В 1994 г., в ходе встречи на высшем уровне стран двух Америк в Майами, США выдвинули так называемую «Инициативу Америк» на период до 2005 г.; ее цель – создание самой обширной в мире зоны свободной торговли – от Аляски до Патагонии.
США пытаются внушить миру ложный тезис, будто свободная торговля – самая новаторская стратегия, единственно способная обеспечить прогресс всех стран; но существует ли в действительности в мире свободная торговля? Истина состоит в том, что широко рекламируемая свободная торговля и «экономика свободного предпринимательства» – основная база идеологической кампании защитников капитализма – есть на самом деле фикция, нелепость; нет и не может быть свободного предпринимательства, если мощь мировой экономики сосредоточена в руках 500 транснациональных компаний, совокупный доход которых составляет более 50% ВВП США. Прибыли этих компаний превышают 300 млрд. долл., и 87 % этих компаний происходят из «первого» мира. Именно эти 500 компаний навязывают миру выгодные им нормы; если им не угодно, чтобы какая-то страна экспортировала тот или иной продукт, они просто вводят такие нормы качества, охраны окружающей среды, юридические или иные, к которым эта страна не готова, и все. На самом деле мировая экономика не знает свободной торговли, а знает жесткое регулирование, осуществляемое крупными корпорациями; речь, несомненно, идет о системе экономического тоталитаризма, как ее точно охарактеризовал лауреат Нобелевской премии по литературе Жозе Сарамаго.
Чтобы иметь представление о том, до какой степени так называемый мир свободной торговли находится под контролем, господством и в руках небольшой группы стран, а их экономика, в свою очередь, – под господством крупных корпораций, рассмотрим следующие данные. В 1997 г. в странах «семерки», где живет 11% населения мира, было сосредоточено 64 % всего произведенного богатства, тогда как 77 развивающихся стран, где живет 76% населения мира, контролировали всего 16,9 % произведенного богатства; пять крупнейших фирм США по биотехнологии контролируют 95 % патентов на гены; 10 крупнейших производителей пестицидов контролируют 85 % мирового рынка, а десять крупнейших корпораций в сфере коммуникации – 86 % рынка.
Эти реальные данные по мировой экономике показывают нам, что «свободная торговля» – это стратегия господства, прикрываемого сказками для легковерных. Нерегулируемые рынки существуют лишь в фантазии «чистых» экономистов. В конечном счете, такие рынки оказываются не саморегулирующимися, а эксплуатируемыми. В действительности рынки функционируют только потому, что регулируются; вопрос только в том, кем и в чьих интересах. Отказ от регулирования – лишь фиговый листок, прикрывающий скрытое регулирование господствующим капиталом олигополий. За ложный тезис о свободной торговле цепляется и неоколониальная стратегия «Инициативы Америк», направленная на создание в нашем полушарии «зоны свободной торговли».
ЗСТА1 – самое объективное выражение экспансионизма США и их намерений господствовать над всей Латинской Америкой, чтобы поставить ее на службу крупным транснациональным компаниям. ЗСТА – новая форма колонизации всего американского континента; если мы допустим введение ЗСТА, мы обречем наши народы на длительный мрачный период нового колониализма, от которого нам трудно будет освободиться.
1 Зона свободной торговли Америк (Area del Libre Comercio de las Americas – испанская аббревиатура ALCA) (прим. переводчика).
Североамериканский империализм следует неизменной стратегии международной политики, направленной на конкретизацию своего суперколониалистского проекта и подавление всякого сопротивления ему; для этого используется и шантаж, и подкуп политических лидеров, и помощь в укреплении репрессивного аппарата для борьбы с сопротивлением молодежи и профсоюзов созданию ЗСТА. Эта стратегия складывается из многочисленных встреч, форумов и конференций с насыщенной повесткой дня. Так, в 1995 г. министры торговли обсуждали эту тему на встрече в Денвере (штат Колорадо), а в 1996 г. министры финансов собрались в Картахене (Колумбия). В 1997 г. министры торговли вновь встретились в Белу-Оризонти (Бразилия), где пришли к договоренности, что переговоры о ЗСТА начнутся в марте 1998 г. в ходе ІІ встречи на высшем уровне в Сантьяго (Чили); в дальнейшем прошли встречи в Сан-Хосе (Коста-Рика) и 7 апреля 2001 г. – в Буэнос-Айресе (Аргентина). Таково расписание работы, навязанное империализмом министрам торговли и финансов и президентам стран Латинской Америки, чтобы ускорить дело и ввести ЗСТА как можно раньше.
