382                                                       Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

ГЛАВА   ТРИНАДЦАТАЯ

МАШИНЫ И КРУПНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ

1. РАЗВИТИЕ МАШИН

Джон Стюарт Милль говорит в своих “Основаниях полити­ческой экономии”:

“Сомнительно, чтобы все сделанные до сих пор механические изобре­тения облегчили труд хотя бы одного человеческого существа” ⁸⁶⁾.

Но перед капиталистически применяемыми машинами вовсе и не ставится такой цели. Подобно всем другим методам разви­тия производительной силы труда, они должны удешевлять товары, сокращать ту часть рабочего дня, которую рабочий употребляет на самого себя, и таким образом удлинять другую часть его рабочего дня, которую он даром отдает капиталисту. Машины — средство производства прибавочной стоимости.

В мануфактуре исходной точкой переворота в способе про­изводства служит рабочая сила, в крупной промышленности — средство труда. Поэтому прежде всего необходимо исследовать, каким образом средство труда из орудия превращается в машину, или чем отличается машина от ремесленного инстру­мента. Конечно, речь идет лишь о крупных, общих, характерных чертах, потому что эпохи истории общества, подобно эпохам истории земли, не отделяются друг от друга абстрактно стро­гими границами.

Математики и механики - и это повторяют некоторые анг­лийские экономисты - говорят, что орудие есть простая машина, а машина есть сложное орудие. Они не видят никакого сущест­венного различия между ними, и даже простейшие механизмы, как рычаг, наклонную плоскость, винт, клин и т. д., называют машинами ⁸⁷⁾. Действительно, каждая машина состоит из таких

⁸⁶⁾ Миллю следовало бы сказать: “хотя бы одного человеческого существа, не живущего чужим трудом”, потому что машины, несомненно, сильно увеличили число знатных бездельников.

⁸⁷⁾ См., например, Hutton. “Course of  Mathematics”.

Глава  XIII. — Машины  и  крупная  промышленность                                                                        383

простейших механизмов, каковы бы ни были их формы и соче­тания. Однако с экономической точки зрения это определение совершенно непригодно, потому что в нем отсутствует истори­ческий элемент. С другой стороны, различие между орудием и машиной усматривают в том, что при орудии движущей силой служит человек, а движущая сила машины — сила природы, отличная от человеческой силы, например животное, вода, ветер и т. д. ⁸⁸⁾. Но тогда запряженный быками плуг, относя­щийся к самым различным эпохам производства, был бы маши­ной, а кругловязальный станок Клауссена, который приво­дится в движение рукой одного рабочего и делает 96 000 петель в минуту, был бы простым орудием. Мало того: один и тот же ткацкий станок был бы орудием, если он приводится в дви­жение рукой, и — машиной, если приводится в движение паром. Так как применение силы животных представляет собой одно из древнейших изобретений человечества, то оказалось бы, что машинное производство предшествовало ремесленному, производству. Когда Джон Уайетт в 1735 г. возвестил о своей прядильной машине, а вместе с этим — о промышленной рево­люции XVIII века, он ни звуком не упомянул о том, что осел, а не человек приводит эту машину в движение, и, тем не менее, эта роль действительно досталась ослу. Машина для того, “чтобы прясть без помощи пальцев”, — так говорилось в про­грамме Джона Уайетта ⁸⁹⁾.

⁸⁸⁾ “С этой точки зрения можно также провести резкую границу между орудием и машиной: заступ, молот, долото и т. д., системы рычагов и винтов, для которых, как бы искусно они ни были сделаны, движущей силой служит человек... все это под­ходит под понятие орудия; между тем плуг с движущей его силой животных, ветряные и т. д. мельницы следует причислить к машинам” (Wilhelm Schulz. “Die Bewegung der Production”. Zurich, 1843, S. 38). Работа в некоторых отношениях достойна похвалы.

⁸⁹⁾ Уже до него применялись прядильные машины, хотя очень несовершенные, по всей вероятности раньше всего в Италии. Критическая история технологии вообще показала бы, как мало какое бы то ни было изобретение XVIII столетия принадлежит тому или иному отдельному лицу. Но до сих пор такой работы не существует. Дарвин интересовался историей естественной технологии, т. е. образованием растительных и животных органов, которые играют роль орудий производства в жизни растений и животных. Не заслуживает ли такого же внимания история образования произво­дительных органов общественного человека, история этого материального базиса каждой особой общественной организации? И не легче ли было бы написать ее, так как, по выражению Вико, человеческая история тем отличается от истории природы, что первая сделана нами, вторая же не сделана нами? Технология вскрывает активное отношение человека к природе, непосредственный процесс производства его жизни, а вместе с тем и его общественных условий жизни и проистекающих из них духовных представлений. Даже всякая история религии, абстрагирующаяся от этого материаль­ного базиса, — некритична. Конечно, много легче посредством анализа найти земное ядро туманных религиозных представлений, чем, наоборот, из данных отношений Реальной жизни вывести соответствующие им религиозные формы. Последний метод есть единственно материалистический, а следовательно, единственно научный метод. Недостатки абстрактного естественнонаучного материализма, исключающего истори­ческий процесс, обнаруживаются уже в абстрактных и идеологических представле­ниях его защитников, едва лишь они решаются выйти за пределы своей специальности.

