Историческая и лингвистическая критика библии, исследование вопроса о времени, происхождении и историческом значении различных писаний, входящих в состав Ветхого и Нового заветов, — эта наука не известна в Англии почти никому, за исключением немногих либеральствующих богословов, которые стараются, по возможности, хранить ее в тайне.

Наука эта почти исключительно немецкая. Более того, то немногое из нее, что проникло за пределы Германии, — отнюдь не лучшая се часть; это тот вольнодумствующий критицизм, который гордится тем, что свободен от предубежденности и компромиссов, оставаясь в то же время христианским: эти книги, мол, не являются непосредственным откровением святого духа, но представляют божественное откровение через священный дух гуманности и т. д. Так, Тюбингенская школа (Баур, Гфрёрер и др.)⁷ пользуется большим успехом в Голландии и Швейцарии, как и в Англии, а если имеется желание пойти немного дальше, то следуют за Штраусом. Такой же умеренный, но совершенно не исторический дух преобладает у известного Эрнеста Ренана, который является лишь жалким плагиатором немецких критиков. Во всех его трудах ему принадлежит только эстетический сентиментализм, которым пропитаны его мысли, и водянистая словесная форма, в которую они облечены.

Но вот что Эрнест Ренан сказал хорошо:

“Коли хотите ясно представить себе, чем были первые христианские общины, то но сравнивайте их с современными церковными приходами;

они скорей напоминают местные секция Международного Товарищества Рабочих”.

И это верно. Христианство, точно так же как и современный социализм, овладело массами в форме различных сект и в еще большей степени в виде противоречащих друг другу индивидуальных взглядов, из которых одни были более ясными, другие более путаными, причем последние составляли подавляющее большинство; но все они были оппозиционными по отношению к господствующему строю, к “властям предержащим”.

Возьмем, например, нашу Книгу откровения. Мы увидим, что это отнюдь не самая непонятная и таинственная, а, наоборот, самая простая и ясная книга из всего Нового завета. Мы должны пока просить читателя поверить тому, что собираемся ему ниже доказать, именно: что она была написана в 68 г. или в январе 69 г. нашей эры и что она поэтому не только единственная книга Нового завета, дата которой действительно установлена, но и древнейшая из этих книг. Как выглядело христианство в 68 г., мы можем видеть в ней, как в зеркале.

Прежде всего, секты и секты без конца. В обращениях к семи церквам в Азии ⁸ упоминаются по крайней мере три секты, о которых мы помимо этого совершенно ничего не знаем: николаиты, валаамиты и последователи некоей женщины, символически названной здесь именем Иезавели. О всех трех сказано, что они разрешали своим последователям принимать в пищу то, что приносилось в жертву идолам, и что они предавались блуду. Любопытный факт: в каждом крупном революционном движении вопрос о “свободной любви” выступает на передний план. Для одних это — революционный прогресс, освобождение от старых традиционных уз, переставших быть необходимыми; для других — охотно принимаемое учение, удобно прикрывающее всякого рода свободные и легкие отношения между мужчиной и женщиной. Последние, своего рода филистеры, по-видимому, скоро возобладали здесь; “блуд” всегда связывается с употреблением в пищу “того, что приносилось в жертву идолам”; это было строго запрещено как иудеям, так и христианам, но и отказываться от этого могло быть иногда опасно или по меньшей мере неприятно. Из этого совершенно очевидно, что упомянутые здесь сторонники свободной любви были вообще склонны со всеми поддерживать хорошие отношения и никоим образом не были склонны идти на мученичество.

Христианство, как и всякое крупное революционное, движение, было создано массами. Оно возникло в Палестине,

каким образом — нам совершенно неизвестно, в то время, когда новые секты, новые религии, новые пророки появлялись сотнями. Фактически христианство сформировалось стихийно, как нечто среднее из взаимного воздействия наиболее развитых из этих сект и впоследствии было оформлено как учение в результате добавления положений александрийского еврея Филона, а позднее и широкого проникновения идей стоиков ⁹. Действительно, если мы можем считать отцом христианского учения Филона, то дядей его был Сенека. Некоторые места из Нового завета как будто списаны почти дословно с его сочинений; с другой стороны, в сатирах Персия бы можете найти места, которые кажутся списанными с пе существовавшего еще в то время Нового завета. В нашей Книге откровения элементов всех этих учений нельзя найти и следа. Здесь христианство представлено в самой необработанной из дошедших до нас форм. Господствует только один догмат: верующие спасены жертвой Христа. Но как и почему — совершенно нельзя определить. Здесь нет ничего, кроме старой иудейской и языческой идеи о том, что бога или богов следует умилостивлять жертвами, — идеи, которая, будучи преобразованной в специфически христианскую (она в сущности и сделала христианство всеобщей религией), состояла в том, что смерть Христа есть великое жертвоприношение, которое, будучи однажды принесено, имеет силу навеки.

