Классами называются большие группы людей, различающиеся но их месту в
исторически определенной системе общественного производства, по их отношению
(большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам
производства, по их роди в общественной организации труда, а следовательно, по
способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они
располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе
присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе
общественного хозяйства.
Ленин В.И. Великий почин. – Полн. собр. соч., т. 39, с. 1?.
А что такое классы вообще? Это то, что позволяет одной части общества
присваивать себе труд другого. Если одна часть общества присваивает себе всю
землю, мы имеем классы помещиков и крестьян. Если одна часть общества имеет
фабрики и заводы, имеет акции и капиталы, а другая работает на этих фабриках, мы
имеем классы капиталистов и пролетариев.
Ленин В.И. Задачи союзов молодежи. – Полн. собр. соч., т. 41, с.
310.
...Действия "живых личностей" в пределах каждой такой
общественно-экономической формации, действия, бесконечно разнообразные и,
казалось, не поддающиеся никакой систематизации, были обобщены и сведены к
действиям групп личностей, различавшихся между собою по роли, которую они играли
в системе производственных отношений, по условиям производства и, следовательно,
по условиям их жизненной обстановки, по тем интересам, которые определялись этой
обстановкой, – одним словом, к действиям классов, борьба которых
определяла развитие общества.
Ленин В.И. Экономическое содержание народничества и критика его в
книге г.Струве. – Полн. собр. соч., т. 1, с. 430.
Видя "основной отличительный признак" класса буржуазии в "источнике дохода"
(пользование неоплаченным трудом других людей), теоретики соц.-рев. усматривают
"огромное принципиальное сходство" между сельским пролетариатом и
"самостоятельными земледельцами", живущими приложением собственного труда к
средствам производства. "Основой существования тех и других является труд,
как определенная политико-экономическая категория. Это раз. Во-вторых, те и
другие в современных условиях безжалостно эксплуатируются. Они должны
быть поэтому соединены в одну категорию трудового крестьянства.
...Несостоятельность этих посылок бьет в глаза. Искать основного
отличительного признака различных классов общества в источнике дохода – значит
выдвигать на первое место отношения распределения, которые на самом деле суть
результат отношений производства. Ошибку эту давно указал Маркс, назвавший
невидящих ее людей вульгарными социалистами. Основной признак различия между
классами – их место в общественном производстве, а следовательно, их отношение к
средствам производства. Присвоение той или другой части общественных средств
производства и обращение их на частное хозяйство, на хозяйство для продажи
продукта – вот основное отличие одного класса современного общества (буржуазии)
от пролетариата, который лишен средств производства и продает свою рабочую силу.
Ленин В.И. Вульгарный социализм и народничество, воскрешаемые
социалистами-революционерами. – Полн. собр. соч., т. 7, с. 41-42.
Всем известно, что массы делятся на классы; – что противополагать массы и
классы можно, лишь противополагая громадное большинство вообще, не расчлененное
по положению в общественном строе производства, категориям, занимающим особое
положение в общественном строе производства...
Ленин В.И. Детская болезнь "левизны" в коммунизме. – Полн. собр.
соч., т. 41, с. ???.
Сословия предполагают деление общества на классы, будучи одной из форм
классовых различий. Говоря о классах просто, мы разумеем всегда бессословные
классы капиталистического общества.
Ленин В.И. Перлы народнического прожектерства. – Полн. собр. соч.,
т. 2, с. 476.
Маркс и Энгельс беспощадно боролись с людьми, которые забывали о различии
классов, говорили о производителях, о народе или о трудящихся вообще. Кто
сколько-нибудь знает произведения Маркса и Энгельса, тот не может забыть, что
через все эти произведения проходит высмеивание тех, кто говорит о
производителях, о народе, о трудящихся вообще. Нет трудящихся вообще, или
работающих вообще, а есть либо владеющий средствами производства мелкий
хозяйчик, у которого вся психология и все навыки жизни капиталистические, –
которые и не могут быть другими, – либо наемный рабочий, с совершенно иной
психологией, наемный рабочий в крупной промышленности, стоящий в антагонизме, в
противоречии, в борьбе с капиталистами.
Ленин В.И. Х съезд РКП(б). 8-16 марта 1921 г. – Полн. собр. соч.,
т. 43, с. 100-101.
Лишь тогда, когда люди своим трудом уже выбились из первоначального животного
состояния, когда, следовательно, сам их труд уже до известной степени стал
общественным, – лишь тогда возникают отношения, при которых прибавочный труд
одного человека становится условием существования другого. На начальных ступенях
культуры производительные силы труда ничтожны, но таковы же и потребности,
развивающиеся вместе со средствами их удовлетворения и в непосредственной
зависимости от развития этих последних. Далее, на указанных первых ступенях
относительная величина тех частей общества, которые живут чужим трудом, ничтожно
мала по сравнению с массой непосредственных производителей. С ростом
общественной производительной силы труда эти части возрастают абсолютно и
относительно.
Маркс К. Капитал, т. I. – Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с.
520.
Увеличение производства во всех отраслях – скотоводстве, земледелии, домашнем
ремесле – сделало рабочую силу человека способной производить большее количество
продуктов, чем это было необходимо для поддержания ее. Вместе с тем оно
увеличивало ежедневное количество труда, приходившееся на каждого члена рода,
домашней общины или отдельной семьи. Появилась потребность в привлечении новой
рабочей силы. Война доставляла ее: военнопленных стали обращать в рабов. Первое
крупное общественное разделение труда вместе с увеличением производительности
труда, а следовательно, и богатства, и с расширением сферы производительной
деятельности, при тогдашних исторических условиях, взятых в совокупности, с
необходимостью влекло за собой рабство. Из первого крупного общественного
разделения труда возникло и первое крупное разделение общества на два класса –
господ и рабов, эксплуататоров и эксплуатируемых.
Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и
государства. – Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 161.
