В чем сила марксизма?

Валентин КОЛОМИЙЦЕВ,
доктор исторических наук

    К. Маркс и Ф. Энгельс остались бы малоизвестными кабинетными учеными, если бы не связали свою деятельность с революционным рабочим движением. Делом их рук было создание Союза коммунистов. Первого и Второго Интернационала. Они лично участвовали в революции 1848-1849 гг. в Германии.
Само возникновение марксизма было прямо связано со многими классовыми выступлениями пролетариата. Лионские восстания 1831 и 1834 гг., бунты силезских ткачей в 1844 г., чартистское движение в Англии, активная роль пролетариев в европейских революциях 1848-1849 гг., Парижская Коммуна 1871 г. были наглядными проявлениями революционности рабочего класса.
Марксистское учение было продолжением и развитием трудов нескольких поколений социалистических мыслителей, начиная с Т.Мора и кончая Р. Оуэном. При этом его качественное отличие состояло в том, что К. Маркс впервые представил общество как продукт исторического развития, а не идей разума, добра и справедливости, как динамично развивающуюся структуру. Теорией классовой борьбы (а не ее открытием, которое было сделано до него французскими либеральными историками периода реставрации Бурбонов) он вывел историю из хаоса случайностей. В отличие от социалистов-утопистов, отвергавших необходимость политической борьбы, К. Маркс и Ф. Энгельс в ней активно участвовали.
На основе изучения первых выступлений рабочего класса корифеи научного коммунизма пришли к выводу, что пролетариат не может успешно вести политическую борьбу без самостоятельной партии. Основу такой подлинно революционной партии они заложили в 1846 г., когда стали организовывать коммунистические 'корреспондентские комитеты'. Из этих комитетов образовался Союз коммунистов - прообраз политической рабочей партии.
В написанном для Союза К. Марксом и Ф. Энгельсом в феврале 1848 г. 'Манифесте Коммунистической партии' были изложены теория научного коммунизма и программа международного революционного рабочего движения. 'Отличительной чертой коммунизма, - говорилось в 'Манифесте', - является не отмена собственности вообще, а отмена буржуазной собственности... В буржуазном обществе капитал обладает самостоятельностью и индивидуальностью, между тем как трудящийся индивидуум лишен самостоятельности и обезличен' (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 4. Сс. 438, 439).
Таков основополагающий принцип коммунизма. Если кто-то выдает за коммунизм многоукладность экономики, имея в виду не индивидуальное мелкотоварное сельское хозяйство или ремесленное производство наряду с социалистическим, а капиталистическое предпринимательство, скажем, в средних размерах, то это не имеет ничего общего с марксистским пониманием.
Многоукладность допустима как тактический лозунг, как политический компромисс, приемлемый при определенном соотношении классовых и политических сил (как, например, ныне в России), но не как конечная цель коммунистического движения.
К 'Манифесту' органически примыкает работа Ф. Энгельса 'Принципы коммунизма' (ноябрь 1847 г.), которая свидетельстзует не только об идентичности принципиальных взглядов двух соратников, но и о том, что сама коммунистическая доктрина приняла завершенную форму. Яркая публицистическая форма 'Манифеста' позволяет донести до массового сознания самый глубокий научный анализ общественных сил и социально-политических процессов.
С марксизмом связано превращение социалистического учения в науку. Во взглядах Маркса и Энгельса на коммунизм не было ничего утопического, ничего такого, что было бы обещанием рая на Земле. 'Коммунизм, - как предельно четко и лаконично определил его Энгельс, - есть учение об условиях освобождения пролетариата' (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 322).
У основоположников научного коммунизма было представление о необходимости слома буржуазной государственной машины и установлении революционной диктатуры пролетариата, о необходимости партии рабочего класса, о союзе пролетариата с крестьянством, о перерастании буржуазно-демократической революции в социалистическую.
Отказ реформистских теоретиков от революционной сути марксизма - концепции диктатуры пролетариата играет на руку только классовым интересам буржуазии, которая осуществляет свою диктатуру без всяких оправданий. Фальшивый довод о том, будто формула 'диктатура пролетариата' была употреблена Марксом случайно, абсолютно несостоятелен. Это понятие присутствует уже в 'Манифесте', где сказано:
'...Путем революции он (пролетариат.- В. К.) превращает себя в господствующий класс и в качестве господствующего класса упраздняет старые производственные отношения...' (Там же. С. 447). В 'Критике Готской программы' (1875 г.) Маркс предельно четко формулирует основополагающий революционный принцип: 'Между капиталистическими и коммунистическими обществами лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата' (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 27).
Для Маркса и Энгельса социальная революция вызывается объективным ходом событий. Они критиковали бланкистов и бакинистов, которые полагали, что революцию можно совершить в любой момент действиями 'активного меньшинства'. Ф. Энгельс при этом указывал, что 'революция пролетариата сможет только постепенно преобразовать нынешнее общество и только тогда уничтожит частную собственность, когда будет создана необходимая для этого масса средств производства... Прежде всего она создаст демократический строй и тем самым, прямо или косвенно, политическое господство пролетариата' (Там же. Т. 4. С.332).
Ф. Энгельс считал, что победа социалистической революции 'произойдет одновременно во всех цивилизованных странах, т. е. по крайней мере в Англии, Америке, Франции, Германии' (Там же. С. 334). Так же думали В. И. Ленин и другие основатели Коминтерна. История, однако, распорядилась иначе, показав, что некоторые крестьянские революции могут стать социалистическими под идейным руководством марксизма.