384                                                       Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

Всякое развитое машинное устройство состоит из трех суще­ственно различных частей: машины-двигателя, передаточного механизма, наконец машины-орудия, или рабочей машины. Машина-двигатель действует как движущая сила всего меха­низма. Она или сама порождает свою двигательную силу, как паровая машина, калорическая машина ¹²⁹⁾, электромагнитная машина и т. д., или же получает импульс извне, от какой-либо готовой силы природы, как водяное колесо от падающей воды, крыло ветряка от ветра и т. д. Передаточный механизм, состоя­щий из маховых колес, подвижных валов, шестерен, эксцент­риков, стержней, передаточных лент, ремней, промежуточных приспособлений и принадлежностей самого различного рода, регулирует движение, изменяет, если это необходимо, его форму, например превращает из перпендикулярного в круговое, рас­пределяет его и переносит на рабочие машины. Обе эти части механизма существуют только затем, чтобы сообщить движение машине-орудию, благодаря чему она захватывает предмет труда и целесообразно изменяет его. Промышленная революция в XVIII веке исходит как раз от этой части — от машины-ору­дия. Она же и теперь образует всякий раз исходный пункт при превращении ремесленного или мануфактурного производства в машинное производство.

Если мы присмотримся ближе к машине-орудию, или соб­ственно рабочей машине, то мы в общем и целом увидим в ней, хотя часто и в очень измеленной форме, все те же аппараты и орудия, которыми работают ремесленник и мануфактурный рабочий; по это уже орудия не человека, а орудия механизма, или механические орудия. Мы увидим, что или вся машина представляет собой лишь более или менее измененное механи­ческое издание старого ремесленного инструмента, как в слу­чае с механическим ткацким станком ⁹⁰⁾ или прилаженные к остову рабочей машины действующие органы являются ста­рыми знакомыми, как веретена у прядильной машины, спицы у чулочновязальной машины, пилы у лесопильной машины, ножи у резальной машины и т. д. Отличие этих орудий от самого тела рабочей машины обнаруживается еще при их производстве. А именно, эти орудия производятся по большей части все еще ремесленным или мануфактурным способом и затем укрепляются на теле рабочей машины, произведенном машинным способом ⁹¹⁾.

⁹⁰⁾ Особенно в первоначальной форме механического ткацкого станка с первого же взгляда можно узнать старинный ткацкий станок. В своей современной форме он является существенно измененным.

⁹¹⁾ Только приблизительно с 1830 г. все большая и большая доля орудий для рабочих машин начинает изготовляться в Англии машинным способом, хотя и не теми фабрикантами, которые производят самые машины. Машинами для производства таких

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                                            385

Итак, рабочая машина — это такой механизм, который, получив соответственное движение, совершает своими орудиями те са­мые операции, которые раньше совершал рабочий подобными же орудиями. Исходит ли движущая сила от человека или же, в свою очередь, от машины — это ничего не изменяет в существе дела. После того как собственно орудие перешло от человека к механизму, машина заступает место простого орудия. Разли­чие между машиной и орудием с первого же взгляда бросается в глаза, хотя бы первичным двигателем все еще оставался сам человек. Количество рабочих инструментов, которыми человек может действовать одновременно, ограничено количеством его естественных производственных инструментов, количеством органов его тела. В Германии как-то сделали попытку заста­вить прядильщика двигать два прядильных колеса, т.е. работать одновременно обеими руками и обеими ногами. Но это требо­вало слишком большого напряжения. Позже изобрели ножную прялку с двумя веретенами, но такие прядильщики-виртуозы, которые могли бы одновременно прясть две нитки, встречались почти так же редко, как двуголовые люди. Напротив, дженни ¹³⁰ уже с самого своего появления прядет 12—18 веретенами, чулочновязальная машина разом вяжет многими тысячами спиц и т. д. Таким образом, количество орудий, которыми одно­временно действует одна и та же рабочая машина, с самого начала освобождается от тех органических ограничений, кото­рым подвержено ручное орудие рабочего.

Во многих ручных орудиях различие между человеком как простой двигательной силой и как рабочим, выполняющим работу в собственном смысле, приобретает чувственно воспри­нимаемую форму. Например, при работе на прялке нога действует только как двигательная сила, между тем как рука, работающая с веретеном, щиплет и крутит, т. е. выполняет опера­цию собственно прядения. Как раз рабочая часть ремесленного инструмента прежде всего и захватывается промышленной революцией, оставляющей за человеком на первое время, наряду с новым трудом по наблюдению за машиной и по испра­влению своими руками ее ошибок, также и чисто механическую роль двигательной силы. Напротив, орудия, на которые чело­век с самого начала действовал только как простая двигатель­ная сила, — как, например, при вращении вала мельницы ⁹²⁾, механических орудий служат, например, автоматическая шпульная машина, кардо-наборная машина, машины для производства берд и для изготовления веретен к мюль-машинам и ватер-машинам.

