Арутюнян Самвел
Семенович
Под знаменем гвардии:
Боевой путь 15-й гвардейской стрелковой
Харьковско-Пражской ордена Ленина, дважды Краснознаменной, орденов Суворова и
Кутузова дивизии
«Военная литература»: militera.lib.ru
Издание: Арутюнян С. С. Под знаменем гвардии. — Ер.: Айастан
1982.
Книга на сайте: militera.lib.ru/h/arutunyan_ss/index.html
Иллюстрации: militera.lib.ru/h/arutunyan_ss/ill.html
Источник: soldat.ru
OCR, правка: Лыжин Е. А.
Дополнительная обработка: Андрей
Мятишкин (amyatishkin@mail.ru); Hoaxer (hoaxer@mail.ru)
{1}Так помечены ссылки на примечания. Примечания в конце
текста
Арутюнян С. С. Под знаменем гвардии: Боевой путь 15-й гвардейской стрелковой Харьковско-Пражской ордена Ленина, дважды Краснознаменной, орденов Суворова и Кутузова дивизии. — Ер.: Айастан 1982. — 256 с. / Литературная обработка Э. P. Марикяна. //Тираж 3000 экз.
Аннотация издательства: Книга рассказывает о боевом пути одного из прославленных
соединений Советской Армии в боях с белофиннами и в годы Великой Отечественной
войны. Показаны героизм и высокое воинское мастерство командиров,
политработников, солдат — боевых друзей автора книги.
Содержание
Традиции продолжить готовы
Боевое крещение
Штурм линии Маннергейма
Памятная встреча
На подступах к Ростову
Рождение гвардии
У большой излучины Дона
Глава третья. В битве за Сталинград
На южном рубеже
Желанный час наступления
Глава четвертая. На Курской дуге
Снова в районе Волчанска
Выстоять — значит победить
Вперед, на Харьков
Глава пятая. От «Восточного вала» до Днестра
Чуден Днепр...
Подвиг на плацдарме
Полководческий орден
По маршрутам суворовских походов
Глава шестая. Наш интернациональный долг
На польской земле
У фашистского логова
На помощь златой Праге
Вместо заключения. Дорогами боевой славы
Герои
Советского Союза — воины 15-й гвардейской стрелковой Харьковско-Пражской
ордена Ленина, дважды Краснознаменной, орденов Суворова и Кутузова дивизии
Полное
наименование частей 15-ой гвардейской стрелковой Харьковско-Пражской ордена
Ленина, дважды Краснознаменной, орденов Суворова и Кутузова дивизии к концу
Великой Отечественной войны.
Примечания
Список иллюстраций
Все
тексты, находящиеся на сайте, предназначены для бесплатного прочтения всеми,
кто того пожелает. Используйте в учёбе и в работе, цитируйте, заучивайте... в
общем, наслаждайтесь. Захотите, размещайте эти тексты на своих страницах,
только выполните в этом случае одну просьбу: сопроводите текст служебной
информацией - откуда взят, кто обрабатывал. Не преумножайте хаоса в
многострадальном интернете. Информацию по архивам см. в разделе Militera:
архивы и другия полезныя диски (militera.lib.ru/cd).
Светлой памяти
погибших гвардейцев посвящает автор свою книгу.
Предисловие
О Великой Отечественной войне написано много —
эпические романы и повести, мемуары военачальников, документальные очерки, но
тема войны остается неисчерпаемой. Вечна наша память о великом подвиге народа,
неистребима наша уверенность в том, что никто не забыт и ничто не забыто.
Именно такой, раскрывающей еще одну малоизвестную страницу нашей военной
истории, видится мне книга гвардии полковника в отставке С. С. Арутюняна «Под
знаменем, гвардии», в которой рассказывается о боевом пути 15-й гвардейской
стрелковой Харьковско-Пражской ордена Ленина, дважды Краснознаменной, орденов
Суворова и Кутузова дивизии, — одного из прославленных воинских соединений
Советской Армии.
У истоков 15-й гвардейской дивизии стоял 50-й стрелковый
полк, который в составе 17-й стрелковой дивизии отлично проявил себя еще в
пламенные годы гражданской войны, за что был удостоен ордена Красного Знамени и
получил почетное наименование Ворошиловский. С 1924 по 1929 годы 50-м
стрелковым полком и с 1929 по 1932 годы 17-й стрелковой дивизией командовал И.
С. Конев, впоследствии прославленный полководец дважды Герой Советского Союза,
Маршал Советского Союза.
Созданная на базе 50-го стрелкового полка 136-я
стрелковая дивизия с первых дней переняла его славные боевые традиции. Верность
мужеству и героизму воины дивизии подтвердили в боях против белофиннов. За
отличие в прорыве линии Маннергейма дивизия была награждена орденом Ленина, а
12 бойцов и командиров удостоились звания Героя Советского Союза. Накануне
Великой Отечественной войны части дивизии дислоцировались на южных рубежах
страны — в Советской Армении. Здесь личный состав пополнился местным
контингентом.
В огненном 1941 году 136-я стрелковая дивизия вела
тяжелые оборонительные бои в составе 9-й, 12-й 18-й армий Южного фронта. В
районе села Дьяково Ворошиловоградской области она выдержала мощный удар
численно превосходящих сил танковой группировки немецкого генерала фон Клейста,
нанесла ей чувствительные потери. За это сражение дивизия удостоилась
гвардейского звания и стала Краснознаменной.
Гвардейское знамя ее личный состав прославил в битве под
Сталинградом и на Курской дуге, в боях за Днепр, Вислу, Одер, Эльбу, в
освобождении Праги. 94280 убитых и 26670 плененных вражеских солдат и офицеров,
540 уничтоженных танков и самоходных орудий, множество трофеев, — таков
итог боевых действий гвардейцев в Великой Отечественной войне. 19 воинов
удостоились высокого звания Героя Советского Союза. В составе дивизии храбро
сражались братья Петровские, Таиряны, Чигринские, Байкины, Митины, Мендереску,
сестры Костюковы, отец и сын Крутовы, Гоникманы, Василенко.
Нелегкой ценой была завоевана победа. Героически погибли
на поле боя комиссар дивизии бригадный комиссар И. Ф. Абаулин, заместитель
командира дивизии по политической части и начальник политотдела дивизии гвардии
полковник К. А. Страхов, заместитель командира дивизии по политической части
гвардии полковник Г. М. Лукьянов, заместитель командира дивизии гвардии
полковник И. А. Усиков, командиры полков гвардии подполковники А. С. Назаров,
М. И. Мартынов, гвардии подполковник С. Ф. Черезов, гвардии майор Н. И. Ткачев,
три брата Демояны, братья Гончаруки, Хачкаляны, Недосековы и многие другие.
Описывая судьбы воинов, раскрывая перипетии отдельных
сражений, автор стремится воссоздать картину массового героизма советских людей
в борьбе с фашизмом, раскрыть наш советский характер, выпестованный
Коммунистической партией, великими идеями ленинской дружбы народов. Вместе с
тем подлинность, достоверность изложенного материала заставляют автора быть
предельно точным ни малейшего отступления от факта, документа.
Уверен, жить одной жизнью со своими героями во многом
помогает С. С. Арутюняну большой личный опыт ветерана Советской Армии. Свыше 30
лет отдал боевой офицер службе в Советских Вооруженных Силах. Первую боевую
закалку автор получил в боях у озера Хасан и на реке Халхин-Гол. В Великую
Отечественную войну, участвуя в сражениях под Ростовом-на-Дону, у Сталинграда и
Ленинграда, на Висле и Одере, прошел он путь от начальника артиллерии
стрелкового полка до командира отдельной бригады тяжелых минометов. Войну
завершил на Дальнем Востоке в боях по разгрому Квантунской армии милитаристской
Японии.
Два самых трудных военных года — 1941 и 1942 С. С.
Арутюнян непосредственно воевал в составе 15-й гвардейской дивизии, где
командовал минометным дивизионом. Неоднократно отличался личной храбростью,
командирским мастерством, умением организовать бой и победить численно
превосходящего врага. Поэтому и в сжатой летописи боевых операций, и описании
людей чувствуется глубокое знание военных действий, душевная теплота боевого
товарища. Опыт и знания командира, широкое использование архивных материалов,
привлечение к описанию событий ветеранов дивизии помогают гвардии полковнику в
отставке С. С. Арутюняну сделать глубокие выводы и обобщения. Этим, мне
думается, книга «Под знаменем гвардии» особенно ценна нашему сегодняшнему
читателю.
А. В. КАЗАРЬЯН, Герой Советского
Союза, генерал-майор.
Глава первая.
Проверка боем
Традиции продолжить готовы
Заканчивалось лето 1939 года. На открытом плацу
выстроились части вновь сформированной 136-й стрелковой дивизии. Было
по-летнему душно, но холодные порывы ветра напоминали, что осень уже заявляет
свои права.
Мирное лето 1939 года заканчивалось, и мысли всех были
устремлены в завтрашний день. Затаив дыхание, бойцы и командиры слушали
выступление командира дивизии Степана Ивановича Черняка, человека легендарной
судьбы, прошедшего суровую школу первой мировой и гражданской войн,
сражавшегося добровольцем в рядах республиканской армии в Испании. Тем
убедительнее звучали его слова о том, что совершенное нападение фашистской
Германии на Польшу и провокация японских милитаристов на реке Халхин-Гол
преследуют далеко идущие цели; фашизм не остановится, он попытается силой
задушить первое в мире государство рабочих и крестьян. Долг каждого гражданина
СССР — неустанно крепить оборонную мощь Родины, повышать боеспособность
Красной Армии.
Свое выступление комдив закончил призывом помнить, что
136-я стрелковая дивизия сформирована на базе 50-го стрелкового полка, быть
достойными боевых традиций, продолжить их в новых ратных делах. И все
присутствующие на строевом плацу ответили в едином порыве: «Клянемся!». Славная
история 50-го стрелкового орденоносного полка была известна каждому новобранцу.
В разгар гражданской войны летом 1918 года в Невельском
районе Витебской области из рабочих и крестьян Белоруссии и прибывшего
пополнения из Нижнего Новгорода была сформирована 17-я стрелковая дивизия. В ее
состав вошел 50-й рабоче-крестьянский полк, в котором закладывались боевые
традиции Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Полк участвовал во многих сражениях
против войск кайзеровской Германии, белополяков и банд Булак-Булаховича, показал
образцы революционной стойкости, тактического умения и дерзости.
Это было время величайших испытаний. Враги лезли со всех
сторон, пытаясь задушить Советскую власть. Но ничто не могло поколебать
стойкость трудящихся, завоевавших свободу и готовых с оружием в руках защищать
ее.
22 декабря 1918 года полк в составе 17-й дивизии, после
длительных и упорных боев, овладел городом Вильно, уничтожив там отряды
польских белогвардейцев. В результате решительного прорыва в Вильно были
созданы предпосылки для развертывания наступления по всему фронту.
22 июля 1920 года в боях за район Павловичи 50-й
стрелковый полк в течение двух часов разгромил 37-й полк белополяков. В этом
бою, приведшем к взятию местечка Слоним, особенно проявились смекалка,
тактическая зрелость командиров и красноармейцев, их умение использовать такие
факторы, как внезапность, четкое взаимодействие с соседними частями. Командный
состав точно провел рекогносцировку неприятельских позиций. Польские окопы с
резко выраженными флангами находились на расстоянии ружейного огня на небольшом
холме. Ничего не подозревавшие белополяки совершенно спокойно разгуливали по
брустверам, получая из только что подвезенных кухонь обед. Наблюдатели в
окопах, увлекшись обедом, не заметили, как основные силы полка скрытно
сосредоточились на опушке леса.
По условному сигналу красные бойцы перешли в
стремительное наступление. Атака была столь внезапной, что белополяки
растерялись. Пока противник вел беспорядочный пулеметный огонь, передовые
подразделения уже ворвались в первую линию окопов. Спасая положение, польские
офицеры предприняли попытку перейти в контратаку. Но она была сорвана, и
белополяки бежали в панике, бросая свои позиции. Эффективную помощь полку в
этом бою оказал эскадрон соседнего кавалерийского полка, который, внезапно
выскочив из леса, в конном строю обрушился на врага и завершил его разгром.
За взятие города Слонима 50-й стрелковый полк был
награждён революционным орденом Красного Знамени.
После окончания гражданской войны полк перешел на мирную
учебу, упорно совершенствуя теоретическое и практическое умение, овладевая
новыми требованиями в военном деле. Его личный состав сумел прославиться и на
мирном поприще, приняв активное участие в строительстве Горьковского
автозавода, моста через реку Ока и других народнохозяйственных объектов. Служба
в полку стала хорошей воинской школой для многих военачальников Красной Армии.
Спустя много лет прославленный Маршал Советского Союза И. С. Конев, которому
довелось с 1924 по 1929 год командовать 50-м стрелковым полком имени К. Е.
Ворошилова, с благодарностью писал об этом в книге «Сорок пятый»: «Роль
командира полка я хорошо понял, когда сам пять лет командовал полком.
Командовал по-настоящему, не стремясь поскорее уйти в сторону, наоборот,
стараясь именно там, в полку, постигнуть все премудрости воинской службы в
жизни. С чувством удовлетворения вспоминаю, как много дала мне эта работа.
Потом я прошел все должности, начиная с командира дивизии, которой командовал
также шесть лет. И каждая должность меня чему-то учила. Затем — академия
имени М. В. Фрунзе. Но все-таки самой для меня академией был полк. Там я
страстно полюбил поле, учения, проводимые с максимальным приближением к боевой
обстановке. Я относился к учениям со страстью и считал тогда, также как считаю
сейчас, что без вдохновения нет учений. И это пригодилось мне на войне».{1}
Теперь революционному полку предстояла новая жизнь, он
становился костяком 136-й стрелковой дивизии РККА. Батальоны полка
преобразовывались в стрелковые полки: 1-й батальон — в 387-й стрелковый
полк, 2-й батальон — в 541-й стрелковый полк, 3-й батальон — в 733-й
стрелковый полк. На базе 2-го дивизиона 17-го артполка организовывался 291-й
артиллерийский полк. Заново создавались 259-й противотанковый артиллерийский
дивизион, 159-й зенитный артиллерийский дивизион, и другие отдельные
подразделения.
Личный состав новой дивизии в основном пополнялся за
счет новобранцев из города Горького и области, им были хорошо известны
революционные традиции бывшего 50-го орденоносного полка. Под стать командиру
дивизии, боевому комбригу Степану Ивановичу Черняку, был подобран комиссар
дивизии — опытный партийный работник Красной Армии, полковой комиссар
Степан Лаврентьевич Храмов. Все это создало важные предпосылки для быстрого
сколачивания подразделений, сплочения личного состава только что сформированной
дивизии в единый коллектив.
24 сентября 1939 года части 136-й стрелковой дивизии
перебазировались на новое место расквартирования. В пути следования
продолжалась партийно-политическая и организаторская работа. Коммунисты и
комсомольцы вместе с бойцами изучали документы партии и правительства о
международном и внутреннем положении СССР, проводили беседы о жизни
освобожденных народов Западной Украины и Западной Белоруссии, знакомили молодое
пополнение с историей части. Большая роль отводилась коллективным читкам книги
«Бои у озера Хасан», ознакомлению с опытом освободительного похода Красной
Армии в Западную Белоруссию.
В ноябре 1939 года дивизия прибыла в город Остров.
Вокруг лагеря шумели вековые леса, слегка припорошенные первым снегом.
Нетронутая красота природы дышала спокойствием и чистотой. Но стоило включить
радио, развернуть газету, и в сердце врывалось горячее дыхание времени. Армии
гитлеровской Германии, разгромив панскую Польшу, непосредственно вышли к
западным границам СССР. На севере финские правители, поощряемые международным
империализмом, изо дня в день усиливали напряженность.
Нужна была выдержка и постоянная готовность дать отпор
любым провокациям. С учетом этих требований и был составлен напряженный план
боевой учебы, к которой приступил на новом месте личный состав дивизии. Занятия
проводились в обстановке, максимально приближенной к боевым действиям.
Марш-броски по малопроходимой местности сменялись отработкой основ
наступательного оборонительного боя, взаимодействия различных родов войск,
индивидуальной борьбы бойцов с огневыми точками и танками противника.
В эти дни Телеграфное Агентство Советского Союза
передало сообщение штаба Ленинградского военного округа о том, что 26 ноября
1939 года в 15 часов 45 минут советские войска, расположенные в километре
северо-западнее Майнила, были неожиданно обстреляны с финской территории. С нашей
стороны имелись убитые и раненые. Несмотря на предупреждение Советского
правительства, 29 ноября финские войска повторили провокационные действия на
советско-финляндской границе. Правительству СССР не оставалось ничего другого,
как денонсировать договор о ненападении и отдать приказ решительно пресечь все
вылазки агрессора. Основные военные действия развернулись на Карельском
перешейке, где белофинские войска, опираясь на систему долговременных
укреплений, непосредственно угрожали Ленинграду.
6 декабря 1939 года 136-я стрелковая дивизия была
поднята по тревоге. Зачитанный приказ о подготовке к боевым действиям означал
одно — дивизия направлялась на действующий фронт. Каждый боец, командир,
политработник горел в ту минуту одним желанием — скорее в бой. Напряженная
боевая учеба не прошла даром, бойцы чувствовали себя подготовленными к суровым
испытаниям.
Боевое крещение
10 декабря 1939 года отдельные части 136-й стрелковой
дивизии вступили в бой с противником в района Пейтола. Занимать позиции
пришлось в сложных условиях морозной, снежной зимы. Просёлки и леса были
завалены двухметровым снегом. Маневренность и инженерные возможности наших
войск оказались ограниченными. В то же время финское командование, имея под
своим контролем хорошо укатанные дороги, спешило быстрее выдвинуть вперед
ударные лыжные батальоны, овладеть инициативой.
Первый батальон 541-го полка полковника Я. Л. Штеймана
уже в ночь с 18 на 19 декабря, подойдя к деревне Ойнала, отразил несколько атак
белофиннов. 733-й полк майора А. И. Тованцева целую ночь с 19 на 20 декабря
также вел упорные бои. Личный состав полка не ограничился обороной, а несколько
раз сам переходил в контратаку, в результате чего сумел занять первый ряд
траншей противника. Было захвачено много трофеев: винтовки, пулемёты,
боеприпасы.
Наши бойцы, командиры и политработники в первых же боях
не просто проявили мужество, стойкость, бесстрашие, но и показали умение
действовать, грамотно сообразуясь с меняющейся обстановкой. Разведрота полка Я.
Л. Штеймана, во главе с командиром Гараниным и политруком Кругловым, под самым
носом противника смогла провести разведку и добыла ценные сведения о
месторасположении его позиций, огневых средствах. Важное донесение надо было
срочно доставить в штаб полка, а единственный путь к штабу беспрерывно
обстреливался белофиннами.
Доставить донесение вызвался заместитель политрука роты
Саша Спиридонов. Вся рота с напряжением наблюдала за отважным замполитом. Вот
он преодолел бугор, притаился за кустом, переполз в глубокую воронку, пополз по
траншее. Белофинны его заметили. Открыли сначала пулеметный огонь, затем
пустили в действие миномет. Разорвалась одна мина, вторая, третья, а
бесстрашный Саша Спиридонов, прячась в складках местности, продвигался всё
дальше и дальше. Через некоторое время в районе расположения штаба полка плавно
поднялись вверх, описывая длинную траекторию, три зеленые ракеты. Это был
сигнал о выполнении приказа. Полученные разведданные позволили правильно
спланировать огневую поддержку действий пехоты, лучше маневрировать резервами.
Подобных примеров было немало. Образец самоотверженности
и воинской смекалки показали бойцы и командиры второй саперной роты батальона
Быстракова. 21 декабря перед ротой была поставлена задача: разгрузить 50 машин
со снарядами, которые находились на Выборгском шоссе. Противник засек машины и
держал шоссе под сильным огнем. Наступила ночь. Под покровом темноты бойцы
снова направились к машинам. Но не тут-то было. Финны, заметив тени на шоссе,
усилили огонь. Кроме пулеметов и минометов, начала бить артиллерия. Пришлось
залечь. Где же выход? Вся местность вокруг шоссе заминирована. А если проделать
проходы и протащить по ним ящики со снарядами? Три ночи рота выполняла боевое
задание. Руки коченели от мороза, снег забивал рот, уши. Самоотверженно работал
младший командир Смоляк. Он один обезвредил 28 вражеских мин. Красноармеец
Петрович под обстрелом противника первый начал производить разгрузку машин.
Вторая саперная рота с честью выполнила ответственную задачу.
Радостно было видеть, как от боя к бою растет боевое
мастерство личного состава. Люди научились приноравливаться к непривычно
суровой природе, хитрости и коварству врага противопоставлять продуманную
тактику, точный расчет. Особенно отличились бойцы 541-го полка: пулеметчик
Андрей Набоких, красноармейцы Жуков, Богомолов, парторги Гаджиев, Сурков и
многие другие. Ярко раскрылись способности командного состава,
политработников — Начальник штаба дивизии Г. Н. Корчиков проявил себя
твердым, смело мыслящим организатором, активным воспитателем подчинённых.
Большое значение он придавал личному примеру, всегда старался быть на самом
трудном участке. Его четкие, спокойные команды, хладнокровие поднимали дух
всех, кто находился рядом. Пример бесстрашия, самоотверженности в бою
неоднократно показывал и политрук И. Ф. Якушенко, принявший командование 6-й
ротой 733-го полка. Под сильным огнем противника он первым поднимался в атаку.
И люди шли за ним, т. к. души не чаяли в своем политруке. Опыт лучших бойцов и
командиров был ценен прежде всего своей наглядностью. Политсостав дивизии,
коммунисты и комсомольцы активно использовали его в политико-массовой работе.
Выпускались «молнии», листовки-памятки, проводились беседы, подчиненные одной
цели — полнее раскрыть перед личным составом особенности ведения
современного боя. Ведь впереди ждали новые испытания.
Белофинское командование, обеспокоенное первыми ударами
Красной Армии, принимало меры, чтобы восстановить моральный дух своих войск. 23
декабря 1939 года по всему фронту на Карельском перешейке оно организовало
мощное наступление, пытаясь прорвать фронт Красной; Армии.
В полосе 136-ой стрелковой дивизии местом прорыва
белофинны избрали деревню Кюреля, имевшую важное тактическое значение. Здесь
проходила дорога Ленинград — Виипури (Выборг) — основная артерия для
подвоза боеприпасов и движения войск. Кроме того, на подступах к фронту от
основной дороги расходились десятки путей в тылы действующих на Карельском
перешейке наших частей и соединений. В случае захвата этого узла белофинны
могли создать угрозу флангам и тылу советских войск и помешать их возможным
действиям по прорыву укрепленной линии Маннергейма.
Третий батальон, которым командовал капитан Гранатов,
после успешного завершения марша занял район южнее Кюреля, в лесу по обе
стороны Выборгского шоссе. Справа раскинулось озеро Юскъярви, слева —
деревня Паркилла. Бойцы торопливо рыли в снегу окопы, траншеи, наращивали
ледяные надолбы, готовясь достойно встретить врага. Они ещё не знали, что,
пользуясь темнотой и лесистой местностью, отборный отряд финских шюцкоровцев и
офицеров в количестве около 300 человек успел просочиться через расположение
наших частей. К утру 23 декабря они захватили перекресток дорог у Кюреля —
Паркилла, который находился в тылу батальона. Перерезав телефонные линии,
обеспечивавшие связь батальона со штабом полка и дивизией, белофинны из засады
начали обстреливать двигавшиеся по шоссе машины, подводы.
Услышав позади выстрелы, батальон Гранатова не дрогнул.
Бойцы и командиры четко усвоили свою боевую задачу — не пропустить врага
на данном участке, любой ценой удержать перекресток. Батальон спокойно встретил
яростные атаки белофиннов. Почти четырнадцать часов длился бой на узком участке
между озером Юскъярви и деревней Паркилла. Ведя ураганный огонь из всех видов
стрелкового оружия, поддерживаемый артиллерией и минометами, противник нередко
приближался к нашим позициям на расстояние 15–20 метров. В такие моменты бойцы
и командиры бесстрашно бросались в штыки и отбрасывали врага назад. В
рукопашные схватки наши воины вступали с такой решительностью и яростью, что
белофинны начали их избегать.
Особенно героически дралась 8-я рота, которой командовал
старший лейтенант Герасимов. Приняв на себя основной удар, бойцы спокойно
подпустили белофиннов на близкое расстояние и мощным огнем уничтожили
противника, не понеся при этом существенных потерь. Примером для всех стал
политрук роты Лебедев. Когда неожиданно стихла стрельба, и на вражеской стороне
начались передвижения, он каким-то внутренним чутьем сумел определить:
противник хочет сконцентрировать массированный огонь на левом фланге роты.
Вскоре снова стали разрываться вражеские снаряды. Догадка подтвердилась. Взвод
лейтенанта Игнатьева под плотным огнём противника вынужден был залечь. Решение
пришло мгновенно: проскользнуть до командного пункта, попросить фланговый
огонь. Выполнить задание политрук Лебедев взялся сам. Обстреливался каждый метр
его пути, но вот и командный пункт. Командир роты, связавшись по телефону с
соседним подразделением, немедленно обрушил на вражеский фланг сильный огонь.
Сосредоточенные в одном месте, огневые средства противника были сразу
подавлены — Батальон Гранатова получил возможность прочно удерживать
оборону.
Тем временем решительно изменилась обстановка в тылу
батальона. Узнав о том, что отряд белофиннов проник в наше расположение,
находившийся во втором эшелоне начальник политотдела дивизии полковой комиссар
П. Н. Канцедал принял решение организовать из офицеров и хозяйственников боевую
группу. Не успели белофинны закрепиться у шоссе, как с флангов и тыла
неожиданно обрушились на них красноармейцы и командиры. Боевые порядки
противника были расстроены, и группа, сформированная комиссаром П. Н.
Канцедалом, начала теснить вражеский отряд. Положение проникших в наш тыл
белофиннов стало совсем критическим, когда в бой был брошен кавалерийский
эскадрон разведбатальона Гаджиева, а к полудню подоспели два батальона 541-го
стрелкового полка. Враг попал в плотное кольцо и вскоре был полностью
разгромлен.
Не удалась противнику и попытка добиться успеха на
флангах. В разгар атак во фронт батальона Гранатова около двух батальонов
белофиннов двинулись с двух сторон на деревню Кюреля. Первый, пробравшись по
замерзшему озеру Юскъярви, зашел во фланг нашего батальона. Здесь Он был
встречен решительной контратакой роты под командованием старшего лейтенанта
Первунинского и вынужден был с большими потерями отступить. Второй батальон
белофиннов, пройдя через деревню Сормула, сумел обогнуть фланг и начал
охватывать наш батальон с тыла. Но неожиданно столкнулся со второй саперной
ротой батальона Вастракова. Саперы не растерялись перед внезапно появившимися
финскими лыжниками, а стремительно бросились в штыки. Их дерзость и смелый
натиск сыграли свою роль. Враг, бросая раненых и убитых, в беспорядке откатился
назад.
Тыл и фланги — батальона Гранатова были надежно
обеспечены. Теперь бойцы получили возможность от обороны перейти к наступлению.
В подступающей темноте белофиннам, измотанным многочасовым боем, начало
мерещиться многократное превосходство советских войск. Когда батальон Гранатова
поднялся в решительную атаку, противник оставил позиции, поспешно доложив
командованию, что на него обрушен удар «особого красного полка». Так наши воины
и командиры на деле постигли еще одно важное требование боевого мастерства:
врага надо бить не числом, а умением. За образцовые действия капитан Гранатов,
старший лейтенант Герасимов, политрук Лебедев, многие красноармейцы 3-го
батальона 541-го стрелкового полка были представлены к правительственным
наградам.
К концу декабря части Красной Армии, с большим
напряжением и упорством преодолев передовые заграждения, подошли к главной
полосе Карельского укрепленного района — знаменитой линии Маннергейма. Для
прорыва укрепрайона надо было перегруппировать силы, подвести дополнительно
артиллерию, танки, боеприпасы. 136-я дивизия получила приказ: для обеспечения
перегруппировки войск занять оборону и прочно удержать позиции от деревни
Саркола до Ойнала, что на правом берегу озера Пунусъярви, не допустить
просачивания через фронт отдельных групп и одиночных белофиннов, которые могли
бы совершать диверсионные акты в тылу наших войск и следить за сосредоточением
и передвижением частей Красной Армии.
26 декабря части дивизии заняли указанную полосу обороны
и приступили к выполнению поставленной задачи по укреплению переднего края
обороны и разведыванию основных сил противника. Труднее всех пришлось саперному
батальону дивизии под командованием майора Вастракова, который в сложных
условиях возводил инженерные сооружения и вел разведку. Как всегда, в подобный
момент ярко проявилась авангардная роль коммунистов и комсомольцев. Командир
взвода, молодой коммунист орденоносец лейтенант Ахмедов вместе с бойцами
взорвал несколько ДОТ-ов и ДЗОТ-ов врага, господствовавших над нашими позициями.
Были случаи, когда взвод Ахмедова по 4–5 часов, не шевелясь, лежал в снегу при
40-градусном морозе под непрерывным обстрелом белофиннов, засекая огневые
средства. Командир другого взвода лейтенант Крупатев во главе отделения
несколько раз ходил в разведку в глубокий тыл противника на уничтожение его
огневых средств, точек и техники, выявляя шаг за шагом систему обороны. В
результате тщательного наблюдения и разведки командование дивизии в течение
нескольких дней располагало ценными сведениями о расположении укреплений
противника, хорошо изучило обстановку, в которой впоследствии должны были
действовать подразделения. Как вспоминает полковой комиссар М. Н. Погарский,
чтобы разбить грозные укрепления белофиннов, надо было хорошо подготовиться. На
учебных полях, которые находились вблизи линии фронта, были построены макеты,
точно воспроизводившие систему вражеских сооружений. Штурмовые группы,
созданные по приказу командира дивизии, ежедневно осваивали сложное искусство
захвата железобетонных крепостей, уничтожения огневых точек.
Командир дивизии Степан Иванович Черняк внимательно
следил за учебой. Особое внимание он уделял отработке взаимодействия пехоты с
танками и артиллерией. Именно это звено в предыдущих боях оказалось наиболее
слабым, и важно было побыстрее извлечь необходимые уроки.
В дни подготовки к штурму в дивизию прибыл член Военного
Совета фронта корпусной комиссар А. И. Запорожец. Он подробно ознакомился с
состоянием дел, похвалил за напряженную учебу, указал на недостатки и упущения.
А. И. Запорожец подчеркнул, что задача поставлена перед дивизией чрезвычайно
сложная и ответственная. Нужно лишь больше слаженности и продуманного
наращивания ударов при штурме долговременных сооружений, умение в использовании
штурмовых групп, лыжных отрядов для быстрого продвижения по лесисто-болотистой
местности. Первые бои в декабре показали, что дивизия сумеет верно использовать
накопленный опыт. Важно мобилизовать все силы на борьбу за новые успехи, за
новую победу, действовать в новых боях так, чтобы дивизия стала орденоносной.{2}
Приезд Александра Ивановича Запорожца воодушевил бойцов
и командиров дивизии. Подготовка к штурму развернулась еще шире. Усилилась
партийно-политическая работа. Во всех частях прошли партийные и комсомольские
собрания, совещания актива. Коммунисты прославленного батальона капитана
Гранатова написали обращение ко всем бойцам, командирам и политработникам
дивизии, призвав их равняться на первых героев, и в дальнейших боях с
белофиннами ещё больше прославить свою дивизию и Красную Армию, обеспечить
безопасность наших северо-западных границ и колыбели пролетарской
революции — города Ленина.
Патриотический призыв гранатовцев вызвал большой подъем
во всех подразделениях дивизии. Красноармеец 370-го гаубичного артиллерийского
полка Чеменов написал заявление в партбюро: «Прошу партийную организацию
примять меня кандитатом в члены ВКП(б). Я желаю быть в первых рядах
большевистской партии, чтобы еще активнее участвовать во всех ее великих делах.
Когда Красная Армия борется за безопасность города Ленина — коммунисты
должны быть в авангарде. Я хочу жить и бороться как коммунист».
Товарищи единогласно приняли комсомольца Чеменова
кандидатом в члены ВКП(б). Он уже успел проявить себя сознательным и грамотным
воином. Неоднократно ходил в глубокий тыл противника, разведывал систему его
обороны, доставлял ценные сведения. Был и такой случай. Чеменов, находясь на
наблюдательном пункте, заметил впереди выведенный из строя вражеским снарядом
советский танк. Рядом лежали раненые танкисты. Красноармеец, не раздумывая,
бросился на помощь. Вместе с ним побежал политрук Чейкин. Ливень огня обрушился
на смельчаков. Пробирались по пояс в снегу. Чейкин упал. Легкой болью кольнуло
в груди Чеменова. Это пуля рикошетом от танка прорвала его шинель, царапнув
тело. Стиснув сильнее зубы, он молча взвалил на плечи первого раненого. Когда
танкисты были спасены, подполз к лежавшему на снегу политруку. Но ему уже ничем
помочь не мог. Чейкин был мертв. Чеменов вынес тело политрука с поля боя, чтобы
похоронить с почестями.
Подобно комсомольцу Чеменову, в те дни многие лучшие
бойцы и командиры подали заявление с просьбой принять их в ряды
Коммунистической партии{3}. Укрепление партийной прослойки
в подразделениях позволило поднять на новую ступень воспитательную и
организаторскую работу среди личного состава. Политработники, воины-орденоносцы
делились опытом ведения боевых действий в условиях суровой зимы. Большое
значение придавалось развитию творческой инициативы и умению самостоятельно
принимать правильные решения в сложной и быстро меняющейся обстановке. Бойцы и
командиры овладевали навыками взаимодействия с танками и артиллерией,
применения миноискателей, бронещитков и бронесаней, санитарных волокуш, которые
в возрастающем количестве начали поступать на фронт.
Одновременно с учебой активно осуществлялась подготовка
плацдарма и исходного рубежа для наступления. Оборудовались огневые позиции для
артиллерии и исходные позиции для танков и пехоты, к ДОТ-ам противника
прокладывались проходы в снегу, уточнялась система его огневых средств, связи и
управления.
Весь комплекс работ проводился в обстановке непрерывного
соприкосновения с противником. Чтобы глубже и тщательнее разведать вражеские
укрепленные районы улучшить свое исходное положение и ввести белофиннов в
заблуждение относительно силы и направления главного удара, командование
Северо-Западного фронта рекомендовало нашим войскам на Карельском перешейке
провести в первой декаде февраля частные бои.
Это было на рассвете 2 февраля 1940 года. Над позициями
136-й дивизии яростно загремела ружейная и пулеметная очередь. Изредка
доносились артиллерийские залпы. На одном из участков фронта в районе Ойнала
рота под командованием политрука И. Ф. Якушенко производила разведку боем.
Перед взводом, которым командовал младший лейтенант Ханин, была поставлена
задача организовать заслон, чтобы не дать возможность врагу окружить разведку.
Стоял 50-градусный мороз Бойцы взвода, заняв отбитые у белофиннов траншеи на
южной окраине деревни Ойнала, приготовились встретить противника.
Белофинны показались из-за деревьев неожиданно. Не
подозревая о засаде, они шли в полный рост. Плотный огонь заставил их залечь, а
затем отползти назад. Но враг не собирался менять свои планы и одну за другой
предпринял несколько атак. И все же достичь наших позиций ему не удалось.
Особенно губительным для противника оказался огонь советского пулемета.
Пулеметчик Носков уже расстрелял не один диск. Одиночными выстрелами и
очередями он метко разил белофиннов и в конце концов сумел прижать их к земле.
Взвод мужественно держался до вечера.
Над озером и лесом начал спускаться туман. Ханин получил
приказ отступить. Однако уже было поздно. Белофинны, воспользовавшись вечерними
сумерками, с трех сторон вплотную подошли к нашим позициям. Единственная
возможность для спасения — прикрыть отход. За выполнение этой задачи
взялся Носков. Бойцы взвода, группа за группой, уходили, к своим, а Носков из
своего пулемета непрерывно поливал свинцом наступающего врага. Белофинны не раз
пытались захватить отважного красноармейца, но он метко расстреливал их,
отбивался гранатами. Держался Носков до последнего и погиб как герой, спасая
жизнь товарищей.
Надежный заслон, созданный взводом Ханина, позволил роте
политрука Якушенко успешно провести разведку боем. Были добыты новые сведения о
противнике, нарушена система связи между его опорными пунктами, что создало
обстановку нервозности на широком участке фронта. Всю ночь со стороны
противника взлетали в небо ракеты, раздавалась беспорядочная стрельба. Видимо,
белофинны начали перемещать сюда свои части с соседних участков. Неуверенность
противника была нам на руку перед началом большого наступления.
3 февраля 1940 г. командование Северо-Западного Фронта
окончательно приняло план операции, согласно которому войскам 7-й и 13-й армий
предстояло одновременно взломать долговременную оборону и, охватывая основные
силы белофиннов с двух сторон, соединиться в районе Выборга. Конкретно боевая
задача перед 13-й армией, в состав которой входила 136-я стрелковая дивизия,
была сформулирована следующим образом: прорвать укрепленную полосу на участке
от устья реки Тайпален-йоки до озера Муоланъярви, не позднее 5-го дня операции
выйти на рубеж Лохийоки — Ритасаари — Илъвэс с последующим
наступлением в тыл всей выборгской группировки противника.
10 февраля 136-я стрелковая дивизия получила приказ о
наступлении на полосу предполья и прорыве укрепленного района в направлении
Муола — Ильвэс. Утром следующего дня, перед самым наступлением, во всех
подразделениях были проведены короткие партийные и комсомольские собрания с
повесткой «Задачи коммунистов и комсомольцев в бою». Воины дали клятву
действовать решительно, твердо, невзирая ни на какие трудности, продвигаться
вперед.
В полдень 11 февраля после мощной артиллерийской
подготовки 541-й полк Я. Л. Штеймана 733-й полк А. И. Тованцева перешли в
наступление. Успешно преодолев первые линии окопов и заграждении, передовые
полки дивизии, несмотря на сильный минометный огонь, к исходу дня достигли
южной окраины Кюреля и северо-восточной окраины Ойнала. Пока противник не
пришел в себя важно было закрепить первый успех. Перед шестой ротой 733-го
полка была поставлена задача занять мыс на озере Муоланъярви и овладеть
деревней Рантала Наступать приходилось сквозь снежные заносы и целую сеть
искусственных препятствий. Но после упорного четырехчасового боя мыс и часть
деревни Рантала были заняты.
Белофинны, боясь окончательно потерять очень важный
пункт стали подтягивать силы и готовиться к контратаке. Вечерние сумерки
окутали опаленную землю. Оценив обстановку, «политрук роты И. Ф. Якушенко дал
приказ командиру танкового взвода выслать два танка со взводом пехоты к
расположенным недалеко сараям и поджечь их, чтобы осветить местность. Сама рота
скрытно заняла круговую оборону, тщательно замаскировав свои огневые средства.
К 2 часам ночи противник начал контратаку и вскоре сумел
окружить роту. При свете горящих сараев его действия были хорошо видны.
Расстояние между нашими воинами и ползущими белофиннами все более сокращалось.
Наконец, белофинны поднялись во весь рост и бросились на роту. Только тогда
Якушенко отдал команду артиллеристам и пулеметчикам: «Огонь!». Мгновенно ударили
десятки снарядов, застрочили пулеметные очереди. В коротком получасовом бою
белофинны потеряли более 100 человек убитыми и ранеными. Пленный офицер
рассказал, что против роты действовало более 300 человек. Внезапным огнем было
убито 2 командира батальона, более 10 офицеров.
6-я стрелковая рота 733-го стрелкового полка под
командованием И. Ф. Якушенко с честью выполнила боевую задачу первого дня,
овладев мысом и деревней Рантала. Указом Президиума Верховного Совета СССР
политруку И. Ф. Якушенко было присвоено звание Героя Советского Союза.
Организованность, стойкость и мужество проявил весь
личный состав дивизии. Рота 387-го стрелкового полка под командованием
политрука Ивана Петрушина в начале атаки попала под перекрестный огонь
противника и залегла. Политрук, находясь в первой шеренге атакующих,
подбадривал бойцов, оказывал помощь раненым. Когда люди успокоились, он
поднялся во весь рост и снова увлек роту вперед. Бойцы ворвались во вражескую
траншею и выбили оттуда белофиннов. Успех был достигнут дорогой ценой —
любимый командир пал смертью храбрых в этом бою. Указом Президиума Верховного
Совета СССР отважному политруку роты Ивану Петрушину посмертно было присвоено
звание Героя Советского Союза.
На соседнем участке смело действовал командир огневого
взвода противотанковых орудий 733-го полка лейтенант Нагорный. Он получил
приказ прицепить к танку орудие, весь расчет посадить в бронированные сани и
выдвинуться на передовую позицию за расположение стрелковых подразделений с
целью уничтожения минометных и пулеметных точек противника. Глубокий снег мешал
продвижению вперед. В ста метрах от вражеских блиндажей танк остановился.
Противник открыл ураганный минометный и пулеметный огонь. Нельзя было терять ни
минуты. Отцепив орудие, бойцы взвода на руках перенесли его в небольшой
кустарник и прямой наводкой ударили по минометному расчету белофиннов. Через
несколько секунд миномет с прислугой был полностью уничтожен. Огневая позиция
наших артиллеристов оказалась очень удачной. До глубокой ночи орудийный расчет
взвода Нагорного уничтожал огневые точки противника. Путь для наступавшей
пехоты был расчищен.
В течение 12–14 февраля части дивизии вели успешное
наступление по всему фронту в своей полосе, выбивая противника из земляных и
каменных укреплений Кюреля и Ойнала. Большую помощь частям дивизии оказывали
артиллеристы приданного 4-го дивизиона 101-го гаубично-артиллерийского полка,
методично подавляя ДОТ-ы и ДЗОТ-ы. Мощный артиллерийский: огонь и непрерывные
атаки пехоты поколебали решимость противника, он стал поспешно отступать.
Первым к Кюреля вышел 2-й батальон 541-го полка, которым
умело и отважно руководил капитан Федор Константинович Каленов. Используя
каждую складку местности, он сумел энергично и тактически грамотно развернуть
батальон, стремительным броском во фланг выбил противника с укрепленных позиций
и глубоко вклинился в его оборону. Боевые порядки наших и финских войск
перемешались. В результате белофинны лишились своего главного
преимущества — возможности вести прицельный огонь из укрытий. В
ожесточенной рукопашной схватке они понесли большие потери. Десятки убитых
солдат, пулеметчиков, офицеров, развороченных огневых точек осталось на поле
боя.
К 16 февраля батальон Каленова с двумя ротами танков при
поддержке артиллерии, преодолевая сильное сопротивление противника, овладел его
укреплениями в юго-восточной части Кюреля и, развивая наступление, вышел правым
флангом на линию северной части озера Пиен-сари. Впереди виднелось несколько
гранитно-бетонных огневых точек. Чтобы подавить их, на помощь батальону были
посланы тяжелые танки. Но вышли они несколько левее позиций батальона. Капитан
Каленов поднялся на бруствер и флажком указал танкистам правильный курс. Танки
двинулись прямо на укрепления. Спрыгнуть обратно в траншею Федор Константинович
не успел.
Белофинский автоматчик смертельно ранил его. Гибель
отважного капитана зажгла в бойцах и командирах огромную ненависть. Батальон
яростно бросился вперед и к вечеру окончательно очистил Кюреля от белофиннов.
Боевые заслуги капитана Ф. К. Каленова были посмертно отмечены высшей наградой
Родины — орденом Ленина.
Подходил к концу пятый день нашего наступления. Мороз
крепчал, порывистый ветер закручивал колючий снег, поднятый стальными
гусеницами. Люди устали, но штаб дивизии понимал, что сейчас не время менять
темп наступления и настойчиво требовал преследовать противника по пятам,
наращивать силу ударов. С целью развития успеха передовым батальонам 387-го
стрелкового полка под командованием майора С. И. Младенцева был отдан приказ
продвинуться к местечку Кангаспелта.
Танки вместе с пехотой непрерывно следовали за
отступающим противником. 4-я лыжная рота Голубева получила особое задание:
обойти лес, что стеной встал в 500 метрах правее дороги, атаковать с тыла
засевшего там противника, а затем двигаться к местечку Кангаспелта параллельно
дороге. Все было рассчитано верно. Как только показались наши танки с пехотой,
белофинны из леса открыли сильный ружейно-пулеметный и минометный огонь.
Завязался бой, но длился он недолго. 4-я рота лыжников внезапно ударила по
противнику с тыла, и белофинны, оставив на снегу убитых и раненых, отступили.
Рота Голубева, не дожидаясь поддержки, рванулась вдоль дороги в Кангаспелту. Но
здесь — на ровном месте, среди каменных домов, его бойцы сразу оказались в
тяжелом положении, связь с батальоном была прервана, появились убитые и
раненые. Однако лыжники не дрогнули, стойко удерживали занятые позиции до
прихода наших танков и основных сил пехоты. Кангаспелта была очищена от
белофиннов.
18 февраля 1940 года части дивизии, завершив прорыв
полосы предполья, подошли к переднему краю укрепленного района Муола-Ильвэс.
Успешные действия 136-й стрелковой дивизии комбрига С. И. Черняка и подвижной
танковой группы полковника Д. Д. Лелюшенко имели решающее значение для всей
13-й армии{4}. Введя на главном направлении
резервы, она получила возможность увеличить темп наступления до 6–10 километров
в сутки. 21 февраля основные силы 13-й армии вышли к главной полосе вражеской
обороны, проходившей значительно севернее, чем предполагалось. Но ворваться на
плечах отходящего противника на ее передний край ни 136-й дивизии, ни другим
частям не удалось.
В районе, боев наступило временное затишье. Тишина была
обманчивой. Войска напряженно готовились к продолжению сражения. Предстояла
сложная и ответственная задача прорыва главной полосы линии Маннергейма,
которую западные военные специалисты считали неприступной.
Штурм линии Маннергейма
Обычно принято сравнивать линию Маннергейма с немецкой
линией Зигфрида или французской линией Мажино. Что ж, определенная логика в
таком сравнении; есть. Укрепления на Карельском перешейке строились в два
этапа: в 1920–1929 годах — мощные бетонные казематы и ДОТы, в 1938–1939
годах — современные фортификационные сооружения, оснащенные новейшей
техникой и вооружением. Они представляли собой систему разветвленной и глубоко
эшелонированной обороны. Но у линии Маннергейма имелось еще и свое особое
преимущество. Многочисленные озера и болота, непроходимые лесные чащи, снежные
заносы, полное отсутствие дорог лишали наступавшие войска маневра, не позволяли
массированно использовать мощь танков и артиллерии.
Бельгийский генерал Эмиль Баду, принимавший
непосредственное участие в строительстве укреплений, вернувшись в начале января
1940 года в Брюссель из Финляндии, заявил военному обозревателю газеты «Суар»,
что в убежищах современного типа, построенных на линии Маннергейма, финский
солдат-наблюдатель неуязвим. Он невидим, сам же стреляет через отверстия, в
которые не могут попасть снаряды. Два крупнокалиберных пулемета могут вместе с
орудиями соседних укреплений подвергнуть противника обстрелу с фланга. Все
укрепления линии Маннергейма окружены густой сетью проволочных заграждений{5}.
Уже после разгрома белофиннов было установлено, что
общая глубина укрепленного района с оборонительными сооружениями составляла
80–100 километров. Из этих сооружений 350 являлись железобетонными и
2400 — дерево-земляными, отлично замаскированными. Проволочное заграждение
имело в среднем по 30 рядов, да еще до 12 рядов надолбов. Любой пункт района
представлял собой укрепленный узел, обеспеченный радио и телефонной связью, с
госпиталем, кухней, складами боеприпасов, и горючего. Боевые узлы сопротивления
объединяли по пять опорных пунктов, в каждом из которых чаще всего было по
четыре пулеметно-артиллерийских ДОТ-а. Особенно выделялись ДОТ-ы постройки
1938–1939 годов: с 1–2 орудиями и 3–4 пулеметами. Их обычно обслуживали
гарнизоны от взвода до роты{6}.
Такой предстала перед советскими войсками линия
Маннергейма. Обороняли ее отборные, хорошо вооруженные части, получившие приказ
не допустить дальнейшего продвижения Красной Армии.
Полоса укреплений, которую предстояло преодолеть 136-й
стрелковой дивизии, прочно запирала перешеек к северу от озера Муоланъярви.
Передний край финской обороны на всем протяжении был обведен четырьмя рядами
проволоки и заграждений, опоясан противотанковыми рвами и четырьмя ярусами
массивных надолбов. Подход к позициям противника усложнялся еще и тем, что
местность перед передним краем была открытой и простреливалась
ружейно-пулеметным огнем с высоты юго-западнее деревни Муторанта. Полоса
прорыва дивизии составляла полутора километра. Чтобы создать на этом участке
большой перевес над противником, командир дивизии решил нанести главный удар
левым флангом. Полк, наступавший здесь, имел боевой порядок в три эшелона.
Войска получили узкие участки для наступления, что позволяло им сразу
достигнуть решающего превосходства. Был проведен и ряд других подготовительных
мероприятий к штурму укрепленного района. Командиры подразделений закончили
увязку взаимодействия на местности между пехотой, артиллерией и танками,
рекогносцировку вражеских позиций. Скрытно были проделаны проходы в минных
полях. Во всех частях был тщательно изучен опыт штурмовых групп по уничтожению
огневых точек.
Наступило 28 февраля. После трехдневной метели, которая
бушевала накануне, утро было тихим и ясным.
Только изредка на передовой раздавался треск пулеметов,
одиночные винтовочные выстрелы. С 9 часов началась мощная артиллерийская
подготовка. Загрохотала земля. Вслед за огневым валом, умело маскируясь за
танками, поползли вперед бойцы, командиры и политработники стрелковых полков.
Но вот наши танки остановились, застряв у полосы заграждений. Заметив это,
финны сразу усилили ответный огонь. Попытка с ходу одним мощным ударом прорвать
линию укреплений не удалась. В 100–150 метрах от ДОТ-ов наши часта залегли.
Оставшиеся считанные метры казались непреодолимыми: проволочные заграждения,
надолбы» перекрестный огонь из ДОТ-ов. Выручил поднявшийся ветер. Закружив
снежную поземку, он ухудшил видимость. Прицельностъ и плотность вражеского огня
упала. Воспользовавшись этим, роты и батальоны перешли в атаку в направлении
деревни Муола, нанося неожиданный удар с левого фланга. К исходу дня деревня
Муола была с боем взята.
Предстояло выкурить белофиннов из долговременных
укреплений. Захват первого ДОТ-а выпал на долю командира 9-й роты 733-го
стрелкового полка лейтенанта Михаила Ивановича Бекетова. Техник-лейтенант 2-го
ранга А. Савельев в статье «Герой Советского Союза М. Бекетов» подробно
рассказал, как Бекетов со своими бойцами взорвал ДОТ — первый и очень
мощный участок в системе укрепления противника{7}.
В 14 часов от командира 3-го батальона 733-го
стрелкового полка старшего лейтенанта Смолькова был получен приказ о блокировке
и уничтожении ДОТ-а. Бекетов созвал своих командиров взводов. Он вывел их к
опушке леса, откуда были видны ДОТ и все простирающиеся перед ним поля, и
сказал, обращаясь к командиру 2-го взвода младшему лейтенанту Козлову:
-Вы возьмете из своего взвода двенадцать человек, один
станковый пулемет и два ручных пулемета и поведете наступление на правый угол
ДОТ-а со стороны рощи. Это нужно для того, чтобы отвлечь огонь противника в
вашу сторону. Я же с десятью бойцами 1-го взвода и саперами со станковым
пулеметом попытаюсь пробраться к ДОТ-у с левой стороны.
Через 20 минут группа под командой Козлова начала
пробираться к роще. Противник, заметив продвижение взвода, открыл по нему
огонь. Сперва он вел стрельбу из нескольких пулеметов, но потом по мере
продвижения взвода вперед, сосредоточил на нем огонь всех своих средств.
Все шло по намеченному плану. Противник, увлекшись
событиями на правом фланге, видимо, не замечал группы Бекетова.
Воспользовавшись этим Бекетов и повел бойцов к надолбам, до которых оставалось
каких-нибудь 20 метров. Но тут противник, похоже, понял ловкий маневр Бекетова
и открыл по его группе сильную, но беспорядочную стрельбу. «Ложись!» —
крикнул Бекетов и, бросившись на снег, пополз к надолбам. Рядом с ним ползли
бойцы Бочин, Макаричев и Миронов.
Вот один из них, на минуту задержавшись, извлек из снега
мину и осторожно отложил в сторону. Вот другой вынул мину, третий...
До ДОТ-а оставалось 100 метров. Сделав несколько
безуспешных попыток пробраться к проволоке, командир роты решил дождаться
темноты. Лежа за надолбами, он вспомнил, как совсем недавно во время одной из
атак он, выброшенный из финской траншеи взрывом противотанковой мины, трое
суток контуженный, пролежал за стальными щитками в непосредственной близости от
противника.
Вспомнил и то, как тайком ушел из госпиталя и какой
переполох был из-за этого среди врачей. А вот теперь он снова лежит на снегу,
не чувствуя никакой боли от недавней контузии. На сердце стало теплее.
Пошел снег. Усиливаясь с каждой минутой, он словно белой
завесой закрыл ДОТ.
— Пора, — решил Бекетов, — и с саперами
Горным, Ямановым и Букашкиным двинулся к проволочным заграждениям.
Противник продолжал сильный, но беспорядочный огонь.
Пули жужжали над головами, где-то поблизости рвались снаряды и мины. Саперы
сделали проход, и бойцы по одному прошли через него.
До ДОТ-а оставалось метров 50–60. «Товарищ
командир, — произнес старшина Рубцов, — станковый пулемет снарядом
разбило». Бекетов на минуту задумался и твердо произнес: «Возьмите командира
отделения и возвращайтесь обратно в батальон за пулеметом». А сам решил продолжать
подбираться к ДОТ-у. Огонь противника усиливался.
Нежданно впереди возник ров. Забравшись в него, он с
облегчением вздохнул. Пули свистели высоко над головой. Один за другим в ров
бросились остальные бойцы и, попав в «мертвое» пространство, сразу повеселели.
Выглянув из рва, Бекетов заметил, что часть финского гарнизона вышла из ДОТ-а и
заходит им во фланг со стороны озера. Позади ДОТ-а тянулась глубокая траншея,
служившая одновременно и защитой для тыльной части ДОТ-а, где не было амбразур,
и ходом сообщения с другими ДОТ-ами. Бекетов решил отрезать траншею от ДОТ-а,
чтобы ни в ДОТ, ни обратно белофинны ходить не могли.
Для выполнения своего плана он приказал установить
пулемет между двух бугорков. Оттуда можно была вести прицельный огонь по
траншее. Первая же пулеметная очередь вызвала панику среди финнов, находившихся
в траншее. Но Бекетов ясно видел, что одного пулемета недостаточно. Противник,
стараясь вывести пулеметный расчет из строя, открыл по нему огонь. Все ближе
подходила и группа финнов со стороны озера.
К этому времени подоспел старшина Рубцов со станковым
пулеметом. По группе противника, заходящего во фланг, ударил пулеметный
огонь — Бекетов же с саперами стал пробираться к ДОТ-у с левой стороны.
Броском связки гранат им, наконец, удалось взорвать амбразуру. В это время,
пользуясь паникой среди противника, командир взвода Белов со своей группой
бросился в траншею и занял ее. Бойцы под руководством Бекетова, не мешкая,
ринулись на соседний ДОТ, который яростно открыл огонь. Благодаря мужеству и стремительным
действиям нашей штурмовой группы вторая огневая точка противника тоже была
уничтожена. За образцовое выполнение боевого приказа, проявленную личную
храбрость и командирское мастерство Михаилу Ивановичу Бекетову было присвоено
звание Героя Советского Союза.
В этот же день 387-й стрелковый полк С. И. Младенцева,
успешно продвигаясь к левому узлу укрепленного района белофиннов, сумел
уничтожить три опорных пункта. Здесь отличился взвод Анатолия Петровича
Сироткина, который одним из первых достиг переднего края укрепленной полосы и
во взаимодействии с танками обеспечил быстрое продвижение других подразделений.
Противник, располагая господствовавшей над местностью
системой ДОТ-ов, продолжал яростно обстреливать наш боевой порядок. Тогда
отважный командир взвода, тщательно маскируясь, ночью подполз к проволочному
заграждению, перерезал его и неожиданно ворвался в первый ДОТ, гранатами
уничтожив белофиннов. Пробираясь по вражеским ходам сообщения, взвод во главе с
Сироткиным в течение ночи захватил у противника три железобетонных сооружения.
За проявленный героизм Указом Президиума Верховного Совета СССР Анатолию
Петровичу Сироткину было присвоено звание Героя Советского Союза. Этого
высокого звания был удостоен также политрук роты В. Ф. Овчинников, который,
командуя ротой вместо выбывшего командира, шесть раз за день под ураганным
огнем противника водил ее в атаку на укрепленный район Ойнала.
Штурмовые группы все глубже вклинивались в оборону
белофиннов, сотрясая ее до основания. Весьма показателен эпизод, который привел
в своей статье «Год тому назад» Герой Советского Союза батальонный комиссар И.
Ф. Якушенко о действиях бойцов и командиров 6-й стрелковой роты 733-го
стрелкового полка:
«Снова заработала наша артиллерия. Загудели снаряды,
засвистели пули. Так начался бой за железобетонный белофинский ДОТ, который
едва был заметен с места, где мы лежали. Казалось, он больше напоминал бугор,
засыпанный снегом. Наступал вечер. Буран не прекращался. Мы все ближе и ближе
подползли к ДОТ-у. Белофинны, заметив наше приближение, усилили огонь
трассирующими пулями и снарядами. Но мы на это не обращали внимания и двигались
вперед. Осталось всего 50–60 метров до железобетонной твердыни. Наш путь
преградили надолбы и проволочное заграждение. Их преодолеть было невозможно:
они оказались минированными.
Что делать? Движение на минуту остановилось. Тогда
командир отделения Князев набрал около десяти гранат и начал метать одну за
другой в сторону надолбов и проволочных заграждений. От взрывов гранат стали
разрываться белофинские мины. Проход был открыт. Один за другим поползли бойцы
по проделанному Князевым пути. Наконец мы добрались до ДОТ-а.
Увидев нас вблизи, белофинны вышли из своей каменной
берлоги и попытались забросать гранатами. Завязалась схватка. В это время я заметил,
что ДОТ имеет сверху вращающуюся башню, через которую белофинны не только ведут
стрельбу, но и наблюдают за нашими действиями. Сразу был отдан приказ открыть
огонь по башне. Пулеметчик Смирнов выпустил несколько точных пулеметных
очередей, и башня замолчала. Белофинны снаружи не выдержали напора и поспешили
убраться обратно в ДОТ. Командир отделения Князев, взобравшись на ДОТ, стал
бросать гранаты в амбразуры. ДОТ был взят без потерь»{8}.
В разгар боев в дивизию прибыл командующий
Северо-Западным фронтам командарм первого ранга Семен Константинович Тимошенко.
Настроение у него было хорошее, видно было, что он доволен ходом сражения.
Ознакомившись с положением на участке дивизии, он отметил, что бойцы, командиры
и политработники действовали очень слаженно, тактически грамотно. Командующий
приказал через три дня доложить ему об окончательном разгроме укрепленного
района. Задача была одной из тяжелейших, но, видимо, командующий был уверен в
силе и воле личного состава дивизии.
Семен Константинович связался по телефону с командиром
733-го стрелкового полка майором А. И. Тованцевым.
— Доложите, где находитесь? — спросил
командующий, — В захваченном ДОТ-е № 1, в трехстах метрах западнее Каяво.
— Как чувствуют себя бойцы, командиры и
политработники?
— Отлично. Героически дерутся, достойны похвалы.
Полны решимости выполнить приказ о полном сокрушении вражеского укрепленного
района.
