Предоставление свободы выезда, а также экономический и социальный кризис 1990-х годов привели к массовому оттоку этнических немцев ("аусзидлеров") из России. Из двух миллионов этнических немцев, переехавших в 1990-е годы в Германию из Восточной Европы, более 1,6 миллиона составляли выходцы из бывшего СССР. При этом доля "аусзидлеров" из России среди всех выходцев из стран бывшего Советского Союза в 1999–2000 гг. возросла до 44% (в 1992 г. — 28%). В табл. 1 представлена динамика численности переселенцев в Германию в 1990-е годы.

Численность этнических немцев и членов их семей, выехавших из Восточной Европы в Германию с 1990 по 2000 гг., тыс. чел.

Данные BMI (Министерство внутренних дел Германии).

Необходимость интеграции огромного количества переселенцев привела к тому, что конце 80-х годов Германия ввела ограничения на их прием. С января 1993 г. действует закон о преодолении последствий войны, по которому гражданство в стране могут получить представители немецких меньшинств до 1993 г. рождения из Восточной Европы и бывшего СССР, подвергавшиеся изгнанию и дискриминации. Претенденты из Восточной Европы должны доказать факт индивидуальных преследований по этническому признаку. Это резко сократило поток этнических немцев из этих стран. С 1996 по 1998 гг. происходило также снижение численности российских иммигрантов. Во многом это было связано с введением летом 1996 г. обязательного теста на знание немецкого языка, с которым справляются примерно 40%. Вторым немаловажным обстоятельством стало уменьшение числа желающих въехать в страну.

Переезд в Германию часто представляется переселенцам способом разрешения всех проблем; обычно он идеализируется и упрощается. Как правило, они не представляют себе трудностей, связанных с поиском работы, жилья, интеграцией в новое общество. Во многом это связано с наличием социального барьера между местным населением и аусзидлерами. Существующая в некоторых районах тенденция геттоизации (скопления переселенцев из различных стран) усилила процесс их обособления и ухудшила возможности интеграции и признания со стороны местного населения. Прежде всего это связано с их примитивным знанием немецкого языка. Кроме того, профессиональная квалификация переселенцев часто не соответствует спросу на рынке рабочей силы Германии. Хотя многие дипломы о среднем специальном образовании формально признаются официальными государственными учреждениями, работодатели в условиях высокого уровня безработицы склонны не доверять им и принимать на работу только специалистов, получивших профессиональное образование в ФРГ. Многие переселенцы проходят через период безработицы и жизни на пособие. Особенно высока доля безработных среди лиц с высшим образованием, а также женщин, хотя у последних есть дополнительные возможности работы в сфере услуг. Переселенцы занимают в основном нижние ступени в профессиональной иерархии и выполняют тяжелую и непрестижную работу, которую не хотят делать местные. (По данным социально-экономической панели 1995 г., 66% профессионально занятых переселенцев, въехавших после 1991 г., работали на местах, не требующих специального образования; всего же в качестве рабочих и простых служащих было занято 95% работающих переселенцев.)

Коренное изменение установок местного населения по отношению к этническим немцам — выходцам из Восточной Европы — произошло в период их массового наплыва (в основном из Польши) между 1988 и 1990 гг. (1989: 377,055; 1990: 397,073) [1, 2]. Одно из первых исследований в этой области было проведено специалистами Института Алленсбаха летом 1988 г. Большинство респондентов (N=1044) тогда впервые столкнулись с этим вопросом и не знали, как на него ответить (51%). Значительная их часть (35%) была хорошего мнения о вновь прибывших с Востока. В опросе 1988 г. (N=2057) местные жители отмечали следующие свойства аусзидлеров: им тяжело (68%); они плохо говорят по-немецки (60%); они выполняют работу, от которой местные отказываются (48%); они чувствуют свою исключительность (40%); имеют много детей (39%); боязливы и незащищены (37%); благодарны (36%); не находят контакта с местными (36%); совсем другие, чем местные (34%); религиозны (33%); прилежны (30%). Те из опрошенных, кто имел личные контакты с переселенцами, подчеркивали их прилежность (38% против 27% тех, кто таких контактов не имел), любезность и готовность помочь (30% против 18%), а также то, что они хорошие работники (35% против 23%) и хорошие соседи (20% против 9%) [1, S. 283].

