1.

4 апреля 1866 года у Летнего сада неизвестный стрелял в Александра II.

Он был тут же арестован и отведен в III Oтделение.

При допросе назвался Алексеем Петровым







5 апреля шеф жандармов, князь Долгоруков, докладывал царю: "Преступник по-прежнему письменно утверждает, что имя его Алексей Петров и что он сын крестьянина южной из южных губерний, которой назвать не может…

Прочие показания преступника я доложу Вашему Величеству завтра утром, хотя они большей частью Вам известны.

Я теперь передаю его Главной Следственной Комиссии, которая начнет свои действия сегодня вечером.

- Протоирей Полисадов приглашен равным образом для его увещеванья.

Все средства будут употреблены, дабы раскрыть истину".

5 апреля в 5 часов вечера, называющий себя Петровым был выдан в Особую следственную комиссию, во главе которой был граф Ланской 2-й.

В первом заседании комиссия постановила просить управляющего III отделением о наложении на преступника оков, так как звание его не известно и он называет себя происходящим из крестьян.

Неизвестный оставался  в III отделении, 6 апреля князь Долгоруков докладывал царю:

"Преступника, называющего себя Алексеем Петровым, допрашивали целый день, не давая ему отдыха, - священник увещевал его несколько часов, - но он по-прежнему упорствует и ничего нового не показывает. - Допрос продолжается…"

На следующий день, 7 апреля, князь Долгоруков докладывал царю:

"Из прилагаемой записки ваше величество изволит усмотреть то, что сделано Главной Следственной Комиссиею в течение второй половины дня.

- Несмотря на это, преступник до сих пор не обьявляет своего настоящего имени и просит меня убедительно дать ему отдых, чтобы завтра написать свои обьяснения.

- Хотя он действительно изнеможен, но надобно еще его потомить, дабы посмотреть, не решится ли он еще сегодня на откровенность".

В журналах Особой комиссии (от 6 апреля) встречается упоминание о "непрерывных и подробных допросах преступнику".

Под тем числом имеется запись: "По случаю позднего времени (3 часа утра) и вследствие заявления преступника о совершенном утомлении и о том, что на другой день он даст откровенное показание, - дальнейшие допросы прекращены ему до следующего дня."

8 апреля на место Ланского председателем комиссии был назначен и в тот же день вступил в должность граф М. Н. Муравьев, наслаждавшийся в то время славой усмирителя польского восстания.

8 же апреля граф Муравьеа доложил царю:

"Запирательство преступника вынуждает Комиссию к самым деятельным и энергичным мерам для доведения преступника  до сознания".

Наконец, 10 апреля, доставленный из Москвы в III отделение Николай Андреевич Ишутин, признал в неизвестном своего двоюродного брата Д. В. Каракозова.

Тогда Каракозов начал писать показания.

19 апреля Каракозов был препровожден в крепость.

<...>

23 апреля граф Муравев докладывал царю:

"Занятия Комиссии заключалось в непрерывном допросе и духовном увещевании преступника Каракозова, переведенного из III отделения Соб. Е. И. в. Канцелярии в Петропавловскую крепость, относительно его сообщников.

Хотя Каракозов не открыл еще участников своего замысла, но в нем заметна большая перемена: из упорно молчаливого он стал общительнее, и можно надеяться, что будет доведен до сознания как в отношении преступных замыслов, так и сообщников его".

Все средства будут допущены для раскрытия истины…

Комиссия вынуждена к самым деятельным и энергичным мерам…

Какие средства, какие меры, какие пытки были пущены вход?

Преступник был приведен в состояние изнеможения, был истомлен… приемами физического воздействия или мерами духовного мучительства?

Или было и то, и другое?

Уже непрерывности допроса самой по себе достаточно было для того, чтобы расшатать самый крепкий организм.

При свете  впервые оглашаемых, извлеченных из архивов всеподданейших донесений приобретают и полную силу достоверности приведенный П.А. Кропоткиным в "Записках революционера" рассказ жандарма о Каракозове:

"Хитрый был человек. - Когда он сидел в крепости, нам велено было не давать ему спать. Мы по двое дежурили при нем и сменялись каждые два часа. Вот, сидит он на табурете, а мы караулим, станет он дремать, а мы встряхнем его за плечи и разбудим.

