Природа есть не что иное, как свойства
приятности собственного возникшего влечения, которое возникает в раздельности
живого слова как живой силы, ибо свойства вводятся в сущность. Эта сущность
называется естественной и не есть сам бог, ибо бог проникает природу, но
природа понимает его, лишь поскольку единство бога вводится в естественную
сущность и делает её существенной как сущность света, которая в природе
действует в себе самой и проникает природу, иначе единство бога непостижимо для
природы как жаждущей удовольствия (Clavis к нескольким важным пунктам, 25).
Природа возникает из выделенного слова
божественной чувствительности и знаний и есть постоянное образование и
формирование знаний и ощущений. Что слово творит через мудрость, то природа
образует и формирует в свойства. Она подобна плотнику, который строит дом,
спланированный предварительно духом; так же следует понимать здесь: то, что
вечный дух планирует в мудрости бога, в божественной силе и сводит к идее,
природа образует как свойство (26, 27). Природа в своей первой основе состоит
из семи свойств, которые делятся до бесконечности. Первое свойство природы есть
влечение, которое создает терпкость, остроту, твердость, холод и сущность.
Таким образом, как мы понимаем, влечение есть основа я, чтобы из ничто стало
нечто; как мы должны полагать, оно было началом этого мира, через которое бог
привел в сущность все вещи. Другое свойство есть движение или притяжение,
которым влечение колет, ломает и режет твердость, приводя её к множеству, и
составляет основу горького страдания и настоящий корень жизни; это начало мира,
разделитель сил, которым творец, воля бога, привел все вещи из mysterio magno
великой тайны к одной форме. Третье свойство есть чувствительность в разрушении
терпкой твердости и основа боязни и природной воли, в которой вечная воля хочет
обнаружиться. Эта чувствительность есть причина огня, духа и чувств. Если бы не
было чувствительности, то воля ничего не знала бы в свойствах, ибо она была бы
лишь едина. В этих трех первых свойствах состоит основание гнева и ада и всего,
что злобно (28—31 и 41-43).
Четвертое свойство, или форма вечной природы,
есть духовный огонь, в котором свет обнаруживается как единство, ибо блеск огня
возникает от исходящего единства, которое сообщилось природному влечению, а
качество огня и горение как жар возникает из острой истребительности первых
трех свойств (48, 49). Это происходит так: вечное единство, или свобода, есть
кроткая тишина и по силе любви равно кроткому благодеянию, и невозможно
высказать, какова кротость вне природы в единстве бога, а три свойства природы
остры, мучительны, страшны; в этих трех мучительных свойствах состоит исходящая
воля, которая возникла через слово или божественное дыхание, в них состоит
также единство; так воля стремится к единству, а единство стремится к
чувствительности как к огненной основе. Таким образом, одно стремится к
другому, и это стремление подобно испугу или молнии, подобно трению стали о
камень или литью воды в огонь (48, 49).
В этот миг единство ощущает чувствительность
и воля воспринимает кроткое единство, так что единство становится блеском огня,
а огонь становится горением любви, ибо он получает сущность или силу от
кроткого единства. Огонь есть противомет великой любви единства бога, ибо таким
образом вечное удовольствие становится ощутимо; и это ощущение единства
называется любовью, как горение или жизнь в единстве бога; и в силу такого
горения любви бог называется милосердным, добрым богом, ибо единство бога любит
или проникает мучительную волю огня. Поэтому в огне и свете состоит жизнь всех
вещей (50, 54, 57).
Пятое свойство есть огонь любви, или сила и
мир света. Под этим пятым свойством разумеется другой принцип, чем ангельский
мир, ибо это есть движение единства, в коем все свойства огненной природы горят
в любви. Подобие этого основания и действия огня видно на зажженной свече: в
ней все имеется рядом и ни одно свойство не обнаруживается перед другим, пока
она не зажжена; так в ней видны огонь, масло, свет, воздух и вода из воздуха,
обнаруживаются все четыре стихии, которые сначала были скрыты в единой основе.
Таким образом, в свойстве огня различается и обнаруживается единство бога (58,
61, 62).
Шестое свойство вечной природы есть звук, шум
или понимание, ибо в блеске огня все свойства становятся звучными, звук есть
разум, в котором все свойства восполняют друг друга. По откровению св. троицы,
с истечением единства этот звук есть божественное, творящее слово, как разум
вечной природы, через который обнаруживается сверхъестественное знание, и по
природе и творению он есть познание бога, в котором естественный разум познает
бога. Ибо естественный разум есть противомет и истечение божественного понимания
(69,70).
Седьмое свойство есть сущность как субъект
или вместилище шести других, где все они существенны, как душа с телом. В
седьмом все свойства состоят в темпераменте как в единой сущности; подобно тому
как все они возникают из единства, так все они снова входят в одну основу; и
хотя они действуют различимым способом и свойствами, однако везде лишь одна
сущность, коей сила называется тинктурой, как святая проникающая сущность (73).
Эттингер (в цит. соч., ч. V, стр. 385) объясняет эти два последних свойства
так: “Шестое есть источник всякой чувствительности, перцепции и апперцепции.
Каббалисты называют его “иесод” (основание). Седьмое делает то, что все
находятся вместе в ненарушимой телесности, которая называется собственно
субстанцией, когда духовная сущность получает свое неразрушимое тело через
совершенный порядок и совместное действие шести предыдущих сефиров”.
Под этими семью свойствами надо всегда
понимать две сущности. Во-первых, бездну (Abgrund). Под такими свойствами
разумеют божественную сущность как божественную волю с исходящим единством
бога, которое исходит из природы и приходит к приятности, к остроте, через
которую вечная любовь чувствительна и деятельна, включая нечто страдающее, где
она может обнаружиться и быть познана, из чего она снова становится любимой и
рождается как мучительно страдающая природа, которая в любви переходит в вечное
царство радости: когда любовь обнаруживается в огне и свете, то она проникает
пламенем природу, как солнце — траву и огонь — железо (36).
Другая сущность есть собственная сущность
природы, которая мучительна и страдательна и есть орудие творца, ибо, где нет
страдания, там нет и влечения к освобождению или чему-либо лучшему, а где нет
влечения к лучшему, там вещь покоится в себе самой, и потому вечное единство
через свое истечение и раздельность вводится в природу, чтобы иметь противомет,
в котором оно обнаруживается, чтобы любить нечто и в свою очередь быть любимым,
чтобы, таким образом, стало ощутимым действие и воление (37).
Особенно надо заметить, что первое и седьмое
свойства всегда считаются одним, так же второе и шестое, а равно третье и
пятое, лишь четвертое есть промежуточное звено, ибо существуют лишь три
свойства природы, по откровению божьей троицы. Первое влечение приписывается
богу-отцу и есть лишь дух, а в седьмом влечение существенно. Второе
приписывается сыну как божественная сила, которая во втором числе есть лишь
дух, а в шестом есть разумная сила. Третье приписывается богу, св. духу, по его
откровению, и в начале третьего свойства оно представляет дух огня, а в пятом
обнаруживается великая любовь. Таким образом, истечение божественного
откровения по трем свойствам в первом принципе, до света, естественно, а во
втором, в свете, духовно (75—79).