К. Маркс и Ф. Энгельс не уподоблялись социалистам-утопистам, расписывавшим распорядок жизни в коммунистическом обществе. Они не пытались изобрести конституцию или кодекс законов социализма. Однако те немногие указания, которые они сделали, имеют громадную ценность. В 'Манифесте' они определили социализм как ассоциацию, 'в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех' (Там же. Т. 4. С. 447). В 'Критике Готской программы' дается представление о двух фазах коммунистической формации, из которых первая - социалистическая. При этом К. Маркс отмечает, что в первой фазе будут живы пережитки буржуазного права. Он также опровергал представления вульгарных социалистов, почерпнутые у буржуазных политэкономов, которые сводились к тому, 'будто социализм вращается преимущественно вокруг вопросов распределения' (Там же. Т. 19. С. 20). Маркс указывал, что при социализме сохраняются товарно-денежные отношения. 'Здесь, - писал он,- господствует тот же принцип, что и при обмене товарными эквивалентами: известное количество труда в одной форме обменивается на равное количество труда в другой' (Там же. Сс. 18-19).
К. Маркс не предвосхитил во всех подробностях организацию социалистической экономики. Лишь в общей форме он говорил об 'обществе, основанном на началах коллективизма, на общем владении средствами производства...' (Там же. С. 18). Будет ли это 'общее владение' государственным, кооперативным или каким-либо другим, он не предугадывал.
Некоторые важные черты социалистического государства К. Маркс разглядел на опыте Парижской Коммуны. Она, по его словам, была осуществлением 'лозунга 'социальной республики' (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 17. С. 342). Коммуна 'сделала правдой лозунг всех буржуазных революций, дешевое правительство...' (Там же. С. 345). Конкретно это выражалось в том, что, 'начиная с членов Коммуны, сверху донизу, общественная служба должна была исполняться за заработную плату рабочего. Всякие привилегии и выдачи денег на представительство высшим чинам исчезли вместе с этими чинами' (Там же. С. 342).
Значение опыта Парижской Коммуны Маркс видел также в том, что необходимо полномочное местное самоуправление. Как он писал, 'если бы коммунальный строй установился в Париже и второстепенных центрах, старое централизованное правительство уступило бы место самоуправлению производителей и в провинции... Немногие, но очень важные функции, которые остались бы тогда еще за центральным правительством, не должны были быть отменены... Коммунальное устройство вернуло бы общественному телу все те силы, которые до сих пор пожирал этот паразитический нарост, 'государство', кормящийся на счет общества и задерживающий его свободное движение' (Там же. Сс. 343, 345).
В цитируемой нами работе - 'Гражданская война во Франции' - К. Маркс поставил вопрос о кооперативном производстве, которое должно сменить капиталистическую собственность на средства производства. 'А если кооперативное производство, - писал он, - не должно оставаться пустым звуком или обманом, если оно должно вытеснить капиталистическую систему, если объединенные кооперативные товарищества организуют национальное производство по общему плану, взяв тем самым руководство им в свои руки и прекратив постоянную анархию и периодические конвульсии, неизбежные при капиталистическом производстве, - не будет ли это 'возможным коммунизмом?' (Там же. Сс. 346-347). Эта идея Маркса, к сожалению, была недостаточно оценена в практике социалистического строительства в СССР.
Под коммунизмом К. Маркс и Ф. Энгельс понимали не только изменение способа производства и распределения, но и изменение самих людей - их менталитета, нравов и обычаев.
Марксизм - и идеология, и наука одновременно. Он несводим к социалистической теории, хотя именно ее чаще имеют в виду. Это учение, охватывающее все общественные науки, сформировалось в недрах западноевропейской культуры XIX в. Многогранная деятельность К. Маркса была уникальна. Это был ученый с мировым именем, политик и революционер. Своего ближайшего соратника Ф. Энгельса он называл Alter ego - 'вторым Я'. Не случайно их произведения изданы в одном собрании сочинений.
К. Маркс не виноват в известных поражениях социализма в ряде стран. Основу его учения образовывали не социальные утопии, подобно тем, которые развивались некоторыми философами до него, а трезвый научный анализ процессов общественного развития. И в этом отношении он был на порядок выше многих видных мыслителей - его современников.
В пореформенной России К. Маркс не в почете. Критика в его адрес выражается главным образом в форме умолчания или утверждений, что его прогнозы-де 'не сбылись'. Патриарх перевертышей из партноменклатуры А. Н. Яковлев, бывший секретарь ЦК КПСС по идеологическим вопросам, заявил в 1988 г. сотруднику своего аппарата А. Ципко: 'Настало время сказать, что марксизм был с самого начала утопичен и ошибочен' (Яковлев А. Предисловие. Обвал. Послесловие. М. 1992. С. 5). Это были слова пигмея о гиганте.
Теоретическими источниками учения К. Маркса и Ф. Энгельса были немецкая классическая философия, английская политическая экономия и французский утопический социализм. Самая сильная черта марксизма - его системный характер, монолитное единство его составных частей - диалектического и исторического материализма, экономической теории и политического учения (научного социализма).
Уже в одной из своих первых публицистических работ Маркс высказывает почти афористическую мысль о том, что 'теория становится материальной силой, как только она овладевает массами' (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 422). Теоретической базой для него была философия, с которой он, однако, сбросил ореол 'науки наук' и досужего занятия 'аристократов духа'. 'Философия, а в особенности немецкая философия, - писал он, - имеет склонность к уединению, к тому, чтобы замыкаться в свои системы и предаваться бесстрастному самосозерцанию... Философия, взятая в ее систематическом развитии, не популярна; ее таинственное самоуглубление является в глазах непосвященных в такой же мере государством, как и непрактичным занятием; на нее смотрят как на профессора магии, заклинания которого звучат торжественно, потому что никто их не понимает' (Там же. С. 105).