Богатство быстро возрастало, но как богатство отдельных лиц в ткачестве, в
обработке металлов и в других ремеслах, все более и более обособлявшихся друг от
друга, во все возраставшей степени увеличивалось разнообразие и
совершенствовалось мастерство производства; земледелие давало теперь наряду с
зерном, стручковыми растениями и фруктами также растительное масло и вино,
изготовлению которых научились. Столь разнообразная деятельность не могла уже
выполняться одним и тем же лицом; произошло второе крупное разделение труда:
ремесло отделилось от земледелия. Непрекращающийся рост производства, а вместе с
ним и производительности труда, повышал ценность рабочей силы человека, рабство,
на предыдущей ступени развития только возникавшее и носившее спорадический
характер, становится теперь существенной составной частью общественной системы;
рабы перестают быть простыми подручными; их десятками гонят теперь работать на
поля и в мастерские. С разделением производства на две крупные основные отрасли,
земледелие и ремесло, возникает производство непосредственно для обмена, –
товарное производство, а вместе с ним и торговля, причем не только внутри
племени и на его границах, но уже и с заморскими странами...
Различие между богатыми и бедными выступает наряду с различием между
свободными и рабами, – с новым разделением труда возникает повое разделение
общества на классы. Имущественные различия между отдельными главами семей
взрывают старую коммунистическую домашнюю общину везде, где она еще сохранилась;
вместе с ней исчезает и совместная обработка земли средствами этой общины.
Пахотная земля предоставляется в пользование отдельным семьям – сначала на
время, потом раз навсегда, переход ее в полную частную собственность совершается
постепенно и параллельно с переходом парного брака в моногамию. Отдельная семья
становится хозяйственной единицей общества.
...Родовой строй вырос из общества, не знавшего никаких внутренних
противоположностей, и был приспособлен только к нему. У него не было никаких
других средств принуждения, кроме общественного мнения. Здесь же возникло
общество, которое в силу всех своих экономических условий жизни должно было
расколоться на свободных и рабов, на эксплуататоров-богачей и эксплуатируемых
бедняков, – общество, которое не только не могло вновь примирить эти
противоположности, но должно было все больше обострять их. Такое общество могло
существовать только в непрекращающейся открытой борьбе между этими классами или
же под господством третьей силы, которая, якобы стоя над взаимно борющимися
классами, подавляла их открытые столкновения и допускала классовую борьбу самое
большее только в экономической области, в так называемой законной форме. Родовой
строй отжил свой век. Он был взорван разделением труда и его последствием –
расколом общества на классы.
Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и
государства. – Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 168-169.
Уже тот простой факт, что порабощенные и эксплуатируемые были во все времена
гораздо многочисленнее поработителей и эксплуататоров и что, следовательно,
действительная сила всегда была на стороне первых, – уже один этот факт
достаточно показывает нелепость всей теории насилия. Значит, все еще проблема
заключается в том, чтобы найти объяснение для отношений господства и
порабощения.
Они возникли двояким путем.
Какими люди первоначально выделились из животного (в более узком смысле
слова) царства, такими они и вступили в историю: еще как полуживотные, еще
дикие, беспомощные перед силами природы, не осознавшие еще своих собственных
сил; поэтому они были бедны, как животные, и не намного выше их по своей
производительности. Здесь господствует известное равенство уровня жизни, а для
глав семей – также своего рода равенство общественного положения, по крайней
мере отсутствие общественных классов, которое наблюдается еще и в первобытных
земледельческих общинах позднейших культурных народов. В каждой такой община
существуют с самого начала известные общие интересы, охрану которых приходится
возлагать на отдельных лиц, хотя и под надзором всего общества: таковы –
разрешение споров; репрессии против лиц, превышающих свои права; надзор за
орошением, особенно в жарких странах; наконец, на ступени первобытно-дикого
состояния – религиозные функции. Подобные должности встречаются в первобытных
общинах во все времена, – так, например, в древнейших германских марках и еще
теперь в Индии. Они облечены, понятно, известными полномочиями и представляют
собой зачатки государственной власти. Постепенно производительные силы растут;
увеличение плотности населения создает в одних случаях общность, в других –
столкновение интересов между отдельными общинами; группировка общин в более
крупное {???} вызывает опять-таки новое разделение труда и учреждение органов
для охраны общих интересов и для отпора противодействующим интересам. Эти
органы, которые в качестве представителей общих интересов целой группы общин
занимают уже по отношению к каждой отдельной общине особое, при известных
обстоятельствах даже антагонистическое, положение, становятся вскоре еще более
самостоятельными, отчасти благодаря наследственности общественных должностей,
которая в мире, где все происходит стихийно, устанавливается почти сама собой,
отчасти же благодаря растущей необходимости в такого рода органах, связанной с
учащением конфликтов с другими группами. Нам нет надобности выяснять здесь,
каким образом эта все возраставшая самостоятельность общественных функций по
отношению к обществу могла со временем вырасти в господство над обществом; каким
образом первоначальный слуга общества, при благоприятных условиях, постепенно
превращался в господина над ним; каким образом господин этот выступал, смотря но
обстоятельствам, то как восточный деспот или сатрап, то как греческий родовой
вождь, то как кельтский глава клана и т.д.; в какой мере он при этом превращении
применял в конце концов также и насилие и каким образом, наконец, отдельные
господствующие лица сплотились в господствующий класс. Нам важно только
установить здесь, что в основе политического господства повсюду лежало
отправление какой-либо общественной должностной функции и что политическое
господство оказывалось длительным лишь в том случае, когда оно эту свою
общественную должностную функцию выполняло. Сколько ни было в Персии и Индии
деспотий, последовательно расцветавших, а потом погибавших, каждая из них знала
очень хорошо, что она прежде всего – совокупный предприниматель в деле орошения
речных долин, без чего там невозможно было какое бы то ни было земледелие.
Только просвещенные англичане сумели проглядеть это обстоятельство в Индии; они
запустили оросительные каналы и шлюзы, и лишь теперь, благодаря регулярно
повторяющимся голодовкам, они начинают, наконец, соображать, что пренебрегли
единственной деятельностью, которая могла бы сделать их господство в Индии
правомерным хотя бы в такой степени, в какой было правомерно господство их
предшественников.
Но наряду с этим процессом образования классов совершался еще и другой.