Аргументы мы уже знаем. Первый состоит в том, что мы живем в глобализированном мире, в котором якобы нет места протекционизму как попытке отгородиться некоей стеной; что экономически наиболее развитые страны обязаны развитием своей открытости свободе торговли; что нам нечего бояться за наш суверенитет, так как речь идет лишь о коммерческом проекте, не имеющем ничего общего с интеграцией и тем паче с аннексией; что латиноамериканские страны, включившись в ЗСТА, окажутся в выгодном положении, получив доступ к самому обширному рынку мира; что тем самым они обеспечат рост национальной экономики, технологическое обновление, так как США и Канада должны будут передавать им передовую технологию; что будет покончено с безработицей и придет всеобщее благоденствие; что с вхождением в ЗСТА будет покончено с дискриминационной политикой в отношении граждан стран Латинской Америки, так как это будут уже не просто страны одного континента, а подлинные партнеры самой могущественной державы мира. Все это – те же самые аргументы, которыми пользовались, продвигая договор о свободной торговле между Мексикой, США и Канадой. Поэтому уместно рассмотреть, какими оказались для Мексики результаты этой меры, которая должна была привести к более высоким темпам роста и в то же время сохранить политику полной занятости, высоких доходов населения и национальной промышленности и создание передового сельского хозяйства, т.е. к экономическому подъему в полном смысле слова. И все это – без ущерба суверенитету, при сохранении для нас возможности руководить процессом и принимать решения на национальном уровне без вмешательства извне. По крайней мере, нам это обещали; поэтому стоит выяснить, что же произошло в экономике и общественной жизни страны с вступлением в силу ДСАЗСТ 2 .
2 Договор о североамериканской зоне свободной торговле (исп. Tratado del Libre Comercio de America del Norte – TLCAN, англ. North American Free Trade Area – NAFTA) (прим. переводчика).
В 1990 г. автор, обеспокоенный явным интересом США к подписанию договора о свободной торговле с Мексикой и симпатией к этому империалистическому проекту со стороны правителей Мексики, проанализировал ложные ожидания, которые сторонники этого проекта уже начали распространять. Результатом этой работы стала книга, в итоге опубликованная издательской комиссией LIV легислатуры конгресса Мексики, в которую автор имел честь входить в период второго срока депутатских полномочий.
Книга вышла 11 лет назад, когда еще не был подписан договор о свободной торговле. В ней девять глав плюс выводы и приложения. Основная ее цель – показать, что допущения, долгое время продвигавшиеся панегиристами свободной торговли, абсолютно ложны и направлены лишь на достижение соглашения, при котором нам была навязана внешнеторговая политика, вредная для Мексики и благоприятная для интересов США. Начиная с третьей главы, рассматриваются шесть главных ложных допущений, которые широко распространялись при полной поддержке средств массовой коммуникации, обрабатывавших аудиторию нашей страны, чтобы убедить ее в предполагаемых благах от подпиания торгового договора с США.
Ложность этих допущений эмпирически доказана всем происшедшим в Мексике в отношении экономического роста, занятости, душевого дохода, борьбы с бедностью, технологического развития, особенно же – участью наивной надежды на изменение оскорбительной и дискриминационной позиции США в отношении Мексики, как и говорилось в книге; теперь, через 11 лет после ее публикации, есть смысл сопоставить эти утверждения с тем, что произошло после введения в действие Договора о североамериканской зоне свободной торговли.
I. Первое из этих ложных допущений – утверждение, будто промышленно развитые страны мира своим развитием обязаны предпочтению, которое отдавалось экспортному сектору перед внутренним рынком. В этой связи рассматривается опыт Японии, США, Англии и Германии; посредством данных по истории их экономической политики показывается, что в противоположность анализируемой гипотезе их экономический рост и устойчивость финансов обязаны в основном предпочтению, отдававшемуся развитию и укреплению внутреннего рынка; что там никогда не оставляли сельскохозяйственных производителей на произвол судьбы, а поддерживали их субсидиями, гарантированными ценами и налоговыми льготами; что там производили инвестиции для улучшения и модернизации путей сообщения, институтов и национальных предприятий, устанавливая высокую степень протекционизма, чтобы защищать и иметь возможность развивать базовую индустрию, которая и была стартовой площадкой внешней торговли этих стран.
Теперь, спустя семь лет после введения САЗСТ, эта протекционистская практика не только не исчезла, но и усилилась. Примером может служить запрещение мексиканским предприятиям грузового транспорта пользоваться шоссе США, тогда как американские транспортники свободно ездят по нашей территории; известные ситуации с добываемым мексиканскими рыбаками тунцом, с овощами, особенно томатами: ко всем этим продуктам под предлогом якобы выполнения судебных решений применяется запрет свободного провоза по территории США, что наносит ущерб мексиканским предпринимателям и стране в целом.
