Период подводной блокады являлся, главным образом, периодом использования германских подлодок в подводной войне против торговли противника. Этот период носил характер как бы пробы нового оружия в новой, еще неиспытанной области войны на море.

В это же время велись изыскания методов использования появившихся впервые подводных заградителей, а также делались попытки разведывания подлодками минных заграждений противника, попытки совместных действий подлодок с флотом, действий на путях войсковых перевозок, действий против боевых кораблей и наблюдения за базами противника.

Еще в ноябре 1914 г. беспрепятственное появление германской подлодки U-21 у Гавра и ее действия на путях сообщений Канала показали, что предпринятые меры английского морского командования против боевой деятельности лодок были недостаточны. Конечные пункты английских коммуникационных линий оказались под угрозой, и все движение транспортов было приостановлено. Шесть транспортов, готовившихся к уходу из Саутгемптона, пришлось задержать до прибытия из Гарвича 6 миноносцев, которым было приказано после конвоирования транспортов произвести тщательные поиски подлодок и плавучих мин противника у побережья Англии. Через неделю из Гарвича был отправлен еще дивизион эсминцев для поисков обнаруженной подлодки в районе Дувра.

В результате частых донесений о появлении неприятельских подлодок потребовалось послать из Дувра в Дэвонпорт 6 миноносцев для регулярной конвойной службы. Для этой же цели к Портсмуту был прикреплен дивизион эсминцев типа Бигль, отозванный из Средиземного моря. Из ярмутскик тральщиков был организован постоянный дозор, прикрывающий путь на Дьепп [53] и на Гавр. С этого времени ни один транспорт военного назначении не мог быть отправлен без конвоя, причем время выхода этих транспортов назначалось с расчетом прибытия их к французским берегам после наступления темноты.

Неоднократное появление германских подлодок у Скапа-Флау побудило адмирала Джеллико внести ряд предложений по оборудованию базы флота противолодочными средствами. Ввиду тихоходности тральщиков, не обеспечивавших флоту свободу действий, до постройки специальных судов к флоту были причислены 8 быстроходных пароходов в качестве «эскадренных тральщиков».

Рост подводной опасности заставил реорганизовать всю систему дозорной службы Вместо 15 патрульных районов было намечено разделение всего пространства прибрежных вод на 23 дозорных района; база каждого района находилась вблизи военного порта, что обеспечивало быстроту передачи сведений по назначению В обязанность дозора, кроме борьбы с подлодками, входило препятствование постановке мин и наблюдение за подозрительными судами. Для этой цели потребовалось привлечь 74 яхты и 462 тральщика, не считая моторных катеров для внутренних районов. Пригодные суда были мобилизованы в большом количестве и спешно вооружались.

Кроме того, была образована «Комиссия по делам подводных атак», функции которой сводились к развитию средств и методов противолодочной борьбы

Вся эта новая организация вступила в силу с 20 декабря 1914 г.{28}.

Средствами противолодочной борьбы на этом этапе были: артиллерийский огонь, таранный удар, тралы со взрывателями. Кроме того, испытывались изобретенные индикаторные (сигнальные) сети. Они делались из тонкого прочного стального троса с поплавками из капка или в виде стеклянных шаров. Как только сеть зацеплялась за лодку и тащилась за ней, поплавки, оставаясь на поверхности, демаскировали движение лодки. В дальнейшем, когда вооружение части торговых судов заставило лодки прибегнуть к открытым атакам, англичане оборудовали так называемые «суда-ловушки», в частности, было отдано распоряжение о переделке под ловушку парохода Виктория с двумя замаскированными 12-футовыми орудиями.

Кроме баз Большого флота, наиболее важным районом считался район Портсмута, в задачу которого входило обеспечение главной линии воинских перевозок Саутгемптон — Гавр.

К концу января в этом районе были собраны значительные противолодочные силы. В состав их входили: 6 эсминцев, 17 миноносцев, 63 дрифтера, 17 вооруженных траулеров с усовершенствованными тралами и 20 сетевых дрифтеров. Для конвойной службы имелись, кроме того, 8 эсминцев типа Бигль и 11 тральщиков. [54]

Также не менее важным был Дуврский район, назначением которого было прикрытие коммуникации армии через Канал от подлодок, оперировавших из новых баз Зеебрюгге и Остенде.

Сведения о появлении германских подлодок в Канале и Ирландском море показали, что подводные операции немцев распространились и на воды, омывающие западное побережье Англии. Между тем, ранее все нападения германских подлодок были на путях сообщения армий.

Начальник одного из дозоров западного побережья донес, что его суда слишком тихоходны, чтобы бороться с германскими лодками. Поэтому сюда были направлены 2 дивизиона миноносцев: один из Гарвича и один от Большого флота. Крейсера из состава 10-й эскадры Северного патруля, на обязанности которого лежала непосредственная блокада Германии, получили приказание не выходить из Ливерпуля до прибытии миноносцев.

Итак, деятельность германских подлодок теперь угрожала не только торговле, но и всему развертыванию флота в отечественных водах. Угрожая базам флота, коммуникациям армии, деятельность немецких лодок создала угрозу вообще всякому движению английского флота, лишенного охраны миноносцев. «Отныне английскому командованию приходилось считаться, пожалуй, с одним из наиболее сильных стратегических последствий подводной активности противника».

«Главные силы минных флотилий вместо того, чтобы принимать участие в наступательных операциях с Большим флотом и содействовать господству на Северном море, вынуждены были постепенно выделять отряды для охоты за подлодками. Роль этих флотилий должна была свестись исключительно к противолодочной охране отечественных вод» (Корбетт, т. II, стр. 150).

4 февраля появилось сообщение германского морского министерства, которое объявляло «военной зоной» воды, включая и Канал, омывающие британские острова. В этой зоне все неприятельские суда подлежали уничтожению. Что касается нейтральных судов, то им предоставлялось право плавать на свой риск.

Для нейтральных судов, направляющихся в северные порты Европы, предоставлялся свободный проход вокруг Шетландских островов и далее к нидерландскому побережью, причем Германия слагала с себя ответственность за последствия при следовании нейтральных судов другими путями.

Есть основание предполагать, что германское сообщение, в котором начало блокады Англии назначалось на 18 февраля, побудило англичан ускорить окончание переброски во Францию 28-й дивизии до начала блокады. Все же ввиду получения донесений о появлении подлодок в районе движения транспортов, отправка дивизии на день была приостановлена, но 17-го продолжалась вновь и 18-го была закончена без потерь. До этого в январе было переброшено свыше 50 тыс. человек. [55]

Объявление «военной зоны» застало Англию при незакончившейся еще новой организации дозоров. Для усиления охранной службы было назначено в состав дозоров свыше 100 вновь вооруженных траулеров. Вместе с тем началась немедленная постановка минного заграждения у входа в Дуврский пролив. План заграждения в конце января был сообщен французам и одобрен ими. Постановка заграждения, в связи с введением в действие недавно изобретенных индикаторных сетей, давала англичанам надежду, что проход у Дувра представит для германских подлодок большое затруднение, так как опыты с новыми сетями дали положительные результаты

13 февраля 17 миль сетей уже стояли поперек Дуврского пролива, а 16 февраля заграждение было закончено.

Посте этого последовало распоряжение об изготовлении и постепенной установке сетей по всему побережью Англии.

К этому времени в Дуврском патруле насчитывалось 140 судов (5-я флотилия эсминцев, 4-я флотилия подлодок и другие вспомогательные суда).

Было решено также вооружить и коммерческие суда, плавающие в «отечественных водах». На 50 пароходах быта тотчас же установлены орудия и назначено по 2 артиллериста. Половина вооруженных пароходов пошла для перевозки угля во Францию, а другая половина осталась для надобностей торгового мореплавания на западном побережье Англии и в Канале.

Секретным предписанием британского Адмиралтейства от 14 февраля торговым судам рекомендовалось, в случае обнаружения подлодки, поворачивать к ней корму и уходить полным ходом, стараясь выбраться на мелководье. Если же подлодка всплывет вблизи парохода, то последнему надлежало итти прямо на лодку с целью принудить ее к погружению, т. е. попросту таранить ее.

Для организации охраны наиболее ценных боевых единиц флота, океанских почтово-пассажирских пароходов и транспортов с боевыми припасами, потребовалась коренная ломка в дислокации минных флотилий.

Начало подводной блокады совпало с моментом принятия британским Адмиралтейством решения о проведении серьезнейшей операции на отдаленном театре — в Дарданеллах{29}. В связи с этим, Адмиралтейству пришлось более, чем когда-либо почувствовать тяжесть задачи защиты отечественных вод. Напряженность положения, при котором обсуждался проект дарданельской экспедиции, усугублялась к тому же внутренними противоречиями и разногласиями в недрах английского кабинета.

В такой обстановке началась подводная блокада германскими подлодками, вызвавшая новые мероприятия английского командования против подводной опасности. [56]

По предположениям высшего германского морского командования, кампания 1915 г. на море должна была характеризоваться:

а) более активной деятельностью боевого флота, хотя и сильно ограниченной директивами кайзера и парализованной неудачным для немцев сражением на Доггер-Банке 15 января 1915 г.;

б) ведением подводной войны против морской торговли по первоначальному замыслу без соблюдения призового права; постепенным ограничением под давлением США и отступлением Германии, в силу сложившихся политических обстоятельств, от примятых ею методов ведения подводной войны;

в) использованием воздушных сил, выражавшимся в налетах цеппелинов, создававших угрозу юго-восточному побережью Англии; зарождением идеи совместных действий подлодок и самолетов, так как до сих пор единства в действиях надводного, подводного и воздушного флотов не было, кроме отдельных попыток совместных действий этих родов оружия. Это объяснялось тем, что общий план германского командования, продолжавший действовать до половины 1916 г., сводился лишь к ослаблению линейного флота противника малой войной и к попыткам разбить его по частям.