Но Маркс отнюдь не принижал значения философии, видя в ней громадный революционный потенциал. По его словам, 'философия сделала в политике то же, что физика, математика, медицина и всякая другая наука сделали в своей области' (Там же. С. 111).
Философский образ мышлений пронизывает все произведения К. Маркса и Ф. Энгельса. Связав свое жизненное кредо с освобождением рабочего класса от капиталистической эксплуатации, основоположник научного коммунизма подчеркивал: 'Голова этой эмансипации - философия, ее сердце - пролетариат. Философия не может быть воплощена в действительность без упразднения пролетариата, пролетариат не может упразднить себя, не воплотив философию в действительность' (Там же. С. 420).
До Маркса философия была преимущественно абстрактной наукой, оторванной от проблем общества. Опираясь на достижения естественных наук, материалисты XVII и XVIII вв. поколебали позиции теологии и идеализма. Их философские воззрения были ориентированы на адекватное отражение природы. Человек рассматривался как часть природы, как биологическое существо. Однако до Маркса философы не смогли распространить материализм на явления общественной жизни.
Ф. Энгельс отметил два органических недостатка материализма XVIII в. Материализм просветителей 'был преимущественно механическим потому, что из всех естественных наук к тому времени достигла известной законченности только механика...
Вторая своеобразная ограниченность этого материализма заключалась в неспособности его понять мир как процесс, как такую материю, которая находится в непрерывном историческом развитии. Это соответствовало тогдашнему состоянию естествознания и связанному с ним метафизическому, то есть антидиалектическому, методу философского мышления. Природа находится в вечном движении, это знали и тогда. Но, по тогдашнему представлению, это движение столь же вечно вращалось в одном и том же круге и таким образом оставалось, собственно, на том же месте: оно всегда приводило к одним и тем же последствиям' (Там же. Т. 21.Cc.286-287).
Главной заслугой немецкой классической философии была систематическая разработка диалектики и признание активности человеческого познания. Сами идеи диалектики мышления восходят к античной греческой философии. Диалектик, по Платону, тот, кто умеет ставить вопросы и давать ответы, а сама диалектика - умение в беседе выхватить незыблемое, добраться до подлинного знания (Философский энциклопедический словарь. М. 1989. С. 479). Гераклит видел в борьбе противоположностей причину развития (Краткий философский словарь. М. 1954. С. 135). Элементы диалектики присутствовали в философии Декарта, Спинозы и Дидро. Однако они не были объединены в систему.
Классические формы диалектике придали немецкие философы Кант, Фихте, Шеллинг и в особенности Гегель. 'Великую заслугу' последнего Ф. Энгельс усматривал в том, что 'он впервые представил весь природный, исторический и духовный мир в виде процесса, то есть в беспрерывном движении, изменении, преобразовании и развитии, и сделал попытку раскрыть внутреннюю связь этого движения и развития' (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 206).
В своем труде 'Диалектика природы' Ф. Энгельс называет четыре закона диалектики, три из которых были развиты Гегелем:
1) переход количества в качество,
2) взаимное проникновение противоположностей и их сменяемость,
3) развитие через противоречия или отрицание отрицания,
4) спиральная форма развития (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 384). В развитии Гегель видел только логическую, духовную причину, а не реальный объективный процесс. Согласно его представлению, диалектика понятий определяет собой диалектику вещей и процессов в природе и обществе. В основе гегелевской диалектики лежало утверждение о саморазвитии понятий по схеме: утверждение (тезис) - отрицание этого утверждения (антитезис) - отрицание отрицания или снятие противоположностей (синтез).
Недостатком немецкой классической философии был ее уход в область чистого, абстрактного мышления. Маркс и Энгельс объясняли этот недостаток бессилием немецкой буржуазии в решении практических вопросов. 'Мы, - писал молодой Маркс, порывавший уже с гегелевской философией, - философские современники нынешнего века, не будучи его историческими современниками' (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 419).
К. Маркс 'освободил' гегелевскую диалектику от идеалистической оболочки. Он заменил в ней гегелевские термины 'абсолют' на 'человек', а 'дух' и 'божественное сознание' на 'общественное сознание'. 'Развитие сознания' у Гегеля Маркс заменил на 'развитие производительных сил'. Но это было отнюдь не редакционно-стили-стическое преобразование. Если гегелевская диалектика исходила из абстракции мышления - из 'бытия духа', то марксова - из 'духа бытия', из реального исторического процесса.
Маркс восстал против пассивно-созерцательного характера философии. Важнейший и гениальнейший принцип марксистской философии - единство теории и практики. В 'Тезисах о Фейербахе' Маркс писал: 'Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить мир' (Там же. Т. 3. С. 4),
В работе 'К критике гегелевской философии права. Введение' Маркс впервые указал на историческую миссию пролетариата в преобразовании общества. Подтверждая за философией статус научной теории, он писал: 'Подобно тому, как философия находит в пролетариате свое материальное оружие, так и пролетариат находит в философии свое духовное оружие...' (Там же. Т. 1. С. 428).
Основоположник научного коммунизма не пытался создать законченную философскую систему подобно Гегелю. Его интересовали в философии преимущественно три проблемы - отчуждение человека (в социально-экономическом понимании - эксплуатация), создание человеком истории и сознательное участие человека в изменении общества.
