Для
духа, который выделяет тело как не
принадлежащее ему и в этом отделении и
различении познает себя духом, природа
является самым интересным объектом его
познания, ибо именно в этом различении он
фиксирует её; как существенный объект, она
привлекает к себе все его внимание,
возбуждает в нем страстное влечение
изучить её. Именно потому, что он
воспринимает природу лишь как
противоположность себе, а себя как
противоположность ей, созерцание и
исследование природы составляет интерес
самой его сущности. Но Декарт так же, как
Бэкон и Гоббс, имеет в виду практический
интерес, именно содействие благу
человечества через познание природы,
устранение страданий человечества не
сверхъестественными милостями, но
естественными средствами. Он говорит: “Слушайте
вы, попечители душ! Наш дух находится в
такой зависимости от темперамента и
органических расположении, что я должен
думать, что если есть какие-либо средства
сделать людей умнее, то их надо искать в
области медицины”. Затем он прибавляет, что
избавление от несчетных телесных и
духовных страданий зависит от познания
природы.
Поэтому
Декарт не может достаточно быстро прийти к
философии природы, только в ней он
чувствует себя хорошо, она представляет его
существенный интерес. Но с этой точки
зрения природа, определяемая как другое,
как противоположность духа, представляет
для духа объект лишь в качестве материи.
Субстанциальность, действительность или
реальность для этого духа имеет лишь
достоверное; оно для него истинное, то есть
то, что он ясно и отчетливо познает или
представляет. Не та природа, которая
воспринимается посредством обоняния, вкуса,
осязания и зрения— словом, не определяемая
чувствами, является для него
субстанциальной природой, ибо чувство
темно, неясно, недостоверно; но только
представляемая ясно и отчетливо,
достоверная, очевидная природа является
для него действительной природой. Но эта
абстрактная, отделенная от чувственных
качеств, предметная лишь для духа и для него
очевидная природа есть именно материя или
природа как материя, а именно такая,
существенным определением которой служит
протяжение. Правда, материя прямо
противоположна духу, так как она делает
недуховное недуховным, тело тем, что оно
есть; существенным определением его служит
только протяжение. Однако именно этот
способ созерцания природы как простой
материи, а самой материи как чистого
протяжения есть то созерцание, которое
тождественно с самодостоверным духом или
по крайней мере меньше всего чуждо ему,
ближе всего к нему, не удаляет его от себя,
то созерцание, в котором дух остается при
себе и в себе самом, в сознании и
уверенности в себе, в отделённости и
отвлечении от чувственного. Сравните с этим
приведенное выше место у Бэкона
Веруламского о количестве. Ибо материя как
простое протяжение сама отделена от
чувственных определений, она лишь предмет
духа, она ясное и отчетливое понятие и, как
таковое, утверждение духа, выражение его
самодостоверности. Правда, созерцание
материи есть уступка духа, но не отчуждение,
оно не отделяет духа от себя самого, оно не
низвергает его с ясного неба его
самодостоверности во мрак чувственных
представлений. Но это созерцание природы,
достоверное и очевидное, не отчуждающее
духа от себя, не похищающее его из святилища
самодостоверности, не отвлекающее от своей
отдельности от чувственного, есть именно
чисто математическое или количественное
созерцание её, ибо в последнем природа
реальна лишь как материя, протяжение,
объект, а не иначе. “Их (то есть чисел фигур
— словом, математических предметов)
истинность так прозрачна и гомогенна моей
природе”.
Декарт
говорит сам, что в своей философии природы
он не берет за основу другой материи, кроме
составляющей предмет геометрии, и не
применяет в физике иных принципов, кроме
математических. “Я открыто высказываю, что
понятие материи в приложении к телесным
вещам для меня не означает ничего иного, как
то произвольно делимое, подвижное,
изменяющее форму, что математики называют
величиной и обозначают как предмет своей
науки, причем они имеют в виду только эти
части, формы и движения”. О том, что эта
материя, хотя она представляет отвлечение,
обладает реальностью, не является вымыслом
духа, Декарт говорит: “Тела воспринимаются,
собственно, не чувствами или воображением,
но только интеллектом (Intelligenz), рассудком, то
есть истинно существующее в них, истинно
объективное есть только то, что постигается
рассудком, что является его объектом и
поскольку оно таковым является”. “Для меня
оказывается, что сам телесный мир не
воспринимается не чувствами и не
деятельностью представления, а только
разумом, не зрением и осязанием, а только
мышлением”.