Что станешь делать? Приказано так.

Ну, смотрите, какой он хитрый. Сидит он, ногу за ногу перекинет и качает ее. Хочет показать нам, будто не спит, сам дремлет, а ногой все дрыгает.

Но мы скоро заметили его хитрость, тоже передали и тем, что пришли на смену.

Ну, и стали его трясти каждые пять минут, все равно, качает он ногой или нет.

- А долго это продолжалось?  - спросили жандарма. - Долго - больше недели".

<...>

Две задачи были у следователей по каракозовскому делу:

1) добраться до корней и нитей, вызнать все подробности, выловить всех причастных, хотя в самой ничтожной мере, к руководителям заговора, самому Каракозову, Ишутину, Худякову и все нужные сведения получить из уст самих обвиняемых, и

2) дискредитировать самое дело и самих участников, заставив их самих возненавидеть дело, принести раскаяние, возвести хулу на самые сокровенные свои помышления, чаяния, произнести проклятие, чаяния, произнести проклятие своим верованиям и убеждениям.

Работа следователей производилась  in anima vivi (по живому (лат.)), над живыми душами…

Когда работа следователей приводила к успешным, желанным для них результатам, то живые души оказывались в великом унижении. Святилище души бывало оскорблено, смято, затоптано.

И самый организм человеческий нередко не выдерживал душевного сотрясения; если рассудок и не угасал окончательно, то человек просто "трогался".

Такое душевное потрясение пережили в Алексеевском равелине три главных лица процесса 1866 года: сам Каракозов, едва ли бывший в себе в свой предсмертный час, Ишутин и Худяков, кончившие сумашествием.

Предательство и обман - вечное орудие следователя. Предателей и доносчиков было много в каракозовском процессе; обильно практиковались  и обманы, когда выпытывание натыкалось на препятствия.

Своеобразный обман употребил и граф Муравьев: он принудил Н.А. Ишутина к непосредственному воздействию на Каракозова, разрешив ему, вернее, может быть, заставив его писать Каракозову, умолять не запираться, не губить своим молчанием других.

<...>

"Митя! Если ты не высказал откровенно свои отношения к известной тебе партии, то выскажи, ибо откровенным изложением ты облегчишь свою участь и также обьяснишь мою и знакомых тебе непричастность твоему преступлению. Чем докажешь свою любовь ко мне. Ожидающий от тебя облегчения брат твой Ишутин".

Но, кроме, предательства и обмана, следователи в процессах Каракозова широко использовали как средство воздействия религию.

На помощь следователю и тюремщику пришел священник с молитвой на устах, крестом в руках.

Священническое увещевание было формальной принадлежностью старого дореволюционного следствия; впоследствии оно сменилось обрядом присяги, но
Особая следственная комиссия священническое увещевание обратила в священническую пытку, пытку в самом точном смысле этого слова.

Архивные тайники, хранящие суровое молчание о физических способах воздействия на заключенных, открывают перед нами материал исключительного своеобразия и позволяют нам вписать эффектную страницу в историю внутренней жизни Алексеевского равелина.


                                                                   2.

Читатель не оставил без внимания приведенные выше упоминания во всеподданнейших докладах о священническом, тоже непрерывном увещании и спешном разрешении, и изьтие из всех правил, отцу Полисадову посещать Каракозова в равелине.

Остановимся подробнее на роли о. Полисадова в какракозовском процессе, воспользовавшись его письмами, бережно сохраненными в делах III отделения и Алексеевского равелина.

Предварительно несколько слов об отце Полисадове.

В свое время протоирей Василий Петрович Полисадов (род. В 1815, ум. В 1878 году) славился как проповедник-импровизатор.

Карьера его несколько необычна. Воспитанник Московской духовной академии, он был по окончании курса преподавателем С.-Петербургской духовной семинарии и священником семинарской церкви.