⁹²) Моисей-египтянин говорит: “Не завязывай рта волу, когда он молотит” ¹³¹. Напротив, христианско-германские филантропы вешали своим крепостным, которыми

386                                                       Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

при качании насосом, при поднимании и опускании рукоятки кузнечного меха, при толчении в ступе и т. д., — эти орудия прежде всего вызывают применение животных, воды, ветра ⁹³⁾ как двигательных сил. Отчасти в мануфактурный период, в еди­ничных же случаях уже задолго до него, эти орудия развиваются в машины, но они не революционизируют способа производства. Что они даже в своей ремесленной форме уже являются маши­нами, это обнаруживается в период крупной промышленности. Насосы, например, посредством которых голландцы выкачали в 1836-1837 гг. Гарлемское озеро, были устроены по принципу обыкновенных насосов, с той только разницей, что их поршни приводились в движение не человеческими руками, а циклопи­ческими паровыми машинами. Обыкновенный и очень несовер­шенный кузнечный мех еще и теперь иногда превращается в Англии в механический мех посредством простого соединения его рукояти с паровой машиной. И даже паровая машина в том виде, как она была изобретена в конце XVII века, в ману­фактурный период, и просуществовала до начала 80-х годов XVIII века ⁹⁴⁾, не вызвала никакой промышленной революции. Наоборот, именно создание рабочих машин сделало необходи­мой революцию в паровой машине. С того времени, как человек, вместо того чтобы действовать орудием на предмет труда, начинает действовать просто как двигательная сила на рабочую машину, тот факт, что носителями двигательной силы являются человеческие мускулы, становится уже случайным, и человек может быть заменен ветром, водой, паром и т. д. Это, естест­венно, не исключает того, что такая замена зачастую требует больших технических изменений в механизме, который перво­начально был построен в расчете исключительно на человече­скую двигательную силу. В настоящее время все машины, кото­рым еще приходится прокладывать себе дорогу, как, например, швейные машины, машины для приготовления хлеба и т. д., если их назначением не исключается с самого начала малый

они пользовались как двигательной силой при размолке, большие деревянные круги на шею, чтобы крепостные не могли подносить рукой муку ко рту.

⁹³) Частью недостаток естественных водопадов, частью борьба с избытком воды в других формах заставили голландцев применять ветер в качестве двигательной силы. Самые ветряные двигатели голландцы заимствовали из Германии, где это изобретение вызвало серьезную борьбу между дворянством, попами и императором из-за того, кому же из них троих “принадлежит” ветер. В Германии говорили, что воздух пора­бощает, между тем как именно ветер освободил Голландию. Здесь он покорил не гол­ландцев, а землю для голландцев. Еще в 1836 г. в Голландии было в ходу 12 000 ветря­ных двигателей в 6000 лошадиных сил, которые предохраняли две трети страны от обратного превращения в болото.

⁹⁴) Правда, она была уже значительно усовершенствована Уаттом в его первой, так называемой паровой машине простого действия, но в этой форме оставалась простой машиной для откачки воды и соляного раствора.

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                                              387

масштаб, имеют такую конструкцию, что для них одинаково пригодна и человеческая, и чисто механическая двигательная сила.

Машина,   от  которой  исходит  промышленная  революция, заменяет рабочего, действующего одновременно только одним орудием, таким механизмом, который разом оперирует множе­ством одинаковых или однородных орудий и приводится в дей­ствие одной двигательной силой, какова бы ни была форма последней ⁹⁵⁾. Здесь мы имеем перед собой машину, но пока еще только как простой элемент машинного производства.

Увеличение размеров рабочей машины и количества ее одно­временно действующих орудии требует более крупного двига­тельного механизма, а этот механизм нуждается в более мощной двигательной силе, чем человеческая, чтобы преодолеть его собственное сопротивление, — мы не говорим уже о том, что человек представляет собой крайне несовершенное средство для производства однообразного и непрерывного движения. Поскольку предположено, что человек действует уже только как простая двигательная сила и что, следовательно, место его орудия заступила машина-орудие, то силы природы могут заме­нить его и как двигательную силу. Из всех крупных двигательных сил, унаследованных от мануфактурного периода, сила лошади была наихудшей отчасти потому, что у лошади есть своя собственная голова, отчасти потому, что она дорога и может применяться на фабриках лишь в ограниченных размерах ⁹⁶⁾ Тем не менее в период детства крупной промышленности лошадь

⁹⁵) “Соединение всех этих простых инструментов, приводимых в движение одним общим двигателем, составляет машину” (Babbage, цит. соч. [стр. 136]).

⁹⁶) В декабре 1859 г. Джон Ч. Мортон прочел в Обществе искусств и ремесел доклад о “силах, применяемых в земледелии”. В нем говорится, между прочим, следую­щее: “Всякое улучшение, придающее более правильную форму участку земли, обеспе­чивает возможность применения паровой машины для производства чисто механи­ческой силы... Сила лошади требуется там, где кривые изгороди и другие препятствия делают невозможными однообразные движения. Такие препятствия с каждым днем все больше устраняются. В таких операциях, которые требуют сравнительно больше проявления воли и меньше физической силы, единственно применимой является чело­веческая сила, как сила, во всякий момент направляемая человеческим умом”. Затем г-н Мортон сводит паровую силу, силу лошади и человеческую силу к единице измере­ния, принятой для паровых машин, т. е. к силе, способной поднять 33000 фунтов на высоту одного фута в минуту, и исчисляет издержки на одну паровую лошадиную силу: при паровой машине в 3 пенса, при применении лошади в 5½ пенсов за час. Далее, для того чтобы лошадь оставалась здоровой, она не должна работать более 8 часов в день. Применяя силу пара к возделыванию земли, каждую семерку лошадей можно уменьшить по меньшей мере на 3 лошади, причем издержки на паровую машину в течение целого года будут не больше, чем издержки на этих замененных лошадей в течение тех 3 или 4 месяцев, когда они только и находят себе действительное при­менение. Наконец, в тех земледельческих операциях, где можно применять паровую силу, получается продукт лучшего качества, чем ври пользовании силой лошади. Чтобы выполнить работу паровой машины, пришлось бы применять 66 рабочих с общей суммой заработной платы в 15 шилл. за час, а чтобы выполнить работу лошади, пришлось бы применять 32 рабочих с общей суммой платы в 8 шилл. за час.