Существенное отличие материализма К. Маркса от материализма XVII и XVIII вв., а также от материализма Фейербаха состояло в том, что он обратился к богатым данным истории. По отзыву французского академика Ф. Броделя, 'ясно как дважды два четыре, что Маркс является основоположником современной исторической науки' (Далин В. М. Историки Франции (XIX-XX веков). М. 1981. С. 206). Историзмом, великолепным знанием истории проникнуто все марксистское учение. 'Мы знаем только одну-единственную науку, науку истории', - писали К. Маркс и Ф. Энгельс (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 16). А В. И. Ленин подчеркивал: 'Весь дух марксизма, вся его система требуют, чтобы каждое положение рассматривалось лишь (б) исторически; (в) лишь в связи с другими; (у) лишь в связи с конкретным опытом истории' (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 49. С. 329).
Интерпретация истории К. Марксом внесла в науку представление об экономическом базисе и политико-идеологической надстройке, о классовой борьбе, об активной роли субъективного фактора, а именно роли масс, классов, общественных групп, партий, организаций и личностей. Классовая борьба и революции были объявлены им главными движущими силами общественного прогресса.
В противоположность идеалистическому пониманию истории марксизм указал, что люди сами являются ее творцами, но творят ее не по произволу, а на основе унаследованных ими от прошлых поколений объективных, материальных условий, в соответствии с объективными закономерностями. До основоположников научного коммунизма даже передовые мыслители оставались идеалистами во взглядах на общество, полагая, что 'миром правят идеи' (Вольтер). К. Маркс указал, что прежде, чем заниматься политикой, философией, литературой и т. п., людям надо иметь пищу, одежду, кров над головой, а для этого - производить материальные блага.
В предисловии к 'Критике политической экономии' Маркс следующим образом объясняет суть тех концепций общественного развития, к которым он пришел: 'Способ производства материальной жизни обуславливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание' (Маркс К. и Энгельс Ф.Т. 13. С. 7). Никто в мире не смог опровергнуть это фундаментальное положение.
Если до Маркса в общественных науках не было представлений о движущих силах, определяющих развитие общества, то теперь оно появилось. 'Подобно тому, как Дарвин открыл закон развития органического мира, - говорил Ф. Энгельс, - Маркс открыл закон развития человеческой истории: ...производство непосредственных материальных средств к жизни и тем самым каждая ступень экономического развития народа или эпохи образуют основу, из которой развиваются государственные учреждения, правовые воззрения, искусство и даже религиозные представления данных людей и из которой они поэтому должны быть объяснены, - а не наоборот, как это делалось до сих пор' (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 350).
Теорией классовой борьбы Маркс вывел историю из хаоса случайностей. Но это не единственный фактор, определяющий развитие общества. Материалистическое понимание истории признает влияние многих факторов. Экономика и производственные отношения имеют, конечно, приоритет, но на исторический процесс воздействуют различные формы надстройки над экономическим базисом - государственный строй, политические, правовые, философские теории, религиозные воззрения.
Исторический материализм не отрицает ни идейных побуждений в деятельности людей, ни роли личности в истории, но не переоценивает их значение.В историческом процессе уравнены материальные и идейные факторы. При этом на каком-то этапе могут преобладать одни, а на другом - иные факторы. Главная посылка исторического материализма - о том, что общественное сознание, а именно духовная жизнь общества, вся совокупность общественных идей, взглядов, теорий, желаний и настроений людей отражает общественное бытие - стала общепризнанной научной аксиомой.
Исторический материализм относится к той части общественных наук, которую у нас теперь принято называть социологией. Указывая на субъективизм в домарксовых социологических теориях, В. И. Ленин подчеркивал, что 'социологи затруднялись отличить в сложной сети общественных явлений важные и не важные явления (это корень субъективизма в социологии) и не умели найти объективные критерии, выделив производственные отношения как структуру общества' (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 137).
Исторический материализм поставил социологию на прочную научную основу. К. Маркс преодолел не только идеализм, но и абстрактный гуманизм, лежавший в основе предшествовавшей ему социальной мысли, и выработал предпосылки строго научного подхода к изучению общества.
Поскольку Маркс был поглощен большей частью разработкой экономической теории, Ф. Энгельс взял на себя основную задачу по обоснованию и защите диалектического и исторического материализма. Его философские произведения - 'Анти-Дюринг', 'Диалектика природы', 'Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии' - дали блестящее обоснование марксистской философии. Они учили философов и исследователей природы непримиримому отношению ко всякому проявлению идеализма и мистицизма в науке. Соратник Маркса работал над решением непростых философских проблем, в том числе: как трактовать философскую мысль после Гегеля в связи с бурным развитием естествознания, как обосновать всеобщность философской концепции, которая не может обойтись без проблемы идеального и материального, природного и духовного, субъекта и объекта, принципов монизма и множественности. В своих последних письмах Ф. Энгельс уравновесил бытие и сознание.
Диалектико-материалистический метод стал универсальным методом научного познания. Борьба материализма и идеализма в философии отражает закономерную борьбу идей, являющуюся источником развития самой философской мысли. Отечественные идеологи-'реформаторы' не могут придумать ничего лучшего, кроме как возведения на пьедестал русских религиозных мыслителей конца XIX - первых десятилетий XX в. Некоторые прагматики, правда, рядятся в преемники... Петра I.