В 1847 году он был назначен за границу, в Женеву, состоять духовником великой княгини Анны Федоровны;
В 1849-53 он был священником русской миссии в Париже,
В 1854-57 - настоятелем нашей посольской церкви в Берлине.
В 1858 году он возвратился в Россию, и был назначен настоятелем с.-пертербургского Петропавловского собора и профессором богословия С.-Петербургского университета.

Он вошел в славу как проповедник, за границей он даже издал свои проповеди на французском и немецких языках.

Но прославленное красноречие отца Полисадова, насколько мы можем судить теперь по отзывам современников и печатным образцам, было красноречием дурного тона.

Риторическое словоизвитие, скучная закругленность фразы не закрывают от нас бедного содержания.

По-видимому, проповедник заслушивался сам себя и увлекался до того, что становился смешным.

Одним из университетских  слушателей оставил такую злую характеристику Полисадову-профессора.

"На лекциях Полисадов, чтобы привлечь к себе слушателей, до безобразия паясничал и городил зачастую непроходимую чушь, облекая ее притом в самые суконные формы. В моей памяти остались кое-какие тирады, которые привожу во всей их неприкосновенности.

"Ум человеческий, единожды став на точку сомнения, все катится вниз по покатости, пока не дойдет до нигилизма, а нигилизм мы можем уподобить орешку, который не в силах раскусить;

мы везем его в Лондон, под всесокрушающий молот (тогда в Англии только что был изобретен паровой молот чудовищной силы), и от орешка остается прах, т.е.  nihil, - отсюда нигилист. Ergo, чего мы не можем понять, уразуметь, раскусить, то мы разбиваем, отрицаем, обращаем в прах, т.е. в nihil, и становимся нигилистами".

Подобными же наглядными примерами Полисадов любил украшать свою речь даже тогда, когда она казалась доказательства религиозных истин.

Так, в доказательство, что "вера без дел мертва есть", он приводил такой пример:

"Положим, у нас имеется flacon", в нем заключены две жижкости - желтая и голубая, два невзрачные сами по себе цвета, а попробуйте только их взболтать, смешать, и у вас получается прелестный вер де гри  (вер де гри - вероятно, vert de grain - зелень поднимающихся хлебов (фр.)".


<...>

                                                                    5.

В отношении Полисадова и Каракозова должно подчеркнуть один момент.

Мы не можем удостоверить его документами, но мы не сомневаемся в его бытии.
Полисадов, вынуждал Каракозова к признаниям, увлекая его не картиной духовных радостей по ту сторону гробы, а реальным уверением, что ему будет дарована жизнь.

Каракозов поддался на обещания священника и поверил.

Он верил в это, до последнего момента верил, что не будет отвергнута его просьба о помиловании.

Когда его вызвали к председателю верховного суда князю Гагарину, он, по словам очевидца, "вошел с таким светлым лицом, что, очевидно, он ожидал услышать весть о своем помиловании".

"- Каракозов, - сказал князь Гагарин, - Государь Император повелел мне обьявить вам, что Его Величество прощает вас как христианин, но как государь простить не может".

"Вдруг, как молния, весь свет с лица несчастного преступника исчез, оно внезапно потемнело и приняло суровое и мрачное выражение".

"- Вы должны готовиться к смерти, - продолжил князь Гагарин, - подумайте о душе своей, покайтесь".

"Каракозов начал говорить что-то бессвязно о видениях, о голосах, но князь Гагарин опять напомнил ему о необходимости приготовится к смерти и велел его отвести".

Эта сцена происходила 2 сентября - в квартире коменданта крепости.

<...>

                                                                   6.

Протоирей Полисадов посетил Каракозова в течении 2 и 3 сентября не один раз.

Надо думать, что, отказываясь вначале от лицезрения Каракозова, с которым он не говорил с 15 мая, Полисадов не ожидал найти значительной перемены в Каракозове, он думал, что опять столкнется с своеобразной волей, которую он не сумел подчинить себе.

Но распад духовной личности Каракозова зашел очень далеко:

он уже жил в мире видений, слышал голоса и, должно быть, уже не имел собственной воли.

<...>

                                                               8.

