Текст, записанный на диктофон Ивановым Юрием Петровичем.
2000 г.
Григорию Иосифовичу Рамендику.
Город Великий Устюг
Часть 6, выделенная Д.М.Рамендик
Кое-что из истории Великого Устюга. Смутное время.
Идем далее. В 1554 году Борий(?) занесло в устье Северной Двины английский корабль под командованием капитана Ричарда Ченслера. Ченслера привезли в Москву, и Иван IV Грозный оценил возможность торговли с заграницей, в частности с Англией, через Белое море. И в дальнейшем английские и голландские торговые корабли стали прибывать в Россию именно через Белое море, где в 1584 году был основан город Архангельск. И таким образом Устюг оказался на путях из Европы в Москву, но не надо забывать, что от Устюга ответвлялся древнейший верхнекамский путь в Сибирь. Итак, город находился на таком узле дорог в Сибирь, за границу и с Москвой. И с этого времени под Ивановским монастырем в Великом Устюге начинают селиться голландские и английские купцы на так называемом Немчиновом Ручье.
Небольшая оговорка: Устюг был основан выходцами из Ростово-суздальского княжества, и наш город называли столицей северных ростовщин. В административном отношении мы подчинялись Ростову Великому, и ростовские князья в дальнейшем настолько часто и очень подолгу проживают в Устюге, что это дало повод Николаю Михайловичу Карамзину писать уже об устюжских князьях. В церковном отношении Ростову Великому мы подчинялись до 1682 года. Т.е. культура Устюга, она гораздо ближе как раз Ростову Великому, Суздалю, Владимиру, Ярославлю, но никак не Вологде, в составе которой мы сейчас находимся. В Вологде, как и в Новгороде Великом, главные храмы называются Софийскими соборами. В Устюге же главный храм - Успенский собор, точно так же как в Ростове, Владимире, Суздале. И потом не надо забывать, что устюжане никогда не видели живого помещика. Т.е. помещичьего крепостного права никогда не было на устюжских землях. Т.е. вольный народ, прекрасно знавший цену оружию, причем очень, как бы лучше сказать, благочестием не отличались никогда, по крайней мере, мужская половина. Об этом говорят довольно прелюбопытные документы. Вспомнить хотя бы знаменитое высказывание архиепископа великоустюжского и тотемского Гевласия(?), датированное 1683 годом. Называется этот документ "Доездная память архиепископа великоустюжского и тотемского Гевласия(?) Телегову монастырю", это в нашей Двинской(?) трети, "чтобы приходя, приходские люди в трапезной не на пасаде Устюг занимает восьмое время в России. А вот любопытно, что по налогам в пользу государства Устюг уже занимает седьмое место. С государством видимо всегда трудновато было, и в те времена разговаривать.
Если мы вспомним смутное время, то, на мой взгляд, наиболее честными историками, оценившими роль русского Севера, ну как бы лучше сказать, в поднятии государства российского на ноги, это были Александр Александрович Кизивектор(?) и в какой-то мере Александр Александрович Зимин в своей последней посмертной книге "Витязь на распутье". Но, правда, уже несколько о более раннем времени, но честно написано. К сожалению, в смутное время роль Устюга мало кому известна. А ведь город отказался присягать Лжедмитрию II, а многие русские города это как раз сделали. Я повторюсь: Устюг отказался это сделать. И город, собственно в Москве уже практически не было никакого правительства, так вот Устюг из года в год собирал деньги с уезда, с горожан в надежде, что какое-то правительство появится в Москве, чтоб передать эти деньги в Москву. Так вот были собраны огромные суммы, передавать практически было некому, и тогда устюжане решили эти деньги пустить на ратников. Так вот устюжане умудрились в период с 1608 года по 1611 десять раз отправить своих ратников туда, откуда очень просили устюжан. Первый, кто взмолился, это был вятский воевода князь Михаил Ухтомский. У устюжан была довольно хорошая память и, в общем-то, к князьям Ухтомским испытывали слабость. Так вот первому, кому помогли, это князю Михаилу Ухтомскому. А он взмолился: "Устюжане! Поляки взяли Котельнич, вот-вот Вятка падет". Итак, устюжане направили ратников к князю Михаилу Ухтомскому, Вятка была спасена. И так устюжане отправляли несколько раз ратников в Вологду, куда как раз съехались из Москвы иностранные купцы, русские гости, т.е. со своими товарами. Далее, Костроме помогали, Ярославлю своими ратниками, под Москву ходили. Т.е. мы в этот период за один из этих случаев до 500 ратников сразу отправили. Опять это очень дорогое удовольствие было вооружить за счет города, ведь известно, что за каждым ратником или как тогда говорили, даточным человеком должно было идти четыре подводы с продовольствием. Нужно было взять клятву в том же Успенском соборе Устюга, что они честно исполнят свой долг, не побегут. И когда Устюг себя вот таким образом обесточил, совершенно неожиданно 25 января 1613 года к Устюгу подошел трехтысячный польско-литовский отряд с запорожцами, с казаками, еще называли летописи их злыми черкасами, под командованием полковника пана Якова Яцкова. И вот это было несколько неожиданно для устюжан, потому что подошли они со стороны Северной Двины, т.е. по льду Северной Двины. За три дня до этого был сожжен ими Сольвычегодск и разграблен. Я думаю, многим москвичам совершенно неизвестно, что вот этот отряд пана Яцкова всего лишь семидесяти верст не дошел до Белого моря, т.е. он взял, сжег Холмогоры, а с Холмогор двинулся по льду Северной Двины, по пути разграбив Сольвычегодск, а устюжане раздали своих ратников уже. И вот наверно может быть один из немногих моментов, когда устюжане вспомнили Бога и дали обет, если отобьются от поляков, обязательно поставят церковь новгородскому святому Варлааму Хутынскому(?). Церковь эта стоит до сих пор на Варлах, бывшей крепости малого острога. Мы конечно сожалеем, что Александр Сергеевич Пушкин не знал о роли, о блистательной роли, которую сыграл его предок знаменитый прославленный Гаврила Григорьевич Пушкин, младший устюжский(?) воевода, старшим был Михаил Александрович Нагой, в разгроме вот этого трехтысячного отряда полковника пана Якоба Яцкова на льду реки Юг. Т.е. Устюг оказался еще в силах не только в силах защитить себя, но и разгромить отряд пана Яцкова. И я думаю, многим москвичам, для многих эта история заканчивается вторым ополчением Минина и Пожарского поздней осенью 1612 года, и никогда не слышали, чтобы еще в 1613 году такие беды испытывали русские города на севере России. А ведь русский Север грабился поляками до 1619 года. Это мало кому известно.