Из имевшихся у Германии в 1914 г. 22 подлодок 7 погибло (U-5, U-11, U-13, U-15, U-18, U-7 и U-31). О гибели первых пяти уже упоминалось в описании первого периода. U-7 погибла 21 января 1915 г. у голландского побережья от торпеды, выпущенной с германской же подлодки, вследствие неправильно разобранного опознательного сигнала. В январе же погибла и U-31. Она была найдена в море у восточного побережья Англии в надводном положении с задраенными люками. Когда люки были открыты, обнаружилось, что весь личный состав лодки оправлен аккумуляторными газами.

Число вступавших в строй подлодок лишь незначительно превышало потери. Это были лодки от U-27 до U-37, всего 11 лодок. К февралю 1915 г. были закончены постройкой все лодки заказов мирного времени от U-38 до U-45 (кроме U-42, строившейся за границей) и находились в стадии испытаний и сдачи.

Преимущественно это были большие лодки с дизельными моторами, с 16-узловой скоростью, водоизмещением 680–720 т, вооруженные 4 торпедными аппаратами и одним 105-мм орудием.

В постройке находились лодки от U-46 до U-62, заказанные после начала войны, и от U-63 до U-65. заказанные в январе. Кроме того, строились большие заградители от U-71 до U-80. Пять подлодок для австрийского флота (от U-66 до U-70) были закончены и сданы осенью 1915 г. Срок постройки подлодки в это время определялся, примерно, в полтора года.

Кроме этих больших лодок, после того как выяснилась ценность фландрских баз, в самом срочном порядке было приступлено [57] к постройке лодок типа UB и UC. UB — это малые лодки в 175 т с 2 торпедными аппаратами и со слабосильными моторами, которые для скорейшего вступления в строй этих лодок были сняты с моторных катеров. Лодок типа UB было построено 17.

UC представляли также малые лодки, предназначенные исключительно для постановки мин заграждения (запас лодки всего 12 мин), торпедного же вооружения у них не было вовсе. Таких заградителей было построено 15.

Эти малые лодки были готовы уже в мае и июне и в разобранном виде доставлены в Брюгге и Пола. Общее число подлодок, находившихся в строю и годных для боевого использования, к началу подводной блокады доходило до 30. Семь из них было передано в Балтику, так что для борьбы с Англией оставалось 23. Однако, в боевых операциях в среднем участвовало около 9 лодок, так как треть лодок находилась в длительном переходе к месту операции и обратно, а треть — в ремонте и на заводах в переделке для введения улучшений. Две флотилии германских подлодок, существовавшие к началу войны, вскоре развернулись в четыре, базировавшиеся: 1-я флотилия — на Брунсбюттель; 2-я флотилия — на Вильгельмсхафен; 3-я и 4-я флотилии — на Эмден. Все флотилии были подчинены начальнику подводных лодок.

5-я флотилия базировалась на Бремерсхафен и подчинялась непосредственно командующему Флотом открытого моря. Фландрская флотилия базировалась на Брюгге и подчинялась начальнику Фландрской флотилии. 6 дальнейшем она развернулась в две флотилии. Флотилия Балтийского моря базировалась на Либаву и подчинялась командующему флотам Балтийского моря.

Основание этой боевой организации было положено 29 марта 1915 г.

Средиземноморская флотилия с базированием на Полу была создана в ноябре 1915 г. и впоследствии развернулась в две флотилии (в Пола и Каттаро). В оперативном отношении эти флотилии подчинялись австрийскому морскому командованию, в остальном — германскому.

Из числа лодок Средиземного моря был выделен отряд, базировавшийся на Константинополь, а с выступлением Болгарии — и на Варну.

Наконец, в дальнейшем была образована Кильская флотилия подводных крейсеров с первоначальным подчинением начальнику морского генерального штаба, а затем начальнику подводного плавания Флота открытого моря.

От надлежащего оборудования баз в значительной степени зависела сама «продуктивность» лодок. В германских водах при наличии многочисленных портов с верфями, заводами, ремонтными мастерскими, при наличии старых военных кораблей для размещения команд, этот вопрос решался легче. За границей же все надо было создавать заново. Это требовало больших затрат средств и времени, поэтому необходимые мастерские были созданы [58] (в сравнительно короткий срок) только в Брюгге и Остенде. Что же касается Пола и, особенно Каттаро, то там ничего не делалось. И впоследствии, когда лодкам понадобился капитальный ремонт, отсутствие оборудованных баз привело к длительным перерывам в деятельности лодок и сильно понизило результаты подводной войны на этом театре.

Решение вопроса о начале подводной войны пропив морской торговли и о методах ее ведения было принято на заседании 2 февраля 1915 г. в присутствии кайзера, представителей министерств внутренних и иностранных дел и с согласия генерального штаба.

Подводная блокада имела целью принудить Англию к соблюдению Лондонской декларации 1909 г. путем пресечения подвоза в Англию всякого вида снабжения.

На этом совещании адмирал Бахман высказал опасение о преждевременном начале подводной торговой войны, указав на малое число подлодок, неподготовленность баз во Фландрии, отсутствие у подлодок опыта в такой войне.

Канцлер принципиально не высказывался против подводной войны, но, как уже было сказано, опасался затрагивать нейтральные страны.

Поэтому проект подводной войны и установление военной зоны, представленный Полем кайзеру, носил характер компромисса, и в этом уже лежал корень последующих колебаний. Момент был выбран преждевременно, средства бы ни недостаточны, редакция ноты и момент опубликования ее — неудачны, что сейчас же вызвало протест нейтральных стран.

Распоряжение правительства было разослано союзным Германии и нейтральным державам в виде вербальной ноты следующего содержания:

«Как Англия объявила театром военных действий район между Шотландией и Норвегией, так и Германия объявляет воды, смывающие Великобританию и Ирландию, включая и Английский канал, районом военных действий, в котором всеми находящимися в ее распоряжении военными средствами будут начаты действия против неприятельского судоходства. С 18 февраля каждое неприятельское коммерческое судно, входящее в этот район, будет уничтожаться, и не всегда представится возможность избежать грозящей опасности для пассажиров и перевозимых грузов.

Посему нейтральные страны предупреждаются — не доверять этим супам перевозки команд, пассажиров и грузов. Кроме того, обращается особое внимание на то, чтобы и их собственные суда избегали появления в этих водах. Несмотря на указание германским морским силам не применять насилий против нейтральных судов, поскольку они могут быть отличаемы, все же, принимая во внимание случайности войны и изданные британским правительством распоряжения, допускающие злоупотребление нейтральным флагом, — не всегда будет возможно избегнуть того, чтобы при нападении на неприятельские суда не коснуться нейтральных». [59]

В тот же день в официальных германских газетах появилось следующее сообщение:

«1. Воды, омывающие Великобританию и Ирландию, включая Английский канал, объявляются военной зоной. Всякое встреченное в них неприятельское торговое судно подлежит уничтожению, причем жизнь и безопасность экипажа и пассажиров не может быть гарантирована по обстоятельствам военного времени.

2. Ввиду постоянного злоупотребления противником нейтральным флагом и неизбежности ошибок во время военных действий не исключена возможность атаки нейтральных судов вместо неприятельских; поэтому все корабли невоюющих держав предупреждаются о том, что в объявленной зоне они подвергают себя вышеуказанной опасности.

3. Торговые пути севернее Шетландских островов, восточная часть Северного моря и 30-мильная полоса вдоль голландского побережья безопасны для мореплавания.

Берлин, 4 февраля 1915 г.

Начальник мор. ген. штаба фон-Поль».

Для осведомления и принятия мер нейтральными странами по отношению своих судов был дан двухнедельный срок, хотя эта отсрочка начала подводной войны, вызывавшаяся политикой Бетмана, с военной тонки зрения была и невыгодна.

Самым слабым местам германской декларации был пункт о нейтральных судах. Он допускал толкование, что германские лодки будут щадить корабли невоюющих, но что при существующих злоупотреблениях нейтральным флагом — возможны ошибки. Этот пункт являлся источником непрерывных трений с нейтральными державами, источником колебаний политики Германии, выразившихся в многочисленных изменениях отданных распоряжений, в отдаче противоречивых приказов командирам подлодок, ставивших их часто в безвыходное положение и тем ослаблявших в огромной степени действительность подводного оружия.

Морским генеральным штабом командирам подлодок была дана следующая инструкция:

«Безопасность подлодок стоит на первом месте; ввиду этого всплытия для осмотра судов придется избегать, ибо, не говоря уже об опасностях от возможных неожиданностей со стороны неприятельских судов, — нет гарантии, что и при наличии нейтральных знаков судно не окажется неприятельским. Таким образом, наличие у судна нейтрального или отличительного знака не говорит еще об его принадлежности к нейтральной державе. Уничтожение такого судна явится правильным, если не будет налицо еще дополнительных обстоятельств, говорящих за его нейтральность».

Эта инструкция фактически разрешала командирам подлодок топить всякое встречное судно в районе военных действий. Инструкция отражала стремление морского генерального штаба вести подводную войну в полном объеме; в оповещении же сквозило [60] желание канцлера вести подводную войну, не осложняя отношений с нейтральными странами, в надежде при помощи Америки достигнуть соглашения с Англией.

Явное противоречие между инструкцией подлодкам и оповещением не замедлило сказаться. Сразу же обнаружилось, что вести подводную войну в соответствии со свойствами подводного оружия, не вызывая конфликтов с нейтральными, невозможно. Отсюда можно было ожидать, что немцы придут к тому выводу, что надо начать войну с достаточными средствами и вести ее решительно. Германия не рискнула на решительные действия.

Получив же ноту Германии, Америка заявила энергичный протест, не допуская каких бы то ни было ограничений американской торговли и требуя безопасности лиц, не принимающих непосредственного участия в войне.