Протоирей Полисадов сопровождал Каракозова на место казни.

Каракозов, по отзыву очевидца, был исполнен ужаса и немного отчаяния, когда позорная колесница подвезла его к эшафоту.

На эшафоте он потерял всякое сознание (так казалось очевидцу, стоявшему тут же на помосте) и допускал распоряжаться собой как вещью.

И на эшафоте Полисадов сказал Каракозову напутственное слово.

О предсмертной исповеди Каракозова мы располагаем свидетельствами того же Полисадова, который 5 сентября т.е. на другой день после казни, обратился к начальнику III отделения, графу П. А. Шувалову, с следующим письмом:

"Ваше сиятельство, Милостивый Государь, Граф Петр Андреевич.

Вчерашний день, - когда я, исполнив при преступнике Каракозове, последний пастырский долг, удалился в группу лиц, стоящих на особом помосте, кто-то из гг. военных спросил меня:

"Чистосердечно ли раскаялся преступник? "

На это я отвечал лаконичною фразою:

"Это - секрет духовника."

"Такой ответ дан был мною, как потому, что совершенно не узнал вас (вы очень много изменились в наружном виде лица, Сиятельный Граф), так и по соображению, что ответ, более ясный и удовлетворительный, мог быть услышан еще кем-нибудь из плотно сгустившейся группы и истолкован в смысле неблагоприятном для моей пастырской скромности".

"Вскоре потом мне сказали, что вопрос предложен был Вашим Сиятельством".

"Зная, какое великое содействие оказали вы мне в пастырском руководстве Каракозова, я поспешаю удовлетворить желанию Вашего Сиятельства, выраженному в вашем вопросе: чистосердечно ли раскаяние?

Нимало не страшась нарушить божественную печать исповеди, я могу сообщить, - Вашему Сиятельству, и всякому, кто спрашивает меня о последних днях Каракозова, не по простому любопытству, а по христианской заботе о душе его и вечной участи,

- что преступник умер с спасительными христианскими расположениями, верованиями и чувствами, и что, по выслушанию его обстоятельной, самым серьезным образом веденной исповеди, у меня спала с души тяжесть, давившая меня особенно в последнее время при неотступно преследовавшей меня мысли,

- отдастся ли всецело в мое руководство своеобразная воля этого тяжелого преступника, и выполнит ли он условия христианской исповеди.

Конечно, по слову св. Павла:

кто из людей знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем (I Кор., 2, 2),


и, по слову пророка, только Бог испытывает сердца и утробы человеков.

Но за всем тем, все поведение Каракозова в последние два дня дает мне право сохранять убеждение, что исповедь его была несуетная, так что я, облегченный в моей совести, возблагодарил Господа Иисуса о спасении заблудшей овцы и решился преподать Каракозову святые тайны Христовы в жизнь вечную".

"Столь утешительным исходом моих усилий, - послужить до конца спасению души Каракозова, я обязан, главным образом, Вашему Сиятельству и предместнику Вашему, князю Василию Андреевичу, давшим мне право входить в каземат преступника и, чего еще никогда не было допускаемо, беседовать с ним наедине.

Это было в апреле.

Впоследствии, с половины июня, с вашего, конечно, разрешения, приводили Каракозова в комендантскую церковь  к Богослужению:

При чем хотя и не имел я возможности беседовать с преступником собственно о язвах его души, но зато имел случай возвещать Евангелие Христово применительно к состоянию его.

- Все сие дало мне возможность обратить Каракозова к лучшим, спасительным чувствам.

Принося Вашему Сиятельству всенижайшую благодарность за ваше доброе и благовременное содействие в нелегком служении моем душевному благу великого, но покаявшегося грешника, смею надеяться,

что Ваше Сиятельство не оставит меня сим содействием и в отношении к другим политическим арестантам, содержащимся в Алексеевском равелине и в крепости.

С своей стороны, я всесердечно готов служить душевному их благу и спасению."

"С глубочайшим почтением и всенижайшею преданностью, честь имею быть Вашего Сиятельства, милостивый государь, всепокорнейший слуга и усерднейший Богомолец, протоирей СПБ, Петропавловского Собора Василий Полисадов".