В дополнение к аргументу, что США не отказываются от протекционистской политики, обратим внимание на то, что пишет такой знаток этой темы, как Дэниэл Дрече, директор Робертсовского Центра по изучению Канады Нью-Йоркского Университета: «Третья часть торговли между Канадой и США в настоящее время подпадает под новые таможенные пошлины и ограничения… Точные цифры получить трудно, но протекционистские меры распространяются на автомобили, автомобильные детали, мягкую древесину и т. д. …»3 Более того, даже Всемирный банк сообщал в 1991 г., что промышленно развитые страны – члены ОЭСР применяют нетаможенные ограничения, представляющие собой современные формы протекционизма, к 48,5% своего импорта; в частности, США в том же году применяли нетаможенные барьеры к 44% своего импорта, тогда как Мексика – всего к 9,2% своего 4 ; это ясно показывает нам, что тезис о свободной торговле и полном открытии границ применяется лишь к нашим странам, тогда как сами они по-прежнему практикуют жесткий протекционизм в пользу своих производителей.
Хуже всего то, что с подписанием ДСАЗСТ была институционально закреплена политика открытия наших границ, за которую мы не получаем ничего.
3 Houtart, Francois. El Otro Davos. – México, ed. Plaza y Valdez, 2000. P. 32-33.
4 Calva, José Luis. México Más Allá del Neoliberalismo. – México, ed. Plaza y Janés, 2000. P.58.
II. Второе ложное утверждение, к которому прибегали сторонники ДСАЗСТ, – о его ложности было сказано в нашей книге, а теперь она продемонстрирована в полной мере, – будто подписание Договора о свободной торговле не ведет к интеграции Мексики и США, будто речь идет о простом торговом соглашении, не оказывающем особого влияния ни на политику, ни на экономическую, социальную и культурную жизнь Мексики.
В книге показывается, что создание зоны свободной торговли – первый шаг на пути, который очень быстро приведет к таможенному союзу, общему рынку и в конечном счете – к экономическому союзу, являющемуся преддверием политической интеграции. Мы показываем на цифрах, что вследствие крайнего неравенства экономических показателей между Мексикой и США такая интеграция грозила бы вылиться в процесс аннексии нашей страны Соединенными Штатами. В книге мы задаем мексиканским предпринимателям вопросы: вступили бы Вы в партнерство с компаньоном, который в 250 раз богаче вас? А если бы вы так поступили, стали бы Вы действительно его компаньоном или просто его служащим?
Нельзя не видеть, что «…всякий процесс экономической интеграции, особенно когда он осуществляется между неравными партнерами, приводит к навязыванию системы цен господствующей страны, что трансформирует производственную структуру, препятствуя развитию предприятий и отраслей, отстающих по условиям производства…»5 Тогда возникает опасность, что многие мексиканские предприятия и целые сектора, например мексиканская деревня, будут доведены до банкротства, – как, к сожалению, и произошло. В промышленности насчитываются тысячи мельчайших, малых и средних предприятий, которые прекратили существование из-за последствий этого неравноправного договора. В таких условиях экономика легко может прийти к полному подчинению в плане экономической политики, чем прокладывается путь к аннексии.
Степень торговой зависимости также многократно повысилась вследствие принятия ДСАЗСТ: теперь внешняя торговля Мексики на 74% в части импорта и на 89% в части экспорта осуществляется с единственной страной – США; это – ситуация, удушающая Мексику, ставящая ее в положение крайней уязвимости для колебаний экономики США. И эта ситуация, сколько бы ни утверждали обратного, есть конкретное выражение того, что мы утратили суверенитет и одновременно усилилась наша зависимость от США.
Уже никто не может игнорировать тот факт, что ДСАЗСТ не только не есть простой торговый проект, как это утверждали; на самом деле США навязали нам процесс интеграции на условиях подчинения, и подписание ДСАЗСТ означало для США триумф их долгосрочного геополитического проекта. Их основной интерес состоял в том, чтобы даже в случае победы левых сил удержать Мексику на пути неолиберализма с тем, чтобы наша страна, примыкающая к южной границе США, обеспечивала относительную политическую стабильность; а также в том, чтобы привязать к себе надежный, близкий и дешевый источник снабжения нефтью и в то же время сформировать первое звено империалистической цепи для подчинения остальной Латинской Америки – этот интерес уже очевиден в связи с ЗСТА. Аннексионистский характер ДСАЗСТ проглядывает в заявлении бывшего вице-президента А. Гора, сравнившего ДСАЗСТ с покупкой США в XIX в. Луизианы и Аляски 6.
Чтобы не оставить никаких сомнений в созданной ДСАЗСТ сильнейшей зависимости от США в ущерб нашему суверенитету, сам президент республики Висенте Фокс в отчаянии призвал мексиканцев молиться Святой Деве Гуадалупской 7 , чтобы дела в экономике США пошли на лад, ибо для Мексики это единственная возможность избежать дальнейшего обострения проблем безработицы, крайней бедности, массовой эмиграции в США, банкротства предприятий и общего экономического спада.