К. Маркс посвятил большую часть своей научной деятельности изучению политэкономии не случайно. '...Анатомию гражданского общества, - писал он, - следует искать в политической экономии' (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 6). Экономическое учение Маркса поставило политэкономию на прочную научную основу. Метод исследования, примененный им в 'Капитале', стал поистине образцом научного метода доказательств. Его логика ведет от внешнего проявления явления к выяснению сущности, от абстрактного к конкретному.
Если классическая английская политэкономия А. Смита и Д. Рикардо представляла капитализм как незыблемую саморегулируемую систему, Маркс выявил ее внутренние противоречия. Теорией прибавочной стоимости он демистифицировал природу капиталистического производства и накопления капитала. Впервые в экономической науке Маркс сумел разъяснить, как происходит создание прибавочной стоимости, как определяется продолжительность рабочего дня - не только физиологическими рамками, но и соотношением классовых сил пролетариата и буржуазии.
Огромное научное значение 'Капитала' признается многими западными учеными. Американский экономист и политолог Й.Шумпетер в книге 'Социализм, капитализм и демократия' называл 'Капитал' одним из величайших достижений социологии, не утративших актуального значения, а профессор В. Леонтьев из Гарвардского университета отмечал 'блестящий анализ Марксом общих тенденций капиталистической системы'.
По словам известного французского социолога Р. Арона, 'Капитал' представляет собой начинание грандиозное и - я придаю словам точный смысл - гениальное, ставящее целью прояснить одновременно способ функционирования, социальную структуру и историю капиталистического строя' (Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М. 1993. Сс.163-164).
К. Маркс считал, что циклические кризисы перепроизводства станут все более глубокими и в конечном счете вызовут крах капитализма. Он не был оракулом и не мог предвидеть способность капиталистической системы к саморегулированию с использованием рычагов государственного вмешательства (кстати, не без влияния социалистической системы). Рост заработной платы также вел к расширению внутреннего рынка.
Маркс оперировал в своем анализе только производственной сферой. Он не мог предвидеть гигантское расширение непроизводственной сферы, которая по численности занятых в странах Запада ныне превышает число работников материального производства. Изменения социально-профессиональной структуры населения в промышленно развитых странах, более высокая зарплата за счет политики неоколониализма и финансовой эксплуатации всего мира ослабили в этом регионе антагонизм труда и капитала, но не исключили его совсем.
Современные критики Маркса отмечают, что его прогноз об автоматическом крахе капитализма был жестко привязан к гегелевской диалектике, по которой противоречия преодолеваются, а в жизни не все противоречия преодолеваются - некоторые остаются такими, как были. Этот, впрочем, не новый тезис подхватил и А. Н. Яковлев. 'Борьбу противоположностей, - пишет он, - марксизм абсолютизировал, а гармонию противоположностей он просто-напросто не видел, не понимал и не желал признавать, хотя вроде бы логично, что цель борьбы противоположностей есть мир и гармония. Без этого борьба взаимно гибельна. Конечная цель и смысл противоречия есть разрешение самого противоречия' (Яковлев А. Предисловие. Обвал. Послесловие. М. 1992. Сс. 41-42).
Довольно путанное рассуждение: то гармония противоположностей, то разрешение противоречия, но неизвестно какое. Г-н Яковлев опускает современную философию, которая старается не впадать в схоластику, на путь досужих спекуляций. Если, по его рассуждению, труд и капитал должны находиться 'в мире и гармонии', то ведь история на этот счет дает неоднозначный ответ.
Антагонизм труда и капитала - лишь одно из многих противоречий. Философия за всю историю своего существования пытается разрешить противоречие между добром и злом. И что же? Это противоречие остается неразрешимым при всех заклинаниях о 'мире и гармонии'.
Круша идеалы, которым он раньше поклонялся, г-н Яковлев не останавливается на марксизме. Он старается вывести из разряда ценностей и материализм, который-де 'идейно связан с авторитаризмом, не считает свободу естественным состоянием общества и человека, отвергает свободу выбора, мысли, совести, слова, полагая, что все подчиняется неотвратимым и непреложным законам материального бытия' (Там же. С. 26).
Г-н Яковлев - опытный полемист. Он не прибегает к примитивному образу материалиста-марксиста как 'человека с ножом в зубах', как раньше писали на Западе, а по нынешней терминологии - 'терминатора' с пулеметом или огнеметом в руках. Манипулятору от идеологии просто хочется все представить наоборот. Ну а если его аргументу противопоставить такое суждение: западная (американская) философия прагматизма, которой предшествовала либеральная доктрина утилитаризма, - это не что иное, как вульгарный материализм, а социалистическое учение с его требованием социальной справедливости - чистый идеализм.
Отвергая материализм, А. Н. Яковлев противопоставляет ему 'философию индивидуального существования' (Там же. С. 27). Здесь он опять-таки неоригинален: это не что иное, как экзистенциализм и персонализм - та самая известная на Западе философия, которая превращает личность либо в беспомощную единицу, либо в одинокого борца (иногда в побеждающего 'сверхчеловека').
В 'Капитале' Маркса дано глубокое объяснение буржуазной общественно-экономической формации. Как отмечал В. И. Ленин, 'со времени появления 'Капитала' - материалистическое понимание истории уже не гипотеза, а научно доказанное положение, и пока мы не будем иметь другой попытки научно объяснить функционирование и развитие какой-нибудь общественной формации - именно общественной формации, а не быта какой-нибудь страны или народа, или даже класса и т. п., - другой попытки, которая бы точно так же сумела внести порядок в 'соответствующие факты', как это сумел сделать материализм, точно так же сумела дать живую картину известной формации при строго научном объяснении ее, - до тех пор материалистическое понимание истории будет синонимом общественной науки' (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 1. Сс. 139-140).