— Действуйте. При штурме укреплений четче используйте
взаимодействие пехоты, танков и артиллерии. И еще — не дайте врагу
опомниться, усиливайте давление. Напутствие прославленного командарма
воодушевило бойцов и командиров. К исходу третьего дня все ДОТ-ы и укрепленные
узлы были разбиты и захвачены. От укрепленного района Ирвенхао, который по
единодушному мнению военных специалистов был неприступен, остались лишь
развалины. Во взаимодействии с пехотой отлично поработал личный состав 2.91-го
Краснознаменного артиллерийского полка во главе с майором Мезинцевым и
батальонным комиссаром Лукьяновым. Артиллеристы буквально на руках протаскивали
свои пушки сквозь снежные заносы и лесную чащобу, не раз выходили на прямую
наводку и обрушивали меткий огонь по амбразурам ДОТ-ов. Большой урон они
нанесли вражеским минометным батареям, фактически сведя на нет первоначальное
преимущество белофиннов в этом виде оружия. Сначала Героя Советского Союза
лейтенанта Н. П. Толмачева, а затем и его боевых соратников — капитанов
Герасименко, Лисицина, лейтенантов Алшевского, Буланова, Швечихина, Строганова,
многих рядовых наводчиков стали называть снайперами-артиллеристами. Это было
высшим солдатским званием на фронте.
В первые мартовские дни комдив Степан Иванович Черняк
доложил в штаб 13-й армии о том, что укрепленный район Муола — Ильвэс
окончательно разгромлен и разрушен. Только в данном районе части дивизии
подорвали и захватили 27 железобетонных укреплений и более 20 каменных и
земляных сооружений противника. Белофинны понесли значительный урон в живой
силе и вооружении. Военный Совет армии представил дивизию к награждению орденом
Ленина. Командир дивизии Степан Иванович Черняк за успешное выполнение
поставленной задачи, за отвагу и мужество был удостоен звания Героя Советского
Союза.
Красная Армия мощными, сконцентрированными ударами
сумела сокрушить линию Маннергейма. Финские войска, опасаясь полного разгрома,
начали поспешно откатываться. Бойцы и командиры 136-й стрелковой дивизии в
составе 13-й армии развернули наступление в направлении Хейнйоки — Репола,
преследуя цель выйти в тыл Выборгской группировке противника, отрезать ее от
центра.
Жаркие бои развернулись под деревней Репола. Белофинны,
используя незамерзшую речку, протекавшую поперек фронта, построили высокие
каменные стены в два-три ряда. Подтянув свежие силы из резервов, они сумели
задержать передовые подразделения дивизии. Помогло им весеннее бездорожье,
из-за которого от передовых частей отстала наша артиллерия и тыловые
подразделения. Без огневой поддержки штурмовать укрепления Репола значило
понести неоправданные людские потери. Передовые части остановились. Началась
подготовка к преодолению последнего рубежа обороны белофиннов. Она была
проведена организованно, в сжатые сроки, хотя противник и пытался помешать ей
неожиданными контратаками. В эти напряженные дни среди личного состава дивизии
широко разнеслась весть о героическом поступке младшего командира 387-го
стрелкового полка Алексея Сергеевича Туралкина.
В воздухе по утрам уже чувствовалось дыхание весны, но
ночи оставались по-зимнему суровыми. В одну из таких ночей Туралкин вместе с
красноармейцем Князевым на лыжах выехал исправлять поврежденную линию связи
между штабом и первым батальоном 387-го полка, который вел упорный бой. Они
почти заканчивали путь, когда метрах в ста пятидесяти от места нахождения штаба
по связистам начали стрелять «кукушки». Мгновенно упав в снег, Туралкин и
Князев переползли несколько в сторону из пристрелянного участка. Продвигаясь
осторожно вперед, Туралкин вскоре обнаружил обрыв кабеля. Только протянул руку,
как раздалась автоматная очередь, где-то совсем рядом разорвался снаряд. В
сознание Туралкин пришел через несколько минут. Ползти было невозможно: он
получил четыре тяжелых ранения. Как выбраться? Маскируясь в снегу, он стал
продвигаться бочком вперед. Руки не слушались. Теряя последние силы, он намотал
на руку оба кабеля, зубами зачистил концы и соединил их. Приказ был выполнен,
связь заработала. Самоотверженный подвиг А. С. Туралкина был достойно отмечен
боевым орденом Красного Знамени.
Еще продолжались бои, но повсюду чувствовалось дыхание
близкой победы. Сопротивление белофинских войск было сломлено. В ходе
решительного штурма Красная Армия полностью сокрушила основные укрепления линии
Маннергейма. «Оборонявшиеся, потери которых были огромны, — вынужден был
признать сам Маннергейм, — не смогли сдержать вклинившиеся в их позиции
танки и пехоту»{9}.
Передовые части 7-й армии достигли южных окраин
города-крепости Выборга. Одновременно ее войска, пройдя по льду Выборгского
залива, внезапно для противника обошли Выборгский укрепрайон. Успешно развивала
наступление действовавшая севернее 13-я армия. Войска ее правого крыла,
форсировав реку Вуокса, начали продвигаться в глубь финской территории в направлении
на Кексгольм. На левом фланге, где вместе с другими частями вела бои 136-я
стрелковая дивизия, был взят важный опорный пункт в тылу Выборгского
укрепрайона — город Репола. Тем самым наши войска перерезали дорогу,
связывавшую Выборг с Антреа, где располагался штаб Карельской армии. Ленинград
находился далеко позади, на месте знаменитой линии Маннергейма громоздилась
груда развалин, Выборг был взят штурмом, путь на Антреа был открыт.
Правительству Финляндии не оставалось ничего другого, как побыстрее согласиться
с предложением СССР начать переговоры о мире.
Утром 13 марта к позиции батареи лейтенанта Толмачева,
разбрасывая тяжелые комья подтаявшего снега, подъехал на танке командир 291-го
артполка майор Мезинцев. Он радостно поздравил своего лучшего командира батареи
с победой и сообщил, что артиллерийский полк награжден орденом Красного
Знамени, а Толмачев вместе с командиром полка представлен к званию Героя
Советского Союза. Бойцы и командиры бросились обнимать друг друга.
За образцовое управление и организацию боевых действий
частей и подразделений, за личную храбрость и геройство в бою удостоились
звания Героя Советского Союза также командир 387-го стрелкового полка майор С.
И. Младенцев, командир взвода 541-го стрелкового полка Н. Н. Комаров, командир
батареи 291-го Краснознаменного артиллерийского полка Д. Е. Строганов, командир
отделения 733-го стрелкового полка П. Р. Олейников, командир отделения 291-го
Краснознаменного артиллерийского полка В. В. Емельянов.
815 командиров, политработников, сержантов и
красноармейцев были награждены орденами и медалями Советского Союза.
Вечером во всех подразделениях прошли митинги и
собрания. Они отличались большим подъемом и воодушевлением. В мирном договоре,
заключенном между СССР и Финляндией, предусматривалось, что «обе
Договаривающиеся Стороны обязуются взаимно воздержатся от всякого нападения
одна на другую и не заключать каких-либо союзов или участвовать в коалициях,
направленных против одной из Договаривающихся Сторон»{10}. Слова эти везде встречали
громом аплодисментов. Каждый чувствовал себя непосредственно причастным к тому,
что на северо-западных границах Родины теперь обеспечен прочный мир, открылись
благоприятные перспективы для развития советско-финских отношений в духе
добрососедства.
Единодушно было принято предложение направить от имени
личного состава дивизии письмо в Москву в Кремль. В письме бойцы, командиры и
политработники выразили полное одобрение политике Коммунистической партии. От
всего сердца поблагодарив Президиум Верховного Совета СССР и Советское
правительство за награждение дивизии высшей правительственной «наградой —
орденом Ленина, они торжественно поклялись продолжить в новых ратных делах
боевую славу орденоносной 136-й стрелковой дивизии.
Памятная встреча
Эшелон шел на юг. Суровую природу Карельского перешейка
сменило веселое половодье весенних разливов в Белоруссии. Затем пошли зеленые
степи Украины, голубая лазурь Черного моря, седые вершины Кавказских гор.
Согласно приказу Народного комиссара обороны, 136-я стрелковая дивизия
передислоцировалась к южным рубежам нашей Родины, на территорию Советской
Армении.
В мае 1940 года личный состав расквартировался на новом
месте и приступил к боевой и политической подготовке. Воины, прошедшие
жесточайшую военную зиму, всей душой впитывали мягкую теплоту весеннего южного
солнца. Еще больше усиливали эти чувства повседневные встречи с местным
населением, которые встречали прославившихся в боях красноармейцев и командиров
с энтузиазмом и радушием, чествовали их как героев.
Во всех подразделениях продолжалось обучение действиям в
сложных условиях, ведению боя с использованием артиллерийской и танковой
поддержки. Увеличилось число практических учений на пересеченной местности,
среди горного бездорожья.
28 мая 1940 года в гости к воинам дивизии приехал
Председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Иванович Калинин. Встреча
со всесоюзным старостой стала большим праздником для всего личного состава,
местного населения.
Зал Дома офицеров заполнили бойцы, командиры,
политработники, представители трудящихся близлежащих районов. В
президиуме — Михаил Иванович Калинин, секретари ЦК КП Грузии и Армении,
командующий войсками Закавказского военного округа генерал армии И. В. Тюленев,
местные партийные и советские работники. М. И. Калинин под бурные аплодисменты
зачитал Указ о награждении 136-й стрелковой дивизии орденом Ленина и 291-го
артиллерийского полка — орденом Красного Знамени. Прикрепив награды к
боевым знаменам, он обратился ко всем присутствующим с отеческим напутствием.
Михаил Иванович отметил, что в жестоких боях выросли замечательные бойцы и
командиры, показавшие чудеса героизма, воинский талант: капитаны Гранатов и Каленов,
политруки Якушенко и Овчинников, лейтенанты Комаров-Бекетов, Сироткин, младший
командир Олейников, многие красноармейцы. На их живом примере нужно воспитывать
новое пополнение. Очень важно быстрее довести опыт боев с белофиннами до
каждого воина. Надежную технику и вооружение наши войска имеют, но не всегда
умело используют их в сложной боевой обстановке. Особая задача — поскорее
перестроить на новый лад командный состав. Подчеркивая ее, Михаил Иванович
напоминал высказывание И. В. Сталина о том, что командир, считающий, что он
может воевать и побеждать, опираясь только на опыт гражданской войны, погибнет
как командир. Он должен этот опыт обязательно дополнить опытом войны современной{11}.
Речь М. И. Калинина была выслушана с глубочайшим
вниманием. Он сумел, как; всегда, найти простые, понятные и очень нужные всем
слова, которые запали людям в душу, заставили по-новому взглянуть на свои
задачи. Отвечая на приветствие, Герой Советского Союза комдив Степан Иванович
Черняк заверил Коммунистическую партию и Советское правительство, что личный
состав свято бережет традиции ветеранов, еще выше поднимает боевую выучку,
чтобы быть готовым при первой тревоге дать отпор агрессору. «Сегодня у нас
двенадцать Героев Советского Союза, а завтра, если потребует безопасность
Родины, героями станут все!» — сказал он под бурную овацию всего зала.
Приезд М. И. Калинина в Армению, его речь во время
вручения боевых наград, последующие беседы с воинами, местным партийным активом
имели большое мобилизующее значение. Бойцы, командиры, политработники
единодушно высказали предложение развернуть соревнование за то, чтобы каждый
взвод, рота, батальон, батарея, дивизион стали отличными.
Предложение оказалось весьма своевременным. К концу 1940
года после увольнения в запас красноармейцев старших возрастов дивизия
пополнилась молодежью Советской Армении. Личный состав стал интернациональным.
Соревнование под девизом «Каждое подразделение — отличное», ставшее в тому
времени массовым, позволило организовать шефство лучших бойцов над новобранцами
и обеспечить преемственность боевого опыта.
Глава вторая.
Огненные версты
На подступах к Ростову
22 июня 1941 года личный состав 136-й стрелковой дивизии
встретил в полевых лагерях. Вечером в частях и подразделениях состоялись
митинги, Все выступавшие, заклеймив позором фашистских захватчиков, решительно
настаивали на немедленной, отправке на фронт. К следующему утру в штабе и
политотделе дивизии уже скопились десятки письменных рапортов с подобными
просьбами. А. И. Андреев, И. Ф. Абаулин, и другие старшие офицеры терпеливо
объясняли каждому: «И здесь фронт. Действуйте по-боевому. Приучите себя и своих
подчиненных быть начеку».
Предупреждение звучало вполне обоснованно. Дивизия,
переходила на военные штаты, занимая позиции в непосредственной близости от
советско-турецкой границы. Как известно, 18 июня 1941 года, за пять дней до
вероломного нападения фашистской Германии на СССР, Турция подписала договор с
Германией о дружбе и сотрудничестве. Фактически это был военный и политический
сговор против Страны Советов. Не исключалась возможность, что буржуазные
турецкие правители окажут военную поддержку наступавшим на западе гитлеровским
армиям. Необходимо было сохранять высочайшую бдительность и выдержку.
136-я стрелковая дивизия, как другие части,
расквартированные в Армении, находилась в состоянии полной боевой готовности.
Ее новым командиром перед войной был назначен генерал-майор А. И. Андреев,
который принял должность от генерал-майора артиллерии И. И. Оборина, сменившего
Героя Советского Союза С. И. Черняка. Творческое освоение боевого опыта
советско-финской войны, напряженная организаторская и политическая работа
сплотила бойцов и командиров в единый коллектив. Они вполне овладели искусством
уничтожения долговременных укреплений. Но сейчас необходимо было научиться
маневренности, ведению боя в условиях применения противником большого
количества танков и авиации. Именно в этом направлении в дивизии развернулась
интенсивная теоретическая и практическая учеба. Полевые учения, как правило,
проводились в районах, прилегавших к границе, и завершались на артиллерийском
полигоне в горах. Всесторонне отрабатывались приемы взаимодействия
подразделений в обороне и наступлении, при этом главное внимание обращалось на
борьбу с танками противника, действия штабов, специальных саперо-заградительных
подразделений и подвижных штурмовых групп. Боевое сколачивание дивизии шло
ускоренными темпами, хотя ему мешал ряд серьезных объективных причин:
подразделения не были укомплектованы современными противотанковыми средствами,
пока недоставало до штатной численности автомашин, артиллерии, минометов,
танков. Но благодаря мастерству и боевой выучке прославленных командиров
стрелковых и артиллерийских полков — полковника А. И. Тованцева,
подполковника А. С. Назарова, майоров Чебаненко, Жукова, Павленко,
целенаправленным усилиям большого отряда политработников, личный состав в
сжатые сроки добился главного: превратился во всесторонне подготовленную боевую
единицу.
Сводки с фронта звучали все тревожнее. Используя свое
превосходство в танках и авиации, гитлеровские армии все глубже вклинивались в
нашу территорию. Огонь сражений приблизился к Ленинграду и Смоленску, враг
ожесточенно рвался к Донбассу, Севастополю, Ростову-на-Дону.
2 сентября 1941 года поступил приказ грузиться в военный
эшелон. Тысячи местных жителей пришли на вокзал провожать 136-ю дивизию,
ставшую для них родной и близкой. «Не посрамите нашу честь. Ждем вас с
победой!» — напутствовали они уезжавших на фронт.
Переезд Закавказье — Ростов проходил в тихой и
спокойной обстановке. Мимо пробегали зеленые сады и поля. Ни ветерка, ни тучки,
ни гула самолетов. В теплушках шла привычная походная жизнь: слышались шутки,
смех, песни, рассказы о доме, родных и близких. У людей еще свежо было в памяти
расставание с родными и близкими, особенно у воинов-армян. На каждой остановке
летели письма и телеграммы: люди старались успокоить своих родных и близких,
снова и снова повторяли клятву, что будут сражаться до последней капли крови,
до полной победы над немецкими фашистами.
Во время остановки в Ростове-на-Дону в частях и
подразделениях состоялись митинги и собрания, где личный состав выразил
готовность немедленно ехать на передовую. Запомнилось выступление командира
отделения разведки минометной батареи 541-го полка сержанта Демченко из
Горького, который закончил его взволнованными словами:
— На фронт, быстрее, на фронт к своим товарищам,
которые там истекают кровью! Мы требуем немедленной отправки, я говорю от имени
всех горьковчан.
Словно продолжая мысли Демченко, старшина батареи Г.
Алексанян сказал:
— Вступив в бой с фашистами, мы будем защищать
родной Ленинакан и родной Горький. А значит, будем защищать всю нашу великую
Родину, нашу нерушимую дружбу народов!
Забегая вперед, скажу, что Демченко и Алексанян с первых
боев показали себя хорошими воинами. Недолгой, но яркой была у них жизнь.
Демченко погиб 29 декабря 1941 года в районе Донбасса, спасая от верной гибели
командира. Алексанян пал смертью храбрых в 1942 году, защищая Сталинград.
В Ростов-на-Дону прибыла комиссия Ставки Верховного
Главнокомандования под руководством генерала Яковлева, которому было поручено
проверить боевую готовность дивизии. Были проведены учения с боевой стрельбой.
Хотя члены комиссии подходили к результатам учений очень внимательно, особых
замечаний у них не оказалось. Тщательная проверка частей и подразделений
показала, что дивизия готова к ведению боевых действий.
Генералу А. И. Андрееву, завершившему сколачивание и
обучение личного состава, было приказано сдать дивизию подполковнику Е. И.
Василенко, прибывшему с фронта. Военные эшелоны двинулись в направлении
Мелитополя. Теперь красноармейцы с болью и гневом смотрели в синее осеннее
небо, в котором безраздельно господствовали самолеты с черными крестами. Нашего
воздушного прикрытия не было. Эшелоны двигались рывками, стараясь быстрее
проскочить наиболее открытые участки местности. Несколько раз фашисты пытались
обстрелять или бомбить их, но все обошлось благополучно. Лица у всех:
воинов-ветеранов и новобранцев сразу посуровели, взгляд стал решительным и
твердым. Это был фронт.
Части и подразделения еще выгружались в районе
Мелитополя, когда поступил приказ, что 136-я дивизия передана в состав 18-й
армии, которая совместно с 9-й армией готовила наступление на группировку
противника, форсировавшего реку Днепр в районе Каховки. Боевой участок в районе
Каховки имел важное значение в системе нашей обороны. В конце сентября
гитлеровские войска группы армий «Юг» развернули наступление в общем
направлении на Донбасс и Ростов. 1-я танковая группа под командованием генерала
фон Клейста наносила мощный удар в районе Днепропетровска. На участке
Мелитополь-озеро Молочное наступала 11-я немецкая армия при поддержке
румынского корпуса. В случае прорыва здесь нашей обороны гитлеровцы выходили в
тыл войск Южного фронта и получали возможность быстро развить наступление вдоль
Таганрогского залива на Ростов в обход Донбасса с юга. Предполагая замысел противника,
Советское командование на направлении главного удара на левом фланге поспешно
создало ударную группу в составе: 4-й и 136-й стрелковых дивизий с целью не
только организовать активную оборону, но и внезапными контратаками попытаться
расстроить вражеские планы.
136-я стрелковая дивизия заняла позиции в районе сел
Малые и Большие Белозерки. Против нее был сосредоточен 1-й горнопехотный корпус
румын и до двух немецких пехотных дивизий. Новый комдив Е. И. Василенко
уверенно руководил действиями личного состава. По его приказу, чтобы не
вступать в бой вслепую, была проведена разведка, позволившая точнее установить
силы, средства, намерения противника. С целью дезинформации рытье окопов,
траншей, противотанковых рвов велось в открытую, на виду у противника, чтобы от
сам мог убедиться, что у нас одна цель — оборона. В то же время позиции
дивизии скрытно были подготовлены таким образом, чтобы обеспечить наивысшую
маневренность войск, возможность быстро сконцентрировать большие силы на одном
участке.
Емельян Иванович Василенко был опытным командиром,
прошел суровый жизненный путь. В семнадцать лет вступил он добровольцем в
красный полк под командованием Рогачева и Ковтюха, который впоследствии
прославился беспримерным переходом сквозь белогвардейское кольцо, описанным в
известной повести Серафимовича «Железный поток». Вся семья Е. И. Василенко
активно участвовала в борьбе за Советскую власть. Отец был казнен
белогвардейцами, мать арестована и подвергнута пыткам. Юный Емельян ушел
добровольцем на фронт. В 1920 году он закончил командирские курсы. Командовал
взводом, батальоном. В октябре 1938 года был назначен командиром 96-го
стрелкового полка 87-й стрелковой дивизии. Вместе с полком в огненное утро 22
июня 1941 года принял первые бои Великой Отечественной войны. За два месяца
познал боль окружения, ярость штыковых контратак. Одновременно твердо усвоил
главную науку: хотя враг силен, при умении и решительности бить его можно. И
комдив торопился передать эту науку своим подчиненным.
27 сентября 1941 года боевым распоряжением штаба дивизии
первый батальон 387-го полка выдвинулся вперед на западные окраины Шмальковки.
Для поддержки батальона развернулся 3-й дивизион 370-го гаубичного артполка. 27
сентября батальон атаковал восточные окраины села Малые Белозерки. Продвинувшись
вперед, он оседлал дорогу между Малыми и Большими Белозерками. Враг не придал
серьезного значения этому. В течение 28 сентября части дивизии смогли спокойно
провести перегруппировку сил. 541-й и 733-й стрелковые полки расположились в
первом эшелоне. Сразу за ними развернулись два артиллерийских полка. 29
сентября относительное затишье было нарушено. После артиллерийской подготовки
первые эшелоны стрелковых полков перешли в атаку и, прорвав оборону противника,
ворвались в Малые Белозерки. В течение одних суток 136-я стрелковая дивизия
разбила 2-ю румынскую бригаду, захватив несколько сот пленных солдат и
офицеров, много техники и ценные штабные документы. В точном соответствии с
планом теперь вступил в бой правый сосед — 4-я стрелковая дивизия. Четко
взаимодействуя, 136-я и 4-я дивизии начали теснить основные силы 1-го
горнопехотного корпуса румын. Боясь окончательного разгрома, вражеское
командование стало выводить из-под удара остатки 2-й румынской бригады и
вводить в бой свежие части немецкой 11-й армии{12}.
Бой местного значения, начатый 136-й и поддержанный 4-й
дивизией, был настолько удачно продуман, что сковал значительные силы немцев и
помог оттянуть срок их главного удара на юге. Комдив Е. И. Василенко остался
доволен его результатом и выразил благодарность наиболее отличившимся бойцам и
командирам. Решительно действовал третий батальон 541-го стрелкового полка
капитана А. Д. Фролова, взвод противотанковых пушек лейтенанта Макарова. Лихой
поступок совершил ездовой 45-мм пушки этого взвода Арам Адамян. Увидев, что на
поле боя осталась подбитая пушка, он, невзирая на огонь, подскакал к ней с
парой лошадей, на виду у растерявшихся немцев прицепил пушку и притащил в наше
расположение. Как всегда, грамотно, с малыми потерями провел бой 733-й
стрелковый полк полковника А. И. Тованцева, особенно его первый батальон под
командованием лейтенанта Денисова, первая рота лейтенанта Иванова.
Окрыленные бойцы и командиры готовились развить первый
успех. Но к утру 30 сентября стало известно, что дивизия в срочном порядке
перебрасывается на правое крыло Южного фронта. Едва забрезжил рассвет 1
октября, а 733-й стрелковый полк (без одного батальона). 541-й стрелковый полк
(без двух батальонов и взвода противотанковых пушек), 387-й стрелковый полк
(без одного батальона и двух взводов противотанковой артиллерии) уже
погрузились и выехали на автомашинах. Остальные части грузились в
железнодорожные эшелоны. Срочная переброска была вызвана тем, что 1-я танковая
группа фон Клейста, сломив в районе Днепропетровска сопротивление не успевшей
закрепиться на новых позициях нашей 12-й армии, продвинулась на юго-восток и
создала угрозу глубокого охвата всего фронта{13}.
Свободными резервами командование Южного фронта не
располагало и поэтому вынуждено было для создания заслона снимать войска с тех
участков, где положение несколько стабилизировалось.
1 октября части дивизии, следовавшие на машинах, прибыли
в район Троицкое-Елизаветовка, южнее Павлограда. К исходу 2 октября начали
разгружаться военные эшелоны. Был получен приказ занять оборону на рубеже
Троицкое — Писаревка и готовиться к боевым действиям с танковыми частями
противника. Вечером стало известно, что немцы продвигаются двумя танковыми
колоннами в направлении Кативец — Павлоград и Романовна — Раздоры.
Дивизия начала поспешно окапываться, создавая
разветвленную систему обороны. Командиры и политработники настойчиво разъясняли
красноармейцам, что только в глубоко эшелонированной противотанковой обороне
лавина вражеских танков сможет увязнуть, потеряет скорость и подвижность,
станет хорошей мишенью для артиллерии и бутылок с зажигательной смесью. Каждый
работал, без устали. Сердце жгла одна мысль: «Не дрогнуть! Выстоять!».
В первом эшелоне заняли оборону 541-й и 733-й стрелковые
полки, во втором эшелоне расположился 387-й стрелковый полк, 75-й отдельный
танковый батальон, 370-й гаубичный артполк и 259-й
артиллерийско-противотанковый дивизион было решено держать в резерве командира
дивизии.
Следует отметить, что такой порядок подчинения танков и
артиллерии дивизией в бою применялся впервые. Инициатором и организатором его
выступил начальник артиллерии полковник Н. И. Телегин, считавший, что при
скудных огневых средствах целесообразнее держать их в одном кулаке, чтобы иметь
возможность в нужный момент использовать на решающем участке.
Хмурым утром 3 октября на несжатом поле показался
передовой танковый отряд врага, намеревавшийся с ходу проскочить оборону
дивизии. Но, встреченный прицельным огнем артиллерии, враг поспешно отступил.
Как и ожидалось, немцы свой главный удар направляли на железнодорожную станцию
Раздоры с тем, чтобы, повернув на Орехов, перерезать тылы 9-й и 18-й армиям,
оборонявшимся вдоль нижнего течения Днепра.
Подождав подкрепления, передовые части 1-й танковой
группы фон Клейста предприняли массированную атаку. На позиции 541-го и 733-го
стрелковых полков одновременно двинулось 100 танков с пехотой и самоходными
орудиями. Особенно тяжелый удар обрушился на 541-й стрелковый полк. Противнику
ценой неимоверных усилий удалось во второй половине дня вклиниться в его
оборону. Но бойцы не оставили окопов, продолжали вести бой отдельными боевыми
группами, отсекая от танков и прижимая к земле пехоту. Пришло время сказать
свое веское слово и командиру дивизии. Используя свой подвижный резерв, он
выдвинул со вторым эшелоном 541-го стрелкового полка 75-й отдельный танковый
батальон и стремительно контратаковал немцев. Положение было восстановлено.
Около десяти сгоревших вражеских машин осталось на поле боя. Конечно, немцы не
могли, смириться с тем, что их общее наступление застопорилось на главном
участке. На рассвете 4 октября они с возросшей яростью возобновили массовые
атаки танками и пехотой. Но, как и прежде, не смогли продвинуться ни на шаг.
Тогда противник бросил основные силы на участок левого соседа 136-й дивизии.
Обстановка обострилась в связи с тем, что над 541-м стрелковым полком нависла угроза
окружения с фланга. Командир полка подполковник А. С; Назаров, комиссар К. А.
Страхов, старший инструктор политотдела дивизии И. А. Таирян в эти минуты
постоянно находились в подразделениях, не раз с ротами первого эшелона шли в
атаку. Активность наших войск имела очень важное значение, так как позволяла
держать врага в постоянном напряжении, изматывала его физически и морально.
Похоже, немецкие офицеры и солдаты не ожидали столь яростного сопротивления.
Резко возросшее число убитых и раненых, сгоревших на поле боя танков пошатнуло
моральный дух вражеских войск. Штаб дивизии, который внимательно следил за
быстро меняющейся обстановкой, сумел вовремя подметить этот переломный момент.
Срочно был передан приказ нанести комбинированный: удар
силами 3-го батальона 541-го стрелкового полка и 75-го танкового батальона при
поддержке двух батарей 291-го Краснознаменного полка под командованием старших
лейтенантов Шумейко и Сергейчика. Когда почти в упор ударила артиллерия, а
затем буквально из-за пушек вынырнули наши танки и при поддержке пехоты
двинулись вперед, немцы растерялись. Боевые порядки смешались, и противнику
ничего не оставалось, как вернуться на исходный рубеж. Хотя в течение дня полк
А. С. Назарова, танкисты и артиллеристы понесли большие потери, гитлеровцы не
смогли продвинуться ни на шаг. Бессмертной славой покрыл себя комсорг батареи
противотанковых орудий, заместитель политрука Анатолий Махненко. Будучи сам
тяжело раненым, он занял место убитого наводчика и до последнего дыхания вел
огонь по фашистам.
С напряженным боем южнее Павлограда совпало появление на
нашем участке реактивных минометов «Катюш». Старший лейтенант Хорен Макарян,
который был начальником штаба дивизиона реактивных минометов, пробрался на
наблюдательный пункт подполковника А. С. Назарова и со всеми стал наблюдать за
местом, где должны быть разрывы. Ясно было видно, как с пусковых установок
стремительно скользнуло более сотни сигарообразных снарядов. Огненными лучами
просверлив мглистое небо, они с нарастающей скоростью устремились вперед и
через несколько секунд разорвались в отмеченном районе. Над позициями немцев
взметнулась сплошная стена огня.
Хорен Макарян по просьбе офицеров коротко ознакомил с
некоторыми тактико-техническими данными нового вида оружия. Оно у каждого вызвало
чувство восхищения и гордости за наших ученых, специалистов, работников
оборонной промышленности. Появление реактивных минометов на фронте подняло
уверенность наших войск и окончательно спутало замысел гитлеровцев. Противник
был вынужден изменить направление своей ударной группы.
Дивизия выстояла, но общее превосходство продолжало
оставаться на стороне врага. В связи с расширением прорыва обороны левого
соседа все больше усиливалась угроза левому флангу 541-го полка. Решением
командира дивизии, после сильного артиллерийского огневого налета, в контратаку
был введен 387-й стрелковый полк майора Жукова, который выбил прорвавшихся
слева фашистов. Однако полностью восстановить положение не удалось. Силы были
слишком неравны. Противник усиливал давление, бросив в обход более ста танков
одновременно. Сосед слева, не устояв, начал отходить. По данным разведки, на
участке, удерживаемом двумя нашими стрелковыми дивизиями, уже было введено в
бой до двух танковых и две пехотных дивизии немцев. Нависла опасность расчленения
окружения наших войск по частям.
Во второй половине октября многие дивизии 12-й армии
оказались отрезанными друг от друга, вели бои самостоятельно. В результате
ударная сила их ослабла. Еще хуже было положение на юге. Часть дивизий 18-й и
9-й армий вела ожесточенные бои в полном окружении, прилагая отчаянные усилия
пробиться к своим.
Ставка, учитывая возможность дальнейших серьезных
осложнений на Южном фронте, решила организованно отвести войска на рубеж
Горловка — река Миус, чтобы сохранить силы, выпрямить линию обороны и
создать за счет этого резервы{14}.
Комдив Е. И. Василенко был вызван на связь по прямому
проводу со штабом 12-й армии. 136-я дивизия получила приказ отойти в район
города Красноармейска. Отход был проведен организованно, под прикрытием
арьергардов, сдерживавших наседавшего противника, который стремился
продвинуться как можно дальше в направлении Горловки.
Всего два дня было отведено на отдых и пополнение. Новым
приказом 136-й дивизии предназначалось выдвинуться в район Дьяково, где начали
выходить из окружения разрозненные части 9-й армии. Имея заслон, можно было
создать возможность для их переформирования в районе Ровеньки, Шахты,
Новочеркасска. На участке сел Дмитриевка-Куйбышево уже заняла позиции 30-я
стрелковая дивизия. Но сильно ослабленная в предыдущих боях, она с трудом
удерживала оборону вдоль реки Миус, ведя непрерывный бой с прорвавшимися
танками и пехотой противника{15}. На помощь ей была выдвинута
136-я стрелковая дивизия. Шла она походным маршем, ибо никаких транспортных
средств у командования Южным фронтом не оказалось.
В густых потоках дождя все казалось расплывчатым,
нереальным: разбитая лента дороги, редкие кустарники вдоль обочин. Поздняя
осень разыгралась не на шутку. Ноги по колено вязли в грязи, шинели задубели от
дождя, пушки приходилось тащить чуть ли не на руках. Но никто не роптал.
На четвертые сутки непрерывного марша 136-я дивизия
вышла в район Дьяково. 30-я дивизия как раз подверглась очередной атаке
немецких танков. Оценив ситуацию, комдив Е. И. Василенко принял решение с ходу
ввести в бой 291-й артполк под командованием майора А. В. Чебаненко. Особенно
удачно сумели развернуться первый артдивизион и 27-й минометный дивизион,
накрывшие вражеские танки и пехоту плотным огнем, 1-й дивизион, задержав
продвижение танков, дал возможность частям 30-й стрелковой дивизии без особых
потерь оторваться от противника и отойти на новый рубеж обороны.
Начинался новый этап боев. Можно было предполагать, что
противник именно в районе Дьяково постарается нанести мощный танковый удар:
ведь в случае успеха он смог бы одновременно угрожать Ростову-на-Дону и тылам
Донбасской группировки наших войск. Это подтверждалось данными нашей разведки,
которая доносила, что немцы силами 48-го танкового корпуса в составе 14-й и
16-й танковых дивизии и мотомехдивизии «СС-Викинг», которые составляли первый
эшелон. 1-й немецкой танковой армии генерала фон Клейста{16}, сосредоточились на западном
берегу реки Миус, готовые форсировать водную преграду.
Силы противостоящих им двух советских дивизий —
136-й и особенно 30-й, были значительно слабее. Как выполнить приказ, не дать
пройти врагу? Е. И. Василенко принял довольно оригинальное решение: занять
позиции не вдоль реки Миус, а в 10–12 километрах от переднего края обороны
первого эшелона армии юго-западнее с. Дьяково и хорошо подготовить их в
инженерном отношении. Это означало окончательный отказ от так называемой
«очаговой обороны» и переход к сплошной траншейной системе ходов сообщения,
убежищ, основных и запасных огневых позиций для артиллерии, укрытий для личного
состава, техники.
В течение двух недель были построены все. основные
укрепления обороны, включая ложные траншеи, ходы сообщения, наблюдательные
пункты, огневые точки. В противотанковом отношении оборона была организована с
таким расчетом, чтобы не дать танкам противника прорваться в глубину,
уничтожить их до переднего края, а в случае прорыва — взять их под
перекрестный огонь.
По всей полосе обороны было создано 11 противотанковых
опорных пунктов, где была размещена вся пушечная артиллерия. Дивизии был придан
также гаубичный артполк в составе восьми 122-мм гаубиц. Учебный батальон
дивизии и один батальон 387-го стрелкового полка составили общий резерв. Кроме
того, на западной окраине с. Дьяково комдив расположил подвижный противотанковый
резерв в составе 132-й танковой бригады (18 танков). Такая система обороны и
расстановки сил значительно увеличила гибкость и устойчивость наших войск.
Согласно распоряжению штаба армии от 23 октября 1941
года, 541-й стрелковый полк приступил к смене 150-й стрелковой дивизии, а на
место обороны полка на левом фланге дивизии были выдвинуты: рота автоматчиков
733-го полка, 9-я рота 387-го полка, 194-й отдельный разведбатальоя дивизии.
Ответственность за этот участок была возложена на командира 733-го стрелкового
полка. Таким образом, 541-й полк, которому был придан 2-й дивизион 291-го
артполка вдали от основных сил своей дивизии занял оборону левее полосы обороны
30-й стрелковой дивизии. Временный уход целого стрелкового полка нарушил
организационную структуру 136-й дивизии, растянул полосу ее обороны. Было ясно,
что других частей для смены 150-й дивизии у командования Южного фронта не
имелось. 37-ю армию, которая спешно формировалась в тылу, намечалось ввести в
действие в решающий момент.
Во второй половине октября командир дивизии Е. И.
Василенко и бригадный комиссар И. Ф. Абаулин собрали на командный пункт
командно-политический состав и четко поставили перед ним боевую задачу.
Необходимо было не просто любой ценой удержать оборону, но, обескровив противника,
при первой возможности перейти в контратаку. В приказе комдива подчёркивалось,
что дивизия, используя всю мощь артиллерийского огня, опираясь на
противотанковую оборону и систему пехотного огня, должна принять бой с танками
противника и разгромить их впереди и внутри оборонительной полосы. Успех боя
исключительно зависит от хорошо организованной, управляемой, замаскированной
системы противотанковых опорных пунктов и умения полков своевременно перейти от
обороны к наступлению.
Накануне начальник политотдела В. И. Тимофеев, его
заместитель батальонный комиссар С. А. Товмасян и старший инструктор
батальонный комиссар И. А. Таирян побывали в 733-м стрелковом полку полковника
А. И. Тованцева. Беседа проходила поздно вечером в пулеметной роте полка, где
вместе с командиром роты комиссар полка В. И. Шемякин и старшие политработники
проверили подготовку особой группы по уничтожению танков. На совещании у
комдива политотдел рекомендовал опыт особых групп по уничтожению танков
использовать во всех подразделениях. Одновременно штабом дивизии были одобрены
действия артиллеристов 291-го артполка и 27-го отдельного миндивизиона, которым
поставили задачу не давать противнику покоя, постоянно находиться с ним в
соприкосновении, беспокоить его. Каждую ночь батареи выдвигались на новые
передовые позиции и наносили неожиданные огневые удары, выводя из строя личный
состав и технику врага.
Передышки фактически не было. Днем и ночью шла
напряженная работа, равнозначная боевой.
Рождение гвардии
Приближалась зима. На всем германо-советском фронте
продолжались ожесточенные сражения. Командование немецкой группы армий «Юг»
дало приказ 1-й танковой армии фон Клейста совместно с войсками 17-й полевой
армии и итальянского корпуса осуществить глубокий охватывающий маневр через Дьяково,
Шахты, Новочеркасск и стремительно прорваться к Ростову с севера, одновременно
захватив плацдарм на южном берегу Дона{17}.
Разведка 136-й дивизии, вернувшись из вражеского тыла,
донесла, что в селе Куйбышево собрались на праздник офицеры 48-го немецкого
танкового корпуса. Они поднимали тосты за скорое наступление и свою победу. Из
населенных пунктов чаще всего упоминали Дьяково и Ростов. Срок
наступления — начало ноября.
Е. И. Василенко решил упредить вражеские действия.
Распоряжением штаба дивизии от 27 октября 194-й отдельный разведбатальон с 9-й
ротой 387-го полка в ночь на 28 октября выдвинулся на участок
Александровна — Алексеевка и буквально под носом у немцев сумел взорвать
мосты через р. Миус в районе Большая Кирсановка. Быстрая переправа танков и
пехоты на левый берег были сорваны. Но гитлеровцы не собирались менять свои
планы. Переправившись ниже, они 29 октября повели наступление на фронте
соседней 30-й стрелковой дивизии в направлении Писаревский — Новоспасовка.
Погода прояснилась, что дало возможность обеспечить активную поддержку авиации.
Дивизия, не выдержав массированного натиска танков и пехоты, непрерывных
бомбовых ударов, к исходу дня отошла к Мартыновке, чем оголила правый фланг
оборонявшегося дальше 541-го полка. Немцы не замедлили воспользоваться этим.
Полк подвергся фланговым атакам пехоты и танков, вынужден был оставить
Писаревский и отойти на восточный берег реки Ясиновка. Но, выполняя настойчивые
требования комдива, личный состав во второй половине дня сумел найти силы,
самоотверженно контратаковал противника и снова овладел Писаревским.
В течение 30–31 октября противник снова пытался развить
наступление в направлении Куйбышево-Лысогорка, Куйбышево-Дьяково, но все его
атаки теперь были успешно отражены 541-м стрелковым полком под командованием
Александра Сергеевича Назарова и комиссара Константина Александровича Страхова.
Горела земля, плавился металл, в воздух поднимались клубы дыма и пыли, но атаки
врага были тщетны, полк цепко удерживал свои позиции, люди полны решимости не
отступить ни на шаг. Отважно действовал и батальон капитана А. Д. Фролова, 2-й
дивизион 91-го артполка капитана В. М. Герасименко, стрелковая рота под
командованием В. Е. Гоникмана, 4-я батарея лейтенанта Свища, многие другие
подразделения. воинское мастерство подчиненных, их выдержка и беспримерный
героизм были высшей наградой для командира полка А. С. Назарова и комиссара К.
А. Страхова, вселяли в их сердца уверенность в том, что выстоять можно.
Направление Куйбышево-Дьяково приобрело важное
оперативное значение. Именно тут вырисовывалось направление главного удара
48-го танкового корпуса.
Боевой приказ штаба 9-й армии от 30 октября требовал ни
в коем случае не допустить прорыва противника на Дьяково. И каждый воин,
командир, политработник все яснее начинал понимать, что приказ реален, его
можно выполнить, опираясь на мощный противотанковый узел.
1 ноября немцы опять попытались отыскать уязвимое место
в нашей обороне. Они нанесли мощный танковый удар на стыке 30-й стрелковой
дивизии и 541-го стрелкового полка. Развернулся напряженный бой, изобиловавший
драматичными событиями. Малочисленная 30-я стрелковая дивизия, увы, не
выдержала натиска и начала поспешно отходить. Противник поспешил извлечь выгоду
из создавшейся ситуации и ударил во фланг 541-го полка. Отрезав его отход, он
окружил 194-й отдельный разведывательный батальон с истребительной ротой 387-го
полка и ротой автоматчиков 733-го полка. Однако сломить волю наших разрозненных
частей фашисты не смогли. Личный состав, невзирая на частичное и полное
окружение, позиции не оставил. Ожесточенно сопротивляясь, он сковал основные
силы наступавшего противника. Этим воспользовался штаб армии, на машинах
перебросил свой подвижный резерв — 3-й батальон 387-го стрелкового полка и
2-ю танковую бригаду. Атаковать им пришлось с ходу, на открытой местности. Но и
сами прорвавшиеся в наш тыл немецкие танки и пехота оказались в невыгодном
положении: попали под огонь с двух сторон — 541-го полка и подвижного
резерва армии. Опасаясь окружения, немцы поспешили отступить, бросив на поле
боя убитых и машины. Обстановка на стыке 30-й дивизии и 541-го полка
нормализовалась.
4 ноября противник, понимая, что пора переводить
наступление в решающую фазу, решил прощупать оборону на участке 136-й дивизии.
В атаку была двинута пехотная рота с танками. Но, не пройдя и двухсот метров,
они натолкнулись на позиции боевого охранения 733-го стрелкового полка во главе
с командиром отделения Иваном Степановичем Федорком. По его приказу бойцы
начали прицельным огнем отсекать пехоту от танков. Рядом в окопе находился
артиллерийский корректировщик начальник разведки 1-го дивизиона 291-го артполка
старший лейтенант Роман Петрович Агриков. Выдержанный и спокойный, он очень
четко скорректировал огонь артдивизиона. Черные столбы разрывов —
взметнулись среди немецких танков. Их боевой порядок: нарушился. Пехота, понеся
потери, залегла. Бойцы Федорока плотным огнем прижали ее к земле.
Чтобы не дать захлебнуться атаке, немцы бросили в бой
новую группу танков и автоматчиков. Они шли, ведя беспорядочный огонь на ходу.
От свиста пуль, грохота разрывов, лязга гусениц закладывало уши. Дым разъедал
глаза, снижал видимость. Но Роман Петрович Агриков продолжал выполнять свои обязанности
корректировщика. Поудобнее устроившись в окопе, проверив связь, он спокойно
передал новые координаты огня. Несколько раз обрушивал он меткий артналет на
скопление вражеских войск и расстраивал их атакующий порядок. Немцы были
взбешены и с фанатичным упорством продолжали лезть вперед. Танки с черными
крестами теперь были повсюду — спереди, по сторонам, сзади наших позиций.
Агриков и Федорок переглянулись. Они без слов поняли друг друга. Связавшись с
артдивизионом, Агриков вызвал огонь на себя. Немцы не выдержали, спасаясь от
огненного смерча, они откатились на исходный рубеж.
Спустилась темная ноябрьская ночь. От сырой земли веяло
холодом.
5 ноября с наблюдательных пунктов доложили о движении
больших танковых колонн противника к переднему краю обороны дивизии. В утреннем
полумраке казалось, что надвигается сплошная стена вражеских машин. Как потом
было установлено, фашисты с целью создания видимости массовой танковой атаки за
боевыми машинами буксировали макеты из фанеры. Развернув в боевой порядок 16-ю
танковую дивизию и мотомехдивизию «СС-Викинг», противник по всему фронту
перешел в наступление. Основной удар был сосредоточен на участке 733-го
стрелкового полка. Плотность боевых порядков здесь была такова, что позволила
противнику обеспечить почти пятикратное превосходство{18}.
733-й полк заранее подготовился к встрече вражеских
танков. Противотанковые пушки еще ночью были скрытно выдвинуты на прямую
наводку и замаскированы. Их огонь оказался неожиданным для гитлеровских
танкистов. Попытка рвануться вперед и раздавить батареи захлебнулась. Не удался
и бросок вперед большой группы автоматчиков.
2-й батальон 387-го полка, двигаясь по маршруту
Дьяково — Петровский, заметил критическую обстановку на правом фланге
733-го полка. Его личный состав, разгрузившись с машин, с ходу атаковал
прорвавшихся в глубину нашей обороны немцев. Те поспешно откатились под
прикрытие своих танков.
Встретив столь упорное сопротивление и понеся потери,
фашистские танки начали поворачивать назад. Как раз в это время на них
обрушился массированный огонь дальнобойной дивизионной артиллерии, внеся еще
больший хаос и разрушения. Это была излюбленная, оправдывавшая себя тактика
начальника артиллерии полковника И. И. Телегина, начальника штаба артиллерии
дивизии майора А. А. Снегура и их ближайших помощников, опытных офицеров В. Д.
Садовникова, Г. С. Селькина, Л. В. Запольского, А. М. Санояна. Активно
маневрируя силами артиллерии, они своевременно концентрировали ее в решающем
месте и за счет этого всегда обеспечивали очень высокую плотность огня. Так
было и сейчас. Поле боя перед 733-м полком превратилось в сплошной пылающий
костер. Зловещая картина пробудила новые силы в сердцах наших бойцов и заметно подорвала
наступательный дух немецких войск.
Генерал фон Клейст решил пойти на крайние меры, чтобы
вселить уверенность в своих солдат. С утра 6 ноября на позиции дивизии
обрушился артиллерийский огонь, начали волна за волной пикировать
бомбардировщики. Едва они угомонились, как около 70 танков с пехотой начали
атаку на узком участке в направлении Октябрьский-Петровский. За танками на этот
раз пехота шла во весь рост, ведя непрерывную стрельбу. Немцы были полны
решимости прорвать оборону, выйти в тыл наших войск и создать там панику.
Однако и эта психологическая атака противника успеха не имела. Он потерял около
500 человек убитыми, много танков, другой техники{19} и вынужден был снова
отступить.
Но своего фанатичного натиска враг не ослабил. До
наступления темноты гитлеровцы продолжали атаковать передний край дивизии.
Отдельным его танковым группам удалось проскочить в глубь обороны, но не далеко
от реки Нагольная они были уничтожены. Уже горели десятки танков, бронемашин и
автомашин, а немцы продолжали упорствовать. Двенадцать танков вырвались в
направлении огневых позиций 1-й и 2-й батарей 291-го артполка.
Командиры батарей старшие лейтенанты Е. Я. Шумейко и. П.
Я. Сергейчик хорошо знали своих пушкарей. Снайперский огонь не раз помогал им
выигрывать бой с большими танковыми силами. И сейчас артиллеристы не
растерялись. По команде Шумейко открыла беглый огонь прямой наводкой 1-я
батарея. Вспыхнул один вражеский танк, другой, третий.
Не заставили себя ждать и батарейцы Сергейчика. Вскоре
восемь огромных факелов запылало на вздыбленном разрывами поле. Остальные
попытались уйти через заросшую чертополохом ложбину, но их добили подоспевшие
бронебойщики и пехота. Командир дивизии полковник Е. И. Василенко тут же
объявил благодарность всему личному составу 1-го дивизиона 291-го орденоносного
артполка и приказал представить наиболее отличившихся артиллеристов к правительственным:
наградам.
6 ноября был самым напряженным днем в противоборстве с
48-м танковым корпусом. Немцы бросили против 136-й дивизии и ее соседей все
наличные силы мотопехоты, все время вводили в бой новые танковые группы,
стремясь найти слабую точку в нашей обороне. Огонь и стальной скрежет смещали
небо и землю. Трудно было поверить, что в этом кромешном аду может сохраниться
что-либо живое. Но советские воины, израненные, смертельно уставшие,
пропитанные гарью и дымом, не сдвинулись ни на шаг.
Тяжелый бой выдержали 541-й стрелковый полк и
артиллеристы 2-го дивизиона 291-го артполка на левом фланге 30-й стрелковой
дивизии. Снова хорошо проявили себя бойцы, командиры и политработники 3-го
батальона 541-го полка под командованием капитана Д. Д. Фролова. Враг бросил на
батальон 30–40 танков одновременно. Бесстрашные воины расстреливали вражеские
машины прямой наводкой из противотанковых орудий, забрасывали гранатами и
бутылками с горючей смесью. В этом бою было уничтожено более 400 солдат и
офицеров, свыше 20 танков и бронемашин противника. Поистине поразительную
стойкость и отвагу проявили бойцы роты, которой командовал лейтенант Силенко.
Свыше 30 вражеских танков атаковали их позиции. Рота, не имея достаточных
противотанковых средств, понесла большие потери. Но ни один боец не покинул
своего поста{20}. В единоборстве с большой
группой танков погибла 4-я батарея и весь ее командный состав — лейтенанты
Гернич, Когунь, Чекрикин. В этом бою разрывом вражеского снаряда был убит
наповал командир 2-го дивизиона, славный сын украинского народа, участник
финской войны капитан В. М. Герасименко. Его смерть невыносимой болью
отозвалась в душе всех ветеранов дивизии.
Личный состав 541-го полка и 2-го артдивизиона в тот же
день отомстил за гибель прославленного капитана В. М. Герасименко. Четко
скоординировав контратаку пехоты и огонь артиллерии, они к полудню решительно
отбросили немцев на исходные позиции. За исключительный героизм, проявленный в
противоборстве с превосходящими силами противника, Военный Совет 9-й армии
объявил благодарность личному составу 3-го батальона 541-го полка и 2-го
дивизиона 291-го артполка. Многие воины были награждены орденами и медалями, а
отважный командир 3-го батальона капитан А. Д. Фролов первым в дивизии в период
Великой Отечественной войны удостоился высшей награды — ордена Ленина.
В полдень противник сумел потеснить один из флангов
733-го стрелкового полка, бросив сюда большую группу танков. Бой шел в самом
сердце оборонных укреплений. События приняли угрожающий характер. Нужны были
экстренные меры. Командир дивизии умело использовал свой подвижный резерв.
Первая подвижная группа, куда входили 132-я танковая бригада и приданный ей 3-й
батальон 387-го стрелкового полка, усиленная двумя батареями 291-го артполка и
двумя батареями 27-го миндивизиона, ударила во фланг прорвавшегося противника
и, рассеяв его пехоту, уничтожила 20 танков. Одновременно вторая подвижная
группа в составе 2-й танковой бригады и первого батальона 387-го стрелкового
полка, при поддержке артиллерии, неожиданно перешла в атаку на соседнем участке
и, нанеся противнику значительный урон, вышла на рубеж села Бобрикова и дальше
на Цимлянку. Обстановка резко изменилась в нашу пользу. Немцы начали поспешно
подтягивать резервы, пытаясь ликвидировать брешь, пробитую второй подвижной
группой, и не допустить ее выхода в тыл своих войск. Нормализовать положение
противнику удалось с большими потерями. Дело в том, что штаб дивизии, как
всегда, очень грамотно использовал инициативу, временно перешедшую в его руки.
Он срочно запросил огневой: поддержки 8-го полка реактивных минометов. Мощный
удар уже хорошо знакомых немецким войскам «Катюш» точно обрушился на стянутые
против второй подвижной группы фашистские танки.
Они не только испытали мощь советского оружия, но смогли
воочию убедиться в невиданной силе духа бойцов и командиров, защищавших родную
землю. 6 ноября враг несколько раз пытался штурмом овладеть небольшой высотой в
степи, которую оборонял командир стрелкового отделения 733-го полка Иван
Степанович Федорок с восьмью воинами. Горстка отважных воинов отразила все
атаки, подбив несколько танков и уложив наповал десятки фашистов. Тогда
разъяренные гитлеровцы обрушили на смельчаков сотни артиллерийских снарядов и
мин. Казалось, нет на высоте живых. Но когда фашисты снова поднялись в атаку,
их встретил огонь наших воинов. Это было непостижимо. Не знали враги, что
израненный, почерневший от порохового дыма Иван Степанович Федорок один
оборонял высоту. Рядом в воронках лежали погибшие и тяжело раненые боевые
товарищи. И каждый из них продолжал целиться в ненавистного врага его глазами,
нажимать на курок оружия его опаленными пальцами. Поочередно меняя ручной
пулемет на противотанковое ружье, быстро переползая с места на место, Федорок
сумел создать видимость, что бой ведет полноценная боевая группа. До позднего
вечера держалась одинокая высота в степи. Противник так и не прошел рубеж
обороны отважного и находчивого командира отделения. За этот беспримерный бой
Ивану Степановичу Федороку было присвоено высокое звание Героя Советского
Союза.
Заканчивался самый напряженный день сражения у Дьяково.
Солнце большим ярко-красным диском, словно его тоже опалил огонь войны,
опускалось за черный горизонт. Восемь яростных атак выдержала 136-я дивизия в
течение этого дня. Было уничтожено 45 танков и 1500 солдат и офицеров
противника. Советские воины проявили исключительную стойкость и боевое
мастерство. До поздней ночи из частей и подразделений продолжали поступать в
штаб дивизии донесения о подвигах личного состава.
Особо отличились пулеметчики Рак, Гонгладзе, Силин,
автоматчики Глебов, Шишкин, Ивлев, Подгорный; командиры орудий Загаруй,
Конюхов, минометчик Соловьев, начальник артиллерии 733-го полка капитан Огурцов,
командиры-артиллеристы Краснов, Пьяных, Шумейко, Романов.
Наводчик 1-й батареи 291-го артполка Шумилов, оставшись
один, смело вступил в неравный бой с тремя вражескими танками и заставил их
повернуть назад.
Сержант Навасард Мироян был командиром расчета в
минометной роте 387-го стрелкового полка и секретарем партийной организации.
Заменив вышедшего из строя командира роты, он искусно применил тактику частой
смены позиций, в результате чего успевал обрушивать огонь на места наибольшего
скопления живой силы и огневых средств противника.
Пулеметчик Кадыр Кинзебулатов, когда немцы атаковали его
взвод силами до двух рот, хладнокровно подпустил их на близкое расстояние и
метким огнем уничтожил 70 гитлеровцев. Смелость и выдержку проявил он, под
яростным обстрелом противника вынес с поля боя двух тяжело раненых товарищей.
За умелые и мужественные действия на поле боя пулеметчик Кадыр Кинзебулатов был
представлен к награждению орденом Ленина.
И еще один наградной лист пришлось писать в тот вечер
командиру 136-й дивизии. В нем говорилось, что в районе села Дьяково на первую
стрелковую роту 733-го полка наступало более 200 пехотинцев противника. Три
атаки их мужественно отбил со своей ротой младший политрук Хусен Андрухаев,
заменивший убитого лейтенанта Иванова. Немцы усилили натиск, пытаясь взять
смелых воинов в клещи. Но они не оставили занятые позиции, продолжали
мужественно сражаться, стойко держали оборону, смело разя фашистов. Когда был
получен приказ организованно отойти на новый рубеж, младший политрук вызвался
прикрыть отход. Противник окружил Андрухаева, но он мужественно отбивался.
Кончились патроны, отстреливаться было нечем. Враг продолжал наседать. Тогда
Андрухаев, взяв противотанковые гранаты, подпустил близко гитлеровцев и
подорвал себя и фашистов. Указом Президиума Верховного Совета СССР младшему
политруку Хусену Борежовичу Андрухаеву посмертно было присвоено звание Героя
Советского Союза. Вскоре газета «Правда» в передовой статье рассказала о его
подвиге всей стране: «Никогда не сотрется память о подвиге доблестного сына
советского народа, младшего политрука Хусена Андрухаева, героически погибшего в
неравном бою с немецкими захватчиками»{21}.
Накануне 24-й годовщины Великой Октябрьской
социалистической революции личный состав 136-й ордена Ленина стрелковой
дивизии, геройски проявившей себя в решающих боях Южного фронта, тепло
поздравил командующий 9-й армией генерал Ф. М. Харитонов, пожелав всем
дальнейших боевых успехов. Почти в то же самое время радостную весть передало
всесоюзное радио. В сводке последних известий оно сообщило, что враг остановлен
на Волоколамском направлении под Москвой. Особенно отличились бойцы и командиры
316-й стрелковой дивизии генерала И. Ф. Панфилова и курсантского полка училища
имени Верховного Совета РСФСР под командованием Героя Советского Союза
полковника С. И. Младенцева. Сообщение о подвиге защитников Москвы обрадовало
всех, но для воинов 136-й дивизии оно имело свой смысл, ведь полковник С. И.
Младенцев вырос в их дивизии и до недавнего времени был их боевым товарищем.
Мнение у всех было одно: «Будем сражаться так, как бойцы И. Ф. Панфилова и С.
И. Младенцева у стен столицы нашей Родины! Встретим всенародный праздник
Октября в бою!».
Обстановка на Южном фронте сложилась таким образом, что
боевой настрой людей на передовой весьма точно совпал с планами командования.
Дело в том, что не сумев пробиться через противотанковый узел в Дьяково, штаб
немецкой группы армий «Юг» поставил перед 1-й танковой армией новую
задачу — овладеть Ростовом прямым ударом с юго-запада. В ночь на 7 ноября
противник начал заменять соединения 48-го танкового» корпуса свежими
частями — 1-й горно-пехотной немецкой дивизией и 1-й мотодивизией словаков
с целью скрытно увести танковый корпус вдоль линии фронта на новое направление
наступления. Однако его действия не остались не замеченными нашей разведкой.
Комдив Е. И. Василенко как раз размышлял над картой, когда вошел комиссар И. Ф.
Абаулин с сообщением о перегруппировке вражеских войск. Разгадав намерение
противника, они тут же сообща набросали план внезапного удара и согласовали со
штабом 9-й армии. Пользуясь тем, что ночь выдалась темной, безлунной, ударная
группа была быстро переброшена на расстояние 7–8 километров от левого фланга
обороны дивизии в исходное положение для наступления на реку Нагольная, где
оборонялась 30-я стрелковая дивизия. Здесь сосредоточились 387-й стрелковый
полк (без одного батальона), 132-я танковая бригада, один дивизион 291 то
артполка и 27-й отдельный миндивнзион дивизии.
В день 24-й годовщины Великого Октября, перейдя в
наступление, наши части внезапным ударом рассекли вражеские позиции,
продвинулись вперед на десять километров и разгромили колонны 48-го корпуса
противника на марше. Был полностью уничтожен штаб 14-й танковой дивизии.
Командир дивизии генерал Репс был найден мертвым в разбитой машине. Трофеями
нашей ударной группы стали знамя дивизии, около 200 автомашин, множество
другого имущества и оружия{22}. Но самую большую ценность
представляли захваченные карты, оперативные документы штаба, раскрывавшие
дальнейший план наступления танковой армии генерала фон Клейста на Ростов.]
Потери, понесенные фашистами, были настолько большими,
что перегруппировка и приведение в порядок 48-го танкового корпуса растянулись
на целых восемь суток. У личного состава 136-й дивизии передышки не оказалось.
Немецкое командование поспешно предприняло попытку взять реванш за свое
поражение. С утра 8 ноября противник при поддержке авиации крупными силами
нанес удар по Дьяково. В течение суток фашисты несколько раз пытались овладеть
Дьяково, сумели оттеснить наши войска к центру села, но в уличных боях потеряли
большое количество людей и отошли в исходное положение. Только на берегу реки
Нагольная потери врага составили более 700 солдат и офицеров{23}.