В ответной ноте германское правительство гарантировало неприкосновенность американских судов и настаивало, чтобы Америка оказала давление на Англию в соблюдении ею постановлений Лондонской конференции 1909 г.

Вслед за уступкой Америке последовали и обещания Италии из опасения перехода ее на сторону Антанты.

14 и 15 февраля командующий флотом получил следующую директиву:

«1. В силу ряда политических причин приказать по радио подлодкам временно не атаковывать судов под нейтральным флагом, если не будет совершенно точно установлено, что эти суда неприятельские.

2. Подводную войну против торговых судов, согласно постановлению от 4 февраля, начать не 18-го, но лишь по особому приказанию кайзера».

После получения этой директивы командующий Флотом открытого моря адмирал Поль доносил:

«U-30 вблизи Ирландского моря. Мало вероятно, что она во-время получит распоряжение топить суда, только признанные определенно за неприятельские. Этим приказом исключается всякий успех, так как лодкам невозможно, не подвергая себя колоссальной опасности, установить национальность судна.

Престиж флота, по моему убеждению, чрезвычайно пострадает, если громогласно объявленное и сопутствуемое большими надеждами народа предприятие закончится безрезультатно».

В результате лодки, предназначенные к выходу для борьбы с торговлей противника, были задержаны до выяснения положения, и борьба сторонников беспощадной подводной войны с ее противниками продолжалась. Тирпиц, Бахмам и Поль не оставляли надежд добиться у канцлера и кайзера проведения первоначального плана.

Запрос кайзера, можно ли и в какой мере гарантировать, что через шесть недель после начала подводной войны против морской торговли Англия принуждена будет итти на уступки, был понят [61] морским командовавшем как стремление получить от него отрицательный ответ и тем оправдать отступление перед Америкой.

В конечном результате 18 февраля была дана новая директива:

«1. Подводную войну против торговых судов вести с полной настойчивостью

2. Неприятельские торговые суда должны уничтожаться.

3. Нейтральные суда должны щадиться.

Несение нейтрального флага или соответовующих знаков нейтральных пароходных линий на трубах не должно считаться гарантией принадлежности данного судна к нейтральной державе; также и несение дополнительных нейтральных отличий не дает в этом полной уверенности. Командиру надлежит принимать во внимание совокупность обстоятельств, могущих служить для опознавания национальности судна, как, например тип постройки, курс, место, общее поведение.

4. Коммерческие суда под нейтральным флагом и идущие под конвоем этим самым доказывают свою нейтральность.

5. Госпитальные суда — щадить. Они тогда лишь могут быть атакованы, когда будут открыто применяться как транспорты для перевозки войск из Англии во Францию.

6. Суда комиссии для помощи Бельгии — щадить.

7. В случае если, несмотря на величайшую осторожность, произойдет ошибка, командир найдет защиту правительства».

В соответствии с этими последними указаниями подлодки и начали свои действия 22 февраля.

Позиция Америки в это время определялась ее нотой от 22 февраля, врученной как Германии, так и Англии с предложением Германии веста подводную войну по призовому праву, а Англии снять запрещение для ввоза продовольствия и предметов первой необходимости в Германию. Германское правительство безоговорочно пошло на соглашение, Англия же отвергла его и в дальнейшем приняла ряд мероприятий, направленных к усилению блокады путем распространения системы контроля не только над судами, но и над портами нейтральных стран, куда для этой цели назначались особые комиссары. Так, 11 марта Англия объявила, что все суда, следующие в германские порты или соседние нейтральные, равно как и вышедшие оттуда, будут задерживаться, а грузы выгружаться в английских портах. «Эта мера в сущности была равносильна блокаде нейтральных портов», замечает Корбетт{30}.

Таким образом, в этих контрмерах по существу сказалось действие морской силы Англии, которое могло быть парализовано лишь решительной подводной войной, не считаясь ни с какими условностями и протестами. [62]

18 февраля — день начала подводной блокады, согласно германской декларации, ознаменовался потоплением парохода у Дьеппа; 20 февраля подлодка, прошедшая под минным заграждением, попала в сеть, поставленную поблизости от банки Варн, и хотя два сторожевых миноносца тотчас же пошли за поплавками, бросая все время противолодочные бомбы, лодка, повидимому, прорвав сеть, ушла. Через два дня, несмотря на установленную сеть у Дувра, немецкая лодка, пробравшись в Канал, потопила два парохода у мыса Бичи-Хэд. 24 февраля жертвой подлодки стали еще три парохода в тех же водах, но ни дозорные отряды, ни специально высланные миноносцы не могли обнаружить никаких следов неприятеля. Каждый транспорт, перевозивший в это время войска Мидландской дивизии из Саутгемптона в Гавр, сопровождался двумя миноносцами, но так как миноносцев нехватало, быстроходные транспорты приходилось отправлять без конвоя. Миноносцы типа Бигяь в течение 26 суток не прекращали паров.

Кроме находившейся в Ирландском море U-30, в первые дни подводной блокады были высланы еще три подлодки: U-8, U-20 и U-27. Первая должна была действовать в Канале, а последние две — в Бристольском проливе.

В первую неделю блокады подлодки произвели 12 атак. При этом подлодкой U-8 были потоплены в Канале 5 пароходов, общим водоизмещением 15 тыс. т; U-20 потопила 3 парохода (9 600 т) в Ирландском море; 1 пароход был подорван и впоследствии добрался до Ливерпуля и 4 парохода от атак увернулись.

В марте U-27 потопила вспомогательный крейсер Бэяно (6 тыс. т) из состава 10-й крейсерской эскадры.

4 марта дуврские миноносцы обнаружили подлодку у буя Варн. Лодка, видимо, попала в сети. Миноносцы пошли за поплавками тети, выпустив противолодочный трал. Остальные миноносцы дивизиона, получив сигнал, так же вышли к указанному месту. Поплавок сигнальной сети, быстро двигавшийся к востоку, указывал место подлодки, а затем показался и ее перископ. Миноносцы бросились к нему и взорвали подрывной патрон своего трала. Перископ скрылся. Через 1–2 ч. миноносцы снова заметили его, но значительно западнее. Лодка, очевидно, шла вдоль Канала, поэтому одному из миноносцев было приказано пройти с противолодочным тралом поперек ее курса. Когда патрон трала был взорван, лодка «вылетела» на поверхность почти в вертикальном положении, кормой вниз. Несколько выстрелов в боевую рубку быстро ее прикончили, и через 10 мин. она затонула. Это была U-8, первая лодка из числа высланных из Гельголанда для подкрепления отряда подводных лодок, оперировавших в военной зоне. После недельного крейсерства в Канале она заходила в Зеебрюгге, а затем снова возобновила свою деятельность. [63]

Офицер и команда лодки в числе 29 чел. были взяты в плен. Но английское Адмиралтейство приказало считать их не военнопленными, а пиратами и заключить в концентрационный лагерь. Однако, после германских репрессий против английских сухопутных военнопленных этот приказ был отменен.

Успешный результат действия противолодочных тралов привел английское командование к решению снабжать ими каждые четыре тральщика. В то же время продолжалась разработка и других способов борьбы с подводной опасностью, главное место среди которых занимали суда-ловушки, гидрофоны и метательные глубинные бомбы.

Секретные приказы английского Адмиралтейства торговым судам — пользоваться нейтральным флагом и таранить лодки — повлекли за собой коренную ломку методов ведения подводной войны. Опознавание национальности судов по существу отпало, и каждый корабль мог быть признан за корабль противника. Вооружение английских торговых судов кормовой артиллерией для защиты от подлодок вынуждало последние к скрытым атакам. В случае обнаружения на судах артиллерийского вооружения лодки топили их торпедами, при отсутствии вооружения — всплывали и действовали по призовому праву. Это в свою очередь вызвало появление судов-ловушек, специальных судов для борьбы с подлодками. Эти суда имели наружный вид обычных торговых судов. Бои с такими судами для лодок были очень опасны и требовали сугубой осторожности при приближении к ним, так как, кроме замаскированной артиллерии, суда-ловушки были вооружены и торпедами.

Малочисленность лодок, начавших блокаду, требовала от командования особой заботливости об уменьшении риска потерь в лодочном составе, и поэтому, чтобы заблаговременно обнаружить вооружение торговых судов, лодкам приходилось вести артиллерийский обстрел их с дальних дистанций. Как известно, до войны подлодки не имели артиллерии, с началам же войны все подлодки были вооружены орудиями, калибр которых постепенно повышался. Новейшие лодки уже имели 105-м орудия.

Вышедшая вслед за первыми лодками для действий а военной зоне U-28 уничтожила ряд судов (21 тыс. т) исключительно артиллерийским огнем.

Таким образом, ряд более или менее успешных атак подводных лодок нарушил работу Северного патруля, от которого главным образом зависел успех английской блокады, 4 крейсера 10-й эскадры оказались запертыми в устье р. Кляйд и находились там до тех пор, пока те пришла полуфлотилия эсминцев из состава Большого флота.

Однако, эти успехи подводной блокады вновь были омрачены гибелью второй подлодки U-12, которая, идя курсом на Питерхэд, при неудачной атаке английского истребителя, была им протаранена. [64]

Охота за этой лодкой продолжалась 4 суток. 6 марта она была впервые замечена тральщиком у Эбердина, на другой день ее заметила вооруженная яхта, сообщившая об этом по радио в Розайт. Для поисков лодки начальник дозорного района в Питерхэде выслал в море все суда. 8 марта лодка была дважды обнаружена. 9 марта тральщики гонялись за ней, но атаковать не могли. Тогда начальник дозора выслал в море крейсер Фирлес с 13 эсминцами 4-й флотилии. Сведения о местонахождении лодки передавались с одного сигнального пункта на другой. Командир крейсера Фирлес, сопоставив все донесения, распределил соответственным образом свои миноносцы и приступил к поискам. 10 марта подлодка была обнаружена 3 миноносцами. Ближайшие к ней миноносцы открыли огонь, но лодка успела погрузиться. При появлении ее перископа в 0,5 каб. от одного из миноносцев последний ударил форштевнем в середину подлодки. Подлодка всплыла, и миноносцы открыли огонь. 10 человек команды, спасшихся с затонувшей лодки, были взяты в плен.