С увеличением количества переселенцев отношение местного населения к ним менялось в худшую сторону. В частности, ZDF-политбарометр (опрошено 1002 чел.) зафиксировал, что с февраля по август 1989 г. доля находивших "хорошим то, что прием немецких переселенцев из Восточной Европы у нас будет расти", сократилась с 57,3% до 39,6% и соответственно увеличилась доля находивших эту тенденцию неблагоприятной (с 37,5% до 54,8%). На табл. 2 показано изменение установок населения по отношению к приему переселенцев в период наибольшего их наплыва.

Отношение к приему переселенцев, 1988–1990 гг., %

ZDF-Politbarometer 1988, 1989; ALLBUS 1990 [1].

С этого времени можно проследить динамику установок по данным регулярных опросов населения, проводимых Институтом Алленсбаха (ALLBUS). Так как с начала 90-х годов подавляющее большинство аусзидлеров составляли этнические немцы и члены их семей из России и Казахстана, различием между переселенцами из Восточной Европы и из стран бывшего СССР можно пренебречь.

Результаты опросов показывают, что на протяжении 90-х годов готовность местного населения к приему переселенцев с Востока продолжала медленно снижаться, поскольку общий иммиграционный поток (всего в Германию в 90-е годы въехало более 5 млн. иммигрантов, не считая въехавших из стран Европейского Союза) превосходил интеграционные возможности немецкого общества. Регулярные опросы ALLBUS показывают рост доли тех, кто считал необходимым ограничить въезд переселенцев, с 62% в 1990 г. до 72% в 1996 г. Одновременно выросла доля тех, кто полагал, что прием переселенцев должен быть полностью прекращен (наиболее высока она в восточных землях, где с 1996 г. также началось массовое расселение аусзидлеров). В целом же по отношению к этническим немцам — выходцам из Восточной Европы — у местного населения преобладали нейтральные установки; доля категорически не приемлющих новых переселенцев варьировалась от 10% до 20% в зависимости от численности прибывающих. Одновременно снижалась доля населения, настроенного в пользу неограниченного приема переселенцев: в западных землях Германии — до 14%, а в восточных — до 11% (2000 г.).

Доля населения, выступающего против приема переселенцев, %

Рассчитано автором по [3, 4].

Доля населения, выступающего за неограниченный прием переселенцев, %.

Рассчитано автором по [3, 4].

Анализ показывает, что более нетерпимы по отношению к переселенцам из Восточной Европы немецкие граждане с невысоким образованием, в возрасте 35–49 лет, имеющие низкий доход (до 1800 ДМ в месяц на домохозяйство), оценивающие экономическое положение в Германии как плохое и относящие себя к нижним и рабочим слоям общества, избиратели СДП и не участвующие в выборах. Большую толерантность проявляют лица с более высоким образованием, избиратели ХДС/ХСС, зеленые, более религиозные, а также те, кто считает экономическое положение Германии хорошим.

В целом, по отношению к аусзидлерам преобладают нейтральные установки. Доля местного населения, которому переселенцы очень неприятны в качестве соседей или членов семьи, крайне низка и колеблется от 1% в западных землях до 2% в восточных землях (табл. 1, 2). Средняя оценка соседства с этническими немцами-переселенцами (+0,4) и возможного брака с ними (0) значительно выше, чем оценка соседства с беженцами (в основном курдами, африканцами) и турками, и ниже, чем с итальянцами. Это позволяет сделать вывод, что относительно немецких переселенцев из бывшего СССР действует этнический бонус [5]. Половине же опрошенных, как следует из табл. 5, происхождение переселенцев безразлично.

Установки местного населения по отношению к переселенцам, ALLBUS 1996, %.

Рассчитано автором по [4].

