М. Холмская

Коммунистическое движение России является на сегодняшний день наиболее структурированной, достаточно мощной по численности политической силой, опирающейся, как показали избирательные кампании 1995—1996 гг., на немалую часть российского электората. В нашей стране коммунистические и социал-демократические ценности в плане гарантированной социальной защищенности, равного распределения, самоорганизации являются ещё не таким забытым прошлым, на которое оглядываются, к которому привыкли и без которого определенные слои общества не могут и не хотят существовать. Если на парламентских выборах 1993 г. самая крупная российская компартия — Коммунистическая партия Российской Федерации, обладающая разветвленной партийной структурой, доведенной до уровня районов, и сотнями тысяч членов, завоевала почти 7 млн. голосов, на выборах в Госдуму в 1995 г. — 15 млн., то на президентских выборах в 1996 г. в составе коалиции она получила в первом туре уже 24 млн., а во втором — около 30 млн. голосов избирателей.

Вместе с тем, очевидно, что коммунистическое движение России не представляет и уже вряд ли будет представлять собой монолитную силу наподобие прежней КПСС. Коммунистическая многопартийность пустила глубокие корни и стала устойчивым явлением российской политической жизни. Целый спектр партий и организаций отражает сегодня различные течения в коммунистическом движении — от ориентированных на идеалы и ценности сталинского периода до социал-демо-кратических.

В основе сохраняющейся многопартийности лежат как субъективные (личные амбиции лидеров компартий, неготовность самого актива к перераспределению полномочий и обязанностей, “раздувание” имеющихся программных различий и т.д.), так и объективные факторы, проистекающие из различий в положении социальных групп, которые составляют базу комдвижения. Наиболее пострадавшие в ходе реформ слои населения, как правило, проявляют склонность к радикальным действиям в борьбе с нынешней властью, и именно для этой части особенно характерны ностальгические настроения, некритическое отношение к предыдущему опыту, его идеализация, нежелание видеть в крушении Советской власти ничего, кроме “предательства Горбачева” и влияния внешних сил. Это свойственно, прежде всего, членам и сторонникам Российской коммунистической рабочей партии (В.Тюлькин), “Трудовой России” (В.Анпилов). Актив партий Роскомсоюза состоит в основном из представителей рядовой научно-технической и гуманитарной интеллигенции, которые отличаются от активистов КПРФ политическим непрофессионализмом и в силу этого значительно отстают от партии Г.Зюганова в практической организационной работе. Представители другой части коммунистов, которые до августа 1991 г. занимали руководящие посты в государственном и партийном аппарате, в экономике, культуре, и в той или иной степени сохранили своё положение, в настоящее время, как правило, проявляют осторожность в противостоянии власти, тяготеют к социал-демократизму и национал-патриотизму. Главную номенклатурную опору Компартии РФ сегодня составляет бывший партийный и государственный аппарат и директорский корпус госсектора, уже вросший в рыночные отношения и фактически приватизировавший управляемые ими предприятия¹.

Коммунистическая многопартийность не является сугубо российской спецификой. Аналогичная ситуация сложилась и в ряде республик бывшего СССР — на Украине, в Белоруссии, Армении. На наш взгляд, утверждения о том, что коммунистическая многопартийность — одна из главных причин неудач антиельцинской оппозиции в России и уже давно изжила себя, являются спорными. Ведь именно плюрализм, существование различных оттенков коммунистической и социалистической мысли, оформленных в самостоятельные политические организации, дают всему коммунистическому движению шанс избежать повторения судьбы прежней КПСС, в рамках которой уживались самые различные идейные течения, что в немалой степени способствовало её краху.

В настоящей работе рассматривается деятельность основных субъектов “левой” части политического спектра — коммунистических партий, имеющих общероссийский статус. Вне поля зрения автора остались многочисленные более мелкие “левые” организации коммунистической направленности, в том числе и молодежные коммунистические объединения. Региональные аспекты деятельности компартий также не рассматривались.

Не претендуя на окончательность суждений, полноту и всесторонность анализа, автор лишь попытался воссоздать адекватную действительности картину современного российского коммунистического движения через призму развития двух его основных течений — ортодоксального и реформистского. На наш взгляд, затянувшийся спор между представителями этих двух течений и своего рода соперничество за право называться коммунистами, в конце концов, будут решены самой жизнью. Надеемся, что предлагаемая работа заинтересует как политологов-профессионалов, так и более широкий круг читателей, интересующихся проблемами российской

_____________________

¹ Партийно-политические элиты и электоральные процессы в России. М., 1996. С. 24.

многопартийности и способных непредвзято взглянуть на то, что происходит в “левой” части политического спектра. Автор рассчитывает найти заинтересованных читателей и в лице активистов российских компартий, ищущих пути выхода из переживаемого комдвижением кризиса и ощущающих на себе историческую ответственность за его дальнейшую судьбу.

При написании настоящей работы были использованы программные документы и избирательные платформы компартий, выступления партийных лидеров этого политического направления, периодические издания, в том числе партийная печать, а также материалы “Бюллетеня Левого информцентра”, информационно-аналитического бюллетеня “Партинформ”, справочная литература и собственный банк информации автора. В оценках и характеристиках автор стремился соотнести свою, в чем-то неизбежно ограниченную, точку зрения с мнениями других специалистов — политологов, философов, историков, — которые читатель также найдет в настоящей работе. В этой связи хотелось бы выразить огромную признательность всем, кто помог автору в её написании и издании.

ГЛАВА I. ОРГАНИЗАЦИОННОЕ СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ КОММУНИСТИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ В РОССИИ

1.1. Коммунистические организации “первой волны”
(1989 — август 1991 гг.)

С конца 1989 г. и основательно уже в 1990 г. оформляется центробежный процесс распада некогда единой централизованной КПСС и деления её на течения, движения и платформы.

Новый курс союзного и партийного руководства на демократизацию и глубокие рыночные преобразования был фактически направлен на устранение монопольной власти КПСС и создание двухпартийной системы из коммунистической и социал-демократической партий, дружно поддерживающих “надпартийного” президента. Он встретил жесткое противодействие сразу по нескольким направлениям. Внутри самого партийного руководства развернулось противостояние двух верхушечных номенклатурных группировок — “рыночно-демократической” (“демократы”, “горбачевцы”) и “фундаменталистской” (“консерваторы”, “лигачевцы”). Одновременно обострилась борьба как внутри КПСС — между различными внутрипартийными течениями, так и вне её — между неформальными политическими организациями демократической и коммунистической направленности.

Последовательным коммунистам в силу традиций и инерции было трудно сразу организационно отделиться от руководства КПСС, заботясь о единстве партии. Поэтому большинство из них предпочитало борьбу за сохранение коммунистических идеалов внутри КПСС. 13 марта 1988 г. в газете “Советская Россия” появилось письмо преподавателя Ленинградского технологического института Н.Андреевой “Не могу поступиться принципами”, в котором содержалась критика модной в то время “леволиберальной интеллигентской модели социализма”, курса на перестройку и гласность с позиций ортодоксального сталинизма. В то время это письмо было расценено в обществе как идеологический манифест консервативной части руководства КПСС, всех антиперестроечных сил. Хотя на самом деле ни Е.Лигачев, ни другие деятели, к ним причислявшиеся, никогда не заходили так далеко в откате к сталинизму и пересмотре послесталинской политической системы. Руководство КПСС через газету “Правда” дало жесткий ответ, отмежевавшись от выступления консерваторов, и открыло возможности для публичной критики ортодоксальных коммунистов.

В мае 1989 г. Н.Андреева и её сторонники создали Всесоюзное общество “Единство — за ленинизм и коммунистические идеалы”. На I конференции “Единства” 18-20 мая 1989 г. Н.Андреева была избрана председателем его Координационного совета. На протяжении 1990 г. на конференциях “Единства” неоднократно поднимался вопрос о воссоздании Всесоюзной коммунистической партии большевиков, однако каждый раз такой шаг признавался несвоевременным и принималось решение “продолжать борьбу с ревизионизмом, находясь внутри КПСС”.

В январе 1990 г. на “правом” фланге КПСС оформляется Демократическая платформа. Она объединила приверженцев частной собственности, плюралистической демократии и концепции социального партнерства трудящихся и предпринимателей, а по сути — силы ярко выраженной антикоммунистической направленности. На момент создания, по данным организаторов, ДП насчитывала 55 тыс. членов партии¹. Ее лидерское ядро составили полтора десятка народных депутатов СССР — членов Межрегиональной депутатской группы. В марте — мае 1990 г. руководство ДП начало регистрацию своих членов, то есть фактически пошло на оформление фракции в КПСС.

В апреле 1990 г. рядом неформальных марксистских клубов была образована Марксистская платформа в КПСС. В числе основных организаторов МП были Клуб марксистских исследований при МГУ (А.Бузгалин), Фонд социальных инициатив (С.Скворцов), бывшая коммунистическая секция Московского партклуба (А.Пригарин) и др. Они не отвергали необходимость перемен в обществе, выступали за обновление деятельности КПСС, за свободу мнений внутри партии, творческое развитие марксизма и окончательное избавление от сталинизма. В то же время основатели МП считали, что под руководством партийной номенклатуры КПСС попала под чуждые марксизму-ленинизму влияния и стала утрачивать революционный дух. Вскоре МП стала одним из ведущих оппозиционных течений в партии. К лету 1990 г. сторонниками МП, по данным социологических опросов, проводившихся научными центрами ЦК КПСС, считали себя от 2 до 10% членов КПСС, а в некоторых районах, где были созданы активные группы поддержки, — до 15%². На II конференции сторонников МП в КПСС (16-17 июня 1990 г.) были приняты “Основные положения антикризисной программы”. Суть предложенного МП варианта выхода страны из кризиса, альтернативного правительственной программе, заключалась в “соединении, с одной стороны, неотложных мер, позволяющих остановить падение жизненного уровня и рост социального неравенства, не обусловленного

______________________________

¹ См.: Россия: партии, ассоциации, союзы, клубы. Справочник. Т. 1. Ч. 1. М., 1991. С. 15.

² См.: Бузгалин А.В. Белая ворона (Последний год жизни ЦК КПСС: взгляд изнутри). М., 1993. С. 40.

трудовым вкладом, обеспечить возрождение социалистического идеала и авторитета коммунистической партии, и стратегических мер, обеспечивающих структурную перестройку экономики и создание хозяйственного механизма, стимулирующего эффективный и инициативный труд работника, коллективов, народа — с другой”¹.

В ответ на создание “демократами” так называемых народных фронтов наиболее радикальные противники рыночно-демократических преобразований, приверженцы ортодоксально-коммунистических взглядов вышли за рамки КПСС и создали движения, предназначенные для работы в массах. Так,
15-16 июля 1989 г. на базе Ассоциации научного коммунизма был создан Объединенный фронт трудящихся СССР (ОФТ СССР). В его состав вошли интернациональные движения Молдавии, прибалтийских республик и других регионов. 8-9 сентября 1989 г. было учреждено республиканское отделение Фронта — ОФТ РСФСР, объединившее неформальные коммунистические и рабочие организации. (Впоследствии ОФТ СССР как союзная структура существовал лишь на бумаге.) В числе организаторов ОФТ России были народный депутат СССР В.Ярин, экономист А.Сергеев, бывший главный редактор журнала “Коммунист” Р.Косолапов и др. Своей целью организаторы ОФТ считали борьбу за “коммунистические ориентиры перестройки”, “осуществление на практике ленинской Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа”, обеспечение “подлинного возрождения КПСС как партии рабочего класса”. Несмотря на малочисленность (в период расцвета, в 1989—1990 гг., численность не превышала 3-4 тыс. человек), ОФТ отличался заметной активностью. В то время это была, по сути, единственная политическая организация коммунистической ориентации, созданная за пределами КПСС, вне контроля её руководства, которая вышла к массам в поисках поддержки своего политического курса. (С 1992 г. функции ОФТ по непосредственной социальной мобилизации коммунистов на массовые уличные акции протеста фактически взяло на себя движение “Трудовая Россия”.)

Ещё один центр политической борьбы с “горбачевщиной” возник в 1990 г. в лице Движения “Коммунистическая инициатива” (ДКИ). Толчком к его созданию послужил II съезд ОФТ (январь 1990 г.). Целью этой инициативы было формирование стоящей на ортодоксальных позициях (на платформе ОФТ) Российской коммунистической партии как альтернативы руководству КПСС, которое рассматривалось “инициативниками” как “предательское”, “ведущее КПСС и СССР в пропасть”. ДКИ образовалось в результате действий инициативных комитетов за создание Компартии РСФСР. В 1990 г. прошло три этапа Инициативного съезда коммунистов России — 21-22

______________________

¹ См.: Известия ЦК КПСС. 1990. № 9. С. 60.

апреля, 9-10 июня и 20-21 октября. На первом этапе съезда около 615 делегатов представляли более чем полтора миллиона членов КПСС из 50 областей, краев и автономных образований РСФСР¹. На съезде было принято программное заявление “Платформа человека труда”, выражено политическое недоверие “антинародному курсу, проводимому антикоммунистической фракцией Горбачева”, решено требовать его отставки с поста генсека, а также сформировано Оргбюро, которое возглавили В.Тюлькин, М.Попов, А.Сергеев и др.

По состоянию на апрель 1990 г., расстановка сил внутри КПСС выглядела следующим образом: сторонники проекта Платформы ЦК КПСС к XXVIII съезду в том виде, в каком она была опубликована — 33%, сторонники дальнейшего пересмотра организационных и идеологических основ партии в рамках доработки проекта Платформы ЦК КПСС — 29%, сторонники Демократической платформы в КПСС — 24%, сторонники партии старого типа (традиционалисты) — 3%, сторонники самороспуска КПСС — 3%, конформисты и колеблющиеся — 8%².

К лету 1990 г. противостояние реформаторов и консерваторов в высшем партийном руководстве привело к созданию Российской компартии (КП РСФСР) в составе КПСС как альтернативы курсу “горбачевского” ЦК. Антиреформистски настроенные члены КПСС (делегаты её XXVIII съезда), представлявшие ряд региональных парторганизаций и часть центрального руководства, объединились в Инициативное движение коммунистов РСФСР. Под давлением “снизу” высшее партийное руководство было вынуждено согласиться на создание Российской компартии. В числе её инициаторов выступили И.Полозков, О.Шенин, Г.Зюганов, В.Купцов и др. 19-20 июня 1990 г. была созвана Российская партийная конференция, которая конституировала себя как учредительный съезд Компартии РСФСР (в составе КПСС). Первым секретарем ЦК КП РСФСР был избран оппозиционно настроенный по отношению к М.Горбачеву партийный функционер из Краснодарского края И.Полозков.

Нарастание поляризации членов КПСС по принципиальным политическим, идеологическим и социально-экономи-ческим вопросам в канун XXVIII съезда КПСС (2-13 июля 1990 г.), тем не менее, не привело к решающей схватке противоборствующих внутрипартийных группировок на самом съезде. Однако съезд стал своеобразной “пробой сил” для антиреформистски настроенного крыла в лице ДКИ и Марксистской платформы. ____________________________

¹ См.: Россия: партии, ассоциации, союзы, клубы. Справочник. Т. 1. Ч. 1. М., 1991. С. 16.

² По данным опроса Центра социологических исследований АОН при ЦК КПСС. Было опрошено 5 326 членов КПСС, из них 822 секретаря партийных организаций. См.: Тощенко Ж.Т., Бойков В.Э., Леванов Е.Е. Как обновляется КПСС (Опыт социологического анализа)// Вопросы истории КПСС. 1990. № 8. С. 8.

Относительный успех, достигнутый ими в ходе съезда, заключался в завоевании около трети голосов делегатов, которые поддержали подготовленный членами Координационного совета МП и Оргбюро Инициативного съезда РКП альтернативный проект резолюции “О политике КПСС в проведении экономической реформы и неотложных мерах по стабилизации социально-экономического положения”. Выступив против курса на капитализацию страны, авторы проекта заявили, что экономическая реформа, предлагаемая КПСС, должна быть направлена на “создание социалистической рыночной экономики, исключающей любые формы эксплуатации, основанной на господстве демократически управляемых общественных форм собственности и активной регулирующей роли государства”¹. При выборах руководящих органов в состав ЦК КПСС были избраны: от ДКИ — А.Сергеев, от МП — А.Бузгалин, А.Пригарин и Г.Сачко.

После XXVIII съезда процесс размежевания в КПСС фактически приобрел необратимый характер. ДКИ одним из первых заявило о готовности стать правопреемником КПСС в случае её развала или окончательного отхода от коммунистических принципов. На III этапе Инициативного съезда коммунистов России (20-21 октября 1990 г.) была принята программа действий “За возрождение советской социалистической России” и было решено придать Инициативному движению коммунистов всесоюзный статус. Летом 1991 г. по инициативе члена ЦК КПСС А.Сергеева был образован инициативный комитет по созыву внеочередного съезда КПСС с целью “изгнания из неё оппортунистической фракции Горбачева”.

На III конференции “Единства” осенью 1990 г. был взят курс на “большевизацию” КПСС и также заявлено о готовности заменить её в случае отказа от коммунистических идеалов. С весны 1991 г. были предприняты шаги по созданию Большевистской платформы в КПСС. Они были направлены на институционализацию интересов сторонников “Единства” в рамках КПСС, проведение их представителей в ЦК и оказание влияния на выработку программных документов. 13-14 июля 1991 г. в Минске по инициативе “Единства” состоялась I конференция сторонников БП в КПСС. На ней была принята Декларация об образовании БП в КПСС, выражено недоверие М.Горбачеву и образован оргкомитет внеочередного XXIX съезда КПСС. Целью БП в КПСС была провозглашена борьба с “ревизионизмом” внутри КПСС и возвращение к “сталинско-ленинским нормам” в политической и экономической жизни.

В период после XXVIII съезда в рамках МП в КПСС обострилась борьба идейных течений. Одно из них, во главе с членом ЦК КПСС А.Пригариным, по ряду позиций сближалось с ОФТ и ДКИ. Тогда как другое, во главе с членом ЦК

_______________________

¹ См.: Известия ЦК КПСС. 1990. № 9. С. 63.

КПСС А.Бузгалиным и членом ЦК КП РСФСР А.Колгановым, считало для себя более близкими (в некоторых вопросах) “коммунистов-реформаторов” из Демократической платформы (ту часть “Демократической платформы”, которая после XXVIII съезда осталась в КПСС и позднее выступила одним из инициаторов создания Демократической партии коммунистов России), Социалистическую партию и др. На III конференции МП в КПСС 17-18 ноября 1990 г. сторонники А.Бузгалина и А.Колганова создали фракцию “Марксизм-XXI”, которая, безусловно признавая коммунизм в качестве цели развития, выступила за использование отдельных элементов рыночной экономики и в поддержку политической демократии. Оставаясь в составе МП, фракция вступила в Демократическое движение коммунистов. 11 августа 1991 г. на втором этапе IV конференции МП в КПСС её участники подвергли резкой критике официальный проект программы партии за его “идеологическую размытость” и большинством голосов поддержали разработанную А.Пригариным программу-минимум. Против “пригаринского” проекта выступила группа во главе с членом ЦК КП РСФСР А.Крючковым и автором альтернативного проекта В.Бурдюговым. Разногласия сводились к степени допущения частной собственности в социалистическом государстве и другим вопросам, что, в конце концов, наряду с другими причинами, привело МП к расколу.

Уже в начале 1991 г. в рядах представителей “фундаменталистского” крыла номенклатуры, особенно в руководстве КПРФ, обозначилась тенденция к замене понятий “социализм” и “социалистический выбор” на “российский патриотизм” и “сильную государственность”. Она отчетливо проявилась на состоявшейся 26 февраля 1991 г. по инициативе ЦК КП РСФСР конференции “За великую, единую Россию”. Ее задача была четко сформулирована в выступлении первого секретаря ЦК КП РСФСР И.Полозкова: “Мы готовы к любому сотрудничеству со всеми политическими течениями, если это будет способствовать сохранению государственности. Наше сотрудничество основывается на признании патриотизма в качестве основания для единения. Сейчас не время для политических амбиций и утверждения идеологической чистоты. Отечество в опасности”¹. По решению конференции был создан Общероссийский национально-патриотический блок (Координационный совет народно-патриотических сил), в который вошло более 35 организаций, в том числе ОФТ, ДКИ, Российский народный фронт, Российское отделение Всемирного русского собора и др. Одним из сопредседателей блока стал Г.Зюганов. Конференция обратилась к КП РСФСР с призывом “выйти из

_____________________________

¹ Ермаков Я.Г., Шавшукова Т.В., Якуничкин В.В. Коммунистическое движение в России в период запрета: от КПСС к КПРФ// Кентавр. 1993. № 3. С. 67-68.

политической дремоты”, сформулировать “идеологию национального спасения”, “облачиться в доспехи российской государственности”, “заслонить народ от стаи стяжателей, кинувшихся разорять наш общенародный дом”.

Несмотря на то, что на момент создания КП РСФСР, по некоторым данным, насчитывала в своих рядах до 10 млн. членов, перед решающей схваткой за власть на президентских выборах 1991 г. коммунистам из КП РСФСР не удалось создать реальную, боеспособную организацию, способную отразить наступление антикоммунистических сил. После поражения на выборах произошла смена партийного руководства — И.Полозкова на посту первого секретаря ЦК КП РСФСР сменил В.Купцов.

Таким образом, к августу 1991 г. КПСС охватывала собой почти весь политический спектр — от убежденных коммунистов до монархистов. В рамках номинально единой партии прогорбачевскому центру, предложившему вполне социал-демократический проект программы КПСС, противостояли несколько внутрипартийных течений (протопартий): на “правом” фланге — остатки Демократической платформы, объединившиеся под эгидой А.Руцкого и В.Липицкого в партию социал-демократической направленности — Демократическую партию коммунистов России (в составе КПСС); в “центре” — Марксистская платформа в КПСС; “левее” центра — Инициативное движение коммунистов (“Ленинградская Инициатива”) во главе с В.Тюлькиным, А.Сергеевым, Р.Косолаповым; на крайнем “левом” фланге — Большевистская платформа в КПСС. У каждого из этих течений существовала своя идейно-теоретическая платформа и довольно быстро формировались организационные структуры. Кроме них, в КПСС оставалась политически неактивная, достаточно размытая, фракционно не оформленная масса, в том числе большое количество аппаратчиков, “колебавшихся вместе с генеральной линией партии”. К лету 1991 г. самые активные сторонники М.Горбачева образовали Движение демократических реформ. Не будь августовских событий 1991 г., КПСС, скорее всего, распалась бы на ряд партий и движений сразу же после своего XXIX съезда.

1.2. Коммунистические организации “второй волны”
(август 1991 — 1997 гг.)