Бой 8 ноября стал боем славы для молодого красноармейца
Хорена Варданяна, скромного, застенчивого парня. Взвод, где служил Варданян,
получил приказ перейти на новую позицию. Не успели бойцы отойти, как увидели,
что первый номер станкового пулемета убит, а второй — ранен. Нужно было
спасти тяжело раненого товарища. По разрешению командира взвода Варданян взял
дымовые шашки и под ураганным огнем пробрался к пулемету. Не медля, установил
дымовую завесу. Под ее прикрытием раненый пулеметчик отполз на вторую позицию.
Сам Хорен остался у пулемета. Не прошло и минуты, как он, прячась за дымом,
повел беглый огонь по фашистам.
Весь день взвод находился в непрерывном соприкосновении
с противником. Немцы продолжали наседать, и бой сместился к окраине Дьяково. В
это время было обнаружено, что среди личного состава нет командира взвода.
Связисты установили, что он был тяжело ранен и остался на старой позиции.
Спасти командира взялся Хорен. Стемнело. До рассвета ждали бойцы своего
товарища. Утром, начав атаку, в 100 метрах от огневого рубежа, в снегу они
заметили две темные фигуры. До последней минуты рядовой Хорен Варданян боролся
за жизнь своего командира, оба были убиты одним разрывом снаряда. Похоронили их
в братской могиле.
В середине ноября 1941 года 136-я стрелковая дивизия
была передана в состав 18-й армии. Отмечая заслуги ее бойцов и командиров в
боях на Дьяковском противотанковом рубеже, где войска 9-й армии сумели
полностью сковать основные силы 1-й немецкой танковой армии и нанесли ей
большой урон, Военный Совет Южного фронта в своем приказе от 15 ноября 1941
года отмечал: «Немцы, сосредоточив на Куйбышевском направлении главные силы
своей лучшей бронетанковой группы генерала фон Клейста, в составе 2-х танковых
(14-й и 16-й) дивизий и одной мотодивизии, рассчитывали прорвать нашу оборону
ударом в направлении Куйбышево — Бирюково выйти в тыл 9-й армии и овладеть
Ростовом, Новочеркасском.
5 ноября противник перешел в наступление на правом
фланге 9-й армии в полосе обороны 136-й стрелковой дивизии и ее соседа 30-й
стрелковой дивизии. Но замысел противника был сорван благодаря мужественному и
умелому сопротивлению личного состава 136-й сд. Особенную стойкость проявил
733-й стрелковый полк полковника А. И. Тованцева, отразивший несколько сильных
атак противника. Несмотря на удар до 100 немецких танков и обход его левого
фланга, личный состав полка ни на один шаг не отошел от обороняемого рубежа,
наоборот, своими решительными действиями заставил танки противника повернуть
обратно.
В боях с 5–8 ноября 1941 года танковая армия фон Клейста
понесла большие потери. Было сожжено и подбито 113 танков, ряд другой боевой
техники, уничтожено до 4-х батальонов живой силы противника.
Замысел врага был сорван. Впервые он был вынужден
бездействовать в течение почти десяти дней. Бойцы, командиры и политработники
дивизии в ожесточенных боях с противником, имевшим пятикратное превосходство в
танках и бронемашинах, показали образцы мужества, самоотверженности, стойкости
и геройства.
Действия 136-й стрелковой дивизии могут служить образцом
беспредельной преданности Родине, нашей партии, наглядным примером умелого
использования своего оружия и отличного управления войсками.
Военный Совет фронта объявляет всему личному составу
136-й стрелковой дивизии, участвовавшему в боях 5–8 ноября 1941 года,
благодарность и представляет к наградам бойцов, командиров и политработников,
отличившихся в боях с немецкими захватчиками.
Слава бесстрашным воинам, павшим в боях с заклятым
врагом нашей Родины, за дело партии Ленина, за свободу нашей Отчизны.
Подвиги их никогда не забудет Родина.
Командующий Южным фронтом Я. Т. Черевиченко, Член
Военного Совета К. И. Рябчий. Начальник штаба А. И. Антонов»{24}.
Героическая оборона Дьяковского противотанкового узла,
став одной из классических операций начального периода Великой Отечественной
войны, была положена в основу художественного кинофильма «Товарищ генерал»,
который завоевал большую популярность.
Но вернемся к грозному ноябрю 1941 года. Под покровом
темноты части 136-й дивизии совершили быстрый переход и заняли рубеж у рабочего
поселка Алмазный, в 10–12 километрах юго-западнее города Ровеньки. Здесь в
состав дивизии вернулся 541-й стрелковый полк и второй дивизион 291-го
артполка. Началась привычная жизнь прифронтовой полосы: доукомплектовка частей
личным составом, пополнение боеприпасами, продовольствием, техникой.
Командование Южного фронта активно готовилось начать контрнаступление.
Своеобразие его состояло в том, что одновременно продолжали наступать немецкие
войска. 1-я танковая армия фон Клейста, потеснив 56-ю отдельную армию генерала
Ф. Н. Ремезова, продвинулась к Ростову, но оторвалась от своих тылов. Создалась
реальная возможность силами 37-й, 18-й и 3-й армий ударить ей во фланг и
отрезать от основных сил.
16 ноября 1941 года части дивизии перешли в наступление,
имея задачу с боями выйти к реке Миус. К исходу 17 ноября они с боями достигли
рубеж восточнее р. Нагольная. Противник, успевший укрепиться вдоль реки
Нагольная, оказывал упорное сопротивление. К тому же, дивизии пришлось
наступать на широком фронте, в полосе 16 километров. Бой принял тяжелый
характер. Лишь на вторые сутки двум ротам 541-го стрелкового полка, действуя
ночью, удалось прорвать оборону противника и смелой атакой освободить село
Платоновка. Этими ротами командовали лейтенанты Гоникман и Лубнин.
Командир полка, не дав врагу опомниться, тут же ввел в
прорыв остальные батальоны. Развернув их фронтом на запад и прикрыв левый фланг
полка, к рассвету 17 ноября он прорвал оборону противника на фронте всей
дивизии. Боясь окружения, немцы в панике бежали, оставив ряд населенных
пунктов, в том числе захваченное несколькими днями раньше Дьяково. Дивизия уже
отбросила врага за реку Миус, когда печальная весть обожгла сердце каждого. В
тяжелом бою за село Бобриково был убит бесстрашный командир 541-го стрелкового
полка подполковник Александр Сергеевич Назаров.
Тысячи бойцов, командиров, политработников отдали свою
жизнь в борьбе с ненавистным врагом. Среди них капитан Герасименко, лейтенанты
Иванов, Стиров, Горнич, Чегрикин, старшие лейтенанты Воробьев, Хоменко, младший
политрук, Герой Советского Союза Андрухаев. В районе Дьяково пали в боях и
многие сыны армянского народа: Усик Арутюнян, Гарник Мирзоян, Сурен Мурадян,
Тачат Саркисян, Оник Танаканян, Апет Мартиросян, Азро Минасян, Атанес Саркисян,
Гурген Геворкян, Гурген Кинакцян, Цолак Трдатян, Мартин Салохян, братья Хорен и
Рубен Хачкаляны, Арам Адамян, медицинские работники Тарханян, Григорян,
Оганесян.
Многие из них были воплощением жизнелюбия, внутренней силы
и несокрушимости духа, тех главных качеств характера, с которых начинаются
фронтовые легенды о героях, которых пуля не берет. Но война есть война, здесь
каждый день приходилось смотреть смерти в глаза.
Три брата Демояны — Хорен, Сурик и Карапет, служившие
в транспортном взводе 733-го стрелкового полка, считались ребятами отчаянными
до дерзости, умели Доставлять боеприпасы на передовую в самых невероятных
условиях и снискали себе громкую славу. Во время разгрузки машины на берегу
реки Миус их накрыл огневой налет вражеской батареи.
Во время наступления к реке Миус капитану А. М. Санояну
было поручено доставить боеприпасы к передовым подразделениям. 12 автомашин
медленно (Направились в расположение боевых порядков. Ночь была темная, моросил
дождь. Головная фашина, в которой сидел Саноян, неожиданно наехала на мину и
подорвалась. Капитан был оглушен, однако отказался остановить колону, нашел в
себе силы пересесть в другую машину и довез боеприпасы в расположение войск.
Сколько подобных малозаметных подвигов совершалось на
фронте ежедневно, ежечасно. Медсестры, Ольга Федорова, Дуся Дупак, Мария
Бабиченко, Дуся Баранова, Гоар Арутюнян — совсем юные девчата, не раз на
поле боя, невзирая на яростный огонь оказывали первую помощь раненым,
надрываясь, выносили их на своих хрупких плечах из-под огня. Хирурги Ш.
Казарян, М. Михеев, Г. Азарян, К. Телегина, едва держась на ногах от
переутомления, при свете коптилки и под грохот разрывов делали труднейшие
операции, спасая людям жизнь, возвращая их в строй. Массовый героизм бойцов и
командиров — вот то главное, что было непостижимым для врага, а нашим
войскам помогало добиваться успеха даже тогда, когда инициатива оставалась на
стороне агрессора.
Попытки 136-й дивизии прорвать оборону на реке Миус
успеха не имели. Противник сильно укрепил западный берег реки, сумел подтянуть
резервы. Но своими активными действиями дивизия сковала здесь большие силы,
создав условия для продвижения вперед наступавших левее 37-й и 9-й армий. Хотя
танки фон Клейста достигли Ростова, надолго задержаться там они не смогли.
Ударная группировка Южного фронта, упорно продвигаясь вперед, усилила угрозу
полного окружения. Чтобы избежать ее, 1-я танковая армия начала поспешный
отход, бросая технику и вооружение. Она оказалась настолько ослабленной, что
Гитлер поспешно направил телеграмму командующему армией резерва с указанием
«быстрейшим образом переправить по железной дороге для 13, 14 и 16-й танковых
дивизий по 40 танков Т-III и по 12 танков Т-IV{25}». Над Ростовом-на-Дону снова
взвилось Красное знамя. Положение на Южном фронте на долгие дни
стабилизировалось.
17 декабря 1941 года части 136-й дивизии получили приказ
перебазироваться в район Ивановка — Штеровка, где 18-я армия готовила
важную отвлекающую операцию. Как известно, 5–6 декабря 1941 года Красная Армия
перешла в контрнаступление и начала разгром немецких войск под Москвой.
Отступление фашистов переросло в паническое бегство. Гитлеровское командование
лихорадочно искало резервы, пытаясь создать хоть какой-нибудь заслон на пути
нашего наступления. Главная задача операции, к которой привлекалась 136-я
дивизия, в том и заключалась, чтобы не дать противнику произвести
перегруппировку для усиления западного направления за счет войск группы армий
«Юг».
В район сосредоточения личный состав дивизии прибыл с
новым боевым маршем, который написал красноармеец Александр Хазин:
По дорогам, по широким
Мы со славою прошли,
От Карелии далекой,
От украинской земли.
Помнят горы и долины,
помнят снежные холмы,
Как бежали белофинны,
как фашистов били мы.
Как от боя и до боя,
через бури и снега
беззаветные герои
шли в атаку на врага.
О высокой их отваге,
память Родина хранит,
ведь на нашем красном стяге
орден Ленина горит!
Начало операции было назначено на 25 декабря. С утра 22
декабря дивизия, совершив марш-бросок по маршруту Штеровка, Шевченко, Фащевка,
сосредоточилась в районе хутора Веселый, против позиций итальянского корпуса.
Во втором эшелоне здесь, в районе сел Снежное и Сердитое, находилась 98-я
пехотная дивизия немцев.
Следует отметить, что скрыть свои действия нашим войскам
не удалось. Подход частей 136-й и соседней 348-й стрелковых дивизий был
обнаружен. Противник поспешно вывел на передний край свою 98-ю пехотную
дивизию, в подкрепление ей подтянул танковую дивизию и парашютный полк.
Если исходить из общего замысла командования Южного
фронта — оттянуть на себя побольше сил и этим помочь нашим войскам,
наступавшим под Москвой, то все складывалось как нельзя лучше. Поэтому, прибыв
в штаб 18-й армии, комдив Е. И. Василенко спокойно принял боевую задачу: во
взаимодействии с другими частями разгромить противника на наиболее слабом
участке, занимаемом итальянским корпусом, преодолеть его оборону на глубину
10–12 километров и обеспечить ввод в бой кавалерийского корпуса, для выхода его
на оперативный простор во вражеском тылу.
Конечно, наших сил для осуществления поставленной задачи
было явно недостаточно. Учитывая это, штаб дивизии решил в начале операций
ошеломить противника. Тем более, что погода способствовала этому, днем над
полями и перелесками клубились низкие тучи, видимость снижалась до минимума,
ночи стояли темные.
В полночь 25 декабря дивизия быстро выдвинулась к
переднему краю вражеской обороны и без артиллерийской поддержки бросилась в
штыки. В первом эшелоне наступали 733-й и 541-й стрелковые полки, во втором
эшелоне 387-й стрелковый полк. Итальянцы и немцы явно опешили. Не давая им
опомниться, дивизия расширила полосу прорыва и по фронту до 5 километров начала
развивать наступление в направлении населенных пунктов
Орлово-Ивановка-Петропавловка. Лишь теперь противник начал оказывать упорное
сопротивление, но тщетно. Во второй половине 25 декабря 387-й полк уже вышел на
рубеж Орлово — Ивановка, 541-й полк занял поселок совхоза имени
Ворошилова, а 733-й полк вел бой за Сташовку{26}.
Предпринятая немецким командованием яростная попытка
контратаковать правый фланг 733-го полка была сорвана организованным огнем
291-го артполка. Подтянув резервы, противник снова начал усиливать давление на
правый фланг 733-го полка. Местность здесь была пересечена глубокими оврагами,
что создавало возможность скрытно накапливать силы для атаки. Командир дивизии
не замедлил использовать это. По его приказу в овраги был переброшен и
замаскирован 27-й минометный дивизион. В решающий момент минометчики точным
огневым залпом накрыли скопление вражеских сил.
Наступление дивизии продолжалось. Углубившись на 15–16
километров в глубину обороны противника, наши войска выполнили задачу по
обеспечению ввода в прорыв кавалерийского корпуса, который должен был закрепить
и развить дальше начальный успех. Четкими колоннами, по четыре в ряд уходили
вперед конники. Вслед за эскадронами двигались на рысях тачанки с пулеметами.
Фашистские самолеты начали беспрерывно бомбить и
расстреливать кавкорпус. Положение еще больше усугубилось, когда корпус
одновременно был атакован с двух сторон (с участков соседних 96-й и 348-й
стрелковых дивизий) большими группами танков. Потеряв походный порядок,
эскадроны беспорядочно повернули обратно и проскочили на исходный рубеж.
Немецкие танки, наступавшие навстречу друг другу, встретились и прочно замкнули
пробитую брешь в обороне. 136-я стрелковая дивизия была отрезана и осталась во
вражеском тылу. Попытка с ходу отойти вслед за кавкорпусом не удалась. Нужно
было срочно окапываться, занимая круговую оборону. Замерзший грунт трудно
поддавался лопате, руки не слушались, но люди упорно вгрызались в землю,
понимая — иначе смерть.
Атаки танков, сопровождаемые непрерывными бомбежками,
следовали одна за другой. В единоборство с ними мужественно вступил 291-й
орденоносный артполк. Батарея лейтенанта Петлюка, ведя беглый огонь, вывела из
строя 3 танка, а батарея старшего лейтенанта Миронычева уничтожила до роты
автоматчиков.
Смело и продуманно действовал 387-й стрелковый полк под
командованием подполковника Самсонова. Применив маневренную оборону, его личный
состав одной частью сил сковал атаковавших немцев, а другой — продвинулся
в обход их и в тылу нанес неожиданный удар по управлению пехотной дивизии
итальянского корпуса. Были взяты в плен сотни итальянских солдат и офицеров.
Отважные разведчики Восканян и Трапезников со своими товарищами первыми
ворвались в штаб, уничтожили охрану, а самого командира дивизии —
растерянного, ничего не понимающего итальянского генерала захватили живым. Во
время этого смелого рейда был ранен один из командиров батальона. Старший
инструктор политотдела дивизии И. А. Таирян, который постоянно находился в
боевых порядках, немедленно взял командование на себя и успешно руководил
действиями красноармейцев. За командирское мастерство и отвагу он был награжден
орденом Красного Знамени.
Поступил приказ укрепить оборону, беречь патроны и
снаряды, личному составу действовать мобильно, быть готовым при первой же
возможности прорываться к своим. Используя короткую ночную передышку,
политработники, коммунисты и комсомольцы провели во всех подразделениях
разъяснительную работу в этом направлении.
С утра 26 декабря на рубеже населенных пунктов совхоза
имени Ворошилова, Михайловка, Орлово — Ивановка снова завязались танковые
бои. 73-й полк выдержал три атаки, в которых участвовало до полка пехоты и до
70 танков противника. 387-й стрелковый полк был атакован полком немецкой пехоты
с 50 танками. Удар такой же силы обрушился на 541-й стрелковый полк. Дивизия
упорно продолжала сдерживать противника, сковав вокруг себя значительные силы.
Мужество и отвагу проявили многие бойцы и командиры: Сиров, Манукян, Велик,
Гаврилов, Поляков, Веретенников{27}. На поле боя был убит
находившийся в боевых порядках новый командир 541-го полка майор Дорожкин. Лишь
на третьи сутки дивизия сумела прорвать вражеское кольцо и по приказу
командующего 18-й армией генерал-майора В. Я. Колпакчи заняла свои прежние
позиции.
Промерзшие, беспредельно уставшие красноармейцы еще не
успели получить боеприпасы, восстановить связь, как разъяренные гитлеровцы
обрушили на них комбинированный удар танков, пехоты, и авиации. Все смешалось в
сплошном грохоте. Дивизия не устояла и вынуждена была отойти на новый рубеж к
хутору Веселый.
Близился вечер. Подразделения 733-го полка
стремительными контратаками отбивали противника на правом фланге дивизии. Вдруг
10 немецких танков с автоматчиками неожиданно направились прямо на
артиллерийский расчет, где коммунист Мхитарян служил замковым. Артиллеристы
хладнокровно развернули орудие и встретили врага прицельным огнем. Уже
несколько танков неподвижно стояли на поле боя, но остальные продолжали идти. В
это время из строя вышли наводчик и третий номер. Остались двое: командир
орудия и замковой Мхитарян. Вдвоем они продолжали неравный бой. Но вот и
командир, обливаясь кровью, медленно осел на землю. Мхитарян хотел броситься к
нему, но прочитал в его взгляде: «К орудию!». Еще две вражеских бронированных
машины приближались к позиции. Мхитарян торопливо бросился к прицелу. «Спокойнее,
спокойнее», — бормотал он. Первый танк начал подниматься на бугор. Крестик
прицела точно уперся в его широкое днище. Огонь! Стальная машина завертелась на
месте, задымилась. В это время второй танк попытался развернуться и подставил
бок. Снаряд угодил ему под башню. Броня вспыхнула языками пламени. Зарядив,
Мхитарян спокойно ждал, пока выберутся из горящих машин экипажи. Метким
выстрелом он точно накрыл танкистов.
Утром, едва наступило затишье, полковник Е. И. Василенко
сам приехал на батарею. Перед всем личным составом он по-отцовски обнял
молодого артиллериста Геворга Мхитаряна, объявил ему благодарность и представил
к солдатской медали «За отвагу». Одновременно комдив выразил благодарность
командования батальону П. И. Сикорского, который несколько часов подряд вел
неравный бой с превосходящими силами немцев, нанеся им большой урон в живой
силе и технике.
28 декабря противник вновь возобновил наступление по
всему фронту дивизии. Весь день его танки и пехота, волна за волной,
накатывались на наши позиции. Потери росли с обеих сторон, но у немцев они были
чувствительнее, особенно в танках. Как показал взятый вечером в плен фашистский
танкист, его командиры были уверены, что «у русских значительное превосходство
в огневых средствах». А секрет состоял в тактическом плане, который был
разработан и применен комдивом Е. И. Василенко и командующим артиллерией Н. И.
Телегиным. Они собрали всю пушечную и минометную артиллерию в две мобильные
группы и оперативно перебрасывали на самые угрожаемые участки, выводя на прямую
наводку против скопления вражеских танков.
29 декабря противник, вероятно, продолжал оставаться при
своем заблуждении, т. к. отказался от атак по всей линии обороны, а
сконцентрировал мощный удар танков и пехоты на узком участке — в
направлении железнодорожного разъезда Кулинацкий. Создав глубоко
эшелонированный боевой порядок, он был уверен, что методом непрерывного
наращивания давления сможет протаранить нашу оборону. Но уже первый натиск
закончился неудачей. Помог наблюдательный пункт 27-го миндивизиона, который
оказался очень удачно расположенным прямо за разъездом Кулинацкий. Местность
вокруг хорошо просматривалась, и намерения противника легко можно было
разгадать.
Едва двинулась первая группа танков и автоматчиков, как
с НП передали точные координаты. Все батареи 27-го миндивизиона открыли
прицельный огонь. Три танка остались на месте, пехота тоже понесла потери и
отошла. Немцы бросили в атаку другую группу танков, но и они дошли лишь до
полотна железной дороги. Тут вступили в бой батареи 291-го артполка, которые
стояли левее разъезда и заставили врага отступить. Только одна батарея старшего
лейтенанта Шумейко уничтожила 7 танков. Ценой огромных усилий к середине дня
отдельным танкам удалось, наконец, проскочить разъезд. При создавшейся обстановке
необходимо было срочно снимать наблюдательный пункт. Однако корректировщики
огня сами отказались покинуть передовой пост. Отбиваясь от наседавших
автоматчиков, они до последней минуты передавали координаты огня. Среди тех,
кто пал смертью храбрых на НП 27-го миндивизиона к разъезду Кулинацкий,
командир отделения разведки сержант Демченко, рядовой Иванов, многие другие
красноармейцы. Артиллеристы дивизии понесли большие потери, но сумели
остановить армаду немецких танков накануне нового 1942 года.
Наступил январь. Во всех подразделениях организовали
короткие митинги, подвели итоги боев. Комдив Е. И. Василенко пригласил
командиров и политработников в штаб. Собрались на открытом воздухе, в небольшой
рощице у штабной землянки. Земля, укутанная снегом, поблескивала на солнце.
Емельян Иванович, веселый, свежевыбритый, сразу заразил всех своим хорошим
настроением.
— Дорогие товарищи! — сказал он. — За
успешные боевые действия наша орденоносная дивизия представлена к присвоению
гвардейского звания.
Он помолчал, наблюдая, какой радостью озарились у всех
лица, и спокойно начал анализировать итоги прошедших сражений. За три месяца
непрерывных боев с 28 сентября по 31 декабря 1941 года части дивизии разбили
2-ю пехотную бригаду 1-го горнострелкового корпуса румын, 1-ю горнопехотную
дивизию немцев, нанесли большие потери мехдивизии «СС-Викинг», итальянской
дивизии, 1-й мотодивизии, 14-й и 16-й танковым дивизиям 1-й немецкой танковой
армии генерала фон Клейста. Было уничтожено до 13 тысяч вражеских солдат и офицеров,
400 автомашин, более 200 танков, сбито три самолета; пленено до 500 румын и
столько же итальянцев, еще больше немцев и словаков, захвачено 56 орудий, более
двух тысяч пулеметов и много других трофеев{28}.
Е. И. Василенко назвал имена героев, завоевавших славу
непосредственно на поле боя, с теплотой отметил большой вклад персонала
управления и обеспечения — заместителя командира дивизии по тылу
подполковника И. А. Гребцова, начальника артвооружения майора Л. В.
Запольского, начальника снабжения подполковника А. И. Марциновского, начальника
связи подполковника П. М. Харьковского, начальника штаба артиллерии майора А.
А. Снегура, начальника санслужбы подполковника медицинской службы Н. Л.
Пятницкого, помощника заместителя командира дивизиона по тылу старшего
лейтенанта С. Г. Оганесяна. Особые слова нашел он для комиссаров полков —
подполковника К. А. Страхова, майоров Г. К. Багяна, Б. П. Шемякина, А. И.
Грибова, большого отряда младших политработников. Каждый возвращался в свою
часть в приподнятом настроении, готовый на новые подвиги.
С обеих сторон шла скрытая перегруппировка сил. Части
дивизии были выведены в резерв 18-й армии. К 8 января 1942 года они
расквартировались в районе сел Ивановка, Софиевка, Штеровка, где до конца
месяца приводили в порядок технику, получали пополнение. Используя короткий
отдых, штаб и политотдел развернули боевую и политическую подготовку. Широко
разъяснялся приказ по Южному фронту об итогах боев дивизии с 1-й танковой
армией немецкого генерала фон Клейста, практически осваивался опыт борьбы с
танками, мотопехотой противника, пропагандировались подвиги Героев Советского
Союза Ивана Федорка и Хусена Андрухаева, кавалера ордена Ленина пулеметчика Кинзебулатова.
Красноармейцы, особенно молодежь, на практике отрабатывали ведение боя в
траншеях, в лесу, в населенных пунктах, в условиях круговой обороны. Большое
внимание уделялось умению действовать скрытно, маскировать позиции артиллерии,
забрасывать танки бутылками с горючей смесью. На 1 ряду с боевым обучением
активно шло укреплением партийного ядра в подразделениях за счет лучших воинов,
отличившихся в боях. Если в сентябре 1941 года в партию вступило 65 человек, то
в декабре было принято 110 человек, а в январе 1942 года число поступивших в
кандидаты и члены ВКП(б) достигло 255 человек{29}.
1 февраля 1942 года отдохнувшие и доукомплектованные
части дивизии начали смену личного состава 1 296-й стрелковой дивизии на
участке фронта Ольховатка — Веселый. Уже в этот день противник силой до
двух батальонов пехоты атаковал 541-й полк. Но благодаря тому, что за его
позициями был своевременно развернут 27-й миндивизион, который нанес огневой
удар во фланг наступавших автоматчиков, атака была сорвана. На рассвете 2
февраля вновь появились немецкие танки. Двигались они в колонне, очень
медленно — мешал глубокий снег, многочисленные воронки и овраги. Рядом с
танками ехало до сотни мотоциклистов, а следом самоуверенно, во весь рост шла
пехота. Наши артиллеристы и минометчики, притаившись на хорошо замаскированных
позициях, выжидали, когда основные силы немцев продвинутся на открытый рубеж.
Пора! Несколько точных залпов буквально разметали вражескую колонну. Противник
был уничтожен до подхода к нашему переднему краю. В течение дня немцы еще
несколько раз шли в атаку и всякий раз откатывались назад. На заснеженном поле
осталось свыше 850 человек убитыми{30}. Верно выбранная тактика боя
оправдала себя.
Немецкое командование решило любым способом подавить
нашу артиллерию. Оно скрытно подтянуло свои батареи и начало методично вести
прощупывание по площадям. Как вывести новые вражеские батареи из строя?
Отвечать таким же огнем по площадям не эффективно, да и месторасположение своих
батарей окончательно раскроешь. Лейтенант Филипп Никитович Соловьев пришел к
командиру батареи Романову с иным предложением: пробраться в тыл противника и
скорректировать наш огонь. Несколько дней лейтенант Соловьев и радист Петров
упорно тренировались, ползали в маскхалатах по-пластунски, бегали на лыжах,
зарывались в снег, маскировались на верхушках елей.
В ночь на 14 февраля отважные разведчики сумели скрытно
обойти боевое охранение немцев и уйти в тыл. Вскоре они добрались до района
огневых позиций немецких батарей и в 500 метрах замаскировались в кустарнике.
Весь день ушел на наблюдение. Установили боевой распорядок батареи, уточнили координаты,
наладили рацию. Прицельный огонь вызвали только тогда, когда личный состав
находился у орудий.
Точно так же продуманно смельчаки уничтожили вторую
вражескую батарею и на третьи сутки замерзшие, но счастливые благополучно
вернулись домой.
Комбат Романов сердечно обнял своего давнего друга
Соловьева. В те февральские дни старший политрук А. П. Клюйко написал в
армейскую газету статью о командире батареи Романове, в которой отмечалось:
«Романов спокойно и уверенно руководит бойцами-артиллеристами. В любой
обстановке громко и властно звучат его команды, вселяя бодрость в сердца
подчиненных. Артиллеристы любят своего командира, как родного отца, с ним
готовы они идти в любое сражение, в огонь и воду»{31}.
Эти же слова в равной мере можно было отнести и к
лейтенанту Соловьеву. Романов и Соловьев отдали свою жизнь за Родину. Романов
погиб в 1943, а Соловьев был убит ясным февральским днем 1942 года, во время
короткого боя, который в боевых сводках называется боем местного значения.
Незабываемый день вручения гвардейского знамени наступил
29 марта 1942 года. Утро выдалось на славу, по-весеннему теплое. Представители
частей — бойцы, командиры и политработники построились на небольшой
поляне. Они пришли сюда прямо из окопов уставшие, забрызганные весенней грязью,
в опаленных войной шинелях.
На небольшой пригорок, заваленный сухим валежником,
поднялись командир дивизии Е. И. Василенко, комиссар И. Ф. Абаулин,
представители командования Южного фронта и 18-й армии.
— Смирно! Равнение на знамя! — раздалась
команда исполняющего обязанности командира полка майора Ивана Адамовича
Усикова.
Чеканным шагом перед строем с развернутым гвардейским
знаменем прошли знаменосцы — Герой Советского Союза старшина И. С.
Федорок, орденоносцы — командир пулеметной роты Е. И. Батурин и знатный
снайпер Н. Я. Ильин.
Член Военного Совета Южного фронта бригадный комиссар П.
П. Ларин зачитывает текст приказа Народного комиссара обороны Союза ССР за № 38
от 16 февраля 1942 года:
«В боях за нашу славную Родину против немецких
захватчиков 136-я стрелковая дивизия показала образцы мужества, отваги,
дисциплины и организованности. Ведя непрерывные бои с немецкими захватчиками,
136-я стрелковая дивизия нанесла огромные потери фашистским войскам, своими
сокрушительными ударами уничтожила живую силу и технику врага, беспощадно
громила немецких захватчиков.
За проявленную отвагу в боях за Отечество с немецкими
захватчиками, за стойкость, мужество, дисциплину и организованность, за героизм
личного состава 136-ю стрелковую дивизию преобразовать в 15-ю гвардейскую и
наградить второй правительственной наградой — орденом Красного Знамени.
Народный комиссар обороны СССР И. В. Сталин. Начальник
Генерального штаба Красной Армии Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников»{32}1.
Одновременно был зачитан Указ Президиума Верховного
Совета СССР от 27 марта 1942 года, которым командир дивизии генерал-майор Е. И.
Василенко и комиссар дивизии бригадный комиссар И. Ф. Абаулин были награждены
орденами Ленина{33}.
Громкое «Ура!» разнеслось над строем. Комдив Е. И.
Василенко припал на колено и поцеловал край Красного гвардейского знамени.
«Мы — гвардейцы! — сказал он. — Клянемся с честью нести это
высокое звание в дальнейших боях за Родину, за дело партии!». С волнением бойцы
и командиры произносили новые наименования частей и подразделений. 387-й полк
был переименован в 44-й гвардейский стрелковый полк, 541-й — в 47-й
гвардейский стрелковый полк, 733-й — в 50-й гвардейский стрелковый полк,
291-й — в 43-й гвардейский артиллерийский полк. 27-й миндивизион стал
называться 27-м отдельным гвардейским минометным дивизионом, а 20-й
артдивизион — 20-м гвардейским противотанковым артдивизионом.
Каждому хотелось полнее осмыслить то новое, что пришло в
их жизнь, творчески пересмотреть опыт прежних боев. На страницах армейской
газеты «На защиту Родины» выступили со статьями комиссар дивизии И. Ф. Абаулин,
командующий артиллерией полковник Н. И. Телегин. Они глубоко проанализировали
боевой путь дивизии, поставили новые задачи перед гвардейцами.
Используя дни затишья, 50-й гвардейский стрелковый полк
обратился к личному составу 44-го и 47-го гвардейских полков с призывом
развернуть соревнование по подготовке и обучению отличных снайперов,
разведчиков, истребителей танков, командиров стрелковых отделений — именно
того воинского звена, которое играло решающую роль в оборонительных боях.
Соревнование быстро стало массовым. Во многом способствовало то обстоятельство,
что дивизия в апреле была выведена на отдых и доукомплектование.
Шесть суток воинские эшелоны находились в пути,
несколько раз подверглись налетам вражеской авиации. 27 апреля 1942 года личный
состав расквартировался в глубоком тылу Западного фронта, в окрестностях города
Алексина Тульской области. Но и здесь война уже успела оставить свои зловещие
следы. Район Алексина в ноябре 1941 года несколько Дней был захвачен фашистами.
Похозяйничали они вовсю. Огромный мост через Оку был взорван. Многие дома были
разрушены и сожжены. На месте соснового бора — некогда излюбленного места
отдыха трудящихся, где была выгружена дивизия, остались обугленные стволы и
воронки. Картина дикого произвола фашистов звала к мщению.
На отдых времени не было. На скорую руку оборудовав
землянки и восстановив бывшие курортные домики, дивизия приступила к боевой
учебе. Личный состав настойчиво обучался прорыву сильно укрепленной полосы
обороны, проводил тактико-строевые занятия с участием танковых подразделений,
отрабатывал варианты действий в атаке и развитии боев в глубину обороны
противника. Штаб артиллерии организовал специальную подготовку по вопросам
борьбы с вражескими танками и самолетами. В соответствии с боевой учебой была
перестроена партийно-политическая работа, которая направлялась на формирование
у личного состава высокого наступательного порыва.
В течение одного месяца в районе Алексина части привели
себя в порядок, пополнились личным составом и боевой техникой. Люди хорошо
отдохнули, сплотились в боевой коллектив, преисполненный решимости гнать врага
дальше на запад. Именно так, казалось всем, должны развиваться боевые действия
после сокрушительного разгрома немцев под Москвой. Однако впереди гвардейцев
ждали тяжелые оборонительные бои.
У большой излучины Дона
На весеннее наступление Красной Армии 1942 года под
Харьковом противник ответил контрударом. Войска Юго-Западного и Южного фронтов
понесли большие потери и получили приказ прочно удерживать оборону на
занимаемых рубежах. Пользуясь отсутствием второго фронта в Европе, гитлеровское
командование день за днем усиливало свою ударную группировку в районе Харькова.
Враг активно готовился к главной летней операции — удару в направлении
Сталинграда и Северного Кавказа.
В июне, накануне большого наступления, командование
немецкой 6-й армии наметило провести две частные операции. Для этой цели были
созданы две ударные группировки. Первая группировка в составе восьми пехотных
дивизий осуществляла в районе Волчанска операцию «Вильгельм». Вторая
группировка в составе трех пехотных, трех танковых и одной; моторизованной
дивизий в ходе операции «Фридерикус II» наносила удар из района Чугуева на
Купянск с захватом плацдарма на восточном берегу реки Оскол. Обе эти операции,
как отмечал командующий 6-й немецкой армией Паулюс, «служили одной цели —
создать выгодное исходное положение для наступления к большой излучине р. Дон»{34}.
Ставка Верховного Главнокомандования поспешно
перебрасывала к фронту имевшиеся под рукой резервы. 5 июня части 15-й
гвардейской дивизии выгрузились на станции Уразово во втором эшелоне
Юго-Западного фронта. Войдя в состав 28-й армии, которой командовал
генерал-лейтенант Д. И. Рябышев, они быстрым маршем двинулись в направлении
Ольховатки{35}.
К этому времени противник уже местами форсировал
Северный Донец и, развивая наступление, овладел городом Волчанском и соседними
населенными пунктами. Имея полное превосходство в воздухе, он начал усиленно
бомбить походные колонны выдвигаемых к месту боев наших войск. Большими грушами
проносились низко над головой «юнкерсы», сбрасывая не только бомбы, но и пустые
бочки, рельсы, мотки колючей проволоки. Ожесточенные бомбежки сбили темп
продвижения. Дивизия не успела к утру 11 июня занять позиции перед населенным
пунктам Белый Колодезь. Немцы уже были в городе. Частям дивизии ничего другого
не оставалось, как поспешно развернуться и с ходу вступить во встречный бой с
превосходящими силами противника.
Несколько раз наши войска врывались в Белый Колодезь, но
закрепиться там никак не удавалось. Противник оказывал упорное сопротивление,
на его стороне был большой перевес в живой силе и танках. Гвардейцы продолжали
наращивать натиск. К полудню они ворвались на железнодорожную станцию, начали очищать
близлежащие улицы. Бой теперь шел за каждый дом, каждый овраг. Немцы, потеряв
за восемь часов непрерывных атак свыше 700 солдат и офицеров, усилили налеты
авиации.
Вечером 11 июня немецкие танки с пехотой прорвались на
соседнем участке и зашли в тыл с правого фланга дивизии. Их неожиданный удар
самоотверженно приняли на себя артиллеристы 20-го гвардейского
истребительно-противотанкового артдивизиона. 3-я батарея под командованием
старшего лейтенанта Короленко первыми залпами уничтожила 5 танков и более 70
фашистов. Сам Короленко, будучи тяжело раненным, до последней минуты своей
жизни продолжал руководить боем.
К концу второго дня операции «Вильгельм» инициатива в
районе Волчанска полностью перешла к противнику, Связь 15-й гвардейской дивизии
с соседями была потеряна. Не получив приказа об отходе, гвардейцы продолжали
упорно сражаться, неся большие потери. В одной из контратак против танков и
пехоты противника в районе Белый Колодезь был убит командир батальона гвардии
капитан Буторин — ветеран дивизии, служивший еще в 50-м Краснознаменном
полку имени К. Е. Ворошилова. Смертью храбрых пали на поле боя еще два
командира батальонов — капитаны Денисов, Мартанут.
Тяжелые бои продолжались на участках 44-го и 50-го
гвардейских стрелковых полков. Батареи 43-го гвардейского артполка и 20-го
гвардейского истребительно-противотанкового дивизиона мужественно сдерживали
натиск устремившихся сюда вражеских танков.
Получив отпор, противник перенес удар на правый фланг
дивизии — по позициям 47-го гвардейского стрелкового полка, с которым
действовал 27-й гвардейский отдельный миндивизион. Минометчики, умело используя
навыки недавней учебы в Алексино, все время меняли позиции, хорошо
маскировались. Такая тактика позволила им заметно снизить воздействие вражеской
авиации и выбрать несколько удачных моментов для внезапных контратак. Как
всегда, отличилась батарея капитана Романова — отважного сибиряка из
Иркутской области. О находчивости и умении капитана Романова фронтовая газета
писала в те дни: «Батарея капитана Романова, действуя отлично, творит чудеса.
Находясь в составе 47-го полка, она подверглась мощной атаке танков и огню двух
батарей противника. Гвардейцы-артиллеристы в упор расстреляли боевые порядки
немцев, а затем также хладнокровно подавили вражескую минометную батарею.
Гитлеровцы от огня батареи Романова потеряли более 300 солдат и офицеров.
Личный» состав батареи дрался героически».
Очень важный бой выиграли у деревни Ивановка 47-й
гвардейский полк и 27-й гвардейский миндивизион. Находясь на открытом правом
фланге дивизии, они в результате сильного давления немецких танков и авиации
были оттеснены на восток. Воспользовавшись сильно пересеченной местностью, наши
части сумели оторваться от противника. Немцы решили, что наши части рассеяны и
потеряли боеспособность.
Командир 47-го полка майор И. И. Батьянов решил сыграть
на вражеской самоуверенности. Гвардейцы скрытно заняли позиции вдоль дороги у
въезда в Ивановку и на господствующих вокруг высотах. Зеленые кроны деревьев и
маскировочные сети надежно укрыли людей и огневые средства. В случае появления
противника, бой ему нужно было дать неожиданный и скоротечный. Майор И. И.
Батьянов с корректировщиками минометного дивизиона устроили наблюдательный
пункт за деревней. Разведчики доложили, что с запада в сторону Ивановки
приближаются три колонны пехоты. Буквально через 10–15 минут они уже хорошо
были видны. Немцы, как и предполагалось, двигались спокойно, без боевого
охранения и разведки.
Теперь все решала наша выдержка. Ближе, еще ближе. Едва
немецкие колонны начали вползать в Ивановку, по телефону была передана команда
«Назаровцы — огонь!». Эти слова много значили для наших воинов, всегда
помнивших своего бесстрашного комполка.
Внезапный мощный огонь из всех видов оружия ошеломил
противника. Немцы в панике бросились врассыпную. Но тут со всех сторон ударили
наши пулеметы. Орудия прямой наводкой продолжали методично расстреливать
технику и живую силу противника, создавая пробки на дороге и не позволяя занять
огневые позиции. Разгром был полный, в короткой схватке в течение 30–40 минут
был уничтожен пехотный полк немцев.
Стемнело. На израненную землю опустилась ночь. На лице
комиссара Страхова впервые за многие дни появилась улыбка. После гибели
любимого комполка А. С. Назарова он редко улыбался. Поднимая бойцов в атаку,
комиссар называл их «назаровцами». Это считалось высшей оценкой. В тот вечер
под Ивановкой бойцы вполне заслужили ее. 47-й гвардейский полк и 27-й отдельный
гвардейский миндивизион, оттесненные от своих на 35 километров, совершив под
покровом темноты быстрый марш, в ночь на 12 июня 1942 года снова присоединились
к основным частям дивизии.
Теперь предстояла задача отойти с боями на новый рубеж
обороны, сохранив при этом боеспособность дивизии. Помогли активные действия,
44-го гвардейского полка. Несмотря на неравенство сил, полк западнее станций
Приколодная, Александровская организованными контратаками нанес противнику
заметный. урон, задержав его продвижение почти на сутки и создав; возможность
частям дивизии организовать планомерный отход. В этом бою личный состав 44-го
полка понес невосполнимые потери.
Героически погиб командир полка подполковник Самсонов,
начальник штаба капитан Калинкин, был тяжело ранен заместитель командира полка
майор Макука. Полком стал командовать один из ветеранов дивизии гвардии майор
И. А. Усиков.
В разгар боя, когда немцы расчленили наши боевые
порядки, под угрозой захвата оказалось знамя полка и Красное знамя, подаренное
рабочими. Спасти их вызвались красноармейцы Караченцев и Коробченко. Под огнем
противника, прикрывая друг друга, они стали пробиваться к своим. На окраине
поселка у станции Приколодная был тяжело ранен Коробченко. Караченцев, не
раздумывая, взвалил своего боевого товарища на плечи и потащил к ближайшему
крестьянскому дому. Оставив раненого под присмотром хозяев, снова двинулся
вперед. Несколько раз ему приходилось залегать и отбиваться от немецких
автоматчиков. Пули свистели над головой, сбивали ветки, косили траву, а он
оставался невредимым. Спустя несколько часов красноармеец Николай Григорьевич
Караченцев, запыленный, почерневший, но безмерно счастливый доложил комиссару
полка гвардии майору Григорию Карапетовичу Багяну (впоследствии генерал-майору,
Герою Советского Союза), что знамена спасены, И оба не смогли сдержать слез
радости.
К утру 13 июня противнику снова удалось обойти фланги
дивизии и заставить ее отступить к населенным пунктам Буденовка, Ольховатка,
Большой и Малый Бурлук.
14 июня немцы возобновили атаки, бросив на участок нашей
наспех организованной обороны сотни танков. Казалось, такого удара уставшим
людям не выдержать. В это время на КП дивизии приехал Маршал Советского Союза
С. К. Тимошенко, командовавший Юго-Западным фронтом. Он едва держался на ногах,
видимо, несколько ночей не спал. Тяжело опустившись на стул, он ровным голосом начал
излагать боевую задачу: любой ценой удержать немцев у Ольховатки. «Надо, для
всего фронта надо!» — сказал тихо, окидывая всех присутствующих в тесной
штабной землянке воспаленными глазами. И столько внутренней силы было в словах
командующего, которого многие помнили еще по встрече на Карельском перешейке,
что каждый понял: лучше умереть, чем не выполнить этот приказ.
Гвардейцы выполнили приказ маршала. Две недели не
утихали напряженные бои на подступах к Ольховатке. Две гвардейских дивизии
(15-я — генерала Василенко и 13-я — генерала Родимцева), четко
взаимодействуя, сумели стянуть к себе основные силы немцев. Втянувшись в
ожесточенное встречное сражение, они начали выдыхаться. Наступательный пыл
фашистов окончательно охладили залпы «Катюш», которые были посланы в помощь
пехоте. Это сыграло решающее значение для судьбы 28-й армии. Ее разрозненные
части смогли избежать полного окружения и выйти к своим.
Только 29 июня 1942 года противник, подтянув новые
резервы, решил возобновить наступление на широком фронте. Ему удалось прорвать
оборону правее Ольховатки и нависнуть над боевыми порядками 15-й гвардейской
дивизии. По приказу командования дивизия начала отходить{36}. Батарея капитана Романова,
пытаясь отсечь наступавшие по пятам передовые немецкие части, понесла большие
потери личного состава и боевой техники. Во время одной из танковых атак, когда
немцы прорвались прямо на наши позиции, был тяжело ранен капитан Романов.
К исходу 2 июля 1942 года части дивизии заняли оборону
на рубеже станции Валуйки. Артиллерийская, канонада доносилась уже значительно
восточнее, со стороны Воронежа и Кантемировки. 4 июля противник с трех сторон
окружил город. До 7 июля в Валуйках шли бои за каждую улицу, за каждый дом.
Дивизия не имела связи с соседями и фактически сражалась в одиночку с
полнокровной 79-й немецкой пехотной дивизией, действовавшей при поддержке
большого количества танков. Не смутили гвардейцев и бомбовые удары, которые час
за часом обрушивали на их боевые порядки, около двух десятков вражеских
бомбардировщиков.
Несколько раз контратаками наших частей противник
отбрасывался на западные окраины Валуек. 8 июля, перегруппировав свои силы,
немцы опять атаковали, город, однако пройти по мосту, который находился под
прицельным огнем 43-го гвардейского артполка и 27-го отдельного гвардейского
миндивизиона, ему не удалось. Тогда он сместился правее и, найдя мелководье,
занял, на противоположном берегу ряд господствующих высот. Немцы просочились в
лес, примыкающий непосредственно к Валуйкам, и зашли в тыл дивизии, угрожая
отрезать все пути отхода. В бой вступили автоматчики 44-го гвардейского полка и
штаба дивизии. Бросившись» врукопашную, они задержали немцев на опушке леса, не
дав возможности просочиться в город. Батареи старшего лейтенанта Петлюка и
капитана Миронычева тут же открыли беглый огонь по всему лесу. Воспользовавшись
замешательством врага, части дивизии оставили город Валуйки и заняли оборону на
реке Айдор{37}.
Обстановка на фронте с каждым днем становилась все
сложнее. Оборона трех наших фронтов — Брянского, Юго-Западного и Южного
была прорвана в полосе шириной свыше 300 километров. Немецкие ударные
группировки сумели продвинуться в глубину на 150–170-километров и выйти в
большую излучину Дона{38}.
Хотя враг достиг большого территориального успеха, но он
не выполнил главной задачи летнего наступления: окружить и уничтожить советские
войска, действовавшие на юге. Весьма симптоматично признание, которое сделал
гитлеровский генерал К. Типпельскирх: «Действия немецких войск, казалось, еще
раз увенчались блестящим успехом. Но при ближайшем рассмотрении этот блеск
меркнул. Количество пленных и трофеев существенно не увеличилось»{39}.
Части и соединения Юго-Западного фронта, среди которых
находилась и 15-я гвардейская дивизия, несмотря на то, что им пришлось
действовать разрозненно, испытывать острую нехватку боеприпасов, смогли втянуть
6-ю немецкую армию в затяжные бои. Гитлеровцы не понимали, откуда у измученных,
недостаточно вооруженных советских солдат и командиров берутся силы для
непрерывных ударов, быстрых периодов, стойкого противоборства с танками.
В эти дни комдив Е. И. Василенко собрал командный и
политический состав на оперативное совещание. Устроились прямо на траве в
старом колхозном саду. Легкий ветерок в тени деревьев вливал в измученное тело
бодрость, восстанавливал силы. Но наслаждаться отдыхом не было времени. С двух
сторон клубился черный дым пожарищ, где-то далеко позади тяжело ухала
артиллерия.
Мрачно прислушиваясь к далекому грохоту, Василенко
говорил медленно, четко выделяя каждое слово о том, что нужно откровенно
довести до всего личного состава, что в силу сложившейся трудной обстановки на
фронте дивизия оказалась в тылу врага. Наша задача — с боями выходить из
этого положения, нанося противнику чувствительные удары, но при этом сохраняя
силы и боеспособность наших частей. Необходимо не скрывать, а разъяснять
причины временного успеха противника и неудач нашей армии. Доверять гвардейцам,
укреплять в них веру в свои силы. Нужно разъяснить каждому воину, как боевой
приказ, смысл нашей сегодняшней тактики умело сочетать оборону на выгодных
естественных рубежах с нанесением внезапных Ударов по противнику и своевременным
выводом наших частей из-под ударов его превосходящих сил.
Это был трезвый и грамотный подход. Правда — пусть
горькая и суровая, была в те исключительно тяжелые дни очень нужна людям.
Перестройка всей партийно-политической работы в этом направлении еще выше
подняла боевой дух личного состава, стала залогом наших успехов.
12 июля части дивизии подошли к населенному пункту
Донцовка. Разведка во главе с гвардии капитаном А. И. Алексеевым сообщила, что
в селе находится фашистская мотопехота без танков. Командир дивизии тут же
приказал 47-му и 50-му гвардейским полкам атаковать и уничтожить противника.
Стремительная атака с тыла была неожиданной для расположившихся на отдых
немцев. Солдаты и офицеры в панике разбежались по переулкам, огородам, но везде
попадали под меткий огонь гвардейцев. Гарнизон немцев в Донцовке был полностью
уничтожен.
В этом бою отличились заместитель командира 50-го полка
майор И. И. Батьянов, командир зенитного взвода Герой Советского Союза И. С.
Федорок, командир 43-го гвардейского артполка майор Г. А. Волков, личный состав
27-го гвардейского миндивизиона, секретари парторганизаций Кулага, Таирян,
Муратов. Большой потерей для личного состава стала гибель заместителя командира
дивизии подполковника М. II. Мартынова и командира батальона капитана Буторина{40}.
Спустя пять часов гитлеровское командование с помощью
авиации смогло обнаружить на марше нашу дивизию, которая, не мешкая, уходила из
Донцовки. У населенного пункта Волошино путь ее перехватила больная группа
фашистских танков. Выставив артиллерийский заслон, основные силы двинулись в
обход. Несколько часов артиллеристы сдерживали атаки танков. Сбить их с позиций
немцы не смогли. Выбрав момент, когда танки ушли на заправку горючим, наши
батареи скрытно снялись с места и догнали дивизию. Тогда в ход была брошена
авиация. Самолеты врага буквально повисли над окрестными полями и проселками,
охотясь даже за отдельными повозками и солдатами. До самого села Греково они
бомбили и расстреливали наши части, пытаясь уничтожить или хотя бы рассеять
походные порядки дивизии.
Три недели 15-я гвардейская дивизия упорно пробивалась
на восток, ведя ожесточенные бои с противником. Ее части потеряли почти
половину личного состава, но продолжали оставаться боеспособными и активными.
Далеко впереди заблестела серебряная лента Дона.
Комиссар дивизии И. Ф. Абаулин, облюбовав наблюдательный пункт на небольшой
высотке, как раз изучал в бинокль подходы к реке, когда разведчики привели к
нему пленного немецкого солдата. Был он худой, небритый, на все вопросы
монотонно твердил одну фразу «Мы будет в Сталинграде».
— В Сталинграде? — усмехнувшись, переспросил
Абаулин. — Это мы еще посмотрим!
Глава третья.
В битве за Сталинград
На южном рубеже
Летом 1942 года гитлеровское военное командовав не
верило, что созданы все условия, чтобы с ходу овладеть Сталинградом —
важным стратегическим пунктом и крупнейшим промышленным центром СССР. В
директиве ОКВ № 44 от 21 июля отмечалось: «Неожиданно быстро и благоприятно
развивающиеся операций против войск Тимошенко дают основание надеяться на то,
что в скором времени удастся отрезать Советский Союз, от Кавказа... Этим, а
также потерей промышленности Советскому Союзу наносится удар, который будет
иметь далеко идущие последствия»{41}.
Родина бросила клич: «Все силы на защиту Сталинграда!».
В спешном порядке вокруг города возводились оборонительные рубежи. Из резерва
Ставки были выдвинуты три общевойсковые армии. Их острые контрудары фактически
застали немцев врасплох и спутали планы быстрого продвижения 6-й немецкой армии
к Сталинграду. Встретившись со стойким сопротивлением, гитлеровцы начали
усиливать 6-ю армию и готовить ее для широкого охвата города с северо-запада и
юга. На помощь 6-й армии была повернута 4-я танковая армия, наступавшая на
Кавказ. Спешно перебрасывались с тыла румынские и итальянские части. В сражение
втягивались все новые и новые силы противника.
Это отвечало замыслу советского командования: в упорных
оборонительных боях обескровить и остановить мощную группировку противника,
выиграть время для подтягивания крупных резервов и нанесения удара в тыл
фашистских войск, рвущихся на Кавказ. Замысел был трудный, но выполнимый.
28 июля Ставка указала командующему Сталинградским
фронтом генерал-лейтенанту В. Н. Гордову, что в связи с выходом противника в
район Нижне-Чирской направление Нижне-Чирская — Сталинград является для
фронта наиболее опасным, а следовательно, основным»{42}. Хорошо понимали значение
данного рубежа, открывавшего путь на Красноармейск, и немцы, о чем
свидетельствует признание гитлеровского генерала Г. Дёрра: «Красноармейск был
южным краеугольным камнем обороны Сталинграда и одновременно конечным пунктом
единственной коммуникации, связывающей по суше западный берег Волги с
Астраханью. Ни в каком другом пункте появление немецких войск не было бы так
неблагоприятно для русских, как здесь»{43}.
Принимая немедленные меры по усилению южного фаса
внешнего оборонительного обвода перед Первомайском, командование
Сталинградского фронта развернуло к 1 августа на рубеже от Логовского до
Рай-города 57-ю армию под командованием генерала Ф. И. Толбухина{44}. Вошедшая в ее состав 15-я
гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора Е. И. Василенко заняла оборону от
Дубового Оврага до Райгорода. Разведданные показывали, что 4-я танковая армия
генерала Готта в составе шести пехотных, двух танковых и одной моторизованной
дивизии, вероятно, нанесет удар из района Абганерово, Плодовитое через Дубовый
Овраг, имея задачу выйти к Волге в районе Красноармейска и ворваться в
Сталинград с юга.
Личный состав 15-й дивизии, обладая достаточным опытом
борьбы с большими группами танков, начал ускоренными темпами создавать глубоко
эшелонированную противотанковую оборону. Позиции хорошо оборудовались в
инженерном отношении, насыщались глубокими рвами, надолбами, замаскированными
огневыми точками для бронебойщиков. Работы велись, невзирая на то, что
отведенная дивизии широкая полоса обороны не позволяла создать требуемую
плотность в боевых порядках. Все три стрелковых полка находились в первом
эшелоне. В резерв был выведен всего один учебный батальон под командованием
опытного фронтовика майора И. И. Батьянова. На большом участке от озера Сарпа
до берега Волги одно время занимал позиции 27-й отдельный гвардейский
миндивизион с разведротой и химротой дивизии{45}. Лишь на наиболее танкоопасном
направлении удалось создать оборону поплотнее. Здесь были размещены 44-й и 47-й
гвардейские полки, усиленные дивизионной артиллерией и приданным дивизии
противотанковым полком в неполном составе. Правда, положение несколько
улучшилось после передачи участка обороны 27-го отдельного миндивизиона
батальону укрепленного района. Вскоре дивизии был придан еще 108-й гвардейский
стрелковый полк 36-й гвардейской дивизии. Боевые порядки дивизии уплотнились, и
комдив получил возможность вывести 50-й гвардейский полк во второй эшелон.
Вместе с тем отсутствие артиллерийских частей усиления не позволило создать
полковые артиллерийские группы для широкого маневра. Вся нагрузка легла на 43-й
гвардейский артполк и 27-й гвардейский миндивизион. Впрочем и тут, как
говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. В Волге бойцы обнаружили
затонувшую баржу. Обследование ее под водой показало, что она загружена 120-мм
минами. Это оказалось весьма кстати. Боеприпасы были тут же извлечены со дна,
очищены и приведены в боевую готовность. При выполнении этой опасной работы
отличились заместитель командира 27-го миндивизиона старший лейтенант С. Г.
Оганесян, начальник артвооружения дивизии майор Л. В. Запольский, рядовые
Айрапетян, Исаев, старшина Алексанян, оружейный мастер Чебикин.
Одновременно здесь была организована переправа местного
населения. Комиссар 50-го гвардейского полка батальонный комиссар Б. П. Шемякин
в тяжелых условиях, под обстрелом вражеской авиации, очень быстро, умело навел
порядок и переправил все гражданское население на левый берег Волги.
В начале августа в дивизию пришло пополнение и новая
боевая техника. Среди новобранцев было много рабочих из Сталинграда,
преисполненных решимости стойко драться за свой родной город. Они обучались по
сокращенной программе, очень быстро осваивая боевой опыт. Занимались не только
новички. Командиры и политработники стремились использовать передышку для
повышения боевой выучки всего личного состава. Проводились сборы снайперов,
бронебойщиков, занятия для воинов артиллерийских, минометных и пулеметных
расчетов. Политическая учеба была направлена на воспитание воинов в духе
патриотизма и ненависти к фашистским захватчикам.
Вся боевая и политическая подготовка строилась на основе
лозунга «Ни шагу назад!», сформулированного в известном приказе Народного
комиссара обороны № 227 от 28 июля 1942 года. В приказе с партийной
принципиальностью и прямотой говорилось о тяжелом положении на фронтах и
первоочередных задачах Красной Армии:
«После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и
других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало
намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70
миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов
тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами в людских
резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и
загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый клочок оставленной нами территории
будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину.
Поэтому надо в корне пресекать разговоры о том, что мы
имеем возможность без конца отступать, что у нас много территории, страна наша
велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке. Такие разговоры
являются лживыми и вредными, они ослабляют нас и усиливают врага, ибо если не
прекратим отступление, останемся без хлеба, без топлива, без сырья, без фабрик
и заводов, без железных дорог.
Из этого следует, что пора кончить отступление.
Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш
Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую
позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской
земли и отстаивать его до последней возможности...»{46}
В приказе говорилась суровая правда о войне, но именно
она в те дни помогала людям глубже осознать свои задачи, проникнуться огромной
личной ответственностью за судьбу Сталинграда, за судьбу всей страны. Во всех
батальонах, ротах, батареях были проведены партийные и комсомольские собрания,
на которых единогласно была принята одна резолюция «За Волгой для нас нет
земли!»- Политотдел и штаб дивизии выпустили «Памятку бойца — защитника
Сталинграда», листовки об опыте борьбы с танками, авиацией и мотопехотой
противника. Люди все яснее понимали, что от выполнения задачи, поставленной в
приказе Главнокомандующего, зависит не только судьба Сталинграда, а исход всей
войны. Лозунг партии «Ни шагу назад!» стал девизом каждого бойца и командира.
10 августа дивизию посетил командующий 57-й армией
генерал Федор Иванович Толбухин. Он побывал во всех полках, познакомился с
инженерным оборудованием обороны, расспросил о настроении личного состава. В
заключение командующий провел короткое совещание командного и политического
состава.
— Хочу сообщить, — сказал Федор
Иванович, — что прямо на ваши позиции движется 48-й танковый корпус,
который вы уже дважды били — на Днепре и под Дьяково. Верю, что и сейчас
вы сможете побить его. Отлично, что у вас большое количество минометов разного
калибра. При умелом использовании их пехота здесь не пройдет. Ну, а ваши
артиллеристы уже не раз наглядно показывали, что они мастера жечь танки
противника.
Видно было, что генерал Ф. И. Толбухин остался доволен
встречей с 15-й гвардейской дивизией, которую помнил со времени предвоенной
службы в Закавказье и которая прошла отличную закалку в боях начального периода
войны. Приезд командарма в самый канун предстоящего боя вызвал новый прилив сил
у гвардейцев.