Стихийно сложившееся разделение труда внутри земледельческой семьи давало на
известной ступени благосостояния возможность присоединить к семье одну или
несколько рабочих сил со стороны. Это имело место особенно в таких странах, где
прежнее общее владение землей уже распалось или где, по крайней мере, прежняя
совместная обработка земли уступила место обработке земельных наделов отдельными
семьями. Производство развилось уже настолько, что человеческая рабочая сила
могла произвести теперь больше, чем требовалось для простого поддержания ее;
средства для содержания большего количества рабочих сил имелись налицо, имелись
также и средства для применения этих сил; рабочая сила приобрела стоимость.
По сама община и союз, к которому принадлежала эта община, еще не выделяли из
своей среды свободных, избыточных рабочих сил. Зато их доставляла война, а война
так же стара, как и одновременное существование по соседству друг с другом
нескольких общинных групп. До того времени не знали, что делать с
военнопленными, и потому их попросту убивали, а еще раньше съедали. Но на
достигнутой теперь ступени "хозяйственного положения" военнопленные приобрели
известную стоимость; их начали поэтому оставлять в живых и стали пользоваться их
трудом. Таким образом, насилие, вместо того чтобы господствовать над
хозяйственным положением, было вынуждено, наоборот, служить ему. Рабство
было открыто. Оно скоро сделалось господствующей формой производства у всех
народов, которые в своем развитии пошли дальше древней общины, но в конце концов
оно стало также одной из главных причин их упадка. Только рабство сделало
возможным в более крупном масштабе разделение труда между земледелием и
промышленностью и таким путем создало условия для расцвета культуры древнего
мира – для греческой культуры. Без рабства не было бы греческого государства,
греческого искусства и греческой науки; без рабства не было бы и Римской
империи. А без того фундамента, который был заложен Грецией и Римом, не было бы
и современной Европы. Нам никогда не следовало бы забывать, что все наше
экономическое, политическое и интеллектуальное развитие имеет своей предпосылкой
такой строй, в котором рабство было в той же мере необходимо, в какой и
общепризнано. В этом смысле мы вправе сказать: без античного рабства не было бы
и современного социализма.
Нет ничего легче, как разражаться целым потоком общих фраз по поводу рабства
и т.п., изливая свой высоконравственный гнев на такие позорные явления. К
сожалению, это негодование выражает лишь то, что известно всякому, а именно –
что эти античные учреждения уже не соответствуют нашим современным условиям и
нашим чувствам, определяемым этими условиями. Но при этом мы ровным счетом
ничего не узнаём относительно того, как возникли эти учреждения, почему они
существовали и какую роль они сыграли в истории. И раз мы уже заговорили об
этом, то должны сказать, – каким бы противоречием и ересью это ни казалось, –
что введение рабства при тогдашних условиях было большим шагом вперед. Ведь
нельзя отрицать того факта, что человек, бывший вначале зверем, нуждался для
своего развития в варварских, почти зверских средствах, чтобы вырваться из
варварского состояния. Древние общины там, где они продолжали существовать,
составляли в течение тысячелетий основу самой грубой государственной формы,
восточного деспотизма, от Индии до России. Только там, где они разложились,
народы двинулись собственными силами вперед по пути развития, и их ближайший
экономический прогресс состоял в увеличении и дальнейшем развитии производства
посредством рабского труда. Ясно одно: пока человеческий труд был еще так
малопроизводителен, что давал только ничтожный избыток над необходимыми
жизненными средствами, до тех пор рост производительных сил, расширение обмена,
развитие государства и права, создание искусства и науки – все это было возможно
лишь при помощи усиленного разделения труда, имевшего своей основой крупное
разделение труда между массой, занятой простым физическим трудом, и немногими
привилегированными, которые руководят работами, занимаются торговлей,
государственными делами, а позднее также искусством и наукой. Простейшей,
наиболее стихийно сложившейся формой этого разделения труда и было как раз
рабство. При исторических предпосылках древнего, в частности греческого, мира
переход к основанному на классовых противоположностях обществу мог совершиться
только в форме рабства. Даже для самих рабов это было прогрессом: военнопленные,
из которых вербовалась основная масса рабов, оставлялись теперь, по крайней
мере, в живых, между тем как прежде их убивали, а еще раньше даже жарили и
поедали.
Заметим кстати, что все до сих пор существовавшие в истории противоположности
между эксплуатирующими и эксплуатируемыми, господствующими и угнетенными
классами находят свое объяснение в той же относительно неразвитой
производительности человеческого труда. До тех пор, пока действительно
трудящееся население настолько поглощено своим необходимым трудом, что у пего не
остается времени для имеющих общее значение общественных дел – для руководства
работами, ведения государственных дел, для отправления правосудия, занятия
искусством, наукой и т.д., – до тех пор неизбежно было существование особого
класса, который, будучи свободным от действительного труда, заведовал указанными
делами; при этом он никогда не упускал случая, чтобы, во имя своих собственных
выгод, взваливать на трудящиеся массы все большее бремя труда. Только громадный
рост производительных сил, достигнутый благодаря крупной промышленности,
позволяет распределить труд между всеми без исключения членами общества и таким
путем сократить рабочее время каждого так, чтобы у всех оставалось достаточно
свободного времени для участия в делах, касающихся всего общества, как
теоретических, так и практических. Следовательно, лишь теперь стал излишним
всякий господствующий и эксплуатирующий класс, более того: он стал прямым
препятствием для общественного развития; и только теперь он будет неумолимо
устранен, каким бы "непосредственным насилием" он ни располагал.
Энгельс Ф. Анти-Дюринг. – Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с.
183-187.
