Н.Г. Чернышевский и современная культура: аспекты взаимодействия
Е.В. Листвина
Одной из отличительных черт современной культуры является расширение культурного
пространства, вовлечение в него новых культурных явлений и процессов, расширение
и разветвление самого феномена культуры. Это связано не только с устремление к
новым, ранее не существующим культурным феноменам, но и к своеобразному смешению
реальностей, в том числе, и к смещению временных рамок восприятия культуры, к
одновременному существованию разнообразных трактовок и интерпретаций.
Сегодняшний день позволяет нам обращаться к историческим фактам и выдающимся
личностям прошлых эпох, учитывая качественные особенности современной
социокультурной ситуации. При серьезных изменениях в оценке нашего недавнего
прошлого встает закономерный вопрос: где же во всем место творческому наследию
Н.Г. Чернышевского? Умещается ли он в этих подвижных, сложных, непривычных для
него рамках? Насколько современная культурная жизнь нуждается в присутствии в
ней Н.Г. Чернышевского? В каких ее пластах, и каким образом Н.Г. Чернышевский
существует?
Для начала следует обратить внимание на такой факт восприятия Н.Г. Чернышевского
в отечественной культуре, как наличие устоявшегося, жесткого штампа в оценке его
личности и творчества как на протяжении его жизни, так и последующего ее
изучения. В таком восприятии можно выделить три периода. Первый связан с
дореволюционным этапом российской истории. В этих условиях Н.Г. Чернышевский
воспринимался как харизматическая личность и сторонниками и ярыми противниками.
Это активно проявилось во время его петербургской деятельности и особенно
усилилось в последние десятилетия его жизни. Такая харизматичность создавала
вокруг его личности особый ореол либо великого борца и мученика, за которого
ставили свечи в российских и заграничных церквах, либо всемогущего злодея,
который может вызвать или предотвратить пожары и народные волнения (вспомним
известный случай с визитом Ф.М. Достоевского к Николаю Гавриловичу в 1862 г.).
Ни тот, ни другой образ не соответствовал действительному характеру Н.Г.
Чернышевского, не менее удивительному, цельному, мужественному, чем созданные
молвой лики.
Второй период наступил после 1917 г. Здесь также наблюдалось определенное
отношение к Н.Г. Чернышевскому, акцентированное на его вкладе в освободительное
движение Х1Х века, как его тогда понимали. На этом этапе складывается образ Н.Г.
Чернышевского, отличающийся все большей и большей хрестоматийностью, кого бы из
него ни пытались сделать - хитрого заговорщика, призывавшего к восстанию, или
чистого теоретика. В любом случае в это время формируется образ Г.Н.
Чернышевского, вписанный в довольно узкие рамки привычного образа революционера,
готовившего почву для будущих великих свершений потомков. Хрестоматийность и
статичность его образа проявилась даже в такой детали, как наиболее
распространенный в советское время портрет Николая Гавриловича, где он изображен
пожилым, умудренным опытом, удачно вписывающимся в галерею подобных портретов,
используемых в любой школе или библиотеке. Этот образ весьма далек от того
молодого, энергичного человека, которым, в сущности, и было написано большинство
важнейших работ по истории, экономике, философии, литературоведению, и через
призму которого легче понять поведение и принципы его литературных героев.
Третий этап начался в середине 80-х гг. ХХ века. Он выявил, что когда-то
естественный, а потом привычно навязанный образ Н.Г. Чернышевского все-таки
вошел в нашу культуру на различных уровнях. Так, произошло укоренение образа
Чернышевского, связанного с утопическими снами, идиллическими организациями
мастерских и не совсем уже понятным новым поколениям своей одержимостью
Рахметовым. 1980-е гг. дали возможность увидеть максимально спрессованное
упрощенное восприятие Н.Г. Чернышевского. Но именно они дали своеобразный
толчок, импульс к тому, чтобы мы, уже не связанные жесткими рамками
"обязательного", "положительного" образа постарались увидеть Н.Г. Чернышевского
таким, каким он был. Именно в это время была поставлена задача освобождения от
человека-"штампа" в пользу неординарной личности ученого, оригинального
мыслителя, человека высокой нравственной чистоты и цельности.
