Марина Тимашева: В последнее время материалы, связанные с Союзом театральных деятелей, у нас подбираются невесёлые. Но по сравнению с соседями, например, с теми, у которых Дом кино скоро может разделить судьбу Киноцентра, моим театральным коллегам грех жаловаться. В Союзе театральных деятелей делается много хорошего. Например, красивую книгу напечатали: Труды Первого всероссийского съезда сценических деятелей, 700 страниц, скопировано с двухтомника 1898 года. Я хотела попросить историка Илью Смирнова прокомментировать это театрально – историческое событие, но вспомнила: он не любит репринты.
Илья Смирнов:
Он не любит, когда репринтами подменяют современную историческую книгу для широкой аудитории.
В данном же случае, Союз обнародовал редкий источник о том, откуда он сам есть пошёл. Ясно, что для специалистов, причём как для теоретиков, изучающих прошлое, так и для практиков, которые заняты настоящим и будущим нашего театра. Конечно, я был бы не против современных пояснений к старому тексту, ведь информацию о некоторых участниках съезда не найти даже в Театральной энциклопедии. Но понятно, что Союз театральных деятелей не научное издательство, сделали, что могли, и на том спасибо. А на чём? Передо мной два тома в одной обложке. Первый содержит официальную информацию по организации съезда, проходившего, напомним, в Москве в марте 1897 года, и протоколы заседаний, «общих» и по 4-м «отделам» – сейчас назвали бы «по секциям». В «отделе вопросов о цензе, вознаграждении и материальном обеспечении…» председательствовал Владимир Иванович Немирович-Данченко. Второй том – тексты выступлений.
В них можно отметить для рецензии что-нибудь до боли знакомое. Коммерческие гастроли по провинции: «я понимаю гастрольные спектакли целого театра вроде Мейнингенского…, но наши гастроли подрывают престиж истинных тружеников сцены и приучают отдельных лиц к дешёвым лаврам». Актёры, предпочитающие артельное устройство, потому что удобнее вместе выпивать, и если дружно опаздывать на репетицию, то никто и не виноват; антрепренеры, которые периодически исчезают с деньгами, а в промежутках ставят вместо классических пьес «пустые, бессмысленные, ничтожные, но производящие щекотку творения»; «Полуграмотные и даже совсем безграмотные… кропатели» – ну, вот они, сочинители телесериалов.
Но, самое интересное – характерные черты страны и эпохи, как их отразил театральный съезд. Первое: уровень ритуального подобострастия. Он весьма высок. «Комиссия постановила просить Его императорское Высочество Великого Князя Сергея Александровича принять на себя звание Августейшего покровителя Съезда… Пожелал им полного успеха во славу Державного Покровителя Общества Государя Императора… Что вызвало единодушные крики «ура!». И тому подобное, все ключевые слова с большой буквы, напоминает уже не современность, а недавнее прошлое: избрать почётный президиум в составе ЦК КПСС, аплодисменты, переходящие в овацию.
Театру в конце позапрошлого века очень мешал запрет на публичные зрелища в посты, накануне воскресных дней и многочисленных церковных праздников. Добиваясь смягчения этих нелепых ограничений, делегаты не смели усомниться в их идеологическом обосновании: «пред этим основанием закона, пред его высокою, в особенности для нас, сынов своей родины и своего народа, целью, нельзя не преклониться с чувством глубокого сознания их исторической правды и правоты…». В том же духе – ходатайство о допущении в Москву, на съезд, делегатов еврейской национальности. И милостивое разрешение. Правда, о каждом еврее надлежало уведомить Канцелярию Генерал – Губернатора. Кстати, «Августейший покровитель» Сергей Александрович и был одним из главных антисемитов. Цензура тогдашняя – занятное явление. Например, нельзя было ставить на украинском языке переводы с других языков и пьесы из жизни интеллигенции. Не покушаясь, опять же, на сам институт цензуры, делегаты свободно обсуждали конкретику: кто, почему и что не разрешил показывать. Советские цензоры запретят упоминать о своём существовании. А вообще-то цензура существует в любом обществе (кто не верит, может в какую-нибудь демократичной стране поторговать детской порнографией). Вопрос именно в механизмах. По закону или по произволу, политическая или экономическая. Вот что должно быть предметом спокойного обсуждения, и в этом смысле обстановка на первом театральном съезде намного более здоровая, чем сегодня, когда интеллигенция всерьёз повторяет басни про «невидимую руку рынка». К той же теме – два доклада «о первых попытках насаждения театрального искусства в деревне». Оказывается, неграмотные крестьяне живо и заинтересованно принимали Гоголя, Островского, Мольера. Как заметил один из энтузиастов этого дела, Георгий Сергеевич Бурджалов, «недалеко то время, когда народный театр в России выполнит великую культурную миссию».
Вот оно, главное. Общая вера в то, что цель театра – «не праздная забава, а нравственное, умственное и художественное совершенствование человека». Ужасное отступление от плюрализма, но этот принцип на съезде не оспаривался. Никто не пытался переубедить коллег: нет, наша цель - нахапать денег! Или зад со сцены показать. Нынешние заказные критики по голым задницам скажут: идеализм тогдашней интеллигенции. На самом деле - наоборот. Тогдашний подход - стопроцентно практичный. Театральное искусство требует общественной поддержки. Формы её активно обсуждали делегаты съезда и во многом предвосхитили экономику репертуарного театра. Но условием поддержки как раз является «просветительская миссия». Если её отменить, то и там, где сумма прописью, должен стоять ноль (балаган работает на самоокупаемости). Так вот: ясное понимание делегатами съезда социальных функций театра открыло для нашей страны перспективу великого театрального искусства ХХ столетия. Обидно было бы в начале ХХ1-го всё это потерять.