388                                        Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

применялась довольно часто, о чем свидетельствуют не только жалобы агрономов того времени, но и сохранившийся до сих пор способ выражать величину механической силы в лошади­ных силах. Что касается ветра, то он слишком непостоянен и не поддается контролю; кроме того, применение силы воды в Англии, на родине крупной промышленности, уже в ману­фактурный период имело преобладающее значение. Уже в XVII веке была сделана попытка приводить в движение два бегуна и два постава посредством одного водяного колеса. Но увеличение размеров передаточного механизма вступило в кон­фликт с недостаточной силой воды, и это было одним из тех обстоятельств, которые побудили к более точному исследованию законов трения. Точно так же неравномерность действия дви­гательной силы на мельницах, которые приводились в движение ударом и тягой при помощи коромысел, привела к теории и практическому применению махового колеса ⁹⁷⁾ которое впо­следствии стало играть такую важную роль в крупной промыш­ленности. Таким образом мануфактурный период развивал первые научные и технические элементы крупной промышлен­ности. Ватерная прядильня Аркрайта с самого начала приво­дилась в движение водой. Между тем и употребление силы води, как преобладающей двигательной силы, было связано с различными затруднениями. Нельзя было произвольно увеличить ее или сделать так, чтобы она появилась там, где ее нет; време­нами она истощалась и, главное, имела чисто локальный характер ⁹⁸⁾. Только с изобретением второй машины Уатта, так называемой паровой машины двойного действия, был найден первичный двигатель, который, потребляя уголь и воду, сам производит двигательную силу и мощность которого находится всецело под контролем человека, --двигатель, который подвижен и сам является средством передвижения, который, будучи городским, а не сельским, как водяное колесо, позволяет кон­центрировать производство в городах, вместо того чтобы, как этого требовало водяное колесо, рассеивать его в деревне ⁹⁹⁾

97)  Faulhaber,   1625.  De Caus,   1688.

98) Новейшее изобретение турбин освобождает промышленную эксплуатацию водяной силы от многих прежних ограничении.

99) “В первое время существования текстильных мануфактур местонахождение производства зависело от наличия реки с высотой падения воды, достаточной для вра­щения водяного колеса; и хотя устройство водяных фабрик было началом уничтоже­ния домашней системы мануфактуры, однако эти фабрики... по необходимости распо­ложенные вдоль рек и зачастую на значительных расстояниях одна от другой, представляли собой элемент скорее деревенской, чем городской системы; и только с введением силы пара взамен силы воды фабрики сосредоточиваются в городах и в местностях, где можно найти в достаточном количестве воду и уголь, необходимые для производства пара. Паровая машина — мать промышленных городов” (А. Редгрейв в “Reports of the Insp. of Fact. for 30th April 1860”, p. 36).

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                                            389

двигатель, универсальный по своему техническому применению и сравнительно мало зависящий от тех или иных условий места его работы. Великий гений Уатта обнаруживается в том, что в патенте, который он получил в апреле 1784 г., его паровая машина представлена не как изобретение лишь для особых целей, но как универсальный двигатель крупной промышленности. Он упоминает здесь о применениях, из кото­рых некоторые, как, например, паровой молот, введены лишь более чем через полвека. Однако он сомневался в примени­мости паровой машины в морском судоходстве. Его преемники, Болтон и Уатт, показали на лондонской промышленной выставке 1851 г. колоссальнейшую паровую машину для океанских паро­ходов.

Только после того как орудия превратились из орудий чело­веческого организма в орудия механического аппарата, рабочей машины, только тогда и двигательная машина приобретает самостоятельную форму, совершенно свободную от тех ограни­чений, которые свойственны человеческой силе. С этого времени отдельная рабочая машина, которую мы рассматривали до сих пор, низводится до степени простого элемента машинного про­изводства. Одна машина-двигатель может теперь приводить в движение много рабочих машин одновременно. С увеличением количества рабочих машин, одновременно приводимых в дви­жение, растет и машина-двигатель, а вместе с тем передаточный механизм разрастается в широко разветвленный аппарат.

Теперь необходимо провести различие между двоякого рода вещами: кооперацией многих однородных машин и системой машин.