Но как возникли эти классы? Если на первый взгляд происхождение крупного,
некогда феодального землевладения могло еще быть приписано, по крайней мере в
первую очередь, политическим причинам, насильственному захвату, то по отношению
к буржуазии и пролетариату это было уже немыслимо. Слишком очевидно было, что
происхождение и развитие этих двух больших классов определялось чисто
экономическими причинами. И столь же очевидно было, что борьба между крупными
землевладельцами и буржуазией, так же, как и борьба между буржуазией и
пролетариатом, велась прежде всего ради экономических интересов, для
осуществления которых политическая власть должна была служить всего лишь
средством. Как буржуазия, так и пролетариат возникли вследствие перемен в
экономических отношениях, точнее говоря – в способе производства. Оба эти класса
развились благодаря переходу сначала от цехового ремесла к мануфактуре, а затем
от мануфактуры к крупной промышленности, вооруженной паром и машинами. На
известной ступени развития, пущенные в ход буржуазией новые производительные
силы – прежде всего разделение труда и соединение в одном общем мануфактурном
предприятии многих частичных рабочих – и развившиеся благодаря им условия и
потребности обмена стали несовместимыми с существующим, исторически
унаследованным и освященным законом строем производства, то есть с цеховыми и
бесчисленными прочими личными и местными привилегиями (которые для
непривилегированных сословий были столь же бесчисленными оковами), свойственными
феодальному общественному строю. В лице своей представительницы, буржуазии,
производительные силы восстали против строя производства, представленного
феодальными землевладельцами и цеховыми мастерами. Исход борьбы известен.
Феодальные оковы были разбиты: в Англии постепенно, во Франции одним ударом, в
Германии с ними все еще не разделались. Но подобно тому как мануфактура на
известной ступени своего развития вступила в конфликт с феодальным строем
производства, так и крупная промышленность оказалась теперь уже в конфликте с
пришедшим ему на смену буржуазным строем. Связанная этим строем, скованная
узкими рамками капиталистического способа производства, она, с одной стороны,
ведет к непрерывно растущей пролетаризации всей огромной массы народа, а с
другой – создает все увеличивающуюся массу продуктов, не находящих сбыта.
Перепроизводство и массовая нищета – одно является причиной другого – таково то
нелепое противоречие, к которому приходит крупная промышленность и которое с
необходимостью требует избавления производительных сил от их нынешних оков
посредством изменения способа производства.
Таким образом, но крайней мере для новейшей истории, доказано, что всякая
политическая борьба есть борьба классовая и что всякая борьба классов за свое
освобождение, невзирая на ее неизбежно политическую форму, – ибо всякая
классовая борьба есть борьба политическая, – ведется, в конечном счете, из-за
освобождения экономического.
Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой
философии. – Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 308-310.
Часто задавали вопрос: в какой степени полезны или даже необходимы различные
классы общества? И ответ, конечно, был различен для различных исторических эпох.
Несомненно, было время, когда земельная аристократия была неизбежным и
необходимым элементом общества. Ото, однако, было очень, очень давно. Затем было
время, когда капиталистический средний класс, буржуазия, как называют ее
французы, класс, возникший со столь же неизбежной необходимостью, вступил в
борьбу против земельной аристократии, сокрушил ее политическую власть и, в свою
очередь, получил экономическое и политическое господство. Но никогда, с тех пор
как возникли классы, не было такого времени, когда общество могло бы обходиться
без рабочего класса. Название, социальное положение этого класса изменялось;
место раба занял крепостной, которого в свою очередь сменил свободный рабочий –
свободный от крепостной зависимости, но свободный также и от обладания чем бы то
ни было на земле, кроме своей собственной рабочей силы. Но всякому ясно: какие
бы изменения ни происходили в высших, непроизводящих слоях общества, общество не
может существовать без класса производителей. Следовательно, этот класс
необходим при всяких условиях, хотя должно прийти время, когда он не будет уже
больше классом, когда он будет охватывать собой все общество.
Энгельс Ф. Общественные классы – необходимые и излишние. – Маркс
К., Энгельс Ф. Соч., т. 1?, с. ?9?.
История всех до сих пор существовавших обществ 1 была историей
борьбы классов.
1 То есть вся история, дошедшая до нас в письменных
источниках... (Примечание Ф. Энгельса к английскому паданию 1888 г.
"Манифеста Коммунистической партии").
Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и
подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме
друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся
революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью
борющихся классов.
В предшествующие исторические эпохи мы находим почти повсюду полное
расчленение общества на различные сословия, – целую лестницу различных
общественных положений. В Древнем Риме мы встречаем патрициев, всадников,
плебеев, рабов; в средние века – феодальных господ, вассалов, цеховых мастеров,
подмастерьев, крепостных, и к тому же почти в каждом из этих классов – еще
особые градации.
Вышедшее из недр погибшего феодального общества современное буржуазное
общество не уничтожило классовых противоречий. Оно только поставило новые
классы, новые условия угнетения и новые формы борьбы на место старых.
Наша эпоха, эпоха буржуазии, отличается, однако, тем, что она упростила
классовые противоречия: общество все более и более раскалывается на два большие
враждебные лагеря, на два большие, стоящие друг против друга, класса – буржуазию
и пролетариат.
Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. – Соч., т.
4, с. 124-125.
В основе всех прежних воззрений на историю лежало представление, что причину
всех исторических перемен следует искать в конечном счете в изменяющихся идеях
людей и что из всех исторических перемен важнейшими, определяющими всю историю,
являются политические. Но откуда появляются у людей идеи и каковы движущие
причины политических перемен – об этом не задумывались. Лишь в новейшей школе
французских, а отчасти и английских историков возникло убеждение, что движущей
силой европейской истории, по крайней мере со времени средних веков, была борьба
развивающейся буржуазии против феодального дворянства за общественное и
политическое господство. Маркс же доказал, что вся предшествующая история
человечества есть история борьбы классов, что во всей разнообразной и сложной
политической борьбе речь шла всегда именно об общественном и политическом
господстве тех или иных классов общества, о сохранении господства со стороны
старых классов, о достижении господства со стороны поднимающихся новых. Но
вследствие чего возникают и существуют эти классы? Вследствие имеющихся всякий
раз налицо материальных, чисто физически ощущаемых условий, при которых общество
в каждую данную эпоху производит и обменивает необходимые средства
существования. Феодальное господство в средние века опиралось на хозяйство
мелких самодовлеющих крестьянских общий, которые сами производили почти все
необходимые предметы своего потребления, почти не знали обмена и которым
воинственное дворянство давало защиту от внешних врагов и национальную или, по
крайней мере, политическую связь; когда же возникли города, а вместе с ними
обособленная ремесленная промышленность и торговый оборот, сначала внутри
страны, а затем и международный, тогда развилась городская буржуазия, которая
еще в средние века завоевала себе в борьбе с дворянством место в феодальной
системе в качестве также привилегированного сословия. Однако с открытием
внеевропейских земель, с середины XV века, буржуазия приобрела гораздо более
обширную область для торговой деятельности и вместе с тем новый стимул для
развития своей промышленности; в важнейших отраслях ремесло было вытеснено
мануфактурой, уже фабричной по своему характеру, а та, в свою очередь, – крупной
промышленностью, которая стала возможна благодаря изобретениям прошлого
столетия, в особенности благодаря изобретению паровой машины. Крупная же
промышленность оказала обратное влияние на торговлю, вытеснив в отсталых странах
старый ручной труд, а в более развитых странах создав современные новые средства
сообщения: пароходы, железные дороги, электрический телеграф. Буржуазия таким
образом все более и более сосредоточивала в своих руках общественные богатства и
общественную силу, хотя долго еще лишена была политической власти, которая
оставалась в руках дворянства и королевской власти, опиравшейся на дворянство.