Социалистическое учение и до Маркса, и после него не могло стихийно возникнуть в сознании угнетенных классов. Оно, как и всякая философия, является результатом работы теоретической мысли. Основоположники научного коммунизма были свидетелями раздробленности и распыленности трудящихся и их взаимной конкуренции. 'Уже это разделение на батраков, поденщиков, подмастерьев, фабричных рабочих и люмпен-пролетариат, - писал Ф. Энгельс, - наряду с распыленностью их на огромной территории с редким населением,немногими слабыми центрами, делает для них невозможным взаимное выяснение общности своих интересов, соглашение, организацию в единый класс. В силу этой раздробленности и распыленности им не остается ничего другого, как ограничиваться лишь ближайшими повседневными интересами, стремлением получить хорошую плату за хорошую работу. Иными словами, это делает рабочих настолько ограниченными, что в их глазах их интересы совпадают с интересами их работодателей, и, таким образом, каждая отдельная часть рабочих становится вспомогательным войском для нанимающего ее класса' (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 52).
Весь пафос 'Манифеста Коммунистической партии' был отражен в призыве 'Пролетарии всех стран, соединяйтесь!'. История доказала, что пролетарский интернационализм приносил только победы рабочему классу, а его забвение позволяет буржуазии громить отдельные отряды трудящихся. Национал-коммунизм - карикатура на марксизм. На современном этапе хотя и существуют крупные массы трудящихся, но постиндустриальное (оно же 'информационное' и 'массовое') общество с доминированием буржуазии и послушных ей средств массовой информации воспроизводит в населении потребительскую психологию и индивидуалистическую мораль.
Какие положения марксизма требуют коррекции накануне ХХI в.?
'История всех до сих пор существовавших обществ, - говорится в 'Манифесте Коммунистической партии', - была историей борьбы классов' (Там же. С. 424). Профессиональные историки в наше время скажут, что предмет исторической науки этим очень сужен, и они будут правы. Абсолютизация классовой борьбы неверна так же, как и ее отрицание или минимизация. Однако механизм социальной интеграции в главных странах капитала ныне усилился. Но это не касается периферии империализма.
Очевидно, что не сбылось предсказание Маркса о поляризации общества на два антагонистических класса - пролетариат и буржуазию. Средние слои при всех структурных сдвигах оказались исключительно живучими и сейчас образуют большинство населения в странах Запада. В ряде развитых стран капитала малые предприятия дают более половины национального продукта.
В 'Манифесте' говорится, что 'рабочий становится паупером, и пауперизм растет быстрее, чем население и богатство' (Там же. С. 435). Сейчас в силу многих факторов относительного и абсолютного обнищания трудящихся в странах Запада не наблюдается. Однако отдельные категории - безработные, инвалиды, разорившиеся предприниматели и фермеры - подвержены обнищанию.
Отменяется ли тезис об исторической миссии пролетариата, провозглашенный Марксом и Энгельсом? Наемный труд - это не только промышленные рабочие или работники физического труда. В постиндустриальном мире историческую миссию берут на себя передовые отряды рабочего класса, интеллигенции и средних слоев. Однако их революционность потенциальная: она может реализоваться только в случае соединения социалистических идей с массами (учитывая идеологическое господство буржуазии, очевидно в моменты сильных общественных потрясений).
В критике марксизма западными обществоведами главной мишенью стали понятия 'базис', 'надстройка', 'производственные отношения' и 'общественно-экономические формации'. Р. Арон, например, считал недостаточно ясным термин 'базис', что, по его мнению, затрудняет его практическое использование. '...Одному и тому же уровню развития производительных сил, - писал он, - могут соответствовать разные производственные отношения. Частная собственность не исключает значительного развития производительных сил; наоборот, при меньшем развитии производительных сил может быть коллективная собственность' (Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М. 1993. С.190).
Р. Арону как будто в логике не откажешь. Но ведь главный смысл рассуждений Маркса заключался в том, что капиталистическому способу производства соответствуют и определенные общественные отношения и институты. Те, кто считает их вечными, не хотят предположить возможность иного и даже самой постановки вопроса.
Многие западные критики марксизма отвергают устанавливаемую им 'прямую' связь экономики и политики. Они утверждают также, что не все общественные проблемы могут быть сведены к классовым отношениям (эксплуатация женщин мужчинами, расовая, национальная и этническая дискриминация, нанесение промышленностью урона окружающей среде и т. п.). Многие считают ошибочной связь между развитием технологии и 'неизбежным' в таком случае социальным прогрессом.
В пореформенной России на гребне 'демократической эйфории' в научных кругах (преимущественно философских), ориентированных на западную указку, стали вестись разговоры о том, что от понятия 'общественно-экономическая формация' нужно отказаться, а следует признавать только цивилизации. При этом социалистическую цивилизацию стали замалчивать, как будто ее вовсе не было. Еще в годы горбачевской 'перестройки' была выдвинута ложная альтернатива: либо мы приобщимся к мировой, то бишь капиталистической, цивилизации, либо нас ждут застой и катастрофа - иного не дано. Этот тезис продолжает воспроизводиться. Доктор исторических наук В. И. Уколова в предисловии к книге А. Дж. Тойнби 'Цивилизация перед судом истории' пишет о 'великих российских переменах, ориентированных на 'включение' России в цивилизованный мир, понимаемый прежде всего как мир западный, индустриальный и благоденствующий в бытовом отношении' (Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории. СПб. 1996. С. 5). Говорить про западный 'быт' в нищей и разграбленной России, сейчас по крайней мере, кощунственно. Да и сама наша отечественная наука, за исключением ее отдельных представителей, отнюдь не благоденствует в итоге десятилетней 'реформы'.