18 августа авиаразведка донесла о приближении больших
колонн немецких танков и мотопехоты. Навстречу им оперативно была выдвинута
усиленная разведка в составе разведроты, 20-го противотанкового артиллерийского
дивизиона, 27-го миндивизиона и батальона укрепленного района. В 10 километрах
от переднего края нашей обороны они должны были встретить врага на марше.
Характер боя и взаимодействие между пехотой и батареями противотанкового и
минометного дивизионов были продуманы в нескольких вариантах. Предусматривался
даже быстрый отход на исходный рубеж при условии сильного давления
превосходящих сил противника. Замысел состоял в том, чтобы нанести врагу урон,
заставить развернуться раньше времени, а свои потери свести до минимума.
В полдень 18 августа подразделения 48-го танкового
корпуса 4-й танковой армии немцев подошли к нашим передовым позициям. До трех
рот пехоты на машинах и бронетранспортерах в сопровождении Станков двигались по
дороге. Чувствовали себя фашисты беспечно. День выдался не жаркий, степь вокруг
дышала тишиной. Тут и раздался залп нашей артиллерии. Возникла пробка. Пока
немцы выгрузились и собрались развернуться для атаки, миндивизион успел нанести
огневой удар. Потеряв несколько танков и часть пехоты, немцы поспешно отошли.
До утра 19 августа, кроме редкой артиллерийской стрельбы, они ничего больше не
предпринимали. Целые сутки были выиграны. У нас потерь не было, кроме
смертельно раненного начальника штаба миндивизиона гвардии капитана В. В.
Кок-вина. Не стало еще одного ветерана дивизии.
19 августа немецкие танки и пехота уже организованно
начали атаку, но несколько раз были отбиты. Дело в том, что усиленная разведка
успела сменить позиции и снова обрушила огонь на врага. Только от огня 20-го
гвардейского противотанкового дивизиона немцы потеряли более двух десятков
танков. Лишь к полудню противник смог разобраться и начал вести прицельный
огонь. У нас появились раненые и убитые. Особенно тяжело пришлось миндивизиону,
понесшему большие потери. Задача усиленной разведки была выполнена, назрел
момент отхода. Он был совершен так быстро, что противник поначалу ничего не
заметил и яростно продолжал вести интенсивный огонь по переднему краю, где
остались для прикрытия лишь автоматчики. В двухдневном неравном бою личные
составы 20-го гвардейского истребительного противотанкового дивизиона гвардии
майора Н. А. Еремина и 27-го отдельного гвардейского миндивизиона под
командованием автора этих строк убедительно показали, что готовы действовать
стойко и умело.
Наша выдвинутая вперед разведка, ядром которой остались
разведрота и батальон укрепленного района, продолжала выполнять свою задачу.
Ведя тяжелый бой с противником, она постепенно отходила на линию совхоза
«Приволжский». Боем и наблюдением было
установлено, что противник подтянул сюда силы в составе одной танковой и одной
моторизованной дивизий. Именно здесь, видимо, было избрано направление главного
удара. Продолжая вводить в заблуждение противника, разведка к югу от совхоза
«Приволжский» перешла к обороне. Ее сразу поддержала, вся артиллерия дивизии.
Это еще больше укрепило уверенность немцев в том, что они уже подошли к главной
полосе нашей обороны. Враг решил прорвать ее с хода. Такая попытка отвечала
нашим планам. Дело в том, что еще два дня назад лейтенант Г. С. Авдеев получил
от командира батареи капитана И. И. Миронычева задание разведать скрытые пути
на случай отхода дивизиона. С небольшой группой гвардейцев он в течение ночи
выровнял дно безымянного ручья, создав возможности батареям и пехоте через
ручей без потерь выйти из-под удара противника в районе совхоза «Приволжский».
В случае же преследования наших частей немцы подставят бока своих танков под
прицельный огонь замаскированных здесь противотанковых пушек.
Так и вышло. Утром 20 августа, развернув перед фронтом
обороны нашей разведки более 100 танков и до двух полков пехоты, противник
перешел в атаку, стремясь сразу проскочить наши позиции. Фактически были
полностью введены в бой 16-я танковая и 29-я моторизованная дивизии. Вся
местность перед совхозом. «Приволжский» подверглась шквальному артиллерийскому
обстрелу и авиационным налетам. Наблюдатели насчитали почти 200
самолетовылетов. За несколько часов противник овладел совхозом «Приволжский»,
где давно уже не было наших солдат. Не медля, немцы двинулись дальше по заранее
подготовленному для них пути, введя в бой до 200 танков{47}. И сразу напоролись на огонь
батарей 44-го и 47-го. гвардейских полков. Численное превосходство противника
оказалось сведенным на нет — инициатива была в наших руках. Потеряв в
течение дня около 50 танков, гитлеровское командование к вечеру прекратило
атаки в полосе обороны 44-го и 47-го гвардейских полков. С большими потерями
вражеские танки были остановлены и на соседнем участке 108-го гвардейского
полка.
Видимо, гитлеровцы поняли, что попали в подстроенную
ловушку. Была выдвинута вперед еще и 14-я танковая дивизия. Теперь перед
гвардейцами стоял весь превосходно оснащенный 48-ой танковый корпус немцев. В
районе опытной станции противник срочно сконцентрировал ударную танковую группу
из 160 танков{48}. 100 из них были нацелены на
Цацу, а 60 — с окраины совхоза «Приволжский» прямо на Первомайск.
Вечером 20 августа член Военного Совета 57-й армии
бригадный комиссар Н. Е. Субботин усталый, но до-зольный вернулся в штаб. Весь
день он находился на участке 15-й гвардейской дивизии, где ее части отбивали
первые атаки 48-го танкового корпуса немцев. Ночью в штабе армии подводились
итоги боевых действий. Бригадный комиссар Субботин и полковой комиссар Зяблицын
доложили командарму Ф. И. Толбухину о состоянии боеготовности войск. Вывод был
один. Четыре советских полка стойко и мужественно сдерживали натиск трех
немецких дивизий, из них двух танковых.
К такому же выводу пришел и комдив Е. Й. Василенко,
собрав командиров частей на короткое совещание вечером. 20 августа на окраине
Дубового Оврага. «Три дня мы успешно выполняли боевую задачу с малыми
потерями, — подчеркнул он, — Завтра будет труднее. Придется стоять
насмерть».
Едва забрезжил рассвет 21 августа, земля и небо
задрожали от грохота. Немцы подняли в воздух всю бомбардировочную авиацию,
которая начала непрерывно бомбить боевые порядки дивизии. Затем вперед
двинулась, танковая армада. Прорвав оборону 44-го гвардейского полка и
фактически смяв здесь наш передний край, противник продолжил наступление
танками и мотопехотой на Дубовый Овраг{49}. Однако полного успеха это еще
не означало. Очень мужественно проявила себя наша пехота, которая, пропустив
через себя танки, окопов не оставила. Отсекая от танков автоматчиков, она
связала их основные силы ожесточенными схватками, доходившими до рукопашных, и
в результате ослабила дальнейший танковый удар.
Дерзко и уверенно действовала рота автоматчиков старшего
лейтенанта Н. Д. Клименко, заставившая вражескую пехоту залечь под огнем.
Сержанты Кулаков и Петухов, заметив, что фашистский танк направляется к нашему
пулемету, развернули противотанковое ружье и точно выстрелили ему прямо под
башню. Танк вспыхнул, словно факел. Командир 5-й стрелковой роты старший
лейтенант Михайлюк, командир 3-й стрелковой роты лейтенант Карпенко не раз
поднимали своих бойцов в контратаки, рассеивая вражескую пехоту и не позволяя
ей следовать за танками. Командир 8-й роты старший лейтенант Власенко лично из
пулемета уничтожил несколько десятков фашистов. В условиях, когда наши и
немецкие боевые порядки перемешались, смело и хладнокровно продолжали
руководить своими подчиненными многие офицеры — заместитель командира 5-й
роты младший лейтенант Беликов, заместитель командира 2-й роты лейтенант
Антонов, заместитель командира первой минроты старший лейтенант Власов,
замполит минометного батальона капитан Муратов, заместитель командира батальона
капитан Атаманюк. Их выдержка и личный пример успокаивающе, действовали на
бойцов, зажигали сердца беззаветной храбростью.
До позднего вечера 21 августа воины 44-го гвардейского
стрелкового полка, расчлененные вражескими танками на отдельные боевые группы,
упорно продолжали сражаться, проявляя массовый героизм. Минометный расчет под
командованием парторга батальона Навасарда Мирояна — уроженца Анийского
района Армянской ССР, несколько раз отбивал атаки пехоты противника. Когда
танки шли прямо на его миномет, он со своим расчетом повредил две вражеские
машины, а третью подорвал противотанковой гранатой и пал смертью храбрых на
поле боя. Гвардии старший лейтенант Петр Буйный, рядовые Тимофей Коломейчук,
Иван Велик и Иван Никитин, оставшись на господствующем холме вчетвером в
течение 10 часов отбивали атаки до батальона пехоты противника.
В труднейшем, неравном бою наша пехота не отступила ни
на шаг, хотя и понесла большие потери. Лишь получив приказ, гвардейцы,
выбираясь группами под покровом темноты, заняли новые рубежи обороны на южной
окраине Дубового Оврага, где закрепились, на заранее подготовленных позициях во
втором эшелоне 50-й гвардейский полк и 27-й гвардейский миндивизион.
21 августа не менее яростный натиск врага пришлось
выдержать бойцам и командирам 43-го гвардейского артполка. Массированный удар
авиации и танков пришелся на них. Прямым попаданием бомбы был разрушен штаб
полка во главе с начальником штаба гвардии майором Авдеем Чухляном. Полк понес
большие потери. У орудий в расчетах оставалось по одному, редко — по два
человека. Однако гвардейцы упорно вели неравный бой. Несколько десятков
подбитых и сожженных танков противника чернело перед их позициями.
За прошедшие месяцы войны в полку закалились бесстрашные
истребители танков. Следуя заветам бывшего командира полка Александра
Васильевича Чебаненко, снайперски сражались с врагом артиллеристы Бойко,
Петраковский, Кожуховский, Явруев, Иванов, Захаров, Лишения, Гольцев, Петров,
Сахатский, орудийные расчеты сержанта Дмитриева, младшего сержанта Жуковского.
Еще до рассвета 3-я батарея, где командиром был боевой
капитан Роман Петрович Агриков, а замполитом — Хачатур Татевосович
Геворкян, вручную выкатила орудия вперед и установила их непосредственно 3
боевых порядках пехоты. Едва показались танки, Как фашистские стервятники
обрушили на огневые позиции батареи страшный бомбовый груз. Земля вздыбилась от
разрывов, клубы дыма и пыли закрыли горизонт. Но артиллеристы не дрогнули,
открыли огонь и заставили танки попятиться. Враг продолжал бесноваться. Атака
следовала за атакой. Из строя выходили люди, орудия, но отважная батарея
держалась. К исходу дня погода ухудшилась, начал моросить дождь. Видимость с
обеих сторон ухудшилась. Но нам, располагавшим малыми силами, это было больше
на руку. Колонна танков и пехоты опять двинулась на батарею. Замполит личным
примером воодушевлял гвардейцев. Когда был ранен наводчик, Геворкян сам встал у
орудия и поджег два танка. Колонна остановилась. Заметив замешательство
фашистов, Геворкян усилил огонь. Был подбит еще один танк. Остальные машины
начали пятиться. В это время на огневой позиции батареи загорелась автомашина с
боеприпасами. Сорвав гимнастерку, замполит бросился лихорадочно тушить пожар и
спас боеприпасы. За бесстрашные действия на поле боя Хачатур Татевосович
Геворкян был награжден орденом Отечественной войны.
На подступах к Дубовому Оврагу обессмертил свое имя
гвардии сержант 4-й батареи 43-го гвардейского артполка Михаил Поликарпович
Хвастанцев. Командуя огневым взводом, он смело вступил в бой с фашистскими
танками, атаку которых поддерживала авиация. Над нашими позициями поднялась
сплошная стена разрывов. Сразу выбыло из строя 13 человек, а остальные сильным,
огнем были прижаты к земле. Тем временем более 20 вражеских танков, изрыгая
огонь, приближалось к ним. Положение сложилось крайне тяжелое. Не было сил
поднять голову в этом кромешном аду. Но гвардии сержант Хвастанцев нашел в себе
мужество, пренебрегая опасностью, встать во весь рост, поднять оставшихся в
живых людей и открыть огонь. Прицельным залпом было подбито 2 танка, остальные,
маневрируя, продолжали продвигаться вперед. Снаряды кончились. Оставалось
прикрыть эвакуацию раненых товарищей. Хвастанцев, устроившись в глубокой
воронке с противотанковым ружьем, один на один вступил в единоборство с
танками. Был уничтожен третий танк. А когда около десяти бронированных чудовищ
ворвалось на огневые позиции, Хвастанцев с гранатами в руках смело бросился
вперед и поджег четвертый фашистский танк.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 декабря
1942 года гвардии сержанту М. П. Хвастанцеву посмертно присвоено звание Героя
Советского Союза. Его имя навечно занесено в списки личного состава
гвардейского артиллерийского дважды орденоносного полка. Подвиг героя стал
символом мужественной защиты Сталинграда. Орудие имени М. П. Хвастанцева было
решено вручить лучшим гвардейцам-артиллеристам. Есть сегодня в Дубовом Овраге
памятник герою, фамилия его золотыми буквами высечена на мраморной плите мемориала
на историческом Мамаевом кургане.
А огненный день 21 августа никак не кончался. Адъютант
командира 47-го гвардейского полка лейтенант М. В. Звонко находился на переднем
крае обороны, когда немецкие танки и бронетранспортеры предприняли неожиданную
атаку с фланга. Разрывом вражеского снаряда были ранены
красноармейцы-бронебойщики Кополов и Сараченко. Звонко не растерялся, схватил
противотанковое ружье и метким выстрелом поджег немецкий бронетранспортер.
Отвлекая вражеские танки на себя, он дал возможность развернуться и открыть
огонь нашим противотанковым пушкам.
На участке 47-го гвардейского полка противник продолжал
бросать в бой все новые силы. Ценой огромных усилий ему удалось занять
господствующую высоту, весьма важную в системе нашей обороны. Командир полка
майор А. И. Казьмин поставил роте автоматчиков ответственную задачу —
восстановить положение. Атаковать малыми силами днем было бессмысленно и
неразумно. Дождавшись темноты, командир роты старший лейтенант А. Е. Стрекалов
бесшумно вывел роту на исходный рубеж. По сигналу автоматчики внезапно
атаковали противника и, посеяв панику, восстановили положение. Ночных боев
немцы по возможности избегали.
На следующий день они, разъярившись, изрыли минами,
снарядами и бомбами безымянную высоту, на которой был оставлен для обороны
взвод автоматчиков. Затем бросилась в атаку пехота. Командир взвода был убит,
помощник командира взвода тяжело ранен. Руководство боем взял на себя сержант
Бултушников. Бойцы держались из последних сил. Каждый из них приготовился до
конца исполнить свой воинский долг, старший лейтенант Стрекалов внимательно
следил за обстановкой. Он сам повел два остальных взвода в контратаку во фланг
немцам и заставил их с потерями отступить. Высота осталась нашей. Командир
полка тут же поздравил автоматчиков с успешным исходом боя. Командир роты А. Е.
Стрекалов был представлен к награждению орденом Красной Звезды. Одновременно
комполка выразил благодарность личному составу пулеметной роты первого
батальона под командованием младшего лейтенанта Атаманчука, которая на правом
фланге сорвала попытку немцев незаметно просочиться в наш тыл.
Уже спустился вечер, когда противнику, наконец, удалось
продвинуться вперед. Вклинившись в стык наших частей и изолировав 47-й
гвардейский полк, он сумел прорваться к Большим Чапурникам. Однако ночью во
взаимодействии с соседней дивизией под командованием полковника Морозова 47-й
полк выбил противника и ликвидировал прорыв. В Дубовом Овраге остались
отрезанными от своих частей 50-й гвардейский полк подполковника П. И. Сикорского
и 27-й отдельный гвардейский миндивизион, командиром которого был С. С.
Арутюнян — автор этих строк.
Поздно вечером 22 августа подполковнику Сикорскому был
передан приказ командира дивизии об оставлении озера Сарпа, следовательно, и
Дубового Оврага. Поскольку противник продолжал яростные атаки, отходить сейчас
означало понести большие потери. Сикорский принял решение удерживать хорошо
подготовленные позиции во второй полосе обороны. В течение трех тяжелых дней,
находясь в окружении, 50-й стрелковый полк и 27-й миндивизион не пропускали
немцев. Старинные стены церкви в Дубовом Овраге были изрешечены сотнями
попаданий пуль и снарядов. В подвале этой церкви П. И. Сикорский держал свой
резерв автоматчиков и пэтээровцев. Немцы несколько раз пытались ворваться сюда
то с юга, то с запада. Но каждый раз наталкивались на плотный огонь и
откатывались назад, оставляя вокруг раненых и убитых.
Беспокоило окруженных лишь то обстоятельство, что быстро
тают снаряды и мины. Начальник артиллерии 50-го полка гвардии капитан А. И.
Огурцов вышел на связь со штабом артиллерии дивизии и попросил помощи у
полковника Н. И. Телегина и майора А. А. Снегура. Те не замедлили откликнуться.
Старший лейтенант Санасар Григорьевич Оганесян на
автомашине, ведомой красноармейцем — осетином Казбековым, сквозь ночную
темень подвезли боеприпасы в Дубовый Овраг, преодолев шесть километров по
занятой противником территории. На третьем километре по ним начали стрелять
трассирующими пулями, освещая местность. Был пробит скат машины. Казбеков не
растерялся, машина рванулась на полном газе, и через 10–15 минут они уже были у
своих. Ребята очень обрадовались, что смогли выручить своих товарищей. Их
обнимали, как настоящих героев.
О своих первых победах на сталинградской земле
воины-гвардейцы решили написать трудящимся в Армению — в республику,
многие уроженцы которой служили в соединении, а весь личный состав считал
родной и близкой. Это было письмо-клятва. «Мы знаем, — говорилось в
нем, — что свобода Родины есть свобода наших семей, отцов, матерей,
сестер, братьев и детей. Поэтому мы клянемся стоять насмерть! Мы знаем, что
здесь, под Сталинградом, решается вопрос — быть или не быть советскому
народу, быть или не быть нашей победе над захватчиками. Ответ у гвардейцев
один: не отступим ни на шаг, отстоим Сталинград!».
23 августа 1942 года фашисты со звериной яростью бомбили
Сталинград. Пылали дома и заводы. По Волге плыла горящая нефть, запах гари
разносился на много километров. Клубы черного дыма над городом были видны
далеко и наполняли сердца защитников Сталинграда жаждой мщения. Активной
обороной они продолжали истощать ударные группировки немцев.
За пять дней августовских боев только 43-м гвардейским
артполком (командир полка подполковник Г. А. Волков, комиссар подполковник И.
К. Логинов) было уничтожено более 60 танков, убито 1000 немецких солдат и
офицеров. Всего противник, непрерывно атакуя полосу обороны 15-й гвардейской
дивизии, потерял несколько тысяч солдат и офицеров, около 150 танков, —
много орудий и минометов, большое количество боеприпасов{50}.
26 августа окруженные 50-й полк и 27-й миндивизион
выправили положение на своем участке. Взаимодействуя с другими частями дивизии,
они с боем разорвали кольцо и восстановили полосу нашей обороны до района
Больших Чапурников. Хотя немцы и смогли вклиниться между Дубовым Оврагом и
Большими Чапурниками, достигнуть особых преимуществ им не удалось: высоты над
Волгой в районе Красноармейска, захват которых мог поставить под фланговый удар
Сталинград, прочно удерживали наши войска. Характерно, что до Волги основным
водным рубежом являлись озера Барманцак, Цаца и Сарпа. Противник, лишенный
источников воды, настойчиво рвался к ним, но не смог существенно продвинуться вперед.
Конечно, в напряженной, резко меняющейся обстановке не
обошлось без неприятных ошибок. Командир 50-го полка неоправданно переместил
наблюдательный пункт с церковной колокольни в Дубовом Овраге на островок
посреди озера Цаца. Полк оставался в окружении с трех сторон, противник
беспрерывно атаковал село и отсутствие здесь командира полка привело к
неоправданным потерям. Больше того, Дубовый Овраг без боя был на время оставлен
нашими войсками. Уходивший из села 50-й гвардейский полк не получил приказ оставить
прикрытие. Противник беспрепятственно вошел в Дубовый Овраг, несколько дней
хозяйничал там и что самое главное — получил доступ к желанной воде.
Пришлось срочным порядком организовать наступление на Дубовый Овраг.
Попытка 50-го полка вернуть село с ходу не удалась.
Быстро начали перегруппировывать силы. Первому батальону была придана
автоматная рота полка и миндивизион. В роту пришли знатные снайперы старшина
Ильин, сержанты Лапа и Гордиенко. После сильного артналета на позиции, где
поспешно закреплялись фашисты, наши подразделения пошли в атаку. Перед Дубовым
Оврагом полк залег. Пулеметный и артиллерийский огонь не позволял поднять
головы. Рота автоматчиков во главе со снайперами Ильиным, Гордиенко и Лапа
находилась в 150 метрах от села и тоже была прижата к земле. Обстановка
угрожающе накалилась. Старшина Ильин, не мешкая, решил повести своих товарищей
на штурм церкви, где расположились главные огневые точки противника. Дерзкий
налет автоматчиков завершился успехом. Пулеметы умолкли. Полк опять поднялся и
рванулся в атаку. Дубовый Овраг был освобожден. За проявленную отвагу и
мужество Николай Ильин, на счету которого значилось 156 уничтоженных фашистов,
был награжден орденом Красного Знамени{51}. Сержант Лапа довел свой
боевой счет до 86, а Гордиенко — до 76 человек. Хорошо действовали не
только снайперы-стрелки, но и минометчики. Командир минометного расчета гвардии
старший сержант Белобров в этот день занес в свой личный список 265-го
уничтоженного врага.
На командный пункт дивизии прибыл командарм Ф. И.
Толбухин. Он похвалил личный состав за стойкость и умелые действия, но
потребовал сделать необходимые выводы из допущенных ошибок. Такие выводы были
сделаны. Их анализ с помощью партийно-политического аппарата был доведен до
всех бойцов, командиров и политработников. Штаб артиллерии дивизии, со своей
стороны, предпринял ряд мер по укреплению противотанковой обороны. Николай
Иванович Телегин вновь проявил свою изобретательность и отличное понимание
основ современного боя. Он предложил для уничтожения танков противника перед
фронтом дивизии и внутри обороны организовать противотанковые спорные пункты, в
которые должны входить артиллерия и группы ПТР{52}. Противотанковая мощь нашей
обороны на юге еще больше возросла.
Гитлер, продолжая настаивать на захвате Сталинграда
силами 6-й полевой армии, отдал приказ усилить ее танковым корпусом из состава 4-й
танковой армии. К исходу 26 августа 48-й танковый корпус, не добившись успеха в
районе Абганерово — Дубовый Овраг, прекратил атаки и начал переброску
своих войск в направлении полосы 64-й армии. Его позиции стал занимать 4-й
армейский корпус румын, который был значительно слабее и, естественно,
продолжать наращивать давление с юга не мог. Вот что писал впоследствии поэтому
поводу немецкий генерал Г. Дёрр: «Для 4-й танковой армии принятие решения о
прекращении наступления в непосредственной близости от цели, с тем, чтобы
попытаться другими путями пробиться к Сталинграду и организовать взаимодействие
с 6-й армией, было тяжелым ударом. Командующий армией отдал приказ об отводе с
фронта в ночное время по частям 48-го танкового корпуса и о скрытом сосредоточении
его за левым согнутым назад флангом армии в районе северо-западнее станции
Абганерово для нанесения внезапного удара в северном направлении в районе
западнее Сталинграда. Это означало отказ от овладения группой высот в районе
Красноармейска, отказ от намеченной группой армий «Б» сходящих ударов по
приказу»{53}.
Таким образом, наши войска вышли из августовских боев на
южных подступах к Сталинграду закаленными и окрепшими, а противник в
значительной степени оказался морально надломленным. Это был очень важный итог.
Перед самым рассветом 5 сентября пленный румынский
капрал сообщил, что 1-я румынская пехотная дивизия намерена предпринять
психологическую атаку с целью выйти к берегам Волги. В это время рубеж Больших
Чапурников оборонял 50-й гвардейский полк, командиром которого был назначен
подполковник Е. М. Голуб, и 27-й отдельный гвардейский миндивизион. Надо было
спешить, чтобы успеть подготовить людей, проверить боевую технику; на берегу
озера Сарпа нашим командованием заблаговременно было сосредоточено большое
количество минометов.
Над степью стлался низкий туман. Во всю ширь, плотными
колоннами надвигалась румынская пехота. Солдаты шли в полный рост, вовсю строча
из автоматов. Их поддерживала артиллерия, ведя беспорядочный огонь, особенно по
селам Малые и Большие Чапурники, разнося в клочья аккуратные глинобитные
домики, вырывая с корнем деревья. С нашей стороны стояла полнейшая тишина.
Противник подходил все ближе. Уже было заметно, как автоматчики ускорили бег.
Наконец, поступила долгожданная команда «Огонь!». Разом заговорила наша
артиллерия. Из всех видов орудий и минометов одновременно ударил сокрушительный
залп. Огонь был настолько мощным и внезапным, что противник растерялся и начал
беспорядочный отход. Не тут-то было. У наших минометчиков был составлен точный
расчет переноса огня в глубину. Части 1-й пехотной дивизии румын были полностью
разгромлены.
В боевом донесении за 5 сентября говорилось: «Противник
в течение дня вел наступление на боевые порядки частей дивизии в количестве
двух полков в первом эшелоне с 15 танками, временами переходя в психологическую
атаку, но был отброшен на исходное положение с большими для него потерями»{54}.1 Главный итог боя заключался,
разумеется, не в этих потерях. Он состоял в том, что удалось сразу подрубить
под корень наступательный порыв румынских вояк. Убедиться в этом пришлось очень
быстро, притом самым удивительным образом.
Произошло это пасмурным осенним днем, на диво тихим,
каких уже давно не было здесь, у берегов Волги. Бойцы миндивизиона Гурген
Царукян и Валентин Исаев везли обед для личного состава передовой батареи.
Походная кухня медленно выехала на знакомую поляну, бойцы не заметили, что на
старой позиции не видно наших пушек. Вокруг начали собираться люди с котелками.
Гурген, как всегда, приступил к раздаче пищи. Лишь тут Исаев разобрался, что
люди не наши, а румыны. Не теряя времени, он ударил одного, другого и быстро
прыгнул на передок. Гурген хлестнул лошадей. Румыны были вооружены, но по
Царукяну и Исаеву не стреляли. Они молча смотрели вслед, пока наша кухня не
скрылась у озера Сарпа. Поставив в укрытие лошадей, Исаев выполз на бугорок и
приготовился стрелять, если румыны одумаются и начнут преследовать. Но Гурген
рассудил иначе.
— Ты что, ведь румыны по нас даже не стреляли.
Похоже, они вполне согласны пойти за нами, в плен.
Потом по поводу этого обеда было немало шуток. Но вывод
для себя каждый из наших воинов сделал серьезный: враг уже не тот, он
постепенно выдыхается, теряет силу духа. Особенно нежелание воевать было
заметно у фашистских «союзников».
Несколько позже личный состав дивизии смог еще раз
весьма наглядно увидеть это. Большая группа пленных румын была погружена на
баржу для переправы на восточный берег. Находилось среди них и несколько
десятков солдат-немцев. Но когда баржа причалила на той стороне, немцев на
борту не оказалось. Румыны потопили их в Волге. Ведь это были солдаты-эсэсовцы
из так называемых заградотрядов, которые расстреливали своих «союзников», если
те пытались бежать с поля боя.
Кризис фашистских войск под Сталинградом назревал.
Желанный час наступления
Если положение на южных подступах к Сталинграду силами
64-й, 57-й и 51-й армий удалось стабилизировать, то сражение в самом городе
приняло ожесточенный характер. 6-я немецкая армия, наступая в лоб, упрямо
пыталась расчленить наши войска и выйти к Волге. Яростные бои шли в районе
тракторного завода, на Мамаевом кургане, в заводских поселках «Баррикады» и
«Красный Октябрь».
Чтобы не дать немецкому командованию высвободить силы
для переброски в город, 15-я гвардейская дивизия, как и другие соединения 57-й
армии, начала применять тактику дерзких налетов на передний край
противника — 15 сентября под покровом темноты вперед были выдвинуты
батареи 27-го отдельного миндивизиона. Обрушив массированный огонь на скопление
вражеских войск, они уничтожили до 600 солдат и офицеров, вывели из строя 3
танка и много боевой техники. Несколькими днями позже двадцать гвардейцев под
командованием старшего лейтенанта Анатолия Алексеева незаметно подкрались к
вражеским окопам и быстро овладели ими, захватив два станковых пулемета и
уничтожив группу гитлеровцев.
Но этих активных действий местного значения было по
недостаточно. Командование Сталинградского фронта решило провести на юге более
крупную наступательную операцию с целью выйти на тылы южной группировки
противника в районе Тингута, Абганерово Садовое. Осложнение обстановки на юге
вынудило бы немцев перебросить часть сил из самого Сталинграда.
Для проведения операции были созданы два сводных отряда
из состава 57-й и 51-й армий. Второй сводный отряд поддерживался частью сил и
всей артиллерией 15-й гвардейской стрелковой дивизии.
Наступление началось, как и намечалось, в ночь на 29
сентября. Темноту прорезали огневые вспышки, неистовая пальба из автоматов и
пулеметов, вой бомбардировщиков. Среди фашистов, не привыкших к ночным
действиям, началась паника. Она еще более усилилась когда вслед за мощным
огневым налетом на них навалилась пехота. Оборона противника была рассечена
сразу в нескольких местах. Подавляя отдельные очаги сопротивления и усиливая хаос,
обе ударные группировки в течение ночи продвинулись вперед на расстояние 10–12
километров.
Гитлеровцы вынуждены были принимать срочные меры чтобы
не допустить здесь полного краха. Однако перебросив резервы, они смогли лишь
остановить наше дальнейшее продвижение. Восстановить утраченные позиции им не
удалось. В результате ночного наступления наше положение на юге еще более
укрепилось. Особенно важное значение имело то обстоятельство, что наши войска
полностью овладели всеми промежутками между озерами Сарпа, Цаца и Барманцак.
Тем самым они получили благоприятные условия для развертывания ударных
группировок в случае подготовки нового наступления.
В успехе дерзких ночных действии 29 сентября большую
роль сыграло умелое применение артиллерии 15-й гвардейской дивизии.
Гвардейцы-артиллеристы перед атакой сумели полностью смять вражескую оборону, а
когда двинулась пехота, четко переносили огонь от рубежа к рубежу вглубь,
создавая простор для наступления. Это был блестящий почерк командующего
артиллерией дивизии гвардии полковника Н. И. Телегина — специалиста
незаурядных способностей, большой воинской культуры, смело и творчески
мыслящего. Он являлся одним из тех, кто закладывал в дивизии традиции ведения
современного боя, эффективного использования в нем артиллерии. Всему личному
составу в те дни было грустно расставаться со своим любимым начальником —
накануне Н. И. Телегин был выдвинут командующим артиллерией 51-й армии.
Но разлука оказалась недолгой. 15-я гвардейская дивизия
вскоре была передана из состава 57-й армии в состав 51-й армии генерал-майора
Труфанова. По всему было видно, что назревают большие события. 51-й армии была
отведена узкая полоса обороны между озерами Сарпа и Цаца, южнее Дубового
Оврага, фронтом строго на запад и протяженностью всего 8 километров. Это
позволило создать боевые порядки, эшелонированные в глубину. В стрелковой
дивизии, к примеру, в первый эшелон было выведено два полка, а третий полк,
усиленный артиллерией, находился во втором эшелоне.
Ускоренными темпами шло насыщение передовых частей
орудиями, танками, противотанковыми ружьями. Как известно, в ходе августовских
боев 43-й гвардейский артполк понес большие потери. Фактически в дивизии
осталось две полковых артгруппы по 13–16 орудий и минометов в каждой. Одной
группой командовал командир 43-го гвардейского артполка гвардии подполковник Г.
А. Волков, а другой — гвардии подполковник С. С. Арутюнян. Теперь
артиллерия дивизии была не только полностью укомплектована, а усилена сверх
нормы. Количество орудий на 1 километр было доведено до 40–50.
С большой радостью встретил личный состав весть о том,
что сразу за вторым эшелоном скрытно развертываются части 4-го мехкорпуса
генерала Т. В. Вольского и 4-го кавкорпуса генерала Т. Т. Шапкина. Не осталась
без внимания и другая новость — на командном пункте 51-й армии и 15-й
дивизии несколько раз побывали представители Ставки Верховного
Главнокомандования, прославленные маршалы Г. К. Жуков, А. М. Василевский, Н. Н.
Воронов.
Военный Совет и политуправление Сталинградского фронта
обратилось с письмом к коммунистам. В нем говорилось: «Вся Красная Армия учится
сейчас стойкости и героизму у частей, защищающих Сталинград. Коммунисты дерутся
упорно, бесстрашно, в самых решающих местах смертельной схватки, дерутся до
последней возможности, не щадя своей жизни... Каждый из нас, большевиков,
дерущихся в эти дни за Сталинград, должен помнить, что, участвуя героически в
борьбе, он умножает славу советского оружия, он вписывает новые страницы в
героическую историю нашей партии»{55}.
Письмо было обсуждено во всех частях на партсобраниях и
легло в основу всей последующей боевой и политической подготовки. Учитывая
сжатые сроки, велась она напряженно. В соответствии с разработкой командующего
артиллерией 51-й армии полковника Н. И. Телегина артиллеристы начали усиленно
отрабатывать три периода артиллерийского наступления: артиллерийскую подготовку
атаки, артиллерийскую поддержку атаки и артиллерийское сопровождение боя пехоты
и танков в глубине. Этим задачам были посвящены слеты отличников
артиллерийского и минометного огня. Особо учитывалось, что оборона врага
достаточно насыщена войсками: на одном километре размещалось до одного
батальона, усиленного артиллерией и танками, опиравшегося на систему ДОТ-ов.
Передний край прикрывался проволочными заграждениями и минными полями.
Широко развернулось снайперское движение. Прославленные
снайперы Ильин, Гордиенко, Дятлов, Макаров, Лапа, Заргушвили, Смирнов, Лапко
настойчиво обучали молодежь. Имя лучшего снайпера Красной Армии Николая Ильина,
который меньше чем за год уничтожил 298 фашистов, воспитал и обучил десятки
молодых последователей своего дела, в те дни стала известно всей стране. Указом
Президиума Верховного Совета СССР Николаю Яковлевичу Ильину было присвоено
звание Героя Советского Союза.
Инициатором замечательного дела — вручения лучшим
гвардейцам именного оружия, выступили бойцы и командиры 50-го гвардейского
полка. Первым удостоился оружия имени легендарного героя полка — Героя
Советского Союза Андрухаева снайпер Николай Ильин. Гвардии сержанту Соловьеву
передали винтовку имени Героя Советского Союза И. С. Федорка, пулеметчику
Козаеву — пулемет имени дважды орденоносца Денисова, расчету гвардии
старшего сержанта Белоброва миномет ветерана части Маркута. Почин 50-го полка
подхватили во всех подразделениях, умело прививая молодым воинам славные боевые
традиции гвардейской дивизии.
Новое пополнение — рабочие и служащие Сталину
града, быстро постигало военную науку. В дивизии с уважением стали говорить о
минометчиках — братьях Байкиных, бронебойщиках — отце и сыне
Крутовых, снайпере — бывшем металлисте завода «Красный Октябрь» Петре
Алексеевиче Гончарове. Большая работа с новичками проводилась в учебном
батальоне майора И. И. Батьянова, где была собрана группа опытных, закаленных в
боях офицеров: майор Кулага, капитан Пайко, капитан Грущенко, капитан Савин,
старший лейтенант Симонов, старший лейтенант Корнеев, старший лейтенант
Румянцев, старший лейтенант Иванников, лейтенант Жуков, лейтенант Дудалатов.
25-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической
революции гвардейцы встретили под лозунгом: «Отстоим великие завоевания
Октября! Отстоим Сталинград!» Они обратились с призывом к воинам Ленинградского
фронта: «Враг, приостановленный вами, перенес свои действия на юг. Фашисты
пытаются захватить Сталинград. Мы полны решимости драться до полной победы над
ними. Пусть ярче сияет Красное Знамя над городами-героями Ленинградом и
Сталинградом».
В начале ноября делегация 15-й гвардейской дивизии во
главе с майором А. М. Санояном побывала в Армении. Она передала трудящимся
республики письмо-клятву фронтовиков. Гвардейцы писали: «Наши отцы, матери,
жены и дети! Шлем Вам наш боевой фронтовой привет! Сейчас, когда сплошным гулом
гремят орудия и горит под ногами земля, гвардейцы беспощадно уничтожают
немецких оккупантов, помня ваши заветы. Докладываем, что за время боев подбито
и уничтожено 429 танков противника, убито и ранено более 44.800 солдат и
офицеров. В дивизии выросли десятки Героев Советского Союза. Мы обещаем еще
беспощаднее бить врага за ваши слезы, за павших боевых друзей, за свободу
Родины»{56}.
Каждый боец и командир своим ратным трудом приближал час
великого перелома. В ноябре возрос поток заявлений в партию и комсомол. В
течение недели, предшествовавшей нашему контрудару, было подано 262 заявления о
приеме в партию и 120 — в комсомол.
В ночь на 20 ноября в войска 64-й, 57-й и 51-й армий
поступил приказ: рассечь вражескую оборону к обеспечить ввод в прорыв подвижных
соединений и их быстрое наступление в направлении Калача — на соединение с
наступавшими уже целые сутки войсками Юго-Западного фронта. Одновременно с
приказом воинам были вручены листовки с обращением Военного Совета
Сталинградского фронта: «Теперь на нашу долю выпала честь — начать мощное
наступление на врага. За кровь загубленных фашистами жен и детей, за смерть
бойцов и командиров мы должны мстить врагу. Идя в бой, каждый из нас знает, что
мы идем освобождать священную землю, свои города и села, свой народ от
гитлеровцев, захвативших часть нашей страны и угнетающих советских людей».
15-я гвардейская дивизия наносила удар в направлении
совхоза «Приволжский» и Тингутского лесничества и к исходу дня должна была
выйти к станции Тингута, уничтожив 18-ю пехотную дивизию румын, и овладеть
совхозом «Приволжский», а также господствующими высотами западнее его, далее, в
составе 57-й армии., развить наступление в направлении Зеты-Советский.
Над Сарпинскими озерами и изрытой степью спустилась
непроглядная тьма. Подморозило, задул порывистый ветер. Но в ту напряженную
ночь бойцы не замечали холода. Все были увлечены смелым решением которое принял
комдив Е. И. Василенко. По его замыслу, 50-й полк подполковника Е. М. Голуба
должен был со второго эшелона под покровом темноты скрытно пройти сквозь боевые
порядки 44-го и 47-го полков, находящихся в первом эшелоне, и до наступления
утра нанести удар по врагу.
Это был сложный, но верно учитывающий психологию врага
маневр. Благодаря четкости и быстроте, он блестяще удался. Сыграли свою роль и
энергичные меры, которые приняли артиллеристы дивизии под командованием
полковника Б. Г. Дубова, чтобы прикрыть полк. С передовыми батальонами были
посланы наблюдатели-корректировщики с задачей точно давать команды о переносе
огня.
С передового наблюдательного пункта, где находились
командир 44-го полка гвардии подполковник И. А. Усиков и командир второго
дивизиона артполка гвардии майор И. И. Миронычев, было хорошо видно, как
поднялись столбы огня над вражеским передним краем и при свете их решительно
ринулись вперед цепи атакующих. Немцы и румыны, верные своему страху перед
ночным боем, подняли панику и поспешно начали оставлять позиции. Начало прорыву
было положено.
Хороший пример показали братья-минометчики. Петр и Павел
Байкины. В боевых порядках пехоты они подобрались вплотную к врагу и прицельным
огнем; накрыли его. Было уничтожено 80 солдат и много боевой техники. Так Петр
и Павел отметили знаменательное событие в своей жизни: накануне старший из них
был принят кандидатом в члены ВКП(б), а младший вступил в комсомол.
Под стать братьям Байкиным действовал в бою» молодой
коммунист Василий Дудников. Он со своим расчетом двигался позади пехоты. Ничто
не ускользало от его острого глаза. Вот из вражеского ДЗОТ-а ударил по нашей
пехоте пулемет. Через несколько минут прямым попаданием снаряда Дудников разбил
огневую точку противника. Затем, поддерживая наступающие цепи, артиллерист в
упор начал бить по вражеским блиндажам и пехоте. Более трех десятков фашистов
уничтожил из своего орудия отважный воин-артиллерист. За отвагу и смекалку
Василий Дудников был награжден орденом Красной Звезды.
50-й полк выполнил свою задачу. Расширив проход в первой
линии обороны противника, он продвинулся в направлении высоты 86,0 и, развивая
успех, достиг молочно-товарной фермы совхоза «Приволжский». На второй линии
окопов полк пленил около двух батальонов противника.
Успешные ночные действия смешали боевые порядки
противника, нарушили систему управления обороной. Это оказалось очень важно.
Утром 20 ноября на степь опустился туман, небо заволокли тучи. Видимость резко
ухудшилась, сведя до минимума возможность использовать авиацию. Тут-то и
помогла растерянность румынского и немецкого командования.
После короткой артиллерийской подготовки 47-й и 44-й
гвардейские полки перешли в наступление и стремительным броском достигли
переднего края вражеской обороны. Румыны открыли ураганный огонь, но гвардейцы
сумели блокировать ДЗОТ-ы и решительной атакой подавить первый узел
сопротивления. Вторая линия вражеских окопов проходила под самой высотой. Здесь
разгорелась очень жаркая схватка. Фашисты, опомнившись, перешли в контратаку.
Взводу гвардии лейтенанта Бажанова грозила опасность окружения. Автоматчики зашли
ему во фланг. Командир передового батальона Долин, своевременно оценив
обстановку, поднял бойцов в атаку и остановил противника{57}.
К 10 часам утра оборона была взломана на всей полосе
наступления дивизии. После полудня 44-й гвардейский полк полностью овладел
совхозом «Приволжский». В его рядах отважно сражались братья Таиряны —
Иван, Василий и Сумбат. В день прорыва Иван Таирян, как пропагандист
политотдела дивизии, находился в боевых порядках 44-го гвардейского полка.
Когда был тяжело ранен командир одного из батальонов, Иван незамедлительно
принял командование на себя и атаковал вражеские укрепления в совхозе
«Приволжский». Он был тяжело ранен, в тело впилось 18 осколков. Несколько часов
боролись за жизнь мужественного политработника хирург Казарян и врач Гусейнов.
Жизнь его была спасена. Вскоре Иван Агасиевич Таирян был направлен на работу в
аппарат ЦК Компартии Армении. Уже дома он получил извещение, что при ликвидации
окруженной группировки противника под Сталинградом был тяжело ранен Сумбат.
Василий пал смертью храбрых на поле боя в битве на Курской дуге.
Еще два брата Ивана Таиряна — Мушег и Баград
воевали на Кавказском фронте. Мушег был командиром полка, дважды тяжело ранен.
Баград, пал смертью храбрых в бою. Посылая на защиту Родины своих пятерых
сыновей, шахтер Агаси Оганесович Таирян из села Чардахлы дал им строгий
отцовский наказ не осрамить, боевых традиций односельчан, из числа которых
вышли Маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза И. X. Баграмян и
главный; маршал бронетанковых войск А. X. Бабаджанян, много генералов и
офицеров.
Мужественно и расчетливо действовали в бою отец и сын
Крутовы из роты противотанковых ружей. Иван был первым номером расчета ПТР, а
его сын Владимир — вторым. Едва наша пехота натолкнулась на прицельный
огонь вражеского ДЗОТ-а и залегла, как Иван Крутов, выбрав удачную позицию,
метко ударил из ПТР прямо в амбразуру. Пулемет замолчал. Не сплоховал и младший
Крутов — очередью из автомата уложил четверых солдат, которые поспешно
пытались убежать из ДЗОТ-а. Заминки в продвижении нашей пехоты не произошло.
47-й гвардейский полк перешел в наступление чуть позже с
задачей овладеть высотами западнее совхоза «Приволжский». Враг яростно
сопротивлялся, часто бросаясь в контратаки. Стрелковые батальоны медленно
продвигались вперед: мешали глубокие овраги, плохая видимость, ожесточенный
огонь фашистов. Командир первой роты гвардии старший лейтенант Недавный и
командир второй роты гвардии старший лейтенант Стрекалов получили задачу,
совместно с взводом ПТР, минометным и пулеметными взводами из района 1-го
батальона неожиданно атаковать противника во фланг. После сильного
артиллерийского огневого налета, которым руководил начальник артиллерии полка
гвардии майор Трухачев, автоматчики бросились вперед. Атака получилась дерзкой
и стремительной. Вместе с бойцами, подбадривая их личным примером, бежал
комсорг полка Иван Прохоренко. Гвардейцы, выбив румын и немцев с позиций
западнее совхоза, начали преследовать их по пятам. Вдали показалось около 30
конников, которые быстро приближались. За ними в контратаку шел пехотный
батальон противника.
Быстро заняв удобные позиции на склоне балки, наши воины
встретили наступавших плотным автоматным огнем. Под натиском наших воинов враг
бежал — 60 человек было убито и 9 взято в плен. В этом бою был ранен
командир первой роты гвардии старший лейтенант Недавный. Комсорг полка
Прохоренко принял командование на себя. Стемнело. Было решено перекочевать в овраге.
Дул холодный ветер. Бойцы, сбившись в кучи, зябко кутались в отсыревшие за день
шинели. Курили в рукав, соблюдая светомаскировку. В полночь автоматчики
обнаружили двигавшийся обоз. Охрана доложила, что обоз противника отходит в
западном направлении. Прохоренко принял решение уничтожить охрану и захватить
обоз. Обозники даже опомниться не успели, как были окружены красноармейцами.
Комсорг полка Прохоренко подтвердил свое умение управлять ротой в сложной
обстановке боя. Командир полка гвардии майор Черезов по-отцовски поблагодарил
И. А. Прохоренко и А. Е. Стрекалова за успешные боевые действия.
Для молодого красноармейца Емельянского бой совхоза
«Приволжский» был первым. «Давай, Ермаков, давай», — приговаривал он,
обращаясь к первому номеру своего пулеметного расчета, и сам себе улыбался:
«Вот, видишь, не робею». Их пулемет строчил беспрерывно.) Неожиданно Ермакова
тяжело ранило. Емельянский быстро оказал товарищу первую помощь и занял его
место. На молодого пулеметчика шло два взвода немцев. Он подпустил их на
близкое расстояние и начал стрелять в упор. В этом бою отважный воин уничтожил
несколько десятков солдат и офицеров противника{58}.
Отважно действовал водитель автомашины Вараздат
Айрапетян. Он сумел в течение дня сделать 12 рейсов по мокрому снегу и
бездорожью, полностью обеспечив боеприпасами наши минометные батареи. Заслужил
благодарность командования уполномоченный особого отдела 43-го гвардейского
артполка лейтенант С. И. Авакян. С первых часов наступления он находился с
разведчиками и неоднократно вступал в бой с врагом..
15-я гвардейская дивизия успешно выполнила боевую задачу
первого дня. 50-й полк после многочасового упорного боя, отразив контратаку до
двух батальонов противника, овладел высотой 86,0 и организовал оборону на ее
склонах. 44-й полк, освободив совхоз-»Приволжский», закрепился на его западной
окраине. 47-й полк занял господствующие высоты впереди. Противник потерял более
1250 солдат и офицеров{59}. Развивая успех 20 ноября,
дивизия освободила железнодорожную станцию Тингута и взяла направление на с.
Зеты. С этого рубежа были введены в прорыв 4-й механизированный и 4-й кавалерийский
корпуса. Первый из них рванулся на Советский и Калач, а второй повернул на
юг — к Абганерово.
Темп нашего наступления сразу возрос. Уничтожая склады,
перехватывая коммуникации, рассекая вражеские соединения на отдельные группы,
наши танки и мотопехота обрушивались на них с фронта, флангов и тыла. В приказе
по 51-й армии от 21 ноября отмечалось: «Товарищи бойцы, командиры и
политработники! Почетная задача, поставленная нами по разгрому
немецко-фашистской группировки под Сталинградом, успешно выполняется. Наши
части в боях с врагом проявляют отвагу, мужество и героизм, горят желанием
скорее очистить советскую землю от фашистских мерзавцев. Только за два дня они
полностью разгромили 1-ю и 18-ю пехотные румынские дивизии, захватили до 100
орудий, много боеприпасов и других трофеев. Взято в плен до 7 тыс. румынских
солдат и офицеров»{60}.
23 ноября 1942 года передовые батальоны 15-й гвардейской
дивизии во взаимодействии с 4-м мехкорпусом вышли на рубеж хутор
Цыбалько — село Рогачик в районе Советский и соединились здесь с частями
4-го танкового корпуса Юго-Западного фронта. Среди тех, кто первым обнял
отважных танкистов, были гвардейцы 44-го стрелкового полка гвардии подполковника
И. А. Усикова. Радость, ликование охватили всех. Кольцо вокруг фашистских
войск, засевших в Сталинграде, сомкнулось.
Вечером недалеко от Рогачика, где расположились
подразделения 44-го полка, была организована встреча гвардейцев с командиром
60-й мехбригады 4-го мехкорпуса А. Г. Карапетяном. Офицеры рассказали о боевом
пути 15-й дивизии, о том, что в ее составе вместе с представителями других
национальностей отважно сражаются и сыны армянского народа. Только в боях по
окружению Сталинградской группировки противника 15-я дивизия взяла в плен 1500
солдат и офицеров, уничтожила до 2500 человек, захватила большое количество
боевой техники{61}. Эти сведения Асканаз
Георгиевич дополнил весьма радостным известием: 48-й танковый корпус немцев,
который в ходе войны уже трижды били гвардейцы, ныне окончательно разгромлен
танкистами Юго-Западного фронта, а его командир генерал Гейм отдан Гитлером под
суд.
— Сейчас наши пути расходятся, — сообщил
Карапетян. — 4-й мехкорпус направляется в Котельниково чтобы не допустить
деблокировки войск Паулюса силами армейской группировки фельдмаршала Манштейна.
Вашей дивизии предстоит добивать окруженные армии. Но вместе мы продолжаем выполнять
одну боевую задачу — ускоряем полный разгром врага под Сталинградом.
«Правда» 23 ноября 1942 года писала: «Враг бро-1 сил под
Сталинград десятки лучших дивизий, тысячи! танков и самолетов. Несгибаемой
силой встали советские воины на пути бронированных фашистских разбойников.
Бешеный, остервенелый натиск врага разбился о героизм защитников Сталинграда.
Они знали, что отступать дальше нельзя, что нужно остановить рвущегося вперед
врага. Они слышали зов любимой Родины: она требовала предельного напряжения
духа и сил, величайшего самопожертвования, тройной смелости, высокого боевого
умения.
Гитлеровские разбойники рассчитывали задавить Сталинград
танками, но за два месяца боев потеряли у стен города 800 танков. Немцы хотели
проложить дорогу в Сталинград бомбами, но за два месяца потеряли в приволжских
степях свыше тысячи самолетов. Немцы хотели своими дивизиями сбросить в Волгу
защитников Сталинграда, но за два месяца уложили навсегда, в землю 100000 своих
солдат и офицеров. Недаром немецкий унтер-офицер Хрих Мюллер, убитый
северо-западнее Сталинграда, писал в своем дневнике: «наш путь к Сталинграду
можно назвать дорогой мертвецов».
С теплым обращением к воинам-сталинградцам обратился
Михаил Иванович Калинин: «За операциями сталинградцев следит весь мир. Ваши
успехи высоко подняли мнение всех миролюбивых военных авторитетов о
боеспособности Красной Армии, мужестве ее бойцов и искусстве командиров. Но
самое главное — это то, что ваше наступление на Сталинградском фронте
принесло величайшую радость Советскому Союзу», Вся страна жила победой под
Сталинградом, несла свое тепло и благодарность отважным воинам. В ответ на Нее
участники Сталинградской битвы давали клятву сражаться еще неистовее, гнать
врага до полного освобождения Родины.
Зима уже полностью вступила в свои права. Над донскими
степями бушевали метели. Ночи стояли морозные, лишь днем иногда пригревало
солнце. Прочно закрепившись на рубеже юго-западнее Советского, личный состав
15-й гвардейской дивизии в течение декабря вел упорные оборонительные бои,
срывая попытки окруженных немецких войск прорваться из кольца. Среди воинов
развернулось боевое соревнование за достойную встречу нового 1943 года.
Было решено на личные сбережения построить танковую
колонну под названием «Гвардеец». По инициативе воинов-назаровцев 47-й
гвардейский полк первым начал сбор денежных средств. Его примеру последовали
все подразделения. За короткий срок был собран миллион рублей. В телеграмме на
имя Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина воины-гвардейцы писали: «Мы,
участники исторической битвы за Сталинград, решили помочь Родине не только
беспощадным уничтожением немецких захватчиков, но и своими сбережениями. На
строительство танковой колонны «Гвардеец» собрали один миллион рублей. Сбор
продолжается. Не пощадим своих сил и самой жизни за счастье народа, за
освобождение нашей Родины».
Немцы в окружении, хотя и продолжали атаки, были
бессильны пробить брешь в нашей обороне. Тогда в помощь им стали совершать
вылеты тяжелые бомбардировщики. Однако прорваться смогли лишь единицы, остальные
уничтожались интенсивным огнем наших зенитчиков. Понеся большие потери в
воздухе, противник перешел к ночным полетам, но и таким образом успеха добиться
не смог. Зенитчики установили круглосуточное наблюдение за небом и всякий раз
обрушивали на вражеские эскадрильи плотный заградительный огонь. Потеряв строй,
бомбардировщики беспорядочно сбрасывали бомбы и поспешно уходили.
31 декабря, ровно в двенадцать ночи тишину разорвали
артиллерийские и винтовочные залпы, треск пулеметов и автоматов. В ознаменование
Нового года гвардейцы открыли огонь по позициям врага из всех видов оружия.
Впервые за всю войну праздник на фронте встречался с чувством близкой победы.
На собрании командир взвода лейтенант Белых сказал:
— Товарищи! В честь Нового боевого года миномету №
2217 присваивается имя павшего смертью храбрых командира 47-го гвардейского
полка подполковника Александра Сергеевича Назарова. Предлагаю доверить его
уроженцам Сталинграда, нашим лучшим минометчикам братьям Байкиным{62}.
Красноармеец Петр Логинов, волнуясь, прочитал свое
первое стихотворение, посвященное победе под Сталинградом.
Все были проникнуты единым стремлением: скорее
ликвидировать Сталинградский котел! Если враг не сдастся — уничтожить его!
Наступательный порыв еще более усилился, когда поступили разведданные, что
перед позициями дивизии, помимо 384-й пехотной дивизии находятся остатки
знакомых по прежним боям 14-й танковый и 29-й моторизованной дивизий, с которыми
у гвардейцев были особые счеты.
8 января 1943 года во избежание кровопролития советское
командование предложило противнику капитуляцию. Гитлеровцы отвергли
предложение, хотя положение было безнадежным. Началась тщательная подготовка к
решительному штурму.
10 января командование Донского фронта отдало приказ
перейти в наступление против окруженных войск фельдмаршала Паулюса. Немцы
попытались оказать яростное сопротивление на всем фронте, но были
деморализованы массированными ударами нашей артиллерии и авиации. На участке
15-й гвардейской дивизии сопротивление врага сразу приняло очаговый характер.
50-й гвардейский полк подполковника Е. М. Голуба,
продвинувшись к Старому и Новому Рогачику, сумел пленить здесь большую группу
фашистов. Труднее пришлось 47-му гвардейскому полку подполковника С. Ф.
Черезова. Прорвав передний край, он 13 января вышел на реку Червленная и
завязал бой за хутор Бреславский. Однако здесь у противника оказался заранее
подготовленный узел обороны. Огонь вражеских пулеметов застопорил продвижение
полка. Передовая рота, которой командовал лейтенант Рыбас, залегла на снегу.
Гвардии сержант Сердюков, переползая от воронки к воронке, попытался
выдвинуться вперед. Прильнув к пулемету, он бил по оборонявшимся немцам. Снег
засыпал лицо, забивался за ворот. Но Сердюков ни на минуту не отрывался от
пулемета. Немцы в траншее не могли поднять голову. Но вот немецкая пуля ранила
его в ногу. Сердюков застонал. Рядом никого не было. Стиснув зубы, он наскоро
перевязал рану и продолжал вести огонь по фашистам. Однако обстрел со стороны
противника не ослаб. «ДЗОТ-ы» — мелькнула догадка. Вернувшись назад,
сержант доложил командиру роты: «Нужно уничтожить ДЗОТ». Выполнить эту задачу
вызвались лейтенанты Осипов, Белых и сам Сердюков.
Отделившись от наступавших гвардейцев, тройка отважных
поползла вперед. Вскоре показались очертания небольшого холма. Здесь и были
вражеские огневые точки. Белых и Осипов блокировали крайний блиндаж и гранатами
разрушили его. Сердюков, забыв о тупой боли в раненой ноге, под градом пуль
подполз к среднему ДОТ-у. Метнул одну гранату, вторую... Пулемет не умолкал.
Немцы заметили его. Сердюков оглянулся: гвардейцы лежали, прижатые к земле.
Сержант решил: поползти к ДОТ-у с фланга. Пулемет должен умолкнуть! Сердюков
поднялся во весь рост, бросился к амбразуре и навалился на нее. Ценой своей
жизни гвардии сержант Николай Сердюков открыл дорогу наступавшим. Над
заснеженным полем загремело громкое «Ура!». Автоматчик Гаркуша первым подбежал
к боевому другу. Осторожно расстегнув его гимнастерку, достал из кармана
пробитый свинцом комсомольский билет. Поднялся с билетом в руке и молча отдал
честь Николаю, словно живому. Указом Президиума Верховного Совета СССР Н. Ф.
Сердюкову посмертно было; присвоено звание Героя Советского Союза.
К 15 января дивизия полностью разгромила 376-ю пехотную
немецкую дивизию и 1-ю румынскую кавалерийскую дивизию. Стремительно ворвавшись
на станцию Басаргино, гвардейцы захватили стоявший на парах вражеский
бронепоезд. Ни фанатичное упорство обезумевших фашистов, ни декабрьские метели
и бездорожье не могли сбить высокий наступательный дух наших воинов.
Подавив сопротивление противника в Басаргине, Карьере и
в ряде соседних хуторов, части дивизии завязали бои за железнодорожную станцию
Воропаново и село Алексеевка, где проходили последние оборонительные рубежи под
Сталинградом. 22 января 47-й гвардейский полк взял штурмом укрепленную высот,
прямо перед Воропаново. Красное знамя на виду у врага водрузили отважные
коммунисты — красноармеец Бершюн и офицер Голомумов. Соседней высотой
овладел батальон 44-го гвардейского полка под командованием гвардии майора
Ткачева. Тем временем 50-й гвардейский полк ценой больших потерь ворвался в
Ворпаново и Алексеевну, отрезав пути отхода здешней группировки немецких войск
к Сталинграду.
В селе Алексеевка был освобожден лагерь военнопленных.
Страшная картина фашистских зверств открылась перед гвардейцами. 24 января
части дивизии подошли к Сталинграду. Город был превращен в руины весь изрыт
окопами, траншеями, деревья выворочены с корнем, везде валялись орудия, танки,
машины замерзшие трупы. Среди этого хаоса метались полуживые от страха солдаты
и офицеры.
Стремительно проскочив станцию Северо-Кавказскую,
дивизия 30 января вышла на крутой берег реки Царица. Теперь до Волги —
рукой подать. Радости не было предела. Лишь горечь новых утрат сдерживала ее. В
бою 30 января погиб командир 47-го гвардейского полка подполковник Семен
Филиппович Черезов. 47-й гвардейский полк потерял своего четвертого командира.