В канале марта вышла в свой последний поход U-29 под командой Веддигена. 12 марта она потопила у о. Силли три парохода, и тихоходные дозорные суда не могли помешать ее операциям. На следующий день ею был потоплен четвертый пароход у о. Мэн. Кроме того, подлодка проявила свою деятельность и у юго-западной оконечности Ирландии, где до тех пор еще ни разу не было лодок.

Сообщения о постепенном расширении подводной опасности вызывали у англичан тревогу, тем более, что к этому времени подходили сроки отправки в Дарданеллы 29-й дивизии.

Вместе с тем, начиная с 15 марта, гидрофоны не переставали показывать присутствие подлодок и в районе Фирт-ов-Форт. Выход кораблей из Розайта был прекращен. Все это приводило англичан к заключению о наличии организованного нападения германских подлодок не только на британскую торговлю, но и на Большой флот.

Только к 18 марта, когда наступившие штормы не позволяли лодкам лежать на грунте, прекратились сообщения об их присутствии, и порт Розайт был открыт. Джеллико с эскадрами линейных кораблей вышел в море для тактических упражнений, но, вновь получив многочисленные донесения о замеченных в районе подлодках, решил сократить программу занятий.

Утром 18 марта Большой флот в составе 1-й, 2-й и 4-й эскадр находился на WNW от Пэнтландского пролива и шел зигзагами в строе фронта по-эскадренно, имея каждую дивизию в кильватерной колонне. Около полудня, когда флот находился в 50 милях от Фирт-ов-Форта — Мальборо, флагманский корабль 1-й эскадры, поднял сигнал «вижу подлодку впереди». В этот момент торпеда только что прошла под кормой его переднего мателота Нептуна. Перископ лодки был замечен на правом крамболе линкора Дредноут. Линкор повернул, и через 10 мин. его форштевень врезался [65] в подлодку. Через 1–2 мин. носовая часть лодки всплыла за кормой Дредноута. Это была U-29. Обогнув Англию с севера, она возвращалась из крейсерства и здесь нашла свою гибель. Ни один человек команды не спасся.

Этим закончился первый месяц подводной блокады. За это время Германия потеряла три лодки, Англия — один вспомогательный крейсер и 20 коммерческих пароходов.

Кроме U-8, U-12 и U-29, погибла еще U-37, вышедшая из Гельголанда. Предполагается, что она была протаранена английским пароходом в восточной части Канала. U-33, вышедшая в Канал в конце марта, едва избежала таранного удара английского парохода Брюссель.

Итак, противолодочная охрана коммуникационной линии английской армии явно была недостаточна. Минные заграждения у Дувра не мешали проходу подлодок. На этих заграждениях часто происходили взрывы, вследствие несовершенного устройства мин. Мины не держались на глубине, большое число их сносилось и угрожало мореплаванию. Сигнальные сети также оказались мало действительными вследствие дефектов в поплавках и соединительных устройствах.

Сети стесняли мореплавание до того, что приходилось убирать их на ночь, а через некоторое время и вовсе упразднить за негодностью. Вследствие этого решено было поставить постоянную сеть поперек пролива от Фолкстона через банку Варн к мысу Гри-Не на протяжении 20 миль с двумя проходами с обоих концов{31}.

В Дюнкирхене и Булони были организованы центры гидроавиации, назначение которой было наблюдать за движением подлодок, сигнализировать об их появлении патрулям и атаковать подлодки бомбами.

В поисках английского подводного дозора, постоянно наблюдавшего за Гельголандской бухтой, немецкие тральщики, миноносцы рыскали по воем направлениям, цеппелины и гидросамолеты непрерывно держались в воздухе.

Наиболее опасный район для английских судов представлял Бристольский канал, где оперировала U-28. Заняв позицию на пересечении путей, ведущих в Бристольский залив и канал св. Георга, 27 марта лодка потопила 3 парохода, а на следующий день атаковала еще 4, из которых один был потоплен.

Преграждение доступа германским подлодкам в Ирландское море с севера могло быть осуществлено лишь подвижными силами. Несмотря на то, что ширина этого моря вдвое меньше Дуврского пролива, глубина его такова, что подлодки всегда могли пройти под сетью. Поэтому английская система противолодочной борьбы имела целью не столько преградить вход подлодкам, сколько заставить их оставаться в погруженном состоянии до истощения зарядки [66] аккумуляторов. По всей ширине пролива и на 20 миль его протяжения 6 отрядов из 12 дрифтеров поддерживали постоянное наблюдение. Каждый из них тащил сеть длиною в 1 тыс. м. Два эсминца и абордажное судно ходили в зоне дрифтеров. Эта зона на 5 миль с севера патрулировалась яхтами из Бельфаста и на 5 миль с юга охранялась тремя отрядами рыбачьих судов.

Таким образом, на протяжении 30 миль подлодке было почти невозможно подняться, не будучи атакованной.

Но эта преграда северного входа в Ирландское море была осуществлена слишком поздно. Она была готова полностью только к августу, т. е. тогда, когда лодки надолго покинули эти воды и испытать действительность преграды не представлялось возможным. Принцип этой преграды был принят и для охраны Отрантского пролива, когда германские подлодки обосновались в Каттаро.

В течение марта лодками был уничтожен ряд судов общим водоизмещением 89517 т; в апреле — 40640 т, а всего с начала войны 112 302 т.

Уменьшение тоннажа потопленных судов в апреле явилось следствием потери четырех лодок, ремонта потерпевших аварии и запрещения германского морского командования проходить лодкам Дуврским проливом.

С апреля начали свою боевую деятельность вступившие в строй малые подлодки типа UB фландрской флотилии. Однако, их дальнейшим операциям в мае помешали различные технические неисправности.

Районом действия этих лодок был Хуфден. Здесь все встречаемые ими суда были под нейтральными флагами, осмотр же этик судов в здешних условиях был настолько опасен, что начальник фландрской флотилии запретил его делать. За это время флотилия выяснила навигационные условия у рейда Доунс, изучила заграждение Дуврского пролива и имеющиеся там проходы, что являлось необходимой подготовительной работой для предстоящих операций подводных заградителей UC.

Подводные заградители UC, начавшие действовать в конце мая, упорно минировали устье Темзы и рейд Доунс. Имея в виду, что обнаружение одной-двух мин демаскировало бы все заграждение, поставленные рядами мины с подводных заградителей располагались небольшими банками или поодиночке, «засоряя» большие районы на вероятных курсах противника.

Излюбленным приемом была постановка банок мин по курсу непосредственно прошедшего тральщика с расчетом, что этот курс будет считаться безопасным от мин. Малое число мин требовало особой точности в их постановке. К тому же постановка мин у неприятельских берегов почти всегда была сопряжена с большой опасностью. Подводные заградители UC часто запутыватись в сетях и освобождались от них с большим трудом.

Усовершенствование подводного заградителя шло в направлении снабжения его кроме мин и торпедными аппаратами (по три [67] штуки), чтобы, поставив заграждение, заградитель мог действовать как обыкновенная подлодка. Поэтому вскоре после вступления в строй малых подлодок, последовал новый заказ на вторую серию (от UB-18 до UB-47 т от UC-16 до UC-79) несколько увеличенных и усовершенствованных лодок типа UB в 275 т и UC в 400 т.

Кроме малых заградителей было заказано 10 больших от U-71 до U-80 на 36 мин каждый и 5 лодок дли Австрии (от U-66 до U-70).

В начале апреля Дуврский патруль применил против немецких лодок две меры, которые в будущем получили большое развитие. — заграждение фландрских баз германских подлодок и постановка глубоководных заграждений против подлодок, находящихся в погруженное состоянии.

8 апреля два судна, оборудованные для постановки сетей на большой скорости, сделали первый опыт перед Остенде. Они поставили 3 тыс. м сети в 20 мин., закончив постановку прежде, чем батареи противника успели открыть огонь.

Глубоководные заграждения были поставлены также и в местах вероятных проходов подлодок у берегов Англии: 24 апреля перед Бичи-Хэд и 2 мая перед Дортмутом. Однако, французы воспротивились постановке подобного заграждения в проходе, оставленном для мореплавания перед Кале, ссылаясь на недоброкачественность английских мин, представляющих опасность для плавания собственных судов.

Постановка этих заграждений имела целью прикрытие предстоявшей перевозки во Францию 3 дивизий «новой» армии Китченера, но... как раз перед этим германским подлодкам было запрещено входить в Канал, и все три дивизии (около 100 тыс. чел.) переправились на континент беспрепятственно.

8 же апреля, в день отправки из Авонмаута в Египет транспортов с головными эшелонами дивизии Пейтона, большие немецкие подлодки были обнаружены в Бристольском канале и у берегов Ирландии, т. е. в районе, откуда начиналось сообщение с Дарданеллами. Миноносцев для сопровождения транспортов нехватало, в результате один из транспортов с войсками был подорван у островов Силли, и ему с трудом удалось добраться до Куинстауна.

К концу апреля организация Вспомогательного патруля значительно окрепла. Общее число вспомогательных судов к этому времени достигло 1500. Две трети дозорных судов и тральщиков были сосредоточены на севере Шотландии и в Северном море, охраняя флот. Сетевые дрифтеры почти полностью находились у Дувра, в западной части Канала и в Ирландском море, вместе с миноносцами... охраняя коммуникации армии и океанскую торговлю.

Слабым местом охраны являлся район, включавший южное побережье Ирландии и вход в канал св Георга. [68]

30 апреля вышла в крейсерство к западным берегам Англии U-20 с целью атаковать войсковые транспорты перед Ливерпулем.