Тем более что пристальное изучение наследия Н.Г. Чернышевского дает нам в этой
области неограниченные возможности. Современные социокультурные подходы
позволяют освободиться от непроизвольной предвзятости, довольно часто
проскальзывающей как в научной, так и в популярной, художественной литературе.
Н.Г. Чернышевский оказывается личностью, гибко вписывающейся в современный
меняющийся, подвижный мир культуры. Так, например, если отвлечься от той картины
будущего, которая рисуется в знаменитом четвертом сне Веры Павловны, то мы
обнаружим весьма современный подход к конструированию реальности, который Н.Г.
Чернышевский предложил в романе "Что делать?". Это те самые мастерские, которые
небольшими вкраплениями в окружающую его современников действительность реально
влияли на нее и ее изменяли. Система мастерских вписана в повседневный
узнаваемый мир современников Чернышевского и в то же время настолько
неординарна, что справедливо воспринимается как элемент новизны, элемент
будущего. Мы привыкли к этим словам, но в настоящее время они открывают нам еще
один смысл, заложенный в них: "Будущее светло и прекрасно. Любите его,
стремитесь к нему... переносите из него в настоящее, сколько может перенести"
[1]. Н.Г. Чернышевский воспринимает развитие человечества подвижно, и возможные
перемещения определенных реалий для него вполне естественны. Более того, такие
смещения оцениваются им как полезные действия, вполне допустимые [2].
Точно так же действуют и его знаменитые герои. Они максимально активны в той
среде, где они живут, работают, любят, действуют. Н.Г. Чернышевский очень
внимателен к мелким деталям быта, к той повседневной конкретике, которая
составляет жизнь каждого человека. Она делает его героев людьми, близкими нам:
на первый взгляд ничем не выдающимися. Но постепенно мы понимаем, что внешняя
неброская, слишком конкретная простота и приземленность делает этих людей
устойчивыми к проблемам окружающей их жизни. Они оказываются отнюдь не
ходульными собирательными образами "борцов", ничего не видящих, кроме далекой,
контурно обрисованной цели. Они полны близкой им реальностью и именно поэтому
способны к ее практическому изменению и переустройству.
Отметим и такую проблему, как перспективы развития будущего общества. В отличие
от привычного отношения к Чернышевскому как к утописту, рисующему идеальное,
несколько оторванное от жизни общество, мы находим подтверждение тому, что он
представлял себе его развитие как последовательный переход с одной ступени на
другую, подкрепленный достижениями во всех областях жизни. Он предупреждал от
поспешных скачков, оставляющих позади себя неотработанные моменты, пропущенные
позиции, которые лишают общество цельности, стройности, приводят к повторному
решению этих задач или к необратимым перекосам [3]. Наблюдается удивительно
гибкое, современное отношение Н.Г. Чернышевского к вопросам, которые всегда
волновали общество.
Особо хотелось бы отметить укорененность образа Н.Г. Чернышевского в рамках
массовой культуры и культуры повседневности. Осмысление повседневности в
современной науке трактуется как изучение процесса жизнедеятельности индивидов,
развертывающегося в привычных общеизвестных ситуациях на базе самоочевидных
ожиданий, как некая "верховная" реальность, которая определяет все остальные
реальности, состоящая в интерпретационной деятельности участников повседневных
взаимодействий [4].
В наши дни может присутствие в поле культуры повседневности восприниматься
двойственно. Но в любом случае наличие устойчивых образов Н.Г. Чернышевского и
его литературных героев в сфере культуры повседневности могут служить
своеобразным индикатором, подтверждающим определенную актуальность его
творчества.
Начиная с ХIХ века имя Н.Г. Чернышевского и все, что было связано с его
политической деятельностью и литературным творчеством, стало активно участвовать
в формировании культуры повседневности. В 60-е гг. Х1Х в. среди молодежи
создавались сообщества по образу и подобию знаменитых мастерских Веры Павловны,
да и сами образы молодых героев становились не только интересными литературными
персонажами, но и создавали определенную программу действий как для девушек
(самостоятельность, активность, стремление к образованию и социальной жизни Веры
Павловны), так и для молодых людей (аскетизм и целеустремленность Рахметова,
нравственные критерии Лопухова и Кирсанова). Причем следует отметить, что герои
романа и их стиль жизни воспринимались в первую очередь не как абстрактные
героические личности, а как современники, собеседники, товарищи. У молодых
шестидесятников Х1Х века герои Н.Г. Чернышевского и сам Николай Гаврилович
вызывали ощущение сопричастности, совместного действия, своеобразной домашности,
этической и интеллектуальной близости.