В ночь на 30 января рота автоматчиков старшего
лейтенанта А. Е. Стрекалова получила задачу выйти через овраг в тыл немцам,
оборонявшим аэродром на окраине Сталинграда, уничтожить охрану и удержать
аэродром до подхода полка. Темнота и метель надежно укрыли наших бойцов в белых
халатах Рота быстро продвигалась по балке. Впереди шли командир роты А. Е.
Стрекалов и старшина В. В. Клюев. Вдруг ударял пулемет противника, за ним
второй. Нельзя было терять ни секунды. Клюев с двумя бойцами не мешкая,
рванулся вперед и уничтожил пулеметы вместе с расчетами. Так же решительно
сорвала рота попытку взвода вражеских автоматчиков скрытно пробраться по балке
и ударить в тыл. Напоровшись на плотный огонь, немцы в беспорядке отступили.
Рота автоматчиков капитана А. Е. Стрекалова выполнила задачу по захвату
аэродрома, на котором стояли исправные самолеты.
31 января сплошная стена огня обрушилась на последние
позиции противника в Сталинграде. Такого кромешного ада фашисты еще не видели.
Они в панике заметались и начали поспешно, целыми группами сдаваться в плен.
Героическая Сталинградская битва подошла к своему логическому концу.
Город-герой не просто выстоял, он стал для гитлеровцев началом краха,
поворотным пунктом в ходе войны.
Вечером разведчиками 44-го полка был доставлен в наш
штаб взятый в плен командир немецкой пехотной дивизии со своим адъютантом. Вид
у него был удрученный. Но увидев перед собой советского генерала, немец
расправил плечи и постарался придать своему осунувшемуся, заросшему щетиной
лицу спокойное выражение. От взгляда комдива Е. И. Василенко не ускользнула эта
смешная попытка сохранить свое офицерское достоинство.
— Вы можете показать границы Германии и Советского
Союза, разумеется, восточные границы Германии и западные границы СССР? —
спросил Емельян
Иванович, подходя к карте мира.
Гитлеровский генерал, удивленно пожав плечами,
утвердительно мотнул головой.
— Вы когда-либо задавали себе вопрос, почему
оказались у берегов великой русской реки Волги? А нужно было. Вы лично можете
быть спокойны — для
вас война закончилась. С пленными мы не воюем. Но для тех ваших коллег, кто все
еще продолжает верить Гитлеру, мы зададим этот вопрос в Берлине. Будьте
уверены.
Василенко сказал эти слова с большой внутренней силой.
Чувствовалось, что он гордится блестящей победой Красной Армии, радуется боевой
зрелости своих воинов-гвардейцев, их мужеству, отваге, росту организаторских
способностей. Только в боях по уничтожению окруженной группировки противника
15-я дивизия взяла в плен 10982 гитлеровца, в том числе одного генерала и 538
офицеров, уничтожила несколько тысяч солдат и офицеров и много боевой техники.
Захвачены трофеи: 31 самолет, 47 танков, 203 орудия, 3989 автомашин, 10000
пулеметов, винтовок и автоматов{63}.
Личный состав проявил неиссякаемый наступательный порыв.
Его умение быстро переходить от обороны к наступлению, смело атаковать врага во
фланг и тыл, стремительно продвигаться вперед, вызывая во вражеских рядах
панику, во многом было обусловлено умелым применением артиллерии, как главной
ударной силы на поле боя. Командующий артиллерией дивизии полковник Б. Г.
Дубов, командир 43-го гвардейского артполка Г. А. Волков, подполковник
командиры дивизионов майоры А. Г. Кузин, И. И. Миронычев, капитан А. И.
Ломакин, командиры батарей капитаны Е. К. Шведко, Р. П. Агриков, Г. Л. Курсеков
сумели добиться очень четкого взаимодействия артиллерии и пехоты, чем подняли
эффективность огня{64}.
Сражение под Сталинградом стало хорошей школой для всего
командного состава, научившегося сочетать личную отвагу и мужество с умением
управлять войсками в бою. В 44-м гвардейском полку так действовали подполковник
И. А. Усиков, майоры Евеиков, Гончаренко, Ткачев, капитан Петросян, в 47-м
гвардейском полку — подполковник С. Ф. Черезов, майоры Казьмин, Чертов,
Киян, Филиппов, Трахачев, в 50-м гвардейском полку — подполковник Е. М.
Голуб, майоры Сикорский, Огурцов, Хастков, в отдельном гвардейском
миндивизионе — майор Миронычев, капитаны Коквин, Петлюк, Бойко, старшие
лейтенанты Оганесян, Челидзе, Кочулька. Образцы выдержки, хладнокровия,
серьезного подхода к задачам партийно-организационной работы в трудных условиях
показали политработники — полковники Г. М. Лукьянов, В. А. Егоров,
подполковник К. А. Страхов, майоры Г. К. Багян, Б. П. Шемякин, И. А. Таирян, С.
Б. Фридман, И. К. Логинов, А. И. Грибов, капитан Г. А. Багдасарян, и многие
другие. Пропагандист 44-го гвардейского полка капитан Франгулян, находясь в
боевых порядках наступающей пехоты, в числе первых ворвался на улицы
Сталинграда и лично уничтожил десятки фашистов, за что был награжден орденом
Красной Звезды.
Окончание боев за освобождение Сталинграда совпало с
годовщиной со дня преобразования дивизии в гвардейскую. Военный Совет 64-й
армии, которой в это время оперативно подчинялась 15-я гвардейская дивизия,
прислал личному составу поздравительную телеграмму. В ней говорилось: «Мы
уверены, что доблестные гвардейцы в грядущих боях будут бить врага еще сильнее,
с еще большим умением и доблестью. Помните, товарищи, что вы теперь не только
гвардейцы, но и гвардейцы-сталинградцы. С честью несите свое знамя, овеянное
славой Сталинградской победы»{65}.
В ответ личный состав выступил с патриотическим
призывом: «Сталинград, который мы защитили и отстояли, должен быть
восстановлен». Призыв дошел до сердца всех бойцов и командиров. Каждому
хотелось приблизить тот радостный день, когда на месте запорошенных снегом
развалин поднимется новый город. В течение февраля гвардейцы из личных
сбережений внесли в фонд восстановления около одного миллиона рублей.
Их торжественное вручение сталинградским трудящимся
произошло в радостный день. В гости к героям-гвардейцам приехала делегация из
Армении во главе с Сааком Геворкяном. Посланцы тыла побывали в частях и
подразделениях, присутствовали на солдатских концертах, собраниях и вечерах,
рассказали о своих Делах, зачитали воинам наказы их отцов и матерей, младших
братьев и сестер. Каждая такая встреча становилась ярким праздником
интернационального братства, нерушимой дружбы советских народов. На
заключительном митинге делегация вручила комдиву Е. И. Василенко памятный дар —
кавказскую бурку и шашку с серебряной отделкой, искусно выполненной армянскими
умельцами. Торжественно было зачитано письмо работников тыла воинам фронта в
честь 25-й годовщины Красной Армии. «Родные братья! — говорилось в
нем. — Трудящиеся республики с первого дня Великой Отечественной войны
активно помогают фронту. Мы делаем все для ускорения разгрома врага. Недавно мы
внесли 3 миллиона 750 тысяч рублей в фонд строительства боевых самолетов
«Советская Армения». Земляки заверяют вас, что будут работать еще лучше и еще
больше помогать фронту, чтобы ускорить победу над заклятым врагом человечества.
Мы уверены, что славные гвардейцы, командиры и политработники будут также
высоко держать боевое знамя дивизии. В день 25-й годовщины Красной Армии от
всей души желаем вам новых боевых успехов в деле разгрома немецко-фашистских
захватчиков».
Сталинградская земля оказалась щедрой на неповторимые
встречи и напутствия. Морозным февральским утром дивизия в походном порядке
покидала город. Порывистый ветер хлопал краями шинелей, закручивал снежные
вихри вокруг сапог. Рядом с шагавшими солдатами бежала женщина в сером ватнике
и поношенной черной шали. Дергая красноармейцев за рукав озябшими на морозе
пальцами и заглядывая в лица, она торопливо спрашивала: «Не знаете, где служат
Павел и Петр Байкины? Сыновья они мне. Может, слышали что о них?»
— Они ведь наши прославленные минометчики, —
неожиданно остановился один из бойцов.
Тут же был объявлен короткий привал. Прибежали Петр и
Павел, раскрасневшиеся, еще не верящие своему счастью, и бросились обнимать
мать.
— Я-то ничего. Здорова, вот освободили нас, жить
будем. Вы уж о себе расскажите. Какие орлы вымахали, — говорила она сквозь
слезы.
— Строиться! — разнеслось по двору звонкая
команда.
Пожилая женщина сразу посуровела, краем шали вытерла
слезы.
— Душа у меня спокойна — увидела вас
живыми, — сказала она тихо. — За то, что воюете хорошо —
материнский поклон вам до земли. А теперь идите дальше. Гоните проклятого
супостата. Ждет вас Дон, ждет Украина, ждет Белоруссия!
Походная колонна, ускоряя шаг, все дальше уходила на
запад. Стала маленькой, а затем совсем исчезла за снежной пеленой фигурка
женщины с поднятой в прощальном взмахе рукой. Но слова напутствия простой
солдатской матери Евдокии Федоровны Байкиной продолжали звучать как высокий
наказ Родины.
Глава четвертая.
На Курской дуге
Снова в районе Волчанска
Используя успех Сталинграда, Красная Армия зимой 1943
года развернула наступление по всему южному крылу фронта, нанося противнику
удар за ударом. В результате гитлеровские войска вынуждены были оставить
Северный Кавказ и территорию Ростовской области. Была разгромлена мощная
группировка врага на Верхнем Дону. Знамя освобождения взвилось над Курском,
Белгородом, Харьковом. К середине февраля соединения Юго-Западного фронта
начали продвигаться к Днепру в районе Запорожье — Днепропетровск, а войска
Воронежского фронта вышли к Полтаве. Восточный фронт немцев оказался под
угрозой раскола.
Чтобы спасти положение, гитлеровское командование
организовало наступление. Оно сумело поспешно перебросить резервы из Бельгии,
Голландии, Франции и скрытно провести перегруппировку сил. Воспользовавшись
тем, что наши наступавшие войска были сильно истощены в непрерывных боях,
понесли большие потери и значительно оторвались от баз снабжения, противник
нанес два сильных контрудара из района Краснодар — Красноармейское и из
района южнее Орла. Бои сразу приняли ожесточенный характер. Войска
Юго-Западного и Воронежского фронтов, у которых в танковых бригадах оставалось
всего 8–15 исправных машин, а в отдельных стрелковых батальонах — не более
20 человек, не смогли оказать организованного сопротивления и начали отходить.
Немецким танкам удалось опять ворваться в Харьков и Белгород. Возникли опасные
разрывы в полосе Воронежского фронта. Стремясь закрыть их, советское командование
выдвинуло севернее Белгорода 21-ю армию, а рубеж южнее, перед Северным Донцом,
срочно начала занимать 64-я армия. 15-я гвардейская стрелковая дивизия прибыла
в составе 64-й армии прямо из-под Сталинграда и начала выгрузку на станции
Волоконовка. Не теряя ни минуты, гвардейцы походным маршем двинулись к
Волчанску. Дивизия получила задачу прикрыть направление на Волчанск и Северный
Донец.
Места вокруг были знакомые по прошлогодним боям. Каждый
холмик, перелесок, овраг напоминал о погибших товарищах, звал к отмщению. Люди
всем сердцем рвались в бой. Видно было, что целое море чувств переполняет их и
от дыхания весны, и от сознания того, что они первыми в дивизии награждены
новым командирским орденом Александра Невского.
15 марта 15-я гвардейская дивизия без 50-го гвардейского
стрелкового полка и частей усиления вышла к Северному Донцу и начала занимать
оборону по линии от Масловой Пристани, села Советского до западных окраин
Большой и Малой Тевольжанки и города Волчанска. Снег подтаял лишь сверху,
лопаты и кирки с трудом вгрызались в мерзлую землю. К середине дня удалось
выдолбить одиночные окопы, наспех оборудовать позиции для батарей 43-го
артполка и приданного истребительно-противотанкового полка. Пока шли работы на
позиции, штаб дивизии выслал вперед разведгруппу. Она вернулась спустя
несколько часов и принесла важные сведения: танковый корпус СС при поддержке
пехоты, преследуя по пятам остатки нашего кавкорпуса и 3-й танковой армии, по
всей вероятности, намерен с ходу форсировать Северный Донец и захватить на той
стороне плацдарм, нужный для дальнейшего наступления. К утру фашисты должны
быть здесь. О выставленном заслоне они, видимо, не подозревают.
Полученные сведения комдив Е. И. Василенко тут же
передал командующему 64-й армией генералу М. С. Шумилову. Тот поблагодарил за
ценное донесение о продвижении противника и выразил уверенность, что гвардейцы,
заняв жесткую оборону, сорвут замысел врага. «Учтите, фашисты не должны пройти
ни в коем случае, иначе они выйдут в тыл большой группы наших войск», —
подчеркнул М. С. Шумилов. Его слова ускорили работы по инженерному оборудованию
позиций. Были отрыты ходы сообщения, созданы ямы-ловушки для танков, усилена
маскировка позиций.
Первыми приняли бой батарея гвардии капитана Василия
Тяпкова, взвод младшего лейтенанта Донченко, расчеты сержантов Яшенко и
Пенькова. Танки и мотопехота противника вышли прямо на небольшой перелесок, где
все орудия стояли на открытой огневой позиции. Артиллеристы не дрогнули.
Команда «Огонь» была выполнена четко и дружно. По головному танку ударило
орудие Яшенко. Наводчик Никольчук уверенно выпустил первый снаряд. Головной
танк закружился на месте и остановился. Тут же припал к прицелу наводчик
Рязанов из расчета сержанта Пенькова. Выстрел — и вторая вражеская машина
задымилась. Третий танк повернул назад. Но артиллеристы заметили, что за
танками двигались тягачи с пушками. Не теряя ни минуты, наводчик Никольчук
навел орудие на дальнюю цель. Снаряд гвардейца угодил прямо в боеприпасы,
которые взорвались, уничтожив вражескую пушку вместе с расчетом. Разъяренные
немецкие танкисты вернулись и попробовали проскочить вперед под прикрытием
крутого склона широкой балки. Но их пыл быстро остыл, когда орудийные расчеты
старших сержантов Саломатина и Пирского подбили еще по одному танку. Четко взаимодействовали
с артиллеристами автоматчики и пулеметчики 44-го стрелкового полка. Пулеметный
расчет сержанта Сухонькова, носящий имя Героя Советского Союза Николая
Сердюкова, меткими очередями отсек пехоту от танков, а затем заставил
беспорядочно отойти назад.
20 марта немецкая пехота при поддержке танков
предприняла атаку на участке 47-го гвардейского полка в районе Старица. Теперь
уже фактора внезапности не было, враг успел засечь наши позиции. На гвардейцев
обрушился ливень огня. Но не тут-то было. Наводчики, как всегда, хладнокровно
застыли у орудий в ожидании команды. Автоматчики и пулеметчики затаились в
окопах. Когда пехота и танки приблизились к берегу реки, на них обрушилась вся
мощь огня гвардейского оружия. Немцы заметались и отступили. Через час они
снова пошли в атаку, затем еще и еще. Но ни одна из попыток противника прорвать
здесь фронт не привела к желаемым результатам. Каждый раз, понеся большие
потери, он откатывался на исходный рубеж.
С 20 по 25 марта 15-я гвардейская дивизия вместе с другими
частями 64-й армии вела непрерывные оборонительные бои на Северном Донце. Днем
и ночью немцы бросались в атаки, вызывая на помощь авиацию и танки, но ни на
одном участке не добились успеха. Воины-сталинградцы достойно встретили врага,
рубеж реки оказался для него неприступным. Войска 64-й армии заставили
гитлеровцев перейти к обороне, выполнив тем самым важную задачу советского
командования. Хотя под пятой оккупантов снова оказалась часть Харьковского
промышленного района, им не удалось выполнить главную цель своего
контрнаступления: выйти в глубокий тыл Воронежского и Центрального Фронтов и
разгромить под Курском сильную группировку Красной Армии{66}. Обе стороны перешли к жесткой
обороне. Линия фронта под Белгородом и Харьковом стабилизировалась.
Мартовские бои 1943 года вошли особой страницей в
фронтовую жизнь 15-й гвардейской дивизии. В ходе их родилась боевая дружба
гвардейцев с отважными воинами чехословацкого батальона под командованием
Людвика Свободы. Как известно, первый отдельный чехословацкий батальон был
сформирован в поселке Бузулука, а 8 марта с честью выдержал труднейший бой за
поселок Соколове Атакованные 60 танками и мотопехотой, чехословацкие воины
попали в окружение, но не дрогнули, продолжали сражаться. Вечером полковник
Свобода передал боевое донесение: «Бой продолжался в окружении, в церкви и в
окопах возле нее. В результате боя враг занял Соколово. Реку Мжу не перешел.
Подбито и сожжено 19 танков, 4–6 бронетранспортеров с автоматчиками. Враг
потерял убитыми около 300 человек»{67}. За образцовое выполнение
воинского долга 84 солдата и офицера чехословацкого батальона были награждены
боевыми орденами и медалями СССР, а подпоручик О. Ярош посмертно первым из
иностранных граждан удостоился звания Героя Советского Союза.
В конце марта 1-й отдельный чехословацкий батальон вошел
в состав 15-й гвардейской стрелковой дивизии. Боевые офицеры Людвик Свобода и
Емельян Иванович Василенко с первого дня знакомства стали друзьями. Используя
наступившее на фронте затишье, они сообща анализировали опыт недавних боев,
тактику противника, разрабатывали планы активизации своих действий, чтобы не
давать немцам покоя.
Полоса вражеской обороны проходила в основном по
высокому западному берегу Северного Донца и с нашей стороны хорошо
просматривалась. Поэтому первостепенное внимание решено было уделить подготовке
снайперов.
В 50-м гвардейском полку снайперское движение возглавил
Герой Советского Союза Николай Ильин. Терпеливо, упорно тренировал он своих
учеников. Это были отважные воины-сталинградцы: Гордиенко, Коломейцев, Унжаков,
Красиков, Фельдман, Губайдулин и многие другие. Ильин создал целый взвод
снайперов. О ратных делах взвода Ильина было сообщено в оперативной сводке
Совинформбюро. Их опыт стали перенимать во всех подразделениях.
Инициатором подготовки снайперов в 44-м гвардейском
полку выступил гвардии старший сержант Петр Гончаров — металлист со
Сталинградского завода «Красный Октябрь». Человек строгого, делового характера,
что называется, трудовой косточки, он и к винтовке относился по-рабочему
степенно, уважительно, овладел ею досконально. С первого же боя товарищи
увидели, что боец он надежный, ради друга готов на все. За родной Сталинград,
где вырастил пятерых сыновей, построил в годы пятилеток родной завод, Гончаров
сражался с небывалой силой. 73 гитлеровца нашли себе могилу от его метких
выстрелов. Теперь, на Северном Донце, мастер снайперского огня деловито
продолжал свой боевой счет. Напарником Гончарова был красноармеец Михаил Сохин.
Они оборудовали на нашем берегу десятки снайперских засад, ячеек, соединили их
траншеями, тщательно замаскированными подходами, составили график
дежурств — Снайперы Гончаров, Сохин и их ученики Васютченко, Горбенко,
Каримов, Зыков, Сундукян в редкий день возвращались без удачи.
Вышло так, что именно в дни затишья на фронте Петр
Гончаров получил сразу две правительственные награды: орден Красного
Знамени — за бои под Сталинградом и орден Красной Звезды — за
напряженную снайперскую охоту на Северном Донце. Принимая обе награды из рук
командарма М. С. Шумилова, он взволнованно сказал: «Впредь свой счет мести буду
увеличивать еще более настойчиво, приближая этим день нашей победы».
Отшумела весна, приближалось лето. Внешне обстановка на
Курском выступе выглядела тихо и мирно. Но по обе стороны в эти дни кипела
напряженная, скрытная работа. Гитлеровцы, по всей видимости, уплотняли свои боевые
порядки, накапливали большие резервы войск, строили дороги, аэродромы. Это была
форсированная подготовка к наступлению.
Советские войска в ответ активизировали работу нашей
разведки, особенно полковой и дивизионной, чтобы ежедневно иметь пленных и с их
помощью точно выявлять силы и средства врага, его намерения, сроки и
направление возможных ударов. Одновременно с нашей стороны были предприняты
решительные меры против попыток фашистов забросить за линию фронта свои
диверсионные и разведывательные группы.
В 15-й дивизии был организован специальный отдел
контрразведки во главе с опытным майором Кузнецовым. В него вошли М. У.
Петросян, А. Д. Бойко, С. И. Авакян и другие боевые офицеры. Отличился капитан
М. У. Петросян, который сумел напасть на след группы провокаторов — двух
мужчин и женщины. Следствием было установлено, что женщина являлась женой
полицая из города Волчанска, выдала в 1942 году более двадцати офицеров и
красноармейцев, выходивших из окружения под Харьковом. Двое ее напарников-мужчин,
пробравшись в партизанский отряд, помогли гестапо арестовать все подполье во
главе с секретарем Волчанского райкома партии. Теперь трое провокаторов были
оставлены на освобожденной территории близ линии фронта, чтобы вести разведку в
пользу врага. Однако развернуться им не удалось. Благодаря бдительности нашей
контрразведки вражеская разведгруппа была своевременно выявлена и
ликвидирована.
Накануне 1 Мая во все соединения из штаба армии была
передана радостная весть: за героические действия под Сталинградом Указом
Президиума Верховного» Совета СССР 64-я армия преобразована в 7-ю гвардейскую.
В окопах, траншеях, блиндажах были проведены митинги и собрания. Бойцы и
командиры говорили о том, что сейчас, когда их гвардейская дивизия стала
составной частью гвардейской армии, долг каждого воина — еще крепче бить
врага, еще выше поднять славу гвардии, славу советского оружия.
Волнующее событие штаб 15-й дивизии отметил вместе с
офицерами 1-го отдельного чехословацкого батальона, который уже месяц находился
в резерве дивизии. Генерал-майор Василенко и полковник Свобода обменялись
поздравлениями и по-братски обнялись. В тот вечер было высказано немало теплых
слов о дружбе, сотрудничестве, интернациональной помощи. Закончилась встреча
словами прощания. Чехословацкий батальон уезжал на переформирование в бригаду,
а 15-я дивизия переходила во второй эшелон на отдых и пополнение.
— До встречи в Праге! — говорил Людвик
Свобода, крепко пожимая всем руки и улыбаясь. Пожелание чехословацкого
побратима оказалось весьма пророческим. Когда в мае 1945 года передовой отряд
15-й гвардейской дивизии с танковыми частями ворвался в Злату Прагу, в числе
тех, кто со слезами на глазах поздравлял их с победой, были Людвик Свобода.
Дивизия получила почетное наименование Пражской, а офицеры М. У. Петросян, А.
С. Зайцев, И. М. Бабич и другие были избраны почетными гражданами разных
городов Чехословакии.
Но до этих незабываемых встреч еще было два года тяжелых
боев.
Выстоять — значит победить
Советское командование было осведомлено, что Гитлер
решил сокрушить Красную Армию на Курском выступе, нанеся два концентрированных
удара: один южнее Орла силами группы армии «Центр», другой из района севернее
Харькова силами группы армии «Юг» в общем направлении на Курск. К началу
операции противник сосредоточил здесь около 50 дивизий, 10 тысяч орудий, почти
3 тысячи танков, более тысячи самолетов{68}. Упор, как всегда, делался на
внезапность, мощный первый танковый удар, использование новейшего оружия и
техники — тяжелых танков «тигр» и «пантера», штурмовых орудий «Фердинанд».
Красная Армия готовилась к наступлению. Однако,
всесторонне изучив ситуацию, Ставка Верховного Главнокомандования приняла
решение: измотать и обескровить мощные танковые группировки врага преднамеренно
занятой глубоко эшелонированной, хорошо организованной обороной, затем перейти
в контрнаступление и завершить его разгром. Это был смелый и творческий расчет,
опирающийся на глубокую веру в стойкость советского солдата и точно учитывающий
возросшую мощь Красной Армии.
На Воронежском фронте главный удар должны были принять
6-я и 7-я гвардейские армии генералов И. М. Чистякова, М. С. Шумилова и 40-я
армия под командованием К. С. Москаленко. Во втором эшелоне у них разместились
1-я танковая и 69-я армии генералов М. Е. Катукова и В. Д. Крюченкина, а в
резерве — стрелковый и два танковых корпуса. Против Воронежского фронта
были сосредоточены 6 пехотных, 8 танковых и одна моторизованная дивизии,
имевшие в своем составе около 4 тысяч орудий и минометов, 1559 танков и 253
штурмовых орудия «фердинанд»{69}.
И днем, и ночью, тщательно соблюдая маскировку,
советские войска настойчиво проводили в жизнь замысел своего командования. В
основу инженерного оборудования главной полосы были положены батальонные районы
обороны. Они включали в себя систему траншей, ходов сообщения, стрелковых, пулеметных
и орудийных окопов, ДЗОТ-ов и блиндажей. Сплошные траншеи позволяли широко
маневрировать личным составом и огневыми средствами. В сочетании с мощными
противотанковыми заграждениями, минными полями они придавали новые качества
обороне. Два-три батальонных района, расположенные в двух эшелонах,
образовывали полковой участок обороны. В полосе дивизии оборудовалось до 12
опорных противотанковых пунктов.
В связи с широким поступлением в немецкие войска
«тигров», «пантер», «фердинандов», о которых гитлеровская пропаганда кричала,
как о неуязвимых, штаб и политотдел 15-й гвардейской дивизии выдвинули задачей
номер один обучение личного состава уничтожению танков. Были построены макеты,
изготовлены рисунки. На них проводилось практическое обучение личного состава,
чтобы бойцы хорошо усвоили, где слабые места новых танков, и вели
противотанковый огонь, метание гранат прицельно. Для поднятия морального духа
важное значение имели четко сформулированные лозунги: «В обороне стоять
насмерть, ни шагу назад!» и «Вперед на запад, на освобождение советской земли
от фашистских захватчиков!». Под этими лозунгами были проведены семинары с
командирами и политработниками всех звеньев, занятия с сержантским составом. На
них был обобщен опыт, накопленный в предыдущих боях, подчеркнута необходимость
творческого подхода каждого воина к выполнению поставленных задач. Прибытие
нового пополнения из Татарии и Урала выдвинуло еще одно направление в
работе — наладить шефство опытных фронтовиков над молодыми, усилить
воспитание воинов в духе дружбы и братства народов, войскового товарищества,
взаимовыручки в бою.
Наступил рассвет 5 июля. Советские войска знали не
только намерения гитлеровцев, но и точное время перехода в наступление.
Вражеские части как раз выходили в районы сосредоточения, когда на них
обрушился мощный огневой налет. Проведение артиллерийской контрподготовки
нанесло врагу большой урон, спутало планы, но остановить наступление не могло.
Армада фашистских танков при поддержке пехоты двинулась вперед. Сотни авиабомб
и снарядов обрушились на землю. Огонь и дым застлали небо.
7-я гвардейская армия, прикрывавшая на южном фасе
Курской дуги одно из важнейших направлений — на Корочу, выдержала в
течение 5 июля 12 атак армейской группы «Кемпф». Было уничтожено свыше 10 тысяч
вражеских солдат и офицеров, десятки танков осталось на поле боя{70}. На второй день немцы, не
считаясь с потерями, снова попытались вклиниться в нашу оборону, но
безрезультатно. Гвардейцы стояли насмерть, обрушивая на фашистов огонь,
решительно вступая в рукопашные схватки. Сохранилось примечательное письмо
унтер-офицера 239-го полка 106-й пехотной дивизии Ригнера из района боев на
корочинском направлении: «Наша рота понесла большие потери. Все командиры
убиты, остались только лишь три унтер-офицера и около 20 солдат. Второй день
наступления был нашим черным днем. Все время сидишь в вырытой яме, и нельзя
головы поднять. Кругом рвутся снаряды и мины. Летчики сбрасывают бомбы и обстреливают
нас из пулеметов. Вся земля вокруг содрогается. Раненым не оказывается никакой
помощи»{71}.
7 июля группа «Кемпф» организовала своего рода
психическую атаку, бросив против правого фланга 7-й гвардейской армии около 300
танков и автоматчиков-эсэсовцев. Этот бой ярко описал в «Комсомольской правде»
военный корреспондент Ю. Жуков: «Сражение возобновилось сегодня в три часа
утра. На этот раз, видимо, немецкое командование решило приложить все силы,
чтобы прорвать советскую оборону. На узком участке протяжением в несколько
километров оно бросило вперед несколько сотен танков, среди которых было много
тяжелых. Разбившись на несколько групп, эта Железная колонна устремилась одновременно
по ряду проселочных дорог и большаков на север. Немцы были настолько уверены в
своем подавляющем численном перевесе на этом маленьком участке, что шли
исключительно нагло — походным порядком, растянувшись на много километров.
Они думали, что те ожесточенные бомбежки и обстрелы, которым до этого
подвергалось расположение наших частей, сделали свое дело и что им остается
победным маршем пройти вперед. И вдруг со всех сторон перепаханного бомбами
клочка земли все затрещало, загрохотало. Взвыли могучие моторы наших танков, и
завязалась небывалая по остроте борьба»{72}.
От населенных пунктов Маслова Пристань и Безлюдовка, что
севернее Волчанска, и далее вверх по Северному Донцу развернулись ожесточенные
бои. Кровопролитные схватки за каждый опорный пункт, за каждую пядь земли.
Немцы не ожидали встретить здесь столь упорную оборону и постепенно увязали в
ней. Ценой огромных усилий на корочинском направлении противником были заняты
Маслова Пристань и Безлюдовка, а юго-западнее Белгорода — Крутой Лог,
Разумная. Фашистские танки и пехота, неся большие потери, медленно приближались
к реке Корень. Двинув в бой до четырех пехотных дивизий и 200 танков, немцы
захватили поселок Батрацкая Дача, колхоз Соловьево, расположенные на опушке
большого лесного массива, где проходила вторая линия нашей обороны. Однако
танковый клин врага был рассеян, и дальше танки продвигались отдельными
группами.
В такой сложной обстановке 15-я гвардейская дивизия
получила приказ: остановить врага, не пропустить его к реке Корень, надежно
прикрыть правый фланг 7-й гвардейской армии. Совершив 45–50-километровый марш,
дивизия в ночь на 8 июля с ходу вступила в бой. Накануне было зачитано
обращение Военного Совета 7-й гвардейской армии по итогам трехдневных боев и
его пламенные слова буквально удесятерили силы бойцов и командиров.
Доблестные советские воины-гвардейцы, — говорилось
в обращении, — воодушевленные приказом Верховного Главнокомандующего,
вооруженные первоклассным вооружением, которое дала Родина, в течение трех дней
нанесли сокрушительный удар по немецким войскам. Противник на нашем участке уже
потерял 15000 солдат и офицеров, 265 танков и много другой боевой техники.
Советские воины! К вам приковано внимание нашей страны, вашими подвигами и
героизмом гордится народ. Он верит, что скоро; вы погоните врага с родной
земли. Впереди вас ждут измученные фашистской неволей отцы, братья, сестры,
жены и дети. Не позволим гитлеровцам больше издеваться над ними. Сильнее удар
по врагу! Всю силу нашего гнева и ненависти обрушим на немецких захватчиков.
Первый удар по врагу нанес 44-й гвардейский полк под
командованием подполковника К. А. Усикова. Перед боем многие воины решили
вступить в ряды Коммунистической партии. Только во втором батальоне парторгу
гвардии капитану Хакиму Хатимову подали заявления о вступлении в ряды партии
Ленина 28 гвардейцев. Вот заявление командира пулеметного расчета сержанта
Самойлова, написанное 7 июля: «Завтра: вступаю в бой. Прошу парторганизацию
батальона принять меня в ряды Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков),
так как желаю, идти в бой коммунистом. Возможно, в этом бою мне суждено
умереть. Если случится так, прошу считать, что я погиб коммунистом». Среди
воинов, пожелавших вступить в партию, были проверенные в боях пулеметчики
Фугов, Кандрунин, красноармейцы Остышев, Хайдаров, Усаков, Богомолов и многие
другие{73}.
Под покровом ночи на 8 июля стрелки, пулеметчики,
артиллеристы 44-го гвардейского полка начали занимать заранее подготовленную,
полосу обороны. Она проходила неподалеку от поселка Батрацкая Дача. Вокруг
шумели огромные лесные массивы. Все дороги впереди уже простреливались противником.
Не дожидаясь рассвета, опытный подполковник И. А. Усиков, решил выдвинуть
боевое охранение — взвод лейтенанта Луконина. Впереди двигалось орудие
известного истребителя танков гвардии сержанта Подкорытова, парторга батареи.
Батарейцы уже находились у опушки леса, как послышался шум мотора. Едва
артиллеристы успели закатить орудие в кусты, на дороге показался темный силуэт
бронемашины. Подкорытов быстро навел орудие и выстрелом в упор подбил ее. Из
бронемашины начали торопливо выскакивать гитлеровцы. Откуда-то спереди ударил
вражеский пулемет. Был ранен командир взвода лейтенант Луконин, убит заряжающий
Белоусов. Подкорытов и наводчик Донченко, обливаясь потом, окапывали орудие, не
обращая внимания на ливень свинца. Уже почти рассвело. В утренней дымке гвардейцы
увидели черные махины немецких танков. Они только что выкатились из-за поворота
дороги. Точным выстрелом Подкорытов подбил первый танк, затем другой. Больше
вражеских машин не появлялось{74}.
— Перекур, что ли, — сказал сержант и
улыбнулся молодому Донченко. Достав кисет, он скрутил две самокрутки. Мимо
поспешно пробежали стрелки роты капитана Павлова и начали окапываться впереди.
Их выдвижение вперед оказалось своевременным. По лесному проселку просочилась
группа вражеских автоматчиков. Без поддержки танков немцы шли напряженно,
озираясь по сторонам. Напоровшись на дружный залп наших стрелков, сразу
врассыпную бросились назад.
Тем временем 2-й стрелковый батальон 44-го гвардейского
полка под командованием капитана Бунина решительно атаковал поселок Батрацкая
Дача и ворвался туда. Сразу же был выставлен пулеметный заслон, что оказалось
очень кстати. Немцы, опомнившись, бросились в контратаку. Тут их и встретили
меткие очереди «максима» пулеметного расчета Фугова. Фашисты потеряли более 30
солдат и залегли. Шесть раз противник численностью до роты переходил в атаку
против взвода младшего лейтенанта И. И. Бабруйко. И каждый раз, встреченный
сильным огнем, откатывался назад. Тогда немецкая рота пошла в обход. Горстка
наших храбрецов оказалась в полуокружении. Но и сейчас гвардейцы не дрогнули,
И. И. Бабруйко поднял взвод в штыки. Вражеские пехотинцы не выдержали
рукопашного боя и стали отходить. Бойцы с честью выполнили приказ, но вражеская
пуля сразила их отважного командира. Гвардии младший лейтенант Иван Иванович
Бабруйко был посмертно награжден орденом Отечественной войны первой степени{75}.
Попытки фашистов продвинуться к Батрацкой Даче на всех
участках оказались безуспешными. Только батальон капитана Бунина отбил три
атаки противника, уничтожил до 440 солдат и офицеров.
В батальоне капитана Демина умело воспользовались ночной
темнотой. Сержант Карагодин под прикрытием снайпера Гончарова подполз к
немецкому ДЗОТ-у и двумя гранатами уничтожил находившийся в нем станковый
пулемет. Стрелки роты старшего лейтенанта Сакима Назарова ночью, когда немцы не
могли вести прицельный огонь, прорвались к лесу, который служил врагу
прикрытием для подтягивания новых сил. Теперь густая лесная чащоба стала
служить нашим войскам. Гвардейцы поспешили устроить в лесу засады, заманить
врага в ловушки. В одну из таких засад пошел вместе с ефрейтором Гурбенко
снайпер Гончаров. Пригибая орешник, сюда выполз немецкий танк. Открылся люк
башни, из него показалась голова фашиста. Гурбенко метким выстрелом снял его,
тот повис на кромке башни. Танк, окутавшись дымом, попятился назад и скрылся в
кустарнике.
Не удалось противнику продвинуться вперед и по лесным
просекам, проселочным дорогам. Здесь на прямой наводке стояли пушки 43-го
гвардейского артполка гвардии майора Кузина. Они сожгли и подбили 12 танков,
остальных заставили повернуть назад{76}.
Сражение у реки Корень все больше разбивалось на
отдельные ожесточенные схватки, но накал его не ослабевал. Особенно терзали
фашистов непрерывные контратаки, которые наши войска положили в основу активной
обороны. «Изматывайте, изматывайте врага! Не давайте ни минуты покоя! Пусть
фашисты воочию убедятся, что земля горит у них под ногами!» — настойчиво
повторял комдив Е. И. Василенко.
При активной обороне, требовавшей чрезвычайного
напряжения сил, все решала сила духа. Отбивая одну из атак, командир отделения
2-го стрелкового батальона сержант Полянский рванулся с тремя бойцами вперед.
После рукопашной схватки гвардейцы заняли домик в населенном пункте и
приготовились к обороне. Вскоре показались немцы и начали окружать домик.
Против горстки советских бойцов шла рота фашистов. Но никто из гвардейцев не
дрогнул. Полянский и его товарищи подпустили немцев на близкое расстояние и в
упор расстреляли их. Десятки фашистов остались лежать на земле, но вражеское кольцо
медленно сжималось. Немцы подбирались по-пластунски, прячась от нашего
прицельного огня. Незаметно стемнело. Полянский приказал Иваненко пробраться к
своим и доложить обстановку. Сержант остался один, Патроны кончились. Немцы,
почувствовав тишину в домике, вскочили и бросились вперед. Полянский,
вымазавшись кровью, торопливо упал рядом с убитыми товарищами. Затаив дыхание,
слушал он, как по комнате ходили гитлеровцы. Не догадавшись ни о чем, они
удалились. Ночью Полянский вернулся в свое подразделение. Он сообщил ценные
данные: противник начал окапываться на холме справа от домика.
С исключительной храбростью и смекалкой действовал в бою
и гвардеец Бимахамбетов. В течение одного дня он убил 8 фашистов. Ночью,
выполняя приказ командира, бесстрашный сын солнечного Узбекистана скрытно
подполз к вражеской траншее и гранатами вывел из строя пулемет и более десяти
гитлеровцев. Так сражались с врагом бойцы 2-го батальона капитана Бунина. За
первые три дня они отбили десятки атак м истребили более 500 фашистов.
По инициативе редактора дивизионной газеты «На защиту
Родины» С. Б. Фридмана опыт бойцов и командиров 44-го гвардейского полка был
широко распространен во всех подразделениях. Газета писала в те дни:
— Враг бросил на наш участок крупные силы пехоты,
танков и артиллерии. Он ищет лазейки, чтобы проникнуть сквозь наши позиции и
развить успех своего наступления. Бойцы Ивана Адамовича Усикова хорошо понимают
это. Они умело и стойко срывают все вражеские усилия. Вчера отважные воины
снова отбросили немцев, овладели выгодным рубежом. 44-й гвардейский полк с
честью вынес всю тяжесть первых схваток и выполнил приказ командования:
задержать противника активной обороной. Гвардейцы! Сильнее удары по врагу!
Следуя примеру бесстрашных воинов — усиковцев, изматывайте силы немцев,
гоните их на запад, надежно укрепляйтесь на новых рубежах».
10 июля в бой был введен 47-й полк под командованием
гвардии подполковника Ивана Ивановича Батьянова, что позволило уплотнить наши
боевые порядки. Еще на подходе к выделенному рубежу полк имел стычки с
просочившимися в лес немецкими автоматчиками, а выйдя на подготовленные
позиции, подвергся сильному удару пехотного батальона. Командир полка принял
решение вступить в бой с ходу. Вражеский батальон был буквально смят нашим
полком и в панике отступил. Всю ночь в расположении у немцев гудели моторы, шла
перегруппировка сил. С рассветом 11 июля вражеская авиация начала обработку
наших боевых порядков. Над землей еще продолжали стоять клубы дыма и пыли,
когда двинулись вперед мотоциклисты и бронетранспортеры. За сутки 47-й
гвардейский полк отразил десять атак противника, но ни на одном участке не
отступил. В самый разгар боя был тяжело ранен командир 3-го батальона гвардии
старший лейтенант Яровой. Командование батальоном принял на себя находившийся в
батальоне помощник начальника штаба полка капитан М. В. Звонко. Умело руководя
боем, он плотным огнем прижал немецкую пехоту к земле, а затем лично повел
батальон в контратаку. Фашисты, избегая рукопашной, поспешно отступили, бросив
на произвол судьбы раненых.
Особенно тяжелые бои развернулись 12 июля, когда
противник бросил в атаку до двух полков пехоты, 400 автоматчиков и 75 танков.
Главный удар был направлен на позиции 2-го батальона 47-го гвардейского полка.
Тяжело урча, сюда двигалось 45 танков, в числе которых было 15 хваленных
фашистских «тигров». Едва танки приблизились на расстояние прямого выстрела,
беглый огонь открыла наша артиллерия. Загорелись несколько танков и бронемашин.
Но мощные «тигры» и «пантеры» упрямо шли вперед. Расстояние сократилось до
200–300 метров. Одновременный огонь наших минометчиков, пулеметчиков и
автоматчиков обрушился на противника. Необходимо было отсечь пехоту от танков.
Гвардейцы недаром назывались мастерами в единоборстве с танками: пехота, попав
в кромешный огненный ад, заметалась и залегла. Однако танки продолжали
наращивать скорость, стреляя на ходу из пушек и пулеметов. Но люди оставались
на своих местах, хладнокровно выжидая решающего момента.
В 4-й роте на огневой позиции затаился взвод
противотанковых орудий, которым командовал младший лейтенант Алексей Деревянко.
Неделю назад Алексей написал матери: «Дорогая мама, скоро грянут бои. Враг
близко, за рекой. Ты боишься потерять меня. Разве я собираюсь умирать? Конечно,
фашист коварен и драться с ним приходится не на жизнь, а на смерть. Но я еще
хочу дожить до нашей победы. Знай, мама, ни одной капли крови я зря немцам не
отдам». Отгоняя теплые воспоминания, Деревянко поднял голову над бруствером. На
огневую позицию взвода наползало 15 изрыгающих огонь чудовищ.
«Будем бить фашистов с близкого расстояния», —
приказал командир. «Выждать, еще выждать», — шепчут пересохшие
губы. — «Огонь!» Сразу же запылало четыре танка. Снова прицельный залп.
Сержант Леонтьев подбил пятую машину, но упал, сраженный осколком. Его заменил
заряжающий Кирьянов. Не успел припасть к прицелу, как его ранило. Младший
лейтенант А. А. Деревянко сам бросился к единственному уцелевшему орудию. Земля
вокруг кипела от пуль а осколков, глаза разъедал дым. «Не возьмете,
гады!» — Деревянко хладнокровно навел орудие и двумя выстрелами поджег два
танка. Но две другие машины были совсем рядом. Третий выстрел пришелся в упор.
Снаряд угодил в борт и взорвался внутри. В это время четвертый танк, выскочив с
боку, с грохотом навалился, на орудие и отважного офицера. «Гвардейцы не
сдаются», — были его последними словами.
За мужество и героизм, проявленные в неравном бою с
фашистскими танками, гвардии младшему лейтенанту Алексею Акимовичу Деревянко
Указом Президиума Верховного Совета СССР посмертно было присвоено звание Героя
Советского Союза. Героические к умелые действия взвода противотанковых орудий.
47-го полка стали для всех гвардейцев ярким примером несгибаемости и мужества в
бою. Артиллерийские расчеты гаубиц под командованием сержантов Шломы и Лапина,
занимавшие позиции во второй полосе обороны, первыми отомстили за смерть
товарищей. Они взяли прорвавшиеся немецкие танки под плотный перекрестный
огонь. Четыре машины были подбиты, а остальные, не выдержав, повернули обратно.
Бой не утих и к вечеру. Немцы двинули в атаку большую
группу автоматчиков. Маскируясь среди густого кустарника, они хотели вдоль
опушки леса скрытно выйти к нашим позициям. Но наблюдатели минометной роты
капитана Гончарука, засевшие на деревьях, разгадали вражескую хитрость. На
автоматчика обрушились сотни мин, и они залегли.
Этим не замедлил воспользоваться командир 2-го
стрелкового батальона Т. И. Лаптев. Он быстро собрал группу бойцов и нанес
противнику удар во фланг. Атака принесла большой успех, немцы беспорядочно
побежали. Минометный расчет гвардии сержанта Пашкова тут же перенес огонь
вглубь, усилив панику. Гвардейцы, преследуя врага по пятам, намного
продвинулись вперед. Едва они начали окапываться, на новом рубеже, как немцы
заметили, что наша прорвавшаяся группа малочисленна. Их автоматчики, осмелев,
стали подбираться к советским смельчакам со всех сторон. Вражеское кольцо
сжималось. Гвардейцы заняли круговую оборону. Всю ночь бесновались немцы,
пытаясь сломить сопротивление группы Т. И. Лаптева. Связь с ними прервалась.
Выручила санинструктор Зинаида Ивановна Смирнова. Прикрываясь темнотой, с
автоматом и санитарной сумкой за плечами девушка скрытно проползла сквозь
кустарник к окруженным товарищам. Зина сообщила, где во вражеском кольце слабое
место, и начала торопливо перевязывать раненых. Сведения оказались очень
кстати. Т. И. Лаптев, собрав силы в кулак, пробил дорогу к своим. 150 трупов
противника осталось на поле ночного боя. Командир полка И. И. Батьянов лично
вызвал к телефону санинструктора З. И. Смирнову и поблагодарил за находчивость
и смелость. Еще большей похвалы заслужил командир медико-санитарного взвода
1-го батальона старший лейтенант медицинской службы Никифор Лисюра. В течение
двух суток он непрерывно находился на поле боя, под яростным огнем оказал помощь
почти ста раненым бойцам и командирам, многих самостоятельно эвакуировал в тыл.
За смелость и отвагу доблестный фельдшер был награжден орденом Ленина.
По всему было видно, что фашистское наступление
выдыхается. Утром 13 июля гитлеровцы предприняли последнюю отчаянную попытку
переломить ход сражения, бросив в атаку все наличные танки. Они шли сплошной
лавиной, извергая огонь из пушек и пулеметов. Солдаты в окопах с нетерпением
поглядывали назад, в сторону артиллеристов. Те молчали, выжидая. Казалось, земля
под ногами дрожит от стального грохота. Нервы у всех напряглись до предела.
Заместитель командира батальона капитан Кобелянский не смог сдержать себя.
Вскочив во весь рост на бруствер, потряс кулаком в сторону врага: «Что же
молчите? Стреляйте!»- Пулеметная очередь свалила его на землю. Лишь когда
танковая армада подошла к заранее установленной на поле метке, командиры
дивизионов И. И. Миронычев, Р. П. Агриков и Г. П. Швечихин дали команду
«Огонь!». Сплошная стена разрывов поднялась среди вражеских машин. Строй:
нарушился, танки начали сворачивать в стороны, подставляя под прицельный огонь
бока. Сразу несколько машин вспыхнуло факелом, два «тигра» с перебитыми
гусеницами столкнулись друг с другом, усилив хаос. Разгром был полный.
Не смогла изменить положение и появившаяся в двух
километрах с фланга колонна мотопехоты, — видимо, спешно переброшенная от
соседей. Ее накрыла точным залпом гаубичная батарея 43-го артполка под
командованием гвардии капитана Санкеева, а затем решительно атаковал стрелковый
батальон гвардии майора Корнеева. Танки и пехота противника поспешили отойти на
исходные позиции. Громкое «Ура!» загремело над полем боя.
Окончательная победа в ходе многодневного
оборонительного сражения далась гвардейцам нелегкой ценой. В 47-м гвардейском
полку был убит командир 2-го батальона гвардии капитан Лаптев и выведены из
строя командиры остальных батальонов — гвардии майоры Яровой и Карворский.
Печальной вестью для многих бойцов стала гибель
всеобщего любимца — связиста Сало. Высокого роста, богатырского
телосложения, с длинными усами — он выглядел типичным казаком-запорожцем.
Отличный связист, радист, пулеметчик, минометчик, ездовой — он много раз в
трудные минуты заменял товарищей в пулеметных и орудийных расчетах,
неоднократно выполнял задания командования вместе с разведчиками. Накануне он
первым ворвался в родное село и повидался с сидевшими в подвале детьми и женой.
За околицей села и похоронили гвардейца Сало. «Товарищи, склоним головы над
могилой нашего товарища по оружию, отдавшего жизнь за победу! Пусть вечно
цветут и зеленеют сады, пусть вечно согревает солнце могилы сынов и дочерей
Отчизны. Родина их никогда не забудет»! — сказал на траурном митинге
комиссар дивизии гвардии подполковник К. А. Страхов.
Вперед, на Харьков
Ни в полосе Центрального фронта, ни в полосе
Воронежского фронта немецкое наступление не достигло своих целей. Гитлеровские
танковые и моторизованные армии понесли невосполнимые потери и перешли к
обороне. Советские резервы в основном остались неиспользованными. Теперь настал
их черед. В середине июля начали наступление войска Брянского и Центрального
фронтов на орловском направлении. Это заставило немецкое командование принять
решение об отводе своих войск и на белгородско — курском рубеже. Уже 16
июля 4-я танковая армия и оперативная группа «Кемпф» под прикрытием сильных
арьергардов начали отходить, пытаясь оторваться от наших частей и закрепиться
на прежних рубежах. Ставка 18 июля приказала нанести удар по ним силами
Степного фронта при поддержке 63-й и 7-й гвардейской армий Воронежского фронта.
Наступила пора великого перелома в битве на Курской дуге.
На рассвете 20 июля 15-я гвардейская дивизия получила
приказ перейти в решительное наступление. Оно началось с ввода в бой второго
эшелона — 50-го гвардейского полка подполковника Е. М. Голуба, который при
поддержке 44-го и 47-го полков неожиданно обрушился на врага, очистил от немцев
лесной массив и полностью овладел совхозом Соловьево. Противник был отброшен за
реку Разумная. С крутых лесистых высот между селами Беловское и Ястребово он
начал яростно обстреливать топкие речные берега, стремясь выиграть время, чтобы
подтянуть резервы и перегруппировать силы. Это ему частично удалось.
Превосходящими силами пехоты и танков враг стал теснить 50-й гвардейский полк.
Наши и немецкие боевые порядки перемешались.
— За мной, товарищи! Покажем фашистам, как умеют
драться гвардейцы, — раздался голос снайпера Героя Советского Союза
Николая Ильина. Бойцы, дав пройти танкам, решительно бросились на пехоту.
Контратака немцев захлебнулась. Увидев перед собой наши атакующие цепи, словно
выросшие из-под земли, вражеские автоматчики остановились, затем поспешно
побежали назад. Недолгим оказался и путь танков, оставшихся без поддержки
пехоты. Они попали под перекрестный огонь артиллерии, понесли потери и начали:
пятиться, беспорядочно отстреливаясь. Отступление! противника переросло в
паническое бегство.
Николай Ильин был в первой шеренге гвардейцев,
преследовавших врага. Его пули безошибочно разили немецких автоматчиков. 35
фашистов были расстреляны им в открытом бою. Этот бой оказался для героя
последним. Пулеметная очередь из фашистского танка сразила его. Николай упал на
опаленную траву, широко раскинув руки, и, казалось, в предсмертном порыве хотел
обнять родную землю.
Хоронили его в селе Никольском. Проститься с
прославленным снайпером Красной Армии, Героем Советского Союза Николаем
Яковлевичем Ильиным, уничтожившим свыше 300 гитлеровцев, пришли не только
воины, но и местные жители.
— Прощай, боевой друг, гордый сын Советской:
Родины. Ты жил героем и погиб героем. Мы не забудем твой призыв
«Вперед!» — Освобождая Украину, будем беспощадно мстить за тебя. Смерть за
смерть, кровь за кровь! — вот наша клятва, пока ходит на нашей земле хоть
один враг, — сказал, выступая на митинге, комиссар дивизии К. А. Страхов.
Преследуя противника, части дивизии вышли на восточный
берег Северного Донца, восстановив тем самым положение, которое они занимали до
начала Курской битвы. За двадцать дней непрерывного сражения гвардейцы
уничтожили несколько тысяч вражеских солдат и офицеров, 240 ручных и станковых
пулеметов, много танков, орудий и минометов. Верховный Главнокомандующий И. В.
Сталин в приказе от 23 июля 1943 года объявил благодарность всему личному
составу 7-й гвардейской армии генерала М. С. Шумилова, в составе которой
сражалась 15-я гвардейская дивизия. Это вызвало большой подъем среди личного
состава. Бойцы и командиры были полны решимости громить врага до полного
уничтожения. Впереди, за Северным Донцом, ждала своего освобождения Украина.
Противник занимал оборону на западном, крутом берегу
реки, на своих старых, хорошо оборудованных и укрепленных позициях. Населенные
пункты в полосе предполагаемого дальнейшего наступления дивизии — колония
Дубовая и село Соломино, были превращены в мощные узлы сопротивления с
усиленным гарнизоном пехоты и танков. С правобережной высоты отлично
просматривались наши боевые порядки. Немцы были уверены, что сумеют выгодно
использовать свое господствующее положение: методическим огнем нанесут урон
живой силе и технике, а самое главное — своевременно выявят места
концентрации наших войск для нового удара. Самоуверенность и подвела врага. Не
знали немецкие артиллеристы, что они изо дня в день уничтожают в основном
макеты орудий, минометов и танков, ложные командные пункты и блиндажи, которые
создавались под покровом темноты. Тем временем наши войска скрытно
концентрировались на тех участках, где враг их вовсе не ожидал. Большую работу
провели хозяйственники — начальник тыла дивизии гвардии подполковник
Овсейчук, гвардии майоры Киян, Гребенников, Саноян, Григорян, гвардии капитан
Оганесян и другие. Они сумели обеспечить войска боеприпасами на две недели
непрерывного боя, продовольствием — на неделю и горючим — на десять
суток. Это было больше тех норм, которые имела дивизия накануне оборонительного
сражения.
3 августа в 7 часов 55 минут армия перешла в
наступление, — вспоминает бывший командующий 7-й гвардейской армией М. С.
Шумилов. — В первый день наши войска не могли достичь сколько-нибудь
значительных успехов. Немцы закрепились на сильно укрепленном оборонительном
рубеже по реке Северный Донец и оказывали упорное сопротивление. Ожесточенный
бой в главной оборонительной полосе врага начал приобретать весьма
нежелательный затяжной характер. Чтобы изменить положение в свою пользу,
командование Степного фронта ввело в бой 1-й гвардейский механизированный
корпус. Его мощный удар, весьма неожиданный для врага, ускорил прорыв главной
полосы обороны. Наши войска смогли продвинуться до 20 километров. 5 августа
завязались бои непосредственно за город Белгород — основной центр всей
гитлеровской группировки на южном выступе Курской дуги.
В полосе 15-й гвардейской дивизии наступление начал 44-й
гвардейский полк, завязавший ожесточенные бои за село Соломино, которые
продолжались до поздней ночи. Его бойцам пришлось нелегко. Противник за сутки
контратаковал 8–10 раз. 5 августа 47-му и 50-му полкам удалось форсировать реку
Северный Донец и фланговым ударом в направлении хутора Веселый потеснить
немцев. На следующий день 50-й гвардейский полк решительным ударом прорвал
оборону у хутора Пушкарный и к вечеру занял колонию Дубовая. 44-й гвардейский
полк, использовав успех 50-го полка, штурмом овладел селом Соломино. Развивая
наступление, гвардейцы освободили населенные пункты Вергелеевка, Недоступовка,
ряд хуторов.
Потеряв Белгород, гитлеровцы под натиском наших войск
откатывались к Харькову. Эскадрилья за эскадрильей летели штурмовики и
бомбардировщики в сопровождении истребителей. Подымая тучи пыли, тракторы
тянули тяжелые гаубицы. Мощно громыхали знаменитые «тридцать четверки» и
«катюши». Вслед за ними шли колонны пехоты. И вся эта грозная лавина неудержимо
стремилась на запад. Небывалая мощь нашего наступления не могла не вызвать
гнетущего впечатления среди гитлеровских солдат. «Дорогой Куртхен! — писал
в Германию своему брату унтер-офицер Отто Рихтер в письме, которое так и не
дошло до адресата. — Ты знаешь меня, я никогда не хватался за голову и не
был паникером. Я всегда твердо верил в наши цели и нашу победу. Но сейчас я
хочу с тобой попрощаться. Не удивляйся, именно попрощаться, и навсегда. В нашей
роте осталось 18 человек. Это еще ничего, так как во второй роте — всего
9. Полк хотели расформировать, но потом свели его в одну роту. Господи, чем все
это кончится! Солдаты не хотят слушать о победах. Им теперь все равно. Я
убеждаю их, и сам со страхом уверяюсь, что я сам перестал верить. Разве их
сломишь, этих русских дьяволов. Я знаю, что меня убьют. Прощай, но мне все
равно, зачем жить, если война проиграна, а будущее черно»{77}.
Отходя, гитлеровцы уничтожали все на своем пути, сжигали
города, села, чтобы задержать наше наступление, они устраивали танковые засады.
Однако благодаря нашей хорошо организованной разведке им ни разу не удалось
внезапно атаковать наши части и подразделения. Зато личный состав дивизии умело
использовал любой промах врага. Командир роты младший лейтенант Долгушин
обнаружил разрыв между немецкими подразделениями, которые окапывались на новом
рубеже. Мгновенно оценив обстановку, он повел свою роту вперед и вышел во
вражеский тыл. Немцы, заметив, что перед ними небольшая группа бойцов, поспешно
атаковали ее. Да не тут-то было. Вслед за бойцами Долгушина ринулся весь
батальон. Враг в панике отступил. В этом бою было взято в плен 87 солдат и
офицеров, захвачено 30 пулеметов и 8 орудий.
7 августа части дивизии освободили село Таврово, а 9
августа — села Некученое и Варксовка. Однако от пленных стало известно,
что на реке Муром подготовлена оборона, которую поспешно пытаются занять
отступающие войска. Нужно было их упредить, не дать-подготовиться к бою. В 6
часов утра 10 августа 15-я гвардейская дивизия подошла к реке Муром. Гвардейцы
смело форсировали ее и атаковали обескураженного противника, который не ожидал
столь быстрого продвижения наших войск. Почти без потерь с нашей стороны были
освобождены села Черкасское и Тишки.
Подлинным праздником для гвардейцев явилось, вступление
на землю Украины. 13 августа из рук в руки передавалась листовка политотдела
дивизии, в которой говорилось: «Товарищ, друг! Перед тобой город, истерзанный
врагом, гордый и непреклонный Харьков. Он ждет часа своего освобождения. Он
ждет, когда ты поднимешь над ним алое знамя Советов. Напряги все силы! Не теряй
ни минуты. За наш любимый Харьков, вперед!»
До Харькова оставалось меньше десяти километров, но они
были самыми трудными. Это подтвердил ожесточенный бой, который довелось
выдержать дивизии за важный населенный пункт Циркуны, расположенный прямо перед
Харьковом. Гитлеровцы несколько раз переходили в контратаки. Трижды они
завершались яростными рукопашными схватками. Лишь при поддержке правого
соседа — 81-й гвардейской дивизии Циркуны к 16 часам были взяты. Держаться
и держаться — иного пути у фашистов не оставалось. Гитлеровское
командование придавало Харькову огромное стратегическое значение. Оно называло
его восточными воротами, замком на дверях Украины, ключом к Днепру. Чтобы
поднять моральный дух войск, в ход была пущена легенда. Взятые в плен немецкие
солдаты упорно утверждали, что будто бы в Харькове побывал сам Гитлер и
обратился с личным призывом к войскам выстоять во что бы то ни стало. Вокруг
города были созданы два мощных железобетонных рубежа. По кольцевой железной
дороге курсировали бронированные платформы с 210-мм дальнобойными пушками,
снаряды которых обладали большой разрушительной силой. В самом городе улицы
были заминированы и перекрыты баррикадами.
