За учебу!

Ему дан преподаватель, логопед, специально подготов­ленный, чтобы восстанавливать речь больных, таких, как он, больных, у которых ранение разрушило, их прежние знания. Он будет учиться!!

«Неужели это правда, что я снова учу букварь, который я когда-то в детстве учил? — быть не мо­жет!.. Это сон мне снится, я скоро проснусь ото сна! Только странно, почему так долго не просыпаюсь? Странным все это мне кажется. Неужто и вправду я так ранен, что стал снова неграмотным?

А на другой день я уже скромно сидел за столом рядом с учительницей. Перед нами лежал русский букварь, а учительница показывала на буквы, а я смотрел на буквы и глупо улыбался... Ну как же, я вижу ту или эту букву, но не знаю, что это за буквы. Я же учился, знал их, знал буквы не только русские, но и немецкие и английские, а тут вдруг я не знаю

52

ни одной русской буквы, не только что иностранные! Не может этого быть, это я вижу сон, не иначе! И я глупо улыбаюсь, и эта глупая полуулыбка не сходила с лица моего в течение многих и многих лет.

Но противоречивые мысли меня тревожили, а вдруг это не сон, а действительность, что тогда? Тог­да надо мне быстрее научиться говорить, читать, пи­сать и стать снова таким же, каким был до войны, каким был до этого последнего ранения».

И вот начинаются уроки. Они трудные, ведь ему прихо­дится начинать все с самого начала. И какой это адский труд!

«О. П., показывая в букваре на букву М, спраши­вает меня: «Лева, как называется эта буква?». Полу­улыбка почти сходит с моего лица, так как мне надо отвечать учителю. Я уже запомнил за три урока бук­вы М и А, а вот вспомнить букву М, сразу назвать ее, я почему-то не мог. Я пробую что-то вспомнить, но голова словно пустая, словно нет в ней ничего...».

Дело двигается очень медленно, каждый шаг требует все новых усилий. И ему приходилось находить все новые способы осмысливать буквы, запоминать их.

«Так, например, буква 3 связана с моей фами­лией — Засецкий; буква Ж — «Женя», так зовут мою родную сестру; буква Ш — «Шура», так звали род­ного брата. Это я, конечно, делаю с одобрения учи­тельницы, так как она замечает, что от этого у нас с ней успехи пошли гораздо лучше. Но некоторые бук­вы никак мне не удается запомнить, так как не нахо­дится подходящих слов. Вот я придумаю слово, а оно через минуту забудется, хоть убейся. Особенно я дол­го не мог запомнить три буквы: С, К, М. Но позднее я вспомнил про слово «кровь», которое я частенько вспоминаю и не могу забыть его. Я обратил на это внимание, и вскоре буква К, связанная со словом «кровь», стала регулярно появляться в моей памяти. А вслед за словом «кровь» я таким же образом за­помнил слово «сон», которое я часто вспоминаю, ког­да ложусь спать, а спать приходится ежедневно ло­житься, и вот эту букву С, которую я до этого никак не мог запомнить, после этого слова «сон» стал регу­лярно вспоминать. А вслед за словом «сон» я начал вспоминать для буквы Т какое-нибудь подходящее

53

слово, и вдруг я вспомнил про слово «Тамара», т. е. имя моей родной сестры.

...Так я и двигался, опираясь на укрепительное слово, чтобы ее запомнить. Но я ее помню минуту, другую, а потом ее ни за что не вспомню!

Но все же количество запомнившихся букв уве­личивалось от пройденных занятий — все больше и больше. Вот я уже запомнил букву Л, от слова Ленин, букву Ж — от слова «Женя», букву Ш — от слова «Шура». Учительница сказала, чтобы я запом­нил букву К, от слова «кошка», букву С от слова «стол» и букву Т от слова «том».

Скоро он сделал еще одно открытие, на этот раз давшее ему новое облегчение.

Оказывается, он мог вспоминать букву другим путем; для этого ему нужно было только перебрать буквы по поряд­ку так, как он заучивал их в детстве, перечисляя алфавит, опираясь на какой-то устный, двигательный навык, не пыта­ясь сразу найти ее зрительное изображение! Этот путь оста­вался для него открытым, такое припоминание букв было полностью сохранным! Ведь осколок, разрушивший зритель­но-пространственные отделы коры, пощадил речедвигатель­ные системы.

И он пошел этим путем.

«Букв теперь стало много, я их запоминал с раз­личными словами, а вот когда нужно вспомнить очер­тания буквы и зацепку к слову, то я долго вынужден был ожидать какого-то срока времени, чтобы, нако­нец, показать О. П. букву К.

Я вдруг, припомнив букву а, начинаю перебирать по алфавиту вслух: «а, б, в, г, д, е, ж, з, и, К...К!» — громко говорю я, показывая в алфавите букву К.

Через несколько месяцев я запомнил все буквы от А до Я, но зато сразу вспомнить ту или иную бук­ву я не мог. Когда учительница скажет: «Покажи мне букву К», я сначала подумаю, подумаю, наконец, начинаю перебирать вслух алфавит по очереди: «а, б, в, г, д, е, ж, з, и... К!» — говорю я ей, и показываю в алфавите букву К. А очередность алфавита по слуху я почему-то хорошо знал и помнил без запинки!».