Негативное отношение местных немцев к переселенцам объясняется рядом факторов. Во-первых, среди переселенцев высока доля безработных и получателей пособий. Во-вторых, они часто концентрируются в социально неблагополучных районах, поэтому с ними нередко связывают рост преступности. В-третьих, сказываются социально-культурные различия — местным чужд духовный мир переселенцев, в большей части выходцев из сельской местности, которых часто распределяют в крупные города. Их патриархальные установки в отношении семьи, религии, родины считаются устаревшими или даже реакционными. Кроме того, некоторые группы местного населения видят в них нежелательных конкурентов в обострившейся ситуации на рынке труда.

Отношение местного населения к переселенцам, ALLBUS 1996, %.

Рассчитано автором по [4].

Требуется много времени, чтобы развеять предубеждения местного населения и преодолеть психологические барьеры у приезжих. Последнее объясняется, в частности, "страхами переселенцев вести себя не так, как немцы, не так корректно говорить... Страх перед разговором у них более велик, чем у других иностранцев, так как, считая себя немцами, они предъявляют к себе высокие языковые требования" [6, S. 47-48].

Исследования немецких социологов и психологов приводят к общему выводу о достаточно здоровом духовном состоянии подавляющего большинства переселенцев из России и других стран бывшего СССР, что позволяет им решать серьезные проблемы, возникающие на начальном этапе их жизни на новом месте. Эти проблемы не всегда получают адекватное освещение в германских СМИ, где российские немцы часто ассоциируются с русской мафией, преступностью, алкоголизмом и потреблением наркотиков. Тем самым распространяются негативные установки (некоторые исследователи говорят о стереотипах [7]) по отношению к переселенцам из России.

В целом общество, несмотря на высокие интеграционные затраты, определенные социальные издержки и трудности акцептации, заинтересовано и впредь принимать российских немцев. Установленный количественный предел в 100 тыс. чел. в год будет, по всей видимости, действовать и дальше. Переселенцы достаточно успешно интегрируются, овладевая немецким языком, развивая неформальные контакты с местными и осваивая новые для себя нормы и ценности,— в основном в течение 10–15 лет. У большей части молодежи этот процесс проходит быстрее — в течение 4–6 лет. В отличие от детей иностранцев, которых в европейских странах нередко называют "потерянным поколением", уже второе поколение "аусзидлеров" окончательно интегрируется, идентифицируя себя с новыми нормами и ценностями и получая признание со стороны местного населения.

ЛИТЕРАТУРА

1. Schneider S. Die Einstellungswandel in der bundesdeutschen Bevölkerung zur Einwanderungen deutschstämmiger Aussiedler im Zeitraum zwischen 1988 und 1990. Frankfurt am Main, 1996.
2. Wiegand E. Aussiedler aus Osteuropa weniger gern gesehen. Einstellungsmuster gegenüber Gastarbeitern, Übersiedlern und Aussiedlern // ISI: Informationsdienst. Soziale Indikatoren; Sozialberichterstattung, gesellschaftliche Trends, aktuelle Informationen. 1991. Nr. 5. S. 10-14.
3. Allgemeine Bevölkerungsumfrage der Sozialwissenschaften 2000: ALLBUS 1980–2000. Codebuch ZA. Köln, 2000.
4. Allgemeine Bevölkerungsumfrage der Sozialwissenschaften. ALLBUS 1996. Codebuch ZA-Nr. 2800.
5. Kühnel S., Leibold J. Die anderen und wir: Das Verhältnis zwischen Deutschen und Ausländer aus der Gesicht der in Deutschland lebenden Ausländer // Deutsche und Ausländer: Freunde, Fremde oder Feinde? Empirische Befunde und theoretische Erklärungen. Wiesbaden, 2000.
6. Schäfer A., Schenk L., Kühn G. Arbeitslosigkeit, Befindlichkeit und Bildungsbereitschaft von Aussiedlern. Frankfurt am Main, 1995.
7. Zick A. Vorurteile und Rassismus: eine sozialpsychologische Analyse. Münster [u.a.]: Waxmann, 1997.