Перед лицом столь мощного оборонительного узла ни в коем
случае нельзя было замедлять темпы нашего наступления. Ведь каждый выигранный
час и день помогал немцам умножать свои силы. Командующий Степным фронтом
генерал-полковник И. С. Конев издал приказ по армиям: «Противник продолжает
свои попытки удерживать подступы к Харькову, усиливая свои позиции отдельными,
наспех переброшенными частями. Войска задачу дня не выполнили. Приказываю:
командармам поставленную армиям задачу выполнить 13 августа. Требую от
командиров четкой организации боя 13 августа и проявления решительности в выполнении
боевой задачи. Командиры полков, дивизий и корпусов обязаны лично наблюдать за
полем боя и руководить войсками, непрерывным управлением в ходе боя
маневрировать огнем артиллерии для обеспечения успешного продвижения вперед»{78}.
Бои развернулись с новой силой. Овладев селом Большая
Даниловка и рядом соседних хуторов, 15-я гвардейская дивизия продвинулась к
опорному пункту на высоте 182,4, обнесенному колючей проволокой и обороняемому
многочисленной пехотой, танками и самоходными орудиями. Успех штурма решили
стремительные действия воинов 47-го гвардейского полка, которым удалось с ходу
преодолеть противотанковый ров и проделать проходы в колючей проволоке. Высота
182,4 была взята. Накал боя переместился к совхозу имени Буденного, поселкам
Шевченко, Глубокий Яр, тоже превращенных врагом в опорные пункты. К
искусственным препятствиям прибавились естественные. Оборона противника в
полосе наступления дивизии пересекалась глубокой балкой с оврагами, где немцы
использовали маневренные группы тяжелых танков. Мощные укрепления прикрывались
многочисленными минометами, орудиями и танками. В течение десяти суток
беспрерывных ожесточенных боев воинам дивизии приходилось буквально выковыривать
фашистов из занимаемых ими огневых точек, окопов, траншей, ходов сообщений,
разного рода укрытий и блиндажей.
Как всегда в минуты наивысшего напряжения героизм принял
массовый характер. Гвардии рядовой Макаренко в течение одного боя подбил «тигр»
и уничтожил до 50 гитлеровских солдат и офицеров. Пулеметчики Уртминцев и
Максимов, подпустив вплотную, в упор расстреляли до двух взводов автоматчиков.
Бесстрашие и невиданное мужество в рукопашной схватке показали офицер Топленко,
сержант Самойлов, рядовой Чеников, старший сержант Шостка, десятки и сотни
других гвардейцев.
Особо отличилась рота 47-го гвардейского полка под
командованием старшего лейтенанта Михаила Шинкаренко. У села Ястребово она
оседлала дорогу из Харькова на Днепропетровск. Противник занимал расположенную
вблизи высоту. Его пулеметный огонь доставлял много неприятностей. Силы роты
таяли. Тогда старший лейтенант Шинкаренко вызвал самых смелых бойцов, проник с
ними во вражеский тыл и внезапной атакой уничтожил пулеметные гнезда на высоте.
Будучи контуженным, отважный командир отказался покинуть поле боя. Памятным на
всю жизнь оказался этот День для маленькой украинской девочки Нади Батуриной.
Среди дымящихся развалин деревни Тарасовки, что под Харьковом, она плакала над
трупом своей бабушки, погибшей во время вражеской бомбежки. Надю Увидел
ворвавшийся в село одним из первых командир роты Михаил Шинкаренко. Он
склонился над девочкой и обнаружил, что она ранена. Старший лейтенант оказал
ребенку первую медицинскую помощь, а затем на Руках отнес его к санитарам. Лишь
спустя много лет в мае 1968 года Надежде Петровне Батуриной удалось разыскать
своего спасителя. Встреча произошла в Москве, где офицер запаса Михаил
Шинкаренко проживал с семьей. Долго в тот незабываемый вечер они вспоминали о суровых
днях войны, августовском наступлении 1943 года.
Километр за километром войска Степного фронта
продвигались к Харькову. К ночи на 18 августа они не только прорвали внешний
оборонительный обвод, но и вышли к внутреннему обводу, завязав бои на окраинах города.
Спустя четыре дня 53-я армия и 5-я гвардейская танковая армия охватили Харьков
с юго-запада и запада, а 7-я гвардейская армия еще больше сжала кольцо с
востока и юго-востока. Всего одна дорога из города — на Мерефу продолжала
оставаться в руках противника. Напряжение боев нарастало — 44-й полк в
течение суток продвинулся лишь на 200–300 метров, выбив немцев из 16 огневых
точек и выдержав несколько фанатичных контратак.
Но судьба Харькова уже была предрешена нашими войсками,
обеспечившими возможность одновременно наступать с запада и востока. Пылающие
харьковские улицы одна за другой переходили в наши руки. Уроженец Харькова,
красноармеец Бердник писал в дивизионной газете «На защиту Родины»: «Со своей
огневой позиции я вижу родной дом, завод, где работал. Там сейчас немцы. Они
осквернили мой очаг. Мои близкие друзья, мои соседи зовут меня. На ближних
подступах к городу мой расчет беспощадно уничтожал фашистских мерзавцев.
Сейчас, на улицах родного города, наш гнев стал еще выше. Ни один фашист не уйдет
от расплаты».
В ожесточенных боях за родной город пал смертью храбрых
снайпер Афанасий Гордиенко. Произошло это так. Фашисты неистово били из
пулеметов и автоматов по наступающей пехоте 50-го гвардейского полка. Огонь не
давал поднять голову. Число убитых и раненых! среди наших воинов с минуты на
минуту росло. Это хорошо видел Афанасий Гордиенко. Не раздумывая, он быстро
пополз вперед к дому, откуда строчил вражеский пулемет. В 20 метрах Афанасий
ясно различил; гитлеровских солдат. Он приподнял свою снайперскую винтовку и
дважды выстрелил. Оба фашиста были убиты. Встав во весь рост, Гордиенко крикнул
товарищам: «За мной!» В эту минуту вражеская пуля сразила его.
В едином порыве бросились бойцы на противника. Каждый из
них помнил клятву, данную Афанасием Емельяновичем Гордиенко на могиле Героя
Советского Союза снайпера Ильина при вручении ему винтовки погибшего: «Я отомщу
за тебя, мой учитель, мой боевой друг. Буду бить фашистов так, как ты —
беспощадно, по-гвардейски». Герой сдержал слово, довел счет истребленных
гитлеровцев до 413. И даже мертвым продолжал сжимать в руке свою памятную
снайперскую винтовку за № КЕ-1729 имени Героев Советского Союза Хусека
Андрухаева и Николая Ильина. Она тоже пострадала в бою: приклад был разворочен,
курок и затвор расплющены. Когда винтовку положили на стол перед комиссаром
50-го гвардейского полка Б. П. Шемякиным, он распорядился отремонтировать ее и
беречь, как ценную военную реликвию. Вскоре винтовка № КЕ-1729 была отправлена
в Москву и по достоинству заняла место среди экспонатов Музея Советской Армии.
22 августа стало очевидно, что немцы начали постепенно
выводить свои войска на Мерефу и взрывать Харьков. Стремясь не допустить ни
организованного отхода войск, ни полного разрушения города, командование
Степного фронта отдало приказ ночью взять Харьков штурмом. Командир 47-го
гвардейского полка подполковник И. И. Батьянов поставил личному составу задачу:
«Всем подразделениям полка к 00 часам переправиться через ров и к 2.00 быть
готовым к наступлению». Подобную задачу получили подразделения 44-го
гвардейского полка на своем участке. 50-й гвардейский полк полковника Е. М.
Голуба находился во втором эшелоне, готовый развить успех первого эшелона.
Гвардейцы, как всегда, действовали точно. Отделения и
расчеты в установленное время сосредоточились в противотанковом рву. На
плащ-палатках без лишнего шума стали переносить на берег пулеметы, минометы,
боеприпасы, вручную перекатывались орудия. К 00 часам подразделения полка были
готовы к атаке за противотанковым рвом. С привычной сноровкой они укрылись в
воронках, замаскировались. Противник нервничал, освещал местность ракетами,
изредка методически обстреливал наши прежние позиции. Однако ничего
подозрительного не заметил.
— Почему нет саперов? — беспокоился начальник
штаба батальона гвардии старший лейтенант Беленький. — Времени в обрез, не
успеем проделать проходы в заграждениях к 2.00.
Все выяснится в свое время! — спокойно отвечал
командир батальона гвардии майор Корнеев и всматривался в темноту. Глаза
слезились: ветер гнал в нашу сторону дым пожарищ. Вскоре со стороны рва к
комбату подбежал комсорг батальона, оставленный в противотанковом рву для
встречи саперов и связистов. С ним прибыл запыхавшийся связной от командира
полка.
Товарищ командир, приказано задержать атаку и отвести
батальон за кладбище в район оврагов! — доложил связной. Оказалось, штаб
полка получил ценные разведданные. Накануне группа разведчиков под
командованием кавалера ордена Красной Звезды старшего сержанта Ивана Муратова в
составе сержантов Калашникова, Акулиничева и рядового Файзиева обошла вражеский
опорный пункт с фланга и внезапно бросилась в атаку. Удар был неожиданным.
Муратов уничтожил семь фашистов и захватил одного офицера в плен. При допросе
офицер сообщил важные сведения о системе вражеской обороны. Это позволило
определить наиболее уязвимые места.
Шла вторая половина беспокойной ночи. Корнеев установил
подразделениям порядок и последовательность отхода в новый район
сосредоточения, обратив особое внимание на скрытность. Отход прикрывала первая
рота гвардии старшего лейтенанта Шинкаренко и взвод пулеметной роты во главе с
замполитом батальона капитаном Володиным. Перемещение подразделений не было
обнаружено противником. На новом направлении тоже имелся противотанковый ров,
но было слабое проволочное заграждение и совсем отсутствовали минные поля.
Противник меньше опасался за этот участок. Именно здесь батальоны заняли
исходное положение для подготовки к наступлению. Почти под утро по сигналу они
двинулись в атаку. Гитлеровцы забили тревогу. Подразделения попали под
уничтожающий огонь. Передовой батальон, понеся потери, отошел назад. Не имела
успеха и повторная атака. Сказалась усталость людей, чрезмерное напряжение
последних дней.
— Через час по переднему краю противника нанесет
удар наша авиация и артиллерия. Используйте своевременно момент, атакуйте
решительно и дерзко под прикрытием огневого налета, — приказал командир
полка.
Вскоре в воздухе послышался гул моторов. На бреющем
полете, развернувшись в линию, шло с тыловой стороны полтора десятка «Илов».
Тут же беглый огонь открыла наша артиллерия. «Приготовиться к атаке!» —
спешно передалась команда по подразделениям. Солдаты вслед за командирами
бросились стремительно вперед. Они так организованно и быстро одолели
проволочное заграждение и ров, что гитлеровцы не успели опомниться, как на них
обрушились гранаты, огонь из автоматов и винтовок. Враг стал беспорядочно
отступать.
Остатки гитлеровских частей скопились в районе
железнодорожной станции Основа. Сюда был выслан взвод разведки 47-го гвардейского
полка во главе с лейтенантом А. С. Зайцевым. Разведчики с тыла пробрались к
опорному пункту немцев и внезапно атаковали его. В короткой схватке они
уничтожили 8 фашистов, остальных взяли в плен. Зайцев дал сигнал «Путь открыт»
зеленой ракетой. Стремительной атакой 47-й полк, при поддержке артиллерийского
огня, овладел станцией Основа. В завершающем бою на харьковской земле
отличились командиры стрелковых рот Шинкаренко, Удальцов, Иванков вместе с
пулеметчиками старшего лейтенанта Болдырева и артиллеристы 43-го гвардейского
артполка подполковника Запольского.
К вечеру 23 августа 15-я гвардейская дивизия вышла к
реке Уда. Здесь личный состав узнал о приказе Верховного Главнокомандующего,
согласно которому их дивизия в числе других соединений была удостоена почетного
наименования Харьковская. Комдив Е. И. Василенко был награжден орденом Красного
Знамени. В тот же день столица нашей Родины Москва салютовала доблестным
освободителям Харькова двадцатью артиллерийскими залпами. Единодушно родилось
предложение послать в Москву телеграмму. Текст ее гласил:
«Москва, Кремль, товарищу Сталину.
Нам, гвардейцам, выпала большая честь освободить вторую
столицу Украины — родной Харьков. Вашим приказом от 23 августа 1943 года
нашей части присвоено наименование Харьковская. Высокая оценка боевых действий,
данная Вами, вдохновляет гвардейцев на новые подвиги во славу Родины, еще более
беспощадное истребление заклятого врага. Мы смотрим только вперед — на
запад. Заверяем Вас, что наша часть, носящая отныне почетное имя освобожденного
Харькова, впредь преодолеет любые трудности а пронесет это звание с честью,
по-гвардейски. Смерть немецким оккупантам!»
В этих взволнованных словах чувствовалось одно желание,
одна воля бойцов, командиров и политработников — окончательно изгнать
врага с родной земли.
Глава пятая.
От «Восточного вала» до Днестра
Чуден Днепр...
26 августа 1943 г. «Правда» писала: «Родной Харьков
вернулся в семью советских городов. Красное Знамя снова взвилось над второй
столицей Украины. Блестящей победой советского оружия завершилась гигантская
битва... Под Харьковом разгромлены отборные немецкие дивизии, потерпел крушение
гитлеровский план использования всей Украины как базы для снабжения
разбойничьей немецкой армии. Заря освобождения ярко разгорается над Днепром.
Чутко прислушиваются измученные, исстрадавшиеся советские люди и на левом и на
правом его берегу к радостным вестям, идущим с Востока».
До великой украинской реки было еще 300–500 километров
пути по осеннему бездорожью, через многочисленные опорные пункты немцев.
«Скорей, к Днепру»! — стало в те дни девизом каждого воина. Из сообщений
пленных было известно, что по личному указанию Гитлера специальные команды
спешно создают вдоль Днепра «восточный вал» — систему сверхмощных
укреплений. Говорили и о чудовищном приказе рейхсфюрера СС Гиммлера не
оставлять после себя ни одного здания, завода, колодца, ни одной живой души.
Ставка дала указание нацеливать войска на форсирование
крупной водной преграды с ходу, а командиров наиболее отличившихся частей и
соединений представлять к званию Героя Советского Союза{79}.
15-я гвардейская дивизия, как и остальные части,
получила возможность готовиться к выполнению ответственной боевой задачи,
постепенно накапливая опыт и средства.
Противник, потеряв Харьков и железнодорожную станцию
Основа, организовал оборону на реке Уда. Используя ее как естественное водное
препятствие, особенно сильно заболоченные берега, он сражался со все
возрастающим упорством. Однако прежней слаженности в его действиях не
чувствовалось, чем не замедлил воспользоваться комдив Е. И. Василенко. К вечеру
1 сентября части 15-й гвардейской дивизии, продвинувшись далеко вперед, заняли
большой лесной массив. В населенном пункте за рекой было установлено большое
скопление вражеских войск. По приказу командира дивизии 50-й гвардейский полк
полковника Е. М. Голуба из второго эшелона выдвинулся вперед и к рассвету
подготовился к атаке. На огневых позициях стояла вся дивизионная артиллерия.
Противник все еще не замечал нависшей над ним угрозы. Гвардии полковник Е. М.
Голуб, за плечами которого было две военных академии и большой боевой опыт,
считался в дивизии мастером дерзких и решительных действий.
В воздух взвились три ракеты — сигнал огневого
налета и атаки. Под прикрытием артиллерийского огня полк, преодолев реку вброд,
с ходу атаковал противника. Немцы в беспорядке заметались. Бой оказался
недолгим. Паника и растерянность ускорили разгром. На огневых позициях остались
стоять два Дивизиона артиллерии без расчетов. На улицах и в лесу вокруг были
брошены автомашины, повозки, походные кухни и большое количество оружия и
боеприпасов. Оставшиеся в живых немцы поспешно сдались в плен.
Оборона на реке Уда была прорвана. Но немцы яростно
цеплялись за населенные пункты Карачаевка, Утковка и особенно за
железнодорожную станцию Мерефа, которая позволяла поддерживать движение на
важнейшей дороге к Днепру. Тем временем форсировали реку 44-й и 47-й
гвардейские полки. Накал боя сразу возрос. Утковка и Карачаевка несколько раз
переходили из рук в руки. В этих боях особенно отличились артиллеристы под
командованием начальника артиллерии 47-го полка гвардии майора И. И.
Миронычева. Впрягшись в лямки, они одно за другим перетаскивали орудия через
заросли кустарника и топкую грязь мелкоречья. Расчет 76-мм пушки,
переправившийся первым, с ходу вступил в бой с вражеской батареей и подавил ее.
В упор расстреляли артиллеристы и фашистский «тигр», который выскочил из-за
перелеска с целью проутюжить нашу позицию. Сам Ипат Иванович Миронычев с
противотанковой батареей сумел скрытно продвинуться в тыл немцев. Наша пехота
отстала. Майор принял смелое решение.
Из каждого расчета он изъял два человека, составил боевую
группу и лично повел ее в атаку. Орудийные расчеты, оставшись в неполном
составе, поддержали атаку артиллерийским огнем. Стрельба с тыла, крики «Ура! За
Родину!» вызвали замешательство в стане врага. Над опорным пунктом взвился
красный флаг. Это открыло нашим войскам путь на Мерефу. Только не было среди
наступавших артиллеристов отважного майора И. И. Миронычева. В бою за опорный
пункт он был тяжело ранен и отправлен в госпиталь. 47-й гвардейский полк
лишился еще одного своего ветерана.
С подходом к Мерефе немцы усилили контратаки. Особенно
упорное сопротивление оказывали они из больших кирпичных домов на восточной
окраине станции и из железобетонных корпусов элеватора. Для уничтожения этих
укреплений ночью на передний край были выдвинуты 122-мм орудия, которыми
руководил лично командующий артиллерией дивизии гвардии полковник Б. Г. Дубов.
От их могучего залпа вздрогнула земля. Укрепления окутались клубами дыма. Тут
же ринулась вперед пехота, охватывая вражеские позиции с флангов. Бой шел с
большим ожесточением, и успех его был предрешен. К вечеру 4 сентября фашистский
гарнизон капитулировал. Еще один важный узел обороны противника на пути к
Днепру был сокрушен. Личный состав дивизии задержался в Мерефе лишь на
несколько часов, чтобы с воинскими почестями похоронить павших товарищей. Среди
них был погибший в первые часы штурма начальник артиллерии 50-го полка гвардии
майор Александр Огурцов — превосходный артиллерист, участник боев с
первого дня войны.
Темп наступления войск 7-й гвардейской армии возрос до 30
километров в сутки. Оценивая события тех дней, командующий Степным фронтом
генерал И. С. Конев впоследствии отмечал: «Открылся путь для более быстрого
наступления 57-й и 7-й гвардейских армий к Днепру. Но предстояла еще упорная
борьба с сильной полтавской группировкой 8-й немецкой армии. В направлении
Полтавы и Кременчуга под ударами Степного фронта отступила самая крупная
группировка 8-й армии немцев, состоящая из 3-го, 47-го танковых и 11-го
армейского корпусов»{80}.
Прямо на марше личный состав 15-й гвардейской дивизии
получил телеграмму Военного Совета фронта. В ней говорилось: «Поздравляем
бойцов и офицеров дивизии со славным юбилеем. За четыре года своего
существования дивизия четырежды отмечена правительством, награждена двумя
орденами, преобразована в гвардейскую. Совсем недавно в ознаменование
достигнутых успехов при освобождении города Харькова от немецких захватчиков ей
присвоено почетное наименование Харьковская. Желаем всем новых боевых отличных
успехов. Смерть немецким захватчикам!». Во всех частях и подразделениях
состоялись собрания и митинги.
Дважды орденоносец сержант Шарутенко, выступая на
митинге, выразил чувства всех гвардейцев: «Три года я бью врага под знаменем
нашей части. За это время уничтожил более сотни гитлеровцев. Я клянусь Родине
закончить свой счет в фашистском логове. Наше дело правое, победа будет за
нами». В эти дни в дивизию прибыло пополнение из освобожденной Украины. Во
время беседы, которую проводил с ними комиссар дивизии К. А. Страхов, слово
попросил красноармеец Степан Митин: «Говорю от себя и от своего брата Евдокима.
Вместе мы терпели при немцах горе и унижения, вместе делили нужду, вместе
теперь добровольно пошли в ряды Красной Армии, чтобы мстить гитлеровцам за
слезы, муки матерей и сестер, за залитую кровью родную украинскую землю. К
этому зовет нас родная партия и правительство». И он поднял над головой
листовку-памятку со словами: «Выходи на решающий бой, народ Украины! В борьбе мы
не одни. Плечом к плечу с нами идут русские, белорусы, грузины, армяне —
сыны всех народов Советского Союза. Вперед, в наступление на врага!».{81}
Уже в первом бою братья Митины показали, что они
достойны носить звание гвардейцев. Преследуя фашистов, их стрелковая рота вышла
к густому лесу. Прямо из-за деревьев в упор ударил пулемет. Стрелки залегли.
Братья переглянулись, без слов поняв друг друга. Получив разрешение командира,
Митины и еще два гвардейца балочкой поползли к лесу. Они прямо с тыла свалились
на немецкого пулеметчика и уложили его. Рота ворвалась в лес.
Степан и Евдоким все время были рядом. Вместе они
захватили еще один фашистский пулемет, вместе ворвались на немецкие
артиллерийские позиции, перебили весь расчет у орудий. К вечеру лес был
полностью очищен от немцев. Удар гвардейцев был таким стремительным, что
фашисты не успели вывезти из леса склады с продуктами, боеприпасами, повозки с
имуществом. Личный состав роты получил от командования благодарность. А
гвардейцы радостно поздравили Степана и Евдокима Митиных с успешным боевым
крещением.{82}
Соединения 7-й гвардейской армии генерала М. С.
Шумилова, преодолевая яростное сопротивление на ряде промежуточных рубежей
обороны, не прекращали наступления ни днем, ни ночью, все ближе и ближе на
широком фронте подходили к Днепру. После разгрома полтавской и красноградской
группировок гитлеровцы стали бросать вооружение и технику, думая лишь о том,
как бы не опоздать к переправам на реке, которые непрерывно бомбила наша
авиация. Несмотря на принятые гитлеровским командованием экстренные меры,
положение их не улучшилось: шесть пехотных, две танковых и одна моторизованная
дивизии были прижаты к Днепру в районе Кременчуг — Старый Орлик и за
несколько дней уничтожены.
Части 15-й гвардейской дивизии, преследуя противника,
особое внимание уделяли истреблению его штурмовых батальонов. Как правило, в
состав этих батальонов входило до двух рот автоматчиков, посаженных на
бронетранспортеры и автомашины, два-три самоходных орудия «фердинанд» или
танки, взвод саперов и специальные команды поджигателей, имевшие задачу
уничтожать все на пути отхода. Во всех наших частях были созданы специальные
отряды преследования. Действуя быстро, маневренно, они во многих случаях
опережали противника и не давали возможности взрывать мосты, угонять мирных
жителей, сжигать населенные пункты.
Одновременно широко проводилась непосредственная
подготовка к переправе. Бойцы отдельного саперного батальона под командованием
гвардии майора Полянко еще с реки Ворскла везли с собой несколько лодок
грузоподъемностью от пяти до двадцати человек. Используя любую возможность, они
старались пополнить арсенал переправочных средств. С помощью местного населения
находили и ремонтировали старые рыбацкие баркасы, накапливали доски, бревна,
тросы. По инициативе старшины Андраника Мелконяна, сержанта Григория Ярового,
красноармейцев Квасова, Татевосяна, Болезника, кавалера трех орденов Славы
Сосюкина во всех подразделениях начали сооружать плоты и самодельные паромы.
Опытные пловцы занимались с новичками, показывали, как можно держаться на воде
с помощью бревна, бочки, надувной камеры. Это было очень важно, помогало людям
с уверенностью и спокойствием ждать переправы.
Еще выше стал наступательный порыв личного состава,
когда в частях и подразделениях было зачитано письмо от трудящихся Армении.
«Славные гвардейцы, — говорилось в письме. —
Мы помним те дни, когда дивизия дислоцировалась в республике и до сих пор
называем ее своей, родной, дивизией. Сейчас вы далеко от нас. Седой Днепр
приветствует вас. Вас зовут безграничные поля Украины, Киев зовет вас. Но наши
связи остаются, как всегда, прочными и нерушимыми. Мы здесь, в тылу, равняемся
на ваши подвиги. Промышленные предприятия работают бесперебойно, день и ночь
выполняют заказы фронта. Мы уже внесли в фонд обороны 6705120 рублей. Мы
единодушно поддержали ваш призыв возродить героический Сталинград и направили в
город на Волге 463763 рубля, а также вагон различных вещей. Одновременно мы не
забываем, что помощь семьям фронтовиков — прямая помощь фронту. Можете
быть уверены: все ваши семьи окружены вниманием и заботой. Гоните захватчиков с
нашей земли! Пусть крепнет единство советского фронта и тыла!»
Это были слова, которые согревали солдатские сердца,
сплачивали людей, пробуждали в них невиданные силы.
К вечеру 24 сентября первые подразделения 47-го и 44-го
гвардейских полков вышли к Днепру в районе Перевалочная-Крамарово. В сумерках
река казалась грозной и величавой. Резкий ветер гнал волны. К воде вел топкий,
пологий берег, местами заросший камышом. На противоположной стороне поднимался
сразу от воды крутой склон, иногда достигавший высоты до ста метров. Чуть выше
по течению реку разделял большой остров, покрытый лесом и кустарником.
Бойцы уже знали, что оборона немцев на правом берегу
Днепра представляла собой укрепления полевого типа: траншеи, минные поля,
проволочные заграждения. В траншеях были оборудованы пулеметные площадки и
огневые точки с прочными перекрытиями. Система укреплений строилась не только у
берега реки, но и в глубине. Господствующие высоты были приспособлены к
круговой обороне. Немцы имели и другое преимущество. С их стороны вся водная
поверхность и наш берег хорошо просматривались и были под прицельным огнем.
В этом гвардейцы убедились сразу, попытавшись с ходу
переправить несколько разведгрупп западнее Ульяновки. 25 сентября, едва начала
сгущаться темнота, группа в количестве 20 человек под командованием младшего
лейтенанта Тюмерова на трех катерах двинулась вперед. Но тут же была накрыта
огнем. Потеряв половину людей и одну лодку, группа вернулась обратно. Уже перед
самым рассветом другая группа в составе 60 человек сумела переправиться на
остров и скрытно пересекла его. Однако стоило ей спуститься к воде и попытаться
плыть дальше, как река забурлила от разрывов. Бойцам ничего не оставалось, как
с потерями отойти под прикрытие деревьев на острове.{83}
Важно было не допустить неоправданных жертв. И штабу
дивизии, и штабу 7-й гвардейской армии было ясно, что внезапность переправы
западнее Ульяновки утрачена. Поэтому была поставлена новая задача: на старом
месте оставить небольшой заслон, который будет создавать видимость переправы, а
основные силы перебросить на 6–8 километров южнее.
Для выполнения этого приказа части дивизии совершили
дневной марш и к 17 часам 26 сентября сосредоточились в районе Старого Орлика.
Не успели войска укрыться, как к командиру 1-го батальона 47-го полка гвардии
майору Карворскому солдаты привели трех мужчин. Те взволнованно сообщили, что
по Днепру в балках и камышах укрываются сотни женщин и детей, которых немцы насильственно
собираются угнать в Германию. «Мы вон там под ивняком лодочки для вас
припрятали», — добавили они. В действительности это оказались старые,
большие баржи, пригодные для переправы орудий. Поблагодарив мужчин за баржи,
Карворский сказал, чтоб людей выводили по балкам к холму у нас в тылу. Дальше
идти колонной. Фашист здесь спокоен: имеет над рекой господствующую высоту
147,4, а чуть глубже — сильно укрепленную деревню Бородаевка. Поможем ему
еще больше утвердиться в своем спокойствии. Пусть думает, что это наши войска
уходят на другой участок.
Стемнело. По небу неслись косматые тучи. Волны с шумом
набегали на берег. «Приготовиться!» — шепотом передалось от бойца к бойцу.
Саперы начали выводить свои плавсредства. Первой двинулась на погрузку рота
старшего лейтенанта Шинкаренко. Вместе с ними уходил командир батальона майор
Карворский и батарея поддержки из 43-го гвардейского артполка под командованием
капитана Санкеева. Нервы у всех напряглись. Вперед! Гвардейцы на резиновых и
деревянных лодках, на неуклюжих, тяжело осевших плотах двинулись к правому
берегу. Они почти достигли середины реки, когда с немецкой стороны взвились в
небо ракеты. Вода забурлила от разрывов. И тут же предрассветную тишину нарушил
залп наших гвардейских минометов. Мощно ударила дальнобойная артиллерия.
Заветный берег все ближе и ближе. Наконец-то под ногами твердый грунт.
Передовой отряд десантников, не задерживаясь на берегу,
ринулся вверх по крутому склону. Смяв немецкий заслон, бойцы торопливо начали
устраиваться во вражеских траншеях. Сразу же трое разведчиков во главе со
старшим лейтенантом Шинкаренко были высланы вперед к Бородаевке. На ее
восточной окраине они обнаружили скопление бронетранспортеров и мотоциклов.
Похоже было, что обеспокоенные немцы торопливо готовились контратаковать. Не
успели разведчики вернуться, как на узкую прибрежную полосу обрушился огонь
артиллерии и минометов. Спустя минут двадцать сплошной лавиной двинулись
автоматчиКи. «Лишь бы не танки», — с тревогой подумал Шинкаренко.
— Подпустить на прямую наводку! Стрелять только по
команде! — передал приказ комбат Санкеев.
Фашисты бежали в полный рост. В суматохе переправы они,
вероятно, не заметили, что десантники перевезли с собой орудия.
- Огонь!
Мощный залп буквально смял передние ряды немцев.
Оставшиеся в живых заметались среди разрывов и пулеметной очереди и в панике
повернули обратно. Так же успешно десантники отбили и вторую попытку сбросить
их в реку. Однако положение наших бойцов оставалось очень серьезным.
В полдень с левого берега Днепра отплыла лодка. «Кто
этот смельчак?» — спрашивали друг друга солдаты. Противник с высоты 147,4
открыл яростный артиллерийский огонь по лодке. Гвардейцы затаили дыхание. Вода
кипела от разрывов, но лодка, маневрируя, шла к плацдарму. Вот она вошла в
мертвую зону, ткнулась носом об песок. Гребец, бросив весло, принялся
разгружать ящики и бидоны. Это был командир взвода снабжения батальона гвардии
старшина Сулейманов, вызвавшийся добровольно доставить на плацдарм
продовольствие и боеприпасы. Солдаты встретили его крепкими объятиями.
Ночь прошла неспокойно. Немцы вели беспорядочный огонь,
непрерывно освещали реку ракетами. Наш десант на берегу, не теряя времени, все
глубже вгрызался в землю. Артиллеристы, хотя было их очень мало, внимательно
следили за противником и по вспышкам вели выборочный огонь, подавляя огневые
точки. К утру немцы навалились со всех сторон. Их цепи все ближе и ближе
подбирались к позициям десантников. Казалось, все кончено, слишком неравными
были силы. Но тут совсем рядом раздалось «Ура»! Это успел переправиться второй
батальон и с ходу бросился в атаку. Впереди с автоматом в руках вел свою роту
гвардии лейтенант Дудалатов. Рядом с ними бежали замполит роты гвардии старший
лейтенант Шкарупа и начальник штаба батальона гвардии капитан Заславский. Удар
второго батальона оказался для немцев полнейшей неожиданностью. Командир первой
роты Шинкаренко сразу поднял своих людей в атаку. Прямо на плечах у
отступающего противника наши бойцы ворвались на восточную окраину Бородаевки и
зацепились в нескольких каменных домах. Только здесь капитаи Заславский сумел
разыскать командира первого батальона майора Карворского.
Привел тебе пополнение, — сказал Заславский, —
новобранцы, 39 человек. Оружие выдали, а обмундировать не успели. Ребята они
местные, своими глазами видели зверства фашистов, так что рвутся в бой.
Не форма важна, а содержание. — И вдруг прижал к
груди почерневшего от копоти Карворского.
Ну что, живой?! А я уже подумал — все кончено,
когда увидел, как немцы начали забрасывать ваши траншеи ручными гранатами.
До поздней ночи бойцы двух батальонов, охватывая немцев
с флангов, очищали Бородаевку. Было отбито большое каменное здание местной
школы. Рывком преодолели сельскую площадь и ворвались в помещение бывшего
сельсовета. Фашисты сопротивлялись яростно. Схватки за отдельные дома, улицы и
перекрестки нередко перерастали в рукопашные. К утру, когда бой достиг
предельной напряженности, ожесточенная стрельба началась в тылу вражеских
войск. В полуразваленный блиндаж на восточной окраине Бородаевки, где находился
КП первого батальона, спрыгнул командир 44-го полка гвардии подполковник
Ткачев, а с ним один из комбатов гвардии капитан Нарыков.
Как дела? — спросил он, едва поздоровавшись.
У нас хорошо, а как у него, не знаю, — кивнул
Карворский в сторону противника.
У него будет швах, — подмигнул Ткачев
весело. — Стрельбу слышишь? Это мои бойцы ударили с тыла.
Оказалось, еще предыдущей ночью 44-й гвардейский полк
скрытно высадился на одном из островов. Дальше комполка очень умело применил
тактику просачивания. Всю нынешнюю ночь бойцы мелкими группами, переплывали
реку, проползли вперед и скапливались в условленных местах. К утру в тылу
вражеских позиций оказалось около двух батальонов пехоты. Они и нанесли
внезапный удар из района кирпичного завода по Бородаевке с запада. А пока немец
пребывал в полном замешательстве, полк успел на баржах переправить основные
средства огневой поддержки.
«Связь с дивизией налажена! — доложил телефонист.
Подполковник Ткачев решительно взял трубку.
«Емелъян Иванович? Слышишь меня? Докладываю: есть
плацдарм на правом берегу Днепра. В наших руках села Сусловка, Тарасовка и
сильно укрепленный пункт Бородаевка.
Подвиг на плацдарме
К утру 28 сентября на правом берегу Днепра уже была
почти вся пехота, 82-мм минометы, восемь 45-мм и пять 76-мм пушек.{84} Занятые прикрытием переправы
основных сил, бойцы на плацдарме ослабили нажим на противника. Он не замедлил
использовать это обстоятельство.
Введя в бой резервы, фашисты с новой силой обрушились на
позиции защитников плацдарма и ценой больших потерь вклинились в оборону 44-го
и 47-го полков. Оставив окопы и ходы сообщения, гвардейцы вынуждены были сражаться
на открытой местности. Кончились снаряды и мины. Как удержаться? Все решили
дерзкие рукопашные схватки. Бросившись в штыки, гвардейцы внесли страх в ряды
наступавших немцев и обратили их в бегство.
Теперь важно было, не мешкая, лишить гитлеровцев
последнего преимущества — выбить их с господствующей высоты 147,4, с
которой они, укрывшись за бетонными укреплениями, беспрепятственно вели огонь
по плацдарму и переправе. 44-й и 47-й гвардейские полки получили приказ,
наступая вдоль южного и северного склонов навстречу друг другу, взять высоту в
кольцо и совместной решительной атакой уничтожить засевший там гарнизон.
Одновременно перед 50-м гвардейским полком была поставлена задача продолжить
решительное продвижение к хутору Погребной, чтобы лишить противника возможности
оказать огневую поддержку окруженной высоте 147, 4, а также прочно прикрыть
левый фланг дивизии от контратак с юга.{85}
Подготовка к штурму подходила к концу. Однако поступило
распоряжение сутки повременить. Дело в том, что на большом лесистом острове
восточнее Бородаевки засел еще один гарнизон противника, который все время вел
обстрел наших подразделений с тыла и сильным фланговым огнем по переправе через
реку препятствовал наладить бесперебойную доставку боеприпасов и пополнения на
плацдарм. Выбить оттуда немцев было поручено разведроте дивизии под
командованием гвардии капитана Дьяченко. Скрытно обойдя остров и переправившись
через рукав Днепра, разведчики вышли на берег и притаились. Наступило время
атаки. Капитан Дьяченко поднялся во весь рост и громко крикнул: «Батальон, за
мной в атаку....» Разведчики стремительно бросились на оторопевшего врага. Ведя
огонь из винтовок и автоматов, забрасывая огневые точки гранатами, они
ворвались в расположение вражеской обороны. Гитлеровцы в панике бросились через
реку вплавь. Часть из них утонула, остальные были уничтожены огнем с берега.
— Приказ выполнен, — доложил — командиру
дивизии капитан Дьяченко. — Остров восточнее Бородаевка очищен от
противника. Захвачены весьма нужные нам трофеи: несколько пулеметов, катер и
совсем исправный пароход.
Обеспечив надежный тыл, можно было приниматься за
грозную высоту 147,4. С двух сторон — с плацдарма и из-за реки ударил артиллерийский
залп. В атаку поднялась пехота, под прикрытием своей артиллерии она ворвалась в
траншеи противника. Завязался короткий кровопролитный бой, в ходе которого наши
подразделения сбили вражеский заслон вокруг высоты. Командир 1-го стрелкового
батальона 50-го полка гвардии капитан Савченко обнаружил ход сообщения,
поднимавшийся наверх. Он незамедлительно направил туда взвод, который зайдя в
тыл, забросал гранатами вражеские пулеметы и взял под огневой контроль подступы
к высоте. Батальону был отдан приказ «В атаку!». Гвардейцы дружно устремились
вперед, но, встретив шквал огня, залегли. Капитан Савченко понял, если люди
останутся лежать под огнем, хорошо видимые сверху, это будет стоить многих
жертв. Что делать? Прежде всего развернули пулемет на захваченной огневой
позиции и ударили по немцам справа. Сам Савченко, оставив НП, спустился к
залегшим гвардейцам и лично поднял их в атаку. Они сделали несколько коротких
перебежек, когда ожил небольшой холмик на склоне. Оттуда застрочил
замаскировавшийся фашист — пулеметчик. Савченко, взяв двух бойцов, ползком
двинулся в обход. Резкий бросок гранаты и над холмиком поднялся столб огня.
Путь вперед был открыт. В этом бою батальон отважного капитана Савченко
захватил батарею 105-мм орудий, два исправных пулемета, бронемашину,
радиостанцию. Было уничтожено более 150 гитлеровцев.
Тем временем вокруг высоты упорно продвигались навстречу
друг другу батальоны капитана Кузиченко 44-го гвардейского полка и капитана
Иванникова 47-го гвардейского полка. В самый ответственный момент атаки
внезапно замолк наш пулемет. Наводчик его был убит, второй номер ранен.
Смекалку и отвагу проявил командир пулеметного взвода гвардии лейтенант
Таболов. Он в несколько прыжков добрался к пулемету, и через считанные минуты с
фланга снова раздались пулеметные очереди.
Оставалось меньше одного километра, чтобы полностью
замкнуть кольцо вокруг высоты. Немцы, почувствовав угрозу полного окружения, не
выдержали и оставили позиции. Большая часть их была перебита многие попали в
плен.
Теперь, когда в наших руках на плацдарме оказался
узловой пункт обороны Бородаевка и господствующая высота 147,4, гитлеровское
командование обеспокоилось всерьез. Всю ночь с вражеской стороны слышался шум
моторов, неясное движение. Видимо, там готовился мощный кулак. Срочно нужен был
«язык», за ним отправился самый опытный разведчик дивизии гвардии ефрейтор
Кармилец, Вернулся он под утро, весь в тине и грязи, но со связанным немецким
фельдфебелем. Едва вытащили кляп изо рта, как немец, испуганно озираясь, что-то
быстро залопотал.
Чего он там? — удивленно спросил комдив Е. И.
Василенко, расслышав слова «спорт, футбол, Москва, Ленинград, Киев».
Просит не расстреливать. Говорит, что Друг, до войны
бывал в СССР с немецкими футболистами, играл с нашими командами в Москве, Ленинграде,
Киеве.
А тогда, в 41-м, он не вспомнил, что друг? Поубавили мы
у них спеси — в друзья стали записываться.!
Ладно, пусть лучше скажет, какие части впереди
нас, — сказал комиссар К. А. Страхов.
Сообщение пленного было весьма важным. Оказалось, что он
сам прибыл в составе 161-й пехотной дивизии, ночью должны подойти танки
танковой дивизий СС «Великая Германия». К утру ожидаются части 335-й пехотной
дивизии. Требовались чрезвычайные меры. Тут же был передан приказ 50-му
гвардейскому полку полковника Голуба передвинуться на правый фланг и занять
прочную оборону вокруг сел Тарасовка и Сусловка. 47-й и 44-й гвардейские полки,
занимавшие позиции прямо против Бородаевки, получили задачу строить противотанковые
рвы, ловушки и завалы.
Утром 1 октября распогодилось, и сразу активизировала
свои действия немецкая авиация. Группы бомбардировщиков, заходя волнами по
30–40 самолетов, непрерывно бомбили наши боевые порядки. Их сменили артналеты.
Противник, наращивая усилия, пытался нащупать слабые места на плацдарме. 2
октября он несколько раз вводил в бой небольшие группы танков — по 4–5
машин, преимущественно «тигров», в сопровождении до батальона пехоты. Но все их
атаки были отбиты. Несколько танков пылали на изрытом поле перед нашим
плацдармом.
Гитлеровцы были разъярены. Весь вечер бесновались их
артиллерия и авиация. Сплошная стена разрывов стояла над позициями гвардейцев.
К ночи все стихло. Даже одиночных винтовочных выстрелов не было слышно. Обе
стороны притаились в ожидании решающих событий. Оставшееся до утра время было
решено использовать для индивидуальной политико-воспитательной работы с личным
составом. Почти все офицеры из штаба и политотдела дивизии ушли в
подразделения. Комиссар дивизии гвардии полковник К. А. Страхов вместе с
инструктором гвардии лейтенантом Шейко решили находиться на наиболее
танкоопасном направлении перед Бородаевкой, где занимал позиции 47-й
гвардейский полк. Заместитель командира дивизии гвардии полковник И. А. Усиков
отправился в 44-й гвардейский полк, которым раньше командовал. Встречаясь с
людьми, беседуя с ними по душам, они знакомили их с листовками о героях боев на
соседних днепровских плацдармах, последними сообщениями Совннформбюро,
призывали к непоколебимой стойкости в обороне, смелым действиям и воинской
смекалке в борьбе с танками. Спокойные и уверенные слова старших офицеров, с
которыми личному составу пришлось пережить не одно испытание, были очень нужны
людям в ту напряженную ночь, вселяли в их сердца силу и твердость.
К рассвету 3 октября противник развернул против дивизии
более 100 танков, 161-ю пехотную и часть 335-й пехотной дивизий, усиленных
артиллерией. С утра немцы одновременно по позициям всех наших трех полков
произвели сильный авиационный налет. Над ними нависло несколько десятков
самолетов. Сбросившие бомбы группы самолетов уходили, а на их смену тут же
подходили другие. Земля еще стонала от авиационных разрывов, когда
массированный огонь по плацдарму открыла артиллерия. Не медля, под прикрытием
артналета, двинулись вперед вражеские танки и пехота.
Первый удар немцы нанесли по левому флангу
дивизии — в направлении Тарасовки, прикрываемой 50-м гвардейским полком.
(Завязался упорный, нарастающий по силе бой. Гвардейцы непрерывно
контратаковали, лишая противника инициативы. Хотя гитлеровцам удалось
вклиниться в нашу оборону, но уже более десяти танков пылало на поле боя. В
этот решающий момент нарушилась связь. Над 50-м полком нависла опасность
оказаться отрезанным от основных сил дивизии. Пробраться вместе с радистом на
левый фланг вызвался офицер контрразведки Магак Петросян. Он блестяще справился
с ответственной задачей. Связь с 50-м полком была восстановлена. Комполка
полковник Голуб попросил огневой поддержки, которая немедленно была оказана.
Попав под удар с двух сторон, враг заметался.
Напоровшись на ожесточенное сопротивление 50-го полка и
понеся большие потери, противник прекратил атаку на Тарасовку, перебросив танки
и часть пехоты на центральное направление к стыку между 44-м и 47-м полками.
Здесь оказалась сосредоточенной пехотная дивизия: более 70 тяжелых и большое
количество средних танков, самоходных орудий, бронемашин и бронетранспортеров.
При поддержке артиллерии вся эта лавина двинулась вперед. После
продолжительного боя противнику удалось вклиниться в наши боевые порядки и
овладеть западной окраиной Бородаевки. Ему уже виделся успех: оборона двух
полков была расчленена. Но отрезанные друг от друга батальоны, роты, просто
отдельные группы бойцов и командиров продолжали яростно сражаться за каждый
окоп, блиндаж, дом, показывая чудеса храбрости. Несмотря на многократное
превосходство немцев в силах и средствах, ни один воин 47-го и 44-го полков не
оставил своих позиций.
Восемь танков атаковали артиллерийский расчет гвардий
сержанта Гацена. Под ливнем огня бойцы действовали спокойно и мужественно.
Наводчик орудия сержант Корзунов первым выстрелом подбил танк, затем поджег
другую машину, но был тяжело ранен. У орудия остался один рядовой Горбань.
Двумя выстрелами он поджег еще один танк. Остальные танки повернули назад.
Отважный гвардеец продолжал вести бой. Обнаружив на холме вражеское орудие,
Горбань вступил с ним в единоборство и несколькими выстрелами уничтожил его.
Рубеж расчета сержанта Гацена зказался для фашистских танков непреодолимым.
Когда же на артиллеристов двинулась пехота, помощь им оказала минометная рота
гвардии старшего лейтенанта Евгеницкого. Трижды в течение дня минометчики
обрушивали на фашистов прицельный огонь и обращали их в бегство. Мужественно и
смело действовала 3-я батарея 20-го гвардейского истребительного
противотанкового артдивизиона. Когда фашистские танки ринулись в атаку,
командир батареи капитан Цыганенко призвал личный состав драться так, как
дрался их бывший командир Короленко, чье имя носила батарея. Батарейцы не посрамили
чести своего комбата. Командир орудия старший сержант Кошкарев, наводчик
Толкачев и заряжающий Гиниатулин, ведя беглый огонь, уничтожили два танка.
Снаряды были на исходе. Последним выстрелом бойцы подожгли еще один танк. К
орудию справа и слева приблизилась пехота, Кошкарев и его товарищи, взяв в руки
автоматы, заставили фашистов залечь. Когда были израсходованы все-патроны,
артиллеристы бросились врукопашную.
К полудню гитлеровцам удалось овладеть высотой 147,4 и
отдельными домами у Днепра. Борьба шла не на жизнь, а на смерть. Редели ряды
гвардейцев, но они продолжали сражаться. Штаб 47-го полка попал во вражеское
кольцо.
— Будем пробиваться собственными силами, —
сказал подполковник Гавриил Кудрявцев, который принял командование полком всего
два дня назад вместо раненного на плацдарме ветерана дивизии гвардии
подполковника И. И. Батьянова. Несколько раз горстка бойцов и старших офицеров
бросалась в решительную атаку. Однако силы были неравными. Тогда единодушно
было принято решение: занять круговую оборону и держаться до последнего.
Смертью храбрых пали в бою заместитель командира дивизии гвардии полковник
Усиков, комиссар полка гвардии майор Атаманюк, начальник штаба гвардии майор
Горбатюк, заместитель командира по материальному обеспечению — гвардии
майор Киян, инженер полка гвардии майор Филиппов, начальник связи гвардии майор
Иванов, командир полка Гавриил Кудрявцев.
Положение на плацдарме продолжало осложняться.
Противнику удалось овладеть центральной частью Бородаевки, где в помещении
школы была размещена санчасть 47-го гвардейского полка. По призыву медицинских
сестер Галины Прокофьевой, Зинаиды Смирновой и Зинаиды Садовниковой все
раненые, способные ходить, с оружием в руках заняли оборону у окон и дверей..
Бой уже шел на площади перед школой. Вражеская пуля угодила в плечо Гали
Прокофьевой, которая под огнем оказывала помощь раненым. «В санчасть», —
приказал командир роты гвардии капитан Стрижаков. «Я останусь с солдатами до
конца, — ответила Галина. — Рана не страшна». Фашисты наседали. Атака
следовала за атакой. В грохоте разрывов отважная девушка продолжала оказывать
помощь раненым. «Командира роты ранило!» — раздался чей-то пронзительный
голос. Галина поспешила на помощь. Впереди, оглушительно треснув, разорвалась
мина. Галина припала к земле, потом приподнялась, поправила пилотку и начала
перевязывать командира. Тут ее ранило вторично. Сдерживая боль, она побежала к
школе. «Ты что же, сестричка, нас спасла, а сама...», с болью произнес один из
раненых. Раненые взялись за оружие. Подползла к окну и Галина, припала к
ручному пулемету. «Мы, дочка, сами справимся», — сказал пожилой гвардеец с
перевязанной головой. «А это что?», — превозмогая боль, усмехнулась Галя и
показала на значок «Отличный пулеметчик» и медаль «За отвагу». Она вспомнила письмо,
которое на днях написала родителям в Сталинград: «Я стала такой отчаянной,
ничего не боюсь — ни пуль, ни снарядов, привыкла к передовой. Приближается
тот период, когда последнего фрица добьем и заживем радостной жизнью».
Вспомнила она свою погибшую подругу-пулеметчицу Галю Шишкину, у которой училась
меткой стрельбе, и короткими очередями начала бить по врагу. Галя стреляла до
тех пор, пока горячая пуля не сразила ее. Посмертно Галина Григорьевна
Прокофьева — дочь секретаря Вязовского райкома партии Сталинградской
области — была награждена орденом Отечественной войны. Она выполнила
клятву, которую часто повторяла в словах любимой песни:
А теперь с тобой надолго Я прощаюсь по утру, И клянусь,
родная Волга, Передам привет Днепру.
Группа немецких танков, обойдя Бородаевку, вышла на
берег Днепра и открыла огонь по острову, где располагался резерв дивизии. В
поддержку танкам двинулось до батальона автоматчиков. Но из леса восточнее
Бородаевки они были смело атакованы батальоном 44-го гвардейского полка под
командованием офицера штаба дивизии В. Е. Гоникмана и залегли. С танками
вступил в единоборство дивизион противотанковых пушек старшего лейтенанта
Гафарова. В этот момент на восточный берег поступило сообщение: «Гафаров тяжело
ранен». Командующий артиллерией дивизии гвардии полковник Б. Г. Дубов бросился
в холодную воду. Преодолев сильное течение Днепра, он выбрался на плацдарм и
вскоре командовал артдивизионом. Немецкие танки, потеряв несколько машин,
начали пятиться. Окончательный перелом в ход борьбы внесли наши «летающие
танки» — штурмовики ИЛ-2. Делая заход за заходом на высоте 10–15 метров,
они обрушили на скопление вражеских войск и техники реактивные снаряды и бомбы,
огонь пулеметов. Среди гитлеровцев началась паника, они поспешно перешли к обороне.{86}
Исключительно трудным оказался день 3 октября для бойцов
и командиров 15-й гвардейской дивизии. 47-й гвардейский полк потерял свой штаб,
почти всю артиллерию и 80 процентов личного состава. В 50-м гвардейском полку
были убиты инженер полка гвардии майор Житков, врач Хасанов, командир учебного
батальона дивизии гвардии капитан Аверичев. В связи с ранением вышли из строя
командир 43-го гвардейского артполка подполковник Л. Б. Запольский, командиры
батальонов 47-го полка гвардии майор Карворский, гвардии капитаны Мостовой,
Кузиченко, Иванников, начальник штаба 50-го полка гвардии капитан Ефимов,
заместитель командира 43-го артполка по политчасти гвардии майор Логинов, командир
20-го гвардейского противотанкового артдивизиона гвардии старший лейтенант
Алиев и другие.{87} Огромной болью отозвалась во
всех сердцах гибель на плацдарме отважного комиссара дивизии Константина
Александровича Страхова. Даже мертвый комиссар внушал страх в немцев. Когда
гвардии капитан В. Д. Шутько и медсестра Гоар Арутюиян разыскали на поле боя
его тело, то увидели, что на груди, спине и на лбу убитого гитлеровцы вырезали —
пятиконечные звезды.
В течение 4–5 октября части дивизии пополнялись личным
составом, вооружением и боеприпасами. Воспользовавшись затишьем,
политработники, коммунисты и комсомольцы провели в ротах и батальонах беседы об
итогах боев на плацдарме. Это еще выше подняло боевой дух личного состава.
Ветераны и новички горели одним желанием: отомстить врагу за погибших
однополчан.
Утром 8 октября дивизия двумя усиленными полками: 44-м
гвардейским и 47-м гвардейским, в командование которым вступил гвардии подполковник
Иван Степанович Микулин, перешла в наступление и в течение дня окончательно
овладела высотой 147,4 и западной половиной Бородаевки. Удар получился
настолько мощным и неожиданным для немцев, которые считали нашу дивизию надолго
обескровленной, что их отступление превратилось в паническое бегство. Спастись
удалось немногим.
Плацдарм у Бородаевки был восстановлен и даже расширен.
В течение двух последующих суток продолжалось расширение всех пяти плацдармов,
захваченных 7-й гвардейской армией южнее Кременчуга. В результате они были
объединены в один большой плацдарм протяженностью 25 километров и в глубину до
15 километров. Здесь, помимо 7-й гвардейской армии, скрытно сосредоточились еще
три общевойсковых и одна танковая армии. Представитель Ставки Маршал Советского
Союза Г. К. Жуков, побывав на плацдарме, доложил И. В. Сталину: «...Мы скорее
разгромим запорожско-криворожскую группировку противника ударом Степного
фронта, нежели со стороны Малиновского. Я также прошу быстрее подавать Коневу
горючее и боеприпасы».{88} 15 октября ударная группировка
Степного фронта перешла в наступление, начав прорыв в направлении Кировограда и
Кривого Рога.
Полководческий орден
Фашистские войска уже потеряли надежду вернуть рубеж
Днепра. Прикрываясь группами тяжелых танков и самоходных орудий, они отходили в
юго-западном и южном направлениях. Отходили под проливным, холодным, осенним
дождем, по пояс проваливаясь в грязь, с трудом перетаскивая технику. Гвардейцы,
громя арьергарды, дни и ночи неустанно и неотступно преследовали отступающего
противника. Вместе с соседями — гвардейцами генерала Н. К. Морозова, они
гнали фашистов на Пятихатку и к Желтым Водам, где запорожские казаки под водительством
Богдана Хмельницкого разгромили шляхту и изгнали ее остатки из пределов
Украины. Приказ ежедневно напоминал: «Темп наступления не сбавлять. Не дать
противнику оторваться: и закрепиться на новом рубеже». Чтобы выполнить его,
людям приходилось проявлять величайшее напряжение физических и духовных сил.
К концу октября соединения 37-й армии и 5-й танковой
армии вышли в район Криворожских рудников. Здесь противник попытался нанести
контрудар, начал теснить наши части, которые далеко оторвались от своих основных
сил и коммуникаций. 31 октября комдив Е. И. Василенко срочно был вызван
командующим 2-м Украинским фронтом (бывшим Степным) Маршалом Советского Союза
И. С. Коневым и получил особую задачу, вытекающую из осложнившейся обстановки:
форсированным маршем выйти в район рудников Первомайский, Ленинский и
Калачаевский и там занять жесткую оборону. Путь был неблизким — свыше 50
километров. Поэтому прямо из штаба фронта генерал Е. И. Василенко отдал
начальнику штаба дивизии подполковнику В. А. Никифоровскому предварительное
распоряжение: поднять части, накормить личный состав, подготовиться к маршу, в
штаб дивизии вызвать офицеров связи. Уже в дороге дивизию догнало новое
предупреждение: будьте готовы к встрече с отдельными частями противника на
марше. К 17 часам гвардейцы вступили во встречный бой с превосходящими силами
пехоты и танков противника. Полк немецкой мотопехоты 45 танками при поддержке
авиации ударил по боевым порядкам дивизии, пытаясь расстроить их. Однако наши
воины хладнокровно отбросили немцев. До наступления темноты противник несколько
раз возобновлял атаки, но ни одна не имела успеха. Свыше 200 немцев было убито,
11 танков догорало на поле боя.{89}
1 и 2 ноября 15-я дивизия, войдя в состав 68-го
стрелкового корпуса генерала Шкодуновича, заняла оборону на рубеже высоты
140,4 — Алексеевка-Калачаевская. Проведя разведку боем, штаб дивизии
установил, что впереди развертывается 23-я танковая дивизия немецкого генерала
Формана. Другие источники показывали, что против 1-го Украинского фронта немцы
собирают сильный кулак. 24-я, 14-я и 11-я танковые дивизии с юго-запада и 16-я
танковая, 15-я пехотная дивизии с юго-востока готовились наступать на
Пятихатку.
Было решено упредить противника. 3 ноября в 11 часов 30
минут дивизия во взаимодействии с соседями перешла в наступление в общем
направлении на хутор Червоная Балка. Как только гвардейцы 44-го полка ворвались
в село Ново-Ивановка, а гвардейцы 50-го полка в — Червоную Балку, гитлеровцы
предприняли ряд контратак. В ожесточенный бой, продолжавшийся до вечера, со
стороны немцев было втянуто до 3 полков пехоты, 200 орудий и минометов. Враг
еще имел преимущество — бросил в бой около 100 танков и самоходок. Хотя
нашим войскам пришлось отойти на исходные позиции, гитлеровцам был нанесен
большой ущерб. На поле боя остались десятки подбитых танков и орудий, более
тысячи трупов солдат и офицеров.
С 4 по 13 ноября 1943 года дивизия вела оборонительные
бой на рубеже Калачаевская. Непрерывные дожди размывали окопы, затрудняли
снабжение боеприпасами. В связи с возросшими танковыми ударами врага в частях
дивизии были созданы группы истребителей танков, в составе отделения стрелков,
2–3 саперов и расчета противотанкового ружья. 14 ноября противник сосредоточил
в селах Ново-Ивановка и Чер-воная Балка танки и пехоту и снова двинулся вперед.
Четыре раза атаковал он превосходящими силами позиции 44-го и 50-го полков.
Гвардейцы держались стойко. Мужество и отвагу проявили артиллеристы 43-го
гвардейского артполка и 20-го противотанкового артдивизиона дивизии.
Орудийные расчеты старшего сержанта Андрейковича и
младшего сержанта Козырева, четко взаимодействуя со стрелками, подавили
несколько огневых точек и обеспечили контратаку нашей пехоты. Тогда вперед
двинулись тяжелые «тигры». Андрейкович и Козырев бесстрашно выкатили орудия на
прямую наводку. Лишь когда расстояние до танков сократилось до 500 метров,
открыли огонь. Наводчик орудия сержант Нефедов тремя выстрелами поджег первую
машину, но был убит. Его место занял ефрейтор Платонов. Ведя меткий огонь, он
поджег два «тигра». Смертью храбрых пал наводчик второго орудия гвардии рядовой
Мерзин. К прицелу припал рядовой Ушников. Яростный огонь наших орудий не
прерывался ни на минуту. Гитлеровцы не выдержали и попятились назад.
Снова, как и на днепровском плацдарме, отличился
орудийный расчет, в котором сражались белорус Гацен и русские Корзунов, Борзов.
Прямо на их позицию выскочило два «тигра». Гвардейцы встретили их дружным
огнем. Наводчик Корзунов сразу подбил один, танк. Второй танк развернулся,
намереваясь зайти расчету во фланг. Гацен не растерялся, лично развернул орудие
и выстрелил. «Тигр» вспыхнул — снаряд пробил бензобак.{90}
В течение трех дней дивизия вела бой за село
Ново-Ивановка. Оно несколько раз переходило из рук в руки. Важность этого
населенного пункта заключалась в том, что, расположенный по обеим сторонам
балки, он прикрывал подступы к высотам, превращенным немцами в сильно
укрепленный рубеж обороны. Надо было во что бы то ни стало улучшить позиции
44-го полка, окопавшегося на открытой местности. В ночь на 23 ноября группе
разведчиков была поставлена задача захватить «языка». В темноте группа во главе
с гвардии сержантом Павловым пробралась к вражеским окопам и ворвалась в
расположение противника. Среди немцев поднялась паника. Разведчики,
воспользовавшись этим, захватили пленного. Он сообщил ценные сведения для
правильного планирования штурма Ново-Ивановки. Старший сержант Павлов стал
первым в дивизии кавалером солдатского ордена Славы.