5 Guillén, Arturo. México Hacia el Siglo XXI. – México, ed. Plaza y Valdéz, 2000. P.102.
6 Ibidem.
7 Святая дева Гуадалупе – синкретический христианско-индейский образ. С XVI в. считается покровительницей Мексики (прим. переводчика).
ІІІ. Третий ложный довод, который выдвигали нам те, кто проталкивал ДСАЗСТ, – будто этой мерой Мексика свяжет себя с самой мощной экономикой мира; мы утверждали, что экономика США, несмотря на всю свою мощь, не является прочной и сильной; наоборот, с 90-х гг. были уже заметны симптомы большого спада; его пытались смягчить посредством разжигания военных конфликтов по всему миру, поскольку их экономика в значительной мере держится на развитии крупной военной промышленности и требует раздувать огонь войны, чтобы обеспечить ей равновесие; что, следовательно, привязываться к циклу спадов в США – плохое решение проблем Мексики. Спад, поразивший их экономику, особенно в последние два года, подтверждает, что это было действительно плохое решение.
IV. Четвертый ложный довод панегиристов свободной торговли состоял в утверждении, будто ДСАЗСТ побудит США окончательно отказаться от агрессивной, дискриминационной и откровенно гегемонистской политики в отношении мексиканского экспорта и будет способствовать решению проблемы миграции.
В книге мы приводим обширный список экономических агрессий США против нашей национальной экономики; но сегодня уместно выяснить, изменилась ли эта позиция к лучшему для Мексики, как это ожидалось. Мы уже ссылались на пример мексиканских транспортников как на одно из ярчайших свидетельств того, что несправедливая, дискриминационная и оскорбительная политика США в отношении Мексики не только не прекратилась, но все больше усиливается. Например, торговые споры из-за злоупотреблений США в отношении Мексики ведутся при явно невыгодном положении нашей страны, так как пресловутый договор не устанавливает ясных правил, которые обязывали бы страну-агрессора вводить компенсационные меры; текст ДСАЗСТ полон общих мест, поддающихся более или менее произвольному толкованию. Сегодня американские законы о торговле применяются к нашему экспорту (как в случае с транспортниками) в отсутствие ясного определения правил ДСАЗСТ и, разумеется, в ущерб нашей экономике. Сегодня, как и до ДСАЗСТ, мы не располагаем инструментами, которые защищали бы нас от американского протекционизма.
Политика злоупотреблений и произвола в отношении Мексики после подписания ДСАЗСТ даже ужесточается. Именно на ее северной границе уже несколько лет США проводят так называемую защитную операцию, – не что иное, как меру агрессии под видом предотвращения миграции. США очень хорошо знают, что проблема миграции берет начало в неравномерном развитии экономик двух стран и в той бедности, в которой живет мексиканский народ вследствие в том числе и грабежа нашей страны транснациональными корпорациями. «Защитная операция» лишь помогла еще большему обогащению торговцев людьми, так как они теперь берут за свои услуги дороже; но хуже всего то, что усиление мер безопасности в пограничных городах вынуждает мигрантов пересекать границу в пустынных и гористых районах, подвергаясь опасностям, уносящим ежегодно жизни более 500 человек.
V. Пятый из основных доводов, выражаемый всегда в виде обещания, состоит в утверждении, будто благодаря ДСАЗСТ Мексика в короткий срок превратится в державу среднего уровня вследствие укрепления ее экономики, роста экспорта промышленных товаров и динамичного экономического развития с последующим ростом занятости и резким сокращением бедности.
В самом ли деле в результате политики «открытых дверей» растет экономика?
Макроэкономические показатели без детального объяснения могут ввести в заблуждение и создать впечатление, будто ДСАЗСТ действительно удалось придать импульс развитию и росту национальной экономики на благо мексиканского народа. Например, с 1993 по 1997 г. число предприятий-экспортеров действительно возросло с 21 тыс. до 34 тыс.; но надо сказать, что мексиканский экспорт в основном составляют автомобили, транспортные средства, электроника и компьютеры; их производство находится под абсолютным контролем и господством транснациональных корпораций; к тому же эти отрасли сильно обособлены и не способствуют целостности национальной экономики.
Правда, что с вступлением в силу ДСАЗСТ в страну притекают значительные капиталы в форме иностранных инвестиций. Конкретно с 1989 по 1993 г. они составили почти 20 млрд. долл., а в 1994-1998 гг. эта сумма почти утроилась, достигнув 57 млрд. долл.8 Но данные будут неполны, если не учесть дефицит платежного баланса, превышавший эту цифру; иначе говоря, в метрополии транснациональных корпораций ушло больше денег, чем пришло в форме прямых иностранных инвестиций.