Неубедительное письмо написал протоирей Полисадов!

Если бы к этому письму было приложено собственноручное заявление Каракозова, то тогда граф Шувалов и всевышнее начальство были бы удовлетворены в полной мере.

А без этого документа вышла недоказательная отписка…


                                                                  9.

Такова раскрываемая на основании архивных дел история поединка пленного революционера и пастыря душ человеческих.

Из этого поединка пораженный наголову, заклейменный позорной печатью вышел отец протоирей.

Каракозов пострадал жестоко, но не был разбит.

Распалась его духовная личность, но он не проклял свое дела и не принес раскаяния, которого так страстно желали его судьи.


*   *   *

Также см.

Каракозов http://www.100top.ru/encyclopedia/article/?articleid=12896


Д. В. Стасов - адвокат, общественный деятель (1828-1918гг.) http://pravoved.jurfak.spb.ru/Default.asp?cnt=1425


Краткий обзор времени императора Александра II и великих реформ http://www.tuad.nsk.ru/~history/Author/Russ/P/PlatonovSF/kurs/chart3-10.html или http://www.peoples.ru/state/king/russia/alexandr_2/


Тайны детей Марии Бланк http://www.paco.net/odessa/media/word/233/207v.htm


Е.И. ЩЕРБАКОВА.

ПРЕДИСЛОВИЕ К КНИГЕ "ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПОЛИЦИЯ И ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТЕРРОРИЗМ В РОССИИ (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XIX - НАЧАЛО XX ВВ.)"
http://www.fsb.gov.ru/history/autors/sherba.html или http://www.auditorium.ru/books/472/predislovie.htm


*   *   *
Каракозов Дмитрий Владимирович [23.10 (4.11).1840, с. Жмакино Сердобского уезда Саратовской губернии, ныне Пензенская обл., - 3 (15).9.1866, Петербург],
участник русского революционного движения, состоял в тайном революционном обществе в Москве. Из мелкопоместных дворян. Учился в Казанском (с 1861) и Московском (с 1864) университетах. В начале 1866 принадлежал к революционному центру Ишутинского кружка, основанному в Москве в 1863 его двоюродным братом Н. А. Ишутиным. Весной 1866 прибыл в Петербург для совершения покушения на царя. Распространял написанную им рукописную прокламацию "Друзьям-рабочим", в которой призывал народ к революции. 4 апреля 1866 стрелял в императора Александра II у ворот Летнего сада в Петербурге. Верховным уголовным судом приговорён к смертной казни через повешение. Казнён на Смоленском поле в Петербурге. (краткая справка с RUBRICON.RU - ныне "потерявшаяся").

  
Кроме того, (с RUBRICON.RU. КАЛЕНДАРЬ СОБЫТИЙ.)

4 апреля


День памяти католического Святого Исидора Севильского, покровителя Интернета

День официального старта проекта "Рубрикон" (2001)

Национальный День басков

День Независимости (Сенегал) (1960)

636 - Смерть Исидора Севильского, испанского церковного писателя и ученого, автора первой в истории энциклопедии, покровителя создателей и пользователей компьютеров и Интернета.

1949 - Подписание Северо-Атлантического договора США, Великобританией, Францией, Канадой и другими странами. Создание НАТО.

1953 - Официальное сообщение о прекращении "дела врачей" как сфальсифицированного. Выход на свободу обвиняемых по этому делу. Одна из символических дат начала "оттепели".

1968 - Убийство Мартина Лютера Кинга, лидера движения афро-американцев за гражданские права.

1979 - Казнь бывшего премьер-министра Пакистана Зулфикара Али Бхутто, спустя полтора года после отстранения его от власти в результате государственного переворота.


и еще


Ломоносов умирает, 4 апреля 1765 г.

4 (17) апреля 1917 года В.И. Ленин написал доклад "О задачах пролетариата в данной революции" (более известном как "Апрельские тезисы"). (см. также http://grachev62.narod.ru/Lenin/Zdprl.html и http://www.stel.ru/museum/Russian_revolution_1917_rus.htm )