Наутро загремел решительный бой за село Ново-Ивановка.
Маскируясь в тумане, штурмовая группа 44-го полка под командованием гвардии
сержанта-Алексеева подкралась к немецким укреплениям и. в упор расстреляв
автоматчиков, заняла их окоп. Началась артиллерийская подготовка. Алексеев,
находясь в расположении противника, удерживал захваченный окоп. Когда наша
пехота пошла в атаку, он ракетой указал направление. Гвардейцы повернули по
сигналу и попали во вражескую траншею.
Среди немецких солдат возникло замешательство, они
начали выскакивать из окопов и напоролись на огонь наших автоматчиков. Полк
ворвался в Ново-Ивановку и закрепился в ней.
Не менее напряженный бой довелось выдержать 50-му
гвардейскому полку, наступавшему на Червоную Балку. Третий батальон гвардии
капитана Пхайко попал в окружение. Целый день батальон вел ожесточенный бой с
наседающим противником. К вечеру к нему вплотную приблизились основные силы полка.
Утром 24 ноября 50-й гвардейский полк, отразив две контратаки пехоты и танков
противника, штурмом овладел Червоной Балкой. С тыла в село вступил вышедший из
окружения батальон гвардии капитана Пхайко. Противник окончательно лишился
удобных исходных позиций, с которых он хотел прорваться к руднику
Первомайскому.
Дивизия начала готовиться к наступлению на Кривой Рог.
Большой подъем среди личного состава вызвало письмо-обращение, которое привезла
из далекой Армении делегация рабочих, колхозников, железнодорожников и
писателей. «Дорогие наши фронтовые побратимы, — говорилось в
письме, — нам, работникам тыла, принесло большую радость известие о ваших
славных подвигах на берегах седого Днепра. Впереди вас ждут новые бои. Помните:
советский тыл с вами, герои фронта! Мы будем трудиться с удвоенной —
утроенной энергией, чтобы обеспечить вас всем необходимым. Разбойничьи орды
кровавыми лапами цепляются: за украинскую землю. Бейте беспощадно захватчиков,
не допускайте, чтобы они укрепились на промежуточных рубежах, ни на минуту не
давайте им покоя. Мы — ваши отцы, матери и сестры, — призываем вас,
вперед, на запад!».
Гвардейцы направили ответное письмо трудящимся Армении,
в котором говорилось: «В боях за Днепр наши бойцы и командиры приумножили славу
гвардейского оружия. Многие из них удостоены высоких правительственных наград.
Верховный Главнокомандующий учит нас не кичиться успехами. Он приказал нам еще
сильнее бить врага, чтобы быстрее очистить нашу землю от гитлеровских
оккупантов. Мы готовы выполнить этот приказ!».
Затишья не было. Дивизия непрерывно беспокоила
противника, срывая его попытки укрепить свою оборону в районе Кривого Рога.
Днем проводились огневые налеты, разведка боем, ночью во вражеский тыл
проникали штурмовые группы, минеры, разведчики. Гитлеровцы все время находились
в напряжении; ожидая ударов с фронта и тыла. Под руководством Петра Гончарова и
его учеников Сохина, Сизыкова, Стрелкова, Шерстюка во всех частях была
организована подготовка снайперов. Расширение их рядов позволило начать
массовое движение под девизом «Каждый боец — отличный стрелок!».
Инициатором и душой его, как всегда, выступил коммунист, прославленный снайпер
Петр Гончаров. Советское правительство высоко оценило его ратный труд, присвоив
Петру Гончарову звание Героя Советского Союза.
Наступил январь 1944 года. Сдав свою оборонительную
полосу, 15-я гвардейская дивизия передислоцировалась во второй эшелон 37-й
армии. Здесь она получила новую ответственную задачу: развязать бои за
населенные пункты Веселое Поле, Сергеевка, Южное и Северное Водяное с целью
сковать значительные силы противника и не позволить перебросить их против наших
войск, наступавших на город Никополь, где у гитлеровцев оставался небольшой
плацдарм на левом берегу Днепра.
С 20 по 27 января в новом районе сосредоточения дивизия
начала интенсивно готовиться к предстоящим боям. Части пополнялись всеми видами
вооружения, личным составом. В подразделениях проходили собрания, подводились
итоги боев в районе Днепра, осуществлялась рекогносцировка местности. Дожди и
выпавшие вслед за ними снега покрыли поля сплошным покровом топкой грязи. На
сыром ветру, под холодными ливневыми дождями и густым снегопадом гвардейцы
развернули большие фортификационные работы. Изо дня в день росла и крепла
земляная крепость дивизии, оборудовались огневые позиции, скрытно
прокладывались пути подхода к вражеской обороне. Полки уже находились на
исходных позициях, когда в штаб дивизии приехал полковник Петр Михайлович
Чирков с предписанием занять должность командира 15-й гвардейской дивизии. Сдав
дивизию, гвардии генерал Емельян Иванович Василенко отбыл в штаб 37-й армии,
где ему было вручено предписание явиться в Управление кадров Советской Армии
для получения нового назначения.
Выехав из штаба армии, Емельян Иванович услыхал
канонаду. Началась артиллерийская подготовка. Славная 15-я гвардейская дивизия
пошла в наступление. Василенко попросил шофера остановить машину. Поднявшись на
небольшой холм, он долго смотрел на запад. Мысленно он был со своими
гвардейцами, отчетливо видел, как они блокируют вражеские огневые точки,
врываются в траншеи, вступают в рукопашные схватки. 15-я гвардейская стала
неотъемлемой частью его большой жизни и сейчас, прощаясь, комдив ясно понял,
что она навсегда останется в его сердце.
Не знал Емельян Иванович, что именно в этот момент новый
комдив Чирков с благодарностью вспомнил о своем предшественнике. Первый бой, в
ходе которого гвардейцы смело и решительно выбили врага с господствующих
холмов, наглядно убедил его, что принял он под свое начало отличное воинское
соединение. Еще выше стала гордость нового комдива, когда он, используя
небольшое затишье перед главным ударом, провел со штабом занятие на тему
«Наступление усиленного батальона на обороняющегося противника и бой в глубине
обороны врага», максимально приближенное к местности и погоде. В условиях,
когда теплая зима превратила поля в сплошную топь, дороги стали непроходимыми,
командиры и политработники продемонстрировали прекрасное умение действовать
продуманно и четко.
Утром 30 января, после артиллерийской подготовки, 15-я
гвардейская дивизия в составе 82-го стрелкового корпуса 37-й армии
стремительной атакой прорвала оборону противника и, уничтожая его очаги
сопротивления, к исходу дня заняла хутора Веселое Поле, Ново-Софиевка,
Ново-Сергеевка, Водяное, железнодорожный разъезд. Чтобы закрепить успех, полки
на второй день попытались ускорить продвижение на юг. Противник отчаянно
сопротивлялся. В районе села Водяное он предпринял контратаку силою до 30
танков, 4 самоходок, множества бронемашин и полка пехоты. Эта, как и другие
контратаки врага были отбиты. Гвардейцы упорно пробивались вперед, не теряя
духа даже в самых сложных ситуациях. Группа снайперов под командованием Героя
Советского Союза Петра Гончарова целые сутки сражалась в окружении. В этом бою
Гончаров лично уничтожил 30 гитлеровцев и довел свой счет мести до 241.
Кончились патроны. Вместе с товарищами он собрал брошенные немцами винтовки,
боеприпасы и снова продолжал бой. Гвардейцы удержали позицию. Но многие из них,
в том числе известный снайпер Советской Армии, бывший сталинградский металлист
Петр Гончаров, пали смертью храбрых.
Когда печальная весть дошла до артиллеристов 43-го
гвардейского артполка, командир взвода гвардии лейтенант Шапхонов приказал на
руках протащить орудия через грязь и установить на прямую наводку. Командир
орудия старшина Мамлин и наводчик Солтавец, ведя прицельный огонь, одну за
другой подавили огневые точки противника. Тем временам 50-й гвардейский полк,
сместившись в сторону, неожиданно для немцев ударил с фланга и ворвался в Водяное.
Решительно действуя северо-западнее Апостолово, 37-я
армия в значительной степени содействовала войскам 3-го Украинского фронта,
прорвавшим немецкую оборону в районе Апостолово и Нижнего Днепра. Начался
разгром 6-й немецкой армии генерал-полковника Халлидта, которая была воссоздана
в память о бесславно погибшей в Сталинграде 6-й армии фельдмаршала Паулюса и
носила наименование «Мститель». Воскрешения из мертвых не получилось: новую
армию ожидала судьба ее предшественницы. Гвардейцы, помня Сталинград, с
удвоенной радостью стремились добить фашистских «мстителей». Командующий 3-м
Украинским фронтом генерал армии Р. Я. Малиновский и представитель Ставки
Маршал Советского Союза А. М. Василевский объявили личному составу дивизии
благодарность.
Апостолово освобождено. Немецкие войска в районе
Никополя оказались в окружении. Правый фланг фронта, где наступала 15-я
гвардейская дивизия, вплотную приблизился к Кривому Рогу. Враг укрепил и
приспособил к обороне все населенные пункты вокруг, каждый дом. У него оставалось
преимущество в танках и авиации. Помогла врагу и погода: оттепели сменялись
сильными снегопадами, бурями и холодами. Политотдел дивизии во главе с
полковником М. Г. Васютиным прилагал огромные усилия, чтобы помочь командирам
поддержать высокий дух воинов, не дать ослабнуть наступательному порыву. На
первый план была выдвинута подготовка к действиям в ночное время.
К рассвету 17 февраля 44-й гвардейский полк изготовился
к штурму вражеской обороны. Заместитель командира полка по политчасти гвардии капитан
Гузман и парторг полка гвардии капитан Хамитов направились в батальоны и роты,
чтобы на месте разъяснить бойцам боевую задачу. С особым напряжением ждали
атаки снайперы Михаил Сохин, Георгий Максимов, Федор Шерстюк, чтобы отомстить
врагу за смерть Героя Советского Союза Петра Гончарова. Сохин попросил у
командира разрешения, не дожидаясь начала боя, выдвинуться с группой товарищей
вперед. Славная четверка скрытно проползла по снегу и залегла неподалеку от
траншей, где находились передовые подразделения противника. Началась
артиллерийская подготовка. Земля задрожала от разрывов снарядов. Спасаясь от
огня нашей артиллерии, немцы начали перебегать из первой траншеи во второю. Тут
и раздались меткие выстрелы четырех снайперов.
В первой оборонительной линии противника была пробита
брешь. В нее устремились гвардейцы капитана Кузиченко, стремясь выйти к окраине
села Высокое Поле. Но противник сохранил пока превосходство в силе. Он бросил в
бой танки и бронетранспортеры. Весь день 44-й гвардейский полк отбивал яростные
контратаки. Счет мести начал орудийный расчет гвардии сержанта Циморина,
которому накануне было присвоено имя Героя Советского Союза Петра Гончарова. Он
подбил немецкий танк. Минометчики гвардии капитана Иванова засыпали минами
автоматчиков и сумели отсечь их от танков. Только минометный расчет Михаила
Сябро уничтожил более 10 фашистов.
К вечеру накал боя начал стихать. Враг был отброшен. На
переднем крае наступило затишье. Утром 19 февраля в бой был введен 50-й
гвардейский полк. Батальон гвардии капитана Нарыкова одной ротой атаковал
вражеские позиции с фронта. Этим он отвлек внимание немцев от правого фланга,
куда был нанесен основной удар другими подразделениями 50-го полка и соседним
47-м полком. Инициатива перешла в наши руки. Пользуясь плохой видимостью, части
дивизии продвинулись к селу Высокое Поле и внезапным ударом во фланг опрокинули
противника. В беспорядке отступая, он понес значительные потери.
47-й гвардейский полк сразу развернул наступление вдоль
железной дороги на Кривой Рог. Около станции Пичугино противник создал сильно
укрепленный опорный пункт. Атаковать его в лоб — значило потерять людей.
Гвардии лейтенант Шутов, сержанты Лобанов и Кузнецов, вооружившись гранатами и
захватив с собой станковый пулемет, двинулись в обход. Три храбреца переползли
через насыпь железной дороги и, скрываясь за ней, проникли в разрушенное здание
станции. До 40 фашистов было уничтожено здесь. Однако пулеметные точки остались
невредимыми и вели непрерывный огонь. Шутов с Лобановым направились вперед,
приказав сержанту Кузнецову прикрывать их огнем пулемета. Дерзкий рывок, и наши
воины ворвались в опорный пункт. Среди немцев начался переполох. Было
уничтожено 10 гитлеровцев, а 8 — с тремя пулеметами сдались в плен. 47-й
полк снова пошел вперед. Были заняты Мартыновка, Чубаровка, Ново-Украинка.
21 февраля дивизия подошла к станции Долгинцево,
последнему пункту на пути к Кривому Рогу. 47-му гвардейскому полку было
приказано в ночь на 22 февраля атаковать село Шевченко, что восточнее
Долгинцево. Первый батальон гвардии капитана А. К. Иванникова занял исходное
положение для атаки. Сведения от разведки опаздывали. «Будем выдвигаться
вперед, — решил начальник штаба полка Славский. — Атаковать бесшумно,
действовать внезапно, решительно», — напомнил он. В 200 метрах от села
встретили разведчиков. Те сообщили об удобных подходах к селу. Было решено
двумя ротами неглубоким охватом атаковать село с правого фланга. Роты для атаки
с фланга повел командир батальона. Атакой с фронта руководил начальник штаба.
По сигналу ночную тишину прорезало громкое «Ура!» Загремели выстрелы, разрывы
гранат, автоматные очереди. Солдаты, забрасывая в окна и двери домов ручные
гранаты, расстреливали выскакивающих в панике фашистов. Смелая операция заняла
всего час. «Дорога на Долгинцево открыта», — доложил командир батальона
гвардии капитан А. К. Иванников.
Группа разведчиков 44-го гвардейского полка под
«командованием старшего сержанта Алексея Митрякова тем временем успела
проникнуть на станцию Долгинцево. Здесь они встретились с подошедшими бойцами
47-го гвардейского полка. 47-й полк решил максимально использовать успех. Его
батальоны с ходу атаковали Кривой Рог и ворвались на его окраину. На большее
сил не хватило. Гвардейцы попали под перекрестный огонь укрепленных пунктов, в
которые были превращены дома, подвалы, колодцы, и залегли. Противник,
предчувствуя серьезный бой, нервничал. Его артиллерия и пулеметы методическим
огнем обстреливали наших окапывающихся бойцов. В боевых порядках полка появился
заместитель командира дивизии гвардии полковник Павел Иванович Сикорский.
Изучив обстановку на месте, он приказал дальше не продвигаться, а видимой
активностью отвлечь внимание немцев.
Вскоре яростная пальба раздалась в районе станции
Мудреная, расположенной в черте города, куда обходным маневром вышел 50-й полк.
Батальон гвардии капитана Нарыкова с ходу форсировал реку Саксаган, протекавшую
в глубоком яру. Это послужило сигналом для гвардейцев 47-го полка, поднявшихся
в лобовую атаку. Попав в «клещи», фашисты начали сдаваться в плен. Штурм города
ускорил темп. К 10 часам 22 февраля 15-я гвардейская дивизия, во взаимодействии
с соседями, освободила северную часть города. В полдень в южную часть ворвались
наши танкисты. Утром 23 февраля, в день 26-й годовщины Красной Армии, знамя
освобождения взвилось над Кривым Рогом. По разбитым улицам в город начали
возвращаться жители, которые прятались от врага в старых шахтах, глубоко под
землей. Увидев колонны наших войск, они плакали, смеялись, бросались
обниматься. От имени всех седой шахтер Дмитрий Васильевич Свист до земли
поклонился гвардейцам. На марше к реке Ингулец воинов догнала радостная весть.
Указом Президиума Верховного Совета СССР 15-я гвардейская стрелковая дивизия
была награждена третьей боевой наградой — полководческим орденом Суворова
второй степени и заслужила шестую благодарность Верховного Главнокомандования.
Февраль 1944 года был на исходе. Закаленный в горниле
больших боев, накопивший опыт выносливости, высокой способности к маневру,
стремительности при наступлении в суровых условиях, личный состав дивизии
уверенно готовился к форсированию реки Ингулец. Мост на реке был взован. Пока
на воде держался лед, надо было использовать его, как средство переправы
Гитлеровцы упорно обороняли западный берег, ведя сильный ружейно-пулеметный и артиллерийско-минометный
огонь по расположению наших частей, методично обстреливая реку и подступы к
ней.
Первая попытка форсировать водную преграду не увенчалась
успехом. Оставалось использовать ночную темень. Едва спустились сумерки, к
Ингульцу начал спускаться стрелковый батальон гвардии капитана Нарыкова. Прямо
на берегу залегла рота бронебойщиков, старшего лейтенанта Карпова. Огнем из ПТР
рота начала подавлять пулеметные точки противника. В глубину его обороны
обрушила огонь артиллерия. Западный берег окутали клубы дыма. Автоматчики
гвардии старшины Жиляева, воспользовавшись замешательством немцев, броском
через лед достигли вражеских позиций и ворвались на восточную окраину села
Ингулецкое. По их следам двинулось сразу два батальона 50-го гвардейского полка.
Справа форсировал реку 47-й гвардейский полк, нанесший фланговый удар по селу
Ингулецкое.
Начало было положено. Используя для укрепления льда
щиты, через реку переправилось несколько расчетов 20-го гвардейского
истребителыю-противотанкового дивизиона, батарея 50-го полка, отдельные орудия
43-го артполка. Плацдарм с часу на час расширялся. Наши стрелковые
подразделения вышли к высотам западнее села Ингулецкое, где отразили несколько
яростных контратак противника. Немецкая артиллерия раскрошила подтаявший лед на
реке. Однако благодаря героической работе саперов-лодочников и паромщиков, всю
последующую ночь продолжалась переправа. К утру 29 февраля все полки дивизии
оказались на правом берегу и сумели в течение дня успешно отразить десять
вражеских атак. Преследуя противника по пятам, гвардейцы к вечеру овладели
высотами 113, 3, 87 и 5.
Положение ингулецкого плацдарма упрочилось. В бой
немедленно были введены подвижные танковые и моторизованные соединения 3-го
Украинского фронта. Наступил резкий перелом в пользу наших войск. 15-я
гвардейская дивизия развернула быстрое наступление в направлении
железнодорожной станции Гейково и Казанка. 47-й гвардейский полк получил
задачу: ударом на Казанку перерезать железную дорогу Николаев-Знаменка. С ходу
взять станцию не удалось. Гитлеровцы фанатично цеплялись за этот укрепленный
пункт.
Заместитель командира 47-го гвардейского полка гвардии
майор В. И. Демин, руководивший боем, приказал атаковать с двух сторон
батальонами капитанов А. К. Иванникова и А. С. Фадеева, при поддержке огнем
артиллерии и минометов. Ни упорное сопротивление врага, ни непролазная грязь не
могли остановить наступательный порыв гвардейцев. После короткой, но
ожесточенной схватки остатки подразделений 62-й пехотной дивизии немцев,
оборонявших Казанку, начали отходить в севоро-западном направлении. К исходу
дня 10 марта подразделения 47-го полка освободили станцию. Стремительный прорыв
наших войск позволил захватить сотни пленных, несколько паровозов, большое
количество железнодорожных вагонов с различным имуществом и техникой.
Характеризуя значение мартовских боев на юге Украины,
Совинформбюро сообщило: «3-й Украинский фронт под командованием генерала армии
Р. Я. Малиновского, после прорыва обороны немцев на реке Ингулец и выхода на
реку Южный Буг, т. е. с 6 по 16 марта, фактически полностью разгромил 6-ю
немецкую армию генерал-полковника Халлидта».
Впереди гвардейцев ожидал Южный Буг, а еще дальше —
быстрый Днестр. Из уст в уста передавались крылатые слова, которые произнес
комдив П. М. Чирков: «Мы вступаем в исторические места, прославленные войсками
нашего великого соотечественника Суворова. Орден его имени горит сегодня на
гвардейском знамени дивизии. Умножим боевую славу суворовских воинов!»
По маршрутам суворовских походов
Передовые части 37-й армии сумели с ходу преодолеть
Южный Буг и отбросить врага на запад. 15-я гвардейская дивизия в это время
находилась во втором эшелоне. Впервые за всю войну гвардейцам довелось не форсировать
реку под вражеским огнем, а спокойно переправиться по наведенному заранее
понтонному мосту. Масштабы нашего наступления
впечатляли. Еще выше становилась решимость советских воинов быстрее изгнать
врага из родной земли, когда они видели следы фашистского варварства. В
центральной усадьбе совхоза имени Ленинского комсомола, которую занял 44-й
гвардейский полк, были сожжены
все дома, 85 местных жителей, отказавшихся уйти с захватчиками, гитлеровцы
расстреляли и повесили.
Оставшиеся в живых несколько стариков и женщин провожали
наших бойцов коротким напутствием: «Быстрее добейте иродов!».
Учитывая порыв наших войск, вызванный приближением к
государственной границе, командование 8-го Украинского фронта прямо в ходе
мартовского наступления подготовило новую операцию. Левое крыло в составе
четырех армий, повернув на юг, начало с боями продвигаться на Николаев и
Одессу, рассекая всю южную группировку противника. Одновременно 57-я и 37-я
армии двинулись в направлении Раздельная-Тирасполь. Удар получился настолько
мощным, что позволил в течение суток взломать оборону противника на
45-километровом фронте и продвинуться вглубь на 25 километров. В связи с
успехом в полосу 57-й и 37-й армий были срочно переброшены 23-й танковый корпус
и конно-мехавизированная группа генерала И. А. Плиева. В ночь с 4 на 5 апреля
передовые отряды 37-й армии, преследуя по пятам разгромленные на Южном Буге
части противника, совместно с танкистами и конниками ворвались в Раздельную и,
не задерживаясь, продолжили наступление дальше. Завязались упорные бои на реке
Кучурга. Опередив пехоту, подвижная группа устремилась на юг и юго-запад к
устью Днестра, отрезая пути отхода войскам противника из Одессы.
Почувствовав реальную угрозу окружения в одесском котле,
сильная группировка немцев стала пробиваться к Раздельной, чтобы через нее уйти
к границе. В ночь на 6 апреля, когда наши войска вели бои далеко впереди,
противник нанес удар по тылам 37-й армии и частично ворвался в Раздельную.
Получив прямо на марше приказ по радио уничтожить противника
в районе северо-восточнее Раздельной и очистить станцию, комдив П. М. Чирков
развернул части дивизии и нанес неожиданный удар во фланг прорывающейся
группировки. Немцы дрались с упорством обреченных, но устоять не смогли. 44-й
гвардейский полк, завязав бой за села Гребеник и Комаровка, в полдень 6 апреля
овладел ими. 47-й гвардейский полк занял Нижнюю Слободзею, Ксыновку, а ночью
ворвался в село Велизарово. 50-й гвардейский полк овладел селом Бакалово и этим
окончательно отрезал путь вражеского отхода в тираспольском направлении. Не
теряя времени, полки дивизии четко согласованным ударом с трех сторон к
(рассвету 7 апреля выбили фашистов из Раздельной.
Лишь отдельным разрозненным группам гитлеровцев удалось
спастись. Враг потерял около 600 солдат и офицеров убитыми и ранеными. Сдалось
в плен 310 человек. Трофеями гвардейцев стали 260 лошадей, 600 повозок с
военным имуществом, 43 орудия, 59 пулеметов и много танков, оставшихся без
горючего. Но самую большую радость принесло освобождение 300 советских людей,
которых немцы под угрозой смерти хотели угнать с собой. Восьмой раз приказом
Верховного Главнокомандующего 15-й гвардейской дивизии была объявлена
благодарность.
Весеннее солнце с каждым днем все сильнее согревало
землю. Однако его тепла пока не хватало, чтобы высушить вязкий чернозем,
разбитый тысячами ног, стальными гусеницами и колесами. Грязь и бездорожье
продолжали затруднять маневренность и подвижность частей и соединений,
изматывали бойцов и командиров. Противник надеялся воспользоваться этим, чтобы
сохранить свои боеспособные группировки. Когда войска 37-й армии после
ожесточенных боев у Раздельной вышли к Тирасполю, немцы, опасаясь остаться
отрезанными и понести большие потери, поспешили оставить город и отступить на
заранее подготовленный оборонительный рубеж за рекой Днестр.
Еще издали были видны крутые склоны господствующего над
местностью западного берега. Чуть дальше за рекой возвышался высокий курган,
прозванный в народе Суворовскими. Согласно легенде, солдаты по велению Суворова
за одну ночь насыпали его в память о погибших здесь русских чудо-богатырях.
Теперь их бессмертный пример звал советских бойцов на новые подвиги.
Однажды группа разведчиков отправилась в тыл врага.
Немцы поранили троих солдат, и командир приказал им возвратиться в роту. Двое
из них вернулись, а третий, прихрамывая, продолжал идти с разведгруппой.
Что ты, не можешь добраться сам до части? — спросил
командир.
Могу, но не пойду, — ответил солдат.
Почему?
Фамилия моя не позволяет. Суворов я! — сказал тот с
гордостью.
Солдат оказался однофамильцем русского полководца. Для
него, как и для всех воинов, имя Александра Васильевича Суворова являлось
олицетворением чести нашего оружия, личного мужества, беззаветной верности
Родине, народу.
Таким был настрой всех бойцов, командиров,
политработников, когда дивизия получила приказ форсировать Днестр восточнее
города Бендеры, используя подручные средства, так как понтонное оборудование
отстало. Она начала скрытно сосредоточиваться в районе села Парканы. Учитывая,
что противник занимал выгодную и хорошо оборудованную в инженерном отношении
оборону, важно было заранее установить количество и расположение огневых точек,
минных полей, нащупать уязвимые места. Весьма кстати тут оказался опыт Днепра.
Отважный разведчик дивизии гвардии старшина Алексей
Митряков с четырьмя бойцами из своего взвода, под прикрытием тумана, на
камышовых матах тихо перебрался на ту сторону. Продвинувшись вперед, они
обнаружили ДЗОТ, из которого периодически велся огонь по реке. Митряков с
товарищами скрытно подползли к нему и залегли. Долго ждать не пришлось. Скоро
из ДЗОТ-а появился немец. Его бесшумно оглушили, связали и оттащили в сторону.
Не прошло и несколько минут, как появился второй обитатель ДЗОТ-а. Он оказался
офицером. Алексей ловко бросился на него, зажал рот (рукой и свалил на землю.
Разведчики уже собрались возвращаться, когда поблизости раздался окрик
часового. Связанный офицер почувствовал у горла холодный кинжал.
«Пароль», — шепотом приказал Митряков. Перепуганный немец что-то крикнул часовому.
Тот отступил в сторону, пропуская группу, и сам тут же был обезврежен. Ничто не
нарушало тишину. Проникнув в блиндаж, Митряков оглушил двух пулеметчиков и
привел в негодность пулемет. Четыре разведчика под командой Митрякова
благополучно доставили в штаб двух живых «языков». Показания их оказались
исключительно ценными. За проявленную храбрость, умелое командование
разведвзводом при форсировании Днестра в районе Парканы-Варница Президиум
Верховного Совета СССР присвоил гвардии старшине Алексею Митрякову —
кавалеру двух орденов Славы высокие звание Героя Советского Союза.
Наступил час переправы. Хотя наша артиллерия с первых
минут повела мощный огонь на подавление, немцы яростно обстреливали всю водную
поверхность. Вода буквально кипела от разрывов. Как всегда, огромная тяжесть в
этот решающий, момент легла на плечи наших скромных тружеников-саперов. Среди
них снова выделились коммунисты старшина Андраник Мелконян и сержант Григорий
Яровой. Круглые сутки, не зная ни сна, ни отдыха, под непрерывным огнем
противника на резиновых лодках или паромах они обеспечивали переправу людей,
техники, боеприпасов, продовольствия. 144 рейса через Днестр совершила лодка
старшины Мелконяна. Она не один раз была пробита вражескими пулями и осколками
снарядов и мин, но ни разу не замедлила хода, не свернула с курса. Так же
мужественно и хладнокровно вел себя среди огня и Григорий Яровой. Ватой из
телогрейки, скомканной плащ-палаткой законопачивал пробоины, нередко прыгал в
студеную воду и поддерживал лодку своим плечом, толкая вперед руками. Его лодка
сделала через Днестр 137 рейсов. Д, когда наши бойцы зацепились на берегу,
Андраник Мелконян, Григорий Яровой и Туман Татикян смело проползли за передний
край, чтобы заминировать подступы для пехоты и танков противника. На глазах у
всей переправы здесь подорвались два фашистских танка. В другом месте Мелконян
почти в 20 метрах от ДЗОТ-а в ночной темноте открыл проход во вражеском минном
поле и вынес на руках тяжело раненного товарища. За отличные боевые действия и
беспримерную храбрость, проявленные на Днестре, два друга-сапера Андраник
Мелконян и Григорий Яровой были удостоены звания Героев Советского Союза.
Несмотря на быстрое течение, своенравный характер реки,
беспрерывный огонь противника, форсирование Днестра продолжалось. Были
использованы все подручные плавсредства, плюс солдатская смекалка, мастерство и
инициатива, высокий наступательный порыв. Едва выскочив на прибрежный песок,
гвардейцы вступали в яростную борьбу за расширение плацдарма. Немцы оказывали
сильное сопротивление, часто переходя в контратаки. Каждый шаг за расширение
плацдарма, за его удержание давался с боем.
Гвардии капитан Анатолий Иванович Алексеев был
разведчиком 50-го гвардейского полка. За Днестром оказался одним из первых.
Заметив, что стрелковый батальон попал на переправе под сильный огонь, Алексеев
энергично организовал атаку одного из подразделений Решительными действиями он
отвлек на себя внимание и огонь противника, чем выручил переправлявшийся
батальон. Затем бесстрашный офицер лично возглавил группу разведчиков полка,
которая незаметно пробралась во вражескую траншею, завязала с фашистами
рукопашную схватку, перебила до 15 врагов, а несколько человек захватила в плен
вместе с важными документами. Гвардии капитану Анатолию Ивановичу Алексееву за
воинское умение, мужество и храбрость в боях на Днестре было присвоено звание
Героя Советского Союза. Прямо на плацдарме он был выдвинут на должность
заместителя командира 50-го гвардейского полка.
Израненный берег окутали весенние сумерки. Темные тени
от лежавших впереди холмов легли на землю. Под покровом их батальон 50-го полка
гвардии капитана Савченко стремительным броском ворвался в противотанковый ров,
занятый немцами, выбил противника из этого выгодного рубежа, захватил много
трофеев. В бою отличились многие бойцы. Рядовой Баймурат Атамуратов первым
достиг рва. Когда фашисты перешли в контратаку, кавалер ордена Славы, рядовой
Гумеров встретил их огнем станкового пулемета. Дважды немцы бросались вперед и
отступали. Самоотверженно вел себя действовавший рядом солдат Чикинский.
Заметив раненого товарища, упавшего в нескольких шагах от немцев, Чикннский
бросился на помощь. Отстреливаясь из автомата, гвардеец оттащил раненого в
безопасное место.{91} Восхищение и благодарность
всех вызвала хладнокровная работа медсестер Зинаиды Ивановны Смирновой и Гоар
Мкртычевны Арутюнян. В грохоте разрывов, сплошном дыму и пламени они спокойно
переползали от раненого к раненому и оказывали им помощь. Но вот и сама
Смирнова была тяжело ранена. Жизнь ее висела на волоске. Нужна была
квалифицированная помощь хирурга, а медсанбат находился на той стороне Днестра,
Днестр бушевал. Немцы продолжали держать переправу под сильным огнем. Тогда
капитан медицинской службы Е. Н. Коломеец лично подобрал несколько солдат.
Отыскав небольшой плот, они положили на него раненую медсестру и, подталкивая,
переплыли через Днестр. Жизнь Зинаиды Ивановны Смирновой была спасена.
В течение ночи 47-й и 50-й гвардейские полки продолжали
штурмовать позиции противника и к утру расширили плацдарм до 4 километров,
выйдя к высоте Кипарисовая Роща. Однако будучи контратакованы превосходящими
силами остановились, заняв прочную оборону. В более тяжелом положении оказался
44-й гвардейский полк, попавший под сильный фланговый огонь из города-крепости
Бендеры. Ему пришлось окопаться на узкой прибрежной полосе. Уже третий день
гремел бой на правом берегу Днестра. Фашисты, подтянув свежие резервы,
предпринимали отчаянные попытки столкнуть дивизию с плацдарма и потопить в
реке. Любой ценой удержать плацдарм — таким было требование нашего
командования.
С рассветом снова по крохотному клочку земли ударила
артиллерия, а самолеты с черными крестами нависли над переправой. Почти сразу с
высоты Кипарисовая Роща пошла в атаку пехота, из крепости появились танки и
бронетранспортеры с десантами автоматчиков. Было ясно, что противник
намеревался нанести удар под основание плацдарма, отсечь наши войска от берега
и уничтожить их.
Командир 47-го гвардейского полка подполковник Микулин,
находясь на своем НП, стиснув зубы, наблюдал за полем боя. Он сразу заметил,
что батальоны, не выдержав сильного удара, начали отходить к Варнице.
Обстановка ухудшилась. «Любой ценой остановить батальоны!» — прозвучал
приказ комполка. Его заместители гвардии майоры Корнеев и Кулага побежали
навстречу отступавшим бойцам, крича: «Стой, занимай ДОТ-ы». Батальоны залегли.
— Теперь твоя очередь, Роман Петрович.
Выручай, — обратился Микулин к стоявшему рядом командиру артдивизиона
43-го гвардейского полка гвардии майору Агрикову. Тот кивнул и четко отдал
команду батареям. Дивизион сработал отлично. Несколько прицельных залпов
заставили немецкие танки отступить. В это время раздалось громкое «Ура» слева.
Это 44-й гвардейский полк, воспользовавшись тем, что атаковавший из крепости
противник развернулся своим правым флангом против его позиций, нанес
неожиданный удар во фланг. Положение было восстановлено, однако 47-й полк понес
чувствительные потери. Среди погибших оказались прославленные
братья-минометчики Гончаруки: старший командовал минометной ротой, а младший
был командиром расчета. Они не оставили своих позиций, вели огонь до последнего
дыхания.
Перегруппировав силы, гитлеровцы в который раз
предприняли контратаку, навалившись на позиции 50-го гвардейского полка. Танки
и пехота, сопровождаемые четырьмя самолетами, прорвались в расположение 5-й
роты гвардии старшего лейтенанта Павла Александровича Самохина. Пропустив через
свои позиции танки, бойцы открыли организованный огонь по пехоте. Фашисты
сначала залегли, а затем начали отползать, оставив на поле боя много трупов. Не
очень далеко проскочили и танки. Они были встречены сильным огнем наших орудий
прямой наводки и, бросив несколько пылающих машин, повернули назад.
В разгар боя был убит командир одного из взводов.
Потеряв управление, бойцы ослабили натиск. Гвардии рядовой Дементьев, не
мешкая, принял командование на себя. Он поднялся во весь рост и крикнул:
«Взвод, ни шагу назад! За мной, вперед!». Первым вскочил гвардии сержант
Давыдкин, за ним — остальные. Противник был выбит из траншей, позиции роты
полностью восстановлены.
Гитлеровцы были буквально разъярены неудачей. Не прошло
и полчаса, как их атака возобновилась. В роте остались в живых только сам
командир Самохин и 8 гвардейцев. Умолк последний пулемет. Командир роты подполз
к нему и заменил убитого пулеметчика. Кончились патроны. Немцы совсем близко.
Тогда Самохин, заметив брошенный вражеский пулемет, подобрался к нему и опять
повел прицельный огонь по наседавшей пехоте. А танки уже утюжили наши траншеи.
Обнаглевший командир одного из «тигров» открыл люк и замахнулся гранатой в
сторону пулемета. Но Самохин упредил его метким выстрелом. Фашист скатился вниз
по броне. По застывшему на месте танку открыла огонь наша пушка и подожгла его.
Горстка героев, истекая кровью, сумела продержаться до подхода резерва. Все
участники боя были награждены орденами и медалями. За проявленную
самоотверженность, умелое командование и личную храбрость командиру 5-й роты
гвардии старшему лейтенанту Павлу Александровичу Самохину было присвоено звание
Героя Советского Союза.
Плацдарм выстоял и даже упрочил свое положение. Рота
гвардии капитана Шульги сумела скрытно продвинуться к железной дороге. Была
поставлена задача блокировать ее. Интенсивный огонь противника вынудил стрелков
залечь. В напряженный момент среди бойцов появился парторг роты гвардии сержант
Брусницкий. «Товарищи! — призвал он, — нас ожидает исстрадавшаяся
молдавская земля. Вперед!» Следуя примеру сержанта, бойцы выбили немцев и
перерезали железную дорогу. В этом бою прославленный снайпер Михаил Сохин
увеличил свой личный счет мести, уничтожив 207 фашистов. Он по праву был
удостоен Золотой Звезды Героя Советского Союза.
1-е мая 1944 года личный состав дивизии по-боевому
встретил на правом берегу Днестра. На коротком собрании многим воинам были
вручены правительственные награды. Спустя две недели, когда гвардейцы были
отведены во второй эшелон на отдых и переформирование, командующий 37-й армией
генерал М. Н. Шарохин торжественно перед строем прикрепил к знамени дивизии
орден Суворова второй степени. Лица у бойцов, командиров, политработников
светились радостью. По-весеннему изменилась природа. Ожил мир. Расцвели
уцелевшие сады. Зазеленели истоптанные поля. То тихой и теплой, то
буйно-дождливой той весной люди жили светлым дыханием скорой победы.
Глава шестая.
Наш интернациональный долг
На польской земле
В начале июня 1944 года, сдав свой участок на Варницком
плацдарме соседнему соединению, дивизия сосредоточилась в районе города
Гусятик, войдя в состав войск 5-й гвардейской армии 1-го Украинского фронта.
Настроение у всех было приподнятое. Вот она — государственная граница
СССР, снова восстановленная в своих правах и уже навсегда. Теперь гвардейцам
предстояло вступить на землю дружественной Польши. Среди личного состава была
усилена политико-воспитательная работа. Командиры и политработники,
партийно-комсомольский актив широко разъясняли бойцам задачи освободительной
миссии Советской Армии, рассказывали о том, что именно сейчас, в результате
сокрушения фашизма, польский народ получил возможность строить свое
демократическое, независимое народное государство.
Совершив трехсоткилометровый марш по маршруту Ежезиска,
Постулов, Тернополь, Соколовка, Будомир, Майдан, Ярослав, Седлянка, части
дивизии с августа сосредоточились в районе небольшого польского городка Мелец.
Враг был близок, его оборонительные позиции находились за реками Висловка и
Висла. Отчетливо слышались орудийные выстрелы и разрывы снарядов, и скрежет
танков. Там, за Вислой, на знаменитом Сандомирском плацдарме вела упорные бои с
наступавшим превосходящими силами противником 13-я гвардейская дивизия, которой
командовал генерал Г. В. Бакланов — бывший однополчанин, в период боев с
белофиннами занимавший должность начальника штаба 541-го стрелкового полка.
Радостной и теплой была встреча со старым боевым товарищем. Именно на смену
соединения генерала Г. В. Бакланова была выдвинута 15-я гвардейская дивизия.
Обстановка на плацдарме сложилась исключительно тяжелая.
Гитлеровское командование, понимая, что Сандомир является ключом к центральной
Польше и всей немецкой обороне за Вислой, не жалело усилий, чтобы сбросить наши
войска в реку. Первым принял вражеский удар 44-й гвардейский полк под
командованием гвардии полковника С. К. Гуцалюка.
В ночь на 13 августа противник сосредоточил перед его
фронтом до 60 танков и самоходных орудий. Разведка доложила также о скоплении
крупных сил пехоты. Штаб дивизии принял экстренные меры. Личному составу была
поставлена задача до наступления рассвета поглубже зарыться в землю. В боевых
порядках полка скрытно развернулись батареи 20-го гвардейского истребительного
противотанкового дивизиона под командованием опытного, творчески мыслящего
артиллериста гвардии майора Пантюхина. В полку под покровом темноты побывала
группа офицеров штаба дивизии во главе с гвардии подполковником В. Е.
Гоникманом. Они проверили состояние противотанковой обороны, разъяснили порядок
взаимодействия стрелковых подразделений с артиллеристами, позаботились о
подвозе боеприпасов. Светало. Стояла полнейшая тишина. Ни ветерка, ни шороха.
Утро расколол залп минометов. Дым разрывов поднялся перед передним краем
обороны, в районе позиций 1-го стрелкового батальона. Почти сразу заговорила
тяжелая артиллерия. Ровно в 8 часов утра танки и пехота противника пошли в
атаку. Ведя огонь на ходу, остальная армада медленно приближалась. За танками
густыми цепями двигались автоматчики. Теперь пришел черед наших воинов
показать, на что они способны. Полк спокойно подпустил врага на расстояние
прямого выстрела. Одновременно ударила противотанковая артиллерия и десятки
пулеметов из окопов. Немцы понесли потери, но от своего намерения не
отказались.
К окопам правофланговой стрелковой роты прорвались 24
вражеских танка и бронетранспортера. Бойцы остались на своих местах. Пропустив
танки через себя, они вступили в ожесточенную схватку с мотопехотой, забрасывая
врага гранатами. Гвардии сержанты Арзуманов и Чабан подбили два
бронетранспортера. От дружного огня бронебойщиков Сошникова, Стукалова, Лахина,
Сердюка и Светанько запылало два танка. Прекрасные образцы храбрости и смекалки
проявили коммунисты Гурген Садоян и гвардии сержант Панич. Заметив, что
орудийный расчет противника замешкался, оттаскивая орудие от загоревшегося
бронетранспортера, Панич взял две противотанковые гранаты и подполз вперед,
мощным и метким броском: уничтожил орудийный расчет, подорвал пушку и взорвал
боеприпасы. Тем временем на помощь подоспели артиллеристы 43-го артиллерийского
полка, выдвинув свои орудия на прямую наводку. Взвод 76-мм орудий под
командованием младшего лейтенанта Осипенко прицельным огнем подбил «тигр». Еще
залп, и как факелы запылали два бронетранспортера. Остальные повернули назад.
На поле боя остались сотни вражеских трупов, десятки сожженных машин. Первыми
поздравили гвардейцев почтальоны. Это начальник почты дивизии гвардии капитан
Грайр Аветович Калашян вместе с лейтенантами Мкртчяном и Арояном преподнесли
44-му полку подарок — под огнем организовали доставку на передовую свежей
почты и писем.
16 августа с целью улучшения наших позиции комдивом П.
М. Чирковым 50-му гвардейскому полку была поставлена задача выдвинуть одну
стрелковую роту за населенный пункт Щеглин, занять и удержать там важный рубеж.
Для выполнения приказа была выделена 1-я рота гвардии капитана Славуцкого. Рота
заняла участок вечером и всю ночь вгрызалась в землю, отрывая окопы, ходы
сообщения в полный профиль. Едва стало светать, как противник обрушил на
гвардейцев Славуцкого шквал огня. Более 30 минут гремели разрывы. Людей
засыпало землей, оглушало, бросало на дно окопов. Но воины стойко удерживали занятый
рубеж. Едва немцы бросались вперед, как наша оборона оживала. Срывая атаку за
атакой, гвардейцы не пропустили врага к селу Щеглин.
Упорные оборонительные бои на Сандомирском плацдарме
продолжались днем и ночью до конца августа. Враг начал выдыхаться, и тогда наши
войска сами перешли в наступление, расширив плацдарм до 75 км по фронту и на 50
км в глубину. 30 августа 15-я гвардейская дивизия, преодолевая яростное
сопротивление противника, сумела продвинуться на три километра в направлении
крупного населенного пункта Стопница, еще больше улучшив исходный рубеж для
будущего наступления войск 1-го Украинского фронта. Обеспокоенные гитлеровцы
спешно перебросили под Сандомир несколько танковых и мотомеханизированных
дивизий. Гвардейцы, заняв выгодный рубеж, ежедневно совершенствовали его в
инженерном отношении и вели пристальное наблюдение за противником, фиксируя
каждый его шаг.
Приближалось 7 сентября — пятая годовщина со дня
создания дивизии. На юбилейные торжества ожидали приезд высшего командного
состава. Особенно радовала личный состав возможность встретиться с
прославленным полководцем Маршалом Советского Союза И. С. Коневым. Для
сопровождения его в штаб фронта выехал начальник штаба дивизии гвардии
подполковник В. Е. Гоникман. Тепло принял маршал И. С. Конев посланца
гвардейцев. Выразив сожаление в связи с тем, что срочное задание Ставки
Верховного Главнокомандования не позволяет ему принять участие в праздновании
юбилея дивизии, маршал И. С. Конев обратился к личному составу с письмом:
«Командиру 15-й гвардейской стрелковой Харьковской
орденов Ленина, Красного Знамени и Суворова дивизии гвардии генерал-майору П.
М. Чиркову.
Поздравляю красноармейцев, сержантов и офицеров 15-й
гвардейской дивизии с пятой боевой годовщиной. За пять лет дивизия прошла героический
путь и покрыла себя неувядаемой славой в боях с врагами нашего Отечества.
Личный состав дивизии в двух войнах — в войне с белофиннами, и с немецкими
захватчиками, показал стойкость и мужество, умение и выучку, что обеспечило
боевые успехи дивизии. Лично я, как бывший командир 50-го Краснознаменного
имени Ворошилова стрелкового полка, горжусь вашими успехами и подвигами, шлю
искренний привет своим сослуживцам и ветеранам дивизии.
Убежден, что в боях за окончательный разгром
немецко-фашистской армии гвардейцы покажут новые образцы воинской доблести и.
прославят себя новыми боевыми делами.
Слава воинам трижды орденоносной дивизии Ваш Конев».{92}
На торжественное собрание бойцы, командиры и
политработники собрались в лощине, удаленной от переднего края и тщательно
замаскированной. С докладом о боевом пути дивизии выступил комдив. П. М.
Чирков. Под бурные аплодисменты он огласил письмо командующего 1-ым Украинским
фронтом Маршала Советского Союза И. С. Конева. Тепло поздравив личный состав,
командующий 5-й гвардейской армией генерал-лейтенант А. С. Жадов вручил ордена
и медали ветеранам-офицерам, сержантам и солдатам, отличившимся в боях с
немецко-фашистскими захватчиками. Затем слово для приветствия было
предоставлено бывшему воину дивизии, гвардии генерал-майору Г. В. Бакланову,
недавно вступившему в командование 34-м гвардейским стрелковым корпусом. С
большой теплотой он вспомнил свою службу в 541-м полку, пожелал гвардейцам
достойно завершить свой боевой путь в поверженном Берлине.
Единодушно была принята резолюция: в ответ на письмо
маршала И. С. Конева, приветствия командарма А. С. Жадова и комкора Г. В.
Бакланова ответить новыми боевыми подвигами. В тот же день — 7 сентября —
снайперы Сохии и Максимов, находясь в засаде, уничтожили двух фашистов, причем
Максимов довел свой личный список до 142 человек. Вечером разведчики
Хайбратханов, Муратов и Егошин, пробравшись к вражескому боевому охранению,
взяли «языка». Разведотряд, под командованием гвардии капитана И. М. Бабича
ночью доставил ценные сведения о системе обороны противника.
Среди личного состава ширилось соревнование за достойную
встречу 27-й годовщины Великого Октября. Обращаясь к стрелкам-гвардейцам через
дивизионную газету, Герой Советского Союза, знатный снайпер дивизии Михаил
Сохин писал: «Снайперское движение надо развивать изо дня в день. В свое время
Николай Ильин подготовил целый взвод метких стрелков. Вокруг Петра Гончарова
тоже сложилось отличное снайперское отделение. И я поставил перед собой такую
же задачу». 7 ноября 1944 года Михаил Сохин уничтожил 258-го гитлеровца.
Гитлеровское командование все еще было одержимо идеей
мощным ударом разрезать наш фронт, подвижными частями выйти к реке, раздробить
Сандомирский плацдарм на несколько участков и ликвидировать его. 8 ноября
противник произвел массированный артиллерийский налет, после чего тремя
группами пехоты, общей численностью до 450 человек, атаковал боевые порядки
47-го и 50-го гвардейских полков. Гвардейцы встретили атакующую пехоту плотным
огнем и, нанеся большой урон, отбросили ее на исходное положение. Инициатива
окончательно перешла в наши руки.
Во всех частях в свободное от боев время начали
проводиться тактические занятия по прорыву сильно укрепленной обороны
противника. В сложных условиях, максимально приближенных к боевой обстановке,
гвардейцы учились взаимодействовать с артиллерией, танками. Большое внимание
уделялось созданию я тренировке штурмовых батальонов с приданными средствами.
Важным мероприятием в воспитании высоких боевых качеств у личного состава
явился слет воинов-кавалеров ордена Славы.{93} В качестве почетных гостей
были приглашены Герои Советского Союза Андраник Мелконян, Михаил Сохин, Алексей
Митряков. Слет открыл командир дивизии генерел-майор П. М. Чирков.
- Задача слета, — указал он, — заключается в
том, чтобы собрать и обобщить весь боевой опыт, накопленный нашими гвардейцами
в боях с врагами и сделать его достоянием каждого бойца, вооружить им молодых
воинов. Ведь в наши ряды влилось пополнение, еще не побывавшее в боях.
Глубокое впечатление оставило выступление бывалого солдата,
участника трех войн, кавалера ордена Славы гвардии рядового Гончаренко. Он
поделился воспоминаниями о героической обороне Царицына, в которой лично
принимал участие:
- Мне, как видите, не впервые приходится встречаться с
врагом. Эта война должна стать для захватчиков последней. Родина требует от нас
добить фашистского зверя в его берлоге, добить раз и навсегда. И мы эту задачу
выполним.
Как клятва, прозвучали слова прославленного истребителя
танков гвардии старшины Мамлина:
— На счету нашего орудия немало уничтоженных
танков, орудий, автомашин, пулеметов, сотни фашистских солдат и офицеров. Но
счет мести еще далеко не закончен. Мы должны завершить его в поверженном
Берлине!
По предложению Героев Советского Союза Михаила Сохина и
Андраника Мелконяна кавалеры ордена Славы — участники слета обратились с
письмом ко всем гвардейцам, в котором призвали боевых товарищей умножать славу
дивизии, настойчиво готовиться к сражениям за окончательную победу.
Противник сумел создать хорошо подготовленную и глубоко
эшелонированную оборону. Ее первая полоса глубиной 6–8 километров была насыщена
укреплениями полевого типа и состояла из трех позиций. Все населенные пункты и
господствующие высоты в ее зоне были превращены в опорные пункты и
приспособлены к круговой обороне. В 15–20 километрах от переднего края
начиналась вторая полоса обороны. Третья полоса обороны проходила по правому
берегу реки Ница на удалении 30–35 километров от переднего края. На глубине
140–150 километров были оборудованы еще три полосы укреплений. Нельзя было не
учитывать и того, что противник в глубине обороны располагал значительными
тактическими и оперативными резервами. Прорыв с Сандомирского плацдарма
требовал тщательной подготовки, тесного взаимодействия всех родов войск,
высокого искусства офицерского состава и героических усилий всех воинов. Это
понимал каждый командир и политработник, каждый боец.
6 января 1945 года дивизия получила задачу: в полосе
34-го стрелкового корпуса на участке Метельвуйча, что в 2 километрах западнее
Пацанува, рассечь вражескую оборону и обеспечить ввод в прорыв находившиеся во
втором эшелоне 58-ю гвардейскую и 118-ю стрелковые дивизии. В штабах закипела
работа. С раннего утра и до поздней ночи командир дивизии П. М. Чирков с
командирами полков, переодевшись в красноармейскую форму, с передних траншей
изучали и уточняли подступы к переднему краю противника, систему его укреплений
и огневых точек. Политработники, коммунисты и комсомольцы, заняли места в
передовых подразделениях, на самых решающих участках.
В штурмовых группах были созданы партячейки. В 1-м
стрелковом батальоне 50-го гвардейского полка, где парторгом был лейтенант
Баешкин, старший сержант Климовский заверил командира роты капитана Славуцкого,
что его взвод ворвется первым в траншею противника. Такую же клятву дали бойцы
батальонов, где парторгами были Шаимов и Цветков.
На рассвете командиры отделений — старший сержант
Пахомов, старший сержант Сюсюкин со своими бойцами под пулеметным огнем
противника разминировали минные поля, сделав на участке прорыва проходы для
пехоты и танков. 2-й стрелковый батальон, специально подготовленный и
усиленный, предпринял разведку боем. Прорвав две линии траншей, бойцы прочно
укрепились на важном рубеже.
Наступил момент артподготовки. Одновременно в полосе
дивизии открыли огонь свыше 400 орудии и большое количество «катюш». Почти 50
тысяч снарядов обрушилось на оборону противника. В воздухе появились эскадрильи
нашей бомбардировочной к штурмовой авиации. Грохот разрывов еще более усилился.
Час пятьдесят минут длилась канонада. К исходу ее по
заранее проделанным проходам в минных полях и проволочных заграждениях ринулись
наши танки с десантом, а за ними стрелковые подразделения. Картина перед нами
открылась знакомая. На каждом шагу валялись изуродованные, обгоревшие трупы
немцев, исковерканные орудия и минометы. Выжженными глазницами зияли
разрушенные блиндажи и окопы. Еще вчера сверкавшее своей белизной снежное поле
совсем посерело от дыма и огня. Пленный офицер 3-й роты 575-го пехотного полка
304-й пехотной дивизии, оборонявшейся в Волице, показал: «Когда начался
ураганный огонь русских, была потеряна всякая связь. Русские продвигались
справа и слева. Я приказал своим солдатам отойти на вторую линию обороны, но
там я застал только одного солдата, два других уцелевшие бежали в тыл».{94}
Сломив неорганизованное сопротивление фашистов, 47-й и
50-й гвардейские полки в первые часы боя овладели сильно укрепленными пунктами
первой полосы вражеской обороны. Во взаимодействии с танками и артиллерией
пехота продолжала двигаться вперед. Но на второй полосе обороны гитлеровцы,
придя в себя, начали яростно огрызаться. Противник нанес большие потери
передовым батальонам 47-го и 50-го гвардейских полков и вынудил их залечь.
Попытки возобновить атаку успеха не имели. Наступление 34-го стрелкового
корпуса грозило захлебнуться. Тогда генерал-майор П. М. Чирков отдал
распоряжение ввести в бой второй эшелон дивизии — 44-й гвардейский полк,
одновременно обрушив на противника мощный артиллерийский огонь. Бой за вторую
полосу вражеской обороны разгорелся с новой силой. Как всегда, в решающий
момент, над полем боя: загремел знакомый призыв «Коммунисты, вперед!».
Взвод коммуниста, гвардии лейтенанта Вакуленко, невзирая
на пронзительный свист пуль, прорвался к вражескому ДОТ-у. Спрыгнув в траншею,
Вакуленко застрелил четырех немцев. Коммунист Волтобаез очередью из автомата
уложил 13 гитлеровцев. Важная огневая точка врага была подавлена. Тем временем
сержант Набека, младший сержант Фомачкин с бойцами Кочмарем, Каврига,
пулеметчиком Степаненко, возглавляемые парторгом роты Телегиным, атаковали
отдельный опорный пункт врага. Блокировав со всех: сторон, они забросали его
гранатами. 1-й батальон 50-го полка, которым командовал Герой Советского Союза
гвардии майор Михаил Колосов, преодолев с ходу вторую линию траншей, выдвинулся
вперед и овладел населенными пунктами Борек, Суховоля. Внезапно появившись
перед немецкими артиллерийскими позициями, гвардейцы захватили целыми и
невредимыми несколько батарей.
Это было началом большого успеха. Не давая противнику
возможности закрепиться на промежуточных рубежах в глубине обороны, полки
дивизии стремительно приближались к реке Ница. Перед 7-й ротой 50-го
гвардейского полка под командованием капитана Савельева и батареей
противотанковых орудий капитана Сбитнева была поставлена задача проникнуть во
вражеский тыл, овладеть опорным пунктом Днепровице на западном берегу реки Ница
и этим дезорганизовать оборону врага на этом рубеже. Двигаться решено было
ночью, параллельно дороге, по которой отходили колонны немецких войск и обозы.
При подходе к реке Ница гвардейцы напоролись на внезапный огонь. Старший
сержант Пашин тут же скомандовал «К бою», и наводчик сержант Дударь точными
выстрелами подавил огневую точку. К утру 13 января рота скрытно вышла к селу
Днепровице. Появление гвардейцев в глубоком тылу вызвало переполох. Короткий,
но напряженный бой вспыхнул лишь в центре села. Комвзвода Рущак со своими
бойцами успел обойти врага с тыла, блокировал пути отхода и вынудил гарнизон
сложить оружие.
В укреплениях на реке Ница была пробита брешь. Полки
дивизии, наращивая удар, во взаимодействии с другими частями, форсировали реки
Ница, Пилица, Варта и продолжали преследование арьергардных подразделений
пехоты и танков противника в направлении Жарки-Пшедвуж. Здесь противник,
используя заранее подготовленные оборонительные укрепления, опять попытался
зацепиться. Местечко Жарки было опоясано минными полями, проволочными
заграждениями, траншеями, системой огневых точек. Во избежание излишних жертв
наше командование решило предложить гарнизону Жарки сложить оружие. Командир
10-й истребительной бригады полковник В. И. Базиленко послал трех
парламентеров. Подпустив их на расстояние 150 метров, фашисты внезапно открыли
стрельбу. Двое парламентеров были убиты. В ответ наши артиллеристы обрушили на
врага ураганный огонь. Части дивизии во взаимодействии с соседями пошли на
штурм города.
Одной из первых ворвалась на улицы рота 44-го
гвардейского полка под командованием капитана А. К. Бувальца. Дальнейшему
продвижению мешал вражеский пулемет, который вел огонь из подвала каменного
дома. Среди бойцов, недалеко от командира роты, на талом снегу лежал гвардии
сержант Аппавен Ростомян.
— Я со своими бойцами уничтожу пулемет! Разрешите,
товарищ капитан? — крикнул Ростомян. Командир кивнул. Он хорошо знал
своего командира отделения, который пришел в роту еще под Кировоградом, пустил
под откос не один вражеский поезд. В роте слыл воином дерзким и удачливым. Отделение
поползло вперед, маскируясь в воронках. Но фашисты не дремали. Плотный и
настильный огонь вырывал из строя одного бойца за другим. Отстали раненые
Митрук, Шекал, убит пулеметчик Китайгородский. Ростомян настойчиво полз к
амбразуре пулеметного гнезда. Поднять голову было нельзя — пули свистели
прямо над ухом. До дота осталось метра четыре. Отлично было видно пляшущее в
черном квадрате смертельное пламя. Ростомян осторожно приподнял автомат. Диск
был пуст. А огненный вихрь продолжал бушевать над товарищами. Времени на
раздумья не осталось. Сержант вскочил во весь рост и бросившись вперед,
навалился грудью на амбразуру. Пулемет умолк.
К вечеру город Жарки был взят. За самоотверженность и
мужество в бою гвардии сержанту Аппавену Васильевичу Ростомяну посмертно было
присвоена звание Героя Советского Союза.
После траурного митинга артиллеристы 43-го гвардейского
артполка написали мелом на снарядах «За смерть героя-гвардейца Ростомяна».
Время мести наступило спустя два дня, когда части дивизии подошли к границе фашистской
Германии. Мощный залп наших орудий обрушился на вражескую территорию.
У фашистского логова
За шесть дней зимнего наступления войска 1-го
Украинского фронта полностью сокрушили оборону перед Сандомирским плацдармом и
парализовали все отчаянные попытки гитлеровцев контратаковать. Довершая
разгром, в прорыв рванулись 3-я и 4-я танковые армии. 16 января танкисты
генерала П. С. Рыбалко при поддержке подоспевших стрелковых дивизий 5-й
гвардейской армии генерала А. С. Жадова ворвались в город Ченстохов. На помощь
деморализованному гарнизону Ченстохова гитлеровцы с юго-запада перебросили
свежее подкрепление. Однако на пути его оказался стремительно выдвинувшийся на
запад 50-й полк. Отбросив атаковавшего врага и преследуя его, гвардейцы 19
января оказались у населенных пунктов Ямки, Гудка, Старча.