Но на известной ступени развития – во Франции со времени великой революции – она
завоевала также и политическую власть, став, в свою очередь, господствующим
классом по отношению к пролетариату и мелкому крестьянству. С этой точки зрения
– конечно, при достаточном знакомстве с экономическим положением общества на
соответствующем этапе (а этого совершенно нет у наших историков специалистов) –
все исторические явления объясняются простейшим образом, и точно так же
представления и идеи каждого данного исторического периода объясняются в высшей
степени просто экономическими условиями жизни и обусловленными ими общественными
и политическими отношениями этого периода. История впервые была поставлена на
свою действительную основу; за тем явным, но до сих пор совершенно упускавшимся
из виду фактом, что люди в первую очередь должны есть, пить, иметь жилище,
одеваться и что, следовательно, они должны трудиться, прежде чем они
могут бороться за господство, заниматься политикой, религией, философией и т.д.,
за этим очевидным фактом были теперь, наконец, признаны его исторические права.
Для социалистического мировоззрения это новое понимание истории было в высшей
степени важно. Оно доказало, что вся история и поныне идет путем антагонизма и
борьбы классов, что всегда существовали господствующие и подчиненные,
эксплуатирующие и эксплуатируемые классы и что огромное большинство человечества
всегда было обречено на суровый труд и жалкое существование. Почему же это?
Просто потому, что на всех предыдущих ступенях развития человечества
производство было до того мало развито, что историческое развитие могло
совершаться лишь в этой антагонистической форме, что исторический прогресс в
общем и целом был предоставлен деятельности незначительного привилегированного
меньшинства, между тем как огромная масса была обречена на добывание себе
скудных средств существования и, кроме того, на постоянное увеличение богатств
привилегированных. Но это же понимание истории, естественно и разумно
объясняющее существовавшее до сих пор классовое господство, которое иначе можно
объяснить только злой волей людей, приводит также к убеждению, что вследствие
колоссального развития в настоящее время производительных сил исчезает, по
крайней мере в наиболее передовых странах, последнее основание для деления людей
на господствующих и подчиненных, эксплуатирующих и эксплуатируемых; что
господствующая крупная буржуазия сыграла ужо свою историческую роль, что она не
только не способна более руководить обществом, по даже превратилась в тормоз для
дальнейшего развития производства, как это доказывают торговые кризисы –
особенно последний грандиозный крах – и угнетенное состояние промышленности во
всех странах; что историческое руководство перешло теперь к пролетариату – к
классу, который по всем условиям своего общественного положения может освободить
себя только тем, что устранит всякое классовое господство, всякое рабство и
всякую эксплуатацию вообще; что общественные производительные силы, выросшие
настолько, что буржуазия не может с ними более справиться, лишь ждут того, чтобы
объединившийся пролетариат ими овладел и установил такой строй, который
предоставит каждому члену общества возможность участвовать не только в
производстве, но и в распределении и управлении общественными богатствами и
который путем плановой организации всего производства увеличит до таких размеров
производительные силы общества и создаваемые ими продукты, что каждому будет
обеспечено удовлетворение его разумных потребностей в постоянно возрастающих
размерах.
Энгельс Ф. Карл Маркс. – Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19, с.
111-113.
...(Со времени разложения первобытного общинного землевладения) вся история
была историей классовой борьбы, борьбы между эксплуатируемыми и
эксплуатирующими, подчиненными и господствующими классами на различных ступенях
общественного развития, и... теперь эта борьба достигла ступени, на которой
эксплуатируемый и угнетенный класс (пролетариат) не может уже освободиться от
эксплуатирующего и угнетающего его класса (буржуазии), не освобождая в то же
время всего общества навсегда от эксплуатации, угнетения и классовой борьбы...
Энгельс Ф. Предисловие к немецкому изданию "Манифеста
Коммунистической партии" 1883 года. – Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 1-?.
Именно Маркс впервые открыл великий закон движения истории, закон, по
которому всякая историческая борьба – совершается ли она в политической,
религиозной, философской или в какой-либо иной идеологической области – в
действительности является только более или менее ясным выражением борьбы
общественных классов, а существование этих классов и вместе с тем и их
столкновения между собой в свою очередь обусловливаются степенью развития их
экономического положения, характером и способом производства и определяемого им
обмена. Этот закон, имеющий для истории такое же значение, как закон превращения
энергии для естествознания, послужил Марксу и в данном случае ключом к пониманию
истории французской Второй республики. На этой истории он в данной работе
проверил правильность открытого им закона, и даже спустя тридцать три года все
еще следует признать, что это испытание дало блестящие результаты.
Энгельс Ф. Предисловие и третьему немецкому изданию работы
К.Маркса "Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта". – Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.
21, с. 2?9.
В течение почти 40 лет мы выдвигали на первый план классовую борьбу как
непосредственную движущую силу истории, и особенно классовую борьбу между
буржуазией и пролетариатом как могучий рычаг современного социального
переворота; поэтому мы никак не можем идти вместе с людьми, которые эту
классовую борьбу стремятся вычеркнуть из движения.
Маркс К., Энгельс Ф. Циркулярное письмо Л.Бебелю, В.Либкнехту,
В. Бракке и др. – Соч., т. 19, с. 175.