Скоро он стал читать.

Но он по-прежнему никогда не видел целое слово, он оставался принужденным складывать его по буквам, мучи­тельно осознавая каждую, вспоминая ее значение и удержи-

54

вая ее в памяти, чтобы не забыть, когда он переходил к сле­дующей.

«Когда я пробую читать книгу, то я могу видеть только до трех печатных букв, а самого начала чте­ния я вижу одну букву, причем я стараюсь смотреть центром зрения немного правее и выше самой буквы, чтобы увидеть саму букву.

Но и все же при чтении я вот таким образом ви­жу букву, но зато не могу сразу ее вспомнить, как она называется и произносится; в голове происходит какая-то задержка с памятью, какой-то тормоз па­мяти.

Основными причинами этого тяжелого чтения бы­ли три, и вот какие:

1. 1. Я вижу букву, но долго не могу вспомнить или произнести ее.

2. 2. Когда я таким образом прочитываю буквы, то часто, особенно в большом слове, я забываю в слове первые начальные буквы, и мне приходится читать это слово снова, так и не узнав еще само слово.

3. 3. Я вижу буквы и левым, и правым глазом сле­ва от центра зрения глаз, а в центре зрения обоих глаз я вижу все только до трех-четырех печатных букв газетного шрифта. Когда я начинаю читать с первой страницы, то сначала вижу одну букву, ста­раясь смотреть не прямо на эту букву (я тогда увижу только часть буквы), а немного правее и выше ее
только тогда и только так я увижу всю букву...

Печатный шрифт я читаю по буквам. В первое время мне приходилось читать и опираться на алфа­вит: а, б, в, г, д, е..., но позднее уже стал все реже и реже обращаться к алфавиту, а просто старался вспоминать букву без алфавита, ожидая ее некоторое время, когда буква вспомнится сама. И часто я даже забывал, пока прочту все буквы, само слово, и при­ходилось снова перечитывать буквы в слове, чтобы понять слово. И часто я читал и читаю текст без вся­кого смысла слова, лишь бы прочитать. А когда я хо­чу понять смысл слова, то тоже приходится выжи­дать, пока поймешь смысл слова, т. е. его значение. Но когда я прочту слово и пойму его значение, я иду дальше, прочитываю второе слово и пойму его смысл, прочту третье слово, пойму его значение, а про пер­вое слово, иногда и второе слово и их значение я уже не помню, т. е. уже забыл и не в состоянии вспом­нить, сколько бы я ни хотел и ни пытался...

55

Я прочитываю вторую букву, третью, четвер­тую — также я делаю и со значением слова — прочи­тываю слово, другое, пойму значение, прочту четвер­тое слово, опять пойму значение. Я останавливаюсь на четвертой букве, вижу и помню ее произношение, а вот первую, вторую, третью буквы я уже забыл, как произносятся они, хотя и вижу еще вторую и третью буквы, а первую букву вовсе не вижу».

Так он и стал читать, буква за буквой, слово за словом, боясь, что буква, которую он только что узнал, исчезнет, а слово, которое он только что прочел, будет забыто.

«Я взялся читать главу по указанной книге, соби­рая глазами букву за буквой, слог за слогом, слово за словом. Страшная медленность при чтении резко раздражает меня, а тут еще оба глаза мешают друг другу, особенно правый глаз, и глаза словно расхо­дятся куда-то в сторону, унося букву, на которую я только что хотел посмотреть. Я снова спешу найти ту же букву или слово в тексте книги... время бежит.., а я уже забыл, на чем остановился, на каком слове, на какой букве.

А за последние эти месяцы труднее стало читать текст из газеты или книги, отчего у меня стали воз­никать задержки с чтением еще больше. Вот я чи­таю, читаю одну главу... и не смогу осилить — про­честь эту главу и до половины. Все слова, которые я прочитываю, быстро «улетают» из памяти. Мне было бы легче и проще на некоторое время помнить такие слова, как затмение солнца, затмение луны...».

И так шли годы. Он читал, судорожно пытаясь узнать буквы, сложить их, не забыть слова. И с годами это не ста­новилось легче.

А потом появились новые задержки, новые трудности.

«В последнее время (в эти годы) при чтении у меня стали появляться значительные остановки, то есть еще большая замедленность чтения, и вдобавок еще стали чаще возникать исчезновения буквы из по­ля зрения. В этот раз (второго мая 1967 г.) во время чтения я заметил вдруг, глядя на букву, которую я только что прочел сначала левым глазом, а потом правым глазом, что правым глазом я не могу про­честь букву, так как она была настолько мала (раза в два или в три меньше, чем буква, на которую я мог смотреть левым глазом, почти нормально видя

56

ее), что я не мог узнать, что это была за буква, а если ее и вижу, то она кажется слишком маленькой до неприятности».

Какой фантастический труд пришлось проделать ему, чтобы овладеть чтением. А как же с письмом?

57

© (составление) libelli.ru 2003-2020