О первородном грехе — ни намека. Ни слова о троице. Иисус — “агнец”, но подчиненный богу. Так, в одном месте (XV, 3) он поставлен в один ряд с Моисеем. Вместо одного святого духа там “семь духов божиих” (III, 1 и IV, 5). Убитые святые (мученики) взывают к богу о мести:

“Доколе, владыка, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь пашу? ” (VI, 10) —

чувство, которое впоследствии было тщательно вытравлено из теоретического кодекса христианской морали, по которое на практике проявилось в мести, как только христиане взяли верх над язычниками.

Естественно, что христианство выступает лишь как секта иудаизма. Так, в обращениях к семи церквам говорится:

“Я знаю злословие тех, которые говорят о себе, что они иудеи” (не христиане), “а они не таковы, но сборище сатанинское” (II, 9);

и опять (III, 9):

“Из сатанинского сборища, из тех, которые говорят о себе, что они иудеи, но не суть таковы”,

Итак, наш автор в 69 г. нашей эры не имел даже отдаленного понятия о том, что он— представитель новой фазы развития религии, фазы, которой предназначено стать одним из величайших элементов революции. Точно так же при явлении святых перед престолом господним сначала идут 144 000 евреев, по 12 000 от каждого из двенадцати колен, и только после них допускаются язычники, присоединившиеся к этой новой фазе иудаизма.

Таким было христианство в 68 г., как оно изображено в древнейшей из книг Нового завета, единственной, достоверность которой не может быть оспариваема. Кто был ее автором, мы не знаем. Он называет себя Иоанном. Он даже не претендует быть “апостолом” Иоанном, хотя на основаниях “нового Иерусалима” имеются “имена двенадцати апостолов агнца” (XXI, 14). Следовательно, когда он писал, их, по-видимому, уже не было в живых. Что он был еврей, видно по обильным гебраизмам в его греческом языке, который плохой грамматикой резко выделяется даже среди других книг Нового завета. Что так называемое Евангелие от Иоанна, послания Иоанна и эта книга принадлежат по крайней море трем различным авторам, ясно доказывает их язык, если бы этого не доказывали изложенные в них учения, которые совершенно расходятся между собой.

Апокалипсические видения, составляющие почти все содержание Откровения, в большинстве случаев дословно взяты у классических пророков Ветхого завета и их позднейших подражателей, начиная с Книги Даниила (около 100 г. до нашей эры пророчествовавшей о событиях, которые происходили веками раньше) и кончая “Книгой Еноха” — апокрифической стряпней, написанной по-гречески незадолго до начала нашей эры. Оригинальное творчество чрезвычайно бедно даже в группировке заимствованных видений. Профессор Фердинанд Бенари — курсу его лекций, читанных в Берлинском университете в 1841 г., я обязан нижеследующими сведениями — показал, исследуя главы и стихи, откуда наш автор заимствовал каждое из своих мнимых видений. Бесполезно поэтому следовать за нашим “Иоанном” во всех его фантазиях. Лучше сразу подойти к тому пункту, который раскрывает тайну этой, во всяком случае, любопытной книги,

И особенно это касается кризиса, который он предсказывает и который, очевидно, рассчитывает увидеть.

Кризис этот — великая последняя битва между богом и “антихристом”, как назвали его другие. Важнейшие главы — XIII и XVII. Опускаем все излишние украшения. “Иоанн” видит поднимающегося из моря зверя с семью головами и десятью рогами (рога нас совсем не интересуют):

“И видел я, что одна из голов его как бы смертельно была ранена, по эта смертельная рана исцелела”.

Этот зверь должен был получить власть над землей, враждебную богу и агнцу, на сорок два месяца (половина священных семи лот), и все люди должны были в течение этого времени иметь на правой руке или на своем челе начертание зверя или число имени его.

“Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое, число его 666”.

Ириней во втором веке еще знал, что раненая и исцеленная голова означала императора Нерона. Нерон был первым крупным гонителем христиан. После его смерти распространился слух, особенно в Ахайе и в Азии, что он не умер, а только ранен и что когда-нибудь он появится вновь и наведет ужас на весь мир (Тацит. “Анналы”, VI, 22). В то же время Иринею был известен и другой, очень старый текст, в котором число имени было обозначено цифрой 616 вместо 666 ¹⁰.