Рассмотрев экспорт продукции промышленности (без макиладор 9 ) за 15 лет до перехода к неолиберальной политике (1966-1981), отметим ежегодный прирост в 13,4%; тогда не было необходимости продавать государственные предприятия, даже с предварительным разрешением на импорт и избирательной политикой нашего импорта. Сравним: за последующие 17 лет «открытых дверей» и свободной торговли (1982-1999) экспорт промышленной продукции вырос всего на 13,6%. Как мы видим, рост был весьма невелик – всего на две десятых процента. Сегодня мы спрашиваем: стоило ли из-за двух десятых процента роста жертвовать внутренним рынком, с которым связано 94% населения Мексики, чтобы укрепить внешний рынок, над которым господствуют транснациональные корпорации, – внешний рынок лишь некоторых отраслей производства, даже лишь некоторых продуктов?
Чтобы составить более ясное представление о несостоятельности ДСАЗСТ как источника экономического роста, уместно сравнение с показателями роста в эпоху так называемой протекционистской модели: «…С 30-х гг., особенно со времен президентства Л. Карденаса 10, среднегодовые темпы роста мексиканской экономики достигали 6,1% с 1934 до 1982 г. … В этот период валовой внутренний продукт увеличился в 15 раз. В новую же эпоху «свободной торговли» – с 1982 по 1999 г. – ВВП рос в среднем всего на 2,2% и в целом возрос в 0,45 раза; ВВП на душу населения в эпоху революционного национализма рос в среднем на 3,1% в год, а в период неолиберализма с 1982 по 1999 г. – на 0,02%11. Так в реальности выглядит обещанный рост, к которому привела нас политика «свободной торговли».
Итак, модель неолиберальной «открытости» экономики совершенно несостоятельна. Ее сторонники всегда говорили, что неолиберализм по крайней мере приведет к росту экономики, какова бы ни была форма распределения богатства; сегодня мы можем утверждать, что и в этом аспекте они потерпели полный провал. Другой важнейший показатель – душевой ВВП – на этапе «свободной торговли» переживает застой, поскольку в 1997 г. он равнялся 3439 долл., а шестнадцатью годами ранее, в 1981 г., – 3506 долл.12
8 Pipitone, Ugo. El TLCAN una Prospectiva Mundial. – En: Para Evaluar el TLCAN/Comp. Arturo Borja. – México, ed. Porrúa, p.37.
9 Макиладоры (исп. maquiladores) – принадлежащие транснациональным корпорациям предприятия, на которых изготавливаются отдельные детали или осуществляется сборка различных изделий, от швейных до компьютерных. Впервые были созданы в городах и поселках вдоль границыМексики с США. В дальнейшем получили распространение и в других странах Латинской Америки, Азии и Африки (прим. переводчика).
10 Ласаро Карденас был президентом Мексики в 1934-1940 гг. (прим. переводчика).
11 Calva, op. cit. p.24.
12 Guillén, op. cit. p. 238.
Национальная экономика Мексики в 90-е годы росла всего на 1,2%, тогда как в Чили – на 4,8%, Аргентине – на 3,5% и Боливии – на 1,8%. К последней встрече в Давосе Мексика пришла с одним из последних мест по глобальной конкурентоспособности. По словам Эндрю Уорнера, исследователя из Гарварда, Мексика пришла на Всемирный экономический форум в Давосе как ученик, изо всех сил старавшийся выполнить задание, но все же получивший самую низкую оценку. Послушно выполняя инструкции международных органов по части приватизации, отмены регулирования экономики, ее открытия для иностранных инвестиций и либерализации торговли, Мексика на протяжении 90-х годов добилась всего 1,2% среднегодового роста – меньше, чем в 50-е (2,4%) и 60-е (3,4%). Страна находится на 41-м месте среди 59 стран, фигурирующих в докладе Всемирного экономического форума по глобальной конкурентоспособности – 2000. Она отстает от Северной Ирландии, имевшей 5,6% роста, от Чили – 4,8%, от Аргентины – 3,5%, от Перу – 2,5% и даже Боливии – 1,8%.
По участию финансовой системы в получении богатства Мексика занимает 56-е место из 59. Значительное большинство мелких и средних предприятий по-прежнему прибегает к финансированию со стороны поставщиков, а мельчайшие предприниматели обращаются за займами к родственникам, в сберегательные кассы и даже к ростовщикам. Уорнер объясняет, что, по данным МВФ, дифференциал ставок (различие между процентной ставкой, уплачиваемой клиентам сберкасс, и той, что взимается за их займы) в Мексике одна из самых высоких в мире.