В одном случае вся работа производится одной и той же рабочей машиной. Машина выполняет все те различные опера­ции, которые ремесленник выполнял своим орудием, например ткач при помощи своего ткацкого станка, или которые ремес­ленники последовательно выполняли при помощи различных орудий, причем безразлично, были ли они самостоятельными ремесленниками или членами одной и той же мануфактуры ¹⁰⁰⁾. Например, в новейшей мануфактуре почтовых конвертов один рабочий фальцевал бумагу фальцбейном, другой смазывал

¹⁰⁰⁾ С точки зрения мануфактурного разделения труда ткачество было отнюдь не простым, а, напротив, сложным ремесленным трудом, и потому механический ткац­кий станок есть машина, исполняющая очень разнообразные операции. Вообще оши­бочно то представление, будто современные машины первоначально овладели такими операциями, которые были упрощены мануфактурным разделением труда. Прядение и ткачество в мануфактурный период обособились как новые виды, соответствующие орудия подверглись усовершенствованиям и видоизменениям, но самый процесс труда, нисколько не разделенный, оставался ремесленным, Исходным для машины является не труд, а средство труда,

390                                                       Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

клеем, третий отгибал клапан, на котором отпечатывается девиз, четвертый выбивал девиз и т. д., и при каждой из этих частич­ных операций каждый отдельный конверт должен был перехо­дить из рук в руки. Одна-единственная машина для изготовле­ния конвертов разом выполняет все эти операции и делает 3000 и более конвертов в час. Одна американская машина для изготовления бумажных пакетов, показанная на лондонской промышленной выставке 1862 г., режет бумагу, смазывает клеем, фальцует и производит 300 штук в минуту. Весь про­цесс, который в мануфактуре разделен и выполняется в извест­ной последовательности, здесь выполняется одной рабочей машиной, которая действует посредством комбинации различных орудий. Является ли подобная рабочая машина только механи­ческим воспроизведением сложного ремесленного орудия или комбинацией разнородных простых орудий, специализирован­ных мануфактурой, на фабрике, т. е. в мастерской, основанной на машинном производстве, неизменно каждый раз вновь по­является простая кооперация, и притом прежде всего как про­странственное скопление однородных и одновременно совместно действующих рабочих машин (рабочего мы оставим здесь в сто­роне). Так, например, ткацкая фабрика образуется из многих механических ткацких станков, а швейная фабрика — из мно­гих швейных машин, находящихся в одной и той же мастер­ской. Но здесь существует техническое единство, поскольку многие однородные рабочие машины одновременно и равно­мерно получают импульс от биения сердца общего первичного двигателя, причем движение это переносится на них посред­ством передаточного механизма, отчасти тоже общего всем им, так как от него идут лишь особые отводы для каждой отдель­ной рабочей машины. Подобно тому, как многочисленные ору­дия составляют лишь органы одной рабочей машины, точно так же многие рабочие машины образуют теперь лишь одно­родные органы одного и того же двигательного механизма.

Но собственно система машин заступает место отдельной самостоятельной машины только в том случае, когда предмет труда проходит последовательный ряд взаимно связанных ча­стичных процессов, которые выполняются цепью разнородных, но дополняющих друг друга рабочих машин. Здесь вновь вы­ступает характерная для мануфактуры кооперация, основанная на разделении труда, но теперь она представляет собой уже комбинацию частичных рабочих машин. Специфические орудия различных частичных рабочих — например, в шерстяной ману­фактуре орудия шерстобитов, шерсточесов, ворсильщиков, шерстопрядильщиков и т. д. — теперь превращаются в орудия

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                                            391

различных рабочих машин, из которых каждая составляет особый орган, выполняющий особую функцию в системе комби­нированного рабочего механизма. В тех отраслях, где система машин вводится впервые, сама мануфактура в общем и целом доставляет для нее естественную основу разделения, а следова­тельно, и организации процесса производства ¹⁰¹⁾. Однако с самого начала выступает и одно существенное различие между мануфактурным и машинным производством. В мануфактуре рабочие, отдельные или соединенные в группы, должны выпол­нять каждый отдельный частичный процесс при помощи своих ручных орудий. Если рабочий и приспосабливается здесь к про­цессу, то и процесс, в свою очередь, уже заранее приспособлен к рабочему. При машинном производстве этот субъективный принцип разделения труда отпадает. Весь процесс разлагается здесь объективно, в зависимости от его собственного характера, на свои составные фазы, и проблема выполнения каждого частичного процесса и соединения различных частичных про­цессов разрешается посредством технического применения механики, химии и т. д. ¹⁰²⁾, причем, разумеется, теоретиче­ское решение должно быть усовершенствовано, как и раньше, с помощью накопленного в широком масштабе практического опыта. Каждая частичная машина доставляет другой машине, непосредственно следующей за нею, сырой материал, и так как все они действуют одновременно, то продукт непрерывно нахо­дится на различных ступенях процесса своего образования, постоянно переходит из одной фазы производства в другую. Как в мануфактуре непосредственная кооперация частичных рабочих создает определенные количественные отношения между отдельными группами рабочих, так и в расчлененной системе