Устюжане вообще-то находились не совсем в приятных отношениях с новгородцами. В XIV веке известны даты шести очень крупных военных столкновений устюжан с новгородцами. Но можно было конечно легко понять и новгородцев, легко понять и устюжан. Новгородцы желали из своей Верхней Сухоны, с Вологды той же, и по некоторым данным из Тотьмы, попасть в Северную Двину, туда к Белому морю. Но посреди сухонодвинского речного пути сидели устюжане, которых, собственно, видимо, что мимо Устюга проходили богатые новгородские товары или серебро с той же Юры, с северного Урала назад в Новгород. Ну, серебро устюжане считали, что и им тоже нужно и товары тоже новгородские, т.е. частенько грабили новгородцев. Тогда из Новгорода карательные экспедиции являлись, иной раз довольно крупные, как в 1398 году 8 тысяч новгородцев, это даже по нынешним временам очень не мало, по тем временам было достаточно, как правило новгородцы требовали контрибуцию с Устюга, и тоже как правило устюжане им в этом отказывали. Так что вот такая борьба шла с переменным успехом.
В России новгородцев называли ушкурниками по этим разбойным экспедициям на ушкуях или на насадах, далее ухорезами и шильниками, т.е. людьми никогда не держащими своего слова, людьми с большой дороги. И вот только одни устюжане их называли совершенно по-другому, т.е. чисто устюжский жаргон. На это еще в 1946 году обращала внимание Ксения Николаевна Сербина. Итак, чисто устюжский жаргон: новгородцы называли устюжан народом разбойным, устюжане в долгу не оставались, и такая презрительная кличка новгородцев в устах устюжан звучала так: "ляпуны", т.е. почему эта кличка на новгородцев в устах устюжан звучала презрительно. Устюжан по-видимому очень смешило, как новгородцы гребут веслами - ляпают веслами по воде, отсюда "ляпуны". И вот я смотрел в сотных и писцовых книгах Устюга XVII века, у нас довольно много Ляпуновых, и можно попытаться реконструировать эту фамилию: "Чей сын-то? - Да Васьки-ляпуна. - Чей-чей? - Да ляпунов!". В дальнейшем эта фамилия разрослась по всей России, а нам только известны рязанские дворяне Прокопий Ляпунов и т.д. Откуда эта фамилия, нам всем устюжанам известно. Т.е. наверно, никто не догадывается сейчас ныне носители этой фамилии, и что в этой фамилии заложено устюжское презрение. Т.е. предки их были новгородцы, которые какое-то время, долго или не очень долго поварились в устюжском соку и понесли кличку-фамилию по всей России.
В 1681 году царь Федор Алексеевич, один из умнейших и образованнейших людей своего времени за год до своей смерти подкинул патриарху любопытную идею. Кстати, Федора Алексеевича стоит вспомнить хотя бы затем, что по его приказанию были уничтожены местнические книги. Итак, что же Федор Алексеевич предложил патриарху, и тот был вынужден созвать собор русской православной церкви, на котором и решался вопрос, стоит ли в четырех городах России, а именно в Тамбове, Воронеже, Устюге и Холмогорах открывать новые епархии. И собор единогласно приговорил: "Стоит". Были названы четыре центра ереси в России. Ростов Великий был далеко, а в XVII веке у нас епархия так называлась: Митрополия. Или как: митрополиты ростовские, ярославские и устюжские. Итак, мы варились в собственном соку и в нас ересь какая была? - беспоповщина. Так вот Собор приговорил: из состава ростовской епархии выделяется епархия великоустюжская и тотемская с центром в Великом Устюге, а из состава новгородской епархии выделяется епархия важская и холмогорская. И вот первым нашим архиепископом великоустюжским и тотемским был небезызвестный Гевласий(?), а первым архиепископом важским и холмогорским был так же небезызвестный Афанасий, сподвижник молодого Петра.
А теперь снова возвращаемся к смутному времени. В конце сентября поляками все же была взята Вологда и разграблена. Как позже жаловался вологодский архиепископ в Москву, воеводы пропили Вологду, на ночь даже ворот не закрывали. Устюг, как известно, сумел себя защитить от отряда полковника пана Якова Яцкова и поэтому он занял место сожженной поляками Вологды и на протяжении всего XVII века опередил Вологду по богатству, развитию. Это был гигант, Устюг, в военном отношении, в экономическом.
|