К. Маркс и Ф. Энгельс употребляли понятие 'цивилизации' для обозначения ступени общественного развития, следующей за варварством. Они были современниками только одной цивилизации - западной, буржуазной, видя ее пороки и изъяны. Но основоположники научного коммунизма были сами правовестниками 'царства свободы' - новой цивилизации, отличающейся от 'царства необходимости'.
Стремление некоторых западных и отечественных обществоведов очернить и принизить социализм, объявив его 'ошибкой истории', поставить вне рамок цивилизации - это попытки с негодными средствами. Россия - страна не только с богатой культурой, но и с признаками социалистической цивилизации. Цивилизация - это не только техника и величина валового национального продукта. Русская культура давно получила всемирное признание и ничем не уступает западной. Только невежды могут утверждать, что социалистические цели в нашей стране есть нечто наносное, чужеродное, связанное с насилием большевиков.
В России марксизм получил благодатную почву именно потому, что здесь издавна существовал общинный коллективизм, что здесь было не одно поколение революционеров, что не только К. Маркс и В. И. Ленин, но и В. Г. Белинский, А.И.Герцен, Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов, Д. И. Писарев, М. А. Бакунин, П. А. Кропоткин, революционные народники,эсеры,социал-демократы,а затем большевики и коммунисты сделали Россию материальным и духовным очагом новой, социалистической цивилизации в мире. Если Россия откажется от этой роли в будущем, она понесет колоссальный морально-политический урон в дополнение к тому, что сейчас она является чуть ли не единственной страной с деградирующей экономикой.
Существовавший и сохраняющийся в целом ряде стран опыт социализма, конечно, не имел полной характеристики коммунистической формации (даже термин 'развитый социализм' был завышенной оценкой), но формой цивилизации с признаками формации он, безусловно, стал. Нельзя выбрасывать за борт и научное понятие 'общественно-экономическая формация'. В различных теориях цивилизации нет понятий о движущих силах, определяющих их развитие (в особенности когда речь идет о цивилизациях, устанавливаемых по признаку расы). Цивилизация - статическое определение культуры, присущее социологическому методу исследования. Общественно-экономическая формация - объяснение движущих сил производства как одно из главных элементов исторического процесса.
Выдающийся марксист А. Грамши (1891-1937) выдвинул концепцию т. н. 'исторического блока', которая исходит из признания того, что однородность производственных отношений ни при какой формации не достигается (Грецкий М. Н. Антонио Грамши - политик и философ. М., 1991. С. 81-82). Общественно-экономическая формация и цивилизация - не взаимоисключающие, а сопряженные понятия.
Ныне среди ряда отечественных философов, которые хотят остаться на гребне событий, нет прямолинейного стремления перенять западную идеологию - кризис 'реформаторства' они уже не могут не видеть. Но среди них нет стремления вернуться на классовые, марксистские позиции. Одни продолжают перечеркивать общественно-экономические формации, другие начинают строить цивилизации то по расовому и национальному признаку, то по другим ('современная цивилизация'), но избегают при этом понятий 'капиталистическая' и 'социалистическая' цивилизация. Примечательна в этой связи позиция академика В. С. Степина. По его словам, 'исторически можно выделить два типа цивилизационного развития, каждый из которых реализуется в многообразии разных видов. Это - традиционное общество с воспроизводством одних и тех же структур жизни, доминированием религиозно-мифологических типов мышления, жестким контролем за личностью, растворением личности в коллективе, корпоративных группах и техногенная цивилизация с принципиально иной культурной матрицей, ориентированной на ценность индивидуальности, приоритет экономики и на безудержный прогресс. Техногенная цивилизация реализовалась в разных странах, объединяемых понятием Запада, - Англии, США, Франции, Германии, Италии и других' (Степин В. С. Эпоха перемен и сценарии будущего. М. 1996. Сс.115-116).
Великолепные кружева философской мысли. Советский Союз (Россия как правопреемник), Китай и ряд других стран обречены на преодоление 'традиционного общества', то бишь 'азиатского способа производства', а Запад остается идеалом для подражания. Только в эту схему почему-то плохо вписываются российские достижения в области культуры, просвещения, освоения космоса, создания первоклассной военной техники, самые высокие в мире темпы роста китайской экономики и т. п.
Если не быть догматиком, то нужно признать правомерность понятия 'современная цивилизация', но при условии, что оно должно включать в себя лучшие элементы национальных культур и разных социально-экономических укладов. Только в таком случае можно говорить, что это - 'особый акцент на человеке, многообразии его потребностей и способностей, принципе рационализма, доказательности знания, самостоятельности и критичности мышления' (Основы социологии (курс лекций). М. 1993. С. 6).
Социализм уже вошел и будет оставаться составной частью мировой цивилизации. Его нельзя измерить числом компьютеров или сортов колбасы, так же как нельзя отрицать, что он невозможен без определенного уровня культуры и материальных благ, необходимых для человека. Но цель социализма не сводится к экономическому интересу, в особенности неограниченному, как при капитализме. Социализм - это тот общественный идеал, который выработали лучшие умы человечества.