¹⁰¹) До эпохи крупной промышленности шерстяная мануфактура была господ­ствующей мануфактурой Англии. Поэтому в ней в первую половину XVIII столетия была проделана большая часть экспериментов. Опыт, приобретенный на шерсти, пошел на пользу хлопку, механическая обработка которого требует менее трудного приго­товительного процесса; точно так же в позднейшее время, наоборот, механическая шерстяная промышленность развилась на основе механического хлопчатобумажного прядения и ткачества. Отдельные элементы шерстяной мануфактуры, например чеса­ние шерсти, охвачены фабричной системой лишь в последние десятилетия. “Примене­ние механической силы к чесанию шерсти... широко распространенное со времени введения “чесальной машины”, особенно машины Листера... несомненно, имело своим последствием то, что очень большое число людей лишилось работы. Раньше шерсть расчесывалась вручную, большей частью на дому у чесальщика. Теперь ее обыкно­венно расчесывают на фабрике, и ручной труд вытеснен, за исключением некоторых особых видов работы, где все еще предпочитается шерсть, расчесанная вручную. Многие из ручных чесальщиков нашли работу на фабриках, но продукт ручного чесальщика так мал по сравнению с продуктом машины, что очень большое число чесальщиков так и осталось без работы” (“Reports of  Insp. of Fact. for 31st October 1856”, p. 16).

¹⁰²) “Следовательно, принцип фабричной системы состоит в замене... разделения или разложения труда между ремесленниками разложением процесса на его существенные составные элементы” (Ure, “Philosophy of Manufactures”, p. 20).

392                                                       Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

машин для того, чтобы одни частичные машины непрерывно давали работу другим частичным машинам, необходимо опре­деленное отношение между их количеством, размерами и быстротой действия. Комбинированная рабочая машина, пред­ставляющая теперь расчлененную систему разнородных отдель­ных рабочих машин и групп их, тем совершеннее, чем непре­рывнее весь выполняемый ею процесс, т. е. чем с меньшими перерывами сырой материал переходит от первой до послед­ней фазы процесса, следовательно, чем в большей мере пере­мещается он от одной фазы производства к другой не рукой человека, а самим механизмом. Поэтому, если в мануфактуре изолирование отдельных процессов является принципом, вы­текающим из самого разделения труда, то, напротив, в разви­той фабрике господствует принцип непрерывности отдельных процессов.

Система машин, покоится ли она на простой кооперации однородных рабочих машин, как в ткачестве, или на сочетании разнородных машин, как в прядении, сама по себе составляет большой автомат, раз ее приводит в движение один первичный двигатель, сам порождающий собственное движение. Однако система в целом может приводиться в движение, например, паровой машиной, между тем как отдельные рабочие машины для известных движений все еще нуждаются в содействии ра­бочих, как, например, до введения автоматических мюль-машин оно требовалось для запуска мюлей, а при тонкопрядении тре­буется еще до настоящего времени; или же определенные части машины для выполнения своих операций должны подобно ору­дию направляться рабочим, как было в машиностроении до превращения slide rest (поворотного суппорта) в автоматиче­ский механизм. Когда рабочая машина выполняет все движе­ния, необходимые для обработки сырого материала, без содей­ствия человека и нуждается лишь в контроле со стороны рабочего, мы имеем перед собой автоматическую систему машин, которая, однако, способна к постоянному усовершенствованию в деталях. Так, например, аппарат, автоматически останавли­вающий прядильную машину, как только оборвется хотя бы одна пить, и автоматический выключатель, останавливающий усовершенствованный паровой ткацкий станок, как только на ткацком челноке окончится вся уточная нить, являются вполне современными изобретениями. Примером как непрерывности производства, так и проведения автоматического принципа может служить современная бумажная фабрика. На бумажном производстве хорошо вообще изучать в деталях как раз­личие между отдельными способами производства, имеющими

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                      393

в основе различные средства производства, так и связь обще­ственных производственных отношений с различными спосо­бами производства; старинное германское бумажное дело дает образец ремесленного производства, Голландия XVII и Фран­ция XVIII века — образец собственно мануфактуры, а совре­менная Англия — образец автоматического производства в этой отрасли; кроме того, в Китае и Индии до сих пор существуют две различные древнеазиатские формы этой же промышлен­ности.

В расчлененной системе рабочих машин, получающих свое движение через посредство передаточных механизмов от одного центрального автомата, машинное производство приобретает свой наиболее развитый вид. На место отдельной машины при­ходит это механическое чудовище, тело которого занимает целые фабричные здания и демоническая сила которого, сначала скрытая в почти торжественно-размеренных движениях его исполинских членов, прорывается в лихорадочно-бешеной пляске его бесчисленных собственно рабочих органов.

Мюль-машины, паровые машины и т. д. появились раньше, чем появился рабочий, исключительное занятие которого со­стоит в производстве паровых машин, мюль-машин и т. д.; точно так же как человек носил одежду раньше, чем появились портные. Но изобретения Вокансона, Аркрайта, Уатта и т. д. могли получить осуществление только благодаря тому, что эти изобретатели нашли значительное количество искусных рабочих-механиков, уже подготовленных мануфактурным периодом. Часть этих рабочих состояла из самостоятельных ремесленни­ков различных профессий, другая часть была объединена в мануфактуры, где, как упомянуто раньше, господствовало осо­бенно строгое разделение труда. С увеличением числа изобре­тений и возрастанием спроса на вновь изобретенные машины все более развивалось, с одной стороны, распадение машино­строения на многочисленные самостоятельные отрасли, с дру­гой стороны — разделение труда внутри машиностроительных мануфактур. Таким образом, мы находим здесь в мануфактуре непосредственную техническую основу крупной промышлен­ности. Мануфактура производила машины, при помощи кото­рых крупная промышленность устраняла ремесленное и ману­фактурное производство в тех отраслях, которыми она прежде всего овладевала. Следовательно, машинное производство пер­воначально возникло на не соответствующей ему материальной основе. На известной ступени развития оно должно было про­извести переворот в самой этой основе, которую оно сперва нашло готовой, а затем развивало дальше, сохраняя се старую