...В античном мире классовая борьба протекает преимущественно в форме борьбы
между должником и кредитором и в Риме кончается гибелью должника-плебея, который
замещается рабом. В средние века та же борьба оканчивается гибелью
должника-феодала, который утрачивает свою политическую власть вместе с утратой
ее экономического базиса.
Маркс К. Капитал, т I. – Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 117.
Между крестьянами и помещиками шла партизанская война. Освобождение сводится
попросту к тому, что благородный помещик не может более располагать личностью
крестьянина, продавать его и пр. Это личное рабство уничтожено.
Помещики потеряли власть над личностью крестьянина.
Маркс К. Заметки о реформе 1861 г. и пореформенном развитии
России. – Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 13, с. 129-130.
Что такое классовая борьба? Это – борьба одной части народа против
другой, борьба массы бесправных, угнетенных и трудящихся против
привилегированных, угнетателей и тунеядцев, борьба наемных рабочих или
пролетариев против собственников или буржуазии. И в русской деревне всегда
происходила и теперь происходит эта великая борьба, хотя не все видят ее, не все
понимают значение ее. Когда было крепостное право, – вся масса крестьян боролась
со своими угнетателями, с классом помещиков, которых охраняло, защищало и
поддерживало царское правительство. Крестьяне не могли объединиться, крестьяне
были тогда совсем задавлены темнотой, у крестьян не было помощников и братьев
среди городских рабочих, но крестьяне все же боролись, как умели и как могли.
Крестьяне не боялись зверских преследований правительства, не боялись экзекуций
и пуль, крестьяне не верили попам, которые из кожи лезли, доказывая, что
крепостное право одобрено священным писанием и узаконено богом (прямо так и
говорил тогда митрополит Филарет!), крестьяне поднимались то здесь, то там, и
правительство, наконец, уступило, боясь общего восстания всех крестьян.
Крепостное право отменили, но не совсем. Крестьяне остались без прав,
остались низшим, податным, черным сословием, остались в когтях у крепостной
кабалы. И крестьяне продолжают волноваться, продолжают искать полной, настоящей
воли. А между тем после отмены крепостного права успела вырасти новая классовая
борьба, борьба пролетариата с буржуазией. Богатства стало больше,
настроили железных дорог и крупных фабрик, города стали еще многолюднее и еще
роскошнее, но все эти богатства забирало в свои руки совсем небольшое число
людей, а народ все беднел, разорялся, голодал, уходил на работы по найму в чужих
людях. Городские рабочие начали новую, великую борьбу всех бедных против всех
богатых. Городские рабочие объединились в социал-демократическую партию и
ведут свою борьбу упорно, стойко и дружно, подвигаясь шаг за шагом, готовясь к
великой, окончательной борьбе, требуя политической свободы для всего народа.
Ленин В.И. К деревенской бедноте. – Полн. собр. соч., т. 7, с.
193-194.
Что стремления одних членов данного общества идут вразрез с стремлениями
других, что общественная жизнь полна противоречий, что история показывает нам
борьбу между народами и обществами, а также внутри них, а кроме того еще смену
периодов революции и реакции, мира и войн, застоя и быстрого прогресса или
упадка, эти факты общеизвестны. Марксизм дал руководящую пить, позволяющую
открыть закономерность в этом кажущемся лабиринте и хаосе, именно: теорию
классовой борьбы. Только изучение совокупности стремлений всех членов данного
общества или группы обществ способно привести к научному определению результата
этих стремлений. А источником противоречивых стремлений является различие в
положении и условии жизни тех классов, на которые каждое общество
распадается. "История всех до сих пор существовавших обществ, – пишет Маркс в
"Коммунистическом Манифесте" (за исключением истории первобытной общины –
добавляет впоследствии Энгельс), – была историей борьбы классов. Свободный и
раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче,
угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели
непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным
переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся
классов... Вышедшее из недр погибшего феодального общества современное
буржуазное общество не уничтожило классовых противоречий. Оно только поставило
новые классы, новые условия угнетения и новые формы борьбы на место старых. Паша
эпоха, эпоха буржуазии, отличается, однако, тем, что она упростила классовые
противоречия: общество все более и более раскалывается на два большие враждебные
лагеря, на два большие, стоящие друг против друга, класса – буржуазию и
пролетариат". Со времени великой французской революции европейская история с
особой наглядностью вскрывала в ряде стран эту действительную подкладку событий,
борьбу классов. И уже эпоха реставрации во Франции выдвинула ряд историков
(Тьерри, Гизо, Минье, Тьер), которые, обобщая происходящее, не могли не признать
борьбы классов ключом к пониманию всей французской истории. А новейшая эпоха,
эпоха полной победы буржуазии, представительных учреждений, широкого (если не
всеобщего) избирательного права, дешевой, идущей в массы, ежедневной печати и
т.п., эпоха могучих и все более широких союзов рабочих и союзов предпринимателей
и т.д., показала еще нагляднее (хотя и в очень иногда односторонней, "мирной",
"конституционной" форме) борьбу классов, как двигатель событий. Следующее место
из "Коммунистического Манифеста" Маркса покажет нам, какие требования
объективного анализа положения каждого класса в современном обществе, в связи с
анализом условий развития каждого класса, предъявлял Маркс общественной пауке:
"Из всех классов, которые противостоят теперь буржуазии, только пролетариат
представляет собою действительно революционный класс. Все прочие классы приходят
в упадок и уничтожаются с развитием крупной промышленности; пролетариат же есть
ее собственный продукт. Средние сословия: мелкий промышленник, мелкий торговец,
ремесленник и крестьянин – все они борются с буржуазией для того, чтобы спасти
свое существование от гибели, как средних сословий. Они, следовательно, не
революционны, а консервативны. Даже более, они реакционны: они стремятся
повернуть назад колесо истории. Если они революционны, то постольку, поскольку
им предстоит переход в ряды пролетариата, поскольку они защищают не свои
настоящие, а свои будущие интересы: поскольку они покидают свою собственную
точку зрения для того, чтобы встать на точку зрения пролетариата". В ряде
исторические сочинений... Маркс дал блестящие и глубокие образцы
материалистической историографии, анализа положения каждого отдельного
класса и иногда различных групп или слоев внутри класса, показывая воочию,
почему и как "всякая классовая борьба есть борьба политическая". Приведенный
нами отрывок иллюстрирует, какую сложную сеть общественных отношений и
переходных ступеней от одного класса к другому, от прошлого к будущему
анализирует Маркс для учета всей равнодействующей исторического развития.
