дорогие товарищи, доблестные воины Красной Армии!

Победно идите вперед. Гитлеровский зверь смертельно ранен. Добейте его в его же собственной берлоге!

Вперед — на Восточную Пруссию!

Слава доблестным воинам, с честью выполняющим свою высокую освободительную миссию.

Мы от нечисти очистим Землю, воды, небеса. Не увидеть псам-фашистам, Как цветут под небом чистым Наши нивы и леса.

Мщение и смерть немецким захватчикам!

Обсуждено и принято на предприятиях, в учреждениях, школах города Гродно и деревнях Гродненского района.

От имени трудящихся города и района подписали:

Председатель горсовета П. Токарев, секретарь горкома ВКП(б) Н. Вовнянко, дорожный мастер станции Гродно Юрский, прораб по восстановлению станции Гродно Киселев, рабочие и работницы кожевенного завода № 5 Марцуль, Эд. Орлюк, А. Янкова, Рауский, В. Каге, Цятинская, инженер-химик Ст. Ощакевич, директор школы № 5 Н. Ярмолович, учитель С. Синица, крестьяне Индурского сельсовета Гродненского района И. Макаревич, П. Барщевский, Н. Гайса, В. Стельмах, О. Лопата, О. Яцкевич, В. Рукша, М. Сорока, Н. Колос, А. Рукша, А. Гайса, А. Рукша, Н. Яцкевич, Н. Рукша, О. Яцкевич, председатель сельсовета Чиш, священник Н. Абрамович, учитель Ф. Стальчик, крестьянин А. Семенович{172}.

Приложение 4. Список солдат, сержантов, офицеров и генералов, удостоенных звания Героя Советского Союза за подвиги, совершенные в ходе Белостокской операции

Фамилия, имя и отчество	Воинское звание	Год рождения	Партийность	Национальность	Дата подвига	Дата Указа Президиума Верховного совета СССР
АФАНАСЬЕВ Виктор Михайлович	Сержант	1925	Беспартийный	Русский	15. 7. 44	24. 3. 45
БАБУШКИН Леонид Георгиевич	Младший сержант	1925	Беспартийный	Русский	15. 7. 44	24. 3. 45
БОБКОВ Виктор Николаевич	Ефрейтор	1926	Беспартийный	Русский	15. 7. 44	24. 3. 45
БОБРОВ Михаил Иванович	Лейтенант	1920	Член ВЛКСМ	Украинец	15. 7. 44	24. 3. 45
ВОЛОСАТОВ Виктор Александрович	Сержант	1925	Беспартийный	Русский	15.7.44	24. 3. 45
ДЕМЕНТЬЕВ Иван Андреевич	Старший сержант	1901	Член КПСС	Русский	8. 7. 44	26. 10. 44
ЖОЛУДЕВ Виктор Григорьевич	Генерал-майор	1905	Член КПСС	Русский	По совокупности подвигов	11.11.44
ЖУКОВ Василий Петрович	Старший сержант	1922	Беспартийный	Русский	12. 7. 44	24. 3. 45
ИВЛИЕВ Юрий Дмитриевич	Капитан	1923	Кандидат в члены КПСС	Русский	По совокупности подвигов	26. 10.44
КАЛИНИН Степан Никитович	Сержант	1923	Член ВЛКСМ	Русский	14. 7. 44	24. 3.45
КОВАЛЕВ Степан Маркович	Майор	1920	Член КПСС	Русский	8. 7. 44	18. 11.44
КРЫНИН Степан Михайлович	Сержант	1920	Беспартийный	Русский	14. 7. 44	24. 3.45.
КУНАВИН Григорий Павлович	Ефрейтор	1903	Член КПСС	Русский	26. 7. 44	24. 3. 45
ЛОГИНОВ Михаил Николаевич	Сержант	1921	Член ВЛКСМ	Русский	15. 7. 44	24. 3. 45
МАЙДАН Марк Степанович	Красноармеец	1913	Беспартийный	Русский	14. 7. 44	24. 3. 45
МЕДВЕДЕВ Гавриил Николаевич	Старший сержант	1911	Беспартийный	Русский	14. 7. 44	24. 3. 45
НИЧЕПУРЕНКО Алексей Петрович	Красноармеец	1912	Беспартийный	Украинец	14. 7. 44	24. 3. 45
НУРЖАНОВ Казбек Бейсенович	Старший сержант	1919	Член КПСС	Казах	14. 7. 44	24. 3. 45
ОВЧИННИКОВ Николай Тихонович	Капитан	1918	Член КПСС	Русский	15–16, 27. 7. 44	24. 3. 45
ОСИННЫЙ Иван Иванович	Красноармеец	1919	Член ВЛКСМ	Русский	14. 7. 44	24. 3. 45
ПЕТРОВ Павел Гаврилович	Полковник	1906	Член КПСС	Русский	26–27. 7. 44	10. 4. 45
ПЛЕШАКОВ Александр Яковлевич	Лейтенант	1922	Член ВЛКСМ	Русский	По совокупности подвигов	23. 2. 45
СОЛОПЕНКО Тимофей Иванович	Красноармеец	1899	Беспартийный	Украинец	14. 7. 44	24. 3. 45
СУХИН Семен Захарович	Лейтенант	1905	Член КПСС	Украинец	14. 7. 44	24. 3. 45
ФОГЕЛЬ Ян Янович	Генерал-майор	1888	Член КПСС	Латыш	8. 7. 44	10. 4. 45
ФУРСЕНКО Иван Семенович	Старший сержант	1918	Член КПСС	Украинец	23. 7. 44	24. 3. 45
ХОХЛОВ Николай Александрович	Сержант	1923	Беспартийный	Русский	15. 7. 44	24. 3. 45
ШЕВЕЛЕВ Николай Семенович	Старший сержант	1922	Беспартийный	Русский	16. 7. 44	26. 10. 44
ШЕРЕМЕТ Иван Григорьевич	Красноармеец	1925	Беспартийный	Украинец	14. 7. 44	24. 3. 45
ЩЕГОЛЕВ Владимир Георгиевич	Капитан	1921	Член КПСС	Русский	По совокупности подвигов	18. 8. 45