Всего два десятилетия неолиберального курса привели нас к двум циклическим спадам с тяжелыми для народа последствиями: в 1987 и 1994-1995 гг. Правительство Фокса, обещавшее рост на 7% в год, практически уже в 2001 г. столкнулось с третьим спадом, так как рост оказывается почти нулевым. Одна из причин этих вредных явлений – хрупкость экономики вследствие отмены регулирования финансовой сферы; мы быстро стали легкой добычей международного спекулянтского капитала. В целом, неолиберально-глобализаторский капитализм создал в Мексике экономику более слабую и зависимую, чем существовавшая ранее, подчиненную интересам международного финансового капитала.
Нам обещали процветание, большую и лучшую занятость и более высокую зарплату – все это закончилось фиаско. Подписание ДСАЗСТ подвергло Мексику более сильному давлению, имеющему целью закрепить неолиберальную политику и в первую очередь добиться сокращения государственных инвестиций: в 1982 г. они составляли 10,4 % ВВП, а в 1999 г. – лишь 2,2 %; ассигнования на развитие села в 1980 г. равнялись 1,72 % ВВП, а в 1999 г. всего 0,09 %; на социальное развитие – 1,83 % в 1982 г. и лишь 0,89 % в 1999 г.
Что касается зарплаты, Хосе Луис Кальва в ценном исследовании последствий неолиберализма отмечает: «…На протяжении почти двух десятилетий неолиберальных экспериментов заработная плата трудящихся подверглась грубому урезанию. Минимальная зарплата была снижена до менее чем трети покупательной способности, которую имела в 1982 г.: с 32,72 песо в 1982 г. до 9,76 песо в 1999 г. в пересчете на цены 1994 г. Более того, регрессивная политика в области зарплаты сбила ее покупательную способность ниже уровня 1946 г., когда минимальная зарплата равнялась 13,32 песо в пересчете на цены 1994 г. Речь идет не об одном 13, а о пяти потерянных десятилетиях или, если угодно, о регрессе величиной в полвека…»14
Касаясь вопроса занятости и обещая прогресс в этой области, поборники «свободной торговли» рассчитывали, что при таком резком падении зарплаты наша страна станет настоящим очагом высокой занятости. На самом же деле, по данным Национальной учетной системы, в период 1989-1997 гг. было создано 5,3 млн. рабочих мест, но спрос на них предъявили 10 млн. молодых людей и в то же время 5 млн. трудящихся остались без работы; всего не имеют оплачиваемой работы более 10 млн. трудящихся. Таков «рай», который обещали нам, а теперь хотят распространить на всю Латинскую Америку.
Последствия этого для условий жизни мексиканского народа также огорчительны. По данным 12-й переписи населения и жилья (2000 г.), более 40 млн. мексиканцев живет на 26 песо в день, а 10 млн. – менее чем на 9 песо в день. Почти 15 млн. ютятся в жилищах с земляным полом; свыше 19 млн. – под крышами из жести, а более 6 млн. – из картона; 5 млн. не имеют в домах электричества, более 11 млн. берут воду из бочек, колодцев или ручьев; свыше 22 млн. не имеют в домах канализации. Эта ситуация прямо противоположна той, которую прогнозировали поборники «свободной торговли».
Чтобы лучше были видны последствия ДСАЗСТ, проведем сравнение с 1994 г., когда 50% населения Мексики жило в бедности, в том числе 30% – в крайней бедности; в 2000 г. уже 80% жило в бедности, в том числе 50% – в крайней бедности; при правительстве Фокса 15 ситуация еще ухудшилась. Распределение доходов характеризуется индексом Джини: цифры, близкие к нулю, указывают на совершенно равное распределение, а близкие к единице – на крайнее неравенство, обрекающее большинство на крайнюю бедность. В Мексике индекс Джини ранее составлял 43%; в 1992 г. он вырос до 48%; в 1994 г. – до 50,35%; в 2001 г., по оценкам, – до 60%. Это – тревожная ситуация бедности и плохого распределения доходов. Уровень бедности в Мексике повысился настолько, что ФАО считает необходимым подключить нашу страну к программе PROESA, в которой участвуют Бангладеш, Гаити, Гватемала, Сальвадор и другие страны, признанные неспособными покрыть самые основные продовольственные нужды своих народов. Сегодня двое из трех мексиканцев страдают от сильного недоедания.
13 «Потерянное десятилетие» – распространенное в Латинской Америке наименование 80-х годов ХХ в. – периода экономического застоя и быстрого роста внешнего долга (прим. переводчика).
14 Calva, op. cit . p.126.
15 Висенте Фокс – президент Мексики с 2000 г. Избран в результате победы коалиции, возглавленной правой Партией национального действия, над Институционно-революционной партией, стоявшей у власти с 1929 по 2000 г. (вначале национал-реформистской, а с конца 80-х гг. перешедшей на позиции неолиберализма) (прим. переводчика).