После событий 19-21 августа 1991 г. КПСС и Компартия РСФСР были обвинены в сговоре с “путчистами” и двумя указами президента России от 23 августа и 6 ноября фактически запрещены. В соответствии с этими указами, их деятельность на территории РСФСР была прекращена, организационные структуры распущены, партийное имущество конфисковано и передано в другие руки.

Дальнейшие события показали, что устранить коммунистов из общественной жизни не удалось. Напротив, августовские события и последующий запрет дали мощный стимул к борьбе, ускорили размежевание внутрипартийных течений и создание на их основе самостоятельных политических организаций. При этом если в восточноевропейских странах после “бархатных” революций компартии делились, как правило, надвое — на компартии, сохранявшие приверженность традиционным коммунистическим ценностям, и компартии, переименовывавшие себя в социал-демократические, то в России после краха КПСС спектр бывших коммунистов оказался значительно шире. Начатые с 1992 г. радикальные экономические реформы (так называемая “шоковая терапия”) привели к нарастанию недовольства в обществе. В этой ситуации у коммунистов появились шансы стать центром консолидации оппозиционных сил и использовать протестный потенциал для укрепления своих позиций.

В послеавгустовский период организационное становление и развитие комдвижения в России проходило по трем основным направлениям:

— создание новых коммунистических организаций;

— воссоздание КП РСФСР;

— воссоздание КПСС.

Сторонники первого направления (как правило, низовые партийные активисты), в своей массе отрицательно относившиеся к идее восстановления старой партии, исходили из необходимости немедленных действий, не имея четкого плана на перспективу. Сторонники второго направления, представлявшие собой в основном старую партийную номенклатуру (часть бывшего руководства КПСС и КП РСФСР), руководствовались привычкой действовать по строго определенным правилам, следовать закону, работать через легальные государственные институты, прежде всего, Верховный Совет РФ. Они опирались на часть прежних партийных структур, перешедших под крышу Советов и Социалистической партии трудящихся. При этом в качестве идеологических постулатов ими принимались положения, близкие к социал-демократическим. Приверженцы треть-его направления состояли как из рядовых активистов КПСС, так и из части бывшей партноменклатуры. Они ориентировались на восстановление КПСС вне зависимости от официального запрета или разрешения её деятельности, как массовой партии с жесткими внутренними структурами, сочетающей легальные и нелегальные методы работы.

От КПСС — к новым компартиям

Сразу же, через два-три дня после провала выступления ГКЧП, начался бурный процесс трансформации внутрипартийных течений в самостоятельные политические партии. Уже 26 августа Оргбюро “Ленинградской Инициативы” направило в парторганизации телефонограмму с призывом провести 15 ноября 1991 г. учредительный съезд Российской коммунистической рабочей партии.

28 августа часть членов Координационного совета МП (член ЦК КПСС А.Бузгалин, член ЦК КП РСФСР А.Колганов, другие члены группы “Марксизм-XXI”), а также председатель Моссовета Н.Гончар, главный редактор информационного центра профсоюзного и рабочего движения КАС-КОР А.Исаев, член исполкома Социалистической партии Б.Кагарлицкий и др. образовали инициативную группу по созданию Партии труда. Они заявили о своем намерении создать на основе инициативы “снизу” широкую партию-движение, призванную стать партией политической поддержки профсоюзов и рабочего движения, защитницей интересов наемных работников. В обращении инициативной группы отмечалось, что “ортодоксальные коммунисты пытаются восстановить деятельность КПСС, часть партийной номенклатуры предпочитает сколачивать политические организации под новыми вывесками, кое-кто полностью отрекается от своих коммунистических убеждений”. Обратившись к тем коммунистам и социалистам, которых не устраивал ни один из этих вариантов, авторы заявления призвали их поддержать инициативу по созданию самостоятельной партии, ориентированной на рабочее и профсоюзное движение, — Партии труда¹. На базе инициативной группы в октябре 1991 г. был сформирован Московский региональный оргкомитет будущей партии.

8 сентября на заседании Координационного совета движения сторонников МП в КПСС единственно возможным путем возрождения коммунистического движения на подлинной марксистско-ленинской основе было признано создание новой коммунистической партии. Придя к выводу, что члены высшего эшелона партийной власти не способны к решительным действиям по защите КПСС от “произвола новых властей”, КС принял решение

______________________

¹ Хроника многопартийности. 1991. № 1. С. 13.

приступить к созданию Партии коммунистов как правопреемницы КПСС и образовать оргкомитет по подготовке её учредительного съезда. Однако давно назревавшие разногласия внутри МП, в том числе по программным вопросам, в оценках действий ГКЧП и др., привели к расколу движения и выделению из его состава инициативных групп, образовавших впоследствии целый ряд компартий — Российскую партию коммунистов, Союз коммунистов, Партию труда, КПСС (С.Скворцова). Оставшаяся часть МП продолжила существование в качестве самостоятельной организации.

Социалистическая партия трудящихся. 2 октября 1991 г. группа народных депутатов СССР и РСФСР, членов ЦК КПСС и ЦК КП РСФСР, ориентированных на позиции XXVIII съезда КПСС (А.Денисов, А.Мальцев, В.Севастьянов, А.Соловьев, И.Рыбкин, Р.Медведев и др.), выступила с обращением, в котором констатировала, что КПСС как политическая структура в прежнем виде себя исчерпала, потеряла доверие масс и фактически прекратила своё существование. В этой связи авторы обращения предложили объединиться “всем, кто сохраняет политическую активность и способность к действиям во имя гражданского согласия, мирного, конституционного вывода страны из хаоса и развала, глубокого обновления всей нашей жизни”¹. В основу позиции российской партии “левых” сил социалистической ориентации было предложено положить идеи, нашедшие отражение в проекте новой программы КПСС “Социализм, демократия, прогресс”. При этом инициаторы новой партии исходили из того, что поражение потерпело не социалистическое учение вообще, а лишь “экстремистское, большевистское течение” в социалистическом движении.

26 октября 1991 г. на конференцию, задуманную как объединительную для всех “левых” сил, прибыли представители практически всех течений, представлявших “левое” крыло прежней КПСС. Однако процесс дифференциации коммунистов ещё в недрах формально единой партии зашел так далеко, что Социалистическая партия трудящихся (СПТ) стала лишь одной из многих её дочерних партий. После того, как в её название не было включено слово “коммунистическая”, конференцию покинула группа делегатов от ДКИ во главе с В.Тюлькиным и В.Анпиловым, которые выступили против аппаратных методов создания СПТ и заявили о намерении создать РКРП. После конституирования конференции как учредительной конференции СПТ заседание покинули группы, образовавшие позднее Российскую партию коммунистов (А.Крючков) и Союз коммунистов (А.Пригарин). Конференция приняла устав и программное заявление СПТ, образовала Оргкомитет во главе с И.Рыбкиным для подготовки регистрации партии и проведения её I съезда. На заседании Оргкомитета было заявлено, что ______________________

¹ Хроника многопартийности. 1991. № 1. С. 13. Р.Медведев. I

“духовным лидером” партии является известный диссидент съезд СПТ (21-22 декабря 1991 г.) принял программные тезисы, избрал Федеральный совет, Правление и 7 сопредседателей (И.Рыбкин, Л.Вартазарова, А.Денисов, М.Лапшин, А.Мальцев, Р.Медведев, Г.Скляр). Стратегическими целями партии были признаны: 1) сохранение Российской Федерации как “исторически сложившегося государственного объединения проживающих на её территории народов”; “возрождение экономического и политического союза, сбережение и развитие культурно-исторической общности народов СССР”;
2) вывод страны из кризиса на путях социалистического развития; 3) “движение к социализму в общем развитии человечества”. На II съезде СПТ (5-6 июня 1993 г.) председателем партии была избрана Л.Вартазарова.

СПТ стала наследницей социал-демократического течения в КПСС образца начала 1991 г. Она была создана на членской базе КПСС, вобрав в себя, с одной стороны, ту часть коммунистов, которая пришла к выводу о необходимости преобразования КПСС в социалистическую партию по восточноевропейскому образцу, а с другой — тех, кто остался верен коммунистической идее, но не возражал против работы в одной организации с социалистами. В 1991—1992 гг. СПТ играла роль временного прибежища для значительного числа бывших партийных функционеров, прежде всего из руководства Компартии РСФСР. С самого начала партия сосредоточила своё внимание в основном на парламентской деятельности, защите КПСС в Конституционном суде РФ и чисто аппаратной работе на местах, где многие члены СПТ — бывшие первые секретари райкомов и горкомов — ещё некоторое время сохраняли позиции в органах власти. Долгое время СПТ находилась в состоянии поиска своего места в идеологическом спектре. После восстановительного съезда КПРФ (февраль 1993 г.) и своего II съезда СПТ фактически прекратила сотрудничество с коммунистическими организациями, взяв курс на строительство самостоятельной некоммунистической партии. Численность СПТ на момент создания составляла, по оценкам руководства, более 70 тыс. человек. Из них — около 60% — представители ИТР и гуманитарной интеллигенции, около 10% — рабочие, 5% — крестьяне, около 15% — пенсионеры¹. Сегодня это малочисленная (по оценкам руководства, численность партии не превышает 10 тыс. человек) и маловлиятельная политическая организация, тяготеющая к союзу не с коммунистическими, а с левоцентристскими и демократическими силами, а также с “умеренными державниками” типа Конгресса русских общин.

Всесоюзная коммунистическая партия большевиков. 8 ноября 1991 г. в Ленинграде члены Всесоюзного

_______________________

¹ Политические партии современной России. М., 1993. С. 280.

общества “Единство — за ленинизм и коммунистические идеалы” и представители части Большевистской платформы в КПСС провели учредительный съезд Всесоюзной коммунистической партии большевиков (ВКПБ). Генеральным секретарем ЦК ВКПБ была избрана председатель Политисполкома “Единства” Н.Андреева. Тем самым организационно оформилось откровенно сталинистское течение внутри КПСС. Съезд принял устав и программу партии и избрал ЦК из 15 человек. Своими программными целями партия провозгласила: в социально-экономической области — восстановление господства социалистической собственности, государственной монополии внешней торговли, социальных прав трудящихся, гарантированных Конституцией 1977 г., обновление на современном научном уровне плановой системы хозяйства, прекращение насильственной расколлективизации деревни; в области политики и идеологии — восстановление советского государства, выполняющего функции диктатуры пролетариата как органа власти рабочего класса. Сегодня ВКПБ остается одной из немногих организаций, выступающих против любой частной собственности и любого рынка. Формально она по-прежнему сохраняет “всесоюзный” статус. 12 мая 1995 г. секретарь ЦК А.Лапин обвинил Н.Андрееву в оппортунизме, заявил о лишении её и всех членов возглавляемого ею ЦК полномочий и передаче их оргкомитету по созыву чрезвычайного съезда ВКПБ. 1-2 июля 1995 г. состоялся съезд сторонников А.Лапина, не признанный сторонниками Н.Андреевой. В результате произошел раскол партии. С этого времени обе организации — ВКПБ Н.Андреевой и ВКП(б) А.Лапина — существуют параллельно, не признавая друг друга. На момент создания ВКПБ насчитывала несколько тысяч человек. После перехода значительной части членов в КПРФ в начале 1993 г. численность партии сократилась до нескольких сотен. Данные о том, как поделились члены между двумя организациями, отсутствуют.

Большевистская платформа в КПСС. Другая часть Большевистской платформы в КПСС во главе с автором экономической программы “Единства” Т.Хабаровой после раскола БП заявила о непризнании указов президента о прекращении деятельности КПСС, призвала коммунистов к гражданскому неповиновению этим указам, восстановлению КПСС и категорически выступила против создания новых компартий, заявив о сохранении БП под прежним названием. В октябре 1992 г. на II межрегиональной конференции своих сторонников Т.Хабарова была избрана секретарем-координатором БП. Сегодня БП представляет собой самостоятельное объединение ряда партийных организаций, руководствующихся уставом XXVIII съезда КПСС и программными документами Большевистской платформы в КПСС. Группы действуют в Москве (менее десятка членов), Биробиджане, Одессе, Ростове-на-Дону и насчитывают по несколько десятков человек. Общая численность, по оценкам руководства, не превышает несколько сотен членов. БП выступает за возвращение к “сталинско-ленинским нормам” в политической и экономической жизни страны, за немедленное восстановление “явочным порядком” Советской власти, СССР и КПСС (не признает факт развала СССР).

Союз коммунистов. 16-17 ноября 1991 г. после раскола Марксистской платформы в КПСС на основе её “левого” крыла была создана новая компартия — Союз коммунистов (СК) во главе с бывшим членом ЦК КПСС, одним из лидеров МП в КПСС А.Пригариным. СК сразу же декларировал стремление к построению общества, органично сочетающего в себе социально-экономические начала социализма с принципами политической демократии. Партия выступила за плановую экономику, категорически против наемного труда, но не против трудовой частной собственности. 25-26 апреля 1992 г. состоялись I съезд СК и учредительный Конгресс Интернационального Союза коммунистов. В ИСК вошли СК Латвии, СК России, Коммунистическая партия трудящихся Приднестровья и СК Украины. В специальной резолюции съезд приветствовал начавшийся процесс возрождения КПСС и призвал другие компартии начать совместную подготовку к её XXIX съезду. Отличительной особенностью СК стало то, что его организационная работа с самого начала была ориентирована не на образование собственных структур, а на установление связей со сторонниками возрождения КПСС. На момент регистрации (28 сентября 1992 г.) СК насчитывал 3 433 члена, после воссоздания КПРФ и перехода в неё целых организаций численность партии сократилась до приблизительно 1-2 тыс. человек. В октябре 1993 г. произошел раскол организации из-за расхождения позиций по отношению к СКП-КПСС, к участию в парламентских выборах и по другим вопросам. В результате с декабря 1993 г. существовали два параллельных Союза коммунистов — СК сторонников А.Пригарина и СК сторонников С.Степанова (официальная регистрация в Министерстве юстиции РФ как общероссийской политической партии осталась за СК С.Степанова). В апреле 1995 г. с образованием РКП-КПСС СК (А.Пригарина) передал ей все права правопреемства. В настоящее время первым секретарем ЦК СК является С.Степанов. В 1995 г. СК принимал участие в выборах в Госдуму второго созыва в составе избирательного объединения “Союз коммунистов”, однако необходимое для регистрации блока количество подписей собрать не удалось.

Российская коммунистическая рабочая партия. 23-24 ноября 1991 г. в Екатеринбурге под эгидой “Ленинградской Инициативы” был проведен съезд коммунистов России, конституированный как I этап учредительного съезда Российской коммунистической рабочей партии (РКРП). Инициаторами создания партии выступили участники ДКИ (В.Анпилов, В.Тюлькин, Ю.Терентьев, М.Попов, А.Сергеев и др.), Комитета защиты Музея и Мавзолея В.И.Ленина и некоторых других организаций. Они исходили из необходимости окончательного разрыва с “оппортунистической, праворевизионистской традицией и практикой КПСС” и выступали за формирование новой коммунистической организации на ленинских принципах. Съезд принял за основу программное заявление (подготовленное на основе проекта программы КПСС Р.Косолапова — самого умеренного из предлагавшихся на последней конференции ДКИ проектов), устав и специальную резолюцию с призывом к объединению всех компартий и созданию Коминтерна в рамках бывшего СССР. Однако, исключив из устава положение о возможности создания не только фракций, но и платформ, съезд сузил членскую базу партии, подтолкнув часть групп к дальнейшим действиям по созданию новых партий.

РКРП создавалась как “преемница коммунистического начала в рабочем движении”. Рабочий характер партии был закреплен в её уставе, по которому большинство в выборных органах должны были составлять рабочие. На втором этапе учредительного съезда в Челябинске (5-6 декабря 1992 г.) была принята программа партии, в основу которой был положен более “левый” проект “ленинградской группы” (М.Попова). Принятую программу было решено считать “основой для объединения всех действительно коммунистических сил”. Съезд отклонил проект резолюции ряда организаций РКРП о создании единой российской компартии на базе КПСС и существующих партий коммунистической ориентации, признав РКРП единственной правопреемницей КПСС на территории России. Своё несогласие с принятым проектом программы партии и тактикой в отношении КП РСФСР выразили 60 делегатов (из 278) в заявлении “меньшинства”.

Съезд отразил внутрипартийную борьбу двух течений — одно возглавлял бывший главный редактор журнала “Коммунист” Р.Косолапов, другое — ленинградский вузовский преподаватель М.Попов. Различия в этих течениях проявлялись в конкретных вопросах отношения к платформам в партии, процентному содержанию в ней рабочих, отношения к идее “развитого социализма”, ближайшим и отдаленным задачам партии. Первое течение апеллировало к науке и ленинским традициям, допускало существование платформ в партии и выступало за объединение компартий по типу федерации, второе апеллировало к большевистской “чистоте” и “твердости”, выступало против платформ и подозрительно относилось к объединительным процессам. На съезде в Челябинске группа Р.Косолапова была выведена из состава ЦК за несанкционированное вхождение в руководящие органы Фронта национального спасения и Оргкомитет по восстановлению КП РСФСР. В ответ они создали “Ленинскую платформу в РКРП”, а в феврале 1993 г. перешли в КПРФ. “Ленинская платформа в КПРФ”, представлявшая ортодоксально-коммунистическое крыло партии, выступала против “национал-меньшевистского уклона” в КПРФ, за её “большевизацию”. (Осенью 1993 г. она была переименована в “Ленинскую позицию в КПРФ”, а в 1994 г. — в “Ленинскую позицию в коммунистическом движении”.)

После событий сентября—октября 1993 г. и запрета РКРП группа сторонников секретаря Оргбюро ЦК М.Попова предложила создать параллельную РКРП легальную партию под новым названием с сохранением прежней аббревиатуры. Это вызвало разногласия в руководстве, основная часть которого осудила план М.Попова как “пособничество режиму”. На II съезде РКРП (3-4 декабря 1993 г.) первым секретарем ЦК РКРП был избран В.Тюлькин. М.Попов и его единомышленники не были избраны в новый состав Оргбюро. В те же дни (4-5 декабря) они провели в Нижнем Новгороде учредительный съезд Рабоче-крестьянской российской партии (РКрРП), объявив её правопреемницей РКРП и сохранив её идеологию (в устав и программу были внесены небольшие изменения, предусматривавшие, в частности, жесткие ограничения на вхождение в руководящие органы “не рабочих”). В состав Оргбюро ЦК РКрРП были избраны Е.Тимофеев, Д.Игошин, М.Попов В.Шишкарев, А.Золотов, В.Долгов и др. РКрРП обвинила РКРП в том, что она стала “аппаратной”, “рабочие в ней составляют меньшинство”, а сама она занимается исключительно “уличной борьбой и голой идеологией”.

В 1992—1993 гг. РКРП сделала серьезную заявку на превращение в массовую партию. На пике популярности число её членов превышало 60 тыс. человек. РКРП формировалась как “митинговая” партия, в сущности, не приспособленная к парламентской деятельности. Ее отличительными чертами были радикализм и активность в сфере публичной политики. В период массовых протестов населения против либерализации цен именно данное качество оказалось востребованным. Этому в немалой степени способствовала личная популярность лидера Московской организации РКРП и председателя исполкома движения “Трудовая Россия”, депутата Моссовета В.Анпилова, возглавившего митинговую стихию. Движение “Трудовая Россия” было создано на учредительном съезде 25 октября 1992 г. в основном под эгидой РКРП, но его учредителями выступили представители различных коммунистических организаций из 65 регионов России — РКРП, ОФТ, Союза коммунистов, московского отделения общества “Единство”, ВКПБ, РКСМ и др. Организационной основой для создания “ТР” послужили структуры ОФТ. В регионах были созданы аналогичные объединения активистов различных коммунистических организаций (своего рода региональные блоки). По состоянию на январь 1996 г., “ТР” насчитывала 57 региональных организаций (“Трудовой Ленинград”, “Трудовой Новосибирск”, “Трудовая столица” и др.).

В период “борьбы за улицу” (1992—1993 гг.), когда противостоявшие друг другу политические силы как бы соревновались в массовости своих манифестаций, именно анпиловцы стали ударным отрядом оппозиции, в конечном счете, обеспечившим ей перехват инициативы у демократов в проведении массовых политических акций. Наиболее крупные из них были организованы зимой 1992 г. в связи с началом гайдаровских реформ, а также — 23 февраля, 17 марта (в годовщину референдума о сохранении СССР 17 марта 1991 г.), 12-22 июня 1992 г. (“осада империи лжи” — телецентра “Останкино”), 9 мая 1993 г. и др. Трижды (23 февраля и 22 июня 1992 г., 1 мая 1993 г.) массовые манифестации оппозиции в Москве, организованные “Трудовой Россией”, заканчивались открытыми столкновениями с силами правопорядка.

Когда волна митинговых страстей начала спадать, РКРП стала утрачивать и свою политическую нишу. К тому же восстановление “старой” Компартии в лице КПРФ привело к массовому оттоку активистов РКРП и переходу в КПРФ целых партийных организаций. В сентябре 1996 г. РКРП пережила ещё один раскол — из её рядов был исключен один из основателей партии — В.Анпилов, и было принято решение о роспуске возглавлявшейся им Московской организации. В ответ В.Анпилов не признал решения ЦК РКРП и переименовал перешедшую на его сторону часть МО сначала в РКРП (большевиков), а затем в организацию “Коммунисты Трудовой России” (КТР). 1-2 ноября 1997 г. по его инициативе в Москве прошел “восстановительный съезд Партии советских коммунистов”, партии, претендующей на то, чтобы стать ещё одной “КПСС” (“КПСС В.Анпилова”). За расколом РКРП последовал и раскол “Трудовой России” — на сторонников В.Анпилова и сторонников В.Тюлькина. V съезд РКРП (20-21 апреля 1996 г.) осудил В.Анпилова за попытки использовать “Трудовую Россию” для тактических целей, отличающихся от практики партийной борьбы (В.Анпилов подписал соглашение о поддержке Г.Зюганова на президентских выборах от имени “ТР” без согласования с ЦК РКРП), стремление поставить движение над партией и превратить его в организацию “анархо-синдикалистского типа с ультрареволюционной фразеологией”. Со времени проведения двух параллельных V съездов движения существуют две организации под одним и тем же названием. Одну из них продолжает возглавлять В.Анпилов, другую же (на позициях ЦК РКРП) возглавил депутат Госдумы от РКРП В.Григорьев. Актив “Трудовой России” в Москве, по оценкам экспертов, сегодня составляет от 200-300 до 1,5 тыс. человек (точные данные отсутствуют, так как в движении индивидуальное членство не предусмотрено). По оценкам руководства, численность сторонников по России достигает 200 тыс. человек¹. __________________________

¹ Точные данные о том, как поделились сторонники движения между двумя организациями, отсутствуют.

