Мартин Бер. Летопись Московская. Предисловие.

Библиотека сайта XIII век

МАРТИН БЕР

ЛЕТОПИСЬ МОСКОВСКАЯ,

с 1584 года по 1612.

МАРТИН БЕР.

Мартин Бер, Martinus Baer, родом из Нейштата, жил в России более 12 лет, при Борисе Годунове, Димитрии Самозванце, Василии Шуйском и во все время Междуцарствия. Неизвестно, кто вызвал его из Германии, Борис ли Годунов, усердно искавший образованных иностранцев, или Немцы, живущие в Москве, пригласили его от себя, как искусного проповедника? Достоверно только то, что он приехал в Poccию в 1600 году, со званием студента, и тогда же был избран в пасторы Московскими лютеранами, коим царь Борис дозволил выстроить божницу за рекою Яузою. При сем государе, Бер спокойно отправлял свои обязанности и заслужил всеобщее уважение; по смерти же его, приобрел дружбу и доверенность славного Басманова, который нередко с ним беседовал, поверял ему самые тайные мысли свои и не скрывал самозванства мнимого Димитрия. Бер, сколько можно догадываться, был в чести и у легкомысленного Отрепьева, так что с его дозволения заговорил лютеранские проповеди во дворце Кремлевском. По восшествии Шуйского на престол, он убрался из Москвы, где злоба народная преследовала всех вообще иноземцев, и с семейством своим удалился в город Козельск; там он мирно жил среди своей паствы, но недолго: по наветам злых людей, Тушинский Вор приказал привести его в Калугу и со многими Немцами утопить в Оке. К счастью бедных Немцев, вступилась за них Марина: убежденная слезами своих фрейлин, Немок, духовных дщерей оклеветанного пастора, она, с опасностью [4] собственной жизни, смягчила кровожадного Самозванца. В надежде на покровительство Марины, Бер переселился из Козельска в Калугу. Когда же Вор Тушинский кончил бедственную для России жизнь от руки Татарина Уруса, и на Русский престол избран был Владислав, он снова пришел в Москву к друзьям своим Полякам, и там видел страшное кровопролитие, вызвавшее Минина и Пожарского к мести, к спасению отечества. Почему и когда удалился Бер из России, неизвестно; знаем только, что знаменитый Олеарий, уже в царствование Михаила Федоровича, беседовал с ним в Нарве и слушал его сказания о Московии.

Внимательный свидетель любопытнейшей эпохи нашего отечества, очевидец происшествий, почти невероятных, Бер решился передать воспоминания об них потомству, и в 1612 году написал Летопись Московскую ¹. Она заключает в себе известия о важнейших событиях нашей истории с 1584 года по 1612, т.е. со времени восшествия на престол Феодора Иоанновича до разорения Москвы Поляками. Большую часть происшествий сего времени Бер видел собственными глазами, или сведал от лиц достоверных: довольно припомнить, что он беседовал с [5] Басмановым, с Маржеретом, знал лично обоих Лжедмитриев, Марину, пана Сапегу, одним словом знал всех людей, исключая разве Сигизмунда, которые играли столь важную роль в нашем отечестве в начале XVII века. От сего, редкое известие Бера нельзя подтвердить свидетельствами несомненными, например государственными актами; редкое событие утаилось от его любопытного и проницательного взора; он разгадал характер Бориса Годунова, Димитрия Самозванца, Василия Шуйского; каждое лице, им упоминаемое, даже мимоходом, имеет свою отличительную физиогномию, а главные герои исполнены жизни и души. Все сочинения его есть верная картина бедствий России, терзаемой Самозванцами, Немцами, Поляками, Татарами: краски и черты ея выразительны, ибо историк описывал все, что он видел и знал, пером наблюдателя умного, опытного и нередко беспристрастного. Сверх того, Бер объясняет многие случаи своего времени, бывшие загадкою для потомства: так, от него узнаем, наверное, что мнимый Димитрий был самозванец.