Примечания

{1}С незначительными сокращениями статья перепечатана из газеты «Сталинский сокол», № 39 (167)

{2}С незначительными сокращениями статья перепечатана из газеты «Сталинский сокол», № 32(160) от 6 августа 1943 г.

{3}Отрывок из книги, подготовленной к изданию

{4}Отрывок из книги «Записки истребителя». Воениздат, 1959.

{5}С незначительными сокращениями статья перепечатана из газеты «Сталинский сокол», № 64 (258) от 9 августа 1944 г

{6}1-й бомбардировочный авиационный корпус в феврале 1944 г был преобразован во 2-й гвардейский бомбардировочный авиакорпус, а в декабре того же года — в 6 гв бак.

{7}Район авиационного базирования (РАБ) — это соединение авиационного тыла, имевшее в своем составе 6-8 батальонов аэродромного обслуживания и ряд других частей и учреждении гыла. В дальнейшем пишется по сокращенному наименованию — РАБ.

{8}Батальон аэродромного обслуживания (бао) был предназначен для материального и аэродромно-технического обеспечения одного-двух авиационных полков. В дальнейшем пишется по сокращенному наименованию — бао.

{9}Из газеты «Крылья Победы» от 11 сентября 1943 г.

{10}Из газеты «Крылья Победы» от 20 июля 1943 г.

{11}Из газеты «Крылья Победы» от 22 июля 1943 г

{12}Из «Вестника Воздушного флота», 1957, № 9.

{13}Из газеты «Крылья Победы» от 24 мая 1944 г.

{14}Из газеты «Крылья Победы» от 26 декабря 1945 г.

{15}Из газеты «Крылья Победы» от 16 августа 1944 г.

{16}Из газеты «Крылья Победы» за 26 сентября 1944 г.

{17}Из газеты «Крылья Победы» от 22 июля 1945 г.

{18}Из газеты «За честь Родины» от 23 ноября 1945 г.

{19}«Вестник Воздушного флота», 1958, № 5.

{20}Архив МО СССР, ф. 1748, оп. 183741с, д 7, л 19.