5 мая она подошла к западным берегам Ирландии, 6-го потопила здесь 2 английских парохода, а 7-го пассажирский пароход Лузитанию, поддерживающий раз в месяц сообщение с Америкой. Потопив последней торпедой еще один грузовой пароход, U-20 вернулась.

До сих пор не было еще случаев нападения подлодок на океанские пассажирские пароходы, но когда в начале мая выяснилось, что район у южного побережья Ирландии становится особенно опасным, охрана же этого района была наиболее слабой, возникло серьёзное беспокойство за их судьбу и, в частности, за самый большой и быстроходный пароход Лузитания, приход которого ожидался в Куинстаун 7 мая{32}. Между прочим, инструкция английского Адмиралтейства рекомендовала всем океанским пассажирским пароходам не подходить к портам назначения ранее рассвета и в опасных местах итти не постоянным курсом, а зигзагами.

5 мая стало известно, что накануне подлодкой был атакован пароход у юго-западной оконечности Ирландии, о чем было сообщено Лузитании и выслан дозор в угрожаемый район. Вечером там был взорван парусник, а 6 мая — пароход и через несколько часов — другой, в южной части Куинстаунского района. В течение дня поступило несколько донесений о появлении подлодок поблизости Куинстауна. По радио было передано на все пароходы в море и еще раз на Лузитанию предупреждение — держаться дальше от берега В дозоре в это время находилось лишь 10 судов, базировавшихся на Куинетаун.

Утром 7 мая были получены новые сообщения о подлодках, замеченных наблюдательными постами на побережье у мыса Клир.

В 11 ч. 25 м. Лузитании было послано новое радиосообщение о появлении подлодки как раз в тот момент, когда пароход входил в угрожаемый район. Отсюда видно, что и Адмиралтейство и Лузитания знали об опасности, угрожавшей последней, знали о наличии подлодок в опасном районе. Адмиралтейство знало и то, что охрана района — наиболее слабая. Ожидая нападения на Лузитанию и беспокоясь о ее судьбе, Адмиралтейство приняло меры, выразившиеся лишь в радиосообщениях о подлодках и в высылке дозора в составе 10 судов, которые «рассыпались» на большом пространстве, вместо того чтобы встретить и охранять Лузитанию при входе ее в опасный район. Что Лузитания могла быть сохранена, явствует из того факта, что, невзирая на постоянное наличие подлодок в этом районе, из войсковых [69] транспортов, уходивших отсюда в Средиземное море, только один был подорван.

Меры, принятые Адмиралтейством, были явно недостаточны. Замеченные подлодки не подверглись никаким атакам и преследованиям. Не было выслано ни одного миноносца. Очевидно, организация охраны была неправильна и использование громадных средств было нецелесообразно. Однако, к этому выводу англичане пришли только через полтора года.

В 2 ч. 15 м. у борта парохода раздался взрыв. С Лузитании никто не заметил торпеды, но след ее видел один из дозорных моторных катеров. Торпеда была выпущена с расстояния 200–500 м. Вслед за первым взрывом произошел второй, и пароход стал быстро крениться{33}. После взрыва Лузитания повернула к берегу, но машины остановились, и через 20 мин пароход затонул с высоко поднятой кормой. С первым сигналам все находившиеся поблизости суда бросились к месту катастрофы. Спасти удалось немногих. Из 2 тыс. пассажиров погибло 1.198 чел., в том числе около 100 американцев.

Потопление Лузитании вызвало огромное возмущение в Англии и Америке, раздуваемое прессой обеих стран, а также серьезные политические трения Германии с Америкой. Америка требовала гарантии свободного и безопасного передвижения американских граждан, даже и в запрещенных зонах, на судах союзников, если эти суда не прибегают к сопротивлению. При задержании нейтральных судов потопление их допускалось лишь после нахождения на них военной контрабанды.

В результате длительных дипломатических переговоров и внутренних разногласий последовали вторичные уступки со стороны Германии и был отдан приказ (5 июня) не атаковывать никаких пассажирских пароходов, даже неприятельских. Отныне нейтральные суда и неприятельские пассажирские пароходы не могли подвергаться нападению, и объектами германских подлодок остались только грузовые, рыболовные и каботажные суда противника.

Признание требований Америки и ряд неясных и противоречивых распоряжений, отдаваемых подлодкам, порождали новые недоразумения, так как командиры подлодок фактически не были в состоянии отличать все пассажирские суда от грузовых.

После бомбардировки дарданельских фортов англо-французским флотом 19 февраля 1915 г. адмирал Сушон просил австрийское командование выслать несколько подлодок. Энвер-паша со своей стороны хлопотал о покупке 3 австрийских подлодок. Ввиду отказа австрийцев, несмотря на ходатайство германского посла [70] в Константинополе, Германия решила немедленно послать несколько своих подлодок. В результате 13 марта последовало распоряжение о посылке в Средиземное море подлодки U-21 {34}.

Ввиду необходимости некоторых переделок и приспособлений лодки для дальнего похода, а также организации снабжения, которое было поручено германскому агенту в Испании, подготовка U-21 к походу заняла свыше месяца. Пароход Марсала, купленный германским агентом в Бильбао, взял груз горючего и ждал 40 дней в Рио-Коркубионе. 25 апреля U-21 вышла из Эмдена и, обогнув Оркнейские острова, 2 мая встретили Марсалу перед мысом Финистерре. После обмена опознательными пароход провел лодку в Рио-Коркубион, где ночью снабдил ее 18 т горючего. Однако, днем, выйдя в море, U-21 обнаружила, что горючее негодно. Оставшихся 26 т прежнего горючего, при условии благоприятной погоды, как раз хватило бы до Каттаро. Но была возможность вернуться и в Германию через Английский канал. Этот путь был даже короче, но пришлось бы считаться с дурной погодой и всякого рода неприятельским противодействием. Командир лодки Херзинг решил итти дальше. 6 мая на рассвете, когда английские дозорные эсминцы отошли к северу дли смены, он прошел Гибралтар в надводном положении. У о. Альборан U-21 вынуждена была уйти в воду от 2 миноносцев, обстрелявших ее перископ; 9 мая она уходила в воду от парохода, пытавшегося ее таранить; 11 мая ее обнаружили и долго преследовали 2 французских миноносца; 13 мая она добралась до Каттаро, имея всего 0,5 т горючего.

О появлении немецких подлодок в Средиземном море англичане узнали в конце апреля. В это же время усилилась деятельность австрийских подлодок в Адриатике и настолько, что заставила французов ослабить блокаду.

В ночь на 27 апреля французский крейсер Леон Гамбетта, находившийся в дозоре у берегов Италии в 20 милях от мыса М. ди Леука, послал шлюпку для осмотра парусника. Не успела шлюпка возвратиться, как в крейсер попала торпеда, выпущенная U-5. Подлодка была в крейсерстве уже 3 дня и в течение суток следила за движением французского крейсера. Тихое море заставило ее отказаться от дневной атаки, поэтому она заняла позицию у мыса М. ди Леука с расчетом, что неприятель в полночь окажется к западу от подлодки против полной луны. Подлодка выпустила торпеду с расстояния 400–500 м, через 10 сек. — вторую, [71] а еще через 10 мин. крейсер затонул. Через 40 мин. подошли из Бриндизи 2 миноносца, которые спасли 27 человек.

В то время Средиземное море кишело различными воинскими транспортами. Ободренные успехом, подлодки стали показываться уже у Корфу, а 6 мая у Кефалонии появился новейший австрийский крейсер.

Ввиду того, что незадолго перед гибелью Леон Гамбетта крейсер Вальдек Руссо едва не подвергся такой же участи, было решено держать крейсера мористее, а у берегов оставлять только миноносцы. Таким образом, усиленная активность австрийского флота явилась причиной изменения дислокации морских сил Средиземного моря.

17 мая германский флот вышел в море, имея цепью постановку минного заграждения. В походе приняли участие подлодки U-19 и U-25. Им было приказано занять позиции между выдвинутыми вперед линейными крейсерами и главными силами, так как такое расположение являлось наиболее выгодным для атаки неприятельских сил в случае их появления. Количественный состав подлодок для совместных действий с флотом был явно недостаточен. «Если бы вместо этой операции наш флот пошел к неприятельским берегам и имел при себе хоть дюжину лодок, то можно было бы ожидать бóльшего успеха»{35}. Во всяком случае это уже был шаг в использовании лодок совместно с флотом. Впоследствии, в 1916 г., этот метод получил дальнейшее развитие.

К этому времени на лодки были поставлены новые перископы с малым диаметром верхней трубы. На очереди стоял вопрос о введении надежных опознательных знаков для безошибочного распознавания надводными кораблями своих лодок, находящихся в подводном положении. Опыты этих нововведений в широких размерах и с благоприятными результатами были произведены на Боркумском рейде.

Выходы германского флота за последнее время имели, главным образом, целью постановку минных заграждений. Однако, мины быстро обнаруживались рыбаками и вытраливались англичанами. Для германских же лодок, пересекавших Северное море вдоль и поперек, они являлись помехой. В итоге, по просьбе командующих подводными флотилиями, такие постановки мин были прекращены.

Между прочим, U-23 установила, что объявленные неприятельские многочисленные минные заграждения в районе восточного побережья в действительности не существуют, и опубликование англичанами ложных сведений о наличии этих заграждений, повидимому, [72] имело целью предотвратить обстрел побережья германскими крейсерами.