Некоторые критики марксизма заявляют, что в этом учении нет достаточного обоснования стимулов к труду при социализме. Как будто это весомый аргумент. Однако в мире не так мало людей, которые работают не ради денег, а лишь добросовестно выполняют свои социальные роли. Самый распространенный вид такого труда - труд домашней хозяйки. Творческая интеллигенция также может сказать, что ее труд зачастую неадекватен тому денежному вознаграждению, которое она получает.
Современный, правильно понимаемый социализм не может сдерживать личную инициативу - он призван лишь направлять ее в нужное русло, чтобы она не противоречила интересам общества. Каждый человек видит смысл жизни в реализации личных планов и целей, в самоутверждении и, следовательно, стремится к большей свободе действий.
К. Маркса и Ф. Энгельса нельзя списать в архив. В их произведениях содержится кладезь мудрости. В подцензурной печати в свое время у нас изымались всякие намеки на образование правящего класса в советском обществе. А у К. Маркса можно прочитать: 'Историческое развитие привело к превращению политических сословий в социальные сословия, так что, подобно тому как христиане равны на небе и не равны на земле, так и отдельные члены народа равны в небесах их политического мира и не равны в земном существовании, в их социальной жизни (подчеркнуто Марксом. - В. К.) (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 310).
А разве не было гениальным предвидение Энгельса феномена современной социал-демократии, когда в 1847 г. он писал о их двойниках - 'буржуазных социалистах'? Эта категория, указывал он, 'состоит из сторонников нынешнего общества, которых неизбежно порождаемые этим обществом бедствия заставляют опасаться за его существование. Они стремятся, следовательно, сохранить нынешнее общество, но устранить связанные с ним бедствия. Для этого одни предлагают меры простой благотворительности, другие - грандиозные планы реформ, которые под предлогом реорганизации общества имеют целью сохранить устои нынешнего общества и тем самым само нынешнее общество' (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 338).
Самый блестящий анализ национализма (по сути буржуазного) мы находим в статье К. Маркса 'К еврейскому вопросу'. В ней показано, что дух капитализма развивался не только протестантской этикой. 'Постараемся вглядеться в действительного еврея-мирянина, не в еврея субботы, как это делает Бауэр, а в еврея будней, - писал Маркс.- Поищем тайны еврея не в его религии, - поищем тайны религии в действительном еврее. Какова мирская основа еврейства? Практическая потребность, своекорыстие. Каков мирской культ еврея? Торгашество. Кто его мирской бог? Деньги... Итак, мы обнаруживаем в еврействе проявление общего современного антисоциального элемента... Гражданское общество (Маркс справедливо отождествлял его с буржуазным обществом. - В. К.) из собственных своих недр постоянно порождает еврея... Следовательно, сущность современного еврея мы находим не только в пятикнижии или в талмуде, но и в современном обществе, - не как абстрактную, а как в высшей степени эмпирическую сущность, не только как ограниченность еврея, но как еврейскую ограниченность общества... Общественная эмансипация еврея есть эмансипация общества от еврейства' (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 1. Сс. 408, 410, 412, 413) (подчеркнуто Марксом. - В. К.).
Марксизм - это не только социалистическое учение, это научная материалистическая методология в философии, политэкономии, политологии, социологии и истории. Диалектический подход, критический дух (одно произведение Маркса называлось даже 'Критика критической критики') - его главная отличительная особенность, не допускающая научного застоя, мистики и иррационализма. Язык Маркса всегда современен, ибо это язык подлинной науки.
Современный социализм должен опираться на лучшие достижения общественно-политической мысли, а не оставаться в рамках толкования трудов К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина. Социалисты-утописты, анархисты, социал-демократы, многие западные социологи и политологи внесли немало оригинальных и порой конструктивных идей в представление о строе, альтернативном капиталистическому. Например, кто может отрицать справедливость мысли П. А. Кропоткина о том, что соединение передовых идей с массами является мощной движущей силой революционного процесса? (Кропоткин П. А. Великая Французская революция (1789-1793). М. 1979. С. 7).
Социализм ориентирован на удовлетворение разумных потребностей человека. Ему чужд потребительский фетишизм буржуазного общества. Предметом его приоритетной заботы являются духовные и коллективные интересы людей. Капитализм и гуманизм - не синонимы. Подлинный гуманизм и спасение человечества от экологической катастрофы возможны только в рамках социализма.
Буржуазия стран Запада сделала свои выводы из марксизма: она ослабила социальный антагонизм между трудом и капиталом не в последнюю очередь за счет сверхэксплуатации развивающихся стран. Западные ученые признают научный характер марксизма - он изучается в университетах. Буржуазию не устраивают только революционные принципы марксизма - разоблачение хищнической сущности капитализма, классовая борьба и диктатура пролетариата.
Но, подобно набатному колоколу, звучат и в наши дни заключительные слова 'Манифеста Коммунистической партии':
'...Коммунисты повсюду поддерживают всякое революционное движение, направленное против существующего общественного и политического строя. Во всех этих движениях они выдвигают на первое место вопрос о собственности, как основной вопрос движения, независимо от того, принял ли он более или менее развитую форму... Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям нечего в ней терять, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир' (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т, 4. С. 459).
Влияние идей К. Маркса сопоставимо с влиянием Библии, Корана и учения Конфуция. Социалистическое учение прочно стало достоянием культуры человечества и общественной жизни. Оно не сводится только к произведениям К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина, а включает многие рациональные идеи критически-утопического социализма, анархизма, произведений видных деятелей коммунистического движения, а также многих прогрессивных обществоведов.

'Диалог' N3, 1998 г.