Ленин В.И. Карл Маркс. – Полн. собр. соч., т.
26, с. ??-??.
Мы всегда учили и учим, что классовая борьба, борьба эксплуатируемой части
народа против эксплуататорской лежит в основа политических преобразований и в
конечном счете решает судьбу всех таких преобразований.
Ленин В.И. Предисловие к брошюре "Докладная записка директора
департамента полиции Лопухина". – Полн. собр. соч., т. 9, с. 333-334.
Когда было свергнуто крепостничество и на свет божий явилось "свободное"
капиталистическое общество, – сразу обнаружилось, что эта свобода означает новую
систему угнетения и эксплуатации трудящихся. Различные социалистические учения
немедленно стали возникать, как отражение этого гнета и протест против него. Но
первоначальный социализм был утопическим социализмом. Он критиковал
капиталистическое общество, осуждал, проклинал его, мечтал об уничтожении его,
фантазировал о лучшем строе, убеждал богатых в безнравственности эксплуатации.
Но утопический социализм не мог указать действительного выхода. Он не умел ни
разъяснить сущность наемного рабства при капитализме, ни открыть законы его
развития, ни найти ту общественную силу, которая способна стать творцом
нового общества.
Между тем бурные революции, которыми сопровождалось падение феодализма,
крепостничества, везде в Европе и особенно во Франции, все нагляднее вскрывали,
как основу всего развития и его движущую силу, борьбу классов.
Ни одна победа политической свободы над классом крепостников не была
завоевана без отчаянного сопротивления. Ни одна капиталистическая страна не
сложилась на более или менее свободной, демократической основе, без борьбы не на
жизнь, а на смерть между разными классами капиталистического общества.
Гениальность Маркса состоит в том, что он сумел раньше всех сделать отсюда и
провести последовательно тот вывод, которому учит всемирная история. Этот вывод
есть учение о классовой борьбе.
Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в
политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными,
политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать
интересы тех или иных классов. Сторонники реформы и улучшений всегда будут
одурачиваемы защитниками старого, пока не поймет, что всякое старое учреждение,
как бы дико и гнило оно ни казалось, держится силами тех или иных господствующих
классов. А чтобы сломить сопротивление этих классов, есть только одно
средство: найти в самом окружающем нас обществе, просветить и организовать для
борьбы такие силы, которые могут – и по своему общественному положению должны
– составить силу, способную смести старое и создать новое.
Ленин В.И. Три источника и три составных части марксизма. – Полн.
собр. соч., т. 23, с 46-47.
Принцип классовой борьбы есть основа всех учений и всей политики с.-д.
Ленин В.И. Мелкобуржуазная тактика. – Полн. собр. соч., т. 15, с.
5.
...Игнорирующий классовую борьбу в капиталистическом обществе ео ipso 1
игнорирует все действительное содержание общественно-политической жизни этого
общества...
1 тем самым. Ред.
Ленин В.И. Что такое "друзья народа" и как они воюют против
социал-демократов? – Полн. собр. соч., т. 1, с. 321.
Действительно, упущение из виду классовой борьбы свидетельствует о грубейшем
непонимании марксизма... Может ли кто-нибудь, хоть немного знакомый с Марксом,
отрицать, что учение о классовой борьбе – центр тяжести всей системы его
воззрений?
Ленин В.И. Что такое "друзья народа" и как они воюют против
социал-демократов? – Полн. собр. соч., т. 1, с. 3?0.
Главное в учении Маркса, это – выяснение всемирно-исторической роли
пролетариата как созидателя социалистического общества.
Ленин В.И. Исторические судьбы учения Карла Маркса. – Полн. собр.
соч., т. 23, с. 1.
С тех пор как на историческую сцену выступил капиталистический способ
производства, взятие обществом всех средств производства в свое владение часто
представлялось в виде более или менее туманного идеала будущего как отдельным
личностям, так и целым сектам. Но оно стало возможным, стало исторической
необходимостью лишь тогда, когда фактические условия его проведения в жизнь
оказались налицо. Как и всякий другой общественный прогресс, оно становится
осуществимым не вследствие осознания того, что существование классов
противоречит справедливости, равенству и т.д., не вследствие простого желания
отменить классы, а в силу известных новых экономических условий. Разделение
общества на классы – эксплуатирующий и эксплуатируемый, господствующий и
угнетенный – было неизбежным следствием прежнего незначительного развития
производства. Пока совокупный общественный труд дает продукцию, едва превышающую
самые необходимые средства существования всех, пока, следовательно, труд
отнимает все или почти все время огромного большинства членов общества, до тех
пор это общество неизбежно делится на классы. Рядом с этим огромным
большинством, исключительно занятым подневольным трудом, образуется класс,
освобожденный от непосредственно производительного труда и ведающий такими
общими делами общества, как управление трудом, государственные дела, правосудие,
науки, искусства и т.д. Следовательно, в основе деления на классы лежит закон
разделения труда. Это, однако, отнюдь не исключало применения насилия,
хищничества, хитрости и обмана при образовании классов и не мешало
господствующему классу, захватившему власть, упрочивать свое положение за счет
трудящихся классов и превращать руководство обществом в усиленную эксплуатацию
масс.
Но если разделение на классы имеет, таким образом, известное историческое
оправдание, то оно имеет его лишь для известного периода и при известных
общественных условиях. Оно обусловливалось недостаточностью производства и будет
уничтожено полным развитием современных производительных сил. И действительно,
упразднение общественных классов предполагает достижение такой ступени
исторического развития, на которой является анахронизмом, выступает как отжившее
не только существование того или другого определенного господствующего класса,
но и какого бы то ни было господствующего класса вообще, а следовательно, и
самое деление на классы. Следовательно, упразднение классов предполагает такую
высокую ступень развития производства, на которой присвоение особым общественным
классом средств производства и продуктов, – а с ними и политического господства,
монополии образования и духовного руководства, – не только становится излишним,
но и является препятствием для экономического, политического и интеллектуального
развития. Эта ступень теперь достигнута. Политическое и интеллектуальное
банкротство буржуазии едва ли составляет тайну даже для нее самой, а ее
экономическое банкротство повторяется регулярно каждые десять лет. При каждом
кризисе общество задыхается под тяжестью своих собственных производительных сил
и продуктов, которые оно не может использовать, и остается беспомощным пород
абсурдным противоречием, когда производители не могут потреблять потому, что
недостает потребителей.