В середине мая между Розайтом и устьем Темзы, не считая судов Вспомогательного патруля, находилось 30 английских подлодок, 2 флотилии охранных (прибрежных) миноносцев и 2 флотилии дозорных миноносцев, общее число которых доходило до 50. Кроме того, подлодки и миноносцы имелись в Гарвиче, а на Розайт и Кромарти базировались 3 флотилии миноносцев Большого флота. И все же миноносцев нехватало. Заказанные в сентябре и ноябре 1914 г. 50 миноносцев еще не были готовы. Вся система обороны и борьбы с немецкими подлодками и заградителями была неудовлетворительна. Число потопленного тоннажа с каждым месяцем росло.

В мае было потоплено 53 торговых судна с общим тоннажем 107515 т, причем не было потоплено ни одной лодки. Росла угроза морским сообщениям с Дарданеллами.

В связи с операциями союзного флота у Дарданелл для германских подлодок явились ценные объекты атак в виде боевых кораблей и войсковых транспортов. Почти полное отсутствие противолодочных средств открыло широкое поле для операций против морской торговли в Средиземном море. По получении сведений о появлении германских подлодок в Средиземном море, англичане 16 мая могли послать туда из Ламанша только 10 рыбачьих судов.

U-21, произведя в Каттаро необходимый ремонт, 20 мая направилась из Адриатики в Эгейское море. 24-го она прошла мимо русского крейсера Аскольда, стоявшего у Дедеагача. Но командир лодки Херзинг пренебрег верным успехом, не желая себя обнаруживать. 25 мая он был у Дарданелл среди английских броненосцев. При попытке у мыса Хэллес атаковать Суифтшер, стоявший на якоре, U-21 была обнаружена и обстреляна, после чего пошла вдоль берега, выпустив торпеду по линкору Вендженс, счастливо уклонившемуся от нее, и направилась к Габа-Тепе. Здесь находился линкор Триумф, держась на ходу с опущенными сетями и задраенными переборками. С 300 м U-21 выпустила в него торпеду, снабженную ножницами для разрезания сетей. Через 10 мин. после взрыва Триумф перевернулся, но полчаса еще держался на плаву. Погибло 78 человек.

Всплывшая для наблюдения U-21 была немедленно атакована и спаслась только тем, что, свернув на подорванный корабль, нырнула под него, пока тот медленно тонул. Это оказалось наилучшим способом избегнуть преследования. [73]

Потеря Триумфа была тяжелым ударом. Помимо морального впечатления, метод атаки подлодки весьма усложнял снабжение боевых участков и ставил перед фактом невозможности постоянной поддержки десантов артиллерийским огнем линкоров.

Все корабли на ночь были отозваны в базы, и их места заняли миноносцы. В общем повторялась та же картина, что и на Северном море и в Балтике.

На следующий день при входе в пролив подлодка встретила фр. кр. Жорегиберри. Но французский корабль во-время увернутся от торпед и прошел над самой лодкой. 27 мая U-21 потопила линкор Маджестик. Считая, что существовавшие меры защиты недостаточны и что главным объектом германских подлодок являются линейные корабли, Маджестик стал среди пароходов, выгружавших боевые запасы для южных участков, ближе к берегу. За линией транспортов находился дозор миноносцев, а при входе в пролив — дозор тральщиков.

После восхода солнца в 2 кабельтовых от Маджестика был замечен перископ, по которому сразу же был открыт огонь. Но одновременно с этим в одном из промежутков между стоящими транспортами показался след торпеды. «Более удачный выстрел трудно себе представить. Торпеда прошла сети, как через масло, и попала в середину цели. За первой торпедой последовала вторая, столь же успешно, и через 7 мин. Маджестик перевернулся. Погибло около 40 человек».

Многие сотни турецких солдат видели панику, овладевшую теми самыми кораблями, которых они так боялись. Тысячи английских солдат были свидетелями этой паники и видели гибель кораблей. Они прекрасно понимали, что отныне для поддержки высаженного десанта остаются лишь крейсера и миноносцы.

Транспорты не могли более оставаться на якоре у побережий высадки и там выгружать боевые запасы и продовольствие на мелкие суда. Единственным безопасным якорным местом оставался о. Мудрос. Выгрузку транспортов пришлось перенести туда и установить там боны, предназначавшиеся для заграждения входа в Дарданеллы.

Союзники вынуждены были совершенно реорганизовать систему снабжения.

Тральщикам и другим вспомогательным судам пришлось делать рейсы в 50–60 миль вместо 5–6 миль.

Угроза коммуникации союзников сказалась на всем ходе Дарданельокой операции.

Пришлась организовать вспомогательную базу на Имбросе, спешно организовать охрану не только боевых кораблей, но и баз, от атак подлодок, спрятать линейные корабли в базы, перевозки производить ночью. В результате артиллерийская поддержка высаженной на сушу армии была ослаблена. Все выгоды поддержки флотом продвижения армии на полуострове, ради чего и было избрано направление в лоб на неприятельские твердыни [74] Ачи-Бабы, были аннулированы Пришлось думать о замене линкоров, в срочном порядке высылать мониторы в Средиземное море и создавать разнообразные противолодочные средства. Подводная опасность распространялась на все Средиземное море и сразу повела к коренному изменению практиковавшихся доселе «спокойных» методов ведения войны как в Эгейском и Адриатическом морях, так и на всем протяжении Средиземного моря, по которому проходили важнейшие пути сообщения. И здесь началась подводная торговая война. Отсутствие противолодочных средств на всех путях давала возможность германским подлодкам находить обильную жатву и притом без всяких политических конфликтов, так как с выступлением Италии на этом бассейне почти не осталось нейтральных стран.

Цель посылки германских подлодок в Средиземное море первоначально была исключительно военная — оказание помощи Турции и Австрии. Но первые события поразили своею неожиданностью и вызвали настоящую панику.

Пароходные компании требовали инструкций для своих судов. Командующий войсками Северной Африки требовал образования конвоев. Британское Адмиралтейство напоминало французскому морскому командованию, что на нем лежит ответственность за безопасность путей в Средиземном море. Главнокомандующий французским флотом был вынужден лишить себя 2 флотилий эсминцев в пользу Италии (по англо-французско-итальянской морской конвенции 10 мая 1915 г.) и 1 флотилии, переданной в подчинение английскому командованию в Дарданеллах. Таким образом, для охраны эскадры, а тем более для охраны путей у него почти не осталось миноносцев, и он вынужден был использовать для этой цели легкие крейсера, несмотря на риск, сопряженный с действием этих судов. Поиски подлодок малым числом легких судов оказывались безуспешными, а присланных в Средиземное море двух десятков рыбачьих судов было совершенно недостаточно{36}.

5 июня U-21 вошла в Золотой Рог.

Еще до ее прихода из Пола в Дарданеллы были отправлены UB-3, UB-8 и UB-7. Из ник UB-3 погибла вблизи Смирны, UB-7 пришла в Еникале 31 мая и UB-8 — в Константинополь 4 июня. Подлодки, присланные в Пола в разобранном виде, базировались на Пола и Каттаро. UB-15 потопила 10 июня итальянскую подлодку Медуза. UC-13, UC-14, UC-15, не имея на себе вооружения, в течение лета были отправлены в Константинополь с принятым в Пола грузом около 30 т боевых материалов для Турции. Теперь же они требовали длительного ремонта моторов. Впоследствии эти лодки были вооружены. [75]

18 мая из Мраморного моря возвратилась к эскадре английская подлодка E-14, действовавшая на турецких путях сообщения. Получив от командира E-14 подробные сведения, 19 мая прошла в Мраморное море с тою же целью английская подлодка Е-11. Она атаковала миноносец, стоявший на якоре, выпустив в него торпеду. Однако, миноносец первым же снарядом повредил ее перископ и заставил лодку отойти. 24 мая E-11 подрывными патронами уничтожила небольшой пароход и подорвала торпедой еще один транспорт. Наконец, 25 мая ею было подорвано стоявшее у стенки арсенала в Константинополе старое судно, которое турки успели отвести на мелкое место. На набережных началась паника, войска с транспортов высаживались обратно на берег; сообщение Константинополя с Галлиполи временно прекратилось. В последующие дни Е-11 неоднократно атаковала встречавшиеся ей транспорты и пароходы, из которых были потоплены еще два. Не имея артиллерийского вооружения, лодка действовала торпедами. Из 12 выпущенных торпед, 3 не попали, 1 не взорвалась. Некоторые поврежденные суда турки успевали отбуксировывать к берегу.

Связь с подлодкой поддерживал по радио специальный миноносец, находящийся в заливе Сарос. Пробыв в крейсерстве до 7 июня, на обратном пути у Нагары Е-11 взорвала турецкий транспорт, но, проходя под заграждением, зацепила за форштевень минреп с сорванной миной. Уйдя носом в воду и дав задний ход, лодке удалась освободиться от опасного спутника.

В последние дни пребывания Е-11 в Мраморном море в Константинополь пришли 4 июня UB-8 и 5 июня — U-27.

Итак, пребывание подлодок E-14 и Е-11 в Мраморном море несомненно затруднило турецкие сообщения, так как доставка людей и воинских грузов производилась с этого момента лишь на мелких судах и в ночное время. Количество турецких транспортов было ограничено. Заменить потопленные суда или отремонтировать поврежденные турки не имели возможности. Отсюда вся тяжесть перевозок легла на сухопутный транспорт, средства которого были примитивны.

Железной дорога на Галлиполи не было, а ближайшая станция от Булаира отстояла на 50 миль.

Ход событий на Галлипольском полуострове в начале мая свидетельствовал о крушении английских планов. Решение английского военного совета от 14 мая продолжать Дарданельскую операцию и посыпка Черчиллем в Дарданеллы мониторов, без которых «Балтийский проект» Фишера не мог осуществиться, побудило последнего, все время отрицательно относившегося к дарданельской экспедиции, 15 мая уйти в отставку. Вслед за [76] ним под давлением общественного мнения ушел и Черчилль, как инициатор неудавшейся дарданельской экспедиции.