Несмотря на сложную внутрипартийную ситуацию, РКРП и сегодня остается второй по численности компартией после КПРФ (по оценкам экспертов, в настоящее время её численность не превышает 50 тыс. человек). Организации РКРП действуют в более 50 регионах России.

Российская партия коммунистов. 14-15 декабря 1991 г. на базе “центристского” течения Марксистской платформы в КПСС, инициативной московской группы “Возрождение” (Ю.Егоров, Б.Славин, О.Шабров), инициативных групп в Ленинграде, Рязани, Челябинске, Вологде и других городах была создана Российская партия коммунистов (РПК). На учредительной конференции новой партии были приняты программное заявление (с призывом к политическому плюрализму, к отказу от догматизма и “иллюзорных представлений о том, что в стране был построен социализм”) и устав партии. РПК сразу же выступила за допущение в определенных пределах частной собственности, за сочетание плановых и рыночных начал в управлении экономикой, демонополизацию, разгосударствление собственности, но против её приватизации. На заседании ЦИК 15 декабря 1991 г. был избран Политсовет в составе 11 человек (А.Крючков, В.Бурдюгов, Г.Сачко, Б.Славин, О.Шабров и др.). В мае 1992 г. А.Крючков стал председателем Политсовета ЦИК РПК. На I съезде РПК (5-6 декабря 1992 г.) были приняты проект программы партии (за основу) и резолюция об участии представителей партии в работе Оргкомитета по подготовке объединительно-восстановительного съезда коммунистов России. Часть членов РПК не согласилась с этим решением и создала “Марксистскую платформу в РПК”, заявив, что “сохранение политического лица коммунистической партии внутри воссоздаваемой аппаратными методами организации под руководством В.А.Купцова невозможно”, и что “организационное слияние РПК с аморфной, подчиненной старым аппаратным структурам партией, недопустимо”¹. На момент регистрации РПК насчитывала около 5 тыс. членов в разных регионах России. В настоящее время партия располагает отделениями примерно в 30-40 субъектах РФ (наиболее активные организации — в Санкт-Петербурге, Москве, Челябинской области). Численность РПК колеблется в пределах 1-2 тыс. человек.

Таким образом, к началу 1992 г. на “левом” фланге политического спектра действовали образовавшиеся на месте КПСС её дочерние партии — РКРП, Союз коммунистов, РПК и СПТ. Сам факт возникновения этих партий способствовал самоидентификации коммунистов в политическом и мировоззренческом плане: каждый из них в одной из партий мог найти свою нишу. Коммунисты получили возможность действовать легально, обрести опыт

______________________

¹ Хроника многопартийности. 1992. № 4. С. 27.

политической борьбы, которым просто не обладала и не могла обладать прежняя КПСС. Однако в силу идейных и программных расхождений, борьбы личных и политических амбиций создать консолидированную партию, которая в глазах коммунистов и общества стала бы легитимной преемницей КПСС, не удалось. Даже РКРП и СПТ — в то время самые крупные и влиятельные из вновь созданных партий — по своему политическому весу и численности не шли ни в какое сравнение с бывшей КПСС. Основная масса членов КПСС осталась за бортом новых партий. Официальные цифры членства, заявленные новыми компартиями, давали к весне 1992 г. не более 200-300 тыс. человек по России в целом, а в Москве — 15-20 тыс., что составляло около 2% численности членов КПСС по России и примерно столько же по Москве¹. Интересно и то, что в новых компартиях процент членов, не состоявших ранее в КПСС, колебался приблизительно от 10% (СПТ) до 40% (РПК), а в БП и ВКПБ, по некоторым данным, их количество превышало половину².

Наряду с дочерними компартиями, созданными после августа 1991 г. членами КПСС и заявившими о своей преемственности по отношению к ней, комдвижение России в 1992 г. (по критерию самосознания политического актива) представляли:

— продолжавшие функционировать некоторые областные, городские и районные организации КПСС на местах;

— партии и движении коммунистической ориентации, критиковавшие КПСС “слева” (ВКПБ, Марксистская рабочая партия, Партия социального прогресса, троцкисты и т.д.);

— течения, фракции и группы из членов КПСС в социалдемократических и патриотических движениях, партиях и группах (в Народной партии Свободной России, Партии труда, Рабочей партии, Партии возрождения, “Отчизне”, Российском общенародном союзе и др.);

— члены КПСС, проявлявшие оппозиционную политическую активность, но не связывавшие её ни с одной из организаций.

От КП РСФСР — к КПРФ

Отказавшись от прямой конфронтации с Б.Ельциным и создав себе прикрытие в лице СПТ, часть бывших членов ЦК КП РСФСР и КПСС (И.Рыбкин, Г.Зюганов, В.Купцов, В.Зоркальцев и др.) инициировали обращение в Конституционный суд РФ о признании указов президента о запрете КПСС и КП РСФСР ___________________________

¹ Черняховский С. Коммунистическое движение в ельцинистской России// Россия-XXI. 1994. № 1-2. С. 79.

² Ермаков Я.Г., Шавшукова Т.В., Якуничкин В.В. Коммунистическое движение в России в период запрета: от КПСС к КПРФ// Кентавр. 1993. № 3. С. 71.

неконституционными. Решение Конституционного суда от 30 ноября 1992 г. имело исключительно важное и переломное значение для дальнейшего развития комдвижения. Суд признал соответствующими Конституции положения указов президента применительно к роспуску имевшихся на территории России руководящих оргструктур КПСС, а также КП РСФСР в той степени, в какой она являлась составной частью КПСС, и не соответствующими Конституции применительно к первичным территориальным организациям КП РСФСР. Тем самым суд подтвердил законность действий первичных организаций КП РСФСР и их право на создание новых центральных руководящих органов.

С осени 1992 г. работа по воссозданию КП РСФСР и её организационных структур широко развернулась как в центре, так и на местах. К этому времени существовало несколько подходов к восстановлению и дальнейшему развитию российской компартии:

— объединение коммунистов необходимо и возможно, но только на идеологической платформе РКРП как наиболее массовой (на тот момент) и активной организации (РКРП);

— проведение съезда российских коммунистов и создание новой объединенной (коалиционной) партии коммунистов России из числа партий, возникших после августа 1991 г., с сохранением их автономии и без участия бывших руководителей КПСС и КП РСФСР (РПК);

— воссоздание российской компартии, но вне КПСС (за это выступала часть бывших членов ЦК КП РСФСР, мотивировавшая свою позицию тем, что КПСС и СССР распались, и что любое отступление от решения Конституционного суда, например, упоминание о членстве КПРФ в КПСС приведет к отказу в регистрации партии, обречет её на полуподпольное существование, а также поставит под удар компартии других государств, образовавшихся на территории бывшего СССР);

— восстановление КП РСФСР как составной (региональной) части КПСС, независимо от решения суда, даже если она не будет зарегистрирована (Большевистская платформа, Союз коммунистов, воссозданный ЦК ВЛКСМ, Информбюро МГК КПСС).

Разумеется, спор велся не столько вокруг организационных вопросов, речь шла о серьезных идеологических, политических и программных расхождениях. В конечном итоге решающее влияние на выбор модели восстановления российской компартии оказало решение Конституционного суда.

14 ноября 1992 г. на совещании высших руководящих органов действующих партий коммунистической ориентации (СПТ, РПК, СК) с участием представителей региональных объединений коммунистов, а также членов ЦК и ЦКК КПСС, ЦК КП РСФСР было принято решение о создании на базе Роскомсовета Инициативного оргкомитета по созыву и проведению съезда коммунистов России во главе с бывшим первым секретарем ЦК КП РСФСР В.Купцовым. В Оргкомитет вошли как представители новых компартий, так и члены бывшего ЦК КП РСФСР (Г.Зюганов, И.Осадчий, И.Антонович и др.), опиравшиеся на аппарат СПТ и на некоторые номенклатурные структуры, сложившиеся ещё в рамках КПСС (всего 68 человек). Представители ВКПБ и РКРП отказались участвовать в работе ИОК, назвав его “социал-демократическим”. Если первоначально Роскомсовет планировал поэтапное создание новой партии, объединяющей всех коммунистов, с новой программой и уставом, то по мере того, как вырисовывалась перспектива положительного решения Конституционного суда по иску о признании неконституционными президентских указов о запрете деятельности КПСС и КП РСФСР, верх в Оргкомитете взяли бывшие руководители КПСС, КП РСФСР, а также члены руководства СПТ. В результате идея объединительного съезда коммунистов России окончательно трансформировалась в идею воссоздания старых оргструктур КП РСФСР и проведения II объединительно-восстановительного съезда КП РСФСР (КПРФ) как самостоятельной политической организации (вне КПСС). Поддержав в принципе идею воссоздания КПСС как союза республиканских компартий, Оргкомитет категорически отверг попытки форсировать этот процесс до восстановления деятельности республиканских компартий или их правопреемниц.

В канун съезда был опубликован проект программного заявления КП РСФСР, который не только воспроизводил позиции XXVIII съезда КПСС (признание рыночного хозяйства, допущение частной собственности и др.), но и содержал ряд новых положений, сразу же вызвавших раздражение у сохранившейся массовой базы (указание, что партия будет действовать в соответствии с законодательством РФ, фактическое признание СНГ вместо СССР и т.п.). Опубликованный сторонниками КПСС в конце декабря 1992 г. план-конспект проекта программы КПСС был значительно “левее”, в частности, в нем делался акцент на воссоздание СССР и не было упоминаний о рыночном регулировании. Таким образом, разногласия между сторонниками воссоздания КП РСФСР и КПСС с самого начала носили не личностный и организационно-тактический, а принципиальный идеологический характер.

13-14 февраля 1993 г. в Подмосковье (“Клязьминское водохранилище”) прошел II Чрезвычайный восстановительно-объединительный съезд КП РСФСР. В нем приняли участие 695 делегатов из различных регионов России (избранных от 455 тыс. членов партии), представители новых российских компартий и компартий ряда бывших республик СССР. Съезд принял решение о возобновлении деятельности и организационном оформлении КП РСФСР (КПРФ) как самостоятельной политической партии. В принятых съездом программном заявлении и уставе, в частности, говорилось, что КПРФ является партией, оппозиционной существующему режиму, использующей парламентские и внепарламентские методы политической борьбы, выступающей за реформы, но в интересах трудящихся, возвращение страны на социалистический путь развития. Съезд признал КПРФ полномочной правопреемницей собственности КПСС на территории России, избрал ЦИК (89 чел.) и ЦКРК. На I пленуме ЦИК 14 февраля был избран президиум в составе председателя и 6 заместителей (Ю.Белов, С.Горячева, В.Зоркальцев, В.Купцов, М.Лапшин, И.Рыбкин). Председателем Президиума ЦИК был избран Г.Зюганов, получивший в своё время известность полемикой с членом Политбюро ЦК КПСС А.Яковлевым, а после августа 1991 г. — в качестве одного из лидеров Координационного совета народно-патриотических сил, сопредседателя Политсовета Фронта национального спасения. В.Купцов, олицетворявший собой социал-демократическую тенденцию в комдвижении и обвиненный многими делегатами в “горбачевизме”, стал первым заместителем Г.Зюганова. Заместителями были избраны также С.Горячева, М.Лапшин, И.Рыбкин, Ю.Белов, В.Зоркальцев. Таким образом, съезд готовило течение, ориентированное на позиции социалдемократии и линию СПТ (В.Купцов), а победу на нем одержали находившиеся несколько в тени сторонники “народнопатриотического” течения, делавшие акцент не на собственно коммунистических моментах программы, а на задачах “национального освобождения России от засилья компрадорского капитала”. (Именно это во многом обусловило последующий отход руководства СПТ и взятый им курс на сохранение самостоятельности.) В новом руководстве оказались представлены только “реформисты” и “державники”, тогда как представителям ортодоксального течения из новых компартий места в нем практически не нашлось.

Съезд не решил поставленных перед ним задач объединения всех российских коммунистов. Он стал объединением коммунистов лишь одного из направлений, наиболее широко представленного руководителями СПТ и частью лидеров прежнего ЦК КП РСФСР, между которыми в свою очередь также развернулась организационная борьба. Существовавшие на тот момент новые компартии однозначно отказались войти в КПРФ, высказались за своё сохранение в качестве самостоятельных политических организаций и за продолжение объединительного процесса. Более того, реакция на съезд с их стороны была крайне негативной. ВКПБ расценила воссоздание КПРФ как “наступление правого оппортунизма, нацеленное на окончательный подрыв веры трудящихся в социализм и коммунизм, раскол коммунистического движения с усилением в нем позиций социал-демократизма”¹. РПК обвинила

______________________

¹ Хроника многопартийности. 1993. № 1 (7). С. 18.

бывшее руководство КП РСФСР в срыве объединительного процесса в комдвижении и подмене его “попыткой восстановления прежней партии”.

РКРП пошла даже дальше, созвав в Москве свой, параллельный “II Чрезвычайный съезд КП РСФСР” (13-14 февраля 1993 г.). В нем приняли участие 539 делегатов из 51 региона России (из них 410 представляли первичные организации РКРП). Съезд постановил считать КП РСФСР восстановленной, признал работу ЦК КП РСФСР во главе с В.Купцовым неудовлетворительной и исключил из партии В.Купцова, И.Антоновича, А.Ильина и Г.Зюганова за “осознанное и неосознанное пособничество антикоммунистам, за отход от классовых позиций, за ликвидаторскую деятельность”. Участники съезда расценили деятельность Оргкомитета В.Купцова как “противодействие объединению коммунистов и стремление партократов реанимировать антикоммунистическую линию Горбачева в партии с коммунистическим названием”. Съезд переименовал КП РСФСР в РКРП, утвердил программу и устав РКРП как основные документы КП РСФСР и юридически оформил претензии РКРП на правопреемственность в имущественном отношении к КП РСФСР.

Проведение восстановительного съезда КПРФ подвело черту под послеавгустовским периодом развития комдвижения в России и бывшем СССР в целом. Благодаря опоре на оргструктуры КПСС, КПРФ сразу же заявила о себе как о самой многочисленной и наиболее структурированной политической партии в России¹. Она оказалась вне конкуренции и среди противников, и среди союзников. С её образованием в комдвижении сложилась новая ситуация. КПРФ катком прокатилась по послеавгустовским компартиям, вобрав в себя многих их членов и “освоив” многие территориальные первичные организации бывшей КПСС. Признав её легитимным преемником КПСС, в КПРФ сразу же перешла значительная часть местных организаций СПТ (около 90%) и РКРП. Возникшие на основе неформальных коммунистических организаций периода 1989—1991гг. и с осени 1992 г. по начало 1993 г. составлявшие костяк российского комдвижения РКРП, РПК, ВКПБ и Союз коммунистов после образования КПРФ фактически оказались в положении маргиналов, утратив значительную долю своих членов.

__________________________

¹ По состоянию на март 1996 г., по оценкам руководства, численность КПРФ составляла 570 тыс. человек (по оценкам экспертов, не более 300 тыс. человек). Партия насчитывала более 20 тыс. первичных парторганизаций, созданных во всех 89 регионах РФ, в большинстве из которых они доведены до уровня района (см.: Правда Москвы. 1995. 31 января). Социальную базу партии составляют рабочие и колхозники (20%), ИТР (23%), научные работники, работники культуры, образования, здравоохранения, военнослужащие (31%) (см.: Кто есть что: Политическая Россия 1995—1996. М., 1996. С. 78).

Организационное оформление Роскомсоюза

После создания КПРФ, параллельно с деятельностью части коммунистов по восстановлению КПСС, новые компартии взяли курс на формирование коммунистического блока, который в перспективе мыслился как новая коммунистическая партия, свободная от “грехов” КПСС. Ещё ранее, 8 августа 1992 г., был создан Политический консультативно-координационный совет коммунистов России (Роскомсовет), куда вошли лидеры ВКПБ, РКРП, РПК, СК и СПТ. Основной целью деятельности этого межпартийного органа была признана “консолидация разрозненных политических сил коммунистической ориентации с перспективой их идейно-организационного объединения”. Спустя более чем полгода после проведения II Чрезвычайного съезда КП РСФСР и победы на нем линии представителей партноменклатуры, Роскомсовет возобновил свою деятельность практически в том же составе (но без СПТ). Руководство КПРФ отказалось от участия в этом органе и до сих пор продолжает игнорировать его работу.

Несмотря на то, что к осени 1993 г. коммунисты стали ведущей силой антипрезидентской оппозиции, они так и не смогли создать в стране действительно массовое оппозиционное движение. Им не удалось завоевать влиятельные позиции в старых и новых профсоюзах, различных рабочих организациях по типу забасткомов и стачкомов, заручиться поддержкой хотя бы части политических, административных, военных и хозяйственных элит России, социально активных слоев населения. Эти факторы во многом обусловили поражение коммунистов в ходе сентябрьско-октябрьского кризиса 1993 г.

После объявления указа Б.Ельцина № 1400 о роспуске Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ коммунисты (как члены радикальных коммунистических организаций, так и КПРФ, хотя и с некоторыми оговорками) выступили на стороне парламента и поддержали принятие на себя вице-президентом А.Руцким президентских полномочий. Активисты коммунистических партий и движений участвовали в митингах и демонстрациях, в защите Дома Советов, штурме телецентра “Останкино” и в других акциях по “противодействию государственному перевороту”. Наиболее активные действия в защиту Верховного Совета РФ предприняли РКРП, “Трудовая Россия” и РПК (единственная из компартий, входившая в состав Фронта национального спасения). Председатель Политсовета ЦИК РПК А.Крючков возглавил штаб ФНС по защите Дома Советов. В октябре 1993 г. один из лидеров РКРП, руководитель исполкома “Трудовой России” В.Анпилов был арестован по обвинению в “участии в организации вооруженного мятежа”.

События сентября — октября 1993 г. второй раз после августа 1991 г. поставили комдвижение России под угрозу запрета и преследований. Действия лидеров “объединенной оппозиции” и руководства Верховного Совета РФ дали повод официальной пропаганде заявить на весь мир о подавлении “коммуно-фашистского мятежа” и “окончательном крахе коммунизма в России”. В стране начался новый виток антикоммунистической кампании, раздавались требования запретить пропаганду коммунистической и фашистской идеологий. В этих условиях распоряжением Министерства юстиции РФ была приостановлена (а фактически запрещена) деятельность ряда коммунистических и национал-патриотических организаций в связи с их “причастностью к массовым беспорядкам в Москве 3-4 октября”, в частности, ФНС, РКРП, ОФТ России, Российского коммунистического союза молодежи, движений “Трудовая Россия”, “Трудовая Москва” и др. Несколько позднее специальным распоряжением на две недели (с 4 до 18 октября) была приостановлена и деятельность КПРФ, официально (на уровне оргструктур) не участвовавшей в октябрьских событиях. Было запрещено также большинство оппозиционных коммунистических и национал-патриотических изданий (“День”, “Правда”, “Советская Россия”, “Гласность”, “Молния” и др.).

В новой общественно-политической ситуации коммунисты были вынуждены решать одновременно две проблемы — сохранения и обеспечения дееспособности своих организаций в чрезвычайных условиях и участия или неучастия в назначенных президентом на 12 декабря 1993 г. выборах в Государственную Думу. Необходимость решения последнего вопроса подстегнула центростремительные процессы в “левом” крыле комдвижения с одновременным обособлением от него “правого” фланга в лице социал-демократических течений и лидеров, прежде всего КПРФ. Она стала единственной коммунистической организацией, которая отказалась от бойкота выборов. Сам факт участия КПРФ в парламентских выборах означал, что она признала режим Б.Ельцина как данность и согласилась (пусть вынужденно) играть по демократическим правилам. Фактически в результате декабрьских выборов 1993 г. коммунисты оказались расколоты на “системную” парламентскую оппозицию в лице КПРФ и “внесистемных” радикалов-ортодоксов.

Наметившаяся в ходе избирательной кампании консолидация “левого” фланга комдвижения получила своё предварительное организационное оформление на состоявшемся 26 декабря 1993 г. втором Совещании руководящих органов российских компартий. В нем приняли участие представители ВКПБ, РКРП, СК, РПК и “Ленинской позиции в КПРФ” (без участия КПРФ). Совещание подвело итоги развития комдвижения с августа 1992 г. (с момента созыва первого совещания) по декабрь 1993 г., рассмотрело вопросы о его состоянии, стратегии и тактике, целях и принципах, мерах по его консолидации. Совещание показало осознание коммунистами своей идейной раздробленности, организационной слабости, недостаточного влияния в рабочей среде. Было обращено внимание на слабую связь с трудовыми коллективами, преобладание клубно-кружковых форм работы, пикетно-митинговой тактики, отсутствие систематически поставленной пропаганды и агитации, сектантство. Много говорилось об опасности как “левацкого”, так и “правого” уклона в комдвижении. Была дана оценка идейной позиции руководства КПРФ, констатирован её “поэтапный выход за рамки комдвижения” (отказ от бойкота выборов, от празднования 7 ноября, ряда других совместных акций, от участия в Совещании и т.д.). Негативная оценка была дана и проявлениям “левацкого экстремизма”, стоившим коммунистам немалых потерь в 1992—1993 гг. — субъективизму, пренебрежению реальными возможностями движения, “игре в захват власти”, особенно характерным для В.Анпилова и его сторонников. Была продемонстрирована общая готовность коммунистов перейти от “красногвардейской атаки” первых послеавгустовских лет к длительной, кропотливой работе в трудовых коллективах, рабочих организациях, стремление непосредственно включиться в нарастающую борьбу рабочего класса в условиях широкомасштабного наступления на его права.

Главным итогом Совещания стало признание фактического существования Союза российских коммунистических партий. Окончательное конституирование Роскомсоюза (РКС) — неформального объединения “левых” (революционных) коммунистических организаций России, противопоставляющих себя “оппортунистической” КПРФ, — произошло на организованной Роскомсоветом Всероссийской межпартийной конференции коммунистов (16-17 июля 1994 г.). В РКС вошли ВКПБ, РКРП, РПК, “Ленинская позиция в КПРФ” (Р.Косолапова), МГО КПСС и Союз коммунистов (А.Пригарина). (После преобразования в “Ленинскую позицию в коммунистическом движении” группа Р.Косолапова вышла из состава РКС, а на место МГО КПСС и СК была принята РКП-КПСС А.Пригарина.)

Тем самым организационно оформился параллельный КПРФ центр консолидации коммунистов, придерживающихся ортодоксальных взглядов и составляющих “левый” фланг комдвижения. В дальнейшем эти два центра устойчиво конкурировали и продолжают конкурировать между собой. В организационном плане Роскомсоюз представляет собой мягкую коалицию (блок) партий и объединений коммунистов, сохраняющих статус самостоятельности (собственные программы и уставы) при наличии общего координирующего органа — Роскомсовета.