Одним словом, творение Бера есть сокровище неоцененное для Русской истории; одного только не достает к полному совершенству его: автор слишком строго смотрел на слабости наших предков и не умел ценить их добродетелей, потому ли, что тайная злоба руководила пером его, или он не постиг духа времени; по крайней мере, часто судил о Русских весьма несправедливо: там, где они от историка беспристрастного заслужили бы легкой укоризны, даже похвалы, Бер клянет их без пощады, не различая ни времени, ни обстоятельства. Именуя Русских, непоколебимых в вере, в благочестии, в законе праотцев, в беспредельной преданности государю, варварами, идолопоклонниками, не находя в них ни одной добродетели, он в то же время говорите с каким то сердечным умилением о Немцах и Поляках, превозносит их до небес за малейшее доброе дело и слегка укоряет за мрачные преступления; пристрастие к Немцам отчасти извинительно; но, выхваляя [6] Поляков и без пощады порицая Русских, автор обнаруживает явную несправедливость: ему нельзя было не знать, что истинными виновниками всех неустройств и злополучия России были Поляки: сам же описываете мрачными красками их злодейства; при всем том говорить о них несравненно снисходительнее, нежели о Русских, так, что по его словам не Поляки, а мы были во всем виновны. Впрочем, эта явная несправедливость не уменьшает достоинства Берова сочинения: потомство судит по фактам и не верить укоризнам, не подкрепленным доказательствами; факты же описаны Бером так верно и точно, что мы не будем затрудняться в суждении, кто был прав, кто виноват.

С сей же точки должно смотреть на упреки, коими автор осыпает наших праотцев в делах веры: не забудем, что он был лютеранин XVII века, когда невероятный фанатизм ослеплял все умы и готовил для Европы войну тридцатилетнюю: если самые католики в глазах лютеран казались хуже язычников, могли ли ожидать пощады мы, Русские, уже несколько веков отделившееся от Западной церкви? И потому пусть злой пастор честит нас идолопоклонниками, пусть отвергает нашу святыню, и рассказывает нелепую басню о св. Димитрии: мы смеемся его сказкам, и в самых укоризнах находим доказательства истинного благочестия, которое всегда одушевляло наших предков.

Руководствуясь сею мыслью, я смело передавал все суждения автора, даже самые нелепые; на некоторый из них указал в примечаниях, другие же оставил без всякого пояснения, был уверен, что в таком случае никто из нас не примет слов его за чистую монету.

Читатель найдет в числе примечаний несколько выписок из Московской хроники Петрея и вероятно спросить, для чего многие из них приложены? На сие считаю долгом сказать: Шведский посланник Петрей, Petrus Petreius de Erlesunda, живший в Москве 4 года, в царствование Годунова, Лжедмитрия и [7] Шуйского, издал в 1620 году хронику Московскую ², где рассказывает историю России от основания государства до мира Столбовского и описывает гражданское состоянии нашего отечества в начале XVII века: сведения о Русской истории до смерти Иоанна IV Петрей выбирал из Герберштейна, Гваньини, Одерборна, а самые любопытные известия о Борисе Годунове и Самозванцах заимствовал из Мартина Бера, т.е. переписал его Летопись почти целиком, с немногими выпусками и дополнениями, в коих отчасти поясняет Бера, отчасти рассказывает некоторые случаи совсем иначе; сверх того везде поправляет слог оригинала, и всегда почти неудачно, растягивая его излишним многословием. Переводить Петреевы сказания о Самозванцах вполне, значило бы повторять Бера; посему я решился выписать из Московской хроники все, чего не говорить Бер, и эти выписки присоединить к его сочинению в примечаниях, в надежде оказать читателю двойную услугу.

Комментарии

1. Chronicon Muscoviticum, conlinens res a morte loannis Basilidis Tyranni, omnium, quos sol post natos homines vidil. immanissimi et truculentissimi, an. Christi 1584 - 1612. Подлинник писан старинным языком Немецким, с примесью Латинских изречений и пословиц; списки с рукописи хранятся у немногих любителей истории. Кельх и Трейер, имевшие Берову Летопись, несправедливо называли сочинителя ея Конрадом Буссау или Буссо: кроме современного свидетельства Петреева, мы находим в самой Летописи ясные признаки, что автором ее был Мартин Бер. См. Петрееву Musskow. Chron. стр. 391. В 1851 году Археографическою Коммиссиею напечатаны: Сказания иностранных писателей о Poccии. В предисловии к сему изданию сказано, что автором Московской Хроники был Конрад Буссау; мы, основываясь на свидетельстве Петрея, остаемся при прежнем мнении, что оригинал изданного нами перевода принадлежит Мартину Беру.

2. Historien und Bericht von dem Grossfuerstenthum Muschkow, mit deren schonen fruchtbaren Provincien et caet, Lipsiae, 1620 in 4°. Ha Шведском издана 1619.

Текст воспроизведен по изданию: Сказания современников о Дмитрии Самозванце. Т. 2. СПб. 1859