После образования коалиционного правительства военный совет собрался лишь 7 июня, когда было решено послать Гамильтону две дивизии «новой армии», по мере готовности которой нервность, вызванная призраком германского вторжения, начинала утихать.

Однако, положение с транспортными средствами принимало весьма острые формы. Война начинала сказываться на торговом флоте союзников — тоннажа нехватало, плавание к Дарданеллам занимало много времени, транспорты задерживались и не успевали возвращаться к сроку. Угроза нападения подводных лодок требовала конвоев, и транспорты могли выходить лишь тогда, когда можно было получить для их охраны все те же перегруженные работой миноносцы, которые отвлекались частыми вызовами в связи с появлением подлодки или в связи с оказанием помощи торговым судам, атакованным подлодками.

На основании наблюдений и сведений, собранных фландрскими подлодками за истекшие месяцы, германским морским министерством были изданы «Инструкции для плавания подлодок». Эти инструкции содержали указания мест, где лодки могли отдыхать на грунте, и вместе с тем служили лоцией для плавания по Ламаншу до Бреста и островов Силли. Эта подготовительная работа по изучению театра, его навигационных условий и искусственных преград имела важное значение для предстоящих операций подводных заградителей.

Начальник фландрской флотилии считал, что имеющихся сведений и наблюдений вполне достаточно для того, чтобы сделать попытку проникнуть за заграждения. В результате этого в первой половине июня подлодка UB-6, снабженная ножницами для прорезания сетей, следуя ночью за пароходом, прошла заграждение, достигла Булони и вернулась тем же путем обратно. Однако, предпринятый затем большой рейд в Ламанш одновременно четырьмя фландрскими подлодками не имел успеха из-за неблагоприятной погоды, особых предосторожностей противника и слабых двигателей этих подлодок. Одна из лодок имела серьезное повреждение машины. С большим трудом она добралась до банки Рюйтинген, где и была взята на буксир.

Германский морской генеральный штаб разработал план операции подлодок в направлении Фирт-ов-Форта против боевых судов Большого флота.

В первой половине июня подлодки, действующие в Северном море, получили инструкции, по которым каждая должна была работать в своем 60-мильном секторе. Одной из лодок (U-38) был подорван английский броненосный крейсер Роксборо. [77]

Однако, с первых же иней обнаружилось, что личный состав некоторых лодок был недостаточно натренирован для этой суровой работы.

Наряду с главной задачей — атаковать военные объекты — подлодки вели также крейсерские операции, состоявшие в уничтожении мелких рыболовных судов и пароходов.

Систематическое уничтожение этих судов навело британское адмиралтейство на мысль включить в их группы вооруженные рыбачьи суда и подлодки, могущие оказать сопротивление нападению.

С июня вводится в действие новое средство борьбы с подлодками — суда-ловушки. Это средство оправдало свое назначение, главным образом, из-за ограничительных приказов, заставлявших лодки всплывать для осмотра судов. Из 12 погибших подлодок от этого нового средства наибольшее число приходится именно на 1915 г.

5 июня на широте Питерхэда подлодка U-14 оказалась вблизи одного из таких судов-ловушек, тащившего сеть посреди рыбачьих судов. Подлодка подверглась обстрелу с него и после нескольких попаданий потеряла код. Другое такое же судно протаранило лодку. 23 июня подлодка U-40 была потоплена английской подлодкой С-24, шедшей на буксире судна-ловушки. Таким образом, командиры лодок U-14 и U-40, выйдя в свой первый боевой поход, не сумели учесть всех хитростей противника, за что и поплатились.

19 июля подлодка U-16 к северу от Доггер-Банки наткнулась на судно-ловушку, замаскированное под норвежский грузовик.

На приказ остановиться «грузовик» открыт огонь из 76-мм и 57-мм орудий. U-16 стремительно погрузилась на 60 м. Электролит из аккумуляторов разлился. Всплыв на поверхность, лодка снова была обстреляна, что заставило ее вновь погрузиться на 75 м. Бомба причинила лодке сильное сотрясение, от которого она села кормой на дно. Освободившись от предохранительного груза, лодка медленно стала подниматься и, наконец, показалась на поверхности. К счастью для нее судно-ловушка потеряло ее след. Лодка имела дифферент на корму в 20°. Опорожнив цистерны с горючим, лодка довела дифферент до 6° и 22 июля добралась до Гельголанда.

20 июля в широте о. Фэйр погибла U-23 от судна-ловушки, ведшего на буксире английскую подлодку С-27. Обстреляв судно, U-23 остановилась в 500 м от него и увидела след торпеды за кормой. При попытке перейти на другую сторону лодка была обстреляна судном-ловушкой и второй торпедой с С-27 взорвана В течение 1/2 мин. лодка затонула. [78]

24 мюля в 10 милях от о. Рона (северо-западное побережье Шотландии) U-36 встретила какое-то судно, по виду — английский угольщик. С расстояния 3 миль лодка открыла по нему огонь и потребовала остановки. Угольщик стал спускать шлюпки, но, когда лодка подошла к нему на 600 м, угольщик открыл огонь из своих двух орудий.

От полученной пробоины в корме лодка погрузилась носом вверх и затонула в несколько минут.

19 августа английское судно-ловушка Баралонг, идя под американским флагом и имея нарисованные американские флаги на бортах, увидела у южного побережья Ирландии U-27, которая стояла около большого английского парохода Никожен и ждала в надводном положении высадки экипажа, чтобы затем потопить пароход.

Подойдя к лодке под американским флагом и открыв по ней огонь, Баралонг поднял английский флаг.

Лодка была потоплена в несколько минут. Несколько человек с U-27 успели вплавь добраться до Никожен. Командир Баралонга послал за ними вооруженный отряд, и после долгих поисков на пароходе все немцы были перебиты.

Этот краткий обзор характеризует приемы судов-ловушек и те опасности, которые угрожали подлодкам при ведении подводной войны по призовому праву.

Однако, невзирая на такие условия, командир подлодки U-38 Валентинер в течение 5 дней августа потопил в проливе св. Георга у Бристольского залива и у Уэссана 22 парохода, 5 траулеров и 3 парусника (всего 70 тыс. т). Такой успех объясняется тем, что Валентинер, главным образом, действовал артиллерией (8,8-см оруд.), используя туманную погоду; торпеды же применялись им лишь в тех случаях, когда нужно было немедленно топить пароходы ввиду приближения сторожевых кораблей.

В августе случилось событие, резко изменившее ход и методы ведения подводной войны в водах, омывающих Великобританию.

Это было потопление парохода Арабик подлодкой U-24.

Обогнув Англию с севера и войдя в Ирландское море, 16 августа лодка уничтожила бензольную фабрику у Гаррингтона, после чего, пройдя проливом св. Георга, 19 августа лодка остановила пароход Денсли и ждала посадки команды на шлюпки, чтобы затем потопить его артиллерией. Заметив быстро идущий зигзагами какой-то пароход без флага и опасаясь ловушки, лодка погрузилась, выпустив в него торпеду, от которой пароход начал быстро тонуть. [79]

Командир подлодки, не будучи в состоянии установить название сваей жертвы, из опасения появления сторожевых судов, не всплывая, ушел из района гибели парохода.

Пароход оказался Арабиком, принадлежавшим компании Уайт-Стар. Он вышел из Ливерпуля в Нью-Йорк, имея на борту 170 пассажиров, среди которых находились американцы. В числе 39 погибших было трое американцев. В связи с этим инцидентом в результате внутренних разногласий и дипломатических переговоров с Америкой было решено не топить пассажирских пароходов — ни больших, ни малых раньше, чем пассажирам и командам не будет дана возможность спастись. Это еще более усложнило положение командиров подлодок, так как если раньше они могли легко опознавать небольшое количество имеющихся больших пароходов, то отличать все малые пассажирские пароходы от грузовых стало в высшей степени затруднительно

26 августа в германской Главной квартире состоялось совещание по обсуждению мер, необходимых для предотвращения враждебных действий США.

В силу создавшейся политической обстановки, требующей особой осторожности по отношению к Америке, начальник морского генерального штаба предложил временно прекратить действия подлодок у западного побережья Англии и перевести освободившиеся подлодки в Средиземное море. Но он протестовал против составленного канцлером сообщения Америке, что командирам лодок отдано приказание не топить никаких пассажирских пароходов прежде, чем не будет дана возможность спастись пассажирам и команде.

Начальник морского генерального штаба (Бахман) и морской министр (Тирпиц) настаивали на том, что нельзя уступать Америке, что уступчивость принесет Германии вред и с политической точки зрения и с точки зрения военных соображений, указывая на невозможность ведения подводной войны в таких условиях. Кайзер решил сообщение Америке, составленное канцлером, не посылать, но канцлер на другой день переубедил кайзера, и сообщение было все-таки послано. Тирпиц и Бакман подали в отставку. Отставка первого была отклонена, но ему было указано, что его совместная с канцлером работа то морским вопросам исключается. Вместо Бахмана начальником морского генерального штаба был назначен Хольцендорф.

Командующий флотом адмирал Поль, также считая принятое решение невыполнимым, подал в отставку, но получил ответ от начальника морского кабинета с указанием, что кайзер запретил критиковать его действия, основанные на полном знании военной и политической обстановки.

30 августа флоту было передано приказание не топить никаких пассажирских пароходов, не предоставив возможности к спасению их пассажиров и личного состава. [80]

Командующий флотом ввиду указанных ограничений в деятельности подлодок решил прекратить их посылку к западным берегам Англии и в Ирландское море, и районами их операций остались лишь Северное море, Английский канал и Средиземное море, куда вместе с появлением новых подлодок начал перемещаться центр тяжести подводной войны против торговли.

Однако, еще в сентябре U-20 совершила успешный поход к западному побережью Англии и берегам Франции и уничтожила свыше 36 тыс. тонн, а за пять походов, совершенных ею, было уничтожено около 115 тыс. т. U-20 в это время установила новый рекорд дальности связи. Переговоры ее с крейсером Аркона велись с расстояния 575 миль.