Хотя личность Н.Г. Чернышевского в то же время окутывалась ореолом
недосягаемости и мученичества, связывалась с потребностью его канонизирования,
но и этот процесс едва ли не в большей мере вводит Н.Г. Чернышевского в систему
культуры повседневности Х1Х в., поскольку в русской традиции мученики всегда
воспринимались как неотъемлемая часть культуры, формирования нравственных
канонов и определения идеалов, к которым следует стремиться. Благодаря этому
процессу образ Н.Г. Чернышевского вошел на уровне повседневности в культурный
код отечественной культуры.
Мы сейчас находимся на рубеже культуры ХХ и ХХI веков. Какое место в современной
культуре повседневности занимает Н.Г.Чернышевский? Можно ли утверждать, что у
него есть своя ниша? В чем это выражается?
Во-первых, в культуре повседневности ХХ века для многих поколений Н.Г.
Чернышевский связан со школьной программой. Под ее влиянием шло формирование его
образа и образов его героев. В результате получилась иллюзия "всеобщего
знакомства", определяемая поверхностным знанием, часто заменяемым пересказом
учебника. Имеется определенная статистика, собранная автором статьи, отмечающая
неформальное, заинтересованное отношение к роману, положительные, неординарные
эмоции в основном у тех, кто самостоятельно читал "Что делать?" в школьные годы
(по болезни не присутствуя на уроках). Не в упрек советской школе, которая несла
свою конкретную идеологическую нагрузку, следует сказать о многопластовости
романа. На нее в меньшей степени обращали внимание в рамках школьной программы,
но ее интуитивно чувствовали читатели. А именно многопластовость,
многосмысленность, по определению Л.Н. Когана, отличает высокое качество
произведения и создает условия для его сохранения в культуре повседневности.
Поэтому герои романа, их образ жизни и стиль мышления, определяющий их поступки,
а вслед за ними и сам автор твердо заняли место в нашей повседневной культуре.
В рамках культуры повседневности мы сталкиваемся и с другим, не менее интересным
феноменом. Это - один из самых распространенных вопросов, которые в разной форме
(как действенной, так и риторической), пытаются решить многие поколения наших
соотечественников: вопрос "Что делать?". Он стал феноменом русской культуры,
узнаваемым семантическим кодом "для тех, кто знает, о чем идет речь". Емкость и
изобилие контекстов, используемых при произнесении этой фразы, не понятна не
знакомым с нюансами не только русской культуры ХIХ в., но и в большей степени с
теми значениями, которые вкладывались в этот вопрос в веке двадцатом. Диапазон
использования его велик: это могло быть произнесено в ироничном духе, в плане
современного "цитирования" как способа самовыражения, характерного для
интеллектуальной постмодернистской среды.
Но тут же вмешивается массовая культура, которая показывает, насколько имидж,
собирательный образ Н.Г. Чернышевского вошел в национальное самосознание как
образ "своего", образ, с которым могут происходить самые удивительные
трансформации в том же постмодернистском духе, но уже на уровне кича. И мы
сталкиваемся с такими явлениями, как водка "Что делать?", кафе "Что делать?" (в
случае с кафе имеется территориальная привязка: кафе находится у памятника Н.Г.
Чернышевскому в г. Саратове и демонстрирует максимально спрессованное восприятие
в повседневной культуре некоего устойчивого образа, паттерна, сложившегося в
массовом сознании). Да и в других ситуациях наблюдается постоянное использование
этого вопроса с дополнительной смысловой нагрузкой в обыденной речи различных
слоев населения.
Следующий пример проявления в культуре повседневности отношения к Н.Г.