От КПСС — к международному Союзу компартий.
Создание Российской организации сторонников КПСС

Наряду с коммунистами, вступившими в новые компартии или воссоздававшими КПРФ, значительная часть членов КПСС оказалась не у дел. КПСС оставалась для них символом их убеждений, и они не желали менять её ни на одну из новых компартий. Кроме того, они не признавали легитимность РФ и продолжали считать советскую союзную государственность единственно законной. Как отмечает политолог С.Черняховский, для многих КПСС была не только, а подчас и не столько просто организацией с коммунистической идеологией. Она стала особым социальным институтом, обладавшим сакральным оттенком, неким подобием конфессии, особой нравственной общностью, от которой они не желали отступаться, даже критически относясь к тем или иным эпизодам её истории. Кроме того, с момента подписания Беловежских соглашений КПСС приняла на себя “уже не только сакральность своего романтического прошлого, но и сакральность разрушенной государственности”. Именно это, по мнению политолога, обусловило рост популярности идеи восстановления КПСС к зиме — весне 1992 г. ¹.

При этом с самого начала выявилось два подхода к воссозданию КПСС — в инициативном порядке (“прямое”), путем объединения первичных организаций “снизу”, без “партаппаратчиков”, и воссоздание “сверху”, через привлечение членов бывших центральных руководящих партийных органов и проведение XXIX съезда.

В рамках первого подхода наиболее активно действовал Всесоюзный комитет за единство коммунистов (ВКК), созданный по инициативе бывшего члена Координационного совета МП в КПСС С.Скворцова. 12 апреля и 16-17 мая 1992 г. ВКК провел в г. Железнодорожном (Московской обл.) два этапа учредительно-восстановительной конференции так называемой Объединенной Коммунистической партии Российской Федерации, в работе которой приняли участие 34 делегата. Конференция заявила о восстановлении КП РСФСР, призвала лидеров вновь созданных компартий оставить теоретические споры и личные амбиции и войти в ОКПРФ, заняв в ней посты сопредседателей, а также высказалась за скорейшее проведение XXIX съезда КПСС.

Однако руководство большинства новых компартий (РКРП, РПК, СК, СПТ) не поддержало попытки отдельных групп коммунистов начать процесс возрождения КПСС до официального решения Конституционного суда РФ. Действия ВКК С.Скворцова не были признаны легитимными, а сам он был обвинен в“самозванстве”. “Провокационными и вредными” были признаны и попытки ВКК созвать “XXIX съезд КПСС”. В проведенном 4 июля 1992 г. группой С.Скворцова так называемом XXIX съезде представители новых компартий не участвовали. На съезд съехались 85 делегатов из 7 бывших союзных республик, в том числе от многих региональных организаций КПСС и региональных коммунистических партий, готовых ухватиться даже за столь эфемерную инициативу восстановления КПСС. Съезд _______________________________

¹ Черняховский С. Коммунистическое движение в ельцинистской России// Россия-XXI. 1994. № 1-2. С. 79-81.

избрал новый состав ЦК (35 из предполагавшихся 100) и секретаря-координатора ЦК — С.Скворцова. Итоги “восстановительных” съездов “скворцовских” КПРФ и КПСС не признала ни одна из российских компартий.

В рамках второго подхода к воссозданию КПСС в декабре 1991 г. частью членов ЦК КПСС была образована инициативная группа по проведению пленума ЦК КПСС. 6 марта 1992 г. был учрежден Комитет содействия созыву XXIX съезда КПСС, куда вошли представители Союза коммунистов, МГК ВЛКСМ, Большевистской платформы в КПСС, Интердвижения СССР. Своей задачей Комитет ставил обмен мнениями и координационную работу между различными коммунистическими организациями, подготовку проектов документов к пленуму ЦК КПСС. 13 июня было проведено совещание членов ЦК КПСС, конституировавшее себя как пленум ЦК КПСС. В его работе приняли участие 46 (из более 400) членов прежнего ЦК. Пленум исключил из рядов КПСС М.Горбачева “за развал партии и государства и предательство интересов трудового народа”, распустил Политбюро и Секретариат ЦК “как не обеспечившие руководство партией” и создал Оргкомитет ЦК КПСС по подготовке XX партконференции и XXIX съезда КПСС во главе с членом Союза коммунистов К.Николаевым. В состав Оргкомитета вошли Т.Авалиани, Л.Аннус, Ю.Буджив, М.Бурокявичус, В.Вишняков, Е.Доровин, А.Мельников, И.Простяков, Ю.Слободкин, А.Пригарин, Ю.Рыжов, Т.Хабарова и др. Пленум призвал коммунистов игнорировать запрет, восстанавливать первичные и региональные организации КПСС, не дожидаясь решения Конституционного суда. Оргкомитет ЦК КПСС начал работу по перерегистрации членов КПСС и выступил за воссоздание Компартии России как составной части КПСС, против конституирования первичных территориальных организаций КПСС на территории РФ как организаций КП РСФСР.

Эти действия также не получили однозначной поддержки в комдвижении. В ответ на проведение т.н. пленума ЦК КПСС А.Крючков (РПК), А.Мальцев (СПТ) и А.Сергеев (РКРП) выступили с совместным заявлением, в котором не признали правомочность пленума принимать какие-либо решения в виду малочисленности его участников. Они заявили, что попытка его созыва является “несвоевременной и провокационной”, и предупредили, что это может нанести серьезный удар по позиции представителей КПСС в Конституционном суде и внести дезорганизацию в естественный процесс возрождения комдвижения¹. Наиболее жесткую позицию по отношению к попыткам реанимировать КПСС “сверху” заняло руководство РКРП, считавшее свою партию единственной идейной наследницей КПСС и выступавшее за объединение всех коммунистических организаций на своей базе. Руководство ВКПБ также категорически запретило своим членам принимать какое-либо участие в восстановлении “оппортунистической горбачевской КПСС”.

Тем не менее, 10 октября 1992 г. состоялась т.н. XX Всесоюзная конференция КПСС, собравшая более 500 делегатов из 13 республик бывшего СССР и большинства регионов России. Конференция приняла решение о проведении XXIX съезда в марте 1993 г. и создала Оргкомитет по созыву XXIX съезда КПСС, организационной базой которого стали СК и БП.

1 декабря 1992 г. в связи с окончанием рассмотрения в Конституционном Суде РФ “дела КПСС” Оргкомитет по созыву XXIX съезда КПСС заявил о своей готовности “ещё активнее вести работу по воссозданию КПСС и подготовке её XXIX съезда” и рекомендовал коммунистам возобновить деятельность территориальных первичных парторганизаций, добиваться через суды возвращения собственности КПСС. 12 декабря 1992 г. совместный пленум ЦК и ЦКК Союза коммунистов постановил считать первичные организации СК первичными организациями КПСС и рекомендовал организациям СК активизировать работу по перерегистрации членов КПСС, инициировать восстановление её региональных организаций. Вместе с тем было подчеркнуто, что решение о самороспуске СК может быть принято только после окончательного организационного оформления КПСС на XXIX съезде.

Видя в деятельности сторонников КПСС угрозу своему политическому авторитету и конкуренцию в борьбе за гегемонию в комдвижении, руководство КПРФ в феврале 1993 г. призвало отложить проведение XXIX съезда как “несвоевременное” до регистрации КПРФ в Минюсте. Однако XXIX съезд КПСС все же состоялся в Москве в намеченные сроки — 26-27 марта 1993 г. В нем приняли участие 416 делегатов из 13 республик бывшего СССР (представлявшие, как правило, не республиканские компартии в целом, а лишь отдельные парторганизации) и более 60 регионов России. Представители КПРФ присутствовали на съезде в качестве наблюдателей. Съезд принял Декларацию о временной (до воссоздания СССР) реорганизации КПСС в международную общественно-политическую организацию — Союз коммунистических партий-КПСС (СКП-КПСС) и провозгласил СКП-КПСС единственным законным наследником КПСС. Целями Союза были признаны: выработка общих позиций по основным вопросам политики коммунистических партий и развития коммунистического движения, координация действий коммунистов по воссозданию экономического, политического и территориального единства Советского Союза. На съезде были приняты также программа и устав СКП-КПСС, предусматривающие самостоятельность входящих в Союз партий в организационных и программных вопросах ввиду различия стоящих перед ними задач, избраны Совет и Политический исполнительный комитет. Председателем Политисполкома Совета СКП-КПСС стал

_______________________________

¹ Хроника многопартийности. 1992. № 2 (4). С. 45.

бывший секретарь ЦК КПСС, член ГКЧП О.Шенин, его первым заместителем — К.Николаев, заместителями — А.Пригарин, Е.Копышев, А.Чехоев, И.Мельников, И.Простяков. С момента проведения съезда до 1 июля 1993 г. своё членство в КПСС подтвердили несколько партий, не принимавших в нем участия, в том числе Компартия Таджикистана, Партия коммунистов Кыргызстана. От России в СКП-КПСС сразу же вошел Союз коммунистов¹.

Таким образом, СКП-КПСС стал объединительным центром комдвижения, действующим в рамках бывшего СССР. При этом расклад сил в СКП, в том числе в его руководящих органах, в общих чертах воспроизвел ситуацию в российском комдвижении, включая идейную пестроту, разнообразие в программных документах, в стратегическом и тактическом курсе, учитывающем специфику конкретной республики. Не имея организационной основы на территории России, СКП-КПСС, по сути, остался лишь координирующим и информационным органом компартий, созданных в бывших советских республиках.

Следует отметить, что идейно-теоретические и организационные разногласия между сторонниками воссоздания КПРФ в составе КПСС (группа О.Шенина — К.Николаева) и группой Г.Зюганова — В.Купцова, ориентировавшейся на создание самостоятельной общероссийской политической партии вне КПСС, четко обозначились ещё в ходе подготовки II съезда КП РСФСР (КПРФ) (январь — февраль 1993 г.). Победа сторонников линии Г.Зюганова в то время загнала болезнь внутрь. Летом 1993 г. руководство КПРФ отказалось от прямого вхождения в Союз компартий из-за неприятия ряда положений его программы, несогласия с трактовкой международной организации как единой партии, и приняло решение лишь об ассоциированном членстве. В январе—феврале 1994 г. разногласия между сторонниками КПСС и руководством КПРФ вновь обострились. Была объявлена параллельная перерегистрация членов КПРФ и КПСС, а на московском уровне членами МГИК КПРФ и ряда районных парторганизаций был создан инициативный оргкомитет по восстановлению Московской городской партийной организации Компартии, стоящей на марксистско-ленинских позициях и в составе СКП-КПСС. С инициативой создания единой Компартии РФ как организационной части СКП-КПСС, проведения объединительного съезда всех сторонников КПСС выступил Союз коммунистов.

23-24 апреля 1994 г. под давлением “снизу” Всероссийская конференция КПРФ все же приняла решение о

______________________

¹ Сегодня в СКП-КПСС входят полноправными членами более 20 партий из всех республик бывшего СССР, включая Прибалтику, в том числе от России — КПРФ и РКРП. Среди них — Коммунистическая партия Южной Осетии, Союз коммунистов Латвии, КП Эстонии, Партия коммунистов Кыргызстана, КП Казахстана, КПРФ, КП Таджикистана, КП трудящихся Приднестровья, Организация коммунистов Республики Татарстан и др.

вхождении КПРФ в Союз коммунистических партий при условии сохранения её организационной самостоятельности, программных и уставных документов. 9-10 июля 1994 г. пленум Совета СКПКПСС принял КПРФ в Союз компартий, наряду с Компартией Украины, Единой Компартией Грузии и КП Азербайджана. При этом Совет СКП-КПСС отмежевался от идеи создания Российской организации КПСС, по сути, параллельной КПРФ. В ответ один из основных инициаторов этого проекта, заместитель О.Шенина А.Пригарин вышел из состава Политисполкома Совета. Вхождение КПРФ в СКП и фактическое завоевание “зюгановцами” позиций в его руководстве (к весне 1995 г. практически все члены Политисполкома Совета были одновременно членами КПРФ) формально положило конец длительное время сохранявшемуся напряжению во взаимоотношениях руководства КПРФ и СКП-КПСС. Однако, не устранив идейных разногласий между “зюгановцами” и сторонниками КПСС, оно не смогло стать основой для реальной консолидации коммунистов.

Под давлением руководства КПРФ XXX съезд КПСС (1-2 июля 1995 г.) принял новую редакцию программы и внес изменения в устав, исключающие индивидуальное членство в СКП-КПСС (всем коммунистам было предложено вступить в одну из уже существующих и входящих в СКП компартий). Тем самым был окончательно закреплен разрыв с унитарным принципом построения КПСС и фактическое превращение СКП в конфедерацию. Предложение руководства КПРФ исключить из названия организации аббревиатуру “КПСС” было отвергнуто большинством делегатов съезда.

Объединительные устремления сторонников КПСС в конечном итоге привели к созданию ещё одной коммунистической организации — Российской коммунистической партии-КПСС (РКП-КПСС), претендовавшей на роль российской организации СКП-КПСС. Она была создана группой членов Союза коммунистов (сторонников А.Пригарина) и рядом первичных организаций КПСС на базе Московской городской организации КПСС, воссозданной в апреле 1994 г. Лишившись официальной поддержки руководства СКП, сторонники КПСС во главе с А.Пригариным тем не менее отказались признать КПРФ единственным центром объединения российских коммунистов и опорой СКП-КПСС в России в силу “оппортунистических взглядов в теории и соглашательских действий на практике её “правого” крыла”. Они продолжили работу по формированию РО КПСС и 22 апреля 1995 г. провели Всероссийскую конференцию партийных организаций, стоящих на марксистско-ленинских позициях и безоговорочно признающих решения XXIX съезда КПСС (независимо от их партийной принадлежности). При этом ставка была сделана на объединение коммунистов, не вступивших ни в одну из компартий и сохранивших верность КПСС. Сложность реализации данного проекта заключалась в необходимости “перетягивания” на свою сторону бывших низовых территориальных структур КПСС, уже успешно “освоенных” КПРФ, отрыва коммунистов как от КПРФ, так и от других компартий. На сегодняшний день РКП-КПСС является третьей по численности компартией в России после КПРФ и РКРП (ориентировочная численность — 2-3 тыс. человек, партийные организации действуют в 15 регионах России, ещё в 6-7 — опорные пункты) и второй в Москве (МГО КПСС насчитывает более 500 членов). Тем не менее руководство СКП-КПСС отказалось признать её и до сих пор не приняло в состав Союза компартий (на место СК).

ГЛАВА II. ОСНОВЫ СТРАТЕГИИ И ТАКТИКИ
СОВРЕМЕННЫХ КОММУНИСТОВ
2.1. Программные ориентиры: коммунисты-ортодоксы и коммунисты-реформаторы

Идейные позиции российских коммунистов позволяют утверждать о наличии двух течений в коммунистическом движении — ортодоксального и реформистского.

Наиболее яркими представителями ортодоксального течения являются ВКПБ, РКРП, РПК и РКП-КПСС. К числу общих характерных черт этих партий следует отнести их антиноменклатурность, внесистемность, принадлежность к “непримиримой оппозиции”, отсутствие “парламентских иллюзий” и ярко выраженную “антизюгановскую” направленность (неприятие позиций руководства КПРФ как в идейно-теоретическом, так и тактическом плане). Все они в той или иной мере сохраняют в своей идеологии черты марксистского фундаментализма, такие, как сугубо классовый подход к общественным явлениям, негативное отношение к частной собственности и установка на социалистическую революцию.

Различия в социальной базе партий-представителей ортодоксального течения практически отсутствуют: представительство рабочего класса крайне незначительно, преобладают представители гуманитарной интеллигенции и ИТР в основном предпенсионного и пенсионного возраста при небольшом количестве молодежи и лиц среднего возраста, обеспечивающих тем не менее большую мобильность и дееспособность их структур по сравнению с КПРФ. В то же время эти партии мало известны широкому избирателю, кроме, может быть, таких политических фигур как Н.Андреева и В.Анпилов, во многом вследствие отсутствия парламентского представительства и доступа к официальным СМИ. Их авторитет и влияние в обществе незначительны.

Вместе с тем ортодоксальное течение неоднородно. В его рамках можно выделить как приверженцев догматизма (утверждающих, что все идеи К.Маркса и Ф.Энгельса применимы к современной действительности), так и сторонников творческого развития марксизма (понимающих марксизм не как догму, а как науку, постоянно развивающуюся по мере изменения окружающего мира). К числу первых можно отнести ВКПБ и РКРП. В сознании их рядовых членов социализм ассоциируется с достижениями недавнего прошлого, с опытом прежних лет, не осмысленным критически. В реальной политике, сохраняющей старые традиции (отрыв “верхов” от “низов”, бюрократизм и т.п.), они ориентируются на восстановление сталинских (в лучшем случае брежневских) форм тоталитаризма и простейших методов огосударствления экономики (бюрократическое планирование, господство государственной собственности и т.д.). Для ВКПБ особенно характерен откровенный сталинизм, в целом неприемлемый для остальных представителей “левого” крыла коммунистического движения.

Формально относящиеся к этому же ортодоксальному течению РПК и РКП-КПСС представляют собой партии, пытающиеся на основе критики сталинизма и брежневизма соединить достижения прежнего общества с идеями самоуправления, самоорганизации трудящихся, политической и экономической демократии. Обе партии выступают с антиноменклатурных, антибюрократических, антитоталитарных позиций и считают, что социалистическое общество — “это общество реальной демократии, в котором не только юридически, но и фактически обеспечены политические права и свободы граждан, трудовых коллективов”. В программе РПК (1996 г.) отмечается, что партия не относит себя ни к одному из двух течений, на которые расколоты левые силы в мире, — “ни к социал-демократическому, ориентированному на “гуманизацию” развитого капитализма и фактически не выступающему против глобальной системы капиталистической эксплуатации, ни к ортодоксальному, сочетающему антиимпериализм с антидемократизмом, невосприимчивостью к общегуманистическим идеалам и требованиям современности”. РПК отстаивает необходимость соединения “последовательного противостояния политике мировой элиты и верности коммунистическим идеалам с приверженностью демократическим и гуманистическим ценностям”¹.

РКП-КПСС выдвигает концепцию “нового, народного социализма”, под которым она понимает общество самоуправления трудящихся, сочетающее общественную собственность с политической демократией и в силу этого обеспечивающее принципиально новый уровень развития производительных сил и социальную справедливость. Характеристики этого общества — распределение по результатам труда (но при этом — “устранение уравниловки и сохранение в индивидуальных доходах различий, которые вызваны разными способностями и трудолюбием”), создание фактически, а не юридически равных возможностей для свободного развития каждого, социальная защищенность каждого человека, контроль над процессами социальной дифференциации.

Сравнительный анализ программ партий-членов Роскомсоюза (РКРП, РПК и РКП-КПСС)² показывает, что между

_______________________

¹ Программа Российской партии коммунистов// Мысль. 1997. Спецвыпуск. С. 8.

² Программные позиции ВКПБ подробно не рассматривались, поскольку, формально являясь всесоюзной (в масштабах бывшего СССР)

ними существуют идейно-теоретические и политические разногласия, однако они не распространяются на понимание целей и основных способов борьбы. Они касаются либо оценок недавнего прошлого нашей страны (был ли построен социализм, причины кризиса советского общества, отношение к И.Сталину и сталинизму), либо таких вопросов как преемственность с КПСС, целесообразность использования в современных условиях лозунга диктатуры пролетариата, границы демократии, включая вопрос о многопартийности в социалистическом обществе и правах человека, темпы и последовательность ликвидации частного сектора, возможность использования рыночных отношений под государственным контролем и др. К примеру, РПК, в отличие от всех других компартий, считает, что социализм в СССР так и не был построен, и выступает против немедленной ликвидации частной собственности, опасаясь повторения ошибок, связанных с отменой НЭПа в 20-е гг. По её мнению, частная собственность будет изжита со временем, в процессе построения социализма. Или, например, у “левых” коммунистов нет единодушия в определении понятия “авангардный класс”, который объявляется ими, в соответствии с марксистско-ленинской традицией, социальной базой революции. РКРП по-прежнему ведет речь о гегемонии рабочего класса и диктатуре пролетариата, РКП-КПСС — о “новом пролетариате”, куда включаются все лица наемного труда, в том числе и интеллигенция, РПК предпочитает говорить о завоевании власти трудящимися. В документах РКРП практически обходится проблема политической демократии и прав человека. Причем эта партия в целом до сих пор воздерживалась от критики сталинских репрессий. РПК, напротив, осуждает сталинизм и признает демократию в советской её форме. РКП-КПСС выступает за “реальную демократию”, обеспечивающую права граждан и трудовых коллективов в соответствии с международными нормами. Не говоря конкретно о лицах, она осуждает сверхцентрализацию и сосредоточение государственной власти в руках “вождей”, неподконтрольных партии и народу.

В целом характер этих разногласий позволяет в принципе утверждать о возможности создания в перспективе на базе Роскомсоюза (после соответствующего согласования позиций)

____________________

организацией, ВКПБ Н.Андреевой не имеет своего российского отделения и фактически не участвует в российской политической жизни, бойкотируя все выборные кампании, начиная с выборов в Госдуму 1993 г. и кончая президентскими выборами 1996 г. (Отколовшаяся часть партии под руководством А.Лапина участвовала в парламентских выборах 1995 г. в составе избирательного объединения “Союз коммунистов”.) Продолжая оставаться в составе Роскомсоюза, ВКПБ тем не менее выступает против дальнейшего организационного сближения и объединения “левых” российских компартий, за обеспечение лишь единства действий российских коммунистов.

объединенной “левой” компартии или даже единой партии с допущением в ней платформ. Первым шагом в этом направлении можно считать процесс объединения наиболее идейно близких организаций-членов Роскомсоюза — РПК и РКП-КПСС, начатый летом — осенью 1997 г.

Реформистское течение наиболее ярко представлено тенденциями, господствующими в руководстве КПРФ. В идеологическом отношении оно является смесью экономических лозунгов социал-демократии с традиционным российским государственно-бюрократическим патернализмом и пережитками общинности (“державность”). В социальной основе этого течения — “рядовые” граждане и “низы” номенклатуры, не сумевшие приспособиться к смене характера отчуждения и переходу к корпоративному капитализму. Существенным отличием политики лидеров этого течения от новых западноевропейских “левых” — коммунистических, социалистических и даже “левых” социал-демократических организаций — является ориентация на укрепление единого централизованного государства. Отсюда — значительные элементы великодержавного шовинизма в национальном вопросе, экспансионизма в геополитике, ориентация на укрепление госаппарата, армии и т.п.¹.