В этом же месяце погибли 2 немецких подлодки: U-41 и U-6, первая от судна-ловушки, вторая была потоплена английской подлодкой Е-16 у берегов Норвегии., когда U-6 находилась в надводном положении и производила зарядку аккумуляторов. Густой белый дым, даваемый керосиновыми двигателями, делал ее хорошей мишенью.

Этот успех английской подлодки против лодки неприятеля имел большое значение для ведения таких же операций и в дальнейшем.

Потопление американского парохода Хеспириен вызвало новый политический инцидент, последствием которого было распоряжение германской Главной квартиры о приостановке подводной торговой войны в районах к западу от Англии и в Канале. В Северном море предписывалось действовать только по призовому праву, что побудило морское командование вообще прекратить торговую войну в северных водах.

С 20 сентября в Северном море для ведения торговой войны подлодки больше не появлялись. В этот день был опубликован приказ кайзера, по которому все операции подлодок у западного побережья Англии и в английском Канале прекращались и тем заканчивалась объявленная 4 февраля 1915 г. подводная блокада Англии.

Результаты семимесячной подводной блокады выразились в следующих цифрах: тоннаж потопленных судов составлял около 784 тыс. т; подлодок погибло 15, вступило в строй за это время — 42.

Второй период подводной войны — ограниченной подводной войны против морокой торговли, или подводной блокады Англии, — не оправдал ожиданий и не вскрыл в полной мере возможностей подлодок на практике.

В этот период, кроме введения новых и улучшенных средств борьбы (подводные заградители, улучшенный тип подлодок, вооружение торговых судов, суда-ловушки), применялись новые приемы и способы ведения подводной войны и усовершенствовались средства и методы противолодочной борьбы. [81]

Потопление 784 тыс. т, а в общей сложности с начала войны около 1 300 тыс. т представляло сравнительно небольшой процент всего коммерческого тоннажа Англии (около 1/20 ) и не могло отразиться более или менее ощутительно на снабжении Англии, особенно в первое время, а могло лишь побудить ее к изысканию средств против подводной опасности.

Потеря же 22 подлодок из 70, т. е. почти 1/3, была весьма чувствительна для Германии, особенно при ее малых перспективах на быстрый прирост числа подлодок в будущем ввиду отсутствия плана строительства подлодок и пока еще медленных темпов их постройки (1 1/2 года).

Политические результаты подводной войны против торговли и связанная с ней дипломатическая борьба также были неутешительны для Германии.

Обострение отношении с нейтральными, главным образом с Америкой, приводило к колебаниям и отступлениям германской политики в подводной войне, к колебаниям в оперативных решениях, которые отражались на методах ведения подводной войны.

Злоупотребление нейтральным флагом, применение судов-ловушек и вооружение торговых судов вполне «оправдало» себя на опыте противолодочной борьбы.

Ограничение боевой деятельности подлодок рамками призового права обусловливало необходимость осматривать торговые суда раньше, чем их атаковывать, что влекло за собой риск или потерю подлодок и сводило всю операцию к ничтожным результатам.

Для немецкого командования стало ясно, что характер средств подводной войны находится в полном «противоречии» с предписанными методами ведения операций подлодок в рамках призового права.

С другой стороны, опасение восстановить против себя нейтральных, главным образом Америку, ставило перед германским правительством дилемму, попытки разрешить которую привели к острой борьбе не только внутри морского ведомства, но и между высшим морским командованием и политическим руководством.

Колебания политики Германии в подводной войне под воздействием протестов и угроз со стороны Америки, длинный ряд противоречивых распоряжений, ограничивающих и стесняющих деятельность подлодок и как результат этого — перерывы и ослабление подводной войны — давали время противнику для развития противолодочных средств.

Стремление найти компромисс между крайними решениями, колебания и полумеры объясняются неуверенностью политического руководства в возможностях и успехах подлодок, не имевших еще достаточно боевого опыта.

Первый удар подводной войне при самом ее объявлении был нанесен протестом Америки. Результатом этого был приказ щадить нейтральных в запретной зоне. [82]

Протесты Америки после потопления Лузитании и резкая нота после потопления Арабика вызвали приказ щадить пассажирские пароходы не только большие, но и малые.

Это нанесло второй удар подводной войне, не только ограничив объекты атак подлодок и, следовательно, размеры уничтожаемого тоннажа, но и в еще большей степени увеличив риск и опасность для самих подлодок. Отличать небольшие пассажирские пароходы от грузовых было чрезвычайно трудно.

Когда в Англии был отдан секретный приказ торговым судам пользоваться нейтральным флагом и таранить подлодки, опознание национальности и осмотр судов по призовому праву становились для подлодок невозможными. Каждый корабль мог оказаться враждебным и в то же время действие каждой лодки могло оказаться ошибочным.

Новые условия борьбы неизбежно должны были привести к коренной ломке методов ведения подводной войны и к усилению трений с Америкой. Германское правительство, став на путь уступок Америке и ограничений деятельности подлодок, в конце концов вынуждено было отказаться от подводной блокады.

Малочисленность подлодок, на которые была возложена задача подводной блокады, настойчиво требовала использования их с наибольшей эффективностью. Между тем, ограничительные и противоречивые распоряжения в высшей степени понижали их боевую эффективность.

Дополнительные и разъяснительные распоряжения и инструкции были столь многочисленны, что командир подлодки, встретив «купца», должен был разбираться в целом ворохе инструкций, часто противоречивых, чтобы решить, может ли он его топить или нет. При этом часто командир приходит к заключению, что как бы он ни поступил, совершенно неизбежна погрешность против какой-либо инструкции.

Подсчет числа осмотренных и отпущенных согласно инструкциям торговых судов показывал, что тоннаж отпущенных больше чем вдвое превышал тоннаж потопленных.

Отсюда ясно, какими возможностями обладали подлодки на этом этапе борьбы, если бы их действия не были стеснены ограничительными распоряжениями.

Для штабов самой трудной работой было установление правильности действий командиров подлодок.

Малое число подлодок (3–4), начавших блокаду, требовало особой заботливости к уменьшению риска напрасных потерь в лодочном составе. Однако, ограничительные распоряжения подлодкам при использовании противником судов-ловушек, нейтрального флага и вооружения части торговых судов, занятых воинскими перевозками, в сильной степени увеличивали этот риск и сопряженные с ним потери.

Минные заграждения и сигнальные сети лодки научились преодолевать довольно успешно, но большой угрозой для подлодок [83] оставалось преследование их миноносцами и вспомогательными судами. Но миноносцев нехватало, и англичане спешно строили их в большом количестве. Присутствие подлодок в определенных районах обнаруживалось береговыми гидрофонами, бывшими еще в зачаточном состоянии.

Появление подлодок в том или ином районе заставляло сосредоточивать в этом районе миноносцы, собирать их отовсюду, ослаблять охрану флота, оголять некоторые районы и нарушать организацию частей.

Однако, не столько противолодочные средства и небольшое числю действовавших подлодок (не превышавшее 25) в течение всей подводной блокады влияли на результат подводной войны, сколько методы ведении ее, обусловленные многочисленными, часто противоречивыми ограничительными распоряжениями, приводившими и к уменьшению уничтожаемого тоннажа и нередко к гибели подлодок.

Основной ошибкой следует считать преждевременное объявление подводной блокады. Лодок было мало. Несмотря на вступление в строй за время подводной блокады 42 подлодок, осенью в Северном море действовало не более 25 лодок.

Это обуславливалось прежде всего потерею 15 подлодок, поступлением части лодок после аварии в ремонт, частичным изъятием старых лодок с керосиновыми двигателями, прикомандированием лодок к школе подводного плавания как для обучения личного состава, так и для испытаний новых вводимых типов подлодок и, наконец, расширением арены деятельности лодок у западного побережья Франции и в особенности в Средиземном море.

Преодоление растущих противолодочных средств требовало тщательной подготовки, усиленной тренировки личного состава и усовершенствования материальной части.

Несмотря на успехи германской армии на восточном и южном фронтах, война затягивалась, и Германия металась в поисках путей к окончательной победе то на том, то на другом фронте.

Подводная война становилась для Германии решающим элементом борьбы на море, но это еще не было осознано всеми.

В этом случае следовало бы изменить всю программу судостроения, перенести центр тяжести на планомерное строительство подлодок и начать блокаду тогда, когда число лодок было бы достаточно и был бы обеспечен непрерывный прирост лодок, укомплектованных обученным личным составом, и тюка еще не получили развития противолодочные средства.

Но доктрина линейного флота и теории «владения морем» еще владели умами, и Германия все еще готовилась к «генеральному бою» с английским флотом, a сам Тирпиц, впоследствии ярый сторонник неограниченной подводной войны, являлся поборником линейного судостроения и не утратил веры в свое детище.

В надежде на успешный морской бой задачей морского ведомства являлась в первую очередь достройка линейного флота, и поэтому [84] оно не решалось на массовую постройку подлодок, зная, что правительство, рейхстаг и верховное командование под давлением Америки не пойдут на неограниченную подводную войну.

Однако, огромные и не в полной мере использованные технические ресурсы Германии свидетельствовали о возможности усиленного строительства подлодок. Подтверждается это тем, что строительство лодок, хотя и поздно, было развернуто в последующие, более трудные для Германии годы.

В конечном выводе причинами неуспеха подводной блокады являются:

а) преждевременное разглашение начала подводной войны против торговли противника;

б) малое число подлодок;

в) преждевременное начало подвозной войны против торговли;

г) колебания политики, ограничительные распоряжения, ослабление и перерывы подводной войны против торговли;

д) методы использования подлодок, не отвечавшие ни цели, ни свойствам оружия;

е) малое пополнение подводными лодками как результат внутренних разногласий и недооценки значения подводной войны. [85]