Энгельс Ф. Развитие социализма от утопии к науке. – Маркс К.,
Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. ??5-??6.
...Общество будет производить достаточно продуктов для того, чтобы
организовать распределение, рассчитанное на удовлетворение потребностей всех
своих членов. Тем самым станет излишним деление общества на различные,
враждебные друг другу классы. Но оно не только станет излишним, оно будет даже
несовместимо с новым общественным строем.
Энгельс Ф. Принципы коммунизма. – Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4,
с. 335.
Когда в ходе развития исчезнут классовые различия и все производство
сосредоточится в руках ассоциации индивидов, тогда публичная власть потеряет
свой политический характер.
Политическая власть в собственном смысле слова – это организованное насилие
одного класса для подавления другого. Если пролетариат в борьбе против буржуазии
непременно объединяется в класс, если путем революции он превращает себя в
господствующий класс и в качестве господствующего класса сплои упраздняет старые
производственные отношения, то вместе с этими производственными отношениями он
уничтожает условия существования классовой противоположности, уничтожает классы
вообще, а тем самым и свое собственное господство как класса.
На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми
противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого
является условием свободного развития всех.
Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. – Соч., т.
4, с. 447.
Заменив частную собственность на средства производства и обращения
общественной и введя планомерную организацию общественно-производительного
процесса для обеспечения благосостояния и всестороннего развития всех членов
общества, социальная революция пролетариата уничтожит деление общества на классы
и тем освободит все угнетенное человечество, так как положит конец всем видам
эксплуатации одной части общества другой.
Ленин В.И. Материалы по пересмотру партийной программы. – Полн.
собр. соч., т. ?2, с. 149.
Социализм есть уничтожение классов.
Чтобы уничтожить классы, надо, во-первых, свергнуть помещиков и капиталистов.
Эту часть задачи мы выполнили, но это только часть и притом не самая
трудная. Чтобы уничтожить классы, надо, во-вторых, уничтожить разницу между
рабочим и крестьянином, сделать всех – работниками. Этого нельзя сделать
сразу. Это – задача несравненно более трудная н в силу необходимости длительная.
Это – задача, которую нельзя решить сверженном какого бы то ни было класса. Ео
можно решить только организационной перестройкой всего общественного хозяйства,
переходом от единичного, обособленного, мелкого товарного хозяйства к
общественному крупному хозяйству. Такой переход по необходимости чрезвычайно
длителен.
Ленин В.И. Экономика и поитика в эпоху диктатуры пролетариата. –
Полн. собр. соч., т. 39, с. 21?-2??.
Уничтожить классы – это значит поставить всех граждан в одинаковое
отношение к средствам производства всего общества, это значит – все
граждане имеют одинаковый доступ к работе на общественных средствах
производства, на общественной земле, на общественных фабриках и так далее...
Кратко говоря: когда социалисты говорят о равенство, они понимают под ним
всегда общественное равенство, равенство общественного положения, а
никоим образом не равенство физических и душевных способностей отдельных
личностей.
Ленин В.И. Либеральный профессор о равенстве. – Полн. собр. соч.,
т. 24, с. 363-364.
Под равенством социал-демократы в области политической разумеют
равноправие, а в области экономической, как уже сказано, уничтожение
классов.
Ленин В.И. Либеральный профессор о равенстве. – Полн. собр. соч.,
т. 24, с. 302.
...Мы ставим себе целью равенство как уничтожение классов. Тогда надо
уничтожить и классовую разницу между рабочими и крестьянами. Это именно и
составляет нашу {мораль???}. Общество, в котором осталась классовая разница
между рабочим и крестьянином, не есть ни коммунистическое, ни социалистическое
общество. Конечно, при толковании слова социализм в известном смысле, можно
назвать его социалистическим, но это будет казуистика, спор о словах. Социализм
– это есть первая стадия коммунизма, – но спорить о словах не стоит. Ясно одно,
что, пока остается классовая разница между рабочим и крестьянином, мы не можем
говорить о равенстве, не остерегаясь того, чтобы не попасть, как вода на
мельницу буржуазии.
Ленин В.И. I Всероссийский съезд по внешкольному образованию. 6-19
мая 1919 г. – Полн. собр. соч., т. 38, с. 353-354.
Энгельс был тысячу раз прав, когда писал: понятие равенства есть глупейший и
вздорный предрассудок помимо уничтожения классов. Буржуазные профессора
за понятие равенства пытались нас изобличить в том, будто мы хотим одного
человека сделать равным другим. В этой бессмыслице, которую они сами придумали,
они пытались обвинить социалистов. Но они не знали по своему невежеству, что
социалисты – и именно основатели современного научного социализма, Маркс и
Энгельс – говорили: равенство есть пустая фраза, если под равенством не понимать
уничтожения классов. Классы мы хотим уничтожить, в этом отношении мы стоим за
равенство. Но претендовать на то, что мы сделаем всех людей равными друг другу,
это пустейшая фраза и глупая выдумка...
Ленин В.И. I Всероссийский съезд по внешкольному образованию. 6-19
мая 1919 г. – Полн. собр. соч., т. 38, с. 353.
Когда в обществе (в коммунистическом. – Ред.) не будет классов, тогда
в обществе останутся только производители-работники, не будет рабочих и
крестьян. И мы прекрасно знаем из всех произведений Маркса и Энгельса, что они
точнейшим образом различают тот период, когда классы еще есть и когда их уже не
будет. Мысли, речи и предположения об исчезновении классов до коммунизма Маркс и
Энгельс высмеивали беспощадно и говорили, что только коммунизм есть уничтожение
классов.
Ленин В.И. Х съезд РКП(б). 8-16 марта 1921 г. – Полн. собр. соч.,
т. 43, с. ?3.