394                                                       Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

форму, и создать для себя новый базис, соответствующий его собственному способу производства. Как отдельная машина остается карликовой, пока она приводится в движение только человеком, как система машин не могла получить свободного развития, пока на место уже применявшихся двигательных сил — животных, ветра и даже воды — не пришла паровая машина, так и все развитие крупной промышленности парали­зовалось до тех пор, пока сама машина — характерное средство производства крупной промышленности — была обязана своим существованием личной силе, личному искусству, т. е. зависела от мускульной силы, верности глаза и виртуозности рук, с ко­торыми частичный рабочий внутри мануфактуры или ремес­ленник вне ее оперирует своим карликовым инструментом. Не говоря уже о дороговизне машин вследствие такого их про­исхождения, — обстоятельство, которым капитал руководст­вуется как сознательным мотивом, — дальнейшее расширение отраслей уже машинизированной промышленности и проникно­вение машин в новые отрасли производства всецело зависели от возрастания такой категории рабочих, которая вследствие полуартистического характера ее занятий может увеличи­ваться не скачками, а лишь постепенно. Но на известной сту­пени развития крупная промышленность приходит и в техни­ческое противоречие [Widerstreit] со своим ремесленным и мануфактурным базисом. Увеличение размеров машин-двига­телей, передаточного механизма и рабочих машин, увеличение сложности и многообразия, а также строгой правильности со­ставных частей рабочей машины, по мере того как последняя порывает со своим ремесленным образцом, первоначально все­цело определявшим ее конструкцию, и приобретает свободную форму, определяемую исключительно ее механической задачей; развитие автоматической системы и все более неизбежное при­менение материалов, труднее поддающихся обработке, напри­мер, железа вместо дерева ¹⁰³⁾, — вот те естественно выросшие задачи, разрешение которых повсюду наталкивалось на рамки, которые обусловливаются зависимостью работ от личности

¹⁰³) Механический ткацкий станок в своей первоначальной форме состоит пре­имущественно из дерева, усовершенствованный, современный — из железа. До какой степени старая форма средства производства господствует вначале над его новой фор­мой, показывает, между прочим, даже самое поверхностное сравнение современного парового ткацкого станка со старым, современных приспособлений для дутья на чу­гунолитейных заводах — с первоначальным немощным механическим воспроизведе­нием обыкновенного кузнечного меха и, быть может, убедительнее, чем все остальное,— первый локомотив, сделанный до изобретения теперешних локомотивов: у него было в сущности две ноги, которые он попеременно поднимал, как лошадь. Только с даль­нейшим развитием механики и с накоплением практического опыта форма машины начинает всецело определяться принципами механики и потому совершенно освобож­дается от старинной формы того орудия, которое превращается в машину.

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                          395

рабочего и которые даже комбинированный рабочий персонал в мануфактуре мог лишь несколько раздвинуть, но не уничто­жить по существу. Мануфактура не могла бы создать таких машин, как, например, современный типографский станок, современный паровой ткацкий станок и современная чесальная машина.

Переворот в способе производства, совершившийся в одной сфере промышленности, обусловливает переворот в других сферах. Это относится прежде всего к таким отраслям промыш­ленности, которые переплетаются между собой как фазы одного общего процесса, хотя общественное разделение труда до такой степени изолировало их, что каждая из них производит само­стоятельный товар. Так, например, машинное прядение выдви­нуло необходимость машинного ткачества, а оба вместе сделали необходимой механико-химическую революцию в белильном, ситцепечатном и красильном производствах. Таким же обра­зом, с другой стороны, революция в хлопчатобумажном пряде­нии вызвала изобретение джина, машины для отделения хлопко­вых волокон от семян, благодаря чему только и сделалось возможным производство хлопка в необходимом теперь крупном масштабе ^l04). Но именно революция в способе производства промышленности и земледелия сделала необходимой револю­цию в общих условиях общественного процесса производства, т. е. в средствах связи и транспорта. Средства связи и транс­порта такого общества, pivôt [стержнем] которого, употребляя выражение Фурье, были мелкое земледелие с его подсобной домашней промышленностью и городское ремесло, далеко уже не удовлетворяли потребностей производства в мануфактур­ный период с его расширенным разделением общественного труда, с его концентрацией средств труда и рабочих, с его колониальными рынками, а потому и на самом деле претерпели переворот. Точно так же средства транспорта и связи, унасле­дованные от мануфактурного периода, скоро превратились в невыносимые путы для крупной промышленности с ее лихо­радочным темпом и массовым характером производства, с ее постоянным перебрасыванием масс капитала и рабочих из одной сферы производства в другую и с созданными ею мировыми рыночными связями. Не говоря уже о полном перевороте в парусном судостроении, связь и транспорт были постепенно при­способлены к способу производства крупной промышленности

¹⁰⁴) Изобретенный янки Илаем Уитни волокноотделитель до последнего времени претерпел меньше существенных изменений, чем какая бы то ни было другая машина XVIII века. Только в последние десятилетия (перед 1867 г.) другой американец, г-н Эмери из Олбани, Нью-Йорк, при помощи сколь простого, столь и эффективного усовершенствования сделал машину Уитни устаревшей.