В главе XVII зверь с семью головами появляется снова; на этот раз на нем сидит пресловутая дама в порфире, изящное описание которой читатель может найти в самой книге. Тут ангел объясняет Иоанну:

“Зверь, которого ты видел, был, и нет его... Семь голов суть семь гор, на которых сидит жена, и семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел, и, когда придет, не долго ему быть. И зверь, который был и которого пет, есть восьмой и из числа семи... Жена же, которую ты видел, есть великий город, царствующий над земными царями”.

Итак, здесь два ясных утверждения: (1) дама в порфире — это Рим, великий город, царствующий над царями земными;

(2) книга написана в царствование шестого римского императора; после него придет другой, которому царствовать недолго;

а затем следует возвращение одного “из семи”, который был ранен, но исцелился и имя которого содержится в этом таинственном числе и о котором Ириной еще знал, что это Нерон.

Начиная с Августа, следуют: Август, Тиберий, Калигула, Клавдий; пятый—Нерон; шестой, тот, который есть, — Гальба, восшествие которого на престол послужило сигналом к восстанию легионов, особенно в Галлии, под предводительством Отона, преемника Гальбы ¹¹. Таким образом, наша книга, по-видимому, была написана в царствование Гальбы, которое продолжалось от 9 июня 68 г. по 15 января 69 года. Н в ней предсказывается близкое возвращение Нерона.

А теперь о последнем доказательстве — о числе. Это доказательство также было открыто Фердинандом Бенари ц с тех пор никогда не оспаривалось в научном мире.

Приблизительно за 300 лет до нашей эры евреи стали употреблять свои буквы в качестве символов для обозначения чисел. Философствующие раввины видели в этом новый метод мистического толкования, или каббалы. Тайные слова выражались числом, полученным от сложения цифровых значений букв, из которых состояли эти слова. Эту новую науку они называли gematriah, геометрия. Эту науку и применяет здесь наш “Иоанн”. Мы должны доказать: (1) что число содержит имя человека и что этот человек — Нерон и (2) что данное решение вопроса остается в силе как для текста с числом 666, так и для столь же старого текста с числом 616. Возьмем древнееврейские буквы и их цифровое значение:

Итак, таинственная книга становится теперь абсолютно ясной. “Иоанн” предсказывает возвращение Нерона приблизительно к 70-му году и господство террора в его царствование, которое должно продолжаться сорок два месяца, то есть 1 260 дней. По прошествии этого срока бог восстанет, победит антихриста — Нерона, разрушит великий город огнем и закует дьявола на тысячу лет. Наступит тысячелетнее царство

* Приведенное ниже начертание имени как со вторым “нун”, так и без него встречается в талмуде и, таким образом, достоверно.

и т. д. Все это теперь утратило всякий интерес для всех, кроме разве только невежественных людей, которые еще, может быть, пытаются вычислять день последнего суда. Но в качестве достоверной картины почти самого первоначального христианства, картины, нарисованной одним из самих христиан, эта книга имеет большую ценность, чем все остальные книги Нового завета, вместе взятые.

⁶ В статье “Книга откровениям (имеется в виду “Откровение Иоанна”, по-гречески “Апокалипсис”, одна из книг библии) Ф. Энгельс рассматривает некоторые проблемы истории раннего христианства, к которым он, по его собственным словам, проявлял интерес еще с 1841 г. и которые были уже частично затронуты им в статье “Бруно Бауэр и первоначальное христианство” (см. настоящее издание, т. 19, стр. 306—314). Более подробное изложение этих проблем Энгельс дал позднее, в 1894 г., в работе “К истории первоначального христианства” (см. настоящее издание, т. 22). Статья была напечатана в журнале “Progress”.

“Progress” (“Прогресс”) — английский ежемесячный журнал по вопросам науки, политики и литературы, выходил в Лондоне с 1883 по 1887 год. Одно время был близок к социалистическим кругам. В журнале сотрудничали Элеонора Маркс и Эдуард Эвелинг. — 7.

⁷ Здесь речь идет о Тюбингенской теологической школе — школе исследователей и критиков библии, основанной Ф. Х. Бауром в первой половине XIX века. Приверженцы этой школы критиковали противоречия и исторические несообразности книг Нового завета, но стремились сохранить некоторые положения библии как якобы исторически достоверные. Однако помимо своей воли эти исследователи содействовали подрыву авторитета библии. — 7.

⁸ Имеются в виду вторая и третья главы “Откровения Иоанна”. — 8.

¹⁰ Ириней. “Пять книг против ересей”, кн. V, гл. 28—30

В ссылке на Тацита у Энгельса, по-видимому, вкралась известная неточность: в указанном месте сочинения Тацита “Анналы” о Нероне говорится, но по другому поводу; об упоминаемых же фактах сказано в другом сочинении Тацита — “Истории”, кн. II, гл. 8. — 11.