К оглавлению раздела

Текст, записанный на диктофон Ивановым Юрием Петровичем.
2000 г.

Григорию Иосифовичу Рамендику.

Город Великий Устюг

Часть 2, выделенная Д.М.Рамендик
Взятие Казани и награждение Устюжан.

Второй момент, который, может быть, тоже совершенно не освещен ни в одном учебнике истории, это первое массовое награждение в России. Последнее нам известно, это поздняя осень 1943 года, когда за плацдармом на правом берегу Днепра, т.е. те, кто остался в живых на плацдармах на правом берегу Днепра, были приказом Верховного главнокомандующего, ну, в общем-то, им всем было обещано, и на самом деле представлены к Героям Советского Союза. Это более тысячи человек было награждено. Но о первом нет ни слова нигде. И я еще раз возвращаюсь к устюжским летописям. В 1469 году Иван III приказал устюжанам явиться под Казань. Устюжанам пришлось подниматься вверх по реке Югу, вверх по реке Лузе, вверх по реке Лале, затем выходить на волок вместе с судами на притоке Камы, и уже по Каме спускаться вниз. А затем еще идти против течения Волги в сторону Казани. Естественно, устюжане не знали обстановку под Казанью, т.к. дорога довольно сложна, и поэтому они взяли на Каме татарина в плен, допросили его, и тот им всю обстановку под Казанью высказал. Оказывается, пока устюжане шли к Казани, московская рать уже прибыла под Казань.
А далее устюжский летописец не совсем лицеприятно говорит о роли московских воевод под Казанью. Итак, на Казань шла московская судовая рать, и можно себе представить, как она шла: вниз по Москве-реке, вниз по Оке и вниз по Волге. Т.е. дорога более легкая, чем у устюжан. Ну и конная рать. Так вот москвичи поспели под Казань в ночь, и как устюжский летописец пишет, когда казанские сторожа спали. И можно было взять Казань, по мнению устюжского летописца, тогда же ночью. Но среди москвичей-воевод произошло местничество - кому под кем идти. И в результате, как устюжский летописец пишет, Иван Руно, один из московских воевод, приказал затрубить в трубы, т.е. другими словами Казань была разбужена. Увидели такое довольно многочисленное московское войско, казанские ратары были перепуганы, и как вот этот "язык" на Каме, татарин, сказал, что войска Великого Князя уже замирились с казанским царем Обреимом и ушли. Как позже выяснилось именно из сообщения устюжского летописца, был оставлен вспомогательный отряд под Казанью Григория Перхушкова, который должен был дожидаться устюжан. Ну, в составе устюжан был еще тоже вспомогательный отряд Плищеева. И вот нельзя избавиться от мысли, что вот это сообщение, писал, видимо, один из участников этого похода. Или буквально со слов участников похода. Когда нарастает напряжение вот того, что случилось с устюжанами, то предложения становятся все лаконичней и лаконичней. Когда напряжение спадает, предложения снова начинают расходиться, т.е. более широкими начинают становиться.
Итак, устюжский летописец пишет, что оказывается казанские татары, видимо оправившись от испуга, решили отыграться на запоздавших устюжанах. Они перегородили Волгу судами, сцепленными цепями. На этих судах были татары, по-видимому, лучники, и по берегам стояли конные татары. Т.е. у устюжан было время развернуться и уйти обратно, а тем более что уже москвичи - собственно, главные силы - ушли. Они решили пробиться. С …(?) рать шла, т.е. пробиться водой. И вот здесь уже предложения начинают сокращаться, т.е. напряжение более возрастает как бы. Воевода Дмитрий Константинович убит, второй воевода, к сожалению, забываю его на память, убит, воевода Плищеев со товарищи в полон взят, а далее: а Григорий Перхушков не бился, пробежал. Т.е. тот человек, который должен был дожидаться устюжан, просто в запарке боя ушел, а устюжане бились. И князь Василий Ухтомский тоже бился, и бил их скачущий по судам ослопом. Топили без числа, т.е. татар. Пробились. Погибло 110 устюжан. Это конечно цифра очень ошарашивающая. Мы по столько человек, устюжане, никогда не теряли. Дело в том, что устюжане были прекрасные воины, из века в век хорошо владевшие оружием. И такие потери просто в летописи больше не встречаются.
Итак, они пробились и ушли под Нижний Новгород. А далее летописец сообщает: "Посылают устюжане к Великому Князю, чтоб пожаловал их". И можно предполагать, что Иван III просто уже знал о том, в какое положение попали устюжане. Прорывают казанскую засаду, и он их жалует дважды по деньге золотой. Вот об этом и сообщают почти все устюжские летописи. Кстати, энциклопедия Брокгауза прямо называет первое массовое награждение в России. Устюжане, по-видимому, не понимают этого золотого пожалования. И они отдают золото попу Ивану, который был с ними в походе, "на помин погибших устюжан" и выражение "и во славу российского воинства". И еще раз посылают к Великому Князю, чтоб пожаловал их. И Павел, по-видимому, по устюжским меркам он жалует, наконец, их по-настоящему - "триста пуд масла, триста четвертей муки ржаной, триста однорядок, триста луков, шесть тысяч стрел и триста бораньих полушубков. И просьба к устюжанам" (не требовали вот столь любопытной просьбы): "не уходить, остаться зимовать под Казанью". Вот, по-видимому, для чего и бараньи полушубки потребовались. И можно предположить, что именно вот это идиотское обращение казанских татар с устюжанами и явилось поводом для похода объединенного войска на Казань в следующем 1470 году, когда Казань была взята и устюжский летописец пишет: "И взяли с Казани окупу за 30 лет". И вот с таким, как говорится, с выкупом и в великокняжеских однорядках устюжане вернулись домой, но вот видите, потеряв, правда, 110 человек.

Наверх