396                                                       Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

посредством системы речных пароходов, железных дорог, оке­анских пароходов и телеграфов. Но огромные массы железа, которые приходилось теперь ковать, сваривать, резать, сверлить и формовать, в свою очередь требовали таких циклопических машин, создать которые мануфактурное машиностроение было не в силах.

Итак, крупная промышленность должна была овладеть характерным для нее средством производства, самой машиной, и производить машины с помощью машин. Только тогда она создала адекватный ей технический базис и стала на свои соб­ственные ноги. С ростом в первые десятилетия XIX века машин­ного производства, машина на самом деле постепенно овладе­вала производством рабочих машин. Однако лишь в последнее десятилетие колоссальное железнодорожное строительство и оке­анское пароходство вызвали к жизни те циклопические машины, которые применяются при постройке первичных двигателей.

Существеннейшим производственным условием для произ­водства машин с помощью машин была машина-двигатель, спо­собная развивать силу в любой степени и в то же время всецело подчиняющаяся контролю. Она уже существовала в виде паровой машины. Но вместе с тем задача заключалась и в том, чтобы машинным способом придавать необходимые для отдельных частей машин строго геометрические формы: линии, плоскости, круги, цилиндры, конусы и шары. В первом десятилетии XIX столетия Генри Модели разрешил эту проблему изобре­тением поворотного суппорта, который скоро был превращен в автоматический механизм и в модифицированной форме пере­несен с токарного станка, для которого он первоначально пред­назначался, на другие машиностроительные машины. Это ме­ханическое приспособление заменяет не какое-либо особенное орудие, а самую человеческую руку, которая создает определен­ную форму, направляя, подводя резец и т. д. к материалу труда, например к железу. Таким образом, стало возможным прида­вать геометрические формы отдельным частям машин

“с такой степенью легкости, точности и быстроты, которую не смогла бы обеспечить и самая опытная рука искуснейшего рабочего” ¹⁰⁵⁾.

Если мы рассмотрим теперь ту часть применяемых в маши­ностроении машин, которая образует машину-орудие в собст-

¹⁰⁵) “The Industry of Nations”. London, 1855, part II, p. 239. Здесь же говорится: “Как бы прост и на первый взгляд незначителен ни казался этот придаток к токарному станку, мы думаем, что без преувеличения можно сказать, что его влияние на усовер­шенствование и распространение машин было так же велико, как влияние усовершен­ствований, произведенных Уаттом в самой паровой машине. Введение его сразу повело к усовершенствованию и удешевлению всяких машин и дало толчок новым изобре­тениям и усовершенствованиям”.

Глава ХIII. — Машины и крупная промышленность                                                                            397

венном смысле, то мы опять увидим перед собой ремесленный инструмент, только циклопических размеров. Например, соб­ственно рабочая часть сверлильного станка — это огромный бурав, который приводится в движение паровой машиной и без которого, в свою очередь, не могли бы быть произведены цилиндры больших паровых машин и гидравлических прессов. Механический токарный станок — циклопическое воспроизве­дение обыкновенного ножного токарного станка; строгальная машина — железный плотник, обрабатывающий железо тем же орудием, каким плотник обрабатывает дерево; орудие, кото­рое на лондонских кораблестроительных верфях режет фа­неру, — это гигантская бритва; орудие механических ножниц, которые режут железо, как ножницы портного режут сукно, это — чудовищные ножницы, а паровой молот действует голов­кой обыкновенного молотка, но такого веса, что им не мог бы взмахнуть сам Top ¹⁰⁶⁾. Например, один из таких паровых молотов, которые являются изобретением Несмита, весит более 6 тонн и падает перпендикулярно с высоты 7 футов на нако­вальню весом в 36 тони. Он легко превращает в порошок гра­нитную глыбу и не менее способен к тому, чтобы вбить гвоздь в мягкое дерево рядом легких ударов ¹⁰⁷⁾.

В качестве машины средство труда приобретает такую мате­риальную форму существования, которая обусловливает замену человеческой силы силами природы и эмпирических рутинных приемов — сознательным применением естествознания. В ману­фактуре расчленение общественного процесса труда является чисто субъективным, комбинацией частичных рабочих; к си­стеме машин крупная промышленность обладает вполне объек­тивным производственным организмом, который рабочий застает как уже готовое материальное условие производства. В простой кооперации и даже в кооперации, специализированной вслед­ствие разделения труда, вытеснение обособленного рабочего обобществленным рабочим все еще представляется более или менее случайным. Машины же, за некоторыми исключениями, о которых будет упомянуто позже, функционируют только в руках непосредственно обобществленного или совместного труда. Следовательно, кооперативный характер процесса труда становится здесь технической необходимостью, диктуемой при­родой самого средства труда.

¹⁰⁶) В Лондоне одна из таких машин для ковки валов гребных колес паро­ходов косит название “Top”. Oнa выковывает вал весом в 16½ тонны с такой же лег­костью, как кузнец подкову.

¹⁰⁷) Машины для обработки дерева, которые могут применяться также и в малом масштабе, изобретены по большей части американцами.