Мысли Бэкона об особенном. § 17

§ 17. Подразделение естествознания

Высшее место в области естественных наук принадлежит лишь той науке, которая имеет предметом своего исследования истинные отличия или определения, то есть в своем роде вечные и неизменные формы, и потому называется метафизикой. Подчиненные ей науки суть физика и естественная история. Физика в свою очередь стоит над естественной историей и вместе с метафизикой образует теоретическую философию природы, ибо как науки вообще делятся на историю, или опыт, и философию, так и естественная наука делится на естественную историю и философию природы.

1. Естественная история имеет три части. В первой речь идет о природе в состоянии свободы, то есть обо всех её произведениях в их ненарушенном, свободном, закономерном развитии; во второй — об ошибках природы, то есть уродах и других ненормальных явлениях, в которых она сталкивается со своего закономерного пути злобой и упрямством непокорной материи и другими насильственными препятствиями; в третьей — о природе в состоянии рабства, в которое приводит её человеческая деятельность или искусство, преобразующее природу до основания и зачастую потрясающее её сущность, заставляющее её подобно Протею производить то, чего бы она иначе не сделала.

Искусство не представляет собой поверхностного добавления к природе, оно не имеет определения и назначения выполнять её планы, или исправлять её ошибки, или же освобождать от задержек в деятельности. Произведения искусства или эмпирии (например, земледелия, химии, поварского или красильного искусства и так далее) отличаются от произведений природы не по форме или сущности, а по производящей, внешней действующей причине, ибо человек не имеет никакой иной власти над природой, кроме той, что он может сближать тела природы или удалять их друг от друга; таким образом, в его власти лишь движение природы, все остальное природа выполняет сама, побуждаемая изнутри собственной силой.

Но теперь естественная история должна изучаться в совершенно ином духе, чем до сих пор, именно лишь в отношении к философии, а не сама по себе и ради себя. Ибо естественная история не имеет иной цели, как добывать запасы, материалы для философии; все ручьи эмпирии должны вливаться в океан философии. Поэтому не следует больше, чем было до сих пор, в естественной истории обращать столько бесплодного внимания на описание и точное указание разнородности вещей, различий пород животных, растений и ископаемых. Ибо такие мелкие различия большей частью только забавы, шутки природы, и описание их хотя и доставляет удовольствие, принося иногда даже пользу, но не ведет к развитию знания и науки. Поэтому надо стараться отыскивать сходства и общие отношения вещей как во всей их сущности, так и в отдельных частях. Ибо только они вносят единство в природу и таким образом закладывают основание науки.

2. Философия природы имеет две главные части, а именно: теоретическую и практическую.

а) Теоретическая часть философии природы в свою очередь делится на две части, именно: метафизику и физику. Физика имеет своей задачей исследование материи и внешней действующей причины. Поэтому объекты её изменчивые и непостоянные причины, которые так же разнообразны, как вещества, составляющие предметы их действия, как, например, огонь является причиной твердости одного вещества и жидкости — другого. Поэтому физика имеет своим предметом все совершенно погруженное в материю и изменчивое, а метафизика как наука о формах и конечных причинах — более абстрактное и постоянное. Физика предполагает в природе лишь бытие, движение и необходимость, а метафизика — также дух и идею.

Первая и главнейшая часть метафизики имеет своим объектом законы и формы простых качеств (как, например, теплоты, холода, плотности, тяжести и так далее) и их движений или процессов, которые превращают их в конкретные тела, то есть те формы, которые, несмотря на их небольшое число, составляют, однако, основу и сущность свойств и определений всех конкретных тел. Поэтому метафизика имеет те же объекты, что и физика, но последняя рассматривает их лишь как внешние, изменчивые причины, то есть как causa efficiens действующую причину, простой двигатель формы.

Метафизика как наука о форме есть самая важная наука, ибо только она лучше всего решает задачу всех наук — сокращением долгих путей опыта положить конец старой жалобе на краткость жизни и продолжительность учения, а именно тем, что она связывает отдельные предложения и соединяет их в общие положения или роды, обнимающие всю область отдельных существ, как бы различна ни была их материя. Такова прекрасная мысль Платона и Парменида (хотя она была у них простым умозрением), что все постепенно восходит к единству. Поэтому метафизика является самой величественной наукой, так как она наименее обременяет человеческий ум множеством вещей, ибо она исследует главным образом только простые формы вещей, которые, как ни мало их, все-таки различными степенями и способами связи между собой обосновывают все разновидности конкретных тел.

Вторая часть метафизики имеет своим объектом цели или конечные причины в природе. Именно исследование целей не относится к физике, хотя до сих пор оно, к большому вреду для нее, считалось её областью, ибо это удерживало людей от исследования реальных, истинно физических причин. Поэтому философия природы Демокрита и других, которые не клали в основу устройства природы идеи бога и духа и выводили строение Вселенной не из бесчисленных попыток природы, а причины отдельных вещей — не из целей, но лишь из материи и движения необходимости, — эта философия была гораздо основательнее философии природы Платона и Аристотеля. Телеология бесплодна и подобно деве, посвятившей себя богу, не рождает ничего.

b) Практическая философия природы имеет также две части, именно: механику и магию. Первая создается физикой как наукой о действующих материальных внешних причинах, а вторая — метафизикой как наукой об истинных причинах и всеобщих формах. Ибо магия есть наука или искусство, которое из познания скрытых форм выводит удивительные действия или эксперименты и надлежащим сближением действующих сил с восприимчивыми к ним предметами открывает великие деяния природы, искусство, которое подобно многим другим до сих пор ещё неизвестно и совершенно отлично от нынешней так называемой магии. Впрочем, и старая магия вовсе не заслуживает пренебрежения; следует тщательно исследовать, нет ли среди суеверных, ложных и сказочных вещей чего-либо, как, например, очарования, обострения и усиления воображения, симпатии отдаленных вещей, магического влияния одних умов на другие, тел — на тела, имеющего основание в действительных силах природы.