Чернышевскому и его творчеству - это введение в жизненный контекст четвертого
сна Веры Павловны. Именно четвертого сна, хотя упоминания достойны все сны,
несущие большую аллегорическую, притчевую нагрузку, но чаще всего, видимо, вслед
за школьной программой, упоминается четвертый сон. Он упоминается или в
ироническом смысле - как несбыточная утопия, или как проявление антиутопии,
которые стали реальностью. Причем к использованию его в данном случае не только
исследователями-гуманитариями, но и представителями массовой культуры. Так, один
из ансамблей начала перестройки в 80-е гг. ХХ в. ввел в текст своей песни слова
о четвертом сне Веры Павловны, таким образом подтверждая значимость, знаковость
его для русской культуры в целом, более того, его всеобщую понятность для многих
поколений, выросших в советский период истории нашего государства.
Следующий аспект, отмечающий место Н.Г. Чернышевского и его романа "Что делать?"
в культуре повседневности, - личностная сторона общения его героев, во многом
определенная его собственным взглядам на отношения между людьми, особенно на то,
что сейчас именуется гендерными отношениями. Во-первых, хочется отметить
отсутствие героев романа в той сфере массовой культуры, которая выражена
современными анекдотами о различных выдающихся исторических личностях и
литературных героях, где исторический прототип уже мало соответствует вполне
самостоятельному образу, сложившемуся в культурном поле анекдота.
С героями Н.Г. Чернышевского этого не произошло. Все же они самобытны настолько,
что их нельзя переделать в слишком схематичный, обрисованный двумя-тремя
штрихами анекдотический образ. В то же время в повседневном личностном общении
житейская, поведенческая сторона романа оказывается весьма актуальной. Затронув
самые глубинные основы отношений между людьми, проблемы совместимости в браке и
пути ее достижения, проблемы самостоятельности женщины и мужчины в формировании
брачных, семейных, межличностных отношений, этические основы этих отношений,
Н.Г. Чернышевский остался востребованным многими молодыми поколениями русской
молодежи. В разные периоды на первое место выдвигались разные приоритеты - или
возможность освобождения девушки из-под семейного давления для реализации
собственной личности, или проблема развода, или проблема взаимоотношений людей в
браке, основанных на доверии, уважении и половой совместимости (что более
естественно "озвучивается" в наше время, но воспринималось весьма революционно в
середине Х1Х в.).
Несколько поколений молодежи ориентировались на высокую планку человеческих
отношений, заложенную в романе. Как писала И. Соколова, прошедшая Великую
Отечественную войну, "я читала "Что делать?" Чернышевского, выписывала цитаты о
любви и посылала их Мише", своему будущему мужу, с которым они служили на разных
фронтах [5]. Это говорит о том, что мысли Н.Г. Чернышевского, его жизненные
позиции вошли глубоко в повседневный пласт жизни обыкновенных людей, стали
естественным продолжением их собственных взглядов, трансформировались в
привычные образцы поведения, даже не отслеживаемые на рациональном уровне.
В заключение нашего достаточно краткого рассмотрения вопроса о месте Н.Г.
Чернышевского в современной культуре повседневности, можно сказать, что феномен
Н.Г. Чернышевского прочно утвердился в культурных кодах отечественной культуры,
что Николай Гаврилович и его герои до сих пор отвечают на многие актуальные
вопросы, связанные с проблемами отношения к нашей истории, культуры личности,
этики, и благодаря этому находятся в рамках актуальной культуры современности, в
том числе и на ее повседневном уровне.
Современные подходы к решению социокультурных проблем позволяют нам раскрыть в
личности Н.Г. Чернышевского новые грани. Благодаря им мы уходим от плоскостного
видения его деятельности, от линейности в восприятии его творчества. Особенности
методов, предлагаемых современной культурологией, дают возможность объемного
видения любого явления и процесса, в том числе и процессов личностных. В
условиях смены социальных и культурных парадигм проверяется масштабность и
значимость каждой личности, каждого феномена прошлого. Такие подходы выявляют
устойчивость одних и преходящее значение других. Углубляя знакомство с
творчеством Н.Г. Чернышевского, мы понимаем, что он только выигрывает в этой
ситуации, потому что новые условия изучения его наследия дают возможность
всестороннего и объективного освещения его личности.
Библиография
- Чернышевский Н.Г. Что делать? Саратов, 1977. С. 313
- См.: Там же
- См.: Чернышевский Н.Г. Собр. Соч. в XVI тт. Т. IХ. С. 832
- См.: Культурология. ХХ век. СПб., 1997. С. 340-342
- Соколова И. Биография одного поколения. М., 1987. С. 75.
|