Будучи самой крупной коммунистической (и вообще политической) партией в России, КПРФ претендует на гегемонию в коммунистическом движении. В общественном сознании она часто отождествляется со всем комдвижением. Но на практике она оказывается не способной стать его единственным объединяющим центром, во многом вследствие занятых её руководством позиций и своеобразного программного “оппортунизма”. В частности, “левые” компартии отказываются признавать “коммунистичность” КПРФ, имея для этого достаточно веские основания. Следует, однако, учитывать, что в идейно-теоретическом плане КПРФ не является однородной организацией (партией единомышленников). В партии и в её руководстве сосуществуют, по крайней мере, три идейных течения: 1) “социал-демократическое”, ориентированное на постепенную эволюцию в сторону общеевропейского социалистического и социал-демократического движения (В.Купцов, Г.Селезнев); 2) “державно-патриотическое” (Г.Зюганов, Ю.Белов); 3) “ортодоксально-коммунистическое” или “ленинское” направление, выступающее за обновление коммунистической идеи в соответствии с реалиями сегодняшнего дня, но в границах основополагающих марксистско-ленинских концептуальных схем (Т.Авалиани)². Конечно, это деление весьма ус- ______________________

¹ См: Бузгалин А.В. Будущее коммунизма. М., 1996. С. 100-103.

² Ученые Российской академии государственной службы выделяют внутри КПРФ и её руководства “внутрипартийно-центристское” (Г.Зюганов), “ортодоксально-марксистское” (Р.Косолапов) и “радикаль-

ловно, так как “социал-демократизм” лидеров КПРФ имеет мало общего с классической европейской социал-демократией. Это, по сути, лишь наследники “умеренно-реформистской” линии в КПСС, которых ортодоксальные коммунисты называют “постгорбачевцами”. Хотя подавляющее большинство рядовых членов партии настроено более радикально, чем её руководство, группа ортодоксов пользуется в нем наименьшим влиянием. Вместе с тем именно она наиболее адекватно отражает настроения массовой партийной базы. Доминирующее положение в руководящих органах занимают сторонники так называемого “державно-патриотического” направления во главе с Г.Зюгановым.

В то же время нужно иметь в виду, что границы между компартиями весьма условны. Внутри самих коммунистических организаций есть люди, придерживающиеся различных, порой даже противоположных взглядов, пусть и по частным вопросам (к примеру, сталинисты и антисталинисты).

Сопоставление программных документов КПРФ и партий Роскомсоюза позволяет выявить общее и особенное в их идейных позициях. Налицо общность ряда коммунистических ценностей и принципов, декларируемых всеми российскими компартиями, таких как:

— видение коммунистической перспективы, защита интересов рабочего класса, трудового крестьянства и народной интеллигенции, признание рабочего класса движущей силой социалистических преобразований;

— общность главных стратегических целей (восстановление власти трудящихся, социализма и союзного государства) и используемых методов борьбы ѕ парламентских и внепарламентских (при различиях в приоритетах);

— совпадение оценок и характеристик некоторых важней ших событий истории XX в., трактовок ряда причин

____________________

ное, государственно-патриотическое” (О.Шенин) течения (см.: Технология успеха. На пути к выборам-95. М., 1995. С. 74). В то же время В.Соловей и Д.Урбан выделяют внутри руководства КПРФ несколько иные течения: “русско-националистическое”, “государственническое” (Г.Зюганов, Ю.Белов, В.Пешков); тяготеющее к социал-демократии “марксистско-реформистское” (В.Купцов, Г.Селезнев, И.Мельников, С.Потапов); “марксистско-ленинское ортодоксальное”, в рамках которого выделяются “марксистско-ленинские модернизаторы”, которые “принимают за образец андроповскую версию корректировки советской модели и советского варианта марксизма” (Н.Биндюков, А.Лукьянов) (см.: Урбан Д., Соловей В. Коммунистическое движение в постсоветской России// Свободная мысль. 1997. № 3. 1997. С. 24-25). См. также: Холмская М.Р. Коммунистическое движение России: современный этап развития// Альтернативы. 1994. Вып. 2(5). С. 98; Красников Е. КПРФ: кто за кулисами?// Московские новости. 1996. 31 марта—7 апреля. № 13. С. 7.

кризиса советского общества, а также некоторых мер по выводу страны из кризиса и переориентации её на социалистический путь развития и др.

Расхождения в программных документах КПРФ и партий Роскомсоюза носят принципиальный характер и касаются более широкого круга проблем, в частности:

— способов достижения поставленных целей (эволюционное развитие или социалистическая революция);

— соотношения методов борьбы (парламентских и внепарламентских);

— выбора союзников (народно-патриотический фронт или “левый” блок);

— отношения к атеизму, пролетарскому интернационализму;

— отношения к политической демократии и правам человека, к частной собственности и многоукладности экономики, праву наций на самоопределение и др.

Основные цели. КПРФ провозглашает своими стратегическими целями отстранение законными методами от власти “антинародные мафиозно-компрадорские круги — партию национальной измены”, установление власти трудящихся, патриотических сил; сохранение государственной целостности России, воссоздание обновленного союза советских народов, обеспечение национального единства русского народа; укрепление политической независимости и экономической самостоятельности Союза, восстановление его традиционных интересов и позиций в мире; обеспечение гражданского мира в обществе, разрешение разногласий и противоречий законным путем, на основе диалога. В то же время главной стратегической целью партий Роскомсоюза является переориентация страны на социалистический путь развития (составной частью этой стратегии рассматривается осуществление мер по предотвращению общенациональной катастрофы). При этом они исходят из представлений о временности поражения социализма, обратимости капиталистической реставрации и невозможности выхода страны из кризиса без поворота к социализму.

Стратегия. В отличие от партий Роскомсоюза, выступающих за вторую социалистическую революцию, руководство КПРФ утверждает, что “Россия исчерпала лимит на революции и гражданские войны”. Поэтому оно предлагает “эволюционный путь социально ориентированных реформ, которые не раскалывают общество на горстку богатых и море бедняков и не ведут к гражданскому противостоянию”¹. Политической формой выдвигаемой ею программы “мирного социалистического преобразования общества” КПРФ считает восстановление народовластия в форме Советов.

___________________

¹ Зюганов Г. На пороге “семибоярщины”// Правда Москвы. 1996. Октябрь. № 39. С. 1.

Если КПРФ ведет речь о приходе к власти в результате победы на выборах либо иным мирным, ненасильственным путем широкой коалиции “левых, центристских, патриотических и народно-демократических сил”, ядро которой должны составить коммунисты, то партии Роскомсоюза выступают с более радикальной программой, рассчитанной на приход коммунистов к власти на волне массового забастовочного движения путем организации всероссийской политической стачки и кампании гражданского неповиновения. Их цель — не победа на президентских выборах и создание правительства “народного доверия” (“национального спасения”), как у КПРФ, а ликвидация поста президента, образование “социалистического правительства трудящихся”, превращение стачкомов и Советов рабочих в систему альтернативных органов власти.

Важным идеологическим отличием ортодоксальных коммунистов от КПРФ, которое в значительной мере предопределяет различия в тактике, является убеждение в том, что приход коммунистов к власти даст возможность немедленно приступить к социалистическим преобразованиям. КПРФ же отстаивает необходимость общедемократического этапа (“этапа национально-освободительной борьбы”), утверждая, что “защита национально-государственных интересов России органически сливается сегодня с борьбой против колониального порабощения и контрреволюции, за социализм и советские формы народовластия”. Для программных основ КПРФ характерно подчинение социалистических задач задачам общенационального движения за свободу и целостность России (национальный фактор ставится выше социального, а не наоборот, как у партий Роскомсоюза). К задачам общедемократического характера КПРФ относит отстаивание независимости России, гражданского мира, прав личности, социальной справедливости, свободы информации и др.

О собственности. КПРФ выступает против абсолютизации преимуществ государственной собственности, против жесткой централизации и огосударствления, за реальное обобществление производства. При этом КПРФ признает многоукладность экономики и считает возможным сосуществование государственной, общественной и частной собственности (при приоритете коллективных, общественных форм собственности). По утверждению лидеров КПРФ, любая монополия на средства производства, в том числе и “общенародная”, способна привести лишь к “загниванию” экономики. Партии Роскомсоюза занимают более жесткую позицию в отношении частной собственности. Так, РКП-КПСС стоит на позициях принципиального отрицания частной собственности, выступает против тезиса о многоукладности экономики. Вместе с тем она допускает возможность развития коллективной (кооперативной) собственности на средства производства в различных её видах (при соблюдении принципа — “каждый работник — собственник, каждый собственник — работник”) и существование трудовой личной собственности на средства производства в сфере индивидуальной производственной и научной деятельности, крестьянских хозяйств и т.п. РКРП выступает за “преимущественное развитие общенародной советской формы общественной собственности”, в поддержку коллективных форм общественной собственности. РПК признает приоритет общественной собственности, допуская в то же время на этапе перехода к социализму частную собственность под государственным и общественным контролем и считая многоукладность экономики “неизбежным следствием переходного периода”.

Отношение к многопартийности. КПРФ отрицательно относится к идее существования одной партии, “партии-государства”, признает политический плюрализм в обществе и стремление других партий к власти в рамках Конституции. У партий-членов Роскомсоюза нет единства по этому вопросу: РКРП в принципе отвергает идею многопартийности, тогда как РПК выступает за “левую” многопартийность, а РКП-КПСС — за гарантию полной свободы образования и деятельности политических партий, ассоциаций и союзов, исключая фашистские и расистские.

Отношение к религии. КПРФ признает свободу вероисповеданий, допуская её даже для своих членов. В программе партии декларируется уважение к православию и другим традиционным религиям народов России. Партии Роскомсоюза строят свою деятельность на жестко атеистических принципах.

О национальном вопросе. В отличие от партий-членов РКС, в программе КПРФ отсутствует пункт о признании права наций на самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства. А в предвыборной платформе Г.Зюганова на выборах президента РФ записано: “Право наций на самоопределение может быть поддержано, только исходя из признания ответственности каждого народа за государственное единство России”¹. Более того, в его статье “Смута” утверждается, что если сегодня придерживаться ленинского принципа государственного самоопределения народов, то “тогда взорвется не только постсоветское пространство, но и вся послевоенная Европа”².

О восстановлении союзного государства. Хотя в программе КПРФ содержится пункт о необходимости восстановления союзного государства, Г.Зюганов считает, что восстановить СССР в прежнем виде уже невозможно и выступает в первую очередь за объединение России, Украины, Белоруссии и Ка- _______________________

¹ Россия, Родина, Народ! Предвыборная платформа кандидата на должность президента Российской Федерации Геннадия Андреевича Зюганова. М., 1996. С. 9.

² Зюганов Г. Смута// НГ-сценарии. Октябрь-96. 17 октября. № 7. С. 1-2.

захстана. Партии РКС выступают за безусловное восстановление СССР (у РПК — “обновленного Советского Союза”).

Кроме того, КПРФ отличает приверженность так называемой “концепции устойчивого развития”, под которой подразумевается неуклонное повышение уровня благосостояния всего населения земного шара при обязательном сохранении глобального экологического равновесия на основе качественного изменения производительных сил, способа производства и потребления, гуманистической переориентации научного и технологического прогресса. Борьба за социализм совпадает у КПРФ с “русским сопротивлением”, с борьбой против “нового мирового порядка”, насаждаемого единственной сверхдержавой — США, за многополюсную, плюралистическую модель мирового устройства, в котором Россия станет одним из глобальных лидеров. КПРФ считает, что для России “наиболее обоснованным и отвечающим её интересам является выбор оптимального, социалистического развития, в ходе которого социализм как учение, массовое движение и общественная система обретает своё второе дыхание”. Характерными чертами “общества оптимального, социалистического развития XXI века” в программе КПРФ называются воплощение в жизнь принципа всеобщего сбережения ресурсов, превращение труда преимущественно в интеллектуальный, изменение характера потребления людей, переход от индустриальных к постиндустриальным технологиям.

В программе КПРФ акцент делается на особенностях российской цивилизации, присущей России “культурной и нравственной традиции”, основополагающими ценностями которой называются — общинность, коллективизм (“соборность”); патриотизм, теснейшая взаимосвязь личности, общества и государства (“державность”); стремление к воплощению высших идеалов истины, добра и справедливости (“духовность”); равноправие и равноценность всех граждан независимо от национальных, религиозных и других различий (“народность”). Для КПРФ характерно утверждение о том, что в своей сущности “русская идея” есть “идея глубоко социалистическая” (“возрождение Отечества и возвращение на путь социализма неразделимы”).

Вместе с тем следует учитывать, что программа КПРФ является результатом компромисса, достигнутого между внутрипартийными идейными течениями. Это своего рода “идеологический мутант”, в котором “русская идея”, “соборность”, “духовность” соседствуют с “патриотизмом”, “интернационализмом”, ориентацией на “доминирование общественной собственности” и на “свободное от эксплуатации бесклассовое общество”. Следует признать, что официальная идеология КПРФ адекватно отражает сложный внутренний идейный и политический баланс в её рядах, нарушение которого способно поставить под удар единство партии. Кроме того, трудность идейной идентификации КПРФ для политологов обуславливается расхождением её программных положений с установками Г.Зюганова, заложенными в его книгах и выступлениях, с одной стороны, и практическими делами, с другой. Разброс мнений среди аналитиков и публицистов здесь очень велик: КПРФ — “партия реставрации полозковского типа, не способная избавиться от своей наследственности”, КПРФ как “русский вариант еврокоммунизма”, “созревающая социал-демократия”, “правая социал-демократическая партия с сильным националистическим креном”, “правоконсервативная сила — “красная” по форме, “белая” по содержанию”, “государственническо-патриотическая сила консервативного толка” и т.д. Имеется даже определение Г.Зюганова как “либерала”, принадлежащее писателю, лидеру Национал-большевистской партии Э.Лимонову. Вместе с тем, большинство политологов все же сходятся на том, что КПРФ не может считаться революционной коммунистической партией ленинского типа и классической “левой” организацией (в традиционном западноевропейском понимании “левизны”), и что сам лидер КПРФ Г.Зюганов коммунистом отнюдь не является.

С одной стороны, в общественном сознании КПРФ удалось создать себе имидж организации, способной ориентироваться в современных российских реалиях, а с другой — не оборвать нить, связывающую её с “доавгустовской” КПСС. Политолог Б.Капустин, анализируя идеологическую основу КПРФ, отмечает, что для неё характерно “парадоксальное по меркам Запада сочетание консерватизма стиля и левизны содержания”. Соединение элементов социалистического прошлого с определенными реальностями сегодняшней России позволяет говорить о консерватизме идейных установок КПРФ, понимая под консерватизмом ѕ “сосредоточенность на прошлом в той мере, в какой прошлое живет в современности”. Для консерваторов характерно избирательное отношение к прошлому и принятие новых элементов действительности, которые уже укоренились, даже если против этих элементов первоначально велась борьба¹. Действительно, опыт политической деятельности зюгановской партии показывает, как от утверждений об “антиконституционном перевороте” октября 1993 г. и “незаконности” установившейся в результате него новой политической системы КПРФ постепенно перешла к игре по навязанным ей правилам, стала неотъемлемой частью этой системы, тем самым способствовав её легитимации. Но, по мнению Б.Капустина, это является не признаком её “социал-демократизации”, как утверждают некоторые аналитики, а “нормальной консервативной реакцией на изменившееся настоящее”.

__________________________

¹ Капустин Б. Левый консерватизм КПРФ и его роль в современной политике// Независимая газета. 1996. 5 марта. С. 5.

Относя КПРФ к консерваторам, Б.Капустин считает её оппонентов из коммунистического лагеря — “левых” радикалов — фундаменталистами, которые “отрицают настоящее ради воображаемого или реального, но уже утратившего связь с настоящим прошлого”. Для фундаменталистов характерны требования восстановления прежней системы как господствующей и целостной, и в этом смысле это прерогатива структур типа ВКПБ или РКРП. “Фундаменталисты всегда — радикалы и революционеры, — утверждает автор, — и в этом смысле — противоположность консерваторов... Последовательный фундаментализм, как демонстрирует Виктор Тюлькин, — это такое отрицание настоящего, которое не позволяет сформулировать даже какую-либо предвыборную программу, все равно не имеющую смысла, пока не скинут “этот антинародный режим”¹.

На протяжении 1995—1996 гг. происходила дальнейшая идейная эволюция КПРФ. Если в программе партии (январь 1995 г.) об отрицательных чертах социалистического прошлого говорилось как о недостатках, ошибках и деформациях, то в докладе Г.Зюганова на январском (1996 г.) пленуме ЦК КПРФ речь шла уже о “пороках прежней системы”. Энергичные формулировки партийной программы о придании “движению сопротивления антинародному режиму” осознанного характера, об активизации “национально-освободительной борьбы российского народа против колониального порабощения” и т.п. бесследно исчезли из выступлений лидера КПРФ и последующих предвыборных документов — платформы избирательного объединения КПРФ на выборах в Госдуму 17 декабря 1995 г. и предвыборной платформы кандидата в президенты РФ Г.Зюганова. Последняя заметно отличается от программы партии. В своем личном обращении к избирателям лидер коммунистов ни разу не употребил слов “социализм” или “социалистический”, а коммунистическую идею упомянул лишь один раз — как созвучную “вековым российским традициям соборности и коллективизма”. Если в избирательной платформе КПРФ ещё содержалось положение о необходимости упразднения в перспективе поста президента², то в предвыборную платформу Г.Зюганова было включено лишь обещание сделать президента “подконтрольным и подотчетным

_____________________

¹ Капустин Б. Левый консерватизм КПРФ и его роль в современной политике// НГ. 1996. 5 марта. С. 5.

² “Коммунисты в принципе против института бесконтрольной президентской власти, как не соответствующего многонациональному составу и федеративному устройству России, и выступают за его упразднение... Однако патриотические силы в течение некоторого переходного периода будут использовать президентские полномочия для преодоления последствий государственного переворота, восстановления в стране законности и народовластия, скорейшего решения

народному представительству”. Обращают на себя внимание такие положения его платформы как отказ от “переделов из идеологических соображений и преследований по политическим мотивам”, идея “широкого общественного диалога, свободы деятельности политических партий, свободы мнений и вероисповеданий, свободы информации”, готовность предложить “широкий компромисс на основе признания того, что нет ничего превыше интересов Отечества и мира”¹. Эти и многие другие положения говорят о том, что в целом предвыборная платформа Г.Зюганова была рассчитана, прежде всего, на не определившихся и колеблющихся избирателей. В ней не было ничего специфически коммунистического, и она была весьма далека как от программы КПРФ, так и от избирательной платформы партии на парламентских выборах.

Таким образом, можно констатировать, что начавшийся ещё в 1993 г. процесс смещения КПРФ “вправо”, к политическому “центру”, к моменту президентских выборов 1996 г. фактически завершился её выходом за рамки собственно коммунистического направления в идеологии и политике. Характерно, что и сам Г.Зюганов в одном из своих послевыборных выступлений признал: “Если говорить о сущности нашей партии, она сделала серьезную эволюцию и сдвинулась к центру. Об этом свидетельствует признание многоукладной экономики и частной собственности, всех форм хозяйствования, всех парламентских форм организации жизни... Сущность идеологии партии составляют народовластие и справедливость. А государственность и патриотизм — это чисто центристские идеи, которые наша партия сегодня активно внедряет в свою практику. Главный выход, в том числе не только для партии, но и для широкого движения мы видим в поисках компромисса между социальной справедливостью и экономической эффективностью”².

О том, в каком направлении будет происходить дальнейшая идейная эволюция КПРФ, можно судить на основе послевыборных работ и выступлений Г.Зюганова. Основу новой идеологической доктрины, которую разрабатывает руководство КПРФ, составляют традиционалистские учения, отвергающие движение по западно-либеральному пути, индивидуалистическо-эгоистическую этику и “идолов” свободного рынка. Составляющими этой доктрины, по Зюганову, являются: “русская идея”, дополненная “современными реалиями жизни и теми ______________________

перечисленных выше задач”. (Предвыборная платформа Коммунистической партии Российской Федерации// Советская Россия. 1995. 31 августа. С. 3.)

¹ Россия, Родина, Народ! Предвыборная платформа кандидата на должность президента Российской Федерации Геннадия Андреевича Зюганова. М., 1996. С. 6-9.

² Партинформ. 1996. 7 августа. № 32. С. 6.

социальными завоеваниями социализма, что были достигнуты за 70 лет Советской власти”; понимание роли государства как “путеводной нити” российской истории и ключевого фактора развития страны; признание приоритета государственных интересов, особенно в кризисные для страны периоды, над интересами личности, социальных, корпоративных и этнических групп; трактовка русской нации как ядра российской и советской государственности; отказ от классового подхода в пользу тезиса об органическом единстве (соборности) русской нации; синтез “красной” и “белой” идей¹.

Называя членов КПРФ “новыми коммунистами” (“цивилизованными коммунистами”), Г.Зюганов подчеркивает, что решающий шаг на пути идеологического оздоровления партии был сделан тогда, когда “в целях восстановления соборного единства общества” она отвергла “экстремистские тезисы о классовой борьбе”, вернулась к “исконным национальным ценностям”, признала необходимость восстановления преемственности исторического развития страны, отказалась от “воинствующего атеизма” и “маскировавшегося под лозунгом “пролетарского интернационализма” безразличия к судьбам собственно народов России, готовности принести их вековые особенности и национальные интересы в жертву Молоху мировой революции”. В результате такого “идеологического рывка” КПРФ, по мнению её лидера, оказалась “внутренне готова к жестким и динамичным требованиям современности”, обрела “второе дыхание”, то есть “новое качество, новые политические перспективы”. Предлагая расширительное толкование слова “коммунист” (“борец за справедливость и национальное, народное достоинство”), Г.Зюганов считает, что на этой основе КПРФ сможет консолидировать “самые разные, но объединенные чувством любви к Родине общественные силы”.

В своем выступлении на августовском (1996 г.) пленуме ЦК КПРФ Г.Зюганов, анализируя итоги президентских выборов, сделал вывод о том, что партия исчерпала накопленный за минувшие годы потенциал развития и роста, и поставил задачу её обновления на основе дальнейшего синтеза социалистической и патриотической идей. Во главу угла обновленных программных документов он предложил поставить “подлинно народную демократию, эффективную экономику, ценности русской цивилизации, национально-культурные традиции всех народов России”. Лидер КПРФ призвал совершенствовать теоретические, идеологические основы партии, “изживая ещё сохраняющиеся подчас элементы ортодоксии”, “творчески учитывать в своей работе социальную реальность, исходить из неё, а не из идеологических мифов и утопий”, “быть как смелыми новаторами, носителями

_________________________

¹ Молчанов К. Почему Зюганов? Портрет глазами избирателя// Советская Россия. 1995. 10 декабря. С. 2.