Вероятно, один из отрядов рабочего класса, который может говорить о последствиях ДСАЗСТ с наибольшим основанием, – это работники макиладор, существующих уже более 35 лет. В 60-е гг. их создавали в порядке экспериментальной подготовки проекта ДСАЗСТ. Иностранным инвесторам этих предприятий был предоставлен привилегированный режим. Трудящиеся там постоянно подвергаются сверхэксплуатации, всякого рода давлению, профсоюзы существуют только желтые, прислуживающие хозяевам и содействующие сверхэксплуатации; на более чем 3000 макиладорах, где занято около миллиона трудящихся, не существует никаких независимых и демократически построенных профсоюзов. Судьбы трудящихся макиладор, их повседневная жизнь поистине драматичны, напоминая сцены унижения и сверхэксплуатации эпохи порфиризма 16. Теперь, в XXI веке, работницы макиладор подвергаются со стороны надсмотрщиков – мексиканцев и иностранцев – всяческому давлению, санкциям и безграничным издевательствам, нередко – сексуальным домогательствам, нарушаются их человеческие права, они вынуждены работать сверхурочно без дополнительной оплаты, трудятся в нездоровых условиях, под воздействием вредных химикатов и отходов; их увольняют по любому поводу, например в случае беременности, детских садов нет и в помине. Такое положение существует уже 35 лет на всей северной границе Мексики, особенно в городах Тихуана, Сьюдад-Хуарес, Мехикали и Матаморос.
С 1994 г., после подписания ДСАЗСТ, вся страна превратилась в одну гигантскую макиладору; с того года до 1999 г. число макиладор выросло с 2 тыс. до 3 тыс. предприятий, а число их работников – с 546 тыс. до более чем миллиона. ДСАЗСТ создал и новые формы сверхэксплуатации трудящихся, разрешив создание субконтрактных предприятий, когда иностранные инвесторы официально не выступают как хозяева, но могут в любой момент оставить трудящихся без работы, не выплачивая даже компенсации, поскольку субконтрактные агентства не декларируют своих фондов, и трудящийся обычно не может взыскать с них компенсацию.
Как заверяли поборники проекта макиладор, главное – не прямая занятость, а косвенное создание миллионов рабочих мест на предприятиях, поставляющих товары для макиладор и принадлежащих национальному капиталу. На самом деле через 35 лет макиладоры более чем на 98,5% потребляют иностранные товары, производимые в их метрополиях, и самое большее на 1,5% – местного производства.
ДСАЗСТ оказал самое катастрофическое воздействие на село. Правительство Карлоса Салинаса 17, уступив давлению США, добилось пересмотра 27-й статьи конституции, разрешив приватизацию эхидос 18. Кроме того, уже почти 20 лет в отношении деревни проводится политика «жесткой экономии» и «свободной торговли», направленная на резкое сокращение участия государства в сельскохозяйственной деятельности. Главный аргумент, выдвигавшийся в пользу такой политики, состоял в том, что либерализация и приватизация в мексиканской деревне приведет к росту капиталовложений в сельское хозяйство, к росту технической оснащенности сельского хозяйства и к росту занятости в этой отрасли с соответствующим повышением уровня жизни крестьян.
16 Порфиризм – период диктатуры генерала Порфирио Диаса (1878-1910). Характеризовался подчинением экономики монополистическому капиталу США, массовой экспроприацией крестьянских земель латифундистами, ужесточением эксплуатации рабочих, политическим террором. Народные выступления против диктатора завершились буржуазно-демократической революцией (прим. переводчика).
17 Карлос Салинас де Гортари – президент Мексики в 1988-94 гг. После окончания срока полномочий подвергся судебному преследованию по обвинениям в коррупции и злоупотреблении властью, бежал за границу (прим. переводчика).
18 Эхидос (исп. ejido – общинная земля) – кооперативные хозяйства (в основном снабженческо-сбытовые, реже производственные), созданные в ходе аграрной реформы президента Л. Карденаса (прим. переводчика).
Что же на самом деле произошло на селе после либерализации и вступления ДСАЗСТ в силу? Несколько цифр дадут нам самый важный показатель: ВВП в сельском хозяйстве в 1999 г. был на 17,6% меньше, чем в 1981 г.; производство восьми основных зерновых культур (в килограммах на душу населения) сократилось по сравнению с 1981 г. на 27,6%; производство мяса упало на 34,6%, молока – на 15,8% 19. В результате падения производства на селе из-за недостатка ресурсов и нерентабельности сельскохозяйственной деятельности, импорт продовольствия подскочил с 1790 млн. долл. в 1982 г. до 7274 млн. в 1989 г. и 8601 млн. в 1999 г. Вследствие этой политики мексиканские крестьяне сегодня живут беднее, чем когда-либо. Село – огромная фабрика, производящая не только бедняков, но и тысячи мигрантов, которые, спасаясь от голода, ежедневно пробираются в США, невзирая на все опасности и преследование со стороны пограничной охраны.