Неяркое январское солнце стояло в зените, когда воины
стрелкового батальона гвардии майора Савченко в сопровождении орудий гвардии
капитана Сбитнева незаметно подошли к окраине села Гудка. Царила мертвая
тишина, будто войны здесь совсем не было. Здесь противник или нет? Решили
произвести разведку. Капитан Сбитнев через огороды пробрался к одному из домов
и тихо постучал. Спустя минуту-другую послышались шаги, и дверь приоткрылась.
Старик-поляк, увидев советского офицера, волнуясь, шепотом сообщил, что недавно
были немцы, ушли в центр села. Вскоре разведка подтвердила: группа немецких
офицеров расположилась в здании сельской школы. Продвигаясь к школе, гвардейцы
обнаружили в двух домах немецких солдат и, разоружив их, взяли в плен. Подтянув
на руках орудия к школе, артиллеристы открыли огонь. Однако снаряды не
пробивали толстых каменных стен. Гитлеровцы яростно отстреливались Уже темнело.
Рядом вспыхнуло несколько деревянных домов. Подступы к школе оказались ярко освещены.
Артиллеристы капитана Сбитнева организовали огонь прямой наводкой. Теперь
снаряды проникли внутрь, и каменная коробка стала сущим адом для врага. Не
выдержав, немцы бросили оружие и сдались. В селе Гудка было уничтожено более
200 гитлеровцев. 300 солдат и офицеров попали в плен. С взятием этого
населенного пункта путь вражеским подкреплениям на Ченстохов был окончательно
закрыт. 50-й гвардейский полк в числе других отличившихся частей удостоился
почетного наименования Ченстоховский.
Еще не закончились бои за Ченстохов, как внезапной
контратаке подвергся левый фланг дивизии. Сильная группировка немцев под
покровом темноты попыталась при поддержке танков и бронемашин прорваться по
шоссе Краков — Катовицы. Вторая батарея 43-го гвардейского артполка,
находясь в засаде у поворота шоссе, несколькими меткими залпами подбила 4
танка, один бронетранспортер и рассеяла вражескую пехоту. Хаос усилили
подоспевшие на помощь минометчики гвардии капитана Бажелидзе. Как уже было не
раз, особенно хорошо поработал минометный расчет братьев Петровских, где
Александр был командиром, Владимир — наводчиком, а Михаил —
заряжающим. До взвода фашистов, попытавшихся организовать контратаку, истребили
и рассеяли мины отважных гвардейцев. Боевой счет братьев Петровских пополнился
в тот день еще 4 разбитыми станковыми пулеметами и 2 сожженными грузовиками.
Разгром был полным, однако заплатили за него наши артиллеристы дорого. В бою
погиб командир второй батареи гвардии капитан Клоченко и был ранен командир
43-го артполка гвардии подполковник Д. И. Замогильный.
С каждым днем нарастал темп продвижения войск 1-го
Украинского фронта на Бреслау и к реке Одер. «Вперед, на Берлин!» стало зовом
сердца каждого бойца, командира и политработника. Приближавшегося весна несла
дыхание близкого конца войны. Но враг продолжал с фанатичным упорством
цепляться за каждый клочок земли.
Ночью 50-й гвардейский полк подошел к небольшому городу
Люблинец. Приданные полку танковые подразделения попытались с ходу ворваться в
город, но, встреченные сильным огнем немецких «фаустников», отошли назад. На
помощь пришли орудия прямой наводки. «Фаустники» были выбиты от окраинных улиц.
Дальше сплошной стеной встали проволочные заграждения. Как преодолеть их с
ходу? Дерзкий удар предприняла 5-я рота, которой командовал гвардии старший
лейтенант Шахрай. Командир взвода этой роты гвардии лейтенант Пинсонов приказал
красноармейцам Гришенко и Лесенчуку стрелять по огневым точкам противника, а
сам с ефрейтором Жигаревым подполз к ограждению и стал рубить проволоку. Так
был открыт проход. Пинсонов поднял в атаку свой взвод и проник в населенный
пункт. За ним прошла вся 5-я рота. Командир роты Шахрай умело организовал
блокировку и уничтожение огневых точек, устроенных немцами в каменных домах.
Вслед за пехотой, выкуривающей из подвалов «фаустников», двинулись танки. Бой
переместился к центру города. Здесь отважного командира 5-й роты гвардии
старшего лейтенанта Шахрая настигла вражеская пуля.
После освобождения Люблинца 15-я гвардейская дивизия
продолжила наступление в западном направлении, имея задачу выйти на реку Одер и
с ходу форсировать ее. Серьезным препятствием на пути к Одеру могла стать лишь
река Малопане. 50-й гвардейский; полк при поддержке артиллерийского дивизиона
гвардии майора Г. П. Швечихина к исходу 21 января овладел Беххейденом. 47-й
гвардейский полк в результате ночного боя ворвался через лес в село
Фридрихсге-рец. Потеряв эти опорные пункты, немецкие части отошли на рубеж реки
Малопане и прочно закрепились. Форсировать реку с хода в районе Штауек не
удалось: переправы сильно простреливались. Тогда по приказу командира дивизии
47-й и 50-й полки совершили глубокий маневр на север. В районе Хиндербрюкк они
неожиданно для немцев переправились через реку и оказались в тылу основного
узла их обороны вдоль Малопане. Сопротивление врага сразу ослабло, он начал
поспешно покидать укрепления.
К 22 часам 23 января 5-й стрелковой роте 47-го
гвардейского полка одной из первых удалось достичь восточного берега реки Одер
в районе Франдорф — Загрэд. Появление гвардейцев на Одере было для немцев,
неожиданностью. Надо было действовать стремительно, не теряя ни минуты.
Командир роты старший лейтенант Козлов и парторг старшина Цветков сразу поняли
это. В роте тут же была создана штурмовая группа, в состав которой вошли
коммунисты Бабиичук, Хипканов, Колесниченко, Пузиков и другие. Отыскав место с
прочным льдом, группа короткими перебежками двинулась вперед. Белые маскхалаты
и спустившиеся сумерки надежно укрывали людей. Немцы заметили десант лишь
тогда, когда гвардейцы, прокладывая дорогу гранатами, с криком «ура!» ворвались
в траншею боевого охранения. Заняв оборону, штурмовая группа удержала
захваченный плацдарм на Одере до подхода всей роты. Но основные силы 47-го
полка смогли переправиться через реку лишь утром.
Большего успеха удалось добиться передовым
подразделениям 50-го гвардейского полка, вышедшим к реке чуть правее. Здесь с
ходу на западный берег переправились воины 1-го батальона — командир
пулеметного расчета Петр Торгунаков и отделение автоматчиков гвардии старшего
сержанта Василия Плесинова. Стояла темная январская ночь. Падал редкий снежок.
Петр Торгунаков и Василий Плесинов, перебежав по мокрому льду, не встретили на
прибрежной полосе немцев. Топкая, раскисшая земля, видимо, не позволяла вырыть
здесь окопы и блиндажи. Гвардейцы прошли еще несколько сот метров и окопались у
дамбы. Торгунаков замаскировался за снежным бруствером. Напряженно всматриваясь
в темноту, он вскоре увидел расплывчатые фигуры. В 300 метрах впереди в
направлении дамбы шли немецкие автоматчики.
Первым заговорил пулемет Петра Торгунакова. И сразу по
команде Плесинова ударили из автоматов остальные бойцы. Фашисты,
обескураженные, залегли. Шорох, вспышки выстрелов показывали, что они начали
подбираться ползком все ближе и ближе. Ударили вражеские минометы. Снежная
пыль, дым и копоть закружились, обжигая лица наших воинов. Старший сержант
Плесинов с двумя бойцами вдруг поднялся и перебежал вправо. Оттуда раздались
частые автоматные очереди. «Значит, немцы прорываются во фланг, — подумал Торгунаков,
не отрываясь от пулемета. — Молодец Плесинов, вовремя заметил». Гитлеровцы
то залегали, то поднимались и лезли прямо на пулемет, то шарахались вправо,
влево, стараясь обойти Торгунакова. «Бей прямо, а с боков мы прикроем» —
услышал он хриплый бас Плесинова. Тот весь был в движении. Постреляет с одного
места минут пять, перебежит на другое, на третье; создавая у противника
представление, что за Одером скопился большой отряд красноармейцев.
В разгар поединка раздалось громкое гвардейское «Ура!». События
у дамбы отвлекли внимание немцев от реки. Этим не замедлил воспользоваться
батальон Героя Советского Союза гвардии майора Михаила Колосова. Скрытно
переправившись, он с ходу бросился в атаку. За стрелковым батальоном по
подтаявшему льду, покрытому для усиления дощатым настилом, устремилась полковая
артиллерия. К рассвету 24 января 50-й гвардейский полк гвардии полковника В. И.
Бирина вместе с первым артдивизионом гвардии майора Г. П. Швечихина сумели
далеко продвинуться на юг и вошли в стык с 47-м гвардейским полком гвардии
подполковника И. С. Микулина и вторым артдивизионом гвардии майора Р. П.
Агрикова. Плацдарм на западном берегу Одера достиг 5 километров по фронту и 3
километров в глубину.
Зимнее солнце, медленно поднявшись из-за горизонта, осветило
поле боя. Белый снег перед дамбой был устлан десятками трупов фашистов.
Бесстрашным воинам, первым форсировавшим Одер, захватившим и удержавшим важный
плацдарм на его западном берегу гвардии старшему сержанту Петру Филипповичу
Торгунакову и гвардии старшему сержанту Василию Никитовичу Плесинову было
присвоено звание Героев Советского Союза. Были отмечены умелые и продуманные
действия командного состава во всех звеньях — от дивизии до рот и батарей.
Когда на плацдарме был тяжело контужен командир 50-го гвардейского полка В. И.
Бирин, его обязанности без промедления принял на себя офицер штаба дивизии
гвардии майор В. И. Медведев, сумев обеспечить четкое выполнение личным
составом боевой задачи. Командир 20-го гвардейского противотанкового дивизиона
гвардии майор Пантюхин, командиры дивизионов 43-го гвардейского артполка майоры
Агриков, Швечихин, командиры батарей капитаны Долгов. Пананко, Кучеров, Швара и
Пантелеев очень продуманно организовали непрерывную артиллерийскую поддержку
пехоты как во время форсирования, так и в боях на плацдарме. Действия
гвардейцев-артиллеристов заслужили громкую славу. 43-й гвардейский артполк был
награжден орденом Суворова, а 20-й гвардейский противотанковый дивизион —
орденом Александра Невского. Оба они получили почетное наименование Одерских.
Бои на плацдарме продолжались с нарастающей силой. Снег
подтаял, окопы заливало водой, позади широко разлился Одер, а спереди волна за
волной накатывались фашисты. Бойцы и командиры прилагали весь свой опыт и
умение, накопленные на Днепре, Днестре, Висле, чтобы выстоять, измотать врага и
снова перейти в наступление.
Очень выгодный рубеж можно было создать на территории
завода, разрушенные корпуса которого виднелись впереди. Батарея, где сержант
Аскин исполнял обязанности командира взвода, незаметно въехала на заводской
двор. Но не успели расчеты подготовить огневые позиции, как гитлеровцы перешли
в контратаку. Аскин поспешно выстрелил из пушки. Еще не закрепленное орудие
резко откатилось назад, сбило сержанта. Оглушенный, он упал на землю. Очнулся
Аскин, когда гитлеровцы были всего в пятидесяти метрах. Голова раскалывалась,
из разодранной ноги хлестала кровь. Батарея молчала. Большая часть расчетов
была выведена из строя. А фашисты — совсем рядом, бегут во весь рост.
Сержант Аскин с помощью раненого бойца развернул одну из пушек и выстрелил в
место скопления врага. Снаряд разорвался в гуще атакующих, образовав гору
трупов. Фашисты в панике отошли. Но ненадолго. Вскоре они снова двинулись в
атаку. Наши артиллеристы были наготове. Девять оставшихся в живых храбрецов,
среди которых были ефрейтор Белый, ездовые Кафаренко, Кузь, Степаненко,
телефонист Дрон, во главе с коммунистом Гайфудином Аскиным вступили в неравную
схватку с численно превосходящим противником.
Около двух суток гвардейцы держали в своих руках
небольшой, но важный участок, не позволяя гитлеровцам прорваться к нашим
переправам. Контратаки захлебывались одна за другой. До пятидесяти фашистов
легло замертво от снарядов самого Аскина. «Главное, чтобы работали
пушки, — повторял Гайфудин Аскин. — Главное — бить в скопление
врага!» Лишь к вечеру второго дня наша пехота прочно закрепилась на этом
участке плацдарма. За умелое управление боем, личное мужество и отвагу сержанту
Гайфудину Аскину было присвоено звание Героя Советского Союза.
Легких участков на узком плацдарме, который яростно
атаковали гитлеровцы, не было. Каждый день в этом кромешном аду рождал новых
героев. Во время боя два брата-санитара Федор и Семен Мендереску привыкли быть
вместе, рядом. Вот опустился на землю боец. Он ранен. Тихий стон его не слышен
в грохоте выстрелов и разрывов. Кругом рвутся снаряды, мины. Лязгая гусеницами,
ревут немецкие танки, идущие в контратаку. Раненый закрывает глаза: найдут ли
его? Но зорко наблюдали за полем боя братья Мендереску. Федор уже увидел
раненого. И вот два санитара бегут, пригнувшись, к тому, кто упал на поле боя.
Ласковые и твердые руки накладывают на рану бинт, поднимают бойца и
несут — бережно, торопливо. И так же торопливо — назад, в самое
пекло. Около двадцати раненых воинов вынесли из-под сильного огня санитары
Мендереску. Вечером перед всем отделением гвардии сержант медицинской службы М.
Ковтун объявил им благодарность.
30 января 1945 года 15-я гвардейская дивизия в составе
34-го гвардейского корпуса была направлена на север, в район Олау. Дело в том,
что над левым флангом 1-го Украинского фронта опасно нависли две крупные
вражеские группировки — одна из города-крепости Бреслау, а вторая —
из Верхней Силегии. Нужно было срочно обезвредить их, чтобы обеспечить выгодные
исходные позиции для завершающей операции — штурма Берлина.
Первый удар Маршал Советского Союза И. С. Конев решил
нанести по Бреслау. Атаковать каменные стены с фронта — значило понести
большие потери. Более подходящей казалась тактика глубокого охвата, чтобы затем
взять стотысячный гарнизон Бреслау в плотное кольцо. 15-я гвардейская дивизия в
составе 5-й гвардейской армии начала пробиваться в обход города-крепости. Уже
первый населенный пункт на ее пути — село Цотвтиц, которое атаковал 44-й
гвардейский полк, оказалось твердым орешком. Дома с каменной кладкой, улицы
перекрыты надолбами, противотанковыми ежами, множество хорошо замаскированных
огневых точек, гнезд «фаустников», наблюдательных пунктов. Все это обнаружить с
переднего края было почти невозможно. Провести разведку взялся старшина Захар
Лишения. Вместе с одним из бойцов он проник в село, несколько часов провел в
расположении врага, засек укрепленные узлы, огневые точки, места скопления
живой силы. Но при возвращении назад Лишения был тяжело ранен. Слабея, отважный
сержант передал сопровождавшему бойцу карту и приказал срочно доставить
командованию.
Сам он решил замаскироваться и обождать своих. Силы
оставляли раненого. Ни подняться, ни ползти Захар уже не мог, и его,
обескровленного, схватил вражеский патруль. У здания кирхи фашисты устроили
жестокий допрос советскому воину. Они били его прикладами, кололи штыками,
угрожали виселицей. Но коммунист Лишения не проронил ни слова. Тем временем
артиллеристы обрушили точный огонь по целям, указанным разведчиком. Укрепленный
район врага был полностью подавлен. В атаку поднялась пехота. Совместным ударом
44-го и 47-го гвардейских полков Цотвтиц был освобожден. В саду за кирхой
гвардейцы нашли своего убитого товарища и с воинскими почестями похоронили его.
За стойкость, отвагу и беспредельную преданность Родине отважному сыну
грузинского народа гвардии старшине Захару Григорьевичу Лишения посмертно
присвоено звание Героя Советского Союза.
Освободив Цотвтиц, части дивизии получили возможность
стремительно продвигаться на северо-запад, навстречу войскам, прорвавшим
оборону противника севернее Бреслау. С каждым часом расстояние между 5-й
гвардейской армией, наступавшей с юга, и 6-й армией, продвигавшейся с севера,
сокращалось. В районе сел Бермюле и Лойе войска соединились. Вокруг Бреслау
образовалось кольцо окружения. Уже чувствовалось, как иссякают силы
гитлеровской Германии. Среди пленных и убитых сплошь и рядом попадались
курсанты офицерских школ, пожилые солдаты нестроевой службы, летчики, и в
особенности «фолькштурмисты» из зеленых юнцов. Гитлер наскребал для восполнения
потерь свои последние резервы и беспощадно гнал в бой.
Теперь наступил черед Верхне-Силезской операции. Войска
1-го Украинского фронта, прорвав вражескую оборону севернее и южнее
города-крепости Оппельн, мощными ударами по сходящимся направлениям рассекли
вражескую группировку. 15-я гвардейская дивизия получила приказ совместно с
31-м танковым корпусом под покровом темноты выйти на западную и юго-западную
окраины Оппельна. Наступавший в первом эшелоне 44-й гвардейский полк, усиленный
дивизионом артиллерии, при поддержке танкистов отлично справился с этой
задачей. Наступление на Оппельн, ночная атака и боевые действия в городе
развивались так стремительно, что немцы оставили в нем много военной техники,
имущества и живой силы. Было взято в плен более 800 солдат и офицеров
противника, освобождено около тысячи военнопленных — русских, поляков,
французов, захвачено 15 складов с боеприпасами и продовольствием. 44-й
гвардейский полк удостоился почетного наименования Силезский.
На коротком митинге дивизии и ее боевым частям были
вручены правительственные награды, которых они удостоились за успешное
проведете боевых операций на территории Польши и Германии. На гвардейском
знамени дивизии засверкал орден Кутузова второй степени, 44-й гвардейский полк
получил орден Красного Знамени, 47-й гвардейский полк — орден Богдана
Хмельницкого, 43-й гвардейский артиллерийский полк — орден Суворова
третьей степени, 20-й гвардейский противотанковый дивизион — орден Александра
Невского, 11-й гвардейский отдельный саперный батальон — орден Красного
Знамени, 25-й отдельный батальон связи — орден Красной Звезды. Тут же, на
митинге, почетные гости гвардейцев — делегация трудящихся из Армении
торжественно передала свой почетный подарок — памятное знамя работников
тыла.
— Награды на наших знаменах — знак нашей
воинской зрелости, — сказал от имени личного состава Герой Советского
Союза гвардии старшина Сохин. — Теперь у нас один путь — на Берлин.
Клянемся водрузить наши боевые знамена и памятное знамя героев тыла в
поверженном фашистском логове.
Сразу после митинга радостная встреча ожидала начальника
штаба дивизии Владимира Ефимовича Гоникмана. На должность заместителя командира
учебного батальона в дивизию прибыл его младший брат капитан Даниил Гоникман.
«Вот это радость, — приговаривал Владимир, обнимая младшего брата. —
Войну начинал с отцом — до самого его ранения, а заканчивать ее буду с
братом. Тысячи дорог на войне, а вот сошлись наши семейные пути в одной
дивизии».
В ночь на 14 апреля 1945 года 15-я гвардейская дивизия
заняла исходное положение для наступления на берлинском направлении. Особо
тщательно была спланирована работа артиллерии. О плотности артиллерийского огня
в полосе прорыва можно судить по такой цифре: на одном километре фронта было
сосредоточено 175 орудий. Стрелковые полки расположились следующим образом:
50-й полк — восточнее Альтекбельна, 47-й полк — на развилке дорог
Мускау-Бронтедорф, 44-й полк — во втором эшелоне. На первом этапе наступления
перед дивизией стояла задача: прорвать оборону противника на реке Нейсе,
стремительно продвигаться к Шпрее и захватить там переправы.
Лучи утреннего солнца мрачно высвечивали крутой западный
берег, изломанные очертания вражеских укреплений. Издали они казались прочными
и неприступными. Но это был обман. Вздрогнула земля от залпа сотен орудий и
«катюш», огненный смерч закружил над гитлеровскими позициями, и бойцы увидели,
как разлетается сталь и бетон, рушатся окопы и насыпи. Наводчик Василий Малюта
каждый раз, припадая к прицелу, вспоминал родной поселок Бутский, сожженный
фашистами, троих братьев — Николая, Ивана и Григория, вместе с которыми
сразу после освобождения вступил в Красную Армию. «Это вам возмездие за наши
слезы, за наши испытания», — повторял Василий, посылая на западный берег
Нейсе снаряд за снарядом.
Под прикрытием канонады 50-й гвардейский полк начал
переправляться на западный берег. Сбив в рукопашных схватках вражеские заслоны,
гвардейцы заняли плацдарм и завязали ожесточенный бой за его удержание.
Воинское умение и отвагу проявил кавалер двух орденов Славы гвардии сержант В.
Н. Зотов. Его орудие одним из первых было переброшено через Нейсе. Находясь в
боевых порядках наступающей пехоты, расчет Зотова начал прямой наводкой вести
огонь по яростно контратаковавшим фашистам. Бесстрашные артиллеристы подавили
три огневые точки противника, уничтожили 35 солдат и офицеров и более трех
десятков взяли в плен. Гвардии сержант Виктор Зотов стал полным кавалером
ордена Славы.
Расширяя плацдарм, 50-й гвардейский полк под
командованием гвардии майора В. П. Медведева начал продвигаться к городу
Вейсвассеру. Успех полка был использован командиром 34-го гвардейского
стрелкового корпуса В. П. Баклановым для наращивания усилий с целью выхода в
тыл оборонявшегося противника в районе крупного узла обороны Мускау. Однако
выявилась угроза левому флангу дивизии со стороны группировки, сосредоточенной
в Берге. Комдив П. М. Чирков срочно принял контрмеры. Сюда был выдвинут из
второго эшелона 44-й гвардейский полк гвардии полковника Гуцалюка. Скрытно
пройдя через лес, полк оказался у северо-западной окраины Берга и с ходу
атаковал его. Стрелковые роты гвардии капитанов Афонина и Колосова ворвались в
город столь неожиданно, что первые дома были взяты без боя. Затем завязались уличные
схватки. Были они скоротечными: противник явно пасовал перед решительными
действиями гвардейцев. Особенно отличился расчет станкового пулемета, которым
командовал комсомолец Саборный из роты гвардии капитана Колосова, снайперы
Шерстюк, Цагидзе, комсорг батальона гвардии младший лейтенант Иван Бердачев,
парторг роты гвардии старшина Шаимов.
Овладев населенным пунктом Берг, 44-й гвардейский полк
отрезал гитлеровцам отход из Мускау на запад. Противник попал в ловушку. Лишь
отдельные разрозненные группы по лесам и оврагам смогли отойти к Вейсвассеру.
Командир дивизии тут же приказал 44-му и 50-му гвардейским полкам ускорить
наступление и побыстрее овладеть этим важным узлом шоссейных и железных дорог.
47-му гвардейскому полку предлагалось выйти на рубеж Краушвитц, развернуться
фронтом на юг и надежно прикрыть левый фланг дивизии.
Утром 17 апреля после мощного залпа гвардейских
минометов наши части пошли на штурм Вейсвассера. В числе первых в боевых
порядках пехоты в город ворвалась противотанковая батарея капитана Шаталина.
Заняв удобную позицию, она начала методично выкуривать «фаустников». Стрелки
немедленно воспользовались этим. Блокируя отдельные огневые точки, обходя узлы
сопротивления, они с боем брали один квартал за другим. Разгром врага завершили
танки, прорвавшиеся в город с тыла.
В ночь на 19 апреля 1945 года был получен приказ
командующего 1-м Украинским фронтом Маршала Советского Союза И. С. Конева о
немедленном форсировании реки Шпрее. В этот же день 47-й гвардейский полк
совместно с частями 58-й стрелковой дивизии захватил плацдарм у села Нойштаге.
В течение ночи весь 47-й полк под командованием гвардии подполковника И. С.
Микулина сумел переправиться на западный берег. Гвардейцы немедленно начали
расширение плацдарма. Немцы пытались устраивать засады, организовывали
внезапные нападения на наши передовые части, отчаянно цеплялись за каждый дом,
овраг, лесистую высоту. Все было тщетно. Наша артиллерия в упор сокрушала
укрепления и огневые точки, танки неотвратимо подходили сквозь пылающие леса и
завесы пуль, саперы, взрывая каменные стены, заваливая бревнами речные топи и
искусственные рвы, прокладывали дорогу пехоте.
Танковые армии П. С. Рыбалко и Д. Д. Лелюшенко,
действовавшие на правом фланге 1-го Украинского фронта, уже вели бои за
юго-западные пригороды Берлина. 3-я гвардейская армия генерала В. II, Гордова и
5-я гвардейская армия генерала А. С. Жарова наступая на запад и юго-запад в
направлении реки Эльба, надежно прикрыли тылы войск, штурмовавших Берлин. Среди
гитлеровских солдат все больше усиливался разброд и пессимизм. По свидетельству
фашистского генерала К. Типпельскирха, в последний месяц войны даже отборные
эсэсовские части оказались неспособными к решительным контратакам. Он приводит
боевой эпизод, поразивший Гитлера: «Части... дивизий СС, в том числе отряды его
личной охраны, на которые он полагался, как на каменную гору, не выдержали: у
них истощились сила и вера. В припадке беспредельного бешенства Гитлер приказал
снять с них нарукавные знаки с его именем».{95} Наши наступавшие войска несли
большие потери. Только 43-й гвардейский артполк в боях на территории Германии
потерял семь командиров батарей: гвардии капитанов Клаченко, Пантелеева,
Паненко, Старостина и гвардии старших лейтенантов Коваленко, Попова и Машука.
Ломая преграды и укрепления, подавляя последние попытки
бессмысленного сопротивления противника, передовые части 47-го и 50-го гвардейских
полков в 6 часов утра 23 апреля 1945 года вышли на участке Мюльберг — Риза
к реке Эльба, Мост через реку у города Риза гитлеровцы успели взорвать. Но
разведчики сумели захватить исправный паром и несколько больших лодок. Саперы
под руководством гвардии сержанта Тумана Татикяна быстро привели их в действие.
Передовой отряд 50-го полка под командованием гвардии майора Медведева
приступил к форсированию Эльбы. Первую лодку повел Туман Татикян. Днем 24
апреля полк полностью был на западном берегу реки и вышел на окраину города
Ризы. К утру 25 апреля дивизия за Эльбой имела уже солидный плацдарм до 4–5
километров по фронту и в глубину. Но не было среди них опытного сапера, на
счету которого значилось форсирование восьми водных преград — Днепр,
Ингулец, Днестр, Висла, Одер, Шпрее, Нейсе, Эльба. Гвардии сержант Туман
Татикян уроженец Ахурянского района Армянской ССР, был убит выстрелом
фашистского снайпера на западной окраине города Ризы.
Над командным пунктом 15-й гвардейской дивизии кружил
самолет с опознавательными знаками союзников. Это прибыл представитель штаба
69-й американской дивизии, которая двигалась навстречу нашим войскам. Вскоре
передовые подразделения соседа справа — 58-й гвардейской дивизии
встретились с патрулями 69-й американской дивизии в районе Торгау. Так
произошла знаменитая встреча на Эльбе двух союзных армий. Нужно было видеть, с
какой радостью обнимались советские и американские солдаты, повторяли на разных
языках одни и те же слова: «Конец войне! Мир!»
На помощь златой Праге
Вечером 2 мая в расположении наших войск за Эльбой
вспыхнула беспорядочная стрельба. Велась она в воздух и стало ясно, что
гвардейцы салютуют радостному известию. Так оно и было: капитулировал Берлин.
Остатки фашистской армии оказались расчлененными на две группировки: северная
противостояла двум Белорусским фронтам, южная в районе Дрездена. Чехословакии и
Австрии была зажата со всех сторон тремя Украинскими фронтами. Быстро
ликвидировать их означало победоносно закончить войну.
Утром личный состав с волнением слушал приказ № 20
Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина: «Ушли в прошлое и не вернутся
больше тяжелые времена, когда Красная Армия отбивалась от вражеских войск под
Москвой и Ленинградом, под Грозным и Сталинградом. Настал день решительного
штурма... В завершающих боях покажите новые образцы воинского умения и отваги.
Крепче бейте врага, умело ломайте его оборону, преследуйте, окружайте и
уничтожайте немецких захватчиков, не давайте им передышки, пока они не
прекратят сопротивления. Находясь за рубежом, будьте особенно бдительны.
По-прежнему высоко держите честь и достоинство советского воина».
15-я дивизия в составе 5-й гвардейской армии была срочно
повернута на Дрезден. 6 мая 1-й стрелковый батальон 47-го гвардейского полка
получил боевую задачу — разведкой боем выявить силы противника, занять
опорные пункты в его обороне, чем обеспечить общее наступление на город. 7 мая
дивизия вторично вышла к реке Эльба в районе Зерновиц. Противник оказывал
слабое сопротивление. Воспользовавшись этим, гвардейцы быстро восстановили
переправу и на паромах, лодках с ходу форсировали реку. Обойдя Шафенберг,
дивизия внезапно вышла в юго-западное предместье Дрездена. Впереди действовали
подвижные группы, усиленные артиллерией и самоходками. Захватывая ключевые
посты, они вынуждали немцев к поспешному отходу. 8 мая Дрезден был полностью
освобожден. Быстрое наступление наших войск спасло старинный немецкий город от
полного разрушения. 15-я гвардейская дивизия заслужила четырнадцатую
благодарность Верховного Главнокомандования.{96}
Впереди ждала многострадальная, но не сломленная Прага.
5 мая в городе вспыхнуло вооруженное восстание. Радио восставших непрерывно
передавало обращение: «Просьба города Праги ко всем союзным армиям. На Прагу
наступают немцы со всех сторон. Действуют германские танки, артиллерия и
пехота. Прага настоятельно нуждается в помощи. Пошлите самолеты, танки, оружие,
помогите, помогите, быстро помогите!» Эти слова чехословацких братьев жгли
сердце каждого советского воина. Армии трех фронтов поспешили на помощь
восставшим. С юго-востока на Прагу наступала ударная группировка 2-го
Украинского фронта. Подвижные группы 4-го Украинского фронта обрушились на
оломоуцкую группировку противника. Самый мощный удар нанесли с севера,
северо-запада и северо-востока войска 1-го Украинского фронта, которые бросили
в прорыв 3-ю и 4-ю гвардейские танковые армии генералов П. С. Рыбалко, Д. Д.
Лелюшенко при поддержке 3-й и 5-й гвардейских армий генералов В. Н. Гордова и
А. С. Жадова. Преодолев с ходу перевалы Рудных гор, танки и пехота стремительно
приближались к Праге, сокрушая на пути отдельные вражеские группировки.
Успешному продвижению войск способствовали передовые
отряды, выделенные от каждого соединения первого эшелона. Действуя решительно и
дерзко, они вырвались вперед, окружая отступающие части врага, с ходу
захватывая выгодные рубежи и населенные пункты. В 15-й гвардейской дивизии так
энергично действовал передовой отряд, которым командовал гвардии подполковник
Я. И. Худенко. Он состоял из стрелкового батальона 47-го гвардейского полка и
приданного 1889-го самоходно-артиллерииского полка.
В бессильной злобе любимчик фюрера фельдмаршал Шернер
требовал от своих солдат сражаться до последнего. Но ничто уже не могло
ослабить наступательный порыв наших войск. При подходе к крупному населенному
пункту Радовесице отряд Я. И. Худенко был встречен организованным
ружейно-пулеметным и Минометным огнем. Оставив несколько
самоходно-артиллерийских установок, чтобы сковать противника с фронта стрельбой
из укрытия, гвардейцы совершили скрытый обход и основными силами вышли в тыл
немцев. Враг не выдержал и бежал. Не смутил гвардейцев сильный огонь артиллерии
и минометов, на который они напоролись, сходу ворвавшись в Шлепанице. Укрывшись
за каменными домами, Я. И. Худенко спешил десант автоматчиков и смелой их
атакой, поддержанной огнем САУ, захватил три полевых орудия и два миномета.
Свыше 70 фашистов сдалось в плен.
В течение трех дней 15-я гвардейская дивизия совместно с
другими частями 5-й гвардейской армии сумела полностью, дезорганизовать оборону
противника на главном направлении и продвинулась к северо-восточной окраине
Праги. Темп наступления иногда составлял 50–60 километров в сутки. К 10 часам
утра древний славянский город, столица Чехословакии Злата Прага была полностью
очищена от фашистских групп. Со слезами радости, как родных братьев встречали
пражане советских воинов. В тот же день отряд Худенко, выйдя за пригороды
Праги, нанес удар по немцам, засевшим в поселке Горомержмце. Это был последний
бой Великой Отечественной войны для воинов 15-й гвардейской дивизии. Было
освобождено из местного лагеря около 300 фашистских узников. Изможденные,
усталые, но счастливые люди обращались к нашим бойцам и командирам почти на
всех европейских языках: чешском, словацком, русском, украинском, польском,
французском, немецком, но смысл их слов был понятен всем. «Спасибо советскому
воину-освободителю!».
Родина высоко оценила боевые заслуги войск в завершающей
операции Великой Отечественной войны. В ознаменование освобождения столицы
Чехословакии Президиум Верховного Совета СССР учредил медаль «За освобождение
Праги». Гвардейское знамя 15-й стрелковой дивизии украсил еще один боевой орден
Красного Знамени. В приказе Верховного Главнокомандования ей была объявлена
пятнадцатая благодарность. К почетному наименованию Харьковская прибавилось
новое — Пражская. Группа лучших воинов-гвардейцев получила право в составе
сводного отряда 1-го Украинского фронта участвовать в параде по Красной
площади, демонстрируя всему миру, что границы социалистической Родины были и
будут неприкосновенны.
Вместо заключения.
Дорогами боевой славы
«Уважаемый товарищ! Приглашаем Вас принять участие во встрече
ветеранов, посвященной 25-летию со дня формирования 15-й гвардейской стрелковой
Харьковско-Пражской ордена Ленина, дважды Краснознаменной, орденов Суворова и
Кутузова дивизии. Мы хотим, чтобы эта встреча произошла в месте формирования
дивизии — в городе Горьком и стала ярким, запоминающимся событием для
нашей молодежи.
Совет красных следопытов г. Горького»
Такую открытку вместе с автором получили в 1964 году
многие бывшие воины дивизии. Каждый откликнулся на приглашение с радостью. 9
августа все собрались на квартире у коренного горьковчанина, бывшего командира
47-го гвардейского полка гвардии полковника в отставке Ивана Ивановича
Батьянова. Сколько было теплых воспоминаний, дружеских объятий, разговоров о
мирных профессиях, об успехах на трудовом фронте.
Мы побывали в школах и на предприятиях, участвовали на
торжественной встрече представителей трех поколений в местном Доме культуры, с
волнением осмотрели Музей боевой славы бывшей 15-й гвардейской дивизии, который
комсомольцы и пионеры города организовали на общественных началах. Везде молодежь
встречала нас цветами, с большим интересом слушала фронтовые воспоминания,
задавала много вопросов.
Живые беседы, памятные встречи с юными горьковчанами
каждому из бывших фронтовиков запали глубоко в душу, еще раз напомнив, что
боевой путь нашего гвардейского соединения не закончился с последними военными
залпами, он продолжается в мирном труде ветеранов, в их большой повседневной
деятельности по военно-патриотическому воспитанию молодежи. Решено было встречи
ветеранов дивизии сделать традиционными, расширив их географию.
Вторая такая встреча состоялась в феврале 1966 года в
Армении. На встрече с речью выступил бывший комдив Емельян Иванович Василенко.
Он выразил большую благодарность армянскому народу, сыновья и дочери которого
отважно сражались за Родину в составе дивизии, рассказал о славном боевом пути
гвардейцев. За период с 28 сентября 1941 года по 10 мая 1945 года потери,
нанесенные 15-й дивизией противнику, составили: уничтожено солдат и офицеров
94280 человек, взято в плен 26671 человек, подбито и сожжено танков и
самоходных орудий 540, сбито самолетов 14, захвачены трофеи — орудий и
минометов 4312, автомашин и тракторов 4968, танков 172, самолетов 31, много
военного имущества, снаряжения и продовольствия.
Многие воины дивизии, продолжая службу в рядах Советской
Армии в мирные годы, стали опытными военачальниками. Среди них:
генерал-полковники Г. В. Бакланов, А. И. Казьмин, Герой Советского Союза,
генерал-майор Г. К. Багян. Борьбу за здоровье людей ведут бывшие военные
медики — доктор медицинских наук Н. Л. Краковский, врачи Н. Л. Пятницкий,
LLL А. Гевондян, А. Н. Казарян, С. Г. Гаспарян. На литературном фронте трудятся
И. А. Таирян, К. М. Новоспасский, Ф. Д. Слепов, С. Б. Фридман, Г. Икиликян.
Политико-воспитательную работу, призванную передать молодому поколению славные
традиции отцов, братьев и сестер, ведут бывшие воины-гвардейцы Е. И. Василенко,
П. М. Чирков, Г. Н. Корчиков, Г. Д. Садоян, А. С. Зайцев, Г. М. Арутюнян, М. Е.
Колосов, А. А Снегур, М. Я. Шинкаренко, сестры Пешковы, X. Т. Геворкян, Б. Г.
Дубов, Н. Г. Караченцев, Б. С. Турченков, И. И. Батьянов, И. М. Блинов, Герои
Советского Союза А. X. Мелконян, А. В. Митряков, Г. В. Яровой. М. С. Сохин, П.
А. Самохин, И. С. Федорок, Н. П. Толмачев, М. И. Бекетов.
Встреча в Армении вылилась в подлинный праздник
интернациональной дружбы. С приветствием к гвардейцам выступили ветераны войны
и труда, рабочие, колхозники, педагоги, учащаяся молодежь. В заключение
ветераны с радостью побывали в гостях у бывшей отважной медсестры дивизии Гоар
Мкртычевны Арутюнян, которая ныне трудится на швейной фабрике и ведет
плодотворную работу среди красных следопытов.
Надолго запомнилась всем встреча в селе Дьяково
Антрацитского района Ворошиловоградской области, куда 9 мая 1967 года прибыли
делегации ветеранов дивизии с разных концов нашей страны для открытия памятника
Герою Советского Союза отважному сыну адыгейского народа Хусену Андрухаеву.
Торжественный митинг открыл первый секретарь Антрацитского райкома КП Украины
П. С. Леоненко. Он горячо приветствовал представителей трудящихся союзных
республик, прибывших на торжества, подчеркнул, что в братской могиле в Дьяково
покоятся сыны пятнадцати братских народностей Советского Союза. Со словами
благодарности к местному населению за память о своих освободителях обратились
руководитель делегации Адыгейской автономной области, председатель
Шогвеновского исполкома Н. X. Хамхаков, бывший командир дивизии генерал Е. И.
Василенко, руководитель делегации из Армении полковник в отставке С. С.
Арутюнян, представитель Белоруссии, бывший комиссар полка, в котором служил
Хусен Андрухаев, Б. П. Шемякин.
Встреча трудящихся села Дьяково с бывшими воинами 15-й
дивизии, ставшей в боях за село Дьяково гвардейской, завершилась клятвой
молодежи на верность делу старшего поколения. Ветераны передали музею боевой
славы при сельской школе подарки, сувениры, фронтовые реликвии. Много было
теплых и трогательных встреч. Как родного сына встретила Анна Евпатовна
Сухоплещенко гостя из Армении Магака Унановича Петросяна, который во время
дислокации их части в селе Дьяково жил в доме Сухоплещенко.
23 августа 1968 года была организована встреча ветеранов
дивизии в Харькове в связи с 25-летием освобождения города. Сюда съехалось
более 200 человек бывшие командиры полков, батальонов, дивизионов, рот и
батарей, сержанты и рядовые гвардейцы. На городском митинге выступил бывший
командир дивизии гвардии генерал-майор Е. И. Василенко и командир 47-го
гвардейского полка, который первым ворвался на юго-восточную окраину города,
гвардии полковник в отставке И. И. Батьянов.
Ветераны посетили 23-ю и 49-ю школы, где имеются Музеи
боевого пути дивизии, передали им много новых материалов. Многие участники
выступали перед красными следопытами. Они побывали в совхозе Батрацкая Дача,
где части дивизии вступили в бой с превосходящими силами противника с марша и в
самых тяжелых условиях остановили их продвижение. Посетили и село Никольское,
где покоятся Герои Советского Союза Н. Я. Ильин и А. А. Деревянко. На митинге у
могилы Героев выступила сестра Алексея Акимовича Деревянко — Мария
Акимовна Деревянко (Подволюк), которую разыскали в Кривом Роге Никольские
пионеры и пригласили на торжества.
Село Дьяково в Ворошиловоградской области и Дубовый
Овраг под Сталинградом на берегу Волги стали для гвардейцев родными, дорогими
сердцу местами. Неузнаваемо изменился облик Дубового Оврага. Здесь построено
много каменных домов. В новой светлой школе имени Героя Советского Союза М.
Хвастанцева состоялся слет, посвященный 30-й годовщине формирования дивизии.
Многие ветераны удостоились звания почетного гражданина поселка Дубовый Овраг,
среди них генерал Е. И. Василенко, полковники Р. П. Агриков, П. И. Сикорский,
С. С. Арутюнян, подполковники Ш. М. Казарян, М. У. Петросян, Л. А. Родомский,
Г. П. Швечихин, майоры Л. А. Григорян, М. Е. Колосов, И. А. Таирян, капитаны X.
Т. Геворкян, С. Г. Оганесян, старший лейтенант И. М. Осокина. Почетными
гражданами соседнего села Большие Чапурники стали подполковники И. К. Логинов,
М. У. Петросян, майор Н. О. Бокун, капитан Г. А. Калашян, старшины О. А.
Геворкян и Н. Г. Караченцев.
На могиле отца в совхозе Приволжском, где 20 августа
1942 года в борьбе с немецкими танками геройски погиб отважный минометчик,
парторг батальона гвардии сержант Навасард Мироян, выступили приглашенные
ветеранами его сыновья Амбарцум и Миран. В Больших Чапурниках ветераны побывали
в гостях у педагогов Надежды Георгиевны Волоховой и Людмилы Темниковой, по
инициативе которых в местной школе создан Музей боевой славы 15-й гвардейской
дивизии. В Волгограде произошла радостная встреча с Героем Советского Союза А.
В. Митряковым — ныне энергетиком завода имени Петрова и учительницей 123-й
средней школы Агриппиной Михайловной Хахалевой, ведущими большую и плодотворную
работу среди красных следопытов города-героя.
Было решено во время летних каникул организовать
совместную поездку по памятным местам ветеранов и молодежи. И вот наступил
радостный день похода. У вечного огня славы состоялся короткий митинг, который
открыла старейший член КПСС Александра Ивановна Муравьева. В своем выступлении
ветеран дивизии Н. Л. Пятницкий, обращаясь, к красным следопытам, сказал:
«Дорогие дети, вы идете по боевому пути 15-й гвардейской Харьковско-Пражской,
орденов Ленина, Суворова и Кутузова, дважды Краснознаменной стрелковой дивизии.
Ваша поездка — не просто прогулка, а напряженный поиск, интересные
встречи, которые продлятся около тридцати суток. Счастливого пути и новых
открытий вам!».
Автобус берет курс на Тулу, Орел и дальше на
Ростов-на-Дону. В Ровеньках следопыты посетили могилу молодогвардейцев и дали
клятву: «Мы, красные следопыты, идущие по боевому пути 15-й гвардейской
стрелковой дивизии, на месте казни молодогвардейцев Олега. Кошевого и Любы
Шевцовой, отдавших свою жизнь за нашу Родину, за наше счастливое детство,
клянемся чтить память героев, завоевавших нам светлое будущее».
Следующая остановка — в Дьяково Ворошиловоградской
области. Ребята побывали на бывшей безымянной высоте, которая теперь называется
именем X. Б. Андрухаева, где отважный политрук истребил десятки фашистов и сам
погиб смертью героя, почтили его память минутой молчания. И снова в путь.
Впереди — Запорожская область, где в начале октября 1941 года части
дивизии умело отбивали мощный натиск танкового корпуса немецкого генерала фон Клейста.
Участие в походе бывшего командира дивизии Е. И. Василенко дало возможность
ребятам наиболее полно ознакомиться с боевыми событиями прошлых дней. В
Днепропетровской области, где в сентябре 1943 года Дивизия форсировала Днепр,
следопыты посетили памятники павшим гвардейцам — комиссару полка майору
Калошину, майору Горбатюку, Бородаевскую среднюю школу имени отважной медсестры
Галины Прокофьевой.
Вот и Кривой Рог. Емельян Иванович берет микрофон и
говорит: «Дорогие ребята, мы проезжаем Кривой Рог, у которого наши гвардейцы
вели активные боевые действия. За боевые заслуги дивизия была награждена
орденом Суворова».
На горизонте уже виден город-герой Одесса. Здесь
следопытов ожидала встреча с бывшим командиром батальона 47-го гвардейского
полка полковником в отставке А. К. Иванниковым, батальон которого 26 сентября
1943 года одним из первых форсировал Днепр. На следующий день состоялась еще
одна встреча — с ветераном дивизии, кандидатом военных наук, доцентом,
гвардии полковником в отставке Р. П. Агриковым.
Дальше дорога вела по молдавской земле, через Полтаву на
Харьков. Остановку сделали у памятника танкистам на Курской дуге. Поздно
вечером автобус с красными следопытами въехал в город-герой Москву. Их встречал
ветеран дивизии капитан М. Я. Шинкаренко, бывший командир роты 47-го
гвардейского полка.
Так была рождена хорошая традиция. Поездки молодежи по
местам боевой славы стали теперь традиционными. Под руководством учительницы А.
М. Хахалевой был организован поход учащихся 123-й Волгоградской школы по Армении.
Следопыты стали почетными гостями в семьях погибших гвардейцев Хорена Варданяна
и Грачика Алексаняна. Вдовы воинов Бурик Варданян и Нуник Алексанян приняли
ребят, как своих детей.
В Ереване волгоградские школьники побывали в крепости
Эребуни, осмотрели хранилище древних рукописей — Матенадаран, где хранятся
редкие экземпляры древней литературы, увидели озеро Севан. Дальнейший путь
следопытов лежал в Краснодар, где проживали командиры дивизии генералы в
отставке Степан Иванович Черняк и Емельян Иванович Василенко.
Школьники села Большие Чапурники Светлоярского района
Волгоградской области избрали свой маршрут памятных мест: Волгоград —
Казань — Горький — Москва — Ленинград — Карельский
перешеек. Походом руководила учительница Надежда Георгиевна Волохова. Теплым
августовским днем ребята прибыли в Горький. Там их ожидала встреча с
полковником в отставке И. Батьяновым. В городе, где формировалась дивизия,
участники похода разыскали более 40 ветеранов дивизии и родственников погибших,
в том числе жену гвардии полковника Ивана Адамовича Усикова Клавдию Михайловну,
разыскали дом, где жил Герой Советского Союза М. И. Бекетов, встретились со
старейшим ветераном дивизии, прослужившим в ней более двадцати лет Николаем
Лукичом Пятницким.
В Ленинграде ребята приняли участие в вечере
воспоминаний с подполковником А. С. Зайцевым. Вместе с ним они отправились на
Карельский перешеек, где дивизия под командованием С. И. Черняка в первом
эшелоне войск в далеком 1940 году прорвала линию Маннергейма.
Завершился поход в столице нашей Родины городе-герое
Москве. С Героем Советского Союза Н. П, Толмачевым красные следопыты побывали у
многих ветеранов дивизии, беседовали со своими московскими сверстниками. С
теплым письмом обратился к участникам похода бывший командир 15-й гвардейской
дивизии Петр Михайлович Чирков: «Каждая открытая вами неизвестная страница
Великой Отечественной войны — это одновременно страница вашей биографии.
Вам продолжать наши подвиги. Растите умными, смелыми, трудолюбивыми, подлинными
патриотами своей великой Родины!» Взволнованные слова письма были восприняты
как отцовский наказ всему сегодняшнему поколению.
Проходят годы и десятилетия. Но никогда не померкнет в
памяти народной слава тех, кто победил в смертельной схватке с фашизмом, а
затем восстановил разрушенное народное хозяйство и сейчас строит светлое здание
коммунизма. В одном строю с ветеранами, развивая славные традиции, идет наша
молодежь, ибо у нас общие цели, общие мечты. Нерушимо спаянные преемственностью
поколений, мы вместе строим мир и защищаем мир.
Герои Советского
Союза — воины 15-й гвардейской стрелковой Харьковско-Пражской ордена
Ленина, дважды Краснознаменной, орденов Суворова и Кутузова дивизии
Командир 136-й стрелковой дивизии полковник Черняк С. И.
Политрук стрелковой роты 733-го стрелкового полка И. Ф.
Якушенко
Старший лейтенант 733-го стрелкового полка В. Ф.
Овчинников
Командир стрелковой роты 733-го полка лейтенант М. И.
Бекетов
Командир отделения 733-го стрелкового полка П. Р.
Олейников
Командир взвода 541-го стрелкового полка Н. Н. Комаров
Командир 387-го стрелкового полка майор С. И. Младенцев
Командир взвода 387-го стрелкового полка A. П. Сироткин
Замполит роты 387-го стрелкового полка И. А. Петрушин
Командир батареи 291-го артполка лейтенант Д. Е.
Строганов
Командир батареи 291-го артполка лейтенант Н. П.
Толмачев
Командир отделения 291-го артполка B. В. Емельянов
Командир отделения 733-го стрелкового полка старшина И.
С. Федорок
Командир роты и политрук 733-го стрелкового полка
младший политрук X. Б. Андрухаев
Командир отделения 50-го гвардейского полка Н. Я. Ильин
Командир взвода гаубичной батареи 43-го гвардейского
Краснознаменного артполка М. П. Хвастанцев
Командир отделения 44-го гвардейского стрелкового полка
сержант Н. Ф. Сердюков
Снайпер, командир отделения 44-го гвардейского
стрелкового полка старшина П. А. Гончаров Командир взвода противотанковых пушек
47-го гвардейского стрелкового полка младший лейтенант А. А. Деревянко
Начальник разведки 50-го гвардейского стрелкового полка
майор А. И. Алексеев Командир стрелковой роты 50-го гвардейского стрелкового
полка старший лейтенант П. А. Самохин
Сапер 11-го гвардейского саперного батальона старшина А.
X. Мелконян
Сапер 11-го гвардейского саперного батальона старшина Г.
В. Яровой
Командир отделения 47-го гвардейского стрелкового полка
старшина А. В. Митряков
Командир отделения 44-го гвардейского стрелкового полка
старшина М. С. Сохин
Командир отделения 44-го гвардейского стрелкового полка
старший сержант А. В. Ростомян
Командир батальона 50-го гвардейского стрелкового полка
майор М. Е. Колосов
Командир отделения 50-го гвардейского стрелкового полка
старший сержант П. Ф. Торгунаков
Командир отделения 50-го полка гвардейского стрелкового
полка старший сержант В. Н. Плесинов
Командир огневого взвода 43-го гвардейского
краснознаменного артполка сержант Г. Г. Аскин
Командир отделения разведки 43-го гвардейского
Краснознаменного артполка старшина З. Г. Лишенин
Командир стрелкового полка Г. К. Багян.
Нагибин Н. А. (дописано от руки),
Потапов Э. Д. (дописано от руки).
Полное наименование частей
15-ой гвардейской стрелковой Харьковско-Пражской ордена Ленина, дважды
Краснознаменной, орденов Суворова и Кутузова дивизии к концу Великой
Отечественной войны.
44-й гвардейский Силезский Краснознаменный, ордена
Александра Невского стрелковый полк;
47-й гвардейский Пражский Краснознаменный, ордена
Богдана Хмельницкого стрелковый полк;
50-й гвардейский Ченстоховский Краснознаменный
стрелковый полк;
43-й гвардейский Одерский Краснознаменный, ордена
Суворова артиллерийский полк;
20-й гвардейский Одерский, ордена Александра Невского
отдельный истребительно-противотанковый артиллерийский дивизион;
25-й гвардейский Краснознаменный отдельный батальон
связи;
11-й гвардейский Краснознаменный отдельный саперный
батальон.
Примечания
{1} И. С. Конев.
Сорок пятый. «Айстан», 1963, стр. 356–357
{2} См. «Бои в
Финляндии», воспоминания участников, Воениздат, М., 1941, т. II, стр. 203.
{3} См. «Бои в
Финляндии», т. I, стр. 292.
{4} См. «История
Великой Отечественной войны, 1941–1945», М., Воениздат, 1960, т. I, стр. 269.
{5} См. «Бои в
Финляндии», т. I, стр. 14.
{6} К. Мерецков. На
службе народу, М., Воениздат, 1968, стр. 190.
{7} См. «Бои в
Финляндии», т. II, стр. 211–217.
{8} См. «Бои в
Финляндии», т. II, стр. 208, 209. 30
{9} См. «История
второй мировой войны 1939–1945 гг.», М., т. 3, стр. 364.
{10} См. «Внешняя
политика СССР. Сборник документов», т. стр. 495.
{11} См., Стенограмму
заседаний Главного военного Совета 14–17 апреля 1940 г., л. 622.
{12} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 1, л. 44
{13} См. «История
второй мировой войны 1939–1945 гг.», М., 1975, т. 4, стр. 117
{14} См. «ИВИ.
Документы и материалы», инв. № 77, лд. 262–263.
{15} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 1, д. 3. лд. 24–25.
{16} 1-я танковая
группа генерала фон Клейста была 6 октября переименована в 1-ю танковую армию.
{17} См. «История
второй мировой войны 1939–1945 гг.», т. ,4, стр. 113.
{18} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 1, д. 3, лд. 29, 31–32.
{19} См. ЦАМ0, ф.
1078, оп. 1, д. 3, л. 32.
{20} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 1, д. 3, л. 82
{21} Газ. «Правда», 28
марта 1942 г.
{22} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 1, д. 3, лд. 39, 40.
{23} См. там же, л.
36–37.
{24} ЦАМО, ф. 1078.
оп. 2, д. 8, лл. 37, 39
{25} Ф. Гальдер.,
Военный дневник. 3, кн. 2, стр. 87. 70
{26} См. ЦАМО. ф.
1078. оп. I, д. 3, л. 53. 72
{27} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 1, д. 3, л. 6. 74
{28} См. ЦАМО, ф. 805,
оп. 1, д. 32, л. 21
{29} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 1, д. 2, лл. 41–42..
{30} См. там же, д. 3,
лл. 55, 56, 60. 78
{31} См. ЦАМО, ф. 805,
oп. 1, д. 32, л. 28.
{32} ЦАМО, ф. 805, ей.
1, д. 32, л. 21.
{33} См. ЦАМО, ф. 805,
оп. 1, д. 32, л. 21.
{34} См. ИМЛ.
Документы и материалы, инв. № 3533, л. 4
{35} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 1, д.3, л. 90.
{36} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 3, д. 3, лд. 92, 97.
{37} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 1, д. 3, лд. 92, 97.
{38} См. там же
{39} См. Типпельскирх.
История второй мировой войны. (Пер. с немецкого), М., 1956, стр. 235.
{40} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 1, д. 3, лл. 92, 97.
{41} См. «История
второй мировой войны 1939–1945 гг.», М., 1975, т. 5, стр. — 154.
{42} См. ИМЛ.
Документы, и материалы. Инв. №9487, л. 107.
{43} См. Г. Дёрр.
Поход на Сталинград (пер. с немецкого) М., 1957, стр. 40.
{44} См. «История
второй мировой войны 1939–1945 гг.», М., 1975, т. 5, стр. 163.
{45} См. ЦАМО, ф. 15
гв. сд, oп. 1, д. 3, лд. 9, 20.
{46} См. ЦАМО, ф. 345,
оп. 5487, д. 4, л. 59.
{47} См. ЦАМО, ф. 15,
гв. сд, оп. 104841, д. 1, лд. 100–101.
{48} Там же.
{49} См. ЦАМО, ф. 15
гв. сд, оп. 104841, д. 1 лл. 101. 102
{50} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 1 д. 4, лл. 34, 35
{51} См. ЦАМО, ф.
1078, оп 1, д.4, л.44
{52} См. там же. д.
39, лл. 32–13
{53} См. Г. Дёрр.
Поход на Сталинград. (Пер. с немецкого), М., 1957, стр. 40.
{54} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 2600, д. 40, лл. 1–2.
{55} См. ЦАМО, ф. 220,
оп. 486, д. 42, лл. 105–111.
{56} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 1, д. 4, лл. 34–35.
{57} См. «На защиту
Родины», 22 ноября 1942 г.
{58} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 1, д. 4, лл. 35, 38.
{59} См. ЦАМО, ф. 15
гв. сд, оп. 104841, д. 1, л. 199.
{60} См. ЦАМО, ф. 220,
on. 484, д. 33, л. 112.
{61} См. ЦАМО, ф. 33,
оп. 682525, д. 334, лл. 266, 286.
{62} См. «На защиту
Родины», 5 января 1943 года.
{63} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 1, д. 4, лл. 36, 45.
{64} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 1, д. 4, лл. 39–40.
{65} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 1, Д. 4, л. 45.
{66} См. «История
второй мировой войны 1939–1945 гг.», М., 1975, т. 6, стр. 141.
{67} ЦАМО, ф. 1102,
он. 1, д. 4, л. 155. 138
{68} См. «Битва на
Курской дуге (сборник)», М., «Наука», 1975, стр. 13.
{69} См. К. С.
Москаленко. На юго-западном направлении, 1943–1945, М., 1972, стр. 22.
{70} См. ЦАМО, ф. 335,
оп. 51360, д. 5, л. 29.
{71} ЦАМО, ф. 203, оп.
.292045, д. 12, л. 54.
{72} «Комсомольская
правда», 10 июля 1943 г.
{73} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. I, д. 2, л. 45.
{74} См. «На защиту
Родины», 9 июля 1943 г.
{75} См. ЦАМО, ф. 341,
оп. 5337, д. 278, л. 1.
{76} См. ЦАМО, ф.
1078, он. 1, д. 8, лл. 2–3.
{77} См. «Правда», 24
августа 1943 г.
{78} См. ЦАМО, ф. 69
А, оп. 9880, д. 19, л. 7. 158
{79} См. ЦАМО, ф.
132а, оп. 2642, д. 41, лл. 348–349.
{80} См. И. С. Конев.
Записки командующего фронтом 1943 — Щ44, Воениздат, стр. 53.
{81} См. ИМЛ.
Документы и материалы. Инв. № 12814, лл. 1–2.
{82} См. «На защиту
Родины», 18 сентября 1943 г.
{83} См. ЦАМО, ф. 69 A, on. 9880, д. 19, л. 7.
{84} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 1, д. 8, лл. 1–2.
{85} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 1, д. 8, лл. 269.
{86} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 1, д. 10, л. 11.
{87} См. там же, л.
12.
{88} См. ЦАМО, ф. 240,
оп. 2769, д. 92, л. 151.
{89} См. ЦАМО„ ф.
1078, оп. 1, д. 13, ли. 14, 17–18.
{90} См. «На защиту
Родины», 17 ноября 1943 г.
{91} См. «На защиту
Родины», 21 апреля 1944 года.
{92} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 1, д. 13, л. 133. 216
{93} См. ЦАМО, ф.
1078, on. 1, д. 13, л. 145, 146.
{94} См. ЦАМО, ф. 328,
оп. 4852, д. 123, л. 44
{95} См. К.
Типпельскирх. История второй мировой войны, М, 1956, стр. 477.
{96} См. ЦАМО, ф.
1078, оп. 1, д. 13, л. 211.
Список
иллюстраций
Список схем
Схема обороны
на 31.10.1941 г. (ЦАМО, ф. 1078, оп. 1, д. 3, л. 48.)
Схема марша
частей 15-й гв. сд. на 26.09.1943 г. (ЦАМО, ф. 13742, оп. 375490, д. 2, л. 39.)
Список фотографий