“прорывных” идей, так и стойкими защитниками, хранителями отечественного опыта”, “не бояться взывать к национальным традициям и даже выступать с позиций “созидательного консерватизма”¹. От прошлого в наследство Г.Зюганов предложил взять лишь идеи социальной справедливости, государственного патриотизма и советского народовластия, которые, по его мнению, “только и могут обеспечить реализацию прав человека во всем их объеме”². Новая идеологическая и политическая платформа коммунистов призвана обеспечить, по мысли лидера КПРФ, преемственность по отношению к лучшим достижениям советского периода и в то же время дать возможность уверенно смотреть в будущее.

Однако новый идеологический облик КПРФ “по Зюганову” вызывает резкое неприятие у коммунистов-ортодоксов. Выступая за “возрождение здорового национально-государственного мышления”, руководители КПРФ являются объектом постоянной критики, как с либеральных позиций, так и со стороны “левых” коммунистов, болезненно относящихся ко всем посягательствам на чистоту марксистско-ленинского учения. Отказ “новых коммунистов” от теории классовой борьбы, идеи диктатуры пролетариата, от атеизма и пролетарского интернационализма, утверждение об исторической необходимости многоукладной экономики и частной собственности на средства производства, стремление к общественному согласию, в том числе и с отечественными предпринимателями, пропаганда идеологии “государственного патриотизма” дают основания оппонентам КПРФ “слева” утверждать об отходе партии от марксизма-ленинизма и причислять её к разряду некоммунистических. По их мнению, КПРФ представляет собой “правооппортунистическую” партию, “коммунистическую по названию, но национал-соглашательскую по существу, не интернационалистскую, не партию самих трудящихся, а партию, обещающую лишь “защищать их интересы” при сохранении условий, порождающих их эксплуатацию новой буржуазией”.

Расценивая критику в свой адрес как попытку “подтолкнуть партию к радикализму и авантюризму троцкистского толка”³, руководство КПРФ утверждает: “КПРФ верна социалистической идеологии, никогда не изменяла и не изменит классовому подходу к истории, к общественным явлениям, но она признает необходимость обогащать

_______________________

¹ Зюганов Г. Лицом к народным болям: Выступление на пленуме ЦК КПРФ 6 августа 1996 г.// Советская Россия. 1996. 8 августа. С. 3.

² Зюганов Г.А. Партия смотрит в будущее// Правда Москвы. 1997. 4 ноября. С. 3.

³ Письмо ЦК КПРФ членам партии “О социально-политической ситуации в России и первоочередных задачах партии” от 14 декабря 1996 г. С. 4.

социалистическую теорию новым содержанием, вытекающим из учета культурно-исторических особенностей развития России”¹. По мнению Г.Зюганова, суть противоречий между ЦК КПРФ и руководством других компартий заключается в их “нежелании... признать сложившиеся реалии (что вовсе не означает согласия с ними), в игнорировании главного противоречия современной России... между антисоциальными, антигосударственными силами, опирающимися на компрадорский капитал и проводящими политику разрушения России, и государственно-патриотическими силами”. Сам Г.Зюганов признает существование, наряду с КПРФ, лишь “партии Анпилова” (при этом он, видимо, имеет в виду РКРП под руководством В.Тюлькина), относя остальных не к партиям, а к группам, и фактически игнорирует существование Роскомсоюза, проводимые им акции и мероприятия. При этом он считает, что в коммунистическом движении имеет место не раскол, а “плюрализм в подходах”, единство же должно, по его мнению, наступить сначала “в сознании и мироощущении, понимании основных тенденций”².

Таким образом, дальнейшее воплощение на практике идей Г.Зюганова об идеологическом обновлении КПРФ, на наш взгляд, может ещё больше увеличить пропасть между “новыми” и “старыми” коммунистами. Но при этом нельзя исключать, что новая программа “по Зюганову” будет программой уже другой партии — государственно-патриотической (а не коммунистической), — партии, название которой будет соответствовать её реальному содержанию.

___________________

¹ Письмо ЦК КПРФ членам партии “О социально-политической ситуации в России и первоочередных задачах партии” от 14 декабря 1996 г. С. 4.

² Зюганов Г.А. За горизонтом. Орел, 1995. С. 117-118.

2.2. Тактические установки и политическая практика

Компромисс с властью: “за” и “против”

Одним из наиболее принципиальных различий в стратегии и тактике КПРФ и партий Роскомсоюза является отношение к существующей власти, в том числе к основным её институтам — президенту, правительству, Федеральному Собранию.

Ключевой идеей стратегии и тактики КПРФ является идея “исторического компромисса”. Суть её заключается в том, что партия стремится не к обретению всей полноты политической власти, а к участию во власти на основе стратегического соглашения с основными политическими силами страны и, в первую очередь, с “партией власти” — доминирующими группами российской политической и бизнес-элиты.

Компромиссная политическая стратегия КПРФ объективно вытекает как из внутренних качеств самой партии, так и из внешних обстоятельств — осознания прагматически настроенным руководством КПРФ невозможности реставрации советской политической и социально-экономической системы, дефицита политической воли, характерного для партийных лидеров, и менталитета низового партийного актива, не приемлющего несанкционированные формы социальной активности¹. Очевидно, что КПРФ согласилась участвовать в осуществлении проводимых реформ в экономике и политике потому, что не обладает достаточной силой, чтобы повернуть общество вспять. Наконец, идея компромисса с режимом закономерно вытекает из государственнических акцентов в идеологии КПРФ, из стремления, в отличие от “левых” радикалов, не к разрушению государства, а к его укреплению.

В отличие от массовой базы КПРФ и основной массы тех, кто голосовал за Г.Зюганова на президентских выборах 1996 г., и, как правило, не приемлет какой-либо торг с правящей элитой, лидер КПРФ и его команда уже стали частью российского политического истеблишмента. Зачастую интересы этой корпоративной элиты оказываются для них несравнимо важнее, чем интересы и взгляды своей партии и своих избирателей. Хотя в нынешней ситуации, при резко оппозиционной настроенности большинства членов КПРФ и сторонников Г.Зюганова естественным было бы поведение по принципу “чем хуже, тем лучше”, встроенность верхушки КПРФ в правящую элиту приводит к действиям в стиле “конструктивной оппозиции”, к стремлению к консервации политической ситуации.

__________________________

¹ См.: Урбан Д., Соловей В. Коммунистическое движение в постсоветской России// Свободная мысль. 1997. № 3. 1997. С. 21.

Одно из наиболее адекватных объяснений феномену взаимоотношений “главной оппозиционной партии страны” с властью дал профессор Б.Капустин. Он, в частности, утверждает, что “левый консерватизм” КПРФ связан с “правым консерватизмом” нынешней “партии власти” отношениями взаимодополнительности, и что конфликт этих двух видов консерватизма “работает” на вызревание и упрочение государственно-олигархического капитализма. “Вписывание” КПРФ в систему, — считает Б.Капустин, — отнюдь не обязательно предполагает революционное опрокидывание правоконсервативного варианта, но оно предполагает “расширение” его, что только и делает его практически осуществимым”¹.

Сам Г.Зюганов считает, что определенный тип поведения партии в системе власти продиктован условиями складывающейся “двухполюсной системы”, в которой КПРФ представляет собой один из “полюсов” (“левый, патриотический”). Отсюда вытекают и рисуемый лидером КПРФ образ “ответственной, солидной, мудрой, государственно-ориентированной оппозиции”, намеревающейся вести с правительством “конструктивный диалог”, и идеи формирования “теневого кабинета” (“правительства национальных интересов”) для конструктивного воздействия на правительственный курс, идеи использования региональных выборов для “врастания” во власть через создание и укрепление в регионах очагов своего влияния в экономике, системе социальных отношений, в духовной жизни, установления тесного контакта с деловыми и предпринимательскими кругами, собирания интеллигенции вокруг “русской идеи” как “интегрирующей ценности”². Вплоть до настоящего времени своим потенциальным основным партнером в “партии власти” КПРФ считала премьер-министра В.Черномырдина, видя в нем лидера группы российских этатистов в правительстве и защитника интересов национальных производителей (в противовес прозападной группировке А.Чубайса). Именно этим объясняется поддержка, оказанная ему коммунистами в Думе при утверждении его кандидатуры на пост премьера и при утверждении проекта бюджета на 1997 г.

Период после президентских выборов 1996 г. показал, что руководство КПРФ не склонно продолжать лобовое столкновение с консолидированными силами режима и взяло курс на маневрирование между властными группировками и постепенную “инфильтрацию” в аппарат управления, поддержку близких ему по менталитету умеренных прагматиков из окружения Б.Ельцина и В.Черномырдина. Такая тактика пока не привела к серьезному

_____________________

¹ Капустин Б. Левый консерватизм КПРФ и его роль в современной политике// НГ. 1996. 5 марта. С. 5.

² Зюганов Г. Лицом к народным болям// Советская Россия. 1996. 8 августа. С. 3.

продвижению КПРФ на уровне федеральных правительственных структур. Однако в ходе региональных избирательных кампаний 1996—1997 гг. ей удалось одержать победу, по оценкам руководства, почти в 30 субъектах Федерации. Получив губернаторские посты в ряде густонаселенных регионов Центра России, КПРФ серьезно расширила сферу своего влияния как в плане доступа к материальным ресурсам и каналам распространения информации, так и в плане приобретения дополнительных рычагов воздействия на правительство. Это позволило ей поставить вопрос об институциональном оформлении в будущем “красного пояса”, то есть об организационном объединении (союзе) регионов России, в которых на губернаторских выборах победили сторонники оппозиции, и население которых устойчиво голосует за коммунистов, как альтернативы Кремлю. Серьезным препятствием на пути осуществления этой задачи может стать позиция самих новоизбранных губернаторов — как идейно сочувствующих КПРФ, так и состоящих в её рядах. Дело в том, что в большинстве своем они уже вписаны в региональные элиты и структуры власти. После своего избрания, особенно в экономически слабых, финансово зависимых от Москвы регионах, они демонстрируют готовность идти скорее на компромисс, нежели на конфронтацию с федеральными властями. С позиций односторонней защиты “интересов трудового народа” они относительно легко переходят на позиции осмысления интересов всего общества, а к коммунистической риторике предпочитают не обращаться. Кроме того, генетическое родство местных “партий власти” и Компартии является фактором, серьезно облегчающим нахождение между ними общего языка. Так, к примеру, бывший соратник Г.Зюганова по предвыборной команде, отставной генерал А.Руцкой после своего избрания губернатором Курской области в октябре 1996 г. сразу же заявил, что не собирается вступать в конфронтацию с федеральными властями, подкрепив своё заявление запретом на проведение в области профсоюзной акции протеста.

Продекларированное IV съездом КПРФ (19-20 апреля 1997 г.) изменение политического курса партии в сторону его радикализации, по сути, так и осталось декларацией. Заявления партийного руководства о превращении КПРФ из “конструктивной”, как было раньше, в “ответственную и непримиримую оппозицию”, о её переходе в “наступление”, к освоению тактики “выдавливания из пор России всей нынешней продажной клики”, “пробуждения и организации масс”, “овладения нарастающим протестом” и т.д.¹ на практике означали “радикализацию” лишь на уровне лозунгов при сохранении общей тактики борьбы за реальные рычаги власти в рамках сущест- ____________________

¹ Зюганов Г.А. Россия будет великой и социалистической (Политический отчет Центрального Комитета IV съезду КПРФ)// Советская Россия. 1997. 22 апреля. С. 1-3.

вующих структур. Инициированная КПРФ летом 1997 г. кампания по сбору подписей под “гражданским протестом” с требованиями отставки президента, правительства и изменения курса (к октябрю было собрано более 10 млн. подписей россиян), обещания призвать трудящихся к всероссийской забастовке в случае, если “власть имущие останутся глухи к требованиям народа”, использовались в целях шантажа “партии власти”, чтобы заставить её пойти на уступки.

В русле продолжения поиска “исторического компромисса” следует рассматривать и постоянные торги руководства КПРФ с правительством в стенах парламента, и идею “круглого стола” всех ветвей власти, представителей регионов, профсоюзов, партий и движений, с которой Г.Зюганов выступил в Думе 1 сентября 1997 г. И, наконец, снятие с повестки дня Госдумы вопроса о вотуме недоверия кабинету В.Черномырдина в обмен на незначительные уступки оппозиции со стороны Б.Ельцина в ходе очередного обострения противостояния законодательной и исполнительной ветвей власти в октябре 1997 г., а также голосование в поддержку проекта бюджета-98 части думской фракции КПРФ.

Оценивая достигнутые в октябре 1997 г. соглашения с “партией власти”, руководство КПРФ констатировало, что коммунистам “впервые удалось заложить основы для мирного решения очень тяжелого и системного кризиса”. Однако следует отметить, что коммунистическая оппозиция исходит из переоценки своего реального политического веса и явно неверных оценок побудительных мотивов власти. Очень важным, на наш взгляд, представляется вопрос о реальной цене соглашений — насколько значимы уступки со стороны власти и не переоценила ли их оппозиция? Не заплатила ли она слишком дорогую цену, пожертвовав своим имиджем “главной оппозиционной партии страны”, за договоренности, предусматривающие создание наблюдательных советов с участием представителей фракций Госдумы и членов Совета Федерации на телеканалах ОРТ и ВГТРК, увеличение продолжительности передачи “Парламентский час”, создание парламентской газеты, проведение “круглых столов” и заседаний “большой четверки” и т.п. Что касается инициированного коммунистами и поддержанного президентом “круглого стола”, то здесь налицо иллюзорность надежд оппозиции увидеть в нем механизм, позволяющий влиять на политику исполнительной власти, корректировать социально-экономический курс и совместно принимать решения. Хотя Г.Зюганов рассчитывает на то, что практика подобных “круглых столов” станет новой формой поиска компромисса или договоренности между ветвями власти и своего рода прообразом Конституционного совещания, нельзя забывать, что решения всех этих органов будут носить исключительно рекомендательный характер. Уже первые заседания “большой четверки” показали, что оппозиции не стоит рассчитывать на разговор с президентом на равных.

О том, чем чревата избранная руководством КПРФ компромиссная стратегия, какие угрозы для коммунистов она в себе таит, свидетельствует аналогичная практика поиска компромисса за “круглым столом” в 1992—1993 гг., закончившийся разгромом Советов. Об этом же говорит международный опыт участия коммунистической оппозиции в соглашениях разнонаправленных политических сил — в Испании (“Пакт Монклоа”), Италии (при формировании парламентского большинства с участием ИКП), Франции (при создании социалистическо-коммунистического правительства) и Польше. Как утверждают аналитики Центра исследований политической культуры России, “пребывание в выстроенных данным образом соглашениях с властью — и пока что во всех без исключения случаях — вело к распаду того образа компартии, что ранее делал их своего рода морально-политическими лидерами своих обществ, либо трудящихся слоев населения”. К числу негативных последствий механизма “круглого стола” и согласительных процедур с “партией власти” они относят электоральный упадок компартий, разрушение “красных поясов”, сокращение численности партийных рядов и, наконец, внутрипартийные расколы и вытеснение их с политической арены другими силами, чаще всего правой ориентации. При этом, если общественная стабильность и предотвращение угрозы гражданской войны, служившие, как правило, официальным поводом для “исторического компромисса” и достигались, то лишь за счет стабилизации “партии власти” и в ущерб интересам большинства населения. Тем самым происходило разрушение самих социально-экономических основ, на которых держались влияние и структуры компартий. В то же время спустя некоторое время кризисные явления возобновлялись с новой силой. Однако вызванные ими общественные сдвиги уже шли в “обход” интересов компартий¹. Нельзя исключать, что российские власти, опираясь на накопленный в Европе опыт, ставят своей целью с помощью механизма “круглого стола” нейтрализовать крупнейшую из российских компартий, “удушив её в объятиях”. Учитывая неравенство весовых категорий оппозиции и “партии власти” на переговорах, отсутствие у КПРФ реальных рычагов контроля над её партнерами по соглашению, такой исход представляется весьма вероятным.

Отказ фракции КПРФ от вынесения вотума недоверия правительству, да и вся компромиссная стратегия партийного руководства, были неоднозначно восприняты как внутри самой партии, так и в стане её союзников и

______________________

¹ Васильцов С., Обухов С. Коварные овалы “круглого стола”: европейский опыт политического диалога оппозиции и “партии власти”// Советская Россия. 1997. 23 октября. С. 4.

оппонентов. На наш взгляд, это решение нанесло серьезный удар по оппозиции в целом и, в частности, по единству её рядов (обострение внутрипартийных разногласий, угроза раскола КПРФ и НПСР), а также объективно способствовало ослаблению позиций кандидатов от КПРФ на региональных выборах разных уровней. О своем несогласии с отказом от вынесения вотума заявили члены ЦК КПРФ А.Макашов, Т.Авалиани, Т.Астраханкина, члены президиума ЦК В.Илюхин, А.Михайлов, а также сопредседатель НПСР А.Проханов, писатель В.Распутин, лидер Российского общенародного союза С.Бабурин (последний назвал решение о снятии вопроса о вотуме с повестки дня “крупным стратегическим просчетом руководства левой оппозиции, ярким примером того, к чему способна привести порочная тактика непрерывного лавирования и неоправданных уступок”) и др. Реакцией на соглашения думской оппозиции с Б.Ельциным со стороны партий Роскомсоюза, считающих, что “для коммунистов единственно правильной политикой является принципиальная политика”, стало требование исключить КПРФ из СКП-КПСС как “некоммунистическую организацию”. Они заявили, что КПРФ своим “соглашательством с режимом” “преступила меру допустимого компромисса” и поэтому она не заслуживает права называться ни коммунистической партией, ни оппозицией, тем более непримиримой.

Следует отметить, что сами “левые” коммунисты демонстрируют довольно последовательное неприятие существующей власти. Не случайно именно к ним применяется термин “непримиримая оппозиция”. Расценив указ президента о роспуске Верховного Совета РФ от 21 сентября 1993 г. как “антиконституционный”, они, в отличие от КПРФ, отказались участвовать в выборах в Госдуму первого созыва, а после них не признали легитимность Конституции, принятой на референдуме, легитимность президента и Федерального Собрания. На протяжении 1994—1995 гг. в основе их деятельности лежало именно отрицание законности власти. Однако ближе к выборам в Госдуму второго созыва они были вынуждены пересмотреть свои позиции, отказаться от бойкотистской тактики и, хотя и с оговорками, но все же принять правила игры в “представительную демократию”.

Методы борьбы. Коммунисты в избирательных кампаниях 1993—1996 гг.

Все компартии декларируют приверженность мирным, конституционным методам борьбы, однако радикалы допускают применение насильственных методов, оговаривая зависимость применения или неприменения насилия от “степени и методов сопротивления эксплуататоров воле народа”. В теории все компартии признают необходимость сочетания парламентских и внепарламентских форм борьбы, невозможность изменения существующего строя только парламентским путем (через завоевание большинства в парламенте в результате победы на выборах) без опоры на широкое массовое движение “снизу”. Однако анализ программных документов КПРФ и выступлений её лидеров показывает достаточно определенную тенденцию к отказу от революционных методов борьбы. Правда, революционность в той или иной мере ещё сохраняется как элемент менталитета низового актива членов партии. На практике коммунисты зачастую увлекаются одними методами в ущерб другим. Так, КПРФ отдает приоритет парламентским методам, а партии Роскомсоюза — внепарламентским (пикеты, митинги, забастовки, стачки, кампании гражданского неповиновения и т.п.). В результате сложилось своего рода “разделение труда” — парламент оказался отданным на “откуп” КПРФ, а “улица” осталась за “Трудовой Россией”, РКРП и Роскомсоюзом в целом.

Вопрос об участии в избирательных кампаниях, а, следовательно, о признании политической демократии и действии по её правилам и законам является для российских коммунистов достаточно сложным и спорным. Впервые наиболее остро он встал в 1993 г., на выборах в Госдуму первого созыва.

После трагических событий 21 сентября — 4 октября 1993 г. на заседании Роскомсовета 13 октября представителями РПК, СК, РКРП, ВКПБ и “Ленинской платформы в КПРФ” было принято решение об активном бойкоте назначенных Б.Ельциным выборов и референдума по проекту новой Конституции РФ. В совместном обращении “К гражданам России!” они призвали избирателей “кампанией гражданского неповиновения, акциями протеста, митингами сорвать имитацию выборов и референдума, поддержать ...местные Советы, проявить солидарность с народными депутатами, не сломленными в дни путча 21 сентября — 4 октября”. Тактику активного бойкота поддержали также Политисполком Совета СКП-КПСС и исполком движения “Трудовая Россия”. В своем решении о бойкоте компартии руководствовались несколькими соображениями: оценкой указа президента № 1400 и последующих его действий как антиконституционных; признанием незаконности назначенных Б.Ельциным выборов в высшие представительные органы, не предусмотренные действующей Конституцией; признанием Съезда народных депутатов, Верховного Совета РФ и Советов народных депутатов всех уровней единственными законными органами власти в стране в соответствии с действующей Конституцией 1978 г.; осознанием неравных условий предвыборной борьбы для оппозиции в условиях запрета ряда её организаций, оппозиционных СМИ, митингов и демонстраций, ущемления политических прав и свобод граждан. По сути, в основе бойкотистской тактики лежало нежелание способствовать легитимизации и фактическому закреплению режима. Но очевидно, что за всеми этими аргументами стояло и другое: понимание лидерами компартий-бойкотистов организационной и финансовой слабости своих организаций, невозможности сбора 100 тыс. подписей в свою поддержку, разработки привлекательной предвыборной программы и ведения полноценной избирательной кампании в предельно сжатые сроки. В этих условиях позиция бойкота для них оказывалась в некоторой степени вынужденной и в принципе единственно возможной (если не учитывать вариант блока с КПРФ), но в то же время равносильной политической самоизоляции.

Согласованной бойкотистской позиции “левого” фланга комдвижения руководство КПРФ противопоставило решение об активном участии в выборах и референдуме. Партия выдвинула собственный федеральный список кандидатов в депутаты Госдумы (151 чел.), который возглавили председатель ЦИК КПРФ Г.Зюганов, космонавт В.Севастьянов и юрист В.Илюхин. Полемизируя с другими коммунистическими организациями, КПРФ в своем “Обращении к коммунистам, трудящимся, всем патриотам России” подчеркнула, что в условиях отсутствия массового забастовочного движения, волны уличных выступлений “активный бойкот”, означающий тактику полного срыва выборов, “остается благим пожеланием, а на деле оборачивается пассивным неучастием, отказом от борьбы, то есть самым невыгодным для оппозиции исходом”.