Ответственность за это драматическое положение лежит в первую очередь на поистине изменнической логике «свободной торговли», состоящей в отмене любых субсидий, стимулов и финансовой поддержки мексиканских крестьян, что оставляет их один на один с сельскохозяйственными производителями США, защищенными разветвленной системой субсидий, технической и финансовой поддержки.
ДСАЗСТ наносит самый большой урон суверенитету. Отнюдь не совпадение, а прямое его следствие – тот факт, что множество политических, юридических, социальных мер сегодня проводится по настоянию США и в их интересах. Со времени введения «свободной торговли» США прямо вмешиваются в деятельность наших государственных институтов; они делают это гораздо более открыто, чем прежде. Так обстоит дело с присутствием в Мексике их Агентства по борьбе с наркотиками, нарушающего все нормы международного и национального права; с внешней политикой нынешнего режима, проводимой сеньором Кастаньедой 20 в духе прямого и откровенного прислужничества интересам США; с политикой в отношении Кубы и нарушением традиционных принципов внешней политики. Это – лишь немногие из бесчисленных примеров утраты самостоятельности и способности принимать решения, касающиеся наших собственных дел, без внешнего вмешательства.
19 Calva, op. cit. p. 168.
20 Хорхе Кастаньеда – в прошлом «крайне левый», в 2000-2002 гг. министр иностранных дел в правом правительстве В. Фокса. Вопреки позиции конгресса открыто поддержал действия администрации Дж. Буша-младшего после событий 11 сентября 2001 г., организовал ряд провокаций против Кубы. В январе 2003 г. заявил об уходе с министерского поста, возможно, готовясь к выдвижению своей кандидатуры в президенты в 2006 г. (прим. переводчика).
Сделаем краткие выводы из всего проведенного анализа.
Политика «открытых дверей» и конкретно ДСАЗСТ ухудшили условия жизни большинства мексиканцев. Рабочий класс и крестьянство сегодня живут в худших условиях, чем до осуществления этого неоколонизаторского проекта. От этих мер выиграла лишь очень малая часть населения; огромное большинство, включающее трудящихся, мелких, средних и даже крупных предпринимателей, специалистов, средний класс, сильно пострадали от введения договора о торговле, невыгодного для страны.
Вследствие ДСАЗСТ Мексика сегодня не способна прокормить свой народ, не может обеспечить молодежь рабочими местами, которых требуется более миллиона в год. Страна ввергнута в процесс спада, оказавшись привязанной к экономике США именно тогда, когда аналитики заговорили о грозящем ей крахе, и испытывает на себе непосредственные последствия ее трудностей. Нация в целом утратила способность самостоятельно принимать решения; сегодня, чтобы принимать решения по большинству внутренних вопросов, выясняют политическую позицию США относительно них. Это и называется утратой суверенитета, выдаваемой за добрые отношения с соседом.
Демократические силы Мексики должны дать оценку последствий ДСАЗСТ, довести их до сведения всего народа и потребовать радикальной смены экономической политики на такую, которая будет отдавать предпочтение интересам народа и страны перед интересами иностранного капитала.
Внешний долг
В 1982 г. составлял 80 млрд. долл.; в 2000 г. вырос до 163,2 млрд. долл.
Прямые иностранные инвестиции
Возросли к 2000 г. до 36,378 млрд. долл., однако утечка капитала составила 46,699 млрд. долл.; дефицит равен 8 млрд. долл.
Внешнеторговая зависимость
74 % импорта и 89 % экспорта Мексики приходится на одну страну – США
Экономический рост
В 1935-1982 гг. ВВП рос в среднем на 6,1 % в год; в 1982-1999 гг. – всего на 2,23 % в год
Мелкое предпринимательство
Более 90 % мелких предприятий прекратили существование за 1994-2000 гг.
Заработная плата
В 1982-1999 гг. потеряла 70,2 % покупательной способности
Государственные инвестиции
В 1994 г. возросли до 3,5 % ВВП; в 1999 г. составляли всего 2,8 %
Внешнеторговый дефицит
Без учета макиладор возрос к 1999 г. до 18,7 млрд. долл.
Минимальная зарплата
В ценах 1994 г. минимальная зарплата в 1982 г. составляла 32,72 песо; в 1999 г. – лишь 9,76 песо – меньше, чем в 1946 г., когда равнялась 13,32 песо
Импорт продовольствия
В 1982 г. – 1790 млн. долл., в 1999 г. – 8601 млн. долл.
Бедность
Более 40 млн. мексиканцев живут менее чем на 26 песо в день и свыше 10 млн. – менее чем на один доллар в день.