По итогам выборов 1993 г. КПРФ заняла третье место после ЛДПР и “Выбора России”, получив 6 млн. 666 тыс. 402 голоса (12,35%) и, соответственно, 61 мандат в Госдуме и Совете Федерации. В результате КПРФ стала парламентской партией, получила весьма солидное представительство в Госдуме (фракция КПРФ вошла в “четверку” крупнейших фракций, наряду с ЛДПР, “Выбором России” и Аграрной партией), более широкие возможности для пропаганды и отстаивания своих взглядов. Результаты выборов, несомненно, стали весомым тактическим успехом КПРФ. Однако очевидно и поражение, которое потерпели коммунисты в связи с принятием президентского проекта Конституции России. Одна из главных целей избирательной кампании партии — привлечь как можно большее число людей на избирательные участки и отклонить проект большинством голосов — не была достигнута. Это дало новые аргументы её оппонентам из коммунистического лагеря утверждать, что тактика бойкота референдума была реалистичнее и политически целесообразнее. Заклеймив “капитулянтски-раскольническую роль зюгановского руководства”, они возложили на КПРФ историческую и политическую ответственность за принятие новой российской Конституции.

В 1995 г. с изменением политической ситуации “левые” компартии были вынуждены отказаться от тактики бойкота и принять участие в кампании по выборам в Госдуму второго созыва. Несмотря на многочисленные призывы к единству действий и решение XXX съезда КПСС (1-2 июля 1995 г.) о формировании единого коммунистического предвыборного блока, на парламентских выборах 1995 г. КПРФ и “левые” коммунисты выступали двумя избирательными объединениями. При этом последние уделяли обличению “оппортуниста” и “ревизиониста” Г.Зюганова не меньше места, чем критике Б.Ельцина. Создание единого блока “левых” сил оказалось невозможным из-за столкновения претензий по распределению мест в избирательном списке. Лидеры “левых” компартий были явно недовольны тем местом, которое руководство КПРФ им предложило, исходя из численного превосходства своей организации. Кроме того, руководство КПРФ при выдвижении кандидатов отдавало приоритет профессионализму, что явно уменьшало шансы других компартий, которые не участвовали в предыдущих выборах и делали акцент на классовой принадлежности кандидатов. Избирательный список КПРФ на выборах в Госдуму второго созыва (262 кандидата) возглавили Г.Зюганов, С.Горячева и А.Тулеев. 27 августа 1995 г. “левые” коммунисты создали свой избирательный блок под названием “Коммунисты — Трудовая Россия — За Советский Союз” (первая “тройка”— В.Тюлькин, А.Крючков, В.Анпилов). В состав блока вошли РКРП, РПК, РКП-КПСС, движение “Трудовая Россия”, Союз народного сопротивления, ОФТ России, рабочий профсоюз “Защита”, Российский комитет рабочих, Конгресс советских женщин и Движение “В защиту детства”. Тем не менее, на региональном уровне по инициативе местных парторганизаций коалиции “левых” сил на выборах все же создавались, поскольку во многих регионах малые компартии были вынуждены работать в связке со структурами КПРФ в силу слабости своей собственной организационной базы.

Характерно различие целей электоральной стратегии КПРФ и партий Роскомсоюза на выборах 1995 г. КПРФ ставила своей целью завоевание большинства депутатских мест, чтобы парламентским путем добиться формирования правительства “народного доверия”, опирающегося на большинство Государственной Думы, изменения политического и экономического курса, принятия новой Конституции, которая обеспечила бы восстановление власти трудящихся в форме Советов¹. Подход же “левых” компартий к избирательным кампаниям отличался подчеркнутым стремлением использовать парламент только как трибуну для пропаганды “левых” идей и формирования “левых” настроений в обществе, то есть для расширения собственной социальной базы. В предвыборной платформе блока “Коммунисты — Трудовая Россия — За Советский Союз” прямо отмечалось: “Мы идем на эти выборы, чтобы использовать выборную кампанию в Думу для дальнейшего развития органи- ____________________

¹ Предвыборная платформа Коммунистической партии Российской Федерации// Советская Россия. 1995. 31 августа. С. 3.

зованной борьбы трудящихся за свои права против антинародного режима. ...Мы идем в Думу, чтобы, в конце концов, заменить и её, и президентов с мэрами властью Советов. Мы будем готовить эту смену всей своей деятельностью...”. При этом не скрывалось, что предусмотренные в программе меры по выведению страны из кризиса блок намерен осуществить с помощью диктатуры — “диктатуры трудового большинства по отношению к тем, кто строит сейчас своё личное благополучие за счет обнищания народа”¹.

По итогам декабрьских (1995 г.) выборов в Госдуму КПРФ заняла первое место, получив поддержку 15 млн. 432 тыс. 963 (22,3%) избирателей, принявших участие в голосовании. Партия завоевала 99 депутатских мандатов по федеральному (партийному) списку. Кроме того, по одномандатным округам в Думу прошли 58 кандидатов от КПРФ. В результате партия сформировала самую крупную думскую фракцию в составе 157 депутатов (35% от общего числа депутатов Думы). Представители фракции заняли посты председателя Госдумы (Г.Селезнев), заместителя председателя (С.Горячева) и председателей 9 (из 28) комитетов. Весьма впечатляющими выглядели успехи КПРФ на парламентских выборах в региональном разрезе: в голосовании по партийным спискам она доминировала в 63 регионах России, причем в половине субъектов Федерации победа была одержана коммунистами с крупным перевесом. Что касается блока “Коммунисты — Трудовая Россия — За Советский Союз”, то его федеральный список получил на выборах 3 млн. 137 тыс. 106 (4,53%) голосов избирателей, принявших участие в голосовании. Не преодолев 5%-ный барьер, блок не получил права на представительство в Госдуме. По одномандатным округам в Думу прошел только 1 кандидат — член РКРП В.Григорьев (Ленинградская область). Несмотря на это, “левые” радикалы продемонстрировали, что располагают собственной электоральной базой и что шанс пройти в парламент для них вполне реален.

Если на выборах в Госдуму блок с коммунистами-фундаменталистами представлялся руководителям КПРФ непродуктивным, поскольку мог оттолкнуть от зюгановской партии голоса умеренно настроенных избирателей, то к январю 1996 г. ситуация качественно изменилась. В преддверии президентских выборов КПРФ встала перед задачей мобилизации всех без исключения “левых” голосов (и не только “левых”, из-за явной недостаточности собственно коммунистического электората для победы на президентских выборах). Присутствие леворадикалов в предвыборной коалиции стало нужно Г.Зюганову, во-первых, для удержания под контролем соответственно

______________________

¹ Предвыборная позиция избирательного блока “Коммунисты — Трудовая Россия — За Советский Союз”. М., 1996.

ориентированные слои электората, проголосовавшие за левокоммунистический блок в декабре 1995 г., и, во-вторых, для организации массовых пропагандистских акций. В свою очередь положение КПРФ как безусловного флагмана “левого” лагеря вынудило коммунистов из конкурирующих организаций сплотиться вокруг фигуры столь ненавистного им прежде Г.Зюганова, пожертвовав своими политическими и идейными разногласиями. Первоначально они оговаривали возможность своего вступления в коалицию с КПРФ рядом условий, требуя включить в программу блока радикальные лозунги национализации, экспроприации, ликвидации поста президента и т.п., или зарезервировать за ними конкретные посты в будущем правительстве “народного доверия”. Однако по мере того, как выяснялось, что реальной альтернативы Г.Зюганову нет и не предвидится, и что лидер КПРФ является наиболее серьезным противником Б.Ельцина, ограничители идейно-политического плана были ими сняты. Речь шла уже лишь о своеобразном торге на заведомо неравных позициях, а фактически об условиях капитуляции перед более сильным “старшим братом”. Мощным катализатором консолидации всех коммунистических сил и традиционных союзников КПРФ из левоцентристских и умеренно-националистических организаций стало инициированное думской фракцией КПРФ в середине марта 1996 г. голосование в Госдуме, дезавуировавшее Беловежские соглашения.

Тем не менее, ни одна из “левых” компартий¹ не вступила в блок народно-патриотических сил по поддержке Г.Зюганова, отказавшись от подписания соответствующего соглашения по принципиальным соображениям — из-за несогласия с предвыборной платформой (ввиду её “недостаточной коммунистичности”) и нежелания делить ответственность за её положения. РПК и РКП-КПСС ограничились лишь заявлениями об условной поддержке лидера КПРФ по принципу “наименьшего зла”. ВКПБ (Н.Андреевой), вообще отвергающая парламентские методы борьбы, призвала к бойкоту выборов. В РКРП мнения разделились между поддержкой кандидатов в президенты Г.Зюганова, А.Тулеева и В.Анпилова. В конечном итоге она подписала с КПРФ двустороннее соглашение (на уровне ЦК) о совместных действиях в выборной кампании по пропаганде идей социализма и Советской власти. При этом было заявлено, что РКРП руководствуется следующим принципом: “Коммунисты оказывают поддержку Г.Зюганову, чтобы ускорить падение общего врага, но они ничего не ждут для себя от этих временных союзников, ничего не уступают им”². Тем не менее, по ре-

____________________

¹ Председатель исполкома движения “Трудовая Россия” В.Анпилов поставил подпись под соглашением от себя лично, без согласования с ЦК РКРП и Координационным советом движения.

²Заявление Оргбюро ЦК РКРП “Против общего врага” (о тактике партии в кампании по выборам президента России)// Трудовая Россия. 1996. № 5. С. 1; Тюлькин В. Как быть, чтобы победить// Там же. С. 1-2.

шению V съезда РКРП (20-21 апреля 1996 г.), локальные региональные блоки организаций РКРП с КПРФ в рамках президентской избирательной кампании были запрещены.

В ответ Г.Зюганов и его соратники действовали по принципу, заявленному Б.Ельциным в отношении демократов: “Никуда не денетесь, все равно проголосуете за нас”. В одном из своих выступлений лидер КПРФ весьма скептически и даже уничижительно отозвался о потенциале своих ортодоксальных союзников, заявив, в частности: “За ними нет серьезных представительных политических сил, ... нет структурных организаций, отсутствует массовая база, информационная тоже, личный потенциал крайне ограничен, не говоря уже о многом другом” (что, кстати, не совсем соответствовало действительности). Несомненно, большую “ценность”, с точки зрения Г.Зюганова, представляли “державники”, обладавшие связями в руководстве спецслужб и армии, а также среди национально ориентированных предпринимателей.

4 марта 1996 г. состоялось учреждение коалиции, участники которой подписали “Соглашение о совместных действиях в поддержку единого кандидата на должность Президента Российской Федерации Г.А.Зюганова от народно-патриотических сил России”. Под этим документом поставили свои подписи лидер Аграрной партии России М.Лапшин, руководитель депутатской группы “Народовластие” Н.Рыжков, председатель Совета СКП-КПСС О.Шенин и др. Несколько позднее к этому блоку присоединились В.Анпилов (“Трудовая Россия”), С.Бабурин (Российский общенародный союз), А.Руцкой (“Держава”) и ещё около 50 более мелких объединений. Их согласие на выдвижение и поддержку Г.Зюганова стало результатом признания очевидного провала попыток создать на иной, чем у КПРФ, базе массовую партию радикальной оппозиции, хотя бы отдаленно сопоставимую с ней по влиянию и организационно-политическому потенциалу. При этом за пределами блока оказались сторонники самоуправления и “левые” демократические силы (“левые” социал-демократы, социалисты, анархисты, троцкисты), опирающиеся преимущественно на городскую интеллигенцию. Для них вопрос о поддержке Г.Зюганова был особенно болезненным.

В ходе избирательной кампании Г.Зюганов и его окружение немало поработали над приданием КПРФ облика респектабельной парламентской партии, способной договорится с российскими элитами, с Западом и вывести страну на современный путь развития без радикальных общественных потрясений. Тем не менее, ход избирательной кампании показал, что КПРФ не удалось решить главную из поставленных ей же самой стратегических задач: осуществить динамичное наращивание электората за счет привлечения на свою сторону перспективных социальных групп. В результате во втором туре выборов Г.Зюганову отдали голоса 40,31% избирателей (около 30 млн. человек), тогда как Б.Ельцину — 53,82%.

На фоне возвращения бывших коммунистов к власти, которое произошло в целом ряде восточноевропейских стран (Польша, Литва), итоги президентских выборов явились для российских коммунистов серьезной неудачей. Но, как известно, сам лидер КПРФ, хотя и отправил поздравительную телеграмму Б.Ельцину, поражения своего фактически не признал. В общем виде формула оценки результатов голосования, предложенная Г.Зюгановым, выглядела так: “Сегодня власть имущие понимают, что они не победили, а мы, народно-патриотические силы, знаем, что не проиграли”¹. В то же время один из важнейших выводов, к которому пришли по итогам кампании “левые” коммунисты, заключался в том, что выборы стали “не поражением оппозиции, а крушением парламентских иллюзий в её рядах — иллюзий возможности парламентско-президентского пути возрождения социалистической перспективы страны”. Кроме того, они констатировали, что в президентской избирательной кампании “антикоммунизм вел борьбу с зюгановским псевдокоммунизмом, над которым и одержал победу”.

В целом избирательные кампании 1995—1996 гг. показали, что КПРФ явно не стремилась к созданию мощного отмобилизованного политического движения, которое только и могло бы в случае победы Г.Зюганова стать ему опорой “снизу” для изменения общественной системы. Напротив, она всячески дистанцировалась от участившихся акций социального протеста, стараясь выглядеть как можно менее “опасной” для правящей элиты. Руководство КПРФ неоднократно заявляло о своем крайне негативном отношении к перспективе спонтанного социального взрыва и уличным методам протеста, поскольку, по его мнению, “любые радикальные всплески могут разрушить ту хрупкую стабильность, которая сегодня есть в стране”. В связи с этим явным нежеланием “раскачивать лодку” напрашивается вывод, что смена общественной системы в качестве стратегической цели КПРФ просто декларируется, но отнюдь не преследуется на практике. Такая позиция вытекает из этатистской природы КПРФ, боязни лидеров партии потерять свой статус в случае стихийного социального протеста и неспособности партии (по своей природе) в принципе организовать и возглавить широкомасштабное социальное движение.

___________________

¹ Зюганов Г. Смута// НГ-сценарии. 1996. 17 октября. № 7. С. 1-2.

Компартии и оппозиционное движение. Союзники

КПРФ является бесспорным лидером российской антиельцинской оппозиции. Понимая, что в сложившейся в стране ситуации партия не сможет в одиночку получить доступ к реальной власти, руководство КПРФ строит свою коалиционную (блоковую) политику, исходя из идеи единства “социально-классового” и “народно-патриотического” движений. Своими союзниками в “национально-освободительной борьбе российского народа” КПРФ считает не только “левые” силы (коммунистов и социалистов — как у Роскомсоюза), а политические партии и движения социалистического, центристского и последовательно демократического спектра, прогрессивные патриотические движения, профсоюзы, рабочие, крестьянские, женские, ветеранские, молодежные, предпринимательские, просветительские, творческие организации, религиозные объединения всех традиционных конфессий. Наиболее тесные контакты КПРФ поддерживает с Всероссийским общественно-политическим движением “Духовное наследие”, СКП-КПСС, Аграрной партией России и др.

Для КПРФ и партий Роскомсоюза характерно принципиальное различие подходов к созданию коалиций. КПРФ выступает против идеи чисто “левого” блока, за формирование широкого народно-патриотического фронта, объединение против “общего врага” всех оппозиционных сил (вплоть до монархистов и сторонников Русской партии), невзирая на идейные разногласия. Концепция народного (народно-патриотического) фронта (коалиции государственно-патриотических или народно-патриотических сил) вынашивалась Г.Зюгановым ещё с начала 1991 г. Начиная с 1992 г., при его участии было разработано и реализовано под разными названиями несколько проектов такого рода. К их числу можно отнести Фронт национального спасения (1992—1993 гг.), движение “Согласие во имя России” (1994 г.) и др. Однако все они оказались недолговечными. Списки партий, движений, объединений, подписывавших декларации о создании коалиций с участием КПРФ или на неё ориентированных, как правило, всегда были достаточно внушительными. Но большинство входивших в такие коалиции организаций отличались слабостью, малочисленностью и, в сущности, были не способны действовать самостоятельно. При этом камнем преткновения во всех коалициях являлось несогласие малых партнеров КПРФ с подавляющим влиянием “старшего брата” при официально декларированном равноправии участников. Все это ставило под сомнение эффективность блоковой тактики КПРФ.

Однако руководство КПРФ продолжало следовать по этому пути и после президентских выборов, создав на основе предвыборной коалиции по неоднократно опробованным моделям очередной “лево-правый” блок типа ФНС — Народно-патриотический союз России (НПСР). По замыслу организаторов, он должен был стать мощным социал-патриотическим движением, которое опиралось бы на национально-государственную идеологию и открыто отказалось бы от всего “устаревшего”, то есть связанного с КПСС и СССР. В состав НПСР вошли КПРФ, АПР, Аграрный союз России, общество “Российские ученые социалистической ориентации”, движения “Духовное наследие”, “Держава”, Русская партия и др. Несмотря на решительный тон речей, прозвучавших на его учредительном съезде 7 августа 1996 г., НПСР, на наш взгляд, пока не стал эффективной политической организацией общероссийского масштаба. Во многом повторяя судьбу прежних коалиций такого типа, он является, скорее, “зонтиком” для КПРФ, хотя в ряде регионов в ходе местных избирательных кампаний ему удалось объединить практически весь оппозиционный спектр.

Основой коалиционной политики партий Роскомсоюза является идейная близость союзников, неприятие тезиса “объединение всех против общего врага”, подчеркнутое дистанцирование от всякого рода шовинистических, национал-патри-отических и националистических организаций, даже находящихся в непримиримой оппозиции к существующей власти. Роскомсоюз отдает приоритет идейному единству перед единством организационным и считает необходимым начинать создание любого блока со сближения и согласования его идейных основ. Для этих партий характерен отказ от вхождения в блоки смешанной, “лево-правой” ориентации. (Исключением стало вступление РПК в 1992—1993 гг. в ФНС на правах коллективного члена. Целесообразность такого шага впоследствии неоднократно ставилась под сомнение самим руководством партии.) Позиция “левых” компартий в отношении таких “лево-правых” блоков была четко сформулирована ещё в октябре 1992 г.: “При вхождении партий и объединений коммунистов в блоки левой и правой оппозиции, Фронт национального спасения и другие патриотические, общедемократические движения со всеми силами, интересы которых хотя бы временно и частично совпадают с целями и задачами коммунистов, необходимо сохранять своё политическое лицо, свою приверженность социализму”¹.

Подтверждением тому, что союз “левых” коммунистов с КПРФ по поддержке Г.Зюганова на выборах носил временный и чисто тактический характер, стал отказ партий Роскомсоюза от вхождения в НПСР. Для них, естественно, оказались не приемлемыми такие положения программы союза как “многообразие форм собственности и многоукладность хозяйства”, “достижение политического и идеологического плюрализма”,

_____________________

¹ Хроника многопартийности. 1992. № 4 (6). С. 4.

“построение правового государства, основанного на действительном разделении властей”, “всемерная поддержка отечественных товаропроизводителей, независимо от форм собственности и организационно-правовых форм, в том числе малого и среднего бизнеса”, “осуществление изменений в обществе на основе его эволюционного развития” и т.п. По убеждению “левых” коммунистов, реализация этих положений на практике означала бы “сохранение буржуазного строя при некоторой корректировке его основ”. Указав на отсутствие в программе блока “социалистических и советских ориентиров”, Роскомсоюз расценил НПСР как “очередную псевдооппозицию”, “союз имитаторов борьбы с антинародным режимом, а фактически приспособленцев и соглашателей с ним”¹.

В ответ на образование НПСР была выдвинута идея “левосоциалистической альтернативы” — создания на базе партий Роскомсоюза и избирательного объединения “Коммунисты — Трудовая Россия — За Советский Союз” блока “реальных оппозиционных сил”, который строился бы не на антиельцинской основе, а носил бы “четко выраженный левый характер борьбы за социализм, за Советскую власть”. Учредителями Движения коммунистических и социалистических сил России “Советская Родина” (ДКССР) выступили РКРП, РКП-КПСС, РПК, Движение “В защиту детства” и Союз офицеров. Кроме них, на учредительной конференции 13 октября 1996 г. в состав ДКССР вошли “Марксистская платформа”, “Трудовая Россия” (на позициях ЦК РКРП — сторонники В.Тюлькина), профсоюзы “Защита”, “Студенческая защита” и Российский исполнительный комитет Съезда Советов рабочих, крестьян, специалистов и служащих. Сопредседателями движения стали А.Крючков (РПК), А.Пригарин (РКП-КПСС), С.Терехов (Союз офицеров) и В.Тюлькин (РКРП). Они заявили, что “в противовес парламентским методам “корректировки” курса реформ со стороны лжеоппозиции во главе с КПРФ”, ДКССР намерено способствовать самоорганизации трудящихся, отдавать приоритет организации массовых внепарламентских действий, развитию гражданского неповиновения вплоть до “высшей его стадии — всеобщей политической стачки”². Однако практически сразу же деятельность Движения была фактически заблокирована из-за разногласий с руководством РКРП и его претензий на доминирующую роль в блоке. Пойдя на раскол Движения, руководство РКРП объявило о создании собственного блока под известным уже названием — “Коммунисты — Трудовая Россия — За Советский Союз”. В него вошли ориентированные на РКРП организации типа ОФТ. Кроме того, Союз офицеров (С.Терехова) также дистанцировался от ДКССР, пойдя на образование так называемого

____________________

¹ См.: Мысль. 1996. № 18. С. 7.

² Декларация Движения коммунистических и социалистических сил России// Мысль. 1996. № 21. С. 2.

леворадикального блока с “Трудовой Россией” (В.Анпилова) и Национал-большевистской партией (Э.Лимонова). В результате жизнеспособность и перспективы ДКССР оказались под большим вопросом. В действительности оно в точности повторило судьбу созданного в декабре 1994 г. объединения “левопатриотических, коммунистических и социалистических сил” — Союза народного сопротивления. СНС имел практически тот же состав участников (но без РКРП) и на сегодняшний день канул в политическое небытие. Таким образом, очевидно, что, несмотря на все декларации, “левым” коммунистам так и не удалось противопоставить КПРФ и НПСР что-либо реальное и дееспособное.

Объединение или размежевание?

При всей самостоятельности послеавгустовских коммунистических организаций проблема объединения коммунистов никогда не сходила с повестки дня. По сути, эта идея являлась доминирующей в коммунистическом движении на протяжении всей постсоветской истории России. При этом наиболее устойчивые центростремительные тенденции сохранялись на уровне низового коммунистического актива, который зачастую выступал за организационное единство любой ценой, невзирая на идейно-теоретические разногласия, и был склонен видеть в коммунистической многопартийности лишь проявление личных амбиций политических лидеров.

Попытки восстановления единой российской компартии неоднократно предпринимались различными организациями коммунистической ориентации, начиная с 1992 г. Однако они не имели успеха, как правило, из-за претензий каждой организации на гегемонию в объединительном процессе. Очень показательным в этом плане стал II съезд Роскомсоюза (12 октября 1996 г.), который, вопреки ожиданиям, не привел к организационному объединению “левых” компартий, во многом вновь из-за претензий на лидерство со стороны численно превосходящей РКРП. Она издавна, вслед за КПРФ, претендовала на монополию в комдвижении, включение в свой состав всех других коммунистических партий и движений, однако, после серьезного (второго по счету) раскола в августе — сентябре 1996 г. её шансы реально возглавить объединительный процесс резко уменьшились.

Кстати, в регионах объединительные процессы всегда протекали более интенсивно и нередко давали непредсказуемые результаты. Так, например, 20 ноября 1994 г. в Челябинской области состоялась объединительная конференция областных организаций КПРФ, РКРП и ВКПБ, призвавшая центральные органы своих партий, невзирая на идейные разногласия, начать подготовку объединительного съезда. Во многих регионах единство комдвижения изначально достигалось в совместных массовых акциях. Одно время была широко распространена практика двойного и даже тройного членства, когда одни и те же люди одновременно являлись членами нескольких компартий.

В коммунистическом движении сегодня существует несколько подходов к объединению.

Первый подход. КПРФ предлагает “всем, кто желает бороться под красным знаменем социализма”, объединиться на её базе как самой массовой и структурированной партии, вместе скорректировать её программу и действовать в рамках принятого устава. Руководство КПРФ считает создание объединенной партии российских коммунистов “делом, требующим времени” (“для этого необходимо прекратить искусственно нагнетаемые распри в коммунистическом движении”).

Второй подход. Подход партий Роскомсоюза основывается на ленинском принципе: “Прежде чем объединяться, необходимо размежеваться”. Термин “размежевание” употребляется леворадикалами, в первую очередь, в отношении “оппортунистической” КПРФ. Руководство РКС категорически отвергает возможность какого-либо объединения с партией Г.Зюганова и ставит вопрос лишь об объединении “марксистско-ленинских” партий (членов РКС) между собой. По его мнению, создание единой компартии России будет невозможно до тех пор, пока “КПРФ не станет на деле коммунистической партией”. “Наши расхождения вышли за рамки идеологических споров, которые можно было бы разрешать в рядах единой партии, — утверждают лидеры РКС. —... Мы убеждены, что, как и в начале века, “прежде чем объединиться, надо размежеваться”. И всякие попытки аппаратно-административными методами, используя механическое большинство, собрать в единой партии и коммунистов, и псевдокоммунистов обречены на провал”¹. Призыв ЦК КПРФ к коммунистам России, в том числе членам Роскомсоюза, объединиться в рядах КПРФ, прозвучавший в канун 80-летия Октябрьской революции, партии Роскомсоюза расценили как “откровенную попытку нанести удар по реальному коммунистическому движению, ослабить его, добиться устранения его с политической арены”. Они предложили членам КПРФ покинуть партию и вступить в компартии Роскомсоюза². Необходимыми условиями продолжения переговоров о создании единой компартии России “левые” коммунисты считают: 1) полное размежевание с “оппортунистическим, соглашательским крылом КПРФ и предательской политикой его руководства”; 2) отказ руководителей СКП-КПСС от “враждебной позиции по отношению к Роскомсоюзу и его партиям, признание его положительной роли в консолидации коммунистического движения”.

____________________

¹Обращение к коммунистам-членам КПРФ// Голос коммуниста. 1996. № 14. С. 1.

² Левые компартии отвечают на вызов КПРФ// Голос коммуниста. 1997. № 11-12. С. 1.

Вместе с тем, отношение малых компартий к объединению также дифференцировано, обусловлено массой условий и оговорок. Так, РКРП стремится воспользоваться своим численным преимуществом, замкнуть объединительный процесс на себя и перейти непосредственно к единой партии (без достижения идейного единства и допущения платформ), обеспечив себе доминирующие позиции в ней. РПК и РКП-КПСС выступают за поэтапное объединение, постепенный переход от координации действий к коалиционной (объединенной с допущением платформ) партии или федерации компартий, а затем уже к единой партии. ВКПБ и часть членов РПК признают дальнейшие шаги к объединению преждевременными и считают необходимым на данном этапе ограничиться единством действий в рамках Роскомсоюза.

Третий подход. В руководстве СКП-КПСС наблюдается борьба нескольких точек зрения на объединение российских коммунистов: 1) объединение на базе существующих структур КПРФ как “наиболее крупной политической силы, руководство которой консолидировано, а председатель ЦК партии и одновременно лидер Народно-патриотического союза Г.А.Зюганов является наиболее известным политиком левого толка в России”; 2) создание объединенной российской компартии под руководством Совета СКП-КПСС как организационной опоры СКП в России и на более “левых”, чем у КПРФ, идейных позициях. В своем постановлении от 2 августа 1997 г. Политисполком Совета СКП-КПСС заявил, что если до конца 1997 г. объединение всех российских компартий не произойдет, Секретариат Совета возьмет на себя функции Оргкомитета по созыву объединительного съезда коммунистов России. По некоторым оценкам, объединительный процесс под руководством О.Шенина имеет благоприятные шансы на успех в случае вовлечения в него лидеров РКС В.Тюлькина, А.Пригарина, А.Крючкова и ортодоксально-коммунистической части членского состава КПРФ во главе с Т.Авалиани и Р.Косолаповым.

Четвертый подход, предложенный лидером “Трудовой России” В.Анпиловым, заключается в объединении коммунистов всего бывшего СССР “снизу”, в рамках единой Партии советских коммунистов (аналог КПСС) на основе разработанного им леворадикального “Манифеста советских коммунистов”¹. 1-2 ноября 1997 г. в Москве состоялся I этап “восстановительного съезда КПСС”. В его работе приняли участие 362 делегата, представлявшие 45 регионов России, а также Украину, Белоруссию, Латвию, Приднестровье, Молдавию и Грузию².

_______________________

¹ “Манифест советских коммунистов”// Молния. 1996. Октябрь. № 19. С. 1, 3.

² На территории СССР возобновлена деятельность КПСС// Молния. 1997. Ноябрь. № 22. С. 1-2.

Съезд принял Декларацию о возобновлении деятельности “партии Ленина-Сталина — Коммунистической партии Советского Союза” и обратился ко всем компартиям и рядовым коммунистам с призывом возобновить деятельность структур КПСС во всех регионах. Второй этап съезда было решено провести в 1998 г. Первым секретарем Временного ЦК КПСС был избран В.Анпилов. Учитывая, что лидеры большинства действующих на территории бывшего СССР компартий не откликнулись на инициативу В.Анпилова, можно предположить, что, несмотря на громкие декларации, реализация данной инициативы будет означать лишь фактическое создание ещё одной компартии — партии В.Анпилова.

Имеет место и пятый подход, который заключается в попытках создания региональных объединенных компартий, независимых от уже действующих общероссийских.

По некоторым прогнозам, вопрос о создании единой компартии России перейдет в практическую плоскость только после разделения КПРФ на две партии — “левокоммунистическую” и “государственно-патриотическую”. “Левые” радикалы считают, что именно существование КПРФ и политика её руководства не дает возродиться в России единому мощному коммунистическому движению, стоящему на твердых марксистско-ленинских позициях. КПРФ же, исходя из своего численного превосходства, демонстрирует неготовность признать остальные компартии равноправными партнерами и пойти на создание объединенной организации на паритетных началах. В ближайшей перспективе более реальным представляется объединение в первую очередь двух партий Роскомсоюза — РПК и РКП-КПСС. Хотя и это, как показал II съезд РКС, будет нелегкой задачей до тех пор, пока внутри каждой партии будут сосуществовать течения как противников какого бы то ни было объединения, так и сторонников объединения по принципу — “вступайте к нам”.

ГЛАВА III. КОММУНИСТЫ ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ:
ЕСТЬ ЛИ НОВЫЕ ШАНСЫ?

После поражения своего кандидата на президентских выборах КПРФ оказалась перед несколькими альтернативами:

— переход партии на леворадикальные позиции и консолидация всех коммунистов на этой основе;

— продолжение тактического лавирования между радикальным крылом комдвижения и “умеренными”;

— дрейф в сторону социал-демократии и занятие этой ниши политического спектра (повторение восточноевропейского образца);

— следование по пути умеренного национализма.

Судя по всему, две первые альтернативы не сулят КПРФ радужных перспектив, так как, избрав их, она останется серьезной, но в известном смысле маргинальной силой, не способной претендовать на общенациональное лидерство. Третий вариант — превращение партии и народно-патриотического блока в мощную “левую” силу восточноевропейского образца (по типу народных фронтов) — чреват расколом в большей степени, чем предыдущие. Но он создает для КПРФ реальную перспективу остаться одной из самых влиятельных сил в российском обществе, стать “левым центром”, который уравновешивал бы “правый центр”. В то же время нельзя совсем исключать и такой вариант, при котором КПРФ (или какая-то её часть) захочет вообще отказаться идентифицировать себя с “левыми” силами в широком спектре и окончательно перейдет на национально ориентированные позиции, став государственно-патриотической организацией. Этот вопрос может вызвать особенно острое противостояние, с одной стороны, большинства членов КПРФ, выступающих за сохранение “левой” ориентации партии в том или ином виде, и, с другой стороны, между союзниками коммунистов, многие из которых считают необходимым взять на вооружение в качестве основополагающей именно национальную идею. По мнению последних, это позволит вырваться за пределы четко очерченного коммунистического электората и добиться влияния на другой электорат, что как раз и не получилось на президентских выборах 1996 г. На сегодняшний день полная реализация одного из вариантов — решительное предпочтение национализма или же социал-демократии — невозможна из-за доминирующих в партийных низах настроений и угрозы утраты партией её массовой базы. Однако, очевидно, что, несмотря на внутренние противоречия и определенную двусмысленность своего политического курса, КПРФ остается одним из наиболее значимых и долговременных факторов российской политики.

В целом для внутрипартийного раскола КПРФ пока ещё не существует организационно-кадровой базы. Голос “левой” оппозиции внутри партии по-прежнему остается достаточно слабым. Она ещё не имеет влиятельного центра и яркого лидера, который смог бы возглавить недовольных и стать реальной альтернативой Г.Зюганову. В рядах партии именно Г.Зюганов на сегодня является практически единственным политиком общенационального масштаба (если не считать спикера Госдумы Г.Селезнева). Скрепами, цементирующими единство партии и пока удерживающими её от раскола, являются безальтернативность Г.Зюганова на посту партийного лидера, а также возрастной состав и менталитет рядовых членов партии, для которых характерен традиционный советский тип политической культуры с её дисциплинированностью. Пойдя на некоторую модификацию политической линии КПРФ на IV съезде (19-20 апреля 1997 г.), Г.Зюганов попытался понравиться всем оттенкам партии и учел мнения многих групп и течений, которые оказывали на него сильное давление, требуя покончить с “пассивностью” и “соглашательством”. В результате ему удалось не только избежать раскола партийных рядов и сохранить свой пост, но и упрочить свои позиции в руководстве. В новом составе ЦК КПРФ державно-патриотическая линия Г.Зюганова осталась доминирующей, а ортодоксально-коммунистическое крыло было несколько ослаблено. Неформальный лидер внутрипартийной оппозиции Р.Косолапов не был даже выдвинут в новый состав ЦК. Таким образом, руководство партии вышло из съезда более политически консолидированным.

Тем не менее, нельзя исключать возможности перерастания внутрипартийных разногласий в серьезные противоречия с последующим расколом КПРФ и перетоком сторонников ортодоксального крыла в партии Роскомсоюза или в Российскую организацию СКП-КПСС, о намерении создать которую заявила часть руководства СКП-КПСС. Такой исход событий становится наиболее вероятным в случае резкой дестабилизации социальной и политической ситуации в России и неспособности партийной верхушки адекватно на неё отреагировать. Кроме того, серьезное влияние на настроения низового партийного актива, раздраженного компромиссной стратегией руководства, может оказать оформление на базе Роскомсоюза объединенной партии или Федерации “левых” компартий, которая смогла бы стать весомой альтернативой КПРФ и потеснить её на её электоральном поле. Очевидно, в этом случае на парламентских выборах 1999 г. “левым” коммунистам удалось бы преодолеть 5%-ный барьер и провести в Госдуму своих представителей.

Пока же Роскомсоюз не стал консолидированной и эффективной политической организацией, способной составить реальную конкуренцию КПРФ. Его деятельность по-прежнему фактически ограничивается лишь координирующими функциями. Это происходит во многом вследствие малочисленности объединившихся в него организаций (не превышающих нескольких тысяч членов, а иногда и меньше), их слабого влияния в трудовых коллективах, среди молодежи, сохраняющихся межпартийных идейно-теоретических разногласий, внутрипартийной организационной и идеологической неустойчивости. В последнее время руководство РКРП все более тяготеет к самостоятельным действиям вне РКС, дистанцируясь от своих партнеров. Сближение РПК и РКП-КПСС с перспективой образования объединенной партии, с одной стороны, отвечает задачам консолидации коммунистов, но, с другой, — несет в себе потенциальную угрозу целостности РКС. Следует также учитывать, что в случае перерегистрации большинство из этих партий автоматически теряет общероссийский статус и переходит в лучшем случае в разряд межрегиональных организаций, а в худшем — на уровень клубов и кружков.

В целом можно констатировать, что современное российское коммунистическое движение переживает состояние идейного и организационного кризиса. Характерными чертами идейного кризиса являются размытость программных установок компартий, особенно КПРФ, широкое распространение в коммунистической среде самых разнообразных идей от “православного социализма”, “национал-меньшевизма”, “меньшевизма социал-демократического толка” до “великодержавного шовинизма” и откровенного сталинизма, ориентирующегося на ностальгические настроения людей старшего поколения и призывающего вернуться к “дохрущевскому социализму”. Именно идейный кризис до сих пор не позволил коммунистам преодолеть унаследованное от КПСС недоверие населения не только к той или иной компартии, но и к коммунистической идеологии как таковой. Этот же кризис обусловливает отрыв коммунистов от забастовочного и рабочего движения.

Современные коммунисты сталкиваются и с серьезными психологическими проблемами. Рутинная политическая работа без ощутимых результатов и определенных перспектив оказывает на многих (так называемых “спринтеров”) деморализующее воздействие и приводит к разочарованиям и отходу от практической деятельности. В этом смысле и избранная руководством КПРФ тактика оттягивания решающей схватки с режимом в ожидании благоприятной для коммунистов смены настроений в обществе может привести к деморализации верхов партии и народно-патриотического движения и побудить их к более тесному сотрудничеству с властью для решения своих личных проблем.

Главным проявлением организационного кризиса комдвижения является отсутствие роста численности всех компартий, включая КПРФ, а зачастую и её сокращение. К примеру, при заявленной численности КПРФ примерно в 600 тыс. человек к установленному сроку завершения обмена партбилетов КПСС — 1 июля 1997 г. — новые билеты КПРФ получили немногим более 100 тыс.¹. Руководство КПРФ было вынуждено продлить срок обмена до 1 января 1998 г. Серьезную угрозу для компартий представляет старение их членов. И в партийном активе, и в прокоммунистическом электорате сегодня преобладают люди старшего и пенсионного возраста, а пополнение из более молодых возрастных групп не покрывает естественной убыли. При таком положении дел уже через 5-6 лет влияние даже самой крупной компартии — КПРФ — значительно ослабеет, а в перспективе она вообще может “сойти на нет”, если, конечно, не сумеет обрести “второе дыхание”. Проявлением организационного кризиса является и продолжающийся процесс дробления коммунистических организаций, создания параллельных структур зачастую под лозунгом “объединения”.

В связи с этим для коммунистов особенно остро стоят вопросы выработки идеологии, которая была бы привлекательной, прежде всего, для молодежи, и отвечала бы потребностям сегодняшнего дня, а также освоения новых политических технологий, новых методов и приемов массовой борьбы. Коммунисты должны, не отрекаясь от фундаментальных положений марксизма, отказаться от догматического понимания марксистской традиции, осмыслить и соотнести свою идейную платформу и деятельность с новыми российскими и мировыми тенденциями. От того, смогут ли они справиться с этим и предложить новую идеологическую доктрину уже не промышленной, а информационной эпохи, будет во многом зависеть будущее коммунистического движения и коммунистической идеологии в России.

_____________________

¹ Выйти из кризиса// Голос коммуниста. 1997. № 9-10. С. 1.

НЕКОТОРЫЕ ВЫВОДЫ

Коммунистическая многопартийность стала устойчивым явлением российской политической жизни и перспективы её преодоления в обозримом будущем не велики. Целый спектр партий и организаций отражает сегодня различные течения в коммунистическом движении — от ориентированных на идеалы и ценности сталинского периода до социал-демократических. В основе сохраняющейся многопартийности в этой части политического спектра лежат не столько субъективные (личные амбиции лидеров), сколько объективные причины, а именно — различия в положении социальных групп, которые составляют базу комдвижения.

Сравнительный анализ программных установок КПРФ и партий Роскомсоюза показывает, что существующие между ними идейные, стратегические и тактические разногласия носят принципиальный характер и неким волевым решением преодолены быть не могут. Сложность идейной идентификации КПРФ обусловлена наличием внутри партии нескольких течений, а также расхождением её программных положений с установками Г.Зюганова, с одной стороны, и практическими делами, с другой. В общественном сознании КПРФ удалось создать себе имидж организации, способной ориентироваться в современных российских реалиях, и в то же время — не оборвать нить, связывающую её с “доавгустовской” КПСС. Однако есть основания считать, что КПРФ принадлежит к коммунистическому лагерю лишь формально — в силу сохранения в своей программе положений о коммунистической перспективе, социализме, марксизме-ленинизме, власти Советов и т.п. К моменту президентских выборов процесс идейной эволюции КПРФ в направлении политического “центра” фактически завершился её выходом за рамки собственно коммунистического направления в идеологии и политике, о чем свидетельствует, в частности, признание многоукладной экономики, частной собственности, всех форм хозяйствования и т.д.

Сравнительный анализ программных установок партий-членов Роскомсоюза (РКРП, РПК и РКП-КПСС) показывает, что между ними также существуют идейно-теоретические и политические разногласия, но они не столь существенны, как в случае с КПРФ, и не распространяются на понимание целей и основных способов борьбы. Таким образом, по своим позициям “левые” компартии оказываются гораздо ближе друг к другу, чем к КПРФ. Это позволяет предположить возможность создания в перспективе на базе Роскомсоюза объединенной “левой” компартии или даже единой партии с допущением в ней платформ (как левокоммунистической альтернативы КПРФ). В противном случае им уготована судьба маргинальных сект, не пользующихся никаким политическим влиянием и весом в обществе.

Расхождение программных установок КПРФ и партий Роскомсоюза находит своё отражение и в реальной политической практике, в частности — в отношении к “партии власти”, в выборе союзников, подходах к объединению. Участие КПРФ в выборных кампаниях 1995—1996 гг. и деятельность фракции коммунистов в Госдуме заметно переориентировали наиболее многочисленную часть коммунистической оппозиции на отработку легитимных методов борьбы за власть, придав основной структуре российского комдвижения определенный социал-демократический оттенок и имидж “партии социального партнерства”. Характер взаимоотношений руководства КПРФ с властью свидетельствует о том, что смена общественной системы в качестве стратегической цели КПРФ просто декларируется, но отнюдь не преследуется на практике. Тем самым партия объективно служит фактором стабилизации режима. Однако в условиях участившихся акций социального протеста, начавших приобретать в 1996—1997 гг. массовый характер, такое нежелание верхушки КПРФ, уже вписавшейся в российскую политическую элиту, “раскачивать корабль”, дистанцирование от любых радикальных действий чревато вытеснением партии на обочину политического процесса и перехватом инициативы некой “третьей силой” (скорее всего, некоммунистической направленности), которая откажется от компромиссной стратегии и тактики и окажется в состоянии возглавить и организовать стихийный протест масс.

Обострение социально-политической ситуации в стране может оказаться на руку “левым” коммунистам. Но Роскомсоюз и созданное на его базе Движение коммунистических и социалистических сил России, хотя и декларируют своими целями содействие самоорганизации трудящихся и подготовку всероссийской политической стачки, на практике не располагают необходимыми для этого материальными ресурсами, организационным, кадровым потенциалом и достаточным влиянием в трудовых коллективах, рабочем движении. Кроме того, радикальная часть комдвижения все ещё переживает период “разброда и шатаний”. Её современное состояние, особенно после раскола ДКССР и ухода из него РКРП фактически в первые же месяцы после его создания, говорит о неготовности “левых” радикалов составить серьезную альтернативу КПРФ и НПСР и стать им противовесом в коммунистическом движении. Поэтому перед лицом возможного социального взрыва партии Роскомсоюза, так же как и КПРФ, скорее всего, окажутся не способны повести за собой массы и направить стихийное возмущение в организованное русло.

Как показали президентские выборы, Россия нарушила общие тенденции развития политических процессов в посткоммунистическом мире, которые выражаются в возвращении “левых” к власти в большинстве стран. Главная причина здесь видится в том, что у нас другие “левые”. Вопрос о том, можно ли считать КПРФ “левой” организацией (в традиционном классическом понимании “левизны”), до сих пор остается дискуссионным. IV съезд КПРФ не поставил точку в вопросе об идейной идентификации партии. На съезде удалось избежать открытого столкновения различных идейно-политических течений, но внутренние противоречия и определенная двусмысленность политического курса партии, несомненно, остались. Гипотетические сценарии дальнейшего политического развития КПРФ не исключают возможности её раскола, который неизбежно повлечет за собой массированную перегруппировку всей той части политического спектра, которая расположена “левее центра”. Вместе с тем, очевидно, что только после окончательного определения КПРФ своих идейных позиций может сдвинуться с мертвой точки и вопрос о создании единой (или объединенной) коммунистической партии России.

Сегодня российские коммунисты вынуждены выбирать между верностью марксистско-ленинскому учению, но без реальных долговременных политических перспектив, с одной стороны, и реформизмом, отходом от коммунистической традиции, фактическим “встраиванием” в систему, с другой. В то же время существует и третий путь, суть которого заключается в соединении антикапитализма, верности коммунистическим идеалам с приверженностью ценностям гуманизма, политической и экономической демократии. Именно на этом пути возможно привлечение в коммунистические ряды значительно большего числа сторонников, особенно из среды городской интеллигенции, определенная часть которой не приемлет как сталинизм и антидемократизм, так и нынешнюю систему власти.